Аннотация: Торговые дела вновь приводят корабль-внешник Кассида Кассионийца на орбиту Пустоши, планету, которая является для Сомахи Олимана родиной, а он для нее - изгнанником. Капитаном "Забулдыги" движет не только возможная прибыль, а в первую очередь беспокойство за судьбу Сомахи, давно уже ставшего своим для экипажа. Характер Сомахи меняется не в лучшую сторону, его что-то гнетет, что-то, о чем он никогда не рассказывал своей новой "семье", но что имеет непосредственное отношение к его растущим уникальным способностям. Полагая, что истоки проблемы кроются в его прошлом, Кассиониец надеется, что посещение Пустоши развеет призраки минувшего для Сомахи. Однако то, что представлялось легкой психологической разгрузкой для бывшего изгнанника, ведет к новым испытаниям. На орбиту Пустоши приходит чужой корабль, принадлежащий неизвестной цивилизации, и мирный торговый рейс оборачивается смертельной борьбой за выживание.
--
--
1. Дым
- Внимание всем - стоп машины.
Короткая колонна двигалась со средней скоростью сорок километров в час, приспосабливаясь к условиям сложного горного рельефа. Поступивший по директивному каналу ВИУС приказ командира группы заставил пилота сорокапятитонного боевого робота "Спринтер", с кажущейся медлительностью шагавшего в авангарде, резко сбросить темп. Сопротивляясь инерции массивного тела, "Спринтер" сделал еще несколько гигантских шагов, прежде чем остановиться окончательно. Там, где стальные лапы человекоподобного робота прошлись по каменной россыпи, устилавшей дно ущелья, остались заметные следы из вдавленного и раздробленного щебня. Следом, в полусотне метров позади и в десяти метрах над землей парил "Толстяк" - могучий грузовой винтокрыл. Замыкал движение второй боевой робот - "Миссионер", тоже гуман, массой в пятьдесят пять тонн. Последними, подстраиваясь под ход медлительных гигантов, замерли в воздухе "мэры" - юркие гравилеты мобильной разведки - четыре одноместных аппарата с минимальной броней и легким вооружением. Приданные колонне больше для порядка, чем по необходимости, "мэры" следовали по бокам "Толстяка".
Тяжелее и медлительнее всех, естественно, останавливался грузовоз. Внешне могучая машина представляла собой сваренную из металлических ферм платформу размером двадцать на тридцать пять метров, ее многочисленные подвески для грузов, крепившиеся к раме, напоминали сложно сплетенную многоярусную сеть. Задача грузовоза - забрать военную технику, доставленную с орбиты в космопорт Пустоши. Поднималось в воздух это семидесятитонное "чудо" с помощью заключенных в кольцевые каналы четырех девятиметровых многолопастных винтов, которые располагались сверху по краям прямоугольника. Два вертикальных рулевых винта такого же типа в хвостовой части, но меньшего диаметра, отвечали за маневренность и направление. Но рабочая грузоподъемность возлагалась на антигравитационный привод, способный принять "на грудь" в качестве полезной нагрузки четыреста тонн, не считая массы самого винтокрыла. Спереди грузовоза, вынесенный на специальной раме, крепился остроносый легкобронированный модуль кабины, в которой кроме пилота и командира группы, находилось четверо техников, они должны были принять роботов в космопорте.
Дым проверил показания бортовых радаров сразу после приказа капитана Хогана, еще до полной остановки своего "Спринтера", но подозрительных меток на экранах не обнаружил - и в воздухе, и на местности вокруг было чисто.
За пять километров до выхода из ущелья обрывистые горные склоны, испятнанные островками зелени на фоне серых скальных образований, начинали расходиться вширь, открывая просторное окно в Туманную долину. Если продолжить путь дальше, то километров через семь колонна достигнет лазурных вод озера Нежного. Внимание пилота на долю секунды отвлекла дыра старого искусственного тоннеля, чернеющая слева на скальном склоне. Длиной в пятнадцать километров, туннель соединял ущелье с окраиной местной столицы - Ляо, пробивая насквозь основание горной гряды и значительно сокращая расстояние до города. Местными жителями туннель давно не использовался, а военные нашли ему применение, оборудовав в удобном бетонном жерле вспомогательный автоматический пост "Кротос", в просторечье - крот. Звенья охранной цепочки, состоявшей из таких "кротов", размещались через каждые пять километров вдоль всего пути до базы, крот-5 был последним в цепи, дальше ущелье не охранялось, там уже начиналась "гражданская территория". Дым невольно усмехнулся. Мысленно, естественно. Когда твое тело дремлет в уютной темноте КоЖи - кокона жизнеобеспечения боевого робота, и визуальные данные поступают прямиком в бодрствующий мозг, соединенный с искусственным интеллектом машины в единое целое - на мимике ничего не отразится. По ассоциации вспомнилось, что на историческом сайте местной планетной сети есть подробное описание "героической" вылазки защитников Ляо из гор в город для разведки боем. Дым хмыкнул. Как-то полистал этот сайт от скуки, во время очередного дежурства на базе. До какой же степени нужно быть оторванным от общего течения жизни, если мелкая стычка с жалкой бандитской группировкой представляется местным населением как эпохальное событие в их общине. Они так и меряют свою затхлую историю - до Рейда, и после Рейда. Типа, с того момента жизнь круто изменилась.
Впрочем, это их дело.
Пилот "Спринтера", а вне боевого дежурства - старший лейтенант Гунза Кипер, историей планеты мало интересовался. Гораздо больше его привлекали местные девушки, а через четыре дня как раз намечался очередной законный отпуск в Туманную Долину. Вот это - актуально. Дым заранее спланировал, как проведет время. На этот раз он отправится не в Ляо, изучать сервис ночных баров, а на побережье озера Нежного, в курортную зону. С командиром базы он уже договорился. Нареканий по службе у него нет, он опытный дисциплинированный пилот на хорошем счету, так что прима-полковник Алеха Чертый пошел ему навстречу. Естественно, еще на базе придется переодеться во все гражданское, на побережье он появится как один из многих отдыхающих, и вряд ли привлечет много внимания. Со знакомой девушкой из Ляо он уже договорился, сексапильная цыпочка, дочка одного из членов Совета Старейшин Ляо, местного органа самоуправления, она обещала снять симпатичный домик к его приезду. Так что Дым собирался оторваться по полной программе - пять дней сексуальных забав с приправой из белого пляжа, лазурной воды и все еще яркого осеннего солнца. Отличная разрядка после серых будней службы - горные патрули, виртуальные тактические тренинги, тренажерный зал физической подготовки... Единственное, что его слегка беспокоило в ближайшем будущем - лишь то, что его, кажется, угораздило в эту цыпочку влюбиться. Впрочем, не в первый раз. Бывало раньше, пройдет и сейчас. Цыпочки пошли привередливые, их терпения хватало лишь на несколько встреч, разделенных промежутками в две-три недели - специфика службы, их устраивали более регулярные партнеры. Да уж, в сумасшедшее нынешнее время, когда жизненный темп искусственно подстегивался информационными технологиями, запустившими щупальца во все сферы бытия - работа, быт, досуг, все торопились жить, даже в таком захолустье, как Пустошь...
В общем, все вокруг дышало первозданным спокойствием, никаких признаков противника, ни единого живого существа. Но даже будь здесь какие-нибудь животные, давно бы уже разбежались от мощного гула винтокрыла, который и сейчас, зависнув неподвижно, продолжал исправно молотить воздух всеми шестью винтами.
Дым еще раз бегло изучил показания системы диагностики и контроля повреждений, благодаря ВИУС стекавшиеся на виртуальные экраны "Спринтера" в виде цифровых таблиц. Самочувствие людей и состояние всех узлов машин колонны находилось в пределах нормы. Но раз они остановились, значит, на то есть причина.
- Дым, дай разведракету над квадратом 56-30, - последовал следующий приказ. Лицо капитана Хогана на "визитке", висевшей под верхним срезом главного визуального окна в череде прочих "визиток" остального личного состава колонны, выражало легкую озабоченность, косвенно подтверждая нехорошие предчувствия пилота "Спринтера". Впрочем, Хоган тот еще тип, он даже во сне выглядит озабоченным.
С правого плеча "Спринтера" из глубокого гнезда, расположенного рядом с хлыстом радарной антенны, ушла в небо развед-ракета, оставляя за огненным хвостом быстро исчезающий белесый след. На километровой высоте ракета взорвалась - практически без пламени, рассеявшись в синеющем небе невидимым с такого расстояния облаком микроскопической электронной "мошкары". Чем быстрее воздушные течения растащат облако во все стороны, тем лучше для устойчивой работы. В идеале время действия "мошкары" - пять-семь часов, зона охвата до десяти километров. Но для того, чтобы начали поступать первые видеоданные, обычно хватает от десяти до тридцати секунд.
Лишь выполнив приказ, пилот "Спринтера" счел нужным поинтересоваться:
- Что происходит, Хоган? Есть причины волноваться?
В небольшом коллективе базы "Зеро", насчитывавшем всего три десятка военных и шестерых ученых, все знали друг друга как облупленных. Как-то так сложилось, что в неформальной обстановке все офицеры базы, пилоты, техники старались придерживаться приятельских отношений. Примерно как в большой дружной семье. Во время несения службы - сохраняли необходимый минимум официальной дистанции между должностями и званиями. Немного иначе дело обстояло с пилотами ИБээРов. Неизвестно, откуда пошло веяние, но друг друга они нередко окликали по утвержденным командиром базы позывным даже в свободное от службы время. Тем более - на боевом дежурстве. Если учесть, что любой выход на военном роботе всегда приравнивался к боевому, какую бы задачу не выполнял пилот, то неудивительно, что клички приросли к пилотам базы намертво, заменив имена. И если товарищ вне службы вдруг обращался к тебе по званию и полному имени, к примеру - старший лейтенант Гунза Кипер, то в отношениях с ним у Дыма явно намечались проблемы личного характера.
- Небольшая заминка, Дым. Проведем разведку местности по запросу с базы, затем двинемся дальше.
- Странно, - вклинилась в разговор Огонек, пилот "Миссионера". - Это не наша задача.
- Причины есть, - ответил Хоган. - "Аргус" засек в нашем квадрате всплески энергетической активности неизвестного происхождения. А мы ближе всех, точнее, кроме нас, здесь вообще никого нет.
- Понятно, крайними оказались, - проворчала Огонек, состроив на "визитке" недовольную рожицу. - А нам еще полчаса до космопорта топать. Из графика выбьемся.
- Не нам, а капитану, - поправил Дым. - Мы с тобой будем ждать возвращения "Толстяка" на выходе из ущелья. Или ты уже забыла, что местные очень не любят, когда их шоссейные дороги уродуются лапами наших стальных милашек?
- Не умничай, Дым. Постой... Капитан, а почему "Аргус" сам не определил, в чем дело? Эта чертовая спутниковая система наблюдения стоит столько, сколько мне за год не заработать, вот пусть и отдувается...
- Да в том-то и дело, Огонек, - с легким беспокойством, о чем свидетельствовали показания телеметрии, ответил капитан Хоган. - Сразу после выдачи информации "Аргус" заткнулся. Все шесть спутников орбитальной сети. Если бы это случилось только на базе, можно было бы списать на неполадки приемной аппаратуры. Но антенны "Толстяка" тоже не ловят сигналы со спутников. Да и у вас обоих, вижу, то же самое.
Благодаря ВИУС - войсковой информационно-управляющей системе, предназначенной для оперативного взаимодействия, объединявшей бортовые системы связи и компьютеры всей техники колонны в общую сеть - Хогану незачем было задавать лишние вопросы. Вся необходимая оперативная информация тут же отражалась на командном пульте "Толстяка". Зная, что на боевых роботах стоит мощная аппаратура, позволявшая без посредников принимать сигналы со спутниковой сети, капитан Хоган раньше пилотов обнаружил, что приемники ИБээРов тоже работают вхолостую. Потому что после получения приказа с базы знал, на что обращать внимание в первую очередь.
- Только не говорите мне, что все это очень похоже на стандартный прием при нападении противника - вывести первым делом из строя средства глобальной связи. - Будь робот Дыма способен пожимать плечами, он бы так и сделал, в КоЖи же тело пилота осталось расслабленным и спокойным, так что недоумение пришлось выражать лишь голосом, точнее, его программной имитацией. - Кому мы тут могли понадобиться, в этом захолустье?
- Наивный, - усмехнулась Огонек. - А ученые на базе, по-твоему, что, пирожки пекут, или кое-чем секретным занимаются?
- Рано строить беспочвенные предположения, - небрежно отмахнулся Дым, надеясь в душе, что происходящее и в самом деле лишь простое недоразумение. - Может, мы наблюдаем какое-нибудь природное явление...
- Ага, как же, супергроза, отрезавшая от нас спутники? - съехидничала Огонек. - Что-то я не припомню подобных случаев, да и по прогнозу ничего такого не предсказывалось, небо совершено чистое... А вообще - наконец-то.
- Что - наконец-то? - переспросил Дым.
- Я уж собралась после окончания этого контракта переводиться куда-нибудь в другое место, где повеселее, а то за два года ни одной стычки, скоро извилины от рутины заплесневеют...
- Горазда же ты врать, Огонек. Это твой последний контракт, сама говорила. Без специализации пилотов больше не берут, а ты ведь не собираешься изменять своим убеждениям и перекраиваться мозги безвозвратно?
- А ну притихните, оба, не засоряйте эфир, - перебил их капитан. - И советую посмотреть на карту.
Пока Огонек препиралась с Дымом, Хоган изучал на виртуальном мониторе хранившуюся в памяти бортового компьютера карту квадрата, над которым они подвесили ракету. Один из участков заинтересовал его больше других и капитан увеличил его для наглядности: в окружении скальных массивов на нем красовался кратер древнего вулкана. Застывшая внутри лава тысячи, а может, и миллионы лет назад образовала среди отвесных краев котлована глубиной в полтора километра ровное плато диаметром около двух километров - кальдеру. Ущелье, по которому они двигались, соединялось с плато широким проломом в гребне, примерно в километре впереди.
- Если нам предстоит столкнуться с неизвестным противником, то противник выбрал очень неплохое место для засады, - задумчиво прокомментировал Хоган. - Как бы не пришлось прямо сейчас разворачиваться и топать обратно, под защиту базы. Если еще не поздно.
- Не торопи события, кэп, - поморщился Дым. Предположения капитана ему не понравилось. По натуре он был в определенной степени суеверен, и верил, что неприятности обязательно случаются именно тогда, когда начинаешь о них говорить вслух. За двадцатилетний срок службы в вооруженных силах Коалиции Независимости он наблюдал немало таких совпадений. И ничем хорошим это не заканчивалось. Кроме того, мысль о том, что его отпуск прямо сейчас может накрыться медным тазом, заранее испортила ему настроение.
- А ты что, предпочитаешь спокойные армейские будни до самой пенсии? - съязвила Огонек. - Тогда что ты здесь делаешь? Я, например, давно мечтаю смыться отсюда, и не скрываю, что военная служба мне осточертела, но от драки не откажусь... Что это, черт побери, такое?! Вы тоже это видите, или у меня массовая миграция глюков в оперативной памяти борта?
Дым сразу понял, к чему относится последняя реплика Огонька - в ВИУС наконец пошла информация от "мошкары", визуальные данные отразились на виртуальной панели, служившей пилоту глазами. И даже в коконе робота, несмотря на спящее тело и включенные эмофильтры у него, что называется, перехватило дух. Нехорошо так перехватило. Крепко. До нервной дрожи.
- Будет тебе драка, Огонек... - севшим голосом обреченно пообещал Дым, выразив общую мысль. - Пора уносить ноги, капитан.
--
2. Сомаха
Какая-то добрая душа очень кстати расставила возле проходной пластиковые кресла. Мы с Зайдой оккупировали их без зазрения совести, не спрашивая ничьего разрешения. И уже с полчаса законно били баклуши. Пока высланная с федеральной базы "Зеро" группа военных не доберется до космопорта и не освободит от своего груза наш челнок, забитый новенькой техникой под завязку, от нас ничего не зависело. Затем условия контракта будут выполнены, и мы со спокойной совестью отчалим обратно на борт нашего внешника.
Молчаливый пассажир, которого мы подцепили на Сокте вместе с заказом, ушел в сопровождении двух особистов в сторону административного здания - они отловили его прямо у трапа, не успел Петр шагнуть с трапа на бетонку. Определенно недаром получали зарплату. Нас это не касалось. Порядок есть порядок, раз подписал контракт с военной базой, обязан зарегистрироваться и пройти проверку. Лайнус, наш пилот, испарился в направлении бара, расположенном в том же здании, воспользовался вынужденной производственной заминкой с разгрузкой. Ну а мы с Зайдой услуги местного сервиса дружно проигнорировали, решили наслаждаться видами и запахами природы. Торопиться нам некуда, товар доставлен в целости и сохранности, точно в срок, теперь дело за заказчиком - прима-полковником Алехой Чертым.
Погода, кстати, стояла замечательная, именно поэтому мы с Зайдой занимались ничегонеделаньем с таким удовольствием, предпочтя пропахший пластиком пассажирский отсек челнока открытому небу и свежему воздуху.
Я люблю осень больше, чем другие времена года. Тем более - осень на планете, где я родился и вырос. Прозрачный прохладный воздух, ясное и яркое солнце, отблески лучей на золотой листве деревьев, готовившихся к долгому зимнему сну. Зима бодрит морозом, но унылое низкое небо навевает тоску, давит на сознание, весна лихорадит оттепелями и запахами пробуждающейся природы, удушливая жара лета иссушает мозг даже в комнате с кондиционированной прохладой. Я люблю осень. Осень меня умиротворяет. И этот незабываемый запах засыпающей природы... Даже витавшие вокруг искусственные запахи - техники, оборудования, пластика, запах нагретых теплым ласковым солнцем поверхностей, не перебивали мощный аромат осени, долетавший из-за ограждения космопорта.
Используя сервисные возможности лоцмана, я лениво шарился по местной информационной сети, просматривая текущие новости на виртуалке. Изучал положение дел. Просто так, по привычке. Как один из многих homo informativus нашей цивилизации, я не умею долго обходиться без определенной дозы свежей информации, и пополнял копилку в голове, где только возможно, зачастую даже не особо вникая в смысл. Ну и определенное любопытство, не буду скрывать, тоже имелось - как тут, на Пустоши, обстоят дела? Я долго отсутствовал. Заодно, используя систему спутникового наблюдения "аргус", не забывал поглядывать на дорогу, ведущую к космопорту: мы кое-кого ждали и кроме военных.
А изменений, надо признать, здесь было много.
Во-первых, раньше, семь лет назад, "космопортом" на Пустоши называлась голая забетонированная площадка, способная принять не больше двух челноков одновременно, приземлявшихся исключительно на собственной тяге. Сейчас площадь посадочного поля увеличилась в несколько раз, а в центре красовались четыре полноценных терминала, оборудованных антигравитационными системами транспортных колодцев, помогавших как посадке, так и выбросу кораблей за пределы атмосферы. На одном из них - естественно, в данный момент выключенном, и "сидел" наш челнок класса "макси": грузная, пузатая посудина, напоминающая перекормленную сигару со сложенными подкрылками, которую ради шутки водрузили на шесть посадочных опор. Специальное покрытие корпуса впитывало солнечный свет, продолжая набивать утробы бортовых энергоэлементов.
Хм, отвлекся, я ведь говорил о космопорте, а изменения коснулись не только посадочного поля. Во-вторых, вместо таможенной "будки", представлявшей раньше всю административную часть, теперь стояло полноценное здание со всеми необходимыми службами - администрация, диспетчерская, таможня с оборудованным по последнему слову техники турникетом, комната отдыха, кабинет службы безопасности, бар, даже небольшая гостиница на десять комнат... Да много чего, нет смысла перечислять. Ремонтный ангар, возведенный в стороне от главного здания, тоже "подрос", как и складские помещения, плюс появилась масса более мелких построек для различных вспомогательных служб. На стоянке за проходной располагался пункт проката, оснащенный десятком "грайверов". Новенькие, сияющие нарядным желтым окрасом, машины предназначались для проката приезжим за умеренную плату. Для полетов такие машины непригодны, мощности их антигравитационных толкателей хватает лишь на отрыв днища машины от поверхности земли на метр-полтора, зато они на порядок дешевле глайдеров, у которых потолок высоты - триста-пятьсот метров, в зависимости от модификации. Но грайверы все же существенно дороже обычных трассеров - машин на воздушной подушке, которыми колония на Пустоши пробавлялась раньше. Так что я сделал закономерный вывод, что, несмотря на весьма существенную потерю основного источника прибыли, который позволял благоденствовать общине в прошлом - Хрусталитов, дела у местного населения идут неплохо. Все эти характерные детали красноречиво свидетельствовали о бурно развивающейся местной инфраструктуре и крепнущих торговых связях с другими планетами. Время перемен. Военный конфликт, сопровождавшийся "разрушением жилого городского фонда и гибелью мирных жителей", как это отражалось в новостях тех лет, как бы цинично это не звучало, пошел общине на пользу.
И еще, дорогу к Ляо, местной столице - прямой как выстрел тридцатикилометровый отрезок - закатали в новенькое идеально ровное полотно из серо-зеленого пластобетона. За этой дорогой, сидя в кресле возле проходной, я и наблюдал - с высоты орбитального полета, подстроив изображение до комфортного разрешения, одновременно любуясь осенними пейзажами вокруг трассы - пожелтевшими полями и желто-багряными рощами. Благо, сервис местной сети предоставлял подобные услуги. В данный момент по бетонке в нашу сторону бодро пылил старенький темно-зеленый трассер с открытым верхом, и ехать ему оставалось всего ничего, километров пять. Привычки неистребимы. Родители так и не сменили модель машины за эти годы. Не поддались новшествам...
На самом деле, на космопорте трасса не заканчивалась: огибая его, она уходила дальше в центр Туманной Долины, плавно сворачивая на север. И километров через сорок упиралась в береговую линию крупного озера, разветвляясь и охватывая природный водоем гигантской вилкой с двух сторон. Озеро Нежное - курортный центр общины, с множеством мелких поселков по берегам и уютных гостиниц для приезжих из других концов долины. Сейчас, в свете новой политики общины, отказавшейся от изоляции - и для гостей с других планет. Я любил там бывать с друзьями... когда-то. Но тех друзей уже нет.
Транспорт с военными должен появиться с этого направления. Спутниковое наблюдение за сектором гор, где расположилась закрытая военная исследовательская база, выведено из общего доступа, как и вся их техника. Так что машину заказчиков мы увидим только тогда, когда они уже подъедут к воротам космопорта, если, конечно, не будем выглядывать их намеренно, пользуясь спецоптикой или собственным зрением без оной. Ситуация меня несколько забавляла. Я и так знал, где находится эта "сверхсекретная" база, для которой мы привезли военный заказ. Любопытно. Весьма любопытно. Что же они там накопали, раз за семь лет эту базу не только не законсервировали, но, напротив, пополняют свежей техникой, усиливают оборону и производственные мощности? Я был уверен на все сто, что Хрусталиты погибли. Собственными глазами видел, как исчезли в пламени обваливающиеся своды Чертога... Но дыма-то без огня не бывает. Хотя возможно, исследовательскую часть базы давно свернули, оставив лишь военную составляющую. И решили усилить, чтобы не пропадало втуне то, что уже отстроено. Все-таки Пустошь - развивающаяся колония Коалиции. И времена изоляции для нее, как ни крути, прошли.
Н-да... Столько лет ноги моей не было на Пустоши. Вроде немалый срок. Но стоило вернуться, и воспоминания тех дней тоже вернулись. Наверное, проживи я эти годы здесь, они бы надежнее стерлись из памяти, а так, среди картин и впечатлений иных миров, мое прошлое лишь слегка обтрепалось, но не потеряло красок. И все же воспоминания изменились. Стали иными. Они меня больше не беспокоили. Как поговаривала Зайда, если не очиститься от прошлого, которое отравляет тебе жизнь, то и будущее у тебя будет не лучше. Я давно уже не испытывал ничего, кроме легкого сожаления. И из этого состояния меня вряд ли что выведет на моей бывшей родине. Ключевое слово - бывшей.
К месту говоря, я абсолютно не опасался, что меня кто-то узнает.
- Ну, и что чувствуешь?
Неожиданный вопрос вывел меня из состояния внутреннего созерцания. Я машинально перевел взгляд на бикаэлку. Всем своим видом выражая этакую ленивую скуку, Зайда, тем не менее, краем глаза приглядывала за квадратом на посадочном поле, в центре которого разместился "макси". Других кораблей на поле не было, подозрительные личности вокруг тоже не шастали, но она приглядывала по привычке, въевшейся в сознание за несколько десятков лет работы на внешнике. Немудрено - именно она, по должности, отвечала за безопасность людей и имущества с "Забулдыги".
- Любопытство, - ответил я, улыбаясь как можно безмятежнее. - Я чувствую любопытство. И все.
- Как это - все? - Зайда скептически приподняла брови. - А как насчет трепета в груди, щемящего узнавания, обостренной вспышки ностальгии и радости от возвращения? К примеру, не хочешь сбегать пометить территорию, как в голоштанном детстве?
- За что ты мне нравишься, так это за неизменное чувство юмора. Никогда не упускаешь возможности позубоскалить за мой счет.
- Стараюсь, племяш, стараюсь. Как свалился на мою голову, так и стараюсь.
Зайда отвернулась, снова уставившись бдительным оком на челнок.
С тех пор, как по всем документам я превратился в ее сводного племянника - полукровку-бикаэльца, она не оставляла насмешливо-покровительственный тон. Я видел, что ей откровенно нравится эта игра; собственными детьми Зайде обзавестись как-то не сложилось, и сфабрикованное родство доставляло ей определенное удовольствие, хоть как-то реализуя дремавшие в глубине души материнские инстинкты. Что ж, я не против. У нас с ней отличное взаимопонимание, и ее опека никогда не бывает назойливой, она всегда тонко чувствует момент, когда следует остановиться.
А ведь она совсем не изменилась за эти годы, неожиданно понял я, продолжая разглядывать Зайду в профиль, разглядывать так, словно видел ее первый раз в жизни. Наверное, именно возвращение на Полтергейст заставило меня взглянуть на нее по-новому, как и на все вокруг. Как и всякая бикаэлка, Зайда обладала невероятным для обычных людей ростом, даже сейчас, сидя, она выше меня на голову. Двести тридцать восемь сантиметров - не шутка. Добавьте к росту мощное телосложение, причем - ни грамма жира, сплошные мускулы, и вы получите примерное представление об ее физическом облике. Черты лица немного тяжеловаты, но весьма выразительны, рыжевато-шоколадную кожу - "фирменный" цвет бикаэлок, покрывает золотистая роспись причудливой татуировки. Густые иссиня-черные волосы заплетены в короткие, до плеч, косы, по две с каждого бока, они подковой огибают уши. Когда Зайда поворачивает голову, особым образом распушенные кончики кос с тихим шелестом чиркают по плечам - это ее фишка.
А ведь она и одета почти так же, как и семь лет назад, вдруг дошло до меня - в безрукавку с массой карманов и кармашков, исполняющую роль разгрузочного жилета, да плотные бриджи. В вырез жилета выглядывал нательный топик с воротом под горло, на ногах - ботинки военного образца. Вся одежда сшита на заказ, на ее фигуре сидит как влитая, выгодно подчеркивая безупречные формы. И все же кое-что изменилось - раньше она предпочитала серебристо-серый или серо-стальной цвета, сейчас же вся одежда - насыщенно-черного цвета. А топик - белый. Для контраста. Зайда - удивительная женщина. Но когда бок о бок живешь с ней год за годом, удивительное становится обыденным. Мне всего тридцать один, но глядя в зеркало, я с трудом узнаю в себе того пацана, каким был семь лет назад. Зато Зайде уже шестьдесят восемь, а выглядит она максимум на тридцать пять, ну, может и на сорок, и на ее лице не прибавилось и морщинки с момента нашего знакомства, случившегося еще в моем детстве.
Впрочем, последний раз свое истинное лицо я видел в зеркале полтора года назад, но об этом чуть позже. Внимание отвлек какой-то сбой в сети, я перестал видеть трассу, ведущую к космопорту, изображение на окне "виртуалки", отвечавшего за отслеживание движения, сменилось рекламными роликами о местной сельскохозяйственной продукции. Мысленной командой пришлось отсечь баннер, просочившийся в виртуальность лоцмана сквозь защитные программные блоки, одновременно я занес его в черный список - больше подобная "услуга" не появится.
Зайда сбой сети тоже заметила.
- Однако, сервис здесь по-прежнему не на высоте, - прокомментировала она.
- Все равно пора встречать, они уже рядом.
Она поднялась, выпрямившись во весь рост, потянулась, разминаясь. Кивнула:
- Тогда пошли.
- Пошли, - я тоже встал.
- Точно не передумал?
- Нет. Хочу взглянуть им в глаза.
- Не вижу смысла, но дело твое.
Она подхватила небольшой кейс, стоявший у ее ног, и мы отправились в зал к таможенному турникету. Местные таможенники - двое молодых парней за стойкой возле напичканного сканирующей электроникой турникета, заметили наше приближение и тут же принялись изображать деловой вид, старясь незаметно одернуть мешковатую зеленую форму. Людям определенно нечем заняться, насмешливо подумал я, так что шерстить нас будут минут десять, не меньше, если только Зайда их не осадит. А она это сделает запросто, с ней переливание из пустого в порожнее не проходит.
Я и в самом деле не волновался.
--
3. Петр
- Проходи, лейтенант, не стесняйся.
Петр Свистун спокойно шагнул в помещение, куда его привели двое службистов, затем посторонился, пропуская хозяев. Служебный чип, встроенный в форму капрала, еще на летном поле выдал на лоцман краткую информацию: Ронор Журка, капрал, служба безопасности военной базы "Зеро". Офицер представился сам - капитан Юрин Семик. Высокие чины из секретных служб, как правило, должностные чипы игнорировали, не желая направо и налево сообщать всем окружающим характер своей работы, капитан Семик не оказался исключением.
- Положи ранец на лоток сканера. Встань лицом к стене, руки за голову, ноги раздвинь на ширину плеч. Не обижайся, парень, правила есть правила.
Петр Свистун молча выполнил требования. Прием его насторожил, хотя он и не подал виду, что чем-то обеспокоен. Его личные данные и форма контракта, заключенного на Сокте в вербовочной конторе, давно должны был поступить на Пустошь по гиперсвязи. Но волноваться пока рано, разные накладки случаются. И разные люди встречаются, со своими представлениями о том, как следует выполнять служебные обязанности.
Грузный капрал, тяжело сопя за спиной, словно поднимал тяжеленную штангу, а не водил над его телом почти невесомым ручным сканером, сосредоточенно занимался работой не меньше минуты, начав с шеи и закончив ботинками.
- Оружия нет, - невнятно пробасил Ронор Журка, глотая окончания слов. - Вроде чист.
Петр мысленно усмехнулся. Еще бы. За это он должен "благодарить" бикаэлку с внешника, доставившего его на Пустошь. Ссылаясь на правила, установленные на борту, она настояла, чтобы все личное оружие пассажир упаковал в свой походный ранец, а ранец, естественно, сдал в багажное отделение под замок. И не разрешала вооружаться, пока Петр не покинул челнок. Так что "соски" (уничижительное сокращение от "секретные службы") подхватили его под руки прямо возле трапа безоружным. Впрочем, Петр с ними воевать не собирался. Он прибыл сюда служить.
За его спиной между "сосками" состоялся довольно занятный диалог:
- Ронор, друг сердешный...
- Ага.
- Отвечай по форме, твою мать, - не повышая голоса, почти благожелательно "поправил" офицер.
- Я, мой капитан!
- Ты когда научишься нормально выражать свои мысли? - язвительно проворчал капитан Семик. - Никогда тебя не поймешь, то ли ты выполнил работу, то ли попросту просачковал. Так объект "чист" или "вроде чист"?
- Тьфу на тебя, Ронор. Да почему "вроде"? Ты проверил его сканером? Чего молчишь? Проверил?
- Проверил.
- Сканер что-нибудь обнаружил?
- Нет. Вроде ниче...
- Стоп! Стоп, я сказал! Ронор, я тебя когда-нибудь пристрелю. Собственноручно. И пусть меня после этого попрут со службы, но эту трудную и полезную общественную работу кто-то должен сделать. Ладно, закончили, тебя я и позже могу отдрессировать, а то гость заждался. Вольно, пилот.
Поворачиваясь к капитану, Петр машинально покосился на обыскивавшего его типа - здоровенного нескладного бугая в полевой форме. Физиономия капрала и цветом, и формой напоминала плохо прожаренную отбивную, на которой какой-то шутник забавы ради небрежно, как в сырой глине, выдавил пальцами черты лица, а угловатый череп вместо волос, словно грязная пена, покрывала серая трехдневная щетина. Видимо, капрал частенько любил бриться наголо. Кроме того, от капрала ощутимо пованивало. Запах немытого, непрерывно потеющего тела, казалось, заполнил собой все помещение, делая работу сплит-системы, обслуживающей помещение, настолько тщетной, что ей впору было покончить самоубийством - посредством короткого замыкания электропроводки. Приходилось стоически терпеть. Вряд ли его задержат здесь надолго.
Дизайн служебного кабинета "сосок", в отличие от его обитателей, на оригинальность не претендовал. В первый же момент, когда Петр шагнул в комнату, ему даже померещилось, что он оказался на Двойном Донце, в кабинете Танити Стокс, своего бывшего начальника службы безопасности КВО "Правопорядок" - коммерческой военизированной организации, в которой он служил последние три года. Но все же отличия были. Просторная комната, светлые стены, встроенные в потолок световые панели, напольный сканер для крупногабаритных предметов, два рабочих стола, один простой, второй - многофункциональный, со встроенными терминалами внутренней и орбитальной связи. За этим столом, откинувшись на высокую спинку удобного кресла, и расположился капитан Семик - плотный, полноватый, мужчина невысокого роста, лет пятидесяти, в потрепанной серо-зеленой камуфляжной форме. Крупная голова капитана была несколько несоразмерна его телу, а мелкие черты лица на круглом, скуластом лице с широким тупым подбородком только подчеркивали эту нелепость - нос-пуговка, маленькие, близко посаженные глаза, узкий рот-бутон - все это "теснилось" где-то посередине физиономии, оставив массу "места для творчества". Кроме того, капитан, возможно, был альбиносом. Коротко остриженная шевелюра белела, словно грязноватый талый снег, кожа, несмотря на солнечную осень за окном, была бледной, а глаза - светлые, красноватые по краям век, словно от недосыпания, радужка почти неотличима от белка. Петр тут же подумал, что такими глазами славятся шелтяне, но капитан вряд ли к ним относился, наемники с Шелты высоко ценят свою независимость, не станут связывать руки постоянной службой в рядах каких-либо вооруженных сил.
Петра капитан рассматривал с каким-то мрачным удовлетворением, словно бы обещая грядущие неприятности. Что выглядело вполне естественно - добродушный характер и такая физиономия, как у него, просто несовместимы.
- Сядь-ка вот сюда, пилот, поговорим.
Капитан ткнул коротким пальцем в кресло напротив - предназначенное для посетителей, на порядок попроще и подешевле, чем у него самого. Такое же стояло за вторым столом, видимо, капрал на шикарное кресло еще не заработал. Садиться на свое место он не спешил, пристроился шумно сопеть над ухом. Столь повышенные знаки внимания Петру не понравились. Пованивало. Точнее - смердело. И как только капитан выносит своего помощника? Простая душевая кабинка с таким клиентом вряд ли справится. Запереть бы его на недельку в автомойке, заправив ее самым ядреным средством.
Петр потянулся забрать с лотка сканера ранец, но капитан быстро пресек попытку:
- Нет-нет, пилот, личные вещи тебе пока не понадобятся, я с ними еще не закончил. Садись, тебе говорят. Вот так уже лучше. Удобно? Не жмет, не давит?
- Нормально.
Кресло было жестким, но и Петр к неженкам не относился. Приемлемо. Капрал тут же встал за спиной, решив, видимо, изображать его тень. Почти нестерпимо захотелось ему врезать. Петр частенько страдал от собственного взрывного характера. Где бы он ни служил, гауптвахта всегда была для него родным домом, а караульные радовались ему как близкому родственнику при каждом появлении в их вотчине, заключая ставки, сколько дней он продержится на воле после очередной отсидки. Спасало его одно - он действительно являлся отличным пилотом боевых роботов, и сразу после гауптвахты неизменно отправлялся нести службу.
- Замечательно. Тэ-эк, тэ-эк, что тут у нас на сканере... - капитан изучал содержимое ранца на голоэкранчике, развернувшемся над столом, попутно выдавая отрывочные комментарии: да... ничего особенного, привычный набор... разве что вот это... и это... Но конечно же, личное оружие и амуниция внесены в список разрешенных к ношению предметов... ага, вот и списочек с разрешениями, кто бы сомневался... - капитан бросил на Петра пытливый взгляд. - Меня беспокоит совсем иное, пилот. Меня беспокоит, по какой причине я тебя вообще здесь вижу. Ладно, посмотрим твою "личку". Капрал, хватит изображать столб, тут подпирать нечего, кроме потолка, но до него даже твоей гипертрофированной башкой не достать. Лучше кофе приготовь. И прекрати разносить вонь, иначе я тебя за дверь выставлю, достал уже.
После замечания капитана вонь и вправду уменьшилась, и не только потому, что капрал отошел к противоположной стене, где находился сервис-комбайн. Петра это слегка озадачило. Что бы это значило - "разносить вонь"? Капитан Семик, сидя с отрешенным взглядом, углубился в изучение материала. Экран на столе он на этот раз проигнорировал, использовал виртуалку лоцмана. Решил, понятное дело, максимально засекретиться от любопытных взглядов, словно Петр подглядывал ему через плечо.
Краткое досье с личными данными и послужным списком, которое полагалось носить при себе, так называемую "личку", Петр скинул на лоцман капитана сразу по прибытию, и был уверен, что тот давно уже посмотрел все необходимое. Полное досье на всех наемников хранится в федеральной базе данных. Когда он подписывал контракт на Сокте в вербовочной конторе от министерства обороны Коалиции, его досье должны были запросить и переслать к месту службы. Теперь "соска", по видимому, сверял оба файла с данными. Паршивая у "сосок" работа - копаться в нижнем белье. Но кому-то и ее нужно делать. Петр точно знал, что такая работа не для него. Его жизнь - пилотирование робота. Его хобби - оружие. Способ разрядки - набить кому-нибудь морду. За дело. А дело находилось всегда, было бы желание найти. К примеру, Петр терпеть не мог, когда на него повышали голос. Издержки воспитания. Его папаша, уже старый, уважаемый кланом наемник, от природы обладал тихим, интеллигентным голосом, и когда ругался, мог этим самым "тихим и интеллигентным", да еще индифферентным тоном, говорить ужасные гадости, как сыну, так и окружающим. И ему это большей частью сходило с рук. Его оскорбления выглядели безобидными. Именно такими Петр и привык их слышать. Но в устах других людей любой мат с повышенной эмоциональной окраской, как бы это сказать, вызывал в его душе резкое патологическое отторжение. И обычно сопровождался рукоприкладством. Иногда даже он бил раньше, чем успевал осознать, что именно услышал. Нередко - невзирая на звания и заслуги "объекта внимания". И всегда безошибочно. Неудивительно, что люди в любом коллективе, в котором ему доводилось существовать продолжительное время, рано или поздно становились вежливыми и обходительными друг с другом. По крайней мере, в присутствии Петра. Ну а себя он в обиду не давал, боевая выучка, которую он прошел в родном клане Скорпионов, вполне позволяла ему выходить без особых потерь после попыток сделать ему "темную". Так что дешевле выходило терпеть его причуды, чем пытаться от них отучить.
- Так-так, родом с Котусси-Сонгердана, двадцать восемь лет, отработал контракты... ну, это место я знаю... а об этом ничего хорошего не слышал... здесь совсем неинтересно... ага, неплохо, неплохо, награда за боевые действия во время Суда Арбитра на Двойном Донце, даже денежное поощрение... редкое событие в нашей вялотекущей жизни... Ронор, я кофе дождусь?
- Ну так программа же... - виновато пробасил за спиной Петра капрал. - Еще две минуты...
- Может, тебя самого в аппарат засунуть, чтобы шестеренки крутил быстрее, если они там есть, конечно, потому что в твоей башке их точно нет. Что ты там корчишь на своей дебильной роже? Верь мне, шестеренок у тебя нет, я тебе это и без рентгена скажу. Или ты сомневаешься насчет вместительности аппарата? А зря. Надо будет - засуну. Ну и что, что ты больше, чем аппарат? Ладно, все, не отвлекай меня от дела, вечно дергаешь меня по пустякам...
Капрал только горестно вздохнул, не посмев возразить.
Повернув голову, Петр отстраненно смотрел в окно, занимавшее всю стену. Наверняка - с односторонней светопроводимостью, снаружи, пока его вели к зданию, он таких окон не заметил. Отсюда был отлично виден челнок с "Забулдыги". Разгрузка еще не начиналась, рядом он не заметил ни единой души. К монологу офицера он отнесся как жужжанию насекомых - назойливому, но совершенно бессмысленному. Торопиться ему некуда, военные с базы еще не прибыли за грузом, а Петр намеревался уехать с ними. Конечно, беседе с "соской" он бы предпочел бы посещение местного бара, или подышал бы свежим воздухом снаружи, что сейчас особенно актуально, учитывая царившие в кабинете ароматы, не имеющие ничего общего с запахом готовящегося на автомате кофе.
Звякнул автомат, сигнализируя об окончании процесса. Сопение за спиной усилилось, приближаясь - Ронор нес кофе. Запах не ахти, хорошо, что капитан не страдал гостеприимством - такую гадость Петр употреблять бы не стал даже бесплатно.
И тут, поравнявшись с Петром, капрал вдруг взвыл, словно на его глазах только что расстреляли всю его семью. Это было настолько неожиданно, что Петр не успел остановить инстинктивный порыв. Капрал рухнул без признаков жизни словно мешок, набитый тряпьем. Глаза закатились, и без того опрокинутая чашка, задетая тяжелой рукой, покатилась под стол капитана - собственно, из-за нее и вышел весь кавардак, капрал умудрился споткнуться на ровном месте.
Обратно Петр сел уже не спеша, разминая правый кулак пальцами левой руки. Скула у капрала оказалась словно железная, едва запястье не выбил. Удивительно, но вонь, исходившую от недоноска, как отрезало. И как это понимать?
Что любопытно, капитан в кресле даже не шелохнулся. Не делая попытки вскочить или схватиться за оружие, он лишь уставился на Петра с каким-то нездоровым вниманием, словно тот не помощника его вырубил, а просто чихнул. А капитан не так прост, понял Петр. Очень уж уверенно держится. Опасный тип.
- Ловко, - довольно спокойно прокомментировал капитан Семик. И участливо поинтересовался: - На гауптвахте давно последний раз был?
- Месяца три назад.
- Совпадает. В досье указано, что уволился ты два месяца назад. Что помешало продлить контракт? Не отвечай, я уже догадался - глядя на счастливое бессознательное лицо моего капрала, сразу становится ясно, что ты просто заскучал среди привычных соратников, захотелось свежих впечатлений и знакомых тюремных запахов. Ну и, за что ты его?
- Громкие голоса меня пугают, - с деланным равнодушием усмехнулся Петр. - С детства. Само собой вышло.
- Да-а, с тобой не соскучишься. Ладно, вернемся к нашему делу. Так вот, грустно признаваться, но у меня простая работа, пилот. Я высматриваю подозрительных субъектов, прибывающих на планету. Но твое появление - это просто праздник какой-то. Я начинаю верить в высшую справедливость, в то, что не зря потратил семь лет жизни, прозябая в этой дыре. Да нет, платят неплохо, если ты об этом подумал, на это я не жалуюсь. Но ничто так не убивает смысл жизни, как отсутствие результатов повседневной деятельности...
- Когда я смогу отправиться к месту прохождения службы?
- Не любишь бездельничать, похвально. Но перебивать некрасиво. И пару дней в карцере ты все же отсидишь, порядок есть порядок. Иначе Ронор меня не простит. Сам должен понимать, авторитет - штука хрупкая, стоит недоглядеть - и в мое кресло сядет Ронор, а я побегу готовить ему кофе. Мне это надо?
- Я готов.
- Сядь. Я еще не закончил разговор. Сядь, говорю, карцер никуда не убежит, это тебе не девственница на первом свидании. Так-то лучше. Косишь под тупого? Уверяю тебя, актер из тебя хреновый, так что оставь бесплодные попытки, не изображай неприступную крепость под натиском превосходящих сил противника...
Рядом ощутимо завоняло. Капитан отреагировал с отеческой улыбкой:
- Ронор, поздравляю с возвращением в мир живых.
- Да... мой капитан.
- Поднимайся, хватит изображать труп, мне и твоей вони хватает, без хладного тела в собственном кабинете как-нибудь перебьюсь.
Петр не оглянулся. Капрал его мало интересовал. Ответного выпада он не опасался. Не все такие сумасшедшие как он, а капрал, несмотря на впечатляющие габариты - явно рохля, будет колебаться даже после прямого приказа начальника.
- Вот с таким вот контингентом и приходится работать, - поморщился капитан. - Но у Ронора есть неоспоримое качество - чутье на неприятности. За что и держим. Ронор, чувствуешь неприятности?
- Ага... Да, мой капитан!
- Еще бы, небось уже в заднице свербит. Прикрути запах, а то блевать уже тянет. Как только закончу с нашим контрактником, займусь я тобой как следует. Харю отъел на казенных харчах - в дверь тараном скоро вбивать придется. Прислали тебя на мою голову. Ничего, я с тобой поработаю, уже набросал план твоей переподготовки. Будешь летать у меня по взлетному полю вместо истребителя, понял? Все нормативы по физической подготовке сдашь в кратчайшие сроки. Или вылетишь со службы. Так что выбор за тобой, истребитель ты мой легкокрылый, плохо напильником обработанный и под бульдозер заточенный...
- Мой капитан, я...
- О как. Строптивость демонстрируем, капрал?
- Я о неприятностях, мой капитан...
- Ты что мне, угрожаешь?
- Никак нет! Я чувствую, неприятности будут с этим парнем!
- Ах вот оно что. Ну, я и без тебя уже понял. По твоей вони. Ты ведь у нас очень специфический специалист, так что помолчи пока, и сделай, наконец, кофе! Подожди-ка, тут твоя чашка валяется, сейчас мы ее ботиночком... Вот. Хорошо пошла. Прямо как в детстве по мячу... Молодец, что поймал. Только не вздумай в нее наливать, возьми другую. Итак, пилот. Твое досье я посмотрел очень внимательно. Контракт с тобой оформлен по всем правилам. Но есть одна прикольная проблема. Меня прямо тащит и плющит. От радости. В кои-то веки занимаюсь настоящей работой. А знаешь, почему?
Петр холодно проигнорировал вопрос. Проблемы этих двух человечков его мало интересовали. Тем более - затеянная в его присутствии клоунада.
- Эх, какой-то ты необщительный, пилот. Мне же неинтересно в двух лицах распинаться, и за себя, и за тебя. Хотя опыт забавный. Примерно как онанизмом заниматься. А ведь по всему выходит - ты шпиен. А шпиенов мы не любим. Не томи, выкладывай, на кого работаешь? Молчишь. Хотел бы я знать, ты действительно не понимаешь, или притворяешься... Открою тебе страшную тайну - мы не ждем пополнения, парень. Штат базы укомплектован полностью, запроса на пополнения не было, база на Пустоши закрыта, сюда если и присылают, то трижды проверенных людей. А ты - контрактник со стороны. Чушь собачья.
- Меня это не касается. Может, закончим этот треп?
- Да что ты, мы только начали, - с ласковой укоризной покачал круглой головой капитан. - Предстоит столько интересной работы, что я прямо как на иголках. Прежде всего, придется отправить запрос в разведуправление на установление твоей личности и подтверждение представленных тобой данных. Эх, пилот, заставляешь нас идти на лишние расходы, ГТ-связь ведь недешева... Но ничего, если сотня-другая налогоплательщиков потуже затянет пояс, то с них не убудет, может даже напротив, обретут спортивную фигуру...
Петр уже встречал таких людей. Таким типам почему-то кажется, что обо всем в этом мире им заранее известно. Петр не собирался рассказывать, что на самом деле побудило его появиться здесь, на Пустоши. Но как избавиться от назойливого любопытства службиста?
Помог случай.
Капитан осекся на полуслове. По отрешенному взгляду было ясно, что он считывает с виртуалки поступившую информацию. И информация оказалась важной. Настолько, что на лице службиста красноречиво проступило великое сожаление - еще бы, пришлось прервать ознакомительный допрос.
- Ронор!
- Кофе, мой капитан!
- Да засунь ты этот кофе... Присмотри за нашим подопечным, мне нужно отлучиться на взлетное поле. И хлебалом не щелкай. Еще раз так меня опозоришь, месяц из карцера не выберешься, я лично прослежу, чтобы тебя весь срок держали на одной воде, выйдешь стройным и красивым. А ты, пилот, не шали, посиди смирно, может, все и образуется, запрос я уже послал.
Капитан быстрым шагом выскочил за дверь.
Капрал же тяжелым шаркающим шагом обогнул Петра по широкой дуге, предусмотрительно держась от него подальше, и уселся в кресло начальника, кое-как впихнув в него широкий зад. Капитан Семик, наверное, даже и не подозревал, насколько его предположения насчет родного начальственного места были близки к истине. Не спуская с пилота сумрачного взгляда, капрал молча вынул из поясной кобуры и положил на стол перед собой станнер, отключил предохранитель, поставил оружие на боевой взвод - на стволе сбоку замигал зеленый огонек.
Петр не обратил на него внимания, интенсивно решая в уме возникшую проблему. "Не образуется", - мысленно возразил Петр Свистун капитану Семику. Эта дотошная скотина обязательно докопается до истинного положения вещей. Не хотелось начинать свое прибытие сразу с конфликта, но что-то нужно было предпринимать, и срочно. Или он, наконец, приблизится к своей цели, или потерпит крах, и в лучшем случае его вышибут с планеты, не переломав кости, а всего лишь оштрафовав. Такой вариант его совершенно не устраивал. Приняв решение, Петр спокойно встал.
- А ну сядь... - начал было капрал, потянувшись к станнеру.
Проверенный метод сработал без осечки. Для подготовленного воина клана Скорпионов, а Петр уже в юности славился скоростью атаки, это животное в человеческом обличии, посмевшее надеть военную форму, двигалось слишком уж медленно. Удар отбросил капрала на стену, падая, он с грохотом перевернул кресло. Петр шагнул ближе, проверил его состояние, собираясь в случае чего добавить. Но капрал и без того вырубился, слабая способность держать удар в голову подвела и на этот раз. Петр подхватил ранец и быстрым бесшумным шагом вышел за дверь, не забыв аккуратно прикрыть ее за собой. С персоналом в местном космопорте негусто, но мало ли кто пройдет мимо, а поднимать тревогу раньше времени незачем.
--
4. Кассид
По просторному камбузу торгового корабля-внешника "Забулдыга" плыл непередаваемо волшебный запах собредского "влопа", исходившего паром на термоплитке. "Влоп" доходил. Еще десять минут и...
Пристально наблюдая за процессом приготовления и вдыхая ноздрями широкого носа соблазнительные запахи, Кассид Кассиониец издал утробный рык в предвкушении близкого удовольствия. Поесть он любил. А поесть хорошо и вкусно любил особенно. Профессия межзвездного торговца в сочетании с патологической ленью слабо способствовала развитию каких-либо посторонних умений, не имевших отношения к его основной деятельности, он мало что умел делать своими руками, разве что снести какому-нибудь хаму челюсть в хорошей драке (редкое удовольствие, привычка к деловым переговорам и компромиссам практически исключала такое приятное времяпровождение), но он умел и любил готовить пищу. В основном - для себя, потому как нетерпеливые и всеядные компаньоны обычно довольствовались стряпней кухонных автоматов - быстро и качественно. Но Кассиду нравился сам процесс!
Особенно когда заняться абсолютно нечем.
Особенно когда некому насмехаться над его увлечением...
Едва он так подумал, как из-за правой ляжки Кассида, чуть выше колена, сперва осторожно высунулась большая пластиковая поварешка, зажатая в пальцах тонкой металлической лапки, затем показалась плоская голова-тарелка с блестящими бусинами видеосенсоров. Насмехаться некому, а вот нежеланный помощник всегда при нем. То есть при камбузе. Услужливый повар-стюард молча протестовал против своего отстранения от дела, ради которого он и обитал в камбузе. Протестовал-то он молча, но назойливо пытался проявить инициативу действием, не взирая на неоднократные отпихивания башмаком Кассида. Робот выглядел презабавно. Росточек всего в полметра, тонкое цилиндрическое тельце, ручки-ножки в виде металлических прутиков - словно несчастное создание с самого момента "рождения" сидело на голодном пайке. Но за кажущейся забавностью, нередко усыплявшей бдительность клиентов на борту корабля, крылась совсем иная сущность - экзот-роботы класса "скелетон", созданные компанией "РобоТех" для охранной деятельности, при необходимости отлично справлялись не только с обязанностями поваров и стюардов, но и вышибал.
Кассид снисходительно хмыкнул, вознамерившись отвесить роботу подзатыльник - мощная лопатообразная ладонь спикировала вниз, как тяжелый бомбардировщик, но экзотик ловко увернулся и опасливо отбежал на пару шагов.
Кассид нисколько не сомневался, что через минуту тот предпримет еще одну попытку.
Надо бы попросить Сомаху подвинтить ему мозги. Незачем повару-стюарду быть таким услужливым, когда Кассид сам занимается делом... Мысль мелькнула и ушла, чтобы вернуться в следующий раз, и снова быть благополучно забытой. Кассид вернулся к наблюдению за процессом приготовления, так как кроме приготовления любимого блюда, заняться действительно было нечем.
"Забулдыга" плавал на тысячекилометровой орбите над Полтергейстом. Кассид находился на корабле один, и одиночество, как всегда, вызывало у него стойкий дискомфорт, сходный по ощущениям с тянущей зубной болью, на той самой стадии, когда трясти за грудки врача-зубодера еще вроде рано, но задуматься уже стоит. Именно в такие моменты Кассид приходил в камбуз. Для собственного успокоения и поднятия настроения. Последние сорок лет он провел с двумя компаньонами - бикаэлкой Зайдой и тавеллианцем Лайнусом. Первая следила за тем, чтобы ничто не мешало увеличиваться благосостоянию Кассида, проще говоря, отвечала за безопасность на "Забулдыге" в самом широком смысле слова - приличное поведение пассажиров, переговоры с торговыми клиентами, не выходящие за рамки угроз и приличий, гарантия заключенных сделок, контрабандные операции на грани фола... да много чего. Второй, тавеллианец, штурман-пилот, постоянно прятал свои истинные чувства за маской внешней холодности и бесстрастности - это его излюбленная игра последние ...надцать лет. Ему нравилось производить впечатление на окружающих. Бог его знает, когда ему надоест. Может, и никогда, у многих выходцев с Тавеллы сидит в башке подобный винтик. Последний член экипажа, Сомаха Олиман, паренек с весьма даровитыми способностями, техник-эксперт корабля, ходил на "Забулдыге" не так долго, как тавеллианец и бикаэлка, но и за семь лет Кассид начал к нему относиться как... ну, примерно как к приемному сыну. Особенно такому отношению способствовали те печальные обстоятельства, благодаря которым Сомаха вынужден был оставить свою планету и стать членом экипажа корабля-внешника Кассида... Да, за много лет торговец здорово привык к своему экипажу, и следует признать, что он стал излишне сентиментален...
Грустно рыкнув в такт мыслям, Кассид наклонился над вместительной емкостью, в которой готовился "влоп". В какой-то момент ему показалось, что он слегка пережарил, но контрольное обнюхивание опровергло подозрение. "Влоп" доходил строго по времени. На всякий случай торговец запустил в блюдо указательный палец, толстый и синюшный, словно протухшая сосиска, коротким желтоватым когтем подцепил кусочек мяса и отправил в рот. Сосредоточившись на вкусовых ощущениях, задумчиво прожевал, перетирая мясо крепкими квадратными зубами. Судя по незамедлительной и однозначной реакции слюнных желез, извергнувших водопад в его глотку, с блюдом все было в ажуре.
Небрежным взмахом руки прервав очередную попытку стюарда перехватить инициативу, он снова выпрямился. В никелированных гранях кухонного комбайна причудливо отразилась шевельнувшаяся фигура кассионийца. Кассид прекрасно осознавал, как он выглядит - как ходячий робот, прибывший прямиком из воинства ада, и тщательно следил за поддержанием наработанного годами имиджа. По распространенной среди его соплеменников моде на родной планете - Кассионии, и сам он, и его соплеменники были помешаны на косметической биотрансформации. На лбу торговца торчали два белоснежных рога, свитые из жестких, как проволока волос, брови тоже были завиты в рожки, но поменьше, а белки глаз в плоских, почти лишенных рельефа глазницах, разнесенные приплюснутым широким носом с узкими ноздрями, неестественно выделялись на ультрамариновом лице. Мощное, почти двухметровое тело торговца защищала ртутно-зеркальная одежда из ткани с энергоподпиткой, способная превращаться в легкую броню при малейшей опасности, а квадратный корпус, для вящей сохранности владельца перед грядущими опасностями, обтягивал любимый жилет из композит-пластин. Одним словом, как внешне, так и внутренне, Кассид являлся чистокровным кассионийцем. Ради справедливости следует отметить, что искусственные волосы и неестественный для человека цвет кожи и зубов - это еще так, мелочи. Кассиду приходилось видеть и более экстравагантных образчиков с родной Кассионии. И это считалось нормой.
"Тэа-ак, на чем мы там остановились?" - подумал Кассид.
Ах да. Компаньоны. Все компаньоны в данный момент находились на планете. Контракт на транспортировку груза для военной базы Коалиции Кассид заключил еще на Сокте, выловив предложение в информационной сети планеты. Быстро и без проблем обговорив все необходимые условия с заказчиком, остальную работу он предоставил экипажу. По прибытию на Пустошь Лайнус доставил вниз грузовой челнок, в обязанности Зайды вменялось проследить за порядком при разгрузке трюма, а Сомаха...
Да, Сомаха. Отчасти из-за него Кассид и пошел на этот контракт. Никакой особой выгоды он ему не нес, обычная рутина - минимум хлопот, минимум прибыли. В прошлом с общиной Пустоши он вел весьма доходные дела, но это было давно, а сейчас с этой планеты хорошую прибыль содрать невозможно, поэтому и делать на ней нечего.
Кассид шумно вздохнул, прогоняя непрошеные мысли. Пришло и забыто. Свет клином не сошелся на упущенной прибыли. Родственнички из многочисленной торговой семьи "Хэнки и сыновья", к которой Кассид имел сомнительную честь принадлежать, все время старались перебежать ему дорогу, и многие из них успели выслужиться в семье до директоров крупных компаний-филиалов с сотнями кораблей и десятками тысяч персонала. Но несмотря на махровую конкуренцию с их стороны и разнообразные заподлянки, которые они ему регулярно подкидывали, он все равно процветает. Благодаря Сомахе. Черные губы на синем лице Кассида растянулись в широкой ухмылке, обнажая крепкие ярко-желтые зубы. Не в его характере стремиться к власти и чрезмерной ответственности. Вполне хватает заботы о своих людях. Зато эта забота не была абстрактной, как у "больших" руководителей крупных коллективов. Ну а на жизнь ему хватало, деловой хватки, как и у любого кассионийца, у него не отнимешь. Поэтому лично его вполне устраивал один-единственный корабль с персоналом из трех человек. Зато его корабль-внешник стоит десятка обычных кораблей иных торгашей, как по грузовой вместимости, так по ходовым качествам и вооружению. Последнюю переоснастку он делал как раз два года назад, после событий в системе Рапира, где нечистоплотный клиент пытался взять "Забулдыгу" на абордаж и забрать на халяву весь его товар - груз боевых роботов, доставленных по контракту для "Правопорядка", коммерческой организации, защищавшей планету Двойное Донце. С халявой не вышло тогда, и тем более не выйдет теперь, после перевооружения...
Тьфу ты. Опять отвлекся. Итак, Сомаха. И контракт. Взаимосвязаны они очень просто - планета, болтавшаяся под "Забулдыгой", была та самая. Та самая, с которой Сомаху выперли несколько лет назад. И куда он упорно не собирался возвращаться, чтобы хоть как-то изменить прошлое, сгладить его последствия. Непримиримость, однако. Последнее время душевное состояние Сомахи Кассиду ох как не нравилось. Характер парня здорово изменился. Циничен. Презрителен. Для него больше нет авторитетов. И куда только подевался тот наивный и добродушный мальчишка, который когда-то ступил на борт "Забулдыги" впервые? Да и изменение внешности, сдается, тоже сыграло роль. Не исключено, что в биокосметических лабораториях с ним перестарались, затронув какие-то глубинные структуры сознания. Теперь он - бикаэлец-полукровка, со всеми вытекающими. Идея принадлежала Зайде. Ох, не нравилось это Кассиду, очень, рэ-эррр, не нравилось. Парень словно вжился в чужой образ, надел не свойственную ему маску. Кассид не знал, в чем, собственно, корень всех зол, но полагал, что без корней любому будет тяжко, он, например, не представлял себя без своей Кассионии, и регулярно посещал планету два-три раза в год. Но не бывать на родине семь лет! Это уже ни в какие рамки не укладывается.
Вот только ради этого он и принял этот заказ.
Может, посещение родины хоть как-то встряхнет парня. Вернет его характер к первоначальному, хотя бы отчасти. Не хотелось бы терять столь ценного спеца в психушке. Реабилитационная коррекция сознания не всегда дает стопроцентную гарантию...
Воспользовавшись тем, что шеф ушел в мысли глубоко и надолго, несуразный стюард все-таки прорвался к плите. И уже лез поварешкой под крышку широкой плоской кастрюли, нарушив тем самым температурный режим приготовления "влопа", когда Кассид двумя пальцами схватил экзотика за шею и вздернул в воздух. Тот жалобно пискнул, беспомощно дернув четырьмя конечностями, бусинки-сенсоры на плоской голове отчаянно замигали.
- Клянусь Кошельком Денежного Бога, железная морда, я тебе башку оторву, если сунешься еще раз! - прорычал кассиониец. Затем грузно протопал к двери и выставил стюарда вон. Его можно и отключить, но... Но Кассиду такие меры не по душе. Единожды включенное, любое создание на его борту имело право на непрерывное существование. Он сам установил такие правила в незапамятные времена. И сам теперь страдал. Поймав себя на этой мысли, Кассид саркастически улыбнулся. Как это показательно - пострадать от собственных причуд...
- Шеф, вынужден побеспокоить, - монотонно заговорил бортовой ИскИн "Альт" через громкоговорители отсека. На время священнодействия на камбузе Кассид намеренно отключил лоцман и максимально полно отрешился от информационной компьютерной суеты внутри своего разума. Но оставил лазейку на случай непредвиденных обстоятельств для ИскИна - в виде исправно работающей внутренней коммуникационной связи.
- Чего тебе, рэ-эррр? Покороче.
- Сканеры.
- Не настолько же буквально, Альт! Несколько слов у тебя все же есть.
- Сканеры засекли сильное гравитационное возмущение, расстояние - семь тысяч километров.
По космическим меркам - руку протянуть.
- Ага. И кто пожаловал?
- Неизвестно.
- Ну так проведи идентификацию, все тебя учить, как нужно работать...
- Невозможно.
- Подробнее, Альт, рэ-эррр! Будешь так цедить ответы, проломлю твою электронную башку! Если ты наивно полагаешь, что мне неизвестно ее местоположение на корабле, то ты крупно ошибаешься...
- Не могу засечь объект для идентификации.
- Это что же получается, возмущение массы есть, а объекта нет? Альт, морда ты искусственная, а приборы, вообще, в порядке?
- В норме.
- Проведи дополнительную диагностику систем, я все же не уверен.
- Приборы в норме, - бесстрастно повторил ИскИн.
Несколько озадаченный происходящим, Кассид, не замечая, что делает, вытер коготь, которым цеплял мясо в посудине, о штанину. На девственно-чистой поверхности новенького комбеза, совсем недавно изготовленного по его личного заказу, тут же образовалась жирная безобразная клякса.
Кур-рвовы дела.
Он обесточил термоплитку и бережно переставил посудину с "влопом" на пластиковую подставку. Блюдо дошло, лишняя температура уже ни к чему...
По мысленной команде лоцман запустился мгновенно - на расстоянии вытянутой руки в воздухе перед глазами развернулась панель "виртуалки" - виртуальный монитор для общения с операционной системой. Со стороны, конечно, никаких "панелей" не видно, все это виртуальное пространство, развернувшееся сейчас перед его лицом - исключительно личное, визуальное отображение поставляется операционкой в зрительные нервы носителя лоцмана. Шустро высыпали контактные окошки программ автозапуска - таймер, планировщик заданий, связь и другая необходимая в быту мелочь. Ага, вот и данные от Альта. Что-то ИскИн тормозит - окошко оставалось черным.
- Альт, давай уже, заливай данные. Не отвлекай меня дольше, чем необходимо.
- Передача ведется.
Вот кур-рва. Кассид уже и сам сообразил, что мелькавшие на краю окошка цифры системной обработки данных видеопотока говорят о том, что передача с внешних видеосенсоров корабля действительно ведется. Видимо, возможностей "виртуалки" лоцмана в данном случае оказалось недостаточно. Ничего ведь не понять. Сплошная чернота.
- Альт, проверь мой лоцман.
- Диагностика завершена, функциональность в норме.
- Та-ак... А ну-ка увеличь разрешение камер. Нужна хоть какая-нибудь зацепка, рэ-эррр! Можешь дать косвенную оценку массы неизвестного объекта?
- Приблизительная оценка массы по гравитационному возмущению среды...
И ИскИн назвал цифру, превосходящую массу "Забулдыги" в несколько раз. Затем добавил:
- Объект предположительно маскируется. Природа маскировки неизвестна.
- Ну, морда, я до тебя еще доберусь! Сразу не мог сказать, что маскируется, рэ-эррр?! Хочешь, чтобы у меня глаза от напряжения лопнули?!
- Я тебя сейчас повторю, мало не покажется... Та-ак... - За девяноста два года жизни чутье на неприятности у торговца выработалось идеальное, и когда в его мозгу звенел тревожный звонок, Кассид сразу преображался. Медлительная, ленивая, скупая на движения и неповоротливая шкафообразная туша превращалась... Хмм, как бы это выразить поточнее. Шкафообразная туша, конечно, никуда не девалась, но двигаться Кассид начинал гораздо шустрее, мягче, можно даже сказать, с некоторой грацией. Главное - не забывайте про шкаф.
В три шага вылетев из камбуза, Кассид уперся взглядом в экзотика, смирно ожидавшего распоряжений снаружи с поварешкой наперевес, и рявкнул:
- Переложи "влоп" на тарелку, морда крякнутая, и тащи в кают-компанию!
Экзотик тенью метнулся в камбуз, а Кассид устремился в противоположную сторону. Кают компания находилась рядом, а оснащена была не намного хуже рубки Лайнуса, поэтому Кассид и не раздумывал, куда податься для прояснения ситуации. Элементарно отправился в привычное место обитания. Двадцать шагов, и он ворвался в просторное помещение, сотрясая воздух вибрирующим горловым рыком:
- Альт, свяжись с Лайнусом, выясни, как у него обстоят дела с разгрузкой. И разверни картинку на стене. Та-ак... Клянусь Кошельком Денежного Бога, все это выглядит весьма странно...
--
--
5. Лайнус
Усевшись на высокий стульчик возле стойки бара, Лайнус с отсутствующим видом водил подушечкой указательного пальца по прохладному влажному краю вместительного пивного бокала. Тавеллианец мысленно прикидывал, стоит ли допивать это пиво - раньше местная продукция определенно была получше, а сейчас ее качество скатилось до обыкновенного ширпотреба. Бар обслуживался на автоматике, так что Лайнус находился в баре в полном одиночестве. Что его вполне устраивало. Так же его устраивала и непроницаемая темнота, царившая вокруг и скрадывавшая малейшие очертания интерьера. Лишь слабо подсвеченный участок стойки под бокалом, да светящаяся полоска гида, идущая по полу от его места до выхода, хоть как-то оживляли могильную тьму, но Лайнус вполне мог бы обойтись и без этого освещения. Не устраивал его лишь тот факт, что придушить за качество обслуживания некого. Но тут уж ничего не поделаешь.
Насколько он знал, мода на подобный интерьер баров пошла с Сокты, из знаменитого на всю планету бара-ресторана "Темное Логово". А популярно заведение стало благодаря ежегодному Чемпионату по спортивным боям на боевых роботах. Как-то так сложилось, что именно это заведение стало традиционным местом сбора всех пилотов, участвующих в Чемпионате. Затем мода шагнула дальше, нашлось немало ловкачей, пожелавших урвать часть дохода благодаря сходству оформления. Каждый посетитель в "Темном логове" вправе был рассчитывать, что управляющий сервис оградит его от докучливого внимания соседей - благодаря темноте и звукопоглощающим ширмам. А чтобы посетители не сталкивались на входе или выходе, автоматический гид всегда разведет их без столкновения. Но это - в "Логове", а в "берлогах", как народ прозвал бары-подделки, просто экономили на освещении. Никаких звукопоглощающих ширм. Зато и стены оформлять не нужно - все равно ведь ни черта не видно. Тот факт, что мода добралась даже до такого захолустья, как Пустошь, Лайнуса откровенно забавлял. Причуда местной администрации, смахивающая на глупый каприз. Насколько он успел выяснить, рейсовые корабли приносили курортников с других планет, выбравших для отдыха Туманную долину, раз в десять суток, и бар заполнялся всего на несколько часов, за это время народ рассасывался по гостиницам и санаториям, расположенным на берегах озера Нежного...
До ближайшего рейсовика еще трое суток, поэтому нечего удивляться, что в баре пусто.
Считается, что тавеллианцы не очень-то жалуют общество людей, даже своих соотечественников, а вот природу обожают. Природу и одиночество. На самом деле не все так просто. Мало кто подозревает, что с родной планеты тавеллианцев гонит отнюдь не страсть к путешествиям, а желание выжить. Эволюция на Тавелле пошла причудливым путем, разбив человеческую ветвь на два подвида - берущих и отдающих. Естественно, абсолютно чистых подвидов не существовало, кто-то умел больше брать, кто-то - отдавать, каждый тавеллианец наделен обеими способностями, но преобладающая способность определяла жизнь каждого. Те, кто умел пить чужую жизнь, как правило, являлись лидерами в общественной и политической жизни Тавеллы, они становились учеными, изобретателями, инженерами, конструкторами, гениями самых различных искусств - они являлись ведущей и направляющей силой общества. Подпитываясь силам собратьев, они созидали, не оглядываясь на бытовые проблемы, тратили на восполнение средств к существованию минимум сил, так как самым необходимым - жизненной энергией, они уже были обеспечены. Доноры занимались производственными процессами, рутинной черновой работой, не требующей гениального ума и уникальных специализированных знаний. Именно поэтому на других планетах тавеллианцев окрестили вампирами. Вполне естественно, что лидеров всегда меньше, а доноры составляют основную массу населения. В истории Тавеллы бывали периоды, когда лидеров рождалось больше, чем необходимо - и тогда их количество приходилось сокращать насильственным путем - дуэли, войны, убийства.
Лайнус родился донором. Хорошим, мощным донором, умеющим отдавать много и долго, вплоть до саморазрушения - лидеры с удовольствием пользовались услугами таких доноров, и всегда старались окружить себя персоналом из подобных однопланетников. Ему больших трудов стоило принять решение убраться с родной планеты. Результат того стоил - среднестатистический донор живет пятьдесят-шестьдесят лет, Лайнус уже прожил на тридцать лет дольше сверх отпущенного срока.
Как отдающий, он был хорошо восприимчив к чувствам других живых существ. Сила познается в сравнении, на Тавелле он не смог бы противостоять лидеру, а среди обычных людей мало кто смог бы противостоять донору, ведь здесь у него некому было отбирать, зато появлялась возможность задействовать вторую часть своего "я" - пьющую.
Ему было хорошо в этом мире. В мире обычным людей, нормалов, где не было тавеллианцев и не от кого было защищаться. Вернее, почти хорошо. Так как имелась и обратная сторона медали, следствие достигнутого комфорта, из-за которого Лайнус и спустя десятилетия не ощущал свою жизнь полноценной. У нормалов есть неоспоримое достоинство - они неплохо умеют ориентироваться в реалиях пространства и времени, которые их окружают. Лайнус не умел. Его жизнь вне общества тавеллианцев, среди чужаков напоминала затянувшийся сон. Или состояние полудремы. По краю сознания скользили отрывочные знания, что-то цеплялось и оседало в памяти, что-то ускользало навсегда. Опереточный мир с актерами-маразматиками. Время казалось дискретным, он плохо запоминал лица и события. Чем-то обстановка в этом баре напоминала картину его жизни - одинокий огонек, бесцельно плывущий во тьме. Весьма метафорично.
Тяжелее всего ему приходилось на густонаселенных планетах, особенно в первые годы добровольной изоляции от своих. Ведь нормалы не способны контролировать мысли и эмоции, тайные желания и несовершенные поступки. Их так много, этих сущностей, излучающих гнетущий ментальный хаос, а их желаний - еще больше. В большинстве своем они повторяются, множатся, варьируются. Накладываются на твои собственные, усиливают или вытесняют. И в какой-то момент вдруг начинаешь осознавать, что уже не понимаешь, своей жизнью ты живешь, или уже чужой. От этого нельзя не защищаться - если не хочешь потерять себя. Неподготовленные тавеллианцы, попав в такую среду, нередко срывались, принимаясь утолять голод без разбора, даже вопреки собственной воле, гаснущей под напором дармового жизненного потока. Как правило, заканчивалось это плохо. Те, кто поумнее и покрепче характером, находили себе работу, связанную с пребыванием среди небольшого коллектива - это не слишком разжигает аппетит, в то же время утоляя голод более-менее приемлемо. И именно поэтому непрерывная борьба за сохранение своего "я" заставляла его казаться таким холодным, отстраненным для окружающих.
Так что среди чужаков тавеллианцы жили дольше, но далеко не все находили состояние шаткого психического равновесия, зачастую существуя, как одинокие клетки, вырванные из организма. Немногие из них смогли привыкнуть к такому состоянию, к жизни среди чужих. Лайнус был как раз из тех, кто сумел приспособиться. Борт "Забулдыги" оказался для него почти идеальной средой обитания, где он не чувствовал себя чужим...
Кроме того, слабенькие способности лидера, присущие любому донору, за десятки лет развились у Лайнуса до вполне приличного уровня. Но в отличие от лидеров Тавеллы, он не стремился пользоваться жизненной силой окружающих нормалов без острой необходимости. Инстинкт самосохранения у него еще не атрофировался. И обычные люди умеют неплохо убивать - обычным оружием. Поэтому напрямую свои способности он задействовал довольно редко - например, в моменты торговых переговоров капитана, немало сделок Кассид совершил при его непосредственном влиянии на клиентов. Лайнус привык подпитываться крайне аккуратно, не только не нанося своим компаньонам ущерба, а напротив, принося ощутимую им пользу...
Лайнус машинально отпил пива, стряхивая невеселые размышления, поморщился, с легкой досадой отодвинул бокал. Дерьмо. Хватит. Придется по возвращении на внешник запивать пивом из запасов Кассида, светлое зармондское гораздо лучше местного пойла. Иначе просто не избавиться от неприятного кислого привкуса.
Но уходить пока не хотелось. Царившая вокруг тьма казалась такой уютной...
Он насторожился, почувствовав толчокизвне, несущий некий негатив, прислушался. Возникло предчувствие, что вскоре его услуги понадобятся, и эту уютную гавань бара придется покинуть. Жаль.
Обычно, находясь в каком-либо общественном месте, Лайнус с привычной легкостью контролировал окружающее пространство, просеивал и анализировал, отводил от себя чужое внимание, защищаясь. Но в баре он и в самом деле находился один. Никто не мог ему помешать, ни словом, ни делом, ни своим присутствием. Тем не менее, без работы он себя не оставил. Лайнус непрерывным фоном чувствовал ауру своих компаньонов, к которым всегда был подключен, в силу привычки и особенности своей натуры. Он всегда знал, что с ними происходит в любой момент времени, и мог прийти на помощь на расстоянии, если оно не оказывалось слишком большим. Зайда сейчас, к примеру, находилась возле проходной, как всегда, она слегка настороже, такие качества, как беспечность и легкомысленность, ей неведомы. В душе она всегда готова к экстремальному повороту событий. Еще Лайнус чувствовал ее легкую злость - к одному из тех, к кем она сейчас общалась. И тщательно упакованное на дно души сочувствие, даже жалость к родственнице младшего - так про себя Лайнус называл Сомаху. Младший, как он чувствовал, слегка сбит с толку, встреча с местными всколыхнула его память против его воли, но лишь чуть больше, чем он ожидал. Парень держится неплохо, но встреча его все же тяготит. Ситуация пока не требовала вмешательства тавеллианца, обоим компаньонам ничто не угрожало.
Лайнус позволил себе слегка улыбнуться - даже не улыбка, а тень улыбки, скользнувшая по губам. Весьма яркое проявление внешних признаков эмоционального состояния для тавеллианцев. Кассид даже не подозревал, что на эту мысль - взять контракт с Пустошью, - Лайнус подтолкнул своего капитана по личной инициативе. Как ментат, он лучше других понимал внутреннее состояние младшего компаньона и причины его измененного сознания. Впрочем, особо стараться с капитаном не пришлось - Кассид и сам видел, что с парнем творится что-то неладное, но ошибочно считал, что с Сомахой перестарались в биокосметических лабораториях, при изменении внешности. На самом деле, все началось гораздо раньше, а модификация организма лишь стряхнула с Сомахи шелуху прежнего образа, прежних отношений к миру, которые он на себе таскал по привычке, как донашивают старую одежду.
В своем решении Лайнус по большей части ориентировался на интуицию, чем на какие-то определенные знания и выводы. Он чувствовал, что Сомахе нужно вернуться на Пустошь. Для чего - этого он не знал, но своей интуиции он привык доверять. Вообще, конечно, много различных факторов сплелось воедино, влияя на формирование нынешнего "я" младшего - гибель друзей, потеря любимой, изгнание с родины. Но если все это со временем потускнело, потеряло остроту и значимость, то изменение, затронувшее его на Пустоши, с каждым годом сказывалось на нем все сильнее. То самое изменение, которое и послужило загадочным толчком к развитию у парня с примитивной планетки уникальных, не присущих людям способностей. Никто не знал, что именно и как с ним произошло, Сомаха не распространялся на эту тему, как не пытались его разговорить. Но строить догадки Лайнусу никто не запрещал, и кое-какие соображения, подкрепленные наблюдением на ментальном уровне, у него имелись. Кассид же просто молился на способности младшего, они приносили ему неплохой доход. Но внутренне Сомаха менялся, и менялся не в лучшую сторону, и это беспокоило всех компаньонов "Забулдыги" - Кассида, Зайду, Лайнуса. Воздействовать на младшего, кстати говоря, с каждым месяцем становилось все сложнее. Иногда острые моменты в его внутреннем состоянии еще удавалось сглаживать, чаще - нет. Способности парня росли, и тот уже начинал чувствовать тавеллианца ментально. И очень быстро научился закрываться, как только чувствовал вторжение в свое сознание...
Виртуалка лоцмана ожила, в коммуникационном окошке развернулось сообщение от Зайды:
"Лайнус, ты нам нужен. Возвращайся к челноку".
Как он и предчувствовал, отдых быстро закончился.
Он легко соскочил с высокого сиденья и по светящейся полоске на полу, разделявшей тьму надвое, стремительным шагом направился к выходу, без малейшего сожаления оставив недопитое пиво.
--
6. Шайя
- Что это, черт побери, такое?! Вы тоже это видите, или у меня массовая миграция глюков в оперативке?
Но глюками и не пахло. В ВИУС наконец пошла информация от "мошкары", визуальные распределились на окнах виртуальной панели, служившей пилоту в коконе жизнеобеспечения глазами.
- Будет тебе драка, Огонек... - севшим голосом обреченно пообещал Дым, выразив общую мысль. - Пора уносить ноги, капитан.
Огонек не ответила - изучала информацию. Изумление едва не прорвалось сквозь эмофильтр, но умная прога быстро перехватила и отсеяла неконструктивные эмоции.
А посмотреть было на что.
Безжизненная всего несколько секунд назад картинка с кратером древнего вулкана теперь буквально кишела жизнью. Искусственной, механической жизнью. Над центром кальдеры, визуально скрытой скальным гребнем для сенсоров "Миссионера", но не от глаз зависшей сверху "мошкары", в нескольких метрах над поверхностью парил чужой корабль.