Аннотация: Титаны были. Но титаны ушли, а олимпийцы остались. Теперь же, после тысяч лет, они вновь вернулись.
ТИТАНОМАХИЯ
"Туман"
ПЕКИН, 2012
Он никогда не думал, что свет может быть таким ярким, так затягивать в себя. В голове неожиданно всплыла строчка из какой-то книги о жизни после смерти. Вот такой свет, наверно, и затягивает умершую душу. Значит ли это, что он умер? Тело ответило болью на попытку пошевелиться. Словно взорвалось на тысячу маленьких частей, растворяясь в свете. Нет, лучше лежать на кресле без движения, не пытаясь открыть глаза, зажмуренные сразу после этого белого вала. Тело болит, значит, живой. Или около того.
Его несло вдаль - безудержное, весёлое, страшное ощущение свободы, радости, ожидания конца. Только вот какого конца он не понимал. Своего ли или всей этой ситуации? Этого кошмара длившегося одиннадцать месяцев? Его свернуло в какую-то поразительно круглую точку, сжимая до полного исчезновения. Интересно, как со стороны это выглядит? И откуда, теперь, торчат его руки с ногами, голова? Или он просто точка света, как и другие точки света, пронизывающие сейчас его закрытые веки? Неощутимая, белая, проникающая и скользящая во всём белая точка? От которой внутри щекотно? Никто ещё не был тут. Или был? Но не может, в силу своего невозвращения, рассказать об этом? А если кто и вернулся, то каким вернулся? И вернётся ли он? И каким он вернётся? А возвращением ли это будет, если будет? Даже времени поговорить об этом не было. Ведь никто не говорил, что будет возвращение. Просто неизвестно и всё. Как и всё остальное. Неизвестно в силу своей неизвестности.
Свет стал густеть, появились ощущения. Свет теперь лился сквозь него, потоками вымывая что-то внутри. Он чувствовал, как работает его сердце, как пульсируют вены, как мысли проникают в этот густеющий поток света, словно окунаясь в масляную краску белого цвета. Как-то в детстве он уронил в открытую банку с масляной краской болт, и ему пришлось доставать его. Погрузив руку по локоть в эту банку, он водил рукой по дну, стараясь схватить мелкий болт, одновременно не давая колышущейся маслянистой жидкости запачкать рукав рубашки, задранный к самому плечу. А тот предательски скользил вниз каждый раз при движении его руки в банке. И теперь эти ощущения повторяются.
Что это?
Синева ударила по широко раскрытым глазам, заполнила всё вокруг. Как? Всё это время он был с раскрытыми глазами? А теперь? Он моргнул несколько раз, проверяя свои глаза. Да, глаза видели то, что они видели. Крутившуюся над головой тайну в зимнем убранстве, синее небо с солнечным сиянием вокруг его головы в ногах. Он чихнул и всё выровнялось. Солнце перевернувшись, встало над головой. Туда же ушло сеяние с синим небом. Под ногами раскинулась тайга, волнами текущая в еле различимую даль. И какие-то строения внизу. Нет, ему не надо туда. Лучше где-нибудь рядом, но не очень далеко. Чтобы можно было дойти. Крякнув, он потянулся за ближайшую сопку. Туда, где виднелась небольшая площадка, блестевшая искорками сплошного снежного покрывала в лучах солнца. Там, вроде, нет строений, там можно сесть.
Земля встретила его зло, недовольно. Ударив по нему, она вытолкнула с полянки, отбросив дальше - в тайгу. Вываливаясь на мягкий и колючий снег между соснами, лиственницами он видел, как оболочка валила ближайшие деревья, освобождая себе место посреди плотно стоявших деревьев. "Как бы меня не придавило!" - подумал он про себя, когда проскочивший над ним кусок ствола глухо врезался в снег. - "Так живой, но придавленный" Улыбка невольно появилась на лице. Смешно.
А снег, оказывается, такой горячий!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Потоки туристов, ошалелые от скоростного перемещения между континентами, выливались в терминал, заполняя широкий вестибюль, воронками ввинчиваясь в рукава, ведущие то к такси, то к скоростному автобусу, прямому поезду к самому центру вожделенной Австралии. Местом, где ещё живёт дикая природа, а человек вжился в неё, поддержав всю природу и исчезающие виды. Другой поток туристов, загорелых, уставших от впечатлений и перевозбуждённых от этого, втягивался в зону отправления для регистрации, сдачи багажа и прочих действий, сопровождавших перелёт из Австралии в Европу, Американский континент. Туристы из Азии следовали в свой терминал, на другом конце этого транспортного города, проплывая высоко в небе мимо западного терминала. Отчего казалось, что они смотрят сквозь окна экспресса "Сидней-Южный терминал" свысока на снующих внизу. Странный получился у разработчиков этот транспортный узел. Очень странный. Он уже несколько раз тут, а ощущение странности так и не исчезло. Было что-то в этом нагромождении путей, лифтов, стоянок, посадочных площадок не ладное. Нет, не опасное, а просто не ладное, не красивое, не гармоничное. Ну, да ладно! Он повернул голову в другую сторону, стал рассматривать движущую дорожку, по которой должны была прийти его жена. Он муж, сидит, ждёт жену, а она опаздывает. Уже десять минут как должны была быть тут и сидеть напротив него. Хотя опоздание допускалось, но когда ты собираешься группой, это не приветствовалось.
- Догадайся, кто? - Тёплые руки закрыли ему глаза. - Руками не трогать! Ну?
- Как кто? - Он вытянул губы в трубочку. - Наверно, одна из этих наикрасивейший женщин планеты, которые живут на обложках журналов? Нет? Гм. Тогда, наверно, небесное создание, если они так пахнут? То же нет? А! Так ты моя жена, которую я уже долго жду.
- Вот так? - Жена отпустила его голову, чмокнул в щёку, плюхнулась в кресло напротив него. - Свою жену с первого раза и не узнал?
- Неудивительно. Ведь ты каждый раз так меняешь свой имидж, что только моя любовь к тебе позволяет тебя узнать! - Он пододвинул к ней меню. - Что будешь заказывать?
- Ничего. Посижу, отдохну. - Он достаточно тщательно рассмотрел её, она тоже знала его хорошо. Подготовка заняла месяц, за который многие варианты развития событий были рассмотрены, подготовлены варианты действий. - Нам до рейса осталось четыре часа?
- Да. - Группа должна быть уже в воздухе. Они шли завершающими переход.
- Мы поедем вдвоём. - Она наклонилась, делая вид, что застёгивает босоножку. - Вся группа вылетит чуть попозже. Так надо. - Опередила она его вопрос. - Были кое-какие изменения. Нам с тобой лететь отдельно. Ведь мы собрались путешествовать? Вот и попутешествуем.
Лента дорожки подхватила их, завиляла, унося к посадочной зоне на поезд к азиатскому терминалу.
- Изменения в плане?
- Объект пока не подтверждён. Но место и период времени подтверждёны. - Она повисла на его плече. - Мы работаем парой. Наша группа поддерживает. - А вот это что-то новое. По всем раскладам он обеспечивает её безопасность. Исполнить заказ должен был другой человек. Из близкого окружения объекта. Группа же, на случай "вне плановых" изменений.
- Местные?
- Ничего не знают. - Она улыбнулась, легко перескочила на другую ленту. Чемоданы вздохнули и плавно переместились с ним вслед за ней. - В Пекине кому нужно знают. И этого достаточно.
- То есть, мы сами по себе?
- Ага. - Она сняла шарфик с шеи, вновь повязала. - Только ты, я и он. Или она. Группа не в счёт. Как всегда, перестраховка.
- Страховка великая вещь! - Он улыбнулся, она ответила. Муж и жена беседуют о чём-то приятном, направляясь в вояж по заранее выбранному маршруту.
- Да. - Она стала копаться в сумочке. - Сначала мы поедем, посмотрим древние города, а потом сделаем остановку на недельку или дня три в таком славном городе как Сиань. Там есть, что посмотреть. Будет интересно.
- Я тоже надеюсь, что будет интересно. - Значит, изменения в маршруте. Так, что ещё, какие изменения?
- Вот, наш агент всё-таки успел до нашего отъезда приготовить нам маршрут. Там и гостиницы, гиды, а также всё остальное. Это тебе. Ты же любишь порядок. - Она сунула ему в открытый зёв портфеля толстый пакет. - Так замоталась, что не успела посетить своего мастера. Надо будет найти приличную парикмахерскую. - Она ойкнула, посмотрела на палец. - И сделать маникюр. Ноготь сломала.
- Найдём. - Заверил он её. - Обязательно найдём. - Обычный разговор супругов отправляющихся в путешествие на отдых. Если кто и будет прислушиваться к этому разговору в таком гудении великолепного улья, сотворённого руками человека - международном транспортном центре Новый Сидней.
Какого цвета небо? Синее? Голубое? Васильковое? Или тёмно-синее, практически чёрное? Нет, все эти стратосферы, слои и прочее атмосферное это понятно. А вот небо? Оно, на самом деле, какого цвета? Так думал он, лёжа на спине в стогу сена посреди луга, рассматривая облака в небе в полуденной жаре. Сено дурманило голову, ветерок ласково нашёптывал в уши, убаюкивая и без того желающую поспать голову. Но облака притягивали его, заставляя отслеживать их трансформации, удивительным образом комбинировавшие цвета и формы. Вот и сейчас, как кажется, неподвижно вися между робкими группками облаков внизу и бескрайним полотном бесконечного неба вверху, он вновь думал о цвете. Перед самым отъездом племянники задали ему этот вопрос, когда он заскочил к сестре попрощаться. И он вновь, как в детстве, думал о цвете неба. Да, за границей слоя оно чёрное. Космос чёрный и это знают все. Но, всё-таки, где сказано какого цвета небо? Он покосился вбок. Его жена-напарник, скрутившись в какой-то небольшой комок, спала, не выпуская из рук подушку. Спала и не видела завораживающую красоту неба, проникающую в пассажирскую кабину сквозь прозрачный потолок. Он поправил плед, вновь закрыл глаза. Что-то случилось там, на верхах, если всё так резко переиграли. В конечном итоге, они вдвоём будут за всех отдуваться. Что же, надо так надо. Хотя изменения в ходе уже начавшейся операции предвестник очень и очень большого напряжения. Вполне возможно, даже и острых мероприятий. Как с их стороны, так и по отношению к ним.
***
Работа астронома сродни работе алхимика. Только тот тратил свою жизнь в тёмных лабораториях, в тёмных подземных помещениях, в клубах едкого, вредного для здоровья тумана от вновь образованного неизвестного вещества с неизвестными качествами и предназначения. А астроном тратит свою жизнь так же в темноте, только ночи. В ночи звёзды ярче, отсутствует влияние внешних источников света - городов, машин, прочего, что создано руками человека и испускающего свет. И сидит он не под землёй, а забирается как можно выше - на верхушках самых высоких гор в тесные коридоры, телескопный зал обсерваторий. И мучается не от тумана неизвестно какого вещества, а от сопутствующих высокогорью болезней. Хорошо, что на этой станции пошли по другому пути и сделали её практически герметичной. В телескопном же зале он всегда сидел в кислородной маске. Конечно, порой хотелось снять её, но по-другому никак не получалось. Или сиди за приборами внутри обсерватории или в маске у глазка телескопа.
Он поправил маску, вновь протёр запотевшую линзу, приник к глазку, наслаждаясь видом космоса. Да, аппаратура ведёт контрольную запись, фиксируя всё, что видит он. Но эти записи не могут передать всего многообразия космоса, видимого человеческим глазом. Вот, например, комета. На записи она одна, а в глазок она сверкает на солнечном свете, выбивая слова, словно посылая в сторону Земли своё, не понимаемое тут, сообщение. Астроном вздохнул, не отрываясь, поправил шарф, съехавшую на бок шапку. Ещё немного посидит, а потом пойдёт внутрь греться. Аппаратура продолжит автоматически сканировать пространство, записывая часы, месяцы и года, столетия, тысячелетия космоса, доходящие до Земли в виде мерцаний звёзд и неясных очертаний газовых образований. Как, например, вот это, проявившееся в хвосте кометы. Астроном замер. Газовый пузырь в хвосте кометы? Он быстро вновь протёр линзу, приник к глазку. Да, вот один край, второй. Какой чёткий след оставляет в хвосте кометы этот газовый пузырь! И какой он гигантский! И как быстро растёт! Он бросил взгляд на аппаратуру. Она бездушно мигала точками индикаторов, подтверждая свою работоспособность. Запись идёт! Это просто замечательно! Стоп! Надо вызывать сотрудников. Чтобы не только он видел это! А как другие данные? Подтверждают это? А что это вообще? Газовый ли пузырь? А если да, то почему раньше его не видели в хвосте регулярно проходящей кометы? В космосе не бывает что-то вдруг! Для Земли ничего в космосе не происходит вдруг! Он торопливо нажал кнопку срочного вызова, вновь припал к глазку. Какой размер! Даже закрывает несколько объектов в секторе наблюдения! Да, темп роста просто поразительный! Стоп! Куда он направлен? Мужчина соскользнул с кресла, застучал пальцами по клавишам. Чёрт! Эти клавиши и перчатки! Пальцы, освобожденные от плена перчаток, стали ныть от проникающего холода, но послушно застучали по клавишам. Сейчас, сейчас, только пару секунд и аппаратура начнёт вычисления! Есть! Он прыгнул обратно в кресло. Итак, есть! Вот он - пузырь газовый неизвестного происхождения! Как ему повезло! В жизни повезло такое увидеть и зафиксировать! И не важно, что сердце куда-то закатилось.
- Что случилось? - В зал вбежала его подруга, переехавшая сюда в труднодоступное высокогорье из тёплого приморского городка на Средиземноморье и работавшая на станцией лаборанткой. Но рядом с ним и для него. - Что случилось?
- Ты смотри! - Он, не отрываясь, указал рукой на дополнительный глазок. - Там такое!!!
- Что случилось? - В зал стали забегать сотрудники обсерватории. До конца смены осталось пару месяцев, начальник всё больше проводил время в телескопном зале, оставляя им больше времени на приведение станции в порядок. И этот сигнал срочного вызова в зал оторвал всех от работы.
- Всем смотреть! - Он крутил рукой, показывая, что каждый должен посмотреть в глазок. - Всем смотреть!
- Есть что-то? - Сотрудники, мешая друг другу, бросились по своим местам. Когда-то, в самом начале этого проекта была разработана процедура при обнаружении чего-то необычного в космосе. Хотя, что может быть необычного в космосе? Но, на всякий случай, такую процедуру разработали. В науке нужно быть готовым действовать во всех случаях, при любых условиях. Тем более, фиксировать что-то редкое и необычное.
- Вижу! - Сменивший у глазка астронома сотрудник, крутил настройку изображения. - Какой громадный! Что это?
- Показания!? - Астроном на непослушных ногах, затёкших от долго пребывания в одном положении, шёл к аппаратуре.
- Анализирую! - Они, действительно, неожиданно для себя, быстро расселись по своим постам согласно этой процедуре, стали производить те самые операции, которые между собой в начале смены окрестили "технологией ловли зелёных человечков". И на вопрос астронома отвечали как военные чётко, ясно, громко. - Есть отклонения в показаниях! Фиксирую! Наблюдается затухание в биении!
- Всё! - Сменивший астронома откинулся в кресле. - Исчезло.
- Как исчезло? - Все повернулись к нему. Смотревший в дополнительный глазок сотрудник также кивнул, подтверждая его слова.
- Взяло и исчезло. Сначала задрожали края, а потом раз, и всё стало на свои места. И объекты видны, и хвост кометы перестал изгибаться. Ничего нет.
- Не может быть! - Астроном подбежал к дополнительному глазку, приник. Действительно, хвост как хвост, как тысячи раз виденный хвост, объекты также светят ритмично, с таким же наполнением. Мираж? - Что показания?
- Всё в норме. - Сотрудники стали щёлкать клавишами, проверяя записанные показания датчиков и систем. - Всё в норме.
- Записали, что было? - Голос астронома дрожал. - Записали?
- Записали. - Действительно, что может подтвердить всё то, что видело четыре человека на станции? Только показания приборов.
- Хорошо! - Астроном сделал усилие, взял себя в руки. - Данные на анализ. Надо понять, что это было. Хотя бы по таким крохам. Откуда появилось, как росло. И главное. Куда и откуда росло? И что это вообще?
- Профессор, у нас тут проблема. - Один из сотрудников застучал по клавишам терминала. - Аппаратура сходит с ума. Прыжки напряжения!
Стойка фыркнула обиженно от удара кулаком по панели, но выдвинула пакет из ячейки. Схватив блок с накопителем, на котором был записаны все данные увиденного космического явления, профессор махнул рукой. Но команды не требовалось, все боролись с аппаратурой, которая словно взбесилась. Шипели огнетушители, подавляя облаками сухого вещества вспыхнувшие кабели, трещали стойки, выбрасывая снопы искр.
- Что происходит, профессор? - Стажерка, напросившаяся в эту смену, жалась к стенке, смотря широко раскрытыми глазами. - Что это?
- Это девочка, наука. - Профессор говорил громко, перекрывая шум поднимающегося ветра. - А мы её делаем! - Но видя, что она испугана, добавил. - Сильный электромагнитный заряд. А ветер немного пошумит. Пару суток, не больше. И потом успокоится. Главное, на улицу не выходить. Закрывайте купол!
- Механизм не работает! - Конечно, он не будет работать! Перегорел.
- А руки зачем? - Профессор помахал руками. - Вручную закрывайте! А вы не стойте у стенки. Берите огнетушитель и каждую искру тут потушите! - Он выдернул из ячейки огнетушитель, сунул в руки стажёрки. - Делайте науку, деточка, а не стойте в стороне. Нобелевской премии так не получите! - И, довольный собой, нырнул в темноту коридора. Перешагивая через высокие пороги шлюза, он уже знал, куда пойдёт, что сделает. Он пройдёт далее по коридору в самый конец, к лестнице, а дальше вниз до отсека резервного источника питания, запустит его. И оживит насколько можно этот внезапно ослепший и оглохший уголок человечества среди буйства её величества природы. А если это не удастся, то через несколько часов они тут замёрзнут. Кислородное голодание ещё не самое страшное в высокогорье. Ветер, вот что пострашней головных болей, биения сердца, жёлтых мушек в глазах. Ветер, выдувающий каждую частичку тепла, выстуживающий до минусовой температуры все то, что вроде должно было согревать. Итак, вперёд к резервному источнику питания! Но что же, в конце концов, он и остальные видели?
Сигнал "СОС" поступил в систему быстрого реагирования ровно через двадцать минут после этого сильнейшего электромагнитного импульса, выбившего все работавшие средства связи. Оно проскользнуло, зафиксировалось в длиннейшем списке поступивших сигналов о помощи. Дежурный успевал только кратко, по-мужски сочно комментировать содержание сигналов, сортируя сообщения по приоритетам. Ох, и побегают они сегодня! Помощник, нервно кусавший губы, сообщил о передаче сигнала сбора всех экстренных служб. И что военные уже подняты по тревоге. Ух!!! Пошло по-крупному! Хорошо, что в своё время были созданы резервные системы пятиминутной готовности. А то бы сейчас с рупором на машине по улицам ездил, успокаивая испуганных жителей. А как же? Сидишь дома, смотришь ящик. А он бац!!! искрами во все стороны, да ещё и свет отключается во всём районе. А вечер уже на носу. А вокруг на километры темнота!
Только ближе к вечеру дошла очередь до сообщения о выходе из строя основного энергоблока на высотной обсерватории, враз испортившейся погоде, пострадавших. Прочитавший это сообщение сверил ещё раз приоритет объекта, поставил в очередь на оказание помощи. Там у них есть врач, работает запасной источник питания. А погода успокоится, достанем вертолётом.
Через четыре часа, глубокой ночью в дежурную зону вошли военные. Солдаты заняли места вызванных по тревоге специалистов экстренной службы, коридоры заполнились военными в чинах. Старый дежурный проводил взглядом прошедшего мимо какого-то чиновника, про себя матернул его за небрежность, даже сапог не вытер при входе, и пошёл домой. Шагнув в темноту городка с одинокими точками фар работавших бригад аварийных служб, он посмотрел в небо. Такое ясное, приятное, оно как бы сверкало своей чистотой, клубя облака на вершинах далёкой гряды. Великая, требовательная, гневная природа пребывала в своём извечном состоянии, при котором ей было всё равно, кто там внутри неё крутился, боролся, рычал, мычал, говорил. Она жила по своему ощущению, в котором нет места ощущениям, а тем более амбициям такой пыли как человек. Дежурных выдохнул почему-то задержанный в груди воздух, двинулся дальше. У него есть четыре часа, чтобы помочь своим, перед тем как вновь переступит порог центра экстренной помощи. Этот удар был наиболее сильным за всю его работу, поэтому объём работ будет в разы больше обычного.
***
Люди склонны верить в плохое. Просто природа человека устроена так, что оптимистическое начало, вспыхивая в самом начале жизни, рвётся наружу, будоража кровь, заставляя бросаться в самые невероятные авантюры. Потом этот пыл постепенно остывает, выводя к годам сорока, на острожное и взвешенное обдумывание своих действий, последствий, а также запасных вариантов. Но порой и в сорок голова внезапно плюёт на всякие голоса в голове, твердящие всякие предостережения, бросаясь в самый центр водоворота страстей или событий. Вот и сейчас Паскаль, сидевший в самом уголке салона лайнера, с тоской думал о том, что не надо было лезть в эту драку. А потом тащить эту девку к себе. Он покосился на соседнее кресло, где спала причина столь короткого отпуска в Латиноамериканской Федерации. Мда, что ему теперь делать? Хотя ему нравилась эта девчонка, её отношение, та чувственность, с которой она обращалась к нему, голос внутри него брюзжал. Он подавлял его, а голос вновь пронизывал всплывающие в голове картины их вечеров, приводя всё больше доводов против этого союза. Девушка пошевелилась, вздохнула, не открывая глаз, поискала рукой его руку, а найдя, прижалась, настраиваясь на продолжение сна. Паскаль погладил её руку, поцеловал в копну чёрных волос. Нет, не зря он ввязался в драку. Ему досталась она - немного странная, но очень живая, любознательная, с темпераментом и грацией кошки. Такая как ему нужна. И ничего, что между ними разница в пятнадцать лет. Ведь он ещё ничего? Он посмотрел на своё отражение в иллюминаторе. Солнечные блики, искажённые светоотражающей плёнкой покрывшей иллюминатор, крутили что-то вроде хоровода. Светлого, яркого, искрящегося хоровода перед его отражением в иллюминаторе. Красиво. Он усмехнулся. Пять лет прошло с момента развода, как он вновь ввязался в авантюру. Хотя, может быть это не авантюра? Со второй женой такого не было. Или это просто разница в возрасте? Другие чувства? Другая энергетика? Лучше не думать об этом! А если думать, то не сейчас. Паскаль вздохнул. Лучше не сейчас, когда так хорошо! Ещё час и они вступят на африканскую землю, а оттуда, через дня четыре, вернутся в Североамериканский союз. К нему. В квартиру на двадцатом этаже с видом на городской парк, кусок речки, над которым всегда заходит солнце, оставляя на память прекрасную картину заката.
А выше их лайнера, на высоте всего в десять метров летел шар. Круглый, матовый шар не обгонял, не отставал, повторял всё маневры лайнера. Только над самой землёй, ставший почти прозрачным, шар скользнул вбок, перепрыгнул радарную вышку, оттолкнувшись от шара метеорадара, исчез за забором в яркой и густой листве африканской растительности.
- Что это было? - Она проснулась внезапно, села прямо, ворочая головой.
- Мы идём на посадку. - Он затянул ремень. - Ты выспалась?
- Что это было? - Она не обращала внимания на него, стюардесс проходящих по салону. - Как это называется?
- Что? - Он положил руку на её плечо. - Что называется?
- Ох. - Она сникла. Лицо её внезапно стало таким детским, что внутри у него всё застыло от умиления. Нет, такого он не испытывал ни с первой, ни со второй женой. - Знаешь, мне кажется, что скоро будет такое, что нам всем не снилось. - Она прижала его руку к своему бедру. - Нам бы успеть до этого.
- До чего мы что должны успеть? - Он усмехнулся, наклонился, поцеловал её. - Ты утомилась, прилетим, отдохнёшь.
- Я не устала. - Она улыбнулась. - Я не устала. А успеть мы должны. Иначе жизнь кончится. Совсем кончится.
- Успеем. - Заверил он её. Сначала это пугало его, а сейчас забавляет. Ведь каждый раз девочка говорит о чём-то простом как о серьёзных вещах, словно от них зависит весь ход мировой истории. Как в случае с покупкой в какой-то лавке старого-престарого ножа. Просто одно лезвие, чуть по лезвию какие-то затёртые чёрточки, полоски, вместо ручки просто волнистое ребро металла. Он проскользнул глазами, а она вцепилась в него. Владелец лавки попытался продать его дороже, но она так на него набросилась на каком-то своём местном, что через минуту он чуть ли не подарил ей этот нож. А потом долго стоял на пороге, протирая очки, смотрел на них, идущих по этому переулку антикварных лавок, забитых под самые потолки легальным - нелегальным антиквариатом. В стране, где прошлое живёт среди современности, не смешиваясь с ним, трудно определить, что есть легальный, а что есть нелегальный антиквариат.
- Мы уедем вглубь саваны, туда, где нет так много людей. Где животные. Простые дикие животные. Возьмём машину, много еды, воды, оружие тоже возьмём. - Она стала перечислять, что необходимо взять с собой на сафари. Они уже шагнули из прохладного терминала аэропорта в горячий воздух, когда она остановилась, произнеся только одну фразу "будем жить здесь долго и я тебе рожу пятерых". И молчала об этом до конца вечера, отшучиваясь, превращая каждый вопрос в шутку. А вечером, погружаясь в плен её рук, он неожиданно подумал, что, наверно, она и права. Детей он давно хочет, как хочет, наконец, осесть где-нибудь надолго. А не на три - четыре года. Что стоит его работа архитектора, если он строит чужие дома, а свой ещё не построил? Свой, собственный, собственными руками? Не в сотни этажей, а одноэтажный, ну, двухэтажный, но комфортный, удобный для жизни большой семьи. Именно такой какой он видел в детстве на картинке в книге. Из окон которого выглядывали весёлые лица жителей, а перед домом паслись коровы, козы и было что-то ещё. А почему бы и нет? Всё жизнь он делал что-то для кого-то, а теперь у него есть возможность жить как он хочет. И к чёрту эту работу в скучном архитектурном офисе. Всё равно, кроме как сопровождение чужих проектов он ничего не делал, давя рвущиеся наружу фантазии, своё творчество.
Утром, стоя с ней в обнимку на открытой террасе, ласкаемый ветерком, лучами восходящего солнца, он прошептал ей "я согласен остаться с тобой тут, а ты мне родишь". Она не дала закончить ему фразу, запечатала губы поцелуем. Всё-таки, как не шепчет ему предостережения внутренний голос, он решается поменять свою жизнь. Ведь живём один раз, а попробовать начать заново редко когда кому удаётся. Хоть тебе и сорок с небольшим.
Сборы были не такими хлопотными. Через три дня они уже тряслись на подушках кресел вездехода, пробивавшегося сквозь высокую траву. Их небольшой караван в пять грузовиков и вездеход двигались к остаткам заброшенной фермы "Крепость бура", получившая своё название по сохранившимся неподалёку остаткам крепости с подвалами, небольшой стеной, какими-то постройками внутри. Когда-то её восстановили как историческую достопримечательность, но потом поток туристов по всяким причинам в этот район иссяк, и брошенная на произвол судьбы ферма и крепость разрушались под воздействием обычных природных факторов - ветра, дождевой воды. Вот сюда и ткнула пальцем она, выводя петли по карте. А совершить сделку с недвижимостью при современной системе электронной подписи, договором банковских союзов дело двух часов.
Увидев стену, она выскочила на ходу, бросилась наискось через высокую траву, пугая засевших в ней птиц, каких-то мелких животных. Когда они подъехали к входу, она стояла там - счастливая, в мокрой одежде.
- Тут есть вода! - Она крикнула громко, перекрывая шума моторов. - Тут в колодце есть вода! Холодная и вкусная вода!
- Удивительно. - Проводник пожал плечами. - Люди ушли отсюда из-за того, что вода ушла. Видно, пришло время возвращаться. - И уже своим громко, радостно. - Сгружаем! Тут есть вода! Тут есть жизнь! - И глядя на обнимающихся двухметровых белокожих гигантов, добавил тихо, словно разговаривая с самим собой. - Удивительные эти белые люди. То жмутся в городах, то лезут в самую глушь.
Лишь к вечеру, когда костёр, разведенный во дворе, окрасил неровные стены в красный цвет, проводник вспомнил, где он уже видел такую картинку - двух белых гигантов, обнимающихся перед стоящими чернокожими людьми. На стене в глубине пещеры - святом месте для его родного племени. Всех умерших хоронили там, там же посвящали в мужчины с тех времён, когда племя пришло в этот район, принеся все свои легенды, сказания, мифы, среди которых миф о белых гигантах, открывающих для них новый мир, самый старый. Усмехнувшись, проводник глотнул виски, захлопал ладонью по колену, поддерживая ритм танца, устроенного его соплеменниками вокруг костра. А почему мифу не стать реальностью? Ведь, миф это отголосок реальных событий, дошедший до нас в виде сказочного повествования. Так уверял их профессор в университете. Эх, белые, белые! Всё раскладывают по косточкам. Можно же просто принимать то, что есть, как оно есть. И не копаться, выискивая причину, факты, подтверждающие событие, не анализируя его. А просто верить в это. Проводник поднял стакан, салютуя сидевшим неподалёку белым. Они не плохие, эти его белые. Особенно девчонка.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Гиды менялись вместе с городами. На стойке у очередной гостиничной двери, как правило, дежурил какой-нибудь служащий невнятной наружности, от которого можно было узнать, что только в их компании самый совершенный, современный, продвинутый, увлекательный гид, говорящий на пяти языках. Почему именно им нравилась эта цифра он так и не понял. Но уяснил, что слова "практически тоже самое", "одинаково", "мало чем отличается" таят в себе опасность. После второго гида, которого порекомендовали им на стойке регистрации в гостинице, гидов он уже брал сам на месте. Хотя стоило это больше, но зато он точно знал, что гид говорит на понятном языке, а не изображает речь на иностранном языке, подчёркивая глубину знаний отдельными вкраплениями фраз, явно заученными при просмотре фильмов. В четвёртом городе жена объявила, что она устала мотаться по этим древностям, и теперь он в одиночку будет довольствоваться красотами. А она, наконец, посетит парикмахерскую, сделает маникюр и, вообще, пройдётся по магазинам. Ведь, что-нибудь, да надо прикупить в этой поездке? Тем более, вчера она порвала где-то брюки. Дырочка незаметна для мужчин. Для женщины это как громадная дыра! И спорить по этому поводу бесполезно.
Очередным гидом оказалась худенькая девочка, бодро щебетавшая на очень приличном уровне. Покатавшись с ней пару часов по старинным архитектурным развалинам, он указал, в положенном ею листе занятости, время окончания работы в двадцать часов. А на немой вопрос в её глазах, только подмигнул. Тебе дополнительная оплата, мне свободное время. В ресторане всё шумело, гремело, местные жители с удовольствием ели, наслаждаясь и едой, и возможностью обменяться новостями, сплетнями, просто посудачить о соседях, сослуживцах и просто не о чём. И в этом шуме короткая беседа между ними пропала, растворившись внутри смеха, разговоров, шума кухни выбивавшегося из амбразуры. Из ресторана они вышли довольные друг другом. Она от полученных заверений, что ему хочется походить одному, но он не может оставить её без заработка, а он, что дело решилось просто, а также с чувством, что есть всё-таки у местных такая простая наивность, которую даже неудобно обманывать.
- Завтра в семь вечера. Клуб "Ча-ча-бин". - Жена сидела рядом с ним, прижимаясь, покачивая ногами. У ног стояли несколько разновысоких пакетов с логотипами известных компаний. - Рядом с клубом на улице шестнадцати компаний будет стоять машина. Серебристая "Тойота" с номером сто сорок четыре тэ-тэ двадцать девять эф-ми. Водителя зовут, - она вздохнула, потёрла подошву ступни, - Сюёцай. Пароль - Наяда, ответ - Прометей. Он получил инструкции следовать всем твоим указаниям. - Она вновь потёрла подошву. - Всё-таки устали ноги.
- Тогда пошли отдыхать. Хочешь, понесу?- Он взял пакеты, поднял её.
- Давай! - Она ойкнула, вцепилась в шею. - Отпусти! - Но было видно, что ей приятно плыть в воздухе на его руках. - Не урони!
- Дойдём до дверей, отпущу.
- Дурак! - Она прижалась к нему. И тихо на самое ухо. - Не знаю, что у них там, в голове, но завтра будь готов быстро покинуть город.
- Отпускаю? - Он поставил её на землю. - Как скажите, принцесса! Как пожелаете!
Служащие гостиницы сделали вид, что ничего не видели, только уборщица улыбалась простой, открытой улыбкой, показывая, что она тоже понимает - как это здорово, когда есть мужчина, способный носить на руках!
И клуб, и улица - широкая, с множеством проулков, перекрёстков, позволяющих быстро покинуть место, были в наличии. Как и пост транспортной полиции, расположившийся недалеко от клуба. Что ж, надо учитывать и это. Рекогносцировка на местности, ориентирование по маршруту, проработка дополнительных маршрутов отхода заняли весь вечер. Вступив в номер, уже погрузившийся в полусумрак, он поставил рюкзак у стенного шкафа, снял фотоаппарат. И попал в плен её рук. Прикрыв ему рот ладонью, она потянула вглубь, нашёптывая чуть слышно, еле уловимо, как сирена, заманивающая моряка в свою ловушку. Это табу, нельзя переступать эту грань, переводить отношения в личные! Хотя, после месячной подготовки в таком плотном контакте кто теперь разберёт что личное, а что нет?
***
За горизонтом на красноватом небе сверкала точками разрядов тёмная полоска грозы. Гнавшая перед собой пыльный вал простая марсианская гроза, от которой следовало прятаться быстро и глубоко. Проверив ещё раз крепления на крышке, Маркус, поправил неудобную сумку автономной системы жизнеобеспечения, чертыхнулся про неудобный скафандр, поковылял к люку. Сейчас в лифт, лифт скользнёт вниз, люк закроет лифтовую шахту, повернувшись кругом, а затем втянется в шахту, оставив на поверхности только чуть видную головную часть с датчиками. После грозы всё будет сделано наоборот. Люк вынырнет на поверхность, выбросив в стороны струи песка, выдуваемые в стороны, развернёт лифтовую шахту. Удобно, не то, что у соседей, которым приходится каждый раз выбивать двери в шлюзах, освобождая от завалов песка. Небольшие завалы, но завалы. А внутри, он стянет с себя этот костюм, протрёт влажной салфеткой всё тело и завалится спать. Вечером все поселенцы соберутся в кают-компании, кто-то вновь сядет в кружок, разложив этот китайский мацзян. Как только надоест в него играть, будут играть в шашки, а потом устроят гонки, в которых примут участие все поселенцы. Гонки микророботов ждут с нетерпением каждый раз. Таких маленьких роботов способных ползать по тонким трубам, мониторить их состояние, а при необходимости ремонтировать стенки труб, кабели, ведущие во внешние коммутационные короба. При небольшой модернизации они превращались в чертовски занятные игрушки. Некоторые поселенцы даже стали их называть именами, ухаживать за ними, словно они были домашними животными. Но, в основном, все гоняли юркие колобки по треку, нещадно выжимая из них всё возможное. Не законное использование робототехники? А чем ещё им заняться в стольких тысячах километров от Земли, когда гроза будет висеть над их убежищем не одни сутки? Надо же время чем-то занять. Люк, продув посадочное место крышки, стал спускаться вниз. Гроза крутила на горизонте вал за валом, заставляя вздрагивать торчавшие на поверхности гибкие усы систем. Очередной период бурь на поверхности.
Ни Маркус, никто другой из поселенцев не мог видеть как из клубящихся облаков пыли, стали проступать очертания чего-то гигантского. Информация с поверхностных датчиков, тревожно отреагировавших на появление, была оставлена без внимания. Электрические разряды пыльных бурь всегда выбивали из датчиков самые невообразимые цифры. Вот и на этот раз, оператор хмыкнул, отсёк помехи, перевёл системы в ждущий режим. Как закончится буря, надо подняться на поверхность, прочистить уши и глаза поселения. Интересно, как другие? Он набрал дежурного второго поселения. Всё тоже - пыль, разряды, проблемы с газосборником. То есть, одна тоска марсианская. Оператор вновь откинулся на спинку кресла. Через три часа его вахте конец. Он пойдёт спать, а сменщик будет сидеть в скуке следующие восемь часов. Буря за это время не кончится, и делать будет нечего. Оператор покрутил на пальце откуда-то снятое узорчатое кольцо. Сколько рук оно повидало? "Устройство по прочищению мозгов" было оставлено предыдущей сменой, а той передали предшественники, а тем другие и так далее. Интересно, откуда сняли? Система стабилизации обиженно пискнула. Оператор покосился на приборы, на прыгающие крестики на экране. Да, буря-то раскачивает даже верхние слоя. Мда, сильная. А почему орбитальщики не предупредили о такой сильной буре? Или предупреждали? Он вздохнул, отложил кольцо. Сейчас узнаем, что почём, а также кто виноват. Хотя, кто может быть виноват в буйстве природы?
Орбитальная станция содрогнулась от внезапного удара. Датчики фиксировали внезапное образование большой бури на границах второго района марсианских поселений, возрастающий из-за грозы электромагнитный фон, операторы, согласно процедуре, принимали меры по защите станции от влияния беспокойной природы Марса и вдруг удар. Станция, словно корабль боком на волне, накренилась, системы взвыли вместе с людьми, брошенными на переборки станции. Что произошло, они не успели понять. Чёрное облако втянуло баранку орбитальной станции вместе с сетью антенного поля в себя, ничего не оставив в этом районе. Словно кто-то гигантский, размером с солнечную систему, промокнул этот сектор, вбирая всё в гигантскую губку. На поверхности, в поселениях, в буйстве помех даже не заметили исчезновение станции. Пока на поверхности буря, они как кроты - под толстым слоем грунта и слепы, и глухи, и немы.
На лунных и земных центрах связи огорчённо покачали головами. В последние пару лет бури на Марсе всё сильней генерировали помехи, причину чего никто не мог пояснить. Так, общие слова об активности Солнца, неизученном пространстве космоса и прочее, чем обычно прикрываются учёные, когда не могут объяснить причины. А помехи нельзя было ни обойти, ни пробить никакими средствами. Тонны пыли, выбрасываемые бурями, плотными облаками заслоняли районы поселений от глаз наблюдателей, прекращали все возможные контакты поселенцев с лунными базами и Землёй. И орбитальный комплекс, попадая в полосу шторма, хоть косвенно, но тоже испытывал на себе характер колонизируемой планеты. Зачастую по несколько суток испытывая сложности со связью. К тому же, внезапный электромагнитный импульс, как специально, ударил по системам слежения на северной части района наблюдений, делая всю службу планетарного мониторинга подслеповатой на один глаз. Хорошо, что на Луне автоматические станции слежения работают стабильно, снабжая информацией в чётко определённые сеансы связи. Кстати, марсианской станции пора бы начать сеанс связи.
Система сверилась с введённым протоколом, мигнула экраном, выведя обратный отсчёт до истечения крайнего времени сеанса связи. После истечения, она подаст сигнал о нештатной ситуации на орбитальной станции, предложит варианты решения проблемы. И люди должны дать чёткие инструкции по принятому ими решению. А пока она ведёт обратный отсчёт, согласно протоколу.
***
Сюйцай замер, лихорадочно оценивая ситуацию. Трое сзади, трое впереди, за столом ещё один, дочь, жена, мать на диване. Чуть взволнованные глаза жены, матери, заплаканные глаза дочери говорили ему о том, что сидят под прицелом уже давно.
- Проходи, садись. - Сюйцай не любил этих выскочек, получивших образование в Америке, а потом вернувшихся и перехвативших бизнес своих родителей, не приложив, при этом, ни грамма усилий, не заслужив уважения. - Мы давно тебя ждём. И прошу, - выскочка поморщился, - не надо тут геройствовать. И сам погибнешь, и родственники погибнут. А разве нам это надо?
- А что надо? - Трое сзади не двинулись, зато трое впереди поменяли позиции, беря под контроль его полосу, и тех троих сзади. Они им не доверяют? Или просто, на всякий случай, перекрывают ему отход? - Не чай попить пришли?
- Не вежливо. - Выскочка сделал огорчённую мину на лице. - Обычно, гостям предлагают чай.
- Вы не гости. Вы пришли сами. Без приглашения. - Так, надо чуть вправо сместиться. Так он сможет прикрыть дочь.
- В гости иногда ходят, чтобы знакомиться. - Выскочка показал пальцем на стоящий перед столом стул. - Садись. И не старайся вынуть пистолет из сидения. Мы его уже вынули. - Да, видно, что проверили всё. Серьёзно подошли к разговору.
- Итак? - Главное договориться с ними, отвести беду от родных.
- Кстати, о родственниках. Заметь, я не начинаю с угроз их жизни. Я предлагаю сделку. Ты делаешь для нас работу, мы обеспечиваем твоим родным, и тебе тоже, спокойную жизнь. И вознаграждение. В разумных пределах.
- Что за работу я должен сделать?
- Наверно, я подчёркиваю, наверно, к тебе обратятся с заданием поддержать одно мероприятие на нашей территории. - Откуда они узнали? Да, он получил сегодня четкие инструкции. Но как они могли узнать? Значит, прав его старший брат Или, что мафия и политическая разведка идут по одному пути, говорят в одном ветре? - Твои наниматели не в достаточной степени владеют ситуацией тут, на местах. Раз решили действовать сами, не согласовав свои действия с нами. А это не вежливо. Очень не вежливо. Неуважение опасно. Кем бы ты не был.
- Что надо? Если такое придёт?
- Сообщать нам кто куда, когда. - Выскочка покачал пальцем из стороны в сторону. - Никого не убивать. Только сообщать. За честное выполнение обязательств - честное вознаграждение. Мы делаем бизнес, а не разбойничаем. Соблюдение договорённостей залог спокойствия, мира, благополучия. - Это ему в его Америке такой длинный и лживый язык привесили?
- Гарантии?
- Гарантии? Тебе нужны гарантии? Фильмов насмотрелся. - Выскочка подобрался. - Гарантия одна - слово. А также всё остальное. - Он встал, поправил пиджак. - И скажи своим, чтобы не болтали. А то женщины бывают такими разговорчивыми. Ни к месту, ни ко времени. - И уже на пороге, повернувшись к нему. - Там на столе, я оставил тебе телефон с одним номером. Позаботься, чтобы он всегда был с тобой. И звони мне только по нему.
Держа в объятиях молча рыдавших родных, Сюйцай кусал губы, мучаясь от бессилия. Он мог бы справиться с ними со всеми, но тогда пострадала бы его семья. Чего он не мог допустить. Семья это единственное, что связывает его с миром, где есть другие отношения, кроме отношений клиент-исполнитель. Но что делать в его ситуации? Нужно дать условный сигнал. Но как? Ясно, что телефон они взяли уже под контроль, как и передвижения и его, и родных. Скрыться, тоже не получится. Максимум три дня они смогут продержаться, скрываясь в городе. Выехать же из города не дадут. Внизу кто-то грохнул крышкой бака для отходов. Дурачок Вэй поможет им! Вот, кто даст сигнал опасности, передаст сообщение старшему брату Или, а тот пустит его дальше, наверх, уважаемому По. А тот придумает, что делать. Или даст совет.
- Вэй! - Он высунулся из окна. - Есть хочешь?
- Да! - Вэй хотел есть всегда. Обладая крепким здоровьем, силой, которой можно было бы позавидовать, он подрабатывал, помогая таскать тяжести, переносил мебель, выносил мусор. И получал за это еду.
- Как? Сегодня тебе никто не дал колы? У меня есть большая бутыль! - В холодильнике действительно стояла большая бутыль колы. А мебель передвинуть надо. Надо сменить расположение вещей, настроив общую картину на спасение жизни, счастливый исход ситуации.
Вэй в одну минуту переставил мебель. Потягивая из стакана колу, он крутил глазами, то рассматривая кухню, то рассматривая сидевшего напротив Сюйцая.
- Цай хороший. Синьсинь хорошая. - Вэй почесал бок. - А к тебе приходили - плохие.
- Слушай, Вэй. Мне нужна твоя помощь. - Как ему сказать? Его же могут остановить люди этого американизированного прыща.
- Они плохие. Очень плохие. - Вэй покачала головой, словной осуждая их. - Синьсинь от них плохо. Они угрожать тебе приходили. - Откуда он знает?
- Знаешь, Вэй. - Снова начал Сюйцай.
- Но большой Бум наказал их. - Перебил его Вэй, посмотрел на вытащенные из кармана старинные часы. У Вэя и часы? - Ага, уже наказал. Посмотри телевизор.
- Зачем мне смотреть телевизор? - Сюйцай расстроился. Надежда на возможность позвать на помощь таяла на глазах. На Вэя нельзя было положиться. Не слушает его, говорит про своего большого Бума. Как такому что-то доверить?
- Посмотри. - Вэй показал пальцем на телевизор, висевший над самым потолком в их маленькой кухне. - Там, большой Бум будет.
- Большой Бум?
- Да. Бум. Он добрый, охраняет Вэя, Синьсинь. И тебя тоже охраняет. - Вэй хитро улыбнулся. - Если я его попрошу.
Пульт мигнул, показывая, что переключается на шестой канал, как сказал Вэй. Шли новости. Опять проблемы с очистными сооружениями, что-то там со связью на Марсе, снова буря нарушила связь с марсианской орбитальной станцией. Сквозь эту навязшую ленту событий прорвалось срочное сообщение. На заднем фоне быстро говорившей корреспондентки полыхал автомобиль, суетились пожарные. Вэй добавил громкости.
- Взрыв произошёл именно тогда, когда машина въехала на пустую дорогу. Ехавший рядом автомобиль также уничтожен. Сидевшие в нём также погибли. Удивительно, но это двойной взрыв не единственное странное происшествие за последние несколько недель. Смерть в огне уже унесла жизни нескольких мелких криминальных главарей. А на этот раз жертвами этой, то ли криминальной вендетты, то ли борьбы за влияние в городе криминальных группировок, пали известные главари преступного мира - Кай Сунмэн, известный больше как Красавчик Кай, глава преступного концерна, Ду Сун, главарь группировки специализирующейся на промышленном шпионаже и финансовых махинациях, известный как Ловкач Ду. Мы можем гадать... - Сюйцай сделал звук тише. Это была поразительная новость. Какое-то счастливое стечение обстоятельств! Угрожавший ему красавчик Кай мёртв, как мёртв и его хозяин! Он перевёл взгляд на Вэя, беспечно помахивающего веером.
- Большой Бум? - Он посмотрел ему в глаза.
- Да. - Вэй улыбнулся широко, как могут только улыбаться дауны. - Большой Бум умный.
- А большой Бум ты делаешь? - Сюйцай замер в ожидании ответа. Если его догадка правильна, то он совсем не знает Вэя, хотя живёт в этом доме уже десять лет.
- Да.
- Но как? - Сюй смотрел на него, не веря в возможность такого.
- Кино смотрел. Потом думал. Много думал. - Вэй покачал ногами. - Колы нальёшь?
- Да, конечно! - Мужчина поставил бутылку на стол перед Вэем. - Пей, сколько хочешь!
- Хорошо! - Вэй оживился. - А когда придумал, пошёл на свалку, покопался. Дома собрал маленький бум сначала. - Жидкость убывала с пугающей быстротой. - А потом большой бум сделал. Но зачем пугать хороших людей? Сделал так, что бум работает, когда рядом нет людей. А в машине есть плохой. - Вэй почесал живот. - Писать хочу.
Нет, он ровным счётом ничего не знает об этом дворовом дурачке, живущим в подвале одного из башен его квартала. Совсем его не знает.
***
Учебные полёты приятны своей монотонностью. Ты взлетаешь, встаёшь на курс, прилетаешь в район, отрабатываешь фигуры пилотажа, видишь природу, ландшафт их самых неожиданных положений. А потом рассматриваешь запись полёта вместе с данными наземных служб комнате подведения итогов, получаешь своё за те или иные неправильные действия. Ты можешь слушать или не слушать, но это твоё будущее, твоя карьера, оттого все сидели внимательно слушали.
Где-то вдалеке вспыхнула яркая точка, заискрила на фоне синеватого горизонта. Что за чёрт? В районе учебных полётов никто не может находиться! Пилот развернул самолёт, перешёл в боевой режим. Земля отреагировала на сообщение тут же. У них на радарах ничего не было. Только Жаворонок один и где-то по краю толкались в воздушном бою Жеребец два и Жеребец четыре.
Этот свет бил по глазам даже сквозь чёрный забрал шлема. Пилот чертыхнулся, потянул ручку вправо от себя, уходя от столкновения с несущейся на её самолёт высокоскоростной целью. Крутанувшись на одном крыле, Танис выровняла самолёт, ожидая увидеть цель в передней полусфере, если же не сразу перед собой. Локатор и земля молчали, солнце, также как и полминуты назад, щедро посылало свои лучи на Землю, золотом подчёркивая молочную выпуклость облаков, просвечивало тонкие облака, разогревая теплом почву, зелень, людей. А этой цели не было. Ни впереди, ни сзади, ни сверху. Может быть снизу? Танис вновь бросила свой самолёт в хитрый манёвр, стараясь хотя бы краем лепестка локатора поймать цель. Ничего. Но ведь был секунду назад! Земля ответила, на этот раз, быстро, выразила удивление такими акробатическими вывертами в воздухе. Согласно процедуре Танис отрапортовала о виденной ею цели, описала на словах. Земля замолчала, потом приказала прекратить тренировочный полёт, вернуться на базу. Танис недовольная таким развитием событий, всё же развернула самолёт, выходя из района тренировочных полётов. И тут она увидела эту цель. Шар белого света, как бы издеваясь, плясал на самом конце района. Танис сжала зубы, дёрнула ручку форсажа, одновременно выводя самолёт в манёвр, в результате которого этот шар встанет у неё на курсе. Но шар вновь прыгнул в сторону, заплясал, отсвечивая какими-то переливами на внешней кромке сияния. Танис вновь повторила манёвр, шар также вновь занял свою позицию. Земля недовольным голосом приказала прекратить цирковые упражнения, следовать на базу. Отрапортовав о ситуации, пилот развернул самолёт, становясь на обратный курс. На базе ей, конечно же, промоют мозги с пемзой. Вспомнив всё, что было по службе на этой базе. От уклонения по маршруту и целей тренировочных задач до нестроевой обуви. Хорошо, что ещё не знают о том, что она натворила два дня назад на шоссе к базе. Хотя тот полицейский вроде и не был против. Она вновь заворочала головой, стараясь увидеть шар. Интересно, а что это такое? Словно отвечая на её вопрос, шар выскочил вперед, моргнув, пристроился с боку. Танис повернула голову в его сторону, рассматривая шар, а потом помахала рукой. Раз догнать не дают, так хоть отметиться чем-нибудь! Через секунду она громко закричала от ужаса, бросив самолёт в крутой вираж.
Руководитель учебных полётов сразу отвлёкся от рассматривания своих ногтей. За годы работы на этой учёбной базе он уже по гулу аппаратной мог определить, что где-то, что-то идёт не правильно. Оператор РЛС показал палец, диспетчер покачал рукой. Враз вспотевшей ладонью руководитель ударил по кнопке экстренная ситуация. Теперь в зал, разбираться и руководить спасением. А что нужно спасать он уже знал.
- Жаворонок три пропал с экрана радара. - Оператор делал пометки в журнале.
- Жаворонок не выходит на связь. - Диспетчер крутанул пальцем в воздухе, показывая, что надо выводить спасательную группу. Да, вертолёт будет в воздухе через пять минут. - Последнее, что я слышал от Жаворонка три так это "да пошёл ты!" и вопль, словно она увидела монстра. До этого сообщала о появлении неопознанного объекта белого света.
- Жеребец два, жеребец четыре. - Рядом в этом районе пара отрабатывала воздушный бой. - Прекратить полёт по заданию, проследуйте в район три - ноль - четыре. Осмотрите район. Повторяю.
- Слышали база. Жеребец два, четыре уходим. - Ребята с места рванули туда. Говорят, она с одним из них в отношениях. Мда, дела. Руководитель быстро набрал номер дежурного спасательной службы.
- Мои парни уже в машине, направляются в район триста четыре. Точные координаты, надеюсь, получим в полёте. - Дежурный отвечал чётко, но фоном слышался топот, грохот роняемого, кто-то торопил медиков.
- У вас ещё что-то? - Ох, как не нравится ему эти звуки в трубке телефона.
- Да. Исчез красный четыре пять ноль. Прямо перед нами. Поднимаем группу по взаимодействию. - Это что? Транспортник исчез? Что за день?!
- Желаю удачи! - Трубка, мокрая от его руки, соскользнула на место. - Есть данные по Жаворонку?
- Уже в районе, прочёсывают. - Диспетчер сдвинул наушники набок, слушая руководителя и пилотов одновременно. - Что ещё случилось?
- Транспортник упал на границе района. - А что с ним может случиться? Что вообще может случиться с самолётом? Он не может раствориться в воздухе или скрыться под землёй. Он может только упасть. Даже если не находят остатки сразу, то потом, спустя годы, находят. Самолёт не капля воды, всегда оставляет следы. - Вы продолжайте работать. - Теперь доклад начальнику базы. Он набрал воздух, вытер ладонь о бок. Надо поднять трубку, сообщить о происшествии. Такова процедура.
- Командир в рубке! - Дверь распахнулась, пропустив внутрь начальника базы.
- Есть новости? - Командир появлялся всегда неожиданно, словно знал о происшествии заранее. - Жаворонок в районе триста четыре? Жива? Данных нет? Кто в районе ведёт поиск? Жеребцы два, четыре? Хорошо, продолжайте! - Он поманил за собой руководителя. - Надо поговорить.
- Есть. - Ему осталось два месяца до полной пенсии, а также выслуга, так что досрочно увольняться ему не хотелось. По базе уже месяц ползли слухи о сокращениях, снижения количества персонала, нервируя не только гражданский персонал. Чёртовы политики и финансисты! Тут люди, судьбы за каждой точкой в их документах, а им на это наплевать! Только о своей пятой точке и думают. Не о происшествии же он хочет поговорить?
- У нас в районе базы два часа назад пропали два вертолёта, с группой курсантов школы десантников, теперь вот, ваш курсант. - Его выбритый череп был усыпан крупными каплями пота. Командир базы аккуратно протёр платком череп, затылок. Значит, не вопрос сокращения.
- И транспортник у соседей. - Добавил руководитель.
- И транспортник? С людьми? Не знаешь? - Полковник сел, откинулся на спинку. Протянул длинно, считая что-то про себя. - Так.
- На земле обнаружены остатки самолёта Жаворонка. - Диспетчер зашуршал в интерком. - Обломки не горят. Пилота нигде не видно. То есть на земле не видно следов приземления, нет парашюта катапультного кресла и её самой.
- Диспетчер! Пускай Жеребцы выходят из района и возвращаются на базу. - Командир положил руки на стол, сжал, разжал кулаки. - Все учебные полёты прекратить. Базу перевести на уровень военная опасность. - На удивлённо поднятые брови только буркнул. - Не нравятся мне эта куча потерь в один день, в одном месте. - В ответ на кивок вверх хмыкнул. - Ничего. Имею право проводить такого рода тренировки. Вот, пусть и потренируются.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Что хочется человеку в самый ответственный момент? Правильно! Посетить и очень быстро места общего пользования. Вот и сейчас, стоявший на посту часовой у складов крайне желал скорейшего наступления этого момента, когда уже надо. Пройдясь пару шагов, он оглянулся вокруг, прислушался к звукам. Всё вроде обычно. Кто-то там ухает в темноте, собака ворчит в конуре, видя свои собачьи сны, до смены караула ещё час. Нет. Терпеть больше не надо. Свернув в кусты, он поставил автомат, присел, завозился, стараясь расположиться удобней. Звёздное небо подмигивало сверху, ветерок обдувал, настраивая на спокойное восприятие окружающего мира. Ух, а жизнь-то налаживается!
Собака взвыла, но не от ярости, а от ужаса, загремела цепью, стараясь вырваться из тесных оков ошейника. Жёлтый луч света скользнул по кустам, остановился на коробках складов. Чёрт! Проверка? Но увиденное им в следующую секунду задержало его в одной позе на месте надолго. Гигант, искрящийся в жёлтом свете, шагнул через кусты, постоял на краю зоны контроля, повернулся и исчез. "Словно смерть прошла через кусты рядом со мной!" - оправдывался, обнаруженный в кустах, часовой перед офицером - "Вот он шагнул, а я только и успел, что ...". Но был прощён, хотя в спину ему кто-то из караула, всё-таки, ехидно пискнул обидное слово. Но смерть собаки была на лицо, омертвелые кусты ровной дорожкой от круга до границы поста, аккуратно оплавленные края проволочного заграждения, ровная дорожка в низкорослом кустарнике перед стеной защитного вала у складов также были реальными фактами, которые не возможно не принимать во внимание. Начальник базы сумрачно выслушал доклад проведённого расследования по внезапному одновременному срабатыванию системы контроля за радиоактивными утечками, охраны периметра, нарушения воздушного пространства базы, сухо сплюнул.
- Значит, так. Солдата с сопровождающим отправить в госпиталь. Пусть врачи проверят. И скажите ему, да и всем на базе, что бы держали язык за зубами. Только врачам, старшим офицерам. Не хватало нам рассказов о гигантах и НЛО! И толп журналистов у ворот базы. А место то, прочесать ещё раз, вскопать, если потребуется. Но получите чёткий ответ, что это было! И сегодня, ближе к ночи, всю базу поднять по тревоге и переместить в район сосредоточения. Да. Всю. - Генерал вынул изо рта затухшую сигару, грохнул ею в пепельницу. - Я сказать всю! И прибывших новобранцев, гражданских специалистов тоже! Семьи, согласно процедуре, в убежища и на запасные. И чтобы все крутились, а не спали!
- Так точно, сэр! Чтобы все крутились, а не спали, сэр! - Дежурный офицер впервые видел "Деда" в таком настроении. - Разрешите идти?!
- И ещё. Подготовьте мне самолёт. - Генерал опёрся на край стола локтём, наклонил голову. - Я сам поведу ребят.
- Есть! - Только куда он поведёт "ребят"? Но приказ есть приказ. Офицер вышел за дверь, шикнул на секретаршу, игриво прихватившую его за пятую точку. Не до неё. "Дед" что-то чувствует. А на базе верили его чутью. После того, как "Дед" несколько раз уводил самолёты перед самыми разрушительными ураганами, все прислушиваются к его словам. И не важно, что иногда чудит, главное, у него было это редкое сейчас чутьё опасности. А починка ангаров, домов, вышек, забора - мелочи. Главное, сохранить людей и технику! Офицер это понимал хорошо.
Вечером всё пришло в движение, приводя в возбуждение домашних любимцев базы - пару белых лошадей. Они, волнуясь, бегали из одного угла загона в другой, видя как, один за другим, поднимаются самолёты, уходят грузовики. Остававшийся на базе минимальный караул, провожая уходящие грузовики, вздыхали "хоть какое разнообразие", при этом испытывая удовольствие отстранённостью от этой всей суматохи, топтались на вышках. Всё таки, служба обеспечения она хоть и поди туда, и подай то, имеет преимущества. Все бегают, а они на месте. И кофе свой выпьют в столовой, а не на коленках где-нибудь в пустыни или среди гор.
***
Дверь ночного клуба с треском распахнулась, выбросив на улице плотную волну музыки, спёртого воздуха и группу громко спорящих юнцов. Секьюрити проводили их неодобрительными взглядами, понимая, что за углом эти червяки опять начнут драку, опять кто-то кого-то ранет ножом, опять приедет полиция, скорая помощь, назойливые репортёры, опять будут ходить инспектора, проверять лицензии и так далее. Поэтому, когда к ним подошла девушка, покручивая сумочкой, они пропустили, не досматривая её. Очередная дурочка пришла получить свою порцию дурманящей музыки.
Сюцай выдохнул. Эта девчонка не местная, но говорит как местная, чуть развязано, чуть пренебрежительно, словно все должны ей. Такая девочка богатых родителей из южного района. Он повернул голову, стараясь отследить передвижение по улице, где стоял его автомобиль. Нет, лучше всего заняться чем-нибудь. Например, маршрутизатором - постоянной головной болью всех автовладельцев. Сделать вид, что выставляешь его, а поэтому так долго сидишь в машине. Иначе подумают, что полицейский. А это для него уже не очень нужные ассоциации. К тому же, время занять нужно. Когда к нему подсядут? Одно небо знает.
Ожидание самое ужасное. Он уже два раза менял позицию, стараясь не привлекать к себе внимания. Так, бродит, сидит полупьяненький, что-то там бормочет себе под нос. Таких поздним вечером вокруг клуба много. Пара бутылок пива выпитых медленно, ещё что-то такое тягучее алкогольное, а она не выходит. Вот повалили молоденькие девушки стайками расходившиеся в темноту, вот прошла пара проституток в сопровождении снятых клиентов. Где она? Надо было дать ей с собой хотя бы сигнальный маячок. Появление полиции только усилили его беспокойство. Но из клуба вывели пару пьяных, которые не держались на ногах, уложили в машину. Натанцевались. А вот и она, в посреди группы из пятерых мужчин, трёх женщин. Кто объект, ЧТО делать? Дай сигнал. Поясни. Кто? Женщина? Вот эта, справа? Убить? Значит, всё плохо. А поймать объект на мушку, уловить момент, когда она будет прекрасно видна, дело секунды. Есть. Теперь уходим. Медленно так, покачиваясь. Он уже был на половине пути, когда за спиной раздался громкий крик. Объект медленно оседал на асфальт, вокруг неё суетились другие женщины, мужчины, вставшие в полукруг, оглядывались, стараясь определить угрозу, если таковая есть. Он также повернулся к ним лицом, покачиваясь. На крик он должен среагировать именно так. Что-то произошло, прохожий услышал, повернулся, стоит, смотрит. А потом махнёт рукой и медленно, также как и шёл, пойдёт, пошатываясь. Напилась, стало плохо, ничего необычного. И именно так. Иначе, за ним тут же бросились бы бежать эти псы из охраны. Но один из них схватил её, присевшую к объекту, за руку, грубо рванул вверх, занёс руку для удара. Есть сигнал о помощи. Охранник обмяк, стал валиться на соседа, уже выдернувшего пистолет. Эх! Прощай спокойное возвращение! На выстрелы охраны выбежали из клуба, где-то громко хлопнуло, раздался женский истерический крик, площадь пришла в движение. Броуновское движение попавших в перестрелку - самое удобное состояние поля битвы. Охранник один за другим падали, а стрелявшего не было видно. Только когда на площадь въехала полиция, окружила место, взяла площадь под контроль, стало ясно, что убита только один человек - девушка в красном платье. Полицейский, копавшийся в её сумочке, провёл сканером по телу, подождал, когда тот прочтёт идентификационный чип, сверит с базой данной. Но увиденное его расстроило. Полицейский смачно выматерился, сунул удивлённому напарнику идентификатор. Вот незадача. В его дежурство! Напарник присвистнул, сдвинул шлем назад. Не хватало им ещё разборок с местными. Подающая большие надежды преемница самого Лао, лежала мертвой, с улыбкой на красивом лице. Охранники, лежавшие чуть поодаль лицом вниз с руками за головой, только выли. Но не от боли в мышцах, а от чувства позора. Никогда у них не было такого. Всегда они были впереди, упреждая все опасности, а тут. Невидимая сила скрутила их, лишила силы, бросила на землю рядом с дочерью босса. И всё виновата эта новая подруга, которую и знать никто не знал! Маленькая Линь умерла от её рук!
Машина неслась по улицам, двигаясь только ей известным маршрутом. Зелёный свет встречал ею, а провожал уже красным светом своих указателей. Сюйцай вёл машину, изредка бросая взгляды в зеркало. Но не преследование его беспокоило. Его беспокоили эти двое. Эта девчонка и её друг. Он ввалился к нему, бросив начало пароля. А она, не дожидаясь ответа, просто ткнула пистолетом в шею. Гони! Что означало только одно - эти убили кого-то. А такого в его контракте не было. Только перевозка. Девушка скрипела зубами, шептала что-то трудно различимое в завываниях прибора "невидимки", европеец отвечал, наклонившись к ней. Ох, как же всё нехорошо! Очень не-хо-ро-шо!
- Есть куда приткнуться? - А, что? Он говорит по-китайски? Как? - Так есть или нет? Есть не засвеченная квартира?
- А... Квартира? - Давать или не давать им свою конспиративную квартиру? - Найдём.
- Слушай, не найдём. А есть или нет? - Он бросил взгляд на женщину. Волнуется за неё. Муж или любовник - помощник?
- Есть.
- Вези туда. Нам нужно несколько часов. И по дороге остановись у аптеки. - Что ему в аптеке надо? Но женщина охнула, лишь подтверждая его слова. Нужны лекарства.
- Поехали. - Машина ввернулась в очередной поворот. Ладно, посмотрим кто такие.
Квартиру они ввалились. Именно ввалились. Дверь хлопнула раскрытая ударом ноги, едва он открыл её ключом.
- Быстро ванну! Наполняй холодной водой! Быстро! - Зашипел мужчина, укладывая женщину на кровать. - Есть лёд?
- Найдём. - А ей явно совсем плохо. Как бы не умерла.
- Тогда ищи и быстро. Много льда. - Мужчина разрушал таблетки в ложке, бросая взгляды на пакет. - Достань шприц.
Лёд нашёл он быстро. Спустился в бар, выпил для порядка стопку, взял мешок со льдом. Бармен только отвёл глаза. Этот постоянный посетитель сегодня не разговорчив, к тому же недавно полиция трясла бар пытаясь найти какого-то там Вана. А бармену до этого какое дело? Каждый в этом квартале сам себе на уме и не очень любят, когда лезут к ним. Заплатил, получил своё, до свидания! Так целее будешь.
- Принёс? - Мужчина схватил мешок. Девчонка лежала в ванне тихо, а цвет лица был просто пугающим. - Давай ещё.
- Ещё? - Сюйцай вытянул шею, посмотрел на безвольное тело. А ничего девчонка, такая аппетитная. - А не заморозим её?
- Нормально. - Он впервые улыбнулся. - Ей сейчас холод нужен. Через пару часов будет уже ничего.
- Ладно, пошёл. - Что же такое с ней? Заинтригованный Сюйцай пошёл за новой порцией льда.
Девчонка действительно стала приходить в себя через пару часов. Дрожащая, мокрая она съёжилась в комочек, внезапно превратившись из жгучей черноволосой местной девчонки в светловолосую худенькую европейку, с такими красивыми голубыми глазами, прозрачными как чистая вода. Он даже засмотрелся на неё. Мда, даже если они только партнёры, то мужику очень повезло с ней.
Через четыре часа, в рассветном тумане, плотно охватившем квартал, район, город они вышли из квартиры. За это время он смотался за их вещами в камере хранения, купил поесть, заправился. Бросая взгляды назад, он видел, как нежно мужчина обнимает уставшую девушку, вновь превратившуюся в ту, которую впервые он видел вчера вечером. Она как хамелеон. Не успеешь рассмотреть, а она уже другая или третья. Гм. Игра слов второй - третий.
Он не стал подвозить их в аэропорт. Высадив эту пару на ближайшем транспортном узле, Сюйцай крутанулся по городу, выполняя намеченные вчера задачи. Задание заданием, а работа работой. К тому же, надо было проверить поступили ли деньги на счёт. Как у них получается так, что заказчик всегда в курсе выполнено или нет задание? Может быть у них есть контролёр, который сопровождает каждое задание, докладывая о результатах? Как бы ни было, а деньги поступили на счёт. Ровно в двенадцать часов, как и было оговорено. Мда, с такой солидной фирмой работать приятно. Только сорок процентов жалко отдавать старшему братцу Или. Но это наименьшее зло, если бы он был самостоятельным помощником.
Звука выстрела он не услышал. Просто мир вокруг него вспыхнул, опрокинулся, увлекая всё вокруг в воронку. В тот же момент в его доме дверь с треском вылетела, освобождая проход молодцам из банды Красавчика Кая. Последний кто видел их босса должен умереть. Так решил тайный советник Кая - старший брат Или, вступивший во владение делом.
***
Сердце, не переставая, болело. Как не старалась она храбриться, видно было, что очень плохо. Поэтому, едва они вступили на платформу терминала, её подхватила приехавшая встречать "сестра" с подругами и уволокла с собой, весело щебеча об отпуске. Но он знал, что через пару минут она окажется в специальном машине, где врачи начнут ей оказывать помощь. Он взъерошил волосы, сел в подъехавшую машину, отправился в гостиницу. Надо было немного отдохнуть. К тому же, требовалось доложить о результатах. Хотя задание выполнено, но не прошло без шероховатостей. Например, этот пистолет. Пучковый пистолет технически ещё не доработан, отчего пучок лучей не стабилен. Иногда он просто расслаивается. Вот под такой боковой лепесток его партнёр и попала. Хорошо, что было, где оказать первую помощь. Если бы не эта квартира, то возвращался бы он один.
Неудачный выстрел был поставлен ему в вину. Куратор так и сказал, что технику проверять надо. А потом дал указания встретиться с курьером для сдачи этой техники. И место указал. Что ж, надо так надо. Только вот с обвинениями он не согласен. Но это до возвращения. Он сам лично покажет, как действует этот пистолет.
В небольшом кафе с немудреным меню было не так много людей. Он занял место у стенки, привычно взяв под контроль и вход, и выход из кухни. Время прихода курьера близилось, а народу в кафе не уменьшалось. Может быть, в эти десять минут все они встанут и выйдут? Ведь даже места, где мог бы устроиться курьер, не было. Циферблат крутил стрелками, сжимая время и пространство в секунды, сантиметры. Осталось пять минут, четыре, три. Всё, в дверь должен войти курьер. Вместо него на стеклянную стену справа навалилась гигантская тень. Он инстинктивно бросил взгляд в зеркало и тут же бросился к выходу из кухни. В стеклянную стенку кафе катился автомат по развозке продуктов. Такой тупоносый, напоминающий больше ящик на колёсах, чем роботизированную платформу для доставки продуктов. Они надёжны, оснащены автоматами защиты от столкновения. Но тут, очевидно, тот редкий случай, когда всё вышло из строя. Система управления отказала, автоматы защиты отказали, контролер управления движения также сломался. Отчего взбесившая платформа, взрезав оградительные барьеры, выбивая как кегли попадавшихся ей по пути прохожих, влетела в кафе, полное посетителей. Через пару секунд вывеска кафе вздрогнула, из-за завала коробок ударили языки пламени. От такого взрыва содрогнулось здание, в цоколе которого располагалось это кафе, сработали пожарные системы, повалил едкий, чёрный дым. Пожарные сирены стали слышны только через минут пять. Машины, лавируя по подвесным рельсам, обгоняли общественный транспорт, собирались к месту пожара. Им же вторили машины скорой медицинской помощи. Большой город всегда должен быть готов к экстремальным событиям как этот.
Он же шёл не очень быстро, но не останавливался. Сейчас его заботил только один вопрос - кто? Кто не пожалел всех этих людей? В случайность аварии он не верил. Как ни крути, о встрече знали только куратор, он и теперь, вот, кто-то третий. Тьфу, как же гадко! Его телефон неожиданно ожил, выплеснув краткое сообщение. Прочитав которое он только ускорил шаги. Незнакомец, прислал открытку с видом песчаного пляжа с красной кругляшкой садящегося за горизонт солнца и тремя словами "тебя хотят увидеть". Чёрт, откуда она узнала? И как она узнала? Не знаю, что тебе стоило, но спасибо. Хотя бы за пару минут до этого прислала бы! Но всё равно спасибо.
Георг купил билет на ближайший рейс в Новый Свет, предъявив только небольшую сумку с вещами. Приезжал подписать контракт, а теперь обратно - дела не ждут. Устраиваясь в кресле удобней, Свенсон не обращал внимания на снующих стюардесс, пилотов, каких-то пассажиров, заглядывавших в отсек для клиентов купивших самый дорогой билет на межконтинентальный рейс. Но, укладывая плед на ноги, он уже знал, что стюардесса поругалась со стюардом, пытавшемся свалить свою вину на неё, пилот немного нервничает, так как по маршруту какая-то то ли гроза, то ли очередные военные манёвры, пассажир справа расстроен расставанием со своим львёнком, который уже седьмой раз звонил за эти десять минут. Компаньонов не было, отчего настроение его немного улучшилось. Пока потушат, разгребут развалины, опознают сгоревшие тела, у него будет время приземлиться на другом конце света и раствориться в миллионах жителях мегаполиса. Следя за продвижением самолёта по маршруту, он внезапно поймал себя на том, что про себя повторял одну и ту же фразу "только бы не перехват". Совсем как в том старинном детском фильме про Алладина, колдуна, лампу и джина, раба лампы. Но в отличие от него колдун говорил "только бы не коза". Почему-то он боялся козы.
Аэродром встретил новый рейс дежурными улыбками полицейских на перроне, провожающих ВИП гостей в зал прилёта. Полицейские вооруженные автоматическим оружием, в бронежилетах, касках. На его вопрос офицер уклончиво ответил что-то про безопасность, опасность теракта и ещё буркнул что-то. Вот это что-то не понравилось Свенсону. К нему эта фраза не имела никакого отношения, но касалась мира, в который он погрузился, едва вступил на лестницу трапа. "Получены указания от Президента". Что же заставило дать такие указания?
Улицы как всегда были полны народа. Проходя сквозь бурлящие потоки горожан, занятых обыденными делами, Георг вновь и вновь проверял нет ли с ним компаньонов. Выход на контакт со службой срочной эвакуации лучше всего проводить без опеки. Автомат в будке привычно проглотил номер, потребовал вставить платёжную карточку, долго жужжал, проверяя её. Наконец, в окошке появилась приятная девушка. Улыбаясь, Свенсон справился насчёт доставки свежего мяса в адрес его компании. Девушка улыбнулась в ответ, пообещала передать диспетчеру его вопрос и заверила, что не позднее чем через день мясо будет доставлено по указанному адресу в этот же час. Всё. Теперь надо добраться до известного только ему и службе эвакуации места, откуда его заберут. Фу, полдела сделано! Довольный собой Георг двинулся дальше по улице, рассматривая вывески, витрины. Ещё через час он пойдёт, поест, потом устроится на ночлег в какой-нибудь недорогой суточной гостинице. А утром, выскочив из пенала номера, пойдёт к месту эвакуации. И будет там вовремя и по-другому никак нельзя.
Его размышления были прерваны толчком в плечо. К витрине с новомодными голографическими проекторами бежали люди. Он пошёл за ними. Кто-то из служащих магазина уже сделал звук громче, и сквозь дребезжащие стёкла доносилась речь президента. Он говорил, что нация должны быть готова ко всему, что силы безопасности уже приведены в самую высшую степень готовности, но, чтобы не спровоцировать своими действиями, находятся в ожидании указаний. Потом речь сменилась размытым изображением чего-то большого, ребристого, двигавшегося над точкой съёмки. Голос за кадром уверял, что данный объект способен накрыть собой четыре футбольных поля, что визуально не фиксируется никакая деятельность. Кадры перебила появившаяся рыжеволосая ведущая, быстро протараторившая новость о появлении таких же объектов над всеми крупными городами по всей планете, о срочных мерах принимаемых ООН по установлению контактов с кораблями пришельцев.
- Вот это да! - Кто-то ахнул. - Пришельцы! Откуда?
- Вот это да или не да, а платить станут меньше. - Стоявший рядом небритый мужчина сплюнул. - К бабке не ходи!
- Откуда, откуда. - Раздражённо ответил кто-то за спиной. - Из Европы!
- А какие они? - Парнишка зашелестел обёрткой на гамбургере. - Показывали?
- С тремя сиськами. - Его друг толкнул его бедром.
- Придурки. - Девушка, стоявшая с ними, обиженно буркнула, пошла от них.
- Стой! Что и пошутить нельзя? - Шутник пошёл за ней следом, оставив стоять друга у витрины, вместе со всеми.
- Какой-то дурной розыгрыш! Вот совсем дураками нас считают! - Голос показывал, что человек явно нервничал. - Пришельцев не бывает! Это для дураков!
- А президент тоже дурак? - Возразил ему кто-то сзади.
- Не он, так его окружение. - Отрезал небритый мужчина. - Где эта тарелка над нами? А город наш самый большой на этом побережье.
- Ещё не долетели. - Хихикнул парнишка, запивая откушенный кусок гамбургера. - Как долетят, сразу увидим.
- Смотрите!!!! - Истошный крик вздёрнул их головы вверх. Над городом, увеличиваясь в размерах, двигался веретенообразный объект.
- Пришельцы! - Не то ахнули, не то вскрикнули разом тысячи на улице.
- Ну, твою мать! - Из открытого рта парня выпал кусок. Бейсболка слетела с его головы, упав под ноги толпе, бросившейся на середину улицы, чтобы рассмотреть приближающийся корабль.
- Куда прёте???!!! - Водитель такси, рассерженный внезапным появлением на дороге пешеходов, замер в дверях, с открытым ртом. Пассажиры что-то кричали ему, но тень от опускающегося корабля, съедавшая солнечные лучи, заставила всех выйти из машин, присоединиться к толпе. Пара полицейских прекратив вызывать по рации дорожную полицию, тоже стояла, задрав головы, раскрыв рты. И не только они. Тысячи стояли, задрав головы, смотрели, не отрываясь, на двигающийся корабль пришельцев. Сколько об этом все говорили, писали, снимали фильмы, а тут вот, раз и весит такая дура. Кто, что, откуда, чего хотят?
Георг, про себя обложив матом так не вовремя появившихся инопланетян, двинулся в сгущающейся толпе, пробираясь к метро. Ему нужно попасть на станцию, там сесть на поезд, идущий в нужном направлении. До завтра нужно дожить. Тем более, что пришельцы. Пришельцы, конечно, дело важное, интересное, но для него второстепенное. Хотя интересно, какие они? Как те инопланетяне из фильмов - чуть похожие на людей и чужие? Или ещё более противные?
На лестнице он внезапно почувствовал, как внутри у него зашевелилась холодная искра. Такая небольшая, но очень и очень холодная, возникающая обычно в моменты опасности. Но сейчас было трудно определить причину такого ощущения - было ли это появление инопланетян или рядом где-то за ним уже шли. Но вот поезд подошёл, пассажиры, возбуждённо переговариваясь, выбегали из вагонов, устремлялись наверх, спеша увидеть корабли пришельцев своими глазами. Георг хмыкнул, сел в пустующий вагон, откинулся на спинку. Ему нужно уехать отсюда. А пришельцы это потом. По транспортному каналу шла реклама, изредка пробиваемая короткими новостями в два-три кадра. Назначение канала общественного транспорта продвигать товары, а не забивать голову политикой, событиями. В транспорте люди должны себя чувствовать комфортно, уютно и безопасно. Иначе за что берутся такие деньги с пассажиров?
Поезд внезапно сбавил скорость, тормозя на ремонтирующейся станции. Машинист прохрипел что-то о требовании следовать в депо, о необходимости пассажирам покинуть вагоны и следовать в ближайшие пункты эвакуации. Удивлённые пассажиры, подчиняясь требовательному голосу дежурной по станции - пухлой чернокожей женщины, в форме служащей подземки - выходили из вагонов на перрон, забитый пакетами металлических труб, арматуры, цемента ещё чего-то строительного, сложенного в аккуратные кубики и закрытые плёнкой.
- Ну, что настроил? - Не обращая внимания на пассажиров, рабочие продолжали свою работу. Вокруг армейского блока обеспечения жизнедеятельности - полностью автономного, герметичного помещения, рассчитанного на двадцать человек - суетились рабочие. Интересно, как он сюда попал?
- Уже. - Сидевший на корточках перед панелью рабочий хлопнул крышкой, закрывая коробку. - Запуск! - Блок ответил тихим гудением, криком рабочих изнутри, подтверждавших работу автоматики. - Отбой! Всё в норме!
- А куда выходить? - Станция перестраивалась, отчего прежний выход был заложен, старательно заделаны ниши, разобран эскалаторные лестницы. - Где выход?
- А идите туда! - Один из рабочих махнул рукой в направлении, откуда доносился виз работающего инструмента. - Там лестница.
- Внимание! В связи с экстренной эвакуацией всем находящимся на станции немедленно покинуть станцию и прибыть к месту эвакуации. Повторяю! - Рабочие застыли, потом бросили инструменты, заспешили вместе с пассажирами к выходу.
- Эй, а Джерри? - Наладчик, сидевший на полу у блока, был в наушниках, отчего это объявление, наверно, затерялось среди музыкальных ритмов.
- - Какой Джерри? - Мостик, металлическая ажурная конструкция, который пара рабочих хотела перекинуть на соседний перрон к блоку, завис в воздухе. - Все уже смылись оттуда. - Действительно, все рабочие с соседнего перрона уже попрыгали в провал и бежали к лестнице, поставленной в начале перрона.
- Джерри! Сволочь! - Пожилой рабочий подхватил кусок штукатурки, запустил в сторону наладчика. - Джерри!
- Мотай отсюда! - Его подхватили, потащили.
Георг чуть замедлился, борясь с разрастающимся внутри холодным пламенем. Опасность была рядом, возможно стояла за его спиной. Сделав вид, что ему плохо, он остановился. Кто же преследует его?
В этот момент на станции вкатился противный звук, словно неуверенная детская рука провела по стеклу гвоздём. Следом закатилась невидимая волна, обдавшая ощущением страха. Кто-то закричал, кто-то бросился назад, пробираясь против потока. От удара, споткнувшегося о станину пассажира, стопор лебёдки сорвало, мостик повело вправо. Георг попятился назад, а затем проскочил под падающим мостиком. Теперь вперёд, на поверхность. А там разберётся, что происходит. Тут, в тесном пространстве подземелья, он как в клетке.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
В ответ на грохот упавшего на перрон мостика, послышались громкие крики, усиливающиеся пустыми коридорами вестибюля. Георг попятился назад, видя, как, вниз по лестнице, не обращая внимания на ступеньки, на бегущих им навстречу, бегут люди с лицами, искажёнными от ужаса. Там, на поверхности, что-то было не так. В следующий момент рукава зелёного тумана, тянувшиеся за ними, ворвались в вестибюль, заполняя каждое свободное пространство. Взвыв от ужаса, рванувшегося откуда-то из глубины, Георг повернулся и бросился бежать на платформу. От газа надо было убежать! А ещё успеть соорудить маску. Где взять воды? А если это газ, который убивает при контакте с кожей жертвы? От такой мысли ноги сами увеличивали скорость.
У входа в блок бытовки отставший рабочий складывал инструмент, что-то фальшиво насвистывая в такт музыки, бившейся в его наушниках. Видимо радовался, что завершил наладку этой военной рухляди. Увидев бегущих по перрону, он встал, тревожно завертел головой. Да! Этот блок! Он ведь герметичный, есть кислородная установка! Кто-то стал прыгать в провал путей, убегая в туннели, а Георг, взвыв от боли, подхватил металлическую конструкцию мостика, бросил через провал пути, соединив перроны станции. Прижимая к груди руки, сведённые от боли в мышцах, он побежал ко входу в блок. Руки и боль потом, сначала надо забраться в блок, закрыться изнутри, включить герметизацию. За ним ещё кто-то бежал, громко крича от ужаса. Но из-за боли, раздиравшей тело, ему казалось, что он бежал один. От чего толчок в спину, едва он переступил порог бытовки, удивил. Последний вскочивший в эту дверь был тот отставший рабочий. Как же ты вовремя закончил свою работу! Он навалился на рычаги, тонким голосом крича что-то о фильтре. В бок блока кто-то или что-то ударилось, потом ещё раз, ещё. Свет замигал.
- Включите! Кнопку! Жёлтую!!!! - Рабочий крутил рукой, показывая набившимся в бытовку, что надо сделать. - Кнопку! Жёлтую, мать твою!
- Кнопку? - Мужчина, наконец, сообразил, с маху ударил кулаком по жёлтой кнопке на пульте, рядом с собой. В ответ снаружи что-то свистнуло, застучало дробно по бокам. Но погаснувший было свет вспыхнул, послышался тихий гул работающего прибора.
- Фу! - Рабочий отскочил от двери к собравшимся в один комок людям. - Чё за хрень? А? Чё за хрень? А? - Вопрос сформулированный таким образом был пиком выражения того чувства удивления, ужаса, которое испытал он в эту минуту.
- Как это можно? Что это? - Рыдая женщина, тёрла ушибленную руку. На коленке в прорехе на брюках набухали кровью ссадины. - Газ?
- Это, похоже, газ. - Стоявший рядом наклонился к Георгу. - Вы как? В одиночку такую махину ... - Он пожал плечами, показывая, что не понимает, как это можно было сделать.
- Мышцы воют, а так вроде ничего. - Хотя он врал. Боль растекалась по телу, разрывая его на части. Но боль перебивал страх. Так как сейчас он никогда не боялся. Это не было чувством тревоги, опасности, страха. Это был такой животный страх, который заставляет бежать куда глаза глядят, но лишь бы подальше от ужаса. Отчего изнутри во вне рвалось что-то противное, толкавшее к немедленному действию, но лишь бы убраться отсюда подальше. И это он испытывал впервые. - Помоги встать.
- Мамочка! - Молоденькая девочка, стоявшая самой последней за ними, часто засеменила ногами. - Мамочка!
- Ох! - Женщина схватилась за голову, осела. Стоявший рядом мужчина подхватил её, не давая упасть назад. - Она идёт. Идёт. Идёт! - Скрепя зубами, Георг встал. - Ловец идёт! Ловец!
В бок забарабанили. Часто, отчаянно. Но никто не двинулся, не сделал шаг к двери. Наоборот, все постарались отступить подальше от двери. Удары прошли по боку, сместились к двери, где вновь ударили, но уже слабее. А потом наступила тишина, в которой щёлкал счётчик, тихо гудела вентиляция, слышалось дыхание людей, стоны женщины, бормотавшей что-то слаборазличимое.
- Я хочу писать! - Девочка сказала это громко, чётко, разрывая гнетущую тишину. - Я сейчас просто взорвусь!
- Туалет за синей дверью! - Рабочий повернулся к ней. - Не сделай лужу тут!
- А! - Она завернула руку за спину, показав средний палец. На достойный ответ времени у неё не было.