На сии намёки никто не обратил ни малейшего внимания.
"Здесь, видно, церемониться не принято" подумал Кассиус.
Мысль была правильной, ибо король Темпорус был помазанником божиим с самыми демократическими привычками, и следовал король обычаям и уложениям простой народной жизни с твёрдостью и непреклонностью подлинно республиканского монарха.
- Я пришёл! - заявил философ.
Король, прервав на секунду обдумывание очередной шахматной комбинации, оторвал взор от доски и, слегка повернув голову в сторону Кассиуса, спросил, едва протолкнув слова сквозь обвисшие, вялые губы:
- Ты кто?
Первый министр, улучив подходящий момент, снял одну из своих фигур с доски и быстро отодвинул назад слишком далеко забравшуюся в королевский тыл пешку.
Серый взгляд его расфокусировался и покрылся стылым сентябрьским туманом.
Король отвернулся.
"Не понял..." не понял Кассиус.
Он достал из внутреннего кармана сиреневого парадного пиджака кусок картона с отпечатанным приглашением.
"Сегодня... или сего дня? В общем, пятого апреля, в четырнадцать часов... Ну да, всё правильно! И печать королевской канцелярии на месте! Ничего не понимаю..."
- Кассиус! - повторил философ, повысив голос. - Сегодня, в четырнадцать часов. Я вот и...
Он вздохнул и спрятал картонку.
- ...пришёл!
Король ничего ему не ответил.
Длинная минута прошла в полном молчании.
Только королевский кот урчал, свернувшись калачиком на краю бархатной мантии.
Кассиус, не решаясь ни покинуть негостеприимный дворец, ни отрекомендоваться ещё раз, переминался с ноги на ногу, тихо вздыхал и, только лишь от нечего делать и более ни по какой иной причине, изучал убранство и декор королевского кабинета.
Собственно, убранство было самое скромное.
"Вот и стены дубовыми панелями обшиты... Как у купца средней руки!"
Из декора наличествовали лишь обшитые золотой нитью красно-белые королевские штандарты, в изобилии расставленные вдоль стен.
А ещё стены кабинета не то, чтобы украшали, скорее - слегка оживляли портреты королевской четы (на отдыхе, в официальной обстановке, в обстановке домашней и совершенно неофициальной, на скачках в Гревском лесу, на морской прогулке, на рождественском балу и ещё, кажется, на вручении наград победителям народного чемпионата по крикету).
Портреты, следую общей стилистике королевского офиса, обрамлены были самыми простыми деревянными рамками, склеенными из тонких буковых реек.
"И это правитель богатейшего королевства!" с гордостью подумал Кассиус. "Ничего - себе, всё на развитие торговли и частной инициативы!"
Впрочем, будучи человеком от природы недоверчивым, вскоре стал он сам себя мучить сомнениями и разного рода догадками о том, что дворец, пожалуй, это ведь официальная резиденция и скромность офиса может вовсе и не соответствовать истинному стилю жизни народного монарха, да и в самом дворец это помещение наверняка не единственное, а вот, пожалуй, где-нибудь за стеной или в другом дворцовом крыле может найтись с десяток помещений и не таких уж скромных, а то и вовсе нескромных, и стоит ли быть таким доверчивым в нашем-то народном королевстве, где и собственной жене верить нельзя, да и тень свою надо бы в коварстве и лицемерии подозревать, а уж короля, который с такими прожженными пройдохами из Торгового совета общается, что и гнутой деньги им не доверишь, не рискуя эту самую деньгу потерять, уж верно науку притворства освоил в совершенстве, так что нечего тут восхищаться...
- Король никого и никогда не вызывает, - прервал, наконец, затянувшееся молчание первый министр.
Кассиус поморгал в крайнем недоумении секунды три.
Потом спросил осторожно:
- А что же он делает?
- Приглашает, - пояснил первый министр.
Король снова повернул голову в сторону гостя.
Министр в мгновение ока убрал ещё одну свою фигуру с доски.
- Вы нам нужны, - медленно, по складам, произнёс король.
И, взмахнув ладонью, поманил к себе философа.
- Вы присаживайтесь... куда-нибудь...
Кассиус, поискав взглядом подходящее место, присел возле первого министра, на заскрипевший краешек кожаного дивана.
- Проблема, - со значением произнёс король.
- Беда, - подбавил драматизма первый министр. - С наполнением казны - беда.
"Я-то тут причём?" подумал Кассиус.
И сочувственно вздохнул.
- Кризис нынче в мире, - успокоительно произнёс он. - В соседнем королевстве неурожай. У нас река обмелела, к пристани ни один купец причалить не может. Как было указано в моей последней работе, посвящённой проблемам взаиморасчётов между Северной купеческой лигой и Вольным союзом городом, накопление активов в талерах...
- Заткнись! - распорядился король.
Кассиус закрыл рот и засопел обиженно.
Через две минуты игра королю наскучила.
Ладонью он сдвинул свои фигуры на вражескую половину доски.
- Мне мат! - радостно заявил первый министр.
- Тоска с тобой, - сказал король. - Развлекать не умеешь...
- Не до развлечений нынче, - зашептал первый министр.
Король согласно кивнул в ответ.
- Дракон у нас занедужил, - продолжал первый министр.
- Приболел дракоша, - подтвердил король и горестно покачал головой.
А потом почему-то хихикнул коротко и со странным, протяжным шипением.
И подмигнул своему изображению на фото.
Фотокороль улыбнулся в ответ и нежно прижал к груди клюшку для гольфа.
"Чего это он?" не переставал удивляться Кассиус.
- А я, вроде как, и не доктор,.. - начал было философ.
А потом поперхнулся и уставился на монарха изумлённым взглядом, в коем явственно просматривалась лёгкая примесь внезапной сумашедшинки.
- Как? Что? Да ведь это же радость, что дракон заболел! Ваше величество, опора свободы и процветания, да ведь это же милость Божия к нам, грешным! Да не это ли дракон аккурат как десять лет назад две дворцовые башни вам свалил, да посевы грозился потравить, да в реку яду напустить! И теперь заболел! Ах, же...
И философ ткнул пальцем в стороны увешанной стразами люстры.
- Поделом ему, ироду! Поделом!
Король встал.
Медленно прошёлся по комнате - из угла в угол. Попытался насвистеть мелодию из мюзикла "Королевская кухарка", но на первых же тактах сбился, выдав фальшивую трель, пожевал губы недовольно, подошёл к первому министру.
- А тебя предупреждал! Эти философы... Они же путаются в собственных бредовых измышлениях и свято верят при этом в выдумки твоего отдела по маринованию мозгов. Тебе, Маркус, с ним и возиться!
Первый министр приложил ладонь к груди.
- Сочту за честь, ваше величество! Введу в курс дела, не волнуйтесь...
Он вскочил. Схватил Кассиуса за локоть и потянув за собой, увлёк в дальний угол комнаты.
- Пара минут - и всё прояснится! - пообещал первый министр.
"Предупреждала меня Августина, чтобы не ходил я во дворец" с досадой подумал философ. "Можно было бы супругу хоть раз в жизни послушать! Ведь правильно говорила, что во дворце все - с приветом. То есть с полным завихрением в этом... как его... в головном... который..."
- Господин Кассиус, должен вас предупредить, что всё, сказанное мной составляет государственную тайну чрезвычайной важности и секретности, - грозным шёпотом заявил первый министр. - При этом я прекрасно понимаю, что доверять вам не могу. Ибо вы человек публичный, заслуженный, при том - философ, привыкший к многословию и публичным выступлениям. Тайну вы не сохраните.
- Так, может, лучше ничего мне не говорить? - предложил Кассиус.
- Придётся говорить, - обречённо выдохнул Маркус. - Он вас вызвал, не мы. Как видно, вас он и хочет.
- Кто? - покачнувшись, в предвкушении ступора, спросил догадавшийся о нехорошем философ.
- Дракон, - как-то очень запросто ответил Маркус и махнул рукой. - Он же наш парень...
Кассиус вытер выступивший на лбу холодны пот.
"Не может быть!"
- Быть не может! - едва не перешёл на крик философ.
- Тихо мне тут! - осадил его бдительно следивший за ними король.
- Может, - тихо произнёс министр.
И грустно улыбнулся. Так улыбается белый кукольный клоун, измученный пинками маленького, капризного хозяина лет пяти от роду.
- Может, Кассиус... Я же предупреждал - страшная государственная тайна. Дракон работает на нас.
- Че... Чё... Как?! - продолжал удивляться философ.
И упёрся спиной в стену, словно выискивая точку опоры.
- Так, - продолжал крушить ему мозг Маркус. - Давно работает на нас... Это, видите ли, очень доходный коммерческий проект. Как бы вам попроще объяснить... Вот, к примеру, цена на пшеницу. Она же колеблется?
- Я не в курсе, - заныл философ. - Можно я домой пойду?
- Уже нет! - отрезал Маркус. - Теперь слушайте внимательно. Если у нас королевстве перепроизводство пшеницы... Ну, скажем, ужасно большой урожай. Как организовать реализацию? Есть три способа: довериться рыночной стихии и продать по сложившейся цене, то есть - крайне дешёво. Устраивает это лучших людей королевства? Уверяю вас, что нет. Второй способ: сжечь излишки и попытаться таким способом поднять цены на остаток по товарной позиции...
Философ попятился к двери.
Маркус схватил его за полу пиджака и притянул ближе к себе.
- ...Но тем самым мы уменьшаем товарный запас и не имеем при этом гарантии реализации по приемлемой стоимости. В других-то королевствах, поди, тоже не лентяи сидят, и у них урожай так же может быть весьма приличным. Таким образом, риск тут двойной - теряем товар, но не приобретаем гарантию повышения цены. Но...
Маркус подмигнул задорно.
- ...Есть и третий способ, самый надёжный. Дракон!
Заслышав слово "дракон", король радостно захихикал и ударил себя шахматной доской по лбу.
- Вона как!
- Дракон, - повторил Маркус. - Если в соседних королевствах урожай пшеницы будет уничтожен, то мы становимся монополистами в данном сегменте рынка. И имеем стопроцентную гарантию реализации урожая по любой, то есть - почти что по любой цене. Даже откровенно заоблачной!
- А он как спикирует! - радостно доложил король и, сложив ладони птичкой, обрушил их на подлокотник кресла.
- Ба-бах!
- Самое лучшее средство стимулирования рынка - это война, - продолжал Маркус. - Но это, признаюсь я вам, очень уж затратно. Люди, вооружение, логистика... Да и дипломатия бывает затратной. Казус белли, и прочее... А дракон - дешёво и сердито. И самое главное - мы тут ни при чём! Он же подлец, дракон этот, тварь гнусная и разбойная! Какой с него спрос? Рептилия огнедышащая, что-то вроде стихии. Налетел-улетел, ищи-свищи... И главное: действует глобально. То там появится, то тут... То есть, и тут он тоже появляется.
- Да ведь он дворец разорил! - напомнил философ. - Одних лакеев штук сорок полегло, не считая дворецкого и мажордома!
- Приходится идти и на такие жертвы, - с грустным вздохом ответил Маркус. - Как же без этого? Мы же не можем всё время быть везунчиками. Зачем нам лишние разговоры? Но, прошу заметить, король лично оказывал помощь в разборе завалов.
- Было дело! - подтвердил монарх.
И показал на одну из фотографий.
- Это я на торжественном обеде по случаю награждения пожарных. Эх, погуляли!
"Живым я отсюда не выйду" догадался философ.
- Таким образом, - продолжало министр, - благополучие нашего королевства напрямую зависит от эффективного использования гнусной доисторической рептилии. Real politik, так сказать, нашего времени. Да вот беда: захандрил бедолага, впал в депрессию.
- Глубокую депрессию, - уточнил король.
- Истинно, - согласился Маркус. - Натура творческая оказалась у аспида, сокрушаться он стал о том, что творит безобразия не по велению драконьей души и не по заповедям драконьего кодекса, а по финансовым соображениях Торгового совета. Приземлённого это ему показалось, скучно. Мало ему, гаду, девственниц и политологов, что мы ему на завтрак скармливаем, и мало ему того, что мы его безопасность обеспечиваем...
- Одних рыцарей бродячих штук сорок на тот свет отправили, - заметил король. - Уж так пришлось постараться нашей службе безопасности!
- А он не ценит! - воскликнул Маркус и взмахнул руками, ребром ладони едва не задев нос философа. - Свободу ему подавай! По вольным полётам соскучился! Сволочь неблагодарная!
Кассиус качнулся. Справившись с внезапно возникшим головокружением, он выждал секунды две, потом набрал в лёгкие воздуха побольше (так, чтобы с гарантией хватило на длинную фразу без пауз) и затараторил, зачастил с последней надеждой:
- Да съел он их! - как-то очень просто и буднично произнёс Маркус. - Всех, всех до единого. А тут вот, намедни...
- Именно так, намедни, - подтвердил король.
- ...Философа захотел, - и Маркус похлопал по плечу враз осевшего на пол гостя. - Так и сказал: "Хочу, говорит, душу излить. И поймёт меня только мыслитель истинный, сын божественной Софии".
- Мою маму Агриппиной звали, - простонал Кассиус.
- Вот мы и решили, - подвёл черту первый министр. - Скормим гаду кого не жалко. Мыслителя, то есть. Глядишь, и повеселеет дракоша. Жить начнёт, творить и выдумывать. Он ведь выдумывать мастер.
- Это оно так! - решительно подтвердил король.
Кассиус явственно увидел, как в туманном воздухе королевского кабинета проплыла покойная его матушка, и длинные волны белого балахона окутывали её, и из соломенной корзинки бросала она фиалки на украшенные исфаханскими орнаментами ковры королевского кабинета.
- Именем Беренгарда, нашего августейшего правителя! - провозгласил первый министр.
И, сорвавшись на визг, заголосил:
- Стража! Стража! Стража!
Вторая неделя заключения была на исходе, а дракон всё пребывал и пребывал в депрессии. Философа, впрочем, он не ел, а только лишь изливал на него тоску и жаловался на несправедливость судьбы и драконьих богов.
- Ты, главное, морковку не ешь, - предупредил Кассиуса надзиратель. - Это у него до поры до времени аппетита нет. А как морковку съешь - так аппетит-то и появится. Он морковных любит.
Надзиратель явно сочувствовал бедолаге, вынужденному делить одну камеру (хоть и весьма больших размеров) со зловонной огнедышащей рептилией саженей пятнадцать в длину и с крыльями саженей пять в размахе.
Морковку на обед давали каждый день (в салате, в бульоне, в качестве основного гарнира, в качестве дополнения к гарниру, да ещё и норовили украдкой добавить в десерт).
Философ морковку аккуратно выбирал из всех блюд. Из которых выбрать не мог - те не кушал.
- Они управляют мной! - ныл дракон и грыз алмазными зубами стену подземелья. - Они упрятали мой мозг в ящик со льдом и теперь я лишён, совершенно лишён и воли, и разума, и даже этой... как её...
А потом долго и нудно рассказывал о счастливом своём детстве.
- Я - сын драконьего короля! Я связался вот с шайкой этой...
Потом на него находили приступы страха.
- Они прикончат меня! Прикончат, вот увидишь! Я слишком много знаю. Если я начну писать мемуары, многим не поздоровиться. Я такого могу порассказать... О!
На исходе второй недели заключения философ, которого допекли до последней степени стенания чудовища, перешёл в атаку.
Так бывает, когда философу нечего терять и жизнь уже не мила.
Он переходит в атаку.
Когда атака у него получается, а когда и нет.
Но он всё равно переходит.
А что ещё остаётся делать?
Тем более, что и аспид невольно подтолкнул его к этому, заявив:
- Я - преобразователь мира! Только ты можешь это понять...
Пока Кассиус обдумывал ответ, дракон успел добавить:
- И скучно, поди, без меня. Я заперт тут, а люди в мещанстве своём прозябают и безверии. Кто их из беды вызволит?
- Из какой? - уточнил Кассиус, готовясь к наступлению.
Дракон, начавший было глодать оставшуюся с ужина кость (на ужин ему подали зажаренного в кукурузном масле местного епископа), оставил трапезу и, неспешно прожевав кусок святой плоти, буркнул в ответ:
- Будто сам не понимаешь... А ещё философ.
- Не понимаю, - соврал Кассиус.
На самом-то деле всё он давно понял (драконья философия нехитрая), но уж больно хотелось ему рептилию ущучить.
Ибо привиделся ему выход (призрачный, конечно) из сложившейся ситуации, которая ещё пару дней назад казалась ему совершенно безнадёжной.
Показалось ему правильным не изгонять демонов депрессии из драконьей души, а наоборот, депрессию углубить и толкнуть тем дракона на необдуманные и безусловно агрессивные действия.
Тогда уж, верно, дракон соберётся со всеми своими драконьими силами и начнёт в привычной свое драконьей манере большой погром.
Так, глядишь, узилище и развалит.
"Тут главное - уцелеть" рассуждал философ. "А потом уж... в общей суматохе..."
План, откровенно говоря, был не слишком изощрённый и не слишком хитрый. С другой стороны, до хитростей ли тут, когда в любую минуту можешь пасть жертвой разгула драконьих инстинктов, гастрономических капризов или общего сезонного уныния?
Философ в одной умной книге как-то вычитал, что депрессивная фаза сменяется маниакальной. И ежели маниакальную энергию не канализировать в нужном направлении, то она может и канализироваться в ненужном. Или даже опасном.
- Ну-у, - разочарованно протянул дракон. - Я-то думал: философ, родственная душа... Мы, драконы, знатные философы. Не уголовники же, в самом деле, чтобы вот так, без веры в сердце хулиганить. Вот я и подумал, что ты меня поймёшь. А ты...
- Из какой беды? - продолжал наседать Кассиус.
Дракон огненно выдохнул, опалив стены.
Кассиус, пригнув голову, отполз на всякий случай подальше от собеседника.
- Леность ума - имя этой беде, - несколько выспренне и пафосно ответствовал аспид. - Ленивы люди, косны и никчёмны по сути своей. Забыли эльфов, гномов забыли, волшебников и великих учителей прошлого. Забыли священные заветы старины, магические формулы, колдовские обряды. Закрыты двери в сказочную страну, заколочены двери в мир фантазий и я...
Дракон икнул и выдохнул облачко синего дыма.
- По мере сил своих старался спасти веру в людях. Сохранить её, дабы не забыли люди дорогу...
- Маленькие, - с трудом выдавил дракон и всхлипнул. - Очень они маленькие... с крылышками...
- Тебя же используют! - выкрикнул философ.
Дракон кивнул в ответ.
- Я знаю... Они украли у меня мозг и запрятали его в ящик со льдом. И теперь я обязан...
- Нет никакого ящика со льдом, - решительно заявил философ.
Дракон перестал всхлипывать и посмотрел на сокамерника с подозрением.
- А такого мне никто ещё не говорил, - с подозрением произнёс он. - Те, прежние морковки, что до тебя были, они больше в душе копались. Вопросы всякие задавали. Сны заставляли пересказывать. Один так даже спросил, не было ли у меня инцеста с матушкой. Я этого паскудника и есть не стал, так просто - лапой придавил.
И он показал коготь с остатками чьей-то гниющей плоти.
- А ты вот - такие заявления делаешь. Тебе откуда знать?
- Я же философ, - стараясь придать словам как можно больше веса, важно произнёс Кассиус (хотя от слов дракона сердце резво побежало куда-то в сторону пяток).
- Нам, философам, - продолжал Кассиус, старательно подавляя дрожь в голосе, - известен алхимический состав философского камня...
"Боже, что за бред я несу!"
- ...употребление которого открывает двери в сказочную страну, существование которой ты так стремишься открыть людям...
"Чёрт бы тебя драл вместе с твоими эльфами!"
- ...Потому и согласился я исполнить повеление Драконьего короля...
"Интересно, есть такой король на самом деле?"
- ...и вернуть заблудшего сына драконьего королевства на путь истинный.
- А какой плащ носит мой король? - задал каверзный вопрос аспид.
"Да он не прост, однако" подумал Кассиус.
И, зажмурившись, ответил наобум:
- Того не ведаю! Мне он предстал в виде огненного столба!
И открыл глаза, услышав восхищённый вопль дракона:
- Точно! Так и есть! И я его именно таким и видел! Так говори же, говори...
- И скажу, - осмелев, двинулся дальше философ. - Король драконов явился ко мне и повелел придти к моему королю, и сдаться на милость его королевской милости, дабы смилостивился он...
"Совсем язык заплёлся!"
- ...и позволил мне увидеться с тобой и освободить тебя от плена тоски и смертной печали. Чтобы смог ты с лёгким и свободным сердцем и...
"Что бы такое ввернуть?"
- ...собственным разумом в голове отправить на новые свершения, дабы сделать сказочною жизнь ничтожных обывателей.
"И прежде всего - разнести эту проклятую тюрьму!"
- Вот оно что,.. - задумчиво произнёс дракон.
И сунул кончик хвоста себе в рот, став тем самым похожим на легендарного Уробороса.
А потом, закончив слюнявить хвост, спросил с надеждою: