В оргкомитет по проведению чемпионата Ленинграда по шахматам обратился человек, мало походивший на гроссмейстера. Одежда, походка, заплечный мешок, само выражение лица изобличали в нем деревенского мужичка, решившего поискать счастье на Невском проспекте - или хоть во втором Профсоюзном переулке. Скобарь в натуральную величину.
Пришелец, не смущаясь, подошел к столу ответственного секретаря, назвался Александром Гороховым, крестьянином коммуны "Просвещенный труд" Воронежской губернии (ай-ай, промазал секретарь), и попросился в турнир, хотя бы вне конкурса. На вопрос, какая у товарища категория, бодро ответил, что самоучка, но может и мастеру дать фору. Только играть будет не он сам, а шахматная машинка, плод многолетнего труда целой семьи - его самого, его брата Петра, его дяди Евлампия и его сына Мартына.
Ответственный секретарь посетовал, что напрасно товарищ Горохов проделал столь длинный путь, лучше бы ему поиграть у себя в коммуне, в крайнем случае - в Воронеже. Или, если провинциальный масштаб слишком мелок, в Москве, и даже написал на бумажке адрес московского шахматного клуба.
Прохладный прием посетителя не обескуражил. В Воронеже достойных соперников его детищу нет, в Москву он поедет непременно, но хотелось бы предварительно заполучить отзыв о его машинке от ленинградских шахматистов. А лучшего испытания, чем участие в первенстве города, и придумать нельзя.
Тогда секретарь ознакомил назойливого воронежца с регламентом, где черным по голубому (бумага такая!) было написано, что к участию в турнире допускаются игроки первой категории - жители Ленинграда, а из прочих только мастера или гроссмейстеры, и лучше бы товарищу изобретателю не отвлекать занятых людей, а идти подобру-поздорову.
На лестнице опечаленного Горохова догнал до того сочувственно молчавший шахматист, представился преподавателем математики Абрамом Яковлевичем, справился, есть ли где приезжему переночевать, и пригласил к себе.
Вечером, за пятым стаканом чая, после разговоров о жизни на двенадцатом году советской власти в коммуне и в Ленинграде, Александр Горохов попросил хозяина посмотреть его машинку.
Абрам Яковлевич немедленно согласился. Он сам пытался создать математическую модель шахматной игры, и потому сочувственно относился к товарищам по изобретательскому делу.
Из мешка был извлечен ящик, прочный, дубовый, окованный железом. Не ящик - ларец. Новый знакомец поставил его на стол и хитрым ключом отпер замок. В ларце оказалась шахматная доска, но не обычная. Черного дерева, инкрустированная слоновой костью, она помещалась на основании-пьедестале вершок высотою. Основание металлическое, судя по всему стальное, на каждой стороне выгравирован вензель, переплетенные затейливые буквы "ЕАП".
Горохов объяснил, что весь секрет внутри, в стальном ящике, а играет машина просто: на каждой клеточке в уголке есть маленькое кругленькое оконце, с божью коровку. Ежели оно загорается, ходит фигура, что стоит на этой клетке. А куда - показывает другое оконце. Невелика премудрость.
Абрам Яковлевич, посмеиваясь над своей доверчивостью, сделал привычный ход е4. На удивление, окошко на поле е7 замигало красным тревожным огоньком. Он снял черную пешку. Тотчас замигал другой огонек, на поле е5. Электрические лампочки, догадался Абрам Яковлевич. Интересно...
Ход за ходом он разыграл партию и, к собственному изумлению, получил мат! Реванш!
Играть он прекратил далеко заполночь, итог оказался неутешительным - три партии проиграно, одну удалось свести вничью. А ведь он, Абрам Яковлевич, был не просто любителем, а мастером спорта СССР!
Знакомец секрета машины разъяснять не стал, но как ухаживать за нею, научил. Машинке не требовалось ни электричества, ни подзавода. Необходимо сначала хитрым путем сдвинуть шахматную доску. Под нею показывалось чашеобразное углубление. В него следует поместить один желток сваренного вкрутую куриного яйца - и этого хватит дня на три. О необходимости новой порции аппарат напомнит миганием огоньками по угловым клеткам. Одновременно требовалось и почистить машину: на донной части открывалось отверстие, из которого сыпались катышки, весьма схожие с крысиным дерьмом.
Абрам Яковлевич поинтересовался, зачем Горохов сообщает ему инструкции по уходу, на что получил ответ, что жизнь полна неожиданностей. Вдруг он, Горохов, ночью возьмет, да и умрет. Жалко машинку.
Наутро гость, по счастью, не умер. Просто исчез, презрев фриштык. Абрам Яковлевич проверил пожитки - все оказалось на месте. И, сверх того - ларец с торчащим в замочке ключом. Он открыл его. Внутри, как и прежде, лежала шахматная машина, и еще листок, на котором почерком образованного человека было написано следующее:
"Любезный Абрам Яковлевич! Машинку сию оставляю Вам. Распоряжайтесь ею, как сочтете нужным. Ваш гость" - и неразборчивая закорючка вместо подписи.
Исследовать аппарат Абрам Яковлевич не спешил. Вдруг вчерашнее - видение, морок? Да и времени свободного мало, начался чемпионат Ленинграда.
Закончил он его весьма успешно, заняв второе место. И лишь затем приступил к изучению воронежского гостинца.
Шахматный аппарат разбирать он не рискнул. Просто играл с ним партию за вечер, с записью, с часами, прилагая все усилия. Матч из ста партий принес двадцать две ничьи и семьдесят восемь поражений! Выигрыш не дался ни разу.
Откликаясь на огоньки, он скармливал аппарату яйца, убирал отходы, вытирал пыль. И доска, и сам сейф (теперь он понял, это не постамент, а сейф!) были работы самой тщательной. Сомнительно, что его неожиданный гость мог ее сработать, путь даже при помощи брата Петра и деда Евлампия. Хотя...
В силе оставалось предположение, что все происходящее - сложный гипноз, машина не играет, а наводит чары, транс, морок, и он играет сам с собою. Проверить бы на других шахматистах! Но как? Показать машинку? Вдруг и они поддадутся гипнотической силе мигающих огоньков?
И Абрам Яковлевич устраивает следующее: через газету "Смена" он вызывает на матч десять лучших шахматистов города одновременно! Ходы будут передаваться через редакцию по телефону, и в тот же вечер он обязуется дать ответить. Это исключит любую возможность гипноза соперников неведомой машинкой.
Матч заинтриговал, откликнулись сильнейшие, включая Ботвинника, уже в те годы одного из сильнейших игроков Ленинграда. Весь город следил за матчем таинственного "Икса" (под этим псевдонимом выступал Абрам Яковлевич, вернее, играла машинка) и шахматной элитой. "Смена", в которой ежедневно печатались ходы, разлеталась моментально.
"Икс" сотворил побоище - из десяти партий выиграл семь, три завершились вничью. Подобное вряд ли удалось Алехину с Капабланкой вместе взятым. Шахматную экспертизу машинка прошла на "ура". Следовало приступить к изучению "потрохов", но кто мог взяться за подобное?
Абрам Яковлевич съездил к владельцу, но увы - в коммуне "Освобожденный труд" ему сообщили, что семья Гороховых самая что ни на есть кулацкая, начиная от старика Евлампия, что работал на царских родственничков в Рамони, и кончая сорванцом Мартыном, буржуйской боксой побившего трех пионеров, когда те в шутку хотели искупать его в пруду. Месяц назад семья в полном составе сослана туда, куда Макар телят не гонял, а ты, мил человек, сам-то кто будешь?
Отговорившись "поручением сверху", Абрам Яковлевич вернулся в Ленинград. Обратиться к ученым! Его друг, Аркадий Лернер, работал в Институте по изучению мозга, и уж он-то разберется с машинкой - или, по крайней мере, решит, кому ее передать дальше.
Лернеру он и передал аппарат, рассказав всю историю. К сожалению, месяц спустя тот был арестован, и его судьба до сих пор неизвестна. Неизвестна и судьба шахматной машинки. Отыскать ее следы Абрам Яковлевич пытался много лет, но безуспешно.