.




                         (C) Павел Шумил


 Шумилов Павел Робеpтович.
                          HomePage: http://dragonbase.nek0.net/index.htm
                          HomePage: http://fan.lib.ru/s/shumil_p
                          HomePage: http://samlib.ru/s/shumil_p




                                             Литературным конференциям
                                             компьютерной  сети  FIDO
                                             посвящается.

                                             Любые совпадения с реальными
                                             событиями неслучайны, однако
                                             это не те события, о которых
                                             Вы подумали.  :-)









                  Ж Е С Т О К И Е    С К А З К И


                             СКАЗКА N4


        П Е Р Е В Е Д И    М Е Н Я    Ч Е Р Е З    М А Й Д А Н



                                        Не верьте погоде,
                                        Когда затяжные дожди она льет.
                                        Не верьте пехоте,
                                        Когда она бравые песни поет.
                                        Не верьте, не верьте,
                                        Когда по садам закричат соловьи:
                                        У жизни и смерти
                                        Еще не окончены счеты свои.

                                                          Булат Окуджава



      ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПАКЕТ N1



      Что делать Человечеству, если на Галактику надвигается опасность,
превосходящая все мыслимые пределы? Если из неведомых глубин накатывается
Волна, изменяющая физические законы. Если бесполезно думать о защите и
можно только бежать. Разбегаться как тараканы во все стороны, прятаться
по щелям - и вновь бежать, почувствовав опасность.
      Хуже всего, что гравитационное поле звезд рвало фронт Волны,
заворачивало, скручивало. Вместо одной Волны по Галактике разбежались
тысячи Волн. Они сталкивались, пересекались, гасили и усиливали друг
друга. Предсказать что-то стало невозможно.
      Но это же было и спасением. Потому что не стало единого фронта
Волны. Действие его рассредоточилось по времени и пространству, и многие
звезды получили шанс уцелеть.
      Мы играли с судьбой в пятнашки, в жмурки. Мы скакали по галактике
как блохи. Мотив простой: не стой на месте. Будешь стоять - рано или
поздно Волна тебя запятнает. Прыгай. Но не ошибись. Не запятнай Волну сам.
Игра в русскую рулетку.
      Мы обменивались информационными пакетами. Где, когда, кто засек Волну
и какой интенсивности. Вначале корабль ловил тысячи информационных пакетов.
Теперь - десятки.
      Наш экипаж запятнал волну дважды.



-----------------------------------------------------------------------



      Я стоял и слушал.

              Помнишь, нас учили быть птицами,
              Эй, не отворачивай голову.
              Птицами с волшебными лицами -
              Чистыми, высокими гордыми.
              Помнишь, нас учили жить с песнями,
              Как нам не сиделось за партами
              Мы бежали в рай, где под лестницей
              Маялась гитара инфарктами...

      Бонус прощался с кораблем и Надеждой. Вулканчик любила эту песню.
Я хотел подпеть, но удержался. Ни голоса, ни слуха у меня не было. На
занятиях хора Надя отвела мне почетное место зрителя.

              И не знали мы, черти скрытные,
              Трогая ресницы ресницами,
              Что уже тогда были с крыльями...

              Помнишь, нас учили быть птицами.

      Стараясь не шуметь, вышел из отсека. Взглядом постороннего последний
раз окинул коридор. Корабль был стар. Очень стар. Пять биолет и пять веков
анабиоза провели мы в этих стенах. Стоило закрыть глаза, как злая память
вернула тот вечер. Тот самый, когда мы, четверо, стали экипажем...



      - Кто это? - спросила Луиза. Ты ее знаешь?
      - Надежда Кавун. Она же - Вулканчик.

              Переведiть мене через майдан,
              Де все святкують, б'ються i воюють,
              Де часом i себе й мене не чують.
              Переведiть мене через майдан.

      С невыразимой тоской выводила Вулканчик, сидя на подоконнике казармы
и перебирая гитарные струны. Луиза до боли сжала мою руку и потащила к
соседнему подоконнику. Заметив нас, Вулканчик перешла на русский.

              Переведи меня через майдан,
              Он битвами, слезами, смехом дышит,
              Порой меня и сам себя не слышит.
              Переведи меня через майдан.

              Переведи меня через майдан,
              Где мной все песни сыграны и спеты,
              Я в тишь войду и стихну - был и нету.
              Переведи меня через майдан.

      Бонус плюхнулся на подоконник рядом с ней.
      - Что такое - майдан? - спросил он.
      - У каждого поколения своя Волна. Майдан - это Волна наших предков.
А в быту майдан это поле, площадь. Жизнь прожить - не поле перейти. Вот он
оно и есть.
      - Берем ее в экипаж! - горячо зашептала Луиза.
      - Но она без Бонуса не пойдет.
      - Значит, берем с Бонусом.
      - Но...
      - Никаких "но"! Кто у нас капитан? Ну вот - губы надул. Бонус, между
прочим, лучший пилот-атмосферник факультета!

              Переведи меня через майдан,
              С моей любовью, с болью от потравы.
              Здесь дни моей ничтожности и славы.
              Переведи меня через майдан.

      - Ты серьезно?
      - Глупышка! Думаешь, ты один экипаж набираешь? Я еще два семместра
назад влезла в комп деканата и списала все личные дела.
      - Сама глупышка. Попалась бы - птицей вылетела.
      - А я и попалась, - улыбнулась Луиза. - Секретарша невовремя вернулась
и шум подняла.
      - И не выгнали?
      - Я правду сказала. Что ищу спутников для полета. Пожурили и
отпустили... на кухню, картошку чистить. Я ее теперь с закрытыми глазами
чистить могу.
      - А я люблю картошку!
      - Хто любить бульбу? - воскликнула Вулканчик, опустив гитару.
      - Во! Уже общие интересы нашлись! Надя, Капитан любит чистить
картошку. А я люблю есть. Бонус, ты как к картошке относишься?
      - Чипсы люблю.
      - Ну-у... Чипсы это не картошка! Хочешь настоящей картошки
попробовать? Луиза угощает.
      - Вечеринка? Я - за! - живо откликнулся Бонус. - Вульканчик, ты как?
      - Я тебя головой об стенку стукну, - шепнула на ухо Луиза. - Сам
чистить будешь!
      - Кэп, это несправедливо! Кто же вербует экипаж посреди коридора?!
Пираты так не делают! Пираты вербуют экипаж в таверне за кружкой рома!



      Какие мы были молодые, бесшабашные. Луиза, Звездочка моя...
      - Прощайте, девочки, - сказал я вслух.
      Бонус уже скрылся в шлюзовом тамбуре шаттла. Я переступил через
комингс и задвинул крышку люка.
      - Готово!
      Уши заложило от изменения давления. Это Бонус проверял герметичность
кабины. Он уже сидел в левом кресле. Я сел в правое, привычным жестом накинул
ремни. В среднем кресле сидела обычно Звездочка. Вулканчик садилась в
среднее кресло второго ряда.
      - "Молитву" будем?
      - К черту. Час назад тесты прогнали.
      Молитвой почему-то назывался предстартовый экспресс-контроль всех
систем корабля.
      - Гуд, - отозвался Бонус и защелкал тумблерами, активируя системы
шаттла. Я со своего пульта связался с кибермозгом корабля и запустил
процедуру шлюзования.
      - За бортом вакуум... Створ пошел... Створ открыт, - комментировал
я показания телеметрии. - Кабель-штага отошла... Швартовые захваты
отошли... К разделению готовы.
      - Лэт ми фри, - буркнул Бонус, отбросил предохранительную скобу и
вдавил клавишу расстыковки. Гидравлические штанги толкателей мягко вытолкнули
катер в черноту космоса.
      - Створ пошел... Створ закрыт, - я по привычке комментировал показания
телеметрии с корабля.
      - Вижу, - отозвался Бонус. Я оторвался от экрана монитора и взглянул
через лобовое стекло. Обшивка корабля тускло отсвечивала зеленоватым оттенком
анодированного алюминия. В прошлый выход она была просто серой. Трехслойный
свинцовый экран мы сбросили сутки назад, чтоб корабль мог сесть на планету
с атмосферой.
      Бонус шевельнул штурвалом. Коротко ударили двигатели ориентации, и
корабль уплыл из поля зрения.
      - Порядок. Кибермозг доложил, корабль переходит на режим консервации.
      - Гуд, - отозвался Бонус, и перегрузка мягко вдавила нас в кресла.
Нажав пару клавиш на клавиатуре левого подлокотника, я вывел на лобовое
стекло перед собой параметры орбиты. Высота перигея стремительно уменьшалась.
Когда произошла отсечка двигателя, она составляла всего 0.6 мегаметра. Я
взглянул на цифры периода орбиты, сбросил привязные ремни и, клацая
магнитными подошвами по полу, направился в салон. Бонус щелкнул тумблером
автопилота и вышел вслед за мной.
      - Хорошая планета. В смысле, хорошо сохранилась, - сказал он.
      - Кладбище.
      - Разве это кладбище? Земля - кладбище. Эта - зеленая...
      - Наверно, Земля сейчас тоже зеленая. Сколько лет прошло... Кофе
будешь?
      - Перед сном?
      - Как хочешь.
      Высосав гермопакет кофе с молоком, я откинул полку, стянул ботинки и
нырнул под страховочную сетку.
      - Терпеть ненавижу спать в невесомости.
      - Тогда разбуди меня за час до перигея.
      Проснулся от ускорения, чуть не сбросившего меня с полки. Удержала
сетка. Впрочем, ускорение было небольшим, не более четверти "g". Я дождался
конца маневра, отстегнул сетку, сунул ноги в магнитные ботинки и побрел в
кабину.
      - Где мы?
      - На круговой. Шестьсот километров, период девяносто шесть и четыре
десятых минуты.
      Я сел в свое кресло и проверил телеметрию с борта корабля.
      - Консервация закончена.
      - Ты веришь, что через час мы своими ногами на землю ступим?
      - А куда мы, на фиг, денемся?..
      - Через восемь минут третий маневр.
      - Завтракал?
      - Нет.
      - Успеем. Я принесу.
      Через пару минут я вернулся в салон, буксируя, словно воздушный
шарик, сумку, набитую упаковками с едой. Сел в свое кресло, сумку сунул
под ремни соседнего. Бонус, не отрывая взгляда от экрана автопилота,
протянул руку, достал бисквит и туб с каким-то соком. Повесил перед собой
в воздухе. Его левая рука безостановочно скользила по координатному
планшету, на экране возникали и исчезали колонки цифр. Правой он подносил
ко рту то бисквит, то тюбик с соком, оставляя второй предмет плавать в
воздухе. Я выбрал туб с молоком и кусок черного хлеба. Минуту косился
на экран Бонуса, потом продублировал картинку на своем. Бонус прикидывал,
как посадить шаттл на побережье в пяти тысячах километров от плоскости
текущего витка.
      - Не получится.
      - Получится, - грустно вздохнул Бонус. - Восемь "g" потерпишь?
      - Атмосферный маневр? А шаттл не развалишь?
      - Тебя это волнует?
      - Нет, - сознался я.
      Бонус доел бисквит, сунул пустой туб под сетку "бардачка" слева от
себя и взялся за штурвал. Я подтянул ремни, а сумку переставил себе на
колени, чтоб не летала по кабине во время маневров.
      Дважды вякнули двигатели ориентации. Тело повело влево и вверх. Я
прижал сумку к животу, поспешно допил молоко и убрал пустой туб в сумку.
Снова взвыли движки, и тут же включился маршевый двигатель. На этот раз
Бонус не деликатничал. Не меньше четырех "g". И сразу же, не дожидаясь
отсечки маршевого, новый маневр. Шаттл теперь шел в атмосферу, чуть задрав
нос относительно вектора скорости и слегка завалившись на левый борт.
Пилотировал Бонус мастерски.
      - На воду?
      - Да. Бухта там симпатичная.
      На незнакомых планетах инструкторы рекомендовали садиться на воду.
Желательно - морскую. Это безопасней и мягче. Море не может обернуться
зыбучим песком, рыхлым грунтом или болотом. Море есть море.
      От нечего делать вновь проверил телеметрию с борта корабля. Наверху
все было в порядке.
      Едва успел закончить, как шаттл почувствовал атмосферу. Перегрузка
плавно вдавила в кресло. Я принял позу поудобнее и расслабился. При
тренировках на самолетах такие перегрузки длятся секунды. На космических
кораблях - десятки и сотни секунд. В остальном разницы нет.
      - Подержи штурвал, - попросил Бонус через полторы минуты. Я открыл
глаза, сомкнул на штурвале потяжелевшие руки, окинул взглядом приборы. Глаз
привычно выхватывал блоки информации: скорость - плотность атмосферы,
вертикальная скорость - высота, курс расчетный - курс фактический. Внизу
- бесконечный океан.
      - Начинаю маневр, - сообщил Бонус. Машина плавно завалилась на бок,
и перегрузка так же плавно возросла с четырех "g" до восьми.
      - Здесь не бывает зимы, - сообщил Бонус, когда перегрузка упала
до единицы. - Наклон оси четыре градуса.
      - Облака, - пожаловался я.
      Машина нырнула в сплошную, без разрывов, стену облаков. Но на экране
локатора отчетливо виднелась линия берега.
      Вынырнули из облаков на высоте двух с половиной тысяч. Берег был уже
виден. На свинцовой поверхности воды застыли крохотные бороздки волн.
Машину слегка потряхивало в воздушных потоках.
      - Где твоя бухта?
      - Прямо по курсу. Сядем у самого берега. Ужинать будем у костра. Как
думаешь, здесь уцелела рыба?
      - Ничего я не думаю.
      Внезапно кресло второго ряда за моей спиной резко развернулось спинкой
вперед. С оглушительным треском сработали пиропатроны, отстрелив крышку люка
над ним. В-в-ух! - включились пороховые двигатели, и кресло катапультировалось
из кабины пилотов. В открытом люке засвистел ветер.
      Тр-р-рах, в-в-ух, - катапультировалось второе кресло заднего ряда.
      - Какого черта?!! - завопил Бонус.
      - Не я! - закричал я. - Сама! С-сука!
      Бонус защелкал тумблерами, отключая автопилот и автоматику, чтоб
блокировать программу катапультирования экипажа.
      В-в-ух - вылетело последнее кресло второго ряда. Я бросил штурвал,
столкнул с колен сумку, принял нужную позу. Следующим должно было
катапультироваться мое кресло.
      Стремительный разворот, треск над головой, перегрузка, от которой
готов оторваться желудок - и вот я уже снаружи, а шаттл стремительно
уносится вниз.
      Белым листочком закувыркалась отстреленная крышка люка над пятым
креслом, а через долю секунды оно вылетело из кабины в сером облаке
пороховых газов. Рванул, разворачиваясь, парашют. Я отчетливо увидел,
как над последней, шестой крышкой взвились на секунду два дымка. Два из
трех! Но крышка не отлетела, не закувыркалась в воздушном потоке. А в
следующий миг ее выбило мощным ударом катапультируемого кресла Бонуса.
      Я нажал на пряжку, ремни расстегнулись и тяжелое кресло полетело
в серые воды океана. Над пустым креслом раскрылся купол парашюта, а пару
секунд спустя - и над креслом Бонуса.
      Шаттл завалился на крыло, величественно перевернулся и нырнул в воду.
Взвился огромный фонтан брызг и пара. Несколько секунд спустя он неторопливо
вынырнул хвостом вперед, но очень скоро опустил нос и затонул. Взрыва не
было. Если спин-генератор рванет когда я опущусь в воду, от меня останется
мешок с костями. Считаю секунды. Кажется, пронесло. Повезло? Или напротив?
      Бонус так и не отстегнул кресло, поэтому опускался намного быстрее
меня.
      Сработала система катапультирования. Сама сработала, без приказа.
А автопилот отключил Бонус, пытаясь заблокировать систему аварийного
спасения. Но не успел. В результате мы потеряли шаттл, связь с кораблем,
припасы и продовольствие... На автопилоте шаттл бы сел...
      Мы очень тщательно готовили шаттл к посадке. Hо есть вещи, которые
невозможно проверить. Можно ли проверить коробок спичек? "Можно, но только
один раз" - сказала бы Вулканчик.
      Подтягивая стропы, направил свой парашют к месту приводнения пилота.
Вода обожгла холодом.
      Акул можно не бояться. Здесь тюлени вымерзнут! - чертыхнулся про себя.
Отстегнул карабин подвесной системы, в несколько взмахов достиг кресла
Бонуса, сбросил с лица друга намокшую ткань парашюта...
      Бонус был без сознания. Слабо кровоточила ссадина на лбу.
      Я стащил с себя тяжелые магнитные ботинки, отправил их в глубину,
разул Бонуса, отстегнул от кресла, взялся поудобнее за воротник куртки и,
загребая одной рукой, поплыл к далекому берегу. Глупо... как глупо...
Нужно было просто выскочить из кресел. Потом сесть на пол и подождать,
пока автопилот посадит шаттл.
      Проплыть в холодной воде два десятка километров, таща на буксире
товарища, нереально. Но экипажи Эскадронов Жизни ориентировали на выживание
в любых условиях.



      ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПАКЕТ N 2



      ...Что такое Волна? Над этим годами думали лучшие умы Человечества.
И что же? Подтверждение тезиса "я знаю, что ничего не знаю". Огромный
объем фактического материала - и полное отсутствие теории, способной
объяснить хотя бы половину.
      Фронт Волны движется со скоростью, превышающей световую. В зоне
действия Волны "плывут" мировые константы, нарушаются незыблемые физические
законы. Гравитационная масса не совпадает с инерционной, фундаментальные
законы сохранения машут физикам ручкой и уходят на каникулы. Третье начало
термодинамики..? Сударь, о чем вы? Забудьте!
      Долгое время Волну пытались описать как изменение течения временного
потока на микроуровне. То есть, на макроуровне время течет в одну сторону,
а на уровне элементарных частиц - в противоположную. Не удалось. Потом
пришел кто-то и сказал: "Волна - это область пространства с нарушением
скорости протекания энтропийных процессов. Вплоть до отрицательной скорости."
И все с ним согласились. Эта формулировка может служить ярлыком, но ничего
не объясняет. Почему одни звезды, попав под Волну, взрываются, а другие
за считанные часы сжимаются в шары из тяжелых элементов с температурой,
близкой к абсолютному нулю. Почему фронт Волны движется быстрее скорости
света? А почему солнечный зайчик может двигаться быстрее скорости света?
Почему Волна игнорирует все физические поля кроме гравитационного? Кто или
что породило Волну?
      Достоверно известно лишь одно: Волна творит чудеса. Злые чудеса.



-----------------------------------------------------------------------



      Бонус умер так и не придя в сознание. Я не врач, но, видимо,
кровоизлияние в мозг. Такое у боксеров бывает, а он получил сильный удар
по голове, когда катапульта сработала.
      Я снял с него всю одежду, связал в узел, притянул ремнем к спине.
Спасательный жилет надел на себя. Мой спасжилет не захотел наполняться
воздухом. Потом я толкнул тело в глубину. Хорошо было бы сказать прощальное
слово, но слишком замерз. Вода была соленой и холодной. Мне оставалось жить
часов шесть-восемь. "Мы везунчики" - говорил Бонус, когда нас было четверо.
"Мы бессмертные" - говорил он, когда мы остались вдвоем. Теперь я остался
один. Берег виден, но до него не доплыть. А и доплыву - что толку? Никто не
гарантировал, что мы выживем. Нам дали шанс. Мы его упустили. Может, другим
повезло больше.
      Я поплыл к берегу. Не потому, что надеялся доплыть. Просто группы
ориентируют на выживание. "Пока живу - надеюсь", "надежда умирает последней"
и прочая чушь. Надежда как раз умерла первой. Луиза Астрид, Звездочка моя
- второй.
      Я почти откинул концы, когда услышал фырчание водометного двигателя.
Поднял над водой руку. Минуты через две ко мне подрулил крохотный робокатер.
Узкий, обтекаемый, размером со спортивную байдарку. С черным глазом
телекамеры под прозрачным колпаком.
      Я все же попытался влезть на гладкий корпус. Бесполезно. Катерок
погружался в воду. Спасаемый оказался слишком тяжел. Тогда я вынул из
брюк ремень и накинул петлю на корпус катера перед колпаком телеглаза.
Зафырчал водометный движок, и катер потащил меня словно буксир баржу. Но
груз оказался великоват для игрушки. Мы двигались по широкой дуге. Когда
берег вместо того, чтоб приближаться, начал удаляться, катер заложил крутой
вираж. Так мы и двигались - широкая дуга в сторону берега, крутой вираж в
сторону океана, и опять широкая дуга к берегу. В общем, медленно, но верно
смещались в нужном направлении.
      Когда я уже начал надеяться, что не умер, катер выключил двигатель
и замер. Меня это не огорчило. От холода занемели не только мышцы, но и
эмоции.
      А еще через пять минут появился второй робокатер. Телеглаз моего
катера требовательно мотнулся в сторону новенького.
      - А вот фиг тебе, - пробормотал я и закрыл глаза. Но железяка оказалась
себе на уме. Дала задний ход, выскользнула из ременной петли и умчалась
к берегу на хорошей скорости.
      Как накинул петлю на второй катер, не помню. С этого момента в памяти
начинаются провалы. Опять волны в лицо, бесконечные витки спирали... и вдруг
- древний, полуразрушенный бетонный пирс. Явно бредовое видение, потому что
на пирсе стоит смуглая от загара, обнаженная женщина.
      Катер исчез. Мне нужно подплыть к пирсу. С чего я взял? Ничего мне
не нужно. Сейчас закрою глаза... Какой противный голос. Резкий, визгливый.
Бредовое видение, и такой противный голос... Хорошо, плыву. Что? покрепче
взяться за ноги? За какие ноги? Твои? Извини, милая, сегодня я пас. Попроси
кого-нибудь другого.
      Следующее воспоминание - волна приподнимает меня, чьи-то пятки
сдавливают подмышки так, что ребра хрустят. Рывок - я вылетаю из воды
как пробка из бутылки... и падаю лицом на выщербленный бетон пирса. Кто-то
откатывает меня подальше от края, от холодной зеленой воды. Не очень
ласково откатывает. Пинками.



      ... прихожу в себя от дробного стука собственных зубов. Тело сотрясает
крупная дрожь. Что-то живое, теплое, мягкое прижимается ко мне.
      Открываю глаза - и в нескольких сантиметрах вижу ее, женщину из
бреда. Ее холодные, злые глаза.
      - Морской глаз пропал! Ты виноват! - заявляет она резким, визгливым
голосом. Слова произносит очень быстро, но после каждого - отчетливая пауза.
Бонус был прав. Проект себя оправдал, и человечество не исчезло как вид.
Даже наша группа частично уцелела.
      Наверно, пришло время помянуть вас, друзья, минутой молчания.
      Дональд Прайс, а для друзей Бонус, ты слышишь? Ты был прав. Во всем
прав.
      Луиза Астрид, Звездочка моя милая, этот мир тебе бы понравился. В нем
есть океан.
      Надежда Кавун, Вулканчик, и ты смогла бы найти здесь уголок по вкусу.
С орбиты мы видели леса и степи...
      А что мне делать здесь без вас? Стиснуть зубы и выполнять программу.
Как Земля завещала. Нужно мне это?
      Да, я помню, обещал тебе, Звездочка, что не отступлю, разыщу себе
самочку и буду плодиться и размножаться. Молча. Стиснув зубы. Как тамбовский
волк. Одна местная самочка уже прижимается ко мне всем телом. "Мадам, вы не
хотите заняться размножением? Мне плевать на вас и вашу внешность, но долг
обязывает". Хорошая фраза для первого знакомства?
      Видно, что-то изменилось в моем лице, потому что женщина отшатнулась,
села и плавным, текучим движением поднялась на ноги. На ней не было ничего
из одежды.
      И у нее не было рук. То есть, совсем. Ни намека, что из плеч должны
расти руки.
      - Да. Я - мунт, - спокойно сказала она, заметив мое изумление.
      - Кто?
      - Мутант. Встань. Иди за мной.
      - Куда?
      - Дом. Тепло. Еда.
      Не обращая больше на меня внимания, женщина пошла по пирсу к берегу.
Откуда-то появился и засеменил рядом с ней шестиногий, четырехрукий кибер.
Этот кибер хромал на четыре ноги из шести и выглядел так, словно сбежал
со свалки ржавого металлолома. "Вот какой ты, северный олень!" - притворно
изумился бы Бонус при виде этой железяки. Бонуса больше нет.
      Я с трудом поднялся, стиснул зубы и побрел за странной парой.
      На этой планете мне жить и умереть. Темно-серый, чуть зеленоватый
океан за спиной. Холодный ветер и свинцовое небо над головой. Каменистый
берег вправо и влево до горизонта. Впереди - хромой кибер и безрукая
мутантка.
      Инструктор на Земле учил: первое впечатление о новом мире - самое
верное.



      Одежда не высохла, поэтому я снял куртку и рубашку, повесил на
спинки стульев. Кибер тут же прицелился убрать их куда-то, но грозный
окрик хозяйки его остановил.
      Обед состоял всего из двух блюд: изумрудного цвета солоноватое желе
на первое и подслащенная вода на второе. Все. Наш корабельный киберкок из
тех же самых водорослей приготовил бы десяток блюд и кусок хлеба впридачу.
      Пока кибер кормил с ложечки свою хозяйку, я хорошо рассмотрел ее.
На вид около тридцати, отлично развитое тело, великолепная грудь. Черные
брови, темные волосы до лопаток. Венера милосская.
      - Как тебя зовут?
      - Веда, - ответила она. - А его (кивок в сторону кибера) - Кент.
      - Меня зовут Игнат.
      - Я знаю.
      Хотел спросить, откуда, но вспомнил о надписи над карманом куртки.
      - Ты одна здесь?
      - Я здесь одна. Это - технохутор. Таких технохуторов на планете около
восьмисот. На каждом живет один мунт.
      - А кроме мунтов здесь кто-нибудь живет?
      - Да. Сам увидишь, - Веда резко поднялась из-за стола. - Сегодня
отдыхай. Завтра пойдешь на соседний технохутор. Идти далеко. Хорошо отдыхай.
      - Вот те раз. А если я не хочу никуда идти?
      - Ты должен. Я спасла тебе жизнь. Потеряла "морской глаз". На тебе
долг.
      - И за каким бесом я должен тащиться на этот технохутор?
      - Там отказала энергоподстанция. Мы, мунты, не можем жить без
энергии. Киберы встают, гидропоника гибнет. Ты должен спасти Лиану. Если
ты ее не спасешь, весь сектор останется без контроля.
      - У нее тоже рук нет?
      - Да. Та же самая мутация. У всех мунтов нет рук. Лиана молода,
неопытна и могла не справиться с ремонтом. А потом сели аккумуляторы... С
ней четвертый день нет связи.
      Я попытался оценить перспективы выживания в джунглях молодой безрукой
девушки. Помотал головой и представил ее страшной как смертный грех. На
душе легче не стало.



      Рюкзак оттягивает плечи. Отвык. В космосе турпоходов не было. Как бы
поступил на моем месте Бонус? Тоже поперся бы на второй день после посадки
за восемьсот километров?
      - Как я найду этот чертов технохутор? - спрашивал я у Веды.
      - Вот карта. Хутор на реке.
      - На какой реке? Тут их три... Хорошо, хотя бы на каком берегу?
      - Не знаю. Ты должен найти технохутор и Лиану.
      - Я должен пройти восемьсот километров по азимуту и найти то, не
знаю, что. Так?
      - Да.
      - Ты сама в это веришь? Если я отклонюсь хоть на два километра...
      - Кроме тебя некому.
      Так мы поговорили с Ведой. Об опасностях перехода она представления
не имеет, но утверждает, что хищных животных нет. Волной смыло. Вместе с
первыми поселенцами. Теми, которые обжили планету еще до Волны.
      Волна сюда пришла ослабленной. Почти никакой. Всего лишь чуть-чуть
шевельнулись мировые константы. Почти незаметно. На чем может сказаться
изменение мировых констант на тысячные доли процента? Только на химии.
На биохимии. На тончайших химических реакциях, название которым - жизнь.
Одноклеточные успели приспособиться. Смена поколений у них происходит
очень быстро. Семена растений просто переждали неблагополучный год. Как
и личинки некоторых насекомых. А того, что, собственно, принято называть
жизнью, не стало. Белые кости под солнцем, мертвые стволы деревьев там,
где стояли леса. И свеженькая изумрудная травка. Изумительного цвета здесь
трава. Звездочке бы понравилась.
      Я отмерил по берегу уже километров десять, когда наткнулся на
робокатер. "Морской глаз", как зовет их Веда. У катера разрядились
аккумуляторы, и волны выбросили его на берег.
      Сложил на берегу приметную пирамидку из камней, спрятал невдалеке
рюкзак, обвязал "морской глаз" веревками и тронулся в обратный путь.
      "Морской глаз" весит килограммов сорок. Как я протащил его десять
километров, сейчас уже не могу вспомнить. Веревки страшно резали плечи.
Держался на черной злости.
      - Зачем вернулся? - встретила меня Веда. - Ты должен Лиану спасти.
      - Забирай свой агрегат. Я никогда никому ничего не должен. Запомни
это.
      - Ты устал. Сегодня отдохни, завтра выйдешь. Не отвлекайся на
второстепенное. Твоя задача - спасти Лиану и ее хутор.
      Наверно, это было правильное решение - отдохнуть до завтра. Но я взял
Веду за загривок, влепил ей в губы соленый, пропахший потом поцелуй и ушел,
не оглядываясь.
      Идти налегке было очень приятно. О чем думал? Конечно же о Веде. О
том, что голос всего за день стал не таким визгливым, словарь пополнился,
да и речь стала отдаленно напоминать человеческую. Неужели ее на самом
деле воспитывали киберы?
      Рассказать о себе она отказалась. О планете - очень скупо. Но о чем-то
можно догадаться. Первая волна колонистов погибла. Но на планете люди есть.
Вторая и, возможно, третья волна поселенцев. Что за сектора, которыми
управляют мунты, живущие на хуторах? В чем заключается управление? Кем могут
управлять безрукие мутанты? Не так прост этот мир.
      А, впрочем, какое мне до него дело? Астрид, Звездочка моя...



      Берег круто завернул к северу, теперь мне с ним было не по пути. Я
определил по компасу курс, выбрал ориентиры и передвинул лямки рюкзака.
Плечи ныли. Солнце садилось. Так и не спросил, как местные зовут планету.
Звезду - солнце. Это ясно. ЕН-какая-то она для космачей, а колонисты не
забивают голову чепухой. Светит - значит, солнце. Однозначно. Но планета
имеет имя. Навигацией занимался Бонус. Традиция такая. Потому что нам
все равно, куда лететь, а язык у Бонуса подвешен не в пример лучше моего.
Не люблю спорить по пустякам.
      Вспомнил! Мента. Богиня разума у вымерших римлян.
      Начался лес. Сразу, без подлеска. Странно. Деревья земные, а лес
неземной. Солнце до половины скрылось за горизонтом, и в лесу совсем
стемнело. Я решил остановиться на ночлег. Натянул веревку между двумя
стволами, сверху накинул пленку, придавил края пленки сучьями и камнями
- получился шалашик. Палатки у Веды не было.
      Не успел устроиться поудобнее, начался дождь. Мелкий, затяжной осенний
дождик. Не будь дождика, я напряженно вслушивался бы в шорохи чужого леса,
а под шумок дождя любой лес кажется родным и безопасным.
      Я не поверил Веде, что планета безопасна. Зачем тогда ультразвуковой
станнер с подзарядкой от солнечной батареи? Игрушка серьезная. Из быка дух
вышибет.
      Кстати об игрушках - я нащупал станнер и повернул кольцо регулятора
мощности на максимум. Минут пять вяло размышлял, имеет ли смысл ужинать.
Заснул, так и не решив этот вопрос.



      Утром позавтракал изумрудным желе, допил воду из фляжки и начал
кроить из пленки палатку. Это стоило сделать еще на хуторе, но Веда была
бы против задержки.
      Вулканчик любила вышивать. Учеба оставляла очень мало свободного
времени, но воротники рубашек Бонуса всегда были расшиты узорами.
      - Это национальная культура! - утверждала Вулканчик. - Ее надо
оберегать и сохранять.
      Но это не моя культура! - слабо протестовал воспитанный в духе
политкорректности Бонус.
      - Тебе не нравится моя вышивка?!
      Скандалили они часто и шумно. И так же шумно мирились. Бонус взваливал
визжащую Вулканчик на плечо и нес в каюту. Или в нашу комнату - на старших
курсах экипажу выделяли небольшую комнату. Мирить их было бесполезно и опасно.
Моментально объединившись, они набрасывались на благодетеля.
      Но однажды я увидел бледного, растерянного Дональда.
      - Игнат, она меня больше не хочет, - бормртал он. - Совсем не хочет.
      Я сунул ему в руку разводной ключ и послал с каким-то поручением к
шлюзу. А сам разыграл сценку перед Надеждой. Что, мол, Бонус делает в шлюзе.
Как она рванула... И все пошло по обычному сценарию. Шумно, с криками и
взаимными упреками. Мне попало от обоих.
      К полудню вчерне палатка была готова. Жутко халтурно, но плевать.
По компасу определил направление и тронулся в путь. Очень скоро убедился,
что в лесу нужно как можно чаще смотреть на компас. Буквально за пять
минут отклонился градусов на двадцать.
      Нашел ручей, наполнил фляжку. Через полчаса нашел другой ручей.
С чистой водой. Вылил из фляжки торфянистую воду, наполнил чистой. Заметил
лесного оленя. Он пил воду метров на тридцать ниже по течению. Меня видел,
но не боялся. Это о чем-то говорит. Во время подготовки по выживанию в
джунглях инструктор советовал: "Смело ешьте все, что ест мартышка. Если
получится, съешьте саму мартышку". Тогда мы смеялись над этим. Где взять
мартышку на другом конце галактики? Сойдет олень за мартышку?
      У меня в бидончике пять кг желе. Когда оно кончится, придется жить
охотой. Значит, станнер для охоты? Почему Веда прямо не сказала? Почему
она вообще ничего не хочет рассказывать о планете? "Сам увидишь", - и весь
разговор.
      К черту Веду. Здесь полно плодов и ягод. Только можно ли их есть?
Если здесь прошла Волна (а здесь прошла Волна), могли начаться мутации. И
этот плод, так похожий на сливу... А вдруг съел его - и навеки успокоился.
Заманчиво... Но не время. Сначала спасу Лиану, эксперименты потом.
      Лес сменился лугом. Тучи разошлись, и солнце начало припекать. Печь.
Передвинул кобуру станнера на другой бок, к солнцу. Солнечной батареей
работала именно поверхность кобуры. Когда мы стартовали с Земли, таких еще
не было.
      Странно все. Странная планета, странные жители, я себя странно веду.
На второй день после посадки потащился неизвестно куда. И никто ничему не
удивляется. Я - понятно. Трудно удивить того, кто ничего не ждет от жизни.
      Пот пропитал рубашку. Мысли сжались в комок, в голове крутилась лишь
одна фраза. Две строки стихотворения.


              Мне осталась одна лишь отрада -
              Пальцы в рот, да заливистый свист.


      Я повторял ее про себя раз за разом. Смутно вспомнилось, что автор
- Есенин, что у него она звучала чуть иначе... Чеканный ритм этих строк
накладывался на шаги, маскировал усталость. Астрид, Звездочка моя, почему
ты предала меня, почему умерла?
      Луг кончился, вновь я углубился в лес. Жара сменилась прохладой,
прохлада - дождем.
      Вечером встретил пожилого аборигена. Лохматый, заросший, абсолютно
голый, он обирал ягоды с куста. Наблюдение номер один: Одежда в этом мире
не в моде. Наблюдение два: Ешьте все, что ест мартышка. Местный крыжовник
есть можно.
      - Здравствуйте. Меня зовут Игнат.
      Мужчина повернулся ко мне, проворчал что-то неразборчивое и побрел
прочь. А я стоял и тупо смотрел ему вслед. Все вопросы вылетели из головы.
Потому что мужчина был кастрирован. То есть, полностью. Мошонки нет совсем,
от пениса - криво обрубленный пенек не больше двух сантиметров.
      На всякий случай проверил станнер. Догонять и расспрашивать аборигена
почему-то не хотелось. "Не спрашивай о том, что тебя не касается, если не
хочешь услышать нечто, для тебя неприятное" - цитировала Надежда из сказок
тысяча и одной ночи.



      В каких случаях могут кастрировать мужика?
      Вариант 1: Ограничение рождаемости. Не катит. Первый всплеск Волны
прокатился здесь четыре с половиной сотни лет назад, колонисты высадились
позднее. Не могли они слишком сильно размножиться.
      Вариант 2: Наказание. Сурово, и говорит о первобытном варварстве.
В любом варианте такая хирургическая операция говорит о первобытном
варварстве.
      Вариант 3: Борьба за чистоту генофонда. После мутаций, вызванных
волной, вполне реально. Паренек родился мутантом, убивать его не стали,
но лишили возможности продолжить род. Первобытно-общинный гуманизм. Нас
предупреждали, что на планете может воцариться варварство.
      Вариант 4: Религиозные заскоки.
      Дрянь этот мир. По любому варианту.
      - Ваша задача - сохранить человечество как вид, - говорили нам
инструкторы. Плодитесь и размножайтесь - это все, что от вас требуется.
Если сумеете удержать цивилизацию на уровне письменности - вечная вам
слава. Если нет - не огорчайтесь. Через пять-десять тысяч лет человечество
вновь поднимется. Главное, чтоб было кому подниматься. Задача ясна?
      - А колонии? - спросила на одном из первых занятий Вулканчик.
      - Колонии обречены. Как и бОльшая часть населения Земли. У нас нет
возможности эвакуировать всех.
      Задумавшись, я опять отклонился от курса. Сюда бы навигационный
планшет... Но планшет остался на катере. А катер на дне океана. Инструкторы
предупреждали нас, чтоб не рассчитывали особенно на технику. Пятьсот лет
- слишком долгий срок для любого устройства сложнее молотка.
      - Не надейтесь на инкубаторы, - внушали врачи нашим девушкам. - Рожать
вам придется самим. Если сможете запустить хотя бы один инкубатор - ваше
счастье. Если нет... Здоровая женщина может родить пятнадцать детей. Лучше
- больше. Не пускайте это дело на самотек. В будущей колонии нужно как можно
шире представить земной генофонд. Применяйте имплантацию оплодотворенной
яйцеклетки. Материалом мы вас снабдим. В условиях криогенной стабилизации
банк генофонда может храниться практически вечно.
      Банк остался на корабле. Корабль - на орбите. Командное устройство на
катере, катер на дне. И вообще, я не баба, чтоб рожать. Так что - проехали
и забыли.
      Сколько я сегодня прошел? Как определить пройденное расстояние?
Плевать. Там на карте три реки. Дойду до первой, буду думать.
      Вот дьявол! - ругнулся я про себя через пять минут. - А это мокрое
безобразие тянет на реку, или нет? Видимо, нет, если его не отметили на
карте. Вот и первая проблема: как отличить реку от ручья?
      Масштаб карты - двадцать км в сантиметре. За два дня я прошел
сантиметра четыре. Из сорока. За месяц от голода не умирают. Веда все
рассчитала правильно. Только б девочка не наделала глупостей. Обидно будет
пройти сотни километров и найти труп самоубийцы.



      Он сидел на корточках под деревом и терпеливо ждал, когда я проснусь.
Лохматый, заросший, с кобурой станнера на боку и сумкой, сшитой из кожи,
через плечо. Впрочем, сумку я разглядел позднее. Трудно определить возраст
у такого заросшего волосатика, но вряд ли ему было больше двадцати пяти.
И он был одет. Куртка из шкуры, кожаные штаны, мокасины. Выходит, одежда
еще не полностью вышла из моды. Я не буду выглядеть дикарем.
      - Здравствуй, - сказал я, высунувшись из палатки.
      - Здравствуй. Ты новый егерь?
      - Нет, я не егерь. Я иду на технохутор Лианы. У нее что-то сломалось,
надо починить.
      - А я подумал, ты егерь. У тебя станнер, а ты не егерь. Чудно.
      - Меня зовут Игнат. А тебя?
      - Тоби. Если полностью, Тобиас, только так никто не зовет. Все Тоби
да Тоби. Ты тоже зови меня Тоби. Я привык, когда меня Тоби зовут.
      - Тоби, ты знаешь, как пройти к хутору Лианы?
      - Знаю. Я там жил. Ты обязательно помоги Лиане. Она славная. Это ее
мама выучила меня на егеря, только ее больше нет на хуторе.
      - Тоби, ты не проводишь меня до хутора. Я не знаю дороги, а с Лианой
может случиться беда.
      - К Лиане? Конечно, провожу, - обрадовался он. - Я ее сто лет не
видел. И она меня сто лет не видела. Я там два года не был.
      Удача. Проводник. "Мы везунчики", - говорил Бонус, когда нас было
четверо.



      - ... А я думал, ты новый егерь. У тебя станнер. Я хотел договориться,
кто какой сектор будет патрулировать. А потом бы мы менялись. У меня очень
большой сектор, а я один. Надо, чтоб было больше егерей. Я говорил Веде:
"Надо, чтоб было больше егерей", а она сердится. Говорит: "Где я тебе егерей
возьму? Рожу? Приведи пацана, я его воспитаю". Только деги не хотят отдавать
пацанят на воспитание мунтам. Я говорю им: "Надо, чтоб егерей было больше",
а они не хотят. А Веда сердится. Ты скажи ей, что она зря сердится.
      Я начал сомневаться, что проводник - благо. А еще понял, что не
умею ходить по лесу. Тоби скользил среди стволов легко и непринужденно.
Такую походку я видел у мужчин в индийских деревнях - ноги чуть согнуты в
коленях. Ни одна ветка не хлестнула его по лицу, ни один сучок не хрустнул
под ногами.
      - А Фиеста никогда не ругается. Но всегда ласковая и печальная. И
девочку заводить не хочет. А если у нее дочки не будет, кто на ее хуторе
жить будет?
      - Тоби, ты сам сшил свою куртку? - спросил я, чтоб хотя бы изменить
тему словестного поноса.
      - Сам. Лося сам убил, шкуру сам снял, шил сам. Только шкуру мне
бабы в деревне выделывали. Не умею я шкуры выделывать. А они умеют, но
не говорят. Только смеются. Вредные они. А шил я сам. Иголку и нитки у
Веды взял, потому что деревенские вредные. Жадные они. Ничего так не дадут.
А я не могу надолго в деревне оставаться. Я егерь, мне сектор патрулировать
надо.
      Сначала я пытался извлечь из потока слов новые сведения, потом
отключился. Тоби шагал впереди, срывая с кустов ягоды и закидывая в рот.
Я с трудом поспевал за ним, пыхтел как паровоз и постепенно выбивался из
сил.
      - У тебя станнер неправильно настроен, - сказал Тоби на привале.
- Так убить можно. Смотри, как надо, - вынул свой и показал настройки.
Станнер был установлен на оглушающую мощность. Я не стал спорить и
отрегулировал свой. Сменить настройку можно одним движением большого
пальца.
      Вечером Тоби долго восхищался моей кривобокой палаткой.
      - Маленький дом! Я такой же сошью. Попрошу у Лианы прозрачную ткань,
она мне даст, и я сошью.
      Впервые ужинал по-человечески. Тоби набрал кислых ягод и перемешал
их с изумрудным желе. Соленое с кислым - я думал, выйдет несъедобная
гадость, но получилось вкусно.
      А на следующий день я увидел, в чем заключается работа егерей.
Тоби оглушил из станнера молоденькую голую девушку. Та заметила нас слишком
поздно, бросилась бежать, но успела сделать только два шага. Тоби бережно
перевернул ее на спину, уложил поудобнее, смахнул со щеки и плеча прилипшие
травинки. Затем достал из сумки черную металлическую коробочку.
      - Какая красивая. И молоденькая совсем.
      - Что ты с ней будешь делать?
      - Как полагается. Сейчас возьму анализ и осеменю, если анализ хороший
будет. А хочешь, я тебя проверю. Тогда ты ее осеменишь.
      С этими словами он откинул крышку черной коробочки. Под крышкой
располагались две кнопки и три индикаторные полоски: красная, синяя,
зеленая. Тоби прижал коробочку к плечу девушки и нажал левую кнопку. Через
секунду красная полоска засветилась полностью, синяя - на три четверти.
Тоби взглянул на индикаторы, прижал коробочку к своему запястью и нажал
правую кнопку. На плече девушки выступила бусинка крови. Коробочка, видимо,
была примитивным диагностом.
      Тоби отвел коробочку от запястья, слизнул выступившую капельку крови
и нажал сразу на обе кнопки. Вид прибора и деловитая уверенность егеря
почему-то успокоили меня. Происходящее не было охотой на человека. Во всем
был какой-то смысл.
      - Ну как? - равнодушно спросил я. Тоби повернул коробочку ко мне.
Индикаторные полоски стали намного короче.
      - У меня не очень хороший анализ, но лучше, чем у голышей и у дегов.
Мунты говорят, если полоски короче, чем были и не доходят досюда, - он
показал ногтем, - надо осеменять. А правда, она красивая? Я люблю осеменять
красивых.
      А потом начался обычный половой акт. Я отошел под дерево и заставил
себя смотреть. Это нельзя было назвать простым насилием. Тоби вел себя
деликатно и нежно. Массировал и растирал тело и руки девчонке, пока она не
начала подавать признаки жизни. Тогда начался массаж эрогенных зон. В общем,
к тому времени, когда малышка окончательно пришла в себя, Тоби ее так
разогрел, что оказать сопротивление она была уже неспособна, а в стонах и
повизгиваниях не было ни страха, ни боли. Все бы ничего, но малышка оказалась
девственницей. Она очень громко закричала, и крови было довольно много.
Потом пошли слезы. Тоби долго ее утешал, целовал в глаза, гладил по волосам.
Мне надоело смотреть на их ласки. Осеменение оказалось именно тем, о чем я
подумал с самого начала: половым актом с целью обрюхатить незнакомую
девушку. Видимо, у них здесь проблемы с рождаемостью. Одичавшие колонисты
не хотят размножаться с нужной скоростью. Меня это не касается.
      Через полчаса у молодых наступил мир и покой. Девушка хихикала, Тоби
кормил ее с ложечки остатками желе с ягодами. Я постелил пленку, накрылся
курткой и задремал.
      Еще через полчаса Тоби разбудил меня.
      - Идем? Еще светло, можно много пройти.
      Мы собрали вещи и пошли. Девушка шла за нами, жалобно поскуливая. Тоби
не обращал на нее внимания. Через некоторое время она отстала.
      - Правда, симпатичная голышка, - начал Тоби. Ему не терпелось
поделиться. - Только плохо, что ее никто еще не брал. Не люблю осеменять
нетронутых. Их утешать надо, а то потом бояться будут. А я не люблю утешать.
Утешишь, а они сзади идут.
      - Как ее зовут.
      Тоби недоуменно посмотрел на меня.
      - Она же голышка. У голышей нет имен. Разве у зверей есть имена?
      - Бывает, есть, - лениво ответил я, осмысливая новую информацию.
Голыши. Без имен, без одежды. Звери. На планете живут мунты, голыши и
егеря. Планета попала под отголосок Волны и пошли мутации. Одни лишились
рук, другие - разума. Прелестно...
      - Много здесь голышей? - спросил я.
      - Много. Здесь - много. А к северу мало. Там холодно, а они не любят,
когда холодно. На юге и востоке я не был. Там не мои сектора. А здесь их
много. Ты, наверно, громко по лесу ходишь, вот они и разбегаются. Я, когда
один хожу, каждый день встречаю.



      Зеленое желе кончилось, и Тоби перешел на фрукты и ягоды. Как он
говорил, есть здесь можно все, что вкусно. Через день фруктовая диета мне
надоела, я оглушил из станнера зверька, похожего на зайца. Он и оказался
зайцем. Обычным земным зайцем, завезенным одной из волн колонистов. Тоби
с огромным интересом смотрел, как я варю мясо в бидончике.
      - А я мясо жарю, - сознался он. - На огне жарю, или завертываю в
листья, выкапываю в костре ямку и в горячей земле запекаю. Меня Корина
научила. Это мать Лианы.
      - Завтра покажешь, как ты делаешь.
      Он так и засветился радостью. Интеллект на уровне 10-12 лет. Видно,
Волна затронула и его родителей. Планета идиотов.
      Тоби все-таки убедил меня провериться коробочкой, а потом долго
ходил пораженный.
      У тебя самый лучший анализ из всех, которые я видел. Даже лучше,
чем у деревенских. Надо было тебе ту голышку осеменить. Эта полоска, - он
ткнул в индикатор, - была бы совсем коротенькая. А эта - еще короче. А
средней совсем бы не было!
      - Я не егерь.
      Тоби надолго задумался над моими словами.
      Голышей мы встретили в этот же день. Мужчина и женщина занимались
любовью и ничего вокруг не видели. К ним можно было подойти вплотную, их
можно было брать тепленькими. Но Тоби потянул меня за рукав прочь. Некоторое
время шли молча. Тоби хмурился и мотал головой, словно споря сам с собой.
      А позднее встретили сразу троих голышей. Мужчину и двух женщин. Они
лежали звездой на песчаном берегу речки и, подняв согнутые в коленях ноги,
ритмично ударяли друг друга подошвой о подошву. Я взглянул на Тоби. Егерь
даже не думал прикасаться к станнеру. Он с жадным любопытством наблюдал
за троицей, пока те не удалились, а потом опять долго шагал, погруженный
в мрачные размышления.
      - Ты не говори Лиане, что я плохой егерь, - не выдержал он. - Я
знаю, что плохой, мне Корина говорила. Но я не трогаю голышей, которые
вместе. Я знаю, это нехорошо. Но я все равно их не трогаю. А Корина всегда
ругалась.
      - Ты хороший егерь, - хлопнул я его по плечу. - Не надо обижать
голышей, если они любят друг друга. А что касается этих троих... Когда-то
я читал, что индейцы Амазонии в точности так развлекались... Нет, мура все
это!
      - Что?
      - Понимаешь, Тоби... Индейцы Амазонии - они, конечно, дикарями были.
Но все-таки разумными.



      Думал, все о Тоби знаю, к любому сюрпризу этого мира готов. Ошибся.
На следующий день Тоби завалил из станнера голыша. Достал черную коробочку,
взял анализ и деловито, за две-три минуты кастрировал мужика. Перетянул
мошонку суровой ниткой, отмахнул ножом яйца, полил ранку зеленой, застывающей
пленкой жидкостью из пузырька - и пошел мыть руки. Никаких эмоций - ни
жалости, ни сожаления - обычная работа. Я с трудом подавил позывы к тошноте.
Голыш тем временем очнулся, свернулся в позу эмбриона и завыл мартовским
котом.
      - Зеленка очень жжется, - пояснил мне Тоби. - Я один раз палец порезал,
и зеленкой капнул - так еще громче выл.
      Тебе бы яйца оторвать, - со злостью подумал я. В голове вертелась
одна мысль: Что бы этот яйцерез сделал со мной, если б у меня был плохой
анализ?..



      - ... Нет, егеря пенисы не отрезают. Это деревенские. Чтоб голыши
к их бабам не приставали. Плохие гены в мошонке сидят, зачем еще что-то
отрезать? Егеря так не делают.
      Значит, все-таки, генетическая коррекция. Логично. Нужно вернуть
расе разум. Но методы... А что бы я сделал? Какая обстановка, такие и
методы. Не мне судить. Я здесь чужой.
      Я нашел растение, до боли напоминающее картофель. Тоби сказал, что
никто в деревне такое не выращивает. Но кто-то говорил ему, что ЭТО есть
не стоит.
      - Сырую картошку есть не стоит, - объяснил я, бросая очищенную
картофелену в бидончик. - Мы будем есть вареную.
      И теперь егерь жадно наблюдал за моими манипуляциями. Вскоре мое
любимое блюдо - картошка, намятая с сольцой - было готово. Тоби его тоже
оценил. Я рассчитывал, что немного останется на завтрак, но увы... Теперь
возлежал у костра, смотрел на угольки и слушал трепотню Тоби.
      Сегодня он осеменил еще одну голышку. На этот раз - женщину средних
лет. Обошлось без станнера. Женщина сама подошла по требовательному жесту
его руки. Тоби указал на тонкий кожаный ремешок, свисавший ей на плечо.
Отвел волосы в сторону. В хряще уха женщины когда-то было пробито отверстие
чуть ли не в два сантимера. В это отверстие кто-то продел ремешок и завязал
прочным узлом.
      - Из деревни убежала, - объяснил егерь. - Ее привязали на ночь, а она
убежала. Перекусила ремешок - и убежала. Это хорошо, что она из деревни.
Деревенские все смирные, обученные.
      Тоби развязал и выбросил ремешок. Подчиняясь ему, женщина покорно
легла на спину. Я не стал смотреть, что у них происходило дальше.
      До самого вечера Тоби шагал мрачный. Я уже привык к его пустой
болтовне, и теперь чего-то нехватало. Но разговорить егеря удалось только
у вечернего костра.
      - Моя мать была из деревенских голышей, - сознался Тоби. - Ее выучили
разносить воду из колодца. И она разносила воду по всем домам. Много лет
разносила. А потом сломала ногу. Нога срослась криво, и она не могла
больше разносить воду. Ее несколько раз увозили в лес, но она каждый раз
возвращалась. Тогда ее придушили кожаным ремешком. Отвели на край оврага,
обернули вокруг шеи ремешок - и придушили. А тело сбросили в овраг.
      Пока она была жива, я не считал ее матерью. Стыдно иметь мать из
голышей. А когда ее убили... Пусть она голышка, но нельзя же так... Я им
так и сказал, а они дразниться стали. Я ушел в лес. Там меня встретил егерь
и отвел на технохутор Корины. Тогда там жила Корина, а Лиана была совсем
маленькой. А теперь Корина там больше не живет...



      Ночью я проснулся от боли в животе. Выполз из палатки, сунул два
пальца в рот и выложил на травку остатки ужина. При свете зажигалки разыскал
в аптечке слабительное, принял, запил двумя литрами воды. Пронесло. И в
буквальном, и в переносном смысле. Не стоило есть картошку. Предупреждал
же меня Тоби. То ли мутация, то ли яд какой-то в местной почве. Кстати,
сам егерь чувствовал себя отлично. Бестолково суетился, не зная, чем мне
помочь.
      Говорят, можно приучить организм к яду, если начинать с малых доз.
Тоби приучил себя с детства, а я в этом мире чужой. Как дерьмо в проруби.
      Не успел заснуть, в растяжках палатки запутался лось. И изорвал всю
пленку. Чуть не унес на рогах крышу палатки, но я шарахнул ему вслед из
станнера полной мощностью, и, как ни странно, попал. Мы с Тоби в темноте на
ощупь долго распутывали веревки и обрывки пленки, которые он намотал себе на
рога. Но все же, успели справиться с работой прежде, чем лось очнулся.
      Веда говорила, что в лесу безопасно. Лось не хищник. Но, если б он
нас затоптал - это как считать? Несчастный случай на производстве? И как
экосистема обходится без хищников? Не может нормальная экосистема обходиться
без хищников, должны быть хищники.
      С горечью обрываю себя. Уже и мыслить начал как Тоби. Словестный
понос в мыслях. С кем поведешься...
      Утром, злой, сажусь зашивать палатку. Тоби говорит, что наведается
в ближайшую деревню за новостями. До деревни всего полчаса ходу.
      Спрашивается: какого черта мы в лесу ночевали?
      Ровно через час Тоби прибегает весь взмыленный.
      - Лиана в этой деревне! Мне бабы у колодца сказали!
      Торопливо, комом запихиваю недошитую палатку в рюкзак и спешу за
егерем. Лес внезапно кончается. Перед нами гора. Я рассчитывал, что до нее
не меньше трех дней пути.
      У подножья горы - деревня. Три десятка деревянных домов и пяток
каменных. Слепящее солнце, распаханные поперек склона поля, на некоторых
работают люди. Кое-где видны голыши.
      - Почему в деревне голыши - одни женщины?
      - Есть и мужчины, - угрюмо откликается Тоби. - Но мало. Мужчины
беспокойные, работать не любят, к женщинам пристают. А женщины - тихие,
спокойные. Если кто с ними позабавиться захочет, никто не обижается...
Игнат, я дальше не пойду.
      - Почему?
      - Не хочу я встречаться с Лианой. Но ты обязательно помоги ей.
      - Поссорились вы что ли?
      - Ну... Не то, чтобы поссорились...
      - Понятно.



      ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПАКЕТ N 3



      Приди Волна на сто лет раньше, и человечество так и не узнало
бы о ней. До самого последнего момента... Задержись Волна на сто лет,
и мы, криво усмехнувшись, переселились бы на время в соседнюю галактику,
чтоб потом, спустя пятьсот лет, вернуться на пепелище. Волна удачно
выбрала момент. Планета видела опасность, но у нее не было сил спасти
всех. ГС-привод уже был известен, Земля даже позволила себе завести
несколько колоний, но это были лишь первые шаги в большом космосе. Слишком
дорого обходились грави-скачковые звездолеты, слишком большой вред
наносило экологии их строительство. А лунная и марсианская промышленность
только-только перешли на самоокупаемость, и по мощности не достигали еще
и десятой доли процента от земной.
      Волна удачно выбрала момент. И планета сконцентрировала все усилия,
чтоб спасти - не население, нет, на это не было сил. Чтоб спасти разум.
Выпустить в пространство тысячи небольших кораблей в надежде, что сотни
из них уцелеют, переждут Волну, и десятки смогут основать колонии на
землеподобных планетах. Человечество уцелеет как биологический вид и
вновь, возможно, через тысячи лет, сумеет подняться.
      Нас называли Звездной Элитой, Эскадронами Жизни. Нас набирали
четырнадцати-пятнадцатилетними и готовили пять лет. Гоняли по-страшному.
Четверо из пяти не выдерживали и сходили с дистанции. Или погибали.
Но и оставшихся было слишком много. Или - слишком мало кораблей. Как бы
там ни было, но лишь половина экипажей уходила в космос играть в пятнашки
с Волной.
      Все рвались в космос. К этому нас готовили, на это нас нацеливали.
Но сейчас я уже не могу сказать, кому больше повезло: тем, кто ушел,
или тем, кто остался.



-----------------------------------------------------------------------



      - ... загляни в пещеру, - подсказала пожилая женщина у колодца.
- Охульники молодые вчера туда кого-то вели.
      Я оглянулся на склон горы. Не заметить пещеру сложно. Скорей, это
грот. В нем разместился бы ангар на несколько космокатеров.
      - Спасибо, - сказал я и зашагал вверх по склону. Вблизи грот
казался еще огромней. Прохлада высокого зала приятно контрастировала с
жарой снаружи. У дальней стены белели сталактиты и сталагмиты. Где же
искать это чудо?
      - Я здесь - тоненький голос эхом заметался под сводом. Я пошел
вперед.
      Это была она, мутантка. Безрукая. Длинным кожаным ремешком привязанная
за шею к колонне, получившейся из сросшихся сталактита и сталагмита.
Грязная и замерзшая, она сидела на охапке прелого сена. На внутренней
стороне бедра - засохшая кровь. То ли недавно лишилась девственности, то
ли месячные. Впрочем, это ее проблемы.
      Мунт сжалась под моим оценивающим взглядом.
      - Давно сидишь? - спросил я.
      - Второй день.
      Я достал из ножен нож, попробовал ногтем остроту лезвия. Девушка
доверчиво наклонила голову, чтоб мне удобнее было перерезать ремешок.
Почему-то хотелось, чтоб, увидев нож, она слегка испугалась.
      - Иди за мной, лягушонок.
      - Они идут сюда.
      Я оглянулся. Три местных хулигана бодро топали в нашем направлении.
      - Эй, егерь! Это наша голышка!
      - Вы, трое! Вы должны мне подчиняться. На раз, поняли?
      - Почему? - Все трое очень заинтересовались моей идеей.
      - Я из Эскадронов Жизни.
      - А мы тут живем.
      Не поняли, придурки. Не очень-то я на это и надеялся.
      - Вы нарушили правила. Мунтов нельзя обижать. Их нужно слушать,
им нужно помогать. Я накажу любого, кто обидит мунта.
      - Она сама к нам пришла, - отозвался средний, самый высокий. - Мы
ее не звали. Говорит: "Дайте еды". Настоящие мунты еды не просят. У мунтов
всегда много еды. Что мы эту задарма кормить будем? Пусть за кормежку
работает. Если хочешь ее покрыть, нам не жалко. А хочешь для себя
одного - обломишься. Мы первые ее нашли. Наша голышка, понял?
      Переговоры зашли в тупик. Я поднял с пола три камня величиной с
кулак и начал ими жонглировать. Звездочка очень любила смотреть, как я
жонглирую. Местные оболтусы тоже заинтересовались. Видимо, никогда не были
в цирке. Зрелище летающих камней их заворожило.
      - Вы обидели мунта и отказались подчиниться мне. За это я вас накажу,
- сказал я. Высоко подкинул один камень, а два других поочередно с силой
запустил в парней, стоявших по бокам. В солнечное сплетение. Поймал третий
камень и швырнул в главаря. За спиной испуганно вскрикнула Лиана.
      С пяти метров камнем величиной с кулак можно убить. Убивать я не
хотел. Если поломал пару ребер - их проблемы.
      - Идем, Лягушонок.
      Два парня корчились на земле, но главарь попытался подняться. Пришлось
успокоить его ботинком в челюсть.
      У колодца я задержался и вымыл Лиану. Сначала окатил двумя ведрами
ледяной воды, потом растер мочалкой из травы. Потом пришлось рукой смывать
зеленый сок травы. Лиана посинела, покрылась гусиной кожей и стучала зубами.
Я накинул ей на плечи свою куртку, застегнул молнию. Деревенские начали
собираться кучками и молча смотрели на нас.
      - Показывай дорогу.
      - Куда?
      - К своему хутору, куда еще?
      - Я не знаю. Я заблудилась...
      Выругался про себя матом, сориентировался по компасу и повел ее
туда, где по моим представлениям мог находиться технохутор. У окраины леса
оглянулся. Два десятка мужиков с лопатами и кольями в руках стояли у
последнего дома и провожали нас угрюмыми взглядами. Я помахал им рукой.
Скупым, небрежным движением.



      - Я больше не могу, - взмолилась Лиана.
      - Хорошо, - я сбросил рюкзак, расправил изодранную палатку и с
сожалением взглянул на мутантку. Иголку держать ей нечем. Дрова для костра
собрать не может. Балласт.
      Лиана покраснела под моим взглядом и начала извиваться всем телом,
пытаясь выскользнуть из моей куртки. Как ни странно, ей это удалось.
      - Прощай.
      - Сидеть! - рявкнул я. И подумал, не привязать ли ее за шею к дереву.
Лиана стрельнула в меня взглядом, оглянулась на лес, но села, как только
я подумал о станнере. Я вновь надел на нее куртку. И занялся костром.
Холодало. Уже при свете костра сшивал вместе лоскутки, которые были палаткой.
По мере того, как темнело, стежки становились все крупнее и крупнее.
Устанавливал палатку практически на ощупь. Не рассчитал время. Нужно было
раньше остановиться. Теперь есть придется в полной темноте.
      Достал из рюкзака кусок копченого мяса, разрезал пополам. Подумал
- и Лианину порцию порезал на кусочки размером с конфетку. Она послушно
открывала рот, я давал ей кусочек и вгрызался зубами в свою порцайку.
Лиана морщилась и долго-долго пережевывала жесткое, жилистое мясо. Затем
я напоил ее из фляжки и напился сам. Костер прогорел. Только угли чуть
светились.
      - Иди, сбегай в кустики.
      Лиана недоуменно посмотрела на меня. Я невольно представил процесс.
      - Поняла! - воскликнула девушка и растворилась в темноте.
      Потом я подтер ей задницу, загнал в палатку и упаковал в спальный
мешок. Улегся рядом и накрылся плащом. Холодно и жестко. Второго спального
комплекта не взял - сам лопух. А рядом лежит теплая, мягкая девушка.
Стоит расстегнуть в спальнике пару молний, и он станет двухместным.
Я перекатился и прижался боком к Лиане.
      - Я тебя боюсь, - прошептала она.
      - Если я тебя оттрахаю, перестанешь бояться? Спи.



      Утро. Дождь. Низкие тучи, свинцовое небо.
      - ... У тебя душа как пепел! Там ничего не осталось!
      У меня душа как пепел... Все так. Но откуда эта сопля знает?
Девочка-дерьмовочка. Слишком много знает. Десятки мелочей накопились за
два дня. Сперва я думал, что из нас получилась бы отличная, сработанная
команда, будь у нее руки. Потом забыл. Дорога отвлекла.
      - Я не хочу с тобой идти. У тебя мысли черные. Отпусти меня, я в
деревню вернусь. Пусть катают меня каждую ночь, но они живые люди! А ты!..
      Извилины щелкнули и заняли новое положение. Я резко схватил ее за
волосы и притянул к себе. Лиана вскрикнула.
      - Откуда ты знаешь мои мысли? Ты телепатка? Говори!
      - Пусти! Пусти меня!!! - и совсем тихо: - Да, я телепатка.
      - Ты одна, или все мунты.
      - Все! Услышал?! Доволен?! Что теперь с нами сделаешь? Убьешь всех?
      - Прекрати истерику.
      Не помогло. Пришлось влепить пару звонких пощечин.
      - Не говори, пожалуйста, дегам, - хныкала теперь Лиана. - Телепатов
никто не любит. Их все ненавидят. Я - дура. Ты узнал, теперь многие узнают.
Егерей слушать перестанут. Дело погибнет... Все из-за меня...
      Я протянул руку и погладил ее по волосам.
      - Перестань хныкать. Телепатия - это ваши проблемы. Меня они не
касаются.
      Потом я вспомнил Веду.
      - Почему Веда меня ненавидит?
      - Не смей о ней плохо думать! - взвилась Лиана. - Она... Ты не знаешь,
какая она! Мужественная, надежная. Ее слово - дело! Она никогда не отступит.
      - Я тебя что спросил?
      Лиана притихла и шмыгнула носом.
      - Ты кто? Звездная Элита. Эскадроны Жизни. Вам все лучшее отдали. А
мы? Наших предков погрузили в транспорт - и сюда. Волна, не волна - никого
не колышет. Живите как знаете! А потом - мутация. Думаешь, приятно быть
отбросом эволюции? Нас с каждым годом все меньше. Мы должны успеть генофонд
выправить, пока все не вымрем. А конец один - выправим, не выправим,
четыре-пять поколений - и нас нет. Дикость наступит, варварство. Об этом
невозможно не думать. И тут ты появляешься. Сильный, уверенный. Все наши
проблемы для тебя - пустяк, раз плюнуть. Вот хоть дегов вспомни...
      - Кого-кого?
      - Деградантов. Ну, деревенских. Которые втроем на тебя хотели напасть.
Ты не испугался. Даже не огорчился! Тебе скучно стало. Ты их за людей не
считал. Свою женщину вспоминал. Перешагнул через них, словно они камни под
ногами - и дальше пошел. И меня человеком не считаешь. Я для тебя механизм.
Вроде тех, которые ты на корабле чинил. Вымыть надо, смазать, подтереть,
где подтекает. Аккумуляторы заправить. Я вообще не понимаю, зачем ты пошел
меня спасать.
      - Долг. Веда спасла мою жизнь. Терпеть не могу в долг жить.
      - А когда починишь мой хутор, избавишься от долга и пойдешь своей
дорогой?
      Я тяжело вздохнул.
      - Разве от такого долга избавишься? Не ты же меня спасла, а Веда...
Вот если ее жизнь спасу... Да муть все это. Не в долге дело. Выдумал я его.
Понимаешь, девочка, у человека должна быть цель в жизни. Моя цель умерла
там, в космосе. Теперь ищу заменитель. Суррогат. Долг - хороший суррогат
смысла жизни, ты не находишь?
      - Пепел у тебя в душе. Ничего, кроме пепла.



      Я распорол кусок брезента, который заменял мне одеяло, и обвязал
Лиане ноги. Хоть она с детства ходила босиком, но в горах нужна обувь. Мы
поднимались на самую высокую кучу камней во всей округе.
      Перепрыгивая с камня на камень, я лениво перебирал факты. Лиана не
скрывала состояние дел. Здесь жили поселенцы первой волны колонизации. Еще
до Волны. Из них не осталось никого. Но они хорошо подготовили к жизни
планету. Специально подобранные земные биосистемы бысторо вытеснили молодую
местную жизнь.
      Вторая волна колонизации, она же - последняя волна эмиграции с Земли.
Эти ребята поймали отголосок Волны уже здесь. Часть голышом бегает по лесу.
И этой частью занимаются егеря. Одним яйца режут, других осеменяют. Другая
часть - мунты. Сохранили интеллект, сохранили технические знания. Раздают
егерям-яйцерезам ножи и инструкции. Но удержать уровень технической культуры
не могут. Обречены, и сами это понимают.
      Третья волна колонизации - деги. Деграданты. Те, кто стартовал на
огромных транспортах после нас. Лиана говорит, подхватили мутацию еще в
космосе. Волну запятнали. И теперь успешно развиваются в направлении к
обезьянам. Предкам нашим уважаемым. Ненавидят мунтов и презирают голышей.
Хотя скоро сравняются с ними по интеллекту.
      Вопрос: Почему практически любая мутация отбрасывает человечество
назад? А если и попадается полезная - типа телепатии - то с таким довеском,
что лучше б ее и не было.
      Вопрос номер два: Где в этой картине мира место для меня?
      Оглядываюсь на Лиану. Измоталась девочка. Но держится хорошо. Все
они, мунты, держатся хорошо. Гордые. "Ежик - птица гордая. Пока не пнешь,
не полетит" - любила повторять Надежда. Она знала тысячи подобных глупостей.
      Пересекаю площадку на вершине и сажусь, свесив ноги в пропасть.
Вид отсюда изумительный. "Там горы высокие, там степи бескрайние..."
Вулканчик любила степи. А Звездочка - скалы... Там, внизу - яблоневый лес.
Колонисты первой волны были большими шутниками. Превратили планету во
фруктовый сад. Ни одного бесполезного - в смысле желудка - растения.
Удивительно, как кедр затесался в список плодововыгодных. Видимо, по ошибке.
Не планета, а рай для обезьян. Может, причина одичания как раз в этом?
      Лиана садится рядом со мной.
      - Глупости ты думаешь. Волна виновата. Только Волна.
      - Труд создал из обезьяны человека. А здесь трудиться не надо. Захотел
есть - руку протянул, банан сорвал. Хищников и опасностей тоже нет. Вы не
сможете подняться вновь до разумных существ.
      Молчим.
      - Я никогда не ела бананов. Мама говорила, они на экваторе растут.
      Опять молчим.
      - Мой хутор - там, - говорит Лиана и указывает ногой направление. Я
смотрю на ее профиль. Совсем молоденькая. Лет семнадцать. Вздернутый носик
в веснушках, ямочка на подбородке. Чем она так обидела егеря?
      - Он хотел слишком многого. Чтоб на всю жизнь, как деревенские, - подает
голос Лиана.
      - Что в этом плохого?
      - Ты не понимаешь. Он всерьез хотел меня. Чтоб я ему детей нарожала.
Чтоб его руки - для нас обоих, чтоб он все за меня делал...
      "Хочется сделать что-то большое и чистое" - "Вымой слона" - вспоминаю
я поговорку Надежды.
      - Впервые вижу бабу, которая не хочет замуж. И чего ты этим добилась?
Отказала хорошему парню, досталась деревенским подонкам.
      - Он от меня ДЕТЕЙ хотел, - чуть не плача, втолковывает Лиана.
      - Боишься рожать?
      - Боюсь. Но не в этом дело. Я бы ему десятерых родила. Но я мунт.
Если девочку рожу, то без рук. А если мальчика - мертвым родится, или
убить по закону надо, понял? Трудно контролировать распространение плохих
мужских генов. И кто вместо него егерем будет?
      - А ему ты это объяснила?
      - Ты что?
      - Все бабы - дуры. Умные - в особенности.
      Что в этом мире делать элитарному носителю образцового генофонда?
Осеменителем устроиться? Ездить по деревням и плодить потомков от имени
Эскадронов Жизни.
      - Ты принес бы много пользы, - серьезно кивнула Лиана.



      Технохутор Лианы совсем не похож на хутор Веды. Тот спрятан в скалы,
этот весь на виду. Маленький замок. Половина, впрочем, разрушена оползнем.
Или засыпана. Очень старым оползнем - все уже заросло кустарником.
      - Там внутри темно, - жалуется Лиана. Достаю рулончик небольшой
солнечной батареи, раскатываю и вешаю на стену. Подключаю к ней катушку
тонкого провода, а второй конец - к фонарю.
      - Куда идти?
      Разматывая провод словно нить Ариадны, углубляемся в темный коридор.
      - Это пультовая, - объясняет Лиана. - Отсюда вся машинерия управляется.
А генераторная на этаж ниже.
      Спускаемся на этаж ниже. Под потолком замер мостовой кран. С
генератора сняты все кожухи. Рядом застыл шестиногий, четырехрукий кибер.
Ошибка: кибер пятиногий. Одну конечность где-то потерял.
      - Мама в горах под обвал попала, - тут же поясняет Лиана. - Крабика
камнем пришибло. Он маму собой прикрывал.
      - Что с генератором?
      - Тут красный огонек зажигается. Это значит, запускать нельзя, что-то
не в порядке. Я все проверила. По два раза проверяла - пока у Крабика
аккумуляторы не сели.
      - Схема есть?
      - В компе, - кивает на стену, где висит огромный экран дисплея.
Примитивная здесь техника. Плоские экраны - даже голопроекторов нет. Упадок
технологий.
      - А на бумаге схема есть?
      - Нет. И бумаги нет, и этой... ну, рисовалки - тоже нет.
      - Принтера?
      - Наверно. Я не знаю, как это называется.
      - ... ... мать!
      Итак, мне предстоит починить спин-генератор неизвестной конструкции
без схемы и прочей документации. Для его запуска, кстати, тоже нужна
энергия.
      - Энергия будет, - уверяет меня Лиана. - У нас все предусмотрено.
Здесь ручной генератор есть и аккумулятор для запуска.
      - Ручной???
      - Называется так. Там педали. Сидишь, крутишь. Как только красная
лампочка зеленой сменится, можно запускать.
      - Покажи!
      На самом деле - генератор. Типа велотренажера. Удобное кресло с
высокой спинкой и педали. Сбоку - щиток с приборами. Вольтметр, амперметр,
заряд аккумулятора. Генератор приблизительно на четверть киловатта - если
поднатужиться. Три часа удовольствия - и можно сделать одну попытку запуска
спин-генератора. Если не получилось - еще три часа физических упражнений.
Здорово! Прикидываю, что две попытки в день для меня предел. Копыта откину.
      - Я могу педали крутить, - влезает Лиана.
      - Это мысль, - открываю скрипучую дверцу шкафа с человеческими
инструментами, достаю отвертку и начинаю откручивать крышку распределительной
коробки "ручного" генератора.
      - Что ты хочешь сделать?
      - Занять тебя полезным делом, - я уже снимаю корпус с компа. Слава
создателю, хоть комп стандартный. Зачищаю концы проводов, соединяю генератор
с аккумулятором компа через диодный мостик, выдранный из высоковольтной
части блока питания. На всякий случай подключаю вольтметр.
      - Садись и крути педали. Если вольтметр покажет больше двадцати
вольт, я тебе ноги из задницы выдерну.
      Лиана, закусив губу от напряжения, выполняет приказ. Крутить нужно
очень медленно. Стралка вольтметра так и хочет перескочить запретное
деление.
      - Стой! - разбираю педальный механизм и меняю местами шестерни.
Большую и маленькую. Теперь крутить можно раз в восемь быстрее. Вольтметр
не зашкалит.
      - Старайся удерживать пятнадцать вольт.
      Лиана улыбается мне и принимается за дело. Некоторое время наблюдаю
за стрелкой, потом включаю комп. Настенный экран приобретает темносиний
цвет, на нем мельтешат цифры и символы режима самотестирования. Пожаловавшись
на судьбу, блок питания и напряжение в сети, получив от меня приказ не
обращать внимание на подобные мелочи, комп грузит операционную систему.
За спиной восторженно взвизгивает Лиана. Экран белеет, восстанавливает
последний сеанс работы и высвечивает схему спин-генератора. Значит, девочка
не наобум гайки крутила.
      Больше трех часов изучаю конструкцию. Эту модель выпустили после
нашего отлета с Земли. Ничего принципиально нового, просто добавили схем
самодиагностики и защиты от дурака. Чтоб даже питекантроп не смог сделать
себе бо-бо.
      - Ты защиты отключала?
      - Как можно?
      - Все можно, если с головой.
      Только теперь замечаю, что фонарь совсем не светит. Солнце село, и
солнечная батарея не дает энергии. Комната освещается бледным светом экрана
компа. Лиана вся покрыта капельками пота. Они блестят как звездочки на ее
теле.
      - Отбой. Завтра продолжим. Идем спать.
      - А ужинать?
      - Знаешь, что Максим Горький говорил? "Я всегда презирал людей,
которые слишком заботились о том, чтобы быть сытыми".
      Как только выключаю комп, в комнате опускается полная темнота.
На ощупь нахожу фонарь, переключаю на аккумулятор и нажимаю кнопку.
Аккумулятор совсем дохлый, луч света желтеет прямо на глазах. Еле успеваем
подняться наверх и пробежать по коридору ко входной двери. Солнце скрылось,
но небо на западе светится голубым. Чудесный вечер. Скармливаю Лиане
грейпфрут, снимаю с ее ног обмотки и загоняю в холодный-холодный горный
ручей. Смываю с бедняжки трудовой пот, а затем растираю посиневшую своей
фланелевой рубашкой. Девушка перестает стучать зубами, но соски ее наливаются,
а сама густо краснеет.
      - Иди покакай перед сном, - направляю ее к ближайшим кустам. Готовить
жутко не хочется, но девочка три часа крутила педали и проголодалась. А до
этого мы целый день топали по горам. Развожу костер, подтираю Лиане задницу
мою руки и достаю из рюкзака остатки мяса. Пахнет. Точно пахнет. Не от рук.
От мяса.
      - Ты ботулизма не боишься?
      - Чего? - вскидывает брови Лиана. - А-а... Боюсь. Только кушать
очень хочется...
      Холодает. Завертываю Лиану в свою куртку, завязываю рукава узлом на
манер смирительной рубашки и погружаюсь в раздумья.
      Бидончик я отдал Тоби. Сковородок и кастрюлек у мунтов нет. Но есть
кожух распределительной коробки генератора. Связываю из нескольких смолистых
веток факел и бегу в генераторную. На обратном пути факел, конечно, гаснет.
Но уже виден светлый прямоугольник двери. Кидаю коробку кожуха в костер, чтоб
обгорела краска. Ни разу не видел квадратной кастрюли. Да еще без ручек.
      Когда коробка начинает светиться бордовым, подцепляю ее палкой,
вытаскиваю из костра и пинком отправляю в ручей. Раздается пшик. Наскоро
оттираю внутреннюю поверхность песком. Кастрюлька готова. Ставлю вариться
мясо. Соли нет. Почему жареное мясо без соли идет отлично, а вареное в
горло не лезет?
      - Есть соль. В химлаборатории. Соль - это же натрий-хлор, да?
      - Правильно, малышка. А в темноте не перепутаешь?
      Лиана обиженно замолкает.
      Варю мясо долго. Дважды доливаю воду в кастрюльку. Если учесть, что
здесь атмосферное давление выше, температура кипения должна быть больше
ста. Где-то около ста пяти градусов.
      - Вареного ботулизма не боишься?
      Лиана сверкает улыбкой. Двумя палками вытаскиваю кастрюльку из
огня и опускаю на мокрый песок. Глотая слюнки, ждем, пока остынет бульон.
Потом кормлю с ложечки Лиану и не забываю про себя. Бульон получился
наваристый, а привкус обгорелой краски заменяет соль. А может, голод
заменяет.
      Как бы там ни было, на двоих уговорили три литра бульона и полтора
килограмма мяса. И не наелись. Заедаем грейпфрутами. Их горьковатый вкус
после пресного бульона восхитителен.
      - Спать будем в обсерваторской, - заявляет Лиана. - Это от входа
вторая дверь слева.
      Хорошая мысль. Наощупь находим вторую дверь, расстилаю на полу
подстилку и одеяла, укутываю Лиану и засыпаю почти мгновенно.
      Снится Звездочка. Даже во сне помню, что ее больше нет. Просыпаюсь
от собственного стона сквозь сжатые зубы. Рядом всхлипывает Лиана. Выходит,
телепатия - не только плюсы.
      - Забудь и спи. Это мои проблемы. Тебя не касаются.
      - Глупый... не касаются, как же... - всхлипывает Лиана. - Ты раньше
добрый был, а теперь злой.
      - Спи.



      Последовательно отключаю схемы защиты. Лиана крутит педали, заряжает
стартовый аккумулятор. Комп работает от блока солнечных батарей, вынесенных
на улицу. Красный огонек защиты гаснет, когда отключаю кабель дистанционного
управления. Оказалось, проблема не стоит выеденного яйца. Пробой в кабеле.
У Лианы просто нет опыта ремонта сложной техники.
      Подключаю на место все, кроме кабеля дистанционки и, пока аккумулятор
не накопил энергии для запуска, иду осматривать кабель. Поврежденный участок
вскоре нахожу. Из-за просадки грунта под домом сдвинулись бетонные плиты и
передавили кабель. Снимаю оплетку, наружную изоляцию, иссекаю поврежденный
участок и старательно соединяю проводки. Заливаю места паек пластикатом.
На кабеле образуется утолщение. Блямба. Некрасиво, но надежно.
      Аккумулятор уже заряжен, но Лиана продолжает крутить педали. Небрежным
жестом вдавливаю кнопку запуска. Оживает индикационная панель, уши чуть
закладывает от свиста на грани порога слышимости. Через пять секунд генератор
выходит на режим, и в комнате загорается свет. Лиана радостно вскрикивает,
а потом пускает слезу. Смеется и плачет. Плачет и смеется. Щелкаю тумблером
и переключаю аккумулятор на зарядку от сети. Когда зарядится, выключу
генератор и поставлю на место все крышки и кожухи. Лиана очень ловко ногами
подключает кабель зарядки к пятиногому киберу, а когда тот оживает, садится
на корточки, лопочет какой-то бред, целует его между объективов, прижимается
щекой к пыльному железу.
      - Гидропоника!
      - Что - гидропоника?
      Но девушки уже нет. Умчалась. Кибер - за ней. Иду следом.
      Секция гидропоники в таком же запущенном состоянии, что и у Веды.
Лишь прозрачная цистерна с хлореллой - в полном порядке. На самом деле,
там не хлорелла, а совсем другая водоросль. Но название от первых опытов
так крепко прилипло, что стало нарицательным.
      Лиана сидит на стуле перед пультом контроля. На полу перед ней
лежит клавиатура. Девушка ловко набирает команды большими пальцами ног.
Кибер в углу присосался к розетке и продолжает зарядку аккумуляторов. Я
всмотрелся в графики на экране пульта. Установка гидропоники работала в
режиме полуконсервации, и Лиана сейчас выводит ее в рабочий режим.
      - Она что, не выключалась?
      - Здесь автономное питание. Аккумуляторов хватает на три месяца
автономной работы.
      - И ты мне вчера не сказала?! Мы корячились, педали крутили, а здесь
была энергия?!
      Лиана взглянула на меня как на сумасшедшего.
      - Это же гидропоника!
      - Ну и что?
      - Это святое. Если хлорелла погибнет, хутору конец. Никто на хуторе
жить не сможет, пусть даже все остальное работает.
      До меня постепенно доходит, что гидропоника здесь так же важна, как
воздух на космическом корабле. Без нее - смерть. От голода. Кругом фруктовые
леса, но - не для мунтов. Много ли яблок с яблони сумеешь сорвать ртом?
      - Правильно, - подтверждает Лиана. - Мама говорила, это как в океане.
Кругом вода, но пить нельзя. Люди от жажды умирают. Это на самом деле так?
      - Да.
      - Я никогда не видела океана. Веда рассказывала, но это не то. А там
на самом деле вода соленая?
      - Горькая там вода, а не соленая.



      Поднимаю крышку и сачком снимаю верхний слой биомассы. На всплывших
водорослях появился уже пушок плесени, а засорять плесенью синтезатор не
стоит. Радостная Лиана дает советы, встает на цыпочки и аж подпрыгивает от
возбуждения. Даже Крабик, вроде, пританцовывает в углу на своих пяти ногах.
      - Наконец-то поедим по-человечески!
      С сомнением смотрю на изумрудное желе, которым заполняется бункер
синтезатора.
      - Ничего ты в еде не понимаешь, - объясняет мне сияющая - рот до
ушей - Лиана. - Это - настоящая еда для цивилизованных людей! А те куски
мяса, твердые как дерево, которыми ты меня кормил - это заря цивилизации.
Дикость! Убивать животных, чтобы съесть - об этом даже подумать страшно!
До самой смерти не забуду, что сырое мясо ела.
      - Когда это ты сырое мясо ела?
      - В первый день. Ты же сам меня кормил. А что, разве оно не сырое
было? Все равно гадость! Такое только с голода есть можно.
      С последним не могу не согласиться, и Лиана победно улыбается.



      На следующий день разрешаю себе понежиться в постели до полудня.
Благо погода за окном располагает. Хмуро и дождь моросит. Так и кажется,
что слышно, как капли по стеклу стучат. Хотя стекло здесь - броня. Запросто
выдержит тот камнепад, который дальнее крыло хутора засыпал.
      Странное ощущение. Никуда не надо спешить. Перед посадкой как папа
Карло вкалывал. После посадки ни дня не сидел на месте. Шел, торопился...
А теперь как бы никому не нужен. Дьявол! И на самом деле никому не нужен.
Волки сыты, овцы целы и вечная память пастуху... Этот мир озабочен своими
проблемами.
      Встаю, наскоро умываюсь, прыгаю по комнате, разминая мышцы комплексом
боевых упражнений и иду разыскивать Лиану.
      Нахожу ее в ремонтной мастерской.
      - П, п, п, в, в. Захват! эн, эн, эн, эл, эн. Левый! П, п, в, захват!
- доносится оттуда отрывистая дробь команд. На столе полуразобранный
механизм. Лиана ногами и голосом управляет сразу четырьмя манипуляторами.
Пальцы ног всунула в сенсоперчатки - точнее будет сказать - сенсотапочки,
и очень ловко управляет двумя манипуляторами, напоминающими железные руки
с пятью пальцами. Двумя другими манипуляторами с отверткой и гаечным ключом
управляет голосом.
      - Привет! Что у тебя здесь?
      Лиана отвечает ослепительной улыбкой.
      - Доброе утро, соня! Левый болт никак не поддается. Приржавел.
      - Дай-ка я попробую, - капаю под шляпку болта керосином, накладываю
разводной ключ и рывком проворачиваю. - Порядок.
      - Игнат, все сообщество мунтов выносит тебе искреннюю благодарность
за спасение меня и технохутора! - торжественно произносит Лиана. - В сети
только о тебе и говорят!
      - Откуда обо мне знают?
      - От Веды. Я утром вышла в эфир - это такой восторг! Столько
поздравлений получила! Тебя все благодарят! И Веду все поздравляют! Я же
тебе говорила, она все может! Ей только взяться!
      Веда все может... Забавная мысль. А я становлюсь известным в этом
мире. На фига мне это?
      - Веда обо мне что-нибудь говорила?
      Лиана мило краснеет.
      - Говорила. Чтоб я тебя не боялась.
      - Понятно. Отдохни полчасика, сейчас света не будет. Я наведу порядок
в генераторной.
      Навожу порядок в генераторной. Ставлю на место кожухи генератора,
восстанавливаю блок питания компа и приступаю к планомерному ремонту
оборудования технохутора. Лог-лист неполадок такой длинный, что до конца
просматривать не стал. Попросил комп отсортировать неисправности по важности
и начал с первого пункта. На корабле текущим ремонтом пять биолет занимался,
так что работа знакомая. Техника немного другая. И запущена сильно.
Капитального ремонта лет двести не было. Но ремонт - он и в Африке ремонт.
      Лиана прилипла банным листом, открыв рот смотрит на мои руки и задает
тысячи вопросов. Никогда у меня не было такого старательного ученика. Вслух
я ей не отвечаю. Она считывает ответ из моих мыслей. Не знаю, как она в них
разбирается, но кажется, ей хватает.
      Все время остро не хватает запчастей. Стеллажи мастерской почти пусты.
Где взять запчасти, Лиана не знает. Спрашиваю у компа.
      - На складе, - сообщает комп.
      - Склад - это в том конце, - объясняет Лиана.
      - В каком - том?
      - В том конце - это где обвалом все засыпало. Туда не попасть.
      Вывожу на экран трехмерную схему технохутора, потом поднимаюсь на
верхнюю площадку башенки и смотрю, что имеем в натуре. Дальнее крыло и на
самом деле засыпало основательно. Стены здесь толстые, прочные. Почти
наверняка выдержали. Но раскапывать вход - на это годы уйти могут.
      - Обвал еще при моей бабушке случился, - рассказывает Лиана. - Меня
тогда на свете не было. А мама была молодая совсем. Моложе, чем я сейчас.
      - Ты понимаешь, что без склада мы не сможем отремонтировать все?
      - Да, - грустнеет девушка.
      - Думай, как попасть на склад.
      - Никак... Бабушка думала, мама думала. Никак туда не попасть.
      Вновь изучаю на компьютере схему дальнего крыла технохутора.
      - Хорошо. Переднюю стену и ворота завалило. А заднюю вы пробить
пытались?
      - Бабушка пыталась.
      - Ну и?
      - Что "ну и", что "ну и"? О чем ты сейчас думаешь? Как на склад
попасть. Неужели не ясно, чем все кончилось? Эту стену всю жизнь долбить
можно. А у бабушки только один Крабик остался. Его беречь нужно.
      Спускаюсь вниз и вновь вожу пальцем по схеме.
      - Это что за туннель?
      - Кабельный колодец.
      - А этот короб?
      - Вентиляция.
      - Если здесь пробить стену, можно из кабельного колодца попасть
в вентиляцию.
      - Ну и что? Там только ползком можно. И не развернуться. Крабик
туда не влезет.
      - Я туда влезу.
      - Назад не вылезешь. Это верное самоубийство.
      В чем-то Лиана права. Для мунта это действительно самоубийство.
Червяком ползти семьдесят метров по вентиляционной шахте, а там решетка...
Чем ее снимать? Зубами? Затем - шесть метров вниз. На складе потолки
высокие...
      Долго простукиваю стены кабельного колодца. Потом несколько ударов
кувалды - и путь в вентиляционную шахту открыт. Обвешиваюсь инструментами,
закрепляю на голове повязку с самым хорошим аккумуляторным фонарем, который
удалось найти, и влезаю в вентиляцию. Места в этом коробе ровно столько,
чтоб можно было ползти вперед. Назад ползти будет очень сложно. Лиана
всхлипывает за спиной. За уши ее бы отодрать.
      На первом же повороте остаюсь без лома. Я в поворот вписываюсь, а
хороший, тяжелый двухметровый лом - нет.
      - Будь самой горькой из моих потерь... - бурчу под нос сонет
Шекспира, прикидывая в уме, смогу ли вписаться в этот поворот задним ходом.
Сомнительно... Отсчитываю три ответвления вправо, после четвертого вышибаю
вентиляционную решетку и освещаю зал лучом фонарика. Это какой-то гараж.
До пола метров пять. Закрепляю "кошку" на обрезе вентиляционной шахты и
спускаюсь по веревке. Щелкаю выключателем на стене. Удивительно, но свет
загорается. Значит, кабели электросети не перебиты. Повезло. "Мы везунчики"
- говорил Бонус. Пока был жив.
      Долго в унылом восхищении брожу по залам склада. Здесь есть ВСЕ.
Два поколения мунтов экономили на всем, боялись выбросить кусок пленки,
обрезок жести, ржавую гайку. А за стеной - изобилие...



      ... поворвчиваю вентиль на баллоне с кислородом. Пламя из желтого
становится голубым. Если верить инструкции, две с половиной тысячи градусов.
Опускаю забрало термоскафандра и включаю электротермическую насадку. Плафоны
на потолке заметно тускнеют, зато температура струи на выходе резака
поднимается до пяти тысяч градусов. Почти как на Солнце. Там шесть тысяч.
      Бетон тает под пламенем как кусок льда под струей кипятка. Но очень
скоро приходится погасить резак. Иначе я спекусь. Даже в скафандре. Или
баллоны с газом взорвутся. Оттаскиваю их на всякий случай подальше. Я выжег
в стене кратер глубиной с руку. То есть, сантиметров семьдесят. А сколько
осталось? На Луне стены куполов - два метра бетона. А на Земле своими
глазами видел отколовшийся кусок крепостной стены больше трех метров
толщиной. На три метра кислорода для резака не хватит.
      Воздух вновь становится прохладным, а кратер и подтеки на полу больше
не светятся багряным. Зажигаю резак. Теперь прожигаю узкое отверстие. Новая
беда - бетон кипит и брызгает расплавленным металлом арматуры. "Если у
вас испортился спин-генератор, отойдите подальше, чтоб не забрызгать костюм
расплавленным металлом". Ты думала, Вулканчик, это шутка? Я тоже так думал.
      Есть! Толщина стены - около метра. Осталось вырезать симпатичный
дверной проем. Это мы могем. На это трех баллонов кислорода хватит.



      Бетон еще горячий, поэтому беру Лиану на руки, переношу через порог.
Крабик секунду колеблется, сканирует инфракрасным глазом горячий участок
пола. Но хозяйка удаляется. Решившись, он бодрой рысцой устремляется за
ней. Пока Лиана, пораженная, бродит между стеллажами, я отбираю в корзинку,
висящую на локте, нужные запчасти. Грибник - да и только.
      - Лиана! Я ухожу.
      В ответ - тишина.
      - Лиана!!!
      Делать нечего. Иду разыскивать. Лиана стоит на коленях перед рядом
замерших как на параде шестиногих киберов - спутников мунтов. Красива она
со спины. Обхожу девушку, сажусь перед ней на корточки.
      - Ну? В чем дело?
      Лицо у нее - как маска. Только слезы обольно текут по щекам и капают
с подбородка на бетон.
      - Что случилось?
      Лицо страшно искажается.
      - А-а-а-ву-у! - В этом вопле нет ничего человеческого. Подхватываю
девушку на руки и спешу в медицинский сектор. И лишь по дороге понимаю,
что это очередная истерика.
      - Их много! Много! Ты понимаешь, их много! Мама, мамочка, прости
меня!
      Укладываю на кровать, закутываю одеялом, заставляю проглотить
капсулу транквилизатора. Лицо девушки опять застывает трагической маской.
      - Ты видел, их много...
      - Кого?
      - Крабиков.
      - Не меньше десятка.
      Лиана лежит на спине как покойница, только из глаз текут слезы,
стекают по вискам в уши и на подушку. Покопавшись в аптечке, делаю ей
инъекцию снотворного. Дожидаюсь, пока девушка заснет.
      - Крабик, иди за мной.
      Кибер смешно переминается на месте, но не спешит выполнить приказ.
Беру его за манипулятор и веду как ребенка за ручку. Тут уж он не
осмеливается своевольничать. Но почему-то я уверен: стоит его отпустить,
убежит к хозяйке. Поэтому, приведя его на склад, первым делом откидываю
щиток на грудке и отключаю ходовую часть. Ставлю на зарядку двух его
собратьев. И, чтоб сэкономить время, запускаю на обоих стандартную процедуру
техобслуживания. Пока киберы взвывают давно не смазанными сервоприводами и
щелкают манипуляторами, иду на воздух.
      Какая здесь прелестная, изумрудная трава...
      На ближайшие две недели задача ясна. Вахта. Обычная вахта, как на
корабле. Привожу технохутор в порядок. Что потом? В егеря податься? Девок
портить, мужикам яйца резать? Зачем? Чтоб выполнить клятву, данную
Звездочке? Мужики в эту клятву не входили.
      Хороший вопрос - зачем? С него надо было начинать. Знаю я, зачем
егеря режут яйца соотечественникам? Что вообще я знаю об этой планете?
Сначала нужно разобраться с ситуацией. Раз есть технохуторы, значит есть
те, кто их построил. Города, заводы - все должно быть. Одного кибера
можно изготовить в мастерской. Но здесь их десяток. Однотипных. И у Веды
такой же. Где-то есть завод. И хотя бы поселок умных, хорошо образованных
инженеров.
      К черту одичавших дикарей, пойду искать цивилизацию.
      Возвращаюсь на склад. Мои киберы чинят друг друга. Молодцы, ребята.
Дожидаюсь, когда кончат, и копирую жизненный опыт Крабика в обоих новеньких.
Одного из новеньких вновь ставлю на консервацию. Подумав немного, снимаю с
Крабика помятые пластины кожуха и ставлю на новенького. Лиана наверняка
не захочет расставаться со своим хромоножкой. Скажу, что починил.
      Черт! Она же телепатка... Ладно, ее проблемы. Что сделано, то сделано.
Ставлю Крабика на консервацию, а новенького отправляю к девушке.



      - Игнат, прости меня. Больше не повторится, честное слово. Мне самой
стыдно, что так расклеилась.
      - Забыли.
      - Нет. Я должна объяснить... Ты обо мне неправильно думаешь. Я должна
объяснить... Это очень важно - то, что ты сделал. И ты должен знать, какая
я сволочь, и какой была моя мама. - Лиана говорит подчеркнуто спокойно.
Слишком спокойно. На грани срыва.
      - Изливай свои печали. Только не надейся на сочувствие. О'кей?
      - Я не хочу, чтоб ты меня жалел. Постарайся только понять. Это не
для меня, это ради мамы. Ради ее памяти. Мою маму звали Корина. От бабушки
ей остался только один Крабик. А когда родилась я, он стал общий для нас
обеих. Понимаешь? Мы все время должны были быть рядом. До тринадцати лет все
было нормально, а потом... Потом я захотела свободы. Я же знала, что рано
или поздно Крабик станет моим. Как до этого он стал маминым. Мы обе отлично
это знали. Я стала ревновать маму к Крабику. Я проклинала себя, но ничего
не могла поделать. Будь вместо мамы Тоби, все было бы хорошо. Но мы с мамой
телепаты... Она все чувствовала. Сначала я старалась уходить в горы с Тоби.
Но он... Ему хотелось меня осеменить. Тогда мама загрузила меня учебой.
Целыми днями заставляла изучать все, что было на хуторе. Всю технику, все
механизмы - до последней гайки. С электроникой у мамы было хуже. Она сама
не все понимала, но ночами просиживала перед экраном компа, а потом объясняла
мне. Два года сплошной зубрежки - ты можешь себе это представить?
      - Могу. У меня было пять лет.
      - Мама старалась обучить меня всему, что знала сама, а когда решила,
что все... Ты ходил на берег реки?
      - Нет еще.
      - Там песчаная отмель. Мама называла ее золотым пляжем. Она любила
купаться. А я так и не научилась плавать. Мама всегда мечтала узнать, куда
течет река. А когда решила, что я выучила все, что знает она... У нас
на двоих был всего один Крабик. Мама вошла в реку и поплыла вниз по течению.
И Крабик стал моим. Ты понимаешь, она сделала это, чтоб у меня был свой
собственный Крабик. Маме только-только тридцать пять исполнилось. А на
складе крабиков много. Они вдоль стенки рядами стоят. Когда я увидела...
      - Понимаю.
      Стоило кузнечиком пятьсот лет прыгать по галактике, чтоб сесть на
такую дерьмовую планету. - Этого я не сказал вслух. Но Лиана услышала.
Телепатка.
      - Ты НЕ ВСЕ понимаешь. У моей дочери будет СВОЙ Крабик. С самого
начала свой. Мы сможем жить вместе долго-долго. Благодаря тебе.
      "Они жили счастливо, а потом долго-долго" - говорила Вулканчик.



      Наладил пищевой синтезатор. Только с блоком пищевых красителей
не справился. Фиолетовое мясо, или мясо цвета детского поноса ничем не
привлекательней зеленого. Вулканчик всегда утверждала, что художник и я
- вещи некомпланарные. А Бонус принимался вопить, что это конгениальная
мысль. А Звездочка сердилась на них и говорила, что они зато в музыке не
копенгагены, ре-бемоль от до-диез отличить не могут. Поэтому я плюнул
на блок красителей, оставив все как было. Колбасы, бифштексы, антрекоты и
лангеты получаются всех оттенков зеленого: от болотного "хаки" до бирюзового.
Запрограммировать Крабика на работу с ножом и вилкой не смог, и перед подачей
на стол сам нарезаю мясо мелкими кусочками. И Лианину порцию, и свою.
      Девушка тоже включилась в работу. Наводит чистоту во всех помещениях,
красит в яркие цвета стены. Раньше экономила краску, пластик, ресурс
Крабика, теперь словно опьянела от избытка всего. Порхает по хутору
радостная, целеустремленная, измазюканная в пыли и краске. Как можно
измазюкаться без рук, не понимаю. За ней тенью следует Крабик. Такой же
измазюканный. То с пылесосом, то с краскопультом.
      Лог-файл требующего ремонта оборудования становится все короче. Как
на корабле - вышел из анабиоза, три-четыре недели корячки, по уши в грязи
и машинном масле, неделя отдыха - и опять в анабиоз. Десять лет долой.
Биогод на век реального времени.
      Вахта... Просто вахта. Неужели сложно представить, что я на корабле?
Я проверяю энергосистему. Звездочка тестирует системы саркофага. Могу
позвать ее в любой момент. Она спросит, ничего, что у нее руки грязные.
      Ремонт электроники - раскрытый чемоданчик универсального тестера,
руки по локоть в пыли. Извлекаю ТЭЗ, сдуваю пыль, очищаю контакты, вставляю
в диагностический слот тестера. Девяносто процентов неисправностей
- нарушение контакта в разъемах. Вынул-вставил, и все заработало.
      Ремонт механики - руки по локоть в машинном масле.
      Вахта... Сколько их было за пятьсот лет полета. Или за пять биолет...
Вахта, неделя отдыха, десять лет анабиоза. Вахта, отдых, анабиоз... Или
аварийное пробуждение - это если уровень Волны нарастает. Тогда - спешка.
Ремонт самого необходимого, выбор направления прыжка, запуск зондов-скаутов...
А когда скауты кончились, мы прыгали вслепую. Наудачу. Иногда по четыре, по
пять раз, прежде, чем находили спокойный космос. Но Волна к тому времени
уже шла на убыль.
      Это просто вахта, - внушаю я себе. Вечером вернусь в свою каюту.
В нашу каюту. Придет Звездочка, устало улыбнется мне, и все будет хорошо.
Это самая обычная вахта. Руки в смазке, руки в пыли... Утечка гидравлики,
лопнувший подшипник, окислившийся контакт. Короткое замыкание, заклинивший
подшипник, закупорка гидравлики. Зеленый экран тестера: "ТЭЗ исправен",
"ТЭЗ не опознан", подшипники, пневматика, загустевшая смазка, сорванные
болты, сбитые в кровь костяшки пальцев... Обычная вахта. Где-то за стенкой
трудится Бонус. А девочки восстанавливают ресурс систем жизнеобеспечения.
      Неужели трудно представить?



      Просыпаюсь оттого, что в мою постель пристраивается кто-то еще.
      - Звез...
      - Это я, Лиана.
      Конечно, Лиана. Кто же еще? Звездочка умерла. Давно умерла. Еще там,
в космосе. Господи, ну почему она, а не я?
      - Игнат, я хочу заменить тебе Звездочку. Я буду совсем как она. Ты
только подумай, и я все сделаю. Я буду очень стараться. А ты будешь осеменять
меня, как ее. Всегда-всегда, когда захочешь.
      - Мой брачный сезон позади, - равнодушно говорю я. С телепатами
приятно иметь дело. Не нужно врать. Можно оставаться самим собой. Главное
- не строить из себя кого-то. А для этого нужно сначала умереть душой.
Стоит только умереть душой - и ты готов к переходу на следующую ступень
эволюции. Забавно, право.
      - Док, я же изрядный сволич, - спрашивал я психолога перед стартом.
- Только честно дыши. Неужели на всей Земле кандидата получше не нашлось?
      - У тебя отличное здоровье и идеальная наследственность. А сволочиться
в полете тебе будет не с кем, - сказал он мне. - Группа подобрана с учетом
твоих выкидонов. Психологическая совместимость очень высокая. А когда вы
начнете размножаться, твой сволочизм найдет применение. Первобытному племени
нужен вожак. Ты на эту роль подходишь. Так что лети с богом. Или к черту
- это уже на твой выбор. Будь самим собой и не забивай голову чепухой.
      Док не верил, что мы удержимся на цивилизованном уровне. Мне тоже
было на это плевать. Это - проблемы потомков. Можно ли мунтов считать
моими потомками? В город надо. Надо идти в город, искать ответы...
      - У тебя мертвое сердце, холодная душа, но большие, добрые руки. Не
уходи, пожалуйста, - просит Лиана.
      "У тебя большое, доброе сердце", - сказала мне как-то Звездочка.
"Я знаю. Я держала его в руках".
      Она действительно держала в руках мое сердце. В ту смену я должен
был выйти из анабиоза первым, но что-то отказало в аппаратуре саркофага.
Не сумев разбудить меня, комп начал будить следующего. Девочки успели
вытащить меня с того света. Тогда еще работала биованна регенератора. На
груди даже шрамов не осталось. Семьдесят лет спустя - семь вахт спустя
- регенератор вышел из строя навсегда.
      - Ты хочешь уйти. Не уходи пожалуйста. Ой, я не то сказала. Не слушай
меня, забудь. Иди, если надо, только вернись, ладно? Я буду тебя ждать.
Всегда-всегда буду ждать. Я хочу, чтоб ты меня осеменял. Только меня. Но,
если ты голышек осеменять будешь, я не против. Честное слово, не против.
Игнат, ты только не сердись, но нельзя все время жить прошлым.
      - Ты хоть слова такие знаешь - любовь и секс?
      Лиана долго вслушивается в мои мысли.
      - Теперь знаю. Я тебя люблю.
      - Спи.



      - Ты вернешься?
      Застегиваю клапан рюкзака, проверяю заряд станнера.
      - Не знаю.
      - Можно тебя попросить? Я не о себе, я о Веде.
      - Говори.
      - В нашем секторе егерей мало. Нужно новых воспитывать. Приведи Веде
мальчика из дегов. Только не старше пяти лет.
      - Где я его возьму?
      - В деревне.
      - Кто мне его там даст?
      - Укради... Игнат, ты чего насупился. Господи, ну не будь таким
наивным идеалистом! Ты же не Тоби. Почти все егери из украденных детей.
Сироты вроде Тоби - исключение.
      За такое надо убивать, - подумал я, но Лиана услышала.
      - Ну что ты как маленький! Да, мы крадем детей и воспитываем из
них егерей. Мне тоже это не нравится, ну и что? Нам человечество как вид
спасать надо. Мы бы сами егерей нарожали, да не можем.
      - Ты считаешь это оправданием?
      - Ничего я не считаю. Тут все просто как дважды два. Еще лет двести
пройдет, ни одного технохутора не останется. Мы, мунты, вымрем. Деги
окончательно одичают, язык забудут. Голыши и так дикие. Людьми останутся
только потомки егерей. Ради этого мы, мунты живем, ради этого мир вертится.
Если знаешь, как лучше сделать, скажи. Мы не знаем.



      Лиана и я. У нас похожие судьбы. Смерть матери на совести девушки. А
Бонус погиб из-за моей тупости. Ведь это я должен был выпрыгнуть из кресла
и подать пример. Бонус не мог сам догадаться покинуть кресло, он пилот.
Пилот занят кораблем, думает о корабле и только о корабле. Это закон. Думать
об экипаже - мой долг. У меня было больше четырех секунд на раздумья. Вагон
времени... В смерти Бонуса виноват я и только я. Может, обывателю это
непонятно, но очевидно даже желторотому курсанту. Будь в кабине Вулканчик...
      Я зажмурился - и как наяву увидел кабину шаттла, девочек в креслах.
      - Геть з кресел! - завопила Вулканчик, схватившись за привязные
ремни у плеч. У нее-то времени отстегнуться не было. Луиза сбрасывает ремни
и хладнокровно ждет, когда вылетит третье кресло второго ряда...
      "Мы бессмертные" - говорил Бонус.
      Я не успел отойти и на десять километров, как откуда-то вынырнул
Тоби.
      - Я так рад, что ты сумел помочь Лиане. Я бы не сумел. Корина
пыталась научить меня технике, но я все равно ничего не понял.
      - Как ты узнал, что я починил генератор?
      - А свет в окошках увидал. Я тут недалеко был. Вдруг моя помощь
понадобилась бы.
      Вскоре в голове установилась знакомая пустота. Тоби болтал
без перерыва. Но сейчас мне нужно обдумать свои планы. Не даст ведь
сосредоточиться.
      Я резко остановился, и егерь чуть не налетел на меня сзади.
      - Тоби, ты любишь Лиану?
      - Любишь - это что за слово? Я его не понимаю. Ты его неправильно
говоришь. Вот сливы я люблю. А о людях так не говорят.
      - Ну, ты хотел бы ее осеменить?
      - Да-да! Только не так, как голышек. А чтоб она тоже... Чтоб я - и
она. И мы вместе... Только она не хочет...
      - Иди - и возьми ее. Не захочет - возьми силой. Тебя она простит.
Она сама хочет тебя, только себя не понимает. Но запомни главное: никогда
не жалей мунта. Понимаешь? Они ненавидят, когда их жалеют. И не жди от
Лианы детей.
      - Я знаю. Мне Веда говорила. У нас будет дочка без рук. Я раньше не
знал, а потом мне Веда рассказала. Но вдруг Лиана не захочет меня?
      - Будь егерем, черт возьми! Все у вас будет хорошо, поверь мне.
Сначала она будет сердиться, но потом все тебе простит. Иди к ней.
      Я стоял и смотрел, как Тоби, неуверенно оглядываясь, направился к
хутору.
      - И никогда не жалей ее, слышишь?!



      Через десять дней он догнал меня. Вымытый, причесанный, с аккуратно
подстриженной бородкой. И молча пошел рядом.
      - Все нормально? - спросил я.
      - Хутор таким новым стал. Стены чистые, яркие, радостные. Я никогда
его таким не видел, - уныло отозвался Тоби. - Лиана сказала, теперь всегда
так будет.
      - Что у вас случилось?
      - У нас все хорошо. Она покорилась мне. Теперь я всегда могу придти
на ее хутор и осеменить ее. Так и сказала: "Моя дверь всегда открыта для
тебя". Только... Игнат, нехорошо это получилось. Она любила тебя, а теперь
ненавидит. Не надо было тебе уходить с хутора. И меня не надо было посылать.
Она сказала, что не любит меня, но будет слушаться. Вот если бы я пришел
за ней раньше, пока она тебя не полюбила... А теперь она тебя ненавидит.
Плохо это. Ты помог ей, а за помощь взял кусок ее души. Помогать нужно так,
чтоб потом не было больно, я так понимаю.
      - Ты догнал меня, чтоб это сказать?
      - Нет. Лиана просила показать тебе дорогу в город. И передать, что
она ненавидит тебя.
      - Любит - ненавидит... Мура все это. Теперь тебя любить будет.
      - Нет. Со мной она дружит. А тебя любила.
      Я выругался. Вслух.



      Четыре дня Тоби шагал рядом со мной и молчал. Молчаливый Тоби - от
этого делалось немного не по себе. Хмурится и думает. Искоса на меня
поглядывает. На пятый день его прорвало.
      - Безрадостный ты человек, Игнат. Идешь - только под ноги смотришь.
Посмотри, как красиво вокруг! А ты идешь, торопишься. И я с тобой иду.
Тоже безрадостным стану. Вот скажи, куда ты идешь?
      - В город.
      - А зачем ты идешь в город?
      - Тебе не понять...
      Тоби обиделся, насупился и замолчал.
      - Я и сам знаю, что не все понять могу. Только Корина никогда не
говорила, что мне не понять, - произнес он через полчаса. - Она говорила...
      - Да я не в этом смысле. Ты здесь родился, у тебя глаз замылен.
Странностей не видишь. А я, со свежим взглядом, понять хочу.
      - Ты у Фиесты спроси. Она самая умная, все знает. И от города недалеко
живет. Идем к Фиесте!
      - Сначала в город.
      - Вот весь ты в этом. Как мунт - выдумаешь что-нибудь, ни за что
не откажешься! Все мунты такие деловитые, а красоты не видят. Все делают
чего-то, делают... И хотят, чтоб все такие были. Голыша увидят - чуть
не плачут, что он сам по себе живет. Обязательно им надо, чтоб он делал
что-нибудь. Не пойму я этого.
      - Труд создал из обезьяны человека.
      "Чтобы потом превратить его в лошадь" - добавил бы Бонус.
      - Они хотят, чтоб у них снова руки выросли?
      Я не стал отвечать. Тоби опять насупился.
      - А ты видел обезьян? - не вытерпел он через минуту. - Фиеста говорила,
что скоро мы снова станем обезьянами. А я их не видел. Голышей видел, дегов
видел, а обезьян не видел. Мунты говорят, на всей планете нет ни одной
обезьяны. А если их нет, то откуда Фиеста о них знает? Где она их фотографии
берет, если их тут нет? Давай зайдем к ней, и ты спросишь. А потом мне
расскажешь. А то в город идем-идем... Никого там нет. Ни дегов, ни голышей.
Что я в городе делать буду? Я егерь, мне работать надо.
      - Идем к Фиесте, - согласился я.



      ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПАКЕТ N 4



      Грави-скачковый привод нарушает не так уж много принципов классической
механики. Два тела были далеко друг от друга, стали ближе. На это нужна
энергия. Очень много энергии. Корабль сдвигается на световые годы, звезда
- на метры. Координаты центра масс системы и векторы скоростей остаются
без изменений. До изобретения спин-генераторов грави-скачковых звездолетов
были единицы, сами звездолеты огромны, а каждый полет - событием, за которым
следил весь мир. Спин-генераторы изобретены уже после обнаружения Волны.
Грависвязь тоже изобрели позднее.
      Долгое время муссировалась гипотеза искусственного происхождения
шаровых скоплений звезд. Мол, транспортные потоки внутри ареала звездной
цивилизации постепенно сближают звезды. Доказательств пока нет. Как и
фактов, опровергающих гипотезу. Волну обнаружили в период расцвета
всевожможных проектов поиска ушельцев. Планировались сотни экспедиций.
      Все это в прошлом. Вряд ли нас будут занимать проблемы ушедших
цивилизаций в ближайшую тысячу лет после Волны.



-----------------------------------------------------------------------



      Взлетная полоса была сделана на совесть. Из расплавленного базальта.
Правда, в нескольких местах базальт дал трещины, но бригада ремонтников
залатала бы все дефекты за два дня.
      Полосой не пользовались уже лет сто. Ветер нанес пыли, на пыли
выросла трава, и местами зеленые языки перекрывали серый базальт от
края и до края. Красивое место выбрала Фиеста для технохутора. Если
подняться в застекленную башню диспетчеров, во все стороны открывается
вид на степь. Надежде бы очень понравилось.
      Фиеста вышла нас встречать. Тепло улыбнулась мне, с материнской
нежностью прижалась щекой к щеке Тоби. Она была лет на десять-пятнадцать
старше меня. Что-то знакомое поразило в выражении лица. Позднее я понял.
Это выражение смертельно раненого зверя я видел у Бонуса после смерти
девочек. Или в зеркале.
      Кибер, спутник мунтов, пускал зайчики надраенными пластинами корпуса.
Готов спорить, неделю назад он выглядел ржавой развалиной. Звали его
Флаттер. Местная специфика, видимо.
      Праздничный стол поражал изобилием. Кроме желе и теплой сладковатой
воды стояла пластиковая квадратная тарелка с фруктами, нарезанными
аккуратными кубиками. Явно мое дурное влияние. Я кормил Лиану дольками
яблок. Прогресс... Телько здесь нарезка проводилась без учета косточек,
семечек и сердцевины плода. То ли лазерным лучом, то ли очень тонкой
алмазной фрезой.
      Фиесте очень хотелось остаться со мной с глазу на глаз. Поэтому
после обеда мы отправились на экскурсию по аэродромному комплексу. Но
Тоби увязался за нами.
      Ангар меня поразил. Четыре десятка тяжелых вертолетов выстроились
в три ряда как на параде. Но восхитило не это. Кто не видел вертолетов?
Изумило то, что источником энергии служили компактные спин-генераторы.
Чудеса миниатюризации. Не больше двенадцати-пятнадцати тонн весом. В наше
время таких делать не умели.
      Во втором ангаре тусклый свет из окон под потолком освещал несколько
транспортных флаеров. Я заглянул в один, размышляя, как бы остаться наедине
с Фиестой. А впрочем, это ее забота.
      - Тоби, приготовь, пожалуйста, комнату для Игната, - попросила Фиеста.
      - А... какую?
      - Рядом с твоей.
      Ворча что-то под нос, Тоби удалился. Фиеста проводила его взглядом,
затем резко развернулась ко мне. Мягкая улыбка исчезла с ее лица. Серые
глаза блеснули сталью. Теперь это было лицо прокурора. Я хмыкнул.
      - Я голосовала за тебя. Жалею, что ошиблась. - Она замолчала,
видимо, ожидая реакции. Напрасно. Я лениво размышлял, смогу ли запустить
аэродромный тягач и доехать на нем до города.
      - Совет рассмотрел твое дело, - продолжила Фиеста. - Лиане разрешено
иметь ребенка от Тоби. Многие были против, но Веда, Лиана и я выступили в
твою защиту. Ты можешь быть полезен для сообщества и получил право голоса.
Сейчас я голосовала бы против.
      Я пожал плечами. Детские игры мунтов меня не интересовали.
      - Сядь, - приказала Фиеста. Стальные нотки в голосе мне совсем не
понравились. Как и мощный станнер, направленный на меня ее кибером. Стальные
глаза, сталь в голосе, стальная шестиногая железяка со станнером - как-то
это однообразно. Но проснулось легкое любопытство, чем все это кончится. Я
присел на бетонный приступок у стены ангара, и Фиеста опустилась рядом.
      - Ты не представляешь всей серьезности положения, - произнесла она.
- Мунтам нельзя иметь детей от дегов. Тоби наполовину дег. Негативное
влияние деконструктивных генов отца Тоби нарушит...
      - Деконструктивных... Сами слово выдумали? Скажи прямо: дочь Лианы
родится идиоткой, так?
      Фиеста вздохнула.
      - Дочь Лианы не будет телепаткой. Игнат, ты послал Тоби к Лиане лишь
затем, чтоб избавиться от его болтовни. Молодая дурочка впервые увидела
полноценного мужчину, влюбилась в него всей силой молодости, а ты подослал
к ней Тоби. Ты обманул ее любовь, разбил счастье лишь затем, чтоб не слышать
болтовни Тоби. Ладно, в твоей душе ничего не осталось. Но зачем пустое
место грязью заполнять?
      - Она меня уже простила. Она голосовала за меня.
      - Она голосовала за тебя только потому, что она мунт. Для мунта дело
важнее личных амбиций. А что касается чувств, ты превратил ее в свое подобие.
Любовь выжег, оставил горечь и ненависть. Это у тебя здорово получается.
      - Если помнишь, я не собирался идти на тот хутор. Кстати, в чем
состояло голосование?
      - Ты нарушил закон. Мы решали, обезвредить тебя, или наделить
соответствующими полномочиями, чтоб твои действия не выходили за рамки
закона.
      - Обезвредить - это убить?
      - Да.
      - Но решили поднять мой статус до ранга мунта?
      - Да.
      - Ха-ха три раза. Кстати, кто должен был в рамках закона осеменить
Лиану?
      - Голыш.
      - О-о!!! В этом есть какая-то справедливость.
      - Ты просто не владеешь информацией. Чем, по-твоему, голыш отличается
от мунта?
      Я не стал отвечать на риторический вопрос.
      - Голышам не повезло. Они получили телепатию, но не лишились рук.
      - Так голыши - телепаты?
      - Смешно, да? Мы потеряли верхние конечности, и это нас спасло.
Голыши имеют полноценный мозг. Они потеряли не разум - язык. Издержки
телепатии.
      - Так голыши - телепаты? - тупо повторил я.
      - Да, голыши телепаты. В этом их беда. Им не нужен был язык для
общения, и они его забыли. А вместе с языком - культуру. Технику,
письменность и весь багаж знаний, накопленный человечеством за всю историю.
Первая волна колонистов слишком хорошо обустроила планету. Превратила ее в
рай для обезьян. Не нужно думать о хлебе насущном.
      - А вы?
      - А мы, мунты, не можем без техники. Без техники мы вымираем в ходе
естественного отбора. Ты слышал о Дарвине? Да что я тебе объясняю? Вспомни,
что с Лианой случилось. Те мунты, которые забыли про цивилизацию, вымерли.
Как питекантропы. Все по Дарвину.
      - Фиеста, начни с начала.
      - С питекантропов?
      - С Волны. Что было на Земле после моего отлета?
      - Вы, звездная элита, улетели первыми. Вас готовили, вам отдали лучшие
корабли. Но жить хотелось всем. И после вас началась вторая волна эмиграции.
Земля мобилизовала все силы. Можно очень много сделать, если под рукой все
ресурсы планеты и не нужно заботиться об экологии. Ведь до конца света
двадцать лет. Строились огромные транспорты. Ваш кораблик мог скакать по
космосу сколько угодно, а ресурс транспортов ограничивался двумя десятками
прыжков.
      - И вы не смогли уйти от Волны?
      - Я пока говорю о дегах. Да, они подцепили волну в космосе. Мои
предки принадлежали третьей волне эмигрантов. В это время с Земли бежали
на всем, что может летать. Кораблями эти гробы назвать можно лишь условно.
Строили огромные негерметичные корпуса-соты, набивали их групповыми
анабиозными саркофагами на полсотни человек каждый, с ресурсом на три
месяца, ставили на эту консервную банку двигатель - и гуляй. Три прыжка
в твоем распоряжении.
      - Три прыжка - это одна попытка...
      - Правильно. Знаешь, сколько таких гробов по галактике раскидано?
На каждом по двести пятьдесят тысяч человек. Два из каждых трех дали SOS.
Разумеется, их никто не спасал. Это просто сигнал остальным: "Сюда нельзя".
      - Откуда ты это знаешь?
      - Архивы изучала. Тебе же Тоби говорил, что я все знаю, - криво
усмехнулась Фиеста. - Статистику открыто публиковали. Хотели сбить ажиотаж.
Статистика катастроф, ограничение рождаемости, возрастной ценз - и все
равно, в космос хотело уйти намного больше народа, чем могли унести корабли.
      - Сколько успели эвакуировать?
      - На дату отлета моих предков - процентов сорок. Возможно, еще
процентов десять после нас.
      - А потом?
      - А потом предки сели здесь. Это была вторая волна колонизации.
Четверть колонистов погибла до высадки.
      - Радиация?
      - Нет. Просто их не успели спустить с орбиты до исчерпания ресурса
саркофагов. Три шаттла разбились при посадке в первые дни разгрузки, и два
чуть позднее.
      - А потом?
      - А потом колонистов накрыло отголоском Волны. Мы стали телепатами.
Те, кто не вымер. На планете ввели строжайший генетический контроль,
носителей деконструктивных мутаций стерилизовали.
      - Кто решал, какая мутация конструктивная, какая - нет?
      - Какая разница? - усмехнулась Фиеста. Кто решал - те давно умели.
Глупый. Не так все и страшно. Мужчины не теряли половой активности,
женщинам имплантировали зародыш с чистым геномом. Любая могла родить и
воспитать ребенка. Это сейчас голышей кастрируем. Раньше все было по науке.
      - Тогда откуда мунты взялись?
      - Не спеши. Все было не так и плохо, пока сюда не прибыла третья волна
колонизации. Она же - вторая волна эмиграции. Те попрыгунчики, которые
пережидали Волну, прыгая по космосу. Вроде вас, элитных. Только долго
прыгать они не могли, всего какую-то сотню лет. Вы, элитные, пятьсот лет
прыгали.
      - Какая разница, кто сколько прыгал? Мы запятнали Волну, они
запятнали Волну...
      - Да, они тоже запятнали Волну Вначале это не проявлялось... Телепатам
и нетелепатам трудно жить вместе. Мы уступили им города, построили деревни.
А потом и вовсе слились с природой, - Фиеста грязно выругалась.
      - Так прямо все ушли в деревни?
      - Разумеется, нет! - она гневно сверкнула глазами. - Некоторые
остались. Считанные единицы остались в городах. Мутация телепатии нестойкая.
Через два-три поколения телепатия исчезла, перешла в латентную форму.
И тут нас опять накрыло отголоском Волны. Появились мы, мунты. А пассивная
фаза мутации дегов сменилась активной...
      Фиеста надолго замолчала, изучая облака. По щекам пролегли две
мокрые дорожки.
      - Дальше?
      - А дальше аграриям надоело вскапывать огороды. Они перешли на
собирательство. А в городах начала сказываться мутация, подхваченная
дегами в космосе. Для поддержания технических систем в работоспособном
состоянии нужен определенный уровень интеллекта. Когда деги опустились
ниже, они вынуждены были покинуть города.
      - Почему?
      - Можно жить в городе без света, без воды, без пищевых комбинатов?
      - Понятно.
      - Деги поселились в опустевших селах. Мои родственники к тому времени
уже паслись в лесах.
      - Это вся история?
      - Осталась последняя страница. Мы, мунты, пытаемся сохранить на
планете разум. Дегов уже ничто не спасет. Но у голышей есть шанс. Для этого
нужно погасить в них телепатию. Мы скрещиваем голышей и дегов. От таких
браков рождаются дети-нетелепаты. Когда телепатия исчезнет полностью,
голыши превратятся в обычных дикарей. У них появится шанс вновь стать
Людьми. Возродится язык, культура...
      - А телепаты - не дикари?
      - Звери. У них нет ни одного шанса подняться. Им не нужен язык.
Язык - основа цивилизации. Эффект маугли. Любого ребенка-телепата можно
забрать у матери и воспитать Человеком. Но нас слишком мало, чтоб создать
жизнеспособную самоподдерживающуюся колонию. Через три-четыре поколения
голыши вновь одичают. Лишить человечество телепатии - единственный путь.
У нас мало времени. Через несколько поколений деги полностью потеряют разум
и станут бесполезны для скрещивания. Но еще раньше не останется ни одного
технохутора.
      - Я почему-то считал телепатию Даром. Следующая ступень эволюции.
Гомо супер.
      - Ты ошибся. Телепатию нужно искоренить.
      Я вспомнил, как Тоби заваливал из станнера и осеменял женщин, как
срезал яйца мужикам. Вспоминал во всех деталях, зная, что она читает мои
мысли.
      - Так нужно, - тут же отозвалась Фиеста. - Знаешь другой способ
- скажи. Мы не знаем.
      - Ты сама-то веришь, что у вас, мунтов получится? - задал я главный
вопрос.
      - Какое тебе дело до того, во что я верю, - зло рявкнула она. Встала
и направилась к дому. Флаттер ожил и поспешил за ней. Некоторое время я
вслушивался в дробный цокот его шагов.
      Зачем нужно было наводить на меня станнер?



      Я вышел на балкон наблюдательной башни и сел на теплый бетон. Багровый
шар солнца коснулся горизонта. Степь раскинулась темно-зеленым бархатом.
Красиво. Надежде здесь понравилось бы...
      Идти в город больше нет нужды. Полчаса беседы - и тайн не осталось.
Есть дерьмовая планета, и есть два дерьмовых стада: деги и голыши. И есть
дерьмовые пастухи, которые дерьмовыми методами пытаются решить дерьмовую
задачу. Флаг им в руки. Меня местное дерьмо не касается. Уйду в отшельники.
Найду угол посимпатичней, поставлю скит... Нет, найду заброшенный технохутор
где-нибудь на берегу моря, налажу хозяйство. Выдрессирую кибера собирать
ананасы...
      Мой хутор будет на берегу моря. Звездочка любила море и фьорды...
Как ребенок радовалась, если в море вода теплая. Это для нее всегда маленьким
чудом было - море с теплой, ласковой водой, в которой купаться можно.
      Неужели мунты не видят, что их дело проиграно? Что им остается
только красиво уйти со сцены? Видимо, не видят.
      А почему я решил, что они проиграют? Красиво уйти со сцены - это
просто. Это легко. Это не требует усилий. Бороться до последнего - трудней.
Ладонями вычерпывать дерьмо из выгребной ямы, в которую превратилась
планета. С головы до ног в дерьме, пахнешь дерьмом и выглядишь как
дерьмо. А то, что вычерпываешь, может стать удобрением. Полезным продуктом.
Но тебя никто полезным продуктом не назовет, хотя ты весь в этом самом, и
выглядишь как это самое. Пока на удобрении урожай вырастет, ты в этой
выгребной яме с головой утонешь. Не будет на твоей могиле ни креста, ни
звездочки. На дерьмо кресты не ставят. "История мунтов". Краткий курс.
      Какого черта я философствую? Это моя планета? Нет. Они раньше сюда
сели. Я знаю, что делать? Нет. Мунты знают. Их много, они умные, и флаг
им в руки. Все давным-давно решено. Свою игру я проиграл, по всем счетам
расплатился, и отвалите от трупа.



      Четыре дня маялся бездельем. Загорал на диспетчерской вышке, любуясь
степью, купался вместе с Тоби, читал переписку мунтов по сети. Главной
темой был, конечно, я. Точнее, как лучше пристроить меня к делу. Главная
мысль - мобильный мунт - это здорово. Брызги восторга и розовые сопли.
Каждая считала своим долгом придумать мне задание. Чтоб я куда-то тащился
за сотни километров, корячился в поте лица и возвращался, блестяще
справившись с заданием. Например, я должен был починить электростанцию и
запустить в работу большой гравимаяк, чтоб все элитные бездомные слетались
к нам. Каждая идея обсуждалась в деталях на полном серьезе. Детский сад.
      На пятый день безделье мне надоело, Тоби ушел куда-то выполнять
поручение Фиесты, и я принялся изучать технохутор. Хозяйство было в хорошем
состоянии. Лучше, чем у Веды и Лианы. Конечно, многое нуждалось в
профилактике, но надоело мне копаться в ржавом железе. Тащиться куда-то за
сотни километров на своих двоих тоже надоело.
      Удивительно, но ни разу не видел Фиесту отдыхающей. Отзывчива, но не
навязчива, всегда доброжелательна, она единственная не строила планов на
мой счет. Впрочем, телепатка ведь.
      Изучил все карты, древние снимки из космоса и выбрал себе технохутор.
На берегу залива. "Есть горы, а еще есть океан". Не помню, кто. Поэт какой-то.
Заманчивое место. Чуть меньше двухсот километров от технохутора Веды, и
семьсот км отсюда. Ближе нет. Еще день колебался, выбирая наиболее ленивый
вариант, и поплелся в ангар приводить в порядок вертолет. Легкий спортивный
флаер можно было бы привести в порядок за день, но инструкторы на Земле
предупреждали, что ширпотреб двухсотлетней давности нужно обходить за
километр. Микротрещины и усталость металла. Может крыло в полете отвалится,
а может, мотор на землю упадет. Трудно лететь на флаере без мотора. Центр
тяжести к хвосту смещается.
      Бог ты мой, на самом деле от Тоби словестным поносом заразился.
      Начал восстанавливать ближайший к выходу тяжелый вертолет. Первым
делом провел профилактику спин-генератора, зарядил аккумулятор от "ручного"
педального генератора. Если перевести этот крутеж педалей в километры на
велосипеде, то не меньше восьмидесяти получится.
      Со второй попытки спин-генератор запустился. Я привез со склада на
тележке кабель толщиной с руку, протянул от вертолета к распределительному
щиту, подключил. Под потолком зажглись яркие бестеневые светильники.
Повинуясь моим командам, ожил мостовой кран.
      Хватит на сегодня. Устал как негр на плантации. Свет выключать не стал.
Вышел в темноту и поплелся к хутору.
      - Красиво, - произнесла Фиеста. Ты специально свет оставил?
      Оглянулся. Ангар светился всеми окошками как елочная игрушка. Может,
и красиво. Генератор нужно погонять под нагрузкой, чтоб в полете не отказал.
      - Да.
      Фиеста фыркнула.
      - Тебе не холодно голышом?
      - Привыкла, - отозвалась она.
      Завтра тестирую бортовую электронику, автопилот, навигационный
комплекс. Механику на потом. Спать...



      Стоило приоткрыть дверцу в воротах ангара, как на меня дохнуло
сахарой. Тихо выла система охлаждения спин-генератора, овевая ноги
потоками сухого, обжигающего воздуха. Все правильно, уменьшенная модель
спин-генератора - это увеличенная модель его недостатков. 90% вырабатываемой
энергии он тратит на себя. Глубоко вздохнув, я бросился внутрь, вдавил
тугую кнопку открытия ворот ангара. Даже не подумал, что двигатели ворот
двести лет без смазки. Но повезло. Со скрипом железа по стеклу створки
поползли в стороны.
      Передохнув минуту снаружи, в прохладе летнего солнцепека, я вновь
бросился в пекло. Обжигая пальцы об ручку, рванул дверцу кабины и переключил
генератор на режим отключения. Второй крупнейший недостаток - спин-генератор
нельзя сразу загасить. Нужно постепенно снижать мощность. Иначе эта
десятитонная железяка покраснеет, расплавится и забрызгает вам костюм
горячим металлом. После чего вытечет на пол и испортит паркет. Такие дела.
      Мой генератор отключился очень даже быстро - секунд за 30-35.
Через две-три минуты отключилась система охлаждения. Гулкая тишина вновь
заполнила ангар. Я стянул через голову промокшую от пота рубашку, повесил
на ступеньку дюралевой стремянки и пошел наружу. Ангар остынет не раньше,
чем через два-три часа, а пока работать невозможно.
      Надо же - от хутора на хорошей скорости ко мне несется целый караван
пузатых бронированных мобильчиков с допотопными пушками в башенках. На
ходу мобили разворачиваются в линию и лихо тормозят перед воротами ангара.
Опять фокусы Фиесты? Какого черта?!!
      Из первого неуклюже выскакивает встревоженная Фиеста.
      - Где горит?!
      - Что горит?
      - Инфракрасные датчики зафиксировали выброс горячего воздуха.
      - А-а... Успокойся, я проводил термопрогон спин-генератора. Сейчас
открыл ворота ангара для проветривания.
      Присматриваюсь к мобильчикам. Раньше они были красными, но краска
облупилась. И пушки - не пушки, а брандспойты. Броневики оказались
пожарными машинами. А я - параноиком-идиотом.
      Фиеста внимательно смотрит мне в глаза, усмехается, фыркает и
смеется в голос.
      - А я - я-то как перепугалась! В жизни пожаров не тушила! - Потом
уже серьезно: - Игнат, зачем тебе вертолет?
      - Мне надоело переставлять ноги. Ставить левую перед правой, и
правую перед левой. И так много-много раз.
      Фиеста задумчиво кивнула.
      - Марк Твен?
      - Да, кажется...
      Она ссутулилась и пошла к хутору. Мобили потащились следом. Словно
стадо за пастухом. По-моему, я ее чем-то обидел. А впрочем, плевать.



      - Проснись, чучело! Сколько можно прошлым жить?!
      - Я проснусь, осмотрюсь и скажу: "Господи, красота-то какая! Люди
- прелесть! Умные, красивые! Не планета, а рай земной!
      Вчера должен был вернуться Тоби. Фиеста ждет и нервничает.
      Не волнуйся за него, - продолжаю я мысленно. - На два яйца больше
срезал, вот и задержался.
      Фиеста шипит рассерженной кошкой и вылетает из комнаты. Зачем я
ее довожу? Поднимаюсь с дивана и тащусь в ангар. Работы осталось дня на
три.
      Тоби вернулся к вечеру. С лиловым синяком под глазом.
      - Игнат, ты скажи Фиесте, что я все сделал. А я к Лиане пойду. Она
соскучилась наверно.
      - Не торопись. Через два дня я тебя к Лиане за час доставлю.
      - Я не хочу Фиесте показываться. Она расспрашивать будет, ругаться...
Я и сам знаю, что никудышний егерь.
      - Я не Фиеста. Мне расскажи.
      Вытираю руки ветошью, выходим из ангара, садимся на колченогую
деревянную скамейку моего изготовления.
      - Я уже назад шел, когда голышку увидел. Она в речке купалась.
Я ее из станнера оглушил, а она тонуть стала. На берег вытащил, готовить
начал. Ну, растирать те места, чтоб ей тоже приятно стало. Только подготовил,
а она и говорит: "Еще, еще, пониже!"
      - Голышка? Говорит?!
      - Да она не голышка оказалась. Она из дегов. На другом берегу
разделась, а я не видел, когда. Я ей и говорю, что если она из дегов, то нам
с ней никак нельзя. Егерям не положено с дегами. А она говорит, что теперь
уже поздно, уже положено. А я говорю, что никак нельзя, как бы ни хотелось,
а то Фиеста ругаться будет... Тут она мне и врезала. Ты не говори Фиесте,
ладно?
      - Не скажу. И Фиеста тебя ругать не будет. Она деликатная. Слушай,
Тоби, у тебя же анализатор есть! Ты что, не сумел дега от голыша отличить?
      Тоби покраснел как вареный рак.
      - Я анализатор долго на солнце не держал. Его нужно на солнце хоть
пять минут подержать, чтоб проснулся. Он в темноте засыпает. А я его
давно-давно на солнце не держал.
      - Понятно. Аккумулятор сел. Вот это ты Фиесте не говори. За это она
тебя точно отругает.
      - А за...
      - Ох, Тоби, Тоби... Никакое дело нельзя бросать на половине. Правильно
она тебе синяк поставила.
      Странно, но Тоби повеселел.
      - Корина тоже говорила как ты. Я теперь знаю. А то шел и думал,
правильно я поступил, или нет.
      - Ты поступил правильно, но нехорошо. А мог бы поступить хорошо, но
неправильно.
      Тоби опять впал в задумчивость. Чего я издеваюсь над микроцефалом?
Не виноват же он, что предки под волну попали. Что из тысячи вариантов
мутации лишь один можно назвать положительным, а 999 отбрасывают вид назад.
      - Понял! - просиял Тоби. - Злое добро и доброе зло. Веда рассказывала!
Единство и борьба противоположностей!
      Так... Кто тут говорил про микроцефалов?



      Помощь Тоби здорово ускорила дело. Нет, в технике он не разбирался,
но есть много операций типа "подержи", "подай", "принеси". Мы управились
за полтора дня. Я оглядел разгром вокруг - для ускорения ремонта снимал
запчасти с трех соседних вертолетов, попинал зачем-то переднее колесо.
В нем давление восемь атмосфер, и оно твердое как камень. Но - традиция.
Сел в левое кресло и запустил генератор. Вертолет ожил под моими руками,
неуклюже развернулся на своих маленьких колесиках и выехал из ангара.
Остановился, отрулив от ангара метров на двести.
      - Выйди из кабины, - сказал я Тоби.
      - Почему?
      - Первый полет. Не положено.
      - А-а... - Тоби послушно спрыгнул на базальт взлетной полосы.
Я защелкал тумблерами, готовя машину к взлету. Посыпалась дробь докладов.
      - Контроль спин-генератора - к полету готов.
      - Контроль гидравлических систем - к полету готов.
      - Контроль электромеханических систем - к полету готов.
      - Навигационный комплекс - к полету не готов.
      - Автопилот - к полету не готов.
      Ругнувшись, я запросил подробную информацию.
      - Наземная система навигации не отвечает на запросы. Спутниковая
система навигации не обнаружена. Диспетчерская служба не отвечает на
запросы.
      - Автономная работа. Режим - "Кошачий след", - скомандовал я.
      - Принято, - согласился автопилот. - Навигационный комплекс к полету
готов. Автопилот к полету готов. Машина к полету готова.
      Это хорошо, что вертолет понимает команду "Кошачий след". Куда бы
я ни полетел, автопилот запомнит маршрут и сможет вернуть машину назад.
Повторит маршрут с точностью до нескольких метров.
      Кладу руки на штурвал. Шесть биолет не сидел в кабине вертолета.
И тот был маленьким, юрким, легким в управлении. Вместо штурвала на нем
стояла ручка управления. Как на истребителях. Нас здорово гоняли инструкторы.
Мы с Бонусом не возражали, но девочкам не нравилось.
      - Откуда на неизвестной планете возьмутся вертолеты? - возмущалась
Вулканчик.
      - Неважно, чем вы будете управлять. Важна уверенность в себе, - убеждал
пожилой пилот.
      С трудом отгоняю воспоминания. Спин-генератор - в рабочий режим,
винт - в рабочий режим.
      Легкое гудение, лопасти винта раздвигаются, удваивая длину. Регулятор
шаг-газ плавно вверх... Поехали...
      Огромный пятилопастный винт приходит в движение. Все быстрее и быстрее.
Ритмичное "тах - тах - тах - тах" сменяется торопливым "тур-тур-тур-тур".
Я не спешу. Медленно наращиваю обороты, привыкая к машине.
      Отрыв. Машина, чуть заметно покачиваясь, поднимается и зависает
на высоте четырех метров. Проверяю чувствительность управления. Штурвал
чуть вправо, чуть влево, вперед, назад. Тяжела, тяжела железяка. На такой
бандуре полагается летать солидно, неспешно. Увеличиваю обороты и вертикально
иду вверх. Горизонт распахивается как по волшебству. Красиво. Степь, леса...
Видимость - миллион на миллион.
      На высоте 60 метров рывком посылаю рычаг шаг-газ вверх до упора.
Показалось, что перетяжелил винт, но свист генератора за спиной усиливается,
винт набирает обороты, а кабину разворачивает влево. Бросаю машину вперед
и вверх. Тихий хруст, длинная тень мелькает за фонарем кабины, и начинается
тряска. Такая, что штурвал выбивает из рук. Еще не понял, что произошло, но
левая ладонь бьет по красной кнопке аварийного отключения спин-генератора.
Правая ловит штурвал. Шаг-газ вниз, винт - в режим авторотации. Это все - на
рефлексах.
      Понял! Отломилась лопасть винта. Какая, к черту, авторотация! Какой
"подрыв" несущего винта?! Машина тридцать тонн весит. Еще винт поломан.
Камнем вниз пойду. Уже иду. Не успею заглушить спин-генератор!!! Ему
полминуты надо, мне от силы шесть секунд осталось... Идиотская высота
- шестьдесят метров. Ничего не успеть...
      Горизонт стремительно сжимается. Жалко... Красиво было.
      Значит, конец? Глупо как... Хорошо, что не мгновенно. Время себя
оценить. Страшно? Нет. Обыденно.
      Иду к тебе, Звездочка.
      В последнюю секунду распахиваю дверцу кабины. Их от удара часто
заклинивает...



      Открываю глаза. Живой. "Мы бессмертные", - говорил Бонус. Живой...
Вот дерьмо! Где я?
      - Очнулся? Вот и славно. Лежи, не двигайся.
      Хочу спросить, что со мной, но губы не слушаются.
      - Мысленно говори. Я тебя слышу. Ты разбил вертолет и слегка обгорел.
Тоби тебя вытащил и тоже слегка обгорел, - объясняет Фиеста.
      Извини, Звездочка, опять я опоздал на свидание.
      - "Слегка - это как?" - мысленно спрашиваю Фиесту.
      - Не беспокойся. Эпидермис хорошо восстанавливается. Ты почему
спин-генератор не катапультировал?
      Почему? Потому что космачи так не делают. Потому что корабль без
генератора - гроб. Отложенная, растянутая на месяцы и годы смерть. В
космосе мгновенная смерть предпочтительнее.
      - "Не думал, что какой-то идиот полезет меня спасать."
      - Если ты скажешь это Тоби, я тебя убью, - говорит Фиеста. Я ей верю.



      Лежу, изучаю потолок. Тела не чувствую. Видно, накачан лекарствами
по самые уши. Медицина здесь не на высоте. Так часто бывает в колониях.
Какое-то одно направление науки или техники развивается очень интенсивно.
Обгоняет даже Землю. Остальные забываются. У колонии не хватает сил на
все. Что здесь хорошо развито? Поправка: было развито? Сельское хозяйство.
И спин-генераторы научились маленькие делать. Очень симпатичные, маленькие
спин-генераторы.
      Спин-генератор начинает плавиться с сердцевины. Металл там кипит.
Очень быстро горячая зона раздвигается к стенкам. Но стенки холодные.
Почему-то из-за этого во все стороны летят брызги. Нам показывали во время
подготовки. Наглядный урок. Чтоб никому и в голову не пришла мысль стоять
рядом с аварийным генератором. Поздно вечером вывезли на трейлере на
пустырь старый генератор и резко заглушили. Брызги раскаленного металла
очень красиво смотрелись на фоне темносинего неба.
      Тоби полез под эти брызги, отстегнул ремни и вытащил меня из кресла.
Дурак. Я дурак. Зачем распахнул дверцу? Он бы не смог ее открыть.
      Входит оживленная Фиеста. Садится и изучающе смотрит на меня.
      - Привет, летун.
      - "Привет", - мысленно отвечаю я. - "Как там мой спаситель?"
      - Лучше тебя. У него переломов нет.
      У меня, значит, есть. Это новость.
      - Ты интересное явление, - продолжает Фиеста. - Внес свежую струю в
старое болото.
      Я? Даже самому интересно.
      - Концепция долга, - поясняет она. - Мунт живет для того, чтобы отдать
долг. Даже Тоби этим заразился. Лежит и блаженствует, что вернул тебе
долг.
      - "Какой?"
      - Ты спас его любовь. Он спас тебя. Сейчас половина сети забита
выяснением, кто кому чего должен. Быть кому-то должным даже почетным
считается. Вроде как причастность к большому делу.
      - "Мода. На меня мода, на новые идеи."
      Фиеста, склонив голову, обдумывает мою мысль.
      - Это тоже неплохо. Время от времени нужно будет запускать в сеть
какую-нибудь новую моду. Твой опыт будет полезен, - улыбается мне и выходит
из комнаты. Флаттер с легким цокотом спешит за ней, прикрывает дверь. А я
возвращаюсь к изучению потолка.
      Не в моде дело. Мунты заняты дохлым, бесполезным делом. Им не спасти
планету. Они сидят в своих хуторах и не видят, что творится вокруг. А может,
видят. Может, понимают, что дело проиграно, что все бессмысленно. Но
старательно скрывают эту простенькую мысль друг от друга. Каждая видит,
что поражение неизбежно, но боится открыться перед другими. Плохо жить без
смысла жизни. И мужикам режут яйца, глушат из станнера и насилуют женщин.
Воруют детей, чтоб воспитать из них яйцерезов и насильников. Это никому не
нужно, но отказаться невозможно. Отказаться - значит признать поражение.
А тут появляюсь я. Со свежей идеей - смысл жизни - вернуть долг. Новая игра.
Можно на время забыть о старой.
      А ведь о долге первой заговорила Веда, не я. Повесила на меня долг
- потерянный робокатер - и отправила спасать Лиану.
      Вспоминаю Веду. Резкая, решительная, уверенная. Надежная - говорит
Лиана. Гордая, самоуверенная, надменная задавака с командирскими замашками.
Но в сети ее уважают, этого не отнять. И моду насчет концепции долга раздула
наверняка она. Железная леди с железной хваткой.
      Лиана... Совсем еще девочка. Наивная, добрая, доверчивая. Или
Фиеста - тоже добрая. Мудрая, все понимающая мать с сединой в волосах.
Бездетная...
      Что в них общее? Активная жизненная позиция. Трудолюбие, упорство.
Повернутость на идее. Нет, не могут они играть друг перед другом. Видимо,
за кастрацией мужиков и осеменением самочек на самом деле стоят неплохие
шансы на выигрыш.
      Какого дьявола я ломаю голову над их проблемами. Меня же это не
касается.



      По-прежнему не чувствую тела. Губы одеревенелые, но говорю голосом,
и Фиеста не возражает.
      - Фиеста, почему я всегда засыпаю перед перевязками?
      - Не хочу, чтоб ты вопил как недорезанный поросенок. Меня это
отвлекало бы.
      - Что, так плохо?
      - Откуда я знаю? Ты как бревно лежишь. Я тебя анестезиками накачиваю.
      - Зачем?
      - Глупый, чтоб твою боль не чувствовать. Если буду чувствовать твою
боль, не смогу с тобой работать.
      - Как Тоби?
      - Ходит уже. К тебе пока не пускаю. Заболтает он тебя.
      - Ничего...
      - Да целы! Целы у тебя и руки, и ноги! - сердится Фиеста, прочитав
мою тайную мысль. - Гениталии тоже целы. Все цело, успокойся. Я вчера
просчитала на компе варианты посадки с катапультированием спин-генератора.
Оказывается, ты был прав. Нельзя было его катапультировать.
      - Почему? - спрашиваю я, будто меня это интересует.
      - У облегченной машины увеличилась бы амплитуда раскачки.
      - Тряски.
      - Да, тряски. Это вызвало бы сильный изгибающий момент у основания
лопастей несущего винта. В общем, остальные лопасти обломились бы вслед за
первой.
      - Только не говори, что мне повезло.
      - Повезло. Ты остался бы без ног.
      Я представил конструкцию кабины, как она сминается от удара, и понял,
что Фиеста права. Убить бы того, кто ее проектировал.
      - Сыграем в шахматы, - предлагает Фиеста.
      - Знаешь, чему меня мама учила? Никогда не играй в карты с
предсказателями будущего.
      - Не поняла...
      - Ты телепатка. Все мои задумки знать будешь.
      - Мы по сети играем, - фыркает Фиеста. - Ты здесь, я в другом конце
дома.
      - Сыграем.
      Флаттер устанавливает и включает большой экран. На экране шахматный
столик с уже расставленными фигурами. Фиеста уходит и через минуту появляется
на экране.
      Первую партию играю вполсилы - и проигрываю. Вторую - в полную.
Ничья. Но понял главное. Я Фиесте не соперник. Она играет на порядок
сильнее меня. Значит, третью партию уступит. Чтоб мне было не скучно
играть. Чтоб я не понял то, что уже понял. А если я не захочу выигрывать?
У нее цель - проиграть, у меня - не дать ей проиграть. Игра над игрой...
      Третья партия вылилась в блиц. Не знаю, как это получилось. Мы
выкрикивали ходы все быстрее и быстрее. Флаттер едва успевал переставлять
фигуры. И я выиграл. Даже сам не заметил, как. Фиеста последний раз окинула
взглядом поле. Улыбнулась
      - Ну и затейник ты... Все, хватит. Хорошего понемножку. Пора перевязку
делать.
      Проваливаюсь в сон.



      Лежу, восстанавливаю эпидермис, изучаю потолок. Фиеста отучает
меня от лекарств, поэтому все тело ноет как больной зуб от холодной воды.
Входит Тоби. Двигается неуверенно. Чувствуется, что под одеждой на нем
изрядно бинтов. И вообще, какой-то он смущенный. Неуверенно улыбается.
      - Игнат, я посоветоваться пришел.
      - Пришел, так садись.
      - Тут такое дело, - Тоби пожимает плечами, разводит руки, морщится
от боли. - Кое-кто предлагает меня в мунты утвердить. Ну, вроде как тебя.
За то, что я тебя спас и на Лиане женился. А Фиеста хочет, чтоб я всех
поблагодарил за оказанное доверие и отказался. А я не знаю, что делать.
А Фиеста говорит, чтоб быстрей отказывался, а не то вся сеть переругается.
      Какая-то дурочка, никогда не видевшая Тоби, решила сделать доброе
дело. И вот взбудораженно гудит вся сеть. Они ничего о Тоби не знают,
но думают, что вправе решать его судьбу. Интересно, что будет, если я
брошу в сеть результаты теста на IQ? У Тоби он наверняка ниже 60.
      - Тоби, у тебя есть друзья среди егерей?
      - А как же! Андре, Хорст, Эрик, Роберт. Все егери друзья.
      - Если тебя назначат мунтом, а их - нет, они будут тебе завидовать.
А потом другие тоже захотят, чтоб их тоже в мунты выбрали. Обижаться будут.
      - Так ты думаешь, мне нужно отказаться?
      - Да, Тоби. Разве Фиеста плохого посоветует?
      - Обидно... Я хотел перед Эриком похвастаться.
      - Тоби! Чудак-человек! Похвастайся перед ним, что тебе предлагали
мунтом стать, но ты отказался! Ты - егерь! Настоящий егерь свою работу
ни на что не променяет. И вот еще о чем подумай. Когда голосовать будут,
еще неизвестно, выберут тебя мунтом, или нет. А если ты сам отказался,
то получится, что как бы достоин, но сам не захотел. Друзьям не обидно.
И другие егеря в мунты проситься не будут.
      Тоби удаляется, полный планов и восторгов. А я готов из бинтов
выскочить. Неосторожно повернулся, теперь дергающая боль пять минут покоя
не даст. Яйцерез чертов!



      Каждую ночь летаю на вертолете. Это не повторяющиеся кошмары. Наоборот.
Летаю не на местном утюге, а на маленьком спортивном вертолете, на котором
нас натаскивали в навыках пилотирования. Удивительная машина. Мощная,
быстрая, послушная. В правом кресле - Звездочка. Не вижу ее, но знаю - она
там. Чувствую ее руку на спаренной ручке управления, чувствую ее ноги на
педалях. Высота минимальная, а скорость бешеная. Степь проносится под
брюхом машины так быстро, что сливается в зелено-желтый ковер. Стремительно
надвигается полоса деревьев - зеленая полоса, окаймляющая шоссе. Рву
ручку на себя. Верхушки деревьев проносятся, кажется, прямо под подошвами.
Серая лента асфальта под нами - от горизонта до горизонта - и уже позади.
Бросаю машину то в правый, то в левый вираж, отчего перегрузка упруго
вжимает тело в сиденье, а горизонт раскачивается словно качели. Звездочка
кричит от восторга.
      Просыпаюсь.
      Так все и было. Даже зачет по пилотированию нам засчитали, хотя я
нарушил десяток пунктов правил. "Вас, щенков много, а кораблей на всех не
хватит. Если ты сам свернешь себе шею, меньше народа погибнет под Волной"
- сказал мне инструктор. Я понял, почему отменено ограничение скорости
на дорогах, почему полностью исчез контроль за исправностью транспортных
средств, почему на пляжах исчезли предупредительные таблички, и откуда
такая мода на экстремальные виды спорта. Планета собралась помереть
спокойно, с достоинством. И избавлялась от горячих голов.



      Получил в личное распоряжение кресло-каталку и шестиногого кибера.
Моего кибера зовут Брысь. Пристал ко мне: "Требуется имя для идентификации,
требуется имя..." Я его шуганул. А он докладывает: "Принято. Мое имя
Брысь".
      Учусь передвигаться в кресле, изучаю хутор. До катастрофы изучил
только один коридор и десяток комнат, если не считать ангара. Неожиданно
прихожу к выводу, что исчезли все зеркала. Детский сад, честное слово.
Можно сесть за компьютер и навести на себя телекамеру. Но лучше играть
по правилам. Зеркало - так зеркало.
      - Брысь, сходи на склад и принеси свч-экран Т3 от синтезатора пищи.
      Кибер убегает и очень быстро возвращается с отполированной до
зеркального блеска металлической пластиной. Смотрюсь в нее как в зеркало.
      Сам себе Франкенштейн. Знал, что ничего хорошего не увижу, но то,
что в зеркале - страшно. Вся морда в глубоких шрамах и пятнах бугристой,
кое-как наросшей кожи. Просто удивительно, что глаза целы.
      Несколько минут изучаю себя. Пытаюсь убедить, что грех жаловаться.
Зачем человеку ногти на пальцах? Атавизм, не более. На большом пальце ноготь
сохранился - и ладушки. Я его как отвертку использую. На левой руке все на
месте. Нос, губы, уши... Все цело. Почти. Кому нужна моя рожа, если Звездочки
нет? Так даже лучше. Бабы приставать не будут. Главное - беременным на глаза
не попадаться. Выкидыш может быть.
      - Продолжаешь настаивать, что Тоби сделал доброе дело, вытащив
меня из кабины? - спрашиваю бесшумно подошедшую сзади Фиесту.
      - Какого черта ты свои грешки на других валишь? Вертолет чинил ты,
так? Испытывал ты. Мог на стенде винт во всех режимах погонять. Что хотел,
то и получил!
      Тоже верно. Провожаю взглядом гордо удаляющуюся спину.
      Почему у нее ноги по колено в машинном масле? Чуть не сказал - по
локоть.



      Нашел удивительное подземное помещение. Что интересно - вход приподнят
метра на три над землей. Пологий тоннель ведет сначала вверх, потом
зигзагами вниз, под землю. Стальные ворота в четыре пальца толщиной. В
двух экземплярах... И все это укрыто бетоном от стихийных бедствий не хуже
центра управления космофлотом на Луне. То есть, выдержит прямое падение
Тунгусского метеорита. А внутри - стеллажи с книгами. Библиотека, одним
словом. Совсем уж потрепанный, потерявший половину конечностей кибер читает
книги. То есть снимает с полки перелистывает и ставит назад. Берет следующую,
перелистывает... Просмотрев десяток, направляется к громоздкому станку в
углу зала, из которого вылезает тонкий серебристый металлический лист.
Внимательно осмотрев лист, кибер опрыскивает его какой-то маслянистой
жидкостью и кладет на стопку подобных листов.
      Вечером я поинтересовался у Фиесты.
      - Это капсула времени, - ответила она. - Когда наши потомки сумеют
подняться, им очень потребуются знания. Они найдут здесь все знания старого
мира.
      - Все ли?
      - Все, которые я смогла собрать. Кто может, пусть сделает больше.
      - А что там делает кибер?
      - Переносит информацию с бумаги на металл. Бумага недолговечна.
Компьютерные носители информации придут в негодность еще раньше. Гравировка
на металле продержится тысячи лет. Потомкам хватит простого увеличительного
стекла, чтоб все прочитать.
      - На сколько же лет рассчитан твой погребок?
      - Геологический прогноз дает сто тысяч спокойных лет. Листы металла
гарантированно продержатся пятьдесят тысяч лет. Дальнейшее - за пределами
точности прогнозирования.
      - Я думал, геологи манипулируют миллионами лет.
      - Речки. Вода камень точит. Здесь недалеко есть речка, в которой
ты купался. Она впадает в более крупную. Сейчас более крупная отступает
от хутора все дальше и дальше. Но она несет осадочные породы, размывает
берега, и кто знает, где пройдет ее русло через сто тысяч лет?
      - Много работы там осталось?
      - Нет, - улыбается своим мыслям Фиеста, - книги на компьютерных
носителях уже все в металле. Остались бумажные, а их немного. Еще полгода,
и я заполню помещения азотом, забетонирую вход - и одной заботой меньше.
      - Ты уверена, что люди за 50 000 лет поднимутся из дикости?
      - Почему именно люди, - грустно усмехнулась она.
      А и на самом деле - почему? Были же три цивилизации кроме людей.
Сомнительной разумности динозавры, только-только освоившие огонь и
две цивилизации нелетающих рукокрылых. Обе - на уровне каменного века.
Инструктор сказал, что у них нет ни единого шанса. Волна... Но с другого
края галактики, где Волна пройдет ослабленной, она может наоборот
стимулировать разум...
      - Я имела в виду местных кошачьих, - вышла из задумчивости Фиеста.
- Они тоже были под Волной. Сейчас делают успехи. Слегка измельчали, зато
объединяются в стаи. А это - первый шаг к разуму.
      Я прокручиваю в уме варианты. Гарантия на металлические листы -
50 000 лет, в то время, как геопрогноз дает вдвое больший срок. Но листы
можно сделать потолще, подолговечней. Следовательно, 50 000 лет Фиесту
устраивают. Странная цифра. Для людей завышена, для кошечек явно занижена.
Эволюция любит считать годы миллионами.
      - Время существования капсулы высчитывала моя мать, - ледяным
тоном сообщает Фиеста. - Я дала клятву, что доведу дело до конца. Понятно?
      Понятно... Опять пустышка...
      Фиеста вскакивает и удаляется, полная гневного достоинства. Флаттер
семенит за ней. Странные они - мунты. Убить пол жизни на бесполезное,
никому не нужное дело... Фанатики?



      Сняты последние бинты. Разумеется, я сохранился не полностью. На
левой ноге ампутирован мизинец, на пальцах правой не осталось ногтей, и два
пальца явно укоротились. Ничего, большие пальцы целы, бегать-прыгать смогу.
Фиеста жутко боялась, что я приду в панику, увидев потери. Ценить ноги выше
рук - мунтоцентризм. Так ей и сказал.
      Тоби объяснил, что спереди у меня ожоги - это когда он меня из кабины
вытаскивал, а сзади - когда меня на спину взвалил, и по нам из вертолета
брызгало. Если посмотреть на спину в зеркало - будто руны. В беспорядке
налезающие друг на друга рунные знаки. Спереди - просто глубокие шрамы и швы.
      Тоби досталось намного меньше. Он отделался пузырями. Даже фотокарточку
сохранил. Говорит, локтем лицо прикрывал. Одежда из натуральной кожи
оказалась предпочтительней синтетики: сама прогорела, но хозяина спасла.
      Теплые вечера мы проводим на берегу речки. Фиеста утверждает, что
кожа должна дышать, от этого раны быстрее заживают. Тоби с ней согласен,
а мне все равно. Завтра пошлю на фиг кресло-каталку и начну купаться. Тоби
уже три дня купается.
      Вчера хутор посетил егерь Хорст. Надежный парень. Крепкое мужское
рукопожатие, спокойное достоинство, IQ 65 единиц. По местным понятиям это
не мало. Как бы то ни было, но свои шестьдесят пять он использует на сто
процентов. Тоби увивался вокруг него как щенок вокруг вожака стаи.
      После ужина Хорст уединился с Фиестой, и она долго объясняла егерю,
как уладить какой-то конфликт между двумя селениями дегов. Я слушал из
своей комнаты: по моей мысленной просьбе Фиеста включила внутреннюю связь.
      С рассветом Хорст ушел. Я в который раз скорректировал картину мира.
Мунты на самом деле управляют планетой. Почему это так поразило меня?



      Тоби с Фиестой куда-то исчезают на весь день, а я взялся за
восстановление ресурса хутора. Просто от скуки. Чем еще заняться? Охотой?
Ходить больно. Шрамы и швы тянут. Теперь смогу предсказывать погоду. Как
заноют старые раны - к дождю.
      Возвращаются Тоби с Фиестой. Грязные с ног до головы и довольные
донельзя.
      - Доброе утро, летун. Сюрпризы любишь?
      - Только хорошие.
      - Тогда идем.
      Ведут меня к ангару вертолетов. Батюшки! Десяток машин разобраны чуть
ли не по винтику. Снятые агрегаты разложены по всему полу. У ворот мелом
очерчен квадрат, и в нем детальки лежат в некотором порядке.
      - Это - Фиеста ногой указывает на квадрат - отобранные и проверенные
узлы. Качество гарантируется. Тебе остается установить их на место - и
лети...
      - Тоби... Фиеста...
      - Благодарить потом будешь. Надоело в твоих снах летать. Господи,
хоть бы ты летал по-нормальному. Или спал потише. Выпендриваешься, а я с
криком, в холодном поту просыпаюсь.



      Как приятно после трудового дня окунуться в прохладную, чистую
речку. Каждый день мы с Тоби завершаем здесь. Смываем друг с друга пот,
грязь и машинное масло. Вертолет почти собран.
      Тоби не привык работать с такой интенсивностью и, по советам Фиесты,
я иногда устраиваю дни отдыха. Радостный Тоби бежит в лес по ягоды, а
я занимаюсь хутором. Больше не спотыкаюсь о клавиатуры компьютеров,
лежащие на полу, не шарю рукой в поисках выключателя, а тихонько пинаю
стенку рядом с косяком на уровне щиколотки. Адаптировался. Даже к Брысю
привык.
      Когда лень работать, изучаю архивы. Оказывается, деятельность егерей
тщательно фиксируется в компьютерных журналах. Там же хранятся показания
хромосомных анализаторов - черных коробочек егерей. Мунты знают о своем
мире намного больше, чем я предполагал. Можно проанализировать журналы
за последние сто-двести лет, подбить статистику - и будет ясно, куда
катится этот мир. Только... пусть этим Фиеста занимается.
      Смываю мыльную пену и выхожу на берег. Тоби плещется в небольшом
омуте и пускает фонтанчики.
      Словно колокольчики зазвенели - за спиной девичий смех. Оглядываюсь
- и сердце сбивается с ритма. Комок застревает в горле. Звездочка! Из-за
куста выглядывает моя Звездочка. Юная - как в тот день, когда я впервые
ее встретил.
      Нет, конечно это не она. Это местная голышка. Но до чего похожа...
Сейчас Тоби оглушит ее из станнера, уложит на песке, осеменит прямо у
меня на глазах... Не позволю!!!
      Девушка испуганно вскрикивает и грациозной ланью скользит ко мне, ища
защиты. Никому не позволю пальцем ее тронуть. Ни Тоби, ни Хорсту - никому!
      Малышка, спрятавшись за моей спиной, встревоженно оглядывается.
      - Смотри-ка! Ты ей понравился! Не обижай ее, - советует Тоби. - Не
пугай в первые дни, она привыкнет и будет с тобой ходить. Куда ты, туда
и она.
      Я успокаиваюсь, и тут же успокаивается голышка. Тоби брызгает в нас
водой, и она, засмеявшись, бежит к речке. Высоко поднимая ноги, забегает
на глубокое место, окунается, поднимая облако брызг. До чего она похожа
на юную Звездочку...
      - Вот ты и нашел себе голышку, - рассуждает Тоби. - Больше не будешь
таким безрадостным. Все егери так кончают. Ходят-ходят, а потом встретят
одну, приведут с собой - и больше никого осеменять не хотят.



      Возвращаюсь на хутор в смущении. Тоби был прав: голышка никуда не
хочет уходить. Брыся она не боится совсем, бетонные здания осматривает
с жадным любопытством.
      Фиеста встречает нас с материнской теплотой. И сразу между ней и
голышкой начинается беззвучный разговор. Я так и не догадался бы, но
голышка начала строить рожицы, повизгивать и жестикулировать.
      - У тебя появилось теперь очень много забот. Если рассчитываешь
долго с ней жить, тебе придется заботиться и обучать ее.
      - Знаю.
      - Боюсь, еще нет. Но я помогу тебе. Ты уже придумал имя для своей
девушки?
      - Фи-фиеста, она же мне в дочки годится.
      - Понятно. Хочешь быть папочкой. Тоже неплохо... для начала.
      Голышка скорчила гримаску и замахала ладошкой.
      - Она говорит, что у нее уже есть имя, - сообщила мне Фиеста, - но
вот как выразить его словами?.. Зверек. Пусть будет Зверек.
      - Зверек?
      Голышка взвизгнула и замахала на меня двумя ладошками.
      - Не такой зверек. Ты неправильно представил образ, - объяснила
Фиеста. - Маленький, белый и пушистый зверек.
      - Надо обучить ее основным правилам поведения на хуторе... - промямлил
я.
      - Так в чем же дело? Ясно и четко представь действие. Она поймет.
С Лианой у тебя сложностей не было.
      Вспоминаю, чему учил Лиану. В кустики облегчиться посылал. Если не
считать ремонта, только готовить учил. Что имела в виду Фиеста? Не стала
бы Лиана по сети никому про кустики рассказывать.
      Фиеста фыркнула и рассмеялась. Телепатка, блин!
      Беру Зверька за руку, за теплую сильную ладошку и веду знакомить с
технохутором. Объясняю, для чего служат унитазы, краны, как включать свет
и затенять окна. Изобретаю понятные для нее образы. Кран - это родник.
Лампочка под потолком - луч солнца в темном лесу, пробившийся меж ветвей.
Затемнение окон - туча, закрывшая солнце. Зверек в восторге. Выделяю ей
для жилья комнату, соседнюю с моей. Пытаюсь мысленно объяснить, для чего
служит одеяло. Новый взрыв восторга. Одеяло ощупывается, обнюхивается, а
уголок даже тайком пробуется на вкус.
      - Нет, малышка, это не лист и не шкурка, - улыбаюсь я. И сердце
сжимается от ее ответной улыбки.



      Ужинаем вчетвером. Зверек смущена и встревожена, потому что мы
втроем пытаемся приучить ее есть ложкой.
      - Стоп! Бросили! - командует Фиеста. - Ей желе не нравится, а не
ложка.
      Нарезаю яблоко ломтиками, вырезаю семечки, кладу на тарелку - и дело
тут же идет на лад. Хотя яблоко можно есть и руками... Но так веселее, а
игра есть игра. После ужина отвожу Зверька в ее комнату и, несмотря на
слабые протесты, укладываю спать. Сам спешу к Фиесте.
      - Ты действительно не хочешь ее? Разница в возрасте в десять лет
- не так и много.
      - Фиеста, ты же все понимаешь. Я хочу защитить ее от егерей - и все!
      - Знал бы ты, что у тебя в голове делается... Хорошо, сделаем ей
татуировку. Егери - народ грамотный, прочитают - и не тронут.
      - Она - живой человек, или...
      - Вот-вот. Об этом и речь. Человек ли она? Ты провел с ней несколько
часов. Как оцениваешь ее интеллект?
      - На уровне пятилетнего ребенка. Та же непосредственность, такой
же яркий эмоциональный фон.
      Фиеста задумалась.
      - Оценка чуть завышена. Инстинкт подражания и телепатию ты принял за
интеллект. Запомни, она - зверь. Очень умный, легко поддающийся дрессировке
зверь. Не человек. И в том, что она зверь, виновата телепатия. Ее в
детстве не учили языку. Язык - основа культуры, носитель Знания. В общем,
краеугольный камень цивилизации. Отними у человека разумного язык - и он
зверь.
      - Не верю.
      - Во что? В то, что она зверь, или в телепатию?
      - В то, что во всем виновата телепатия. Телепатия - это же новый,
мощный канал коммуникации. Видео вместо аудио. Как так может быть?
      - Что более мощный канал коммуникации погубил, вместо того, чтоб
возвысить? Шутка природы. Телепатия заменила и вытеснила речь, но не
смогла взять на себя ее функции. Культура основана на речи и письменности.
Телепаты не смогли - или не успели придумать им замену.
      - Но вы, мунты, не потеряли разум!
      - Мы не отказались от языка. А-а... Понимаю тебя. Знаешь, это как
эффект триггера. Телепаты перешли точку, после которой нельзя возвращаться
назад, к природе. Людям можно, а телепатам нельзя. Закон эволюции - за
новое качество нужно платить чем-то из старого.
      - Рыбы вышли на сушу, отрастили легкие и не могут вернуться в
океан...
      - Ты понял! Но телепаты вернулись... и стали голышами.
      - Зачем же вы вернулись?
      - Не мы! - Фиеста грозно сверкнула глазами. - Они! А зачем? Деги
вытеснили из городов. Раньше я тоже не понимала, зачем. Теперь с тобой
познакомилась - поняла.
      - Я что - такой вредный?
      - Хуже. Потому что не со зла. Ты душу отравить можешь. Ты как грозовая
туча солнце застилаешь. От тебя бежать хочется. Куда угодно, только к
солнцу. А как подумаю, что в городе тысячи таких, как ты... Вот телепаты и
ушли из городов. Добровольно и без принуждения ушли туда, где ядовитые
мысли не отравляют воздух.
      - Телепатам для поддержания разума нужна искусственная среда.
Техносфера. Так?
      - Так.
      - Из техносферы их вытеснили деги. И они одичали, так?
      - Так, все так. Новая цивилизация оказалась хрупкая как стекло.
      - Теперь вы хотите уничтожить телепатию, скрещивая голышей с дегами.
Думаете, потеряв телепатию, голыши вновь изобретут язык.
      - Умница.
      - Да-а... Флаг вам в руки.
      - Не надо смеяться. Это все намного трагичнее, чем ты думаешь.
      - Я не смеюсь. Но я вам не помощник. Меня тошнит от того, что вы
делаете. Стоило пятьсот лет шататься по космосу, чтоб...
      - Игнат, прошу, только не мешай. Не разрушай то, что есть. Нужно
любой ценой сохранить разум на планете. А нас история и так накажет.
      Поговорили... Уже у себя в комнате вспоминаю о Зверьке. Приоткрываю
ее дверь и смотрю в щелку. Девушка спит, свернувшись калачиком поперек
кровати. Одеяло горкой лежит на полу.
      Светлых снов тебе, малышка.



      Утром обнаружил, что Зверька нет на хуторе. Фиеста подтвердила: ушла
в степь.
      - Знаешь, как тебя теперь зовут? - спросила она. - Угрюмый-Печальный
-Страшненький-Который-Потерял.
      - Зверек придумала?
      - А кто же еще.
      Конечно, это правильно, что она ушла. Не буду ей солнце застилать.
Но как она похожа на юную Звездочку... Открытая, доверчивая. Нет, открытой
и доверчивой Звездочка стала уже в космосе. А когда познакомились, она
была ежиком. Чуть что - иголки наружу. Только видно было, что... не ее это
иголки. А, ладно... Чего душу травить. Ушла Зверек - и ушла. Не получился
из меня ни учитель, ни заботливый папаша.
      Не успел додумать, как где-то на улице раздался гневный визг. Еще и
еще раз. Неужели Зверек?
      Бегу по коридору, перепрыгиваю через Брыся и успокаиваюсь. Зверек
не может справиться со входной дверью. Все двери на петлях, а эта вбок
сдвигается. Зверек толкает ее и коленкой сердито визжит. Но, почувствовав
меня, смущенно замолкает. Сдвигаю дверь в сторону и впускаю ее в помещение.
Двумя руками она прижимает к груди множество луковиц, и, войдя, хочет тут
же отдать их все мне.
      - Вот это да! - восхищается за спиной Тоби. - Столько сразу я никогда
не видел. Их очень сложно найти!
      Отдавать добычу Тоби Зверек не хочет. Ведем ее под локотки на кухню,
моем луковицы под краном, и Тоби готовит из них блюдо. Мелко режет, солит и
поливает чем-то. Думал, перемешает с желе, но это блюдо надо есть вприкуску.
Увидев, что деликатес раскладывается по четырем тарелкам, Зверек делает
слабую попытку все четыре порции поставить передо мной. Но тут очень
вовремя появляется Фиеста, и между телепатами завязывается неслышная
беседа. Опять втроем учим Зверька есть ложкой. На этот раз дело идет
лучше. В рот попадает больше, а на стол меньше.
      После завтрака мы с Тоби идем в ангар. Работы там осталось дней на
пять. Зверек увязалась за нами. Села у стенки, подбородок на коленках, и
наблюдает, как мы возимся с железом. Но смотреть ей скоро наскучило, и она
нашла себе игру у ворот. Строит что-то из травинок и камешков. Я наслаждаюсь
новым, незнакомым до сих пор чувством отцовства.
      После работы все вместе идем купаться. Даже Фиеста к нам присоединилась.
Учим Зверька плавать брассом. На воде она держаться умеет, но плавает
только по-собачьи. Фиеста передает мне вопросы Зверька. Кто такие собаки,
и как они плавают. Старательно вспоминаю всех знакомых собак. Потом
- лошадей и верблюдов.



      На третий день Фиеста сообщает мне, что Зверек не хочет больше
спать под крышей.
      - А давайте поставим маленький домик Игната на берегу речки.
- предлагает Тоби. - Я тоже хочу на воздухе спать.
      Не сразу понимаю, что речь идет о палатке. Идея хорошая, только...
Тоби со Зверьком в одной палатке... Молодые, горячие... У Тоби одна жена
уже есть, хватит!
      Идет! - говорю я. - Тоби, ты хотел себе палатку сшить. Как раз
повод есть.
      До обеда изготовили две палатки. Фиеста посоветовала не шить, а
клеить, поэтому справились так быстро. Одна палатка маленькая, походная,
а вторая - большая, в полный рост ходить можно.
      После обеда отправились к речке. Мы с Тоби, Брысь и Флаттер несем
припасы, Фиеста - налегке, а Зверек по собственной инициативе прихватила
из спальни легкое одеяло. Явно делает успехи в адаптации! Через пару
дней начну приучать к одежде. Напирать буду на пользу от карманов.



      Третий день хожу счастливый, горжусь собой и Зверьком. Мир стал ярче.
Словно чьи-то заботливые руки прошлись по нему влажной тряпочкой. Зверек
- умница! Непоседливая, озорная, добрая и настойчивая - и в то же время
скромная. И плевать ей, что я на Страшилу похож, что от себя в зеркале
шарахаюсь. Но главное - любопытная. Любопытство - ключ к развитию мозга.
Если б у нас со Звездочкой была дочь, то именно такая. Жаль, не могу провести
сравнение генома Зверька и Звездочки. Возможно, у них общие предки откуда-то
из Скандинавии. Не может же само собой возникнуть такое сходство внешности
и характеров...
      - Не обольщайся насчет характера, папочка, - прерывает мои мечты
Фиеста. Иначе, чем папочка, она меня не называет. - Внешность - да,
совпадение. Но характер... Малышка старается вести себя так, чтоб тебе
понравиться. Специальный термин раньше был... Дай вспомню... А! Кокетство!
      - Окстись! Кокетство - это совсем другое! Это яркое, вызывающее
поведение.
      - Введи поправку на телепатию и отсутствие конкуренции, - улыбается
Фиеста.
      Зверек, только что из речки, подбегает и садится на песок между нами.
Прижимается ко мне мокрым, холодным боком. За ней бежит такой же мокрый и
холодный Тоби. Обнимаю Зверька за плечи правой рукой, а левой поворачиваю
над углями шампуры с шашлыком. Еще пара минут, и шашлык будет - пальчики
оближешь. Все с надеждой поглядывают то на меня, то на мангал. Наконец
даю команду, и протягиваю самый удачный шампур Флаттеру. Два часа вчера
учил его, как разделываться с шашлыком. Четырех манипуляторов для этого
оказалось мало. Пришлось закрепить на корпусе колечко, куда вставляется
один конец шампура. Один манипулятор держит шампур, два - страхуют кусочек
мяса, чтоб на землю не упал, и последний ножницами отрезает дольку, которая
тут же отправляется в рот Фиесте.
      - Просто невероятно! - удивляется Фиеста. - Это вкусно!
      - Разве у меня может быть иначе? - гордо выпячиваю грудь.
      - Может, может. Лиана рассказывала, какую гадость вы лопали.
      - Дык... ведь... - спешно ищу оправдания, - и соли, опять же не было...
      Зверьку шашлык совсем не понравился, о чем сообщила мне Фиеста, и
заработала гневный взвизг Зверька. (Малышка действительно кокетка.
Притворялась, что вкусно, только бы меня не обидеть.)
      После завтрака Зверек убегает с лукошком (прогресс!) по ягоды
и корешки, Тоби расстилает одеяло на травке - позагорать. (В тени!)
А мы с Фиестой ведем тихую беседу.
      - ... нет, не надо торопить и давить. Тяга к изучению языка сама
появится. Ей уже не хватает языка жестов и мимики.
      - Но... Сколько дней уже прошло.
      - Новая обстановка, новые лица, незнакомые обычаи - дай девочке
возможность переварить информацию и самой понять, чего ей не хватает.
      - А если в лес убежит?
      - Не беспокойся, не убежит. А если и убежит - неужели насильно
удерживать станешь?
      - Нет, конечно. Но ей ведь скоро замуж пора. Жениха нужно подыскивать.
Чтоб - с понятием... А я не знаю никого здесь...
      - Ну точно - папочка. Ничего не видишь, в желаниях дочурки ничего
не понимаешь. Господи, как вам трудно - нетелепатам...



      Это случилось на утро после того дня, когда я испытывал вертолет.
Мы с Тоби здорово вымотались, наводя порядок в ангаре, и уснули, едва
добредя до палаточного городка на берегу речки. А наутро мне приснилась
Звездочка. Мы занимались с ней любовью. Горячо и страстно, будто в последний
раз...
      Когда я проснулся, сон оказался явью. Только вместо Звездочки
мои губы впивались в губы Зверька. Это ее тело отдавалось мне горячо
и страстно, это ее тугую, упругую грудь мяла моя рука...
      Я хотел быть ей отцом. Растить и учить ее. Горько, как горько! Я
изнасиловал собственную мечту. Как могу я себе верить после этого?
      Тоби растерян. Зверек плачет и ластится ко мне. Фиеста взбешена.
      - Объясни, почему ты нюни распустил? Разве это инцест? Или ты решил
навсегда в кастраты записаться?
      - Ты не поймешь.
      - Я-то все понимаю. А ты себя понимаешь? Приручил малышку, а хоть
раз задумался, что она от тебя хочет? Что у нее тоже могут быть собственные
планы? Или ее желания тебя не волнуют?
      - Все, проехали. - Решительно поднимаюсь и начинаю складывать палатку.
- Я подброшу Тоби к Лиане, потом лечу подыскивать себе пустой хутор.
Лиане что-нибудь передать?
      - Лиане - нет. Можешь заглянуть к Веде? Я надеялась, что ты завезешь
к ней трубы и кабели.
      - Завезу. Где они?



      Подогнал вертолет к самым воротам склада. Трубы пришлось нарезать
пополам. Иначе в грузовой отсек не влезали. Сверху положили неподъемные
бухты и катушки с медным силовым кабелем. Как мунты с ним работают? Этот
вес за пределами возможностей Кента или Флаттера. Видимо, придется мне...
      Пока мы с Тоби грузили трубы и кабели, Зверек путалась под ногами.
Потом, видимо, прочитав что-то в наших головах, собрала багаж и села в
уголок в кабине. Багаж - это одеяло, какая-то палка и красивая, завитая
спиралью раковина. Глаза красные, заплаканные, а мордашка сердитая.
Эх, Зверек! Выбрала ты себе защитника... Что мне теперь с тобой делать?
      Поднимаю машину на двести метров и беру курс на хутор Лианы. Тоби
слегка не в себе, но Зверька высотобоязнь не мучает. Все заботы позабыты,
бурный восторг. Поминутно одергиваю, чтоб не переключила что-нибудь ненароком
на приборном щите.
      Сажусь в двух километрах от хутора Лианы. Но шум винта вертолета
слышен за много километров. Еще с воздуха заметил две фигурки, спешащие к
нам, живую и металлическую. Поэтому винт не останавливаю.
      - Выходить можно? - спрашивает Тоби.
      - Нужно.
      Не хочу встречаться с Лианой, иначе Тоби будет только хуже. Но Зверек,
наоборот, хочет познакомиться. Тянет меня за руку, строит сердитые и
просящие рожицы, взвизгивает. Ее визги несут сотни оттенков, и я уже понимаю
многие из них. Но это не язык. Зто всего лишь передача эмоций.
      - Хочешь - сходи с Тоби, познакомься с Лианой, - говорю я Зверьку,
поясняя слова образами. - Я тебя подожду.
      Нет, без меня Зверек идти не хочет. Тепло прощаемся с Тоби. Вешаю на
плечо ему рацию из носимого аварийного запаса вертолета. Как с ней работать,
он уже в курсе. У Фиесты на складе три тысячи таких раций, но никто о них не
знал. Инерция мышления: если написано: "аварийный запас", то никто и не
интересовался, что же там внутри. Триста лет хранили как зеницу ока в
ожидании аварии вертолета... Теоретики, блин.
      Поднимаю машину на триста метров и беру курс на технохутор Веды.
Разгружать кабели придется одному. "Пусть неудачник плачет", - напевала
Вулканчик. Как там дальше?



      Посадил вертолет во внутреннем дворе технохутора Веды. Уже на земле
развернул машину и подогнал хвостом к воротам склада. Веда наблюдала за
маневрами со ступеней основного здания. Зверек, только взглянув на нее,
перепугалась и забилась в уголок за спинкой моего кресла. Но, когда я
остановил винт, заглушил спин-генератор и собрался выходить, выскочила
из кабины первой с самым гордым, независимым и грозным видом, на который
была способна. Веда улыбнулась и пошла ей навстречу.
      - Вот дьявол! - чертыхнулся я, сбрасывая привязные ремни. Если
женщины поцапаются, я и гроша не поставил бы на Зверька. Несмотря на.
      Но обе женщины оглянулись на меня как на идиота и начали свой
беззвучный разговор. Не совсем беззвучный, потому что Зверек повизгивала,
взмахивала руками и гримасничала. Я успокоился, распахнул ворота склада
и взвалил на плечо первую бухту кабеля.
      Когда возвращался, женщины уже поладили. Даже больше - Зверек
шмыгала носом, уткнувшись лицом Веде в плечо и обняв за талию. Та утешала,
бросая в мою сторону хмурые взгляды. То есть, полное взаимопонимание.
Мужчинам на такое полгода надо. Мужчине и женщине - ночь. А этим - три
минуты. Может, телепатия? Хотя, нет. Звездочка с Вулканчиком тоже за
пять минут поладили. А более непохожие характеры сыскать трудно.
      Взваливаю на спину вторую бухту кабеля. Сотня килограммов с гаком.
Пошатываясь, тащусь на склад. Брыся использовать на разгрузке нельзя:
грузоподъемность маловата. Поломает манипуляторы, мне же чинить.
      Возвращаюсь за третьей бухтой. Подруги стоят рядышком, любуются.
Зверек дернулась помочь, но Веда одернула.
      - Не трепыхайся. Пусть помучается. Отольются кошке мышкины слезки.
А когда поумнеет, поможем.
      Вслух сказала, значит для меня. Твои проблемы. Сгибаясь под тяжестью
кабеля, тащусь на склад. Зверек растеряна. К психологическим играм она
не привыкла.
      После пятой бухты Зверек куда-то убегает в слезах, а Веда сдалась:
      - Эй, железный, несгибаемый! В ангаре катеров еще один железный
стоит. Автопогрузчик называется. Постой, разговор есть. Ты что с девочкой
делаешь?
      - Я делаю?
      - Не понимаешь, да?
      Все я понимаю. Все, что ты можешь мне сказать, знаю. Вулканчик как-то
напевала: "Потому что никогда дитя порока не полюбит непорочное создание".
Вот тебе мой ответ.
      - Цитата, да? У тебя свои мысли есть? - негодует Веда.
      - Показывай, где твой железный конь.



      Удивительно быстро Зверек адаптировалась на хуторе. А я... Для
чего могли понадобиться трубы, если ремонт предстоит делать мне? Вот-вот.
Конечно, канализация. Сток забит, отстойник переполнился... Три дня, с утра
до вечера по пояс в этом самом. Мы везунчики - говорил Прайс. Я - точно!
      По случаю окончания работ устроил банный день, иначе даже Зверек
носик морщить стала. Веда свои эмоции никогда не скрывала. Подстриг волосы
и бороду, превратил душ в парилку, извел кусок мыла, порвал мочалку. Но
почувствовал себя дважды родившимся и спал на настоящих белых, хрустящих
простынях.
      С утра начал готовить вертолет к полету. Пора искать свой дом.
Я теперь не один, и у Зверька через год-два семья появится.
      Веда нервно вышагивала рядом, не решаясь начать разговор.
      - Говори, подруга.
      - Оставь мне Зверька.
      Я взглянул на девушку. Присев на корточки, она играла с травинками,
строя им уморительные рожицы.
      - Нет.
      - Ты уже осеменил ее?
      - Не твое дело!
      К горлу подкатила глухая злоба. Кулаки сжались так, что побелели
костяшки. Зверек бросила свои травинки и испуганно сжалась, переводя взгляд
то на меня, то на Веду.
      - Ты не понял, - сердито бросила Веда. - Она мне нужна.
      Развернулась и ушла, захлопнув ногой дверь.
      Только через минуту до меня дошло, что рядом с ней не было Кента.
А это значит...
      - Не уходи далеко, - зачем-то бросил я Зверьку и побежал разыскивать
Веду. Нашел ее в мастерских. С Кента был снят верний кожух. Веда ногами и
голосом управляла ремонтными манипуляторами.
      - Низ, низ, низ, пра, пра, низ, пра. Захват! - сыпались пулеметные
очереди команд. - Второй манипулятор! Лев, низ, низ, лев, лев, низ, захват!
      Она была так сосредоточена, что даже не заметила, как я вошел. По
щекам пролегли две мокрые дорожки.
      - Сломался?
      - Не мешай.
      - Помочь?
      - Нет. Я не хочу неприятностей.
      - Очень смешно. Что у нас с больным? - бодрым голосом произнес я,
склоняясь над раскрытым механизмом.
      - Не подходи! Не прикасайся! Кент мой! - взвизгнула Веда. Но я ее уже
не слушал. Запустив руки в механику, извлекал обломки лопнувшей тяги.
      - Не смей! Не трогай, гад! Отойди! Не трогай! - Веда попыталась
оттеснить меня корпусом.
      - Запасной есть? - спросил я, показывая ей оборванный стерженек с
муфтой на конце. Веда со всей силы толкнула меня пяткой в живот. От
неожиданности я сел на пол, пребольно стукнувшись копчиком. И получил
удар пяткой в челюсть. От третьего удара сумел уклониться. Веда нападала
молча, яростно и сосредоточенно.
      Следующий удар я перехватил, рванул ее ногу в сторону и мутантка,
потеряв равновесие, рухнула на меня. Мгновенно перекатившись, я оказался
сверху, прижал ее к холодным плитам пола. Под руку попала упругая,
горячая грудь...
      Дальнейшее произошло на автопилоте. Отчаянно извивающееся подо мной
тело. Мои руки мнут ее груди. Плотно сжатые губы, не желающие отвечать
моим губам. Хриплое дыхание, боль, ужас и недоумение в ее глазах...
В следующую секунду ее губы раскрылись, ответили мне жадным, хищным
поцелуем. Яростная борьба ног и двойной крик - победителя и жертвы. Долгие и
сильные толчки моего тела, словно я хотел вбить ее в холодные металлические
листы пола.
      Потом мы лежали рядом на холодных плитах пола. Я ощупывал языком
искусанные губы смотрел в серый потолок, презирал себя и не мог понять,
как дошел до такого скотства. И что буду делать, если Веда родит мне сына
без рук.
      - Это не любовь, - сказал я.
      - Уходи, - сказала Веда. - Здесь ты взял все, что хотел.
      Я поднялся, помог встать ей и погнал ее в душ. Вымыл себя и ее. Смыл
машинное масло отпечатков моих ладоней с ее щек и ребер, девственную кровь
с бедер. Пока мыл, опять захотел ее тела.
      Чего уж теперь? - подумал я и опять взял ее. Взял стоя, яростно и
жестоко, зажав в углу душевой кабинки.
      Потом я растер ее полотенцем. По ее требованию распечатал упаковку
каких-то таблеток и дал ей четыре штуки. А затем вернулся в мастерскую.
Веда тащилась за мной, ругала и требовала, чтоб я не прикасался к Кенту.
Я пообещал посадить ее на цепь, если будет мешать и разобрал Кента по
винтику. Веда забилась в угол и тихо всхлипывала, неотрывно наблюдая за
мной.
      Это была настоящая работа. Та, которую проклинал в космосе, и по
которой так соскучились руки. Серьезных поломок не было, но механизмы
изношены до предела. Все полости забиты грязью. Смазка давно загустела
или смешалась с пылью. Узел за узлом я отмывал детали в керосине, изучал
степень износа, рылся в стеллажах в поисках запчастей, смазывал, собирал,
проверял. Так шли долгие часы. И вдруг оказалось, что все! Последний
манипулятор собран и отлажен, осталось вернуть все агрегаты в корпус. Это
заняло не больше двух часов. И только тут навалилась усталость.
      - Вот и все, приятель, - объяснил я Кенту, прогнав базовый набор
тестов. - А уж внешним видом займемся в другой раз.
      Взглянул на часы. Ремонт занял тридцать пять часов. Бросил взгляд
в угол, где угольками горели глаза Веды и, пошатываясь, побрел разыскивать
спальню.



      Утром в постели рядом со мной оказалась Веда. Похоже, это становится
традицией - ложиться одному, а просыпться в компании.
      - "Что ты здесь делаешь"? - спросил я мысленно.
      - Любой труд должен быть оплачен, - вслух ответила она. - Ты починил
Кента. Я тоже не люблю жить в долг.
      - "Шлюха", - подумал я.
      - Кобель, - парировала она.
      В телепатии есть свои плюсы. Наше соитие было яростным и очень
удачным. Веда чувствовала меня и не допустила ни одной неверной ноты.
      - Образцовая шлюха. Третий раз в жизни - тебе, должно быть, было
больно.
      - А тебе? - усмехнулась она. Я слизнул с губы капельку крови.
      - Крокодил кусачий. Идем в душ, вампирша.
      ... сухая, горькая пыль с электронных ТЭЗ-ов. Простая смазка,
силиконовая смазка, сухая графитовая смазка. Замена изношенных деталей.
Герметизирующая мастика, изолирующая мастика, токопроводящая антистатическая
мастика. Окаменевшие пакеты шумоподавляющей мастики, сорваные шлицы винтов,
сорваная резьба, срезанные шпонки. Ржавчина и кристаллы соли... Слишком
влажный морской воздух.
      Я методично привожу технохутор в порядок. Работа позволяет забыться.
Не думать о всех тех гадостях, что натворил здесь. Не вспоминать свою
пятнистую, обгорелую рожу.
      Вахта. Проклятая и благословенная.
      Все как на корабле. Только сутки на два часа длиннее. Только в жаркие
ночи со мной Веда, а не Звездочка. Только вместо любви - схватки, в которых
мы выплескиваем все, что накопилось за годы одиночества. А утром расходимся
как чужие. Какое-то извращенное родство душ.
      - Не беспокойся за Зверька, - говорит Веда. - Глупышка делает успехи.
Выучила уже семнадцать слов. Если постоянно заниматься, выучит сотни
полторы. Может, две.
      По молчаливому согласию я отдал Зверька Веде. Я видел, как она
занимается с голышкой. Терпеливо и упорно. Каждый день по несколько часов.
И - семнадцать слов. Обучать нужно детей. Взрослый мозг потерял гибкость.
Несерьезно...
      - Несерьезно, - повторяю я вслух.
      - О чем думаешь?
      Хороший вопрос. Особенно - от телепата. Представляю портрет Шекспира.
В рамке, и с датами на медной табличке. Веда фыркает.
      - Самомнение у тебя. Выдумал - один против мира... Не-ет - один во
всем мире! Одинокий ты мой!
      - Разве нет?
      - У тебя будет ребенок, - неожиданно сообщает Веда.
      - О, черт!
      - Мать - не я. Зверек. Геном плода абсолютно чистый. Не беспокойся,
я присмотрю за малышом. За Зверька тоже не беспокойся. Все идет нормально.
Когда заговорит малыш, мать потянется за ним и освоит еще одну-две сотни
слов.
      Этот мир засасывает меня как болото. Доверить воспитание сына
надменной, циничной Веде? Заняться этим самому? Нужно мне это? Осеменитель,
блин!
      - Пока не поздно сделать аборт, - говорит Веда.
      - Замолчи!
      - Не Гамлет ты, а король Лир. Обгрыз свой ум с обеих сторон и ничего
не оставил посредине.



      - ... а обо мне ты думал, когда Кента чинил?
      Лучше не отвечать. Даже мысленно. "Не думайте о белой обезьяне".
      Мостовой кран, тяжелые защитные кожухи спин-генератора, кабели от
генератора вертолета к распределительному щиту, горькая пыль с ТЭЗ-ов,
черное отработанное машинное масло, расколотые обоймы подшипников,
срезанные винты, сорванная резьба, ТЭЗы, зеленый экран многолучевого
осциллографа, запах канифоли... Вахта. Это просто вахта. Можно не думать.
Можно до самого вечера не думать. Восемнадцать часов в сутки заниматься
видимостью большого, полезного дела. Потом ночью от усталости и раздражения
погружаться в свинство, от которого днем бежать в работу. Вахта...
      Месяц-полтора на хутор. Десять хуторов в год. 80 лет на 800 хуторов.
Я даже по разу не успею обойти все. Это не работа, это игра в работу. Будь
нас десять... Цикл профилактики раз в восемь лет - это было бы реально.
Корабль мы оставляли без присмотра на десять лет...
      - Игнат, - Веда прячет глаза, - Фиеста хочет с тобой поговорить.
      - Срочно?
      - Да, срочно.
      Обвожу взглядом разобранный на части насос.
      - Я соберу. Я смогу его собрать. Иди, Фиеста ждет.
      - Не вздумай что-нибудь трогать. Руки оборву.
      Пока иду к терминалу связи, обдумываю свежесмороженную глупость.
Мунту - руки оборвать. Уродство примелькалось до такой степени, что стало
незаметно. Вид голого тела до сих пор бьет по глазам сильнее, чем плечи
без рук.
      - Игнат, у тебя вертолет в порядке? - вместо приветствия спрашивает
Фиеста.
      - Что случилось?
      - Лиана третий день не выходит на связь.
      - А она рада будет меня видеть?
      Фиеста произносит такое, что не каждый день слетает с женских губ.
      - Через два часа вылетаю. Через шесть часов буду на месте. Конец
связи, - сообщаю я и гашу экран. Кусая губы иду в свою каюту. Блин! Здесь
не каюты. Это наша с Ведой спальня. Вахта кончилась, аварийный скачок.
"Все в рубку, Волна за бортом!" - закричал бы страшным голосом Бонус.
Какую глупость еще могла выкинуть Лиана? Спалить передатчик? Сжечь
спин-генератор? Заблудиться в горах.
      Надо взять Тоби. Если Лиана на самом деле заблудилась, без него
никак. Вопрос - где он? Неважно. Если подниму машину на шесть-шесть с
половиной тысяч метров, запеленгую его рацию в любом варианте. А подниму?
На четыре пятьсот подниму. Пустую и на пять с половиной подниму. С разгона
еще сотни две-три добавлю. Мне же только пеленг взять. Найду, никуда не
денется.
      Торопливо готовлю вертолет к полету. Запрыгиваю в кабину, ладонью,
в три удара врубаю десяток тумблеров над лобовым стеклом, прогоняю
предполетные тесты. Барахлит система ориентации по звездам. К черту!
Обойдусь.
      Запускаю винт. И тут замечаю, что рядом с кабиной стоит Веда.
Распахиваю дверцу.
      - Хочешь лететь? - Отрицательно мотает головой.
      - Игнат, хоть ты и самая крупная скотина из всех известных мне,
но... Возвращайся. Здесь твой дом.
      - Вернусь. Не трогай без меня насос.
      Поднимаю машину все выше и выше и перекатываю на языке эту фразу.
"Возвращайся. Здесь твой дом". А утром была другая: "А обо мне ты думал,
когда Кента чинил?!". "Возвращайся. Здесь твой дом". Глупости. Мой дом там,
где Звездочка. Могила - мой дом. Все остальное - конура, нора. Лачуга, ночь
переспать.



      Тело давно остыло.
      - Когда она умерла? - спрашиваю у Крабика.
      - 52 часа назад.
      - Почему не доложил Фиесте или другим мунтам?
      - Не было приказа.
      Переношу тело на хирургический стол, выталкиваю всхлипывающего Тоби
за дверь и начинаю вскрытие. Не в первый раз. "Сегодня вместо физической
подготовки у вас будет медицинская. Курсант Лавкрафт умудрилась свернуть
себе шею на спортплощадке". Тогда у меня сильно дрожали руки.
      Собственно, причина ясна. Неудачный аборт. Местные киберхирурги и в
подметки не годятся нашим корабельным. Костоправы... Но нужно уточнить
детали. Положено...
      Родовспоможение и лечение переломов - единственное, что я серьезно
изучал из медицины. Резал трупы, принял полсотни родов во время подготовки.
Чтоб руки не дрожали, когда Звездочка рожать будет. Все знакомо. И все
ясно, за исключением мелочи.
      - Зашей, - бросаю киберу, срываю перчатки, мою руки и лезу в базу
данных медицинского компьютера. Вот они - генетические карты матери, плода,
Тоби... И вот последняя мелочь. Плод женского пола, но не от Тоби. Лиана
не захотела рожать от дега, решилась на аборт. Меня не позвала, идиотка.
Сами, все сами! Ничего ведь не умеют...
      Вылетаю из медицинского сектора, с силой бью кулаком по стенке.
Отвожу душу. Натыкаюсь на собачий взгляд Тоби.
      - Что с ней?
      - Она забеременила не от тебя. Хотела от тебя, а понесла от тех
дегов. Не сумела правильно настроить киберхирурга на аборт.
      И тут понимаю, что Тоби хотел услышать совсем не это. Чуда ему
хотелось. Я спас Лиану в первый раз, запустил спин-генератор, починил
вертолет. Но человек - не вертолет, не спин-генератор. Я не умею оживлять
трупы.
      Выхожу из дома, сажусь на камень на берегу реки. Я ее спасал.
Тащился под дожем и ветром восемьсот километров пешком. Спас. Так умудрилась
на ровном месте шею свернуть. Ну и к чему теперь все мои трудовые подвиги?
Когда посылает егерей голышек осеменять - все нормально. А как саму осеменили
- припекло... Под нож легла, лишь бы чужого не рожать. Идиотка безмозглая.
      Нет, не удается себя завести. Не хочу жить на этой планете. Здесь
дети гибнут.



      Тоби с Крабиком готовят похороны, а я консервирую системы технохутора.
Часть хлореллы вылавливаю сачком, заливаю консервантом и отношу в подвал.
Там темно и прохладно. Это закваска. Двадцать лет продержится. Потом нужна
будет новая, с соседнего технохутора. Часть закваски отношу в вертолет.
Мало ли... Остальную биомассу выбрасываю. Лиана всю жизнь прожила на хуторе,
но даже не знала про консервант. Вот так незаметно и деградируем. Сегодня
забываем одно, завтра другое... Вместо генетического прогноза яйца режем.
Генетический прогноз...
      Промываю системы синтезатора, продуваю перегретым паром, азотом,
герметизирую. Тоби выносит завернутое в белую простыню тело Лианы. Следом
семенит Крабик. Пускаю на внешние динамики заранее приготовленную запись
и выхожу из дома. Под тоскливое завывание похоронного марша забрасываем
могилу щебнем. Увожу Тоби за угол и вдавливаю кнопку. Грохочет взрыв.
Обломок скалы тонн в двадцать весом катится вниз по склону и замирает метрах
в десяти от могилы. Вдвоем с Тоби накидываем на него сеть из стальных
тросов и электролебедкой подтаскиваем к могиле. Затем сварочным плазменным
пистолетом вырезаю надпись: "Лиана, дочь Корины". С местным летоисчислением
так и не ознакомился, поэтому ниже вывожу без затей: "16 лет". Земных было
бы 17.
      - Я пойду?.. - неуверенно спрашивает Тоби.
      - Подожди до завтра. Закончу дела и подброшу тебя в любое место.
      - Нет... Здесь недалеко...
      К вечеру заканчиваю консервацию систем технохутора. Закрываю хрустким
пластиковым чехлом последний компьютер. Зачем - не знаю. Заброшенных
технохуторов с каждым годом все больше.
      Спать ложусь в вертолете. На хуторе пусто, темно и неуютно. Как в
склепе.
      Утром со мной связывается Фиеста. Интересуется, куда отправился
Тоби. Я не знаю. Включаю навигационный комплекс вертолета, и с его помощью
засекаю пеленг на маячок-автоответчик в рации Тоби. Фиеста тоже засекает
пеленг. Точка пересечения рядом с деревней дегов. Тех самых... Зачем Тоби
поперся в деревню дегов? У Тоби есть станнер, и он поперся в ту самую
деревню дегов. Дерьмо!
      Уже в воздухе объясняю ситуацию Фиесте.
      - Он не будет использовать станнер против дегов. Это запрещено,
- говорит мутантка.
      - На щелбан поспорим? - цежу сквозь зубы я.



      Фиеста оказалась права. Тоби не посмел достать станнер. Его били, и
били долго. А я опять опоздал.
      - Опоздал ты, егерь, - сказал мне седой старик, протягивая станнер
Тоби.
      - Ты кто?
      - Староста здешний. Как стар стал по лесам бегать, здесь в деревне
осел. Живу, истории рассказываю, как в других местах живут. Старостой вот
выбрали. Раньше егерем, как и ты, был.
      - Я не егерь. Я из Эскадронов Жизни.
      - Кто это такие? В первый раз слышу. Постой! Это ты заставлял камни
по воздуху летать?
      С трудом понимаю, о чем идет речь.
      - Да. Я был здесь. Наказал трех придурков. Это они убили Тобиаса?
      - Они, - устало вздохнул старик.
      - Почему не остановил? Почему убийство допустил?
      - Он ведь первый начал, - сообщил староста, тяжело поднимаясь с колен.
- "Убью" кричал. Зачем кричал "убью"? Все по закону... Молодые все глупые.
Раньше умные рождались, а теперь глупеет народ...
      Я тоже поднялся с колен, отнес тело Тоби в вертолет.
      - Собирай народ на собрание. Судить буду.
      Старик, опираясь на посох, побрел к поселку.



      Тоби дал себя убить, но не притронулся к станнеру. "Станнер нельзя
использовать против дегов" - закон такой... Планета непуганных идиотов!
Да, но за этот закон он отдал жизнь. Любой закон можно считать глупой
фразой, пока он не оплачен кровью. Пусть будет по-твоему, Тоби. Деги не
увидят станнера. Но закон должен выглядеть силой. Могучей и непреодолимой
как ураган. А поэтому - расстегиваю левый подсумок на поясе и прячу туда
станнер. Только раструб излучателя наружу.
      Примитивные племена обожают чудеса. Вы у меня увидите чудо...
      Перегоняю вертолет на деревенскую площадь, затемняю стекла. Винт
не останавливаю - только перевожу на малые обороты. Размеренное "тах - тах
- тах" над головой успокаивает. Народ, опасливо косясь на машину, собирается
на площади.
      Пора.
      Надеваю черный авиационный шлем, перчатки, застегиваю летный комбинезон
и выхожу из машины. "Тах - тах - тах" поют над головой лопасти, придавая
уверенности. Иду на толпу, и она раздается полумесяцем.
      - Я буду судить вас, - динамики в карманах превращают мой голос
в громовые раскаты.
      - Я буду судить вас, - басовитым эхом отзывается наружная акустическая
система вертолета.
      - Вы, трое, выйдите вперед! - моя правая ладонь в черной перчатке
указывает на парней, левая лежит на поясе. Пальцы ласкают курок станнера.
- Егерям надо помогать. Всегда и во всем! Так велят мунты. Вы убили егеря.
За это я вас накажу!
      Поднимаю с земли два маленьких камушка и жонглирую ими правой рукой.
Деревенские почуяли неладное, и вокруг парней быстро образуется пустой круг.
Бросаю камешек в грудь самому рослому и тут же левой нажимаю на курок
станнера. Парень падает как подкошенный. Второй камень летит в грудь парня
справа. И вновь выстрел из станнера. Третий бросается наутек. Хватаю из-под
ног ком земли и запускаю ему в спину. Мимо! Второй комок разбивается об
рубашку на спине парня, но основной луч станнера проходит мимо. Ему достается
лишь боковой лепесток. Он падает, сучит ногами и катается по земле. Когда
подбегаю, на меня смотрят широко распахнутые мертвые глаза...
      Чтоб я сдох - он же от страха умер!
      Минуту стою над телом, отбрасываю ненужный больше ком земли,
разворачиваюсь лицом к народу.
      - Запомните, люди! Егерям надо помогать всегда и везде! Я буду
наказывать тех, кто обижает егерей!
      По живому коридору иду к вертолету. Встречаясь с моим взглядом, люди
понуро опускают глаза. Женщины уже голосят над убитыми.
      Стаскиваю шлем, забрасываю в вертолет и сажусь на ступеньку трапа.
Этот оскал, эти мертвые, полные ужаса глаза мне теперь сниться будут.
Хотя, вряд ли. Есть способ перебить впечатление. Стоит только на себя в
зеркало взглянуть...
      - Сукин сын! Щенок! Что же ты наделал?! - староста яростно стучит
посохом о землю. - Егерям нельзя обижать дегов! Это закон!
      Тебя здесь только не хватало. Где ты раньше был, когда Тоби ногами
метелили?
      - Кто разрешил тебе станнер в руки взять?! - бушует бывший егерь.
Не провела его моя хитрость.
      - Сядь, старик. Законы устанавливаю я. Ты назвал меня щенком, а я
родился пять веков назад. Я летал от звезды к звезде еще тогда, когда деда
твоего прадеда на свете не было. Я - Звездная Элита.
      - Многие молодые мнят о себе невесть что, - сердито бормочет бывший
егерь, но все же присаживается.
      - Брысь, генный анализатор! - не оборачиваясь, поднимаю ладонь. Кибер
вкладывает в нее черную коробочку. Прижимаю ее к запястью и вздрагиваю от
укола. Показываю индикаторные полоски старосте. Тот недоверчиво жует губами,
забирает коробочку, снимает свой анализ и сравнивает.
      - Вот, значит, вы какие, - теперь в голосе ничего, кроме бесконечного
уважения. Правы были психологи. Можно сколько угодно писать перед дворником
формулы высшей математики, но уважать он вас начнет только если вы лучше
него в метлах разбираетесь.
      - Пойду я, старик...
      - Подожди, Элита, что мне людям-то сказать?
      - Скажи, что легко отделались. Что ты уговорил меня не наказывать
всех сразу. А совсем плохо будет - жми красную кнопку, - протягиваю ему
рацию Тоби с аварийным SOS-маяком.
      Некоторое время наблюдаю, как староста объясняет что-то столпившимся
вокруг него селянам. Потом разгоняю винт и бросаю машину в небо. На экране
заднего обзора вижу, как разбегается, прикрываясь от ветра, народ, как с
двух ближайших домов срывает воздушным потоком крыши и бросает на огороды.
Никого, к счастью, не убил.
      Не успел удалиться на два десятка километров, как автопилот сообщает
о сигнале SOS. Разворачиваю машину и на полной скорости иду назад. Мужики,
обступив старосту, машут руками, указывая на сорванные крыши. Зависаю на
высоте 150 метров, переключаю управление на автопилот, пристегиваю карабин
к подвесной системе летного комбинезона и, через люк в полу, опускаюсь
на тросе прямо в центр толпы.
      - Зачем ты дома порушил? - набрасывается на меня староста. - Как
людям жить в домах без крыши?
      Оглядываюсь на дома. Толпа настороженно замолкает.
      - Ты, - указываю пальцем на самого высокого и широкоплечего, - отбери
самых сильных мужиков, чтоб за два дня все починили. Ты - указываю пальцем
на старосту, - проверь, чтоб хорошо починили. Если лодырничать станут... Как
меня позвать, ты знаешь.
      - Мы уж как-нибудь без тебя разберемся, - сплевывает на землю
бывший егерь.
      Нажимаю кнопку на пульте дистанционки и возношусь на тросе в небо.
Умен ты, староста. На мне политический капитал заработать догадался. Всего
два поколения тебя от молодых отличают. Неужели мутация так быстро идет?



      - ... как ты посмел их убить?! Ты не имел права их убивать!
      - Они преступники. Они опасны для общества и власти. Ты же власть.
Какого черта я должен объяснять тебе азбучные истины?
      - Но тебе же нет дела до нашего мира! Тебе плевать на него! Ты только
боль и смерть приносишь!
      - Скажи еще, что я виноват в смерти Лианы!
      - Если б ты остался с малышкой...
      - Хочешь сказать, что я - самая большая куча дерьма на этой планете?
      - Да! Если ты так ставишь вопрос, то да!
      Не стоило ей так говорить. Я знаю, что не ангел, но не ей об этом
судить.
      - Слушай, женщина, а если я сейчас выверну кусок душистого навоза,
суну тебе под нос и докажу, что навоз этот - ты!!! Что я по сравнению
с тобой - ангел небесный, что тогда?!
      Фиеста побледнела. Нет, не то слово. Побелела. Но я уже не мог
остановиться. Гримасничал, размахивал руками, жестикулировал, поднося к
ее лицу воображаемый навоз в скрюченных пальцах.
      - Вы, мунты, нанесли планете вреда больше, чем все отголоски
Волны, вместе взятые! Вы, и ваша политика генетической коррекции! Вы
скрещиваете голышей с дегами, чтоб избавиться от телепатии. А ты знаешь,
что регрессивная мутация дегов проходит доминантой в девяноста семи
случаях из ста? На планете не останется телепатов, полноценной разумной
расы, останутся одни деги! Детей голышей можно обучить. Из них можно
людей вырастить. Но дегов-то обучить невозможно. Они теряют разум на
биологическом уровне.
      - Не надо кричать, - тихо произносит Фиеста. - Я все это знаю.
Остальные не знают, но я знаю. Не думай плохо о всех.



      - ... Да, мы в глубокой Ж, как ты изящно выразился. Тогда, двести
пятьдесят лет назад, все казалось правильным. Та доминанта, о которой ты
узнал, даже доминантой не была. Проявлялась в одном случае из трехсот, и
генетический прогноз показывал, что в следующих поколениях растворялась.
Была принята программа генной коррекции... Ведь пойми, одни плюсы были!
Деги переставали деградировать, а голыши теряли телепатию. Одни плюсы...
      - Так какого дьявола?..
      - Мутация дегов прогрессировала. Это нельзя было предсказать, это
Волна...
      - Но простым глазом видно...
      - Простым не видно. Мутация очень медленно набирала силу. Кто возьмется
решать, когда зло начинает перевешивать добро? 0.3% можно не учитывать.
1% - тоже. А пять процентов? А десять? Ведь тогда деги очень слабо отличались
от нормальных людей. Это было заметно только по статистике. Ну, IQ чуть
ниже. Но как будто среди нормальных людей дураков мало?
      - А сейчас? Сейчас-то все ясно.
      - Сейчас среди мунтов не осталось специалистов-генетиков. Нас мало,
и мы тоже деградируем. Я, Джессика, Тамар - вот и все генетики. Остальные,
если что, обращаются к нам. У нас заготовлено несколько лекций-успокаиволок.
      Залпом допиваю стакан. Разбавленный спирт обжигает пищевод, но голова
остается трезвой и ясной.
      - В чем суть мутации дегов? Куда она ведет? Я вижу настоящее, но
не вижу линии развития.
      - С мутацией как раз все просто. Эволюция повернула вспять.
      - Так прямо взяла и повернула?
      - Да, так прямо. Ты ведь знаешь, что зародыш повторяет в своем
развитии историю вида. У человеческого зародыша есть зачатки жаберных
щелей, хвостик... Все это есть в генах. Деги - как вид - отступают по
дороге, когда-то пройденной эволюцией.
      - Люди - обезьяны - мелкие зверьки с хвостиком - рыбы - простейшие...
Когда остановится этот процесс?
      - Не знаю. Знаю только, что идет он в тысячи раз быстрее, чем прямой.
Да это и понятно. Тропинка-то натоптана. Отступать всегда легче, чем дорогу
прокладывать.
      Флаттер, заметив, что мой стакан опустел, наполняет его. Машинально,
не замечая вкуса, отпиваю половину.
      - А деги, деги-то куда смотрели? У вас же был опыт борьбы с мутациями.
Банки генофонда, искусственное оплодотворение, инкубаторы всякие!
      - Не знаю, Игнат. Я родилась на двести лет позже. Поздно о банках
генофонда говорить, сгнило все...
      Во рту, как и на душе, устойчивый привкус дерьма. Пытаюсь смыть его
остатками спирта. Паршивый тут спирт. Не топит бизона.
      - А?
      - У нас в группе был один индеец. Его родители восстановили породу
американских бизонов. А Волна должна была их снова уничтожить. Он был
слегка повернут на этих бизонах. Гринписовцы все малость повернутые. Стоило
хлебнуть крепкого, как больше ни о чем говорить не мог. Пока вдризг не
упивался. Это у него называлось топить бизонов... В какой-то книге вычитал
фразу - и топил. У нас это называлось глушить двигатель, а у него - топить
бизонов. Твой спирт не топит и не глушит. Поздно уже, завтра договорим.



      ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПАКЕТ N5



      Земле повезло. Как планета она уцелела. Солнце не взорвалось, не
сжалось в плотный холодный шар, не расплылось газовой туманностью. И
планеты остались на своих орбитах. Солнце всего лишь чуть остыло. А может,
изменились свойства вакуума, и Земля стала получать меньше лучистой энергии.
      По неписанной традиции планеты-кладбища, на которых существовали
когда-то поселения, отдали неполным экипажам. Не надо думать, что это
благородный жест. Планета без жизни безопасней планеты с жизнью, пережившей
Волну. На планетах с жизнью болезнетворные микроорганизмы иногда страшно
мутировали. Бывало, на глазах друзей человек за час расплывался кучей
вонючей слизи.
      По жребию нам досталась Мента, а Земля - Чарльзу и Эдит Маккол. Они
сообщили, что на Земле выпал черный снег. Обычный пушистый снег, только
угольно-черного цвета. И лед замерзших океанов был чернее сажи. Не пытайтесь
найти этому объяснение. Волна есть Волна. Когда Макколы высадились на Землю,
активность Солнца вновь поднялась до исходного уровня, и океаны на экваторе
начали оттаивать. Вода, растаяв, становилась прозрачной и при охлаждении
замерзала обычным бесцветным льдом.
      Не знаю, уцелели ли на Земле простейшие одноклеточные, но трупы в
городах сохранились отлично. Макколы не успели сообщить результаты анализов.
Их шаттл разбился, когда они хотели перелететь на родину, в Австралию.
Возможно, это обычный несчастный случай. Макколы были крепкими ребятами.



-----------------------------------------------------------------------



      ... просрали! Такую планету просрали! Вы могли бы стать богами!
Следующий виток эволюции. Общество телепатов! Без лжи, без насилия! Рай на
земле! А вы?.. Назад под пальму? Какие же вы сволочи!
      - Стой! Ты куда?!
      - Какое тебе дело?! Все просрали...
      Голос ломается, а перед глазами все подозрительно расплывается. Я
же не плакал даже тогда, когда Звездочку хоронил.
      - Игнат, стой! Тебе нельзя туда! Тебе больше нельзя встречаться
с мунтами!
      - Пошла ты...
      - Господи! Ну дай ты нам умереть достойно!
      От удивления даже останавливаюсь.
      - Повтори.
      - Ты знаешь тайну. От тебя тайна по свету пойдет. Мы же телепаты.
Все узнают. Хорошо это - надежду потерять? Вся жизнь - насмарку, все,
что делали, к чему стремились - никому не нужно. Это крушение всего,
крушение жизненных идеалов. Этого никто не перенесет! Ты не можешь так
поступить с нами.
      В голове звонкая пустота. Фиеста права? Права, конечно, но что-то
не так. Нужно только сосредоточиться...
      - Ты должен остаться здесь, на моем хуторе, - уговаривает она. - Я
все устрою, со всеми договорюсь. Хорст приведет сюда Зверька, Веда поймет.
Может, неправильно, но поймет...
      Понял! Разворачиваюсь и иду к вертолету.
      - Стой! Стой, подлец! Флаттер, останови его!
      Фраза не успела дозвучать, как я в прыжке бросаюсь к киберу,
правой рукой сдвигаю защитную заслонку, левой вдавливаю красную кнопку
дезактивации. Флаттер застывает памятником. Поднимаюсь с бетона, сосу
костяшки ободранных пальцев.
      - Не беспокойся. Через минуту я вновь включу твоего кибера. Только
подумай сначала, способна ли ты на убийство. Ты когда-нибудь видела, как
у твоих ног сучит ногами человек с разорванной аортой?
      - Я не хочу убивать! Но я должна тебя остановить. Ради нас всех,
ради будущего!
      - Какого будущего? В котором вы воруете детей у дегов, воспитываете
из них насильников-яйцерезов. И называете это громким словом "генетическая
коррекция"? Любое зверство можно оправдать, пока в нем есть смысл. Какой
смысл в этой коррекции?
      - Ты не поймешь, - обреченно откликается Фиеста.
      - Спасибо, родная! А знаешь, как эта фраза называется? Последний
довод дураков!
      - Но ты же слушать не хочешь, - почти плачет Фиеста.
      - Объясни.
      - Остаться человеком. Выстоять. Продержаться... Сохранить основу
цивилизации. Любой ценой, пока не... Ты не поймешь...
      - Пока не... что?
      - Ну не одни же вы - элитные... Наша колония есть на всех звездных
картах. Время подошло. После тебя могут быть другие... Самая малость чистой
крови - и мы сможем подняться. Один-два корабля...
      - Других кораблей здесь не будет. Мы оставили сообщение, что
высаживаемся здесь, значит другие пойдут к другим звездам. Стратегия
звездной элиты - как можно шире раскидать сеть колоний по галактике. Не
скапливаться в одном месте.
      - Ты не хочешь меня понять!
      А на самом деле - хочу я понять? Нет. Вулканчик бы обиделась. Она
пела вечерами:

                 Переведи меня через майдан,-
                 Он битвами, слезами, смехом дышит,
                 Порой меня и сам себя не слышит.
                 Переведи меня через майдан.

      Теперь вместо звенящей пустоты в голове тихий перебор гитарных струн.
Ради тебя, Вулканчик, постараюсь понять.
      - Чуда тебе хочется. Бога из машины. Чудес на свете не бывает! Волна
есть, а чудес нет! - включаю кибера и широкими шагами иду к вертолету. С
некоторой отчужденностью жду выстрела в спину. Будет выстрел - отправлюсь
к Звездочке. Не будет, улечу. В любом случае я в выигрыше.

                 Переведи меня через майдан,
                 С моей любовью, с болью от потравы.
                 Здесь дни моей ничтожности и славы.
                 Переведи меня через майдан.

                 Переведи... Майдана океан
                 Качнулся, взял и вел его в тумане,
                 Когда упал он мертвым на майдане...
                 А поля не было, где кончился майдан.

      Выстрела нет. Занимаю левое кресло и поднимаю машину в воздух. На
базальте взлетной полосы замерла на коленях фигурка женщины. Воздушный
поток от винта рвет ее волосы.
      Кто тебя породил, Волна?



      Я не вернулся на хутор Веды. Не хочу видеть ее опустошенной и
раздавленной. Может быть, потом... Пусть останется в моей памяти яростной
и непокоренной. Сейчас мне нужно найти себя. Собрать из обломков.
      Нужно ли?
      Высадился на морском берегу у заброшенного технохутора. Того
самого, который присмотрел давным-давно. Хутор в отвратительном состоянии.
Лес подступил вплотную к дому, корни взломали асфальт дорожек. Подвальные
помещения затоплены грунтовыми или дождевыми водами, на стенах - плесень.
Работ по восстановлению - на год. Ничего. Мне торопиться некуда. С голода
не помру - на этой планете невозможно умереть с голода - а остальное не
страшно.
      Совсем недалеко от дома, на скале смотрит в зенит "тарелка"
радиолокатора. Совсем небольшая - метров пятнадцать в диаметре. Трудно
сказать, для чего она служила. Может, для космической связи в пределах
системы, может, для навигации, может, для радиолокационного обнаружения
опасных комет и крупных метеоритов. А может, для всего перечисленного.
Метрах в двухстах от берега белеют руины ангара из легких сплавов. Под
рухнувшей крышей отчетливо просвечивает какая-то конструкция с крыльями.
Чуть ли не бегом спустился к ангару, нашел брешь, протиснулся внутрь.
      Это был пассажирский экранолет. Огромная, некогда шикарная машина
человек на триста-четыреста. В ангаре поместились бы еще три таких.
Колонисты мечтали жить с размахом и удалью. Себе и другим доказать: не
задворки Вселенной их планета, но сад ухоженный, возможно даже райский.
      Побродил между рядами пыльных кресел, заглянул в кабину пилотов,
потрогал осколки лобового стекла, покачал штурвал... Почему-то я надеялся
обнаружить космокатер.
      В первый же вечер поднялся по ржавой лесенке на "тарелку" радиолокатора
и долго сидел на краю, свесив ноги. В "тарелке" плескалось бы маленькое
озеро, но в самом центре, прямо под излучателем зиял люк. Через который
я, собственно, и забрался.
      Надо же было так промахнуться... "Есть горы, а еще есть океан" Эти
места отличаются суровой красотой. На любителя. Я - не любитель. И так тошно.
      Как случилось, что я, полный профан в генетике, разбираюсь в ней на
уровне местного эксперта. Мунты теряют знания, мир деградирует...
      Сидеть здесь до старости? Или вернуться к Веде? Она тут же прочитает
с моих извилин все тайны. А что сделает потом? Будет судить свой народ. Это
мне все по барабану, а она надежная... Так Лиана говорила. Стоило девочке
откинуть копыта, и ее мнение стало весомым для меня. Какая разница! Что
я, сам не знаю Веды? Вивисекцию она прекратит. Кражу детей прекратит. Не
знаю, как, но добьется. Что будет дальше? Волна самоубийств среди мунтов.
А потом? Одно-два поколения, и мунтов не станет. Они просто не захотят
заводить детей. Деги скоро забудут, как вскапывать огороды, уйдут в леса
и сольются с голышами. Заразят голышей своей мутацией, а через десяток
поколений обрастут шерстью и полезут на пальму. Не будет ни мунтов, ни
голышей, ни дегов. Занавес...
      А если я не вернусь к Веде? Родится мой сын. Веда воспитает из него
егеря-яйцереза. Мунты продержатся еще десяток поколений. И увидят, как люди
превращаются в обезьян. Что потом? То же самое... Эта цивилизация себя
исчерпала. Лет так через десять миллионов эволюции возможно вновь
потребуется разум. Но не через пятьдесят тысяч, как думает Фиеста. От ее
капсулы времени ничего не останется.

                 Переведи меня через майдан,
                 Где мной все песни сыграны и спеты,
                 Я в тишь войду и стихну - был и нету.
                 Переведи меня через майдан.

      Выходит, мы жили зря? Все напрасно? Пять лет учебы, пять лет полета
- никому не нужно? Звездочка и Вулканчик умерли зря?
      Бью кулаком по гулкому металлу "тарелки" и не чувствую боли. Да откуда
ей взяться? Прямым ударом я на Земле кирпичи ломал. Подготовленный, блин!
В космосе - мышцами играть. Против Волны - с кулаками...
      А что я могу сделать один?
      А если не я, то кто? Мунты? Деги? Зверек, брюхатая моим ребенком?
      Рычу зверем и катаюсь по остывающему металлу "тарелки". Слез нет.
Кончились. Разучился я плакать. Еще до того, как умерла Надежда. В те дни
и ночи, когда на коленях стоял перед анабиозным саркофагом Звездочки.
      В небе, одна за одной, загораются звезды. Чужие, бесполезные, никому
не нужные. Холодные глаза Вселенной. Одна из них сфокусировала отголосок
Волны, и не стало наших девушек. Я ненавижу их, запоминаю каждую в лицо.
Чтоб отомстить. Смотрю им в глаза, пока восток не начинает светлеть.
"Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет и выше".
      У меня не осталось друзей, но остались враги. А значит - рано думать
о смерти. Ты слышишь, Волна?!
      С первыми лучами солнца я встал, широко расставив ноги, на краю
чаши локатора. Сбросил куртку, вытянул вперед руку и полоснул ножом чуть
ниже локтя. Алые капли забарабанили по тусклым металлическим листам.
      Это - клятва. Без слов, но на крови. Перед морем, перед лесом, перед
скалами. Перед всей этой долбаной планетой.
      Мунты не справились. Теперь моя очередь. Я беру в свои руки судьбу
этого мира. Ради Звездочки, ради Надежды, ради всех, кто готовил нас в
полет. Ради всех, кто встретил Волну на Земле и запятнал в космосе.



      "Мы - везунчики" - говорил Бонус. Если оживлю этот гроб с музыкой,
значит так оно и есть.
      Пыль на радиаторах. Она укрывает их толстым одеялом, лишая теплоотвода,
превращая в бесполезные куски металла. Зеленые лучи многоканального
осциллографа. Бесконечное программирование самодельного стенда на анализ
неисправностей нестандартных электронных ТЭЗ-ов. Окислившиеся контакты.
Отвалившиеся пайки. Отслоившийся печатный монтаж. Дохлые кристаллы
электронных схем. Пустые, потерявшие прошивку ПЗУ. Старье. Местное
самодельное старье. Заря электроники...
      Потерявшие герметичность тепловые трубки. Расслоившиеся на фракции
магнитные жидкости. Ржавчина, забившая коробки редукторов.
      Через неделю я прикинул процент проделанной работы и опомнился.
Активировал Брыся и поручил ему простейшие операции. Киберы Фиесты хорошо
натасканы. Первым делом Брысь (с моей, правда, помощью) наладил насос и
откачал воду из подвалов. Потом занялся наведением чистоты в доме. Пусть
развлекается. У меня на это полгода ушло бы. Сплю все еще в вертолете. Из
всего хозяйства технохутора восстановил только распределительный щит и
синтезатор пищи. Подсчитал, что это быстрее, чем каждый день в лесу фрукты
собирать. Спин-генератор запускать не стал. Бросил кабели от вертолета к
распределительному щиту. Так быстрее, а красота мне не важна. Главное
- запустить "тарелку". Механику наладил. Скрипит, на ладан дышит, но
чашу локатора разворачивает в любую сторону, кроме северо-востока.
Там коррозия направляющий обод съела. Плевать. Мне нужно направление
запад-восток. И два часа активной работы. Дальше - пусть она хоть на
куски развалится.
      С электроникой хуже. Все оборудование уникальное. Есть железное
правило. Любая железяка для космоса должна быть ремонтопригодна. Тот,
кто делал "тарелку", его не знал...
      По вечерам иногда включаю компьютер вертолета, врубаюсь в компьютерную
сеть мунтов и проглядываю новости. Егерь Хорст (а кто же еще?) проводил до
хутора Лианы мунта Ядвигу. Ядвиге тринадцать лет. Хутор вновь функционирует.
Сектор Тоби разбили на пять частей и присоединили к соседним секторам. Егерь
Роберт послан разрешить территориальный спор между двумя селениями дегов.
Егерь Дональд доложил о перемещении голышей (больше трехсот особей) где-то
далеко на юге. Мунт Кира победила в чемпионате по стоклеточным шашкам.
Честь ей и слава. В секторе егеря Андрэ рухнул древний мост через реку.
Патрулирование усложнилось. Это то, что похоже на информацию. Остальное
- сплетни. Больше, чем на двадцать минут меня не хватает. Выключаю комп
и брожу по берегу. Отвратительное место. Где-то недалеко в море впадает
река, и мутная вода имеет неприятный желтоватый оттенок. Я сам выбрал по
карте это место. "Мы - везунчики" - говорил Бонус.



      Только через четыре месяца осознал, что в тупике. Электронику "тарелки"
мне не починить. Есть золотое правило ремонтников: замени неисправную
деталь, остальное само заработает. В смысле, чтоб починить, вовсе не
обязательно вникать в принцип работы устройства. Достаточно заменить
неисправный блок исправным, а потом без спешки найти в нем ту самую
неисправную деталюшку. Для этого вовсе не обязательно знать, как этот
блок связан с соседними, и для чего служит. Была бы схема, тест-карта,
горячий паяльник и запасная деталюшка.
      В случае с "тарелкой" золотое правило не помогло... Все ТЭЗы по
отдельности работают. Комплекс - нет. Я догадываюсь, что произошло. Те,
кто работал на "тарелке", не раз и не два переделывали комплекс под свои
нужды. Записи о модернизациях утеряны. Я же восстанавливал электронику
по заводской документации. Возможно, в таком виде она в принципе не может
работать. Нужны нежные, по локоть золотые руки бригады профессиональных
наладчиков.
      В тоске неделю шатался по хутору. Брысь, как ни странно, привел
его в жилой вид. В комнатах чисто, ни плесени, ни паутины, все блестит,
стулья расставлены с точностью до миллиметра. На некоторых, правда, нет
сидений, но для кибера это несущественно. Четыре ножки, спинка - значит,
стул! В книжном шкафу стройными рядами выстроились бумажные книги. Все пять.
Взял крайнюю. Эта книга, видимо, попала в лужу отработанного машинного масла.
Брысь ее долго и старательно отмывал. Страницу за страницей. Масло отмыл.
Книга рук не пачкает. Типографскую краску, к сожалению, тоже отмыл.
Полупрозрачные от впитанного масла страницы девственно чисты.
      - Молодец, - хвалю я кибера. - Благодарю за службу!
      Услышав похвалу, Брысь тихонько наигрывает "Марш железных парней".
Я его этому не учил. Веда? Нет, для нее чужой личный кибер - святое.
Значит, Фиеста...
      Несколько минут вспоминаю ее хутор, море изумрудной травы вокруг,
балкон диспетчерской вышки, антенное хозяйство аэродрома...
      Вот именно! Антенное хозяйство. Нужно лететь. Но спин-генератор
моего вертолета снабжает энергией весь хутор. Если отключу, останусь
без хлореллы.
      Неделю восстанавливаю спин-генератор технохутора. С ним ничего
серьезного, просто очень много рутинной работы. Пока руки заняты, в голове
окончательно кристаллизуется новый план. Отключаю на фиг всю электронику
"тарелки", подключаю свою. Моя будет в сто раз проще. Я же не собираюсь
звезды слушать. Мне всего две функции нужны: дальняя радиолокация и
дальняя связь. По космическим масштабам это даже дальней связью назвать
нельзя. 500 тысяч километров - не расстояние для космоса.
      По ночам снится женщина. То Звездочка с глазами Веды, то Веда с
изящными, тонкими руками. "Пациент, вас мучают эротические сны?" - "Доктор,
я не говорил, что мучают."

              Переведи меня через майдан,
              Где плачет женщина, - я был когда-то с нею.
              Теперь пройду и даже не узнаю.
              Переведи меня через майдан.

      Пела когда-то Надежда. Все это в прошлом...



      Трава... Море травы. Изумрудная, ласковая трава... Волны... Ветер
порывистый, и по морю травы гуляют волны. Хочется нырнуть в них, окунуться
с головой, сделать глоток из этого изумрудного моря, почувствовать, как он,
большой и прохладный, щекочет горло.
      На Земле не было такой степи. Сочной, яркой! На Земле солнце выжигало
краски. Здесь нет времен года, здесь вечная весна.
      Отключаю автопилот. Чуть покачиваю штурвал, чтоб чувствовать массу и
инерцию машины. Автопилот посадит рядом с ангаром, откуда я стартовал, а
мне лучше сесть поближе к жилой части хутора. Да чего я перед собой
оправдываюсь? По штурвалу руки соскучились, вот причина.
      Сажусь с ходу. Сильный боковой ветер мешает, нужно бы развернуть
машину против ветра, но... легкий крен на борт, гашу боковую скорость,
регулятор шаг-газ вверх. Рискуя поймать вихревое кольцо вокруг несущего
винта, резко гашу скорость. Шаг-газ вниз. Чуть раскачиваю машину и притираю
на четыре точки. Ай да сукин сын! Помнят руки работу.
      Фиеста встречает на полосе. С трудом узнаю ее в седой, изнуренной
женщине.
      - Как ты изменился, мальчик мой.
      Я изменился? Забавно. Надо будет взглянуть в зеркало. Пока идем к
хутору, объясняю цель визита.
      - Конечно, демонтируй. Бери все, что сочтешь нужным, - соглашается
она.
      Праздничный ужин. Из холодильника извлекается окаменевшая тушка кролика.
Посмотрев, как Флаттер насаживает на один из манипуляторов дисковую пилу, я
сам берусь за разделку дичи, овощей и фруктов. Разбавляю спирт зеленым, как
тархун, напитком. Попутно объясняю, что такое настойка и как их делают.
      Ужин проходит в теплой, дружественной обстановке. Фиеста мне рада.
Нет, не то слово. Камень с души сняла? Уже ближе, но опять не то. Возвращение
домой блудного сына - праздник для матери. Что-то в этом роде.
      Чудный вечер. Треплемся о пустяках, о мутации фруктов под воздействием
Волны, о намечающемся турнире по го, о перспективе одомашнивания диких
кошек, о радиопротекционных (каких-каких? - Р-радиопротекторных!) свойствах
чистого спирта. Как быстро организм отвык от алкоголя... Пока не дошел до
свинства, завязываю с выпивкой, помогаю Флаттеру убрать со стола и удаляюсь
в свою спальню. Тепла твоей душе, Фиеста.
      - Что будем делать с пьяным матросом?! - Думал, про себя напеваю,
оказалось - ору во весь голос. Бонус любил эту песенку, а Вулканчик всегда
сердилась: "Пьяный матрос будет спать на коврике перед кроватью!"
      Утром смотрюсь в зеркало. Фиеста была права. Я изменился. Дело даже
не в том, что зарос как питекантроп. Так зарос, что шрамов не видно. Я
тоже поседел. Не так сильно, как Фиеста, всего лишь до цвета серой мышиной
шкурки. Но мне нет и тридцати, а ей за пятьдесят.
Беру ножницы, аккуратно подстригаю бороду и гриву. Вновь из зеркала смотрит
пятнистая, обгорелая рожа квазимодо. Стоило наводить марафет? Имеет смысл с
такой рожей возвращаться к Веде? Или телепатам важна душевная красота? Так
я внутри не лучше. Полное единство формы и содержания.
      Взбодрившись подобным образом и выпив галлон охлажденной газированой
зеленой отравы, иду изучать матчасть. До обеда листаю на компьютере
альбомы схем, после обеда - изучаю то же самое в натуре. Хочется плакать
или материться. У меня - "тарелка", здесь - фазированные решетки. Конечно,
на аэродроме фазированные решетки предпочтительнее...
      - Игнат, эту часть плана доверь мне, - говорит Фиеста.
      - Не потянут. Они работают в пределах атмосферы и низких орбит.
До тысячи километров. На пятьсот тысяч фазированные решетки не тянут.
      - Возьмем два поля фазированных решеток - и луч будет вдвое уже.
Возьмем четыре поля, разместим в углах квадрата со стороной километр - и
твоя "тарелка" покраснеет от зависти.
      - А...
      - Я же сказала - эту часть работы беру на себя!
      - Но...
      - Калибровать будем наводя на твой вертолет. Иди, готовь техзадание,
паленая твоя шкурка.



      - ... разговор есть.
      - Согласна я, согласна. Если не забыл, мы, мунты - телепаты. Ну не
мнись, высказывайся.
      - Давай раз и навсегда условимся: что я думаю - мое дело. В зачет
идет только то, что сказано вслух.
      - И с этим согласна. Не тяни кота за хвост.
      - Вопрос о власти... Демократии не будет. Если хочешь участвовать в
моем проекте - ты только исполнитель. Решения принимаю я, и ответственность
на мне. Твой голос - совещательный. Согласна - работаем вместе, несогласна
- отойди в сторону, не мешай. О'кей?
      - Игнат, этот проект твой, и я буду тебе помогать. Только ты еще
не представляешь, что дает телепатия. Ты сказал - мой голос совещательный.
Но любой мунт может убедить тебя в чем угодно. Что реки текут под гору и
реки текут в гору, что Волна была и Волны не было, что трава голубая, а
небо зеленое в горошек.
      - Как это?
      - Подыгрывая репликами и направляя твои мысли. Это искусство, но
мунты им владеют.
      - Все, поголовно?
      - Нет, - улыбнулась Фиеста. - Как правило, только те, кто растил и
воспитывал егерей.
      - А зачем ты мне это рассказала?
      - Зачем... Трудный вопрос ты задал. У меня десяток причин рассказать,
и два десятка причин утаить. Ты же умный парень. Придумай сам что-нибудь
убедительное.



      Хорошо, когда энергии до черта. Когда не нужно изобретать велосипеды,
выкручиваться штопором, а можно просто работать.
      В десяти метрах перед машиной - озеро расплавленной породы. На
стреле, вытянутой вперед и вверх - излучатель. Я покачиваю его, равномерно
прогревая озеро. Когда-то с помощью этой машины создавались взлетные
полосы аэродрома. Теперь мне нужны идеально ровные площадки для установки
фазированных решеток - особой разновидности радиолокатора без подвижных
частей.
      Отключаю излучатель, складываю стрелу и перегоняю машину к следующей
площадке. Всего площадок восемь, и расположены они квадратом. Расположение
по кругу дало бы бОльшую эффективность. Процента так на три. Но в квадрате
есть грубая простота. "Не лови сопли" - говорил инструктор на Земле.
"Делай грубо и надежно. Будешь охотиться за десятыми долями процента
- потеряешь качество". "Какое?" - спрашивал я. "Простоту, универсальность
и перестраиваемость".
      Фиеста зубрит радиотехнику. Странно - молодеет с каждым днем. Нет,
морщины и седые волосы остались, но больше не сутулится. Голос окреп.
В глазах вновь блеск появился. А ведь я загрузил ее работой по самое
не могу.
      Тяжелая машина движется медленно, степенно. Кабина так высоко, будто
на вертолете на малой высоте иду. Колеса с шинами низкого давления почти
вдвое больше меня. Корабль степей, не машина. Закончу дела, сяду в нее,
подниму флаг одиночества и поеду прямо на восток. Закреплю руль, и пусть
идет вперед. К какой-то там матери. Как Корина - вошла в реку и уплыла в
неизвестность...
      Ага! Вот колышки. Площадка N3. Раздвигаю на полную длину стрелу,
включаю на несколько секунд излучатель и обвожу им окружность. Выжигаю траву.
Иначе пал пойдет, как на первой площадке. Колышки вспыхивают факелами. Жду,
пока прогорит трава и вновь включаю излучатель. Самые противные пять минут
работы - это пока чернозем выгорает. От кислого, жгучего дыма респиратор не
спасает.
      Постепенно черная проплешина превращается в кипящее и булькающее
озерцо расплавленной лавы. Адская сковородка. А я - кочегар при адской
сковородке - кто? Ну да, он и есть. Ликом страшен и безобразен. И высокой
морали в моем проекте не больше, чем в проекте мунтов. Хотя - какая-то
извращенная справедливость в нем есть. Все время лезет на ум анекдот об
искусственном осеменении коров: когда коровы, получив подарок из пробирки,
окружили ветеринара - "А в щечку поцеловать?"
      Веда любит кусаться во время занятий любовью. Интересно, она же
чувствует мою боль. Извращенка? Хотя - мысли мои тоже чувствует. Может,
отвлечь хочет? Как сложно с этими телепатами... Закончим проект, вернусь
к ней, оттрахаю до звона в ушах и обо всем расспрошу.

              Переведи меня через майдан,
              Через родное торжище людское,
              Туда, где пчелы в гречневом покое,
              Переведи меня через майдан.

      Прости меня, Звездочка.
      Все, площадка N3 готова. Можно переходить к четвертой. Но лучше
- завтра. Если ужин Фиеста готовить будет, то опять желе со сладким
сиропчиком. Лучше уж зеленых колбасок наштамповать. Прожарить с диким
луком, с картошкой, вымоченной двое суток в проточной воде... Ничего
мунты в еде не понимают. Вернусь к Веде - первым делом обучу готовить.
Нет, сначала в постель затащу, готовить - потом. Но - в первый же день.
Готовить - женское дело.



      ... кубик к кубику. Прижать боками, они соединятся с тихим щелчком.
Выстроить из них цепочку, прижать к прямоугольному полю уже собранной
фазированной решетки. Игра для детей дошкольного возраста. Я играю на
первой площадке, пара киберов наблюдает за мной, перенимает опыт, еще
два складывают решетки на второй и третьей площадках. Флаттер и Брысь, как
интеллектуальная элита, обогащенная жизненным опытом, полируют поверхность
следующей площадки.
      Надо было собирать решетку ночью, по холодку. Подогнать два-три
пожарных мобиля, включить фары - и было бы светло как днем. Это работа
даже не для кибера, для обезьяны. Повернуть кубик белой стороной вверх,
зеленой - вправо, оранжевой - вперед, прижать. Следующий...
      - Игнат, уймись. Сходи на речку, искупайся.
      - Сходил один такой. Теперь Зверек брюхатая ходит.
      - Страус ты. В работу от мира прячешься. А правда, что страусы от
страха голову в песок прячут?
      - Говорят...
      "Страусов не пугать, пол бетонный", - любила говорить Вулканчик.
      - Не тормози процесс, дай киберам поработать. Они быстрее сделают!
На второй площадке половина решетки сделана, а у тебя только четверть.
      Это, конечно, убедительно. Поднимаюсь с колен, покидаю площадку,
стаскиваю мокрую рубашку и ложусь в изумрудную траву. Со стороны она кажется
прохладной. На деле - ничуть. Жесткая, колкая, пропеченая солнцем. Над
площадкой и вовсе струится жаркое марево. Кибер занимает мое место. Первые
кубики долго вертит, осматривает со всех сторон, но постепенно набирает
скорость. Кубики щелкают как костяшки домино.
      - Игнат, когда ты человеком станешь?
      - Вот те раз. А сейчас я кто?
      - Автомат. Кибер паршивый.
      - Почему - паршивый? - лениво обижаюсь я. - На паршивого девушки
вешаться не будут.
      - Мать твою!.. Мы же телепаты. Неужто объяснять надо.
      Почему телепаты вешаются на паршивого кибера? Обаятельный и
привлекательный? Это я-то?! Смешно. За что меня любить? Спросить?
      - Кто тебе сказал, что тебя любят? Жалеют тебя, хотят помочь, утолить
твою печаль. Зверек из-за чего к тебе в постель забралась? Невозможно рядом
находиться, когда ты о своей бабе тоскуешь. Господи, любая баба под тебя
ляжет, лишь бы душу не рвал.
      - Спасибо, родная, ты знаешь, как утешить.
      - Не спеши. Это преамбула. Настоящий разговор впереди.
      - Уймись. Не тревожь могилу. Кончим работу - уйду в туман, перестану
вам на мозги капать.
      - Весь ты в этом. Кибер. Выбрал точку на горизонте - и прешь туда
как танк. Кто с дороги не ушел, того на гусеницу намотаешь - не заметишь.
Оглянись вокруг! Жизнь-то не дается на два срока. Так и будешь до старости
гайки крутить? На небо посмотри. Оно голубое, высокое. На лес, на траву
посмотри. Ты же сам себя работой в тоску загоняешь. Все слова человеческие
забыл. "Больше, меньше, быстрей, медленней, рефракция, интерференция..."
А такое слово - "доброта" помнишь? Червь техногенный!
      - Я царь... я раб... я червь... я... Не пинай мертвую собаку. Угу?
      - Проснись, ирод! Стань снова Человеком.
      - Не хочу.



      - ... Ты знаешь, о чем я хочу спросить.
      В наушниках долгое время стоит тишина.
      - Игнат, я бы с радостью согласилась родить девочку с двумя руками,
но возраст...
      Почему именно девочку?
      - А остальные мунты.
      - Не беспокойся на этот счет. Искусственное осеменение, строжайший
генетический контроль - все уже было в истории нашего мира. Ты не придумал
ничего нового.
      Ну и ладушки. Окидываю взглядом приборный щиток и тащу из кармана
книжку. Интересно, как Фиеста время убивает? Вообще-то мы ведем юстировку
элементов фазированной решетки. Я поднимаюсь на вертолете на четыре тысячи,
Фиеста наводит лазерный дальномер и засекает расстояние до уголкового
отражателя, укрепленного на вертолете, с точностью до десятых долей
миллиметра - и начинается... Сначала юстировка четырех излучателей,
расположенных по углам фазированной решетки. В теории это просто. Излучатели
одновременно испускают импульс. Аппаратура на вертолете засекает время между
приходом первого и второго сигнала с точностью до пикосекунд. Показания
дальномера и вся эта цифирь заносится в компьютер. Потом я перегоняю
машину на новое место - и все заново. В результате определяется взаимное
расположение элементов фазированной решетки и задержки, вносимые их
электроникой. Эти задержки малы, но их учет позволяет значительно повысить
точность.
      Второй этап. Угловые излучатели считаются опорными, и относительно
них юстируются все остальные. Все то же самое, лишь арифметика попроще. Но
сам процесс занимает часы. Ведь излучателей на фазированной решетке - как
ворса на ковре. Сотни тысяч. В этом и заключается главная сложность
- заставить их работать согласованно. Вычислить и внести в компьютер,
управляющий фазированной решеткой индивидуальные поправки для каждого,
чтоб компьютер ввел поправки в чип управления излучателем. Работа нужная,
но скучная до предела. Моя задача - вывести вертолет в нужную точку,
включить автопилот и читать комиксы трехсотлетней давности. Задача Фиесты
- нацелить лазерный дальномер на вертолет, нажать кнопку на компьютере и
тупо смотреть в экран, все ли идет как надо, и сколько осталось до конца.
      - Игнат?
      - Да.
      - Ты Веде говорил что-нибудь о своем проекте? В сети ходят самые
невероятные слухи.
      - Никому я ничего не говорил. Вообще, никто не знает, где я, и что
я делаю.
      - Глупенький. Все знают, что Метающий Камни жил на Сумрачном хуторе.
Теперь у хутора новое название: Чертог Эрмита. Всему миру известно, что
ты чинишь космическую антенну.
      - Чей-чей чертог?
      - Эрмита. Эрмит - это отшельник. Ты же землянин. Земных языков не
знаешь?
      - Я не полиглот. Как про мою антенну узнал весь мир?
      - В нашем мире живет не так много людей, чтоб можно было затеряться.
Кто-то из егерей видел, куда летит твой вертолет. Другой завернул по дороге
узнать, что там делается. Кто-то видел, как твой вертолет летит сюда, на
мой хутор. Веда предупредила всех, что ты не будешь рад гостям, так что нас
не беспокоят. Но вся сеть сгорает от любопытства.
      - Ты что-нибудь сообщила мунтам?
      - Только то, что ты занят тем же, чем и раньше.
      - А... Веда ничего не говорила?
      - Господи! Если ты о Зверьке, то беременность у нее протекает
нормально. Сейчас Веду вызову, сам поговоришь.
      - Нет, не надо.



      - ... скрести пальцы, начинаем!
      Фиеста усмехнулась и, к моему удивлению, скрестила пальцы на ногах.
      - Теперь молчи. Твой голос в кибермозг не записан.
      Включив микрофон, я подробно, во всех деталях разъяснил кибермозгу
корабля схему двухимпульсного маневра снижения орбиты. В обычных условиях
хватило бы одной фразы: "Перейди на круговую орбиту высотой тысяча
километров". Но я же "везунчик". Если когда-нибудь заведу фамильный герб,
изображу на нем рака. По предпочтительному образу действий.
      В ангаре корабля размещаются в ряд три шаттла. Первый сбрасывается
через люк левого борта, третий - через люк правого борта. Второй шаттл
располагается по центру, и своего люка у него нет. Мы с Бонусом садились
в первом шаттле. Сейчас его место опустело, и центовка груза нарушена. Чтоб
ее восстановить, нужно сместить ворой шаттл на место первого, или избавиться
от третьего. Но переместить второй шаттл на место первого не удалось.
Команда на борт прошла, но не отработала. Будь я на корабле, разобрался бы
за десять минут. Наверняка заклинил какой-то швартовый захват. Ржавчина, или
холодная сварка. Пара ударов кувалдой - и все... Теперь нужно выкручиваться,
изобретать варианты. Лучше всего сбросить за борт оба шаттла. У облегченного
корабля больше шансов на удачную посадку. Но для этого нужен человек на
борту. Кибермозг не выполнит такой приказ без подтверждения с ходовой рубки.
      Неразрешимая задача, скажете вы. Невозможно управлять кораблем со
смещенным центром масс. Да, в кибермозг это не заложено. Но я приказал
сориентировать корабль против вектора скорости в точке маневра и раскрутить
вокруг продольной оси. Эффект гироскопа. Несмотря на смещение центра масс,
корабль сохранит ориентацию продольной оси во время маневра.
      Команда прошла, от меня больше ничего не зависит. Фиеста зачем-то
включает музыку.
      - Выруби. По нервам бьет.
      - А ты перестань по столу пальцами барабанить.
      Убираю руки в карманы. Вскакиваю и бегаю кругами по диспетчерской.
Черт, никогда не замчал, до чего по дурацки расположены пульты! Теперь
синяк на коленке будет.
      - Уймись, непоседа, - пытается урезонить меня Фиеста. - Сделать тебе
бутерброд?
      - Какой, к черту, бутерброд? Хлеб должен быть коричневым. Понимаешь,
коричневым, а не зеленым. А колбаса - красной. От этой зелени меня стошнило
бы на Земле.
      - Мастер, руки золотые, ты же сам настраивал синтезатор. Я допустила
тебя в святая святых - к синтезатору пищи - и что слышу?
      - Я не художник. Вкус обеспечил? Обеспечил. Цвет - извини.
      - Откуда я знаю, какой вкус у хлеба? Я настоящего в жизни не ела.
      - Поверь на слово. Хочешь, поклянусь именем любимой собаки Наполеона
Бонапарта?
      - Все ясно. Ты не художник, ты чревоугодник.
      - Гурман.
      - Проглот!
      Пока трепемся, Флаттер приносит тарелку зеленых бутербродов и ставит
передо мной. Машинально начинаю поглощать верхний. По вкусу - хлеб с
ветчиной. По цвету - болотная тина. Спохватываюсь, что своим поведением
опровергаю собственный тезис.
      - Лопай, лопай, теоретик, - улыбается Фиеста. - До маневра еще семь
минут.
      - А ты?
      - Я фигуру берегу.
      За легким трепом время летит незаметно. Мы даже не успели обсудить
технику живописи великого Леонардо, когда пришел рапорт с борта корабля.
Первый маневр завершен успешно. Расчетный перигей - 1100 км (вместо 1000),
параметры орбиты уточняются. Ничего, все в пределах допуска.
      - Все! Идем отдыхать. Подробности узнаем завтра.
      От нас больше ничего не зависит. Второй маневр будет нескоро. К тому
же, вне зоны радиовидимости. С первым мозг справился, а эти железки быстро
обучаются.
      - Игнат, ну затормозишь ты его. Но он же не сможет сесть со смещенным
центром тяжести.
      - Не сможет. Со смещенным - не сможет. Бонус бы посадил. Кибермозг
- нет.
      Замечаю, что вновь нервно барабаню пальцами по столу.
      - Не беспокойся, Фи. Все будет хорошо...



      - ... что хмуришься?
      - Неудачно выходит. Так получается, что если над побережьем корабль
днем проходит, то над нами - ночью.
      - Не вижу проблемы.
      - Я ночью спать люблю.
      - Хочешь, я вместо тебя подежурю? Ты только объясни, когда на кнопку
давить.
      - Как только корабль над нами пройдет. Чтоб не смог на этом витке
сесть, даже если на пяти "g" тормозиться будет. Ты лучше со мной подежурь,
и если я засну, буди пинками.
      Фиеста фыркает и смеется. Смех немного нервный. Вся последняя неделя
на нервах. Любая мелочь сорвется - и проекту конец. Всей планете конец.
      - Хватит философствовать. Ты не представляешь всей силы эволюции,
- прерывает меня Фиеста. - Не конец, а отсрочка.
      - Миллионов на десять.
      - Что для эволюции десять миллионов лет?
      - А если вторая Волна? Нам же лет ста не хватило. Еще сто лет, и мы
плевали бы на эту Волну. Переждали бы ее в соседней галактике, потом
дружно вернулись назад.
      О Волне можно спорить бесконечно. Как о погоде. И споры эти ничего
не решают.
      - Ложимся спать, Фи. Работаем сегодня ночью. Корабль пройдет над
нами в четыре утра.



      В последний раз перебираю все в уме. Все учтено. Ветер над побережьем
будет в сторону берега, в океан корабль не унесет. Если что - глубины там
небольшие. Затоплю двигательный отсек, корабль ляжет кормой на дно.
      - До прохождения четверть часа, - сообщает Фиеста. Она сейчас
координатор. А передо мной всего одна кнопка. Большая и красная. Я нарисовал
на ней череп и кости.
      - Корабль на локаторе, - информирует Фиеста. Смотрю на экран. Ясная,
четкая отметка. Все путем.
      - Корабль над нами, - очередной доклад. - Корабль приближается к
границе зоны... Корабль в зоне!
      Выжидаю еще минуту и давлю на красную кнопку. На корабль пошел сигнал
SOS. Кибермозг перебирает тысячи вариантов, хотя на самом деле вариант
всего один. Посадочная программа имеет безусловный приоритет. И вероятность
благополучного исхода - ноль! Из-за шаттла N3 по правому борту. Сигнал
SOS имеет такой же высокий приоритет. Вот два граничных условия. Третье
- законы небесной механики. Ну же...
      - Есть разделение! - кричит Фиеста. - Отметка на экране локатора
разделилась!
      И почти в то же время в наушниках звучит голос кибермозга. Корабль
сообщает, что в ответ на сигнал SOS на планету будет спущен шаттл N3. Посадка
шаттла состоится на следующем витке.
      - Получилось! Удалось! Игнат, ты гений!
      Устало изучаю ногти. Точнее, тех уродцев, которые растут на месте
ногтей на правой руке.
      - У нас полтора часа, чтоб убраться отсюда.
      - Как - убраться?
      - Шаттл не сможет сесть. Он разобьется при посадке. У него колоссальный
энергоресурс, и здесь будет колоссальный взрыв. Взрыв разнесет все вокруг,
и останется колоссальная воронка...
      - Ты не думал об этом... Точно разобьется?
      Я криво усмехаюсь.
      - Ему пятьсот лет. И он ремонтировался в расчете на полеты в открытом
космосе или приводнение. Мы не восстанавливали ресурс посадочных систем.
Как только он выпустит шасси... Попытается выпустить шасси... Мы с Бонусом
закоротили датчики, чтоб тесты техконтроля не вопили. Там шланги гидравлики
сняты, и даже заглушек нет.
      - Отведи его в сторону, утопи в океане. Он же нам даром не нужен!
Сделай что-нибудь!
      - Невозможно. Шаттл идет на сигнал SOS. Это жесткая программа с
максимальным приоритетом. Он попытается сесть на взлетную полосу.
      - Гад! Сволочь! Что же ты делаешь?! Это моя родина - вокруг. Здесь
мои предки жили...
      Пусть я гад, пусть я сволочь. Но я обязан был соблазнить кибермозг
посадочной полосой аэродрома. Я должен был подобрать факты один к одному,
чтоб у него не было альтернативы. Чтоб единственным решением было сбросить
за борт шаттл - и тем самым восстановить центровку масс всего корабля.
Ближайшая к источнику сигнала SOS посадочная площадка - взлетно-посадочная
полоса аэродрома. Для корабля она не годится, но шаттлу - в самый раз.
Железный вариант. И он сработал. Значит, я прав?
      От хутора не останется камня на камне. Но этот хутор свое отработал.
Что важнее, в конце концов? Хутор, или разум на планете???
      - Пойду, соберу вещи, - безжизненным голосом сообщает Фиеста.
- одолжи на время Брыся.
      - Брысь, исполняй команды мунта Фиесты.
      - Принято, - отзывается мой кибер.
      - Брысь, Флаттер, за мной, - зовет она, и вся троица удаляется.
У меня из вещей - пара комплектов грязной одежды, и те в вертолете. Иду
проверять машину. Запускаю диагностику, слушаю доклад автопилота, закладываю
на всякий случай маршрут. Сажусь на нижнюю ступеньку лесенки и жду. Прибегает
Брысь с двумя коробками в манипуляторах. Ставит их у моих ног и застывает
статуей.
      - Скоро Фиеста придет?
      - Информация будет выдана через двадцать пять минут.
      С удивлением смотрю на кибера. Вопрос был скорее риторическим. Через
двадцать пять минут до прибытия шаттла останется 40 минут. За сорок минут я
смогу убежать на десять километров. Или улететь на сто с лишним. Так далеко
мне не надо. Можно - на тридцать километров, и спрятаться за ближайшей горой.
      Проходит время.
      - Фиеста просила сообщить, что останется в книгохранилище. Стены
книгохранилища крепкие, они выдержат взрыв. Ты должен лететь. За оставшееся
время ты не успеешь вскрыть ворота.
      Несколько минут ищу варианты. Если где и можно уцелеть - то в капсуле
времени. Фиеста меня переиграла. Со своими книжками решила остаться.
Разделить их судьбу. Фанатичка! Срываю крышки с коробок, которые принес
Брысь. Конечно, обе пусты.
      - Брысь, в кабину!
      Перегоняю вертолет к воротам книгохранилища. Ворота заперты. Взорву
эти - за ними вторые. Не успею... А взорву - ее взрывом точно убью. Все
рассчитала...
      Поднимаю вертолет в воздух, и на предельной скорости гоню к знакомой
горке. Бегом поднимаюсь на вершину, выбираю ложбинку, ложусь, настраиваю
бинокль. Технохутор как на ладони.
      Шаттл появляется в рассчетное время. Любой пилот сказал бы, что все
идет как надо. Но внезапно машина клюет носом, падает на базальт полосы
и скользит по нему долго-долго. Я уже начал надеяться, что все обойдется,
когда машина вздулась огненным шаром. Стекла бинокля моментально потемнели,
спасая глаза. Но и так видно, как над хутором вырастает неимоверных размеров
гриб, как рушатся здания, как сминаются, словно бумажные, стены ангара
вертолетов...
      Минуты через две-три доходит ударная волна взрыва. На таком расстоянии
она не страшна.



      Радиации нет. Спин-генератор катера взрывается на субкритическом
уровне. Несильный всплеск мягкого рентгена - и все. Если б взорвался
генератор корабля, был бы полный набор - альфа, бэта, гамма, короткоживущие
изотопы и прочая прелесть наведенного атомного взрыва. Гореть тоже особо
нечему.
      Связываюсь с кибермозгом корабля и даю отбой SOS-тревоге. Сажаю
вертолет у ворот книгохранилища. Первые ворота вдавлены внутрь взрывом.
Их даже открывать не нужно.
      - Брысь, дай свет!
      Бегу ко вторым воротам. Брысь, освещая дорогу, семенит следом. Ворота
целы, и даже медленно открываются. Рискуя остаться без ушей, сую голову в
щель. Флаттер вращает маховичок ручного привода.
      - Фиеста!
      Внутри горит только один тусклый зеленый светильник. По потолку и
стене змеится трещина с ладонь шириной.
      - Фиеста!!!
      Теряя пуговицы, протискиваюсь в щель. Брысь пританцовывает с той
стороны. Для него щель мала.
      Она лежит лицом вниз у самой стены. Осколок бетона уходит в тело
под правой лопаткой. Глаза медленно открываются.
      - Случайность... - она заходится в кашле. Черная пена пузырится на
губах. - Это просто случайность... Не кори себя...
      Срываю с себя куртку, рву рубашку на длинные полосы. В зеленом свете
кровь на полу - черная.
      - Брысь! Аптечку из вертолета! Быстро!
      Сказать кому - не поверят. Осколком бетона... Не плитой, не по голове...
Не бывает острых осколков бетона! Это неправильно, нелепо. Курам на смех.
Даже группы крови не знаю... И времени в обрез. Кораблю два витка до посадки.
      - Не трогай осколок... Ускоришь... Легкое пробито...
      Я лихорадочно шарю по карманам. Охотничий нож, перочинный нож, Леска,
иголка с полуметром нитки. Мало. И шансов мало. Правое легкое, видимо,
придется удалить. Я не хирург, чтоб зашить. "Не бойтесь крови" - говорил
инструктор. "Возможно, вам придется оперировать себя". Тащу из заднего
кармана фляжку и споласкиваю руки вишневой настойкой. В ней 70% спирта.
      - Иг... кх-кх-кх... Восстанови капсулу. Пусть потомкам...
      - Молчи. Экономь силы перед операцией. Сейчас Брысь принесет аптечку,
вколю заморозку и начнем.
      - Не успеешь. Не отступай, Игнат. Доведи дело... Не говори девочкам
про гены... егерей... Не надо им знать... Скажи Веде, чтоб молчала... Я...
      С синхронным цокотом подбегают два кибера. Брысь протягивает раскрытый
подсумок аптечки.
      - Опоздали мы, ребята...
      Закрываю ей глаза, поднимаю тело на руки, несу в вертолет. Отвезу на
свой хутор, положу в холодильник. Сейчас некогда хоронить. Сейчас нужно
встречать корабль. Как нелепо и глупо - в спину осколком бетона...



      Все успел, все подготовил. Вертолет стоит на вершине пригорка.
Отсюда отличный вид на море, и отличная радиовидимость всей траектории
посадки. До восхода солнца четверть часа, до появления корабля в зоне
радиовидимости 35 минут. Обхожу машину кругом, пинаю зачем-то колесо шасси
и ложусь в жесткую, прибитую ветром траву. Жую изумрудную, горькую как
полынь, сухую и твердую травинку. Полчаса... Можно расслабиться на тридцать
минут. Смешно - глаза слипаются, а сердце частит с перебоями. Как я устал
от этой планеты...

            Чистый-чистый лежу я в наплывах рассветных,
            Перед самым рождением нового дня...

      (Врал поэт. День рождается, но одежда заскорузла от пота и крови)

            Три сестры, три жены, три судьи милосердных
            Открывают последний кредит для меня.

      Просыпаюсь от мерзкого вяканья сирены. Точно так завывала сирена
общей тревоги корабля, когда за бортом нарастала Волна. Вскакиваю в кабину
вертолета, отталкиваю Брыся и шлепком ладони по пульту отключаю будильник.
Дурацкая была идея. Теперь руки трясутся. И предчувствие тяжелое...
      Локатор вертолета уже засек входящий в верхние слои атмосферы корабль.
Не пройдет и получаса, как решится судьба этого мира. На корабле банк
генофонда. Здесь, на планете восемь сотен мунтов, восемь сотен организмов,
готовых принять и выносить оплодотворенную яйцеклетку. Здесь семь сотен
егерей, которые могут отобрать здоровых, половозрелых голышек, привести на
хуторы для искусственного осеменения. И помочь растить детей. Здесь множество
не до конца одичавших дегов. Здесь на складах несколько тысяч портативных
хромосомных анализаторов. Строжайший генетический контроль, искусственное
осеменение - и уже через два поколения мы получим жизнеспособную колонию с
населением не менее пятидесяти тысяч человек. Искусственное осеменение и
строжайший генетический контроль уже были в истории этой планеты. Дело
погубила последняя волна колонистов. Я не изобретаю ничего нового. Я даю
планете последний шанс.
      Если сядет корабль. Если эта латаная-перелатаная консервная банка
пятисотлетней выдержки сумеет приводниться в целости и сохранности.
      Корабль уже входит в плотные слои атмосферы. Облако плазмы вокруг
него исчезло, и я вновь могу принимать телеметрию. На удалении 170 отказали
приводы рулевых поверхностей правого борта. Закрылки, элероны, правый киль
- вне игры. Ничего, пока не смертельно. Передаю на борт команду подключить
к управлению двигатели ориентации. Варварство, все равно, что гвозди
микроскопом забивать, но экономить рабочее тело незачем. Это последний
полет корабля.
      Телепатию нужно сохранить. Сейчас все настроены против. Но пройдут
годы, окрепнет разум на планете - и о ней вспомнят. Я должен создать и
сохранить банк генофонда телепатов. Я посвящу этому жизнь... если старая
жестянка сумеет сесть.
      Удаление сто десять, высота семнадцать тысяч. Все по графику, за
исключением нагрева корпуса. Жаростойкое покрытие отслаивается пластами.
Не смертельно. Покрытие свое дело выполнило. Приказываю кибермозгу не
экономить хладагент.
      Удаление сто. Нарушение герметичности корпуса. Герметизировать все
отсеки.
      Удаление 88. Сбои в системе охлаждения правого спин-генератора. Это
серьезно! Все грешки по правому борту. Заглушить правый спин-генератор!
Питание всех систем переключить на левый спин-генератор.
      Две с половиной минуты... Чтоб заглушить спин-генератор корабля нужно
две с половиной минуты. Все остальное неважно. Мелкие поломки - мелочи жизни.
Но если рванет генератор, в небе расцветет удивительный цветок - хризантема.
Цветок на могиле разума этой планеты. Две с половиной минуты...
      - Продержись! - молю я. - Ради Звездочки, ради Тоби и Бонуса, ради
Лианы и Фиесты продержись... Чтоб у книг Фиесты нашлись читатели. Она же
на книги жизнь положила.
      Две минуты.
      - ... ты не должен взорваться. Ты последняя надежда этой планеты.
Надежда не должна умирать. Не может, не должно такого быть, что все зря.
Все, что мы пережили, все, ради чего смерть, кровь и пот, ради чего я тяну
эту лямку. Продержись две минуты - больше ничего не прошу...
      Полторы минуты.
      "Я - ваша Надежда", - говорила Вулканчик. Наша Надежда умерла первой.
Мотаю головой, отгоняя воспоминание.
      Продержись, сукин кот, хотя бы ради ее памяти.
      Минута...









  08.02.1999  -  06.01.2000



.