|
Вот колокол, висящий в гроте тайном,
Где вереском холмов покрыты склоны,
Где римские стояли легионы
И пикты крались темными ночами.
Молчит давно он, несколько столетий,
Как звон его будил уснувших троллей;
И лишь Господь людей от зла укроет,
Когда ударит колокол рассветный!
Канат его сплели на кухне адской,
Язык в горниле рока закалили -
И ждут набата древней, жуткой силы
Все мертвецы, способные подняться.
Отлит не из металла он земного
И уж отнюдь не смертными руками -
В болотной кузне призрачное пламя
Кормили злом, обидами и кровью.
Он ждет в пещере, тлену неподвластный,
Копя тысячелетние проклятья,
И дети мглы безликой черной ратью
Хранят его покой во тьме бесстрастной.
Когда ж взорвется колокол набатом -
Холмы окрест прочь поползут от страха,
Восстанет мертвых воинство из праха
И для живых наступит час расплаты!
|
There's a bell that hangs in a hidden cave
Under the heathered hills
That knew the tramp of Roman feet
And the clash of the Pictish bills.
It has not rung for a thousand years,
to waken the sleeping trolls,
But God defends the sons of men
When the bell of the morning tolls.
For its rope is caught in the hinge of hell,
And its clapper is forged of doom,
And all the dead men under the sea
Await for its sullen boom.
It did not glow in an earthly fire,
Or clang to a mortal's sledge;
The hands that cast it grope in the night
Through the reeds at the fen-pool's edge.
It is laden with dooms of a thousand years,
It waits in the silence stark,
With grinning dwarves and the faceless things
That crawl in the working dark.
And it waits the Hand that shall wake its voice,
When the hills shall break with fright,
To call the dead men into the day,
And the living into the Night.
|