|
Тем, кто духом, иль телом, иль разумом слаб, в этот край заявляться не стоит,
Ибо здешняя жизнь и так тяжела, чтоб других нагружать своей долей.
Здешних белых людей не напрасно зовут родом избранным, жестоковыйным, -
Ибо тут, в Зулуленде, порядок простой: ты умрешь или станешь мужчиной.
Поднебесная ширь, беззаботные дни - все вокруг здесь пропитано волей,
И суровые джунгли, и ветер морской, и огромные вельда просторы.
Под пылающим небом пылает земля, принимая в себя жар полудня -
А ночами, как призрак, тиха и бела в серебристом сиянии лунном.
В полночь слышен вдали льва охотничий рык, самоцветами звезды мерцают,
И щебечут игривые птицы в ветвях, на рассвете весь сон прогоняя.
Дихий хохот гиен, что добычу свою отыскали, загнали и съели,
И стремительный бег антилопы лесной, что удрала от хищного зверя.
Ясный день! Вельд сияет в лучах золотых, до краев южным солнцем наполнен,
И плывет дикий бык в хрустком море травы, и орел в небе кружит бездонном.
Чу! Над степью рассветной доносят ветра дальний рокот больших барабанов -
Меж землею и небом без молнии гром буйным эхом несется и странным,
Меж землею и небом звучит он в ушах, задавая вопрос без ответа,
И степная трава словно дыбом встает, вся пронизана солнечным светом.
Гром гремит барабанный, опять и опять, возвещая на многие лиги,
Что настала пора собираться на рать, как велит полководец великий!
...Вот ряды черных воинов вплотную стоят, ноги в землю уперлись столбами,
Рев звучит боевой, и идет строй на строй, и сталь копий сверкает, как пламя,
Бычьей кожи щиты, и плюмажей хвосты, и столкнулись кровавые волны -
Нож на нож, грудь на грудь, не свернуть, не вздохнуть, королевскому слову покорны.
...Ибо тут, в Зулуленде, порядок простой: ты умрешь или станешь мужчиной,
В час войны и в час мира - лишь избранный род земли эти звать вправе своими.
Пью за сильных и верных, за избранный род, тот, что в Африке правит по праву,
Пью за ваш восхитительный край Зулуленд, за свободу его и за славу!
|
That is no land for weaklings, no land for coward or fool,
For if ever a man goes to that land, he learns at the greatest school.
The white men in that country are a hardy, chosen band,
For of all the earth the place for worth to be proven is Zululand.
Oh, the free days under the wide free sky! The freedom known and felt,
The wind of the sea, the jungle for me, but best of it all the veldt.
Blazing under a blazing sky; under the sun at noon.
And weirdly white in the tropic night under the tropic moon.
Midnight! Hark to the roaring of lions miles away,
And the night birds that break your dreams in the first gray dawn of day.
The weird laugh of the hyena, as he lopes across the plain,
The scurrying fear of the wild bush-deer as the lion roars again.
Day, high day! With the sunlight flooding the veldt with gold,
And on the slope graze the antelope and the fluttering bush-birds scold.
And listen! Through the morning air, over the veldt there comes,
Bound and rebound from the sky to the ground, the rolling of Kaffir drums.
Leaping back from the azure sky to thunder in the ear,
As the grass strewn ground flings back the sound into the atmosphere.
Boom! Boom! Rumble and thud! The drums speak loud and far,
Speak without cease, a song of peace or a tale of bloody war.
And then the close ranked battle lines, where the feet beat the hard packed loam,
The roar like the sea and the fierce "Sgee!" as the flashing spear goes home.
The ranks of tall, plumed warriors, warriors in stately, warlike array,
Shield held to breast, war-spear and crest, ready for kingly fray.
Aye, that is a land for strong men, and the race will never cease,
A chosen land for a chosen band whether in war or peace.
Then here is a toast to the strong and the true, a toast to that hardy band,
The Afric host, and here's a toast to their country, Zululand!
|