Аннотация: Рецензия на новую экранизацию романа "Я - легенда" Ричарда Мэтсона. "Если", N 3 - 2008.
Он приходит на экраны снова и снова. Последний человек на Земле, который всегда оказывается не один. Его не заслонить другим, более популярным киногероям. Ведь он - легенда.
Однажды, более полувека назад, писатель Ричард Мэтсон смотрел классический фильм "Дракула" с Бэлой Лугоши и подумал: если пугает один вампир, то целый мир вампиров напугает еще сильнее. Из этой мысли-песчинки выросла одна из жемчужин американской фантастики. В 1954 году на свет появился едва ли не самый знаменитый роман Мэтсона, "Я - легенда (Последний)". Книга, вдохновленная экранизацией, только в двадцатом веке сама трижды переносилась на экран: две полнометражных картины и одна короткометражная. Правда, автора, который в свое время тесно сотрудничал с кино и телевидением, не устроили ни "Последний человек на Земле" 1964 года, ни "Человек Омега" 1971-го. Но вот "Я - легенда" третьего тысячелетия. Первая и явно не последняя.
Разумеется, трудно было бы ожидать, что создатели блокбастера попытаются воспроизвести атмосферу страхов и надежд середины прошлого века, которой пропитана книга Мэтсона. А ведь в этом "вампирском" романе были вполне прозрачные отсылки к французскому экзистенциализму, особенно к известной "Чуме" Альбера Камю. Фильм, как ни странно, интересен в тех моментах, где он отступает от книги и впускает в себя страхи и надежды уже нашего времени. Именно их присутствием, а не только участием Уилла Смита, можно объяснить шумный успех картины, снятой в нарочито замедленном ритме и с минимумом эффектных сцен действия.
Прежде всего, иначе подана тема вампиризма. И в книге, и в фильме это заразная болезнь. Но у Мэтсона эпидемия, подобно упомянутой "чуме", приходила как бы ниоткуда. В новой киноверсии ее вызывают эксперименты с генетикой, объявленные всеобщим благом. Собственно, вампиры здесь - не живые мертвецы, а всего лишь больные люди. Но в кадре они появляются редко. Основную часть экранного времени мы видим единственного героя, в компании овчарки блуждающего по вымершему мегаполису. Действие перенесено из пригородов Лос-Анжелеса в Нью-Йорк, видимо, чтобы добавить повествованию культурных кодов: чего стоит одна только реклама "Бэтмен против Супермена" над пустой улицей. "Большое яблоко" стало городом-побратимом Лондона из похожей ленты Дэнни Бойла "28 дней спустя".
"Средний американец" Роберт Невилл превратился в чернокожего военного медика. Он не пьет горькую и не испытывает экзистенциального ужаса, как его книжный тезка, а борется, движимый чувством долга и ответственности. Даже оставшись совсем один, продолжает искать вакцину от эпидемии, которая уже победила. Хотя и ему не чуждо ничто человеческое, в том числе приступы отчаяния.
На долю Уилла Смита досталось решение сложнейшей исполнительской задачи. Почти весь фильм - это "кино одного актера". Собака-напарник и еще несколько сценарно-режиссерских находок позволяют тому говорить в кадре, однако львиную долю эмоций Смит выражает бессловесно. Возможно, для того, чтобы сделать последнего человека еще более "человечным", зараженных вампиризмом играют не живые актеры, а их оцифрованные "захватом движения" копии. Прорисованы эти вампиры по современным меркам грубовато, отчего сцены с ними напоминают компьютерную игру, а "лица не общее выражение" среди кровососущей братии имеют только вожак и его подруга.
Финалы романа и его экранизации диаметрально противоположны, однако противоположности ухитряются все же сойтись. У Мэтсона вампиры смогли построить свое новое общество, где единственный здоровый человек был не нужен и опасен. Авторы киноверсии не рискнули нарисовать социум иного плана, чем тот, в котором живет их сегодняшний зритель. "Иные" тут просто не смогли бы одержать верх, а неудобный вопрос книги: что есть норма, когда все ненормальны, - остался за кадром. Однако и в этом мире Невилл становится не просто "человеком-легендой", а мессией. Безлюдное пространство Нью-Йорка оборачивается американской Зоной, а Роберт Невилл - местным Сталкером. Его блуждания по городу оказываются поиском еще и духовного избавления. Что любопытно, режиссер Фрэнсис Лоуренс уже проводил другого героя по краешку такого пути в своей дебютной работе "Константин". Можно по-разному отнестись к тому, что мировая арена борьбы добра из зла в который раз сузилась до размеров Манхэттена, а ответы на все вопросы сведены к сказанному две тысячи лет назад. Важно, что эти вопросы все-таки подняты. Значит, герой уже постарался не зря. Герой "несуществующий, а следовательно, легендарный".