Соловьев Сергей Владимирович
Многословные истории

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Соловьев Сергей Владимирович (soloviev@irit.fr)
  • Размещен: 25/09/2016, изменен: 25/09/2016. 90k. Статистика.
  • Повесть: Фэнтези
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть была опубликована в альманахе "Полнолуние", Љ1 за 2015 г.

    •    С. В. Соловьев

    МНОГОСЛОВНЫЕ ИСТОРИИ

    Часть 1

    1.Первоначальное накопление.

       Начало истории часто дают персонажи довольно смешные; так обстояло дело и здесь. Жили-были на свете два... ну, скажем, существа: ТУТ-ЛИ-ОН и ТАМ; ничего у них не было, кроме имен. Разумеется, они враждовали - и не зря. Пойдет к ТАМу ТУТ-ЛИ-ОН и спросит, тут ли он, а ТАМ в ответ: "Там, там...". Поссорившись, они старались пореже встречаться, но однажды ТАМ нашел удвоитель и мог теперь превращаться в ТАМТАМ; барабанил по ночам, не давая спать ТУТ-ЛИ-ОНу. Бедняге пришлось бежать, а ТАМ женился и стал князем, впрочем, не думайте, что это был настоящий князь, разодетый в шелк и золото - одно название, захудалый князек, вроде гомеровского басилевса, чья жена сидит у прялки, а сам он пашет и пасет коз. Жену ТАМа звали ВДАЛИ, она привела с собой трех рабынь: ЗА, У и В
       ТУТ-ЛИ-ОН некоторое время скрывался в Китае, но затосковал и решил вернуться на родину. К сожалению, у него не было денег на дорогу, поэтому он вышел на берег океана и стал кричать: "Тут ли он? Тут ли он?..." Вдруг чей-то голос отозвался: "Я! Я!..." Перед ТУТ-ЛИ-ОНом появился ЛИК. "Ты - Я?" - спросил ТУТ-ЛИ-ОН. "Нет, я - ЛИК." "А где же Я?" "Ты - здесь, - отвечал ЛИК, - а Я сейчас придет."
       Действительно, на берегу вскоре появился Я. "А вот и я. Ты нуждаешься в помощи?" "Я хочу переправиться через море," - сказал ТУТ-ЛИ-ОН. "Ну, это пустяки," - сказал Я. Я и ЛИК тотчас образовали ЯЛИК, в который сел ТУТ-ЛИ-ОН, и все трое поплыли через море.
      
       Между тем, ТАМ каждый вечер образовывал ТАМТАМ и даже 2, 4, 8 или 16 ТАМТАМов, и надоедал окрестным андертальцам (как известно, в отличие от не-андертальцев, андертальцы не вымерли до сих пор). Увы, семье ТАМа не хватало существительных, поэтому она не могла завоевать должного уважения.
       Напрасно он велел двум рабыням соединиться, чтобы возникла УЗА; множество УЗ, образованных им с помощью удвоителя, так и не перешло в крепкие УЗЫ: множественное число еще не было открыто. Следующие попытки, плодом которых были ЗАЗА, ВУЗА, ВДАЛИЗА и даже ТАМВДАЛИЗА, вызывали только насмешки. Затем у ТАМа родилась дочь ДАТА, но его продолжал искушать бес первенства.
      
       Недалеко от жилища ТАМа была потаенная бухта, в которой останавливались контрабандисты. В нее-то и вошел ЯЛИК с ТУТ-ЛИ-ОНом; за время плавания черточки расшатались и образовались ТУТ, ЛИ и ОН, которые, комбинируясь, могли ходить по одному, по двое: ТУТ ЛИ, ОН ТУТ, ТУТ ОН, как захотите, или по трое, и тогда их трудно было отличить от прежнего ТУТ-ЛИ-ОНа. Они еще плохо представляли, на что способны, а не то бы образовали предложения и пошли на штурм твердыни ТАМа. Вместо этого ЯЛИК распался снова на Я и ЛИК и все трое побрели по пляжу на огонек мерцавшего в тумане костра.
       "Два трехбуквенных!" - закричали контрабандисты. Было их трое однобуквенных: К, С, А, а возглавлял их тертый калач ХА.
       В то патриархальное время, когда даже князья нередко бывали трехбуквенными, многобуквенность уважали, считая ее признаком высокого происхождения; шестибуквенные иногда пытались возводить свой род к богам. Среди простых букв тоже не все были одинаковы - истертые в трудах и заботах шипящие; звонкие юнцы; гласные, без которых не обходилось ни одно начинание; хитрецы и эгоисты, как Я; простофили, как А.
       А открыл рот, К откашлялся, С схватился за нож, а ХА отодвинулся в темноту, ожидая, что последует дальше.
       - Бог в помощь, - сказал Я. - Разрешите к огоньку?
       - А... - начал А.
       - Куда путь держите? - перебил К.
       - Присаживайся, - сказал сипло С, но Я остался стоять.
       - Как там князь ваш, ТАМ? - спросил он.
       - Шумит много, - отвечал С, сплевывая.
      
       К утру Я сумел сколотить КЛИКу: ЛИК стал посередине, К впереди, А сзади. КЛИКА, а также ОН, ТУТ, ХА, Я и ЛИС (С отказался выступать без прикрытия) с первыми лучами солнца появились под стенами крепости, которую занимал ТАМ.
       Туман поднялся; на соседних холмах толпились любопытные андертальцы. ТАМ не был готов к битве, но без сопротивления уйти не хотел.
       Звуки ТАМТАМа не могли испугать нападавших. Тогда ТАМ решился на жестокость: рассек мечом бедную ЗА, и из З, А и других рабынь сделал ЗУАВа; увы, ЗУАВ недолго продержался против КЛИКи и пал, как герой, на поле брани. Тогда ТАМ удвоил ДАТу, и рассек обеих ДАТ на буквы! Отбросив ненужное, он создал ДДТ, которым осыпал все подходы, что позволило ему продержаться до вечера, и под покровом ночи ТАМ бежал вместе с ВДАЛИ, бросив тяжелый удвоитель.
       Ночью одно из А, что осталось от ДАТы, встретило У, оставшееся от ЗУАВа; вместе они ушли в лес. До сих пор в глубине чащи, делеко-далеко, раздается иногда жалобное АУ.
      

    2. Каннибалы.

      
       ТАМ и ВДАЛИ породили сына АДАМа, после чего все трое занялись каннибализмом: ТАМ не оставлял надежды оставить в наследство великую империю. Удвоитель достался врагу, поэтому ТАМ, АДАМ и ВДАЛИ нападали ночами на беззащитных прохожих, рассекали их на части, и лепили все, что потребуют необузданное властолюбие и жажда удовольствий - потом еще долго по дорогам бродили осиротевшие буквы, которые не понадобились насильникам.
       ТУТ, ЛИ и ОН сумели восстановить утраченные черточки. Возрожденный ТУТ-ЛИ-ОН просидел на троне несколько лет, но в конце концов умер. Между тем, уже начинался новый виток двойной спирали истории.
      

    3. Времена СИЛЫ.

       - Подайте во имя славнейшегосчастливейшегосилыпервого! - монотонно восклицает оборванный нищий. Цепкий взгляд исподлобья издали примечает СТРАЖНИКОВ и нищий сразу же сворачивает в переулок: он не любит СУДЕЙ. В садах СИЛЫ за стеной слепо свистят соловьи.
       Спросите его, кто он, и он ответит: "Я - человек".
       Спросите его, какой век на дворе, и он ответит: "Наш век - век склонений, спряжений и падежей, по преимуществу дательного и винительного, разумеется, родительного, иногда предложного, редко - творительного, а именительного - без малого никогда!"
       Если вы будете обходительны, и угостите его подогретым вином, то услышите историю возвышения СИЛЫ.
      
       ... Когда-то СИЛА был простой буквой С и промышлял контрабандой. Но однажды из-за моря приплыл князь ТУТ-ЛИ-ОН. Я был, заметьте, одним из его соратников. С присоединился к ТУТ-ЛИ-ОНу, а для прикрытия коварных замыслов соединился с частицей ЛИ и действовал под видом ЛИСа. ТАМ был побежден. ТУТ-ЛИ-ОН занял его место. Я стал первым советником. Увы, морской поход подточил здоровье князя. Вначале место черточек заняли протезы, а потом он умер и был помещен в мавзолей. Я принял кормило государства; простые слова были довольны, но коварный ЛИС тайно готовил переворот. Его сторонники отлавливали на дорогах, ведущих из владений ТАМа, бродячие буквы и обращали их в рабов. Скоро ЛИС завладел всем алфавитом, и, обладая также доступом к удвоителю, мог делать кого угодно. Тем временем сам он, благодаря извращенности своей натуры, сумел превратиться в СИЛа; никакого труда не составляло теперь присоединить к себе какое-нибудь несчастное А. Мне пришлось бежать. Пока СИЛА не придумал ИЕЗУИТа, жилось еще не очень плохо, но ИЕЗУИТ изобрел склонения, спряжения и падежи и всю остальную грамматику.
      
       - Теперь я нищий, - завершит нищий свой рассказ, - живу один, слоняюсь по дорогам. Множественное число мне всегда претило.
       Согретый вином, нищий прикорнет у стола, а вы, выбравшись на улицу, задумайтесь о том, что происходит в стране ТАМ ВДАЛИ. И опасайтесь СТУКАЧЕЙ, СТРАЖНИКОВ и СУДЕЙ.
      

    4. Творительный падеж.

       - Что же делать с этим творительным? - ИЕЗУИТ расхаживал по залу тайного совета. В зале было почти совсем темно, только бился огонь в жаровне у ног СИЛЫ.
       - Может, пусть служит в суде? Там он всегда будет под присмотром, - предложил СИЛА.
       - В суде? - ИЕЗУИТ выглянул в окно, где за рвом, наполненным черной зимней водой мальчишки обстреливали снежками похожих на железных кукол СТРАЖНИКОВ. - Тонкая мысль, ваше сильнешейство. Этим КЕМ, ЧЕМ, С-КЕМ, С-ЧЕМ только и место, что в следственном приказе. Воистину, отменная мысль!
       - На так позвать их сюда! - нетерпеливо стукнул каминными щипцами СИЛА.
      
       Эхо понеслось по коридору, подхватило КЕМ и ЧЕМ, покатилось обратно, колыхнулись багровые занавеси при входе, и вопросы оказались на коленях перед СИЛой и ИЕЗУИТом
       - Отныне вы служите в следственном приказе! - СИЛА еще раз громко стукнул каминными щипцами о подлокотник, наслаждаясь испугом подданных.
       - В следственном, слышали, ребятушки, - подтвердил ИЕЗУИТ, - КЕМ на дознании, а ЧЕМ в экспертизе. Да, ЧЕМ, у тебя жена, я слышал, бывшая рабыня?
       - Так, ваше сильнейшество, так, ваша святость, - захныкал ЧЕМ, плотнее прижимаясь к полу. - Ну, это не беда. Идите, не бойтесь, - милостиво отпустил их СИЛА.
       ЧЕМ вернулся в свою каморку, где его уже ждали жена ЗА и головастый сынок ЗАЧЕМ.
       А ИЕЗУИТ и СИЛА приступили к обсуждению следующего вопроса: о сословиях.
      

    5. Жизнь ЗАЧЕМ

      
       "Мой дом был наиболее безрадостным среди прочих, -писал ЗАЧЕМ. - Даже Солнце видело его, лишь касаясь черты горизонта. У нас был аквариум с золотыми рыбками, помню кружевную скатерть, которую сплела мать. Отец часто возвращался со службы нетрезвый, но все равно нацеплял очки и садился разбирать бумаги. Иногда бивал меня. Родители мои погибли в пожаре после землетрясения на втором году владычества СИЛЫ II. В интернат меня отдали еще при СИЛЕ I."
       Интернат организовал ИЕЗУИТ, желая воспитать надежную опору трону. Спальни и учебные классы помещались в дворцовых флигелях, поэтому ученики невольно оказывались в самой гуще дворцовой жизни. Во дворце процветали интриги, каждый стремился присоединить к себе хотя бы одну букву. Это был мир, где Буква, по самой его природе, определяла все. Сколь же странными казались ученикам отголоски Духа, который нет-нет, и доносили до них преподаватели.
       У СИЛЫ I "Счастливейшего" был сын, будущий СИЛА II, а пока всего только СИЛ, как когда-то его отец. Впрочем, придворные прозвали его "силком". Он очень любил подстраивать слабым и беззащитным злые каверзы; ЗАЧЕМ несколько раз видел издали его бледную фигуру, крадущуюся по дворцовым переходам.
       Несмотря на это в интернате царило вольномыслие. Сумма знаний, открытых преподавателям и ученикам, настолько превосходила все, ведомое придворным и даже СИЛЕ с его "силком", что оно могло сходить незамеченным, пока ИЕЗУИТ, сторонник просвещения, смотрел на него сквозь пальцы.
       Увы, даже он не мог уследить за всем. Знать, недовольная укреплением власти СИЛЫ I, устроила переворот в пользу "силка". Дворцовая стража стала на ее сторону, СИЛА I погиб, ИЕЗУИТ остался не у дел, и занялся укреплением тайной сети Ордена в соседних странах.
       Но ЗАЧЕМ это почти не коснулось. Он изучал Платона.
      
       Сократ. - Если кто-то произнесет первый слог имени Сократа вот так: С - О, - как прояснить, Теэтет, что это значит? Ну, что ты ответишь?
       Теэтет. - Что это сигма и омега.
       С. - Это и есть твое слово, проясняющее этот слог?
       Т. - По-моему, да.
       С. - Тогда точно таким же словом ты можешь прояснить и сигму?
       Т. - Но на какие же буквы можно разобрать букву? Ведь сигма относится к безгласным звукам, это всего-лишь какой-то шум, похожий на свист в глотке. А взять бету - так это не голос и не шум, да и большинство букв тоже. Поэтому очень хорошо сказано, что буквы нельзя прояснить словом. Из них только семь наиболее сильных обладают голосом, слову же не причастна ни одна.
       С. - Что же, друг мой, - вот мы и нашли истинное знание?
       Т. - Очевидно.
       С. - Итак, правильно ли мы доказали, что буква непознаваема, а слог познаваем?
       Т. - По-видимому, да.
       С. - А скажи, за слог мы почитаем обе буквы, а в случае, когда их больше, все буквы, или же некий единый облик, возникший от их сложения?
       Т. - Мне кажется, все буквы мы считаем слогом.
       С. - Взгляни же на эти две: сигму и омегу. Обе составляют первый слог моего имени. Разве не это знает тот, кто знает этот слог?
       Т. - А разве нет?
       С. - Значит, он знает сигму и омегу?
       Т. - Да.
       С. - Как же так? Ни ту, ни другую он не знает, и, не зная ни одной, вдруг узнает обе?
       Т. - Это ужасно нелепо, Сократ.
      
       ЗАЧЕМ заботила проблема смысла жизни.
       Зачем мы живем? Откуда взялись и куда несемся, словно листья осенью? В чем причина смены времен года? Что движет светила? Казалось удивительным, что жалкая кучка букв способна задавать все эти вопросы, а не только свой - зачем?
       Приближался выпуск. Кто собирался стать офицером, кто - капитаном корабля, другие надеялись устроиться в министерстве иностранных дел; всякий искал службы. Один ЗАЧЕМ никуда не стремился. Дворцовые парки, то солнечные, то хмурые, вид одинокой статуи у пруда рождали в нем трепет. Вечерами он со страстью, близкой к отчаянию, бросался к бумаге и писал, писал, наносил на нее буквы, пытаясь вдохнуть жизнь в это теневое подобие настоящих живых Слов, ходивших, игравших, любивших, до упаду танцевавших вокруг.
       За две недели до выпуска, ночью, произошло землетрясение. Дворец устоял - погибли только узники в подземельях, куда ворвалась вода, - но город был разрушен до основания. ЗАЧЕМ бежал и, найдя на месте родительского дома груду закопченных кирпичей, скитался по улицам. Пылали пожары, в их трепетном свете ЗАЧЕМ видел толпы обезумевших слов, полунагих, опаленных огнем; мародеров, дравшихся из-за скарба или тащущих покинутое. Позже пошел снег и из лесов пришли хищники.
       Случайно встретившийся патруль дворцовой стражи доставил ЗАЧЕМ обратно во дворец.
      
       К весне город отстроили снова - СИЛА II согнал на строительство жителей со всей страны. Жизнь сделалась бедней, суровей, но на время власти стало не до сыска. Появились инженеры-иностранцы; в кабаках раздавались иногда вольные речи.
       По окончании учебы ЗАЧЕМ попал в министерство иностранных дел младшим делопроизводителем, но не удержался надолго. Философские занятия, стихи, дикая природа - единственное, что, как будто, не слагалась из букв, неудержимо влекли его; рутина службы - губила; мечты не давали покоя. Не прошло и года, как он оставил службу.
       Подобно Спинозе, он шатался по кабакам, затевал разговоры, слушал сам; за кружкой пива однажды познакомился с ЧЕЛОВЕКОМ.
       ЧЕЛОВЕК втянул ЗАЧЕМ в тайное общество, точнее, рассказал ему об этом обществе. При всей своей застарелой враждебности институту сословий, он несокрушимо верил в силу Слова и считал, что число сторонников пропорционально числу рассказов об обществе. В остальном его жизнь говорила сама за себя - кипы исписанной воззваниями бумаги в потайном шкафу, растрепанная приятельница ЛЭДИ в засаленном халате; склад пустых бутылок за диваном. У него были связи с агентами ТАМ ВДАЛИ, от которых он иногда получал литературу; благодаря ему, ЗАЧЕМ смог ознакомиться с жизнью за пределами страны СИЛЫ.
       Впрочем, одна брошюрка, затесавшаяся среди подрывных трактатов, предопределила судьбу ЗАЧЕМ.
       Пути их с ЧЕЛОВЕКОМ вскоре надолго разошлись, но брошюрка, написанная неизвестным автором, не давала ЗАЧЕМ покоя.
       "Мы - лишь слова неведомой книги, и не мы, а тем более, не буквы, предопределяем ее смысл. Книга написана великим Автором, неведомым никому из нас и, вероятно, как всякая книга, имеет конец. А мы - мы летим, как клочки бумаги, через бесчисленные ситуации, в которых нас пожелал использовать Автор."
      
       Большая часть поздней жизни ЗАЧЕМ покрыта тайной. Сохранился список его произведений. Это "Строитель", "Башня", "Недоумевающий", "Алфавит", "Гонимые", "Листья осенью", "Об огне", "Открытая книга", "Блаженные", "Огонь".
      
       Огонь не раз сыграет роковую роль в его жизни. Впервые видение огня врезалось ему в душу во время землетрясения. В глазах его пылали отсветы пожаров и, может быть, корчились гибнущие в пламени буквы. В дальнейшем огонь влек его как нечто враждебное, запретное, но поэтому тем более привлекательное.
       Брошюра о великом Авторе вызвала у ЗАЧЕМ приступ отчаяния и горячее желание ее опровергнуть.
       Между тем, в столице вспыхнуло восстание, вызванное новыми притеснениями СИЛЫ и его СТРАЖНИКОВ. Большая часть дворцовой стражи была перебита, но СИЛА бежал и вскоре вернулся во главе наемного войска.
       ЗАЧЕМ наблюдал с городской стены, как аккуратно зарифмованные ямбы наемников дробят камень, штурмуя древние бастионы. После короткой осады столица была взята, начались грабежи, вспыхнули пожары, слившиеся затем в один огромный костер.
       Главари наемников, вошедшие в невиданную силу, свергли СИЛУ II. Наступило Засилье.
       ЗАЧЕМ сумел скрыться в провинции. В это время написана его самая замечательная книга, "Огонь", в которой он высказывает мысль, что идея о великом Авторе несовместима с фактом существования огня. Книги не выносят огня. Если бы жизнь была книгой, откуда в ней мог бы взяться огонь?
      
       Даже среди всеобщего одичания нашлись слова, видящие толк в том, чтобы задавать вопросы. Вскоре вокруг ЗАЧЕМ собралась группа учеников, среди них - талантливые ПОЧЕМУ и КАК. Так образовалась Академия. ЗАЧЕМ не отличался умением завоевывать популярность, а тем более руководить. Со временем КАК сменил его во главе Академии. Ему принадлежит известное высказывание: "ЗАЧЕМ мне друг, но истина дороже".
       От ПОЧЕМУ КАК избавился тоже; именно после этого вечные вопросы "почему" и "зачем" стали считаться чем-то неприличным.
       ЗАЧЕМ уехал к антиподам и, по слухам, был главным участником ритуального самосожжения перед храмом Девяти Будд: так он надеялся прорвать обманчивый слой книжной реальности. Неизвестно, удалось ли ему это: в мире и без него горит много библиотек.
      

    6. ТАМ ВДАЛИ

      
       А в стране ТАМ ВДАЛИ жилось совсем неплохо. Там, правда, не было Удвоителя, зато изобретательные инженеры построили машину, которая печатала бумажные деньги. АДАМ, сын ТАМа и ВДАЛИ, мечтавший о золотом веке (родители его погибли от удара молнии), напечатал их так много, что обыкновенная коробка спичек стоила теперь миллиард адамов. Продавцы газированной воды наживали целые состояния, спекулируя сиропом.
       Небольшая революция, в пламени которой сгорели лишние купюры, не заставила себя ждать; воспользовавшись народным порывом правителем стал один из бывших газировщиков, скупивший под занавес весь сироп. Ему был присвоен титул Лорда-Протектора. Он ввел сиропный стандарт и кредитные билеты. Бумажные деньги, получившие обеспечение, поднялись в цене; наступила эпоха промышленного подъема. Лорд-Протектор бросил лозунг: "Обогащайтесь!" При нем возникли известные выражения "подсиропить" и "рассиропиться". Между тем, развивались свободные искусства; зародился театр; появилась богема; вылупилась на свет, отряхнулась, расправила крылышки и полетела в будущее мода.
       Словам было трудно меняться самим - и придумывались многочисленные имена; трудно было создавать книги - и выдумывались названия. Литературные направления ограничивались сочинением названий к несуществующим романам, и вокруг этих названий разгоралась полемика. "Чайная", "Я и моя семья", "Тридцать трусиков", "САД для детей", "Все в натуре", "Подвалы СИЛЫ".
       У всех на уме была коммерция. Возникли магазины, в которых торговали названиями. На полках любителей стояли теперь одни названия, свидетельствуя о тонком вкусе владельца. Названия продавали не только за деньги, но и в обмен на книги.
       Не менее бурные страсти кипели вокруг имен. Они, правда, не продавались в магазинах, однако сделать себе имя было очень не просто. В мире искусства о тебе судили только по имени, хорошее имя гарантировало удачный брак, политики держали целый штат сочинителей имен, а сколько всем приходилось тратить на рекламу!
      

    7. Ничевоки

      
       На фоне этой суматохи особняком стояла группа Ничевоков, отвергавших имена и проповедовавших свободную любовь. Дело в том, что кроме обычных отношений, в результате которых части слов соединялись (удвоившись) в ребенке, были возможны и другие, когда партнеры просто обменивались буквами. Ими-то и увлекались Ничевоки.
       Как раз в это время страна ТАМ ВДАЛИ вела несколько колониальных войн. Дети, возмущенные обуржуазившимися родителями, по рукам которых, казалось, текла кровь и сахарный сироп, бежали и массово присоединялись к бродячим бандам Ничевоков. Их искали, но вскоре беглецов уже невозможно было узнать.
       Ничевоков становилось все больше. Они раздражали добропорядочных граждан, и наконец сделались жертвой разбушевавшихся толп, которые разрывали несчастных на буквы, а затем, пытаясь и тех лишить жизни, жгли безо всякой жалости. Ничевоки, в соответствии со своей философией, забрасывали нападающих цветами.
       Когда к травле присоединилось правительство, судьба Ничевоков была решена. Сам Лорд-Протектор публично обвинил Ничевоков в травожадности. Ничевоков становилось все меньше. Наконец одни погибли, другие разбежались кто куда, и в стране ТАМ ВДАЛИ жизнь вошла в привычную колею.
      

    8. Песня.

      
       Оставив ДЩЕЛЬ И АМГЕЛА в сарае у леса, ЁЩЕРИЦА пошла на разведку. За бугром открылось широкое поле, пересеченное параллельными полосками скошенной травы; в лицо повеяло смутным простором.
       - Свобода. Свобода! Свобода!! - закричала ЁЩЕРИЦА, раскинула руки и пробежала немного по пологому склону. Замызганная, задубевшая мужская одежда мешала, и ЁЩЕРИЦА пошла шагом. С легким шипением наползал туман.
       Вчера ночью они сумели перебраться через границу. Теперь впереди лежала неведомая страна СИЛЫ, о которой ходили самые невероятные слухи. Первое время после перехода они скрывались в кустарнике, затем без отдыха шли всю ночь, стараясь отойти подальше от границы, пока не нашли под утро этот сарай с прохудившейся крышей, где надеялись хоть немного отдохнуть.
       Сквозь туман показалась деревня. Конец улицы, замшелый колодезь с журавлем. ЁШЕРИЦЕ захотелось пить: несмотря на сырость, с самой границы им ни разу не встретилась питьевая вода. Она раздумывала, не решаясь приблизиться. Вдруг раздался лязг металла и из-за угла дома появился дюжий воин в кольчуге и с ведрами. ЁЩЕРИЦА поспешно юркнула в крапиву. Задерживаться и здесь было опасно, и она как можно скорее вернулась к сараю. ДЩЕЛЬ и АМГЕЛ спали, обнявшись. ЁЩЕРИЦА хотела их разбудить, но подумала, что от неожиданности они могут закричать. Она прилегла сама; внезапно сон сморил ее, и она уснула, уткнувшись в широкую спину АМГЕЛА.
       Проснулись они посреди дня, когда лучи солнца, падая через прорехи в крыше, позолотили шейку ЁЩЕРИЦЫ. Какие-то ритмичные звуки долетали снаружи; все трое прильнули к щелям и увидели цепочку косцов, поднимавшихся к сараю от заболоченной луговины. Косцы, облаченные в одинаковые посконные рубахи до колен, шли и пели:
      
       Мы косили, мы косили,
       Славно, весело служили,
       Крепко меж собой дружили.
       Эх!
      
       - Смотрите! - громким шепотом воскликнула ДЩЕЛЬ. Действительно, в косцах было что-то необычное. Присмотревшись, все поняли, что косцы, если читать слева направо, образуют слова той же песни: МЫ КОСИЛИ МЫ КОСИЛИ СЛАВНО ВЕСЕЛО СЛУЖИЛИ КРЕПКО МЕЖ СОБОЙ ДРУЖИЛИ ЭХ.
      

    9. Попались!

      
       ДЩЕЛИ, ЁЩЕРИЦЕ и АМГЕЛУ не удалось незамеченными выбраться из сарая. Всех троих поймали и заперли в каменном амбаре. Они томились в неизвестности, как вдруг скрежетнул ключ, открылись ворота и появился пожилой крестьянин в сопровождении унтер-офицера со связкой ключей и туповатого вида парня, принесшего хлеб, котелок щей и кринку молока. Крестьянин оказался старостой, унтер - начальником маленького гарнизона.
       Пока пленники с жадностью ели, парень приволок грубо сколоченную скамью и стол из неструганых досок, за который уселись староста вместе с унтером - как оказалось, с целью допроса. Вскоре, впрочем, подследственные поняли, что ни унтер ни староста на знают толком, что с ними делать, и имеют весьма смутное представление о том, что творится за пределами их страны. Конечно, акцент выдавал чужеземцев, но трогательная история, сочиненная ЁЩЕРИЦЕЙ, где говорилось, что раннем детстве их похитили из приморской деревни пираты, и только недавно им удалось бежать, была принята за чистую монету. Едва начав рассказывать, ЁЩЕРИЦА увлеклась, и все, что она говорила, казалось ей самой чистой правдой. В этой истории были стремительные бригантины; великодушные и злобные пираты; великаны, спруты, короли, груды жемчуга, кораллы и драгоценные камни; жуткие опасности, от которых лишь чудо избавляло героев; сгоряча ЁЩЕРИЦА назвала ДЩЕЛЬ и АМГЕЛА братом и сестрой; к концу ее рассказа в глазах сурового унтера блестели слезы, а староста смущенно раскашлялся.
       Когда староста и унтер ушли, на ДЩЕЛЬ напал беззвучный хохот.
       В тот же вечер их освободили из амбара, и староста поселил их у себя.
      

    10. Век Благоденствия.

      
       Сначала поглазеть на ДЩЕЛЬ, ЁШЕРИЦУ и АМГЕЛА по вечерам собиралась вся деревня; послушать истории, которые сочиняла ЁЩЕРИЦА, пение ДЩЕЛИ, несмотря на костлявость и избыток роста обладавшей красивым и сильным голосом; АМГЕЛ играл на волынке и флейте, то аккомпанируя пению, то сам по себе.
       Когда началась уборка урожая, стало не до развлечений. АМГЕЛУ пришлось таскать тяжести; ДЩЕЛЬ и ЁЩЕРИЦА научились жать и вязать снопы. Поначалу, несмотря на труды и опасности, они совсем потеряли голову от новых впечатлений, хотя не за горами был тот час, когда деревня должна была им наскучить.
       Дело в том, что после Засилья наступил Век Благоденствия. Страна устала от бедствий, от произвола одного, а затем многих сильных; как всегда, лекарство оказалось не лучше болезни. После изгнания наемников установилось коллективное руководство; было объявлено, что начинается новая эра.
       Одной из бросающихся в глаза черт Века Благоденствия была та, что в нем нашло свое воплощение порядком исковерканное учение о Великом Авторе. Из него было заимствовано положение, что общество и история представляют собой текст, а отдельно взятое слово ничего не значит. О личности Автора забыли, вернее, новые хозяева отождествили его с исторической необходимостью, выразителями которой они считали самих себя. "Отныне мы сами - авторы своей истории," - говорили они.
       Вновь выплыл вопрос о сословиях; теперь, считали новоявленные авторы, он может быть решен в соответствии с природой слов. Рассуждения были просты: слово вне общества, вне текста - ничто; порядок необходим; наименьший текст, в который можно включить слово, чтобы не пострадала идея порядка, это стих - набор слов, укладывающийся в определенный размер. Размер - хорей, ямб, анапест, дактиль и т.д. - должен выражать типичный для данного сословия ритм жизни.
       Как считали новые руководители, возможно, под влиянием хороводных песен, крестьянству наиболее подходит хорей; военным - ямб, что соответствовало историческому опыту. Тотальная реализация идеи, как всегда, не обошлась без жестокостей.
       Слова перестраивали, расчленяли на буквы, многие соединяли в одно. К тому моменту, когда в Страну Благоденствия попали ДЩЕЛЬ, ЁШЕРИЦА и АМГЕЛ, преобразовательский пыл несколько ослаб: чтобы жить, надо было работать, но по большим дорогам разрешалось ходить только четверостишиями.
       Правда, за нарушение теперь не казнили на месте, не ссылали в гнилые отдаленные районы, а направляли на работу в ближайшую деревню, или присоединяли к каравану, которому не хватало положенной рифмы.
       На проселочных дорогах было проще: ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ получили в компанию деревенского дурачка И, и могли теперь без опаски гулять по окрестностям в виде прихрамывающей строки хорея: ДЩЕЛЬ И ЁЩЕРИЦА АМГЕЛ. В самой деревне можно было вообще ходить поодиночке, за исключением дней государственных праздников.
       На своей родине ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ привыкли к гораздо большей свободе. Вначале они не очень тяготились, но вскоре все доступные окрестности были обследованы; приходилось все больше считаться со страстями и страстишками тех, с кем довелось жить - начиная от учетчика на ссыпном пункте, которому не нравился слишком честный АМГЕЛ, и кончая старухами, которые невзлюбили бойких городских девиц.
       Многие в деревне сочувствовали им, прежде всего, унтер и староста - они все-таки разнообразили тусклую жизнь; но ради пришельцев никто не стал бы подставлять себя под удар. По большому счету, только злоба, зависть, ханжество, ложь были реальной силой. Приближалась зима с её скукой, которая позволит разгореться тлеющей неприязни.
       Никто не видел тревожного положения беглецов лучше старосты. Как-то вечером он сам завел разговор на тему, не лучше ли им перебраться в город. Все трое с радостью ухватились за эту мысль.
       Во время осенних свадеб ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ взяли на себя, по совету старосты, роль затейников и музыкантов, и так хорошо справлялись с нею, что до поры примирили даже самых ярых недоброжелателей.
       Деревня еще не протрезвела после сокрушительных попоек, когда при содействии старосты и попустительстве унтера ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ присоединились к обозу с зерном, направлявшемуся в столицу. Староста вручил им письмо к своему двоюродному брату, работавшему старшим дворником, и посоветовал сразу же по прибытии в город оставить обоз, не дожилаясь индивидуальных проверок; улицы города узки, поэтому по ним дозволяется ходить в виде отдельных строчек, - обнадежил он беглецов.
      

    11. Город

       Дом был огромный, с многочисленными одутловатыми колоннами, наводившими на мысль, что внутри замуровали целое стадо слонов, оставив снаружи одни только ноги.
       Многоколонный фасад смотрел на площадь; туда же выходила главная лестница, по которой жили несколько ответственных работников, несколько врачей и профессор консерватории. Остальные восемь лестниц вели во внутренние дворы - там жила мелочь по две-три семьи в квартире. Квартира старшего дворника была на первом этаже, и имела два выхода - на парадную лестницу и во двор.
       С утра моросил дождь. По случаю выходного дня на улице никого не было, но ПИОТР поднялся рано, чтобы распорядиться об уборке, которой занимались младшие дворники - скоро должна была пройти подвода, вывозившая мусор.
       День был обычный.
       Плакала учительница, поссорившись на коммунальной кухне; адвокат, модный во времена Засилья, переехавший ныне в комнату на шестом этаже в четвертом дворе, напившись пустого чаю, спешил на другой конец города по делу о разделе мебели; мальчишки, укрывшись за мусорными баками, набивали порохом шутиху; ответработник выговаривал дочери, накрасившей накануне губы.
       Между тем, в город входил обоз.
       Скользили по влажному диабазу брусчатки копыта, стучали колеса телег, хрипло переругивались возчики. Следовали друг за другом неровные четверостишия, кое-как собранные провинциальными чиновниками в соответствии с Примерной Структурой Обоза, утвержденной недавно правительством.
       Вооруженная охрана:
      
       ОРУЖЬЕ НАСТОЯЩЕЕ
       КОЛЬЧУГИ ПЕРЕВЯЗИ
       КРАСИВОЕ БЛЕСТЯЩЕЕ
       ИДЕМ ИЗ ГРЯЗИ В КНЯЗИ
      
       Прикомандированные чиновники:
      
       УЧЕТ УРОЖАЯ ВЗИМАНЬЕ НАЛОГА
       ВЫСОКАЯ МИССИЯ В НАШИХ РУКАХ
       В СТОЛИЦЕ ОТНЫНЕ НЕ БУДЕТ ГОЛОДНЫХ
       В ПРОВИНЦИИ ТОЛЬКО НА ПЕРВЫХ ПОРАХ
      
       Возчики, крестьяне (всего тридцать четверостиший):
      
       МЫ ВЕЗЕМ ОБОЗЫ С ХЛЕБОМ
       ЧТОБ СИЛЬНЕЙ БЫЛА СТРАНА
       ЧТОБЫ БРАТ ГОЛОДНЫМ НЕ БЫЛ
       ЗАСЫПАЕМ В ЗАКРОМА
      
       ПАШЕМ СЕЕМ СЕЕМ ПАШЕМ
       НЕТУ ПРАЗДНИКА СВЕТЛЕЙ
       ЧЕМ КОГДА В СТОЛИЦЕ НАШЕЙ
       ПОЛУЧАЮТ ХЛЕБ С ПОЛЕЙ
      
       ДЩЕЛЬ И ЁЩЕРИЦА АМГЕЛ
       СКОЛЬКО ГРЕЧИ РЖИ ПШЕНА
       ГОРДО РЕЮТ НАШИ ФЛАГИ
       ПЕСНЯ ЗВОНКАЯ СЛЫШНА
      
       .....
      
       Сзади следовал суровый арьергард, которому чаще всего приходилось отражать угрозы бандитов:
      
       В БОЯХ СЕДЫМИ СТАЛИ МЫ
       ОТВАГОЮ ПОЛНЫ
       ПРИКАЗУ ВСЯКОМУ ВЕРНЫ
       СРАЖАЛИСЬ БЕЗ ВОЙНЫ
      
       Вскоре, свернув с проспекта, четверостишия рассыпались на строчки. Как и предсказывал староста, улицы были слишком узки. ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ, прихватив И, незаметно скрылись.
       Не обошлось без приключений: пробираясь через хаос домишек-трущоб, несмотря на Век Благоденствия, все еще занимавших большую часть города, они чуть было не попали в облаву. Шла охота за одной из последних уцелевших со времен Засилья бандитских шаек - шайкой СИМОГО-ЗАЕЦА.
       За поворотом улочки загремели выстрелы. ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ спрятались в подъезд, втянув за собой И, готового играть в камешки с пулями, стучавшими по стенам. Мимо мелькнул маленький рыжеватый субъект, повернулся, встал на одно колено, с поразительной быстротой вскинул руку и несколько раз выстрелил - это был сам СИМЫЙ-ЗАЕЦ. К счастью для ДЩЕЛИ, ЁЩЕРИЦЫ и АМГЕЛА, из подъезда был выход на соседнюю улицу, и, пользуясь суматохой, они сумели не попасть в оцепление.
       Только к вечеру, голодные, дрожа от холода и страха, они наконец нашли квартиру старшего дворника. ПИОТР, покряхтывая, прочел письмо от старшего брата, улыбнулся, накормил их, напоил чаем и уложил спать в пыльной кладовке. ДЩЕЛЬ И АМГЕЛ считались братом и сестрой, поэтому они легли на сундуке, ЁЩЕРИЦА на другом, и дурачок И на полу. От обиды ЁЩЕРИЦА долго не могла заснуть, несмотря на усталость.
      

    12. Горе

      
       Положение ДЩЕЛИ, ЁЩЕРИЦЫ и АМГЕЛА и в городе оказалось не таким уж хорошим. Бегство из деревень, где жилось тяжелее, не поощрялось. Хождение по городским улицам в виде четверостишия или даже отдельной строчки было не очень-то удобно, поэтому от горожан этого не требовали, но взамен употреблялись регистрационные документы, где точно указывалась стихотворная форма, которой принадлежит гражданин, его место в ней, а также место жительства. Где было их взять беглецам?
       С женщинами было проще, главную трудность представляла легализация АМГЕЛА. ПИОТР посоветовал устроиться на одну из гигантских строек, которым так нужны работники. Правительство заинтересовано в них больше, чем в хлебе, поэтому туда берут даже без документов. А по окончании, хорошо работая, будешь иметь и документы и деньги... АМГЕЛУ пришлось согласиться.
       Тем временем ПИОТР сумел достать девушкам временные удостоверения, устроив ДЩЕЛЬ младшей дворничихой, а ЁЩЕРИЦУ уборщицей в школу. Дурачка И отдали в приют.
       АМГЕЛ уезжал утром. Подали сигнал к отправлению. АМГЕЛ зашел в вагон; неуклюжий паровоз с высокой трубой дал гудок; поезд тронулся.
       - Пиши! - крикнула ЁЩЕРИЦА. - Пиши обязательно! - подхватила ДЩЕЛЬ. Обе девушки бежали за поездом до конца платформы. В последний момент откуда-то сломя голову выбежал маленький рыжеватый субъект. Чьи-то сильные руки подхватили его и втянули в недра последнего вагона.
      

    13. Оружие и другая техника

      
       Оружие в странах слов развивалось медленнее, чем у андертальцев. Этому способствовали особенности организации слов. В отличие от андертальцев, слова не так-то легко убить. Конечно, можно разбить слова на буквы. Можно сложить из этих букв новое слово, которое едва помнит свою прошлую жизнь, но этим не займешься в битве. Поэтому в первую очередь создавались различные виды холодного оружия, употреблявшегося для расчленения на буквы.
       Разрушительные свойства огня нашли применение позднее. Свободный огонь был столь же опасен для тех, кто его употреблял, как и для тех, против кого он был обращен. Перед пожарами испытывали суеверный ужас. Только изобретение огнестрельного оружия, позволявшего поражать противника на расстоянии, казалось, сделало боевое использование огня сравнительно безопасным для владельцев оружия. Раньше он мог только сжечь себя вместе с врагом, теперь же он жег врага, а враг его.
       Мирная техника вначале развивалась гораздо быстрее, возможно, потому что до изобретения огнестрельного оружия смертность среди слов была меньше. Крупных успехов достигла архитектура, чему способствовала необходимость бороться с пожарами, дождями и землетрясениями. Стремительно развивался транспорт. Появились фотография и телеграф.
       С превращением огня в боевую силу особое значение приобретали стратегические стройки.
      

    14. Стройка

      
       Четвертую неделю шли дожди; осыпали тяжелые капли черные ели; мощно катила воды в море серая река, окаймленная бурыми камышами; неизвестно кто или что кричало в лесу "Ау", призрак из легенды о рабыне древнего ТАМА. Четвертую неделю кипела стройка.
       На краю леса - вышки с часовыми; около причала - пост с митральезой, под прицелом которой дважды в неделю сгружали продукты, спирт, технику, сплавляемые по реке от станции в сотне километров выше по течению. Близость границы объясняла все эти строгости.
       Возглавлял стройку инженер КАРЦЕР. Мало кто видел его спящим. Днем и ночью его синее галифе мелькало по стройке.
       Бараки рабочих пропитывала сырость. Скоро начались болезни - наползали разноцветные плесени, тело грызли паразиты. Единственным лекарством казался алкоголь - и утром, перед работой, всем начали выдавать порцию водки.
       В подчинении у КАРЦЕРА были все - кроме охраны. Начальником последней был некто ПАЛЬЧИК, которого КАРЦЕР терпел с трудом. Он панически боялся заплесневеть, и поэтому непереставая пил, в то время как КАРЦЕР позволял себе только чарку в день, подобно рабочим.
       Как ни странно, среди строителей было много молодых энтузиастов, веривших, что строят рай на земле.
      
       АМГЕЛ работал грузчиком. Он на удивление хорошо переносил климат, возможно, потому, что детство его в стране ТАМ ВДАЛИ прошло в поселке среди такого же леса, на берегу очень похожей реки - настолько похожей, что АМГЕЛА посещали мысли о переходе границы.
       Отец АМГЕЛА рано овдовел. Он служил почтмейстером, пока неожиданное наследство не позволило ему переехать в город и во второй раз жениться. Женитьба на молодой не прошла даром - отец вскоре умер. Еще при его жизни взбалмошная красавица завела салон, блеск, окружавший ее, ослепил АМГЕЛА (который тогда, к слову, еще был АНГЕЛОМ); после кончины отца он остался при мачехе и они вместе принялись прожигать наследство. Юный АНГЕЛ быстро растратил свою долю, между тем как средства вдовы скорее умножились. Выдав ему небольшие отступные, мачеха выставила его за дверь. С незнакомыми АНГЕЛ бывал настолько робок, что его принимали за слабоумного. Мачехе он не посмел сказать даже слова упрека. Вскоре он прибился к Ничевокам и превратился в АМГЕЛА.
       На стройке уважали его силу, но все же ему приходилось сносить немало насмешек.
       Сейчас, когда детство казалось таким близким - только незримая полоска границы отделяла его - АМГЕЛ тайно страдал, но не решался что-либо предпринять.
      
       СИМЫЙ-ЗАЕЦ с первого дня на стройке думал о побеге. Со всех сторон ему чудились подозрительные взгляды, ожидание разоблачения было невыносимо.
       По ночам он сушил на печи кусочки хлеба: раскладывал, прикрыв портянками, когда все спали, и собирал до рассвета. Раздобыл мешок для сухарей, достал спичек и соли.
       Из оружия у СИМОГО-ЗАЕЦА был финский нож, еще из города.
       СИМЫЙ-ЗАЕЦ был опытным вором, и знал, что для побега не мешает запастись партнером - мало ли на что напарник может сгодиться.
      
       АМГЕЛ получил вечером письмо и не спал.
       За дощатой стеной шумел дождь. СИМЫЙ-ЗАЕЦ скользнул в проход. У выхода к нему присоединилась другая тень, примерно того же роста. Чуть слышно скрипнула дверь.
      
       Выходя из дому, КАРЦЕР сунул в карман новенький семизарядный огнестрел.
       В караулке горел свет. ПАЛЬЧИК, до бесчувствия пьяный, лежал в задней комнате, придавив собой пачку бумаг. КАРЦЕР брезгливо поднял истоптанный лист - это оказалось объявление о розыске известного бандита, некоего СИМОГО-ЗАЕЦА. Лицо на плохой фотографии показалось КАРЦЕРУ знакомым.
       Разъяренный КАРЦЕР попытался растолкать ПАЛЬЧИКА, но не сумел, и решил сам проверить посты.
       На первом посту проспиртованный часовой полез к КАРЦЕРУ целоваться; на втором его чуть не убили, он едва успел выкрикнуть пароль. По пути к третьему его привлек шум у барака. Две темные фигуры бежали к лесу.
       - Стой! Стой, стрелять буду! - крикнул КАРЦЕР, выхватывая огнестрел.
       СИМЫЙ-ЗАЕЦ бежал впереди, другой старался не отставать. КАРЦЕР выстрелил. Первый из беглецов споткнулся и пропал из виду. Вторая пуля сразила его напарника. Раненый пытался уползти, но инженер стрелял снова и снова. Влажная одежда вначале только дымилась, но потом вспыхнуло пламя, тело вспучилось и опало.
       Инженер подошел. Убитый был до неузнаваемости изуродован пулями, но вполне мог оказаться преступником с объявления. Инженер взял за шиворот легкое, будто пустое, тело, и понес его в караулку. Теперь ПАЛЬЧИК был в его власти.
      
       Наутро все говорили о случившемся. Накануне пришло распоряжение закончить строительство к ноябрю. Начальник стройки, арестовав ПАЛЬЧИКА, уже принимал меры, чтобы ускорить работы. Половина охраны (все, кто был замечен в излишнем пьянстве) была снята и направлена на объекты. Со складов вытащены прожекторы - рабочий день увеличивался до 16 часов, а некоторые работы должны были производиться круглосуточно. В суматохе постарались не заметить, что исчез не один, а двое рабочих... Принятые меры нуждались в обосновании, и КАРЦЕР произнес речь.
      
       АМГЕЛ горько сожалел, что уехал из города. От письма ДЩЕЛИ веяло тревогой, хотя там не говорилось ничего определенного. Он стоял в толпе - замызганные одежды, красные лица, запах перегара; впереди - бочка, и на ней, на уровне лиц, вымазанные в глине, как у всех, сапоги инженера. КАРЦЕР говорил: "Отныне стройка переводится на положение участка фронта. Да, это так. Но зачем? Разве мы собираемся воевать? Наша страна называется страной Благоденствия, наш век - век Благоденствия. Почему? Разве здесь и сейчас, в грязи, мы благоденствуем? Что же, это обман? Нет, никоим образом. Наша страна называется страной Благоденствия, потому что вскоре благоденствие будет достигнуто; наш век - век Благоденствия, потому что благоденствие будет достигнуто еще на нашем веку. Мы построим его своими руками. Так против кого же мы воюем? Против голода, болезней, против косной природы, чтобы обратить ее словам на пользу. Благодаря нам, наши дети, дети наших детей, вся бесконечная цепь будущих поколений будет благоденствовать. Если надо, мы и реки повернем вспять!
       Некоторые положат жизнь на алтарь счастья. Я сам бы положил первый. Всем им обеспечена слава. Дело только тогда прочно, когда стоит на словах. Никто не погибнет зря - даже преступление можно искупить трудом, потом и кровью..."
       Все закричали ура, и кричали долго и искренне, так что с черных ветвей срывались испуганные птицы.
      
       Действия КАРЦЕРА в целом были одобрены, особенно понравилась его инициатива о превращении каждой стройки в участок фронта. Правда, численность охраны была восстановлена, вместо ПАЛЬЧИКА прислан новый начальник. Полетели штурмовые недели.
       В столичной прессе был напечатан цикл статей под названием "Вести с переднего края". Появились лозунги: "Слово - основа дела", "Каждому слову - настоящее дело", "Меньше слов - больше дела". Стала выходить новая газета "Слово и дело".
       Тут уж думать о заграничном детстве стало некогда. АМГЕЛ похудел и оброс, в глазах его завелся лихорадочный блеск. В конце третьего месяца на стройке он получил письмо от ЁЩЕРИЦЫ. ДЩЕЛЬ была беременна, он должен был стать отцом.
      

    15. Южный берег

      
       "Отовсюду слетаются звезды веселого ритма! Лучшие в стране танцплощадки топчут очаровательные ножки - прекрасной ЛИЛИИ, великолепной АСТРЫ; сёстры МАРГАРИТКИ зажигательным танцем сводят с ума гостей курорта. Итак, конкурс! Как он прошел в этом году?
       В конкурсе приняло участие более пятисот танцовщиц со всех концов ТАМ ВДАЛИ. Под южными звездами играл знаменитый оркестр КОРОЛЯ и ГЕРЦОГА, колыхалось нежное море, двенадцать неподкупных судей строго следили за площадкой, но еще более строгими судьями были сами зрители. Первое место в их сердцах завоевала несравненная ЛИЛИЯ, судьи также признали ее королевой танца; второе досталось АСТРЕ - при всем совершенстве, ее отличала некоторая холодность исполнения. Третье поделили сестры, чья милая горячность пришлась по вкусу молодежи." (Отрывок из статьи "Танцевальные вечера" в сезонном листке "Живешь только раз".)
      
       Здесь же, в одном из пёстрых городков южного курортного берега ТАМ ВДАЛИ, где из гостиничных кранов течет мутноватая вода, но море сверкает, как драгоценный камень, в полуподвале одного из домов, лепящихся вдоль кривой улочки, что поднимается к горам, зародилось в эти годы кино. Двое друзей делали скучные опыты, изучая то, что они называли "выразительной фотографией". Так, независимо от китайцев и Эйзенштейна, они изобрели что-то вроде языка иероглифов.
       Для Слов главным было заметить и научиться сознательно использовать несводимое к буквенному составу образное наполнение слова, а особенно, сочетания слов. Это был прорыв в в новое измерение.
       Догадаться пустить иероглифы в движение было уже не так сложно, натолкнуть на эту идею могли примитивные игрушки. Среди гуляющих гостей на картинке из ВАМ и ПИРА неожиданно складывался ВАМПИР, в сердцевине нарисованного яблока рос жирный ЧЕРВЯК...
      
       Здесь же, на южном берегу, жителям ТАМ ВДАЛИ все чаще в эти годы доводилось сталкиваться с иными языками, иными алфавитами...
       Вот от яхты "Flowers" тихо отвалила шлюпка. На берегу четверо пассажиров смешались с благоухающей толпой. Гид-контрабандист и трое студентов...
       По тротуару прогуливались ночные ФИАЛКИ, разливалось одурманивающее дыхание МАКОВ, мелькали АНЮТИНЫ-ГЛАЗКИ, порой щека чувствовала влажное прикосновение СИРЕНИ, вдалеке маячили НЕЗАБУДКИ...
       На пути иностранных студентов попалась молоденькая РОЗОЧКА. - Wonderful !  - воскликнул один, пытаясь взять ее под руку. - Нельзя ли вас проводить? - перевел контрабандист. - Кто вы? - прошептала РОЗОЧКА, отступая. - Wild berries, - нагло захохотали студенты.
       Яхта еще долго кочевала с места на место, ее пассажиры не раз предпринимали экскурсии на берег. Но вот приблизилась осень, пора штормов. Опустели роскошные отели. Яхта снялась с якоря и ее парус затерялся в голубом тумане. Следующей весной, однако, в стране ТАМ ВДАЛИ родилось несколько младенцев с латинской буквой G в середине.
       Вскоре на экраны вышел первый фильм ужасов. В нем было показано нашествие марсиан - на всем, к чему они прикасались, оставался след в виде таинственной буквы. Фильм назывался " G " и имел колоссальный успех.
      

    Часть 2

    1. Археология

      
       Утром МАЭСТРО нашел челюсть андертальца, и теперь СУРОК чистил ее щеточкой, однако не очень старательно, потому что костями андертальцев уже был заполнен не один десяток ящиков. Из них легко можно было составить несколько полных скелетов, которые привели бы в восторг любой музей, тем не менее экспедиция продолжала работу - у МАЭСТРО имелась своя теория происхождения небуквенных форм жизни. Он считал, что роль алфавита по отношению к андертальцам играют кости, формы которых для каждого вида отличались удивительным постоянством. Его противники указывали на огромные различия между видами - в ответ МАЭСТРО выдвинул теорию почерков, или шрифтов. Но для ее обоснования требовался фактический материал.
       СУРКУ досталась самая скучная работа. Остальные ушли на раскопки, а он вынужден чистить эту дурацкую челюсть. Непонятно, что на что больше похоже - скалы, окружающие палатку, на зубы, или зубы - на скалы. МАЭСТРО рассматривал постоянство числа зубов как важный аргумент в пользу своей теории. Неосторожное движение щетки - и из зуба выпала пломба. СУРОК постарался вставить ее назад, но черненький кусочек металла и не думал держаться.
       СУРОК, почесываясь, поднялся. Хорошо бы избежать гнева МАЭСТРО.
       Рокотал прибой, кричали НЕЧАЙКИ; ветер доносил запах йода, гниющих водорослей. СУРОК в задумчивости стал разглядывать скалу, черневшую за палаткой. Обычно археологи копались в песке, у них не было времени разглядывать скалы. "Хотите быть учеными - хорошенько смотрите под ноги," - говаривал МАЭСТРО. Взгляд СУРКА скользнул вверх по отвесной скале и вдруг остановился. На скале белели буквы!
       СУРОК вздрогнул и выронил челюсть. Буквы не двигались, и он, немного успокоившись, присмотрелся внимательнее. На гладкой поверхности, примерно в десяти метрах над палаткой, распластались три совершенно обыкновенных слова: ЗДЕСЬ БЫЛ БОБ.
       За кустами послышались голоса.
      
       МАЭСТРО быстро понял масштаб открытия. Он посмеивался над собой, но и не думал делить с кем-либо славу. В первом сообщении об открытиях экспедиции вскользь упоминалось о СУРКЕ. Впоследствие он ничем особенным как ученый себя не проявил, и МАЭСТРО перестал упоминать о нем, предпочитая говорить об экспедиции в целом.
       С того дня, как СУРОК заметил на скале буквы, археологи смотрели не только под ноги. Результаты не заставили себя ждать. Особенно много слов обнаружилось на скалах над водой, у границы прибоя. МАЭСТРО лично, с опасностью для жизни, проплыл вдоль побережья на резиновой лодке, занося слова в специальный блокнот. Чаще всего встречались ЗДЕСЬ и БЫЛ; нередко - ЛЮБОВЬ; МАЭСТРО обнаружил несколько не имеющих ясного смысла буквосочетаний и символов вроде +, =, ?.
       Все это было ново, невероятно, и мысль МАЭСТРО лихорадочно работала. Слова на скалах казались погруженными в летаргию; наощупь их было не отличить от камня. Неужели они когда-то жили и двигались? Степень сохранности находок была различной, некоторые, стертые непогодой, едва различимы.
       Иногда МАЭСТРО охватывало ощущение жути - находки приоткрывали путь к каким-то новым, неведомым измерениям бытия, о которых раньше никто не задумывался. Выпадали на его долю и скромные научные радости: теория почерков находила подтверждение, ведь среди надписей встречались самые разнообразные почерки.
       Наконец, материалы были собраны, те слова, которые удалось отделить от скал, тщательно упакованы; другие, на камнях поменьше, подготовлены к транспортировке вместе с камнями. Но главная работа ждала впереди.
      
       МАЭСТРО был настоящим ученым, правда, не слишком избалованным удачей, но тем решительнее он взялся за дело. Опубликовав сообщение о находках, он занялся подготовкой второй экспедиции. Эта экспедиция, более квалифицированная и многочисленная, обследовала большинство известных стоянок андертальцев, почти всюду находя слова. Как правило, слова располагались небольшими группами на камнях, скалах, стенах, отдельно лежащих плитах; иногда это были, скорее, тени слов - углубления или выпуклости в камне, повторяющие контуры букв.
       Открытие следовало за открытием. Не так давно мир облетели сообщения о существах, составленных из букв неизвестных алфавитов. Ни одно из них не было обследовано специалистами, но в доказательство ссылались на каких-то младенцев с буквой G. Ученый мир слухам, конечно, не верил. Наименее скептически настроенные спрашивали: "Пусть сообщения о младенцах правда, но где гарантия, что G - действительно новая буква, а не искаженное С, следствие болезни?"
       Среди находок МАЭСТРО были не только слова с буквой G, но даже такие, большинство букв в которых было незвестно науке, например, VOGEL или SUISSE. Создавалось впечатление, что неизвестных алфавитов очень много. Некоторые буквы никогда не встречались вместе, например, ? и S. Однажды на камне среди пустыни нашли слово, не содержащее ни одной известной буквы.

    ???

       В то время, как ученые барахтались в море фактов, пытаясь объяснить происхождение праслов, как предложил называть их МАЭСТРО, популяризаторы не теряли времени даром. Их ответ был недвусмыслен: во всем виноваты пришельцы. Слухи об этом дошли даже до страны Благоденствия.
      

    2. Королевский марш

      
       Шаг, шаг, шаг - мимо строя затянутых в парадную форму солдат, мимо серых, осунувшихся строителей... Шаг, шаг, шаг - а в душе трепещет, бьется, как флаг на ветру, мелодия Королевского Марша.
       Старенький генерал МОРОЗ вручает награды особо отличившимся строителям. В их число попал и АМГЕЛ.
       Инженер КАРЦЕР с женой ОПТИКОЙ, дочерью ПРАКТИКОЙ и сыном ИКАРОМ стоят возле трибуны. На груди КАРЦЕРА уже алеет орден.
       Строительный мусор убрали. Летное поле заливает неяркое осеннее солнце. Блестят окна генеральского автомобиля. На фоне елей - золотые пятна берез. Из-за леса появляется первый четырехмоторный бомбардировщик и плавно опускается на бетонную дорожку.
       Генерал безмятежно дремлет на кожаном сидении лимузина, вспоминая о царствовании СИЛЫ.
      

    3. Встреча.

      
       ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ за столом, покрытым клеенкой, в коммунальной квартире. На улице солнечно, но в комнате красноватые сумерки - окно прикрыто лозунгом. На столе - бутылка водки.
       - ПИОТР нас выставил на улицу, как только узнал, что у ДЩЕЛИ будет ребенок, рассказывает ЁЩЕРИЦА. На коленях у глуповато улыбающейся ДЩЕЛИ - маленькая АМЕЛЬ. - Твой приезд очень кстати.
       - Я здесь тоже пойду на стройку. Все будет хорошо, - АМГЕЛ поглаживает орден.
       Пьет. Затем аккуратно отвинчивает орден от пиджака и дает поиграть АМЕЛИ.
      

    4. Игра

      
       В лесу тонко пели КЕМАРИКИ, но в излучине реки, над лугом, их не было совсем. Наступила уже ранняя осень, но все еще одуряюще пахли луговые цветы и травы; в воздухе по- летнему висели стрекозы.
       ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ расположились в ложбинке. Радость встречи потускнела, но, как и прежде, они были нужны друг другу.
       АМЕЛЬ, смеясь, играла с бабочками. В горячем воздухе мелькнули и тут же растаяли голубые скалы - взрослые тоже начали игру. Игра эта была главным грехом Ничевоков - велик соблазн чувствовать себя всесильным, создавая и разрушая миры.
       АМГЕЛ создал МАГА в тюрбане. МАГ полетал над лугом, раскланялся и надоел; ему пришлось исчезнуть. После этого все трое вместе создали черную пиратскую ГАЛЕРУ, попавшую на МЕЛЬ. Пронеслось РАЛЛИ; АМГЕЛ поиграл на ЛИРЕ, созданной ДЩЕЛЬЮ и ЁЩЕРИЦЕЙ. Мелькнул разгневанный ЦАРЬ...
       Над лугом вихрем кружились буквы, сочетаясь в слова, распадаясь и вновь соединяясь, влекомые напряжением трех воль. Удивительнее всего было то, что участники игры могли совсем распасться на буквы, но оставался тем не менее какой-то центр, средоточие, которое следило за всем, все направляло и не могло исчезнуть. Ощущение бестелесности было ни с чем не сравнимо и затягивало, как омут.
       Казалось, игрой можно тешиться вечно, но солнце опустилось. Похолодало, над лугом тоже запели КЕМАРИКИ; игроки утомились, и вот уже они снова всего лишь ДЩЕЛЬ, ЁЩЕРИЦА и АМГЕЛ. Маленькая АМЕЛЬ спала среди цветов, устав гоняться за бабочками.
      

    5. Если завтра в поход...

      
       Меньше месяца назад младший лейтенант ИКАР вступил в командование взводом. Три недели без отдыха на плацу и на полигоне, потом три дня отпуска (он еле успел съездить к семье), и вот уже взвод ждет команды на посадку перед теплушкой эшелона, и поезд вот-вот отойдет. Солдаты построились под руководством сержанта, соблюдая падежи и размер. Среди них было так много двойников, словно правительство для увеличения армии пользовалось удвоителем. ИКАР прочитал:
      
       СУРОВЫЕ И БРАВЫЕ
       МЫ ЕХАЛИ ЗА СЛАВОЮ
       ЗА СЛАВОЮ ДЛЯ РОДИНЫ СВОЕЙ
       И ОГНЕННОЮ ЛАВОЮ
       ЗА ВРАЖЕСКОЙ ЗАСТАВОЮ
       МЫ ШЛИ ВПЕРЕД СРЕДЬ ВЫЖЖЕНЫХ ПОЛЕЙ
      
       - По вагонам!
      

    6. Троянский осел

      
       Ровно в восемь загудели гудки на всех заводах. Троллейбус, на котором ехала ДЩЕЛЬ, боролся с лабиринтом переулков, опутавших заводской район. Показалась толстая кирпичная ограда ткацкой фабрики. Через распахнутые ворота ДЩЕЛЬ увидела толпу демонстрантов, переминавшихся с ноги на ногу в ожидании сигнала к отправлению. ДЩЕЛЬ поспешно соскочила с троллейбуса и минуту спустя стояла на своем месте. Колонну обогнули грузовички с чучелами, она качнулась и тронулась.
       Тысячные толпы, порядком расшатавшиеся по дороге, подравнивали строфы, и вновь принимали заранее отработанную стихотворную форму, с трех сторон вливаясь в центр столицы. Весенний ветер овевал лицо, гремели духовые оркестры, на загогулинах труб горело пойманное солнце. Перед главной площадью три потока соединялись в один и затем, пестря плакатами, флажками, воздушными шарами, проходили перед трибунами. С одной стороны трибун выкрикивали через мегафон лозунги, на которые демонстранты отзывались дружным ура. За площадью река дробилась на речушки, речушки на слепые ручейки, которые терялись в улочках и переулках.
       ДЩЕЛЬ устала, но ей не хотелось идти домой. Ей нравились красочные парады, на которые так щедра была страна Благоденствия. С АМГЕЛОМ жить становилось все сложнее, а сложностей она не любила.
       Между тем АМГЕЛ с успехом делал карьеру - стал начальником участка на строительстве высотного здания, а заодно вдруг сделался ревнителем нравственности, объясняя это необходимостью поддерживать репутацию на службе.
       Весной он отказался возобновить воскресные выезды за город. У ироничной ЁЩЕРИЦЫ начались столкновения с АМГЕЛОМ из-за политики - в результате она нашла отдельную комнату и переехала. На столе у АМГЕЛА появились "Практические песни", где воспевалось соединение теории с практикой. АМЕЛЬ возвращалась из детсада, напичканная сведениями о скрытых и явных врагах страны Благоденствия. Иногда, тайком ото всех, ДЩЕЛЬ напивалась.
       ДЩЕЛЬ прошла вдоль канала, подивилась на иссиня-черное резиновое чудище в цилиндре, на котором аршинными буквами было написано ТАМ ВДАЛИ; наполовниу погруженное в воду, оно извергало из пасти грязную струю.
       В парке давала представление на открытой сцене агитбригада. ДЩЕЛЬ купила булочку и уселась в последнем ряду. Пьеса близилась к концу - на сцене раздувалось еще одно уродливое чудовище, на боку которого виднелась надпись: "Троянский осел мирового заговора". Рядом с ДЩЕЛЬЮ уселся какой-то субъект в темных очках. Молодой воин на сцене проколол штыком бок чудовища и оно с протяжным шипением опало.
       ДЩЕЛЬ направлялась к выходу из парка, когда кто-то крепко взял ее за локоть. Это был субъект в темных очках. - А ну ка, девушка, не спешите, - ДЩЕЛЬ огляделась, поблизости уже никого не было. - В чем дело? - ДЩЕЛЬ попыталась высвободиться. - Ну зачем же так грубо? Разговорчик имеется. Мы ведь с вами знакомы, - продолжал субъект, более вкрадчивым тоном. - Я вас давно знаю, правда, в несколько одностороннем порядке. Помните, прошлым летом, в излучине реки, с вами еще была подруга и молодой человек. На открытом воздухе, не очень-то это было осторожно...
       В конце аллеи появилась группа рабочих. - Какая река? Что вы несете? Пустите, ну! - ДЩЕЛЬ рванулась изо всех сил. - А это видела? - субъект, уже не улыбаясь, взмахнул каким-то удостоверением. - Только попробуй пикнуть! Давай, следуй за мной. - теперь ДЩЕЛЬ, не на шутку испуганная, безропотно подчинилась.
       ДЩЕЛЬ думала, что незнакомец отведет ее в ближайшее полицеское отделение, но вместо этого они свернули в подворотню, поднялись по выщербленной лестнице и через кухню вошли в коммунальную квартиру. Женщина, стиравшая белье, проводила их равнодушным взглядом.
       В комнате мужчина снял пиджак, достал из буфета полупустую бутылку водки, рюмки, налил себе и ДЩЕЛИ. - Хоть бы очки сняли, -- сказала она. Мужчина снял очки и захлопал белесоватыми ресницами.
       - Не сердитесь, я хочу, чтобы все было по хорошему. За вас!
       Он быстро пьянел, лицо его покраснело, он распустил галстук.
       - Ну да, я работаю в полиции нравов... Но я не сторонник этих мер... Пусть каждый живет, как хочет... - по лицу его расплылась ухмылка. - Ну и классно же вы работали... А знаешь, где я тогда прятался?
       Мысли его снова перескочили.
       - Догадываешься, какая у меня коллекция?
       Он поднялся, споткнулся, протиснулся между столом и кроватью, сминая китель с лейтенантскими погонами, висевший на плечиках. Достал из-под матраса пачку фотографий.
       На столе лежал ключ. ДЩЕЛЬ схватила его и выскочила в коридор. Прежде чем хозяин добрался до двери, она успела дважды повернуть ключ в замке.
       Она не помнила, как добежала до парка. Солнце уже садилось. С дерева свисала заброшенная кем-то наверх шкура троянского осла.
      

    7. Ожидание

      
       С чужого берега летел тополиный пух. Среди тополей топорщились черепичные крыши. ИКАР разглядывал дальний берег в полевой бинокль. Его взвод размещался в одноэтажном бараке под прикрытием леса. День от дня светало все раньше. Перебежчики являлись все чаще. Война была неизбежна, ожидание - скучно, страна Благоденствия - сильна, как никогда. Приходили письма от невесты; ИКАР внимательно читал их и складывал в тумбочку. По вечерам, когда солдаты уходили в деревню, жег лампу и читал затрепанный роман из библиотеки ближней погранзаставы.
       Утром заехал, сминая лопухи, на мотоцикле лейтенант с этой заставы - позвал на допрос очередного перебежчика.
       Грохочущий мотоцикл проносился через сонные деревни, распугивая кур. За ним волочился хвост белой пыли, в котором терялись дети и собаки. За деревней по сторонам дороги разлетались ровные поля, которые сменял дремучий лес.
       Когда-то лес здесь был всюду - через легендарную вотчину лесных царей летел мотоцикл, царей, о которых рассказывали легенды.
       Обогнали по дороге колонну танков с башнями, напоминающими консервные банки.
       Перебежчик оказался дважды перебежчиком. С его глупого лица не сходило удивленное выражение. Крестьянский сын, он бежал на тот берег за легким заработком, а попал в солдаты, и не куда-нибудь, а в батальон смерти, который набирал из беглецов знаменитый бандит СИМЫЙ-ЗАЕЦ.
       Недавно батальон перевели к границе; по словам паренька, все рощи и городки на том берегу, за исключением узкой полоски у берега, кишели войсками.
       Этой ночью ИКАР не стал читать. Написал короткое оптимистическое письмо невесте. Спал он лучше обычного, а утром, вместо обычной прогулки к реке, поднялся на холм, где дремали, прикрытые дерном, огневые позиции взвода.
       Золотой шар солнца поднимался выше, разгоняя туман, опоясавший могучие леса - вотчину лесных царей, обреченную сожжению.
       За рекой блеснул металл.
      

    8. Начало

       ДЩЕЛЬ так и не решилась рассказать о своем приключении АМГЕЛУ. Потом началась война, и происшествие забылось...
       Ударили в колокол. Кирпичные стены соседних цехов едва просматривались через мутные стекла окон, поэтому, когда ДЩЕЛЬ выбежала на солнечный свет, увиденное запечатлелось в ее памяти, как тень на стене при вспышке атомного огня. По шпалам узкоколейки бежал мальчик, размахивая газетой.
       - Война! - кричал мальчик, - ТАМ ВДАЛИ объявила войну!
      
       Поначалу ничего особенного не происходило. С фронта шли спокойные сводки, боевые действия велись вяло. В небе повисли аэростаты воздушного заграждения. В окрестностях столицы появились зенитные батареи. Женщин начали привлекать к оборонным работам.
       АМГЕЛ побледнел и осунулся, с него слетела недолгая спесь; его глаза, недавно тусклые, снова потемнели и вновь, как во время рискованного их путешествия, очень внимательно смотрели по сторонам. Вскоре его призвали в армию и направили в саперную часть, стоявшую под городом, помощником командира взвода. Становилось хуже с продуктами, но АМГЕЛ исправно присылал продукты ДЩЕЛИ, а она делилась с ЁЩЕРИЦЕЙ. Так продолжалось до конца августа, когда произошел прорыв.
      
       Официальные сводки сразу стали туманны; на город обрушилась волна мутных слухов; поговаривали, что войска ТАМ ВДАЛИ уже недалеко. За распространение слухов теперь расстреливали без суда. АМГЕЛА с его саперами перебросили к фронту. Скоро слухи получили более весомое подтверждение.
       Ночью залаяли зенитки, а из туч, как огромные дождевые капли, посыпались зажигательные бомбы, рассыпаясь при встрече с землей огненными брызгами.
       ДЩЕЛЬ в ночной рубашке, с АМЕЛЬЮ на руках, спустилась в подвал, а через несколько минут в их дом попала бомба. Утром кто-то дал ДЩЕЛИ старый халат и туфли и они с АМЕЛЬЮ кое-как добрались до ЁЩЕРИЦЫ.
      
       От АМГЕЛА больше не приходило вестей, вполне могло случиться, что письмо, в котором ДЩЕЛЬ рассказывала о катастрофе, так и не нашло его. ДЩЕЛЬ теперь все чаще вспоминала свое прощание с АМГЕЛОМ. Она вспомнила, что у семерки в номере вагона облупился уголок, помнила, кажется, все царапины на пуговицах его шинели.
       На пустыре за домом ЁЩЕРИЦЫ по ночам гремели выстрелы. Там уничтожали паникеров, шпионов и дезертиров. Налеты повторялись каждую ночь. Началась эвакуация учреждений. ЁЩЕРИЦУ послали рыть противотанковые рвы. С востока доносился гул. Однажды утром в город серым потоком хлынули беженцы. Подходили отступающие части, и ДЩЕЛЬ вышла к дороге в надежде встретить АМГЕЛА.
      
       ЛЁН КУДРЯ... ЭХ ЗА ТРИ МОР ... ДОРОГА У НАС ТАКАЯ
       ВЫЙ ЛЕНОК ВСТАВАЙ СТРАНА НЕТУ ЗАБОТ
       МЫ НАЯ ОГРОМ Я КУЗНЕЦ И СНЕГ Ы ВОЙ
       ДУХ ВЫ НАШ ХОДИЛА ШЛИ НА БЕРЕГ ЯБЛОНИ И
       ГРУШИ ПО ВЕТЕР ПЛЫ СИЛ ЛИ...
       КУРГАНЫ ЧЕРНЫЕ
       ВДАЛИ ОСТАЛИСЯ
       А МЫ С ТОБОЙ
       ОТВОЕВАЛИСЯ
       ЯРОСТЬ БЛАГО ВАЛЬС СОН ПОЛЕТ ЕТ КАК ТАЛЬЯНОЧКА
       САМА ВОЛНА ЛИСТ ТУМАН НАД
       ШЛИ ШЛИ
       ДА ПОТЕРЯЛИСЯ
       РЕКОЙ РАС СЕРДЦЕ ЦВЕ ГАРМОНИСТ ЛА СИРЕНЬ
       ЗАВОДИЛА В МО ГДЕ ЁМ И РЕЗ САД НОЙ ОЧКЕ
       ПАЛИСАД ТЫ ПРИ ГДЕ ШЛА ВОЛОГ В ДЕ СИ
       ГДЕ РЕНЕВОМ НАШ ПЛАТОЧ БРОНЕП СТО
       КЕ ИТ НАСТРЕЖЕНЬ НА ПРОСТОР
       БЕЛЫЙ СВЕТ
       ЯБЛОНЬ ЦВЕТ
       ВЫ ПУЛЯ ТОВАРИЩ ВИНТОВКА ВОРОН...
      
       ЕН РЯВ
      
       Так и стояла ДЩЕЛЬ у проспекта, пока не иссяк, уже к вечеру, серый поток, и только тогда, сутулясь, пошла домой.
       Не дождавшись ни АМГЕЛА, ни ЁЩЕРИЦЫ, с последними отступающими частями ДЩЕЛЬ с АМЕЛЬЮ покинули город.
      
       Война длилась три года.
       В конце войны они вернулись в разрушенную до основания и только начинающую отстраиваться заново столицу.
      

    Часть 3.

      

    1.После войны.

      
       Во время военных действий выгорела половина лесов. Другая половина безропотно служила нуждам увеличения благоденствия.
       ЁЩЕРИЦА жила теперь одна в крошечной отдельной квартирке на новостройках. Все ее попытки найти ДЩЕЛЬ с АМЕЛЬЮ или АМГЕЛА пока не увенчались успехом.
       Институт Древней Истории, где она работала секретаршей директора, профессора АПЕЛЬСИНА, находился в получасе езды. Иногда ЁЩЕРИЦА выходила на остановку раньше и шла пешком через старинный парк. Посеревшие от непогоды статуи, морщинистые стволы дубов и кленов, беседки, дворцы, смотрящиеся в зеркала прудов - все это смягчало печаль.
       Профессор был кругл и румян. Когда был весел, говаривал, похлопывая себя по брюшку: "Э, милочка, слова не стареют, нам горевать нечего...", а когда поддавался приступу меланхолии, застегивал тужурку на все пуговицы и ворчал: "Как начали, так и кончим," и ругал всех, от правительства до кухарки в институтской столовой. Занимался происхождением слов, наполовину в шутку, наполовину всерьез, утверждал, что все они, по данным науки, происходят от надписей на заборах. Общепринятой теории на этот счет не было, но все были согласны, что до легендарного ТУТ-ЛИ-ОНА уже завершилась длинная цепь поколений; вся история с удвоителем признавалась позднейшей подделкой.
       С профессором ЁЩЕРИЦЕ было легко; иногда они встречались и после работы.
       Несколько раз ЁЩЕРИЦА ездила с АПЕЛЬСИНОМ в загранкомандировки. Так она побывала у знаменитой цистерны с сиропом, куда бросился Лорд-Протектор, когда войска страны Благоденствия осадили столицу ТАМ ВДАЛИ.
       Впрочем, благодаря экспедиционному корпусу генерала GRAY, ТАМ ВДАЛИ не попала в зависимость от страны Благоденствия, а стала обыкновенной парламентской демократией.
       ЁЩЕРИЦА побывала в родном городке. Внешне он мало изменился, но родителей ее никто не помнил. Квартал, в котором жила когда-то ее семья, теперь назывался Латинским - здесь останавливались заморские гости.
       У ЁЩЕРИЦЫ открылись способности к языкам и она смогла взять на себя обязанности переводчика АПЕЛЬСИНА.
       Сплавали за море.
       Впечатления сменяли друг друга, по существу оставаясь теми же, как цветные картинки в калейдоскопе.
       К ЁЩЕРИЦЕ возвращалась детская вера. Иногда, одна в пустой квартире, она зажигала свечку и молилась Незримому Автору за АМЕЛЬ, ДЩЕЛЬ и АМГЕЛА.
       АПЕЛЬСИН, считавший себя атеистом, так никогда об этом и не узнал.
      

    2. ЁЩЕРИЦА

      
       Уже трудно было идти, а листья все прибывали. ЁЩЕРИЦА с трудом пробиралась кривыми улочками старого города, пытаясь найти цирк Преображения. Скупо освещенные закоулки выглядели жутковато. Выла собака в развалинах. Россыпи звезд в недоступной высоте слегка подрагивали на ветру. ЁЩЕРИЦА плотнее куталась в куртку на рыбьем меху. Листья из Садов Силы перелетали через стену, опускались на диабаз, заполненный шевелящейся и шуршащей массой, и присоединяли голоса к хору.
       Наконец она вышла к Варварскому Рву. Поплыла, качаясь на крышами, красная неоновая реклама цирка.
       Возле украшенного лампочками входа толпился народ; спрашивали, нет ли лишнего билетика. ЁЩЕРИЦА молча предъявила свой билет контролеру. Ей уже не было жаль потраченных денег. В кармане бренчали мелкие монеты, на кофе хватит. Немного согревшись, она поднялась в зал.
       О программе говорили фантастические вещи, но первое отделение, разумеется, заполняли обычные номера.
       Выступал ансамбль СТРАУТЯТ под управлением известной дрессировщицы БЕЛЛЫ-МЫШ. Каждый из СТРАУТЯТ знал один звук, все вместе читали, как по нотам, детский стишок, а потом считали до 33. Покачивались павлиньи перья, украшающие костюм БЕЛЛЫ-МЫШ. Наконец БЕЛЛА-МЫШ и СТРАУТЯТА удалились. Гимнасты, пролетев по воздуху сверкающими изречениями, завершили первое отделение.
       Публика устремилась в фойе.
       А ЁЩЕРИЦА прислушивалась к неясному гулу, дрожанию воздуха, предвещавшему чудо.
       Уже несколько дней с нею происходили необычные события. Сначала за двойную цену ей достался билет, который трудно было купить, даже переплатив вдесятеро. Её чуть не сбила пожарная машина. На улице она встречала знакомых, которых не видела много лет...
       ЁЩЕРИЦА вышла в фойе. У буфета мелькнуло знакомое лицо - СИМЫЙ-ЗАЕЦ, но его она не узнала. Купила программку.
      

    Сеанс

    огненной магии

    Маг и факир

    АЗМЕЧ

    Второе рождение

    ЗАЧЕМ

    и его книги

    ОГОНЬ

    Только у нас

      
       Иронически улыбаясь, ЁЩЕРИЦА вернулась в зал.
      
       Сначала - огненные цветы. Маг, затянутый в темный костюм, выпускал их из раскрытых ладоней; огненные цветы вырастали из пола, вспыхивали в воздухе; рассыпались брызгами; меняли цвет. ЁЩЕРИЦА вцепилась в барьер - ее потянуло вдруг броситься в огонь. Между тем, срели огненных цветов стали мелькать светлые пятнышки, похожие на мотыльков или на хлопья пепла. Вскоре уже можно было различить, что это миниатюрные слова, которые ежесекундно возникали из огня, кружились в воздухе, снова в огонь возвращались. Огонь постепенно темнел, будто наливаясь темной кровью. Слов стало так много, что они совершенно скрыли огонь. Они перелетали в зал и таяли на барьере ложи. ЁЩЕРИЦЕ стало жутко. Слова вокруг мага жили своей жизнью. Там возникали города, кусочки пейзажей. Иногда пепельную мглу разрывали вспышки пробивавшегося снизу огня. Постепенно движение на манеже ослабевало, и наконец остался один маг в серо-сизом тумане.
       И тогда маг сам начал светиться.
       Чудо уже началось, вдруг поняла ЁЩЕРИЦА. Свечение мага было самой незначительной деталью.
       Светясь все ярче, маг поднялся в воздух. ЁЩЕРИЦА осознала, что буквы, составляющие слово ЗАЧЕМ, имеют и другой смысл: АЗ МЕЧ. АЗМЕЧ превратился в ЗАЧЕМ.
       Стены цирка качнулись и исчезли. ЁЩЕРИЦЕ показалось, что ряды кресел падают в пылающую бездну. Над черным городом, на институтами, канцеляриями, тесными квартирами, плясало, все увеличиваясь в размерах, огненное слово: ЗАЧЕМ.
      
       ЗАЧЕМ
       ЗАЧЕМ
       ЗАЧЕМ
       ЗАЧЕМ
       ЗАЧЕМ
      
       Невидимые валы космического шторма до основания сотрясали город, били ЁЩЕРИЦУ, комочком свернувшуюся в кресле.
       Когда ЁЩЕРИЦА пришла в себя, в цирке было темно и тихо. Затем раздались сдержанные смешки, зажегся свет и публика, галдя, устремилась к выходу. У выхода ЁЩЕРИЦУ кто-то окликнул: "Тетя ЁЩЕРИЦА!" Она оглянулась и увидела АМЕЛЬ.
      

    3. Андерталец

      
       ЁЩЕРИЦУ душили драпировки. Завеса за завесой, тяжелые, бархатные, они наполняли и без того тесное пространство пылью, раздиравшей горло. В следующее мгновение кошмар кончился, и она почувствовала себя совершенно другим существом.
       Она шла среди знакомых домов, по стенам которых струилась вода; в мягком иле, окружавшем лужи, за нею оставались странные пятипалые следы. Улица была пустынна.
       ЁЩЕРИЦА оглядела себя. По желтоватому телу стекали капли. Казалось нелепым, что все это может уместиться в одном слове. Вдруг ей стало очень холодно, она опустилась на землю, попыталась свернуться в клубочек и проснулась.
       В распахнувшуюся форточку сыпались крупные звезды. Снежинки... На улице шел снег. ЁЩЕРИЦА подошла к окну.
       Мусорные баки с шапками наверху напоминали ромовых баб. Посвистывала во сне АМЕЛЬ, тяжело вздыхала ДЩЕЛЬ; ЁЩЕРИЦА на цыпочках прошла в ванную и зажгла свет. Скинула рубашку, посмотрела в зеркало. Конечно, ничего не изменилось. Сон обманул её.
       На кухне ЁЩЕРИЦА выпила стаканчик кипяченой воды и вернулась в комнату. Под батареей было мокро от натаявшего снега. Закрыла форточку, легла.
       Смешно думать, что что-нибудь могло измениться. Как и прежде, везде занавесочки, фаянсовые безделушки - вкус ДЩЕЛИ. Не хватает только АМГЕЛА.
       К утру снег стаял. Договорились, что к вечеру ЁЩЕРИЦА, захватив самое необходимое, переедет к ДЩЕЛИ - лучше снова жить вместе. ДЩЕЛЬ отправилась на свою ткацкую фабрику, АМЕЛЬ - в школу, а ЁЩЕРИЦА поехала в институт к АПЕЛЬСИНУ.
      
       Она немного опоздала. Профессор уже был у себя. Она бесшумно отворила массивную дверь мореного дуба с золоченой единицей вверху и скользнула в приемную. На столе лежал андерталец.
       Усы андертальца шевельнулись, тяжелые веки поднялись, глаза сверкнули зеленоватым фосфорическим блеском, черная шерсть на загривке слегка вздыбилась, кончик хвоста ударил по синему сукну. Дверь в кабинет профессора была открыта.
       - А, это вы, - профессор оторвал взгляд от бумаг. - Какая-то вы усталая. Не прихворнули?
       - Встретила подругу, с войны не виделись. Не выспалась, - объяснила ЁЩЕРИЦА.
       - Ничего срочного сегодня нет.
       Андерталец, между тем, успокоился, соскочил со стола и даже подошел к ней, вкрадчиво мурлыкая.
       - Откуда такой экземпляр?
       - Скажу по секрету, - профессор вышел в приемную и заговорщицки наклонился к ней, - мне его подарил один криминальный авторитет. Но давайте начнем с кофе, я дам вам таблетку от головной боли.
      
       Криминальный авторитет оказался жителем ТАМ ВДАЛИ - во время войны он попал в плен и не пожелал вернуться. Под защитой государственной границы он превратился в процветающего коммерсанта - снабжал андертальцами зверинцы и частных лиц. Не брезговал и контрабандой. Некогда он был знаком с АПЕЛЬСИНОМ - в молодости они посещали вместе курсы пропагандистов, во время последнего конгресса в ТАМ ВДАЛИ они встретились, и вот он выполнил обещание - прислал замечательного андертальца.
       - Я совершенный профан в отношении несловарных форм жизни, но эту разновидность принято называть кот, - добавил профессор.
       Кот вертелся около ЁЩЕРИЦЫ, но мысли ее были далеко. Может, АМГЕЛ тоже попал в плен и живет теперь в ТАМ ВДАЛИ?
      
       Очередной конгресс состоялся только в конце февраля.
      

    4. Подарки

       После заседаний участники разбредались по зимнему саду. Колыхались кожистые листья пальм, журчала вода, а в большой клетке около входа кривлялись и прыгали андертальцы. ЁЩЕРИЦА спросила, как называется эта порода. - Обезьяны, - ответил служитель.
       Вечером ЁЩЕРИЦА нашла редакцию газеты и дала объявление в надежде, что его прочитает АМГЕЛ.
       На остаток денег она купила в день отъезда семицветную ручку для АМЕЛИ и пудру для ДЩЕЛИ.
       АМЕЛЬ была разочарована. - Ты обещала духи, - надулась она.
       А в начале апреля пришло письмо с красивой заграничной маркой.
      

    5. Турист

      
       АМЕЛИ стоило большого труда держать в секрете от подруг приезд отца, поэтому дома, застав ЁЩЕРИЦУ, она старалась окупить перенесенные страдания, обсуждая с ней моды, сорта пудры, лаки, помады, украшения - все, источником чего мог стать АМГЕЛ. ЁЩЕРИЦА пыталась казаться заинтересованной, но теперь ее мало волновали волнения АМЕЛИ и печалили печали ДЩЕЛИ. Когда к ДЩЕЛИ собирались стареющие работницы с фабрики, она старалась найти предлог для ухода, не желая принимать участия в их унылом веселье.
       Если ЁЩЕРИЦУ не трогали тревоги и заботы минуты, то трагедию самой этой жизни она ощущала очень остро. Заочно она жалела и работниц, собиравшихся у ДЩЕЛИ, которых ничто не ждет впереди, и девчонок, вроде АМЕЛИ, которых ждет долгая жизнь без смысла. Она не задумывалась, что дает ей право на жалость. Ей часто хотелось разрыдаться, но слезы как будто высохли от внутреннего жара. В институте ее сухая фигурка в черном странно контрастировала с румяным от директорских забот АПЕЛЬСИНОМ.
       АМГЕЛ приехал в конце лета с туристской группой. ЁЩЕРИЦА с недавних пор опять жила у себя. Неожиданно субботним утром в ее квартире раздался телефонный звонок.
       - Это я, АМГЕЛ. Я звоню из автомата. Как нам встретиться?
       - Ты где?
       - Остановился в гостинице Благоденствия.
       - В кафе на площади напротив? Через час?
       - Идет. Жду.
       ЁЩЕРИЦА поспешно оделась и выбежала из дому.
      
       Троллейбус с трудом пробирался через город, забитый дергающимся, рычащим, скрежечущим металлом. Тем не менее ЁЩЕРИЦА вошла в кафе почти вовремя. За столиком у окна сидел отяжелевший АМГЕЛ, одетый в летний светлый костюм. Глаза его были прикрыты темными очками. На столике - две чашки кофе и тарелка с пирожными.
      
       - Привет, - АМГЕЛ погладил ей руку, - Никому пока не сообщала о моем прибытии?
       - Пока нет. Ты что, не хочешь ни с кем видеться?
       - Не сразу. Я все объясню. Давай по порядку. Как АМЕЛЬ?
       - Ждет не дождется подарков.
       - Я все привез - духи, косметический набор, как ты советовала. Как ДЩЕЛЬ, все на фабрике?
       - На другой, а так по-прежнему.
       - Сильно постарела?
       - Пожалуй.
       - А ты все та же.
       - Ты мне льстишь.
      
       ЁЩЕРИЦА подперла щеку ладонью, разглядывая АМГЕЛА.
       - Судя по письмам, у тебя сложности. Расстались мы не очень, но мне ты можешь рассказать правду, а в остальном - не очень обольщайся.
      
       Они допили кофе и вышли на улицу. От асфальта тянуло жаром. Зашли в парк. На лужайках играли дети, старушки собирали шампиньоны. ЁЩЕРИЦА предложила взять напрокат водный велосипед.
      

    6. Слова

      
       История получалась не очень красивая. Под светлым костюмом снова скрывался АНГЕЛ. Кроме того, АНГЕЛ был женат.
       Плескалась вода, густые кроны приглущали солнечный свет.
       - Помнишь СИМОГО-ЗАЕЦА? Я рассказывал - на стройке все думали, его убил КАРЦЕР, а оказалось нет.
       В начале сдаваться у меня и в мыслях не было. Я даже получил медаль за храбрость. В голове - одна пропаганда. Мы попали в окружение, меня взяли раненым.
       Из лагерей для пленных живым выходил каждый десятый. Меня выручил СИМЫЙ-ЗАЕЦ. Представь себе - мы стоим на плацу, на ветру, дым из крематориев, бараки. К чему бы это? Оказывается, приехал СИМЫЙ-ЗАЕЦ - набирать добровольцев в свою команду. Называлось это - батальон свободы. Он меня узнал, взял в штаб...
      
       После этого АМГЕЛ работал в штабе у СИМОГО-ЗАЕЦА, а когда все затрещало и войска ТАМ ВДАЛИ покатились к морю, дезертировал вместе с СИМЫМ-ЗАЕЦОМ и сумел вернуться в городок, где когда-то родился.
       Родственники помогли вернуть АМГЕЛУ часть наследства, захваченного вдовушкой, только для этого ему пришлось снова стать АНГЕЛОМ, сделав пластическую операцию. Позже деньги были вложены в дело. Чтобы укрупнить капитал, пришлось жениться на дочери вдовы от первого брака...
      
       - В лагере со мной сидел наш сосед по коммуналке. Он говорил, что во время бомбежки вы все погибли. Я был уверен, что в страну Благоденствия мне никогда не вернуться. И сейчас, если узнают, кто я... Так что, понимаешь, признать себя АМГЕЛОМ, чтобы перетащить вас к себе я не могу. Самим вам пока не перебраться. Если же я - АНГЕЛ, то с точки зрения властей, какое я имею к вам отношение?
       Пойми, я хочу видеть и ДЩЕЛЬ, и АМЕЛЬ, но как им все это объяснить? Скажи, что мне приходится приезжать по чужим документам из-за политики.
       - Я думала, ты порядочнее... Ладно, что-нибудь придумаем. Им и вправду лучше этого не знать...
      

    7. Взрыв

      
       В последний день августа сейсмографы зарегистрировали толчок с эпицентром в пустынном районе ТАМ ВДАЛИ; на следующее утро был зарегистрирован аналогичный толчок с эпицентром в пустынном районе страны Благоденствия; вечером 1 сентября радио ТАМ ВДАЛИ сообщило об испытании нового оружия невиданной разрушительной силы; радио страны Благоденствия передало аналогичное сообщение, отметив, что страна Благоденствия всегда стремилась к стратегическому равновесию. АПЕЛЬСИН взял недельный отпуск и уехал готовить дачу к зимнему сезону.
       Вечером ЁЩЕРИЦЕ из автомата позвонил АМГЕЛ. Голос его дрожал, как в день объявления войны: "Послезавтра утром я должен уехать."
       Решили собрать всех завтра, чтобы проститься. Когда в трубке раздались короткие гудки, ЁЩЕРИЦА сразу положила ее на рычаг - трубка казалась тяжелой, как гантель.
       Подошла к окну, за которым ночной город россыпью звезд плыл в темноту, в то время как над ним невидимым простым глазом вопросительным знаком взметнулся к небесам призрак нового оружия.
      

    8. АМЕЛЬ

      
       Завтра па уезжает. Он обещает скоро приехать, но ма всю ночь плакала. Она добрая, но не такая умная, как тетя Ё. Почему она считает, что во всем виновата тетя?
       С утра мы пошли к гостинице, но па уже ждал нас в сквере. Жалко, он не может задержаться. Он говорил, что возьмет нас за гр., но пока это трудно, и надо, чтобы я сперва кончила школу.
       Па купил билеты на теплоход и мы отправились на экскурсию по реке. Мне не очень понравилось. Стоянок было мало, а на самой долгой мы долго искали какую-то поляну (говорят, у нас с ней связаны какие-то воспоминания). Даже на мороженое времени не осталось.
       У па еще были билеты в дворцовый парк. Мы зашли домой переодеться, па ждал на улице.
       В парке очень красиво. Всюду фонтаны, дворцы с колоннами. Внутри они боятся за свои паркеты, и заставили всех надеть тапки с завязками, в которых ходили, наверное, раньше больные слоновой болезнью. Но на выставке было интересно - там были камни из дворцовых коллекций. Яшмы, малахиты, так странно угадывать в сплетении полос изображения андертальцев, а если присмотреться, то и слова. Некоторые сделаны дворцовыми мастерами, но другие так и были с андертальцами и словами, как будто природа знала, как все будут выглядеть, когда никого еще не было.
       После музея па повел нас в ресторан. Столики стояли на террасе. Когда заходило солнце, окна дворца вспыхнули, как от пожара. Ма много пила, па старался ее удерживать. Тетя Ё была какая-то странная - будто не с нами, а далеко-далеко.
      

    9. Прощание

      
       Глаза ЁЩЕРИЦЫ были полны слез.
      

    10. Эпилог

      
       Играет сонно музыка заката.
       Легки, прозрачны занавеси света,
       И сон летит, кружась, на крыльях ветра,
       В тенистый парк, высокие палаты,
       Дыханием зимы на склоне лета.
      
       И вся страна от края и до края -
       Темнеет, - понемногу засыпает.
       Дневная жизнь повсюду замирает.
       Слова беззвучно падают, как снег.
       Блистательный, увы, окончен век.
      
       e-mail : soloviev@irit.fr
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Соловьев Сергей Владимирович (soloviev@irit.fr)
  • Обновлено: 25/09/2016. 90k. Статистика.
  • Повесть: Фэнтези
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.