Смена наволочки у пациента Страховского началась по стандартному графику и штатной процедуре 7 января сего года, в 20 часов 35 минут (время местное).
Отряд санитаров блокировал палату, в воздух была поднята эскадрилья боевых эльфов, взявших под контроль воздушное пространство в коридоре, примыкавшем к палате.
В процедурной была установлена бесполётная зона.
Старший санитар Проказов, в соответствие со стандартной технологией замены постельного белья, приблизился к постели пациента Страховского и слегка придушил больного одновременным нажатием указательного и большого пальцев на сонную артерию вышеупомянутого гражданина.
Затем, не проверив, как положено по инструкции, пульс и дыхание подопечного, а так же не приняв соответствующих и всеобъемлющих мер по иммобилизации Страховского, старший санитар Проказов попытался вынуть у него из-под головы подушку для последующей замены наволочки.
За окнами был снегопад.
Кстати.
Валил пушистый снег.
У арахиса отвратительный вкус. Должно быть, масло прогоркло.
По рации был передан кодовый сигнал: "Сапфир".
В этот момент пациент Страховский приоткрыл один глаз и зловеще улыбнулся.
Старший санитар Проказов застыл на месте.
Потом, как положено по инструкции, передал кодовый сигнал: "Копролит"
И попытался отступить к дверям.
Пациент Страховский открыл второй глаз, растянул губы до последней крайности, и оскал его рта стал поистине ужасен.
Пациент Страховский сказал: "А я вот не сплю"
Снег в этот момент совершенно залепил окно, и палата освещалась лишь скупым и безжизненным синим дежурным светом, испускаемым хилой казённой лампочкой, без любви и тщания окрашенной в чернильнице.
Старший санитар Проказов, метнув ботинок в пациента Страховского, попытался бежать из палаты, но в полутьме сбился с дороги и, пробив головой гипсокартонную перегородку, вывалился в кладовую хозяйственного отдела, где и потерял сознание.
Пациент Страховский, сорвав с себя смирительные путы, встал с постели и, обнаружив открывшийся путь к хранилищу хозяйственного инвентаря, вооружился шваброй.
Из арахиса, говорят, ещё масло делают.
Вооружённый сею шваброй, он рассеял блокирующий отряд санитаров и сбил трёх эльфов, попытавшихся преградить ему путь к лифту.
На первом этаже дежурные санитары и сиделка Васильевна из палаты для выздоравливающих попытались остановить Страховского методом направленной подачи воды из брандспойта, однако по неопытности оной же водой закоротили проводку основного распределительного щитка, полностью обесточив лечебницу.
В связи с чем ранее заблокированные двери палат раскрылись и народ вышел на свободу.
Одновременно из-за искрения проводки в коридорах первого этажа начался пожар, в подвале из-за разлития воды - потоп, а ушедший с маршрута эльф протаранил в темноте двери столовой и, закрутив в столкновении воздушную петлю, серьёзно повредил при посадке газовый кран.
Пациент Страховский, похитив в приёмном отделении фломастер, при свете разгорающегося пожара попытался нарисовать на стене обнажённого Сальвадора Дали, но выходил у него всё больше Айвазовский по колено в воде, отчего пациент Страховский вышел из себя и нечаянным ударом по датчику сигнализации включил подсоединённую к линии аварийного питания сирену.
Освобождённый народ начал метаться и впадать в состояние хаоса.
Кастелян Абрам Исаакович Иванько заперся в хозяйственной кладовой и заявил, что это Святая Земля, завещанная ему господом Яхве и потому ни одного гоя необрезанного он к простыням не подпустит.
Пациент Ибрагимов обстрелял дверь кладовой из найденной в комнате охраны ракетницы, чем вызвал усиление пожара и задымление по всему зданию.
Иванько на это ответил, что богоизбранный народ не сдаётся и пытался тушить пожар скипидаром, чем вызвал усиление пламени и увеличение жара.
Изрядно обгорев, Иванько покинул Святую Землю и здание лечебницы, выпрыгнув в окно.
Пациент Ибрагимов, сговорившись с пациентом Керимовым, захватил в заложники хомяков в живом уголке и выдвинул требования на арабском языке, понять которые никто так и не смог.
После чего заявил, что будет судить главврача по законам шариата.
Сразу же, как поймает.
Главврач Фрейбукер, ни о чём дурном не подозревая, сидел в это время дома и смотрел по телевизору выступление президента на сельскохозяйственной выставке в Саранске.
Заливаемые в подвале гномы пытались ему дозвониться, но линию замкнуло.
Они все погибли, все.
Снегопад занёс дороги.
Пытавшиеся выбраться из здания санитары тонули в сугробах.
Сирена, истощив аварийные аккумуляторы, взвыла напоследок подбитым "Юнкерсом" и замолкла.
Пациент Бурбонский захватил четвёртый этаж, объявил себя фюрером и начал расширение жизненного пространства.
На лестничном переходе между четвёртым и третьим этажами он столкнулся с мегафюрером Алимпьевым и в возникшей потасовке получил повреждения, несовместимые с душевным здоровьем.
Отчего, утратив самоконтроль, перешёл на хаотичные передвижения по потолочным поверхностям, извергая на голову мегафюрера Алимпьева нестерпимые проклятия вперемешку с шелухой подсолнечника.
Мегафюрер Алимпьев, применив ковровую бомбардировку тапочками, расчистил себе путь на четвёртый этаж, после чего исчез в кромешной тьме.
Фюрер Бурбонский переместился на чердак, где только его и видели.
Санитарка Архарова объявила себя Матерью-Вселенной, и попыталась, забравшись на процедурный стол, родить Новый Мировой порядок, отчего у неё произошло выпадение грыжи.
Узревший эту сцену санитар Бероев сошёл с ума и протяжно завыл.
В это время газ и искрящаяся проводка встретились, отчего произошёл взрыв.
Мы, хомяки живого уголка, оказались выброшены в заснеженный лес без малейшей надежды на спасение.
В искорёженной клетке нашёлся арахис, так что ещё полчаса мы протянем.
7 января, 22 часа 05 минут.
Время местное.
Обгоревший гоблин с визгом выдрался из руин лечебницы и, погрозив пальцем чёрной ночной туче, побрёл в сторону города.