Аннотация: Сотрудник частной военной компании. История человека в ней. И не забывайте ставить свои оценки, плиз!
О МОРЕ.
Тёплые морские волны лениво стучали по стенке набережной, поддаваясь всеобщей лени разжаренного южным солнцем курорта. Мы, также поддавшись этому неспешному ритму, сидели, развалившись в плетёных креслах на террасе санатория. Было просто чудесно и одновременно как-то грустно. Хорошего всегда бывает мало. Пару дней, а потом - такая мясорубка, о которой я даже себе не представлял, когда давал согласие. А пока, мы сидели, наслаждались ленивой тишиной, тёплым морским воздухом, обдувающим наши разнежившиеся в послеобеденной лени тела.
Внизу, по пляжу, спокойно и как-то не поземному, прошли две девушки. Мы проводили их взглядом до самого конца пляжа, где они исчезли в бликах морских волн и многоцветии человеческих тел на соседнем пляже. Я невольно вздохнул. Игорь, сидевший чуть сзади, вытянул ноги, толкнул ножку моего кресла.
- Ну, чего? Взгрустнулось?
- Да, ну это всё к бесу! - Я потянулся, вскочил на ноги. - Хватить нагуливать жирок. Давай-ка спустимся...
- ... только вот стада тут нет. - Посетовал Игорь со смехом. - А вот покупаться так это с превеликим удовольствием! До буйков?
- До них самых! - Я подхватил своё полотенце, запрыгал на одной ноге, пытаясь поймать перепонку ускользающей резиновой "вьетнамки". - А вот вечером...
- Кстати, - перебил меня Игорь, придавив ускользающую "вьетнамку", - в соседнем санатории сегодня танцы. Предлагаю совершить набег.
- А вот это правильно! - Я наконец-то обулся, повесил полотенце на плечо. - Но главное на данный момент, профессор!?
- Главное в профессии вора - вовремя смыться! - Отрезал "профессор" своей любимой поговоркой. - Пошли?
- Пошли.
Мы скатились вниз, обогнав спускающуюся к морю пожилую супружескую пару. За что получили что-то неразборчивое, но незлобливое. Зависть молодости и наличию, пока, силы, требующей немедленного выхода.
Вода освежила, обдав тело невообразимым ощущением пребывания в бесконечности ласкового моря. Ныряя и гоняясь друг за другом, как молодые дельфины, мы фыркали, кричали, гоготали, наслаждаясь ощущением свободы. А потом упали на песок и замерли, ощущая как с холодной кожи скатывалась сначала струйками, а потом каплями морская вода. Втягиваясь в эти ощущения, мы ушли куда-то за зыбкий горизонт, туда, где шумы растворяются, превращаясь в туман, за которым следует царство Морфея.
Игорь, хрустя песком и мелкой галькой, перевернулся на спину, закинул руки за голову, сделал пару раз глубоких вдохов и выдохов.
- Как ты думаешь, что будет?
- Не знаю. - Я помолчал. - Даже не могу представить. Сам понимаешь.
- Понимать - понимаю. Но не представляю. - Игорь отжался с десяток раз, перевернулся вновь на спину. - А вообще, надо есть по мере поступления блюдов.
Мы громко заржали, старясь смехом растворить скользнувший в воздухе холодок страха. Разумного и понимаемого. "Кусок" нашей роты в училище, даже спустя три года, ещё продолжал нас веселить.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. СУХАЯ ГРОЗА.
Солнце жгло голову как никогда. Уставший от сегодняшней беготни, но довольный уловом от сопровождения по местным рынкам белых туристов, которые неизвестно как оказались в этом неспокойном городе, я решил побаловать себя бутылочкой "Кока-колы". Холодной "Кока-колой" с распитием из стакана, как белый человек, под тенью зонтика на террасе гостиницы "Хилтон". Хотя сейчас, после смены хозяев, он назывался как-то особенно вычурно - "Гостиница Европейская - люкс". На что, собственно, мне было наплевать. Главное было то, что в буфете этой гостиницы продавалась настоящая американская "Кока-кола" в настоящих американских бутылочках. А не это пойло, производимое из водопроводной воды и порошка сомнительного происхождения, которым было завален город. Зайдя в приятную прохладу вестибюля, я первым делом, снял шляпу и чёрные очки. Либо солнце в последние месяцы жгло просто невыносимо, либо у меня уже образовалась аллергия на африканское солнце, но без чёрных очков я уже не мог находиться на улице. Заказав бутылочку "Кока-колы" я вышел на улицу, заняв крайний столик. Как раз рядом с выходом на веранду, откуда волнами накатывал охлаждённый кондиционером воздух вестибюля. Ощущая эту приятную свежесть, а хозяин старался равняться на американцев, выставляя температуру в районе девятнадцати градусов, я предался созерцанию улицы. Хотя, что там созерцать? Как всегда, нищие и убогие, повозки и всякие тележки, раздвигаемые джипами богатых африканцев, а также военными машинами, в которых, плотно прижавших друг к другу, сидели солдаты. Всегда весёлые, с белой полоской удивительно белых зубов, они смотрели сверху вниз, прекрасно представляя как им повезло попасть в армию. Не так чтобы супер здорово, но значительно лучше, чем тем, кто тащился внизу, по обочинам дороги.
Обмахиваясь шляпой, я неспешно налил из запотевшей бутылки в стакан, сделал маленький глоток. Превосходно! Кола, взрываясь маленькими щекотящими горло очередями, начала своё победоносное шествие, разливая по телу приятную истому. М-м-м-м-м! Как приятно! А если учесть, что в кармане лежала сумма в размере ста пятидесяти североамериканских долларов в местной валюте, правда, то настроение просто пошло вверх. Ну и пусть, что всё в местной валюте! Главное, что у меня есть на что есть, а дядюшке Жерару точно сегодня будет погашена часть моего долга. С ленцой белого человека я опять налил напиток в стакан, поднял, любуясь искорками солнца внутри. Жизнь прекрасна, бывает, в такие минуты.
Треск подкатившего мотороллера не отвлёк меня от созерцания искорок в стакане. Таких тарахтелок по улицам шныряло не так чтобы много, но достаточно, чтобы не обращать внимание на это чудо техники, оседланное молоденьким парнишкой. Он остановил мотороллер совсем близко от меня, на расстоянии вытянутой руки, намотал на руль ремень своей небольшой белой сумки, зажатой между ногами. Деловито поправив воротник своей стиранной-перестиранной футболки, он стал копаться у себя в сумке, ища что-то.
К подъезду "Европейской - люкс", раздвигая редеющий поток африканцев, дело близилось к ужину, пробился шикарный внедорожник с бронированными стёклами и крепкими ребятами внутри. Приехали за какой-то шишкой. В последнее время многие европейцы приезжали сюда. Но, в основном, для того, чтобы закрыть свой бизнес тут. По мере развития "африканской демократии" вести легальные дела в этой стране становилось всё сложней. Единственными кто тут преуспевал были поставщиками оружия, боеприпасов, продовольствия. Да и то, в последнее время местные, накопив денег и наглости, стали "давить" европейцев, стараясь перехватить у них выгодный бизнес. Ага, вот и сама "шишка". Лысый, невысокий мужчина лет пятидесяти, с небольшим брюшком, с тощим кожаным портфелем под мышкой. Торговец карамельками, вот только вот охрана у него неслабая.
Неожиданно мальчик на мотороллере выпрямился, дернул рукой, выкидывая её в мою сторону. Его тощая полудетская рука сжимала рукоятку АПС с глушителем. Непроизвольно я подобрался. Мальчишка деловито взвёл курок, упёрся скобой в ладонь второй руки, повёл пистолетом. Я не стал ждать выстрела. Содержимое стакана ударило парнишку по глазам, сладкими струями потекла вниз. Захлопав глазами, мальчик промазал, разнеся плафон над головой торговца карамельками. Но второй выстрел я ему не дал сделать. Слева, по гладко стриженому затылку, я заехал бутылкой. Стрелок выпустил пистолет, упавший между мотороллером и бордюром, ткнулся носом в узел завязанного на руле ремня сумки. Я привстал, стараясь схватить его, чтобы не дать упасть с размаха на острые колья ограждения. Это и спасло меня. Пуля, пущенная откуда-то, проделала аккуратную дырку в столе, расщепив спинку стула на которую только что опиралась моя спина. Чертыхнувшись, я нырнул за ограждения, перемахнув через мотороллер. Укрывшись за таким ненадёжным укрытием, я пошарил под мотороллером, ища пистолет. Мне удалось зацепить его кончиками пальцев, подтянуть к себе. Теперь меня просто так не возьмешь. Не поднимая высоко головы, я обшарил глазами крыши противоположной стороны улицы, на которой уже не было того спокойного движения. Прохожие, сгибаясь пополам, неслись куда-то, где, как им казалось, они могли спрятаться, от раздавшейся посреди белого дня стрельбы. Более опытные падали на землю, увлекая с собой стоявших рядом. Продавца карамелек, конечно же, уже не было и духа. А его крепкие ребята явно хотели познакомиться со мной, но их сдерживал стрелок на противоположной крыше, успевший к этому моменту продырявить одного из них.
Стрелок укрылся с выдумкой. Его чёрная маленькая голова не была видна на фоне яркого плаката стоявшего на крыше одного здания напротив гостиницы, рекламирующего сафари в "самой лучшей и самой безопасной части Африки". Ага, "самая-самая". Я упёрся пистолетом на руль, сделал выдох, плавно нажал на спусковую скобу. Снайпер вскинулся и исчез, откинувшись назад, оставив торчать только ствол СВД.
С разных сторон стали нарастать сирены полицейских машин, и мне было пора сматываться. Попасть в руки местных полицейских не входило в мои планы. Если я окажусь в полицейском участке, то оттуда я отправлюсь прямо в руки заказчика этого покушения. Или меня забьют до смерти эти свиньи в бело-жёлтом. Как соучастника покушения. Тем более, что оба наёмника мертвы. Толкнув мотороллер, я с силой ударил по "длинной искре". К удивлению, он завёлся и через минуту я уже несся по узким кривым улочкам, обвиваемый запахами ужинавших за открытыми окнами семей, сопровождаемый матом увернувшихся пешеходов, посланным мне в спину с откровенным наслаждением. АПС, вместе со шляпой, лежал в сумочке, сумка и коленки периодически мешали поворачивать, но я нёсся, стремясь максимально быстро браться до спасительной черты.
В мастерской Мишеля ужинали, но когда я не въехал, а влетел внутрь, задев алюминиевые двери, отчего они обиженно задребезжали, все выскочили из каморки. Толстый Мишель, переваливаясь с ноги на ногу, неспешно обошёл вокруг мотороллера, покрутил колесо, дёрнул стартёр. Послушав звук моторчика, удовлетворённо кивнул головой. Не спрашивая ни о чём, он вытащил из кармана пачку денег и отсчитал мне неожиданно много. "Не забудь только с руки кровь смыть" - бросил он, делая знак подмастерьям, чтобы волокли мотороллер внутрь. Что он с ним будет делать, меня не интересовало. Разберет ли на запасные части, перекрасит и потом, перебив номера, продаст, мне было всё равно. Равно, как и что подумал про меня Толстый Мишель. Выйдя из мастерской Мишеля, я прислонился к остывающей алюминиевой стенке ангара, глубоко вздохнул. Руки и ноги тряслись, на душе было противно. Наверно, так чувствуют себя все угонщики в первый раз. Фу, вроде отдышался, теперь надо было идти домой.
***
В сумке неожиданно для меня оказалась пачка денег, перетянутая резинкой, снаряжённая запасная обойма, пачка патронов, чёрные очки, складной нож, какие-то бумаги, изучение которых мне ничего не дало. Укрывшись в каком-то закоулке вблизи "таверны" дядюшки Жерара, я ещё раз перерыл сумку. Ничего. Что я искал в ней? Даже и сам не знаю. Наверно, я искал что-нибудь, что могло внести ясность, во что я в очередной раз влез. Но, как и положено, ответ на этот вопрос находился где-то там. Там где находился сейчас продавец карамелек и его крепкие ребята, а также заказчик покушения. Расстроенный из-за своей "везучести", а ведь мог лечь на землю и дать мальчишке со снайпером расстрелять этот лысый череп, я пересчитал деньги. Отчего моё настроение немного улучшилось. Триста долларов это хороший приварок к сегодняшнему заработку. Немного подумав, я аккуратно протёр пистолет, обойму, саму сумку и, завернув в большой платок, бывший когда-то клетчатым арабским платком, засунул в свой тайник. Теперь можно было идти к дядюшке Жерару.
Небольшое кафе, открытое с трех сторон, настойчивость, трудолюбие и любовь к своей жене, довольно миниатюрной по африканским меркам женщине, позволило дядюшке Жерару иметь только трех детей и выучить всех. Старшие, уже выучившись, теперь служили в местной криминальной полиции и армии, а младшая ещё училась в католической школе для девочек, вводя дядюшку Жерара порой в тихое бешенство своими выходками. Единственная отдышка для дядюшки среди постоянных стрессов были наши сеансы игры в шахматы, играть в которые я научил его, когда попал в этот городок из столицы. Тогда, выпав из полицейского джипа на горячую от солнца землю, я представлял из себя довольно сложную картину, в которой отсутствовало бельё, деньги и желание жить. Но дядюшка Жерар, возле кафе которого меня хватил солнечный удар, оказался приятным человеком. Он немного поддержал меня, и теперь я был должен некую сумму в размере трех тысяч долларов. Конечно, я мог бросить всё, послать Жерара, как положено, и, наконец, перебраться в соседнюю Эфиопию. Что я собирался уже давно сделать. Но так поступить я не мог. Душевный человек дядюшка Жерар, да и знал очень много такого, чего не писали в официальных газетах страны.
Кафе уже закрывалось, когда я появился на пороге. Жерар, кивнул мне, продолжил таскать ящики с пустыми бутылками. Завтра с утра их должны были забрать и обменять на новые бутылки, полные местного, чуть тёмного на свет, пива. А работы в кафе было ещё много. Я присоединился к работе, а, перетаскав оставшиеся ящики, уселся у стойки, стараясь починить сломавшийся вентилятор. Без работающих в полную мощь вентиляторов в кафе тут никого не заманишь.
- Как день прошёл? - Со второго, "жилого" этажа в кафе скатилась Маргарита, дочь Жерара, переживавшая тот самый "трудный" период взросления. Демонстративно поддёрнув и без того короткую юбку, девица уселась напротив меня, бросив короткий взгляд на отца.
- День, как день. А некоторым, кстати, уже пора готовиться к завтрашней школе. - Нейтрально ответил я, стараясь не смотреть на гладкие коленки девочки. - Настоятельница, наверно, с каждым днём все больше и больше пытается вас привести к порядку?
Настоятельница католической школы для девочек недавно прибыла в этот город и теперь пыталась навести порядок в школе. Не понимая, что дети в её школе живут в таком ужасе, что их проделки в виде принесённого пистолета или игры в карты, просто детские шалости. Но нужно было отдать ей должное. Она мягко, но твёрдой рукой искоренила игру в карты, мат, теперь принялась за короткие юбки и косметику.
- Давай-ка, доченька, иди к маме. - Жерар загремел опускаемыми ставнями. - Мы тут ещё поиграем с Женю.
Моё прежнее русское имя Евгений, сократилось до Жени, а потом трансформировалось до имени на французский манер - Женю. Но я не возмущался. Меня хоть горшком назови, только в печь не сади. Тем более, это было прикольно - Женю.
Вытащив шахматную доску из-под прилавка, где она лежала вместе с битой, дробовиком, всегда находящегося с патроном в стволе, я стал расставлять фигурки. Жерар, задержался снаружи, продавая какому-то запоздалому покупателю несколько бутылок пива. Наконец, вытерев тряпкой свои руки, только что освободившиеся от рычага опускающего механизма ставень Жерар уселся напротив меня. Чиркнув спичкой, с наслаждением затянулся сигарой. Откуда он достает такие сигары, при полной разрухе внешней торговли и нестабильной работе его заведения, для меня было непонятно. Хотя один из сыновей, наверно, активно участвует в объявленной правительством "борьбе с контрабандой" или по-другому устранении конкуренции с около правительственным компаниям-импортёрам в ввозе дефицитных и особо дорогих товаров в страну.
Дядюшка Жерар покрутил пешки за спиной. И хотя я знал, какая в какой руке я выбрал чёрные. В прошлый раз я играл белыми.
- Только сначала дядюшка Жерар позвольте мне с вами урегулировать один вопрос. - Я вытащил пачку денег, положил на стойку. - Тут триста долларов.
- Ты во что-то вляпался? - Жерар выпустил струю дыма вверх.
- С чего взял? Просто был хороший рабочий день. Чудом попавшие мне туристы были особо щедры со мной. Вот, - кивнул головой на деньги, - удалось выдоить их, продав кусочки обработанной буйволиной кожи, выдав за гиппопотама.
- И поэтому тебя ищут серьёзные парни на большой машине, тыча под нос твою фотку в профиль всем подряд в нашем районе? - Жерар хохотнул. - Наверно, ты очень постарался рассердить кого-то своим бизнесом с туристами? Не хочу ничего говорить, но, похоже, что ты вляпался. И по-крупному.
Такая новость была очень и очень плохая. Жерар знал, что говорил.
- Приходил кривой Ален-ювелир с соседней улицы. Да, тот самый, что имеет золотые передние зубы. К нему в лавку наведывались двое крепких мальчиков, подъехавшие на очень приличной тачке. Показали твоё фото в профиль. Такое чёткое-чёткое, видно как глаза выпучены. Спросили - не видел ли он или знает ли он где проживает у них в районе такой красивый мальчик для встреч? - У Жерара были свои представления о юморе. - Так что...
Да, он прав. Заканчивать предложение было лишним, так как всё было понятно. Да, ребята действуют очень оперативно.
- Ну..., понимаешь..., тут. - Говорить правду не хотелось. А надо было. - Короче, встрял тут в перестрелку на улице. Еле ноги уволок. Видно ищут, чтобы предупредить, чтобы не рыпался.
Я дал себя разбить с первого раза. Быстро разобрав с ним ошибки свои и его, я отправился домой. Но предварительно завернул к своему маленькому тайнику, где у меня лежала та самая белая сумочка, пакет с двуустами долларами, остатками того, что раньше называлось паспортом моряка, а также полузатрёпанной книжки "Как закалялась сталь", обнаруженная в разгромленной мусульманскими фанатиками местной библиотеке. Иногда я читал её, что не сойти с ума в отсутствии русского языка. Хотя, похоже, я уже сошёл, выплеснув свою "Колу" парнишке в лицо. Что ж, видать такая судьбина у меня - встревать во всевозможные приключения. И всё началось с пари, что я одолею местного портового грузчика в "арм-рестлинге" то есть в борьбе на руках. Бар был полон портовых рабочих, пиво было тёплым, а стопка виски за счёт банкировавшего пари хозяина бара подогнала волну состояния "А мне всё равно. И море по колено!" В результате, бар был разгромлен обозлёнными моими победами всех выставленных докерами кандидатов, и отказом хозяина возвращать деньги проигравшим. Но забрали только меня, помятого и слегка нетрезвого, в результате чего, мой пароход "тю - тю", а я застрял тут надолго.
Проверив АПС, я вытер пот, выступивший со лба, вздохнул, поправил ремень сумки на плече, поднялся. Ну, что? Вперёд и с песней? Только вот сумочка в ярких африканских сумерках очень приметная.
***
Они даже не удосужились спрятать машину более тщательно. Чувствовалось, что они были уверены в своей бандитской безнаказанности и возможности решить все проблемы. Ну, что ж, посмотрим. Не упуская из вида кузов пикапа, торчавший из небольшого тупика, одного из множества, дробивших длинную стенку какого-то склада, я проскользнул поближе, а затем перелез через стенку. Определить в каком из тупиков стоит пикап, не представляло сложности. Весёленькая мелодия местной музыкальной банды точно указывала где он стоит, а также, что у ожидающего хорошее настроение. В узкую полоску между кирпичами рассохшейся стенки я видел спину сидевшего в кабине. Он даже не обеспокоился развернуть автомобиль носом наружу. Что упрощало мне жизнь. Созданный причудливым гением местной архитектурной мысли склад, ранее принадлежавший какой-то французской агрокомпании, активно торговавшей в стране сельскохозяйственными удобрениями, теперь заселяли полудикие собаки, бродяги и прочая живность. Водителя можно было оставить лежать тут.
Под ногами, застучав когтями по ещё не украденному листу фанеры, пробежала крыса. Я подтянулся, перепрыгнул заборчик и откатился в тень стоявших бочек. Встревоженная мною кошка пружиной выскочила на открытое пространство, вызвав живой интерес трусивших мимо бродячих собак. Завязалась погоня, которой заинтересовался водитель. Распахнув дверь, уменьшив звук, он даже вытянул шею, чтобы получше рассмотреть погоню. В кабине, нарушая наслаждение от просмотра представления, захрипела рация. Водитель подтянул её к себе, нажал тангенту, бодрым голосом отрапортовал, что у него всё в порядке, бросил обратно на пассажирское кресло. И рухнул сам, получив удар в висок. Быстрый обыск позволил мне получить ключи от машины, автомат Калашникова с двумя магазинами, скреплёнными изолентой, нож, сумку с каким-то пакетом. Иметь машину для того чтобы убраться из города - это хорошо. На колесах можно далеко удрать. Если повезёт, то даже в Абиссинию. Оттащив труп в сторону, под тень бочек, я, поколебавшись, обыскал карманы трупа, снял перстень и какую-то штуку на золотой цепочке с шеи. Если что, поменяю на бензин.
В чёрном небе заворочалось что-то невидимое, объемное и большое, зашуршало ветром, забрасывая в лицо пригоршни пыли. Никак собрался дождь? Удивлённый таким вывертом погоды, я залез по трубе на навес. А затем прокрался к своему окну, осторожно ступая по тонкой жестяной полоске навеса. В этот момент воздух двинулся, пронизываемый струями свежего воздуха, в темноте угрожающе загремело. Створка ставни в староколониальном стиле на моём окне распахнулась, чей-то голос громко удивился надвигающейся грозе. Второй голос посоветовал закрыть ставни и не высовываться. Кто-то предложил оставить ставни открытыми, чтобы подышать свежим воздухом. Итак, в моей комнате трое. Обтерев потную ладонь о плечо рубашки, я прыгнул, дождавшись первого удара молнии. В синем свете молнии, наверно я выглядел очень и очень ужасно, так как все в комнате замерли с выпученными от страха глазами. АПС исправно три раза ударил в руку. Подмятый мною четвёртый лежал лицом вниз, широко раскинув руки, растопырив пальцы и тихо скулил. Гром, ухнув, прокатился по комнате, зашатал, как мне показалось, стены и вытек обратно в широкие просторы африканской ночи.
- Говори! - Я нажал на шею коленом. - Говори, кто вас послал?
- А... ы.... за..., - видно было, что лежавший находится в шоке, - мы..., нас...
- Не понял? - Я нажал глушителем. - Говори, кто вас послал и почему? Иначе... - Для убедительности я демонстративно взвёл курок, тихо спущенный до этого. Мне нужна была информация, а неловкое движение и пуля снесёт источнику информации голову.
- Нас послал Золотой Лион. Он рассердился за срыв убийства представителя конкурирующей конторы. Не убивай! - Почему-то он решил, что я сейчас его убью. - Я так же знаю, что они не поделил между собой охрану золотого рудника. Я ещё много чего знаю.
- Ладно, скажи, откуда у вас моя фотография? - Я решил прояснить этот вопрос. Так глупо попадаться мне больше не хотелось.
- У нас там фотограф был. Заказчик захотел увидеть фото момента убийства. - Лежавший бандит зашевелился. - Шею больно.
- Ничего, полежишь! - Я, не ослабляя давления колена, закрутил головой соображая, что делать дальше. Убивать не хотелось, а связать нечем было.
Но бандит попался глупый. Он попытался вывернуться и ударить спрятанным за пазухой ножом. Гильза, выскочив, застучала по полу, откатилась под кровать. Ноги убитого несколько раз дернулись, задевая ножку кровати. "Как бы кого там, внизу, не задеть" - Подумал я, прислушиваясь к звукам. Но внизу спали, выстрел был не громким. Да и ветер поднялся такой, что створки на окнах во всём доме хаотично забились о стенку. "Ну, и, слава богу!" Я, не теряя времени, вытащил свою сумку, стал сбрасывать в неё свои вещи, которых-то, раз-два и обчёлся. Потом, уже не колеблясь, обыскал трупы, вытащив всё из карманов, уложив их оружие в сумку. Моё долгое пребывание в жарких широтах в "самостоятельном плавании" говорило мне, что это пригодится. Если уж не продам, то обменяю потом на воду или бензин.
За окном сверкнули молнии, связавшие на несколько секунд небеса с землёй яркими нитями многомиллионных вольт, загремело, закладывая уши. Я замотал головой. Сколько раз тут переживал грозы, но каждый раз они наводили на меня какой-то священный ужас перед природными силами, явившимися со своей необузданной мощью. Молнии вновь заветвились, прорезая отсветами сгущавшуюся темноту в комнате. В глазах заскакали синевато-зелённые светлячки. Я прищурился, вглядываясь почему-то в угол комнаты. Туда, где тьма стала особенно тянуче-густой. Мне показалось, что там кто-то есть. Я, укоротив, подтянул ручку сумки, не спуская глаз с того угла, забросил за спину. Ручка Узи стукнула по спине, но я не обратил внимания на эту боль. Мне хотелось как можно быстрее выскочить из этой комнаты, оставив место побоища. Перекинув ногу через подоконник, я невольно вновь посмотрел в угол. В том углу, склонив голову, стояла фигура, обозначенная легким контуром, то ли монаха, то ли шамана, обмотанная синим пламенем. Пробормотав что-то вроде "спаси, Господи, и сохрани", я выскочил на узкую полоску жести навеса. Под раскаты грома, грохот которого давил на уши, я скачками побежал до трубы, соскользнул на землю. Я вновь бросил взгляд на окно, черневшее на белой стене дома черным провалом. Вроде никого. Господи! Привидеться же такое! В воздухе мелькнули сразу три молнии, подгоняюще громко щёлкнул гром. Земля была по-прежнему сухой. Сухая гроза, нередкое и удивительное явление в пустынях, как говорил мой учитель географии. Сухая гроза.
Пересекая улицу, подметённую поднявшимся ветром, я всё косил глазом на окно своей комнаты. Мне казалось, что тот монах или шаман провожает взглядом мой бег к машине. Только присев за кузов машины я смог перевести дух. Дрожащими руками я вытащил из кармана ключи от машины, отпёр дверь, скинул с себя сумку. Но едва я сел на кожаное кресло водителя, машина странно качнулась, раздалось громкое шипение. Тьфу! Колесо спустило! А есть ли запаска на этом рыдване, я не знал. Толкнув дверь, я выскочил и, согнувшись, стараясь рассмотреть спустившее колесо, двинулся вдоль кузова. Внезапно перед моим лицом вспыхнула молния, захватившая меня своей красотой. Уже проваливаясь в темноту, вслед за ускользающим светом, я подумал: "Чёрт! Так глупо попасться на известную уловку!". Последним ощущением, которое кожа лица передало затухающему сознанию, было ощущение сухой и мягкой как пух земли. Ещё не песчаной, но уже не плодородной земли этой маленькой, нищей, но гордой африканской страны.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ШИЛО НА МЫЛО.
Нашатырный спирт своим ядовитым запахом пробивал туннели сквозь клубящиеся миражи бессознательного, принуждая приходить в себя, возвращаться в реальность. А возвращаться не хотелось. Там, откуда меня вытягивала западная медицина, было прекрасно. Там, я мальчишкой гонял в футбол на заднем дворе школы, на футбольном поле с вытоптанной травой, подбадривая себя громкими криками и смехом над падавшими мальчишками из соседней школы. Только вот фигура тренера, почему-то напоминала мне того монаха-шамана увиденного мною в грозовой темени комнаты. Нет, надо было выбираться из сумерка. Закашляв от запаха, полностью перехватившего горло, я, не открывая глаз, оттолкнул руку, со злостью бросив:
- Отвали, пробирка! Вам волю дай, вы ещё и пить его заставите, живодё ры в белых халатах!
- Ничего, ничего, - голос говорившего по-русски был грубоват, - не подохнешь.
Я, покачиваясь и не открывая глаз, сел, спустив ноги на пол. Босые ноги уперлись с приятную прохладу шерсти ковра. В затылок надувал прохладу кондиционер. Теперь, сориентировавшись, можно было открывать глаза. С первой попытки мне с трудом удалось раскрыть один глаз. Вторая попытка также окончилась открытием только левого глаза. Правый болел и набухающий синяк, бесцеремонно давил на него. Через мутную пелену свободным глазом я произвёл рекогносцировку. Увиденное им, меня, во-первых, обрадовало, во-вторых, озадачило. Я сидел на софе в гостиной довольно-таки роскошного номера, напротив меня сидел один из крепких молодцов с ваткой, отчаянно вонявшей нашатырным спиртом. Два других стояли рядом, готовые стукнуть своими короткими резиновыми дубинками. Очевидно, такой меня оглоушили. И это меня радовало, так как для меня это значило, что меня "подхватили" не ребята Золотого Лиона. Поэтому, меня не порежут на тонкие ремешки, оставив потом на жарком солнце где-нибудь у высохшего русла старой реки. А озадачило то, что как они меня нашли? И что им от меня надо? Вернее, не им, а их хозяину? И почему этот тип напротив меня говорит по-русски?
- Спасибо, за заботу. - Сказал я, стараясь не завалиться назад. Похоже, что ребята перестарались и у меня сотрясение. Голова была дурная, кружилась, утягивая вбок. - Только зачем с такой дурью по голове бить? Она мне потребуется ещё.
- Так то или нет, посмотрим. - Говоривший мягко прижал меня к спинке софы. - Сиди так. Лучше будет.
- Ты саданул? - Действительно, спинка помогла мне зафиксировать себя в пространстве. - Сила есть, ума не надо? - Попробовал спровоцировать его я.
- Он готов, - "хохол", как я его окрестил, обратился по-английски к стоявшим, - зовите.
Один из них вышел в другую комнату, а его место занял один из стоявших за моей спиной. В зеркальном отражении стола передо мной, виднелась охрана с автоматами у двери. Мда, серьёзно. Не сбежишь. Но в таком состоянии, бежать не хотелось и не моглось.
Передо мной на кресло уселся продавец карамелек. Я ухмыльнулся. Так вот кто меня хотел видеть!
- Вы бы сказали, что вы хотели меня видеть. Я бы пришёл. А то, - я покрутил головой, но накатившая волна, обессилила меня, - так можно и голову потерять.
Продавец карамелек усмехнулся, поманил меня пальцем. Сдерживая подкатывающую волну тошноты, всё-таки, у меня точно сотрясение мозга, я наклонился.
- Мы бы пригласили вас и по-другому. Вот только ваш арсенал, навёл нас на другое решение. - Лысый череп мотнул куда-то в бок.
Удерживая себя руками за край стеклянного стола, я повернул голову. Стечкин, как и все мои трофеи, лежали на отдельном столике, аккуратно разложенные, словно при проведении обыска с понятыми. Даже снятые украшения и перстни.
- А..., - я лениво протянул, - так это. Трофеи. - Я откинулся назад, поймав спиной выемку на спинке софы.
- Трофеи? Шесть человек за один вечер? Не много для простого русского моряка? - Продавец карамелек аккуратно развернул то, что раньше было паспортом моряка. - Что на это вы скажете, Евгений Петрович Духанов? - Он тщательно, по слогам, выговорил мою фамилию.
- Так, в ВДВ учат как надо.
- Вы военный? - Череп откинулся назад, смерил меня через свои очки велосипеды.
- Был.
- А как вы очутились тут? - Заинтересованность его была не поддельна. - Среди этого полудикого пустынного народа?
- Так это долго рассказывать. - Я поправил, морщась, своё тело на софе. - Попить дадите?
Передо мной появился большой стакан с водой. Быстро опрокинув его, я икнул, вытер тыльной стороной ладони струйку с подбородка. Вода, холодная вода, ринувшись внутрь моего, пережаренного африканским солнцем, тела взбодрила меня.
- Ну, а теперь выпить. - Нагло потребовал я.
- Вы пьете? - Череп наклонил голову как ворон увидевший на земле что-то заслуживающее внимание. - Много?
- После того, как ваши ребята мне намяли бока, - я старался дословно сказать это по-английски, - было бы не плохо пропустить один стаканчик джина со льдом.
Стакан появился передо мной. Буркнув благодарность, я пригубил джин и скривился. Падая, похоже, разбил и губы. Наверно, со стороны смотрюсь как тот хабаровский бич на утро после попойки.
- Итак, - Череп откинулся назад, повертел свой стакан с виски, - с чего начнёте?
- С детства. - Я не грубил и не хохмил, а говорил спокойно, показывая всем своим видом покорность. Был вариант уйти отсюда живым. Если хотят узнать мою историю, то это значит, что, если и убьют, то не сейчас. А если не сейчас, то найду способ вывернуться и удрать. Буду стараться, чтобы получилось.
Я рассказал всё. Начиная со своих прыжков с крыш сараев, толпившихся у нас во дворе, после увиденного фильма о десантниках, прыгавших из самолётов с парашютами в тыл условного противника. Они играючи одолевали всех врагов и всегда выходили победителями из сложных ситуаций. Рассказал об училище, о прыжках, о чувстве которое подкатывает под самое горло при первом прыжке. О стремлении быть первым в учёбе. Немного помявшись, рассказал и о службе офицерской. О взводе, который два года был первым, о квартире, которую, как я не старался, так и не получил. О вороватом начштабе, пытавшемся списать спирт по акту комиссии, в которой я был. И который я отказался подписать, обвинив его в воровстве. А после полученного от него оскорбления, набил ему всё, что можно было набить. А потом суд офицерской чести, счастливое избавление от отсидки "на гражданке" полутора лет общей колонии, которую старались привязать ко мне друзья начштаба из военной прокуратуры.
Оказавшись предоставленным сам себе, попал во Владик, где, потолкавшись, пошёл в моряки. Во-первых, платили хоть не ахти, но платили. Во-вторых, моряк это звучит заманчиво. И, опять же, тельняшка. Отходив год в каботаже, путём дачи элементарной взятки "борзыми щенками", пошёл на "загранку". Во второй же "загранке", зайдя в местный бар и победив всех докеров в борьбе на руках, "завис" тут. Ну, а остальное, было на ваших глазах.
Череп кивнул головой, мне снова налили.
***
- Интересно, интересно. - Череп покрутил в руках пустой стакан. Мне казалось, что говорил совсем немного, но, судя по часам, прошло пару часов. После джина мне хотелось спать, Черепу, похоже, совсем не хотелось спать. - Так значит, во всём виновата борьба на руках? - Он не употребил американский название "арм-рестлинг", а скопировал мой перевод с русского. - Не дурно, не дурно.
- Ага. - Согласился, улыбаясь, я. А что? Быть букой, когда тебя не бьют, не пытаются отправить на поселение к Святому Петру? Зачем? Контрпродуктивно.
- А вы бы хотели получить работу?
- А кто не хочет получить работу, если за неё платят? - Я выдвинул вперёд ноги, откинулся. Голова теперь трещала как пустой барабан. - Только вот какая работа?
- По вашей основной профессии. - Череп тоже расслаблено откинулся, вытянув ноги навстречу мне. - Платить будем хорошо, тем более рекомендации нам уже не нужны. Вы себя уже показали.
Я расплылся в улыбке. Похвала радовала.
- А почему вы всё-таки встряли? - Неожиданно поменял тему разговора Череп. - Там, у входа в гостиницу.
- Ну, понимаете, у меня есть свои принципы, которые особенно обострились после пребывания тут.
- Как, например?
- Не люблю, когда чёрные стреляют в белых! - Я сказал зло, подобрав улыбку и чуть оскалив зубы. - Очень не люблю.
- Вы расист? - Череп внимательно посмотрел на меня.
- Не расист. - Алкоголь сделал своё дело, меня понесло. - У нас песня в России одна есть на этот счёт. Услышал на магнитофоне. Расизма в сердце не держу, но откровенно вам скажу - за белых, я за белых, чёрт! За белых!
Череп заржал, откинув голову назад. Стоявшие сзади охранники тоже улыбнулись.
- Интересно, а за что мне платить будут? Если моя основная профессия война? - Теперь настала очередь задавать вопросы мне. Предложение было сделано, условия теперь требовали уточнения. - Вы вербуете наёмников? Для охраны золотых приисков?
- Откуда вы знаете про прииски? - Череп прекратил помешивать виски.
- Так, ребята Золотого Лиона мне сказали. Поделились, так сказать, перед дальней дорогой к своим пра-пра-прадедушкам! И это именно он организовал охоту за черепами. - Меня качнуло. - А у вас покушать есть что-нибудь? Я весь день не ел.
- Вы точно не ошиблись? - Череп наклонился к столику. - Золотой Лион?
- Он. Мне последний из живых сказал. - Я поправил своё тело, тут же отозвавшееся болью в спине. Мне и по спине врезали? - Он думал, что так он спасёт себе жизнь.
Череп что-то прошептал "хохлу" на ухо, после чего тот вышел из комнаты, а передо мной появилась гора бутербродов. Холодные бутерброды из холодильника бара в номере. Ну, что ж, голод не тётка, пирожка не поднесёт. Набивая рот ватным американским хлебом с тунцом, как же я не люблю эту рыбу! я не особо ворочал головой. Да и зачем? Понятно, что ребята засуетились и, где-то за пределами этой комнаты, готовятся быстро убраться из страны.
- Так, вот. - Череп вновь продолжил разговор. - Наёмники остались в прошлом. Дикие, небритые, с закатанными по самый локоть рукавами, из которых торчат волосатые руки. Так ведь изображали наёмников в газете "Правда"?
Я кивнул головой. Есть такое дело. Изображали в виде волосатого небритого детины с закатанными рукавами, автоматом, гранатами и ножом, с которого капала кровь убитых им невинных чёрных людей. Которые на газетной бумаги выглядели почему-то серыми обезьянами, спустившимися с кривых пальм, под которыми они уже лежали убитыми.
- Теперь всё это осталось в прошлом. Теперь война это бизнес, где, конечно же, есть свои законы, правила, условия. И если человек поступает на службу, он становится сотрудником частной военной компании. А не наёмником, в том понимании, которое существует в обществе. Так что?
Я пожал плечами. С одной стороны, деваться некуда. Сзади Золотой Лион со своей бандой, впереди чёрт знает что. С другой, сунешься туда, а как обратно, если что? Я кашлянул, вытер губы салфеткой.
- Условия, при моём согласии? - Я решил поморить их немного. Хотя, наверно, не надо было делать этого. Череп неожиданно усмехнулся, погрозил мне пальцем, поманил одного из охраны. Тот поднёс его портфель, встал рядом.
- Это моя благодарность за ваше участие в судьбе белого человека. Здесь пять тысяч. Думаю, что вам хватит решить некоторые проблемы с имеющимися долгами тут? - На стол легла пачка долларов. - А также вам возвращаются все трофеи. - Кивок в сторону стола с выложенным "хабаром". - По праву добытых на поле боя. И если вы согласны, то этот юноша с вами поговорит. А мне пора. Мой бизнес требует много времени. И если вас устроит наши условия, и вы подпишите контракт с нашей компанией, то буду рад видеть вас среди нас. Удачи.
Рука у него, неожиданно, оказалась приятно сухой и сильной. Пожав её и пожелав всего наилучшего, я остался один на один с юношей и ещё с тремя, не выпускавшим из рук автоматы. Разговор с ними получился недлинным, но содержательным. Уточнив всё, что мне было нужно, я дал согласие. Я бы дал согласие и на совершенно невыгодных для себя условиях, но усвоенное мною правило местных торговцев - без набивания цены ты не уважаемый человек - заставляло меня снова и снова возвращаться к условиям и переспрашивать.
Сгребая в сумку оружие, пакетик с каким-то золотыми украшениями, очевидно, из разграбленной бандитами лавки, я сгрёб и личные украшения бандитов. А что? Деньги никогда лишними не бывают. Тем более, в моей ситуации. Только две вещички я с ухмылкой натянул на себя. Перстень, словно литой сел на мой палец, хотя когда я его брал в руки он казался, что не налезет, и кулон с замысловатым рисунком, таким же, как на персте, на прочной, но мягкой шуршащей плетённой бичёвке. Ну, понравились они мне.
- Уходишь? - "Хохол" появился бесшумно, встал за спиной.
- Не вставай у меня за спиной, - я загнал магазин в Стечкин, дёрнул затвор, - если не хочешь иметь неприятностей.
- Что такое? - Деланно удивился "Хохол". - Мальчик боится?
Смерив его взглядом, я пошёл к выходу. Надо было повстречаться с Жераром и расплатиться.
- Куда пошёл? - "Хохол" не отставал.
- С родственниками попрощаться! - Сделал я упор на звуке "а", растягивая на московский манер, чтобы позлить "хохла".
- Тогда не опоздай. Утром к шести тридцати на аэродром. Ангар с большими буквами СГ. Придёшь на минуту позже, останешься тут.
- Так что, я куда-то лечу? - Удивлённо повернулся я к нему.
- Мы ещё не закончили с тобой. А ты думал, что просто так - поговорил и контракт подписан? - "Хохол" снисходительно усмехнулся. - Тебя ещё проверять и проверять будут. Как по документам, так и по физо.
"Значит он не из эмигрантского отряда Канады или США, а выходец из Союза" - отметил я про себя.
- Ладно, я быстро. Туда и обратно. Долг есть долг. Тем более, такому человеку. - Я поправил сумку. - Буду в срок.
- Ну, ну. - "Хохол" повернулся к одному из охранников. - Возьми джип, отвезёшь куда скажет. Там оставишь и сразу обратно. Связь постоянная.
На самом пороге "хохол" окинул меня взглядом, поправил смятый и запачканный кровью воротничок и тихо сказал по-русски: "Меня зовут Виталий. И смотри не опаздывай. Череп этого не любит".
***
В темноте кафе иди было невозможно. Я сразу же налетел на стул, ударился боком о стол. Вроде всё знаешь, но в темноте вся мебель неожиданно меняет своё месторасположение. Потирая бок, я вытянул вперёд руку, нащупал торчавшие вверх ножки стульев. Ага, сейчас надо повернуть чуть налево и я окажусь в проходе между столами.
В глаза ударил мощный луч фонарика. Я рухнул вниз, дёрнул Стечкина.
- Тьфу, ты! - Голос Жерара был раздражён. - Какого чёрта так рано припёрся? Или уже зад прижарили?
- Нет. Не успели. - Я встал с пола, оттряхнул коленки, поставил пистолет на предохранитель. - Чуть в тебе аккуратные дырочки не наделал. Жерар, тут такое дело.
- Нужно спрятаться? - Жерар положил автомат на стойку, поставил два стакана, хлопнул дверью холодильника. - Хочешь Колы?
Жерар, подлец, знал, как она мне нравится. И теперь на стойке, зажатая в его руке, стояла запотевшая бутылочка Колы. Настоящая американская Кола. Я кивнул головой, соглашаясь.
- Жерар, я разбудил тебя? - Более дурацкого вопроса я не смог задать, но разговор надо было начинать с чего-нибудь. - Прости. Но дело того стоит.
Смотря как я выкладываю на стойку пакет с золотыми украшениями, несколько пачек местных банкнот Жерар качал головой. Но когда на стойку легла пачка долларов, Жерар прикрыл подбородок ладонью. Он был в явном замешательстве.
- Ты кого-то ограбил? - Он поворошил свёрток с украшениями. - Все новые.
- Тут, - я положил руку на пачку, - четыре тысячи долларов. Еще с тысячу в местной валюте. Украшения потянут долларов на восемьсот. Это всё тебе. Я хочу рассчитаться за свой долг.
Жерар глотнул из своего стакана, пробежал глазами по выложенному богатству. Я пододвинул ногой сумку.
- Там оружие. Три пистолета, два автомата. Граната. Это тоже тебе. Мне уже не потребуется.
- Что случилось? - Жерар сгрёб все пачки вместе, сунул куда-то под стойку. Туда же полетел свёрток с украшениями. - Ты действительно уезжаешь? Куда?
- Не знаю, - честно ответил я, - ничего не могу сказать. Единственно, что могу тебе сказать, мой друг Жерар, что, похоже, я поменял шило на мыло.
Жерар поднял брови. Он не понял причём тут туалетное мыло и острая шпилька? Я махнул рукой. Переводить присказки, анекдоты, пословицы дело безнадёжное. Никто ничего не понимает. Я кратко рассказал всю ситуацию, закончив рассказ на месте нашего расставания с Черепом. Умолчав об аэродроме, ангаре и времени. Зачем давать лишнюю информацию?
- Так что, на данный момент, у меня есть возможность уехать отсюда, получить работу. А, возможно, и вернуться на родину.
Жерар, загремев бутылками под стойкой, вытащил бутылку дорогого английского джина, сунул мне в руки. Ранее я не видел у него такого джина. Наверно, сын заезжал в гости.
- Тебе от меня. Деньгами, как я вижу, ты обеспечен. - Жерар неожиданно для меня расстроился. Я видел это по его глазам, пальцам, подушечками похлопывающим по стеклу бутылки. - А откуда у тебя такой интересный перстень? - Жерар подтянул е себе мою руку с перстнем, вгляделся в рисунок. - Ну, надо же! - Удивился он, отпуская руку. - Тут у меня было сегодня немного шумно. И один из клиентов рассчитался со мной вот этим. - Жерар нырнул за стойку. - Съел он немного, выпил больше. Заплатить не мог. Совал в руки золотую монету. Ну, ты сам понимаешь принимать золотую монету при всех. - Я кивнул, хотя Жерар из-под стойки не видел меня. Я прекрасно понимал, что за собой это влекло. - Тогда он вытащил это и сунул мне в руки. Мне одного взгляда ясно было, что эти ножны из золота.
Жерар выпрямился, держа в руках прекрасные ножны, в которых покоился не менее прекрасный кинжал с витиеватым рисунком по клинку. Вглядевшись, я изумился. На клинке, на ножнах, на рукоятке был такой же рисунок как на моём перстне и кулоне.
- Красивый! - Согласился я, беря в руки ножны. Он как-то привычно лёг в мою руку. А рукоятка была словно под мою руку. Даже стопор на конце рукоятки был какой мне нравится - не слишком высоким, и не слишком низким.
- Бери. Твой. На память, да и сам понимаешь, никуда тут я его не дену. Сразу Золотой Лион узнает. У него во всех антиквариатах осведомители.
Я опять согласно кивнул головой. Это точно. У него в каждой конторке, в каждом магазине антиквариата, где торговали золотыми, серебряными изделиями сидел агент. Раскинутая им сеть агентов по стране позволял контролировать все сделки с золотом. Как и с табаком со спиртным. "Застолбив" за собой золото, табак, спиртное, он ревниво оберегал свой надел, жестоко расправляясь с покусившимся даже шагнуть на границу надела. Поэтому любой попытавшийся купить золото, продать что-то из золота, не уплатив "налог с продаж" Лиону был обречён на встречу с его ребятами. А Жерар не хотел иметь проблем с Лионом. Ему хватало всякой местной шпаны.
- Ну, спасибо. - Я обнял Жерара, смахнул бутылку и кинжал в небольшую белую сумку, вытащенную из своей большой сумки с оружием. - Мне пора, а то не успею.
- Бери мой мотоцикл. - Жерар неожиданно расщедрился. - Скажи только, где ты его оставишь?
- Не надо, - я двинулся к выходу, - мотоцикл тебе еще пригодится. А мне тут всего ничего. Ты же знаешь, как я люблю ходить по ночам.
Жерар засмеялся, закинул автомат за плечи, сунул сумку под стойку. Заспанная жена, кутаясь в халат, вышла из кухни.
- А, Женю! - Она заморгала, привыкая к неяркому свету лампы на стойке. - А чего тут сидите? Шли бы в комнаты.
- Да, мы уже уходим. - Ответил Жерар, поправляя автомат за спиной. - Там под стойкой прибери. Вернусь - расскажу. - И хлопнул меня по плечу. - Ну, что поехали? Жерар домчит тебя хоть до Эфиопии на своём мотоцикле.
Неожиданно для меня Жерар выкатил просто оболденный байк. Высокий, со стройными обводами переда и тонкими шинами, скоростной мотоцикл. Красивый как породистая лошадь. Устраиваясь на небольшом сидении, позади Жерара, я всё-таки вытащил АПС, пристроив на коленях. Бережённого бог бережёт.
Утро накатывалось на нас одним из прекрасных африканских рассветов, когда ветер ещё не погнал жаркий ветер с разогретой солнцем пустыни, заливая нас волнами солнечного света персикового цвета. Мотоцикл летел как настоящая скаковая лошадь, вырвавшаяся из загона на вольные луга. И к аэродрому, вернее, к задней его части, которая выходила в начинающуюся пустыню и никем не охранялась, потому что зачем её охранять? мы подкатили вовремя. Даже на двадцать минут раньше. Обнявшись с Жераром, пожелав ему удачи, я зашагал к видневшимся вдалеке ангарам. Через пять минут, перешёл на бег и ровно в полседьмого стоял, запыхавшийся перед ангаром с двумя большими буквами СГ. Подойдя ближе, я увидел стоявшего с автоматом у чуть приоткрытой двери в больших воротах ангара. Я поднял руки, показывая, что у меня нет оружия, сделал несколько шагов к двери и громко, неожиданно произнёс хриплым низким голосом: "Это я! Женю. Я пришёл!"