В тёплый апрельский день, румяным дождевым утром святой отец Единой Церкви Великого Клоуна остановил свой глайдер возле массивных чугунных ворот особняка Бенедикта Кучкина, известного городского мецената и благотворителя.
Наряд священника помешал бы вести глайдер, а так же едва ли позволил поместится в габариты тесной кабины, потому одет был святой отец в партикулярное платье: чёрный сюртук простой шерстяной нити, скромные брюки без стрелки того же цвета и материал, заправленные в юфтевые сапоги с коротким голенищем.
Открывший ворота слуга в ливрее с именным позументом на лацкане срочно затребованного хозяином свещенника в таком наряде не узнал, оттого встретил гостя нелюбезно, воззрившись на него холодно-отстранённо и пробормотав что-то похожее на : "Да-а-а?"
Отец вынул из нагрудного кармана визитку с фигурно обрезанным золотым краем и протянул лакею.
- Отец Бинго Бонго, - в тон слуге холодно и скупо процедил святой отец.
Тут надо сообщить любезному читателю, что отец Бинго Бонго принадлежал к самому высшему и избранному кругу столичных священников, его службы посещали самые уважаемые и обеспеченные граждане города, включая и руководство муниципалитета, его приглашали на проповеди в особняки самых прославленных горожан и на исповеди - в дома самых прекрасных горожанок, отчего его преподобие в глубине души слегка возгордился и потому нелюбезное обращение слуги воспринял с быстро нарастающей холодной яростью.
- Вас предупредили о моём визите? - с отчётливым льдом в голосе осведомился святой отец.
Слуга, не принимая визитки, кивнул в ответ.
"Деревенщина" с презрением подумал святой отец, пряча кусочек невостребованного картона в карман.
И вдруг слуга всхлипнул, по-дестки неожиданно и беззащитно.
- Ждём вас, отец! С утра ждём. Хозяин очень плох, всё боялся без вас душу отдать. Вы уж простите, как хозяин занемог - больно много у него родственников появилось. Так и бродят возле нашего дома, так и бродят. Кто брат, давно пропавший, а кто и чуть ли сын хозяина... Да ведь у хозяина детей нет, мне-то это известно! Вот и гоняю их, как хозяин велел. Так что, вы уж простите...
"Не прощу!" мысленно отрезал Бинго Бонго.
А вслух сказал:
- Великий Клоун всё простит и над грехами посмеётся. Проводи к хозяину. Да не мешкай, коли время дорого!
Время и святому отцу было дорого: после обеда его ждали на партию в бридж у местного судьи.
Кроме того, опытный в таких делах Бинго Бонго уже догадался, что позвали его для принятия исповеди, а такого рода предсмертные истории у старых скряг (каким на самом деле был Кучкин, и отец это прекрасно знал, ибо истинный облик хозяев города и все их грязные тайны были ему ведомы) длятся долго, очень долго - скупцы и прохиндеи непременно хотят перед смертью выговорится.
Бинго достал из глайдера саквояж с облачением священника и глянул мельком на часы.
"Хоть бы часа в три уложился этот умирающий!"
- Пойдёмте, святой отец, - произнёс слуга заметно потеплевшим голосом.
*****
Спальня Бенедикта Кучкина, где одиноко и неблагополучно догорал благотворитель, пропахла резкими и тревожными запахами лекарств, травяных настоек, спиртовых салфеток, камфорных примочек и множества иных, не идентифицированных святым отцом удушливых ароматов, от которых кружилась голова, щипало в носу и на глазах наворачивались слёзы.
Утонувший в многочисленных подушках и одеялах больной так же был зарёван, постоянно всхлипывал и блестел влажными щеками, потому катящиеся из глаз священника слёзы встретил с благодарностью.
- О грехах своих рыдаю, святой отец! - простонал Бенедикт.
- И я совокупно с вами, - ответствовал Бинго.
И добавил:
- Вы бы хоть вытяжку включили, господин мой любезный.
- Круглосуточно работает, - блеющим голосом произнёс умирающий. - Но на малой мощности, ибо от большой мощности начинается сквозняк, а я сквозняков не выношу, от сквозняков у меня в правом боку колоть начинает.
Бинго быстро огглядел спальню цепким взглядом, коим обладают лишь священники и домушники, и усмотрел сиротливо притулившуюся в углу ширмы, по праздничному шёлку которой резво прыгали красные и синие драконы.
- Желаете душу облегчить, сын мой Бенедикт? - уточнил Бинго, щёлкая замком саквояжа.
Благотворитель кивнул в ответ.
"Может, предоплату с него попросить?" подумал святой отец.
Репутация Кучкина была ему хорошо известна: благотворитель больше трубил о своей доброте и щедрости при помощи подкупленных журналистов, в реальности же передавая приютам (под обязательную кино- и фотосъёмку) сущие гроши, но в мелких купюрах, чтобы запечатанные конверты казались потолще.
Скупердяй морил голодом слуг и постоянно им недоплачивал, нещадно штрафуя по любому поводу.
Сотрудникам своих многочисленных компаний он так же норовил недоплатить, однако с ними поступал осторожней, скрытно утаивая грошики, дабы не нарваться на судебный иск.
А ещё он лично контролировал сбор лакеями остатков еды с праздничных столов после устраиваемых им для муниципалитета торжественных обедов, дабы целые куски дорогих яств отправит на кухню для повторного использования, а куски качеством похуже и надкусанные - после лёгкой гастрономической маскировки отправить в подарочных корзинках в очередной опекаемый им сиротский дом.
С обязательным фотоотчётом в очередном номере городской газеты.
"Надо бы заранее денежку попросить, намекнуть... Обманет ведь меценат этот чёртов, как пить дать!"
- Желаю! - неожиданного громко возопил Бенедикт.
И закашлялся.
- Обождите малость, - деловым тоном заявил Бинго. - Облачиться надо, чтобы всё по форме было.
Не дожидаясь приглашения (на которое он, признаться, и не рассчитывал) Бинго решительным шагом зашёл за ширму.
Быстро сбросил партикулярный костюм и одел облачение священника: оранжево-синюю клоунскую куртку, ярко-красные атласные штаны, на голову надел растрёпанный рыжий парик, на нос насадил красный шарообразный резиновый шар на ниточке.
На ноги натянул, морщась, новые и неразношенные цирковые башмаки, носки которых слегка наддул из баллончика с гелием.
Наполнил тем же гелием большой зелёный воздушный шар, пустил и себе в горло струю бодрящего газа.
И весело выскочил из-за ширму.
- А вот и я! А вот и я! Священник церкви Великого Клоуна, отец Бинго Бонго. Разгоню все печали, посмеюсь над грехами вашими, облегчу душу, исцелю страдания, подарю вам радость последнюю! А кто тут у нас умирает? Кто одеялком прикрылся и носа наружу не кажет? Ась?! А кто исповедоваться хочет?
И Бинго запрыгал вокрул кровати.
- Говори, маленький негодник, в чём грешен! А не то дяденька клоун дороги в небесный цирк тебе не покажет.
- Хочу-у-у в небесный цирк! - тоскливо затянул Бенедикт, за время переодевания и подготовки Бинго к исповеди и впрямь успевший глубоко зарыться под одеяло.
- Голову высуни, сын мой, - скомандовал священник, в один пряжок подскакивая к изголовью.
Бенедикт с черепашьей осторожностью высунул голову и на вытянувшейся шее его в последнем отчаянном усилии проступили и забились синие прожилки.
- Батюшка, - прошептал Кучкин.
Бинго хлопнул его воздушным шаром по лбу.
- Великий Клоун смеётся над тобой! Расскажи о своих грехах, сын мой.
Бенедикт зашептал, суматошно и бестолково:
- В праздности грешен, в чревоугодии - еду переводил понапрасну. Слуг лупил, но они это заслужили, хотя по заповедям и доброту надо показывать. Жизнь путанная, жизнь несчастная...
Он говорил и говорил, много и напрасно.
Уже через минуту рассказ его наскучил Бинго до явной и физиологически ощутимой тошноты, потому он снова хлопнул исповедуемого воздушным шаром, на этот раз - по макушке, и провозгласил:
- Великий Клоун посмеялся над тобой и твоими грехами! Не трать моё время и свои иссякающие силы понапрасну, сын мой. Расскажи мне о главном своём грехе, который затмит все прочие. Отпущу его тебе - и все прочие уйдут вместе с ним. Это билет в небесный цирк, господин Кучкин.
И дрогнувшим голосом добавил:
- А билет денег стоит. Как насчёт оплаты?
- Слуга расплатится, - прошептал старик. - Я его проинструктировал...
- Я не слугу исповедую, - слегка поднажал Бинго. - Я вас исповедую. А церковь святой дух изливает, но святым духом не питается.
Кучкин молчал, явно прервав исповедь.
- Мне пора, - заявил Бинго и пошёл к ширме, уморительно вскидывая ноги в надутых башмаках.
За три шага до драконов он услышал слабый шёпот: "Чёрт тебя дери, поп! Дьявол тебя возьми, жадный поп, тебя и твой цирк. Чек в углойо тумбочке, в верхнем ящике..."
Вслед за тем до слуха Бинго донёсся сдержанный плач.
Святой отец достал из ящика чек и присвистнул, увидев сумму.
"Пять сотен талеров! Скряга спятил перед смертью?"
Убрал драгоценную бумажку в карман широких штанов и снова подскочил к кровати.
- Представление продолжается! Наищедрейший и достойнейший сын мой, что ты хочешь мне ещё сказать?
- Хочу,.. - начал было старик и тут же осёкся.
"Как же тяжело из него признания вытягивать" подумал Бинго и начал демонстративно насвистывать модную кафешантанную песенку.
- Смерть близка, поддступает уже, - собравшись с силами, продолжил Кучкин. - Инчае никогда... Слышите, святой отец, никогда и никому бы не сказал! Нет и нет! Но теперь...
Он высунул из-под одеяла иссохшую ладонь и тронул горло.
- Вот здесь давит, не отпускает. Не могу уйти без этого, не могу.
- Великий Клоун слушает! - повысил голос Бинго.
И, отступив на шаг от кровати, кувырнулся через голову.
- Давай!
- Моя сестра со своими детьми, двумя девочками, моими племянницами, - неожиданно ровным и чётким голосом начал исповедоваться Бенедикт, - обратилась ко мне за помощью. Это было четыре года назад. После смерти мужа она осталась без средств к существованию. Её муж работал на меня, на одну из моих компаний... на стройке... Сейчас строительный бум, если вы в курсе. Застраиваются кварталы на осушенных болотах, финансирует муниципалитет.
- Но квартиры дёшевы и продают их в рассрочку! - рассерженным голосом выкрикнул неожиданно обретший силы умирающий. - Не отвлекайте меня, святой отец, я же исповедуюсь!
- Продолжай, сын мой, продолжай, - подбодрил его Бинго и как бы невзначай в очередной раз хлопнул шаром по голове.
- Муж сорвался с перекрытия, погиб, - полушёпотом продолжил старик. - Ему, конечно, страховку не оформляли...
"Почему - конечно?" с удивлением подумал Бинго.
В бизнесе он не разбирался совершенно, а потому не уставал удивляться самым обычным вещам.
-...Они остались без денег. Моя сестра и две девочки. Одна маленькая, ей восемь лет. Другая постарше...
Кучкин закашлял.
- ...ей четырнадцать. Она обратилась... То есть мать этих девочек, моя сестра, обратилась ко мне за помощью. Попросила... ну, не то, чтобы много... Но я ей отказал. Почему я должен всем платить и платить? Будто весь город на мне! А как же социальные выплаты от муниципалитета? Отцы города, эти моты и бездельники, собирают налоги, а как приходит время платить пособия - так казна у них всё время пуста! И люди идут ко мне. Все эти чёртовы дармоеды идут ко мне! И просят, просят, просят...
"Скукота" резюмировал Бинго.
И, пнув край кровати, протянул пискляво:
- Великий Клоун посмеялся над тобой! Это всё?
- Нет, к сожалению, - отвтетил старик. - Недели через три после отказа сестра обратилась ко мне вновь. Ей, собственно, и не к кому было больше обратиться. В муниципалитете ей ожидаемо отказали... как она ни просила... В общем, отчаянное положение у неё сложилось. И я решил воспользоваться...
"Вот оно как!"
И Бинго ошарашенно заморгал, отчего приобрёл образцово-клоунский вид.
- Да, воспользоваться, - повторил Бенедикт. - Конечно, речь шла о старшей девочке, я же приличный человек. Всего один вечер, одна ночь и вполне приличная сумма... Я бы сказал, очень приличная! Я был в хорошей форме тогда, четыре года назад. Жил одиноко, как и всегда, и мне требовалось... немного любви.
- Но почему племянница? - перейдя на официальный тон, уточнил Бинго. - Почему именно племянница? Вам что, не хватало...
- Вы ничего не понимаете, святой отец! - с досадой выкрикнул умирающий. - Я полагал, что человеку с моим богатством и положением можно претендовать на нечто запретное. То, что недоступной простым смертным. Это же, чёрт возьми, не просто амурное приключение, а констатация моего особо статуса!
- Сестра ещё неделю колебалась, - продолжал старик. - Потом, разумеется, согласилась. А куда ей было деваться? Едва ли она нашла бы любовника для своей дочери щедрее и великодушнее меня. О, не беспокойтесь, всё прошло как нельзя лучше! Был тихий семейный ужин в моём особняке, после ужина сестра уехала и оставила девочку со мной. Поверьте, я был нежен, как и подобает любящему дяде...
"Меня сейчас стошнит" подумал Бинго.
- Закончил? - с развязной бесцеремонностью уточнил он.
Старик кивнул в ответ.
И спросил:
- Великий Клоун посмеялся надо мной?
- Ржал как лошадь! - заявил Бинго и, вынув из отворота куртки булавку, уколол резко хлопнувший шар.
И уточнил:
- А сумма неслыханно большая - мне за молчание?
- Не только, - ответил старик жалобным голосом. - Пожалуйста, проследите за тем, чтобы эта маленькая чертовка не осквернила мою могилу. Она звонила на днях, спрашивала о здоровье... И обещала, что костям моим покоя не будет! Я боюсь...
"Стало быть, твоя нежность пришлась ей не по вкусу" мысленно отметил Бинго.
И спросил:
- Как же мне твою могилу защитить, сын мой блудный? Охранять её с утра до вечера? Даже за такую сумму это затруднительно.
- Найдите мою племянницу, святой отец, - ответил Бенедикт. - Вам это не сложно, совсем не сложно. Она - любовника секретаря городского совета и часто появляется с ним в свете, представляясь его супругой. Но я-то знаю, что любовница... Она научилась приманивать богатых стариков...
- Хорошая школа, должно быть, - заметил Бинго и отправился к ширме переодеваться.
- Я попаду в небесный цирк? - крикнул ему в спину старик.
- Непременно, - ответил Бинго. - Уборщиком в вольере для слонов.
*****
Через полчаса, сидя в глайдере, Бинго монотонным голосом наговаривал на мигающий в ответ диктофон текст очередной дневниковой заметки:
"Через три сотни лет после Великой Катастрофы, когда войны и болезни сплелись в единую цепочку несчастий, люди отвернулись от всех прежних религиозных культов, от всех старых богов, доказавших полное своё бессилие.
Она обратились за помощью к нам, клоунам, дабы мы повели их к свету и спасению.
Наш бог, Великий Клоун, уже многие годы правит душами людей, давая им утешение и надежду на лучшее будущее, если не в этом мире, то в ином, где горят манящие огни небесного цирка.
Великий Клоун спасает лжецов и прохиндеев, трусов и подхалимов, циников и подонков, бродяг и выродков, а так же просто - слабых и обездоленных, богатых и бедных, сильных и слабых, волевых и безвольных, наделённых властью и богатством и не наделённых ничем, кроме жалкой и голой человеческой души, для потехи созданной богами вселенского цирка.
Он принимает нас со всей нашей грязью, не отвергая никого.
Даже в аду самого гнусного унижения - мы не отвергнуты Им.
Но вот теперь, после сегодняшней исповеди, я чувствую себя одиноким.
Великий Клоун рядом, как и прежде, но Он больше не смеётся.
Он сидит рядом и тихо вздыхает.
Мне кажется, что стоит мне протянуть ладонь - и он примет её и слегка сожмёт своей тёплой ладонью.
Но я не решаюсь протянуть ему руку.
Знаю, что Он не отвергнет её, но - пока не решаюсь.