|
Поднимусь я однажды с вечерней зарей
И отправлюсь тропою закатной
Вдаль, где скроет мой след звезд мерцающих строй...
Поднимусь - и уйду невозвратно.
Все обрыдло мне: мир, и война, и игра,
И обетов свинцовое бремя;
Я уйду в никуда, и ночные ветра
Мне опору даруют на время.
Я девчонку одну в жизни прошлой знавал,
К ней пойду - без обид, без сомнений,
И неважно, была ли она мне верна,
Потому что я сам не был верен.
Ее кровь горяча, ее кожа темна,
Ее очи сверкают зарницей -
И неважно, что ночью холодной она
В одиночестве спать не ложится.
Пусть поэты в стихах о любви говорят,
О возвышенной сердца дороге -
Мне ль просить о таком, мне ль подобного ждать -
Мне, предавшему черта и бога?
Мне довольно, чтоб дверь отворила она,
Чтобы к теплому телу прижала,
Чтоб плеснула текилы - и демоны сна
От себя мне сбежать не мешали.
И тогда бесконечные дни потекут,
Сплошь заполнены пьяным угаром.
И в полдневную синь мои беды уйдут,
Все былые развеяв кошмары.
И бескрайние ночи пройдут, как одна,
В старой хижине, ветхой и грубой,
В час, когда надо мною склонится она,
Приоткрыв пухло-алые губы.
День сменяется днем, коль без устали пьешь,
Коль о прошлом уж помнить нет мочи,
И любую красавицей девку зовешь,
Если выпивкой залиты очи.
Жизнь обманет любого, воткнув в спину нож,
Не помогут мольбы и проклятья...
Моей девке неважно, где правда, где ложь;
Ей - довольно вина и объятий.
И рассеется в Вечности имя мое,
Доблесть, счастье, обманы, обиды:
Удалюсь, как пришел я, с вечерней зарей.
Все забывший и всеми забытый...
|
I will rise some day when the day is done
And the stars begin to quiver;
I will follow the road of the setting sun
Till I come to a dreaming river.
I am weary now of the world and vow
Of the winds and the winter weather;
I'll reel through a few more years somehow,
Then I'll quite them altogether.
I'll go to a girl that once I knew
And I will not swerve or err,
And I care not if she be false or true
For I am not true to her.
Her eyes are fierce and her skin is brown
And her wild blood hotly races,
But it's little I care if she does not frown
At any man's embraces.
Should I ask for a love none may invade?
Is she more or less than human?
Do I ask for more, who have betrayed
Man, devil, god and woman?
Enough for me if she has of me
A bamboo hut she'll share,
And enough tequilla to set me free
From the ghosts that leer and stare.
I'll lie all day in a sodden sleep
Through days without name or number,
With only the wind in the sky's blue deep
To haunt my unshaken slumber.
And I'll lie by night in the star-roofed hut
Forgetful and quiet hearted,
Till she comes with her burning eyes half shut
And her red lips hot and parted.
The past is flown when the cup is full,
And there is no chain for linking
And any woman is beautiful
When a man is blind with drinking.
Life is a lie that cuts like a knife
With its sorrow and fading blisses;
I'll go to a girl who asks naught of life
Save wine and a drunkard's kisses.
No man shall know my race or name,
Or my past sun-ripe or rotten,
Till I travel the road by which I came,
Forgetting and soon forgotten.
|