Зайцев Сергей Григорьевич
Паломничество к врагу / 1 книга цикла (часть 1)

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 2, последний от 10/07/2019.
  • © Copyright Зайцев Сергей Григорьевич (aserj@mail.ru)
  • Размещен: 12/11/2005, изменен: 17/02/2009. 310k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
  • цикл Неистребимый
    • Оценка: 6.76*29  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мастон Никс выполняет привычную работу, путешествуя с планеты на планету в качестве курьера Почтовой Корпорации Новы-2. Что такое неприятности, он знает не понаслышке, и очередной пункт пересадки не вселяет в него оптимизма — Шелта входит в єчерный списокЋ неблагонадежных клиентов. Забытая цивилизованным миром после страшной пандемии, погубившей практически все население и пробудившей у выживших паранормальные способности, планета не пользуется популярностью у путешественников из благополучных миров. Что там творится, никто толком не знает. Выбора у Никса нет, маршрут составлен без его участия, начальству его компании виднее, где сэкономить на пересылках. К тому же задерживаться на Шелте он определенно не собирается…

    •    Переработка от 31 мая 2005 г.
      
       Аннотация от автора: Мастон Никс выполняет привычную работу, путешествуя с планеты на планету в качестве курьера Почтовой Корпорации Новы-2. Что такое неприятности, он знает не понаслышке, и очередной пункт пересадки не вселяет в него оптимизма -- Шелта входит в "черный список" неблагонадежных клиентов. Забытая цивилизованным миром после страшной пандемии, погубившей практически все население и пробудившей у выживших паранормальные способности, планета не пользуется популярностью у путешественников из благополучных миров. Что там творится, никто толком не знает.
       Выбора у Никса нет, маршрут составлен без его участия, начальству его компании виднее, где сэкономить на пересылках. К тому же задерживаться на Шелте он определенно не собирается...
      
      
      

    Сергей ЗАЙЦЕВ

       ПАЛОМНИЧЕСТВО К ВРАГУ
      
      

    Часть первая

    ЛОВУШКИ СУДЬБЫ

      
       1. ШЕЛТА
      
       Хрупкую тишину раннего утра расколол тяжкий грохот.
       Огромная стальная махина медленно оторвалась от стартовой площадки и, постепенно набирая скорость, устремилась ввысь по антигравитационному колодцу. Очередной удар дюз, рев остроклювых огненных стрел, на несколько мгновений вырвавшихся на свободу...
       В нормальных условиях судно любого класса выбрасывалось за пределы атмосферы с помощью антигравитационного колодца, а затем в ход шел коллапс-контур Деймона, позволяющий совершать подпространственные прыжки, но в этот раз кораблю приходилось помогать маломощному антигравитационному полю, с трудом толкающему его вверх. Устаревшее минимум на столетие, изношенное оборудование космопорта функционировало едва ли на тридцать -- сорок процентов... И космолайнер тяжко громыхал обоймой планетарных двигателей, прочищая давно не использовавшиеся дюзы реактивной тяги, а стартовые площадки вязли и тонули в ослепительном свете выбросов пламени. Предутренний сумрак бежал прочь, боязливо хоронясь в тени отдаленных служебных построек, в поисках спасения глубоко нырял в отводной колодец. И зря. Там-то его и ждало самое пекло.
       ...Человека, замершего перед таможенным входом космопорта, тоже терзал страх. Даже не страх -- беспредельный ужас. Он смотрел вслед стартовавшему звездному гиганту, на сетчатке глаз плясало отраженное бешеное пламя, но он ничего не видел. Его мозг был захвачен картиной из иной реальности, развернувшейся перед его глазами как наяву в самый неожиданный момент.
       Пламени там тоже хватало. Даже слишком.
      
       * * *
      
       Чудовищно огромный пылающий шар катился над черной равниной, излучая беспощадный багровый свет. Все, чего он касался на поверхности земли, на многие тысячи шагов обращалось в пепел, неосязаемый прах. Под неумолимым движением смерти, от запредельного давления звездного жара, испускавшегося зловещим светилом, вскипала сама земля, вскипала и содрогалась неистовыми струями магматических гейзеров. Каверны взрывов, словно чудовищные пасти, с громовыми ударами выплевывали раскаленный воздух и плазму, еще недавно бывшую живой земной плотью... Многоголосый стон стоял над землей... Неукротимый напор взбесившихся воздушных потоков рвал атмосферу в клочья, а грохот их столкновения разносился далеко вокруг, опережая зону тотального разрушения на десятки километров...
       Смерть текла над планетой, подавляя всякое воображение проявленной мощью. Необъятный огненный вал, от края до края горизонта, приближался к одинокой человеческой фигурке, потерявшейся среди просторов бескрайней черной равнины, поглощая все, что оказывалось на его пути...
      
       * * *
      
       Я судорожно перевел дыхание.
       Так же внезапно, как и появилось, проклятое видение исчезло, выбив из головы все мысли до единой. Ошалевшее от неожиданного и сильного испуга сердце гулко билось в груди, лицо холодила липкая испарина. Ничтожная доля секунды, но так ярко... и так страшно. Зло его задери! И как всегда, в самый неподходящий момент, -- монопластовое покрытие под ногами, как и воздух перед космопортом, еще вибрировали после взлета пассажирского космолайнера "Войер", доставившего меня на Шелту, а мысли все еще были заняты Нори, проводившей меня до космопорта и распрощавшейся со мной, кажется, навсегда, когда в голове словно полыхнуло... И я снова, в который злоклятый раз, как бы перенесшись в другое измерение, увидел всю эту жуть с красным светилом смерти в главной роли.
       Я не знал, почему это вижу.
       Может быть, внезапное помрачение рассудка вызывало этот ужас из неизведанных глубин подсознания, пытаясь меня о чем-то предупредить, но я не знал, как это понимать, а гадать я не любил. Более того -- я не желал снова безрезультатно трепать нервы, размышляя об этом явлении. Так можно и свихнуться. А если я не желал о чем-то думать, мне это обычно удавалось. Зачатков знания Мобра вполне хватало для столь простой операции, как очищение сознания. Как только меня выбросило из тисков кошмара, я тут же привел самочувствие в порядок, успокоив сердце и вернув дыханию нормальный ритм. Затем, словно вор, удирающий с места преступления, накинул на плечо ремень небольшой кожаной сумки с личными вещами, резко подхватил с пола свой чемоданчик курьера, толкнул массивные двери космопорта и стремительно вошел в таможенный зал.
       И, удивленный, замер.
       Такое впечатление, словно я попал не туда, куда следовало. Зал был абсолютно пуст. Причем пуст так давно, что в слое пыли, покрывавшем стойки таможенного барьера, можно было копать грядки и сажать капусту. При взгляде на такое безобразие сразу возникала мысль: а есть ли здесь вообще кто-нибудь живой, не говоря уже об отсутствующих таможенниках?
       Недоуменно хмыкнув, я беспрепятственно миновал стойки таможни и вошел в зал ожидания. Предчувствие не подвело, здесь царила та же картина запустения.
       Пришлось снова притормозить и внимательно осмотреться. Профессиональная привычка, срабатывавшая сразу же, как только я оказывался один на незнакомой планете. Несмотря на год службы в Почтовой Корпорации Новы-2, на Шелту мне попадать еще не доводилось, и первые же впечатления от увиденного меня совсем не обрадовали. Надо заметить, не без оснований: огромная пластобетонная коробка зала ожидания местного космопорта, с высоченным потолком метров под десять, удивительно смахивала на здоровенный могильный склеп, безнадежно запущенный без надлежащего ухода. Длинную стену справа через равные промежутки прорезали многочисленные окна, -- несмотря на их ширину, свет сквозь них проходил с трудом, так как окна тоже покрывал солидный серый слой мелкой вездесущей пыли. Половину левой стены закрывала шеренга кассовых кабинок, а за ними шла вереница однотипных дверей, ведущих в служебные помещения. Одна кабинка, кстати, светилась изнутри. На дальнем конце "склепа" виднелся выход, ведущий, как я привычно предположил по имеющимся аналогиям, к транспортной стоянке, откуда можно было бы добраться до ближайшего населенного пункта.
       Ну и дыра...
       Закончив осмотр, я разгладил гримасу неудовольствия на лице и не спеша двинулся к освещенной кабинке, подававшей хоть какие-то признаки жизни среди этого заброшенного "кладбища".
       Шаги гулко разносились по огромному пустому помещению, непоседливое эхо россыпью резиновых мячей металось между стен. Несмотря на общий бардак, дорожка к кассе все же была немного расчищена, что указывало на признаки живого присутствия. Я покачал головой -- не космопорт, а одно название. Где стандартный набор из магазинов, складов, ремонтных мастерских, борделей, игорных домов, пивных баров -- всего того, что составляет кипучую, не затихающую ни днем, ни ночью жизнь обычного космопорта? Куда это все подевалось? Лично я ничего снаружи не заметил, когда входил в этот "склеп" (кроме пары полуразвалившихся от старости портальных кранов для обслуживания грузовых кораблей и десятка голых стартовых площадок, которые с определенной натяжкой можно было назвать действующими). Да и внутри ничего похожего не обнаружилось. Исходя из информации, имеющейся у меня на Шелту, можно было предположить, что это местечко окажется не слишком веселым, но не до такой же уныло-устрашающей степени. Особенно неестественным казалось отсутствие людей -- ни обслуживающего персонала, ни пассажиров - никого, кроме меня, одного-единственного.
       Все это, конечно, странно... Но явных признаков непосредственной опасности для моей персоны пока не просматривалось, так что можно было мысленно вернуться к тому печальному событию, которое произошло всего несколько минут назад. Если быть точнее -- к девушке, с которой мне пришлось сейчас расстаться. Ох, Нори, Нори, и зачем ты встретилась на пути моей одинокой души, жаждущей попасть в сети женской ласки и близости... Машинально переставляя ноги, я отстранено улыбнулся. Прощаясь, Нори с Тавеллы крепко поцеловала меня -- в первый и последний раз, что для меня стало неожиданным и очень приятным сюрпризом. А затем с чуть смущенной улыбкой, не сказав больше ни слова, одним стремительным движением развернулась на низких каблучках, и всего через пару десятков шагов ее стройная фигурка в элегантном светло-кремовом брючном костюме исчезла за поворотом полупрозрачного пластикового коридора. Коридор вел к пассажирскому лифту космолайнера, который и унес ее в бездонное брюхо корабля. И пока я смотрел вслед Нори, меня не оставляло смутное ощущение безвозвратно упущенного счастья, а внутри копилась непонятная пустота. Увы, увы... Если бы не необходимая пересадка на Шелте, наши пути не разошлись бы так скоро... По крайней мере, не в этот день.
       Минуту спустя огромная махина корабля плавно стартовала, разгоняемая вихревыми полями гравитационного колодца, затем врубилась реактивная тяга (кто не спрятался, капитан не виноват), и...
       ...И это проклятое видение встряхнуло меня не хуже электрического разряда, возвращая с небес на землю.
       И все действительно кончилось.
       Я удрученно вздохнул. Когда-нибудь я обязательно побываю там, на Тавелле, в родном мире моей спутницы. Легкий полет фантазии -- и никаких конкретных обещаний самому себе. Банально, как мир... Спохватившись, что распустил чувства дальше некуда, я выругался и внутренне ожесточился. Какого Зла, в конце-то концов! Я ведь никогда не обольщался на счет Нори -- вряд ли обыкновенный курьер без родословной значил для нее больше, чем случайный знакомый, которым я, кстати, и был. Нори же происходила из старинного аристократического рода, правящего ее миром. Это чувствовалось во всем -- и в ее безупречных манерах, и в уверенном, полном внутреннего достоинства поведении в любых ситуациях, во властных нотках, часто проскальзывающих в ее голосе, даже в том, как она высмеивала все, что попадалось ей на глаза, -- едко, тонко и с изрядным цинизмом. Это был своего рода стиль, от которого она не отступала ни на шаг. Полный самоконтроль.
       Честно говоря, после вышеперечисленных достоинств моей попутчицы я вдруг запоздало удивился: как она могла так увлечь меня за эти дни вопреки всякой логике? Словно какое-то наваждение, колдовство, от которого я сумел очнуться только сейчас... Подобные женщины не были предназначены для парней вроде меня, и я твердо знал об этом с самого начала нашего знакомства. Оставалось только теряться в догадках, почему она обратила на меня внимание. И этот утешительный поцелуй на прощание, словно прощение всех грехов прошлой и будущей жизни... Впрочем, не исключено, что именно он и вернул меня в мир действительности. Словно она отпустила меня... Ведьма. Соблазнительная и обворожительная ведьма. И весьма умная, когда узнаешь ее поближе...
       Обнаружив, что уже стою перед кассой, я постарался выбросить мысли о Нори из головы. Хватит, прошло и забыто.
       За прозрачным пластиком кабины, перед информационной панелью, в удобном на вид кресле сидел кассир (какой сюрприз, первая живая душа в этом небом забытом месте!), худой и нескладный парень с несуразно вытянутым книзу лицом. Сидел и бесстрастно рассматривал меня выпуклыми рыбьими глазами. Такое же архаичное приложение к космопорту, как и все остальное вокруг. Не помню уже, где и когда я видел последний раз кассира "живьем". Автоматическое обслуживание куда удобнее, но... привередничать не приходилось. Я подумал, что парень наверняка будет рад случаю поболтать, -- судя по толщине пыли на пластике кабины, клиенты в космопорт давно уже не захаживали.
       -- Привет, -- доброжелательно начал я. -- Как у нас насчет ближайшего корабля до Элти?
       -- Прибудет через восемь часов, -- бесцветным голосом сообщил кассир, не проявляя никакой видимой радости. -- Будем делать заявку?
       -- Обязательно, -- заверил я. -- Кстати, что за корабль? Надеюсь, не грузовик?
       -- Десять эталонов.
       Я хмыкнул, с веселым удивлением глядя на этого типа. Похоже, его вежливость от скуки покрылась таким же слоем пыли, как и все вокруг. Затем мысленно считал требуемую сумму с банкоса в банкоприемник кассы -- личные данные при этом, как обычно, ввелись автоматически. Но если что будет не так, кассир мне обязательно сообщит.
       -- Порядок, -- проговорил кассир, глядя на свой экран.
       Лицо этого жеребца печального образа на секунду оживилось, когда счет на его экране подскочил на десять единиц, но тут его пальцы побежали по клавиатуре, и он потерял ко мне всякий интерес.
       Я задумчиво поскреб подбородок, в который раз с небезосновательным сомнением окидывая взглядом этот совершенно дурацкий космопорт. Все-таки странно здесь все как-то было... Какая-то карикатура на действительность. Безвкусные декорации к бездарному спектаклю. Ну, ладно, с билетом вопрос вроде как решен, теперь достаточно будет идентифицировать мою личность на корабле по именному банкосчетчику, и я окажусь внутри. Осталась только маленькая загвоздка: где бы мне спокойно посидеть и перекусить, пока не кончится вынужденное ожидание, а?
       Желудок, кстати, уже начинал посылать позывные -- на корабле голова была слишком занята Нори, и я, честно говоря, не помнил, когда ел последний раз. Восемь часов, конечно, срок не смертельный, но вполне достаточный, чтобы к его концу начать пускать слюни при взгляде на свои кожаные ботинки.
       -- Послушай, приятель... -- Я снова взглянул на чересчур "занятого" кассира, решив, что ничего с ним не случится, если я потревожу его еще раз. -- Я понимаю, что это не входит в твои обязанности, но не мог бы ты подсказать...
       -- К сожалению, выдавать справки в мои обязанности входит, -- равнодушно перебил кассир. -- Информатор неисправен. Итак, чем интересуемся?
       -- Завтрак и гипертранслятор. Где это можно найти?
       -- Гипертранслятор -- в хранилище. Это в конце зала перед выходом, направо. Завтрак -- только в Городе. Сам понимаешь, нет смысла держать ресторан в космопорте ради пассажиров, прибывающих не чаще одного-двух раз в неделю.
       -- Да ну! Так часто? -- я приподнял бровь, впрочем, не слишком-то удивленный.
       -- Сразу на выходе находится стоянка челноков, -- невозмутимо продолжал кассир, проигнорировав мою реплику. -- Это единственный способ попасть в Город, если нет собственного средства передвижения. До Города тридцать километров.
       -- Благодарю.
       Повернувшись к нему спиной, я с усмешкой направился в другой конец длинного зала, нацелившись на темный прямоугольник входа в хранилище. Своеобразное чувство юмора у этого парня -- "если нет собственного средства передвижения". Какие проблемы, сейчас вот из кармана достану и поеду.
       Мимо со скоростью шага проплывали ряды пыльных, обветшавших от времени кресел, выстроившихся вдоль стен, словно шеренги уволенных в запас солдат. Очень древнее здание. Выглядит скорее не как космопорт, а как крепость неких первопоселенцев, планировавших выдерживать многочисленные осады противников. Ему, наверное, лет сто, если не больше...
       Стоило мне об этом подумать, как случайная ассоциация с возрастом здания тут же подключила информацию, имплантированную мне в мозг специальным биокомпьютерным устройством в отделе межпланетных пересылок Почтовой Корпорации Новы-2, где я, как ранее упоминал, работал около года.
       И кое-что сразу стало ясно.
       Как оказалось, чтобы понять окружавшее меня могильное запустение, достаточно заглянуть в прошлое Шелты. Именно столетие назад здесь произошло жуткое событие -- все заселенные районы планеты вдруг практически одновременно охватил чудовищный мор неизвестного происхождения, мгновенно выкосивший девять десятых численности населения и затем прекратившийся так же неожиданно, как и начался. Эксперты Галактической Федерации Миров, прибывшие на место трагедии, обнаружили около девяти тысяч трупов людей, умерших словно от внезапной остановки сердца, -- и никаких следов загадочной болезни. Именно с тех пор жизнь на Шелте пришла в полный упадок: оставшиеся в живых, почему-то единодушно посчитав космические перелеты причиной трагедии и панически боясь подхватить таким образом новую заразу из Внеземелья, прекратили всякие связи с внешним миром. Предложенная при этом материальная помощь Федерации была отвергнута, а затем Шелта вообще официально вышла из ее состава, из-за чего Совет в общем-то не слишком огорчился -- во-первых, Шелта находилась на периферии Федерации, а во-вторых, ничего особо ценного на ней в ту пору еще не было обнаружено. Кроме этого злоклятого мора.
       Со временем, этим универсальным лекарем, страх шелтян перед внешним миром ослаб, и примерно около десяти стандартных лет назад космопорт снова был открыт. Да только с тех пор история с Шелтой обросла множеством самых неправдоподобных слухов и легенд, засияв ореолом недоброй славы среди путешественников. Особенно среди граждан Федерации, в силу традиций подозрительно относившихся к любому миру, в Федерацию не входившему и на который, соответственно, федеральные законы не распространялись. Поэтому забвение продолжилось, но теперь уже со стороны цивилизованного мира...
       Такие вот дела.
       Краткая информация об особенностях планет, расположенных на пути следования или прилегающих к нему, пополнялась у меня перед каждой поездкой. Таким образом, Почтовая Корпорация прежде всего заботилась о транспортируемых ею грузах клиентов -- курьер должен иметь представление о неприятностях, которые его поджидают в случае возникновения внештатных ситуаций, например, поломки корабля в том или ином месте, чтобы предусмотрительно избегать их. Дополнительной страховкой служило оружие -- легкий пистолет-излучатель марки "макс" под левой подмышкой, парализатор "сон" под правой и... и еще одна своеобразная штуковина. На этой мысли я невесело усмехнулся, нащупав пальцами вживленный в правую мочку уха крошечный твердый шарик, способный, несмотря на столь незначительные размеры, распылить меня на атомы. Официальное название импланта - "страховой агент". Как только ни пытались его окрестить коллеги по службе, изощряясь в доморощенном остроумии! Например, "думателем" -- исходя из принципа: "Думай, прежде чем сделать что-либо, противоречащее уставу Корпорации". Или "смертельным ублюдком" -- демонстрируя свое презрение пополам с ненавистью. Еще -- соглядатаем, средством от бессонницы и хронического недержания, вспыльчивым малым, торопыгой, Спящим Попутчиком и так далее. Я -- когда как, по настроению. Но в основном, с должным уважением относясь к тому, что могло мне принести смерть, чаще употреблял последнее название -- Спящий Попутчик...
       До сих пор мне везло. Перевозимый мной чемоданчик из особого, не поддающегося почти никаким разрушениям материала благополучно преодолел со мной две трети пути к тому моменту, когда я появился на Шелте. Здесь по плану Почтовой Корпорации я должен был пересесть на корабль, следующий до Элти, а там уже отправиться на Искарион-9 -- конечную цель путешествия...
       Если честно, то надоело мне все это до смерти. Вся эта треклятая работа без отдыха, бесконечное снование с планеты на планету без всякой надежды на перерыв... Обидно, но виноват во всем я сам. Кабы знал, когда устраивался на эту работу, что она окажется натуральным рабством, прикрытым официальными правилами, не пришлось бы расплачиваться за свое невежество. Трудись, пчелка, трудись.
       Миновав длинный зал ожидания, я, наконец, шагнул в хранилище. И остановился, присвистнув от удивления.
       На первый взгляд картина запустения выглядела здесь еще плачевнее, чем в предыдущем помещении, но, несмотря на все тот же слой пыли толщиной в палец, покрывавшей выстроившиеся вдоль стен длинные ряды камер хранения, на их дверцах горели зеленые огоньки. Так-так, цивилизация на Шелте еще не окончательно пришла в упадок, если местные власти нашли ресурсы для подключения камер, которыми никто не пользовался. Или это свидетельствовало о новом экономическом подъеме? Ладно, в данный момент не важно. Гипертранслятор я отыскал в углу справа -- огромный старомодный прямоугольный ящик из серого пластика с несколькими информационными экранами и клавиатурой на выступающей из корпуса горизонтальной панели.
       Сумка мне особенно не мешала, поэтому я поставил на пол только чемоданчик, быстро отстучал запрос и принялся ждать.
       Через минуту на экране гипертранслятора высветилось несколько мутноватых строк... Зло тебя задери! Я стер пыль с экрана ладонью и старательно отряхнул руки. Теперь видимость стала получше. Так... Всего лишь требование о предварительной оплате. Странно, что пришлось ждать так долго...
       Я скормил гипертранслятору эталон и повторил запрос.
       Еще через минуту, необходимую для прохождения сигнала до Новы-2 и обратно, я начал нервничать -- экран связи оставался пустым. Пальцы безотчетно коснулись мочки уха со Спящим Попутчиком -- дурные предчувствия не замедлили появиться.
       Прошла еще минута.
       Затем другая.
       Медленно, но верно я переходил в состояние мрачной грозовой тучи. Сигнал с Новы-2 не поступал. Сигнал, единственная задача которого -- перевести отсчет времени во взрывателе Попутчика на ноль.
       Еще через несколько минут мучительного ожидания мне стало ясно, что сигнала не будет, и на меня накатил удушливый, липкий страх, от которого бросает то в холод, то в жар и учащенно колотится сердце. Чувство, отлично знакомое любому курьеру. Теперь, если через трое суток я не появлюсь на Элти, Спящий "проснется", и заряд взрывчатки (какое-то там точно дозированное специзлучение, чтоб, не дай Небо, не пострадали окружающие) разнесет мой мозг на атомы. Почтовая Корпорация применяла подобные меры предосторожности против возможного побега посыльных с ценным грузом, доверенным ей клиентами для пересылки. И отмечаться по графику следовало неукоснительно.
       Я сбросил с плеча на пол враз отяжелевшую кожаную сумку, присел на чемоданчик, стараясь унять противную дрожь в ногах, и тщательно перебрал в уме все свои действия...
       Изъяна не было.
       Все было правильно.
       Как и всегда.
       Я вскочил и снова набрал код связи с Почтовой Корпорацией, но ответом, как и прежде, было молчание.
       Силы Зла, что же было не так? Где я допустил ошибку? Я ведь прекрасно помнил, что мне было предписано произвести пересадку на Шелте! На Шелте... Я вдруг засомневался. Так ли это? А вдруг я действительно что-то напутал? Шелта ведь не входит в систему обслуживания Галактической Федерации Миров, в отличие от Элти и Искариона-9 -- дальнейших пунктов следования...
       Я снова выругался. Пока еще мысленно, но до засорения воздуха громкими неприличными словами и словосочетаниями было уже рукой подать.
       Да нет, не может быть. Маршрут кодируется перед отправкой прямо в мозг курьера, и разбуди его среди ночи -- он отбарабанит его тебе, как свое имя...
       От неожиданного озарения я даже рассмеялся. Словно гора с плеч свалилась. Пламя ада, надо же быть таким болваном! Я слишком привык к безотказно работающей технике в тех мирах, которые мне приходилось посещать. Привык настолько, что другими категориями не мыслил, буквально впитав в себя этот шаблон. И, столкнувшись с таким бесподобным явлением, как Шелта, просто попал в мысленный тупик.
       Гипертранслятор всего-навсего неисправен.
       Презрительно фыркнув, я поднялся и набрал другой код Корпорации. Если бы он сейчас сработал, я угодил бы прямиком в апартаменты своего шефа -- начальника отдела межпланетных пересылок, жутко не любившего, когда его беспокоили по пустякам, отнимая драгоценное время и деньги. Главное -- деньги. Передачи сообщений по гипертранслятору стоили недешево, и на всякий случай я попытался на ходу придумать пару объяснений, которые оправдали бы эту связь. Но распинаться не пришлось -- гипертранслятор молчал, как рыба.
       Пожав плечами, я задумался. Реле времени взрывателя рассчитано на пять универсальных суток. Двое прошло в полете до Шелты, в запасе осталось еще трое. Не так уж и мало, если принять во внимание, что полет до Элти длится всего полтора дня, а корабль, на котором я смогу улететь, прибудет через восемь часов. На всякие непредвиденные "если", о которых я предпочитал не слишком задумываться, но благоразумно учитывал их, оставалось чуть больше суток. Шансы неплохие -- два против одного, что я успею отметиться на Элти и сумею тем самым обезвредить взрыватель на очередной безопасный цикл. Если, конечно, не смогу найти гипертранслятор еще раньше -- в городе, дорогу к которому мне любезно объяснил рыбоглазый кассир. Местные, кстати, его так и величали, с большой буквы -- Город. Потому что это был единственный город на Шелте, оставшийся после мора, город, в котором обитали потомки уцелевших колонистов.
       Что ж, я собирался туда в любом случае. Попробую подстрелить двух "птах" одним выстрелом -- найти гипертранслятор и перекусить. Восемь часов -- вполне достаточный срок, чтобы смотаться туда и обратно.
       Вопреки инструкции всегда и всюду носить чемоданчик с собой, я решил все-таки оставить его в хранилище. Элементарный расчет -- во время посещения незнакомого города руки лучше держать свободными. Незачем лишний раз привлекать к себе внимание этим весьма приметным чемоданчиком. Тем более что сохранность здесь, в хранилище, я смогу ему обеспечить наилучшим образом. Неделю назад мне удалось приобрести у одного подозрительного типа с Кассионии за кругленькую сумму охранный приборчик, незамысловато называвшийся "сторожем". Выглядел он как невзрачный металлический коробок и легко умещался на ладони, но таил в себе серьезную опасность для ворья.
       Первой в пыльную пасть ближайшей камеры хранения отправилась кожаная сумка с личными вещами, вслед за ней чемоданчик. Прицепив "сторожа" к его боку молекулярной присоской, я щелкнул пальцами, активизируя прибор звуковым кодом. "Сторож" мгновенно окутал чемодан дымчатым силовым полем, напоминающим своим видом сиреневую предгрозовую тучку. Изобразив на лице мерзопакостную ухмылку отрицательного героя, я отступил на шаг, выудил за неимением лучшего из нагрудного кармана куртки носовой платок, смял его в комок и швырнул в "тучку". Защитное поле мгновенно огрызнулось яркой вспышкой пламени, отшвырнув обратно жалкие паленые лохмотья. Порядок! На всякий случай я пару раз щелкнул пальцами, отключая и включая защиту, и, убедившись, что "сторож" послушно подчиняется командам, позволил себе довольно улыбнуться. Просто жаль будет грабителя, который вздумает "приделать" моему чемоданчику "ноги". Можно даже не закрывать дверцу камеры на электронный замок... ладно, ладно, я не настолько зловредный, пусть живут.
       Покончив с этим делом, я вернулся к кассиру.
       Рыбоглазый находился на месте и по-прежнему что-то упорно высматривал на своем экране внутри кассы. Нет, это просто смешно. Может, надеялся, что ему свалится в банкосчетчик еще десяток эталонов, но на этот раз бесхозных, в качестве чаевых? Впрочем, его заботы -- не мое дело, каждый развлекается, как умеет.
       -- Еще один вопрос, приятель. В Городе гипертрансляторы имеются?
       Он поднял свои выпуклые, без единого проблеска мысли глаза, и мне на мгновение почему-то стало жутковато, когда эти глаза остановились на моем лице. Было в них что-то... нечеловеческое, что ли.
       -- А что там с гипертранслятором в хранилище, что-то не так?
       -- Да никаких проблем, всего лишь мышей не ловит, -- не без сарказма сообщил я.
       -- Мышей... что?
       -- Не работает, -- поправился я. Моя шутка оказалась неизвестной местному фольклору.
       -- Проклятие галтов, -- бесстрастно проговорил кассир, очевидно, делая попытку продемонстрировать свое возмущение по поводу неработоспособности аппарата. -- Тогда тебе придется податься в Город.
       -- Вот и я о том же, -- любезно кивнул я. -- Благодарю за подсказку.
       Болван.
       Я отправился к выходу. Итак, чем быстрее я прикончу своих "пташек", тем раньше вздохну свободнее. Все-таки в такой переплет я попал впервые и, надо признать, порядочно нервничал, несмотря на внешнее спокойствие и преувеличенный сарказм.
       За дверями космопорта, на верхней площадке многоступенчатой лестницы, возвышавшейся над местностью метра на три, я на минутку приостановился, первым делом уставившись в небо. Да-а, похоже, нынешним утром погодное божество Шелты пребывало в скверном расположении духа, раз не потрудилось привести "крышу" в "божеский" вид. Такого низкого, унылого и серого неба мне давно уже не приходилось видеть. Ни малейшего живого проблеска местного светила. Как бы дождь не пошел.
       Взгляд устремился дальше.
       Напротив выхода из космопорта действительно располагалась небольшая стоянка с десятком древних обшарпанных колымаг неопределенной расцветки, оборудованных воздушными подушками и наверняка запрограммированных на один-единственный маршрут -- до Города и обратно. Нет, обслуживание здесь высотой все-таки не блещет, утвердился я окончательно в своем выводе. Как и природа -- красотой, отметил я тут же, глядя за челноки. Потому как стоянку почти со всех сторон окружали мощные лилово-красные кусты с листьями такой величины, что в каждый из них я мог закутаться, как в одеяло. Заросли кустиков тянулись вдаль примерно на километр, упираясь в какую-то серую дымку, чуть темнее, чем небеса. Наверное, местный лес. Тоска, а не планета. Да еще и пустынно и тихо, как... как на кладбище. У меня вырвался нервный смешок. Вот уж точно, тихо, как на кладбище, или как в этом бетонном склепе, из которого я только что выбрался. Не видно ни зверья, ни птиц. Даже какое-нибудь зловредное насекомое мной не заинтересовалось. Мертвая зона. Не люблю я такие места, ох, не люблю. Так и жди от подобной природы какой-нибудь неожиданной пакости.
       С минуту я с настороженным любопытством разглядывал унылые окрестности, а когда снова опустил взгляд к подножию лестницы, то чуть не подскочил от неожиданности. Силы Зла! В один из челноков преспокойно устраивалось какое-то существо из чужих, высоченное, полностью закутанное в голубой меховой плащ, с серой, вытянутой вперед мордой, отдаленно напоминавшей крысиную. Я готов был поклясться, что секунду назад на стоянке никого не было! Этот тип словно возник из воздуха!
       Не раздумывая, я поспешил к челноку. Вполне могло статься, что единственной колымагой, способной к передвижению, являлась именно эта, потому упускать ее не хотелось. Возникала, правда, небольшая проблема -- я не мог сесть в челнок без согласия уже занявшего ее чужого, но ничего не поделаешь, право первого свято соблюдалось во всех цивилизованных мирах известного космоса. Хорошо хоть то, что ксенофобией я никогда не страдал. Даже наоборот, существа иных рас всегда вызывали во мне любопытство, так что мне было нетрудно настроиться на этого "парня" потенциально дружески. Хорошее внутреннее расположение никогда не помешает, если собираешься контактировать с чужим, -- ведь среди них нередко попадались эмпаты, способные моментально разложить все твои эмоции, а то и мысли, по полочкам. Бывает, стоит только мелькнуть какой-нибудь негативной мыслишке на "чужой" счет -- и жди неприятностей...
       "И ни в коем случае не улыбаться, -- напомнил я себе, -- а то может быть воспринято как угрожающий оскал..."
       Остановившись в двух шагах от челнока, я с максимально серьезной миной проговорил:
       -- Одну минутку, приятель! Не возражаешь, если я составлю тебе компанию до Города? Мне просто необходимо попасть туда как можно быстрее, а другие машины что-то не вызывают дове...
      
       2. ЧУЖОЙ
      
       Еще шаг -- и последнее слово замерло на языке, а пальцы, взявшиеся за дверцу челнока, к ней и приросли. Намертво.
       Нет, вы не подумайте, чужой не сделал ничего особенного -- он просто кивнул, выражая свое согласие, кивнул молча, вполне мирно, и снова замер, как статуя. Но, честно говоря, если бы он приказал мне убраться, я бы сделал это так же молча, как он меня принял. Да еще поблагодарил бы его за это. Потому что при ближайшем рассмотрении облика этой тва... Ух, чуть не вырвалось... Язык мой -- враг мой, а вдруг эта образи... гм... телепат, в общем? Короче, у меня по спине, от шеи до копчика, непрерывно забегали ледяные мурашки.
       Дело было даже не во взгляде, брошенном на чужого, а в ощущении силы, обрушившейся на меня вблизи этого существа ушатом холодной воды на голову. Ощущение было мощным, внезапным и шокирующим. Этот тип был опасен. Крайне опасен, судя по его внешнему облику, по незримым волнам, пропитавшим воздух вокруг него.
       Но тут я вспомнил, что человек -- это ведь звучит гордо, хотя в данный момент скорее ощущал себя не человеком, а человечком. Не желая поддаваться инстинктивному страху, я поглубже вдохнул, с усилием захлопнул рот, сглотнул, отлепил пальцы от дверцы, собрав таким манером все свое мужество, и полез в машину, старательно избегая повторного взгляда на соседа, явно относящегося к расе хищников.
       Подождав, пока я заберусь на сиденье рядом с ним, чужой так же молча выпростал из-под голубого плаща тонкую серую кисть и изящным, почти грациозным движением необычайно длинных пальцев, естественно оканчивающихся когтями (черными, блестящими и короткими -- ха, не очень-то и страшно), коснулся панели управления. Челнок бодро загудел турбинами, нагнетая в подушку воздух, и почти сразу тронулся с места, без скрипов и визгов, хотя на вид казался полной развалиной. Довольно резво пробежав стоянку, он вырулил на старую, пыльную (это слово у меня уже на зубах скрипело) дорогу и ощутимо прибавил скорость.
       Уже через пару безмолвных минут, занятых только разговором двигателя с шумно обтекающим гладкий корпус воздухом, мы достигли местного лесного массива и нырнули в него. Дорогу тут же обступили плотные ряды серых древесных великанов. Высоко над головой переплетающиеся ветви создавали самый настоящий свод, совершенно скрывавший пасмурное небо. Видимость сначала сразу упала до отметки "паршиво", затем "очень паршиво" и, наконец, до "не хотел бы я здесь оказаться" -- впереди все утопало в густом сумраке, а за нами, клубясь в зеркале заднего обзора, вздымались тучи пыли, поднятые воздушной подушкой челнока. Ведомый программным управлением, челнок не нуждался в освещении дороги. О пассажирах местные программисты не подумали. Подходящая обстановка нажать на курок, держа пистолет у виска жертвы. Шутка. Слава небу, что хоть сама дорога была более или менее ровной и машину не трясло на ухабах, -- не люблю зубную чечетку...
       Машину тут же тряхнуло, зубы лязгнули. Понятно, тему лучше сменить...
       Устав таращиться на "достопримечательности" лесного туннеля, я далеко не сразу перешел к разглядыванию попутчика -- и то украдкой. Во-первых, элементарное приличие, во-вторых... Вот-вот. Главное -- во-вторых. На "Войере" мне частенько приходилось видеть столкновения и ссоры различных существ, как людей, так и инорасовиков -- чужих на общепринятом жаргоне, легко впадающих в ярость из-за простого любопытства к своим драгоценным особам. Я себе лишних неприятностей никогда не искал и опытом чужих ошибок предпочитал не пренебрегать.
       Но попутчик у меня оказался действительно прелюбопытный.
       Прежде всего в глаза бросался его рост -- я оценил его еще при посадке. Хотя понять истинные размеры сидящего существа с неизвестным строением тела всегда довольно непросто, по разным косвенным признакам я дал чужому не меньше двух с половиной метров. Настоящий великан. Я на его фоне смотрелся как малолетний ребенок рядом со взрослым, ведь во мне всего метр семьдесят четыре. Даже сидя, чужой возвышался надо мной на три головы. Но куда больше, чем рост, разбирала любопытство сама внешность чужого. Увы, плащ из короткошерстного серебристо-голубого меха, наглухо укутывавший длинное и худое тело, полностью скрывал конечности и увенчивал голову глубоким капюшоном. Любопытному взгляду доставалась лишь выглядывавшая из-под капюшона, так сказать, морда лица, покрытая короткой шелковистой шерсткой сероватого оттенка. Как я уже упоминал, чем-то лицо чужого отдаленно смахивало на крысиное и больше подходило зверю, чем разумному существу. Впрочем, все мы когда-то были животными, до того как Создатель изобрел для нас первую палку, позволившую говорить на равных с более сильными... Непропорционально огромные миндалевидные глаза чужого, тлевшие ртутным блеском, источали скрытую силу, да и от всего облика этого поразительного существа веяло почти физически ощутимым грозным предупреждением, заставлявшим мигом отбросить всякие мысли о попытках посягнуть на его неприкосновенность. В общем, мне с первого взгляда было ясно, что с этим парнем себя вести лучше тихо-мирно.
       Я отвел взгляд и задумался. Своеобразная раса. Подобных типов мне еще не приходилось видеть, да и слышать о них тоже. Возможно, узнав имя этой расы, я и смог бы что-нибудь припомнить, но сейчас... Сейчас можно только предполагать, что этот чужой довольно редкий гость в местных звездных краях, а то и в целом известном космосе, чем небо не шутит.
       Я по-прежнему не мог понять, откуда он взялся. То, что на "Войере" я подобного создания не замечал, еще ни о чем не говорило, -- он мог запереться в каюте и не высовываться до самого прибытия в нужный ему пункт. Но кроме меня и Нори, на Шелте никто не сходил! Нори к тому же лишь проводила меня и вернулась обратно на корабль. Возникало единственное разумное предположение: этот парень жил на Шелте и приезжал в космопорт по каким-то своим делам. Мне, конечно, было любопытно, что такому типу делать среди людей, ведь чужие предпочитают жить обособленно, среди своих. Но главное сейчас не это. Рядом со мной сидел возможный источник информации о Городе. Любопытство, испытанное к чужому, пока не заслонило моих собственных проблем, но... силы Зла! Я не решался начать разговор сам. Этот парень своим видом просто нагонял на меня страх. Больно уж необычной и грозной была его внешность. И вообще, у меня возникло ощущение, что он настолько далек от проблем мира насущного, мира моих понятий, что я могу показаться ему мошкой, которую ничего не стоит прихлопнуть за назойливое жужжание. Дело не в смелости или трусости, я говорю лишь об ощущениях. Если он вдруг вздумает совершить покушение на мою жизнь, я, без сомнения, буду защищаться всеми доступными средствами... Только почему-то мне казалось, что все будет бесполезно. Каково, а? Такие мысли наносили довольно болезненный пинок моему чувству собственного достоинства...
       Я снова покосился на него, машинально, в такт своим мыслям, вовсе не желая стать объектом пристального внимания этого существа...
       Но на этот раз он тоже удостоил меня взглядом. Голова его повернулась так быстро и плавно одновременно, что я не успел заметить, когда началось движение и когда оно закончилось. Всего секунду назад он смотрел вдаль, а в следующее мгновение уже рассматривал меня. Как две отдельные картинки на стереовизоре при переключении с канала на канал...
       Мой внутренний мир под взглядом чужого съежился до размера булавочной головки... Два громадных, каждый с приличное озеро, глаза, дышащих какой-то непостижимой бездонной пустотой, как будто там, за ними, сосредоточилась своя Вселенная, смотрели на меня в упор. Зрачков, к моему ужасу, в обычном понимании у него не оказалось, но вместо них, на страшной глубине его вселенной, бесплотным зеленым пламенем сияли две звезды, пронзая лучами-стрелами все внутреннее пространство.
       Зябко вздрогнув, я в ту же секунду решил подороже отдать свою жизнь. Но, как я и предполагал, мне это не удалось. Рука стремительно рванулась под куртку, пальцы вцепились в рукоятку пистолета-излучателя, расположенного под левой подмышкой, и рывком выдернули его наружу... вернее, хотели выдернуть, так как в следующую секунду мое тело оцепенело, биение сердца замедлилось, а мысли словно увязли в невидимом клею. Я ощутил, что тону. Тону, целиком погружаясь в его глаза, в их бездонную пустоту, и меня неотвратимо понесло на зеленые звезды, как морской корабль, потерявший управление, на острые иззубренные скалы, вокруг которых бушует прибой, рыча от ярости на вторжение в свои владения...
       Изображение мигнуло, и чужой снова предстал целиком, а не одни его глаза. Едва я с облегчением подумал, что демонстрация могущества, наконец, закончена, как чужой открыл пасть. Будь моя воля, я бы не задумываясь вывалился из челнока, и даже перспектива свернуть при этом шею ничуть не испугала. Чужой открыл пасть (ртом это назвать было невозможно), и двойные ряды длинных, четырехгранных, тонких и острых, как иглы, клыков зловеще блеснули в придорожном сумраке тысячей оттенков оранжевого...
       И тут из жуткой пасти полился голос, мгновенно все изменивший:
       -- Тебя интересует Город, Элиот Никсард, но я мало что могу сообщить тебе о нем, так как прибыл на планету одновременно с тобой. Нет, не на космолайнере, а неизвестным тебе способом, являющимся тайной расы, покинувшей эту часть Галактики в незапамятные времена. Думаю, ты тоже узнаешь о нем, когда настанет время, в данный же момент это не важно.
       И он ухмыльнулся, снова демонстрируя свой набор смертоносных клыков во всей красе. Но не эта клыкастая ухмылка поразила меня до глубины души, а его голос, казалось, вплетающийся в самый воздух бархатным, убаюкивающим баритоном. Он совершенно не вязался с пастью, его издававшей. И он необъяснимым образом сразу успокоил меня, растворив страх.
       Я поспешно отвел глаза, не желая больше встречаться взглядом с этим парнем. Что, силы Зла, он имеет в виду, говоря о времени, которое может для меня настать? Я не желал иметь никакого дела с этим существом. И почему он назвал меня именем, которое мне не принадлежало? Он что, принял меня за кого-то другого? С чужими вечно так, все люди для них -- на одно лицо...
       -- Это твое настоящее имя, -- промурлыкал чужой, словно кошка. -- Просто сейчас ты об этом ничего не помнишь.
       "Чепуха, -- решительно подумал я. -- Бред сивой кобылы".
       У меня не было настроения поддерживать подобный розыгрыш. А то, что он оказался телепатом, меня не слишком удивило. В Федерации ментатов хватало, и хотя мало какая раса была наделена всеми талантами полностью -- телепаты, кукольники, прыгуны и прочие разновидности обладателей парапсихологических или пси-способностей встречались почти среди всех видов разумных существ, населяющих известный космос.
       -- Верно, -- согласился чужой, снова окрашивая воздух своим музыкальным голосом, бесконечно варьирующиеся оттенки которого поражали слух и воображение, -- но моя раса была наделена телепатией полностью.
       -- Была? -- не преминул зацепиться я, чтобы попытаться хоть что-нибудь выведать об этом загадочном существе. -- А теперь что, потеряла эту способность? Как вообще вы называете себя?
       -- Хм-м... -- Этот простой вопрос почему-то заставил его задуматься. Затем чужой уклончиво ответил: -- Скажем так, мы называем себя лешуками. Имя же мое -- Нкот.
       -- Я не совсем понял насчет того имени, которое якобы мое настоящее. Откуда ты это взял? Мое имя Мастон Никс, а об Элиоте Никсарде я никогда не слышал, хотя звучит тоже неплохо.
       -- Позже сам все узнаешь.
       -- Мысли Зла! -- я не столько был рассержен, сколько удивлен. -- Зачем тогда вообще говорить об этом? Если ты ожидал, что я клюну и буду ходить за тобой по пятам, пока ты не соизволишь объяснить мне, что к чему, то ты ошибся. После того, как я доберусь до Города, мы уже вряд ли увидимся.
       Краем глаза я заметил, как чужой обнажил клыки чуть сильнее, что, возможно, являлось признаком его неудовольствия. Меня снова продрал мороз по коже. Ну и пасть у него все-таки...
       -- Я никогда ничего не делаю бесцельно, -- более низким голосом, чем раньше, промурлыкал чужой. -- И если я упомянул об этом, значит, так следовало сделать. Но не более того. А теперь, на мой взгляд, тебе лучше заняться своими проблемами и не докучать мне вопросами.
       -- Докучать? -- возмутился я. -- Позволю тебе напомнить, что первым разговор начал ты.
       -- Для меня тема разговора пока исчерпана.
       -- Вот как. В таком случае мог бы сказать и короче -- "заткнись", -- хмуро проворчал я, задетый за живое его обращением. -- Я бы понял. Мой начальник, например, так и поступает, стоит мне только заикнуться о прибавке к жалованью.
       -- Не думаю, что ты предпочитаешь подобную форму общения, -- возразил чужой, вздернув верхнюю губу еще чуток.
       Адское пламя, когда же эти клыки кончатся, подумал я, чувствуя противную слабость при виде их длины. Но язык мой говорил, казалось, за меня сам.
       -- Странно, что это вообще тебя интересует, -- услышал я свой голос как бы со стороны -- сдавленный и дрожащий, и тут, наконец, смог взять свои мысли под контроль и умолк.
       Так явно нарываться не следовало... нарываться не следовало вообще, но эти клыки, один их вид выбивал все мысли из головы и заставлял глупеть от страха... Не понимаю почему... Ну, клыки и клыки... Разные видывал на "Войере", и ничего, в обморок не хлопался... В чем же тут дело?
       Чужой, вероятно вняв моему внутреннему воплю, наконец, захлопнул пасть, и я сразу почувствовал себя значительно лучше.
       Кстати, я не фамильярничал, обращаясь к нему на "ты" -- как и он ко мне. Для основной массы чужих людская форма вежливости, принятая на большинстве заселенных людьми планет, представлялась, мягко говоря, странной -- обращаться к одному существу во множественном числе. Поэтому для них существовало исключение, созданное необходимостью. При очень ранних контактах, еще до создания Галактической Федерации Миров, подобная форма обращения людей нередко приводила к военным конфликтам, воспринимаясь некоторыми расами чужих как намек на двуличность и соответственно, по их понятию, как сильнейшее оскорбление. Именно поэтому в Почтовой Корпорации после подписания того проклятого контракта мне первым делом вдолбили в голову, что я избегу многих и многих неприятностей, если буду обращаться к чужим, вид которых мне неизвестен, как к своим близким приятелям. В семидесяти процентах из ста при таком методе я должен попасть в точку.
       -- Мудрая тактика, -- согласился чужой, нарушив ход моих размышлений. -- Но на мой счет можешь не беспокоиться. Без уважительной причины я тебе голову отрывать не стану.
       Надо же, это существо обладает чувством юмора, хотя и своеобразным, конечно. Кстати, он опять первым нарушил молчание. Раз так, то и я имею право на разовый комментарий...
       -- Ну, хорошо. А какие же причины ты считаешь неуважительными?
       -- Это довольно просто, -- любезно пояснил чужой, -- неуважительными причинами я считаю неразумные поступки мыслящих существ.
       Я с трудом удержался от желания немного поязвить по поводу этой реплики -- в своей обычной манере. Например, что он считает неразумными поступками? Но тема становилась слишком скользкой. Как бы мой следующий вопрос не попал в категорию "неразумных поступков". Никогда не знаешь, чего ждать от чужого, тем более от того, которого видишь первый раз в жизни.
       И, вероятно, в последний. Больше восьми часов я на Шелте не задержусь...
       Чужой на мои мысли никак не отозвался, но без сомнения воспринимал их по-прежнему, и оградить себя от этого я никак не мог. Я не ментат. Совершенно обычный парень, какие плодятся в большом количестве на любых людских планетах. Впрочем, особой необходимости в ментальной защите от моего попутчика я не видел -- мы были чуждые друг другу создания как по физиологии, так и, несомненно, по образу жизни, что накладывает свои особенности на мыслительные процессы любого существа... Вряд ли интерпретация моих мыслеобразов полностью соответствовала его мироощущению. Проще говоря, я был ему непонятен больше, чем наполовину, как и он для меня.
       Тем временем челнок ходко пылил по дороге со скоростью примерно пятьдесят километров в час, исправно глотая километр за километром. По бокам по-прежнему тянулся туннель из серолистых исполинов. По моим подсчетам, две трети пути в тридцать километров мы уже одолели, и минут десять еще можно было вздремнуть. Только стоило ли? Как бы я не опоздал вовремя схватиться за оружие.
       Дело было не в недоверии к попутчику, мне инстинктивно не нравилась сама Шелта. О чужом же я не думал вообще. Старался не думать. Так как тот же инстинкт подсказывал мне, что возможности нападения у этого существа намного выше, чем мои возможности по защите. И иного выхода, как довериться ему, я просто не видел. Поэтому-то и старался не думать о нем...
       -- Оружие тебе скоро понадобится, -- снова подал голос чужой, словно продолжая прерванную беседу. -- Город испускает довольно грязные излучения мыслящих существ.
       -- Тех самых неразумных, да? -- не удержался я от колкости, одновременно насторожившись; хорошие советы я никогда не пропускаю мимо ушей. -- Жизнь которых ты относишь к неуважительным причинам для ее продолжения?
       Он сумрачно блеснул глазами-озерами -- на этот раз я все-таки глянул в его сторону, но обошлось без гипнотизирующего ступора.
       -- Возможно, -- уклончиво ответил он. Затем невозмутимо поинтересовался: -- Ты не находишь, что твое зубоскальство -- причина многих твоих неприятностей?
       Что ж, ему удалось меня смутить, так как попал он прямо в точку, заодно, к большому моему удивлению, опровергнув мое предположение о несхожести наших мироощущений. Выходит, он меня вполне понимал, и общие проблемы, возможно, были нам не чужды, несмотря на огромные различия в физиологии.
       -- Извини, -- вздохнул я. -- Конечно, ты прав...
       -- Дело не во мне, -- он качнул массивной серой головой под голубым капюшоном, казалось, составлявшим с ней одно целое. -- Оскорбить меня практически невозможно.
       Я как раз открыл рот, чтобы извиниться еще раз, но он перебил:
       -- Ничего ты не понял. Мне не нужны твои извинения. Повторяю, ты стремишься в Город с омерзительным фоном мысленного излучения, поэтому будь осторожен.
       -- Только по важной необходимости, -- пояснил я, думая о гипертрансляторе и о смертоносном заряде в мочке правого уха, пока "спящем".
       И тут чужой преподнес мне еще один сюрприз.
       -- Эта необходимость создана, -- заявил вдруг он.
       -- Создана? -- я удивленно приподнял брови. -- Как это? Ты хочешь сказать, что гипертранслятор намеренно был выведен из строя, чтобы...
       -- Да нет, ты просто был намеренно ссажен с корабля, сам того не подозревая.
       Я недоверчиво хмыкнул. Я не из тех людей, которые верят любому заявлению случайного попутчика. Шелта проставлена в маршрутном листе, отпечатанном в моей голове во время гипносеанса не хуже собственного имени, и это так же верно, как и то, что мое имя -- Мастон Никс. Да и каким образом все это можно провернуть без моего ведома, и с какой стати вообще такое проделывать с каким-то курьером...
       -- Я представил тебе факты, -- чужой пожал плечами вполне по-человечески. -- Твое дело их проанализировать и сделать соответствующие выводы.
       -- Интересно, а с чего это ты вообще обо мне печешься? Тебе-то я на кой сдался? И если я тебя так занимаю, то почему ты не посоветуешь мне просто повернуть обратно? И зачем ты сам едешь в этот "грязный" Город, если он так опасен?
       Мне показалось, что я неплохо поддел чужого этими вопросами, но он и не думал признаваться, что пытается меня просто разыграть. Более того, в его ответе прозвучала неприкрытая ирония:
       -- Тебе как ответить -- на все сразу или на каждый вопрос в отдельности?
       -- Как пожелаешь.
       Грубовато, конечно, но какого Зла он меня дразнит?
       -- Хорошо, -- спокойно согласился чужой. -- Во-первых, лично мне Город не опасен. Во-вторых, намерения неизвестной мне пока силы завлечь тебя в Город в данный момент совпадают с моими намерениями, поэтому мне незачем желать, чтобы ты повернул обратно. Но так как жизнь твоя мне еще может понадобиться в дальнейшем, я счел нужным тебя предупредить об опасности. Будь готов к неожиданностям, парень.
       Во мне вспыхнуло раздражение. Ответ чужого настолько запутал и усложнил все, что я вообще больше ничего не понимал. Зачем ему желать завлечь меня в Город? Что это за неизвестная сила, желающая то же самое? Какого Зла я вообще им нужен? И с какой стати он, чужой, так спокойно признается в этом? Ох, сдается мне, что не по своей воле я стал участником издевательского розыгрыша, а сам чужой -- из породы изрядных зубоскалов, не упускающих случая повеселиться над случайными попутчиками.
       Я по натуре не пессимист, но предпочитаю рассчитывать на худшие варианты. Мне это кажется разумным. Поэтому я полез под куртку и проверил, как там поживает мое табельное оружие курьера, на всякий случай заранее расстегнув обе кобуры. Вынималось оно без задержек, и это хоть немного придало мне уверенности.
       Как ни крути, а в Город мне попасть надо. Позарез. Я упрямо не желал превратиться в пыль, когда сработает Спящий Попутчик. И плевать мне на то, почему это надо чужому и еще кому-то там, раз он не желает объяснить это по-человечески. И так как он больше не перебивал мои мысли, то я тоже благоразумно не стал стремиться к разговору. Как я уже сказал, мне не понравилась предложенная им игра. Слишком много беспокойства...
       Так я и сидел некоторое время, ни о чем особо не размышляя, просто дал своим мыслям полную волю. А потом лес неожиданно закончился, монолитные стены деревьев словно отсекло гигантским топором, и челнок выскочил на равнинный простор. По-прежнему хмурое небо оказалось достаточно ярким для глаз после сумрака коридора. Некоторое время я жмурился, привыкая к новой степени освещенности, а когда, наконец, взглянул вперед, нехорошее предчувствие сжало мне сердце. Впереди дорога скатывалась в неглубокую низину и примерно метров через пятьсот упиралась в серое неряшливое пятно стоянки для челноков, где дремало несколько обшарпанных машин, как близнецы похожих на нашу. Но не это вызвало тревогу, а вид городских кварталов, выраставших сразу за стоянкой.
       -- Не думал, что это будет выглядеть настолько плохо, -- пробормотал я вслух, уставившись на полуразвалившиеся здания в черте Города.
       -- По результатам предварительного сканирования могу сообщить, что весь Город опоясан кольцом заброшенных кварталов, -- проговорил-промурлыкал чужой. -- Чтобы попасть в жилую часть, придется пересечь это кольцо пешком. Челнок дальше стоянки не пойдет, на наличие иного транспорта рассчитывать не стоит.
       Я не ответил, решив не тратить слова там, где открыты мысли. Замечу только, что вид Города перебил у меня желание совершать по нему прогулку. Предупреждение чужого на этот счет уже не казалось необоснованным. Розыгрышем тут и не пахло.
       Между тем окраины Города быстро приближались.
       Через минуту мы на полном ходу влетели на стоянку. Вопреки предсказанию чужого, мне показалось, что челнок проскочит ее и понесется дальше в Город, но тут челнок затормозил. Затормозил столь резко, что только хорошая реакция уберегла меня от сильного удара головой о лобовое стекло, -- я успел подставить руки. Пока я шипел от боли в основательно отбитых ладонях, челнок, уже не спеша, развернулся для обратного пути и остановился.
       -- Еще немного, -- криво усмехнулся я, выбираясь из машины, -- и я научился бы летать. Но почему-то сомневаюсь, что посадка была бы мягкой. Как ты считаешь, чужой?
       Я потряс кистями, стараясь побыстрее восстановить кровообращение -- от удара руки онемели почти до локтей. Слава небу, обошлось без вывихнутых или растянутых запястий.
       Ответом было молчание. Опасность проникла в мозг на уровне инстинктов, и я резко обернулся.
       Челнок был пуст.
       Я быстро огляделся по сторонам.
       Чужой исчез. На стоянке остался я один. От жуткой мысли меня бросило в жар. А если... А если никакого чужого не было и в помине? Если это был фантом какого-нибудь кукольника? Может быть, даже сам кукольник, напяливший на себя эту личину? Ведь я никогда раньше не видел подобных существ...
       Мне пришлось мысленно одернуть себя, чтобы прекратить панику. Для фантома чужой выглядел слишком естественно. И голос -- такой голос не мог принадлежать человеческому существу...
       Я повернулся лицом к Городу. Ведущую в него улицу, насколько хватало глаз, сплошь загромождали кучи всякого хлама, в котором уже невозможно было опознать, чем он когда-то являлся. Стены крайних зданий, основу которых составлял дешевый строительный пластобетон, подпирали груды осыпавшейся штукатурки, да и сами здания выглядели не лучше прилегающей к ним улицы -- перекошенные, вздувшиеся местами от действия непогоды и времени стены в два и три этажа грозили вот-вот обрушиться на тротуар.
       Не знаю, как там у них выглядят жилые кварталы, но свалка, в которую превратилась эта улица, красноречиво говорила о том, что от санитарных служб здесь остались только рожки да ножки.
       Машинально оглянувшись на стоянку, я вдруг обнаружил, что челнок уже смылся. Некоторое время я растерянно смотрел в скрывшие его из видимости клубы пыли, затем чуть не взвыл от досады. Я остался без транспорта. Догонять челнок поздно, пятьдесят километров в час -- не моя скорость. Дряхлый вид остальных машин на стоянке доверия по-прежнему не вызывал -- проржавевшие насквозь борта, сгнившие сиденья... Заставить двигаться эту рухлядь нет никакой возможности.
       Ладно, ладно, успокойся. Итак, каким временем я располагаю на данный момент? После того, как я сделал заявку, у меня имелось восемь часов свободного времени. Час отнимем для страховки, минут сорок отняла дорога до Города. Оставалось чуть больше шести часов, но вернуться в космопорт, конечно, лучше пораньше. Если я найду в Городе гипертранслятор и сумею связаться с Почтовой Корпорацией, то проблема со Спящим Попутчиком отпадет. Но если гипертранслятора не окажется... Мне не хотелось об этом даже думать, так как тогда единственным моим шансом на спасение был именно тот корабль, на который я оставил заявку. Тридцать километров до космопорта я, пожалуй, смог бы одолеть часов за пять, -- где пешком, где бегом, но о такой скверной перспективе думать не хотелось. В общем, выходило, что у меня оставался час на выяснение, есть ли в Городе гипертранслятор.
       И лучше сразу повернуть обратно, чтобы успеть на корабль наверняка. Но все-таки я решил сходить в Город. В случае успеха не придется бежать этот марафон, тем более, что в Городе, вопреки предположениям чужого, все-таки мог оказаться транспорт...
       Поколебавшись, я выделил на разведку полчаса. Пятнадцать минут вглубь, пятнадцать минут -- обратно. Вполне достаточно, чтобы получить представление о местных достопримечательностях.
       "Полчаса, -- пробурчал я себе под нос, двинувшись вперед. -- Только полчаса в этом вонючем Городе".
       Минут через пять я вышел на первый перекресток. Немного постоял, вглядываясь в улицы справа и слева, но, не обнаружив ни единой живой души, неуверенно двинулся дальше.
       "Угораздило же меня попасть на подобную планету", -- мрачно размышлял я на ходу. И как это Почтовая Корпорация, так дорожившая репутацией своих частных перевозок, выбрала подобный маршрут? Нельзя было что ли найти более приличное место для пересадки? Зачем вообще нужна была пересадка, если "Войер" прямиком следовал до Элти?
       Вот тут-то, на этой мысли, я и остановился, как громом пораженный. Волосы на голове встали дыбом.
       -- Силы Неба! -- потрясено прошептал я вслух. -- Да как же это могло произойти?
       Словно пелена спала с памяти. Не было Шелты в маршрутном листе. Никогда не было. На "Войере" я и в самом деле должен был добраться до Элти.
       Мне стало дурно, и я поискал глазами подходящее местечко, чтобы присесть, но ничего приличного для этой цели не нашел. Кто же сделал мне такую подлость? Почему? Кому я настолько насолил, что моя память оказалась измененной? Несомненно, это должно было произойти еще на "Войере"...
       Меня словно обожгло. Кажется, теперь я догадывался, кто был виновником моих неприятностей. Адское пламя, Нори, ее несносный юмор! Всю дорогу она ради развлечения отпускала шпильки о внешности пассажиров-чужих, присутствовавших на "Войере", вид которых колебался в рамках от исключительно забавного до откровенно жуткого с точки зрения человеческого существа. Представители различных рас порой просто поражали воображение, словно материализованные нездоровой фантазией сумасшедшего. И Нори с Тавеллы, конечно, не могла удержаться, чтобы не позубоскалить.
       Вполне возможно, что в один роковой момент ее шутка пришлась на голову какого-нибудь ментата, обладавшего острым внутренним слухом. А так как нас постоянно видели вдвоем -- я, кстати, болван этакий, словно завороженный ее обществом, не упускал случая посмеяться вместе с ней, за компанию, -- то месть ментата досталась нам обоим...
       Обоим? Злость чуть потускнела, но лишь чуть, когда я подумал об этом. Значит ли это, что Нори тоже сейчас в беде? Впрочем, помочь я ей ничем не мог, это я понимал прекрасно и не собирался лишний раз трепать себе нервы по этому поводу. Но посочувствовать ей мне ничто не помешало. Себе тоже. В большей степени. Может статься, что у Нори вообще нет никаких проблем. Впрочем, какая разница теперь, кто был виновником? Главное то, что я сошел с маршрута и Корпорация вправе уничтожить меня раньше трех оставшихся для исправления ошибки суток...
       Происходило что-то дикое, и я не понимал, по какой причине это происходило именно со мной. Надо немедленно рвать отсюда когти. Чем быстрее, тем лучше...
       -- Что, иноп, решил повернуть обратно? -- раздался вдруг откуда-то сверху голос, хриплый и невыразительный.
       От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Силы Зла, я и не подозревал, что нервы у меня так натянуты...
       -- Слишком поздно, ловушка сработала. Город тебя уже не выпустит.
       Я резко вскинул голову, пытаясь отыскать источник сих словоизлияний, но не обнаружил никакого намека на чье-либо присутствие. В конце концов, не эта же статуя, подпирающая балкон на втором этаже слева...
       Я впился глазами, торопливо выхватив излучатель.
       Вот именно.
       Худой, истощенный старик с гривой седых всклокоченных волос, одетый в лохмотья неопределенного цвета, почему-то пытался прикинуться произведением искусства. Непонятно, как он только держался на такой высоте...
       Как раз на этой мысли бродяга опустил свои руки, цеплявшиеся за балкон, и... плавно спикировал вниз, вместо того чтобы рухнуть и переломать кости, повинуясь силе тяготения.
       Абсолютно не обращая внимания на "макс" в моей руке, направленный ему промеж глаз, он как ни в чем не бывало опустился на тротуар всего в двух шагах от меня. Тощие ноги в лохмотьях слегка спружинили при приземлении, худая спина спокойно выпрямилась, и я увидел высохшее от старости, узкое, изрезанное морщинами лицо.
       Лицо, которое тут же одарило меня насмешливой улыбкой.
      
       3. ЗАПАДНЯ
      
       Наверное, я уставился на старика, как на рождественское дерево среди лета. Я остолбенел. Да этот старый сморчок, дошло вдруг до меня, самый что ни на есть натуральный летун. О подобном мне только приходилось слышать (передачи по стереовизору не в счет), а теперь довелось увидеть летуна собственными глазами.
       Но изумление не помешало мне хорошенько расслышать сказанное.
       -- О чем это ты толкуешь, дед? -- настороженно спросил я, не опуская излучателя.
       -- Да все о том же, иноп, -- он растянул губы в издевательской усмешке, обнажая острые кончики желтоватых зубов (кажется, их оказалось больше, чем положено иметь нормальному человеку). В хитрых вороватых глазах проступил нездоровый блеск. -- Повернешь ты сейчас назад или нет, это уже ничего не изменит. Портовики не из тех, кто любит упускать добычу, инопланетные пташки залетают к нам очень редко...
       -- Давай покороче, что тебе от меня надо? -- неприязненно перебил я.
       Это жаргонное словечко "иноп" просто резало мне слух. Сокращенное от "инопланетника", в устах старика оно звучало с достаточно неприятным подтекстом: "Ты пришлый, из иного мира, не наш, и поэтому полный ублюдок, недостойный, чтобы ходить по этой земле".
       -- А ты нетерпелив, -- старик хихикнул. -- Не прошло и минуты, как ты уже перебил меня. А мы ждем тебя уже больше часа.
       Понятно. Кассир космопорта явно не сидел сложа руки в том злоклятом "склепе".
       -- Ну, хорошо, немного изменю вопрос: что вам от меня надо? И кто вы, силы Зла, такие?
       -- Я лучше скажу, что нужно мне, -- он дробно рассмеялся. -- Я готов заключить с тобой, иноп, небольшую, но очень полезную для нас обоих сделку. Вступив на территорию Города, ты автоматически лишился всех своих денег. Да, банкос твой еще полон, -- подтвердил он, заметив, что я машинально взглянул на табло банкоса. -- Но эти деньги тебе уже не принадлежат, так как скоро портовики изымут их у тебя. Тем не менее, ты еще сможешь извлечь из них пользу. Заплати половину того, что имеешь, мне, и я поделюсь с тобой информацией, которая избавит тебя от многих хлопот. Я расскажу тебе про охоту, и ты оставишь всех погонял с носом...
       На мой взгляд, вся эта болтовня смахивала на откровенную попытку надуть меня, и надуть грубо, а жулье я терпеть не мог.
       -- Хорошо, старик, я заплачу тебе пару эталонов за твою помощь...
       -- Пару эталонов?! -- его лицо мгновенно прорезал злобный оскал, и я со страхом увидел усеивающие его челюсти длинные желтые клыки, казавшиеся уменьшенной копией клыков чужого-попутчика. -- Хочешь сказать, что половина твоих денег так мала?
       -- Теперь ты перебил меня, старик. Так вот, я готов заплатить тебе пару монет за информацию, но информацию другого рода. Ты получишь их, если отведешь меня к гипертранслятору, при условии, что это будет недалеко. И еще пару, если найдешь мне машину, способную доставить меня в космопорт...
       Его хохот в ответ был похож на скрип несмазанной дверной петли.
       -- О Небо Гибели, -- взмолился он, подняв лицо к небу и картинно воздев руки, -- как он глуп! Он не поверил ни единому моему слову!
       Когда же летун снова опустил глаза, то в них плескалась откровенная ярость.
       -- Да знаешь ли ты, иноп, что, разговаривая сейчас с тобой и предлагая тебе то, что я предлагаю, я рискую жизнью?
       Я нахмурился. На этот раз в его словах не чувствовалось фальши. Может быть, все-таки стоило его выслушать?
       -- Ладно, -- я неуверенно кивнул. -- Ответь мне на несколько вопросов. Кто такие портовики?..
       -- Время! -- закричал старик мне в лицо, брызжа слюной. Я отступил от него на шаг, не горя желанием быть оплеванным с головы до ног. -- Время поджимает! Давай деньги или пропадай, иноп! Ну?!
       "Слишком мало информации, чтобы расставаться с такой кучей денег, да еще кровно заработанных, -- раздраженно подумал я. -- Почему бы тебе все же..."
       Странный шорох непонятного происхождения заставил меня обернуться.
       -- Поздно! -- истошно завопил старик и, свечой взмыв вверх, уже с высоты второго этажа докричал: -- Ты слишком много болтал, иноп! Теперь приготовься к самым страшным минутам в твоей бесполезной, никчемной жизни!
       Но я его уже не слушал.
       Мне понадобилось некоторое время, чтобы мозг смог переварить то, что увидели глаза. А именно -- целая секунда, показавшаяся вечностью.
       Не торопитесь, взгляните на эту картину абсурда и ужаса моими глазами...
       Через дорогу, из окна здания на втором этаже, с трудом протискиваясь сквозь гнилой оконный проем высотой в человеческий рост, в мою сторону тянулась чудовищного размера лапа, покрытая крупной серо-зеленой чешуей. Четыре пальца, каждый толщиной с хорошее бревно, были увенчаны полуметровыми грязно-желтыми когтями, похожими скорее на лезвия смертельно острых кос, с концов когтей капала мутная слизь, оставляя по мере продвижения цепочку темных пятен в пыли на тротуаре. Ей оставалось всего полтора метра, чтобы схватить меня поперек туловища.
       В следующую секунду оконная рама, не в силах выдержать объем предплечья чудища, выстрелила вон из проема ворохом обломков. Треск гнилого пластика вывел меня из ступора, а инстинкт отбросил в сторону.
       И очень вовремя -- когти едва не распотрошили меня, как свинью, приготовленную на жаркое. Промахнувшись, они со страшной силой вонзились в стену, около которой я только что стоял, и бетонная поверхность брызнула каменным крошевом не хуже льда, угодившего под стальное рубило.
       Лапа была такой громадной, что промахнуться было невозможно, и я, не целясь, выстрелил из "макса", который не выпускал из руки с момента встречи с летуном. Тонкое зеленое жало лазерного луча впилось в центр массивной уродливой ладони, и чудовищные пальцы окрасились бледными бликами отражения.
       И все.
       Разглядев результат своего выстрела, точнее -- отсутствие всякого результата, я сглотнул подступивший к горлу комок. Лазер "макса", способный пробить лист отличной стали толщиной в пять сантиметров (сам видел, силы Зла!), не причинил твари никакого вреда!
       Раздался бешеный рев, лавиной затопивший каменное ущелье улицы, затем не менее оглушительный треск и грохот. Крыша трехэтажного здания взлетела вверх фонтаном обломков, и из пролома показались голова и плечи гигантского ящера высотой не менее пятнадцати метров. Он высвобождался из оков здания с такой легкостью, круша его направо и налево, словно выбирался из картонной коробки.
       Я метнулся под балкон, уворачиваясь от падающих сверху обломков стен, каждый из которых оставил бы от меня мокрое место (ненадежное укрытие, но ничего другого не попалось). Все происходило настолько быстро, что у меня не было возможности что-либо предпринять, но, когда ящер расправился со зданием и на тротуар, сметая остатки стен, обрушилась гигантская стопа, разбив своей тяжестью дорожное покрытие, словно стекло, я увидел, что мне остался только один путь к отступлению. И этот путь вел в Город, так как чудовище загородило улицу со стороны стоянки.
       Я все же попытался пробиться и принялся палить из излучателя в широченную грудь ящера, пока не расстрелял всю обойму. Перезаряжать не имело смысла -- смертоносный огонь не остановил и даже не замедлил движения этого громадного урода, хотя грудь его дымилась, раскалившись от выстрелов, как забытая на плите сковородка.
       Красные треугольные глаза на жуткой чешуйчатой морде впились в меня горящим ненавистью взглядом. Голова исполина казалась крошечной по сравнению с его телом. Улицу потряс громкий рев, и ящер шагнул вперед... Шагнул... Скорее это смахивало на удар гигантского молота -- земля вздрогнула под ногами, и дорожное покрытие снова расплескалось извилистыми трещинами. В лицо ударило смрадной вонью, источаемой этой тушей из чешуйчатой брони, клыков и неукротимой ярости.
       Голова просто кружилась от нереальности происходящего, но пока я доверял своему зрению. В запале я едва не швырнул бесполезный излучатель в надвигающуюся тушу, но в последний момент передумал и метнулся прочь. И снова вовремя! Балкон, под которым я прятался от обломков рушившегося здания, буквально взорвался под ударом лапы, разлетевшись веером пыли и каменного града, и все это с шумом рухнуло вниз, как раз на то место, где секунду назад стоял я.
       Сломя голову я помчался вглубь городских улиц, прочь от смертельной опасности. Тяжелая поступь монстра цепью локальных землетрясений тут же последовала за мной. Диким усилием воли я едва подавил желание заорать во всю глотку. Вместо этого я прибавил скорости, но монстр, казавшийся таким неповоротливым, и не думал отставать. Тогда я выложился настолько, насколько вообще был способен, и все-таки оторваться не удалось! Просто какое-то безумие...
       От сумасшедшего бега окна зданий почти слились в одну туманную ленту, череп вибрировал от непрекращающегося рева за спиной, пропитываясь болью. Чтоб ты себе глотку порвал, скотина этакая... И "макс", хотя и был маленьким, все же порядком оттягивал руку. На такой скорости сунуть его в кобуру не получалось, а выбрасывать не хотелось.
       Я лихорадочно искал укрытие, но не видел ничего подходящего. Вся надежда была на то, что я успею добраться до жилых районов раньше, чем ящер доберется до меня. Усиливающаяся головная боль, бешеный бег -- все это не способствует размышлению, но все же хватало ума понять, что если здесь водятся такие звери, то местные жители должны уметь с ними бороться. Если же это не так, то Город потому и заброшен, что в нем водятся такие твари. Тогда мне конец. Такой темп долго я выдержать не в состоянии.
       Чуть притормозив, я резко оглянулся и тут же припустил снова, чувствуя, как от ужаса кровь отливает от лица.
       Все верно, ящер и был неповоротливым, да только его гигантский рост с лихвой компенсировал этот недостаток -- на каждые десять моих шагов ему приходилось делать всего один свой, чтобы наступать мне на пятки, и его когти с мертвящим шелестом рассекали воздух за моей спиной. Достаточно одного попадания, и курьер Почтовой Корпорации Новы-2 по имени Мастон Никс вмиг превратится в безымянный окровавленный комок плоти.
       Все внимание сосредоточилось на дороге, усеянной гнилыми нарывами мусорных куч. Стоит только споткнуться, и на такой скорости меня просто размажет по пластобетону... И ящер с радостью разотрет мои останки в порошок одним движением стопы. Здания плясали перед глазами дикий танец, мелькая мрачными провалами выбитых окон, и тянулись, тянулись одно за другим сплошной вереницей каменных скелетов. Проклятие, ну кто так строит?!
       Я жаждал перекрестка, как путник воды в пустыне под жарким палящим солнцем, но каменный коридор, сжавший меня с двух сторон, казался бесконечным. Ни одного подъезда или сквозной арки, ни одной двери или низко расположенного над тротуаром окна... Проклятый город, пусть тебя поразят все несчастья мира, если они уже не сделали этого!
       Стены скорее всего не защитят от сокрушительной силы рептилии, но хотя бы смогут ее задержать, пока она будет сквозь них пробиваться...
       И я продолжал нестись, что есть сил.
       О, Небо! Ну, где же эти перекрестки, переулки, подворотни, существующие в любом захолустном городе на каждой улице? А?! Голова уже грозила рассыпаться от боли, превратившись из-за ураганного рева за спиной в набор плохо соединенных кусков, чешуйчатая смерть дышала в затылок, а я все не мог найти никакого выхода.
       Я начал задыхаться. Сердце бешено рвалось наружу, в груди ему стало тесно. Я не профессиональный бегун, силы Зла, я всего лишь бывший фермер! Ну почему это случилось именно со мной, а?!
       Мобра... Искусство Мобра могло бы мне помочь без устали переставлять ноги сутки, если бы у меня имелась хотя бы минутка, чтобы остановиться и сосредоточиться для активизации Ключа... Слишком поздно. Дилетант, проклятый дилетант... Я не был готов к такому роковому повороту событий и теперь вынужден был расплачиваться за свою неосмотрительность...
       Пот градом катил по лицу, застилая глаза мутной пеленой, стекая по губам солеными ручейками; горячий воздух раздирал горло при каждом вдохе. В голове шумело от прилива крови, но организм уже не справлялся, в правый бок словно вонзился нож.
       Время размылось...
       Сколько я уже бежал? Двадцать минут? Тридцать? Или целый час? Я понимал, что это не может продолжаться вечность. Еще немного, в безнадежном отчаянии билась мысль, и эта тварь покончит со мной одним ударом. Ноги уже заплетались. Я напрягался из последних сил, да только смертельно уставшие мышцы не желали повиноваться. "Макс" в правой руке весил уже не меньше тонны, упрямо оттягивая руку вниз, норовя заехать по бедру при каждом шаге. Захрипев от злости, не в силах даже выругаться, я отшвырнул излучатель в сторону. Жизнь все-таки дороже взыскания за потерю табельного оружия...
       И тут...
       Естественно, такие вещи всегда происходят в самый последний момент. По крайней мере в визосериалах... Будь она проклята, моя судьба, -- она просто играла со мной. Потому что в самый последний момент она решила мне улыбнуться, и я выскочил на долгожданный перекресток, возникший из ниоткуда. Только что по сторонам тянулись здания, и вдруг я оказался на пересечении улиц, как раз посередке. Я инстинктивно рванул вправо, как давно уже планировал мысленно, но тут увидел то, что заставило меня остолбенеть.
       А именно -- увидел празднично, по понятиям моей Новы-2, одетых людей, неторопливо прогуливающихся по улицам, увидел огромные витрины роскошных магазинов, расцвеченные яркими красками световой рекламы, дорогой черный автомобиль, низкий и неправдоподобно длинный, бесшумно несущийся на меня по залитой новеньким пластобетоном улице...
       И увидел полицейскую будку.
       Она стояла справа от перекрестка -- прозрачная усеченная пластиковая пирамида, перевернутая вверх широким основанием, на удивление похожая на такие же будки на Нове-2. Еще острее, чем раньше, я ощутил неестественность происходящего... Но копаться в своих ощущениях времени не было, за спиной ревел ящер.
       Ноги механически задвигались, продолжая деревянный бег.
       Единственной деталью, нарушавшей общую картину, будто бы выдранную из реальности моей планеты, был ствол какого-то мощного на вид орудия, торчавший из специально прорезанного для него в будке окошка. Блестящий зрачок ствола смотрел как раз в нужном направлении -- на улицу за моей спиной. Здоровенный детина в черно-зеленой униформе полицейского, важно восседавший за прозрачным пластиком стенки, небрежно облокачивался на пульт управления, довольно равнодушно наблюдая за моим приближением.
       "Спасен!" -- радостно полыхнула мысль. Город все-таки умел обороняться против рептилий!
       Всего в двух шагах от будки ноги обессилено подломились, колени с глухим стуком врезались в дорожное покрытие. Я с трудом откинулся назад, стараясь сохранить равновесие и не потерять орудие из виду. Дикая усталость притупила боль, она же свела мышцы лица судорогой, сделав рот непослушным, и вместо крика из горячего пересохшего горла вырвалось лишь неразборчивое сипение:
       -- Стреляй, коп! Стреляй... силы... Зла!
       Полицейский прореагировал довольно странно, даже дико. Равнодушно скользнув по мне взглядом, он поднялся со стула и вышел из будки. В ужасе я оглянулся. Ящер уже был в двадцати шагах, моих шагах, ему же оставалось сделать лишь пару, чтобы раздавить меня, как насекомое...
       Несущийся по улице черный автомобиль не успел свернуть в сторону. Бешеный визг тормозов, и... тяжелая стопа ящера опустилась ему на крышу. Пронзительный скрежет сминаемого металла, треск пластика... Пресс не смог бы сделать лучше -- машина превратилась в лепешку. Выскочить никто из нее не успел.
       Второй шаг рептилии расколол дорогу позади меня. Удар передался через колени, меня качнуло из стороны в сторону, как утлое суденышко во время свирепого шторма... Безжалостная поступь судьбы? Смерть, взмахивающая ржавой косой, тонкий свист острого как бритва стального лезвия, рассекающего воздух, брызжущая фонтаном кровь из горла...
       Нет!
       Я попытался вскочить и уже в последний момент краем глаза заметил летящую сверху нейродубинку полицейского. В голове на мгновение вспыхнул яркий свет... исчез... наступила тьма...
       Оглушенный и обездвиженный, я все же не потерял сознание, но утратил всякое чувство ориентации и понимание происходящего...
       Нет, не обездвиженный, понял я в следующую секунду, ощутив, что могу шевелиться и -- видеть. Против ожидания, удар нейродубинки не парализовал, а только сбил с ног.
       Полицейский сошел с ума. Но я-то еще нет. И умирать я не хотел. Мысль о парализаторе, все еще дожидавшемся своего часа в правой кобуре под мышкой, заставила меня действовать. Я не рискнул его испробовать на ящере вслед за "максом" только потому, что был стопроцентно уверен -- такую тушу он не возьмет. Это оружие было предназначено исключительно для людей... А надо было. Попытка не пытка... Ну, а сейчас мне просто не осталось ничего другого -- утопающий хватается за соломинку. Вот я и схватился.
       Тяжело ворочаясь на тротуаре, я потянулся за оружием. Куртка дико мешала, рука с трудом дотянулась до кобуры, продираясь сквозь тесные складки материи... Не так-то просто вытащить пушку в лежачем положении. Ну же... Проклятие!.. Вот! Пальцы сомкнулись на рукоятке "сна", и через секунду, затаив дыхание, я приподнялся на локте для прицельной стрельбы. От усилия зубы сжались так, что челюсти онемели, а легкие тут же заныли, все еще не утоленные кислородом после сумасшедшего бега, и рука все же дрожала.
       Взгляд метнулся вперед... И я не поверил своим глазам. Ящер, сгорбившись, замер против полицейского, уставившись на него, как преданная собака. Неукротимый красный огонь в треугольных глазах потух, кровавая пасть с метровыми клыками склонилась к земле.
       -- Хватит, кукольники, -- донесся сверху низкий хриплый голос. -- Зверь попался, охота закончилась.
       "Кукольники..." "Охота..." Слова зацепились за сознание, заставив замереть палец на спусковом крючке, мысли слабо ворочались в усталом мозгу... Охота, силы Зла! Об этом говорил летун! И еще -- кто-то только что произнес "кукольники"...
       Кукольники -- ментаты, способные силой своего мозга создавать в пространстве голографические изображения, наводить морок... "Зверь попался, охота закончилась..." В голове начало проясняться. Все несуразности этой погони с ящером и мной в качестве главных действующих лиц вдруг в какую-то секунду сложились в ясную картину, объяснившую все. Гигантская рептилия, непонятно как оказавшаяся внутри целого с виду трехэтажного строения, огонь излучателя, не причинивший ей ни малейшего вреда, кошмарный каменный коридор без перекрестков. И образ этой улицы, на которой я сейчас так позорно валялся, -- приманка в виде куска моего мира с Новы-2, выуженная из моих воспоминаний и талантливо воплощенная кукольниками в псевдореальность. Отлично отрепетированный и поставленный спектакль. Жестокий розыгрыш. Ящер был бесплотным, неодушевленным фантомом, с помощью которого простаков вроде меня загоняли в Город, как скот на бойню...
       Все это стремительно пронеслось в голове, а затем рассудок помутился от ярости. Я должен был отомстить за столь грубо попранное чувство собственного достоинства.
       Действие парализатора всегда бесшумно, и о его применении становится известно только тогда, когда уже видны результаты. Широкий луч "сна", настроенного на полную мощность, бесшумно затопил весь перекресток, и в тот же миг все вокруг разительно изменилось. Ярко одетые пешеходы, магазины, раздавленный автомобиль, даже сам перекресток с ближайшими зданиями -- все бесследно растаяло, испарилось. Вместо всего этого возникла бетонная площадь, окруженная высокими глухими стенами. А там, где только что находился ящер, лежало несколько человеческих тел, поверженных парализующим лучом.
       Я не успел насладиться этим зрелищем, как сильный удар в правый бок опрокинул меня на спину. Парализатор вылетел из руки, свирепая боль снова затмила свет перед глазами...
       Огромный человек в надетой на голое тело кожаной безрукавке склонился надо мной, сжимая в невероятно мускулистых руках длинный тяжелый "смерч" -- излучатель военного образца. Массивный шишковатый череп обрит наголо, недобрые глаза цвета отполированной стали вонзились мне в лицо, словно собираясь пригвоздить к бетону.
       -- Спокойно, иноп, не трепыхайся, -- мощный голос, вырвавшийся из его глотки, казалось, заполнил весь воздух вокруг, -- сейчас твое дело -- подчиняться.
       Нетрудно было догадаться, что именно этот тип и командовал здешним парадом. Он выпрямился и рявкнул в пространство:
       -- Шептуна сюда, быстро!
       Я сделал попытку подняться, но в горло тут же вдавился приклад излучателя, припечатав меня к земле.
       Великан издевательски оскалился:
       -- Сперва дела, иноп, все остальное потом. Будь паинькой, напрягись и освободи свой банкос от денежного бремени. Просто шевельни мыслишкой и отпусти эталончики на мой счет. И мы с тобой прекрасно поладим. Ну?
       "Смерч" вдавливался все сильнее, перед глазами от боли и удушья поплыли черные пятна, и я инстинктивно вцепился слабеющими руками в приклад, силясь оторвать его от горла... Все равно что приподнять многотонную скалу. Влажные от пота пальцы тщетно скользили по гладкому металлопластику, а мир стремительно темнел. В голове возникли образы Мобра, смутные, неустойчивые... бесполезные. Снова не было ни времени, ни энергии, чтобы вдохнуть жизнь в один из Ключей...
       Я сдался и послал мысленный приказ своему банкосу, не в силах даже выругаться.
       Давление приклада сразу ослабло, и в легкие, готовые взорваться от недостатка кислорода, хлынул живительный воздух. Темнота медленно отступила, хотя и не избавила от боли.
       -- Вот и отлично, -- удовлетворенно проговорил великан. И снова рявкнул в пространство: -- Я же сказал: шептуна сюда! Живо!
       На этот раз кто-то отозвался, и голос отозвавшегося прозвучал испуганно:
       -- Он его подсек, как и погонял.
       -- Но он в сознании? -- прорычал верзила.
       -- Да, похоже...
       -- Сюда его! Неподвижность тела не помеха его мозгам. Злее будет.
       Я не знал, что задумал этот тип, не позволявший мне пошевелиться, и кто такой шептун, но чувствовал, что знакомство с ним ни к чему хорошему не приведет. Кросс по Городу измотал меня, заставив выложиться без остатка, запаленные легкие все еще хрипели при каждом вздохе, я хватал воздух ртом как рыба, выброшенная на берег, -- самочувствие было исключительно тошнотворным, и в душе я бесился от того, что ничего не могу поделать... Впрочем, язык был свободен, а так как совсем ничем не отплатить этому типу в кожаной безрукавке я просто не мог, не разорвавшись при этом от злости, то дал ему волю. Предлог нашелся сразу: кроме огромных рук с жутким рельефом переразвитых, гипертрофированных мускулов великан обладал громадным брюхом, причем при его более чем солидных пропорциях тела одно нисколько не дисгармонировало с другим. Но был бы предлог.
       -- Эй ты, послушай... -- Звук моего голоса смахивал на шипение воздуха, выходящего из проколотого воздушного шара, -- приклад под подбородком не позволял говорить нормально. -- Тебе кто-нибудь... говорил о зеркальной... -- судорожный вдох, -- болезни, которую ты подхватил?
       -- Что? О чем это ты толкуешь, иноп? -- великан слегка наклонился, хмуря густые брови.
       С внезапной тоской я подумал, что не следовало бы сейчас ни о чем говорить, чувствовал я себя и так достаточно паршиво: горло саднило, по телу словно прошелся взвод солдат, но все-таки не смог удержаться. А потому сплюнул в сторону, освободив рот от накопившейся слюны, почему-то порозовевшей от крови (раздавил мне, ублюдок, горло прикладом?), и набрал в грудь побольше воздуха. Затем хотя и хрипло, но вполне внятно пояснил:
       -- Зеркальная болезнь. Это когда то, что болтается между ног, из-за брюха видишь только в зеркале...
       Я осекся. Глаза атлета страшно сверкнули, лицо исказилось от бешенства. Не издав ни звука, он взметнул приклад "смерча"...
       Все произошло слишком быстро. Я рванулся в сторону, но не успел -- и он меня нашел. Точно в грудь, с мерзким хрустом вбив сердце в позвоночник... Я с ужасом ощутил, как грани металлопластика крушат и рвут мою плоть, ломают кости... Я взвыл и захлебнулся собственной кровью. О, Небо! Такой боли я не испытывал никогда в жизни... Она взрывалась, взрывалась, взрывалась внутри... и яркий свет закружился перед глазами, пропадая в темном, зовущем туннеле с огненным дном... Страшная бездонная яма жадно потянула вниз, в свое ненасытное чрево. Но не сразу, не сразу... Прежде чем она утащила сознание за собой в ад агонии, я уловил чье-то прикосновение... Чья-то мерзкая конечность проникла мне прямо в мозг, обхватила его скользкими холодными пальцами и безжалостным рывком выдрала напрочь...
      
       4. ГОРОД
      
       -- Я хочу кое-что объяснить тебе, иноп...
       Смутные воспоминания о ночном холоде, пробирающем до костей неподвижное тело, застилали смысл произнесенных слов тягучей пеленой непонимания... Кажется, это промерзшее насквозь тело принадлежало мне...
       Приходил я в себя долго, страшно долго -- и каким-то образом знал об этом. Сознание бродило в потемках, не в силах пробиться на волю сквозь призму кошмарных видений. Какая-то черная равнина и какое-то жуткое красное солнце, выжигающее ее ужасающим жаром... Разрозненные обрывки слов, образов, понятий мучительно долго собирались системой восприятия в единое целое... И наконец, спустя целую вечность, с первыми проблесками утра, тьма начала отступать, выпуская меня из мира холода и безмыслия...
       Потом я услышал этот голос, пожелавший мне что-то объяснить, и приложил огромное усилие, чтобы поднять веки.
       Длинный худой силуэт навис надо мной, перекрыв своей тенью скупой утренний свет, остановившийся на моих коленях. Несколько секунд силуэт дрожал и расплывался, словно явился из мира духов, затем зрение сфокусировалось, и призрак превратился в высокого человека, закутанного до колен в грязный серый плащ. Из-под мятой широкополой шляпы на голове незнакомца выбивались длинные, до плеч, спутанные космы темных волос, вытянутый крючковатый нос и узкие, словно росчерк бритвы, глаза придавали ему свирепейший вид.
       -- Ты не очень вежливо обошелся вчера с моим братом, иноп, -- оскалился незнакомец, демонстрируя ряды острых, узких звериных клыков, усеивающих обе челюсти. Опасный блеск глаз, буравивших меня, не предвещал ничего хорошего. -- Негоже так поступать в гостях. Придется мне преподать тебе урок вежливости.
       Он резко нагнулся, вцепился в мою одежду обеими руками и одним рывком поставил меня на ноги. Грудь незнакомца оказалась на уровне моих глаз, настолько он был высок, очень высок. Встряхнув меня, точно тряпичную куклу, он хрипло рассмеялся:
       -- Да ты у нас недомерок, иноп. Как же ты осмелился поднять руку на моего брата?
       Кулак вынырнул откуда-то сбоку и припечатал меня в подбородок. Я спиной отлетел к стене, затылок пронзила острая боль. Вскрик застрял где-то в горле, тело все еще оставалось словно чужим и жило само по себе. Второй удар догнал сверху, когда я уже сползал по стене вниз, и бросил лицом на землю, густо пропитанную тошнотворным запахом экскрементов. В голове стоял туман, во рту медленно расходился привкус крови. Собрав ту малую толику сил, что у меня имелась, я попытался отползти в сторону, но грубый башмак тут же придавил к земле правую кисть. Я бессильно замер. Тупая боль медленно потекла по руке, накручивая напряжение в мышцах.
       -- Оставь его в покое, прыгун, -- послышался еще один незнакомый голос. -- Не видишь, что ли, в каком он состоянии? Труднее избить младенца, герой.
       -- А вот это уже не твое дело, Целитель, -- огрызнулся крючконосый.
       Башмак надавил на пальцы сильнее. Стиснув зубы, я и на этот раз не издал ни звука. Кое в чем мне этот парень даже помог, не подозревая об этом. Именно от боли я начал приходить в себя быстрее. Уткнувшись лицом в тошнотворную вонь, я внимательно слушал.
       -- Не угадал. Это мое дело, Бигман Шест, -- спокойно возразил второй. -- Дос Пламя назначил меня его опекуном на сегодняшний день. Когда он будет готов к испытанию, я тебя позову. А теперь убирайся!
       Долгая напряженная пауза. Послушает этот тип того, второго?
       -- Ладно, Целитель, -- с холодной злобой проговорил крючконосый. -- Я не буду его трогать. Пока. Только позови меня первым, когда подойдет время. За право разделать этого малого, как отбивную, я буду драться с кем угодно.
       -- Считай, что твоя кандидатура утверждена.
       Я услышал странный звук -- словно кто-то хлопнул ладонью по стене над головой, и башмак, маячивший перед глазами, вдруг исчез. В лицо слабо толкнулся воздух. Можно было подумать, что этого грязного типа ветром сдуло.
       Сильные руки подхватили меня под мышки и прислонили к стене. Передо мной предстал пухлый краснолицый коротышка всего метр с чем-то ростом, казалось, целиком состоящий из округлостей -- шаровидная голова с коротко остриженным ежиком волос, дутые щеки, огромный живот, распирающий драную зеленую куртку, коротенькие толстые ляжки, обтянутые штанами того же зеленого цвета. Но больше поражали не столь малый рост, а глаза этого карлика -- круглые, ярко-желтые, как бы светящиеся изнутри, с черными вертикальными зрачками-лодочками. Звериные глаза. Силы неба, куда же это я попал?
       -- Как себя чувствуешь, парень? -- в голосе коротышки проступило неподдельное сочувствие.
       -- Нормально, -- пробормотал я, с трудом ворочая окостеневшим языком. Кажется, кроме разбитых губ, ноющих от удара зубов и отдавленных пальцев все остальное было цело. И по-прежнему одолевала какая-то дурацкая, изнуряющая слабость. Мышцы подчинялись с натугой, тело все еще было каким-то чужим. По крайней мере, с языком я уже справлялся сносно, поэтому не замедлил поинтересоваться: -- Куда он делся, этот тип? И какого Зла... ему надо от меня?
       -- Делся... -- толстячок пожал плечами. -- Он прыгун, и этим все сказано. Или ты не знаешь, что это такое?
       Ах, вот как. Теперь я сообразил, что к чему, и звук хлопка, сопровождавшего исчезновение крючконосого, стал понятен.
       -- Но почему этот парень имеет на меня зуб? Я... никогда не видел ни этого прыгуна... ни его брата, о котором он толковал.
       -- Не видел, да, -- охотно согласился толстяк. -- Но дело в том, что вчера ты испортил портовикам все представление. Охота -- одна из тех редких забав, на которой они отводят душу, а ты не дал им насладиться финалом, подстрелил погонял-кукольников на самом интересном месте. Ребята на тебя очень злы. Сам знаешь, что чувствуешь, когда приходишь в себя после парализующего выстрела -- ощущения приятными не назовешь. Все тело кажется набитым мелким колотым стеклом, режущим при каждом движении. И особенно зол этот прыгун, Бигман. Среди кукольников был его брат.
       Адское пламя!
       Вот теперь я вспомнил, и это воспоминание нагнало на меня тоску по самое не хочу. Потому что я все еще находился в этом проклятом Городе, где на меня была устроена травля, как на дикое животное, и где мне находиться очень не хотелось... Но пока я был слишком слаб, чтобы что-то предпринять. И что-то непонятное творилось с памятью, я не помнил финала. Провал начинался сразу после моего выстрела из парализатора, отправившего большую часть кукольников в незапланированный отдых на пластобетонных плитах.
       -- Понятно, -- угрюмо проговорил я. -- А почему свои претензии не высказал сам кукольник? Действие парализатора длится всего пару часов, мог бы выбрать время, чтобы нанести визит... Впрочем, какая разница...
       -- Ну, в этом отношении тебе повезло, -- не согласился краснолицый коротышка. -- Немой Отшельник не из тех парней, что мстят по любому поводу. Он считает, что твой выстрел -- равноправный ответ на их игру. Бигман же с этим не согласен. Бигман Шест у нас крутой парень, -- толстяк усмехнулся, -- и решил сделать работу за своего брата. Думаю, во время испытания ты встретишься именно с ним, и если так, то я тебе не завидую. Ладно, теперь поговорим обо мне. Я -- твой...
       Лицо коротышки плыло, раздваивалось и снова собиралось в фокус, слабость накатывала волнами, одна за другой. Очень похоже на приступ синей лихорадки, которую я когда-то перенес в одной из командировок на Искарионе-9, и у меня возникло опасение, не подхватил ли я ее снова. Это было бы скверно, очень скверно. Свалиться в забытье в незнакомом и враждебном месте, не имея возможности защищаться... Очень непривлекательная перспектива.
       Слова коротышки доносились то слишком резко, то слишком глухо, почти невозможно разобрать, о чем идет речь. Я напряг слух. Информация -- оружие номер один, если нет ничего другого.
       --...опекун на сегодняшний день. Это означает, что я должен проследить, как ты освоишься после замены, и подлатать, если получишь увечья во время испытания. Я местный целитель, меня здесь так и зовут -- Целитель. А теперь давай поиграем в одну полезную игру, называется "вопросы -- ответы". Как ты думаешь, где ты находишься?
       Сидеть на голой земле было жутко неудобно, ноги затекли, поясница ныла. Я поерзал, выбирая более приемлемое положение. Все-таки одежда из экровелена, мелькнула мысль, это вещь. От земли разило мочой и экскрементами, но сырость сквозь брюки я не ощущал. Не ощущался и холод, сопутствующий сырости... Может быть, потому, что я и так основательно замерз за ночь, проведенную на земле...
       -- Сначала я хотел бы узнать, что кроется за словами "испытание" и "замена", о которых ты говоришь так значительно, -- вяло проворчал я. -- Какое это ко мне имеет отношение?
       -- Это слова, которые тебе на Шелте следует произносить с большой буквы, парень, -- усмехнулся коротышка. -- А теперь попробуй ответить на мой вопрос, который я тебе уже задал.
       Мне остро захотелось послать его куда-нибудь подальше и забыться еще на пару часиков, чтобы очухаться как следует. Но я заставил себя придержать раздражение на весь этот неуютный мир, в котором оказался. Не стоило изливать его на того, кто избавил меня, по крайней мере, на время, от крючконосого прыгуна. Кстати, о прыгунах. Едва заявившись на эту планету, я уже успел "познакомиться" с летуном, кукольниками, а теперь еще и с прыгуном. Это наводило на тревожные мысли. Если в одном месте сосуществуют обладатели целых трех паранормальных способностей, то почему не быть и четвертой? А может, и пятой... Силы неба, и куда же это я попал?! Я спохватился -- коротышка терпеливо ждал моего ответа. Следовало все-таки проявить элементарную вежливость к своему спасителю.
       -- Странный вопрос... Где я нахожусь? Я нахожусь в вашем дурацком Городе, на вашей дурацкой планете и, честно говоря, не понимаю, что я здесь делаю... Надеюсь, я не оскорбил тебя в твоих лучших чувствах...
       -- Вовсе нет, -- мирно ответил толстяк. -- Твои чувства мне вполне понятны. Что же до моих чувств, то этот Город не мой, я здесь такой же чужак, как и ты. Просто живу в этом месте чуть подольше тебя.
       -- О-о, -- заинтересовался я. -- Так ты не местный? Ты, случайно, попал сюда не тем же путем, что и я?
       -- Об этом чуть позже. Я должен тебе кое-что объяснить. Ты находишься на одной из двух толкучек Города...
       Целитель медленно приблизил свое лицо к моему, буравя желтыми глазами. Странное, смутно знакомое оцепенение разлилось по телу, но опасности я не почувствовал. Казалось, он что-то искал во мне. И нашел. Как будто выудил какую-то занозу, и я, наконец, включился в действительность. Событие это ознаменовалось многоголосым шумом, обрушившимся на мою многострадальную голову со всех сторон. Переход от почти ватной тишины к шуму был настолько резок, что я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Признаки лихорадки тут же бесследно сгинули, а силы начали стремительно возвращаться.
       Ошеломленный, я огляделся вокруг себя, только теперь сообразив, что на круглой площади -- не менее двухсот метров в поперечнике -- кроме нас с Целителем все время находился народ. Целая куча народа. Площадь окружали высокие глухие стены, только в одном единственном месте прорезанные аркой проезда. Стены были когда-то трехэтажными зданиями, и уже позже по каким-то причинам окна замуровали -- их квадраты и сейчас выделялись на общем фоне более темными пятнами.
       Треть площади справа от арки занимали торговые ряды, заполненные продавцами и покупателями; кто из них кто, я с ходу определить не смог, одеты все одинаково -- в какое-то бесформенное тряпье, но торговля шла полным ходом. Мимо меня то и дело сновали какие-то подозрительные личности с не менее подозрительным скарбом, бросавшие на меня подозрительные взгляды и исчезавшие в общей сутолоке этого подозрительного базара. Беспорядочное мелькание лиц, рук и ног, наслаиваясь на восприятие, заставляло в избытке ощущать течение местной жизни. А невыносимая вонь застарелой помойки, шум и грязь добавляли своеобразный "аромат" во весь этот винегрет. Вот уж действительно -- толкучка.
       Внимание привлекла небольшая группа в стороне от толпы. Там, в центре круга, образованного немногочисленными зрителями, такими же оборванцами, как и все остальные на этой толкучке, шло представление: два человека, закованные в рыцарские латы, сражались на мечах. Латы ослепительно блестели при выпадах, длинные двуручные мечи сверкали огнем. Рыцари рубились отчаянно, жестоко, насмерть, но оба оставались целы, умело парируя выпады противника. Изумленный и завороженный, я неподвижно уставился на этих ребят. Такое я видел только дома по визосети, хотя и знал, что на некоторых планетах подобные вещи входят в образ жизни...
       -- Фантомы, -- снисходительно пояснил Целитель, заметив мое изумление. -- Кукольники забавляются. Ты тут посиди, а я отлучусь на минутку...
       Он нырнул в толпу и исчез.
       Ах, вот оно что. Мне сразу показалось, что что-то не так, а теперь дошло, что сражение было совершенно беззвучным. При воспоминании об устроенной мне кукольниками западне по спине прокатилась волна холода, скулы инстинктивно напряглись, зубы сжались. Сейчас все выглядело несколько в ином свете, но вчера... Вчера я на самом деле ждал смерти. Подобный кошмар забыть непросто, как и пережить его. Страх осел глубоко в подсознании, в мышцах, сокращавшихся непроизвольной дрожью при одной мысли об этом. Но, несмотря на мгновенно укоренившуюся в душе ненависть к кукольникам вообще, я отдавал должное их мастерству. Руководившие рыцарями кукольники угадывались среди зрителей по почти полной неподвижности. Высокое искусство требовало большого внутреннего напряжения, полной концентрации на выполняемой задаче -- и выглядело все исключительно правдоподобно.
       Ага, кажется, сражение начало приближаться к финалу. Псевдорыцари уже заметно покачивались, с видимым усилием поднимая тяжелые мечи, -- то ли устали сами кукольники, то ли имитировалась усталость рыцарей (скорее последнее, ради артистичности). Сверкающие клинки скрещивались и отлетали друг от друга в фонтанах желтых искр, зеваки кричали, подбадривая сражающихся. Один из бойцов, наконец, сумел пробить защиту противника, и меч неудачника отлетел вместе с его кистью, растаяв прямо в воздухе. Обезоруженный рыцарь пошатнулся, затем попытался ударить соперника ногой, но следующий удар снес ему закованную в металлический шлем голову. Голова беззвучно шлепнулась на землю и бесследно растворилась, ноги бойца тут же подогнулись, и он рухнул вниз кучей металлолома. Победитель же ликующе вскинул вверх руку со сверкающим мечом, салютуя толпе. Затем оба исчезли, и зрители медленно разошлись, оживленно обсуждая бой. Кукольники пожали друг другу руки и тоже отправились восвояси. Мастерство фантомов, как я понимаю, определялось мастерством их хозяев, и проигравший, похоже, не держал зла на победителя...
       -- Эй, парень, очнись!
       Пока я был занят представлением, коротышка успел вернуться. Он притащил два обшарпанных пластиковых табурета, на один помог взобраться мне, а на второй уселся сам -- ко мне лицом.
       -- Спасибо, -- поблагодарил я. -- Так намного лучше.
       -- Ладно, чего там. Продолжим разговор. Ты помнишь, как сюда попал?
       -- Помню ли я? -- я удивленно вздернул бровь. -- Да я не могу этого забыть!
       "И самое мое острое желание -- убраться с Шелты", -- добавил я про себя. Но вслух я этого говорить не стал, так как не был уверен, что могу доверять этому человечку. Я вообще не был уверен в том, что смогу кому-либо довериться на этой планете. Прием был здесь скверный. Наказание Почтовой Корпорации тоже не будет приятным, но ради возвращения в цивилизованный мир я готов принять его без особых возражений, тем более что вины своей я не отрицал. На Шелту меня никто не посылал... Кроме того ублюдка, который заставил меня сойти против воли, заблокировав на время память. Добраться бы мне до этого типа... Я даже скрипнул зубами от злости, представив, с каким удовольствием свернул бы ему шею.
       -- Прекрасно, просто замечательно... -- как-то странно усмехнулся толстячок. -- В таком случае у тебя еще есть шанс рассказать мне о себе.
       -- Это еще зачем?
       -- Поймешь... позже. И меня еще поблагодаришь. Давай, парень, не стесняйся, выкладывай историю своей жизни. И желательно, побыстрее.
       -- Силы Зла, только не надо загадок, -- раздраженно проговорил я. -- Меня от них просто тошнит. Оставь свое "позже" для других лопухов, которых угораздит попасть сюда после меня...
       Сказал и тут же сильно пожалел о вырвавшихся словах.
       -- Вот о чем ты думаешь, -- губы толстячка растянулись в едкой, ироничной улыбке, ясно говорящей о том, каким же кретином он меня считает. -- Ты, верно, полагаешь, что сейчас спокойно встанешь и смоешься из Города? Забудь об этом. То, о чем я тебя прошу, делается для твоего же блага. Но объяснять это тебе сейчас -- даром тратить время. Просто поверь мне. Ладно? Возможно, я единственный, кто сможет тебе здесь помочь. Не спрашивай, почему я это делаю. А теперь продолжим: тебя не удивило, что никто из местных ребят тобой до сих пор не заинтересовался?
       -- Никто? -- на этот раз пришлось съязвить мне. -- А руку мне отдавило привидение?
       -- Бигман лишь более нетерпелив, чем остальные. Желающих же пустить тебе кровь куда больше, чем тебе кажется. И не подоспей я вовремя, этим бы и закончилось.
       -- Ну, хорошо, -- я скользнул хмурым взглядом по толкучке. -- И в чем же дело?
       -- В действительности все очень просто. Тебя не трогают по традиции, до испытания. Вернее, как ты правильно заметил, стараются не трогать. Подавляющее большинство останавливает возможность наказания за нарушение традиций, но кое у кого зуд в руках сильнее страха. Поэтому местной властью назначается опекун, чтобы следить за порядком. Я обязан позаботиться, чтобы к испытанию ты был абсолютно здоров. Физически, конечно. Своей психикой ты займешься сам.
       -- И что же это такое, твое испытание? Церемониальные пляски туземцев с голой задницей при большом стечении народа? Победитель получает новые портки?
       -- Видишь ли, испытание -- это такой же древний ритуал, как и охота, поэтому необходимо просто набраться терпения и немного подождать... -- Целитель остро глянул на меня. -- А теперь рассказывай о себе.
       -- Ты ушел от ответа. Что представляет собой испытание?
       -- А ты упрям. У нас нет сейчас времени на твои вопросы. Ты должен рассказать о себе.
       Заметив, что я все еще колеблюсь, он нетерпеливо махнул рукой:
       -- Ладно, чтобы заставить тебя говорить, я все же кое-что объясню. Ты когда-нибудь слышал о шептунах?
       -- Шептунах? -- недоуменно переспросил я. -- Пожалуй, нет...
       Неожиданно я вспомнил:
       -- Подожди-ка... Это не тот ли парень, что участвовал в охоте вместе с кукольниками? Не знаю, какую роль он в ней играл, но догадываюсь, что, так же как и кукольники, он обладает какой-нибудь параспособностью... Похоже, на Шелте все поголовно ментаты. Я подсек его вместе с остальными, и здоровенный тип, руководивший всем этим делом, что-то говорил насчет шептуна... Но дальше я ничего не помню, и это странно.
       -- Все верно, -- кивнул Целитель. -- Этого я и боялся: ты ничего не знаешь о дорриксах.
       -- Шептун -- чужой? -- насторожился я.
       -- Не просто чужой, а чужой-монотелепат. В Городе их двое, каждый обслуживает свой район. Хочу обратить твое внимание на то, что кукольники не способны произвести тот рев, который издавала псевдорептилия во время охоты. Местные ребятишки могут только читать эмоции...
       -- Силы неба! Все шелтяне умеют читать эмоции? Ты хочешь сказать, что все шелтяне являются эмпатами?
       Я был изумлен и встревожен, так как эта новость еще более осложняла побег.
       -- Генетическая мутация после пандемии, -- пояснил Целитель. -- Будь добр, не перебивай меня. Так вот, дорриксы, не воспринимая чужих мыслей конкретно, способны внедрять в чужой мозг свои. И мысли, и ощущения. Поэтому их прозвали шептунами. Доррикс создавал эти звуки прямо у тебя в голове.
       -- Вот скотина...
       Я прикусил язык: а вдруг эта тварь меня подслушивает?
       Целитель пару секунд неодобрительно смотрел на меня, прежде чем продолжить:
       -- Вернемся к шептунам. Настоящая их работа заключается в том, что они стирают у новичка память и наслаивают новую -- ложную. После этого чувствуешь себя местным жителем, забывая прошлую жизнь начисто. Так вот... -- Он выдержал многозначительную паузу, прежде чем ошеломить меня следующей новостью: -- Ты уже обработан, запрограммирован шептуном. Сразу после испытания, в назначенное шептуном время, личность твоя будет стерта. Таков порядок -- сначала испытываются способности новичка в его истинном сознании, и, если он действительно умеет что-то дельное, способное заинтересовать, например, самого Доса Пламя, шептун может стереть память лишь частично, оставив уникальные способности. Если же нет, то происходит полная замена личности. Но я, -- толстяк ткнул пухлым пальцем себе в грудь, -- я смогу вернуть тебе память и после замены, по крайней мере, большую часть, при условии, что буду знать о тебе как можно больше и у меня будет достаточно зацепок, чтобы поработать с твоим подсознанием.
       Он умолк и выжидающе уставился на меня своими кошачьими глазами. Я же сидел неподвижно, как манекен, похолодев до кончиков пальцев, как только осознал смысл сказанного. Силы Зла, вот как у них здесь делается! Жертву не просто грабят, ей стирают память, и несчастный, попавший в подобную ловушку, уже не может сбежать и рассказать, что здесь происходит. Нет ничего странного в том, что пленников не убивают -- так, несомненно, было бы проще прятать концы в воду, но людские ресурсы на Шелте ограничены, и пополнение извне всегда кстати. Весьма малоутешительные новости... Нет, но как скверно все получается, хоть плачь. Чем дальше, тем все хуже и хуже...
       -- Целитель... -- я кашлянул, нервно поскреб пальцами проступившую на подбородке однодневную щетину. -- Ты... ты в состоянии убрать телепатему шептуна прямо сейчас? Я нашел бы способ отблагодарить тебя. Клянусь, нашел бы... После того, как вырвался бы отсюда. Да, ты прав, я не собирался здесь оставаться и не знаю, почему я говорю это тебе, хотя вижу тебя первый раз в жизни и, следовательно, не должен доверять, но твое известие о замене... Силы Зла, я уже ни в чем не уверен!
       Коротышка покачал круглой головой:
       -- Я сильнее многих местных ментатов, парень, но и мои способности ограничены. Я не могу противостоять шептуну, во всяком случае, открыто... Боюсь, тебе придется через все это пройти, как и другим парням до тебя... -- Он неожиданно вспылил, но не закричал, чтобы не привлекать внимания, а зашипел сквозь зубы, сердито сверкая глазами: -- Да говори же, парень, галт тебя задери, погибель на твою задницу! У нас может не хватить времени до испытания! Я не знаю, когда его назначил шептун -- он сообщит об этом позже, и не стоит с этим играть!
       -- И все-таки, Целитель, ответь мне еще на один вопрос. -- Я немного помедлил, прежде чем продолжить, скупым движением прошелся пальцами по своей шевелюре ото лба до затылка... И пристально посмотрел ему в глаза. -- Почему? Почему ты это делаешь для меня? Вряд ли подобные услуги входят в местные традиции. Ты не боишься, что...
       -- Конечно, нет, -- ответная улыбка толстяка была полна насмешливого превосходства. -- Такой, как я, -- единственный в Городе. Я нужен здесь. Давай, парень, рассказывай.
       Ответ не был исчерпывающим. Но один раз я уже позволил себе непростительную глупость, не поверив старику-летуну, встретившему меня вчера на входе в Город, и на этот раз я решил довериться этому толстячку-карлику. Впрочем, я поверил ему значительно раньше, инстинктивно.
       Рассказ я предельно сжал, помня, что времени может не хватить...
       Мастон Никс, родился на Нове-2. До двадцати четырех -- серые однообразные будни на ферме, доставшейся в наследство после смерти отца и заслонившей весь мир от меня тяжелой, изнурительной работой, вечной усталостью и недосыпанием; полуголодное существование. Работа сводилась к выращиванию культуры медит, существование которой вдохнуло жизнь в особое трансовое искусство, весьма популярное на Нове-2, под названием Мобра, или искусство малой магии, как окрестили его большинство соседних планет по Федерации. Вытяжка из корней и листьев растений медит, произрастающих только на Нове-2, особым образом настраивает метаболизм человеческого организма, делая его способным к изменению физико-химических характеристик под воздействием специально смоделированных зрительных восприятий...
       Но чтобы перейти от теории к практике, медит еще нужно вырастить. Эта мерзкая культура чрезвычайно капризна к малейшим изменениям погоды, магнитных полей, концентрации света и влаги... Да, в общем -- ко всему. Злоклятая дрянь просто не желала выращиваться на моих полях, наплевав на все мои титанические усилия, и из трех лет лишь один год, предпоследний, был сомнительно урожайным, позволив мне кое-как залатать прорехи старых долгов и с самоубийственным воодушевлением влезть в новые. Работа... Смех и слезы, а не работа. Пока с ней справлялся отец, я особо и не задумывался, как же тяжело ему это дается, просто выполнял его указания. А после его смерти оказалось, что все гораздо сложнее. Он хорошо чувствовал эту культуру. А у меня такого чутья не оказалось. Бездарь.
       Последний год меня доконал окончательно. Солнечная активность превысила допустимую норму почти в три раза, и моя драгоценная медит просто-напросто сдохла, вся и бесповоротно. Рычал и плевался я долго... А затем окончательно и бесповоротно решил, что в одиночку эта злоклятая ферма -- ноша просто непосильная, и пусть предки ворочаются в гробу, а с меня хватит, возней с травой, всем этим ковырянием изо дня в день на занюханном клочке земли, я был сыт по горло. Я решил, что заслуживаю лучшей жизни, продал ферму и подался на поиски новой работы в Новьен, ближайший крупный город от моих бывших "владений".
       И почти сразу нашел то, чего желал.
       На сверкающем неоновом плакате в бюро по трудоустройству я увидел крупногабаритного молодца с волевым квадратным подбородком. Затянутый в красивый черный костюм из экровелена -- очень дорогой и чрезвычайно популярной ткани на Нове-2, бравый парень красовался на фоне ночного звездного неба и несущихся вдаль космолетов, а его мужественная рука хватко сжимала ручку черного чемоданчика с эмблемой Межпланетной Почтовой Корпорации. Эмблемой, казалось бы, не имеющей ничего общего с самой работой курьера, -- космолет, пробитый навылет багровой зигзагообразной молнией с пылающим желто-белым острием. Такая же эмблема горела у курьера на груди.
       Жажда романтики, вспыхнувшая во мне при виде этой картины, впоследствии удивляла меня самого. Скорее всего, не обошлось без подсознательно наведенной рекламы, но в тот момент я не стал разбираться в побудительных причинах своего желания, а прямиком отправился к вербовщику. Мне захотелось во что бы то ни стало посмотреть на другие миры своими глазами. По натуре я весьма любознателен и в редкие часы досуга смотрел по визосети не только развлекательные программы с пышногрудыми красотками, обладавшими полным набором неотразимых прелестей. Нередко я тратил время на изучение специальных образовательных программ.
       Даже условия контракта не поколебали моей решимости, хотя представляли собой не что иное, как десятилетнее рабство. Зато, счел я, на полном жизненном обеспечении, с хорошей зарплатой, с легкой работой. В общем, мечта идиота.
       Новизна впечатлений, хлынувших во время первой же командировки в мой неискушенный ум, затмила всю предыдущую жизнь. Полет, звезды, сама атмосфера межпланетного корабля, где я тусовался среди самых необычных пассажиров, виденных ранее лишь по визосети, -- чужих, все это так жутко увлекало! Я трепал языком почем зря, знакомился направо и налево, бывало, нарывался по незнанию на мелкие и крупные неприятности и впредь предусмотрительно старался запомнить обычаи чужих, которые мне эти неприятности доставили. Казалось, подобная работа не приестся и за сотню лет, что там какие-то десять, обусловленные контрактом...
       Приелась. Уже через год. Непрерывная болтанка от планеты к планете набила оскомину, впечатления потускнели от избытка, выпендреж большинства рас надоел до смерти, "инность" уже вызывала тошноту, а не любопытство. Страстно захотелось где-нибудь на время осесть, забыться, отдохнуть, прийти в себя и привести в порядок свои мысли и планы на будущее. Но, увы... контракт. Мои желания никого не интересовали. Я получал очередной груз и мощным пинком Почтовой Корпорации отправлялся с ним к адресату.
       Потребность в курьерах моей категории была постоянной -- богатые частные лица предпочитали иметь дело с Почтовой Корпорацией, а не с медлительными и ненадежными федеральными почтовыми службами Галактической Федерации Миров, закосневшими в бюрократизме, к тому же частенько подвергавшимися банальному грабежу. Курьеры в Почтовой Корпорации по степени подготовки делились на несколько категорий. Я относился пока к самой низкооплачиваемой и перевозил не особо ценные грузы, но плох тот курьер, который не мечтает попасть в элитный разряд. Правда, для этого нужно очень потрудиться в физическом и психологическом самосовершенствовании, пройти целую уйму всяких курсов переподготовки -- за свой счет, разумеется, но, поверьте мне на слово, это окупалось. Элитный курьер получал столь дорогостоящие заказы, что по окончании контракта мог больше нигде не работать, существуя исключительно на накопленные сбережения. А клиентов у курьера такого класса из-за высочайшей гарантии доставки груза было хоть отбавляй...
       Именно в этом месте рассказа мой язык вдруг онемел. Когда во время пешей прогулки, задумавшись, неожиданно налетаешь лбом на пластобетонный столб, впечатление получаешь примерно такое же. Больно, обидно, глупо.
       Я почесал затылок, глубоко вздохнул, открыл рот, собираясь продолжить повесть о своей увлекательной жизни, и... поймал себя на том, что не помню, в чем же заключалась эта злоклятая гарантия доставки грузов. Смутно проступало фоновое ощущение, что связано это было с формой наказания компанией своих нерадивых служащих. И еще -- я вдруг остро почувствовал, что вспомнить этот почему-то потерянный кусочек исключительно важно. Нахмурившись, я попробовал сначала, уже мысленно. Жизнь на Нове-2, устройство в Почтовую Корпорацию, бесконечные рейсы, знакомство с Нори... Воспоминание о Нори оказалось странно тусклым и мимолетным... Затем я попадаю на Шелту, участвую в охоте в качестве дичи... Силы Зла, да в чем же состоит наказание Корпорации? Прокол, будь он проклят! А вместе с ним и тот подонок, что копошился в моей голове, как в своем курятнике!
       Сомнений на этот счет не было -- непорядок с воспоминаниями у меня явно из-за шептуна...
       -- В чем дело, парень? Что замолчал? Что-то неладно?
       Наткнувшись на внимательный, изучающий взгляд желтых глаз Целителя, я напряженно кивнул:
       -- Да. Пропал кусок памяти. Догадываюсь, как...
       Я снова умолк. Справа от Целителя прямо в воздухе материализовалась женщина. Одежда заскорузла от грязи, волосы -- темные спутанные космы, худосочное истощенное лицо -- печать нищеты и голода. Слабый порыв ветра, сопровождавший ее появление, донес омерзительную, тошнотворную вонь годами немытого тела и нестиранного тряпья. Тусклые гноящиеся глаза, похотливо обшарив меня снизу доверху, тупо уставились мне в лицо. Меня прямо перекосило от подобного внимания. Внешность, как я уже понял, характерная для шелтян: узкая вытянутая физиономия, игольчатый частокол зубов с парой мощных клыков на верхней и нижней челюстях, вытянутые кверху уши, проступающие сквозь волосы острыми кончиками. На вид, по меркам Новы-2, лет тридцать. С таким же успехом ей могло быть двадцать или пятьдесят. На Шелте возникла новая раса людей с физиологией, отличавшейся от обычных человеческих стандартов. Вот только из-за замкнутого образа жизни шелтян, похоже, в цивилизованном мире мало кто об этом знал.
       Женщина хихикнула, то ли увидев во мне что-то забавное, то ли собираясь заигрывать. Наверняка не подозревает, бедняга, что ее жуткая улыбка отбивает всякую охоту ответить ей взаимностью не хуже, чем ее омерзительный занюханный вид. И эта вонь... О, Небо... Сейчас точно стошнит...
       Толстячок, насмешливо улыбавшийся с момента появления гостьи, коротко хохотнул:
       -- Ты уже пользуешься спросом, Мастон Никс. Не пугайся, она тебя не укусит, она просто хочет на тебе заработать... Эй, да на тебе лица нет! Очень уж у тебя воображение живое. Ну-ну, возьми себя в руки.
       -- Я тебя умоляю, избавь меня от этой ходячей помойки, -- процедил я сквозь зубы. -- Ты ведь это можешь, не так ли?
       -- Ну-у, если ты не в настроении...
       -- Да, силы Зла! Не в настроении. И ты это прекрасно понимаешь.
       Моя агрессивность не произвела на толстяка никакого впечатления, напротив, он ухмыльнулся еще шире. Но просьбу выполнил, махнул гостье пухлой ручонкой:
       -- Пошла отсюда.
       Женщина в ответ молча оскалилась и исчезла. Звук хлопка в ладоши -- и ее словно и не было. Какое облегчение.
       -- Хороший на этой планетке набор параспособностей у людей, -- пробормотал я, глядя на пустое место, где она только что стояла. -- Больше, чем где-либо на планетах Федерации.
       -- Кукольники, летуны и прыгуны, -- подхватил Целитель, соглашаясь со мной. -- Действительно, планетка уникальная.
       -- А как насчет тебя самого? Кто ты сам, Целитель?
       Пухлые пальцы толстячка потеребили круглый лоснящийся подбородок. То ли мне показалось, то ли мой вопрос его изрядно смутил и озадачил... От внезапной догадки мне почему-то стало жарко. Ах ты, Зло его задери... неловко как вышло. С ним, вероятно, шептуны тоже поработали...
       -- Я же сказал -- целитель. Но вернемся к тебе. Того, что ты рассказал о себе, пока хватит. Значит, у меня еще осталось немного времени рассказать тебе об испытании. Ты ведь еще желаешь узнать, что это такое?
       -- Да. Ну?
       -- Дуэль.
       -- Очень емкий ответ. Но не помешали бы подробности, знаешь ли.
       -- Дуэль, схватка один на один... Бигмана не зря кличут Мастером Шеста. -- Целитель неопределенно хмыкнул. -- Вряд ли ты выстоишь. Постарайся просто продержаться как можно дольше, иначе не заработаешь никакого уважения местных. Это важно, так как здесь ты, скорее всего, надолго... Что-то у тебя кислый вид, а? Ты лучше соберись как следует.
       -- Не вижу, с чего мне веселиться, -- мрачно проворчал я. -- Хм... Отказаться я, конечно, не могу?
       -- Еще чего захотел, -- Целитель неодобрительно качнул головой, надувая толстые щеки. -- Я бы даже пробовать не советовал. Тогда тебя просто искалечат. А потом любой презренный бродяга будет считать своим святым долгом при каждой встрече вытирать о тебя ноги. Пока ты не докажешь каждому из них, что ты не коврик. Это будет куда тяжелее, чем выложиться сразу, один раз, на испытании...
       Он с сомнением скользнул взглядом по моей фигуре. Как я выгляжу, я знал не хуже его -- невысокий, худощавый, грудой мышц меня никак не назовешь.
       -- Бигман Шест выше тебя на голову, -- сообщил коротышка после визуальной физической оценки. -- И Мастер Шеста. Но я буду болеть за тебя. Будет чудненько, если ты надерешь прыгуну задницу и немного собьешь с него спесь. Но это вряд ли. Знаешь, что самое забавное в твоем новообретенном приятеле Бигмане? По крупному счету он неплохой парень. Точнее, один из лучших среди отребья, населяющего Шелту. Тебе просто не повезло, что в охоте участвовал его брат. Здесь слишком скучно, чтобы отказываться от подобных развлечений... Ты ведь меня понимаешь?
       Я промолчал, хмуро уставившись на свои ботинки.
       "Неплохой парень". Знавал я истории, в которых при трагичном стечении обстоятельств самые нормальные, хорошие люди становились смертельными врагами на всю жизнь. Но этот "неплохой парень", думаю, не понравился бы мне в любом случае. Что может сделать бывший фермер против профессионального драчуна и "неплохого парня" Бигмана? Единственное, что у меня имелось в арсенале, так это искусство Мобра. Ежедневно обрабатывая поле с медит, я не мог не соприкоснуться с самим искусством. Мой бывший приятель, сосед по ферме, как-то показал мне, как принимать выжимку из культуры, и рассказал об азах техники структурирования психофизических мыслеобразов. Вообще, Мобра есть искусство пробуждения максимальной жизненной силы, заключенной в человеческом теле, и, хотя я кое-что усвоил, блестящими способностями не блистал. Мне просто было некогда этим заниматься, больше приходилось думать о куске хлеба насущного. Вот если бы я был Мастером Мобра, позволил я себе помечтать, то никакие прыгуны не вызвали бы у меня проблем... Но я так и остался дилетантом, поэтому малая магия Новы-2 могла мне и не помочь... Целитель может смело болеть за Бигмана. Его расположение ко мне, совершенно незнакомому для него человеку, по-прежнему казалось мне подозрительным. Или он болеет за всех "обиженных и обойденных"?
       -- Расскажи о замене, Целитель. Как это происходит?
       -- Понятия не имею. -- Коротышка снова потер подбородок, слабо усмехаясь. -- Никогда не испытывал. Я ведь попал на Шелту еще до появления шептунов, а на старожилах Шериф экспериментов не проводил.
       Вот как. Я был удивлен. Вот что значит делать поспешные выводы.
       -- И что собой представляет этот ваш... Шериф?
       -- Да брось ты, парень. Ты что, не заметил, что я до сих пор практически ничего не рассказал тебе о Городе?
       А вот после этого я разозлился и разозлился крепко. Какого Зла он тут выпендривается? Мне не нужна его жалость. Вообще ничья жалость не нужна. Нечего меня унижать только по той простой причине, что я попал в эту мерзкую ловушку. С любым может случиться. Не хочет трепать языком, полагая, что после этой идиотской замены я все равно все забуду, что ж -- его право. Да только кто знает... Как раз таки здесь Мобра может мне помочь, даже в том малом объеме, в каком я с ней знаком...
       -- Я не забуду, Целитель.
       -- Какие мы сердитые, аж страшно, -- посмеиваясь, ответил он. -- Посмотрел бы на себя со стороны, прямо зубами скрежещешь... Только я видал уже таких упертых. Не хочешь смотреть фактам в лицо? Дело твое. Хотя скорее всего в этом упрямстве сказывается недостаток информированности... Шептун -- это не шуточки, Никс. Отнесись к нему серьезно и готовься к испытанию.
       Любой на моем месте вспылил бы после этого. Он меня просто достал своими усмешечками. Кулаки на коленях против воли сжались так, что посветлели костяшки пальцев.
       -- Зло бы тебя забрало, толстяк! Да, я не уверен на все сто, что я не забуду, но не слишком-то приятно, когда в твоем поражении нисколько не сомневается кто-то другой! Мне не помешала бы моральная поддержка, раз ты такой сердобольный, а вот свои приколы ты лучше оставил бы при себе!
       -- Галт, -- невозмутимо поправил он. -- Галт бы тебя задрал.
       -- Что? -- не понял я, сбитый с толку его репликой.
       -- Скоро ты будешь говорить именно так. Это местный жаргон, эквивалент тому, что ты только что произнес. Как ты там сказал: "Зло бы тебя забрало, Целитель!" Хи-хи. Классно звучит. Но не по-нашему.
       -- Вижу, тебе очень весело, -- медленно процедил я, ощущая, как злоба черным облаком поднимается со дна души, окончательно заслоняя самоконтроль. Кому-то я сейчас сверну голову. Определенно. И этот "кто-то", скорее всего, будет маленький, толстенький и зелененький. Определенно.
       -- Грустно, -- возразил он, вдруг скомкав улыбку и сразу посерьезнев. -- На самом деле мне очень грустно, Никс. Сейчас будет испытание, и Бигман тебя покалечит. А я буду тебя выхаживать. Но самое скверное будет, если замена начнется во время испытания, бывает, и шептуны ошибаются в своих прогнозах. А, ладно, что гадать. Чтобы там ни было -- все уже предопределено.
       Все уже предопределено...
       "У нас, на Нове-2, -- вдруг пришло мне в голову, -- так поступают с преступниками".
       С помощью специальной аппаратуры, в зависимости от приговора Судебной Машины, людям переписывают память, промывают личность или меняют ее полностью. Был один человек -- стал совершенно другой. Меняется все -- поведение, привычки, мировоззрение, жизненный опыт. Как-то даже не укладывалось в голове, что подобное скоро может произойти и со мной. Рассудок это упорно отрицал. Силы Зла, да бред все это, натуральный бред сивой кобылы!
       Я свирепо глянул на Целителя:
       -- Я очень постараюсь ничего не забыть, Целитель. Инопланетники с Новы-2 кое-чего стоят. Я надеюсь на то, что мне удастся это сделать... А на тот случай, если нет... Ты, кажется, говорил, что если новичок заинтересует Доса Пламя или Шерифа -- думаю, кто-то из них твой шеф, или оба сразу, о чем ты упорно умалчиваешь, то память хотя бы частично будет ему возвращена? Так ведь? Я правильно тебя понял? Если я выиграю на испытании...
       -- Вот и отлично, Никс! -- Толстячок с чрезвычайно довольным видом хлопнул пухлыми ладошками по не менее пухлым коленкам, издав звук лопнувшей резины. -- Я уж думал, что не смогу как следует тебя завести, больно уж кислая у тебя была физиономия. А сейчас -- любо-дорого посмотреть, боевой пыл налицо, извини за каламбурчик.
       -- Ах ты, маленький...
       -- Засранец, да? Молодец! -- Целитель подмигнул. -- Продолжай в том же духе! Чтобы справиться с Бигманом, мало иметь хорошие, ничего-не-забывающие мозги, надо еще как следует...
       -- Сейчас я это исправлю, -- раздался рядом уже знакомый хриплый голос.
       В мгновение ока я оказался на ногах, резко развернувшись всем корпусом навстречу говорившему. Одновременно с этим правая рука, покорная выучке, быстро скользнула под куртку за "максом"... Ах, проклятие -- у меня же ничего не было.
       В двух шагах, небрежно расставив длинные ноги, с самоуверенной усмешкой на тонких, как след от карандаша, губах стоял Бигман Шест. На долговязом шелтянине был тот же наряд -- огромная широкополая шляпа на голове, с черно-белой зеброй на тулье, и просторный до колен плащ из серой ткани, местами в прорехах, наглухо застегнутый до горла. Обе его руки сжимали по шесту из темного полированного дерева, длиной метра по два каждый.
       Сколько прыгун слышал из того, что мы тут наговорили?
       Впрочем, не важно. Достаточно свернуть ему шею, и информация не уйдет дальше его ушей, чтобы он ни услышал. Очень простое решение проблемы. Бигман сам напросился. В его заявлении было столько самоуверенной злобы, что нестерпимо хотелось размазать его физиономию о ближайшую стену, не дожидаясь сигнала к началу потасовки. Коротышка, хитрая бестия, действительно меня завел.
       -- Сейчас я это исправлю, -- повторил Бигман, повторил неторопливо, тщательно разделяя каждый слог. Он наклонился вперед и выдохнул мне в лицо запах испорченного желудка. -- Сейчас я вышибу тебе твои мозги, иноп, твои хорошие, ничего-не-забывающие мозги.
      
       5. ИСПЫТАНИЕ
      
       -- Ты уверен, что время испытания пришло, прыгун?
       Коротышка крутанулся на табуретке, разворачиваясь к Бигману лицом.
       Праздный вопрос. Вокруг нас быстро собиралась толпа зрителей. Желающих поразвлечься оказалось хоть отбавляй, но иного я и не ожидал. Каково общество, таковы и развлечения. Однако что-то слишком плотно они нас обступают...
       -- Конечно, Целитель, -- насмешливо осклабился Бигман Шест. -- Дос Пламя прислал мне разрешение. Теперь твоим подопечным займусь я.
       Коротышка, теперь уже неторопливо, с достоинством встал, словно король перед своими подданными, и внезапно замахал ручонками не хуже ветряной мельницы, испортив все впечатление.
       -- Осади назад! -- сердито зарычал он. -- Вы все знаете правила -- десять метров для боя! Давай, давай, не задерживай! Чем шире круг, тем лучше представление! Пошевеливайтесь! Ты, носатый, куда прешь, глаза потерял, что ли? А ну убирай свои ходули, пока я их тебе в задницу не вставил! Ну никогда никакого порядка, галт вас задери! Живее двигайтесь, живее, еще немного... Вот, так уже лучше, здесь вот еще чуток... Все, хорошо. Теперь порядок.
       По сравнению с утренним пробуждением самочувствие было уже более-менее сносным. Пока шелтяне послушно теснились, образуя круг в требуемые десять метров, я тоже времени не терял -- подыскивал подходящий к случаю Ключ. Вчера из-за постоянной гонки я так и не сумел воспользоваться услугами Мобра, но теперь возможность имелась. Я неплохо владел Камнем, пожалуй, даже лучше, чем всеми остальными Ключами, но сейчас мне это почти ничего бы не дало -- ну, принял бы безболезненно два-три очень сильных удара, а затем вышел бы из игры. Дело в том, что ваш покорный слуга Мастон Никс был зверски голоден, и от слабости у него слегка кружилась голова. Как-никак, я не ел уже больше суток. Поэтому, подбирая Ключ, я обязан учитывать, что любой из них при катализации отнимет большую часть той энергии, что у меня имелась.
       Между прочим, со стороны смотрелось забавно, как такой маленький человечек, как Целитель, уверенно командует столь огромным сборищем народа, но в данный момент мне было не до веселья. Происходящее касалось меня непосредственно.
       Сформировав круг нужного диаметра, толпа прекратила движение.
       Безотчетно стряхивая прилипший к одежде мусор, я исподлобья скользнул взглядом по лицам шелтян, окруживших меня со всех сторон непроницаемой стеной и бесцеремонно глазевших на подопытную крысу по имени Мастон Никс, доставленную на лабораторный стол исключительно для их удовольствия. И Бигман, и Целитель здесь были хорошо известны, поэтому едва удостаивались мимолетных взглядов, я же, как новичок, вызывал естественный, да еще долго сдерживаемый запретом интерес. Большинство разглядывало меня, не скрывая своего презрения, и это тоже понятно -- я иной, не из их среды, а чужак в подобном примитивном обществе довольно часто вызывает враждебное к себе отношение самим фактом своего существования. Инопланетник. Иноп.
       Закончив осмотр, я вздохнул. Не знаю, каким они видели меня, но сами шелтяне смотрелись так, что глаза б на них мои не глядели. По ассоциации вспоминался сериал про вампиров-кровососов, который я успел посмотреть по визосети перед очередной командировкой. Своими узкими зубастыми лицами шелтяне определенно смахивали на этих вампиров... На целую толпу вампиров, зажавшую в тесном кругу свою жертву.
       Как ни оттягивай неизбежное, а наши с прыгуном взгляды все-таки перекрестились. В тот же момент Бигман швырнул мне один из двух шестов. Движение его руки было легким и непринужденным -- этакое небрежное изящество, и я попался на удочку кажущейся легкости, как последний сопляк.
       Я поймал шест, свободно обхватив древко пальцами правой... И едва не потерял равновесие под его тяжестью. Шест так резко потянул вниз, что я не нашел ничего лучшего, как дать ему коснуться концом земли, и сделал вид, что просто оперся на него. Хорошая мина при плохой игре. На самом-то деле я навалился на него чуть ли не всем телом. Досадная промашка. Восстановив равновесие, я собрал все свои силенки и взял шест обеими руками наперевес, не без труда оторвав от земли. Хотя эта штуковина выглядела деревянной, казалось, что отлита она из стали -- настолько она была тяжела. Силы Зла, и этим мне придется размахивать?!
       Все еще презрительно улыбаясь, прыгун играючи подкинул свой шест в воздух, перехватил за середину, расставив ладони на расстоянии метра друг от друга, чуть выдвинул вперед правую ногу, и замер в этой стойке.
       Скверно. Очень скверно. Противник мне попался физически очень сильный. Вряд ли здесь скрыт подвох, оба шеста весят одинаково. К тому же Бигман на голову выше меня, что тоже плохо, так как и руки у него, соответственно, длиннее. Последний раз перебрав в уме Ключи Мобра, я выбрал Маятник -- ускорение рефлексов и резкое, на уровне подсознания, отклонение от ударов. Едва ключевое слово мыслеобраза было произнесено, как его структура принялась воплощаться в мышцы. Пока это происходило -- здесь опять же работало больше подсознание, чем сознание, -- я не спускал с Бигмана глаз, внимательно наблюдая за его движениями.
       Несколько секунд сильнейшей концентрации воли и психики -- и по телу пробежала нервная дрожь, кожу начало покалывать. Хороший признак. Значит, я еще не настолько плох, как мне думалось.
       -- Сейчас мы посмотрим, как ты умеешь двигаться, иноп, -- сообщил Бигман, совершая демонстративно плавный взмах шестом по широкой дуге над головой. С его лица не сходила паскудная усмешка, способная вывести из себя и не такого терпеливого человека, как я (тренируется он перед зеркалом, что ли?). -- Вскакиваешь с места ты неплохо. Но право же, не стоило так пугаться одного звука моего голоса. Нет причин для беспокойства, вышибание мозгов -- это почти безболезненно...
       В ответ на столь пресный юмор из толпы понесся оглушительный хохот, свист и улюлюканье. Вполне предсказуемая реакция. Я, естественно, промолчал, сосредоточенный на своих ощущениях Ключа. Мне было не до пикировки, не до настроений толпы.
       Взметнув правый кулак вверх, прыгун громко выкрикнул:
       -- Делайте ставки, ребята!
       Толпа загоготала еще сильнее. Да уж, веселье -- дальше некуда. Эти зубастые "ребята" не собирались участвовать в заведомо безнадежном, как им представлялось, пари. Если говорить откровенно, мне оно представлялось таким же. Но посмотрим... Никто не застрахован от случайностей, способных изменить события коренным образом...
       -- Ладно, удачи, парень! -- Коротышка-целитель ободряюще хлопнул меня по спине и ретировался в толпу, сразу растворившись в ее массе.
       Бигман шагнул влево... И сразу преобразился -- нескладная, неуклюжая раньше долговязая фигура буквально потекла. Изящество и отточенность его движений невольно вызывали уважение. Охотник, крадущийся к ничего не подозревающей жертве...
       Целитель не ошибся, Бигман и впрямь был профессионалом, да еще каким.
       Тем хуже для меня.
       Я немедленно "отзеркалил" его, переместившись вправо, и синхронно с ним двинулся по мысленно вычерченному кругу, стараясь сохранить между нами безопасную дистанцию. Шест был все же тяжеловат для моих рук, не помешал бы какой-нибудь Ключ силы, но лимит энергии накладывал свои ограничения. Бигман же вертел своим шестом играючи, намного превосходя меня физически.
       Шум вокруг стих, внимание зевак было поглощено началом поединка.
       Еще пара шагов -- он ко мне, я от него. Мы не приближались друг к другу и не удалялись. Шест медленно крутился в его руках светлой спицей в невидимом колесе, сея в пыль под ногами тихий шелест.
       Он явно не торопился. Я уже испортил одно представление горожанам, и Бигман, несомненно, решил возместить его другим. Я ничего не имел против. Даже больше -- я желал, чтобы это представление получилось как можно зрелищнее. Вот только победившей стороной я предпочитал видеть себя. Во-первых, я только сейчас начал понимать, до чего же зол на самом деле. Вчера мне выпал не самый лучший день в жизни -- меня травили псевдоящером, грабили, избивали, в довершение ко всему чужой-доррикс залез мне в голову своими мерзкими ментальными щупальцами, после чего я провалялся весь оставшийся день, ночь и утро в полнейшем беспамятстве. Последнего я не помнил, приходилось судить по рассказу Целителя. Вот, а теперь эти жизнерадостные шелтяне с неиссякаемым чувством юмора снова развлекались и снова смеялись надо мной.
       Во-вторых, победа была мне необходима, как воздух. Чтобы заработать право остаться самим собой хотя бы частично.
       В-третьих, хотелось преподать шелтянам урок. Не все инопланетники так слабы, как им представляется. И душевный настрой соответствовал -- впервые в жизни я готов был убивать. Без дураков. Ведь желать и быть готовым выполнить желание -- разные вещи. Но законы гуманной цивилизации остались за рамками этого мира, и холодный гнев копился глубоко внутри, вливая в меня новые силы. Так что эти парни своего добились.
       Бигман вращал шестом все с тем же непринужденным изяществом, предоставляя зрителям насладиться его каждым уверенным, отточенным долгой практикой движением. Мне тоже торопиться было некуда. Структурирование Ключа-Маятника еще не завершилось, и мне было на руку тянуть время. Да я и не уверен в том, что начать первым -- хорошая идея. Малолеткой я с соседскими ребятишками немного забавлялся борьбой на шестах, больше дурачились, чем занимались этим всерьез, пытаясь подражать взрослым, и из всех этих забав я вынес довольно слабое преставление о том, как надо действовать с подобным оружием. Я понимал, что, не владея шестом в совершенстве, мог при первом же своем выпаде моментально раскрыться для сокрушительного удара противника, и выжидал, старательно копируя технику движений Бигмана и "накачиваясь" Мобра, собирая все крохи своего дилетантского умения.
       Мы завершили первый круг, все также пристально глядя друг другу в глаза, начали второй.
       Затем третий.
       Вокруг по-прежнему стояла мертвая тишина. Узкие темные глаза прыгуна не отрывались от моих.
       Закончив третий круг, я начал нервничать -- что-то Бигман слишком уж медлил. Возможно, именно этого он и добивался -- посеять во мне неуверенность, а может быть, монотонным движением по кругу старался усыпить мою бдительность и застать врасплох. Или пытался определить по манере моего поведения, на что я способен...
       Мысль не закончилась, оборванная выстрелом первого выпада. Конец шеста мелькнул как молния, с шипением вспоров воздух, и устремился к моему виску. Как я ни поджидал, все же едва не пропустил этот смертельный удар и только благодаря Мобра, ускорившему рефлексы, сумел парировать.
       Тело сработало автоматически: перенос веса на левую ногу, перехват шеста посередине, так что правая рука оказалась выше левой на расстоянии три четверти метра, удар с коротким разворотом, верхние концы шестов столкнулись с сухим, звучным треском. Отскок на шаг назад.
       Бигман тоже отступил. Презрительная усмешка, не сходившая с его лица с начала поединка, сменилась озадаченным выражением.
       -- О-о! -- почти неслышно вырвалось у него. -- Кажется, иноп тоже кое-что умеет? Это становится интересным. Это даже лучше, чем я ожидал. Молодец, иноп, я рад за тебя... Чем дольше ты будешь сопротивляться, тем приятнее будет тебя прибить.
       Не удостоив его ответом, я продолжал пристально следить за его руками. Стоит мне на мгновение отвлечься -- и все, пиши эпилог со смертельным исходом... Но его удивление придало мне сил. У меня был шанс с ним справиться, пусть даже он считает иначе.
       Бигман нахмурился, кивнул, как бы говоря, что принял к сведению, что я не такой уж растяпа, каким показался ему вначале, а затем уже открыто шагнул вперед. И тут же последовал новый выпад, как продолжение первого, -- шест рванулся ко мне нижним концом, целясь в шею.
       Я встретил его точно посередине своего шеста, между рук, и ладони болезненно заныли от отдачи. Удар был столь силен, что меня отбросило на два шага назад, но на ногах я устоял. Неверный блок. При моей-то небольшой массе тела парирование должно быть не лобовым, а скользящим, отводящим основную мощь выпада в сторону, а то так и руки мне переломает. Ничего, учтем на будущее...
       Тишина над площадью все еще была полной. Я слышал свое собственное дыхание. Можно было подумать, что у шелтян считалось плохой манерой шуметь во время поединка... Мне некогда было смотреть на них, но, скорее всего, они все просто пооткрывали рты в немом изумлении. Ну, как же, иноп посмел сопротивляться их признанному Мастеру Шеста. Держите карман шире, острозубые ребятки, -- я сдаваться не собираюсь...
       Прыгун ринулся вперед, и шест его замелькал с невероятной быстротой, кромсая воздух на почти осязаемые куски. Последовала серия стремительных ударов в голову, шею, грудь, ноги... и все я отбил! Мы сражались ожесточенно и молча, только треск стоял. Мне не хватало его умения, но я возмещал его скоростью реакции, достаточной, чтобы выдерживать его бешеный темп. Воздух рычал вокруг нас, казалось, в руках у Бигмана не один шест, а целый десяток, и все они старались до меня добраться.
       Несколько минут я держался с ним на равных, потом пришло тревожное ощущение, что действие Мобра начинает слабеть. Задавив отчаяние в самом зародыше, я заставил себя сосредоточиться на основном -- на сражении.
       Объясняю. Любой Ключ Мобра в конце концов себя исчерпывает, так как длительность его действия напрямую зависит от жизненной силы посвященного. Поэтому я старался расходовать ее как можно экономней, четко осознавая, что долго так продолжаться не может. Главное -- никаких лишних движений. И все-таки конец приближался катастрофически быстро...
       Шест вытянулся, как змеиное жало, целясь в грудь, но я отскочил. Прыгун нанес еще пару скользящих ударов по щиколоткам и остановился. Лицо шелтянина блестело от пота, губы раздвинулись в злобной гримасе, обнажив сверхострые клыки, в глазах горела ярость. Выдержка ему, наконец, изменила. Такого отпора он наверняка не ожидал.
       Честно говоря, я сам не ожидал от себя такой прыти. И пот струился у меня по лицу не меньше, чем у противника, а руки мелко дрожали от напряжения под все увеличивающейся тяжестью шеста. Казалось, пальцы сжимают не шест, а самое натуральное бревно. Усталость -- это такая штука, которую почти невозможно проигнорировать.
       По толпе пробежал удивленный ропот и тут же смолк. Зрители затаили дыхание, ожидая дальнейших действий.
       Преодолев приступ бешенства, прыгун снова двинулся по кругу. Взгляд его жалил, верхний конец шеста покачивался из стороны в сторону, словно змеиная головка. Хотя он взмок, признаков усталости у него я не наблюдал, а это было очень скверно для меня.
       Я по-прежнему синхронно кружил напротив, выдерживая между нами дистанцию в два метра, используя передышку для восстановления сил. С каждым шагом пауза становилась все напряженней... Вскоре она уже отчетливо звенела...
       Внезапно руки Бигмана проворно заработали, и шест превратился в свистящую плоскость -- он решил изменить тактику. Вращая шест с невероятной скоростью, он еще успевал перебрасывать его из руки в руку. Я мгновенно сообразил, что после удара такой "вертушки", если попытаюсь ее отбить, то вряд устою на ногах. И когда шест, вырвавшись из вращения, рубанул мне по ногам, я подпрыгнул. Это было единственно правильное решение для меня, но я подпрыгнул недостаточно высоко.
       Шест всего лишь чиркнул по подошвам ботинок, но даже этого хватило. Невидимая рука с бешеной силой рванула меня за ноги. Я умудрился сделать боковое сальто и приземлиться как раз в тот момент, когда прыгуна после собственного удара развернуло по инерции вокруг оси, и его шест рубящим концом чуть не врезался в толпу шелтян, испуганно отпрянувших назад. Не удержав равновесия, Бигман упал на одно колено и оказался раскрыт.
       Вот он, долгожданный миг!
       Я не упустил этого момента. Я просто не имел права упускать такой момент.
       Мгновенно сконцентрировав всю энергию, какая у меня имелась в области рук, я провел косой рубящий удар снизу вверх с поворотом тела, чтобы придать движению максимальную силу удара, и конец моего шеста врубился точно под подбородок проклятого прыгуна...
       Я не понял, как он это сделал.
       Я уже мысленно торжествовал победу -- после такого удара вряд ли можно остаться на ногах, но он... Будь он проклят!
       Он отбил мой удар, не глядя. Концы шестов с сухим треском сошлись и разлетелись с огромной, неодолимой силой. Мой швырнуло вправо, и меня сильно развернуло следом. Шест Бигмана ушел влево, но он и не пытался погасить инерцию, как я, а, наоборот, воспользовавшись своим опытом бойца и моей ошибкой дилетанта, прибавил силы, и нижний конец его шеста, вычертив витую дугу, метнулся к моим ногам.
       На этот раз я не успел.
       Наверняка в подобной ситуации и сам прыгун ничего не смог бы поделать против такого выпада. Удар пришелся точно в пах, и дикая, нестерпимо парализующая боль пронзила меня с головы до ног раскаленной спицей, вышибла дыхание и согнула пополам. Ноги подломились, шест вывалился из рук. Я рухнул на колени, ослепнув от огненных вспышек в глазах, во всем теле. Долгую мучительную минуту я не мог сделать вдох, судорожно прижав руки к паху и скрючившись почти до земли. Застрявший мучительный крик рвал горло.
       До слуха смутно донесся восторженный рев толпы, довольной победой Бигмана. Совершенно беспомощный, практически в полной отключке, я ждал рокового удара, но Бигман почему-то медлил, видимо, наслаждаясь моими мучениями.
       Прошла еще минута. Невероятным усилием воли я сумел разогнуться и взглянуть перед собой затуманенными болью глазами.
       Он стоял, выпрямившись во весь рост, и спокойно смотрел сверху вниз, возвышаясь надо мной, словно демон Зла. Казалось, плечи его упираются в небо. Наши глаза встретились, и прыгун нанес два коротких режущих удара концом шеста. Он не старался сбить меня с ног, шест лишь коснулся моего лица, и я почти не шелохнулся.
       По рассеченному лбу потекла кровь. Новая боль была почти незаметна на фоне той, которая меня уже терзала. Судорожный вдох... Сердце бешено колотилось о ребра, отдаваясь в висках громовыми ударами, шум в голове заглушил почти все звуки снаружи. Я понимал, что проиграл, и в то же время все еще на что-то надеялся, отказываясь верить и понимать, что проиграл.
       Если бы не боль, я бы сумел еще как-то сопротивляться... Безумная надежда. Времени больше не осталось.
       Бигман медленно поднял шест над головой для последнего удара. Он собирался провести его как можно эффектней, чтобы это надолго врезалось всем в память. В глазах его горели жесткие холодные огоньки, лицо выражало торжество. И... мне показалось? Где-то в глубине его глаз мелькнуло странное сочувствие... Да нет, показалось...
       Я не хотел, чтобы он прикончил меня на коленях. Стиснув зубы, я начал медленно подниматься, вкладывая в движение дикое усилие. Вены вздулись от напряжения, по телу ручьями бежал пот, смешиваясь с кровью на лице, и... Он же все там у меня разворотил, отстранено подумал я, чувствуя, как кровь бежит вниз и по ногам. Если бы не боль, снова мелькнула мысль... Боль, все еще державшая тело в тисках. Полностью разогнуться я не смог, мышцы просто не повиновались.
       Боль... В голове вдруг прояснилось.
       Нужно немедленно избавиться от боли, и этого можно достигнуть сменой Ключа. Я ухватился за свой последний шанс в этой драке -- шанс отомстить и остаться живым. Мне не пришлось даже выбирать, Ключ пришел сам, возникнув перед глазами ярким образом. Мыслеобраз вошел в подсознание как клинок в ножны, лязгнув металлом. Пресс, решил я, еще сильнее стискивая зубы, и оторвал руки от окровавленного паха. Гигантский стальной Пресс.
       Словно подстегиваемое отчаянием, структурирование началось с бешеной скоростью. Теперь я смог выпрямиться полностью, чувствуя, как тело превращается в металл. Сквозь заливавшую глаза кровь я видел неважно, но Бигмана разглядеть мог. Этого вполне достаточно. Следовало так поступить с самого начала -- подойти к прыгуну и раздавить его, как вошь.
       Бигман был весьма озадачен. Тем, что я сумел подняться, вместо того, чтобы корчиться у его ног. Тем, что я стоял и собирался напасть, вместо того, чтобы выть от боли и просить о пощаде. Что ж, этим моментом можно было даже гордиться. Затем на лице прыгуна мелькнуло насмешливое удивление. Не знаю, что там ему показалось таким забавным, но, не завершив удара шестом, он швырнул его под ноги зрителям и шагнул ко мне, поднимая тяжелые кулаки.
       Глупец! Вместе с шестом он отбросил свой шанс меня одолеть.
       Но он этого еще не понимал. Не понял и тогда, когда я шагнул вперед и мои ладони легли ему на плечи. Пальцы, живущие уже своей собственной жизнью, проворно нащупали выпирающие под плащом ключицы и надавили на них. Ноги срослись с землей. Все с той же насмешливой улыбкой Бигман выбросил вперед кулак... Стальная подошва Пресса в сознании лязгнула и пошла вниз. Кулак прыгуна врезался мне в лицо, словно в стену. Удар был очень силен, но мышцы уже окаменели настолько, что я его не ощутил. А боль... Пресс не может чувствовать боль.
       Бигман отдернул отбитую руку, глаза его изумленно расширились. Видно было, что кожа на костяшках пальцев у него содрана. Медленно, очень медленно, сквозь сковывающий мышцы мыслеобраз, я усмехнулся ему в лицо. Нас разделяло теперь только расстояние моих вытянутых рук; и я не собирался его изменять.
       Он попытался стряхнуть мои руки движением своих плеч. Широкие, сильные плечи, с огромным запасом неизрасходованных сил... Я ощутил это движение, но он сам не шевельнулся. И тогда я надавил. Его ноги подогнулись. Бигман хрипло взревел, пытаясь выпрямиться, но лишь сильнее оседал к земле, борясь с многотонной давящей тяжестью на своих плечах.
       Пресс работал.
       Мой взгляд застыл. Перед ним постепенно проплыла сверху вниз грудь Бигмана, затем шея с дергающимся кадыком, узкий подбородок, хищный крючковатый нос, глаза... Минуту назад он был значительно выше меня, но теперь я уравнял его рост со своим. Какое-то мгновение мы стояли лицом к лицу, и я уловил в его глазах понимание происходящего, только-только начавшее оформляться в его сознании, зарождающийся страх. Затем его лицо двинулось дальше, вниз.
       Пресс работал.
       Он попробовал уйти из-под моих рук рывком вниз, попытался согнуть ноги и вывалиться из сжимающих его тисков, рвануться в сторону и вверх, а затем опрокинуть меня навзничь. Ничего из этого ему не удалось. Он был под прессом. Через мои ладони катализация Ключа перекинулась на его тело, превращая плоть в металлическую болванку, которую сгибал, расплющивал пресс моего тела.
       Он испугался по-настоящему, когда хрустнули его ключицы, и в панике дико заорал. Вибрация голосовых связок -- это все, что я ему позволил. Я хотел, чтобы этот крик был услышан толпой, я желал насладиться и ее страхом. Полутелепаты, они могли ощутить то же, что и Бигман, разделить с ним его слепой ужас.
       Я убивал его постепенно, но в моем представлении Бигман был уже мертв.
       Лицо прыгуна побагровело от усилий. Казалось, еще немного -- и его жилы взорвутся от неимоверного напряжения. И взорвутся. Сейчас я это сделаю. Еще немного -- и...
       Я продолжал давить, с ненавистью глядя сверху в выпученные от боли и страха глаза, на перекошенный от напряженного крика рот, и ломал, ломал его длинное сильное тело... Кости его смещались, ребра сходились вплотную одно к одному, позвоночник сжимался, впечатывая звено в звено. Болванка, металлическая болванка, которой нужно придать желаемую мной форму...
       Крик вдруг захлебнулся, и руки ощутили пустоту. Прыгун исчез. Я непонимающе уставился на то место, где он только что стоял. Затем до меня дошло, и я с каким-то странным облегчением принялся растворять образ Пресса в мозгу. Но -- постепенно. Ощущение своего тела должно было вернуть боль, не следовало этого забывать. Я постарался растворить мыслеобраз так, чтобы металл остался в пораженном месте -- в паху.
       Тем временем из притихшей толпы вынырнул Целитель и осторожно коснулся моей руки.
       -- Ну, ты даешь, парень. Не понимаю, что это было, но ты превзошел все ожидания. -- В его голосе слышалось явное уважение.
       -- Я собирался его прикончить, -- хрипло проговорил я, скованно двигая онемевшими губами, -- но он успел телепортироваться. Счастливчик. До... -- Я глубоко вдохнул. -- Доведи меня до стены. Мне... надо отдохнуть. И разгони... этих... Если можешь.
       Целитель тут же обернулся к толпе и низко зарычал:
       -- Разойдись! Живо! Пошевеливайте костылями, пока порчу не наслал! Ну, ты, лопоухий, особое приглашение надо? Проваливай! Давайте, давайте, не задерживайтесь, представление окончено! А ты куда прешь?! Кому сказано, придурок, а ну двигай отсюда...
       Толпа рассосалась как по волшебству. Надо будет как-нибудь спросить, о какой порче он говорил... Но это так, отвлекающий мысленный маневр. Десять шагов до стены я прошел, переставляя ноги как манекен и опираясь на плечо коротышки. Я боялся. Я боялся той боли, что должна вернуться, как только я ослабею настолько, что не смогу контролировать Ключ. Дойдя до стены, я развернулся и, прислонившись к ней спиной, медленно сполз вниз, на табурет.
       Теперь желтые глаза толстяка находились на одном уровне с моими.
       -- Я победил... честно? -- с усилием выдохнул я.
       Он понял, что я хотел узнать, и кивнул:
       -- Да, испытание не повторится. Теперь всем известно, что ты можешь убить. Вряд ли еще найдутся охотники испытать на себе ту необычную силу, которую ты только что продемонстрировал. Не пойму ее природы, но... круто. Круто. Насчет замены ничего пока сказать не могу. Отменить ее или нет -- решать Досу Пламя.
       "Плохая победа, -- отрешенно подумал я. -- Скверная победа. Победа, после которой я наверняка останусь калекой... Да и этот парень тоже..."
       В глубине души я не хотел его убивать, несмотря ни на что. Глупо так тратить свою жизнь на потеху публике, но у меня не было выбора.
       Тем не менее, будет жаль, если все это окажется зря.
       С этой мыслью я позволил себе отключиться.
      
       6. ЗАМЕНА
      
       Когда я пришел в себя, день как раз переваливал середину.
       Над площадью толкучки стоял легкий сумрак -- солнце скрывал слой серых клубящихся облаков, предметы отбрасывали короткие расплывчатые тени, что, впрочем, никому не мешало. Жизнь вокруг меня по-прежнему шла полным ходом, разве что толпа продавцов и покупателей чуть поредела. Мимо все так же деловито сновали шелтяне, не обращая на меня заметного внимания. И правильно делали. Несмотря на слабость, я был еще достаточно зол, чтобы доставить кучу неприятностей слишком назойливым...
       Долго же я был в отключке. И что самое интересное, никто за это время меня не тронул. Как оказалось, я сидел все на том же пластиковом табурете, прислонившись спиной к стене.
       Первым делом я поискал глазами Целителя, но, увы, не смог разглядеть в толпе приземистую, пухлую фигуру коротышки. Зато теперь мне представился шанс присмотреться к толпе шелтян повнимательнее в свете той информации, что я успел получить от толстяка. Уже после краткого осмотра удалось обнаружить среди местных несколько лиц, принадлежавших уроженцам с других планет, -- красноречивое подтверждение тому, что немало бедолаг-инопланетников попалось до меня шелтянам в лапы, немало личных историй было переписано шептуном... короче, слова толстяка следовало принимать всерьез.
       То, что смываться отсюда надо как можно скорее, сомнения не вызывало. Но необходимо все хорошенько обдумать. Город нашпигован эмпатами, и не стоит слишком удивляться, если среди них вдруг найдется истинный телепат. Такой, кто в любой момент сможет вычислить и мои "крамольные" мысли, и мое местонахождение, когда я дам деру. А мне вовсе не хотелось, чтобы мои мозги спалили подручные Доса Пламя и Шерифа -- дорриксы.
       Пока я помнил, кто я такой. Возможно, время замены еще не наступило, и она могла начаться в самый неожиданный момент. Или... Не стоило слишком обольщаться, но операцию по замене личности уже могли отменить, пока я был без сознания. Хорошо бы, но даже это не предохраняло от новых поползновений шептуна. Вдобавок тревога по провалу в памяти, связанному с моей работой на Почтовую Корпорацию, гнала меня из Города сильнее, чем все остальное.
       Стараясь не делать резких движений, я осторожно подтянул ноги, меняя положение тела на более удобное (что-то мне говорило о необходимости этой осторожности). Так, уже получше. Кровь побежала веселее, по ногам распространилось острое покалывание.
       Здорово я их отсидел...
       Да, неплохо бы очутиться подальше от этой вони, грязи и шума вокруг. Пора завязывать с этим паршивым приключением -- охоты и Бигмана мне хватило по самое горло. При мысли о прыгуне злость вспыхнула сухим хворостом. Будь проклят этот шелтянин, я одолел его, но одолел после того, как он меня покалечил...
       Я замер, пораженный этой мыслью. Где же боль? Я ничего не чувствовал. В конце драки только Ключ удерживал меня от крика...
       Я осторожно ощупал пальцами лоб и пах. Прощупать сквозь брюки было труднее, а вот кожа на надбровных дугах, где должны быть глубокие раны, оказалась гладкой, даже без шрамов. Лишь корка высохшей, шелушившейся под пальцами крови напоминала о том, что мне это не приснилось. О небо, какое облегчение, какое громадное облегчение... После удара Бигмана я уже и не рассчитывал, что останусь мужиком в должном смысле этого слова...
       Целитель! Хвала Целителю!
       Это как-то само собой пришло в голову. Прошло ведь всего несколько часов, сам я не умею восстанавливаться так быстро, значит, этот человечек и залечил меня, пока я был в отключке. Вот в чем смысл его способностей. Силен же коротышка! Тем лучше для меня, и этим исцелением следовало воспользоваться немедленно. Я тревожно задумался. Хотелось бы знать, сколько у меня имеется времени, прежде чем мной займутся всерьез. Вряд ли мне дадут здесь рассиживаться вечно. Но как улизнуть незаметно? Я же выделяюсь среди местных, как белая ворона среди наглой черной стаи. Проклятие, как подумаешь, какие у меня шансы, так зубами скрипеть хочется. Голодный, избитый, под наблюдением целого Города. Драка, использование Мобра -- все это наложилось друг на друга и вытянуло большую часть сил. Чтобы нормально двигаться, нужна пища. Где ее взять, я понятия не имел. Чтобы ее отыскать, опять-таки надо двигаться и иметь информацию о том, где искать. Круг замкнулся.
       Помощь коротышки нужна была позарез. Если бы я знал о местных порядках столько же, сколько он, я знал бы, как отсюда выбраться наверняка. Ладно, допустим в ближайшие несколько часов он не появится, а меня никто не тронет... Сомнительно что-то, но надо же из чего-то исходить...
       Пожалуй, лучше всего смыться этим же вечером, ближе к ночи. Ночью передвигаться непросто, тем более что здесь, кажется, нет лун, зато и обнаружить меня будет сложнее. Естественно, во время передвижения придется постараться думать как можно меньше, чтобы труднее было засечь по мыслям или эмоциям, тут мне поможет Ключ Мобра... Плохо, что путь до космопорта неблизкий -- часов восемь бега, перемежающегося с ходьбой... Самочувствие и так никуда не годится. И путь всегда получается дольше, чем рассчитываешь.
       Банкос... Банкос пуст, и это тоже плохо, но не настолько, чтобы не договориться с капитаном какого-нибудь корабля о проезде -- за счет Почтовой Корпорации, например. Или как-нибудь отработать на самом корабле. В крайнем случае, можно рискнуть прокатиться безбилетником. Главное -- добраться до самого корабля.
       Я шевельнулся, снова меняя положение тела.
       Да, тут еще и проблема с ментатами, об этом тоже забывать не стоит. Шелтяне могли вычислить прямо сейчас то, что я замышлял, но приходилось рисковать...
       Судя по царившему в Городе упадку, своих средств к существованию у местного населения нет, и у меня имелось справедливое подозрение, что горожане живут за счет средств путешественников, попадающих в их лапы. На деньги от грабежа у залетных торговцев, к примеру, у тех же проныр-кассионийцев, у которых я покупал "сторожа", можно приобрести многое: одежду, оружие, транспорт и так далее. Меня определенно должны "пасти". Если попытка пленника вырваться на волю увенчается успехом, то уже никто ему не помешает рассказать о том, что здесь происходит, -- и приток незаконной прибыли иссякнет... Более того, Галактическая Федерация Миров в силу давней "дружбы" может применить к Шелте кое-какие штрафные санкции, которые разрушат и без того хлипкую экономику шелтян...
       Не хотелось думать о том, что будет, если побег сорвется. За такое дело можно заработать и удавку на шее. Здесь это наверняка в порядке вещей...
       Информация, позарез нужна информация. И где это Зло Целителя носит? Кроме него и спросить больше не у кого. Гнусный город с гнусными порядками и не менее гнусным населением...
       И что, собственно, с заменой? Отменена она или нет? По-моему, я сегодня неплохо выложился, демонстрируя свои возможности, и хотелось надеяться, что эта грязная процедура по замене памяти отложена, а еще лучше отменена...
       Именно с этой мысли все и началось.
       Словно я нажал на невидимую кнопку, которую ни в коем случае не следовало трогать. В глазах внезапно потемнело, а внутри головы возникло мерзкое ощущение, -- холодная невидимая лапа ощупывала мозг. Ощущение, мерзкое до судорог... Зубы сцепились, как челюсти сработавшего капкана, я напряг всю волю, стараясь вытеснить чужое вторжение из своего сознания. Толчок, другой. На минуту эта дрянь замерла, словно оценивая результаты разведки, потом толчки возобновились, слабые, но настойчивые, и сила их быстро нарастала. Холод обволакивал мозг, гасил мысли. Шептун?! Адское пламя, это и есть замена?! Значит, я выкладывался на испытании зря? Будьте вы все прокляты...
       Взгляд в панике метнулся по толкучке, выискивая Целителя. Тщетно. Кругом -- лишь узкие равнодушные лица шелтян, погруженных в свои заботы. Давление на мозг продолжало стремительно расти. Что же мне делать? Как мне справиться с этой дрянью, Зло ее задери?..
       Но больше я ничего предпринять не успел.
       Невидимая преграда разрушилась, и в мозг скользким холодным потоком хлынуло нечто настолько чуждое, враждебное и омерзительное человеческому сознанию, что только огромным усилием воли я удержался от крика. Я еще помнил, что нахожусь на виду у большого скопища людей, и условности поведения, среди которых я вырос на Нове, никуда не делись.
       Я обхватил ладонями виски, концентрируясь на сознании, и в тот же миг тактика нападения -- ледяной холод -- резко сменилась. В виски впились раскаленные спицы. Стрела попала в десятку и выбила из меня вопль боли, но крепчавший с каждой секундой жар успел превратить мышцы в дрожащее желе раньше, чем из горла вырвался звук. Я мог не опасаться, что привлеку к себе чье-либо внимание, -- нечто тоже старалось разделаться со мной без шума.
       Свет перед глазами померк окончательно. Боль нарастала и нарастала, спицы погружались в череп, выжигая мозговую ткань. Мука была нестерпимой, а я не мог даже пошевелиться -- я окончательно потерял контроль над своим телом, оно начало растворяться. Никогда не испытывал ничего хуже этой пытки. Жуткая боль рвала на части, выкручивала внутренности и ломала череп... Я сходил с ума от невыносимого страдания, и страстно желал потерять сознание, но мерзкая сила не позволяла мне этого.
       Пытка длилась долго. Страшно долго. Тело растворилось бесследно, остался лишь обнаженный, беспомощный мозг, терзаемый демонами Зла в кромешном мраке.
       Прошла вечность...
       Когда боль стала неотъемлемой частью моей сущности, нечто, наконец, выпустило из своих страшных когтей мое измученное "я". Но ненадолго. Мрак растаял, стек грязными потеками талого весеннего снега, обнажив за собой сплошную непроницаемую стену безликой серости, абсолют бесстрастности, еще более жуткий, чем предшествовавший мрак. Я погрузился в нее целиком. Голый разум, подвешенный в пустоте на ниточках повиновения. Мысли без образов, света и красок, уходящие как вода сквозь песок, -- это было все, что во мне осталось после сита боли и страдания.
       Самым невероятным было то, что после убийственной атаки мрака я начал медленно приходить в себя, словно алгоритм замены где-то дал сбой. Этим следовало воспользоваться. Нужно как-то пробиться сквозь это... защитить себя тем, что у меня осталось, еще осталось, -- силой самой мысли, противопоставив ее враждебной силе серости. Ведь теперь, когда боль отпустила, я мог мыслить... Но...
       Что-то внутри меня изменилось. Ощущение это пришло вдруг, и я лихорадочно пытался понять -- что... Я не успел, все происходило слишком быстро, мысль не успевала за процессом.
       Щелчок. Вспышка света. Мрак. Новый удар адской боли.
       После могильной серой тишины ощущение тела обрушилось лавиной -- рев крови, струящейся по артериям, громовые удары сердца, судорожные спазмы мышц. Оглушающий грохот собственной плоти.
       Еще щелчок. Хлынул ослепительный свет, краски, образы. Прожитые годы замелькали перед глазами ярким калейдоскопом. Странный шепот окружил, окутал со всех сторон: "Изменение... чистка... дефрагментация..."
       Замена!
       Программа, заложенная в мозг шептуном, набирала силу. Слова и мысли, впечатавшиеся в мозговую матрицу за двадцать пять прожитых лет, вымывались мощным невидимым потоком из отведенных под них ячеек мозга и уносились прочь, поглощаемые монолитной серостью.
       Я кричал и рвался из сковавших меня пут. Но воспоминания блекли и исчезали, а на их месте возникали новые, чуждые мне, быстро укоренявшиеся в сознании, торопливо пускавшие вглубь личностной ткани ростки странных образов и ассоциаций...
       Борьба еще не закончилась -- внезапность нападения уже миновала, и мозг, оправившись от потрясения и шока, напряженно искал пути защиты. Я сражался за каждый образ, отчетливо понимая, что еще немного -- и мое нынешнее "я" перестанет существовать. Поток серости жадно заглатывал участки сознания один за другим, скорость его все нарастала. Жизненная картина моей личности стремительно переписывалась заново.
       Мазок серой кисти: "Родился на Шелте, в грязных трущобах западных окраин Города..." Нет! На... Мучительное усилие. На... Нове-2! Еще мазок. Еще несколько -- торопливых, липнущих намертво: Шелта, Город, пандемия, мутация, галты, галты, галты... Ощерившийся мрак, рвущий сознание... Координатор, осевые, портовики, охотники, кровавые фрайдены... шары-хищники, шептуны, банконосцы, кандидаты в профи... Бред!
       Следующий стирающий мазок серой кисти, обнаживший более глубокий слой личности, -- Нова-2, лорд-архитектор Никсард-старший, замок Роз, слуги, чемпион Красного года, имплантация, ферма...
       Разум взбрыкнул.
       Это еще что?! Что-то странное, но как будто мое...
       Вымывающий поток не дал мне это обдумать, вырвал и унес. "Ложь, ложь", -- настойчиво шептала серость.
       Если... Если я сейчас не придумаю, как с этим справиться... Проклятие!
       Новый участок мозговой матрицы растворился в бешеном напоре очередной волны. Мысль давалась с трудом, ее все время приходилось создавать заново. Карточный домик, рушащийся под дуновением легкого, как вздох, ветерка... карта за картой, кирпичик за кирпичиком... Если я сейчас не придумаю, как с этим справиться, то не придумаю этого уже никогда...
       Родилась новая мысль. Серая кисть накинулась на нее, стремясь отодрать, растворить, унести с собой, но я вцепился в нее изо всех сил и отбил, сотворив из нее фундамент для своего спасения.
       Вот она: "Отгородиться..." Поставить барьер, за которым я смогу укрыться. Я ринулся лепить образ нового Ключа Мобра. Серая кисть рвала образ со всех сторон, как взбесившаяся собака, поедая контуры и краски, я же упорно восстанавливал крупицу за крупицей и укреплял, уплотнял, подгонял. Через нескончаемо долгие мгновения кропотливой, упорной, изнуряющей работы дело было сделано. Мозг превратился в терминал визосети, обычный визор, без которого не может обойтись ни одна семья на Нове-2, коротая время по вечерам.
       В своем воображении я выглядел теперь так: светлый полированный пластик прямоугольного корпуса, одна из сторон которого -- темный экран. Под ним располагалась панель сенсорной настройки, почти никогда не используемая, но необходимая мне сейчас. Кажется, я сказал "обычный визор"? Нет, визор был очень необычным, даже странным, если смотреть со стороны, -- экран его был обращен внутрь. И мое "я" схоронилось внутри этого ящика, оставив серую кисть мелькать снаружи в виде калейдоскопа информации.
       Получилось! Все-таки получилось! Новый образ сработал непреодолимым ментальным барьером для серости. Непреодолимым? Я боялся вздохнуть, чтобы не нарушить хрупкого равновесия. Давление на меня еще не прекратилось, но ослабло по крайней мере на три четверти. И теперь я мог получить нужную мне информацию не столь насильственным способом, к какому прибегла мерзкая тварь под названием шептун...
       Мне удалось сделать программу шептуна пассивной, и все, что мне оставалось теперь, -- просмотреть ее. Осторожное мысленное прикосновение прошлось по панели управления визора... Ага! Бледные беззвучные видения понеслись по экрану с быстротой молнии, казалось, недоступные для восприятия из-за своей скорости, но когда я наткнулся на нужный мне кусок, внимание мое мгновенно обострилось и замедлило кадры.
       Похоже, далеко не сразу я понял, что информация пошла по новому кругу, так как эти образы уже пытались внедриться в мозг.
       Засучив рукава, я принялся за сортировку.
       Итак, главное действующее лицо в Городе -- Шериф, координатор, который олицетворял собой на Шелте высшую власть и правосудие, конечную инстанцию. Раболепное, беспрекословное подчинение -- основа его политики. Огромное могущество вследствие каких-то врожденных талантов... Темное дело, если даже шелтянам эта информация не предоставляется. Далее, Город делится на два района, район портовиков и район охотников, возглавляемые каждый своим начальником -- осевыми, Досом Пламя и Линланом Холодом, неукоснительно следующими политике подчинения своему шефу. Я находился в районе портовиков, контролируемом Досом Пламя, -- это я уже понял и без шептуна. Кстати, район считался более выгодным, чем район охотников. Пока космопорт функционировал, корабли приносили людей и чужих, обладающих различным общественным статусом на своих мирах и планетах, желаниями и амбициями, до которых шелтянам не было никакого дела, но было дело до их банкосов и их самих.
       Особенно ценились сами люди, "свежачки", им Шериф отвел роль производителей, так как Городу постоянно требовалась свежая кровь. Плачевные последствия пандемии -- Гибели, как ее здесь именовали, состояли в том, что из десяти появляющихся на свет младенцев девять оказывались обыкновенными дебилами, и лишь один обладал талантом -- какой-либо пси-способностью. Получив различные паранормальные способности, потомки выживших после Гибели расплачивались теперь поврежденными генами, ответственными за потомство. Именно отсюда шло изменение внешности. Поэтому, несмотря на то, что детей рождалось довольно много, население почти не росло. Идиотов убивали -- лишние рты, не способные себя прокормить, никому не были нужны.
       Короче, Дос Пламя со своими портовиками занимался добычей денег и людей-производителей. Деньги шли на покупку различной техники, нулевых банкосов и прочих необходимых и не очень вещей у заезжих торговцев с других планет. Частично это шло в обмен на продовольствие, поставляемое районом Линлана Холода, занимавшегося исключительно охотой в окружающих Город лесах. Такой порядок был заведен координатором и неукоснительно соблюдался. Но основной доход Город все же получал от торговли оружием, которое производилось на оружейной фабрике Шерифа, контролируемой им лично. По общественному статусу население обоих районов делилось на профи, банконосцев и работяг -- фаберов. Последние выполняли всю необходимую грязную работу по Городу, банконосцы за ними присматривали, а профи, боевики, составлявшие у осевых особую гвардию, присматривали за банконосцами.
       Были личные охранники и у самого координатора -- из чужих-фрайденов, а также свои надсмотрщики -- двое чужих-дорриксов, или шептунов, по одному на район. У шептунов, в свою очередь, были свои соглядатаи из полуразумных животных-хищников, привезенных ими с собой и выглядевших как полупрозрачные шары диаметром в человеческий рост...
       На этом поток информации иссяк.
       Иссяк и я.
       От усталости мутило, а образ терминала ВС начал опасно колебаться... Опасно? Да нет же, опасность уже миновала, и я мог позволить себе расслабиться! Облегченно вздохнув, я последним мысленным усилием выключил экран визора...
       В глаза тут же ударил дневной свет, показавшийся ужасно резким и болезненным после такой полной отключки. Я заморгал, зажмурился, привыкая. Ну вот, действительность, наконец, вернулась ко мне визуально, вырвавшись на свободу из тисков шептуна, и я был этому страшно рад. Было чему радоваться, ведь я остался самим собой.
       Вид площади нисколько не изменился, хотя казалось, что замена отняла у меня целую вечность. Я обнаружил, что сижу, скрючившись, все на том же табурете -- мокрый с головы до ног. По лицу градом катил ледяной пот, дыхание было сбитым, неровным. Не важно. Все это уже не важно. Я выиграл раунд с шептуном, вот что главное, и ловил кайф от осознания этого факта.
       Спустя несколько минут я смог немного успокоиться. Закрыл глаза и расслабился, занявшись самовосстановлением с помощью Мобра, а когда привел нервы в порядок и открыл глаза снова, то неожиданно обнаружил перед собой Целителя. Встретившись со мной взглядом, Целитель вздохнул и грустно проговорил:
       -- Прямо скажем, неважно выглядишь. Ну да ладно, начнем. Я твой опекун на сегодняшний день. Здесь меня зовут...
       -- Целитель, -- хрипло перебил я. -- У тебя не найдется чего-нибудь пожрать?
      
       7. ДОС и Ко
      
       Сказать, что он удивился, все равно что ничего не сказать. Да он чуть не подпрыгнул на своем табурете! Но поразительно быстро справился с эмоциями. Выудив из-под куртки небольшой сверток и обшарпанную от долгого употребления пластиковую полулитровую флягу, Целитель протянул и то, и другое мне:
       -- Я знал, что ты проголодался. Держи.
       Нетерпеливо развернув грязноватую тряпку, я обнаружил ломоть плотного желтого вещества величиной с кулак, подозрительно смахивающий на кусок мыла. Запах также не внушал доверия, но вкус, когда я впился в эту штуковину зубами, оказался вполне сносным для человека, загибающегося от голода. Уже с набитым ртом я поинтересовался, что это такое.
       На круглом лице расцвела веселая ухмылка:
       -- У шелтян есть поговорка: "Жизнь двойственна, в Городе мы питаемся галтами, а за Городом -- наоборот".
       -- Философы, мать их, -- фыркнул я.
       Понятия не имею, как выглядят эти самые галты, на которых в окружающих Город лесах охотятся люди Линлана Холода, поэтому аппетита мне это не испортило. Да и горожане их едят и находятся в добром здравии... Выбирать не приходилось, а восстановить силы необходимо. Дожевывая жесткие волокна, я свернул тряпку и отдал Целителю вместе с опустевшей флягой. Пряный растительный напиток, которым пришлось запивать мясо, оказался весьма неплох на вкус.
       -- Маловато, Целитель. Еще пять таких "галтят" мне бы не помешали, -- пошутил я.
       -- Нет проблем. Но прежде поговорим о деле... Как много ты помнишь о себе?
       -- Я ничего не забыл, Целитель.
       Я вкратце рассказал о том, что мне удалось узнать, чтобы ему было легче восполнить недостающую информацию. Я до сих пор не понимал, что побуждало его помогать мне, но пока решил зачислить его в союзники. Без посторонней помощи в этом Городе я вряд ли обойдусь.
       Когда я закончил, он покачал головой и задумчиво произнес:
       -- Такого еще не было, чтобы человек смог противостоять шептуну.
       Я испытал прилив гордости за себя, но следующие слова коротышки заставили меня призадуматься:
       -- Послушай, Никс. Не знаю, почему победа над Бигманом не убедила Доса Пламя в том, что ты достоин частицы своей собственной памяти. Этому может быть тысяча причин, хотя бы та, что ему на данный момент не нужны новые помощники. Главное в том, что, по мнению осевого, замена состоялась, и тебе придется теперь вести себя так, словно она прошла успешно. Сейчас ты должен быть человеком, знающим только Город, и ничего, кроме Города. Твоего прошлого курьера больше нет. Иначе шептун возьмется за тебя по-настоящему и простерилизует твою голову до пустоты дебила. Все, что здесь от тебя требуется, -- это способность трахать местных женщин для производства здорового потомства, а так как операция на памяти на ней никак не отразилась, то у тебя есть определенный шанс стать пустоголовым -- фабером, ума которого хватает лишь для выполнения какой-нибудь несложной физической работы вроде рытья ям для нужников...
       Со стороны могло показаться, что он разговаривает со мной о погоде -- таким спокойным, ничего не значащим было выражение его лица. Но сердце мое тревожно сжалось, так как я уже знал, что умение контролировать себя внешне в этом Городе не гарантирует безопасности.
       -- Целитель, а ментаты? -- нервно шепнул я.
       -- Все нормально, Никс. Сейчас я блокирую и свой, и твой мозг.
       -- Ты же не телепат?
       -- Да. Но моих способностей эмпата вполне достаточно, чтобы поставить блокировку. Пока я рядом, никому не будет известно о нашем разговоре. Проблема в том, что я не в состоянии находиться рядом с тобой все время, в Городе у меня есть свои дела и обязанности, и мне придется часто отлучаться. А ты свои мысли блокировать не умеешь, не так ли?
       -- Я могу ходить с тобой, -- предложил я первое, что пришло в голову.
       -- Не выйдет, -- коротышка отрицательно качнул головой. -- У тебя уже тоже есть обязанности, которые тебе придется выполнять, хочешь ты того или нет.
       -- Ну, хорошо. Ты видел, как я справился с Бигманом, но что ты понял?
       -- Я уловил твои ощущения. Ты вдруг стал чем-то мощным, обладающим огромной силой... Бигман перепугался до смерти, когда понял, что может умереть, но не понял почему. Фокус хороший, полагаю, этому непросто научиться, но что это дает для ментальной защиты?
       Я усмехнулся:
       -- Это не фокус. Это искусство, культивируемое на моей планете. При желании я могу на неопределенно долгое время перестать мыслить и чувствовать. В этом состоянии вряд ли кто сможет меня засечь. Но есть одно "но" -- я должен быть в хорошей физической форме.
       Он покачал головой:
       -- Нет, Никс, прекращение внутреннего диалога не избавит тебя от прослушивания. Разве что частично. Подсознательные процессы ведь ты погасить не сможешь, а хороший ментат всегда сможет их расшифровать. Настоящей же ментальной защите сразу не научишь... Да и сама попытка такой защиты будет подозрительна. Новичок не из шелтян, обладающий эмпатическими способностями...
       -- А как же тогда твое прикрытие? Разве оно не подозрительно?
       -- Я не просто прикрываю тебя, я еще создаю второй, ложный фон, -- так, ничего особенного, мелкие мыслишки мелкого человечка. Что ж, придется подумать, как тебя отсюда вытащить поскорее.
       -- Кстати, -- вздохнул я, несколько приуныв от сказанного толстяком, -- спасибо за лечение. У тебя это отлично получается.
       Он пренебрежительно отмахнулся:
       -- Прибереги свою благодарность для иного случая. Эта работа доставляет мне огромное удовольствие, так что я имею с этого больше, чем ты.
       -- Не совсем понял, -- я приподнял левую бровь. -- Ты что, испытываешь удовольствие от чужой боли?
       Явное неодобрение, проступившее в его глазах, заставило меня поспешно умолкнуть. Оскорблять его после всего, что он для меня сделал, я не хотел.
       -- Скажем так -- от лечения этой боли, -- сдержанно поправил он. -- Чем больше повреждение живой ткани, тем большее удовольствие я испытываю при его устранении. Мои ощущения можно сравнить с работой реставратора, восстанавливающего древние, прекрасные произведения искусства. Особенно я кайфовал, когда вчера вечером заделывал дыру в твоей грудной клетке. Пришлось повозиться с твоим сердцем, оно напоминало раздавленное яйцо...
       Я похолодел до кончиков пальцев, не веря своим ушам. Голова закружилась.
       -- Что?! О чем ты говоришь?
       Он спокойно пожал плечами:
       -- Неудивительно, что ты этого не помнишь. Ты практически был трупом. Кенгш почти насквозь проткнул тебя своим излучателем. Чем ты его так разозлил?
       Я уже вспомнил, уже вспомнил... Стоило Целителю только заикнуться об этом, и один из потерянных кусков памяти всплыл наружу.
       Я вспомнил...
       Страшную боль от удара прикладом, ввергнувшую меня в ад, а затем -- мерзкую хватку шептуна... Меня передернуло от страха и отвращения, приступ неожиданной слабости заставил обессилено прислониться к стене за спиной и на минутку прикрыть глаза. Странная смесь чувств на мгновение стиснула сердце -- благоговение перед способностями коротышки схлестнулось с инстинктивным ужасом. Минуты оказалось достаточно, чтобы я подавил и то, и другое и снова открыл глаза.
       -- Так ты спас мне жизнь? -- Я глубоко вздохнул, словно выбрался на поверхность со смертельной глубины. Если подумать, то так оно и было.
       Его взгляд был каким-то странным:
       -- Возможно. Но речь сейчас не об этом. Тебе нужно как можно скорее покинуть Шелту...
       -- Я желаю того же.
       -- Это будет непросто.
       -- Догадываюсь. Недавно, кстати, ты предрекал, что мне придется привыкать к местной жизни.
       -- Не думал, что останешься самим собой. Как видишь, обстоятельства изменились. Да и потом, я уже давно не развлекался как следует. -- Он добродушно усмехнулся.
       -- Не вижу в моем побеге ничего забавного.
       -- Для тебя, может, ничего забавного и нет... Ладно, теперь вот что. До вечера тебе придется просидеть здесь, делая вид, что ты себя очень скверно чувствуешь. После замены это будет выглядеть вполне естественно и никого не удивит. С толкучки в Город выходить не следует.
       -- Заметано.
       -- Так как у тебя есть банкос, ты автоматически попадаешь в разряд банконосцев, стоящих выше фаберов, поэтому в случае чего веди себя соответственно...
       -- То есть могу дать по зубам как фаберу, так и банконосцу? Кстати, мой банкос пуст, и я...
       -- Главное -- сам факт, что он у тебя есть. Банкос здесь самая важная ценность после жизни. Без него шелтянин просто ничто -- фабер, не имеющий никаких прав. В том числе и права отказаться от предложенной работы.
       Я понимающе кивнул в ответ на его многозначительный взгляд.
       -- Этим же вечером мы двинем отсюда.
       -- Те же мысли приходили и мне, -- кивнул я. -- Но хотелось бы знать, из каких соображений исходишь ты? Почему вечером? Не подумай, я не сомневаюсь, что здешнюю обстановку ты знаешь лучше...
       -- Приятно иметь дело с сообразительными людьми, -- Целитель удовлетворенно хмыкнул. -- Чем дольше ты будешь здесь оставаться, тем меньше шансов у тебя будет скрыть свою сущность, верно? Значит, даже вечер -- уже большой минус. Логичнее было бы рвануть прямо сейчас, тем более что в день после замены новичка стараются оставить в покое, чтобы дать ему время акклиматизироваться в своем новом качестве уроженца Шелты.
       -- Что же нам мешает? -- нетерпеливо спросил я, предваряя его вопрос.
       -- Дос Пламя, -- многозначительно произнес коротышка заключительный аккорд своей речи. Из него вышел бы неплохой актер.
       -- Дос Пламя, -- повторил я с некоторой досадой. -- Ну и? Не тяни кота за хвост.
       -- Дело в том, что осевой всех новичков проверяет в первый же день. Если тебя не будет на толкучке, то сразу начнется поиск.
       -- Проклятие! -- Я невольно поежился. -- А если он вычислит мое истинное "я"? Может такое произойти, несмотря на твою защиту?
       -- Тогда, если под рукой не окажется шептуна, чтобы выскоблить тебе мозги снова, он тебя просто прикончит, -- спокойно сообщил Целитель. -- Совладав с заменой, ты стал для Города опасен. Только я сомневаюсь, что он сможет пробить мою защиту. Честно говоря, он ее даже не ощутит, настолько она хитра. Для отвода глаз я скопирую мысленный фон какого-нибудь местного дебила и наложу на твой. И если ты сыграешь как надо, мы покинем Город этим же вечером. В это время шелтяне больше будут заботиться об ужине, постели и женщине на ночь, чем о своих обязанностях перед осевым.
       -- Вот как... И когда же Дос появится?
       -- А он уже здесь, -- так же спокойно сообщил толстяк.
       Подхватив свой табурет, он шустро пристроился около стены рядом со мной, переводя себя в разряд зрителей.
       Я быстро окинул площадь встревоженным взглядом, но ничего нового не заметил.
       Но вот шум на толкучке неожиданно прекратился, словно щелкнул невидимый переключатель, и в наступившей тишине послышался шорох двигателей. Они вынырнули из-под арки проезда, единственного выхода с толкучки, окруженного глухой каменной стеной зданий, -- два трассера, приземистые, просторные машины на воздушных подушках, и понеслись к стремительно обезлюдевшему центру площади. Торговля остановилась, прилавки опустели, люди разбежались к стенам.
       Я присвистнул:
       -- Судя по реакции горожан, ваш осевой какой-то монстр, от которого надо держаться подальше.
       -- Угадал, -- с едва заметной улыбкой ответил коротышка.
       Трассеры резко затормозили, двигатели заглохли. Когда пыль осела, я смог рассмотреть новоприбывших. Внимание сразу же привлек красавчик, расположившийся на заднем сиденье первой по ходу машины, в одежде темно-синего цвета. Волевой подбородок высокомерно вздернут, короткие пепельно-серые волосы тщательно прилизаны, на холеном лице полное равнодушие. Плащ без каких-либо украшений, но видно, что ткань добротная, дорогая, не то, что у местного люда. А изящная темно-синяя шляпа, украшенная большим белым пером неведомой птицы, наверняка вызывала повальное восхищение и зависть окружающих. "Соро", -- подкинула в сознание замена. Здесь эти широкополые шляпы назывались соро. Ледяное спокойствие, сочившееся из бледно-голубых глаз прибывшего и исходившее от его неподвижной фигуры, казалось, замораживало вокруг сам воздух. Впечатление этот человек производил эффектное, в нем чувствовались сила и власть, и, вне всяких сомнений, он и был осевым. Правда, его облику больше подходило имя осевого охотников -- Линлана Холода, чем Доса Пламя.
       Рядом с ним располагалась женщина -- длинные, до плеч каштановые волосы, голову тоже венчает шляпа, но поменьше и попроще, женский вариант (дань местной моде), лицо прикрыто спадающей с полей темной вуалью...
       Во второй машине было значительно оживленнее, в ней разместились телохранители. Вместе с водителем их было четверо, и одного из них -- здоровенного громилу в кожаной безрукавке, щеголявшего шишковатым бритым черепом (он единственный оказался без неизменного для шелтян соро), рядом с которым остальные профи, несмотря на свои солидные габариты и рост, выглядели зелеными сопляками, я узнал. Именно этот парень чуть меня не прикончил вчера... Нет. Именно этот парень прикончил меня вчера, и если бы не толстячок...
       Гнев зашипел внутри, словно раскаленные уголья, на которые ненароком попали капли холодной воды. Небрежно развалившись на сиденье рядом с водителем, здоровяк неторопливо тянул из горлышка огромной пластиковой бутыли какое-то питье. Остальные профи настороженно шарили глазами по толкучке, выполняя свои профессиональные обязанности.
       -- Это и есть Кенгш? -- я с ненавистью дернул подбородком в сторону амбала.
       -- Верно. Первый помощник Доса Пламя. Но сейчас постарайся разговаривать как можно меньше и как можно тише.
       Я открыл рот, но осекся, так и не произнеся ни звука, вдруг обнаружив, что являюсь объектом внимания одного из профи. С минуту он пристально разглядывал меня, затем в воздухе над его головой возникла толстая двухметровая стрела, красная, как свежая кровь. Несколько секунд изображение колебалось, пока профи-кукольник его настраивал, затем стрела медленно поплыла над площадью... ко мне.
       Ничего хорошего это не предвещало.
       -- Спокойно, -- тихо посоветовал Целитель, предварив мой вопрос, -- обычная проверка новичка. Сиди тихо.
       Стрела подплыла и уперлась мне в грудь. Всего лишь фантом, голограмма, созданная мозгом кукольника... Но где-то глубоко внутри возник неприятный холодок.
       -- Проверьте, как там у инопа дела, -- донесся от трассера голос Доса Пламя, бесцветный, как дистиллированная вода.
       "Иноп"? Я внутренне сжался. Почему он назвал меня инопом? Неужели он знает, что я воспротивился замене? Проклятие, да это же элементарная проверка. Надо просто сделать вид, что я полон недоумения от подобного обращения...
       Помощник Доса, Кенгш, молча положил лапу на плечо водителя, но Дос остановил его едва заметным движением руки. Спутница осевого наклонилась к нему и что-то сказала. Дос кивнул, послышался щелчок открываемой дверцы, и женщина выбралась из трассера.
       -- Кто это? -- шепнул я.
       -- Понятия не имею, --хмыкнул Целитель. -- Осевой подцепил ее где-то вчера, она не из местных.
       -- Не лучше ли будет, если я сам подойду к Досу?
       -- Ни в коем случае, -- быстро ответил толстяк. -- К осевому нельзя приближаться без его разрешения. Иначе -- умрешь.
       Незнакомка несколько секунд постояла неподвижно, словно предоставляя возможность полюбоваться своей статью, затем неторопливо направилась ко мне. Сотни глаз расположившихся возле стен портовиков с похотливой завистью ели стройные, обнаженные до бедер ноги женщины, следуя за ней как намагниченные по мере ее продвижения, но она не обращала на это ни малейшего внимания. Светлый элегантный костюм сидел на ней так, словно она в нем родилась, причем длина юбки была столь мала, что это вызывало в рядах шелтян заметное волнение. Еще бы. Я их понимал. Ее ножки мне понравились не меньше, чем портовикам. По сравнению с местным затасканным и грязным женским мясом эта женщина выглядела сказочной королевой. Двигалась незнакомка непринужденно и уверенно, и, силы Зла, кого-то мне напоминала.
       Она остановилась напротив, не дойдя всего двух шагов.
       Я подумал, что разговаривать с дамой сидя будет невежливо, и поднялся с табурета.
       -- Сидеть! -- рявкнул сбоку коротышка.
       В ту же секунду рядом с представительницей Доса с громким хлопком возник один из его профи, телепортировавшись прямо от машины, и ствол его "смерча" жестко уперся мне в грудь.
       Я не успел даже испугаться, настолько быстро это произошло.
       -- Нет, -- властно произнесла женщина, и от звука ее голоса сердце у меня чуть не выпрыгнуло из груди, а мысли в голове оцепенели -- я узнал ее!
       -- Нет, -- повторила она чуть резче, и угрюмый мускулистый детина убрал излучатель. -- Ты не нужен.
       Хлопок. Профи исчез.
       -- Нори, -- с изумлением прошептал я, -- Что ты здесь делаешь?
       Я чувствовал ее взгляд, устремленный на меня сквозь темную вуаль.
       -- Прекрасно, -- ровно сказала она после небольшой паузы. -- Я рада, что ты справился с заменой.
       Попался.
       В лицо бросилась кровь. С досады на собственную глупость. Ведь я не знал, как она здесь оказалась. Какие бы у нас ни намечались взаимоотношения на "Войере", ее присутствие на этой площади в качестве представителя Доса коренным образом меняло все. Если она действительно его человек, а не его пленница, -- а уверенное поведение Нори указывало именно на это, -- то я пропал... но как же все это понимать?!
       Но Нори вдруг тоже перешла на шепот:
       -- Слушай внимательно, Никс. После отъезда Доса постарайся добраться до Межкабака. Думаю, мы сможем помочь друг другу.
       Закончив реплику резким характерным разворотом, таким же, как в космопорте при прощании, она зашагала обратно. Пряди каштановых волос, выбиваясь из-под соро, запрыгали на спине в такт шагам.
       Я медленно опустился на табурет, пытаясь привести мысли в порядок. Сердце мое от волнения билось гулко и неровно. Дверь хлопнула, и Нори снова оказалась в машине. Дос Пламя, перекинувшись с ней парой слов, потерял ко мне видимый интерес.
       -- Крутая девочка, -- невозмутимо прокомментировал Целитель. -- Кажется, у нас возникли новые проблемы?
       -- Да. -- Я нахмурился. -- Она сказала, что ей нужна моя помощь... Не могу только понять, почему она так откровенничала при тебе. Откуда такая уверенность, что ты ее не выдашь, если она тебя не знает?
       Целитель улыбнулся:
       -- Ничего удивительного. Довольно многие в этом Городе знают, что я помогаю новичкам -- тем, которые этого стоят. Даром что ли меня назначают опекуном для новоприбывших.
       -- Что? -- я недоверчиво уставился на него. -- И ты все еще жив?
       Он неожиданно рассмеялся -- негромко и язвительно.
       -- Должен сказать тебе одну вещь, Мастон Никс. Никто со мной здесь не может справиться. Уже были попытки, но, увы, ничего не вышло. Ни у осевых, ни у самого координатора. И поэтому меня просто оставили в покое, тем более что я приношу шелтянам неоценимую помощь, излечивая их от всевозможных болезней и не требуя за это никакой платы. Так как платой для меня является само лечение. Мне здесь нравится, покидать это место я не собираюсь, и координатор это знает.
       -- Вот так новости! -- Я не мог отвести от него глаз, не в силах поверить своим ушам. -- Кто же ты на самом деле, Целитель? Одиночка может противостоять целому Городу, только обладая поистине потрясающими способностями...
       -- Кто я, кто я, -- проворчал Целитель. -- И всем это нужно знать... Я -- путешественник. Раса моя исчезла так давно, что имя ее неизвестно разумным существам, населяющим эту Галактику, так что называть его нет смысла. Трудно назвать планету, на которой я не побывал в своих скитаниях, а та, откуда я начал путешествие, давно исчезла в пожаре древней войны, поэтому не буду говорить и о ней. Достаточно? Или еще есть вопросы?
       Ошеломленный, я неподвижно смотрел в круглые желтые глаза этого существа, глаза с вертикальными зрачками, и правда его слов медленно доходила до моего сознания.
       -- Так ты -- чужой?! -- прошептал я наконец.
       Пухлые щеки Целителя затряслись от смеха. Он поднял правую руку, и у меня на глазах она начала изменяться, плавиться разогретым воском, перетекая в другую форму и меняя цвет. Короткие толстые пальцы похудели и вытянулись почти втрое, мизинец слился с безымянным, ногти трансформировались в острые изогнутые когти, отсвечивающие сталью. Всего несколько секунд -- и вместо розовой, пухлой и вполне человеческой пятерни передо мной предстала жуткая четырехпалая кисть, обтянутая черной блестящей кожей.
       Я с усилием оторвал от нее взгляд и заставил себя посмотреть в желтые нечеловеческие глаза метаморфа.
       -- Ну конечно, дурачок, -- осклабился Целитель, обнажая выросшие вдруг ровные ряды острых белоснежных клыков. -- Я -- чужой.
      
       8. УРОК ПОВИНОВЕНИЯ
      
       Жуткое видение длилось не дольше нескольких секунд, а затем словно подернулось пеленой, и передо мной предстал прежний Целитель -- толстощекий коротышка в зеленой одежде гнома. Вот только его необычные глаза теперь красноречиво напоминали о том, кто он такой на самом деле, напрягая невидимые струнки опасности в моем подсознании.
       -- Подумав, я нахожу теперь, что твоя маскировка несколько неудачна, -- тщательно проговаривая каждое слово, чтобы не запнуться -- шок еще не прошел, -- проговорил я. -- Маленький рост еще пустяки, может, тебя в детстве уронили вниз головой, но вот эти странные глаза...
       -- Это не маскировка, -- посмеиваясь, возразил он. -- Мне нечего здесь опасаться. Глаза и рост -- это мой имидж. С таким же успехом я могу принять любую внешность. Тем более ты все равно не догадался, кто я такой, пока я тебе не показал.
       Я кивнул:
       -- Понятно. Кстати, как давно ты здесь?
       -- Скажем так -- очень, очень давно.
       -- Хм... В таком случае о тебе здесь уже наверняка ходит десяток-другой легенд, а? -- предположил я.
       -- Может быть. Меня это мало волнует.
       -- А все-таки, почему такой вид? Под человека?
       Он хмыкнул:
       -- Чтобы меньше шокировать тебе подобных, конечно. Кстати, она действительно тебе так нужна, эта женщина? Тебя одного я мог бы вытащить из Города уже сегодня вечером, но с ней...
       -- Я должен ей помочь, Целитель. Думаю, она попала сюда... из-за меня.
       Это признание далось мне нелегко.
       -- Почему ты так считаешь? Несколько минут назад ты даже не знал, что она здесь. И я что-то не заметил, что она плохо себя здесь чувствует. Дамочка пользуется определенным влиянием... на Доса Пламя. И всего-то за один день, а?
       -- Уж не хочешь ли ты сказать, что для этого ей пришлось переспать с этим ублюдком?! -- мгновенно взъярился я.
       -- Ты услышал в моих словах то, чего там не было и в помине, -- с укоризной ответил толстячок.
       Я сразу остыл. Верно. Я высказал лишь свои грязные мыслишки. Нори чиста передо мной, пока я не получу четкие доказательства обратного. Но... О, Небо! Какой же я засранец! Какое я имею право чего-либо требовать от нее? Кто я такой для нее? Какой-то зачуханный курьер, валяющийся на вонючей земле толкучки. Она может переспать хоть со всем Городом, если посчитает нужным, это ее личное дело. И если я чем-то мог ей помочь... Что ж, я буду счастлив сделать это для нее, хотя бы в благодарность за те дни, что провел в ее обществе на "Войере".
       -- Она должна была улететь, Целитель, -- с деланным спокойствием проговорил я. -- Она проводила меня до космопорта и должна была вернуться на корабль. Мы простились, она пошла обратно по защитной пластиковой кишке, скрылась за поворотом, а я стоял и как последний болван слушал, как стартует космолайнер, на котором она должна была улететь. Но не улетела.
       -- Сдается мне, что ты изо всех сил стараешься уверить себя в том, о чем говоришь, -- заметил Целитель.
       -- Нет... -- Я хмуро уставился в землю. -- Понимаешь, я услышал рев стартующего космолайнера почти сразу, как она скрылась из виду. Странно, что я тогда не заметил этой накладки...
       -- Ты имеешь в виду, что она просто не успела?
       -- Да. И пока я стоял и болтал с мерзавцем кассиром, эти дерьмовые портовики силой уволокли ее в Город... -- Я скрипнул зубами. -- Ну да, им ведь нужны не только полноценные мужики, но и женщины, способные рожать!
       -- Ты излишне возбужден, -- предостерег Целитель. -- Твой вид и твои эмоции могут привлечь внимание. Дос Пламя еще здесь.
       Совет был разумным во всех отношениях, и я заставил себя расслабиться. Затем, уже немного успокоившись внутренне и нацепив невозмутимый вид внешне, я негромко поинтересовался:
       -- Теперь ты понимаешь, почему я должен помочь Нори?
       -- Тебя не смущает тот факт, что, в отличие от тебя, она спокойно разъезжает с Досом, как равная? -- вопросом на вопрос ответил Целитель.
       -- Не считай меня идиотом. Я это заметил. Но у меня слишком мало информации, чтобы делать выводы. Да и потом, ваш осевой тоже человек и ему могла понравиться красивая женщина. И это вовсе не значит, что она... -- Я умолк, борясь со вновь вспыхнувшим гневом и страхом... страхом за Нори. Какой бы самостоятельной и уверенной в своих силах она ни казалась, она -- девушка... Что этот мерзавец с ней сделал?
       -- Ладно. И как же ты сможешь ей помочь?
       -- Хотел бы я это знать... Буду действовать по обстоятельствам. Знаю, знаю, что ты хочешь сказать -- мне самому нужна помощь. Но я хочу хотя бы попытаться, Целитель...
       -- Погоди-ка, -- перебил он мои сбивчивые излияния, -- похоже, кто-то из подданных опять не угодил осевому.
       Двое летунов в этот момент волокли за собой по воздуху к центру площади третьего, беспомощно болтавшегося в их руках. Я узнал его, но ощутил отнюдь не сочувствие, а мелкое подленькое злорадство. Допрыгался, летун. То бишь долетался.
       -- Тот самый старик, что пытался вчера выудить у меня деньги перед охотой... Что Дос с ним сделает?
       -- Увидишь.
       Лаконичный ответ Целителя показался мне дурным знаком, да и обычную живость с него как ветром сдуло.
       За несколько метров от трассера Доса старик неожиданно завизжал и забрыкался, пытаясь вырваться, но летуны тут же заставили его успокоиться градом оплеух.
       Щелкнула дверца. Медленно, с полным сознанием власти над своими людьми, осевой вышел из трассера. Ростом он был не выше меня. Сцена разворачивалась под углом, позволявшим мне видеть всех одновременно, правда, летунов я больше "лицезрел" в спину, чем в профиль, зато Доса Пламя -- в лицо. Кенгш, кстати, тут же оказался рядом со своим шефом, удивительно ловко, одним движением перебросив свою громадную тушу через борт трассера и в два мощных бесшумных прыжка преодолев разделявшее их с Досом расстояние. Преданный пес, готовый отразить любую опасность, угрожающую его хозяину. Я люто ненавидел этого подонка за покушение на мою жизнь и не собирался отказываться от своей ненависти. Если мне представится случай навредить этому поганцу, то я сделаю это с большим удовольствием.
       -- Так ты хотел испортить нам охоту, старый безмозглый идиот? -- Безжизненный взгляд осевого впился в старика, обреченно повисшего перед ним в руках конвоиров. Тишина на площади стояла такая, что каждое слово Доса Пламя словно падало в бездонный колодец, дробясь мелким многократным эхом.
       -- О нет, нет, -- встрепенувшись, скрипуче заскулил старый летун, -- нет, осевой. Я пытался только пошутить с инопом, немного развлечься до охоты... Мне бы и в голову не пришло нарушить наши законы!
       -- Больше не придет, -- низким, мощным голосом заверил его Кенгш. Подняв мускулистые руки, он демонстративно примерил их к шее летуна, тощей, как обглоданная кость.
       -- Нет, нет, нет! -- истерично завопил старик. -- Ты ошибаешься, осевой! Я верен тебе до кончиков ногтей! Пощади, пощади, прошу тебя!.. Пощади-и!
       Я не понимал, что должно было произойти, но у меня мурашки по коже побежали от отчаянного крика старика. Крик обреченного на смерть. И взгляд Доса Пламя, направленный на приговоренного, был страшен -- мертвый, тяжелый, давящий взгляд без проблеска мысли...
       Шелтянин завизжал и задергался, пытаясь высвободиться из живых оков. Если бы я не видел, что его просто держат за руки, то подумал бы, что его разрывают на части. Неожиданно старик рванулся с такой силой, что протащил за собой конвоиров на несколько шагов, прежде чем один из них утихомирил его, ударив рукояткой излучателя по шее. Безнадежное отчаяние смогло придать сил даже такому тщедушному телу, но и это не спасло беднягу. Не собираясь больше давать ему шансов причинять себе беспокойство, а более того -- впасть в немилость к Досу Пламя, конвоиры растянули старика за руки в стороны, буквально распяв в воздухе. Но тот уже обмяк, рывок отнял у него последние силы к сопротивлению.
       Дос за все это время не шелохнулся. Лишь бледно-голубые глаза продолжали сверлить жертву. Я почти физически ощутил сгустившееся над толкучкой напряжение, повальный людской ужас. Сотни глаз портовиков были устремлены в одну точку -- на летуна, все дела были забыты, разговоры оставлены.
       Силы Зла, да что все это значит?
       -- Целитель, -- не утерпел я, -- что Дос хочет с ним...
       -- Молчи, -- неожиданно жестко оборвал толстяк, не отрывая взгляда от Доса.
       В сильном раздражении я уставился туда же. Мысли Зла, ну и что я должен был увидеть? Ну, распяли этого несчастного, ну, смотрит на него Дос так, что готов убить взглядом, ну...
       В этот момент я заметил, что тело старика мелко задрожало, а от его головы и плеч вверх потянулись серые струйки...
       Я поспешно протер глаза руками, встряхнул головой. Кажется, немного переутомился. Немудрено, если столько времени смотреть в одну точку, то и не такое может показаться.
       Взглянул снова... И изумленно подался вперед:
       -- Что такое, Целитель? Он же...
       Пальцы Целителя с неожиданной силой впились в плечо, пригвоздив к табурету.
       -- Заткнись, Никс, -- прошипел он, сердито вращая глазами. -- Сиди смирно и смотри, если не хочешь для себя такой же участи. Это хороший урок, и теперь ты будешь ясно себе представлять, что может повлечь за собой любая твоя ошибка.
       Его злость проняла меня больше, чем его речь, так как злым я видел его в первый раз с момента нашего знакомства.
       Сомнений больше не оставалось -- тело летуна действительно дымилось, словно сырой хворост, не желающий разгораться.
       И тут старик вспыхнул. Спина его выгнулась дугой, повернув ко мне озаренное пламенем, искаженное адской мукой лицо, но из сведенного криком рта не вырвалось ни звука. Пламя полыхнуло ярче, и тело полностью скрылось под его покровом, оплетенное длинными желтыми живыми языками. Старик превратился в факел, корчащийся от нестерпимого внутреннего жара. Когда огонь по его рукам добрался до рук конвоиров, они разжали пальцы, и бесформенный ком, бывший только что живым человеком, рухнул вниз. Пламя загудело с удвоенной силой, стремительно пожирая плоть и исторгая в небо струи черной жирной копоти.
       Летуны отодвинулись подальше.
       Наконец пламя начало затихать. Дос Пламя отвел смертоносный взгляд и неторопливо уселся в машину. Кенгш, копируя манеру поведения босса, также неспешно вернулся в свой трассер, вес его туши, брошенной на заднее сиденье, заставил машину вздрогнуть.
       От казненного осталась лишь груда слабо дымящегося пепла.
       -- Силы Неба! -- выдохнул я, потрясенный до глубины души.
       Картина жестокой и безнаказанной расправы вызвала гнев и отвращение. И страх. Страх и тоскливое ощущение собственной незащищенности. Дос обладал способностью сжигать силой своего мозга все, на что падал его убийственный взгляд... Пирокинетик...
       -- И Линлан Холод? -- вырвалось у меня.
       -- А как ты думаешь?
       "Раса мутантов, -- с содроганием думал я. -- Какие еще сюрпризы они приготовили для меня? Хотя бы второй осевой -- как выглядит его способность, отраженная в его имени?"
       -- И ты ничего не мог сделать... Целитель?
       -- Послушай, ты ищешь моей помощи или своей смерти? -- ответил он вопросом на вопрос.
       Все верно, мрачно согласился я про себя. Вопрос был глупый, но я ничего не мог с собой поделать, чувствуя в гибели летуна и свою вину, пусть косвенную...
       Этот осевой просто болен, решил я. Голова у него не в порядке. Нормальные люди не станут делать такие вещи. Подобная сила должна накладывать ответственность, а не вседозволенность... Я заставил себя заткнуться. Вот этого мне и не хватало -- терять голову и нести наивную чушь.
       -- У нас опять гости.
       На площади появился еще один трассер. Он выскочил из-под арки и, на приличной скорости проглотив расстояние до машин Доса Пламя, резко затормозил.
       Двое странного вида людей вышли из трассера и подошли к осевому. Но еще раньше около своего шефа материализовался Кенгш, выскочив, как чертик из коробочки, -- парень отлично справлялся со своими обязанностями. Высокие фигуры новоприбывших почти до пят окутывали плащи из блестящего ярко-красного материала, лысые желтые черепа тускло отсвечивали в сером свете дня. К поясам, перетягивающим плащи, с левой стороны были подвешены короткие стальные клинки в ножнах -- довольно распространенное явление на некоторых отсталых планетах. Но эти ребята почему-то отсталыми не казались.
       Дос смотрел куда-то перед собой, не удостаивая пришельцев взглядом.
       -- Кто это, Целитель?
       -- Фрайдены. Телохранители координатора.
       -- Дос Пламя, -- небрежно обратился один из фрайденов к осевому, -- Шерифа беспокоит, что ты не бережешь своих людей. Что ты скажешь на это?
       В пальцах Доса возникла сигарета, кончик которой сам собой задымился. Он затянулся.
       -- Это мои люди, -- равнодушно ответил он, выдыхая кольца сигаретного дыма.
       -- Не только твои, Дос, -- с оттенком угрозы возразил второй фрайден. -- В первую очередь это люди координатора, а уже потом -- твои. Координатор недоволен тем способом, которым ты наказываешь провинившихся. Было бы лучше, если бы ты отдал этого человека слухачу дорриксов. Их слуги постоянно голодны.
       Я уж было подумал, что нашлась и на Доса управа, а оказалось, координатора беспокоит не жизнь этого несчастного летуна, а вид его смерти. По его разумению, было бы лучше скормить его инопланетному зверью, выполнявшему у дорриксов-шептунов ту же роль, что у человека собаки... Как же, пропадает такая куча продовольствия... Твари. Мерзкие твари.
       -- В следующий раз я так и сделаю, -- бесстрастно согласился Дос, делая очередную затяжку.
       Так же стремительно, как и прибыли, фрайдены забрались обратно в трассер и укатили прочь. Дос даже не изменил позу, а Кенгш в очередной раз расслабился и вернулся на место.
       Оперативность вмешательства слуг координатора в дела осевого впечатляла, но если подумать, ничего удивительного -- планетку сплошь населяли ментаты. И человек, стоявший во главе этого общества, должен быть сильнейшим из всех по пси-способностям.
       -- Они не слишком церемонились с осевым, -- поделился я с Целителем своими наблюдениями.
       Целитель кивнул:
       -- Им нечего бояться. Кроме самого координатора, ни один человек не способен справиться ни с одним из фрайденов, а их здесь, под командой Шерифа, шестеро.
       -- И чем же они так хороши, эти лысые, как высохшее полено, фрайдены, что с ними никто не в силах справиться?
       -- Твоя язвительность лишь от недостатка информации, Никс. Фрайдены славятся своей реакцией. В случае опасности эти ребята двигаются быстрее молнии и способны избежать любого удара, даже не просыпаясь. Никто никогда еще не видел мертвого фрайдена, считается, что они умирают только на своей планете и только от старости.
       -- Круто, -- сказал я, испытывая одновременно недоверие и уважение к сказанному о фрайденах. -- А почему они выглядят как люди? Или это такая же личина, как и у тебя? -- Меня уже трудно было чем-то удивить.
       -- Да нет, это их настоящий облик. Согласен, можно спутать с людьми, но по своей сути они такие же чужие, как и я. А теперь, Никс, попробуй заняться своими мыслями, а я займусь своими. Мне нужно кое-что обдумать.
       Я внимательно посмотрел на него. Что-то его сильно заботило, судя по хмурому виду. Может быть, организация моего побега оказалась сложнее, чем он вначале предполагал?
       -- Хорошо, хорошо. Ответь только на последний вопрос: какого Зла Дос здесь еще делает? Проверка проведена, казнь неугодного свершилась. Что ему еще надо?
       -- Не знаю. Возможно, Дос кого-то ждет. Какая разница? Нам пока некуда торопиться.
       -- Ты забываешь о предложении Нори, -- напомнил я, -- Мне необходимо, чтобы осевой убрался. Чтобы слинять самому.
       -- Я тебя прошу, Никс, помолчи.
       Я внял его просьбе. Мне тоже было о чем подумать. Хотя бы о тех туманных видениях, проступивших во время попытки стирания памяти. Непонятная череда образов -- замок со сверкающими залами и слуги, снующие по ним с подносами, лорд, отдающий распоряжения, лицо которого показалось мне знакомым. И плюс ко всему жуткое слово "имплантация". То, что на Нове-2 делают с преступниками. Так как во время замены, несомненно, обнажались самые глубинные слои памяти, все это должно было каким-то образом привязываться к действительности.
       Это-то меня и беспокоило. Не хотелось даже допускать такой мысли, но, может быть, в прошлом я был преступником? И какое-то время отбывал срок в личине слуги у какого-то лорда Никсарда? Никсард, Никсард... Я уже где-то слышал это имя, но не мог припомнить где... Несколько минут я напрягал память, перебирая воспоминания последних дней, затем плюнул на это безнадежное дело и задумался о Нори. Здесь для воспоминаний никаких преград не оказалось, особенно о том времени, когда я с ней познакомился.
       Инициатива знакомства, кстати, исходила от нее. Кратковременные связи в тесном мирке пассажирского корабля вообще-то не редкость, но я был приятно удивлен, когда красивая незнакомка с точеными, пусть и не совсем идеальными чертами лица со скучающим видом спросила мое имя. Фигурка и формы у нее, надо сказать, были что надо. И общий язык мы с ней нашли довольно быстро и скоро болтали о том, о сем, как добрые старые знакомые. С ней приятно было проводить время. Я даже не заметил, как увлекся ею больше, чем требовалось курьеру, совершающему служебную поездку, и понял это только тогда, когда нам пришлось расстаться. Лишь после этого я нашел силы признаться себе в том, что со своими неотесанными манерами бывшего фермера был для этой молодой, обаятельной и соблазнительной аристократки с Тавеллы лишь забавной игрушкой, спасшей ее от скуки. Ну и что? Плевать. Я благодарен ей даже за те впечатления, что получил от общения с нею. И еще я немного жалел, что так и не осмелился пригласить ее в свою каюту. Говоря проще -- затащить в постель. Наши отношения казались мне тогда чуть выше всего этого, и я боялся разрушить некое едва уловимое очарование, налет влюбленности, что ли, который ощущался в наших словах и жестах, обращенных друг к другу... Но это было тогда. А сейчас мне все это казалось сентиментальной чепухой.
       Я уже не сомневался, что именно насмешки Нори над пассажирами "Войера" и завели меня на Шелту...
       Я попытался отыскать в себе гнев и не обнаружил его.
       Наверное, исчерпал лимит на сегодняшний день. В конце концов, она тоже оказалась здесь, и ей могло достаться не меньше моего. Что стоило местным скотам хотя бы ее просто изнасиловать? Нет, я не хотел об этом думать. Они не посмеют ее коснуться, иначе... Иначе что? Я горько усмехнулся. Что я мог сделать Досу Пламя, положившему на Нори глаз? Ничего. В прямом столкновении с осевым я неизбежно проиграю, удобрив Шелту еще одной кучкой пепла... Я мог лишь попытаться помочь сбежать самой Нори.
       -- Целитель... Извини, что прерываю твои мысли... Ты покажешь мне, где находится Межкабак?
       -- Почему бы и нет? -- он откликнулся сразу, словно с нетерпением ждал моего вопроса. -- Это будет почти по пути к космопорту. Меня лишь удивляет, что казнь летуна не убедила тебя оставить эту мысль...
       -- Наоборот, Целитель. Представление Доса укрепило меня в намерении забрать девушку с собой. Я не желаю оставлять ее в руках сумасшедшего.
       -- Прекрасно, Никс. -- Целитель недовольно сморщился. -- Но учти. Для меня все это -- лишь забавная игра. Для тебя же такая игра может кончиться смертью. Можно сказать, мы в разных весовых категориях, и причины действовать согласованно у нас также различные. Поэтому, если Дос превратит тебя в жаркое, то даже моих способностей не хватит, чтобы спасти тебя и на этот раз. -- Он задумчиво потеребил пухлый подбородок. -- Давай поступим так. Ты забудешь на минутку об этой девушке, и я снова предложу тебе выбраться из Города одному...
       -- Нет, -- твердо сказал я, одновременно думая, что, наверное, я все-таки кретин. -- Я не буду менять своего решения, Целитель. С тобой или без тебя -- я попытаюсь это сделать.
       -- Благими побуждениями вымощена дорога в ад, -- пробормотал он, скосив на меня желтый глаз. -- Тебе знакома эта прописная истина, выведенная людьми?
       Но я его уже не слушал, так как на толкучке появился новый гость, сразу приковавший все мое внимание своим обликом. При виде высокой, худой, как жердь, голубой фигуры, выплывшей из-под арки, мне почему-то вдруг стало жарко, хотя секунду назад я ежился от сквозняка, тянувшего из проезда.
       Я узнал его раньше, чем понял это. А потом осознал, что на место вернулся еще один кусок памяти.
      
       9. НАЙМ
      
       Да-да, тот самый чужой, с которым я добирался до Города. Кажется, этот тип называл себя Нкотом...
       Меня поразило, что этот Нкот до сих пор беспрепятственно бродит по городу и на него еще не устроили охоту. Это говорило о многом. В первую очередь о том, что он -- очень сильное и неуязвимое существо, вроде Целителя. Именно таким он показался мне при первой встрече, и первое впечатление не обмануло. Но был и еще один вариант... Во мне вдруг проснулись самые тяжелые подозрения. Чужой мог беспрепятственно разгуливать по Городу и в том случае, если работал на осевых или координатора. И именно он, телепат, мог поработать с моей памятью, заставив сойти с корабля против моей воли. Его слова о том, что он появился на планете каким-то особым способом, могли быть обыкновенной ложью. Предупреждение о Городе -- забавой. Он говорил... он говорил...
       Слова Нкота вдруг отчетливо зазвучали рядом, так, будто я снова оказался в том челноке из вчерашнего дня: "... Во-первых, лично мне Город не опасен. Во-вторых, намерения неизвестной мне пока силы завлечь тебя в Город в данный момент совпадают с моими намерениями, поэтому мне незачем желать, чтобы ты повернул обратно. Но так как жизнь твоя мне еще может понадобиться в дальнейшем, я счел нужным тебя предупредить об опасности..."
       Силы неба, и что все это значит? Этот тип явился по мою душу?!
       Целитель вдруг вскочил, словно подброшенный невидимой пружиной. От мгновенной и разительной перемены, что произошла с его лицом, у меня внутри похолодело. Желтые глаза потемнели до угольной черноты, уголки толстых губ приподнялись в зловещей улыбке, обнажив острый оскал клыков, -- убийца, увидевший свою жертву.
       -- Да сегодня день посещений, -- свистящим шепотом произнес он, перемещая взгляд за чужим, неторопливо скользившим к Досу Пламя. Именно скользившим -- под чужим будто расстилалась наклонная ледяная поверхность, а не грязный, загаженный пластобетон площади. Не было заметно, чтобы под ниспадающим до земли голубым плащом передвигались ноги.
       -- Что это за птица, Целитель? Он работает на координатора?
       -- Нет. -- Целитель глубоко вздохнул и сел. -- Этот... чужой работает только на самого себя.
       Легче не стало. Сердце чуяло, что острозубый и большеглазый парень явился сюда именно за мной. Не зная его намерений, поневоле почувствуешь панику. И без него уже проблем хватало... А может он поможет мне отсюда выбраться? Было бы замечательно...
       -- Целитель... Вчера я ехал в Город вместе с этим типом. Что ты можешь сказать об этой расе, Целитель?
       -- Редкий... Очень редкий гость... О! -- спохватился он. -- Так ты его уже видел?
       Я кивнул и коротко пересказал свой разговор с "голубым".
       -- По словам лешука выходит, что ваши судьбы связаны, -- задумчиво проговорил толстяк, когда я умолк. Его глаза светились тревожным любопытством.
       Пока мы разговаривали, Нкот уже успел о чем-то переговорить с Досом и теперь двигался по толкучке вдоль рядов портовиков, терпеливо дожидавшихся у стен каменного периметра, когда осевой покинет площадь и можно будет заняться своими делами.
       Кого-то он определенно искал. Меня, например. Да нет...
       Чужой остановился напротив какого-то бородатого портовика, и тот быстро поднялся на ноги. Они о чем-то коротко переговорили, бородач кивнул и последовал за ним. Я перевел дух, только в этот момент осознав, какое напряжение испытываю. Похоже, чужой нанимал рабочую силу. Любопытно, зачем этому суперсуществу, на которое не рискнул наложить лапы даже осевой, понадобились обыкновенные люди?
       Нет, я не прав. Не совсем обыкновенные. Ведь все шелтяне были ментатами.
       Когда чужой направился в мою сторону, за ним уже следовали двое. И второй -- кто бы мог подумать, силы Зла! -- ненавистный Бигман Шест! Все в том же наглухо застегнутом плаще и дурацкой шляпе с широкими полями, без которой шелтяне не считали себя мужчинами. Чем же этот человеконенавистник привлек внимание чужого?
       Наконец чужой остановился возле меня, и негромкий музыкальный голос окрасил воздух целой россыпью низких, завораживающих слух обертонов:
       -- Ты мне подходишь, Никс. Работа связана с опасностью для жизни, плата -- сотня эталонов в день. Работа, кстати, за пределами Города, из коего тебе так хочется выбраться.
       Плата, конечно, по местным понятиям, просто сказочная -- неудивительно, что и бородач, и Бигман так быстро согласились на условия чужого... Таким, как они, наплевать, что работа связана с опасностью для жизни. Ребята здесь тертые, со смертью в обнимку ходят с детства (особенно если вспомнить, что неполноценных убивают сразу после рождения, -- маленький черный юмор). От меня не укрылось, как Бигман на меня косится. Если бы я захотел тупым лезвием порезать его на мельчайшие кусочки и каждый в отдельности зажарить, то у меня был бы такой же взгляд. Как там у прыгуна ключицы, не беспокоят?
       Чужой пристально смотрел на меня сверху вниз, ожидая ответа. Я невольно поежился под зелеными звездочками его зрачков, словно заглядывающими внутрь, и медленно встал. Мог и не отвечать, ведь чужой читал мысли, но все же произнес вслух, чтобы не оставалось никаких сомнений в ответе:
       -- Спасибо за предложение, чужой, но у меня другие планы.
       -- Соглашайся, -- вдруг горячо зашептал рядом Целитель, -- соглашайся, Никс, это отличное предложение!
       -- Нет, -- упрямо сказал я.
       На работу я не подписывался. Мне нужна была Нори, а не работа.
       -- От судьбы не уйдешь, Никс, -- промурлыкал чужой, -- тем более что ты подходишь мне больше остальных...
       -- Одну минуту, чужой, сейчас мы все утрясем. -- Целитель вцепился мне в рукав и оттащил в сторону.
       -- Чего церемониться с этим ублюдком, -- неприязненно буркнул мне в спину Бигман.
       -- Что ты делаешь! -- возмущенно зашептал Целитель, когда мы остановились. -- Ты выглядишь слишком подозрительно для того, кто прошел через замену! Ты просто не можешь отказаться при свидетелях. Работодатель предложил банконосцу круто оплачиваемую работу. Сечешь?
       -- Ты же сам мне намекал, чтобы я ни к кому не нанимался, -- неуверенно напомнил я. -- И ты забыл, что у меня договоренность с Нори?
       -- Я ничего не забыл, -- раздельно проговорил коротышка. -- Послушай, Никс, этот чужой -- отличное прикрытие. Одного тебя я бы взялся доставить в космопорт живым, но на тебя и твою девчонку меня уже не хватит. Лешук же сможет это сделать для вас обоих. Если ты с ним договоришься.
       Я недоверчиво уставился на него:
       -- Договориться? Каким образом? С какой стати этот чужой будет вникать в мои проблемы? Если он и нанимает людей, то для решения своих собственных.
       -- Он предложил тебе плату, не так ли?
       -- Ну да, -- я непонимающе кивнул.
       -- Ну, так откажись от нее, но при этом поставь условие, что он поможет тебе с Нори. Поверь, я знаю этих типов с голубыми шкурами. Они ничего не боятся, и никто на этой планете с ними не способен справиться -- даже координатор. Я говорил тебе о фрайденах. Так вот, те желтолицые -- лишь бледное подобие этого лешука.
       Я задумался. Целитель только что подтвердил слова Нкота о его неуязвимости, сказанные мне вчера. Значит, тот не лгал, если это только не заговор двух чужих, но... с какой стати? Рискнуть и согласиться? Впрочем, а был ли у меня выбор? Если я откажусь, то не зажарит ли меня Дос Пламя как молодого поросенка?
       -- Я вижу, ты все понял. -- Целитель хлопнул меня по спине, отправляя обратно к чужому.
       Я постарался не обращать внимания на Бигмана, упорно испепеляющего меня взглядом. Слава небу, что до Доса Пламя ему в этом было далеко. И досадно, что урок Мобра, который я ему преподал во время испытания, не научил его вежливости.
       -- Я...
       -- Стоп! -- оборвал чужой. Зеленый блеск его завораживающих зрачков-звездочек стал ярче. -- Так-так, пожалуй, это разрешимо. Я нанимаю тебя, но даю тебе до утра время, чтобы ты мог позаботиться о своей женщине. Утром же, -- в его голосе проступили властные нотки, -- ты будешь работать на меня. За это я гарантирую ее безопасность и после окончания моей работы помогу выбраться с планеты. Это должно тебя устроить.
       Некоторое время я стоял в хмуром раздумье, переваривая его условия. Не совсем то, чего я ожидал. Он сказал только о безопасности Нори, о том, что ей поможет выбраться... А я был не в счет. Но если посмотреть с другой стороны, то именно для Нори я защиты и добивался... Постой, постой... Так до утра я снова должен надеяться лишь на самого себя и на Целителя? Получается, я пришел к тому, с чего начал? Так на кой ляд мне этот договор?
       -- Нет, Никс, -- мягко возразил чужой, -- и не думай. Сам ты отсюда вместе с Нори не выберешься. Целитель действительно может помочь только тебе одному.
       Силы Зла! И это он уже знал!
       Тут я поймал взгляд Бигмана, и внутри обдало холодом. Он же все слышал!
       -- Ты помнишь? -- ошеломлено прошипел прыгун, побледнев, как мел. -- Ты помнишь после замены, кто ты такой? -- Он отступил на шаг и с угрозой добавил: -- Дос Пламя будет рад узнать...
       Изящная серая кисть вынырнула из складок голубого плаща, тонкие длинные пальцы оплели плечо прыгуна, словно стальная паучья сеть, впиваясь короткими глянцевито-черными когтями. Нкот развернул его лицом к себе одним плавным, ровным движением, словно Бигман стоял на вращающейся платформе, а не на пыльном бетоне и имел вес птичьего перышка, гонимого ветром. Бигман дернулся и умолк на полуслове. Чужой уставился ему в глаза, медленно раскрывая пасть, полную тонких, как жала, оранжевых клыков. У шелтянина тоже имелись жутковатые клыки, но до шиловидных челюстей Нкота ему далеко, очень далеко.
       -- Мне нужен этот человек, -- прошипел-пропел чужой. -- Я его нанял. Если ты хочешь доставить мне неприятности, ты умрешь.
       -- Да, -- заворожено прошептал Бигман, не в силах отвести взгляд от пылающих зеленых звезд чужого.
       Я внутренне усмехнулся. Знакомые ощущения. Оказывается, взгляд Нкота так действует не только на меня.
       Бородач, весьма рослый и широкоплечий детина, за все это время не издал и звука. Он стоял рядом с прыгуном тихий, смирный и слегка бледный... Ну и ну, я только сейчас заметил, что у него на плече сидит крошечный гномик, своим внешним видом напоминающий уменьшенную копию своего хозяина -- такой же бородатый и в кожаной курточке. Гномик тоже был тихий, смирный и слегка бледный, хотя и пытался делать вид, что ему ничего не страшно, и нервно болтал ногами. Это что еще за хрень -- "подвид" шелтян, что ли?
       -- Как я вижу, все уладилось? -- хмыкнул Целитель, подрулив сбоку.
       -- Ты тоже нанят, транс, -- тут же заявил чужой.
       Мне вдруг показалось, что они прекрасно знают друг друга, и подозрительность пробудилась с новой силой. Вероятно, предположил я, "транс" -- название расы Целителя. А "лешук" -- название расы чужого. И...
       -- Заметано, -- охотно кивнул Целитель. -- Условия те же?
       Вопрос для отвода глаз?
       -- Обязательно, -- осклабился чужой. Затем, оглядев всех по очереди, скомандовал: -- А теперь, парни, следуйте за мной.
       И заскользил к арке, как колокольчик по льду -- неподражаемый способ передвижения. Пропустив Бигмана с бородачом вперед, мы с Целителем пристроились им в спину. Коротышка не замедлил весело ткнуть меня кулаком в бок:
       -- Ну что ж, Никс, для тебя этот лешук -- просто подарок судьбы.
       -- Лично у меня такое ощущение, точно я выиграл в рулетку кота в мешке, -- не согласился я с его энтузиазмом, -- причем дохлого.
       Завистливые взгляды банконосцев и фаберов провожали нас, -- не так-то просто здесь найти прилично оплачиваемую работу. Но мне они напомнили еще кое о чем.
       -- Целитель, -- шепнул я, -- а кроме Бигмана и его напарника никто больше не слышал нашего разговора?
       -- Да нет, Никс, телепатов на толкучке нет. Одни недомерки, способные лишь ощущать эмоции. Да и прикрывал я нас обоих. -- Он с самодовольством хлопнул себя по груди, издав звук пинка по хорошо накачанному кожаному мячу. -- У меня все под контролем, Никс. А раз мы снова вместе, я могу делать это и дальше, уже не маскируясь. Хотя лешук прикрыл бы тебя не хуже -- ментальный потенциал у него огромный. Так что шире шаг, Никс!
       Торопливо топая за бородачом, я подумал, что больно гладко уж все получается...
       Так и есть -- спокойно дойти до арки и раствориться среди улиц Города нам не удалось. Дорогу чужому преградил неизвестно откуда взявшийся Кенгш, и вся наша компания замерла перед этой "ходячей угрозой" в кожаной безрукавке, ростом на полголовы выше высоченного Бигмана и чуть ниже самого Нкота.
       -- Послушай, чужой, -- прорычал помощник Доса (сдается мне, по-другому он разговаривать не умел), -- почему бы тебе не нанять меня, а? Я один стою всех этих дохляков вместе взятых.
       Он брезгливо ткнул пальцем в нашу компанию, а затем демонстративно медленно сжал обнаженную до плеча руку в локте. Бицепс вздулся чудовищным бугром. Да, это было нечто. Я второй раз видел его так близко, но в этот раз приклад излучателя не давил мне на горло и я имел возможность рассмотреть великана как следует. Мышцы Кенгша, огромные и рельефные до безобразия, казались просто нечеловеческими. Они вызывали бессознательный страх. Они выглядели так, словно их обрабатывал резчик по дереву, но вместо древесины материалом послужила человеческая плоть, и резец грубо вырвал из нее длинные куски. На фоне этих титанических мускулов огромное брюхо великана почти не казалось неуместным -- это могли быть просто переразвитые мышцы брюшного пресса.
       В ответ на реплику Кенгша худое лицо Бигмана прорезал звериный оскал, но он не издал ни звука. Предпочел проглотить свое недовольство. Бородатый же верзила и его гном, устроившийся на плече хозяина, угрюмо уставились себе под ноги -- тихие такие ребята. Из нашей компании только у Целителя ехидная ухмылка не сходила с губ. При других обстоятельствах эта бесшабашная демонстрация независимости карлика перед грозным колоссом, способным раздавить его как таракана, выглядела бы комично, ведь Кенгшу он едва доходил до паха. Но сейчас мне было не до смеха, как и остальным. Я не знал, что и думать. То ли Дос Пламя прислал своего громилу, чтобы проверить "толщину" банкоса чужого, то ли все-таки решил выпустить ему кишки, а заодно и всей нашей живописной компании. В любом случае, чуяло мое сердце, ничего хорошего из этой задержки выйти не могло.
       Итак, слова были брошены, и напряженное ожидание повисло в воздухе.
       И лешук ответил.
       -- Приходи в следующий раз, раб, -- фыркнул чужой, -- когда у тебя будет свое тело и свои мозги.
       Если откровенно, то лучше бы над моей головой громыхнул гром и под ноги вонзилась ослепительная молния, чем такой гробокопательный ответ. Не знаю, на что он там намекал -- телепаты получше нас, простых смертных, разбираются в чужих мозгах, но то, как Кенгш реагирует на оскорбления в свой адрес, я уже успел ощутить на собственной шкуре. Наверняка это знали и остальные: Бигман и бородач смертельно побледнели (казалось бы, куда уже дальше) и отступили на шаг от чужого, словно вычеркивая себя из его команды, причем гном закатил глаза, явно собираясь хлопнуться в обморок, и только намертво вцепившиеся в кожаную куртку хозяина ручонки не дали ему упасть. Даже Целитель перестал ухмыляться.
       Секунду Кенгш смотрел на чужого остановившимся взглядом -- тупо, без проблеска мысли, а затем в его глазах цвета отполированной стали полыхнула ярость. "Кого-то сейчас придется выносить вперед ногами", -- несколько отрешенно успел подумать я прежде, чем представление началось.
       Кенгш взревел как бык на бойне и выхватил нож -- длинное стальное лезвие сантиметров сорок, способное пробить человека насквозь, -- под стать хозяину. И шагнул к чужому -- так гора сдвигается с места, чтобы одним махом снести ветхую хижину у своего подножия.
       Мы разом отшатнулась. А чужой -- я не поверил своим глазам -- как ни в чем не бывало продолжал стоять к нему почти спиной, в четверть оборота, лишь повернув узкую звериную морду под капюшоном. И грозный зеленый свет лился из его огромных глаз, предвещая Кенгшу большие неприятности.
       Я не понимал, чего он ждет. Хотя мне не приходилось видеть Нкота в деле, за короткое время нашего знакомства я успел почувствовать властную, несгибаемую силу, излучаемую этим существом, и я не понимал, чего он ждет, почему этот злоклятый чужой, смертельно быстрый, по словам Целителя, стоит, как истукан, даже не пытаясь защититься от удара, отклониться в сторону, отпрыгнуть, увернуться.....
       Вот тут со мной и случилась та самая штука, которая называется безотчетным порывом, -- вероятно, потому, что я не мог смотреть, как кого-то так глупо убивают на моих глазах. Если копнуть глубже, то с Нкотом я уже успел связать лучшие свои надежды, и поэтому инстинкт безрассудно толкнул меня на их защиту. Но раздумывать об этом я буду позже, а сейчас...
       Я рванулся вперед. В тот самый момент, когда хищная сталь собралась испить крови Нкота, а моя рука, выброшенная вперед, нацелилась перехватить запястье Кенгша, -- именно тогда это и произошло. Что-то неуловимое скользнуло на границе сознания, бесплотной легконогой тенью пронеслось перед глазами и на долю секунды родило ощущение полной остановки быстротечного времени. Остановка времени -- красивая метафора, но иначе я просто не мог выразить, что же все-таки произошло. Всего мгновение...
       Затем глазам предстала невероятная картина.
       Я поспешно отскочил назад, выпустив из рук опустевшую кисть громилы.
       В глазах Кенгша не было ни боли, ни страха, лишь какое-то наивное детское удивление, точно он никак не мог решить, что ему теперь делать с собственным ножом в брюхе. Тело решило эту страшную задачку за него само -- его качнуло, словно порывом сильного ветра, повело назад... По мышцам титана судорожной волной пробежала дрожь, и он медленно, почти величественно повалился навзничь. Пластобетон под ногами вздрогнул от падения огромного тела, остановившийся взгляд бессмысленно уставился в быстро бегущие серые облака, словно спешившие поскорее убраться от этого страшного места.
       Я пятился, пока не наткнулся на Целителя. Видит небо, я не собирался убивать помощника Доса. Я только хотел помешать ему прикончить чужого. И я этого не делал -- я знал это точно. Но выглядело все как раз наоборот.
       -- Это не я...
       Незримая рука сдавила горло, прервав голос. Получился жалкий писк, меньше всего подходящий для оправданий.
       -- Я знал, что могу на тебя рассчитывать, -- насмешливо промурлыкал Нкот.
       Я развернулся, как ужаленный.
       -- Какого Зла! -- заорал я ему в лицо (наглую звериную морду!) -- Я этого не делал...
       Меня остановил потрясенный вздох толпы, пронесшийся по площади, как заблудившийся порыв ветра, и я в ужасе покосился в сторону трассеров осевого. Дос Пламя, естественно, все еще находился здесь. Его охрана тоже замерла с открытыми от изумления ртами, но сам он остался неестественно спокоен. Впрочем, все это продолжалось недолго. Осевой разжал тонкие губы и бесстрастно проговорил, останавливая готовых сорваться с места телохранителей:
       -- Сидеть. Я сам.
       -- Что ж, нам пора уходить, -- будто ничего не случилось, изрек Нкот и скользнул к арке. -- Отставать не советую.
       Без малейшей заминки все без исключения рванули следом... И пока мы бежали к арке, взгляд Доса почти физически жег враз взмокшие спины, а путь по площади растянулся словно резина, и отчаянно казалось, что последние метры точно станут для нас последними. Но обошлось. То ли Дос не успел сконцентрироваться, чтобы превратить нас в жаркое, то ли задумал что-то другое. Нас преследовала только зловещая тишина.
       Выскочив за каменное кольцо зданий, окружавших площадь, и свернув за угол, чужой остановился. В темных глазах снова полыхнуло грозное зеленое пламя, и группа испуганных, возбужденных и запыхавшихся больше от пережитого страха, чем от стремительного бега людей замерла перед ним, как вкопанная, едва избежав столкновения с этим отпрыском загадочной расы.
       -- Надеюсь, -- безмятежно проговорил Нкот, словно мы находились в какой-нибудь забегаловке за кружкой пива, а не в нескольких десятках шагов от смертельной опасности, -- надеюсь, все понимают, что по идиотским местным законам всем вам подписан смертный приговор. Так вот, если вы все еще готовы следовать за мной, -- судя по его тону, сам он в этом нисколько не сомневался, -- то я гарантирую каждому из вас безопасность. Но не сейчас, а чуть позже -- в Городе еще остались кое-какие дела, требующие моего внимания...
       -- Подставил нас, а теперь бросаешь? -- не веря своим ушам, злобно прошипел Бигман.
       Нкот оставил его реплику без ответа.
       -- Утром я всех вас жду на Ферме. Лучше отправиться туда прямо сейчас, конечно же предварительно сбив людей Доса со следа, а дальше стены Фермы дадут защиту от ментального поиска. Позже я позабочусь о вас лично.
       -- На Ферме? -- выкрикнул Бигман, чуть не задохнувшись от ярости. -- Да ты знаешь, о чем ты говоришь, чужой?
       -- Именно, -- предупреждающе оскалился Нкот. -- Забудьте обо всем, что слышали об этом месте раньше, и отправляйтесь туда. Все, кыш отсюда. Исчезните!
       Бигман не заставил себя ждать и сделал это буквально. Изрыгая проклятия, он шагнул к бородачу, обхватил его руками за плечи, и с громким хлопком оба телепортировались. Целитель тут же дернул меня за рукав, увлекая за собой.
       -- Не спи, Никс, надо убраться отсюда как можно скорее и как можно дальше, пока не появился Дос.
       -- Одну минуту, -- остановил нас властный голос Нкота.
       Бегство жгло пятки, но пришлось обернуться.
       Чужой делал что-то непонятное: скользнув обратно к арке, он широким взмахом быстро провел какой-то сверкающей штуковиной по контуру ее проема. Его огромного роста на это хватило. И... огненная линия потянулась за его рукой, разгораясь нестерпимо ярким желто-голубым светом! Я поспешно зажмурился, но свет уже погас, и линия замкнутого контура исчезла, оставив в глазах слабые пляшущие световые пятна. В следующий миг чужой оказался передо мной, и сверкающая штуковина при ближайшем рассмотрении оказалась коротким клинком из необычного золотистого полупрозрачного материала, словно наполненного вспышками огня. Всполохи света, сбегая с лезвия на короткий эфес и ниже, накладывались на тонкую серую кисть чужого, крепко сжимавшую рукоять, превращая ее в причудливый муляж.
       Мерцающее лезвие приблизилось к моему лицу.
       -- У нас есть немного времени, Никс, чтобы заняться непосредственно тобой, -- мягко промурлыкал Нкот.
       -- О чем ты говоришь? -- Я нервно сглотнул подступивший к горлу комок, не сводя глаз с его клинка и больше думая о том, что с минуты на минуту должен появиться Дос Пламя.
       -- О, на этот счет не беспокойся, -- заверил чужой. -- Дос не любит приступать к делам, не спланировав их как следует. Тем более что в первую очередь он попробует взяться за меня, а вас он прикончит уже попутно. А теперь мне необходимо прикоснуться к тебе клинком, Никс, только прикоснуться, и ты вспомнишь кое-что небезынтересное для себя -- для своего же блага. Я мог бы сделать это и без предупреждения, ты бы ничего не заметил, но предпочитаю так... Мы ведь должны доверять друг другу, верно?
       -- Все в порядке, -- ободряюще шепнул сбоку Целитель. -- Доверься ему.
       Но мне происходящее нравилось все меньше и меньше. Вкрадчивый тон Нкота, сверкающий клинок у лица, непонятные намеки... Я инстинктивно ощущал опасность.
       -- Ну, нет, ребята, в ваши игры я больше не играю...
       Голос дрогнул, и я умолк, лихорадочно соображая, как мне удрать от чужих, обступивших меня с двух сторон. Но ничего придумать не успел.
       Клинок сверкнул и... вонзился мне в лоб. Мир перед глазами качнулся, неведомый ток пронзил с головы до ног, словно удар молнии, и... И все как-то изменилось. Словно прикосновение клинка Нкота сработало как пароль, допустив сознание к закрытым шептуном-дорриксом участкам памяти...
       Я вспомнил...
       Я вспомнил, и меня прошиб холодный пот, а ноги враз ослабели. Удар судьбы был так жесток и внезапен, что перенести его безболезненно я не смог. Он меня оглушил. Потому что я вспомнил, что мне осталось жить чуть больше суток.
       -- В чем дело, Никс? -- голос Целителя донесся словно из бездонного колодца.
       -- Я обречен, Целитель, -- убито пробормотал я. -- Все мои планы лишь пустой звук. На Шелте нет гипертрансляторов, и единственным шансом на спасение для меня был космопорт... И корабль... Какой-нибудь корабль, способный доставить на цивилизованную планету. Но этот шанс истек вчера. За сутки я не смогу добраться до ближайшей планеты с гипертранслятором, даже если корабль опустится передо мной прямо сейчас. Поэтому Почтовая Корпорация меня уничтожит...
       -- Не стоит так убиваться, Никс, вовсе не для этого я вернул тебе память, -- Нкот произнес это без обычной насмешки. -- Я избавлю тебя от Спящего Попутчика. Прямо сейчас, пока у меня есть излишек времени.
       Серая кисть скользнула к моей голове, но я отпрянул, не позволив к себе прикоснуться еще раз.
       -- Нет, у тебя ничего не получится! Будь все так просто, я бы отсек заряд вместе с ухом, не колеблясь ни секунды! Но он напрямую связан нейронитью с моим мозгом, и как только эта связь прервется, произойдет взрыв! Даже если мне остался час, я хочу прожить отпущенное время.
       Целитель удивленно присвистнул, сообразив, наконец, что к чему:
       -- Ну и дела, Никс. Кто бы мог подумать, что ты ходячая бомба.
       Я смотрел на него пустым взглядом, а в голову упрямо лезла картина годичной давности: в испытательной комнате Корпорации, перед первой отправкой в первый рейс, мне продемонстрировали действие вживляемого в ухо страховщика на биоманекене -- для наглядности наказания в случае нарушения правил. Служащий нажал кнопку на пульте, биоманекен едва заметно вздрогнул, и... казалось, ничего не произошло. Но когда его искусственный череп распилили надвое лазерным резаком, то оказалось, что от его "мозга" не осталось даже пыли. Потом мне долго и подробно объясняли, что примененный заряд формирует специфическое силовое поле строго заданного радиуса действия и что предусмотрены подобные предосторожности ради окружающих -- никто не должен пострадать в случае наказания курьера. Тогда я твердо решил, что меня это никогда не коснется. Я ошибался.
       ...Под аркой раздался раскатистый звук двигателей. Краем глаза я заметил вынырнувший из-за угла трассер. Я отвлекся, и в тот же момент Нкот вцепился мне в ухо своими когтями, вцепился железной хваткой. Я рванулся, пытаясь освободиться, но тщетно. Прикосновение чужого мгновенно околдовало тело, одев его в рубашку оцепенения.
       -- Нет времени на болтовню, Никс, -- музыкальный голос Нкота враз растерял обертоны, придававшие ему очарование, и слепящий взгляд его зеленых глаз погрузился в меня, затмив все остальное вокруг. -- Успокойся, -- прозвучало уже в голове. -- Я не причиню тебе вреда.
       Что-то скользнуло мне внутрь... Чужой... он был во мне... Мое внутреннее мироощущение понеслось как бешеное, а мир снаружи словно споткнулся, замедлил бег, почти остановился... Смутная мысль о том, что подобное ощущение сопровождало гибель Кенгша, растянулась, казалось, до бесконечности... Рокот надвигающегося из проезда трассера тоже увяз в чем-то невидимом и приглушился, клубы пыли, поднятые воздушной подушкой, замерли над ним, словно гротескные фигуры оживших демонов. Пальцы чужого тянули вживленный заряд сквозь плоть к краю мочки, и он послушно шел, не встречая никакого сопротивления. Без боли -- лишь ощущение свободно раздвигающейся ткани, пропускающей заряд и нейронить...
       До меня вдруг дошло, что Нкот собирается сделать. Дошло, почему он так медлил, затягивая этот опасный разговор рядом с аркой. А он просто использовал меня. Выжидал, чтобы сделать ход наверняка. Я не знал, как сработает высвобожденный заряд, но что он сработает, сомневаться не приходилось. Однако кроме Доса в машине была и Нори! Стоит ему промахнуться, и...
       Яростный крик застрял в горле. Я напряг всю свою волю, пытаясь сбросить наведенное оцепенение, не дать Нкоту завершить начатое, но опоздал.
       Трассер уже рядом, еще пару метров -- и он вырвется из проезда под небо Шелты, а Спящий Попутчик в стальных паучьих пальцах уже занесен для броска, чтобы проснуться единственный раз в своей жизни. Кисть плавной дугой скользнула перед лицом Нкота... и скрылась у него под плащом.
       Я глазам своим не поверил.
       Все, отрешенно мелькнуло в голове, накрылся наш чужой. Тихая невзрачная смерть. Мгновенная, без страданий. Короткий бесшумный взрыв -- и часть его плоти осядет мирной пылью на грязной мостовой...
       Потом с тем же отмороженным спокойствием я сообразил, что время, необходимое для взрыва, уже миновало, а он все еще жив. Едва эта мысль возникла у меня в голове, как ненавистное, пожирающее нервы оцепенение исчезло, и я на всякий случай отскочил в сторону, все еще веря, если и не умом, то трусливым телом, что вот сейчас...
       Ничего не произошло. Вернее, с ним, с чужим, ничего не произошло. Но под аркой в этот момент раздался треск и яростное шипение. Нос выруливающего из проезда трассера пересек границу, разделяющую улицу и проезд, и тем самым протаранил незримую, заколдованную Нкотом плоскость. Пламя взревело, словно пробужденное от своих мстительных тысячелетних снов чудище, отделилось от стен и гигантской огненной пастью сомкнулось вокруг машины. У тех, кто в ней находился, не было ни единого шанса остаться в живых. Ни единого крика не донеслось из глотки огненного зверя, проглотившего трассер.
       Внутри меня что-то оборвалось.
       Он убил ее, понял я, глядя на буйство колдовского пламени, полностью закрывшего проход. Он убил ее... Потому что каким-то образом Нори помешала его злобным, дьявольским планам...
       -- Там никого не было, Никс, -- промурлыкал чужой мне прямо в ухо, заставив вздрогнуть. -- Дос подстраховался и пустил впереди себя пустую машину. Я знал это с самого начала и устроил ловушку лишь для устрашения людей осевого. Теперь, парень, уноси отсюда ноги, и как можно быстрее, вместе с Целителем. На сегодня вы мне больше не нужны, поэтому до встречи утром на Ферме.
       Я не успел даже выругаться по поводу всех этих экспериментов. Чужой не исчез, как прыгун, а просто растворился в воздухе -- тело его беззвучно размылось и пропало, оставив в глазах мимолетную рябь. Машинально коснувшись пальцами мочки уха и не обнаружив уплотнения, я испытал странное ощущение. Словно лишился части самого себя? Нет? Я нервно рассмеялся. Какая разница! Я остался цел. И теперь я свободен!
       -- Никс! Тебе что, особое приглашение нужно?!
       Оглянувшись, я обнаружил, что коротышка, транс, как его назвал Нкот, успел задать стрекача, предпочтя словам действие. Его пухлая фигура замерла далеко впереди среди облезлых многоэтажных зданий.
       Ничего не оставалось, как последовать его примеру.
      
       10. ПЕРЕКРЕСТОК СМЕРТИ
      
       Этот район отличался от заброшенных кварталов, через которые я прошел в самом начале знакомства с Городом, только тем, что застекленные окна кое-где были завешены изнутри тряпьем, что придавало им сомнительно жилой вид. Но, возможно, я судил о нем несколько предвзято, ведь мне приходилось делать это на бегу.
       Вокруг царило спасительное запустение, навстречу не попалось ни единой души. Город был мертв уже столетие, и его обитатели пользовались им, как первобытные предки людей пещерами, не задумываясь над тем, что его можно восстановить хотя бы частично. Вероятно, после Гибели созидательные способности шелтян покинули их вместе с культурой галактического мира, обрекая их на прозябание. Впрочем, бессмысленно расточать жалость на тех, для кого все это -- естественная среда обитания. Уверен, что подавляющее большинство шелтян и не догадывается, что можно жить как-то иначе, и им вполне хватает того, что есть.
       На очередном перекрестке мы повернули налево, причем Целитель по-прежнему опережал меня шагов на тридцать, и мне никак не удавалось сократить разрыв. Неплохой бегун этот транс... Или мне надо поменьше думать и побольше работать ногами...
       Какое все-таки мрачное место. Отсутствие людей на улицах нам на руку, но неужели население Города так мало, что его хватает лишь для заполнения толкучки? И где обычно вездесущие во всех городах дети, этот показатель торжества жизни? Сидят по вот этим многоэтажным крысиным норам? Норам... Верно... Очередная отрыжка замены снабдила меня информацией и на этот счет -- до пятнадцати лет молодежь воспитывается в нейтральном районе, не подчиняющемся ни портовикам, ни охотникам. Шептуны Шерифа учат их повиновению с помощью своих грязных методов... К галту их всех, меня это не касается... Своих проблем по горло.
       Я криво усмехнулся на бегу. Забавно все-таки, как можно быстро ожить, если твой смертный приговор вдруг отменен. По крайней мере, один из двух -- ведь Дос Пламя по-прежнему оставался серьезной проблемой, не менее смертоносной, чем Спящий Попутчик. Но, смею надеяться, не такой неотвратимой. Я не собирался провести здесь остаток жизни, какими бы мрачными ни казались перспективы. Остаток жизни... Да я до вечера могу не дожить.
       Нет, от таких гнусных мыслей пора избавляться...
       Я поднажал и через пару минут сумел пристроиться коротышке в спину. Мы пролетели очередной квартал, а затем, снова резко нырнув за угол здания, он неожиданно затормозил, и я воспользовался моментом, чтобы отдышаться.
       -- Тс-с, -- Целитель прижал палец к губам. -- Теперь постарайся не отставать.
       -- Куда мы идем?
       -- К Межкабаку, Никс. Если ты, конечно, не передумал...
       -- К Межкабаку? -- Странно, но приглашение Нори успело у меня выветриться из головы, пока длилось представление с Кенгшем. Я спохватился: -- Ах да, конечно. В смысле -- я не передумал.
       -- Ладно, -- неодобрительно проговорил толстяк, -- но мне эта затея не по душе. Город через несколько минут будет напоминать разворошенный улей.
       -- Догадываюсь.
       -- Тогда двигаем дальше.
       Он нырнул в какую-то подворотню, и следующие несколько минут мы петляли по захламленным дворам, перелезали через каменные заборы и их остатки, сновали из проезда в проезд. Оставалось только удивляться энергии Целителя, без устали скачущего впереди меня, как резиновый мяч. Мне это давалось уже не так легко, как вначале, -- голод и нервное напряжение порядком истощили мою жизненную энергию. Да еще плюс к этому второе дыхание не торопилось на помощь, а первое уже ковырялось в боку маленьким острым ножичком. Единственный утешающий момент -- нас все еще никто не заметил. По крайней мере, я точно никого не видел. А если бы коротышка немного сбавил темп, то стало бы просто замечательно. Я понимал, что время поджимает, но...
       Небо меня услышало. Целитель перешел на шаг.
       Пыхтя, я догнал его и заковылял рядом. И, едва отдышавшись, не удержался от вопроса, не выходившего из головы:
       -- Слушай, как Нкот это сделал? Я имею в виду огненный полог, в который трассер угодил, как муха в паутину? И заряд -- он должен был рвануть на все сто, но этого не случилось. Как это может быть?
       -- Видишь ли, Никс, -- Целитель кашлянул, -- в некотором роде Нкот -- маг. Он запросто управляется с различными видами энергии...
       -- Маг? -- удивленно перебил я. -- Что ты имеешь в виду? На Нове-2 я любил смотреть по визосети разные фантастические истории, всякие там колдовские штучки, заклятия, наговоры, магические слова -- все это развлекало меня от скуки лучше всего остального. А теперь ты хочешь сказать, что я, наконец, столкнулся с настоящим магом? Честно говоря, я представлял магов немного иначе...
       -- Не путай божий дар с яичницей, Никс. Магия Нкота, как я уже сказал...
       Его прервал глухой хлопок, характерный для телепортирующегося прыгуна, -- и посреди улицы, в двадцати шагах впереди нас, возник высокий человек в темном плаще до пят. Нам повезло. Шелтянина угораздило появиться к нам спиной. Подтянутая широкоплечая фигура источала агрессивную уверенность, правая рука крепко сжимала тяжелый излучатель. Пока он оборачивался, мы успели юркнуть за угол ближайшего здания. Если Целитель экранирует наши мозги так же хорошо, как и раньше, то этот долговязый нас не учует... Подпирая плечом облезлую стену, я машинально ощупал все еще висевшую под мышкой пустую кобуру из-под "макса". От выработанных длительным временем рефлексов трудно избавиться за один день...
       Снова послышался хлопок, и Целитель осторожно выглянул из укрытия:
       -- Ну вот, путь свободен.
       -- Фу-ух... Слава Небу... Сколько нам осталось идти?
       -- Уже недолго. Надеюсь, мы выполним задуманное раньше, чем нас найдет Дос Пламя.
       Утешил, называется.
       Мы быстро двинулись дальше. Разговор о магах заслонил более насущные проблемы.
       -- Нужно добыть оружие, Целитель. Без него я чувствую себя голым. Есть идеи? В конце концов, ты почти местный. Шляться во враждебном Городе и не иметь оружия... что может быть хуже.
       -- Попасть в лапы к Досу Пламя. Могу тебя заверить, что это хуже, чем просто шляться.
       -- Ладно, не каркай. Слушай, на какой закон сослался Нкот, говоря, что всем нам подписан смертный приговор? Не знаю, зачем он пытался меня одурачить, но ведь здоровяка прикончил он сам.
       -- Очень просто, -- охотно отозвался транс, не сбавляя шага. -- Тот, кто находится в момент преступления рядом с преступником и не пытается пресечь его действий, автоматически заносится в его сообщники.
       -- Вот гад... Действительно, дурацкий закон. Нкот пришил помощника Доса, а расплачиваться придется нам.
       -- Зато очень действенный, -- хмыкнул коротышка. -- Если на Шелте появляется смутьян, то он, как правило, не находит себе помощников. Или смутьяны помирают все вместе.
       -- Погоди. -- Я обогнал толстяка и встал перед ним, заставив остановиться. -- Так ты тоже не сомневаешься, что это сделал Нкот?
       Целитель посмотрел на меня с таким видом, словно я только что головой ударился.
       -- Понял, понял. -- Я поднял руки. -- Идем дальше?
       -- Идем, Никс.
       Минуту я шел спокойно, затем не выдержал:
       -- Не могу понять, зачем ему понадобилось ставить нас под удар. Мы ведь могли покинуть толкучку мирно. Не могу отделаться от мысли, что он сделал это специально, чтобы отвлечь от себя внимание Доса. Пока его профи будут гоняться за нами...
       -- Никс, у тебя слишком буйное воображение, -- неодобрительно покачал головой Целитель. -- Я бы на твоем месте доверял лешуку больше. Я, например, просто уверен, что его планы куда сложнее, чем ты можешь себе вообразить, поэтому не следует судить об отдельных его поступках, не имея представления о картине в целом...
       -- Я лишь следую элементарной логике, Целитель. Если за нами будут охотиться, то ради какой бы работы он нас ни нанял, выполнить ее мы будем не в состоянии. Очень странно, что тебе это непонятно. Ведь вывод напрашивается сам собой: именно для этого он нас и нанял, чтобы принести в жертву ради собственной безопасности. И не надо на меня так коситься, я рассуждаю вполне здраво.
       -- Лично я так не думаю, -- в голосе коротышки скользнул холодок отчуждения. -- Ты делаешь поспешные выводы, не имея для рассуждений достаточно фактов. Смею тебя заверить: психология людей и чужих -- не одно и то же, Никс... Нам сюда.
       Свернув направо, мы оказались в узком переулке, наглухо перегороженном высоченной, совершенно неприступной на вид стеной.
       -- Кажется, на этот раз ты ошибся, -- хмуро сказал я.
       -- Все правильно, Никс, -- спокойно возразил Целитель. -- Сейчас мы переберемся через эту стену и окажемся практически позади Межкабака. Так что -- вперед!
       Я с обоснованным сомнением посмотрел вверх. Стена была ровной, без каких-либо выступов и тянулась вверх метра на четыре. Взгляду и то не за что зацепиться, не говоря уже о руках. Примыкающие к стене бока соседних строений выглядели точно так же. Он что, в самом деле принимает меня за идиота?
       -- Я не умею лазить по таким стенам, Целитель, -- с раздражением сообщил я, закончив осмотр. -- Или ты предлагаешь обождать, пока у нас вырастут крылья?
       -- Обойдемся без крыльев, да и без твоих плоских острот тоже, -- ответил толстяк, похоже, обидевшись. И, больше не говоря ни слова, подпрыгнул на месте, сразу взяв планку в свой рост. Ничего себе... Маловато, конечно, чтобы преодолеть стену... Но он на этом не остановился. Как только ноги коснулись земли, последовал новый прыжок -- и его пятки уже пронеслись мимо моего лица далеко вверх. Совсем неплохо для такого маленького парня. Третьим прыжком он перемахнул все четыре метра и взлетел выше стены!
       И снова маленькое тело ринулось вниз. Размазанный скоростью силуэт промелькнул перед глазами, глухой удар подошв ботинок о мостовую, и... его руки стальными клещами вцепились мне в талию. В тот же миг земля рванулась из-под ног и жгучая боль полоснула по ребрам с такой силой, что я заорал благим матом. Ладонь коротышки тут же залепила рот.
       -- Рад, что тебе... понравилось, -- прерывисто проговорил он мне на лету.
       Под нами мелькнул верх стены. Затем мы грохнулись вниз и очутились в темном и грязном тупике -- близнеце того, из которого только что выбрались. Причем удара о землю я почти не ощутил. Так, словно спрыгнул со ступеньки на ступеньку. Каким-то образом мой невероятный спутник сумел погасить скорость и инерцию нашего приземления.
       Коротышка тут же выпустил меня из своих объятий, и я уже собирался высказать все, что о нем думаю, как неожиданно понял, что боль бесследно исчезла. Я машинально ощупал бока. Вроде все было цело. Зло бы его забрало с такими шуточками...
       -- В следующий раз предупреждай о своих намерениях, -- немного растерянно проворчал я.
       -- Следуй за мной.
       Через десяток шагов каменный коридор свернул, и глазам открылся светлый прямоугольник выхода. Еще через пару шагов справа обнаружилось ответвление -- узкое, кривое и темное, кажется, тоже оканчивающееся тупиком.
       -- Здесь мы и подождем, -- сообщил Целитель и, ткнув рукой в тупичок, добавил: -- За этой стеной и находится Межкабак. Время от времени будем выглядывать наружу, -- взмах в сторону арки, выводящей на улицу, -- и смотреть, нет ли твоей Нори.
       Без лишних слов выглянув наружу, я увидел такую же грязную и захламленную улицу, как и все остальные в этом Городе. Внимание сразу привлек неяркий свет, лившийся из нескольких окон первых двух этажей справа, шагах в тридцати. Окна даже были застеклены. Массивное каменное крыльцо, явно сооруженное значительно позже самого здания, упиралось в не менее массивную дверь из широких, окованных металлическими полосами досок. Это и есть Межкабак? Занятно. Я повертел головой, заканчивая осмотр. Что слева, что справа, по обе стороны улицы тянулись почти монолитные вереницы обшарпанных зданий, выглядевших стопроцентно заброшенными, по крайней мере, больше ни в одном из окон, кроме Межкабака, не светилось ни единого огонька.
       Из замены мне было известно, что населяющие оба района портовики и охотники постоянно враждовали между собой, бить друг другу морды было для них любимым развлечением после охоты. Подобные сентенции исходили от самих заправил этого Города -- Шерифа и осевых, политика "разделяй и властвуй" для многих тиранов всегда являлась самым верным способом управлять своими подданными. Межкабак служил шелтянам центром перемирия. Здесь драки запрещались, а виновные в оных сурово наказывались... Меня это устраивало. Чем меньше недоброжелательных глаз вокруг, тем лучше.
       Не прошло и минуты, как недалеко от Межкабака показалась широкоплечая фигура в плаще и широкополом соро. Явно не Нори. Я юркнул в укрытие. Глухой скрип и звук хлопнувшей двери -- посетитель вошел внутрь. К этому времени начало темнеть. В воздухе медленно разливался вечерний холод, с улицы и из мрачных углов схоронившего нас тупика сильнее потянуло сыростью. Поежившись, я сунул руки в карманы и подошел к Целителю, расслабленно присевшему на корточках возле стены. Его самообладанию можно позавидовать, этот мирок был ему почти домом, и знание обстановки значительно экономило ему нервы. В отличие от меня.
       -- Надеюсь, нам повезет.
       -- Надейся, надейся, -- беззлобно проворчал Целитель. -- Тебе надежда нужна больше, чем мне. -- Немного помолчав, добавил: -- Еще не поздно убраться отсюда...
       -- Не каркай. Заберем Нори и сразу уйдем.
       -- Угу. Твое бы упрямство да на благие цели.
       -- Что ты имеешь в виду?
       Он лишь пожал плечами в ответ. Я знал, что он сердится. По его мнению, я делал огромную глупость, предприняв эту вылазку. Может быть, он и прав. Сейчас я сам ни в чем уверен.
       -- А что такое эта Ферма, Целитель, к которой нас отправил Нкот?
       -- Ферма? Артефакт. Древнее строение, которое торчит за Городом с незапамятных времен и пользуется среди шелтян дурной славой. Люди частенько исчезают бесследно, лишь ступив на территорию Фермы. Полагают, что происходит это из-за того, что когда-то сие сооружение принадлежало чужим-хкаси, таинственно исчезнувшим несколько столетий назад. Этих существ до сих пор считают самыми сильными магами, когда-либо обитавшими в нашей Вселенной. Ну и предполагается, что их вещи сохранили часть их могущества, о чем свидетельствует хотя бы то, что время на них никак не влияет... Ну, а на мой взгляд, хкаси были просто талантливыми технарями...
       Опять маги. Это понятие меня заинтриговало.
       -- А на самом деле страхи шелтян относительно Фермы обоснованны?
       -- Частично. Люди действительно исчезали, но не известно, была ли виновата в этом именно Ферма. Поверь, нам это не грозит. Я жил как-то в этом артефакте не меньше десяти дней и, как видишь, до сих пор жив и здоров.
       -- Ты -- чужой. Может, на тебя это не подействовало.
       -- Подействовало, не подействовало, -- проворчал Целитель. -- Я тебе гарантирую, Никс, что ничего с тобой не случится, если я буду рядом. А стены Фермы и в самом деле надежно защитят от ментального сканирования.
       Я снова услышал, как хлопнула дверь. Еще и еще. Послышались голоса и быстро смолкли, удаляясь. По сравнению с пустотой пройденных улиц здесь было довольно-таки людно. При мысли о том, что любой самый занюханный шелтянин может сейчас преспокойно сидеть в тепле и безопасности Межкабака, этом центре перемирия для обоих районов, наслаждаясь уютом и выпивкой, а мы должны торчать в этой темной, грязной, холодной каменной кишке и мерзнуть, я вполголоса выругался. С каким наслаждением я бы сейчас смыл с тела двухдневную грязь, перекусил и выспался по-человечески. Устал я от этих приключений. Жутко устал. Хотелось закрыть глаза и послать все ко Злу...
       Я стиснул зубы. Не раскисай, парень. Время расслабиться еще не наступило. Держись... Перекусить бы чем... Кишка кишке марш играет...
       Выглянул из укрытия. Никого. Где же Нори? Эх, было бы намного проще, если бы она назначила точное время встречи. А так... ждать неизвестно чего. От такого ожидания чувствуешь себя последним олухом.
       -- Поосторожней высовывайся, -- предостерег Целитель, заметив, что я слишком долго стою под аркой. -- Можешь засветиться.
       Я не ответил. Постоял еще минуту, угрюмо разглядывая улицу, потом вернулся в тень.
       Продолжало темнеть.
       -- Может, рискнуть и заглянуть в Межкабак? -- безнадежно предложил я. -- Возможно, она там и...
       -- Ты спятил, -- убежденно заявил коротышка. -- Жить надоело? Даже если она там, она будет круглой идиоткой, если не выглянет наружу и не постоит пару минут на крыльце. В таком случае незачем о ней и беспокоиться. Или идиотки в твоем вкусе?
       -- Утешил, нечего сказать, -- съязвил я. -- Ладно, может, поговорим о магах? Будь добр, объясни, что ты под этим подразумеваешь.
       -- Ты просто плохо слушал. Я же сказал, что маг -- это существо, способное управлять силой своего мозга различными видами энергии.
       -- Забавно, -- я хмыкнул. -- С этой точки зрения, как посвященный Мобра, под мага подхожу и я.
       -- Как кто?
       -- Посвященный. Помнишь, я говорил тебе об искусстве, позволившем мне победить в дуэли с Бигманом? Мы называем его искусство Мобра, а кое-кто и искусством малой магии, и культивируется оно только на Нове-2. Сводится оно примерно к следующему: посвященный выстраивает определенную последовательность постепенно трансформирующихся зрительных образов на нужную ему тему, а потом заставляет тело усвоить их на физиологическом уровне. Когда это происходит, достаточно вызвать первый образ всей цепочки -- Ключ, и тело тут же начинает преобразовывать себя согласно этой цепочке. Под непосредственным руководством мозга, конечно. Получается, что силой своего мозга посвященный управляет...
       -- Лишь своей внутренней энергией, -- перебил Целитель. -- Только одним видом. Это совсем не то, Никс. Хотя и интересно.
       -- Ладно, ладно, не буду спорить. А какую роль во всем этом играет клинок Нкота? Никогда в жизни не видел ничего подобного. Едва он попал мне на глаза, как я сразу захотел произнести про себя с большой буквы: "Клинок!" -- и получить у Нкота благословение, словно я был монахом, а он пастырем.
       -- Трепло ты, а не монах, -- транс усмехнулся. -- Клинок для Нкота что-то вроде твоего первого образа в цепочке, Ключа. Лешук черпает из него энергию, концентрирует ее, управляет.
       -- Позволь уточнить: Ключа к чему?
       -- К его искусству. Оно называется Лешу.
       -- Лешу? Ага, значит, лешук -- производное от...
       -- Ну, да. Конечно, это искусство более высокого порядка, чем Мобра, Никс. Искусство "быстрой жизни" -- ты ведь видел, как он нас покинул. Это больше походило на исчезновение. А он просто ушел. Пешком.
       -- Лешу, -- повторил я задумчиво. -- Похоже, это искусство присуще исключительно этой расе чужих, если неразделимо с ее именем. Теперь я понимаю, что именно так был убит Кенгш -- так быстро, что никто не видел самих действий...
       Я покосился на Целителя. В сгущающемся мраке его лица уже практически не было видно, но глаза коротышки трудно не заметить. Они светились. Горели желтым внутренним огнем даже в темноте. Скорее всего, раса Целителя вела свою родословную от хищных ночных животных, в большинстве случаев именно таких тварей природа наделяет подобными глазами вкупе с ночным зрением. Лично для меня это не имело никакого значения. Сейчас он на моей стороне... Я нахмурился. А на моей ли? Хор-роший вопрос.
       -- Откуда ты так много знаешь о Нкоте, Целитель? Признайся, ведь вы -- давние знакомые? Какую игру вы ведете на этой планете?
       Желтые огоньки глаз качнулись вправо-влево, когда коротышка неодобрительно покачал головой.
       -- Опять ты спешишь с выводами, парень. Я не могу не знать о лешуке, так как мы оба принадлежим к древним расам. Но с Нкотом, как с личностью, я не знаком... Кажется, ты хотел выглянуть?
       Я спохватился и, сделав несколько шагов, высунул голову из-за угла. Из окон Межкабака лился желтый свет, довольно сносно освещая улицу перед ним -- часть тротуара и крыльцо. Все остальное уже утонуло во тьме... Увы, крыльцо пустовало.
       В сердцах я выругался, едва удержавшись, чтобы не сделать это во весь голос. Злости накопилось внутри дальше некуда, и она требовала разрядки. Ситуация складывалась достаточно жесткая и неприглядная. Десятки крепких ребятишек заняты поисками, чтобы разделаться с нами раз и навсегда, а я торчу в этом осином гнезде и поджидаю приключений на свою задницу. А потом выругался еще раз, когда понял, что Целитель ловко перевел тему, когда не захотел ее продолжать. Ну, и Зло с ним. Я-то чувствовал, что прав. Не знаю, каким уж образом, но я был в этом уверен. Хоть кол на голове у меня теши, но между этими чужими было что-то общее.
       Я решил немного помечтать, все равно делать больше нечего. Например, было бы так славно забрать сейчас Нори и рвануть из этого грязного городишка... Ферма, да? Нкот назвал Фермой то местечко, где мы сможем укрыться. Сказал, что стены сего заведения экранируют от ментального поиска, а? Довольно странные способности для такого безобидного названия. А уж судя по тому, как его испугался Бигман... Интересно, что он сейчас поделывает вместе с бородачом? Может, уже сидят на Ферме и распивают бутылочку на двоих? Им проще, чем мне. Никого из беды вызволять не надо...
       Размышления были нарушены непонятной возней за спиной. До слуха донеслось несколько невнятных причмокивающих звуков, словно кто-то сделал несколько шагов в промокших насквозь ботинках. Что-то я не припоминал, чтобы Целитель промочил ноги. Я резко обернулся, пристально вглядываясь в темноту, но ничего различить не смог.
       -- Целитель? -- шепот ушел в темноту, как камень в бездонный колодец.
       Ответа не последовало. Странные звуки тоже больше не доносились, в переулок вернулась прежняя тишина. Но что-то уже было не так. Я ощутил это неожиданно остро. Опасность буквально дохнула мне в лицо из темноты, оттуда, где остался толстячок. Что-то случилось. Или должно было случиться. Скоро. Сейчас...
       Рука в который раз безотчетно скользнула к пустой кобуре, и в который раз спохватившись, я отдернул ее. Проклятие... Хоть из пальца стреляй, когда приспичит. Я шагнул вперед, наугад ставя ногу в темный омут затянутого мраком каменного коридора, и сразу наткнулся на стену справа, шершавую и сырую. Кусочки штукатурки с тихим шелестом осыпались под рукой. Где же он? Еще шаг.
       -- Целитель? Где ты? Да отзовись же, чтоб тебя...
       -- Стой там, Никс, -- наконец донеслось из темноты. Голос коротышки был напряжен и глух, будто что-то мешало ему говорить.
       -- Стою. -- Я сунул руки в карманы и вжал голову в плечи, ежась от подступающего ночного холода. -- Что случилось?
       -- У нас неприятности, Никс. Большие неприятности. Вернее, у тебя, потому как я все-таки чужой и обладаю большими возможностями для преодоления различных неприятностей, чем ты...
       -- Меньше слов. В чем дело? -- Я сделал еще шаг.
       Желтые глаза Целителя внезапно проступили из мрака горящими угольями. До него, как оказалось, оставалось всего метра два.
       -- Я же сказал, стой на месте, болван. Мне и так нелегко сдерживать эту тварь, которая рвется к тебе. Нюх у нее отменный, и ты для нее пахнешь куда аппетитней, чем я.
       -- О чем ты говоришь? -- Я едва сдержал крик.
       -- Слухач дорриксов, причем голодный, как стая галтов. Я навел на него оцепенение. Похоже, в этом ответвлении, в самом конце есть проход, не для нас, мы бы не пролезли, а вот для слухача в самый раз, они умеют менять форму и просачиваться в отверстия, в десятки раз меньшие их тел. Подкатился мне под бок, зараза, да так тихо, что еле успел стреножить. В общем, шептуны используют их как шпионов. Думаю, Досу уже известно, где мы, поэтому тебе пора отсюда убираться. А я пока его подержу. Двигай на Ферму. О Нори забудь, сейчас не время. Может, позже что-нибудь придумаем, когда сам будешь в безопасности. Ну не стой столбом, пошевеливайся!
       Я растерялся. Все было слишком неожиданно. Я не готов был уйти один.
       -- Как долго... ты можешь его сдерживать?
       -- Достаточно долго, чтобы ты мог убраться, -- сердито проворчал толстяк. -- Долго ты еще будешь мне глаза мозолить?
       -- Я не уверен, что смогу найти дорогу к Ферме.
       -- Как выйдешь из переулка, двигай налево, до перекрестка. Потом снова налево. Дальше прямо. Эта улица выведет из Города, и постарайся никому не попадаться на глаза. Ментальным щитом я тебя постараюсь обеспечить, хотя мне это будет нелегко... Сильная тварь попалась, борется со мной, не переставая.
       Я колебался. Казалось подлым бросить коротышку здесь только для того, чтобы прикрывать мой отход. Но ничего более умного я придумать не смог...
       -- Проклятие! Сожалею, что так вышло, Целитель...
       -- Да проваливай же отсюда, ты, кретин!
       -- Хорошо, хорошо, я ухожу. Но я не прощаюсь.
       Раздосадованный, я быстро пошел к выходу из переулка, более светлым пятном проступающему на фоне общего полотна мрака. Но едва ступил на улицу, как три высоких силуэта выросли передо мной, словно из ниоткуда. Меня чуть удар не хватил, так это неожиданно вышло. Сделать я ничего не успел. Широкий ствол мощного бластера тут же уперся в грудь, заставив окоченеть. А его владелец насмешливо обнажил клыки-иглы, усеивающие его челюсти:
       -- Советую не дергаться, иноп. Выходи медленно, руки за голову. На этот раз у тебя не получится как с Кенгшем.
       Я невольно усмехнулся. Заслуги Нкота принесли мне известность.
       Все трое вдруг отскочили на шаг назад, не опуская бластеров.
       -- Не нравится мне его паскудная усмешка, -- заметил один из профи. -- Может, просто грохнуть его сейчас? А что, несчастный случай...
       -- Хочешь сдохнуть, как тот старик сегодня на толкучке? -- зловеще осведомился второй.
       -- Да я...
       -- Вижу, что нет. Тогда заткнись. А ну, иноп, выходи на свет. Повторяю -- медленно. И не вздумай даже в штаны наложить, вдруг неправильно поймем... Придется тебя тогда с мостовой вместе с дерьмом соскребать, потому как доказательства твоей гнусной смерти нам понадобятся...
       -- Прижмись к стене, -- шепнул вдруг Целитель сзади.
       "Ну да, вот так просто, сейчас возьму и прижмусь", -- раздраженно подумал я. Его бы на мое место, под дула трех бластеров... И все-таки перспектива получить порцию огня в грудь или в спину выглядела немного приличней, чем медленная смерть от рук Доса Пламя. "Надеюсь, толстяк, ты знаешь, что делаешь..."
       Решившись, я резко бросился в сторону. Дикий звериный визг, тут же вспоровший темноту сзади, буквально приморозил меня к стене. В следующее мгновение что-то огромное пронеслось мимо, обдав сильной воздушной волной, и врезалось в группу профи. Улицу огласили пронзительные вопли, многократно отраженные эхом от голых облезлых стен городских трущоб.
       По-прежнему прижимаясь к стене, я повернул голову. Я увидел... Силы Неба! Я увидел, как всех троих профи подбросило вверх, тела их стремительно завертелись вокруг оси, разбросав руки, словно лопасти пропеллеров, а затем штопором ушли в невидимую воронку... Фонтанами выплеснула кровь, щедро и шумно разбрызгиваясь по мостовой...
       В отсветах окон Межкабака медленно проявился кошмарный двухметровый шар, опутанный канатами причудливо изогнутых псевдоподий, видимо служивших ему для передвижения. Сквозь полупрозрачную поверхность внутри твари хорошо было видно шевелящееся месиво из плоти и костей, словно пропущенное через мясорубку -- все, что осталось от трех человек.
       Пустой желудок попытался вывернуться наизнанку. О, Небо... И это сидело с нами в темноте?!
       Секунду слухач дорриксов стоял неподвижно, внутри у него урчало и хлюпало, затем псевдоподии пришли в движение. Рванувшись с места, словно от удара невидимого кия, кровавый шар промчался мимо Межкабака и бесследно канул в темноту.
       -- Неплохо, совсем неплохо, -- весело хохотнул за спиной Целитель. -- Эти галтовы невидимки так боятся огня, будто состоят из бумаги.
       Я обернулся. В руке коротышки извивались яркие языки пламени длиной в ладонь, освещая вокруг него довольно приличный кусок грязного тротуара. На пухлом лице цвела злорадная ухмылка. Вот проныра, где это он успел найти факел? Нет... Я не поверил своим глазам -- горела его рука! Пламя вырывалось прямо из пальцев!
       -- Хорошо, что я вовремя это вспомнил, Никс, не так ли? Кстати, как тебе мой фокус? Тебе не мешало б ему научиться.
       Стоило ему опустить руку, и огонь погас, не оставив на ней никаких следов.
       -- А теперь быстро отсюда. Крик профи наверняка привлек еще кого-нибудь.
       Сказано было это совершенно спокойно. Словно уничтожить трех парней для него оказалось не сложнее, чем выпить чашку кофе, а жизнь их была не дороже кофейной гущи, выплеснутой в раковину. Хладнокровию этого толстяка можно было поучиться. Но он прав. Эмоциям предаваться некогда.
       Рассмотрев то, что осталось на дороге после гибели профи, я судорожно сглотнул и подобрал один из бластеров, выудив его из лужи крови. Руки скользили по ложу, пришлось вытереть о куртку. Подобное оружие запрещено в Федерации для ношения гражданскими лицами, и я первый раз в жизни держал такую пушку в руках. Если луч "макса" тонок, как жало осы, и оставляет аккуратные отверстия при попадании, то выстрел из бластера "дестор" разносит все вокруг в клочья. Выходит, уважают нас шелтяне, если специально для нас сменили все свои "смерчи" на эти куда более опасные вещицы...
       -- Посмотри-ка по сторонам, Никс, -- посоветовал Целитель, тоже подбирая бластер. -- Нас ждет большой сюрприз.
       Я выпрямился и понял, что он прав. Не меньше десятка темных силуэтов перегораживали улицу. Оглянувшись, я обнаружил такую же картину. Нас обложили, словно зверей на охоте. Силы Зла, неужели нас так боятся? Да нет. Скорее всего, эти парни боятся не выполнить приказ Доса Пламя.
       -- Неплохо подготовились, -- пробормотал Целитель.
       От первой группы отделился темный силуэт и угрожающе проворчал:
       -- Оружие на землю, галтовы отродья! С большим удовольствием прикончил бы вас прямо сейчас, но Дос Пламя, на ваше поганое счастье, приказал взять вас живыми...
       Целитель ткнул локтем мне в бок и шепнул:
       -- Слышал? Есть шанс прорваться. Делай, как я!
       И прежде чем я успел сообразить, вскинул бластер и выстрелил. Сгусток пламени разорвал говорившего пополам, и Целитель кинулся в образовавшуюся в цепи шелтян брешь.
       Я стоял и смотрел ему вслед. Кажется, это называется шестым чувством, которое просыпается в тебе в самый критический момент и говорит -- действуй. Или -- стой. Замри. А может быть, к мостовой мне прижала ноги обыкновенная трусость.
       Не знаю. Главное, я остался жив.
       Едва Целитель бросился к шеренге профи, как они открыли огонь, и улица ярко осветилась частыми вспышками выстрелов. Раскаленные сгустки плазмы длиннохвостыми кометами понеслись над мостовой, врезаясь в стены зданий, разбрызгивая пластобетон и напрочь выбивая не доломанные разрухой окна. Один шар пронесся в метре от моей головы и ушел в темноту переулка за спиной. Я не шевельнулся.
       Коротышка двигался невероятно быстро, непостижимо ловко метался из стороны в сторону, сбивая прицел, совершал гигантские, нечеловеческие скачки. Так же быстро смещался вектор огня, отставая от линии смещения чужого лишь на какие-то доли секунды.
       Несколько плазменных шаров одновременно угодили в освещенные окна Межкабака. Брызги стекол, фонтан огня и расплавленного камня, отчаянный крик случайной жертвы. Шелтяне не успевали прицелиться, и заряды взрывались за коротышкой, не причиняя ему вреда, выдирали куски стен и мостовой. Зато Целитель успевал целиться даже на бегу. Его меткий выстрел вынес из строя еще одного профи, полностью оголив левый край шеренги.
       У меня уже мелькнула безумная мысль, что он все-таки прорвется сквозь этот ураган смерти, но в тот миг, когда он уже пересекал цепь шелтян, проредив ее еще на одного бойца, сразу несколько энергетических сгустков настигли его, и тело Целителя разлетелось на куски пылающими клочьями...
       В мгновение ока все кончилось.
       Бластер выскользнул у меня из рук и с глухим стуком упал на мостовую. Рослые профи в плащах, наглухо застегнутых от горла до колен, и широкополых соро, надвинутых на лоб, быстро и решительно сомкнулись вокруг меня. Они были злы, как лорки (есть такая страшная зверюга на Нове-2), и не собирались этого скрывать. У некоторых дымилась одежда от касательных попаданий...
       -- Мразь, галтово отродье, троих наших убил, моего кореша прикончил, да я б его голыми руками...
       -- Ничего, у нас есть еще один. Дос сказал доставить его живым, но ничего не говорил про его драгоценное здоровье...
       -- Да я его палец себе на память отрежу, тот, что между ног болтается! Ты как, инопланетная тварь, не возражаешь? А ну, снимай штаны, все равно он тебе больше не понадобится...
       -- Отставить! -- властно скомандовал профи, который остановился передо мной -- ничем не отличающийся от других, кроме манеры поведения вожака. -- Никакого членовредительства. Гоби не совсем точно выразился, -- он угрюмо усмехнулся мне в лицо, скаля звериные клыки, -- и поплатился за это. У парня всегда не хватало извилин... Дос Пламя приказал взять живым именно тебя, так как с чужими всегда слишком много проблем.
       Он сделал знак кому-то за моей спиной, и сокрушительный удар обрушился мне на затылок.
      
       11. СДЕЛКА
      
       Пришел я в себя на жестком полу, лицом вниз. Ни сил, ни желания шевелиться не было, хотя все мышцы затекли от неподвижности. Глаза тоже открывать не хотелось. Поэтому я лежал и прислушивался к боли, с каким-то ленивым остервенением терзавшей тело от пят до макушки. Казалось, живого места нет. Особенно досаждал затылок -- пульсировал и дергал, словно обрел свою собственную жизнь. Маленькое зловредное животное, вцепившееся в череп острыми коготками и тянущее из меня жизненные соки...
       Как я ни старался скрыться от действительности в тумане смутных образов и мыслей, я помнил все. И ненавидел себя за то, что помню.
       Стоит открыть глаза, и этот жуткий и жестокий мир снова вцепится в глотку всеми своими когтями, мир, где смерть, играя со мной в прятки, незримо следует по пятам...
       Откуда-то со стороны послышался голос, низкий, скрипуче рычащий, равнодушный:
       -- Кажется, он очухался, Дос.
       -- Проверь.
       Звук -- дистиллированная вода, слово -- бесплотное привидение.
       Все внутри сжалось. Этого следовало ожидать. В цепи событий, где одно было невероятнее другого, просто не оставалось места таким обыденным явлениям, как смерть от удара ножом. Я видел этот удар собственными глазами, видел, как нож по рукоятку вдавился в плоть, чуть ли не вошел вместе с рукояткой, блестящее стальное лезвие сантиметров сорок длиной... и слышал сейчас голос Кенгша. Ошибиться невозможно. Второй бесплотный, бесполый голос, бледные основы нот без обертонов, принадлежал Досу Пламя.
       Пол задрожал под тяжелой поступью. Мощная лапа грубо схватила меня за плечо и, одним безжалостным рывком поставив на ноги, жестко припечатала к стене.
       Глаза открылись против желания.
       Сперва я узрел лишь массивную широченную спину удалявшегося Кенгша, заслонившую собой все пространство, теснившуюся среди стен неподходящего для нее размера. Чуть скосил глаз... еще чуть... крошечный, но острый укус боли... Массивные ноги в кожаных башмаках, попирающих серый пластиковый пол, содрогающийся от веса шагов... грязный пластиковый пол, пол в темно-красных пятнах... Приятных эмоций вид крови у меня никогда не вызывал, чья бы она ни была.
       Голова кружилась, колени подгибались. Упасть и больше не подниматься... Но поднимут, поднимут снова и поставят, и будет еще хуже... Одолев дрожь, я прислушался к сильной режущей боли в затылке. Нетрудно сообразить, что профи Доса неплохо потрудились, пока я был без сознания, -- от души выместили злость за гибель своих приятелей. Не повезло парням, как и мне. Но я, по крайней мере, остался жив. Я едва сдержал горький смех -- надолго ли? Сколько мне отпустит Дос Пламя, прежде чем его огонь возьмется за мою плоть?
       Я с трудом поднял голову.
       Небольшая комната. Стены отделаны бледным цветным пластиком -- голубое, желтое, серое, слева -- прямоугольник двери. Впереди, за грубо сколоченным столом, расположенным посреди комнаты, -- единственное окно, забранное жалюзи. Из мебели -- стол и несколько стульев, расставленных вокруг него. С потолка вниз уставилась одинокая электрическая лампочка, мощности которой едва хватало для освещения комнаты. Негусто. Местечко для допросов?
       Кенгш уже сидел справа -- лицо выражало смертельную скуку, чудовищно массивные руки сложены на широкой груди. Он казался настолько огромным, что оставалось только удивляться, почему жалобно стонущий под ним стул до сих пор не развалился. С другого конца стола на меня смотрел пустыми немигающими глазами Дос Пламя. Поза его была небрежной и расслабленной: ноги сплетены, в пальцах правой руки тлеет сигарета, левый локоть уперт в плоскость стола.
       Эти двое никуда не торопились. Сытый котяра тоже не торопится прикончить пойманную мышь, предпочитая сперва с ней позабавиться. Мне отвели время прийти в себя и пораскинуть мозгами о своей печальной участи.
       Проклятый затылок... Боль непрерывно пульсировала, словно в череп молотком вколачивали гвозди. Я поднял руку, не спуская глаз с Доса (дозволено ли?), осторожно коснулся терзаемого места пальцами. Распухло сильно. Небольшой участок волос покрывала корка запекшейся крови -- скорее всего, след от оружейного приклада. "Еще немного, -- довольно спокойно подумал я, -- и мне раскроили бы череп". Откровенно говоря, самочувствие было настолько паршивым, что собственная судьба меня волновала в этот момент не слишком сильно. Из-за накатывающей волнами дурноты приходилось напрягать все силы, чтобы удерживаться на ногах. Так сказать, задача-минимум. Ну а что меня ждет, догадаться совсем нетрудно. Я находился в полной власти этих двоих, каждый из которых стоил десятка Мастонов Никсов. Страха я не испытывал. Может быть, просто отупел от переживаний богатого событиями дня? Вернее, двух дней... Или не прошел еще шок, вызванный гибелью Целителя. Чувство вины за смерть коротышки-транса вяло трепало душу. Это я должен был умереть там, возле Межкабака. Целитель спас мне жизнь, а я его угробил. Бедняга, он ошибся, думая, что неуязвим. Ирония судьбы, но себе он отпускал больше шансов остаться в живых, чем мне, а вышло наоборот...
       Я заглушил угрызения совести. В них не было никакого смысла. Потерянного не воротишь, да и не так уж много, возможно, осталось мне самому... И все-таки где-то глубоко внутри меня сохранилась крохотная надежда, что я еще увижу мир за стенами этой комнаты... Смешно.
       -- Иноп, -- прошелестел бесполый голос Доса Пламя, -- посмотри на меня.
       Лицо у осевого было бесстрастней, чем у каменного идола. В ледяной пустоте глаз отсутствовали малейшие проблески жизни. Меня зазнобило от одного его взгляда.
       -- Ты видел, что произошло сегодня на площади с летуном? -- медленно спросил Дос.
       Ну, вот. Так я и знал.
       -- Да.
       Голос дрогнул.
       -- Надеюсь, ты это видел хорошо?
       -- Да...
       -- Следует добавлять "осевой", -- рыкнул Кенгш. -- Ты забываешься, иноп.
       -- Да, осевой, -- послушно повторил я.
       Дос стряхнул пепел с сигареты на пол и коротко затянулся. После чего равнодушно поинтересовался:
       -- Кстати, ты понимаешь, почему тебя называют "иноп"?
       -- Нет, осевой.
       Я сразу сообразил, к чему этот вопрос. Элементарная проверка на "шелтянистость". Значит ли это, что они еще ничего не знают? Что я остался самим собой?
       -- Прекрасно, прекрасно, -- проговорил Дос. Затяжка. -- Пожалуй, я помогу тебе вспомнить то, что ты забыл из-за травмы головы. Ты убил инопа, прибывшего вчера на Шелту, и оделся в его одежду ради забавы. Верно?
       -- Да, осевой, -- согласился я, играя предложенную роль. Проклятие, не такие уж они и хорошие эмпаты, если...
       -- Ты помнишь его?
       -- Не... Нет, осевой, -- я запнулся. -- Может быть, когда пройдет голова...
       Я коснулся затылка.
       -- Да, да, малыш, -- кивнул Дос. -- Но это не важно. Вернемся к более насущным проблемам. Ты понимаешь, что я могу сделать с тобой все, что угодно, за нападение на моего помощника?
       Я невольно покосился на Кенгша. Громила с отсутствующим видом смотрел куда-то перед собой, не удостаивая меня взгляда. Кулаки размером с мою голову покоились на массивных коленях. От него явно не убыло после того нападения.
       -- Понимаю, осевой. -- Я кивнул, но вопль боли в затылке тут же заставил меня страдальчески сморщиться, напомнив, что делать этого не следует. -- Но это сделал не я, а чужой, тот, что нанял нас... Нанял и подставил неизвестно зачем...
       Я внутренне ожесточился. "Я ничего не должен Нкоту, -- сказал я себе. -- Я ничего не должен ему, несмотря на то, что он спас мне жизнь, избавив от Попутчика". Чтобы тут же подставить под удар. И, если бы не Нкот, Целитель, возможно, был бы жив, а я давно бы уже встретился с Нори. Правда, по-прежнему ничего не помня о смертельном шарике в ухе. Не знаю, что было лучше. Результат-то все равно один... Я совсем запутался. Но Нори... Почему же она не появилась? Что с ней могло случиться? Или я просто проглядел ее? А-а, одно Зло...
       -- Чужой, говоришь? -- Дос не сводил с меня пристального взгляда. -- А зачем он вас нанял?
       -- Он этого не сказал, осевой, -- угрюмо ответил я. -- Наверное, не успел.
       -- Отлично, малыш, -- также бесстрастно, как и раньше, проговорил Дос. -- Я верю тебе. Никто из портовиков не осмелился бы поднять руку на моего помощника, хотя этот мелкий факт и не избавляет тебя от наказания...
       Сердце у меня упало.
       -- Да, осевой.
       -- Что ты делал возле Межкабака, малыш?
       Вопрос хлестнул, словно плеть, хотя тон Доса ничуть не изменился. Честно говоря, до этого вопроса я не понимал, чего Дос тянет, если решил все-таки прикончить меня. Но он ничего не знал! Не так уж хорошо слухачи передают свои сообщения. Может быть, тот, что прятался в проулке, смог передать только сам факт моего и Целителя присутствия там, но не разговор, ни слова из разговора. Эта мысль меня несколько приободрила. Возможно, сегодня я не умру.
       -- Не знаю, осевой... Чужой послал нас туда, приказал ждать. И... все.
       Ложь. Интересно, сойдет или нет?
       -- Что ж, вполне возможно, -- не торопясь прошелестел Дос. -- Пути чужих неисповедимы... Пожалуй, я не стану тебя наказывать, малыш, больно уж ты мне нравишься... да, не стану наказывать, если ты примешь мое деловое предложение. Я хочу, мой юный герой, дать тебе возможность хорошо заработать и выбиться в люди в нашем Городе, отомстив при этом чужому. Как насчет того, чтобы стать моим профи, малыш?
       Я недоверчиво уставился на него. У меня, что, действительно появился шанс выбраться отсюда живым? Однако что он там болтает про месть чужому? Я выпрямил спину, насколько смог.
       -- Для меня это большая честь, осевой, -- проговорил я с энтузиазмом, которого не испытывал.
       -- Я вижу, мы поладим. -- Дос сделал очередную затяжку, снова выпустив кольца дыма. -- Чужой невежливо обошелся с моим помощником, поэтому ему незачем жить дальше. И у меня есть план, мой новый профи, в котором главная роль отводится тебе.
       Тут он умолк, заметив, как я пошатнулся, -- хотя я цеплялся за стенку изо всех сил, ноги меня не держали. Слабость одурманивающими волнами накатывала на сознание, и все, чего мне хотелось, так это снова оказаться на полу и отключиться.
       -- Дай-ка малышу стул, Кенгш.
       Не поднимаясь с места, здоровяк выдернул откуда-то из-за спины свободный стул и толкнул в мою сторону. Взвизгнув всеми четырьмя ножками, пластиковый "друг" пролетел половину комнаты и врезался в стену рядом со мной, а я тут же мешком свалился на сиденье.
       -- План сводится к следующему, -- ровно продолжал Дос. -- Находишь чужого... Думаю, это не составит тебе труда, ведь он назначил остальным место встречи? Не так ли?
       Блеф. Я едва подавил разочарование, чуть не проступившее на лице. Досу всего лишь нужна информация о чужом, а не мои услуги. И... почему-то я солгал снова, теперь в пользу чужого:
       -- Да. Утром. Сразу за Городом на стоянке челноков. Он приказал ребятам появиться там с рассветом...
       Выражение лица Доса не изменилось. Оно вообще никогда не менялось. Осевой принял мой ответ за чистую монету. Это мне так хотелось думать.
       -- Прекрасно. Итак, ты находишь чужого, включаешь вот эту милую штуковину, -- он положил на край стола пластиковый прямоугольник размером с портсигар, с красным пятном кнопки в центре, -- и бросаешь ее ему под ноги. Это кродер, силовая бомба. Перед тем, как нажать на кнопку, снимешь с предохранителя, вот эта риска сбоку. Видишь? После этого ждешь меня, пока я не привезу тебе твой банкос.
       -- Банкос? Но у меня есть...
       Я запнулся, сообразив, что ему нужен залог, и торопливо отцепил банкос с запястья. Ощущение было пренеприятным, будто лишился части самого себя. Но я готов был отдать Досу все, что у меня было, лишь бы выбраться отсюда.
       -- Сообразительный парень... Кидай, мой мальчик, -- милостиво разрешил Дос, -- без лишних церемоний.
       Кенгш поймал банкос с точностью компьютера, вычислившего заранее траекторию падения, и отдал его Досу. А затем последовало нечто интересное...
       -- Скажи да, малыш.
       Бездушный взгляд осевого вонзился мне в глаза, подкрепляя приказ.
       Где бы ни находился действующий банкосчетчик, в чужих руках или на запястье владельца, всегда требовалось мысленное разрешение хозяина на проведение денежной операции. И Дос именно этого и потребовал. Снимать со счета у меня было нечего, банкос пуст, значит...
       -- Да, осевой.
       Разрешение моим банкосом было получено, и Дос, перекачав денежки, повернул его табло ко мне:
       -- Здесь тысяча эталонов, малыш. Таких денег ты еще не держал в руках за всю свою жизнь.
       Он умолк на целую минуту, чтобы я смог прочувствовать вес его предложения.
       Он угадал. Это было много, очень много, даже по прошлой моей жизни. Тысяча эталонов -- это целое состояние для бывшего фермера. Мой банкос никогда не знал подобной суммы. Пять сотен -- именно столько у меня было, когда я появился на Шелте, -- нерастраченное жалованье курьера за полгода плюс еще столько же эталонов Корпорации для оплаты дороги в обе стороны. Если же взглянуть на тысячу со стороны местного, то для него это должно представляться сказочным богатством. Именно это и имел в виду Дос, говоря о хорошем заработке. Но не надо быть гением, чтобы понять -- это слишком большие деньги для простого шелтянина. Они предназначались для смертника. И этим смертником был я.
       Посмотрим, посмотрим... Крутая игра, но у меня тоже имелись козыри -- я сам, моя прошлая жизнь и знания, недоступные примитивному мозгу простого шелтянина. Итак, жизнь чужого в обмен на энную сумму, за которую любой шелтянин перегрыз бы горло ближайшему родичу, не задумываясь о моральной и эстетической стороне дела.
       Вот так себя и надо вести.
       Мысленно я усмехнулся. Мне вообще-то повезло, что на этой планете, сплошь напичканной людьми с паранормальными способностями, практически нет настоящих телепатов. Даже Дос им не был, иначе Мастон Никс уже остывал бы где-нибудь кучкой пепла. Никогда не считал себя хорошим артистом, но пришлось рисковать. Мои глаза вспыхнули алчным вдохновением (надеюсь, что получилось достаточно убедительно), и я преданно выдохнул:
       -- Я все понял, осевой! Я сделаю это! Я сделал бы это даже без всякой платы, лишь бы заслужить твое прощение и отомстить чужому! Теперь же я удвою, утрою усилия...
       -- Хм, -- оборвал меня Дос, -- ты не находишь, Кенгш, что у этого парня какие-то странные речевые обороты для шелтянина?
       Если бы мне снова врезали по башке, то ощущение получилось бы схожим. Кажется, я перестарался...
       -- Просто небрежная работа, -- пожал плечами Кенгш, -- Шептун был вчера не в форме после парализатора.
       -- Не исключено... Ладно, -- решил Дос, -- закончим. Отнеси малышу эту штуковину.
       Стул под Кенгшем жалобно застонал, когда он поднялся и направился ко мне -- гора мышц и мослов. Пол задрожал. О небо, главное, чтобы этот парень вовремя остановился и не размазал меня по стене вместе со стулом... Я с усилием поднялся ему навстречу, используя спинку стула в качестве опоры. Суставы протяжно заскрипели, сетуя на судьбу, но мне было не до них -- Кенгш приблизился, навис надо мной, заслонив свет широченной спиной и вообще весь мир. Захотелось прикрыть веки и переждать демонстрацию могущества этой ходячей угрозы. Нельзя. Терпи. Остановившись, здоровяк аккуратно затолкал "штуковину" мне в нагрудный карман куртки.
       -- Тебе придется заработать эти деньги, иноп, -- рыкнул Кенгш, обдав лицо смрадом нечистого дыхания, и хлопнул по плечу... Ощущение обрушившегося бревна, и я рухнул на стул, как подкошенный, едва не взвыв от боли. А затем этот мерзавец ударил меня по лицу. Небрежное, обманчиво медленное движение -- казалось, он лишь слегка ткнул мне кулаком в челюсть, для придания бодрости. Я не пытался уклониться, опасаясь, что это будет расценено как проявление непокорности, и в результате кувыркнулся через стул и грохнулся навзничь, затылком об пол.
       Наверное, я еще никогда в жизни так не орал. Раскаленная спица боли вошла в череп и разодрала позвоночник до самого копчика. Глаза застлала багровая мгла, расцвеченная яркими световыми пятнами, потолок почернел, а пол начал куда-то уходить, расступаться прямо подо мной...
       Сквозь кровавый туман проступило, нависло бездушное лицо Доса. Бесцветная щель рта медленно открылась, обнажив белоснежные зубы, взгляд пустых глаз вонзился в мозг, словно два острых стилета.
       -- Ты ведь не доставишь мне хлопот, малыш? Тебе ведь не придет в голову вести двойную игру?
       -- Нет, осевой, -- простонал я, сжимая руками раскалывающуюся, пылающую нестерпимым жаром голову. Боль была чрезмерной, невероятной, неестественной... Череп разрывало изнутри на части, и каждая клеточка тела вопила о пощаде... Плохо... О небо, как плохо... Безумная боль и выворачивающая тошнота... Исчезнуть, вырваться из страдающей плоти, проклятой предательской плоти, которая способна так страдать, повинуясь убийственным ментальным импульсам выродка... Пес бешеный, недоношенный ублюдок, осквернивший чрево женщины, выносившей тебя... Он ведь не поверил мне ни на секунду, что я все забыл о себе... Просто вел свою игру, подонок... Но почему... такая боль? Еще один такой... удар... и я отдам Небу душу...
       -- Если тебе придет в голову мысль, малыш, -- продолжал Дос Пламя, склонившись еще ниже, -- что я не смогу без тебя обойтись, то это будет твоей последней мыслью. -- Голос шипел, как ядовитая змея перед атакой. -- Запомни это, малыш, хорошенько запомни...
       Судьба неожиданно решила посмеяться над ним -- это была его последняя мысль. Слепящая вспышка взрыва грохнула позади Доса, и ад разверзся в считанные мгновения. Огненный поток с оглушительным ревом ворвался в комнату, захлестнул осевого с помощником, подхватил их, как подхватывает опавшие листья ураган, и огромным пылающим шаром, стреляющим во все стороны тугими жгутами огня, ринулся на меня. Я успел только закрыть лицо руками, и тут же тугая волна иссушающего жара ударила по ничем не защищенной коже... Но едва крик боли вырвался из горла, как пол с треском накренился, проваливаясь прямо подо мной, и я рухнул куда-то вниз, в спасительную темноту...
      
  • Комментарии: 2, последний от 10/07/2019.
  • © Copyright Зайцев Сергей Григорьевич (aserj@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 310k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
    • Оценка: 6.76*29  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.