Аннотация: из интервью А. Тюрина, опубликованного в журнале "Собака.ру" (июнь 2005)
СОБАКА.ру:
Программная лекция-статья Сартра называется "Экзистенциализм - это гуманизм". Когда говорят о киберпанке, его противопоставляют гуманистической фантастике. Расскажите пожалуйста об антигуманности киберпанка, в частности - применительно к Вашему творчеству.
Александр ТЮРИН:
Для начала скажу, что Жан-Поль крепко подставился.
"Зря вы меня выпустили из стойла", - сказал бы любой бык на моем месте.
В компьютерном программировании выражения типа "А равно Б" называются операциями сравнения. И введи я конструкцию Сартра в любую программу, компьютер бы скверно выругался насчет неопределенности операторов, как в левой, так и в правой части выражения.
Гуманизм. Это, значит, человек, как высшая ценность. Нередко вспоминают Протагора, с его человеком, "мерилом всех вещей". Гуманизм появился на излете средневековья. Как противовес церкви, которая считала мерилом всех вещей взгляд с небес. И что же? Виселиц, на которых развешивали нищих, и костров, на которых жгли еретиков, стало в десять раз больше. Потому что сразу встал вопрос, какого конкретно человека считать высшей ценностью? Кто, без дураков, будет у нас мерилом всех вещей?
На место религии с ее универсальным подходом и упором на смирение и нестяжательство пришли бесчисленные "измы", которые создавались бесчисленными честолюбцами для оправдания своих эгоистических карьерных или материальных интересов. Началась дележка мира, и правилом хорошего тона стало объявить какого-то человека недочеловеком, а какого-то сверхчеловеком. И, естественно, первого приносили в жертву второму.
Гуманизм оказался продуктивен в эстетической сфере (где благодаря ему появились светская живопись), но к началу двадцатого века он нанес страшные удары универсальной морали, от которых она так и не оправилась. А если точнее, благополучно скончалась.
Да, экзистенциализм - это по сути философия предельного эгоизма, в котором даже теряется различие между хотящим субъектом и объектом его желания. И если с высказывания Сартра содрать все литературные блестки, то, по сути, окажется, что он прав. Эгоизм равняется эгоизму.
Но вернемся к нашим баранам, вернее к нашим киберпанковским электроовцам.
Киберпанк, как поджанр твердой фантастики, был придуман в Америке человеком по имени Уильям Гибсон, у которого были сложные отношения с администрацией США, отчего большую часть своей жизни он провел в Канаде.
Гибсон и его единомышленники действительно создали киберпанк в противовес так называемой "гуманистической фантастике", но я никоим образом не стал бы рассматривать это противостояние как этическое, как конфликт моральной и аморальной литературы. Просто научная фантастика очень тесно связана с развитием науки и техники, с научно-техническим визионерством. К началу 80-х годов произошли очень крутые изменения в области информационной техники и биотехнологий, которые не могли быть осмыслены господствующей научно-фантастической элитой. Фантасты уходящего поколения поспешили объявить себя "гуманистами", а киберпанков - "антигуманистами". Но, впрочем, киберпанк и в самомо деле продемонстрировал очень много непривычных вещей из грядущего, которые показались инерционным умам жестокими, безобразными и античеловечными.
Американские киберпанки и американские гуманисты повели столь характерную для США борьбу за кошельки массового читателя, сопровождающуюся шумными пиаровскими акциями, которые должны были выработать в этом самом читателе потребность купить книгу того или иного автора.
С тех пор много воды утекло и мне кажется, что киберпанк в западном мире давно уже неживая конструкция. И, в этом смысле, он действительно носит античеловеческий характер. Коммерческие авторы, как изюм из булочки, повыковыривали из него самые "сладкие кусочки", такие как "виртуалка". Она давно вошла в джентльменский набор, с помощью которого мастерятся мэйнстримовские романы.
Западный киберпанк сегодня - это всего лишь винтик в тоталитарной рыночной системе, сутью которой является максимизация прибыли, а формой - увеличение потребления, в том числе и потребления цифровой техники, компьютерных игр, книг по компьютерам и так далее. Этот тоталитаризм умен, он никогда не боролся против информационных технологий, а сразу поставил их себе на службу. Самые мощные компьютеры и линии связи априорно принадлежат ему. Техника воздействия на органы чувств и сознание "человека потребляющего" в ближайшее время будет отработана до совершенства. Если хотите, даже воздух, который мы станем вдыхать, окажется программируемым - он будет насыщен наноразмерными нейроконнекторами, легко проникающими в кровь и мозг. Любая ложь будет многократно превосходить правду по силе эстетического и эмоционального воздействия. "Человек потребляющий" будет в обязательном порядке пребывать в той виртуальной реальности, которую создаст для него рыночный тоталитаризм. Рынок уже сегодня использует коммерческий киберпанк для достижения контроля над сознанием массового потребителя.
Тетя домохозяйского вида тащит из супермаркета навороченный компьютер. Вот типичная сценка для коммерческого киберпанка, воплощенного в жизнь. Китайские производители заработали на чашку риса, американские акционеры - на обед в ресторане, сынок этой тети получил отличную возможность для поиска нескромных картинок и для "нечаянной" встречи в чате с педофилом. А резвые "вирусы", "черви", "троянцы", "спам-боты" и "спайвер" отхватили очередную площадку, чтоб эволюционизировать и превращаться в теневую компьютерную жизнь...
Я в своем киберпанковском творчестве исходил из одной сверхзадачи. Сказать правду. А правда не может навредить человеку, если исходить из того, что он является не эгоистическим субъектом, а частью мира, как материального, технического так и духовного. И единомышленник у меня нашелся замечательный - Александр Щеголев.
С нашей повести "Сеть" и моего романа "Каменный век" (написанных в 1989-1990 и опубликованных в 1992 году) началась история киберпанка в России. В этих текстах уже возникли такие фирменные киберпанковские "примочки", как машинно-человеческие интерфейсы, как органические и неорганические киберимплантанты, как цифровые копии реальных объектов нашего мира.
Такие копии я, кстати, назвал "кибероболочками". Термин этот был навеян каббалистической философией. Оболочки в каббале (прозываемые там "клипот") - это те силы, которые сжимают Божественный свет и скрывают Присутствие Всевышнего, дабы сделать возможным существование физического мира и всех материальных объектов. Таким образом, каббалистические "оболочки" несут одновременно две функции. Скрывать свет, но и давать возможность развития материальному миру, вплоть до его полного преобразования, исправления и слияния с высшим началом.
Исходя из этого, мы имеем два сценария развития цифровых систем.
Первый. Искусственные формы интеллекта, кибернетические "двойники" и прочие обитатели цифрового мира могут просто использовать человека как среду, почву, как тяглую скотину, как объект вампиризма. (Этот сценарий, кстати, и рассмотрен в моих романах "Каменный век" и "Боятся ли компьютеры адского пламени?") А использовав нас по полной программе, они уйдут на невидимый наноразмерный уровень, оставив нас с длинным носом, в состоянии полной беспомощности и опустошенности.
Но вот и второй сценарий. Искусственный разум и кибернетические оболочки помогут нашему усовершенствованию и исправлению в рамках всего материального мира, неотъемлемой частью которого мы являемся. Ведь атомы, из которых мы состоим, такой же углерод и водород, из которых состоит океан и суша. Кибернетика научит нас контролировать материю вплоть до квантового уровня. Наше сознание будет создавать квантовые точки (искусственные атомы) и новые материалы just in time, на лету. В конце концов, наше сознание проникнет через тот барьер, который отделяет Бесконечность от конечного объектного мира. Наука уже стоит на пороге этой Бесконечности. Космогония ведет отсчет мира от первого атома с бесконечной энергией. А теория струн сводит бесконечное множество квантовых объектов к состояниям одной единственной Струны.
Теперь свой ход к Бесконечности должен сделать человек. И настоящий живой киберпанк поможет ему в этом.