- Понимаю, вопрос давно навяз на зубах, но как вас угораздило прослыть "русским киберпанком"? Есть для этого определения какое-то серьезное основание, или все сводится к анекдоту?
"Угораздило прослыть"? Смотаться бы нам на машине времени в 1992 год, когда у меня спрашивали, шо це такэ "жанр киберпанк" и смотрели в рот. А некоторые молодые писатели к тому же прилежно читали мои тексты. Тексты и есть моё "основание" - от стародавних "Дороги на Буян", "Сети" (сделанной вместе с Щёголевым), "Каменного века", "Боятся ли компьютеры адского пламени" до относительно недавнего "Человека технозойской эры". Лет "дцать" назад мне стали говорить, что мой мир непохож на тот, что у американцев. Конечно, непохож. Американский киберпанк был свеж, интересен, но наивен; он оперировал крайне недостоверным миром, где отморозки знают компьютерные науки на уровне профессора, где нет свиноводов и хлеборобов, а все программисты или хакеры, где нет государства (а если есть, то смехотворное), зато даже самая последняя лопата подключена к глобальной сети. (На самом деле без ФРС, ФБР, ДАРПА, ЦРУ и всех других правительственных учреждений даже американская лопата останется простым шанцевым инструментом.)
При том, что мир у меня был свой, доморощенный, в нём царил киберпанковский дух, следовательно я описывал отношения между человеком и сотворенным им высокими технологиями. Но духу тоскливо без природы. И со всем прилежанием я создавал киберпанковскую природу: машинно-человеческие интерфейсы, органические и неорганические киберимплантанты, цифровые копии реальных объектов нашего мира, эволюционизирующую цифровую жизнь. В этом мире действовал наш герой, технарь-середняк, с нашей психологией, и без той свинцовой серьезности, с которой функционируют персонажи Гибсона и Стерлинга.
На самом деле, существует, как минимум, три вида киберпанка.
Технологическая волна 1980-х, внедрение персональных компьтеров и сетей, наступление японских корпораций, вызвало за океаном восстание против гуманистической фантастики. Так возник киберпанк изначальный, движение в американской НФ. Работал и у нас, к примеру, автор по прозвищу Deathwisher, который перенес этот американский киберпанк, да еще в концентрированном виде, на нашу почву. Но киберпанк изначальный, безусловно, уже история, так же как и шерстистые носороги.
Есть коммерческие подделки под этот изначальный киберпанк, когда выковыриваются из него, как изюм из булки, разные "вкусности", например "виртуальная реальность". Получается модная этикетка, которую можно наклеить на обычную pulp fiction. Я уж не говорю об употреблении киберпанковских этикеток в делах далеких от литературы. Вам могут продавать унитаз с "виртуальной реальностью" внутри. В этом будет столько же настоящего киберпанка, сколько реальной истории в рассуждениях Ксюши Собчак на исторические темы.
Есть еще своего рода технократическое направление в мировой НФ. Речь идет об изучении художественными методами взаимодействий человека с искусственной средой. На меня давно мучает вопрос, стоит ли называть это киберпанком? Может быть это нанопанк, биопанк, рибосомный панк, стимпанк, технопанк и т.д.; названия могут варьировать в зависимости от типа описываемой среды. Вот стоит ящик, именуемый компьютером, от него тянется проводок со штекером, который втыкается в гнездо на чьей-то голове, после чего последняя погружается в виртуальную реальность. Это, по всем признакам, киберпанк. Но если и компьютер, и нейроконнектор суть ультрадисперсные системы - пыль или суспензия? Тогда что это, уже нанопанк или еще киберпанк? Классификаторам надо еще поработать над терминами и я не советовал бы зацикливаться на слове "киберпанк".
- Единственный ваш постоянный соавтор -- Александр Щёголев. При этом по отдельности вы придерживаетесь совершенно разной стилевой манеры. Что же свело в одной упряжке "коня и трепетную лань"?
Это вы меня "конем" обозвали? Щас заржу... Стиль, в общем, это ведь не "железо". Стиль лучше сравнить с софтом, с операционной системой. Вот стоит "Уиндоуз", а вот уже "Линукс-Убунту". Автор должен уметь управлять своим стилем. А с Щёголевым мы писали, совместно составляя почти каждую фразу, и быстро придумали новый совместный стиль.
- В середине девяностых вы со Щёголевым создали новеллизацию знаменитой кинотрилогии (на тот момент) Стивена Спилберга про Индиану Джонса. В 2008 году роман "Доктор Джонс против Третьего Рейха" был переиздан. Что привело вас на эту скользкую дорожку, и как вы расцениваете бум новеллизаций, как фильмов, так и компьютерных игр, охвативший ныне Россию? Убьет это наконец нашу фантастику, как полагают многие, или все-таки есть еще шанс?
На мой взгляд, это символ упадка, когда вместо того, чтобы идти вперед, начинают обсасывать испытанный, отработанный продукт. Здесь я вижу и сильное влияние капитала, который предпочитает выжимать старое, вместо того, чтобы рисковать деньгами в чём-то новом. Но в случае с "доктором Джонсом" мы с Щёголевым ничего такого не замышляли. Давным давно добрые люди предложили нам дописать то, до чего у голливудских сценаристов не дошли руки, а может и мозги. В итоге, получилась своего рода игра, когда на картинке надо найти то, что на ней сразу не видно, а, возможно, и не было никогда.
- Ваши герои то и дело обращаются к оккультным практикам, входят во взаимодействие с древними богами и так далее, и тому подобное. Как это увлечение эзотерикой сочетается с технократическими убеждениями, приверженность которым вы не раз подтверждали?
Эзотерика и технократия прекрасно сочетаются. Если глянуть на того же Гибсона, то у него по киберпространству гуляют вудуистские лоа. По счастью, никаких "оккультных практик" у меня не было, только чисто постмодернистское обращение к мифологическим, архетипическим образам и символам. И вообще я этим уже переболел. С кем не бывает...
- Вы много лет живете в Германии, но при этом пишите историко-популярные книги, оправдывающие в исторической перспективе Ивана IV ("Война и мир Ивана Грозного") и Николая I ("Правда о Николае I. Оболганный император"). Не кажется ли вам такая ситуация несколько двусмысленной, мягко выражаясь?
Николай I и Иван IV создавали страну в тяжелых и очень тяжелых условиях внешней среды. А когда я уезжал, в середине 1990-х, у страны, к несчастью, были совсем другие лидеры. Они, вместе со своей обслугой из числа российской гуманитарной интеллигенции, разрушали Россию, ломали созданное не ими, уничтожали её демографически, территориально, хозяйственно - с упорством, достойным лучшего применения. Ничего не умея создать, они хорошо умели марать предыдущие созидательные эпохи. Так что построение вашего вопроса кажется мне некорректным.
Гоголь и Тургенев жили преимущественно за границей, причем за свой счет, а новодворские, гонтмахеры и мастера по обгаживанию русской истории живут в России, притом, в большинстве своем, привольно устроившись за государственный счет. Можно жить в России и быть при этом вампиром, сосущим из нее соки и поливающим ее жидким гуано.
Я родился в Новороссии, в российском имперском городе Одессе, но сейчас это территория другого государства, где правят ющенкоиды и кучмоиды. Прежде чем принимать упреки, я сам спрошу у российской гуманитарной интеллигенции, зачем вы отдали мою малую родину под власть наследников Петлюры и Бандеры?
Хочу вообще прояснить, чем я занимаюсь. Я - информационщик; если вижу, что стране не хватает будущего, то пишу киберпанк, если вижу, что стране пытаются изуродовать прошлое, то пишу о прошлом. А Россию я представляю, как большой пространственно-временной организм, в котором по сути всё прекрасно; она не может быть неправа, как не может быть неправым материк или море. И всякое зло в этом организме имеет внешний характер, к примеру иностранная оккупация или предательство элиты, оторвавшейся от своих корней. Поэтому в исторических воззрениях я опираюсь на географический детерминизм. Я, в общем, не "оправданиями" занимаюсь. Я писал не про жизнь людей, находящихся на царском посту, а про то, как в этих государях фокусировалась жизнь целой страны.