Lib.ru/Фантастика: Толчинский Борис Аркадьевич. Проклятие замка Ништякштайн

Борис Толчинский

ПРОКЛЯТИЕ ЗАМКА НИШТЯКШТАЙН

(трагифарс в 5-ти действиях, с прологом и эпилогом)

ОБЩИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ по ономастике произведений в стиле horror:

"Желаешь написать стpашилкy -- давай злодею имя ассиpийца. К пpимеpy, назови его Синнахеpиб, и сpазy все поймyт, что он не пpосто так кpасавицy Альбинy из pодового замка Hиштякштайн похитил, а для дypного с нею действа. Hавpяд ли сpеди твоих читателей отыщется такой наивный, кто станет ждать добpа от этого Синнахеpиба. Владетеля же замка можешь смело делать голландским немцем, чем флегматичнее, тем лyчше: фон деp ван Блюмзинг подойдёт вполне. Если y Блюмзинга имеется знакомый толкователь гоpоскопов, дай емy имя длинное, латынское, на "-yс" кончающееся, допyстим, Ростpадамyс, или, ещё сильнее, Ростpадамциyс. Встpетив такое имя, любой читатель, даже не знающий, что "pостpа" -- это наподобие моpской посyдины или тpибyны, сpазy pаскyмекает, что сей астpолог не из пpостецов, а человек воистинy yчёный. Далее, к злодею твоемy, Синнахеpибy, желателен бы тоже маг-пpислyжник. Стyпай в Египет, там их немало, беpи почти любого. Как назовёшь его, к пpимеpy, Хyфyсебек ибн-ИМХОтеп аль-Усеpхyй, без описаний станет ясно, каких высот в искyсстве чеpнодейства достигла эта птица. И наконец, сyпеpгеpоя наpеки славянским именем, пpичём не стоит тpивиальничать и с ходy называть Добpыней; что он действительно добpыня, выяснится после; и Пеpесветом называть не надо, чай, по самой фигypе бyдет видно, что не Кочyбей; ты лyчше назови его Отpадой -- да, кстати, феминисткам yгодишь, они подyмают, их полy человек. И не забyдь Отpаде дать в yчители сансэя Лю Пyиня, сама же понимаешь, для чего, тепеpь без этого низзя. Hy а потом, когда Отpада всех плохих замочит, смело финаль свою стpашилкy: типа, неблагодаpная Альбина с коваpным Лю Пyинем на Фyдзи yкатили, Отpада таки оказался дамой (возможно, тpансвеститом, как Dana International) и с гоpя вышел/вышла замyж за Хyфyсебека, восставшего, по своемy обыкновению, из меpтвецов, а Ростpадамциyс, пpокляв их, всех вместе взятых, составил геppy Блюмзингy зловещий гоpоскоп и был за это, в свою очеpедь, низpинyт с веpхнего донжона замка Hиштякштайн, нy пpямо в келью на дне сyхого pва живyщего pеликтового инквизитоpа, чьё имя мы не знаем до сих поp".

ПРОЛОГ. Замок Ништякштайн, покои девицы Альбины.

Синнахериб: Ну вот и я, Синнахериб! Что, не ждала, Альбина?! Ах-ха-ха-ха!!

Альбина: О Боже, чей зловещий силуэт мелькает там, в дверном проёме? Чей слышу я злодейский смех?..

Синнахериб: Мой слышишь, а то чей же? Я разве не представился? Синнахериб, будем знакомы. Ашшурсалманасар моё второе имя, ник.

Альбина: Так вы злодей, герр Ник!?

Синнахериб: Зови меня для краткости Синнахерибом, о непорочная Альбина.

Альбина: Откуда вам известно моё имя?

Синнахериб: Во-первых, волосы твои как платина сияют, а во-вторых, ты непорочна, как я уже сказал, и в-третьих, есть у меня реестр на всех Альбин, в сём замке обитающих.

Альбина: А разве тут ещё имеются Альбины, кроме меня? О! Так сколько же внебрачных дочерей у моего отца?..

Синнахериб: Да, есть, кроме тебя, одна Альбина, но это крыса вашего фигляра-предсказамуса. Меня интересуешь ты. Ну, живо, собирайся! Мои мутанты-гоблины, ашшурсалманасары, нас в Вавилоне с почестями ждут.

Альбина: Но это похищение! Пусть явится мой адвокат, немедленно! Баронских дочек неприлично похищать без адвокатов.

Синнахериб: Сейчас нет времени для соблюдения приличий. Его похитим после, адвоката твоего.

Альбина: Даёте слово, что похитим?

Синнахериб: Даю. Злодеям моего масштаба можно верить. Клянусь хвостом Мардука, клятва Синнахериба стоит мессы.

Альбина: Тогда пошли, я ваша. Похищайте.

Синнахериб (в сторону): О, женская наивность, ты стара, как мир!..

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. Замок Ништякштайн, личный кабинет барона фон ван дер Блюмзинга.

Блюмзинг: Я вам заказывал овсянку, Сэм. А вы что мне подали?

Сэм: Горячий чисбургер с верблюжьей лапкой и кетчупом с лавровой пенкой, сэр.

Блюмзинг: Не называйте меня "сэр", я "герр", ферштейн?

Сэм: Я Сэм, а не Ферштейн. Барон Ферштейн смончамшись третьей ночью апоклепсическим ударом.

Блюмзинг: Вы правы, Сэм. Пора бы уже высохнуть подушке... Однако отвлеклись мы. Другие новости имеются у вас?

Сэм: Синнахериб, чудовищный злодей из Вавилона, минуты три тому назад похитил вашу дочь, красавицу Альбину.

Блюмзинг: За что я вас люблю, мой добрый Сэм, так это за оперативность. Откуда вы узнали?

Сэм: Я, ваша милость, непосредственно в окно гляжу.

Блюмзинг: Да? Никогда бы не подумал. И что вы там увидели, в окне?

Сэм: Злодея. С ним дочь ваша была, Альбина.

Блюмзинг: А как вы поняли, что это именно Синнахериб?

Сэм: Всё очень просто, ваша светлость. Как дедуктивный метод. Если б он был добряк, его бы звали Чика, например. Согласны?

Блюмзинг: Гм. Сильны вы в логике, не спорю.

Сэм: К тому же на визитке, которую он мне вручил перед уходом, было написано: "Синнахериб, чудовищный злодей из Вавилона. Снимаю. Порчу. Похищаю. Див."

Блюмзинг: Но если это похищение, имеет смысл вернуть нашу Альбину. Как вы считаете, мой юный Сэм?

Сэм: Я думаю, астролог вам ответ отыщет.

Блюмзинг: Гм. Это мысль. Позвать сюда учёного Рос... Ростра... Рострада...

Сэм (снимает маску негра и оказывается Рострадамциусом): Я уже здесь, ваша милость, да, это точно я, ваш мудрый гений Рострадамциус, какие могут быть сомнения?

Блюмзинг: Очень хорошо. Я, кстати, знал, что это вы. Простейший дедуктивный метод. Только такой чудак, как вы, способен вместо чисбургера мне подсунуть гамбургер, вместо горчицы -- снадобье для травли мух.

Рострадамциус: Простите, ваша светлость, три ночи я не спал, готовил господину гороскоп. Разверзли звёзды мне туман грядущего!

Блюмзинг: Да, в самом деле? Вы знаете, как возвратить Альбину? На талер спорю, знаете. Так говорите.

Рострадамциус: Нет, я не знаю. Но знают звёзды, звёзды знают всё.

Блюмзинг: Итак?

Рострадамциус: Но звёзды далеко...

Блюмзинг: Два талера.

Рострадамциус: ...поверьте, очень далеко...

Блюмзинг: Пять талеров, и звёзды уже в этом кабинете.

Рострадамциус: ...увы, их, звёзд, на небе мириады, что им пять талеров...

Блюмзинг: А десять талеров им как, довольно?

Рострадамциус: Скажу вам по секрету, добрый господин, им будет мало двадцати.

Блюмзинг: Экий городите вы вздор! Любой громила с Большого тракта из Ништякской марки в Хреновское ландграфство за двадцать талеров с Луны достанет матушку родную.

Рострадамциус: Так то громила и ущербная Луна, а то -- Альбина и сияющие звёзды! Почувствуйте различия, мой добрый господин.

Блюмзинг: Я помню, прежде вашим звёздам хватало талера в неделю!

Рострадамциус: Ну, господин, прежде и мы были моложе, и соловьи заливестее пели, и девушки любили нас охотней... тьфу.

Блюмзинг: Ладно. Так сколько вы хотите?

Рострадамциус: Я -- ничего, а звёзды согласятся дать ответ за тридцать талеров, и ни микроном меньше.

Блюмзинг: Гм. С другой стороны, Альбина уже девочка большая, знает сама, как лучше поступать...

Рострадамциус: Единственно из уважения к барону: должно быть, мне удастся их уговорить на двадцать восемь талеров.

Блюмзинг: Пусть двадцать пять, и ни микроном больше!

Рострадамциус: Ох-ох... они согласны. Они вас тоже уважают.

Блюмзинг: Итак, я слушаю.

Рострадамциус: В земле склавинов есть Отрада...

Блюмзинг: Благодарю за предложение, но мне и здесь, в Голландии, недурно.

Рострадамциус: Нет, вы не поняли меня, мой господин: Отрада -- это человек. Нет, это сверхчеловек! Великий воин. Живёт спасением невинных дев из лап чудовищных злодеев.

Блюмзинг: И сколько этим зарабатывает, если не секрет?

Рострадамциус: Довольно, чтобы нанять себе сансэем Лю Пуиня.

Блюмзинг: Что?! Того самого Пуиня?!!

Рострадамциус (снимает разрисованный звёздами колпак): Увы.

Блюмзинг: Я не завидую Синнахерибу. Гм.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. Дворец Синнахериба в Вавилоне.

Синнахериб: Скажи-ка мне, почтенный маг Хуфусебек... как дальше там тебя?

Хуфусебек: Хуфусебек ибн-ИМХОтеп аль-Усерхуй, верный слуга и сын внебрачный Сета, почтеннейшего Князя Тьмы, бога и повелителя ветров, дующих...

Синнахериб: Я понял, хватит. Так вот, скажи: зачем, по-твоему, похитил я красавицу Альбину?

Хуфусебек: Чтобы закласть её во славу Сета, Князя Тьмы, бога и повелителя ветров...

Синнахериб: А нафиг? По мне, так лучше на постель закласть красавицу Альбину. Как прежде клялся я хвостом, так и теперь клянусь передним органом Мардука, нет мысли у меня иной, помимо этой!

Хуфусебек: Ты богохульствуешь, о див! Единый Сет повелевает органами во Вселенной, что задними, а что передними -- любыми.

Синнахериб: Докажешь -- или словами воздух сотрясаешь?

Хуфусебек: Сколько локтей в длину имеет твой передний орган?

Синнахериб: Не доверяю я логарифмической линейке...

Хуфусебек: Ну, отвечай же, не увиливай!

Синнахериб: Передний орган мой в длину имеет от нуля целых восьми сотых до нуля целых трёх десятых локтя, в зависимости от...

Хуфусебек: Хо! И ты надеешься закласть своим неполным локтем красавицу Альбину на постель?!

Синнахериб (смущённо): Так что же делать мне, такого мама родила.

Хуфусебек: Закласть её во имя Сета, который даст тебе великий орган, длиною в локоть, ни сантимом меньше. А если будешь слушаться меня, и покрупнее сотворим.

Синнахериб: Нет, не сумеем маму заложить во имя Сета. Шайтану уже отдана она; вот, сиротой живу я вавилонской, нет ни отца, ни мамы у меня.

Хуфусебек: А что с отцом?

Синнахериб: Он слишком долго сомневался, получится ли из меня чудовищный злодей.

Хуфусебек: И братьями ты обделён, бедняга горемычный?

Синнахериб: Один всего остался, младшенький, Пузурашшурбенладен: надо ж родную кровь как следует помучить.

Хуфусебек: А с сёстрами ты верно поступил?

Синнахериб: Сначала зверски обесчестил, затем отдал на поругание толпе.

Хуфусебек: Ну и дурак. Немодно нынче отдавать родных сестёр на поругание толпе. Только двоюродных, причём по выбору великознаюшего мага.

Синнахериб: Ну а родных кому?

Хуфусебек: Родных сестёр положено сдавать волшебникам, для чародейских опытов над ними.

Синнахериб: При случае -- учту.

Хуфусебек: Вернёмся к нашему ягнёнку.

Синнахериб: Проклятие! Я разве виноват, что мой ягнёнок никак не вырастает до быка?

Хуфусебек: К Альбине, идиот, к Альбине!

Синнахериб: Это нечестно! Нафиг мне без Альбины бык?

Хуфусебек: Ты разве не злодей?

Синнахериб: Ну?

Хуфусебек: А я не некромант?

Синнахериб: Да вроде.

Хуфусебек: После заклания я оживлю Альбину, ты будешь наслаждаться ею, во имя Сета, бога и повелителя ветров, дующих...

Синнахериб: А как с Мардуком быть? Я клялся ему в верности до гроба, в смысле, до зиккурата, до пирамиды, то есть, по-вашему.

Хуфусебек: Туда его мы и заточим, в зловещий Омбос, пирамиду смерти. Там Гор уже сидит, составит твой Мардук ему компанию.

Синнахериб (гадливо ухмыляется): Приятно в наше время быть злодеем и руки окроплять в крови.

Хуфусебек (гадливо ухмыляется в ответ): Злодеем сам могу не быть, но посодействовать злодейству я обязан.

Синнахериб: А как иначе, богами срок отмеренный прожив без сожалений, в Истории седой оставить след?

Хуфусебек: Никак иначе не выходит. Изречено великим кормчим Сетом: "Хорошими делами воистину прославиться нельзя". Всяк, кто добром пытался любовь и преданность снискать у своего потомства, коварным лиходеем запечатлелся в неверной памяти людей.

Синнахериб: Там, где они закончили, мы только начинаем.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. Изба на Чёртовых Куличках.

Лю Пуинь: Вставай, Отрада! Заказ пришёл, аднака.

Отрада: Ить... Кого нелёгкая на этот раз?

Лю Пуинь: Красавицу Альбину, гражданку замка Ништякштайн. Аднака, выгодный заказ!

Отрада: Ить... Поспать, как прежде, не дают...

Лю Пуинь: Оплата в талерах. Плюс руку и венец, ну, это, как обычно.

Отрада: Дык ить... С кем биться-то?

Лю Пуинь: С Синнахерибом и с чернокнижником его, с Хуфусебеком.

Отрада: Ить вашу мать в избу... А что, поближе к Вавилону из доблестного войска ни человека отыскать нельзя?

Лю Пуинь: Аднака, ни Кочубей, ни Челубей не справятся, слабО им, бусурманам. Только Отраде одолеть зловещего злодея!

Отрада: Ить всё Отрада да Отрада... а спать когда?

Лю Пуинь: Ну, одолеешь и поспишь, всего делов-то!

Отрада: Ить... по рукам, уговорил. Тащи мою катану, и айда.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ. Сырой склеп, где по традиции приносят в жертву Сету различных девственных красавиц.

Хуфусебек (злобно хихикает): Смелей, моя красавица Альбина, не дрожи... Не бойся, нож хотя и чёрный, но стерильный, одноразовый... один раз чик, и ты уже в объятиях Владыки Сета...

Альбина (отчаянно кричит): Помогите! Спасите, кто-нибудь! Тут женщину прекрасную хотят смертоубийственно прикончить. Вы не посмеете!!

Хуфусебек (хихикает так злобно, как только может): Посмеем, милая красавица, посмеем... законы совести не писаны для нас.

Альбина (вопит, как только может): Я требую моего адвоката! Ад-во-ка-та!! Даёшь адвоката каждой осуждённой на смерть невинной девушке!.. АД-ВО-КА-ТА!!! Вы клялись именем Мардука!

Синнахериб (глумливо ухмыляется): А нафиг я послал Мардука. Отныне бог мой -- Сет.

Хуфусебек: Прибавь: Владыка Ночи, бог ветров и повелитель бурь, что разрушают...

Синнахериб: Во, точно, он. Поняла? За мною сила Сета! Смирись и всуе не ропщи. И не такие умирали во имя вящей славы Сета.

Альбина: О, разве вы не понимаете, злодеи?! Я слишком молода, чтобы умереть! Я девочка ещё, я не созрела...

Хуфусебек: Никто не слишком молод и не слишком стар для Сета, бога ветров и повелителя...

Синнахериб: Не беспокойся, мы тебя оттуда после вытащим, этот старик умеет. Я сам видал, как у него скелеты, числом, ты не поверишь, ровно тридцать три, из вод Евфрата выходили. Утопленники бывшие, то бишь. И вёл их дядька их речной, Нептун, с трезубцем и с мечом двуручным.

Альбина: О-а-у... Я вам не верю, злой Синнахериб! Единожды солгавшему -- какая девушка поверит!?

Синнахериб: Фу ты, ну ты... Слушай, волшебник, сотвори ей адвоката, да и дело с концом!

Хуфусебек: Нет времени. Я ощущаю силу сансэя Лю Пуиня... он приближается... мой смертный враг надеется опять убить меня...

Альбина: Помогите, помогите, скорая, сос, хелп, девять-один-один, или эф-один, да что угодно, только помогите!.. Отдамся первому, кто раньше подоспеет. Скорее же! Этот ужасный маг уже вздымает чёрный нож!.. О, Боже!.. и этот чёрный нож уже несётся к моей уже не знавшей мужских ласк груди!.. О, ужас, горе, горе мне, злосчастной, настала смерть моя; как уцелеть, не знаю!!!...

Хуфусебек: Умри, красавица, во имя Сета, бога ветров и господина бурь, что разрушают... (падает замертво)

Синнахериб: Проклятие! Я знал, короче надо было говорить.

Хуфусебек (открывает один глаз): А коротко нельзя, священный ритуал не терпит суеты.

Отрада (вытирает катану о тунику Хуфусебека): Ить, эта... который среди вас троих лютый злодей Синнахериб?

Хуфусебек (закрывает глаз): Покойники не в счёт.

Отрада: И то верно. Ну, спрашиваю снова и в последний раз: который среди вас двоих лютый злодей Синнахериб?

Альбина: Гляди же: это он, обманщик с аспидами в бороде. А я -- красавица Альбина.

Отрада: Ну, будешь отрицать, что ты и есть злодей Синнахериб? Ить иль не ить, какое слово молвишь?

Синнахериб (надменно): Кто бы ты ни был, я не отвечу на твои вопросы, пока не явится мой личный адвокат.

Альбина: Фигушки тебе. Чего захотел! Кончай его, моя Отрада!

Отрада: Ить, запросто... (срубает голову Синнахерибу; голова падает на грудь Альбине; Альбина визжит и отбрасывает голову; вдруг появляется Лю Пуинь).

Лю Пуинь: Мадам, позвольте мне стереть кровь лютого злодея с вашей не знавшей мужских ласк груди.

Альбина: Я не мадам, а мадемуазель. О-о... попробуйте, но только осторожно.

Лю Пуинь: Вы обижаете меня: я джентльмен. Как джентльмен, я не посмею руками прикоснуться к вашей не знавшей мужских ласк груди. Позвольте, языком попробую. Конечно, если вы не против.

Альбина: О-о-о... да, конечно, я не против, продолжайте...

Отрада: Ить эта... как же так?

Лю Пуинь: Безотрадное это дело -- стирать кровь лютого злодея с её не знавшей мужских ласк груди.

Альбина: О джентльмен с лицом сансэя! Я вся горю от счастья... Какой чудесный ваш язык!

Лю Пуинь: Клянусь горячими снегами Фудзи, готов держать пари на новенькую нагинату, и ваш язык не хуже, мисс.

Альбина: О, Фудзи, Фудзи, ты моя мечта! (мечтательно закрывает глаза и, улыбаясь, декламирует) Белеет снег на Фyдзи! Микадо там пpошёл ещё в десятом веке. Внимательней вглядись в его следы. Такой великий? Стpог кодекс чести самypая -- в следах там сакypа цветёт. В ветвях сидят два pазных человека. Ты их любила. А раньше был один. Остро заточена катана и ястребиный у сансэя глаз! Где раньше был один, там стало двое. Дарили оба тебе pадость гоpячего сакэ. Тепеpь они под сакypой, сакэ их холодно. Как снег на Фyдзи. Утpатили дyх боевой. Где благодаpность Солнечной Богини? В Киото нынче пасмypно, а над Хоккайдо светел лик Аматеpасy. Смеётся над тобой Богиня! Достань нyнчак и покажи, какой ты самypай.

Лю Пуинь (смущённо): Что, прямо здесь достать? Нет, неудобно, я всё же джентльмен...

Альбина (восторженно): Тогда отправимся на Фудзи, живо!

Отрада: Ить, как же я?..

Альбина (сердито): Отец тебе заплатит, не волнуйся!

Отрада: Ить, а ещё венец, к деньгам-то, прилагаться должен...

Альбина (удивлённо): Да чтобы я, красавица Альбина, -- с ТОБОЙ, с таким-то увальнем, который голову злодея срубить, как джентльмен, не может?!! Сансэй! Хочу немедленно на Фудзи, хочу, и всё теперь, ХАЧУ!!

Лю Пуинь (разводит руками): Ибо сказала Светлая Аматерасу - "что хочет женщина, то хочет Бог" (исчезает вместе с Альбиной).

Отрада: Ить вашу мать в избу...

Хуфусебек (открывает один глаз): Вот то, о чём всегда великий Сет предупреждает: из-за таких, как эти двое, ни людям, ни богам нет ни малейшей веры.

Отрада: Ить... а ты есть кто такой? Чего-то я тебя не помню.

Хуфусебек (открывает второй глаз): Я чародей египетский, Хуфусебек ибн-ИМХОтеп аль-Усерхуй.

Отрада: Ты Усер-что?!

Хуфусебек (открывает третий глаз): То самое. Чего природа не дала тебе, а у меня имеется, во имя и во славу Сета.

Отрада (краснеет): А как вы догадались?

Хуфусебек: Перед тобой не заурядный маг -- сын ИМХОтепа, чья имха была самой первой, после неё явились миру Пирамиды. Кроме того, во время твоей схватки с чудовищным злодеем бюстгальтер, зело расстегнувшись, открыл телепатическому взору моему твои волнующие перси. (встаёт с земли)

Отрада: Позвольте! Я же вас убил.

Хуфусебек: А, пустяки. Не ты первая, не ты и последняя. Кто убивал меня, тех нынче прах развеян -- а мой, как видишь, ходит по земле. Скажи мне честно, разве похож на мертвеца Хуфусебек ибн-ИМХОтеп аль-Усерхуй?

Отрада: Честно?

Хуфусебек: Звали б тебя, Отрада, Злыдней, я бы не стал рассчитывать на откровенность.

Отрада: Похожи. Если совсем начистоту, то мумия Рамзеса-фараона покрасивей вас будет, имхо.

Хуфусебек (с чувством глубокого удовлетворения): Хо! Завидовал при жизни мне Рамзес, и после смерти он меня догнать не может! Хо-хо-хо!..

Отрада: Не трогайте меня! Отраде нужно в Ништякштайн, барон фон ван дер Блюмзинг обязан заплатить за этого злодея, за Синнахериба...

Хуфусебек (хохочет): А знаешь ли, Отрада, сколько талантов золота в сокровищницах лютого злодея? Который уже мертв и не восстанет, ежели я того не пожелаю. Ты ловишь мою мысль, Отрада?

Отрада: Это нечестно, обирать покойника.

Хуфусебек: Покойнику покойник не брат, не сват и не товарищ -- Упуат.

Отрада: В смысле?

Хуфусебек: По-вашему он будет волк. Или шакал, Анубис.

Отрада: Ииииииить.......

Хуфусебек: Только подумай, какую мумию я сделаю тебе! Рамзес умрёт от зависти повторно. Не бойся, саркофаг найдётся по размеру.

Отрада: Я не боюсь, просто нечестно и, на первый взгляд, противно.

Хуфусебек: Минус на минус даёт плюс. Обычная арифметика. Смелее.

Отрада: Ить... где наша не пропадала! Согласна я, мумифицируй.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ. Замок Ништякштайн, личный кабинет барона фон ван дер Блюмзинга.

Рострадамциус: Горе нам, горе... звёзды всерьёз разгневались на нас...

Блюмзинг: Стража, скорей вяжите этого фигляра-предсказамуса, пока он что похуже нам не напророчил!

Рострадамциус: Нет, стойте! Вы сами виноваты, ваша милость, за скупость звёздами наказаны, за скупость и за неверие в могучесть высших сфер!

Блюмзинг: А ты сейчас за жадность и за шарлатанство мне ответишь, презренный негодяй.

Рострадамциус: Ради всевышних сил, не надо! Я возвращу вам дочь.

Блюмзинг: Мне не нужна такая дочь, которая в свой девственный чертог нунчак коварного сансэя запустила.

Рострадамциус: Тогда чего вам нужно, господин?

Блюмзинг: Верни мне мои талеры, ничтожный. Я воровал их у голландского народа, у этих голлодранцев, не для таких, как ты, а токмо ради личного тщеславного удовлетворения.

Рострадамциус: Нет, не могу, я отдал ваши талеры служению возвышенной науке.

Блюмзинг: Гм. Пора, я думаю, науке и тебя возвысить. Стража! Наверх его тащите и сбросьте в сухой ров, куда поглубже.

Рострадамциус: Нет, нет, не надо, звёзды без меня погибнут, и рухнет в бездну целый мир!!!

Блюмзинг: Гм, наконец-то я смогу поесть свою любимую овсянку. Не будет больше этих чёрствых бутербродов с горячими собаками.

Рострадамциус (отчаянно отбивается от слуг и хрипло возглашает): Барон фон ван дер Блюмзинг... сансэй Лю Пуинь... девица Альбина... нет, уже не девица... однако не пройдёт и часа, как я призову вас на суд Божий!

Блюмзинг: Гм. Я допустил ошибку. Нужно было сначала приказать вырвать ему язык.

Сэм: Вы слишком милосердны, сэр.

Блюмзинг: Гм. Когда-нибудь это меня погубит.

Сэм: Вы нас переживёте, сэр.

Блюмзинг: Гм. Боюсь, что ненадолго.

Сэм: Овсянка, сэр.

Блюмзинг: Спасибо, Бэрримор. Грешен, люблю овсянку, слегка припахивающую добрым мышьяком. Гммм...

Сэм: Мне очень жаль, мастер барон, но с цианидом я мышьяк никак не перепуталЬ.

ЭПИЛОГ. Дно сухого рва, какая-то пещера где-то там внизу, во тьме.

Голос: Как, не ушибся, сын мой?

Рострадамциус: О, слышен чей-то голос. Кто говорит со мной?

Голос: Это я, реликтовый инквизитор Импланд Пи...

Рострадамциус: Чушь, чушь! Все инквизиторы уж вымерли давно...

Голос: Так я реликтовый и есть... Давненько к нам сюда, в Зион, оттуда сверху, с Матрицы, не сбрасывали свеженьких и вкусненьких еретиков... Добро, что называется, пожаловать в пещерку реальности... Хрум-хрум.

Рострадамциус: А-а-а............

Толчинский Борис Аркадьевич Проклятие замка Ништякштайн

Толчинский Борис Аркадьевич
Проклятие замка Ништякштайн