Стильная блондинка сидела за столиком кафе, вынесенным прямо на улицу и, закинув ноги одна за другую, сквозь темные очки глядела на прохожих, жуя резинку и презрительно кривя губы. В руке у нее был бокал с коктейлем, время от времени она делала глотки и затягивалась тонкой сигаретой. Дама ждала нужного человека. Все остальные были в данный момент микробы. Ну, почти все. Вон тот, в джипе, - вряд ли. Но таких мало.
Филистерка сделала еще глоточек и переложила ноги наоборот, отметя впившийся взгляд прохожего парня. Смотри-смотри, урод. Оделся бы хоть как человек, а то все туда же, откуда явился.
Она вытащила зеркальце и стала красить губы, делая их более выпуклыми. Тот, кого она ждет - человек редкий. Так объяснил инструктор. Столь высокооплачиваемого задания она еще не получала. Нет, и этот не устоит. Перед Лелей еще никто не сумел устоять. Она вытряхнет его из умного, как говорят, кокона. И никуда этот феномено не денется. Все они, умные, отключают свои головы, когда с ними общается Леля. Проверено качеством! Ядовито-чарующая улыбка отразилась и улыбнулась сама себе. Дама закрыла зеркальце.
В сумочке у нее лежал цифровой диктофон и мелкокалиберный браунинг с утяжеленными разрывными пулями и коротким глушителем. Изящное дополнение к длинноногой блондинке, не знающей проблем. Кроме проблемы скуки. Но сегодня, она это чувствовала, будет весело. Рандеву обещало любопытные последствия. Адреналин уже будоражил ей кровь. Полномочий, которые получила сегодня, у нее не было еще никогда. Несколько минут назад, в туалете, она втянула дорожку кокса7, и все проблемы были теперь решаемы.
Как он хоть выглядит? Если красавец, то немного грустновато. Хотя если красавец, то может быть голубым! Тьфу! Она допила коктейль. Мимо медленно проехал лимузин длиной, наверное, с троллейбус. К столу подошел парень лет двадцати пяти:
- Можно?
- Нельзя!
Парень пододвинул кресло и сел:
- Я от Бизона.
Блондинка пристально оглядела его с ног до головы, отмечая каждую деталь. Часы "Сейко", платиновая цепь, перстень с черной вставкой. Глаза серые, проницательные, не злые. Светлая кожа, но чувствуется гибкость тигра. Короткая прическа и серьга.
- Ну и что? Какой Бизон, мальчик?
- Леля, я Философ.
Она немного опешила. Да, она ждала Философа, даже мечтала о встрече с ним, но... Странно. Тот должен был быть человеком лет сорока, а этот... совсем молодой, да еще с такими глазами телячьими. Мельчают, мельчают мировые специалисты, да и клиенты. Должен был быть хитрый мужчина лет за сорок, а этот... Совсем молодой. Леля испортила себе настроение этими рассуждениями: вытащив еще одну сигарету, прикурила и аккуратно пустила струйку ароматного дыма в сторону. Она никогда раньше его не видела. У инструкторов, сидящих в машине в двух кварталах отсюда, тоже данных о внешности не было. Только примерные описание и возраст. Но представился правильно, а документы ведь спрашивать не будешь. На мента точно не тянет. Нет бычьей, тупой хитрости в глазах. Это Леля видела сразу. Нет, не мент. Философ и есть. Просто так выглядит. Ничего не понятно. Но не лох.
Ее визави глянул на часы и предложил:
- Давай к делу.
- Пройдем в зал, там я заказала кабину.
- Зачем?
- Как зачем? Мы что, тут будем светиться?
- Ладно, пошли.
Леля встала и двинулась вперед, плавно покачивая бедрами. Интересно, как она ему? Наверное, все-таки возбуждает. Хотя на грудь даже не поглядел. Неужели голубой? Их по виду совершенно не определишь.
Вошли в кабину, задернули штору. Персонал удалился на улицу и, сев за столиком, принялся завтракать. Было еще раннее утро. Клиентов не было. В кабине работал кондиционер. Стол накрыт ненавязчиво: хрусталь, омары, коктейль...
Леля откинулась в кресле, слегка отклонив одну ногу в сторону. Высокая грудь на две трети была открыта, оттенена вуалью и должна была работать. Представительница "Восточного Синдиката" замерла, как кошка, примерявшаяся к мыши, и стала смотреть Философу в глаза:
- И как Бизон тебя определил, в смысле полномочий?
- Никак. Он мне верит. Все полномочия исходят от меня. Он авансировано дал карт-бланш.
- А что это?
- Это такая документация.
- Можно, я позвоню?
- Пожалуйста.
Она вытащила крошечный телефон, сверкающий черными бриллиантами, и сделала набор. Минуты две говорила на тарабарщине. Кинула телефон на стол:
- Ладно, документация дело вторичное. Гарантии - дело первичное. Так что он тебе гарантировал? - прищурившись, спросила белая бестия.
- А то же, что и тебе твой. Я думаю - вечную молодость.
Черноты юмора Леля не уловила:
- Ты, однако, из тех ребят, которые знают свое дело. Если получают такие высокие гарантии...
- Умное наблюдение.
Не отрывая взгляда, она приоткрыла рот, блеснув жемчугом зубов, и еще свободней разлеглась в кресле.
- А ты не добавишь, что я лично стою наблюдения?
Философ с интересом глянул на даму полусвета:
- Ты так быстро соскучилась по зеркалу? Но лично я пока еще наблюдений проводить не собираюсь. Дела, знаешь...
Агентша не сдавалась:
- А разве у мужчин это не на уровне инстинкта? - она облизнула губы.
- Детка! Не обижаешься? Ты хоть знаешь, что такое инстинкт? Я - знаю. Да он и не один. Их много. В конце концов, знаешь, сколько их тебя окружает? - Леля с интересом расширила глаза. - А вот твой конкретный, сейчас работающий, можно читать, как запись в кулинарной книге, - так все ясно, четко и продумано. Да ты, наверное, думаешь, что я голубой? Угадал? А если и голубой? Что, по-твоему, есть разница? И в чем? Разница в чем?
Блондинка немного замешкалась:
- Ну... в том, что... это как-то не приносит пользу мне.
- Бра-а-во, Леля, я считал тебя тупее, чем ты есть. Ну-ну...
- ...Вообще, когда кто-то в состоянии меня заменить, и я остаюсь без дела, - она вновь перекинула ногу за ногу, но Философ это игнорировал, - то единственное, что я ощущаю - это бешенство, - проговорила агент синдиката, теряя уверенность и не понимая, как это ее вынудили к откровенности.
- Можешь успокоиться: я не голубой и тебя заменять не собираюсь. Твои ибрагимы остаются тебе. А меня зовут Вова. Мне нравится твой крайний материализм. От слова "мать". Возможно, ты его старательно сочиняешь, но это уже искусство и потому стоит оценки. А это несколько моя стихия. Тебе же говорили? Что я искусствовед в некотором роде...
- Да говорили, говорили. Я, правда, не ожидала, что ты такой молодой. Но это ведь плюс?
- Плюс куда?
- Ну, подальше от минуса, например.
- Извини, тебя не Соней ли зовут по-настоящему?
- Нет, я Анжела. Вот это и есть настоящее.
- Однако, стильно, как на твой взгляд. Но я-то Вова от рождения. VOVA. Не моя вина в имени. Я под виной подразумеваю чувство долга.
- Вова, а тебе нравятся женщины?
- Нет, Анжела, я их терпеть не могу. Но их форма - это да. В ней что-то есть. Я понятно сказал?
- Конечно. Все женщины только формой и занимаются.
- А ты не задумывалась, почему?
- Странный вопрос. Не задумывалась...
- Потому, что они почти все от рождения уродины: с длинными тощими ногами, или наоборот - с короткими, жирными колбасками; лупоглазые, с белыми ресницами, или косоглазые и вообще без ресниц; плоскомордые, волосатые, на голове - лысые; без грудей, без шеи, но с языком, длинным и болтливым. А главное, - обрати внимание, - почти поголовно все тупые, как пули в твоем пистолете. Но это еще не совсем проблемы. Классическую точку ставит тестостерон. Гормон такой. У женщин он есть в микродозах. Правда, иногда его побольше, и это уже окончательный, убийственный фактор, завершающий женское формирование. И на фоне всего этого вашу братию держит основной инстинкт. Вот он-то и делает из обыкновенных, в общем-то, работящих плоскодонок тех непредсказуемых фурий, не знающих, чего хотят, зачем хотят и хотят ли они вообще чего-либо определенного. Все это и ведет к занятиям формой, как ты говоришь. Чтобы быть не тем, кто ты есть, а ты есть - не та, которой хочешь быть. Отсюда - и нож хирурга, и смертоубийственная ненависть. Друг к другу.
Анжела вскинула ресницы и невинно посмотрела в глаза Философу, ничего не говоря.
- Думаешь, подействует? Да меня тошнит от одной только мысли, что меня дурачат. Ты же почти умная, ты должна понять.
- Ничего не понимаю!..
- Зато я понимаю за двоих. И знаешь, в чем секрет магнетизма? В полном его отсутствии. Когда нет ничего, то может быть все. Ну, а когда есть все, - как многие предполагают, - то наступает перебор, бочка заколачивается и выбрасывается за борт. И под действием магнетизма идет ко дну. Вот и весь секрет. Теперь понятно? Тебя же готовили ко встрече со мной.
Стерва думать не умела. Не то, что говорить. Философ действовал на нее странно. Как на кобру - дудочка факира, который ее, змею, дубасит - и та начинает его "понимать", изображая нечто вроде танца, но только с дубиной над головой. Анжела не могла оценивать реальную ситуацию. Но что-то шло не так, как она предполагала. Оказывается, Философ - не просто болтун, как ей объяснили принцип философии. Он даже не смотрит на ее ноги!!! А болтуны так себя не ведут. Очень похоже, что первая часть задания просто невыполнима по техническим причинам. От такого лишнее не услышишь. Хотя... хотя еще не вечер...
- Послушай, Вова! Ты, наверное, думаешь обо мне плохо. Но я не шлюха. У меня работа такая. Ты же знаешь, что дело - делом, а тело - телом. Вова, не смотри так! Понимаешь, кажется, я тебя полюбила...
- Думаешь, засмеюсь? Нет, кобра, смеха ты от меня не услышишь. И вовсе не потому, что я умею глядеть в будущее. Чего мы тут сидим, не забыла? Ну-ка, напомни.
- Да напомню, напомню. Хоть бы мне память отшибло... Ты должен продиктовать мне номера счетов в оффшорных зонах.
- Продиктовать номера счетов?.. А список не устроит?
- Список нельзя. Это все может храниться только в голове. Необходимо проходить таможенный досмотр. Ты же понимаешь! Я прошла мнемотехническую подготовку. Я запомню. Ты же помнишь?
- Ну-ну. Курсы скоростного запоминания у твоего Бабая? Это любопытно, - хмыкнул Философ.
- Да, и я их прошла.
Анжела слегка развернулась, чтобы четче был виден рельеф груди, и неожиданно подумала: а откуда он знает про тупые пули в ее браунинге? Разве он может знать, что в сумочке лежит пистолет? Нет, не может. Это он сказал просто так, чтобы звучало. Знаем, видали таких словесных монстров. Что-то да угадывают. Вот ведь фокус.
Она взяла бутылку с коктейлем, вынула пробку и стала медленно пить из горлышка, глядя ему в глаза.
- К ведьмам я адаптирован, - напомнил Философ. - Это к тому, чтобы ты свой бредовый имидж хоть слегка корректировала. Не обижаешься?
- Обижаюсь.
- Ну и прекрасно. Обиженная женщина - это женщина в своем естественном состоянии. Впрочем, запомни: ты не женщина. Могу, правда, тебя успокоить, что я - не мужчина. Но это все - только на время нашего разговора. Доступно?
- Да доступно, доступно. А после разговора?
- После разговора мы больше не увидимся. И поэтому можно сказать, что мы вообще не люди.
- Я слышала, что философы все со сдвинутой крышей, а теперь вот увидела собственными глазами. Ладно, давай номера счетов.
Она подвинула к себе сумочку, вытащила зеркало, по ходу дела включила диктофон и стала контуром обводить губы:
- Я вся внимание.
- Ты, наверное, считаешь себя шедевром во всех воплощениях? Ну, во всех возможных вариантах. Анжела, Анжела... Счастье не в том, о чем думаешь. Счастье - в правде. Смешно? Ха-ха! В какой такой правде? Ты знаешь, каждый раз в индивидуальной и сиюминутной. Потому что как только она начинает вытягиваться во времени или сжиматься - то тут уж бед с ней не оберешься. Эта особь такая же, как и мы все, - терпеть не может постоянства. Движение - жизнь. А правда ее любит. Жизнь. Так что поправдивей мысли сама с собой. Ведь влезешь в бутылку - назад не вылезешь. Правда - это творчество. Творение! Синтез анализа, а иногда наоборот. А тот, кто не творит - тот урод. В нормальном значении этого слова. Родившийся с другой целью. С какой угодно, но конечная - убивать творцов. Ну, не всегда физически - это сильно стимулирует творчество и приводит к обратному результату. А частенько - другими, дебильными способами, извлекаемыми из генной памяти. Весьма, весьма продуктивными...
Философ вытащил из кармана небольшую алюминиевую статуэтку, копию французской статуи Свободы, дареной в свое время США, и поставил на стол:
- Как тебе это творение?
- Ну, статуя Свободы. Я там была.
- Вот-вот. Статуя Свободы! Надеюсь, ты свободная женщина, и эта статуя поможет тебе в дальнейшей жизни. Но я ее тебе не дарю. Ладно, мы отвлеклись. Оффшоры. А ты хорошо подумала, когда ввязалась в это дело? Оффшоры - это большие деньги. Ну, ты решила, надеюсь, сама. Ты же не думаешь, что я верю, будто ты такая дурочка, какой пытаешься выглядеть? Леля, не дай добить себя формой. Пробивайся всеми силами к Анжеле. Знаю, что тебе от меня надо. Ты терпишь, а я пользуюсь. Но, согласись, иногда попользоваться красивой женщиной, особенно в полуплатоническом режиме, не есть самый страшный грех. Ладно, ты запоминай мой текст, но... - он пытливо и с любопытством снова уставился в лицо своему контрагенту. - ...Но неужели тебя послали сюда только из-за искусства делать минет? Знаю я этих ибрагимов. Такой, как ты, влезть им в душу все равно, что моське в бассейн. Других достоинств я у тебя не предполагаю.
Анжела принялась в упор глядеть на Философа, но уже несколько другим взглядом. Точно голубой! А, впрочем, нет, - наверное, просто замороченный. Таких предостаточно. А как дорвутся до того же минета, вся философия мигом улетучивается.
- Ладно, красотка, слушай:
Маршалловы острова, банк "BINGO" N AB 0006669991-129NR;
Соломоновы острова, банк "BINGO" N CD 0009996662-417OR;
Сейшельские острова, банк "BINGO" N EF 6660009993-341PR;
Федеральные штаты Микронезии, банк "BINGO" N GH 9996660004-215RR.
Остальная информация будет передана по другому каналу. Приятно было пообщаться, хотя и не скажу, что в тебе что-то есть. Но и обо мне ты уж точно этого не скажешь.
Анжела пристально глядела на Философа. Вот это хватка! Волк! И правда, Волк. Но странно: не злой, не обозленный. Что ни говори, Бизон умеет подбирать людей. Волк... А почему Волк? Впрочем, какая разница.
- Волк, а я тебе хоть немного нравлюсь?
- В каком смысле? Ты хоть понимаешь, что в таких вопросах есть разные смыслы?
- Я понимаю, что ты все понимаешь. Мне даже не нужно разговаривать. Но тогда скажи, ты ведь такой умный: понятие дает счастье?
- Нет, красотка, не дает. Но мужчина является на свет не для этой химеры.
- А зачем же тогда вы, мужчины, спите с нами, женщинами? Что ты можешь на это ответить? Ведь ты не исключение. Может быть, я тебя и не возбуждаю, но кто-то же есть? Или, может, это сила духа?.. Преобразила тебя в того, кто ты есть. А ты уверен, что это то, чего ты ищешь?
- Я ничего не ищу. А отношения с женщинами - производственная необходимость. Знаешь, красавица, как мерзко себя чувствует настоящий мужчина после этого технологического процесса? Это знают все! А вот вы, ведьмы, наоборот - испытываете чувства совершенно другие. Я бы даже сказал - вампирические. Что, я неправ?
- Да прав, прав. Настоящая женщина - всегда стерва. А ненастоящие мужчин не интересуют. Это ведь не тайна, - Анжела поправила прическу.
- Да, это не тайна. Но, должен признать, ты понимаешь эти вещи. Все-таки профессионализм сказывается. Девальвация сексуальности - я бы это так назвал. В документированном теизме есть на это ссылки, но они очень криволинейны, туманны, зашифрованы и не рисуют картину реальной ситуации. А она такова: люди, как вид, могут исчезнуть. Это не шутка, к сожалению. Это проблема многих конфессий и философских исследований. Интересно? Прав я в этот раз, ответь? Ты же должна отличать бесовское от божественного, являясь частью одного из них.
- Да прав, конечно, прав. Главная цель нашей встречи достигнута, и почему бы тебе теперь не быть во всем правым? И даже всегда? Хотя Волк - он и есть Волк. Скажи, а почему Волк?
- Военная тайна.
- Ну ладно, как хочешь. Тайна - это всегда звучит. Тем более такая.
Она в который раз вытащила из сумочки зеркало и подправила губы, любуясь собой в отражении.
- Как тебе мой рот?
- Рабочий. Болтает много.
- Ты знаешь, а я все-таки начинаю чувствовать твою эрекцию. Ты не обиделся?
- Я всегда полагал, что для женщин это наименее важная деталь в отношениях полов. Или это не так?
- Как сказать. Самое главное - чувствовать себя нужной. Тогда проходят любые номера.
- Да слышал я уже этот впечатляющий бред. "Нужной-нужной"! Нужной для чего, а?
- Ты что, совсем импотент, что ли?
- Я вообще-то - на работе. Да и при чем здесь это? Или мне надлежит показать свои способности в действии? Конечно, тебе легче будет, но такого подарка я тебе делать не собираюсь.
- Знаешь, я, конечно, сука, но ты мне понравился. А почему - не знаю, - Леля положила зеркало в сумочку. - Может быть, твоей ориентацией, которую не определить. Но сука, она ведь и есть сука. Ты ведь это знал всегда.
Плавным движением блондинка вытащила свой браунинг и одну за другой всадила все пять пуль Волку в грудь. Раздавались только глухие щелчки затвора, шлепанье пуль о Философа и звон отлетающих гильз в легкой дымке сгоревшего пороха. Философ продолжал смотреть на нее и даже улыбнулся издевательской усмешкой. Анжеле показалось, что она сходит с ума. Все-таки выполнила приказ, хотя совсем не хотела этого делать. Философ почти сумел ее обнулить. Но Волк должен был умереть.
VOVA рывком протянул руку, схватил агентшу за горло и впился сталью взгляда в побелевшее Лелино лицо. Рубашка у него на груди разошлась, и та увидела на его теле пластиковый бронежилет, а в нем - все ее выстрелы. Антиинерционный бронежилет! Эта штука стоит полмиллиона долларов! Волк даже не шелохнулся, когда в него впивались пули!
- Оффшорные номера?! Да ты знаешь, ведьма, что твой кристалл ничего не записал из-за вот этой крошечной статуи Свободы? Знаешь, что такое жесткое подавление генерации частоты аудиосигнала? Или ты и правда все номера наизусть запомнила? Тогда, может, тебе отключить память? Не-е-ет, знаешь, что я сейчас сделаю? Ты умрешь со смеху от этой идеи!
Он вытащил из кармана небольшую пластиковую бутылочку ярко-алого цвета.
- Знаешь, что здесь? Смесь соляной и азотной кислот, перемешанных с техническим маслом. Легкое нажатие, изящное опрыскивание - и ваша чудесная кожа лица превращается в черные, дымящиеся лохмотья с трупным запахом. Впечатляет? Впечатляет. Я-то знаю, чего ты боишься больше всего, падаль меркантильная. Не буду я ломать тебе шею, - зачем? - просто вылью эту священную смесь тебе в лицо, чтобы ты и внешне стала тем, кто ты есть на самом деле. А? Нравится? Или это уже не та философия, о которой тебе рассказывали? Забыли, наверное, уточнить, что я философ крайнего, экстремального толка и прямого действия. А что это такое, знает разве что Люцифер, да и тот на эту тему думать не хочет. Зачем лишний раз переживать?
Анжела, бледная как покойница, тупо глядела на монстра в бронежилете. Оживший зомби. Вернулся оттуда и поэтому свободен полностью, вне всяких иллюзий. Стильную стерву стал бить озноб. Ее предупреждали насчет Философа, что тот очень непрост, но она не поверила, особенно когда увидела.
- Теперь вот что. Сейчас ты мне будешь говорить то, о чем я тебя буду спрашивать. И если хотя бы один ответ вызовет у меня сомнение, ты знаешь, что будет с твоим лицом. Не сразу, не сразу! А постепенно. Так сказать, искусственными пигментными вкраплениями. Надо же будет тебе оставить разума и силы для последующих ответов. Впрочем, тебе такие подробности знать не надо. Сама почувствуешь, что станет с твоей кожей. Знания и чувства - большая разница.
Волк держал ее сзади за волосы, запрокинув лицо вверх:
- Итак, начнем? Быстро факсимильный код твоего шефа! Ты не можешь его не знать. Когда он прококаиненный или ширяется герой8, подпись шлешь ты. Это легко определяется по бреду, который плывет в сети, а мы перехватываем и, поверь, со смеху умираем - куда идет и ведет цивилизация. Ну?!!
- КАRАМBА 987 плюс двенадцать шестерок. Там электронный слепок.
- Проверим.
Философ включил компьютер, извлеченный из сумки, вошел в сеть и набрал код сервера. Вставил дискету и перегнал на нее электронную подпись. Леля еще не поняла, какую услугу она только что оказала.
- Правильный ответ. Тебе пока везет. Идем дальше. Номера счетов на предъявителя в Женеве. Четыре номера. Я не ошибаюсь, четыре? Четыре-четыре. Быстрей!
- Я не скажу!
Анжела была в предобморочном состоянии. Серо-белое лицо уже давно не напоминало стильную бестию. Страх никому не к лицу, а стильным блондинкам - тем более.
- Что-что? Не скажешь?
Интровертный потрошитель отвинтил пробку на бутылочке, и помещение стал заполнять едкий запах.
- Ты, может, покричать хочешь? Так кричи, кричи... Говорят, от этого легче. Вот только кому, неизвестно. И кстати, заведение наше закрыто, персонал сидит на свежем воздухе - угощаются за мой счет. Думают, я тебя трахаю! Номера, ведьма! И быстро! Ты думаешь, я забуду твои пять бронебойных подарков? Я этого делать не собираюсь. И микрочип видеозаписи этого делать не будет. Показать тебе, сука, твое лицо, когда ты нажимаешь на спуск своего дебильного пистолетика? Да мне пули до фени, мне лицо твое важно, как ты отрывалась, думая, что идиот Философ полетит на тот свет, помахав тебе ручкой. Тебе очень не повезло, что ты не стреляла в голову. Но я знал, что ты этого сделать не сумеешь. Голова - не в твоей компетенции.
Анжела обвисла, как тряпка, и заплакала.
- И ты на меня хочешь так воздействовать? Верх кретинизма седьмой жены Ибрагима, или какой там еще! Считаю до трех. ДВА!
- ...Женевское отделение банка Би-эн-ди. Четыре номера-счета. Начинаются все набором букв OMEGA. Затем восьмизначное число. Первое - квадратный корень из пяти, потом шести, потом семи, потом восьми. Все.
Волк отпустил ее, и она упала в кресло, едва дыша.
- Ну вот, милая, первую серию знакомства с экстремальной философией закончили. Но если ты думаешь - это все, то это означает лишь то, что я выбил из тебя не все заблуждения. Знаю я, что тебя держит. Тебя держит кокс. Но это ненадолго.
Анжела сидела, как сдутая кукла. Лицо у нее было серое. Косметика размазана. На голове - всклокоченная пакля. Глаза потекли.
- Знаешь, а вот теперь в тебе что-то есть. Человечность часто проявляется вследствие определенного язычески-христианского обряда, искупления - можешь и так сказать, - вроде того, что мы (мы!) с тобой произвели. А ну-ка, глянь сюда!
Анжела покорно подняла голову.
- Ты понимаешь, что я одолжил у тебя не всю информацию? Но мне пока больше не нужно. Должна же быть в женщине какая-то тайна! Правда, и этого хватит, чтобы твой полудурок шейх скормил тебя крокодилам. Но это лишь в лучшем случае. Если ты сумеешь его убедить, что все прошло по твоему плану, и отдашь ему номера счетов, которые не знаешь. Второй вариант последствий твоего отчета заключается в том, что он станет варить тебя в оливковом масле. Но не всю сразу, а начиная с кончиков ног. Это гуманный вариант. Душе настолько опротивеет тело, что она с радостью выпрыгнет в мир иной и обиды держать не будет. Или у тебя есть сомнения по этому поводу? Я бы предложил, на основании некоторого опыта, верить отныне только мне. По крайней мере, я человек прямой и если убью, то сразу и без пыток. И еще. Поскольку я человек прямой, то хочу добавить: отныне ты рабыня моя, а не того обкуренного Ибрагима ибн Хасана, или кто он там, тебе виднее. Если что-то хочешь сказать, то говори сразу, потом поздно будет.
Анжела долго не раздумывала. Она мигом забыла все плохое, что было раньше, и сказала совершенно искренне:
- Я сделаю все, что ты скажешь. Но очень прошу тебя позволить мне прикончить шейха. Я смогу.
- Не сомневаюсь. Но почему ты начала разговаривать как Шехерезада из "1000 и 1 ночи"? Просить ты не будешь ничего. Но я не против обсудить проблему шейха.
Специалист по суггестивному воздействию потянулся, зевнул, снял бронежилет, вытряхнул пули, скрутил его трубочкой и сунул в спортивную сумку. Налил два бокала вина и протянул один своей свежезавербованной адептке. Она выпила, он забрал ее браунинг и сунул в карман. Анжела смотрела на него не отрываясь, как на сына Божьего.
- Еще одна маленькая деталь, - он протянул лист чистой бумаги и ручку. - Пиши, я продиктую. Писать ты хоть умеешь?