Аннотация: Продолжение первой книги.
Называется "Тайна Аббата Демеро"
Тайна Аббата Демеро
(Второе дело Иеро)
Меч просвистел над головой. Плохо. Нужно что-то делать. Бежать нельзя, да и некуда, погибать тоже не хочется.
Он попробовал вернуться к тактике гоплита - с его коротким мечом иного и не оставалось. Прямой удар, косой, парировать, закрыться, принять щитом.
Но противник слишком силен. Измотает.
Иеро сосредоточился только на защите, стараясь восстановить дыхание. Не от меча смерть, так от удушья, велико ль счастье.
Противник сражалсяя осмотрительно, добивать не спешил. Жаль. Вдруг в пылу атаки он бы раскрылся, глядишь, все иначе обернется. Один молниеносный удар стоит дорогого, особенно когда второго может и не быть.
Удары потрясали. Щит еще держался, хороший щит, крепкий. А вот тело, тело протестовало. Слаба плоть, дрожит. Покоя просит. Будет тебе покой, как же.
Иеро решился. Дальше защищаться бессмысленно, подмога не придет, сил не прибавится, умение не явится. Гибель не за горами, даже не за рекой, вот она, перед ним. Ему ли бояться?
И Иеро почувствовал себя сильным. Выпад, еще выпад, противник отступает, окрыленный Иеро наращивает атаку - и пропускает сильнейший удар в грудь. Смертельный удар. Конец...
- Твоя ошибка, Иеро, состоит в том, что ты вступил в схватку без желания победить, - сказал мастер Тос уже в классе.
Иеро, освободившись от панциря и смазав ушибленное место Трокс-бальзамом, успел к началу разбора боев.
- Я не... - начал он было протестовать, но мастер Тос поднял руку, останавливая священника.
- Ты, Иеро, думал так: в двух схватках с семинаристами я вышел победителем, следовательно, репутации моей ничего не грозит, если я уступлю мастеру Тосу. На то он, в конце концов, и мастер. Нет, я согласен, что мысль эта была не явной, она родилась где-то на заднем плане, в уголке сознания, но и этого хватило для того, чтобы отравить твое сознание. Я не устаю повторять - бьются не мышцы, не кости, не глаза даже. Бой идет между сознаниями, разумами. Ты, Иеро, втрое моложе меня. Дыхание твоее глубже моего, ноги проворнее, руки сильнее, глаза острее. Но у меня сознание бойца. Схватки я не делю на реальные и учебные. Победа - единственный устраивающий меня результат. Потому я и побеждаю.
- Но учитель, - после наступившей паузы спросил семинарист Ольберг, - тогда зачем мы упражняемся? Зачем развиваем мускулатуру и дыхание?
- Укрепляя мышцы вы укрепляете дух, сознание. Сила дает уверенность, уверенность дает спокойствие. В человеке все взаимосвязано. Идите и занимайтесь, - мастер Тос отпустил учеников. Те перешли к упражнениям, назначенным мастером прежде: одни поднимали тяжелые камни, другие перебегали меж рядов качающихся на канатах поленьев, третьи просто бегали большими кругами, развивая выносливость и дыхание.
- А мне что делать, мастер Тос? - спросил Иеро.
Мастер не спешил с ответом. Он отпил из серебряной чаши холодного отвара тилистника (все знали, что чашу эту он получил двадцать зим назад, когда был признан лучшим бойцом союза аббатств), размял кисти, осмотрел Иеро - с головы до ног и обратно, и только потом поднялся. Не поднялся - вскочил, живо, быстро, как молодой мальчишка. Иеро попытался повторить движение, но натруженное за три боя тело подвело, и вышло вовсе не так ловко, как у мастера Тоса. Прежде мастер непременно бы назначил ему дюжину земных поклонов, затем дюжину приседаний - и так дюжину раз, но сейчас он только покачал головой.
- Почему ты встал медленнее меня?
- Устал, - ответил Иеро. - Устал от боя.
- Нет, - поправил мастер, - ты устал от поражения, а этого одними упражнениями не исправишь. Для тебя пришло время стать самим собой. До сих пор все вы подражали мне, одни лучше, другие хуже. Это совсем не плохо - быть копией мастера. Не плохо для рядового бойца и даже для киллмена. Совсем неплохо для священника - биться в силу хотя бы половины мастера.
- А я?
- Ты... Ты не сможешь копировать меня лучше, чем уже умеешь. Твоя натура этому сопротивляется. Не насилуй ее. Ты познал технику боя, все способы атаки и защиты - но этого мало. Ты должен найти путь - свой путь. Конечно, не забывай укреплять тело, регулярно повторять упражнения, даже сражаться в учебных боях, но не это для тебя главное. Главное - найти себя.
- Но как?
- Ответ на этот вопрос знаешь только ты, - и с этими словами мастер пошел к семинаристам. Иеро смотрел, как Тос показывает ученикам приемы, поправляет ошибки, ободряет, ругает. Но для него учеба закончилась. Так сказал мастер. Ладно.
Иеро покинул площадку ристалищ. До конца занятия оставалось с полсклянки, и он решил зайти в тир. Практика, практика, и еще раз практика.
Дежурный семинарист-ритор подбежал к Иеро.
- Лук. Любой, - коротко сказал Иеро. Из своего лука стрелять, конечно, сподручнее, но у него пока не было своего лука. Нетрудно и завести, но до выпуска обыкновенным семинаристом иметь личное оружие не полагалось, и потому Иеро свой меч, полученный от мудрого Шугаддана-Оглы, повесил на стену в келью, чтобы не улугублять внезапно возникшего отчуждения между ним и прочими семинаристами.
От натянул тетиву, взял дюжину стрел. Мишени представляли собой деревянные статуи слуг Нечистого - лемутов, верберов и прочих исчадий. Находились они на расстоянии пятидесяти, а то и ста шагов, потому попасть в них было нелегко, особенно сейчвас, когда дул порывистый ветер.
Иеро выбрал рэтлемута, прицелился, выждал, пока ветер стихнет и выпустил стрелу.
- Отличный выстрел! - сказал ритор.
Похвала младшекурстника Иеро не обрадовала. Он взял вторую стрелу и поразил Волосатого ревуна в семидесяти пяти шагах. Ничего. Но третью стрелу порыв ветра отнес в сторону. Нехорошо спешить.
Почти год назад Иеро, обыкновенного семинариста, послали помощником священнику перу Келвину в далекое северное поселение Но-Ом. Из-за смерти пера Келвина и по ряду других причин поселенцы выбрали Иеро своим священником согласно древнему Правилу Трех. Хотя обряда рукоположения над ним и не свершалось, тем не менее он и воротясь в аббатство сохранил звание.
На его место в Но-Ом прибыл Айрон Гальс, однокорытник Иеро, но значительно более образованный и талантливый - так, по крайней мере, считал сам Иеро.
Случившеесяя в Но-Оме Совет Аббатств решил держать в тайне, и потому однокурсники Иеро ничего не знали ни о копях Но-Ома, ни о схватках с отрядом лемутов, ни о вербере (об этом читайте роман "Первое дели Иеро"). Иеро на расспросы отделывался молчанием или ничего не значащими фразами, и потому семинаристы решили, что Иеро зазнался. Еще бы, они оставались учениками, а он уже был священником.
В семинарию Иеро вернулся сам - хотя мог бы продолжить деятельность священника в любом из новых поселений. За время своей деятельности в Но-Оме он остро почувствовал, как мало у него знаний, и теперь стремился восполнить годы, проведенные им в семинарии кое-как, без особого усердиия и прилежания - во всяком случае, опять же так считал сам Иеро. И он внимательно вслушивался в поучения наставников, часами просиживал в семинарской библиотеке, причем, пользуясь своим саном, он получал и книги, недоступные простым семинаристом. На практических занятиях он тоже усердствовал - и в травознании, и в строительстве, и в экономике, и в языках, старался развить упражнениями тело - и услилия его не пропали даром. По всем дисциплинам он был либо одним из первых, либо первым безоговорочно. Вот и сегодня он по очереди сразился с двумя лучшими бойцами семинарии, победил их и заслужил поединок с мастером Тосом. Но успехи его не способствовали популярности среди товарищей. Те помнили прежнего Иеро, компанейского, но недалекого парня, во всем равного им, а в кое-чем им же и уступавшего. Иеро нового, серьезного, устремленного они не принимали. К тому же Иеро перестал посещать дружеские пирушки, не пускался в откровенные разговоры о девушках - в общем, стал не таким. Вдобавок ко всему Иеро и спал не в общих дортуарах, как остальные семинаристы, а в келье, и в трапезной садился не за стол учеников, а на место священника. Он было и сам воспротивился, но настоятели его образумили - будучи священником, Иеро обязан был поддерживать достоинство сана.
Но и священники относились к Иеро с прохладцей. Не зная обстоятельств событий в Но-Оме они считали сан Иеро незаслуженным, а его самого - выскочкой. Путь подрастет, наберется ума, опыта, послужит столько, сколько служат они, тогда и посмотрим. А пока походика-ты, дружок, в семинарию, там тебе самое место.
Лишь трое в Аббатстве помимо Иеро знали правду о случившемся в поселении Но-Ом - глава аббатсва Аббат Демеро, начальник стражи Аббатства пер Боян и декан семинарии мастер Гинт. Все они относились к Иеро с уважением и, быть может, даже с любовью, но выказывать ни первого, ни второго не торопились. Зачем создавать молодому священнику еще и репутацию "любимчика"?
Отношение однокашников Иеро огорчало, но огорчало не так сильно, как можно было бы ожидать. Он и сам чувствовал себя иным, отличным от недавних товарищей. Не поумневшим, и даже, наверное, не повзрослевшим, то и другое присутствовало, но не было главным. Общению, товарищеским отношением мешало ощущение опаленности, больше - выжженности. Ичезло что-то важное, без чего потерялись и юность, и свежесть.
К тому же он ощущал себя не вполне здоровым. Стоило Иеро увидеть, к примеру, сражающихся в Раа, древнюю игру, семинаристов или священников, как мучительное состояние находило на него - казалось, он забыл что-то чрезвычайно важное, хотя что может быть важным в этой забаве - двигать по черным и белым клеткам черные и белые фигурки? В снах часто появлялось огненное озеро, в которое он падал с чувством и страха, и надежды. Хороша надежда! Приходили и иные образы, огромных акул, гигантских пауков, прочей нечисти. Верно, последствия сайрен-лихорадки. Избывал свои видения он усиленными занятиями, благо телесное здоровье у него стало отменным - простуды и лихоманки обходили его стороной, мышцы налились мощью, и над книгой он мог просиживать далеко заполночь, а утром вставать бодрым и полным сил. Но не та была бодрость. И не те силы.
Иеро стрелял не думая, почти не целясь. Десять попаданий из двенадцати выстрелов - недурной результат по нынешней погоде. Недурной, но и только. Он вернул лук ритору, вполуха выслушал восторженный отзыв о стрельбе. Для младшекурсников, в отличие от сверстников, Иеро был образцом для подражаний, многие причесывались под Иеро, одевались, как Иеро, и даже старались перенять его походку. Сам факт того, что семинарист мог стать священником дострочно, воодушевлял их, вселял надежды. У сокурсников же подобных надежд не было...
Иеро раздумывал - пойти ли ему в библиотеку штудировать капитальный труд чернокнижника Кии Н"Га, в котором собраны свидетельства о повадках и привычках оборотней и методах борьбы с ними, отправиться ли на реку и проплыть милю-другую для укрепления плоти или же завершить расчеты траекторий небесных светил, которые он обещал представить мастеру Гинту послезавтра. Работы оставалось на три-четыре склянки, можно было отложить до следующего дня, и именно потому Иеро решил сделать их нынче же. Одно отложишь на завтра, другое, а завтра, глянь, и не наступит - что тогда? То есть новый день придет непременно, но будет ли место в этом дне ему, Иеро?
Мрачные мысли лучше всего гнать делом. Прав мастер Тос, укрепляя тело, укрепляешь дух.
До берега Ронеж-реки Иеро добежал быстро, да и бежать-то нечего, милю от атлетической площадки.
День клонился к вечеру. Лебеди скользили по поверхности, словно гонимые ветром. Красиво.
Но держали лебедей на реке не ради красоты. Птицы первыми замечали опасность, и если водяная монструозия вдруг появится в реке, лебеди дадут знать. Улетят. А раз не улетели - лезь в воду без опаски. Если плавать умеешь.
Иеро умел. Раздеваясь на ходу он подбежал к самой воде. На всякий случай просканировал птичье сознание - ментальное зондирование ему давалось лучше, чем год назад.
Все спокойно. Было. Сейчас-то какой покой - вон человек лезет в воду. Ничего, человек не сокол, его бояться нечего.
Покинув сознание птицы, Иеро полностью отдался собственным ощущениям. Весенняя вода холодна, но что значит холод? Лишь ощущение. Победи его другим ощущением.
Иеро плыл и размышлял. Конечно, все не так просто. Чтобы противостоять холоду, нужна энергия, а не только сила духа. Сытый человек перенесет больший мороз, чем голодный. Но и еда - штука не простая. Аскет, отшельник, благочестивый монах в горсти риса подчерпнет больше сил, нежели лентяй и обжора в двадцати горстях. Как дух влияет на плоть, существуют ли общие законы, позволяющие приспосабливать тело к любой обстановке?
Вопросы, вопросы... Семинария давала ответы лишь на самые простые из них. Но декан говорил: "мы и не обещаем дать ответы. Мы учим вас задавать правильные вопросы - и искать на них ответ самим".
Опять - самим. Мастер Тос, декан, да и аббат Демеро так или иначе подталкивали Иеро к самостоятельности. К независимости, быть может?
Иеро оглянулся. Вот так, нечувствительно, проплыл милю. Он вздохнул несколько раз поглубже, запасая воздушную энергию, и нырнул.
Он всегда любил быть под водою. Чувство парения, зеленоватый свет, рыбы и водросли - ему нравилось все. Пришли на ум монструозии, отчего-то кракен и цмок - будто видел он их в далеком сне. Нет, в наших местах кракены не водятся. Каракатицы разве, любимая пища постящихся. Вынырнув, он прикинул. Шагов полста проплыл, правда по течению. Правда и то, что воздушной энергии у него хватило бы еще шагов на тридцать.
Он сделал круг, восстанавливая дыхание, нырнул и поплыл уже против течения, расходуя энергию нещадно, до последнего донца. Те же полста шагов получилось, остальное съело течение. И еще плыть милю. Чудесно, уверил он себя, что может быть лучше для тело - плыть в чистой, прозрачной воде, любоваться берегами и тем, что дальше. Рощей, Нижним городом, что за невысокою стеной, дальше - Верхним Градом, и стена повыше, за которой Аббатство, Семинария да башня звездочета, что стоит поодаль, перед библиотекой. Покой да благодать.
Обратный путь все-таки притомил. Затем и плыл, без утомления нет очищения.
Он вышел на берег чувствуя, что избавился от тоски и томления . по крайней мере, на сегодня. А завтра - завтра река будет по-прежнему рядом.
Ветер быстро высушил Иеро. И чудненько. Одевшись, он оглядел себя. Странно, но по возвращении из Но-Ома Иеро стал франтом. Куртка особого кроя, из специально выделанной тонкой, но очень прочной кожи молодого камляскинского оленя, расшитая мастерицами Людей Льда. Леггины тоже изукрашены шитьем, да и мокасины превосходные. Все перед отъездом из Но-Ома однесли ему Люди Льда. А новыю смену недавно передали Иеро с малым караваном, пришедшим из Но-Ома. Помнят, значит. Добром помнят. Интересно, как долго будут помнить? Интуиция подсказывала, что заботиться о том, что надеть, ему не придется на протяжении всей жизни. Новая одежда была чуть просторнее прежней, знали, что за это время он и вырос на дюйм, и стал шире в плечах. Не иначе, шаман, мудрый Шугаддан-Оглы увидел его из Горнего Мира.
Иеро сделал приветсвенный жест, перенятый им от Людей Льда, в сторону рощи, будто там и в самом деле стоял шаман.
И почувствовал, что ему ответили тем же.
Очень может быть, что так и есть. Пусть его ментальной силы и не хватает, чтобы послать сигнал на десять миль, но шаман способен на многое.
Не торопять, стараясь сохранить лесную свежесть, он пошел в семинарию. Стражи Полуденных ворот Нижнего Города посмотрели на бляху семинариста мельком. Либо хорошо запомнили Иеро в лицо, либо распустились. Но стражи Верхнего Града сверили номер бляхи со своим реестриком, посмотрели на сторожевого пса, не зарычит ли, и лишь потом пропустили. Службу знают. Молодцы.
Иеро умехнулся. Недолго побыл советником, а привычка считать себя ответственным за все осталась.
Вечернюю трапезу он решил пропустить - сытое брюхо к познанию глухо, ночная еда вреднее вина.
В своей келейке он подсел за столик. Ясная голова покончила с расчетами быстрее, чем он смел надеяться. И почерк - не изысканный, но четкий и разборчивый, свидетельствовал о полной гармонии между телом и душой.
Собрав исписанные листы, он скрепил их бронзовым зажимом, изображавшим известный магический знак - око в треугольнике. Зажимы эти привезли купцы из дальних южных стран зим двести назад. Аббатство купило несколько сот подобных зажимов. Не то, чтобы они были очень нужны, просто надеялись, что караваны станут обычным явлением, завяжутся торговые связи, за ними, глядишь, приедут и путешественники, исследователи, заклинатели. Но увы, караван тот оказался единственным, что с ним стало? Потеряли ли купцы интерес к северному соседу? Или кто-то перекрыл путь? Как знать.
Нужно бы и самим снарядить караван, на людей посмотреть, себя показать, товар растоговать. Да нет ресурсов, людей. Слишком много отнимает противостояние со слугами Нечистого.
Иеро отправился в библиотеку. Стояла она наособицу, круглое здание в четыре этажа, каждый следующий этаж был меньше предыдущего, и получаловсь что-то вроде конуса. Или раковины улитки. Как посмотреть. Легенды говорили о том, что здание это древнейшее во всем Аббатстве, что библиотека и есть центр Аббатства, его суть и смысл. На то она и легенда. Иеро прекрасно знал, что зданию не более двухсот лет, в то время, как арсенал, гостинец, даже Семинария много старше. Просто люди сейчас все больше и больше стали ценить знание.
Библиотеку окружала мощная стена, запросто не перелезешь. Единственный вход шел через сторожку. Служка расспросил, нет ли у Иеро чертова пальца, кремня или еще каких огнеродящих предметов: пожар был страшнейшим бедствием для библиотеки, и чужому войти в нее было потруднее, чем в Дом Совета. Каждый должен был предъявить особый допуск, хотя бы его как и Иеро, превратник знал бы в лицо. Козни Нечистого многолики не только в переностном смысле.
В который раз Иеро подумал, насколько все-таки уязвима библиотека. Даже он - в припадке безумия, например - сумел бы пронести мимо превратника черттов палец или даже стрелу Лайджа - и загорела бы библиотека жарким огнем. А уж слуги Нечистого... единственной надеждой было, что привратник и служители библиотеки были проницательнее, чем казались на вид. Может, они насквозь просвечивают каждого ментальным оком или каким-нибудь тайным средством времен Потерянных Зим.
Внутри Библиотека представляла собою ряд полутемных помещений. Конечно, никакие огненные светильники сюда не допускались, а солнце уже коснулось горизонта. Закатная часть библиотеки полыхала, к счастью, огнем обманным, отраженным, но в северной части приходилось напрягать зрение. Полосы люмы светили едва-едва, и последние семинаристы покидали залы, оставляя непрочитенное на завтра.
Но он-то не семинарист. Его ждет Зал Священников.
Располагался он на самом верхнем, четвертом этаже, и сейчас Иеро был единственным посетителем. Священникам трудно найти время выбраться сюда. Заклинатели же предпочитают работать с утра.
Служитель, старый, но еще крепкий старик принес Иеро требуемый свиток. Свитку этому было три века - судя по записи переписчика, но это - возраст копии. Сам же текст родился, вероятно, еще во времена пре-Смерти.
Зал священников занимал весь этаж, и окна его выходили на все стороны - на Полночь, откуда летом приходила прохлада, а зимой - стужа, на Запад, приносящий дожди и снега, на Полдень, откуда порой все еще доносятся дуновение Смерти и на Восток, область, где правят слуги Нечистого. И тут не все четко, жизнь многое намешала - и на Полдне живут люди, а между Полуночью и Востоком лежат земли Атвианского союза, так что следует говорить о промежуточных направлениях: Нечистый правит меж Востоком и Полднем, а на Юге не только Смерть, но и неведомые страны, откуда когда-то пришел в Саск караван. Но традиции требовали определенности, никаких промежутков. Значит ли это, что поначалу центр единой кандианской Церкви располагался в ином месте? И его можно вычислить, найдя на карте точку, где Смерть будет строго на Полдень, а земли нечистого - на Восток.
Иеро тряхнул головой, изгоняя досужие мысли. Любят они, досужие мысли, приходить не во-время, отвлекать. Можно подумать. что существуют какие-то паразиты сознания, цель которых - не дать человеку сосредоточиться и мыслить эффективно.
Со свитком он прошелся вдоль окон и остановился у пюпитра на восточной стороне. Солнце ушло за горизонт наполовину - но лишь в одной половине окна.
Окна здесь, в Зале священников, были реликвией, наследством древних и насчитывали тысячелетия - во всяком случае. Как они уцелели во времена, когда Смерть гуляла по континенту? Но - уцелели. Не окна, конечно, окна строили столяры. Стекла.
Каждое окно состояло из двух половинок. Ничего особенного. И стекло в одной половинке тоже было самое простое. Зато второе стекло было Медленным. Великие и Безвестные Мастера древности умели делать стекло, в котором свет продвигался едва-едва, и доли дюйма он преодолевал за двадцать четыре склянки.
Потому показывало стекло не то, что за ним сейчас, а то, что было прежде, полсуток назад. А полсуток назад солнце поднималось на восходе, как и положено, и потому оно, солнце, светило прямо в восточное окно - вернее, в его половинку, сделанную из Медленного стекла. Вторая же быстро темнела, поскольку на самом-то деле приближалась ночь.
Остроумное решение проблемы освещения. Умей они делать Медленные стекла сейчас, и Аббатство было бы залито светом и днем и ночью. Но увы, это знание, наряду со знаниями иными, было утеряно. Безвозвратно, нет? Быть может, в древних книгохранилищах разрушенных городов, что лежат в Голубой пустыне, хранятся печатные книги, в которых заключены великие тайны. Быть может, однажды кто-нибудь сможет войти в Голубую Пустыню - и успеть выйти из нее, чтобы, умирая, передать книги другим. Остаться живым, пройдя по Голубой пустыне хотя бы десять миль, представлялось немыслимым. А вдруг найдется средство, побеждающее Голубую Лихорадку?
Иеро опять тряхнул головой. Нет, сегодня паразиты сознания определенно взялись за него. Можно подумать, он первый раз видит окно медленного стекла.
Он решитольно повернулся спиной к окну, положил свиток на мраморный стол и развернул его.
Почерк писца прошлых столетий - с вычурной буквицей, с острыми изломами на вершинах - напомнил о другой книге, читанной зимою, о "Хрониках Навь-Города".. Существуют ли на деле подземные города, где со времен Смерти живут люди, владеющие тайнами древних? Фу, опять сбивается с толку.
Он упорно читал свиток, абзац за абзацом, постепенно сопротивление текста удалось превозмочь, дело пошло быстрее, но опять пришлось отвлечься.
По лестнице, что спиралью шла с пола до самого верха, поднялся запыхавшийся служитель.
- Пер Иеро, вас срочно зовут в Дом Советов.
2.
Он не стал расспрашивать служителя, отчего да зачем. Скажут в свое время.
Вернув свиток (взаиморасположение светил, видно, неблагоприятно для изучения трудов чернокнижника Кии Н"Га), Иеро сбежал по лестнице. Полосы люмы шли понизу, и ступени хоть и тускло, а все ж были освещены, но вот все остальное тонуло в полумраке. Медленное стекло - принадлежность одного лишь верхнего зала.
У входа его поджидел посыльный дома Советов. Саск - не Но-Ом, здесь счет не на сотни, а на многие тысячи, и потому посыльного он не знал, а тот не стал представляться. Опять же, в отличие от Но-Ома Иеро здесь простой обыватель, ну, пусть не совсем простой, но для посыльного священник не велика фигура, чтобы перед ним шапку ломать. Ладно, спесь не по чину.
Показав знаком, что Иеро должен следовать за ним, посыльный заспешил по направлению к главному зданию Аббатства. Иеро разбирало любопытство, что за нужда у советников в нем, раз они не стали дожидаться утра. Дурные вести из Но Ома? Но каравана раньше, чем через три луны, не ждали. Или что-нибудь с близкими случилось? Но это уж слишком - считать, что Совет будет заниматься личными делами Иеро. Еще конференцию Аббатов соберите по этому поводу...
Иеро старался не волноваться, хотя и понимал - ни с того ни с сего поздним вечером в Дом Совета не зовут.
У входа в здание Советов горел Долгий Факел, освещая пространство на десять шагов. Традиция Саска. Каждый житель может в любое время суток обратиться к советникам. Разумеется, пользовались этой возможностью ночью лишь в случаях экстраординарных - поимке вражеского лазутчика, например, или вдруг объявится больной пайлудской горячкой, и требуется объявить карантин.
Но сейчас двери были закрыты, никто в них не ломился и не требовал службы народу.
Посыльный подошел к окошечку в двери, постучал особенным манером - три раза быстро, два с промежутком. Окошечко - зарешеченое, на всякий случай, распахнулось, кто-то с той стороны осмотрел посыльного и, удовлетворенный результатом, приоткрыл дверь.
Посыльный пропустил Иеро вперед.
Войти пришлось боком, дверь открыли скупо, по-ночному. Днем-то без опаски входи, все тебе только рады.
Внутри горели светильники белого масла. Света много, но зато и запах особый, неживой. Насекомые этот запах страсть как не любят, особенно кровососы.
Стражник придирчиво осмотрел Иеро, подышал на опознавательную бляху, проверил наличие узора священника. Тут раскраски на лице мало, в Саске. Город - это не тайг, отовсюду жди врага. Наконец, удовлетовренный проверкой, он разрешил идти дальше.
А куда дальше-то? Дом Советов Саска был велик, три этажа, есть залы и зальчики, а уж комнат и вовсе несчетно. Дюжины четыре или даже пять. Много в Доме Совета работников, одних советников одиннадцать, а у каждого советника по два, по три помощника, полюс секретари, архивариусы, переписчики, вот и посыльный тоже работник Дрома, и все равно не хватает голов и рук за всем доглядеть, распорядиться, проверить.
Размышления Иеро были недолгими - посыльный уверенно вел его в сердце Дома Советов, в Кабинет Старейшин. Сюда уходят советники решать самые важные, самые насущные вопросы. Он, Иеро, не то, что сюда - вообще на третий этаж никогда не попадал, здесь своего рода чертоги власти.
Но вот - сподобился. Много ль радости принесет ему это?
У двери Кабинета посыльный остановился. Лицо его преобразилось - из равнодушного, даже слегка надменного стало оно почти подобострастным. И стучал в дверь он как-то робко.
Дверь открылась почти сразу. В проеме стоял начальник стражи аббатства пер Боян.
- Иеро, заходи, - сказал он просто.
Посыльный искательно обернулся и к Иеро, да поздно - молодой священник прошел мимо него. Пер Боян закрыл дверь, оставляя посыльного в неведении, зачем, собственно, понадобился советникам какой-то молоденький священник. Вдруг этого священника сделают помощником? Или даже почтенным помощником? Трудно было улыбнуться, да? Поговорить вежливо, расположить паренька к себе? Эх, стареет он, нюх теряет...
Аббат Демеро стоял у стола и как будто обрадовался появлению Иеро. Да без всяких "как-будто" - и на лице и в ментальном поле Аббата видны были признаки приязни.
- Пришлось оторвать тебя от занятий, друг мой, но поверь, причины тому самые серьезные.
- Да уж, - подтвердил сказанное пер Боян.
Иеро оглянулся. Комната хороша: дубовые панели, на потолке сцена Истинного Писания: величайший Лек-Сий во спасение от Смерти уводит народ на север. Дюжина кресел из городка Амбса, что на юге республики Метс, сочетающая необычайное изящество с необыкновенной прочностью. Гобелен изумительной работы города Дельфии, крупнейшего порта Атвианского союза на берегу Лантического моря-окияна: юная пастушка кротостью и лаской приручает Первого Лорса. Что это он на гобелен уставился, в самом деле. На людей смотри. И пер Баян, и аббат Демеро несмотря на поздний час в парадных одеждах. Роскошный малиновый камзол, перевязь золотого шитья, а сапоги... Иной щеголь десять акров теплой земли отдаст за сапоги, что на ногах у начальника стражи Но-Ома.
Аббат, конечно, одет проще, а кажется - лучше. Одежду тоже нужно носить умеючи. Но что означают подобные наряды? Вероятно, оба они ждут знатного и важного гостя - посланника атвианского союза, например.
Все это - и детали убранства комнаты, и покрой одежды, и размышления о госте заняли едва ли три-четыре удара сердца. Последние три луны Иеро усердно тренировал зрительную память и упражнялся в параллельном мышлении. Никогда не помешает умение соображать быстро - ни в бою, ни в работе, ни даже при ловле форели в воде голыми руками.
- Друг мой, - Аббат решил сразу приступить к делу. - Не знаком ли ты с Томасом Пит Бургским, заклинателем из восточный провинций Атвианского союза?
- Нет, аббат Демеро, - ответил Иеро. Томас Пит-Бургский? Заклинатель? Если он автор учебника или трактата, получится неудобно.
- Быть может, ты слышал о нем?
- Боюсь, что имя это мне неведомо.
- Ничего удивителльного, друг мой, ничего удивительного. В республике Метц едва ли наберется с полдюжины человек, слышавших о Томасе Пит Бургском. Он предпочитает жить скромно и неприметно, этот великий заклинатель, в своем роде даже величайший. Но видишь ли, Иеро, этот человек, проделав путь от самого побережья Лантического моря-Окияна первым делом спросил о тебе. Почему-то именно тебя он захотел иметь помощником.
- Помощником? В чем?
- Об этом немного позже, друг мой. Должен предупредить тебя. что все, о чем мы сейчас говорим, не должно выйти за порог этой комнаты. Никогда, никому и ни при каких обстоятельствах ты не должен будешь рассказывать то, что узнаешь сегодня.
- Повинуюсь, аббат Демеро.
- Я не сомневаюсь в тебе, друг мой. Итак, у нас возникла серьезная, чрезвычайно серьезная проблема, а Томас Пит Бургсий считается крупнейшим специалистом по решению подобных проблем. Мы срочно связываемся с нашим представительством и приглашаем его в Саск, предлагая самые лучшие условия, золото, серебро, меха - если он придет нам на помощь. И он соглашается без промедлений отправиться в путь. Неделю назад он был уже настолько близко, что мы установили с ним ментальную связь. Опасаясь, что слуги Нечистого перехватят сообщения, мы ограничились условными фразами. Сегодня к вечеру Томас Пит Бургский должен был прибыть в Саск. Специальный сопровождающий ждал его у Восточных ворот Нижнего Города - и на закате он встретил человека с востока, встретил и проводил сюда, в Дом Совета. Вижу, ты обратил внимание, что мы готовились к встрече. И вот после обмена приветствиями и изложения сути дела - ибо за последнее время произошли новые события - он согласен немедленно приступить к делу, но сначала просит назначить ему в помощники Иеро Дистина.
- А затем он убивает дежурного семинариста и нашего декана, достопочтенного мастера Гинта, - не выдержал пер Боян.
Иеро показалось, что он ослышался - слишком уж внезапно было известие. Но переспрашивать не стал - ясно ведь, что слух у него в порядке. Сознание просит паузу, берет перерыв, оттягивает момент признания действительности. В иных ситуациях это может обернуться и смертью. Той, что с маленькой буквы.
Пер Боян всматривался в Иеро своим единственным оком. На младших курсах ходили слухи, что пер Боян на три метра под землею им видит, оком то есть. А уж измену какую - ту сразу распознает. Что он ждал от Иеро? Мертвеной бледности? бисеринок холодного пота на висках? глухого вскрика? обморока? или сразу уж признания? Но в чем?
Был бы человек. А признание будет...
Иеро даже слюны не сглотнул. Не было ее, слюны. Во рту пересохло - плоть неохотно осознала случившееся. Умер декан. Умер семинарист. И Аббат вместе с начальником Стражи отчего-то считают что он, Иеро к этому как-то причастен. И потому ночью позвали сюда. В Дом Советов.
Но ведь не в подземелье же. А на третий этаж.
- Да, мастер Гинт и младший Авелин погибли, - Аббат Демеро продолжил изложение событий - словно лекцию читал. Ведь Мастер Гинт сменил на посту декана четыре года тому назад именно Демеро. Иеро тогда был желтым младшекурсником-приготовишкой. - Я вызвал дежурного, которым оказался младший Авелин. Вызвал, разумеется, не ментальным зовом, у нас есть простенькое приспособление, нажимаешь кнопочку, а на посту у дежурного звонит колокольчик. Когда младший Авелин явился получить приказание, Томас Пит Бургсий убил его. На наших глазах. Он был очень быстр, Томас Пит Бургсий. Не успел младший Авелин и рта раскрыть, как в горло ему угодила летучая звезда, грязное оружие. Грязное - потому что края ее, несомненно, смазаны ядом. Мастер Гинт попытался обездвижить Томаса Пит Бургсого, используя ментальный захват, но наш гость пустил вторую звезду, которая поразила мастера Гинта. Тогда я убил Томаса Пит Бургсого. Застрелил из ПМ.
- Портативного метателя, - пояснил пер Боян. - последняя разработка наших оружейников.
- Спасибо, пер Боян. Я продолжу, хотя, собственно, почти все уже сказано. У нас в приемном покое три тела - декана мастера Гинта, младшего Авелина и нашего гостя Томаса Пит Бургского. Мы хотим чтобы ты, Иеро, взглянул на пришельца с берегов Лантического моря-окияна. Быть может, ты его прежде встречал - пусть под другим именем.
- Да, Аббат. Разумеется, - Иеро постарался, чтобы голос его оставался спокойным. Какое тут спокойствие. Вдруг этот Томас - кто-нибудь из близких Иеро? Из родных?
Нет. Не может того быть.
И все-таки... Некстати вспомнился Руди Ап, паренек из соседнего селения, который вместе с Иеро поступил в Семинарию. Дядя Руди оказался предателем, польстившимся на золото слуг Нечистого. И Руди исчез из Семинарии. Верно, ушел в поселенцы, в надежде вернуть семье доброе имя. Никто не возьмет в жены девушку, у которой родственник - предатель. Никто не доверит оружие юноше. Никогда родственнику не занять выборного поста. Часто их изгоняют из общины, лишая надела и пая. Поселение Отверженных - вот их судьба. Хотя, конечно, из Поселений Отверженных возвращаются, и возвращаются порой с почетом.
- Тогда не будем медлить. Идем, друг мой. Нет, не коридором, у нас здесь есть ход поскромнее.
И правда - в уголке оказалась дверь, сливающаяся со стеной настолько, что и с расстояния вытянутой руки не распознаешь. Аббат открыл ее, пригласил Иеро иследовать за собой, а пер Боян пошел последним. Ход невысок, приходилось пригибаться. Невысок, но отделан хорошо. Люма свежая, света дает предостаточно.
Двадцать шесть шагов - Иеро считал шаги безотчетно, по привычке, - два поворота - на полдень и к западу, и вот они перед другою дверью. Аббат открыл и ее.
Полумрак царил в приемном зале, но Иеро сразу разглядел две фигуры, лежавшие на полу. Мастер Гинт. А второй, похоже, и есть младший Авелин - лицо его было знакомо, видел в Семинарии, а повязка на рукаве показывала, что это и есть дежурный по Дому Советов, "подай-принеси-позови".
- А где же этот... Томас Пит Бургсий? - спросил Иеро у Аббата.
На полу лежала одежда. Плащ, леггины, мокасины. А человека - не было.
Аббат казался озадаченным, даже ошеломленным.
- Пер Боян, - в голосе Аббата слышалось замешательство. Иеро и помыслить не мог, что аббат может быть растерян. - ведь мы...
- Мы оставили здесь всех троих, аббат Демеро. И негодяй был мертв, мертвее некуда.
- Да. Но быть мертвым, похоже, не значит быть...
- Пыль! - Иеро настолько забылся, что позволил себе перебить аббата. - Видите, черная пыль!
- Да...
На блестящем паркете расползалась черная, угольная пыль. Словно мельчайшие насекомые выползали из брошенных одежд. Или это рассыпался Томас Пит Бургсий?
Он высказал спредположение вслух.
- Да, друг мой, - спокойствие вернулось к аббату Демеро. - похоже, ты прав. Редкий случай, очень редкий. Это был Визитер.
- Простите, Аббат Демеро?
- Существо из Иномирья. Можно попытаться собрать эту пыль, чтобы наши заклинатели исследовали ее. Обыкновено она исчезает из самых плотных флаконов, но серебро, серебро... - не договорив, аббат Демеро вытащил из складок рясы небольшшую плоскую фляжку, отвинтил колпачок, сделал глоток. - Не желаете? Нужно осушить.
Пер Боян молча принял флягу - и осушил. Иеро уловил аромат бренди. Пожалуй, даже не местного изготовления, а знаменитый Реванский бренди. Сам Иеро горячительных напитков избегал. До сорока зим будь неколебим, учил величайший Лек-Сий. Ну, амброзии бокал-другой, так ее, амброзию, и монаси приемлют.
Начальник стражи перевернул флягу, потряс ее над ладонью.
- До последней капли, - сказал он лаконично и вернул серебряную вещицу аббату Демеро.
Тот положил флягу плашмя на пол, сосредоточился. Черная пыль заструилась в горлышко. Ментальная транспортировка! Иеро впервые видел подобное. Перемещать предметы могли лишь люди исключительной ментальной силы. Значит, аббат и был человеком исключительной ментальной силы.
Последние крупицы заползли в горлышко фляжки. Аббат завинтил крышечку.
- Я... Я видел подобное, - вдруг вспомнил Иеро.
- Ты? Когда?
- В Но-Оме. Я подстрелил летающую монструозию. Нетопыря. И он исчез, оставив после себя лишь черную пыль.
- Можешь считать, что тебе повезло. Монструозии Иномирья опасны и непредсказуемы.
- Да Инста с ним, с Нетопырем, - пер Боян в свою очередь достал из кармана камзола фляжку но, повертев в руках, засунул ее обратно. - Этот Томас Пит Бургсий отнюдь не нетопырь. Зачем он пришел сюда? За мальчишкой? За мастером Гинтом? За всеми нами?
- Очевидно, пер Боян, что он пришел за Иеро, - ответил Аббат Демеро.
- Но почему? Зачем этому проклятому Томасу из занюханного Пит Бурга убивать Иеро?
- Хороший вопрос, пер Боян. Правда, я не уверен, что это действительно был Томас Пит-Бургский.
- Но кто? Оборотень?
- Метаморф из Иномирья. Он принял образ Томаса - и проник к нам, сюда. Метаморф знал Томаса, но не знал Иеро. И потому принял за него младшего Авелина. Судя по тому, что метаморф моментально напал на Авелина, он боялся Иеро.
- Боялся?
- Да. Иначе он сначала бы удостоверился, Иеро перед ним, или нет. Быть может, он предполагал, что у него нет на это времени. И напал на самого опасного для него. Не на меня. Не на пера Гинта. Даже не на вас, пер Боян. На того, кого он принял за Иеро.
Начальник стражи испытующе посмотрел на Иеро.
- Получается, там, в Иномирье, о тебе знают больше, чем мы.
- Но это упрек нам, пер Боян. Нам, а не Иномирью. И потом - то, что метаморф пришел из иномирья, отнюдь не означает, что наш враг тоже из Иномирья.
- Простите, Аббат, не понял.
- Метаморф - орудие. Его можно нанять, его можно подчинить. Но кто направил это орудие?
- Нечистый?
- Вполне вероятно, вполне вероятно, - но, судя по интонации, полной уверенности у аббата Демеро в том не было.
- Жаль, что не смог быть вам полезен, достопочтенные советники, - Иеро отвесил положенный поклон Аббату и начальнику стражи.
- Погоди, друг мой, погоди. Ты можешь быть полезным. Помоги для начала перенести тела.
- Перенести?
- Да, друг мой. Мы не должны предавать случившееся гласности и тем самым порождать у людей страх и неуверенность. Людям ни к чему знать, что враг запросто может убить даже советника. Лучше объявить, что мастер Гинт скончался от сердечного приступа.
- А младшего Авелина... - пер Боян вопросительно посмотрел на аббата.
- А младшего Авелина мы сделаем героем. Он в схватке уничтожил врага, но и сам пал смертью храбрых.
- Но совпадение? Лучше бы повременить насчет мастера Гинта.
- Мы и повременим. Дня два мастер Гинт будет работать над расшифровкою старинной рукописи. Ну, и от перенапряжения сердце его не выдержит. Почетная смерть - ведь он трудился на благо народа. Поэтому нам нужно укрыть бедного Гинта, и ты, Иеро. В этом нам поможешь.
- Повинуюсь, аббат Демеро.
Вместе с пером Бояном они вынесли тело через секретную дверь. Похоже, Дом Совета был опутан тайными ходами. Винтовой лестницей они спустились в подземелье, прошли в помещение, служившее ледником и положили тело декана в особую нишу, из которой веяло холодом. Рядом с телом Аббат оставил и серебряную флягу с черным порошком.
Возвращались они иным путем, проходя мимо запертых дверей, Что там, за ними? Кладовые с хозяйственным инструментом? Лаборатории? Оружейные комнаты? А, может быть, пыточные? Аббат показывал двери, но не открывал их. Закрытая дверь всегда значительней двери открытой - особенно глубокой ночью в подземелье Дома советов.
- Ты и сам не понаслышке знаешь, друг мой, что это такое - бремя ответственности. Хорошо, когда есть с кем разделить ее. Мы, члены Совета, стараемся достойно выполнять свои обязанности. Наша республика, мой мальчик, напоминает дерево - ствол и крона на виду, но без могучих корней, скрытых от глаз, ему не выжить. Помимо явной работы нам приходится заниматься и работой тайной. Не все должны знать друзья, еще меньше - враги, - Аббат Демеро говорил с Иеро, как с единомышленником, соратником. Так оно и есть. Все они готовы положить жизнь за правое дело - от Аббата до пахаря в самом далеком поселении.
Они вернулись в приемный зал.
- Посмотри, мой мальчик, нет ли еще чего в одеждах метаморфа.
Иеро стал разбирать одежды. Самые обыкновеные, их можно купить в любой лавке или на ярмарке, одежды мелкого землевладельца, в которых тот ходит в присутственные места, в церковь или в гости. Кошель с медными и золотыми монетками. Странно, совсем нет серебра, неудобно же. Восьмидюймовый нож в ножнах. Иеро обнажил лезвие. Изделие посредственного ремесленника, похоже, им и не резали ничего. Даже не заточен. Ножи ведь каждый под себя точит, одному поострее, другому важнее собственных пальцев не отхватить, а хлеб да сыр и тупым отрежешь. Но вот чтобы совсем не точить - это редко бывает.
Вот и все. Ни кремня, ни кресала, ни табака, ни всякой дряни, которая заводится в карманах как бы сама собой, орешки там, клочки бумажки, хлебные крошки. Пустехонько.
Он переложил вещи поодаль. А, вот - серьга. Украшение. Женщины носят обычно пару, а эта одна, да и не женская - большая, груброй работы. Золотой полумесяц, изрисованный узороами. Пригляделся. Две переплетающиеся змеи. Двойная спираль! Знак слуг Нечистого, быть может? Он поднес ее поближе к глазам - и тут словно ватой заложило уши. Он отставил руку. Слух вернулся. Вновь поднес к голове - опять заложенность. Не уши - исчез ментальный фон окружения.
- Любопытно, любопытно. Очень небольшая зона, меньше фута. Аккурат на голову. Вот отчего мы не слышали метаморфа. Впрочем, мы считали, что он прикрылся ментальным щитом, а взламывать его не пытались, принимая метаморфа за друга.
- Хорош друг, - проворчал начальник стражи, - как там его, Пит-Бургский.
- Потому попытка пера Гинта наложить ментальные оковы и не удалась, - печально заключил Аббат Демеро.
- Вероятно, в серьге заключен рашшин? - спросил Иеро, вспоминая медальоны Но-Ома.
- Да, мой мальчик, рашшин и свинец. Серьга весьма экономична, вряд ли на нее ушло больше грана (гран = 200 миллиграм) рашшина. Это нужно взять на заметку - в медальоне расход драгоценного метала впятеро больше.
- Зато медальон не виден, а серьга - вся на виду, - начальник стражи взял у аббата источник статис-поля. - Нужно будет предупредить всех патрульных, чтобы у каждого, у кого есть подобные серьги, препроводить в дознавательную.
- Полно, пер Боян, это уже перебор. Серьга может быть любой по виду, что ж, всех женщин в дознавательную таскать? Верный способ возбудить недовольство, - аббат отвечал, но видно было, что он одновременно думает о чем-то ином.
В тишине ночи послышались торопливые шаги. Кто-то спешил по парадному, явному коридору. Не кто-то, разум шедшего был открыт, и Иеро уловил, что спешил к ним посыльный, тот, что привел Иеро сюда.
Раздался стук в дверь.
- Войдите, - видно было, что Аббат решил: пора и другим узнать о Метаморфе и герое-дежурном. Исправленная правда.
Посыльный открыл дверь и замер, переводя взгляд с лежавшего в крови младшего Авелина на кучу тряпья.
Никто не спешил просвещать посыльного. Пусть сам спросит.
- Я... Я могу быть полезен?
- Не сейчас, - ответил начальник стражи. - Враг уничтожен. - Пер Боян кивнул на кучу тряпья. - Наш Авелин проявил себя настоящим сыном Республики.
- Ты что-то хотел нам сказать? - спросил Аббат.
- Да. Достопочтенные советники, сюда прибыл незнакомец. Он заявляет, что его здесь ждут.
- А как его зовут? - насторожился пер Боян.
- Он представляется Томасом Пит-Бургским.
3.
Советники переглянулись. Иеро не прочитал мысли, куда ему - пробить ментальный щит аббата или начальника стражи, легче комару прокусить панцирь снапера. Но выражение лиц доступны глазу смотрящего.
Еще один?
Начальник стражи положил руку на рукоять меча.
Аббат Демеро нахмурился.
Иеро же не знал, что и думать. Впрочем, в присутствии советников думать было некоторым образом дерзостью. За нас все думают советники - так говорили осторожные люди. Сморозишь какую-нибудь глупость, осрамишься навеки, потом поди, верни доверие. Не спрашивают - молчи.
- Что ты об этом думаешь, Иеро? - словно подслушав его мысли, спросил Аббат. Иеро не ощутил его присутствия в сознании, но с силой и опытом аббат, пожалуй. может читать мысли и нечувствительно. Хотя.. с его опытом Аббату нет никакой нужды читать мысли Иеро, он и так их знает.
- Еще один метаморф? - предположил Иеро, но сам же себя и опроверг: - Слишком уж это примитивно, даже глупо. А слуги Нечистого чем-чем, а глупостью не славятся.
- Следовательно? - доброжелательно протянул аббат, лицо его прояснилось, морщины разгладились.
- Возможно, это тот самый человек, которого изображал метаморф. Настоящий Томас Пит - Бургский.
- Неплохо, друг мой, неплохо. Хотя есть и другие возможности. Например, слуги нечистого все-таки пошлют второго метаморфа именно потому, что мы будем считать, что они слишком умны для этого. Хорошо бы в баньку его сводить...
Обычай встречать гостя баней древний и мудрый. Где, как не в бане, рассмотреть, кто есть кто. Осмотреть гостя, а заодно и его вещи, нет ли где метательной звезды или ядовитого кинжала. С другой стороны, что может быть лучше после долгой дороги как смыть с себя грязь, а с ней и усталость. Иеро вспомнил баню в Но-Оме, горячие подземные источники, наполнявшие тело бодростью и энергией.
- Нет, это будет чересчур. Пригласи его сюда, - сказал аббат посыльному.
О том, что им нужно быть начеку, сказано не было. Не маленькие, понимают. Тело молодого Авелина все еще лежало на полу. Пусть новоявленный Томас Пит-Бургский полюбуется на содеянное предшественником.
- Ты, Иеро, пока побудь там, - Аббат показал на потайную дверь. - Там в нише кое-что лежит полезное.
Иеро повиновался. Ясно - если это опять метаморф, жаждущий крови Иеро, его отсутствие даст время и возможность аббату и начальнику стражи справиться с ситуацией.
Что советники не вызвали стражников для подмоги, Иеро не удивляло. Пер Боян в рукопашной стоил трех, да и Аббат Демеро был сильным бойцом. К тому же аббат обладал громадной ментальной силой и мог запросто подчинить своей воле несколько человек. Если, конечно, их не укрывало статис-поле. В любом случае, лишние люди более бы мешали, чем помогали.
Коридор шел так, что вентиляционные отдушины Зала Приема были на уровне груди.
Что-то аббат насчет ниши говорил.
Иеро раздвинул занавеску.
В нише лежал арбалет и стрела. Хорошая стрела, серебряная. Понятно.
Иеро зарядил оружие, пристроился у отдушины. Его из зала не видно, а ему видно все.
Не очень, впрочем, хорошо. Он подошел к другой отдушине, что в была в двух шагах от первой. В нее он и увидел входившего в зал путника.
- Мир вам, достопочтенные советники, - голос путника, совершенно лишенный торжественности, подошел бы скорее торговцу - коробейнику, что ходит из поселения в поселение, сбывая всякую мелочь - бронзовые иглы, зеркала, гребни из панциря снапера, наперстки, дешевенькие серьги да браслеты и прочую дребедень, до которой падки простые селяне, а пуще - селянки. - Я, Томас из Пит-Бурга, приветствую мудрейших мужей республики Метц!
- Мир и тебе, Томас из Пит-Бурга! Надеюсь, путь твой был скор и радостен! Мы рады видеть вас в добром здравии и благоприятном расположении духа, - ответил Аббат Демеро.
- А уж я-то как рад, - завершающую фразу древнего протокола пришедший выговорил вяло, без подъема. Устал. Или смущает распростертое тело младшего Авелина, лежащее в луже крови и одежды метаморфа
- К сожалению, мы не смогли встретить вас так, как хотели.
- Встретить-то встретили, но вот что из этого получилось, - пер Боян показал на распростертое тело Авелина-младшего.
Томас Пит-Бугрский внимательно осмотрел и тело, и пустую одежду, оставшуюсья от своего ложного предшественника.
- Вижу, у вас побывал метаморф.
- Он был чрезвычайно похож на вас, мастер Томас, - Иеро внимательно смотрел за пером Бояном. Один лишь знак - и серебряная стрела пронзит грудь того, кто назвался Томасом Пит-Бургским. Он бы с такого расстояния попал и в голову, и в горло, и даже в глаз, но ненедаром же их учили - в реальной обстановке никакого удальства. Легче всего попасьт в у в грудь или живот противника, поэтому и целиться следует в грудь или живот. В полчеловека. В центр тяжести, иными словами, поскольку этот центр наибюолее инертен при перемещении.
- На то он и метаморф. Но вы, я вижу, справились с ним.
-Да, благодаря смелости этого паренька.
Томас Пит-Бургский покачал головой. - Эту сказочку оставьте простакам. С такой раной несчастный парень не мог убить и мышонка. А уж метаморфа... И.скажите пожалуйста, чем он убил метаморфа? Голыми руками? Оружия-то у бедняги нет. Если вам непременно нужна инсценеровка, вложите в руки убитого арбалет, а оджеды метаморфа пронзите серебряною стрелой.
- Вы так считаете? - с любопытством спросил Аббат Демеро.
- Да. Возьмите и стрелу и арбалет хотя бы у того, кто сейчас целится в меня из этих отдушин - Томас Питбургский показал рукою прямо на Иеро. Однако!