Lib.ru/Фантастика: Толчинский Борис Аркадьевич. "Божественный мир" как имперский ответ на "Вейский цикл" Латыниной

(с) Борис Толчинский, 2012

"Божественный мир" как имперский ответ на "Вейский цикл" Латыниной

Латынина известна в наши дни как популярный и скандальный публицист, пылкий адепт безудержного рынка и репрессивного либерализма пиночетовской закваски. Сегодня мало кто припомнит, что начинала Юлия Латынина свой путь писателем-фантастом. Пик популярности её "Вейского цикла" пришёлся на вторую половину "смутных 90-х". В те времена качественной отечественной фантастики было немного, а фантастики столь необычной, какую писала Латынина, можно сказать, не было вовсе. Романы Латыниной о вымышленной планете Вея, напоминающей классической Китай, быстро расходились по сети и пользовались спросом у IT-интеллигенции, которая в ту пору, собственно, и составляла основное и единственное население едва народившейся виртуальной вселенной.

Впервые я узнал об этом от знакомого саратовского программиста, который позже сыграет некоторую роль в моей писательской судьбе. Интернета ещё не было ни у него, ни, тем более, у меня; но он мне показал сеть FIDOnet, а в ней - восторженные обсуждения Латыниной. Сегодня трудно поверить, но в ту пору Латынина, ныне всемирно знаменитая, печаталась в полуандерграундных саратовских (!) издательствах. Столичная популярность к ней придёт, но позже, как раз таки из Саратова. Неудивительно: местные наши сетяне её особенно любили, она была для них почти кумиром.

Моё же отношение к "Вейскому циклу" с самого начала было двойственным. С одной стороны, трудно было не признать, что это крепкая, добротная, стилистически выверенная литература, качественный образчик фантастики "миростроительства". С другой стороны, этот образчик населяли крайне неприятные герои. Которые и героями-то не были - именно, типажи, персонажи, маски из китайской оперы. Шаваш, Бемиш, Варназд и прочие - они вызывали чувство отвращения, вплоть до омерзения, и желание поскорее вымыть руки. Ни у кого из них нет ничего святого, отсутствуют какие-либо идеалы, они живут ничтожными страстями и страстишками, и не желают жить иначе. Писатель должен очень сильно, глубоко и искренне презирать людей как вид, чтобы создать таких "героев".

Собственно, свою глубокую и искреннюю нелюбовь к людям, особенно "простым", к народу, Латынина с тех пор провозглашала многократно. Именно эта воинствующая нелюбовь и составляет соль и смысл всей её публицистики. Но впервые она проявилась в фантастике, в романах о сказочной Вее. "Анчоусы" пришли оттуда. С тех самых пор фатальная проблема Юлии Латыниной - в том, что она, будучи современным публицистом (и в художественных книгах тоже), остаётся фантастом прошлого века, когда в "спасительную руку рынка" верили всерьёз и самые думающие люди Отечества. Душой она давно на Западе, а телом - здесь, в России. Так возникает дикий когнитивный диссонанс, стократ усиленный блистательным талантом автора.

Читая сегодняшнюю Латынину и слушая её передачи на "Эхе Москвы", не обманывайтесь насчёт их жанра: вы читаете и слушаете именно фантастику, сказочное фэнтези, лишь стилизованные под публицистику. Только теперь, в отличие от "смутных девяностых", местом действия служат не вымышленные миры, а наши, в которых живём мы. То, что Латынина пишет о России, есть голимая фантастика в духе незабвенной Айн Рэнд. С настоящей реальностью латынинские злые сказки соотносятся мало.

Но что во времена Айн Рэнд могло и выглядеть трагедией, сейчас не более чем фарс: если у заокеанской сказочницы Рэнд свои плечи расправляет могучий капиталистический Атлант, то у нас это делает ничем не примечательный офисный хомяк, побочное дитя путинской нефтедолларовой стабильности. Такой "прекрасный принц" никак не тянет на отмороженного персонажа 90-х и вдохновить на подвиги не может даже самого себя. Его удел - "болотные" тусовки и фотожабы на отца-благодетеля.

Но я, пожалуй, несколько отвлёкся.

Итак, прочитав романы "Вейского цикла" и отдав должное таланту Латыниной-фантаста, я обнаружил в себя устойчивое отвращение к её "героям". Эти романы только укрепили мою решимость создать совсем другой мир и населить его героями совершенно другого склада. Я размышлял о мире, в котором, несмотря на всю его жестокость, достойным людям было бы не стыдно жить. Я думал о героях, которых можно ненавидеть, но было бы за что любить и уважать. Я также думал об идеях и об идеалах, которые бы насыщали этот мир и сталкивали моих героев друг с другом. Я твёрдо решил для себя, что в основе всех конфликтов между этими героями будут лежать разные жизненные ценности и идеалы, а не пустые, мелкие и жалкие страстишки. Тщательно выстроенный, красивый и привлекательный фантастический мир, полагал я, не должен быть использован для суетливого копошения тараканов в дерьме. Читателя нужно уважать, а это значит, нужно предлагать ему примеры для подражания, а не для глума; для собственных раздумий, а не в копилку абсолютно деструктивной мантры, что "людишки-то - говно, все и везде говно".

Так, в общем-то, и появился мой "Божественный мир". Пусть будущие критики и рецензенты проводят контрапункты между ним и "Вейским циклом", не стану отнимать у них хлеб. Скажу лишь об одном. Для меня, как для автора, "Божественный мир" - это имперский ответ на цикл Латыниной. Латынинская Вейская империя - заведомо гнилая и обречённая, в её судьбе нет никакой интриги; Аморийская - хотя и гниёт, и загнивает, и собственные же её правители, идя на поводу у человеческих желаний, сами толкают её в бездну - она, тем не менее, никак не колосс на глиняных ногах, она нисколько не обречена. И Варг, Нарбоннский вепрь, хотя для неё и "бич божий", но не Аттила, не Мехмед Фатих для Византии. И внутренний нравственный упадок Амории, который для неё страшнее, чем сам Варг и все ересиархи, - совсем не приговор, она способна возродиться, когда найдёт в себе ресурс и волю к жизни.

Вот интересный отзыв читателя, свидетельствующий то, о чём я говорю:

Книга поразила меня ещё в конце прошлого века неожиданным для тех времён цинизмом объяснения, почему именно люди, оказавшиеся волей судеб в политике, так быстро превращаются в негодяев, предателей или покойников. Перечитывая десятилетием позже, обнаружил, что автор, тем не менее, даже в самых отвратительных персонажах ухитряется увидеть что-то хорошее.

Говоря о "Вейском цикле" и "Божественном мире", я не могу не сказать и о том, почему фанатско-либеральная тусовка не устаёт превозносить первый до небес и пиарить, где только можно, а второй, несмотря на отличные отзывы, фактически похоронен заживо.

Именно потому, что "Вейский цикл" Латыниной - это сага о деньгах, о неуёмной алчности и бесконечной подлости людской. Под фантастической обёрткой "Вейский цикл" содержит в себе в явном виде всю либероидную матрицу последних двух десятилетий. И в этом качестве он оказался близок и востребован, он был необходим для самооправдания: вот ведь как надо жить! если уж мудрые "китайцы" так живут, то нам сам Маммона велел!

А "Божественный мир" - это сага об идеалах; история не только о любви и розни, но также и о вере: чья вера окажется крепче, сильнее, та и истинна, тот и победит.

Все два десятилетия либероидной вакханалии идеалы, особенно идеалы имперские, государственнические, патриотические, старательно втаптывались в грязь, объявлялись несуществующими, никчёмными, никому не нужными. Наделять героев фантастики стремлением к каким-то идеалам, насыщать яркими идеалами художественные книги стало как бы не принято, либо принято стало писать (и издавать!) книги так, что в итоге получается лишь профанация идеалов, неумный стёб и трэш. И это ещё хуже и страшнее; в последние годы появилось множество настолько "выдающихся" альтернативок, что по сравнению с ними всё тот же "Вейский цикл" предстаёт шедевром имперского патриотизма.

Вполне естественно поэтому, что среди руин социальной, ценностной, историчной фантастики моя АИ-эпопея вовсе не пришлась ко двору. До самого последнего времени, буквально до этого лета, я упорно отказывался верить, что "Божественный мир" замалчивается сознательно, со вполне ясным намерением не допустить его к читателю. Но нужно быть совсем слепым и недалёким, чтобы и дальше этого не видеть. Фанатско-либероидная тусня отстаивает свои плацдармы любой ценой, даже путём лишения неугодных ей произведений самого права на жизнь.

К сожалению, имперская, патриотическая фантастика при этом катастрофически разобщена и увлечена заведомо проигрышной игрой по чужим правилам. Если у "Вейского цикла" была и остаётся до сих пор значительная и сплочённая армия фанатов, то у "Божественного мира" её нет, его ценители разобщены, все сами по себе, к тому же, тщательно берегут своё мнение от остальной читательской общественности.

Но это положение не может продолжаться вечно. Идеалы возвращаются. Всё крепче осознание, что они нужны - в политике, в обществе, в литературе. XXI век станет эпохой возрождения могучих империй, спаянных истинными ценностями и деалами. И если нашу бывшую Империю постигнет судьба латынинской Веи, если мы её не воссоздадим, то над нами с неизбежностью выстроится другая империя - империя наших врагов-поработителей. И будут угнетать они нас куда как жёстче, чем аморийцы угнетают варваров в моём "Божественном мире": жизнь всегда жёстче, чем фантастика.

Литература вырастает из истории и, подобно истории, напоминает маятник. На новом историческом витке возвращаются старые, раньше времени забытые темы, идеи, сюжеты. Двадцать лет мы месили грязь и, наконец, упёрлись в исторический тупик. В книгах фантастики мы читали о "героях", одержимых страстью к злату, к гешефту, к прибыли любой ценой, и эти книги нас учили им уподобляться. Приехали? Довольно? Не хотим больше терпеть? Так и не надо. Нужно искать и находить в себе силы сопротивляться потокам "литературной" лжи и грязи. Нужно воссоздавать фантастику ценностей и идеалов. На новом историческом витке вернутся и займут своё заслуженное место в литературе книги, которые сквозь все кошмары окружающего бытия способны показать людям прекрасное и помочь выстоять. Общественный запрос на это уже есть, и с каждым днём он всё сильнее. Слепы издатели, кто этого не хочет видеть!

Вполне возможно, что сам автор не дождётся, когда сбудется его прогноз, но мои книги обязательно дождутся, я в этом уверен.

Толчинский Борис Аркадьевич "Божественный мир" как имперский ответ на "Вейский цикл" Латыниной

Толчинский Борис Аркадьевич
"Божественный мир" как имперский ответ на "Вейский цикл" Латыниной