Киноаналоги - "Пигмалион", "Москва слезам не верит".
Эта история началась в канун Нового Года. Достаточно немолодой уже художник Женя Ежков (ему далеко за сорок) проснулся в это утро, как всегда, от звона будильника. Стрелки показывали восемь, на улице было ещё темно, но надо было подниматься из уютной тёплой постели, чтобы успеть занять хорошее место на Арбате. В последние годы Женя снимал уголок в подвале дома в одном из переулков, прилегающих к Арбату. Это был типичный бомжатник, с клопами и тараканами, единственным достоинством которого было наличие относительного тепла и водяного крана на отрезке трубы, посредством которого воровалась вода из общей системы водоснабжения.
Поёживаясь от холода, Женя встал со скрипучей раскладушки, торопливо оделся, умылся ледяной водой (горячей здесь никогда не было), и постучал в фанерную перегородку, за которой ютился столь же бездомный художник Толя, приехавший в Москву из Казахстана.
- Одеваюсь! - отозвался Толя.
Несколько минут спустя, Женя и Толя, ссутулившись под тяжестью этюдников, кресел и стульев, шли по новогоднему Арбату.
Солнце ещё не взошло, а десятки уличных художников уже раскладывали этюдники, складные стулья и кресла для клиентов...
Так начался один из обычных для Евгения Ежкова дней...
... А через четыре месяца, он одетый в костюм "от Гуччи", принимал поздравления посетителей его персональной выставки, открывшейся в одной из самых престижных картинных галерей столицы. Пресса, телевидение, радио, всё, о чём недавно Женя и мечтать не мог, обрушилось на него, словно по мановению волшебной палочки. Но главное - он теперь имел возможность работать не по заказу, а по велению сердца. И, оказывается, ему не хватало только раскрутки для того, чтобы его работы раскупались, как жареные пирожки...
... А произошло всё благодаря тому, что в тот предновогодний вечер к продрогшему от холода Жене явилась, словно фея из сказки, ослепительная женщина. Её роскошная иномарка затормозила на углу Арбата и Староконюшенного переулка, и она, сопровождаемая двумя телохранителями, подошла к Жене.
Не веря своему счастью, продрогший от холода Женя, который за весь день нарисовал всего пару шаржей по заниженным расценкам, приступил к портрету. Руки его дрожали от холода, но, несмотря на это, постепенно на белом листе появлялся образ прекрасной дамы.
Однако, приступив к прорисовке глаз, Женя замер...
- Наконец-то, - насмешливо произнесла "фея". - Неужели я так изменилась?!
- Ведь двадцать лет прошло, Аня!.. - пробормотал Женя, всё ещё не веря своим глазам...
- А ведь я так ничего и не забыла, - просто сказала Анна...
...Мы переносимся в восьмидесятые годы, когда молодой художник из Бакинской киностудии, прибыл в столицу Советского Союза для оформления декады азербайджанского кино и познакомился с юной студенткой техникума советской торговли, которой тогда едва исполнилось восемнадцать. Аня приехала в Москву из Брянска, и роман с художником кино был для провинциальной красавицы пределом мечтаний. Для Жени это тоже был не рядовой командировочный роман, но он уже успел обзавестись семьёй, у него подрастал сын и Женя, выросший без отца, не хотел, чтобы такая же судьба ждала его сына...
- Кино в республике к тому времени окончательно гикнулась, и надежд найти работу по специальности не оставалось... - рассказывал Женя, пока Анна, везла его в свой коттедж. Вёл машину её личный водитель, являвшийся одновременно старшим охранником, а весь передний обзор перекрывал могучими плечами второй охранник.
- В Москве долго не мог устроиться на работу из-за отсутствия прописки, - продолжал свой рассказ Женя. - Пришлось пойти на развод с женой и на фиктивный брак с москвичкой. Квартиру в Баку я продал, а жена с сыном переехали на время к её предкам в Тверь. И вот тут-то... Короче, обдурили меня в городе-герое Москве, и остался я и без квартиры и без денег. Из-за этого мы с женой, собственно, и расстались. Когда стал я "гол, как сокол", выяснилось, что такой я ей не особенно-то и нужен. Тут ещё пришёл капец небольшой рекламной фирме, в которой я работал, а в довершение - моя фиктивная жена выписала меня из своей хаты. Короче, являюсь я теперь самым натуральным бомжем...
- А я глазам своим поверить не могла, когда тебя увидела, - сказала Анна, когда вышколенная горничная, накрыв на стол, неслышно удалилась. - Внешне ты почти не изменился. Седина вот только... А ведь именно с тобой я тогда впервые почувствовала себя женщиной. Собственно это ты сделал меня такой, какой я стала. Именно благодаря тебе я тогда поверила в себя...
... И была волшебная новогодняя ночь, которую они провели вдвоём, и была прогулка по заснеженному лесу, и страстные стоны Анны, в постели... А утром она поведала Жене о том, как после развала Союза работала моделью, как вышла замуж за бизнесмена, как он скончался при загадочных обстоятельствах, и как ей пришлось взвалить на себя весь его бизнес.
- А ты, как был не от мира сего, так и остался, - Анна нежно провела холёными пальцами по его седым вискам. - Ведь тебя и тогда любой обкрутить мог!..
- Ну, не могу я ждать от людей поступков, на которые сам не способен! - Горячился Женя. - И сколько меня жизнь не била, не могу я от людей заранее ждать плохого!..
А потом, после новогодних праздников, Анна занялась устроением судьбы Евгения. Через несколько месяцев в результате профессиональной пиар-компании, о художнике Евгении Ежкове заговорили средства массовой информации, а артдиллеры начали доставать его звонками и визитами. Его приглашали на телепередачи, презентации, званые вечера. А в конце весны, когда был издан роскошный альбом с репродукциями работ Евгения Ежкова, открылась его персональная выставка...
Женя находился на пике славы, его работы раскупались по баснословным ценам, когда начались неприятности у Анны. Сначала случился пожар, в котором сгорела большая партия товара, затем произошла подстроенная конкурентами авария, в результате которой Анна попала в реанимацию.
- Вообще-то я ожидала чего-то подобного, - прошептала Анна, когда Женя примчался к ней. - Не могли конкуренты не проявиться. Поэтому я и отправила дочь в Лондон...
- У тебя есть дочь?! - поразился Женя.
- У нас есть дочь, - поправила его Анна. - Ей сейчас столько же, сколько было мне тогда... Это твоя дочь, и зовут её тоже Женей...
... Спустя сутки, Евгений Ежков встречал в аэропорту дочь.
- Как мама? - такими были первые слова дочери.
- Надежда есть, - сказал Евгений, поражаясь тому, как похожа на него его дочь. - Я думаю, твой приезд придаст ей новых сил, и она с нашей помощью выкарабкается...
- Где же ты столько лет пропадал? - с сарказмом спросила дочь. - Бедные мы тебе были не нужны?..
- Жизнь прожить - не поле перейти, - грустно ответил Евгений. - Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Сейчас, может быть, и я вам пригожусь.
- То, что жизнь полосатая, я уже тоже понимаю, - сказала Женя. - Но не могут же тёмные полосы постоянно преобладать?!
"Ещё, как могут", - подумал Евгений, а вслух сказал, - ничего, пробьёмся, нас ведь теперь трое!..
А потом был аукцион, на котором Евгений распродал все свои картины, чтобы на вырученные деньги оплатить не только дорогостоящую операцию за рубежом, но и совместный отдых в тёплых краях. Где они только втроём не побывали!.. Афины, Рим, Париж... И произошло чудо. Наперекор всему Анна выжила, хотя и была долгое время прикована к коляске. Но теперь она была не одна, и через несколько месяцев уже делала первые робкие шаги, поддерживаемая Евгением и Женей.
И снова была Новогодняя ночь, и снова под бой курантов они загадывали желания. Но теперь они были ВМЕСТЕ!..