Уваров Александр Владимирович
Повстанец

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Уваров Александр Владимирович (iskander455@gmail.com)
  • Размещен: 25/09/2012, изменен: 25/09/2012. 703k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1

    • Александр Уваров

    ПОВСТАНЕЦ.

    Фантастический роман.

    Войны начинают, когда хотят,

    а заканчивают - когда могут.

    Никколо Макиавелли

      

    ЧАСТЬ 1. ОБРЕЧЁННЫЕ.

      
       Цвет заката был тёмно-синий.
       Синие тени бежали по зелёному небу, тени росли.
       Синий плащ подступающей ночи укутывал небо.
       Красные тучи с боками в размашистых оранжевых полосах ползли почти по самой земле, будто ящерицы песчаного побережья; сонные, медлительные ящерицы с раздувшимися боками. Тучи припадали к земле, прижимались к жёлтым холмам и белым цветущим рощам. Тучи превращались в тяжёлый, густой, непроглядный вечерний туман.
       Только на короткое время, едва только вспыхнули факелы у Храма Прощения, и серебристый искрящийся свет их отогнал подступивший сумрак, стало немного светлее.
       Но лишь немного, и на короткое время. Туман оказался сильнее, и рождённый им сумрак поглотил свет, оставив от него лишь смутные, расплывающиеся, будто тающие в воздушной влаге белые блики.
       Старый Энко поднёс ладони к губам и подышал на них.
       - Влажно, - прошептал он. - Здесь рядом океан. Совсем близко.
       Энко встал и подошёл к молодому ученику, что стоял у ступеней лестницы, ведущей к нижней площадке Храма.
       - Холодно, - сказал Энко.
       Каэ подошёл к колонне, встал на ступеньку и, подтянувшись, схватился за закреплённый в древнем платиновом держателе факел.
       - Не надо, - остановил его Энко.
       Каэ замер.
       Повернул голову, он с удивлением смотрел на служителя Храма, словно желая удостовериться в том, что он, ученик Храма Прощения, Каэ Денкис, правильно понял своего учителя.
       - Да, так, - подтвердил Энко.
       - Факел согреет, - не слишком уверенно произнёс Каэ.
       Не слишком уверенно - не потому, что сомневался в храмовом факеле (нет, его огонь никогда не подводил!), а, скорее, потому, что только сейчас он понял, что поведение учителя сегодня не такое, как обычно.
       Долгие паузы между словами, замкнутость, странная отрешённость от всего, даже от общения с учеником, некоторая путаность речи (или, быть может, сознательная её незавершённость?), застывающий в гипнотической неподвижности взгляд, нарочито замедленные жесты - всё это было необычным для учителя Энко, обычно такого живого, подвижного, вовлечённого в беседу с учениками.
       И, поняв это, Каэ начал сомневаться в себе, в своей способности понять учителя, понять то, что от него требуется, чего на самом деле ждёт от него учитель.
       - Согреет, - сказал Энко. - Это древний факел. Даже более древний, чем Храм. Тебя не удивляет, Каэ?
       Ученик отошёл от колонны. На шаг.
       Теперь он стоял рядом с учителем.
       - Удивляет?
       - Да, удивляет, - повторил Энко. - Здесь всё такое старое. Храм, лестницы, каменные площадки, вырубленные нашими предками в скалах террасы. Факелы служили ещё прадедам тех, кто построил Храм. Наши книги не в воздухе горят зелёными и красными знаками, а написаны по старинке, на плоских гранях кристаллов. Здесь всё такое... древнее. Что уж говорить о камнях и книгах, если даже самое юное дерево в храмовом саду старше меня лет на пятьсот. А ты... ты молод, Каэ. Если ты благополучно завершишь обучение в Храме и сдашь эти... Бог, Творец мой и защитник, забыл ведь!
       И Энко в смущении и досаде хлопнул себя ладонью по лбу.
       - Экзамены в Школе Исследователей, - подсказал Каэ.
       - Да, да, - прошептал Энко. - Вот ведь голова у меня... Она ведь тоже древняя, Каэ. Так много я в неё сложил: книг, встреч, людей, событий... Так много, что свободного места для новых знаний уже не хватает. Вот ведь досада какая! Никак не привыкну к этим новым словам.
       "А Школе лет сто, не меньше" мысленно отметил Каэ.
       И усмехнулся с неизжитой ещё, несмотря на женитьбу, недавнее рождение сына и полученную уже в Школе квалификацию младшего исследователя, юношеской иронией.
       "Совсем новое слово для него. Сколько же ему лет?"
       Сколько раз уже Каэ задавал себе этот вопрос (самого энко он спросить не решался, да и не принято в Храме спрашивать о возрасте служителей, а спросить об этом не просто служителя, а своего учителя - непростительная дерзость).
       И не мог ответить. Даже примерно.
       Знал только, что Энко старше его отца. И, кажется, даже постарше деда.
       Отец умер молодым... Точнее, погиб. Много лет назад. Встретился с Людьми Дурных Страстей на одной из отдалённых планет. Кажется, планета та...
       "Нет, не помню" признался себе Каэ. "Забыл её координаты. А ведь говорила мне матушка..."
       - Да вот, - продолжал Энко. - Всё такое древнее, несовременное. Такое далёкое от тебя, от твоей молодости, от твоей жизни.
       "А вот дедушка долго жил" подумал Каэ. "Лет триста, не меньше. Так что и на пол его дома пришлось укладывать новые плиты, и менять облицовку бассейна... А он всё жил. Умер совсем недавно, пережив сына. А у меня как получится? Как у деда? Так же долго?"
       - И я вот думаю, - медленно, словно подчёркивая особую значимость слов, произнёс Энко, - думаю о моих учениках. И о тебе в том числе, Каэ. Что я могу дать вам? Что может вам дать Храм? И все эти наши сокровенные...
       Энко неосторожно сделал слишком глубокий вдох - и закашлял от попавшего в лёгкие тумана.
       Каэ подхватил учителя за локоть и подвёл к лестнице.
       - Пора, - сказал он. - Пора, учитель. Воздух становится сырым и холодным.
       Энко махнул рукой и, мягко отстранив Каэ, подошёл к ступеньке.
       - Сам, Каэ... Ноги мне ещё служат.
       Каэ смотрел вслед учителю, медленно, ступенька за ступенькой, идущему вверх. И слышал как подошвы туфель, по старинному рецепту сплетённых из океанских водорослей, тихо шаркают по каменным ступеням.
       И слушал как Энко говорит ему, стоящему внизу ученику:
       - ...Сокровенные знания. Их древность - не делает ли она их бессмысленными? Эти ваши... как их... звездолёты, посадочные капсулы, исследовательские зонды, скафандры, преобразователи энергии, энергетические поля... Бог мой, как же много я, оказывается, запомнил!
       Энко остановился, повернулся к Каэ и задорно подмигнул.
       - Много я этих новых слов запомнил, ученик?
       - Много, - согласился Каэ. - Я даже не предполагал...
       - То-то! - и Энко поднял палец вверх, в сторону скрывшегося в тумане неба. - Много... Но есть ли польза вам от этих устройств?
       - Они помогают нам изучать мир, - ответил Каэ.
       - А миру есть польза от вашего изучения? - продолжал вопрошать Энко.
       Каэ улыбнулся виновато и развёл руками.
       - Мы уже много раз говорили об этом, учитель.
       - Ответь на мой вопрос ещё раз, - упорствовал Энко.
       - Миру есть польза, если мы спасём кого-нибудь из его детей, - ответил Каэ.
       - Какие слова ты научился произносить, - проворчал Энко.
       И, отвернувшись, запахнулся в плащ, угол его подняв капюшоном над головой.
       "Он на что-то обиделся?" с тревогой подумал Каэ. "Неужели мой ответ показался ему неискренним?"
       - Разве мы так хороши? - вопрошал Энко то ли ученика, то ли кого-то незримого, скрывающегося на затянутых тьмою верхних ступенях. - Кого ты собрался спасать, мальчик? Кого вы все собрались спасать? Мир вы не спасёте и не погубите...
       Энко поднялся уже на пять ступеней и голос его становился всё тише.
       - ...Что вы ищете в этом... космосе? Глупые, юные наследники древнего дома... Вам мало того счастья, которое у вас уже есть? Вы утратили былую безмятежность, веру в нашего доброго Творца, даже веру в свой всемогущий... видите ли... разум... Вы с нарастающим беспокойством вглядываетесь в темноту Космоса, пытаясь угадать, откуда же придёт к вам... это страшное... безжалостное... пока ещё незримое, но уже живущее Зло. Но скажите мне... Не вы ли сами маните его безумными своими... победами? Путешествиями... туда... навстречу...
       Бордовый плащ учителя исчезал в тумане. Сливался с ним.
       - Мы не изменим мир! - крикнул вслед учителю Каэ. - Быть может, даже не поймём его! Но...
       Каэ замолчал. Ему показалось, что учитель теперь слишком далеко и не слышит его.
       Он посмотрел вверх, силясь разглядеть едва проступающие сквозь багровую мглу контуры Храма. На мгновение ему показалось, что над облаками показался плывущий в небо изумрудный купол с белой вязью букв по краям; показался - и растаял, исчез.
       Или только видение это было?
       Каэ покачал головой.
       "Видения... Кто слишком много медитирует... Мы должны быть спокойны".
       Он подошёл к самому краю площадки, туда, где каменистый край с бортиком из невысоких плит повис над тёмной пропастью.
       И долго смотрел вниз, в темноту. По тихим, почти незаметным движениям угадывая тень подступающей ночи.
      
       Из глубины шахты тянуло сыростью, будто из старого погреба.
       - Подземные воды поднялись, - сказал Креди.
       Бело-голубой луч фонаря прошёл по стенам, высвечивая чёрные, взбухшие от сырости и давления грунта доски деревянных креплений, напирающие на покосившиеся столбы подпорок.
       Время от времени в пятне света мелькали бледно-розовые узоры грибковых колоний, контрастно выделяющиеся на черноте досок и оттого особенно хорошо заметные даже в подземном полумраке.
       - Запах тут,.. - сказал Нурис и шумно потянул носом воздух. - Ну, прямо тошнит от этого запаха.
       - Терпи, командир, - ответил Креди. - Тут весь отряд пройти должен.
       - Пройдет ли? - с явным сомнением в голосе спросил Нурис. - У нас ведь одних бойцов человек сорок. Да ещё беженцы. С детьми, заметь. И сколько их - я, например, до сих пор не знаю. Потому что, проводник наш дорогой, они всё прибывают и прибывают...
       Нурис неожиданно замолчал.
       Шорох, услышанный ими ещё при входе в шахту...
       "Нет, это не грунт осыпается" успокоил Креди.
       ...недавно едва слышный, еле заметный, вдруг стал стремительно нарастать.
       Что-то живое, ещё не видимое, но уже близко подошедшее в ним ползло, пробиралось по шахте, медленно, но безостановочно двигаясь и двигаясь прямо на них.
       - Что тут за привидения под землёй? - с иронией (впрочем, явно наигранной) и с откровенным беспокойством спросил Нурис. - Я вот, признаться, думал, что ту и в самом деле какие-то оползни, грунт двигается, а ты меня успокоить хочешь...
       - Обижаешь, командир, - Креди отчего-то перешёл на шёпот. - Я никогда бы не повёл отряд в шахту... Да что отряд, и одного тебя бы не повёл, да и сам бы не полез в шахту, если бы видел, или хотя бы подозревал, что в ней обвалы идут. Все шахты года три как заброшены, не ремонтируются. С этим лучше не шутить. Если грунт ненадёжен, крепи окончательно сгнили - так я к такой дыре и близко не подойду. Мне гиблые места известны... Нет, это не грунт, не земля осыпается. Звук другой... Не призраки погибших шахтёров, сказки всё это. Мы, подземные, в это не верим. Тут и без сказок чудес хватает. Под землёй... Похоже...
       Креди замолчал, прислушиваясь к шуму, потом отошёл на шаг влево, и осветил проход, что вёл в глубину шахты.
       И то, что они увидели, заставило их одновременно отпрянуть назад, будто отброшенным волной внезапно накатившего страха.
       Прямо навстречу им, дорогой к выходу из шахты, дорогой к заброшенным лифтовым шахтам - по стенам, по прогнувшемуся каменными волнами потолку, по буро-рыжим, заржавевшим, искорёженным рельсам заброшенной шахтной дороги, повсюду - ползли бледно-серые, полупрозрачно-студенистые, с кругами пигментных пятен, желтоватыми флуоресцентными искрами вспыхивающих под мощным лучом фонаря; ползли необыкновенно крупные, с локоть длиной, подземные слизни.
       Слепой поток их ровно и механически-однообразно тёк по подземной галерее, всё более и более заполняя её.
       И видно было, что движение это, начавшееся где-то в подземной глубине, настолько сильно и неостановимо, что едва ли успокоится до самого выхода из шахты. Не успокоится до тех пор, пока эти порождения подземного мира, все до единого, не покинут эту вдруг ставшую для них опасной шахту.
       - Это что? - охрипшим от волнения голосом спросил Нурис.
       Креди потянул его за рукав.
       - Пошли, командир. Пошли отсюда...
       Отражение света от стен усилилось: ползущие слизни оставляли за собой влажные, отблёскивающие на свету следы.
       - Что это? - с тем же хрипом спросил Нурис. - Да объясни же ты! Я в этих ваших подземных делах ничего не мыслю.
       - И так видно...
       Креди сильнее потянул Нуриса за рукав, увлекая его за собой. Туда, к выходу, на свет!
       И на ходу, сбиваясь и путаясь в словах, объяснил:
       - Лигмы, подземные слизни. У них под землёй колонии, в основном в пещерах... Раньше были в пещерах... Из-за войны все шахты заброшены... Они, заразы такие, туда полезли...
       Нурис едва не споткнулся на ходу (точнее, почти уже на бегу), но проводник вовремя подхватил его под локоть.
       - Быстрее! - крикнул Креди. - Нам надо выбраться и переждать. Немного переждать. Лигмы чуют воду, подземные воды поднялись и выживают их из шахты. Лигмы не выносят свет, они не могут долго находиться на свету. Они выползут на поверхность и уйдут к Южной шахте, в параллельный ствол.
       - А мы-то как? - прохрипел начинающий уже задыхаться от быстрого шага и поднявшейся в воздух пыли Нурис. - Как же мы через воду в шахте пройдём, если даже слизни... эти... и то...
       - Это наше спасение! - азартно воскликнул Креди. - Только сейчас не спрашивай... Поднимемся, я объясню... потом... Быстрее!
       Они перешли на бег.
      
       Зелёная точка на чёрном фоне. Красная точка на чёрном фоне. Оранжевая точка на чёрном фоне.
       Белые точки на чёрном фоне.
       Жёлтая пунктирная линия - от зелёной точки к оранжевой.
       Линия то изгибается упругой дугой, то выпрямляется резко отпустившей стрелу тетивой, то сворачивается упругими петлями.
       - Коррекция курса, - хорошо поставленным командным голосом (не просто так ведь галеты грыз и отсеки драил во флотском училище!) произнёс Кирсти. - Активизирована программа смены курса. Расчёт координат завершён.
       - Сколько времени уйдёт на изменение курса? - отозвалась рация внутренней связи голосом командора.
       - Пол-хорра, командор! - без задержки и запинки ответил Кирсти.- Мощность двигателя понижена до ноль восьми. По вашему приказу экономим ресурсы корабля.
       - Доложи о завершении манёвра, - после секундной паузы отозвался командор. - И свяжись с транспортной эскадрой. Скоро будем в системе "Везер-3", так что...
       Командор замолчал. Впрочем, Кирсти, опытный пилот космофлота Республики, и так прекрасно понимал, что произойдёт, когда их корабль войдёт в звёздную систему "Везер-3" и приблизится к объекту с кодовым обозначением "32-46".
       Боги, одни цифры, сокращения!
       "Всё секреты у нас, секреты" подумал Кирсти. "У меня вот тоже, жена порадовала. У меня теперь тоже секрет. Личный! И секрет зовут Эллина..."
       И улыбнулся своим, одному ему ведомым мыслям.
      
       СЛУЖБА НАБЛЮДЕНИЯ ЭСКАДРЫ.
       ПОСТ 025.
       ... в 21.12.1 - 02 по бортовому времени отмечен выход боевой эскадры командора Эрхарна в составе... в район звёздной системы "Везер-3".
       В связи с началом активной фазы операции... против повстанцев...
       ...патрульный корабль жандармерии выведен на орбиту объекта...
      
       МЫ НЕСЁМ ВАМ СВОБОДУ! ПРОСИМ ПРИНЯТЬ НАШУ ПОМОЩЬ!
       ПРОВОКАТОРЫ ИЗ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ СИЛ СОПРОТИВЛЕНИЯ...
      
       Младенец посмотрел в небо, широко раскрыв голубые глазёнки, и с важным видом высунул язык. Потом вытянул руку и показал на птицу, что медленно парила в небе, широко раскинув широкие алые крылья хищного, тонкого, будто остро отточенным грифелем прочерченного профиля.
       - Ва-а, - произнёс младенец.
       Тейги подвинула к себе старомодную плетёную корзинку с ребёнком, откинула край одеяла и взяла ребёнка на руки.
       - Что там? - спросила она. - Кого увидел? Птичку увидел? Птичка там летает?
       На сердце у Тейги было неспокойно. С полудня эта птица летала над лагерем беженцев...
       "Я его знаю" сказал старый шахтёр. "Он в наших краях водится. Гиббер, птица-падальщик. Трупы чует..."
       - Язык у тебя отсохни! - прервал его Нурис, командир отряда повстанцев, что приютил у себя беженцев из разгромленного два дня назад карателями шахтёрского посёлка. - Всё ты беду приманиваешь...
       - А гиббер карателей сюда приманит, - возразил ему шахтёр.
       Услышав это, снайпер Тейкон потянулся было за своей винтовкой, но Нурси остановил его.
       - Никакой стрельбы! - твёрдо сказал он. - Никакого шума. Каратели и так по следам идут.
       И Тейкон отложил винтовку.
       Потом Нурис ушёл с проводником в шахту.
       Беженцы расположились на короткий дневной отдых на склоне холма, рядом со входом в шахту.
       А птица кругами летала над ними.
       И беженцы с замиранием сердца смотрели на кружившую у них над головами птицу, вестницу близящейся беды, и понимали, что не могут ни отогнать её, ни прервать её полёт.
       Или хотя бы совсем, совсем не обращать на неё внимания. Забыть о ней.
       "Уж не ко мне ли она..." прошептал кто-то.
       - Глупо, - отозвался заместитель командира Касси. - Четыре десятка бойцов, и все в небо смотрят.
       На время отсутствия Нуриса командиром отряда всегда назначался Касси. Вот и сейчас он обходил посты, проверял занятые бойцами позиции - и чувствовал, как тревога всё более и более охватывает и его и весь отряд.
       Он видел, что бойцов не хватает даже для того, чтобы взять под охрану слишком большой для их маленького отряда лагерь беженцев. Он видел, как стремительно тает запас продовольствия. Как не получающие молока дети начинают всё громче и громче плакать. Как быстро тают силы не только у беженцев, но и у самих повстанцев.
       "Нас загоняют в ловушку" подумал Касси. "С беженцами мы не сможем оторваться от карателей..."
       И тут же оборвал себя, пристыдив мысленно:
       "Доболтался, циник! Хватит, Касси, так цепко хвататься за свою дрожащую от страха плоть. Сам же говорил..."
       - Да, птичка над нами летает. Красивая такая...
       "Но нас и в самом деле загнали в капкан. Если Нурис действительно решил через шахту уходить... С женщинами, детьми? Плохо дело, плохо..."
       Эйни, девушка из разгромленного посёлка, давняя подруга Тейги, принесла большую холщовую сумку.
       Подошла к корзине и протянула руки к ребёнку.
       - Дай его мне, Тейни. Там, в сумке...
       Тейни кивнула и протянула ей ребёнка.
       В сумке было последнее, что удалось раздобыть вчера, после долгих поисков в заброшенных складах: пакеты с сухой питательной смесью.
       "Женщины" спрашивал Нурис. "Кто-нибудь из вас знает, можно ли этим детей кормить?"
       Смесь, порошок белого с серыми крапинами цвета, чем-то походил на молочный. Кто-то вспомнил, что такую же смесь разводили водой, кипятили - и использовали для восстановительного питания в геологических экспедициях. Или это был похожий порошок, но не точно такой... В общем, решили, что подойдёт. Тем более, что и выбора никакого не было. В лагере беженцев было восемь матерей с младенцами, и из них - ни одной кормящей. На беду, после последнего артобстрела у них пропало молоко. У всех.
       "Это от переживаний" с видом знатока заметил тогда Касси.
       Что, впрочем, и без его замечаний было понятно.
       На всякий случай, некоторые из матерей попробовали изготовленный из смеси напиток. Напиток - сладковатый на вкус и, похоже, питательный, никаких дурных последствий не вызвал.
       Тогда уж окончательно решили - кормить.
       Жаль только, что и этого порошка было немного.
       Тейни подошла к костру. Высыпали смесь из пакета в котелок с кипящей водой.
       - А это кто у нас, Кетто? - радостно защебетала Эйни, покачивая младенца. - Это кто к тебе в гости пришёл? Тётя Эйни к тебе пришла...
       "Тётя" Касси горько усмехнулся. "Сама недавно ещё в школу бегала в своём посёлке... Как там он назывался? Забыл, забыл... Да, а вот теперь тётей стала. Не слишком ли быстро девчонки теперь взрослеют? Да и парни наши..."
       - Нурис! - раздался чей-то крик.
       Кажется, кричали со стороны шахты.
       - Нурис возвращается! С проводником...
       - Тише! - сердито прервал кричавшего Касси. - Приказа о маскировке не слышали?
       - Какая там маскировка, - прошептал стоявший рядом Тейкон. - Дети кричат, костры дымят... Нас уж раз сто засекли разведчики "серых". Или, думаешь, нас деревья так хорошо закрывают?
       - И ты помолчи, - с нарастающим раздражением заметил Касси. - Заметили, не заметили... Все тут стратеги!
       "Разошёлся, начальник" подумал Тейкон. "Тоже мне..."
       Тейкону, совсем ещё молодому парню, бывшему лесорубу из далёкого зелёного края в тропическом поясе Стенны, пожилой уже (по меркам Тейкона) бывший инженер-механик космопорта Касси казался...
       "Ворчливым стариком! И занудой! И вообще..."
       Тейкону иногда начинало казаться, что, по крайнем мере, треть всех бед происходит потому, что к его словам не прислушиваются. Хотя именно лесорубы всегда славились своей рассудительностью и здравомыслием.
       "А я ведь ещё и лучший снайпер в отряде!"
       Тейкон очень гордился своим снайперским мастерством. И особенно тем, что оружие (и снайперское, и штурмовое... да разное! кроме, разве что, огнемётов да ракетных установок, да это-то не в каждом отряде найдёшь, а вот стрелкового оружия пока на всех хватает) он освоил сам, без помощи профессиональных военных (впрочем, планета Нейри всегда была мирной, в колониях поселенцев от момента основания и до начала Сопротивления военных не было... так, полицейские только).
       Гордился, и очень обижался от того, что его, лучшего снайпера, к обсуждению военных вопросов как раз и не привлекают.
       "И напрасно!"
       Но что, помимо крика, показалось Тейкону странным, необычным, настораживающим.
       В лагере беженцев явно началось какое-то движение, ещё не паническое, но уже очевидно беспокойное, рождённое нарастающим чувством страха.
       Эйни инстинктивно прижала ребёнка к груди, потом передала безмятежно засопевшего от укачиваний младенца матери.
       Потом подошла к Касси и тронула его за плечо.
       - Я, простите, недавно к вам присоединилась и не знаю ещё, как вас зовут...
       - Касси, - представился тот.
       Голос его звучал сухо и даже отчасти сердито. Он так же услышал этот неприятный, нарастающий шум в лагере и общее беспокойство. Потому был вовсе не настроен беседовать с этой так некстати подошедшей с какой-то просьбой (а как иначе! конечно, с просьбой, он же заместитель командира отряда, с мелочами к нему не обращаются) совсем ещё юной и наивной девчонкой, которая, хотя и пережила немало бед на коротком своём веку (а кто их тут не пережил с начала войны?), но наивности своей пока, видно, так и не утратила.
       Вот и сейчас пристаёт с каким-то просьбами... в такой момент.
       "А вдруг "серые" нагрянули?" с беспокойством подумал Касси.
       Нет, не должны были. Разведка абсолютно точно докладывала: у карателей пока мало сил, они разбросана на большой территории. Пока отряды карателей стягиваются, сжимают кольцо вокруг повстанцев, заталкивают их в горную лощину, загоняют в ловушку. И специально не препятствуют колоннам беженцев присоединяться к группам повстанцев. Каратели знают: беженцы лишают повстанцев мобильности. А мобильность - это оружие.
       Но штурмовать сейчас не должны... Они ещё не готовы, да и авангарды карателей не подтянулись настолько близко. И не слышно стрёкота вертолётов, а без прикрытия с воздуха каратели даже самые малые группы повстанцев стараются не штурмовать...
       "Или это спецназ?" подумал Касси.
       И от внезапно подступившего страха холодная испарина выступила у него на лбу.
       Пока, по счастью, мало кто из повстанцев сталкивался со спецназом "серых"... А уж в живых после таких столкновений вообще остались единицы. Но командирам отрядов и их заместителям известно точно: спецназ умеет подкрадываться незаметно и появляться там, где его не ждут. Где его и быть-то не должно.
       - Господин Касси, очень приятно! А меня зовут Эйни, я из посёлка...
       - Я знаю, сударыня, знаю! Простите, но у меня сейчас нет времени на беседу с вами. Давайте продолжим разговор позже, как-нибудь...
       "Как-нибудь..."
       Касси усмехнулся.
       "Оптимист. Если шум из-за карателей, то мы уже до вечера едва ли доживём..."
       Касси подхватил автомат, надел пояс с прикреплёнными к нему запасными обоймами и побежал вперёд, на ходу бросив:
       - Тейкон и Глак - за мной. Дегер остаётся на посту. Глак, не жадничай, оставь ему пару обойм. Тебе трёх хватит!
       Глак, молодой парень, бывший техник космопорта (ещё в мирное время он тянул проводку электросетей космолётов в технической службе под руководством Касси... и даже сейчас, во время войны, по странной иронии судьбы снова оказался в его подчинении, чем ужасно тяготился) выхватил из подсумка две обоймы, кинул их оставшемуся на посту Дегеру и побежал вслед за Касси, помахав на ходу Эйни:
       - Пока, красавица! И не приставай к Касси, злой он какой-то сегодня. Лучше ко мне приставай!
       - Трепло, - угрюмо бросил прошедший мимо Тейкон.
       И снял винтовку с предохранителя.
      
       Пятое утро встречал Каэ на этой далёкой планете. Их исследовательская база стояла на берегу океана, тяжёлые оранжевые волны которого мерно, вал за валом, с ровным и с начала времён непрекращающимся гулом накатывали на каменистый, чёрными плитами сложенный берег.
       Необитаемая, недавно открытая их исследовательской экспедицией и потому не получившая пока никакого имени планета встречала вместе с Каэ своё очередное утро.
       Этот мир был юн, светел и неистов.
       В тропиках гремели нескончаемые бури, в северных широтах шли дожди (тёмная жидкость потоками лилась с неба и даже самая мощная защита исследовательских зондов с трудом противостояла напору этой агрессивной жидкости, а подключать защитное поле исследователи не решались, не зная точно, как отреагирует планета на такую вольность).
       Ближе к полюсам задували буранные ветры, и падал снегом замёрзший аммиак.
       А здесь, в субтропиках планеты, в местах спокойных и тихих, бушевал лишь юный океан.
       Исследования подходили к концу и космонавты готовились к отлёту на базовый корабль.
       Чем меньше времени оставалось до отлёта, тем беспокойней становились сны Каэ. Он когда-то слышал от ветеранов межзвёздных экспедиций, что космос и удивительные его миры воздействуют иногда самы удивительным образом на сознание, порождая не только странные сны, но и кошмары, видимые наяву.
       Сознание, лишённое привычных опор бытия, начинает лихорадочно выстраивать свой собственный мир, в котором детали прошлой, обыденной, простой и понятной жизни вдруг начинают самым причудливым образом переплетаться с картинами иного, непознанного ещё инопланетного бытия, либо с выдуманными образами и вовсе несуществующих миров, а то и рождает в болезненном усилии неведомо из каких глубин подсознания взявшихся монстров.
       - Но это не то, - прошептал Каэ. - Всё не то...
       Его сны были иные: реалистичные, без химер и кошмаров, без немых криков и бега на месте, без чудовищ и странных незнакомцев.
       Его сны были просты и понятны. Картины прошлой жизни, воспоминания... Разве только необыкновенно яркие, восстановленны во всех деталях, каждым мгновением своим восставшие в памяти. И не только образом: запахами, звуками, ощущениями той, прошлой, отлетевшей прочь, скрывшейся в небытие прожитого жизни; возвращённым временем входили сны в сознание.
       И не было бы, возможно, в них ничего странного, тем более пугающего, если бы...
       Если бы не выбор картин еженощных снов.
       Если бы Творец Мира и Хозяин Снов, которого почитали когда-то в прошлом на его родной планете, не подарил бы Каэ именно такие сны.
       Сны-размышления. Воспоминания о чём-то, быть может, самом важном, что было в его жизни.
       Или... сны-предупреждения?
       Каэ встал с постели. Карлик, робот-слуга, забавная механическая многоножка, паучье-стремительно перебирая серебристо зазвеневшими лапками, быстро подбежал к нему и важно (да, важно, запрограммировали шутники из информационного центра именно менторские интонации в его голосе) произнёс:
       - Доброе утро, уважаемый Денкис. Надеюсь, сон ваш был лёгок и приятен?
       - Напрасно надеешься, дорогой Карлик, - со вздохом ответил Каэ. - Сон был... Может быть, чем-то и приятен. Но, увы, не лёгок. Совсе м не лёгок.
       На сферической поверхности Карлика мелькнул красный огонёк индикатора.
       Робот явно испытывал затруднения с подбором подходящей реплики.
       "И что я издеваюсь над машиной?" упрекнул себя Каэ. "Это же робот-помощник, а не машина-философ. Впрочем, видел я этих стальных философов в Академии... Ни один диспут не могут выиграть, а чуть что - сразу отключаются. Перегрелись, якобы... Не верю я в эту машинную философию".
       - Не трудись, помощник, - сказал Каэ роботу. - Похоже, подходящая вербальная матрица в твоей памяти просто отсутствует. Приготовь мне лучше ванну с зелёной бодрящей смолой. Зелёной как небо нашего мира. Помнишь небо?
       - Помню, - ответил Карлик. - Хотите посмотреть видеозапись? Пейзажи, времена года?
       - Нет, - ответил Каэ. - Только ванну, друг мой. И свяжись заодно с другом Мастером Очага, выясни-ка у него по старом машинной дружбе, чем он нас сегодня потчевать будет.
       Мастером Очага члены экспедиции (конечно, с лёгкой руки... точнее, языка...) называли кухонного робота, кубообразную машину с множеством рук-манипуляторов, покрытых растягивающейся гофрированной оболочкой. Большу часть времени Мастер Очага молчаливым белым кубом неподвижно стоял в углу обеденного зала. Но ближе ко времени трапезы, точно следуя расписанию, с тонким свистом подлетал в воздух, замирал на мгновение, а потом важно проплывал в кухню, на ходу сигналами передатчика дистанционно включая плиты, пищевые синтезаторы и кухонный кондиционер.
       По меткому замечанию Ольвеса, командира экспедиции, Мастер Очага напоминал в этот торжественный момент начала готовки не обычного домашнего робота, а важного, надменного мажордома, управителя старого замка, верного слугу благородного рыцарского рода, что прямиком из древних, доисторических времён прибыл на эту исследовательскую станцию. Разве только по дороге потерял положенный мажордому синий плащ, трость с платиновым набалдашником и белый, отложной, вышитый алой нитью воротник. Стал просто... очень важным роботом.
       Но положенного его сану высокомерия не утратил даже в таком облике.
       "А давайте ему плащ пошьём?" как-то предложила Эллинес.
       Весёлая девушка! Пожалуй, единственная из известных Каэ химиков, не утратившая способности так беззаботно смеяться. Остальные её коллеги - угрюмые ворчуны...
       Обычно предложения Эллинес принимали, и без долгих дискуссий. Но с плащом ничего не вышло. Мастер Очага услышал предложение девушки, отчего-то обиделся и отключился. Полдня пришлось его уговаривать, устраивали даже телеконференцию с программистом-психоаналитиком, что специально для таких вот капризных аппаратов держал кабинет и лабораторию на базовом корабле.
       Но Мастер ремонта и особых уговоров не потребовал. К вечеру включился сам.
       И всем казалось, что свист его при полёте в кухню был каким-то укоризненным и недовольным.
       "Нет, беда с этими роботами" подумал Каэ.
       - Ванна готова, - сообщил по внутренней связи Карлик. - Господин Денкис, вам вызов от Элмета.
       - Соедини, - сказал Каэ. - Выведи на экран в спальне.
       - Замечу, господин Денкис, что вы не одеты, - с некоторым недоумением и даже упрёком в голосе (наигранными, конечно, ибо такие уж процедуры прописали домашнему помощнику, в том числе и поправлять неразумного хозяина) заявил Карлик. - Возможна и голосая связь.
       - На экран, - твёрдым и увренным голосом повторил Каэ. - Коллегу можно потерпеть, даже если он сонный и хмурый... Кстати, что на завтрак?
       "Мне нужно видеть. Именно видеть. Глаза людей..."
       - Напиток из корней релии, лепёшки токса, жареные плоды кетво, - чётко отрапортовал Карлик. - К лепёшкам будет подан белый соус.
       "Вот только плоды для соуса мы ещё не научились выращивать на океанских шельфах" подумал Каэ. "Многому ли мы вообще научились? Думаем, что в равновесии с мирозданием... Но мы же не одни. Да и мы не совершенны... Только думаем, наш путь - правилен. А если..."
       Он помотал головой, словно отгоняя эти мысли. Остатки одного из тех снов, что смущали Каэ в последние ночи.
       - У тебя, друг, хорошие отношения с Мастером, - заметил Каэ, запахиваясь в халат. - Как это у тебя получается?
       - У уважаемых людей и слуги пользуются уважением, - ответил старой пословицей Карлик.
       "Надо же" подумал Каэ. "Совершенствуется железяка на лапках! Уже освоил лёгкий подхалимаж... Те ли книги он по информационному каналу заказывает? Как бы исправлять его не пришлось..."
       - Присмотри за ванной, - сказал Каэ. - Я постраюсь недолго...
       "Нужно, чтобы и мои глаза были видны... Со мной что-то не так. Не так!"
       Экран в спальне засветился ровным розовым светом.
      
       Гравилёт с надсадным воем на бреющем полёте прошёл над покинут посёлком. Руины домов ещё дымились, свежой золой пылили улицы и тёмный от крови песок ветром поднимался в воздух.
       Солдаты Республики слишком быстро ушли из разгромленного ими посёлка: не успели стащить тела расстрелянных в яму и сжечь напалмом. Да и саму яму не успели выкопать.
       Трупы лежали на улицах... точнее, бывших улицах. Откуда взяться улицам, если нет домов?
       Трупы мужчин, женщин, детей.
       Раскрытые рты. Глаза с отражением неба. Ноги, потерявшие землю.
       Лбы с чёрно-красными точками пулевых отверстий. Груди и животы, в клочья разорванные пулемётными очередями. Разбитые прикладами затылки...
       Они лежали повсюду - в беспорядке. В ненавидимом Республикой беспорядке.
       В тщетной попытке спастись. В прерванном беге. Оборвавшейся жизни.
       В попытке преступно нарушить любимый Республикой порядок.
       Порядок, с которого начинается Свобода.
       Теперь Порядок и Свобода пришли к ним.
       Только случилось это как-то очень неожиданно, так что некторые из убитых и после смерти удивлённо смотрели в небо, будто и сейчас, после смерти, пытаясь запоздало понять...
       Как же получилось-то так?
       Им странно было быть мёртвыми.
       Гравилёт пошёл на второй круг, развернулся, подлетел к площади. И замер.
       Лётчик включил камеру внешнего обзора.
       Видеокамера блеснувшем на солнце глазом оглядела жёлтым песокм усыпанную площадь, что лежала теперь под стальным брюхом гравилёта.
       Лётчик настроил картинку на экране, пригляделся... И в ужасе надавил на кнопку выключения.
       Нет, возможно...
       "Мне показалось" прошептал лётчик. "Не может быть, в самом деле! Не может... Мне показалось, я не видел! Не видел..."
       Теперь он нещадно ругал себя за то, что зачем-то включил обзор.
       Кого он хотел найти? Оставшихся в живых?
       Или этих...
       Да, здесь на площади. Здесь был настоящий порядок.
       Тремя (он успел заметить - тремя!), ровными...
       Тошнота подкатила к горлу и лётчик стал глотать ставшую вдруг тягучей слюну.
       ...рядами лежали мёртвые... убитые младенцы. Похоже, перед убийством их распеленали.
       Потом клали на землю, вот так, аккуратно, чтобы общий ряд получился ровным. Клали на змелю, а потом убивали. Прикладом разбивали череп.
       И оставили так, рядами. Неживых - наедине с чьей-то злою волей приманенной на площадь ненужной, особенно страшной рядом с младенцами смертью.
       Лётчик отпустил ручку управления, схватился за виски и зашептал молитву.
       - Смотрящий, - взорвался криком динамик, - говорит Смотрящий! Борт-пятнадцать, что за шум у вас?
       "Микрофоны" с тоской подумал лётчик. "В кабине микрофоны, эти гады в штабе всё слышат... Осторожней надо... Боги, смилуйтесь! Меня в дыру загонят либо я тут сам с ума сойду. За что же это мне?"
       Лётчик сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
       "Всё хорошо... хорошо..."
       - Борт-пятнадцать - Смотрящему, - подчёркнуто спокойно отрапортовал лётчик. - Постороннего шума нет, вслух для себя комментирую картинку на экране.
       - Что внизу? - спросил Смотрящий.
       - Движения нет, - ответил лётчик. - Всё чисто!
       При слове "чисто" почему-то опять стало тошнить.
       "Нет, не надо... Я хороший, хороший! Правда!"
       - Обработать! - отрезал Смотрящий. - Залп - и никаких следов.
       - Принято, - ответил лётчик.
       И, переведя передатчик на резервную волну, произнёс в микрофон:
       - Всем штурмовым группам...
       Ему показалось, что говорит он медленно, почти по слогам.
       - Говорит борт-пятнадцать. Обработка местности! Всем покинуть квадрат один-один. Осторожней, рябета, поджаривать буду на полную мощность!
       "Никаких следов..."
       Он, конечно, не произносил этих слов даже шёпотом. Просто подумал.
       "Проклятые микрофоны! И что за демоны вас придумали!"
       Впрочем, он знал, что за демоны нашпиговали кабины всех гравилётов подслушивающими устройствами и системами контроля.
       Эти демоны - инженеры из технической службы полевой жандармерии.
       - Ах, красавица, я весь в огне! - запел динамик.
       "Вот шутники!" подумал лётчик. "Это Генфер дурачится... Нашёл время!"
       - Кто эфир засоряет?! - рявкнул Смотрящий. - Борт-одиннадцать, это вы?
       - Я! - весело ответил Генфер. - Поднимаю боевой дух товарища!
       - Ещё раз так поднимете - отдам под трибунал, - пообещал Смотрящий.
       Генфер промолчал в ответ. Впрочем, мысли его лётчик и так мог угадать.
       У самого были такие... нелояльные.
       Разве только мотив дурацкой песенки, что распевали они вместе с Генфером в отпуске в одном из кабаре Готтарда, в такой момент показался ему неуместным, точнее - неуместно, едва ли не издевательски, легкомысленным.
       "Но Генфер далеко" успокоил себя лётчик. "Он не видит то, что вижу я... Весь в огне! Скажет тоже..."
       Лётчик слегка потянул ручку управления на себя и увеличил тягу планетарных двигателей.
       Гравилёт послушно пошёл вверх, с небольшим наклонов вправо, по полукругу уходя в высоту.
       - Эшелон-три, - доложил лётчик. - Внимание! Удар!
       Он нажал кнопку запуска плазменной установки. В днище гравилёта отошли в стороны крышки люков, закрывавших излучатели плазменных установок.
       Бортовой компьютер автоматически затемнил стёкла кабины и вывел на экран на пульте управления увеличенную картинку: улицы посёлка, схваченные линиями красного, размеченном рядами цифр, перекрестья прицела.
       "Я ведь точно над площадью" подумал лётчик. "Или... шагов на сорок в сторону?"
       И потёр виски, с трудом удерживаясь от желания инстинктивно зажмуриться.
       "Чего раскис?" упрекнул он себя. "Первый раз, что ли?"
       Бледно-голубое сияние волнами пошло по корпус гравилёта, свист двигателей сменился надрывным гудением - и плазменные установки с рёвом извергли вниз потоки слепящего, белого, испепеляющего, мертвящего света.
       На экране квадраты бывших кварталов посёлка исчезли в белой, клубящейся и вспыхивающей короткими огненными всполохами серой пелене, синими искрами по экрану пошли помехи.
       В доли мгновения огонь поглотил остатки жилищ, тела погибших, саму память о бывшей здесь жизни, и почерневшая земля покрылась быстро спекающейся от жара каменеющей коркой.
       Серая пелена чернела, раскалённый воздух поднимал вверх облака тёмного пепла.
       Пепла, в который обратились люди, дома, книги, цветы на полках, блокноты с расписанием ненаступившего дня, именинные записки с обещаниями долгой и счастливой жизни, подарочные адреса, нити с узелками на память...
       Одежда, машины, тележки с продуктами, шкафы с медикаментами, полки с непросроченными продуктами.
       Всё, всё, всё - копившееся годами.
       "Никаких следов" повторил лётчик. "И эти... на площади..."
       И некстати посмотрел на фотографию, на приборной доске.
      
       Элмет ждал его в зале для упражнений.
       Тренер Кетз (робот, собранный из гибких блоков органопластика) помигивал попеременно шестью выпученными фасеточными глазами, гоняя несчастного Элмета по беговому кругу.
       - Затраты энергии недостаточны, - бубнил Кетз, пластиковым шаром перекатываясь из одного угла зала в другой. - Я так же рекомендую занятия на тренажёрах, программу для которых...
       - И слушать тебя не хочу! - кричал ему в ответ запыхавшийся Элмет. - Каждый кусок пластмассы... воображает... себя...
       - Не отвлекайтесь, господин Элмет, - безжалостно обрывал его Кетз. - Разговоры сбивают дыхание. И ещё рекомендую вам...
       - Каэ! - радостно воскликнул Элмет, завидев в дверях зала Денкиса. - Заходи же скорей. И спаси меня от этого мучителя!
       Денкис переступил через скатанные в рулон маты, сложенные у входа, и, широко раскинув руки, побежал навстречу Элмету.
       - Стой! - с наигранной строгостью сказал Каэ. - Властью старшего пилота останавливаю тренировку и требую отчёта, по какой причине лишили меня завтрака!
       - Спаситель! - и Элмет бросился ему на шею. - Если бы не друзья...
       И, повернувшись в Кетзу, бросил ему подчёркнуто небрежно:
       - Сам видишь, почтенный тренер, занятия окончены. Ступай-ка в свой угол и жди там новую жертву!
       - Я записал последнее упражнение в долговременную память, - заявил Кетз, и в голосе его явно послышались нотки злорадства. - В следующий раз, господин Элмет, мы начнём занятия именно с этого упражнения. А потом будет разучивать упражнения из древней, благородной борьбы эклит!
       Кетз блеснул одновременно всеми глазами, и, свернувшись в шар, откатился в самый дальний угол зала.
       - Слышал? - спросил Элмет.
       Впрочем, вопрос этот был явно риторическим. Конечно, Каэ слышал.
       - Наши роботы эволюционируют, - заметил Денкис. - Они уже не подражают нам, а, выстраивая собственную систему эмоциональных связей, пытаются общаться с нами на равных. Закономерный итог наших усилий по усложнению их психики...
       - Ещё чего! - возмутился Элмет. - Этак им собственные роботы-слуги понадобятся... Ох, пугает меня, Каэ, этот прогресс.
       Элмет подбежал к вешалке, набросил покрывало из полупрозрачной ткани и, сбросил на ходу сплетённую из мягких трав обувь для спортивных занятий, побежал в сторону душевых кабинок.
       - Каэ, составь компанию! - Элмет махнул рукой. - Знаю, что душу ты предпочитаешь ванну, но хотя бы постой рядом. К сожалению, у нас мало времени.
       - Что-то срочное? - спросил Каэ, с некоторой опаской подходя к душевой кабинке (этим утром он надел новый костюм: белые брюки свободного покроя и белую куртку с серебряными застёжками... ближе к вечеру, кажется, должен был быть сеанс видеосвязи с родной планетой, и хотелось выглядеть мужественным красавцем-пилотом, а забрызганным водою потешным клоуном... хотя сына, может быть, это зрелище и развеселило бы).
       - Не бойся! - успокоил его Элмет и подошёл к панели управления душем. - Сейчас сделаю экран...
       Он нажал на кнопку - и синяя пелена сгустилась между ним и Денкисом.
       - Ни одна капля не проскочит, - уверенно сказал Элмет.
       - Какой душ хотели бы принять? - отозвался динамик душевой кабинки, среагировав на движения Элмета.
       - Сокращённый вариант, утренний, температура тела, - ответил Элмет.
       И строгим голосом добавил:
       - Никаких мне контрастных струй! Знаю я вас, шутников!
       - Не беспокойтесь, - ответил душ. - Включить контроль пульса? Сердцебиения?
       - Ни в коем случае! - оборвал его Элмет. - И приступай немедленно, а то я начну сердиться.
       Душ коротко пискнул в ответ и с разных сторон стал окатывать закрутившегося и запыхтевшего Элмета струями тёплой воды.
       - Ой, Творец! - радостно вскрикивал Элмет. - Вот это счастье! Вот это ты хорошо постарался! И массажный душ по спине, пожалуйста...
       Денкис отошёл в сторону и присел на скамейку возле душа.
       - Что же случилось, Элмет? - спросил он.
       Фырканье на миг прервалось. Каэ показалось даже. Что Элмет замер.
       - Чуть давление убавь, - сказал Элмет и струи стали заметно меньше. - Вот так, да...
       - Сообщение с базы? - продолжал допытываться Каэ.
       Конечно, он понимал, что не слишком-то вежливо приставать к моющемуся в душе человеку с расспросами, особенно если этот человек изрядно вымотан утренней тренировкой, да и к тому же занимает важную и хлопотную должность руководителя мобильной группы экспедиции и заместителя самого Ольвеса.
       Но любопытство... Точнее, не любопытство, а смутное беспокойство не давало ему покоя. И отчего-то казалось, что спешный этот вызов каким-то образом связан с...
       "Да нет, не может быть!" одёрнул себя Каэ.
       Но не выдержал, и додумал странную, шальную эту мысль: связан с теми снами, что не отпускали, преследовали его все последние ночи.
       - Сообщение? - переспросил Элмет. - Да, угадал. Как тебе это удаётся, Каэ?
       - Что именно?
       - Угадывать мысли, - пояснил Элмет. - Вот и Эллинес считает, что это именно ты догадался и посоветовал ребятам из лаборатории преподнести ей в подарок зелёный кристалл из берегового разлома. Она, оказывается, очень любит зелёные кристаллы, цвета неба. Но никому об этом не говорила... Неужели ты догадался?
       - Я, - признался Каэ. - Но не знаю, была ли это догадка или просто совпадение. Меня просили посоветовать, какой подарок лучше... Элмет!
       - Слышу, - отозвался тот.
       И добавил, обращаясь к управляющему блоку душевой кабины:
       - Всё, хватит! Теперь горячий воздух. Только не поджарь меня!
       - Не беспокойтесь, - ответил душ, мигнув огоньками индикаторов. - Болевые ощущения исключены!
       - Нет, не верю машинам, - завёл прежнюю песню Элмет. - Помню, много лет назад, в одной из первых экспедиций, был у нас экспериментальный робот, машина для сбора образцов. И вот, вздумали мы...
       В душевой кабине зашумели вентиляторы, нагоняя потоки горячего воздуха.
       - Подожди! - спохватился Элмет. - Ты что-то хотел сказать?
       - Да, хотел, - согласился Каэ. - По поводу угадывания мыслей, интуитивных догадок и прочего... Кажется, наши предки, по крайней мере, некоторые из них были уверены, что только безумцам дано быть пророками и угадывать будущее. Если я начинаю прозревать, то, наверное, потому, что с головой моей и впрямь происходит что-то странное.
       - Неужели? - не слишком, кажется, встревожившись от его слов, спросил Элмет.
       Быть может, он вообще не понял, о чём идёт речь. И Каэ поспешил пояснить:
       - Сны, Элмет. В последнее время сны стали странными...
       - Чудовища, змеи, призраки? - с иронией переспросил Элмет. - Или прекрасные девушки из Страны Оранжевых песков? Ах, Каэ, что нам, бедолагам, только не снится! Бывает, что и самый безобидный сон выводит из равновесия. Я вот однажды жену и дочь во сне увидел... Хорошо, вроде бы? Так ведь дело в очередной экспедиции было... так расчувствовался, что полдня ходил, ничего не видя и не соображая. Будто отвара из лишайников обпился... А у тебя что?
       - Какой-то... калейдоскоп, эпизоды, картинки из прошлого, - после недолгого молчания ответил Каэ. - Точнее, не картинки, а целые сцены, события... Возможно, не понятые мною, не оценённые до конца события из моего прошлого возвращаются ко мне в моих снах. Прошлой ночью, например, я увидел Энко...
       - Кого? - переспросил Элмет.
       И скомандовал душу:
       - Хватит, друг-банщик. А то я вспотею, и придётся мыться снова.
       - Всегда готов, - ответил душ и выключил сушилку.
       Элмет нажал на кнопку - и створки в стене душевой кабинки бесшумно разошлись. Из проёма в стене на пластиковом телескопическом держателе выдвинулась вешалка с накинутым на неё халатом.
       Элмет набросил его на себя, небрежно, одним движением завязав широкий пояс, и снова нажал на кнопку. Держатель с вешалкой исчез и створки так же бесшумно сомкнулись.
       - Экран! - скомандовал Элмет и синяя пелена исчезла.
       - Энко - мой учитель, - пояснил Каэ. - Когда-то я проходил духовную практику в Храме... Давно, много лет назад. И у меня был разговор с учителем... Об опасности, навстречу которой мы все идём... Это было давно, мой сын ещё тогда не родился. Я был ещё молод... Я разговаривал с Энко о полётах, выходе в пространство Неведомого... Молод был, возможно - глуп и излишне горяч. Как старик терпел меня? Он терпел, он говорил мне... Тогда я не понял... только сейчас... Давние времена, давние. Сон неожиданно напомнил мне об этом. Я не понимаю, Элмет, зачем мне это всё. Как будто дух-хранитель предупреждает меня о чём-то. И не только меня, всех нас. Он пытается сказать, быть может - уже сказал, но речь его мне не понятна... и потому я в смятении.
       - Дух-хранитель? - с иронией в голосе переспросил его Элмет.
       Он вышел из душа и пытался теперь пригладить волосы, с усилием проводя по ним ладонями.
       Каэ встал со скамейки, почувствовав, что вступление закончилось и сейчас начнётся официальная часть разговора.
       - Да ты помнишь об этих суевериях! - воскликнул Элмет. - А пилот должен верить не в древних духов, а в свой корабль.
       "Срочный вылет!" догадался Каэ. "Вот зачем я ему так рано понадобился. Что же случилось? Пилотов из экспедиций отзывают редко, разве только... Что-то случилось на Рубеже?"
       Рубежом исследователи называли пограничную область космоса, неизученную область планетарных систем, планеты которых не посещались экспедициями Мира из-за их удалённости от границ Обитаемого Пространства.
       Либо (что так же встречалось) крайней агрессивности органики или планетарной среды этих заброшенных миров.
       Там не было ни научных станций, ни космодромов, ни посадочных площадок, ни биологических модулей, ни орбитальных площадок - ничего.
       Область Рубежа находилась в забвении и лишь изредка, не более двух раз в один планетарный цикл, посещалась отдельными экспедициями на специальных, особо защищённых космолётах.
       Признаться, обычно такие экспедиции добром не кончались да и с познавательной точки зрения были не слишком полезны.
       Потому Совет изучения дальнего космоса не одобрял подобные экспедиции. Но и вовсе отменить не мог: многие научные станции находились в областях, близких к Рубежу, и их безопасность зависела от того, насколько своевременно удастся отследить угрозы, исходящие из рубежной области космоса.
       И что... Очередной удар?
       - Свой корабль, - повторил Элмет. - Он тебе пригодится. Странное дело, Каэ.
       - Вызов с базового корабля? - спросил Денкис.
       - Точно, провидец! - и Элмет с притворным испугом приложил ладонь у груди. - От тебя действительно ничего не скроешь. Срочный вызов, Каэ, даже очень срочный. Потому решил вызвать тебя до завтрака. Сейчас техники готовят взлётный модуль. Заправка корабля закончится через две стерры. Упаковку с завтраком тебе загрузят в кабину, поешь в пути. Там всё просто, по походному. Но Мастер Очага нас простит.
       - Что случилось, Элмет? - спросил Каэ. - Тебе сказали?
       - Очень коротко, - ответил Элмет. - В общем, мне нелегко тебе это говорить...
       "Потому ты и тянул" мысленно отметил Каэ.
       - ...Похоже, задание тебе предстоит сложное. На базовом корабле для тебя подготовили звездолёт. Особый тип, для дальних экспедиций...
       - Полёт на Рубеж? - прямо спросил Каэ.
       Элмет кивнул в ответ.
       - Только ты не думай, я возражал... Нам самим нужен опытный пилот, я так и сказал. Но решение руководства исследовательского центра... В общем, ты единственный из пилотов экспедиции, кто имеет опыт пилотирования в рубежных областях. Там особые условия. Звездолёт полностью автоматизирован, бортовые системы очень высокого уровня, но требуется пилот для...
       - Понял, Элмет, - с мягкой улыбкой прервал его оправдания Каэ. - Потребуется пилотирование в ручном режиме. Не впервой, Элмет. Справимся.
       - В общем, детали на базе сообщат, - со вздохом закончил Элмет. - Насколько я понял, прервалась связь с одним из космолётов... Ты это, комнату не закрывай...
       И Элмет заговорщицки подмигнул.
       - Верная примета, точно говорю. Не закрывай. Тогда быстрей вернёшься. Туда - и обратно. Дня три уйдёт, не больше. А жене сообщим, что ты вездеход вывел в Скалистый край, там со связью проблемы. Она и волноваться не будет. А потом...
       - Ладно, сказочник, - сказал Каэ. - Пойдём, передашь мне полётную карту.
       - А то ты не знаешь, где у нас база, - ответил Элмет.
       И тяжело вздохнул.
       - Формалист... Я вот в халате, после душа...
       "Совесть" подумал Каэ. "Сердце у тебя не на месте от таких заданий. Не любишь ты... отправлять пилотов..."
       И похлопал Элмета по плечу.
       - Вот только не вздумай тут переживать! А то я подумаю, что ты совсем моё мастерство не ценишь.
      
       Раскрыв рот, замерев от удивления, смотрел Тейкон на бледно-серы поток подземных слизней, выползающих из чёрного зёва шахты. Поток этот медленно стекал с крутого склона холма, заполнял расщелины в скальной породе и уходил серой полосой в сторону лесной долины.
       Тейкон видел, что напор в мощном этом потоке нарастает: ряды подземных слизней напирали друг на друга, иногда будто накрывали друг друга волнами. Слизней, что ползли по бокам потока, прижимало к деревьям общим напором колоссальной этой биомассы, поднимало к самым ветвям деревьев.
       Поток обтекал стволы росших на склоне деревьев, чёрные, с красными пятнами мха, валуны.
       Шелест и шорох, треск веток, грохот протаскиваемых потоком мелких камней - все эти звуки росли, сливаясь в пугающую и нервную какофонию исхода.
       Беженцы отходили всё дальше от того края лагеря, что был ближе к шахте. Некоторые, бросив мешки, рюкзаки и палатки, бросив весь свой нехитрый походный скарб - бежали прочь, подальше от пугающего этого (хотя и никому пока не повредившего) потока.
       Тейкон, хоть и был не робкого десятка, тоже невольно попятился назад. И почувствовал, что спиной упёрся к кого-то, кто стоял сзади (незаметно подобравшись... вот она, главная опасность шума: и не услышишь, как со спины подкрадутся!) и смотрел, должно быть, с тем же любопытством, на движение подземных жителей.
       Тейкон стремительно обернулся.
       - Нурис! - радостно закричал снайпер. - Вот уж, честно говоря, не ожидал!..
       - Чего не ожидал? - с притворным недовольством спросил командир. - Думал, нас с Креди проклятые лигмы утащили?
       - Кто? - переспросил Тейкон.
       Житель лесов, он сроду не бывал в шахтах и подземных городах Нейри, потому практически ничего не знал о странных существах, населявших подземелья планеты.
       - Лигмы, - пояснил подошедший ближе проводник.
       Видно были, что и командир и Креди лишь недавно пришли в себя после короткого, но очень быстрого бега. И, если привычный к нагрузкам Нурис успел восстановить дыхание, то недавно выброшенный войной из тихой, мирной жизни проводник с непривычки приходил в себя долго, и дыхание его продолжало оставаться сбивчивым и неровным.
       - Слизни подземные, такие, - пояснил Нурис.
       - Да, - подтвердил проводник. - Лигмы. Уходят...
       Нурис огляделся, выискивая среди собравшихся бойцов Касси. Конечно, он лы уверен, что его заместитель где-то рядом...
       Но какая же сутолока началась! Храбрые, но не слишком привычные к дисциплине повстанцы (а к чему им быть привычными? люди гражданские, что взять... в их отряде и бывших полицейских по пальцам можно пересчитать, а остальные и оружие до войны в руках не держали) столпились вокруг поляны, едва ли не у края потока лигм. Привлечённые шумом, сначал встревоженные (едва ли не все они были недавно уверены, что нарастающий шум - от движения приближающихся карателей), а теперь явно удивлённые, они смотрели широко открытыми глазами на лигм, перешёптываясь, а некоторые - так и показывая пальцами.
       Всё больше повстанцев подходило ближе к поляне, а навстречу им, подальше от всех этих подземных странностей, двигался поток беженцев. В конце концов, в лагере началась паника и неразбериха.
       "Всё, пора это прекращать!" решил Нурис.
       И крикнул:
       - Жители, граждане Нейри! Я обращаюсь к гражданским!
       Шум стал стихать, стихли разговоры и крики. Кажется, умолк даже шёпот (хотя этого наверняка и не скажешь - лигмы растущим гулом глушили тихие звуки).
       - Граждане Нейри! - повторил, повыси голос, Нурис. - Говорит командир отряда. Отряда, который вас защищает. Не надо шуметь и волноваться! Здесь нет никакой опасности. Существа, населявшие шахту, уходят, покидают её. Они не представляют для нас никакой опасности. Это всего лишь слизни, подземные слизни. Они уходят прочь. Их уход нам на руку, они освобождают проход для нас. У нас есть путь к спасению. Граждане Нейри, прошу вас успокоитья и собраться в центре лагеря, у штабной палатки. Это палатка с синим флажком на флагштоке! Прошу спокойно собраться там. Я объясню вам, как именномы спасёмся от "серых" и выберемся в безопасное место.
       Беженцы, постепенно, медленно, но всё же стали расходиться.
       Нурис ещё раз оглядел оставшихся и только теперь заметил стоявшего среди бойцов Касси.
       - Касси! - перейдя на жёсткий тон, скомандовал Нурис. - Собери командиров групп и нескольких бойцов, кто поопытней, у меня в палатке. Мне вам кое-что рассказать надо будет...
       "Решились?" самым тихим шёпотом спросил его Креди.
       И заговорщицки подмигнул.
       Нурис его услышал. И вопрос проводника показался ему странным, неуместным и даже...
       "К чему это он?" подумал Нурис. "Вроде, и так решили всё".
       На сердце у него было неспокойно. План, ещё недавно казавшийся ему вполне продуманным, дерзким, но вполне осуществимым, и даже по-своему остроумным, выглядел теперь самонадеянным, нелепым, едва ли не безумным.
       "Авантюра..."
       Возможно, это вид беженцев, растерянных и беспомощных, породил в душе его эту внезапно пришедшую неуверенность.
       Но тут же другая мысль, особенно привлекательная своей простотой и доходчивостью, пришла на помощь:
       "А что остаётся?"
       И в самом деле, каратели сжимают кольцо. Разведчики докладывают о появившихся над разгромленными городами гравилётах. Один удар такой штуки... Никто не спасётся, никто!
       Значит, пора. Другого решения нет.
       Вот только, тот ли путь выбран?
       "И чего он мне подмигивает?" с неожиданным раздражением подумал Нурис. "Прямо заговорщик какой-то!"
       Он и сам не мог понять, отчего его стал раздражать спасающих их проводник.
       Разве только тем, что предложил план, до которого Нурис едва ли мог сам додуматься, но осуществить который и понести за это всю ответственность мог только он, командир отряда повстанцев, с толпою беженцев за спиной.
       "Пора!"
      
       Десантник снял с плеча автомат, передёрнул затвор. В глубине брошенного дома явно было какое-то движение.
       Тень мелькнула в глубине комнаты.
       Длинная очередь веером ушла в темноту, пули прошили стену. Отлетели куски штукатурки и белая пыль, смешанная с синеватой пороховой дымкой, повисла в воздухе.
       Десантник посветил фонариком, медленно проводя лучом по полу и стенам.
       Пусто. Только посредине комнаты, подрагивая коченеющими лапами, лежала сражённая очередью большая лиловая ящерица.
       "Вот зараза!" мысленно выругался десантник. "Ещё патроны на тебя тратить..."
       Он щёлкнул закреплённым на груди переключателем портативной рации, и доложил:
       - Говорит Канхубер! Господин лейтенант, здесь чисто.
       Рация что-то невнятно прошипела в ответ.
       Канхубер ещё раз выругался, на этот раз вспомнив и о демонах.
       Где-то рядом работали гравилёты, уничтожая крупную базу повстанцев в укреплённом горном районе.
       Их плазменные установки били непрерывно, выжигая горный массив, и помехи от этих ударов выводили из строя всю электронику, в лучшем случае - напрочь перекрывали шумом и треском все каналы связи.
       "Демоны эти рации придумали!" с раздражением подумал Канхубер. "То в бою из строя выйдут, то теперь..."
       - Господин лейтенант, группа возвращается, - доложил Канхубер в надежде, что хоть односторонняя связь, пусть и с помехами, но сохранилась.
       "Впрочем, ничего другого нам и не остаётся".
       Канхубер вышле на середину улицы. Ждавшие его появление трое огнемётчиков приблизились к командиру. Один их них, крепыш Хейцер, глянул вопросительно на сержанта.
       - Никого, - отрезал Канхубер. - Не изводите заряды на эти развалины, ребята.
       - Так-таки и никого? - недовервчиво переспросил Хейцер.
       Стоявший рядом ним капрал Огген хлопнул Хейцера по плечу.
       - Невоспитанный ты человек, Хейци. И с дисциплиной не знаком. Сказал сержант: "никого"...
       Этот остряк Огген мастерски научился передразнивать сержанта, имитируя резкие интонации его голоса! Канхубер давно уже мечтал как-нибудь наказать его за излишнее остроумие, да всё как-то повода не находилось.
       -...значит, никого. А по кому стреляли, сержант? Жёлтая змея?
       - Ящерица! - выкрикнул Канхубер. - Капрал, ты у меня когда-нибудь дошутишься! Клянусь!
       Хейцер сплюнул в пыль и тронул сержанта за локоть.
       - Не заводись, командир. Огген пари выиграл, вот от радости с утра всех передразнивает.
       Огген нежно прижал к груди тускло блеснувшую на закатном солнце стальную трубу огнемёта и самодовольно улыбнулся. И прикоснулся перчаткой к жёлтым капральским нашивками на рукаве.
       - Я полоску такого вот жёлтого металла Хейци обещал отдать.
       - Если? - хмуро спросил Канхубер.
       Ему уже порядком поднадоели эти постоянные пари и ставки подчинённых. Но поделать с этим сержант ничего не мог: ребята уже которую неделю не выходили из боёв с повстанцами, а в промежутках между боями их постоянно бросали то на проверки таких вот развалин, то на патрулирование, то на преследование мелких разрозненных групп повстанцев.
       Нервы у всех от такой беспокойной и неустроенной жизни были до предела расшатаны, а эти постоянно заключаемые между десантниками пари, нечто вроде игры, хоть как-то снимали напряжение.
       Хотя иногда заканчивалось всё это...
       "Чуть на мине однажды не подорвались" вспомнил один особенно нелепый случай Канхубер.
       И нахмурился.
       "Ночью на спор бегали... Вокруг озера. И прямиком на минное поле забежали. Нет, иногда они как дети малые! Право слово..."
       - Если стрелять сегодня ни в кого не придётся, - пояснил Огген. - И задницы кому-нибудь подпаливать...
       - Я, принаться, думал, что здесь кто-то остался, - добавил Хейцер.
       И показал рукой на пустые дома с чёрными, слепыми провалами окон.
       Дома стояли рядами вдоль улицы: молчащие, притихшие, немые, будто смертники, выстроившиеся перед расстрелом и стремящиеся хотя бы покорным своим молчанием хоть немного продлить свою обречённую жизнь.
       Казалось, они даже сжались от страха и краски их фасадов, ещё недавно яркие, мнгоцветные - стремительно блекли, будто в предсмертной бледности.
       "Да нет, чепуха!" Хейцер помотал головой, словно отгоняя морок. "Это просто закат, темнеет..."
       - А что, надоело стрелять? - спросил Канхубер.
       - Без толку, - пояснил Хейци. - Время теряем... Мне вон моя дура написала, что ей на курсы надо идти. Дизайнер, она видите, художник в душе. Кресла свои проектирует с системой левитации, а дома сесть не на что. Я ей в прошлом сезоне перевод посылал на кресла и ванну с массажем. Ничего не купила! Куда деньги подевались - до сих пор не знаю. Тоже мне, хозяйка... Теперь, видите ли, учиться ей захотелось! А ребёнок с кем останется? Мою мамашу разве уговоришь с пацаном посидеть?
       - Он у тебя ходить начал? - Канхубер двумя пальцами изобразил неровную походку малыша.
       - Бегает уже, - ответил Хейцер. - В отпуск пора, сержант. Совсем одичаем тут.
       - И к местным бабам подходить нельзя, - вставил Огген.
       Третий огнемётчик, Грейзе, горестным кивком головы подтвердил правду этих слов.
       - Это всё жандармерия, - добавил Огген. - Сами импотенты паршивые, так и всем остальным кое-что подрезать норовят. Я давно заметил: как среди аборигенов какая баба покрасивей найдётся, так жандармы ей первой верёвку норовят на шею набросить. Точно говорю! Я всё потому...
       - Хватит! - оборвал его Канхубер. - Вы сейчас не до отпуска, а до каторги доболтаетесь!
       Огген замолк и с подчёрнутым страранием стал отряхивать пыль с серо-зелёного камуфляжа.
       - Свободу не цените! - начал было сержант.
       Но неожиданно замолк и выразительно постучал кулаком по каске.
       "Болтуны!"
       - Ладно, - подвёл итог Канхубер. - Почесали языками - и ладно. Сейчас проходим по улице. Хейцер - по левому ряду, Огген - по правому. Грейзе замыкает. Я - впереди, на удалении в пять шагов. И смотрите, засранцы, в спину мне не шарахните! Каждый работает по своей стороне, Грейзе - только направление назад.
       - Не в первый раз, командир, - успокоил его Грейзе.
       - У нас на всё и про всё - пол-хорра, - определил Канхубер. - Палите всё к демонам, ребята! Как приказано!
       - Само собой, - вздохнул Огген. - Вовремя местные отсюда убрались...
       - Всё, идём! - прервал его сержант. - К началу улицы, выстраиваемся - и вперёд!
       Они прошли назад шагов на сорок, развернулись - и медленно двинулись вдоль домов, в сторону центральной площади.
       - Огонь! - скомандовал Канхубер.
       Огнемёты с хищным, драконьим свистом выбросили длинные красно-оранжевые огненные струи, и первые здания вспыхнули, охваченные прыгающим, голодным, быстрым, взлетающим к самому небу огнём.
       В нарастающем свете вечернего пожара тени запрыгали по серой земле, подхваченные ветром искры полетели в тень подступающих сумерек.
       Пожар огненными волнами расходился по городу.
      
       Быбросив бело-синие снопы пламени, включились маневровые двигатели.
       Космолёт, разворачиваясь, стал полукругом заходить на посадочный курс.
       Впереди, ослепительно-белой громадой контрастно выделяясь на космическом бархатно-чёрном фоне, занимая едва ли не три четверти широкого панорамного иллюминатора, висел, покачиваясь, словно древний фрегат на набегающей океанской волне, базовый звездолёт, частица далёкого, и особенно дорого теперь Каэ Зелёного Мира.
       Каэ знал, что покачивание звездолёта - иллюзия. Раскачивается с борта на борт, меняя курс, его космолёт - крохотная лодчонка у борта огромного судна.
       Каэ провёл ладонью над считывающим экраном, мысленно передавая команду двигателям на торможение.
       Космолёт, плавно замедляя ход, выравнивая движение с ходом базового корабля, подошёл к посадочному модулю.
       Каэ глянул мельком на пульт управления: по контрольным экранам пробежали жёлтые полоски сигналов. Бортовой компьютер космолёта обменялся сообщениями с компьютером базы.
       Телескопические фермы-манипуляторы посадочного модуля выдвинулись вперёд, выпустив гибкие механические пальцы захватов.
       Захваты вошли в раскрывшиеся пазы на бортах космолёта.
       Каэ ощутил лёгкое подрагивание: базовый корабль аккуратно притягивал его космолёт, прижимая стыковочным узлом к переходному шлюзу.
       - Есть захват, есть стыковка! - доложил Каэ. - Готов к переходу.
       - С прибытием, Каэ, - отозвался модуль связи голосом Эвии.
       Вот это для Каэ было удивительно! Он и не ожидал, что его будет встречать сама Эвия Лои, руководитель экспедиционных партий в планетарных системах созвездия Спрута Тоэс, командир базового звездолёта.
       - Рад тебя слышать, Эвия! - бодро отозвался пришедший в себя от удивления Каэ.
       - И мы рады, странник, - отозвалась древним привествием Эвия. - Когда пройдёшь шлюз и избавишься от скафандра, поднимись, пожалуйста, на верхнюю палубу. Лифт на площадке перед шлюзом будет тебя ждать. Я буду ждать тебя в центре управления. Сожалею, странник Каэ, но времени на отдых у тебя не будет.
       "Что-то серьёзное" подумал Каэ, возвращаясь к прежним мыслям.
       Старт с базы, полёт на космолёте, выход из атмосферы планеты, приближение к кораблю - его работа, привычная, но в тоже время каждый раз, каждый полёт заново переживаемая как приключение, отвлекла его на время от тревожных дум, развеяла было то неприятное, гнетущее настроение, охватившее его после разговора с Элметом.
       Но теперь, после такого приёма и подчёркнутой спешки...
       "Не только серьёзно, но и плохо" решил Каэ. "По настоящему плохо".
      
       - Мразь! - выкрикнул Курци и наотмашь ударил арестанта.
       Голова избиваемого резко качнулась назад, брызги крови разлетелись в стороны.
       Курци поднёс к глазам кулак, плотно обтянутый чёрной перчаткой, посмотрел брезгливо на стекавшие по шероховатой перчаточной коже тёмные капли, и вытер о заляпанную бурыми пятнами рубаху арестованного.
       - Имя! - снова зорал Курци.
       - Я... уже... отвечал, - распухшими губами по слогам произнёс арестант. - А-д-е-н.
       Курци шлёпнул ладонью по щеке арестанта.
       - Что?! Повтори!
       - Повторяю, - с механической (но отчасти как будто и ироничной) интонацией повторил арестант. - Меня... зовут Аден.
       - Род занятий! - снова взорвался криком Курци.
       Арестант тяжело вздохнул и попытался выпрямить заломленные за спину и плотно стянутые наручниками руки. И тут же застонал от боли.
       - Да что ж вы так кричите? - слегка отойдя от боли, заметил Аден. - Мы тут одни, в подземелье вашем...
       - Бункере! - продолжал бушевать Курци. - Интеллигент бестолковый! Сколько раз тебе объяснять? В бункере для допросов! Ты арестован по предписанию полевого суда Республики и находишься в руках жандармерии! И до окончания следствия я не позволю паршивому!..
       - Ну, хорошо, - согласился Аден. - В бункере, по постановлению... Но мы же тут одни, да и сижу я рядом с вами. Вы даже не стоите, а нависаете надо мной, да ещё и очень больно бьёте. А орёте так, как будто во время грозы допрашиваете целую толпу злоумышленников. Ваш крик сбивает меня. Вы постоянно грубите мне, оскорбляете. Неужели вы думаете, что примитивное хамство добавляет вам административного величия? И вообще... Мне трудно сосредоточится...
       Губы у Курци задрожали. Он отошёл на полшага от стула, на котором сидел закованный в наручники арестант - и резко пнул Адена в живот. Тяжёлым, с полосками металла и шипами на подошве, прочным, всепробивающим жандармским ботинком.
       Если бы арестант сидел на обычном стуле, то от такого мощного удара он непременно отлетел бы назад и рухнул на пол. Но стул был жандармский, стальные сварные ножки его были прочно привинчены к полу.
       Потому арестант лишь ударился спиной о решётчатую спинку стула.
       Аден вскрикнул, захрипел - и тонкая струйка крови потекла с подбродка на грудь.
       Голова Адена поникла. Арестнат потерял сознание от боли.
       - Слабак, - припечатал допрашиваемого Курци. - Думаешь, раз тебя в институтах твоих болтать научили, так ты мне голову заморочишь? Да я профессорам яйца на допросах выкручивал! Генералов на дыбе подвешивал! Чтоб ты знал...
       Потом подумал и добавил:
       - Дерьмо! Тупая скотина!
       Курци особенно гордился тем, что ему с неизменным успехом удавалось превращать бывших чистюль и рафинированных умниц в "дерьмо" и "тупых скотов". И никто из встретившихся с Курци в комнате для допросов не избежал этого превращения.
       - Ты у меня ещё обгадишься, - пообещал арестанту Курци.
       Но произнёс это уже спокойно, без крика.
       Курци опустил закатанные рукава кителя. Довольно насвистывая, подошёл к столу и грузно опустился в кресло.
       Вот теперь он был доволен собой. Разогретая допросом кровь весело бежала по венам, мышцы (одеревеневшие было от ежеутреннего переписывания бумаг) налились приятным жаром. Щёки, пухлые и обычно бледные от постоянного сидения в полутёмных казематах бункера, слегка порозовели.
       Курци даже потрогал их ладонью, чтобы лишний раз ощутить подступающий к коже жар.
       - Вот это работа! - воскликнул Курци.
       И достал из ящика стола папку с делами арестованных за последние три дня.
       - Я вас всех сегодня пропущу через давилку, - пообещал арестантам Курци и, щёлкнув кодовым замком, раскрыл папку.
       Да, теперь он был доволен собой! Он поймал настроение, поймал кураж. Вместо изрядно поднадоевшей бумажной работы, заполнения формуляров, бланков допросов и представлений на новые аресты, он дорвался-таки до живого, настоящего, действительно важного для Республики дела.
       - Я знаю, кто ты, - заявил Курци, обращаясь к арестанту.
       Тот лишь промычал в ответ, не поднимая головы. Похоже было, удар ботинка надолго лишил его сознания.
       "Ничего" успокоил себя слегка заволновавшийся было Курци. "Очнётся, никуда не денется. Эти умники живучие, хоть и дохлые на вид. Жизнь любят, за жизнь цепляются... Если и дальше будет мычать и страдальца из себя корчить - водичкой окатим. Холодной, из шланга. Абориген проклятый! Надо же, даже на такой дикой, затерянной в космосе планете - и то, понимаете ли, шпана образованная попадается! Вот ведь подлость-то какая!.."
       Курци вырос в самом нищем квартале Готтарда, в котором была всего одна начальная муниципальная школа. Впрочем, по бедности и обычному в их районе шалопайству Курци и её не закончил. Так что если бы не курсы полиции Готтарда и не восемь долгих лет службы в службе охраны на далёкой фактории - не видеть бы Курци серебрянных плетёных шнуров, нашивок и жандармских погон.
       Гнил бы он сейчас в исправительном доме в одной камере с дружками-уголовниками, коих так много вышло в криминальный свет из их весёлого квартала.
       Вышло, да быстро ушло...
       Или бы работал на погрузчике в космопорте, как безвременно сгинувший от алкоголизма папаша.
       "А я вот человеком стал" подумал Курци и погладил себя по редеющим волосам. "Офицерики, чистоплюи, брезгливо смотрят. Даже в офицерском клубе нас, жандармов, сторонятся. За один стол не садятся, гады! Брезгуют! А кто, позвольте, спросить, ваше дерьмо разгребает, аристократы вы проклятые? Кто подчищает за вами? Кто ваши тылы прикрывает, спины ваши? Кто самую грязную работу берёт на себя? Кто ваши ручки оставляет чистыми? Кто, в конце концов, позволяет вам быть благородными?"
       Аден застонал и попытался поднять голову. Но уронил бессильно и снова потерял сознание.
       Стон арестанта отвлёк Курци от возвышенных и одновременно отчасти горестных мыслей.
       Самодовольство, смешанное с обидой, вдруг неожиданно сменилось брезгливой жалостью к арестанту.
       - Дурак ты дурак, - сказа ему Курци и вынул первый листок из папки. - Давно бы во всём сознался, рассказал бы, что знаешь о дружках своих, бандитах, да спокойненько - в блок "А". Там тебя приняли бы как положено, проволоку на шею, ноги на табурет - и вперёд! Сегодня бы к вечеру был в раю... или что там у вас, дикарей, вместо него? В общем, успокоился бы. И мне хорошо - дело закрыто. И тебе хорошо - меньше мучений. Конец всё равно будет, но конец - он разный бывает. Кроме блока "А", для хороших людей, есть ведь и другие блоки, для плохих и упрямых...
       И Курци невольно вздрогнул, вспомнив те самые, другие блоки. Честно говоря, он не одобрял все эти нестандартные экзекуции, но...
       "Это тоже часть работы" утешил себя Курци.
       Курци собрался было рассказать поподробней арестанту об этих... ну, в общем, нехороших, конечно, прямо скажем - страшных вещах... или, точнее... Но в этот самый момент раздался предупреждающий звон зуммера, дверь в комнату открылась и вошёл...
       - Господин капитан! - Курци вскочил и вытянул руки по швам.
       ...Нейбер, господин Нейбер, шеф особой группы полевой жандармерии, начальник, чьё имя в его отсутствие жандармы произносили лишь шёпотом, образцовый служака Нейбер, идеальный Нейбер в отутюженном, подогнанном и подшитом точно по фигуре сером жандармском мундире, Нейбер в начищенных до блеска (и блестящих даже при тусклом свете бункерной лампы) ботинках с чёрной шнуровкой.
       Нейбер вошёл в комнату. Стоял некоторое время у стула, рассматривая арестанта (даже пару раз наклонился, чтобы рассмотреть поближе... и что тут, скажите, интересного?). Потом подошёл к раковине. Закрутил кран, из которого постоянно тонкой струйкой текла вода (Курци привык к этому тихому журчанию и давно уже не обращал на него внимания, тем более, что крики арестантов заглушали любой шум... а в промежутке между допросами и такой шум хоть немного, но успокаивает... будто у ручейка лесного сидишь... хотя, понятно, непорядок это, да и ржавчина потом в раковине).
       Курци всё это время стоял абсолютно неподвижно, даже дышать старался, не смотря на насморк и заложенный нос, как можно тише.
       Нейбер остановился в задумчивости, потом решительно махнул рукой и подошёл прямиком к столу.
       "Дела проверять будет?" с внутренним трепетом подумал Курци.
       Проверки дел он не любил: делопроизводство до конца он так и не освоил, писал с таким количеством ошибок, что компьтер секретариата регулярно возвращал ему отчёты, поскольку ни одна канцелярская программа не могла их привести в более-менее приличный или хотя бы читабельный вид.
       Следствие вести он любил, да и часто получалоьс у него это... Накопать что-нибудь, ниточку найти. А вот написать об этом красиво... Нет, это не получалось!
       "Мне бы в приличной семье родится" подумал Курци, с нарастающим беспокойством следя за действиями начальника.
       Тот потянулся к папке и, кажется, вознамерился полистать её.
       "Не из грязи лезть, не пьяные крики папаши по ночам слушать... Я бы вам, конечно, и не такое писал! Да и званием бы повыше поднялся, это как пить дать!"
       Нейбер действительно перелистнул пару страниц, но видно было, что делает он это механически, равнодушно и без всякого внимания. Возможно, он просто следовал жандармскому ритуалу (начальник непременно что-то должен проверять!) или просто хотел добавить напряжения и окончательно подавить Курци административным авторитетом.
       И точно: папка неожиданно полетела на стол и Нейбер закричал:
       - Мы для кого сигнализацию сделали, Курци?
       Тот покачнулся, даже сделал испуганное и жалостное лицо. Но в глубине души расслабился - пронесло!
       "Разнос" решил Курци. "Просто разнос решил устроить. Никакой проверки не будет".
       - Для кого звонок, Курци?! - и Нейбер ударил кулаком по столу. - Вы забыли правила? Вам наплевать на них? Как жить Республике, если даже жандармы, лучшие люди свободного мира, и то не соблюдают правила безопасности! Вы должны быть примером, а вместо этого...
       Нейбер открыл ящик стола и бросил туда папку.
       - Что я сделал, Курци? - отчего-то шёпотом спросил Нейбер.
       - Выполнили пункт два-точка-один основных правил работы с секретными документами, - чётко отрапортовал Курци. - При включении зуммера и появлении в комнате...
       - До появления, - попоравил Нейбер. - До появления, Курци! До появления кого-либо в комнате все документы должны быть убраны в стол, а ящики стола закрыты. Почему нарушаем, Курци?
       - Но вы же не посторонний, господин капитан, - попытался оправдаться Курци. - И мы в бункере...
       - Бред! - прервал его Нейбер.
       И подошёл к арестанту.
       - Вы что, видели, кто именно в комнату входит? А если это его сообщники?
       - Виноват, - нашёл, наконец, нужное слово Курци. - Недосмотрел, расслабился...
       Нейбер неожиданно улыбнулся и похлопал продолжавшего тихо стонать арестанта по спине.
       - Вот именно, Курци, - сказал тихо и спокойно Нейбер. - Расслабились. Мы все расслабились! А они...
       И он показал пальцем на Адена.
       - ...они этим пользуются. Они-то как раз не расслабились, эти бандиты, дикари, людоеды, грязные аборигены! Эти проклятые повстанцы, мятежники! Они защищают своё право на дикость, первобытную анархию, вольность дикарских нравов. Им неведомы законы подлинно свободного и цивилизованного мира. Эти жители планет Тёмного пояса - угроза нам, нашей цивлизации, нашему образу жизни. Мы, просвещённые люди...
       Курци глубоко вздохнул от нахлынувших чувств. В кои-то веки его причислили к цивилизованным и просвещённым людям!
       "Вот ведь" подумал Курци "порядочный человек, хороший человек - он и слова находит хорошие. И слушать его приятно. Не то, что прочие... с золотыми-то нашивками, офицерики эти. Их послушаешь - и жить не хочется".
       - ...Тяжёлой, быть может, грязной, но такой нужной работы, - продолжал Нейбер. - Вот поэтому наши усилия по наведению порядка не приносят тех результатов, на которые ма рассчитывали!
       Нейбер неожиданно прервался, с подозрением глянул на Адена и спросил:
       - Курци, он вообще жив? Арестант этот?
       - Жив, - уверенно ответил Курци. - Стонет, господин капитан, иногда и сказать что-то пытается. Ничего, скоро придёт в себя. Я, с вашего позволения, с ним продолжу. К вечеру непременно расколется...
       Нейбер надел перчатку и, схватив арестанта за подбородок, приподнял голову. Некоторое время рассматривал лицо. При этом Нейбер хмурил лоб и шевелил губами, будто что-то вспоминая.
       Потом отпустил подбродок и снял перчатку.
       - Курци, - спросил Нейбер, - кто это? Что-то лицо мне его знакомо... Где-то, в каком-то деле я его фотографию видел...
       - Это доктор, - пояснил Курци. - Из аборигенов. Имя - Аден. Захвачен при ликвидации поселения...
       - Точно! - воскликнул Нейбер. - Доктор! Да, теперь вспомнил. Я же проверял дела всех врачей, арестованных полевыми группами и отрядами десанта. Его даже сфотографировать успели. Курци, а вы знаете последний приказ?
       - Какой, господин капитан? - с удивлением спросил Курци.
       - Всех захваченный врачей следует перевозить на главную базу, в основной лагерь для военнопленных, - пояснил Нейбер. - Кто-то из нашего руководства решил, что местные врачи - самые информированные люди среди повстанцев. Так что готовьте его к отправке. Погрузим на вертолёт. Десантники согласились взять партию арестованных...
       "Слава вам, боги!" мысленно возрадовался Курци. "Не придётся отчёт писать!"
       - Кстати, зачем я, собственно, сюда зашёл, - в некоторой задумчивости произнёс Нейбер. - Я ведь был с докладом, там...
       И нейбер показал пальцем на низкий, светло-зелёной краской выкрашенный потолок бункера.
       -...Моё предложение о создании особых полевых групп жандармерии принято. И мне предложили возглавить одну из таких групп. Так что у меня к вам предложение: войти в мою группу. Как смотрите, Курци? Замечу, что мне нужны добровольцы. Дело очень ответственное, сами понимаете.
       "Вот оно!" подумал Курци и радостно засопел.
       Настоящая работа: без бумаг, без постоянных проверок и разносов, без бесчиленной оравы окопавшихся в бункере начальников...
       "На свежем воздухе, раздолье-то какое! И главное... Нейбер хитрый! Себе карьеру делает, это точно. Надо, надо ему за хвост цепляться, пока он слишком высоко не улетел".
       И Курци чётко и резко кивнул, щёлкнув каблуками.
       - Сочту за честь служить под вашим комнадованием, господин...
       - Майор, - поправил его Нейбер, нараспев, по слогам произнеся это волшебное слово.
       И глянул на Курци, наслаждаясь произведённым эффектом.
       - Как? - удивился Курци. - Боги, какое счастье! Поздравляю, поздравляю, господин майор! Я знал, я верил, господин майор, что командование оценит ваш ум, вашу работоспособность, вашу, наконец, инициативность!
       - Оставьте, Курци, - Нейбер улыбнулся и показал пальцем на нашивки. - Приказ придёт дня через два. Так что, похоже, что эти нашивки вы видите в последний раз. Рад, что вы приняли такое решение, Курци. Старайтесь, друг мой, и я вас не забуду.
       Курци снова щёлкнул каблуками.
       - Слушаюсь, господин майор!
       Нейбер снова надел перчатку и схватил Адена за волосы.
       - Жив, ящерица болотная, - прошептал Нейбер, с явным удовлетворением разглядывая лицо доктора. - Работать вы умеете, Курци... Что есть, то есть...
       И Нейбер, подняв глаза к потолку, произнёс, отчеканивая слова:
       - Вызовите дежурного офицера. Пусть поможет вам привести в чувство эту падаль. Вколите докторишке пару кубиков освежающего - и в путь! Пусть его в порошок сотрут, как можно скорей.
       "И то верно" мысленно согласился Курци.
      
       Нурис зажёг старый керосиновый фонарь и подкрутил колёсико, поднимая выше полоску фитиля. Язычок пламени из сине-красного стал оранжевым. В палатке сталоо светлей.
       - Вот так...
       Нурис развернул на столе карту, сплошь исчерченную карандашными линиями планируемых маршрутов.
       - В общем, посовещались мы тут... Я и проводник... И пришёл я к такому решению...
       Нурис краем линейки провёл по карте.
       - Прорываться через шахту. Вот эту!
       И он повернул карту, переместив участок со схемой шахты ближе к лампе.
       - Вот это. Маршрут обозначен красной пунктирной линией.
       Командиры групп (всего-то четверо, не считая заместителя Касси... да и от групп после боёв и прорывов мало что осталось, но звания оставались, более по привычке... кроме того, Нурис до последнего не хотел укрупнять и объединять потрёпанные группы, считая, что командиры сами со временем наберут из добровольцев новых бойцов) склонились над картой.
       - Изучите маршрут, рассмотрите повнимательней, - посоветовал Нурис. - А ещё лучше - перерисуйте для себя, обязательно пометьте галереи и выходы. Дорога будет трудной, связь между группами может быть потеряна. Сами знаете, друзья-командиры, станций связи в отряде всего две...
       - Радистов - трое, - напомнил Касси.
       - Да что толку от треьего, если техники для него нет? - отмахнулся Нурис.
       - Подстрахует, - пояснил Касси. - Как выходить будем?
       Нурис открыл было рот для ответа, но замешкался, глянув на командиров. Они, рассмотрев повнимательней схему, явно забеспокоились, стали переговариваться всё более тревожным шёпотом.
       - Так, - отреагировал Нурис.
       Стовяший рядом с ним проводник (до времени он с откровенно безучастным видом разглядывал нехитрое убранство командирской палатки или старательно поправлял брезентовый полог над входом) придвинулся ближе к столу, почувствовав, что сейчас, пожалуй, потребуется Нурису его помощь.
       - Командир, - глухим и низким голосом, едва разборчиво произнося фразы, спросил один из командиров, бывший заправщик давно уже разрушенного терминала в тропическом поясе Стенны, отчаянный парень Боггер (он и до сих пор, гордясь прежним своим ремеслом, ходил в чёрной, донельзя уже измусоленной и протёртой едва не до дыр, куртке заправщика, не желая менять её на более привычный поставнцам лесной камуфляж).
       Боггер ткнул тёмным от сажи пальцем в карту, черкнув по бумаге обгрызенным ногтем.
       - Эта же вот эта шахта!
       - Точно, - подтвердил другой командир, Нейрет.
       - Эта, - подтвердил Нурис. - Та самая.
       Касси, что до времени не слишком внимательно вглядывался в карту, поскольку полагал, что всё равно пойдёт рядом с командиром отряда и основной группой, потому нет смысла всё наизусть запоминать, услышав эти слова, заметно забеспокоился.
       "Что значит - та? Чего это они?"
       - Вот здесь склон, - продолжал Боггер. - Вот здесь вход в шахту. Так?
       - Так, - согласился Нурис.
       - Так это и есть та шахта, из которой эти твари, слизняки лезли! - воскликнул Боггер, поражённый всё более подтверждающейся догадкой. - Командир, ты чего?
       - Так, спокойно! - возвысил голос Нурис. - Осторожней мне тут в выражениях, Боггер. У нас отряд всё-таки, боевая единица, а не сборище...
       - Да нет, серьёзно, - продолжал ничуть не смутившийся Боггер. - Извини. конечно, командир. Ты главный, и слово твоё, конечно, закон. И отвественный за отряд ты, и всё такое... Но я одного не пойму. Я в подземных делах ничего не смыслю, в шатах сроду не был, но понять могу одно: если эти твари шахту покинули, да ещё так быстро, значит, даже их мизерных мозгов, или чем там они думают, но хватает, чтобы улизнуть. Значит, шахта эта гиблая, там что-то не так. Во время пожара и ящерицы из домов сбегают, но кто же сам, по доброй воле полезет в горящий дом?
       Боггер замолчал и глянул вопросительно на остальных командиров, словно призывая их поддержать его. Командиры молчали, но чувствовалось, что они, включая и Касси, в глубине души согласны с Боггером и идея прорыва из окружения через шахту, котору даже лигмы покинули, им явно не по душе.
       - Все так думают? - спросил Нурис, пристально вглядываясь в лица командиров.
       Они отводили глаза. Все, даже бесконечно доверявший ему Касси. Видно было, что так думают все.
       - Ладно, - сказал Нурис. - Тогда кое-что поясню. И Креди мне поможет, если я в каких деталях ошибусь. Да, в шахте кое-что не так. А именно - прорыв подземных вод. Вот на этом участке...
       Нурис, вынув из кармана карандаш, прочертил на карте волнистую линию.
       - ...Водоносный слой. Тут рядом подземная река, выходит из пещер Лотреи. Знаете, что это за пещеры?
       Командиры смущённо промолчли в ответ.
       - Они и видно, что не знаете, - поучительным тоном сказал Нурис. - Очень сложная система пещер, совершенно не изученная "серыми". Они ни при каких обстоятельствах туда не сунутся. И недаром рядом с шахтой проходит река. Это единственная из шахт, которая связана с пещерами Лотреи.
       - Пещеры - это хорошо, - прервал его Боггер. - Ты лучше по саму шахту расскажи. Она, получается, затоплена?
       - Затоплена, - согласился Нурис.
       И тут же, заглушая поднимающийся ропот, добавил:
       - Но не до конца! В этом-то наше спасение.
       - То есть?! - удивлённо воскликнул Нейрет. - Это как это?
       - А так, - продолжил Нурис. - У нас над головой, прямо над этим районом, висят разведывательные спутники "серых". Каратели видят каждый наш шаг, отслеживают каждое наше движение. Даже в лесу, даже ночью - по нашим перемещениям, по тепловому излучению, по электромагнитным волнам и ещё неизвестно как, но они нас видят! Они думают, что мы никуда от них не денемся, не скроемся, не спрячемся. Не спрячемся даже под землю! Их боевые роботы и группы спецназа достанут нас и в шахте, если мы попытаемся в ней просто отсидеться. В крайнем случае, они зальют шахту напалмом, заполнят кислотным туманом или ядовитыми газами. Или просто обрушат своды шахты направленными взрывами. В общем, найдут способ нас угробить.
       Нурис прервался ненадолго, переводя дыхание, и облизал пересохшие от волнения губы.
       Только сейчас, в продолжении короткой своей речи, он до конца осознал, какую же прочную петлю сплели для них каратели. И как тяжело будет вырваться из этой петли.
       - Они думают, что мы обречены! - с внезапно нахлынувшим ожесточением выкрикнул Нурис. - А мы уйдём! И именно здесь!
       - Есть незатопленный проход? - догадался Боггер.
       - В точку! - подтвердил Нурис. - Спутники "серых" наверняка засекли выход из шахты лигм. "Серые" не хуже нас понимают, что шахта затоплена. Стало быть, выхода из неё нет. На склоне холма - два входа в эту шахту. Один основной. И ещё один - из боковой галереи. Как только мы спустимся в шахту, "серые" подтянутся в этот район, перекроют оба входа. Возможно, пустят в шахту роботов-разведчиков. Но сами не полезут...
       - Почему? - влез с вопросом неугомонный Боггер.
       - Потому, - ответил Нурис, - что шахт затоплена. Стало быть, возможны обрушения, обвалы породы... Всё, что угодно. Не захотят они рисковать, я уверен. Они перекроят входы и будут нас выкуривать. Возможно, подорвут заряды у входа или ещё что-нибудь придумают. Наша задача: не задерживаясь в шахте, пройти вот этой галереей...
       Нурис нарисовал стрелку на карте.
       - ...и примерно через двести шагов - проход. Креди...
       Нурис кивнул на проводника.
       - ...Сам когда-то работал на этой шахте. Здесь добывали руду и по железной дороге вывозили к пристани. Но наземная река отсюда далеко, а подземная рядом. Поэтому когда-то, очень давно, планировали проложить подземную дорогу прямиком из этой шахты в пещеры Лотреи, построить подземный причал и по реке везти руду прямиком к озеру у Южного космопорта. С дорогой что-то не заладилось, но небольшой проход из боковой галереи в пещеры пробили. Креди передал мне схему пещер.
       Нурис наклонился, вынул на мгновение из вещмешка и показал собравшимся рулон туго свёрнутой плотной бумаги.
       - Вот она, родная.
       Потом убрал рулон в мешок, затянув на горловине мешка плетёный шнур.
       - Так что пойдём по пещерам. Подальше отсюда, в горные районы. Куда кариатели ещё не добрались. Там есть безопасные места, большие поселения, котореы защищены нашими отрядами. Большими, сильными отрядами, не то, что у нас...
       Боггер усмехнулся недоверчиво.
       - И сколько же идти? - спросил он Нуриса.
       - По предварительным подсчётам...
       Нурис замолчал, пошевелил губами и выдал:
       - Дня два-три.
       Боггер присвистнул.
       - Весело придумал, командир. Сначала лезть в затопленную шахту, с бабами и детьми. Там и грудные есть, между прочим. Потом в темноте, по пещерам, по какой-то там схеме всем отрядом с кучей беженцев три дня идти в горный район. А если где-нибудь в тупик упрёмся? Или и пещеры будут затоплены? Развернёмся - и обратно пойдём? Так ведь не будет уже обратного пути. В ловушке окажемся. В лесу хоть есть шанс мелкими группами...
       - Чушь! - взорвался Нурис и с размаху хлопнул ладонью по карте. - Какие мелкие группы? Ты и беженцев на мелкие группы собрался разделить и вместе с ними прорываться? Каждый боец берёт пять женщин и трое детей - и лихо прорывается. Под пулемётами, огнемётами, под огнём боевых глиссеров и гравилётов, прямиком по минам-ловушкам - вперёд! И куда, позволь спросить? Куда здесь прорываться? Все наши города разрушены и сожжены, электростанции и водозаборы взорваны, колодцы завалены. Два ближайших космопорта захвачены карателями, остальные - уничтожены. Дороги либо заминированы, либо контролируются "серыми". Здесь уже некуда прорываться, и на этой территории не выжить. Это земля смерти, и ты, Боггер, это прекрасно знаешь. Все вы знаете, что никто из оставшихся не выживет. Никто! И что нам остаётся?
       Собравшиеся промолчали в ответ.
       Только Боггер вздохнул тяжело и поправил висевший на плече автомат.
       В этот тяжёлой тишине, в затянувшемся молчании слышно было, как свежеющий к ночи ветер треплет провисший складками брезент палатки.
       И сквозь порывы ветра - долетающие издалека голоса. Женские, детские... Иногда, редко - глухие мужские.
       И, кажется, даже слышно было тихое потрескивание догорающих костров.
       Нурис и сам, наверное, рад был бы услышать хоть какое-нибудь дельное предложение, избавившее его от необходимости претворять в жизнь опасный его план.
       Но... Что можно было ещё предложить?
       И какой ещё путь указать?
       Разве только ждать подхода карателей и принять бой.
       - Мне самому это не по душе, - подвёл итог Нурис.
       Касси в этот момент бросил взгляд на проводника. Не случайно, скорее - как будто случайно и мимолётно. И увидел, что Креди, до того времени стоявший рядом со столом и всем своим видом демонстрировавший готовность придти Нурису на помощь в его разгорающимся споре, вдруг едва заметно (но отчётливо, очень отчётливо) вздрогнул и немного отодвинулся в сторону.
       - Креди, - обратился к нему Касси. - Ты всё время молчишь. Я ведь это как минимум наполовину твоя идея. Развеял бы наши сомнения.
       Проводник провёл ладонями по брюкам, будто стирая пот или грязь, затем широким жестом провёл над картой рукой и хриплым голосом произнёс:
       - Всё правильно командир сказал. В пещерах источники воды. Там небольшие подземные озёра, ручьи... Всё на схеме есть, да и мне эти пещеры хорошо известны. Так что от жажды не погибнем, так вот... И тяга в пещерах хорошая, в случае чего - костёр можно развести... Идти, конечно, далеко. Зато никто не помешает. Точно говорю. За нами туда не сунутся. А сунутся - заблудятся. Так просто не пройдёшь, это правда... Там проходы такие, ветвится начинает, боковые...
       Проводник замолчал, переводя дыхание.
       - Сами-то не заблудимся? - с усмешкой спросил его Касси.
       - Ну, что пристал? - вступился за проводника Нурис. - Сказано - не заблудимся! Всё, к полуночи выступаем.
       - Ночью?! - удивлённо воскликнул Нейрат.
       Три остальных командира удивлённо переглянулись.
       Видно было, что на такой скорый выход никто из собравшихся (кроме, понятно, Нуриса, проводника и ко всему готового Касси) не рассчитывал.
       - Ночью, - подтвердил Нурис. - До утра мы здесь не продержимся. Костры оставьте, палатки тоже. Вещей минимум. Только носимый запас. Но оружие всё взять, до последнего патрона! Касси, обязательно проследи, чтобы топливные брикеты взяли. И питательную смесь, горлопанов этих малолетних кормить...
       - Прослежу, - подвердил Касси.
       Нурис резким движением убрал карту со стола, быстро сложил вчетверо и засунул её в планшет.
       - Ни одной молитвы не знаю,.. - сокрушённо прошептал кто-то.
       Касси тихо тронул Нуриса за локоть.
       - На два слова...
      
       Каэ сделал шаг, и серебристое сияние стало ярче.
       Он почувствовал, как подошвы отрываются от пола и силовое поле левитатора мягко поднимает его вверх.
       Белые стены посадочного модуля поплыли куда-то вниз, и над головой Каэ мягко разошлись створки переходного люка.
       Каэ повис в воздухе, покачиваясь на мягких волнах силового поля.
       Серебряный кокон вокруг него сгустился и мягкий женский голос произнёс:
       - Кто встречает вас?
       - Эвия, - ответил Каэ. - Командир экспедиции.
       - Система перемещения активирована, - ответил ему голос. - Приятного пути!
       Каэ много раз перемещался по казавшимся иногда бесконечными переходам огромных базовых звездолётов с помощью бортовых левитаторов. Но каждый раз стремительный и беззвучный полёт в серебристо-белом сиянии по туннелям кораблей приводил его в восторг.
       В короткий миг полёта (а длился всякий раз очень недолго из-за невероятно высокой скорости) восторг, неудержимый, солнечный, почти что детский восторг охватывал его, и тогда казался он сам себе лёгким духом, космическим призраком из древних легенд.
       Но не унылым обитателем разрушенных миров, а весёлым крылатым существом из светлого астрала, что легко проносится сквозь тёмные бесконечные пространства в мелькании пролетающих звёзд...
       Конечно, не звёзд. Это лампы подсветки в туннелях звездолёта. Но если представить себе, что это звёзды, то кажется, что полёт закончится только где-то на самом краю Вселенной, там...
       - Перемещение закончено, - всё с теми же, искусственно-мягкими интонациями произнёс голос. - Эвия ждёт вас.
       "Ну вот, всегда так" с лёгким сожалением подумал Каэ. "Не успеешь пофантазировать как следует, как уже и путь окончен и сказке конец. Зато быстро, ничего не скажешь!"
       Волны стихли, и Каэ тихо опустился вниз.
       Серебристый туман растворился в воздухе. Теперь было видно, где именно встречает его Эвия.
       Каэ огляделся и едва не присвистнул от удивления. Правда, от свиста всё-таки удержался. Уж слишком это было бы невежливо и нелепо в такой обстановке.
       Разве только возглас восторга был бы уместен!
       Каэ был опытным пилотом и едва ли не четверть жизни провёл на бортах самых разных кораблей.
       Но никогда он ещё не был в Купольном Зале базового звездолёта.
       И от открывшейся ему потрясающей картины поначалу у него даже закружилась голова.
       Казалось бы, он видел если не всё (Мир, конечно, настолько велик, что видеть все чудеса его невозможно), то очень, очень многое: и тысячи звёзд, плывущих в чёрной воде космоса, и дымные клубы туманностей, и разноцветные шары планет, и пульсирующие огни солнц в самых далёких от Зелёного Мира планетарных системах.
       Но такой необыкновенный вид потряс даже его!
       Длинную овальную площадку Зала, сложенную из чёрных пористых плит, накрывал огромный, высокий и совершенно прозрачный купол, сделанный из какого-то непонятного, но очень похожего на стекло или на удивительно прозрачный кристалл, материала.
       Только едва ли какое-нибудь стекло выдержало бы такие нагрузки, да ряд ли справился бы и природный кристалл.
       Золотистые лампы, встроенные в плиты Зала, подсвечивали купол изнутри, но свет их был настолько мягок и так точно распределён, что ни один их блик не отражался на поверхности купола.
       Оттого казалось, что космонавты стоят на открытой поверхности звездолёта, один на один с космосом, и бесконечное звёздное пространство окружает их, втягивая, вбирая их души в себя.
       И перехватывает дыхание; и кажется, что убийственный вакуум и вечный лёд не имеют более власти над телом. Есть только движение - вверх, к белым огням над головой.
       К огням, до которых, казалось, можно и дотронуться, если протянуть руку.
       Протянуть руку...
       Не выдержав искушения, Каэ вытянул руку вперёд и коснулся поверхности купола.
       - Особый материал, Каэ, - услышал он голос Эвии. - Ты хотел почувствать холод? Или, быть может, первородное тепло Вселенной? Увы, Каэ, но ни то, ни другое - невозможно. По поверхности купола проходит невидимое для глаз силовое поле. Он надёжно изолирован. Вот так, Каэ...
       "Да, конечно... Поле... Но как же странно дышать, ощущать воздух - здесь. В этом месте..."
       - Я специально пригласила тебя в Купольный Зал, - сказала Эвия.
       Только сейчас Каэ огляделся - и увидел её.
       Эвия, совсем ещё молодая женщина, стройная и подвижная, в белом свободном платье и с ярко-жёлтым весенним цветком в тёмных ночных волосах, показалась ему немного легкомысленной, почти по-девчоночьи весёлой и даже как будто беззаботной.
       Она совсем не похожа была на командира базового звездолёта и начальника одной из самых отвественых экспедиций Зелёного Мира.
       Но Каэ знал, что впечатление это обманчиво и "как будто беззаботная" Эвия - на самом деле чем-то до крайности встревожена и расстроена.
       Каэ знал, что Эвия - опытный исследователь и умеет скрывать тревогу от товарищей по экспедиции. И умеет сохранять видимую беззаботность и удивительное присутствие духа даже в самых тяжёлых ситуациях.
       Знал он так же, что Эвия не любит носить официальную форму и синий с зелёными нарукавными полосками командирский комбинезон держит на замке, в самой дальней ячейке грузового отсека.
       Шутник Элмет, зная эту нелюбовь Эвии к форменной одежде, сказал как-то: "Знайте, друзья, что если вы увидели Эвию в униформе, то самое время спасаться, ибо скоро конец света".
       Но, коль и сейчас сохраняла она свои прежние привычки, то уж не конец света грозил экспедиции.
       - Я понял, - ответил Каэ. - И спешный вызов, и этот Зал.
       - Хорошо, - сказала Эвия и жестом позвала его ближе.
       Каэ заметил, что в руке у неё - небольшая коробочка овальной формы. Похоже, пульт дистанционного управления навигационным дисплеем.
       "Полёт будет долгим" догадался Каэ. "Напрасно Элмет обещал мне путешествие на три дня. И вообще... Любит он болтать и обещать. Хороший парень, но легкомысленный какой-то!"
       - Да, Каэ, - подтвердила Эвия. - Ты всё понял, да и Элмет, насколько я знаю, кое-что тебе рассказал. Так что я обойдусь без долгого вступления. Только об об одном хочу тебя спросить: как ты себя чувствуешь? Я знаю, пилоты всегда в хорошей форме...
       Она улыбнулась.
       - ...Ну, по крайней мере, они всегда храбрятся и скрывают свои болезни. Уж такой вы неисправимый народ!
       - Замечательно, - ответил Каэ.
       Нет, он ничего не скрывал. И в самом деле, тренированное тело с тугими, изрядно накачанными в тренажёрных залах и тренировочных комплексах, мышцами никогда его не подводило. А эти... видения...
       Да неужели, в конце концов, они кому-то интересны? Если бы он мом деле сходил с ума, или хотя бы на мгновение утратил контроль над своим сознанием, то анализатор ментальной активности в первом же полёте разоблачил бы его, подняв тревогу и высветив тревожную красную надпись на контрольном экране.
       Он в норме. Абсолютно.
       - Просто замечательно, - подтвердил Каэ. - Устал вот только от безделья. В последнее время было мало полётов...
       - Хочешь сказать, я тебе удружила? - с мягким укором, словно уловив некоторую, тщательно, даже от самого себя скрываемую, неискренность в словах Каэ, произнесла Эвия. - О, нет, Каэ!
       Она протянула руку, словно показывая грядущий и невидимый пока путь в скопление мерцающих звёзд.
       - Нет, не такую услугу хотела бы я тебе оказать. Ты ведь один из лучших. И давно, очень давно с нами. Мы живём в космосе, но это не дом, Каэ.
       - Но мы и не хотим строить здесь дом, - напомнил Каэ. - Мы не нарушаем Гармонию, не вторгаемся в иные миры, не навязываем себя Миру.
       - Не убиваем, - продолжила в тон ему Эвия.
       "Творец мой!" мысленно воскликнул Каэ.
       И заметил, что при этих словах Эвия перестала улыбаться и глаза её стали грустными.
       - Не убиваем? - переспросил Каэ.
       - Мы не убиваем, - поторила она.
       И нажала кнопку на зажатой в ладони коробочке.
       Один из сегментов на куполе зала (тот, что был прямо над их головами) засветился мягким голубоватым светом и белые линии проплыли по появившемуся полупрозрачному экрану, выстраваясь в какую-то схему.
       Линии, точки и перекресться схемы закрывали один из районов соседней галактики, хорошо видимый и сквозь экран, и сквозь поверхность купола. Линии схемы совмещались с созвездьями этой галактики и реальные, хотя и очень далёкие миры, оказывались очерченными границами выведенного на экран чертежа.
       - Галактика Кробол, - пояснила Эвия. - Созвездие Морского Змея, внешний пояс звёздной системы "Креос-32". Видишь, Каэ?
       Он кивнул в ответ. И увидел, что белое облако галактики, отражённое оптическими системами купола, стало стремительно увеличиваться в размерах и растущие созвездия как будто полетели ему навстречу.
       Каэ знал, что это лишь эффект увеличения картинки, выведенной на экран купол и удивительно точно свомещённый с реальной картиной звёздного неба, видимой через тот же участок купола.
       Но эффект увеличения был настолько сильный и неожиданный, что ноги у Каэ невольно подкосились и закружилась голова.
       Эвия, поглядев на Каэ, замедлила немного виртуальный полёт звёзд.
       - Голова не кружится? - спросила она с некоторым беспокойством.
       - Есть немного, - смущённо ответил Каэ. - Всякие чудеса техники видел, но такие...
       - Скоро пройдёт, - успокоила его Эвия. - Пока слушай. Слушай, что там случилось. Это Рубеж, Каэ. Один из его миров.
       Каэ кивнул и ладонями провёл по векам.
       "Ну вот, уже легче. И в самом деле, нужно привыкнуть - и всё будет хорошо!"
       - Я понял, Эвия. С самого начала. Это область Рубежа. Там нет наших баз, космодромов, посадочных площадок...
       - Наших - нет, - слова Эвии прозвучали совершенно неожиданно.
       "Наших? А какие есть?" удивился Каэ.
       Высокоорганизованные формы жизни, способные хотя бы к межпланетным полётам (не говоря уж о межзвёздных и межгалактических), ещё не встречались ни одной экспедиции Зелёного Мира.
       "Вроде бы триподы" вспомнил Каэ. "Они очень смышлёные и такие искусные строители! Их мир как раз в Кроболе, недалеко от Морского Змея. Только звёздная система другая..."
       И тут же отверг эту догадку:
       "Да нет, это по нашим меркам они недалеко. А по их - на невообразимо огромном расстоянии от "Креоса". Другое созвездие, сотни световых лет... А триподы всего-то три года назад по галактическому времени освоили полёты в атмосфере. Какими бы искусными мастерами они ни были, но путь от плетёных из веток и затянутых плёнкой из кожи мангура крыльев до звездолётов за три года им не пройти! Может, и ста лет им не хватит... Нет, конечно же, не они. Но кто? Триподы - самые технологически развитые в этой области галактики... Или уже нет?"
       И Каэ с трудом сглотнул неожиданно ставшую густой слюну.
       С мирными триподами проблем, конечно, не было бы... Но кто там появился, новый и?..
       "Мы идём навстречу Злу!"
       ...И опасный?
       - А чьи есть? - обеспокоено спросил Каэ.
       - Вчера мы потеряли связь с одним из наших исследовательских звездолётов, - произнесла вместо ожидаемого ответа Эвия. - Корабль "Декрон" вышел в систему "Креос", получив сигналы, которые бортовой анализатор опознал как Импульсы Боли...
       Увеличенная до половины экрана система "Креос" покачивалась в белом тумане планетами и тремя разноцветными шарами солнц.
       - Вот в этой точке корабль исчез с наших экранов, - пояснила Эвия.
       Зелёная точка вспыхнула на экране, появившись возле одной из планет "Креоса", что вращалась вокруг самого мирного и симпатичного, жёлтого солнца (остальные два, грозное белое и умирающее красное, Каэ не пришлись по душе).
       Импульсы Боли... Каэ знал о способности бортовых анализаторов исследовательских кораблей перехватывать и распознавать эти волны, самые страшные волны, испускаемые Космосом.
       По счастью, ни в одной из его экспедиций не приходилось ему слышать транслируемые системами связи леденящие душу крики: звуки умирающего... или убиваемого мира.
       Но "Декрон" услышал. И выполнил долг разума: пошёл навстречу умирающим.
       И пропал.
       - Нашим пилотам не по душе эта область космоса, - продолжала Эвия. - Там творятся... какие-то...
       На мгновение у неё перехватило дыхание.
       - Какие-то страшные вещи, - произнесла, наконец, она. - Этот случай - не первый, Каэ. Командиры звездолётов получили распоряжение не совершать полёты этот район... Только миссии спасения. Экипаж "Декрона" решил, что это, видимо, тот самый случай. Теперь, возможно, спасать придётся его.
       - Что там происходит? - спросил Каэ.
       Эвия закрыла глаза. Она пыталась сосредоточиться. Дыхание её стало сбивчивым, неровным. Она словно задыхалась.
       - Прости, Каэ, - ответила, наконец, она. - Мы обманываем. Тебя, наших добрых друзей, наш тихий мир... Мы обманываем. Всех. И себя тоже...
       "Что с ней происходит?" с беспокойством подумал Каэ. "О чём она говорит?"
       - Кто - "мы"? - спросил Каэ. - В чём заключается обман? Поясни, Эвия, я перестаю тебя понимать.
       Экран на куполе погас, повинуясь мысленной команде Эвии.
       Она уронила пульт управления, и с глухим стуком он упал, краем ударившись о плиты. Каэ увидел, как запрыгал по плитам крохотный чёрный осколок отколовшегося пластика.
       "Да что с ней?"
       - Лжецы! - с ожесточением выкрикнула Эвия. - Сколько кораблей мы уже погубили!
       Она отвернулась. Но слишком поздно - и Каэ увидел странный блеск на её щеке.
       - Эвия, успокойся, - тихо произнёс он. - Я пока не понимаю, кого и в чём ты обвиняешь. Но знаю точно, что время уходит, а время сейчас - не на нашей стороне.
       Эвия кивнула. Подошла к нему и положила ладони ему на плечи.
       - Слушай, Каэ, - сказала она. - Мы больше не будем молчать. После исчезновения "Декрона" все экспедиции Мира получат предупреждение... Мы признаем вину, мы с готовностью примем наказание...
       - Да кто - "мы"?! - не выдержав напряжения, выкрикнул Каэ.
       Он не мог больше выслушивать эти загадки и странные намёки, хоть и понимал, что Эвия хранит некую страшную тайну, разрувшившую её жизнь и грозящую опасностями всему их Миру. Тайну, заставлявшую её идти против совести, против всех её прежних убеждений, против самой себя.
       И теперь, когда душевные силы её были на исходе, даже само признание в том, что она хранила нечто в своей душе; нечто, поглотившее все её силы; нечто, навсегда изменившее её судьбу; даже само признание в сохранении тайны давалось ей нелегко.
       Она отступила на шаг. Приложила палец к губам.
       - Мы делали так... Чтобы не проговориться. Теперь поздно. Похоже, мы столкнулись с враждебным миром, Каэ. Мы лишком далеко углубились в космос, Каэ. Мы вышли за Рубеж, в неизведанные области внешнего пространства. И до времени, до самого последнего времени не знали, что навстречу нашим кораблям движется какая-то страшная, жестокая, неумолимая сила... мы вышли в область, где действуют силы иного, непонятного нам, губительного для нас мира. Мы назвали его: "Цивилизация Беллис".
       - Вот как? - удивлённо воскликнул Каэ. - Ничего не слышал о нём. Новый мир? Новый контакт?
       "Творец, да что я такое говорю!" мысленно одёрнул он сам себя. "Что за наивные слова! Она же ясно сказала, что этот мир нам враждебен... Но как такое может быть? Мы никогда ещё не встречались с враждебными нам цивилизациями. Мы испытывали на себе лишь агрессию некоторых примитивных обществ, на далёких планетах, на окраинах Мира. Но контакты с этими мирами приостановлены на время их взросления. Но... Цивилизация, да ещё и угрожающая нашим кораблям? То есть высокоразвитая цивилизация? Агрессивная высокоразвитая цивилизация? Чушь! Чепуха какая-то! Этого не может быть. Разум и агрессия несовместимы! Это же очевидно! Наше учение, наша вера..."
       Каэ почувствовал, как волнение охватывает его и кровь горячим, пульсирующим потоком приливает к голове.
       Мысли его смешались. Он уже и сам не мог понять, что именно он сейчас испытывает более: удивление, замешательство... Или возмущение нелепым промыслом Творца, допустившего такое невероятное, нелогичное, безумное и даже преступное смешение разумного и губительного.
       "Беллис" - безумцы?.." промелькнуло в голове у Каэ.
       - Им не нужны контакты, - продолжала Эвия. - Мы не знаем, кто они такие, эти люди "Цивилизации Беллис". Мы даже не знаем, как они выглядят...
       Помолчав немного, Эвия добавила:
       - Мы даже не знаем, люди ли они.
       - У нас нет их изображений? - уточнил Каэ.
       - У нас ничего нет, кроме погибших кораблей, - ответила Эвия.
       "Кораблей? Погибших? Вот это новость! Вот что они скрывали!"
       - Мы, командиры экспедиций Зелёного Мира, скрывали информацию о гибели наших звездолётов, - подтвердила Эвия его догадку. - В последнее время... не так давно... нет, уже не помню, когда именно это началось... Наши корабли стали гибнуть. Первый случай мы посчитали лишь несчастьем. Трагическим стечением обстоятельств. Исследовательский корабль погиб на одной из планет с агрессивной кислотной атмосферой. Мы полагали... Точнее, пытались сами себя успокоить. Нам хотелось думать, что это просто несчастный случай: разгерметизация корпуса, сбой в системе защиты...
       - Первая ложь! - выкрикнула Эвия. - Сначала мы обманывали сами себя. Мы же знали, что кислотная атмосфера, высокая температура и смесь ядовитых газов не представляют опасности для исследовательского корабля. Никакая, даже самая агрессивная природная среда не преодолела бы силового поля! Мы успели получить данные телеметрии, даже слышали крики о помощи... И пытались успокоить себя ложью! Конечно, такого успокоения хватило ненадолго. Уже потом, спустя много дней, мы обследовали место гибели корабля и наши самые худшие опасения, те опасения, которые мы боялись даже упомянуть вслух - подтвердились. Корабль был атакован и уничтожен. Оружием примитивным, но, к сожалению, действенным: взрывчатыми веществами мгновенного горения, лазерными и плазменными установками... Там ещё была повышенная радиация... В общем, наш Мир прошёл через этот кошмар много, много веков назад. Кто мог представить, что это повториться?
       - Беллис! - сказал Каэ, озарённый внезапной догадкой. - Слово казалось мне знакомым, но всё никак не мог вспомнить, где я его раньше слышал. Это же было на курсах по изучению древних Религий Разделения.
       - Это имя древнего бога, - подтвердила его догадку Эвия. - Древнего бога войны. Мало кто помнит это имя. Даже историки и архивариусы стали подзабывать богов Разделения. А этот божок - один из самых пыльных. Его отправили в архив на самой заре нашей цивилизации. Даже самым диким и необузданным из наших предков он казался слишком жестоким. Порождение фантазии безумного шамана! Но, видишь, пришлось его вспомнить... Нашим экспедициям стали встречаться планеты: выжженные, с разрушенными городами, с иссушёнными озёрами и реками, с истощёнными недрами, будто выгрызенными изнутри гигантскими червями-точильщиками... С бесконечными рядами могильных рвов! Планеты, обращённые в огромные могильники. И везде - следы "Беллис". Их оружие. Примитивное, но очень действенное... Мы до сих пор не можем понять, кто же творит эту чудовищные злодеяния. Наши звёздолёты погибают, не успев сообщить ничего определённого о тех, кто атакует их. Иногда мне хочется думать, что существа, сотворившее такую жестокую цивилизацию - монстры, ничем нас не напоминающие. Скажем, покрытые ядовитой слизью спруты. Или насекомые. Или какие-нибудь многоножки... Или и впрямь гигантские черви. Но... знаешь...
       Эвия грустно улыбнулась.
       - Кажется, внешне они всё-таки похожи на нас. Наши учёные, проанализировав полученную исследователями информацию и изображения их звездолётов, которые нам всё-таки удалось получить с некоторых автоматических станций слежения, пришли к выводу, что "Беллис" внешне похожи на нас. Иначе конструкция их кораблей и приборов была бы другой. Да и средства уничтожения они выбрали бы иные...
       Эвия развела руками, словно предлагая разделить её удивление.
       - Не могу этого принять, Каэ. Но ведь бывает и так? Похожи на нас... Мы скрыли информацию от экипажей. Ограничились лишь докладом правительственному совету и рекомендацией воздержаться от контактов с "Беллис". Тогда нам казалось это правильным: не распространять информацию о безумцах, с которыми нам пришлось столкнуться. Просто быть в стороне от их безумия. Тем более, что поначалу это было далеко за областью Рубежа. Но "Беллис" неуклонно двигался вперёд. И теперь он подобрался к самому Рубежу. И, похоже, они не остановятся перед вторжением в наш Мир.
       - Ты помнишь, Каэ, - после короткого молчания спросила Эвия, - старую легенду о любопытном монахе, который копал ямы в поисках спрятанного древнего свитка с пророчествами? Он был очень усерден в своих поисках, и неутомим. И однажды выкопал такую глубокую яму, что провалился в преисподнюю. Духи зла встретили его и, прежде чем окунуть в озеро из расплавленного свинца, рассказали великую тайну: в свитке нет никаких пророчеств. А есть лишь один добрый совет: "Не копай слишком глубоко - провалишься в ад!"
       - Не надо, Эвия, - попросил Каэ. - Я знаю, к чему ты клонишь...
       - Мы приманили этих духов, - с грустью и горечью в голосе сказала Эвия. - Мы слишком далеко зашли. Через дыру в земле духи пролезут в наш мир.
       - Раскроем арсеналы, - с наигранной и оттого совсем неубедительной весёлостью воскликнул Каэ. - Три столетия в них никто не заглядывал. Может, и настала пора? Сотрём этих монстров...
       - Мы сами станем монстрами, - прервала его Эвия. - Страшнее их. Ведь наше оружие куда смертоноснее! Я не хочу этого, Каэ. И ты не хочешь, как бы не храбрился и не старался меня успокоить. Никто этого не хочет! Но как же быть?
       - Но мы-то разумные! - с возмущением воскликнул Каэ.
       - Как знать, - ответила Эвия. - Быть может, и они когда-то были разумными. Пока не раскрыли свои арсеналы... Для тебя готов корабль, Каэ. Исследовательский звездолёт "Тритис" с улучшенной системой защиты. Улучшенной с учётом... сам понимаешь, чего именно. Полётное задание загружено в бортовой компьютер, сейчас техники базы проводят предстартовую проверку. Три стерра у тебя на отдых и ознакомление с кораблём, потом надо лететь...
       - Экипаж? - уточнил Каэ.
       - Ты один, - сказала Эвия.
       И, улыбнувшись, добавила:
       - Конечно, не считая роботов и бортовых систем. Это полностью автоматизированный звездолёт, Каэ. В принципе, он может совершать и непилотируемые полёты, но совет принял решение направить одного пилота. Это спасательная операция, Каэ, и по правилам человек на борту...
       - Я помню, - ответил Каэ. - Гарантия гуманных решений. У роботов плохо с эмоциями, спасатели им не доверяют. Я исследую район исчезновения "Декрона"?
       - Да, - подтвердила Эвия. - По единому астрономическому справочнику звёздная система называется "Креос-32", координаты заложены в бортовой компьютер. После выхода звездолёта из канала перемещения не надо включать квантовые передатчики...
       - Но этот район очень далеко от базы! - удивился Каэ. - Сигнал от обычного передатчика столетия будет идти!
       - Не нужны сигналы, - сказала Эвия. - Это опасный район, Каэ. Кто знает, как "Беллис" находит наши корабли... На время проведения спасательной операции - никаких сигналов. Системы слежения всё запишут, зафиксируют каждый шаг. Если что-то случится - компьютер автоматически пошлёт сигнал тревоги с полной записью полёта и координатами корабля. Мы придём. И тогда, возможно, нам уже не удастся сохранить нашу прежнюю чистоту...
       - А если компьютер неверно оценит обстановку? - спросил Каэ. - Или будет выведен из строя? Ведь "Беллис", похоже, умеет заметать следы.
       - Есть одно условие, - ответил Эвия. - "Тритис" будет слушать тебя. Твоё сердце. Если...
       Голос её дрогнул.
       - ...Если больше не услышит...
       Она отвернулась.
       - Я понял, - ответил Каэ. - Не переживай, Эвия. Это моя работа.
       - Мы не теряем людей, - прошептала она. - И не планируем... Ради Творца, прошу тебя, Каэ! Вернись!
       - Обязательно!
       И Каэ поднял вверх сжатый кулак.
       - С "Декроном"! И никакого риска.
       Потом просящим голосом добавил:
       - Ну хоть на этот раз я своего робота могу с собой взять? Не просто же так он со мной летел! Это же такая обидчивая железяка...
       Эвия кивнула в ответ.
      
       Короткая перебежка. Остановка.
       Монитор системы ночного видения, закреплённый на каске, только кажется лёгким.
       Пока не начнёшь вот так вот бегать по тёмному лесу, перескакивая через бугры и кочки, понимаясь и спускаясь по крутым склонам холмов. Тогда этот проклятый монитор начинает давить на лицо, перевешивая каску, чуть ли не стаскивая её с головы. И пот, стекающий по глазам, невозможно вытереть. Ведь для этого надо отсоединить крепления, и тогда бледно-голубой свет экрана станет заметен издали.
       И какой-нибудь хитрый и терпеливый снайпер повстанцев, заметив свечение, выстрелит на огонёк - точно в лоб. Или висок.
       А пока монитор закреплён и экран его вплотную прилегает к лицу - ничто не выдаст солдата Сил Порядка, пробирающегося через лес к базе повстанцев.
       Маскировка редко его подводит: Республика заботится о своих солдатах.
       Камуфляжный комбинезон с поглотителем инфракрасного излучения, защитная маска на лице, перчатки с термозащитой. Стальные приводы экзоскелета бросают тело вперёд - для таких операций командование не жалеет средств.
       Это только десантники не любят нагружать себя лишним пластиком и железом, воюют по старинке, двигаются налегке.
       И припасы носят в каких-то древних, даже на вид примтивных и неказистых вещмешках... Не любят отчего-то ранцы с плечевой подвеской.
       Даже бравируют этим своим пренебрежительным отношением к всем современным приспособлениям для "комфортной войны"...
       Хотя, какая она, к демонам, "комфортная"? Даже со всеми приспособлениями...
       Вперёд, вперёд!
       Сто шагов, сто пятьдесят, двести.
       Без остановки, без отдыха, без передышки.
       В их отряде каждый знает: в конце пути не отдых. В конце пути будет бой, в который они вступят сходу. Быть может, и бой этот начнут не они, а передовые дозоры повстанцев.
       Это если повстанцы обнаружат солдат раньше, чем солдаты обнаружат их.
       Если так случится, то бой будет особенно труден. Придётся поначалу стрелять на ходу, а повстанцы будут поливать их огнём из укрытий.
       Они ведь тоже научились маскироваться, строить укрытия, рыть окопы и стрелковые ячейки, оборудовать защищённые позиции.
       И стрелять!
       Заразы! Даром, что дикари, аборигены лесные, а стреляют иногда не хуже бойцов из элитных частей. Даже снайперы у них свои есть: из штурмовых винтовок, бывает, и вертолёты сбивают. И оружие, говорят, в каких-то тайных мастерских научились собирать...
       Учёные Республик давно уже объяснили бойцам, что аборигены - несчастные дегенераты.
       Дети инцеста, рождённые в замкнутых и изолированных от общения с планетами цивилизованного мира на протяжении веков мирах.
       Убогие вырожденцы, влачившие жалкое и без меры уже затнувшееся существование в немногочисленных колониях, рассеянных на затерянных планетах Тёмного пояса.
       Осколки давно погибшей цивилизации, беженцы, скрывавшиеся в поселениях на отдалённых планетах.
       Откуда они вообще взялись здесь? Быть может, их предки сами погубили свой мир. А эти...
       "Умереть для них лучше, чем жить".
       Так сказал командир. Он знает. Он образованный. Говорят, его скоро в Академию отправят учиться, вернётся с капитанскими нашивками...
       И то правильно - он своё дело знает. И объясняет всё грамотно и точно.
       Дегенератам надо умереть. Их жизнь - мучение. Они опасны сами для себя.
       Они и сами не вдают, для чего нужна им жизнь. Для чего они строят свои жалкие подобия городов (ну не сравнивать же их с городами Республики! смешно же, право слово...), свои убогие "космопорты" с примитивными терминалами, которые без ремонта даже посадочные капсулы космофлота Республики принят не в состоянии.
       И для чего-то они плодятся, мерзавцы! Для чего-то рожают вопящих своих пацанов и девчонок, своих обречённых на короткую и безрадостную жизнь сопляков. Они не хотят отдавать свои никчёмные жизни, свои лишние жизни, свои опасные для цивилизации и свободы жизни, они цепляются за свой мирок, как нищий за вонючее рубище.
       И тянут, кидают в этот мир всё новых и новых дикарей - из упрямства, из дикарского своего упрямства.
       "По привычке" объяснил командир. "Дикари всё делают по привычке. Они живут, руководствуясь не доводами рассудка, а программой, заложенной в них природой. Они слепо и покорно следуют командам этой программы, так же, как делает это любое животное, лишённое разума. И только какой-нибудь случаный взрув эмоций способен отвлечь их на короткое время от привычного животного существования. Они всё делают по привычке и инстинктивно: едят, пьют, строят жилища, рожают детёнышей... Разве это человеческие дети, солдаты? Не заблуждайтесь, они только похожи на ваших детей. Это несчатсные детёныши, котрым нет места в нашем мире. А породившие их аборигены убивают нас, та же повинуясь инстинкту, повелевающему убивать чужаков, вторгшихся на территорию стаи. Будьте осторожны, солдаты! Научитесь быть сильными: нам ещё только предстоит сделать этот мир безопасным".
       Да, красиво говорит командир, ничего не скажешь. Одно слово, образованный...
       Только иногда - длинно слишком говорит. Можно короче.
       Здесь нет людей, кроме нас. А здешние твари умеют ходить на задних лапах и огрызаться.
       Успокойся, командир...
       Всяких видели, всяких. Не первую планету чистим от космического мусора.
       Подонки, дикари!
       Когда же это кончится? Который день: лес, лес, сплошной лес. Теперь вот и холмы начались.
       Говорят, это предгорье.
       Говорят, если двигаться по холмам - они будут расти, становиться всё выше и выше.
       И перейдут в горы.
       А если отвернуть от холмов на северо-запад и пересечь сплошную полосу лесов, то выйдешь прямиком к болоту. Большому, протяжённому, гиблой топью раскинувшемуся болоту, которое даже аборигены обходят стороной.
       Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам - глиссерами на воздушной подушке.
       Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились...
       Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?
       Пятьсот шагов. Пятьсот пятьдесят.
       Дрессируют... Спросить бы у командира. Так, чтобы понятно, по простому объяснил.
       А то ведь до конца не ясно, какой ещё пакости ждать.
       Точно, спросить. Утром, после атаки. Если выживем...
      
       Оперативные данные полевой жандармерии по радиоперехвату в секторе "Север".
       Группа радиоконтроля полевой жандармерии, сектор "Север", объект "32-46" звёздной системы "Везер-3".
       Время 15 и 5 хорра, местное.
       В связи с проведением специальной операции против одной из банд, скрывающейся в лесном районе к югу от Скалистой гряды, группой радиоконтроля полевой жандармерии была проведена акция по перехвату радиосообщений и общему контролю обмена данными (в том числе передаваемым по закрытым каналам связи) между командованием наземных сил эскадры Эрхарна и командирами отрядов, участвующих в блокировании и ликвидации банды.
       В промежутке между 15 и 15 и 5 хорра нашей группой зафиксированы следующие сообщения, безусловно представляющие оперативный интерес для служб полевой жандармерии.
       Доклад направлен на имя полковника Ульмера с копией майору Нейберу.
       Запись 1.
       Полевая рация, закрытый канал. Передача велась на командный пункт орбитальной станции из района боевых действий.
       От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
       "Пока обстановка спокойная, господин капитан. Но скоро всё изменится. Мы зажали повстанцев у холмов в предгорьях. Передовые группы подошли вплотную к их лагерю, на расстояние броска".
       От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
       "Точнее, Текер! Командор любит точность, а вашу операцию я обязательно упомяну в общей сводке по северному участку".
       От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
       "Прямая видимость. Затрудняюсь определить расстояние. Но разведка видит лагерь повстанцев, у них горят костры. Никакой маскировки, всё просматривается... Даже странно как-то... Ведём визуальный контроль".
       От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
       "Лейтенант, не атаковать до входа основной колонны повстанцев в шахту!"
       Перерыв четверть хорра.
       Запись 2.
       От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
       "Капитан, разведка осмотрела лагерь. Он пуст. Абсолютно точно... Да, костры, палатки. Капитан, позвольте спросить, откуда поступила информация об уходе повстанцев в шахту? Тут действительно какой-то вход на склоне холма... Кажется, действительно старая шахта..."
       От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
       "...(помехи) вам поступают с опозданием!"
       От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
       "Виноват, господин капитан. У меня только информацию от войсковой разведки. Да, они ушли. Весь район перекрыт. Заняться этими подземными гномами?"
       От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
       "Терпение, лейтенант! Дайте им уйти, дайте им хорошенько завязнуть. В бой не ввязываться, под землю не идти. Держите входы под контролем. Через пол-хорра начинайте минировать шахту. Есои вам помешают - атакуйте! Помните, там два входа. Два, не один! Как поняли?"
       От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
       "Так точно, господин капитан. Есть второй... Они же уйдут, господин капитан!"
       От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
       "Лейтенант, делайте то, что вам говорят. Выполняйте приказ и ни в коем случае не лезьте в шахту! Им никуда не деться! Минируйте шахту и готовьте взрывные заряды. Как только всё будет подготовлено - активируйте детонаторы и завалите эту дыру к демонам! Вам понятно?"
       От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
       "Господин капитан, если в шахте есть тяга, химия не сработает. Нужна высокая концетрация!.."
       От фрегат-капитана Кирсти лейтенанту Текеру.
       "Лейтенант, не учите меня элементарным вещам! Там нет тяги. Там тупик. Выполняйте! Как поняли?"
       От лейтенанта Текера фрегат-капитану Кирсти.
       "Да, господин капитан. Прошу прощения, господин капитан. Мы готовы... (помехи)... и начали... (помехи)..."
       Перерыв пол-хорра.
       Запись 3.
       От лейтенанта Текера отделению разведки.
       "Да нет, какого демона!.. А вы куда смотрели?.. Да, уничтожить! Попытка прорыва... и чтобы... (помехи)..."
       Резолюция полковника Ульмера: "Частный случай, но всё равно любопытно. Интересный метод ликвидации: заманить в нору и придушить там как подвальных крыс, при этом не ввязываясь в бой. Но у Кирсти явно что-то пошло не так. Впрочем, флотские мало что понимают в наземных операциях. Напрасно им доверили общее командование. Отметить это в докладе!".
       Дополнительная резолюция полковника Ульмера: "Надо обратить особое внимание на осведомлённость Кирсти в перемещениях повстанцев. Похоже, у него своя агентура появилась среди дикарей. Это уже опасная самодеятельность, фрегат-капитан! Армейская разведка не имеет права самостоятельно проводить вербовки, при этом даже не ставя нас в известность! Или вы надеетесь обойтись без нашей помощи?"
       Резолюция майора Нейбера: "Материалы используем для доклада. Это явная неудача армейской разведки. Но когда армейские успели провести вербовку? А мы полагали, что эскадра под надёжным контролем наших людей".
       Ответ полковника Ульмера: "Нейбер, занимайтесь своим делом! Ваша забота - повстанцы. Эскадрой занимается другая группа. И доложите мне, наконец, что там у вас происходит с перевозками арестованных. Почему столь важная информация приходит от сотрудников транспортного отдела, а не от вас? На утреннем совещании хотелось бы услышать ваши объяснения по этому поводу".
      
       Стальная дверь на проржавевших петлях медленно, с протяжным, жалобным скрипом открылась - и свежий вечерний воздух с давно уже забытым запахом влажной травы, дождевого леса и пропитанной грозовой водою земли ворвался в полутёмный коридор бункера.
       Аден задышал: тяжело, часто, жадно. Не вдыхая - заглатывая воздух, ртом хватая его, пробуя на вкус.
       Сейчас он казался сладким с кисловатым привкусом вечерней грозы.
       Аден раньше и представить себе не мог, что воздух можно пробовать на вкус, как вино.
       - Внимание!
       Охранник в сером жандармском камуфляже щёлкнул предохранителем и направил ствол на группу арестованных.
       - Всем стоять! Не двигаться! Не шевелиться! Не разговаривать! Стреляю без предупреждения!
       Какая странная ватная слабость в ногах... И туман перед глазами - не тот, красный, просоленный кровью, тяжёлый туман, что на исходе допроса свалил его с ног, а другой.
       Светлый, тихий.
       "Может, я скоро успокоюсь?" подумал Аден.
       И устыдился охватившей его слабости.
       "Ты не должен сдаваться, доктор. Хотя бы попробуй не сломаться... Понимаю, они умеют ломать. Они могут переломить твой позвоночник - как сухую ветку, об колено. Они ждут, когда ты смиришься и сам попросишь о смерти. Лёгкой смерти. Ты их знаешь, доктор. Знаешь их ловушки... Попробуй ещё подышать. Ещё немного. Ради Сильвии, ради всех тех, кто остался... в огне... Попробуй ещё... немного... не падать. Всё равно: вот сюда, внутрь, под череп - они не заберутся. Не смогут. Со всей их пыточной техникой, со всем их палаческим опытом и людоедской квалификацией. Не смогут, если ты сам им не позволишь. Пострайся не позволить, пострайся! Аден, очень тебя прошу!"
       Доктор закашлял и инстинктивно приложил скованные наручниками руки к груди.
       "Задыхаюсь..."
       - Не двигаться! - снова закричал охранник. - Всем стоять! Выходим только по команде.
       Это, верно, ещё одна их пытка: вывести арестованных к самому выходу из бункера, и держать у открытой двери, не давая выйти.
       А так, хоть глазком взглянуть... Ведь, признаться, спускаясь в это ад, доктор и не думал, и не надеялся, что когда-нибудь снова сможет увидеть хотя бы кусочек неба... или как сейчас - ночь, верхушки качающихся под ветром деревьев, дальние вспышки прошедшей грозы, лужи...
       Лужи! Какое счастье - просто лужи. Блики. Отражения.
       Белые отсветы прожекторов.
       Дождевая вода, простая дождевая вода - вот здесь. В паре шагов.
       Как же хочется сделать эти два шага. Вот так просто - выйти, наконец, из проклятого этого подземелья. Переступить через бетонный порог, выйти - и побежать. Быстро, быстро - насколько выдержат ослабевшие ноги.
       Пробежать по бетонным плитам площадки перед бункером (ведь кончится она когда-нибудь?), миновать её (будь и она проклята, как и всё, что понаделали эти "серые" на его родной планете!) - и добежать, добраться до леса, который, кажется, совсем рядом, близко, близко...
       Дотронуться до его веток, упасть в его траву, лежать... Просто лежать - и смотреть туда, вверх, в ночное небо. Следить за проплывающим тучами, раскрытыми ладонями ловить падающие с деревьев капли.
       Петь, кричать! Дышать, дышать, дышать - без конца, без меры, без осознания близкой смерти, без отсчёта последних мгновений жизни, без этих, черти их забери, стволов! Затворов, прикладов...
       Аден не отрываясь смотрел на белую полоску света, пробивающуюся в коридор бункера. Там, там ведь...
       - Мне плохо, - пожаловалась женщина, что стояла рядом с ним.
       Она подняла руки: кисти были бурого, с синевой, цвета. Кисти были туго стянуты наручниками, жандармы явно перестарались... Или стальными затягивающимися кольцами специально сдавили вены?
       Она качалась. Из рассечённых губ текла кровь. Платье на ней было изорвано в клочья, так что едва прикрывало её тело.
       Женщина дрожала от вечернего холода. Она едва оставалась в сознании.
       Аден повернулся в ней... И на мгновение, на самое малое мгновение в коротком движении этом он всё-таки увидел крашек этой...
       Нет, не свободы. Там за пределами бункера, всё ещё продолжались владения жандармов. Даже небольшого кусочка, малой части картины, увиденной Аденом было достаточно, чтобы понять: бункер - не конец ада.
       Широкая бетонная площадка перед бункером обнесена была высоким забором из колючей проволоки, прочно закреплённой на врытых в землю бетонных столбах.
       А по периметру площадки с оружием наизготовку стояли автоматчики всё в той же, до боли, до тошноты опостылевшей серой жандармской форме.
       Белые лучи прожекторов скользили по бетону, словно от напряжения чуть заметно подрагивая, ощупывая прямоугольники плит.
       Вот только воздух там, снаружи, уже не принадлежал жандармам. И ветер. И ночь была не их.
       И шум листьев, и высвеченные лучом верхушки деревьев.
       Это всё не их.
       Они боятся его мира. Они здесь чужие. Они здесь - никто. Призраки, выползшие из мрака мертвецы, пожирающие живых. Мертвецы с бледной кожей и пустыми глазами.
       Они боятся его мира, его света, его жизни - и сидят в своих бункерах, только ночью рискуя выползать на свои бетонные площадки, для большей безопасности обмотанные со всех сторон рядами колючей проволоки, обнесённые пулемётными вышками, заминированные по границе, защищённые сигнализацией.
       Они сами засадили себя в тюрьму! Тюрьму, из которой никогда ужде не выберутся. Даже если истребят всё живое на этой планете - не выберутся.
       До конца дней своих будут вздрагивать, услышав слово "повстанец". И просыпаться в холодном поту, увидев во сне хотя бы смутную, тенью промелькнувшую картину его мира, его жизни.
       Так, может, и ради этого стоит жить? Оставить на память этим мерзавцам страх. Страх, который заменит им совесть. Страх, который не даст им высунуть нос их их зловонной норы.
       "Сопротивление не бывает бессмысленным, Аден... Так, кажется, говорил этот человек. Тот, что пришёл к нам в город незадолго до начала войны. Тот, что уговаривал их бросить город и уходить в лес, пока не поздно. А ведь тогда мало кто ему поверил. Мало кто его послушал. А ушли вместе с ним - вообще единицы. А потом было поздно..."
       Аден наклонился к женщине, взял её ладони и начал их массировать.
       - Ой, спа,.. - прошептала она.
       И не смогла договорить. Слабость охватила её и язык почти не слушался.
       - Я кому! - завопил охранник и подскочил к доктору.
       Сопровождавший их сержант демонстративно сплюнул на пол и отвернулся.
       "Тоже мне... выслуживается" прошептал он.
       Довольно громко, так, что доктор услышал.
       Услышал, кажется, и жандарм, отчего взбеленился ещё больше.
       - Я кому сказал! - сорвался он неа визг и стволом автомат ткнул доктора в живот. - Тебя мало учили?! Мало били тебя, урод?! Стоять! Не двигаться! Пристрелю, ублюдок!
       - Женщине плохо, - с трудом сохраняя спокойствие, ответил Аден. - Вы видите, она сознание теряет. У неё руки сдавлены наручниками, кисти уже посинели. Снимите их, пожалуйста. У неё начнётся некроз тканей...
       - Ишь ты, заботливый, - прошипел охранник. - О себе подумал?
       - Я доктор,.. - начал было Аден, но охранник наотмашь ударил его по щеке.
       - Ты никто! - выкрикнул он. - Пыль бункерная! Ничтожество! А вот я - доктор. В отличие от вас всех, шарлатанов. Я-то ей помогу, не сомневайся!
       Охранник ударил женщину прикладом по голове. Откинувшись от удара назад, она затылком удрилась о стену бункера и, потеряв сознание, спозла вниз.
       - Вот так, - удовлетворённо сказал жандарм.
       Наклонился над женщиной и, набрав код на наручниках, снял их.
       - Теперь, лекарь, потащишь её на себе, - сказал он доктору. - До самой расстрельной ямы можешь ей помощь оказывать.
       И улыбнулся, довольный собственной шуткой.
       "А ты задница, Эшбер" произнёс в спину охраннику сержант и фонариком посветил на упавшую. "Если ты её убил - я тебе лично нашивки посрываю!"
       Охранник обернулся и приложил палец к губам. Потом показал на дверь.
       Сержант прислушался.
       Точно, дождались. Вертолёт!
       - Внимание! - сказал сержант. - Эшбер, выводи арестованных.
       Аден услышал нарастающий частый стрёкот, постепенно переходящий в треск, и, наконец, в тяжёлый, оглушающий грохот и рёв.
       Охранник толкнул дверь, нараспашку открывая её - и зажмурился от летевшей в глаза водяной пыли, поднятой в воздух винтами.
       Будто смерч закружил по площадке, мощными воздушными потоками сбивая с ног.
       Пузатый транспортный вертолёт завис над бункером, бортовыми огнями высвечивая себе место для посадки. Из брюха медленно, словно с опаской щупая воздух, выползли шасси.
       Вертолёт качнулся и медленно пошёл вниз.
       Коснулся колёсами площадки и грузно опустился, тяжестью вдавив заскрипевшие чёрные покрышки шасси в бетон.
       - Ничего себе! - в восторге воскликнул охранник.
       И, развернувшись к сержанту, закричал:
       - Видал, какую дуру огромную за ними прислали? А их тут всего-то десяток, не считая нас.
       - Чему радуешься, дурак? - сердито ответил сержант. - Это же транспортный вертолёт. У него ни бронирования, ни оружия нормального. Пара пулемётов, от силы.
       - Зато лететь будем с комфортом! - не сдавался охранник. - Ничего ты не понимаешь в комфортных полётах.
       - Так, - обратился он к арестантам. - По одному, за мной. Не отставать и не дёргаться! А то точно пристрелю! Заходим в вертолёт, по команде - рассаживаемся. И сидим тихо, без шума - до конца полёта. Лекарь несёт бабу и очень старается не отстать. А то я лично сделаю ему больно! Пошли, твари!
       И ударил прикладом по плечу арестанта, стоявшего ближе к выходу.
       Автоматчики бежали, выстраиваясь у борта вертолёта в живой коридор.
       Аден увидел, как коснулся бетона откидывающийся трап.
       И, в проёме, внутри этой несущей их к смерти машины - залитые красным светом бортовых ламп ряды сидений, а над ними - свисающие с потолка цепи.
       "Ну вот, пожалуй, и всё" подумал Аден, подхватывая на руки женщину. "Кажется, последний полёт... Как же быстро всё заканчивается. И так странно..."
      
       Чучело летучей мыши, на тонкой металлической проволоке подвешенное под самым потолком кабинета, качнулось под едва ощутимым дуновением ветра.
       Воздух сквозит, течёт сквозь щель в полуоткрытом окне.
       Летучая мышь, диковинный пятилапый зверёк с серой шерстью, с рыжыми волосками на мордочке, ощерившейся в давно уже, века тому назад умолкнувшем крике; быстрый зверёк, грабитель древних амбаров и обитатель заброшенных пещер.
       Теперь пыльный и немой, недвижный. Замерший в броске, с широко раскрытыми перепончатыми крыльями.
       - Я вот всегда мечтал иметь такого вот зверька, - сказал Энко. - Нет, не ручного любимца, конечно. Они же вымерли давным-давно. Задолго до моего рождения. Хотя бы - такое вот забавное чучело...
       Энко перекладывает бумаги у себя на столе. Жёлтые бумаги с искрошившимися краями.
       - Тебе, должно быть, непривычно всё это: деревянный стол, заваленный бумагами, чернильница, обточенный по краям, полированный камень пресс-папье, алебастровый пенал для грифелей. Такие вот у меня теперь хранители знаний и мои помощники. Я ведь говорил уже, что не выношу все эти новомодные... глупости...
       - Кристаллам памяти не менее трёх сотен лет. А кварцевым пластинам - более тысячи, - возражает Каэ.
       Каэ известно (он хороший, очень хороший ученик), что возражать учителю не принято. Но сейчас он отчего-то уверен, что Энко не обидится на него. Быть может, даже обрадуется очередному поводу немного поспорить с учеником, а более - поучить его.
       - Всё, что моложе трёх тысяч лет - глупая новомодная выдумка, - с притворной запальчивостью возражает Энко.
       И тут же, не выдержав серьёзного тона, улыбается:
       - Чепуха, конечно... Бумага так долго не живёт. В хранилищах нашего Храма листы древних рукописей держали в герметичных металлических контейнерах, заполненных инертным газом. Вот так, Каэ! Мы тоже не остались в стороне от прогресса... Так смешно иногда вспоминать!
       Энко замолчал и, подняв лист, поднёс его ближе к лампе.
       - Что? - спросил Каэ, несколько смущённый затянувшимся молчанием.
       Быть может, молчание - намёк учителя? Быть может, время уйти и тревожить Энко расспросами?
       - Что смешного?
       Энко посмотрел на него исподлобья. Положил бумагу на стол и осторожно, бережно провёл по ней ладонью, будто поглаживая.
       - Только теперь я понимаю, почему так любил именно бумагу, - прошептал Энко. - Она дышит... Сейчас я это чувствую. Не просто чувствую - слышу. Слышу её дыхание. Она не просто хранит записи, она хранит слова, дыхание, звуки втихомолку проговариваемых слов. Человек, водивший по бумаге тростниковым стеблем, нашёптывал ей свои мысли. Те, что записал. Те, что не захотел или не смог записать. Тексты черновиков, существовавших лишь в его голове и навсегда, казалось бы, ушедших вместе с ним. Воспоминания. Сомнения. Ошибки. Озарения и внезапные открытия. Сначала он беседовал с бумагой. Потом записывал на ней - результат, итог размышлений. А бумага слышала и запомнила всё: начало, комментарии, движение к цели... Всё! Разве кремний или оксид железа запомнит это? Не движение частиц, не волны электромагнитного поля, не телепортационная квантовая связь - нет. Другое, Каэ. Здесь, в этом доме, мне доступны эти древние рукописи... Сам не ведаю, иллюзия ли это, видение... Если и видение, то чудесное. Возможно, большего мне и не надо. Ты знаешь, что сейчас рассказала мне бумага? Послушай!
       - Смешно, Каэ, - продолжал Энко. - Я отвечу на твой вопрос. Я и сам услышал ответ только сейчас. Мы не остались в стороне от прогресса. О, нет! Мы не были общиной чудаков, хранящих архивы давно ушедших эпох и в промежутках между медитациями мучающих юных учеников каверзными вопросами на экзаменах. Мы хотели быть полезными сейчас, в нашем времени, в нашем мире. Мы хотели быть полезными нашим современникам и передать наши познания им и их потомкам. Не для того ли пилотов-исследователей отправляли в наши храмы для обучения и совершенствования в духовной практике? И мы считали себя... если не совершенными, так уж, по крайней мере, вполне сведущими в Учении людьми, способными защитить вашу душу от соблазнов Внешнего Мира, от разрушающего воздействия его агрессивных миров. Мы полагали, что создали сильнейшее противоядие - Учение Света. Гармония с миром, отказ от насилия, жизнь в единстве с мирозданием... Мы не калечим мир, не сокрушаем его, не пытаемся бесконечно, раз за разом - и каждый раз неудачно, переделать его. Наши предки прошли через все возможные, все способные к рождению в человеческом сознании заблуждения. И много веков назад пришли к единственно возможному выводу: надо просто жить в данном нам мире. Не мучить его. Не убивать. Либо такая жизнь. Либо, рано или поздно, смерть. Так, Каэ?
       Денкис кивнул, подтверждая правильность слов учителя. Он слышал эти слова с детства, они сопровождали его всю жизнь: все годы, все дни. Об этом говорили ему родители, учителя, наставники Школы Исследователей, служители Храма... и его, лично его учитель Энко говорил о том же.
       Почему же сейчас он повторяет эти слова, но в голосе его нет прежней веры, прежней убеждённости в своей правоте?
       Что смутило его? Что заставило пересмотреть прежние свои взгляды?
       Что нашептала ему старая эта, жёлтая, едва не осыпающаяся пылью бумага?
       - Мы думали, что познали, наконец, себя, выполнив свой главный долг перед Творцом, - сказал Энко.
       И на мгновение приложил палец к виску.
       - Думали...
       Энко отрицательно качнул головой.
       - Заблуждались, Каэ. Мы просто нашли подходящий духовный транквилизатор для нашего мира. Победили, так сказать, дурные страсти... Или сделали вид, что победили. Возможно, наши заблуждения были полезными. До поры до времени - они обеспечивали гармонию в общинах Зелёного Мира, уберегали вас от войн, социальных потрясений, амбиций агрессивных вождей... От которых, кстати, Мир избавился во многом благодаря нам и нашим так удачно пришедшемся вам по нраву... заблуждениям. Мы были уверены в том, что создали универсальный рецепт если и не абсолютно счастливой, то уж, по крайней мере, вполне достойной и бесконфликтной жизни. О, эта наша вечная, неизбывная, неисправимая, всегда слепая самоуверенность! Почему, почему она вовремя не оставила нас?
       - Мы не были встревожены первыми полётами наших исследовательских кораблей за пределы нашей звёздной системы, - говорил Энко.
       И голос его стал подрагивать от волнения.
       - Мы вместе со всеми приветствовали открывателей новых миров, исследователей бесконечно отдалённых от нас планет, капитанов, наносивших на карты рисунки и координаты новых звёздных систем. Информация потоком шла в базы данных исследовательского флота, экспедиции Мира всё дальше и дальше уходили в чёрные океаны Космоса, и мы были счастливы, счастливы вместе с вами. Нас не насторожили даже первые контакты наших исследователей с представителями тех миров, где были разумные, хотя поначалу и весьма простые по устройству общин формы жизни. Даже тогда сердца наши не дрогнули! Никакого озарения, Каэ, никакого!
       Энко замолчал, делал пару загов, держась за сердце, и, застонав, опустился в старинное жёлтого дерева кресло с толстыми гнутыми ножками, что стояло в углу комнаты.
       Каэ встревожено бросился к нему. Наклонился, тихо тронул за локоть.
       - Учитель, сердце? Вызвать врача? Есть лекарства здесь?
       Энко поднял руку и поводил её в воздухе, будто пытаясь отмахнуться или попросить Каэ о молчании.
       Достал платок и, откашлявшись, вытер слюну по уголкам рта.
       - Ни к чему...
       Каэ присел на корточки у кресла, чтобы не быть выше учителя.
       - Не надо лекарств, - отдышавшись, сказал Энко. - Это место - само лекарство. Только вот лечит не сразу. Надо подождать... Я до сих пор не привыкну к некоторым особенностям моего жилища. Иногда делаю резкие движения, говорю громко, не сдерживаю эмоций... Здесь так нельзя! Это надо запомнить, Каэ. Это полезно знать: надо уметь сдерживать свои порывы. Иначе... Возникают вот эти фантомные боли... Как я сказал?
       Энко улыбнулся и хлопнул себя по лбу.
       - Вот ведь пошутил, старый дурак! Фантомные боли!
       И рассмеялся.
       "Смеется - значит, легче стало" подумал Каэ.
       И встал. На пару шагов отошёл - в середины комнаты. Он и сам не мог понять, почему ему так захотелось постоять у стола, заваленного рукописями. Протянуть руку к листкам... И что? Потрогать их?
       Зачем? Просто почувствовать бумагу - на ощупь? Из любопытства?
       "Возможно, просто из любопытства" подумал Каэ. "Я ведь никогда не держал в руках бумагу. Отличается она на ощупь от листьев? Или травы? Или, скажем, тонкой ткани из древесных волокон?"
       Он протянул руку.
       - Нет, - остановил его увидевший этот жест Энко. - Не надо! Ни к чему...
       Каэ опустил руку и, смущённый, отошёл от стола.
       - Успеешь ещё, - сказал Энко. - Сейчас тебе это ни к чему. Лучше послушай меня, Каэ! Внимательно! И постарайся запомнить то, что я скажу. Это не спасёт тебя и не сделает твою жизнь легче, но, по крайней мере, ты будешь знать, где прячется твой страх, твоя слабость и. возможно, истоки нашей общей гибели.
       "Очередное пророчество?" с иронией подумал Каэ.
       Он не верил легендам о гибели Мира. Ведь его учили, что Мир удалось сделать вечным, и разрушить его теперь никому не под силу.
       И сам Энко когда-то говорил об этом... Или это тоже часть большого заблуждения?
       - Вы уже встретились с теми, кто не остановится перед разрушением нашего Мира, - произнёс после короткой паузы Энко. - Но главное не это. Те, разрушители... Будет возможность, скажи Эвии и всем, кому сможешь: они не монстры. Они люди. У них есть свой мир, свои города, свои дома. Свои семьи и свои дети. Своя любовь, быть может, не меньшая, чем та, что испытываем мы к любимым людям. У них есть свой мир, который они любят и берегут. И поверь, Каэ, они и сами не ведают того, что губят себя...
       - Себя?! - воскликнул Каэ. - Какое нам дела до их гибели?
       - Ты не прав, Каэ, - с грустной улыбкой возразил ему Энко. - Вот сейчас ты рассуждаешь как они... Не обижайся, ученик, но это так. Они отделяют себя от мира, свой мир - от других миров. Они не ведают, что космос - един, и убивая одну его часть, нельзя сохранить другую. Это их заблуждение. А наше заблуждение в том, что мы, проникая всё дальше и дальше в глубины космоса, вовсе не рассчитывали на встречу с разумными существами, чья мораль будет настолько несовместима с нашей и чья агрессия вынудит нас убивать их... хотя бы из самозащиты.
       - Убивать, - прошептал Каэ.
       "Не об этом ли я говорил с Эвией?" подумал он. "Мои слова возвращаются ко мне..."
       - Придётся делать выбор, - сказал Энко.
       И стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
       - Выбор! Бегство с планеты на планету... а они, наши будущие враги, доберутся рано или поздно и до Зелёного Мира. Эвакуация планеты и отплытие на самые отдалённые острова Вселенной. Либо - бой. И тогда придётся убивать. Есть войны с убийствами, в том числе и невинных, а других войн не бывает. Какое бы совершенное оружие вы не использовали, от греха вам не уйти. И что тогда будет с нашей душой, нашей большой душой? Что станет с Миром?
       - Мы справимся, - ответил Каэ. - Конечно, не могу говорить за всех... Но, думаю, мы справимся. Быть может, кто-то из нас и станет убийцей, проклятым... Это будет жертвой, жертвой во имя Мира. Тот, кто будет запачкан кровью, не вернётся назад, не переступит порог своего дома. Он навеки останется там, в космосе... Наедине с собой, со своей войной, со своим грехом и своим подвигом. Прокажённый, вдохнувший воздух войны - он примет на себя удар. А после победы - истребит себя, чтобы не принести в дом войну на подошвах сапог. Так наши предки, возвращаясь с похорон, омывали ноги от кладбищенского песка. Чтобы не указывать путь мёртвым к жилищам живых.
       - И ты согласен? - спросил Энко. - Согласен стать прокажённым? Бездомным? Не видеть сына? Не встречаться с семьёй? До конца дней своих оставаться бездомным бродягой? Ведь ты летишь навстречу войне, Каэ.
       - Согласен, - ответил Денкис. - Я же пилот, учитель. Любая неполадка с двигателями в какой-нибудь отдалённой галактике может сделать меня вечным странником без единого шанса на возвращение...
       - Это - другое! - возразил ему Энко. - Война - не просто катастрофа. Ты и представить пока не можешь, что это такое. Это эпидемия, проказа... Ты ещё не знаешь, что тебе предстоит!
       - Мы справимся, - повторил Каэ. - Пилоты, исследователи... Не все же... Нам нельзя бежать, учитель. Страх догонит нас, он летает быстрее наших кораблей. Он будет преследовать нас и наших детей. Страх и стыд погубят нас, как погубила бы нас война. Лучше пусть кто-то останется здесь, в космосе. Зато остальные смогут жить, как прежде...
       - Как прежде,.. - повторил за учеником Энко. - Ещё одно заблуждение, Каэ. После войны никогда не бывает "как прежде". Беллис не оставит нас в покое...
       - Ты знаешь о Беллисе? - удивлённо воскликнул Каэ. - О древнем боге?
       - И о тех, кто ему служит, - сказал Энко и подмигнул ученику. - Тебе, откровенно говоря, давно пора было бы удивиться, мой ученик. Старый затворник Энко знает о Беллисе, знает о тех, кто уничтожает ваши корабли. Знает о твоём сыне. Хотя... не забыл ли ты, что я умер ещё до его рождения? Какой, оказывется, осведомлённый человек, этот старый, пыльный, да к тому же ещё и мёртвый Энко!
       И учитель засмеялся, хлопнув себя ладонями по коленям.
       - Мои видения перескакивают из одного времени в другое, - смущённо произнёс Каэ. - Это пространство... тёмное, бесконечное, теперь ещё и враждебное мне - сводит с ума. Я уже не ведаю, где сны, где видения наяву, где ожившие воспоминания моей жизни. Я посетил дни моей юности. Потом мне привиделась свадьба и счастливые дни в домике на берегу озера, такие короткие дни с любимой... Потом я видел сына. Теперь... Зачем ты пригласил меня в гости, Энко? Только чтобы предупредить? Спасибо, но...
       - Понимаю, - со вздохом ответил Энко. - Что тебе до моих предупреждений? Ты жив, и тебе нелегко... А я вот, старый и не упокоившийся ворчун, разбираю бумаги, затачиваю тростинки для письма, привыкаю к новому дому... И, ты уж прости, во снах беспокою живых. Поверь, не от скуки. Не потому, что непременно надо озадачить кого-нибудь откровением или смутить душу печальным предсказанием. Не люблю я это... смущать, лишать покоя. В общем, считай, что просто захотелось поговорить. Поговорить о том, что упустил я в прежних своих беседах и о чём теперь горько сожалею. Вот такой вот я, замученный раскаянием призрак. И, ещё раз... Прости, если такой сон пришёлся тебе не по нраву. Ну, не умею я... По другому, наверное, надо было как-то... Не обижайся, Каэ, бестолковый я ещё призрак, опыта маловато. Никак от вас не оторвусь...
       Энко виновато развёл руками и добавил:
       - Жалко... Жалко вас.
       Каэ приложил ладонь к груди в жесте прощения.
       - Спасибо... я...
       Каэ снова, словно какая-то сила вела его, подошёл к столу с бумагами.
       - Что здесь, учитель?
       - Не время, - ответил Энко. - Ни к чему тебе знать. Да и вряд ли ты сможешь их прочитать, это очень древний диалект нашего языка. Только вот тронувший эти листы... Как бы древняя мудрость не потребовала слишком высокой платы. и чего тебя тянет к ним?
       Энко нахмурился и погрозил Каэ пальцем.
       - Давай, ученик, поговорим о чём-нибудь другом... Надоели мне эти разговоры... о грядущем. Давай-ка о семье твоей поговорим. Я ведь, признаться, на самом-то деле не всё знаю, только притворяюсь таким всезнающим. Или о друзьях твоих поговорим.
       Энко подмигнул и спросил:
       - Не обижаешься на Эвию, что она именно тебя отправила в этот полёт?
       - Нет, - ответил Каэ. - Правда... Я же один из самых опытных пилотов в экспедиции, да и летал на кораблях того типа, что и "Декрон". Так что...
       - Ты на неё не обижайся, - сказал Энко. - Ей тяжело, очень тяжело. Ей пока одним человеком рисковать приходится, а потом... Ой, я дурак старый!
       Энко подпрыгнул в кресле и звонко хлопнул себя по лбу.
       - Опять старую песню чуть было не затянул! И чего это меня всё на пророчества тянет? Со всеми так после смерти или один я зануда такой? Ладно, давай лучше о твоей лодке поговорим. Лодку сам мастерил?
       - Сам, - подтвердил Каэ.
       И провёл пальцами по краю стола.
       - Пластик, но почти как это дерево. Даже поверхность шероховатая, как у дерева. Перед самым отлётом на станцию закончил. А потом - экспедиция... В общем, и так понятно. В последний день с сыном на рыбалку хотел отправиться, к Скалистому острову. И, как назло, шторм! И волны такие, ну как!..
       Каэ, подбирая сравнение, взмахнул руками, жестом изображая взметающуюся под порывами штормового ветра воду.
       Закрыл глаза...
      
       - И ещё я умею стрелять, - быстро сказала Эйни, явно боясь, что сейчас её прервут и отправят обратно к беженцам. - Правда, умею! Вы можете спросить... Да вот любого можете! Я могу вам пригодится, мне...
       Опасения её подтвердились. Касси не стал её слушать.
       - Я уже говорил, и не раз...
       Касси искоса посматривал на палатку, ожидая, когда выйдет Нурис.
       Мимо него проходили люди: беженцы шли к входу в шахту. Им, кажется, успели что-то сказать о пути к спасению, даже пытались объяснить, как именно можно будет спастись. Но времени было мало, выступавшие из числа командиров говорили сбивчиво, путались иногда... Возможно, потому, что и сами ждо конца не верили в успех этой рискованной затеи.
       Хотя, признаться, именно сбивчивость рассказов и туманность намёков сыграли положительную роль: беженцы так толком ничего и не поняли, при том уяснили лишь, что есть какой-то план, продуманный командиром, и его надо выполнять, иначе живыми не выбраться.
       Возможно, знай они все детали этого чудесного плана и все потенциальные или уже вполне очевидные его опасности, то едва ли так спокойно (ну, почти спокойно... дети ревели или, наоборот, заливались смехом всё так же, как и прежде, и так же играли в догонялки... даже сейчас, во время ночного похода) пошли бы в тёмную дыру.
       - Факелы!
       Мимо Касси пробежал Боггер, на ходу разматывая белую матерчатую ленту.
       - Готовьте факелы! И раздобудьте, наконец, керосин. Я точно помню, ещё две канистры оставалось...
       Замолчавшая Эйни, до того терпеливо пережидавшая очередной поток нравоучений от Касси, вздрогнула и с испугом посмотрела на громыхающего проклятьями Боггера.
       - Что случилось? - спросил Касси.
       - Очередное дерьмо! - взорвался Боггер.
       И, покосившись на Эйни, тут же поспешил добавить:
       - Извините, сударыня.
       - Ах, какие мы церемонные! - с нескрываемым уже раздражением ответила Эйни. - Суровые бойцы! Защитники слабых и обездоленных! Конечно, где вам выслушать сопливую девчонку, отвелекающую вас от великих дел. А я, между прочим, ещё умею считать. И вижу, что вас мало! И вы вымотаны до предела. Вместо того, чтобы задирать нос и отмахиваться от моих слов, могли бы сообразить, что лишние руки вам не помешают. Вот так!
       Она развернулась и пошла вперёд, к холму. В стороне от колонны, по самому краю тропы. Словно бы не желая возвращаться назад, к беженцам.
       - Боевая... эта, как её,.. - произнёс несколько смущённый её словами Боггер. - Может, она и права, Касси? Тут не все прибившиеся к отряду - балласт, из гражданских тоже...
       - Не сейчас, - прервал его Касси. - Не на ходу же отряд пополнять! Вот выберемся в спокойное место, там и подумаем, кому из гражданских можно оружие доверить. Так что у тебя?
       - Факелы! - снова перешёл на крик Боггер.
       И, подняв вверх руку, помахал развевающейся на ветру лентой.
       - Там передовая группа, в шахте, - пояснил Боггер. - Только сейчас сообразили, что них фонарей мало. Едва не начали плутать, так хорошо, что проводник их по главной галерее направил.
       При упоминании проводника Касс поморщился.
       - У Флесса две канистры найдётся, - поспешно сказал он Боггеру, стараясь побыстрей закончить им же начатый разговор. - Найди его, он ещё не успел уйти из лагеря. Будет жадничать - скажи, что я приказал.
       "Вот ведь поход слепых затеяли" озабоченно подумал Касси. "Ещё в шахту спуститься не успели, а уже фонарей не хватает. А потом что?"
       Боггер развернулся и побежал обратно в покинутый беженцами лагерь.
       И едва не столкнулся с Нурисом, что выходил из палатки. Начал было и ему что-то говорить, но Нурис отрицательно качнул головой и подошёл к Касси.
       - Слушаю...
       Нурис успел набросить чёрную куртку с капюшоном. Он не успел её застегнуть и теперь она на спине пузырём раздувалась от порывов ветра, и взлетающий на ветру капюшон бился сзади чёрным флажком.
       То ли от этого чёрного цвета, то ли от сгустившегося ночного сумрака (догоревшие костры почти уже не давали света, и только разбросанные вдоль тропинки флуоресцентные осветительные трубки не давали ночной тьме окончательно ослепить повстанцев) лицо Нуриса показалось Касси злым и мрачным.
       - Что хотел сказать? - спросил Нурис. - Не тяни, Касси, времени мало...
       - Давай на два шага отойдём, - предложил Касси.
       Нурис глянул: исподлобья, быстро. Настороженно.
       - Давай.
       Они отошли от тропы. Больше, чем на два шага. Здесь, в тишине, в лесных зарослях, среди поросших серым мхом деревьев слова звучали отчётливо, но быстро стихали, будто скрытые, без следа поглощённые лесом.
       - Командир, - сказал Касси, - вопрос простой и неприятный. Ты нашему проводнику доверяешь?
       - И так можно понять! - в голосе Нуриса зазвучала досада.
       И раздражение.
       - Что вы все пристали? То один, то другой! Верю ли я в план, верю ли проводнику! А не заблудимся ли? А если...
       Нурис ребром ладони ударил по стволу дерева.
       - Хватит с меня! Верю, Касси, так и запомни. У него всю семью каратели уложили. Прямо вот в том посёлке, через который мы шли. У него был дом, была семья. А теперь нет ничего! Ничего, кроме этой шахты, через которую он нас выведет. И пойдёт с нами, потому что здесь ему оставаться уже незачем. Да и опасно. Понял?
       - Нет, - упрямо ответил Касси. - Извини, Нурис. Ты мужик хороший, и командир грамотный... Но, знаешь, увлекаешься иногда. Порывы, так сказать.
       - Поясни, - недовольно произнёс Нурис. - Это ты к чему?
       - Пожил немного на свете, - пояснил Касси. - Кое-что понимаю. Я инженер, мне по должности положено быть недоверчивым. А за этим типом я давно наблюдаю. И, знаешь что... С ним что-то не так! Точно тебе говорю. Разве человек, потерявший семью, так себя ведёт? Он то хихикает и вокруг тебя крутится, то вдруг замрёт - и начнёт что-то под нос себе бормотать. У него после такой трагедии и жизни в глазах не должно остаться... Что, не так? Мы все кого-то потеряли. И видели людей, много раз видели людей, которые потеряли - всё! Детей, жён, родителей, дом... Всё свою жизнь потеряли в один миг! И что? Разве они так себя ведут?
       Нурис в задумчивости сорвал серый клейкий листок с раскачивавшейся у него над головой ветки и растёр в ладонях. Потом вдохнул глубоко, задержал на мгновение воздух.
       - Пряный запах, - сказал Нурис. - Горьковатый немного... Хорошо как, Касси. В лесу прячемся, и его не видим.
       - Ты ему веришь? - повторил Касси.
       - То, что ты говоришь, - ответил Нурис, - не аргумент. Подозрительно, наверное... Но не доказательство. Мало ли, кто и как на такое горе реагирует. Кто-то и с ума сходит... Да, и таких видали. А кто-то дальше живёт. А горе носит в себе. Глубоко. И иногда улыбается даже. Я не прав?
       - Аргумент? - переспросил Касси.
       И пожал плечами.
       - Хорошо, будет тебе аргумент. Доказательство. Помнишь, он рассказывал, что прятался от карателей в подвале.
       - Помню, - подтвердил Нурис.
       - Я ведь несколько раз его переспрашивал, где это было, - продолжал Касси. - В каком доме, как и когда. Так вот, командир, нельзя в том подвале спрятаться. Там сплошные трубы, бетонные перегородки, там даже ребёнку втиснуться было бы трудно. И вообще, поверь мне, от карателей в подвале спрятаться нельзя. Все подвалы выжигаются огнемётами и кислотным туманом, расстреливаются и забрасываются гранатами. Прятаться там - верная гибель. Ты и так знаешь, что спасается только тот, кто убегает до прихода карателей. А он, Креди, оказался единственным, кто переждал зачистку в самом обычном доме, разве только на десять ступенек вниз спустился.
       - Мало ли, - не сдавался Нурис. - Так ли уж внимательно ты там всё осмотрел? Может, он и нашёл место, где спрятаться. А каратели поленились...
       - Они не ленятся! - взорвался Касси. - Ты знаешь не хуже меня, что они не ленятся. Они знают свою работу! И они почти никогда не ошибаются!
       - Почти, - возразил Нурис. - Но ведь бывает и такое.
       - Хорошо, - продолжил Касси, переведя дух. - Он остался среди руин, в разгромленном поселении. Не спрашиваю, чем питался и какую еду мог найти среди головешек. Быть может, в лесу какую-нибудь живность ловил. Но почему он не пытался бежать? Почему несколько дней оставался в районе, который контролируют каратели? У него же над головой вертолёты висели. А если бы они движение засекли? Каратели вернулись и обязательно его бы нашли. А он - ничего. Никакого страха! С чего бы вдруг? И оставался ли он здесь? Или, может, его сюда доставили? Посмотри, раскрой глаза! Одежда на нём чистая была, пока он вместе с тобой в шахту не полез. Даже грязи под ногтями не было! Где это он тут помыться успел? В речке с глинистыми берегами? Мы вон, чумазые...
       - Ты чего раньше молчал? - с неожиданным ожесточением оборвал его Нурис. - Что ты мне теперь всё это рассказываешь? Не поздновато, Касси?
       - В самый раз, - ответил тот.
       И подмигнул.
       - Расскажи раньше - этот наш друг мог бы какой-нибудь другой план задействовать. Он же ведь всё время рядом крутился, сейчас только от тебя оторвался. И потом... У нас в самом деле выбора нет. Остаться - погибнуть. Прорваться невозможно. Значит, лезть под землю. И ещё...
       Касси постучал по стволу дерева.
       - Я уверен, командир, этот парень - не самоубийца. Если он идёт с нами, значит, вариант спасения у него есть. Если мои подозрения оправдаются, то спастись он рассчитывает только себя. Но не тем, что выйдет на поверхность, прямиком к карателям. Такую глупость он не сделает в любом случае! В темноте да в горячке боя его сразу прихлопнут, не разбирая - свой он или чужой. И в шахте отсиживаться он не станет - придушат вместе с нами. Так что он уйдёт, но без нас. А я постраюсь сделать так, чтобы он ушёл вместе с нами. Вот такой у нас, командир, вариант спасения. Шансов, как видишь, стало куда меньше. Одобряешь такой подход?
       Нурис молчал, отвернувшись. Очередное решение давалось ему ещё тяжелей, чем предыдущие.
       Наконец, он развернулся к Касси и спросил:
       - Хочешь спровоцировать его? Создать у него иллюзию, будто никто не следит за ним? И подтолкнуть к побегу?
       - В корень зришь, командир, - согласился Касси. - Там, под землёй, он будет чувствовать себя намного уверенней, чем у нас в отряде. Он знает, что мы - никудышные спелеологи, а шахтёров среди нас - по пальцам можно пересчитать. И никто эту шахту не знает! Никто, кроме него. Я отберу пару ребят. Тем, кому особенно доверяю. Скажем, Глака и Тейкона. У Тейкона есть прибор ночного видения. Будем держать этого парня под контролем. Будем идти рядом с ним, сопровождать его, приглядывать за ним. Но так, ненавязчиво... Чтобы в нужный момент он был уверен в своей неуязвимости. И невидимости! Если я прав в своих сомнениях - наша задача подловить этого парня. Он обязательно сунется к запасному выходу. А если я не прав - тем лучше. Он просто выведет нас в пещеры. И всё будет хорошо.
       - Пары мало, - ответил Нурис. - Я тебе уже говорил про радиста. Легерта. Его бери. Флесса забирай. И ещё человек пять, не меньше.
       - Зачем? - удивился Касси.
       - Глак и Тейкон следят за проводником, - пояснил Нурис. - Остальные, в случае...
       Нурис замолчал, подбирая подходящее слово.
       - В общем, если ты окажешься прав, и Креди подведёт нас под удар, то надежда будет на тебя и этих ребят. Успеем мы поймать проводника или нет... В любом случае - выбирайтесь наверх и держите оборону у входа в шахту. Один вход мы заминируем, а у второго - будете вы. Легерт будет на связи. Как только я дам отмашку - уходите. Или вслед за нами, или... Смотря по обстановке.
       - Понял, - ответил Касси.
       И вдохнул, полной грудью; до отказа растягивая лёгкие вдохнул сырой, пахнущий землёй и травами воздух.
       - Прав, Нурис, - резко выдохнув, сказал Касси.
       И приложил руку к груди, словно прикрывая сердце.
       - Запах тут... И деревья эти... И правда - не замечаем. Ты в цветах что-нибудь понимаешь?
       - Жена понимает, - ответил Нурис. - Если выберемся, я тебя обязательно с ней познакомлю. Она сейчас у родственников, далеко отсюда. Но когда-нибудь... Придёшь в гости, она обязательно свои гербарии тебе покажет. Собирала, представляешь? Целая коллекция у неё: цветы, травки засушенные, веточки какие-то. Чаи из трав заваривала...
       Нурис вздохнул и пошёл обратно. К тропе. Повернулся - махнул рукой Касси.
       - Пошли! Пора...
      
      
       Запись 126, начало трансляции сигнала.
       "Мы вернёмся назад.
       Мы отступим на шаг, оглянемся - и увидим нас, вчерашних.
       Таких молодых, весёлых, полных сил, энергии, преисполненных надежд на новую жизнь. Жизнь, которая восторжествует благодаря нам, любящим друг друга.
       Нам казалось, что наша любовь способна изменить не только нашу судьбу, но судьбу нашего несчастного мира, нашей запутавшейся в собственной лжи Республики Готтард.
       Нам казалось, что это так просто: всего лишь назвать вещи своими именами, всего лишь рассказать людям правду о них самих, попросить (только попросить!) открыть, наконец, глаза.
       Примером своим доказать, что возможна иная жизнь, без липнущей к нам лжи и не отпускающей нас ненависти.
       Я верил, Юна, и верю сейчас, что среди наших соотечественников людей правдивых, искренних, смелых и добрых куда больше, чем...
       Знаешь, милая Юна, я не буду писать о тех, других.
       Их не так много, но они на виду. Их видят жители тех планет, которые посещают эскадры Республики. Они определяют наше будущее. Они создают нашу репутацию.
       Не лично нашу, но - репутацию нашего мира.
       В конце концов, они создают историю. Не пишу - "созидают", потому что созидание им неведомо.
       Впрочем, хватит о них... Давай забудем об этих скучных бюрократах, которые мнят себя опорой Республики и благодетелями "общества стабильности и процветания".
       Давай забудем о них, забудем об их серых, синих, чёрных и прочих мундирах, их вызывающих зевоту речах, а так же докладах и безумных программах освоения Тёмного пояса.
       Давай просто побудем немного вместе.
       Я - пока пишу это письмо, и ты, пока читаешь его, будем вместе.
       Плёнка с тёмными буквами станет мостиком, который на короткое время соединит нас.
       Мы вернёмся назад. В тот тёплый день на исходе Сезона Цветения, в наш старый парк с дорожками, усыпанными алыми и жёлтыми лепестками поздних цветов.
       Давай вспомним этот день, Юна.
       Серебристые струи фонтанов. Паутинки, медленно плывущие в сонном, вязком полуденном воздухе.
       И мы, молодые и беспокойные, смехом своим разогнавшие сон старого парка.
       Сразу после помолвки мы прибежали в этот парк. Ты бросила в фонтан белую шёлковую ленту, ленту будущей невесты.
       Лента важно плыла в тёмной воде фонтана, а потом, отяжелев, пропитавшись влагой, пошла ко дну.
       Мы провожали её и загадывали желание. Ты вовремя вспомнила этот старый обычай, и мы успели, успели загадать.
       Ты помнишь?
       Давай вспомним, как..."
       ...Передача сообщения завершена...
       Закрытый канал связи.
       Оперативная запись 126, почта эскадры.
      
       Он появился на экране точкой. Захваченной системой слежения звездолёта, маленькой, едва заметной среди прочих пылинок космоса, едва мерцающей точкой.
       Но объективы системы слежения разглядели эту точку, и бортовой компьютер в доли секунды определил размеры, характеристики и тип объекта.
       Красный ромб на экране пульта управления захватил плывущую в темноте пылинку.
       Корпус едва заметно дрогнул: звездолёт менял курс, приближаясь к далёкому пока от него потерянному кораблю.
       Точка на экране стала быстро расти, увеличиваясь в размерах и меняя форму: от пылинки к кругу, от круга к эллипсу, и, наконец, сложной формы корпус с плавными, скруглёнными обводами занял едва ли не весь экран.
      
       "Бортовой журнал спасательного корабля "ДФ Тритис - 0325"
       Запись N 601
       Бортовое время 011-05 / 011 - 06, 5-й временной отрезок
       Участок 2-го разгона, движение в режиме поиска
       Событие : обнаружение объекта поиска
       Статус : плановое
       Обнаружен: объект на удалении в 2 единицы
       объект искусственного происхождении, корпус - сплавы полиметаллов
       тип корпуса, расположение антенн, стыковочных узлов, внешних транспортных модулей и характеристики определённых внешним сканированием опознаватальных знаков позволяют идентифицировать объект как исследовательский корабль Зелёного Мира
       Координаты идентичны указанным в полётной базе.
       С учётом данной информации объект опознан и определён как исследовательский звездолёт "Декрон".
       Активизирована программа сближения"
      
       Каэ был разбужен Мажордомом. Робот смущённо (как показалось Каэ) прикрыв пластиковыми шторками глаза-объективы, тронул гибкими пальцами Денкиса за плечо и мягким голосом произнёс:
       - Вставайте, пилот. Простите, что нарушил ваш сон...
       Обычно Каэ будил Карлик. Но на борту звездолёта при выходе в режим гибернации все посторонние приборы полагалось отключать.
       Бортовой компьютер категорически заявил, что Карлик - прибор посторонний. Обиженный таким отношением механический помощник Денкиса заявил, что роботы исследовательских звездолётов давно выродились в расу законченных бюрократов и крючкотворов. И, не дожидаясь команды Каэ, отключился сам.
       "Он у меня такой!" сказал компьютеру Каэ.
       Тот в ответ промолчал. Кажется, по экрану пробежала какая-то строка, но прочитать её Каэ не успел, а на все просьбы продублировать сообщение по голосой связи бортовой компьютер так и не отреагировал.
       "Тогда - бери управление на себя" сказал ему Каэ.
       И тотчас же на пульте управления вспыхнули голубые огоньки индикаторов системы контроля курса.
       "А мне - счастливых снов" пожелал себе Каэ, укладываясь спать в белую, мерно мигающую оранжевыми огнями капсулу в отсеке гибернации.
       Последнее, что он видел: вспыхнувший у него над головой свет, идущий от нависшей над капсулой полупрозрачной Сферы Сна.
       Мягкий, тёплый свет убаюкал его. Постель покачивалась колыбелью, будто волны покачивали его в той самой, оставленной на морском берегу лодке.
       Потом он открыл глаза и увидел комнату, тускло освещённую светом старой масляной лампы. Чучело летучей мыши под потолком.
       А потом он снова закрыл глаза.
       И открыв их снова, увидел сквозь туман до конца не ушедшего сна светло-кремовые стены отсека гибернации.
       И понял, что вернулся в свой корабль. В своё время. В свой полёт.
       - Мы обнаружили его, - сказал Мажордом. - Программа сближения завершена. Бортовой компьютер обращается к вам с просьбой взять общее управление на себя. Он не хочет начинать стыковку в отсутствии командира. Простите за то, что разбудили вас.
       - Ничего, ничего, - прошептал Каэ, ребром ладони проводя по губам.
       Губы слиплись и еле двигались после сна.
       - Я сейчас поднимусь в центр управления, пусть компьютер подключит все контрольные экраны.
       Каэ попытался встать, но странная, никогда ещё не охватывавшая его ранее слабость сделала его ноги слабыми, подламывающимися под тяжестью тела, будто сделаны они теперь были из той самой жёлтой, крошащейся бумаги, о которой с такой любовью говорил ему Энко.
       "Что со мной?" с тревогой подумал Каэ. "Творец, как же это? Не сейчас, только не сейчас! Неужели я заболел?"
       - Отнести вас в медицинский отсек? - заботливо осведомился Мажордом, подавая едва не упавшему на пол Каэ.
       - Ничего, - прошептал Каэ, хватаясь на пластиковые пальцы. - Это просто... Что-то, похоже, с кровоснабжением... С кровью что-то творится. Она как-будто и не хочет течь по моим венам. Холодная у меня кровь стала, Мажордом, ленивая.
       - Может быть, пройти обследование? - предложил робот. - У нас есть портативный тестер, полная проверки за полторы единицы бортового времени.
       - Не надо, - отказался Каэ.
       И, отпустив ладонь Мажордома, несколько раз медленно присел и встал. Потом постоял немного, стараясь отдышаться.
       - Вот видишь, - сказа Каэ, чуствуя, как сонный туман отступает от него. - Гибернатор перестарался, убаюкал... Я в форме. Подготовь лучше медицинский отсек. Вдруг...
       "Не обманывай робота!" упрекнул себя Каэ. "Ты не в форме, совсем не в форме... Система гибернации полностью контролирует тело во время сна. Она не ошибается! Болезнь не в твоём теле, Каэ. И ты это знаешь!"
       - ...Вдруг гостям пригодится, - закончил фразу Каэ.
       Он был уверен, что "Декрон" жив.
      
       Легерт снял наушники и скорчил страшную (особенно в подземной полутьме) физиономию.
       - Ну? - спросил Касси.
       - Да слушать нечего, - ответил Легерт. - И забрались, вроде, не так далеко под землю, а поймать ничего нельзя. Либо треск в эфире, либо на наших же частотах - сплошная пропаганда. "Серые" совсем спятили, такую чушь несут! Ты бы послушал...
       - Наслушался уже! - отрезал Касси. - "Сопротивление бесполезно, сдавайтесь, мы эвакуируем вас в безопасное место..."
       Касси брезгливо поморщился и сплюнул.
       - Я вот думаю, - сказал прислушавшийся к их разговору Флесс, - нас ведь каратели без всяких переводчиков понимают. И говорят, похоже, на нашем языке. У нас, один с ними язык? Вот интересно, прилетели они непонятно откуда, а язык...
       В этот момент до их ушей донёсся отдалённый, тяжёлый и протяжный стон. Там, впереди, в темноте выдолбленного в скальном грунте прохода, будто какое-то огромное, циклопических размеров создание застонало и тяжко, грузно заворочалось на захрустевшем каменном ложе.
       Касси на миг даже показалось, что по стенам шахты прошла крупная, отчётливая дрожь.
       Флесс замолк и испуганно покосился на Касси.
       - Что, командир?
       Идущий впереди Креди посветил вперёд фонарём, провёл лучом по нависающим над головами каменным выступам на своде подземного прохода, по жёлто-серым, в мелких трещинах, сталактитам, омываемым бегущими откуда-то сверху струями замутнённой белой взевесью воды, обернулся к Касси и сказал:
       - Ничего страшного, командир. Порода осаживается. Там, впереди, в затопленных стволах. Нам это не грозит.
       - Уверен? - спросил Касси, подозрительно приглядываясь к трещинам в складках скальной породы.
       - Уверен, - с улыбкой ответил Креди. - Ничего страшного, точно вам говорю.
       Креди закрепил фонарь на держателе, пришитой к налобной повязке. Снял рюкзак, наклонился и достал вчетверо сложенную карту.
       Потом подошёл к Касси и, встав почти вплотную к нему, развернул карту.
       - Мы здесь...
       Капли упали на расчерченную контурами подземных проходо и галерей бумагу. Креди с досадой провёл ладонью по карте и продолжил:
       - Вот тут.
       Мизинцем он ткнул в середину нарисованного синим прямоугольника.
       - Примерно через полстадии будет развилка. Там пойдём налево. Как видишь, мы идём всё время по верху...
       Частое шлёпанье лап по камню отвлекло на мгновение их внимание. Белое шестилапое существо... Какая-то рептилия, отдалённо похожая на лесную саламандру, пробежала по камням, замерла, оглянувшись (более среагировав на слух) розовато-белыми, затянутыми полупрозрачной плёнкой глазами на замерших людей, ударила по камню тонким, подрагивающим в напряжении хвостом - и снова скрылась в темноте.
       - Водится же тут дрянь такая! - возмущённо воскликнул Тейкон. - Создаст же мать-природа таких!
       - Я же говорил, шахта заброшена, - пояснил Креди. - Тут ещё и не такое можно встретить. Так что не оставайте. Особенно после того, как налево повернём. Там уже скоро выйдем к проходу в пещеры.
       - Не волнуйся, - успокоил его Касси.
       И приложил палец к виску.
       - Не отстанем.
       Где-то позади них послышался нарастающий звук: голоса, обрывки разговоров, шелест десятков подошв по каменному полу галереи, детский плач, и даже, кажется, какая-то тихая мелодия, доносящаяся из чьего-то портативного проигрывателя.
       - Основная колонна приближается, - озабоченно сказал Креди.
       И, искоса бросив взгляд на Касси, добавил:
       - Ты бы послал кого-нибудь к Нурису. Как бы они в сторону не ушли.
       - Мы и так на связи, - ответил Касси и, обернувшись к Легерту, условным знаком (приложив два пальца к губам) приказал связаться с командиром.
       Легерт щёлкнул тумблером рации.
       "Нурис на связи" отозвался динамик знакомым голосом.
       - Мы на площадке в конце основного прохода, - чётко, почти по буквам произнёс Легерт. - Отсюда - через полстадии развилка. На развилке поворачиваем налево. Там недалеко до выхода в пещеры. Как поняли?
       "Понял" отозвался Нурис. "Идите медленней, у нас с детишками беда. Тут одному крикуну надо было срочно подгузники менять".
       - Понял, - Легерт улыбнулся.
       Повернул переключатель, настраивая рацию, и снова запросил Нуриса:
       - Наш маяк ловите?
       Треск в динамиках. И снова голос Нуриса:
       - Есть, ловим... Большие помехи, не уходите слишком далеко.
       - Не будем, - пообещал Легерт и отключил микрофон.
       Касси услышал шаги, громкие постукивания каблуков по камням. Звук показался ему странно знакомым, будто слышал его уже, причём совсем недавно. Звук - такой быстрый, стремительно приближающийся, порывистый, дробный. Где-то он, Касси, встречался с тем, кто бежит сейчас в ним, далеко обогнав основную колонну.
       Неужели?..
       - Ну, точно! - с досадой произнёс Касси.
       - А вот и наша подруга! - радостно произнёс Глак.
       - Она, - мрачно подтвердил Тейкон.
       Из темноты показалась Эйни. В руках у неё был самодельный факел, горевший неровным, прыгающим, нащадно чадящим и потрескивающим огнём.
       Светлые, цвета летних полевых колосьев, волосы Эйни растрепались на ходу, и она уже не поправляла их, а только вскидывала недовольно голову, когда лёгкие, воздушные пряди падали ей на глаза.
       Эйни, запыхавшись, остановилась, чтобы отдышаться, приложила было руку к стене и тут же брезгливо отдёрнула.
       - Ой, тут слизь какая-то! - возмущённо воскликнула она.
       - Это кто? - с удивлением и настороженностью спросил проводник.
       - Одна весьма прилипчивая особа, - ответил Касси и, подойдя ближе к Эйни, погрозил ей пальцем.
       - Сударыня, не заставляйте меня...
       - Я с вами! - решительно заявила Эйни. - У меня...
       Она сняла с плеча автомат, и гордо показал его замершему от удивления Касси.
       - Кто ей оружие дал?! - возмущённо спросил Касси, повернувшись к бойцам. - Я хотел бы знать, кто гражданским оружие раздаёт? Разгильдяи, когда ж мы, наконец, воевать научимся? Когда у нас дисциплина будет?
       Стоявший недалеко от них Глак подмигнул Эйни и поднял руку.
       - Я, командир. У интенданта раздобыл. У нас всё равно автоматов больше, чем бойцов... А она девчонка хорошая, сразу видно!
       - Ладно, Касси, - добавил стоявший рядом с Флессом пулемётчик Хойне. - Пошли, что ли... И так времени нет.
       Касси прошипел в бессильной ярости какое-то наразборчивое ругательство и решительно пошёл вперёд, на ходу показав бойцам крепко сжатый кулак.
       - Вам теперь из-за меня здорово достанется? - спросила Эйни шёпотом.
       - А как же! - охотно согласился Глак. - Да ты не обращай внимания, столько у него уже накопилось... И давай без церемоний этих, не люблю я их.
       Проводник быстрым шагом пошёл вперёд.
       Фонарик с держателя он так и не снял, и потому луч прыгал и взлетал при каждом его шаге, выхватывая из темноты то сочащиеся влагой серые, в бурых разводах, стены, то красновато-жёлтые, с блестящими белыми вкраплениями, каменные наросты, то изредка показывавшиеся в глубине каменных трещин диковинные, похожие на актинии, подземные растения, похожие на цветы с оранжевыми, синими, лиловыми и розовыми щупальцами вместо лепестков.
       - Вот с этими - осторожней! - предупредил Креди, показав на актинии. - Они только похожи на растения...
       - Красивые! - радостно воскликнула Эйни.
       - Ядовитые, - ответил Креди. - Это не растения, это животные. Ядовитые твари. Прикрепляются присосками к камням и сидят, тихо сидят. Поджидают...
       - Кого? - испуганно спросила Эйни.
       - Да хоть кого! - сказал проводник. - Всё жрут, гады, ничем не брезгуют. Любую органику переварят. Раньше лигмами питались, теперь вот голодают, видно... А могут и ящерицу схватить, или крысу пещерную. Или какое-нибудь насекомое. У них такой яд мощный, и ферменты пищеварительные. Любого переварят...
       Не замедляя шаг, проводник наклонился, поднял камешек - и бросил в одну из подземных актиний.
       Щупальца вздрогнули, и тут же крепко сжались, ощупывая попавший в них предмет.
       Потом щупальца быстро закрутили камешек, покрывая его засветившейся на воздухе слабым голубоватым светом густою слизью.
       Потом, словно спохватившись, актиния замерла на мгновение - и брезгливо отбросила камешек.
       Щупальца снова замерли, застыли, чуть заметно покачиваясь от набегающих потоков воздуха.
       - Видели? - спросил проводник. - Камень им не по вкусу, а вот, скажем, палец или кусочек кожи...
       - Ладно пугать-то, - остановил его Глак и взял Эйни под локоть. - Держись ко мне ближе, и никакие подземные цветочки...
       И замолк, прислушиваясь.
       Касси тоже начал крутить головой, встревоженный новым, совсем уже неожиданным звуком.
       Впереди явственно послышался грохот мощного, полноводного, водопадом обрывающегося потока воды.
       Где-то впереди, совсем недалеко. Похоже, за этим вот поворотом.
       Воздух явно становился влажным, под ногами захлюпали лужи.
       Касси показалось даже, что он уже чувствует на коже мелкие брызги разбивающейся о камни воды.
       - Что это? - спросил Касси.
       Проводник остановился.
       - Что это? - повторил Касси. - Ты же сказал, что верхний уровень не затоплен. Откуда в нашей галерее этот проклятый водопад?! Креди!
       Проводник махнул рукой.
       - Вперёд!
       Креди ладонью хлопнул по рюкзаку.
       - Там, на карте всё отмечено. Здесь один из рукавов подземной реки...
       - Да ты об этом не говорил! - возмущённо воскликнул Касси. - Мы-то, может, рядом с водопадом и пройдём. А женщины с детьми?
       - Я же говорил, что от жажды точно не умрём, - улыбнувшись, ответил Креди.
       И тут же, сообразив, что такие шутки до добра его не доведут, поспешно добавил:
       - Идём, Касси, идём. Тропа в стороне от водопада. Это всё есть на карте, есть...
       "Засуетился" тревожно подумал Касси.
       И, повернувшись к Легерту, показал на рацию, одними губами почти неслышно шепнув: "Останови".
       Касси пошёл вслед за проводником.
       Остальные двинулись на ним.
       Легерт же остался на месте и, пропустив вперёд группу, включил рацию.
       "На связи" после короткой паузы отозвался Нурис.
       Легерту показалось, что в нашуниках раздаётся не только привычный треск помех, но и какие-то новые, резкие, отрывистые звуки, похожие на частые хлопки.
       "Неужели?.."
       - Нурис, притормози колонну, - сказал Легерт.
       Он не стал понижать голос или, того больше, переходить на шёпот. Радист был уверен, что грохот водопада перекроет его голос, и проводник уж точно ничего не услышит.
       - Не могу! - криком отозвался командир. - Мы не можем здесь ждать! Здесь такое началось...
       - Что?! - выкрикнул радист, пальцами плотнее прижимая наушники.
       - "Серые"! - выдохнул Нурис страшное слово. - Добрались, гады! Замыкающая группа доложила: "серые" у входа, там бой идёт... Нет, вглубь они пока не идут, но стоять нам нельзя. Неизвестно, что они придумают.
       - Здесь водопад! - сказал, перебивая Нуриса, радист. - Водопад! Касси не уверен, что сможем пройти.
       - Нет выбора, - ответил Нурис. - Делайте, что хотите, но только идите вперёд. Мы не можем остановиться, не можем...
       Звуки хлопков в наушниках слились в один сплошной, заглушающий и голоса, и помехи, грохот.
       "Совсем близко..." услышал Легерт обрывок фразы.
       И отключил рацию.
      
      
       Эшбер за первые полхорра полёта изрядно надоел сержанту.
       Он ходил по салону, подозрительно приглядываясь к арестантам, стальными ошейниками прикованных к свисающим с потолка массивным цепям. Время от времени Эшбер подскакивал к какому-нибудь арестанту, тряс его за плечо и резко дёргал звенящую при рывке цепь.
       Потом, убедившись в крепости металла и полуобморочном состоянии арестованного, победным жестом поднимал большой палец и приговаривал:
       - Не выйдет... Ишь. Чего захотели.
       Сержанта же одолевал сон. Ватная апатия.
       Голова тяжелела, падала на грудь. И почему-то было больно глотать.
       "Не заболел ли я тут часом?" с тревогой думал сержант. "Климат сырой, утром туманы. И дожди зарядили... У нас в тёплое время дожди редки. Хорошо, сухо...".
       Сержант, хоть и был родом из метрополии, но родился и жил (пока служба не забросила его в Тёмный пояс) в дальнем степном краю, на границе субтропиков. В засушливых степях дожди и впрямь были редки, воздух был сух, лёгок, настоян на ароматных, наполненных эфирными маслами травах.
       В его родные места, в маленький городок на берегу петляющей по степи замысловатыми зигзагами синей степной речки, приезжали из самых дальних городов Готтарда больные.
       В городке их называли: "дамы и господа курортники".
       Курорта там, конечно, никакого не было. Была пара гостиниц, трактир с весьма достойным по провинциальным меркам постоялым двором. И, чуть в стороне от городка, мотель для туристических гравилётов, привозивших особенно знатную публику из столицы.
       Главным богатством городка был его воздух. И приезжавшие за ним "господа курортники".
       В разгар курортного сезона дни были долгими, наполненными звенящей, изнуряющей жарой.
       В степи ставили шатёр. Большой, красно-белый, украшенный закреплёнными по периметру разноцветными флагами шатёр.
       Рядом с шатром была закрытая белым тентом палатка. В палатке - гордость городка. Городской оркестр.
       Он играл старинные вальсы.
       Официанты в белом с золотым шитьём костюмах на серебряных подносах разносили охлаждённое белое вино.
       В небе парили аэростаты. Над головами трещали на ветру пергаментными крыльями синие воздушные змеи.
       Дамы и господа важно прогуливались по лужайке. Беседовали, степенно и важно раскланивались друг с другом...
       О чём говорили? А ему откуда знать!
       Он стоял в оцеплении, слишком далеко от этого летнего праздника.
       Он - малый из городка, местный пацан, когда-то удачно устроившийся охранником в службу безопасности мотеля.
       И как же ненавидел он эту парадную форму охранника, которую надо было каждый раз нацеплять, отправляясь на такое вот праздничное дежурство!
       Тяжёлая фуражка давила на лоб, от козырька несло тошнотворным запахом раскалённого на солнце пластика.
       Узкий и приталенный мундир стягивал и грудь, и живот, мешая дышать.
       А к вечеру, в довершении прочих мучений, ботинки натирали ноги. А из оцепления надо было уходить с улыбкой на лице, печатая шаг.
       Дамы и господа не должны сомневаться в бодрости и выносливости охраняющих их молодцов...
       "Вот интересно, а от кого же мы их охраняли?" подумал сержант.
       Не то, чтобы вопрос этот и в самом деле вызывал у него интерес и желание непременно докопаться до ответа.
       "Так, интересно..." неизменно говорил себе сержант.
       Наверное, просто так охраняли. Чтобы порядок был. Потому что порядок должен быть, а иначе - какой же праздник?
       "Нет свободы без порядка" повтрил накрепко заученную фразу сержант и потёр виски, отгоняя снова подкравшийся сон.
       Да, хоршо всё-таки было. И платили неплохо. По местным меркам, так очень даже неплохо. Он уже и женитьбе подумывал.
       Демон!
       Эшбер, в очередной раз пробегая по салону, рукой случайно заехал сержанту по затылку.
       И больно же!
       Сержант подскочил, схватил Эшбера за ремень портупеи и резко развернул к себе.
       Эшбер, поймав белеющий от ярости взгляд сержанта, смущённо заулыбался и закивал в ответ на каждое слово командира.
       - Если ты, - свистящим и грозным шёпотом медленно произнёс сержант, - гад такой, не успокоишься и не свалишь от меня подальше, то я лично разукрашу тебе твою наглую, тупую и давно надоевшую мне морду. И хватит дёргать цепи, придурок, они стальные! И не крутись рядом с арестантами, это запрещено инструкцией. Понял?!
       Эшбер кивнул особенно убедительно и вытянул руки по швам. Сержант толкнул его кулаком в грудь и прошипел:
       - Исчезни!
       Потом снова сел в кресло. И мысленно попытался вернуться в тот полдень, что...
       Да какой там! Этот выскочка и карьерист, этот суматошный Эшбер совершенно вывел его из себя.
       Никаких праздников... Да, говорили, что случилась беда. Что-то с речкой. Она изменила цвет.
       Воздух, кажется, стал другой. Появился запах...
       Исчезли господа курортники. И их прекрасные дамы. Городские, недосягаемые, конечно же, для местного парня, но такие притягательные столичной своей, какой-то особенной красотой дамы.
       И праздников больше не было.
       Потом закрылся мотель.
       И куда ему - в городке, с профессией охранника. Тогда и передали по одному из новостных каналов, что жандармерии требуются крепкие и выносливые парни с железными нервами, преданным Республике сердцем и горячим желанием защищать свободу и благополучие Готтарда.
       А что, пошёл, конечно... Что оставалось делать?
       Кто ж знал, что для таких как он вакансий в метрополии нет. И звали его вовсе не для службы в метрополии.
       А вот для этой... конвойной каторги на планетах Тёмного пояса.
       Нет, не убивал он никого. Ни к чему это...
       Боги, как же спать хочется! Эти вон, арестованные, дрыхнут и в ус не дуют. И правильно. Для них уже всё плохое позади.
       В лагере никто их мучить не будет. Наверное...
       Может, совсем чуть-чуть. Если охранники попадутся вроде Эшбера.
       А так: допрос и ликвидация.
       А что ещё с ними делать? Они всё равно уже не жильцы. Доходяги.
       Хотя вот тот... Доктор он, вроде? Мужин на вид крепкий, жилистый. И бабу ту нёс как пушинку. Без одышки.
       Да всё равно... И ему ни к чему жить. Его планета - теперь часть Республики. А он?
       А он - прошлое. Отжившее, ненужное прошлое. Пора и ему успокоиться. Так для него же будет лучше.
       "Да уж лучше бы мне всего этого не видеть" подумал сержант.
       И тут же устыдился собственного малодушия.
       "Говорят же, что так надо. А если бы ты к этим... повстанцам попал? Тогда что? Едва ли тебя пожалели бы. Так что... так и должно быть. Только так!"
      
       Нурис едва не ослеп от вспышек: солдаты забрасывали повстанцев световыми гранатами, не давая вести прицелбный огонь.
       Он давно уже не слышал крика детей. Непрестанный, нарастающий грохот выстрелов и разрывов давно уже оглушил его, как и всех других обороняющихся у входа в шахту повстанцев.
       Женщины и дети, спрятавшись за камнями, уже и не пытались кричать: одни от подступившей к ним слабости, другие - от охватывающего их отчаяния, перерастающего в покорность судьбе и безразличие к собственной участи и даже - участи погибающих детей.
       Огонь солдат становился всё плотнее и плотнее. Над головами повстанцев непрерывными, сплошными белыми сходящимися линиями сверкали в воздухе трассирующие пулемётные очереди.
       Нурис перекатился за скальный выступ. Не высовываясь, с вытянутых рук выпустил обойму по серым, прыгающим теням у входы в шахту.
       И крикнул бойцам:
       -Пулемётчики и радист со мной! Остальные вместе с беженцами отходят к Касси.
       И тут, словно прилетев на его голос, выпущенные из гранатомётов заряды ударили по скале, выворачивая крошащиеся от взрывов в пыль куски гранита.
       Взрывной волной Нуриса выбросило из его укрытия. И снова в его сторону понеслись следы трассеров.
       - А за командиром! - крикнул Боггер.
       Прижавшись, вдавив себя в землю, Боггер подполз к Нуриса, схватил его за капюшон куртки и с силой потянул на себя.
       И тут же, отпустив на мгновение командира, прикрыл голову ладонями, спасаясь от полетевших на него дождём острых щепок.
       Боггер застонал - по пальцам из появившися на них порезов заструилась кровь.
       "Откуда это?" подумал Боггер.
       И тут же, краем глаза, увидел: будто огромные невидимые зубы грызли деревянные крепи шахты, выхватывая куски тёмного от времени дерева.
       Солдаты били по ним из крупнокалиберных пулемётов.
       "Свод рухнет!" подумал Боггер. "Уходить..."
       Он опять схватил Нуриса за капюшон. И снова потянул на себя, отползая дальше и дальше от входа, в спасительную глубину шахты.
       И тут же... Какой-то обрывок мысли, важной, но из-за суматошной горячки боя до конца не обдуманной, промелькнул у него в голове.
       "Они не идут... Не идут за нами... мы уже не стреляем в ответ, а они..."
       Земля, по которой полз Боггер, неожиданно качнулась и подкинула его в воздух.
       Тяжёлый, испепеляющий, стягивающий кожу огненный поток перекатился через него.
       Тёмная пелена поплыла перед глазами и Боггер почувствовал во рту кисло-солёный вкус подтекающей из горла крови.
       Захлебнувшись, он закашлялся, выплёвывая чёрные, липнущие к губам сгустки.
       Потерял сознание...
       Когда очнулся - увидел лежащего рядом с ним Нуриса. Командир...
       "Живой, надо же!"
       ...смотрел на него всё ещё немного мутными, будто туманом затянутыми глазами.
       Нурис с турдом приподнял руку и поднёс палец к губам.
       "Тишина" подумал Боггер.
       Сначала ему показалось, что он оглох от контузии. Ведь не может же быть так тихо во время боя!
       И только чуть погодя, оглядевшись по сторонам и прислушавшись, он понял: уши его не подводят.
       Бой, похоже, закончился. Но солдаты вперёд не пошли.
       Они остановились у входа в шахту.
       Боггер слышал их голоса, топот подошв по камням, ругань вполголоса, отрывистые и приглушённые звуки команд.
       Они, кажется, переносили что-то тяжёлое... Ящики? Коробки? Контейнеры?
       - Заряды, - прошептал Нурис. - Они ставят заряды.
       - Ка...
       Боггер тихо кашлянул, прочищая горло, и снова попробовал.
       - Какие заряды?
       - Да кто их знает, - ответил всё тем же шёпотом Нурис. - Надеюсь, не газы или кислота... Они нас не видят, Боггер... Они думают - нам крышка.
       Боггер медленно повернулся на бок. Подполз к ближайшему камню и осторожно выглянул.
       Он ничего не увидел, кроме размытых силуэтов и прыгающих теней на стене.
       "Тени? Свет?"
       - Она прожекторами подсвечивают, - шепнул, повернувшись к командиру, Боггер.
       Тот кивнул в ответ. И без пояснений было понятно, чем им грозят прожектора. Стоит им высунутся из укрытия - солдаты тут же увидят их. И тогда уж точно не выпустят...
       Боггер протянул руку, поводил ею по земле, нащупывая оружие.
       Нурис покачал головой и, привстав, протянул ему свой автомат.
       - Там половина обоймы, - сказал он. - Не промахнись...
       Боггер набросил ремень на плечо, широко расставленными локтями упёрся в ложбинку на камне и медленно повернул ствол: туда, на белые пятна света.
       - По команде, - одними губами произнёс Нурис и, расстегнув куртку, снял с фиксаторов две гранаты.
       Надавил пальцами на кнопки, ставя их на взвод, и взял на изготовку.
       - На счёт "два"... Раз...
       Боггер немного прищурил глаза. Теперь расплывающиеся световые пятна стали кругами. Белыми кругами.
       - Два!
       Эхо от загремевших выстрелов суматошно и весело запрыгало по подземной галерее.
       И тут же Боггер услышал звон стекла. Крики.
       И - спасительная темнота.
       С коротким интервалом - две вспышки от взрывов гранат.
       - Бежим! - крикнул Нурис.
       Подскочив, они прыгнули в скрывающую темноту, и побежали, побежали - быстро, не останавливаясь, не оглядываясь.
       Выстрелы вдогонку... Солдаты пришли в себя и открыли огонь. Неприцельный, бестолковый, слепой.
       Но опасный. И по бокам и даже впереди вспыхивали коротки огнями выбитые из камней искры. Над головами, едва не задевая волосы, коротко и страшно просвистывали пули.
       - Пригнись! - крикнул Нурис. - И не стреляй в ответ - они нас по огню засекут. И беги, беги...
       В темноте они спотыкались, падали. Боггер едва не выбил зубы. На повороте Нурис задел какую-то выступающую из стены покосившуюся доску.
       Они не останавливались. Бежали. Стира на ходу кровь с рассечённой кожи.
       И только совсем выбившись из сил, остановились.
       Наклонившись, они долго стояли, с хрипами выдыхая воздух.
       - А наши... далеко ушли, - сказал, отдышавшись, Нурис.
       Боггер ничего не ответил ему.
       На ощупь достал из внутреннего кармана небольшую осветительную трубку из мягкого пластика и, встряхнув, перегнул её посередине.
       Трубка, вспыхнув, засветилась мягким зеленовато-жёлтым светом.
       Боггер поводил трубкой, наблюдая за плывущими по стенам тенями.
       - Ты дорогу-то помнишь? - спросил Боггер командира.
       Нурис наморщил лоб.
       - Ну...
       Даже в таком тусклом свете Боггер разглядел эту гримасу смущения.
       - Мешок-то мой где?
       - Я ребятам кинул, когда они уходили, - ответил Боггер. - Я уж, признаться, нас обоих похоронил... Ну, стало быть, чтобы добро не пропадало...
       Нурис вздохнули потёр ладонью затылок.
       - Добрый ты, Боггер, как я посмотрю. И оптимист, к тому...
       Потом подумал и решительно сказал:
       - Пошли вперёд! Сообразим как-нибудь...
       - И то правда! - радостно согласился Боггер. - Чего тут стоять?
       Он повернулся и быстрым шагом пошёл вперёд. Трубку он нёс на вытянутых руках, словно факел.
       Шагов через пятьдесят они вышли к развилке.
       - Куда? - спросил Боггер, попеременно всматриваясь то в правую от них галерею, то в леву.
       - Аот ведь не ошибиться бы, после контузии это,.. - сокрушённо прошептал Нурис.
       И спросил:
       - А этого, светильника твоего, надолго хватит?
       - На сутки, - уверенно ответил Боггер.
       И тут, словно спохватившись, вздрогнул и спросил:
       - Ты что, столько плутать тут собрался?
       Нурис ничего не успел ответить.
       Странный звук отвлёк их внимание.
       Сначала тихий, едва слышный, потом - всё более и более отчётливый.
       Из правой галереи... Да, точно - из правой?
       - Что это? - удивлённо прошептал Боггер.
       Сначала казалось... Да нет, вполне определённо.
       Из правой галереи, откуда-то из темноты, явственно доносился приглушённый детский плач.
      
       В тот день, на исходе Сезона Цветения, парк был почти безлюден. Так странно было в погожий, тёплый, полным солнечным мёдом день видеть парк пустым. Парк замер в коротком светлом сне, полдневном забытье, которое не тревожили тихие звуки лета.
       В воздухе медленно плыли по ветру длинные серебристые паутинки, вспыхивая в разогретом воздухе прозрачными блёстками.
       Деревья роняли с клонящихся к земле, отяжелевших веток оранжевый, красный и белый пух созревших семян. Подхваченный ветром, он взлетал в воздух, снова падал на землю, на усыпанные жёлтым и синим песком декоративные клумбы, на розовые камни парковых дорожек, на изумрыдную траву, перекатывался пушистыми, весело подпрыгивающими, будто играющими, разноцветными шарами всеми забытого, но так и не отменённого праздника.
       Казалось, что теперь этот праздник только для них двоих. Пришедших в этот забытый парк.
       - Никого, - растерянно прошептала Юна.
       Зайнер подал ей руку и согнулся в галантном поклоне.
       - Парк только для вас, сударыня!
       Она коснулась ладонью его руки. Потом, словно раздумав, отдёрнула руку и в растерянности стала попеременно то поправлять сбившийся от бега на затылок венок из белых лент (старое, доброе украшение для помолвки, предвестник обещанной любимым фаты), то ладонями проводить по кружевам голубого праздничного платья.
       - Это нечестно! - с обидой воскликнуда она. - Мои родители должны были придти!
       И она топнула ногой, взбив на дорожке облачко красноватой пыли.
       - Ты же знаешь, - словно оправдываясь (хотя, признаться, ему-то зачем было искать оправдания), виноватым голосом произнёс Зайнер, - твои родители были против нашего брака. Так что совсем не удивительно то, что и помолвку они пропустили.
       - Это нечестно! - повторила Юна. - Они не были на выпускном балу в Академии, а ведь я трижды напоминала им об этом и просила придти.
       - Да, - прошептал Зайнер, - если бы они там со мной познакомились поближе, было бы неплохо... Говорят, в мундире я произвожу впечатление даже на финансистов...
       - Невероятно! - продолжала Юна.
       И губы её задрожали.
       - Они и к алтарю на помолвку не пришли, и даже сюда...
       Возможно, если бы в парке было бы побольше людей (а на поляне у входа стояли лишь они одни, будущие жених и невеста), Юна постаралась бы сдержать слёзы и ничем не выдать своего разочарования поведением родителей. С детства она воспитывалась в самых строгих и консервативных педагогических традициях, столь типичных для благородных и знатных семей Готтарда, ведущих своё происхождение едва ли не от первых поселенцев-колонистов, в давние, далёкие, легендарные времена приземливших посадочные капсулы своих космических кораблей на пустынные плато дикой, безжизненной планеты, которой тогда ещё только предстояло стать процветающей Республикой Готтард.
       Древний род, к тому же - уважаемый и знатный род банкиров и финансистов, подаривший Республике многих великих предпринимателей, основателей крупных банковских домов, инвесторов, поднявших промышленность Готтарда на недосягаемую для прочих поселений и планет здешней части Галкактики (включая и этот проклятый Медиобар!) высоту, древний и славный род, к которому принадлежала эта юная, необыкновенно красивая (даже с дрожащими от обиды губами) и очень даже скромная девушка требовал от членов влиятельного семейного клана соблюдения жёстких, раз и навсегда установленных норм приличий.
       И прежде всего - никаких чувств!
       По крайне мере, на людях. Даже в дестве отец никогда не брал Юну на руки. Не гладил по голове. И не шлёпал.
       Только хмурил брови (если был недоволен наследницей). Или улыбался (если она всё делала правильно).
       И не раз учителя и гувернёры строгим и ледяным голосом внушали ей, что девушки из благородных фамилий не хмурят лоб, не плачут даже от красного тропического соуса и прочих чрезвычайно неприятных вещей, не заливаются неприлично громким смехом (а сдержанно улыбаются лишь уголками губ), высоко держат голову и никогда, никогда не дают эмоциям одержать над собой верх!
       Ибо жизнь отпрыска благородного семейства - это служение Дому.
       То есть свободной, чистой, вечной и прекрасной Республике!
       И она сдержала бы свои чувства, она не дала бы им взять над ней верх.
       Юна была достойной и прилежной ученицей.
       Но се йчас они стояли одни, одни на этой поляне.
       Там, где должны были встретиться с её родителями и, следуя древнему обычаю, в их присутствии повторить слова клятвы, что произносят юноши и девушки Готтарда при помолвке.
       А потом родители оставили бы их, ушли.
       И уже тогда можно было бы отправиться к фонтану, чтобы уронить праздничную белую ленту в подрагивающую от быстрых, пенящихся потоков тёмную воду.
       Но... Родители не пришли на выпускной бал, а её любимый, её Зайни был так хорош в парадной мундире! Они не захотело его видеть. Не захотели познакомиться с ним, хотя из вежливости, той самой холодной, но неизменной вежливости, которой так славилась её семья, не захотели они перемолвиться парой фраз с...
       С молодым офицером, но уже - старшим пилотом. С её Зайни.
       А ведь он так старался поступить в Академию и получить по окончании курса эти вожделенные нашивки старшего пилота. Вовсе не потому, что был карьеристом (хотя поднимался наверх с самого дна, и в столичные края для службы в управлении космофлота республики прибыл когда-то из дальнего, заброшенного и позабытого командованием гарнизона, что обслуживал станцию космической связи на одном из полярных островов).
       Нет, он бы, в конце концов, обошёлся бы и нарукавным пилотским знаком. А после десяти лет службы закончил бы, наконец, свой объёмный и, похоже, теперь уже отложенный до лучших времён труд по экономике...
       Но как-то на вечеринке в престижном клубе "Дракон" (а ведь сначал не хотел туда идти, да друзья уговорили! "что тебе за книгами сидеть! пошли, Зайни!") познакомился с ней. С Юной.
       И сразу понял... Да, он сразу понял, что это - его судьба.
       Честно говоря, он и сам боялся себе признаться в своих чувствах.
       Профессиональное чутьё (на его курсе обучали в том числе и прикладной психологии; да и прошлых знаний с накопившимся уже некоторым жизненным опытом хватало) подсказывало - девушка хоть и хочет казаться "человеком его круга", но на самом деле это не так.
       Она - другая. Её естественность, искренность, доброта - это её душа, это то, что дано ей от рождения. Но чувствовалось, явственно ощущалось, что искренность даётся ей нелегко, что весёлые пирушки с друзьями и студенческие вечера с танцами, шутками и беззаботным смехом - это для неё какая-то совсем ещё новая, незнакомая ей ранее сторона жизни.
       В ней иногда чувствовалась настороженность и отстранённость. И привнесённое в её душу извне, едва ли не навязанное ей холодное лицемерие, которое она вынуждена была (и это тоже чувствовалось - каких иногда усилий ей это стоит!) преодолевать.
       Но теперь-то она была совершенно искренна в своих чувствах!
       Родители снова обманули её: обещали придти на помолвку, в крайнем случае - непременно быть в парке. И не пришли!
       Конечно, кто для них пилот... Хорошо, кто для них старший пилот Зайнер?
       О, да! Конечно, он солдат Республики. Молодой и весьма перспективный офицер, откомандированный в числе лучших выпускников Академии в эскадру самого Эрхарна, для выполнения заданий особой важности на планетах Тёмного пояса.
       Конечно, его будущее вполне обеспечено, он непременно сделает карьеру (да, помнится он и статьи публикует в столичных научных журналах... и когда время находит?), дослужится и до штабных аксельбантов и, быть может, до платинового нарукавного щита.
       Ну и что? С такими людьми водят дружбу и, тем более, роднятся первые фамилии Республики?
       О, нет, дамы и господа, никакого пошлого снобизма и столь осуждаемого в Республике высокомерного отношения к этим замечательным, энергичным и амбициозным "парням из народа".
       Что вы! Они, конечно же, тоже опора Республики, они весьма, весьма достойные люди.
       Но... Всё-таки их не приглашают на вечера камерной музыки в дома, что стоят на Золотой Стадии Готтарда. И не высылают отпечатанные на белом шёлке приглашения. И их не встретить в сигарных залах закрытых клубов.
       Они, конечно, достойные граждане. Но - не того круга.
       - Теперь, похоже, я уже не состою в элитном клубе, - сказала Юна.
       И улыбнулась. Назло обманувшим родителям, назло всей прошлой жизни, назло самой себе, вчерашней Юне.
       - И хорошо, - продолжила она. - Без них лучше. Отец наверняка, увидев тебя, скривился, будто мы готовимся угостить его несвежим лаймом. А мама непременно уговаривала меня передумать, даже не стесняясь твоего присутствия.
       - Они сильно тебя обидели? - спросил Зайнер.
       И, опустившись на колено, взял кончик белой ленты и торжественно поцеловал.
       - Дорогая и любимая моя почти уже невеста, - откашлявшись, произнёс Зайнер. - Моя прекрасная дама! Ввиду того, что мои будущие, и до сих пор не любящие меня, папа и мама изволили проигнорировать первую часть ритула, предлагаю без отлагательств проследовать к фонтану.
       Юна кивнула в ответ и положила ладонь ему на плечо.
       - Встань, рыцарь!
       Зайнер поднялся с колен и взял Юну под локоть.
       - Без них даже лучше, - сказал Юна. - Они непременно всё испортили бы...
       Они пошли по парковым аллеям.
       В тишине их шаги отдавались непривычно громким и чёким эхом.
       Они шли в молчании, словно боясь нарушить эту редкую, благословенную тишину.
       Но Зайнер, всё ещё поглощённый прежними своими, до конца не высказанными мыслями, обратился к девушке.
       - Твои родители думают, что я люблю не тебя, а твоё будущее наследство, - грустно сказал Зайнер. - Впрочем, они легко могли бы это проверить. Например, сообщить мне, что ты, наконец, лишена всех их милостей...
       Юна промолчала в ответ.
       - Тебе неприятен это разговор? - спросил Зайнер.
       - Мне всё равно, - ответила Юна. - Я не хочу о них вспоминать. С меня довольно! Они больше не будут распоряжаться мной, как вещью...
       Зайнер остановился и посмотрел ей в глаза.
       - Юна...
       Она покачала головой. Она поняла, о чём он хочет спросить.
       - Нет, - ответила Юна. - Я люблю тебя, Зайни. Я не пытаюсь им досадить... Это... Это чуство, Зайни. Любовь, а не месть. Мы просто забудем о них.
       - Но я не смогу быть всё время с тобой, - ответил Зайнер. - Ты же знаешь... Мне нужно отправляться в путь, туда...
       Зайнер показал на небо, пока ещё не тревожное, чёрное небо космоса, а синее, мирное, спокойное, тихое небо Готтарда.
       Где-то там, далеко - эскадра. Серебристо-белые громады кораблей, бесшумно плывущие в немом океане Вселенной. Так далеко от них, от этих полян и лугов, от парковых домиков с красными черепичными крышами и покрытых мховым оранжевым налётом старины парковых гротов, от проносящихся над головами птиц, от ручья на окраине леса... Так далеко от этой жизни!
       Там, на далёкой и незнакомой этому миру войне - там его ждут.
       Ждут, когда кончится этот день. И начнётся новый.
       Новый день, с другим настроением, другими цветами, звуками, запахами... Новый день, неотвратимый и жестокий. Новый день, долгий.
       Беспощадный.
       - Я помню, - ответила Юна. - Но это же ненадолго?
       - Конечно, - ответил Зайнер. - Нам сказали вполне определённо - до Праздника Снега пилоту вернуться на Готтард, а эскадра - на базу. Надо будет немного подождать...
       Юна кивнула в ответ. И, повернув голову, заметила где-то вдали плывущий над полем красный ромб воздушного змея.
       - А я в детстве тайком бегала сюда! - задорно улыбнувшись, сказала Юна. - Посмотри? Змея видишь?
       Зайнер, прищурив глаза, посмотрел вдаль.
       - Там что-то...
       Он приложил ладонь ко лбу.
       - Вижу, вижу... Такие же запускала?
       - Лучше, - ответила Юна. - Мой был большой, квадратный, четырёх цветов... Боже мой, как же дано это было!
       - Это так кажется, - ответил Зайнер. - Честное слово, лет через двадцать мы будем думать, что детство было вчера... Давай, сотворим по случаю праздкника какую-нибудь глупость?
       - Давай! - и Юна захлопала в ладоши. - Обожаю глупости!
       - К фонтану мы не идём, а...
       Зайнер сделал вид, что глубоко задумался. Вообще-то, сейчас он просто пародировал одного старичка-профессора из Академии, который во время лекций периодически замирал в абсолютной недвижимости (при том иногда и не докончив начатой фразы), стоял так едва ли не четверть хора, а потом неожиданно начинал речь на какую-нибудь совершенно абстрактную, никоим образом не относящуюся к лекции тему.
       Впрочем, старичок тот был известнейший математик, заслуженный учёный, автор методик по расчётам траекторий перемещения космических станций слежения, потому к чудачествам его и слушатели, и преподаватели относились спокойно.
       Разве только Зайнер по природной живости характера не упускал возможности подшутить над старичком.
       - Э-э-э... О чём это я? - спросил сам себя Зайнер.
       И, хлопнув ладонью по лбу, воскликнул:
       - Забыл! Господа, кто мне напомнит тему лекции?
       - К фонтану мы не идём, а бежим! - подсказала Юна. - Я угадала?
       - Точно, - подтвердил Зайнер. - Бежим... Как в детстве.
       Юна наклонилась к Зайнеру и обвила ленту вокруг его шеи.
       - Я тебя дождусь, - тихо сказала она. - Обязательно... И свадьба будет белой, снежной. Медовый месяц у нас будет в лесном домике, сложенном из смолистых, душистых, крепких сосновых брёвен. Метель занесёт снегом двери домика. Будет тихо и спокойно. Только дрова будут потрескивать в камине. Мы будем одни... Никого вокруг. Мы, зима и наш дом. Только...
       - Я вернусь, - ответил Зайнер. - Я вернусь таким же... Я смогу, Юна. Мне нужно там быть. Ты же понимаешь меня? Мне кажется, я там очень, очень нужен. Не Эрхарну, нет! Хотя, наверное, я и ему смог бы пригодиться. Он и сам пока не знает, насколько я мог бы быть ему полезен. Но главное - нашим ребятам...
       - Не нужно, - прервала его Юна, и ладонью, едва касаясь кожи, легко и медленно провела по его щеке. - Не нужно мне ничего говорить... Просто... Побежали?
      
       Тейкон щёлкнул зажигалкой и внимательно (даже, для верности, слегка наклонив при этом голову) посмотрел на огонь.
       "Ничего себе!" прошептал он.
       Они стояли на вырубленной в скале небольшой площадке возле водопала. Ожидаемого прохода в скальной стене не было видно, и даже вода вытекала не откуда-нибудь из широкой тёмной протоки (которую, при определённых условиях и можно было бы принять на тот самый, обещанный проводником проход в тайные пещеры), не из подземного туннеля или спрятанного в камне канала, а десятками мелких ручьёв вырывалась из едва заметных трещин в граните, и прямиком с отвесной стены водопадом обрушивалась в подземное озеро.
       - Куда это мы пришли? - с нескрываемым недоумением спросил Глак.
       Эйни, не отводя глаз, заворожено смотрела в чёрную воду озера, в которой смутными, размытыми, плывущими на волнах пятнами отражались огни фонарей и факелов.
       - Оно глубокое, - потрясённо прошептала Эйни. - И спуска к нему нет. Здесь одни обрывы и острые камни. Мы не преодолеем его. Куда же тут идти дальше?
       Стоявший рядом с проводником Касси положил руку ему на плечо.
       - Слышь, друг...
       Проводник покосился на Касси и сделал шаг вперёд.
       Не поворачивая головы, бросил отрывисто:
       - Вы не отставайте, друзья... Сейчас покажу... Сейчас поймёте, куда двигаться.
       Тейкон перешёл на быстрый шаг и, догнав Касси, шепнул ему на ухо:
       - Тупик.
       Касси потянул Тейкона на себя, словно отодвигая подальше от проводника, и спросил:
       - По огоньку видишь?
       Тейкон кивнул и непривычно быстро для себя, словно боясь куда-то не успеть, зашептал:
       - Второй раз зажигалку пробую... Нет тяги, огонёк не отклоняется. Здесь одни трещины в камне, а прохода я не вижу. Либо его нет, либо завален. Или вообще затоплен. Это тупик, Касси, точно говорю.
       Едва Тейкон произснёс последнюю фразу, откуда-то сзади послышался шум. Топот, грохот тяжёлых сапог и взволнованный голос Легерта.
       Касси смог разобрать только обрывок фразы: "...выстрелы и связь прервалась...", и в тогда же, в тот же момент краем глаза увидел, как на груди проводника вспыхнул и сразу же погас едва заметный даже в таком полумраке слабый фиолетовый огонёк.
       "Индикатор или сигнальный датчик" догадался Касси и одним прыжком подскочил к проводнику.
       Креди, повернувшись лицом к бойцам и спиной к обрыву, улыбнулся, белозубо и беззаботно, и, будто невзначай оступившись, немного подался назад.
       - Что у тебя за огонёк? - быстро спросил Касси и ладонью сделал знак Тейкону.
       - Огонёк? - переспросил Креди.
       Легерт подошёл к Касси и, продолжая выдавать на ходу новости, зачастил:
       - Беженцы на подходе, скоро будут, надо срочно отсюда!..
       - Огонёк, - повторил Касси. - У тебя какой-то датчик закреплён на груди. Он сейчас на что-то среагировал...
       - Ах, датчик! Индикатор!
       Проводник сбросил рюкзак на землю и потянул вниз замок на куртке.
       - Покажу, как же... Это, понимаешь ли, датчик...
       Касси видел - проводник тихо, почти незаметно, на полшага, на четверть шага отступает назад, к обрыву, к озеру.
       "Какого демона?!" с изумлением подумал Касси.
       Он уже ясно понимал, что его подозрения оправдываются, что проводник ведёт себя как-то совсем, совсем не так, и место, в которое он привёл передовую группу - явно не выход к спасительным пещерам, а, похоже, тот самый тупик, о котором говорил Тейкон.
       Касси понимал, что с выходом к преграждающей им путь скальной стене и, в особенности, с началом атаки проводнику самое время скрыться от повстанцев, пока прямо на этой вот площадке не устроили они ему краткий допрос с выбиванием зубов и последующим расстрелом.
       Да вот только...
       Даже сейчас, поняв и увидев практически весь план этого мерзавца-проводника, Касси так и не мог докнца понять, каким же это образом Креди собирается бежать и где он намерен переждать возможный бой (а то и возможную волну ядовитого газа), и главное - как же он, сволочь, собрался вылезти из шахты, которую в любой момент могут завались направленными взрывами каратели, либо она сама обвалится во время перестрелки.
       - Датчик,.. - повторил Креди.
       Тейкон запустил руку за пазуху, вытягивая что-то, спрятанное...
       "Куда же он?" подумало Касси и протянул руку, пытаясь схватить проводника за ворот куртки.
       - Индикатор твоей глупости! - выкрикнул Креди и, резко выбросив вперёд руку с зажатой в ней стеклянной сферой световой гранаты, зажмурил глаза и - спиной вперёд, сильно оттолкнувшись от края скалы, прыгнул в озеро.
       Резкая вспышка ослепила повстанцев (стовяший ближе всех к проводнику Касси даже прослезился, зажмурившись от ударившего по глазам мощного потока света).
       - Что... Гад! - выкрикнул Легерт, ничком падая на землю.
       Эйни вскрикнула и попятилась назад.
       С детской обидой, сжавшись, словно от неожиданной оплеухи, она закрыла глаза, отвернувшись к стене.
       Плечи её подрагивали - то ли от волнения, то ли от плача.
       После мгновения слепоты и темноты, Касси увидел сквозь туман, как прикрывший глаза ладонью Тейкон правой рукой держит натянувшийся трос.
       - Рыбка! - радостно крикнул Тейкон. - От снайпера, зараза, не уйдёшь!
       Касси лёг на живот, подполз к краю обрыва, заглянул вниз и увидел висящего вниз головой проводника, так и не долетевшего до поверхности озера.
       В левую ногу проводника, разорвав кожу и мышцы, пройдя сквозь голень насквозь и сталью раздирая обильно кровоточащую плоть, впился изогнутый и остро заточенный стальной крюк захвата.
       Тейкон, удерживая в подрагивающей от напряжения руке трос, медленно приблизился к Касси и, уперевшись ногой в камень у края обрыва, осторожно заглянул вниз.
       - Ловко я метнул, - произнёс Тейкон. - Хорошо, что крюк с автозахватом, а то бы ушёл гад! Точно говорю, ушёл бы!
       Проводник висел над водой, отчаянно болтая свободной от стали правой ногой, размахивал руками и выл от боли, перекрикивая шум водопада, и ругался так громко, что каждое его слово долетало до самого высокой точки каменного свода.
       - Уроды!! Гады!! Бандиты! Отпустите... Я помочь хотел!! Подонки! Вы ничего не поняли! Отпустите!
       Касси поднялся и, взявшись за трос, потянул его на себя. И тут же почувствовал неприятную, мелкую дрожь сплетённых металлических нитей.
       Он ещё раз глянул вниз и увидел, что проводник, достав из потайных ножен кинжал, изогнулся - и быстрыми, короткими ударами пытается перерубить держащий его трос.
       - Дурак, - произнёс Касси, и снова потянул трос.
       - Точно, - согласился Тейкон. - Металл прочный, такими тросами буйволов к столбам вязали на фермах... в былые-то времена...
       И, вздохнув, начал постепенно вытягивать наверх стонущего проводника.
      
       В бледно-жёлтом, с зеленоватым отсветом, освещении лицо лица казались такими же бледно-жёлтыми, а тени на них выглядели трупными пятнами.
       Поэтому ребёнок (маленькая девочка, светловолосая малышка в таком нелепом для подобных мрачных мест белом детском комбинезончике с пришитым к груди пышным и изрядно уже растрёпанным розовым бантом), завидев бредущих навстречу чёрных от пыли командиров, с прежнего плача перешёл на рёв.
       - Ничего себе! - удивлённо сказал Боггер. - Ты что здесь делаешь?
       Он наклонился было к ребёнку, но девочка отпрыгнула к стене, затихла на мгновение, подозрительно глядя на подземных дядь, и снова принялась реветь.
       - Ну и страшные же морды у нас с тобой, - заметил Нурис, поглядев на Боггера. - Себя не вижу, но подозреваю, что выгляжу так же, как и ты. А тебя даже пещерный тролль испугается, не то что ребёнок...
       - Вот личность мою прошу не трогать, - обиженным тоном отозвался Боггер. - Девушкам, между прочим, нравится!
       Боггер, поплевав на ладони, потёр щёки и лоб. Потом присле на корточки и пальцем поманил девочку.
       - Ты что, не узнаёшь? Не узнаёшь меня?
       Девочка перестала плакать, пару раз всхлипнула, потом отрицательно помотала головой и прижала кулачки к подбородку.
       - А я тебя знаю, - уверенно сказал Боггер. - Я тебя там...
       Боггер на мгновение запрокинул голову.
       - ...Там, наверху видел. В лесу. Жили в лесу?
       Девочка кивнула в ответ.
       - В палатке жили. С мамой и двумя братьями. Один совсем маленький, ещё меньше тебя. А другой - постарше будет. На полголовы тебя выше.
       - Не так! - сердито ответила девочка. - Ничего он меня не выше. И старше только на два года. А всем говорит, что на три!
       - Я только не знаю, - продолжал Боггер, - как тебя зовут.
       - Неллия, - важно (правда, невзначай всхлипнув при этом) сказал девочка, и протянула ему ладошку.
       - А я - Боггер, - ответил он и аккуратно пожал ей руку.
       Показа на Нуриса, добавил:
       - А его, наверное, и так знаешь. Он выступать любит...
       Нурис недовольно засопел.
       - Не знаю, - призналась Неллия. - Мы недавно в лесу живём. Мы из города пришли. Мама мне из пала... па...
       Она задумалась, вспоминая подходящее слово.
       - ...Из лесного домика не разрешала выходить. Я только вечером у костра сидела! А потом мы под землю пошли.
       Она наморщила лоб, снова готовясь пореветь.
       Но передумала, потому что Боггер потряс замигавшей было световой трубкой и продолжил:
       - Нурис его зовут. Он наш командир. Самый главный! А ты почему здесь одна? Тебя почему одну оставили?
       - Шумело очень, - вздохнув, ответила Неллия. - Там...
       Она махнула рукой в ту сторону, откуда пришли Нурис и Боггер.
       - ...Там шумело сильно. У меня даже уши оглохли! Правда! А потом побежали все. Так быстро, быстро... Я вот и отстала, наверное. Меня мама ищет?
       - Ищет, - подтвердил Боггер. - Ты одна отстала? Больше никого не видела?
       - Никого, - ответила девочка.
       Нурис наклонился к Боггеру и шепнул:
       - А ведь мы на верном пути... А ты сомневался.
       Боггер в задумчивости почесал ухо.
       Потом сказал девочке:
       - А давай я тебя на руки возьму и буду нести, чтобы ты не устала. А ты мне покажешь, куда все остальные убежали.
       - Туда! - ответила девочка и махнула рукой. - А вы маме не скажете, что я темноте одна ходила? Мне в темноте гулять не разрешают!
       - Не скажу, - пообещал Боггер. - Нам самим... в темноте гулять не нравится.
       Боггер взял ребёнка на руки, передал трубку Нурису и они пошли. Вперёд, всё глубже под землю.
       - Вот и вся наша стратегия! - с досадой сказал Нурис, обгоняя Боггера. - Планируем что-то, обсуждаем... Схемы чертим, планы, карты. А в итоге два командира идут к своему отряду, руководствуясь указаниями маленького ребёнка. Без схем, без карт, даже без нормального фонаря... И как это "серые" нас до сих пор не раздавили - ума не приложу!
       Неллия внимательно посмотрела на Нуриса и украдкой показала ему язык.
       "Ты его не дразни" шепнул ей Боггер. "А то накажет!"
       Неллия кивнула в ответ и положила голову ему на плечо.
       Он не считали шаги и не пытались измерить пройденный путь. Только Нурис мысленно просил давно забытых на этой планете древних богов о том, чтобы пройденная ими до встречи с Неллией развилка была последней. Потому что точно знал, что такая большая удача едва ли повторится. По крайней мере, в этот день.
       Впрочем, он почему-то был уверен, что теперь им будет везти. Обязательно.
       И они обязательно выберутся из этого подземного лабиринта, и спасающего их, но и потенциально для них губительного.
       Они думали, что путь будет долгим, очень долгим.
       Потому послышавшиеся вдали возбуждённые голоса и чьи-то резкие выкрики оказалтись для них такими неожиданными.
       Задремавшая было Неллия подняла голову и увидела блеснувшие впереди огоньки. Она услышала не заглушённый голосами шум водопада, плеск воды и, ладошкой проведя по щеке, почувствовала на коже холодные капли.
       - Конденсат какой-то в воздухе, - глубокомысленно заметил Нурис. - Неужели до этого уровня вода поднялась?
       - Там река? - спросила Неллия и протянула руку вперёд. - А там мама, да? Они на реке все?
       - Похоже, что так, - согласился Боггер.
       Затем, прислушавшись к крикам, он догнал Нуриса и растерянным голосом произнёс:
       - Командир, а ведь там, похоже, проводник надрывается... Его голос, точно говорю!
       Не повернув головы, Нурис отрывисто бросил в ответ: "Догоняй!", и резко ускорил шаг.
      
       Запущенный с "Тритиса" автономный зонд несколько раз облетел "Декрон", с разных ракурсов проводя трёхмерную съёмку звездолёта. Изображение выводилось в область пространственного просмотра в центре зала управления "Тритиса".
       Одновременно зонд проводил волновое сканирование поверхности "Декрона" и пытался подключится к какому-либо из используемых экспедициями Зелёного Мира каналу связи (на стандартные запросы бортового модуля связи "Декрон" не отвечал).
       Электронный мозг "Тритиса", анализируя поступающую информацию, постепенно (хотя и довольно быстро) выстраивал объёмную модель обнаруженного звездолёта, разноцветными точками обозначая на ней технические блоки, которые ему не удалось дистанционно протестировать.
       Когда же изображение "Декрона" на три четверти покрылось разноцветным узором, Каэ не выдержал.
       - Что же там творится?! - крикнул он, вскочив с кресла.
       - Система связи выведена из строя, - забубнил в ответ компьютер, - двигательная установка разрушена, система гидроснабжения разрушена, систем жизнеобеспечения...
       - Я вижу! - прервал его Каэ. - Характер движения "Декрона"?
       - Свободный дрейф, - ответил компьютер. - На начальном участке была попытка перейти в режим разгона для гиперпространственного прыжка, но в связи с разрушением фотонного блока разгон был прерван.
       На борту зонда беззвучно вспыхнули, выбросив жёлтые реактивные струи, двигатели торможения. Зонд завис у стыковочного терминала "Декрона", с расстояния ощупывая его лучами подсветки.
       - Дай-ка увеличение! - скомандовал Каэ. - Изображение на главный экран!
       Телекамеры зонда равнодушно и неспешно, аккуратно подправляя расплывающуюся при перемещении объективов картинку, транслировали изображение разрушенного терминала: изрезанные и расплавленные лазерными установками стыковочные фермы, глубокие вмятины (будто вдавленные гигантскими, невероятно мощными пальцами легендарного космического чудовища-великана), дыры с рваными, загнутыми внутрь краями в обшивке звездолёта, трещины на деформировавшемся от невероятных нагрузок металле, выплывшие наружу сквозь повреждения в корпусе чёрные, оплавленные силовые кабели...
       Все эти картины разрушения проплывали на экране перед застывшим от изумления Каэ в абсолютной тишине, лишь изредка прерываемой едва слышным шипением воздуха, прорывавшегося сквозь биомембраны в декоративных панелях бортового кондиционера.
       Каэ казалось, что он готов ко всему. Даже к смерти... Ведь он встречался с ней. Он хоронил родителей. Он похоронил своего учителя.
       Он провожал родных и любимых им людей.
       И в космосе, и на далёких планетах смерть поджидала его, следила за ним, изредка показываясь на мговение, лишь для того, чтобы забрать кого-нибудь из его друзей.
       Каэ представлял себе смерть ночной кошкой-герецей, хищницей из тропических джунглей. Таящейся где-то рядом хищницей...
       Её можно увидеть только в ничтожно малый, короткий миг броска. Её броска на добычу. Тень, смутный контур, жёлтые полоси на спине.
       Потом - удар когтей, вскрик. И тишина.
       Её снова нет. Но она где-то рядом.
       Всё время рядом.
       Но сейчас он видел новое, совсем неожиданное для него лицо смерти.
       Лицо войны.
       Смерть была уже не когтистой кошкой. Смерть огромным молотом била по борту "Декрона", хищными пальцами вцепилась в его борта.
       Смерть грызла металл, рвала его на куски. Смерть прорывалась внутрь звездолёта.
       Смерть была мясником, равнодушно и спокойно, выверенными движениями вскрывающего банку консервов.
       А потом смерть стала мясником. Голодным мясником.
       Она шла по коридорам "Декрона", настигая бегущий от неё экипаж. Она пришла, чтобы утолить голод...
       Но кто пустил её сюда? Кто привёл её с собой?
       Кто же эти смертоносцы?!
       Каэ застонал и закрыл глаза.
       - Внутренние помещения просканированы, - ровным голосом доложил компьютер. - Движение не обнаружено. На борту четыре биологических объекта. Биотелеметрический анализ отрицательный. Корабль разгерметизирован.
       - У них есть скафандры, - прошептал Каэ. - Есть скафандры, спасательные капсулы...
       - Капсулы выведены из строя, - продолжал убивать его надежды компьютер.
       - Наплевать! - с ожесточением заявил Каэ, наплевав на старое правило пилотов, которые полагали недопустимым использовать бранные слова и слишком эмоциональные высказывания при общении с собственными кораблями.
       Корабли ведь тоже умели обижаться! И ещё как!
       - Команда не ясна, - мгким голосом ответил компьютер.
       - Это мне наплевать, - пояснил Каэ. - На это вот!
       И, повернувшись, он показал пальцем на висевшую в воздухе объёмную модель "Декрона", тщательно вычерченную компьютером.
       - Я обследую "Декрон", - решил Каэ. - Сам! И немедленно!
       - У нас есть роботы-спасатели, - напомнил компьютер. - Системы жизнеобеспечения "Декрона" разрушены, он явно подвергся нападению. Там опасно, господин Денкис.
       "Он что, и впрямь испугался за меня?" с удивлением подумал Каэ. "Боится один остаться?"
       - Сам, - повторил Каэ. - Сейчас не могу... доверить всё - автоматам. У них программа спасения для стандартных операций. А здесь...
       Он попытался подобрать подходящее слово, но не смог и лишь махнул рукой.
       - Подготовь скафандр с защитой для выхода и двух спастелей для подстраховки. Каналы связи со спасателями переключи на меня. Я буду управлять ими дистанционно.
       Компьютер замолчал ненадолго, и Каэ показалось, что из динамиков послышался тихий и горький вздох.
       - Порт разрушен, - снова попытался образумить его компьютер. - Я не смогу пристыковаться. Даже с помощью гибкого рукава.
       - Сам долечу, - ответил Каэ, глянув на показания датчика расстояния до "Декрона". - Недалеко, топлива в ранце хватит. В крайнем случае, спасатели вывезут. Или ты вытащишь... Проследи за мной, "Тритис"!
       - Как обычно, - ответил компьютер.
       Каэ хлопнул ладонью по спинке кресла и пошёл к выходу.
       - Всё! Приступаем!
       - Мозг "Декрона" мёртв, - тихо сказал ему вслед компьютер.
       И Каэ почувствовал, что голос его дрожит.
      
       - А вот после этого меня из мастерской и попросили. Вон, стало быть... И это справедливо, ты мне скажи?
       Пилот неодобрительно посмотрел на изрядно надоевшего ему Эшбера.
       Неугомонный охранник, получив нагоняй от сержанта, покинул пассажирский салон и, презрев все данные ему инструкции, забрался в пилотскую кабину.
       Пилоты, бывшие транспортники из метрополии, лишь недавно спешно переброшенные по запросу жандармерии (которой армейское командование упорно не выделяло транспорт для перевозки заключённых), по сути - гражданские лица, плохо ориентировались в чинах, званиях и ведомственной принадлежности служащих Сил Порядка, и потому любого человека в форме воспринимали как потенциального начальника (ведь кому попало оружие не доверят!) и, может быть, даже очень важную персону.
       Честно говоря, пилоты были просто запуганы рассказами о жестокой войне на дальней космической окраине, о кровожадных дикарях-аборигенах с планет Тёмного пояса, и (это было особенно неприятно слышать!) о постоянных обстрелах вертолётов Республики и печальной участи сбитых лётчиков.
       Поэтому подсознательное, с детства привитое и в условиях войны особенно обострившееся уважение к людям в форме в соединении с неотвязно преследующим страхом превратилось в какое-то особое чувство, сочетание испуга, ощущения близкой и едва ли не верной гибели, и в то же время какой-то почти религиозной веры в то, что само пристутствие рядом людей в форме непременно каким-то чудесным образом приведёт всех к обещаному командованием спасению.
       Именно почтение к форме и некоторая контуженность окружающей неспокойной обстановкой заставила пилота, несмотря на откровенно безобразное поведение нагло завалившегося в кабину жандарма, терпеть его путаные рассказы о прежней тяжёлой жизни в метрополии ("четыре места сменил, пока постоянную работу нашёл! да и там покоя не давали!") и не указать ему пальцем на бронированную дверь (которую пилот, так же в нарушении всех инструкций и приказов, так и не заблокировал на время полёта... впрочем, транспортники никогда не отличались образцовой дисциплиной).
       - Нет, разве это порядочно? - не унимался Эшбер.
       Штурман, дождавшись, пока расстроенный охранник отвернётся, тронул пилота за плечо и покрутил пальцем у виска.
       "Дурной парень" шепнул штурман. "Больной какой-то... Контуженный. И оружие..."
       Пилот искоса глянул на автомат охранника и похолодел от ужаса.
       Автомат был снят с предохранителя.
       На мгновение пилот представил себе, что случится с ними, если хотя бы одна пуля, пусть бы рикошетом, пробьёт остекление кабины (а на транспортные вертолёты никогда не ставят армированные стёкла, так что - непременно пройдёт навылет), или влетит в приборную доску, или, что совсем уж скверно, в чей-нибудь затылок.
       Сидят они (пилот и штурман) - спиной к этому идиоту!
       - Эй, парень! - позвал охранника пилот и инстинктивно пригнул голову, едва ствол повернулся в его сторону.
       - Парень, - повторил пилот. - Слышишь?
       Пилот и сам удивился тому, как тихо и жалобно стал звучать его голос.
       "Этак он меня и не послушает" подумал он.
       И, откашлявшись, повторил, громко и чётко:
       - Солдат, я к тебе обращаюсь!
       - Мы не армейские, - с явным неудовольствие и даже раздражением в голосе отозвался жандарм. - Мы - жандармерия. Ты не путай, дядя!
       "Вот ведь навязался на мою шею, сопляк невоспитанный!" с нарастающим раздражением подумал пилот, и успел заметить, увидеть краем глаза, что поведение штурмана стало каким-то странным, беспокойным.
       Штурман заёрзал в кресле, защёлкал кнопками пульта, настраивая изображение на навигационном экране.
       А потом, остегнув ремни, привстал в кресле и (пилот такого не него не ожидал!) к боковому обзорному иллюминатору.
       Потом снова сел в кресло и потянулся за планшетом с картой.
       "Что-то не так!" догадался пилот. "Уклонились от маршрута? Ну и дела!"
       Пило стёр пот со лба. Если догадка верна (и чего штурман молчит? где доклад?) - дело дрянь.
       Уйти с маршрута, проложенного над безопасными участками, да ещё и ночью, залететь при этом невесть куда, быть может - на территорию, контролируемую дикарями, да ещё и с минимальным опытом пилотирования в боевых условиях...
       Да ещё и с этим растяпой-штурманом на борту и психом-жандармом в кабине!
       Боги, за что караете? К чему такие приключения, да простому пилоту?
       "Пропади оно пропадом! Если в живых останусь - сразу же попрошу перевод в метрополию. И плевать на все эти боевые надбавки и тройной оклад! Лучше буду бочки со строительной смолой возить. Лучше фенольными испарениями дышать, чем в этой преисподней гинуть! И угораздило же меня контракт подписать..."
       - Что?! - не выдержав напряжения, крикнул пилот штурману. - Чего ты ёрзаешь? Что происходит?
       Штурман кивнул на охранника.
       Конечно, и серые наплечные знаки рядового-жандарма в иное время смутили ли бы пилота.
       Но не сейчас, не в такой обстановке!
       - Да плевать! - ещё больше повысил голос пилот. - Доложи обстановку! Немедленно!
       И тут же, в подтверждение своих страхов, увидел, что по экрану бортового радара поползли зелёные полосы и на боковой полосе экрана стали появляться рядами цифры, отметки высот.
       "Горы?" с изумлением подумал пилот. "Гористая местность... мы летим прямиком на горы? Не может быть! Маршрут идёт над равниной..."
       - Отклонение на северо-запад, - решившись, выдохнул штурман.
       - Сколько? - спросил штурман.
       - Ну, примерно...
       Штурман провёл электронным карандашом по экрану, вычерчивая линию.
       - Точно! - снова сорвался на крик пилот. - Мне нужно точно! Откуда здесь горы? Куда мне уводить машину?!
       - Сбрось скорость, - тихо сказал штурман. - Не кричи, сбрось скорость. Мне нужно время, чтобы скорректировать маршрут.
       - Не могу сбросить, - ответил пилот. - Мы...
       И тут, снова обратив внимание на неожиданно присмиревшего Эшбера, повернулся к нему и прошипел:
       - Парень, вон из кабины! Немедленно!
       Потянувшись, нажал кнопку интеркома и с проснувшимися командирскими интонациями произнёс:
       - Сержант, забери своего бойца из кабины! Срочно!
       - Не надо! - всполошился Эшбер. - Чего сержанта гонять? Я и сам уйду... Чего разнервничались, мужики? Обиделись на что? Я тут...
       - Вон! - выкрикнул пилот и кулаком ударил по подлокотнику.
       Эшбер вскочил и поспешно отступил к двери.
       В этот момент дверь раскрылась и появившийся на пороге сержант молча, без единого звука, схватил окончательно деморализованного охранника за шиворот.
       Затем резко развернул на себя и коротким, без размаха, ударом в подбородок отключил Эшбера.
       Потом наклонился, подобрал выпавший из ослабевших рук охранника автомат, перевёл флажок предохранителя в безопасное положение и забросил автомат за спину.
       Всё это он проделал настолько стремительно, что лётчики ничего толком не успели понять.
       Поняли разве только то, что от тупоголового зануды в кабине им, похоже, удалось избавиться.
       Сержант потянул охранника за ремень портупеи и попятился - вон из кабины, как просили.
       Сказав напоследок:
       - Он больше мешать не будет...
       - Надеюсь, - буркнул пилот и, дождавшись, пока сержант вытащит охранника, нажал на кнопку блокирования двери.
       - Не могу сбросить скорость, - пояснил, наконец, свою мысль пилот. - Скорость - наша защита. Понял? Неподвижный траснпортник и из рогатки сбить могут!
       Штурман кивнул и, спустя мгновение, радостно воскликнул:
       - Есть! Триста сорок стадий отклонение, впереди скальный хребет...
       Машину резко тряхнуло и непристёгнутый к креслу штурман, подлетев в воздух, ударился лбом о стеклом.
       Застонав, он левой ладонью закрыл лицо. Пилот увидел, что между пальцев у него потекли струйки крови.
       - Пристегнись! Срочно! - крикнул он.
       Штурман правой рукой стал водить по креслу, влепую нащупывая ремень.
       Пилот почувствовал, как застрясся штурвал у него в руках и одновременно услышал резкий свист: предупреждение датчика опасного сближения с землёй.
       "Демоны! Что же тут..."
       Высотомер будто сошёл с ума: цифры на экране прыгали, менялись каждое мгновение.
       "Почему автопилот не сработал? И куда штурман смотрел, что б ему!.."
       Ночной туман перед пилотской кабиной рассеялся и в свете прожектора пилот увидел прямо по курсу поросший густым лесом склон то ли горы, то ли высокого холма.
       И понял что до стлкновения им остались считанные мгновения.
       Он резко потянул штурвал, отклоняя вертолёт вправо и одновременно уводя его вверх, но тяжёлая и не слишком манёвренная машина с рёвом завалилась на бок и, едва не сбивая винтом верхушки деревьев, понеслась неизвестно куда, в любой момент готовая свалиться, окончательно сорвавшись из неустойчивого своего положения.
       "Крен... выправить... скорость сейчас не сбросить... не удержимся!"
       - Наклон? Почему наклон? - спросил штурман, защёлкивая ремень.
       Кровь из разбитого лба залила ему лицо, и после удара он находился в каком-то оглушённом состоянии.
       Он шептал что-то неразборчиво, протягивал руки к приборной доске и тут же боязливо отдёргивал их.
       Он словно впал в какой-то транс.
       Пилоту удалось выправить вертолёт и отвести в сторону от склона. Он попытался развернуть машину, выводя на обратный курс.
       Он немного увеличил высоту и опустил нос вертолёта, чтобы через стёкла кабины получше разглядеть эту проклятую, едва не погубившую их гору и вычислить безопасный путь её облёта.
       И, едва лесистый склон стал ясно виден, пило понял, что главный его страх, похоже, именно здесь его и догнал, и самая большая опасность ещё впереди.
       На тёмной поверхности склона, всего в четверти стадии от вертолёта, засверкали частые вспышки выстрелов и потянулись разноцветные линии трассеров.
       И, что хуже всего, совсем близко, едва ли не под брюхом у машины, полыхнули разрывы и потянулись вверх красно-жёлтые огненные столбы.
       Вертолёт опасно качнулся, теряя устойчивость.
       "Уходить! Уходить отсюда!" подумал пилот.
       И тут же ожила бортовая рация и наушники оглушили его чьим-то хриплым криком:
       - ...Нант Текер! Текер на связи! Что за борт у нас над головой?! Мы не вызвали поддержку! Кто вас направил?!
       - Мы транспорт, спецзадание, - прошептал пилот в микрофон. - Отклонение от курса...
       "Боги мои, у нас же ни бронирования нормального, ни вооружения! Ну и влипли!"
       - Что?! - взорвался яростным криком неизвестный ему Текер. - Какого демона вы у нас висите над головами? Вы винтом сейчас деревья начнёте косить! Здесь бой! Здесь боевая операция! Немедленно уходите! И не светите прожектором, идиоты!
       "Легко сказать..." подумал пилот и начал постепенно уводить вертолёт влево, готовясь к развороту.
       И в этот момент - словно тяжёлый молот ударил по корпусу.
       Машина вздрогнула, будто почувствовав резкую боль, и отпрянула назад, прочь от прошитого трассирующими очередями горного леса.
       Ровный гул двигателя сменился прерывистым треском, и в гаснущем свете боротового прожектора пилот с ужасом увидел, как разлетаются в стороны от покалеченного винта осколки лопастей.
       Датчики на панели управления зашлись было визгом, но тут же смолкли, суматошно и часто замигав красными огоньками
       Отключилось электропитание.
       Прожектор, вспыхнув на мговение прощальной ярко-белой вспышкой, погас окончательно.
       Пилоту показалось, что он ослеп.
       Тёмную кабину стал заволакивать едкий, густой, удушающий дым.
       Пилот закашлял, сорвал с головы и бросил на пол бесполезные уже наушники.
       Он ещё пытался работать штурвалом, надеясь посадить вертолёт на авторотации (хотя и понимал, что от винта, похоже, мало что осталось, да и место для посадки в горном лесу едва ли найдётся).
       Машина была неуправляема.
       Дымящийся вертолёт рухнул на склон холма, прямо на позиции занявших оборону солдат, и, протяжно застонав, заскользил, переворачиваясь, вниз, к подножию, тяжестью массивного корпуса ломая деревья, сдирая слой земли с гороного гранита и превращая в кровавое месиво тела оказавшихся на его пути людей.
       После очередного удара о ствол дерева вертолёт полыхнул ярким, ядовито-оранжевым, высоко взметнувшимся пламенем.
       Огонь перекинулся на деревья, накрывая широкие кроны огненными шапками, и быстро стал быстро подниматься вверх по склону, подгоняемый дующим из долины ветром.
       А вертолёт, в последний раз, с металлическим скрежетом, перевернувшись - остановился, уперевшись разбитым бортом в большой гранитный валун у подножия холма.
       Следивший за падением вертолёта солдат из разведгруппы чертыхнулся, прикинув, сколько же бойцов по дороге искалечила эта неизвестно откуда и зачем прилетевшая металлическая дура, и, включив рацию, доложил:
       - Вижу место падения. Осмотреть?
       Рация отозвалась треском и шипением.
       Солдат повторил запрос. Но ответа командира так и не дождался.
       - Лейтенант! Лейтенант Текер!
       Щёлкнул переключателем - и снова улышал лишь треск.
       "Их что там, поубивало всех?" с тревогой подумал разведчик.
       Он достал бинокль, отключил систему ночного видения (и без того видно всё как днём) и навёл его на место падения вертолёта.
       - Лейтенант Текер!
       Всё то же шипение.
       "Плохо дело... Надо со штабом связываться".
       Он настроил резкость.
       И в свете разгорающегося огня увидел, как какие-то люди, пригнувшись и оглядываясь по сторонам, подходят осторожно к вертолёту.
       Четверо.
       "Повстанцы" определил разведчик, и снова потянулся к рации.
      
       Нурис склонился над вопящим от боли проводником, посмотрел на его разбитое, опухшее от ударов лицо и глянул недобро на Касси.
       - Это что такое?
       - Допрос, - с деланным равнодушием ответил Касси, и отвернулся.
       - Это что такое?! - повысив голос, повторил Нурис.
       Боггер опустил на землю испуганно сжавшуюся Неллию и, тронув Нуриса за плечо, прошептал: "Погоди немного, здесь же дети рядом... В сторону отошли бы...".
       Нурис вытер лицо от налетевших капель и, еле сдерживая ярость, вскочил.
       Схватил Касси за рукав (проводник при этом застонал особенно громко и выразительно и попытался встать, но Тейкон ударом ноги снова опрокинул его на землю).
       - Пусть гражданские пока в стороне постоят! - на ходу крикнул Нурис Боггеру. - Мы пока маршрут... обсудим...
       Нурис потащил было Касси за собой, но тот резко отдёрнул руку.
       - Хватит! Поговорить надо - и так понятно. Пошли...
       Они отошли в сторону, за каменный выступ. Здесь водопал подступал к тропе совсем близко, отчего уже не капли или отдельные струи - потоки полились на них, быстро вымочив до самой последней нитки.
       Они стояли под потоками воды, не чуствуя её ледяного, подземного холода.
       Касси был спокоен и только изредка с подчёркнутым безразличием отплёвывался от заливавших лицо струй.
       - Что натворили? - с белым от ярости лицом спросил Нурис, снова попытавшись схватить Касси за локоть.
       - Не размахивай руками, командир, - слегка отстранившись, ответил Касси. - Как я и говорил...
       - Да это я понимаю! - прервал его Нурис и ладонью шлёпнул по рыжему влажному камню, подняв фонтан мелких брызг. - Кто тебе право давал? Кто давал тебе право бить? Почему у него лицо разбито? Почему нога чем-то перетянута? Откуда там крови столько?! Откуда?!
       Нурис сорвался было на крик, но, от попавшей в горло на вдохе воды закашлялся.
       - Предатель, - спокойно продолжил Касси. - Я уже не молод, Нурис. Совсем не молод. Меня этими наскоками не проймёшь. И эмоциями твоими... Чего хрипишь? Воды наглотался?
       Касси несколько раз несильно хлопнул Нуриса по спине.
       Тот, отплёвываясь и судорожными движениями вытирая рот, прохрипел:
       - Может, у "серых" допросам научился?
       - Дурак ты, - с улыбкой сожаления ответил Касси. - Хороший человек, и командир - тоже хороший. А вот иногда такую глупость ляпнешь, что хоть в дураки тебя навеки записывай! Спрашиваешь, кто мне право дал?
       Касси показал рукой на едва видимую из-за уступа толпу встревоженных, напряжённо глядящих в их сторону беженцев.
       - Вон, девчонку сюда эту принесли. Там мамаша её, ещё женщины с детьми. Стариков вот вижу. Один, который в клетчатой куртке, еле ходит. Младенцы вон опять рёв поднимают... Они мне право дали, Нурис! Они!
       Касси на мгновение замолчал, переводя дух.
       Потом продолжил, уже не перебиваемый затихшим Нурисом:
       - Он не просто нас предал! Он совершенно сознательно завёл в тупик.
       При этих словах Нурис невольно вздрогнул.
       - Да, командир, тупик. Ты думаешь, много у нас времени было его расколоть? Вот так, либерально, благородно, взывая к совести! Было у нас время для того, чтобы быть такими хорошими, чистыми? У нас за спиной толпа гражданских, которым очень хочется жить. Детишек, мамок и прочих...
       - Ты за них не прячься! - начал было Нурис.
       - Это ты за свои красивые слова прячешься! - осадил его Касси. - Ты что, до сих пор не понял, не осознал до конца, что мы на войне? Что мы повстанцы? Что мы - вне закона? Что нас травят как крыс? Всех нас, всех до единого объявили вредоносными созданиями, бандитами, дикарями; всех нас, без исключения, приговорили к смерти лишь потому, что мы существуем и занимаем какое-то место на этой кому-то очень приглянувшейся планете - амы играем в благородство! Мы пытаемся самим себе что-то доказать! Что? Извини, Нурис, человек мой хороший, но я уже ничего и никому не пытаюсь доказать. Ни себе, ни всем прочим. И ребята мои, те бойцы, котрым я доверяю - тоже никому и ничего не доказывают. Пойми, дорогой, что мы не уйдём с войны, никогда уже не уйдём. А вот они...
       И Касси ткнул пальцем в сторону беженцев.
       - ...могут и уйти. Для этого нам придётся пачкаться. Сильно извозиться в грязи. По уши! В грязи и крови! И, если ты хочешь быть чистым и благородным, то я ради этих вот этих сопляков малолетних, которые только на нас и надеются, могу и сильно морду кое-кому набить. И на крюк поддеть, если эта мразь улизнуть попытается!
       Нурис посмотрел на Касси, долго, не отводя глаз, смотрел ему в глаза.
       Потом обессилено опустился на корточки, спиной прижавшись к тёмному от воды камню.
       - Допрыгаемся, - прошептал Нурис. - Когда-нибудь это закончится террором...
       - Террор уже идёт, - возразил Касси. - Против нас! Тотальный! И "серые" почему-то считают, что это красиво и цивилизованно. Один ты никак рыцарские доспехи не снимешь...
       Нурис поднял руку вверх, словно пытаясь остановить Касси. Потом, помолчав немного, спросил:
       - И что узнал у него, защитник слабых и гонимых?
       - Другой разговор! - радостно ответил Касси и присел рядом с Нурисом. - Слушай внимательно...
       Касси пошарил рукой, нащупывая подходящий осколок камня, наткнулся на отлетевший от скалы обломок какой-то светло-жёлтой породы и, словно мелом, прочертил им по стене шахты волнистую линию.
       - Этот гад Креди не просто на "серых" работает. Он, оказывается, с их армейской разведкой связан. Они, понимаете ли, новые методы ликвидации отрабатывают...
       Касси прочертил ещё несколько линий и продолжил.
       - План у них такой... Фактический проводник завёл нас в тупик.
       - Но на схеме,.. - возмущённо начал было Нурис, но тут же осёкся и приложил палец к губам.
       - Не перебивай! - заявил Касси и продолжил.
       - Тупик, но не вполне. Схема твоя правильная. С неправильной мы могли бы проводника раскусить до срока, так что на такую грубую игру "серые" не пошли. Схему нам подбросили верную, но одну деталь утаили. Проводник шахту тебе показывал и объяснял, до какого уровня воды поднимется. Но как-то подзабыл уточнить, что как раз это место находится ниже подножия холма, ниже нулевого уровня. Так что вода прорвалась в подземную котловину и затопила её, образовав это вот озеро. Тропинка со скального уступа должна была спуститься вниз, к проходу в пещеры, но сейчас проход затоплен, образовался подземный сифон. То есть вход и выход перекрыт непроходимой водной пробкой, при том вода постоянно протекает по трещинам в породе, так что озеро это будет перекрывать проход ещё очень и очень долго. За это время "серые", не спеша, установят химические заряды у входа в шахту, завалят проходы и задушат нас. Тяги в шахте нет из-за этой водной пробки. Так что отравят - всех до единого! Угробят, не сделав ни одного выстрела! Лихо придумано?
       - Лихо, - согласился Нурис. - А сам-то проводник на что рассчитывал? Как хотел спастись?
       - Просто, - ответил Касси. - Нырнуть в озеро, найти по световому маркеру акваланг, который его серые друзья для него приготовили - и уйти в пещеры. А потом заявится в наш базовый район и со слезой в голосе рассказать нашим родным и близким о славном парне Нурисе и гибели его героического отряда. Заодно справит по нам все шикарную поминальную тризну...
       Откуда-то донёсся слабый детский плач и, одновременно, еле слышно - выкрик Креди: "...всё!...не выбраться...".
       - Путь - под воду,.. - задумчиво заметил Нурис. - Но один акваланг нас не спасёт. А дети им вообще воспользоваться не смогут. Особенно - младенцы. И времени у нас немного... "Серые" у входа явно что-то уже монтируют. В любой момент...
       - Посмотри сюда! - Касси пальцем показал на нарисованную им схему. - Заместитель у тебя всё-таки из инженеров. Война не все мозги из моей головы выбила. С одной стороны озера есть небольшой уклон...
       Касси начертил сбоку от схемы стрелку.
       - ...Вот тут вода могла бы стекать в боковую галерею. Но не стекает, накапливаясь в озере. А почему?
       Касси провёл ещё одну линию.
       - Вот здесь камни. Завал. Креди и это предусмотрел, когда место выбирал. Но кое-что он не предусмотрел. То, чем мы и воспользуемся для спасения. Вот этим вот самым уклоном, да ещё давлением воды на камни. Мы заложим заряды и взорвём их к демонам!
       - Зарядов мало, - напомнил Нурис.
       - Воды в озере достаточно накопилось, - возразил Касси. - Взрывы будут направленные, заряды разместим в стыках камней. Эта плотина не так крепка, главное - хорошенько расшатать её. Тогда вода своим напором просто обрушит её и уйдёт из озера.
       - Не полностью, - снова заметил Нурис.
       - Ну, у тебя и запросы! - Касси развёл руками и отбросил обломок породы. - Конечно, озеро волшебным образом не высохнет. Но уровень воды существенно понизится. По пояс, если не повезёт - по грудь. Но выйти к проходу вы сможете. Детей потащите на руках, иного вараинта для них нет. Главное - выйти в проход, к пещерам, и подняться выше уровня озера. И - идти сразу после взрыва, когда вода схлынет. Неизвестно, как поведёт себя порода, не будет ли новых обвалов. Тогда ведь вода снова начнёт накапливаться в котловине...
       - Слушай, - встревожено заметил Нурис, - а что это ты заладил "вы" да "вы"...
       - А то, - ответил Касси, - что заряды вам без меня придётся ставить. Если "серые" запустят свою отраву до взрыва, то никто уйти не успеет. Отсюда вывод: надо мне брать пять-семь бойцов посмелее, из самых отчаянных, и идти к выходу из шахты. Отгонять "серых", пока они там не нахимичили. Вот так!
       Касси встал и зябко поёжился.
       - Ой, и намокли мы тут! Прямо как водяные из старой сказки...
       - Скоро согреемся, - мрачно заметил Нурис.
       Потом добавил:
       - Принято, Касси... Бери любых и давай - к выходу. Только... там один шахтёр есть. Один, вроде, умеет со взрывчаткой обращаться. Он мне нужен здесь!
       Касси кивнул. Повернулся было, чтобы идти к своим бойцам. Но замер на мгновение и, не поворачивая головы, спросил:
       - Что, все ещё не доволен моими методами?
       - Не доволен, - упрямо ответило Нурис. - Впрочем...
       Он встал и скрутил полу куртки, отжимая воду.
       - Пошло оно всё куда подальше! И моё недовольство, и твоя правота. Ты прав, с войны никто не возвращается. Так что - какая разница? Мы же эти... каких... обречённые!
       - Точно, - согласился Касси.
      
       Проходя мимо проводника, Касси наклонился и сорвал у него с груди пластинку со световым маркером.
       Протянул её Боггеру и сказал:
       - Детали тебе Нурис расскажет. Надо будет кое-что смонтировать, смастерить... Возможно, понырять придётся, а там...
       Он показал на озеро.
       - ...Есть акваланг на дне. Найдёшь его по этому маркеру. Вам он пригодится.
       - А ты? - спросил Боггер.
       - Возьму пяток бойцов, - ответил Касси. - Надо будет прогуляться...
       Боггер кивнул.
       - Вы видите! - подала голос Эйни. - Мне же можно доверять? Я же вам доверяю! Я даже в обморок не упала!
       - Верю, - согласился Касси. - Здесь везде опасно, так что... Глак, Тейкон, Эйни, Легерт и Флесс! За мной, и быстро! Очень быстро!
       Тейкон, проходя мимо проводника, погрозил ему кулаком.
       "Зря командир на Касси набросился" шепнул Эйни стоявший рядом Глак. "Это ведь я, грешным делом, Креди приложил... Вы ничего, не обижаетесь?"
       Почему-то Глак снова обращался к ней на "вы". Будто и не было недавнего панибратства.
       Эйни ничего не ответила и отвернулась.
       А потерявший сознание от потери крови проводник продолжал стонать и шептать что-то в бреду.
       Но его уже никто не слушал.
      
       Чёрные, оплавлавленные спирали внешних антенн медленно проплыли внизу.
       Так казалось Каэ, хотя он и знал, что в этом пространстве верха и низа нет, и, скорее, не "Декрон" проплывает под ним, а он летит над кораблём, приближаясь к входному люку причального теминала.
       Роботы-спасатели, белые конусовидные аппараты с широко расставленными, будто лапы паука-охотника, парами гибких гофрированных щупалец, летели чуть поодаль от него, держась на заданном бортовым компьютером расстоянии.
       Вблизи искорёженные разрывами причалы казались лишь хаотичным сплетением чёрно-синих, искривлённых деформацией лент, с расплывчатыми радужными пятнами металлической окалины, изредка поблёскивающей от лучей внешней подсветки скафандра.
       Широкие разрезы с оплавленными краями, следы работы мощных лазеров, проходили по всей длине теминала.
       Выброшенные из разрезов корпуса внутренним давлением, висели над поверхностью терминала, еле заметно покачиваясь, словно водоросли в тихой и тёмной океанской глубине, спутанные разноцветные обрывки проводов и зацепившиеся за края металла куски сорванных с креплений силовых кабелей.
       Если бы не абсолютная, та самая, сводящая пилотов с ума космическая тишина, нарушаемая лишь еле слышным размеренным шипением воздуха, порциями отмерямого встроенным процессором скафандра, Каэ мог бы подумать, что он погружается вместе с "Декроном" в чёрную, непроглядную, бесконечную водную бездну, способную раздавить и скорлупку его скафандра, и искадеченный боем корпус корабля, и даже городость экспедиции - сверхзащищённый "Тритис", оставшийся теперь где-то за его спиной.
       И хотя Каэ прекрасно понимал, что внешнее давление отсутствует, а есть лишь давление внутри его скафандра, абсолютно точно отрегулированное автоматической системой биоконтроля, тем не менее, временами грудью, рёбрами, лёгкими, всеми мышцами тела он начинал ощущать нарастающее, безжалостно сжимающее его невидимым прессом давление.
       "Это только кажется" шёпотом повторял Каэ. "Только кажется... Это иллюзия, обмане. Космос - самый искусный фокусник. Его фантазия неистощима, он великий мастер иллюзий. Особенна велика его власть над теми, кто покидает корабль-убежище и выходит на встречу с ним, один на один. Он велик и всесилен. Он может уничтожить тысячами самых разных, непредсказуемых и непрогнозируемых способов. Он может свести с ума. Любого. Но не меня! И не сейчас! Не сейчас!"
       Каэ вплотную приблизился к единственному уцелевшему люку терминала. Впрочем, и он был повреждён (по краю люка волной прошёл по металлу деформационный сгиб), но всё-таки по сравнению с другими входами в корабль выглядел относительно неповреждённым.
       Каэ поднёс левую руку к шлему, открыл панель микрокопьютера и набрал код доступа в "Декрон". Корабль не ответил ему и панель люка не сдвинулась с места.
       "Тритис" запросил Каэ "ни одна из бортовых систем "Декрона" не ответила?"
       "Ни одна" отозвались встроенные в шлем динамики металлическим голосом "Тритиса". "Молчат даже автономыне модули. Он мёртв, господин Денкис. Полностью. Мёртв и обесточен".
       "Попробую открыть люк вручную" сказал Каэ. "На всякий случай, если не выйдет... Ещё раз свяжись с зондом, попробуй обследовать один из технологических каналов "Декрона". Если через терминал не пройти, попробуем через двигательную установку".
       "Опасно" заметил бортовой компьютер "Тритиса". "Двигательная установка может сохранять активность и после гибели корабля. Неизвестно, как отреагирует двигатель на вскрытие канала".
       "Это запасной вариант" ответил Каэ. "Надеюсь..."
       С боков транспортного ранца скафанд выбросил гибкие белые трубки с магниитными фиксаторами. Трубки, словно щупальца спрута, оплели выступы на поверхности теминала, фикасторами прижимая скафандр к корпусу.
       "Открываю люк" сказал Каэ. "Если меня отбросит давлением - пусть спасатели подхватят. Мощности ранца мне может не хватить".
       "Понял" отозвался "Тритис". "Страхую!"
       Каэ протянул вперёд правую руку. Из закреплённого на рукаве скафандра тонкого металлического цилиндра выдвинулся выдвинулся длинный стержень термического резака.
       Одновременно стало быстро темнеть стекло шлема - процессор включил режим оптической защиты.
       Каэ приложил стержень к линии между панелью люка и копусом. И включил резак.
       Через тёмное стекло он увидел серию коротких вспышек и улетающие прочь белые точки искр.
       Он провёл стержнем по всему периметру люка. Потом отключил резак и специальным держателем на перчатке скафандра потянул панель люка на себя.
       Тщетно. Перекосившийся от деформации люк плотно зажал панель.
       "Использовать манипуляторы спасателей?" предложил "Тритис".
       "Бесполезно" отозвался Каэ. "Похоже, деформация только на вид незначительная. Корпус от взрывов здорово повело. У спастелей мощности не хватит. Что с технологическим каналом?"
       "Двигательная установка дезактивирована" ответил компьютер. "Можно пройти через ремонтный канал маневрового двигателя в двигательный отсек. Другого варианта не вижу".
       "Это данные сканирования?" уточнил Каэ.
       "Да" ответил "Тритис". "Зонд направляет увеличенное изображение этого участка. Вход в канал открыт, вижу отчётливо".
       "Хорошо" ответил Каэ. "Иду к маневровому".
      
       Гравитационного поля внутри "Декрона" не было, и Каэ продолжал по тёмным коридорам корабля, всё в той же невесомости и (судя по показаниям датчиков) - в том же космическом вакууеме.
       В лучах подсветки серыми облаками клубилась серая пыль (для Каэ неизменно удивительной была та быстрота, с которой эта пыль заполняет мёртвые пространства брошенных людьми кораблей и космических станций), куски ткани, обломки пластика, куски металла, блёстки мелкой стеклянной крошки, перчатка от чьего-то скафандра, вырванное из держателей штурманское кресло (его Каэ успел отстранить рукой буквально за мгновение до столкновения), оторванный от комбинезона техника красный рукав, испачканный чем-то чёрным, и...
       "Проклятье!"
       Каэ не хотел бы увидеть это: плывущий ему навстречу из темноты шлем. Шлем с выжженным на стекле сквозным отверстием.
       Каэ взял шлем и поднёс его ближе к объективу встроенной камеры.
       "Есть изображение?" спросил он "Тритис".
       "Я всё вижу" отозвался компьютер корабля. "Спасатели проверяют жилые отсеки в носовой части корабля".
       "Результаты?" спросил Каэ.
       "Отсеки пусты" ответил компьютер. "Экипаж должен быть где-то рядом с тем местом, где вы находитесь".
       "Сколько..." начал было Каэ, но осёкся и неожиданно отбросил шлем в сторону.
       Тот беззвучно ударился о стену коридора и поплыл прочь, вскоре исчезнув в темноту.
       "Сколько биологических объектов ты обнаружил на корабле?" спросил Каэ.
       Сейчас он ненавидел себя за то, что, разговаривая с "Тритисом", вынужден был людей, тех самых, которых он прилетел спасать, назывть этим корявым и отвратительным ему теперь своей холодной отстранённостью термином "биологический объект".
       Впрочем, Каэ прекрасно понимал, что люди даже для самого совершенного (и оснащённого эмоциональным симулятором) компьютера всё равно останутся "объектами". Да и он, Каэ Денкис, коли и ему суждено не вернуться на родную планету, а остаться вместе с "Тритисом" в космической океане, так же станет "объектом" для какого-нибудь автономного корабля-спасателя, который за ним непременно пришлют с одной из исследовательских станций Зелёного Мира.
       Каэ понимал, что, скорее всего, правительственный совет не будет рисковать более жизнями пилотов, посылая их во всё более опасную область Рубежа, и на помощь ему (если помощь понадобится) придёт именно робот-спасатель.
       Но всё-таки человек - это человек. Каэ потому и одобрил план Эвии (не смотря на его очевидную рискованность), что твёрдо был убеждён - людей спасать должны люди.
       Они не считают шансы на спасение, чем так любят заниматься компьютеры, котрые едва ли когда-нибудь научатся быть...
       "Немного безумными?" подумал Каэ.
       Впрочем, что даст Миру его безумство? Его желание непременно лично убедиться в том, что и так очевидно для электронного мозга "Тритиса" - разве не свительство обычного для человека слепого упрямства, нежелания смириться с неизбежностью смерти?
       Что он ищет в этой темноте, в этих пустых коридорах, отсеках и переходах?
       Или, научившись беседовать с тенью Энко, он теперь надеется увидить тени погибших пилотов?
       "Они прямо перед вами" раздался в динамиках голос "Тритиса".
       Каэ от неоржиданности вздрогнул ("не отвлекайся... здесь не место для размышлений!") и. вытянув руки, пролетел над искорёженной какими-то мощными ударами переборкой.
       Он почуствовал (не увидел - свет из-за пыли едва освещал ему путь), что находится в каком-то обширном, если не сказать - огромно внутреенем пространстве "Декрона".
       Он крутился в пустоте, не в силах понять, где же тут когда-то был пол, где - потлок и стены. Потому что не видел ничего этого, а толькло - какие-то то ли покатые, то ли округлые поверхности, с проходящими по ним трубами и рядами ребристых металлических плит.
       "Реакторный отсек" пояснил "Тритис". "Скорее всего, экипаж именно здесь".
       "Но это не жилое помещение!" возразил Каэ. "Здесь вообще опасно находиться, здесь..."
       Голос Каэ неожиданно сорвался на хрип.
       Едва удалось ему остановить вращение с помощью двигателей ранца, осмотреть остек, как он увидел...
       Их действительно было четверо. Трое мужчин и одна женщина. Экипаж "Декрона".
       Двое из них успели надеть скафандры. Но до шлемов, кажется, дотянуться уже не успели. Или шлемы были сорваны с их голов.
       Остальные двое были в изоравнных, покрытых тумными пятнами комбинезонах.
       "Пятна... Творец мой, да это же кровь!" догоадался Каэ.
       И лица...
       Лица всех четверых были обезображены, глаза выжжены (в свете ламп особенно жутко выгледели эти обгорелые глазницы), кожа местами срезана едва ли не до кости.
       Волосы женщины, когда-то длинные и пышные, были искромсаны чем-то острым и плавали спутанными, бурыми от крови клоками.
       У одного из мужчин было перерезано горло, и голова на изогнутой шее запрокинулась далеко назад. Казалось, он всё ещё продолжает испытывать боль - настолько сильной была его предсмертная судорога.
       Тела всех четверых были пронзены насквозь, прибиты к стенкам отсека длинными металлическими штырями.
       Замёрзшие капли крови чёрными шарами недвижно висели в пространстве отсека.
       Каэ инстинктивно попытался поднести руки, чтобы унять подступившую тошноту, но пальцы наткнулись на стекло шлема.
       "Это невозможно..." прошептал Каэ и отвернулся.
       "Тритис" промолчал в ответ.
       Впрочем, что он мог сказать? Ни один пилот, и ни один корабль их Мира не видел ещё такого...
       Такого кошмара.
       "Это ведь Беллис?" спросил Каэ.
       Он, конечно, понимал, что компьютер едва ли сможет ответить на его вопрос. Возможно, сейчас он спрашивал не "Тритис", а самого себя.
       "Ну вот, я и прилетел" подумал Каэ.
       "Мы не сможем никого спасти" подал голос компьютер.
       Каэ подумал, что надо бы вырвать эти проклятые штыри... Ведь не могут, не могут люди так вот оставаться, прибитые к стенам, к металлу...
       Не могут вот акт оставаться - тела, изуродованные, искалеченные. Не могут!
       Но приблизиться к трупам - было выше его сил. Он не мог, не в состоянии был полететь к ним, приблизиться...
       "Простите" подумал Каэ. "Простите меня..."
       Он покинул отсек.
       И долго неподвижно висел в каком-то дальнем переходе, на пути к командному центру "Декрона", приходя в себя.
       И очнулся от полуобморочного состояния, лишь услышав голос совего корабля.
       "Нужно забрать память "Декрона". Блоки памяти не повреждены. Спасатели смогут размонтировать пульт управления".
       "Хорошо" согласился Каэ.
       И сглотнул слюну, проталкивая дальше в горло подступивший было тугой рвотный комок.
       "Хорошо" повторил Каэ. "Сообщи спасателям - я иду к ним. Пусть подготовят контейнеры для перевозки..."
       А ещё Каэ подумал, что, пожалуй, разрушители "Декрона" даже не попытались понять тех, кого они убили. Если бы они хотя бы протянули руки (ведь руки у них, а не щупальца или хоботы? верно?) к хранителям памяти корабля, то "Декрон" непременно попытался бы им объяснить... Может быть, не на их языке, но попытался бы... анализатор речи... Это же не трудно...
       "У меня мысли путаются" решил Каэ. "Надо уходить..."
       "Поторопитесь!" обратился к нему "Тритис". "Радарная система передаёт очень тревожные данные".
      
       Флесс включил минный сканер и провёл серебристой трубкой вдоль отсыревших от подземной влаги стен шахты.
       На экране сканера, накрывая перекрестья и линии разметки, засветились, замигали синие, белые и жёлтые точки.
       Флесс поманил Легерта и, дождавшись пока тот подползёт поближе, повернул к нему экран с изображением защитной линии.
       - Минное поле, - прошептал Флесс.
       - А чего так тихо? - уточнил не слишком разбирающийся в тонкостях сапёрного дела Легерт.
       - Посмотри...
       Флесс провёл кончиком пальца по скоплению жёлтых точек.
       - Здесь сложная минная постановка. Мультифакторные системы с искусственным интеллектом. Слышал о таких?
       Легерт отрицательно помотал головой.
       - Эх, ты! - осуждающе произнёс Флесс. - Темнота провинциальная! А ещё техник, связист...
       - Ну, ни минёр же, - возразил Легерт. - Ты лучше скажи, как мы тут пройти сможем.
       - Никак, - ответил Флесс.
       И ещё раз показал на жёлтые точки.
       - Это акустические мины. Скорее всего, программируемые и со звуковым анализатором. Срабатывают...
       Флесс ненадолго задумался, а потом, пожав плечами, всё тем же шёпотом продолжил:
       - Да демоны их разберут, на что именно они сработают! На звук дыхания, на сердцебиение, на скольжение подошв по камню... Или на всё сразу! В общем, непредсказуемо.
       Флесс снова провёл пальцем по экрану и с явным, несколько удивившим Легерта, уважением произнёс:
       - Синие - мины с датчиком движения. Тоже с анализаторами, так что камешком их не обманешь. Белые...
       Флесс тяжело вздохнул.
       - Это вообще - смерть. Мины с системой активного перемещения. Видишь? Смотри!
       Одна из белых точек явно изменила положение на экране.
       - Ползают, гады! - протянул Флесс.
       И, словно отгоняя злых духов, приложил ладонь к груди.
       - Может, нас почуяли? - с опаской спросил Легерт.
       - Язык у тебя отсохни! - возмутился Флесс. - Не смей так говорить! Накличешь... Они, между прочим, и вибрацию чуют. Вот такие....
       Флесс не договорил и отключил сканер.
       - В общем, здесь для группы опытный сапёров работы дня на два, не меньше.
       - Нет у нас двух дней, - возразил Легерт.
       - Без тебя знаю, - огрызнулся Флесс и протянул руку к рации.
       - Дай лучше связь с командиром.
       Легерт щёлкнул тумблером (инстинктивно стараясь не шуметь и всё делать по возможности тихо, и даже не делать резких движений... кто их знает, эти "умные" мины - может, они в темноте способны видеть? или каким-то образом определять самые незначительные движения воздуха?).
       Потом, надев наушники, порутил ручку настройки, нажал на кнопку вызова и, дождавшись ответа с условным сигналом, протянул наушники Флессу.
       - Командир, - возбуждённо зашептал Флесс, - план надо немного изменить.
       На панели рации замигал индикатор заряда.
       "Аккумулятор на три четверти разряжен" сказал радист Флессу на ухо. "Не затягивай!"
       - Шум устроим, обязательно, - подтвердил радист и кивнул Легерту. - Да, Касси, обязательно... Шум будет, но прорваться мы не сможем. Не сможем, точно говорю. Эти хитрые твари от нашего заряда не сдетонируют. Разве только аккустические сработают, и то - не уверен.
       Флесс ещё некоторое время что-то объяснял Касси, но радист его уже не слушал. Он стал уже догадываться о том плане, который решил применить командир, и от этой догадки ему стало не по себе.
       Не то, чтобы Легерт боялся смерти, плена, ранения... Хотя, конечно, боялся, зачем же отрицать очевидное! Да и глупо было бы без страха относиться к возможной собственной гибели или увечью. Или, того хуже, к несвободе и мучениям плена (который неизбежно закончится всё той же гибелью).
       К страху Легерт не привык, да и невозможно, пожалуй, привыкнуть к такому страху.
       Но до этого времени, до этого срока его работа на войне имела для него вполне определённый смысл, имела хотя бы некоторую предсказуемость и была частью общей большой работы, итогом которой могла быть либо победа, либо, по крайней мере, спасение и благополучных выход из боя.
       Теперь же Касси затеял операцию, итогогом которой даже при самом благоприятном стечении обстоятельств станет не победа, и не спасение.
       В лучшем случае (да и то - едва ли) это будет выигранное (не для них, не для группы Касси, а для беженцев) время.
       В худшем - просто гибель. Ещё несколько смертей. Эпизод большой войны.
       И выбор между лучшим и худшим вариантами не дан ни ему, ни Касси. Никому.
       Теперь просто случайность определит, как погибнут повстанцы - бессмысленно или...
       "А кто сказал, что смерть всегда имеет какой-то смысл?" подумал Легерт. "В конце концов, не всем удаётся что-то сделать в этой жизни. В этой..."
       Легерт грустно усмехнулся.
       "В этой... Как будто бывает ещё какая-то жизнь! Наши далёкие предки, говорят, верили в каких-то богов, демонов и духов природы. Но это было очень, очень давно. Так давно, что до нас дошли только обрывки древних легенд, смыла которых мы, пожалуй, уже не в состоянии постичь. И о какой другой жизни я говорю? Мы добывали руду, строили космические теминалы, дороги, аэропорты и гавани на берегах океанов. Рубили лес, бурили артезианские скважины и заготавливали в карьерах известняковые блоки для наших городов. И не думали ни о какой "этой" или "другой" жизни. Жизнь всегда была "эта", а смерть какзалась просто отдыхом, долгим спокойным сном. А теперь..."
       Легерт закрыл глаза.
       "Теперь почему-то хочется думать, что мы... или хотя бы я один ошибался. Или просто не обращал внимания на какую-то очень важную, но до последнего времени незаметную сторону жизни. Жизни, которая может быть немножко длинее, чем я думаю. Немного..."
       Легерт открыл глаза.
       - И отходим к вам, - сказал Флесс и протянул Легерту наушники.
       - Договорились? - спросил тот, отклычая рацию.
       Флесс кивнул и, подтянув к себе металлическую коробку с нарисованными на ней жёлтыми ("неприлично весёлыми" как показалось Легерту) языками пламени (горный инженер сразу же узнал бы в этом рисунке стандартную маркировку особо опасного груза), медленно (чтобы ненароком не щёлкнули) потянул вверх язычки замков и так же медленно открыл крышку.
       Потом вынул из коробки сложенный кольцами детонирующий кабель, латунный цилиндр пиротехнического ускорителя и красный пластиковый стержень детонатора.
       Затем он закрыл ящик, отодвинул его в сторону и победно посмотрел на Легерта.
       - Есть шанс эти умные штучки обхитрить!
       Потом подумал и добавил:
       - Ну, наверное, не столько их, сколько их создателей.
       "Всё равно я в этом ничего не понимаю" подумал Легерт.
       Но ничего не ответил.
       - Вот это штуку, - Флесс показал на кабель, - запустим с помощью ускорителя. А перед тем на детонаторе отмерим время. А ещё раньше...
       Флесс достал из внутреннего кармана куртки связку чего-то, очень похожего на праздничные хлопушки. Только вот в отличие от разноцветных хлопушек эти штуки были одного, серо-зелёного, цвета.
       - ...Лентой прикрепим к кабелю вот эти пиротехничексие заряды. Кабель рванёт аккурат...
       Флесс снова включил сканер и покрутил ручку настройки.
       - ...В середине минного поля. Я, конечно, не рассчитываю, что все мины сдетонируют. Но десятка полтора сработают наверняка.
       - А потом? - спросил Легерт.
       И сам удивился тому, как бесцветно и равнодушно звучал его голос.
       - Бежим! - перейдя на громкий шёпот, воскликнул Флесс. - И очень быстро. Потому как и мины могут нам навстречу поползти... А они, скажу прямо, очень не любят, когда их детонацией пытаются разрядить. И начинают активно искать сапёров, то есть - нас. И ещё...
       Флесс приложил указательный палец к виску.
       - Вояки тоже сюда прибегут. Наверняка. Пару ракет по проходу могут запустить... Или даже больше - кто их знает!
       И Флесс с важным видом стал разматывать связку зарядов.
       - И куда бежать? - спросил, не выдержав молчания, Легерт.
       - К Касси, конечно! - словно удивляясь недогадливости напарника, воскликнул Флесс.
       Отложив заряды, он положил ладонь на кабель и, вздохнув, добавил:
       - Эта штука нас, конечно, не спасёт. Но шума наделает много. Что нам сейчас надо?
       - Время, - ответил Легерт. - Больше ничего.
       И, приподняв рацию, стал укладывать её в защитный чехол из пропитанной тефлоном ткани.
      
       Запрос службы наблюдения эскадры.
       "...Звездолёт принадлежит системе "Д-202". Вероятно, исследовательская или разведывательная миссия.
       По данным радарного наблюдения, экипаж звездолёта пытался состыковаться с ранее уничтоженным нашей рейдерской группой разведывательным звездолётом, принадлежавшим той же звёздной системе.
       Информационный обмен между обнаруженным звездолётом и базовой станцией не зафиксирован.
       По нашим данным, звездолёт переходит в режим разгона.
       Информация об объекте и его координаты переданы боевому крейсеру "Т-200", патрулирующему данный район.
       Дежурный офицер младший пилот Кортман".
      
       Нурис сбросил куртку и перевязал рукава вокруг пояса.
       - Готово! - крикнул ему снизу, со стороны оезра, старый шахтёр, разматывая запальный шнур.
       Нурис одним прыжком вскочил на камень и, подняв руку, громко произнёс, стараясь, чтобы голос его прозвучал как можно спокойней:
       - Послушайте! Пожалуйста, послушайте меня!
       Понявшийся было среди беженцев шум начал стихать и люди, повернув головы в его стороны, слушали его слова в тишине, нарушаемой лишь плеском воды, да изредка долетающим откуда-то издали детским плачем.
       - Сейчас, - продолжил Нурис, - вам всем нужно спокойно, медленно отойти назад. Шагов на двадцать. Встать на площадке у развилки. Те, кому там места не хватит - так же спокойно отходят в сторону основного прохода. После того, как отошли - все дружно ложатся на землю, прикрывают головы ладонями, матери обязательно берут на руки детей, а тех, кто повзрослее - прижимают к себе. И как только услышите взрыв...
       Толпа разом испуганно выдохнула и заколыхалась.
       - Взрыв! - громче повторил Нурис. - Нам придётся кое-что взорвать, чтобы освободить проход. Потому что проход находится за подземноым озером, и иным способом до него не добраться!
       Стоявший рядом Боггер подмигнул слушаиелям и поднял вверх большой палец.
       - Заряды направленные, всё точно рассчитано! - уверенно продолжал Нурис. - Бояться совершенно нечего, уверяю вас. После взрыва вода из озеры схлынет и мы все, дружно и всё так же спокойно, перейдём на другую сторону озера. Детей несите на руках! Идите спокойно, но обязательно - без остановки! Всё, начинаем.
       Нурис спрыгнул с камня и шёпотом спросил шахтёра:
       - Не завалит нас?
       Тот сердито фыркнул в ответ и ладонью хлопнул по камню.
       - Здесь уже не шахта с гнилыми крепями, - ответил он. - Порода! Гранит! Выдержит, командир. Точно пробьём, как рассчитывали.
       - Ну, если так,.. - не слишком уверенно сказал Нурис.
       И махнул рукой.
       Толпа медленно отходила назад.
       - Боггер, - сказал Нурис, - проследи за тем, чтобы никто обратно в шахту ненароком не забрался. Та обвал может быть...
       - А Касси с ребятами? - обеспокоено спросил Боггер.
       - Значит,.. - начал было Нурис, но замолчал.
       И пошёл вслед за беженцами.
       Боггер стоял в раздумии, словно не решаясь отойти от края каменной площадки.
       Потом повернулся, быстрым шагом догнал Нуриса и, кивнув на неподвижно лежавшего у каря обрыва проводника, сказал:
       - А нехорошо как-то вышло, командир. Совсем нехорошо.
       - Что? - спросил Нурис.
       - Проводник-то наш... Бывший проводник, - немного смутившись, поправился Боггер. - В общем, конец ему настал. Отмучился. От потери крови. Здорово ему ногу разодрали... Никакие повязик не помогли.
       - Первый убитый на нашем счету? - с раздражением отозвался Нурис.
       Казалось, само упоминание погибшего предателя-проводника и всего, что с его именем связано, выводит его из себя.
       - Да я до гроба не прощу себе, что полез за ним!
       Нурис сжал кулаки.
       - Только одно оправдание есть, правда слабое, - продолжил он после короткой паузы. - Раньше "серые" таких трюков с нами не проделывали. Убивали просто и без затей. Теперь вот хитрости всякие стали изобретать...
       - Зауважали, - отозвался Боггер.
       А потом добавил:
       - Но ведь прежние... убитые... Это ведь каратели были! А этот - человек. Так ведь?
       - Уже не человек! - решительно заявил Нурис и прибавил шаг.
       Оставшийся у озера шахтёр отошёл на несколько шагов назад, разматывая запальный шнур.
       Потом лёг на землю, спрятавшись за камнем.
       Посмотрел назад, в сторону уходящих людей (последние скрылись уже за поворотом, до озера долетали только их голоса).
       Достал портативную рацию.
       Произнёс в микрофон: "Теперь медленно считай до сорока".
       Отключил рацию и сунул её под свитер.
       Вздохнул и скороговоркой прошептал древнее заклинание-оберег.
       И щёлкнул зажигалкой.
      
       Касси поднял руку.
       - Готовность, - прошептал он.
       И, совсем некстати в такое время, почувствовал, как же распухли у него гланды.
       И стало тяжело глотать сырой подземный воздух. Его приходилось не вдыхать, а проталкивать в глотку.
       "Ни к чему это" с тревогой подумал Касси. "Мне сейчас болеть нельзя... Глупо поступил. Глупо. И зачем под этот водопад полез? Если и удастся выбраться, так с температурой свалюсь..."
       Касси резко опустил руку.
       Глак, взяв автомат наизготовку, медленно пошёл вперёд.
       "Шагов сто до основного входа в шахту" отметил Касси. "Здесь "серым" надо ловушки ставить...".
       Будто уловив его мысль, Глак резко остановился. Продолжая удерживать оружие у плеча, покачал распрямлённой ладонью, отмечая направление.
       - Впереди засада, - шепнул подобравшийся ближе Тейкон.
       Касси кивнул и подошёл ближе к Глаку.
       "Где?" почти беззвучно, едва шевеля губами, спросил Касси.
       Глак повёл стволом. Чуть правее...
       "Вот это подарок!" удивлённо подумал Касси, заметив, наконец, поджидавшеего их у поворота (там, где подземная галерея переходила в бетонную площадку, у бывших лифтовых шахт) боевого робота.
       "Наблюдатель?" спросил себя Касси с тайной надеждой.
       И, стараясь не делать лишних движений, медленно достал прибор ночного видения.
       "И как Глак успел его заметить?"
       Робот и в самом деле неплохо замаскировался. В темноте шахты он был бы вообще незаметен, если бы не слабый свет, проникавших в подземелье откуда сверху, видимо - через провалы и глубокие трещины в породе.
       "Они осветили выходы из шахты прожекторами!" догадался Касси, настраивая изображение на экране.
       Именно это свет, очень слабый, тонущий в облаках пыли и каменной крошки, высветил размытым, едва различимым на скальном выступе, контуром стального монстра, который поджидает их у выхода.
       "А тварь-то с мозгами, пусть и электронными" с невольным уважением подумал Касси. "Позицию правильно выбрал... Если бы не Глак и не его острое зрение, мы бы сейчас именно с этой позиции и пошли бы в атаку. Вот тут он нас бы и положил! Сразу всех!"
       Касси почувствовал, что и жар как будто сталд отступать. От волнения, что ли?
       "Пещерный паук!"
       Изображение робота стало более чётким, и Касси смог теперь рассмотреть на экране контуры вцепившихся отточенными зазубринами в камень стальных лап, круги прикрытых стеклобронёй объективов, округлые выступы бронированных турелей с многоствольными пулемётами, застывшими в обманчивой, паучьей недвижности.
       Пещерный паук... Редко кто из повстанцев сталкивался с этим роботом, новейшей разработкой карателей.
       Из тех, кто, к несчастью своему, столкнулся - выжили единицы.
       А уж тех, кто победил паука...
       "Меньше звуков" сказал себе Касси. "Никаких звуков! У твари явно звуковые сенсоры".
       Паук как будто слегка шевельнулся... Или показалось?
       Касси вытер пот со лба. Пальцы стали липкими, будто вымазанные холодным рыбьим клеем.
       "Спокойно!"
       Касси поманил Тейкона.
       "Спокойно, он нас не слышит. И не видит".
       Каратели применяли пауков для уничтожения засевших в блиндажах и укреплённых горных базах повстанцев.
       Но никогда ещё этих роботов не применяли для засад, да ещё и в подземелье.
       "А ведь это наш шанс" подумал Касси. "Наверняка его оптическую систему не успели перемонтировать для подземного боя, так что ориентироваться он будет в основном на слух. Да и телекамеры. Как я вижу, у него рассчитаны на движение по горизонтали... И почему его под землю затащили? Прорыва боятся или испытывают новую модель?"
       В иное время Касси обязательно постарался бы выяснить, отчего это каратели оказали им такую честь и направили к ним на встречу своего знаменитого стального паука, но только не сейчас.
       Время уходило, и прорываться к выходу нужно было как можно раньше.
       Касси отключил монитор.
       Достал блокнот и ручку с люминесцентной пастой.
       Написал:
       ВИДИШЬ? ТАМ ПАУК ВПЕРЕДИ.
       и показал Тейкону.
       Тот кивнул в ответ, но как то не слишком уверенно.
       Касси уточнил:
       ВПЕРЕДИ, НА БЕТОННОЙ ПЛОЩАДКЕ, ПО ПРАВОЙ СТОРОНЕ.
       Потом добавил:
       В ТРЁХ ШАГАХ ОТ СКАЛЬНОГО КАРНИЗА, ПРИЖАЛСЯ К ГРАНИТНОМУ ВАЛУНУ.
       Касси перевернул исписанный листок.
       Нетерпеливый Глак замахал пальцами перед глазами у Тейкона, показывая направление.
       Тейкон отстранил его руку и снова кивнул. На этот раз - уверенно.
       Касси продолжил:
       ВЫМАНИМ. ПОД СКАЛЬНЫЙ ВЫСТУП.
       Перевернул страницу и дописал:
       РАКЕТОЙ ПО СКАЛЕ. ОБРУШИТСЯ. ПРИДАВИТ - ПРОСКОЧИМ.
       Тейкон скептически улыбнулся, но снова согласно кивнул.
       БЕЗ ВАРИАНТОВ!
       Касси дописал и захлопнул блокнот.
       Осторожным движением снял автомат с предохранителя и, повернувшись к приблизившейся к ним Эйни, приложил палец к губам.
       Тейкон поправил впившийся в плечо ремень штурмовой винтовки и достал из рюкзака зелёную широкогорлую трубу портативной ракетной установки.
       Глак, занимая более удобную для броска позицию, отполз в сторону и замер.
       Касси, привстав, поймал в прицел корпус паука.
       Белая вспышка автоматной очереди, серым облаком поднявшаяся пыль - всё это в короткое мгновение мелькнуло перед глазами Касси.
       И тут же он услышал мощный, оглушающий рёв заливающих подземелье огнём проснувшихся пулемётов паука, и увидел тусклый отблеск задвигашихся стальных турелей.
      
       - Пошёл! - крикнул Флесс, поджигая запальный шнур пиротехнического ускорителя.
       Шнур догорел практически мгновенно.
       Флесс и Легерт еле успели отбежать к послужившей им убежищем деревянной балке у стены шахты.
       Ускоритель с пронзительным свистом выбросил через десятки направляющих каналов снопы пламени, подскочил в воздух - и полетел вперёд, увлекая за собой быстро разматывающийся детонирующий кабель.
       - Всё, - зашептал с загоревшимися от восторга глазами Флесс, - сейчас такое...
       Договорить он не успел.
       Хвост кабеля, по-змеиному извиваясь, исчез в туннеле, где-то вдали по ходу его мелькнул белый отсвет вспышки - и усыпанный гранитной крошкой земляной пол шахты подлетел в воздух, подбросив ошалевших, оглушённых взрывной волной сапёров.
       Легерту показалось, будто неизвестно откуда на него надвинулся вдруг быстро летящей, упругой, ослепляющей и оглушающей волной странный, чёрно-красный, пропитанный мелкой каменной крошкой и пылью туман.
       Воздушный удар отбросил его к стене, он едва успел пригнуть голову, чтобы не удариться затылком.
       Легерт упал на землю, закашлялся, выплёвывая клейкие комки смешанной с песком и пылью слюны.
       Казалось, что песок забил лёгкие - так больно и трудно было дышать.
       - Флесс, - захрипел Легерт.
       В пыльном тумане ничего не было видно. А в ушах стоял сплошной, непрекращающийся звон.
       "Контузило" подумал Легерт. "Контузило меня... Плохо дело... Вот так вот получилось... Видно, и мины сдетонировали, взрыв мощный получился... Плохо дело, бежать надо..."
       - Флесс! - громче позвал Легерт. - Откликнись же! Бежать надо, Флесс!
       Звон в ушах стал отступать, стихать, сменяясь каким-то странным звуком - не то шелестом неизвестно откуда взявшейся в подземелье листвы ("с ума схожу!" подумал было Легерт), не то шорохом сползающих по склону горы камней.
       - Флесс, чего молчишь? - отдышавшись, снова позвал Легерт.
       Помолчал, и снова не дождавшись ответа, он спросил:
       - Что за звук, Флесс? Так и должно быть? Да объясни же ты!
       Туман стал рессеиваться, и Легерт увидел чуть впереди, шагах в трёх, ничком лежавшего у стены Флесса.
       Флесс лежал без движения, прижав согнутые руки к груди, словно таким способом пытаясь защититься от настигшей его взрывной волны.
       Легерт, опираясь на деревянную балку, попытался было встать, но, едва приподнявшись, со стоном опустился на колени - иглы кололи грудь, и ноги покашивались от неожиданной, ватной слабости.
       Загадочный шелест усиливался, нарастал - будто что-то надвигалось на них из туннеля.
       "Уходить надо!" с тревогой подумал Легерт.
       Он подполз к Флессу и, собрав силы, перевернул его на спину.
       Флесс тихо застонал, едва пошевелив губами.
       Кровь ручейком вытекала у него изо рта, усиливаясь на каждом выдохе и вдохе, текла пульсирующая струйка густой, тёмной крови.
       - Флесс!
       Легерт чуть приподнял его голову.
       - Вот беда... Да что случилось? Флесс, приди в себя, уходить надо.
       - Баро,..
       Голос Флесса стал глухим, неразборчивым. В горле его что-то булькало, воздух был смешан с кровью.
       - Баротравма, - по слогам произнёс Флесс.
       И, кашлянув, выплюнул себе на грудь чёрный сгусток.
       - Под волну попал, - добавил Флесс. - Лёгкие мне... разорвало... Не могу идти, Легерт. Не могу...
       - Ты же кровью изойдёшь! - крикнул Легерт. - Кровью! Тебе обратно надо, в шахту. Оттащить тебя надо, к ребятам, к Нурису. Там медикаменты...
       - Хва...
       Флесс сплюнул натёкшую в горло кровь.
       - Хватить... дурить! Конец мне, Легерт. В лёгкий полно крови. Полно... Я ей уже захлёбываюсь. Переверни... на грудь. И вали, вали отсюда!
       - Звуки какие-то, - пробормотал растерянно Легерт и закрутил головой.
       Звук, уже не шелест или шорох, а явственно различимый резкий металлический треск, словно от десятков одновременно работающих стальных механизмов, был уже настолько силён, что никаких сомнений не оставалось - к ним идут...
       - Белые точки, - простонал Флесс. - Мины... Вали отсюда!
       Легерт провёл ладонью по лбу. Закрыл глаза, пошевелил губами, скороговоркой читая отрывок из услышанной ещё в детстве молитвы.
       И медленно, аккуратно переврнул Флесса на грудь, потянув его руки, распрямляя их.
       - Ты это... лежи...
       - Вон! Уходи ж ты, идиот! - зарычал Флесс.
       И тёмное пятно на земле, у него под головой, стало расти от натекающей крови.
       "Быстрей тебе отмучаться" мысленно пожелал товарищу Легерт.
       Он кинулся к рации, отряхнул её от нападавших при взрыве мелких камешков, и закинул за спину, подтянув широкий ремень.
       Повернувшись к туннелю, посветил фонарём...
       И попятился - прямо на него широким потоком двигались спрутоообразные металлические создания, стальные полусферы на гибких щупальцах.
       По краю полусфер светились белые, продолговатой формы огни, и белые их овалы похожи были на люминесцирующие глаза подводных монстров из океанских глубин.
       "Белые точки!" догадался Легерт и попятился назад.
       Он отошёл на несколько шагов, повернулся было, чтобы бежать - и, сам не понимая отчего, на короткий миг оглянулся назад. И увидел, как одна из мин подобралась вплотную к умирающему Флессу, и огоньки на ней вспыхнули ярко, пронзительно, почти по-дневному осветив стены туннеля.
       Не выдержав напряжения, Легерт закричал, и быстро как только мог - побежал по проходу.
       За спиной его раздался взрыв.
      
       Сообщение группе контроля наземных операций от фрегат-капитана Кирсти.
       "...А ведь я вас предупреждал!"
       Сообщение группы контроля наземных операций.
       "Ваши указания по организации преследования бандитов, прорвавшихся из окружения, выполнены.
       По данным тактической разведки, число бандитов не превышает 5-7 человек. Вооружение: лёгкое, стрелковое, возможно - носимые ракетные комплексы.
       Дислокация повстанческой бандгруппы - квадрат 6 / 33, северо-западный сектор.
       Бандиты уходят в сторону болотистой равнины, на север / северо-запад от скалистой гряды.
       Данные по передвижению банды переданы десантному отряду капитана Хорста, в зоне ответственности которого находится данный район".
       Запрос фрегат-капитана Кирсти.
       "Почему десантников привлекают к патрулированию? Это не их задача!"
       Ответ группы контроля наземных операций.
       "Пехотные части распылены по четырём оперативным районам, слишком много сил уходит на блокирование повстанцев".
       Реплика фрегат-капитана Кирсти в разговоре с неустановленным сотрудником разведывательного отдела эскадры (радиоперехват полевой жандармерии).
       "...Это не мы повстанцев, а они нас загоняют в болота!"
      
       МИРНЫЕ ЖИТЕЛИ!
       ВЫ, ДРУЗЬЯ НАШЕЙ ДОБРОЙ РЕСПУБЛИКИ!
       ВЫ, НЕ ВЗЯВШИЕ В РУКИ ОРУЖИЕ!
       И ВЫ, ВЗЯВШИЕ ПОД ДАВЛЕНИЕМ ВАШИХ СЛЕПЫХ ОТ НЕНАВИСТИ ВОЖДЕЙ!
       ПОСЛУШАЙТЕ НАС, ВАШИХ ДРУЗЕЙ!
       НАШИ НАМЕРЕНИЯ И ДЕЙСТВИЯ БЫЛИ ЛОЖНО ВАМИ ИСТОЛКОВАНЫ.
       СПАСИТЕЛЕЙ ВЫ ПРИНЯЛИ ЗА ГУБИТЕЛЕЙ, ЦЕЛИТЕЛЕЙ - ЗА БЕЗЖАЛОСТНЫХ ПАЛАЧЕЙ, ДРУЗЕЙ - ЗА ВРАГОВ.
       СЕЙЧАС ВЫ ДОЛЖНЫ ПОНЯТЬ ГЛАВНОЕ:
       РЕСПУБЛИКА НЕ ЖЕЛАЕТ ВАМ ЗЛА И НЕ ХОЧЕТ ВАШЕЙ ГИБЕЛИ!
       В НАШИХ РАДИОПЕРЕДАЧАХ МЫ РАССКАЖЕМ ВАМ О ТОМ, КАК ИЗБЕЖАТЬ ВЕРНОЙ И МУЧИТЕЛЬНОЙ СМЕРТИ, УГОТОВАННОЙ ВАМ И ВАШИМ СЕМЬЯ ВАШИМИ БЕЗОТВЕТСТВЕННЫМИ ВОЖДЯМИ И ИХ ПОДРУЧНЫМИ, КОМАНДИРАМИ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ ПОВСТАНЧЕСКИХ ОТРЯДОВ.
       НЕ ВЫКЛЮЧАЙТЕ РАДИОПРИЁМНИКИ! ОСТАВАЙТЕСЬ С НАМИ НА СВЯЗИ!
       РАССКАЖИТЕ О НАШИХ ПЕРЕДАЧАХ ВАШИМ ДРУЗЬЯМ!
       РЕСПУБЛИКА С ВАМИ!
      
       Три грянувших почти одновременно взрыва разбили плотины, разметав в стороны тяжёлые гранитные глыбы, и вода из подземного озера с грохотом, разбрызгивая мутно-белую пены и закручиваясь бешеными водовротами, устремилась по образовавшемуся руслу прочь, затапливая нетронутые ещё наводнением нижние ярусы и боковые галереи шахты.
       Нурис удивлся тому, что не слышал больше ни криков, ни плача. Сначала он подумал было, что оглох от разрывов (хотя они были довольно тихие и взрывная волна едва коснулась людей - шахтёр точно рассчитал заряд, да и вообще - постарался на славу).
       Но нет... С ушами-то явно было всё в порядке (он даже слышал, как из хвоста колонны доносился голос Боггера, подгоняющего, и весьма нелюбезно, отстающих гражданских).
       Но вот привычных уже звуков: волнения, неуёмной тревоги, детского горя...
       Он больше не слышал!
       Нурис поглядел на беженцев и понял, отчего же так стало непривычно спокойно.
       Люди, проходившие мимо него, двигавшиеся к быстро мелеющему озеру, были молчаливы и состредоточенны.
       Даже у детей, даже у самых маленьких детей лица были по-взрослому серьёзны и - хмуры.
       Лица людей были тёмно-серыми от пыли, и потому казались теперь Нурису мрачными.
       "Не до криков..."
       Нурис обогнал колонну и первый кинулся к едва обнажившимся от ушедшей воды, чёрным и скользким, будто покрытым прозрачной члизью камням.
       - Проход! - крикнул Нурис и показал рукой на едва выступающую над водой рыже-серую дугу каменной арки.
       Проход всё больше и больше выступал из воды, и уровень её, доходившей бредущему по озеру Нуриса до груди, опустился до пояса.
       Нурис отошёл в сторону и крикнул:
       - С детьми - вперёд! Быстрее!
       Он и сам не заметил, как подошёл слишком близком к водопаду - и, поскользнувшись, едва не попал под его ледяные струи.
       "Если вода затопит нижние горизонты - этот проклятый водопал снова наполнит озеро" подумал Нурис.
       - Нейрат! Глейв! - позвал Нурис. - Сюда! Ведите людей по проходу. Мы с Боггером - замыкающие!
       Нурис подошёл ближе к берегу и, протянув руки, стал подхватывать спускающихся к озеру людей.
       Пробежавши мимо Глейв хлопнул его по плечу и подмигнул.
       "Уходим, уходим..." прошептал Нурис.
       Только сейчас он начинал чувствовать невероятную усталость и опустошённость, и ещё - холод. Сводящий мышцы холод.
       Ноги его задрожали, ослабели, стали подгибаться, и движения становились отрывистыми, неровными, отрывистыми, рваными.
       Когда Нурис едва не уронил в воду поданного ему матерью ребёнка, то понял, что ему надо выбираться наверх.
       И постоять хоть немного на берегу, с химической грелкой на животе.
       "Иначе отключусь..."
       - Дейвер, подстрахуй гражданских на спуске! - крикнул Нурис одному из бойцов.
       И почувствовал, что на каждом проговариваемом, на каждом выдыхаемом звуке - губы трясутся и прыгают.
       И никак нельзя унять эту дрожь.
       Дейвер подошёл к нему, что -то сказал в ответ.
       Не слушая, точнее - не слыша, Нурис кивнул.
       И, цепляясь посиневшими пальцами за камни, стал выбираться - выше, подальше от ледяной воды.
       Нурис почти ползком выбрался на берег и замер, полусидя у камня.
       Он смотрел на ноги проходивших мимо него людей.
       Видел только ноги, ботинки, сапоги, туфли...
       "Туфли... Какая глупость - под землёй в туфлях ходить!"
       ...и внезапно - глаза.
       Он увидел чьи-то глаза, прямо напротив своих глаз.
       Неллия стояла рядом с ним и смотрела на него с необычной для ребёнка, почти что взрослой жалостью.
       - Там вода? - спросила она.
       И добавила:
       - Очень холодная?
       - Очень, - согласился Нурис.
       И закашлял.
       - Неллия! - позвала девочку мать. - Пошли быстрее! А то опять потеряешься!
       Девочка вздохнула и приложила ладонь ко лбу Нуриса.
       - Жар, - уверенно сказала она.
       И, показав на озеро, снова спросила:
       - Там плыть не надо? Я не умею!
       Нурис отрицательно помотал головой.
       - Иди к маме, - попросил он девочку. - Я пока тут...
       И он, откинув голову, прислонился спиной к камню.
       "Вспомнить бы, у кого тут грелка была..."
       Нурис закрыл глаза. Кажется, на какое-то время сон сморил его - под мерный шелест подошв и плеск воды.
       Кто-то осторожно потряс его за плечо.
       - Командир!
       Нурис с трудом открыл клейкие веки.
       - Командир, - шёпотом повторил склонившийся над ним Боггер. - Из гражданских человек десять осталось. Шесть взрослых и четверо детей. А из бойцов - только мы с тобой, и ещё мужик этот, шахтёр. Он последним хочет уходить, ну и я не возражаю. Думаю, и ты не будешь против.
       - Хорошо, - ответил Нурис.
       - Не очень, - сказал Боггер и ещё больше понизил голос.
       - Мужик этот, шахтёр который... Ему, конечно, в темноте виднее...
       - Что? - с раздраженем спросил Нурис. - Не тяни!
       - Говорит...
       Боггер откашлялся.
       - Говорит, что течение воды замедляется. Похоже, скоро она все проходы и пустоты внизу затопит. Тогда озеро начнёт заполняться. То есть, в любой момент...
       Нурис быстро вскочил и, оттолкнув Боггера, кинулся в берегу.
      
       Паук, быстро перебирая стальными лапами, перемещался по подземному проходу, перебегая от стены к стене.
       Пули, попадая в его бронированный корпус, высекали снопы ярких искр, но не могли остановить или повредить эту совершенную боевую машину.
       Паук непрерывно поливал очередями все подходы к бетонной площадке, тяжёлые пули разносили в пыль камни и складки скальной породы, за которыми пытались укрыться от робота повстанцы.
       - Мы долго так не протянем! - крикнул Тейкон, меняя обойму винтовки. - Время теряем! Скоро сюда и каратели нагрянут - тогда точно крышка!
       - Он, гад, под скалу не идёт! - крикнул в ответ Касси.
       Подробней он объяснять не стал (проклятый паук наверняка прослушивает их разговоры направленными микрофонами, да и без того он, похоже, если не понял до конца план повстанцев, но уж точно предвидел и такой способ его уничтожения, и оттого старался не подходить к каменным карнизам и выступам скал).
       - Тейкон! - крикнул Глак, переползая ближе к площадке. - Попробуй по глазам это твари дать! Может, пробьёшь...
       - Да у него же!.. - начал было Тейкон.
       Но в этот момент откуда-то издали донёсся гулкий, прорвавшийся сквозь толщу плотной породы звук мощного взрыва, стены шахты заходили ходнуом. обрушивая песок, облмки скал и камни на головы повстанцев, грифельно-серая мгла накрыла на время подземелье.
       Касси показалось, что он ослеп и оглох - таким непроглядным стал мрак.
       И звуки, даже самые сильные, резкие, грохочущие - звуки выстрелов, смолкли, исчезли, словно и они вместе со светом утонули в пыльной тьме.
       Первое, что он услышал - был голос Эйни.
       - Ребята! - звала она. - Вы где? Что случилось? Что взорвалось? Я вас не вижу! Да откликнитесь вы!
       Касси протёр глаза, осторожно приподнялся, вусунув голову из-за камня.
       Справа от него загорелся мигающий, слаюый свет.
       Глак, встав в полный рост, тряс мигающую бледным желтоватым светом осветительную трубку и отплёвывался от забившегося в рот песка.
       - Глак! - попытался крикнуть ему Касси, но крика получился невнятный хрип.
       - Глак! - громче повторил Касси, откашлявшись. - Ты с ума сошёл? Что ты вылез? Под пули захотел?
       Глак отрицательно помотал головой и, повернувшись к Эйни, сказал:
       - Ну всё, сударыня, хватит прятаться. Кажется, насекомому крышка без нашей помощи?
       Эйни несмело, всё ещё инстинктивно пригибая голову, вышла из укрытия (глубокой трещины в скале, что так надёжно укрыла её от пуль паука).
       - Правда? - робко спросила она.
       - Откуда знаешь? - сердито воскликнул Касси.
       Но, чтобы не выглядеть в глазах бойцов смешным (девчонка не прячется, а уж ему, командиру, сами боги войны велели быть отважным), встал и вышел из-за камня.
       - Вот! - ответил Глак и, повернувшись, показал на застывшего с бессильно разбросанными лапами паука, придавленного упавшим на него массивным обломком скалы.
       Острые выступы по краям обломка пробили корпус паука, и из проломов с коротким исухим треском вылетали длинные бело-голубые искры от разорванной и закоротившей проводки.
       Паук и в самом деле напоминал теперь насекомое. Гигантское насекомое, раздавленное огромным камнем.
       - Допрыгался, - удовлетворённо заметил подошедший к пауку Тейкон и. не выдержав искушения, пнул его стальной бок сапогом.
       - Отойди! - крикнул ему осторожный Касси. - Может, у него там система самоликвидации... Или ещё какая дрянь. Времени нет, Тейкон, дрянь эту пинать. Идти надо! Быстрее!
       Касси повернулся к девушке и сказал:
       - А вы, хоть и смелая, но держитесь всё-таки где-нибудь сзади. Видите, что тут творится. А сейчас будет ещё хуже. Надо будет из шахты выбираться, а "серые" нас наверняка уже ждут.
       Эйни обиженно отвернулась, прошептав: "...всё равно не поверит...".
       И, закинув за спину рюкзак, быстро пошла вперёд.
       - Я же говорил, - тихо сказа Глак, - она с характером.
       - Как и все мы, - ответил Касси. - Так, друзья, со взрывом, похоже, Флесс пострался.
       - Точно, - согласился подошедший к ним Тейкон.
       - Сейчас "серые" могут отвлечься на взрыв, - продолжил Касси. - Могут решить, что основной прорыв - так. А здесь...
       И он обвёл рукой засыпанную камнями бетонную площадку.
       - Здесь - отвлекающая группа, которую уложил их паук.
       Услышав о пауке, Тейкон иронично усмехнулся и погладил винтовку по прикладу.
       - Так что, - закончил Касси, - прорываться надо сейчас и сходу. Глак!
       Тот с наигранной, дурашливой старательностью щёлкнул каблуками (точнее, хлопнул - из-за стопатнных каблуков щелчок не получился).
       - Здесь! - ответил Глак.
       - Быстро беги за девчонкой, пусть не занимается там героизмом, - сказал Касси. - Догони её и ждите нас. Идём все вместе! Понятно?
       Глак снова ударил каблуками и побежал вслед за Эйни.
       "Вроде серьёзный народ" неодобрительно подумал Касси. "А иногда - дети малые, честное слово!"
       Тейкон, откашлявшись, кивнул на задымившегося паука и спросил:
       - А ведь дурная штука, правда? Вроде бегает быстро, а мозгов - как у лесного таракана. Десяток солдат нас бы тут точно всех уложил, и никакой взрыв не помог бы.
       - "Серые" себя берегут! - сердито ответил ему Касси. - Они лучше железо под наш удар подставят. Они, в отличие от нас...
       Касси зашёлся в кашле и не закончил фразу.
       Впрочем, Тейкон и так всё понял.
       "А ведь каратели и в самом деле травить нас собрались" подумал Касси. "Недаром именно робота в шахте оставили! Ай, сволочи хитрые!"
       Касси стёр с губ слюну. Рукавом протёр ствол автомата, отсоединил обойму. Вставил новую. Передёрнул затвор.
       - Пора? - спросил Тейкон.
       - Пора, - согласился Касси. - Пора выходить!
      
       Движение началось незаметно. Корабль медленно отступил от "Декрона", развернулся кормой к погибшему звездолёту.
       "Я всё записал..."
       Заработали маневровые двигатели, "Тритис" стал набирать скорость, постепенно переходя в режим разгона.
       "Я не могу выйти на связь. Компьтер подключит аварийный передатчик. Данные телеметрии, пульс, биение сердца, дыхание, температура тела, химический состав пота и его количество на коже, движение зрачков, зафиксированное камерами слежения... Жалко, что я останусь здесь. Чей-то голос, тихий, но отчётлививо слышимый, сказал мне, что идти уже некуда. Мой дом теперь здесь. Странно, так странно и неожиданно всё вышло. Мой полёт должен был продолжаться два, от силы - три дня единого времени. Вместо этого - жизнь".
       - Готовность к ускорению, выход на суб-световую скорость, - доложил компьтер.
       Каэ подошёл к креслу.
       - Рекомендую надеть скафандр, - заметил "Тритис".
       Голос его звучал теперь привычно-невозмутимо, и недавние интонации - страха и неуверенности в себе, исчезли. Или "Тритис" заблокировал эмоциональный симулятор. И отключил процессор высшей нервной деятельности, унпчтожив саму возможность испытывать страх.
       "Как просто он умеет решать свои проблемы!"
       - Почему? - спросил Каэ.
       Впрочем, ответ ему и без того был известен. Разве что, он хотел оценить действительную степень опасность и то, как относитес к ней "Тритис".
       - Нас сканируют бортовые системы крупного космического объекта, - напомнил компьютер.
       Каэ сразу же вернулся на "Тритис", получив тревожное сообщение от бортового компьютера. Единственное, что он успел - забрать бортовой журнал "Декрона", записи на пластинах эретона.
       Спасатели доставили контейнер с пластинами на "Тритис".
       Едва Каэ успел, освободившись от тяжёлого скафандра, войти в зал управления, как улышал тревожный звук аварийной сирены.
       К "Тритису", снижая скорость после стремительного прыжка из гиперпространственного коридора перемещения, быстро приближался космический корабль.
       Он ещё не виден был на мониторах панели управления, его вид, характеристики, даже размер - не были ещё доподлинно известны Денкису (разве что компьютер примерно определил, что по рамерам этот корабль значительно превосходит "Тритис"), но Каэ решил (он и сам не мог, отчего - с такой поспешностью и уверенностью), что это - "Беллис".
       - Знаю, - ответил Каэ.
       - Возможны враждебные намерения со стороны тех, кто им управляет, - добавил "Тритис".
       - Боишься разгерметизации? - с усмешкой спросил Каэ. - Но ты же - новейший из исследовательских звездолётов. Ты же неуязвим.
       - Как и "Декрон", - спокойно заметил в ответ "Тритис". - Но сейчас он мёртв. Господин Денкис, прошу выполнить мой требование. У нас нет времени на споры!
       "А он всё-таки не отключил свой "высший мозг"!" догадался Каэ. "В его голосе есть чувство... Он всё так же боится этой неведомой пока опасности, но пока ещё способен прятать свой страх. Господь мой, сделай так, чтобы разум остался с "Тритисом"! Сделай так, чтобы не превратился он в большой кусок металла с двигателями, равнодушно летящий по заданному бортовым навигатором маршруту".
       Отчего-то именно сейчас, в момент опасности, каэ особенно хотелось не просто пилотироват корабль, а разделить с ним этот, быть может, последний полёт.
       А потому - пусть имитация, пусть симулятор души, но всё же лучше, чем ничего.
       Лучше, чем служебные надписи на экранах и онемевшие динамики...
       - Я отключаю голосовую систему связи, - сообщил "Тритис".
       Каэ, направившийся было к стенду с лёгкими полётными скафандрами, замер на полпути.
       - Почему?
       "Не надо! Не надо, прошу тебя!"
       Каэ задрал голову к потолку. Он далеко отошёл от пульта управления, экраны были ему не видны. Он не видел глаз "Тритиса": мониторов, индикаторов, под мигивающих ему разноцветными огоньками.
       Ему казалось сейчас, что только этим жестом, взглядом, устремлённым в потолок, прямо на встроенные в панели камеры слежения - он может установить эмоциональный контакт с "Тритисом".
       И приказать... Или попросить его...
       - В режиме экстреннего ускорения все ресурсы корабля работают на маршевую систему "Тритиса" - отчеканил корабль. - Я вынужден отключить голосовую систему, симулятор эмоций...
       - Хватит! - прервал его Каэ и опустил голову.
       Помолчал немного, добавил:
       - Ладно, отключай. Не забудь служебные сообщения выводить на экран.
       - Не забуду, - с подчёркнутой серьёзностью ответил "Тритис".
       Каэ нажал на кнопку стенда, и полупрозрачные панели разошлись в стороны, открывая ряд застывших в постоянной готовности скафандров.
       "Аварийная команда" - так называли их пилоты.
       "Моя команда" подумал Каэ.
       Полётный скафандр - куда легче того, что используют для выхода в космос. И одеть его намного проще, не требует помощь Мажордома.
       - Где мой робот? - спросил Каэ боротовой компьютер.
       Из скрытых в стенах динамиков раздалось лишь едва слышное шипение.
       "Отключился уже! Нет, всё-таки он струсил..."
       Каэ быстро застегнул скафанд. Надел шлем, защёлкнув фиксаторы.
       "Как же душно в нём!"
       Немного подумав, он не встал включать микрокондиционер скафандра ("Поберечь надо!"), а просто поднял стекло на шлеме.
       Каэ знал, что в том самом, нехорошем случае разгерметизации корабля - процессор скафандра обработает все данные, поступившие к нему от встроенных биодатчиков, и, обнаружив падение давления, в доли мгновения опустит стекло шлема и герметизирует скафандр.
       Свет в коридоре неожиданно стал тускнеть, световые панели из белых сначала стали тёмно-жёлтыми, а потом - засветились тревожно-синим светом.
       Каэ поднёс к глазам руку в толстой перчатке скафандра.
       Белая ткань перчатки тоже казалась синей.
       "Закат" подумал Каэ.
       - Энергию экономишь? - спросил он "Тритис".
       Корабль молчал.
       Каэ, медленно переставляя ноги (всё-таки, в такой защите ходить не так удобно, как в лёгком комбинезоне), вошёл в зал управления.
       И только тут увидел две надписи на экране пульта управления:
       Карлик отключён. Мажордом отключён.
       Вторая, чуть ниже:
       Экономлю.
       - Даже не разберёшь, - заметил Каэ, усаживаясь в кресла и застёгивая ремни. - Не разберёшь, есть у тебя чувство юмора или нет.
       Надписи на экране исчезли.
       Сначал по экрану пробежал ряд цифр: скорость, координаты корабля.
       И, на мгновение, высветились слова:
       Теперь нет.
       "Нет - и ладно" подумал Каэ и закрыл глаза.
       Теперь он один. Точнее, наедине с "Беллис".
       С их войной. Непонятной ему войной.
       Войной, от которой он сейчас пытается убежать.
       "Странно" подумал Каэ. "Я же исследователь. Моя задача - раскрывать тайны Вселенной, а не бежать от них. Теперь же я бегу от самой большой тайны, встретившейся на моём пути. Тайны войны. Я поступаю правильно, но всё же... Какая-то неуверенность в собственной правоте. Быть может, одно меня оправдывает. Не знаю, что такое война. Я до сих пор не могу понять её. Даже сейчас, после всего увиденного на "Декроне", не могу сказать, что точно знаю именно её. Это ведь только след... Страшный. Но, быть может, война ещё страшнее. Или нет... Быть может - она просто другая. Там нет страха. Страх есть до неё и после. А на войне...".
       Вернувшийся звук сирены, ещё более резкий и отрывистый, чем прежде, оборвал его мысли.
       Каэ открыл глаза.
      
       При выходе в режим экстренного ускорения из-за перенаправления основного энергетического потока в силовой контур маршевого двигателя ослабло защитное поле корабля.
       Преследующий корабль космический объект (идентифицирован как звездолёт метрополии, условно проходящей в наших отчётах, как "Цивилизация Беллис") дистанционным сканированием обнаружил...
      
       Каэ открыл глаза.
       На экране была надпись:
       Мы под обстрелом.
      
       В сложенных ковшиком ладонях - вода.
       Немного. Глотка на два.
       В прочем, так сильно хочется пить, что, кажется, и одним, долгим, сладким глотком можно выпить эту холодную воду.
       Белая кожа ладоней просвечивает сквозь воду. Вода холодит кожу.
       Надо наклониться. Чуть выше поднять ладони. Но слишком высоко, чтобы не расплескать.
       А потом наклонить голову, трубочкой вытянуть до трещин пересохшие губы, коснуться ими поверхности, холодной плёнки, едва коснуться - будто поцеловать.
       И - глоток! Глоток!
       Вот только почему-то нет сил. Руки ослабли, ладони дрожат, серебристые капли протекают меж пальцев. Серебристые капли падают вниз. Ветер подхватывает их ветер несёт серебро, кропит серебром серую от пыли траву.
       Трава темнеет...
       Какой странный цвет у здешнего неба! Кажется, оно не весеннее бледно-голубое, не сине-красное - летнего заката, не белое зимнее, не голубого осеннего стекла.
       Оно грифельно-серое, с редкими оранжевыми прожилками.
       Оно...
       Сталь ошейниа впилась в кожу. Вертолёт резко встряхнуло.
       Цепи зазвенели жалобным, тонким звоном.
       Аден проснулся.
       Он не сразу открыл глаза. Ему не хотелось возвращаться из сна - обратно, в этот вертолёт, в тюремную вертушку, везущую обречённых на встречу с палачами.
       Сон ушёл. Аден снова слышал грохот двигателей, скрип сидений, свист воздуха, обтекающего корпус вертолёта...
       Но что-то... Что-то теперь было не так. Не так, как до забытья, до сна.
       Он ещё не успел открыть глаза, но - на слух, по одним лишь звукам, по каким-то смутным, не до конца осознанным ощущениям понял: что-то не так!
       Звук работающих двигателей был иной: слышался надсадный, неровный, рваный, будто захлёбывающийся рёв.
       Привычная уже мелкая вибрация копуса сменилась лихорадочной, крупной дрожью. Вертолёт трясло, потом начало мотать из стороны в сторону.
       И ещё - действительно, был какой-то слабый, но отчётливо, даже сквозь сомкнутые веки видимый оранжевый свет.
       "Что же это?" подумал Аден.
       Он открыл глаза...
       Мимо него по проходу задом пятился сержант, волоча за шиворот потерявшего сознание охранника.
       "Идиот..." шептал сержант, с силой дёргая за воротник мычащего охранника. "Зараза... в следующий раз..."
       Яркая вспышка осветила салон вертолёта.
       "Вот он! Оранжевый свет!" догадался Аден. "Милостивые боги, где же мы? Это же.."
       Где-то внизу, в неведомо какой глубокой бездне под ногами, под брюхом зашедшегося в болтанке вертолёта гулко ахнул взрыв - и машина полетела в воздух.
       Ошейник на натянувшейся цепи особенно больно впился в шею. Аден услышал стоны, крики арестантов...
       "Проклятье!" подумал доктор, пытаясь ослабить цепь. "Мы же под обстрелом! Если вертолёт свалится - у нас нет шансов. М не выскочим... эти обручи..."
       Вспышки за иллюминатором из оранжевых стали ярко-красными и слились в один, тревожный цвет - цвет огня, цвет смерти.
       "...Нам шеи переломают!"
       Упавший на пол сержант отпустил продолжавшего мычать Эшбера, подполз к креслу, попытался, опираясь на подлокотники, встать, но вертолёт стал клониться, крениться, заваливаться на бок...
       Аден на мгновение почувствовал чей-то взгляд. Пристальный. Как-будто даже...
       Сержант отпустил подлокотники и, успев схватить закреплённый на стойке у прохода автомат, скатился по проходу к носовой части вертолёта.
       ...прощальный?
       Почему? Почему она так смотрит?
       Женщина - сидит впереди. Так же прикована. Наручнки, цепь, ошейник - она каким-то невероятным образом смогла, изогнувшись, повернуть к нему голову. Она смотрит на него.
       "Спасибо... вам..."
       Это её слова.
       - Не надо! - сказал Аден. - Прошу вас... сгруппируйтесь. Как можете, как можете... Мы же падаем!
       Сержант вскочил. Широко расставив ноги, он качается в такт броскам машины, но он сохраняет равновесие.
       Он поднимает автомат, перебрасывает через локоть ремень.
       "Спасибо... Теперь..."
       Щёлкает предохранитель, короткий лязг затвора.
       "Боги мои!" подумал Аден "у них же инструкция!"
       Ствол, одноглазый, тёмная душа - высматривает, водит зрачком.
       "Им нельзя оставлять нас в живых! У них наверняка есть инструкция... на случай... Случай падения! Ликвидировать!"
       - Атака! - стонет катающийся по полу, так и не пришедший в себя Эшбер.
       "Всё... только бы не зажмуриться!"
       Почему Аден так боялся, так не хотел зажмуриться - сейчас, на этом неожиданно скором расстреле, он не знал. Не знал.
       Но смотрел, не отворачиваясь, не закрывая глаз смотрел - на выцеливающий их ствол, на завораживающее его движение.
       - Я не обязан вас спасать! - закричал сержант.
       Он тяжело дышал. И почему-то часто сплёвывал слюну.
       Глаза его стали белыми. Он будто сходил с ума - на глазах.
       "А у тех, кто в лагере расстреливает - такие же глаза?"
       И ещё Аден подумал: "Почему мы понимаем их язык? А они - наш?"
       Странно, что именно эта мысль и именно в этот момент пришла ему в голову.
       Казалось бы, ну какая разни...
       - Не обязан! - снова закричал сержант.
       - Встать! - подал голос закатившийся в кормовую часть вертолёта Эшбер.
       - Ладони на затылок! - скомандовал сержант. - Пригнуть головы! Быстро!
       "Зачем?" удивлённо подумал Аден.
       Но по выработанной ещё в бункере привычке покроно выполнил команду.
       И сразу услышал грохот выстрелов, звон металла.
       Откуда-то сверху посыпались искры, горячая металлическая крошка с запахом окалины.
       Цепь упала на голову Адену...
       Он убрал руки с затылка.
       "Я... Мы живы? Живы? Все?"
       Он поднял голову: потолок был изрешечен пулями. Автоматной очередью сержант перебил крепления цепей на потолке, освободив арестантов...
       - Сидеть! - закричал сержант, передёргивая затвор. - До посадки - сидеть! На своих! Местах! Я не обязан...
       Резкий удар, бросок. Кажется, вертолёт повело назад. Салон заволокло едким дымом. Чёрным, густым. Резкий запах бензина и горящего пластика.
       Сержант упал, выпустив автомат. Он закашлял, захрипел, схватился за горло.
       Аден почувствовал, как спазмы схватывают горло и комком подступает тошнота.
       Хруст. Осколки разбившегося иллюминатора влетели в салон, порезав Адену руку.
       "Спасибо вам..."
       Лампы в салоне погасли. Вертолёт падал.
      
       Водяная пыль висела в воздухе, окрашенная разноцветными полосами странной в подземелье радуги, подсвеченная лучами фонарей.
       Бурлящие воды подземного озера закручивались водоворотами, подводные течения постоянно меняли направление, будто вода металась в каменной ловушке.
       - Быстро вода поднимается! - крикнул Боггер. - Выше пояса...
       Нурис не ответил.
       Мальчик, что шёл впереди него, упал, подскользнувшись на камне, и скрылся под водой.
       Его мать закричала от ужаса и кинулась к нему.
       - Стой, дура! - остановил её Нурис.
       "Ну, не до сантиментов же..."
       Он нырнул в непроглядно-тёмную воду. Упругими жгутами сдавило грудь, лёд воды потянулся к сердцу.
       Зелёные точки поплыли перед глазами. Нурис встряхнул головой, приходя в себя, и повёл лучом фонаря, пытаясь найти ребёнка.
       В шаге впереди = мелькнуло перекошенное от боли и напряжения лицо, широко открытее глаза, светлые детские волосы - будто белая актиния, подводная трава.
       "Захлёбывается!"
       Нурис схватил мальцика за волосы и резко потянул наверх.
       Они вынырнули одновременно. Нурис шумно дышал и отплёвывался, ребёнок плакал и хрипел, выталкивая воду из лёгких.
       Нурис приподнял мальчика и несколько раз надавил на лопатки.
       - Отдышался?
       Ребёнок кивнул в ответ.
       - Я тебя держу, - сказал Нурис.
       И повторил:
       - Держу.
       - Быстрее там! - поторопил их Боггер. - Точно по грудь, обратное течение идёт... Я чувствую.
       Дыхание сбивалось, ему тоже было нелегко.
       Мать ребёнка, утирая успевшие набежать слёзы, схватилась за плечо Нуриса.
       - Быстрее, идём быстрее... Быстрее, - шепатл он.
       Непрерывно, без остановки. Ему казалось, что теперь только эти слова могут вселить хоть какие-то силы в эти двух гружданских, мать и ребёнка, последних, кого ещё надо было вывести, обязательно вывсети к проходу в спасительные пещеры.
       Мальчик вцепился ему в шею. Ему было очень, очень страшно.
       Боггер успел пересечь озеро. Он стоял у почти скрывшегося под водой прохода, обернувшись к медленно бредущему, едва удерживающему равновесие Нурису и умоляюще смотрел на него.
       "Только не или ко мне!" мысленно говорил ему Нурис. "Только не вздумай мне помогать! Тогда мы точно не выберемся..."
       Давно, на озере... Только другом. Лесное озеро, белые водоросли, тина у глинистого берега.
       Так давно это было.
       - Быстрее!
       Жаркий полдень. Соседские ребятишки... кажется, у них была резиновая лодка.
       "Не помню, точнее - не знаю, как далеко они заплыли. Мать говорила - на середину озера".
       Жарко. Очень жарко было. Они были разгорячённые, разогретые полдневной жарой. Трое мальчишек, таких вот пацанов.
       Хотя нет, немного постраше.
       Лодка перевернулась.
       - Я сейчас, сейчас,.. - шептал Нурис.
       Женщина на вдохе хлебнула воды, закашлялась. Больно сжала плечо.
       - Держись! Быстрее!
       Лодка перевернулась. Мальчишки оказались в воде. Сосед, лодочник Кейнер, кинулся их спасать...
       Наверное, спас бы. Двое городских бросились ему помогать.
       Они плохо плавали, плохо. Кажется, у одного из них были проблемы с сердцем. В вовде, такой... ну, почти такой же холодной воде сердце не выдержало.
       Городской потерял сознание. Перед тем - вцепился кому-то из спасателей в шею. Может, и Кейнеру.
       С берега так и не успели рассмотреть, что же там произошло.
       Утонули все: и Кейнер, и городские... И мальчишки.
       - Стой на месте! - крикнул Нурис.
       Боггер протянул руки, готовясь принять ребёнка.
       - Проход практически затопило! - сказал он. - Нырять придётся.
       Нурис протянул Боггеру ребёнка.
       И, повернувшись к женщине, сказал:
       - Нырять, понимаете! Там немного, немного под водой проплыть...
       Она кивнула.
       "Это если схеме верить" подумал Нурис.
       - Воздух... набирайте...
       Боггер что-то шепнул ребёнку.
       И, повернувшись к Нурису, для чего-то уточнил:
       - Я вам тут не нянька! Как получится...
       Прижав к груди ребёнка, Боггер вдохнул глубоко - и нырнул, скрылся под водой.
       Слабый отсвет его фонаря мелькнул в воде рядом с проходом и скрылся под нависшими над самой поверхностью озера острыми выступами скал.
       - За мной держитесь! - крикнул женщине Нурис.
       И, готовясь идти вслед за Боггером, так же как и он - вдохнул глубоко смешанный с подземной изморосью воздух.
      
       Часть солдат, похоже, и в самом деле была переброшена ко второму входу. Уловка Касси и Флесса отчасти удалась.
       - Пригнись! Прижмись к земле! - крикнул Касси и погрозил Эйни кулаком.
       - Не смей высовываться!
       Эйни и в самом деле неосторожно попыталась пробежать от разрушенной деревянной клети у входа в шахту до густых зарослей колючего кустарника керении у склона холма.
       - Кусты простреливается! - добавил Глак и выразительно потыкал указательным пальцем воздух, будто изображая стремительный полёт пуль.
       Уловка удалась, но лишь отчасти.
       Бой с проклятым пауком привлёк внимание "серых", поэтому кроме немногочисленного заслона (человек шесть, от силы - семь), что поначалу встретили их у выхода (заслон можно было бы смять, прорваться на холм одним броском), к месту боя подтянулись ещё солдаты, похоже - до двух полевых групп.
       "Гадов двадцать тут, не меньше" мысленно прикинул Касси. "И ещё ползут из леса, ещё, ещё..."
       Солдаты и в самом деле прибывали: перебегали, ползли, подползали к шахте, полукольцом охватывая место боя.
       В тёмно-серой траве, в каменистых россыпях на склоне холма, среди поросших мхом валунов, среди стволов деревьев - повсюду мелькали их камуфляжные куртки, комбинезоны, шлемы в маскировочной сетке.
       И вскоре редкие, одиночные хлопки перестрелки слились в сплошной, непрерывный, оглушающий грохот боя.
       Где-то вдали раскатисто ухнули миномёты - и над холмом повисли, рассыпая белые искры, осветительные мины.
       Вслед за ними и прожекторы потянули острые лучи к вершине холма. выискивая вжавшихся в землю повстанцев.
       - Патроны кончаются, - сказал Тейкон, всё так же привычно-спокойно, будто говорил о нехватке топлива для своего старого, в прежней жизни ещё оставшегося трактора-лесоруба. - Слышишь, Касси?
       Тот в ответ лишь пожал плечами. И выпустил короткую очередь по приподнявшемуся над травой солдату.
       - Слышу...
       Касси поменял обойму.
       - У самого, похоже, последняя...
       - Назад идти? - предложил Тейкон.
       И выстрелом сбил со скона "серого", что пытался подобраться к ним поближе.
       Касси проводил взглядом взлетевшую с пронзительным свистом в небо красную ракету, за которой завился широкими кольцами серый, приторно-кислым пахнущий дым, и отрицательно покачал головой.
       - Назад - не выйдет...
       Касси выразительно постучал пальцем по стальному браслету часов.
       - Время вышло. Проход наверняка затоплен, не пройдём. Да и "серых" за собой вести ни к чему...
       - Значит? - одним вопросом спросил Тейкон.
       - Как обычно, - подтвердил Касси. - Умирать будем, и как можно дольше.
       - Идёт, - согласился Тейкон. - Эх, и нет покоя проклятым!..
       Спрятавшись за широкий гранитный валун, он прополз немного вверх по склону.
       Оттуда, с этой позиции лучше было видно наступавших...
       И тогда они услышали: сначла отдалённый, еле различимый за звуками боя стрёкот, потом - стрёкот сменился уже отчётливо различимым терахтением...
       "Ничего себе!" прошептал Глак и, подняв голову, уставился на приближающиеся, где-то вверху летящие разноцветные огни.
       ...сменившийся звенящим рёвом мощных турбовинтовых двигателей.
       - Боевой? - крикнул Глак, обратившись к Касси.
       Тот, приглядевшись, пожал плечами.
       - Не разберу! Да бей же ты, пока "серые" заметались!
       Каратели, похоже, были ошеломлены не менее повстанцев.
       Они заметались по склону, отступая ближе к деревьям. Осветительные и сигнальные ракеты (красные, жёлтые, оранжевые, белые и ещё самых разных расцветок) стали десятками взлетать в небо. Похоже, в панике "серые" запускали из многозарядных ракетниц все заправленные выстрелы, стараясь получше осветить и разглядеть вертолёт, или любым возможным способом поскорее отогнать его подальше.
       - Это не боевая поддержка! - догадался Глак. - Это не их вертолёт, это не боевой...
       - Транспортник, - отозвался Тейкон, присоединяя к винтовке обойму с бронебойными патронами.
       - Глак, ракетой! - скомандовал Касси.
       Теперь он хорошо мог разглядеть, что вертолёт повис прямо над головами карателей. Завис и стал медленно разворачиваться, меняя курс, стараясь то ли обогнуть явно неожиданно для лётчиков появившийся на их пути холм, либо лечь на обратный курс.
       - Тейкон, по кабине! Дайте ему!
       "Это же транспортник!" подумал Тейкон, ловя в прицел кабину вертолёта. "Нет подвески для ракет, нет бронирования... Что ему тут надо? Подкрепление "серым" привёз?"
       Он нажал на спусковой крючок, и увидел, как от кабины белым облаком пыли отлетели осколки стекла.
       И сразу же, вслед за его выстрелом - оранжевый свет ракетного выстрела, хлопок - и взрыв.
       - Есть! - выкрикнул Глак и бросил на землю дымящуюся трубу ракетной установки.
       Осколки отлетели от двигателя, ударив по лопастям винта. С правого борта полыхнуло пламя. Вертолёт закачался, зашёлся металлическим предсмертным хрипом и лязгом, закрутился в расходящемся всё шире облаке чёрного дыма - и, вспыхнув ослепительно-белым пламенем, рухнул вниз.
       На головы бегущих в панике карателей.
       Упав, вертолёт катился по склону, давя не успевших увернуться солдат.
       Сгорающая машина поливала мгновенно вспыхивающим топливом землю и деревья, и вниз по склону пополз расходящимися красно-оранжевыми языками лесной пожар.
       Повстанцы стояли на краю обрыва и смотрели вниз, на лесные заросли у подножия холма, куда скатывался вертолёт.
       Они до сих пор не могли поверить... Поверить в спасение от верной гибели. И ещё - в то, что им действительно удалось не просто продержаться недолго в коротком бою, но и - победить.
       - А много уложили! - с довольным видом заявил Глак, оглядывая склон, усыпанный раздаленными и обгоревшими телами солдат.
       - Вертолёт уложил, - поправил его Касси.
       Но потом всё-таки отчасти согласился:
       - С нашей, конечно, помощью...
       А потом, словно очнувшись от самодовольного забытья, скомандовал:
       - Глак, Тейкон, осторожно подберитесь к вертолёту! Близко не подходите, может взорваться. Гляньте, кого они там везли. Может пригодиться для штаба...
       "Если, конечно, в штабе нас когда-нибудь дождутся..."
       Дождавшись, когда помощники отойдут подальше, Касси повернулся к девушке и сказал:
       - А вы, Эйни, уж простите, будете мне помогать. В неприятном, но очень нужном деле...
       - Каком? - тихим голосом спросила Эйни.
       Она стояла в молчании и задумчивости, совершенно не разделяя общих восторгов по поводу такой массовой гибели "серых".
       Не отводя глаз, смотрела она на разгорающийся огонь, и лицо её было печальным, а взгляд - отсутствующим.
       Нет, она не испытавала жалости к карателям. Она слишком хорошо знала, на что они способны. Она слишком хорошо знала, с какой тщательностью и отточенным профессонализмом "серые" готовят расстрельные рвы, рядами строят приговорённых, заправляют пулемётные ленты, щёлкают затворами тащетльно смазанных и пристрелянных пулемётов, а потом - засыпают тела хлоркой и известью, ровняют землю на заполненных рвах.
       И готовят бочки с напалмом для опустевших домов.
       Она не жалела. Никого из погибших.
       Просто кровь её отчего-то стала холодной и медленной. И внутри, где-то там, где, кажется, должна быть душа... Кажется...
       - Эйни! Эйни!
       Касси осторожно тронул её за локоть.
       - Эйни, приди в себя. Ты же сама просила...
       - Да, - прошептала Эйни.
       "Неужели я переоценила своё желание мстить? Неужели даже такая война не ожесточит меня... настолько? Не ожесточит до равнодушия?"
       - Я слушаю... я всё слышу...
       - Мне нужна твоя помощь, - повторил Касси. - Мы сейчас пойдём вниз по склону. Навстречу Глаку и Тейкону. И будем собирать оружие. И главное - боеприпасы. Надо будет осматривать подсумки... Эйни, слышишь?
       Девушка опустила голову.
       - Подсумки, ранцы... всё, что можно. Нам нужно оружие, Эйни. И еда. У карателей наверняка есть и то, и другое. Нам предстоит длительный переход, Эйни. Ты понимаешь меня?
       Эйни кивнула, не поднимая головы.
       "Беда прямо с этими выскочками, из гражданских" с нарастающим раздражением подумал Касси.
       Он поставил автомат на предохранитель и выключил всё ещё горевший фонарик (теперь и без того было светло).
       И услышал тихий шорох за спиной.
       Касси резко развернулся, пригибаясь, и потянулся к затвору.
       - Не стреляй! Не стреляй, Касси...
       - Боги мои! - воскликнула очнувшаяся от забытья Эйни.
       Она подбежала к Касси.
       - Это же наш, это же...
       Из тени деревьев на освещённый пожаром край обрыва медленно, еле переставляя подгибающиеся от усталости ноги, вышел грязный, перемазанный глиной, песком и мелкой каменной пылью, чуть живой, но всё-таки живой - Легерт.
       - Радист! - радостно воскликнул Касси.
       Он бросился было к Легерту. Но неожиданно замер и тревожным голосм спросил:
       - А Флесс?
       Легерт промолчал в ответ.
       Он постоял немного, переводя дыхание, потом снял ремень с плеча и положил рацию на землю.
       Показал на неё и прошептал, растянув в слабой улыбке побелевшие губы:
       - Вот, сохранил... Пригодится, вдруг...
      
       "У меня достаточно сил..."
       Темнота. Вспышка. Темнота.
       Бросает: вверх, вниз, снова вверх, в бездну - полёт, обрыв.
       Дверь в пилотскую кабину выбита взрывной волной. Огонь ползёт по переборкам.
       Кожа вздувается от жара. Волдыри - на лбу, на щеках.
       На пол. Ползти.
       Он оглядывается. Женщина... Та, что он нёс.
       Удар. Пол снова стал потолком. Когда же прекратится эта карусель?
       Он потерял сознание. Ненадолго.
       Он снова пришёл в себя. Горячий металл, борт - сбитый вертолёт докатился до дна, остановился с креном на борт.
       Свежий воздух.
       - Есть кто-нибудь? Здесь есть?
       Его голос тих, до беззвучности.
       Тела вокруг: скрюченные, влажные и скользкие от крови, неподвижные. Трупы?
       Голова кружится. Тяжело дышать.
       Он хватает кого-то за рукав, пытается тащить.
       "Она жива? Кто-нибудь жив?"
       Руки слабеют. Пальцы разжимаются.
       Откуда это дуновение ветра? Почему дым в салоне разбавлен сладким воздухом леса?
       "Ползти..."
       Свет. Огонь.
       У него над головой, в проёме выбитого взрывом люка: тёмное ночное небо с редкими звёздами, сполохи огня.
       - Выходите... Выходите...
       Он хрипит. Рот пересох. Горло, губы - будто в песке, в мелком песке, абразивом сдирает плёнку, тонкую плёнку, слизистые...
       Болят.
       Он ползёт. Цепляясь за искорёженные кресла, за свисающие со стен страховочные сетки, за вырванные из коробов провода.
       Вверх, к выходу.
       Он оглядывается. За спиной, теперь уже ясно различимое при свете близящегося пожара, месиво тел.
       "Можно кого-то спасти... Можно?"
       Он возвращается. Ползёт назад.
       Тела, тела... Лица в чёрно-синих пятнах гематом, в багровых пятнах и пузырях ожогов. Вывернутые в суставах руки, раны, кровь, кровь...
       "Неужели только я? Я один?"
       Кто-то стонет.
       - Не уходите... Нельзя уходить! Больно! Ноги мои...
       Прямо навстречу ему, по проходу ползёт Эшбер. Лицо его залито какой-то тёмной, дымящейся жидкостью. Из глазниц стекает слизь. Он ползёт, он не может встать: ноги его чуть ниже колен раздроблены, кровь фонтанами бьёт из ран.
       Аден отползает назад. Он пятится, отступает всё дальше и дальше...
       - Я же слышу, - шепчет Эшбер.
       Он водит руками по воздуху.
       - Нельзя уходить! - кричит охранник.
       Он слабеет, он уже не может держать голову. Не может дальше ползти.
       - Ноги, - всхлипну, произносит Эшбер.
       Он опускает голову. Он дрожит.
       Аден, развернувшись, снова ползёт к выходу.
       "Месиво... Никого не спасти..."
       Корпус вертолёта нагревается всё сильнее. Краска на металле дымится, вспучивается чёрными пузырями.
       Аден, подтянувшись, хватается за край люка (наручники ударяются о стальной порог, наручники звенят), подтягивается, переваливается через край борта - и, оттолкнувшись, летит вниз.
       Падает на траву.
       Влага. Вода. Роса.
       Не удержавшись, он облизывает пропитанные не успевшей ещё испариться водою стебли, глотает сладковатую лесную росу.
       И ползёт - прочь, прочь от вертолёта.
       Он слышит чьи-то шаги.
      
       - Глак, прикрой!
       Тейкон, забыв о приказе командира не приближаться к вертолёту, побежал вперёд, навстречу выбравшемуся из вертолёта человеку.
       Он был убеждён, что это кто-то из "серых", и потому вовсе не пытался непременно спасти этого человека.
       Но ведь они должны и разведкой заниматься!
       "А вдруг этот тип - из начальников?"
       Тейкон почему-то был уверен, что это штабной вертолёт с каким-нибудь высоким надзирающим чином (а, может, и не одним), который решил лично понаблюдать за очередной зачисткой, да, понадеявшись на неопытных пилотов, залетел в самую гущу боя.
       "А что? Разве это невозможно? А мне, между прочим, про такие случаи рассказывали!"
       Тейкон подбежал к человеку, пинком перевернул его на спину, приподнял - и, ошеломлённый, замер.
       - Что там? - крикнул Глак.
       Тейкон, не отрываясь, смотрел на пленника. Точнее, на его руки.
       - Что молчишь?
       Тейкон откашлялся и аккуратно опустил человека на траву.
       Вытер пот со лба и, повернувшись к Глаку, ответил:
       - Опусти ствол! Опусти, кому говорю!
       - Чего? - удивился Глак.
       Но покорно (Тейкон зря не скажет!) опустил ствол автомата вниз.
       - Он из наших! Это наш!
       Тейкон положил ладонь на плечо сидящему на траве, плачущему человеку.
       И повторил:
       - Наш. У него - наручники. На руках - наручники. Слышишь, Глак?
       - Слышу, - недоверчиво протянул Глак.
       И с демонстративным безразличием сплюнул себе под ноги.
       - Как скажешь, Тейкон... Может, и наш.
       Глак встал и подошёл чуть ближе.
       - Эй, ты! - окликнул он человека. - Как там... тебя... Ты кто?
       Человек не ответил, продолжая чуть слышно всхлипывать.
       - Ты как здесь оказался?
       - Ладно тебе, - остановил его Тейкон.
       И, наклонившись, спросил:
       - Есть ещё в вертолёте живые? Кто-нибудь... из наших? Из арестованных?
       Человек понял голову. Он, кажется, попытался что-то сказать, губы его зашевелились...
       Но в этот момент - столб белого пламени с протяжным гулом вырвался из люка вертолёта, и в чёрных провалах разбитых иллюминаторов запрыгали зеленовато-жёлтые огни.
       Выгорающая изнутри машина закуталась в чёрный дым.
       - Никого,.. - прошептал Глак.
       - Побежали! - крикнул спасённому Тейкон и, подхватив его, поставил на ноги.
       - Опирайся!
       Тейкон перекинул руку спасённого через шею и потащил - выше, вверх по склону, подальше от вертолёта.
       Сквозь хрип собственно дыхания Тейкон услышал слабый голос:
       - Я Аден. Доктор... Арестован полевой жандармерией...
       - Слышу, Аден! Не отвлекайся! - выдохнул Тейкон, продираясь сквозь низкорослый кустарник с плотно сросшимися, в клубок переплетёнными, колючими ветками.
       - Аден,.. - повторил человек. - Заключённый особого бункера полевой жандармерии... Не получилось...
       Спасённый закашлял, со слюной выплёвывая слова:
       - Никого... не получилось... и моих, и её... Почему же так...
       "О чём это он?" подумал Тейкон.
       Но расспрашивать, конечно, не стал.
      
       В ранний утренний час, когда прохладный ранний ветер разогнал дым ночного пожара и стало легче дышать, разведывательная группа (пять солдат из отряда Текера) вернулась на место боя.
       Разведчики успели связаться с оставшимися в живых бойцами их отряда (рация, по счастью, от огня не пострадала) и узнали, что все, оставшиеся в живых после короткого боя и неожиданного падения вертолёта (а осталось их не более двух десятков) отступили в предгорье, ближе к лесной долине.
       Командир отряда той ночью пропал, и на связь ни с кем из бойцов так и не вышел. Потому старший по званию среди оставшихся в живых, сержант Рейнарт, на правах фактического командира, собравшись с духом, отправил по спутниковой связи на эскадру рапорт о невыполненном задании, больших потерях и упавшем им на головы невесть откуда взявшемся вертолёте.
       И отправил разведчиков осмотреть место боя...
       "Текера найдёте, может..." как-то неопределённо сказал сержант. "Или из наших кто уцелел".
       Потом подумал, и добавил:
       "В случае чего - в бой не вступать. Говорят, на преследование этих бандитов десантников отправят. Мы своё дело сделали..."
       И тяжело вздохнул.
       Живых они не нашли.
       Они медленно шли, пробираясь между чёрных, с серыми разводами остывающего пепла, стволов деревьев. Крошка древесного угля хрустела у них под подошвами.
       Обгоревшие тела, полузасыпанные тёмной землёй, изломанные, искривлённые предсмертной мукой - лежали повсюду.
       Из земли и пепла торчали окоченевшие руки со скрюченными в судороге пальцами, головы с чёрной пузырящейся кожей и пустыми глазницами с желтоватыми разводами вытекшей и успевшей застыть слизи.
       Тяжёлый запах, запах сгоревших тел, проникал, казалось, и сквозь защитную маску, сквозь все фильтры очистки, воздушные клапаны, сквозь все системы химической защиты.
       Солдатам было трудно дышать. Прерывистые хрипы и звуки, сопровождающие сглатывание слюны, раздавались в наушниках всё чаще и чаще.
       Солдаты осматривали тела. Но выживших они не нашли.
       И через полтора хорра, когда разведчики готовились уже уходить, один из них, перевернув раздавленное упавшим вертолётом тело, воскликнул:
       - Нашёл!
       Никто не спросил его, чей именно труп он нашёл. всем и без того было ясно, что...
       - Лейтенант.
       Один из разведчиков, наклонившись, перчаткой смахнул песок с лица Текера.
       Огонь пощадил глаза лейтенанта, и теперь он, спокойно и сосредоточенно, смотрел застывшим взглядом вверх - в молочно-белое, тихое утреннее небо.
       Текер умер мгновенно, смерть спасла его от страданий, и потому лицо его не было искажено гримасой боли.
       Оно просто застыло: трупным воском, холодным воском. Белым, с голубыми прожилками мёртвой крови.
       "Отмучился" прошептал кто-то из солдат.
       Командир группы, быстро проговорив слова отходной молитвы, поднёс руку к боковой пластине шлема и нажал кнопку экстренной связи.
      
       Запись радиообмена между группами повстанцев.
       Квадрат 6 / 33, координаты "север - 19 / запад - 101"
       Служба радиоперехвата полевой жандармерии.
       Расшифровка сообщения: отдел криптоанализа службы радиоперехвата полевой жандармерии.
       "...информация для вас. Нурис вывел свою группу в район основной базы. Вернётся к шахтам. Есть возможность... вывести ещё гражданских из блокированных поселений. Мы отправим спелеологов, проходы в пещерах достаточны для больших групп..."
       "...и привет от Касси. Обратного пути для нас нет, за нами по пятам идут "серые". Резво идут, сволочи! Похоже, на нас натравили десант. От пехоты мы бы отбились, с этими - сложнее..."
       "Как планируете прорываться?"
       "...выйти, наконец, из этих зарослей! Сплошные лианы, пробиться трудно. Придётся рисковать... через Флиннову топь. Там "серые" не пройдут. Надеемся, что с вертолётами у них проблемы, иначе они нас быстро найдут".
       "...единственный вариант. Что с доктором?".
       "Приходит в себя. Дня через два будет в норме. Если повезёт, встречайте у северного края болота, на участке Брезера... проблемы с аккумуляторами... следующей связи..."
       Конец записи. Запись подготовлена дежурным офицером пункта радиоперехвата, капитаном Шернером.
      
       Резолюция майора Нейбера: "Что за названия: "Флиннова топь", "участок Брезера"? Ничего нельзя понять! Сколько раз я просил отдел топографии направить мне карту с указанием местных топонимов, а не с этими цифрами и кодами вместо географических названий! Я понимаю, что все операции на объекте "32-46" планировали завершить ещё три года назад, и потому не удосужились вовремя изучить местную специфику. Но давно пора понять, что наши представления о примитивности местной цивилизации были ошибочны! Мы жо сих пор не настроились на борьбу, господа. И, в конце концов, научитесь проводить операции без лишнего шума и постоянных провалов! Мы потеряли три вертолёта и за пять дней упустили не менее двух сотен аборигенов, вырвавшихся из блокированных участков. Объясните мне, наконец, как это происходит?!"
       Уточнение капитана Шернера: "На указанном участке есть весьма протяжённое болото, практически непроходимое для наших боевых групп. Полагаю, повстанцы лучше знают эту местность, чем мы. Мы сможем отследить их продвижение с помощью беспилотных самолётов-разведчиков".
       Ответ майора Нейбера: "Много чести для жалкой кучки бандитов! По моим данным, Эрхарн пустил по следу десантников. Пусть они занимаются беглецами и бродят по болоту до скончания времён, а у нас есть дела поважнее".
       Дописано от руки: "Кстати, Шернер, что за бредовые сообщения вы перехватываете с орбитальной станции? О каком вторжении они говорят? Наблюдатели на эскадре просто спятили! Впредь не смейте забивать информационный канал подобной чепухой! И что это за слухи о "небесном возмездии"? Может, вы ещё и в ангелов верите, Шернер?"
      
      
      
      

    ЧАСТЬ 2. ВРЕМЯ ЖИВЫХ.

      
      
       Он прочертил широкую чёрную полосу по бело-зелёному, тяжко вздыбившемуся под ударом болоту.
       Острый, кисло-удушливый, тёмный дым медленно поплыл к небу.
       В тот день было солнечно.
       И потому небо было высоким.
       Дым уходил вверх. Долго.
       Поднимался высоко.
       Чёрным, клубящимся, широко расходящимся конусом.
       Дымный столб не таял, стоял недвижно.
       Казалось, что и время остановилось. Стих ветер. Волны, всколыхнувшие трясину, затихли, поглощённые бездонным болотом. Шапки бледно-голубых мхов лишь слегка вздрогнули, потревоженные, и снова заснули вековым своим сном.
       Но возвращение это к привычному покою длилось полмига.
       Не более.
       Звуковой удар, резкий, мощный, сжимающий воздух в плотный, сбивающий всё на своём пути таран; запоздалый грохот планетарных двигателей на смертном излёте, отставший грохот тяжёлого удара налетел на болото, вздыбил глухую, водяную, тинистую массу - и сон вековой ушёл из этих мест навсегда.
       Странник, пришелец, упавший с неба, слетевший в топь с оранжево-чёрным огненно-дымным следом, звёздный корабль остановился и застыл посреди бело-зелёной равнины.
       Разбуженный ударом мир так и не успокоился.
       Он затаился в испуганном ожидании.
       Недвижный и тихий.
       Прошло полдня.
       Звездолёт медленно тонул в болоте. Казалось, что движение его вниз не прекратится - и топь засосёт его, втянет в себя с сытым, хлюпающим чавканьем.
       Но даже такой бездны было для него мало. Он был слишком огромен, чтобы утонуть в ней, скрыться без следа.
       Он погрузился едва ли на треть - и замер. Только теперь он смог успокоиться и немного придти в себя после последнего своего, так неожиданно прервавшегося, полёта.
       Тёмно-синий, с металлическим отсветом корпус, широкий, в длинных цилиндрических обводах, в искорёженных узлах и сплетениях смятых от удара антенн, в чёрных пятнах ожогов, с хвостом развёрнутых для экстренного манёвра планетарных двигателей с гигантскими, длинными соплами , с вывернутыми вбок от удара металлическими лапами так и не сработавшего до конца посадочного модуля похож был на упавшего с неба огромного доисторического монстра, поползшего умирать к болотной своей могиле.
       Разве только шипение прикоснувшейся к раскалённому металлу воды, белые облака пара и чёрные облака дыма выдавали в этом создании искусственное, инопланетное происхождение.
       Даже недвижный и умирающий был он этому болоту чужим.
       Ни одно из чудовищ, миллионы лет назад населявших бескрайние просторы Великой Топи, не стало бы умирать в таком дыму и удушающем смраде.
       Впрочем, в последнее время болото видало и не таких пришельцев... Разве только, никто ещё не прилетал в него умирать.
      
      
       Бортовой журнал спасательного корабля "ДФ Тритис - 0325"
       Запись N 642
       Бортовое время 012-20 / 012 - 21, 6-й временной отрезок
       Участок 3-го разгона, движение в инерционном режиме
       Событие : включение режима экстренного маневрирования
       Статус : внеплановое
       Оценка : высокая степень опасности
       Задействованы системы : сканирования, опознания, аналитические, навигационные, маневрирования, торможения, аварийная
       Планетарные двигатели : отработка манёвра "экстренная посадка"
       Основные двигатели / система разгона : повреждение, разрушение, выход из строя... манёвр невозможен
       Задействована система экстренного оповещения базовой станции
       Описание события :
       При движении на 6-м временном отрезке на отметке 012-20 в участке движения с координатами 73-11-23 звёздной системы "Креос - 32" модуль сканирования отметил значительную радиолокационную активность.
       Анализ сигналов показал, что положение корабля фиксируется боевыми системами звездолёта метрополии, условно проходящей в наших отчётах, как "Цивилизация Беллис". Планеты, колонизируемые данной метрополией, не посещаются нашими экспедициями и в соответствии с рекомендацией правительственного совета контакты с "Цивилизацией Беллис" категорически запрещены ввиду крайней агрессивности поведения представителей данной звёздной системы. Известно по крайней мере о четырёх попытках уничтожения наших транспортных и ислледовательских кораблей боевыми звездолётами "Беллис". В связи с негативным опытом предыдущих контактов, при обнаружении радолокационной активности звездолёта "Беллис" было активизировано защитное поле корабля и предпринята попытка экстренного маневрирования с последующим разгоном до субсветовой и световой скорости с выходом на режим гиперпространственного перемещения.
       На 6-м временном отрезке на отметке 012-21 в участке движения с координатами 73-12-25 отмечено попадание в корпус корабля двух боевых ракет высокой мощности неустановленного типа (до сих пор ни один из наших кораблей не подвергался обстрелу с применением подобного оружия). Анализ координат пуска показал, что ракеты выпущены боевым звездолётом "Беллис". После попадания отмечена детонация зарядов ракет в районе отсеков NN 2 и 3 с последующей разгерметизацией корпуса и пожаром на борту. В связи с возникшей опасностью полного разрушения корпуса и началом неконтролируемых процессов в реакторе основного разгонного блока принято решение провести аварийную посадку на планете "название-не-определено" (отсутствует в базе данных бортового компьютера) звёздной системы "Креос-32".
       Координаты места аварийной посадки отправлены по системе экстренного оповещения базовой станции.
       Сканирование показывает, что до входа в плотные слои атмосферы корабль сопровождается системами слежения боевых звездолётов "Беллис" (число - не менее 3-х, из них один - непосредственно совершивший нападение).
       Система экстренной посадки активизирована...
       Сбой в работе планетарных двигателей...
       Сбой в системе торможения...
       Определение координат места посадки...
       Сбой... определение...
       Дублирующая система... сбой...
       Температура защитного слоя... повреждения...
       Скорость... система стабилизациии...
       Определение... сбой...
       Запись... сбой... запись...
      
       Задействована дублирующая система питания бортового компьютера.
       Посадка в аварийном режиме завершена.
       Пилот на связь с бортовым компьютером не выходит.
       Команды не поступают.
       Провожу тестирование систем корабля.
       Температура за бортом : .....
       Состав атмосферы : .......
      
       - Ну вот, вроде оторвались, - сказал Глак, оглядев горизонт. - Никого не видать...
       - Не спеши с выводами, - заметил Касси. - Далеко ты сейчас видишь, без трубы своей? Шагов на семьсот, не больше. Каратели из-за горизонта выскочат - мы и пикнуть не успеем. Разве только Тейкон через свой прицел их увидит...
       - Молчал бы уж, - огрызнулся Глак. - Ты посоветовал прямо через топь идти. Демоны болотные тебя сюда потащили! Все свои припасы утопили!..
       - Зато оторвались, - невозмутимо ответил Касси. - Ты же сам это только что сказал. А я всегда говорил, что каратели в болото не сунутся. Испугаются. Да и техника их хвалёная через эти трясины не пройдёт...
       - А гравилёты? - спросила Эйни.
       - Гравилёты,.. - Касси задумался (или сделал вид, что задумался, поскольку думать тут, собственно говоря, было не над чем).
       Маска невозмутимости и всеведения, которую он сохранял на лице даже в самых тяжёлых и непредсказуемых ситуациях, после этого вопроса мгновенно спала.
       Одна только мысль о гравилётах Сил Порядка (в считанные мгновения стиравших в пыль самые мощные укрепления и самые защищённые и хорошо укрытые лагеря повстанцев) доводила до уныния (а то и до страха, перераставшего в панику) даже самых стойких и бесстрашных бойцов.
       "Ну и что тут сказать?" подумал Касси.
       - А что гравилёты, - пришёл ему на выручку снайпер Тейкон. - Оружие, конечно, мощное. Сильное оружие, ничего не скажешь...
       - Я и говорю,.. - продолжила было Эйни.
       - Так вот, - Тейкон поднял вверх ладонь, останавливая её. - Но дорогое ведь. Так? Дорогое ведь оружие. Ракетные установки, система антигравитации... Я, конечно, в технике того... Не очень, в технике-то. Но, думаю, что нечего нам их тут ждать. Гравилёты эти. Не появятся они тут.
       - Поясни, - с явным интересом попросил его Касси. - С чего это вдруг нам их тут не ждать.
       - Группа то у нас маленькая, - в спокойствии и невозмутимости Тейкон явно не уступал Касси. - Маленькая группка то у нас, говорю. Шесть человек всего... Шестеро. После того, как наш основной лагерь разгромили, много ведь таких групп по топям да лесам рассеялись. Правда ведь?
       - Правда, - согласился Касси.
       - Ну вот, - продолжал Тейкон. - Группа маленькая. Руководителей восстания среди нас нет...
       - А каратели то откуда это знают? - удивлённо переспросил Глак. - Про руководителей? Или их воздушная разведка по головам считает командиров наших?
       - Знают они, наверное, - всё так же спокойно парировал Тейкон. - Командиры большие группы выводят... Ну там, человек сорок, не меньше. С рациями, ракетными установками... Их, может, по радиоразведке засекают. Я так думаю. А мы что? Откололись от основных сил. Командиров нету. Ползём по болоту третий день. Чего на нас силы расходовать? У карателей гравилётов мало...
       - А ты откуда знаешь? - снова переспросил неугомонный Глак. - считал, что ли?
       - Мало, - уверенно заявил Тейкон. - Техника сложная, перевозить на звездолётах тяжело. Попробуй-ка, загрузи... Я их больше двух зараз не встречал. Так что нечего нам их боятся... Не прилетят они.
       - Ладно, - подвёл итог Касси. - Отдохнули - и ладно. Группе - подъём!
       - Не рано ли? - озабоченно спросил доктор Аден.
       - Штафирки чёртовы,.. - прошептал Касси. - Приучай вас к дисциплине...
       А вслух сказал :
       - Нормально. Отдохнули. Пошли, пока "серые" не стали на хвост наступать... Доктор, радист! Просыпайтесь, господа!
       Тейкон, тяжело вздохнув, поднялся с пригорка, на тёплом склоне которого он отдыхал, вскинул на плечо тяжёлую снайперскую винтовку.
       - Пошли, - согласился он. - Боги милостивы. Может, и впрямь дня через два до леса доберёмся... А хорошо ты, Касси, придумал - через болото идти. "Серые" болот боятся...
       - Кстати, правильно делают, - заметил Глак. - Гиблые места.
       - Нам - в самый раз, - заявил Касси. - Собираемся, собираемся! Быстрее, ребята!
       Доктор Аден, прикорнувший в тени невысокого деревца с сухо шуршавшей на ветерке листвой, приподнял голову и вопросительно посмотрел на Касси.
       Тот развёл руками ("понимаю, устали... но что делать, доктор, что делать...").
       Доктор тронул за плечо радиста Легерта (радист после разгрома отряда при прорыве из окружения лишился рации, при очередной переправе утопив её в речке, после того впал в депрессию и считал себя совершенно ненужным и даже вредным для общего дела человеком).
       Легерт открыл глаза и посмотрел на доктора. На ноги они оба вскочили почти одновременно - в отряде каждый знал, что медленно вставать труднее.
       "Я не спал, доктор... Разве только..."
       "Ничего, дружище Легерт, ничего. Дневной сон укрепляет силы. Впрочем, если мы будем передвигаться в таком темпе, то, боюсь, до ночи мы не дотянем".
       Доктор помог Легерту надеть рюкзак.
       "Спасибо... Сейчас он лёгкий. Я, видите ли, вместе с рацией умудрился утопить и запасные батареи..."
       "Мы же двигались под обстрелом... Да что там двигались - просто бежали, потеряв голову. Неудивительно.."
       "Давайте, доктор, я помогу вам. Понесу вашу сумку..."
       "Благодарю вас... О, кажется мы отстаём от остальных! Быстрее, Легерт, отделяться нам ни к чему. Двое - слишком маленький отряд".
       Они побежали вперёд, нагоняя остальных. Неуклюже, тяжело переваливаясь под тяжестью рюкзаков (а Аден - ещё и под весом изрядно нагруженной медикаментами докторской сумки), так громко шлёпая сапогами по спрятавшимся в траве лужам, что услышавший это Касси не выдержал, остановился на мгновение - и погрозил им пальцем.
       Доктор виновато улыбнулся и сбавил шаг, переводя дыхание.
       Легерт пристроился за ним, отстав ровно на шаг. Так было легче держать общий темп (Легерт точно знал это... проверено много раз...), не наступая идущему впереди на пятки.
       Шесть человек, вытянувшись в цепочку, пошли по узкой, едва заметной тропинке, всё дальше и дальше уводившей их в бескрайние, бесконечные топи.
       Солнце припекало всё сильней и сильней. Густой, тяжёлый, влажный болотный воздух, вздрагивая в огненных лучах, поднимался нехотя, медленно к высокому полдневному небу.
       Жёлтая ящерица, пробежав по тонким ветвям, взобралась на верхушку красного плакучего куста, тронула лапкой белый, с серебристым пушком, лист.
       Долго смотрела вслед двуногим существам, что согнали её с давно облюбованного места полуденного отдыха.
       И лишь увидев, что ушли они далеко, и едва ли вернутся назад, спрыгнула вниз и побежала к нагретым солнцем камням.
      
      
       Боль была тёмной.
       Чёрной.
       Раньше он и представить себе не мог, что у боли может быть цвет.
       Хотя... Почему не мог? Редко, но бывало и так, что испытываемые им ощущения обретали вдруг некий образ - с цветом, объёмом, формой. Иногда даже звуком и вкусом.
       Страх, сильный, неодолимый страх был белым. Большой белый прямоугольник. Полотно с частым переплетением тонких, неразличимых нитей.
       Ярость казалась ему синей. Синий, до предела сжатый давлением чувства, упругий, звенящий шар.
       Любовь была зелёной. Словно высокое, тёплое небо родной его планеты.
       Она спускалась сверху мягким, нежно шуршащим куполом - в колыхании лёгкого ветра. Даже прозрачные кристаллы Каменистой равнины наполнялись ровным, всепроникающим небесным светом - и зелёные огоньки загорались один за другим в закатном сумраке...
       Смех был тёмно-серым. Тёмно-серыми становились глазёнки его сына, когда он смеялся. Хотя, вообще то, они чёрные...
       Боль чёрная?
       Но почему?!
       Глаза сына... В нет, в них не может быть боли! Они большие, любопытные, влажные. Голова запрокинута. Опрокинута в небо.
       Зелёное небо...
       Тёплый ... купол...
       Боль тоже тёплая. Горячая. Огненная. Волна за волной - по мышцам, костям. По разорванным тканям. По коже...
       А, может быть, у боли всё-таки другой цвет? Может быть, он просто похож на чёрный. Ведь чёрный - это глаза его сына. Когда он не смеётся.
       А боль может быть...
      
       - Канхубер, быстрее!
       Капитан махнул рукой. Жест получился слишком резким. Тело, скованное пластинами тяжёлого защитного скафандра, качнулось - и капитан едва не потерял равновесие, лишь чудом удержавшись на крутом глинистом скате глубокого оврага.
       - Демоны безмозглые! - выругался капитан. - Что вы там копаетесь?! Я вас, засранцев, на себе тащить должен? Дерьмо!
       - Третьи сутки из этой грязи выбраться не можем, - заметил лейтенант Гейх.
       Лейтенант был очень молод, едва только выпущен был из военной школы Республики (из числа тех трёх, что открыты были когда-то в самой Метрополии), оттого считал себя неоценённым пока по заслугам военным гением, тонким психологом и большим знатоком души простого солдата.
       - Стоит ли их торопить, капитан? - спросил Гейх, поправив постоянно съезжавший ему на лоб защитный шлем. - Куда эти бродяги убегут? Никуда они от нас не денутся. Догоним...
       - Лейтенант, я бы попросил бы вас, - капитан Хорст посмотрел на часы, - заткнуться. Именно так! Заткнуться!
       "Хорошо, солдаты не слышат" с неудовольствием и досадой подумал Гейх.
       Как все молодые командиры, к своему собственному командирскому авторитету Гейх относился особенно трепетно.
       И вообще, ему казалось, что капитан постоянно его унижает.
       А опытные, тёртые жизнью и битые войной десантники исполняют его приказы без особого рвения и даже... Посмеиваются, что ли?
       Неблагодарные! А кто ещё, кроме него, защитит их от этого самодура Хорста?
       Этот тупоголовый рубака не то что компьютерной системой навигации воспользоваться не может - даже карту грамотно прочитать не в состоянии.
       Иначе какого демона завёл он их в эти глухие места?
       Да ту ещё, кажется, болото...
       Над краем оврага показался шлем в бело-черно-зелёных камуфляжных пятнах и едва заметной красной сержантской полоской над поднятым пластиковым забралом.
       - Сержант Канхубер, господин капитан, - голос у сержанта был хриплый и глухой. - Прибыл...
       Всё-таки автомат, ранец, гранаты да ещё и три выстрела к ракетной установке в придачу - даже для такого здоровяка это слишком. Всё равно что мешок с камнями на себе тащить.
       - Подтягивайте остальных, - сказал капитан. - Привал на пол-хорра...
       "Маловато..." подумал Гейх.
       Но вслух, на этот раз, ничего не сказал.
      
       - Доклад службы наблюдения, - дежурный офицер положил на стол металлическую пластинку в белой защитной плёнке.
       - Срочно? - спросил командор Эрхарн.
       - Срочно, господин командор. Чрезвычайное происшествие.
       "Это они нарочно" подумал Эрхарн. "Нарочно решили меня извести".
       Он отставил кружку с лечебным бульоном (сегодня, как назло, разыгралась язва - вечная спутница всех пилотов эскадр Боевого Флота Республики; людей, обречённых годами питаться опостылевшими концентратами, синтетическими питательными пастами и витаминными добавками, коими щедро потчуют их казённые кухни военных баз и корабельные камбузы).
       - Что там? Давайте, излагайте... Ознакомились уже, наверное?
       Командор вынул пластинку из плёнки и вставил в приёмный слот.
       По чёрному экрану побежали зелёные строчки оперативного доклада.
       В верхней части экрана стали одна за другой появляться цветные, контрастные картинки - фотографии разведслужбы Флота.
       - Сегодня в третьем хорре вахтенного времени боевой крейсер "Т-200" обстрелял звездолёт,.. - начал доклад дежурный офицер.
       - Повстанцы? Медиобар? - с затаённой надеждой спросил командор.
       И сам устыдился собственного малодушия.
       "Какие там повстанцы!" с досадой подумал Эрхарн. "Эти дикари и в открытом-то космосе сроду не были. До сих пор, наверное, с дубинками бегают... Медиобар? Тоже исключено. В этой части космоса их звездолёты никогда не появлялись. Их бы обнаружили ещё на подходе... И фотографии... Интересные фотографии!"
       - ... Система, условно классифицируемая по справочнику Департамента Флота как "Д-202". Весьма высокоразвитая цивилизация, - ответил дежурный офицер. - Звездолёт получил серьёзные повреждения и совершил аварийную посадку на планете "32-46", звездная система...
       - Только не там! - простонал командор.
       Ему очень захотелось схватиться за голову и пару раз стукнуться лбом о пластиковую поверхность стола.
       Но каждому командиру Флота известно : отчаяние - признак слабости.
       А проявлять слабость при подчинённых...
       "Ну почему там?" с тоской подумал командор.
       Язва провела острым своим коготком по стенке желудка.
       "Почему его вообще не изрешетили? Не взяли на буксир? Как вообще допустили эту посадку?!"
       - У звездолёта была высокая манёвренность, - словно предугадывая вопрос командора, сказал дежурный офицер. - Слишком высокая. И сработало защитное поле. Перехват для буксировки был невозможен...
       - По какой причине обстреляли? - тихим голосом, переходящим в зловещий шёпот, спросил командор.
       "Чего привязался?" подумал офицер. "В докладе же всё написано..."
       - Командир крейсера получил доклад службы слежения. Звездолёт проходил слишком близко от объекта "32-46". По крайней мере, первичный анализ...
       - Короче!
       - Звездолёт был ошибочно идентифицирован как разведывательный...
       - А в действительности?
       Офицер замялся на мгновение. И выдохнул.
       - Транспортный. По видеозаписи и перехваченным сигналам аппаратуры...
       - Паранойя! - Эрхарн не выдержал и стукнул кулаком по столу.
       Ярость - тоже проявления слабости. Но сдерживаться командор уже не мог.
       - У офицеров Флота развилась паранойя! В тяжёлой форме! Это уже третий случай за последнюю кампанию. Третий! И каждый раз...
       Эрхарн внезапно осёкся.
       - Кто ещё проинформирован о происшествии? - спросил он дежурного офицера.
       - Кроме вас, господин командор, знает только начальник отдела планирования. И...
       - И ещё кто?
       "Давай, живодёр, не тяни" мысленно поторопил офицера Эрхарн.
       Противный, скользкий холодок прошёл по спине.
       "Неужели они?"
       - В связи с проведением специальной операции на "32-46" в составе эскадры находятся группы жандармерии. Оперативная группа на головном крейсере и четыре оперативных группы в патрульных эскадрах. По нашим данным, Департамент порядка так же проинформирован.
       Дежурный офицер смотрел прямо перед собой. В стену. Сейчас ему особенно не хотелось встретиться взглядом с командором. В ярости (офицер это знал) глаза командора становились маленькими и колючими. Он словно протыкал насквозь своим взглядом.
       Но на этот раз ярость командора почти мгновенно сменилась странным, каким-то обречённым спокойствием.
       Он встал. Подошёл к большому, панорамному иллюминатору командирского отсека.
       За толщей армированного многослойного стекла, где-то далеко в пустоте, чёрной и первобытно спокойной, светились белые огоньки.
       Командору показалось на миг (странная эта иллюзия возникала в последнее время всё чаще и чаще и становилась уже навязчивой), что огоньки эти качнулись вдруг - и медленно поплыли назад. Будто корабль покачнулся на древних, тёмных волнах...
       "Хватит" подумал Эрхарн. "Здесь нет ничего. Только звёзды. Мы чистые. Как врачи в операционной. Хватит с меня этих неприятностей. Пусть теперь расхлёбывают жандармы. Вместе с поисковой группой. Теперь я застряну в этой провинции ещё на десяток лет... По местному времени".
       - Связь с центром, - устало сказал командор. - Немедленно...
      
       Глубокий вдох.
       Струя воздуха с шипением проходит по шлангу, вырывается из раструба, холодным потоком обтекает лицо.
       Кожа горит. Как будто удары и встряски разбудили, разожгли огонь внутри тела. Словно в травяной хижине опрокинули жаровню...
       "Я, Каэ Денкис, командир и пилот транспортного звездолёта..."
       Он открыл глаза.
       В кресле. Он всё ещё в кресле. Его не выбросило на пульт управления. Это хорошо. Аварийные дуги, автоматически выдвинувшиеся из спинки и ручек пилотского кресла, удержали его.
       Но руки... Как же сильно они болят. Каждое движение - взрыв боли. И в глазах - искры-осколки, разлетающиеся во внезапно наступающей тьме.
       Он уже не помнил, сколько раз терял сознание за то время, пока пытался отстегнуть крепления и выбраться из кресла.
       Переломы, сплошные переломы...
       "Пожалуй, мне долго не продержаться. Связь".
       Нужна связь. Срочно. Связь с базой держалась вплоть до входа в плотные слои атмосферы. Значит, по крайней мере точку входа на базе должны отследить. А, значит, обработав данные телеметрии, смогут и вычислить траекторию и место падения.
       Связь была в экстренном режиме. Они должны организовать экстренную эвакуацию. Должны!
       "Я долго не продержусь..."
       Но эти люди...
       Даже сейчас он не мог назвать тех, кто обстрелял его "существами". Люди...
       Они обстреляли его. Они явно хотели его уничтожить. Ракеты большой мощности...
       Если бы не защитное поле - корпус не выдержал бы такого удара. Ракеты ушли бы далеко в тело звездолёта, в самое сердце его, во внутренние отсеки, коридоры, там, где сплетение кабелей, топливопроводов, технологических шахт... И заряд их сработал бы там, разрывая звездолёт изнутри.
       Его хотели убить.
       "Я, Каэ Денкис... Меня хотели убить..."
       Он переждал очередной приступ боли. И ещё раз попытался выбраться из захватившего его в плен кресла.
       Он упёрся пальцами в крепление ремня. С резким щелчком отлетела застёжка, освобождая замок ремня, - и широкая эластичная лента с шелестом ушла в отверстия на спинке кресла.
       "Так, с ремнём всё в порядке... А дуги?"
       Со страховочными дугами было хуже. Он несколько раз надавил на кнопку в ручке кресла - но ожидаемого им гудения не последовало. Металлические, отделанные пористым пластиком, изгибы дуг продолжали давить на плечи, словно намертво схваченные предсмертной судорогой.
       Привод дуг вышел из строя.
       "Придётся из-под них выбираться. А если у меня переломы? Пожалуй, будет больно. Будет..."
       Убрать ручки кресла. Медленно сползать вниз. Медленно, не спеша. Тело расслабленно. Минимум усилий. Движения плавные, спокойные.
       Не дёргаться! Двигаться ровно.
       Каждое резкое движение - боль. Резкая, обжигающая.
       Тёмная... Со взрывами, вспышками... Белыми искрами, летящими в бездонную, бесконечную эту тьму...
       Медленно. Нельзя терять сознание, нельзя.
       Здесь некому разбудить.
       Колени упираются в панель пульта управления. Плечи выходят из-под дуг.
       Последний приступ боли. Свободен.
       После удара о поверхность планеты звездолёт накренился и замер в таком положении. Система аварийной стабилизации должна была выправить положение корпуса, мощные приводы опор посадочного модуля, вцепившись в грунт, должны были поднять звездолёт и намертво зафиксировать его - на любой поверхности, в любых условиях, при всех возможных обстоятельствах...
       Но только не в случае вооружённого нападения.
       "Это не для боя..."
       Пол уходит влево и вниз. Под уклон.
       Инстинкт самосохранения - схватиться за край пульта. Рука в перчатке скользит по краю, пальцы сведены судорогой.
       Кажется, отпустишь - и покатишься вниз.
       Держаться больно. Разжать пальцы страшно.
       Возможно, посадочный модуль вообще вышел из строя. А какие блоки и системы вообще работают? Если...
       Огоньки. Созвездия. Оранжевые, жёлтые, красные, синие - разноцветные огоньки. Мигающие, пульсирующие, горящие ровно. Гаснущие и загорающиеся вновь.
       Пульт не обесточен. Он действует. Сигналы поступают от контрольных датчиков. Значит, энергоснабжение ещё действует.
       Уже неплохо.
       Возможно, и бортовой компьютер ещё жив.
       Надо подключиться к интерфейсу и проверить. Но только с помощью выносного кабеля, через разъём на скафандре. Нельзя снимать шлем. Опасно.
       Возможно, звездолёт разгерметизирован.
       Кстати, какой здесь состав воздуха?
       Он нажал на кнопку - защитные пластины на пульте отошли в сторону, открывая ряды кнопок контрольной клавиатуры.
       Движения пальцев были скованные, кисть еле двигалась. С трудом, медленно, с долгими паузами он набрал код доступа и команду запроса.
      
       "366-345-678
       отчёт / режим посадки
       связь с базой
       состояние звездолёта
       оценка ситуации
       внешняя среда : температура, химический состав
       атмосферного воздуха (локально), анализ биосреды"
      
       Ждать ответа на запрос ему пришлось долго.
       За время ожидания он успел подсоединить кабель к разъёму на скафандре (легче держать аудиосвязь с бортовым компьютером, чем стучать по клавишам одеревеневшими от боли пальцами... хотя при таком способе связи лучше сознание не терять - любой хрип и вскрик, вполне возможный в таком состоянии, компьютер может воспринять как неясно сформулированный запрос, или, того хуже, приказ и тогда...)
       Затем по экрану побежали буквы :
      
       "восстановление... аварийная копия...
       информация в блоке 45 сохранена
       в блоке 47 сохранена... блоке 48 - потеря данных...
       восстановление... коррекция движения... посадочный...
       посадочный модуль..."
      
       "Нужно ли повторить запрос?" спросил он.
       И с некоторым разочарованием отметил, что не только печатать, но и говорить больно. Но на ментальную связь с компьютером всё-таки решил не переходить - управлять мыслительными процессами и полностью держать их под контролем в таком состоянии он явно не мог.
      
       "код доступа проверен. доступ подтверждён"
      
       - Нужно ли повторить запрос? Пилотом передан запрос. Сохранены ли данные запроса?
      
       "данные сохранены. идёт обработка"
      
       - Долго...
      
       "быстродействие - снижение на семь двенадцатых.
       логические цепи... повреждение блока анализа..."
      
       - Возможна ли обработка запроса?
      
       "возможна. восстановление... подключение дублирующих систем..."
      
       Ноги подкашивались. Он уже не мог стоять. На изуродованное ударом кресло пилота смотреть было страшно, не то что садиться в него. Отходить же слишком далеко от пульта управления было опасно - в конце концов можно было просто отключиться и уже не вернуться назад. И окончательно потерять контроль над звездолётом.
       Поэтому он просто пустился на пол, прислонившись спиной к креслу.
       И смотрел на экран, ожидаю ответ.
       Ответа пришлось ждать долго - видно, самовосстановление заняло у компьютера много времени. Куда больше, чем Каэ мог себе представить...
       "Только бы он не умер прежде времени... Только бы не отключился..."
      
       "восстановление завершено. эффективность - девять двенадцатых. обработка запроса завершена"
      
       - Жду ответа...
      
       "ОТЧЁТ / РЕЖИМ ПОСАДКИ -
       вход в плотные слои атмосферы на высоте пятьдесят три стадии
       включение планетарных двигателей в точке входа аварийная остановка
       реактора и отключение разгонного блока
       работа планетарных двигателей нестабильна, маневрирование невозможно,
       коррекция курс невозможна
       от точки входа снижение идёт со скоростью 3,345
       торможение в аварийном режиме высота двадцать семь стадий
       скорость 2,567 отключение планетарных двигателей торможение
       маневровыми двигателями высота десять стадий скорость 1, 145 перезапуск
       планетарных двигателей попытка перехода в режим горизонтально полёта
       дестабилизация корабля срыв в пикирование работа маневровыми
       двигателями торможение форсированная работа планетарных двигателей
       высота две стадии скорость 0, 651 выход из пикирования торможение
       скорость 0,224 столкновение с поверхностью отказ посадочного модуля
       множественные повреждения корпуса /отсеки 2, 3 - повреждение при
       обстреле разрушение, отсеки 4, 5, 6 - разломы и деформация корпуса при посадке / проведена аварийная герметизация жилых отсеков (1, 10)
       СВЯЗЬ С БАЗОЙ
       До точки входа - в режиме ожидания
       От точки входа - отсутствует
       Переданы : сигнал бедствия (единый галактический код), отчёт об
       обстреле / аварии / полученных повреждениях, координаты звездолёта, запрос
    о помощи в режиме экстренной связи с базой
       СОСТОЯНИЕ ЗВЕЗДОЛЁТА
       Разгерметизация (кроме жилых отсеков 1 и 10), двигательная система
       полностью вышла из строя, вычислительные, логические и контролирующие
       системы повреждены на четыре двенадцатых, система жизнеобеспечения
       выведена их строя /подключена аварийная система жизнеобеспечения -
       оценка запаса - 2 дня единого времени вода-воздух - 3 дня единого времени
       удаление - обработка биоотходов - 5 дней единого времени продукты
       питания / энергозапас три двенадцатых / при условии отказа от
       использования защитного поля и при экономичном режиме потребления /
       восстановление звездолёта невозможно рекомендуется немедленная
       эвакуация
       ОЦЕНКА СИТУАЦИИ
       Разрушение звездолёта в результате обстрела и аварийной посадки и
       столкновения с поверхностью планеты на скорости, значительно
       превышающей максимально допустимую для безопасного режима (0,085)
       ВНЕШНЯЯ СРЕДА : ТЕМПЕРАТУРА, ХИМИЧЕСКИЙ СОСТАВ
       АТМОСФЕРНОГО ВОЗДУХА (ЛОКАЛЬНО), АНАЛИЗ БИОСРЕДЫ
       Температура - 103,6 по шкале Тенз,
       Химический состав атмосферного воздуха (процентное соотношение):
       Кислород - 59/144, азот - 70/144, углекислый газ - 11/144, метан - 2/144,
       Сероводород, инертные газы - 1/144
       Биосреда - обнаружены растительные и животные формы жизни,
       основа - кислород / углерод, биоагрессивные формы жизни в районе
       падения не обнаружены.."
      
       - Высокоразвитые формы жизни обнаружены? - с плохо скрываемой тревогой спросил Каэ.
      
       "в районе падения - нет"
      
       "И хорошо" подумал Каэ.
       Значит, те, кто его сбил до него пока не добрались. Но что-то ему подсказывало, что в покое его не оставят. Рано или поздно люди "Беллис" придут к нему. Его хотели убить. Но пока не убили. Значит, они не выполнили данного им задания. Не добились своей цели.
       Но все, все пилоты, исследователи, учёные, инженеры, испытатели, все, кто имел несчастье столкнуться с людьми "Беллис" ("почему люди? а вдруг они всё-таки монстры? трёхголовые? шестиглазые? или какие-нибудь ужасные жёлто-коричневые спруты с влажной, скользкой кожей под слоем ядовитой слизи? их никто пока не видел... только получал удары от них... ведь есть ещё надежда, что это не люди?.. и даже не человекоподобные существа..."), все, кто имел несчастье удары их примитивного, но всё-таки невероятно разрушительного оружия ("по сути - дубина... но очень тяжёлая..."), все они говорили в один голос : "их жестокость спокойна, планомерна и последовательна, они не отступают и не оставляют в покое, они при любых обстоятельствах стараются не оставлять никого в живых".
       В чём причина такого поведения? Это же не агрессия дикаря. Это не ярость. Не слепое, безумное зверство... Не зверство вообще.
       Их поведения явно продумано и спланировано.
       Хотя теперь ему казалось, что они явно просчитались, допустив его посадку (пусть и аварийную) на этой планете. Где-то они допустили ошибку...
       Если бы не этот обстрел, он бы прошёл этот участок...
      
       "система видеонаблюдения восстановлена. система
       контроля отсеков восстановлена"
      
       ... Потому они особенно опасны. Они обязательно постараются исправить свою ошибку.
       - Что у нас с мажордомом?
      
       "обслуживание экипажа в полном объёме невозможно"
      
       - А что возможно?
      
       "карлик к вашим услугам"
      
       - Разбуди его... Мне нужна пара капсул с питательным раствором. Что с кухней?
      
       "уничтожена"
      
       - Используй аварийные запасы. Что с Хирургом?
      
       "медицинский отсек выведен из строя. сохранена часть
       аварийного запаса медикаментов"
      
       - Хорошо... Обезболивающее... Я плохо себя чувствую, мне надо будет немного поспать. Прямо здесь... Я отключу связь, ненадолго... Контролируй... всё...
      
       "не рекомендуется снимать скафандр. герметизация отсеков ненадёжна. атмосферный воздух для дыхания непригоден. микробиологический анализ..."
       - Я понял... Я только... подниму стекло... трудно дышать...
       Свет вспыхнул, ярко-ярко.
       Сейчас боль отчего-то стала белой.
      
       Ударная волна накрыла их стремительно и неожиданно.
       Раздирающий воздух грохот и резкий вой - как при ракетном обстреле.
       Смерть не зря натаскивала их и учила - все шестеро одновременно упали на землю и вжались в неё (благо пропитанный водой грунт был мягким и податливым, казалось, что при значительном усилии можно было уйти в него с головой).
       Большая чёрная тень мелькнула где-то вверху - и волна раскалённого воздуха прокатилась по ним, едва не опалив кожу.
       И потом они ощутили незнакомый, неведомый им ранее запах - кисловатый, удушливый. Что-то горело совсем близко от них. Что-то нездешнее.
       Первым поднял голову Касси. Протерев глаза от налипших комков грязи, он посмотрел вперёд - в том направлении, куда пронеслась накрывшая их тень неведомого предмета.
       И сразу же вскочил, забыв о всякой осторожности. Так велико было его удивление.
       Чёрный дымный столб поднимался над равниной.
       Примерно в ста шагах от того места, где застала их ударная волна, начиналась и тянулась далеко вперёд широкая и глубокая канава... или даже канал, неведомо кем прорытый за считанные мгновения в этом диком, заброшенном месте.
       Земля в том месте, где проходил диковинный канал, дымилась и шипела, словно её прижгли раскалённым железом.
       И шёл он к той самой точке, где-то на самом краю равнины, от которой и поднимался чёрный, расползающийся по небу дым.
       - Это ещё что такое? - удивлённо спросил сам себя Касси.
       На этот вопрос он ответить не мог.
       - Касси, нас что, обстреляли? - появившийся за его спиною Глак смотрел в том направлении, что и Касси, и такими же расширившимися от удивления глазами.
       - Я никогда такого не видел... Никогда! Демоны болотные, это же точно не обстрел! Что-то упало, Касси! Может, наши сбили кого-то из "серых"? Может, проклятый гравилёт наконец-то свалился? А, Касси?
       Глак успел снять с плеча автомат и (Касси успел это заметить) ствол слегка подрагивал в нетерпении, словно почувствовав близость возможного боя.
       - Я то откуда знаю?! - раздражённо ответил Касси.
       В такой обстановке всё непонятное казалось ему потенциально опасным.
       - Давай лучше поможем Эйни подняться... Да не пялься ты так, ничего с этого места не увидишь! И не смей стрелять!
       - Грубый ты всё-таки, - заворчал Глак. - Я же тут самый зоркий... Учётчик из конторы, сразу видно...
       - Не болтай! - пресёк его ворчание Касси.
       Вдвоём они подбежали в Эйни, которая безуспешно пыталась выбраться из затянувшей её трясины (она повалилась почти по пояс и тяжёлый рюкзак затягивал её всё дальше и дальше).
       Болото сыто чавкало (как Касси ненавидел эти звуки!), заглатывая добычу.
       Ряска колыхалась под волнами - и окна чёрной, бездонной воды появлялись среди изумрудного её покрова.
       - Боги, кто только это место сотворил!
       - Эйни, хватайся за приклад!
       Глак протянул ей автомат, держа его за ствол.
       - Предохранитель! - крикнул Касси. - Эйни, осторожней! Не схватись за курок!
       "Вот раскомандовался" раздражённо подумал Глак.
       - Эйни, хватайся же!
       Девушка схватилась за приклад и Глак потянул её прочь из трясины. Касси лёг на живот, прополз на полшага вперёд и взялся за лямки её рюкзака, с силой потянув их на себя.
       Эйни подалась вперёд и длинные полосы тины, смешанной с грязь, словно щупальца неведомого существа потянулись за ней вслед из топи.
       - Тянем! - радостно закричал Глак. - Сильнее!
       И, резко выпрямив руку, схватил Эйни за локоть.
       - Всё, держу! Держу, Эйни! Сейчас мы тебя вытянем!
       Ноги Эйни ("Босые!" мысленно воскликнул Касси) показались над булькающей топью.
       - Готово! - прохрипел Глак.
       И, отпустив ствол автомата, откинулся назад.
       - Помоги ей рюкзак снять! - крикнул, распрямляясь, Касси. - ты что, не видишь? Она же задыхается!
       Эйни лежала на животе, придавленная намокшим, тёмным шаром рюкзака, и тяжело, надрывно кашляла, как будто успела наглотаться чёрной, зловонной жижи.
       - Я помогу! - подбежавший доктор взялся за лямки, стягивая их со спины Эйни.
       - Надо её... на спину повернуть, - переведя дыхание, сказал Касси. - Или посадить... Там крепление... замок... на животе.
       Вдвоём они, придерживая, приподняли Эйни и отстегнули ремень, крепивший рюкзак к животу.
       - Всё... Теперь и дышать можно...
       Они отпустили Эйни и она снова склонилась к земле.
       - Кажется...
       - Дыши, Эйни, дыши, - сказал доктор. - Не надо говорить. Просто постарайся отдышаться.
       - Идиот! - завил Касси, повернувшись к Глаку. - Кто тебе оружие доверил?!
       - Что случилось? - удивлённо спросил доктор. - Что он успел натворить?
       - Он? - и Касси поднял глаза к небу (что, должно быть, выражало крайнюю степень возмущения). - Он девушку едва не угробил. И себя вместе с ней заодно. Магазин надо отсоединить и патрон из патронника извлечь... Перед тем, как утопающему протягивать. А если б она на курок случайно нажала? Что бы, интересно, стало с твоей головой?
       - Экий ты правильный, Касси, - ответил, вставая с земли, Глак. - А того не понимаешь, что я с предохранителя не снимал...
       - Дважды идиот, - резюмировал Касси. - Зачем тогда с плеча снимал? Кому грозил, интересно?
       - И чего я на тебя не обижаюсь, Касси? - спросил сам себя Глак. - По доброте своей, наверное...
       И тут они услышали смех.
       И удивлённо посмотрели на Эйни.
       - Ой, ребята! - Эйни хохотала, показывая на них пальцем. - Ой, какие же чёрные вы! С ног до головы! Вас бы таких сейчас и "серые" испугались!.. Посмотрите, только глаза сверкают!
       - Как же, испугаешь ты "серых", - проворчал Касси.
       "На себя бы взглянула" подумал Глак. "Хотя, её ничего не портит... красивая потому что..."
       - Так, смеёмся, - констатировал доктор. - Стало быть, отдышались. Тогда уж вставайте, сударыня, нечего на земле мокрой лежать. Ревматизм, знаете ли, и в юности переносится весьма тяжело. Что уж про более зрелый возраст говорить...
       - Вот, спаслись уже, - сказал подошедший Тейкон. - А я вот... опаздываю вечно... А там то что?
       И он показал пальцем на дым, закрывший уже половину неба.
       - Как будто упало что? Так ведь?
       - Упало, - согласился Касси.
       Эйни, отсмеявшись, успокоилась и встала.
       - Спасибо, - сказала она. - Ребята, спасибо...
       - Да ладно, - великодушно махнул рукой Глак. - Ты только Касси не слушай. Я бы тебе никогда снятый с предохранителя автомат не протянул...
       - Помолчи уж, демагог, - прервал его Касси. - Так, никто больше не тонет. Тогда все сюда! Все! Легерт, это и вас касается! Быстрее поднимайтесь и к нам!
       - Ой! - и Касси хлопнул себя по лбу. - Волшебные серебряные туфельки для дамы!
       - Что? - переспросил недоумённо Глак.
       И только тут он обратил внимание на то, что Эйни выбралась из болота босой.
       - Н-да, - произнёс доктор. - Кажется, болото удовольствовалось вашими сапожками, сударыня. И проглотило их вместо вас... Давйте ка посмотрим...
       - Я и свои могу отдать, - предложил Глак.
       - Нет уж, - пресёк его благородный порыв доктор. - Глак, я очень попросил бы вас хоть один день обойтись без героизма. Так.. Ну, вот!
       Запасливый доктор, порывшись в своём мешке (Касси каждый раз, едва доктор почти что с головой забирался в это вместилище припасов на все случаи жизни, мысленно задавал себе вопрос : " А есть ли у мешка дно? Или это и есть легендарный бездонный мешок изобилия?"), покопавшись в пыльных его глубинах и тайных уголках, извлёк, наконец, пару больших, ярко-жёлтых старательских сапог с заботливо свёрнутыми голенищами.
       - Ого! - радостно воскликнул Глак. - Да они же у неё с ног соскакивать будут.
       - И ещё, - эффектно завершил своё выступление доктор.
       И, вслед за сапогами, извлёк на свет пару скрученных в рулон вязанных (вот ценность!) носков.
       - Тёплая обувь в такой сырости - то же лекарство, - заявил доктор. - А я всё-таки должен иногда спасать вас. От вас самих!
       - Спасибо, - прошептала поражённая Эйни. - И это всё мне?
       - Немедленно надеть! - строгим голосом сказал доктор. - Иначе вы простудитесь - и тогда я припасу для вас какой-нибудь особенно горький порошок.
       - Ой, не надо! - воскликнула Эйни. - Я... Доктор, я сейчас!
       - И вытрите, пожалуйста, ноги, - доктор протянул Эйни извлечённую из пластиковой упаковки салфетку. --Сомневаюсь, чтобы здешние грязи были лечебными...
       - А я про лечебные и не слышал, - пробасил Тейкон. - Что это ещё такое?
       - Это не у нас, - и доктор махнул рукой куда-то вверх, по направлению к стоящему в зените солнцу. - Это не в нашем мире... Можно сказать, на небе... Я, знаете ли, бывал и в куда более благополучных мирах...
       - Так! - ещё раз торжественно произнёс Касси. - Легерт, ну что у вас там с ногой? Давайте же к нам! У вас там дождевик в рюкзаке. Постелите и присядьте на тропинке. Ни в коем случае не в сторону! А то ещё и вас придётся вытаскивать. Эйни, у вас всё порядке? Ну, хорошо.
       Дождавшись, пока подойдёт слегка прихрамывающий Легерт, Касси продолжил :
       - Итак, господа... и одна юная, чудом спасённая дама, надо обсудить сложившееся положение. В связи с этим странным падением...
       - Сматываться надо, - мрачно пробасил Тейкон.
       - Не перебивать! - строгим голосом заявил Касси. - Если ты намекаешь на дым, который отовсюду видно...
       - И на который каратели слетятся как мухи трупные, - ещё более мрачно заявил Тейкон.
       - Не перебивай! - и Касси продолжил. - Сколько можно повторять? Мы оторвались, карателей почти полдня не видно. Гравилёты быстро они сюда не перебросят. Пешком они через эти места они сутки будут пробираться...
       - Они в болота без разведки не идут, - добавил Глак.
       - ... Так что немного времени у нас есть, - закончил Касси. - Есть два пути : или бежать отсюда, как предлагает Тейкон, или выяснить, что тут происходит.
       - Мы что, исследовательская группа?! - возмущенно воскликнул доктор. - О чём речь идёт, господа? Касси, я вас просто не понимаю! Такой рассудительный, острожный человек - и такие речи! Тейкон совершенно прав. Какая стоит перед нами задача? Исследовать упавшие с неба предметы? Устанавливать контакт с пилотами потерпевших аварию гравилётов? Или всё-таки спасти нашу группу, пересечь это проклятое болото, добраться наконец до Леса Эттинга и соединиться с отрядом? По моему, последнее...
       - Наша задача - воевать, - сказал Глак. - Мы повстанцы. И главное именно это...
       - Воевать?! - и доктор возмущённо взмахнул руками. - Лично моя задача - защищать ваши жизни. В том числе и от вас. По моему, любой вариант, кроме варианта Тейкона, здорово смахивает на самоубийство. Откуда вы знаете, что там упало? Там может быть всё, что угодно. Например, вертолёт с десантниками, которые просто мечтают о встрече с нами...
       - Но тогда это разбившийся вертолёт! - заявил Глак.
       -... И часть этих десантников вполне могла пережить падение и остаться в живых, - гнул своё упрямый доктор. - Как они нас встретят? Догадываетесь? Нам для полного счастья не хватало только боя с этими головорезами! А, может, там неразорвавшаяся боевая ракета? Или новый тип бомбы? Или повышенная радиация... Да мало ли что! Да, конечно, мы повстанцы. Герои! Бойцы! А о девушке вы подумали? Мы только что её спасли - и немедленно же готовы подвергнуть её жизнь новой опасности? Она, по вашему, тоже боец?
       - Боец! - гордо завила Эйни.
       - Помолчите, сударыня, и дышите глубже! - несколько назидательным тоном сказал ей доктор. - В общем, я против... То есть, я за вариант Тейкона. Если, конечно, моё мнение ту кого-то интересует.
       - Интересует, доктор, интересует, - ответил ему Касси. - Иначе я бы и не спрашивал. У кого ещё есть соображения по данному вопросу?
       - Да что тут говорить! - решительно завил Глак. - Глупые разговоры! Впрочем, доктор - он и есть доктор...
       - Но, но! - обиженно воскликнул Аден. - Я попросил бы!
       - Да ладно, - отмахнулся Глак. - Лечебный состав - ему и место в обозе. А я уж точно боец и у меня соображения другие...
       - Соображения! - фыркнул доктор. - Одни инстинкты...
       - Доктор, я очень обидчивый человек, - предупредил Глак. - Я не обижаюсь только на Касси, и только потому, что это всё равно бесполезно. Так что без замечаний!
       "Ну попадёшься ты мне когда-нибудь на перевязку" подумал Арден. "Я тебе твой героизм припомню. Все вы герои... до первого ранения".
       - Так вот, - продолжал Глак. - Что бы там не упало - это явно не с нашей стороны. Ни в одном нашем отряде таких штук точно нет. Стало быть, это или "серые" нам подбросили... или я не знаю что. Если это гравилёт или ещё какой-нибудь летательный аппарат "серых" - то это точно надо обследовать. Представьте, если нам удастся пристрелить их пилота, или оружием поживиться... Или даже захватить их документы...
       - На каких носителях у них документы, ты знаешь?! - раздражённо воскликнул доктор. - Ты их когда-нибудь видел? Что это такое : "их документы"? Бумаги, диски, металлические пластинки, кристаллы, кубики из полимера? Где они хранятся? Как их прочесть? Что ты собрался захватывать? Нет, это полная чушь!
       - Я знаю, - ответил Легерт. - Я работал в службе дешифровки. Их носители...
       - Всё равно авантюра, - сказал доктор. - Впрочем, сильно подозреваю, что кого-то из вас всё равно не удастся переубедить. Потому что доводы разума на него не действуют.
       - Ну почему же, - сказал Касси. - Давайте рассуждать с позиций разума. И нашего долга. Мы на войне, не так ли? Вот и рассмотрим это как боевую задачу. Есть вероятность, что это сбитый гравилёт. Тогда мы просто обязаны досмотреть его и уничтожить экипаж. У "серых" каждый пилот на счету, один убитый пилот - сотня спасённых жизней наших товарищей. Так что такими возможностями разбрасываться не надо. Если это вертолёт - полагаю, что мы так же должны его атаковать. После такой аварии десантники преследовать нас не будут, а уложить несколько "серых" - святое дело. Снимем пять-шесть десантников издали - и уходим с чувством выполненного долга. Если же это какое-то новое оружие... Тем более считаю необходимым провести разведку.
       - Точно! - воскликнул Глак. - Эх, умные ты вещи, Касси, иногда говоришь. За что и прощаю тебе буквально всё!
       - Дело, - согласился Тейкон. - Уйти, пожалуй, успеем. А, может, и уходить никуда не надо будет...
       - Так, - сказал доктор, чувствуя, что остаётся в явно меньшинстве. - Но у меня то хоть сторонники есть? Есть ещё здесь здравомыслящие люди? Вы, сударыня?
       Эйни посмотрела на доктора.
       - Спасибо... ещё раз, - тихо сказала она. - Доктор, вы, конечно... Я знаю, вы заботитесь о нас. У вас ведь работа...
       - Да при чём тут!.. - начал было возмущенно доктор.
       - Аден, перестаньте! - прервал его Касси. - Я отношусь к вам с большим, просто огромным уважением, но сейчас вы почему-то постоянно всех перебиваете. Прямо как эти демагоги из "самой свободной республики"...
       - Но, но! - решительно заявил доктор. - Я не позволю сравнивать меня с этими...
       - Доктор! - воскликнула Эйни. - Я тоже очень... уважаю вас. И понимаю. Но поймите и нас тоже. Касси, Глака, меня... И Тейкона, наверное, тоже. И, может быть, Легерта. Нас всех. Это не бравада. Не так ведь это... глупо. Не так, как, наверное, кажется вам. Я даже не знаю как объяснить. Слова вот... не находятся. Как бы сказать вам... Мы, наверное, не выживать сюда пришли. То есть... Это, наверное, было бы очень здорово - дожить до победы. Просто дожить. Знаете, мне снится иногда, что я выжила. И мы победили...
       Эйни резко провела ладонью по лицу, стирая быстро высыхающую на солнце грязь. Глак мельком заметил (видно, у него и впрямь было необыкновенное, необычайно острое зрение) белую, тонкую, влажно блеснувшую полоску, мелькнувшую на щеке у Эйни.
       - ...Почему-то снятся большие, красивые флаги, - прошептала Эйни. - Разноцветные. Синие, жёлтые, зелёные... Оранжевые даже. Глупый сон, правда? Он мне часто снится...
       Никто не ответил ей. Никто не прервал.
       - И ещё... Доктор, вы знаете... Стала мама сниться. Знаете, в старом халате. У него оторвана пуговица. Верхняя. Она пироги печёт... А потом стоит у окна. Дождь идёт. А она стоит у окна. И на меня смотрит. Я никогда не видела её во сне. Наверное, только когда была совсем маленькой. А потом - нет... А вот когда её... убили...
       - Эйни, ради всех богов, - умоляюще сказал доктор.
       - Убили... Они убили! - закричала Эйни. - Те, кто прилетал на таких штуках... С неба! С такого вот неба! Вот...
       - Так! - Касси решительно махнул рукой. - Эйни, успокойся. Прошу тебя. Не надо... сейчас. Не надо воспоминаний этих. Не время. У нас у каждого... Эйни!
       - Я успокоилась, - ответила Эйни.
       Снова провела по лицу ладонью.
       И улыбнулась.
       - Правда. Я спокойна...
       - Вот и хорошо, - сказал Касси. - Выслушали всех. Теперь принимаем решение. Эту штуку, ну ту, что свалилась с неба - надо обязательно обследовать. Если это сюрприз от "серых" - то у нас есть уникальная возможность добраться до полётных планов, карт, схем движения боевых групп. Почти наверняка у пилотов есть такие документы - гравилёты и вертолётные эскадрильи всегда сопровождают карателей. Возможно, поживимся оружием. Может быть, и десантников слегка пощиплем... Если так сложится. Действуем следующим образом : всей группой выдвигаемся к месту падения...
       - Всей? - возмущённо воскликнул доктор. - Да где это место-то? Кто опре...
       - Доктор! - резко оборвал его Касси. - Мы закончили все дискуссии! Поэтому прошу слушать. И очень внимательно.
       Выдержав паузу (в продолжении которой Аден смотрел на него с немой укоризной... но при том не произнося ни слова), Касси продолжил :
       - Двигаемся к месту падения. Примерно за триста шагов Аден и Эйни остаются...
       - Но,.. - послышался голос Эйни.
       - Остаются! - жёстко произнёс Касси. - Глак, Тейкон, Легерт и я выдвигаемся к этой штуке. Быстро обследуем, забираем всё, что представляет для нас интерес. Быть может... Да, Легерт, там может и рация оказаться. Ты знаком с теми штуками, которые используют "серые"?
       - Разберусь, - уверенно ответил Легерт.
       - Хорошо, - сказал Касси. - После завершения операции уходим. Если повезёт и мы найдём рацию - постараемся связаться со своими.
       - А, может, мы шифр-чипы найдём, - мечтательно произнёс Глак. - Или парочку зенитных ракет...
       - Мечтатель, - отозвался Легерт. - Откуда здесь зенитные ракеты? Зачем они карателям? У нас всего-то пара вертолётов... Была...
       - Ладно, - сказал Тейкон. - План стоящий. Хороший даже. Идём, Касси.
       "Интересно" подумал Глак "а что, если Касси вспомнил про наш разговор? Про тех, кто приходит с неба... Или доктор ему напомнил, когда говорил про иные миры? И поэтому он..."
       - Глак! Тейкон! - крикнул Касси. - Идём впереди. Туда...
       И Касси махнул рукой в сторону всё ещё дымящейся и уже быстро наполняющейся водой глубокой канаве.
       Следу падения звездолёта, который (они ещё не знали об этом) станет для них...
      
      
       Толстые переборки из полиметалла затянуты тёмно-зелёным бархатом.
       Мягкий, приглушённый хрустальными плафонами свет настенных светильников. В воздухе - запах дорогой, изысканной парфюмерии и сандаловый аромат курительных трубок.
       Кондиционеры лёгкой, едва заметной волною гонят процеженный через фильтры воздух - словно свежий ветерок Сезона Цветения прилетел неведомо как с далёких равнин Готтарда в скованные металлом коридоры головного крейсера эскадры.
       - Эрхарн, - навстречу командору из бокового коридора выбежал Торп, секретарь государственного советника Флейхера, - боги милостивые, все уже в сборе!
       - У меня было совещание офицеров эскадры, - тоном жёстким и весьма неприветливым ответил Эрхарн.
       Командора просто выводили из себя эти чрезвычайные совещания (слава богам, довольно редкие), проводившиеся на головном крейсере.
       Появлялись важные чиновники Республики : офицеры штаба в синих мундирах с золотым шитьём, жандармы в серых мундирах и ослепительно-белых, хрустящих при каждом движении сорочках, советники и руководители департаментов в чёрных и грифельно-серых фраках... Всезнающие, самоуверенные, чрезвычайно информированные господа. И дамы.
       Да, два сезона назад была одна такая... Кажется, референт...
       - И госпожа Аделер так же прибыла, - бормотал Торп, легонько подхватывая Эрхарна за локоть и деликатно подталкивая его ко входу в Зал Совещаний. - Я вас везде, буквально везде ищу. Нет, я, конечно, понимаю - есть чрезвычайные обстоятельства...
       "Понимаю" обречённо подумал Эрхарн.
       - ...Но и вы поймите - такой представительный состав. Нет, вы даже вообразить не можете. Кто у вас на борту! Кого вы имеете честь принимать! Нет, таких людей вы ещё не принимали!
       - Торп, умоляю! - Эрхарн несколько театрально приложил руку к груди. - Вообразит я могу всё, что угодно. И видеть мне приходилось всякое... в том числе и на борту головного крейсера. Что вас так взволновало? Не вам же держать ответ перед высоким собранием.
       - Нет, вы всё-таки не понимаете, Эрхарн, - Торп, дождавшись, пока створки двери быстро и бесшумно разойдутся в стороны, пропустил командора вперёд, а сам слегка задержался на пороге.
       Эрхарн ещё успел услышать его взволнованный шёпот :
       "Нет, определённо такого ещё не было... Немыслимо..."
       "Да что с ним?" подумал Эрхарн. И замер в изумлении.
       Такого, пожалуй, он действительно ещё не видел. Министерские мундиры были щедро перемешаны с военными и жандармскими. Сколько всего чиновников находилось в зале --командор так и не смог определить. Возможно, у него просто зарябило в глазах от обилия погон, шевронов, нашивок, аксельбантов, гербов, эмблем и гербов различных ведомств, что украшали униформу высокопоставленных гостей.
       Командор ещё успел заметить, что за столом заседаний (кажется, справа) сидели две дамы (присутствие дам на такого рода собраниях было редкостью... по крайней мере, на чисто военных совещаниях их не было никогда... разве только пару раз прибывали с визитом представительницы какой-то правительственной гуманитарной организации... ну да и они не слишком то задержались).
       Одну из них командор, похоже, узнал... Не то, чтобы он был с ней знаком. О, нет! Эта дама была явно представительницей правительственных структур (и отнюдь не гуманитарных комитетов). Возможно, из аппарата премьер-министра. Эту публику командор научился безошибочно узнавать в любой обстановке, даже на самых многочисленных заседаниях и совещаниях.
       Строгий взгляд, поджатые губы, минимум косметики. Но при этом - скромный на первый взгляд костюм пошит из дорогого (неужели натурального?) сукна. Тонкий, но роскошный браслет с алмазной инкрустацией. Маленький платиновый значок на лацкане пиджака (да, капитан уже видел эти маленькие, на первый взгляд очень скромные, незаметные значки, и знал так же то, что по пальцам рук можно пересчитать людей во всей Республике, имевшие право носить подобные скромные украшения).
       И вторая дама, рядом с ней... Обликом похожа на первую даму, но вид поскромнее. Чуть скромнее. Возможно, её секретарь? Или личный помощник? Или заместитель?
       А во главе стола, на председательском кресле...
       Боги мои, кто там сидит! Сам...
       - Командор, как замечательно, что вы так быстро смогли получить наше уведомление, - государственный советник доктор Кромм показал командору на свободное кресло (в самом дальнем углу вытянувшегося во всю длину Зала стола). - Мы уже начали волноваться. Надеюсь, это чрезвычайное заседание не отвлекло вас от руководства боевыми операциями? Вы обеспечили надлежащий контроль?
       - Так точно, господин государственный советник, - ответил командор, пробираясь к своему месту (вплотную к столу заседаний был придвинут стол для секретарей, референтов и помощников прибывших чиновников, потому для прохода осталась только узкая полоска, по которой можно было двигаться разве что боком). - Мой заместитель суб-командор Рейнкер принял командование на время проведения совещания. Операции идут по плану.
       - По плану? - доктор Кромм улыбнулся.
       И улыбка его показалась Эрхарну ехидной. И даже зловещей.
       - Командор, - сказал доктор, - ваш доклад был направлен всем заинтересованным лицам и имеется в копиях у всех участников данного совещания. Так что давайте сэкономим время и не будем вновь к нему возвращаться. Вину офицеров вашей эскадры (если имела место ошибка или некомпетентность боевого персонала) определит следственная комиссия. Её состав будет утверждён Государственным советом по стандартной процедуре...
       "Не впервой" мысленно вздохнул командор. "Видали мы уже ваши комиссии".
       - ... Сейчас главное не это, - продолжил доктор Кромм. - Это, так сказать, официальные мероприятия. Я бы даже сказал, плановые мероприятия. Основная же наша задача сейчас другая. Мы должны подумать о немедленной ликвидации последствий этого нежелательного визита... э-э, скажем... пришельца... Да, пришельца! Этого визита в район боевых действий. Уважаемые дамы и господа, я полагаю, вы знаете, что контроль за информацией чрезвычайно важен при проведение операций, подобных тем, что имеют место сейчас на объекте "32-46". Вы знаете, какие меры безопасности, я бы даже сказал, чрезвычайные меры безопасности мы предпринимаем при проведении наших операций. В соответствии с инструкциями Государственного совета (я полагаю, не надо повторять, что и сами инструкции являются строго секретными? нет? ну и замечательно!)... да, так в соответствии с этими инструкциями любая информация (подчёркиваю - любая!), относящаяся к действиям наших Сил Порядка на данном объекте, является государственной тайной и выход подобных данных из-под контроля компетентных структур Республики...
       "Скандал" похоронным голосом прошептал кто-то.
       - Нет! - резко выкрикнул доктор Кромм.
       Так резко и звонко, что сидящий рядом с ним молодой чиновник в мундире дипломатического корпуса невольно вздрогнул и подался в сторону от внезапно вышедшего из себя государственного советника.
       - Нет, дамы и господа, - произнёс Кромм (уже тише, но всё тем же звенящим голосом). - Это уже не скандал. Это даже не катастрофа. Вы знаете, обычно я не склонен к резким определениям. Так что постарайтесь не только понять, но и прочувствовать то, что я сейчас скажу. То, что произошло в течение последних суток, а именно - неудачный обстрел (да, неудачный!) и посадка пришельца на объекте "32-46", это не катастрофа. Это - возможный пролог к нашей общей гибели...
       - Но,.. - послышался чей-то голос.
       - Господин Фейнер, - сказал доктор Кромм, - похоже, присутствующим будет полезно именно сейчас выслушать ваш доклад. Постарайтесь покороче.
       - Да, господин советник!
       Офицер в синей флотской форме (высокий, широкоплечий - флотский стандарт) поднялся и, откашлявшись, начал :
       - Разрешите представиться. Флаг-офицер Фейнер, информационная служба Управления Флота...
       "Военная разведка" отметил про себя Эрхарн. "А этот юноша... тот, что рядом с Кроммом сидит - это, похоже, из политической разведки. Аналитик, наверное. Видели и таких..."
       За долгие годы службы и бесконечные хорры сидений на разного рода заседаниях Эрхарн успел уже если не с первого, так уж со второго-третьего взгляда определять звания, чины и ведомственную принадлежность чиновников.
       - В связи с тем, что в последние четыре года единого времени наши боевые подразделения перенесли свои операции в область Тёмного Пояса...
       - Карту, пожалуйста, - негромко сказал доктор Кромм. - Фейнер, иллюстрируйте, по возможности, ваш доклад. Присутствующие должны получить необходимую информацию во всех подробностях.
       Компьютерная система контроля, реагируя на голос Кромма, немедленно приглушила свет в Зале Совещаний. Сразу же после этого на стене, противоположной той, где стояло председательское кресло государственного советника, появилась тёмная рамка с зеленоватыми краями. В рамке яркими разноцветными точками засветились трёхмерные изображения звёздных систем, входивших по терминологии Государственного совета в область Тёмного Пояса.
       В область, находящуюся за пределами всех обитаемых миров, известных Республике. Пространство, на которое не распространялись законы цивилизованного мира. Пространство первозданной дикости и первобытного варварства. Мёртвых планет и планет, населённых необузданными, агрессивными формами жизни, враждебными посланцам самой гуманной цивилизации Вселенной... И планет с разумными формами жизни, которые...
       На схеме вспыхнуло и запрыгало красное пятнышко - Фейнер направил на рамку лазерную указку.
       - Итак, дамы и господа, в связи с операциями наших боевых подразделений в этой области космоса, то есть в системах "Теннер-3", "Анерос-11"...
       Компьютерная система контроля, реагируя на слова Фейнера, очерчивала ярко-жёлтыми линиями на схеме звёздные системы, называемые Фейнером.
       -... А так же "Везер-3", одна из планет которой и проходит в наших отчётах как объект "32-46", мы столкнулись с прежде неизвестным нам явлением. А именно - с появлением космических аппаратов ранее неизвестной нам цивилизации. Первоначально мы использовали буквенно-номерное обозначение для неё. Поэтому в наших ранних отчётах она проходила под номером "Н-38". Как вы знаете, в литере "Н" числа с 30 до 40 отведены для обозначения обитаемых миров с разумными высокоразвитыми формами жизни, постоянный контакт с которыми отсутствует либо носит эпизодический характер. Однако после того, как нам удалось... э-э... поближе познакомиться с представителями данной цивилизации и получить доступ к их информационным базам данных...
       "Вот как" прошептал кто-то буквально едва ли не в ухо Эрхарну.
       Командор, слегка повернув голову, посмотрел на человека, произнёсшего эту фразу.
       "Экий ехидный" с некоторым удивлением подумал командор. "В присутствии Кромма язык надо прикусить и сидеть тихо. Не шелохнувшись. А он ещё и бормочет что-то. Замечания норовит вставить... Но... Я как будто видел его где-то?"
       Молодой пилот в стандартной лётной форме (планетарные силы... скромная форма - синяя, с чёрными нашивками, не то, что у космопилотов - с золотым шитьём). Командор, кончено, мог бы видеть его на борту одного из своих звездолётов. Сколько кораблей, сколько эскадр было у него в подчинении. И скольким пилотам вертолётов, гравилётов, штурмовиков давал он инструкции, приказы, советы перед высадкой на планеты Тёмного Пояса...
       Белокурый, бледное лицо с удлинённым подбородком. Светлые, почти прозрачные глаза. Взгляд неподвижный. Ирония и жёсткость.
       Странный взгляд.
       Нет! Этот не из их числа. Не из тех парней, что сопровождали штурмовые группы Флота в боевых операциях.
       Что-то в лице у него... Знакомое, удивительно знакомое, но в то же время чужое. Он не из Флота.
       - ... Анализ позволил нам в достаточно высокой степени овладеть языком данной цивилизации, что, в свою очередь, позволило как перевести и прочитать записи баз данных захваченных нами звездолётов, так и начать планомерный перехват сообщений, которым обмениваются экипажи их космических кораблей. После того, как мы ознакомились с записями из информационных систем мы узнали, что сами свой мир они называют "Третис" или "Тритис" (к сожалению, перевод может быть абсолютно точен и однозначен, в некоторых случаях разные группы наших лингвистов прелагают разные варианты перевода записей либо звучания отдельных слов). В настоящее время в официальной документации используется обозначение "Д-202" по справочнику Департамента Флота. По счастью, доступный нам массив информации в данный момент достаточно велик для стратегического анализа развития наших возможных отношений с объектом "Д-202с". Исследовательская группа Департамента Флота, которую я имею честь возглавлять и которая особым распоряжением правительства была полностью сосредоточена на данной тематике, пришла к следующим заключениям относительно объекта "Д-202" :
       Во первых, эта цивилизация превосходит нас по уровню своего развития.
       Во вторых, эта цивилизация не имеет профессиональной армии и вообще каких-либо вооружённых сил.
       В третьих, все обнаруженные нами звездолёты и все космические объекты "Д-202", попавшие в поле нашего зрения либо каким-либо образом нами отмеченные, представляют собой невоенные и невооружённые объекты, однако при этом их системы защиты чрезвычайно сильны и эффективны, в связи с чем с помощью стандартных наших систем вооружения их практически невозможно уничтожить и крайне трудно поразить
       В четвёртых, все отмеченные нами объекты "Д-202" могут генерировать очень мощное защитное поле и только отдельные виды наших вооружений могут преодолевать эту защиту (в частности, ракетная система "Гельссер", которая и была применена против звездолёта, совершившего аварийную посадку на объекте "32-46")
       В пятых, эта цивилизация не стремится к военному столкновению с нами, более того, можно сказать, что поведение представителей "Д-202" отличается чрезвычайным миролюбием, я бы даже сказал - это крайняя форма пацифизма, мотивы которого нам до сих пор не ясны
       В шестых, но при этом следует отметить, что объективно данная цивилизация с высокой степенью вероятности в самое ближайшее время станет нашим противником в связи с её чрезвычайно активной исследовательской деятельность в области Тёмного Пояса, который, как вы знаете, входит в сферу наших стратегических интересов и любое проникновение в который со стороны неподконтрольных нам миров является совершенно недопустимым
       И, наконец, последнее и самое для нас важное: совершенно очевидно, что при столь высоком уровне своего развития, в том числе и технического, данная цивилизация в самый короткий срок сумеет создать чрезвычайно мощные системы нападения, противостоять которым будет очень сложно, если вообще возможно (к примеру, нам до сих пор не удалось создать генератор устойчивого защитного поля ни для патрульных кораблей, ни тем более для крейсеров и транспортных кораблей, для космических же объектов "Д-202" эта защитная система является стандартной).
       На экране один за другим стали появляться фотографии звездолётов "Тритис": серебристые сферы, соединённые сложным переплетением ажурных трубок, тороидальные объекты с линиями красных и синих огней, длинные цилиндры с закруглёнными краями и выступающими по краям продолговатыми обводами, переходящими в широкие сопла реактивных двигателей.
       - Итак, дамы и господа, - продолжал Фейнер, - как видите, коллекция изображений, да и видеозаписей, у нас чрезвычайно богатая. А теперь пару слов о тех событиях, которые и "помогли" нам, если так можно выразиться, собрать эту коллекцию. Два года назад по шкале единого времени десантная группа Флота обнаружила исследовательский звездолёт "Д-202" на планете Кроген. Атмосфера Кроген - в основном фтор, постоянные кислотные туманы.
       На экране проявились трёхмерные изображения красно-оранжевых гор, затянутых тёмными облаками.
       - ...Температура, в четыре раза превышающая температуру кипения воды. Можете себе представить, что это за мир. Белковые формы жизни при таких условиях просто не выживают. Ни один из наших скафандров не обеспечивает защиту космонавта ни от таких концентрированных кислотных взвесей, ни от таких высоких температур. Наши десантные группы высаживались на Кроген только в гравилётах и не более чем на три-четыре хорра. Более длительное пребывание привело бы к кислотной коррозии корпуса. И представьте себе, каково было удивление десантников, когда они обнаружили звездолёт "Д-202", совершивший посадку на поверхность Кроген и остававшийся там в течение трёх дней по местному времени или семи дней по единому времени. При этом экипаж звездолёта совершенно спокойно прогуливался по поверхности планеты в лёгких (по крайне мере, на вид) скафандрах и даже в этих же скафандрах на короткое время поднимался в воздух. Видимо, у них было очень небольшие по размерам, портативные системы антигравитации. У нас же, как вы знаете, есть только огромные генераторы, которые можно установить разве только на гравилётах, и которые потребляют колоссальное количество энергии. Естественно, что после доклада десантной группы подобные "гости" со столь совершенной техникой стали однозначно рассматриваться как потенциальные агрессоры и было принято решение нанести превентивные удар по звездолёту, вторгшемуся в наше стратегическое пространство. Кстати, следует отметить, что ядерные заряды оказались совершенно бесполезны - пришлось атаковать с гравилётов и применить импульсные установки. Во время атаки звездолёт создал очень мощный "кокон" из защитного поля и быстро переместился из зоны поражения ядерного взрыва. В течение семи хорров импульсные установки "вскрывали" его защитное поле и только после этого удалось уничтожить его ракетными ударами с гравилётов. Это, дамы и господа, был первый случай нашего "знакомства" с представителями "Д-202"... К сожалению, не последний.
       - В последующем, - продолжал Фейнер, - мы по крайней мере ещё восемь раз встречали космические объекты данной цивилизации, причём, заметьте, все - в районе Тёмног Пояса. При этом из восьми случаев два - близкие контакты...
       "Смертельные" заметил всё тот же пилот.
       "Доболтается он когда-нибудь" подумал Эрхарн.
       - ... Этот случай - третий, - произнёс Фейнер.
       И на экране появились сделанные с разных ракурсов изображения разбившегося звездолёта.
       - Космический корабль, судьбу которого уважаемому собранию надлежит решить...
       Фейнер сделал лёгкий поклон в сторону доктора Кромма.
       - ... Совершил вынужденную посадку на объекте "32-46" в точке с координатами "Север-22 / Запад - 111" на болотистой равнине, которая тянется от края лесной полосы до цепи озёр, переходящих на севере в густую сеть рек. Место труднодоступное, но, полагаю...
       Фейнер театральным жестом показал на командора Эрхарна.
       - ... Полагаю, не для наших доблестных десантников.
       - Благодарю вас, Фейнер, - сказал доктор Кромм. - Как вы все понимаете, исследовательская активность подобных звездолётов и их постоянные рейды в область Тёмного Пояса чрезвычайно нас беспокоят. Из данной части космоса мы не уйдём по вполне понятным всем присутствующим причинам. Наши "гости" так же, судя по всему, не испуганы нашими атаками и не намерены отступать от каких-то своих, нами пока до конца не изученных планов. Следовательно, конфликт и в самом деле представляется неизбежным. Другой вопрос : готовы ли мы к этому конфликту? Как человек, ответственный перед правительством и Государственным советом за проведение специальных операций в области Тёмного пояса, и потому достаточно информированный, с полной ответственностью заявляю : как минимум в ближайший год по единому времени нам следует всеми силами и средствами избегать войны и при этом готовиться к превентивному удару. Собираю, насколько это возможно, всю доступную нам информацию о намерениях нашего будущего противника и его технических разработках. Следовательно, нам надо всеми силами и всеми доступными средствами формировать у наших "гостей" впечатление, что наши атаки - следствия ошибок наших пилотов либо... проявление необъяснимой агрессии. Да, дамы и господа, по имеющейся у нас информации представители данной цивилизации пока не догадываются об истинных причинах нашей агрессии и пребывают, если можно так выразиться, в некотором недоумении от наших "безумных выходок". И чем дольше они будут пребывать в подобном состоянии и чем дольше они будут пытаться найти сложные объяснения для простых явлений - тем больше у нас шансов хорошенько подготовиться к "близкому общению" со столь высокоразвитым миром.
       "Спасли бы нас боги от такого общения" прошептал пилот.
       Командор Эрхарн поймал вдруг себя на мысли, что ему эти язвительные и крамольные замечания пилота... нравятся.
       И у него совершенно не возникает желания прервать подобные речи. Или, тем более, поделиться своим возмущение от такого нелояльного поведения с каким-нибудь офицером жандармерии.
       И ещё... Эрхарну показалось, что поведение пилота - демонстративно. Он словно хочет привлечь внимание командора. Или специально задеть его?
       Уж не провокатор ли это? Хотя... Нет, кто его знает. Может, господа жандармы опять устроили проверку для экипажей эскадр. Мало ли, на какие подлости они способны.
       Но для провокации это слишком глупо. Командор - не наивный юноша, не кадет из тайного кружка. И не один десяток проверок прошёл. Уж жандармы то должны это знать...
       Где же он всё-таки видел этого пилота? Удивительно знакомое лицо.
       - Слишком много времени! - резкий голос (ещё более резкий и жёсткий, чем у Кромма).
       Экран исчез. Свет в зале стал ярче, плафоны на стенах синхронно развернулись, направляя лучи на матовую, тёмную поверхность стола. Платиновый значок на груди у дамы блеснул коротко и хищно. Словно иглой уколол.
       - Госпожа Аделер, политический советник господина премьер-министра, - Кромм мягко, едва заметно улыбнулся. - Большая честь для нас. Ввиду важности вопроса...
       - Господин государственный советник! - прервала его Аделер.
       "А старый демон её боится" подумал Эрхарн. "Человек, контролирующий все операции в Тёмном поясе... и боится её. Как сразу съёжился! Не иначе, как именно она доложит премьеру об очередном скандале".
       - Мы теряем слишком много времени на обсуждения, - продолжала госпожа Аделер. - В результате военные проблемы становятся политическими. А это крайне нежелательно. Когда принималось решение... да, тяжёлое для нас всех решение о ликвидации поселений на объёкте "32-46", мы были уверенны в эффективности наших боевых подразделений. Мы верили в них!
       - И они доказали,.. - начал было Кромм.
       - Свою неповоротливость! - снова прервала его Аделер.
       "Кромм будет кипеть и плавиться от ярости" решил Эрхарн. "Его дважды публично прервали. На глазах у подчинённых. Теперь он обязательно снимет кого-нибудь с должности. Ещё одно такое совещание - и я вернусь домой с сорванными погонами и без пенсии. Не иначе..."
       - Неповоротливость, - повторила госпожа Аделер. - Операция затянулась. Мы вязнем в болотах на этой планете. Мы заблудились в катакомбах и шахтах. Ещё немного - и повстанцы перехватят у нас инициативу. И не надо рассказывать мне об успешных операциях. Все наши операции успешны по отдельности. Но при сложении вместе они почему-то в результате дают провал. Что у вас с математикой, доктор Кромм? Вы же имеете научную степень, преподавали в университете. Мы так верили в ваши незаурядные интеллектуальные способности. Но вы, кажется, даже складывать разучились!
       "Ого!" мысленно восхитился Эрхарн. "Так, топи его, Аделер! Ну баба даёт!"
       - И как вы теперь будете выпутываться? - спросила госпожа Аделер.
       Эрхарн заметил, что Кромм побелел и сжал пальцы. Губы его вытянулись в нить, прямую и тонкую. Видно было, что он лишь с большим трудом сдерживает свои эмоции.
       - Госпожа Адлер, - ответил Кромм непривычно спокойным для него тоном. - Я прошу отметить в вашем докладе оперативность и жёсткость нашего реагирования на эту неожиданно возникшую проблему. В течение десяти, максимум - двенадцати хорров вопрос будет решён.
       - Как? - не унималась госпожа Аделер.
       - Силами флота и жандармерии, - ответил доктор Кромм и показал на Эрхарна (слегка склонившего голову в почтительном полупоклоне).
       - Фейнер, переходите к самой конструктивной и оптимистической части вашего доклада.
       Фейнер (который всё это время продолжал стоять в полной неподвижности и вытянув руки по швам) щёлкнул каблуками.
       - Штабом по руководству операциями в области Тёмного пояса разработан оперативный план по быстрой ликвидации космического корабля "Д-202" на планете "32-46", - доложил Фейнер. - Кодовое название плана "Белый дракон"...
       "Очередное пошлое название для очередного зверства" прошептал пилот.
       "Это уже непростительная дерзость" подумал Эрхарн. "И этот малый явно старается привлечь моё внимание. Явно в мою сторону поглядывает. Куда он меня заманить хочет? Ох уж эти юные пехотинцы с отвагой наперевес! Всё им справедливость подавай!".
       - ...В целом план сводится к проведению стремительной десантной операции по захвату космического корабля и, по возможности, экипажа, - продолжал Фейнер. - Эту часть операции проведут десантники нашего космофлота. Далее офицеры жандармерии проведут короткий осмотр корабля, демонтируют компьютерные системы, скопируют базы данных и заберут все документы, представляющие для нас интерес. После допроса экипаж будет уничтожен, тела кремированы. Сам космический корабль будет уничтожен залпом импульсной установки с орбитальной станции "Эррек". Для сокрытия следов возможного боя и воронки на месте падения корабля на этот участок будут вывезены трупы повстанцев, после чего мы проведём имитацию боя. Участок обработаем с гравилёта тактическими ракетами.
       - Перемешаем всё с землёй, - сказал Кромм и развёл руками. - С болотной жижей. Сплошная каша и никаких следов. Если даже спасательная группа с "Д-202" и доберётся когда-нибудь до этого места - она не найдёт ничего. В крайнем случае свалим всё на жестокость дикарей-повстанцев, принявших космический корабль за нашу десантную платформу. Садитесь, Фейнер.
       Дальнейшего Эрхарн уже не слышал. Сердце его колотилось быстро и неровно. Словно хотелось выпрыгнуть из груди и убежать куда-то прочь. Прочь из этого зала.
       "Мало я вам людей на куски порезал" думал Эрхарн, рисуя кружки на уголке вырванного из штабного блокнота листка. "Похоже, вы меня окончательно в каратели записываете, доктор Кромм. Окончательно..."
       Через два хорра совещание закончилось. Доктор Кромм подошёл к Эрхарну, поздравил с получением особо важного задания. Пожелал удачи.
       "Ничего страшного, дружище Эрхарн. Ваши ребята, конечно, немного перестарались с этим звездолётом... Но пришелец сам сунул нос в эту дыру. Так что пусть его друзья не обижаются на нас, если мы этот нос прищемим. Держите меня в курсе всей операции. До самого последнего шага. И пусть благословят вас боги!"
       "И чего ты о богах вспомнил?" с тоской подумал Эрхарн.
       И поблагодарил доктора Кромма за оказанное высокое доверие.
       Уже на самом выходе из зала его догнал пилот. Тот самый пилот, что бросал шёпотом ядовитые свои реплик во время заседания.
       - Господин командор!
       "Так я и знал" с какой-то странной обречённостью подумал Эрхарн.
       - Господин командор, меня зовут Зайнер. Старший пилот Зайнер. Простите, что нарушаю правила субординации...
       - Слушаю вас, - холодно ответил Эрхарн.
       - Господин командор, нам нужна срочная консультация. Мы с другом находимся на станции "Эрнбах", она пристыкована к головному крейсеру. Чрезвычайно важная проблема, господин командор. Учитывая вашу занятость... На пол-хорра, не больше.
       "Эрнбах" подумал командор. "Это же вотчина разведки. Военной разведки. Интересно..."
       - Хорошо, - ответил Эрхарн. - На пол-хорра.
       "Где-то я этого парня видел...Но где?"
      
      
       "биологические объекты. разумная форма жизни.
       приближаются к кораблю. системы контроля показывает наличие оружия"
      
       - Изображение, - сказал Денкис.
       На экране - люди. Четверо. Идут они медленно, тяжело переступая с ноги на ногу. Одежда на них грязная, местами изорвана, насквозь пропитана водой. Лица напряжены. Время от времени крутят головами. Осматриваются. Один из них прошёл немного вперёд. Остановился. Поднял руку. Остальные замерли. Потом первый снова пошёл вперёд и остальные пошли за ним.
       "Какие у них усталые лица" подумал Денкис. "Измученные... Их мимика похожа на нашу. Они так же хмурятся. Так же двигаются губы. Наверное, они так же улыбаются. Оружие..."
       Стволы развёрнуты в стороны. Денкис видел эти штуки. То, что называют "оружие". Кажется, на одной из лекций им показывали изображения этих предметов. Тех, что убивают.
       Но они...
      
       "запрос на установку защитного поля"
      
       - Не спеши, - ответил Денкис.
       Один из них посмотрел в небо. Настороженно. Или даже с испугом? Какая-то тень, скорее всего - тень от облака прошла по земле. Это насторожило его.
       - Это люди "Беллис"? - спросил Денкис.
      
       "не могу идентифицировать"
      
       - Не похожи... Совсем не похожи. "Беллис" контролирует этот мир. Почему они так испуганно смотрят в небо?
      
       "запрос не может быть обработан. недостаточно данных"
      
       - Здесь ты прав. Данных действительно... немного. Почему они в изорванной одежде?
      
       "запрос..."
      
       - Понял, помолчи. Похоже, это не "Беллис"...
      
       "рекомендую проявить осторожность. люди "беллис" применяют маскировку. запрос на установку защитного поля"
      
       - Запрос не подтверждаю. Они как будто из какого-то озера выбрались... Или...
      
       "почва пропитана влагой"
      
       - Спасибо за справку. Значит, ползли по земле. Может, они от кого-то скрываются?
       "можно провести психологический анализ и анализ поведения. прошу подтвердить задание"
      
       - Нет, не нужно.
       Денкис, опираясь на искорёженное пилотское кресло, с тяжёлым стоном медленно поднялся.
       Не похожи на убийц. Не похожи... А вдруг это другие? Быть может... Быть может, они живут в этом мире, а не уничтожают его?
       Если бы поговорить с ними. Узнать их язык, историю, обычаи. Спросить их... Спросить их об этих людях, что закрыли все подступы к планете кольцом своих звездолётов и орбитальных станций. Ведь если это не люди "Беллис" и у них в руках оружие, значит они сражаются с "Беллис"?
       Значит, они знают, в чём причина жестокости "Беллис"...
       - Пропусти их, - сказал Денкис. - Я хочу встретиться с ними. Пусть Карлик проводит их ко мне.
      
       "со своей стороны замечу, что это опасно. рекомендую ждать спасателей с включённым защитным полем"
      
       - Убийц защитное поле не остановит, - Денкис острожно присел на край пульта управления. - И заряд в аккумуляторах у нас защиту не обеспечит. Пропусти их... И ещё. Тебе слышны их разговоры?
      
       "да"
      
       - Проведи анализ. Если возможно - телепатический контроль. Только осторожно... Составь словарь, запрограммируй переводчик. Мне нужно... поговорить с ними.
      
       "оценка ситуации: опасность при контакте с представителями иной цивилизации. не смогу обеспечить защиту экипажа и корабля"
      
       - Тебе то что? - улыбнулся Денкис. - С компьютерами даже убийцы не воюют.
      
       Вертолёт накренился на бок так, что лопасти винта едва не зацепили вышку на заброшенной шахте, и с рёвом развернулся на месте. Стёкла иллюминаторов блеснули на солнце; пилот, высунувшись из кабины, помахал рукой - и огромная чёрная машина ушла вверх, стремительно набирая высоту.
       - Ничего не понимаю, - сказал Малыш Эллами, выбираясь из окопа. - Почему это он улетел? Он же нас заметил. Заметил!
       - Может, мир с карателями? - предположил старый шахтёр, что присоединился к их партизанскому отряду два дня назад. - Может, надоело им за нами гоняться? Мир, да по домам...
       - Вот это едва ли,.. - командир отряда Нурис посмотрел в бинокль вслед улетающему вертолёту. - Ему задание изменили. Точно вам говорю, ребята, у него какое-то срочное задание. Даже разок пальнуть не дали.
       Малыш Эллами повернул рычаг предохранителя и поставил пулемёт на землю.
       - Ну и ладно. Его счастье. Мы бы от него одни дыры оставили.
       - Или он от тебя, - заметил шахтёр.
       - Это ты прав, папаша, - сказал командир. - Три пулемёта и две ракетных установки на внешней подвеске. Не шуточки... Ладно. Эллами, зови ребят. Пилоты наверняка на нас карателей наведут. Меняем место!
      
       - Какие цветы красивые! - воскликнула Эйни, прижимая букет груди. - Доктор, вы напрасно идти не хотели. Здесь такие чудесные цветы растут! Вот, смотрите - жёлтые, два оранжевых, синие и даже красный один. Вот там, на пригорке. Я и не думала, что в таких местах цветы попадаются.
       - Наверное, потому, - ворчливо заметил доктор, - что в прошлой нашей жизни нам не приходилось устраивать такие длительные прогулки по болотам. Я то, впрочем, городской житель. На природу вообще редко когда выбирался. А вот как война началась - только с этой самой природой и общаюсь.
       - Экий вы ворчун, доктор, - сказала Эйни, присаживаюсь рядом с Аденом. - Ну правда же замечательно. Разве в городе у вас были такие цветы?
       - Нет, - честно признался доктор. - Это был промышленный город. Деревьев - и тех было мало. В основном горно-обрабатывающие заводы. И пара кислородных производств. В общем, никакой романтики. И никаких цветов.
       - Доктор, - Эйни перестала улыбаться и посмотрела на Адена серьёзно и с какой-то странной, едва заметной жалостью, - вы всё время один... Вам даже как будто трудно общаться с нами. Мы не обижаем вас?
       - Нет, Эйни, нет. Всё в порядке. Всё...
       - Доктор, - спросила Эйни, - могу узнать у вас... Я понимаю, у каждого была своя жизнь. До войны. Можно я спрошу вас...
       - Давайте, Эйни, давайте.
       - Доктор, а семья у вас есть?
       - Была,.. - Аден опустил голову и замолчал.
       - Почему была?
       - Потому что была... Так, знаете, Эйни... Так бывает. Есть, есть - а потом вдруг нет.
       - Я знаю...
       - Конечно, Эйни, знаете, - сказал доктор. - Теперь многие это знают. Знают, что это такое - терять близких. Жён, детей, родителей... Ой, простите, Эйни!
       - Ничего, доктор... У меня прошло... Больно было. Теперь легче. А у вас?
       - И меня... прошло. В том смысле, что всё в прошлом. Дом, семья. Работа только осталась. Моя работа, которая по счастью ещё кому-то нужна. Должно быть, поэтому я ещё и жив. И у жизни есть смысл. Ведь он есть, Эйни?
       - Конечно, доктор! Вот кончится война...
       - Нет! - сказал доктор и поднялся. - Нет, Эйни. Иллюзии, надежды... Смысл жизни не в иллюзорных надеждах. И даже не в нашей бессмысленной борьбе. Да, бессмысленной! Ведь вы не хуже меня знаете, что каратели не остановятся, пока не перебьют нас всех. Всех до единого. Ведь мы свидетели, Эйни. Свидетели их жестокости и чудовищной жадности. Нас убивают не как повстанцев, а как свидетелей. Значит, шансов у нас нет. Если только те самые боги, о милосердии которых так любят рассуждать каратели, не спустятся с небес и не надают "серым" по шее. Но это ведь тоже... иллюзия. Так что...
       Доктор отошёл в сторону и, сорвав травину, вернулся обратно.
       - Вот у нас в городе такая трава росла. На газонах.
       - Тоже красиво, - сказала Эйни. - Давайте, доктор, я прибавлю её к моим цветам и у нас получится замечательный букет.
       - Моя семья,.. - произнёс доктор. - Она погибла. Жена и двое детей. Две девочки. В самый первый день войны. Город был захвачен десантом. Да что там - "захвачен"... Громко сказано. Мы и сопротивления никакого не оказывали. Они просто вошли в город, заняли наиболее важные здания. Расставили патрули по улицам. Всё чётко, всё по плану... Потом согнали всех в здание театра. Какой-то чиновник... из этих, из "серых"... сказал, что нам прочтут лекцию о гуманной политике "самой свободной республики"... Меня в тот день арестовали. Вывезли из города. Господа жандармы весьма энергично допрашивали. Кажется, они решили, что я занимал важный пост в администрации. Даже хотели в какой-то особый лагерь отправить. А остальные... В тот день я в последний раз видел свою семью. Детей...
       - Что они сделали с жителями? - спросила Эйни.
       - Сожгли, - ответил доктор. - Всех. Заживо. Прямо в здании театра. Краном положили к дверям бетонные плиты, чтобы никто не смог выйти. Потом ударили из огнемётов. Тех, кто прыгал из окон - расстреливали. И трупы кидали в огонь. Говорят, жгли и другие здания. Наверное, тоже... с людьми. Дома взрывали. Оставляли только заводы. Заводы - в целости и сохранности. А я вот выжил. Вертолёт, на котором меня перевозили, сбили. Наши... То есть, ваши. Кто-то из ваших бойцов. Из тех, кто взялся за оружие. Успел взяться. Теперь вот... с вами хожу. Живу, стало быть.
       - Нет, доктор, не иллюзия, - упрямо сказала Эйни после короткого молчания. - Не иллюзия...
       - А что, позвольте спросить? - Аден, порывшись где-то в глубине своей мешковатой докторской куртки, протянул Эйни тонкую белую бечёвку. - Для вашего букета, сударыня. Лучшего предложить не могу. В прошлой жизни нашёл бы, пожалуй, красную шёлковую ленту... Так, стало быть, не иллюзия? А что?
       - Смысл есть, - ответила Эйни. - У вашей жизни. У моей. Месть, доктор. Даже нет, не месть... Возмездие. И урок.
       - Урок? Вы намерены учить карателей? Любопытно...
       - Да, доктор. Только... Не учить. Доказать им. Доказать, что людей нельзя убивать безнаказанно. Ни здесь, ни на других планетах. Нигде! Они тоже должны испытать боль. Почувствовать сопротивление. Понять наконец, что их жестокость когда-нибудь вернётся к ним обратно. Когда-нибудь война придёт в их собственные дома. К их семьям, очагам... К их детям! Должны же и они поумнеть! Если не сознанием, то хотя бы кожей своей ощутить, почувствовать всё то, что они натворили. Каждый свой шаг, каждый жест, каждый выстрел, каждый удар. Быть может, мы станем просто зеркалом. Зеркалом, в котором в котором они увидят своё собственное отражение. И, может быть, ужаснуться...
       - Эйни, Эйни,.. - доктор вздохнул и покачал головой. - Вы не первая, от кого я слышу подобное. И знаете, чего я боюсь? Боюсь, что с такими мыслями мы вскоре дойдём до самого откровенного, самого подлого и жестокого террора. Будем ли мы тогда хоть чем-то отличаться от карателей? Разве только методами и масштабами. Зеркало, говорите? Мне, знаете ли, не слишком нравится это предложение. Не хочу, чтобы в моей душе отражалась рожа убийцы. Пусть уж лучше смотрятся в кого-нибудь другого. И вообще, поймите, Эйни, решения принимают не они. Это ведь даже не люди - механизмы. Что толку, если механизм сломается? Его заменят. Найдут другой. Лучше, совершенней. А вот до тех, кто принимает решения мы не доберёмся. Никогда.
       - Они должны нести потери, - сказала Эйни. - Они должны платить.
       - Возможно, - согласился доктор. - В конце концов, у них вполне рациональное мышление. Вопрос только в том, удастся ли нам сделать плату для них слишком высокой. Знать бы их резервы...
       - Они не выдержат, - продолжала Эйни. - Не выдержат!
       Потом они сидели и слушали, как трава шелестит под ветром. Доктор не хотел продолжать спор. Он устал, мозоли на ногах болели. Казалось, что с пяток содрали кожу. А потом ещё и прижгли железным прутом...
       "Что ещё за мысли у меня?" рассержено подумал доктор. "Говорили, будто такие пытки каратели применяют. А тут ноги натёр - и уже кошмары всякие мерещатся. Эйни тоже устала... Ей, верно, потяжелее, чем мне. Плохо мир устроен, плохо. Ей тоже нужно воевать, чтобы выжить... Как же всё это мерзко! Болото, сплошная топь..."
       - Эйни, а у вас жених был? - спросил вдруг доктор.
       Он не хотел спрашивать её о семье. Знал, что на подобный вопрос любой повстанец ответил бы одним коротким словом : "Была".
       - Что? - переспросила Эйни. - Задумалась, доктор, простите... Я вспомнила...
       - Тихо! - прервал её Аден. - Тише, Эйни!
       - Что? Что такое?
       - Вы слышите?
       - Нет, доктор.
       - Там, - Аден показал пальцем на линию горизонта. - Стрёкот какой-то... Ветер сейчас подул, будто долетело что-то. Или показалось? Подождите... Да нет же, точно! Эх, жалко бинокля нет!
       - Доктор, а если это...
       И Эйни, схватив автомат, быстро встала. Передёрнула затвор.
       - Вертолёт, доктор. За ребятами надо бежать, и быстрее. Вдруг это поисковая группа к карателям летит?
       Звук, нарастая, перешёл в тяжёлый, давящий гул. На краю равнины появились три тёмные точки. Они шли ровно, на одной линии, по длинной дуге облетая то место, где были Эйни и Аден.
       Три штурмовых вертолёта подлетали к району падения звездолёта.
      
       - Господин капитан, срочное сообщение!
       Адъютант, козырнув, передал Хорсту небольшой листок прозрачного пластика с рядом чётко пропечатанных чёрных букв.
       - Благодарю вас, сержант. Можете идти.
       Адъютант развернулся и выбежал из палатки.
       - Быстро расшифровали, - удовлетворённо заметил Хорст. - Я то думал дольше ждать придётся.
       Когда радист доложил капитану, что Центр требует немедленно прекратит преследование повстанцев и развернуть спутниковую антенну для приёма особо важного сообщения - капитан мысленно выругался. Самыми последними словами.
       Они уже почти достали этих проклятых бандитов, висели у них на хвосте. Последние несколько дней - сплошной марш-бросок по бескрайним топям и непроходимым зарослям болотного кустарника, спуски и подъёмы по глинистым склонам длинных, извилистых оврагов.
       Два шага до победы (и короткого отдыха) - и вот тебе. Очередная штабная инициатива.
       А ту ещё передали, что сообщение будет зашифровано "Красным кодом". То есть кодом для сообщений особой важности. А такой код даже декодер с мощными шифр-чипами обрабатывает минимум пол-хорра... Хотя с таким толковым радистом как Вольбех можно, оказывается, справится и быстрее.
       В любом случае пришлось делать привал. Десантники быстро разбили командирскую палатку, окопали её со всех сторон землёй и закрыли маскировочной сеткой.
       Ажурную металлическую паутину спутниковой антенны развернули в стороне от командирской палатки (на случай ракетного обстрела со стороны повстанцев - у тех ведь тоже есть ракеты с самонаведением по радиолучу). Замаскировали точку связи, расставили посты и стали ждать.
       Через два хорра поступил предупредительный сигнал.
       И почти сразу же - пакетный сигнал с сообщением. Ведь сеанс связи - полмгновения.
       После подтверждения приёма свернули антенну и отключили аппаратуру связи. На приёме осталась только штатная радиостанция.
       За четверть хорра Вольбех расшифровал сообщение, распечатал и передал адъютанту.
       Хорст включил закреплённый на плече пехотный фонарь и поднёс листок к глазам.
      
       "командиру десантно-штурмового отряда 22
      
       капитану Хорсту совершенно секретно
      
       штаб эскадры / оперативный штаб
       к немедленному исполнению приоритет "высший"
      
       Вам предписывается в течение одного хорра выйти в квадрат 6 / 33 в точке "север - 20 / запад - 101" для соединения с группой полевой жандармерии под командованием майора Нейбера. После соединения с группой ваш отряд поступает в оперативное подчинение майора Нейбера. Дальнейшее перемещение подразделения будет производиться на трёх штурмовых вертолётах. Информацию по боевому заданию и дальнейший инструктаж получите у майора Нейбера.
       По выполнении задания - отчёт в оперативный штаб.
      
       Старший офицер оперативного штаба Цейнер"
      
       - Дожили! - капитан ударил кулаком по складному походному столику.
       От удара столик хрустнул и ушёл в землю.
       - Плохие новости, капитан? - спросил лейтенант Гейх.
       - Вообще то, информацию секретная, - капитан надавил указательным пальцем на край листа и быстро провёл им наискосок по скользкой пластиковой поверхности.
       Листок, потемнев, мгновенно рассыпался в порошок. Капитан ссыпал порошок на землю и с наслаждением растёр его толстой подошвой сапога.
       - Секретная, Гейх. Канхубер!
       Снаружи раздался частый топот ("словно он не бегает, а прыгает" подумал Гейх "пружины у него на подошвах, что ли?"), полог отлетел в сторону и сержант, пригнув голову, заглянул внутрь палатки, не решаясь заходить.
       - Вызывали, господин капитан?
       - Да, сержант. Поднимайте людей. Срочный сбор!
       - Слушаюсь, господин капитан!
       Канхубер исчез мгновенно, словно растворился в воздухе. И сразу же вдали послышались резкие выкрики, топот и самая отборная ругань.
       - Старается, - заметил Гейх.
       - Так вот, - сказал капитан, поднимаясь с земли и защёлкивая замок планшета. - Информация секретная, но вы, лейтенант, скоро и так всё узнаете. Вам, пожалуй, тоже придётся выслушивать команды жандармов...
       - Жандармов? - удивлённо переспросил Гейх.
       - Так точно, лейтенант. Жандармов! Дожили, демоны их раздери! Мы поступаем в оперативное подчинение группе полевой жандармерии. На время операции наш командир - майор Нейбер. Запомните это имя, лейтенант. В вашей жизни это первый командир-жандарм. И пусть боги сделают так, чтобы этот первый командующий вами жандарм стал для вас и последним. Лучше уж в бою погибнуть... Да что, в бою! Лучше даже в гнилом болоте сдохнуть, чем перед ними выслуживаться! Жалко, что времени не было вам про них поподробней рассказать!..
       Хорст замер на секунду, словно решая, стоит ли продолжать разговор.
       И, решив, видимо, что не время пока (или слишком поздно), махнул рукой.
       - Так, собираемся! - капитан подошёл к выходу, слегка потянул на себя камуфляжную ткань, закрывающую вход в палатку.
       И, прищурившись, подставил лицо под белый тонкий луч света, проникший в полутьму палатки.
       "Яркое сегодня солнце" подумал Гейх. "У нас и в сезон Цветения такие дни нечасты..."
       - Лейтенант, - медленно, словно продолжая прежние свои раздумья, произнёс капитан, - у нас четверть хора на все сборы. Стройте бойцов. И вызовите ко мне командиров взводов. Выступаем.
       "Не нравится" сказал себе Хорст. "Мне это не нравится. Какого демона нас втягивают в это? Да ещё и вместе с жандармами?"
      
       - Ой, ну и штука! - восхищённо сказал Глак, оглядывая нависший над ними тёмными, закруглёнными, с тускло отсвечивающими на солнце радужными пятнами окалины боками, корпус звездолёта.
       - Не близко ли мы подошли? - спросил Легерт. - Странный корабль... Что-то я не встречал такой раньше.
       - Никто не встречал, - ответил ему Касси. - Ни ты, ни я. Никто!
       - Это не "серые", - убеждённо сказал Тейкон. - У них таких кораблей нет.
       - Откуда ты знаешь?! - воскликнул возмущённо Легерт. - Вот ведь самоуверенность! Ты что думаешь, к нам гости с соседней планеты пожаловали? Или ты все типы кораблей знаешь наизусть?
       - С соседней? - Тейкон задумался. - Нет, вряд ли. Тут, вроде, единственная планета обитаемая. Наша. Больше нету.
       - Ну и что это тогда? - и Легерт осторожно похлопал ладонью по металлу корпуса. - О, тёплый ещё! Или на солнце нагрелся? Нет, что это?
       - Здоровый какой! - восхищённо сказал Глак. - Нет, ребята, мы такую штуку захватить не сможем. Легче какой-нибудь форт штурмовать.
       - Если бы это были каратели - нас бы давно перебили, - убеждённо сказал Тейкон. - В такой громадине при любом падении кто-нибудь из экипажа обязательно выживет. И включит защиту. Вы видели, как роботы на их гравилётах работают? Даже к разбитому гравилёту ближе чем на сто шагов на подойдёшь. Одним залпом накроют! А эти - ничего. Подпустили. Нет, не каратели.
       - А, может, подпустили, чтобы в плен захватить? - осторожно заметил Легерт. - Кто их знает... У них, может, тактика теперь новая. Им, может, парочка пленных нужна. Для дружеской беседы с жандармами...
       - Отсохни у тебя язык! - оборвал его Глак. - Накличешь ещё!
       - Тихо, - сказал Касси. - Сверху свист какой-то. Слушайте!
       Вверху и в самом деле раздался короткий и резкий свист. Потом он перешёл в протяжное шипение.
       Все одновременно подняли головы вверх и увидели, что наверху, на высоте в два роста, прямо над их головами открылся широкий люк. Прямоугольная панель отошла в сторону на двух телескопических держателях и замерла.
       Шипение шло от четырёх струй белого газа, вырывавшихся из краёв люка.
       Где-то в глубине корабля вспыхнул яркий бело-голубой свет и раздался тонкий металлический звон. Как будто какой-то металлический предмет прыжками перемещался к краю люка.
       - Ох, сбросят нам сейчас что-то на голову, - опасливо поёжился Легерт.
       - Может, отойти в сторону да очередь по кораблю дать? - предложил Глак.
       - Ты уж совсем, - ответил Касси. - Совсем уж одичал. Чего за автомат сразу хвататься?
       - А вдруг действительно? - предположил Тейкон. - Действительно эти, со звёзд? Не одни же каратели в космосе обитают?
       - Хорошо бы, - сказал Глак. - Мы бы им рассказали тогда... Мы бы такого понарассказывали!..
       - Стали бы они тебя слушать, - скептически заметил Тейкон.
       - Спускается, - воскликнул удивлённо Касси. - Нет, точно спускается! Смотрите, там, наверху!
       И действительно - сначала над краем люка показалась тонкая серебристая полоска, а потом из затянутого белым дымом проёма медленно, совершенно беззвучно (и даже как-то торжественно) выплыла сверкающая в лучах платформа.
       Повисев мгновение в воздухе, она пошла вниз, плавно и размеренно, словно висела на незримых, но очень прочных нитях, мягко опускавших её на землю.
       Но нитей (и каждый, видевший это, мог бы поклясться на чём угодно и какими угодно клятвами) не было! Она висела в воздухе! Она плыла по нему!
       - Чудо! - восхищённо прошептал Легерт.
       - А у карателей такого нету, - даже с некоторой гордостью заметил Глак (словно и он каким-то образом был причастен к удивительному этому полёту).
       - Да где им, ящерицам болотным, - презрительно отмахнулся Тейкон. - У них только гравилёты что-то похожее изображают. Да и то - еле ковыляют. Как мерлоны, падали обожравшиеся.
       - Да, красиво, - заметил Касси. - Красиво...
       Платформа опустилась вниз, коснулась земли и замерла. Облако, окутывавшее её, рассеялось - и стал виден стоящий на ней металлический шар. Шар подлетел в воздух, пискнул тонко (Глак невольно вскинул винтовку) и в разные стороны из него вылетели тонкие полоски, изогнулись под углом и, упираясь в поверхность платформы, приподняли шар. Шар качнулся и замер.
       Теперь он был похож на тонконого паука высотой в половину человеческого роста, с округлым туловищем и множеством тонких и плоских конечностей. Разве только без глаз и...
       Но вот с щелчком разошлись панели на его поверхности и и три цилиндрических объектива уставились в упор на четверых ошарашенных, потерявших дар речи аборигенов.
       - Во как! - только и смог промолвить Тейкон.
       Паук важно и торжественно поднял одну из передних конечностей-полосок и, показав куда-то вверх, звонко и чётко произнёс :
       - Те кетто эмерро мессот!
       - Чего? - переспросил Глак.
       Паук опустил полоску, помедлил немного (словно ожидая ответа), потом снова повторил свой жест и опять произнёс :
       - Те кетто эмерро мессот!
       - Хочет чего-то, - догадался Легерт.
       Паук замер. Прямая, вытянутая вверх полоска явно куда-то приглашала.
       - Зовёт, - догадался Касси. - Точно говорю, зовёт. Гнал бы, наверное, по другому...
       "Тоже мне, специалист по контактам" подумал Глак.
       - Внутрь, что ли? - переспросил Легерт.
       - А куда же ещё, - ответил Касси. - Больше то звать некуда.
       - За что уважаю тебя, Касси, - заметил Глак, - так это за твою способность логически мыслить. Даже в таких ситуациях.
       - Так пойдём или как? - спросил Тейкон. - Он ждёт, вроде.
       - Значит так, - решительно заявил Касси, - Легерт, возвращайся назад, забери доктора и девушку, и веди их сюда. Это явно не каратели. И явно существа не с нашей планеты. Стало быть, есть смысл с ними пообщаться. Может, и в самом деле это наш шанс. Мы же мечтали? Мечтали хоть кому-то рассказать о том, что здесь творится? Мы же не хотим вот так, без всякой надежды, сдохнуть в трясине? Ведь так?
       - Так то оно так,.. - с сомнением произнёс Тейкон.
       - Значит, - продолжал Касси, - надо идти на контакт. И срочно. Пока мы ещё живы. Это наш шанс. Единственный. Хоть с кем-нибудь... Хоть до кого-нибудь достучаться! Легерт, веди их сюда. Быстро! Может быть даже, это наше спасение.
       Легерт кивнул и побежал прочь от звездолёта, по продавленным в топи следам.
       Глак, дождавшись, пока Легерт скроется из виду, заметил :
       - Касси, какое же это спасение? Это штука разбилась. На корпусе разломы видны. Она же не взлетит, Касси. Точно тебе говорю. Или ты и впрямь думаешь, что эти ребята из космоса заберут нас отсюда?
       - А почему нет? - сказал Тейкон. - Может, у них там капсулы спасательные или ещё что-то есть. Вон, паук этот на железяке своей летает...
       - Мы не дезертиры, Глак, - строгим голосом ответил Касси. - Мы не бежим. Просто... Нас ведь приглашают. Пойдём!
       - Эх, наивные! - Глак махнул рукой и вступил на платформу.
       Касси и Тейкон последовали за ним.
       - Эббет террона, - заявил паук и опустил металлическую лапу.
       Платформа поднялась в воздух и подлетела к открытому люку.
       - Чего он сказал то? - спросил Глак, вглядываясь в белые клубящиеся облака, скрывавшие вход в звездолёт.
       - Ноги попросил вытереть, - ответил Тейкон. - Грязные мы до безобразия... Прямо стыдно перед пришельцами, честное слово!
       И, поправив съехавший с плеча ремень снайперской винтовки, решительно шагнул внутрь.
      
       - О, как у вас уютно, господин командор, - заметил пилот, войдя в каюту. - Старинные книги... Кажется, на бумаге ещё отпечатаны? Редкость какая!
       - Руками попрошу не трогать! - строго заметил Эрхарн. - Можете почитать названия. Они отпечатаны на корешках. Вы знаете, где у книг корешки?
       - Не беспокойтесь, господин командор, - пилот улыбнулся и прошёл к книжным полкам. - Я ведь не только пластик с кристаллическим напылением в руках держал. Не беспокойтесь, я буду очень осторожен. Обещаю вам.
       Второй гость скромно замер у входа, явно поражённый великолепием командорской каюты.
       "Видно, из бедной семьи в люди выбился" мысленно отметил Эрхарн. "До сих пор от робости не избавился".
       - Так вы о чём-то хотели со мной поговорить? - спросил он пилота. - Не хочу показаться вам нелюбезным и негостеприимным хозяином, но у меня действительно мало времени. Вы были на совещании и знаете, сколь сложные и ответственные задачи мне надлежит решать. Потому прошу не отнимать у меня времени и коротко изложить суть вашего вопроса.
       - Предложения, - поправил пилот.
       - Даже так? - удивлённо спросил командор. - Любопытно... Пилот напрямую обращается к командору с предложением? Нечасто такое встречается. Должно быть, оно оправдывает подобную дерзость. И, тем не менее, коротко! И по существу! Для начала представьте мне вашего друга, пожалуйста.
       - Да, разумеется, - пилот улыбнулся и радушно взмахнул рукой, приглашаю молодого дипломата подойти ближе. - Статс-регистратор Вейцер, дипломатический корпус Республики.
       - Счастлив встрече с вами, командор, - Вейцер коротко и в меру почтительно кивнул, щёлкнув каблуками до блеска отполированных туфель.
       - Да, да, разумеется, - сухо ответил ему командор. - Все мы очень рады друг друга видеть. Потому предлагаю сократить официальную часть беседы до минимума.
       - Смею заметить, господин командор, - сказал Зайнер, - что наша беседа совершенно неофициальна.
       "Хорошее начало" подумал Эрхарн. "По крайней мере, откровенно сказано".
       - Кстати, господин Зайнер, - сказал командор, садясь за письменный стол и показывая гостям на кресла, стоявшие по углам каюты, - мне отчего-то кажется, что я вас уже встречал ранее. Это так или мне это только кажется?
       - Это действительно так, - подтвердил Зайнер, устраиваясь в глубоком кожаном кресле. - Мы уже встречались с вами ранее, правда встреча наша была очень короткой и едва ли могла запомниться вам во всех деталях. Я даже не успел вам тогда представиться. Года два назад вы читали лекции у нас в академии...
       - Ах, да, - командор улыбнулся, - выпускной курс. Помню, помню. Академия Готтарда. Но, простите, курс лекций читался...
       - Для офицеров военной разведки, - подтвердил Зайнер. - Группы планирования и информационно-аналитической работы.
       - То есть, мне следует воспринимать вашу форму пилота как прикрытие? - уточнил Эрхарн. - Не слишком ли вы со мной откровенны, Зайнер?
       - Откровенность - главное условие для взаимопонимания, - ответил Зайнер. - Прежде чем я объясню вам, с какой именно целью мы попросили вас уделить нам время для личной встречи и почему мы нуждаемся в вашей помощи, мне хотелось бы в двух словах рассказать о себе и своём друге, господине Вейцере. Со вчерашнего дня я прикомандирован к оперативному штабу вашей эскадры в качестве офицера штаба. Это, как вы понимаете, прикрытие.
       - Как и ваша пилотская форма? - уточнил Эрхарн.
       - Именно так, господин командор. Господин Вейцер работает в группе политического контроля. Что тоже, как вы понимаете, является прикрытием для основного задания.
       - На вас поступали ориентировки? - спросил Эрхарн.
       - Нас разговор носит неофициальный характер, - напомнил Зайнер. - Разумеется, нет. Надеюсь, что господа жандармы так же не располагают полной информацией относительно нашей работы. Хотя, думаю, пытаются кое-что раскопать... По своей линии. Впрочем, вы понимаете, что шутить с подобными заявлениями я бы не стал.
       - Да, это не тема для розыгрышей, - согласился командор. - И в чём заключается ваша работа, господин Зайнер?
       - Вполне закономерный вопрос, господин командор. Сбор информации о состоянии дел на объекте "32-46".
       - Ваше руководство не устраивают наши доклады? - уточнил Эрхарн. - Нам не доверяют? Полагают, что мы дезинформируем правительство или предоставляем не всю информацию? Что-то, так сказать, держим для себя?
       - Подозрения есть всегда, - ответил Зайнер. - Но подозрения - это не по нашей части. Для этого существуют жандармы, которые исправно раскрывают заговоры и разоблачают лживых и себялюбивых бюрократов, скрывающих правду от руководства Республики. Мы не разоблачаем. Мы анализируем и пытаемся найти выход.
       - Господа, - заметил Эрхарн, - мы, конечно, находимся в защищённом помещении. И вы прекрасно знаете, что с точки зрения жандармов каюта командора эскадры - самое тёмное и недосягаемое место во Вселенной. Но всё же я бы попросил...
       - К сожалению, - ответил Зайнер, - у нас нет времени для того, чтобы быть слишком осторожными. Видите ли, господин командор, я очень внимательно слушал ваши лекции. Особенно курс о противодействии повстанческим движениям в Тёмном поясе. Лекции, разумеется, были абсолютно корректны и лояльны по отношению к официальной доктрине правительства. "Сопротивление повстанцев - не более чем болезненная реакция отсталых в экономическом и культурном отношении людей на попытки представителей высокоразвитой цивилизации упорядочить и гармонизировать течение жизни в мирах внецивилизационного пространства..."
       - Да, что подобное я читал, - согласился Эрхарн. - Фраза как будто переписана из какой-то популярной пропагандистской брошюрки. Красиво и глупо.
       - Но было в ваших лекциях и кое-что другое, - сказал Зайнер. - Не явно, подспудно... Не утверждениями, а цифрами и фактами вы доказывали главную и неоспоримую мысль : о том, что эксцессы в области Тёмного пояса - это только самое яркое и, к сожалению, самое кровавое и страшное подтверждение неэффективности, бесплодности, бесполезности того экстенсивного пути развития, по которому движется наша цивилизация...
       - Интересно, - забеспокоился Эрхарн, - где это в моих лекциях вы нашли...
       - В цифрах, господин командор, - ответил Зайнер. - Достаточно цифр. Вы же сами учили нас анализировать информационные и статистические сводки. Статистика - интереснейшая дисциплина при должном её применении. Применение полезных ископаемых, истощение месторождений на планетах Ближнего круга, затраты на операции в Тёмном поясе... Формулы, господин командор. Расчёт и анализ.
       - Это, скорее, задача для экономистов, - заметил Эрхарн.
       - Господин Вейцер - экономист по образованию, - парировал Зайнер. - Как офицер политической разведки он работает в группе экономического анализа. Существует очень жёсткое требование к нашей работе : сотрудники военной и политической разведок работают могут параллельно работать по одной тематике, но в оперативной работе они не пересекаются друг с другом. Обучение так же происходит раздельно. Именно поэтому господин Вейцер не имел возможности присутствовать на ваших лекциях. Однако в данном случае было сделано исключение...
       - Кем? - спросил Эрхарн.
       - Руководством нашего управления, - ответил Зайнер. - На ваш вопрос я могу ответить только так.
       - Допустим, - согласился Эрхарн. - И что же заставило ваше руководство пойти на подобное нарушения правил работы?
       - Катастрофа, - коротко и просто ответил Зайнер. - Грядущая катастрофа. Господин Вейцер, поясните, пожалуйста. Именно ваш доклад инициировал весь последующий процесс.
       - Полгода назад, - откашлявшись, начал Вейцер, - мною был подготовлен доклад о перспективах продолжения операций в Тёмном поясе...
       "Говорит еле слышно" отметил Эрхарн "кабинетный работник, сразу видно".
       - ...Довольно объёмный. Не буду вдаваться в детали, смысл в следующем : для загрузки предприятий метрополии мы вынуждены постоянно расширять область наших боевых операций. Это, впрочем, факт общеизвестный. Интересно другое. Связав два процесса : поддержание высокого уровня жизни в поселениях метрополии и необходимость вложения всё больших и больших средств в наши военные акции...
       - Вы не на лекции, Вейцер, - раздражённо прервал его командор. - Всё это я могу красиво сказать и без вас. Покороче, пожалуйста.
       - Я пришёл к выводу, - сказал Вейцер, заметно повысив голос, - максимум через три года - крах.
       - Вот как! - искреннее удивился командор. - Оптимистичный доклад, ничего не скажешь.
       - Мы тратим больше, чем потребляем, - продолжал Вейцер. - И это - при минимальном сопротивлении нашей экспансии. Нельзя же, в конце концов, считать повстанцев серьёзной военной силой. Однако при нескольких одновременных конфликтах низкой интенсивности мы вынуждены распылять свои силы, буквально разбрасывать эскадры по космосу. Мы давно уже достигли предела, выходить за который ни в коем случае не следует. Но мы вышли за него. Почему? Потому что в противном случае нам пришлось бы сознательно, планомерно и существенно понизить уровень потребления в метрополии. Что совершенно неприемлемо ни для жителей метрополии, ни, тем более, для её руководства. И если хоть в одной из точек пояса мы вместо конфликта получим полноценную войну...
       - Выводы? - спросил командор.
       - Если получим войну, - упрямо продолжал Вейцер, - то она станет для нас спасением.
       Эрхарн резко откинулся назад, буквально вдавив спину в мягкую поверхность кресла.
       - Если я скажу, - вкрадчиво произнёс он после недолгого молчания, - что это весьма похоже на бред, вы, я надеюсь, не обидитесь? Не слишком ли много времени вы проводили в информационных хранилищах, господин Вейцер? Говорят, там плохая вентиляция...
       - Я поясню, - сказал Зайнер. - В метрополии сама мысль о том, что наша цивилизация достигла предела своего развития будет однозначно воспринята как мятеж. Донести подобную мысль до нашего политического руководства - это значит подписать себе смертный приговор...
       "Уже подписали" подумал Эрхарн.
       - ... Нас никто не поддержит, господин командор, - продолжал Зайнер. - И прежде всего - наши сограждане. Наша цивилизация зашла у тупик и, боюсь, тупик кровавый. Мы предлагаем начать движение назад.
       - Назад? К природе? - в голосе командора появились нотки нескрываемой иронии. - Где-то я это уже слышал, господа спасители... Ах, да! В метрополии в последнее время расплодилось множество бродячих проповедников. Ходят, знаете ли, по ночным улицам с факелами, вопят как безумные. Горожанам спать не дают. Видимо, пользуются временным сокращением штатов полиции. Вы и впрямь решили, что боги говорят их устами? А я вот как-то случайно узнал, что половина этих безумцев - платные провокаторы, завербованные нашей славной жандармерией.
       - Надеюсь, это не намёк, господин командор? - спросил Зайнер.
       И командор заметил, что лицо его стало жёстким и напряжённым.
       - Нет, что вы, - ответил Эрхарн. - Обычно я не прибегаю к намёкам. Предпочитаю говорить прямо и начистоту. Итак, господа, позвольте резюмировать основные положения нашей весьма содержательной беседы. Вы высказали весьма оригинальные и поистине грандиозные идеи всеобщего спасения, я вас внимательно выслушал. Заверяю вас, что ваши идеи представляют некоторый научный интерес. В качестве своеобразной парадоксальной гипотезы, которую, возможно, и следует обсуждать, но только в очень, очень узком кругу самых близких друзей. Ну, и предлагаю на этом завершить нашу встречу, а вам рекомендую отправиться к месту службы и более никому, а в особенности офицерам моего штаба, ни о чём подобном не говорить и воспоминаниям о нашей встрече, в особенности публичным, не предаваться. Так будет лучше для всех нас. Я ясно выразился?
       - Да, господин командор, - ответил Зайнер.
       Но офицеры всё так же оставались на своих местах. Как будто было у них и ещё что-то в запасе. То, что заставит командора при любых обстоятельствах прислушаться к их словам. И это...
       - Господин командор, - подал голос Вейцер (пока говорил Зайнер, он сидел, опустив лицо вниз, словно надеялся в узорах орнамента, причудливыми линиями расходившемуся по пышному ковру, отыскать зашифрованные загадочной, многоцветной вязью нужные, особые... быть может даже - пророческие слова; слова, неопровержимо свидетельствующие о его правоте... и как будто нашёл их). - Это ещё не всё. Ещё немного времени, господин командор.
       - Хорошо, - согласился Эрхарн. - Совсем немного. Мне надо быть в штабе через пол-хорра и мне ещё нужно собрать необходимые документы. Так что совсем коротко.
       - Вы отказались командовать операцией на Крогене, - тихо сказал Вейцер. - И Кромм это знает. Не спешите опровергать мои слова...
       - Я не обязан!.. - воскликнул Эрхарн (демон, воротник стал тесным, кажется - вопьётся сейчас в шею... как будто удавка).
       - Разумеется, - продолжал Вейцер, - официальная причина вполне убедительна и невинна. Кажется, проблемы с сердцем. Так, по моему, записано в медицинских файлах. Вам даже пришлось на некоторое время скрыться Центре Восстановления в метрополии. Есть даже запись о проведённой операции. Жандармы, между прочим, провели тогда своё расследование. Вам, разумеется, не сообщили. Врачи поработали на славу - все необходимые записи подобраны безупречно. Даже ищейкам жандармерии было трудно к чему-нибудь придраться. Если я не ошибаюсь, директор Центра - ваш старый приятель... Но вы на подозрении, господин командор. Не следовало бы этого говорить, но из уважения к вам... и вашей позиции... Вы на подозрении.
       - Я всю жизнь на подозрении! - с неожиданно вспыхнувшим раздражением оборвал его Эрхарн. - Давить на меня вздумали, юные конспираторы? Поучитесь у жандармов, они это делают куда лучше и эффективней. Кстати, при этом они ещё показывают голограммы весело смеющихся детей. И жён. И мило улыбаются. Говорят, действует безотказно.
       - У нас нет голограмм смеющихся детей, - ответил Вейцер. - Это подлый приём. Гадкий. Мы солдаты и хотим остаться солдатами. А нас упорно превращают в палачей. Вам не противно, господин командор?
       - Мне противно тащить мою родину из тупика через кровавые лужи, - сказал Эрхарн. - Мне противно втягивать метрополию в войну против заведомо более сильного противника, который в самые короткие сроки способен изготовить неведомое нам пока оружие, способное отбросить нас во времена первобытной дикости и беспросветной нищеты. А вы, похоже, с вашим "ограничением прогресса" доведёте нас именно до этого.
       - Война неизбежна, - заметил Зайнер. - В любом случае, Кромм и те кто стоит за ним не успокоятся. Безопасность, о которой они говорят - это безопасность грабежа. Это безопасность государства, но не родины. Не людей, которые кормят нас, одевают, снабжают оружием и вверяют нам свою судьбу. Мы поставим кучку негодяев один на один с сильным противником - и пусть они попытаются выкрутиться. Тогда они вынуждены будут посмотреть на мир по другому.
       - Вы что-то ещё принесли с собой? - подозрительно спросил Эрхарн. - Очередную завиральную идею? Ну, давайте, выкладывайте. На мгновение я сделаю вид, что поверил вам. Надо же услышать ваш рецепт спасения.
       - Приостановите удар с "Эррека",- ответил Зайнер. - Наша дальняя разведка работает безупречно. А у жандармов нет доступа к нашим базам данных. Мы засекли вход в режим гиперпространственного перемещения космического объекта, стартовавшего с одной из баз "Д-202". Анализ параметров объекта позволяет сделать вывод, что это спасатель. Старт - явно экстренный.
       - Когда он прибудет на "32-46"? - спросил Эрхарн.
       - Точные вычисления невозможны, - Зайнер пожал плечами (но в глазах его вспыхнули весёлые огоньки). - Однако, похоже на то, что хорров через десять мы встретим гостей. У спасателя улучшенная система защиты. Её даже самым мощным крейсерам эскадры не пробить. Кажется, наши будущие противники делают необходимые выводы из встреч с нашими патрулями. А ведь это шанс, господин командор...
       - Вы прямо с радостью какой-то говорите об этих инопланетных гуманистах, - заметил Эрхарн. - Непатриотично, господин пилот.
       - Всего на один хорр, господин командор, - сказал голос Вейцер. - Любая возможная техническая неисправность. Приостановите всего на один хорр. Здесь нет для вас никакой опасности. Жандармы не успеют провести расследование. Им будет уже не до того. В условиях войны...
       - Напрасно так думаете, господин аналитик, - Эрхарн поднялся и вышел из-за стола, давая понять, что беседа закончилась. - Жандармам всегда "до того". Работа у них такая. Даже в условиях войны... Всего наилучшего, господа. Я уже опаздываю.
       Офицеры встали и, выждав мгновение, одновременно вскинули ладони ко лбу.
       - Были рады встрече с вами, господин командор, - чётким, хорошо поставленным голосом сказал Зайнер. - Да пребудет с вами благословение богов и победа!
       - Всего наилучшего, - ещё раз повторил Эрхарн.
       И, дождавшись, пока тяжёлые, металлические створки дверей, декорированные панелями из чёрного, полированного дерева закроются за спинами странных гостей, повторил :
       - Всего наилучшего...
      
       Пузатые, тёмно-зелёные туши вертолётов плавно прошли над лесным озером, вздымая воздушными потоками тяжёлые волны с разлетающимися с их верхушек комками длинных водорослей, развернулись и, выпустив шасси, приземлились, выстроившись в ряд на краю широкой поляны.
       Огненно-красные цветы (названия которых никто из людей Метрополии так и не узнал до конца той долгой войны) согнулись от поднятого винтами ветра - и лёгкие их лепестки полетели прочь к сонным, заросшим мхом деревьям старого леса. А потом, словно устав лететь (или не в силах уже убежать) опали на широкие ветви, осыпали их красным дождём. И остались на них.
       Если бы ветви могли защитить...
       - Всё по графику, - сказал Гейх.
       - Пожаловали, - ответил капитан. - Застегните кнопку на воротнике, лейтенант. И не вздумайте болтать с жандармами. Всё общение - только через меня. Понятно?
       - Слушаюсь, господин капитан, - Гейх затянул воротник полевой униформы и вытянулся в струнку. - Как на параде, господин капитан.
       "Да, на параде" подумал Хорст. "На допросе то у жандармов все голыми сидят. Под лампой..."
       Створки люка на одном из вертолётов (том, что стоял посередине) открылись - и на поляну, один за другим, спрыгнули шесть человек в серой форме полевой жандармерии.
       Один из них огляделся по сторонам, увидел стоявшего в стороне от построенного в три шеренги отряда капитана, улыбнулся приветливо - и быстрыми, широкими шагами пошёл к Хорсту.
       "Нейбер" подумал капитан. "Ишь ты, ещё и улыбается. Прямо лучший друг с неба спустился. Как бы обниматься ещё не начал".
       Капитан заметил, что волосы у майора не по кодексу длинные (да, есть такая норма в Кодексе Воина... он сам это проверял), но аккуратно и даже как-то франтовато уложены. Прилизаны как будто. Гладко выбрит, ни малейшего намёка на щетину. Мундир перетянут ремнями (чёрные, новенькие, даже блестят). И что совсем уж взбесило капитан - белоснежная сорочка с высоким воротом, что так вызывающе поднялся над сходящимися у шеи под строго выверенным углом лацканами мундира.
       "Только из подвала своего выбрался, чистюля. Видно, здорово тебе задницу припекло, если начальство тебя в нашу дыру заслало. Ничего, измажешься. Замараешься, Нейбер. Точно тебе говорю!"
       Светлые глаза. Нет, не светлые - скорее, бесцветные. Но какие-то... Приветливые, что ли? Прямо искрятся от радости.
       - Капитан Хорст?
       - Так точно! - капитан вскинул ладонь в приветствии (Гейх почти синхронно сделал то же самое).
       - Майор Нейбер, полевая жандармерия.
       Нейбер (опять не по кодексу) протянул руку и крепко пожал капитану локоть.
       - Вам доложили о том, что ваш отряд поступает в моё распоряжение?
       - Так точно, господин майор!
       Нейбер улыбнулся (и глаза его засияли неподдельной, самой искренней радостью от такого приятного знакомства).
       - Да не козыряйте вы каждое мгновение, капитан, - добродушно отмахнулся Нейбер на очередное приветствие. - Детали задания, полагаю, пока не сообщали?
       - Никак нет, господин майор!
       Нейбер оглядел ("а взгляд то у него цепкий" отметил Хорст) строй десантников.
       - А ваши бойцы, смотрю, уже в касках. Готовы к бою?
       - Всегда готовы, господин майор, - ответил Хорст.
       Три ряда касок, по прямой линии. От одного конца поляны до другого. И лепестки... Лепестки падают на солдат. На его солдат. Лепесток на грудь. На плечо. На шею (это огнемётчик, Хайцер... как будто хочет стряхнуть это проклятый алый лепесток... нельзя, Хайцер, нельзя - стой навытяжку).
       "Плохая примета... Плохая. Как будто кровь".
       - Времени у нас мало, капитан. Сажайте бойцов в вертолёты. Повзводно. Когда закончите посадку?
       - Немедленно, господин майор.
       - Верю, опыт у вас большой.
       Нейбер развернулся и, махнув рукой, пригласил капитан следовать за ним.
       - Гейх, - крикнул капитан (винты закрутились быстрее и рёв их заглушал звуки уже в двух шагах), - отряд - на посадку. Повзводно. Вы, Канхубер и первый взвод - в командирском вертолёте. Связь на основной частоте.
       - Слушаюсь, господин капитан!
       Гейх побежал к линии отряда и сразу оттуда донеслись резкие, отрывистые звуки команд.
       Шеренги мгновенно рассыпались и, разделившись на взводы, тремя серо-зелёными ручьями потекли в распахнувшиеся люки вертолётов.
       Хорст, придерживая командирский планшет, пошёл вслед за майором. Бойцы, обгоняя командира, не бежали - влетали через широкий проём люка в чёрное брюхо вертолёта, на ходу забрасывая тяжёлые пластиковые мешки с боеприпасами, медикаментами и резервным питанием.
       У самого борта майор остановился, развернулся и широким жестом (словно гостеприимный хозяин) показал на пятерых своих спутников.
       - Моя оперативная группа, капитан. Профессионалы. Пятый год в Тёмном поясе. На каждом - сотни по две операций. Помогут вашим рыцарям в битве с драконом.
       "Сыщики, небось" подумал капитан. "Или живорезы. Морды то у них какие! Страшнее, чем у моих ребят после боя".
       - Очень приятно, господа, - на пределе вежливости ответил Хорст. - Счастлив работать с вами.
       Лица у всех пятерых (не под стать гладенькой физиономии Нейбера) были какие-то зверские. Исполосованы шрамами, тёмные - словно опалены огнём. Мундиры, правда, такие же щегольские, новенькие. Словно только из прачечной.
       "Ну, переодели их недавно. На парад, что ли, готовились?"
       Пятеро угрюмо посмотрели на капитан и не ответил на приветствие.
       - Вот и познакомились, - снова улыбнулся Нейбер. - Молчаливые, капитан. Что поделаешь, специфика службы. Я вам их по именам представлять не буду. Вам их имена ни к чему. Да и имён то у них, пожалуй, не осталось. Одни агентурные клички. Безымянные... Но, поверьте, в деле они себя покажут. А это главное.
       Майор поднял руку и посмотрел на дисплей закреплённого на запястье микрокомпьютера.
       - Прогноз сегодня хороший. Солнечно, ветра почти нет. А вот со временем у нас просто беда. Еле укладываемся. Капитан, ваши все на борту?
       - Гейх, - по рации запросил Хорст, - как погрузка?
       - Закончена, - ответил Гейх. - Все на борту.
       - Закончена, господин майор, - повторил Хорст.
       - Молодцы, - удовлетворённо сказал майор. - Я боялся - провозимся с погрузкой. В таком случае - и мы на борт. Добро пожаловать, капитан.
       Хорст, подтянувшись, запрыгнул в вертолёт. Двое из жандармов подсадили Нейбера, неуклюже пытавшегося схватиться за поручни ("мундир испачкать боится" отметил Хорст) и потом, один за другим, легко, словно на пружинах, запрыгнули внутрь.
       "Ничего, хорошо скачут" подумал капитан "накачанные ребята".
       Мощные приводы с грохотом захлопнули тяжёлые бронированные створки и, резко и круто наклонившись вперёд, вертолёт полетел, почти не набрав высоту.
       Пилоты явно были профессионалы самого высокого уровня - на бешенной скорости они вели машины почти над самой землёй, облетая деревья, за долю мгновения находя дорогу в этих бесконечных, запутанных зарослях.
       "Хотя, пожалуй, и бортовые компьютеры у них первоклассные" подумал Хорст.
       Через четверть хорра вертолёты вырвались из леса (внезапно оборвалось мелькание зелёных, жёлтых и белых пятен за кругом иллюминатора) - и бескрайняя болотистая равнина помчалась мимо них назад, назад, словно гонимая прочь быстрыми ударами винтов.
       В полутёмном (на две красные лампочки аварийного света) салоне здорово трясло и кидало из стороны в сторону. Десантники сидели, плотно прижавшись друг к другу, и при каждом таком рывке каски бились друг о друга и о борта вертолёта. И мешки, которые бойцы старались придерживать, прижав к полу подошвами, всё время съезжали с одного борта на другой.
       - Плотно сидим, - громко, стараясь перекричать рёв двигателей, сказал Нейберу капитан. - Один заряд с земли - и десяток накроет.
       - Это не десантный вариант, - прокричал ему в ответ Нейбер. - Транспортный, с небольшой переделкой. Вооружение на внешней подвеске, бронирование - хуже некуда. Частичное, и бронеплиты тонкие. И эти то вертолёты еле собрали, с разных участков. Всё в спешке, всё на ходу. Мы же теперь и транспортники в боевых операциях используем. Резервов маловато, резервов... Да, о кстати резервах вспомнил! Капитан, какая у вас резервная частота?
       - "Три-три-восемь", - ответил Хорст.
       - Подключите рацию к наушникам. Наушникам! Да, именно так. Небольшой инструктаж.
       Нейбер, повернувшись к одному из своих спутников, показал на пластиковую коробку с рацией, закреплённой у борта. Жандарм кивнул и, отщёлкнув крепления, отсоединил рацию.
       Нажал на кнопку выключателя и протянул рацию Нейберу.
       Майор надел наушники и протянул Хорсту закрытую чёрной плёнкой карту с протянутой по краю полоской ночной подсветки.
       - Гейх, - скомандовал капитан, - вам смотреть вниз.
       - Слушаюсь, господин капитан, - ответил сидевший с ним рядом Гейх и стал добросовестно и очень внимательно рассматривать кончики измазанных глиной сапог.
       Капитан сорвал плёнку - сразу белая поверхность карты покрылась разноцветным рисунком с множеством линий, отметок и попеременно мигающих точек.
       - Капитан, - послышался в наушниках голос Нейбера, - ситуация чрезвычайная. В точке с координатами "Север-22 / Запад - 111" совершил вынужденную посадку космический корабль системы "Д-202". Вам известно, что это такое?
       - С нами проводили инструктаж, - прикрыв микрофон ладонью, ответил Хорст.
       - Хорошо. Причина посадки - обстрел. Это наш флот постарался.
       На карте засветилась белая точка с пояснительной надписью. Три зелёных точки ("наши вертолёты!") быстро двигались к ней, облетая по широкой дуге.
       - Тип объекта, характер повреждений, численность экипажа, наличие на борту оружия и защитных систем - ничего не известно, - продолжал Нейбер. - Есть только внешние параметры. Длина - с пол-легра.
       - Здоровая штука, - заметил Хорст.
       - Именно, капитан. Здоровая. Хотя по предварительным данным на бортах имеются разломы. Видимо - от удара. А, может, и пробоины от наших ракет попадутся. Вы лучше меня знаете, как это можно использовать...
       В квадрате, появившемся в верхнем углу карты, появились фотоснимки упавшего звездолёта ("со спутника снимали... качество хорошее").
       - Боевая задача, капитан, для ваших бойцов - захват корабля, пленение экипажа. Обязательно обеспечьте моим ребятам доступ в командный центр звездолёта. Если экипаж окажет сопротивление - уничтожайте. Но парочку этих пришельцев всё-таки захватите. Очень хочется с ними поговорить.
       "А ты и язык их знаешь?" удивлённо подумал капитан. "Учёный прямо, куда уж нам!"
       - Где центр? - спросил Хорст.
       - Предположительно - головная часть звездолёта. Далее - технические помещения, грузовые отсеки, коридоры, каюты, двигательные установки. Там крушите смело. Но центр - в целости.
       - Груз на борту есть?
       - Нет информации.
       - Топливо не сдетонирует? Может, ракетами придётся чистить.
       - Демоны их разберут, капитан. Не знаю. Мы вообще мало что знаем об этих ребятах. Потому и хочется с ними немного пообщаться. Это очень важно, капитан. Очень!
       - Понятно, - ответил Хорст. - Будет сделано, господин майор. Сработаем чисто.
       - По завершении операции, - продолжал Нейбер, - уничтожьте пленных и отведите отряд в сторону. Как можно дальше. Корабль будет уничтожен ударом с орбитальной платформы. Дополнительные инструкции получите на месте. Штурмовать будем с ходу.
       - С ходу?
       - Да, капитан. Времени нет. Операцию проводим как можно быстрее. Штурм, захват, отход. И пол-хорра мне на допрос.
       - Уложитесь? За пол-хорра? - спросил Хорст.
       Нейбер нахмурился и глаза его сузились в щёлки.
       - Не ваша забота, капитан. Штурм-тросами отряд укомплектован?
       - Полностью, - ответил Хорст. - С карабинами и креплениями. Плазменные резаки, лазеры, огнемёты. Две ракетных установки и полный комплект стрелкового оружия с тройным запасом патронов. И по шесть гранатомётов на взвод. Как положено в рейде.
       Нейбер улыбнулся и глаза его снова стали ясными и добрыми.
       - Хорошо, капитан. Хорошо, что вы не ходите в гости с пустыми руками.
       - Удаление три, подлетаем, - донёсся из динамика голос пилота.
       - Инструктаж окончен, - сказал Нейбер и снял наушники.
       - Гейх, - перейдя на основную частоту, скомандовал Хорст, - готовность к штурму. Захват звездолёта. В головной части - командный центр, его брать в целости и сохранности. Остальное ломайте к демонам! Двигайтесь осторожно, там внутри всякое дерьмо может попасться. Смотрите, чтобы чего не рвануло. Зачищайте проходы. Экипаж уничтожайте, но парочку прихватите для майора. Это его старые друзья, он мечтает с ними побеседовать. Высадка с ходу по штурм-тросам. В бортах звездолёта разломы, двигайтесь через них. Штурмгруппы по пятнадцать бойцов от взвода, остальные в резерве.
       - Слушаюсь, господин капитан, - ответил Гейх.
       В наушниках, дублирую и перекрываю друг друга, понеслись команды по взводам.
       "Не дело ты затеял, Нейбер" с досадой подумал Хорст. "Без разведки и подготовки такую хреновину штурмовать. Это же крепость! И какое там оружие, у этих пришельцев? И какая защита? На инструктаже говорили..."
       - Движение! - закричал один из десантников, наклонившись к иллюминатору. - Господин капитан, под нами движение! На равнине!
       - Сколько?! - Хорст сорвал наушники и, наступая бойцам на ноги, рванул к иллюминатору.
       - Двое! Быстро двигаются... С оружием! И один им навстречу! Всего - трое!
       - В скафандрах? - озабоченно спросил услышавший их Нейбер.
       - Никак нет! - доложил десантник. - В грязи по уши! Демоны, да это же повстанцы!
       - Не отвлекаться, капитан! - строго сказал Нейбер. - Всё внимание на штурм.
       - Дать бы очередь, - мечтательно произнёс Гейх.
       "Проклятье" подумал Нейбер. "Повстанцы у звездолёта... А если и внутрь забрались? Как же быть то... В Центр доложить? Или потом? А то и в мешок их запаковать, вместе с "консервами"... Да, горячее дело предстоит. Вот навязались то! Всех бы их в одну яму - повстанцев, пришельцев... Лезут тут на мою голову!"
       - Удаление один, захожу на цель, - доложил пилот.
       - Капитан, приступайте! - крикнул Нейбер. - Всё по плану, никаких изменений! Экипаж и повстанцев - в одну кучу. Там разберём!
       - Есть, господин майор! - ответил Хорст. - Лейтенант, команда к высадке!
       - Штурмовым группам - высадка! Код "один-один", частота - основная. Канхубер, вы в группе, цель - командный центр.
       - Принято!
       - Принято!
       - Принято!
       Над люками замигали лампы, взревела сирена - и створки поползли в стороны, открывая проход для десанта. Свет, белый и резкий, ударил в глаза, едва не ослепив сидевших в полутьме десантников.
       Два бойца у люка вскочили и начали быстро прикручивать к борту балки с держателями штурм-тросов.
       Десантники, один за одним, начали подниматься с мест и двигаться к краю люка, на ходу снимая автоматы с предохранителей и передёргивая затворы.
       Оранжево-красные тросы с прикреплёнными для устойчивости грузами скользнули вниз... Внизу, прямо под ними огромным полукружием с пологими скатами раскинулась тёмным, грозным металлом поверхность звездолёта пришельцев.
       Неожиданно он оказался так близко, едва ли не под ногами, словно вырос вдруг из земли, а вовсе не упал на болото с лёгких, прозрачных небес. Да могло ли небо нести на себе такую махину? Это же не ноша для неба, для этой земли, для зыбких трясин.
       Первый десантник закрепил держатель на тросе и занёс ногу над краем борта.
       И вдруг...
       - Движение! Под нами!
       - Вижу разлом!
       - Люк! Удаление - ноль - десять!
       - Движение в районе люка!
       - Повстанец! Внимание, повстанец!
       Грохот выстрелов, щелчки, сирена оборвалась - и по краю открытого люка брызнули белые искры от впившихся в борт раскалённых пуль.
       Десантник у борта подался назад и, перехватив автомат, выпустил длинную очередь.
       - Бьёт по нам!
       - Альфи, сними его!
       Салон заполнился дымом, осколки металла полетели в стороны, со звоном разлетелся на осколки иллюминатор.
       - Трясёт, не прицелюсь! - крикнул десантник, меняя обойму.
       Второй, укрывшись за краем борта, встал рядом с ним и нажал на курок пулемёта. Ствол вздрогнул и выбросил вниз, прямо под днище вертолёта, поток тяжёлых пуль в оранжевом хвостатом огне.
       - Под нами! - доложил пулемётчик. - Близко подбежал! Я его не вижу!
       Глухой удар об борт. Вертолёт подпрыгнул и забился, затрясся, словно в лихорадке... Словно раненный в предсмертной лихорадке.
       Десантники повалились друг на друга, те, что стояли у борта схватились за тросы, стараясь удержать равновесие.
       Струи дыма серыми, тяжёлыми волнами стали расходиться по салону.
       - Борт под обстрелом, - донеслось из динамиков. - Повреждение лопастей, пожар в двигателе.
       Дым в салоне стал чёрным и едким. Кто-то захрипел и закашлял, давясь отравленным воздухом.
       - Борт-два сейчас на нас налетит! - продолжал пилот (видно, забыл отключить связь с салоном). - Третий ушёл вверх. Надо в сторону, не удержим!..
       "Ну и дерьмо ты мне подкинул, Нейбер" раздражённо подумал Хорст. "Родительницу бы твою в грязной канаве поиметь за такие штуки! Ты мне всех ребят угробишь, идиот лощёный!"
       И вслух :
       - Нейбер, командуйте пилотам отход. С повреждённого борта не высадимся!
       - Куда?! - крикнул ошарашенный стычкой Нейбер.
       - Посадка на удалении один! - ответил Хорст. - Неизвестно, что там за ублюдки на крыше засели и сколько их там. Они нас с подлёта накроют, так что пойдём по земле, с прикрытием. Два борта по бокам на удалении, будут чистить подходы.
       - Время, капитан! Время потеряем!
       - Я людей потеряю!
       Ещё удар, о борт. Звон, вмятина в борту - и вертолёт накренился на бок.
       - Командуйте пилотам, Нейбер! Или сгорите вместе с нами!
       - Хорошо! - крикнул в ответ майор и схватился за наушники.
       Краем глаза Хорст успел заметить как жандармы, сидевшие перед Нейбером, обрывая пуговицы, стаскивают с себя мундиры и надевают закреплённые под сиденьями бронежилеты.
       "Прогулки захотели, ублюдки! Получайте прогулку! С мундирами, как на параде!"
       Пуля, влетев через проём люка, ударилась в потолок и, рикошетировав, врезалась в толстую плёнку, покрывавшую пол.
       Нейбер, крича что-то в наушники, вжался в спинку кресла и подтянул колени к животу.
       "Замараетесь, сволочи" злорадно подумал Хорст. "Ой, замараетесь!"
       И он заметил, что по воротнику сорочки Нейбера побежали тёмные струйки смешанного с гарью пота.
      
      
       "мне нужна ваша помощь!"
      
       - Красота тут какая! - восхищённо сказал Глак.
       Паук привёл их в белый, круглый зал с множеством экранов, протянувшихся по стенам, с серебристым полом, гулко грохочущим под тяжёлыми подошвами походных сапог, с множеством вспыхивающих повсюду огней, с креслами...
       - О, а кресла то свернулись от удара, - заметил Глак.
       ...С пультом в дальнем конце зала (широким пультом... управления, что ли? индикаторы, кнопки, не разобрать ничего...), с большим широким монитором над ним...
       - А там написано что-то, - сказал Глак и показал пальцем на монитор.
       - Нечего в гостях пальцем показывать, - заметил Касси.
       - Кажется, по нашему написано, - предположил Тейкон. - Они и наш язык знают?
       Паук, собрав полосы-лапки, снова превратился в шар, тут же откатившийся к стене зала.
       - Точно, по нашему, - подтвердил Касси. - Интересно... Помощь? Кому это помощь нужна?
       - Самим бы кто помог, - ворчливо заявил Тейкон. - Их что, тоже "серые" достали?
       - Да ну тебя, - отмахнулся Глак. - С тобой по приличным домам не походишь. Одно ворчание на уме...
       - Эй, хозяева! - осторожно позвал Касси. - Можно ли вас увидеть?
       И медленно, шаг за шагом, пошёл вперёд.
       Было тихо. Только едва слышное шипение и свист долетали до этого места откуда-то из глубин инопланетного корабля. На экранах (тех, что шли чередой по длинным стенам зала) иногда мелькали какие-то картинки, смутные, быстролётные - вспыхивали и исчезали, так и едва можно было их увидеть. Странные конструкции, переборки, фермы, сочленения труб, цилиндры, золотистые шары, затянутые сумраком коридоры с редкими вспышками спрятанных в стены светильников...
       "Здесь, должно быть, пилоты находятся" подумал Касси. "Или находились. Наверняка. Иначе зачем столько экранов? Здесь этот... как его... командный... или контрольный?.. В общем, управляют отсюда. Паук нас точно привёл. Только точно ли? Может, в нём просто программа такая заложена - пилотов сюда провожать. А самих пилотов и нету давно. Может, они катапультировались... или корабль ещё на орбите покинули. И чего мы тогда сюда залезли? Каратели наверняка тоже сюда сунутся. Им до всего есть дело, а тут - инопланетный корабль. Им, наверное, в нём покопаться захочется. Тут нас и накроют".
       - Так, ребята, - сказал Касси на полпути к пилотским креслам. - Посмотрим быстро то, что сможем осмотреть. Только, думаю, ничего мы тут не поймём и полезного не отыщем. И, если пилотов тут нет, то сваливаем. Быстро.
       - А оружие? - с некоторой ноткой недовольства спросил Тейкон.
       - Вот сказал! - искренне восхитился Глак. - Лучшая глупость за сегодняшний день!
       - Ну ты! - обиженно промычал Тейкон.
       - Да ты пойми, - продолжал Глак, - какое тут у них оружие? Ты знаешь, как их оружие выглядит? Может у них эти... я вот когда-то спектакль смотрел по будущую войну, ну там они были... А, лучевые пистолеты!
       - Не бывает таких! - отрезал Тейкон.
       - Ну, не бывает, - согласился Глак. - Хотя прототипы, вроде, пытались когда-то собирать. Учёные говорят - много для них энергии надо. На каждый выстрел. Чтобы ещё при этом и польза какая-то от них была. В моём вот автомате - семьдесят пять патрон, титановая оболочка, и ещё пять обойм в запасе. Плюс одна обойма с разрывными. А вот лучевому...
       - Молчал бы про титан! - строго оборвал его Тейкон. - Мало крови у нас тут пролилось из-за шахт этих!
       - Рука! - крикнул поражённый Касси и пальцем показал на одно из искорёженных кресел, из-за которого появился кончик руки в белой искрящейся под светом ламп оболочке скафандра.
       Пилот, похоже, лежал на полу, скрытый широкой спинкой кресла. Пальцы его руки еле шевелились. Похоже, он был ранен или без сознания.
       - Есть тут хозяева, - радостно сказал Тейкон. - Не напрасно пришли.
       - Подожди ты, - оборвал его Касси. - Может, он пострадал при приземлении? Стойте-ка! Да ведь это он помощи просит! Это ему помощь нужна!
       И, забыв про всегдашнюю свою осторожность, кинулся вперёд, к пилоту.
       Тот действительно лежал на полу, прислонившись спиной к пульту. На нём был белый скафандр с широким шлемом. Стекло на шлеме было тёмное, непроницаемое, так что лицо пилота увидеть было невозможно. От пульта к скафандру тянулся кабель и защищённая гибким металлом трубка, вздымавшаяся время от времени по проходившему по ней потоку газа... Дыхательного, что ли?
       - Эй! - позвал Касси. - Хозяин! Вы нас пригласили? Вам помощь нужна?
       Пилот шевельнулся (откинутая рука скользнула по полу и замерла, уперевшись в стойку кресла).
       Шлем едва заметно дёрнулся вперёд и с лёгким стуком снова упал к боковой панели пульта.
       - Он что-то пишет, - сказал Глак, показывая на монитор. - Это ведь он пишет!
       Касси поднял голову вверх, к монитору и прочёл :
      
       "помощь. плохое состояние. могу общаться. вы обитатели планеты?"
      
       - Мы, - с некоторой гордостью ответил Касси. - Исконные обитатели. То есть наш народ... В общем, последние шестьсот лет мы тут живём. А до этого тут людей не было. Говорят, чудовища когда-то жили. В этих болотах. Ну там, ящеры какие-то четырёхлапые... Сказки, наверное. Хотя болота тут были всегда. Дышать только нельзя было. Пока кислородные станции не построили.
       И, подождав немного, переспросил :
       - Так какая помощь то нужна?
      
       "я в опасности"
      
       Буквы на мониторе становились то туманно-расплывчатыми, то вновь обретали чёткие контуры и становились тогда ярко-белыми, словно мощные, фокусированные лампы подсвечивали их с той стороны экрана.
      
       "В ОПАСНОСТИ"
      
       - Мы тоже, - честно признался Касси.
      
       "угроза вам? на вашей планете?"
      
       - На нашей, - подтвердил Касси.
      
       "кто? люди "беллис"?
      
       - О ком это он? - удивлённо произнёс Глак.
       - О карателях, наверное, - догадался Тейкон. - Кто тут ещё может угрожать?
       - Это они карателей так называют?! - поражённо воскликнул Глак. - "Беллис"? Больно красиво для них... Не заслужили!
       - Тише ты! - оборвал его Касси. - Есть люди, из другого мира, которые уничтожают наш народ. Вот уже несколько лет. Если вы о них - то нам угрожают они.
       "беллис". агрессивная цивилизация. экспансия. захват планет. уничтожение всех форм жизни. они?"
      
       - Наверное, - не очень уверенно согласился Касси. - Хотя у нас они уничтожают только разумные формы жизни. Животных пока не трогают.
      
       "почему они это делают?"
      
       - Почему? - Касси задумался.
       - Сволочи потому что, - подсказал Глак.
       - Это не ответ! - строго ответил Касси. - И вообще, не лезь в разговор. Сбиваешь только.
       - Ну и ладно, - обиделся Глак. - Я как лучше... Чтобы понятней было.
      
       "неясно. мне не понятно. вам тоже?
      
       - Да нам то всё понятно, - проворчал Тейкон (и, глянув искоса на Касси), замолчал и отошёл в сторону.
       - Знать то знаем, - протянул Касси, стараясь подобрать подходящие слова. - Почему уничтожают? Мешаем мы им, похоже.
      
       "помеха? нет доступа? повод для убийства?"
      
       - Как видно - повод, - согласился Касси. - По крайней мере, для них.
      
       "в их действиях есть система. они не безумцы"
      
       - Они, может, нормальней нас с вами, - согласился Касси. - Вот только система у них... бредовая, что ли? Как сказать то - не знаю даже.
      
       "уничтожение помех? чем вы им мешаете?"
      
       - Да вот,.. - Касси развёл руками. - Виноваты мы перед ними. Провинились. Слишком уж большие у нас запасы титана. На планете.
      
       "титан. не ясно"
      
       - Металл такой, - пояснил Глак. - Довольно редкий. В чистом виде почти не встречается.
      
       "металл? что это? я не всё могу понять. поясните"
      
       - Вот, - сказал Глак, отсоединяя обойму и вынимая из неё патрон. - Посмотри.
       Он подошёл к пришельцу и протянул ему тонкий, хищно блеснувший цилиндр.
       - На пулю смотри. Оболочка, вот здесь. Это и есть титан. Наш смертный приговор.
       Пилот с заметным усилием (Касси даже показалось, что он услышал лёгкий стон) протянул руку, взял патрон и некоторое время рассматривал его.
      
       "где здесь пуля? нужны пояснения"
      
       - Вот чудак, - удивился Глак. - Пуль, что ли, не видел?
       И ткнул пальцем :
       - Вот. Это. Дальше не смотри - там гильза, порох, капсюль. А в пуле - титановая оболочка. Пояс по краю. Центральная часть - вольфрамовые сплавы и сталь. Сердечник вплавлен в ось вращения пули. Центр. Нет, не оболочка. Сердечник биметаллический, легированная сталь и сплавы. Там тоже не смотри. По краю только титан. Кольцо, которое не позволит пуле деформироваться. Понял?
       Пилот надавил пальцем на красную панель небольшой коробочки, похожей на пенал для старомодных грифельных карандашей, закреплённой у него на поясе.
       Коробочка с тихим жужжанием разошлась на две части, откуда то из середины её появился серебристый металлический стержень, тут же обвившийся вокруг патрона. Пилот разжал пальцы, части пенала сомкнулись.
       - Всё, - решил Глак. - Не видать мне теперь патрона.
       - Помолчи, - сказал Касси. - Видишь - ему понять надо. Изучить.
       Через некоторое время (Глаку показалось, что времени прошло довольно много) всё повторилось в обратном порядке - пенал снова раскрылся и патрон (абсолютно целый и невредимый) появился вновь.
      
       "анализ закончен. нам известен этот материал. обозначение металла на вашем языке занесено в словарь"
      
       Глак с явным облегчением вставил патрон обратно в обойму и подсоединил её к автомату.
       - Ценный металл, - продолжил пояснения Касси. - На нашей планете он встречается в больших, очень больших количествах. Мы когда-то торговали им...
      
       "торговля?"
      
       - Ну, обмен, - и Касси потёр ладони. - Как пояснить... Меняли руду, содержащую титан, на разные полезные штуки. Ну там, механизмы разные, приспособления для шахт. Продукты опять таки... У нас ведь почвы очень плохие, не растёт ничего путного. В оранжереях только.
      
       "оранжереи?"
      
       - Это места, где выращивают растения, - Касси продолжал углубляться в объяснения. - Полезные растения. Их едят. Потому что в них витамины. Это полезно для здоровья. Особенно детям.
      
       "у нас есть подобное. океанский шельф. участки. изоляция. возобновляемый цикл"
      
       - Водоросли, - догадался Глак. - Водоросли выращиваете? А на суше не пробовали?
      
       "водоросли - не понятно. материк - нет. сложные естественные экосистемы. нарушение - агрессия. агрессия - недопустимо"
       - Ничего себе! - Глак даже присвистнул от удивления. - Агрессия - недопустимо? Вот бы каратели это послушали...
      
       "вы - помеха? я - помеха?"
      
       - Как сказать, - Касси вздохнул. - Трудно объяснить. Пожалуй, да. Здесь...
       Он повернулся в пол-оборота и показал рукой куда-то вдаль, на свой погибающий мир, скрытый теперь от них металлическими переборками инопланетного корабля.
       - ... Здесь мы уже не хозяева. Мы создали наш мир. Мир разумных существ. Мир людей.
      
       "разум. не уничтожение. не уничтожать. сложная система. сохранение сложных систем"
      
       - Закон такой, - шепнул Тейкон, толкнув под локоть Глака и показав на экран. - Читай, дурень, что пишет. Интересно ведь.
       Глак кивнул и с подчёркнуто глубокомысленно наморщил лоб.
       "Интересно, Тейкон, интересно" шепнул он в ответ. "Не пойму, правда, как этот философ со звёзд нас выручит. И как мы ему сможем помочь..."
       - Людей, - повторил Касси. - Воздух был не пригоден для дыхания. Южное полушарие планеты - океан с редкими цепочками островов. Северное - два материка. Восточный - Ваора. И западный - Стенна. Мы сейчас в северной части западного материка. Самой обжитой его части...
      
       "координаты? координаты - непонятно"
      
       - Неважно, - ответил Касси. - Не так важно сейчас, где мы. Важно, что сейчас это единственное место, где ещё теплится жизнь. Наша жизнь. Наши предки появились на этой планете шестьсот лет назад. Не знаю, как объяснить... Ну, много, много лет назад. Много времени прошло.
      
       "я понимаю. много времени"
      
       - Да, века. Целые века. Они построили кислородные станции. Туннели с барьерами фильтрации. На болотах создали огромные плантации синих водорослей, абсорбирующих атмосферный метан. С каждым веком здесь было легче дышать.
      
       "много кислорода. синтез?"
      
       - Первоначально - да, - подтвердил Касси. - Синтез кислорода. Потом они сажали растения. Деревья, кустарники. В оранжереях. Садах под огромными крышами из прозрачного прочного пластика. Потом, когда содержание ядовитых газов в атмосфере удалось понизить, они стали высаживать деревья за пределами защитных куполов. Появились рощи, леса... Города...
       - Да хватит поэзии то этой! - воскликнул Глак. - Он же не об этом тебя спрашивает! Ему понять надо...
      
      
       "я слушаю"
      
       - Не смей меня перебивать! - Касси резко развернулся и подошёл к Глаку. - Не смей! Откуда тебе знать, что ему важно, а что нет? Мы должны...
       - О шахтах, - перебил его Глак, снизив голос до шёпота. - О шахтах, рудниках. О металле надо рассказать. Вот что надо.
      
       "металл. я помню"
      
       - Вот, читай! - и Глак торжествующе показал на экран. - Развернись и читай. Что там написано?
       - Написано - "металл", - прогудел Тейкон.
       - Вот! - подтвердил Глак. - Металл. Титан. Большие запасы титана.
       Касси опустил голову и отошёл в сторону.
       - Шахты, шахты,.. - прошептал он. - Двадцать три года на шахтах. Почти полжизни... Ладно, Глак, извини. Ты, что ли, ему расскажи.
       Касси отвернулся и подошёл к одному из экранов, на котором периодически, прорываясь сквозь мутно-жёлтую пелену помех, появлялись быстро сменяющиеся картинки - облака, волны травы под быстрым летним ветром, отблески воды в серых прогалинах, дым, уходящий в небо, радужные пятна преломившихся в линзах объективов солнечных лучей.
       Повреждённые при ударе электронные глаза инопланетного корабля смотрели на родную планету Касси. Глаза-объективы то затягивались пеленой помех, то оживали вновь. Новая земля, что должна была стать ему могилой, и новое небо, что текло над ним потоками воздушных бело-облачных рек - всё это, сливаясь в пёстрый поток вливающихся в уходящее сознание картин иного, инопланетного, потустороннего, предсмертного бытия, проходило теперь и перед взором Касси, словно и он стал частью огромного этого, распадающегося, искусственного существа.
       Или тот странный, не объяснённый пока призыв о помощи, с которым обратился к ним инопланетянин позволил ему, повстанцу, мятежнику Касси, войти в бытие иного, неведомого ему мира, кусочек которого принёс с собою этот космический корабль; войти и стать его частью - и, возможно, разделить его судьбу?
       Глак подошёл вплотную к пилоту и, размахивая руками, объяснял ему что-то, подчёркнуто громко и чётко выговаривая слова (видимо полагая, что так их будет легче перевести и понять).
       Касси не прислушивался к его речи, но время от времени слова эти, пробивая барьер отстранённости, долетали и до его сознания.
       - ...Пласты титановых руд. Очень мощные залежи, месторождения. Шестьдесят четыре вида титановых руд... Практически не требует обогащения. Это же подарок для карателей! Как не понимаешь? Кто такие каратели? Ну эти... Да, "Беллис"! Давай так называть... Нет, представь, какой это прочный и лёгкий металл. По весу - как алюминий, а прочность... Сплавы для космических кораблей, гравилёты, бронежилеты, трубопроводы. В любой агрессивной среде... Как это - "не понятно"? Для "Беллис" этих - это ценность. Очень большая ценность. Например, можно создать очень прочный и лёгкий гравилёт. Ну, это аппарат для полёта в атмосфере на антигравитационной установке. И тогда...
       - Планеты они грабят, - прогудел Тейкон. - "Беллис" эти, каратели проклятые... Промышленность у них. Живут то неплохо. А в метрополии своей всё уже выкачали. А кто-то говорит, что планеты в метрополии законсервировали. Теперь вот по окраинам всё обчищают. Где титан, где урановые руды или ещё какие металлы. У них всё в дело идёт. Говорят, прямо конвейер целый уже налажен. Говорят...
       Касси повернулся и подошёл к пульту управления. Пилот лежал совершенно неподвижно, шлем как-то подозрительно склонился набок.
       - Тише, - сказал Касси, подняв вверх ладонь. - Что вы галдите то? Ему же плохо. Он о помощи просил. Может, он уже сознание потерял, а вы всё о наших бедах рассказываете? У него вон у самого еле жизнь теплится...
       - Да это,.. - начал было Тейкон.
       - Беда у нас одна, между прочим, - заметил Глак. - Каратели... Если уж он имел несчастье сюда свалиться...
       - Простите, - обратился Касси к пилоту и протянул руку, что тронуть его за плечо, но сделать это не решился (ладонь была уж больно грязной, и Касси так и не решился прикоснуться ей к белому, как снега Северной земли, скафандру инопланетянина). - Вы вроде о помощи просили? Вам плохо? Простите, мы о своём всё... Вы объяснить просили, вот мы и начали...
       - Пишет, - Глак дёрнул Касси за рукав.
       По экрану вновь побежали ряды букв.
      
       "помощь. информация. пытаюсь понять. наши звездолёты уничтожают. нападения кораблей "Беллис".
      
       - Их тоже каратели атакуют! - воскликнул Глак. - Вот так да! "Серые" совсем обнаглели, уже и в космосе бандитизмом занимаются.
       - Да тише ты! - прервал его Касси. - Он и в самом начале о том же писал. Дай почитать.
      
       "мы проводили анализ. анализ. недостаточно информации. наши источники - поверхностный контакт. переговоры с "беллис" - нет. контакт - нет. дистанционная связь - информация недостаточно. агрессия "беллис" - непонятно. уничтожение - непонятно. наши научные экспедиции, изучение планет, попытка контакта. контакт "беллис" - нападение - смерть. объяснение - нет. ваша информация - полезно. есть анализ. инфомация - да"
      
       - Им было непонятно, почему каратели уничтожают их звездолёты, - догадался Касси, перечитывая быстро сменяющие друг друга строки текста. - Они проводили изучение планет. Экспедиции. И, видимо, к несчастью своему пересеклись с карателями. И те, скорее всего, восприняли их высадки на планеты как попытки колонизации... Демоны, именно так! У "серых" же мозги - как у ящерицы шестилапой. Сожрать да убежать - вот и все их мысли.
       - За конкурентов, что ли приняли? - спросил Тейкон. - Так?
       - Именно, - подтвердил Касси.
       - Послушайте, - снова обратился он к пилоту, - я понимаю, вы, видно, тоже от карателей... от "Беллис" этих пострадали. Вам помощь нужна, но мы то как можем помочь? Лекарства принести или с вашим связаться? Или, может, у вас ту больница какая-то есть на борту? Отнести вас туда? Вы подскажите, мы же не ориентируемся тут...
       "помощь - да. ваши слова, запись - важно. запись сохранена. "беллис" - разработка ресурсов планет - агрессия. уничтожение разумных форм жизни. ваша помощь"
      
       - Что именно? - переспросил Касси.
      
       "лечение - невозможно. перемещение - невозможно. медицинский отсек уничтожен. есть встроенная система лечебных инъекций в скафандре. могу ещё продержаться. нужно время. спасатели. вызвал спасателей. функция бортовой системы спасения - вызов базы. функция задействована"
      
       - Он вызвал спасателей! - радостно воскликнул Глак. - Живём, мужики! Это же спасение!
       - Да уж, - проворчал Тейкон. - Если этих спасателей каратели так же не отделают.
      
       "модули спасения - повышенная защита. перемещение с защитным полем. район посадки - энергетический купол - защита. надо сохранить инфомацию. записи. важно. очень важно. предыдущие случаи - нападение на наши звездолёты - модули спасения - позднее прибытие. полное уничтожение. жизнь не сохранена. нет записей. нет информации. нет. нет. ваша помощь - защита"
      
       - Защита? - переспросил Касси. - Вы просите нас о защите?
      
       "вас хотят уничтожить. меня хотят уничтожить. нас хотят уничтожить. мы пытаемся улучшить нашу систему спасения. нападения "беллис". нужно время. сейчас тоже нужно время. у вас - есть системы защиты. вы живы - можете защититься от "беллис". защита - жизнь, информация"
      
       - Нет, вы поняли? - воскликнул Глак. - Это же просто. Нужно продержаться до прибытия спасателей. Просто продержаться. Это же наш шанс. И его тоже. Я же говорю - у нас одна проблема. И одни враг.
       - Он, наверное, и не знает - что такое "враг", - предположил Касси. - Но если каратели его обнаружат - ему действительно конец. Живых отсюда они не выпускают... Но, послушайте, а вы нас не переоце...
       - Смотри-ка, картинка так какая-то, - неожиданно прервал его Тейкон, показав пальцем на один из экранов.
       - Слушай, манеры у тебя,.. - начал было Касси, одновременно переводя взгляд на указанный Тейконом экран.
       И осёкся.
       На очередной картинке, появившейся на экране, отчётливо видна была линия горизонта зигзагами перистых розовых облаков. И там, выпрыгнув откуда-то из-за облачной полоски, появились три тёмных, быстро увеличивающихся в размерах пятна. По мере приближения контуры их становились всё более чёткими и вот уже ясно были видны...
       - Вертолёты! - выдохнул Глак.
       - Дождались, - пробурчал Тейкон. - Теперь уж точно защищаться придётся.
       - Демоны! - Касси хлопнул себя по лбу - Легерт, девушка, доктор - они то где? Если их заметят - им же конец. Рации - только у нас.
       - На себя надо отвлечь, - сказал Глак, снимая с плеча автомат. - Обстрелять "серых". Тогда они точно к нам свернут.
       - И так свернут, - заметил Тейкон. - Уже свернули.
       Касси повернулся к пилоту :
       - Мы постараемся помочь. Если сможем...
      
       "машины для полёта в атмосфере. вращение лопастей в горизонтальной плоскости. машины уничтожения. три объекта. быстро приближаются. "беллис"?
      
       - Они, - подтвердил Касси. - Хорошо, что не гравилёты. Есть шанс, небольшой...
      
       "как вам помочь?"
      
       - Нам нужно наверх, - ответил Касси. - Наверх, на поверхность вашего звездолёта. Если там есть люк - хорошо. Можно будет из укрытия обстрелять вертолёты. Они не решаться сразу штурмовать корабль. Можно будет выиграть время.
      
       "верх. выход. люк - есть. будет разблокирован. быстрое перемещение. вас проведёт карлик к грузовой платформе. платформа идёт вверх. выход - люк - поверхность"
      
       - Карлик? - Касси удивлённо огляделся по сторонам. - Какой ещё карлик?
       И тут раздался знакомый уже тонкий писк - и шар, быстро откатившись от стены на середину зала, вновь выбросил тонкие полосы лапок и, поднявшись на них, вновь превратился в паука в блестящей металлической броне.
       - Так вот кто у нас, оказывается, карлик, - Касси подошёл к пауку и помахал ему рукой. - Ну, здравствуй, друг. Стало быть, имя у тебя такое? Ну, веди нас.
       - О, проснулся, - Тейкон подошёл к пауку. - Опять нас куда поведёт?
       - Быстрее, Касси, - Глак снова показал на экран, уже затягивающийся поперечными полосами помех. - Вертолёты на разворот пошли. Видно, именно здесь они и садиться будут.
       - Пробираемся наверх, - сказал Касси. - Нас проведёт этот... Да, Карлик его, оказывается, зовут. Там какая-то платформа, на ней можно быстро вверх подняться. И...
       Двери зала разошлись в стороны и паук поднял и опустил одну из лап. Потом, пробежав к выходу, остановился.
       - Всё, пора, - сказал Касси. - остальное на ходу расскажу. Глак, если сверху наших заметишь - махни им рукой. Покажи им, чтоб к боковому люку бежали.
       - Легерт догадается, - ответил Глак.
      
       Бело-голубые борта орбитальной платформы "Эррек" качнулись, подброшенные выбросами реактивных струй, и сопла маневровых двигателей, развернувшись в стороны, замерли.
       - Подтверждаю готовность к манёвру, - доложил офицер, положив затянутые в перчатки ладони на ручки регулятора положения платформы.
       Серебристый полукруг планеты проплыл в иллюминаторе, плавно уходя вниз. Платформа разворачивалась, занимая исходное положение для манёвра.
       "Штаб эскадры. Система слежения активизирована. Запрос на изменение координат. Ожидание - три - шесть - восемь".
       Пилот набрал код связи с командиром экипажа.
       - Господин флаг-пилот, нам подтвердили режим ожидания.
       - Спасибо, Шейнер. Как положение платформы?
       - Устойчиво, господин флаг-пилот. Работа двигателей стабильна, маневрирование полностью под контролем.
       - Вот и хорошо. Я, честно говоря, переживал из-за этого ремонта. Думал, старина "Эррек" так резво бегать уже не будет.
       - Всё в порядке, господин флаг-пилот. Правда, от нас потребуется залп на пределе наших возможностей. Мы проводили аккумулирование энергии с использованием фотоэлементов, но штатной подзарядки не проводили.
       - Резервы?
       - Половина от нормы.
       - На залп хватит.
       - По предварительному расчёту - да.
       Красный сигнал на панели приборов сменился оранжевым.
       Короткий писк зуммера - и сообщение :
       "Подтверждаем проведение манёвра. Выход в район атаки - три - шесть - шесть."
       - Принято, - ответил Шейнер.
       - Ну что, посмотрим, на что мы способны, - сказал командир. - Шейнер, наша платформа - самая мощная ударная сила орбитальной группировки. Звучит?
       - Звучит, господин флаг-пилот, - ответил Шейнер.
       - Особое доверие, Шейнер. Так?
       - Так, господин флаг-пилот.
       Левая ручка управления пошла вниз, правая - вверх. Носовая часть платформы пошла вниз, из маневровых двигателей беззвучно ударили огненные хвосты.
       - Особое доверие... Вы никогда ещё не видели, как работают такие системы?
       - Я управляю перемещением платформ. Вооружение - не моя специальность, господин флаг-пилот.
       - Понимаю, Шейнер. Значит, не видели.
       Вибрация корпуса усилилась.
       Платформа с ускорением пошла вперёд, перемещаясь в точку нанесения удара.
       - Как видишь, для такой мощной импульсной установки потребовалась целая платформа. Как движение?
       - Равномерно, господин флаг-пилот. Набор скорости расчётный. Два хорра на перемещение. Четверть хорра - разворот.
       - Шейнер...
       - Да, господин флаг-пилот.
       - Подойдёте в командный центр. Как только завершите манёвр. Хочу, чтобы вы посмотрели на залп. Удивительное зрелище, Шейнер. Внукам будете рассказывать.
       - Благодарю вас...
       - Давай без званий, Шейнер. Сегодня особый день. Знаешь, сколько я этого ждал?
       - Этого?
       - Боевой операции. Знаешь, сколько?
       "Ускорение - половина расчётного. Разворот закончен. Отключение первого и третьего маневровых двигателей".
       - Сколько, командир?
       - Четыре года, Шейнер. Тупое, бесполезное барражирование. Ремонты, смотры, отчёты. Установку не применяли, Шейнер. Мы слишком сильные. Нас держат для особых случаев.
       - Понял, командир.
       - Это особый день, Шейнер. Для всего экипажа.
       - Да, командир.
       Гул и едва слышное шипение.
       Платформа вышла из теневой стороны - и яркий свет залил полушария жилых модулей, сплетённые линии антенн, и длинную иглу импульсной установки, пока ещё развёрнутую в противоположную сторону от поверхности планеты.
       Луч вспыхнул на самом кончике иглы, словно энергия удара начала уже концентрироваться в серебристом, охваченном защитными контурами металле.
       - Праздник. Знать бы, кого мы сегодня уложим... Должно быть, важный объект. Как думаете, Шейнер?
       "Расчётное ускорение. Маневровые двигатели отключены. Включение системы торможения - три-шесть-четыре".
       - Честно говоря, нет.
       - Почему, Шейнер?:
       - Мне так спокойней, командир.
       - Вот как? Объясните, Шейнер.
       - Вдруг это какой-нибудь город... Инерционный режим, командир. Через полтора хорра начинаем торможение.
      
       Воздух сплетается в струи и становится плотным. Таким плотным, что трудно дышать. Его хочется не хватать ртом, а кусать. Рвать зубами. Откусывать и проглатывать. Проталкивать внутрь.
       Комки. Рваные комки воздуха.
       - Доктор! - задыхаясь, крикнула Эйни.
       Аден схватил её рюкзак и потянул к себе.
       - Отпустите, Эйни! Я его потащу... Да вы же не выдержите!
       - Я...
       - Вперёд, Эйни. Они уже над нами!
       Рёв. Страшный, давящий, надсадный рёв вертолётных двигателей. Тёмно-зелёное брюхо вертолёта нависло над ними, заслонив солнце. Едкий запах выхлопов, свист лопастей, жар раскалённого металла.
       "Не уйти от них, не уйти" с накатившей тоскою подумал Аден. "Над головами уже... Давление то как у меня прыгает..."
       Он перехватил рюкзак Эйни, перебрасывая лямки через плечо.
       - Ради... богов... Эйни! Не останавливайтесь! Нельзя...
       "Одна очередь... На траву... Укрыться... если получится".
       И тут он увидел, что навстречу им бежит такой же запыхавшийся и раскрасневшийся Легерт.
       Радист пригнул голову и вжал её в плечи, словно спасаясь от режущих воздух лопастей. Он бежал налегке, без мешка; только автомат, взлетая, подпрыгивал где-то за спиной.
       - Доктор! Эйни! Сюда, ко мне!
       Солнце вновь ярко вспыхнуло на небе - вертолёт пронёсся вперёд, даже не сбавив скорость.
       И, в некотором отдалении, так же быстро пронеслись ещё два вертолёта.
       - Не понимаю,.. - прошептал Аден.
       Эйни, не успев остановиться, налетела ему на спину, подтолкнув его вперёд.
       - Доктор! - крикнул подбежавший радист, - там...
       - Легерт, не кричите так, прервал его доктор. - Сердце... Дайте успокоиться!
       Доктор, схватившись за груд, тяжело опустился на траву. Рядом с ним присела задыхающаяся Эйни.
       - Я не мог сообщить, - несколько обиженно ответил Легерт. - У нас всего две рации для переговоров внутри группы...
       - Да помолчите немного, - доктор махнул рукой. - Нам нужно отдышаться... Нет, такие гонки не по мне...
       - Две рации, - продолжал Легерт. - Свою то я утопил... Дальней связи нет... На связь с центром не выйдем... Это плохо! Очень плохо. Доктор, тут такое творится!
       Аден закрыл глаза и откинул голову назад.
       - Эйни...
       - Да, доктор?
       - Отдышались?
       Поднятая ветром водяная пыль рассеялась в воздухе.
       - Радуга прямо...
       - Лучше стало?
       - Да, доктор. Пора. Надо идти.
       Доктор и девушка встали (медленно, с усилием, мышц враз одеревенели - расслабление оказалось столь неожиданным, что организм просто не смог воспринять его)
       Аден, вцепившись в растянувшиеся, скрученные лямки, продолжал держать рюкзак Эйни.
       "Доктор, ладони порежете..."
       "Эйни, будет тяжело. Может быть, снова придётся бежать".
       - Там такое нашли! - Легерт замахал руками. - Надо срочно идти, доктор. Срочно. Вы такого не видели. Я там свой мешок бросил...
       - Что вы там бросили, Легерт? - недовольно переспросил доктор (он по опыту знал, что все неожиданные находки ничем хорошим не заканчиваются). - И что вы там такое нашли?
       - Звездолёт, доктор! - воскликнул Легерт. - Это невероятно, невероятно! Надо идти, доктор. Скорее!
       Доктор удивлённо посмотрел на Легерта.
       - Каратели? Подкрепление высадили? Но они раньше спускались в посадочных капсулах...
       Легерт взмахнул руками, поражённый недогадливостью доктора.
       - Боги мои, доктор! Какие ещё каратели? Да мы совсем свихнулись на этой войне! Мы забыли о прежних временах. Ведь забыли же, доктор? Ещё несколько лет назад... Ну, вспомните! Вспомните, кто к нам приезжал когда-то?
       - Кто? - переспросил доктор, уже с явным подозрением вглядываясь в сильно распухшее от прилива крови лицо Легерта, растянувшееся к тому в широкой и перекошенной улыбке.
       - Да пришельцы, доктор! Гости! Это - инопланетный звездолёт. И это - не каратели. Вы понимаете? Со звёзд - и не каратели. Не "серые"! Боги, знали бы вы, как же мне надоел серый цвет!
       Эйни слушала безудержную болтовню радиста, раскрыв рот. Глаза её широко раскрылись от удивления и стали прозрачно-тёмными.
       - Легерт, правда? - спросила она. - Вы сами видели?
       - Ну конечно! - подтвердил радист. - Видели бы вы, какая это громадина! Металл...
       - А они нас спасут? - продолжала допытываться Эйни.
       - Сударыня, - прервал её расспросы доктор, - я не знаю, кто там упал с неба и по какой причине Легерт бросил свой мешок с боезапасом, и по какой причине наши не вернулись к нам все вместе, а послали к нам отчего-то чрезвычайно возбуждённого радиста, и даже не знаю, по какой причине нам следует всё бросить, забыть про "серых", про погоню, про наш отряд, который, возможно, все ещё ожидает нас в условленном месте и идти смотреть на каких-то пришельцев, непонятно отчего упавших нам на головы. Не знаю, до сих пор не знаю - почему мы влезаем в очередную авантюру. Но я знаю точно - благородные принцы в наше время с неба не падают и от драконов не спасают. Так что...
       - Доктор, это же укрытие! - поражённый непонятливостью Адена, воскликнул радист. - Мы же теперь не на голой равнине. Там же металл!..
       - Бросьте, Легерт, - доктор встряхнул рюкзак Эйни и перекинул его через плечо, устраивая рядом со своим.
       "Доктор..."
       "Да он у вас лёгкий совсем. Когда вы появились в отряде, у вас был узелок с тёплым домашним хлебом. Кажется, в вашем походном наборе это был самый тяжёлый предмет".
       Жёлтые пушинки взлетели вверх. Лучи стали длинными и тёпло-золотыми, с радужной предвечерней каймой.
       День перевалил далеко за полдень. Солнце висело над дальней, еле видной синей полоской леса, готовясь катится остывшим шаром по колючим, ломким верхушкам деревьев.
       - Вечер скоро, - сказал Легерт. - Продержаться бы...
       - Бросьте! - повторил доктор.
       И вдруг в короткой тишине - дальний грохот выстрелов. Длинные автоматные очереди. И - гулкий, тяжёлый удар. И снова - дробный, частый грохот.
       Автоматы, пулемёты, винтовки - били, ревели, грохотали, перекрывая, заглушая друг друга.
       - Ой, ребята! - воскликнула Эйни.
       - Так, - сказал доктор, - защита, стало быть?
       Легерт озадачено смотрел в ту сторону, откуда он прибежал. Бой разворачивался именно там.
       - Вертолёты то, похоже, к пришельцу вашему летели, - заметил доктор. - Не он ли их приманил?
       - Там же наши, доктор! - крикнула Эйни.
       - Значит, туда и пойдём, - и Аден решительно пошёл вперёд, обойдя на тропинке неподвижно стоявшего Легерта.
       Эйни похлопала радиста по плечу.
       - Побежали, Легги. Пришельцев твоих будем выручать.
       Легерт кивнул и, пропустив вперёд Эйни, двинулся за нею вслед.
       Шум боя затих.
       "Чем кончилось всё?"
       "Живы, доктор. Все живы. Наши им дали!"
       "Оптимистка вы, сударыня. Сказки в детстве часто читали?"
       "Бабушка на ночь рассказывала. Давала плед, надевала мне тёплые носки... Да, ещё такую вкусную, сладкую настойку заваривала. Цветы такие, видели их наверное, они синие-синие. Настойка с кислинкой... Ой, опять лужа!"
       "Часто?"
       "Что?"
       "Сказки часто рассказывала... бабушка ваша?"
       "Каждый вечер почти. Я ещё маленькая была..."
       - Доктор! Эйни! - обиженно воскликнул Легерт. - Ну что вы там шепчетесь? Вот вы, кстати, Эйни, могли бы и со мной поговорить... Думаете, легко тут с кочки на кочку прыгать?
       Они успели пройти едва ли больше ста шагов.
       И вновь их догнал рёв вертолётных двигателей.
      
       Створки люка разошлись в стороны.
       Солнце, близкое уже, послеполуденное - словно упало на голову, залило белым, жарким потоком глаза. Слёзы брызнули...
       - Вперёд, Глак! Что ты задницей выход загородил?
       Вертолёт. Прозрачный круг лопастей.
       Звука нет... Есть! Долетел, долетел - турбины, свист.
       Быстрее!
       Глак прыгнул вперёд, перекатился - и скорее, ближе к вертолёту. Под широкое, жирное брюхо его.
       Достань здесь, попробуй!
       Груз слетел сверху, ударился о поверхность звездолёта, подлетел вверх, снова упал, откатился. Замер.
       Змея - оранжевая, с красными полосами. Протянулась сверху. От вертолёта. Груз - голова.
       "Штурм-трос" подумал Глак. "Видали уже такие. Не удивишь. Полезут сейчас, полезут голубчики..."
       Глак и сам удивлялся своему спокойствию. Словно и не бой это был, а...
       И - выстрелы.
       Касси, с ходу выпустив очередь, прыгнул вперёд - ближе к Глаку.
       ... А охота! Охота!
       На "серых", на тварей, на подонков, на убийц этих поганых!
       Это же звездолёт, это такая мощь под ногами! Не по болоту бегать!
       Глак, подняв ствол вверх, врезал - в упор. По днищу.
       Ещё раз. И ещё. И искры, белые искры - брызгами в стороны.
       - Я с люка вдарю! - крикнул Тейкон. - Не высовывайтесь там!
       Лязг затвора и через мгновение - хлёсткий, протяжный удар. Сверху, отлетев от корпуса вертолёта, посыпались со звоном осколки металла.
       "А калибр у его винтовки ничего... неслабый" подумал Глак, меняя обойму. "Ишь как от "серых" ошмётки летят".
       Справа от звездолёта - в рёв винтов вплелось гудение, свист и -
       Тяжёлые, крупные капли ударили в борт звездолёта. И - полетели брызгами в стороны, словно отброшенные непробиваемым, неодолимым сопротивлением инопланетного металла.
       Крупнокалиберный пулемёт на внешней подвеске второго вертолёта едва не накрыл их очередью.
       Рикошеты кругами, кручением, визгом смятых страшной силой удара пуль - заполнили воздух, оплели, смертным хороводом пошли вокруг, в круг, затягивая, сужаясь.
       Пули, утяжелённые, крупноголовые - били и били.
       Стрелок не мог схватить повстанцев в прицел, не мог загнать их в смертную его сетку. Мешал первый вертолёт, зависший над самой поверхностью звездолёта и невольно закрывший собою повстанцев.
       Касси с коротким щелчком загнал гранату в подствольный гранатомёт и, откатившись в сторону, выстрелил в борт второго вертолёта.
       Лётчик, сманеврировав, бросил машину вбок - и едва не задел винтами корпус первого вертолёта.
       Первый вертолёт с наклоном повернул влево, уходя от удара (а хороши лётчики у "серых"! или это автопилот, получив сигнал от хвостовых видеокамер, так быстро среагировал?), звенящие от напряжения турбины прошли над самой площадкой и -
       Тейкон, на долю мгновения высунувшись из люка, выстрелил.
       Хлопок. От турбин повалил чёрный, густой дым. Кислый запах окалины смешался с липким, удушливым запахом плавящегося пластика и горящего топлива.
       Вертолёт просел вниз. Его затрясло и начало бросать из стороны в сторону - блики солнца оранжевым, белым запрыгали по стёклам пилотской кабины, в тёмном проёме люка, в глубине салона - белые, смутные пятна лиц. И там задымилось тоже - из салона клубы, сизо-серые, синие, чёрные.
       - Тейкон, ты же достал его! - радостно закричал Глак. - Ты по двигателю ему врезал!
       - Крышка! - прокричал в ответ Тейкон. - ...тит на... дерьмо... сгорит теперь!
       Второй и третий вертолёты, метнувшись в сторону от первого борта, набрали высоту и полетели вперёд, уходя прочь от звездолёта.
       - Уходят, - сказал Касси. - Накушались, сволочи? Нажрались?!
       Глак, держа автомат наизготовку, смотрел неотрывно на первый вертолёт, выписывавший в воздухе какие-то немыслимые петли.
       - Рухнет? - спросил подошедший к нему Тейкон.
       - Хотелось бы, - сказал Глак.
       И, вскинув автомат, дал по вертолёту короткую очередь.
       Искры пролетели вдоль борта. Вертолёт дёрнулся, словно обожжённый очередью, и - полетел вслед за двумя другими.
       Чёрный хвост потянулся за ним. Расходясь в стороны. Расплываясь в воздухе.
       - Умылся, - злорадно прошептал Глак. - Вовремя сбежал, гад. Я бы тебе...
       - А ведь они не просто так сюда пожаловали, - сказал, вставая, Касси.
       - Не просто...
       С щелчком он передвинул флажок предохранителя.
       - Это как это? - спросил Тейкон. - Чего тут особенного?
       - С ходу высадиться пытались, - пояснил Касси. - На десантников это не похоже. Эти без разведки обычно никуда не суются. Наученные уже... горьким опытом. А жандармы тем более под пули не лезут. А эти...
       Касси замолчал, вглядываясь в ту сторону, куда улетели вертолёты.
       - Ну и что? - нетерпеливо спросил его Глак.
       - А то, - продолжил Касси, - что кто-то здорово их сюда погнал. Пинками. Не иначе, как за страдальцем инопланетным они сюда пожаловали...
       И Касси ткнул пальцем вниз, себе под ноги.
       - По его душу пожаловали. Так что не напрасно он, похоже, помощи просил.
       - Ну, тогда они вернутся, - решил Тейкон. - И довольно скоро. И до ночи...
       Он приложил ладонь козырьком ко лбу.
       - ...Наверное, не дотянем. Если только эти его спасатели...
       - Головы мы дурные! - неожиданно воскликнул Глак. - Забыли ведь! Как кого? Эйни! Легерт! И ворчун этот...
       Он побежал к покатому краю борта.
      
       Фонтаны. Фонтаны. Струи разноцветные.
       Красные, лиловые, синие, золотые, оранжевые, зелёные.
       Серебристые свечи, тонкая плёнка металла на жёлтом воске. Пламя то становится выше, растёт - язычки колеблются, прыгают.
       То пригибается, становится ниже.
       Плывёт растопленный воск.
       Тени на стенах танцуют. В такт музыке.
       Смолкает музыка. Уходит, исчезает, растворяется в воздухе мелодия. Но тени продолжают танцевать.
       Они не замечают наступившей тишины.
       Уж не глухи ли они?
       В такт. В такт. Так... Так...
       Они сами себе отстукивают ритм. Их танец продолжается.
       Они прыгают - со стены на стену. Со стены - на потолок. Кирпичные своды уходят вверх, в темноту. Свет свечей не доходит туда.
       Тени боятся темноты. Выше размытой, дрожащей границы - там, где на старую, в трещинах кладку ложится багровый свет, выше тени теряют границы свои. Умирают. Выше им нельзя танцевать.
       Они идут вниз. С потолка - на стены. К полу.
       Полутьма. Светильник - разноцветные стёкла. Мигают лампы. Гаснут. Загораются вновь.
       Высокий, седовласый мужчина с продолговатым, сухим, морщинистым лицом медленно поднимается на сцену. Доходит до середины. Встаёт у самого края.
       - Дамы и господа, - произносит он.
       Тишина. Лишь у дальних столиков - едва слышное покашливание. Шуршание ткани. Шёлк вечернего платья. Короткий звон бокала.
       Тишина.
       - Я рад сообщить вам...
       Он торжественно поднимает вверх правую руку с обращённой к залу открытой ладонью.
       - ...что два хорра тому назад Государственный совет официально утвердил списки офицеров флота, с отличием окончивших Академию Готтарда и получивших право на ношение золотых Знаков Чести. И я с особой радостью объявляю вам, что двадцать три выпускника, находящихся в этом зале, находятся в этих списках.
       Он опустил руку вниз и на мгновение воцарилась прежняя тишина.
       Потом он продолжил речь.
       Теперь говорил тихо. Почти доверительно.
       - Руководство Академии всегда исходило из того, что не только и не столько форма, знаки различия, аксельбанты, награды, нарукавные шевроны, золотое шитьё и другие внешние атрибуты делают офицера офицером. Совсем иные составляющие принимались нами в расчёт при отборе и обучении будущих командиров и организаторов высшего военного звена Республики. Независимость мышления в сочетании с самодисциплиной, высокий уровень сознательности, инициативность и ответственность, интеллект и безупречная культура мыслей, слов и поступков - вот основные факторы, основные компоненты личности, на которые мы ориентировались в нашем выборе. И, кроме того, для формирования нашей военной элиты мы отбирали и отбираем людей, способных к сопереживанию.
       - Да, дамы и господа, к сопереживанию! Ибо мы всегда отдавали себе отчёт в том, что разум, достигший подлинно высокого уровня развития, неизбежно воспримет этот мир как часть самого себя, собственного сознания. Самоизоляция разума от Вселенной - это свидетельство его ограниченности, его слабости, неразвитости, неготовности нести тяжкое бремя ответственности за постижение Высшего Замысла.
       - И высший уровень мастерства в постижении науки сопереживания - сопереживание врагу. Ибо только тот полководец побеждает, кто способен воспринять своего самого страшного врага как часть самого себя. Мы говорим не об отождествлении с болью. Мы говорим о сопереживании как о способе достижения победы над самим собой. И только потом - над врагом.
       - И только те офицеры, которые смогли проявить эту высшую доблесть разума, удостоились по нашей рекомендации высоких наград. И, судя по судьбам многих наших выпускников...
       В воздухе появились и поплыли, одно за другим, изображения командоров, генералов, правительственных чиновников, закончивших когда-то Академию Готтарда.
       - ... Наш подход себя полностью оправдывает. Хотя некоторые, не слишком дальновидные, чиновники из официальных структур называли его в своё время "элитарным" и "антидемократичным".
       Тихий, едва слышный смех лёгкой волной прошёл по залу.
       - Да, мы рассматриваем нашу Академию как элитарную организацию. И не скрываем этого. Демократия - это способ политического устройства, но не способ воспитания личности. Мы создаём элиту демократического общества. Возможно (по крайней мере, мне хочется надеяться на это) мы создаём элиту нашего будущего общества. Общества, избавленного от многих ненужных условностей агрессивно эгалитарной среды, направленной на подавление творческого начала личности. И мы счастливы, да, безмерно счастливы, дамы и господа, что в наше время именно армия стала носителем традиций благородной элитарности и именно наша Академия стала главным хранителем этих традиций. И теперь...
       Тонкие женские пальцы легли на его ладонь. Молодой пилот вздрогнул и повернул голову к своей спутнице.
       - Боги, как же ты измучен, Эрри, - прошептала девушка. - Эти экзамены и бессонные ночи довели тебя до полного изнурения. Нужны ли флоту такие нервные барышни? Не пора ли мне вывести беднягу Эрри в сад?
       - Люция, сейчас мою фамилию напишут в воздухе огненными буквами, - прошептал ей в ответ пилот. - Это потрясающе выглядит, честное слово. Своеобразный ритуал...
       - Ты среди двадцати трёх, Эрри?
       - А ты сомневалась?
       - Надо же, мой жених - член элитарной военной организации! Подумать только! Вы случайно не собираетесь организовать тайный военный орден? Орден рыцарей - хвастунишек?
       - Люция, не надо иронии. Я просто лопаюсь от непомерной гордости и самомнения, а твои замечания уничтожают весь этот пафос.
       "А теперь, дамы и господа, незримым магическим жезлом..." донеслось со сцены.
       - Пафос довольно дешёвый, - заметила Люция.
       - Пожалуй, ты права, - ответил пилот. - Но старина Кронен неуклонно следует ритуалу. А он не менялся уже лет сорок.
       "...Появятся имена избранных!"
       - Уйдём отсюда? - предложила Люция.
       "Будем гулять среди фонтанов" тихо сказал пилот. "Мраморные чаши в тенистых зарослях... Как там у поэта?"
       Дежурный офицер ткнул пальцем в середину старомодной, огромной штабной карты, раскатанной по такому же старомодному деревянному столу в комнате совещаний штаба эскадры.
       - Вот здесь, господин командор. Горный массив Дейнер, условное обозначение - объект "КЛ-142". Можно дать изображение...
       - Вы же знаете, Рейнер, - командор протёр глаза и виски.
       Мысли путались. Густой туман плыл перед глазами. Эрхарн словно пытался вынырнуть из морока короткого, но странно глубокого сна.
       "Наваждение. Кажется, сто лет прошло. К чему я вспомнил всё это?"
       - Вы же знаете, я не люблю эти пространственные проекции. Над картой лучше думается. Продолжайте.
       - Да, господин командор. В этом районе отмечена значительная активность повстанцев. Не менее трёх групп общей численностью до пятисот боевиков...
       - Неплохо. Точнее сказать - ужасно.
       - Да, господин командор. Имеющимися силами, а это два десантно-штурмовых отряда (двести сорок бойцов) и оперативная команда полевой жандармерии (шестьдесят человек) взять ситуацию под контроль невозможно. К тому же там очень сложный рельеф местности, большое количество заброшенных шахт, долины, поросшие лесами и многочисленные горные перевалы, которые мы не в состоянии не только контролировать, но просматривать разведывательными зондами.
       - Орбитальные системы?
       - Они в основном задействованы для контроля западной части материка.
       - Слишком большое распыление сил, Рейнер.
       Командор присел на краешек стула. Ноги его отчего-то стали вдруг ватными. Усталость. Неожиданная усталость.
       Стрелки, круги, квадраты, нанесённые на карту оперативниками штаба, поплыли по пёстрой поверхности карты, сливаясь в серые, мутные пятна.
       "Со зрением как будто что-то... Или просто старость у меня такая? Сентиментальная? Должна же быть какая-то награда за такую долгую и не слишком то счастливую жизнь. Например - память. Хорошая память. Не в том смысле хорошая, что крепкая. Не слишком то крепкая уже... В том смысле, что покладистая. Она держит в своих хранилищах только самые лучшие, тщательно отобранные воспоминания, аккуратно оттёртые от пыли будничной суеты. И только..."
       - Распыление сил в данной ситуации неизбежно, господин командор, - сказал офицер отдела разведки, фрегат-капитан Кирсти. - Мы давно не получали подкреплений, резервы практически израсходованы. В то же время общее количество зон нестабильности в последнее время значительно возросло. Мы вынуждены растягивать боевые линии, коммуникации...
       "...И только это у меня, похоже, скоро и останется. Память. Хорошая, добрая, милая моя память, снисходительная ко всем моим слабостям... И грехам. Грехам?"
       - Это доказывает только то, - сказал Эрхарн, - что распыление сил носит не оперативно-тактический, а стратегический характер. Кирсти, сколько вы в Тёмном поясе?
       - Четыре года, господин командор.
       "А дочка твоя как?" мысленно спросил его Эрхарн. "Когда ты улетал из космопорта Метрополии, твоя жена пришла тебя провожать. И держала малышку на руках. Кажется, её зовут Эллина... Нет же, не супругу - этого ребёнка. Белокурую девчонку с золотой ленточкой в волосах. Я ведь заметил её тогда... Ах, ребята! Лучшие люди Республики... Как же здорово мы тут завязли!"
       - И каковы тенденции, Кирсти? порадуйте командира своей откровенностью.
       Кирсти подошёл ближе к карте и вынул из нагрудного кармана лазерную указку.
       - Три боевых линии стабильны...
       - В течение трёх лет, - заметил командор. - По сути дела - окопная война.
       - Операции в горных массивах неэффективны, - продолжал Кирсти. - Наши потери за последние полгода - пятьсот сорок шесть бойцов. И ещё семнадцать погибших - из оперативных групп жандармерии.
       - Да, есть и положительные моменты, - прервал его Эрхарн. - Оперативникам штаба не надо слишком часто рисовать новые стрелки на карте. У неё, конечно, ламинированная поверхность, но и она не выдержала бы слишком интенсивного нажима. А так - условные обозначения остаются неизменными. Выводы?
       - Выводы были сделаны аналитиками штаба ещё полгода назад, - ответил Кирсти. - Нужно захватить и полностью контролировать один из районов планеты, максимально очищенный от сил повстанцев. Желательно, чтобы он был изолирован естественными преградами от остальных территорий. И таких районов было выделено пять...
       - Читал, - Эрхарн махнул рукой. - Десять лет разработки изолированного района и в последующем полное уничтожение планеты. Вы лучше обсудите это с нашими финансистами. Они вам легко докажут, насколько это экономически нецелесообразно... Но это, господа, уже не наше дело. Военные решения имеются?
       - Всё то же, - ответил Рейнер. - Защищённые периметры.
       - Будем стягиваться в гарнизоны? - спросил Эрхарн. - Крепости? Интересно, кто тогда будет выглядеть мятежником, а кто хозяином планеты? Боюсь, господа, в самое ближайшее время нам придётся перейти к таким репрессиям, что мы без внутренней дрожи не сможем смотреть даже на собственное отражение в зеркале.
       - У нас крепкие нервы, господин командор, - сказал Рейнер.
       - Не сомневаюсь, - ответил Эрхарн. - Вы и сами не догадываетесь, до какой степени они у вас крепкие. Кстати, Рейнер, как там дела у нашего "Белого дракона"? Есть связь с десантом?
       - Да, господин командор. Пол-хорра назад мы получили сообщение от Хорста. В ходе операции возникли некоторые осложнения...
       - Это как раз нормально для такой отвратительной планеты, - заметил Эрхарн. - И какие?
       - В районе падения звездолёта обнаружена группа повстанцев.
       - Численность? Вооружение?
       - Пока это невозможно установить, господин командор.
       - Они укрылись в звездолёте и визуально...
       - Интересно... Значит, не в районе падения, а в самом звездолёте. Сами забрались, или, может, хозяева их любезно пустили?
       - Трудно сказать, господин командор. В корпусе есть довольно большие трещины. Возможно, они проникли внутрь самостоятельно.
       - Везде лезут... Паразиты, честное слово... Ещё что?
       - В момент высадки они обстреляли штурмовую группу. Один вертолёт подбит, но лётчикам удалось дотянуть до площадки и благополучно приземлиться. С нашей стороны потерь нет.
       - Какое Хорст принял решение?
       - К сожалению, решения принимает майор Нейбер...
       - Жандармерия?
       - Да, господин командор.
       - Когда вы сможете выйти на связь с отрядом?
       - Следующий сеанс - через три хорра.
       - Это по закрытой линии. По открытой?
       - Немедленно.
       - Тогда сообщите, открытым текстом. Позывной Хорста, далее фраза : "действовать самостоятельно", моя подпись.
       - Жандармы перехватят, - заметил Кирсти. - Будет скандал.
       - Обязательно будет, - сказал Эрхарн. - И поверьте, Кирсти, он будет в любом случае и при любом исходе операции. И ещё... По получении доклада о готовности дайте мне прямую связь с "Эрреком". У него то, надеюсь, всё в порядке?
       - Системы в норме, - ответил Рейнер. - Два хорра до выхода в точку атаки.
       "Так" подумал Эрхарн. "Именно здесь то проблем нет... Проблем нет... Фонтаны... Вот вспомнится же некстати!"
      
       - Нашёл! - радостно крикнул Легерт. - Вот он, мешочек мой!
       Он торжествующе тряс грязным холщовым мешком и смеялся от счастья.
       - А Касси то отругал бы меня. Мне ребята туда запасные обоймы сложили. Штук десять, не меньше. И пару гранат...
       - Да не тряси ты им! - испуганно крикнул доктор, загораживая собой Эйни.
       - А запалы вывинчены, - пояснил переставший улыбаться Легерт. - Да что вы впрямь за дурачка то меня за какого-то принимаете! Как будто я не понимаю...
       - Легерт, это то? - спросила Эйни, высунувшись из-за спины доктора.
       На инопланетный корабль она смотрела с нескрываемым восхищением.
       - То, - с гордостью ответил Легерт.
       И по хозяйски похлопал звездолёт по обшивке. Потом подумал, посмотрел на ладонь - и на всякий случай вытер её об куртку.
       - А люди то где? - с беспокойством спросил Аден. - Наши где? Тихо как-то... Стрельба то отсюда была. И вертолёты эти недалеко отсюда приземлились. Хоть бы наши живы были...
       - Ну вас доктор! - возмутилась Эйни. - Скажете ведь такое!..
       - А действительно, - задумчиво произнёс Легерт. - Что тут случилось то? Бой ведь был?
       Доктор отошёл на пару шагов назад и, задрав голову, долго смотрел на корабль.
       - Внешние повреждения есть, - сказал он после осмотра, - но это скорее от удара об землю... Здесь пара трещин... и вот там одна. Пулевых отверстий вроде нет.
       - Это здесь нет, - прошептал ему на ухо Легерт. - Корабль то большой...
       - Вы здесь стояли? - спросил его доктор.
       - Здесь. И мешок свой я здесь бросил, когда за вами... Быстрее хотел.
       - И мы здесь будем стоять, - решил Аден. - Не ходить же кругами, в самом деле! Здесь повреждений от боя нет. В конце концов, мы не осматривать должны этот ковчег разбитый, а своих найти...
       - Ковчег, вы сказали? - переспросил Легерт. - Говорят, лет сорок назад из дальней колонии Медиобара прилетали купцы... Легенду рассказывали...
       - Там открылось что-то! - крикнула Эйни, показывая пальцем куда-то вверх.
       - Эйни, это некрасиво - пальцем показывать, - заметил доктор. - Просто скажите, что происходит что-то странное... Я подойду и посмотрю... Легерт, скорее сюда!
       Легерт подбежал к Адену и, посмотрев по направлению, указанному Эйни, увидел открывшийся в борту корабля люк.
       - И что тут особенного? - с деланным равнодушием спросил Легерт (хотя от волнения коленки у него слегка задрожали). - Вот я говорю, что в прошлый раз то же самое было. Так же люк открылся. Потом туман такой белый пошёл. А потом, не поверите, паук какой-то металлический... Вы, кстати, пауков видели когда-нибудь? В лесах то их...
       - Ребята живы, - уверенно сказала Эйни. - Чувствую...
       Легерт кивнул.
       - А как же! Кто бы сомневался!
       Белый дым потянулся из люка. Вспыхнул свет.
      
       - Повреждение двигателя, - доложил Гейх. - Борт-один выведен из строя. Остальные два борта в норме, повреждений нет.
       - Зонды?
       - Четыре зонда - разведка объекта. Запущены. Один - разведка местности...
       Над головой Гейха, едва слышно потрескивая двумя соосными винтами, пролетел небольшой, выстой в четверть человеческого роста и диаметром лерда в полтора, бело-зелёный цилиндр.
       - ... Запущен, - сказал Гейх, провожая зонд взглядом. - Местность сложная, болотистая. Маршруты прикинем через четверть хора, не раньше.
       - Командиров взводов ко мне, - приказал Хорст. - И пилотов с двух бортов.
       Нейбер, сидевший в стороне на походном складном стуле, в тени маскировочной сетки, которую десантники развернули сразу же после посадки, повернул голову, прислушиваясь к словам Хорста.
       - Капитан,.. - Нейбер выразительно постучал пальцем по корпусу наручного микрокомпьютера.
       "Пошёл ты" подумал Хорст.
       У капитана в нагрудном кармане лежало распечатанное на ленте сообщение командора эскадры.
       "Самостоятельно!"
       Одно слово. А как может поменять ситуацию!
       Впрочем, приказ штаба эскадры пока никто не отменял. Так что явно грубить майору время ещё не пришло. Рано.
       "Без разведки лезть? Вслепую? Хватит тебе подгонять, ты и так едва нас в ловушку не загнал".
       - Всё по графику, майор, - ответил Хорст.
       - По графику? До заката от силы два хорра. В темноте штурмовать собираетесь?
       - Два хорра - это много. Нам хватит.
       Нейбер досадливо поморщился и отвернулся.
       "Дерзить потихоньку начинаете, капитан? Вольного воздуха глотнули? У нас в камерах воздух то другой. Потяжелее будет..."
       Ступня почему-то очень сильно болела. Нейбер, согнувшись, стал потихоньку отстёгивать крепления на ботинках.
       "Осколок? Или у суматохе обо что-то ударился?"
       Настроение было паршивое. Повстанцы, пришелец, строптивый десантник...
       И ещё отчёт придётся составлять. Вот где тоска то начнётся!
       Когда же они начнут? Чего тянут?
       Или до сих пор не поняли, кто всю эту операцию затеял?
       Нейбер осторожно потянул ногу, медленно вытаскивая ступню из ботинка.
       Так и есть!
       На носке, с левой стороны - большое тёмное пятно. Плотная корка.
       Кровь подсохла уже.
       - Господин капитан, командиры взводов прибыли! - доложил Гейх.
       - Пилоты?
       - Один здесь. "Борт-три" утверждает, что может покинуть кабину только с разрешения господина майора.
       - Капитан! - страдальчески сморщившись, крикнул Нейбер, - Лётчик прав! У него инструкции. Не надо в операции использовать "борт-три"... Это важно, поверьте!
       - Хорошо, - ответил Хорст. - Поверим. Так... Гейх, карту!
       "Да тут ещё и дыра" подумал Нейбер, запуская палец в ботинок.
       Настроение окончательно испортилось.
       - Курци! - позвал он помощника.
       Плотный, низкорослый, медлительный на первый взгляд Курци в долю мгновения выпрыгнул из палатки.
       - Звали?
       - Курци, пакет с медикаментами... И раздобудь обувь.
       Хорст склонился над картой.
       В подступающих сумерках белая подсветка карты слепила глаза. Лицо капитана - в тёмных провалах теней, глаза исчезли. Черты лица стал резкими и скупыми.
       - Так, господа... Есть изображение с телекамер зондов. Вы его будете получать на ваши мониторы. Что у нас по местности? Вода, трясина... Так, смотрите сюда.
       Командиры взводов сдвинули головы плотнее, придвинулись к карте.
       - Разделение - по предварительному плану. Штурмовые группы - по пятнадцать человек от взвода. Корпус звездолёта ориентирован по линии "восток-запад", соответственно от этого и будем отталкиваться при распределении штурмовых групп. Направления атаки : первый взвод - юг, левый борт. Позывной - "Юг". Второй взвод - север, правый борт. Позывной - "Север". Третий взвод - запад, носовая часть. Позывной - "Запад". Всем группам сигнал к атаке - "Торн". При радиообмене штурмовых групп используйте взводный позывной с прибавлением личного номера в составе взвода. Пример: командир первого взвода - "Юг-один". И дальше по списку. Восток - кормовая часть, двигатели сопла. Туда не соваться! Понятно?
       - Так точно.
       - Гейх, изображение местности на карту! Так, смотрим...
       Курци вышел из палатки с пакетом в руках.
       - Господин майор,- прошептал он, оглянувшись на десантников, - есть дезинфицирующая мазь. Рана за пару хорров затянется... А как с "консервами" быть, господин майор?
       - Держать, - ответил Нейбер. - До окончания штурма с ними не высовываться. Ботинки?
       - Сапоги, - виноватым голосом ответил Курци. - Десантный вариант. Зато новые!
       - Неси скорей! - Нейбер выхватил пакет. - Что там внутри? Кроме этой мази..
       - Обезболивающее...
       - Ты бы ещё ампулу для наркоза принёс! Дуй за сапогами!
       Стянув носок. Нейбер долго рассматривал рану.
       "А ведь это ранение в боевых условиях" подумал он. "Белая медаль... Или Золотой Знак Воина? Не меньше! А звание?"
       Настроение у него стало потихоньку улучшаться.
       "Эх, только бы удачно всё закончилось..."
       И Нейбер, аккуратно намазывая жёлтую тягучую массу на рану, стал прислушиваться, надеясь уловить слова Хорста, услышать его речь во всех подробностях.
       - ...Под прикрытием вертолётов, - продолжал тем временем капитан.
       - Точнее, вертолёта, - поправился он, глянув мельком на майора.
       "Ишь, уши вытянул".
       Хорст намеренно понизил голос.
       - На первой линии держите огнемётчиков. Отслеживайте снайперов. В носовой части действуйте осторожно, там надо будет работать ювелирно. Натолкнётесь на серьёзное сопротивление - лбом не бейтесь. Ищите обход. Если одна из групп завязнет в бою - пусть сообщит другим группам с указанием координат. О продвижении и потерях докладывать постоянно. Координация групп с командного пункта - лейтенант Гейх. Он, естественно, оперативно докладывает мне. Время операции - два хорра. Но...
       Капитан ещё раз оглянулся на Нейбера.
       - ...Горячку не пороть! У нас приборов ночного видения хватает. В крайнем случае добьём в темноте. Всё понятно?
       - Так точно!
       - Вопросы?
       - Вопросов нет, господин капитан.
       - Ну, удачи... Гейх, разверните мониторы слежения.
       Пилот "борта-два", проходя мимо Нейбера, вопросительно посмотрел на него.
       Нейбер пожал плечами.
       "Раз надо поддержать - поддерживай. Ты же без груза..."
      
      
       - А ему больно? - спросила Эйни.
       Пришелец стоял у пульта управления ("Сам встал" с невольным уважением подумал Касси). На его шлеме стекло было затемнённым (никто до сих пор так и не смог разглядеть черты его лица), но Эйни показалось, будто он пристально, с надеждой и нетерпением вглядывается в экраны, датчики и табло пульта.
       - Больно, наверное, - не слишком уверенно ответил Тейкон.
       - Может, доктор его осмотрит? - предложил Легерт.
       Радист присел на корточки возле искорёженного кресла и с интересом осматривал его, время от времени поглаживая скрученные металлические трубки ("на совесть сработали" шептал он "только форма странная... неужели здесь сидеть можно?").
       - Да вы что! - возмутился Аден. - Вы думаете, я хоть немного разбираюсь в строении тела этих пришельцев? Да я его в первый раз в жизни вижу! Какая у него анатомия? Физиология? Обмен веществ? Аллергия? Болевые реакции? Что вы молчите? Нет уж, скажите что-нибудь!
       - Тише, доктор, - примирительно сказал Касси.
       - Он к тому же не снимает скафандр, - не унимался Аден. - Значит, наш атмосферный воздух ему для дыхания не подходит. Как его осматривать?
       Ткань зашуршала, стук подошв об пол. Пришелец отошёл от пульта. Он стоял, слегка покачиваясь. Потом он раскинул руки в стороны, словно в поисках опоры. Качнулся вперёд - и схватился за кресло.
       Буквы прыгнули по экрану :
      
       "повреждения. мне нельзя уходить "беллис"?
      
       - Отбили, - прочитав, ответил Касси. - Да толку то? Они же вернутся скоро.
      
       "они ко мне. не к вам. можете уйти, чтобы выжить?"
      
       - Теперь уже нет, - сказал Касси. - Тем более на этой равнине... Догонят. К тому же, думается мне, они и за нами тоже пришли.
       - Ночь скоро, - заметил Глак. - Можно было попробовать.
       Глак и Тейкон, устав от беготни по длинным коридорам инопланетного корабля, сидели теперь рядышком на полу, прислонившись к стене.
       Касси же (со старомодным своим воспитанием) считал крайне невежливым садиться без приглашения хозяина. Тем более на пол. Он Только бросил на пол рюкзак и оттягивающий руки автомат. Хотя ноги, конечно, гудели...
       - Сядь, вздремни, - хрипло сказал Тейкон.
       - Ночь не поможет, - отрезал Касси. - Боюсь, что они нас...
       Он вдруг стремительно двинулся к линии экранов.
       - Хозяин!
       Глак улыбнулся Эйни и лукаво подмигнул.
       - А мы с этим пришельцем так интересно пообщались...
       - Как это? - удивилась Эйни. - Он по нашему понимает?
       - Ну ты даёшь! - воскликнул Глак. - На экран смотри... Нет, не на этот! На большой... Да, он самый. Буквы видишь?
       - Он пишет? - спросила Эйни.
       - А как же, - с видом знатока и большого специалиста по межцивилизационным контактам подтвердил Глак. - Мы с ним такие важные проблемы обсудили... Садись сюда. Я расскажу... и отдохнёшь заодно...
       Глак толкнул локте Тейкона. Тот, сонно мотнув головой, подвинулся.
       - Хозяин, - повторил Касси. - Вот ведь... не представились мы... А вас то как зовут?
       Шлем дёрнулся. Похоже было, что инопланетянин тряхнул головой, то ли пытаясь не потерять сознание, то ли просто борясь с усталостью.
      
       "личная идентефикация?"
      
       - А откуда он слова наши знает? - спросила Эйни.
      
       "имя не переводится. смысловая составляющая - нет. звуки"
      
       - Запиши звуки, - настаивал Касси. - Надо же как то к тебе обращаться.
      
       "ке де а де н де ка запись - тяжело. отличие - восприятие звуков. разное. не то. разное"
      
       - Конечно, - согласился Легерт. - Правильно пишет. Я вот например низкие звуки...
       - А если мы вас Ка Де будем звать? - предложил Касси. - Коротко и просто.
       - А что, - подхватил Глак, - хорошее имя.
       - Как будто сократили что-то, - заметила присевшая рядом с ним Эйни. - И первые буквы оставили...
       - А, может, последние? - возразил Глак. - Какая разница? Действительно, у человека имя должно быть... Эй, хозяин, а знаешь, эти дурные каратели ничего в нормальных именах не понимают. Вот слушай, у нас два материка. Восточный - Ваора. И западный - Стенна. А равнина знаешь, как называется? Флиннова Топь! Красиво, да? А планета?! Знаешь, как планета называется? Нейри! Планета Нейри. А знаешь, как эти гады "серые" её обозвали?
       И Глак, явно передразнивая кого-то (очень важного, спесивого и самовлюблённого) гнусаво протянул :
       - Объект "три-и-идцать два - сорок ше-есть"!
       Эйни прыснула от смеха.
       - Вот, - заключил Глак. - Объект! Душонки канцелярские! Палачи бумажные! Название - и то нормальное придумать не могут.
       - Да уж, не поэты. - заметил Легерт. - Но башку, в случае чего, оторвут в один момент...
       - А нас знаешь, как зовут? - спросил Глак.
       Экран был пуст.
       - Я - Глак. Это вот Касси. Это вот Тейкон спит, зоркий глаз. Это вот Эйни, глупая девчонка...
       - Да ладно тебе...
       - Молчи, глупая, молчи. Доктор вот кнопки разглядывает, его Аден зовут. И ещё Легерт, радист без рации. Свою он утопил, а рации для местных переговоров мы ему не доверяем...
       - Жадные потому что, - пояснил Легерт.
       - Эй, хозяин, - ещё раз позвал Касси. - Уважаемый Ка Де!
       - А твоя планета,.. - начал было Глак.
       - Глак, хватит, - строго сказал Касси. - Тут на экранах что-то мелькает... Ка Де, можно картинку чётче сделать?
       "изображение?"
      
       - Ожил, - обрадовался Легерт.
       Доктор, подойдя к экранам, обеспокоено закрутил головой.
       - А ведь действительно... как будто двигается что-то...
      
       "изображение - не контролируется. бортовые системы - нестабильно. контроль - неустойчиво. движение - есть. биологические объекты"
      
       - Что? - переспросил Касси. - Биологические?
       - Да уж, и не ящерицы, - заметил доктор. - И много их, объектов этих?
      
       "двенадцать. семь. девять. передвижение. приближение. попробуем жить? я сделал плохо? не так? можно поговорить с ними?"
      
       - Нет уж, - Касси хмыкнул скептически. - С этими то объектами едва ли поговоришь. Они хорошим манерам не обучены...
       - Касси, что там? - с тревогой спросил Глак. - О чём вы разговариваете? Мне отсюда читать неудобно.
       - Есть схема корабля? - спросил Касси, подойдя к пришельцу. - Ка Де, схема? Вы понимаете? Устройство, коридоры, переходы, лестницы, отсеки. Хотя бы здесь, в этой части корабля.
      
       "беллис"?
      
       - Да, "Беллис", - ответил Касси. - Они возвращаются. Они идут сюда. За тобой. За нами.
      
       "говорить нельзя? им нехорошо умирать"
      
       - Всем нехорошо, - сказал Касси. - Нам придётся убивать их. Мы давно уже это делаем. Мы повстанцы. Понимаешь? Повстанцы, мятежники. Когда-то давно эти гады, "Беллис" эти, пришли на нашу планету. Сначала они просто исследовали её. Её недра, запасы полезных ископаемых. Титан, медь, олово, железо, платина. Эта планета - клад. Возможно, именно поэтому наши предки когда-то переселились сюда...
      
       "насилие?"
      
       - Что? - переспросил Касси.
      
       "беллис" творят насилие. вы творили насилие. разработки. ухудшение состояния планеты. энтропия - рост"
      
       - Ну ты скажешь тоже, - удивился Касси. - Нашёл, с кем нас сравнивать. Мы то другое дело. Мы их дома не грабили. А если о планете говорить. Ну, вели разработки. А как же по другому? Мы по другому не можем... Города, промышленность опять таки...
      
      
       "по другому. синтез. технологии синтеза. "беллис" не хочет равновесия. а вы? думаю - да. у вас есть дом. "беллис" его нет. вы живёте в мире. своём мире. хорошо жить в своём мире. можно учиться?"
      
       - Учиться?
      
       "я расскажу. в космосе много свободной энергии. дар высшей силы. использование - прогресс - ненасильственно. нельзя дружить со смертью. нельзя помогать смерти. можно жить в равновесии. что это "нет времени"?
      
       - Ты мысли читаешь? - Касси улыбнулся. - Понятно, почему ты так быстро наш язык освоил. А мысли читать - не насилие?
      
       "я плохо поступаю. плохо. по другому нельзя. нет времени. рассказ - нет. не успею. попробуем жить? схема?"
      
       - Попробуем, - согласился Касси. - Схема корабля.
       - Да что там? - с раздражением уже переспросил Глак. - Что вы там в загадки какие-то играете! Что происходит? Каратели возвращаются?
       - Похоже, - сказал доктор.
       Тейкон открыл глаза. И почти сразу же, толком ещё не проснувшись, встал.
       - Не приснилось мне случаем? - спросил он. - О карателях говорили?
       - К сожалению, не приснилось, - ответил доктор. - Похоже, к нам лезут, голубчики...
       - Сюда, друзья, ко мне, - сказал Касси. - Глак, Эйни, Тейкон! Скорее же! Смотрите...
       Белая полоса протянулась в воздухе над пультом управления. Чёрные линии выстроились в рисунок и серые строчки надписей отпечатались на этом воздушном листе.
       - Ловко! - Легерт от изумления даже присвистнул. - Это он сотворил?
       - Конечно, - уверенно сказал Касси (он всеми силами старался скрыть удивление и ни в коем случае не показать, что и для него подобные вещи очень даже в диковинку). - Он. Это... правильно, это схема.
       - Корабля? - спросил доктор.
       Рисунок начал медленно вращаться, словно пришелец хотел показать свой корабль со всех сторон... Впрочем, именно это он, похоже, и хотел.
       - Так, смотрите внимательно, - сказал Касси. - Придвигайтесь ближе и смотрите.
       Эйни, полусонная, не вняв просьбе Касси, положила голову на плечо Глаку и закрыла глаза. Она настолько устала и вымоталась за день, что даже сообщение о возможном появлении карателей её не слишком взволновало (впрочем, после пережитого шока от встречи с неизвестно откуда вынырнувшими вертолётами вряд ли ещё какие-нибудь неожиданные новости и события могли бы взволновать и вывести из себя).
       - Нас мало, - сказал Касси. - Значит, если мы хотим держать устойчивую оборону, то и держаться надо компактно, не разбредаться. Тейкон, тебе - особое место. Этот коридор выходит к отсеку, где есть разлом корпуса. Засядешь там, попробуешь подержать "серых" на расстоянии. Если не получится - отходишь по коридору вот до этого места, там что-то вроде развилки. Пригляди там позицию и держись. Я с Глаком - вот в этом месте, здесь какая-то галерея... По крайней мере, так выглядит. Здесь можно перекрёстный огонь организовать. Надеюсь, "серые" именно сюда и сунутся. По крайней мере, этот путь выглядит очень коротким и удобным. Доктор и Эйни...
       - Мы отсиживаться не будем, - внезапно проснувшись, заявила Эйни.
       Доктор хмуро посмотрел на неё.
       - Да и не получится, - Касси махнул рукой. - Вы с доктором - в этой точке. Это уже подход к центру управления... ну, к залу этому. Доктор, стрелять хоть немного умеете? Я вам "Меглен" дам.. Это пистолет такой. Двадцать пять патрон и запасная обойма. У Эйни - автомат. Постарайтесь продержаться... И Легерт - у самого входа. Пока так распределимся. Потом, по ходу дела, решим. Может, ещё и местами поменяемся. Вы смотрите, если нужно перейти, другое место занять - двигайтесь смело. Главное - двигайтесь. Движение - наше главное оружие. Мы карателей должны видеть, они нас - нет.
       Раздался грохот. Карлик, топоча металлическими лапами, кинулся вдруг в раскрывшиеся двери зала и исчез в полутьме коридора.
       - Пишет что-то, - сказала Эйни, показав на экран.
      
       "экспедиция. образцы почв. записи. пластины с информацией. карлик принесёт. будет здесь. всё, что можно сохранить - будет здесь. уровень энергии падает. у меня - две капсулы. попробуем жить?"
      
       - Попробуем, - подтвердил Касси. - Вы, Ка Де, поспали бы, что ли. Прилегли хотя бы. Неизвестно, что ещё...
       Тяжёлый, протяжный гул волной прошёл по коридорам корабля. Всем показалось вдруг, что стены дрогнули и качнулись.
       - Привет от "серых", - сказал Глак. - Из ракетной установки врезали. Нет, пришельцу поспать явно не дадут... Ладно, Легерт, доставай мешок. Патроны разбирать будем.
      
       Милая Юна,
       Не знаю, поймёшь ли ты меня. Я совсем, совсем не боюсь умереть.
       Странно звучит, не правда ли? Ведь умереть - это потерять тебя. Потерять нашу старую лодку на песчаной косе, в которой мы сидели когда-то вдвоём (лет сто назад, не меньше) и, взявшись за руки, смотрели на звёзды.
       Ты сказала тогда : "Невозможно представить, Зейни, что ты будешь когда-то там... Наверху... Среди этих самых звёзд. А я буду стоять здесь, у кромки воды, слушать плеск набегающих волн и смотреть наверх. В чёрное небо. И искать тебя. Ты будешь там, но я тебя, наверное, не увижу. А просто представлю - песчинка, маленький корабль. И ты - в нём. Ещё меньше этой песчинки. Но это ты, мой Зейни. Мой единственный Зейни. Как же вы находите тропинки в такой темноте? Ведь ты не заблудишься? Вернёшься назад?"
       Вот видишь, Юна, я всё помню. Всё, что ты сказала тогда. Каждое твоё слово.
       Но сейчас (прости меня) я готов потерять и эту ночь, и лодку, и берег, и твои слова... и даже...
       Мне трудно писать об этом. Пойми, я не предаю тебя. Не оставляю.
       Ты всегда была и остаёшься для меня самым близким, самым дорогим, самым любимым, самым моим хорошим человечком. Бедная моя Юна!
       Я - твоё несчастье.
       Ведь теперь я готов потерять даже тебя.
       Ну вот, написал. Хочется зачеркнуть...
       Нет, не буду. Ты должна это прочитать. Ты должна понять меня.
       Ты должна понять, почему я написал это.
       Моя работа в космосе - не романтическое плавание среди звёзд. Я не могу написать тебе, в чём она заключается... Но, поверь мне, это страшно.
       Тяжело. И очень, очень противно.
       Здесь не только плавают громады наших космических кораблей.
       Здесь живут люди. Рядом с нами, иногда прямо у нас под ногами - мир, населённый людьми.
       Людьми, которые могли бы быть нам братьями и сёстрами. Братьями и сёстрами по единой семье мыслящих, чувствующих, сопереживающих существ, населяющих обитаемые островки Вселенной.
       Могли бы, Юна.
       Но не стали. И, боюсь, не станут никогда.
       По нашей вине.
       То, что мы творим, Юна, и то, что мы уже сотворили - неисправимо.
       И знаешь, что мы в конце концов сотворили?
       Убили самих себя. К сожалению, это не лишило нас способности убивать других.
       Не знаю, милая Юна, удастся ли мне вернуться.
       Для нас обоих будет лучше, если нет.
       Прости.
      
       Твой Зайни.
      
      
       "Сообщение штаба эскадры.
       Служба комплектования подразделений.
       Старший пилот Зайнер направлен в группу сопровождения специального отряда 206.
       Задачи группы : сбор информации о подпольных мастерских по производству оружия в районах "Север - 003 / Север - 101" с использованием отряда 206 для боевого прикрытия...
       ...Применение акций устрашения в районе поселений...
       ...Признано целесообразным..."
      
       "Сообщение группы наружного наблюдения штаба полевой жандармерии.
       В 21.10.0 - 11 по бортовому времени отмечен контакт старшего пилота Зайнера, статс-регистратора Вейцера с командором Эрхарном.
       По сообщению агента "Тензи" беседа между вышеозначенными лицами проходила в личной каюте командора. В течение всего времени беседы двери в каюту командора были закрыты и заблокированы. В связи с тем, что данное помещение относится к категории особо охраняемых и защищённых, не удалось обеспечить видео- и аудиосопровождение беседы.
       По мнению агента "Тензи", хорошо знакомого с настроениями старшего пилота Зайнера и имевшего ранее длительную беседу со статс-регистратором Вейцером (за сутки до данной беседы), целью разговора было оказание некоего давления на командора Эрхарна (возможно, с использование компрометирующих материалов, которыми могут располагать Зайнер и Вейцер) с тем, чтобы принудить его к срыву операции "Белый дракон".
       Нам известны имена некоторых офицеров из высшего руководства Сил Порядка, которые заинтересованы в дискредитации операций в районе Тёмного пояса.
       По всей видимости, группа этих офицеров является куда более консолидированной и организованной, чем мы предполагали ранее.
       В связи с особой опасностью... предлагаем...
       ...в том числе - направление в район боевых действий.
       ...анализ операции "Белый дракон" и последующего за этим...
       ...сознательный саботаж... особый контроль с возможностью использования специальных мер воздействия...
       ...и в том, что происходит сейчас.
       Особые обстоятельства не позволяют нам применит более жёсткие меры.
       Руководитель группы Майор Хейтер"
      
       Вертолёт взлетел вертикально, без разгона.
       Пятнадцать десантников из группы "Север" пошли по широкой дуге, огибая корабль пришельцев.
       Идти на рубеж атаки им было дальше всех. Но капитан знал, что делал. Ребята во втором взводе - бегуны, как на подбор. На всех Играх Войны в Метрополии брали синие ленты. Да и здесь по горам, лесам и болотам немало побегали...
       Дышат ровно. Дыхание глубокое. Словно у каждого счётчик внутри : "вдох-выдох". Синхронно. В одном ритме.
       Борта звездолёта пришельцев вытягивались в длинную линию, выступили конусы реактивных дюз, скрытые ранее широкими обводами корпуса ("только бы эти твари двигатель запустить не додумались... спалят же всех к проклятой матери!") - и вот борта правой части звездолёт стали, расширяясь, увеличиваясь в размерах, приближаться к группе.
       Удаление ноль семь. Ноль пять. Ноль три. Стоп. Рубеж атаки.
       Свист. Удар. Голубая вспышка и гул, словно молотом ударили по толстому листу металла.
       "Я "Север-один". Звук взрыва, направление юг-два-два. Что там?"
       "Центр" - "Северу-один". Всё нормально. Обстрел с "борта-два". Расширяем разлом в корпусе для "Юг-один". Ваше положение?"
       "Рубеж".
       "Ждите сигнала"
       "Принято".
      
       - Не сработало, - доложил Гейх.
       - Что именно? - спросил Хорст.
       - Выпустили ракету с "борта-два". "Юг" запросил помощь. Обнаружили разлом, но он слишком узкий и путь преграждают какие-то металлические трубы. Обстреляли корпус - и без толку. Даже вмятин нет.
       - Да, - задумчиво промолвил Хорст. - Крепость, и ещё какая... Пусть дальше обследуют корпус. Могут быть люки, вмятины, слабые места. Трубы пусть плазменными резаками берут. Свяжитесь с "Югом" и давайте всем сигнал.
       - Слушаюсь!
       К капитану, хромая, подошёл Нейбер. На ногах у него, вместо прежних остроносых чёрных ботинок, были серые десантные сапоги. Только, в нарушение всех кодексов и правил, не застёгнутые - хлястики с замками-защёлками задорно и легкомысленно прыгали при ходьбе, придавая прежде щеголеватому и грозному майору вид совершенно разгильдяйский и даже несколько шутовской.
       "Специально злить меня вздумал" подумал Хорст. "Был бы ты у меня в отряде - пять штрафных кругов бы за это по оврагам бегал. И по возвращении на базу - в карцер. Фанфарон дешёвый..."
       - Капитан, - морщась, сказал майор. - Приложили меня, как видите...
       - Группам - "Торн"! - выкрикнул в рацию лейтенант (от волнения голос у Гейха стал хриплым и низким... всё таки это был его второй бой... и первый штурм).
       - Не моя идея была - сходу на корабль лезть, - капитан смотрел на Нейбера хмуро и с явной уже неприязнью. - Хорошо, "винт" не сбили...
       - "Винт"? - Нейбер посмотрел на него недоумённо.
       - Повторяю : группам - "Торн"! - повысив голос, повторил Гейх.
       - Ах, да! - Нейбер хлопнул себя по лбу. - Вы о вертолёте? Ну что ж, бывает... Всякое бывает... Капитан, вы не сердитесь, что я вам третий вертолёт для атаки не дал?
       - Да нет, - капитан с деланным равнодушием вздохнул. - Нам то что? Дело военное... Скажут с дубинкой на пулемёт пойти - пойдём. Я авиацией не командую...
       - Ну хватит! - вспылил Нейбер.
       "Принято! Принято! Принято!"
       - Есть штурм, - доложил Гейх.
       - Следите, - ответил Хорст. - Все экраны активизировать.
       - Вы думаете, я сообщение вашего разлюбезного Эрхарна не читал? - с угрозой произнёс Нейбер. - Капитан, давайте в сторону отойдём...
       И майор оглянулся на Гейха.
       Они отошли к палатке жандармов и майор, понизив голос, прошептал (всё так же грозно) :
       - Операцию курируем мы, жандармерия. Вам понятно? Решение принято на самом верху. Вам понятно? Уровень - куда выше командорского. Вам понятно? И какие бы тут сообщения не присылал вам Эрхарн...
       - Мне понятно, - прервал его Хорст. - У вас свой план? Какие то мои действия вы считаете неправильными? Тогда действуйте! Я выполняю приказ и не отклоняюсь от него ни на шаг. А от вас, Нейбер, с момента посадки вертолётов не поступило ни одного распоряжения. Что-то не так?
       Нейбер, отвернувшись, молчал, разглядывая мокрый от вечерней росы тент.
       Потом, улыбнувшись, похлопал капитана по плечу и сказал :
       - Ладно, погорячились, пооткровенничали друг с другом - и хватит. Нам, в конце концов, обоим результат важен. Так ведь?
       Капитан смотрел Нейберу в глаза и не отвечал.
       - Так, - продолжал Нейбер. - Стало быть, частности не так важны. Ваш командор не всегда справедлив к жандармерии, а ведь мы вам нужны. Очень нужны. Вы идёте вперёд, а мы чистим кучи мусора в ваших тылах. А ведь не будь нас - весь этот мусор гнил бы у вас за спинами, отравляя вас зловонными миазмами. Вам - победа, золотые шнурки на плечи и ордена на грудь. Нам - скромная и довольно грязная работа. Порадовал я вас откровенностью, капитан?
       - Я это где-то уже слышал, - ответил Хорст.
       - Ну хватит вам! - вспылил Нейбер. - Все вы из себя благородных героев изображаете. А с кем вы сейчас воюете, вы знаете? Может там, в звездолёте, детишки с автоматами спрятались? Или бабы гранатами себя обвязали и ваших молодцов поджидают? Или просто беженцы какие-нибудь прячутся?
       - Нас не беженцы обстреляли, - ответил Хорст. - Повстанцы.
       - А будь там беженцы - вы бы их в живых оставили? - Нейбер смотрел на капитана с кривой, ядовитой усмешкой. - Хорошо, что я у вас есть. Можете на меня потом свалить. Дескать, пришли злые жандармы и детишек в супе сварили. И на ужин съели...
       - Майор, не время сейчас для бесед, - Хорст кивнул на командный пункт, развёрнутый под маскировочной сеткой. - Штурм идёт...
       - Хорошо, - теперь Нейбер был спокоен и серьёзен. - Не буду мешать, не беспокойтесь. Но у меня к вам просьба капитан. Как только штурм завершится, или ближе к его окончанию - подойдите ко мне. Помимо этого задания есть и ещё одно. Очень, очень важное.
       - Да, господин майор, - ответил Хорст. - Непременно.
       "Что ещё за задание? Трупы мы и без него закопаем..."
       Хорст вернулся к пункту связи.
       - Сообщение от группы "Север", - Гейх, докладывая, не скрывал радости.
       - Что ещё?
       - Группа внутри корабля. Двигаются быстро, без задержек. Сопротивления нет.
       - Чего радуетесь, лейтенант?
       Капитан посмотрел на экран слежения. Зелёные точки (радиомаяки группы) быстро двигались по чёрному цилиндру (кораблю пришельцев).
       - На середине. Скоро в носовую часть выйдут... Как остальные группы?
       - "Юг" в районе разлома. Скоро будут внутри. "Запад" застрял. В носовой части трещин и разломов нет. Люков тоже.
       - Пусть двигаются на соединение с "Севером", - сказал Хорст. - И пробиваются к носовой части...
       Резкий свист в динамике.
       "Обстрел!" выкрикнула рация.
       - "Юг", - озадаченно прошептал Гейх. - Они под обстрелом...
      
       Тейкон только с виду был такой медлительный. Бегать (когда надо) он умел быстро. Очень быстро.
       И всё-таки - едва не опоздал.
       В конце длинного коридора он увидел мутный, багровый закатный свет - и тени.
       И потом - вспышки, слепящие вспышки плазменного резака. Длинные тени, скакнув с пола, прошли по стене. Тени касок, автоматов, ранцев, пулемётов со свисающими полосками лент...
       "Твари!" шёпотом ругнулся Тейкон.
       Не повезло вам, "серые", не повезло... Лучший снайпер отряда повстанцев. По крайней мере, на этой равнине.
       Тейкон, пригнувшись, начал продвигаться к разлому. Потом лёг на пол, медленно снял винтовку с предохранителя, и пополз вперёд.
       Ближе, ближе... Вот они!
       Контуры в проёме. Гудение резака. И небо, облитое красным.
       В конце коридора - сплетение труб, рваные края разлома. Каратели забрались внутрь, но дальше пройти не могут - трубы разорваны, острые края перегораживают коридор.
       Один из "серых", встав на колени, резаком пытается расчистить путь.
       Не слишком то это у него получается. Металл тут, видно, прочный. Даже резак не берёт. Вот и хорошо! Застряли, голубчики!
      
       - На сканере - движение! - крикнул Теллер сержанту.
       - Гранаты! - сержант отпрыгнул к стене. - Велли, кончай резать!
      
       Крики. Обнаружили его?
       Тейкон поймал в крестик оптического прицела карателя с резаком, повернул рычажок стабилизатора (крестик словно приклеился к шее "серого") и выстрелил.
       Потом, один за другим, ещё два выстрела по прыгнувшим вверх теням.
       И - ползком назад.
       Огненная волна пошла по коридору, прокатилась над ним.
       От жара и ударной волны Тейкон на мгновение потерял сознание и когда очнулся - что-то солёное и липкое залило ему губы.
       "Изо рта течёт" подумал Тейкон. "И из ушей тоже..."
       Звуки проходили, словно через вату.
       Искры сыпались от стен. Каратели прошивали очередями весь коридор.
       Тейкон, слегка отдышавшись, снова пополз, стараясь не отрывать головы от пола (холодея, он чувствовал, как шевелит волосы на затылке ветерок от проходящих низко пулемётных очередей).
       Вдруг стрельба смолкла - и другие вспышки, не голубые (от резака), а оранжевые вспышки огнемётных залпов осветили коридор.
       "Всё, здесь мне не удержаться" решил Тейкон. "Уходить!"
       И в короткой паузе (огонь бушевал в коридоре, каратели не стали тратить патроны на "слепую" стрельбу) Тейкон вскочил - и побежал внутрь корабля.
      
       - Велли ранен! Шею задело!
       - Клей ему пластину!
       - Хофнер, минируй эти долбанные трубы! До утра мы тут возиться будем? Врежьте ещё пару раз из огнемётов, чтобы близко сюда никто не подлез!
      
       "Север-три" - "Северу-семь" Завал в коридоре. Обхожу".
       "Обработай гранатами".
       "На детекторе мин нет"
       "Детектор может не схватить... Фиксирую разрыв"
       "Две гранаты... Сработали... Чисто, без детонации. Двигаюсь вперёд".
       "Север-один" - "Северу-пять" Там переборка между отсеками... Какие то обломки... Каюты по бокам. Обработай их!"
       "Командир, к нам "Запад" пожаловал..."
       "Пусть параллельным коридором идут"
       "Говорят - там тупик"
       "Мать их! Резак не берёт?"
       "Нет"
       "Север-пять" - "Северу-семь" Ставлю заряды на переборку. Отойди назад, а то осколки словишь..."
       "Север-один" - "Западу-один" Не можешь пробиться по параллельному - подтягивайся ко мне. И заряды прихвати - здесь переборки непробиваемые"
      
       Я - Каэ Денкис.
       Меня хотят убить.
       Теперь я знаю, за что.
       Теперь я знаю, за что убивают нас всех.
       Мы свидетели. Свидетели чужой жестокости.
       Есть разумные существа, которые крадут планеты. Крадут у других разумных существ, которые живут на этих планетах.
       Воры убивают хозяев.
       Я - Каэ Денкис.
       Я видел это.
       Сейчас на моих глазах люди "Беллис" уничтожают жителей планеты... не могу записать её название... Мне сказали, что оно очень красивое. К сожалению, не могу его записать. Бортовой компьютер окончательно вышел из строя. Функция звукопередачи не активизирована.
       Запись на пластины эретона.
       Уничтожить их будет трудно. Я постараюсь их сохранить.
       Я расскажу всё, что видел. Совет Справедливости должен это знать.
       Как жаль, что Цивилизации Равновесия до сих пор не знали о том, что происходит здесь.
       Как многого мы не знали!
       ...Воздух здесь прохладный...
       ...Забавно, у здешних жителей белые лица... Совсем белые...
       Я просил их о помощи.
       Когда они рядом - мысли становятся тёплыми.
       Они любят друг друга. Они любят свой мир.
       Мы могли бы жить...
      
       "Юг-один" - "Северу-один" Был контакт. Нашего задели"
       "Дышит?"
       "Жив. Эвакуировали. Расчистили коридор, двигаемся вперёд. Засеките наши сигналы. Не накройте нас ненароком!"
       "Вас видим. Мы двигаемся с двух сторон по сходящимся линиям. Плохо, если в один коридор влезем. Локтями будем толкаться"
       "Посмотрим... У нас задымление... Сканеры барахлят..."
       "Юг-три" - "Югу-один" Впереди свет!"
       "Площадка"
       "Проверь... Эй, не двигайся!"
       "Юг-шесть"... Контакт!"
       "Север-три" - "Северу-один" Впереди движение"
       "Огнемёты - на линию огня!"
       "Внимание! Контакт!"
       "Север-один" - "Центру" Обстрел... Плотный..."
      
       В галерее было холодно.
       По полу тянуло сквозняком.
       Как будто корпус звездолёта пробили насквозь - и ветер теперь продувал его от борта до борта.
       Впрочем, может быть так теперь и есть.
       "Серые" могли расширить проломы. Или выжечь плазменными резаками и лазерами новые проходы в бортах.
       Сколько же их, "серых"? В отряде обычно - от девяноста до ста двадцати.
       А сколько их штурмует корабль?
       Может быть, половина. Всё равно много. Задавят. Высунуться не дадут.
       Впрочем, коридоры в корабле узкие. Так что одновременно напасть смогут двое - трое. Не больше.
       А будут толпиться - тем лучше. Чем больше их набьётся в коридор, тем лучше...
       Хотя это вряд ли. Толпой они не лезут. Опытные ребята, научены жизнью...
       Где же спасатели то эти? Могли бы уже и прилететь.
       Тревожно уже как-то становится.
       Глак пару раз посигналил фонариком.
       - Касси, не заснул?
       - Думаю, - ответил Касси. - Ты чего высунулся? Там ограждение какое-то... Видишь? Вот и сиди там!
       "Вот ведь какой!" с досадой подумал Глак. "Так помирать будешь - и не поговоришь с ним по душам. Тоже мне, инженер-механик... Я, может быть, тоже бы учиться пошёл. Да разве дадут? То в ангаре космопорта дежурь, то стену в доме залатай, то с девчонками заморока, то война началась... Разве тут выучишься? Разве тут до старости доживёшь? Эх, тоска!"
       - Касси, у меня граната одна. У тебя сколько?
       - Две. Тихо сиди!
       - Ладно, сижу...
       Между ними - галерея. Широкий, тёмный проход. Только от пола - слабый свет.
       Похоже, энергии в системах корабля всё меньше и меньше. Свет тускнеет. Того и гляди - погаснет совсем.
       Своды галереи низкие. Потолок прогнулся местами. Словно провис. Деформировался от удара.
       По бокам галереи, на два роста выше пола - проходы и ограждения.
       Идеальное место для засады. Знал Касси, где засесть.
       Глак - впереди, Касси (на другой стороне) - сзади. Чтобы друг друга не задеть.
       Полутьма. Ожидание.
       - Касси, извини - забыл... Калибр у тебя какой?
       "Остолоп" подумал Касси. "Воюет отлично, а в остальном - полный разгильдяй".
       - Глак, балбес, тебя по звуку засекут. Я же сказал - тихо сиди!
       Подумав, Касси добавил :
       - Три и два. Всё, не дёргай рацию!
       - А у меня трофейный, - разочарованно промолвил Глак. - Два и девять... Зато он понадёжней наших, самопальных...
       Шорох вдали. Громче. Ещё громче.
       Теперь уже стук.
       Хорошо - пол в галерее твёрдыми плитами покрыт. Шаги далёко разносятся. И даже если не идти, а красться...
       Глак показал Касси раскрытую ладонь. Потом указательным пальцем провёл в воздухе невидимую черту - справа налево. И - вверх раскрытую пятерню.
       Опустил руку и подтянул автомат к себе.
       "Двигаются. Начало галереи, как мы и рассчитывали. Шагов пятьдесят, не больше".
       Скоро будут здесь... Да вот они!
       Сначала длинные тени осторожно пробрались вперёд. Застыли, замерли, приникнув к полу. И вновь поползли вперёд.
       И, вслед за тенями, словно двигаясь по их следам, появились серые, размытые в полумраке фигуры.
       Проступили из темноты полукружия касок, линии стволов, наплечники, пластины бронежилетов...
       Под касками - странные зеленоватые отсветы.
       "Приборы ночного видения" отметил Касси. "У каждого... В темноте не скроешься..."
       Они остановились. Прижались к стенам.
       "Засекли?"
       Сердце у Касси забилось часто-часто. Так что стук его стал громким, оглушающим. Таким громким, что, казалось, услышать его можно в каждом уголке корабля. Удар за ударом - сердце выдаёт его.
       Он здесь! Он здесь! Он здесь!
       Только выдержать. Не выстрелить раньше времени. Не обнаружить за себя.
       Здесь никого. Здесь нет сердца. Здесь ничто не стучит, не бьётся.
       Только пустота. Путь свободен.
       Касси сжал зубы и на мгновение закрыл глаза. Ему казалось, что его может выдать и взгляд.
       Он отпечатается на бронежилетах карателей, они почувствуют его...
       И, когда он вновь открыл глаза, то увидел летящий прямо в его сторону кругляш гранаты.
       Откатился в сторону и закрыл голову руками.
       Разрыв. Осколки брызнули в стены.
       Ещё разрыв. Ещё. Ещё.
       "Всё, засекли! Гранатами закидывают..."
       Факелы огнемётных запалов заплясали, запрыгали где-то внизу.
       В тылу у карателей, с правого фланга, ударил автомат Глака.
      
       "Там ограждение... Гранаты отлетают!"
       "Север-один" - "Центру" Обстрел. Перекрёстный"
       "Центр" Потери есть?"
       "Двое ранены. Убитых нет"
       "Север-девять" Проходим вперёд. Мы на линии"
       "Север-пять" Одного прижали. Ползём к нему..."
       "Север-один" - "Северу-пять" Осторожно! Там с другой стороны стрелок засел"
       "Есть движение!"
       "Накрой его!"
      
       Глак не мог поднять головы.
       Стена над ним будто вскипела от пуль.
       Пули били в неё с надсадным, страшным, непрестанным, выворачивающим душу визгом.
       Кусали, грызли, рвали металл на куски.
       И, словно разом потеряв смертоносную душу и силу свою в коротком излётном ударе, кусками сплющенного металла падали вниз.
       Словно колючий, тяжёлый дождь сыпался ему на плечи.
       "Нельзя лежать, нельзя... Подползут, гранатой накроют... В сторону, в сторону..."
       Перекатившись, он быстро пополз. Не назад (там Касси), вперёд. Дальше, дальше.
       "За ограждением не видно... Наверное..."
       Не поднимаясь с пола, Глак вытащил гранату. Снял с предохранителя.
       Перекатившись на спину, бросил её вниз. В проход.
       Он не успел услышать звук разрыва.
       Слепящий свет охватил его вдруг, волною легко качнул - и подхватил, понёс куда-то вверх.
       Может быть, к небу.
       А потом пришла ночь...
      
       "Север-три" Этот гад нас опередил"
       "Север-один" Что там?"
       "Север-три" Граната... "Пятый" готов..."
       "Дерьмо! А что с гадом?"
       "Север-три" Поджарили. Тоже готов"
       "Север-один" Накройте другого. Он нас достал! Не можем идти вперёд"
      
       Тейкон отключил прицел и снял его с винтовки.
       Теперь он только мешал - всё равно вести прицельную стрельбу было невозможно.
       Очереди били со всех сторон. Стрелков засечь было трудно - их автоматы явно были с пламегасителями, так что вспышек выстрелов не было видно.
       "По звуку..."
       Звуки перекрывали друг друга. Если только одиночный...
       Тейкон, скрытый грудой металла (завалом на краю площадки), держал карателей на расстоянии, отгоняя их редкими, но точными выстрелами.
       Ещё двоих, вроде, зацепил...
       Но он понимал - долго так не продержаться.
       "Серых" слишком много. И лезут вперёд они упорно, прикрывая один другого.
       Ещё немного - и приблизятся на расстояние, достаточное для прицельной стрельбы из гранатомёта. И тогда...
       Груда металла подлетела вверх от удара - и рассыпалась, разлетелась в стороны от разрыва.
       Тейкона отбросило к стене, он ударился затылком и на мгновение...
      
       "Юг-шесть" Стрелка достали?"
       "Юг-четыре" Ракетой, прицельно. Готов"
       "Юг-один" Двигаемся. Осторожно"
      
       ...широкая река. Летний полдень. Жаркий день.
       Стены дома белые. За домом, на горизонте - чёрные тучи подступающей грозы.
       Белый свет на стенах сильнее, ярче.
       И вспышкой с неба...
       Свет.
       Дом взлетает. Легко, словно праздничный воздушный шарик.
       Под ветром умирает трава. Лежит на земле.
       Дом улетает. В небо. Выше, выше...
      
       - Смотрю, огрызаются, - Нейбер кивнул на экран, по которому быстро двигались зелёные и оранжевые точки. - Огрызаются, повстанцы. Замедлилось движение у ваших ребят, капитан.
       - Разумеется, - ответил Хорст. - Ребятишки и бабы с гранатами - очень опасный противник. Не волнуйтесь, майор, разберёмся. Пока всё по графику.
       "Ядовитый же у тебя характер" подумал Нейбер. "Прямо как у меня..."
       - Капитан, - сказал майор примирительным тоном, - всё, конечно, по плану. Ваши уже почти на месте. Полагаю, скоро моя работа начнётся. В таком случае, хотелось бы вас ещё на одну беседу пригласить. На "борт-три". Заодно узнаете, почему я не мог его дать для атаки.
       - Гейх, я на связи, - сказал капитан. - Пойдёмте, господин майор.
      
      
       Третья обойма закончилась.
       Как быстро они кончаются!
       Касси перезарядил автомат. Перегретый ствол дымился, пахло окалиной.
       Каратели били по нему непрерывно. Похоже, сменяли друг друга.
       Почти всё ограждение превратилось в решето. За ним уже не спрячешься (а металл, похоже, очень прочный был).
       Теперь - броском назад. Ближе к выходу из галереи.
       Три, два, один... Вперёд!
       Касси, вскочив, нажал на курок. Побежал, стреляя на ходу.
       Грохота он не слышал. Не слышал ничего.
       Только стена, тяжёлая стена навалилась вдруг на спину.
       И ударили в живот. И в грудь. И в плечо.
       И дыхание, разом сбившись, оборвалось с хрипом и кровью.
       "Больно же!"
       Сполз на пол.
       Закрыл глаза.
      
       "Север - два" Достали!"
       "Север - один" Стрелка достали. Двигаемся вперёд. "Запад", подтягивайся! Нечего нам в задницы дышать!"
       "Запад - один" Языки у вас поганые сегодня! В штаны не наложили?"
       "Не трепись! Проходи вперёд, мы вам немного работы оставили..."
       "Запад -шесть" Наши огнемётчики пошли вперёд. Внимание! Двигаются наши огнемётчики! Не зацепите их!"
       "Север - один" Понял! Двигайтесь!"
      
       - Господин майор, происшествий не было!
       Нейбер кивнул пилоту и прошёл вглубь салона.
       - Капитан, идите за мной. Мозер, вы свободны.
       Пилот козырнул и ушёл в кабину, плотно прикрыв за собой бронированную дверь.
       Хорст, пригнув голову, прошёл в хвостовую часть.
       Света здесь было ещё меньше, чем в салоне (только одна маленькая лампочка в потолке и окошко иллюминатора сбоку). В тусклом свете капитан увидел синие пластиковые мешки, сложенные в ряд прямо у хвостовой переборки.
       - Вот это и есть особый груз "борта-три", - сказал майор, показав на мешки. - Вот, капитан, почему я не могу передать этот вертолёт для боевых акций.
       - Что это? - спросил Хорст. - Надеюсь, не радиоактивно?
       - Нет, что вы, - Нейбер усмехнулся и, потянув за язычок замка-"молнии", открыл до половины один из мешков.
       Капитан видел всякое. Но это зрелище и его заставило вздрогнуть и отшатнуться.
       В мешке лежал человек. Темноволосый мужчина в изодранной, грязной камуфляжной куртке. Глаза его были закрыты. Он лежал совершенно неподвижно, только рука его, неловко подвёрнутая вбок, освободившись от давящего пластика, ударилась тыльной частью ладони об пол.
       Он похож был на мёртвого. Но... был живым.
       Что-то похожее на глубокий, летаргический сон.
       На лице мужчины была чёрная, глухая маска. От маски отходили две гибкие трубки, уходившие куда-то под куртку.
       Капитан услышал тихое, едва заметное шипение, доносившееся от маски.
       Черт лица мужчины рассмотреть было невозможно. Только волосы и верхнюю часть лба.
       Капитан заметил только, что волосы на лбу перемазаны чем-то чёрным. И куртка в тёмных пятнах.
       "Похоже на кровь. Что это за дрянь ты мне, майор, подбрасываешь?"
       - Кто это? - спросил Хорст.
       - Скорее - "что", - поправил Нейбер. - Это "консервы", капитан. Восемь штук. Все упакованы, все как на подбор. Надо было больше набрать, но собирали в спешке, так что больше не получилось.
       - "Консервы"? Полагаю, заключённые из ваших приютов?
       - Если бы, капитан, - Нейбер вздохнул и развёл руками. - В нашем изоляторе недавно "большая уборка" была. Переполнен был, знаете ли... Всех через допросы прогнали, пользы от "постояльцев" никакой. Армия...
       Нейбер с лукавой улыбкой глянул на капитана.
       - ...заявок на рабочую силу нам не присылала. Так что всех в "мусорки" отправили.
       - Расстреляли?
       - Патроны бережём, капитан. Для вас стараемся. Загнали в подвал в заброшенном доме и пару зарядов кинули. Всех - в клочья. Ну, не совсем всех, честно говоря... Некоторых лопатами добивали. Перед тем, как закопать. Не волнуйтесь, живым никого не закопали. Я лично пульс проверял. А тут - приказ этот. Пришлось вашим коллегам заявку сбрасывать. Так что этих...
       Майор показал на мешки.
       - ...прямо с поля боя собирали. Все в крови, в грязи. Оно и к лучшему. Для нашего спектакля это в самый раз. Больше достоверности.
       - Какого ещё спектакля? - подозрительно спросил Хорст.
       - Не волнуйтесь, капитан, ваших людей задействовать не будем. Всё мои ребята сделают. Вашим людям надо будет только площадку подготовить. Именно поэтому я и вынужден вам это всё показать.
       - Что с ними сделали?
       - Инъекция снотворного. Они без сознания. На лице - кислородная маска, чтобы не сдохли раньше времени. Начнут задыхаться - сработает сигнализация. Тогда откачаем, при необходимости.
       - Снотворное? - недоверчиво переспросил капитан.
       Он нагнулся над мешком, внимательно оглядывая повстанца.
       - Непохоже, майор, на обычное снотворное. Похоже, очень глубокая отключка...
       - Вы ещё рожу его не видели, - майор застегнул мешок. - Жуткое зрелище. Видите, в каком ужасном мире я живу. Вам то, хвала богам, не приходится такое видеть...
       - Всякое приходилось, - ответил капитан. - Живых в мешки не паковал. Мёртвых только.
       - Вещество полностью распадается в организме, - сказал Нейбер. - Через три хорра после смерти. А умрут они через хорр. Так что, капитан, эти проклятые повстанцы в звездолёте очень здорово нас подвели. Заканчивайте с ними...
       - Закончим, - ответил Хорст. - А пакеты выгрузить нельзя было?
       - Нельзя, - ответил майор. - Вы единственный из десанта, кто их увидит. Спецгруз...
       - Понял, - ответил Хорст. - И что ещё?
       - Ещё? А ещё - от вас два десятка десантников для подготовки площадки. И сделают они вот что...
      
       Эйни и доктор продержались совсем недолго.
       Эйни успела сделать четыре выстрела.
       "Доктор, если они придут - вам не будет страшно?"
       "А почему вы спрашиваете? Ну да, конечно. Я не внушаю вам доверия, чувства надёжности..."
       "Что вы, доктор. Как раз наоборот. Вы очень надёжный человек. Спокойный, обстоятельный... Вы знаете, я даже иногда думала... Вот в будущем, не сейчас, конечно, а когда-нибудь потом... лет через десять. Война тогда закончиться?"
       "Не знаю, Эйни. Должно быть".
       Доктор выпустил по приближающимся карателям пол-обоймы. Он помнил (Глак как-то предупредил его), что стрельба из пистолета эффективна только на ближних дистанциях.
       Они смогли подпустить "серых" достаточно близко.
       Они лежали неподвижно. Даже старались не дышать.
       "Ну вот, когда я война кончится - я непременно выйду замуж. И у меня будет много детей. Трое. Может быть, даже четверо. У нас большая семья была... И мой муж... Я так задумала. Он тоже будет спокойным. Солидным таким, обстоятельным. Почти как вы..."
       "Хм... Интересно, Эйни. Интересно. А мне казалось, вам Глак нравится..."
       "Глак? Смешной. Рассказывает интересно. Но он... как сказать... Несерьёзный пока какой-то".
       Их заметили. Сработал сканер.
       Пулемётная очередь прошила насквозь заграждение из кусков стены, но пули не смогли пробить перегородку.
       Эйни выстрелила. Одиночными. Четыре раза.
       Она была за его спиной. Он надеялся, что Эйни проживёт дольше его.
       Боковым зрением он успел заметить - голова Эйни на полу. И тонкая струйка бежит по щеке. Тёмная струйка.
       У неё были широко открытые, удивлённые глаза.
       "Ну, за десять то лет Глак поумнеет, постареет, станет очень обстоятельным и серьёзным. Может быть, даже занудой".
       Кончики золотых, воздушных волос быстро темнели, пропитываясь кровью.
       Он смотрел на неё. Долго. Неотрывно.
       Он не мог отвести взгляд. Его словно парализовало.
       Возможно, именно эта неподвижность и ввела "серых" в заблуждение.
       Возможно, они решили, что в засаде был только один повстанец.
       "Только, Эйни, зачем десять лет то ждать? Так долго..."
       "Доктор, ну сейчас же детей рожать!"
       "Действительно. Не сейчас. Хотя, есть же наверное где-то спокойные места. Всё-таки целая планета..."
       "Вряд ли, доктор. Мы же повстанцы. Мы несём с собой войну. Она приходит туда, где появляемся мы. Если где-то и есть спокойное место - нам там лучше не появляться... Если мы любим тех, кто там живёт"
       Они двинулись вперёд.
       Аден выскочил из-за перегородки и нажал на курок.
      
       "Запад-три" - "Западу-один" Тут баба и бородач какой-то... Шум подняли"
       "Баба красивая?"
       "Мёртвая. "Второй" снял"
       "Второй", ты придурок. Как понял?"
       "Она не в твоём вкусе. И вообще - сволочь бандитская"
       "А ты груб с дамами. Полгода будешь у меня без отпуска сидеть. Как понял?"
       "Первый", не дави на парня. Её бы всё равно жандармы забрали"
       "Кто там болтает? Почему без позывных? Вы у меня доболтаетесь!"
       "Север-один" - "Западу-один" Вы впереди? В носовой части?"
       "Запад-один" Да"
       "Какого демона топчетесь? Какие ещё там бабы у вас? Быстро вперёд, цель прямо перед вами"
       "Двигаемся... Вперёд давай!"
      
       Денкис стоял посреди зала, в окружении сложенный пирамидками эретоновых пластинок.
       Карлик неподвижно замер у стены. В его глазах-объективах отражалась дверь зала, вибрировавшая и гудевшая от ударов.
       "Беллис" рвались в зал. Они пытались пробить дверь. Кажется, даже резали её лазером.
       Металл продержится ещё немного. А потом?
       "Как жаль, что аккумуляторы вышли из строя. Можно было бы создать защитное поле вокруг корабля. Можно было бы выиграть ещё немного времени. Кажется, мои друзья погибли. Как жаль, что у нас ничего не получилось. Хотя шанс, конечно, был. Но как же это трудно... Как трудно выиграть жизнь у "Беллис". И что теперь?"
      
       Близкий взрыв контузил Легерта.
       Ударной волной его опрокинуло на спину.
       Радужные круги плыли у него перед глазами. Плыл туман и спазмой стягивала горло тошнота. Словно ехал он на странной, медлительной, скрипящей, качающейся карусели.
       Уже теряя сознание, потянулся он к автомату.
       И резкий удар сапога по руке заставил его вскрикнуть от боли.
      
       Им почти удалось прорваться.
       После очередного удара дверь выгнулась пузырём и металл её заскрежетал, словно в тщетной, бессильной злобе на пробивающих его захватчиков.
       "Как легко я мог бы умереть. Этот воздух непригоден для дыхания. Слишком много кислорода. Этот яд сожжёт мои лёгкие. Боль. Страшная боль. Горло заполнится кровью. Я буду хрипеть и задыхаться. Но зато я не встречу "Беллис". Та смерть, которую они приготовили для меня может оказаться куда страшнее. Да и умереть я могу легче, чем кажется. Если принять обезболивающее. И снотворное. Возможно, я просто усну. Мгновенно отключусь. И через мгновение моего сна Карлик откроет мне стекло шлема. Могу ли поступить так?"
       Послышалось шипение и поверхность двери стала раскаляться, наливаясь красным, тревожным светом.
       "Я совершу насилие. Я стану убийцей. Убийцей самого себя. Если одной из Цивилизаций Равновесия и суждено познать грех убийства, то почему надо начинать с себя? Не слабость ли это? Или я так испугался "Беллис", что боюсь даже встретиться с ними?"
       По поверхности двери побежали языки пламени, красный свет сменился оранжевым, потом - белым. В центре белого, огненного круга появились линии расширяющихся разрезов и края их, загибаясь внутрь, раскрылись лепестками огненного цветка.
       "Я дам возможность "Беллис" скрыть своё зло, если убью себя сам. Убийцы будут убийцами. Я не стану избавлять их от вины".
       Зелёное небо...
       Тёплый ... купол...
       "Папа, а тяжело это - перегонять звездолёт? Он же такой огромный! Как планета!"
       "Что ты, малыш. Планета гораздо больше"
       "Больше звездолёта? И даже больше двух?"
       "Даже больше ста!"
       "Такая большая?!"
       "Такая большая. На ней много звездолётов. Городов. Гор и морей. Синие травы, оранжевые цветы и танцующие деревья Садов Реона. На звездолёте, даже самом большом, такого нет. Хотя гелевые бассейны и оранжереи на некоторых имеются"
       "А ты такие корабли видел?"
       "Я даже летал на таких"
       "Ух ты! А города под куполом в космосе есть?"
       "На некоторых планетах. Там, где нет жизни"
       "А где есть жизнь?"
       "Там мы не строим городов"
       "Почему?"
       "Потому что если на планете есть жизнь - там есть хозяева планеты. Плохо строить свой дом внутри другого дома"
       "Хозяева обидятся?"
       "Конечно. А к чему обижать их? быть может, когда-нибудь они узнают о нас и станут нашими друзьями"
       Глаза сына смотрят в небо.
       "Папа, а ты вернёшься?"
       Шипение пара.
       Они охлаждают дверь.
      
       - Господин капитан, штурм завершён! - глаза Гейха сияли от радости.
       - Результаты? Потери?
       "Чего радуется, сопляк?" с неожиданным раздражением подумал капитан. "Словно это его личное достижение".
       - С нашей стороны один убит, семеро ранено. Повстанцев всего было шестеро, из них пятеро убито, один захвачен в плен. Но он в очень плохом состоянии, того и гляди помрёт.
       - Так, - решительно заявил подошедший Нейбер, - кое-что я услышал. И то, что услышал меня радует. Сейчас начинается наша работа, капитан. Кстати, как экипаж?
       - Гейх, что там с этими пришельцами? - спросил Хорст.
       - Только один, господин капитан. И он нами захвачен.
       - Только один? - Нейбер был до крайности удивлён. - Такой громадиной управлял только один пилот?
       - Возможно, у них очень высокий уровень автоматизации, - пояснил Хорст. - у нас некоторые звездолёты и в беспилотном режиме летают. Правда, только в пределах звёздной системы Метрополии.
       "А вот интересная бы шутка получилась" подумал Хорст "если бы мы звездолёт взяли штурмом - а там одни повстанцы. И никакого экипажа! Вот бы майор тогда слюной побрызгал!"
       - Капитан, я с моими людьми иду на борт, - сказал Нейбер. - Нужно допросить повстанца и заняться этим пилотом. Обеспечьте мне прикрытие.
       - Господин майор, корабль блокирован всеми тремя взводами, - ответил Хорст. - И минимум тридцать пять бойцов я пока держу внутри. Они прошли там по всем углам и закоулкам. Этого мало?
       - Да мало ли, - и Нейбер поёжился. - Эти повстанцы - как паразиты. В любую щель...
       - Гейх, свяжитесь с первым взводом. Можно без позывных. Пусть пятерых дадут в сопровождение для майора и его группы.
       - Слушаюсь, господин капитан!
       "Может, отпуск теперь дадут?" подумал Гейх. "Всё-таки штурм - не шутка. Хоть и короткий какой-то... оказался".
      
       СЛУЖБА НАБЛЮДЕНИЯ ЭСКАДРЫ.
       ПОСТ 027.
       в 28.15.2 - 03 по бортовому времени отмечен выход из режима гиперпространственного перемещения неидентефицированного объекта искусственного происхождения.
      
       по предварительным данным объект полностью окружён энергетическим полем большой мощности.
      
       точные дистанционные замеры параметров объекта невозможны - наши сканирующие системы не взаимодействуют с поверхностью объекта.
      
       по заключению бортовых систем вероятностного анализа и систематизации данный объект может быть отнесён к космическим аппарам цивилизации тритис
       / третис / и может быть либо пилотируемым / непилотируемым спасательным модулем либо автоматизированным разведывательным зондом.
       расчёт маршрута объекта показывает, что его конечной точкой скорее всего является планета "32-46" звёздной системы "Везер-3".
      
       в связи с тем, что данная планета имеет статус особого объекта с полным запретом доступа / подлёта / приближения / орбитального полёта / спуска / посадки для всех объектов, не принадлежащих силам порядка республики - нами задействованы коды боевой тревоги для патрульных кораблей эскадры.
      
       копия : штаб эскадры.
       копия : группа дальней разведки.
      
       - Командор!
       Кирсти был явно взволнован.
       - Ну, что там? - спросил Эрхарн.
       - Информация по "Белому дракону"...
       - Дракону? Ах, да... Эта заварушка с пришельцами. Появились новости?
       Эрхарн отложил в сторону лист с распечаткой боевых сводок и посмотрел на Кирсти.
       - Я смотрю, у вас лицо раскраснелось. Бежали? Хотели лично доложить? Средства связи, стало быть, игнорируете?
       - Командор, - Кирсти перевёл дух, - операция близка к завершению. Звездолёт пришельцев взят штурмом, повстанцы, укрывшиеся на борту, уничтожены. По данным десанта, экипаж звездолёта состоял из одного пилота. Он захвачен в плен и сейчас его допрашивают жандармы...
       Эрхарн улыбнулся. Улыбка вышла грустной и ироничной.
       - Кирсти, вам ли не знать наших жандармов. Какие ещё допросы? На каком языке они будут разговаривать с пришельцем? Мы и словарь их языка ещё не составили... А у полевой жандармерии и с родным языком проблемы. Хорошо, что у нас? Финальный аккорд?
       - "Эррек" на боевой позиции, - напомнил Кирсти.
       - Да, хорошо, - ответил командор. - Свяжите меня напрямую с командным постом. Я лично дам команду на запуск кодов авторизации... Кирсти!
       - Да, господин командор, - развернувшийся было Кирсти немедленно сделал обратный поворот и встал навытяжку.
       - Платформа была в ремонте?
       - Да, господин командор.
       - Ремонт полностью завершён.
       - Да, господин командор.
       - Платформа полностью боеспособна?
       - Да, господин командор.
       - Уровень энергии?
       - Достаточен для залпа.
       - Вы не ответили на вопрос, Кирсти.
       - Ноль пять от полного заряда.
       - Гарантия на точность попадания?
       - Системы и экипаж гарантируют...
       - Кирсти, военным лозунги не к лицу!
       - Восемь и четыре, господин командор.
       Эрхарн вздохнул и снова взял листок.
       - Кирсти... Связь с платформой. Срочно. Пригласите ко мне начальника штаба. Кстати, Кирсти...
       - Да, господин командор.
       - Что там с объектом, о котором вы мне докладывали четверть хорра назад?
       - Патрули пытались его перехватить, господин командор.
       - И как?
       - Безуспешно. У него просто потрясающая манёвренность.
       - Передайте дежурной смене - пусть отслеживают ситуацию. Если это "нечто" приблизится к "белой зоне" эскадры - общая тревога. Понятно, как нужно с ним поступить?
       - Так точно, господин командор. Не проскочит.
      
       - Вот он, красавец!
       Курци подскочил к лежащему на полу повстанцу и легонько пнул его ногой.
       Десантники, охранявшие пленного, переглянулись.
       - Майор Нейбер с оперативной группой полевой жандармерии!
       Нейбер прекрасно знал, что всем десантникам его внешность, имя и звание прекрасно известны. Равно как и полномочия. Но он никогда не упускал возможности вот так (чётко, грозно и эффектно) представиться каким-нибудь простым, неотёсанным воякам, имевшим несчастье застрять на "32-46".
       Десантники вяло козырнули.
       - Сдать мне пленного для допроса и можете быть свободны.
       - Нужно подтверждение от капитана, - сказал один из десантников.
       - Имя! Звание! - рявкнул Нейбер.
       - Рядовой Хейцер, первый взвод, огнемётный расчёт, - ответил десантник.
       - Огнемётный?! - с явно наигранным возмущением воскликнул Нейбер. - А почему со стрелковым оружием?
       - Боезапас огнемёта израсходован, оружие сдано командиру взвода, направлен на конвоирование пленного, - спокойно, даже равнодушно ответил десантник.
       "Стоит вразвалочку, мычит что-то" злился Нейбер, доставая из кармана портативную рацию. "Ни в грош меня не ставят!"
       - Капитан! Капитан Хорст! - закричал Нейбер в чёрный круг микрофона. - Немедленно дайте распоряжение своим бойцам передать мне пленного! Я вообще не могу понять, почему этого до сих пор не сделано! И где сопровождение...
       - Выслано, - отозвалась рация. - Кто охраняет повстанца?
       - Какой-то Хейцер...
       "Слава богам, живой" подумал Хорст. "И, похоже, не ранен. Слетел с него красный лепесток, слетел..."
       - Майор, они получат приказ.
       Рация Хейцера пискнула. Он прислушался к голосу в наушниках, сказал коротко : "Слушаюсь!" и отошёл в сторону.
       Второй десантник последовал за ним.
       - Сразу бы так, - проворчал Нейбер.
       Хейцер погиб через полгода. Во время боя в одной из шахт. Где-то в южных горах, на восточном материке.
       Никто и предположить не мог, что в тех заброшенных шахтах скрываются повстанцы.
      
       - Демон!
       Нейбер склонился над повстанцем.
       - Да они мне дохлятину какую-то подкинули! И времени у меня нет... Я с ним провожусь, а он и помрёт в самый неподходящий момент. А там пришелец этот... Курци!
       - Да, господин майор!
       - Допроси сам этого доходягу. И не церемонься, времени нет.
       - Интенсивно?
       - Очень интенсивно! "Красные перчатки" этой сволочи! "Красные перчатки"!
       Нейбер кивнул остальным жандармам.
       - Быстрее. У нас пол-хорра осталось. Где этот центр управления... или что у них там?
      
       Длинные трубки направлены на него.
       Люди "Беллис" молчаливы и неподвижны.
       Они просто стоят и смотрят на него. И направляют на него эти трубки...
       Он уже видел эти предметы ранее.
       В руках у жителей планеты.
       Жители планеты смертью защищались от смерти.
       Трубки выбрасывают куски металла. Металл с высокой скоростью попадает в тело. Металл разрушает тело.
       Примитивная, но очень эффективная система уничтожения.
       О, могущество примитивности!
       Ты навязываешь свою смерть и своё спасение правым и виноватым. Высшее искушение разума - могущество примитивности.
       Всесилие примитивности.
       Приходит и говорит : "Стань мной, и я подарю тебе часть своей силы и бесстрашия!"
       Можно ли противиться этому?
       Как же трудно познать это. Как трудно понять.
       Никогда ещё эти предметы не направляли на него.
       Люди "Беллис" хотят убить его. Тогда почему медлят? Чего то ждут? Или кого-то?
      
       - Майор Нейбер, полевая жандармерия!
       Эти десантники, судя по всему, уже были проинструктированы капитаном по всей форме.
       Ту же опустили стволы и отошли к выходу.
       - Так то, - удовлетворённо сказал Нейбер. - Вам - покинуть помещение. Группе сопровождения - дежурить у входа.
       "Какой, к демонам вход?" спросил сам себя майор. "Они же двери совершенно разворотили... Тараном, что ли?"
       Нейбер с интересом и некоторой (тщательно скрываемой) опаской посмотрел на захваченного пришельца.
       Посмотреть - так ничего особенного. Белый скафандр, глухой серебристый шлем с тёмным (защитным?) стекло, красный круг (знак какой-то?) на груди, небольшой ранец (белый, с красной окантовкой) за спиной, какие-то предметы непонятные закреплены на поясе...
       "Не взрывчатка, надеюсь? Мне говорили, они так какое-то защитное поле создают... А если этот сейчас чего-нибудь эдакое создаст?"
       Вместе со страхом Нейбер ощущал и особое, никогда им прежде не испытываемое чувство сопричастности истории.
       Только сейчас он понял со всей очевидностью всю значимость и неповторимость этого момента : он, Нейбер, первый жандарм, допрашивающий представителя высокоразвитой цивилизации (не повстанца же голозадого!), да ещё и на особо закрытой объекте Тёмного пояса.
       Только вот... как его допрашивать?
       "Я с языками то я... повстанцев - и то с переводчиком..."
       - Энерст, - спросил Нейбер одного из жандармов, - у тебя как с языками дело обстоит? Ты вроде повстанцев неплохо понимаешь...
       - Так то повстанцы, - резонно возразил Энерст. - А этот...
       Пришелец вдруг дёрнулся (майору показалось даже, что он застонал... хотя какие звуки могли бы пройти сквозь такой шлем?) и начал оседать на пол.
       - Чего он? - забеспокоился один из жандармов. - Притворяется , что ли?
       Нейбер подошёл к лежащему на полу пришельцу.
       "Нет, ну как его допрашивать?" уже с тоской подумал майор. "Мне же отчёт писать надо... Начальники - остолопы! Задания дают, а как их выполнять - не объясняют. Хоть бы переводчика прислали..."
       И Нейбер, досадливо крякнув, пнул пришельца сапогом... и взвыл от боли.
       - Демон! Нога!
       Энерст подскочил к начальнику и подхватил его под локоть.
       - Господин майор, - шепнул он, отводя Нейбера в сторону. - Допросит никак невозможно. Во первых, он явно без сознания, а как его привести в чувство - мы не знаем. Организм у них явно не нашего устройства. Во вторых, этот тип в скафандре, следовательно атмосферных воздух ему для дыхания не пригоден. Как допрашивать в скафандре?
       "Это точно" мысленно согласился майор. "По морде даже не дашь.."
       - В третьих, с языком - проблема, - закончил мысль Энерст.
       - Это без языка проблема, - проворчал Нейбер, осторожно ступая на ноющую ногу. - Хоть бы разговорник какой сбросили... Десантники по ихнему не соображают?
       - Откуда? - удивлённо воскликнул Энерст. - Надо с эскадрой связываться, с флотской разведкой.
       - Некогда, - отрезал Нейбер. - Времени уже нет. У нас же приказ - ликвидация. На месте. Так, ребята, давайте демонтируйте тут всё , забирайте...
       Майор пнул пирамидку с какими-то чёрными пластинками. Пластинки с грохотом посыпались на пол.
       - ...Эту дрянь, и там оборудование, что полегче... Газоанализатор есть?
       - Есть, - ответил один из жандармов.
       - Пробу воздуха из скафандра, - бодро продолжал майор. - А с этим типом - кончать. Вот подлость, даже имя его не узнаешь... А для отчёта пригодилось бы! Эй! Осторожно!
       Металлический шар, лежавший до того совершенно неподвижно в дальнем конце зала, подскочил вдруг в воздух, из него протянулись вниз, до пола металлические полоски, открылись, разъехавшись в стороны, две панели - и глаза-объективы, выдвинувшись откуда-то из глубины шара, уставились на опешивших жандармов.
       Шар опустился вниз (полосы-опоры слегка изогнулись, то ли под тяжестью его, то ли для большей устойчивости так задумано было) и, перебирая быстро по полу полосками (как паук лапами) быстро побежал к рассыпанной пирамиде.
       - Эйто текка! - с некоторой укоризной (как показалось Нейберу) заявил этот странный аппарат.
       - Эвакуация, - прошептал Нейбер и начал медленно отступать к дверям, не спуская глаз с металлического паука.
       Жандармы, полукругом окружив майора, прикрывали его до дверей.
       У выхода Нейбер развернулся - и через пролом выпрыгнул в коридор.
       - Охрана! - закричал он.
       Жандармы, один за другим, выходили из зала. Спиной вперёд. При этом каждый держал ладонь на открытой кобуре.
       Десантники с искренним удивлением смотрели на Нейбера.
       - Что случилось, господин майор? - спросил сержант.
       - Кто контролировал помещение?! - закричал Нейбер. - Кто доложил о том, что оно очищено?
       - Очищено от повстанцев, - уточнил сержант. - Мы же на инопланетном корабле... Что в зале происходит?
       Нейбер развёл руками.
       - Робот, - сказал Энерст. - Там, внутри...
       - Мешает допросу? - уточнил сержант.
       "Сволочь" мысленно обругал его Нейбер. "Я тебя о безопасности помещения спрашиваю..."
       - Мешает! - заявил майор.
       - Ликвидируем, - уверенно сказал сержант и кивнул десантникам из сопровождения.
       "И этого гада инопланетного заодно" чуть было не сказал Нейбер.
       Стук подошв по металлу, дробный, частый. Кто-то быстро бежал по коридору.
       У сержанта пискнула рация.
       Он склонил голову, прислушиваясь к сообщению, как-то лукаво, искоса глянул на майора и снял наушники.
       - Господин майор, есть информация от господина капитана. Только что был проведён сеанс закрытой связи с командованием эскадры...
       - Да плевать мне на ваше командование! - взорвался Нейбер. - Ваша задача выполнена... почти выполнена. Убирайте робота и обеспечьте нормальный доступ в зал!
       "...пилот звездолёта убит при проведении операции по захвату центра управления..." огненными буквами отпечатались вдруг в голове майора самые нужные, самые подходящие слова для заключительной части его официального отчёта.
       "Вот так то!"
       В коридор ворвался лейтенант Гейх.
       - Господин майор, командование эскадры поручило нашему отряду доставку захваченного пилота на борт штабного крейсера в распоряжение сотрудников разведотдела. Распоряжение срочное, мы вынуждены прервать допрос.
       - Субординация, лейтенант, - холодно ответил Нейбер. - Кто вас уполномочил давать мне указания и менять мои планы?
       - Командование эскадры, - чётко ответил Гейх. - Простите, господин майор, это приказ. И в связи с исключительной важностью этого приказа отменены все прежние распоряжения о взаимодействии с полевой жандармерией. Мы обеспечим безопасность пленного и его конвоирование.
       "Сволочь" ещё раз выругался мысленно Нейбер.
       На это раз в адрес лейтенанта.
       "Что там Хорст наплёл про меня своему начальству? Или Эрхарн с нами на открытый конфликт пошёл? Спятил, командор, совсем спятил..."
       - Лейтенант, - тихо и задушевно сказал Нейбер, приблизив губы к самому уху Гейха, - да вы, друг мой, повстанец...
       Лейтенант вздрогнул.
       Нейбер улыбнулся. Открыто и дружелюбно.
       - Повстанец, - повторил Нейбер всё тем же доверительным шёпотом. - Как и этот тупоголовый пришелец... Он с бандитами связался, вы его выгораживаете.
       - Приказ,.. - начал было Гейх.
       - Лейтенант, - прервал его Нейбер (и шёпот его из задушевного стал свистящим и угрожающим), - знаете, кто такой повстанец? Это тот, ставит свой индивидуальный гуманизм, свою чистенькую паскудную душонку превыше блага государства. Превыше общего блага. Из эгоизма здешний сброд не может благородно подохнуть (а мы давали им такую возможность!), а вместо этого длит свою агонию, бегая по горам и лесам с автоматами, ставя под угрозу общее благо всего цивилизованного сообщества. А вы... Вы, вояки, возомнившие себя особой, благородной кастой, по горло влезли вместе с нами в одно дерьмо, но на середине пути вдруг начали брезгливо морщиться и играть в свои игры. Это первый случай, думаете? Не первый... Мы всё видим. Не такие уж дурачки. Передайте это капитану. Обязательно передайте. Так что там? Командование, говорите?
       - У нас приказ, господин майор, - твёрдо ответил Гейх.
       - Операцию в целом никто не отменял, - заявил Нейбер. - Подготовка площадки... Капитан помнит об этом?
       - Да, господин майор, - сказал Гейх.
       - Лейтенант! - крикнул Гейху один из десантников, заглянув внутрь зала через развороченный и изрезанный лазером кусок стены. - Движения в зале нет. Парень этот в скафандре на полу валяется... Шар какой-то рядом с ним...
       - Шар - и есть робот, - сказал Нейбер. - Он явно охраняет чёрные пластины, которые сложены в пирамиды... Не пойму, что это такое. Лейтенант, скажите вашим людям, чтобы провели демонтаж оборудования! Базы данных... Да откуда я знаю, где у них тут базы данных! Забирайте всё, что можно унести. Мои люди вам помогут.
      
       - Имя? Как зовут, мразь?!
       Слова с трудом долетали, пробиваясь сквозь серый, тяжёлый туман.
       Только боль проходила легко - разрядами, вспышками.
       Удар сапога по рёбрам. Ещё один.
       Легерт свалился на бок. Кровь хлынула изо рта.
       - Есть шанс легко умереть. Не бойся, я могу тебе помочь. Я знаю, как это сделать. Хочешь лёгкой смерти? Хочешь, я тебе её подарю?
       Удар в живот. В грудь. В горло.
       Легерт захрипел, закашлял, давясь воздухом, ставшим вдруг таким плотным и горячим, словно расплавленная смола.
       "Я... никак.. мне..."
       - Что? Что ты бормочешь там, ублюдок?
       Голос резкий, грубый. С сильным гортанным акцентом.
       Каратель... "Серый"...
       Они умеют разговаривать. Он задаёт вопросы...
       Палец, жёсткий, безжалостный лёг сверху на закрытое веко, надавил сквозь него на глазное яблоко.
       Больно! Боль вперемешку с искрами льётся из глаза.
       Легерт пытается отбиться, машет руками. Каратель второй рукой перехватывает кисти его рук. Сжимает их.
       У него стальная хватка.
       Что-то тёплое течёт по щеке.
       - Хочешь, второй глаз выдавлю? Хочешь?! Нет? Могу и оставить На меня полюбуешься перед смертью. Молчишь?
       "Больно же..."
       Из второго глаза текут слёзы.
       Не надо! Не надо же! Так нельзя!
       Это же тело. Оно же тёплое, оно чувствует... Нельзя так!
       - Имя? Звание? Отряд? имя командира? Куда шли? Пробирались куда, зараза? Говори!
       Каратель стальной проволокой скручивает Легерту локти. Пассатижами затягивает концы проволоки в спираль.
       - Ну что, тебе наш разговор, я вижу, понравился. Тогда продолжим. Давно у тебя обновок не было? "Красные перчатки" не хочешь примерить?
       Каратель достаёт нож. Кончиком пальца пробует лезвие. Улыбается.
       - Выкройка по заказу.
       Обрезает рукава походной куртки Легерта.
       Медленно, смакуя, проводит круговой разрез по кисти правой руки Легерта.
       Потом левой.
       Легерт кричит, пытается вскочить. Бьётся затылком о стену.
       Слизь со щеки стекает ему на шею.
       - По заказу...
       Каратель давит коленом Легерту на живот.
       Прижимает его к полу.
       Расширяет разрез на правой руке, приподнимает ножом кончик кожи на запястье - и с силой чулком сдирает кожу с кисти руки.
       Легерт заходится в крике.
       - Радист! Ра... Рад!.. Лег... Лег!.. Не могу! Не могу! Не надо!! Не на.-а! Радист!!
       Легерт теряет сознание. Голова падет на грудь.
       "Радист?"
       Курци огляделся по сторонам.
       "Ничего себе! Радистов положено живьём брать. "Мягкий" допрос, инъекции... Радист! Это же коды! Выход в системы связи! Радиоигра!"
       Курци прислушался к дыханию повстанца.
       "Демон... Сдох он, что ли?"
       Курци ещё раз огляделся по сторонам.
       "Напрасно я с ним так. Так нельзя. Хотя... Он сам виноват! Мог бы сразу сказать, что радист. А то молчит, молчит... Тварь упрямая!"
       Курци приложил пальцы к шее повстанца.
       "Вот подлость! Сдох!"
       Курци ещё раз огляделся по сторонам.
       "Хорошо, майор не знает. Кстати, как имя то у этого гада? Что он там кричал? "Лег.." Лег, вроде? Стрелок. Умер во время допроса. Так и запишем".
       Курци улыбнулся.
      
       "Дорогая мама,
       вот выпало свободное время - решил тебе написать.
       Перерыв у нас короткий, капитан сказал - впереди ещё работы много, так что письмо, уж извини, тоже будет коротким.
       В общем, буду писать, пока команду на построение не услышу.
       У меня всё хорошо. Тяжело только иногда. Бегать много приходится, так что к вечеру ноги гудят. Сначала то совсем плохо было, но потом я привык.
       С нами занимались много - бегом, борьбой, тактической подготовкой. Учебный курс я закончил с отличием, так что уже через полгода мне сержантские нашивки присвоили (ну, об этом я в прошлом письме тебе рассказывал).
       Я теперь интендант отряда и помощник лейтенант. А лейтенант - заместитель командира отряда. Так что я - третий человек в отряде. А это, мама, скажу тебе по секрету, большое дело. Тут уже и унтер-офицерскими нашивками можно со временем покрасоваться. Парадный мундир у них - серебро на чёрном.
       Красота!
       Но пока пальцы щепоткой сложу, чтоб не сглазить.
       У командира я на хорошем счету. В этом похоже я бывает, и вместо лейтенанта взводным командирам приказы капитана передаю, подтягиваю их.
       И то сказать - лейтенант то тоже молодой, не старше меня. Военную школу только-только окончил. Тяжело ему, за всем не успевает. Мы же, бывает, по трое, по четверо суток на ногах. Хорошо, если вертолёты выделят, а о гравилётах или воздушном прикрытии и не мечтаем.
       Так что без моей помощи командирам нашим тяжело было бы. Это я, мама, не хвастаюсь, это и в самом деле так.
       Как там ребята наши? Свен, Йерген, Матиас? Йерген штаны знатно клеил, мы их пачками продавали на оптовые склады. Я бы, может, так бы портным и подрабатывал, да видишь - приглянулся Республике. Теперь вот в дыре этой сижу.
       Я к чему про Йергена спросил - у него часть моего товара осталась. Ты ему напомни там, чтобы продавал да тебе немного деньжат подбросил. Компенсацию то тебе платят, да разве это приличные деньги? Так что проведай Йергена, он поможет.
       Свен, помню, саженцы какие-то привозил. Может, у нас крыше садик разобьём? Нынче это модно, вроде. Зелени у нас в городе мало, пыль одна. Тебе в полдень будет где прилечь. В тени, и воздух свежий. Оно и для сердца полезно, а сердце у тебя слабое.
       Скажи ребятам - появлюсь скоро. И Велли скажи - пусть ждёт и глупости всякие мне не пишет.
       Кто ей наболтал, будто в борделе каком-то меня видел? Да ещё и на базе в Зерне. Зерн - военный объект, там только бар один, да и тот безалкогольный. Чего она мне тут скандалы устраивает?
       Вот приеду - сам ей всё объясню.
       Да, мама, приеду скоро - нам отпуск обещали. Пора бы уже, у многих ребят нервы не выдерживают.
       Нам ведь тут таким заниматься приходится... Писать об этом нельзя. Да и вряд ли ты поймёшь. И не нужно тебе это.
       Больше всего мне сейчас выспаться хочется. На чистой, мягкой постели. В крайнем случае - прямо на траве согласился бы. Прилечь да поспать...
       Тут у нас не приляжешь - пристрелят.
       Ладно, мама, я уже вроде, лишнее писать стал.
       У нас ведь, прежде чем письмо отсканируют и по флотской системе связи пошлют, цензоры всё проверяют.
       Да всё не вычеркнут. Главное ты почтёшь.
       В общем, жди меня. Скоро приеду погостить.
       Твой сын,
       Канни"
      
       - Канхубер! - Гейх, высмотрев сержанта в высоких кустах, махнул рукой. - Куда из расположения отряда вылезли?! Да ещё и в кусты? Может, здесь бандиты шныряют. Подманить их хотите?
       "Успел таки письмо закончить" подумал Канхубер, сворачивая в рулон лист тонкого пластика.
       - Письмо писали? - спросил Гейх, заметив лист в руках сержанта.
       - Так точно, господин лейтенант.
       - Ладно, - сказал Гейх смягчившимся тоном. - Давайте в отряд. Там людей для работы надо выделить, жандармам помочь.
       - Слушаюсь!
       Канхубер козырнул и, засунув скрученный рулон в нагрудный карман, побежал к видневшимся вдали палаткам.
      
       "...в связи с недостаточным для нанесения удара уровнем аккумулированной энергии, по распоряжению командования эскадры развёрнуты панели с фотоэлементами и направлен транспортный корабль с дополнительной энергетической установкой...
       ... стыковка платформы с транспортным кораблём проведена в штатном режиме...
       ...при этом норматив выгрузки не был нарушен..."
      
       - Красивое зрелище, - сказал Нейбер, глядя в чёрное ночное небо с белыми огоньками звёзд.
       - Созвездия, - со знанием дела сказал один из жандармов. - Древние герои, зверюшки, фигуры там всякие...
       - Какие, к демону, фигуры?! - воскликнул Нейбер. - Удар! Вот где настоящая красота! Удар импульсной установки! Видел когда-нибудь такое?
       - Нет.
       - То-то и оно! Вот это зрелище! Только... Десантников мы эвакуировали, "консервы" подготовили, а тихо что-то. Энерст, по спецсвязи вызова не было?
       - Нет, господин майор.
       - Ладно. Ждём...
      
       "А небо здесь низкое и тёплое" думал Гейх, сидя на раскладном походном стуле у борта вертолёта.
       Двигатель вертолёта тихо потрескивал, остывая после короткого, но стремительного, в один бросок, перелёта.
       Лейтенанту казалось (если закрыть глаза), что это стрекочут лениво сверчки в старом доме, за каминной полкой.
       "А здесь насекомые какие-то странные... Крупные, в пятнах оранжевых. И не стрекочут совсем. И не жужжат - ревут. А небо красивое... К заморозкам звёзды созреют - в корзинку собирать будем".
       Короткий серебристый прочерк возник вдруг на чёрном небе.
       "Ну вот, одна звезда созрела уже, к нам падает" подумал лейтенант.
       И улыбнулся.
      
      
       Александр Уваров (С) 2003
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Уваров Александр Владимирович (iskander455@gmail.com)
  • Обновлено: 25/09/2012. 703k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.