Врочек Шимун
Человек из Голливуда

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 12/08/2019.
  • © Copyright Врочек Шимун
  • Размещен: 22/01/2009, изменен: 23/06/2009. 30k. Статистика.
  • Рассказ: Фантастика, Детектив
  • Американская мечта
  • Скачать FB2
    • Оценка: 5.25*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Однажды он заглянул к ней в гримерную, чтобы сделать небольшой подарок: золотой свисток с надписью "Если понадоблюсь - свистни". Попрощался и вышел.
    (с) голливудская легенда

    •   

    Глава 1

    "Окаменевший лес"

      
       Лоретт включила 61 канал, старые фильмы. Если повезет, сегодня она увидит Бадди. Если не очень повезет, увидит себя - какой была шестьдесят с лишним лет назад. Блондинка. Аккуратный носик, ясные глаза. Тогда в Голливуде с ума сходили по блондинкам. Немного таланта, немного везения, вовремя раздвинуть ножки - и ты уже на вершине. Или рядом. Играешь небольшую роль в фильме с Бадди Рукертом и Авой Гарднер. Тебя убивают на двадцать второй минуте. Полный успех.
       Бадди носил туфли на толстой подошве, чтобы в кадре выглядеть выше. Студия настаивала. Герой, образец мужественности, не может быть ниже ростом, чем его партнерша. Глупцы! Идиоты. Бадди сводил бы женщин с ума, даже будь он волосатым карликом-имбецилом. От него всегда пахло джином и табаком. Надежный запах. Бадди приходил на съемку с похмелья, опухший, как покойник. Перед ним ставили таз со льдом. Опускаешь лицо на несколько минут и выглядишь слегка воскресшим. Дымил не переставая, вот и умер в пятьдесят седьмом от рака горла. Но, черт возьми, как элегантно он это делал!
       И ему нравились высокие девушки на высоких каблуках.
       Бабник проклятый. Трахал все, что движется.
       Она недовольно повела плечами, поймала себя на этом и усмехнулась. Надо же. Сколько лет прошло, а она все еще ревнует.
       Отыграла музыка, лев с заставки "Метро-Голдвин-Майер" лениво прорычал. Лоретт помнила Майера - длинный худой человек, обращался с актерами так, словно те были его собственностью. Студийная система. Узаконенные рабы на кинематографических плантациях. Про нее Майер сказал: "Говорить не может, играть не умеет, поет без слуха, но - невероятно сексуальна!" И Лоретт Бэйкон подписала контракт на семь лет рабства. Через полтора года она выскочила замуж. Именно выскочила, иначе как попыткой бегства это не назовешь. Он был звезда, она - старлетка. Его родители и студия были против. Майер бесился. Кричал на новобрачных, как на подростков. Лоретт усмехнулась, вспоминая. Что ни говори, приятно было наставить студии рога...
       Брак состоялся. Счастье - увы, нет. Муж пропадал на съемках, постель холодела. А потом на студии появился Бадди, только-только выбившийся на главные роли. Раньше он играл гангстеров - это чувствовалось в каждом движении.
       Невысокий, очень внимательный. Излучает опасность. Держится так, словно в кармане у него автоматический пистолет.
       На экране плавно сменялись черно-белые картинки. Лоретт следила сквозь полуприкрытые веки. Зрение давно уже не то, но кое-что она разберет. Ей не нужно видеть Бадди, достаточно только чувствовать его присутствие. Такое физическое ощущение. Внезапно, без всякого перехода, Лоретт ударилась в панику. Что за фильм сейчас идет?! Она не помнит, хотя недавно смотрела программу. Мокрая тяжесть внизу живота. Надо было спросить у Ивен, а не полагаться на память. Глупая старуха, сказала она себе, держи свой мочевой пузырь под контролем. И чувства держи. В тебе есть сталь, даже Майер это признал.
       "Много стали в твоем проклятом характере, Лоретт".
       Она почти наяву услышала, как ее передразнивает Бадди - смеясь, по своему обыкновению. Лоретт спустила ноги с кровати; кряхтя, села. Наощупь сунула ноги в шлепанцы. С годами не становишься лучше. Радости забываются, а горести откладываются в костях, как свинец. Поэтому, говорят, старики такие тяжелые. А ведь когда-то Лоретт Бэйкон была легка на подъем, словно быстроногая лань. Она встала и пошла. Суставы болят. Лань с радикулитом. Уже взявшись за ручку туалетной комнаты, Лоретт бросила взгляд на экран.
       Потянула ручку и остановилась. Замерла. Не может быть.
       В телевизоре - стеклянная дверь с надписью "Спейд и Кремер. Детективное агентство". Кадр сменяется. В кресле сидит, закинув ноги на стол, человек в темном костюме в полоску, в сером галстуке. В руке дымится сигарета. Белые росчерки дыма на темной стене - как автографы.
       Высокий лоб с залысинами, черные волосы. Лоб с морщинками.
       Человек поднимает глаза, смотрит с экрана прямо на Лоретт и говорит:
       - Да, прелесть моя?
       Лоретт вздрагивает и одними губами произносит: черт.
       Смена кадра. На самом деле человек обращается к брюнетке, прислонившейся к двери. Платье из шерсти облегает тонкую гибкую фигурку. Это секретарша Спейда. Кажется, ее играла Элла Джонсон? Бенсон? - Лоретт не помнит.
       - Там к тебе девушка, - говорит брюнетка игриво. - Ее зовут Ева Уондерли.
       - По делу? - человек поднимает брови.
       - Кажется. Но посмотреть на нее стоит в любом случае: красотка, каких поискать.
       Знакомая усмешка половиной рта. Бадди, чертов ты бабник, произносит:
       - Тащи ее сюда. Немедленно.
       Он успевает поправить галстук и затушить сигарету, прежде чем в дверях появляется блондинка. Она в темно-сером костюме с юбкой, в шляпе, похожей на мужскую. Из нагрудного кармана выглядывает платок. У блондинки открытая шея, прекрасные губы и вообще она "невероятно сексуальна".
       Человек вздрагивает, как от удара электричеством.
       Лоретт смотрит, не отрывая глаз. Стоит, не обращая внимания на горячую пульсацию внизу живота. Давление в почках и рези ее не волнуют. "Окаменевший лес". Единственный фильм, в котором юная Лоретт сыграла вместе с Бадди. Критики разнесли фильм в пух и прах, отметив только их дуэт. А ведь у нее даже не главная роль.
       - Итак, - говорит Бадди. Ему за сорок, он женат, и у него в глазах мерцают огоньки. - Чем могу служить, мисс Уондерли?
       Резь становится нестерпимой. В следующее мгновение она слышит хлопок, и горячая волна обжигает ноги. Это похоже на маленький теплый взрыв. "Бадди", думает Лоретт, прежде чем упасть в затемнение.
      

    Монтажная склейка: 22:03:16:88

      
       Я едва успел спрятаться за портьеру. Толстый главарь включил лампу и повернулся - меня он не заметил, но я разглядел его хорошо. Круглое лицо с раздвоенным подбородком, вывернутые, как у негра, толстые губы. Глаза круглые и такие маленькие, что их можно закрыть центовыми монетами. Главарь улыбнулся Еве Уондерли - улыбкой библейского змея; монеты холодно блеснули в полутьме.
       - Рад вас видеть, моя сладкая, - сказал он приторно.
       - Что вам нужно?
       Я опустил руку в карман и мысленно выругался. В кармане было пусто.
       - Вы сами знаете, - сказал главарь. Высокий гангстер шагнул вперед, протягивая руку. Маленький хмыкнул, продолжая подкидывать монету.
       Ева вздернула подбородок. В руке у нее появился армейский пистолет 45 калибра. Мой пистолет. Я подался вперед. В следующее мгновение раздался выстрел, но стреляла не она. Ева покачнулась, повернулась в мою сторону, на секунду я увидел ее лицо. Она закрыла глаза и упала на ковер. Бедная маленькая глупая птичка.
       Маленький гангстер усмехнулся. Из дула его револьвера струился дымок.
       - Идиот! - сказал главарь в раздражении. - Что ты наделал?
       Я остался стоять. Когда они ушли, я вышел из-за портьеры. Опустился на колени перед мисс Уондерли. Перед Евой. Не знаю, сколько так пробыл. Я вынул пистолет из ее руки и положил в карман своего плаща. "Ради твоих глаз, детка".
       Я вышел под дождь. Раскаты грома оглушали меня, молнии ослепляли. Струйки воды стекали по моему лицу. Я шел вниз по улице. Бурлящие потоки исчезали в сточных решетках. Есть черное, есть белое. Я провалил дело, и должен вернуть долги. Все, как обычно.
      

    Глава 2

    Кинотеатр "Маджестик"

      
       Это был ненастоящий коп. Положительный, словно из рекламного ролика. Карамель, а не едкий уксус. И он был шоколадного цвета. Первый цветной коп на его памяти.
       - Просите, сэр, но здесь нельзя курить, - сказал полицейский.
       Спейд затушил сигарету.
       - Ваше имя?
       Спейд назвался.
       - До чего ж похожи, - сказал полицейский. - Просто не верится. Давно этим занимаетесь?
       Спейд пожал плечами. Достал из кармана кисет, бумагу и скрутил сигарету. Это просто, когда умеешь, хотя выглядит чертовски сложным. Вставил готовую сигарету в угол рта, посмотрел на полицейского.
       - А вы как думаете, офицер?
       Тот невольно рассмеялся.
       - Ловко вы!
       Спейд улыбнулся в ответ.
       - О, да.
       - Вообще-то, я должен вас оштрафовать за курение в общественном месте... но уж очень здорово вы это делаете. По-настоящему. Не то, что другие. Вы приехали на конкурс?
       - Мм? - Спейд не понял, о чем говорит полицейский, но решил подыграть. Всегда лучше иметь козыри про запас.
       - Конкурс, конечно! Как вам наш город?
       - Я еще мало видел.
       - Заблудились? Хотите, я вас провожу? Здесь недалеко.
       - Почему бы и нет? - Спейд поднялся.
       Карамельный коп привел его к кинотеатру под названием "Маджестик". Спейду на миг показалось, что он вернулся обратно. За стеклянной стеной играл оркестр. В глазах мелькало от твидовых пальто, мягких шляп, кепок и серых плащей. Костюмы в полоску, туфли с лаковыми носами, рубашки с подвернутыми рукавами потоком вливались в фойе, оживленно переговариваясь. Звучал смех. Спейд помотал головой. Это была неправда. Абсурд. Он вернулся назад, чтобы увидеть, как его оживший гардероб идет в кино? Спейд поднял голову и встретился взглядом с самим собой, изображенным на огромном плакате.
       "Бадди Рукерт", гласила надпись.
       - Дадите мне автограф? - сказал полицейский, протягивая блокнот и ручку.
       - Конечно. Совсем забыл. - он слышал, звезды кино делают это постоянно. - Как вас зовут?
       Он написал "Фреду, настоящему полицейскому, от Джо Спейда" и поставил закорючку. Возможно, копу требовался автограф Рукерта, но он ведь не Рукерт. Полицейский расцвел.
       - Спасибо, сэр! Удачи! Закуриваете вы точно лучше всех. Только не увлекайтесь, прошу вас. Бадди умер от рака горла, вы же знаете...
       - Конечно знаю, - ответил Спейд. Информация подавалась как давно известная.
       Когда полицейский ушел, Спейд вновь закурил, щурясь от дыма и согреваясь от сигареты. Легкие наполнились теплом. Предстоит во многом разобраться. Поток иссяк, в кинотеатр втягивались последние опоздавшие. Пробежала девушка в чем-то коротком и летнем.
       Спейд проводил ее взглядом. Очень хорошо. Он не спал всю ночь и промок насквозь, словно бездомный пес - и теперь сначала пойдет внутрь, перекусит (он слышал слово "банкет"), и потом уже поработает головой как следует.
       На входе в кинотеатр висели цветные рекламные плакаты фильмов - в основном с тем же Бадди в главной роли. Спейд ни одного не видел - хотя не удивительно, он редко ходил в кино. Даты на них стояли разные. И тридцать девятый. И пятьдесят четвертый. Перед плакатом, датированным сорок шестым годом, Спейд простоял дольше всего - щурясь и вспоминая. Значит, вот как сложилось.
       Спейд докурил сигарету и пошел к урне, чтобы выбросить окурок. Тут его окликнули.
       - Эй, друг!
       Прежде чем обернуться, Спейд опустил руку в карман. Пистолет под пальцами был холодным, как долгие зимние похороны.
       - Эй, друг, есть монета? - спросил бездомный.
       - Нет, - сказал Спейд, разглядывая надпись у того на груди. "Если хочешь просветления, отсоси у будды".
       - Ерунда! Друг, не жмись.
       Спейд подумал.
       - У меня есть сто долларов, - сказал он.
       - Годится! - обрадовался нищий. - Я возьму.
       Спейд покачал головой.
       - Эта сотня дорога мне как память.
       - Ну ты и скряга!
       - Угу. Мне нужна информация.
       - Да пошел ты!
       Спейд шагнул вперед. Сгреб нищего за грудки и хорошенько встряхнул. Голова бродяги мотнулась. Надо будет вымыть руки, подумал Спейд.
       - Что ты сказал, мразь?
       - Ты что, никогда не слышал про политкорректность? - когда бродяга открывал рот, оттуда несло, как из сточного колодца. - Такая штука. Меня нельзя называть "мразью"... Подожди! - закричал бродяга, когда Спейд замахнулся кулаком. - Подожди!
       - Мне нужна информация, а не остроумие, - сказал Спейд. Бродяга выставил грязные ладони.
       - Ладно тебе, друг, не заводись. Я просто пошутил. Что ты хочешь узнать?
       Спейд отпустил его.
       - Для начала: как тебя зовут?
       - Рокки. Это потому, что я здоровый.
       Спейд решил ничему не удивляться. Здоровый, так здоровый - хотя он даже ни разу не приложил его кулаком.
       - Слушай, друг, я с тобой как в фильме побывал, - сказал Рокки. - Ну ты и крутой. Во мне фунтов на тридцать побольше, а тебе похрену. Ты бы и на терминатора попер, я же вижу. Настоящий Бадди. Он умер от...
       - Я знаю, - сказал Спейд. Помешались они на этом, что ли? - Хочешь сигарету?
       - Я не курю. Вредно для здоровья.
       Спейд поднял брови, но промолчал.
       - Эй, друг, а ты малость повыше, чем я думал. Я слышал, Бадди был совсем коротышкой. Даже ниже Тома Круза.
       - Может быть. - это Спейда не волновало. - Но я не Бадди. И не Том Круз. А теперь рассказывай...
       Он спросил про "Маджестик". История оказалась короткая и странная. Когда-то это был студийный кинотеатр "Метро-Голдвин-Майер", но потом, когда система студий начала давать сбой, его продали. Следующий владелец едва сводил концы с концами и, наконец, разорился окончательно. Потом здесь крутили порнушку и ужастики, и устраивали какие-то странные шоу. Там, под сценой - хренова куча сломанных манекенов. А за экраном однажды, когда шла очередная порнушка, повесился то ли монтер, то ли оператор.
       Его не сразу обнаружили, сказал Рокки. Так и висел, пока не протух. Потом какие-то шутники вывесили за экран один из манекенов, наполнив краской. Вот это был скандал, когда кровавое пятно расползлось по белому экрану. Прямо во время какой-то немецкой порнушки. Я, я, даст ист фантастиш.
       А недавно кинотеатр отремонтировали. И устроили здесь показ фильмов Бадди Рукерта и вот, сейчас, конкурс двойников. "Тебе ли об этом не знать, друг?" - сказал Рокки. "Я знаю", ответил Спейд. "И еще вопрос. Что это за плакат?" Выслушав ответ, Спейд спросил, как лучше добраться отсюда до Мемфиса.
       - Теперь ты дашь мне сто долларов, друг? - спросил Рокки, когда все закончилось.
       - Нет. Они мне дороги, я не шутил. Мне дала их одна женщина - за работу, с которой я не справился.
       - И как зовут эту женщину?
       Спейд затянулся горьким дымом. Потом сказал:
       - Лоретт.
       Мягко просвечивающее через кадр лицо женщины.
      
       Она в шляпе, похожей на мужскую. Светлые волосы собраны сзади в два кокетливых хвостика. Прекрасные губы. Линия шеи подчеркнута рубашкой и черным галстуком. Старый Голливуд. Бабушка тогда смотрелась просто убийственно. Ивен вздохнула и поставила фотографию обратно на шкафчик - рядом с пластиковыми баночками и фотографией отца и матери.
       Будь она вполовину так красива, уж она бы... Ивен вздыхает.
       В палате, куда положили бабушку, всегда интересный запах. Не лекарственный. Не стариковский, хотя стариков здесь хватает (Лоретт имеет привычку называть вещи своими именами). Не цветочный, хотя и в цветах недостатка нет.
       Едва заметный запах джина и табака.
       Только что ушли полицейские, которые тоже принюхивались.
       Ивен поднимается со стула - поправить одеяло. Лоб у бабушки белеет в полутьме, на нем выступили капли пота. Поэтому Ивен отжимает платок и промакивает пот. Морщины. Седина.
       Лоретт открывает глаза. Смотрит на внучку.
       - Девочка, - говорит бывшая звезда. - Когда он появится, не забудь надеть туфли. Ему нравятся девушки на высоких каблуках.
       - Кому, бабушка? - Ивен думает, это бред.
       Молчание. Лоретт откидывает голову на подушку и впервые после покушения засыпает спокойно.
      

    Короткая нарезка

      
       - Смотрите, что этот сукин сын мне оставил! - говорит человек, в котором можно узнать одного из двойников Бадди - помятого, с синяком под глазом. Двойник одет во все серое. - Он забрал мой костюм, а тот обошелся мне в полторы тысячи. И еще это.
       - И что? Сотня, конечно, старая, но в банке у тебя примут.
       - Шеф, откройте глаза. Посмотрите как следует!
       Он берет и смотрит. Водяные знаки на месте, защита, выпуклый шрифт. Стоп. Шеф меняет угол так, чтобы свет падал по-другому. Потом говорит "вот дерьмо".
       Не зеленая. Даже не серо-зеленая. Просто серая.
       - Фальшивка. - начальник полиции тянется через стол к телефону. Подносит трубку к уху и говорит в задумчивости: - Вот наглый сукин сын. Он ее, что, на ксероксе распечатал?
       - Ага, - говорит двойник. - И рубашку с галстуком - тоже.
       Рука с поднятым большим пальцем на фоне автострады. Короткие черные волосы. Приближается розовая машина в прозрачном мареве.
       - Да, понял... Что?.. приметы? - начальник полиции убирает трубку от уха и смотрит на побитого двойника Бадди.
       - Так какой, говоришь, у тебя был костюм? - спрашивает шеф.
       Спейд, выходящий из розовой машины в белой рубахе с закатанными рукавами и в щегольской шляпе. Рубаха расстегнута на две пуговицы, коричневое пальто переброшено через локоть. Спейд выглядит как гангстер времен Капоне - но гангстер на отдыхе.
       - Спасибо, детка, - говорит он и прикладывает два пальца к шляпе.
       В машине хихикают на два голоса.
       На указателе высоко на фоне голубого неба - белые буквы: Мемфис.
      

    Глава 3

    Две женщины

      
       - Он здесь, - сказала Лоретт. - Я позвала, и он пришел.
       Ивен только вздохнула. Зазвонил телефон.
       - Еву?.. Нет, Евы здесь нет... - Ивен взяла трубку. - Кто ее спрашивает?.. Джо Спейд, частный детектив. Бабушка, ты его знаешь?.. Нет, Евы здесь нет... я повторяю... да, ошиблись. Нет, спасибо... До свиданья.
       Лоретт посмотрела на внучку.
       - Надень шпильки, - сказала она серьезно. Ивен не знала, смеяться ей или плакать.
       Он ждал ее за углом. Невысокий усталый мужчина в шляпе; руки в карманах плаща. Ничего такого в нем не было. Не Джордж Клуни точно.
       - Привет! - сказала Ивен. - Ты - Спейд?
       Мужчина кивнул. Вставил в угол рта сигарету, чиркнул спичкой.
       - Ты меня боишься? - спросил он, прикуривая. Лицо, подсвеченное снизу, казалось гротескным, как у киношного злодея.
       - Немного, - призналась Ивен. - Ты похож на чудика, который насмотрелся старых фильмов с Бадди Рукертом.
       - Это который умер от рака горла?
       - Ты его знаешь?
       Спейд выпустил дым в ладонь, внимательно посмотрел на нее снизу вверх. Усмехнулся.
       - Нет.
       - Моя бабушка обожает такие фильмы. Она сама была актрисой. Золотой век Голливуда, когда женщины были сказочно красивы, а мужчины мужественны и благородны. - "Что я несу?" Ивен рассмеялась, потом нахмурилась. - Почему ты так странно смотришь?
       - Ты напоминаешь мне женщину, которую я когда-то знал, - ответил Спейд. Ивен опять засмеялась. Ничего не могла с собой поделать.
       - Вот-вот, именно так и говорят в этих фильмах. Только ты забыл добавить "детка" - тягуче, как сквозь жевательную резинку.
       Спейд улыбнулся. В глазах его мерцали огоньки. О, нет, подумала Ивен.
       - Ты действительно очень похожа на Еву... на Лоретт. Но при этом - другая.
       Ивен встряхнула головой, сбрасывая наваждение:
       - Еще бы! Я как минимум не блондинка. Бабушка красилась, чтобы выглядеть блондинкой. Тогда это было модно. Вообще, у нее темные волосы. А у меня - каштановые.
       - У тебя чудесные волосы, - сказал он. - А теперь я должен видеть Лоретт.
       - Невозможно, - ответила Ивен. - Ты серьезно? В нее стреляли. Полиция никого не пускает. - она помолчала. - И вообще, откуда ты знаешь бабушку? Ты не...
       "ты не убийца, случайно?"
       Спейд помолчал, выпустил дым.
       - Однажды она предложила мне сто долларов, - сказал он. - По тем временам это были хорошие деньги. Работенка непыльная. Незаметно пойти за ней и проследить... чтобы с ней ничего не случилось.
       - И как?
       - Я провалил дело, - сказал Спейд. Глаза у него постарели. - И за мной должок. Очень большой должок.
      

    монтаж в стык

       Руки лежат на столе. Длинные пальцы, узкие ладони - но руки, несомненно, мужские, хоть и безволосые. Бледная пористая кожа. На правой кисти - черные точки, покраснение, словно от порохового ожога.
       На стене перед столом - фотографии Лоретт в образе Евы Уондерли. Их много. В центре - цветной плакат фильма, датированный сорок шестым годом. Чуть правее - фотография постаревшей Лоретт с дочерью, перечеркнутая надписью красным маркером. Лоретт на этой фотографии выглядит постаревшей и жутко некрасивой.
       Руки спокойно лежат. Есть в них что-то неправильное, но это не определить на первый взгляд.
       Ноготь на указательном пальце обломан.
       Красная надпись гласит:
       "НЕТ. ОШИБКА"
      
      

    Глава 4

    Зеленая ширма

      
       - Тебе не кажется, что ты слишком много пьешь?
       Я посмотрел на нее поверх бокала с джином.
       - Иногда кажется.
       - И?
       - Тогда я напиваюсь сильнее обычного - чтобы заглушить чувство страха.
       Она засмеялась.
       - Бог ты мой, ты себя хоть слышишь? Эти дурацкие афоризмы! Дешево звучит, вот как, Джо Спейд. Дешево.
       Я промолчал. Для меня звучало нормально.
       Утром я побрился, глядя на себя в зеркало. Лицо распухло от вчерашнего, глаза как у побитой собаки.
      
       - Боже, на кого ты похож, - сказала Ивен.
       - Просто сегодня хороший день. Обычно по утрам я выгляжу гораздо хуже.
       Ивен не поддалась на шутку.
       - Если ты пробудешь здесь еще пару дней, то развалишься на куски.
       - Пожалуй, ты права. - Спейд закинул ноги на стол. - Мне нужно попасть к твоей бабушке.
       Ивен посмотрела на его ботинки, на серые носки в мелкий узор - такие, похоже, уже лет тридцать не делают.
       - У меня глупое ощущение, - сказала Ивен. - Словно я нахожусь не в своей квартире, а на конкурсе двойников Бадди Рукерта. Плащи, твидовые пальто и шляпы. И неизменная сигарета. Ты мне весь дом прокурил.
       Спейд поднял брови:
       - Конкурс двойников? Кинотеатр "Маджестик"?
       - Он самый. Я видела по телевизору. Дурацкий конкурс, если честно. Шляпа, серый плащ, руки в карманы - и ты уже старина Бадди. Не отличить одного от другого. Сплошная серость. Разве что один афроамериканец...
       - Черный, что ли? И что?
       - Он был похож больше всех.
       Спейд усмехнулся.
       - По крайней мере, выделялся из толпы, - пояснила Ивен. - А это признак настоящего Бадди Рукерта. Как сказала бабушка, это гораздо важнее пальто и шляпы. Рукерт всегда был виден в любой толпе. Не сливался с ней. Чтобы воцариться на экране, ему достаточно было войти в кадр. Кстати, бабушка - одна из учредителей конкурса...
       Спейд ничего не ответил. Это его внимательное молчание уже начало Ивен раздражать. Воплощение, блин, мужественности! И что только бабушка в нем нашла? Хмурый неотесанный похмельный мужик.
       - Виден в любой толпе, - повторила Ивен. Спейд ждал.
       - Да! - она вскочила. - Конечно! Ты умеешь носить смокинг?
       Спейд посмотрел на неё с интересом.
      
       Двери распахиваются. Белый мраморный пол стелется под ноги. Люди оглядываются на Спейда. Оркестр перестает играть, музыканты опускают трубы. Вперед выступает распорядитель - в белом, черное пятно бабочки на шее. Он объявляет:
       - Леди и джентльмены! Сегодня! Сейчас! Немедленно! Благотворительный бал для городской больницы Мемфиса! Бадди Рукерт возвращается! Все Бадди Рукерты сегодня возвращаются!
       С громким хлопком над залом разлетаются конфетти.
       Зал полон. В гуле голосов тонет звучание оркестра. Опять сорок шестой год, подумал Спейд, забирая бокал с шампанским с подноса. Я почти дома. Спейд увернулся от очередного Бадди - полноватого и лысеющего. Почти дома - если не считать вот этих.
       Его остановил пожилой джентльмен с усиками. Спейд посмотрел на его спутницу. Хорошенькая.
       - Что вы думаете о глобализации? - спросил джентльмен у Спейда.
       - Слишком крепко для меня. Предпочитаю бренди.
       - Что он сказал? - донеслось до него. - Ты поняла?
       Ивен подошла к Спейду.
       - Я заметила, ты приударяешь за всеми женщинами.
       - Только за красивыми, - сказал Спейд, глядя на нее. Белое платье, с открытыми плечами. Каштановые волосы убраны наверх. Прекрасно смотрится.
       - А я, по-твоему, красивая?
       - Очень, - сказал Спейд. - И очень высокая.
       Дверь охранял полицейский. Когда Ивен с ним заговорила, Спейд проскользнул в палату. Сел в ногах Лоретт.
       - Ты все так же прекрасна, - сказал Спейд. Она открыла глаза, посмотрела на него долгим взглядом. Хмыкнула.
       - А ты по-прежнему говоришь банальности так, словно это невероятное откровение.
       - Да, это мой недостаток, - согласился он, глядя на нее. - Шампанское?
       - Конечно.
       Пока он разливал, вошла Ивен, устроилась на кушетке. Спейд поднял бокал:
       - За твои глаза, детка.
       Он повернулся на странный звук. Ивен прикусила губу.
       - Я опять сказал что-то смешное? - поинтересовался Спейд.
       - Ничего. Извини. - она прыснула. - Извини, бабушка.
       Ивен поднялась. Спейд проводил девушку взглядом, усмехнулся, покачал головой. Повернулся к Лоретт. Бывшая звезда смотрела на него с иронией.
       - Что? - он поднял брови.
      
       Ивен спустилась, чтобы проверить, как идет прием. Когда она вернулась в палату, Спейда там не было. Впрочем, как и полицейского у двери.
       - Ищешь Спейда? - спросила Лоретт. - Он ушел.
       - Это не мое дело, - сказала Ивен.
       - Не влюбляйся в него, - сказала Лоретт. - Не надо. Он нездешний. Спейд не принадлежит этому миру.
       - То есть... - Ивен он ушел навсегда?
       Лоретт хмыкнула.
       - Конечно, нет. Что за глупости! - бабушка вскинула голову. Седая прядь легла на окрытый лоб. - Молодой человек, что вы собираетесь делать с этой штукой?
      
       Ивен переводит взгляд и видит то, что видит бабушка.
       Сначала револьвер.
       Затем палец на курке. Ноготь обломан.
       Потом человека.
       Человек настолько бледен, что кажется прозрачным. Стертым. У него тонкое лицо и незаметные губы. В любой иной ситуации Ивен бы прошла мимо - при всей той неправильности, что есть в человеке. Он выглядит придатком к револьверу. Он выглядит пятном гари. Он выглядит как дефект пленки.
       - Кто вы? - говорит Лоретт.
       - Возможно, - отвечает Бледный Человек, - я - единственный, кто тебя по-настоящему любит, Лоретт. Моя сладкая. - Ивен передергивает. "Моя сладкая" звучит омерзительно, словно непристойная пародия на старый фильм. - Когда ты умрешь, по всем каналам покажут фильмы с твоим участием. Известные люди скажут хорошие слова - которых ты не услышишь. Но милая моя Лоретт - разве жить вечно - не лучше?
       Пауза.
       - Звезды должны умирать вовремя, - говорит Бледный Человек. - Тогда они будут жить вечно. Вот твой любимый Бадди Рукерт умер правильно. Я помогу тебе последовать его примеру.
       Лоретт улыбается.
       - Ты думаешь? - говорит она. Человек вздрагивает. - Ты думаешь - он умер?
      
       В следующее мгновение палата перед глазами Ивен дернулась и поплыла в сторону.
       Звук выстрела.
       Бледный Человек вскинул глаза, еще не веря. Звенящая тишина. Потом он вдруг разом смялся, будто старый небоскреб со взорванным фундаментом. Повалился на пол.
       Ивен обернулась. За ее спиной, сдвинув плечом зеленую ширму, стоял Спейд, держа в руке армейский кольт. Тонкая струйка дыма. Спейд поднял взгляд.
       - За твои глаза, детка.
  • Комментарии: 1, последний от 12/08/2019.
  • © Copyright Врочек Шимун
  • Обновлено: 23/06/2009. 30k. Статистика.
  • Рассказ: Фантастика, Детектив
    • Оценка: 5.25*8  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.