Уваров Александр Владимирович
Пустынник

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Уваров Александр Владимирович (iskander455@gmail.com)
  • Размещен: 23/05/2022, изменен: 23/05/2022. 273k. Статистика.
  • Повесть: Фантастика
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1
    •   
      
       "Бигон, Бигон, ты пропал!.."
       Будильник хрипнул, хрюкнул коротко и отрывисто, почти что издевательски, подавился непонятно чем (не слюной же, у будильников нет слюны... да и у людей теперь...), осёкся и замолк.
       "Это он сказал? Механический болван, шкаф в полтора метра ростом, стальной гроб, вставший на дыбы, наполненный пружинами и колё..."
       Бигон, Бигон, коль не встал - это значит, ты пропал.
       Мелодичный звон.
       "...сиками и прочим хламом, древним хламом, никчёмным, никому не нужным хламом... Кстати, кто такой этот Бигон?"
       Солнце, утреннее, но уже яростно-раскалённое, жарящее без жалости на завтрак всякую плоть, а грешную - с особым удовольствием, протолкнуло луч сквозь щель в ветхой занавеске и, нащупав, ожгло щёку.
       "Тварь! Белая тварь!" обругал светило...
       "Бигон... Черти травлёные, да это же я!"
       ...Бигон и, дёрнув пару раз липким веком, приоткрыл правый глаз.
       Справа была стены. Так себе стена. Серо-жёлтый, пропыленный с внутренней стороны и густо просыпанный песком со стороны внешней гофрокартон. Толщиной с полторы ладони.
       Впрочем, если принять во внимание то обстоятельство, что из стомиллионного населения Земли у сорока миллионов жилья нет вообще, а из оставшихся шестидесяти каждый третий...
       "Это сколько будет-то, а?" призадумался Бигон, пытаясь приоткрыть крепко проклеившийся левый глаз.
       ...живёт и вовсе в хижинах из пластобумаги, толщину которой можно разве что ногтём измерить, но уж никак не ладонью, так можно сделать вывод о том, что...
       "Жизнь удалась!" радостно резюмировал Бигон и открыл-таки левый глаз.
       С левой стороны сидело существо.
       Сидело на табуретке, самой приличной мебели в жилище Бигона.
       "Баба?" спросил сам себя Бигон.
       И привстал, отбросив пуховую накидку.
       И понял, что проснулся очень вовремя. Липкие струи, стекавшие по всему телу, стали уже ссыхаться в чёртову серую корку.
       "Терморегуляция нарушена... Перегрелся, зараза!"
       Ночи на проклятой планете пустынные, ледяные. А утром, чуть заспишься, начинает жарить так, что истекаешь последним телесным соком, будто синтостейк на раскалённой сковородке.
       "Пятьдесят ботов - перезаправка плазмой" мысленно прикинул Бигон.
       И тут ещё раз обратил внимание на...
       "Точно, баба!"
       ...гостью.
       Сидела она с довольно гордым и независимым видом, с некоторым вызовом выпятив грудь вперёд.
       Она, должно быть, была красивой.
       Вообще-то, Бигон в женщинах и их красоте не слишком разбирался. И видел их редко.
       Вот те ребята, с орбит, они часто видели женщин. И, кажется, достаточно часто с ними... спали, что ли?
       Или как там у них это называется? В общем, как-то вместе развлекались.
       Ну да, им же можно. Они же гидронатуралы, гидропротектированные. И воду пьют, небось, не по двадцать литров в месяц, по чипам и сканер-картам, а так - сколько захочешь.
       Небось, и двадцать литров в день выпить могут... Или не могут?
       Сколько эти долбанные акватики воды пьют? Какие там у них нормы? Биологические, конечно, не административные, как на Земле.
       Пять литров? Десять?
       Да они и не считают...
       А тут - двадцать в месяц. Счастливчикам. Таким как он, Бигон, пилот суборбитального танкера. Высокооплачиваемым специалистам.
       А голытьбе всякой - десять. А то и пять.
       А нищих администрация снабжает. Двумя литрами в месяц и бесплатными уколами для химиосна.
       Усыпили бы, да нельзя...
       Орбитальные Службы не позволяют. Те, которые наверху. Те, которые присматривают за чёртовой брошенной планетой, оставленной на попечение грёбаной Администрации, которая никаким попечением, конечно, не занимается, а только боты копит, налоги гребёт да думает, как бы сбежать отсюда.
       А нищих бесплатно колет и поит, потому что Службы (те, которые наверху), запрещают несанкционированную утилизацию биоматериала.
       Потому что другие Службы, которые на дальней орбите, такую утилизацию запретили.
       Потому что Службы, которые на внешней орбите, ввели такое правило и издали приказ.
       Потому что из всех биоресурсов на Земле только хомо сапиенсы и остались.
       И только те, кто прошёл биотрансформацию.
       Остальные не выжили.
       Не смогли.
       Жарко тут, на Земле. Днём. И холодно ночью.
       А ещё - большие проблемы с...
       Бигон встал, и, не смущаясь присутствием дамы...
       "Сама пришла, зараза, никто не приглашал!" подбодрил сам себя Бигон.
       ...сбросил с бёдер ночную повязку.
       Гостья хихикнула и потянула шнурок на платье.
       - Я тоже раздеться могу!
       - Зачем? - хрипло пробурчал Бигон. - У меня таблетки страсти год назад закончились. Больше не покупал, боты жалко тратить...
       После таблеток, кажется, вспоминаешь, что такое баба. Для того их и придумали. Вот только чёртово семя всё равно не вырабатывается. Когда в крови вместо воды - биополимерная плазма, то много чего не вырабатывается.
       Слюна, семя... Даже из порезов на коже что-то серое сочится. А должно бы жёлтое. Или красное... ребята на орбите говорили, что цветное. Цвет вот только забыл.
       Одна имитация. Даже при оргазме никакой разрядки. Пульсирующее биение в паху, огонь до кончика чёртова члена, толчки, вроде сброс уже, но жидкости нет, нет этой жидкости, этой долбанной жидкости, хоть какой-нибудь!
       Потом надо принимать другие таблетки, синие. Белые - до. Синие - после.
       Синие - чтобы успокоиться.
       А то, не дай бог, истерика, а там, кто знает, и до слезливости паскудной можно докатиться.
       А плакать тоже нечем.
       Режим экономии, мать его!
       Хотя кому-то и такие развлечения нравятся. Какое-никакое, а удовольствие.
       С другой стороны, почему нет?
       - Может, я тебя без таблеток заведу! - задорно предложила гостья.
       Подобное развязное поведение ничуть не удивило пилота. Его, мужика хоть и грубого (а где нынче другого найдёшь?), но весьма, по земным меркам, обеспеченного, бабы когда-то просто брали на абордаж.
       Правда, было это давно и в другом месте. Там, где их было побольше, чем одна на три сотни мужиков.
       - Попробуй, - добродушно предложил Бигон.
       И, неожиданно расщедрившись, предложил:
       - Может, и душ вместе примем? Мне корку почистить, тебе свою роскошь отшлифовать? Только он у меня ультразвуковой...
       - Ну не водяной же! - в тон ему пошутила гостья.
       И оба расхохотались.
       Пренебрегая условностями и любезностями, Бигон зашёл в душевую кабину первым.
       Следом зашла гостья.
       И только тут Бигон заметил на её животе тонкие волнистые линии штрих кода.
       - Саб? - с удивлением спросил пилот.
       Гостья кивнули.
       И глаза её погрустнели.
       - Искусственная, - подтвердила она.
       - И то верно, - бормотал Бигон, с интересом крутя и ощупывая гостью. - Откуда в нашей глуши настоящая баба найдётся. Если есть пара, так ведь уродины... Как есть, уродины из древних сказок. А ты...
       Он выдохнул шумно и медленно провёл ладонью по её ягодицам.
       - Красивая. Мало что в красоте понимаю, но ведь, чёрт, красивая! Какая работа! Сколько же ботов за тебя отвалили! Вот ведь...
       Взяв за плечи, он повернул её лицом к себе.
       - Но ведь такая красавица не просто так пожаловала? Может с заданием каким?
       Вместо ответа она слегка коснулась пальцем его члена.
       - Я таблетки не принимал, - напомнил Бигон. - Можешь, конечно, помассировать, плазму тоже гонять полезно. Но лучше ответь, а то у меня фантазия богатая, начну чёрти что воображать и...
       Он поднёс кулак к её носу.
       - Приказали расслабить и пригласить, - ответила гостья.
       "Догадливая" отметил Бигон. "Не только что с завода, имеет опыт общения с мужиками. Или программу сабов усовершенствовали?"
       - Кто? - уточнил Бигон.
       - Новые хозяева.
       "Новые..." отметил пилот. "Старые куда делись? Остались в лучшем месте?"
       - И где они? - продолжил он импровизированный допрос.
       - Ждут. В таверне, напротив. Они сказали, что можешь придти. Сразу как расслабишься. Но они знали, что у тебя нет таблеток.
       "Значит, нездешние" сделал Бигон ещё одно заключение. "Здешние саба не присылали бы и на таблетки не рассчитывали. Как-то сложно всё для местных простых умов. Эти чужие, с вывертом..."
       - Ладно, - милостиво прервал допрос Бигон и, прижав к себе гостью, поворотом ручки включил генератор.
       - Начинай расслаблять... Как тебя?
       - Ли, - ответила гостья.
       И, зажмурившись, подставила лицо нарисованным проектором беззвучным водным струям.
      
       Компания оказалась пёстрая.
       Собственно, другой она и не могла оказаться.
       "Жульё" сразу определил опытный в таких делах Бигон.
       Трое. Чётвёртая, стало быть, Ли.
       После душа она ещё больше похорошела. Так что и без снадобий внутри что-то зашевелилось.
       И откуда эти шныри раздобыли такую... так... такого классного саба?
       "Стащили, должно быть!" решил Бигон.
       И присел за стол.
       - Что пить будем? - спросил пилот, повертев закреплённую на подставке картонку.
       Троица дружно, но сдержанно прыснула со смеху, оценив шутку.
       - Мы так, скромно,.. - ответил, отсмеявшись, старший.
       И вытер кончиками пальцев уголки рта.
       - По паре брикетов. Которые синие...
       Синие брикеты - средней стоимости. Не такая откровенная дрянь, как буро-красные, но до зелёных по вкусу сильно не дотягивают.
       "Ребята не шикуют" отметил Бигон. "Хотя и на мели не сидят... наверное"
       Ребята смотрели на него слишком уж пристально. Не то, чтобы буравили взглядами, и глазами не впивались, но - будто прилипли зрачками. Мягко, но клейко, так, чтобы каждое движение отслеживать.
       Может, так же мягко они и карманы обследуют...
       Бигон подвинул стул ближе в столы и, будто невзначай проведя рукой по груди, проверил, плотно ли застёгнуты "липучки".
       "Пёстрые", уловив движение, синхронно и ободряюще улыбнулись.
       Ничего, расслабься...
       "С такими расслабишься... очнёшься в песчаной яме!"
       Старший, невысокий (рост сидящего определить затруднительно, но этот, пожалуй, и впрямь низковат... так что вперёд подаётся, чтобы ногами упереться в пол, а стулья здешние высотою не славятся, так себе стулья).
       Но широк, плечист, коренаст. Фигура квадратная, тесаком отделана. Широкая рыжая брода, улыбка от уха до уха. Глаза зелёные. Вспыхивают изредка, но приглушённо, остородными огоньками.
       Кожа, понятно, серая. Как у всех.
       Но сквозь пепел бледно-розовые пятна проступают, с розоватыми прожилками.
       Будто нездоров... Но ведь бугры перекатываются под коричневой мешковиной тканью накидки, едва рукой пошевелит.
       Странное, неестественное сочетание болезненности и силы.
       Впрочем, что ещё осталось естественно в этом безумном мире?
       Второй - длинный. Шест металлический, которым ремонтники провода прижимают при монтаже. Такой же вытянутый и тонкий. Не худой, а именно тонкий. Так что, казалось, шейку его одной ладонью можно обжать.
       Залысины, вместо волос - лёгкий пух на макушке.
       Губы - нитка. Бровей вовсе нет. Глаза... бесцветные. Никакие глаза. Выгоревший пластик.
       Но одет почти что с шиком.
       Если старший - главарь (а что главарь, Бигон нисколько не сомневался, благо глаз на такие вещи намётан), то этот, телом обделённый, похоже, одеждой решил до солидности добрать, так что перегнул, и самого главаря превзошёл.
       Накидка дорого малинового сукна, с драпировкой. Серебристая рубаха с рукавами по последней моде, разной длины (левый, как водится, покороче), с белым кантом по швам.
       Франт, мать его...
       Третий - малый среднего роста. Похоже, самый молодой тут. И с самой зарядной внешностью.
       Коричневый комбинезон из выделанной на барабанах мешковины. Множество карманов в оттопырку, набитых чем-то явно весьма полезным для ремонта всяческой техники. Масляные пятна на груди.
       Лицо сразу и не запомнить. Лицо, два глаза, нос, рот... Родинка на носу.
       И в глазах что-то... Любопытство, что ли... И искренность...
       Странно даже, откуда ей взяться. Впрочем, и среди отпетого люда вполне себе приличные экземпляры иногда попадаются.
       В общем, Бигон этот, третий, сразу понравился. Отчего-то он сразу решил, что третий - или бывший механик, или бывший пилот.
       В общем, свой брат...
       "Если, конечно, он специально простачка и рубаху-парня не разыгрывает"
       Ну и ещё, конечно, Ли.
       Она скромненько присела у дальнего конца стола, всем своим видом давая понять, что её работа выполнена, и всё, что могла, она сегодня уже сделала, и больше ничего полезного сделать не сможет, и вообще приличной девушке, хоть бы даже и сабу, в таком злачном месте делать нечего, но раз уж господа настаивают на её присутствии, то она, конечно, посидит, тем более, что пойти ей, откровенно говоря, совершенно некуда, так что почему бы и не посидеть, хоть ей здесь совсем и не место.
       И, приложив к уху извлёчённый из невесть откуда взявшейся сумочки круглый блок зарядки, застыла с мечтательной и отчасти лунатической улыбкой.
       - Синие так синие, - согласился пилот.
       И провёл пальцами по рельефному рисунку на столешнице.
       "Одна порция, запись на ваш счёт" ответил стол бесполым, скрежещущим голосом.
       Вмонтированные в столешницу створки раскрылись и на поверхность стола медленно и до комичного важно выехала тарелочка с брикетами.
       Створки закрылись. Мигнул индикатор.
       "Приятного аппп-пе" проскрежетал стол и, всхлипнув, замолк.
       - С незнакомыми не обедаю, сказал Бигон, придвигая тарелку.
       И первый вытянул ладонь.
       - Бигон, пилот. Ваша...
       Кивнул на Ли.
       - ...пригласила. Сказала, заработок будет. Кто такие и что можете предложить?
       - Шлом, - представился рыжебородый.
       - Дех, - сказал длинный.
       - Эрн, - пробубнил промасленный и опустил голову, будто от смущения.
       Или и впрямь от смущения?
       Бигон, хрустнув брикетом, кивнул в ответ, давая понять, что представления приняты.
       "И чего этот Эрн голову всё время опускает? Шея болит или глаза прячет? Чего их прятать? Две пуговицы, сама простота..."
       - А предложить можем,.. - начал было Шлом, но Бигон, замотав головой, предупредительно поднял вверх указательный палец.
       - Сначала доем...
       Брикеты оказались ничего. Можно сказать, вкусные. Как полагается, с лёгкой кислинкой и сладковатым послевкусием. С нужной добавкой синтетического жира, весьма полезного для пищевода.
       Так что умять порцию оказалось совсем не сложно, хоть в дешёвой таверне драгоценную воду для запития яств не предлагали.
       - Теперь говори, - разрешил Бигон, переведя дух.
       - Предложить можем многое,.. - начал было издалека Шлом.
       - К делу! - прервал Бигон.
       И, на секунду закрыв глаза, посмотрел на встроенные во внутреннюю поверхность века часы.
       - Мне через пятнадцать часов в контору идти за полётным заданием. Не хочу терять время. Или излагай всё по-быстрому, или я пойду бойню смотреть и отдыхать душой и прочими частями тела.
       - А можно в контору и не ходить, - как бы между прочим обронил Дех.
       И после секундной паузы добавил:
       - Пожизненно...
       Шлом важно кивнул. Эрн почесал затылок. Ли погладила нежно блок зарядки.
       Бигон пожал плечами.
       - Можно и не ходить. Воду на что покупать? Жратву? Топливо для песчаных ходуль?
       - Не ходить, - повторил за приятелем Шлом. - Другие будут ходить в контору. В твою контору, пилот. И покупать у тебя...
       Он придвинулся к Бигону, наклонился и прошептал:
       - ...воду.
       Бигон ничего не ответил. Ждал продолжения, гоняя синюю крошку по краю стола.
       И продолжение последовало.
       - Мы знаем, где её достать. Много достать, много. Очень много.
       Бигон молчал.
       - Столько, что сама Администрация к тебе на коленях приползёт, умоляя о поставках под любой залог и под любые гарантии. Столько, что...
       - Двести лет на Земле нет ни одного значительного источника питьевой или хотя бы приличной технической воды, - медленно произнёс Бигон. - Мне это известно лучше, чем кому-либо. Я сам занимаюсь перевозками этой жидкости с орбиты и о ней, как о товаре, знаю всё. Абсолютно всё! Пятьсот лет назад истощились все наземные и грунтовые источники пресной воды. Тогда же начали глобальную разработку океанических ресурсов и артезианских горизонтов. Четыреста пятьдесят лет назад ударами орбитальных лазеров расплавили полярные ледовые шапки. Триста лет назад моря и океаны превратились в зловонные лужи, из которых даже техническую воду добыть стало крайне сложно и дорого. Выпаривание приводило к образованию токсичного осадка и коррозии котлов, а фильтрация - к необратимому повреждению фильтров. А двести пятьдесят лет назад выкачали всю воду из недр, даже с самых глубоких горизонтов. Израсходовали последние резервы, и опорожнили все секретные резервуары. Было множество столкновений, в том числе и вооружённых, доходило и до самых настоящих войн. Пока, наконец, людишки вконец не обессилили и присланная внешними колониями Администрация всех не задавила. Потом устроила тотальный всепланетный шмон, в том числе со спутниковым сканированием. И не нашла ничего!
       Бигон смахнул крошку на пол.
       - А ведь мы, по большей части, не выпили эту воду. Её экспортировали на танкерах, размерами раз в десять поболее моего, во внешние колонии. Поселенцы в течение нескольких столетий занимались трансформацией планет, терраинжинирингом. Их надо было поить, этих террапридурков! Этих водососов! А ещё огромное количество воды высосала промышленность. И энергетика. Топливо для термоядерных реакторов. Для тех же полётов! И вот теперь...
       Бигон усмехнулся.
       - У них...
       Он показал пальцем на потолок.
       - ...есть вода. А у нас - нет. Импортируем с орбиты. Говорят, на астероидах добывают. Только у меня корабль суборбитальный. Выход на низкую орбиту, стыковка, заполнение цистерн - и вниз. Выход вовне запрещён. Как и всем нам. Мы просто передохнем все через сотню лет жизни на этом иссохшем песчаном шарике. Вы хотите, чтобы я вам поверил? Нет, ребята, чушь! Абсолютная чушь! Здесь давно всё обследовано, и не одну сотню раз. И не найдено ничего, кроме нескольких зловонных луж в экваториальном поясе. А с прямым импортом я вам не помощник, потому как - монополия Администрации, да и корабль у меня не того типа. Не выберется отсюда, разгона не хватит.
       - И всё же - дело верное, - упрямо повторил Шлом.
       Бигон покачал головой.
       И подался вперёд, чтобы встать, но...
       Шлом ткнул пальцем в сторону Ли.
       - Это саб.
       - Заметил, что не баба, - ответил Бигон.
       Но вставать не стал. Замер в ожидании следующей фразы.
       - Дорогой саб, - продолжил Шлом. - Очень дорогой. Вагинальная смазка с ароматизацией...
       - Не проверял, - заметил Бигон.
       Ли улыбнулась кокетливо.
       - Не дошло до этого, - уточнил пилот.
       И добавил:
       - Пока...
       Улыбка Ли стала лучезарной и задорной.
       - Нам такой саб не по карману, - снова перешёл на шёпот Шлом. - И тебе не по карману, хоть пилоты и зажиточные ребята. Её стоимости на восемьдесят литров воды хватит!
       - Поди ты! - изумился Бигон и откинулся на спинку стула.
       "Это же четыре месячные нормы! Че-ты-ре! Мои нормы! Особые! Вот же богатство какое!"
       И язык беспокойно зашевелился во рту.
       - А мы её не продаём, - продолжал Шлом. - Хотя все втроём живём на восемь литров в месяц. Мы не такие богатые как ты. Но если пошевелить мозгами, то всё же богачи. Потенциальные. Теперь два вопроса. Первый: откуда нам свалился дорогущий саб? Второй: что же за информация такая интересная и как она связана с сабом?
       - Саб вы украли, - уверенно произнёс Бигон. - Информация ваша - блеф и выдумка. Либо вы сумасшедшие. Либо крайне наивные и невежественные люди. Есть ещё объяснения, но...
       На секунду закрыл глаза.
       - Четырнадцать часов сорок семь минут. Я теряю время!
       - Саб - любовница Боски, - боязливой скороговоркой произнёс Шлом. - Если бы попытались украсть, то...
       Он провёл ладонью по горлу.
       - Она сама свалилась... на нас. Можно сказать, с неба.
       Едва заслышав имя недавно опочившего (и отнюдь не с миром) бандита, Бигон привстал и потянул разболтавшегося Шлома за рукав.
       - Теперь стоп, дружище. Дальнейшее обсуждаем у меня дома.
       И хлопнул по краю столешницы, требуя подать салфетку.
      
       "Цефей" - "Базе-3"
       Приказ об отмене консервации платформы "Орнис" подтверждён. Платформа переведена в режим ожидания на расчётной орбите. Системы работают в штатном режиме.
       Наблюдение за районами "Дельта" и "Пси" проводится в постоянном режиме с замерами активности контрольных объектов и дистанционной видео и аудиозаписью с режимом ретрансляции на базовый пост наблюдения.
       Перехват 5 126 диалогов в районе "Дельта" позволил определить направление поисков группы пилигримов.
       Локализация группы будет проведена в течение ближайших пяти часов.
       Анализ данных, полученных группой осмотра на месте ликвидации, однозначно указывает на то, что в составе группы пилигримов есть как минимум один специалист по навигационным системам последнего поколения, способный работать с блоком наведения планетарных и суборбитальных кораблей транспортно-танкерного типа.
       Просим вашего согласия на проведение активных мероприятий по нейтрализации угрозы несанкционированного проникновения в защищаемый сектор района...
      
       Крутить запись можно до бесконечности.
       Синтетический разум, возможно, и не самый светлый в природе. Возможно, кое в чём уступает тому, тёплому, в человеческой костной коробке.
       В широте мышления... фантазии... свободе выбора... И прочем, о чём люди любят рассуждать в минуты, когда хочется подчеркнуть своё превосходство над кибернетическими системами.
       Но в одном он человеческий разум безусловно превосходит: в неутомимости.
       Ему не нужен сон. Ему чужда усталость.
       И он совершенно не утомляется однообразием бытия.
       И операцию воспроизведения, одну и ту же, он может выполнять снова, снова и снова, непрерывно представляя перед внутренним взором серию одних и тех же картинок, хронику одного и того же события.
       Поцелуй.
       Сухие, холодные губы.
       У людей сухие губы.
       Всегда сухие.
       Иногда холодные. Иногда тёплые.
       Иногда даже горячие, как у этого пилота...
       Но сухие - всегда.
       Поцелуй. Короткий и колючий.
       Он шепчет: "не прощаюсь... короткий полёт, просто - чтобы опробовать... покупку..."
       Гладит по щеке.
       Выходит из машины.
       Восемь минут.
       Внутренний таймер отсчитывает секунду за секундой.
       Восемь минут она сидит в машине. Неподвижно.
       Ветер пересыпает бледно-рыжий песок.
       Белые пятна расплываются по стеклу.
       На планете редко бывает сумрак. Только во время песчаных бурь.
       И она идёт, эта буря. Близится.
       Облаками разведённой в воздухе охры накрывает широкую каменистую площадку, на краю которой припаркована машина.
       А на другом краю, самом дальнем, в окружении стартовых мачт - огромный серебряный ангар.
       Вообще-то ангары не летают. По крайнем мере те, которые она прежде видела.
       А этот должен сейчас полететь. Потому что это не совеем ангар.
       Или вовсе не ангар, а просто издали похож?
       И вот издаваемый им гул нарастает, перекрывает свист ветра и тонкий песчаный свист, переходит в тяжёлые, долгие раскаты, от которых даже каменная порода как будто начинает шевелиться, подрагивать и начинает покрывается сеткой изломов.
       Восемь минут одиннадцать секунд.
       Вспышка.
      
       - Мы её в поле нашли, - сказал Шлом.
       Ли открыла глаза.
       - Выбросило из машины. По счастью для искусственной дуры, это был кабриолет. Ну, такая, с открытым верхом...
       - Знаю, - отозвался Бигон и, положив локти на стол, склонился над самодельной, на куске тонкого пластика вычерченной картой.
       - На плоттере чертили? Как же умудрились?
       Эрн едва ли не впервые за всё время общения поднял голову. И сразу - очень гордо и даже отчасти надменно.
       - Мы же не просто бандиты. Я то...
       Тут он покашлял смущённо.
       - ...вообще не из этих...
       Дех нахмурился. Взгляд его стал нехорошим, колючим.
       - Ты это чего? От братьев отрекаться вздумал? У нас порядки простые: с нами - значит, наш. Не наш - значит...
       И он острием ладони ткнул в горло. Пока себе.
       Но нехорошо от этого жеста стало и Эрну, и Бигону.
       "Худющий, нескладный, но опасный" сообразил Бигон. "Движения-то у него ловкие, быстрые. Пока сидит - мачта бестолковая. Но как начинает двигаться, так сразу сноровка откуда-то берётся. Эх, понавёл я в дом всякую шантрапу уголовную!"
       Гости расположились в жилище Бигона как-то очень просто и по-хозяйски, без малейшего смущения и часто присущей гостям неловкости.
       Видно было, что визиты в чужие дома им не в новинку и присутствие хозяев во время таких визитов их нисколько не смущает.
       Дех, голенастыми ногами-ходулями вмиг промерив комнату, осмотрелся, быстро крутанув головой в обе стороны, и присел в углу, подвинув продуктовый шкаф.
       Шлом, смахнув со стола пластиковый поднос, развернул извлечённую из-за пазухи карту.
       Присел на табуретку и размеренным тоном сказитель, при этом всё же немилосердно частя, в две минуты изложил краткую предысторию появления саба, карты и самой идеи поиска воды.
       "Мы там случай... после дела отсиживались... так, мелочёвка, у пары конторских телегу позаимствовали, для дела была нужна... потом взрыв, вот эту дуру под откос и бросило... она вниз скатилась... метром сто... да что ей будет, она же искусственная, на этой синтокоже всё сразу заживает... вся информация в целости..."
       Эрн единственный, кто пытался вести себя прилично. Постоял у порога секунды две, переминаясь с ноги на ногу. Но корпоративный бандитский дух взял своё и, отбросив смущение, скромняга устроился на выдвинутом из ниши диване, приложившись пыльной накидкой к покрывалу.
       Бигону пришлось слегка приподнять гостя за уши и пересадить на свободную табуретку.
       - На диван - нельзя! - наставительно произнёс он, поднеся кулак к носу Эрна. - Единственное место, где точно нет песка. Хотя...
       Задвинул диван в нишу.
       - ...теперь наверняка есть.
       Ли он уступил последнюю свободную табуретку, а сам присел на подоконник.
       К рассказу Шлома пилот отнёсся скептически.
       Боски - мужик серьёзный. Один из богатейших на континенте. Возможно, самый богатый. Свой человек в местном отделении Администрации.
       И лидер сильнейшей на континенте бандитской группировки.
       Единственное, что запрещалось его ребятам - нападать на танкеры.
       За танкерами следили с орбиты.
       Если бы Боски хоть раз сглупил и напал, то даже Администрация не смогла бы его спасти. Его бы изжарили вместе со всеми его боевиками. Заживо.
       Но Боски не глупил.
       Это было точно известно.
       По крайне мере, на танкеры не нападал. О нападении, даже о попытке нападения Бигону сообщили бы непременно. Незамедлительно. По связи танкерного флота.
       Боски погиб.
       Это тоже точно известно.
       Было сообщение в программе новостей.
       Вообще-то Бигон редко смотрел эти программы, но о гибели такого большого человека трубили двадцать часов подряд по всем ста сорока новостным каналам.
       Поневоле услышишь и заметишь.
       И отметишь.
       А теперь вот заявляются какие-то пройдохи и говорят...
       - Сильный взрыв был? - спросил Бигон.
       - Жуть! - ответил Шлом и на мгновение зажмурился.
       - Чуть не ослепли, - добавил Эрн.
       - Орбитальный лазер? - предположил Бигон.
       - Едва ли, - охотно подхватил тему Эрн, радуясь возможности блеснуть знаниями. - Буря была, сплошной песок в воздухе. Луч рассеивается в такой среде... Да и заметно было бы. И затраты энергии большие. Можно проще, наверное...
       - Наверное, - согласился Бигон. - Карту ты чертил?
       Эрн кивнул.
       - Но ведь начальную информацию надо было откуда-то взять?
       Эрн показал пальцем на Ли.
       - Я же говорил, что она стоит куда дороже восьмидесяти литров воды, - довольным тоном произнёс Шлом, наблюдая за слегка отвисшим от крайнего удивления ртом Бигона.
       Бигон, через полсекунды вернув челюсть на место, вздохнул шумно и слез с подоконника.
       Прошёлся по комнате, мерно взмахивая руками и шумно выдыхая воздух.
       И, подойдя к Ли, заглянул её в глаза.
       Там, конечно, должно было быть только его собственное отражение, но показалось Бигону (или не только показалось? или не показалось вовсе?), будто увидел он ещё что-то, помимо своего вытянутого лица и изогнутого в границах вытянутого эллипса потолка со студенисто-размытыми лампами.
       Что-то...
       "Нет, чепуха..."
       - Она же саб!
       Тон Бигона был утвердительным, но с очевидно вопросительными нотками.
       Пилот отступил на шаг.
       Ли улыбнулась ему смущённо.
       - Саб, - согласился Эрн. - С очень хорошей памятью.
       - Но ведь не сканер же! - заявил Бигон.
       И отошёл на середину комнаты.
       - Слишком красива для сканера...
       - С хорошей памятью, - повторил Эрн.
       Бигон замотал головой.
       Посмотрел вопросительно на Шлома.
       - Продвинутая модель, с функциями записи, - развеял пелену загадки Шлом. - Боски, засранец этакий, видимо, приглядывал за некоторыми важными людьми из Администрации. Подкладывал им саба... Ли, то есть. И активировал блок записи. Ой, сколько она всяких картинок интересных записала! Были бы у меня таблетки страсти, так за время просмотра кончил бы раза три, хоть сердечко с возрастом пошаливает, и развлекаться часто не даёт.
       - Ближе к теме, - поторопил прозревший Бигон.
       - Карта изначально была, конечно, электронная, - пояснил более сведущий в этих вопросах Эрн. - Наверное, была где-то в его кабинете... Боски, похоже, запал на синтетическую бабу, таскал её повсюду. И пару раз забыл дезактивировать блок. Ей оказалось достаточно... Конечно, сабы в навигации ничего не смыслят. У них другая программа. Но, видно, памяти достаточно для хорошего дела.
       - А как же вы...
       Голос почему-то стал хриплым.
       Бигон откашлялся.
       "Надо горло смазать. Где этот тюбик завалялся? Найти..."
       - ...извлекли...
       - Просто, - ответил Эрн.
       Подошёл к Ли.
       Приложил чёрную коробочку к её уху.
       - Это дешифратор. Подбирает аудиопароль с имитацией голоса прежнего хозяина. Того, кто ставил блокировку. Вот и всё...
       Ли резко дёрнулась. Замерла в ступоре. Затем коротким и резким движением откинула голову назад.
       Лёгкое, еле слышное шипение.
       Белый куб появился посреди комнаты, обернулся вокруг оси, замер.
       Боковые грани куба озарились ярким светом, по ним побежали цветные пятна.
       Пятна слились в узор.
       Синхронно появились четыре одинаковые картинки.
       И чей-то голос, знакомый Бигону, произнёс:
       - ...а теперь ты снимешь платье, и мы попробуем новый...
       Эрн поспешно приложил коробку к уху саба.
       Свет погас и куб мгновенно исчез, без следа растворившись в пропылённой воздухе.
       Ли, будто очнувшись от сна (хотя какие у сабов сны?), вздрогнула и немного подалась вперёд.
       Бигон готов был поклясться, что вид у неё был смущённый, как у застигнутой врасплох нескромным наблюдателем за каким-нибудь сугубо интимным делом скромной девицы.
       Она повернула голову.
       Озадаченно посмотрела на Бигона.
       "Ерунда... мерещится..."
       Заморгала часто.
       "Ерунда..."
       - Но ведь это не полётная карта! - воскликнул Бигон.
       "И перестань на меня так смотреть!"
       - Конечно, - согласился Эрн.
       И извлёк откуда-то из внутренних складок накидки серебристый, отчасти покрытый сажей пенал.
       - У него под мышкой склад полезный вещей! - завопил Дех, и хохотнул дурашливо.
       Шлом, привстав, ободряюще похлопал Эрна по плечу.
       - Молодец, малый! Лично с корабля снял!
       Бигон протянул руку и аккуратно, кончиками пальцев взял у Эрна блок наведения.
       - А данные сохранились? Судя по вашим словам, удар по кораблю был той ещё силы... мощный, если вам верить.
       Эрн развёл руками.
       - Подключишь - узнаешь. Мне ведь, сам понимаешь, тестировать некогда было. Да и не на чем. Когда корпус догорел, в рубке кроме модуля навигации ничего не сохранилось. Он же с защитой... Остальное - пепел.
       И подул на ладонь, будто разгоняя невидимые частики праха.
       "Странный..." в который раз за этот день удивился Бигон. "Похоже, профи. Электронщик? Какого чёрта ему в кабине не сиделось? Впрочем, а какого чёрта мне спокойно не сидится? И какого чёрта мы все в глубине души мечтаем куда-нибудь и за чем-нибудь сбежать? По большому счёту, всё равно - куда и зачем. Лишь бежать, закрыв глаза и ни о чём не думая бежать и бежать. Хоть бы даже по кругу... За водой? За богатством? За жизнью? Какая разница... Просто куда-то, за какой-нибудь целью. Лишь бы не признаваться самому себе, что и цели давно уже никакой нет. Пришли эти - пошёл с ними. Пришли бы другие... Что со мной?"
       Бигон приложил пенал к виску.
       "Рефлексия замучила... пилоту не положено рефлексировать. Решительность и напор... мать их обоих за ногу и прочие части!"
       - Что молчишь, пилот? - подал голос Дех.
       И заворочался беспокойно в безопасном своём углу.
       - Вроде, всё на месте. Отсиживаться опасно, нас искать могут. Да и тебя теперь тоже.
       - И отказываться бесполезно, - подхватил тему Шлом. - Ты с нами общался. Кое-что слышал. То, что слышать не положено. И кое-что видел...
       Он стрельнул хитрыми глазками в сторону карты.
       - ...что видеть не положено. И никто ведь не поверит, что ты отказался. Пилот - человек неглупый по определению, так что в глупость не поверят, сколько простачком не прикидывайся. Шкуру спустят, в случае чего.
       - Не дави! - прикрикнул на него Бигон неожиданно глухим и погрубевшим голосом.
       Шлом, спрятав блеснувшие было огоньки за густыми бровями, замолчал, засопев недовольно и шумно, с присвистом.
       Воцарилась тишина.
       Пауза затянулась почти на полминуты.
       Гости терпеливо ждали. Очень терпеливо.
       Впрочем, куда им было деваться?
       Бигон прекрасно понимал, в каком положении они находятся. Мародёры, обокравшие покойного Боски...
       По их следую могут пойти (и наверняка уже идут) как безутешные друзья покойного, так и те, кто обеспечил траур безутешным друзьям.
       Деваться им некуда, кроме как лететь. Или за водой, или вообще - прочь отсюда. Досыхать в какой-нибудь совсем глухой дыре.
       Но лететь. Не отсиживаться...
       - Сорок процентов! - отрубил Бигон.
       Дех прошипелчто-то, на звук - совсем нехорошее. И щёлкнул пальцами...
       - Ты сиди, не рыпайся, - осадил его Шлом. - нам без пилота - никуда. И без танкера. А их тут...
       - Шесть, - уточнил Бигон.
       - Ты лучший, - весьма неосторожно признал Шлом.
       - И неженатый, - очень кстати подала голос Ли, успевшая придти в себя после "дешифраций" Эрна.
       - Это тоже хорошо, - продолжил Шлом.
       - Ага, - согласился Дех. - Искать никто не будет...
       Бигон сжал кулаки и двинулся было к быстро подскочившему Деху.
       - Стоп, ребята! - Шлом поднял руку.
       Встал, тяжело дыша, подошёл к пилоту и положил ладонь ему на плечо.
       - Понимаю, нервы... работа опасная, тяжёлая... Согласны. Сорок!
       Бигон замер.
       И ещё секунды три смотрел на Деха, который взгляд его выдержал весьма спокойно, с демонстративной невозмутимостью откинув голову на бок и немного прикрыв глаза.
       - Ты это,.. - прошептал Бигон.
       - Он сглупил, - пояснил Шлом. - С ним бывает.
       - Тебе сказали: мы согласны, - ровным и бесцветным голосом произнёс Дех.
       Эрн подошёл к Бигону и, привлекая внимание (или отвлекая?) подёргал за рукав.
       - Я помогу...
       - Пилотировал? - уточнил Бигон, не отводя глаз от Деха.
       - Бортовые системы, инженерная поддержка, - ответил Эрн.
       - Бигон! - позвала Ли.
       Пилот повернулся к девушке.
       - Бигон, не злись, - попросила Ли.
       В голосе её прозвучали умоляющие нотки.
       - Бигон, не злись. Они хорошие. Правда, хорошие. Кажется, что злые. Люди только кажутся злыми. Я знаю, это маска. Мираж. Они все хорошие. Вас просто жажда замучила. Вы её не чувствуете из-за трансформации. И ещё потому, что привыкли к ней. Она у вас давно, очень давно. Ты не злись, ладно?
       "Хорошие... психопаты!" мысленно ответил ей Бигон.
       И ему совсем не показалось необычным то, что стал он беседовать на равных с сабом. И даже... возражать.
       "Кому? Ей?"
       Ли смотрела на него с жалостью.
       Невероятно.
       Она жалела его?
       "Странная... почти человек..."
       - Ладно...
       Бигон медленно и не поворачиваясь спиной отошёл к подоконнику.
       - А друзьям доверять надо, - и Дех дружелюбно оскалил зубы.
       - Друзья исчезли, когда вода исчезла, - ответил Бигон.
       Шлом встал между ним и Дехом.
       И спросил с наигранной беззаботностью:
       - Так как насчёт прогулки? Финансово вроде... разобрались.
       - Прогуляемся, - ответил Бигон.
       Шлом кивнул. Так просто и буднично, будто речь шла о прогулке в соседний городок за пачкой "хмельного пороха".
       - Вот и хор...
       - Только с финансированием мы не всё решили, - перебил его Бигон.
       - То есть? - удивился Шлом.
       - Заправка нужна, - пояснил пилот. - А она денег стоит, и немалых. Тысяч шесть, не меньше. Когда на орбиту лечу, Администрация платит. А за водой... Вы оплатите?
       Шлом приложил руку к сердцу.
       - Вот как самому родному человеку говорю - в яме сидим. Кроме...
       - Воду продай, - предложил Дех.
       - Я раньше тебя продам! - взвился Бигон.
       - Стой! Идея...
       Шлом приложил палец ко лбу. Потому показал на Ли.
       - Вот она поможет. Она же саб! Есть в городе богатые? Ну, которые любители?...
       И Шлом, наклонившись к девушке, слегка приподнял край платья.
       - Это же сколько ей отрабатывать придётся за шесть тысяч? - и Эрн, присвистнув, подмигнул Бигону.
       - В один вечер управимся, - ответил Дех.
       И фыркнул, сдавливая смех.
      
       - Можно, я сниму с тебя повязку? Вот здесь...
       Её рука коснулась бедра. Поднялась выше - до края ткани.
       - Можно, - ответил Бигон.
       В его голосе не было волнения. Не то, чтобы сказывалось отсутствие таблеток, просто...
       "Я отвык от женщин? От сабов? В барах дешёвые сабы, вся синтетика наружу... А эта - как живая. Если закрыть глаза..."
       - Ты глаза закрыл. Тебе хорошо?
       Ткань поползла вниз.
       Троица ушла ночевать в машину.
       Да, у этих бандитов (голодранцев, по их словам) где-то припрятана машина.
       Наверняка, рухлядь. Что ещё они могли угнать в этом захолустье?
       "Вся Земля - захолустье. Галактическая помойка".
       Она осталась.
       Бигон и сам не знал, сама девушка решилась на это...
       "Разве могут биороботы что-то решать сами? Даже такие сложные"
       ...или кто-то решил за неё.
       "Например, хитрый Шлом. Он мог решить... Наплевать! С ней хорошо. Чёрт, с ней хорошо..."
       - Тебе и в самом деле нужны таблетки?
       Воздух холодит кожу. Земля остывает быстро. Тянет сквозняк.
       "Ты сама решила остаться?"
       Глупый вопрос.
       Она ответит... Нет, ничего не надо отвечать.
       Просто лежать и кожей, неожиданно обретающей чувствительность, ощущать, улавливать каждое её прикосновение.
       "Неужели может быть приятно? Без химии... Без этой проклятой, все внутренности проевшей химии!"
       Привстав, она стянула с него повязку, полностью обнажив его тело.
       Разглядывала его, медленно проводя взглядом от головы к животу, ниже - к промежности, где виднелся немного набухший уже член, по яичкам, по мускулистым бёдрам.
       - Ты не боишься?
       - Чего? - отозвался Бигон.
       Она поёжилась смущённо.
       - Ну я же... саб... Вдруг кто-то увидит тебя таким?
       Бигон заложил руку за голову.
       - Нет...
       "Всё равно. И так трупы, и этак... и кого стыдиться? Чего бояться? Смотри, милая. Рисуй на память"
       Её ласки становились всё настойчивее. Она проводила языком по соскам, по груди, целовала живот, спускаясь всё ниже.
       - У меня...
       Она замерла.
       - Что?
       - У меня нет таблеток, - с непривычным для смущением произнёс Бигон. - Я правду сказал утром. Их действительно нет...
       Она приблизила губы к его уху.
       Шёпотом:
       - Ты живёшь один?
       Бигон замешкался с ответом.
       "Откуда это? Будто не по себе... В первый раз занимаюсь этим... с роботом. Впрочем, если не считать совместного душа. Но так... как-то всё не так было. А здесь..."
       Он не мог определить, что происходит - "здесь". Не то, чтобы романтичный флёр в отношениях был ему совсем незнаком. Был... по видеофайлам.
       В жизни же отношения с женщинами были просты и коротки.
       Без таких странных, волнующих ласк.
       - Была одна, - ответил Бигон. - Точнее, было несколько... Но одна задержалась почти на год. Потом ушла. Ничего не вышло. Я не один такой. Это не в оправдание, это действительно так. Здесь...
       Он провёл ладонью по её волосам.
       - Здесь все такие. Ничего не клеится между людьми. Совсем... если хорошенько приглядеться, так и семей уже не осталось. Просто живут, он и она. Потом расходятся. Год - это очень долго. Обычно расстаются через пару месяцев. Или через полчаса. Мы хотели создать семью, но вот...
       С обречённость выдохнул:
       - Эта химия! Проклятая химия, мы просто подсели на брикеты, таблетки, ампулы. Одно не примешь - не возбудишься, другое не примешь - ломка, третье не примешь - рвота через полчаса. Не тело, а колба со смесью всякой дряни. Теперь...
       Она приложила палец к его губам.
       - Попробуем, без таблеток страсти.
       И улыбнулась лукаво.
       - Я хороший саб.
       - Ладно, хороший саб...
       Поднявшись, он схватил её за плечи и бросил на спину.
       О ответил ей своими ласками, ладонями сжимая груди и губами захватывая соски.
       - Вот только как мне...
       - Я помогу, - ответила она.
       И, приподнявшись, стала поглаживать ему пах.
       - Это же не плазма, милый? Это кровь? Чувствуешь кровь? Не бойся, не бойся страсти. У меня одна синяя таблетка, чтобы успокоиться. Всё, что у меня осталось от прошлой жизни. Не бойся... кончить...
       Он целовал кожу на её бедрах, с каждым поцелуем приближаясь к сокровенному месту, пьянящий запах которого сводил его с ума.
       И думал, что...
       ...никогда ещё с такой девушкой...
       ...никогда...
       ...невозможно, чтобы это был саб...
       И на мгновение в сознании мелькнул белый куб. С короткой вспышкой. И погас.
       И язык его вошёл между исходящих соком влагалищных губ.
      
       Ветер окреп и воздушные коронки стали затягивать сброшенный с плато песок, жадно обгладывая осыпающийся край обрыва.
       В чёрной воздухе на фоне звёздного неба мелькнули белые движущиеся огоньки.
       С тихим стрёкотом зашёл на посадку по вытянутой параболе освещённый боротовыми огнями конвертоплан.
       Снизившись метров до десяти, аппарат завис над давно уже догоревшими останками танкера. Луч прожектора скользнул по чёрному от сажи борту.
       Замер, растворяясь в облаках поднятой воздушными потоками серовато-бурой пыли, затем скакнул к оплавленной двери рубки.
       Блеснули выгнутые края металлической переборки.
       На правому борту конвертоплана вспыхнули красные огоньки.
       Несколько щелчком и голубых, с фиолетовым отсветом, вспышек.
       Луч прожектора побежал дальше, прочь от погибшего корабля - нащупывать место для посадки.
       Подходящей показалась выступающая над песчаной поверхностью серо-чёрная гранитная плита.
       Конвертоплан, выпустив шасси, пошёл на посадку.
       Пилот заглушил двигатели.
       С тихим шелестом открылся совмещённый с трапом люк.
       Две фигуры в синих комбинезонах сошли по трапу.
       Один из сошедших, поправив респиратор, стрельнул фонариком в сторону танкера.
       Прошипела рация.
       Двое, медленно и осторожно, словно передвигаясь по заминированной земле, пошли к кораблю.
       Вскоре оплавившийся до стекла песок захрустел под их ногами.
       Метров за пять до корабля один из идущих достал из кобуры пистолет.
      
       - Заткнись, сука! После убью, после! Потом, я сказал!
       Он не искал эту бродяжку. Она сама нашла его.
       Дех не захотел ночевать в машине. Дешёвка, без вентиляции и подогрева. Да и места там мало. Разве что на двоих.
       Он ушёл бродить по развалинам.
       Шлом сказал: "как знаешь..."
       Дал на прощание украденный на интендантском складе плед.
       Деху хватало двух часов сна.
       И ещё он любил бродить в одиночестве по развалинам бывших городов.
       Таких вот как этот... Брисбен?
       Не сохранилось даже таблички с названием. Не сохранилось ни черепов, ни костей...
       Дех любил играть с костями. Но кладбищ не Земле не осталось. Трупы, все трупы до единого пускали в переработку - на биоплазму и питательный раствор.
       Остались полузасыпанные пустыней стены. Точнее, уже не стены. Груды изъеденных временем, утративших былую гладкость камней, в которых трудно было уже или вообще невозможно угадать очертания былых строений.
       От жизни внутри домов и городских кварталов не осталось и следа.
       Провода, электронные блоки, трубы, кабели, обкладки, лампы, покрышки, баки и резервуары, пластиковые и металлические указатели, полимерные диски, оптические накопители, корпуса автомобилей, стеклянные призмы торговых автоматов, плазменные табло, синтетические бумаги и декоративные ткани, чучела давно вымерших животных и искусственные растения в псевдо-оранжереях - всё давно обратилось в прах, перемешавшийся с серым песком и затянутый ураганами в пустыню.
       Не осталось ничего.
       Только руины. И пустота.
       Хорошо было бродить, в пустоте и одиночестве.
       Наедине с темнотой.
       Освещаю себе путь нагрудным фонариком, батарейки которого должно было хватить часов на пять.
       К полуночи воздух стал ледяным.
       Дех надел маску, чтобы не терять на каждом выдохе пар.
       Таблетки в маске улавливали и накапливали влагу. Утром можно будет извлечь их из картриджа, растолочь в порошок и добавить к питательному брикету.
       Жидкость вернётся в тело.
       Биоплазма не вода, но и она, сволочь, испаряется из тела.
       Слишком тёплого тела.
       "Стать бы холодным" подумал Дех.
       Стать бы самой ночью!
       Бродяжка сама его нашла.
       Видимо, она жила в этих руинах. Точнее, доживала.
       Судя по сбивчивым и неясно произносимым словам, старая дура лишилась воды. Кто-то обокрал её утром.
       А вечером ей не досталось двухсот грамм воды в Центре милосердия Администрации.
       Или досталось, но кто-то, посильней и попроворней, отобрал банку с водой.
       Она совсем ослабела. Плазма густела, начались муки жажды.
       Она просила убить её.
       - Это можно, - с готовностью согласился Дех.
       Убивать он любил.
       - Не бесплатно же...
       Он раздел её догола, разрезав одежду на лоскуты.
       Повалил на землю, раздвинув ей ноги.
       - Смерть надо заслужить! Умереть-то легко, а ты попробуй быть полезной людям.
       Дех любил сочетать насилие и морализаторство.
       Так приятней насиловать.
       У него не было таблеток. Ни белых, ни синих.
       Впрочем, возбуждаться он умел и без белых.
       Он был особенный, этот Дех.
       Его возбуждала смерть. От бродяжки шёл запах разложения. Запах страсти!
       Смерть же и успокаивала его. Он успокаивался вместе с жертвой.
       Без синих.
       Ещё он любил втыкать в чужие тела: себя и ножи.
       Одной рукой он удерживал её на спине. Другой направил член во влагалище.
       Ткани её тела были сухими, и он безжалостно растягивал их, заталкивая член всё глубже и глубже.
       И, дойдя до предела, услышал тихий голос жертвы:
       - Тварь, а тебя найдут. Это тебя ищут на пустыре. Тебя найдут...
       Ладонью он прикрыл её рот.
       Он не хотел, чтобы его нашли.
      
       "Цефей" - "Базе-3"
       Проведённое обследование показало наличие гостей.
       Изъят резервный блок наведения с дубликатом полётной карты. По предварительным данным, блок такого типа после термического воздействия может сохранить работоспособность.
       К сожалению, на грунте не сохранились следы протектора.
       Изучение видеозаписей позволило обнаружить остатки повреждённого автомобиля на краю плато в точке с координатами 3-25-15.
       Данный факт позволяет предположить наличие выживших, что ранее категорически не допускалось руководителем тактической группы "Юг".
       Анализ данных показывает, что с учётом силы взрыва, распространения взрывной волны и расстояния от места взрыва до места стоянки автомобиля (вычислено с использованием компьютерного моделирования) вероятность выживания объекта "человек" при наличии скафандра лёгкого типа - 7 %, при наличии скафандра повышенной защиты - 15 %, без скафандра - 2 %.
       Однако в этом случае поисковая группа непременно обнаружила бы фрагменты скафандра, так как его разрушение в момент взрыва неизбежно.
       Фрагменты тела жертвы так же не обнаружены.
       Дополнительный анализ показал, что вероятность выживания объекта "робот" либо "биоробот с системой восстановления ткани" составляет 87 %.
       При этом фрагменты корпуса робота с высокой долей вероятности сохранились бы на месте падения.
       Фрагменты биоробота распадаются при отделении от основной ткани, при этом тело восстанавливает функциональность в течение 1,5 - 2 часов.
       Таким образом, логично предположить, что выживший объект - биоробот, в момент взрыва находившийся в машине.
       С учётом найденного в стороне от места падения обрывка ткани, используемой в данной части континента при изготовлении женских платьев (искусственный шёлк с добавкой бактерицидной пропитки), полагаем, что речь может идти о девушке-сабе, зарегистрированной под именем "Ли".
       По данным группы наблюдения, она была любовницей ликвидированного объекта...
       Предлагаю следующий план поиска гостей...
      
       - Да нет, справятся...
       Бигон корил себя за то, что отпустил Ли вместе с Дехом на охоту за богатыми клиентами. Собственно, охотиться должна была Ли, стоя на обочине в самом престижном месте города - в двухстах метрах от местной конторы Администрации и в метрах пятидесяти от игорного клуба "Водопад" (смысл названия никто толком не понимал, равно как никто не понимал, откуда вообще воде падать и с какой целью, но "водо-пад" звучало загадочно и маняще, оттого даже не склонные к бриджу и покеру толпами шли в клуб).
       Самые богатенькие ходили именно там.
       Конечно, совсем хорошо было бы встать возле самой Администрации, но там уже охрана, система контроля, да и вообще... Боязно как-то возле Администрации.
       Так что для охоты место было выбрано идеально.
       Но вот сопровождение...
       Дех вовсе не казался Бигону наилучшим вариантом охранника. Парень и в первые минуты знакомства не казался вполне нормальным, а при ближайшем рассмотрении тянул на полноценного маньяка, коих в последнее время развелось немереное количество на континенте вообще, и в городе в частности.
       Но этот, пожалуй, даже на фоне местных полоумных выделялся редкостной отвязанностью поведения.
       "Лучше бы мне..." заявил Бигон, но Шлом замахал руками.
       - Времени нет! Надо к старту готовиться!
       В общем, он был прав. Неизвестно, на сколько затянулась бы эта охота, и сколько клиентов пришлось бы Ли пропустить...
       "Я справлюсь" и задорный взгляд. "Я - хороший саб"
       ...а время идёт.
       И друзья Боски наверняка идут. По следу.
       Танкер к старту готовить - не менее пяти часов. Да регистрация вылета в порту - полчаса. Сорок минут на заправку (потом, когда деньги будут).
       - Вот и считай, - добавил от себя Эрн.
       Эрн и Шлом из своей машины-развалюхи перетащили на корабль спальные мешки, тщательно оберегаемую канистру с водой (литра три осталось, не больше), пакет с переговорниками (рации последней модели, и штук десять, не меньше... разжились где-то) и ещё какой-то подозрительный свёрток, широкий и длиной почти в метр, тщательно замотанный матерчатой липкой лентой.
       "Потом проверю, что они там..." решил Бигон.
       Посмотрел на часы ("почти полдень!") и побежал договариваться в портовыми чиновниками.
       Собственно, легенда для внепланового старта была у него приготовлена заранее.
       С ясными и предельно честными глазами, рассказал Бигон девице в службе регистрации, что летит по частному заказу по направлению к резервуары Северной Атлантики для забора технической воды для последующей доставки на водоочистную станцию Брисбена.
       Это был самый лёгкий этап.
       - Шестой терминал, оплата регистрации, сто бот! - отчеканила девица.
       И серыми кулачками потёрла заспанные глаза.
       После чего короткими, отрывистыми толчками пальцев вбила в базу имя пилота и номер корабля.
       Дальше была предполётная инспекция.
       Которая непременно поинтересовалась бы, почему это полётный план не вполне совпадает с заявленным маршрутом, и кто именно разместил заказ и как он может его подтвердить, да почему это дублирующий блок наведения весь такой грязный и чёрный, будто в золе полежал, да что это за подозрительные типы на борту разместились и занесены ли они в список экипажа, а если занесены, то где договор с ними, да где их документы, да кто их вообще в порт провёл (не рассказывать же, что через грузовые ворота и за двести ботов наличными охраннику), да ещё чего спросят...
       В общем...
       - Без досмотра - тысячу ботов! - отрезал Ульк, портовый инспектор.
       "Сволочь!" подумал Бигон. "Тоже мне, знакомый называется! А ещё "хмельной порошок" вместе жрали на прошлой неделе"
       - Ты же меня грабишь, - заявил Бигон. - Мне одна заправка тысяч в шесть встанет. С тобой, стало быть, все семь выйдет. Да за обслуживание техники сдерут...
       - А ты меня подставляешь, - резонно возразил Ульк. - Может, ты не технической водой летишь, а как раз отсюда воду вывозишь, ещё и питьевую. Потому и без осмотра хочешь.
       - Да ты что! - возмутился Бигон. - Совсем рехнулся? Откуда в наших песках столько воды на экспорт?
       - Везде пески, - невозмутимо ответствовал Ульк.
       И закинул в рот ментоловую конфетку.
       - А воду, между тем, откуда-то берут... И не только с орбиты. Вот бы выведать при случае, откуда?
       И глянул исподлобья, то ли иронично, а то ли и с вызовом.
       "Нут ты у меня..."
       Однако кулаки Бигону пришлось разжать. Не та ситуация, чтобы с портовыми ссориться.
       А то, что танкерный люд всегда у них на подозрении - так это дело известное. Хоть жри порошок с ними, хоть не жри, а донос при случае непременно напишут.
       - Перед вылетом занесу, - пообещал Бигон.
       - И не хами, - напутствовал его спину Ульк. - А то на пятьсот ботов цену подниму!
       "За три тысячи ботов я ему, пожалуй, и морду смогу набить" злорадно подумал Бигон.
       И только ту до него дошло, окончательно и бесповоротно дошло, что скоро он в самом деле может быть очень, очень, очень, ну просто сказочно богат.
       И вовсе не так, как в древних сказках (там богачи зачем-то строили себе огромные дома, называемые "дворцами", и покупали кучу этих... как их... наложниц, что ли? и зачем кучу? таблетки некуда было девать?)
       Нет, он будет богат так, как положено в современных сказках.
       Так, чтобы было душ с рециркуляцией. Джакузи. Это когда вода с пузырьками и струйками. Чёрт его знает, зачем, но те ребята, на орбите, говорили, что это очень приятно.
       Собственный кондиционер, а их всего - штук десять на континент. Из них два - в конторе Администрации.
       И самое главное - пропуск в Центр Восстановления.
       Говорят, его можно получить не только по милости Администрации (какие там у них, чёрт их дери, условия отбора? и поговорить не с кем, таких пропусков может, сотня на планету и к счастливчикам на сто шагов не подойдёшь).
       Можно ещё купить.
       Об этом говорят только шёпотом, но ведь дыма без огня... или без кострового пластика?
       В общем, что-то без чего-то не бывает, а слухи уж точно на чём-то основаны.
       Можно купить. Кому-то в Администрации тоже деньги нужны.
       Только много. Очень много денег.
       Бигон и сам точно не знал, сколько именно. Может, миллион?
       Но ведь если там, у подножия Атласских гор или где-то в горной долине и в самом деле сохранился каким-то чудом природный резервуар питьевой (или почти питьевой воды), то ведь это...
       "Миллиарды?" и дыхание перехватило.
       Впрочем, могло перехватить и от пыли. Ветер снова дул от пустырей.
       "Задохнуться можно..."
       Бигон, погружённый в радостно-тревожные мысли о грядущем путешествии за сказочным богатством, и не заметил, как медленно плетущийся рикша дотащил сбитую из пластиковых щитов повозку до его дома.
       - Есь? - уточнил рикша, прикрывая лицо платком.
       Бигон высунул голову из повозки, и утвердительно кивнул пару раз.
       - Цать! - заявил рикша, закутываясь плотнее в клетчатую сине-серую накидку.
       - Орого! - решительно заявил Бигон, стараясь перекричать пронзительный свист ветра. - Пя-адцать!
       Пятнадцать ботов было, конечно, чуть ниже городского тарифа. Но пилот верно рассчитал, что на таком ветру (да при отсутствии группы поддержки в лице других коллег-повозочников) рикше торговаться будет не с руки.
       Расчёт оправдался.
       Трудяга, смахнув с тонких губ белый порошок, скривился недовольно, но означенную сумму взял, топнул для порядка замотанной в тряпьё ногой по растрескавшейся земле, и побрёл прочь, раздражённо побренькивая сигнальными колокольчиками.
       Теперь предстояла очень ответственная операция: демонтаж бака.
       Бигон вставил пластиковый цилиндр ключа в отверстие замка, медленно повернул.
       Стоять на улице было уже невыносимо, песок абразивом обдирал кожу на всех открытых ветру частях теля, набивался во все щели и складки одежды и, приподнимая края накидки, добирался до подбородка, жестоко обжигая его, будто вращающийся шлифовальный круг.
       Очень хотелось сразу забежать в дом, захлопнув за собой дверь, и скрыться, наконец, от этой буро-белой бешеной круговерти, но...
       "А что если..."
       Не то, чтобы он боялся засады... Хотя нет, пожалуй, побаивался.
       Едва ли люди Боски (или те, кто его взорвал) могли так быстро продвинуться по их следам... Но ведь кто знает, какие у них возможности!
       А если у них в запасе команда следопытов имеется? Или парочка дронов-скаутов с автономной системой слежения?
       Штуки дорогие, но и на хвосте у них сидят люди не бедные. И деньги большие на кону, так что...
       Входил он в дом осторожно, оглядываясь по сторонам. Дверь закрыл с промедлением, потому засыпал порог горкой пыли.
       Сняв пилотский ремень, намотал его на руку и, держа наизготовку, зашёл внутрь.
       Впрочем, здесь прятаться было негде. Одна комната, она же кухня, она же спальня, небольшая перегородка для кухонного процессора... За ней - никого.
       Бигон заглянул в душевую.
       Датчики засекли движение головы, вспыхнул свет.
       Зажурчали струйки призрачной воды. Зашумел вентилятор.
       Никого.
       Бигон вернулся в комнату, подошёл к окну и нажал на кнопку, опуская жалюзи.
       Освещаемая лампами темнота казалась прохладной, но Бигон знал - это иллюзия.
       На улице - буря при плюс сорока по метрической шкале и сотня с лишним по Фаренгейту, в доме - почти тридцать по метрической.
       Прохладней, чем на улице, но всё же - тридцать.
       Впрочем, если не смотреть на градусник...
       Бигон надел ремень и уголком накидки вытер клейкий пот со лба.
       "Теряю плазму, баланс нарушен" отметил он.
       Тронул живот. Плазмопузырь обмяк, кожа стала мягкой.
       "Нарушен..."
       Подошёл к вмонтированному в стену баку, набрал код на кране. Достал из стенного отсека питьевой инжектор. Подсоединил к патрубку на баке. Выбрав число на пульте, приложил палец.
       Мигнул зелёный огонёк сенсора.
       Процессор бака, отмерив сто грамм воды, залил отсек инжектора.
       Бигон, широко открыв рот, вставил тонкую трубку инжектора глубоко в горло и нажал на кнопку привода.
       С напором выброшенная струйка воды с холодком прошла по пищеводу в желудок, спазматически сжавшийся от такого неожиданного подарка.
       Бигон поспешно заглотнул таблетку...
       "Не дай бог вырвет! Не с пола же слизывать!"
       ...и сбросил из инжектора последние капли в рот.
       Бросил инжектор в мерно зажужжавшее мусорное ведро.
       "Бе-эк!" сказало ведро, дробя пластик.
       Бигон набрал ещё один код на пульте, на этот раз - очень длинный.
       Аварийный.
       Бак пискнул, включил красную лампу и отстыковал держатели от намертво закреплённый в стене кронштейнов.
       Бегущая строка поплыла в воздухе.
       Бигон ловким движением поймал одно слово и приложил первой буквой ко лбу.
       - Слушаю, - ответил оператор.
       - Дом в аварийном состоянии, - загнанно заглатывая воздух, сообщил Бигон. - Срочная эвакуация воды, назначение - порт.
       - Адрес определился, - деловито сообщил оператор. - Номер страховки подтверждается. Ждите через десять минут.
       - Быстрее! - крикнул Бигон. - Кусок стены отвалился!
       - Быстрее не можем - буря, - заявил оператор и отключился.
       "Мне ли не знать!" мысленно добавил Бигон.
       И, разбежавшись, саданул плечом в стену.
      
       Через час после отъезда Бигона из белого буревого облака выкатился броневик.
       Грохоча стальными, громоздко-тракторного вида колёсами, чудовищная машина подъехала к дому и остановилась.
       Репродуктор прогрохотал что-то невнятное, заскрипели петли люка.
       Вслед за монстром из облака выехал выкрашенный по последней моде в оранжево-сиреневую полоску лимузин с наглухо закрытыми окнами, по бокам для верности забранными ещё и стальными жалюзями.
       - Э - бе-тать вайся! - прорычал лимузин.
       И добавил, вполне уже внятно:
       - Шлом!
       Похоже, у него репродукторы были более совершенной модели, чем у монстра.
       Впрочем, это не помогло.
       Окрики не подействовали.
       Из дома никто не вышел.
       Лимузинный крикун прокашлялся и начал:
       - Повторяю! Ам ужо чтобы вы...
       Броневик нетерпеливо мотнул стволом и прошёлся очередью по покосившемуся дому.
       - Зачем? - со стоном спросил Харди.
       Уже не в репродуктор, а по рации.
       И добавил:
       - У тебя калибр двенадцать и пять, там в живых уже никого нет.
       Стрелок молчал.
       - Сказать нечего в оправдание?
       Броневик смущённо опустил ствол.
       - Ладно, - решил Харди, - коли начал, так продолжай. В конец концов, от живых пользы всегда немного...
       Броневик, радостно вскинув ствол, щедро стал поливать руины свинцом.
       Куски металла и ошмётки пластика полетели в разные стороны и, подхваченные ветром, понеслись в пустыню.
       Но куски тел камера лимузина не нащупала.
       "Сдаётся, никого..." сам себе сказал Харди.
       И скомандовал:
       - Грем, заткнись!
       Броневик, выплюнув очередь напоследок, щёлкнул сухо и отрывисто, и затих.
       "Где им ещё быть, как не в порту?" спросил себя Харди.
       Положил под язык розовую пластинку транквилизатора.
       Сглотнул выжатую из желез кисловатую слюну.
       И скомандовал:
       - В порт!
       Лимузин и монстр скрылись в пылевом облаке.
      
       Охотники за ботами появились минут через десять после окончания полдневной бури.
       Дех сиял нехорошей улыбкой, отчего сердце Бигона забилось суматошно и беспокойно. Тревога усилилась ещё и оттого, что Ли вела себя как-то странно, шла опустив голову и запахнув неизвестно (точнее, известно, если хорошенько подумать да разобраться) откуда появившуюся на ней бело-жёлтую франтовскую накидку явно мужского покроя.
       - Спасибо за карточку, - сказал Дех, возвращая пилоту дубликат пропуска. - Впустили без досмотра... Хе!
       И ухмыльнулся довольно.
       - Песок у них вместо мозгов!
       Бигон, забирая пропуск, скосил взгляд... Ненароком, но ведь что-то этот взгляд притянуло.
       И тут же он понял, что именно. На кисти руки, почти возле самой ладони у Деха прошла смазанная серая полоса. Подсохшая, с траурным грифельным кантом.
       Бигон, резко рванув, подбежал к Ли и распахнул накидку.
       По платью расходились непросохшие пятна.
       - Дех плохой, - пожаловалась Ли. - Я так не умею работать. Не могу. Мы сели в машину, вокруг ветер был и пелена...
       - Помолчи, я всё понял, - выдавил Бигон, кривя губы.
       Но она не унималась:
       - А Дех сзади дверь приоткрыл. Это я потом поняла, сначала не поняла... А он только начал, едва юбку успел поднять. Дех его вот сюда...
       Она показала на артерию. Точнее, на выступ на шее, который имитировал артерию. Саб выдержал бы такой удар. Но вот человек - нет.
       Особенно удар Деха.
       - Заметь, без ножа, - добавил Дех с самодовольной улыбкой.
       Краем глаза Бигон заметил, как Шлом, потупив взгляд, бочком двинулся к кораблю.
       - Ты стой! - крикнул пилот.
       И, повернувшись к Ли, сказал...
       Нет, скорее, скомандовал, подчёркнуто грубо и резко:
       - Ты в таком платье не полетишь! Поднимись по трапу, потом на второй уровень. Прямо коридору, третий отсек налево. Там комбинезоны техников. Возьми один, переоденься!
       И, схватив её за плечо, срывая голос, выкрикнул:
       - Ты не знала?! Не знала, что так будет?!
       - Да оставь ты её, - прошипел из-за спины Шлом. - Она с нами несколько дней всего... Саб и есть саб, что с неё взять...
       Бигон отпустил девушку.
       Посмотрел ей вслед.
       Бросил:
       - Поняла хоть?
       Та кивнула в ответ.
       Дождавшись, пока она скроется из виду за краем посадочного люка, подбежал к Деху.
       Реакция у бандита была хороша. Просто превосходная. Даром, что каланча.
       Поэтому от первого удара он уклонился.
       Но от второго, быстрого хука слева, не смог.
       У пилота реакция тоже была неплохая, а движения - отработаны не только в многочисленных полётах, но и частых драках в брисбенских тавернах.
       Хук пришёлся где-то между челюстью и ухом.
       Дех, слетев на бетон, перекувырнулся пару раз, однако, ни на мгновение не отключившись, сразу же быстрым круговым движением отскочил в сторону и выхватил нож, одновременно стремительно распрямляясь.
       - Бигон, не надо, - увещевающим голосом забубнил Шлом, не рискуя, тем не менее, выходит из-за спины и показываться пилоту на глаза. - Он же как лучше хотел! Сколько бы эта дура искусственная нам на заправку набирала, если по сотне ботов с клиента? Она хоть и не отключается, как натуральные шлюхи, но ведь и клиенты не толпами ходят. А так - сразу, с одного...
       - Десять тысяч! - вышипел Дех, поигрывая поблёскивающим ножом. - Я же полезный парень, пилот. Двумя пальцами в горло, и никакого шума. Только хрип...
       - Ты же подставил меня, мразь! - вызверился Бигон.
       И смачно харкнул в сторону Деха.
       - Урод! Психопат! Ублюдок! Это же убийство! Гадина, ты что натворил? Десять тысяч в кармане у мужика было! Вот так, запросто! Да у нас теперь вся полиция континента на хвосте повиснет! И моли бога, чтобы этот жмур не служил в Администрации. При жизни, конечно... А не то костоломы из охранных групп с тебя заживо шкуру сдерут. Мне теперь...
       "Сдаваться поздно..." обречённо сказал он сам себе. "Не поверят, что я людоеда за деньгами на заправку послал, а сам - не в курсе, как он их добывать будет! Вот ведь... и сам виноват, болван... Ну не разорваться же было, и там... и там... Подставили, гады!"
       Пока в голове пилота нёсся рой этих лихорадочных мыслей, Дех, чувствительный к чужой слабости, сообразил, что противник оказался в затруднительной ситуации и конфликт обострять явно не хочет.
       Точнее, уже не может.
       Потому спрятал нож и, достав замазанный плазмой кошелёк, потряс им высоко над головой.
       - Вот тут, как обещал!
       - Заправляемся, парень, - сказал Шлом.
       И, осмелев, тронул Бигона за рукав.
       - Нам теперь точно выстаивать незачем. Всё или ничего... С деньгами ты - неуязвим. А можно, если хочешь, и в другом месте осесть. Поспокойней... Я помогу, у меня друг есть возле Больших Развалин...
       - Это город Гонконг, - механически произнёс Бигон, следя за кошельком.
       - По мне - так Развалины, - ответил Шлом. - Там стекла битого много, никак не рассыплется. Босиком там нельзя. Но люди хорошо живут. Дома высокие есть, некоторые - по три этажа. Сами строили, лет пять назад. До сих пор стоят, вот так... А здесь-то чего?
       И, словно в подтверждение слов "выстаивать незачем", рация на поясе пилота, пискнув, похрипев солидно и хорошенько откашлявшись, сообщила голосом Улька:
       - Бигон... Бигон, я на резервной частоте. Дом номер сто два в западном блоке твой?
       Пилот, сняв рацию с клипсы-держателя, поднёс ко рту и выдавил глухо:
       - Мой...
       - Только что перехватил, коммунальную службу вызвали. Дом разнесли, похоже выстрелами. Не знаю, какой калибр, но серьёзный. Обломки по всей улице разлетелись, соседи вызвали мусорщиков. Звонили ещё в полицию, но те не поехали. Сказали, что без трупов не поедут. Я так понял, что ты жив...
       - Жив, - подтвердил Бигон.
       - Тогда я бы на твоём месте очень резво бежал на заправку, - посоветовал Ульк. - И ещё... с тебя полторы. Я ведь неизвестно кого выпускаю...
       "Добрый малый" подумал Бигон. "И жадный..."
       Повернувшись к Шлому, сказал:
       - Возьми у этого гада семь с половиной тысяч.
       - Говорил же - шесть, - замялся было Шлом.
       - Быстро! - заорал Бигон.
       Шлом вздрогнул, и мелкими шажками потрусил к подельнику.
       - Слышь, пилот, - заявил Дех, отсчитывая купюры. - Ты это...
       - Что? - демонстративно невозмутимым тоном спросил Бигон,
       - Спиной не поворачивайся больше...
       И скривился, будто от неожиданной, пронзающей боли.
       Бигон, разминая пальцы, двинулся было к нему, но Шлом, замахав раздвинутыми веером купюрами, зачастил:
       - А вот пора, пора! Времени нет! Я знаю, кто это был, скоро и тут будут! Сколько тебе ещё времени нужно? Нам заходить? Прямо сейчас? Уже можно?
       - Заходить, - ответил Бигон, забирая деньги.
      
       В первый раз ему приходилось уходить из-под обстрела.
       Впрочем, это было не так уж и трудно. Вот промедли они ещё минут на пять или больше...
       Шлом был прав. Выстаивать в самом деле было опасно.
       Броневик появился на поле минуты через две после того, как корабль перелетел на стартовую площадку. Пробив ворота, он ворвался на территорию порта, лихо двинул вперёд, но почти сразу же закрутился беспомощно на месте, видимо, не в силах сходу визуально определить, по какому же из сгрудившихся на терминале кораблей надо вести огонь.
       Впрочем, экипаж машины-монстра разобрался довольно быстро.
       Бигон не сомневался, что убийц по рации наводит кто-то из сотрудников порта.
       Уж больно уверенно броневик выкатил на маневровую дорожку и, набирая ход, вперевалку покатил к площадке.
       Первую очередь он дал ещё издали, километра за полтора до цели.
       Стрелял непрофессионально, протяжными очередями. К тому же сходу, и, похоже, стабилизатора на пулемёте у него не было.
       Пули прошли высоко над кораблём, выбивая голубые брызги из стальных портовых вышек.
       Бигон отключил кормовую камеру, и вывел контрольные экраны в стартовый режим.
       Увеличил тягу двигателя, так что турбинный рёв не просто проник, а буквально залил доверху пилотскую кабину, откинул голову на спинку пилотского кресла, шеей и затылком прижимаясь к подголовнику, и скомандовал:
       - Экипаж! Эй, в отсеке обслуживания! У стены пять кресел, для вспомогательного персонала...
       Повернул джойстик на пульте.
       Корабль задрал нос, так что в один из экранов плеснуло голубое, с серыми разводами, небо.
       - ...Занимайте любые! Пристёгивайтесь ремнями, головы на спинки! Быстро!
       - Предстартовые процедуры завершены, системы работают нормально. Вывод маршевого двигателя в рабочий режим - через три минуты, - доложил бортовой компьютер.
       - Уходим на маневровых,- скомандовал Бигон.
       - Принято, - ответил корабль.
       Чёртов броневик, похоже, в последний момент всё-таки приноровился к тряске или подобрался совсем близко.
       Пара пуль, похоже, попала в опорную стойку.
       "Шальные... всегда попадают..." подумал Бигон.
       И потянул джойстик на себя.
       Корабль, подпрыгнув, бросил четыре языка пламени, распустил широкий бело-оранжевый хвост - и поднялся неожиданно легко для такого летуна такого толстого и на первый взгляд совсем даже неприспособленного для рывков.
       Поднявшись, прошёлся на высоте метров двадцать вперёд по площадке, подходя ближе к бетонному скосу.
       И, задрав нос к вечереющему солнцу, свечою пошёл в небо, быстро растворяясь в его густой, темнеющей краске.
       Броневик остановился.
       Колёса дымились на раскалённом бетоне.
       Открылся люк.
       Стрелок высунул голову. Огляделся. Снял очки. Обшлагом потёр линзы.
       И, глянув с укоризной на задранный ствол, произнёс внушительно:
       - Угла возвышения не хватает.
      
       Они обогнали ночь.
       Тень отстала, едва маршевый двигатель бросил их к верхней границе стратосферы.
       - Высота: сорок девять тысяч семьсот тридцать, скорость: три тысячи шестьсот, - доложил компьютер.
       - Стабилизируй высоту на пятидесяти пяти, скорость - на четырёх, - скомандовал Бигон.
       - Принято...
       Пиликанье, не слишком мелодичное, но вполне терпимое, раздалось из динамика интеркома и неугомонный Шлом спросил:
       - Так можно уже отстегнуться?
       - Три минуты как можно, - сообщил Бигон. - Из отсека направо, прямо по коридору и на третий уровень. Жду вас в кабине. Ничего не трогать. По кораблю не бродить! Уши пообрываю!
       Не то, чтобы угроза подействовала... Похоже, на корабле бандиты чувствовали себя неуверенно, всё вокруг было для них непривычным, откровенно неземным, с неземной чистотой и белизной с дозированным вкраплением ярких красок, потому на первых порах они заметно присмирели, и вели себя тихо и дисциплинированно.
       Подчинился распоряжению даже Дех.
       - А сидеть здесь негде? - спросил Шлом, оглядывая кабину.
       Эрн прыснул в кулак и подмигнул Бигону.
       "Бандит, конечно, но и деревенщина!"
       - Один пилот - одно кресло, - отрезал Бигон. - Техникам в кабине делать нечего.
       - А мы чего делаем? - угрюмо спросил Дех.
       Бигон, отстегнув ремни и повернув кресло к гостям, ответил с широкой, дружелюбной улыбкой:
       - На карту вашу глянуть хочу. Ещё раз.
       Выбросил вперёд руку, посмотрел на зависший в воздухе виртуальный циферблат.
       - С учётом манёвров пара часов у нас есть. Потом войдём в режим торможения. Опять пристёгиваться... Не насиделись?
       Эрн развёл руками.
       Шлом опустил голову.
       - Карту? - пробубнил он. - Это можно...
       Засуетился, охлопывая себя по карманам.
       Заморгал.
       - Поискать надо. Оставил, кажется... там...
       - Поищи, - добродушно ответил Бигон. - Только туда и обратно. И не задерживайся.
       - Не мальчишка, поди, - недовольно проворчал Шлом.
       И, пошаркивая, побрёл в отсек.
       - А зачем тебе карта? - подал голос Дех. - Видел уже... Машинка твоя...
       Он постучал по панели.
       - На автопилоте идёт...
       Бигон встал. Потянулся. И неожиданно (хотя, честно говоря, давно этого момента ждал) отвесил бандиту оплеуху.
       Дех отскочил в сторону, споткнулся о порожек тесной кабины, и упал.
       Попытался отползти в сторону, но Бигон, прихватив его за ногу, втащил обратно.
       Дех, прикрыв руками голову, следил затравленно за движениями пилота и в ставших вдруг светло-стеклянными глазах его отражались бегающие на дисплеях огоньки.
       - Я же сказал, не трогать ничего, - тихо, будто самому себе выговаривая, произнёс Бигон. - А если не трогать, так и не стучать. Тем более в кабине. Простым континентальным языком сказано.
       Эрн, прислонившись к волнисто изогнутой стене, смотрел на побитого с улыбкой.
       Дех засопел и всхлипнул.
       "Небось, в приличной семье жил... песок со смолой не жрал... Чего руки распускать? Болен, болен я..."
       Бигон, не вслушиваясь в тихую эту и откровенно-занудную истерику, повернулся к Ли и широким жестом пригласил её в кресло.
       Та отмахнулась смущённо.
       "Кто их программирует, этих сабов?"
       - Я же искусственная, мне не тяжело...
       - Некомфортно чувствую, когда девушка стоит, - ответил Бигон. - Жалкие остатки городского воспитания не позволят спокойно это выносить...
       И посадил, положив её руки на подлокотники.
       Серебристый комбинезон техника был ей на вырост (хотя какой там вырост, сабы ведь не растут! и, кстати, не страеют...), но сидел на ней совсем не мешковато, сдержанно охватывая фигуру, и лишь на поясе собираясь небольшими складками. Выглядела она в нём просто потрясающе!
       "А если б ещё и по размеру... Да нет, я бы тогда корабль вести не смог!" подумал Бигон.
       А ещё удивился тому, что фигурка эта в комбинезоне заводит его безо всяких таблеток.
       "Может, с очень красивой бабой они не нужны?" подумал он. "Или в организме иногда происходит что-то такое... Ну, когда можно без стимуляторов. Спросить бы химиков..."
       - Ты не химик? - обратился он к Эрну. - Вроде, образованный. Не то, что этот...
       И, брезгливо скривившись, показал на Деха.
       - Я тебе на заправку денег добыл! - выкрикнул Дех, на секунду приоткрыв лицо. - Всю жизнь меня трахают из-за доброты моей! Хуже саба стал!
       Не получив в ответ пинка, осмелел немного и присел, прижимая лицо к коленям.
       - Электронщик, - ответил Эрн. - Системы связи. Я ведь не с ними был...
       - Я уже понял, - прервал его Бигон. - Ты не из этой люмпенской публики, с криминальных окраин. Этот - с наших помоек, узнаю городскую породу...
       И носком ботинка ткнул глухо заворчавшего Деха.
       - Шлом, похоже, бродяга. Чужак. И говорит с акцентом. Вроде, свободно языком вертит, но чужеродное что-то чувствуется. Так?
       "А вот в родные края ле-етит!" затянул было Дех, но получив-таки давно ожидаемый пинок (правда, не сильный, для порядка больше) осёкся, и снова захлюпал носом.
       - Наверное, - неуверенно ответил Эрн. - Я ведь не с ними, правда... Жил на запад от Брисбена, там пара городков за экраном. Энергетические станции, перекачка энергии на западное побережье.
       Бигон кивнул.
       - Слышал. Глухомань, наверное.
       Эрн подошёл к пульту управления. Заворожёно смотрел на экраны, на мигающие разноцветной подсветкой кнопки и на движения управляемого автопилотом джойстика.
       - А у тебя иллюминаторов нет? - спросил Эрн.
       - Зачем тебе? - уточнил Бигон.
       Подошёл к кнопочной панели. Набрал комбинацию клавиш.
       Из выреза в стене выехал с жужжанием складывающийся штурманский столик и два стула-трансформера.
       - Да так...
       Эрн улыбнулся смущённо.
       - Первый раз на такой высоте. И скорость... дух захватывает. Фигурально, конечно выражаясь. И один металл и пластик вокруг. Посмотреть бы...
       - Сетчатку спалишь, - ответил Бигон. - На такой высоте ультрафиолетовое излучение свирепствует. Атмосфера уже не защищает. Её здесь почти нет. В грузовом отсеке, возле рампы, есть два окошка для контроля погрузки, но они сейчас забраны экраном. Да что тут смотреть!
       Бигон махнул рукой.
       И, с ходу, показав на Ли:
       - Они и тебя через неё вытащили?
       Ли замерла. Бигону показалось, что испуганно. Или смущённо.
       "Я хорошая" прошептала она.
       - Нет, что ты, - и Эрн замахал руками. - В Брисбен я сам забрёл. После очередной бури песок прорвал защитный экран. Наш городок стал тонуть в пустыне. Кто женатые, кто детишек из экстракорпа получил - остались. Пытались дома откапывать. Не знаю, уцелел ли кто... А я через пустыню двинулся. Нет, не один. С караваном, конечно. Восемь машин было. У меня пять литров воды, два отдал за переход. Остальные в Брисбене украли. Вот эти...
       Посмотрел на заулыбавшегося Деха.
       - Нашли. Не дали помереть. Я ведь им благодарен. Иначе песком бы присыпали и всё...
       - Ты, смотрю, сентиментальный, - произнёс Бигон, включая вмонтированную в столик лампу.
       И, раздражаясь:
       - Да где черти этого Шлома носят!
       "Спешу уже, спешу" раздался голос с дальнего конца коридора.
       - Зачем тебе карта? - задал свой вопрос Эрн.
       - Тебе объясню, - ответил Бигон. - Автопилот по полётной карте приведёт танкер в точку приземления. То есть в точку, максимально близкую к источнику, но при этом наиболее удобную для посадки корабля такого размера. Немалого размера, я тебе скажу. Местность в Атласе горная, так что условия маневрирования сильно ограничены. Соответственно, компьютер высчитает наиболее безопасный режим посадки, при котором точка приземления будет, скорее всего, порядочно удалена от резервуара. Так что надо бы глянуть на карту. Возможно, придётся подруливать. Или вообще топать пешком, но тогда заправочный блок разворачивать так, чтобы заправочный шланг можно было протянуть...
       "Иш-шь!" прошипел Дех.
       И, будто в припадке, дёрнул головой.
       - Здесь я! - провозгласил ворвавшийся в кабину Шлом.
       И бросил на стол свёрток.
       - Еле нашёл. Подумал было, что забыл, но видишь ли, старина Шлом, похоже, ничего не забывает!
       Дех, медленно подобрав ноги под себя, присел на корточки.
      
       С охраной порта удалось разобраться быстро.
       Без проблем.
       Собственно, сначала проблемы были (нападение на особо важный объект, обстрел корабля для лицензированных перевозок, порча частного и административного имущества, снос ограждений и создание помех движению транспорта), но их удалось решить за три с половиной тысячи ботов.
       Охранник просили ещё фляжку с водой, но Харди отказал.
       Воды и так оставалось мало.
       В самом порту её выдавали только по чипам Администрации, а Харди, при всей своей, столь ценимой когда-то покойным Боски, бандитской лихости, в гексогенной смеси с криминальной отвагой, и в самом отвязном угаре никогда бы не решился атаковать пусть даже самый незначительный из объектов Администрации.
       Цена за такое нападение была ему известна.
       Ближайшая станция с гидродиспенсером была километрах в десяти.
       Если верить навигатору.
       "А он не врёт" подумал Харди.
       На машине долетели бы быстро и прямо по песку. Но чёртов гроб-броневик расплавил покрышки на бетоне и по песку теперь явно не пройдёт. Быстро ямы ободами выкопает.
       - Куда теперь? - запросил по рации водитель броневика.
       "Может, бросить его?" подумал Харди.
       И затряс головой, отгоняя искушение.
       Нет, монстр ещё пригодится. На нём одних бронеэкранов штук восемь и плита под днищем. Хорошая штука, хоть и кустарщина с автогенной сваркой. Но мало ли...
       Вдруг ещё чего штурмовать придётся?
       - Следуй за мной! - скомандовал Харди.
       - Только ты это... медленно, - предупредил водитель.
       Автомобиль, миновав полосу крошащейся в прах глины, приподнялся на пневмоприводах, и перевалил через ухаб, выезжая на шоссе.
       Вслед за ним, истошно взревев мотором, перевалился на асфальт броневик.
       Харди подключил бортовой телефон.
       - Вин, - бросил он в динамик. - Срочно свяжись с твоим человечком в порту. Пусть перебросит нам маршрут танкера. Да, который упустили. Прямо сейчас. Через пару минут должен быть...
       Тревожно пискнул радар.
       На вспыхнувшем экране к двум синим точкам мини-каравана потянулась не известная Харди и не идентифицированная радаром белая точка.
       - Отбой, - сказал Харди, и телефон послушно отключился.
       "Неопознанный объект... Прямо хоть на новостной канал звони, да вот беда - нет у нас новостных каналов. Сдохли корреспонденты, от обезвоживания... Туда им и дорога!"
       Посмотрел на экран.
       "Скорость приличная, почти три сотни. Минуты через две будет здесь... И не оторваться ведь!"
       - Притормози, - попросил он водителя. - Что-то живот прихватило от этой тряски. Прогуляться надо... срочно...
       Коротко визгнули тормоза.
       Водитель следовавшего по пятам броневика, не отследив манёвра, ткнулся носовой плитой в бампер машины.
       - Ты что! - завопил водитель лимузина, выскакивая на дорогу. - Ослеп, зараза?! Придур...
       Обернулся на хлопок двери.
       И увидел с изумлением, как босс Харди, помощник самого покойного Боски, удирает в клубах пыли куда-то в пустыню.
       Шофёр потёр глаза.
       "Спятил шеф! Поймать что ли? А то вечереет... Замёрзнет к утру, чучело тряпичное!"
       Нарастающий стрёкот раздался за его спиной.
       Над равниной на бреющем полёте шёл конвертоплан.
      
       Ночью на горные склоны посыпался пепел.
       Мелкий, желтовато-белый и хрусткий, будто древняя, давно уже никем не виданная кускусная крупа.
       Закруженный вихрем, холодной полночной метелью, летел он над обрывами, сёдлами и пиками Атласа, вился спиралями, кружился бешеными хороводами, будто составленными из призрачных тел вырвавшихся на волю из чёрных пропастей древних духов, подлетал на восходящих потоках к небу, и, сорвавшись с небесных круч, снова и снова летел вниз, засыпая скальные террасы и пересыпаясь через острые края каменистых ступеней.
       Внове была метель жителям деревни.
       Едва первые крупинки ударили о глиняные крыши домов, люди проснулись.
       Резкий, цокающий и прыгающий звук не походил на привычное падение песчинок.
       Кто-то в недоумении и уходящем оцепенении сна мотал головой, кто-то восклицал удивлённо, кто-то спрашивал...
       Кого можно было спросить?
       "Что там?"
       Никто не мог ответить на этот вопрос.
       "Ты слышишь?"
       На этот вопрос мог ответить любой.
       Конечно, слышу. Невозможно было не услышать этот нарастающий звук.
       Пепельный буран становился всё гуще и непроглядней.
       Наконец, самые смелые, любопытные и нетерпеливые выскочили из хижин.
       Волнение было так велико, что они даже не успели набросить накидки.
       Так и стояли, обнажённые и не замечающие собственной наготы, под пеплопадом, кашляли и протирали ладонями удивлённо вытаращенные глаза, рисуя по щекам широкие грязно-жёлтые полосы.
       И только под утро, когда затрясла даже самых стойких из них крупная дрожь, пепельные облака рассеялись и где-то там, за горным хребтом в разрыве мглы показалось яркое, ровное, нарастающее с каждым мгновением до слепящей колкости белое, с фиолетово-лиловым отсветом, сияние.
       Люди закричали... И тогда из хижин выбежали все.
       Все, кто мог ходить.
       Тарк, самый смелый из мужчин селения, пошёл было на свет.
       Но шагов через пять остановился.
       Не расстояние остановило его.
       За хребет ходили многие. В песке долин до сих пор попадалась соль.
       Сила, исходящая от сияния, была так явственно грозной и враждебной людям, что и самый смелый из них не решился приблизиться.
       Тарк вернулся. Понуро опустив голову...
       Никто не посмел насмехаться над ним. Никто не сказал ему ни слова.
       Понятно было всем, что и смелейший отступил бы, а то и побежал бы стремглав от страшного этого света.
       Сияние, беззвучное, ровное и мощное, слепило племя почти до рассвета.
       А потом пропало. Исчезло мгновенно, будто разом втянувшись в небо, из которого (отчего-то Тарк не сомневался в этом) оно и появилось.
       А вскоре исчезли и пепельные тучи.
       Начался день.
       Кто-то пошёл досыпать и досматривать сны.
       Кто-то, не в силах унять волнения, стал обсуждать увиденное с соседями... Впрочем, толку от этих обсуждений не было никакого. Никто не мог сказать ничего путного. Даже слов подходящих не находилось для таких нехороших чудес.
       Сошлись все на там, что чудеса поистине нехорошие, и старой Дейне надо бы покопаться в своём мешке со старинными амулетами... Кто знает, может, поможет...
       Надо бы конечно какому-нибудь богу помолиться. Или духу, который подобрее.
       Но кому молиться и как - никто толком не знал.
       Все разом закричали, замахали руками... Стало совсем тревожно.
       Старуха Дейна, успевшая доковылять до хижины и набросить коричневую старушечью накидку, вернулась к сказала, что спросит у амулетов. Иногда они с ней говорят.
       Правда, сегодня молчат.
       Но это сегодня. Завтра непременно что-нибудь скажут. Надо просто подождать.
       В тот же день Тарк, набравшись смелости, полез вверх по склону. По тропе, ведущей в долину по ту сторону хребта.
       Если бы старший остановил его, Тарк бы подчинился. Потому что старшим смотрителем костра той зимою был его отец.
       Но отец не стал останавливать Тарка.
       Отцу нужна была соль. Серые люди из восточной пустыни меняли воду на эту соль.
       Очищенные от песка и пыли, хорошенько слежавшиеся столетние бруски обеспечивали племя водой.
       Три столетия назад серые люди из восточных пустынь насильственно подвергли племя обряду...
       Даже старшие не знали слово "трансформация". Потому они говорили просто: "подвергли".
       Сделали что-то, изменили что-то в телах, и племени стало хватать всего нескольких кувшинов воды на целую луну.
       Иногда тянули и до двух лун.
       Плохое что-то сделали.
       Серые давали еду в обмен на соль.
       Иногда за еду забирали девушек. Им мало было нужно девушек. Иначе забрали бы всех и племя не выжило.
       Серые говорили, что девушек могут делать сами. Как - никто не знал. Но верили. Серые многое могут!
       У девушек племени - живая кровь. Даже после того, что с племенем сделали.
       Они нужны были серым.
       Ещё...
       Серые давали горькие порошки.
       Говорили, что с порошками родятся дети. А без порошков - нет.
       Рождались. Но совсем мало. Едва выживали. Помирали часто от болезней.
       Племя стало совсем малочисленным.
       Теперь на луну хватало и одного кувшина. Много ли надо на сорок восемь взрослых и трёх детей?
       Но совсем без воды было нельзя.
       Потому старший и не остановил Тарка.
       Нельзя было забывать долину и её соль.
       Без неё - конец. Серые слишком сильны. Силой воду у них не заберёшь.
       Надо выкупать...
       Тарк вернулся ближе к вечеру. Губы его блестели, накидка промокла насквозь.
       Он смеялся и прыгал от счастья.
       Всё племя смеялось вместе с ним.
       Думали, что теперь будет много детей. Племя снова станет большим.
       Кто знает, может, когда-нибудь прогонит серых. Хотя серые очень сильны.
       Дейра говорила, что амулеты тоже смеются.
       Всем было хорошо.
       Молодые вместе с Тарком взяли кувшин и пошли в долину.
       Вернулись через два дня. Губы их блестели, накидки промокли насквозь. Глина кувшина была тёмной.
       Все прыгали и протягивали ладони.
       Люди знали, как уберечься от лишней соли. Серые давали им комки шерсти для очистки воды от мелкой пыли. Каждый комок стоил почти половину соляного бруска.
       Шерсть помогла. Стало очень хорошо.
       А потом появился Пустынник...
      
       Корабль пронёсся вперегонки с закатывающимся солнцем, наклоном маневровых двигателей по левому борту отработал резкий поворот, выжег дюзовыми факелами две извилистых чёрных полосы на светло-охристых покатых спинах гор, развернулся, взревел реверсной тягой, и, зависнув на миг над известняковым плато, на снижающейся тяге пошёл на посадку.
       Отсек разноголосо завопил, так что оглохший от криков Бигон, поморщившись, отключил интерком.
       Посадка была жёсткой.
       "Четыр джи, не меньше" определил Бигон.
       Компьютер показал на активном участке три и девять, при заходе - один и три.
       "Почти угадал" похвалил себя Бигон.
       - Экипажу! - командирски выкрикнул в микрофон. - Поздравляю с приземлением. Садились в горной местности, на скальную площадку, так что без воздушных горок не обошлось. Быстров всем вытереть слизь, у кого она выступила, облегчиться в гигиенические пакеты и выходить по световым указателям наружу. Двигатели я глушу, а аккумуляторы разряжать не хочется. Так что хватайте мешки, свёртки - и наружу.
       Потянулся было к кнопке отключения.
       Поморщился.
       - Ах, да! Чуть не забыл! Пакеты с вашими отходами тоже тащите с собой. Выбросите в пропасть. Кто на корабле оставит - накажу. К сабам и красивым девушкам это не относится!
       "Так себе шутка" критически отозвался о своём конферансе Бигон. "Впрочем, главное тон, а не смысл..."
       По коридору загрохотали башмаки.
       Бигон заранее раздал криминальному экипажу рюкзаки с аварийными и походными комплектами, коими так щедро снабжает Администрации команды танкеров, и теперь непривычные к пилотскому труду искатели сокровищ, ворча недовольно и негромко ругаясь и ежесекундно употребляя всякие непонятные, но, по всей видимости, очень неприличные слова из воровского арго, волокли карбон-нейлоновые свёртки к выходу.
       Впрочем, нагруженная наравне с прочими Ли улыбалась и, не выказывая не малейшего недовольства, волокла пакет с надувной палаткой к трапу, рассказывая на ходу о том, как здоров жить в горах и какой там полезный для людей воздух, и плохо, конечно, что у сабов нет детей, а то бы она родила одного... нет, лучше двух, мальчика и девочку, и поселилась бы в горах с хорошим и добрым парнем, вот таким, как Бигон или Эрн, хотя Бигон лучше, потому что у него есть корабль, на котором можно летать обратно на континент за платьями из золочёного шёлка и рубиновыми подвесками, потому что в горах их нет, а иногда очень хочется...
       - Заткни-ись! - стонал Шлом, с трудом перекатывая на скрипучих колёсиках походный генератор.
       Но Ли не затыкалась.
       Обидней всего мужчинам было то, что у девушки совсем не было отдышки.
       Конечно, сабы не дышат... Но она же... Вылитая... как натуральная... И - ничего!
       Бигон, закрепив на плечах широкие лямки красного аварийного ранца, легко обогнал еле плетущихся компаньонов (благо, на учениях и не с такими тяжестями бегать приходилось), пружинистым и широким шагом подошёл к кормовому выходу.
       Убрал экраны с окошек погрузчика.
       Повернул ручку управления прожектором, высвечивая площадку.
       Включил монитор наружного обзора.
       - Чего,.. - просипел добравшийся до выхода Шлом, притормаживая ногой генератор и рукавом проводя по лбу.
       - Выжидаем? - закончил за него вопрос Эрн.
       Бигон поджал плечами.
       - Сам не знаю... Чего угодно!
       Отстыковав держатели, выдвинул панель из стены. Включил радар и детектор движения.
       Детектор отозвался ровным белым экраном.
       Волны радара высветили изогнутые линии и неподвижные точки.
       Подключённые камеры ночного видения и тепловизоры рисовали свои узоры, но ни один из них не выглядел враждебным или хоть сколько-нибудь подозрительным.
       - Ладно, - решил Бигон. - Выходим!
       Набрал кодовую комбинацию. Панель, вырвавшись у него из рук, отъехала вверх, поднялась вертикально и с коротким щелчком пристыковалась к держателям.
       Трап грузового люка с тихим гудением пошёл вниз и в быстро расширяющуюся полосы полился поток ледяного, когтисто прихватывающего горло горного воздуха.
       - Апчхи! - сказала вдруг Ли.
       Бигон посмотрел на неё удивлённо. Эрн отшатнулся. Дех, оставшись равнодушным, смотрел на носки ботинок. А Шлом задумчиво потёр лысину.
       - Я думала, так положено, - объяснила Ли. - Новое место, новые запахи... Может девушка чихнуть, правда?
       - Ты ощущаешь запахи? - уточнил Бигон.
       - У неё газоанализатор встроенный, - пояснил Эрн. - Не такой, конечно, как в боевых системах, но...
       - Вы даже не знаете, как кожа пахнет! - заявила Ли. - У неё столько ко всяких ароматов! Вот, например...
       - Выходим, я сказал! - прикрикнул Бигон.
       И первый выбрался наружу.
       Дождавшись, пока остальные выберутся наружу и вытащат скарб, обратился:
       - Теперь внимание!
       Вытащил из кармана плоскую коробку.
       - Это пуль дистанционного управления. Контролирует системы корабля. Двусторонняя связь с бортовым компьютером, настроенная на мой голос. Пульт этот, как видите, у меня. У меня же он и останется до завершения всей операции. Так что не советую мудрить, чудить и фокусничать. Воздержимся от сюрпризов. Договорились?
       Шлом, выждав секунд пять, сдержанно кивнул. За всех.
       Впрочем, Бигон был уверен, что Дех к этому кивку не присоединился.
       "Ничего, пару раз получил... Впредь осторожней будет себя вести!"
       - Ночуем здесь, на плато. В темноте всё равно ничего не найдём... Завтра с утра...
       - А чего это ты распоряжаешься? - прервал его Дех.
       Эрн, развернувшись, попытался дёрнуть его за рукав, но тут же слетел на землю от быстро и точного тычка в грудь.
       - Полёт окончен...
       Дех скривился презрительно.
       - Теперь за главного будет Шлом...
       - В притоне будешь командовать! - отрезал Бигон. - Над уродами, вроде тебя. В экспедиции командует тот, кто знает разницу между поиском и бандитским налётом. Понятно, недоумок помойный?
       Дех посмотрел на Шлома.
       - Он прав, - коротко отозвался Шлом.
       - Грубит, сладкий, - возразил с усмешкой Дех.
       - С этим сам разбирайся, - отрезал Шлом. - А по сути - прав.
       Дех слегка подогнул колени и закивал дурашливо.
       - Так без проблем! Палаточку надуть? Эрн, метнулся для хозяина!
       "Прибить бы тебя" мечтательно подумал Бигон. "Честь пилота не позволяет...мараться... мать её!"
       Провёл ладонью над пультом.
       - Высадка окончена. Люки заблокировать, режим консервации.
       - Принято, - ответил компьютер.
       Белые бортовые огни сменились мигающими красными и грузовой люк закрылся.
      
       Пора просыпаться.
       Сиреневое сияние под сводом купола стало слабеть, затягиваемое предутренней бледностью, и пурпурные, с переливающейся малиновой оторочкой, прожилки потянулись от одного края опрокинутой золотистой чаши к другому, заплетая подкупольное пространство.
       Мелодия, поначалу еле слышная, но с каждой секундой нарастающая по горке крещендо, заполнила спальный отсек и поднялась до самой вершины, сливаясь с потоками света в единое полифоническое и многоцветное кружение.
       Затянутые оптоплёнкой панорамные иллюминаторы утратили матовость, наполняясь внешней темнотой космоса с колкими белыми гвоздиками звёзд, и, раскрывая вытянуто-эллипсовидные, отблёскивающие на отсветах Солнца глаза, корабль вглядывался в поворачивающуюся навстречу его движению крутым и поджаренным рыжим боком планету.
       В пространстве галерей вспыхнули, сгустившись из воздуха, виртуальные экраны с бледно-зелёными и бархатно-фиолетовыми рамами-краями.
       По экранам побежали длинные ряды букв и цифр.
       Бортовые системы проводили самотестирование, выводя результаты на мониторы на пяти официальных языках Галактического Расселения.
       Заработали виброприводы и лёгкая дрожь пробежала по матрасу.
       Орен открыл глаза.
       Первая мысль была странной, но вполне типичной для ежеутренних несуразностей:
       "Не надо ловить ящериц..."
       Он и сам не мог понять, каких ящериц вспомнил переходящий в состояние бодрствования мозг и почему именно эта фраза выпала из мутной послесонной круговерти.
       Или это воспоминание?
       Воспоминание - о чём?
       О каких дальних, далёких, полустёртых со скрижалей памяти днях?
       В подвале памяти не осталось целых табличек. Сбиты буквы, сколоты рисунки, можно лишь с трудом разобрать отдельные слова и фрагменты изображений.
       Только помнится один день с чёрно-синим предгрозовым небом и закручивающие спираль в воздушных потоках стаи оглушительно галдящий четырёхкрылых птиц.
       И ещё один день, спокойный, ровный и тёплый.
       Под другим уже небом, цвета полированного изумруда. Слабое солнце в крошащейся морозными кристаллами дымке.
       Это уже отрочество. Да, не детство... Здесь взгляд яснее. Фокусировка чётче.
       Ещё один. Водоворот в серой, с меловой взвесью воде...
       Нет ящериц. Нет. И не надо их ловить.
       "Я схожу с ума" подумал Орен. "Инферно..."
       Писк.
       Раскрылись створки дверей.
       Душевая кабина сложилась из трансформируемых панелей, из окошек-светильников полился мягкий масляно-жёлтый свет.
       Засвистел воздух, вырываясь из скрытых под декоративными панно диффузоров системы кондиционирования.
       "Утренний луг" сообщил экран.
       - Не нужно, - простонал Орен.
       "Ароматизация отключена" послушно согласился автомат.
       "Сколько ещё? Сто одиннадцать? Сто двенадцать? Надо напомнить Мали... Она лучше меня переносит эту пытку... Как надоели эти твари! Копошатся в своём подвале, в своём зловонном логове... К чему это? Сколько ещё терпеть? Давно пора..."
       "Голосовой ввод" напомнил экран.
       - Холодный душ и массаж, - сказал Орен.
       "Проклятые ящерицы... как они забрались мне в голову?"
       Компьютер, дистанционно замерив параметры, определил психофизическое состояние как "утренний невроз".
       На этот случай была приготовлена особая программа.
       Заиграла музыка и через пять секунд, перекрывая стихающие аккорды, зазвенел в отсеке мальчишеский голос:
       - Папа, это мама меня попросила. И дядя Юрен. Но вообще-то...
       Сын понизил голос, перейдя почти на шёпот.
       - Я и сам придумал. Мама сказала, что тебе там будет скучно. Я решил прочитать сказку, которую мы вместе написали. То есть писал ты, а я рисовал и сочинял тоже. Я читать почти научился, но если что - маму позову. Она сейчас занята, готовит обед и ещё две рубашки заказывает. Для меня, я их пачкаю быстро. Трава опять стрекается и соком плюётся, мы её собирать будем и сушить. Когда сухая, то не стрекается и пахнет хорошо. Теперь слушай...
       Орен встал. Медленно переступая на негнущихся ногах, подошёл к душевой кабине. Поднял руку к расходящимся при приближении его ладони мозаичным стеклянным панелям. Зажмурился от задувшего из ионизатора грозового ветерка.
       И замер на минуту, слушая.
       - Жил-был один смотритель. Мы договорились, что это не про тебя. Но я про тебя немножко сочинил, ты не обижайся. Ладно? Он смотрел за разными домами, чтобы там всё хорошо было. Потому что в брошенных домах часто заводятся многоножки и белые огневики, а они детям опасны. А ещё он был добрый и покупал сыну мороженое. Я знаю, что у меня горло болит и нельзя. Но это я так вставил, просто. Мама сказал, что через два дня болеть перестанет. Мне его прогревают, а она...
       Орен отшатнулся.
       По поверхности кабины, царапая белый кевлар когтями, проползла смарагдовая, с нервно-алыми боковыми разводами, пучеглазая толстохвостая ящерица.
       Орен отшатнулся. Подрагивая, прошептал мантру успокоения.
       Открыв глаза, увидел вместо ящерицы экран с надписью:
       - Рекомендовано биотестирование"
       - Потом, - и Орен качнул головой.
       - После душа, завтрака... Потом...
       "...и вот однажды, поздно ночью, в таком доме вспыхнул огонёк..."
       Мальчик пытался придать голосу подходящую контексту зловещую интонацию, но получалось у него почему-то не зловеще, а, скорее, комично.
       "...тогда он..."
       - Векка, кушать иди! - позвала мама.
       - Уже сейчас, - отозвался сын.
       И со вздохом добавил.
       - Ладно, потом доскажу. Только ты программу не проси с середины слушать, а то мы оба запутаемся.
       - Хорошо, - ответил Орен.
       По стенкам душевой кабины слабо зажурчала вода.
      
       - Километрах в семи. Пилоты в милях не меряют, не принято...
       Бигон посмотрел на карту.
       На эту вымершую деревню они наткнулись утром, едва пошли осматривать окрестности.
       Конечно, не на прогулку.
       Осмотр был целенаправленным.
       Судя по карте, резервуар находился где-то рядом, в секторе протяжённостью не более десяти километров. По равнине с экзоходулями можно было бы добраться минут за пятнадцать, но в горах расстояния - не прямые и вставать на ходули, даже с гиростабилизацией, крайне опасно.
       Верный способ расколотить себе о камни лоб.
       Да и обычным шагом, без использования хитрых приспособлений, передвигаться надо было медленно, крайне осторожно и по таким изогнутым, извилистым линиям, ходьба по которым могла превратить десять километров в верные двадцать.
       Оттого перед тем, как собирать поисковое оборудование, припасы и двигаться в поход, следовало осмотреть предварительно здешние места и выбрать путь, хоть сколько-нибудь похожий на оптимальный.
       "Рекогносцировку провести" вспомнил умное слово Эрн.
       Как-то само собой решилось, что отправятся Бигон и Шлом.
       Дех останется охранять лагерь (не хотелось Бигону оставлять его без присмотра, но... что поделаешь - доверять защиту Эрну было бы просто глупо), Эрн будет распаковывать и собирать локатор, а Ли... Пока прост о отдохнёт в палатке.
       Эрн поручил было ей готовить обед, но быстро выяснилось, что эта функция у сабов дорогих моделей не активирована.
       - И если ты её хоть пальцем тронешь!.. - предупредил Бигон перед уходом.
       - Трогал уже, - заявил Дех. - Ещё до тебя...
       И отскочил поспешно в сторону, ожидая удара.
       - Я от себя добавлю, в случае чего, - пообещал Шлом собравшемуся в комок Деху. - Ты меня знаешь!
       "Теперь будет правильно себя вести" пробормотал он, успокаивая Бигона.
       Они едва отошли от базового лагеря, спускаясь по невысокому и пологу склону от площадки, как обнаружили первую находку.
       Тропинку между камней.
       "Кто-то ходил ведь!" озадаченно пробормотал Шлом.
       Бигон развернул доверенную ему карту.
       - Если уж по тропинке двигаться, то...
       Он показал в сторону островерхих коричнево-серых гор.
       - Туда!
       В ста шагах по тропинке ждала их вторая находка.
       Обломки кувшина. Горлышко и пара черепков.
       - Смола и грязь, - определил Шлом.
       И сплюнул.
       - Дикари какие-то живут. Только этого не хватало!
       Дальше двигались осторожней, поминутно оглядываясь по сторонам.
       Они оба знали одно простое правило: человек - это опасность.
       Особенно для них.
       Тем более, человек здешний, который (в этом они были уверены) совсем не похож на людей континента.
       Не внешностью, конечно. На континенте обрывки, обломки и остатки самых разных рас и народов давно уже смешались в пёстрый социум с равноправно-серой кожей (правда, с массой региональных оттенков).
       А орбитальные (Бигон это точно знал, а Шлом что-то об этом слышал) вообще имели какую-то смешную белую кожу с розоватым отсветом. Были среди них темнокожие. Коричневатые. И совсем чёрные.
       Но - не серые.
       Жители континента точно знали, что есть серые и орбитальные.
       И ещё какие-то прочие.
       Прочие жили где-то...
       Нет, дело было не в расстоянии и каком-то особо отдалённом месте жительства.
       Дело было в расстоянии социальном и цивилизационном.
       Собственно, и континент не был географическим понятием.
       Земля без океанов давно уже превратилась в один сплошной континент, и из бывшей Австралии (на восточном побережье которой задызался в пыльных бурях неродной и нелюбимый Брисбен) до, скажем, бывшей Америки (хоть Северной, хоть Южной) вполне можно было бы доехать на запитываемом от Солнца электрокаре.
       Штука, конечно, ненадёжная, но зато с дармовым топливом, тем более, поставляемым прямиком с вечно ясного неба перманентно слепящим светилом.
       Вполне можно было доехать и найти там тех же, знакомых и понятных, серых, живших в лачугах и виллах (и неплохиз по земным меркам пилотских домах), богато, бедно, средне и так себе, но всегда и неизменно - по правилам и обычаям континента.
       Прочие - это люди не с континента.
       Они с какой-то другой суши.
       С которой нет связи.
       Быть может, континент начинается где-то рядом с Атласом. Совсем близко.
       Скажем, до границы его километров сто. На восток или на юг.
       Но здесь, в горах, континента нет.
       Здесь - тёмная земля и здесь живут прочие.
       "Дикари" как говорит Шлом.
       "Хорошо ещё, если дикари" мысленно ответил ему Бигон.
       Дикари, конечно, тоже могут быть опасны. Даже у самых диких племён есть оружие. Здесь, в горах, оружием может стать каждый камень.
       Скажем, брошенный с отвесного уступа.
       С этого, например. Высокого, с длинным, выступающим вперёд чёрно-коричневым носом в слюдяных прожилках.
       Или...
       - Ой! - прошептал Шлом.
       И всплеснул руками.
       Следующая находка была нехорошей.
       Совсем нехорошей.
       Такой, что и врагу не пожелаешь её найти.
       "Разве только Деху..."
       Рядом с тропинкой, спиной привалившись к серому, мелкой щебенистой крошкой присыпанному валуну, сидел человек.
       Бигон, осторожно подкрадываясь и вынув заранее из походных ножен пилотский нож наизготовку, подобрался к сидящему, стараясь заходить сбоку и со стороны спины.
       Руку с ножом он чуть приподнял и повернул лезвие параллельно линии ребёр (так легче входит в тело).
       И увидел кончик руки сидящего, показавшийся из-под чуть задёрнутого ветром уголка грубой, напоминающей мешковину, накидки.
       Рукой это назвать было трудно.
       Кость, обтянутая коричневым, местами растрескавшимся пергаментом бывшей кожи.
       Бигон распрямился и подал знак спрятавшемуся было в скальную щель Шлому.
       - Сюда, это безопасен...
       Повернулся к сидящему и зашёл с лицевой стороны.
       "Черти тебя задери! Что же это такое творится?"
       Шлом подошёл поближе.
       И отшатнулся, творя то ли молитву, то ли шаманское заклинание на непонятном языке.
       Потом выругался и ладонью похлопал себя по рту, изображая брезгливый плевок.
       Труп был сильно изуродован. Конечно же, ещё при жизни. Потому что так изуродовать мумифицированную Солнцем и сухим воздухом плоть было бы невозможно. Иссохшая кожа от глумления рассыпалась бы в прах.
       И, конечно, уродовали несчастного в последние минуты жизни, потому что с такими ранами...
       - У него лицо, - и Шлом вытянул руку.
       Лицо было изрезано по восьми направлениям, а потом - будто вывернуто наизнанку.
       Причём не только раскрывшиеся листки кожи, но и кости черепа сместились с положенных им от Создателя мест, будто в чудовищном калейдоскопе выстроившись в какую-то совершенно невообразимую комбинацию, в которой ощерившийся в широкой ухмылке рот поднялся куда-то ко лбу, лоб ушёл почти на затылок, а ниже рта вылезла какая-то широкая плоская кость, очень похожая на затылочную черепную пластину.
       Рёбра так же изменили форму, оплыв и искривившись так, словно сделаны они были из стеарина, до последней степени податливости размягчённого жаром.
       Ноги же бедняги иссохли до тонких трубок, концы которых (там, где когда-то были ступни) спиралевидно искривились.
       - Кто же его так? - спросил, переводя дыхание, Шлом.
       - Может, мать-природа с помощью современной химии? - с тайной надеждой на правоту высказал догадку Бигон.
       Поскольку Шлом в стрессовом состоянии стал плохо понимать намёки, пояснил:
       - Мутант...
       - Вымерли три века назад, - отрезал Шлом. - И здесь бы вымерли. Им воду не положено давать. И охотники их отстреливали по сотне в день. Мне дед рассказывал...
       Бигон с замешательстве оглядел унылые окрестности.
       Вспомнил разбитый кувшин. Карту. Обведённый плоттером круг.
       - Здесь же вода есть. Тёмная территория. Мог...
       - Не мог! - отрезал Шлом. - Ты не хуже, ты лучше меня знаешь, какие возможности у этих...
       Он ткнул пальцем в сонное, тёмно-синее небо.
       - ...которые наверху. На нашей проклятой планете от них не скроешься. Это они приказали начать охоту на мутантов. Мараться, конечно, не стали, через подставных вербовщиков набрали охотников с самого донышка, из маньяков и отбросов. Те устроили бойню. Не такую, конечно...
       Ветер пошевелил парусом откликнувшуюся кожу, и череп будто слегка кивнул в ответ.
       - Так, стреляли, горло резали, ноги отпиливали, из огнемётов жгли. Мелочёвка... Иногда просто запирали наглухо в бункерах, голодом морили. Мутанты жрали друг друга... Дед говорил, что у мутантов была красная кровь. Жуть! У орбитальных она какая?
       - Мне откуда знать! - сорвался Бигон.
       И с раздражением, одним резким рывком, засунул нож в ножны.
       - Я-то горло им не резал! Под цвет кожи, должно быть. Белая... или чёрная. Откуда мне знать?
       - Все сдохли, - резюмировал Шлом. - А этот...
       Он показал на сдвинувшиеся кости.
       - ...при таких уродствах родился бы дохлым. И был бы сейчас труп младенца-мутанта, а не...
       Шлом прищурился. Возраст изуродованного определить было совершенно невозможно.
       - ...взрослого мужика... или бабы... или кем он там при жизни...
       Бигон схватил Шлома за плечо и потянул за собой.
       - Хватит! Не могу больше здесь!
       И они пошли дальше.
       На душе было совсем плохо.
       Если бы Бигон хоть что-нибудь знал о давно вымерших кошках, то непременно решил бы, что это именно они скребут у него на душе и немножко в груди, когтями задевая рёбра.
       Сердце кололо.
       Смерть незримая, страшная, с большим тесаком и пыточными клещами, шла за ними по пятам. А, может, и не шла уже, а, обогнав, спряталась где-нибудь на повороте за скалой, спокойно дожидаясь в засаде двух глупцов, надеявшихся, что каким-нибудь хитрым способом можно её обмануть и, приземлившись во владениях её, уйти потом с живыми, с добычей и безнаказанно.
       Смерть толкала их в спину порывами ветра.
       Подсыпала песочку в глаза.
       Хрустела камешками то впереди, то за спиной, а то опять впереди.
       И пыталась что-то сказать, но так тихо и неразборчиво, что понять сказанное было невозможно.
       И так шли они, совсем недолго...
       - Километрах в семи, - отметил Бигон, развернув и быстро сложив доверенную ему карту.
       И пояснил не слишком разбирающемуся в пилотской специфике Шлому:
       - Пилоты в милях не меряют, не принято...
       - Что? - не понял Шлом.
       - Резервуар отсюда километрах в семи, - уточнил пилот. - А идти...
       И он показал на притулившиеся на краю откоса глинисто-красные хижины, крытые серыми листами излупленной временем жести.
       - Не хочется...
       Шлом скривился и сгорбился, будто встал невзначай поперёк ледяного ветерка.
       Воскликнул удивлённо:
       - Так они же глину месили! Значит...
       "То-то и оно" подумал Бигон.
       - Хотя это может быть клей какой-нибудь синтетический, - засомневался Шлом.
       - В такой дыре? - уточнил Бигон.
       - Смолу для кувшина кто-то им дал, - парировал Шлом. - Торговали с кем-то...
       - Не такие уж и дикари, - успокоил его Бигон.
       Точнее, попытался успокоить.
       Но Шлом продолжал подрагивать всем телом. И Бигон подрожал бы немного (труп совершенно выбил его из колеи), да пилотское самолюбие не позволяло.
       - Пойдём?
       Шлом кивнул. И насупился.
       В деревню входили они настороже, будто оккупанты в приготовившийся к отпору город.
       Нож Бигон благоразумно решил не доставать, чтобы заранее не настраивать аборигенов на насильственные действия, но удерживающий рукоять ремешок предусмотрительно отстегнул.
       Дома лепились к горе и склону настольно хаотично, что улиц в селении в помине не было.
       Были проходы, поуже и пошире.
       Шли наобум, лишь приблизительно выдерживая курс на уходящую вверх по склону тропу.
       Ту самую, которая, если верить карте, должны была вести сначала к вершинам скал, а потом, через седловину гор, на ту сторону хребта, к резервуару.
       Или почти туда. В ту сторону.
       Чёртова карта, ко всему прочему, была масштабирована один к пятидесяти тысячам (видно, Боски не слишком был силён в топографии, картографировании и походах на природу, куда он, как истинно городской бандит, сроду не высовывался), потому непосредственно в районе поисков идти приходилось по очень и очень приблизительному направлению.
       Но в район, обозначенный кругляшом на карте, тропинка вела всего одна, так что, к счастью или сожалению, выбора особенного не было.
       И поселение, преградившее было путь, к счастью, сожалению или пущему страху, было пусто.
       К счастью, потому что никто не пытался их остановить или заявить свои права на источник.
       К сожалению, потому что не у кого было разузнать (со всеми предосторожностями, конечно) о здешних дорогах, перевалах и опасных местах.
       Ходьба наобум по здешним тропинкам могла плохо кончиться.
       А к пущему страху потому, что кто-то ведь мог уже и предъявить свои права на сокровище. В том числе и самым жёстким способом.
       Не потому ли здесь так пусто?
       - Может,.. - подал голос Шлом.
       Оба одновременно почувствовали тяжкую, каменную, неумолимо давящую на плечи усталость. Дома, покосившиеся и жалкие, с торчащими из стен кусками найденных на свалке разноцветных проводов, с жестяными шапками скособоченных крыш, давали хоть какую-то тень и стены их вкупе с крышами хоть как-то защищали от не на шутку разошедшегося, яростно распалившегося полдневного солнца.
       Из тени выходить не хотелось.
       Остановились у последнего ряда домов.
       Бигон вынул инжектор и брызнул струйкой в горло.
       Шлом отхлебнул из походной самодельной фляжки (в Брисбене часто такие продавались на торговых развалах, раскинувшихся на бесчисленных пустырях бывшего берегового шельфа).
       "Нерасчётливо пьёт" подумал пилот. "Ежели за день воду не найдём, завтра его жажда скрючит. Послезавтра сморщится, а через два дня сойдёт с ума..."
       Прикрыл глаза.
       Бортовой компьютер успел переставить часы на местное время. Но так и не скорректировал по широте и долготе время захода Солнца.
       "Здесь не экватор" успокоил себя Бигон. "В шесть точно не закатится... Пожалуй, мы часов до восьми вечера сможем идти"
       - Может, здесь отдохнём? - предложил Шлом.
       Пилот помотал головой.
       - Только не здесь! Если местные сами ушли, скажем - откочевали...
       Шлом сморщился и, присев на корточки, привалился спиной к опасно захрустевшей стене.
       Отодвинулся и, скосив голову, ладонью сбил со спины налипшую пыль.
       - ...это одно. А вот если кто-то помог местным исчезнуть - это совеем другое. А вот если он нас в деревеньке засечёт и решит нам помочь, так это уже третье. И вот это третье - самое неприятное. Боски же кто-то уничтожил, нас кто-то обстрелял...
       - У Боски проблем и врагов хватало и без всякой воды, - возразил Шлом, сдвигая шляпу-акубру на лоб. - А обстреляли нас люди Боски. Только они могли в подпольной мастерской такой поганый броневик прикупить. Ни вкуса, ни фантазии, да и понятий нет о настоящем оружии. Денег куча, а мозгов маловато. Без Боски совсем опустятся, в развалинах промышлять начнут. С чего начали, к тому и придут...
       Шлом скривился и снова потянулся за фляжкой.
       - А Дех - не из этой шпаны родом? - уточнил Бигон.
       Шлом замер. Фляжка осталась висеть на поясе.
       - Вы ведь не случайно у корабля оказались?
       Шлом замялся, плечи его заходили ходуном.
       Встал и, поднимая мутное облако, охлопал штаны.
       - В момент взрыва -случайно, - решительно заявил он.
       Бигон поправил съехавший было на бок рюкзак. И потянул лямки, пригоняя его вплотную к спине.
       Огонь прошёл по коже, и проступившая из неё липкая жидкость медленно, но неотвратимо стала пропитывать и проклеивать ткань пилотского комбинезона.
       "Быстро здесь всё нагревается..."
       - Не про то говорю. Взрыв не вы устроили, руки коротки. Но ведь не просто так рядом с той площадкой торчали...
       - Пошли-и! - умоляюще протянул Шлом.
       Разговор закончился было на этом.
       И уже собрались в путь, и сделали шага три (может, и все четыре) выходя за границы селения, как услышали долетевший откуда-то из-за спины тихим шелест.
       Не песка по камням.
       Не ветра по стенам.
       Кто-то двигался у них за спиной. Осторожно.
       Осторожность ближнего в их мире таила угрозу.
       Потому на звук они обернулись резко и синхронно.
       Бигон ладонью придавил к поясу рукоять.
       - Вона как! - глубокомысленно заявил Шлом.
       "Следила за нами? Пряталась?"
       Возле входа у одной из хижин, опустившись на четвереньки, едва удерживая себя иссохшими до скелетности конечностями, стояла совершенно голая старушка.
       Она часто дышала, с трудом заглатывая нелёгкий здешний воздух, и выпирающие из-под бледно-коричневой кожи рёбра ходили непрестанно туда и сюда, будто старомодные кованые и гнутые держатели-охваты на кузнечных мехах.
       Личико её, стянувшееся до того, что и черты и линии в наплывах морщин рассмотреть было совершенно невозможно, подрагивало в коротких и болезненных игольчатых спазмах.
       Волосы же, совершенно белые и полупрозрачные, казалось, сотворились сами собой из сгустившегося мутного, смешанного с кремнистой взвесью воздуха.
       Старуха открыла рот.
       Речь, совершенно непонятная Бигону, гортанная и шипящая, рывками полетела к ним.
       Она говорила, частя словами. Будто стралась, пока есть возможность, что-то сказать им, надрывая слабый голос.
       Что-то жалкое и одновременно пугающее было в этом...
       - Что с ними?
       Бигон вытянул руку.
       - С ней? С ума посходили? Или все ушли, а её бросили?
       Шлом повернулся к пилоту.
       В упавшей до переносицы тени от широких краёв шляпы блеснули глаза.
       - А того, у камня? Тоже бросили?
       - Мы всё равно от неё ничего не узнаем, - ответил Бигон. - Что это за дикарское наречие?
       Шлом, бросив рюкзак, подошёл к старухе.
       - Осторожно! - крикнул ему в спину пилот. - У неё наверняка какая-нибудь болезнь...
       Старуха, коротко вскрикнув, отползла немного назад, под спасительную кровлю хижины.
       - ...если не бешенство!
       Шлом произнёс какую-то фразу.
       Короткую.
       Потом ещё одну, подлиннее.
       Старуха затихла, прислушиваясь.
       Шлом, похоже, повторил последнюю фразу ещё раз.
       Бигон ни слова не понял, но по звучанию это явно походило на сбивчивую старушкину речь.
       "Её язык знает? Откуда?"
       Шлом, похоже, задал какой-то вопрос. Повторил.
       Затем повторил по слогам. Показал на пилота. Потом на себя. На брошенный рюкзак.
       Подумал, и показал на небо.
       Ещё сказал что-то...
       Старуха ответила. И опять зачастила суматошно, пытаясь схватить Шлома за руку.
       Шлом, поспешно отпрянув, отступил на шаг.
       - Здешняя, - прокомментировал он. - Погибли все. Она последняя. Говорит, что последняя. Скоро тоже умрёт. Уже не выжить. Она держалась, потому что старая и никто с ней не делился. Это оказалось хорошо. Но не очень, потому что всё равно умрёт. У нас еда есть?
       Бигон, скинув рюкзак, достал брикет и кинул старухе.
       Она вцепилась в еду и жадно грызла, раздирая рот.
       - Кода не серая и она не с неба, - задумчиво произнёс Шлом. - Явно не с неба... Прочая!
       Старуха взвыла коротко, подбирая крошки с камня.
       - Кто их так? - спросил пилот. - Давно это с ними?
       Про воду спросить он не решился.
       Шлом, подбирая слова, кое-как выстроил фразу.
       Старуха отвечала долго. Но, видно, как-то путано.
       - Свет над горами, - попытался изложить её рассказ Шлом. - Светило, потом пепел. Думали, что удача. Как?
       Старуха продолжала говорить без умолку.
       Шлом развёл руками.
       - Плохо понимаю. Странный у них тут диалект. Мои предки говорили на берберском, меня дедушка учил. Да упокоит его Господь! Но тут...
       Шлом вздохнул.
       - Очень странный диалект. Как будто североафриканское наречие смешано ещё с каким-то языком. В общем, свет, гудение и грохот. Пепел, вроде... Кто ходил на встречу с радостью, умерли. Потом все умерли. Ни черта не поймёшь!
       "Навстречу..."
       Пилот посмотрел на небо.
       "Пепел... Энергетическая установка?"
       Видел он одну такую. Издали, на платформе.
       Бигон замер в предвкушении близкого озарения.
       - Бессвязное что-то...
       - Спроси! - крикнул Бигон. - Спроси, куда нам идти, чтобы умереть.
       Шлом отшатнулся.
       - Ты что! Типун тебе...
       - Спроси, - упрямо повторил Бигон. - Не забыл, кто первый умирает? Кто ходит за водой.
       Шлом в пословицах континента был не силён. И скрытый смысл их не постигал. Носмысл именно этой понял ясно и отчётливо.
       Потому постарался, переводя вопрос.
       Старуха ответила быстро. И охотно.
       - Вы серые, - перевёл Шлом. - Хуже коросты. Вам всем пора сдохнуть. Она поможет.
       - И на том спасибо, - заулыбался Бигон.
       - По тропе, до перевала...
       Шлом ловил каждое слово.
       - От перевала спуск влево. Там придётся сойти с тропы, потому что тропу топтали для соли. К смерти идти не по ней. Спуск влево, к ущелью. Узкое ущелье, выход к южному краю долины. Долина - место, где в незапамятные времена было озеро. Потом много поколений - только соль. Как раз там теперь смерть!
       - То, что надо, - ответил Бигон.
       И взвалил рюкзак на спину.
       Шлом снял флягу и потряс у старухи над макушкой.
       Запрокинула голову.
       Шлом отвинтил пробку и сцедил грамм пятьдесят в старухин широко открытый рот.
       - Больше нельзя! - строго сказал, ногой отпихивая протянутую старухой руку.
       Повесил на пояс флягу и побежал, догоняя быстро удаляющегося пилота.
       Догнав же, долго хрипел, справляясь с одышкой.
       - Откуда их язык знаешь? - спросил Бигон.
       Шлом мотнул головой.
       - Их - не знаю. Похожий знаю. Говорю же, дед учил. Берберскому, староарабскому, арабо-итальянскому и древнему нашему... Полиглот был!
       - Нашему? - Бигон покосился на спутника. - Ты не с континента родом? Не из Брисбена? То-то смотрю, слова как-то странно произносишь...
       - Где тут восток? - уточнил Шлом.
       Бигон, не снижая хода, слегка развернул корпус, и показал на линию горизонта.
       - Вот примерно оттуда мои предки родом, - пояснил Шлом. - Примерно на восток... от здешних мест... Только отсюда всё равно далеко.
       Тронул Бигона за плечо.
       - Напрасно шутишь со смертью. Старая ещё какое-то слово произнесла... Точно перевести не могу. Получается какой-то...
       Шлом наморщил лоб.
       - Пустынник! Говорит, что пришёл Пустынник...
       - И того мужика изуродовал? - подхватил Бигон. - Чудак-человек, у нас бандиты на хвосте висят, Администрация вот-вот про резервуар пронюхает и своих головорезов пришлёт, а ты старушкиными сказками себя пугаешь. И без этого... дикарского монстра... есть кому нас на куски порвать. Ты же помнишь, кто умирает первый?
       - Кто за водой, - угрюмо ответил Шлом. - И как это я заранее об этом не подумал?
       Бигон прибавил шаг.
      
       - Нельзя держать руки над костром...
       Холодом потянуло по каменистым плитам, ветер лизал ноги.
       Костёр метался суматошно, то подбрасывая пламя, так что красно-оранжевые языки взлетали едва не до макушки возившегося с огнём Эрна, а то, будто поддразнивая людей, стихал, прячась в угли пористых пирофоров, упрятывая в черноту огоньки.
       Эрн, отчаявшись, отбросил раздобытый в инструментах гнутый шкворень, используемый им вместо кочерги, и руками, дуя на пальцы и вполголоса ругаясь, пытался разгрести кострище.
       - Что?
       Вполоборота лицо Эрна казалось чёрным.
       - Нельзя держать руки над костром, - внушительно произнесла Ли. - Это больно. Огонь - это больно.
       Эрн отступил от пламени.
       - Права, конечно...
       Подул на ладони. Потёр их одна о другую, сгоняя пыль.
       - Здесь кислорода в воздухе совсем мало. Высокогорье, должно быть. А ещё станций синтеза мало.
       - Совсем нет, - пробурчал из под обшитого брезентом одеяла разморенный жаром Дех.
       С полудня он впал в депрессию. Потом и вовсе провалился в полусон. Так что Эрн уже часа три как перестал его бояться.
       Если бы он знал, что стало причиной для подобной депрессии и заторможенности, о том, какие чудесные розовые пилюли видятся Деху в полудрёме и как быстро подобная подавленность может смениться истеричной ломкой, то, пожалуй, не стоял бы так расслабленно, спиной к спутнику.
       Впрочем, пока тот казался на удивление тихим и безобидным.
       - Ночь скоро, - заметил Эрн.
       Как будто между прочим.
       Ли на обратила на его слова никакого внимания. Сабы нечувствительны к намёкам.
       Дех же сразу отреагировал, высунув голову из-под брезентового края.
       - Или сдохли, или бросили нас, - предположил он.
       Ему хотелось, чтобы этот бывший городской неженка Эрн возразил ему. Желательно, пожёстче. Обругал. Ещё лучше - оскорбил.
       Оскорбления заводили его, придавали сил.
       В уличных драках только оскорбления и унижения позволяли ему выжить. На поселковой окраине высохший от голода и маловодного пайка подросток уступал отчаянным парням-живорезам во всём: в силе, энергии броска, поначалу - и в реакции тоже.
       Но превосходил в способности удержать в себе боль.
       Сначала - боль от словесного нахлёста. Потом - от тычка и щёлчка. Потом - от удара. И касательного ножа.
       И в способности, удержав боль, многократно усилить её, взвинтить и её и себя до крайней, последней степени ненависти ко всем окружающим и всему, что окружает; до слепой, белой, ревущеё и царапающей ненависти, которую только одна смерть, своя или чужая, может убаюкать, успокоить, усыпить.
       Усилив боль, вернуть.
       Так, чтобы досталось всем.
       Он любил свою ненависть. Лелеял её, гладил и ласкал. Кормил и холил.
       Она была его любовью, его подругой, его защитницей, спасительницей и опорой.
       С ней он выжил. С ней наедине он был по-настоящему счастлив.
       Она спасла его от смерти. Она подарила ему пружинную, стремительную реакцию. Она обучила его искусству смертоносного удара. Она не дала ему сгнить на самом дне, а подняла на одну ступеньку выше.
       Выше (он знал) и сами боги (хоть космические, хоть земные) не смогут его поднять.
       Потому он хотел разбудить в себе ненависть. Ненависть, которая покинула его в здешних тихих краях, оставив наедине с губительной дрёмой.
       Но разбудить - не мог.
       Должно быть, и ненависть устала.
       Кровь выматывает, кровь сушит страшнее пустынного ветра.
       Кроме того, здесь и в самом деле - дурной воздух.
       Здесь нет станций, разбавляющих его синтезированный кислородом.
       Воздух убивает. Медленным удушьем.
       - Ты знаешь, отчего человеку больно? - спросил Эрн.
       Ли покачала головой.
       - У меня ограниченная программа...
       Улыбнулась смущённо.
       - Я дура?
       "Ещё какая..." пробурчал Дех.
       Никто не ответил ему.
       - А откуда знаешь про руки и огонь? - продолжал Эрн, присаживаясь рядом с Ли.
       Та прижалась к нему.
       Если бы Эрн знал, кто такие котята и как доверчиво они иногда прижимаются к человеку, то непременно решил, что Ли сейчас очень похожа на такого котёнка.
       Но Эрн никогда не видел ни котят, ни их изображения.
       И ничего о них не слышал.
       - Так, подумала...
       Ли положила голову ему на плечо.
       - У вас кожа чувствительна к ожогам. И восстанавливается долго. Иногда совсем не восстанавливается. Это я знаю. А огонь...
       Она прищурилась на секунду.
       - Сейчас около шестисот пятидесяти градусов. Пирофоры быстро догорают?
       - Нет, - успокоил Эрн. - До утра хватит...
       Потом добавил зачем-то (сам не понимаю, зачем):
       - Когда давным-давно растениями топили.
       - Глупость какая!
       Ли весьма натурально, совсем по-девичьи, прыснула со смеху.
       - Они же декоративные, пластиковые. И стоят огромных денег! У папаши оранжерея была, на прорезиненном грунте. Он, кажется, тысяч сто отдал... Целое состояние! Неужели люди такими богатыми были?
       Эрн пожал плечами.
       - Сказки, наверное, - согласился он. - Болтают разное... Мы ведь ничего о предках не знаем. У большинства и родителей-то нет. То есть, возможно, они и есть... Но вроде и нет. Где уж тут о прошлом вспоминать! Я...
       Он прикрыл глаза.
       - И свой-то городок с трудом вспоминаю. Несколько недель прошло, а его и в памяти нет. Через сто лет от нас только пыль останется. А вы, сабы, будете сидеть у костра и вспоминать о каких-то людишках, которые вас создали... а, может, и не создали... Или их вовсе никогда не было. Так, болтовня. Прах один!
       "Нечего вспоминать" пробурчал Дех. "Глупость..."
       - Зачем сабам костёр? - спросила Ли.
       Эрн кашлянул смущённо.
       - Ну, это я так... Фигурально выражаясь...
       "Ей, пожалуй, не холодно. А воздух вообще не нужен. Только температурный режим не ниже нуля, чтобы аккумуляторы не повредить. Счастливая... наверное..."
       - Ты не жалеешь? -с просила она.
       Эрн удивлённо скосил глаза.
       "О чём..."
       - О чём?
       - Ну, вообще...
       Она нарисовала пальцем круг в воздухе.
       - Что связался, что попал сюда... Я не могу жалеть, у меня нет выбора. Нет изначально. И жалеть не о чём. Ты приложишь коробочку к моему уху, и я буду счастлива. Для меня всё просто. А ты можешь жалеть. Не хочешь назад?
       Эрн упрямо мотнул головой.
       - Не-е...
       Сердце потянула боль.
       "Что ты такое... такое говоришь!"
       - Мне...
       "Жалеет, га-ад" затянул Дех.
       - Мне некуда возвращаться. И оставаться было негде. Конец. Понимаешь?
       Ли зябко повела плечами.
       - Как безнадёжно. С другой стороны, легко сделать выбор. Когда его нет, то боги выбирают за тебя...
       - Что ты знаешь о богах?
       Эрн склонил голову, пытаясь заглянуть в её глаза.
       И подумал, что это, должно быть, глупо: пытаться заглянуть в камеры с цветными зрачками.
       А ещё подумал, что, по здравому рассуждению, и у человека глаза - всё те же камеры, к тому же весьма несовершенной конструкции. И заглядывают в них не для того, чтобы увидеть нечто потаённое за стенками этих склизких сфер, а для того, чтобы увидеть своё собственное отражение в чужих глазах.
       И назвать это "взглядом в чужую душу".
       Теперь он отражался в глазах робота.
       Глаза казались ему тёплыми и печальными.
       - Ничего, - честно призналась Ли. - Многие упоминают их, и часто... Даже Боски - и тот упоминал. И очень злился, когда ему мешали молиться. Мне кажется, он просто разговаривал с самим собой. С кем-то всемогущим, сидевшим в его голове. Боски был очень несчастный человек. Всемогущий обещал ему защиту и всё время обманывал. В последний раз получилось совсем плохо...
       - О богах никто ничего не знает, - согласился Эрн.
       Из-под одеяла послышался кашель и кряхтения.
       - Я-а! - нараспев протянул Дех. - Я знаю кое-что о богах. Что-то очень важное, о чём карты памяти молчат. Они мне открывались, когда...
       Он выснул голову и стукнул себя по виску плотно сжатым кулаком.
       - ...вот здесь всё становилось на свои места. Всё очень просто и ясно. Бог - этот то, кто выжил! Понятно, выродки? Вот там...
       Он показал на звёзды.
       - Вот там эти сволочи сидят в своих ваннах и бассейнах, обжираются кремами и обсыпаются "хмельыми порошками". Им не нужны таблетки, чтобы член проснулся и захотел нырнуть бабе под платье. Им вообще ничего не надо, потому что у них всё есть. Вода, жратва, бабы. И самое главное - жизнь. Их предки вовремя смотались отсюда и сделали своих детишек богами. А наши предки остались догнивать в пустыне. А мы по их милости родились затраханными чертями в аду. Вот и всё...
       Дех раздражённо отбросил одеяло.
       От потока плазмы заломили виски.
       - Демоны, а ведь хотел поспать...
       - И спи, - предложила Ли.
       Дех, вскочив, заходил перед костром, разминая ноги.
       - Я!
       И обернулся резко к сидящим. Так резко, что Ли отпрянула от него.
       - Это я дал вам шанс стать богами. Это я вытащил тебя...
       Показал на Эрна.
       - ...из песчаной ямы. И тебя...
       Показал на Ли.
       - ...из каземата для секс-рабынь. Боски тебя взаперти держал. Захотел бы - подвешивал на стальных распорках. А потом распилил бы на кусочки и заказал новый саб. Бабы для Боски были кусками мяса, но тебя он и за мясной кусок не считал. Меньше, чем ничтожество! Ничтожней последнего педика в его борделе! Потому он не стеснялся твоего присутствия и болтал при тебе всё, что угодно... Всё, что нужно! А меня, между прочим, каждый раз выставлял за дверь. Это ведь убедил его, что присмотрю за тобой. Что слишком накладно тебя отключать на пару недель... Он ведь не знал, что у сабов есть записи?
       Ли молчала, опустив голвоу.
       - Не знал! - отчеканил Дех. - Знал бы - лично бы тебя в утилизатор отправил. При всей горячей любви, как говорится... Одного не пойму, кто же его поджарил. Ведь этот кто-то...
       Он огляделся по сторонам, схватывая взглядом тени, пляшущие на границе светового круга.
       - ...может и нас поджарить...
       - Боишься? - спросил Эрн.
       И, быстро подхватив, бросил в темноту догорающий уголёк.
       Дех повёл головой, отслеживая полёт догорающей бордовой звёздочки.
       Дёрнулся.
       Рука скользнула к поясу.
       Блеснул нож.
       "Что?" шевелением губ спросил Эрн.
       Ли, забеспокоившись, привстала. Эрн понимал, что это невозможно, но поклясться мог, что мурашки побежали по её коже.
       Дех приложил палец к губам.
       И показал на уходящий в темноту спуск к каменистому распадку.
       "Та-ам"
       До костра донёсся тихий, но отчётливо слышимый в наступившем безветрии шорох.
      
       На переход ушло почти пять часов.
       Из них почти три с половиной пробираться пришлось по узкому ущелью, утыканные уступами стены которого чем дальше, тем ближе подходили друг к другу, на каждом следующем шаге грозя и вовсе сомкнуться, зажав каменными тисками.
       В конце концов пришлось снять рюкзаки и минут двадцать двигаться боком.
       Страх подступал к горлу от этой сдавливающей тело и душу теснины, и только протёртые спинами предшественников светлые линии, контрастно выделяющиеся на песчано-оранжевом фоне стен, несомненно свидетельствовавшие о том, что путём этим до них уже проходили люди и, судя по отсутствию знаков беды, проходили успешно, вселяли оптимизм и помогали бороться с симптомами одолевающей сознание дурноты.
       Наконец, ближе уже к выходу из ущелья, стены стали постепенно расходиться, милостиво открывая упрямцам путь к вожделенной цели.
       Когда стиснутый едва не сошедшимися сводами свет вновь потихоньку стал просачиваться вгулбь узкого прохода, то Бигон, приостановившись на секунду, оглядел слоистую породу с вкраплениями тёмных горизонтов.
       - Промоина! - воскликнул он.
       И показал на длинные шрамы, избороздившие камень.
       Шлом, в длинным сипом выбросив из лёгких воздух, остановился, схватившись за щербатый угол скалы.
       Прошипел что-то, по тону - определённо вопросительное.
       - Здесь вода текла, - пояснил Бигон. - Давно, сотни лет назад. Промыла скалы...
       Шлом махнул в ответ.
       - Много где текло... Что вспоминать.
       - А там - уклон...
       И Бигон показал на выход из ущелья.
       - Видно там она и скапливалась. Века назад... Сначала в озёрах. Потом, возможно, в подземных резервуарах...
       Шлом, сняв шляпу, вытер липкие капли со лба.
       - Ничего не понял... И ничего не значит. Пошли дальше!
       Шагов через сто ущелье превратилось в проход между скалами.
       Ставший вдруг очень плотным песок стеклянно захрустел под подошвами и крупные белые кристаллы забрызгали фиолетово-зелёными отсветами посреди выжженного до красноты песка.
       А вперемешку с белыми пятнами стали всё чаще попадаться контрастно выступающие на общем светлом фоне спечённой в плотную корку горной породы.
       - А это уже не от реки осталось, - заметил Шлом во время очередной короткой передышки, показывая на сплавленную черноту. - Может, с рекой ошибся? Лава, например, текла...
       Бигон упрямо замотал головой.
       - Промоина, точно тебе говорю. И края здесь...
       Он показал на покатые, будто вылизанные длинными языки скаты примыкающих к ущелью скал.
       - ...как у русла.
       - Тебе откуда знать?
       Шлом прищурился.
       - Ты рек, поди, и на картинке не видел.
       - Учился визуальной навигации, - объяснил Бигон (не будучи, конечно, уверен, что Шлому такое объяснение будет хоть сколько-нибудь понятно).
       И для весомости добавил:
       - В школе пилотов...
       Шлом развёл руками:
       - Образованному человеку и не возразишь! Учили, стало быть, дорогу по старым руслам искать? Конечно, реки ведь непременно куда-то впадали... Пошли, что ли?
       Вскоре они спустились в соляную долину и побрели по дну давно пересохшего соляного озера.
       Вскоре соляной покров стал сплошным и заблистал на солнце так ярко и ослепительно-празднично, рассыпая сотни отскочивших от кристалликов искр, что даже у циничного и тёртого жизнью Шлома и то захватил дух.
       Он приостанавливался и, оглядывая белёсую озёрную чашу, на фоне которой небо казалось чёрным и лучезарным одновременно, приговаривал: "А хорошо это... хорошо..."
       Пилот же напевал на ходу какую-то легкомысленную песенку, слова которой разобрать было чрезвычайно трудно, поскольку из-за соляной одышки дыхание стало сбиваться даже у него (а Шлом так и вовсе стал перемежать восторги с коротким, но глубоким и резким кашлем).
       Ещё шагов через двадцать пришлось остановиться и надеть предусмотрительные взятые из бортовых запасов фильтрующие маски техников.
       Соль перестала забиваться в горло, но дыхание не стало много легче, поскольку теперь воздух приходилось втягивать через фильтры.
       Ещё шагов через сто Шлом сквозь резину маски стал намекающее бурчать о поджаренных плечах, общем упадке сил, близкой старости, которая никак не в радость, и о настоятельной необходимости сделать привал.
       - Не на соли! - предупредил его, подключив переговорное устройство, пилот.
       Шлом заморгал удивлённо.
       "...она повсюду!" пробубнил он.
       - Если пропитает ткань или попадёт на кожу - язвы гарантированы, - пояснил пилот.
       Шлом остановился.
       Озадаченно замотал головой, выискивая хоть какой-нибудь участок, пригодный для отдыха.
       И, всмотревшись, замычал радостно, указывая пальцем на чёрное эллипсовидное пятно, высмотрено им почти на середине озера.
       "Там можно, там!" зачастил он, едва не прикусывая микрофон.
       Пилот, повернувшись в сторону, указываемую Шломом, достал бинокль и навёл на тёмный эллипс.
       Брови его вздрогнули удивлённо. Он нажал на кнопку подстройки и оптика, выхватив нужный участок, послушно приблизила к глазам...
       "Не может быть!"
       ...отблеск воды.
       - Вода, - как-то удивительно спокойно произнёс пилот.
       И вдруг сорвался на крик:
       - Вода! Там!
       Шлом замер.
       И, прыгнув, выхватил бинокль из рук пилота, потянув его к себе так быстро и резко, что ремень впился Бигону в затылок.
       Шлом поочерёдно приложил к переносице фронтальную и обращённую к зрителю часть бинокля. Посмотрел вопросительно на Бигона...
       - Там, - пояснил пилот, возвращая бинокль.
       И потёр затылок.
       Шлом переступил смущённо с ноги на ноги.
       - Пятно! - и Бигон затряс спутника за плечи. - Твоё чёртово пятно! Где ты собрался отдыхать... Это вода, Шлом! Это выход на поверхность, эта долбанная вода - прямо здесь. Здесь!
       Едва замер где-то вдали обрывок крика "...есь!", как двое, не сговариваясь не обмениваясь больше ни одним словом, синхронно бросились бежать к воде, этой волшебной, фантастической, сказочной, да что там прочие эпитеты - просто-таки невероятной, невозможной, немыслимой в огненной соляной пустыне, раскинувшейся на окраине страны, которая даже в незапамятные, былинные, доисторические теперь уже "зелёные времена" была средоточием безводия.
       Дыхание сбилось на череду суматошных всхлипов и, не обращая внимания на поднятую топотом соляную взвесь, они сбросили маски, запрыгавшие на шеях диковинными полосатыми сине-белыми галстуками, и бежали, бежали без остановки - к так медленно, чертовски медленно приближающемуся пятну.
       Наконец, Бигон, опередив на три шага окончательно запыхавшегося спутника, подлетел к краю пятна и, сбросив рюкзак и поясные сумки, упал на колени.
       Зажмурившись, опустил резко голову, едва не нырнув в колодезную, первый раз встреченную им темноту, и, погрузившись до плеч, сделал глоток...
       И тут же отпрянул, едва не сбив подбежавшего Шлома.
       Сплюнул набранную было воду на глазах у изумлённого, даже слегка присевшего в крайнем ошеломлении Шлома и прохрипел что-то не разборчиво, тут же зайдясь в надсадном кашле.
       - Спятил? - участливо спросил, потихоньку приходя в себя, Шлом.
       - Солё-ё!.. - протянул Бигон, хватаясь за горло.
       Отдышавшись, залез в одну из брошенных сумок, комментируя на ходу:
       - Солёная, понимаешь? Кажется, горло сжёг...
       Шлом, сбросив поклажу, присел на корточки.
       И наклонился было к соблазнительно отсверкивающей воде, приговаривая: "Мы ко всему привычные..."
       - Стой! - крикнул Бигон. - Там концентрация... Да стой же!
       Выхватил из сумки длинную пластиковую трубку и, опережая Шлома, вновь приблизился к воде, быстро откручивая закреплённые на концах трубки синие резьбовые колпачки.
       Осторожно втянул воду.
       Запрокинул голову, промывая горло. Потянул новую порцию.
       Шлом, замерший на полпути, выжидательно смотрел на него.
       - Действует, - резюмировал, наконец, Бигон.
       И, отпив ещё немного, передал трубку Шлому.
       Тот взял как-то робко и нехотя и смотрел на пластикове приспособление недоверчиво.
       - Через неё! - пояснил, вытирая губы, Бигон.
       И приложив палец ко рту, с присвистом изобразил питие.
       - Это фильтр, - добавил Бигон, виде неуходящие сомнения Шлома. - Трубка-фильтр из пилотского аварийного запаса. Её, правда, кладут на случай загрязнения бортовой воды. Но видишь...
       Он встал, отряхивая колени.
       - ...и с природными источниками помогает. Только привкус какой-то неприятный, медицинский. Таблетки глотать приходилось? А вот если они на языке задержатся...
       Шлом не отвечал.
       Доверившись пилотскому фильтру, он припал к воде и тянул её в себя с такой силой и страстью, будто всерьёз вознамерился выпить озеро.
       Всё и сразу.
       Впрочем, похоже, было бездонным и участь быть выпитым кем-либо или чем-либо выкачанным ему никак не грозила.
       Бигон, вглядевшись в непривычно-бирюзовую, кристально прозрачную воду заметил, что пологим дно озерца было лишь по краям.
       А дальше, на равном удалении от берегов, уходившие по воду уклоны обрывались в чёрную, совершенно непроглядную бездну, бездонную дыру, расположенную, похоже, аккурат посередине водного рая.
       И, судя по необыкновенной, явно неприродной ровности краёв этого входа в водное подземелье и тёмным, огневым наплывам на них, отверстие в бывшем соляном дне проделали явно не природные силы.
       Бигон достал из сумки трансформируемый мини-дрон с камерой и, подключив пульт управления на поясе, запустил его.
       Аппарат, развернув пропеллеры, подскочил в воздух, и, бодро стрекоча моторчиком, поплыл над окрестностями, снимая восемью камерами панораму соляной пустыни.
       Шлом, насытившись и булькая животом, добрёл, цепляясь краями подошв за соляные бугорки, до Бигона и сказал, возвращая фильтр:
       - Хорошая штука, да... А это...
       Он показал на летуна.
       - Чего это?
       - Посадочную площадку ищу, - ответил Бигон.
       Шлом вытер руки о штанины и бросил беспечно:
       - У тебя же этот... компьютер на борту...
       Потом хлопнул себя по лбу.
       - А чего же этот гад сразу нас сюда не посадил?! Тащиться пришлось... и возвращаться теперь...
       Бигон пока зал на скалы, обступившие озера и на острые соляные выступы в низине.
       - Видел, какой танкер большой? Оценил размеры?
       - Огромный, - подтвердил Шлом и блаженно зажмурился, представив, сколько драгоценной влаги они смогут на этой огромности утащить.
       Фантазии улетели, едва пилот произнёс:
       - Вот это и плохо! Котловина кажется широкой и ровной, но это иллюзия, места для посадки практически нет. Рельеф сложный, поверхность деформирована. С одной стороны скалы, с другой - сплошные уступы и неровности. Корабль наверняка всё это просканировал и выбрал безопасную площадку для посадки. У компьютера программа такая, понимаешь? Главное - безопасность корабля. Потому что он очень дорогостоящий и принадлежит Администрации. Из моего имущества там только пилотская лицензия и право на лизинг. Вот так... В режиме автопилотирования корабль сюда не полетит. Заблокирует управление и вернёт танкер на площадку. Единственный выход...
       Дрон, завершив съёмку, вернулся к хозяину и упал ему в подставленную ладонь, предварительно сложив лопасти пропеллеров.
       - Отключить автопилот, а потом в ручном режиме с аппаратным подруливанием перескочить через хребет и сесть...
       Он оглядел окрестности и показал на участок шагах в десяти от противоположного края озерца.
       - ...вот там! Дальше сажать нельзя, у меня заправочный шланг на борту - пятьдесят метров. А его ещё надо будет от баков подавать. На это тоже запас надо накинуть.
       - И сколько же заправлять будет твою махину? - забеспокоился Шлом.
       Кажется, только сейчас до него стала доходить вся техническая сложность (почти невыполнимость) затеянного ими предприятия.
       Этот вопрос пилота нисколько не смутил.
       - Недолго, - ответил он уверенно. - У меня бортовая система подкачки, со встроенными в баки насосами. При необходимости насосы откачивают воздух, в баке создаётся пониженное давление. Если дотянем шланг до озера - вода пойдёт потоком. А озерцо, похоже, глубоко уходит...
       Бигон поднёс дрон к губам и сказал негромко:
       - Воспроизведение...
       Включился проектор и в перед глазами путников поплыли запечатлённые аппаратом виды озёра.
       - Стоп... Вот!
       И Бигон показал на уходящие в бездну выжженные края.
       - Видишь, как ровно? Точность сверла. Даже лучше... Здесь края будто шлифованные.
       - Это что? - осипшим от волнения голосом спросил Шлом.
       Бигон, отключив аппарат, положил его в сумку.
      
       И ответил:
       - Удар с неба, дружище.
       Показал куда-то в зенит.
       - Орбитальная энергетическая установка. Здесь бы подземный резервуар, Шлом. А потом орбитальные вскрыли свои запасы. Узнать бы, зачем. И как они умудрились их скрыть...
      
       Дех остановился у края светового круга.
       Перекинул нож из правой руки в левую. Правую чуть приподнял, изготовясь к удару.
       - Эй! - позвал он.
       Собственный голос показался ему крайне неприятным: тембр повысился до мальчишечьей звонкости и выплыли откуда-то робко-молящие нотки.
       Дех откашлялся и другим уже тоном, подчёркнуто-грубым, бросил:
       - А я тебя увижу, тварь! Слышишь? Обязательно увижу. Прячешься?
       Шорох донёсся слева.
       Кажется, стал громче и чётче.
       Невидимый, похоже, приближался.
       Захотелось отступить на шаг, но Дех удержал себя усилием воли.
       По опыту, самому горькому опыту, он знал, как это плохо: демонстрировать слишком быстрым и охотным отступлением слабость и неуверенность в силах.
       - Напрасно прячешься...
       - Не дразни его, - посоветовала спрятавшаяся за костровым пламенем Ли.
       Теперь шорох донёсся с правой стороны.
       Или две твари подходили с двух сторон, или подбиралась одна, очень быстро, почти мгновенно перемещаясь с края на край плато.
       - Напрасно, - упрямо повторил Дех. - Всё равно выдашь себя. Всё равно...
       Теперь можно было медленно отойти к костру.
       Не поворачиваясь спиной.
       Ни в коем случае не подставляя спину темноте.
       Дех знал, как опасно поворачиваться спиной.
       В шесть лет от роду получил свой первый шрам, на спине.
       Потому что неосторожно повернулся...
       Невидимка снова переместился налево.
       Шуршащий звук стал длиннее, и в нём появились неприятные скрежещущие интонации.
       "Зигзагами подбирается?" спросил себя Дех.
       - Хватит торчать на виду! - вылез умник Эрн с непрошенным советом. - Он же обойти может...
       - Заткнись, - спокойно бросил Дех. - Советы ему даёшь, придурок учёный? Лучше у саба в башке покопайся. Или под платьем...
       Эрн засопел обиженно.
       - Ты... не позволю...
       - Он специально тебя злит, - зашептала Ли. - Не обращай... дай руку...
       На третьем шаге назад Дех остановился.
       Слишком близко подходить к огню не хотелось. Слишком яркий свет слепил, мешал следить за прыгающими в пограничном сумраке тенями.
       И ещё Дех боялся, что тварь поджидает, пока все трое соберутся вместе и сожмутся под обманчивой защитой костра.
       Чтобы накрыть всех сразу, одним броском.
      
       - Бабуля! - позвал Бигон.
       Хижины в вечернем сумраке слились с плотью горы, и казались тёмными купольными выростами из скальной породы.
       И подобно скальным образованиям, были они немы, мертвы и покинуты отлетевшим духом плоти.
       Пропала куда-то...
       - Черти её взяли! - уверенно заявил Шлом.
       ...последняя жительница этих мест.
       Шлом вздрогнул и прошептал заклинание.
       - Да ты верующий! - удивился Бигон. - Шаман? Жрец?
       - В нашем деле без веры нельзя, - заявил Шлом. - Я же скупщик... был...
       Шлом приподнял фляжку с нацеженной через трубку и ручную помпу водой и затряс в воздухе, будто булькающими звуками наигрывая занятную мелодию.
       - С такими гадами дела приходится иметь... то есть, приходилось... Теперь ни-ни!
       Бульканье стихло.
       Шлом засунул голову в хижину.
       На пару мгновений вспыхнул свет фонаря.
       - Да нет тут никого! Мы что, все местные халупы осматривать будем?
       В голосе Шлома послышалось раздражение. И ещё - звучал страх.
       Страх говорил, и готов был сорваться на крик.
       - Не нравится мне это, не нравится...
       Фонарь вдруг обдал его лицо светом.
       Шлом, взвизгнув, стукнул по корпусу и фонарь, скрипнув пластиком, погас.
       - Зараза! Это...
       Показал на тропинку.
       - Пойдём отсюда. Поверь умному человеку, нельзя тут...
       И показал на окрашенные густо-красной вечерней каймой вершину гор.
       - Неизвестно, что тут ночью будет...
       - Мертвецы из пещер полезут, - попытался пошутить Бигон.
       От этой шутки, явно неудачной, Шлом вконец затосковал и залязгал зубами.
       - Ладно, - согласился Бигон. - Хотели отблагодарить бабушку... Видно, не судьба.
       И в этот момент, будто подтверждаю самые худшие опасения Шлома, откуда-то издалека долетел, болезненным острием воткнулся в уши, прозвенел отчаянно и оборвался короткий, пронзительный крик.
       И тут же, отскакивая эхом от горных склонов, запрыгал по хребту - дальше и дальше.
       Шлом присел испуганно и прижал фляжку к груди.
       - Ма-ма, - по слогам произнёс он.
       - Будто освежевали кого-то, - неосторожно обронил Бигон.
       И тут же пожелал себе поскорее прикусить язык.
       - Пойдём, пойдём...
       Шлом закивал в знак согласия и побежал, обгоняя пилота, по тропе.
      
       Путь до лагеря показался им очень коротким.
       Куда короче, чем утренний переход.
       Видно, страх оказался небесполезным попутчиком, изрядно сократив дорогу.
       Оставшиеся в базовом лагере, вопреки ожиданиям Бигона, не спали.
       И вовсе не потому, что поджидали водных скаутов, рассчитывая поскорее разузнать о перспективах скорого обогащения и пожизненного утоления жажды.
       О воде (к крайнему удивлению вымотанных походом скаутов) вообще поначалу никто не спрашивал.
       Вопрос был (от Эрна): "вы видели?"
       И Ли повторила:
       - Видели?
       Бигон закрутил головой.
       - Пугает нас кто-то, - с усмешкой пояснил присевший в стороне, у ложбины, Дех.
       - Перед самым вашим возвращением началось! - выпалил Эрн.
       И рассказал, как мог связно, о забредшем на огонёк невидимке.
       - Подбирается, наверное, - простодушно добавила Ли. - Может, скучно ему? Правда, не видели?
       Бигон и Шлом переглянулись.
       - Нет, - ответил Бигон.
       - А ещё будто кричал кто-то, - завершил короткий рассказ Эрн. - Мы уж подумали...
       И провёл пальцем по горлу.
       - Нет, - в тон пилоту ответил Шлом.
       - Чертовщина творится, - резюмировал Эрн. - Как вы это жуткое место миновали? Прямо удивительно... Не берут вас здешние призраки... пока...
       Шлом опустил голову, чтобы не было видно белых пятен на сером лице.
       "Не болтай, не болтай..."
       И тут Дех вспомнил о главном.
       - Нашли?
       Вместо ответа Шлом и Бигон бросили походные фляги к огню.
       "Вот как..." пробормотал Эрн и потёр шею.
       Странным, неровным, вороватым шагом подобрался он к пыльным жестянкам и, под иронично-насмешливым взглядом Деха, начал хватать их, поочерёдно одну и другую, и трясти, отчаянно взбалтывая.
       - Ни к чему, - посоветовал ему, устраиваясь у костра на отдых, Бигон. - Вода от тряски лучше не становится...
       "А мы фильтровали, фильтровали!.." затянул себе под нос Шлом.
       И, двумя неловкими подпрыгиваниями изобразив танец, присел на расстеленное путниками походное покрывало.
       - Нашли, - повторил Дех.
       И улыбнулся криво и виновато.
       - Похоронить вас не получилось...
       - Заткнись, - беззлобно ответствовал Шлом.
       И, склонившись, подполз к пилоту.
       За оттаянным бульканьем дорвавшегося до воды Эрна слова скупщика прозвучали совсем неразборчиво.
       "...ты умаешь?"
       - Что? -переспросил проваливающийся в дремоту Бигон.
       - Что думаешь насчёт вечернего...
       Щлом замялся на мгновение.
       Дех рванул захлёбывающегося электронщика за плечи.
       - Заканчивай, тварь! Захлебнёшься! Спазмы начнутся!
       Эрн хрипел и тянулся за новой порцией.
       И приговаривал:
       - Возьми вторую, возьми вторую...
       Коротко взвывая и всхлипывая.
       - ...представления, - подобрал, наконец, подходящее слово Шлом.
       Бигон, разом вынырнув из полусна, удивлённо поднял брови.
       - Ты о чём? О воплях? О невидимке?
       Шлом прошептал что-то, сжавшись боязливо.
       - О нём, наверное... О той чертвощине, что к нам привязалась. Знаешь, к старости суверен стар и осторожен до крайности. Слишком много пришлось перенести, чтобы вот так просто в счастье поверить.
       Дех ударил закашлявшегося Эрна ногой в живот и ловким ударом выбил у него из руки фляжку. Запрокинул голову и, широко открыв природой прорезанный от уха до уха рот, вылил в горло остатки воды.
       - Сволочь! - восхищённо пробормотал и ребром ладони врезал Эрну по затылку.
       Вскрикнув, Эрн заелозил брюхом по пыли, отползая за камень.
       - Ведь всё выжрал! Всё! И как пузырь выдержал? Много накопил, гад? Много?! На пару месяцев хватит?
       - ...Не выходит из головы этот Пустынник, - продолжал Шлом.
       И, приподняв голову, оглянулся по сторонам.
       - Ждёшь его? - спросил Бигон.
       Против его воли, вопрос прозвучал слишком серьёзно.
       - Кто такой Пустынник? - спросила тонким слухом саба уловившая обрывок разговора Ли.
       И, обойдя догорающий костёр, присела возле скаутов.
       - Расскажите... Мне нравится, когда люди рассказывают о своих страхах.
       - Нравится ощущать превосходство над белковыми убожествами?
       Глаза Шлома на мгновение вспыхнули злобно.
       Ли пожала плечами и ответила простодушно:
       - Просто нравится слушать. Вы забавные. И страхи ваши забавные.
       - Он и тебя прикончит, забавница! - вспылил Шлом.
       Бигон вяло погрозил ему пальцем.
       - Не заводись... Дался тебе этот Пустынник... и любопытная девочка-робот...
       Ли улыбнулась и поправила волосы.
       "Запылились совсем... Но цвет сохранили... Как бы на корабле устроить настоящий душ? Водяной! Мы ведь теперь богаты!"
       - Миллиардеры! - вопил Эрн, прячась за камнем от пинков Деха. - Милл...
       И сплёвывал выброшенную желудком воду.
       - Старуха правду говорила, - убеждённо произнёс Шлом. - Когда появилась вода - появился и Пустынник. Все, кто ходил за водой - погибли. Все, кто пил воду - погибли. Теперь вот мы...
       Он запнулся на мгновение.
       - Как-то легко всё получилось. Слишком легко. Я думал, мы неделю минимум по горам будем ползать. А набрели в первый же день...
       - Так с картой же! - заметил, окончательно проснувшись, пилот.
       И, обняв за талию, притянул к себе Ли.
       Сейчас он чувствовал себя победителем.
       И необыкновенным везунчиком.
       Только сейчас он понял, насколько же стал богат.
       Настолько, что может...
       - Тебе камни нравятся?
       Ли покачала головой.
       - Грязные и немые.
       - Я не об этих говорю, - и Бигон досадливо поморщился.
       Девочка-робот удивительно наивна.
       Впрочем, она всего лишь симпатичный саб, а не справочная машина.
       - Ледяные камни. Замороженная вода. Знаешь, сколько стоят камни, сделанные из воды? Самый крошечный - двадцать тысяч! Их делают разноцветными, на заказ. Там...
       Он показал на мерцающую звезду.
       - Там, высоко. Орбитальные продают эти камни. Мы поднимемся на платформу...
       Он обнял её за плечи.
       - Я куплю тебе...
       - Глупо! - фыркнул Шлом. - Глупо покупать роботу ледяные камни. Ей ничего не нужно, она просто выполняет заложенную в неё программу. А ещё...
       - Я - эмоциональный робот! - возразила Ли.
       И поцеловала Бигона, шепнув: "Спасибо... Хотя бы за обещание..."
       - А ещё глупо мечтать о полётах, когда за нами по следу идёт невидимая и взвывающая тварь! - закончил фразу Шлом. - Старый Шлом не слишком образован, но кое-что в водном бизнесе смыслит. После взлёта и заварушки в порту нам наверняка села на хвост Администрация с всеми своими головорезами. Дружки Боски, пожалуй, тоже не отстают. Ещё надо бы принять во внимание...
       Бигон, поглаживая Ли по спине, провёл ладонь по её бедру.
       И расстегнул пуговицу на её комбинезоне.
       - ...что такую дыру в грунте могли пробить только орбитальные. Пилот, ты сдурел? Лапаешь робота, когда убираться надо! Ты не понял, на чьи запасы мы покусились?
       Бигон прикрыл глаза на мгновение.
       Открыл.
       И расстегнул на комбинезоне саба вторую пуговицу.
       - Четыре часа на отдых. Дай расслабиться ворчун, мне ещё перелёт предстоит, а до рассвета всё равно взлетать не резон. Ночью я так могу сманеврировать, что шарахну ненароком борт о скалы. Свет нужен, свет... Орбитальные до нас не доберутся...
       И, отвернув борт комбинезона, запустил руку вглубь, нащупывая груди обнявшей его девушки.
       Шлом, сердито сплюнув (богатые могут позволить себе такую роскошь!) отполз в сторону, прилёг на правый бок и, прикрыв левое ухо шляпой, постарался заснуть.
       Заснуть не получилось.
       Он сумел лишь провалиться в сотканный из туманных и разноцветных обрывков полусон, в котором виделся сквозь коричнево-туманное стекло то сидящий у костра и потирающий шишки и кровоподтёки Эрн, причитающий с подвыванием: "не трогай меня... я теперь богат... богат как и ты... мы, богатые, должны любить друг друга...", то ласкающий полуобнажённую девушку пилот, то смачивающий губы нацеженной из фляги водой Дех, приговаривающий: "давно хотел сказать тебе, Эрн... бить такого умного и образованного парня - особенно приятно... почти то же удовольствие, что и трахать во все дыры бабу, которая знает, что такое закон Ома..."
       Ещё, кажется... Дех всё-таки получил от пилота... потому что смотрел на чёртова робота с вожделением... и убрался куда-то...
       "С ума посходили" думал в бредовом своём полусне Шлом, прислушиваясь к долетавшим до него звукам то драки, то страсти. "Эмоциональный робот... Мы тоже эмоциональные. Изуродованные. Бредём... от денег к воде... от воды к любви... потом снова деньги... кругами... И только немножко эмоций. Вот и всё..."
       А ещё он подумал, что такие мудрые мысли во сне - не к добру.
       Обилие воды странно подействовало на организм.
       Странно и удивительно.
       От любовных ласк само собой пришло возбуждение. Мощное, вулканическое.
       Едва он успел раздеть Ли, едва член коснулся её обнажённых ягодиц - мощный огонь сошёл в низ живота, вздымая крайнюю плоть.
       Бигон приподнял девушку, наклонил её, удерживая ладонями за живот - и член его вошёл в горячее лоно саба.
       "Боже мой... боже..." повторял Бигон, чувствуя, как густая жидкость подходит к головке члена.
       Он ласкал её груди, проводил ладонями по спине, смотрел на сладкие полушария, освещённые тёпло-багровым светом костра, и сумасшедшее, никогда прежде не испытываемое возбуждение, не таблеточное и не расчётное, безумно-животное, помрачающее разум - охватывало его.
       И когда организм его, дойдя до края страсти, в первый раз за все годы, все годы размеренной, иссушенной, брикетной жизни наполнился жидким семенем и излил пряный сок в сокращающуюся под движениями члена матку, тогда пилот, едва не теряя сознание подумал... успел подумать, что плоть умеет изливаться огнём... и ещё...
       "Если бы была девушкой... из плоти..."
       Запах ребёнка. Молочный запах.
       Мог бы стать отцом...
       - Поздно, часа два до рассвета. С половиной...
       Эрн, придя в себя после побоев, зевнул и, встав на четвереньки, пополз под брезентовый полог.
      
       "Цефей" - "Базе-3"
       Ваша озабоченность нам понятна.
       Однако просим учесть то обстоятельство, что переговоры с Администрацией по разграничению ресурсов явно затягиваются.
       Администрация настаивает на приоритетной эвакуации руководящего персонала в период, предшествующей активной разработке.
       Однако в случае принятия данного требования совершенно непонятно, кто обеспечит безопасность транспортировки сырья на орбитальные платформы.
       Тем более следует принять во внимание участившиеся в последнее время сообщения о попытках местных маргинальных группировок обеспечить несанкционированный доступ к сырью, что, в принципе, представляет минимальную угрозу стратегической программе расконсервации, однако в перспективе, при отсутствии оперативного контроля на местности, может подставить под угрозу трансфер сырья из резервуаров Магриба и экваториального пояса.
       Предлагаю для стимулирования активности Администрации увязать вопрос эвакуации с решением проблемы сырьевого транфера.
       Следует в чёткой и однозначно понимаемой формулировке донести до Администрации тезис о том, что расконсервация резервуаров проводится под влиянием исключительных условий, вызванных срывом программ терраформирования планет Солнечной системы и кризисными явлениями на форпостах и дальних колониях.
       Мы используем последние ресурсные резервы бывшей метрополии, что для самой метрополии означает не режим экономии и не новую консервацию, а - вечную память.
       Цена ошибки в таких условиях слишком велика.
       И тот, кто недостаточно ревностно и фанатично относится к исполнению своего долга перед Великой Экспансией - сам обрекает себя на гибель.
       Понимаем, что это звучит ультимативно, но время служебных реверансов и административной мягкости в отношении наших представителей в бывшей метрополии прошло безвозвратно.
       Они должны, наконец, уяснить, что спасётся лишь тот, кто оказывает нам действенную помощь без предварительных условий.
       В конце концов, есть беспилотные танкеры и лифтовые платформы.
       Их применение нарушит конфиденциальность проекта, но если не останется иного выхода - мы используем этот.
       Просим вашего согласия на ужесточение позиции касательно сотрудничества...
      
       - Вы теперь убьёте меня...
       Сабы не спят. Сон не в силах их одолеть. Сознание сабов... Впрочем, какое у них сознание?
       - Почему?
       Бигон приподнялся, опираясь на локоть.
       Он поклясться мог на чём угодно, хоть бы и на трёх глотках фильтрованной озёрной воды, что голос Ли звучал ватно-приглушённо.
       Констатация страшного срывалась с синтетических губ легко, будто невзначай, как подобает откровению у предсонной черты.
       - Убьёте меня, - повторила Ли.
       Повернулась на спину, так по-девичьи, совершенно по девичьи прикрывая рукой грудь.
       - У вас есть вода. Завтра ты загрузишь данные в бортовой компьютер... Или уже загрузил? Я вам больше не нужна.
       - Ну...
       Бигон не сразу нашёл подходящие слова. Собственно, подходящих слов не было вообще. Можно ли переубедить робота? И есть ли вообще смысл спорить с... ним... то есть, ней...
       "Пол - это просто синтетика. Несколько килограммов био-эрзаца и... программа... Почему я воспринимаю её как женщину? Как женщину, от которой не могу оторваться? Которой надо объяснять, доказывать, признаваться... Странное свойство сознания - всё очеловечивать... С другой стороны - а что осталось от нас после трансформации? Разве наша плоть - человеческая? Может, мы и сами уже... Только любим эту трижды проклятую воду, и ещё четырежды проклятые деньги, а ещё изнываем от жажды, жлобства, страха, комплексов. Это делает нас людьми? Правда? Честное слово? Да, мы ещё мечтаем вырваться. Сменить программу... Сабы довольны участью. Суждено любить - любят. Может, у них и есть душа? Рабская, глупая, закованная в металлический ошейник и пристёгнутая цепью к колышку программы. Они бродят круг за кругом, реализуя любовь. Ах да, у них нет выбора! У нас, впрочем, выбор весьма ограничен. Почти до нуля. Или до пары иллюзорных вариантов. Мы все здесь застряли. Планета-ловушка..."
       - Почему ты молчишь? Я права?
       - Ты мне нужна, - ответил Бигон.
       И обнял её.
       - Правда?
       В её глазах мелькнули радостные искорки.
       - Я тебе нравлюсь? Ты хороший, я умею любить. Я не боюсь смерти, нет. Просто мне почему-то показалось неприятным, что кто-нибудь приложит к моей голове чёрную коробку, прозвучит кодовый сигнал - и всё. Это как-то неправильно... Не знаю, как должно быть по правилам.
       Бигон усмехнулся. Грустно.
       - По правилам - смерть в глубокой старости. В окружении постаревших детей и повзрослевших внуков. Так в видеодрамах рассказывают. И в гало-театре, когда шестичасовое представление. В жизни такого нет. Давно уже нет. Детишек вынашивают экстракорпорально. Экстракорпы - по сути, искусственные матки. После биотрансформации околоплодные воды для женщин стали роскошью. В экстракорпе заливается синтоплазма... Ничего детишки получаются, резвые. Вот только маму обнять проблематично, номер агрегата обычно не сообщают. А биородителей и вовсе обнимать не хочется. Болваны, подыхающие от жажды. Я ни разу в жизни не виделся ни с моим отцом, ни с моей матерью, ни с агрегатом, который меня выносил и родил. Хотя... Знаю, где найти их всех. Искал много лет... Нашёл потихоньку всех, одного за других. Года три назад...
       - Зачем?
       Ли притронулась носом к его щеке.
       - Одиноко стало? И теперь ты не хочешь остаться один?
       - Не знаю, - ответил Бигон. - Сам не знаю... Наверное, просто захотелось узнать, какие гады и за каким чёртом меня родили. Выяснил... То есть, ни черта не выяснил. Так, обычные люди. Совсем старые. Друг с другом не живут. По моему, и не жили никогда. Сейчас с семьёй у всех нелады. То есть... их нет почти, семей этих. Отец - в Аделаиде. Мать в Брисбене, в приюте. Я пытался отправлять ей воду, санитары выпивали. Случайно узнал, когда один из уборщиков направил мне сообщение. Выдал санитаров, жаловался на низкую зарплату. Просил доплачивать ему каждый месяц в обмен доставку моих капсул... прямо к постели... Старикам недодают. Они балласт. Я не стал ему платить. Что санитары сволочи - верю. А в благородство, пусть и оплачиваемое, не верю. Он бы сам и выпивал... Как проконтролировать? Наверное, они умрут скоро. Он и она. А на вопрос "за каким чёртом?" не ответят. И агрегат не ответит. Его, кстати, десять лет назад демонтировали. Протекать начал. Вот так...
       Ли вздохнула грустно.
       - Мне все рассказывают свои истории. У Боски истории были весёлые. Он родителей не искал. Он воровал в детстве. Лучше всех воровал, и никогда не попадался. За это его любили и считали очень талантливым. Все ему так говорили. А мне грустно было. Он хвастался, а потом...
       Она положила ладони ему на затылок.
       - ...клал голову на грудь. Говорил, что молоком пахнет. Это ароматизатор такой... мужчинам нравится, когда пахнет молоком?
       Бигон промолчал.
       - А зачем тебе вода? В Брисбене тебе давали много воды...
       - Вода всем нужна, - заворчал спросонья Шлом. - Один литр на чёрной бирже стоит... бе-е... надо посчитать...
       И сдержанно, по-стариковски, захрапел.
      
       Он вовсе не был уродом.
       Просто кости стали мягкими.
       Так бывает иногда. Скажем, когда наступает утро и воздух начинает прогреваться.
       Тут не зевай... Нет, не нужно зевать.
       Этот проклятый рот куда-то провалился. Просто исчез.
       Может, его никогда и не было?
       Действительно, его вполне могло и не быть. То есть, показалось, что он был. А на самом деле не было никакого рта. Иллюзия, ночной морок, пропавший с первыми лучами солнца.
       И глаз, наверное, нет.
       Но ведь видно всё вокруг. Только как-то искажённо.
       Очень искажённо.
       Совсем искажённо.
       Какие-то чёрные, жёлтые и красные полосы мельтешат, прыгают, мелькают непрестанно и сплетаются, причудливо изгибаясь, в бесконечно разнообразные спиральные узоры.
       Песчаная полоса у подножья скал закручена многопетлевым узлом, а сами скалы воткнуты обгоревшими пиками своими в изгибы этого узла, так что совершенно невозможно разобрать, где плоскость горизонтальная, а где - вертикальная, а где и вовсе наклонная, а если наклонная, то в какую сторону, в пропасть или к небу.
       Так что совершенно непонятно, куда идти и стоит ли вообще куда-то идти.
       Но уж лучше всё же идти, хоть и наугад, рискуя уйти в сторону с песчаной тропы и свалится в скальную щель, идти - а не лежать у камня, переживая морок.
       Потому что камни проснулись и зашевелились беспокойно.
       Их разбудил грохот и свист большой цилиндроподобной твари с полусферическими выступами на боках.
       Камни боятся твари, она может подпалить их огненной струёй.
       Нельзя лежать у камня, он начнёт отползать в испуге и придавит ненароком.
       Не специально, нет.
       Камни добрые.
       Ещё нет имени.
       Совсем нет.
       Надо придумать имя.
       Нельзя же называть себя... тот, у кого пропало всё...
       Прямо сейчас - надо придумать имя. Нельзя идти вперёд без имени.
       Вот например... И голова стала мягкой. Совсем некстати. Как раз тогда, когда в ней, в этой самой голове, особая, насущная потребность.
       Он ведь не урод. Это уроды могут без имени.
       Он цивилизованный человек. Даже носит одежду.
       Только почему-то сегодня утром его прогнали. Оттуда... Там все ходят в одежде. А его прогнали сюда, в эти дикие места.
       Нехорошо.
       Нужно только вернуть рот. Глаза - чёрт с ними. И без глаз видно... как-то...
       Рот нужен. И руку с груди убрать.
       И придумать имя.
       Тогда его вернут.
       Надо только объяснить, что кости стали мягкими и голова - совсем никудышной.
       Но его вины в этом нет.
      
       - Теперь слушайте внимательно, - начал Бигон инструктаж. - Пилотирование будет в ручном режиме. Посадка - очень сложная, кругом скалы. Придётся маневрировать. Возможно, с первого раза не получится, тогда пойдём на второй заход. Или третий. Зачем всё это объясняю?
       Динамик молчал.
       - Затем, - сам себе ответил Бигон, - что мы все должны быть в полной готовности. Возможно столкновение с грунтом или скалой... В общем, с чем угодно. Рельеф сканирован дроном, но на такой поверхности может всё, что угодно вылезти. В том числе из-за обдува реактивной струёй. Корабль тяжёлый, громоздкий, неповоротливый. В принципе, не предназначен для таких манёвров. Но, если хотим добыть воду, иных вариантов нет. Надо подтащить его ближе. Теперь слушайте внимательно. Если услышите сигнал тревоги и включится аварийное освещение, то действуете следующим образом: спина прямая и ровная, затылок упирается в подголовник, тянете рычаг с правой стороны. После чего отстреливается фонарь вашей кабины и срабатывают пиропатроны. Перегрузки будут серьёзные, так что...
       - А ты улетишь за водой? - скептически хмыкнул динамик.
       Бигон облизал ставшие липкими губы.
       - Дех, это ты?
       Динамик прошипел в ответ.
       - Можешь остаться на борту. Или пройти в кабину и посидеть за штурманский столиком. Здесь по штату пилот и штурман - одно лицо, так что в кабине одно кресло отстреливается. Моё. А ты сможешь помахать мне на прощанье. Идёт?
       Динамик продолжал монотонно шипеть.
       - Рад, что ты правильно меня понял. Есть ещё вопросы, пожелания...
       Бигон выдержал паузу.
       - Или сомнения? Выскажите сразу. В конце концов, до долины можно добраться и без корабля. Есть путь через хребет...
       Кто-то хихикнул в ответ.
       - Эрн смеётся, - пояснил динамик голосом Ли.
       - Через хребет! - воскликнул Эрн. - Ха! Посмотрю я на того, кто рискнёт остаться. Посмотрю!..
       - Слушай, пилот, - прервал начинающуюся истерику Шлом, - а ведь ты, похоже, много топлива спалишь. А нм ещё перелёт предстоит... я надеюсь. Как-то сомнения берут...
       - Не сомневайся, - ответил Бигон, нажимая на вспыхивающие в воздухе цветные панели. - После заправки топлива у нас будет много.
       Четыре оранжевых огонька проплыли перед глазами.
       Выход на взлётный режим.
       - Не понял, - озадаченным тоном ответил динамик.
       - Цистерны танкера служат одновременно и топливными баками, - пояснил пилот.
       Динамик хмыкнул. Потом присвистнул: то ли восторженно, то ли возмущённо.
       - Ты летаешь на воде?!
       - Да, - подтвердил пилот. - Маршевый двигатель работает на дейтерии и гелии-3. Гелий - с Луны. Дейтерий - из воды. Маневровые двигатели - водородно-кислородные. Это так же вода...
       - Ты летаешь на воде?!! - возмущённо завопил динамик. - Мы дохнем от жажды, а ты во время каждого полёта сжигаешь воду? Вы... Вы сволочи, пилоты! И ваши пилотские компании - сволочи. И Администрация - сборище сволочей и ублюдков! Подумать только - сжигают воду! Тоннами!
       Динамик закашлялся, засипел протяжно, и замолк.
       - Открыл великую тайну? - тоном грустным и снисходительным произнёс Бигон.
       Динамик не ответил ему.
       Сквозь его шипение стал долетать предстартовый реактивный гул двигателей, готовый смениться тяжёлым стартовым рёвом.
       - Ты думаешь, люди океаны выпили? - спросил пилот. - Нет, они... Корабли! Сотни лет назад вода стала универсальным топливом, главным ресурсом планеты. Её миллионами тонн качали из рек, озёр...
       - Минутная готовность! - доложил компьютер.
       - ...морей и океанов. И гнали на орбиту, на платформы. Оттуда целыми танкерными караванами - ещё дальше. На планетарные орбиты и в дальний космос.
       Красный огонёк - готовность маршевого двигателя.
       - До сих пор, - повысив голос, произнёс Бигон, - сотни пустых танкеров болтаются в поясе Койпера. Не таких как этот... Гораздо больше!
       И отключил динамик.
       - Программа полёта загружена и обработана, - сообщил компьютер. - Посадка в указанной точке в безопасном режиме невозможна.
       - Отключить автопилот, - скомандовал Бигон.
       Из пультовой панели послушно выросли ручки джойстиков.
       - Включить режим контраварийного подруливания...
       - Расстояние сближения? - уточнил компьютер.
       - Но носовым и кормовым - метр, по бортовым - полметра.
       Рёв усилился.
       Корабль дрогнул и едва заметно качнулся.
       - Посадочные и опорные модули убраны.
       Короткий писк.
       - Объект с правого борта, - доложил компьютер. - Расстояние - пятьсот двадцать метров. Скорость - один километр в час, сближение.
       - Человек? - уточнил пилот.
       - Анализ затруднён.
       "Топливо уходит" подстегнул себя пилот . "Кто бы ни был... Андроид или киборг - к чёрту! Мы не знакомиться сюда прилетели"
       - Биоструктура деформирована. Классифицировать не могу. Структура белковая с признаками деформирования морфологии. Вывести на экран?
       - Отбой по объекту! - отрезал Бигон. - Взлётный режим, набор высоты - пятьсот. Дальше веду сам. Выведи на экран точку посадки с подсветкой. И корректируй по курсу!
       Сбоку от курсового экрана в воздухе сгустился и зажёгся навигационный.
       Среди рельефной, трёхмерной панорамы скал замигала алая точка посадки, а к ней потянулась зелёная пунктирная линия маршрута, справ и слева от которой запрыгали чёрные цифры расставляемых бортовым навигатором показателей высот, уклонов, координат по виртуальной бортовой сетке и данных параметрических замеров воздушных потоков.
       Линия горизонта на курсовом экране быстро скатилась вниз.
       - Высота - сто сорок, - сообщил компьютер.
       "Сближение... С кораблём... Пустынник?" подумал пилот.
       И вздрогнул, успев на мгновение убрать ладони с пульта.
      
       Конечно, глаза где-то есть.
       Он же смог увидеть уходящий в небо огненный шар.
       И уши, наверное, имеются. Или то, что их заменяет.
       Он же услышал грохот и пронзительный свист, сменившийся стихающим в небе громом.
       И далёкий рокот слышал ещё какое-то время.
       Слух, конечно, сохранился.
       С именем только беда.
       И ещё - с кожей.
       Она совсем плохая стала. Ничего не чувствует.
       И ноги подкашиваются. Или что там теперь вместо них?
       Что-то непременно есть.
       Он идёт. Переступает этим "чем-то" по хрустящему кварцу.
       И мычит, задрав искривлённые отростки к небу.
       Мы-у-у! чи-им!
       Он никогда не видел зверей. Даже на картинке.
       Сейчас он сам становится зверем. Забавным, диковинным зверем.
       Таким, каких от начал времён не было в этих местах.
       Новое время, и новые твари приходят на горькие горные земли.
       Последнее время.
       И последняя жизнь... Уж какая есть!
       Мы-ычиии! Ичиа-иы!
       Он не может придумать имя. Мозг тонет в буро-зелёной жиже.
       Свет гаснет, пора спать.
      
       Плавя соль белыми дюзовыми струями, танкер завис над чернеющей в пламени соляной равниной.
       - Контрольные экраны, полная панорама! - скомандовал Бигон.
       Над пультом управления одновременно раскрылись шесть экранов, транслирующих сигналы с внешних контрольных камер.
       И сверху, почти под скошенным потолком рубки, вытянулся прямоугольник верхнего панорамного обзора, картинку на котором конструировал компьютер, по сотне раз в секунду сводя воедино данные от тысяч бортовых датчиком и контроллеров.
       На экране нижнего обзора компьютер вычертил красно-жёлтыми линиями предлагаемый контур посадочной площадки.
       Получалось впритык. С учётом габаритов и выступающих частей корпуса, да с запасом на боковые крепления посадочных манипуляторов - танкер едва вписывался в ограниченное скалами пространство у восточного хвоста скал.
       Можно было бы сесть и подальше, так, метрах в ста, как раз была вполне подходящая площадка, но с того места заправочный шланг никак не дотянулся бы до озерца.
       А наращивать его, при отсутствии монтажников и техников, пришлось бы, пожалуй, не менее суток.
       Суток, которых в запасе нет.
       В чём-то осторожный Шлом прав.
       Убираться надо как можно быстрей. Им и так опасно везёт.
       Правый джойстик от себя. Левый немного к себе.
       Корабль кренится, увеличивая тангаж.
       Правый - немного к себе.
       Высота - семьдесят. Отсюда надо идти очень медленно и осторожно. Начинаются скалы.
       Их скошенные зубцы плывут по серо-синим полям контрольных экранов.
       Тревожный писк.
       - Сближение метр по правому борту, угроза сектору три, топливные системы, - докладывает компьютер.
       Голос, конечно же, мягкий и ровный. С полагающейся компьютеру безжизненностью. Но Бигону кажется, будто во фразах электронного помощника звучит злорадство.
       "Ага, влип! Вот покрутись теперь, покрутись, человечишка!"
       Курсовой джойстик - чуть влево.
       - Сближение - ноль семь.
       Чуть увеличить тягу. Сходу не пройти, надо подвсплыть, приподняться.
       - Расстояние - метр по правому борту.
       Слева есть запас. Слева - опасность в районе кормы. Судя по данным дистанционного замера, метров сорок до скал. Дальше - борт чист.
       Но что такое сорок метров для такой махины? Разбалансировка тяги, небольшой рывок - и столкновение.
       - Высота - сорок.
       Конечно, при падении с такой высоты корабль большей частью уцелеет. Но даже частичное, незначительное повреждение в здешних местах может оказаться роковым.
       Ремонтный глайдер к озеру не вызовешь.
       А если будет повреждён хотя бы один из маневровых двигателей...
       - Три метра по правому борту. Сближение по левому борту.
       Надо вытянуть хвост. Только так, чтобы голова не увязла.
       Чёртовы древние поговорки! Они совеем не усспокаивают.
       ...или, скажем, топливопровод... Нет, об этом вообще лучше не думать!
       Немного вперёд. Пять метров. Достаточно.
       - Высота тридцать. Тяга на носовых и кормовых - ноль три. Центрирование по вертикальной оси.
       - Перевести в посадочный режим, - распорядился Бигон.
       Маневровые двигатели переведены в вертикальное положения, тяги по двигательным установкам выровнены.
       Вычерченный на экране белым абрис корабля закрыл зачерченную штрих-линиями посадочную площадку.
       Короткий писк.
       - Совмещение, - резюмировал компьютер.
       - Снижение тяги в режиме посадки, - ответил Бигон.
       Хвост беспокоил. Чёртов хвост, с раструбами маршевого двигателя, висел возле самых скал. Но протянуть корабль ещё метров на пять было рискованно. Горловины цистерн оказывались слишком далеко от озера, да и скалы справа могли царапнуть по носу танкера.
       Можно отвернуть влево, но, похоже, длинный корпус, спрямляя угол, пройдёт слишком близко к уступу.
       Нет, лучше не дёргаться. Если начнётся сближение по корме, то можно будет, приподняв корабль, попробовать...
       - Перехожу на аварийный запас топлива, - сообщил компьютер.
       Нет, нельзя пробовать. Аварийный запас при таком расходе - минут пять-шесть работы двигателей.
       На второй заход может и не хватить.
       - Высота - двадцать метров. Включены посадочные модули.
       Лёгкий толчок. Посадочные манипуляторы выползли из открывшихся люков.
       Двигатели, взревев, стабилизировали корабль.
       Но одном из экранов мелькнула чёрная, плавленая поверхность соляной долины. Желтые огоньки вспыхивали под днищем корабля.
       - Высота - пять метров. Тридцать секунд до касания. Снижение тяги до ноль двух.
       Вибрация корпуса усилилась. Гул двигателей на низкой тяге становился тяжёлым и надсадным.
       - Температура поверхности восемьсот четыре градуса.
       "Здорово двигатели прокалили" отметил Бигон. "Ещё не хватало - вляпаться в расплавленный хлорид натрия!"
       - Включено охлаждение.
       Белые струи брызнули из посадочных лап. Клубы переохлаждённой газовой смеси на несколько секунд затянули посадочную площадку.
       - Высота метр.
       И тут же растаяли в воздухе, сметённые последними выбросами реактивных струй.
       - Касание. Посадку подтверждаю. Температура поверхности - сто сорок градусов. Выход возможен через тридцать шесть минут.
       - Как раз...
       Бигон зевнул.
       Отчего-то навалилась на него сонливость.
       - Аварийный запас топлива израсходован на сорок процентов, - отметил компьютер.
       Нет, не до сна. Точно, не до сна!
      
       - Векка? Твоего сына зовут Векка?
       Призрак растянул в улыбке белые губы. Орена всегда бесила эта высокомерная ухмылка бессмертного всезнайки, а сейчас ком отвращения в горле сжался до неглотаемого шара.
       Осталось только поморщиться в ответ.
       - Не старайся быть сдержанным. Хочешь мне досадить? Ты знаешь, мне нравятся эмоции. Любые: положительные, отрицательные...
       Призрак расплылся в облако и, пролетев под потолком Золотого зала, опустился густым туманом в овальное люминесцирующее кресло.
       Растёкся по сиденью, затянув из истончившегося облака:
       - Впрочем, отрицательных эмоций для меня нет. Есть только движение по температурной шкале психоэмоционального состояния андроидов. Гнев...
       Сладко перекатил звуки:
       - Гне-ев, я-аро-ость...
       Орен демонстративно приложил ладони к ушам.
       А туман продолжал:
       - За-ависть... И эта... Боже мой, забыл! Ах, да - похоть. Это всё горячая, красная часть шкалы. Это то, что согревает на теневой стороне. Есть ещё любовь. Эта часть оранжевая, тёплая. Дальше идёт нежность. Она расположена в жёлтой части. Потом сострадание. Эта часть ближе к зелёной части спектра. В синей части уважение и дружеская приязнь. В фиолетовой...
       Призрак хихикнул.
       - Пожалуй, сожаление.
       Орен отвернулся. Взглядом к звёздам.
       Сейчас мертвенность их света была ему на руку. Она вселяла спокойствие.
       - Не хочешь меня слушать? Да, разумеется... Что это за собеседник: белое, аморфное создание. А вот так?
       И призрак, вытянувшись облачным столбом, соткал множество лиц, мужских и женских, которые, одновременно раскрывая прозрачные рты, спросили:
       - Векка?
       - Какое тебе дело до моего сына? - спросил Орен.
       Ему хотелось, чтобы голос звучал раздражённо, на грани крика.
       Но сил на эмоциональные взрывы уже не оставалось.
       Получился просто шёпот с нотками надрыва.
       Призрак всё понял. Он был догадлив. И, кажется, видел Орена насквозь. Возможно, сознание Орена было для призрака так же прозрачно (или полупрозрачно) как для самого Орена - призрачное тело.
       Призрак стал двойником Орена.
       И, устраиваясь в кресле, примирительным тоном произнёс:
       - Ну, какое-то дело есть. Мы остались одни. Один ты и один я. Всё. Больше никого. И ничего. Если не считать кем-то или чем-то окружающие нас остатки... или, возможно, останки?.. великой цивилизации в виде множества механизмов, приспособлений и устройств, продлевающих нашу имитационную жизнедеятельность до бесконечности. До условной бесконечности, разумеется. Бесконечности в рамках нашего ограниченного планетарного сознания. Мы ведь так и не доросли до уровня космического разума? Я уж не говорю о сверх-сознании! И вот я, компаньон бедного смотрителя-непонятно-за-чем, пытаюсь развлечь своего впавшего в меланхолию друга, напоминая ему о небесполезно прожитой жизни. Разве я поступаю дурно?
       Орен подошёл к столу.
       Из тёмно-багровой столешницы выросли лиловые, кружевами серебра окутанные свечи, на заострённых кончиках которых вспыхнули нервные, тонкие огоньки.
       - Разве я поступаю дурно? - повторил призрак.
       Орен хлопнул в ладоши.
       - Время обеда.
      
       Металлическая рука-манипулятор в протянутым вдоль неё гофрированным шлангом вытянулась в сторону озера на всю свою немалую длину, на секунду повисла недвижно в воздухе, наклонилась вниз, будто нащупывая желанную воду, и быстрым толком выкинула телескопическую заправочную штангу с закреплённой на конце фильтрующей горловиной шланга.
       - Три метра вниз до поверхности, - скомандовал Бигон.
       Корабль послушно опустил лапу ниже.
       Теперь горловина висела наклонно в полуметре над водой.
       Стоявший рядом Эрн беспокойно переступил с ноги на ногу.
       "Если не хватит?" зашептал он. "Если..."
       - Тогда будем думать, - ответил Бигон. - Но это... Плохо, честно говоря. Если шланг до поверхности не доберётся - чёрта с два мы цистерны наполним. Ладно...
       Поморщился.
       - Не болтай под руку!
       Прошёлся по берегу озера, медленно переступая по хрустящей корке. Наклонил голову, оценивая расстояние.
       И, решившись:
       - Штангу вытянуть на полную. Вперёд и вниз до конца.
       Корабль явно не проектировали для заправок из природных источников. Собственно, и фильтр на шланге крепили для очистки воды от кометного шлака, очистить воду от которого на орбитальных платформах полностью никогда не получалось.
       И гибкий заправочный модуль разрабатывали на случай нештатных стыковок.
       Но уж никак не для того, чтобы качать воду из озёр. Таковой возможности конструкторы явно не предусматривали.
       Но всё же... Дело своё они знали неплохо.
       Лазерные дальномеры замерили расстояние до источника.
       И штанга, выпрыгнув до упора, с победным хлюпом погрузила горловину в прыгнувшую фонтаном воду.
       - Погружение раструба - сорок сантиметров от поверхности, данные контролера подтверждают возможность закачки, - сообщил корабль.
       - Откачай сто литров с фильтрацией, - распорядился Бигон. - Проведи экспресс-анализ, оцени возможность использования жидкости.
       С шипением вылетел воздух из клапанов цистерны. Порция воды, прожурчав по шлангу, вылилась в анализатор.
       - Гидроксид водорода с фильтрующимися примесями, - бодро (как показалось Бигону) сообщил компьютер. - Топливное использование подтверждаю.
       - Качай до полной!
       И Бигон рубанул по воздуху рукой.
       Компьютер, напрочь проигнорировав эмоциональный жест, стал затягивать воду в корабль, порцию за порцией загоняя в огромные цистерны.
       "Теперь только ждать..."
       Бигон прикрыл глаза.
       Тряхнул головой, словно отгоняя внезапно подкравшийся морок.
       "Чёрт, совсем выбился из сил... Ерунда какая-то, чепуха..."
       Вместо привычных часов на веках вспыхнули странные разноцветные, переливающиеся флуоресцентными оттенками линии.
       "Отключить, три-ноль-девять" произнёс он мысленно кодовую команду.
       И снова закрыл глаза.
       Но брызгавшие светом линии никуда не исчезли. Они ещё как будто стали свиваться в радужные кольца и спирали.
       "Заболеваю? Или переутомление? Ещё бы, встряска такая! Надо показаться врачу... Как-нибудь потом... Да, конечно! Теперь есть деньги на врача. Я же..."
       Он посмотрел на изогнувшийся под напором воды шланг.
       "...миллиардер!"
       Захотелось гордо выпятить грудь. Но что-то не вышло. Возможно, из-за усталости, которая и впрямь навалилась сейчас особенно сильно. Или из-за неожиданно возникшей тупой боли в груди. Там, где до трансформации было сердце.
       Бигон, сгорбившись, отошёл от озера и двинулся навстречу Шлому, который в тревожной одиночестве бродил, нина мгновение не останавливаясь, под широким танкерным брюхом, выписывая причудливые петли по сгоревшей соли.
       - Как? - спросил скупщик, ради такого важного вопроса остановившись.
       - Заправляемся, - подчёркнуто спокойно и буднично ответил пилот. - Разве не слышно?
       Гудение насосов и свист воздуха и впрямь невозможно было не услышать. Вот только...
       - Да я в этом ничего не понимаю,.. - начал было Шлом.
       И вдруг упал на колени. И скривился, зажмурившись.
       - Ты что?! - забеспокоился Бигон. - Что с тобой?
       И склонившись, увидел невероятное: из уголка у Шлома скатилась медленно липкая белая слеза.
       - Вода так действует? - растеряно спросил Бигон.
       - Это я плачу, - ответил Шлом.
       И ладонь провел по щеке.
       - Я не верю... Не верю, что сбылось. Понимаешь... Это же годы, годы и годы в подвалах. Всё по монетке, по монетке... Даже семьи не было, а хотел! И дедушка очень просил, пока жив был. Так и говорил... Женись, дескать... А куда жену приводить? В подвал, куда и приличного человека не пригласить. Да и неприличного - стыдно. Знаешь, ведро в землю вкопал.
       Шлом усмехнулся грустно и снова вытер щёку.
       - Воду копил. Закрыл крышкой и песком засыпал. Деньги в ящике хранил, а воду в тайнике. Однажды, после хорошего дела, налётчики вычислили. Избили сильно и деньги забрали. А тайник с водой не нашли. Я так радовался, так радовался... Дурак, правда?
       Шлом всхлипнул и замолчал.
       - Да нет, всё правильно, - успокоил его Бигон. - Вода важнее денег. Деньги заработать можно, а воду, бывает, и с деньгами сложно найти. Или такую дрянь на базаре подсунут, что все внутренности наизнанку вывернутся.
       Бигон качнулся от подступившей дурноты.
       "Может, на корабль вернуться? Впрочем, там не отдохнёшь - места мало. Здесь палатку поставить?"
       - Качает что-то, - извиняющимся тоном сказал пилот. - Совсем меня вымотала эта погоня... за сокровищами...
       Шлом, вздохнув глубоко, поднялся.
       И, отряхивая штаны, произнёс прежним деловым тоном скупщика:
       - А на заправку сколько уйдёт?
       Бигон пожал плечами.
       - Часов шесть, не меньше. Цистерны - вон какие, сам видишь.
       И показал на вислое брюхо.
       - А в космосе, поди, быстрее заправляешься? - перешёл на подозрительный тон скупщик.
       - Примерно за полчаса, - подтвердил пилот. - Но там другое дело. Там корабль после стыковки заполняется через пять горловин и под внешним давлением. А здесь только бортовыми насосами и через один шланг. Так что...
       Бигон прикрыл глаза.
       "Опять линии!"
       Только на этот раз - более тусклые.
       "Нет, надо поспать. Хотя бы час"
       Хотя...
       Отдохнуть и расслабиться он едва ли мог, не получив ответ на давно уже мучивший его вопрос.
       - А как мы сольём это наше богатство?
       - Не понял, - напрягся Шлом.
       - Видишь ли...
       Пилот показал на один из технических люков.
       - Это танкер, по сути дела, сейф. Сейф для воды. Заправочная система устроена таким образом, что залить воду можно, а вот выкачать обратно через горловины - нет. Заправочные клапаны действуют как запоры. Слив возможен только на терминале Администрации, и после ввода особых кодов в системы выгрузки. А коды пилотам не сообщают. Никогда! Иначе...
       Бигон вздохнул и сладко зажмурился.
       - Пилоты уже давно стали бы самыми богатыми людьми на Земле!
       - А в случае аварии? - забеспокоился Шлом.
       - Бортовой компьютер устроит аварийный дренаж, - ответил пилот. - Без участия пилота! Предлагаешь долететь до покупателя и спикировать ему на голову? Или пробить горловины ультразвуковым сверлом? Тогда танкер придётся сразу бросить. Компьютер включит аварийный маяк и нас засекут минут за десять. И счастье, что он пока его не включил!
       Шлом, против ожидания, воспринял эту информацию абсолютно спокойно. Похоже, чего-то подобного он и ожидал.
       - У тебя карта есть? С собой?
       Пилот кивнул и нажал кнопку на панели комбинезона.
       - Вот здесь!
       И обгрызенный шломов ноготь ткнул в самый край синего свечения.
       - Большие Развалины! - торжественно провозгласил Шлом.
       Бигон прищурился, будто отмеряя по прицельной планке дальность.
       - Гонконг? - спросил он то ли спутника, то ли самого себя.
       - Для тебя - Гонконг, сердито пробурчал Шлом. - А для меня - Большие Развалины. Лучшие мастера по вскрытиям - там. Любую защиту вскроют! Хоть водяного сейфа, хоть корабля, хоть...
       - Краденого глайдера, - в тон ему продолжил Бигон.
       - А хоть бы и глайдера! - завёлся было Шлом. - Давно уже в одной пыли с нами, а всё чистенького изображаешь? В домишке твоём или головорезы поселились или бродяги какие, а то и вообще по кусочкам его раскатали. Не выпутаемся, так и корабль у тебя отберут, и лицензию, и...
       Шлом зажмурился на мгновение, весьма ненатурально изображая ужас.
       - Клоун, - процедил в ответ Бигон.
       Ещё хотел добавить, что...
       "Таким как вы всё равно не стану"
       Но ссора завершилась, толком не начавшись, едва развернувшиеся друг к другу с потемневшими лицами спорщики услышали тревожный крик, в сумятице звуков которого разобрали поначалу лишь одно слово.
       - ...помощь!
       - Ли? - спросил сам себя Шлом. - Напугана будто... Чудеса!
       - Эмоциональный андроид, - произнёс пилот, то ли невпопад ответив ему (хотя ответа собеседник явно не ждал), то ли вычленить хоть что-то рациональное в надвигающейся фантасмагории.
       - Впитывает наши эмоции... и... Демон, да что это!
       Лапа манипулятора, повинуясь неведомо откуда поступившей команде, резко подскочила вверх, радужным ввером разбрасывая по воздуху драгоценную воду.
       Створки сомкнулись в горловине, перекрывая поток, и корабль быстрым, воровским движением втянул в чрево сверкнувшую горячим металлом лапу.
       Бигон быстро и с нарастающим отчанием барабанил пальцами по экрану управления, пытаясь перехватить поток команд, которые (и в этом он был уверен) неведимый и неведом где расположившийся оператор направляет в бортовые цепи управления.
       - Что это? - забеспокоился Шлом.
       И растерянно, как сбившийся с программы диктофон, зачастил:
       - Что это? Демоны, что это? Что это?
       Борта корабля стали медленно раскачиваться и тихий гул маневровых двигателей, смешанный с шелестом стабилизирующих антигравов, начал тонуть в нарастающем рёве реактивного потока маршевого привода.
       Дех, стоявший в стороне, остановившимся и побелевшими глазами смотрел на странные эволюции корабля.
       Потом в несколько шагов подскочил к пилоту и схватил его за воротник пропылённой куртки.
       - Это ты творишь, гад? Твоих рук дело? Сжульничать решил напоследок? Водичку себе забрать?
       Бигон изогнулся и резким движением перехватил руку нападавшего, отводя её от опасности близости к шее. Вывернул её и пинком отбросил бандита в сторону.
       Но в движениях этих пульт вылетел у него из рук и, подхваченный песчаным ветром, подлетел вверх, ударив его на прощание крепёжным ремнём по затылку.
       Осатаневший Дех снова прыгнул на пилота, на этот раз явно метя растопыренными ладонями в горло - и снова получил удар ногой, на этьот раз в челюсть.
       Завыл и согнулся, но и согнувшимся продолжал ползти и подбираться к Бигону, загребая ладнями песок.
       - Кретин! - ругался Бигон, отбегая от одержимого и в отчаянии осматривая заметаемое песокм поле боя. - Что ты наделал, гадина! Где теперь пульт? Корабль же уходит! Как теперь его перехватить? Нет, ты скажи - как?!
       И в отчании подскочил было к Деху...
       Но тут вдруг умоляюще вытянул вперёд руки.
       - Не надо! Я знаю, кто... Знаю!
       Подбежавший к меяту схватки Эрн встал между ними (хотя поворачиваться к Деху спиной в такой ситуации было очень опасно).
       - Бигон, что происходит? Что с кораблём? Сбой в программе?
       - Кукиш демонский, а не сбой! - решительно заявил Бигон, всё ещё продолжая водить глазами по сторонам в поисках пульта. - При сбое корабль мотало бы из сторону в сторону, система стабилизации отказала бы. Он бы аварийно пошёл на посадку, сработали бы тормозные заряды. А здесь... Нет, ну ты посмотри!
       Корабль, поднявшийся уже на сотню метров вверх, медленно и важно развернулся в сторону синевших на горизонте гор.
       - Им кто-то управляет! - решительно заявил пилот. - Кто-то перехватил управление.
       - Перехват? В такой глуши? - с монением в голосе протянул Эрн.
       Он посмотрел на пилота и взгляд его показался Бигону косым и нехорошим.
       - Может...
       - Что "может"? - осадил его Бигон, сбивая ногой песок с оплавленной корки озёрного берега.
       - Может, мой сооббщник вот за тем холмом...
       И Бигон махнул рукой в сторону горизонта.
       - ...управляет кораблём, пока я здесь изображаю отчаяние? Или может, ребята с орбитальной платформы в сговоре со мной? Или я тут в балаган решил поиграть? Да вот только при утере пульта автопилот сразу же сажает корабль и сбрасывает трап, а вот этого, демон нас всех прокляни, не происходит. Значит, кораблём кто-то управляет! И я не знаю, кто!
       Эрн, от подозрений снова впав в растерянность, начал переводить взгляд поочерёдно с одного сообщника на другого... и остановил его на застывшей в сторонке Ли.
       И, словно получив окончательное подтверждение в этом взгляде, Дех подмигнул механику и, подбежав к сабу, с размаху воткнув нож ей в затылок.
       Быстро вытащил и воткнул...
       Дикий визг резанул водяных заговорщиков по ушам.
       Шлом упал на колени, творя молитву.
       Бигон и Эрн замерли и переглнулись, словно надеялись телепатически обменяться мыслями.
       ...снова и выстро вынул.
       И ударом в челюсть опрокинул саба на спину.
       - Вот! - закричал торжествующе. - Вот!
       Бигон подошёл вплотную к лежавшему на песке и сжимающемуся в последних конвульсиях андроиду.
       Ли будто усыхала на жаровне, стремительно утрачивая былую обворожиттельную, только роботам доступную привлекательность.
       Теперь она превращалась в куклу, не способную даже к имитации жизни.
       Но глаза её продолжали жить.
       Безумной и хаотической жизнью.
       Они непрерывно дёргались, время от времени резко поводя зрачками из стороны в сторону, и в чёрных точках зрительных каналов, где-то в сжатой глубине их мигали и вспыхивали разноцветные огоньки.
       - Это передача информации, - спокойно констатировал подошедший к месту упокоения саба Эрн.
       И ударом ноги проломил андроиду грудь.
       - В груди - блок питания. Это её успокоит.
       Огоньки сделались красными и, пару раз вспыхнув напоследок, погасли.
       Дех, склонившись, прощально резанул ножом по горлу.
       - А вот это лишнее, - заметил механик.
       - Сдала нас, тварь! - прошипел Дех.
       - Всего лишь робот, - устало заметил Эрн.
       И с горечью в голосе добавил:
       - А мы - дураки.
       Бигон замотал головой, выходя из оцепенения.
       - Ничего не понимаю. Управляли через скрытый блок саба? Но это же невозможно! На бортовом компьютере стоит защита...
       - Вскрыл саб твою защиту, - всё тем же усталым и равнодушным голосом пояснил Эрн.
      - Точнее, тот, кто им управлял. Сотня способов есть... Могла экран увидеть при вводе команд и паролей, могла напрямую к сети подключиться... Что у неё там под кожей спрятано? Может, универсальный интерфейс. Или ты сам мог лишнего наболтать, пока ноги ей раздвигал...
       - Но-но! - запротестовал Бигон.
       - Учёный, а дурак, - с ухмылкой заметил Дех, пряча нож.
       - Вы мне этот саб с закладкой подсунули, - перешёл в контрнаступление Бигон. - С неба свалившийся, с готовенькой картой. Стоило бы, конечно, насторожиться...
       И, упрямо наклонив голову, произнёс:
       - Но ведь не мог оператор надеяться только на саба. Неужели он такой наивный? Мы же могли повредить саб, мы могли убить его... Да мы его и убили! И что, вся операция - к демонам в пекло из-за этого?
       - Именно так, - подтвердил Эрн и показал на далеко уже отлетевший корабль.
       Серебряная точка вдруг замерла в воздухе, потом станцевала диковинный, замысловатый танец, неспешно описав несколько кругов и спиралей, а потом, замерев в коротком раздумье, длинной дугой пошла на снижение, выходя прямо на дальние пики гор.
       - Разобьётся! - воскликнул Эрн, от апатии переходя к тревоге.
       Дех от удивления неосмотрительно разинул рот, ловя колкий ветер.
       - Едва ли, - заметил Бигон.
       Вид летящего вниз корабля вселил в его душу спокойствие и уверенность в том, что не всё ещё потеряно.
       - На кораблях всё предусмотрено, даже отказ управления. Даже отказ двигателей...
       "Но почему, демон меня забери, гас до сих пор заносит ветром, если корабль так далеко отлетел и на одной корректирующей тяге в горы рушится? И почему так темно стало? Не в глазах же моих вечереет..."
       Он повернулся против ветра и увидел как севера, с той стороны, где сотни лет назад плескалось море, а ныне лишь гигантская впадина щерится в небо, заходит, задувая свирепым ветром, огромная, на весь горизонт туча, никогда прежде им не виданного, тревожно-чёрного грозового цвета.
       - И простите меня, боги мои!
       Обрывок молитвы Шлома пробился сквозь ветер.
       - И ты, Баал. И ты, Эл могущественный! А ещё...
       - Песчаная буря? - уточнил Эрн, перехвативший взгляд Бигона и заметивший тучу.
       - Не-ет! - наморщив лоб в раздумье, нараспев ответил Бигон.
       И хлопнул субя ладонью по макушке.
       - Я ведь такие тучи видел прежде. Видел!
       Эрн замотал головой.
       - Видел! - упрямо повторил пилот. - Не у нас, не здесь, не на Земле. На суб-орбите на короткое время можно подключиться к новостным каналм платформ. Нам разрешают ненадолго... что-то вроде премии за лишний рейс.
       И закричал:
       - Это грозовая туча!
       - Грозовая? - удивился Эрн. - А что это? Это на других планетах?
       Где-то вдали, в той стороне, где ещё недавно видны были стремительно утонувшие в сумраке горы сквозь пелену песка мелькнули белые, яркие вспышки.
       "Тормозные двигатели сработали" мысленно отметил Бигон. "Он приземлился... в горах. Он нашёл площадку и приземлился. Не всё ещё потеряно, не всё!"
       А с противоположного края пустыни, с северного и грозового, словно отвечая огням - белым, голубым и синим ударили молнии.
       Все, кроме пилота, замерли в ступоре.
       - В укрытие! - закричал Бигон. - Нет, не к озеру. Там вода, опасно! В ложбину между холмами.
       - Вода не бывает опасной, не болтай так, не болтай, - забормотал Дех, сжимая кулаки, словно готовясь к стычке с этой неведомой, никогда им прежде не виданной грозовой...
       Какой тучей? Вот слово-то интересное!
       Эрн, пробегая мимо, схватил его за шкирку и потащил к подножию холма.
       Шлом упал на четвереньки и пополз было вперёд.
       - Быстрее! - крикнул Бигон.
       Шлом замер и закричал радостно:
       - Мне боги ответили! Я коробочку вижу!
       - Какую ещё коробочку? - уточнил пилот.
       И, не дожилаясь ответа, рванул по тяжелеющему песку к богомольцу.
       - С ремнём и экраном, - ответил Шлом, пальцнм указывая на тёмный предмет в песке.
       Бигон, подбежав, подхватил ремень, выхватывая пульт из песчаной трясины, и, перевернув драгоценную коробку, и, перевернув, радостно прицокнул языком, увидев в уголке экрана мигающую точку, отмечающую место приземления угнанной было цистерны.
       Радость была тем полнее оттого, что мигающая точка светилась не безнадёжно-красным, а вполне себе ремонтопригодным жёлтым цветом.
       "Я найду тебя, красавчик, найду" пообещал кораблю Бигон. "И восстановлю!"
       Набросил пульт на шею и, подхватив обмякшего Шлома под мышки, потащил его в укрытие.
       И минуя место казни вражеского саба, боковым зрением пилот увидел, как из проломленной груди начинает валить тяжёлый и удушливый, чёрный и горький дым.
       А песчаное ложе синтетической покойницы начинает стремительно темнеть от падающих с неба крупных грозовых капель.
       - Это что такое? - растерянно заныл Шлом, прикладывая поочерёдно то правую, то левую ладонь к мокнущим волосам. - Это вода? С неба? Просто так? Бесплатно???
       - Вот дожили-то до счастья!! - проорал ему в ухо пилот, стараясь перекричать не на шутку расходившуюся бурю.
       И смотрел вытаращенными от удивления глазами на первые дождевые ручьи, побежавшие по намокшим песчаным откосам в озёрную котловину.
      
       - С неба падают деньги! - вопил Дех. - С неба летит сокровище! Нам на головы!
       Они всё-таки успели попасть под дождь.
       "Вода... опасно...."
       Вновь эта странная, тревожная, парадоксальная мысль возникла в сознании у Бигона.
       Вода - сказочное богатство, древняя редкость и высшая ценность для измученного многовековой жаждой населения давно иссохшей Земли.
       Топливо для кораблей и энергетических установок, наполнитель для защитных экранов, универсальный источник энергии и эффективный промышленный растворитель,, лекарство и наркотик, источник кислорода и питатель для водородных ячеек, сырьё для ферм гидропоники и основа промышленных пищевых процессов, дозированная по грамма радость простых землян, а для богатых, разжиревших наместников - ещё и наполнитель гидробаков и резервуаров релаксации (боги милостивые, бывает же такая роскошь!)...
       Сокровище, в конце концов! Самая твёрдая и востребованная межпланетарная валюта!
       И вот, это всё вместе, именуемое водой, это - опасно?
       Отчего ржавым, криво вкрученным болтом засела в сознании эта мысль?
       Почему она возникла?
       Откуда она появилась?
       Нет, не из глубин суматошного подсознания поднялась она, эта мысль. Не из взбаламученной трясины бессознательного.
       Откуда-то извне пришла она, кем-то вложена (возможно, неосознанно) в самую дальнюю ячейку разума, открывшуюся именно сейчас, когда окружающий мир изменился до неузнаваемости и наполнился чёрной, драгоценной водою, немилосердно хлещущей по голове, плечам и согбенной спине.
       - Ой! - простонал Шлом.
       Он уже слегка оправился от потрясения (хотя до конца, разумеется, так и не отошёл), семенил мелко за командой, плёлся в хвосте, периодически отставая и нагоняя вновь ползущую вверх по склону вымокшую уже до костей группу водяных заговорщиков.
       Эрн шёл впереди, хватая на ходу воду щироко открытым ртом (тоже самое, только заметно реже, делали и его компаньоны).
       Дех шёл вслед за ним, с трудом удерживаясь на скользких камнях и постоянно утопая у песчаных лужах.
       Водный мир был ему более непривычен, чем всем остальным: уроженец каменистых пустошей, он и к песку был не слишком привычен, предпочитая скалистые плато и твёрдые почвы городов.
       Растворяющая привычный мир вода казалась ему теперь опасным чудищем, легендарной тысячеголовой гидрой, липкие пасти которой непрестанно хватаю его за ноги, а цепкие лапы - тянут вниз по склону.
       "Проклятье!" шипел Дех.
       Но, ненавидя большую воду, он инстинктивно открывал рот и глотал её, наполняя непривычное к ней и отзявающееся сладкой болью на каждый глоток тело.
       Предпоследним шёл Бигон.
       Вообще-то ему следовало идти замыкающим, страхуя обессилевшего от потрясений старика, но идти медленее, чем Шлом было практически нереально, ибо в этом случае он и вовсе потерял бы группу в сумраке, быстро сгущающемся в ночную тьму.
       Так что приходилось как бы замыкать шествие, поглядывая при этом на бормочущего то ли молитвы, то ли присказки, то ли безумные причтания Шлома и время от времени подтаскивая его за шиворот ближе к основной компании.
       А ещё Бигон отстал, потому что прилипчивая и назойливо-беспокойная мысль об опасности воды не отпускала его, сбивая с шага и...
       Если бы Бигон что-нибудь знал о насекомых, то сравнил бы эту мысль с мухой или москитом, жужжащим у самого уха.
       Мелкой и вредной козявкой, начисто лишающей спокойствия.
       Но Бигон о насекомых ничего не знал.
       И слышал занудный писк лишь от индикаторов поломок и приборов диагностики.
       Потому красный, треворжный огонёк мелькнул в его сознании - вместо москитных крылышек.
       - Здесь! - крикнул Эрн, повернувшись к группе.
       И махнул рукой.
       - Сюда!
       Он и впрямь нашёл убежище.
       Скальный козярёк навис над песчаным склоном, прикрывая узкий вход в пещеру.
       Эрн показал на открывшуюся при вспяшке молнии дыру в холме.
       - Здесь укроемся.
       Все, по очереди, сильно пригнувшись и сгорбившись, забрались под скальный навес, пробравшись сквозь занавес льющихся со ската струй, и залезли в пещеру сквозь узкий вход, который., по счастью, шагах в трёх от лаза заметно расширился и увеличился в высоту, так что можно было встать в полный рост и даже развести руки в стороны, не коснувшись стен.
       А ещё шагов через пять проход превратился в небольшой подземный зал.
       Потянули дуновения подземных воздушных струй.
       Эрн, достав из комбинезона фонарик, посветил на стены и своды пещеры.
       Поведя лучом во все стороны, резюмировал:
       - Форма овала, примерно... Шагов десять в поперечнике, тридцать-тридцать пять шагов в длину.
       - Здесь останемся, - решил Бигон, затаскивая в зал замычавшего от предвкушения близкого отдыха Шлома.
       И добавил:
       - Воздухом тянет из подземелья, скорее всего - сквозной проход. Значит, не задохнёмся. Можно даже костёр развести.
       - Это дело! - обрадовался Эрн. - Признаться, меня уже трясёт вовсю.
       Действительно, его заметно била дрожь.
       - С непривычки, видимо. Видно, замёрз...
       - Или слишком большую порцию воды отхватил, - предположил Бигон. - Не известно, как это сокровище на нас действует...
       И осёкся.
       - На мой кошелёк оно действует отменно! - заявил Дех, с неприхотливостью бродяги устраиваясь прямо на камнях.
       И выжал край рукава в подставленный рот.
       Проглотив, заметил с досадой:
       - Демоны ночные, да за такую порцию я бы, пожалуй, роскошный ужин в городе прикупил. А за порцию со второго рукава - девочку-саба на вечерок.
       - Про саба - не напоминай! - оборвал его мечтательные речи Бигон.
       Пилот достал из-за пазухи топливный брикет (минимальный неприкосновенный запас постоянно находился у пилотов во внутреннем контейнере униформы), нажал с силой на гелевую полосу поджога и бросил заискрившийся брикет в центр зала.
       "Сильно вымок" подумал Бигон, глядя на рассыпающийся сноп искр. "Загорится ли?"
       Он знал, что брикет из спресованного водорода, окислителя и катализатора способен гореть, долго и жарко, в самых неподходящих для этого условиях.
       Даже в вакууме космоса, где такие смеси применяют для сварочных работ, пирозарядов и аварийных сигнальных систем.
       Но... в воде? Или под водой?
       На Земле никто и помыслить бы не мог о применении в таких условиях.
       "Орбитальные ведь тоже топливную смесь применяют" успокоил себя Бигон. "А им-то хорошо известно, что такое - много воды. Они даже погрузиться могут в свои водные ёмкости... Гады!"
       Брикет зашипел и выбросил в воздух бело-жёлтую струю пламени.
       - Порядок! - констатировал пилот. - Сейчас светло, а скоро будет езё и тепло и сухо. Гореть будет до утра, гарантирую.
       - Вот уж не думал, что когда-нибудь придётся сушиться, - пробормотал Дех, устраиваясь щекой на камне как на подушке.
       - Боги вод подземного мира,.. - пробубнил Шлом древнюю молитву.
       И, забившись в скальную выемку, почти мгновенно уснул, испуганно дёргая во сне морщинистыми веками.
       Бигон прилёк у костра.
       Эрн устроился почти вплотную к пламени, шагах в двух от пилота.
       - Опасно, - заметил Бигон. - Пламя очень жаркое, на нём металл можно плавить. А тут сквозняк тянет. Качнётся огонь посреди ночи - подпалит.
       - И ладно, - ответил Эрн.
       В голосе его прозвучало нехорошее, болезненное равнодушие.
       - Пусть палит.... Холодно очень, никогда такого не ощущал. Буквально сводит от холода. Пусть жарит...
       Пилот, уже проваливаясь в сон, вновь услышал голос Эрна:
       - Корабль завтра начнём искать?
       - Утром, как рассветёт, - подтвердил Бигон. - И вода к тому времени перестанет падать.... я думаю...
       "Демоны её знают, когда она перестанет падать!" сказал сам себе пилот.
       - А почему она вообще падает? - спросил Эрн.
       - Открытые водоёмы, - после короткого молчания ответил пилот. - Кто-то пробил подземные хранилища.... кто-то или что-то... Может, робот с орбитальной платфорым ударил лучом?
       - Или пилот - ракетой, - подхватил Эрн.
       Уже слабым и сонным голосом.
       - Может, и так, - согласился пилот. - В общем, воду выпустили из старых хранилищ. Образовались озёра, началось испарение. Вода в атмосфере накопилась.... а теперь полилась.
       - Случайно так получилось? - спросил Эрн. - Что именно теперь?
       И засопел.
       - Не знаю, - признался Бигон. - Может, струи из двигателей что-то сдвинули в атмосфере? А может, водичку подогрели дистанционно.... Кто её знает, эту воду.... почему она льётся...
       Жар окутывал его, погружая в сон.
       И в многоцветных пятнах сновидений стали проступать вдруг знакомые контуры стыковочного модуля орбитальной станции, почти сразу сменившиеся вытянутым серым цилиндром коридором внешнего контура технического блока.
       И где-то там, в светлом пятне на дальнем конца коридора, так похожего на трансцедентальный туннель, уходящий по ту сторону бытия, кто-то невидимый заговорил, сначала неразборчиво, а потом всё чётче и яснее.
       Слова проступали сквозь туман и вот уже слышалось: "недопустимо...", "...несовместимы с нами...", "предотвратить несанкционированную эвакуацию...", "...если дать им волю...".
       "Сознание порочных существ не подлежит переформатированию" чеканил невидимка, скрывшись где-то в белом круге на дальнем конце коридора.
       "Мы не собираемся их спасать. Во-первых, это ни к чему. После эвакуации они стали бы лишь балластом в космопоселениях.
       Во-вторых, это невозможно. И причина этому..."
       На мгновение голос стал глуше, но почти сразу же обрёл прежнюю силу и ясность.
       И последнюю услышанную Бигоном фразу невидимка отчеканил приговором:
       "Существа, прошедшие биотрансформацию, а таково всё, буквально всё население этой проклятой несчастной планеты, гидрофобны. Оксид водорода запускает необратимые изменения... Это наша страховка..."
       И снова тонко запищал в сознании датчик тревоги.
       "Чушь" пробубнил Бигон и перевернулся на бок.
       И открыл глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный буравящий взгляд.
       Рядом с ним сидел на корточках и огненно-алыми глазами смотрел на него неотрывно Пустынник.
      
       "Тихо..."
       Бигон и сам не знал, кому он это прошептал. Не ббыло уверенности в том, что кроме него есть ещё хоть кто-нибудь живой в пещере.
       Пустынник ведь нежить, он явно не в счёт.
       Но услышал его именно Пустынник.
       Он открыл широкий рот (если бы Бигон хоть раз в жизни видел лягушку, то непременно сравнил бы уродца с этой большой буро-зелёной амфибией) и тихо зашипел, растягивая тонкие тёмные губы , обнажив при этом нижний ряд тонких, острых зубов.
       Бигон медленно, сантиметр за сантиметром, стал отступать, перемещаясь вокруг костра, отслеживая каждое движение тёмной твари.
       Огонь плясал от дуновений ветра и гладкая, бурая кожа пришельца то ярко освещалась пламенем, то на миг скрывалась в полутьме, потому рассмотреть черты его облика было сложно.
       И взгляд пилота спросонья был ещё мутен.
       И оттого казалось, что он то раздувается, увеличиваясь в размерах, то уменьшается, словно сбросив, подобно эластичному гидробаку, набранный объём.
       И морда его, отвратительно-нечеловечья, то расползалась вширь, и от внутреннего напора по растянутым щекам начинали бегать желтовато-бурые пятна, то опадала в складки и сверкающие хищные глаза в этот миг утрачивали свой пугающий алый отблеск.
       Тварь будто трансформировалась с каждым вдохом и выдохом.
       Бигон переползь потихоньку на противоположную от пришельца сторону костра и, полускрытый пламенем, начал с той же крайне медленной скоростью передвигаться спиной вперёд, не вставая и не разгибаясь, дальше и дальше.
       К спасительному выходу из пещеры.
       И тут пилот понял, что в пещере из живых он не один.
       Ладонь мягко легла ему на плечо и он услашал шёпот Деха:
       "Тихо, очень тихо...Его огонь слепит, он нас видит, но плохо..."
       Дех оценивал противника с точностью профессионального убийцы, потому его оценке можно было верить.
       Тут только пилот, перехватив в очередном костровом отблеске взгляд Пустынника, понял, что монстр и впрямь частично ослеплён ярким пламенем и дезориентирован.
       "Потому он сразу на меня и не напал" понял пилот.
       "Он нас слышит, но плохо" прошептал Дех.
       И они оба, не сговариваясь, со слаженой синхронностью поползли назад.
       Монст и в самом деле частично был оглушён треском и гулом разошедшегося не на шутку водородного пламени.
       Но он отнядь не был беспомощен.
       Оттопыренные вислые уши ходили изх стороны в сторону, нащупывая жертв (а то, что люди для чудища - именно жертвы, Бигон не сомневался).
       Да и взгляд Пустынника приспосабливался к огню и начинал уже прицельно ощупывать своды пещеры.
       Медлить было нельзя.
       Бигон, медленно повернувшись на пол-оборота, выразительно провёл ладонью по ножу на поясе.
       Дех в ответ показал заранее приготовленное своё оружие.
       Если у пилота был нож выживания, полезный в походе, но не слишком хорошо приспособленный для боя, то у бандита был хорошо отточенный и в меру длинный нож с узким, но крепким лезвием и прочной гардой, иделаьный для ближнего боя.
       "Такой любую шкуру пробьёт" оценил пилот.
       - Где Шлом? - одним движением губ спросил он.
       Дех пожал плечами.
       "Он бы и меня бросил" подумал пилот. "Легко бы сдал на съедение... Наверное, он и выжидал, когда тварьб меня почует и начнёт кромсать - тогда, улучив момент, и дал бы дёру..."
       Бигон, заслышав шорох, повернул голову - и увидел замершего в широкой скальной трещине Шлома.
       Старика сковал ужас. Его уже не трясло от страха, он просто замер в полной неподвижности, которую прерывала изредка лишь пробегающая по телу крпуная дрожь.
       Дех, проследив взгляд, так же повернулся к компаньону.
       И пригрозил кулаком.
       "Не трясись, шум идёт!"
       "А где Эрн?" с беспокойством подумал пилот.
       Пустынник привстал, не поднялся во весь рост, а именно привстал и начал мернор раскачиваться из стороны в сторону, будто пытаясь заглядывая по обе стороны огня и оценивая обстановку.
       Шум, доносящийся из трещины, усилился.
       Бигон, пренебрегая маскировкой, приподнялся, приготовившись к броску.
       Стало понятно, что старик будет трястись всё сильнее и сильнее, и вскоре (быть может, уже через несколько секунд) монст их услышит и определит направление, откуда исходят звуки.
       И тогда он атакует, двинется точно на них.
       И тогда уж - как повезёт.
       Если монстр нападёт на Деха, то Бигон придёт ему на помощь и их будет - двое против одного.
       С ножами и боевой сноровкой.
       Но если тварь сделает правильный выбор и сразу на падёт на пилота, то Дех, разумеется, тут жде бросит его и побежит прочь из пещеры.
       Инстинкт самовыживания бессовестной мрази, впитанный с раннего детства.
       На помойке каждый всегда сам по себе и сам за себя.
       Один на один с Пустынником шансов на успешный исход боя немного.
       В свете костра Бигон успел рассмотреть мускулистые и когтистые его лапы.
       Если судить по легендам и страшилкам (кои, похоже, не врали) тёмный выродок не только агрессивен, но и очень силён.
       Метнуть бы ему что-нибудь в рожу, потяжелее.
       Это, конечно, его не успокоит, но, возможно, ослепит на пару мгновений.
       А там - Шлма в охапку и на выход.
       Дех, конечно, опередит, но и демон с ним!
       Главное - добраться до прохода.
       В узком месте тварь не сможет напрынуть сбоку или со спины, а рожу или лапу можно ножичком порезать.
       Бигон поводил взглядом в поисках подходящего камня.
       Должен же быть в пещере хоть один подходящий камень!
       Как назло, камня не было. Даже маленького камешка.
       Пол. Стены - каменный своды.
       Ни одного отколовшегося камня!
       Шлом, выйдя из неподвижности, задрожал уже отчаянно и откровенно.
       Монстр зашипел и на полусогнутых лапах двинулся - прямо на людей.
       "Где Эрн?" заметалось вдург в голове у попятившегося Бигона. "За спиной твари? Уже мёртв? Пустынник убил его?"
       Не время, конечно, для таких вопросов.
       Едва ли Эрн, не будучи подготовленным бойцом. Смог бы придти к ним на помощь.
       Возможно, он первый и сбежал из пещеры, не поднимая шума.
       Но всё-таки странно... Ну звука от него, ни тени, ни следа.
       Он просто пропал.
       Шлом застонал громко и жалобно, и вышел из своего укрытия прямо под свет костра.
       "Идиот!" бросил пилот, неосторожно повысив голос.
       Пустынник замер, разглядывая движущегося ему наствречу человека.
       Как показалось Бигону - с удивлением.
       Хотя он вовсе не был уверен, что твари ведомы хоть какие-то человеческие чувства, включая удивление.
       Шлом, раскачиваясь и завывая, шёл на свет костра. Приближаясь к Пустыннику.
       А тот, вместо немедленного нападения, почему-то развернулся и, потянув воздух, кинулся к только теперь замеченной Бигоном кучке рваного тряпье в двух шагах от огня.
       Тряпья, цветом похожего на комбинезон техника.
       Эрна.
       "Всё-таки убит?" подумал пилот.
       Шлом остановился. Резко, будто у невидимой стены.
       И повернулся к людям.
       Тут произошло то, чего Бигон никак не ожидал, даже в безумной этой обстановке.
       Дех, прирождённый бандит, циник, мерзавец и убийца, завопил вдруг тонко и протяжно - и бросился прочь из пещеры.
       Судя по грохоту, проклятиям и треску ткани - бандит лез сквозь узкий проход напролом, дёргался, продирался сквозь сузившиеся стены и отчаянно сыпал проклятиями.
       С маскировкой теперь уже точно было покончено.
       "Что с ним?" удивлённо подумал Бигон. "Спятил?"
       С внезапно охватившей его беспечностью...
       "Пропадать так продпадать!"
       ...быть может, вызванной эмоциаональным перегоранием, пилот поднялся и теперь уже, в полном спокойствии, глянул на Шлома.
       В ответ посмотрел на него - второй Пустынник.
      
       Пока ещё не согбенный.
       Не согнувшийся в нелепой, нечеловечьей позе.
       С руками, до конца не превратившимися в длинные лапы и с остатками ногтей не тех местах, где вскоре непременно появятся отростки, похожие на когти.
       Но уже с бывшим лицом, деформировавшимся в отвратительную рожу.
       С алым блеском ставших хищными глаз.
       Пустынник в рвущейся по швам одежде исчезнувшего Шломо.
       По открытым участкам тела второго монстра медленно стекали тягучие капли мутной слизи - остатки прежней плоти, уничтоженной ураганной трансформацией тела.
       Догадка, страшная и простая, пронзила сознание пилота. Не высказанная вслух, не озвученная даже внутренним голосом, обозначенная лишь мгновенной вспышкой в пространстве разума - пришла догадка, пугающая и очевидная.
       "Но почему только они? А как же я?"
       Истошный визг взлетел под своды пещеры.
       Первый монстр, пройдя весь путь обращения и приспособив взгляд к слепящему пламени, подпрыгнул, и, перелетев через голову второго, ещё застывшего в последней стадии изменений сотоварища, метнулся к Бигону.
       Пилот отскочил в сторону, кувырнулся через голову. Когти Пустынника, действовашего с невероятной, молниеносной реакцией, царапнули его по спине, но не смогли пробить крепкую ткань комбинезона, а лишь проскользили по ней чувсительно надавив на спину.
       Бигон махнул ножом, стараясь поразить противника хотя бы скользящим ударом.
       Пустынник отскочил в сторону, вновь поразив пилота быстротой реакции.
       "Пожалуй, и с одним не справиться" подумал Бигон. "А уж когда второй к нему присоединится..."
       В том, что второй присоединится, едва окончательно обратится в чудовище, пилот не сомневался.
       Бигон прежним медленным темпом стал продвигаться к выходу, спиной вперёд.
       И в этот момент под каблуком хрустнула мелко крошёная каменистая пыль.
       Точным ударом рывком подошвы Бигон бросил пыльное облако прямо в бурую морду изготовившегося к новому броску монстра и одновременно одним рывком достал из бокового кармана и бросил прямо перед собой аварийный мини-маяк, плоскую коробочку из аварийного запаса.
       Маяк раскрылся от удара о камень, выбросив в стороны шесть опор-лепестков и мгновенно залил пещеру ослепительными стробоскопическими вспышками.
       Бигон под визг Пустынника кинулся в спасительный проход, быстро протискиваясь сквозь узкий лаз с ловкостью человека, приученного к стеснённым пространствам лётных модулей.
       Уже у самого выхода Бигон почувствовал, как лапа не желающего отпускать добычу пустынника захватила его голень.
       И тогда пилот, не оборачиваясь, выхватил ракетницу и пустил сигнальный заряд в сторону выродка.
       Вслед за грохотом и вспышкой в спину ударил огонь.
       Заряд сработал вплотную к пилоту и, судя по взлетевшему и сразу оборвавшемуся визгу, поразил врага.
       Бигон, почти без сил, цепляясь ножом за скальные выступы, выполз из пещеры.
       Саднила кожа на пальцам и ноющей болью исходил спалённый сигнальным зарядом затылок.
       Пилот выполз под розовато-серым свет утренних сумерек.
       Убрал в ножны защитник-нож.
       По старой пилотской привычке проверил и застегнул карманы, невольно удивившись прочности своих профессиональных поведенческих паттернов, поколебать которые не смогла встреча даже не с одним - с двумя Пустынниками.
       Вспомнив о противниках, которых теперь уж точно двое (а Бигон не сомневался в том, что первый монстр хоть и получил ранение, но вспышку заряда наверняка пережил, так что наверняка постарается добить упрямую жертву, пока ещё Солнце не взошло) пилот поднялся и побежал вниз по склону, инстинктивно выбрав удобную для бега ложбину.
       У самой подошвы холма Бигон остановился, переводя дух.
       Здесь, на ровной площадке вылизанного ветром песчаника, перед ним открылся вид на ущелье, шедшего в обход холма, прямо к извилистому проходу между скал.
       Теперь ему не нужен был экран - проход выводил его к месту падения корабля.
       Разве только на последнем этапе потребуется скорректировать путь по программе трейсинга.
       Бигон присел, прислонившись спиной к остывшему за ночь камню.
       Глубоко втянул воздух, восстанавливая дыхание.
       И бросил прощальный, настороженный взгляд на склон холма, который под лучами быстро всходившего солнца из желтовато-терракотового перекрашивался в заревой густо-красный цвет.
       Теперь демонские твари не рискнут показать свои раздувшиеся носы из пещеры.
       И уж точно не рискнут кинуться в погоню.
       Можно встать...
       Откуда-то сбоку донёсся шум.
       Шорох.
       Не шагов - просто какого-то движения.
       Отрывистого, хаотичного.
       Бигон встал и повернулся к источнику шума.
       Коим был Дех.
       Пока ещё живой, но уже явно охваченный обращением Дех, который, утратив прежние бандитские навыки, неумело, рывками, переходящими в плетущийся шаг, пытался подобраться к противнику.
       Наполовину ослеплённый обращением и невыносимым дял него теперь солнечным светом, Дех полосовал воздух ножом, приговаривая: "я видел как ты бежал... видел..."
       Остатками человеческого зрения он засёк движение пилота по холму. Увидел кончание его пути.
       Но теперь, в финальной стадии трансформации, он не мог уже точно засечь местоположение врага и не мог уже разобрать дороги к нему.
       Умирающий в трансформации грешник упрямо брёл наугад, лишь примерно определив направление, и лишь непрестанно накатывающие волны лютой ненависти поддерживали его быстро угасающее сознание.
       "Ты убил нас!" завопил полумонстр, пока ещё сохраняющий остатки личности Деха.
       "Убил нас! Ты от всех нас избавился, ты всех нас подставил. Ты всех нас отравил! Я втдел как ты бежал, как быстро и ловко ты бежал, падаль гнусная. Тебя одного не проняло, тебя одного не зацепило. Ты дал нам яд, ублюдок, вода в твоём проклятом корабле отравлена! И саба взломал ты... И корабль ты... Где ты, мразь? Подай голос!"
       И Дех волчком закрутился на месте, разбрызгивая тёмные капли по камням.
       Бигон попятился, сбрасывая с края площадки теперь уже некстати подвернувшийся под подошву камень.
       Дех замер.
       Паоводил головой из стороны в сторону.
       И отработанным движенеием кинул нож в сторону едва успевшего пригнуться пилота.
       Не рискуя дальше искушать судьбу, Бигон попятился, и, не сводя глаз с противника. Двинулся в сторону ложбины.
       Враг его не преследовал.
       Шагов через пять Бигон остановился.
       И повернулся.
       Деха за его спиной уже не было.
       Новорожденный Пустынник с воем сдирал с себя человечью одежду, обнажая стремительно покрывающееся бурыми пятнами склизкое тело, по кторомсу медленно стекала на белеющий песчаник чёрная жижа.
       Бигон, не оборачиваясь, побрёл прочь.
       Он открыл противнику спину не потому, что бы уверен в его безопасности.
       Похоже, пустынные монстры избегали света, но... Так уж хорошо он изучил их привычки и поведение?
       И если первый монстр смог приспособиться к свету огня в пещере, то где гарантия, что третий монстр не приспособится к дневному свету?
       Или не последует за ним, прячась в теневой полосе ущелья?
       Нет, беспечность пилота была вызвана лишь его усталостью.
       И навалившимся на него странными отупением, переходящим в полное равнодушие к собственной участи.
       Слишком много событий за ночь.
       Слишком много трансформаций.
       "Но почему не я?"
       И пилот замер, прервав мерный шаг.
       "И правда, почему меня не зацепило? Если отрава в небесной воде, почему я не обратился? Я вымок не меньше прочих, и пил эту воду наравне со всеми. И откуда может взяться отрава в воде, получившейся в результает конденсации испарений и выпавшей с неба посреди пустыни? Смешалась с пылью? Тогда отрава подействовала и без небесной воды. Или нужна реакция непременно с водой?"
       Потянуло прохладой.
       Бигон зашёл в тень под скалой и здесь увидел в небольшой выемке озерцо уцелевшей после ночного дождя воды.
       Бигон достал из нагрудного кармана полевой индикатор загрязнений и, стараясь не замочить пальцы, погрузил кончик стеклянной трубки в жидкость.
       Достал и посмотрел на засветившиеся ряды цифр.
       "А раньше мне бы и в голову не пришло это сделать..."
       Оксид водорода. Минимальные примеси, растворённые минералы.
       Токсинов нет. Опасной микрофлоры нет.
       Жидкость безвредна.
       "В ней ли дело? Вода безвредна... Но трансформация пошла именно после большой воды. После, конечно, ещё не значит, что вследствие, но... именно тогда все трансформировались. Кроме меня..."
       Странная, безумная мысль пронзила сознание.
       А что, если и он обратился, не заметив этого?
       Бигон, отбросив идикатор в сторону, посмотрел на свои руки.
       Вполне человеческие.
       И, склонившись на водным зеркалом, увидел в отражении своё лицо.
       Своё.
       Человеческое, но показавшееся ему на миг каким-то чужим и незанкомым.
       Бигон тряхнул головой.
       "Бред!"
       И, не выдержав искушения, приник губами к прохладной водной поверхности, втягивая пьянящую сладкую струю.
       Быть может, несущую смерть.
      
      
      
       "Слава богам, жители Земли так и не поняли подлинный смысл биотрансформации. Это не просто способ адаптации к существованию в условиях минимального употребления воды.
       Это переход к принципиальному иному метаболизму. Это переход к полность безводному образу жизни.
       Они полагают, что получают нормированные дозы воды, источником которых являются гидродотации от внешних поселений.
       Но как же они заблуждаются, Орен!"
       Лицо призрака растынулось в улыбке.
       Лёгкая дымка пробежала по экрану.
       Туман из прошлого столетия.
       "То, что они принимают за воду - жидкий полимер, изготовленный специалистами наших биолабораторий за тридцать лет до начала Великой Биотрансформации.
       По вкусу и консистенции он практически неотличим от оксида водорода, но имеет принципиальной иной состав и совершенной несовместим с метаболизмом нормального, не модифицированного человека.
       Разумеется, во космических поселениях он не применяется и даже отрицается само его существование.
       По счастью, ублюдки Земли уже несколько столетий изолированы от цивилизованного мира.
       Уже очень долгое время они получают полимер вместо драгоценной воды.
       Они готовы убить и убивают друг друга за один его глоток.
       Их пузыри хранят порции полимера, позволяющие им протянуть несколько дней до получения следующей дозы.
       Или неполучения, если не повезёт.
       Вместо воды у них смертельная для всех прочих живых организмов мёртвая влага, вместо женщин большинство из них использует биороботов, ибо женщин на Земле немного и общения с ними так же дозированно, как и всё прочее на этой законсекрвированной планете.
       Мы плодим уродцев в биоинкубаторах и накачиваем их отравой, чтобы они не смогли покинуть планету, чтобы никогда и ни прикаких условиях они не интегрировались в мир колоний и, будучи навсегда привязаны к пыльному шарику, поддерживали в рабочем состоянии оставленные нами сооружения, функционал которых им совершенно не известен.
       Они верят в придуманные нами легенды о том, что на Земле произошла глобальная катастрофа, вызванная необдуманным потреблением воды для производства топлива в эпоху больших переселений.
       Но экспорт воды с Земли был вполне обдуманным и планомерным.
       И только на начальном этапе вода использовалась в ракетных реакторах и в кооличестве, не превышавшем десяти процентов от выкачки.
       Потом маршевые звездолёты перешли на использование антиматерии, а для локальных доставок в колониях стали использовать водород из дальних планетарных систем.
       Большая часть воды с Земли ушла на терраформирование.
       И ещё... А вот это - самая большая тайна на матери-планете!
       Ещё пять процентов от начально количества было закачано в подземные хранилища, в надёжно запечатанные пещеры и пустоты.
       Все эти хранилища расположены в давно заброшенных и в незаселённых в ту пору районах планеты, так что на время операции вполне удалось соблюсти абсолютную секретность.
       Но теперь, Орен, кое-что изменилось..."
       Призрак пропал на мгновение, отчего сердце пилота тревожно сжалось, но тут же возник вновь в центре туманного экрана.
       "Меня уже давно нет в живых, Орен.
       Нет в живых твонего сына и многих из твоих потомков.
       Но колонии живут и твои связи с ними с прошедшими веками стали лишь крепче.
       Твоя кровь теперь уже в сотнях жителей колоний, населяющих десятки селений.
       Тебя помнят как погибшего пилота..."
       Призрак улыбнулся.
       Ободряюще и немного печально.
       "Но скоро ложная память будет заменена на память истинную: тебя прославят за совершённый тобою подвиг.
       Если ты получаешь эту часть инструктажа, то это значит, что предварительная подготовка близится к завершению и скоро настанет пора действовать.
       Мы начинаем терраформирование Земли.
       Её реконструкцию и восстановление.
       Мы раскончервируем планету, по большей части уже очищенную от прежнего, порочного и никчёмного населения.
       Наши орбитальные лазеры точными ударами скоро вскроют подземные хранилища и, освободившись от давления пород, вода выйдет наружу.
       К сожалению, данные спутников показывают, что за прошедшие века часть ранее незаселённых территорий оказались частично заселены, да и буйные земные уродцы освоили методы дальних путешествий.
       Откуда я это знаю, если давно умер?
       Видишь ли, Орен, на экране - не совсем я.
       Это гибридное создание, результат совмешения моей личности с интерактивной компьютерной программой.
       Я берёг твой сон и собирал информацию.
       Я развивался и корректировал планы, приводя их в соответствие с окружающаей обстановкой.
       Тепеь жу буду подстраховывть тебя на всех этапах операции.
       Так что же нам предстоит, Орен?
       Если коротко: создать площадку для первой группы колонистов и защитить водоёмы от посягательств со стороны аборигенов.
       Как ты уже понял, оксид водорода приводит к разрушениям организма землян, но перед этим они проходят через стадию стремительных мутаций на фоне агрессивного психоза.
       Таким образом, земляне скоро начнут превращаться в монстров и слухи об этом поползут по планете.
       Нужно будет создать защитный периметр вокруг площадки и заодно нейтрализовать тех, кто быстрее всех попытается добраться до источников.
       Они потянут за собой других, а этот процесс нужно максимально замедлить.
       Посмотри внимательно экран".
       Появилось и через пару мгновений пропало изображение человека в лётной униформе.
       Точнее, почти человека...
       Иссушенное лицо с ввалившимися щеками, странно-плоские и почти прозрачные глаза...
       "Трансформированный" догадался Орен.
       Нет, облик этого незнакомца не был пугающим. Только странным.
       И ещё чужим, неприятным, отталкивающим.
       "Это синтезированная программой, искусственно созданная личность.
       Пилот по имени Бигон.
       У него есть реальный прототип, погибший за десять лет по земному времени до твоего пробуждения.
       По счастью, полный сирота как и многие земляне.
       Кроме того, имя и некоторые факты биографии исходной версии заменены программой, во избежание возможных накладок.
       Мы проведём временную замену сознания и компьютерный фантом обретёт плоть.
       Заброска произойдёт во время спуска очередной транспортной цистерны на Землю.
       Кроме того, придётся поработать над внешностью... Это просто глубокий грим и жидкие линзы на глаза, ничего страшного.
       В доме Бигона вместо полимера будет нейтральная жидкость.
       Не вода, поскольку прежде времени убивать аборигенов - это раскрыть операцию.
       Вшитый пузырь с этой жидкостью позволит тебе протянуть пять-шесть дней.
       Это расчётный срок операции.
       По окончании основной фазы операции пилоту надо будет вернуться на транспортный корабль, подключиться к медицинскому модулю и запустить программу биовосстановления.
       Слишком долго находиться в шкуре Бигона опасно: для восстановления может потребоваться операция, которую мы сможем обеспечить только на орбите.
       Так что не затягивай, Орен.
       Теперь детали..."
      
       До корабля он добрался только к полудню.
       Нестерпимо жарило солнце, в воздухе, уже наполненном влагой озёр, вновь собирались белые, такие непривычные для этого мира облака.
       Корабль, совершенно неповреждённый, столя в нормальном посадочном положении, выпустив лапы-опоры.
       Пилот набрал код на панели наручного компьютера и корабль отозвался привественно замигавшими курсовыми огнями.
       Все системы работали в штатном режиме.
       Теперь по плану надо было перевезти добытую воду в котловину у подножия плато, чтобы начать формирование резервуара для первой колонии.
       Но прежде - в медицинский модуль.
       Пора навеки успокоить несчастного Бигона.
       Отправленная компьютером команда открыла люк корабля и трап послушно спустился к ногам пилота.
      
       Александр Уваров (С) 2022
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Уваров Александр Владимирович (iskander455@gmail.com)
  • Обновлено: 23/05/2022. 273k. Статистика.
  • Повесть: Фантастика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.