|
Опускается ночь;
Продолженьем заката
Реют алые в небе знамена.
Убегаю из замка я прочь;
Меж безмолвных холмов-зиккуратов,
Меж долин, светом звездных объятых,
Где звенят духов-рыцарей латы -
Там кружу в танце я одиноком
Под луною высокой
С госпожою моей в капюшоне.
Сколько раз так кружили мы с нею,
С вековечной партнершей моею!
Стаей призрачной, дикой, холодной
Наступают ветра неуклонно -
И деревья в долинах качает,
И под звездами тени играют,
Ночь угрюмо стенает,
Мы ж круги нарезаем,
Как Красавица Майя
И ее кавалер.
Но суровая дева
Тенью Божия гнева
Кружит справа - вперед - и налево;
Тот, чье сердце надежно, как сталь,
Коль ее б увидал -
Со всех ног бы бежал,
Подавая пример.
А мы - танцуем у журчащего ручья,
Вперед, назад и в круг - старушка Смерть и я!
Наши ноги летали
И пыль поднимали
От Сахары до тундры полярной,
Поцелуй мне твой мнился
У обрывов Тифлиса
И в бирманских миазмах кошмарных.
Твои голые кости
Недобро сияют.
Промеж ребер, шалея от злости,
Ветра задувают.
В опустевших мерцает глазницах
Синью призрачной пламя Границы,
А на череп кокетливо-мило
Ты венок водрузила,
Что сплетен из болотных кувшинок,
Из косматого мха над трясиной,
Где в слоях торфяного компоста
Больше тел, чем на сотне погостов.
И - шаг левой, и сразу же - правой,
Ночь исполнена страхов кровавых,
Сонмы демонов с разных взирают сторон:
В танце этом мы кружим с начала времен.
Обошли много раз ноги наши весь свет,
Но не встретиться нам в поцелуе, о нет!
Так, на грани играя,
Я кружусь и ныряю,
И обглоданный лик ее рядом, я знаю,
И скелетная хватка запястье сжимает,
Я изящно кружусь, уклоняясь удачно,
А она - все пытается ласкою мрачной
Мне приникнуть к губам.
И струится она, как туман,
Вездесущая, как океан.
И стучат ее кости
По голым камням,
И трава шелестит,
И ветра поют нам,
Когда сходимся мы, чтобы вновь разойтись,
Чтоб в речных камышах снова с ней закружить,
Как незваные гости
В лабиринте огней колдовских,
В странном мире, где нет ни своих, ни чужих.
Ты прекрасна, о Смерть! Но касанье твое -
Все равно, что упасть на косы острие,
Ненавидишь ли, любишь ли - участь одна;
Да, ты ждешь, позволяя сыграть мне сполна,
О, ты ждешь, ждешь ошибки единой моей -
Стоит мне поскользнуться на влажной траве,
Стоит лопнуть подпруге иль камню упасть,
Стоит бездне морской отворить шире пасть,
Стоит шквалу ударить в подветренный борт,
Стоит шпаге сломаться, - финальный аккорд,
Стихнет музыка, наш с ней закончится стих,
И замру я на месте, недвижен и тих.
И последней отрадой в игре для меня
Поцелуй ее будет, что жарче огня,
Поцелуй ее станет, что льда холодней,
Уносящий меня в царство вечных теней,
Где превыше всего, что имел на земле,
Для меня станет этот вот танец во мгле...
ЛЕВОЙ, ПРАВОЙ, И - РАЗ, ВНОВЬ И ВНОВЬ, РАЗВОРОТ,
В ТАНЦЕ КРУЖИМ МЫ С НЕЮ, И МИР НАШ - ЖИВЕТ!
|
The fogs of night
Fling banners red
To cloak the fading sun.
And I haste to the height
Of the mountain head;
O'er somber valleys silently spread
Where murmur the ghosts of forgotten dead,
Through the star-gleam glance
I go to dance
With my mistress, the Hooded One.
Now, as the night winds drone their dree
From the hidden caves of the ghostly sea,
And trees below wave dim in the vale,
And shadows flit through the starlight pale,
Weird night-tunes peal
As we weave and reel
Like a maiden leal
And her cavalier.
But a grisly maid
Is the flitting shade
That sways with me through the moonlit glade;
And the boldest knight
Like the poorest wight
Would flee the sight
With a ghastly fear.
But on we dance 'neath an eery sky
And light we prance, old Death and I!
Ah, beldame Death, old beldame Death!
We've tripped it many a time!
Our flying feet
Have weaved their beat
From the Line to the Arctic dime.
I've felt your kiss
In the gulf's abyss
And the ooze of the tropic slime.
Your barren bones
Gleam a dreary white.
Through your lank ribs drones
The wind of the night.
An eery, glimmer gleams and lies
In the empty sockets of your eyes,
Bleached as white as the wings of a gull
And you wear a garland upon your skull
Of ferns that grow through the swampy fen
Through the hidden bones of murdered men;
Of moss from the shores of the midnight sea
Where hulls of ships strew the silent lea.
Now first with the left foot, then with the right;
Footing it featly through the night.
Soul to demon and fiend to man
We've danced this dance since Time began.
Around the world have flown our feet
In a dizzy whirl, but our lips ne'er meet.
'Tis a grisly play
And I trip and sway
With her fleshless face a span away;
And her skeleton hand is at my wrist
But I swerve aside with a dexter twist
As she seeks to press her grim caress
Upon my lips.
And she hops and skips.
And she leaps and trips
With her bones a-clank
Over barren stone
And waving grass
And the night-winds drone
As we meet and pass
And whirl again where the reeds grow rank.
Through the witch-light haze
We tread our ways
In a weird, fantastic, wizard maze.
Ah, beldame Death! Her love is grim
And she leads to trails that are long and dim.
She is aloof from loves and hates -
She bears my taunts and she waits!
She waits! And a single instant off my guard,
A foot-a-slip on the pallid sward,
A saddle-girth loosed, a tended sail,
A hand that misses a wave-lashed rail,
A reef that lifts 'neath the plunging strakes,
A horse that falls or a sword that breaks -
And the music stops and the whirl is o'er
And my feet are still for I dance no more.
But I'll not grudge the game, I trow,
As I feel her kiss on my fading brow.
For I hold her dance is the only joy
That thrills the years and fails to cloy.
Aye, I hold her measure above all treasure
And I'll only laugh as she bends to destroy.
LEFT FOOT, RIGHT FOOT, WE WHIRL AND PRANCE
AND SPIN AWAY ON OUR WORLD LONG DANCE!
|