Выставной Владислав Валерьевич
Желтый сезон

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 31/12/2019.
  • © Copyright Выставной Владислав Валерьевич (vvv1313@mail.ru)
  • Размещен: 19/01/2007, изменен: 19/01/2007. 291k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Знаете, какая бывает любовь? Такая, что сметает все на своем пути,выжигает планеты и гасит звезды. Такая, к идти к которой приходится по пояс к крови, когда плюешь на чужие жизни, на честь и совесть. Этот роман про великий и безжалостный эгоизм.
    •   ЖЕЛТЫЙ СЕЗОН
      
      Романтический боевик
      
      ИЕРИХОН. ПРОЛОГ
      
      
       Ствол самоходки был неправдоподобно длинный и чудовищно ржавый. Ржавый настолько, что от него отслаивались лохмотья, словно слезала кора с одряхлевшего дерева.
       Все здесь было старое и ржавое. И остатки железных свай пирса, что когда-то пытался впиться в море корявым гвоздем, и торчащий вдалеке из-под воды продырявленный борт наполовину затонувшего танкера, и эта нелепая самоходка, что, по какому-то неясному порыву, решила окунуть свои замшелые гусеницы в соленые морские воды.
       Море не принимало чуждое ему железо. Оно медленно, но с нескрываемой неприязнью грызло его и с отвращением сплевывало куски ржавых струпьев. Здесь, в теплых водах, под бесконечно ласковым солнцем, железу не было места...
       Смуглому худощавому мальчишке, что ловко вскарабкался на шершавую броню, было плевать на ржавчину. Он был сух и легок, как тот песок, что носит южный ветер над дюнами.
       Мальчишка, легко и ловко балансируя, прошел от башни по стволу, и его пестрые шорты трепыхались на ветру, как парус. На миг он завис над густой, словно лазурная краска, водой и, изогнулся, раскинув руки в стороны - и прыгнул.
       - Ие-ху! - звонко прозвучало в воздухе, прежде, чем раздался хлесткий всплеск.
       Толстая чайка, сидевшая на откинутой крышке люка механика-водителя, тяжело оторвалась от рыжей поверхности и пошла вдоль берега, низко над водой, как старый усталый торпедоносец.
       Мальчишка вынырнул, с удовольствием отфыркиваясь, от души колотя воду руками и ногами, и во всю глотку высоким голосом распевал старую солдатскую песню сомнительного содержания:
      
       Морская пехота,
      На берег охота!
      Девчонкам работа:
      Спасайте пехоту!
      
       Агнесса сидела на песке, наблюдая за сорванцом в облаке брызг и пены, и тихо посмеивалась. Она-то хорошо знала эту песенку. Песенка, признаться, была еще та! Только вот откуда ее мог знать этот малец, которого и на свете-то не было, когда еще живы были те, кто мог бы ее спеть?...
      Агнесса с удовольствием ловила лучи полуденного солнца. Она не боялась сгореть на солнцепеке. Здесь, в этом некогда роскошном курортном раю, никогда не сгорают. Таковы особенности местного солнца и целебной атмосферы планеты...
       Мальчишка выпрыгнул из воды на берег, словно дельфин, решивший свести счеты с жизнью. Однако, в отличие от дельфина, пацан живо вскочил на задние конечности и бросился к сложенной неподалеку одежде, косясь на Агнессу. Та подмигнула мальчонке, и парень тут же выпрямился и принял независимую позу - теперь он был настоящий десятилетний мачо, со знанием дела осматривающий подвернувшуюся красотку.
       - Как вода, Трико? - поинтересовалась Агнесса.
       - Газированная, - немедленно отозвался мальчишка и скривил противную мину, - С сиропом!
       После чего схватил свои вещи и сразу же уставился в поднятый карманный "тетрис". Так, не отрываясь от игры, он направился к полуразрушенному бетонному волнорезу, что, скромно торчал из воды неподалеку. Агнесса рассмеялась, и легкой походкой отправилась следом.
       Она шла по выщербленному бетону, который был почти вровень с водой и редкие волны щекотали ее босые ноги - туфли она несла в руках. Это было приятно и удивительно - словно идешь по воде, как тот человек из древних сказаний...
       Теперь она сидела на конце волнореза, свесив ноги в трепещущую воду. Рядом, совершенно не обращая на нее внимания, занимался собственными этот сорванец, одетый теперь по извечной южной моде - грязные брезентовые штаны и штопанная желтая рубаха. Дела его состояли в перебирании и сортировке длинных металлических цилиндров, позеленевших от воды и старости. Он складывал их в замысловатые фигурки, пирамидки и стопочки, а, сложив, уверенным движением пальца разбивал и слушал дребезжащий звон, раскатывающийся по красному бетону.
       Бетон здесь всегда был красный. Можно было считать это даже красивым. Можно даже гордиться - у нас, мол, в отличие от всех прочих в окрестных системах, бетон красный - яркий, красивый и радующий глаз! А еще можно было бы похвастаться сочно-бурым песком прибрежных дюн и охряной окраской пыли, что извечно и всенепременно висит над горизонтом - в любую погоду.
       Но что - пыль, неприятная пронырливая и всепроникающая, норовящая с приходом северного ветра окрасить в цвета "хаки" дома, одежду, или, чего доброго - ужин? Всегда можно покинуть полупустые городские улицы, пройти через заброшенный грузовой терминал вдоль длинных складских зданий, в которых уже давно ничего не хранится, и выйти к старому причалу.
      
      
       ...И что страшного в том, что дорогу вдруг перегородит непонятно, откуда выскочивший человек, одетый грязно и дико, в тяжелую брезентовую куртку, в разноцветные резиновые сапоги, нахлобучивший строительную каску с фонариком. Он будет, усиленно жестикулируя и морщась лицом, суетливо перебегать от одной стены к другой, припадать к земле и подползать к дороге, по которой идет Агнесса. Он сжимает в руках обрезок водопроводной трубы, как будто это какое-то оружие.
      Он садится спиной к стене, ладонью поправляя каску, будто готовясь к атаке.
      ...Агнесса приближается. Как обычно.
      Человек выскакивает ей наперерез из-за стены и с угрожающим криком наставляет на нее трубу...
      Агнесса останавливается, а с ней - и тот самый мальчишка, любитель прыжков в воду, стоит, не поднимая головы.
      - Чико, я сдаюсь, сдаюсь... - говорит Агнесса, показывая ему поднятые на уровень плеч ладони.
      Чико, неприятно, словно жуя собственный язык, мрачно говорит, тыча в землю пальцем перед собой.
      - Здесь не ходить! Я охраняю! Здесь не ходить! И здесь.. И туда! Там!
      - Хорошо, хорошо, - как всегда, спокойно говорит Агнесса, - Ты охраняй, а я пройду, не буду тебе мешать, охраняй.
      И вдруг останавливается, будто озаренная внезапной мыслью.
      - А ты можешь охранять ту вышку, например?- спрашивает она, пройдя несколько шагов и поднимает руку.
      Чико озадаченно смотрит по направлению ее руки. Невдалеке выситься громадная старая башня космической связи, с клочьями проводов, с уходящей в небеса антенной. На антенне ветер играет желтым флажком, так высоко, что невозможно представить - кто же его туда смог повесить.
      - Нет! - говорит Чико. Нет! Там злое место, я не пойду туда, там мне очень страшно. Там много призраков. A все призраки сумасшедшие.
      Агнесса пожимает плечами и проходит, уводя за собой мальчика, аккуратно поднимая красную ленту, которой Чико перегородил улицу...
      А над городом весело трепещет желтый флаг с маленькими звонкими бубенцами.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      ПРЕДЫСТОРИЯ: ВСТРЕЧА
      
      -1-
      
      Сидя на броне патрульного транспортера, Энрико чувствовал себя, словно восседал на троне. Он открыто курил запрещенную здесь "травку", весело поглядывая на проходящих мимо и улыбающихся ему девушек.
      Еще бы не веселиться: чудную, теплую и веселую планету взяли шутя, почти без боя. Местная хунта оказалась гнилой и нежизнеспособной. Населению, казалось, было все равно, чья власть воцарилась в столице. Лишь бы не было неудобного комендантского часа, да перебоев с водой и электричеством.
      Полковник Рамирос, опытный тактик и старый вояка, снова показал себя молодцом: с ходу оценив обстановку, сразу же объявил, что комендантского часа не будет. Вместо него в городе объявлен праздник по случаю присоединения Сахарной Головы к великой, несущей свободу и мир всей Галактике Директории.
      Нет, ну дадут же своей планете такое название - Сахарная Голова! Не зря, все-таки, говорят: как корабль назовешь... Вот и здесь, как по писаному - любят сладко есть и сладко спать. А воевать не любят. И правильно - не сладко это, ох, несладко...
      Несколько озадачивало и омрачало веселые мысли недавнее бешеное и совершенно бессмысленное сопротивление маленького гарнизона сепаратистов, в котором звенья первого ударного эшелона положили кучу людей и не смогли взять ни одного пленного. Совершенно необъяснимое поведение, учитывая специфику планеты. Командование разрешило ситуацию решительно и крепко: сбросили на гарнизон термозаряд - и конец мученьям. Правда, такой исход, с одновременным уничтожением гарнизонных гражданских выглядел как-то... как проявление слабости и некоторой растерянности, что ли...
      Но Энрике старался об этом не думать. Он думал о местных девушках с гладкими, покрытыми золотистым загаром ногами. И предстоящих вечером танцах.
      Энрике любил государственные перевороты. Было в это что-то праздничное.
      Так, бывает, текут серые будни, народ привычно ропщет на нестабильность, на диктат зажравшихся политиков, на инфляцию и подавление свободы слова и попрание традиционных ценностей. Но вот группа отчаянных смельчаков - конечно же, военных - совершает стремительный бросок на столицу и захватывает государственные учреждения, коммуникации, банки и средства массовой информации. Народ слышит радостную весть: набившее оскомину безвольное правительство свергнуто, и в стране будет, наконец, наведен порядок.
      Серые будни забыты, от грядущих перспектив захватывает дух. Народ выходит на улицу и радостно приветствует освободителей.
      Ну, и, конечно же, устраивает по этому поводу неизменный карнавал, сопровождаемый фейерверком и прочими излюбленными народом развлечениями.
      Переворот - это здорово! Это - как глоток чистого воздуха, как обновление крови, как пришествие весны...
      Ну, конечно же, не обходится без издержек.
      Потому, что частые перевороты изматывают нацию, подрывают экономику и разваливают старую добрую Конфедерацию.
      Именно поэтому Энрико и его товарищи сейчас здесь, а не на собственной базе, что на ставшем уже родным Центурионе.
      Они пришли положить конец переворотам. Теперь каждая планета или ее часть, имеет право только на одну-единственную насильственную смену власти: в пользу Директории.
      ...Энрико был совсем маленьким, когда все началось. Когда государственные перевороты и революции снова вошли в моду, а от Конфедерации, одна за другой, стали откалываться планеты, а затем - целые системы.
      Умные люди - конечно же, это были военные - быстро осознали угрозу. Существующая века система миров, развалившись, грозила утянуть разрозненное человечество в пучину варварства.
      Энрико жил тогда на Торреоне, в таком бедном районе, что не имел даже права на собственную фамилию. (Потом, за военные заслуги, он получил это престижное дополнение к имени, но так до сих пор его и не запомнил).
      Но и сейчас, по прошествии многих лет, он ясно помнил собственные ощущения, когда в кинохронике, что проецировали на обшарпанную стену топливного склада, впервые увидел Железного Капрала.
      Что именно тот говорил, начисто стерлось из памяти. Остались только яркие, как детский сон, ощущения: воли, решимости и - надежды.
      Надежды Энрико более, чем оправдались. Его взяли в армию, едва он пришел на призывной пункт. Не посмотрели даже на то, что он скрыл истинный возраст и приписал к собственной биографии лишний год. Более того, из "учебки" его вскоре перевели в элитную штурмовую бригаду "Лос-Командорс". А еще говорят - чудес не бывает! Спасибо родителям, которых он почти не знал - генофонд ему привили - что надо!
      Теперь не нужно было воровать и торчать в очередях за случайными заработками. Теперь все знакомые завидовали ему, а равнодушные прежде девушки разом обратили к нему свои горящие взоры.
      Впрочем, старые знакомые быстро позабылись, оставшись на Торрероне, а девушек хватало и на других планетах. Домой он больше не возвращался.
      У солдат Директории было много дел.
      Потому что Конфедерация продолжала разваливаться, а Директория, со смиренным усердием, один за другим подбирала отвалившиеся от целого и брошенные в пучину хаоса миры, одновременно наводя там порядок.
      Вот и в этом мире тоже предстояло начистить все до блеска. Хотя с виду и не скажешь, что зараженная проказой сепаратизма планета выглядела уж как-то слишком неблагополучно...
      Впрочем, Железный Капрал знает, что делает, когда посылает в пекло своих ребят. Говоря по совести, он уже давно мог короноваться в императоры, и вся армия, как один человек, возликовала бы по этому поводу. Но титулы для него - ничто. Говорят, нет более скромного и непритязательного в быту человека, чем Старик. Наш Старик, как ласково именуют его бойцы...
      
      
      На широкой площади был развернут большой и яркий цирковой шатер, в котором для доблестных солдат обещалось сегодня бесплатное представление с выпивкой и стриптизом.
      Над шатром на тонком шесте реял веселый желтый флаг со звенящими на ветру бубенцами. Было в этом флаге что-то вызывающее улыбку и наводящее на благостные, совсем мирные мысли.
      Здорово, все-таки, быть молодым и красивым сержантом ударной группировки! Правда, это хорошо только в том случае, если ты - сержант победившей стороны.
      А поскольку Энрико принадлежал сейчас именно к этой стороне, то был намерен снять все сливки с возникшего приятного положения.
      Он легко спрыгнул со сверкающей, парадно надраенной брони и, насвистывая, слегка пританцовывающей походкой направился в сторону шатра, вокруг которого шумел оперативно развернутый местными властями парк развлечений.
      Он купил было себе титанического размера мороженое, с рукояткой, как у противотанковой гранаты, но толстый усатый продавец не взял с него денег, сказав, что угощает доблестного сержанта Директории. Энрико оценил жест торговца и даже полушутя козырнул ему в знак благодарности.
      Неподалеку от мороженщика под визжащим на все голоса "чертовым колесом" рядами стояли сверкающие веселыми огоньками игровые автоматы. Далеко не на всех планетах они были разрешены, а потому азартных бойцов набилось вокруг предостаточно. Здесь же легко расставались с премиальными и его друзья-бандиты - сержанты Рафаэль и Хосе.
      - Здорово, прожигатели жизни! - весело крикнул Энрико, от души хлопнув приятелей по крепким плечам, - Решили поддержать экономику бедной планеты?
      - Скорее, чей-то пузатый карман, - отозвался Рафаэль, не отрываясь от игры, - Черт! Этот автомат однозначно неисправен! Проклятье! Если он сожрет еще хоть один кредит - я расстреляю его, как изменника и сепаратиста!
      - Ба, Энрико, - принюхался Хосе, - Да от тебя за версту разит мецкальным зельем! А если на патруль наскочишь?
      - Плевать! - отмахнулся Энрико, - Отосплюсь на гауптвахте. Ну, так как, братцы-головорезы, пойдем на танцы? Сегодня обещали горячую салсу! Как вам местные девчонки?
      Лицо Хосе сделалось слащаво-приторным. Он смачно цокнул языком:
      - Выше всех и всяческих похвал! Это просто рай какой-то! Хорошо, что мы присоединили эту планетку. Теперь я сюда буду каждый выходной в увольнения мотаться. Ну, или в отпуск...
      - Если у нас будет столько же работы, как в последние полгода, отпусков нам еще долго не видать... - заявил Рафаэль.
      И в ту же секунду автомат залился торжественными трелями, а в лоток с веселым звоном посыпались тяжелые серебряные монеты.
      - А! Есть! Есть! - восторженно заорали друзья.
      - О боже, мы богаты! - кривлялся Хосе, выхватывая из-под носа Рафаэля пригоршни монет, обсыпался ими, изображая свихнувшегося золотоискателя.
      ... Нагрузившись охапками пивных банок, они шумно, горланя бодрые песни, бродили по праздничному парку, а от них испуганно шарахались местные жители. Еще бы - черт его знает, чего можно ожидать от вражеских солдат, которые считали, что по древнему обычаю захваченный город три дня безраздельно принадлежит им.
      - А у меня идея! - воскликнул Хосе, - Давайте нагрузимся пивом и залезем на это "чертово колесо". И будем крутиться до тех пор, пока не кого-то не вынесут на руках...
      - Первым вынесут меня, я уверен, - хмыкнул Энрико.
      - Да уж точно, - рассмеялся Рафаэль. - Тебе не привыкать. Никогда не забуду, как тащил твою обгорелую тушку из той мясорубки на Тинанусе! А ты был тяжелый, как бревно и все делал вид, что без сознания...
      Энрико схватил Рафаэля за плечо и от души чокнулся с ним пивом.
      - Я всегда помню, что обязан тебе жизнью брат! - проникновенно воскликнул Энрико. - Мы все с вами - братья по крови...
      - А давайте возьмем штурмом этот цветастый бункер! - воскликнл Хосе, указывая на цирковой шатер. - Там, небось, наши стриптизерши скучают - ждут - не дождутся настоящих героев...
      ...Друзья в обнимку с грохотом вломились в раскрашенные брезентовые двери балагана.
      Их встретил испуганный сторож в странном бардовом фраке и дурацком цилиндре.
      - Сюда пока нельзя, господа! - сказал он, замахав руками. - Пожалуйста, приходите вечером. Вечером - милости просим, все будет к вашим услугам. А сейчас, я очень прошу, господа...
      - Да я в танке горел! - пьяно прорычал Рафаэль, норовя разорвать на себе форменную куртку.
      - Дружище, это наш майор в танке горел, - заплетающимся голосом заявил Хосе, - А ты только пулю в булку получил однажды от подлых сепаратов. Но ведь и это подвиг! Тебе даже медаль дали...
      - Не могу же я хвастаться шрамом на заднице! Что же, штаны геройски перед всеми снимать?! - развел руками Рафаэль, отчего потерял равновесие и схватился за полотнище, заменяющее шатру створки ворот.
      То не замедлило с треском порваться, и Рафаэль грохнулся оземь.
      Друзья раскатисто расхохотались. Ржал и Рафаэль в тщетных попытках подняться на ноги. Банки с пивом рассыпались по полу. Само пиво с шипением разбежалось, лизнув пыльный полог шатра.
      На шум из глубины шатра выскочило несколько служителей в нарядной цирковой форме. Энрико с удивлением понял, что это - дети. Или не совсем дети?...
      "Наверное, лилипуты" - решил он.
      Служители, не выражая особых эмоций, посмотрели на сторожа. Тот развел руками:
      - Господа случайно зашли. Сейчас уйдут развлекаться дальше. Верно ведь, господа?...
      Сторож говорил с надеждой в голосе. Служители стояли молча, видимо, ждали, чем дело кончится.
      Откуда-то сбоку появились невысокий толстый человек с настороженным взглядом и худенькая девушка в легком платье.
      ...И тут с Энрико приключилось нечто, чего с ним еще не бывало за небольшую, но довольно насыщенную событиями жизнь.
      От одного взгляда на эту девушку Энрико одновременно и протрезвел, и впал в ступор.
      ...Ее не избрали бы королевой на конкурсе красоты, хотя была она довольно смазливой и имела неплохую фигуру. Просто лицо ее и тело излучало не ту томную, ленивую силу эроса, которая обычно является определяющей для похотливого жюри, а какую-то таинственную и слегка дикую энергетику, что, скорее, может напугать своей темной непонятностью...
      Что-то пугающее и одновременно притягательное было в этой девчонке, то, что включило в голове Энрико скрытую раньше от него самого программу. И стало это новое ощущение для молодого сержанта настоящим сюрпризом.
      Он собрал в кулак волю и улыбнулся ей - лучезарно и обаятельно, той самой улыбкой, которой он сходу сбивал с ног самых капризных красоток:
      - Прошу прощения, сеньорита! Одну секунду, господа! Еще раз простите за внезапное вторжение! Мои друзья просто перепутали дверь и сейчас с радостью десантируются на улицу...
      Ловко, почти театральными движениями он схватил в охапку недоумевающих друзей и буквально вышвырнул их из полумрака циркового "фойе" под веселое светило Сахарной Головы.
      - Ты чего творишь, салага! - сопротивлялся Рафаэль, пытаясь самостоятельно удержать равновесие.
      - Старик, ты, что, сбрендил? - как одержимый хохотал Хосе, не забывая вовремя подхватывать шатающегося Рафаэля.
      - Так надо, друзья! - громко прошептал Энрико, - Вы гуляйте, а я вернусь обратно. Мне надо кое с кем пообщаться...
      - А-а! - радостно поднял указательный палец Хосе, - Я тоже заметил эту цирковую милашку! Она, наверное, страстная! Они, циркачки, говорят, такое могут...
      - Давайте, давайте отсюда... - подтолкнул друзей Энрико и, переведя дух, сдержанным шагом вошел обратно в шатер.
      И сразу же столкнулся лицом к лицу с девушкой. Видимо она выходила взглянуть - что происходит с этими нежданными пьяными визитерами.
      Энрико стоял, как на плацу во время присяги, впервые не зная, что сказать девушке. Это было странное ощущение. Странное и дурацкое.
      - Э... - пробормотал он, - Я только хотел спросить...
      Энрико еще не придумал, о чем же он хотел спросить эту девушку. Он почувствовал, что краснеет. Он замялся, как школьник на первом свидании. Казалось, из ушей сейчас пойдет пар.
      Девушка удивленно посмотрела на него и вдруг улыбнулась. Неудивительно: бравый сержант оккупационных сил вел себя, как полнейший осел.
      Но тут их взгляды встретились. И, видимо, случилось то, что теперь происходит очень редко в нашей галактике: его программа через радужную оболочку глаз послала пароль прямо в глубину ее взгляда - и чудо! Пароль оказался верным!
      В душе девушки тоже произошло что-то новое...
      Они смотрели друг на друга секунду. Но секунда эта казалась обоим годами.
      Энрико пришел в себя первым. И сказал:
      - Разрешите представиться: сержант Энрико... черт... фамилию забыл.
      - Как это? - слегка удивившись, тихонько спросила девушка, - Разве можно забыть свою фамилию?
      - Мне стыдно, но да... Она у меня всего полгода. Никак не привыкну. Понимаете, на моей планете...
      Энрико оживился. Хорошо от природы подвешенный язык, будто с него сошла зубоврачебная "заморозка", снова заработал четко, как станковый пулемет. Он говорил и говорил, а девушка стояла рядом, слегка опустив голову, и смотрела мимо. Казалось, она не слушает его. Ее взгляд стал задумчивым, на лицо, казалось, упала легкая тень...
      Но почему-то она не останавливала его и не уходила.
      Чувствуя, что инициатива ускользает из рук, Энрико оборвал свой монолог словами:
      - А можно вас попросить показать мне город? Я ведь не местный, и тут ничего не знаю...
      И осекся. Это могло звучать оскорбительно из уст захватчика. Но девушка, ничуть не смутившись, ответила:
      - По правде говоря, я и сама не очень хорошо знаю этот город. Я вообще не с этой планеты. Наш цирк постоянно кочует по мирам в поисках зрителей...
      И неожиданно добавила:
      - Хотя... Давайте, я покажу вам все, что успела узнать сама.
      В душе Энрико лихо зазвенели трубы полкового оркестра. Но, как настоящий специалист в своем деле, он лишь сдержанно и благодарно улыбнулся.
      Девушка бросила взгляд в сторону. Оказывается, все это время тот толстый человек стоял рядом, наблюдая за разговором. Энрико мысленно обругал себя: нельзя же так терять бдительность. Пока это - все еще территория противника, пусть даже надежно оккупированная.
      Человек поймал взгляд девушки и неопределенно дернул плечом, будто говоря ей "поступай, как знаешь".
      "Родственник, что ли? - мелькнуло в голове Энрико, - Не очень-то похоже..."
      Девушка повернулась к Энрико и посмотрела прямо в глаза:
      - Ну, что, пойдем?
      Уже на улице Энрико понял, что так и не спросил ее имени. И при этом умудрился так быстро закадрить! Хо-хо! Или ему только казалось, что закадрил?
      - Меня зовут Агнесса, - неожиданно сама представилась девушка.
      - Здорово! - довольно глупо воскликнул Энрико.
      Но чудо уже произошло: между ними началось то непередаваемо легкое общение, какое возможно только между очень старыми друзьями. Когда не подбираешь специально слова и не думаешь, какую реакцию вызовут они у собеседника. Когда не боишься выглядеть смешным и говорить глупости.
      Они гуляли по праздничному городу, и Энрике иногда забывал даже отдавать честь встречным офицерам. Впрочем, многие из офицеров тоже гуляли не в одиночку и понимающе ухмылялись, глядя на эту, увлеченную только друг другом парочку.
      Энрико вовсю размахивал руками, в ярких красках описывая собственную жизнь и, при том, стараясь избегать скользких моментов. Агнесса оказалась благодарным слушателем - она от души смеялась, где было смешно, грустила, где было не очень, и задавала вопросы, еще больше раззадоривая Энрико.
      О себе же рассказывала скромно. Оказалось, что она - вовсе не артистка цирка, не какая-нибудь акробатка и даже не танцовщица и стриптизерша. Она была кем-то вроде менеджера, помощника управляющего, чем очень удивила Энрико. Ему казалось, что такая удивительная девчонка просто не может заниматься скучной канцелярской работой. Ей, как минимум, следует укрощать тигров. А лучше - танцевать в свете цветных прожекторов...
      ...Они гуляли до вечера, и только когда совершенно стемнело, Энрико вдруг осенило:
      - Ой, а ведь сейчас в вашем цирке начнется выступление! Там соберутся все наши! Небось, весело будет! Пойдем?
      Девушку как будто кипятком ошпарило. Она схватила его за руку, и пальцы у нее оказались цепкими и холодными. Она заглянула ему в глаза и сказала:
      - Ну, зачем нам туда? Лучше пойдем, я покажу тебе реку! Здесь очень красивая набережная...
      Энрико удивился, и легкая тревога пронеслась в его душе, тут же разбившись о ее удивительный взгляд.
      - А, верно! - усмехнулся он и махнул рукой, - Зачем нам этот цирк? Что я, стриптиза не видел, что ли?
      И они пошли на набережную...
      Они сидели, глядя на освещенную фонарями воду, и смотрели на звезды.
      - Да... - задумчиво сказал Энрико, - Как же их много, этих звезд... И возле них живут люди. Люди, как люди - но почему некоторым вдруг хочется взять, да и отколоться от остального человечества? Вроде, как будто, они особенные! И не хотят ведь понимать, что они - всего лишь часть целого и великого! А нам потом разбирайся, что почем...
      - А целое и великое - это, конечно, Директория? - неожиданно резко поинтересовалась Агнесса, - Почему вы думаете, что все хотят жить так, как принято в вашей казарме?
      Энрико несколько опешил. Он не ожидал от Агнессы таких провокационных речей.
      - Ну... Ну, почему сразу - как в казарме? Не все ведь в Директории военные... Да и чего плохого в казарме? Мне, например, очень даже нравится... Мы все вместе, мы - настоящие друзья, мы понимаем друг друга с полуслова и у нас - одна цель...
      - Вот-вот, - мрачно сказала Агнесса, - Одна... А населенных планет - сотни. И людей на них - миллиарды. И цели у всех - самые разные и непохожие...
      Энрико недоумевал: неужели эта девушка не боится говорить такие вещи солдату Директории? Или она настолько доверяет ему? Но откуда у нее такие мысли?..
      - Знаешь, - решительно сказал Энрико, - Я считаю, что ты не права. Потому что...
      И тут пискнуло пристегнутое к воротнику переговорное устройство:
      - Тревога! Всем срочно прибыть по местам расположения! Повторяю: тревога! Всем немедленно прибыть по местам расположения!
      - Что-то случилось, - пробормотал Энрико, - Агнесса, пошли со мной...
      - Нет, - бесцветно сказала она, - Я не могу...
      - Я не брошу тебя здесь одну! Возможно, это нападение сепаратистов!
      - Нет, - твердо сказала Агнесса, и они снова встретились взглядами.
      Казалось, от невидимой энергии расплавятся зрачки. Агнесса отвела взгляд и бросила:
      - Иди, тебя ждут!
      - Черт! - в сердцах воскликнул Энрико, - Черт! Как все некстати! Ладно, я завтра тебя найду... Там же. Договорились?
      - Тревога! - орала рация, - Общий сбор!
      - Так я зайду?!
      Агнесса молча кивнула.
      Энрико развернулся и побежал в сторону центра, одновременно крича в переговорное устройство:
      - Кен! Подбери меня, живо! Я у фонтанов, на набережной! Да, большой такой каскад со статуями...
      
      
      - Внимание! - раздавался в наушнике голос майора, - Соблюдать осторожность! Они могли оставить засаду...
      Сжимая рукоять автомата, вместе с другими настороженными, готовыми к любой неожиданности, бойцами, Энрико подходил к тому, что еще вчера было веселым и легкомысленным цирковым балаганом. Сегодня это яркое полотняное здание выглядело жуткой и дико циничной насмешкой неведомого коварного шутника.
      Только вот веселого желтого флага с бубенцами над конусом шатра теперь не было.
      Он знал, что должен был увидеть, ему сказали. Но все равно, картина оказалась куда страшнее любых предположений.
      Здесь были они все - восемьсот с лишним бойцов и командиров ударной группировки штурмовой бригады "Лос-Командорс", чьими руками так легко и празднично была взята и присоединена к Директории эта, казалось, такая легкомысленная планета. Все - вместе с легендарным полковником Рамиросом, узнать которого можно было теперь только по забрызганным кровью наградным планками.
      Они были расстреляны, как дети, прямо на своих местах, откуда хотели посмотреть на обещанное шоу и голых красоток. У многих на коленях остался рассыпанный поп-корн, картонные стаканчики из-под пива и колы вперемешку с запекшейся кровью.
      Это было просто невероятно - никто из них не пытался оказать сопротивления, никто не вскочил со своего места, никто не попытался спрятаться. И это притом, что все до единого здесь - опытные и тренированные бойцы, которые при одном виде оружия моментально становятся хладнокровными машинами убийства с компьютером в голове и реакциями хищника.
      Очень, очень странно...
      Энрико стоял на посыпанной песком арене, словно собирался выступать с цирковыми номерами перед этими страшными мертвыми зрителями. Прямо на него смотрело дико улыбающееся лицо, украшенное огромной дырой во лбу - словно убитый так и не понял, что его не развлекают, а именно убивают...
      - Рафаэль... - дрогнувшим голосом произнес Энрико, - Хосе...
      Его лучшие друзья сидели в первом ряду в нелепых позах, и рука Хосе сжимала смятую судорожно сведенными пальцами пивную банку...
      Энрико стало не по себе и он, тяжело дыша, выскочил на воздух.
      - Черт! Черт! - повторял он, - Как же так? Почему?..
      И тут он заметил на другом конце площади знакомый силуэт.
      - Агнесса? - прошептал он.
      Девушка отчаянно махала ему рукой, звала его.
      Энрико оглянулся на шатер, к которому сбегались вооруженные солдаты. Быстро организовывалось оцепление, во внутрь забегали саперы, медики и военные следователи.
      - Я быстро... - сказал он сам себе и бросился к Агнессе.
      - Сержант, ты куда?! - голосом майора рявкнуло переговорное устройство, - Сержант! Назад, на место!
      Энрико не среагировал на приказ. Он бежал мимо несущихся на встречу бронетранспортеров и черных машин контрразведки к краю площади, где ждала его та, что одним появлением могла заставить наплевать на любой приказ.
      У края площади он остановился. Что за напасть? Девушки не было!
      Агнесса! - крикнул он, - Ты где?
      Энрико в недоумении провел рукой в защитной перчатке по мокрому лбу. Неужто, у него начались галлюцинации?
      Для очистки совести он забежал в ближайший проулок...
      И тут грохнуло.
      Энрико показалось, что его с размаху ударили о землю и сразу же облили кипятком. Сверху посыпались куски крыши, кирпичи, мусор. Тяжелый обломок шарахнул по затылку - спасла каска. Стараясь не дышать, Энрико отполз к стене и нырнул в какую-то дверь. Снаружи, казалось, горел сам воздух.
      "Темозаряд. Тройной", - машинально отметил он.
      Наконец, буря на улице улеглась. Энрико, шатаясь, вышел из проулка. Легкие сводило от горячего, наполненного пеплом воздуха, невозможно было остановить кашель.
      Тот, кто убил его друзей, поставил в своем грязном деле жирную точку: на месте площади, балагана и парка развлечений теперь было поле легкого, как пыль, пепла. Только хрупкие, как стекло, остовы бронетранспортеров нарушали эту спокойную пепельную гладь, да поднималось к небу дрожащее горячее марево...
      Ударного звена штурмовой бригады "Лос-Командорс" больше не существовало.
      
      -2-
      
       В кабинете для допросов было душно, да еще и дико накурено. Правда, не в положении Энрико было предъявлять претензии к комфорту. То, что его допрашивал сам полковник Аугусто - начальник контрразведки корпуса - не сулило ничего хорошего. Этот полковник был сущим дьяволом: он видел людей насквозь и в каждом находил какие-то грешки. А любого, даже самого мелкого из этих грешков для Аугусто было достаточно, чтобы поставить человека к стенке. По его мнению это было универсальным решением всех проблем. Действительно: зачем мучить себя сомнениями и подозрениями? Нет человека - нет проблемы. Но вначале надо по максимуму вытянуть из того информацию.
       - Ну, что, сержант, - выпустив струю дыма из узкогубого рта, произнес полковник, - Хочется тебя, все-таки послушать по поводу всей этой неприятной истории...
       - И что же вы хотите от меня услышать, мой полковник? - Энрико до конца старался держаться независимо и гордо.
      Ведь он не был ни в чем виноват. Ведь так?
      Самое страшное, что он сам уже не был уверен в собственной невиновности. К подушечкам его пальцев пластырем были примотаны электроды штабного "полиграфа". Техник с ухмылкой пялился в монитор, разглядывая ломаные графики страхов и неуверенности Энрико. Для него этот сержант был, как на ладони - глупый младенец, с начисто содранной кожей и оголенными нервами.
       - ...Как же так получилось, - медленно вопрошал полковник, - что вы, сержант, остались единственным живым свидетелем этой странной, повторяю - очень странной - диверсии?
       - Господин полковник, я все уже подробно изложил дознавателям, твердо сказал Энрико, - Мне нечего больше добавить...
       - Врет, - удовлетворенно констатировал техник, - Что-то он не договаривает...
       - Что же вы скрываете от нас, сержант? - задумчиво поинтересовался контрразведчик и открыл золотой портсигар.
       "В таком роскошном портсигаре - и такие дрянные сигареты..." - почему-то подумалось Энрико
       - Он раздражен, - сказал техник.
       - Это я и так вижу, - произнес полковник, - Вы бы поумерили свою гордыню, сержант. Тем более, что вы уже не сержант штурмовой бригады "Лос-Командорс", чем, конечно же, следовало в свое время гордиться...
       - Меня что, разжаловали? - поник Энрико.
       - Вовсе нет. Дело в том, что вашей бригады попросту больше не существует. Ее расформировали.
       - Как?! - поразился Энрико, - Это же гордость ударных сил Директории...
       - Какая к черту, гордость?! - заорал полковник, подавшись вперед, и в лицо допрашиваемому полетели брызги слюны. - Это самый страшный позор! Небывалый позор! Как если бы вашу бригаду просто поимели во сне красноносые клоуны!
       Краска бросилась в лицо Энрико. Он сжал кулаки.
       - Не кипятись, сержант, - сказал вдруг совершенно спокойным голосом полковник, - Это Старик приказал. Очень уж расстроился он.
       Энрико остолбенел. Ну, если сам Железный Капрал приказал. Тут даже думать больше не о чем. Только вот душу наполнила какая-то пронзительная леденящая пустота...
       - Итак, сержант, давайте рассмотрим следующие обстоятельства, - продолжил Аугусто, барбаня пальцами по толстой папке, лежащей на столе перед ним. - Вначале вы самым счастливым образом избегаете смерти в этом чертовом цирке. А ведь вы должны были быть там, вместе с лучшими своими друзьями. Как их...
       Полковник раскрыл папку.
       - Вот: Хосе и Рафаэль. Ну, просто не разлей вода, какие друзья-товарищи! Данные статистики показывают, что за последний год ни разу, повторяю - ни разу - вы не присутствовали на совместных армейских вечеринках порознь. То есть, всегда - только втроем. Либо втроем же и игнорировали подобные мероприятия. Странно, что именно в этот день стройный статистический ряд был нарушен, не правда ли?
       "Вот это да! - поразился Энрико. - Неужели и такая статистика существует? Это что же получается - тотальная ежедневная слежка?!"
       - Далее. Ну, допустим, это случайность. В конце-концов, и не такие случайности бывают в армейской практике. Настораживает другое: вот запись радиопереговоров вашей группировки за минуту до взрыва. Ваш командир возмущен тем, что вы покидаете район расследования. Более того - вы игнорируете приказ остановиться! Вы даже не отвечаете командиру! Хотя переговорное устройство у вас в порядке - мы проверили. И вы убегаете! Именно в этот момент. Зачем? Чтобы спасти собственную шкуру? Отвечайте - вы знали о готовящемся взрыве?!
       Линии на мониторе "полиграфа" прыгали, как безумные. Энрико задыхался от собственного бессилия.
      Он не мог... Он не хотел впутывать в эту грязь Агнессу...
      Да пусть все летит к чертям! Пусть его расстреляют к такой-то матери. Ничего он про нее не скажет...
      Техник молча передал полковнику листок распечатки.
      Аугусто, просматривая его, едва заметно улыбнулся...
      - Ну, да, ну, да. Я так и думал. Здесь, конечно же, замешана барышня. Ладно, раз уж вы молчите, сержант, я сам вам все расскажу.
      Конечно же, вы никакой не предатель. Вы просто доверчивый идиот в звании сержанта, что в данной ситуации, учитывая наступившие последствия, в общем-то, одно и то же.
      Наблюдатели показали, что видели вас, сержант, в компании одной юной дамы, а именно - сотрудницы печально известного развлекательного учреждения. Именно она уберегла вас от гибели, задержав где-то допоздна и не позволив вам присутствовать при массовом расстреле ваших товарищей. Спрашивается - зачем? Зачем ей понадобилась ваша жизнь?
      То, что она являлась участником диверсионной группы и знала о предстоящей акции, не вызывает сомнения. Иначе она не смогла бы настолько бесследно исчезнуть вместе с остальными "циркачами".
      Поэтому она, несомненно, использовала вас. Но каким образом? Вы будете отвечать, или применим форсированные методы?..
      ...Энрико уже не слышал полковника. В его голове звенели страшные слова - "она использовала меня, просто использовала..." Сердце бешено забилось.
      - Нет... - прошептал Энрико, - нет...
      - Что - нет?
      Энрико не ответил. В его душе зарождались страшные процессы. Только теперь он осознал, что влюбился в эту совершенно незнакомую ему Агнессу, как полнейший кретин. И слова полковника не только не разрушили любовь - они только усилили чувство невероятной тоски и безнадежности. Одновременно там же, в сердце, зарождались крупицы жгучей, лютой ненависти...
      Полковник посмотрел на техника. Тот отрицательно покачал головой. Полковник удивленно хмыкнул и встал. Он подошел к монитору, взглянул на показатели, потом на бледного и перекошенного Энрико.
      - Ладно, сержант, - сказал он, - Я не буду применять к тебе форсированные методы...
      Полковник прошелся по кабинету, раскрыл портсигар, снова закрыл. И небрежно, через плечо, бросил:
      - Тебя просто расстреляют. По самому обыкновенному заочному приговору военно-полевого суда.
      
      
      Никакого суда не было.
      Энрико просто вывели во двор экзекуторской, где ждала комиссия из трех офицеров, включая полковника Аугусто и взвод пехотинцев из похоронной команды.
      Обрюзгший фельдфебель нудно зачитал приговор, в котором промелькнули слова "преступное разгильдяйство", "самоуправство", "предательское отношение к долгу" и тому подобное.
      Энрико смотрел на веселое голубое небо Сахарной Головы. Ему казалось, что все это происходит не с ним.
      - На изготовку! - скомандовал брат-сержант.
      Коротко и страшно лязгнули затворы.
      - По врагу Директории, - протянул сержант, - огонь!
      Где-то далеко раздались раскаты грома. Тело отбросило мощным ударом, брызнула во все стороны кровь. Энрико упал.
      Последним его чувством - кроме резкой боли - было удивление.
      
      -3-
      
      Роджер сидел перед крепким, почти квадратным в своей могучести капитаном. И буквально любовался им.
      Капитан был что надо: стальной взгляд, казалось, мог прошить метровую броню. В сочетании со сдержанной полуулыбкой взгляд этот давал мощный эффект. Усиливался он еще и множеством мелких шрамов, которые отнюдь не уродовали лицо, а намекали на смелость и бескомпромиссность характера. А необычный, немного фиолетовый загар свидетельствовал о том, что побывать капитану довелось на таких планетах, о которых даже и не слыхивали в славной памяти штурмовой бригаде "Лос-Командорс".
      - Ну, что, воскресший из мертвых, - усмехнулся капитан, - пора отмечать внеочередной день рожденья! Хотя твой новый день рожденья будет указан в твоем новом военном билете в качестве единственного. Надеюсь, ты понимаешь, что всей твоей прежней жизни больше не существует?
      - Да, - ответил Роджер, - Я даже не узнаю себя в зеркале...
      - Ну, технология изменения внешности и других биометрических показателей у нас отработана. Главное - как Библию, выучи свою новую биографию и выбрось из памяти старую фамилию...
      - Последнее будет проще простого, - усмехнулся Роджер, - Как-то она и не прижилась у меня...
      - Вот и замечательно. Я, брат, знаешь ли, считаю, что расстреливать таких молодцов, как ты - это само по себе преступление перед Директорией. И вообще - неразумный расход человеческого материала. Тем более, что у контрразведки свои методы проверки людей, а у оперативной разведки - свои. И по нашим представлениям - ты чист, как младенец. Хотя и нуждаешься в определенной психологической обработке - чтобы подобные казусы с тобой больше никогда не повторялись.
      - Они и не повторятся, - мрачно сказал Роджер.
      - Я знаю, - кивнул капитан, - Ну, раз так - тогда ты принят в наш веселый цех. У нас и правда весело - для тех, кто знает толк в подобных развлечениях. Только ты должен уяснить для себя: развлечения эти могут иметь смертельные последствия. Впрочем, то, что психологи дали на тебя "добро" говорит само за себя.
      - Когда мне дадут первое задание? - поинтересовался Роджер.
      Капитан тихо рассмеялся, и Роджер почувствовал себя глупо.
      - Ну, какое сейчас тебе задание? - сказал капитан, - Для нашей работы - ты просто новорожденный, хоть и воевал в штурмовой бригаде, упокой господи все ее души... Пойдешь на подготовку - ускоренные курсы в нашей разведшколе. А там посмотрим.
      
      
      Роджер подходил к подготовке яростно и совершенно безжалостно по отношению к себе. Это было новое ощущение - себя, и, в то же время, совершенно нового, иного человека. Говорят, у него даже слегка подправлен код ДНК. Что ж, кто его знает, на что способны нынешние технологии?
      Было только одно, что связывало его теперешнего и того - расстрелянного бутафорскими пулями в экзекуторской контрразведки, что на Сахарной Голове.
      Агнесса...
      Это имя жило в нем, жгло его изнутри и наполняло его жизнь смыслом. Он поклялся всем, что только мог положить на весы клятвы, - разыскать ее и выяснить - что же тогда произошло на самом деле? Почему он не погиб? Почему она решила спасти ему жизнь дважды - сначала, не пустив на страшную и нелепую бойню, а следом - буквально вытащив его из адского пекла термовзрыва?
      Вот почему он, не сомневаясь ни секунды, дал согласие на работу в самом опасном подразделении сил Директории - в оперативной армейской разведке. Ведь, работая здесь, он потенциально мог получить неограниченный доступ практически к любой интересующей его информации. Лишь бы нашелся повод, и он стал лучшим из лучших.
      Само по себе чудесное избавление от смерти и предложение, поступившее от квадратного капитана, Роджер воспринимал не иначе, как знак судьбы. И потому он не давал себе ни малейших поблажек. Ведь он должен стать лучшим из лучших. Должен...
      Первые недели, проведенные в разведшколе, Роджер не имел воинского звания. Ведь он не был больше тем, расстрелянным сержантом Энрико. А рядовых в данном подразделении не держали.
      К нему тщательно присматривались наставники, прокачивая на спецтренажерах и загоняя в подкорку рефлексы с помощью новейшей нейронной техники.
      Вскоре он вновь стал именоваться сержантом. А к моменту выпуска его повысили до немыслимых в кадровой армии высот.
      Он получил звание лейтенанта.
      - Запомни, - сказал ему тогда капитан, имени которого он так никогда и не узнал, - В нашем цеху звание лейтенанта - это считай, почти, как полковник...
      - Стало быть, вы - генерал? - довольно бестактно поинтересовался Роджер.
      - Иногда даже куда выше, - скромно отозвался капитан. - Главное - не задирай нос и смотри в оба. Нас все ненавидят - особенно контрразведка. У них по нашему поводу изрядный комплекс неполноценности. Ведь то, что мы, как и полагается, делаем с врагами, они делают со своими. И порой - куда, как более мерзко...
      
      
       Роджера определили в оперативно-диверсионную группу. Ее задачей была высадка и подготовка к вторжению на планетах, которые представляли интерес для Директории. А интерес представляла не каждая планета, а лишь та, что показывала известную слабость своей военной и политической машины. Выяснением этого занимались агенты-нелегалы, резиденты политической разведки Директории, которые имелись теперь практически на каждой населенной планете.
       Директория пока не желала втягиваться в полномасштабную войну. Она по-прежнему предпочитала не завоевывать, а подгребать под себя слабых, не способных оказать достойного сопротивления. Наивных сепаратистов, что отделялись от Конфедерации, не думая, о том, что для полноценной независимости нужны достаточные ресурсы. И армии, способные их защитить. И на таких вот слабых обрушивалась вся военная мощь, которая, с расширением самой Директории, неизменно росла и крепла.
       С ростом военной мощи росли и амбиции военных. Им хотелось заняться делом посерьезнее - например, потягаться силами с военно-политическими блоками, как грибы возникающими с развалом Конфедерации.
       Жители богатых и промышленно развитых планет внезапно будто опомнились: то странное, вызывавшее недоумение образование, созданное каким-то недоучкой-капралом, разбухало, как на дрожжах! Планеты снова бросились объединяться: теперь им снова было против кого дружить.
       Но Директория все еще откладывала общение с крупными игроками. На десерт.
       ...А пока Роджер усердно готовился к предстоящей операции. В штабе было тихо, но атмосфера была далекой от благодушия. Все работали с оперативными материалами.
       В центре кабинета стоял огромный стол, заваленный картами и снимками со спутников. Работать с электронными носителями было запрещено в интересах секретности.
       - Кто знает, какая на этой Гуаяне государственная религия? - спросил Тико, командир первого звена.
       - Консервативный политеизм, - моментально отозвался Роджер. - Хорошо, что ты вспомнил. Надо всем заказать пятиконечные звезды на кожаных ремешках.
       - А почему не на цепочках? - поинтересовался Тони, второй номер Роджера.
       - Это консервативный политеизм, - терпеливо пояснил Роджер. - Цепочки и прочие излишества запрещены. Это прогрессивным политеистам все равно, на чем болтается символ веры...
       - А мы не можем быть просто атеистами - чтобы не заморачиваться на мелочах? - спросил Тони.
       - Можем, - сказал Тико. - Но лучше не привлекать к себе лишнего внимания. И креститься научиться тоже надо, как следует...
       - По пяти точкам, - сказал Роджер. - Вот так.
       Он показал.
       - А что, ты тоже... Из этих? - спросил Тони.
       - Дурак, - мягко ответил Роджер. - Это же материалы спецкурса...
       - А... - ухмыльнулся Тони. - Я больше предпочитал физподготовку...
       - Потому ты до сих пор сержант и второй номер, - заметил Тико.
       В кабинет быстро вошел референт с большой охапкой фотографий.
       - Вот, - сказал он, - резидентура прислала, наконец, фотографии военных баз сепаратистов. Так что теперь у вас будет гораздо меньше проблем...
       Пачка фотографий хлестко шлепнулась перед Роджером.
       - Ну, что ж. Посмотрим, что тут у на... - сказал он и осекся на полуслове.
       Первая же фотография резанула взгляд чем-то знакомым, вызывающим тучу ассоциаций и заставляющем лихорадочно задуматься над увиденным.
       - Черт... - сказал себе Роджер. - Что это?
       На снимке была городская площадь, плотно уставленная военной техникой. Похоже было на мобильную группировку противокосмической обороны. Такие могут по тревоге, за несколько секунд, сорваться с места и умчаться прочь оттуда, куда несколько позже может заявиться неприятель с намерением разобраться на месте.
       Ну, и что тут такого необычного? Вот она, группировка, а неприятель в лице Роджера и его товарищей, наплевав на ее мобильность, придет и выведет ее из строя. Когда настанет для того время.
       Но что же заставляет биться сердце и кусать до крови губы?
       И тут он понял.
       Над одной из бронированных машин, на длинной, словно тараканий ус, антенне, реял легкомысленный желтый флаг с бубенцами.
       Роджер принялся лихорадочно рыться в куче фотографий. Вот он, тот же флаг, только более крупным планом.
       Никаких сомнений - это тот самый! Тот самый дурацкий флаг с шеста над проклятым цирковым шатром! Неужели он нашел... Нашел ее?
       Сколько он не перебирал фотографии, знакомого лица так и не увидел. Роджер даже тихо зарычал от бессилия.
      Проклятье! И когда же, когда же день высадки?!
      
      -4-
      
       День высадки наступил в отведенный ему командованием срок. Их вышвырнуло в тесных индивидуальных капсулах из грузового отделения большого рейсового звездолета, подготовленного для диверсионной работы. Капсулы упали в лесу и, как им полагалось, через пару часов рассыпались в пыль. Разведгруппа разбилась на звенья, которые направились в разные стороны - каждая к своему объекту.
       Кто бы знал, каких усилий стоило Роджеру подстроить все таким образом, чтобы в маленький городок, где базировалось ПВО сепаратистов, направили именно его звено! Роджер, рискуя всем, чем только можно, провел самую натуральную аферу с подтасовкой документов и подделками приказов. Это было сделано таким образом, что командованию теперь должно было казаться, что с организацией облажалось оно само, и винить больше не кого. Впрочем, суть дела была проста: к базе противокосмической и воздушной обороны должно было, по всем правилам, направиться более опытное звено. Роджеру изначально предстояло, "всего-навсего", прятаться в лесу, обеспечивая прикрытие и связь.
       Но он должен был найти Агнессу. Любой ценой.
       Они вышли к автобусной остановке на дальней окраине города. Теперь каждый из них был предоставлен сам себе, и выглядели они совершенно разными, никак не связанными людьми.
       Роджер был одет в скромный потертый рабочий комбинезон. В руках его был чемоданчик с инструментами. Он ехал на заработки по маленьким городкам, где может понадобиться помощь мастера по ремонту бытовой электроники. Из обвисшего кармана на бедре торчала грязноватая стопка объявлений, которые предстояло расклеить по городу.
       Тарахтя и дыша грязными испарениями, подошел автобус. Был он длинный, состоящий из трех секций, соединенных "гармошкой", очень старый и грязный.
       Роджер поднялся во внутрь. Двери с лязгом закрылись, и автобус пополз в сторону города.
       Приковылял низкорослый и безликий робот-кондуктор. Роджер отсыпал тому мелочи и получил взамен билетик из тускло-желтой бумаги. По какой-то блажи, Роджер совершил нелепый поступок: он решил убедиться, "счастливый" ли билет ему попался. Как когда-то, будучи мальчишкой, он сосчитал цифры, и внутренне возликовал: билетик оказался именно "счастливым".
       С таким чувством иррациональной радости он и въехал в городок. Городок, который наивно не подозревал о том, что чьей-то рукой был обведен на оперативной карте жирным красным кружочком. Что не сулило городку ничего хорошего.
       Роджер вышел из автобуса и неспешно прошелся по узким улочкам. Пора было приступать к основной работе, а именно - к разведке и подготовке диверсии на объекте.
       Но, по правде говоря, ему было не до работы и уж тем более - не до абстрактных интересов великой и нерушимой Директории. Все его мысли были заняты осознанием того, что ОНА, возможно, сейчас где-то рядом. И он должен выяснить это в первую очередь и - наверняка.
      А будет это непросто. Что он знает об этой девушке, кроме того, что она когда-то работала в подставном цирке? Даже ее фамилия ему неизвестна. Как не везет ему, все-таки, с фамилиями...
      Он нашел ближайшую будку связи. Как и полагается - покосившуюся, разрисованную граффити, искореженную изнутри малолетними вандалами. Прикованный цепью справочник открывать не имело смысла: Агнесса, наверняка не с этой планеты. Хотя...
       Он, все же пролистал справочник, в котором оказались сотни Агнесс разного возраста и материального положения. Нет, это чушь.
       Он достал несколько кредитов и закатил в приемную щель. Бронированный сенсорный экран осветился, и Роджер углубился в местную поисковую систему.
       ...Ни по имени, ни по заранее составленному ментальному фотороботу, найти он ее так и не смог. Впрочем, он не слишком расстроился. Если Агнесса действительно связана с сепаратистами, то вряд ли афиширует свое присутствие.
       Странно, все-таки получается. Какие-то непонятные, кочующие сепаратисты. Ведь эта планета никак не вязана с Сахарной Головой, никакими там союзами и блоками. Они находятся так далеко друг от друга, что подобный союз стал бы попросту неэффективным. Так почему же здесь всплывает тот самый флаг? Они что же - наемники? А, может, это просто совпадение?
       И снова чушь. Роджер не верил в совпадения.
       Он прошелся по улице, шедшей параллельно центральной площади. Переулки были закрыты металлическими "козлами", рядом с которыми маячили солдаты в местной форме. За их спинами виднелась бронетехника.
       Ладно, займемся этим позже, решил Роджер. А пока стоит перекусить...
       Роджер поискал глазами подходящую его намерениям вывеску и взгляд наткнулся на надпись "Быстро и вкусно". Форсить и сорить деньгами разведчику не пристало. Поэтому Роджер, не задумываясь, направился к длинному ряду низких окон, за которыми быстро и вкусно перекусывало местное население.
       Это оказалось, все-таки, не стандартное роботизированное кафе, где заказ делаешь толстому железному ящику, из булькающего нутра которого и появляется набор из стандартных по всей галактике блюд. Подобные автоматы, конечно, стояли вдоль стен. Но были тут и живые официанты, а так же имелась обширная барная стойка с длинным рядом высоких табуретов. Кроме того, были здесь и музыкальные автоматы, несколько игровых, а под потолком, пошевеливаемый вентиляцией, чуть раскачивался зеркальный шар. Очевидно, это место было чем-то вроде местного культурного центра.
       Роджер уселся за свободный столик в углу, откуда хорошо просматривалась большая часть помещения кафе. Он отложил в сторону ящик с инструментами, снял рабочую кепку и занялся тем, чем и подобает разведчику: наблюдать за людьми.
       Посетителями этого кафе были самые разнообразные люди, от каких-то трясущихся бродяг, что пересчитывали мелочь, стоя у автоматов, до солидных дядек в дорогих костюмах с толстыми портфелями. Для некоторых из них даже резервировались столики, как понял Роджер. В большом городе такая картина, конечно, выглядел бы странной. Но здесь, в провинции, это в порядке вещей. Роджер знал это еще с Тореона: небось, эти солидные обладатели портфелей когда-то сами тряслись у пищевых автоматов. Но упорным трудом или ловкостью они, наконец, что называется, выбились в люди. Однако же приятное ощущение от своего успеха нагляднее всего получить не в дорогом ресторане, а здесь, в старой привычной забегаловке, где тебя могут увидеть завистливые знакомые, а ты - сдержанно-вежливо улыбнуться им. Многие из таких солидных людей отказываются от дальнейшего движения по карьерной лестнице только ради одного: чтобы оставаться в родном городке и продолжать купаться в ощущениях превосходства над сородичами. Кто он будет там, в столице, не говоря уж о другом полушарии или, тем более - другой планете? А здесь он - подлинное воплощение благополучия и успеха...
      Да, формы человеческого тщеславия удивительны и многообразны...
      Роджер привычно-ленивым взглядом изучал разнообразие местного населения, представленного в одном отдельно взятом кафе, когда к нему подошел мальчишка-официант. Ему еще показалось, что где-то он уже видел это лицо и тощую фигуру. И тут же отметил - другие официанты здесь тоже почему-то дети...
      - Что будете заказывать, - звонким голосом поинтересовался малолетний официант.
      - Я буду... - начал было Роджер, как вдруг увидел ЕЕ.
      Она вынырнула из глубины зала, с подносом в руках - такая же тонкая, легкая, пронзительно знакомая...
      - А знаешь, что, мальчик, - дрогнувшим голосом сказал Роджер, - Можно, меня обслужит вон та тетя?
      Мальчишка странно посмотрел на Роджера. Помедлил секунду. И сказал:
      - Ну... Хорошо... Я спрошу.
      - Спроси, спроси. Вот тебе, на чай...
       Роджер медленно выдохнул, стараясь привести в порядок мысли и успокоиться. Это не очень-то удалось, так как не более, чем через минуту рядом с ним возникла ОНА.
       Агнесса.
       Роджер инстинктивно вжал голову в плечи, словно ожидая удара.
       - Здравствуйте, - сказала она все тем же голосом, что до сих пор звенел в его обожженной памяти, - Будете делать заказ или вам предложить что-нибудь?
       Конечно же, она не узнала его. Да и сам Роджер уже не был тем юным и беспечным сержантом. От того чудесного и страшного дня остался только сгусток воспоминаний вперемешку с невнятными чувствами.
       Но ее голос сработал, как катализатор химического взрыва. И все в нем ожило вновь. Он посмотрел ей прямо в глаза.
       - Агнесса... - сказал он, - Сядь, пожалуйста...
       Она выронила блокнот для заказов.
       Она не могла узнать его ни по облику, ни по голосу - все у него было теперь чужое. Просто она вновь поймала ту самую программу, что посылается из души в душу через круглые окошки расширившихся зрачков.
       Агнесса села за столик перед ним. Медленно, словно в состоянии гипноза. И все это время она не отрывала взгляда от его глаз.
       - Ты... Это ты... - хрипло произнесла она, - Ты... живой...
       - Это я... - как эхо отозвался Роджер.
       Они сидели и смотрели друг другу в глаза, пока Агнесса не опомнилась и не вскочила с места
       - Я предлагаю вам фирменный обед от шеф-повара... - безлико произнесла она.
       - Замечательно, - кивнул Роджер. - То, что нужно...
       ...Роджер спокойно поел, выпил чашку кофе, и только потом отодвинул в сторону блюдце, которое стояло на мягкой розовой салфетке.
       На салфетке корявым почерком была выведена надпись: "в 6 у высохшего фонтана".
       Роджер смял салфетку и положил ее в карман. И ушел, оставив на столе тонкую стопку кредитов. Вслед ему, из полуоткрытой двери подсобки, с подозрением посмотрел толстый человек невысокого роста...
       ...Оставшийся день он был занят работой, в которую постарался погрузиться с головой - так, чтобы не думать о том, что будет этим вечером.
       Он встретился с местным резидентом и передал тому деньги и документы для быстрой эвакуации планеты. Взамен получил дополнительную порцию важной информации, которую и передал ударным звеньям из обыкновенной будки связи.
       Еще до вечера судьба противокосмической обороны этого полушария Гуаяны была предрешена. Дело оставалось за хорошо отлаженной работой ударных звеньев - тогда, когда наступить время "че" и командование сил Директории отдаст приказ на штурм мятежной планеты...
       Он работал быстро и четко, будто и не была эта операция для него первой, своего рода экзаменом. Просто естественные страх и напряжение ушли, растворились в предчувствии новой встречи...
      Ему казалось, что за один день он не только изучил этот городок, но и прожил здесь целую жизнь. А потому легко нашел тот самый высохший фонтан.
      Фонтан, очевидно не работал очень давно. Исчезли даже намеки на то, что когда-то из ржавых патрубков били в небо радостные водяные струи. Серая цементная чаща была теперь ареной для гонок на перегонки легких и быстрых опавших листьев. Ветер кружил их, закручивая воронками и пуская по цементному кольцу, словно гоночные болиды. На это можно было любоваться часами, можно было давать листьям и мена и делать ставки - какой листок быстрее добежит от стенки до стенки...
       - Привет, - раздался знакомый хрипловатый голос.
       Роджер обернулся. Агнесса полусидела, облокотившись на бортик фонтанного бассейна. Ее поза выдавала скрытое волнение и внутреннее напряжение.
       - Здравствуй, Агнесса, - сказал Роджер.
       - Ты очень изменился, Энрико, - произнесла Агнесса, - Тебя не узнать. Совсем.
       - Да, - сказал Роджер, - Я изменился. И я даже больше не Энрико... Зато ты не изменилась. Стала только красивее...
       - Наверное, ты здесь неспроста - с новым лицом и другим именем... Видимо, нам здесь следует ждать беды...
       - Да. Пожалуй...
       Роджер помолчал. Еще немного - и он начнет разваливать то, что с таким трудом было проделано его товарищами из военной разведки. Будет ли он переживать из-за этого? Кто его знает? В этом мире есть только одно, что действительно стоит переживаний.
       Она.
       - Агнесса, - вдруг жарко заговорил Роджер и даже схватил ее за руку. Она не сопротивлялась. - Агнесса, тебе надо уходить отсюда. Если останешься - может случиться беда. Я не знаю, как ты связана с тем взрывом на Сахарной Голове, но контрразведка уже взяла тебя "на карандаш". Я спрячу тебя, помогу выехать отсюда, сделаю любые документы...
       Его бурная речь разбилась на мелкие осколки о слегка удивленное и небрежное:
       - Зачем?
       - К-как это - зачем? - краска сошла с лица Роджера, - Я хочу помочь тебе... Хочу этого больше жизни! Клянусь, я все сделаю, чтобы спасти тебя!
       - Спасти меня? - хмыкнула Агнесса. - Расскажи лучше, как ты живешь...
       - Что? А... Как я живу... А который - я? Тот, которого расстреляли из-за того, что видели вместе с девушкой из бродячего балагана смерти? Или тот, что живет еще на свете только для того, чтобы найти эту девушку и... понять?..
       Последние слова Роджер произнес почти с отчаянием. Его лица коснулась тонкая холодная ладонь.
       - Пойми, Энрико... Прости, что называю тебя так. Я ведь знаю и помню тебя только как того веселого сержанта Энрико... То, чем я занимаюсь - вовсе не моя блажь. И не чья-то отвлеченная злая воля. Ведь я и есть ваш злейший, самый откровенный и последовательный враг. Я враг Директории. А, значит, и твой враг...
       Она коснулась его щекой его лица. Роджер почувствовал холодную слезу. И обнял Агнессу.
       Подумать только - он впервые обнял ее только сейчас! А ему казалось - они были вместе вечность...
       - Понимаешь, - шептала она, - И ты тоже тогда должен был умереть. Ты и сейчас должен умереть - как и все вы, убийцы и душегубы Директории. Ведь ты даже не можешь представить той ненависти, что направлена против вас на наших маленьких, пока еще свободных мирках. Тех, где сгрудились беженцы со всех разоренных вами планет... И ведь ты - ничем не лучше других палачей Директории. Касатка, Бета Дурана, Энтримон - ты ведь тоже был там, я видела записи... И прямо сейчас я должна была бы тебя уничтожить... Но... Я не могу... Не могу...
       Она рыдала у него на плече. А потрясенный Роджер выискивал в покореженной памяти те смутные кадры военной хроники, о которых, наверное, и говорила Агнесса. И он не понимал ее.
       Внезапно прекратив рыдать, Агнесса оттолкнула его со словами, произнесенными осипшим от слез голосом:
       - Все. Это была слабость. Такое бывает со всеми. А теперь уходи.
       - Постой, Агнесса... - Роджеру показалось, что земля уходит у него из-под ног. - Но как... Как же это...
       - Мы - враги, - отрезала Агнесса и вдруг снова всхлипнула, - Теперь, если я вдруг увижу тебя - то убью. Не смогу сама - скажу тем, кто ни секунды не будет колебаться. И передай своим - пусть ваши штурмовики готовятся к смерти...
       - Агнесса...
       - Прощай!
       Она повернулась и быстро скрылась в ближайшем проулке.
       Роджер потрясенно осел на камни мостовой. Он ожидал чего угодно, только не такого разговора. В душе было чернее и холоднее, чем в мертвом вакууме космоса. Гамма-излучение безжалостно выжигало оголенную беззащитную душу...
       Так он сидел, прислонившись к бортику фонтана, а мимо проходили беспечные прохожие, шныряли дети, тяжело ступали солдаты...
       Он смотрел сквозь все это движение, и не хотел видеть ничего. Все, на что стоило в этой жизни смотреть, скрылось в этом проклятом переулке...
       Он закрыл глаза. И увидел почему-то желтое знамя, весело звенящее на ветру маленькими бубенцами.
       А потом пискнул нуль-пейджер.
      
      -5-
      
       - Ну, что же, просто блестяще! Поздравляю вас, капитан - это самое удачное начало карьеры разведчика, которое только можно представить!
       - Вы ошиблись, мой майор. Я лейтенант.
       - Это вы ошиблись, Роджер. Отныне вы капитан оперативной разведки. И, на мой взгляд, вполне заслуженно.
       - Служу Директории!
       - Вольно, капитан! Отвыкайте от армейских строевых привычек. У нас здесь служит элита вооруженных сил, и козыряние не в ходу.
       - Понял, мой майор!
       - Вот, то-то же... Только вы не расслабляйтесь, Роджер. У нас есть традиция: после повышения повышаемый в звании должен выступить с небольшим докладом в нашем закрытом клубе, кругу старших коллег. Да, нет, не с докладом даже, а, скорее, с речью, в которой вы изложите свои взгляды на нашу работу, а может, и дадите ценные предложения. Это формальность, но делается для того, чтобы подтвердить вашу квалификацию. Вы же понимаете, какой у нас отбор.
       - Конечно, мой майор...
       - Таким вот образом... А пока расслабьтесь, отметьте повышение вместе с товарищами по службе. У вас слишком усталый вид. Это не пристало настоящему разведчику.
       - Буду стараться, мой майор!
       - Да уж постарайтесь...
      
      
       Этот вечер Роджер решил провести с друзьями.
      Он накрепко закрылся в своей квартире. Ему полагалась теперь прямо-таки роскошные двухкомнатные апартаменты, с собственной ванной и кухней, огромной, будто готовить в ней предстояло не меньше, чем на роту. Роджер и представить себе не мог, что когда-нибудь в своей жизни сменит стандартное "койкоместо" в казарме на такое невероятное по обилию нерационально используемой площади жилье. А ведь даже по себе казарма стала однажды для него настоящим раем.
      Когда-то давным-давно.
      - Ну, что, друзья, - сказал Роджер и выставил на полку под видеопанелью большую фотографию в тонкой металлической рамке. - Теперь я капитан. Можете вы в это поверить? Я - нет... Но, как старший по званию, я угощаю...
      С фотографии на него весело смотрели молодые и бесшабашные Рафаэль и Хосе. Они явно были рады за свого старого друга. Только вот сам Роджер совсем не ощущал радости.
      - Что будем пить? - спросил он у фотографии. - Что? Опять пиво? Нет вопросов! Рафаэль, не надо слов - я помню, что ты любишь темное.
      Пшикнули открываемые банки. Роджер чокнулся с двумя поставленными на полку перед фотографией банками и опрокинул пенящееся содержимое в глотку.
      - Уф! - сказал он. - С пивом мы, все-таки, далеко не уедем. Хосе, я знаю - ты обожаешь тикилу! Тебе повезло! На этой проклятой Гуаяне делают отличную тикилу! Вернее - делали. Пока мы не разровняли это чертово осиное гнездо в большое печеное яблоко...
      Роджер налил друзьям по трети стакана тикилы, и чокнулся с ними бутылкой. После чего хорошенько приложился к горлышку.
      - А-ах, - выдохнул Роджер и помотал головой, - Забористая штука! Ребята, как же это хреново, что вы так мало пьете... Это на вас не похоже. Хосе, ну, что же ты - давай, поддержи приятеля!
      Роджер вылил в глотку остатки тикилы и, шатаясь, подошел к бару, встроенному в стену. Со второй попытки поймал рукой ручку дверцы и потянул на себя.
      - Что-то слабая тикила на этой чертовой планете, - пробормотал он и вытащил из бара квадратную бутылку виски, - Хосе, Рафаэль! У меня, оказывается, есть отличное пойло! Сейчас мы с вами расслабимся по-нашему, по-гвардейски... А вы... вы... слышали, что придумали эти штабные кретины? Они хотят расформировать нашу бригаду! Что? Вот и я говорю: руки! Руки прочь от "Лос-К-командорс", ублюдки! Надумали...
      Роджер присосался к бутылке. И с отвращением сплюнул.
      Перед глазами стелился густой туман, словно маскировочная дымовая завеса.
      - Дым... - протянул Роджер. - Дым и гарь...
      Он попытался встать. Сразу не получилось, и он прекратил попытки.
      Вдалеке, за дымкой, расплывались лица друзей. Роджер помахал им бутылкой:
      - Ребята, я хотел рассказать вам... А-а... Черт... У меня ведь беда, ребята...
      Он замолчал, и лицо его осунулось, будто стекло к подбородку.
      - Я... Я ведь не могу без нее... Вы ведь знаете - я влюбился! Черт, мне стыдно, если бы я не был пьян, то и под пыткой ни кому не сказал бы об этом. Представляете? Влюбился, как щенок, как недоносок из учебки... А как не влюбиться? Хосе, ты же видел ее! Она необыкновенная... В ней что-то такое... Какая-то сила, как в этой бутылке: не поймешь пока не попробуешь... А ведь я толком и не попробовал... Черт! Да вообще не попробовал! Только смотрел на эту этикетку, на манящий дурман за стеклом... Да... Она все время для меня, будто за стеклом - вот, вот она! А - нет, не достанешь! Только любуйся, гладь это стекло и сходи с ума от жажды...
      Роджер зарычал. И вдруг в ярости швырнул недопитую бутылку в стену. Раздался звон, и по бежевой стене побежали вниз тонкие струйки...
      - А я не могу без нее! - закричал Роджер срывающимся голосом, - Не могу! Ребята, помогите, объясните мне - что это за чертовщина? Ведь эта тварь убила вас! Да, да! Я влюбился в девчонку, которая заманила вас в эту проклятую ловушку... Так подло... И я ничего не могу с собой поделать...
      Роджер, все-таки, встал на ноги и кое-как добрел до бара. Позвенев бутылками, что-то опрокинув, что-то разбив, он вытащил еще одну бутылку, этикетку на которой даже не удосужился прочитать. Зубами выдернул пробку, хлебнул.
      Это оказался коньяк.
      - Ее зовут Агнесса, - поведал друзьям Роджер, - Это все, что я знаю о нет. И я даже не уверен, что это - ее настоящее имя. И еще этот чертов желтый флаг. С бубенчиками, ха-ха... Циркачи! Ха-ха-ха! Они думают, что могут вот так смеяться над нами, вывешивая этот флаг! Мол, а мы тут - ау! Твари...
      Коньяк уже отказывался литься в глотку.
      - После нашей основной высадке на этой проклятой Гуаяне она пропала вместе со своим флагом. Представляете - он больше нигде не появлялся. И неизвестно - появится еще вообще или нет... Это был один, один шанс из миллиона... А я упустил его...
      Роджер, мрачнее тучи, сидя на полу, раскачивался из стороны в сторону, словно игрушечный болванчик, какой был у него в детстве. Друзья смеялись со своей фотографии, что-то кричали ему, но он не слушал. Наконец, когда голоса стали слишком уж сильно звенеть у него в ушах, он отмахнулся.
      - Да, да, ребята, - сказал он. - Я уже понял. Мне с ней не по пути. И еще... Я должен... Я должен отомстить за вас, ребята. Я буду искать ее по всем планетам - и лишать ее друзей. Так же, как она лишила меня вас... А если еще раз ее встречу - то убью и ее. Если смогу...
      Роджер криво усмехнулся.
      - А сейчас - давайте пить, друзья! - заплетающимся языком воскликнул он.
      И, как подрубленный, свалился на ковер.
      
      
       Роджер был в новеньком капитанском мундире с огромными золотыми погонами и эполетами. Голову сдавливала лихо загнутая фуражка с широким козырьком и здоровенным витым семиглавым грифом Директории над ним. Так одеваться в разведке было приняло только в двух случаях: первой речи в офицерском клубе и на собственных похоронах. Конечно же, если соображения секретности не требовали тайной кремации и развеяния пепла по ветру.
       К этому докладу Роджер готовился тщательно. Ни малейшего налета формальности он себе не позволил, хотя по сути, доклад этот считался лишь прелюдией к банкету.
       Он твердым шагом вошел в небольшой, но людный, ярко освещенный зал, щелкнул каблуками и эффектно отдал честь. Раздались сдержанные аплодисменты, под которые Роджер и проследовал к маленькой трибуне - все с тем же грифом на лицевой стенке.
       Он обвел взглядом собрание. Знал он здесь далеко не всех. В разведке вообще было принято знать только равных по званию, а также непосредственное начальство и непосредственных своих подчиненных. Так что все эти щегольски одетые люди в штатском - скорее всего - в звании майора.
       - Господа, - заговорил Роджер. - Я хочу поблагодарить командование за присвоение мне высокого звания капитана оперативной разведки. Это очень серьезное звание, и я надеюсь оправдать оказанное мне доверие...
       Зал одобрительно зашумел.
       - Поэтому, - продолжил Роджер, - Я бы хотел внести посильный вклад в наше общее дело борьбы с сепаратизмом и расширения границ Директории.
       Перед Роджером лежала толстая папка с материалами доклада, но он не пользовался записями. Слишком четко он представлял себе задуманное - в красках, подробностях, деталях.
       Потому, что это был не просто список важный предложений и сценариев возможных спецопераций.
       Это был план мести. Жестокой и изощренной. Мести за погибших друзей. И за то, что казалось мелким, постыдным и несопоставимым с серьезными целями работы его конторы, за то в чем Роджер не желал признаваться себе самому.
      Мести за отвергнутую любовь.
       На него смотрели десятки глаз - немного иронично, снисходительно, даже дружелюбно. Хоть Роджер и знал цену этим взглядам: не было во всех мирах более обманчивых и лживых взглядов. Ведь сущность и смысл жизни этих людей построен на обмане, подлости и предательстве. Просто такая работа.
       Но ему, Роджеру, предстоит теперь стать самым циничным и жестоким из всех этих людей. Потому им движет не желание карьерного роста, не деньги и не наслаждение собственной властью и безнаказанностью.
       Та сила, что поведет его, не зависит от его собственных мелких желаний и уж тем более - ничего больше не значащих целей какой-то абстрактной Директории.
       Месть выше этих частностей.
       - Господа, - заговорил Роджер, - В своей речи я должен был оценить собственную роль в нашей совместной работе и предложить варианты приложения собственных сил в рамках существующей концепции деятельности оперативной разведки.
       За то недолгое время, что мне довелось служить в этом особом армейском цеху, у меня возник ряд мыслей, которые могут показаться присутствующим, как минимум, странными, а, возможно, и дерзкими. Но поскольку, я, возможно, первый и последний раз выступаю перед элитой разведслужб Директории, мне показалось, что я не имею права молчать. И я выскажу все свои накопленные мысли...
       В зале, где царил легкий веселый шумок, наступила гробовая тишина. Разведчики с удивлением и настороженностью уставились на докладчика, что пообещал им надерзить перед фуршетом.
       - Итак... - Роджер внезапно осип, и быстро откашлялся. - Я сразу хочу со всей ответственностью заявить, что наша оперативная разведка давным-давно топчется на месте. Чем мы занимаемся? Мы сидим в штабах и терпеливо ждем сигналов от резидентов, что также пригрели свои задницы на теплых и сытых планетах. Ждем, пока яблоко, что уже налилось соком и созрело, само упадет на землю. А что нам мешает подойти и двинуть по стволу сапогом? Чтобы яблоки посыпались сразу - и не одно, а столько, сколько мы сможем унести...
       По залу пошел легкий шумок. Это было понятно: Роджер говорил весьма крамольные вещи. Ведь Железный Капрал дал недвусмысленную установку на осторожное, постепенное накопление сил Директории, пока та не окрепнет настолько, чтобы начать диктовать собственные условия крепким и сильным мирам, придя, наконец, на смену старой Конфедерации. Если здесь присутствовали агенты контрразведки, то Роджера, несомненно, в эту же секунду взяли в разработку. Он понимал, на какой риск идет, и рассчитывал на поддержку тех, кто робко высказывал уже близкие мысли. Надо только успеть договорить до конца. Чтобы не было никаких двусмысленностей в толковании его слов...
       - Я поясню свою мысль, - твердо сказал Роджер, - Сепаратисты, отступая под натиском Директории, кочуют с планеты на планету. Они перетаскивают вместе с собой остатки сил захваченных нами миров, а, значит, крепнут. И не только людьми и техникой, но и ненавистью к Директории...
       Глаза Роджера сверкнули.
       - Ненависть - это страшная сила. Она заставляет без страха бросаться на врага, но она же часто лишает критического отношения к реальности. Если мы и дальше будем двигаться наработанным и привычным путем, то, рано или поздно, наступим на собственные грабли... Итак, что же я предлагаю? Есть целый ряд довольно богатых миров, которые формально все еще входят в Конфедерацию, а, значит, находятся под ее защитой. Директория пока не желает полномасштабной войны с Конфедерацией. И это понятно: нам есть смысл копить ресурсы для единого удара. Удара наверняка. В этом мудрость доктрины Железного Капрала, и она не может быть подвергнута ни малейшему сомнению...
       Роджер осмотрел присутствующих. У некоторых монстров разведывательной работы от дерзости докладчика поотваливались челюсти. Тоже мне - оперативники!
       - Но почему бы на этих сытых, жирных мирах не появиться пресловутым сепаратистам? Почему бы им, этим спокойным и самодовольным мирам не захотеть самостоятельности? Это было бы вполне логично! Ведь богатой и сильной планете нет нужды выслушивать руководящие наставления полуживого правительства Конфедерации, кормить его и отстегивать в объединенный бюджет триллионы кредитов! Вы понимаете, к чему я клоню?..
       Разведчики пораженно переглядывались. Большинство из них прекрасно, с полуслова поняли мысль этого нахального новоиспеченного капитана.
       - Да, да, - кивнул Роджер, - именно это я и имею в виду. Кому, как не разведке, стоит подтолкнуть эти планеты к мысли об отсоединении от Конфедерации, о создании ничего не стоящих военных блоков, а главное - подготовке веского повода для прихода миротворцев? То есть - доблестных сил Директории! Представляете, насколько можно ускорить усиление нашей экономической и военной мощи, если мы в полной мере используем потенциал оперативно-разведывательных технологий и перейдем от созерцания к активным действиям?!
       В зале поднялся невообразимый шум. Слышались возгласы - удивленные, злые, насмешливые, восторженные. Кто-то истерически хохотал, а кто-то - угрожал трибуналом.
       Услышав про трибунал, Роджер улыбнулся. После своего расстрела он считал себя, если не бессмертным, то уж, во всяком случае, человеком, которому плевать на все внешние, исходящие от людей угрозы. Он был выше других. Он имел больше прав. Потому что его окрыляло предвкушение мести.
       - Что касается деталей моей концепции, или, если угодно, новой разведывательно-диверсионной доктрины, то она изложена в этой папке. Я понимаю, что всего лишь капитан, и даже не уверен, останусь ли капитаном после сегодняшнего банкета в честь моего назначения. Но я высказал все, что думаю, и уверен: в нашем ведомстве достаточно светлых голов, чтобы довести мою идею до реального воплощения. Я же готов лично идти в самое пекло. Во имя оперативной разведки, во имя Директории, во имя Железного Капрала! У меня все, спасибо...
      
      -6-
      
       В отделе внутренних расследований было не намного веселее, чем в казематах контрразведки. Правда, выглядело все как-то более по-домашнему. Но и полиграф здесь был куда мощнее, а трибунала, по правде говоря, вообще не предусматривалось. Ему могли, буде возникла б такая необходимость, прямо здесь сделать милосердный укол из никелированного "пистолета" для инъекций. И карьера оперативника закончилась бы легким дымком из вытяжки стоящего рядом автоклава.
       Но Роджер совершенно не боялся. После произведенного его речью шока и тихого скандала в штабе его просто-напросто аккуратно взяли под руки и привели сюда, на "промывку мозгов".
       Краем уха Роджер слышал, что благодаря большому скоплению народа, дело не решились спускать на тормозах внутри ведомства, и кое-кто мигом отправился на личный разговор к Старику.
       Это не могло не вызвать довольной улыбки Роджера. О такой чести и таком уровне внимания к собственной персоне он не смел даже мечтать.
       Что же до временной изоляции всех его невольных слушателей - так ему было на них совершенно наплевать. Сам он не боялся ни гнева начальства, ни мелких карьерных интриг. Главное - чтобы заработала его идея и заработала в нужном ему направлении...
       Роджер сидел в довольно удобном кресле, все с теми же датчиками на пальцах и расслабленно отвечал на вопросы техников. Процесс был поставлен на поток и руководитель допроса лишь скучающе кивал в такт ответам допрашиваемого.
       Поскольку клиент у техников был непростой, владеющий, в том числе, методиками обмана "детекторов лжи", то и методики допроса были специфические. Кривые на мониторах техников могли свести с ума профессора математики, но отражали всего лишь простые физиологические реакции.
       Что от него хотели узнать? Роджер не задавался этим бессмысленным вопросом. Атмосфера постоянной настороженности и подозрительности сама собой рождала вопросы.
       Почему он сказал так, а не иначе?
       Что подвигло его на провокационные речи?
       Каковы его истинные цели?
       Кто стоит за ним?
       Сколько ему заплатили?
       Как называлась улица, на которой стояла его школа?..
       Роджеру не о чем было врать. Он искренне верил в то, что делал - и в этом была его сила.
       Когда стандартная процедура подходила уже к своему логическому завершению, руководитель допроса должен был поднять трубку телефона и доложить кому следует, а незнакомое ни в лицо, ни по имени, но жесткое и скорое на расправу начальство оперативной разведки должно было принять решение по поводу судьбы своего неудобного подчиненного.
       Однако телефон зазвонил прежде, чем к нему потянулась худощавая рука дознавателя.
       - У аппарата, - сказал дознаватель.
       Лицо его вдруг изменилось. Он выпрямился на своем стуле и медленно поднялся вытянувшись по стойке "смирно", не отрывая от уха массивной металлической телефонной трубки..
       - Да...- странным голосом произнес он, - У меня... Здесь... Нормально... Ничего особо подозрительного... Так точно! А можно вопрос?...
       Очевидно, связь прервалась раньше, чем дознаватель успел сформулировать свой вопрос. Он медленно положил трубку и удивленно посмотрел на допрашиваемого.
       - Господин капитан, допрос окончен, - сказал он деревянным голосом.
       - Я могу быть свободен? - поинтересовался Роджер.
       Он, почему-то, ничуть не удивился. Его уверенность в собственной правоте росла с каждой минутой.
       - Подождите, пожалуйста, - неожиданно вежливо попросил руководитель допроса и небрежно кивнул техникам.
       Те безо всяких эмоций принялись сворачивать свое оборудование, складывая его в небольшие металлические чемоданчики. Когда от тела Роджера был отлеплен последний электрод, дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возникли две рослые фигуры в незнакомой, удивительно ладной, черной форме. Во всяком случае, Роджеру, немало времени проведшему в армии, такая форма была незнакома.
       - Фельдъегерская служба командующего, - рокочущим басом представился один из вошедших, - Нам нужен господин капитан. Он отправится с нами...
       Перед глазами Роджера поплыл туман. Так вот кто такие эти бравые ребята! Это же личная курьерская служба Железного Капрала! И прислать егерей к нему, к Роджеру мог только Сам...
       Роджера аккуратно подхватили с кресла, поставили между могучими фигурами, и все трое быстро двинулись запутанными коридорами штаба оперативной разведки. Краем глаза Роджер заметил, что боковые ходы и выходы были заблокированы такими же ребятами в черном, а один из них, с самым серьезным видом строго отчитывал одного знакомого майора. Да, фельдъегерь, конечно, не генерал, не маршал, но он - рука Самого. И ласкающая наградами, и карающая любой мыслимой карой...
       Его аккуратно и быстро засунули в какую-то большую затемненную машину. Роджеру едва хватило самообладания и выдержки, чтобы не опуститься до глупых вопросов. Все было слишком серьезно, и марку нужно было держать до конца. Впрочем, сопровождающие и сами не изъявили ни малейшего желания к общению. Роджер так и не услышал от них ни слова.
       После машины были внутренности строго, но весьма дорого отделанного корабля, в котором Роджеру досталась отдельная каюта со всеми удобствами. Там у него было много времени, чтобы обдумать свое положение и подготовиться... К чему? Пока были только догадки...
       Но после первого впечатления от удивительных и неожиданных поворотов судьбы, в душу вернулась та неустранимая заноза, которая продолжала ворошить незаживающую рану, от которой хотелось выть. Роджер мечтал только об одном - чтобы ему, наконец, дали какое-либо задание, желательно, смертельно опасное, чтобы забить, заглушить проклятые мысли...
       Впрочем, полет продолжался недолго.
       Очевидно, нынешняя резиденция командующего находилась недалеко от системы Гуаяны. Постоянной резиденции не было вообще - Старик не выносил сидения на одном месте. Да и опасался покушения, надо полагать...
       ...Массивный люк в толстой броневой стенке корабля со свистом поднялся на гидравлических тягах. К удивлению Роджера, он вел не на свежий воздух космодрома или импровизированной войсковой площадки подскока, а в какой-то кривой гофрированный тоннель. Впрочем, он быстро сообразил, что такие тоннели, а точнее - рукава - обычно подаются к пассажирским кораблям от терминалов космопортов. На пассажирских Роджеру летать пока не приходилось - не считая той нелегальной высадки на Гуаяне.
       Так, в сопровождении все тех же егерей в черном, он и отправился в длинный путь по прямым и светлым тоннелям, в которых он вскоре окончательно запутался и полностью потерял ориентацию. Непонятно, что это было - гигантский военный бункер, завод, система складов или транспортный узел. В любом случае, весь путь шел ощутимо под уклон - в глубину неизвестной планеты. В конце-концов, по пути стали встречаться армейские патрули и устроенные прямо в тоннелях блокпосты из железных балок и мешков с песком, а кое-где - и торчащие из-за все тех же мешков танки и бронетранспортеры.
       "А местечко-то укреплено серьезно", - подумалось Роджеру.
       В душе запели струны старых армейских воспоминаний, заставляя сердце биться в ускоренном темпе. Он с некоторой грустью и даже завистью смотрел на неспешно точащих лясы сержантов, что четко, но вместе с тем, вполне независимо, отдавали честь всемогущим фельдъегерям.
       Он быстро задушил в себе эти сентиментальные нюни. И к тому моменту, когда впереди показался наиболее мощно укрепленный участок, он вновь стал холоден и циничен.
       ...Они прошли через пять тяжелых бронированных дверей. Каждую из них охраняло отделение гвардейцев-штурмовиков, вооруженных незнакомым, но ощутимо мощным оружием. Открытие каждой из дверей сопровождалось целым ритуалом с приложением ладоней всех троих визитеров к холодной матовой поверхности детектора и режущего глаза сканирования сетчатки. Утешало одно - их не обыскивали.
       У последней, отделанной дорогим деревом, двери стояли два офицера в знакомой уже черной форме.
       - Ждать здесь, - приказал один из них и исчез за мнимо деревянной дверью - по толщине она не отличалась от прочих.
       Второй остался стоять напротив Роджера, не мигая, глядя тому прямо в глаза. Из его уха, загибаясь кверху, торчал тонкий усик антенны.
       Молчаливые конвоиры, даже не отметив доставленного лишним взглядом, прошли в незаметную боковую дверь.
       - Капитан, - сказал вдруг оставшийся офицер, - Командующий ждет вас! Прошу вас держаться корректно и не совершать никаких резких движений. Руки - только по швам. Проходите, пожалуйста.
       Роджера бросило в жар. Он чувствовал себя, словно перед встречей с самим Господом Богом. По сути, так оно для него и было. Дверь медленно отворилась, в глаза ударил мягкий божественный свет.
       И он шагнул в его лучи.
      
      
       Роджер стоял посреди просторного помещения, залитого белым светом из скрытых источников. Пол был залит мягким матовым покрытием, потолок растворялся в лучах света. Сбоку стоял большой рабочий стол, с широким монитором и высоким, вроде бы, старинным, креслом за ним. На спинку кресла был небрежно накинут потрепанный клетчатый плед. Рядом со столом возвышались складные полки, уставленные книгами и заваленные рулонами каких-то карт и схем.
       - Приветствую вас, капитан, - раздался со спины довольно усталый голос.
       Роджер медленно оглянулся, думая только об одном - не свалиться в обморок...
       В обморок он не свалился. Перед ним стоял сухонький пожилой человек невысокого роста, в мундире устаревшего образца с давно отмененными капральскими ромбиками на воротнике. Единственное, что поразило Роджера в облике этого, пожалуй, самого могущественного человека в Галактике - это дико контрастирующие с форменными брюками мягкие спортивные тапочки.
      - Здравствуйте, - приятным голосом произнес тот, кого называли Железным Капралом, Стариком, командующим, - Мне доложили о вас, доложили... Приятно, однако, познакомиться с таким умным и смелым в идеях молодым офицером.
      - Для меня это великая честь...- выпалил было Роджер, но Старик с усмешкой отмахнулся:
      - Господин капитан, не забывайте, что я всего лишь простой капрал. И это именно для меня - особая честь общаться с подлинной элитой нашего офицерства... Чаю не желаете?
      - Как прикажете, господин командующий!- рявкнул Роджер, выпучив глаза от переизбытка эмоций.
      - Чувствуется войсковая закалка - ничем ее не прошибешь, - довольно произнес Старик и крикнул:
      - Дежурный! Чаю нам! И бутербродов!
       Черный офицер довольно скоро явился с большим подносом, на котором красовались уложенные штабелями простецкие бутерброды с сыром и колбасой и стаканы с дымящемся чаем, в казенных подстаканниках.
      - Как там поживает наша оперативная разведка? - добродушно поинтересовался Старик, - как я слышал, ощущается серьезный кадровый голод?
      - Не могу знать, господин командующий!- отчеканил Роджер. - Не имею соответствующего допуска...
      - Это правильно, - помешивая чай ложечкой, и причмокивая, сказал Железный Капрал, - Я вот тоже много куда не имею допуска. Мне, как капралу не положено. Потому вынужден делать выводы из ограниченного количества информации... Да-с...
      - Вы, наверное, шутите, - натужно улыбнулся Роджер, - ведь вы - величайший командующий в истории!
      - Вот именно, - без ложной скромности кивнул Старик, - командующий, а не всезнайка. Вот вы, такой шустрый юный капитан, вы, скажем, знаете, в чем подлинная сила и мощь Директории?
      - Я полагаю, - осторожно сказал Роджер, - в мощи ее армии и умелом руководстве...
      - Да бросьте! - снова отмахнулся Старик, - Вся сила Директории в ее особой структуре, благодаря которой эта машина работает одинаково мощно и стабильно, независимо от того, кто в ней служит и кто ей управляет. Я - живой пример. Я руковожу Директорией со своего капральского уровня и делаю это довольно эффективно. А в чем причина?
      - В вашей непревзойденной прозорливости, таланте военачальника, природной энергии и харизме подлинно народного лидера, - дипломатично предположил Роджер.
       Старик от души рассмеялся:
      - Нет, право же, тяжело спорить с такими серьезными аргументами. Однако и впрямь моя система вот уже сколько лет работает отлично. Так, например, в изрядно застоявшихся органах разведки, которые давно пришла пора, как следует вычистить от бюрократов и прочего бесполезного балласта, вдруг, нежданно-негаданно появляетесь вы! И вы сами - сами, изнутри начинаете этот благотворный катарсис оперативных служб. Думаете, это случайность? Нет, друг мой. Это и есть работа созданной мною структуры... Вы - приятное для меня подтверждение правильности моей многолетней работы. Не первое, конечно, но весьма существенное. Потому я и должен был убедиться в этом лично...
       Роджер был поражен легкостью общения с этим великим человеком, который совсем не производил впечатления того легендарного, полумистического Железного Капрала, которого он помнил из хроники, и который взирал на всех обитателей Директории с огромных агитационных плакатов и помпезных парадных портретов. Он больше был похож на старого школьного учителя, чем на Наполеона сверхновой истории человечества.
      - Впрочем, вернемся к главной теме нашей встречи, - прихлебывая чай, продолжил Старик, - Ни слова, ни слова! Молчите. Я видел ваш доклад в записи, а после, пока вас везли сюда, - выслушал мнение дознавателей. Мне сразу понравился ход ваших мыслей. Я, признаться, давненько рассматриваю подобное развитие событий - как наиболее перспективное. У нас уже давно достаточно сил и средств для такой глубинной проработки противника. Только вот поручить самое тонкое и ответственное направление нашей разведки было некому...
      Железный Капрал вздохнул и развел руками, в одной из которых продолжал держать подстаканник.
      - Свежая кровь в новом деле, постоянное обновление аппарата управления - вот один из мощнейших козырей Директории. Так что этот новый вид разведывательно-диверсионных работ - назовем его, скажем, "спровоцированным сепаратизмом" - я поручаю непосредственно вам...
      -Как?! Мне?! - ахнул Роджер. - Но... Но я... Я ведь всего лишь капитан...
      - А я - всего лишь капрал, - парировал Старик, весло поглядывая на растерянного гостя, - Дело не в звании, дело в системе, которая работает по своим, уже неподвластным нам законам... У вас, я вижу возникли вопросы?
      - Да, господин командующий... - Роджер судорожно сглотнул, - Это наверное глупо и бестактно... Но мне и впрямь интересно - капралом каких войск вы служили до...?
      Роджер замялся, испугавшись собственных слов. Как бы не отпугнуть так здорово повернувшеюся к нему лицом судьбу...
       Железный Капрал усмехнулся:
      - Правильно поставленный вопрос таит в себе и часть ответа. Вы пытаетесь понять, как может капрал командовать мощной военной машиной? Ну, что ж. Попытайтесь, попытайтесь. Я был и остаюсь капралом военной логистики. Между прочем, это не закрытая информация. Об этом написано в моей книге...
      - "Железной поступью"! - подхватил Роджер, - Да, да! Я прочитал ее запоем! Как и все в моей части...
       Роджер внимательно смотрел на Старика - насколько позволяло чувство почтения и такта. Теперь кое-что начинало проясняться...
       - Логистика - основа системы, - произнес Железный Капрал, - Структура, отлаженная, как часовой механизм. Никакого пресловутого человеческого фактора. Только умные машины, планирование и распределение ресурсов, в том числе - и человеческих.
      - Основа - не люди, а сухие цифры и статистика, - задумчиво произнес Роджер.
      - Именно, - кивнул Старик, - статистика. Впрочем, это уже вне вашей компетенции, как вы удачно уже изволили выразиться. Здесь свои герои. Ну, а вы, друг мой, принимайтесь-ка за новую работу. Это будет неплохой трамплин в вашей карьере...
      - Так точно! - выпалил Роджер.
      - Постарайтесь, дружок, - Старик по-отечески похлопал Роджера по плечу, - уж не подведи меня... Эй, дежурный! А ну, заверни-ка капитану бутербродов в дорогу!
       Железный Капрал, чуть не прослезился, провожая Роджера до дверей.
      - Обещаю оправдать ваше высокое доверие! - отчеканил Роджер.
      Хотя этот железный Старик, в котором, как ни странно, все еще жило что-то человеческое, в глубине одинокой капральской души, хотел бы, наверное, другого ответа. Возможно - просто слова сыновней привязанности. Кто их поймет, этих великих диктаторов...
      Но Роджер был уже далеко: его мысли черными демонами носились в холодном пространстве меж далеких враждебных планет, на одной из которых скрывалась ненавистная ему с некоторых пор живая душа...
      
      -7-
      
      - Мой, капитан, вы это серьезно?
      - У нас, что принято обсуждать приказы?
      Лейтенант Аурико смотрел на Роджера выпученными глазами. Роджер старался держать себя в руках. Этот наглый лейтенант своим поведением неприятно напоминал ему его же самого. Надо будет засунуть его в самое месиво предстоящей операции, чтобы неповадно было.
      Хотя, говоря по правде, Роджер вполне понимал недоумение подчиненного. Вообще, в последнее время Роджер полюбил озадачивать коллег собственной непредсказуемостью. И это он мог себе позволить: за его спиной зловещей для прочих тенью стоял сам Старик, ревностно следя за реализацией новой доктрины оперативной разведки. "Спровоцированный сепаратизм" как направление деятельности в принципе не вызвал у разведчиков особого недоумения. Все давно ждали подобного поворота.
      Удивлял подход к реализации данной задачи со стороны нового руководства в лице молодого капитана оперативной разведки. Старые прожженные волки нелегальной и диверсионной работы не могли взять в толк, какой логикой руководствуется Роджер в поисках очередного объекта для обработки. То есть планеты, потенциально годной для присоединения к Директории.
      Приходилось верить, что этот выскочка, пригретый Самим, знает, что делает. Тем более, что подходил он к работе решительно и безо всякого намека на сомнение.
      Роджер понимал, что ропот вокруг его проекта не сулит ничего хорошего. Но его это мало волновало. Ведь не будешь объяснять всем и каждому, какие мотивы заставляют его манипулировать громадными материальными и людскими ресурсами тем или иным образом.
      Зачем, к примеру, подчиненным знать, что поисковые машины специального вычислительного центра надрываются теперь в неустанной охоте за одним-единственным объектом - нелепым желтым флагом с бубенцами? Все разведывательные, метеорологические, связные и прочие спутники Конфедерации и иных образований, до которых дотянулась невидимая паутина разведки Директории маниакально искали этот кусок тряпки. Только этот флаг имел значение - а вовсе не напряженная творческая работа огромного коллектива аналитиков, тех, кто выискивал бреши в политических и экономических системах чужих миров.
      И теперь, когда перед Роджером, наконец, появился вызывающий трепет снимок, его сердце стало биться учащенно, зрачки сузились, а на щеке начала нервно подергиваться мелкая мышца. Как объяснить этому лейтенанту, что все усилия надо бросить именно на ЭТУ планету, откуда равнодушный метеозонд мимоходом выхватил изображение веселого желтого флажка?
      Испуганное недоумение этого салаги понятно, как понятен тот вой, что обязательно поднимется в аналитическом отделе. Потому что этот вожделенный артефакт был найден в совершенно, ну просто дико неудобном месте.
      А именно - в секторе, занимаемом более, чем независимой и могущественной Корпорацией.
      Роджер мысленно восхищался идеей сепаратистов спрятаться в под крылышком Корпорации. Еще бы - Корпорация была серьезным образованием, куда более мощным, чем сама полуразложившаяся Конфедерация.
      Никогда и никому в правительстве и военном руководстве Директории не пришло бы в голову связываться с этим монстром. Во всяком случае, о подобном Роджер даже не слышал. Корпорация была не просто союзом планет, и даже не мощным политическим образованием. Это была самая настоящая черная дыра на теле Конфедерации, наводящая страх и трепет на правительства и тех, кто ворочал капиталами.
      Достоверных сведений о сущности Корпорации вообще ни у кого не было. Но все сходились на одном простом мнении о ней: там царило полное презрение к общепринятым законам и правилам. Корпорация была чем-то вроде паразита на теле разбросанного по Галактике человечества. Там исчезали и корабли и грузы. Туда проваливались многомиллиардные состояния. Там пропадали люди - независимо от социального статуса и собственного могущества. Корпорация не боялась ни Звездного патруля, ни объединенных сил Конфедерации, ни начинающей задирать нос Директории. Кто-то считал, что это - гигантское логово космических негодяев, пиратов и прочего сброда. Другие утверждали, что там проводят свои темные делишки сильные мира сего (точнее - "сих миров"). Так или иначе - добрый десяток планетных систем оставался белым (или черным) пятном на картах обжитой и привычной всем Галактики.
      И надо ж было треклятому клоунскому флагу оказаться именно там!
      По идее, Роджер должен был бы испытывать подавленность от нависших над ним перспектив расхлебывания заваренной им же каши. Но Роджер, напротив, чувствовал прилив сил и нездоровое возбуждение. Опасность казалась ему смехотворной по сравнению с перспективой снова пересечь свой путь с НЕЙ...
      И теперь, отдавая приказания этому лейтенанту, он любовался эмоциями, искажающими лицо подчиненного.
      - Значит так, - говорил Роджер, - Резидентуры у нас нам нет. Это просто факт, с которым нам предстоит считаться. На подготовку времени тоже нет. Поэтому высадку на Минерву произведем в обычном нелегальном режиме...
      - Но какой смысл? - недоумевал лейтенант, - Как будет работать механизм "спровоцированного сепаратизма", если наши аналитики ни черта... простите... ничего не знают о планетах Корпорации?
      - Лейтенант, - мягко, но твердо сказал Роджер, - Ваш дело - готовить оперативную группу. А вопросами провокаций будет заниматься другая группа...
      
      
      Роджер чувствовал себя, словно на экзамене. Он лез в самое пекло, в жуткую глотку чудовищной корпорации, и тянул за собой не только собственны отдел, не только разведку, но все Директорию, угрожая той самыми непредсказуемыми последствиями. Он ждал, что в любой момент его одернет железная рука Старика.
      Но этого не происходило. Видимо, Железный Капрал знал куда больше самых информированных источников. Или попросту, и, как всегда, гениально, просчитал возможные последствия.
      И отдел продолжал безропотно выполнять волю Роджера, словно марионетки - повиноваться движениям пальцев кукловода.
      А Роджеру уже и самому становилось не по себе. Он чувствовал, будто лезет в темный бездонный и скользкий колодец, из которого, возможно, уже не удастся вылезти.
      Но там, на дне этого колодца маячил, дразня, желтый флаг со звонкими бубенцами. И, возможно, где-то там, ни о чем не подозревая, была ОНА.
      Формально план был вполне внятен и доступен пониманию армейских чиновников. Роджер доказал руководству, что на одной из малоизвестных планет, находящихся под покровительством Корпорации, находится база так называемых "кочующих сепаратистов". Именно Роджер ввел в разведке понятие "экспорта сепаратизма", которое с легкостью и прижилось. Таким образом, на этой самой Минерве были сконцентрированы силы, способные на активные действия в выгодном для Директории русле. Оставались то, что называют делом техники: убедить эти силы в том, что руководство Минервы намерено отколоться от Корпорации и добровольно присоединиться к Директории.
      Такой ход событий должен был спровоцировать перманентно находящихся "на взводе" "кочующих сепаратистов" на бунт и захват местной власти. Для тех, кто стоял во главе Корпорации (независимо, кто это был на самом деле) подобная картина выглядела бы, как обыкновенный переворот в череде прочих. В этом случае действия Директории по наведению порядка не вызвали бы, по крайней мере, удивления. Дальше дело было за армией и политиками.
      А на первоначальном этапе поработать предстояло аналитикам и отделу "промывки мозгов" или "манипуляторов", как любили сами себя называть эти зловещие яйцеголововые очкарики. Именно им готовился неприятный сюрприз в виде уравнения со многими неизвестными...
      
      
      Роджер глядел в бутафорский иллюминатор шхуны "Осьминог" на далекую пока поверхность Минервы. Шхуна эта явно занималась темными делишками: что было в ее трюмах и зачем она перла на территорию, подконтрольную корпорации, оставалось неизвестным. В рамках легенды Роджера вникать в такие подробности не было необходимости.
      Не так-то просто оказалось найти корабли, достаточно регулярно отправляющиеся в Корпорацию. Никто этого не особо афишировал, а проявлять подозрительное любопытство тоже не следовало. Тем не менее, помимо диверсионных групп, забрасываемых на капсулах, ряд агентов должен был прибыть на объект сравнительно легально. Конечно же, Роджер поставил себя первым в этом списке.
      Он научился держать свои чувства в кулаке, а потому рассматривал эту планету с холодным интересом игрока, знакомящегося с розданными картами.
      - Эй, парень, - насмешливым баском произнес шкип, что осматривал не очень чистое нутро своего судна перед посадкой, - Что ты там пытаешься высмотреть? Планетка-то почти дикая, ничего ты там не увидишь. Я тебя, конечно, не спрашиваю, что ты забыл в этой дыре, но на всякий случай предупреждаю: здесь не любят любопытных.
      - Я не любопытный, - пожал плечами Роджер.
      Он действительно старался не задавать лишних вопросов на борту этой подозрительной посудины, где вместо положенных пассажирских кресел были нагромождены многочисленные металлические ящики, скрепленные цепкими ремнями.
      Команда шхуны была немногочисленная и довольно профессиональная, хотя и чрезмерно угрюмая. Что до пассажиров, то помимо него на Минерву направлялся какой-то осунувшийся доходяга невзрачного вида. Судя по всему, он сопровождал эти самые ящики, что заняли пассажирские места на объединенной жилой палубе шхуны. Роджер сделал осторожную попытку завязать с этим человеком разговор, но на контакт тот не пошел. Зато пару раз к нему подходили техники в потертых летных "комбезах", без тени смущения предлагая "травку" и оружие. Роджер честно сказал, что подумает. А позже сам подозвал к себе смуглого коренастого техника и спросил, что у того имеется из средств самообороны.
      - Это ты правильно решил, - одобрительно сказал техник, - Нечего там делать, если у тебя нет хорошего аргумента в спорной ситуации. Могу предложить скорострельный "капрал" с разрывными пулями или импульсный "хорь". Что до меня, то я бы посоветовал старое доброе огнестрельное. Патронов отсыплю по необходимости.
      Роджер повертел в руках "капрала". Да, удачно ему подвернулся этот самопровозглашенный дилер. По легенде Роджер был беглым заключенным, что искал надежного укрытия от властей Конфедерации и на борт корабля зашел только с небольшой пачкой мятых купюр. Большую часть из них он и собирался без сожаления отдать за нового многозарядного друга.
      Он засунул холодный ствол в холщевые штаны, за пояс, скрыв рукоять мешковатым свитером. И отправился в угол, под вентиляцию. Там он скрутил себе папироску, начинив ее отнюдь не табаком, а мецкальным зельем, предоставленным в качестве бонуса щедрым торговцем.
      Роджер сидел на ящике, пуская тонкую струйку ядовитого дыма в решетчатую дыру вытяжки. Взгляд его подернулся легкой поволокой. Он думал о НЕЙ.
      ...Посадку Роджер даже не заметил. Его буквально выдернули из-под вентиляции и выставили вон - под новое для него светило планеты Минерва.
      Роджер стоял на обгоревшем покрытии летного поля и мутным взглядом оглядывал окрестности. Сзади кряхтел его молчаливый попутчик - с помощью одного из техников он сгружал на бетон свои ящики.
      Ничего хорошего окрестности не сулили. От горизонта до горизонта простиралась голая, как лысина, степь, подернутая неприлично редкой растительностью. У края бетонной площади торчало низкое длинное здание, напоминающее большой сарай. Слеплено оно было из стандартных ангарных блоков.
      К нему и направился Роджер.
      Здание, возможно, выполняло функции диспетчерской и пассажирского терминала, однако признаков этого не подавало. Зато решительно заявляла о себе большая покосившаяся вывеска "Бар" над стеклянной, но почему-то замазанной известкой дверью. В эту дверь безо всяких колебаний и вошел Роджер.
      Вопреки ожиданиям, бар оказался довольно чистым, хоть и несколько замшелым и пустым. Роджер неторопливо направился к стойке.
      Визит оперативника в любой бар на любой планете в конечном итоге имел одну-единственную сверхзадачу: напоить аборигена и вытащить из того как можно больше информации. Пока об этой планете Роджер имел лишь обрывочные сведения, скорее даже не сведения, а набор слухов. Знал он, что живет планетка в основном за счет торговли наркотиками, сырье для которых обильно произрастает здесь в экваториальной зоне. Вроде бы еще здесь массово производят фальшивое спиртное. В этом, возможно предстояло сейчас убедиться.
      - Тикилы и поесть чего-нибудь, - бросил Роджер, залезая на привинченный к полу табурет.
      Бармен, который был здесь человеком, а не автоматом, - большая редкость на бедных планетах - молча кивнул.
      Роджер осмотрелся. Большинство столиков пустовало. Лишь за одним сидел какой-то обрюзгший тип неопределенного возраста, с отвращением пялящейся в стоящий перед ним стакан. Роджер взял принесенную тарелку с каким-то горячим блюдом и стакан с тикилой, с неприятным отпечатком жирного пальца. И, пройдя через зал, подсел к незнакомцу.
      - Не против? - довольно нагло буркнул он. Как и подобает уголовнику, старающемуся выглядеть приличным гражданином.
      - А если бы я возражал - что бы изменилось? - голосом сонного зомби сказал своему стакану незнакомец.
      - И то верно, - согласился Роджер и вальяжно развалившись на металлическом стуле, закурил.
      Некоторое время помолчали. Так требовали психологические правила вербовки. Роджер поковырялся вилкой в своей тарелке и нашел местную кухню сносной, хоть и слишком острой. Тикила же и впрямь оказалась гнусной подделкой.
      - Что пьете? - бестактно поинтересовался Роджер.
      - Ее, родимую, - отозвался тип и умело опрокинул стакан в глотку, - Ох и мерзость...
      - Хотите еще? - спросил Роджер, - Я угощаю...
      - Не возражаю, - быстро ответил тип, не дожидаясь, пока его собеседник закончит фразу.
      Бармен принес еще пару стаканов местного пойла. Оба Роджер споил незнакомцу, лицо которого при этом парадоксальным образом посвежело и налилось румянцем.
      - А что тут у вас, есть чем заняться приличному человеку, - как бы невзначай поинтересовался Роджер.
      Незнакомец фыркнул:
      - Это смотря, насколько приличному. А заняться всегда есть чем. Например, сиди здесь в баре и пей себе горькую. Вот самое интересное занятие, которое можно найти на этой вонючей планете...
      - Ну, а если так, чтобы деньжат заработать? - продолжил Роджер.
      - А, в этом смысле...
      Тип почесал в затылке, затем поскреб плохо выбритую шею и сказал:
      - Нет, ну почему же... Можно и заработать. Это смотря, что ты умеешь. Можно, вон, на плантацию податься. Не пахарем, конечно - какой из тебя пахарь. Но, может, надсмотрщиком. Ты, вроде, парень ушлый. Или на химзавод. Зелье фасовать...
      - Нет, завод - это не по мне, - скривился Роджер, - Я вольный стрелок по натуре...
      - А, стрелок! - подмигнул тип, - Ну, если стрелок - это тебе к сепаратам. Они, говорят, кого только к себе не принимают. Только вот, как насчет заработать у них - не знаю...
      Роджер прищурился. Разговор сам собой перетек в нужное русло. Надо было вытащить из этого человека как можно больше информации о местной базе сепаратистов. Пока известно было лишь то, что находится она отсюда в пяти тысячах километрах. А туда предстояло еще добраться каким-то образом.
      Поставив разговорчивому незнакомцу еще парочку суррогата, Роджер выяснил, что в направлении грязного Гарденвилля - места дислокации базы - летает отсюда дряхлый, как мир, транспортный самолет. И ближайший ожидается не далее, чем через два дня. А остановиться можно прямо здесь - в вонючей гостинице при этом вонючем баре... А если не хватит денег на ночлег или перелет, то проблем с кредитом не станет: братья Гарсиа с удовольствием раздают кредиты всем подряд. Под залог внутренних органов, разумеется...
      Два дня Роджер провел в оцепенении, лежа на скрипучей кровати в отведенной ему комнате, продумывая возможные варианты развития событий и стараясь не думать о ней.
      Об Агнессе.
      Он думал о том, как в двадцати точках по всей планете высаживаются оперативные группы, расползаясь по населенным пунктам и жадно впитывая информацию. Яйцеголовые очкарики уже контролируют все внешние информационные потоки, так что утечки информации быть не должно. В единственный на планете крупный город - уродливый мегаполис, расползшийся по побережью теплого полупресного океана - уже проникла быстрорастущая грибница резидентуры.
      Но столица его интересовала мало.
      Агнесса была в другой стороне.
      Должна была быть...
      
      
      ...На третий день, прямо с утра Роджер обосновался в баре. Он медленно потягивал какой-то коктейль, ожидая прилета транспортника из Гарденвилля. Неожиданно в пустом зале стало людно: сюда пожаловала довольно большая компания крепких ребят, вид которых заставил Роджера напрячься: они не были похожи на служащих космопорта или рабочих с местного завода. Когда посетители расселись за столиками и у стойки, Роджер понял: ему просто перекрыли пути к отступлению.
      За столик напротив Роджера без излишних церемоний легко уселся худощавый парень с бородкой-испаньолкой и ухоженными баками. На нем была яркая шелковая рубашка и жилет со множеством объемных карманов, набитых отнюдь не конфетами.
      Роджер незаметно под столом коснулся рукоятки пистолета.
      - Не стоит хвататься за пушку приятель, - белозубо улыбнулся парень, - Тем более, что толку от нее мало. Видишь ли - патроны в ней слегка испорченные.
      - А тебе откуда это известно? - довольно равнодушно поинтересовался Роджер, кладя руки на стол.
      - Мне многое известно из того, что творится на этой планете, и особенно - в этом районе, - хмыкнул парень. - Мне даже известно, что никакой ты не беглый...
      Роджер глянул в черные глаза незнакомца. В них искрилась насмешка. Но очень хорошо подошла бы этим глазам безжалостная ярость.
      - Что еще тебе известно, - равнодушно глядя в сторону, спросил Роджер.
      Похоже было, что на самом взлете операции возникли непонятные осложнения. Повода для паники пока не было, но в мозгу Роджера, казалось застрекотали шестеренки, приводя в движения листочки огромной картотеки с планами, схемами, возможными вариантами развития событий, связями и жестокими приемами самообороны.
      - Я знаю, что ты - человек Директории, - усмехнувшись, сказал парень. - И жив до сих пор ты только потому, что твои планы отчасти совпадают с интересами очень важных людей...
      Роджер скосил взгляд на незнакомца. Все свои силы он направил на то, чтобы не покраснеть, как опозоренная курсистка.
      Это же надо - сверхсекретная операция с ходу раскрыта какими-то бродягами, одетыми в стиле "сафари"! Если бы он слишком серьезно относился к собственной карьере - пора было бы выпустить себе пулю в лоб. Из не стреляющего пистолета. М-да...
      - Важные люди, надо полагать, - руководство Корпорации? - как можно небрежнее поинтересовался Роджер.
      - Не твое дело, - отрезал парень. - Значит, слушай сюда...
      Смуглый бандит говорил смело и громко, словно был абсолютно уверен в отсутствии в этом гнусном баре подслушивающей аппаратуры и доносчиков среди своих приятелей. Видимо, на них он мог положиться куда больше, чем капитан оперативной разведки Роджер - на собственных людей. Это несколько удручало.
      - Слушай внимательно, - повторил парень. - Мне поручено передать тебе следующее: продолжай действовать так, как и было задумано. Никто мешать вам не будет. Нам самим не нужна ни эта планета, ни сепаратисты на ней. Считайте, что вы пришли вовремя и помогли нам в наведении порядка. Но это будет единственная планета, которую Корпорация отдаст Директории. Причем - безо всяких условий. Больше не смейте соваться в наши дела. Или ваша шустрая экспансия захлебнется кровью...
      Парень встал так же неожиданно, как и подсел за столик. Вся компания быстро исчезла за измазанной известкой дверью под шум двигателей садящегося в прямой видимости через окно транспортного самолета.
      Роджер чувствовал себя идиотом. И не просто идиотом - а идиотом обманутым. Подставленным кем-то в некой непонятной ему игре.
      Он сидел, глядя на выруливающий под погрузку самолет, и пытался разобраться в собственных мыслях и ощущениях.
      Тщетно. В голове была полнейшая каша.
      Однако он знал самое верное средство для преодоления всех сомнений: продолжать действовать по плану. Во всяком случае, теперь он будет крайне осторожен...
      
      -8-
      
      ...Транспортник плюхнулся на собранную из перфорированных металлических плит полосу и со скрежетом остановился у окраины небольшого городка. По утверждению пилота это и был искомый Гарденвилль. Из маленького иллюминатора в толстом брюхе самолета ничто не выдавало расположение лагеря сепаратистов. Однако с первых же шагов по территории маленького аэродрома, Роджер понял, что попал туда, куда нужно.
      На окраине ржавой металлической "рулежки" тремя рядами возвышались массивные бесформенные бугры, покрытые камуфляжной сеткой с отражающим эффектом. По растворяющимся на фоне неба силуэтам нетрудно было догадаться, что это - орбитальные истребители класса "вулкан" - надежная защита рубежей планетной системы.
      За территорий аэродрома, в степи виднелись скопления таким же образом замаскированной техники. Даже с первого взгляда напрашивался вывод: ударом "в лоб" взять планету будет непросто...
      ...Его задержали, на выходе с аэродрома, у массивного полосатого шлагбаума. Роджер был готов к любому повороту событий, но его быстро отпустили, предварительно тщательно обыскав. Видимо, таких бродяг в этом мирке было предостаточно, чтобы возиться с каждым по отдельности. Роджер порадовался, что свой пистолет он за бесценок продал пилоту доставившего его сюда транспортника.
      Он входил в город, совершенно не глядя по сторонам, словно ничего его и не интересовало здесь. Ничего - кроме этого желтого флага, что развивался на длинной радиомачте над невысокими облезлыми домами городка.
      ...Он нашел ее на второй день. Она выходила из трехэтажного особняка, в котором, как теперь знал Роджер, находился штаб сепаратистов.
      Он смотрел на нее, остолбенев и потеряв всякое критическое отношение к действительности, несомненно вызвав бы подозрения, если бы в этом городе серьезнее относились к безопасности. Она прошла в отдалении, конечно же не заметив его, живая, желанная, облаченная в зеленоватую трофейную униформу Директории устаревшего образца.
      Через вновь созданные каналы он выяснил про нее все.
      Она работала при штабе - гражданским референтом. Судя по всему, кто-то из значительных лиц в движении сепаратистов покровительствовал ей (в памяти то и дело всплывало не очень четкое лицо толстяка из проклятого балагана). Жила она неподалеку, снимая квартирку в доходном доме какого-то местного воротилы.
      Роджеру стоило невероятных усилий сдержаться и появиться перед ней раньше намеченного срока. Потому что это грозило срывом всей операции. Да и плану жестокой мести, задуманной им. Роджер выходил в степь и часами сидел неподвижно, стараясь не думать о НЕЙ и о предстоящих на этой планете черных днях и ночах.
      Между тем операция шла по плану. У соседней звезды тайно сосредоточилась ударная группировка регулярных сил Директории. А в столице быстро росло напряжение, умело управляемое зловещими очкариками.
      Но главным для Роджера было не это.
      
      
      ...Его поверенные появились в назначенный час, в сумерки. Десяток проверенных ребят, которых в разведке, конечно же никто не знал и не мог знать. Потому что эта операция была его личной. Собственной операцией Роджера.
      - Здорово ребята! - тихо сказал Роджер темным силуэтам. - Как добрались?
      - Нормально, командир, без эксцессов, - спокойно ответил хрипловатый голос. - Все в порядке, ждем только отмашки.
      - Отлично. Тогда от вас требуется окопаться и выждать до моей команды. Думаю, ждать придется около недели. Потерпите?
      - Как скажешь, командир. Как раз облегчим сухпайки до минимума.
      - Договорились. Тогда растворяйтесь и ждите сигнала...
      ...Даже сам Роджер не ожидал такого эффекта от работы "манипуляторов". Когда все силы были собраны в единый кулак, один из "промывальщиков мозгов" легким движением запустил механизм "спровоцированного сепаратизма" на максимум.
      Столица взвыла от негодования и ненависти. В один миг население целой планеты почувствовало себя голым и беззащитным под нависшим над ним страшным железным крылом Директории. Машина пропаганды работала, как часы, запустив щупальца, в том числе, в разношерстные ряды сепаратистов.
      Силы сепаратов среагировали немедленно и совершенно предсказуемо, словно мышца в лаборотории, что неизменно сокращается под воздействием электрического тока. На столицу двинулись войска, и власть, будто сама того только и ждала, изящно ахнув, бессильно рухнула на руки недоумевающим бунтовщикам.
      Они еще не успели толком сообразить, что, собственно произошло, и что же дальше делать с этой властью, как по всем информационным каналам Конфедерации пронеслась весть об очередном государственном перевороте, усмирять который, как обычно, вызвалась сердобольная и неутомимая Директория.
      Когда до новых правителей планеты дошла простая мысль о том, что их банально подставили, сопротивляться было практически бесполезно: диверсионные группы оперативной разведки уже перерезали коммуникации и сделали невозможной полноценную противокосмическую оборону.
      Директория готовила свои силы к высадке. На орбите Минервы вспучились из небытия десантные корабли директории под прикрытием тяжелых ударных кораблей. Всего несколько истребителей сепаратистов смогли подняться в небо, и вред они причинили незначительный.
      ...А тем временем Роджер занимался реализацией собственных планов. Среди полуночного хаоса, царившего в ощетинившемся оружием главном лагере сепаратистов окрест маленького городка Гарденвиль, в самом его центре, словно из под земли возникло около десятка едва различимых теней, до которых, впрочем, никому не было дела.
      Тени окружили здание штаба и, казалось прошли сквозь стены. Уже внутри стало видно, что это вовсе не привидения, а хорошо экипированный отряд диверсантов. Те, кто успел это понять, немедленно распрощались с жизнью, получив бесшумную пулю аккурат в голову. Диверсанты действовали быстро, слаженно и совершенно безжалостно.
      Кольцо тихих убийц быстро поднялось до верхнего, третьего этажа и сузилось до размеров одного кабинета. Еще десять минут назад здесь проходило экстренное заседание штаба "кочующих сепаратистов", или, как они сами себя называли - "эмиссаров свободы".
      Теперь же во главе длинного, заваленного бумагами стола, водрузив на него ноги в грязных ботинках, сидел человек в затасканном свитере и холщевых штанах.
      Это был Роджер собственной персоной.
      Прямо перед ним, на столе, сложенный аккуратным четырехугольником, лежал некогда гордый желтый флаг с блестящими бубенцами.
      На него в ужасе смотрели уцелевшие сотрудники штаба, что сидели за столом под стволами реющих за их спинами расплывчатых силуэтов.
      - Ну, что, господа сепаратисты, допрыгались? - ехидно поинтересовался Роджер. - Наверное, это очень здорово - расстреливать в упор безоружных. Какими бы словами вы не покрывали бригаду "Лос-Командорс" - никогда в безоружных ее солдаты не стреляли.
      - Вранье! - презрительно воскликнул кто-то, и даже попытался вскочить.
      Но раздался бледный хлопок, и обмякшее тело осело на пол. Словно не обратив на этот инцидент внимания, Роджер продолжил:
      - Так вот, я давно мучаюсь вопросом - как ж вам удалось так быстро и неожиданно уложить восемьсот высококлассных бойцов? В чем был подвох, а? Никто не желает поделиться со мной информацией? Возможно, за это я сохраню ему жизнь...
      Тягостное молчание было нарушено со стороны двери:
      - Вот они, командир!
      На середину комнаты вытолкнули толстяка в штатском и девушку.
      Роджер вскочил, мгновенно забыв все свои, ничего не стоящие, вопросы.
      - Агнесса... - прошептал он.
      Девушка подняла на него взгляд. Роджер так и не понял, что было в этом взгляде - радость или ненависть - глаза были наполнены слезами.
      - Этих двоих - за мной, - дрогнувшим голосом приказал Роджер.
      Он подхватил со стола сложенный флаг и, стараясь не смотреть на Агнессу, выскочил из кабинета. Вслед за ним, подталкивая стволами в спины, быстро повели двоих пленников. За их спинами, в оставленном кабинете. Раздалась быстрая череда хлопков и пара тихих вскриков...
      
      
      ...Диверсионная капсула вмещала всего пять человек. Ими стали Роджер с двумя солдатами и оба пленника.
      Теснота капсулы компенсировалась необычайной маневренностью и скрытностью. И теперь они незаметно висели в вакууме на высокой орбите - гораздо дальше от поверхности Минервы, чем ударные силы Директории.
      - Ну, что же, теперь у нас есть время поговорить, - устало сказал Роджер. - Эту девушку я знаю. А кто вы такой?
      Последние слова он обратил к толстяку.
      Тот выглядел совершенно растерянным. Совершенно ничего не выдавало в нем фанатичного убийцу солдат вражеской армии. Он выглядел просто запуганным обывателем - и не более того.
      - Не троньте его, - всхлипнула Агнесса, - Он никому не причинял вреда... Это мой дядя... Просто он сопровождал нас... Это был его цирк...
      - Замечательный цирк, - кивнул Роджер. - Жаль, что я не видл представления...
      Роджер смотрел не Агнессу и не мог разобраться в своих чувствах. Ненависть куда-то испарилась. Еще немного - и он сломает все, что таким трудом было выстроено...
      - Помнишь, Агнесса, ты обещала меня убить, - тихо сказал Роджер. - Скажи честно - осталось ли тебя это желание?
       Агнесса не ответила. Она молча смотрела на Роджера, и ее взгляд выворачивал ему душу.
       Солдаты деликатно смотрели по сторонам. Толстяк продолжал трястись от страха.
       Роджер почувствовал что его начинает душить какая-то темная сила, сидящая в нем самом. И он решил не тянуть с задуманным.
       - Агнесса... - произнес он, и его голос внезапно осип и сорвался, - Я не говорил тебе этого. Ты мне дороже всего на свете. Ты просто не можешь представить себе ту цену, которую я готов заплатить за то, чтобы быть с тобой...
      - Убийца... - прошептала Агнесса.
      - Да, - бесцветно ответил Роджер, - И мне придется заплатить всю эту цену прямо сейчас. Потому, что я не смогу больше искать тебя по Вселенной. Наверное, ты возненавидишь меня. А, может, и поймешь...
      Роджера вдруг начал душить кашель, словно кто-то неведомый хотел помешать тем словам, которые должны были сорваться с его уст:
      - Ваше движение, все эти "эмиссары свободы" давно перестали быть настоящими революционерами и борцами за свободу. Поверь мне, человеку, которому сейчас, наверное, известно столько, что хватит на тысячу лет кошмарных снов. И сейчас вас подставили вовсе не агенты Директории, как вы почти верно догадались. Нет, подставили вас собственные покровители, по сути заманившие вас на эту планету.
      Вы стали обыкновенной приманкой. Материалом для политических и бандитских интриг. Я вот думал: почему Корпорация так легко сдала вас вместе с целой планетой в лапы Директории? Что за странный и нелепый шаг?
      А все оказалось просто. Просто и мерзко.
      Это сделка. Кто-то за моей спиной просто купил эту планету. Зачем? Это же очевидно: Минерва - крупнейший производитель всех видов наркотиков, имеет налаженную промышленность по их переработки и широчайшую сеть сбыта. И какие-то чины в армейском руководстве хотят взять все это под свое теплое крылышко! Правда мило?
      А я удивлялся - почему это моя операция проходит так успешно? Неужели я - гений? Оказалось - не гений. Я просто осел, на котором едет какой-то хорошее просчитавший все умник...
      - Зачем ты все это рассказываешь? - хрипловатым голосом спросила Агнесса. Она уже перестала плакать и смотрела на Роджера странным, почти не мигающим взглядом.
      - Потому, что никому больше я не мгу рассказать этого, - горько ответил Роджер, - Потому, что уже давно я могу говорить по душам только с фотографией убитых вами друзей...
      Роджер помрачнел. И достал из-за пазухи нечто, напоминающее толстую рукоятку от пистолета с одной единственной красной кнопкой.
      - Забавная штука, - усмехнулся он, - Спецразработка. Жаль, что применить ее удастся всего один раз. Когда я нажму на эту кнопку, ударные корабли, неожиданно для своих экипажей одновременно выплеснут на планету всю мощь своего оружия. И никакого десанта не потребуется. Зачем нужен десант на мертвый радиоактивный шар?
      - Нет!!! - завизжала Агнесса и бросилась на Роджера.- Ты не сделаешь этого!
      Солдаты цепко схватили бессильно скулящую Агнессу и прижали к мягкому покрытию стенки капсулы.
      - Почувствуй то, что пережил я, тогда, на Сахарной Голове, - сипло выпалил Роджер.
      Лицо его исказила гримаса безумия. Большим пальцем он откинул полоску предохранителя на своем устройстве и коснулся пальцем кнопки.
      - Энрико, не надо... - бессильно всхлипнула Агнесса.
      - Энрико убили, - мертвым голосом ответил Роджер и вдавил кнопку.
      Пятеро пассажиров капсулы округлившимися глазами смотрели на панорамный экран, дававший вид на планету.
      Вроде бы и не произошло ничего. Только засверкали по синеватой поверхности мелкие-мелкие искорки, веселые, словно огоньки новогодней елки.
      А после, в одно мгновение, планета поменяла цвет. Из бледно-синей, намекающей на присутствие кислорода и воды, она превратилась в друг в бурую. Словно картошка, запеченная на углях.
      Никто не произнес больше ни слова.
      Толстяк втянул голову в плечи, и уставился в пол. Солдаты делали вид, что осматривают оружие. Агнесса сидела на полу капсулы, обхватив голову руками.
      И только Роджер продолжал смотреть на жутко изменившуюся планету, словно загипнотизированный этой волшебной переменой...
      Вскоре пискнул динамик, и робот доложил о стыковке.
      Дверца с шипением выскочила из пазов и с лязгом грохнулась на решетчатый пол.
      У дверей стояли двое бородатых мужиков самого угрюмого вида.
      - Принимай пассажиров, - стараясь говорить бодрее, произнес Роджер.
      Солдаты вытолкали пленников на территорию чужого корабля.
      Здесь было не намного просторнее, чем в капсуле. До потолка громоздились ящики и штабеля пластиковых мешков. Роджер не был уверен в надежности этих бородачей с темным прошлым и еще более темным будущим, но другого плана у него не было.
      - Доставите их туда, куда было сказано. Вот вторая половина денег...- Роджер сунул одному из мужиков увесистый сверток.
      - Как договорились, - пожал плечами мужик, - Все сделаем. Слышали, что с Минервой произошло?
      - Да, - коротко ответил Роджер.
      - Есть ведь бог на свете, - сказал бородач, - Мы только вчера оттуда...
      - Мои поздравления, - сказал Роджер.
      Он подошел к Агнессе, взял ее за безвольные руки и вложил в них свернутый флаг. Агнесса смотрела на этот кусок материи, будто не понимая, что держит в руках. Видимо, шок еще не прошел.
      - Возьми на память, - сказал Роджер, - Где бы я ни был, я всегда буду помнить о тебе. Я больше никогда не причиню тебе ничего плохого.
      Агнесса подняла на него взгляд покрасневших глаз. Теперь в этих глазах отчетливо читалось, то, что никак не мог понять Роджер.
      Презрение.
      Это было страшно. Роджеру казалось, что весь мир рушится, как та, убитая им планета.
      Он так хотел улететь вместе с ней. Объяснить, рассказать обо всем, что творилось у него на душе, вымолить у нее прощение. Но он не мог. Сейчас он чувствовал себя всего лишь бездушным автоматом, которому осталось всего лишь выполнять заложенную в него программу. Автоматом, который можно только презирать. Он не заслуживает больше...
      ...Капсулу выплюнуло обратно в космос. Она неспешно кувыркалась, а в фальшивом электронном иллюминаторе мелькал обшарпанный борт контрабандистской шхуны. Секунда - и она растворилась в глубинах пространства.
      Роджер остался наедине с двумя солдатами. Некоторое время молчали. Наконец, один из них нерешительно произнес:
      - Да, жалко ребят. Их даже не предупредили...
      Второй вопросительно глянул на Роджера. Тот кивнул:
      - Да, жалко. Накладка вышла. Спасибо вам, бойцы...
      Последнее, что увидели в этой жизни солдаты - ствол компактного диверсионного пистолета. Два хлопка и одно движение руки слева направо, от одного лба до другого.
      Все. До встречи с автоматическим зондом ему предстояло делить компанию с покойниками.
      - Вот так, ребята, - медленно сказал Роджер и достал из набедренного кармана фляжку, - Простите, но по другому никак не получалось... Хотите выпить?
      
      -9-
      
      ...Роджер хотел умереть.
      План мести, который он так удачно реализовал, обернулся бессмысленной чередой убийств, заканчивая уничтожением целой планеты. И хоть он заранее готовил себя к этому - удар оказался гораздо сильнее.
      Ведь он не добился главного - Агнессы.
      С самого начала он, оказывается, поставил себе ложную цель. Нет, не хотел он никакой мести. Не хотел он отнимать жизни ни у сепаратистов, ни у гнусных наркоторговцев, ни у мирного населения, которое, хочешь - не хочешь, всегда вертится под ногами. Не нужно было всего этого. Совсем. Хосе и Рафаэля не вернешь. А теперь, видимо, не вернешь и Агнессу...
      Он ведь просто хотел сделать ей больно. И ему это удалось. Но зачем? Зачем?!!
      И теперь эта боль вернулась к нему, разъедая мозг и душу, заставляя ночами грызть подушку и до крови сжимать кулаки.
      Он должен был умереть.
      Но не мог. Одно обстоятельство останавливало его от крайнего шага. То, что где-то невероятно далеко, на другом конце населенного людьми пространства живет ОНА.
      Он не может умереть, пока не объяснится с ней и не вымолит у нее прощения. Или - просто не увидит ее вновь...
      
      
      В центральном офисе оперативной разведки царила атмосфера подавленности. Такого исхода операции, конечно же, не ждал никто. Случаев тотального уничтожения жизни на отдельной планете за всю историю человечества было не больше, чем пальцев на руке. И все они имели место в давних свирепых войнах на уничтожение. Но и тогда никому не могло бы прийти в голову выжечь столь ценную во всех отношениях планету - населенную, обустроенную в течение многих лет под потребности человеческого организма. Просто рай в известном роде...
      И вот - на тебе.
      В том, что внезапный залп ударных установок боевых кораблей директории, был вызван внешними причинами, установили сразу. И что явилось причиной, те, кто надо понял. Эта разработка была собственным ноу-хау научного отдела оперативной разведки.
      Поэтому никто не сомневался, что в недрах оперативной разведки завелся "крот". Или просто свихнувшийся маньяк.
      Роджер понимал, что ему беспокоиться, в общем, не о чем. Формально он меньше всех был заинтересован в подобном исходе.
      Поэтому, когда его прямо на улице схватили и с черным мешком на голове затолкали в машину, он был несколько ошарашен. Недоумение длилось недолго: рука почувствовала укол, и он лишился сознания.
      
      
      Когда он открыл глаза, то почувствовал одновременную боль во всем теле. Он даже с трудом понял, что лежит на спине, на мягкой и стерильной больничной койке.
      Какие-то инстинкты заставили его, преодолевая боль сесть на постели. Он даже не смог сдержать стон. Но, все-таки, спустил ноги на пол.
      Так он просидел довольно долго, пока, наконец, боль не ослабила свою хватку. Что-то знакомое было в этой боли...
      ...Нет... Не может быть...
      Он рывком поднялся на ноги, чувствуя, как с чмоканьем отлетают датчики и выскакивают из вен иглы. Он, покачиваясь сделал несколько шагов по направлению с стене - той, на которой увидел зеркало.
       Оттуда, их холодного зазеркалья, на него смотрел совершенно незнакомый человек.
      Скрипнула дверь и в комнату быстро вошла женщина в белом халате с довольно суровыми чертами лица. Она взяла его за руку и не сильно, но решительно потянула к кровати.
      - Господин майор, вам пока нельзя вставать. Потерпите еще сутки...
      Он послушно вернулся к кровати и остановился, будто не зная, что делать дольше с этим предметом о четырех железных ногах.
      - Рикардо, пожалуйста, ложитесь, - как можно мягче, произнесла женщина, - Мне нужно прикрепить датчики на место. Скоро будет ужин. А пока - ложитесь...
      "Так вот кто я теперь, - отрешенно подумал он, - Рикардо... Надо же..."
      - Ну, что ж, господин майор, - сказал он в потолок, - Поздравляю с повышением!
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      2.ИЕРИХОН. ВТОРЖЕНИЕ
      
      -1-
      
      Агнесса сидела на волнорезе, глядя на сказочно бирюзовую, всегда чистую воду этого моря.
       Ей бы хотелось бесконечно сидеть вот так, на красном бетоне, водить ногами в ласковой воде и слушать звон побрякушек, с которыми возится мальчик...
       ...А вот этого звука она лучше б не слышала.
       Над морем раздался глухой странный звук, словно гигантский любитель пива сделал традиционный, не очень приличный "ум-мб". Только эхо, разнесшее звук над округой, напомнило, что Агнесса вовсе не в пивной для великанов.
       Мальчишка продолжал свои забавы, не обращая внимания на посторонние звуки, а цилиндрики все выстраивались в ряды и снова падали.
       - Бумм! - произнес мальчишка, и тут же над морем раздался новый посторонний звук - протяжный шелест, переходящий в свист - нежный и густой.
       Агнесса выпрямилась посмотрела прямо перед собой - в сторону горизонта. Невысоко над поверхностью воды появился небольшой странный предмет, серый, обтекаемый, совершенно чуждый ласковому морскому спокойствию, непонятный. Он взбивал воздух за собой в белый полупрозрачный след и, приблизившись к волнорезу, замедлил ход и остановился в воздухе, завис, неуверенно покачиваясь. Больше всего это походило на оставшийся без присмотра хозяина большой летающий стеклянный глаз.
       Шар вдруг, вздрогнув, мгновенно приблизился почти вплотную к лицу Агнессы.
       - Привет, - бесцветным голосом сказала Агнесса в радужную линзу.
       Линза удивленно вздрогнула диафрагмой. Агнесса глянула в черный провал зрачка, и, прищурившись от яркого солнца, погрозила пальцем.
       Мальчишка, заметив пришельца, резво поднял голову и улыбнулся во весь белозубый рот.
      - Чик! - подмигнула линза, поигрывая диафрагмой, и сфокусировалась на лице Агнессы. После чего окуталась клубами осыпающегося конденсата, словно закипевший чайник - паром. Шар немедленно подпрыгнул над сгустившимся воздухом.
      Агнесса подняла лицо следом.
      - Цик! - передразнил шар мальчишка и запустил в его серый бок маленький обломок бетона. После чего принялся корчить совершенно невообразимые рожи в удивленный объектив. Он растопыривал руки, изображая монстра, оттягивал в стороны уголки рта, выкатывал и перекашивал глаза.
       Трудно сказать, насколько возмущен поведением местной молодежи был вновь прибывший шар-глаз. Только он вдруг равнодушно отвернулся и резко взмыл высоко в небо.
       После чего над просторами пляжа - да, пожалуй, и над всеми ближайшими кварталами города - разнесся жизнеутверждающий, хотя и несколько заезженный, слегка тормозящий, словно на растянутой магнитофонной ленте, марш "Юнион", на фоне которого железный, немного усталый, но не дающий повода к сомнениям, голос принялся лениво ронять в море фразы:
      - Доброе утро, уважаемые граждане и гости Тринадцатого промышленного района! Вас приветствует временная военная администрация Второго промышленного сектора. В данный момент на территории ваших жилых и рабочих, зон, мест отдыха, в лечебных, и образовательных учреждениях, местах общественного пользования....
      - Уммб! - произнесло небо, и с лиловых небес, тяжелой тушей, ослепляя бледным огнем посадочных прожекторов, принялся валиться на грешную землю неуклюжий десантный бот, похожий на пневматическую мухобойку - из тех, коими пользуются жители богатых кварталов, и которые сроду не видали здесь, в Иерихоне.
      - ...происходит высадка ограниченного контингента Инспекции Труда и социальной занятости. Она прибыла к вам с целью оказания помощи в вашей бескомпромиссной борьбе за светлое и ясное завтра... уже сегодня!
      Агнесса, изменившись в лице, смотрела, как бот зависает и, кренясь над причалом, выдвигает из-под брюха покрытые маскировочной окраской конструкции - и тут же, на множестве тонких тросов, вниз начинают скользить фигуры - черные, массивные и бесформенные. Они мягко приземлялись на бетон и тут же отпрыгивали в стороны, освобождая место все новым и новым. Вот они заполнили пристань, и, словно насекомые, полезли во все ближайшие щели...
      Некоторые из них под бойкие вопли громкоговорителя поспешили к Агнессе и мальчику.
      - Не вставать, не двигаться! - рыкнула ближайшая фигура, сверкнув окулярами штурмовой маски и поднимая чудовищное многоствольное оружие, - Произнести имена и места постоянного пребывания в этом городе!
      Лицо Агнессы на миг окаменело. Она вглядывалась в красные окуляры этой страшной, словно из глубины давно забытых ночных кошмаров, морды. Наконец, она справилась с собой, и жесткие черты смягчились, уступая место обыкновенному женскому испугу:
      - Агнесса Рондезе, девица, сирота... - спотыкаясь на каждом слове робко произнесла она, - Улица Фулмарк, сорок...
      - Ребенок? - прохрипела маска булькая противохимическими клапанами.
      - Трико Рондезе, десяти лет от роду, там же...Не пугайте его.
      Две фигуры, сопя из под тяжеленных намордников, и пуская блики красными линзами, потоптались на месте. Почему-то здесь, на этом солнечном, лазурном и ласковом берегу, в полной боевой амуниции, под прикрытием радаров и скорострельных пушек бота они не чувствовали себя в безопасности.
      - Посмотри, - произнесла одна из фигур, тыча черным гофрированным пальцем в сторону ребенка, - Что у него там? Дай! Пусть даст мне то, чем он играет...
      Мальчик, сгреб в ладони груду цилиндров и поднял к намордникам. В его глазах не было страха. Только интерес и легкая насмешка.
      Солдат аккуратно взял один из предметов. Продемонстрировал товарищу.
      - Это гильза от зенитного пулемета, - заявил он, - Где он ее взял? У вас есть оружие?
      - Он еще любит играть вон на том танке, - показала Агнесса на застывший недалеко от построек танк, со свернутой башней и погрязшими в пыли гусеницами. - А еще - прыгать в воду со ствола вот этой самоходки. Здесь много такого. Неужто вы привезли ему другие игрушки?
      Солдаты проигнорировали ироническую речь Агнессы. Они вслушивались в невнятные переговоры, звуки которых доносились из-под черных намордников.
      - Ладно, - сказал один из солдат, - Оставайтесь здесь и не двигайтесь, пока вас не пропустят...
      
      -2-
      
       Солнце по-прежнему светило, раздавая нежное тепло всем без разбору: и жирным чайкам, что носились над акваторией старой гавани, и замершим на песке пресмыкающимся тварям, и солдатам, что несмотря на прекрасную погоду, оставались в своих душных масках со зловещими красными окулярами.
      Инспекция труда не спеша, прижимаясь к стенам, шла вдоль улицы, стволы оружия в крепких руках, казалось, двигались сами, словно принюхивались к каждой подворотне и двери.
      Над пустынным городом продолжала катиться маршевая музыка и слова, исполненные сдержанного торжества и назидательности.
      - ...оставайтесь в своих домах и на местах работы, не создавайте излишних трудностей своим непониманием целей работы Инспекции и общественно-опасным поведением. Вы будете извещены о том, где и когда вам необходимо будет собраться для соответствующей регистрации...
      Все двери и окна плотно были закрыты, по улице пыльным ветром гоняло кучи какого-то мусора, обрывки бумаги, старых газет...
      Один из солдат, с желтыми ефрейторскими вставками на плечах, пробурчал в переговорное устройство:
      - Ага, попрятались!
      Ветер, словно деятельный предатель, немного прибавил усердия, и оказавшаяся перед солдатами фанерная хлипкая дверь со скрипом раскрылась.
      Один из бойцов заглянул в проем, включил фонарь, и поднял руку, подавая знаком всем остальным приказ остановиться.
      - ... если в городе есть лица, наделенные правами главы, пусть выйдут , держа в руках белые полотнища или бумагу, или, например, майку без рисунка, и пусть не спеша двигаются к центральной площади...Там их встретит представитель временной военной администрации, в должности Военного Инспектора, на его форме хорошо видны два отличительных знака желтого цвета, - вещал голос.
      Солдат вгляделся в пыльную темноту подвала, и отрывисто произнес:
      - Бенхо, проверь. Прикройте его...
      Тихое, но триумфально шествие Инспекции труда продолжалось. Через каждые десять метров солдаты прикрепляли на стены, кусками липучего
      вещества картонные плакатики - яркие и жизнерадостные, на которых изображен был улыбающийся человек в форме, пожимающий руки счастливой женщине. Рукопожатие происходило на фоне открытого фургона с надписью на борту "Помощь Директории детям!".
       Инспекция продолжала движение. В поступи солдат появилось больше уверенности, оружие несколько потупило свой взор. Ближе к середине цепи бойцов уверенно ступала тяжелая фигура, что отличалась от прочих, разве что тем, что двигалась налегке - не считая огромного автоматического пистолета, укрепленного на матово-черном бедре. К этому человеку подскочил один из солдат, коротко и неявно козырнув.
      - Командор, здесь пусто, - доложил он, - Это тупик.
      - Оталоре, продолжайте движение к центральной площади, - приказал тот, кого поименовали командором, - Если они не последние идиоты, там нас уже ждут.
      - Надеюсь, что не самые последние...
      
       Несокрушимую поступь Инспекции труда внезапно остановило одно непредвиденное обстоятельство.
       Ее путь перегородила красная ленточка, протянута поперек дороги.
      Солдаты огляделись. Остановившийся впереди сделал осторожный знак рукой, и позади него солдаты рассыпались, как фасоль по полу, преимущественно прижимаясь к шершавым стенам. Солдат тронул ленточку рукой в гофрированной перчатке.
       На несколько секунд в воздухе повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь далекими вскриками чаек.
      Такая пауза не могла длиться долго. Из ближайшей подворотни вдруг выскочил невообразимо одетый человек, что со ржавой трубой наперевес, издавая устрашающий крик, понесся навстречу солдатам.
      Приказа открывать огонь не было, и тишину нарушал только этот дикий неровный крик.
      Человек размахнулся и швырнул под ноги солдатам тяжелый округлый предмет.
      Солдаты моментально, как по команде разлетелись в сторону и вжались в пыльный асфальт.
      Одиноко хлопнул единственный выстрел, и человек, как подкошенный рухнул на мостовую, прервав свой жуткий крик. Так он и замер - лицом вниз, в луже разбегающейся от головы крови. Только труба еще некоторое время дребезжала по разбитому асфальту, пока ее не остановила рифленая подошва тяжелого ботинка.
      .Граната покрутилась мгновенье время на асфальте и была ловко отфутболена в ближайшую приоткрытую дверь. Взрыва не последовало. Один из солдат решительно пошел следом и вернулся с гранатой, демонстрируя ее над головой двумя пальцами в грубых перчатках.
      - Из нее даже не удосужились выдернуть чеку, - сказал солдат, - Шалопаи...
      Другой солдат, не опуская оружия, подобрался к убитому.
      - Что это у него было?
      - Ничего, просто труба. Думаю, водопроводная...
      - Ты зачем тогда стрелял ?!
      - А откуда я знал?...
      - Да кто это вообще такой?
      - А граната?...
      Вдруг одна из дверей в серой стене скрипуче отворилась, и солдаты увидели старика,- клочковатая седая борода, полинялый сюртук, слезящиеся глаза. Он тяжелой походкой подошел к солдату и взял у того из рук гранату. Солда не сопротивлялся. Старик медленно перевернул пузатую "лимонку", и из ее ржавого нутра посыпался рыжий песок...
       - Руки! - завопил солдат, будто внезапно выйдя из оцепенения, и сорвал с плеча автомат.
       Лязгнуло с десяток затворов. Стволы уставились в спокойное, даже какое-то умиротворенное... и все же печальное лицо старика.
      Тот медленно поднял дрожащие руки и произнес:
      - Он был безобидным сумасшедшим. Зачем вы его убили? Он всегда здесь бегает и кричит. Он просто охранял эту дорогу. Вы ведь видели ленточку?
      
      -3-
      
      Центральная площадь города была некогда его гордостью. Здесь было средоточие истории Иерихона. Пусть недолгой, но насыщенной событиями, словно ароматное чили - приправами и острым перцем.
      Вон, с боку, бывший губернаторский дворец. Вернее, то, что от него осталось, когда туда попал самонаводящийся снаряд. Откуда снаряду было знать, что никакого губернатора там давно уже не было, а был музей, которым горожане очень гордились. Ведь если в городе есть музей - значит, у города есть история. А теперь все вот так: ни музея, ни истории. Только воронка в центре, да источник какого-никакого дармового строительного материала....
       С другого края - остатки городского сада. Откуда только ни завозили сюда редкие саженцы, сколько ни холили, ни поливали, ни ставили таблички с предупреждениями - чтобы спалить все это в печках в зябкие времена Первой газовой войны.
      Что уж говорить про фонтаны, которые отродясь никто не видел работающими.
      Только постамент посреди площади напоминал о былой славе и величии города (конечно, в локальном понимании этого слова). Постамент был расколот когда-то болванкой, прошедшей мимо цели. Вторая болванка в цель-таки попала - вон она, стоит на перекрестке - древний сверхтяжелый танк прорыва эшелонированной обороны, такой же ржавый, как и все материальные свидетельства той недолгой войны. Из-за него пришлось надолго забыть о пользовании перекрестком. Оставалось только терпеливо ждать, пока его остов рассыплется в пыль, и его можно будет смести обыкновенной метлой...
      А постамент был знатный! Кто только не стоял на нем в славную эпоху переворотов! А какие это были перевороты! Шекспир нервно покуривал бы от зависти, читая заголовки тогдашних газет! Какие интриги, какие страсти! А сопровождающие политическую жизнь карнавалы и фейерверки! А какая красивая форма была у офицеров - и как великолепно чеканили шаг солдаты... Это вам не суетливые перевороты последнего времени, когда фейерверки устраивали танки, а главу города сбрасывали кассетную бомбу...
       А постамент пережил и это. И даже - последнюю заварушку, поименованную каким-то умником Второй газовой войной. Он даже хранил на себе остатки некой значительной фигуры, имевшей честь быть установленной на столь почетном месте. У той, правда, не было уже головы, одной из ног, руки. Однако отчетливо угадывались, шинель, аксельбанты, ряды наградных планок и обломок ладони, по наполеоновски заложенной за отворот шинели...
      Под постаментом, на высохшей клумбе, между двумя давным-давно погасшими прожекторами сидел тучный пожилой человек. Рядом с ним примостились женщина и еще один старик, а так же девочка, задумчиво ковырявшая в носу и слушающая имевший здесь место тихий, но яростный спор.
      - Мэрр, возьми это, - сказала женщина и протянула тучному огромные белые штаны, - Как сказали - возьми, подними над головой и стой так, пока они не появятся.
      - Я не хочу, - сварливо отвечал Мэрр, - К черту. Я не буду больше вашим мэром. Выбирайте нового. Самое время...
      - Ты уже пятнадцатый год так говоришь. Они назначат нового, будь уверен! Правда, только увидят тебя, и сразу же назначат, - женщина показала на девочку,- да вот, хотя бы Клементину.
       Никому я этого не пожелаю, - пробурчал Мэрр и взял в руки белые штаны, - Бог мой, какой бесславный конец карьеры. На врага - с белыми подштанниками...
      Старичок глянув в конец улицы, охнул, попорщился, схватился за живот и суетливо забежал за постамент.
      - Идут, идут, прячьтесь! Алорада, прячься! Клементина, марш подальше отсюда! Еще не хватало, чтобы солдаты девку увидали...
      
      
       Инспектор труда внимательно изучал обстановку посредством всепогодного бинокля. Бинокль обладал встроенным целеуказателем и мигал теперь красной точкой на фоне увеличенного пейзажа.
      - Командор Томас, там человек, под памятником. Он не прячется и у него в руках что - то белое!
      В переговорном устройстве раздался равнодушный голос:
      - Хорошо, понял, вижу... Давай звук...
      Солдат с желтыми ефрейторскими вставками на броне, принялся возиться с чем-то на уровне шеи, щелкнул, и воздух наполнился шипением и характерным эхом громкоговорителя:
      - Так... раз, два, раз...Гм... Гражданин! Вы слышите меня? С вами
      говорит командор Томас, отряд Пустынная стража, Инспекция труда и социальной занятости. Слышите меня?
      - Помаши ему тряпкой! - зашипела из-за постамента Алорада.
      - Это не тряпка, а мои выходные штаны! - обиженно отозвался из-за постамента старичок, - Если бы у нас все еще был музей, то там им бы нашлось почетное место. За мою жизнь мы ими уже седьмой раз махаем карателям аккурат под этим памятником.
      - Покажите мне, что вы меня слышите! - вещал громкоговоритель, - Если у вас есть оружие, отложите его на землю, и мы не причиним вам вреда...
      Мэрр, кряхтя, поднялся на ноги и принялся размахивать штанами.
      - Будьте вы все прокляты!- произнес он сквозь зубы, улыбаясь.
      Тот, кого именовали командором, стал пробираться к центру площади в окружении нескольких солдат. Мэрр, сопя, старательно махал тряпкой., с ужасом глядя на морды солдат Пустынной Стражи.
      Командор подошел вплотную к до смерти напуганным аборигенам..
      - Благодарю.. . - проревел он, забыв отключить громкоговоритель, Солдаты втянули головы в плечи, а Мэрр, аж присел от неожиданности на каменный бордюр постамента.
      - Черт, - все так же громогласно произнес командор Томас и ефрейтор суетливо, щелчком выключил усилитель.
       - ...Вас, - закончил фразу командор.
       После чего со звуком отдираемого от поверхности ванны вантуса стянул с головы штурмовой намордник.
       Это был триумф. Полная и безоговорочная капитуляция дикого и забытого богом города перед благоразумием и гуманностью, принесенными на эту землю Инспекцией труда и социальной занятости.
       Впрочем, в полной мере насладиться триумфом командору Томасу не дали.
       С рыком, дребезжанием и поскрипыванием на площадь вальяжно выкатило местное такси - огромный бокастый автомобиль в традициях старинных фильмов, грубо, но ярко раскрашенный, древний, как какое-нибудь жуткое ископаемое. За обмотанным цветной проволокой рулем сидел, оскалившись, тип, совершенно уголовной наружности. Видимо, плевать он хотел на триумф и весь ограниченный контингент вместе с суммарным тротиловым эквивалентом его вооружения.
      - Подвезти, командир? - весело крикнул таксист, - У меня самое дешевое такси в городе. И самая лучшая музыка...
      Водитель дернул за какую-то "пипку" в нутре своего четырехколесного монстра, и на всю округу раздались бойкие мотивы салсы.
      Огромный широкоплечий сержант сделал шаг вперед и с готовностью вскинул массивный ствол. По лбу таксиста в ритме все той же салсы запрыгало пятнышко лазерного прицела.
      - Ну, ка, зубоскал, выходи... - предложил сержант, - Руки положи на капот. Документы.
      - Могу положить только одну, - ничуть не смутившись отозвался таксист, . Вторую можете поискать под Колорадо!
      И впрямь - у водителя оказалась только одна рука. Вместо второй их короткого рукава торчали какие-то механические плоскогубцы.
      Сержант со знанием дела поставил таксиста к капоту и быстро обыскал его, хлопая по пыльным штанам.
      - Ты кто?, - спросил он , набычив свою красноглазую маску над бумагой.
      - Частный таксист. Антонио Хенаро, - с готовностью поделился информацией таксист.
      - Оружие, наркотики, запрещенная литература? - продолжил допрос сержант, - Воевал за сепаратистов, скотина?
      - Было дело, - широко улыбнулся Хенаро, - Я свое в трудовом концентрате отсидел, теперь мирный инвалид. Вожу обывателей, кому по карману это удовольствие. А времена теперь тяжелые, сами понимаете...
      - Так, в машину не садиться, иди ко всем, на площадь. Там вам все расскажут.
      Хенаро кивнул, но и не подумал отправляться к остальным. Он остался позади сержанта, слегка пританцовывая на месте под звуки салсы, продолжающей звучать из его машины. Тем более, что внимание сержанта теперь было отвлечено новым зрелищем: с другой стороны на площадь вваливался огромный и древний автобус, переделанный из самолетного самоходного трапа.
      - Эй, командир! - фамильярно воскликнул Хенаро, - Надо было пристрелить не бедняжку Чико, а вот этого бастардито!
      - А это кто еще такой, ядрена вошь? Что за пассажирская ракетная установка?
      - Это Хесус, мой молочный брат. Мы - конкуренты! - с гордостью произнес Хенаро, - Он тоже ветеран, и мы вместе даже в плен к вам когда-то попали!
      - А, тоже ветеран! А ему что оторвало? - интересуется сержант, искренне любуясь чудовищным самодельным агрегатом.
      - Что, разве не видите? Голову, конечно! - усмехнулся Хенаро.
      
      Тем временем, горожане постепенно собирались под постаментом, в окружении неплотной цепи из солдат.
       Из вновь прибывших только командор Томас снял штурмовую маску. Остальные продолжали пыхтеть в своих пыльных намордниках.
       Томас пробрался к основанию постамента, взобрался на полуметровую тумбу и с этой высоты заговорил - уже безо всякой помощи громкоговорителя.
      - Добрый день, уважаемые жители и гости города! В ваш гостеприимный город прибыла группа военных специалистов, которая обеспечит возвращение вашего же города к нормальной мирной жизни. Мы -первые, через пару дней прибудет большая транспортная колонна, которая начнет восстанавливать весь Промышленный сектор. Мы знаем, что
      некогда ваш город славился как отличный солнечный курорт.
      - Ну да, - мрачно сказал кто-то из толпы, - Нынче здесь мертвый сезон, как изволите убедиться... Мы даже говорим - желтый сезон. Посмотрите на эту пыль вокруг!...
      - Вот видите, - подхватил Томас, - Пора этот мертвый сезон заканчивать, верно? Итак, мы первые...
      - А вот и не первые, - раздался из толпы безликий голос, - Первые - в коробках!
      В воздухе повисла зловещая тишина. Сержант снова встрепенулся и поднял ствол.
      - Это кто тут такой умный? Ну- ка пусть выходит, да скажет это в лицо мне, сержанту Пустынной стражи!
      - Если бы знать еще, где у тебя лицо! - рассмеялся кто-то в толпе.
      Сержант злобно зарычал, выискивая кровавыми окулярами обидчика.
      Томас примирительно поднял руку. Оглядел присутствующих. И заговорил совсем иным тоном:
      - Мы знаем, что сюда совсем недавно прибывала группа военных инженеров. И что все они они трагически погибли. Не думайте, что мы ничего не знаем о генерале Рохелио Монкада, который причастен к этому факту. Знайте, граждане: в городе будет установлен жесткий комендантский час, у всех будут проверены документы, город мы оцепим и изучим, как крысу на лабораторном столе. После чего вытащим за крысиный хвост Монкаду на эту самую площадь и расстреляем. А вместе с ним - всякого, кто будет заподозрен в сотрудничестве с этим негодяем. Теперь - не расходиться, будет проведена общая проверка документов. Представители администрации пусть подойдут ко мне.
      ...А над площадью продолжали весело звучать звуки салсы.
      
      -4-
      
       В подвале для допросов по все науке следовало быть сырости и прохладе. Однако же в подвале Иерихонской мэрии было сухо, тепло, и, черт возьми, уютно! Томас был кадровым офицером и не любил проводить допросов. Иногда он даже жалел, что в штате отряда не предусмотрена должность полевого экзекутора. Контрразведка ни в счет...
       Он сидел за пыльным столом, а на стенах, на которых положено было висеть цепям, капать ледяной воде и бледнеть прощальным и проклинающим надпиям, были прибиты полки, уставленные банками с вареньем, скрывающими тикилу и мицкаль собственной выгонки. Хотелось смотреть не на допрашиваемого, а на эти бутыли в окружении искусно свитых гирлянд из репчатого лука и красного перца.
       Перед Томасом стоял Мэрр Огилви, пухлый толстяк, выполняющий обязанности собственно мэра, а также городского архивариуса.
      - Это вся власть в городе? - устало спрашивал Томас, - А полиция? А судья?
      - Полиции у нас, отродясь, не было, - спокойно отвечал Мэрр, - Зачем полиция там, где всем заправляют военные? А вся власть последнее время принадлежала генералу Рохелио Монкаде. Я был при нем мэром. После войны, когда Монкада исчез, я пытаюсь хотя бы сделать вид, что в городе хоть кто - то знает, что происходит. Согласитесь - без этого на горожан совсем уж тоска нахлынет...
      Во время допроса рядом с Томасом неподвижно стоял офицер с красными вставками на броне. Он стоял все в той же штурмовой маске, неподвижно, словно отрешенно, казалось, не слушая, о чем говорят в этом помещении. И вдруг он заговорил через шлемофон, отчего Мэрр вздрогнул и побледнел. Голос говорившего был шелестящим, вкрадчивым и в то же время - спокойным:
      - И вы совсем не знаете, куда это вдруг делся Монкада? Сколько лет вы исполняли при нем должность мэра?
      - Десять...
      - Ясно. Я задержу вас до выяснения подробностей вашего сотрудничества с изменниками.
      Мэрр потупил взгляд и втянул голову в плечи.
      Командор Томас вздохнул и приказал:
      - Показывайте, где размещались инженеры..
      
      Командор Томас, контрразведчик, Мэрр Огилви и несколько солдат стояли перед приземистым полуразрушенным зданием, окруженным бетонными параллелепипедами. Все стены были испещрены следами от пуль, затянуты копотью, завалены мятым железом. Асфальт в округе был усыпан
      Гильзами и какими-то грязными тряпками. В стенах здания зияли серьезного вида пробоины. Ветер гонял пыль и поскрипывал железным листом на крыше.
      - Мы собрали всех убитых отсюда, и с того, дальнего поста, - тоскливым голосом рассказывал Огилви, - Всего сто пятьдесят человек и три офицера. Больше мы сюда не ходим, в этом районе города больше никто не живет, еще с войны...Вообще, нехорошее место.
      Еще один солдат появился в проеме двери:
      - Врасплох их застали, ясное дело. Пайки раскрытые на столе, мешки спальные в крови.
      Томас мрачно сплюнул:
      - На них напали очень серьезные ребята. Подготовленные и профессиональные. Я знал многих погибших - так просто их не взяли бы, даже застав врасплох. Я думаю, нам надо быть настороже, усилить посты и провести разведку...
      - Вечером был бой? - спросил контрразведчик.
      - Да, точно, вечером!.. - отозвался Огилви, - Был очень сильный дождь, жители спали. Я сам задержался в конторе, а потом услышал...
      - Что вы слышали? - насторожился контрразведчик.
      - Грохот, скрежет, вой такой, будто рудокопные машины работают. Или бульдозеры... А потом начался такой грохот, что ничего не разберешь. Я и выглядывать боялся. Только к вечеру следующего дня пошли, когда увидели, что в городе ни осталось ни одного солдата.. Раньше на всех углах стояли, патрулировали. А пришли, видим, Ой, святая мать Иерихонская...
      Их всех перебили, всех...Ну, мы постояли, помолились за души их грешные - а что делать? Пришлось собирать, отвозить.. Жарко ведь очень, они уже начали...пахнуть!.
      - Куда отвезли? На кладбище?
      - Нет, что вы. У нас и кладбища-то нет. Пройдемте в городской морг, господа...
      
      -5-
      
       Здание, к которому привел их Мэрр, было удивительным. Во-первых, поражала изысканная архитектура этого небольшого, в общем, особнячка невысокой витой чугунной оградой. Было и еще кое-что, но времени разобраться - что именно - не было.
      Они вошли в зал с высоким сводчатым потолком. Томас и не представлял, насколько разнообразна местная архитектура. Снаружи-то глядя, никак не скажешь...
      Мэр тронул звонок. Звякнуло неожиданно резко, громко и отвратительно. Нет, не нужен в подобном месте такой звонок.
      - Эшли! К тебе тут гости, выходи...
      Со скрежетом раскрылась огромная тяжелая дверь, из нее, вытирая руки тряпкой, вышел высокий старик, в кожаном фартуке. Череп его был лыс и сверкал в лучах ламп дневного света, словно луна, которой никогда не видели жители Тринадцатого Промышленного Района
      - Это Торкис Эшли, содержатель погребальной конторы "Открытые небеса", - представил хозяина Мэрр, - В его ведении и городской морг. Покажи им свои документы, Торкис.
      Старик молча повернулся спиной к посетителям и степенно удалился. Вскоре он вернулся с небольшой пачкой бумаг. И передал их Томасу.
      Томас, мельком глянув, передал их сержанту. Тот отстегнул свои красные окуляры и уставился в одну из картонок.
      - Торкис, - осторожно сказал Огилви хозяину, - Эти военные хотят видеть тех военных... Ну, с поста...
      ...Вокруг, на подоконниках в горшках кадках стояли цветы. Все больше огромные, роскошные розы - красные, белые и желтые.
      - Надо же, как в парке, - сказал сержант, - И совсем тут у вас не воняет...
      Торкис покосился на сержанта и вышел из-за широкого металлического стола.
      - Руки не подаю, по причине недавнего занятия...
      Томас посмотрел на кровавую тряпку в желтых жирных пятнах. С трудом сглотнул.
      - Пожалуйте сюда, - предложил хозяин.
      Торкис отпер ключиком высокий серый шкаф, распахнул металлические дверцы дверцы.
      Перед ними в одинаковых ячейках лежали черные картонные коробки с тщательно заполненными мелким текстом бирками.
      - Прошу вас. Все в алфавитном порядке.
      Томас, не понимая, снял с полки коробку и прочитал вслух:
      - "Бенито Сагренте, рядовой. 44 инженерный батальон". Здесь их документы, это очень хорошо, - говорит он оборачиваясь к Эшли и отдавая ему коробку. А где же тела погибших?
      - Это не документы, командаторе, это они и есть, - задумчиво произнес Торкис Эшли, раскрывая ногтями коробку.
      Под крышкой оказалась кучка сухого серого пепла.
      - Мы здесь всех покойников кремируем, ибо почва очень тяжелая, каменистая. И потом, очень жарко, пока выкопаешь, труп разложиться, а это небезопасно. И наш падре Сальваторе, в принципе, не против, так что с религией мы не в соре. Здесь сто пятьдесят коробок, два тела заморожены, а бравый командир на столе. Я как раз привожу его в порядок. Его очень сильно подпортило пулями и жарой, но, я думаю, что моя работа его родственникам понравится...
      Сержант протянул руку к коробке, загреб большой корявой рукой горсть пепла, перетер его пальцами и произнес грустно и сдавленно:
      - Бенито, брат, а ты совсем не изменился...
      Он втянул носом воздух и вдруг чихнул - мощно, с грохотом, как ротный миномет. Прах рядового Сагренте взвился в воздух и принялся парить по комнате.
      - Салазар, ты уже предал его прах ветру, - растроганно сказал Томас.
      - Мы знаем порядок, - продолжил Эшли. Все документы на усопших подшиты в алфавитном порядке, нет ни одного пропавшего без вести. Мы нашли штатное расписание батальона и сверились, так что все в совершеннейшем порядке. Все заберете сейчас?
      - Нет, н-еет, - двумя руками отмахнулся командор Томас. Пусть пока все находиться у вас. Мы позже...
      - Тогда разрешите раскланяться, у меня срочная работа...Вы проводите, господ военных, господин Огилви?
      
      Они вышли во двор, и пошли вдоль пышных розовых кустов. Розы! Вот что поразило Томаса, едва они пришли сюда!
      Мэрр семенил следом.
      - Видите, какой цветник? - тараторил он, - На самом деле здесь, в этом месте, один песок и камень, но долгое время прах кремированных высыпали сюда и здесь же сажали цветы. О, это так трогательно, не правда ли? Естественно, с согласия родственников. И безутешные близкие приходят сюда, и могут вдоволь погоревать в одиночестве.
      - Да уж, - поддакнул сержант, - Очень мило, очень... Клумбы, черт меня раздери, просто очаровательны...
      
      -6-
      
      После городского морга и даже сопутствующего ему милого цветничка пыльные улицы захваченного города показались райским уголком. Они молча вышли за изящную калиточку, словно в какой-то другой мир.
      По улице ползли с натужным ревом два бронетранспортера, прикрытые брезентом, не спеша передвигались солдаты. На борту машин поблескивали эмблемы "Пустынной стражи".
      - Эй, Салазар! - сказал Томас, придя в себя после посещения экзотического цветника, - Слушай сюда. Основной пост сделаем на старой фабрике, и поставим еще два на выходе из города, и к пустыне один. Как только расположитесь, начинайте обыскивать город. Прочешите все, а я с Коцепусом поговорю с нашими новыми знакомыми...
      Сержант молча кивнул и отошел к солдатам.
      Томас присел на край тротуара. Бронетранспортеры уползли. С противоположной стороны улицы на него смотрела Агнесса, держа за руку мальчишку, который даже в таком положении умудрялся играть в какие-то свои игры.
       ...А сержант стоял перед солдатами, держал на ладони кучку захваченного с собой праха и, показывая его солдатам, и говорил:
      - ... а потом сыплют в горшок, сажают, лютик или незабудку, и все, можно считать ты в раю! Я чуть не помер со смеху, когда увидел Бенито!
      - Это Бенито? А был ведь здоровый такой, пулеметчик, таскал на себе кокон, ящик с боеприпасами, и вообще...
      - Ну, да. А теперь вот, в ладошке спрячешь. Вот такая жизнь, эх...
      - Командаторе! - вполголоса говорит сержант, обернувшись в сторону Агнессы, - Пойду-ка я и нее документы проверю. А то всякое бывает, знаете ли...
       Сержант лихим подскоком пересек дорогу, и браво отдав честь, приблизился к Агнессе.
      - Отряд Пустынная Стража, Сержант Салазар, - представился он таким мягким голосом, на который только был способен. Все равно получилось излишне строго, - Ваши документы, попрошу...
      Не отрывая взгляда от Томаса, который вяло пил из фляги, Агнесса спокойно ответила:
      - Ведь вы уже проверяли у меня документы на берегу, как только упали с неба. К чему это снова?
      - Да? - озадаченно произнес сержант, - А, я не помню... Будьте добры, еще раз, чтобы я убедился...
      - В чем вы хотите убедиться? - спрашивает Агнесса, протягивая ему идентификационную карточку.
      - В одном из двух: в том, что это именно я упал с неба, или в том, что уже сделал это на берегу...
      Сержант долго читал не слишком содержательный документ, и даже не столько читал, сколько искоса посматривал на Агнессу. Та в свою очередь продолжала пристально смотреть на Командаторе Томаса.
      Тонкое марево пыли висело между ними, будто разделяя две стороны улицы на две чуждых друг другу реальности. Томас пил из фляги, и все так же посматривал по сторонам, не обращая внимания на девушку, которая буквально сверлила его взглядом.
      Он будто ослеп.
      - Агнессе Рондезе... - бубнил сержант, - Статус: сирота. Адрес: улица Фулмарк , 40... Ясно! А вот такой вопрос...
      Томас не спеша завинчивал крышку фляги.
      - Вы случайно не прячете у себя генерала Монкаду? - ляпнул сержант.
      Томас встал, и поднялся на тротуар.
      И неожиданно, лишь краем глаза, пронзительно глянул на Агнессу.
      - Я прячу под кроватью несколько генералов, и какой из них Монкада, не могу вам ответить, - размеренно ответила Агнесса, отводя взгляд от командора.
      - Ага,- с готовностью подхватил сержант, - Я думаю, вам потребуется помощь, что бы их различить! И думаю, на эту роль трудно найти кандидатуру, лучше моей. Поэтому я всегда буду готов это сделать. Как под кроватью, так и на ней! Сколько бы там генералов у вас не набралось, различу без затруднений...
      Командор Томас демонстративно потянулся и зевнул. И насмешливо крикнул:
      - Сержант!
      - Ну так что? - быстро обратился к Агнессе Салазар.
      Агнесса, будто придя в себя, перевела взгляд на сержанта.
      - Это предложение? Или ультиматум?
      - Сержант!!! - повторил командор
      - Это просто жизненное наблюдение, золотая моя, - подмигнув, бросил сержант, - Девица, да еще сирота, да еще если она живет на улице Фулмарк, 40, а память меня еще не подвоила... И никак не сможет различить кучу генералов... Ну, никак!
      Сержант, все еще оглядываясь на девушку, подскочил к командиру. Игривость исчезла с его лица:
      - Я здесь, командаторе!
      - Давай команду, пошли... - приказал Томас, и сержант бросился поднимать солдат.
       Томас медленно удалялся, а Агнесса провожала его странным взглядом, стоя под крытой галереей и крепко держа за руку мальчишку, который ловко играл свободной рукой в какую-то электронную игрушку.
       Ничто не менялось в маленьком приморском городке. И по-прежнему развивался над ним на невообразимой высоте маленький желтый флаг.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      3. ПРЕДЫСТОРИЯ: ПЛАМЯ И КНУТ
      
      -1-
      
      Рик стоял посреди комнаты, которая казалась ему новой и в то же время - давным-давно знакомой. Новыми были ее форма, размеры и скрипучий паркет, другого оттенка был и бьющий со всех сторон свет.
      Но сбоку стоял все тот же старинный стол, заваленный бумагами, и стул за ним, все с тем же, небрежно накинутым на него пледом. На миг Рику показалось даже, что он вернулся в прошлое. Что сейчас все начнется с начала, и ему кем-то всесильным будет дан шанс все исправить, сделать так, будто ничего не было...
      Чушь. Все было. И то, что было, не выжечь из души каленым железом.
      Странное дело - рана зарубцевалась, и он снова живет, находя в себе силы сосуществовать с тем грузом, который не в состоянии вынести человеческая совесть. Может, все дело в том, что он уже не совсем тот человек, что одним движением пальца растер в пепел миллионы людей? Да, конечно, - он совсем другой. И что его связывает с тем, прежним?
      Она...
      Почему-то могучая медицина, что на генном уровне поменяла его внешность и даже отчасти - личность - не смогла ничего сделать с той саднящей занозой, что сидела в душе и скрепляла воедино совершенно разных людей - веселого разудалого сержанта, маниакально мстительного лейтенанта и майора, который пока ничего еще не мог сказать о себе.
      - Приветствую вас, господин Риккардо, - раздался сзади старческий голос.
      Видимо, у Железного Капрала была традиция - начинать разговор из-за спины собеседника.
      - Как вы себя ощущаете в новом звании и... так далее?
      Старик появился из-за правого плеча Рика и остановился боком к нему, повернув в его сторону седовласую голову с насмешливо прищуренным взглядом.
      - Здравия желаю, господин командующий! - воскликнул Рик, втянувшись в струну. Он никогда не лебезил перед начальством, но Старик обладал какой-то неуловимой магией, излучающей подлинное величие из столь незначительного тела. А может, все дело в новых свойствах организма Рика?..
      - Спасибо, и вам того же, - отозвался Старик, - Здравие - это самое главное, за что стоит бороться в этом мире. Правде, понимаешь это только тогда, когда все его растратил на завоевание совсем других вещей...
      Старик невесело рассмеялся.
      Он несколько сдал по сравнению с прошлым разом, отметил Рик. Хотя, возможно, это только кажется. Видимо, командующий просто завален работой...
      - Да, хорошо вас обработали, - произнес Железный Капрал, с удовлетворением глядя на Рика, - Вас и не узнать. Хотя какие-то черты угадываются...
      - Господин командующий, разрешите вопрос... - осторожно сказал Рик.
      - Валяйте, - бросил Старик.
      - Это... По вашему приказу... Меня... Переделали?
      Старик долго смотрел на Рика, словно осматривая экзотическую статую, прежде, чем пожать плечами и ответить:
      - Ну, а вы как думали? Много ли у вас осталось друзей среди сослуживцев? Ком вообще нужна ваша жизнь? После того, что вы сделали...
      Рик похолодел. Он был уверен, что жив до сих пор только потому, что все концы были удачно сброшены в мутную воду погибшей планеты. И недоумевал по поводу подобной заботы о собственной персоне. Это внимание можно было объяснить многими причинами. Но только вне предположений о его причастии к самому грандиозному саботажу в истории Директории.
      - Мальчик мой, - грустно сказал Старик, - Неужели ты думаешь, что моя машина работает настолько слепо, что не замечает перебоев в собственном механизме? Конечно, скажешь ты, что может видеть в мире этот выживший из ума капрал, старый стоптанный башмак, вообразивший себя командующим Директории...
      - Я никогда не смел бы так подумать... - глухо выдавил из себя Рик.
      - Верю, верю, мой мальчик, - Старик легко перешел на "ты" и от этого Рик почему-то почувствовал себя букашкой на ладонивеликана, - Иначе я не стал бы спасать твою шкуру, от которой уже изрядно попахивало паленым...
      Сухонький седовласый человек медленно прохаживался перед ним, и в этой тщедушной фигурке Рику чудесным образом виделась поступь могучего гиганта.
      - Видишь ли, меня не называли бы Железным Капралом, если бы я слушал только донесения информированных источников, или, напротив - лишь повеления собственного сердца. Поверь - у Железного Капрала тоже есть простое человеческое сердце... Но есть нечто более разумное и важное, чем просто информация и прямые выводы на ее основе. Это система. Мощная, давно уже не понятная даже мне самому, система, которая расставляет все на свои места. В системе этой все смотрится несколько иначе и глубже, чем хотелось бы нам самим.
      Старик прекратил свои хождения перед замершим по стойке "смирно" Риком и снова глянул ему в лицо.
      - Моим генералам хотелось бы перемолоть тебя в кровавый фарш. Твоим сослуживцам - вволю избить тебя и повесить на всеобщее обозрение. Тем, кто тебя не знает, но у кого на Минерве остались близкие люди - медленно зажарить тебя в микроволновой печи. Что касается лично меня... Я даже не знаю, потому, что не имею права выражать свою личную волю. Потому что я давно уже воплощаю в себе волю Системы.
      И как голос Системы, я скажу тебе следующее: я доволен тем, что ты сделал. Да, да! Молодец! Ты здорово разобрался с этой клоакой, намного решительнее, чем я мог бы решиться сделать это сам.
      Старик рассмеялся неприятным скрипучим смехом.
      - М-да, Система не перестает удивлять меня своими выходками! Как же все удачно сложилось! Буду откровенен - не знаю, почему, но чувствую, что с тобой можно говорить откровенно: ты ведь здорово помог мне! И помощь твоя пришла, хоть и весьма неожиданно, но более, чем вовремя и в довольно радикальном виде. Дело в том, что в командовании Директории давно зрел кризис, грозящий самой настоящей изменой. Это - один из сбоев Системы, которого невозможно избежать, но возможно предвидеть и устранить. Обыкновенная энтропия материи... М-да... Кое-кто из верных мне ранее людей пытался вести сепаратные переговоры с противником. Мерзко, верно? Но отвращение вызывает даже не столько этот факт, сколько та деятельность, которой эти мерзавцы с удовольствием занимались за моей спиной. Для тебя, как специалиста, это вряд ли станет новостью: кое-кто хотел использовать нашу армию для покровительства наркоторговли...
      - Да, я догадывался об этом, - отозвался Рик.
      - Вот-вот, - усмехнулся Железный Капрал, - А каково это было узнать мне? Мне, который всю жизнь положил на создание мощной и здоровой духом Директории? Я, самый могущественный человек в Директории, я ведь не заработал ни единого кредита на собственном бизнесе!
      Старик рассмеялся собственной шутке. А Рика посетила довольно крамольная мысль о том, что такая показная скромность Старика насквозь пропитана лукавством: ну, скажите на милость - зачем копить эфемерное состояние человеку, которому и без того принадлежат, без малого, полсотни обитаемых миров? Такому человеку можно с удовольствием ходить меж звезд в шаркающих домашних тапочках, даже не прихватывая с собой кошелек. Знай себе, отдавай приказы: подать мне то или это...
      Рик слегка испугался своим мыслям, но быстро успокоился. Все-таки, эти страхи смешны для человека, с которым почти на равных беседует сам Железный капрал.
      ...- Самое приятное в этой неприятной истории, - лукаво сказал Старик, - это то, что вместе с планетой ты поджарил кое-кого из этих негодяев. Прочих взяли уже тепленькими и готовыми к истовому раскаянию... Впрочем, это уже...
      - Не моя компетенция, - подхватил Рик.
      - Верно, - кивнул Железный Капрал. - А потому займемся лично тобой. Как ты понимаешь, внешность и личность тебе сменили вовсе не для того, чтобы засунуть на прежнее место работы. Оперативная разведка слишком перенасытилась твоей деятельностью и у нее случилось несварение желудка...
      Он снова заскрипел своим капральским смехом.
      - Кроме того, я просто обязан сделать одновременно две взаимоисключающие вещи: наградить тебя и тут де наказать за сделанное. У меня сложная задача, верно?
      - Так точно, господин командующий, - подтвердил Рик.
      - Я рад, что мы сходимся во мнениях, - удовлетворенно произнес Старик, - С наградами, я думаю, мы разобрались: жизнь и повышение в звании - о чем еще может мечтать приговоренный к смерти? Теперь о наказании. Ты, все-таки, проявил самоуправство и совершил чудовищное преступление. Поэтому могу предложить только один вариант: искупить свои вину кровью...
      - Я готов! - воскликнул Рик.
      В его душе, словно запели птицы. Ему, задыхающемуся в коконе измученной души, словно подключили кислород! Он готов! Готов в любую минуту пойти туда, куда пошлет легендарный Железный Капрал, и с тихой радостью умереть за всех тех, кто может ткнуть в него пальцем со словами: "убийца!".
      - Замечательно, - кивнул Железный Капрал, - И все же, я готов несколько расширить этот небогатый выбор. Я ценю смелых и умных солдат. Поэтому предлагаю любой из трех вариантов: первый - командование подразделением штурмовой бригады быстрого реагирования - ведь ты начинал сержантом именно в штурмовой бригаде? Второй - куда более скучный, но сравнительно безопасный - Особая рота на Плинарусе. Там требуется навести порядок - партизаны совсем на голову сели... И, наконец, третий, самый опасный: участие в высадке танковой бригады в Тринадцатом промышленном районе...
      - Где?!! - вырвалось у Рика.
      И он тут же прикусил себе язык. Последнее предложение было настолько неожиданным и мистически необъяснимым, что он чуть не потерял сознание.
      Там, в этой богом забытой дыре, на этой малоизвестной планете со странным названием Тринадцатый промышленный район, жила ОНА. Это была ее родная планета, о чем теперь более, чем достоверно знал Рик. Это было так далеко, что он был убежден - никогда ему не побывать там. Какое дело может быть Директории до такого захолустья?
      - Тринадцатый промышленный район, - повторил Железный Капрал, с прищуром глядя на майора Риккардо, - Да, высадка на этой планете несколько выбивается из привычной доктрины Экспансии. Но обстоятельства требуют нашего присутствия там. И ты нужен, как опытный разведчик. Тебе будет поручена оперативно-диверсионная деятельность в составе бригады. Если, конечно, ты выберешь именно этот вариант...
      - Да! - выпалил Рик. - Я выбираю этот вариант.
      - Вот и славно, мой мальчик, - одобрительно отозвался Железный Капрал, великодушно похлопав Рика по плечу. - Я нисколько не сомневался в твоем выборе! И учти: эта планета очень важна для Директории...
      "И для меня..." - отрешенно подумал Рик.
      
      -2-
      
      Чудовищная туша автономного десантного корабля "Черный принц" сотрясла атмосферу планеты, плюхнувшись в нее, словно невероятный космический кит, с треском разорвав озоновый слой и расплескав тысячи тонн воздуха по низкой орбите. Этот корабль был достаточно могуч, чтобы позволить себе вот так нагло, без прикрытия штурмовиков и истребителей, вваливаться на чужую планету. Тем более, что та не обладала собственными силами противокосмической обороны.
      Однако же, планета не была совсем уж беззащитной и излишне мирной, и на ее поверхности незваных гостей могли ждать многочисленные сюрпризы. Поэтому, по дерзкому плану полковника Франциско, "Черный принц" приземлялся не на один из трех материков, и не на какой-то из многочисленных островов. Он величественно опускался в океан.
      Еще до того момента, как ослабла тяга двигателей, а огромная волна покатилась от горячей туши колоссальными кругами, извещая всех о прибытии этого чудовища, сотни шарообразных разведчиков со стрекотом, оставляя туманные инверсионные следы, понеслись в сторону ближайшего берега.
      Один из разведчиков завис в воздухе в пяти километрах от места посадки: здесь кольцевая волна переломила пополам старый рыболовецкий траулер. В течение минуты тот, вместе с экипажем исчез в глубинах чудесных синих вод, а разведчик, не найдя в событии больше ничего интересного, помчался вслед за собратьями.
      С тоскливым скрежетом, от которого у любого прямоходящего существа по телу начинали бегать мурашки, распахнулись огромные створки грузового люка, что занимал практически всю ширину носовой части корабля. Из черного зева, как один длинный язык, пополз в воду поток самоходных понтонов, груженых тяжелой бронетехникой. В основном это были танки и самоходные орудия, а также немногочисленные транспортеры с пехотой. Некоторые машины срывались с положенных мест и, поднимая тучи брызг, исчезали под водой. Никто не и не думал останавливать железный поток, занимаясь безнадежным делом спасения экипажей. Лента понтонов рассыпалась по эшелонам, что громадным веером шли к видневшемуся вдалеке берегу.
      Выплюнув последнюю партию танков, "Черный принц" захлопнул пасть и легко, будто с удовлетворением облегчившись, с ревом взмыл в небо. Выйдя на высокую орбиту, он включил мощные туннельные ускорители и исчез из пространства этой захолустной планетной системы.
      Передовая автономная группировка высажена. Корабли Директории прибудут сюда только при получении положительной информации, свидетельствующей о целесообразности продолжения экспансии, - вести о выполнении поставленной боевой задачи.
      
      
      Этого величественного зрелища Рик не видел, так как находился в глубине материка. Он уже неделю находился здесь, обеспечивая десант необходимыми разведывательными данными.
      Мощная танковая группировка сепаратистов окопалась в глубине пустыни. Это был последний анклав "кочующих" сепаратов. Более того - как оказалось, эта планета была местом зарождения движения.
      Рик с досадой думал о том, что если бы эти чертовы бунтари не остановились на отделении от Конфедерации своего собственного мирка, то переворота в Тринадцатом Промышленном Районе никто бы и не заметил. Кому какое дело до местного правительства? Никакого толку от этих окраинных сырьевых миров - одни накладные расходы.
      Но, с другой стороны, не распространись эта зараза по другим планетам - не было бы той странной и удивительной встречи...
      Рик стоял на высокой красноватой дюне, смотрел в желтое марево горизонта, курил и думал: как же это, все-таки, странно, что сумасшедшая судьба забросила его на родную планету Агнессы...
      Вот стой теперь и думай - что делать дальше?
      Хотя все уже было решено.
      Он снова пойдет на преступление. На этот раз - на такое, что никогда не будет ему прощено. Потому, что измена в Директории карается лютой смертью. Но какая разница - от чьей пули погибнуть?
      Вот он и курил, зная, что в спину ему ревниво смотрит добрый десяток стволов большого калибра.
      - Кочевник, Кочевник, я Корсар! - вдруг прошипела рация, - Как обстановка?
      Рик медленно поднес к пересохшим губам переговорное устройство. И произнес ровным голосом:
      - Корсар, я Кочевник. Все в норме. Действуйте по плану...
      
      
      
      Это было вчера. Он подходил к внешним постам лагеря повстанцев, задыхаясь от пыли и сплевывая песок, когда его схватили чумазые оборванцы в пыльных касках.
      - Кто ты такой? - со странным акцентом поинтересовался один из них, тыча в грудь Рику стволом огромного нелепого пистолета, напоминавшего старинный "маузер".
      - Отведите меня к командиру, - спокойно сказал Рик, - У меня для него важная информация...
      Оборванцы сдавленно засмеялись.
      - К командиру ему надо! - воскликнул один из повстанцев, - А, может, ты ошибся адресом? И тебе надо к генералу Монкаде?
      Эти слова вызвали среди остальных бурю восторга. Рик недоумевающее оглядел их:
      - Я не знаю никакого генерала Монкаду. Мне нужен команданте Эстобан...
      Оборванцы продолжали смеяться и тыкать в него стволами своих пистолетов. Рик терпеливо ждал, пока это необъяснимое веселье не утихнет. Наконец, он не выдержал и крикнул:
      - Да придите ж в себя, идиоты! На вас готовится нападение! Вас сотрут в порошок - всех до единого!
       Веселье мигом прекратилось. Один из повстанцев сделал недвусмысленное движение пистолетом:
      - Руки подыми! Ребята, обыщите его...
      ...Команданте Эстобан был весьма колоритной фигурой. Во-первых, был он огненно рыж, чем кардинально отличался от всех своих бойцов и носил огромные кудрявые бакенбарды. Во-вторых, он был огромен и толст. Но при этом толщина его вызывала не столько насмешку, сколько почтительность и даже некоторый страх. Возможно, это объяснялось слегка безумным взглядом из-под густых огненных бровей. Лицо его было в веснушках, и больше всего команданте напоминал своим видом какого-нибудь древнего викинга.
      Он восседал посреди какого-то импровизированного тронного зала внутри замаскированного железного ангара в большом самолетном кресле, выдранном, очевидно, из салона бизнес-класса.
      Вокруг него толпились люди в разношерстной военной форме, от чего создавалось нелепое впечатление сборища послов разных стран и планет у трона межзвездного императора.
      Рик старался держаться уверенно и твердо, что было весьма непросто. Узнав, кто он есть на самом деле, эти ребята могли бы его запросто расстрелять или повесить, а у него были еще планы на этой планете.
      - Ну, рассказывай! - прогремел грубый, под стать внешности команданте, голос, - Какая нелегкая принесла тебя сюда, и кто ты, черт подери, такой?!
      - Я дезертир. - глядя в глаза Эстобану, произнес Рик, - Вчера я покинул расположение части, чтобы найти вас...
      - Что за ерунду ты городишь?! - прорычал Эстобан, - Какой еще, к черту, дезертир? Ты, что, из города сбежал?
      - Наверное, один из генеральских отморозков, - предположил кто-то из окружения команданте.
      - Не надо предположений, - недовольно отмахнулся Эстобан. - У него еще есть язык, и он сам ответит... А не ответит - так зачем ему язык?
       Присутствующие зашлись в хохоте. Видимо, сказанное было шуткой. И эта шутка Рику не понравилась. Однако молчать действительно не имело смысла.
      - Я не знаю, о ком вы говорите, - сказал он. - Я не из местных. Я дезертировал из армии Директории...
      - Здесь много, кто дезертировал из армии Директории, - Эстобан презрительно сплюнул, - Постой, ты сказал, что покинул расположение части вчера...
      Наступила тишина. Все, будто оцепенев, уставились на Рика. Видимо, до этих легкомысленных тугодумов только начало доходить!
      - Да, я майор, вернее, бывший майор Директории, - твердо сказал Рик, - И войска Директории уже здесь. Вернее, здесь, в пустыне сейчас пока только разведывательное подразделение, откуда я и сбежал. Но завтра утром на планету высадится большой танковый десант...
      Рик помолчал, оценивая обстановку. Тишина стояла гробовая.
      - Продолжай! - сурово потребовал Эстобан.
      - Десант придет с моря. И сходу двинется прямо на ваш лагерь. Сначала через портовый город... Этот...
      - Иерихон, - тихо сказал кто-то.
      - Да, Иерихон. Затем бросок через пустыню прямиком сюда. У вас не будет никаких шансов. Вас сметут, как эту песчаную пыль.
      - Это мы еще посмотрим! - запальчиво воскликнул кто-то, но был остановлен властным жестом команданте Эстобана.
      - Допустим, ты не лжешь, - прищурившись, произнес Команданте, - Но почему же ты решил предать своих друзей-товарищей?
      - Они мне не друзья! - запальчиво воскликнул Рик, - А к вам пришел только потому, что в том самом городе живет самый дорогой для меня человек...
      Рик сам не поверил, что впервые произнес это вслух! И кому? Первым попавшимся негодяям!
      Однако слова Рика, очевидно, прозвучали для присутствующих довольно убедительно.
      - Можно проверить - кто у него там, в Иерихоне, - нерешительно предложил кто-то.
      - Так тебя туда и пустили, - презрительно возразил другой, - Да и времени совсем нет, если этот не врет...
      - Я не вру! - твердо сказал Рик. - В конце-концов, выслушайте меня, а потом сами решайте, что делать. Здесь, в лагере, ваша техника - просто груда хлама, отличный набор мишеней. Сзади - скалы, слева - овраг, через который вашим танкам не выбраться. И вся площадь лагеря - как на ладони, если знать, откуда вести по ней огонь...
      - А ты, я вижу, хорошо владеешь обстановкой! - недобро произнес Эстобан.
      - Еще бы, - фыркнул Рик, - Я уже полчаса твержу вам, что я из разведотряда! Про вас все уже известно, вы разложены по полочкам, нанесены на карты и отправлены командирам наступающих бронетанковых эшелонов!
      В ангаре поднялся дикий шум. Все принялись размахивать руками и спорить, сопровождая реплики обильными жестикуляциями и грязными ругательствами.
      - А ну, тихо! - рявкнул Эстобан. - Всем заткнуться! Что же ты предлагаешь, майор?
      Рик дождался, пока утихнет шум и возбужденные повстанцы утремят на него лихорадочные взгляды.
      - Выход только один, - сказал Рик, - Остаться здесь - значит подписать себе приговор...
      - Ты предлагаешь эвакуацию? Бегство? - спросил Эстобан.
      - Нет, - покачал головой Рик, - Это не выход. У Директории троекратное превосходство в силе. И мощная электронная разведка. Вас рано или поздно загонят в западню и уничтожат. Да и топлива, как я знаю, у вас немного. Заправиться вы просто не успеете... Выход только один - встретить их на марше. На ходу самоходные орудия Директории бесполезны, танки будут идти быстро, в колоннах до точки прорыва, где они перестроятся в боевой порядок. Вот этого и нельзядопустить...
      - Где они планируют начать активное наступление? - быстро спросил Эстобан. Лицо его налилось краской, и сам он подался вперед, грозя выпасть из кресла всем своим могучим телом, облаченным в новенький пустынный камуфляж.
      - У Красных дюн, - ответил Рик, - Из-за них уже планируется начать огонь по слепой траектории...
      - Это в пяти километрах отсюда, - прикинул команданте. - Хорошо. Выходит, нам надо встретить их километров за десять?
      - Точно, Эсто! - воскликнул один из приближенных, - Это Большая Котловина! Мимо они никак не пройдут. А на возвышенностях можно занять позиции!
      - Да! - прорычал Эстобан и с такой силой ударил громадным кулаком по подлокотнику кресла, что тот жалобно крякнул, обломился и повис на куске ткани. - Мы встретим их в Котловине! А ты - ты будешь рядом! И если окажется, что ты солгал - я лично пристрелю тебя, как собаку!
      - Хорошо, - сказал Рик, - Но запомните самое главное: если эта автономная операция провалится, Директория не больше сунет сюда нос. По крайней мере, лет десять. Так что вам есть, за что сражаться...
      В ангаре снова поднялся галдеж, в котором приказы команданте тонули, словно камни в бушующем море.
      Рик молча любовался этим зрелищем. И вряд ли кто смог бы угадать, что за странная болезненная гримаса исказила его почерневшее и осунувшееся лицо.
      Это была улыбка.
      
      -3-
      
      Окутанное едкой вонью выхлопов механическое войско вылезло из воды на красный бетон. В другое время весьма образованный и любознательный полковник Франциско, что сидел на броне штабной машины, поинтересовался бы у аборигенов - отчего это у них такой удивительный красный бетон? Но сейчас любой из местных - потенциальный враг, и при виде посторонних человеческих фигур их надлежало отгонять или попросту срезать из штатных пулеметов.
      Поэтому полковник оглядывал набережную через закрепленный на каске электронный дальномер, одной рукой в кожаной перчатке вцепившись в скобу на башне, а другой - сжимая переговорное устройство, готовый в случае необходимости нарушить установленный режим радиомолчания.
      Про город этот было известно немного, и разведка не сильно дополнила скудную информацию: во-первых, его название - Иерихон, во-вторых, то, что некогда он был крупным промышленным портом и одновременно - курортным центром местного масштаба. Оба свои значения город потерял после двух полузабытых локальных конфликтов, известных как Первая и Вторая газовые войны. О последних ярко напоминал обгоревший хвост истребителя, что торчал на высоте метров двадцати из угла кубического здания с потускневшими объемными буквами "HOTEL".
      Да еще торчала над городом солидной высоты релейная башня с остатками оборудования космической связи.
      Вот, собственно и все, что могла сказать о городе его витрина.
      Танки сползали с понтонов и растекались по улицам, продолжая движение сквозь него, будто вода, сквозь дырявый брезент палатки. Город не интересовал военных. Путь армады лежал дальше, в пустыню. Полковник Франциско, человек артистического склада ума, довольно смело решил, что выход танков из этого города, а не на открытом месте, должен явиться неожиданным ходом для противника.
      Полковник наслаждался ощущением своей причастности к тем событиям, в которых ему отводилась роль первой скрипки. Ведь ему предстояло участвовать, возможно, в последнем в истории танковом сражении! Все коллеги шарахнулись, как черт от ладана, едва получили предложение возглавить эту автономную операцию. И только Франциско, потомственный офицер и знаток военной истории с восторгом ухватился за идею.
      Всю эту таковую рухлядь собирали по самым отсталым и заброшенным частям, чуть ли не по музеям. Просто мало кто в Генеральном штабе делал серьезную ставку на авантюру в Тринадцатом Промышленном Районе. Оттого и средства были выделены мизерные. Какие там ударные роботы и элитные штурмовые бригады! У них и без того хватало дел на периферии Директории, и довольствоваться пришлось лишь старыми добрыми танками.
      Зато экипажи полковник собрал - что надо! Самые отъявленные подонки, кровожадные мерзавцы и все, как один - добровольцы. Еще бы, не быть добровольцем, когда альтернатива у тебя одна: военный трибунал и штрафная рота. И это в лучшем случае. Поэтому ребята просто пылали энтузиазмом. Удача в операции служила бы индульгенцией от прошлых грехов и давала немалые материальные выгоды. Кроме того, с легкой руки полковника был распущен слух, что до прихода основных сил ближайшие города будут отданы на откуп бравым победителям...
      В восторженно-благодушные размышления полковника ворвался искаженный эфиром взволнованный голос майора, командира авангарда левого фланга:
      - Мой полковник! Тревога!
      - Что случилось? - сердито отозвался Франциско, - Почему нарушили радиомолчание?
      - Нападение на левом фланге! Повторяю, нападение...
      - Повстанцы?! - воскликнул полковник и чуть было не вскочил на ноги. Но танк тряхнуло на лопнувшем асфальте, и Франциско сел обратно, больно ударившись копчиком о выступ на броне.
      - Не знаю! Какой-то мальчишка стрелял в нас из гранатомета!
      - Какой еще мальчишка?! Что вы несете?
      В ответ рация отчаянно пискнула, а издалека донесся отчетливый хлопок взрыва кумулятивного заряда.
      - Внимание! - заорал в переговорное устройство полковник, - Продолжать движение! На агрессивные действия отвечать на ходу! Цель прежняя - выход в пустыню! Темп - максимальный! Особенно это касается авангарда!
      Над головой со звенящим свистом пронеслась пара реактивных снарядов. Полковник резко обернулся, от чего опасно хрустнули шейные позвонки. Один снаряд ушел в море, второй попал, аккурат, в катки тяжелой самоходной артиллеристской установки.
      Бабахнуло. Катки разлетелись в стороны, стукаясь о броню соседних машин. Самоходку повело, и она по спирали развернулась и вползла обратно в воду, где и замерла. Откинулись люки, и оттуда, в дыму и пламени, размахивая руками и хватаясь головы, полезли люди. Их крики заглушал рев моторов, которым теперь добавили еще оборотов.
      ... Танки шли сквозь город, обозначая направление своего движения выстрелами вдоль улиц - передовой танк простреливал направление, следующий отмечал выстрелом прохождение поперечной улицы в левую, а третий - в правую стороны. Пехота из бойниц своих транспортеров просто поливала окрестности потоками пуль. Редкие встречные машины отбрасывались в стороны и подминались гусеницами, как будто сделаны были они из тонкой цветной фольги. Одна из колонн уткнулась горящие обломки собственной авангардной машины, некоторые танки заблудились и принялись, слепо крутя башнями, словно в отчаянии, превращать все вокруг в груды дымящегося щебня.
      Но эти инциденты не имели значения для армады в целом, что перла и перла вперед, объезжая и сталкивая в переулки железные тела своих же подбитых собратьев...
      Когда многоклеточная железная гидра выползла в пустыню, оставшийся позади город был затянут синеватой дымкой гари, словно каким-то мерзким ядовитым туманом. Это поразительно контрастировало с удивительным по красоте желтоватым небом над дюнами, вид на которое открылся впереди, за огромной городской свалкой.
      Потрепанная негостеприимным городом армада вновь распределилась на стройные колонны самого устрашающего вида. Теперь железная змея неуклонно ползла к желтому горизонту, предвкушая сладостные минуты расправы над ничего не ведающей добычей.
      ...Местное солнце подбиралось к горизонту. Через пятнадцать минут колоннам предстояло выйти на точку перестроения в боевой порядок. Сейчас было время, когда предполагалось выйти из режима радиомолчания. Если бы не чертов Иерихон...
      - Кочевник, контрольная точка! - отрывисто сказал полковник в рацию.
      - Корсар, все по плану, - эхом отозвалась рация.
      Полковник Франциско смотрел на медленно темнеющее небо. Красивое здесь небо. Никогда он такого не видел. Как и этих удивительных бабочек... С ума сойти - бабочки в пустыне, и столько! Бабочки, сопровождающие танковую колонну! Это потрясающе! Надо будет как-нибудь написать об этом в мемуарах. Эти взяться за книгу, черт возьми?..
      Франциско, позабыв о предстоящем бое, горящими глазами смотрел, как над головой, переливаясь в лучах заходящего солнца, кружились тысячи крылатых созданий...
      Колонны вползали в котловину. Все - это начало финишной прямой. Из-за этого холма выползут уже изрыгающие огонь танковые клинья под прикрытием мощной поддержки артиллеристских установок...
      ...Бабочка взмахнула своими радужными крыльями прямо перед глазами Франциско. Взмахнула сильно - ветром от них полковника подхватило, понесло по воздуху и бросило на теплый песок. И тем же песком присыпало сверху.
      И только после этого он услышал оглушающий грохот взрыва. А потом взрывы слились в один непрерывный, разрывающий перепонки гул.
      Полковник с трудом встал на четвереньки и пополз к своему танку. Тот остановился в нескольких метрах - взрыв прогремел совсем рядом. С брони спрыгнули адъютант и связист, бросившись на помощь командиру.
      - Вы живы, полковник? - донеслось до Франциско откуда-то издалека.
      Он помотал головой, стараясь прийти в себя. И поднял голову.
      - Связь! Связь давай! - зарычал он.
      Ему кинули плотную коробочку переговорного устройства. Оно разрывалось десятками голосов:
      "- Здесь засада!
      - Я не вижу их! Мать их, так раз так! Где они?!
      - Вон, из за холмов прут! Да мы здесь, как утки в тире! Даже развернуться негде!
      - Заряжай! Бронебойный, мать твою!.."
      Полковник надсадно откашлялся и заорал:
      - Прекратить панику! Занять круговую оборону! Флангам и авангарду - прорываться вперед, докладывая обстановку! Мы должны знать, что там творится!
      Он щелкнул переключателем частоты:
      - Кочевник, кочевник! На нас напали! Что происходит?
      Эфир молчал.
      - Кочевник!!! Да будь же ты проклят, гад! Кочевник, ответь!
      - Полковник, нас предали! - крикнул адъютант.
      Он сжимал в руках ручной пулемет с волочащейся по песку лентой, и обшаривал тускнеющие в сумерках окрестности безумным взглядом. Еще темнее делали пустыню многочисленные вспышки взрывов, ослепительным контрастом бьющие по глазам.
      - Авангард! - кричал полковник, уставившись в рацию остекленевшими глазами. - Что там, впереди, авангард?
      - Не видно ни черта! - невнятно шипела рация. - Ага! Вот они! О, боже, да это просто...
      - Авангард!
      Эфир наполнился скрипом и бульканьем. После чего разразился отчаянным бессвязным потоком звука:
      " ..мы увязли, тут зыбун! Отгоните эти гробы, и покажите нам направление, мы их накроем... На! На!! На!!! Получай!!!
      ...Да тяги у нас полетели, говорю же....Выкатывайтесь на воздух, иначе сгорим... Мама, мама, мама...
      - Уводите ....колонну....
      - У меня приказ, я остаюсь на месте!
      - Подотрись своим приказом, сука!
      - Наводка горизонтальная, башня двадцать...
      - Не дышит!.. Рико!
      - С ходу бери, с ходу! У меня рассыпались гусянки на этом песке, все пальцы повылетали...
      - Фанданго?
      - Вот они! Выстрел! Бронебойный, я сказал!
      - Я нашел от него только башню. А это чье?
      - Дайте поддержки-ииииии!Пошел на... с моей частоты!
      - Злодей, на тебя паек у Бандита!... В борт его! Огонь!
      - Да мы же все сгорим, как забытые котлеты! Дайте цели,!
      - НЕНАВИЖУ ВАС, БУУУДЬТЕ ВВВЫ ПРОКЛЯТЫ, КТО ЖЕ ТАК ВОЮЕТ ГДЕ ПЕХОТА..."
      - Выходите из боя, вы с ума сошли!
      - Он горел как канистра, и у него глаза лопнули от огня, и он кричал...
      - Снаряд! Кумулятивный давай!
      - Я не плачу...
      - Досылатель!
      - Наблюдаю эскадрон на склоне, они нас видят сверху... Захват цели!
      - Абукир, задняя передача и выкатывайтесь из этой дыры! Абукир!
      - Фанданго!
      - Блумер!
      - Командир, от них остались одни позывные... командир...
      - Выстрел! Подсветить вам небеса?!
      - Клодио, брат, я не могу остановить этот бой, пока они не выжгут друг друга..."
      
      
      Рик быстро, как только мог, полз по холодеющему песку. Едва завязался бой, он сумел незаметно удрать от сепаратистов, увлеченных расправой над ставшей беззащитной армадой Директории. Когда движения пресмыкающегося окончательно лишили его сил, Рик поднялся на ноги и, пригибаясь, побежал туда, где заранее обустроил себе свой собственный наблюдательный пункт.
      Он скатился по осыпающемуся песку с небольшого обрыва и упал в маленькую ложбинку на скальном выступе - единственном, что проступал из песка, несколько возвышаясь над Котловиной. Он быстро нашарил и раскрыл рюкзак. Здесь у него были ночные окуляры и еще кое-то необходимое. Надев окуляры и маленький наушник портативной радиостанции, Рик принялся жадно вглядываться в результаты собственного разрушительного труда и слушать то, что творилось в эфире.
      Некогда мертвая и пустая Котловина теперь представляла собой мешанину подвижной и горящей, разбитой бронетехники, а также немногочисленных пехотинцев, что совершали, вроде бы, совершенно бессмысленные перемещения...
      Вначале Рику показалось, что его план удался на все сто процентов. Засада действительно явилась полной неожиданностью для полковника. Рик специально не выяснял ни имени, ни каких-либо иных сведений о руководителе операции. Достаточно было позывного. Ведь куда проще сдать врагу что-то обезличенное, механическое, вроде древних смрадных танков, чем живых людей. Однако, ему не привыкать...
      Всматриваясь в то, как развивалось сражение, и слушая радиопереговоры танкистов Директории, Рик понял, что зря он сделал такую серьезную ставку на повстанцев. Те так и не смогли толком воспользоваться чрезвычайно удобной для себя ситуацией и замкнуть кольцо. Даже отсюда становилось понятно, что сепаратисты упустили инициативу. Группа танков Директории, дав задний ход, вырвалась на волю, и, пройдя по правому флангу, зашла в тыл противника. Сепаратистам удалось отбиться и подбить все эти машины, но смельчаки успели передать командиру сведения о расположении противника, а также отвлекли на время огонь на себя и даже уничтожили пару окопавшихся самоходок.
      За это время полковнику удалось кое-как перестроить танки в нормальный боевой порядок и двинуть их, как и подобает, эшелон за эшелоном, на коварного врага. Из центра котла, по переданным погибшими танкистами координатам принялась лупить самоходная гаубица. Впрочем, это продолжалось недолго, так как кто-то меткий успокоил ее противотанковой ракетой. Однако же, нервы у сидевших в засаде не выдержали, и несколько танков сепаратистов ринулись сквозь строй наступавших, норовя расстрелять их на ходу в менее защищенные, чем лоб, борта.
      Началась настоящая свалка, в которой постепенно становилось неоспоримым преимущество танкистов Директории. Сепаратисты и не думали разумно маневрировать с тем, чтобы сохранить былое преимущество. Они просто лезли на рожон, за что их прилежно наказывали приземистые и длинноствольные истребители танков. Скрепя зубами Рик смотрел, как приходят в себя войска Директории. А, значит, его план рассыпается в пыль.
      Рику вовсе не было нужно, чтобы с этой планеты была отправлена радостная весть о победе, а следом - пришла собственно Директория, теперь уже всерьез и надолго.
      Нет! Это была ЕЕ планета. И Директории здесь не место. Потому что ОНА ненавидит Директории. Потому что это ЕЕ планета.
      И именно по этому в страшное сражение бронированных монстров сейчас вмешается третья, еще более страшная сила.
      Рик стиснул зубы. Все ждать больше нельзя. Надо сделать это сейчас, пока все они собраны воедино, в назначенном им Риком месте.
      Он сунул руку в рюкзак и извлек из него тусклый металлический пульт.
      Ему уже приходилось нажимать на кнопку. И теперь сделать это гораздо легче. Потому, что он понял, что ни одна жизнь, ни тысячи жизней в этом мире не могут быть ценнее одной-единственной ЕЕ жизни.
      И Рик нажал на кнопку.
      Однажды какой-то негодяй заманил в ловушку его товарищей и сжег нажатием на такую же вот кнопку. Теперь таким же подонком, заманившим в единую ловушку и врагов, и бывших товарищей, был он. Только он - еще хуже. Потому, что такого термозаряда, который даровал бы всем мгновенную милосердную смерть, Рик не смог провезти на эту планету.
      Он коснулся кнопки. И ослепительное пламя взвилось из центра котловины, вспухло гигантским огненным пузырем, расползаясь к окраинам и щелкая танками, словно жареными семечками на сковородке.
      Эфир в наушнике взвыл жуткими воплями. В них было столько боли и отчаяния, что Рик почувствовал: он сходит с ума.
      И, закрыв уши руками, он закричал от ужаса.
      ...Рик потерял сознание еще до того, как невдалеке взорвался тягач с боеприпасами, и его обмякшее тело вышвырнуло из укрытия. Горячий песок принял его в свои мягкие объятья.
      А над головой метались, падая и теряя опаленные крылья, испуганные бабочки.
      
      - 4-
      
      Рик, шатаясь, шел по ночной пустыне. Пронзительно чистое небо слепило чужими созвездиями, позволяя обходиться без окуляров. Где-то за спиной догорали остатки двух спекшихся воедино танковых армий. О них Рик думал совершенно отрешенно, словно гибель бронированных армад не имела к нему никакого отношения. В том мире, в котором теперь существовал Рик, так оно, в общем, и было. Все его прошлое осталось позади, обратившись в ничто, словно выжженное термозарядом. Взгляд его был устремлен вперед, а ум - очищен от угрызений совести и сомнений.
      Он шел туда, где тихо и мирно, даже не вспоминая о нем, жила Агнесса. Так, во всяком случае, казалось Рику. Он не знал, как появится перед ней, что скажет, и что услышит в ответ. Это было впереди, за темными дюнами под дивными колкими звездами...
      В ночном небе раздался далекий незнакомый звук. Он нарастал, приближаясь, и вскоре вдалеке стал виден его источник.
      Вначале по склонам барханов пробежал длинный тонкий луч, а следом, низко над землей пронеслась вереница веселых огоньков. И вдруг резко, изогнувшись ярким ожерельем, ушла в небо.
      - Что это? - сам у себя заворожено спросил Рик.
      - Это Караван, - послышался сзади насмешливый и несколько гнусавый голос, - Сразу чужака видно...
      Рик резко обернулся, пытаясь одновременно выдернуть из кобуры пистолет. Но эта его попытка была пресечена коротким и веским ударом в переносицу.
      Рик потерял сознание.
      
      
       Когда он открыл глаза, было уже светло. Видимо, потрясенный последними впечатлениями организм использовал отключение сознания "на полную", чтобы прийти в себя и восстановиться.
       Нежный солнечный свет струился через маленькое окно под потолком тесной кирпичной каморки. Судя по толщине стены и решетке на окне, каморка не была простым сараем - скорее помещением для особо приглашенных гостей, выделенным в массиве какого-то серьезного здания.
       Рик медленно поднялся с жесткого тюфяка и спустил ноги с деревянных нар на цементный пол. Сразу же заныла переносица и нижняя часть лба. Он потрогал. Нос, вроде бы, не сломан.
       Рик огляделся. Кирпичи стен были плотно исписаны, а точнее - исцарапаны самыми разнообразными изображениями. Здесь были и обычные календарные заметки - столбцы перечеркнутых черточек, и обильно исторгнутые "художниками" проклятья, и неумелые рисунки различной тематики. Особенно поразительным выглядел выдолбленный в стене барельеф скорбного человеческого лица, покрытого копотью, видимо, от свечки. Рик как раз бездумно изучал стены, когда лязгнул замок, и железная дверь каморки скрипуче отворилась.
      Помещении появилось двое: оба в военной форме незнакомого образца и неизвестными Рику знаками отличия, с устаревшими автоматами на ремнях. Однако не это привлекло внимание пленника. Было кое-что другое, вызвавшее удивление и тревогу: на лицах обоих были одинаковые облегающие брезентовые маски, полностью скрывающие лица вошедших и переходящих книзу в надсадно шипящие подобия респираторов. Глаза их прятались за отблескивающими красным круглыми окулярами. Теперь Рик заметил еще и большие цифры номеров, нашитых на грудные карманы и рукава формы.
      - Проспался? - приглушенным голосом поинтересовался один из вошедших. - Это хорошо. Значит, готов к серьезному разговору. А теперь - не дергайся...
      - Разговору - с кем? - поинтересовался Рик.
      Ему не ответили. Вместо этого грубо напялили на голову черный тканевый мешок. Рик не стал сопротивляться, положившись на собственную интуицию. Так подсказывала, что расправляться с ним пока не собираются. Мешок был из тонкой материи и позволял свободно дышать и даже кое-что видеть сквозь ткань. Это было странно - зачем надевать мешок, если он не мешает все видеть?
      Только, когда его вытолкали на свежий воздух, Рик понял: мешок нужен был для того, чтобы не могли видеть его собственного лица. Все, кого он и его конвоиры встречали на своем пути, были в таких же жутковатых брезентовых масках.
      Выйдя через низкий дверной проем, они оказались в обширном внутреннем дворе, образованном длинными двухэтажными строениями. По верхушкам крыш тянулась спираль колючей проволоки, в углу, возвышаясь над строениями торчала караульная вышка на четырех опорах, с пулеметом и прожектором в комплекте. А на длинном флагштоке посреди истоптанного пожелтевшего газона развевался странный флаг - зеленый, с большой круглой дырой посередке.
      Рик даже не стал строить по поводу увиденного никаких собственных предположений. Он просто плыл по течению, а точнее - топал болящими после вчерашней беготни ногами.
      Путь его оказался не слишком далек и завершился у стены одного из зданий, которые, как было теперь видно, образовывали собой правильный пятиугольник. Это здание, в отличие от прочих, сложенных из красного кирпича, что имели довольно унылый казенный вид, было не красным, а крытым несколько потускневшей желтой штукатуркой. Первый этаж его выходил во двор довольно живописной галереей во всю длину, с изящной колоннадой и широкой аркой.
      Аккурат под аркой был установлен стол, накрытый ослепительно белой скатертью. Стол был накрыт для обеда единственной персоны, с самым аристократическим изыском.
      Персона, сидящая за столом, представляла собой сухощавого, но крепкого с виду человека все в той же серой форме, только украшенной дикой расцветки огромными эполетами и развесистыми аксельбантами. Рика уже не могло удивить то обстоятельство, что на лице человека была все та же брезентовая маска, только в отстегнутой для еды нижней частью. Позади стола по стойке "смирно" замерло двое безликих солдат.
      Человек небрежно махнул рукой в которой сжимал вилку, и принялся колдовать над собственной тарелкой, отправляя в ротовое отверстие кусочки еды. Под колени Рику ткнулось что-то твердое, и провожатые мягко, но с силой усадили его на неизвестно откуда взявшийся стул. Ничуть не спеша, человек как следует, закусил, запил съеденное водой из большого бокала, после чего аккуратно промокнул губы салфеткой.
      После чего одним движением, со щелчком вернул на место нижнюю часть маски. И водрузил на голову небольшую, сверкающую, как на параде, каску.
      - Рассказывай, - предложил человек несколько искаженным голосом. Очевидно, маска предполагала сокрытие не только лица, но и голоса.
      - Что же мне рассказывать? - пожал плечами Рик.
      - Как это - что? - обладатель аксельбантов склонил голову на бок. - Рассказывай, кто ты, откуда, с какой целью шел в мой город...
       - А почему я должен рассказывать что-то человеку, которого мне даже не представили? - неожиданно для самого себя, дерзко возразил Рик.
       Чем вызвал немедленный гулковатый смех сидевшего за столом. Рик почувствовал, как в его плечи впились пальцы конвоиров. Хозяин - а человек за столом, несомненно, был здесь хозяином - сделал конвоирам неопределенный жест, после которого над ухом прозвучало:
       - Арестант, ты имеешь честь разговаривать с господином генералом Монкадой, покровителем города Иерихон и окрестностей.
       - А... - несколько двусмысленно отозвался Рик. - Тогда все понятно...
       Генерал Монкада, как оказалось, не страдал чрезмерным любопытством, а потому не заинтересовался, тем, что именно стало понятно Рику. Вместо этого он повторил свой первый вопрос:
       - Итак, кто ты, откуда и с какой целью здесь?
       - Я прибыл сюда с отдельным танковым корпусом Директории, - почти честно ответил Рик.
       - Это я и так понял, - усмехнулся Монкада, - По твоей форме и вони со стороны Котловины. Поставлю вопрос конкретнее: какие функции ты выполнял в десанте Директории?
       - Разведка, - сказал Рик.
       И, секунду помедлив, добавил:
       - Передовой танковый разведывательный эскадрон.
       Рик решил подстраховаться. Лучше сказать часть правда, чем втянуться в откровенную ложь и погореть на этом. Скрыть, что он разведчик, будет трудно - неизвестно, что это за люди, насколько они хорошо знают прикладную армейскую психологию. А ведь однажды могут проявиться специфические рефлексы и предательские спонтанные поступки. Оперативную разведку боятся и ненавидят, как некую демоническую силу, безнаказанную и всесильную, - так могут запросто поставить к стенке, от греха подальше. Армейский же разведчик - это тот же солдат, труженик войны, только работающий в более опасной области...
       - Это хорошо, что разведчик, - оживился генерал, - разведчики нам нужны...
       - В каком смысле - нужны? - эти слова не очень понравились Рику. Неужели из него будут насильно выжимать информацию?
       - Нужны моей маленькой армии, - пояснил Монкада. - В качестве специалистов.
       Рик удивленно переваривал услышанное.
       Странный, он, этот генерал. Хотя не намного странней, чем его армия в жутких намордниках. Как же это так можно - верить на слово первому встречному, да еще и потенциальному врагу?
       Примерно в этом контексте Рик и задал вопрос генералу.
       - Ничего странного, - ответил генерал. - Кто только у меня не служит. Сказать по правде - я сам не знаю большинство из тех, кто служит в моей армии. Для этого мы все и носим эти маски. И я не вижу твоего лица, также, как и ты - моего. Ты уже, наверное, понял, что это - неспроста. Мы - особая армия. Мы - армия призраков...
       Монкада указал пальцем на флаг, сквозь который легко проносился ветер.
       - Наша армия будет существовать до тех пор, пока понадобится этому городу. А потом исчезнет. Никто из нас не хочет смотреть в глаза другому после того, что принято было делать на войне...
       Генерал помолчал, барабаня пальцами по скатерти и добавил:
       - Кроме того, ты ведь не будешь спорить с тем, что в "блэк-джек" скорее выигрывает тот, кто скрывает свои чувства за темными очками...
       Рик пытался уловить глубинный смысл сказанного и не мог. Странная, все-таки, планета, этот Тринадцатый Промышленный Район.
       И хорошо, что этот генерал не мог видеть, как под темным мешком лицо Рика расползается в довольной улыбке. Все-таки, ему и вправду везет! Нежели ему вот так, сразу, предстоит стать важной фигурой в этом мирке, где ему предстоит искать свою Агнессу? Да, воистину, насчет карт и удачи этот Монкада выглядит пророком...
      
      -5-
      
       Может, генерал Монкада и не был пророком, однако ж и дураком назвать его было трудно. Зря Рик представлял себе собственное будущее в городе Ирерихон, что на берегу лазурного безымянного моря, в столь радужном свете.
       Солдаты Армии призраков, как они и впрямь себя называли, были безлики, но не неподконтрольны. Один лишь генерал мог позволить себе прилюдно поесть, не опасаясь частично оголить кожу лица. Прочие солдаты, сержанты и офицеры не имели даже такой возможности.
       Рано утром и вечером, перед отбоем, сержант учебного взвода, в который немедленно был зачислен Рик, делал стандартный обход. Солдаты, понурив головы, сидели на длинных скамейках, а сержант, тяжело сопя и хлопая клапанами маски, оглядывал затылки новобранцев. Ему надлежало ежедневно ставить на ремни маски массивные свинцовые пломбы, а вечером проверять их сохранность. В связи с этим есть приходилось только два раза в день - утром и вечером, перед сном, в собственных, тесных, как соты, кельях. Имен же солдатам не полагалось - только специальные индивидуальные номера.
       Все это оказалось жутко тяжело даже для матерого разведчика Рика. Особенно страдало лицо, пока, пока приспосабливалось к маске, которую носил до него кто-то другой. Номер ему достался тоже от прежнего хозяина, убитого в какой-то переделке. Теперь Рик получил очередное в своей жизни имя - он стал Шестьсот Седьмым.
       Командование этой необычной армии позаботилось о пресечении дезертирства: в маске прятался передатчик, указывающий на местонахождение носителя. По нему так же можно было предположить, не снял ли солдат маску.
       ...Первую неделю Рика не выпускали за пределы внутреннего дворика Красных Казарм (так называлось это пятиугольное сооружение). Несмотря на годами выработанные сдержанность и терпение, Рик постепенно начал чувствовать, что близок к нервному срыву.
       Ведь он постоянно думал о ней. О той, что жила за этими красными стенами, в таинственном городе под названием Иерихон. Воображение начинало рисовать бредовые картины городских улиц, населяя их мистическими персонажами, от которых скрывают собственные лица люди генерала Монкады. А может, он никакой не генерал, а сам дьявол?! Иначе как объяснить то мрачное состояние безысходности, в которое постепенно приходил Рик?
       ...До тяжких последствий, все же, не дошло. В составе патруля Рик, наконец, вышел в город.
       Они мерно вышагивали по пыльным мостовым, оглядывая окрестности. Все-таки, маска теперь сидела получше, и давала даже некоторый положительный эффект, так как здорово очищала и охлаждала горячий воздух. Рик во все глаза смотрел по сторонам, пытаясь встретить знакомое лицо. Но, конечно же, вероятность встретить ее в первый же день была мала. И Рик что было сил старался вжиться в томную атмосферу этого некогда оживленного города, чтобы лучше понять ЕЕ, наполнить собственное существо теми же видами и запахами... Но маска плохо пропускала запахи - разве что остатки чадящей вони от недавно подбитых танков, что попадались то и дело на пути патруля.
       - Молодцы ребята! - довольно пробубнил Восемьдесят Первый. - Показали этим директорским выскочкам! Смотри, как в борт залепили из гранатомета, а? Просто прелесть!
       - Жаль, что они быстро прошли, - с сожалением произнес Триста Шетснадцатый. - Я только успел сбегать за ракетометом, а их уже и след простыл...
       - Ничего, сепараты в пустыне им здорово врезали, даром, что такие же мерзавцы, - заметил Восемьдесят Первый. - Ты не обижаешься, а, Шестьсот Седьмой?
       - Ничуть, - легко отозвался Рик.
       - Ну, и правильно - чего обижаться? - сказал Восемьдесят Первый. - Из той гнилой клоаки ты попал в самую справедливую армию на этой планете...
       - А что, здесь остались еще какие-то армии? - поинтересовался Рик.
       - А кто его знает, - пожал плечами Триста Шестнадцатый. - Последний раз, еще до сапаратов, сюда пытались высадиться каратели с архипелага Сан-Себастьен. Тогда как раз заканчивалась Вторая Газовая война, и архипелаг пытался взять реванш. Наши правительственные войска, помнится наложили полные штаны и смылись в Палангу, откуда проводилась эвакуация. Ну, мы тут все решили, что нам крышка - я тогда работал здесь, в порту сезонным рабочим. А куда мне деваться? Премиальные так и не успел получить, в кармане ни кредита - кому я в Паланге нужен? А каратели уже авиацию запустили, утюжат порт по полной... Как сейчас помню - прямо на меня заходит так звено штурмовиков. Все, думаю, крышка - не могу сдвинуться с места, как будто ноги заморозило от страха. А, может, штурмовики гипнотроны врубили - не знаю. Только вижу - прямо из-за спины - "ш-ш-ш!" - одна за другой пять ракет пошли, чуть ли не в упор! И те, видимо, так струсили, что противоракетный маневр превратили в настоящий цирк: два самолета дернулись друг на друга и, как бараны - бац! - лбами! И все ракеты перестроились на третьего. Куда уж тут уворачиваться... Кстати, этот третий, до сих пор на набережной, прямо из "Хилтона" торчит. Два пилота успели катапультироваться, и знаете, сдается мне, что затесались они к нам, Призракам, служить... М-да... А тогда, помню, обалдевший, я поворачиваюсь - и видение перед глазами чудное: стоит генерал наш Монкада, в парадном мундире и в пустынной маске, а в руках у него ракетомет дымится... Вот, как не пойти за таким человеком?..
       - Красиво рассказываешь Триста Шестнадцатый, - сказал Восемьдесят Первый, - только сразу видно: не было тебя при высадке карателей, а пересказываешь ты россказни Двадцать Пятого. Тот и впрямь, похоже, был, только приврать сильно любит. Штурмовик-то был один. Правда, его действительно сбил генерал - сам видел. Обратился он тогда к населению по радио, и сказал: "братцы, мол, все выходите на спасение святого нашего города Иерихона! Знаю, не велит Господь наш стрелять в своего ближнего, да и как потом в глаза родным и знакомым смотреть? Но вон стоит грузовик со спецснаряжением, идите и возьмите себе по маске. И будете вы наедине со своей совестью и Господом, даже я, ваш генерал, не буду видеть ваших лиц".
       - И что, много народу пришло? - поинтересовался Рик.
       - Из Города? Черта с два! У нас очень набожный народ, стрелять не любит. А по правде - ленивый просто очень. Все равно людям, чья власть будет. Но несколько человек, все же, пришло. Да и генерал, я думаю, неспроста маску надел. Думаю, из местных он тоже. Не хочет, видать, осуждения родни. У нас любят человеку на всю жизнь ярлык вешать...
       - И как же вы атаку этих самых карателей отбили? - спросил Рик.
       - Веришь, нет - до сих пор понять не могу, Шестьсот Седьмой! - воскликнул Восемьдесят Первый. - Нас - человек сто, а их - тысячи три, не меньше! Да еще несколько боевых роботов, с десяток танков... Когда ваша Директория на набережную полезла - у меня аж сердце упало: будто в прошлое попал... А тогда мы просто свезли на берег брошенное армией вооружение, установили, пристреляли, и как жахнули из всего этого по первому эшелону десанта - тот сразу призадумался, не деза ли про бегство гарнизона? Только они очухались, да снова полезли, как встал генерал Монкада и завопил страшным голосом: "Смерть! Смерть!" Т
      Тут у нас крышу и сорвало - все, как один, заорали, выскочили на берег и помчались к воде. Бегу, помню, и спокойно-спокойно так прощаюсь с жизнью. И не страшно совсем - потому, что впереди бежит Монкада, в парадной форме, с золотыми эполетами и манит нас, словно он святой какой! Тут и каратели, видимо, почувствовали неладное: еще бы, бегут на них какие-то безумцы в противохимических масках! Так они, с перепугу побросали танки и роботов, видимо, кто-то от одного нашего вида дал сигнал "газы!" А газов в ту войну боялись до желудочных колик - столько народу перетравили, чуть не половину населения планеты. Видимо, каратели решили отойти, да чуть позже вернуться. Только вот ждем мы их уже лет десять, армию собрали, вымуштровали. Только идет никто. Пару раз сепараты было сунулись, да ушли восвояси, унося убитых и раненых. А потом и Директория заявилась. А так - разные мелкие банды, да и только...
      Незаметно патрульные вышли к Главной площади. Редкие прохожие шарахались от них, стараясь нырнуть в переулок или незаметно прошмыгнуть по стенке. Один раз навстречу попался грузовичок, но резко затормозив и хрустнув коробкой передач, уполз прочь задним ходом.
      Площадь, несмотря на запустение, выглядела величественно. Ее окружали все еще красивые здания с богатой колоннадой и многочисленными рельефами, широкие лестницы создавали изящные перепады высот.
      А посередине стоял не очень высокий постамент с горделиво стоящей фигурой, но, почему-то без головы. А так в ней хватало всего - и выпуклых орденов, и аксельбантов и горделивой осанки...
      - Памятник генералу Монкаде, - благоговейным голосом поведал Рику Восемьдесят Первый.
      - А почему без головы? - удивился Рик.
      - Памятник еще не готов, - ответил Триста Шестнадцатый, - Скульптор долго думал над образом, пока не погиб при невыясненных обстоятельствах...
      - Говорят, он видел лицо генерала, - поведал Восемьдесят Первый. - Все думал, как воплотить образ героя, не нарушая тайны личности. А потом его, художника, нашли на городской свалке, привязанного к шесту, в такой же позе, как генерал на постаменте. И тоже - без головы...
      - За что его? - без особого интереса поинтересовался Рик.
      - Да, узнать, наверное, хотели, кто он таков на самом деле, наш генерал, - сказал Восемьдесят Первый. - А Монкада, помнится, переживал по этому поводу очень...
      - А кто хотел узнать про генерала - сепаратисты? - спросил Рик.
      - Да, не думаю, - пожал плечами Восемьдесят Первый, - Скорее, свои же, горожане. Их ведь этот вопрос волнует побольше прочих...
      - Ну и нравы у вас в Иерихоне! - уважительно произнес Рик.
      - Да уж, - серьезно ответил Восемьдесят Первый, - Строгий народ. Но не все...
      В отдалении низко ударил церковный колокол. Мимо пронеслась толпа мальчишек, что совсем не боялись патрульных и смотрели на них больше с любопытством, чем с надлежащим почтением.
      
      
      ...А однажды вечером, неожиданно легко, Рика отпустили в увольнение. И Триста Шестнадцатый потащил его по злачным местам. А точнее - находящийся под покровительством генерала Монкады бар. А еще точнее - некое кафе "Констриктос", где напитки считались проверенными и одобренными начальством.
      Они подошли к стеклянным дверям кафе под яркой вывеской, и стеклянные двери радушно распахнули перед ними свои объятья. Помещение было залито приятным светом, играла тихая музыка, и бодро зазывал клиентов механический бармен.
      - Нам по двойному "Цепеллину"! - потребовал Восемьдесят Первый и пояснил Рику:
      - Это адское лучшее зелье, которое умеет мешать этот злобный маленький автомат...
      Неожиданно широкая грудь искусственного "бармена" откинулась в сторону и оттуда высунулась голова маленького сервисного робота с гибкими руками-шлангами, словно пересаженными от пылесоса.
      - Эй, господа военные, попрошу не обижать специалиста! - потребовал робот. - Не тоя я вам такого намешаю - добрым словом помяните Газовую войну...
      - Остынь, приятель, мы пошутили! - сказал Восемьдесят первый и поймал запущенный роботом по стойке стакан. - Смотри, Шестьсот Седьмой, как надо...
      Он ловко просунул коктейльную "соломинку" сквозь клапан маски.
      - М-м! - произнес он, - Божественно!
      Рик взял в руку стакан. И в эту секунду раздался женский голос:
      - Хорхе, что ты опять скандалишь? Я тебе говорила - не смей задирать клиентов!
      Рик выронил стакан. Тот хлопнулся об пол и разлетелся на сотню осколков, со звуком активированного термозаряда.
      - Я... Я заплачу... - выдавил из себя Рик.
      - Не стоит беспокоиться, солдатик, - сказала Агнесса и принялась собирать осколки тряпкой.
      - Я же говорил! Я же говорил! А ты мне не верила - восклицал робот по имени Хорхе...
      А он снова, как когда-то давным-давно, в далекой прошлой жизни, остолбенел, потеряв волю и голос. Он просто стоял и смотрел на НЕЕ. Видимо, так уж суждено, что холодный убийца становится глупым ребенком перед одной-единственной девушкой. А может, только желание вновь и вновь видеть ее не дает ему разрушить этот мир окончательно...
      А она скептически посматривала на безликого солдата в уже набившей оскомину уродливой маске.
      Может, это и хорошо, что он в маске. Не то выражение ее лица не было бы сейчас столь благодушным...Хотя - узнала б ли она его новое лицо?...
       ...Со второй попытки Рик затолкал в клапан "соломинку" и залпом высосал из стакана содержимое, не замечая ни вкуса, ни крепости "адского зелья".
       - Ну, ты даешь приятель! - одобрительно прокомментировал Триста Шестнадцатый. - Ты его прям, как воду. Смотри, только, не свались под стойку. А то он, бывает, так подействует... Причем, на всех по разному...
       Мысли Рика разбегались по стенам кафе, растекались по полу в поисках Агнессы. Та ушла куда-то и больше не появлялась. А Рик все стоял и видел ее перед глазами - словно та и не двигалась с места.
       - Эй, Шестьсот Седьмой! - обеспокоено произнес собутыльник, поводив ладонью перед окулярами маски Рика. - Ты чего это так оцепенел? Ты, вообще, живой?
       Рик вздрогнул. И посмотрел на приятеля.
       - Все в порядке, - сказал он, - А ну-ка, адский автомат, повтори мне того же самого...
      
      
       Это было очень странно. Казалось бы - он достиг своей цели, нашел ЕЕ. Но от осознания этого Рику почему-то не стало легче на душе. Если раньше он что было сил стремился разыскать ее, чтобы сказать ей тысячи прокрученных в голове фраз, то теперь все слова куда-то улетучились, а в голове осталась лишь звонкая пустота.
       Теперь он боялся.
       Боялся снять маску и начать разговор. Ведь, если раньше его вела надежда, то теперь никакой надежды впереди не оставалось. Только "да" или "нет". И никакой альтернативы отказу, кроме смерти - не важно быстрой расправы над самим собой или медленного угасания...
       Рик ждал - ждал непонятно чего. И вдруг с ужасом понял, что такое положение вещей его устраивает. Как будто генерал Монкада со своим призрачным войском был ниспослан Рику самим Сатаной для упражнений над его ослабленной душой и разумом.
      Он не хотел снимать маску.
      Так и началась эта странная полужизнь-полусон: служба ни на страх, а на совесть в Армии Призраков с редкими увольнительными, которые Рик неизменно проводил в кафе "Констриктос", ловя минуты и даже секунды, когда появлялась Агнесса. Бывали дни, когда она вообще не приходила - какие-нибудь выходные или отгулы. И тогда Рик сидел мрачнее тучи. Зато, когда она улыбалась ему - просто, как обычному клинту - он расцветал, чувствуя себя, словно на празднике в далеком детстве. Он не думал о том, что со стороны на его уродливой маске не видно этих перемен в душевном состоянии. Это не имело значения.
      Имела значении только она... И, казалось, так будет продолжаться вечность...
      
      
      - Солдаты, - просипел клапанами сержант, - Сегодня мы выходим в длительный патруль. Передовой дозор засек мародеров в районе Котла. Нам надлежит отправиться туда и провести ревизию - можно ли забрать и использовать что-то из того, что осталось после сражения. А заодно показать мерзавцам, кто хозяин в это районе...
      Рик почувствовал, что его бросило в жар. При упоминании о котле, он почувствовал себя неважно. Перспектива возврата на место преступления, о котором он всеми силами старался забыть, его не радовала.
      Но он уже был душою стопроцентным солдатом армии генерала Монкады. И приказ следовало выполнять.
      ...Они двинулись чрез пустыню. Словно поджидая их, поднялся ветер. Он норовил сбить с ног и швырял в лицо пригоршни пыли. Здесь стоило оценить выдумку с масками - они оказались просто незаменимой штукой. Рик шагал, преодолевая сопротивление ветра, который словно прислан был для того, чтобы не пустить его туда, где он по собственному порыву в секунду сжег тысячи людей.
      Наконец, показался край Котловины, и тут же, словно давшись, прекратил свои старания ветер.
      Это место местные жители уже успели перекрестить в Котел. Здесь и впрямь все напоминало о недавно бурлившем пламени. Все здесь было обгоревшее либо покрытое копотью: и обугленная земля, и почерневшие коробки танков, и обгоревшие кости, и запах пожарища, что проникал даже через фильтры пустынных масок. Хорошо, что не было запаха тления. Этого Рик мог не вынести.
      Они брели через ряды танков и молчали. Ревизия закончилась, так и не начавшись. Никому и в голову не пришло лезть внутрь этих величественных бронированных гробниц. Какое уж там поиск "полезного" на этом кладбище...
      Впрочем, не все думали так же, как солдаты армии генерала Монкады.
      - Смотрите! - крикнул Тридцать Восьмой. - Вон они!
      Все посмотрели туда, куда указывал солдат. Там, на холме, пригибаясь под тяжестью больших баулов, уходили прочь люди.
      Сержант даже не успел отдать команды, как вокруг засвистели пули. Все бросились за ближайшие таки. Стреляли откуда-то сзади, не давая высунуться.
      Рик полежал, судорожно вжавшись в черный песок. А потом заставил себя поднять голову. Звуки выстрелов запустили в его сознании какие-то забытые механизмы, и тело его вдруг напряглось, обрело уверенность и бросилось вперед.
      - Стой! - крикнул сержант, - Куда?!
      Но Рик уже снова был профессиональным оперативником, в рефлексах которого были заложены алгоритмы обмана стрелков-дилетантов. И Рик выскочил прямо перед одним из них, как раз, судя по звуку, расстрелявшим очередной магазин. Человек этот был невероятно грязен и черен: видимо, только вылез из обугленного чрева бронированной машины. У ног его валялся большой вещмешок, из которого высыпались потемневшие патроны, медали, золотые зубы...
      В глазах у Рика потемнело. Он зарычал.
      Мародер в ужасе попятился, судорожно пытаясь перезарядить автомат. Но не успел. Рик бросился на него и одним движением свернул тому шею.
      Вокруг взметнулись фонтанчики песка: со всех сторон по Рику открыли беспорядочный огонь. Рик жутко, по-звериному закричал и принялся, как безумный перебегать, от точки до точки, отвечая пулями на пули и навсегда затыкая эти смертоносные пасти. Он будто бы сражался с самим собой - тем бездушным убийцей, что хотел построить собственное счастье на смерти других людей. И он убивал себя. Снова и снова, с каждым застеленным им мародером. А когда тех уже не осталось среди живых, он выронил автомат и с изумлением уставился на собственные руки, словно не понимая, почему до сих пор жив...
      
      
      ...Его повысили до сержанта: генерал Монкада был доволен новым бойцом. Впрочем, он с самого начала не сомневался, что сделал в лице Шестьсот Седьмого выгодное приобретение. Человек, в одиночку спасший целый взвод и даже выполнивший все его функции, достоин того, чтобы немедленно принять над ним командование...
      По крайней мере, так он сказал, стоя перед строем разведроты.
      Рик равнодушно принял повышение и поздравления безликих сослуживцев. Единственное, чему он обрадовался, так это великодушно предоставленной возможности лишний раз выбраться в город.
      ...Он сидел, как обычно, за своим столиком, а перед ним стоял нетронутый стакан с "Цепеллином". Он ждал. Как всегда.
      Агнесса на этот раз не заставила себя долго ждать. Она появилась, быстро впорхнув в стеклянные двери и одарив Рика улыбкой: она уже привыкла к нему, как к этому разливочному барному автомату. Но на этот раз произошло нечто из ряда вон выходящее: она сама к нему обратилась!
      - О! - сказала она, - Я вижу, вас так быстро повысили до сержанта! Поздравляю! У генерала Монкады подобное случается крайне редко.
      - Спасибо, - дрогнувшим голосом сказал Рик. Надо же, она сразу заметила на его груди тусклый железный знак на толстой цепи. Да, этой девчонке палец в рот не клади!
      - Наверное, вы совершили какой-нибудь героический поступок, иначе и быть не может, - несколько кокетливо произнесла Агнесса, и Рик почувствовал странную ревность к тому сержанту в брезентовой маске, с которым он никак себя не ассоциировал, - Я знала одного сержанта...
      Агнесса вдруг погрустнела и отвела взгляд в сторону.
       - Присядьте, выпейте со мной, - предложил Рик с какой-то тоскливой щенячьей надеждой в голосе, которую не могли скрыть даже серьезные искажения голоса.
       Агнесса пару секунд колебалась. А потом присела напротив него, как-то боком, на самый краешек стула.
       - Эй, бармен!.. Ой, а что вы будете? - спросил Рик, в упор жадно рассматривая Агнессу.
       - Я? Не знаю, мне на работе не положено...
       - Тогда "Цепеллин" предлагать вам глупо... Будете ром с колой?
       - Да... Пожалуй...
       Ловкий Хорхе отправил на ближний к Рику край стойки стакан, так, что тот остановился в миллиметре от собственной гибели. Рик взял стакан и бережно поставил его перед Агнессой.
       - Пожалуйста, - произнес он, - Расскажите мне что-нибудь...
       - Что же вам рассказать? - удивилась Агнесса.
       - Ну... Расскажите про себя, хоть что-нибудь... - Рик смотрел ей прямо в глаза, хотя со стороны это было совершенно незаметно, - Хотя бы про этого вашего сержанта...
       Взгляд Агнессы скользнул по красноватым линзам окуляров и уперся в стакан, который она машинально вертела в руках.
       - Да, уж... - произнесла она, - Выбрали же вы тему... А впрочем...
       Она вздохнула и заговорила задумчиво:
       - Это была очень странная встреча. Не могу рассказать всех подробностей, но самое необычное заключалось в том, что он был сержантом Директории. А я... Скажем, занимала сторону сепаратистов...
       - Вы воевали за сепаратистов? - Рик грубо сыграл удивление.
       - Не совсем. Но он был врагом. Самым ненавистным, какого можно представить себе. Еще минуту назад был врагом, но... Что-то случилось... Я взглянула ему в глаза и поняла, что никогда не смогу его ненавидеть...
       - Вы... Любили его? - робко спросил Рик.
       Агнесса помолчала. Казалось, она углубилась в воспоминания.
       - Любила? Не знаю... Я до сих пор не могу определить возникшего тогда между нами чувства. Потом мы расстались, и я подумала, что вполне могла бы снова научиться его ненавидеть. Но... Мы встречались еще дважды. Я поняла, какой на самом деле он страшный человек... Вы не можете даже представить себе, насколько страшный... Но, увидев его, я сразу понимала, что прощу ему все...
       - Он... Достоин смерти? - тихо спросил Рик.
       Агнесса пронзила его насквозь острым, как сталь, взглядом. Казалось, она видит его сквозь грубую маску.
       - Пожалуй... - сказала она. - Но если бы я наверняка знала, что смерть настигла его, я бы сама перестала держаться за жизнь. Ведь я надеюсь... Надеюсь, что он есть где-то... Живой...
       Агнесса молча смотрела в стену. Рик боялся даже дышать, глядя на нее, в ожидании новых слов. Но Агнесса, видимо, не хотела больше говорить на эту тему.
       - Расскажите мне тогда про ваш город, - нарушил, наконец, молчание Рик.
       ...После этого разговора с Агнессой, его раздирали противоречия. Снять маску или не снимать? Уловит ли она в его чертах того, полузабытого уже им самим сержанта Энрико? Или все, что она сказала ему - просто дань памяти, застывшему во времени образу, которому никогда уже не стать живым человеком?
       Рик на знал ответа на эти вопросы. Он ждал, пока судьба не расставит все по своим местам.
      Судьба не заставила себя долго ждать.
       Когда он, будучи в увольнении, как обычно, сидел в кафе, к нему подсела Агнесса и тихо сказала:
       - Слушай, Шестьсот Седьмой, я знаю - ты меня не выдашь... А потому хочу предупредить тебя: если будут направлять в рейд по сбору податей - не ходи.
       - А что такое? - спросил Рик, который не знал даже, о чем именно говорит Агнесса.
       - Больше сказать не могу, - ответила та и скрылась в подсобном помещении.
       На следующий день его подозвал лейтенант.
       - Такое дело, - сказал он, - Пришло время собирать налог на содержание армии. В рейд у нас принято ходить о очереди. Сегодня пойдет ваш взвод. На площадь перед мэрией должны доставить продукты и деньги. Ты встретишься с мэром и примешь все по списку. Если они начнут ныть, что по какой-то причине не успели, не смогли - не слушай. Возьми тогда мэра за уши и тащи сюда. Если не будет мэра - собирай чиновников, кого найдешь, в грузовик - и сюда. Если и чиновников на месте не окажется - тогда пойдете облавой по ближайшим домам. Возьмете две-три семьи - и везите в Красные казармы...
       - Чувствуется, что здесь не очень любят платить налоги, - заметил Рик.
       - А кто это любит? - пожал плечами лейтенант. - Только в Иерихоне в последнее время решили, что смогут обойтись без армии. Еще бы - Газовая война кончилась, Директория обломала зубы, сепараты больше не беспокоят - зачем кормить дармоедов?
       - Вы это серьезно - про дармоедов, мой лейтенант? - поинтересовался Рик.
       - Я тебе объясняю обстановку, - терпеливо ответил лейтенант, - Мы-то прекрасно знаем, что до благодушной атмосферы в городе далеко. Распусти сейчас армию - не надо никакого врага, горожане сами друг друга перебьют. Многим генерал уже поперек горла. Так что в патруль ты не только для красоты ходишь. А армию надо как-то содержать, дорогое это удовольствие. Так что бери грузовик, взвод и давай - дуй за податями...
       ...Здоровенный грузовик, аляповато окрашенный в зеленый цвет, пылил по городским улицам. В кузове на скамейках мерно подпрыгивали солдаты. Рик сидел в кабине и любовался проплывающим мимо пейзажем. Под потолком, прицепленный к зеркалу, болтался маленький старинный магнитофон с самой настоящей лентой. Рик и не знал, что такие еще где-то сохранились. Играла веселая салса. Редкие прохожие смотрели на прущее в центр зловонное зеленое чудище неодобрительно.
       Наконец, машина выехала на площадь и подрулила к мэрии.
       - Оп-па... - прохрипел сидевший за рулем Двадцать Пятый. - Приехали: а податей-то не видно!
       - Может, все в мэрии? Или вообще - деньгами отдать решили?
       - Черта с два! - усмехнулся Двадцать Пятый. - Нету столько денег у них. А три тонны продовольствия должны быть здесь. Это мэр, как обычно прошляпил...
       - Понятно, - сказал Рик и спрыгнул на брусчатку. - А ну, всем из машины! Первое отделение - бегом в мэрию. Притащите мне этого заготовителя...
       Солдаты, громыхая ботинками, скрылись за дверями учреждения. И тут Рика посетило предчувствие. Из того разряда, что обычно не обманывает. Он беспокойно огляделся по сторонам.
      Агнесса предупреждала его...
      И тут началось. Со всех сторон загрохотали выстрелы. Рик и Двадцать Пятый мгновенно упали наземь. Причем, Двадцать Пятый упал уже мертвым. Мало кто из солдат сориентировался сразу - и большая часть взвода легла на месте. Громыхнуло пару раз и внутри мэрии.
      - Отходим! - заорал Рик.
      Трое оставшихся в живых солдат во главе с сержантом быстро попятились в сторону ближайшего переулка - туда Рик предварительно послал ракету из подствольного ракетомета. Солдаты отчаянно палили в сторону невидимого врага, но толку от этого не было: сам Рик не мог понять, откуда стреляли. Видимо, из ближайших окон и, вроде бы, из-за памятника.
      Он приподнялся на локте и послал в сторону постамента несколько очередей. От статуи и пьедестала полетели осколки. В этот момент рядом громыхнуло: взорвался грузовик, пораженный ракетой, след от которой тянулся точно в сторону клумбы, окружающей статую.
      - Быстрее!.. - крикнул было Рик, но осекся.
      Что-то больно ужалило его в левое плечо. В глазах потемнело, и Рик как-то отстраненно подумал, что это довольно достойный, хотя и глупый конец его жизни. Ведь он так и не разобрался ни с самим собой, ни с Агнессой... Агнесса... Он слышал ее далекий голос, и понимал, что умирает... "Сержант... - улыбаясь произносила Агнесса. - Сержант..."
      - Сержант! - крикнули ему в ухо, - Ты жив?!
      - Что? Агнесса? - пробормотал Рик, - Агнесса...
      - Да, черт, возьми, я! - отвечала, отдуваясь Агнесса.
      Она подтащила его обессилившее тело к стоящему неподалеку в проулке старому полуразвалившемуся джипу и с усилием перевалила его через борт. В отдалении продолжалась отчаянная стрельба.
      - Там... Ребята... - прохрипел он.
      - Им уже не поможешь, - жестко ответила Агнесса, и джип, взревев, неожиданно резво понесся по узкой улочке. - Говорила я тебе - не ходи в этот рейд...
      Последних слов Рик не слышал: он провалился в красноватое ватное забытье.
      ...Он очнулся от ноющей боли в плече. Над головой было ночное небо, и воздух был пронзительно чист и неподвижен.
       Рик попытался сесть. Боль остановила его, отбросив обратно на песок. Песок? Неужели он за городом? И как он здесь оказался?
       - Лежи, лежи. Не мучайся, - произнес знакомый голос. - Сейчас я погружу тебя в машину и по темноте отвезу к Красным казармам. Как раз беспорядки улягутся...
       Преодолев боль, Рик все же поднялся на ноги. Маска, казалось, впилась в его кожу, глаза разъедал болезненный пот. Дышалось тоже тяжело, однако Рику не пришло в голову снять маску, настолько он уже с ней свыкся. Он потрогал саднящее плечо. То было туго замотано бинтами. Левая рука онемела, но пальцы на ней шевелились. Наверное, он потерял немало крови, но ранение было неопасным.
       Рик направил мутный взгляд в сторону едва подсвеченного звездами силуэта Агнессы. Та сидела на песке, опершись спиной о колесо джипа.
       - Почему, - выдавил из себя Рик, - Почему ты... вы спасли меня? Вы специально приехали к площади? Ведь вы все знали заранее?
       - Ничего я толком не знала, - отозвалась Агнесса. - Просто в нашем маленьком городе трудно утаить большую новость. Особенно - скрыть заговор против властей...
       - Так почему вы приехали на это место? И почему вытащили именно меня? Нас ведь оставалось трое...
       - Не знаю... - немного растерянно сказала Агнесса, - После того, как я предупредила тебя... Я бы не простила себе, если б тобой что случилось... Будто сама была бы виновата в твоей гибели...
       - Ведь вы совсем не знаете меня... - тихо сказал Рик, - Даже лица моего не видели...
       - Это так... - сказала Агнесса, - Сама не знаю... Взгляд у тебя какой-то...
       Рик онемел, с изумлением уставившись на сумеречную Агнессу. Взгляд? За толстыми красными окулярами?
       - Да, - сказала та, - Сама поняла, что сморозила глупость. Не могу объяснить... А, может, тебя и не следовало спасать...
       - Может, и не стоило...- согласился Рик.
      
      
       Она выбросила его из машины в квартале от площади, что перед Красными казармами. Рик сказал, что не хочет бросать на нее тень. Агнесса же ответила, что ему и впрямь не стоит после всего случившего подъезжать к воротам на персональном транспорте. Кто его знает, как это воспримет его начальство...
       Рик нетвердой походкой приблизился к двери караульного помещения и постучал в нее кулаком здоровой руки. Сначала осторожно открылось смотровое окошко, и только потом - дверь. Рик тяжело повалился на руки караульных.
       ... Его штопал старый Торкис Эшли, фигура значительная и жутковато-удивительная. Он ходил без маски и не боялся открыто сотрудничать с генералом Монкадой, правда, только по медицинской части. Хотя злые языки в городе и поговаривали, что это медицинское сотрудничество попахивало серой. Но врачи в городе были на вес золота, и Эшли прощали даже предполагаемую демоническую сущность. Был он, как говорится, свободным художником. И медициной занимался в основном из интереса. Главным источником дохода для него была принадлежащая ему же погребальная контора, лучшая в городе. Ходили слухи, что на последних войнах Эшли сделал себе просто баснословное состояние: в Иерихоне не было принято оставлять покойников без достойного погребения или кремации, и похороны считались даже более важной частью жизни, чем рождение.
       Несмотря на все это, Торкис Эшли весьма профессионально разобрался с раной в плече Рика, которая к его приходу уж грозила сепсисом.
       - У вас хорошо развита мускулатура, юноша, - говорил Эшли, зашивая рану, - Мне будет весьма интересно поработать с вашим телом, после того, как вас убьют. Надеюсь, его при этом не сильно повредят...
       - Спасибо, - ответил Рик, - Вы умеете вселять в людей оптимизм. Почему вы решили, что меня обязательно убьют?
       - Не за что, - сказал Эшли, - Всех Призраков рано или поздно убьют. Конечно, если генерал Монкада не образумится и не распустит свою армию. Он никак не желает понять, что его время прошло...
       - И чье же теперь время? - шикнув от боли, поинтересовался Рик.
       - Мое, - спокойно сказал Эшли, - Люди всегда будут болеть и умирать. А вы, молодой человек умрете одним из первых.
       - Почему?
       - Вы здесь лишний. Поверьте человеку, который знает жизнь и смотрит на события со стороны. У каждого бойца генерала Монкады есть основание прятать свое лицо под маской. Только вот вашей мотивации я не пойму. Ведь вы с Торрона?
       - А что, заметно? Акцент? Татуировка?
       - Телосложение. Я опытный врач. И ученый... В общем, вы не с этой планеты. Зачем вы здесь? Вы, судя по всему, опытный военный, можете сделать карьеру в любой из армий Галактики. Вот здесь у вас была татуировка лейтенанта сил Директории. Теперь она искусно выведена, что не меняет факта. Так почему вы - сержант в войсках каких-то бродяг?
       - Доктор, вы не боитесь произносить такие сомнительны вещи? - спросил Рик.. - Я не собираюсь доносить, но...
       - Потому и не боюсь. Впрочем, мне все равно бояться нечего. Человек, для которого смерть - это повседневная работа, начинает по другому относиться к действительности. Кроме того, я все это уже говорил Монкаде. А вам, юноша, я повторю: бегите и побыстрее покидайте планету...
       - Я не могу... - тихо отозвался Рик.
       - Проблема в деньгах? Вижу, что нет. Тогда все понятно. Женщина...
       Эшли глубоко вздохнул.
       В операционную санчасти сунулась голова санитара в маске красного цвета:
       - Доктор, вас генерал зовет!
       - Сейчас, - ответил Эшли, оглядывая работу, - Санитар, позови фельдшера. Пусть сделает перевязку этому бойцу.
       - Ага, понял...
       Санитар исчез.
       - А вам, если решите, я даже помогу с отлетом, - сказал Эшли.
       - Спасибо, доктор. Но тогда позвольте и мне, в свою очередь, поинтересоваться: чем мотивирована такая ваша обо мне забота?
       - Очень просто, - ответил Торкис Эшли, - Меня попросили за вас. Один очень хороший человек...
      
      -6-
      
       Они сидели на песке, у джипа и смотрели на звезды. Все-таки, на этой планете были удивительные звезды, несмотря на то, что находилась она на окраине обитаемого мира. Здесь было множество созвездий, имена которым еще даже не успели дать. И можно было самим придумывать и давать названия звездам и их скоплениям. Жаль только, что не было ни одной мало-мальски заметной луны.
       Рик наслаждался присутствием Агнессы. И ей было достаточно его гулкого искаженного голоса. Как это объяснить? Она и не видела его лица, но почему-то выделила из жутковатой массы солдат-призраков. И не боялась оставаться с ним один на один в пустыне, куда они тайно выезжали по ночам на ее джипе.
       Рик пристрастился ходить в "самоволки". Восемьдесят Первый прикрывал его, хоть и не испытывал при этом особой радости. Он бурчал, что все это добром не кончится, и что в последний раз прикрывает ему задницу. И все повторялось сначала.
      Рик, все-таки, мог надеяться, что ему все сойдет с рук. после нападения бандитов и ранения он вообще ходил в героях. Хотя кое-то и пытался намекнуть генералу, что новенький остался в живых один не спроста... Однако Монкада пока его не трогал.
      А Рика по-прежнему интересовало на этой планете только одно: разобраться в своих отношениях с Агнессой.
      Уже столько раз он подготавливал себя к тому, чтобы снять перед ней маску и сказать о том, кто он есть на самом деле. Но, вновь увидев Агнессу, он робел. Впервые в жизни он настолько боялся разрушить эти странные хрупкие отношения девушки из кафе и солдата в неснимаемой маске, что его признание откладывалось на неопределенный срок. Тем более, что они и без того встречались довольно часто, уезжая подальше от всех в пустыню. И там, под прохладным ночным ветерком разговаривали часами. Или молчали. Это не имело ровным счетом никакого значения.
       Рик рассказывал бесконечные случаи из своей жизни, порою с ужасом осознавая, что повторяется - что-то подобное он говорил ей раньше, тогда, на Сахарной Голове. Но она не замечала. И тоже рассказывала свои истории - про эту планету, где, оказывается, были не только войны, но и веселое безоблачное детство. Когда кочующий цирк не стал еще машиной для убийства, а сепаратисты не успели сцепиться с Директорией в смертельной схватке...
       В черном небе с далеким стрекотом понеслась гирлянда огней.
       - Что это? - спросил Рик. - Этот... Караван?
      - Да, - откликнулась Агнесса, - Красиво. Я с детства люблю смотреть на приход Каравана.
      Ты видел, как приходит Караван? После того как на закате появляется первая звезда, вспыхивает на западе яркая, новая. И она быстро растет и приближается и она слепит тебе глаза. Так они заходят на посадку, как стая диких гусей, и становиться тихо, будто сам господь бог хлопнул в ладоши, заканчивая работу над миром и затихают все - и живые и мертвые, и замолкает пустыня.
      Тогда флагман дает гудок, низкий, сильный, как голос и замыкающий ответным криком принимает трассу и после откликаются ведомые. Над дюнами поднимается песчаный ветерок, их темные тени скользят по песку ближе и ближе...а ты стоишь и ждешь и смотришь ...потому что никому неизвестна
      цена права быть с ними. И нам она была неизвестна в свое время. Но мы были спокойны, потому что знали - туда пускают по двое.
       Никто не знает, когда они появятся в этом небе снова.... Поэтому берешь чью-то руку и решаешь: Вдвоем пройти легче.
      И ты успокаиваешься.
       Навеки...
       Они сидели в тишине. Ожерелье огоньков растворилось в черноте неба.
       - Караван... - произнес Рик. - Что такое - это Караван?
       - В детстве я думала, что это - что-то волшебное, из сказки, настолько он был наполнен красотой и тайной. Но потом я узнала, что караванщики - это просто-напросто космические дальнобойщики. Контрабандисты. Сначала я плакала в подушку, расставаясь со сказкой. Ну, а когда подросла - то впервые сбежала из дома, как раз на одной из машин Каравана. Хорошо, что есть Караван. Даже, когда про планету забывают правительства, и сюда перестают ходить рейсовые корабли, Караван остается.
       - А куда движется Караван?
       - Этого никто не знает. Караванщики - молчаливый и недоверчивый народ. Впрочем, когда надумаешь бежать - помаши им и скажи Слово. Караван услышит тебя за сотни километров и подберет.
       - А какое слово?
       Агнесса молча начертила буквы на песке, в свете тусклых подфарников джипа. И тут же смахнула написанное.
      
      
       Лейтенант медленно шел вдоль строя, свирепо пыхтя и посвистывая пробитым клапаном. Он был явно не в духе и готовился сорваться на первого, кто дал бы к этому повод. Потому бойцы замерли неподвижно и, казалось, даже не дышали.
       - ...В общем, подати собрать в этом месяце не удалось, и мы остались без запасов. Будь моя воля, я бы не стал верить мэру по поводу то, что все, мол, украдено бандитами. Как основную версию я бы принял предположение, что сами чиновники все это и организовали, чтобы не платить. А ты как считаешь, Шестьсот Седьмой?
       Рик вытянулся и напрягся. Вопрос этом можно было понять двояко, в том числе, как намек на его причастность к бедственному положению Армии Призраков.
       - Я не знаком с мэром, - сказал Рик. - А если вы считаете, что за пару тонн тушенки я перестрелял товарищей и вогнал в самого себя пулю...
       - Ладно, ладно! - жестом остановил его лейтенант, - Извини, сержант, просто к слову пришлось. В общем, довожу до вашего сведения приказ генерала Монкады: разведывательный взвод отправляется на Архипелаг со специальной миссией - найти запасы продовольствия. По нашим координатам придет транспорт...
       - А откуда там могут быть запасы? - поинтересовался Рик.
       - На ближайшем острове есть рыболовецкая гавань. Которая все еще функционирует - иногда сейнеры появляются на горизонте. Наверняка там еще консервный завод и склады. А кроме того, раньше там была перевалочная база контейнеровозов, что идут с Большого материка в Палангу.
       - А как же войска Архипелага? Они вообще, еще существуют.
       - Вот, - лейтенант значительно поднял указательный палец в перчатке, - В этом-то вся проблема. Мы должны взять гавань тихо, чтобы никакого шума. И еще - чтобы никому и в голову не пришло, что мы из Иерихона. Поэтому всем будет выдана форма и каски штурмовиков Директории, благо этого добра сейчас просто груды. Маски закрыть маскировочной сеткой. Убитых и раненых не оставлять...
       ...Ранним утром взвод погрузился на один из брошенных танковых понтонов. Помимо разведчиков к ним присоединился боец, умеющий управляться с плавсредствами и ориентироваться на море. Понтон затарахтел старинным дизелем и попер по волнам. Через некоторое время кого-то из бойцов замутило.
       - Так, - сказал лейтенант, - в масках не блевать. Отвернуться - и туда, в море. Разрешаю сорвать пломбу...
       Понтон пер через море, медленно, создавая ощущение, что плавание никогда не закончится. Однако, когда уже начало темнеть, на горизонт показалась узкая полоска земли.
       Когда понтон глухо уткнулся в широкую песчаную полосу, была глубокая ночь. Бойцы, пошатываясь, сошли на берег. За песком начинался густой кустарник.
       - Надо захватить будет захватить какую-нибудь посудину покрупнее, - сказал лейтенант.- Не дай бог за таким гробом начнется погоня. А теперь - вперед!
       Лейтенант неплохо ориентировался на этой местности. Возможно даже, он бывал здесь раньше. Вопросов на такие темы не принято было задавать в Армии призраков. Так или иначе, не более, чем через час они оказались на вершине холма, откуда открывался вид на освещенную огнями бухту.
       - Отлично! - выдохнул лейтенант, глядя в ночной бинокль, - На рейде контейнеровоз под погрузкой. Значит, пойдет на Палангу... Планы меняются.
       Лейтенант оторвался от бинокля и осмотрел подчиненных, словно хотел увидеть выражения их лиц. Все-таки, некоторые человеческие рефлексы неистребимы.
       - Захват гавани отменятся, - торжественно произнес лейтенант. - Будем захватывать корабль.
       Рика в свое время обучали многому. В том числе и захвату космических корабле. Однако навыков абордажа у него, все же не было. Как и у остальных разведчиков.
       - Какие будут идеи? - демократично поинтересовался лейтенант.
       Бойцы молчали, переглядываясь сквозь окуляры своих масок.
       - В гавани захватывать нельзя, - сказал, наконец, Рик. - Надо сделать так, чтобы корабль просто исчез...
       - Правильный ход мысли, - одобрил лейтенант, - Только как мы это сделаем?
       - Ну, например, так... - задумчиво произнес Рик.
      
      
       Контейнеровоз "Толстяк" с лязгом втянул в себя тяжелую якорную цепь и издал низкий сиплый гудок.
       - Двинули, - лениво приказал капитан Сид, поправляя на лбу грязноватую белую фуражку, - Только потихоньку - солярку экономь...
       - Есть, кэп... - отозвался тощий и длинный, как жердь, первый помощник и осторожно сдвинул сдвоенный рычаг хода. Дизеля затарахтели, и горизонт за стеклом еле заметно наклонился и пополз влево: корабль разворачивался.
       Экипаж контейнеровоза состоял всего из двух человек - капитана и его помощника. Десяток сервисных роботов - не в счет. Остальными людьми на борту были солдаты роты охраны. Потому, как ценному грузу полагалась надлежащая безопасность. Про пиратов на этой планете не слыхали, опасность могла ждать на берегу.
       Потому несколько болтающихся на волнах военных понтонов вызвали у капитана только изумление.
       - Смотри, Руд, - что это еще за хрень по курсу? - обратился капитан к своему первому и единственному помощнику.
       - Где? А, это! Это понтоны, что остались после высадки танков Директории. Их теперь по всему морю болтает. Слышали эту жуткую истории про Котел.
       - Котел? - нахмурился капитан Сид. - Что-то такое слышал...
       - Ну, там эти идиоты с сепаратами схлестнулись. Да так, что ни тех, ни других не осталось...
       - А-а... Бывает же такое... Постой, постой, сбавь обороты! Как бы не напороться на эти железяки...
       - Уже сбавил. Вроде, проходим...
       - Странно. Откуда их столько прямо у нас на пути? и волнами не разнесло...
       - Бывает, волнами как раз всякий мусор и сбивает в кучу...
       Раздался негромкий глухой стук.
       - Похоже, один, все-таки задели, - произнес Руд.
       - Ничего страшного, - отмахнулся капитан...
       ...А двенадцать разведчиков, мокрых насквозь, уже вцепились диверсионными присосками в борт корабля. Молодец, лейтенант, подумал Рик. Ведь будто знал, что потребуется в этом рейде! Когда корабль вновь набрал обороты, они уже осторожно подбирались к палубе.
       Действовать пришлось решительно. Один из охранников сразу же заметил выползающее на палубу мокрое чудище. И получил бесшумную пулю в затылок - это Рик прикрывал проникновение на борт разведчиков.
       Бойцы разделись на двойки и разбежались по палубе. На воздухе оказалось в общей сложности четыре караульных. Их тела немедленно полетели в воду, кормить местную фауну. Прочие же неплохо проводили время в тесном кубрике на второй палубе. Даже когда под стол закатилась термическая граната, они не переставали азартно резаться в покер.
       ...Под ногами ощутимо громыхнуло.
       - Что это, черт подери? - вскрикнул капитан Сид, вскакивая с удобного кресла.
       - Н-не знаю, - испуганно отозвался помощник.- Похоже, в кубрике, у охраны...
       - Вызывай диспетчера, - приказал капитан.
       Руд принялся суетливо набирать код портового диспетчера Паланги.
       - Не надо диспетчера! - донеслось со стороны двери.
       В рубку под грохот тяжелых ботинок ввалилось несколько совершенно жутких на вид фигур в форме войск Директории. Были они совершенно мокрые, и маскировочные сетки на плечах и лицах свисали клочьями водорослей.
       Один из этих людей подошел к Руду и вынул из его рук переговорное устройство.
       - Паланга слушает! - произнесло радио. - Прием! Паланга на связи!
       - Скажи ему, - сипло произнес человек в маске, - Что у вас в трюме небольшая течь. Но помощь не нужна - устраните своими силами.
       Ствол автомата замер перед переносицей первого помощника.
       - Ага... - пробормотал Руд, скосив глаза к зловещему отверстию под "мушкой", и нажал кнопку связи, - Паланга, это "Толстяк". У нас тут течь обнаружилась...
       - Вы просите помощи? Прием...
       - Нет, помощь не нужна. Справимся...
       - Вас понял. Если что - сразу сообщайте. Катерам идти до вас сутки, Вертолет...
       - Повторяю, у нас все в порядке!
       - Окей, понял. Конец связи...
       - Молодец, - похвалил Руда захватчик, пока остальные пираты обшаривали рубку.
      У капитана отобрали спрятанный под панелью управления пистолет, перерезали шнур рации.
       - Все чисто, лейтенант! - доложил один из захватчиков.
       - Замечательно, - сказал лейтенант, - А теперь мы побеседуем с капитаном. Господин капитан, что за груз вы везете?
       - Я не знаю, - поспешно ответил капитан, - Мне этого не докладывают. У меня контейнеровоз: я знаю только вес контейнера и пункт назначения...
       - Шестьсот седьмой, придется тебе заняться вскрытием контейнеров...
       - Зачем, господин лейтенант? Мы уже вскрыли капитанский сейф, вот копии коносаментов: основной груз - продовольствие. Но в трех контейнерах - концентрированное ядерное топливо класса "А". Это значит - для звездолетов.
       - Да?! - обрадовался лейтенант, - Молодец, сержант! Я бы не догадался про эти... Коносаменты... Еще полезли бы сами в адское пекло. Но находка-то высший сорт!
       В разговор нервно вмешался капитан:
       - Это топливо - правительственный заказ Конфедерации! Этого так не оставят! Директории придется ответить...
       - Она ответит, - заверил капитана лейтенант, - Сержант, вызывай транспорт...
       Контейнеры быстро сгрузили на понтоны. Взяли все три - с ядерным топливом, и два - с продовольствием. Капитана вместе с помощником взяли с собой, связали, надели на голову найденные на корабле чехлы от кресел и усадили в лужу на ржавый пол. После этого безымянный умелец с помощниками спустились в трюм корабля и открыли кингстоны.
       ...Уже на приличном расстоянии, с медленно ползущих по спокойно воде понтонов увидели, как "Толстяк" накренился и тихо скрылся под водой. Будто его никогда и не было.
       - Да, Директория весьма удивилась бы тому, что вытворяет здесь ее мертвая танковая армия, - задумчиво сказал один из бойцов.
       - Сомнений нет, рано или поздно, ее поставят в известность, как ты считаешь, а сержант? - лейтенант весело толкнул локтем Рика.
       Рик не ответил. Он молча стоял у черного контейнера со зловещими предупреждающими надписями, смотрел на медленные волны и заходящее солнце. Его существо наполняло полнейшее безразличие к происходящему. Это была не его война.
      
      
       Генерал Монкада был доволен проведенной операцией. Однако, как оказалось, это было только полдела. Так что в очередную "самоволку" Рику сходить не удалось. И лишь неизменная маска скрывала его угрюмое раздражение этим фактом. Видимо, Монкаде понравилось проделывать свои делишки руками Рика.
       На этот раз генерал вызвал к себе Рика лично.
       Он прохаживался по тенистой галерее перед застывшим в надлежащей стойке Риком, и излагал свои мысли:
       - Ты отличный вояка, сержант. Я сразу заприметил тебя - и вижу, не ошибся. Я, пожалуй, даже повышу тебя в звании.
       "Надо же - какая честь, - с отвращением подумал Рик, - Меня повысят в звании и навесят на рыло новенькую, только со склада, маску. Неужели, он всерьез думает, что я здесь надолго?..."
      - Точно - повышу! - заявил Монкада, - Но только после завершения операции с грузом...
       - Так груз у нас, следы заметены, - пожал плечами Рик, - Что же еще здесь завершать.
       Генерал Монкада остановился, подошел к Рику и приблизил свои сверкающие линзы прямо его к окулярам, словно пытаясь просверлить того взглядом. Жаль, что он не мог видеть презрительной улыбки своего сержанта!
       - А ты скажи мне, сержант, что мне делать с тремя контейнерами обогащенного ядерного топлива? - поинтересовался генерал, - В кашу вам подсыпать для храбрости? От этого груза надо избавиться. Во-первых, для собственной безопасности, а во-вторых - для того, чтобы обеспечить армию средствами для поддержания ее существования...
       - Вы про деньги, мой генерал?
       - Ты догадлив, сержант! Топливо надо продать. И немедленно.
       - Кто ж его купить на этой планете? У нее и кораблей-то своих, вроде бы, нет. Да и через покупателя нетрудно будет выйти на нас...
       - Вот! - воскликнул генерал, - Потому я и вызвал тебя, как самого опытного в вопросах конспирации, да еще потому, что ты не из местных - не сможешь подставить меня...
       - С чего вы взяли, что я не из местных? - поинтересовался Рик, - Лица моего вы не видели, форму Директории я мог украсть...
       - Доктор сказал, - небрежно бросил Монкада, - а он знает, что говорит...
       "Значит, доктор стуканул генералу, что я с Тореона, - подумал Рик, - а мне говорил, что хочет спасти меня, помочь смыться с планеты... И предлагал же прямо перед этой операцией... Неужели то была всего лишь провокация? Проверка на лояльность? Вот он сволочь, это Эшли! Надо будет держаться от него подальше..."
       - В общем, я не собираюсь вешать на тебя реализацию груза. Этим займусь я лично. Твоя задача - обеспечить безопасность. Ты знаешь, вокруг неспокойно...
       - Знаю, - буркнул Рик и машинально потрогал больное плечо.
       - Сегодня будет встреча с покупателями. Отправишься со мной. Возьми с собой человек пять - только тех, кому доверяешь...
       Рик чуть было не расхохотался от такого заявления генерала: как в принципе можно доверять людям, которые скрывают от себя собственные лица?! Но приказы не обсуждаются. Да в этой жутковатой Призрачной армии.
       Тягачи были наготове. Контейнеры еще в порту при помощи кое-как починенного крана, погрузили на старые грузовые платформы и оттянули в безопасное место.
       И с наступлением темноты колонна из трех платформ с тягачами и двух джипов двинулась. Рик ехал на внедорожнике, рядом с генералом, внимательно вглядываясь в темноту. Он не знал толком географии этого мира, за исключением оперативных карт местности, на которой предстояло разгромить сепаратистов. Сейчас же колонна ползла по разбитой дороге в другую сторону. Но - все так же, в пустыню.
      Видимо, у генерала в условленном месте была назначена встреча. И точно: через рапу часов движения колонна остановилась.
      - Ждите меня здесь, - сказал генерал, вылез из машины и направился прочь от дороги, куда-то в чернильную пустоту.
      - Генерал! - крикнул ему вслед Рик, - Генерал, я с вами!
      - Охраняй груз! - приказал генерал и исчез.
      Через несколько минут он вернулся. Вместе со странным человеком с бесформенном черном балахоне, лица которого не было видно, словно он был маске, как и все здесь присутствующие.
      - Странно, однако, здесь ведется бизнес... - под нос себе пробормотал Рик.
       Заскрежетали затворы и двери контейнеров отошли на скрипучих кронштейнах. Человек поднял руку. В ней засверкал огоньками какой-то прибор, издавая приятные звуки. Огоньки прекратили свой бег, звук оборвался на высокой ноте. Человек кивнул стоящему рядом генералу. Они снова исчезли в темноте, и вернулся генерал уже не с пустыми руками. В них был массивный металлический чемодан.
       - Вот как делаются настоящие дела! - довольным голосом произнес Монкада и сунул чемодан в руки недоумевающего Рика, - Теперь главное - доехать до Красных казарм...
       Водители тягачей бросили свои машины и перебрались во второй джип.
       - А как же... - Рик указал пальцем в сторону контейнеров.
       - Поехали! - приказал генерал, - Они сами разберутся с грузом...
       Только когда они уже подъезжали к окраине города, позади них раздался тихий стрекот, и в небо, описав пологую дугу, взвилось красивое, сверкающее ожерелье...
      
      ЭТО ФРАГМЕНТ
      ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
  • Комментарии: 1, последний от 31/12/2019.
  • © Copyright Выставной Владислав Валерьевич (vvv1313@mail.ru)
  • Обновлено: 19/01/2007. 291k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.