|
Дорога ведет к Вавилону
В рассветных жемчужных лучах -
Тебя, о колдунья, в дороге я встретил
И жертвою стал твоих чар.
Улыбка твоя роковая,
Игривые искры очей
И атласный, розами вышитый пояс
На талии стройной твоей.
Луна уклонялась к закату,
А ты ожерельем златым
Играла, для солнца силки выплетая
Над гладью окрестных равнин.
Ресницы черны, словно уголь,
Глаза, как небесный хрусталь,
Исполнены магии тайной и древней,
И звездный браслетов металл.
Серебряный выбрал я пояс,
Накидку из критских шелков,
Комочек амбры - вдвое злата дороже, -
И все у твоих сложил ног.
Порфировый пояс Милитты
Из храма сидонского взят,
А плод золотой - у титана Атланта,
Что небо держал на плечах.
Астарты серебряный систр
Иштар светлоликой хитон,
Приапа железный фаллический символ
И анкх фараоновых жен.
Еще - девиз гордых троянцев:
На свитке беленого льна
Сапфо, чьи кудряшки фиалкам подобны,
Его написала сама.
Сокровища эти дарю я
Тебе, не пытаясь купить;
Но даже в казне у владыки Саргона
Подобного не раздобыть.
Ни в Индии, ни в Каршемише,
Ни в Мерве, что славен вином,
Ни даже в катайском краю чужедальном
Такого найти не дано.
И даже живой бог Египта,
Чей Сфинкс охраняет престол,
В чьей власти нубийские дикие джунгли
И Красного моря простор.
Чьи кони взбивают равнины
Под алой шушанской луной,
Чьи пленники сломлены духом и плотью,
И плети встречают спиной.
Растаяли гиксосов тени,
И грохот его колесниц
Звучит вдоль всего полноводного Нила
До северных пенных границ.
Но даже и он, достославный,
Земель и морей господин,
Сокровищ таких не найдет, будь хоть трижды
Амону возлюбленный сын.
Ведь нету сокровищ, достойных
Улыбки твоей колдовской,
Достойных насмешки твоей умудренной
Над бренностью дани земной!
Глаза твои - бездны морские,
Мерцает в них ужас глубин,
Что в зелени темной живет меж кораллов
Средь гиблых подводных пучин.
В глазах твоих - дух океана,
Безвременья стылая мгла,
Сомнения тени и призрак измены,
Костров погребальных зола.
Глаза твои - ясные звезды,
Но чужд человеку их свет;
Когда ты взглянула в лицо мне - я понял
Безжалостной правды ответ.
В них страсти не вспыхнет небесной,
И грех не сплетется земной;
Ты - женская суть, ты - конец и начало,
Весь мир под твоею рукой.
Сквозь плоть под одеждой дорожной
Я душу увидел твою:
Увидел тебя, воплощенье всех Женщин,
Ты - Таис, и Ева, и Нут.
Из грязи людей поднимая,
Богов ты учила любви -
И юного ты совратила Адама,
Эдемский цветник осквернив.
Диана, Европа, Инанна,
Цирцея, Иезавель;
Ты та, перед кем человечество пало
В бездонную алую щель.
Идешь ты сквозь тысячелетья,
Хоть облик твой видимый юн;
Ах, груди твои - что холмы наслажденья,
Ах, голос - журчание струн.
Смеялась ты с горних престолов,
Когда из архангельских сфер
В бездонный подземный предел был повержен
Мятежник и Враг - Люцифер.
Ты правила за фараона,
Тебя гордый слушал Нерон,
Египет открыла ты для Птолемея,
Супругом твоим был Саргон.
Ты ходишь, где хочешь, как кошка,
Как хочешь, ведешь ты дела;
Была и весталкою ты непорочной,
И храмовой шлюхой была.
Ах, Лилит, и Фрина, и Таис -
Стих этот тебе посвящен:
О, женщина, всех воплощение женщин,
О, женщина всех времен!
|
Along the road to Babel
When dawn was in the sky
I met you, girl of magic,
A morn of sorcery.
Your smile I still envision
The splendor of your eyes
The roses in your cincture
That paled beside your thighs.
As Luna dimmed to westward
You flung a golden chain
To snare the web of morning
Sun woven o'er the plain.
Your eyes were meres of magic
That hinted sky-lines far
Beneath your kohl dark lashes;
Each armlet held a star.
I took a belt of silver,
A silken veil from Crete
A treasure of ambergris
And flung them at your feet.
Mylitta's girdle stolen
From Punic lecterns high
A golden fruit from Atlas
Who once upheld the sky.
Astarte's silver sistrum
Fair Ishtar's virgin zone
Priapus' phallic signet
A gem from pharaoh's throne.
A verse from Capri's island
Upon a shield of gold
Once decked Troy's campaniles,
By Sappho's hand enscrolled.
As tribute, not as largess
I give the spoil of kings,
The chariots of Sargon
Brought you no finer things.
The hawk-winged Khitan horsemen
That haunt the red-veined cliffs,
The riders of Carchemish,
Could tender no such gifts.
Nor even he could offer,
Whose mandate reared the Sphinx
Though to the Nubian veldlands
The sea his kingdom links.
His horses flail the grass lands
Beneath the Shushan moon
His soldiers hale nude captives
To trek and baccaroon.
The Hyksos ghost has faded
Unstemmed his chariots roar
From hinterlands of Nilus
Unto the mid-sea shore.
And yet with all his glory
Of land and oceans blue
He could not, loved of Ammon,
Such splendor give to you.
Yet, ah, the mocking splendor
The witchery of your smile,
The laughter of your wisdom
Beyond all earthly guile.
And in your eyes' deep oceans
Such glimmering sprite was seen
As haunts the anemone
Through fathoms strange and green.
Like ghosts of nameless oceans
There shimmered in your eyes
Shadows of meditation
The phantoms of surmize.
Like some far constellation
Beyond the human ken
You turned your eyes upon me -
I saw you truly then.
Too deep your eyes for loving
Too deep for sin or mirth;
I saw you then as Woman
The Woman of the Earth.
Like husks slipped down your vestry
The naked soul to leave
I saw you then as Woman
From Thais unto Eve.
Dian you were and Ishtar
Europa, Jezebel,
The fundamental Woman
For whom all mankind fell.
The Woman of the ages
Despite your harlot's guise
Ah, glory of your bosom,
Ah, starlight of your eyes.
You lifted man from mire
You taught the gods to love -
And you seduced young Adam
Defaming Eden's grove.
You laughed among the planets
When Lucifer was hurled
From out the starry realms
To haunt a bestial world.
You sat enthroned by Sargon
You reigned by Nero's side
You knew the couch of Ptolemy
You were a pharaoh's bride.
You walked unviolated
Or gave yourself for hire;
You were a vestal virgin,
A prostitute of Tyre.
Ah, Lilith, Phryne, Thais,
I hale you in my rime;
Woman of all world's women,
The woman of all Time.
|