Сегодня, спустя 200 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя, его произведения все так же актуальны и злободневны, словно написаны в наши дни
"В литературном мире нет смерти, и мертвецы так же вмешиваются в дела наши и действуют вместе с нами, как живые". Николай Васильевич Гоголь умер, похоронен, перезахоронен (лишившись при этом сапог, украденных неким писателем), разобран на памятники. Но он жив. Странным образом это созвучно жуткой легенде, по которой он был похоронен заживо. Так и видишь, как под землей России этот удивительный человек яростно пытается выбраться из могилы. Чтобы снова сказать нам то, что он уже говорил. И чтобы снова его слово стало в России огненным глаголом, прозвучало ответом на наши самые больные вопросы.
"И вот напечатают в газетах, что скончался, к прискорбию подчиненных и всего человечества, почтенный гражданин, редкий отец, примерный супруг, и много напишут всякой всячины; прибавят, пожалуй, что был сопровождаем плачем вдов и сирот; а ведь если разобрать хорошенько дело, так на поверку у тебя всего только и было, что густые брови"
Впрочем, эта цитата была бы актуальна в ноябре 1982 года, ее надо было произнести под стук неловко брякнувшегося в яму на Красной площади гроба. Может, кто и сказал, но про себя. А самые смелые - вполголоса. Однако настало время перемен и уже пошли громогласные проекты, как бы нам жизнь нашу обустроить: "Как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян". Даже построили несколько алюминиевых ларьков с вывеской: "Иностранец Василий Федоров". Но пока обо всех этих замечательных делах толковали: "Окно брякнуло с шумом; стекла, звеня, вылетели вон, и страшная свиная рожа выставилась, поводя очами, как будто спрашивая: "А что вы тут делаете, добрые люди?""
Строго говоря, эта цитата вневременная: всегда в самый неподходящий момент из нашего окна появляется какая-то непотребная рожа. И дальше становится весело и страшно. "Я их знаю всех: это все мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья". Я бы не сказал, что это только о 90-х... Впрочем, может быть, это чересчур пессимистично, и прокуроры у нас отнюдь не упомянутые животные, и отважно борются с разгулом коррупции. Борются и борются...
"Нужно знать, что в то же самое время начались строжайшие преследования всяких взяток; преследований он не испугался и обратил их тот же час в свою пользу, показав таким образом прямо русскую изобретательность, являющуюся только во время прижимок"...
И ведь, вроде, ничего плохого не хотели. Напротив, только хорошего. Суда хотели свободного и с присяжными. Ан нет: "В делах судейских и разбирательствах оказались ровно ни к чему все эти юридические тонкости, на которые навели его профессора-философы. И та сторона врет, и другая врет, и черт их разберет!". Свободы слова и самовыражения хотели, развели писателей и читателей: "Но что страннее, что непонятнее всего, - это то, как авторы могут брать подобные сюжеты...Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых...но и во-вторых тоже нет пользы"
И все так. Но почему? "Есть у русского человека враг, непримиримый, опасный враг, не будь которого, он был бы исполином. Враг этот - лень". Так что ли? Это грустно. Но есть другой, злейший враг - обычная подлость: "Иной, например, даже человек в чинах, с благородною наружностию, со звездой на груди, будет вам жать руку, разговориться с вами о предметах глубоких, вызывающих на размышления, а потом смотришь, тут же, перед вашими глазами и нагадит вам".
Так что, совсем нет надежды? Ничего подобного, это не к Гоголю, а к профессиональным пророкам Большого Песца в отдельно взятой России. Слава Богу, в этой стране не у всех жизненное кредо целиком укладывается в формулу: "Огромнейший дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом воздухе и рассуждать о каких-нибудь приятных предметах"
"Надобно иметь любовь к труду. Без этого ничего нельзя сделать. Надобно полюбить хозяйство, да!". Это не только о животе, это о душе больше. Хоть второй том "Мертвых душ" уничтожен, но нам-то хорошо известна огнеупорная сущность рукописей. Мы, вместе с Николаем Васильевичем, знаем, что свет в конце тоннеля есть. И что настанет, наконец, утро, не может не настать, и тогда: "Испуганные духи бросились, кто как попало, в окна и двери, чтобы поскорее вылететь, но не тут-то было: так и остались они там, завязнувши в дверях и окнах". И пусть Хома мертв, но Гоголь-то жив!
Только вот не надо его осовременивать, модернизировать, как на новом сайте под названием "Ай да Гоголь", где его заставляют неприлично кривляться и льстить "поколению пепси" всех возрастов: "Супер-Гоголь был первым сценаристом триллеров, читать и экранизировать которые по сей день адски страшно. Он был пиротехником, дважды сжигавшим второй том "Мертвых душ". Он был модником и ньюсмейкером, который всегда умел создать повод, чтобы о нем говорили. И если Гоголю было дано видеть чертей, русалок и разгуливающего по Петербургу Носа, то почему мы не можем видеть супер-Гоголя скандальным героем таблоидов?"
Ой, не надо играть с Николаем Васильевичем - он же живой, он и ответить может. Так, что мало не покажется: "Смех великое дело, он не отнимает ни жизни, ни имения, но перед ним виновный как связанный заяц"