Старджон Т.
Предисловие [к "Пикнику на обочине" и "Сказке о Тройке"]
Lib.ru/Фантастика:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
Предисловие к "Пикнику на обочине" и "Сказке о Тройке"
Theodore Sturgeon. Introduction //
Strugatsky A., Strugatsky B. Roadside Picnic;
Tale of the Troika. - New York: Macmillan;
London: Collier Macmillan, 1977. - P.VII-IX.
Перевод выполнен А.Кузнецовой
e-mail: gloster@comintern.ru
Хорошая научная фантастика - хорошая беллетристика.
Это утверждение надлежит повторять снова и снова, до тех пор, пока средний читатель и "серьезный" критик не прекратят ассоциировать фантастику исключительно с девушками в медных лифчиках, спасаемых от посягательств жукоглазых монстров увешанными оружием героями в космической броне. Спектр научной фантастики столь же широк, как и спектр любого другого жанра. Микки Спиллейн - не Дороти Сейерс или Найо Марш. "Хопалонг Кассиди" - не "Шейн" и не "Истинное мужество". И лучшие образцы научной фантастики хороши ровно настолько же, насколько хороши лучшие образцы других жанров.
Случилось так, что научная фантастика - наиболее популярный жанр в данный момент. Американская и английская научная фантастика широко читается во Франции, Италии и Скандинавии, растет ее известность в Испании, Португалии и Латинской Америке, новый пик популярности достигнут ею в Германии и Голландии. Новые писатели появляются в Европе, особенно во Франции и Италии, и переводы начинают наполнять англоязычный мир. И расцвет напечатанной фантастики отражается в росте числа кинематографической и телевизионной продукции этого жанра.
Есть несколько причин - и много больше гипотез - этого подъема, но они не входят в компетенцию этих заметок и могут быть оставлены дюжинам диссертаций, написанных на эту тему, и преподавателям высшей школы и колледжей, читающим курсы по научной фантастике (которых, на данный момент, в одних США более 1500). Достаточно сказать, что никогда не было области литературы столь бескрайней, столь гибкой, столь умеющей вызывать удивление и восхищение, столь свободной от пределов пространства и времени и тем самым от деспотической фантазии, которую мы зовем реальностью, как научная фантастика.
Но что неизвестно среднему читателю англоязычной научной фантастики, так это то, что наиболее широко читаемый фантаст в мире - не Хайнлайн, не Брэдбери и не Кларк, а поляк Станислав Лем; что наибольшая секция фантастики в союзе писателей - в Венгрии; что отличную фантастику пишут в Восточной Германии, в Чехословакии и особенно - в Советском Союзе. Некоторые из вышеперечисленных - слишком мало - начинают просачиваться в англоязычный мир, и, как ни грустно говорить, определенная часть их страдает от отвратительных переводов. Для некоторых произведений опасности переводов более чем удваиваются переходом с оригинала на другой язык перед переложением с этого языка на английский - процессом, в ходе которого едва сохранились бы стиль и персонажи даже списка для прачечной. Учитывая это, впрочем, проницательный читатель найдет даже в наиболее неудачном переводе удивительную силу и изобретательность.
В первых рядах советских фантастов находятся Борис и Аркадий Стругацкие. Я открыл для себя этих талантливых братьев романом "Трудно быть богом". Примечательный с чисто литературной точки зрения, своей структурой, характеризацией, заданным темпом, воспринимающимися утверждениями о человеческой природе, он затрагивает еще почти единственное качество, наиболее жадно разыскиваемое читателем научной фантастики. В нем присутствуют космические полеты и изобретения будущего; в нем есть тот чудесный аспект "что, если?.." социологического исследования; своим обильно детализированным изображением инопланетной культуры он открывает новый взгляд на нас самих и нашу природу; в нем даже есть волнующие рукопашные бои, столь дорогие нашему сердцу в двоюродной сестре научной фантастики - фантастике меча и колдовства. И среди его величайших достоинств - то, что несмотря на присутствие там, где этого требует повествование, битв, драк, крови и смертей, всемогущий главный герой никогда никого не убивает. Везде писатели, памятуя в наше жестокое время о свой ответственности за влияние их произведений, должны взять это на заметку. Это может быть сделано, и сделано хорошо, без ущерба для напряжения и загадочности.
И теперь - "Пикник на обочине"... В так называемый Золотой Век американской научной фантастики, когда поздний Джон В.Кэмпбелл, экстраординарный издатель, собравший вокруг в считанные месяцы величайшую группу научно-фантастических талантов, он бросал вызов своим писателям, например: "Напишите мне рассказ о человеке, который умрет в двадцать четыре часа, если не сумеет ответить на вопрос, откуда он знает, что он в здравом уме"; или так - одно из наиболее провокативных предложений: "Напишите мне историю о существе, которое думает столь же хорошо, как человек (мужчина), но непохоже на человека (мужчину)". (Ответ "Женщина" не позволялся как слишком очевидный для объединителя).
Стругацкие постулируют, что Земля испытала краткое посещение инопланетянами, оставившими за собой - ладно, назовем это мусором, таким, как мог бы быть оставлен мной и вами (в один из наименее социально сознательных моментов) после придорожного пикника. Природа этих ненужных вещей, продуктов чрезвычайно чуждой технологии, отрицает земную логику, не говоря уже о земной аналитической науке, и их возможности безграничны. Заверните эти возможности в слишком человеческие цели -поиск знания ради знания, поиск новых приспособлений, новых технических достижений, достижение новых высот в человеческом благосостоянии; борьба за прибыль, с ее взаимодействующей соревновательностью; грабительская жажда все более новых и страшных видов оружия, - и вы получите остов этого удивительного короткого романа. Добавьте искусное и гибкое обращение Стругацких с верностью и алчностью, с дружбой и любовью, с отчаянием, разочарованием и одиночеством, и вы получите действительно превосходную историю, заканчивающуюся остро - тем, что может быть названо молитвой. Вы не забудете ее.
"Сказка о Тройке" - на самом деле, резко отличающееся произведение, отличающееся настолько, что оно могло бы быть написано совсем другими авторами - что является величайшим возможным признанием авторской многосторонности. Насколько она вам понравится - зависит от вашего отношения к сатире и памфлетам. По природе своей она напоминает произведение Лема "Дневник, найденный в ванне", с (и здесь я признаюсь в весьма субъективной оценке) одним важным отличием: подход и стиль Лема, в сравнении с таковыми Стругацких, "не пропитаны", вне зависимости от того, насколько он погружается в сюрреализм и абсурд. Кумулятивным эффектом является кафкианский ужас. Ярость Стругацких - а это и есть ярость: отвращение к лицемерию, к бюрократической формальщине, к выслуживанию, к извращениям логики, истины и изначально достойных человеческих побуждений, - ярость окаймляется смехом, обильным издевкой, кипящим духом комического. Придется дойти до сцены чаепития в "Алисе...", чтобы отыскать еще один момент, сумасшедший на столько же, что и заседание Тройки; и, в ретроспективе, можно понять, что имеешь дело с глубоко серьезной работой, поскольку каждая изогнутая линия освещает прямую, алогизм подчеркивает ясность, от которой он отошел.
Высоко оценить следует и работу Антонины В. Буис (Antonina W. Bouis), переводчика этих коротких романов. Русского я не знаю; беллетристику - знаю; и я должен почтить всякого, кто может столь искусно передавать эмоции, многомерность персонажей и даже разговорные идиомы, преодолевая столь значительный барьер.
Связаться с программистом сайта.
