Регентов Дмитрий Павлович
Проект-17 (сказка начала 80-х)

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Регентов Дмитрий Павлович (regentov@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 101k. Статистика.
  • Повесть: Сказка
    • Оценка: 5.97*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказка раннего периода. В ней, как и положено, отразились ощущения и понимание событий того времени и надвигающегося времени.

    •   

    Предисловие.

       История, рассказанная как-то в полночь за кружкой индийского чая с лимоном и пряниками на кухни тесной "хрущобы", обрела свои очертания, наполнилась и легла на бумагу. И сейчас она лежит там, только бумага от времени пожелтела, и многих, слышавших эту историю, уже нет. В память им возобновлена эта история и вынесена на всеобщее ознакомление. Ведь, как и всегда, сначала было СЛОВО.
      

    "ПРОЕКТ - 17"

    История, рассказанная в начале 80-х годов прошлого века в полночь,

    при ясной луне и в четкой памяти.

      

    Д. Фушоуди

      
      
       Глава первая. "Звезды загораются в полночь или Арина Электроновна"
      
       Все началось с Петьки - восьмилетнего любителя острых ощущений и рассеянной информации. Но, впрочем, обо всем по порядку.
       Петька - сын моего старинного (если выражаться высоким стилем) приятеля - любил сказки. Эта невинная детская страсть, столь умилительная у иных детишек, у Петьки превратилась в жуткое подобие Голгофы, на которую, по очереди, взбирались, попадавшиеся не вовремя, все родные, близкие и знакомые семьи Плюхиных.
       Научившись читать 6 лет отроду, Петька твердо уверовал, что интереснее сказок нет ничего на свете, и с методичностью талантливого инквизитора изводил местные библиотеки на предмет новых собраний сказок и всех близких требованием рассказать "сказочку".
       А, зная их превеликое множество, он довольно легко загонял очередного рассказчика в такие дебри, из которых тут уже не мог самостоятельно выбраться.
       Только вполне насладившись трепыханием жертвы, Петька милостиво бросал спасательный круг в виде обещания уснуть.
       И вот однажды Володька, отец Петьки и, как вы знаете, мой приятель, с отчаянием гладя по голове Петьку, разметавшегося во сне, произнес роковую фразу, с которой, я считаю, все и началось: "Все больше не могу!".
       - Что не можешь? - не открывая глаз, также шепотом, полюбопытствовал Петька.
       - Спать! - взревел Володька. - Ты мне обещал, о, коварнейший из отроков!
       - А я что делаю? - спросил маленький хитрец. - Я же глаза не открываю. Лежу.
       - А это мы сейчас проверим!!! - Володька с деланной свирепостью подхватил его на руки.
       Петька счастливо завизжал, вбежала Женя - жена Володьки, и тут у них началось....
       Я уже и забыл думать об этом когда в моей холостяцкой квартире в самый неурочный час зазвонил телефон. Стараясь не поскользнуться и не упасть, я вылетел из ванной и схватил трубку.
       Володька был необычайно краток:
       - Бросай все, Придумал!
       - !??!?
       А в ответ частные гудки.
      

    ******

      
       - Понимаешь, ночью придумал! Не спалось: работа, сам знаешь, а тут еще выкрутасы Петьки. Сам знаешь, мастер он тот еще. Да еще и ... Ну словом, на душе паршиво. Вспомнил о последнем Петькином финте о сказке. И вот, сижу, значит, и говорю в сердцах: "Черт бы побрал все эти сказки!" Только сказал, как вроде молнии что-то шрасть! Серой запахло, озоном. И возник передо мной средних лет некий дженльтмен в черном костюме, при бабочке. И вежливо так, осведомился: "Вызывали?". Я, натурально, ошалел: "Кого?". А он нахмурился, вроде как рассердился: "Я, человек занятой, работаю по вызовам. Так что времени на шутки, простите, ну, практически нет. Готовы ли подписать контракт?" И сует в руку какую-то бумагу. Я совсем обалдел, в руках уже и ручка "Паркер". Да только тут меня, вроде бы, током ударило. Озлился я. Вот думаю нечистая сила, какой-такой контракт в два часа ночи! Подумал, вспомнил и говорю: "Сгинь нечистая сила! Искуситель!" Просто так сказал, ну что бы не так грубо вышло. Отшить, значит. А он как подскочит, зашипит, снова молния сверкнула, да так ярко, что я даже глаза прикрыл. Открываю, ничего понять не могу. Сижу, уткнувшись носом, в стол. На часах - третий час ночи, шея болит, спина затекла, работа по столу, по частям разобранная лежит. В общем, заснул, самым бессовестным образом.
       - Да, - подытожил Володька, глядя куда-то в угол.
       - И...- продолжил я.
       - О чем-то это я? - встрепенулся Володька. - Да, так вот: это будет машина для выдумывания сказок. Я это той ночью допер, когда мне этот тип предложил от сказок отказаться, тьфу, то есть когда мне этот дурацкий сон приснился.
       Володька с шумом отодвинул на край стола какой-то радио хлам и вытащил кипу листов. На лист с хрустящим шорохом легли первые линии схемы.
       - А позволь узнать, друг сердешный, причем тут я? - скептически, как мне показалось, осведомился некто моим голосом. Странное состояние овладело мною: я понял, что обречен. В мире не было того или чего чтобы устояло перед напором Володьки, когда он был охвачен идей.
       - Причем ты тут? - Володька торжествующе заржал и ткнул меня кулаком в плечо. - Да, при том, что программу для этой машины составишь ты. То есть я, но с твоей помощью!
       - Эге ж! - меня аж передернуло. - Да, ты вообще, чего ты от меня хочешь. Это ведь...
       - А ты не суетись, - достоинством потомка герцогов остановил меня он. - Всю эту математику беру на себя...
       Тут он осекся и пристально посмотрел на меня. Потом хлопнул себя по колену, потом меня и заржал еще жизнерадостней.
       - Олух, филологический! Неужели ты мог подумать, что я тебя заставлю работать со счетами? Ты думаешь, забыл, как ты у меня сдувал все контрольные по математике и физике?
       - А ты у меня списывал все сочинения, - напомнил я ему.
       - Верно, - согласился со мной Володька, - списывал. Не спорю. Потому и позвал тебя. И нужно от тебя только одно: знание деталей. Скажем, эти, ну, как их..., - он пощелкал пальцами, - Бабы-Яги, чудеса в решете, ступы с лешими, дива заморские.... Ну, словом, даром, что ли, тебе диссертацию зачли, филолог несчастный..
       Видя мое лицо, Володька весь сморщился и заканючил голосом четырех летнего любимца воспитательницы детском саду:
       - Ну, и нужна всего-то на всего одна малюсенькая сказочная теория. Теория сказочек детских...
       - Даром, не даром, - я старался быть непреклонным, - но ты пойми, что нет такой никакой единой теории сказок и быть не может. Ведь это народное творчество, то есть дело сугубо творческое и регламентировать его невозможно. В рамки не засунуть! Да если кто-то ее создал, то ему памятник поставят при жизни, и Нобелевскую премию присудят, если получит он ее, конечно.
       - А почему ты не можешь быть таким человеком? - Володька с нежностью погладил мое правое плечо и толкнул в бок, - Ну, разумеется, с моей помощью...
       - Ты же не дашь погибнуть старому другу! В тебе всегда жил великий коллективист альтруистического типа! - громогласно заявлял Володька, доливая мне пива. Кончалась 20-я бутылка. ...
       О, Великий Перун! О, если бы я только знал, чем все это закончится!
      

    ******

      
       Машина сверкала никелем, лампочками и, безусловно, радовала сердце Петьки, которому было твердо обещано, что сегодня ему сказочку расскажет эта чудненькая ЭВМ, которую папа и его друзья собирали полгода.
       Но я тоже уже не мог. В разгар лета находится в одной квартире с Торквемадой, к тому же обогащенным всеми немыслимыми достижениями цивилизации, - свыше человеческих сил, а плоть же, как известна, по определению, слаба.
       Итак, я в раздумье почесывал кончик носа, стоя перед пультом ЭВМ - "Бабушки Арины", как в шутку мы ее называли. Простая клавиатура сюда не подходила, и пульт получился на весь стол.
       По правде сказать, Володька, уезжая, просил без него ничего не трогать, потому что на предварительном запуске она выдала такое, что вызвало бы страшную зависть величайших романистов всех времен и народов. Конечно, если судить по объему, а не по качеству.
       Ибо в сказочках механическо-электронных серый козлик был способен полакомиться волком, Иван-царевич, бросая Марьи-Моревну, без труда менял царские палаты из тридевятого царства на вполне благоустроенную трехкомнатную квартиру в Олимпийской деревне у Бабы Яги. Словом, все что заказывали - чудеса, леший в ступе с неисправными стоп сигналами и, вообще,...
       Но Петька, подброшенный мне неблагодарной четой Плюхиных, ныне греющих свои кости на Солнечном берегу Черного моря дружественной Болгарии, способен высечь искру из мочалки, выжать слезу из камня. И я сдался.
       "Есть же, в конце концов, предел человеческому терпению" - оправдывался я перед самим собой. Тем более, что программа в машине была скорректирована, оттестирована.... А, ладно, будь что будет! Я решительно нажал на большую кнопку с надписью "Пуск".
      

    ********

      
       ".... И жили они до глубокой старости...."
       Черт возьми! Да, эта железненькая "старуха" способна на чудеса. Кажется, мы не прогадали!
       Я осторожно перенес уснувшего Петьку в соседнюю комнату, и вернулся к себе.
       Машина, остывая, все еще приветливо светилась в углу. Да. Трудновато отделаться от желания приоткрыть заднюю панель и посмотреть, кого же это она скрывает, когда слышишь подобное.
       У меня не было бабушки (по этому направлению я сирота), которая бы рассказывала мне сказки, но, ей-ей, голос ее, наверное, не сильно бы разнился от голоса "Арины Электроновны", наверно.
       Я усмехнулся. Это же надо! Повысил, повысил в ранге несколько сот схем и кучу проводков...
       С этим я и уснул...
      

    *******

      
       Я проснулся со смутным предчувствием беды.
       За окном висел глаз.
       Я тряхнул головой и ущипнул себя за руку. Из моих глаз навернулись слезы, а тот, что за окном, ехидно подморгнул.
       Значит не снится... Значит быть беде. Глаз просто так в воздухе не висит. Томительные предчувствия последних дней, пока работала "Арина Электроновна", сбылись.
       Подскочив к окну, я резко распахнул створки окна.
       На соседнем балконе стояли двое - Длинный и Грустный и пристально рассматривали дальний угол моей комнаты.
       - Этот? - вопросительно прохрипел Длинный.
       - Вроде бы, - проблеял Грустный.
       - Пошли, - скомандовал Длинный и перекинул ногу через мой подоконник.
       - Постойте! Куда вы? - я решительно высунулся в окно.
       - Изыди, очкарик, не засти! - Длинный толкнул меня в грудь.
       От этого, не сильного, на первый взгляд, толчка, я пролетел через всю комнату и с грохотом рухнул на диван.
       - Не ведает что творит, мерзавец! - с яростью прорычал Длинный, стаскивая меня за ногу на пол.
       - Не ведает, пра слово, не ведает, - со стоном согласился Грустный, бережно ощупывая диван.
       - Ну? - Длинный отодвинул меня подальше от них.
       - Похоже, подойдет, - с удовлетворением хмыкнул Длинный, заметив веселый взгляд Грустного. - Подойдет! - И с хрустом вспорол ткань дивана ногтем.
       - Что вы делаете? - я снова попытался вмешаться....
      

    *****

      
       Тьма медленно рассеивалась. Боль, давившая голову, медленно стекала за воротник. Вскоре, я стал различать звуки.
       - Мерзавцы! Халтурщики! А куда, спрашивается ОТК смотрит!? - кто-то неистово сморкнулся и выругался на непонятном языке.
       - ОТК, ОТК, все они заодно..., - буркнул в ответ другой голос.
       Я открыл глаза.
       Посреди комнаты стоял Длинный и потрясал зажатыми в кулаках пружинами от моего дивана. Грустный, сидя на краю распотрошенного дивана и пробуя на зуб другую пружину, пытался его утешить.
       - Ну и что того, что не новые? Зато закал какой?! Сейчас такого нет... А что диван два месяца назад выпущен из материалов десятилетней давности, найденных на складе, так то не наша вина...
       - Зачем? - простонал я. - Совсем новый диван ... Был ..., - нелепость и унизительность положения порождала глупые фразы.
       - А нам старье без надобности, - высокомерно процедил Длинный. - Старья на свалке хватает и так...
       Грустный, оставив в покое пружину, заботливо наклонился надо мной.
       - Эх,эх,эх... Все бы тебе с шумом, с эксцессами лишними, - упрекнул он Длинного. - Люди они не подготовленные, слабые... Вот они, и того....
       При этом он вытирал мне лицо длинным полотенцем, обмотанным вокруг его шеи. Потом он помог мне подняться и взгляд мой упал на растерзанный диван. Я застонал, вспомнив, как он мне достался.
       - Это ж надо, какой нам жлоб попался!!! - Длинный с презрением покачал головой. - НУ, на, возьми его себе, нам не жалко, - и он вновь подтолкнул меня к дивану.
       На этот раз обморок длился недолго.
       - Так что делать будем? - Длинный высморкался шумно как бегемот, высунувший голову из воды.
       - Натворили дел, а теперь в кусты? А компенсацию за диван с меня, за беспокойство с меня?
       - Так, он же, того, новый был, сами изволите видеть. Третьего дня, извольте накладная, сюда доставлен, прямо из магазина. Плюс чаевые грузчикам и переплата за покупку. И все согласно кондициям Великого Бра! Новенький ведь!? - возражал Длинный, но уже заметно полинявшим голосом.
       Я открыл глаза. Среди печально, почему-то, позванивающих пружин дивана уютливо свернулся огромный Змей. Ну, не змея, а Змей.
       Я попробывал сесть.
       - Помогите юноше, - Змей со вкусом зевнул, - У него коллапс. Он сейчас в шоке. От вас и от ваших выходок, разумеется.
       Меня, заботливо подхватив, посадили на стол, и я прекратил что-либо понимать. Но в голове вертелась только одна мысль - как только проснусь, то диван на свалку.
       - Не стоит, батенька, не стоит. Диван почти что новый, - Змей с любопытством глянул на меня. - Да, вы, батенька, неврастеник. Конечно, стрессы - порождение и результат развития трижды благословенной цивилизации. Я это понимаю, но не в такой степени же! Ну, ну, нельзя себя так распускать.
       Я тупо удивился:
       - Вы, что, мысли читаете?
       - Какие могут быть подробности!? - неожиданно удивился Змей. - Нас, кажется, не знакомили.
       Грустный покорно кивнул и указал на меня - Владелец дивана.
       Змей удовлетворенно кивнул головой.
       - Змей Подколодный, - Грустный отвесил изящный полупоклон в сторону дивана.
       - Ну-с, а теперь займемся делами, - Змей, легко взметнув свое тело, вмиг завязался модным галстучным узлом вокруг шеи Грустного.
       Я икнул.
       - Дайте ему воды, икота... Понимаешь, - презрительно процедил Змей, и в ту же минуту тугая струя из сифона ударила мне в лицо.
       Я задохнулся - Хулиганье! Негодяи! Грабители!
       - Эк его раздирает! - с интересом заглядывая в мой широко раскрытый рот, ухмыльнулся Длинный.
       - Одно слово - неврастеник, -поддакнул Грустный.
       - Вы...все... посреди местности..., тьфу!!!! Ночи...мой новый диван! - тугой комок гнева и обиды перехватил горло.
       - Какая ночь?!! Как Вам не стыдно?!! - змеиный хвост повелительно простерся в сторону окна.
       Я замолчал потрясенный. За окном жарко горели дневные звезды... и распался день...
       -Да-да, именно дневные звезды, Вы не ошиблись, - Змей нервно поддергивал хвостом, - И еще целая туча нереальных чудес - нечистая сила, к примеру, стала работать по вызову. А думаете легко было в свое время загнать всех джинов по бутылкам, чертей в ад отправить, чтобы мирного обывателя в покое оставили. И вот теперь все прахом пошло, и все благодаря Вам, экспериментаторы несчастное. Видите - ли, надоело им ребенку сказки рассказывать по-простому, без затей, по старинке. Нет, подавай электронные выкрутасы. Ну, чем вы в таком случае от вашего Петеньки отличаетесь? Длиной волос и длинным...гм... и дипломом? Ведь, прежде чем делать, надо хорошенько подумать. А вы себя не утруждали - на авось надеялись. Так ныне и у Балды аттестат есть... Эвон, как за Людмилой ухлестывает, пока Руслан правит службу. И все благодаря Вам...
       - Эх... Вы! - закончил Змей на высокой ноте свою тираду, и в комнате воцарилась тишина.
       Я почувствовал, как заалели мои уши. Стыдно и нелепо, но действительно так было. Все вышло так. У нас и Кащей Бессмертный был ученым работавшим над эликсиром бессмертия, а Иван Царевич был из компании конкурентов... Было... Точно было и другое... Стыдно... Но кто же знал, что все это, так вот... Кто мог подумать о подобном исходе?
       - Да-с, именно благодаря Вам-с прекратил свое существование прекрасный мир сказки, волшебный и неописуемый. - Змей вдруг постарел на тысячу лет. - Ваше неуклюжее, варварское, не побоюсь этого слова, вмешательство обрушило в миг столп веры и светоч мира, - Змей откашлялся. - В Лукоморье орудуют злодеи от науки - одно НИИЧАВО стоит, а про его филиал НУИНУ и говорить не хочется. А за стеной НЕВОДОМОГО Вы сами хоть раз были? Я в прошлый раз так еле ноги унес! Лазеры-шмазеры, квантовые излучатели со скачками туда-сюда, дальние полеты в космос с войнами, кремне-органические жуки шастают. Пелька, опять же, хоть и славная девушка, но проходу не дает, хулиганит почем зря! И опять причина в этом во всем - Вы и ваша "бабюшка" - "Арина Электроновна". Вы так ее называете? Забыли, забыли - слово становится делом, а в данном случае, слезами для нас.
       - Поверьте, ... мы же не хотели... только сказка.... Но, все так нелепо, глупо сказочно глупо...
       - Точно, сказочно глупо, - поддакнул Грустный и покрутил пальцем у виска.
       - Забыли, что сначала было СЛОВО..., - назидательно вторил ему Длинный.
       - Но..., - попытался я возразить.
       - Попрошу без НО! - прекратил прения Длинный.
       - Вас, юноша, спасает, Ваше искреннее раскаяние. Единственное, что оправдывает Вас. И Вы должны помочь нам, это Ваше святой долг. Обязанность по отношению к потомкам. Представляете, мир будущего без сказок? Потомство будет помнить ВАС вечно и проклинать имя того, кто не захотел помочь, кто стоял у порога и не вошел... Кто....
       - ХВАТИТ! - я умоляюще протянул руку. Слушать эти заклинания не было сил. - Не терзайте меня! В конце концов, что сделать? Я готов помочь Вам, но чем и как? Разрушать машину?
       - Вот это другой разговор, - Змей развернулся ко мне, - Значит так, во-первых, надо поехать с нами вместе и на месте решить ряд теоритико-гносиологических проблем. Во-вторых...
       - Простите, - перебил я его, - Ехать, извините, не могу, раз. На носу начало занятий в институте. Во- вторых...
       - Не важно, - возразил Змей, - фактор времени берем на себя. Вашего отсутствия никто не заметит. Все будет день в день....
       - Но...
       - НИКАКИХ НО! - отрезал Змей и дернул хвостом. - Ну, также не пройдет, как и прочие причины.
       - Будьте же мужчиной! - проблеял Грустный из-под стола, облизывая пустую банку из-под джема.
       - А, может, того? - предложил несмело Длинный, показывая кулак размером с трехтомник Толстого.
       - Цыть! Или клянусь ребрами Синего Аиста..., - Змей рассердился не на шутку.
       - Ой, не надо!!! - страшными голосами взвизгнули ночные визитеры, и почему-то сбились ко мне кучкой.
       - Вот здорово! Дядь Вась, а дядь Вась, а это что - куклы? Да? Дистанционно управляемые? - от звонкого детского голоса все вздрогнули.
       На пороге, потирая глаза, стоял Петька, и сквозь сонный дурман было видно, что все это его интересует со страшной силой.
       - На дистанционном управлении? - взвизгнул Змей, - Это я на дистанционном управлении? Чур, меня, чур! Хватай их, ребята! Бум за цык!
       Две стремительные тени метнулись из полутемного угла и накрыли нас всех.
       ...звезды зажглись в полночь по расписанию....
      
      
       Глава вторая. "Проект-17".
      
       Лес манил неестественной зеленью, за ним стеной стояла НЕВЕДОМОСТЬ, которая то темнела, то серела, то просто становилась молочной.
       Я и Змей Подколдный стояли на платформе, парившей невысоко над землей.
       - Вашим устройством займутся инструктора, а мы приступим к делу. Можете не беспокоиться за мальчика, он еще поспит, - Змей щелкнул хвостом и платформа взмыла в воздух.
       - Итак, для начала об организационной структуре "Проекта", его целях, задачах, преподавательском составе, а также про старшеньких и младшеньких. Вы не поверите, но, честное слово, внутриведомственные дрязги погубили не одно хорошее начинание. Яркий пример тому - Вавилонское столпотворение. Когда мы начали строительство, то были полны самых радужных надежд. Но, раздутые штаты обслуживающего персонала, отсутствие достаточного четкого, до мелочей, плана, непомерные амбиции единственного каменщика-профессионала... Эх, да что там говорить, много чего! - Змей горестно вздохнул. - Но мы отвлеклись. Как Вы уже знаете, "Проект" предназначен для спасения сказок от той вакханалии страстей и сказочного террора и неразберихи общего характера, что возникли не без Вашей, талантливой помощи.
       Я понуро кивнул головой.
       Голос Змея смягчился.
       - Ну, да по-русски, повинную голову и меч не имёт, сиречь, не сечет! И кто старое помянет, тому прощения не бывать!
       - А кто старое помянет, тому глаз вон, - автоматически поправил я.
       -А... Ну, да. Если же учесть, Ваше искреннее желание помочь нам, то... Словом, я полагаю, что все обойдется в хорошем смысле этого слова.
       Платформа совершила поворот и зависла высоко над землей.
       - Наш "Проект", как Вы видите, расположен в живописной, и весьма, местности. Имеет четкое организационное строение. Во главе всего стоит САМ... - Змей многозначительно кашлянул, - директор-распорядитель - Ваш покорный слуга. Во главе финансового комплекса, наш финансовый гений - Дрянь Порядочная. У него, кстати, самостоятельно будете получать зарплату, путевые, прогоночные-командировочные и так далее. Известные Вам Длинный и Грустный - они оба инструктора. В проекте их всего четыре. Личности они весьма способные, но крайне неорганизованные и волюнтаризм в выборе методов иногда губит их.
       Что же касается преподавательского состава, то он вобрал в себя самые лучшие кадры, и с ними Вы познакомитесь на учебно-методических сборах, а так же во время работы с курсантами.
       Да, чуть не забыл, территория нашего центра строго охраняется. Все дело в надежных руках Д. Черномора и его тридцати трех сотрудников, которые одновременно являются и курсантами. Совмещение практики с теоретическими знаниями, так сказать. Да, к тому же соседство со стеной обуславливает всенепремейнешее непокидание территории центра..., - Змей многозначительно помолчал, а затем продолжил, - Курсанты, которых мы здесь называем слушателями, прибыли почти все, и с завтрашнего дня начнутся занятия.
       Платформа дернулась и пошла вниз. Мне сделалось дурно.
       - Ну, а теперь, практическое ознакомление с территорией, - с энтузиазмом свистнул Змей. - По ходу дела я буду комментировать происходящее, по возможности, конечно. Многое пока еще не позволено комментировать... Ну, Вы понимаете? Да, вот Вам список курсан... э, слушателей, участвующих в тренировках, заметьте с фотографиями и детальными данными на них. Не потеряйте.
       Ветер вырвал из моих рук невесть откуда появившийся свиток, и засунул его мне за ворот.
       Полигон удивил своей относительной чистотой. На одной из площадок имитировался дремучий лес, напоминавший мне что-то родное и очень знакомое.
       Змей дернул хвостом.
       - Последнее слово конструктивной магии. Ну, и, конечно, плюс современная техника.
       На платформе сформировались пара кресел, которые атаковали меня, стараясь усадить в себя. Змей запрыгнул в одно из них, и второе кресло, радостно заржав, дало мне под коленку и поймало в объятия.
       - ... По ходу операции наши работники отнимают похищенную царевну, возвращают ее отцу, Серого Волка сдают в зоо, а Ивана-Царевича отправляют пешком в тридевятое царство. Все довольны, просто и гуманно. Разве мы проповедуем насилие? - услышал я только последнюю часть небольшой речи Змея, выбравшись из складок пледа, насильственно предложенного креслом.
       Раздался звонок, как в театре. По площадке забегали Лихоимцы, перетаскивая какие-то шнуры, осветители, приборы.
       Раздался второй звонок. Все тут же замерло. Послышался отдаленный гул, постепенно перераставший, по мере приближения, в топот - и вот на передний план из-за густосплетенных кустов выскочил Серый Волк с Иваном-Царевичем и Василисой Прекрасной. Точно как на картине Васнецова из Третьяковки.
       Волк перескочил легко через бревно и припустил наметом.
       Но, тут из-за деревьев выпали браться Мама-Хухусы с сеткой и волк, на полном скаку, влетел в нее. Иван Царевич, слетел со спины волка и, сдавленно крикнув нечленораздельное "фань сы жэньла!", лишился чувств.
       Василиса Прекрасная, перепрыгнув сетку, ловко увернулась от сепаратиста с Альфа Кита, уронила в кусты боярышника Бабуяга, и рванулась было вперед, но была схвачена за ноги братьями Мама-Хухусами, которые уже быстренько увязали волка в плотный тюк.
       - По нашим соображениям все объекты, возвращаемые родственниками, будут сопротивляться. Задача, между прочим, усложнена без ведома центра, - доверительно свистнул Змей и щелкнул, как кнутом, хвостом. - Стоп, стоп. Спасибо все отдыхают.
       Братья, похихикивая, выпутали Василису Прекрасную из тенет, и Наина Карловна, а это была она в образе, кокетливо улыбаясь, принялась поправлять прическу перед зеркалом зависшем в воздухе. "Моя секретарша - координатор проекта" - шепнул Змей.
       Ивана-Царевича (Холерика) унесли Лихоимцы. Он все еще находился в образе и, лежа на носилках, жалобно стенал. Серого волка, не разматывая, засунули в картонную коробку и поволокли в глубь полигона. Волк, не взирая на замотанную морду, внятно мычал свою позицию по отношению к Лихоимцам, Холерику и, вообще, всему этому. Чем напомним мне соседа Иваныча, слесаря из конторы. Он тоже зажимал себе рот, но четко обозначал экспрессивными словами свою позицию по отношению ко всем.
       - Хозяйство у нас большое, хлопотное... Но, все сотрудники живут дружно и одной целью.
       Внезапно раздался ужасный рев. Я вздрогнул, а Змей поморщился и что-то шепнул появившемуся Длинному. Тот отдал честь, повернулся кругом через левое плечо и растаял в воздухе. Заметив нечто в выражении моего лица, Змей улыбнулся и пояснил:
       - Магия, сударь, магия. В основном, белая!
       Площадка подпрыгнула, перескочила через дремучий лес и опустилась на землю.
       - А здесь у нас зверинец, - продолжил ознакомление Змей, не обращая внимания на мое позеленевшее лицо, - В основном, зверье сказочное, и бывает так, что зачастую приходится закупать добавочные экземпляры. Бунтуют, видите ли... Бунтуют. Последнюю фразу он протянул, задумавшись. - Ну, так вот: в основном, все умеют разговаривать, что облегчает общение, но демагоги они еще те.
       Передо мной стояли ряды с клетками, в которых шарахались из угла в угол, сидели, стояли, лежали, выли, ругались, читали вслух стихи и прозу наизусть, лениво зевали звери самого необычного вида и расцветки.
       Передо мной, в ближайшем вольере, сидел "Кот Ученный" (во всяком случае, так значилось на табличке) и, поигрывая золотой цепочкой, читал вслух "Бежин Луг" Серому Волку, сидевшему по соседству.
       Завидя Змея, Кот демонстративно швырнул книгу на пол, подошел к решетке, насколько позволяла цепочка и, уперев лапы в бока, заговорил немного окая:
       - Вы чего сюда явились? Смотреть на наши мучения!?!??! Почему не обновили библиотеку? Где Пушкин?! Где Л.Н. Толстой? Где последние мировые новинки? Где русские народные сказки? Сказки, говорю Вам!!! Я же дисквалифицируюсь, как пересказчик. СТЫДОБА! Позор! О!!!!
       Кот заметался по вольеру, помогая себе передними лапами.
       - Вы скандалист и интеллигенствующий бездельник! Тунеядец! - Змей в раздражении не подбирал слов. - Вам де приносили книги на днях!?
       Услышав это, Кот затормозил всеми четырьмя лапами: - ЧТО?
       - Что слышали, - отрезал Змей, - Книги ВАМ приносили, но вы отказались их читать. Не так ли?
       Кот выпятил грудь и распушил усы. Помогая себе лапой, отбивая такт начал:
       - Мне, окончившему полный курс философии и права Кембриджского университета, предлагать "Каштанку" для младшего школьного возраста??????
       - Ловчила, ТЫ, бессовестный, вот что я тебе скажу. Голубь ты наш не дощипанный, - Змей, очевидно, пришел в себя, и начал язвить.
       - Подумать только, - обратился он ко мне громко, так что бы было слышно Коту, - какие бессовестные люди еще попадаются в наше время! Протолкался в голодный год в лаборатории одного какого-то алихимика, сожрал его диплом, написанный на свиной коже, за что с позором был изгнан. А вот теперь, видите ли, мучается благородной отрыжкой... А сам..., - Змей смерил ошалевшего Кота презрительным взором.
       - Кстати, на Западе покеты и комиксы в моде, пора бы знать, деревня, - бросил через мое плечо Змей, увлекая меня под руку, - Пойдемте, здесь плохо пахнет.
       Кот взвился.
       - Клевета! Гнусного пошиба клевета! Ложь, иезуитский поклеп! Ваша грязные приёмчики давно известны, и не испугают нас. А что касается литературы, то я предпочитаю все в подлиннике. Хотя и "Анну Каренину" в трех строчках уместить можно... Все здоровые силы на планете должны объединиться...
       Кот еще долго выкрикивал вслед нам душераздирающие откровения, хотя слова уже не различались в поднявшемся вое.
       Пройдя немного вперед, мы очутились возле клетки, в которой непрерывно гремел цепями "Змей огнедышаший китайский (Дракон)". При этом Дракон бил себя в грудь своими короткими лапами и что-то отрывисто кричал.
       Змей Подколодный отвечал медленно и чинно, явно успокаивая родственника. И на усатой морде рогатого светилось доселе невиданное мною выражение удовлетворения, пополам с нежностью.
       Я оглянулся вокруг. Лев, сидящий напротив, приоткрыл глаз и измученно пробасил:
       - Ох, уберите его. Согласен терпеть голод, холод и Кота Баюна в придачу! - Фразу завершил стон.
       Стон был немедленно подхвачен Слоном из соседнего ряда:
       - Моченьки нет моей больше! Хоть бревно таскать. И зачем только столько учился? Кто скажет, а? Двадцать лет в Багдаде, десять лет в центре передачи опыта сказочников. А теперь, сиди и жди здесь, когда придут и на тележке на полигон потащат! А того, что бы выпустить побегать, просто погулять, на травке поваляться, и в заводе не бывает! Нет уж, дудки, чудес не бывает. Так уж лучше Коту Баюну под бок, всеж по-русски бает, нежели с этим нетопытырем рядом, - и Слон тихонько затрубил, наступая ногой на хобот.
       - А кто такой Кот Баюн? - полюбопытствовал я, когда мы вышли из зоны галдежа. - Неужели тот самый?
       - Самый, да не тот. Впрочем, сейчас сами поймете, - пообещал Змей, и мы направились в дальний угол зверинца, к одиноко стоящей клетке занавешенной черным плотным брезентом.
       - Товарищ Черномор! Пожалуйста, откройте! - Змей принял официальную стойку.
       Я повернул голову, ожидая увидеть могучую фигуру прославленного богатыря, но никого не увидел.
       - Вам, что, два раза надо повторять?! - в голове Змея послышался металл.
       - А мне, между прочим, молоко за вредность вот уже вторую неделю не дают, - с этими словами из-за угла клетки появился Карла.
       - Открой, открой-закрой, бродють тут всякие... эксурсамты, покою не дают, - Карла, ворча, принялся отгибать брезент на клетке. - А того не понимают, что работа тут трудная, нервная. Один Слон чего стоит. Намедни, вылил на меня ведро похлебки и пообещал при случае еще кое-чего сотворить. А уж он-то слов на ветер не бросает, сами знаете, небось, не хуже меня. На то они и Розовый Слон.
       В клетке кто-то завозился.
       - Опять же, недруги-злопыхатели покоя старика лишают. Все на бороду наступить норовят, и все, заметьте вроде как нечаянно. А еще родственником называется. Тьфу! -
       Карла с силой дернул за брезент, и он соскользнул с клетки.
       В ней сидел крупный в серую полоску кот. Увидев нас, он резко вскинул на плечо ремень огромного аккордеона и, лихо пропиликав проигрыш какой-то бодренькой песни, затянул:
       -Мальчик, мальчик Новгородцев... Город Ихней, Мяу-зи! - При этом кот отчаянно вертел хвостом и на лице его блуждала улыбка.
       - Пойдемте, теперь это надолго..., - поморщился с пренебрежением Змей.
       - Чего это с ним? - переспросил меня Змей, стараясь перекричать проигрыши аккордеона Кота Баюна, - В общем-то, ничего особенного. Жертва, понимаете ли. Послушал с месячишко и, того..., стал петь с их Голоса.
       - С чего голоса? - не понял я.
       - С их, - строго сказал Змей, - с ИХ.
       До нас донеся приглушаемый брезентом голос Баюна:
       - Пишите заявки! Рок, поп, польки, вальсы, частушки - все что угодно! Все для почтеннейшей публики! Анектоды. Сплетни и слухи! Правди... ....живость только у нас... послед... - Брезент все больше заглушал слова.
      

    ********

      
       - Вот видите, у нас целая куча проблем и нехватка кадров. Буду краток: как директор-распорядитель предлагаю Вам место главного фольклориста, а заодно и пол-ставки по совместительству контактера...
       - Кого-кого? - удивленно переспросил я.
       - Контакты с этой биомассой - животными из вивария и зоо. Дела самые простые, без рукоприкладства и не требующие магии. Да, собственно, вам и выбирать не приходится. Я уже подписал приказ о Вашем назначении.
       И, не давая мне опомниться, вмиг перенес платформу в библиотеку проекта.
       - А почему "Проект семнадцать"? - почему-то именно сейчас мне пришел в голову этот вопрос.
       - Потому что, в проекте семнадцать руководителей, и к тому же, за семнадцать лет многое чего измениться..., - как-то туманно ответил Змей и, не давая мне опомниться, продолжил представлять проект.
       - Последнее слово магии прошлого - говорящие книги. Начиная "от" и кончая "до". Полное собрание. Редчайшие экземпляры.
       Он притронулся к одной из книг хвостом.
       Книга зависла в воздухе, открылась и, прокашлявшись, задребезжала:
       - В одно тысяча пятьсот... не помню точно в каком году. Но как сейчас помню, выезжал царь царевич с молодой королевной. Вот только куда? А, прочем это не так и важно... Важно, что было потом... Вот. И были с ними замы по штатному расписанию, и... - книга резко сбавила темп повествования, что-то бормотнула, и лихорадочно зашелестела страницами, - А, вот нашла. Значит так.
       - И встал Змей Горыныч перед ним, как скала во весь рост, хвостом тряхнул, да как закричит: Гей, ты, добрый молодец! На окне... тьфу... коне златогривом, долгогривом и игривом, как стоишь передо мной? А, ты, сивка-бурка, волчья сыть, травяной мешок? Чего дрожишь, чего ногами швидко не перебираешь, унося своего хозяина куда подальше? Иль от быстрого галопа устал и сил совершать прямолинейное, поступательно-активное движение с определенной вертикальной амплитудой нет? Каррррамба! Ла пин...
       Змей захлопнул книгу и пояснил:
       - До нашего собрания большинство из них было в местах, гм... не столь отдаленных, но и не близких, в библиотеках там разных. Ну, и нахватались, лишнего. Стоит только одну оставить открытую рядом с другой - так и пошло, поехало. Смещение информации, вроде того, - согласился он, - но Вы к этому отношения не имеете. Это, - Змей покрутил хвостом в воздухе, - явление перманентно стабильное. Так сказать, константа информационного поля. Вот, полюбуйтесь...
       И приоткрыл другую книгу.
       - Стой, руки вверх! - загремел голос. - Двигаться запрещено. Служебную собаку вперед! За ... да, куси их, Тузик, куси!
       - Сэр! - прорычал, перебивая доносившийся гвалт, голос, - Сэр, справа по курсу рваный башмак. Идет встречным галсом! Ваши указания, Сэр!?
       - Заштопайтесь и вперед! А, стажер-р-р-р, прибор!
       - Двести сорок, Сэр!
       - Что двести сорок?! Тысяча дохлых китов!
       - А что приборы?
       Змей прикрыл толстую, обтянутую кожей, обложку. Голоса стихли.
       - Хорошая библиотека. Доставка книг по обмену из любой библиотеки мира тутошнего и тамошнего, - Наина Карловна, появившись в воздухе, мило улыбалась и источала аромат тонких духов.
       - Нужна подпись. Смета. САМ требует. - Перед Змеем появился листок с длинными колонками.
       - Все вопросы финансовые к Дряни Порядочной! - рыкнул Змей и ударом хвоста свернул лист в трубочку. Наина Карловна, исчезла так же тихо и мгновенно, как и появилась.
       Змей, нервно поддергивая усом, отошел к узенькому зарешеченному окошку. В комнате воцарилась тягостная тишина.
       - Ну-с, я жду, - Змей вновь обернулся.
       - Что же, мне остается только одно - согласиться, - я постарался придать голосу должную твердость.
       - А кто сомневался? - прошелестело в воздухе и затихло в углу.
       Змей удовлетворенно хмыкнул и извлек из воротника роскошного смокинга английскую булавку.
       - А булавка-то зачем? - осторожно полюбопытствовал я.
       - Как зачем? - рассеяно спросил Змей, разворачивая лист пергамента, - Положено. Контракт на пергаменте, раз, скрепляется кровью, два, - все согласно кондициям Великого Бра...
      
       Глава третья. "Будни или в таком я еще не работал"
       Прошло две недели. Я обтерпелся в этом "проекте". И, хотя в виварии и зоопарке, на меня по-прежнему некоторые точили зуб и косились, я отводил душу на занятиях.
       Несмотря на пестрый состав учебной группы и разноликость слушали меня внимательно. Среди слушающих особ выделялись своей колоритностью Фома Неверующий, синий сепаратист с Альфа Кита, Бабуяг, Лихоимцы (все вместе), да и многие другие были не лучше. Вот уж воистину - нашествие языков и нравов. Но обижаться было грех - природная любознательность шустрых курсан..., ээээ... слушателей брала вверх над всеми недостатками воспитания и образования.
       Единственного, чего мне не хватало - так это Володьки, хотя, если честно говорить, Петька с лихвой компенсировал его отсутствие.
       Помотавшись со мной два дня, он незаметно и без особых усилий стал всеобщим любимцем. Змей отдал ему платформу в его полное распоряжение, не забыв, правда, наложить некоторые ограничения по полетам заклинаниями, и сорванец совершал головокружительные броски то в зоопарк, то на полигон.
       Однажды он удрал потихоньку и полдня фотографировал милых зверюшек за рвом, за что ему влетело по первое число. Зверюшки были милыми, весили совсем ничего, зато были самыми опасными плотоядными из сказок. Упыри пупырчатые и Савцавелы засосные были самыми "мирными" из этого перечня. Я отобрал у него фотоаппарат и вернул его по принадлежности, предупредив Гуся Лапчатого об авантюристических склонностях Петьки.
       Даже ворчливый Карла Черномор, после того, как Петька расчесал ему бороду, не чаял в нем души и всячески старался ублажить его, вероятно надеясь, что тот, в свою очередь, не забудет про его бороду.
       Лихоимцев Петька обучил двум весьма интеллектуальным играм - тяпки-ляпки и жучок. Теперь они ходили с покрасневшими ладонями и болезненно морщились, когда кто-нибудь трогал их за правое плечо.
       Преподавателей, основу которых составили представители сказок всех времен и народов - от Чернильницы из сказки Ганса Христаина Андресона до арабского Дива, Петька купил единственной фразой: "Как перевести следующее предложение: Пани лен трэ, пан теляпассе?" Чем сорвал в этот день занятия - кафедра в полном составе нещадно терзали словари и справочники библиотеки, трещали заклинания и ломались автоматические переводчики. В конце дня они пришли к выводу, что фраза на французском языке и, наверно, является закодированным заклинанием. Всеобщим решением был сделан вывод, что познания юного отрока-полиглота настолько велики, что сделали бы честь любому из них. С той минуты они здоровались с ним за руку, произнося при этом традиционное: - "Рад приветствовать, коллега!"
       Словом, все шло, как нельзя лучше, если можно было так охарактеризовать мою работу.
       Вот и в тот день, позавтракав, как обычно, без особых претензий - пироги-растягаи, чай крепкий английский, немного заячьего рагу, клубника со сливками, - я отправился на лекции. Петька еще спал. Кстати, теперь он не задавал мне бесконечных почемучных вопросов, и засыпал, едва добираясь до кровати.
       По дороге я завернул в столовую в общую столовую и строго-настрого запретил скатерти - самобранке давать Петьке больше трех котлет по-киевски. Он их обожал, и способен был съесть штук двадцать, но случись что-нибудь тут с ним, скорой помощи сюда не вызовешь, а магии в этих вопросах я не доверял.
       Лекция прошла на уровне. Не считая сожженного стула одним из слушателей в момент наивысшего пика страстей, когда спор между Фомой Неверующим и одним из Лихоимцев о важности приема гиперболизации в народных сказаниях перешел в потасовку. В хорошем настроении я спустился на второй этаж и прошел к себе.
       Достав ключ, я сунул его в замочную скважину. Во всем огромном здании только мне, как непосвященному, требовался ключ. Гусь Лапчатый, выдавая из кладовки ключ старинной работы с инвентарной биркой, со значением предупредил: "Уникум! Обращение соответствующее!"
       Ключ был универсальным. Он не только открывал все мысленные и немыслимые двери, подходя к замкам всех размеров, но и использовался Длинным и Грустным для открывания пивных бутылок. Откуда бралось пиво, когда в проекте царил "сухой закон", я так и не понял из сбивчивых объяснений инструкторов.
       Открыв двери и форточку, чтобы проветрить задымленную комнату (опять складской дух играл в кости с Джином преподавателем), я услышал в коридоре какой-то шум.
       Мимо кабинета, зло шипя и, подобрав полы полосатого восточного халата, просеменил Карла.
       Я выглянул в коридор. Его борода ползла за ним серебряной змеей. На повороте путь ему преградили две могучие фигуры. Соловей-Разбойник и Д.Черномор мирно беседовали, не замечая кравшегося Карлы.
       - Ты понимаешь, Соловушка, совсем мои ребята поглупели. Вот, скажем, вчера. Притащил я им книгу из библиотеки, согласно плана работы в вечернее время. Ну, вот значит, сборник А.С.Пушкина принес, и ну, давай, читать про проявление на свет, формирование нашей дружины. Кто да что, где и как, в каком году и кем. И, понимаешь, спят, гренадеры мои, гусары-водохлюпные, спят. То есть те, кто, кто в первых рядах еще держится - кто корешок разглядывает, кто муху гоняет, ноги отрывает, значит, А те, кто за ними, так и прямо спят. С открытыми глазами спят. Вот думаю, ... гм..., дают, значит, соколики мои. Неужто, ...гм... им это не интересно?!
       - Что верно, то верно, друже Черномор! Совсем ребята в мускулы переходят. Вчера на тренинге, говорю 25-му богатырю - ты мол, с выдумкой коли, с выдумкой. Чтобы противник подумал, что ты туда его колешь и там прикрылся, а ты его в туда, в открытое место. И того... А он мне и говорит, а зачем мол, это с выдумкой? Я ж его с одного раза и так развалю на две части. И как дал по макету - ну, по рызарюге тевтонскому бронированному, так и развалил-таки его пополам. Аж щит в стенке застрял. Глупеют ребята, верно. Но зато, какой удар!
       Между тем, Карла вьюном проскочил между ног беседующих, и теперь довольный, что на сей раз не наступили, двинулся за поворот.
       Борода уже почти миновала опасный участок, как вдруг переступивший с ноги на ногу Соловей придавил бороду каблуком сапога. Карлу мотануло и ударило об стенку.
       - Ты что себе представляешь? Ты что себе позволяешь? Думаешь, ведешь свой рукопашный бой и все тебе позволено?! Ты чего охотишься за мой бородой? Своей нет, на мою заришься? Костолом, заплечных дел мастер, свистун с большой дороги. А кто ее стирать будет? Она же неделю сохнет. Отдай бороду, отдай. Змею пожалуюсь, к САМому пойду. А на тебя, злыдень, управу найду! Отдай бороду, идол, не тобой рощена! А уж сообщу все что знаю! Бороду отдай!
       - Опять, папаша, скандалишь!? - с укоризной произнес Соловей и отступил. Карла больно ударился головой о противоположную стенку.
       - У-у-у-у-у!!!! Какой я тебе папаша? Какой папаша? Хулиган, потомок...
       - Ну, до чего же ты, Карла, скандалист! С самого начала, с первого дня, как тебя знаю, так и ругаешься, скандалишь, склочничаешь, дерешься! - вмешался Д. Черномор.
       - А ты не лезь, а то и на тебя..., проинформирую... Думаешь не знаю, что твои опричники вместо службы караульной и бдения бессонного режуться в карты и фанты со Злыднями?
       - Ты моих ребят не трожь. Я начальник, я и спрошу! А тебя, - Д.Черномор крякнул, - не... не в свой монастырь лезть, и устав свой не... совать!
       - Склочники, хамы, головорезы, агрессоры! - Карла начал пятиться, продолжая выкрикивать.
       - Чего-то ты сегодня разошелся? Кудрявый... Видать, давно по бороде твоей не топтались, и холку не мяли. - Соловей-Разбойник засучил рукава.
       Карла подпрыгнул.
       - А Конвенция?!! - взвизгнул он, судорожно подбирая бороду в кучу. - А условия договора? Лица не мять! Счеты не сводить. Все конфликты решать полюбовно, устно томко! Рукоприкладство наказуемо особо.
       Д.Черномор снова крякнул, и, обращаясь к Соловью Разбойнику, наступавшему на Карлу, предложил:
       - А что, давай все решим полюбовно, по-хорошему. А судьей пригласим Руслана...
       - Но-но-но! Без намеков! Па-а-а-а-прошу! - вскричал Карла и, подхватив в охапку собранную бороду, припустил трусцой вдоль коридора. За поворотом он столкнулся с Наиной Карловной.
       - Доченька! Единственная радость старика-одиночки! Защити и спаси меня, бедненького! Уйми! Призови к ответу, осатаневших!
       - Что, папаша, случилось?! Почему так истошно кричим?! - Наина Карловна сдвинула брови.
       - Радость моя, надежда! Верую в тя, ако в день солнечный пресветлый! Призови, приструни! Самозванец! Родственничек, называется!!!!
       - Опять Черномор? Дядюшка который? - Наина Карловна томно улыбнулась и поправила прическу перед, появившимся в воздухе, зеркалом.
       - Он, он. Костолом, замечательных дел мастер...
       - Ладно, ладно, папаша. Поговорю...
       Наина Карловна вложила в руку ошалевшего об обиды Карлы леденец и, взглянув еще раз в зеркало, скрылась за углом. Карла вздохнув, сунул леденец за щеку и побрел по коридору дальше, невнятно бормоча: "...Я ему... Я очень нужно... Самая ответственная работа на мне... Пойди, найди сейчас дворника... Я ценный... к САМОМУ пойду!, да уж... С Пушкиным знаком был... да меня во всем мире знают... А кроме того, у него рыльце в пушку... многое есть... куда сказать..."
       Помещение проветрилось и я уже было собрался закрывать дверь, как вдруг противоположная дверь в конце коридора с надписью "Ответственный директор "Проект-17" с треском распахнулась.
       Из нее вылетел Длинный и, не разбирая дороги, ринулся вперед. При этом он разнес висевшее в воздухе зеркало Наины Карловны, которая, как и все земные женщины-блондинки натуральные и крашенные, была слегка забывчива. Но, не обращая внимания на облако осколков, он исчез в стене.
       Меня это заинтересовало. Во-первых, при мне дверь впервые открылась, во-вторых, с таким грохотом, в-третьих...
       Я не успел домыслить далее, как дверь вновь распахнулась и на пороге возник Д.Черномор. Сердито сплюнув, и поправив меч, висящий поверх роскошной серой "тройки", он протопал вслед за инструктором. Дверь еще раз распахнулась, выпустив Змея Горыноча, с мрачным видом утиравшего платком одну из трех лысых голов.
       - Все ясно, - пропели у меня за спиной, - инспекция.
       Я резко обернулся.
       Собака Страшная, удобно устроившись на одном из стульев, ласково улыбалась. Заметив мое недоумение, она прояснила, сощурив свои янтарные глазки:
       - Оно приехало проверять!
       - Кто оно? - машинально поинтересовался я.
       - Начальство то исть, - Собака Страшная с ленцой зевнула, - Ездють, ездють. Туда-сюда. Прогоны в оба конца, сутошные, опять же, командировочные, а в тридесятое царство ежили наладиться, то и двойной оклад, да в инвалюте... Ого-го-го! Значитца, туда-сюда и новые сапоги для жены, хм...туда-сюда и персональный ковер-самолет для семьи... али гусли квадрофонические в сборе с пнем звучащим для отпрысков. Да мало ли чего еще удумается... - Собака поискала у себя в шерсти. - Так, ежели подходить с позиций, значиться, детерминации, то с жиру бесютца, а ежели с точки зрения личной - позавидовать можно.
       А тут, всю жизнь из-под одних и тех же ворот брешешь-брешишь, и никакой тебе выслуги. Разве слопаешь кого - вот и все развлечение, - она повела задумчиво носом и повторила: - Вот и все развлечение.
       - Как это - слопаешь? - осторожно удивился я.
       - Очень просто, наям-ням, и нетути, - Собака Страшная прижмурилась.
       - А по размерам как? - я слегка отодвинулся.
       - А нам-с без разности. Мы всякого смогем, - Собака Страшная приоткрыла один глаз. - У нас пасть наследственная, по желанию, значиться, наям-наям и нетути... Вот так, примерно, - и, после недолгого молчания, раскрыла пасть.
       Я не из робкого десятка. Но двух метровая пасть, распахнувшаяся перед вами, с остро отточенными клыками, заставят кого угодно отшатнуться, что я и сделал.
       Наша милая и глубокосодержательная беседа была прервана истошным ревом сирены.
       - Общий сбор!? - Собака с недоумением посмотрела на меня. - С чего бы это? Ну, я пошла... - и исчезла.
      

    *****

       - Больше не могу! - всхлипнул Карла и чихнул, - еще немного и этот изверг... АПХЧИ! - Вихрь пронеся и сорвал с голов кепи. - Этот изувер развеет, все по ветру пустит! Вяжите его! Лапы, лапы! Перебинтуйте! В клетку, в его клетку! - Карла брызгал слюной и комкал седую бороду.
       Слон с размаху снес прозрачную стенку с кабалистической вязью и, толпившиеся за ней духи ездовые с оглушительным свистом рванулись вверх.
       - Остановите его, остановите, он же... Ай! - Карла запнулся и упал. А слон, изловчившись, надел ему на голову корзинку для бумаг.
       - Круши, - взревел Слон, переступая через съежившегося Карлу. - Круши! Небось! Коль высший не выдаст, то и эти свиньи не съедят!
       Столбик, вырванный из ограды, в хоботе Слона был подобен всесокрушающему молоту.
       Над зверинцем появился Змей Горыныч и Змей Подколодный. Три головы Горыноча обильно потели, отдувались, и по судорожным взмахам больших кожистых крыльев с рекламными наклейками, видно было каких усилий стоило ему удержаться в воздухе.
       Зато Змей Подколодный являл собой образец полководца - подтянутый, строгий и по-деловому краток.
       - Духов в изолятор! Нейтрализатором их и погуще! Успокоить и стереть информацию! Слона также успокоить и отправить...
       - Я тебе отправлю! - взвился Слон - Дай мне только до тебя добраться кожаный чулок! Я уж... Да уж! - Столбик, запущенный Слоном, пролетел мимо Горыныча со скоростью ракеты.
       - Повторяю, Слон изолировать, после разберемся, - не реагировал на вопли Слона Змей, - а вот...
       Тут взор его упал на меня.
       - Вы, тут совершенно лишний! - обратился он ко мне, - совершенно лишний. Долой! Домой!
       Неведомая сила подхватила меня, сжала и поволокла прочь. Последнее, что я видел в этой какофонии зверей, разбитых строений и мечущихся духов, был Слон, прорвавший кольцо Злыдней и Лихоимцев, и рысью бежавший к стене НЕВЕДОМОГО.
       - Пропадет! - вздохнул я, пролетая в проем двери, - там же НЕВЕДОМОЕ!
       - А может и нет..., - ехидно квацнула дверь.
       - Дядя Вася! - в дверь влетел Петька, - чего они все в зоопарк рванули? Тяни-Толкая привезли? Обещали...
       - Нет, Петька, дела хуже. Слон взбесился.
       - Слон!?!??!?!?!!? - Петька с гиканьем рванул к выходу. Но дверь резко захлопнулась перед его носом и проскрипела ржавым голосом:
       - Стоп! Вход разрешен, выход запрещен, впредь особого распоряжения Змея и Собаки.
       Петька обиделся: - Ну и противная! Да, еще и петлями скрипит! А, ну, открывай! - забарабанил в дверь. Но та и не дрогнула.
       - Особо заговоренная..., - протянул Петька, - Ну, ладно, - с угрозой протянул он, - Ты меня колдовством, а я тебя, - он вытащил из кармана согнутый ржавый гвоздь - гвоздем!
       И он решительно засунул его в замочную скважину.
       - Хи-хи! Ха-ха! Ха-ха-ха-гы! - дверь залилась истерическим смехом. - Ой, больше не могу! Прекрати, гы-гы-гы! Сдаюсь, сдаюсь!
       - Пожалуйста, дядя Вася! - Петька сделал широкий жест в сторону распахнувшийся двери. - Путь открыт! - и с этими словами выскочил в коридор.
       Я последовал за ним, но дверь, резко толкнув меня назад, снова захлопнулась:
       - Стоп! Вход разрешен, выход запрещен, впредь до особого распоряжения!
       У меня не было гвоздя. Я сплюнул и отошел к окну.
       - Кхе-кхе-кхе, Вы позволите? - Дух складской с кряхтением просочился сквозь замочную скважину. - Простите, не помешал, начальник? Разрешите отсидеться, на складе инспектор такой шухер устроил, спать невозможно.
       Мой неопределенный взмах руки и нечленораздельное мычание он посчитал за согласие и оглядел комнату.
       - Ого, что я вижу! - дух со свистом втянулся в вазу китайского фарфора. - Превосходно. Нет, что не говорите, а раньше знали толк в посуде. Ведь, ежели взглянуть на историю пошире, то в прошлом каждый уважающий себя джин жил в каком-то определенном сосуде. И все бы ничего, но ничто человеческое нам не чуждо. Чувство меры подвело. Конечно, к определенному порядку привыкаешь, и сменить сосуд и туфли для стариков было достаточно сложной проблемой. В первом случае, дефицит хорошей посуды, во втором, тысячелетние мозоли сами за себя говорят. Ох-хо-хо...
       Он пошуршал еще в вазе и продолжил.
       - А тут еще дурацкая мода пошла на алхимию, каббалу всякую. Вот получит какой-нибудь дежурный дух вызов, и явится, как положено, по инструкции. А тут его хвать за горло и в винную бутылку, в лучшем случае. А некоторым, ого... Скажу по секрету, Джин-преподаватель триста лет просидел в..., словом, весьма мало привлекательном месте.
       А какой старик выдержит резкую перемену мест? - продолжал он изливать душу, - Это сейчас, вон взялись за экологическое воспитание подрастающего поколения. Штраф там, за порубку, разлив нафтовой смолы, по телевещанию природу хвалять... Земля, говорят, маленькая для нас. А раньше земля была безмерной, не освоенной, места всем хватало. А, если и что не так, то чума с холерой живо баланс подводили. Вот, и вывелись прошлые кудесники, - тут дух вздохнул, - а на смену пришли кто? Самозванцы и опять же ученые мужи-ортодоксы. Ну, ты ничего, сказки знаешь и понимаешь. А от них и совсем места для чудес не осталось. А чем мы виноваты? Только тем, что способности в нас незаурядные. Так нет, ату их, ату. И травят и гонят. И пропаганда эта, антирелигиозная, и в квартирах места для нашего брата не осталось. А ведь должен быть в каждом порядочном доме свой домовой. И нужна-то ему самая малость - закуток или антресолька какая темная. Он и доволен, и дому прибыль...
       Постепенно речь духа становилась все невнятней, путаней и, наконец, он сладко засопел.
       Я сел за стол и попытался сосредоточиться. Но не успел написать и двух строк, как дверь распахнулась, и на пороге возник Петька.
       - Чего за мной не пошли? Такое творилось! Ай-лю-лю! - затараторил Петька, невольно подражая сказительнице Баевне. - Змею хвост прищемили, Соловью Разбойнику я лично в глаз подбил, когда он зверье стал лупить, и в клетки загонять. А вот Слон, тот вообще, в Неведомое убежал. Только круги пошли по стене! Вот.
       Когда Петька торопился, он сыпал словами как пулемет. Успей отскакивать.
       - О, мой юный друг, уже здесь? - Карла постарался придать своему плаксивому голосу мужественную твердость. - Куда же вы так быстро ушли. А я вас искал в зверинце. У меня для Вас есть сюрприз. Пойдемте со мной.
       Петька вопросительно взглянул на меня. Хотя он и был шалопаем, но многие вопросы понимал правильно. Я согласно кивнул. Карла расцвел и решительно подхватил изрядно всклокоченную бороду.
       - Да, чуть не забыл, - Карла повернулся ко мне, - через десять минут на плацу смотр наличных сил и их готовность к выполнению специальных задач...
      
       Обычно пустынный плац был полон сказочного люда. Возле центральной трибуны возились, устанавливая микрофон с усилителем, Злыдни. Лихоимцы на этот раз были принаряжены и поставлены в общий строй.
       Возле трибуны нетерпеливо прохаживались Змей Подколодный и Д. Черномор.
       - Я настоятельно прошу обеспечить строжайший порядок! Личный состав должен отвечать бодро, решительно, и есть проверяющего глазами... Но, но... это я образно говорю, - отреагировал Змей видя как стоящий рядом Злыдень облизнулся. - Да и не забудьте грудь четвертого человека чтобы была видна издалека!
       - Будет исполнено все в ак-курате! Как в аптеке! Все, что положено, на весах, остальное в пробирках аптекаря...Гы-гы-гы!
       - Я бы попросил сдерживать эмоции, - скривился Змей, - и помните, что такие проверки бывают раз в тысячу лет.
       - Едут, едут! - заорал один из Злыдней, поставленных махальщиком, и сноровисто юркнул под трибуну.
       Д. Черномор побежал на место, придерживая сияющие медали и бухая сапогами.
       Все замерло, Змей ухватился за микрофон.
       Издалека донесся тонкий свист, постепенно перерастающий в рев крупнокалиберного снаряда, и в центре плаца с грохотом и клубами пыли рухнуло большое ядро.
       Не успела рассеяться пелена пыли, как из нее выступила нелепо-кургузая фигура в старинном мундире и треуголке. Придерживая рукой шпагу, неизвестный прорычал:
       - Доннерветер! Клянусь подошва Юпитер! Фи, какой пыль и неудобность!
       Змей, махнул и оркестр, составленный из духов ездовых, грянул марш.
       Прибывший, высоко задирая совершенно прямые ноги, прошествовал к правому флангу. Змей следовал за ним.
       В наступившей тишине стало слышно, как в зоопарке свирепо возился Карла, поливая довольно виртуозной бранью своих подопечных.
       Внезапно проверяющий подскочил к одному из блестящих от начищенной брони богатырю и гаркнул:
       - Что есть хоругвь?
       Тот, оглоушенный воплем, выпучил глаза и остолбенел.
       - А ты есть? - острый палец уперся в соседа.
       - Хоругвь, - взревел первый, - есть то, чего... кому... никогда... Ура!
       Строй дружно подхватил, всколыхнув листву в лесу.
       - Мольчать, глюпый дуракин! Когда я служить под знаменами герцога Брабантского, то последний, самий глюпый зольдад мой польк знать это, неумытый деревень! Мольчать! - и он затопал ногами, хотя ему никто и не возражал.
       - Тфой, неумытый морт, скотин, не знай, что надо чистить сапок? Ну, почему он у тебя грязоватый? - и барон Мюнхаузен с яростью и наслаждением принялся топтать сапоги у дружины, оставляя на их сапогах, зачищенных до зеркального блеска, пыльные следы.
       - Фи, не готовы, кругом косматый лес, о доннерветер! - Барон сорвал с себя треуголку и хлопнул ее об землю. - Я буду рапортирен, сто тысяч чертеф!
       - Что Вы, что Вы, право слово, - Змей нежно подхватил барона под руку, - стоит ли так переживать. Право слово, это сущая безделица. Ребята сей же час, отправятся исправлять указанные недостатки во внешнем своем виде. И завтра мы вновь их Вам представим.
       - Нихт, нихт, нихт! Я отбывать и рапортирен!
       - Милый барон! А Вам не кажется, что столь поспешный отъезд может вызвать некоторое ... м-м-м.. недоверие к результатам проверки. Особенно, учитывая не... э-э-э... не совсем здоровое отношение к Вашей общеизвестной правдивости. На это, простите, как честный человек и патриот своего дела, я пойти не могу. Нет-нет, и не уговаривайте!
       С этими словами Змей поволок за собой упирающего барона в сторону банкетного зала.
       -Уф.... Пронесло...., - Д.Черномор вытер вспотевший лоб, и набросился на оплошавшего богатыря. - Белены объелся, что ли? Какая такая "того-чего"?
       - А чего он набросился, собака заморская, кикимор инородный? Вот дал бы ему по сусалам, знал бы как сапог топтать, - богатырь всхлипнул и вытер рукавом глаза.
       - В карауле сгною, замордую, - не унимался Д.Черномор.
       - За что, батяня!? Да эту мормышину на одну ладонь посадить, другой враз прихлопнуть. Будет знать, как забижать наших..., - строй обижено шумел. - Да, мы, да ща... за тебя...
       Рупор, висевший, наверно, как украшение плаца, неожиданно ожил и голосом Наины Карловны объявил: "Весь руководящий состав просят собраться в банкетном зале... Остальные свободны".
       Плац мгновенно опустел. Я почесал затылок и повернул в сторону жилого корпуса.
       - Нехорошо от коллектива отрываться, - прогудел рупор, - или для Вас особое приглашение требуется?
      

    *****

       Банкет кончился далеко за полночь. Барона унесли, вернее, отправили назад на том же ядре, мертвецки пьяного. Но он успел всем изрядно надоесть своими воспоминаниями о временах службы у герцога Барбантского и своих подвигах.
       - Уф, - Змей с удовольствием откинулся в кресле. - Ну и денек. И я буду беспощаден. Даром это Карле не пройдет. Он дорого заплатит за попытку подсидеть и усидеть на двух стульях.
       - Всей душой с Вами, - промычал Д. Черномор, уплетая очередного поросеночка. - Готов принять участие в карательной экспедиции хоть сейчас.
       - Какое грязное коварство. Все понимаю, но тут, - поддакнул Соловей Разбойник, и одним глотком осушил литровый кубок, - прямо-таки восточная извращенность сознания!
       - Можно подумать, что ЭТО - цаца! - пыхнул трубкой Пират Средиземного моря.
       - Ума не приложу, что с ним делать. Прогнать жалко, а мириться с подобным, сил больше нет! - сокрушался Змей.
       - На пенсию, на якорь, тогда враз присмиреет, перестанет кляузничать, - в разнобой стали предлагать Д.Черномор и Пират.
       - А Вы как думаете? - Змей обратился ко мне.
       - Гм, честно, я первый раз. Не попадал в подобные ситуации. И, надеюсь, что не попаду. Между людьми подобное случается реже.
       - Ага, - съязвил Пират, подтягивая бутылку с ромом, - реже. Скажешь...
       Поймав взгляд Змея, прекратил говорить и ретировался в обнимку с бутылками.
       - Вечер философского духа, - заявил Черный Колдун и сполз под стол.
       - Вы, молодежь, - Змей поудобней устроился в кресле, - очень самонадеянны. И, выдвигаясь вперед, отбрасываете все что, сделано до вас, веками, проверенно, так сказать, не одним поколением. Отбрасываете одним взмахом хвоста, простите, руки... А, между прочим, мир так условен. Порой даже и очень. И вы вдруг, однажды, совершив кучу ошибок в своей жизни, понимаете это. Ан - поздно... И вот вы невольник собственного мира и совести. И, подчиняясь тому, что уже давно отжито, что камнем тянет вас на дно... Ох, уж это общественное мнение, так закабалить себя им... И слушаете, что скажет о вас начальник, а того хуже, что в аттестации запишет. И нет уже свободы выбора, свободы раскрепощенного духа, воспарившего над обывательским мирком.
       Вы уподобляетесь улитке, и, забравшись в собственную скорлупку, - Змей отхлебнул полчаши, - в ленной дремоте проводите всю свою сознательную жизнь. А где горение для людей? М? Подвиг души? Духа? Нравственное очищение?
       Вы живете для себя и видите прекрасное, недоступное для других. Но оно остается с вами. И вместе с вами умирает целая Галактика чувств и знаний, не принося пользы человечеству.
       Как это сказано у Ван Вэя? Не знаете? Вот тот и оно... Губит вас, молодежь, отсутствие глубоких знаний о прошлом. Ведь, "ничто не ново под Луной"
       Ну, так и быть слушайте, - Змей прикрыл глаза, припоминая, - Мда... Начну сразу с перевода.
      
       В бамбуковой роще
       Я ночь коротаю свою
       И трогаю лютню
       И песни протяжно пою.
       А люди в лесу
       Не узнают, как восходит луна
       Взгляну на нее я -
       И взглядом ответит она.
      
       Что же, у человечества короткая память, и так уж повелось от века, что оно быстро забывает о своем прошлом. Так, что вы не первые, но и не последние. Но, лично мне в Вас не нравится, так это... - Змей сделал еще один глоток литров на пять, - вещизм и оценизм. Привычка к комфорту порождает инертность души. А как отвратительно выглядит привычка мерить все с позиций выгоды! Конечно, я не Оракул, но за свой век в квадрате, повидал поболее Вашего, - Змей еще раз нырнул в кубок.
       Похихикивая, мимо прошла Наина Карловна, решительно тащившая за собой Змея Горыныча. Все три его головы шумно дышали и беспокойно вертелись вокруг шей. Услышав последние слова моего собеседника, одна из них, шумно икнув, проговорила, пуская тонкие струи пара:
       - Совершенно с Вами согласен, дражайший мой!
      
       Ведь небо и земля - плавильный чан,
       Созданье, переплавка - ход труда. Углем здесь служит холод и жара,
       Все сущее - лишь медная руда!
      
       Все это... в мире этом... относительно, юноша, и все сущее есть только шихта для меднеплавильного производства. Компре ву, нес па?! - Горыныч покачнулся.
       - Вы пьяны, - заметила Наина Карловна и щелкнула одну из голов, старавшихся ущипнуть ее, - Вам это ...
       - Нет, к лицу, к лицу! - возмутились все три головы. - К лицу, или к лицам?
       Наина Карловна ловко подхватила отяжелевшего спутника и вытащила в соседнее помещение. И еще долго было слышно как три головы пытались что-то говорить, петь, чихали, кашляли, шептали что-то, но все это покрывал могучий храп Д.Черномора, уткнувшегося в прибор.
       Я осмотрелся. Преподаватели столпились вокруг Змея Подколодного, показывающего мелкие карточные фокусы. Веселье дошло до точки. Я, прихватив с собой горсть шоколадных трюфелей, вышел в коридор зала.
       За дверью зала стояли Длинный и Грустный. Мы вежливо раскланялись, и они побрели далее, заметно покачиваясь и подволакивая ноги.
       Дверь моей квартиры была распахнута настежь, и из нее несло серой. Я осторожно заглянул внутрь, и мне стало ясно все. Дух складской держал банк.
       Закатив свои выразительные плутовские глаза, отоспавшийся Дух, с отчаянной решительностью тряс стаканчик с костями. Рядом, затаив дыхание, столпились всякие духи, в том числе и ездовые.
       - Чет, шестерка! - заорали они восторженно, - наша взяла!
       - Не считается, - взвизгнул Джин-преподаватель, - Он мошенничает! Я его хорошо знаю, лет восемьсот!
       - И вовсе он и не жульничает! По-правильному играет! - завопили духи. - Мы ему верим, и поставили на него!
       - Что?! Так вы с ним сговорились?! - побагровел Джин, - Меня обмануть решили? Бесовские козни разводите!? Проглочу!
       - А, ну, прекратить немедленно вакханалию! И марш отсюда. Еще раз застану, то пеняйте на себя! - Я вышел на средину комнаты. - Распустились, канальи! - право слово, моим голосом был бы доволен и сам Д.Черномор.
       - Мы мигенько, - свистнули духи и испарились, прихватив с собой снасти незаконного промысла.
       Петька дрых без задних ног. Духи, уважая его, поставили стенку изоляции, и в комнате сладко пахло свежестью и тишиной. Я поправил одеяло на нем и подошел к столу. На нем, заботливо прикрытый листиками, стоял мой поздний ужин.
       Я умилился, и дал слово, что как только вернусь, то женюсь всенепременно. И хотя есть не хотелось, откинул листки, и взял первый попавшийся бутерброд.
       Но, счастье никогда не бывает полным, и икра с бутерброда стала у меня поперек горла.
       Только сейчас до меня дошел смысл слов, которые я прочитал на одной из бумажек под которой лежал бутерброд.
       "...Таким образом, целью проекта является инфильтрация и контроль над сложившейся ситуацией, при необходимости не следует бояться применения крайних мер для выяснения существующего соотношения сил и изменения их в нашу пользу. Проект изначально нацелен на изменение плоскости постановки вопроса соотношения мер добра и зла, изначально искаженного сердобольными бабушками и дедушками. Никаких послаблений, никаких уси-пуси, сказочный террор еще никому не повредил.
       Выводы:
       Первое. Захват вооруженной рукой территорий, временно принадлежащих героям русских народных сказок, неизбежен и должен быть решен окончательно и безповоротно в пользу темных сил. Рекомендуется широкое использование "пятой колоны", ежели таковую удастся создать, хотя бы и при помощи обмана, посул и подкупа.
       Второе. Что же касается лиц не сказочного происхождения, привлеченных к осуществлению проекта и операциям, то по окончанию миссий для них предусмотреть бессрочное заключение без права переписки в Замке Синий Бороды с беспрепятствием летального исхода, если таковой будет.
       Третье. Считать проект величайшей аферой всех времен и народов, и всемерно охранять тайну предприятия, не допуская утечки информации в тот мир во избежание вмешательства со стороны сил "Синего Аиста". Для этого не допускать проникновение посторонних лиц за границу НЕВЕДОМОГО. Для чего закрыть границу на замок.
       Четвертое. Планы считать утвержденными, срок готовности "Ч"+5 и положение "НИГУГУ!"
       Приложение:
       1. План операций в рамках Проекта.
       2. Список объектов воздействия.
       И.О. САМ Змей Подколодный."
      
       От такого документа меня пробрало. Несколько минут я сидел в полнейшей прострации.
       Но, когда старинные часы пробили два ночи, я очнулся. Великий Перун, надо же что-то делать! Но что? Бежать?! Но тогда куда? Защищаться? Нападение может быть неожиданным, вдобавок ночной визит Змея с командой показал, как мало сил у меня для борьбы с этой силой, нечистой можно сказать. Искать союзников? Где? И вообще, сколько времени у меня? Когда "Ч"? Да и кто может быть союзником? Здесь?
       Я стал переворачивать другие листы. Тут было всякое. Какие-то накладные, списки, отчеты, карты, заговорные заклятия и просто куски документов. Среди них нашелся и листок с кляузой Карлы в адрес САМого. Уж не из секретного архива Карлы эти документы? Преподаватели между собой шушукались, что у старого кляузника есть секретный архив, куда он складывает свои докладные и периодически пишет наверх, стараясь сослать Змея и Д.Черномора. Последний был основным объектом, за которым Карла записывал даты время посещения душа. Но как эти документы попали в руки Петьки? И читал ли он их?
       И вдруг в мою голову пришла странная и шальная мысль.
      
       Глава 4. "Этот безумный, безумный, безумный мир, если это можно назвать так"
       От этой мысли мне стало весело и страшно. А если сбежать в НЕВЕДОМОЕ? Предостережения Змея? А не сделаны ли они нарочно? Пропавший Слон, есть конечно, но кто видел, что ему плохо? А?
       Так уговаривал и полемизировал сам с собой, пока собирал узелок с самым необходимым. Ведь я был не один, и отвечал за Петьку. И, как бы то ни было, бежать мы должны были вместе.
       Но, вот все готово. Я стал будить его. Он же не просыпался и брыкался, почище чем Упырь Пупырчатый. Наконец, я пустился на хитрость, прибегнув к крайней мере.
       - Петр, а не хочешь ли ты побывать в НЕВЕДОМОМ?
       - НЕВЕДОМОМ? Ага, - Петька сполз с кровати с закрытыми глазами, и начал шарить в поиске штанов.
       Я сунул их ему в руки.
       - Петь, а откуда у тебя эти бумаги? - поинтересовался я, помогая ему застегивать рубашку.
       - Да, тут Духи между собой поспорили кто самый хитрый, и кто не боится к Карле залезть. Ну, один из ездовых и нырнул. Принес какие-то камни и бумаги. Камни они сразу съели, а бумаги мне оставили. Читать то они не умеют, и бумага шуршанием их раздражает. А я на них рисовать буду.
       Мы благополучно пересекли плац и подошли к зверинцу.
       - Ух ты! - выдохнул Петька и у него загорелись глаза, - Что же ты меня не предупредил, дядь Вась, а? Я бы их сфотографировал. Вот фирма!
       В зверинце между клеток ходило зверье. Изредка был слышен негромкий смех. Мягкий свет не откуда освещал зверинец.
       Петька восторженно дышал мне в ухо:
       - Вот здорово, во дают! Совсем как люди в парке Горького. Только аттракционов не хватает!
       И вдруг сорвался с места с криком:
       - Михайло Потапович! Здорово!
       Я обмер: - Петька, куда?! Назад! Нас же заметят!
       Но Петька уже катался в обнимку с бурым мишкой. Оба восторженно вопили и колотили друг друга по спине. И Петьке не было больно, хотя он был в четверть медведя.
       - Дядь Вась! Идите к нам! - позвал Петька чуть отдышавшись.
       - Это мой старый друг, а это дядя Вася, - Петька представил нас.
       Медведь чинно вытер лапу о шкуру и подал мне. Я с определенной опаской пожал ее. Петька с долей ехидства захихикал.
       - Дядь Вась, да ты не бойся! Это только в книгах медведи злые и хищные. А на деле - свои в доску. (В словах юного Плюхина чувствовалась генетика папы)
       - А что вы здесь делаете? - Карла возник перед нами, как из-под земли. - Ночью спать положено, людям добрым. А...
       И, прежде чем я успел что-то сказать, Петька бухнул:
       - А мы, тут, в НЕВЕДОМОЕ идем. Посмотреть, интересно ведь.
       - А? Ага, - протянул Карла, отступая от нас, - экскурсия, значитца. Ну-ну, дело это хорошее. Гуляйте, гуляйте. Приветы передавайте, кланяйтесь..., - Повернувшись, Карла тихонько усталой походкой побрел прочь.
       Карла обманул меня, хотя я был настороже. Но ему изменила выдержка. Не пройдя и десятка шагов, он взревел дурным голосом:
       - Аларм! Тревога! Бейте барабаны, трубите трубы! Они подорвать решили! Хватайте их! Измена! Слово и дело государ...
       Медведь оказался проворней и быстро наступил Карле на бороду. Тот осекся.
       - Это я в книгах злой, шерсть на затылке дыбом. На то и художники, что по пять лет в академиях учатся и живого медведя не видели. А на отдыхе же я добрый, - протянул Михайло Потапович и отвесил звонкую затрещину Карле. Колдун пошел юлой и длинный крючковатый нос Карлы ткнулся в медведю в колено.
       - Так, вы ребятушки, добры молодцы, идите по делам своим. А я этим нехорошим дедушкой займусь, - сказал он с выражением, и стал наматывать бороду Карлы на лапу.
       - А как же...
       - Не бось, ни хрена они мне не сделают. Завтра мой выход, да и на дикость общую, всем известную, неразвитость дремучую сослаться можно. К тому же, голубок наш, - звонкая затрещина выбила из рук Карлы, вынутый свисток, - сейчас не в фаворе.
       Убегая ко рву с плотоядными, мы слышали скулежь Карлы и равномерный медвежий басок в паузах между шлепками: - А сколько..., - ШЛЕП, - ты, дедуся, - ШЛЕП, - вреда принес, а? - ШЛЕП, - А сколько мяса у нас бедненьких, украл? - ШЛЕП, - скормил не известно кому? - Шлеп.
      

    *****

      
       Мы окунулись в НЕВЕДОМОЕ. Постояв перед стеной уходящей куда-то высоко за облаками, мы вдохнули и сделали шаг. Плотный розово-серый туман поглотил разгоравшееся за спиной утро, полигон, зоопарк, флаги на острых концах крыш зданий, алые от восходящего солнца. Отрезало также и вопли Карлы, который кричал так громко, что вороны, сидевшие всегда безучастно на ветках леса дремучего, с любопытством полетели смотреть на происходящее.
       Было похоже, что мы сразу заблудились. Хотя так говорить было бы не правильно. Когда знаешь куда идешь, еще можно сказать - заблудились. А вот когда не знаешь куда идешь, по какой дороге идешь, и какова твоя конечная цель... Я остановился. Петька вопросительно посмотрел на меня.
       - Похоже, дружище, что мы с тобой заблудились, - я со смущением кашлянул, - Как бы вновь в руки, лапы, - поправился я, - к Змею не попасть. Тогда нам не сдобровать, как есть.
       - А чего мы натворили? - искренне удивился Петька.
       - Понимаешь, - я постарался помягче объяснить ему суть дела, - недоброе они задумали. Вот эти бумаги. Вот и того, свидетели им не нужны. Да, кстати, где ты взял это? Я указал на фонарик, торчавший из кармана штанов.
       - Так это, так..., - отвел глаза Петька, - Гусь Лапчатый на время дал. А что бумаги?
       - Да так, нельзя все, что где-то валяется на пищу класть, - назидательно сказал я, и сам удивился на себя. Даже стало противно. Ведь если бы не его непосредственность сидели бы неизвестно где, и плакали бы горькими слезами. Если бы сидели еще, а не переваривались в желудке Синей Бороды или какого-нибудь Людоеда из перовских сказок.
       - Так что делать будем, - вернул меня на землю Петька, - Куда пойдем?
       - Не знаю, - честно и искренне ответил я.
       - А я знаю, - уверенно ответил Петька.
       - Куда?
       - Куда ноги занесут! - гордо ответил Петька и подтянул гольфы.
       - То есть? - изумлению моему не было конца.
       - Ну, раз глаза не видят, давай доверять ногам. Это же так просто!
       Петькина философия повергла меня в нокдаун. Наповал, что называется. И просто и гениально. И мы побрели, цепляясь обо все что только можно.
       Туман таял медленно. В его клочьях неожиданно выступали остовы полуразрушенных зданий, силуэты брошенных, уже проржавевших машин, под ногами путался всякий домашний скарб, книги.
       Тревожно и зыбко где-то звонил колокол. Раза два в тумане мимо нас проносились какие-то существа, чихая, кашляя и проклиная туман.
       Раз кто-то окликнул нас, и, не дожидаясь ответа, принялся рвать туман длинными очередями. Они проходили выше и левее нас, но все равно заставили согнуться и вплотную прижаться к развилинам.
       Петька затих. Его воображение было явно поражено. Он вращал головой вокруг себя, периодически делая большие глаза, когда взгляд натыкался на какой-то необычный для него факт.
       - Дядь Вась, а дядь Вась, - окликнул он меня шепотом, когда мы оказались достаточно далеко от этого опасного места, - Здесь, что война была?
       - Не знаю, Петь, - по правде сказать, я начинал уже думать о том, что не поменяли ли мы шило на мыло. Но отступать было уже поздно и мы шли вперед.
       Туман неожиданно окончательно растаял, и перед нами предстала просторная и захламленная площадью. Ветер тонко посвистывал по развалинам, свивая в жгуты грязную бумагу, какой-то мусор, обрывки ткани, мелкую крошку бетона. Голо, пусто, разорено.
       Возле одиноко стоящей тумбы у противоположной стороны площади я заметил сидящую фигуру человека.
       Наученный опытом брождения в Тумане я сказал Петьке голосом инструктора:
       - Смотри за мной. Делай так же как я. Понял? Если что, беги в другую сторону... Понял?
       Он серьезно мотнул головой.
       Я откашлялся и совершил первый бросок.
       - А я за вами-то давно слежу, - мужик поправил котелок. Пахло вкусным. - Это хорошо, что бережетесь. Да, только зря все это. На этой площади - не стреляют. Свободная зона. До вечера.
       Я глотал воздух, стараясь делать это не так шумно.
       - А вот что отдышка у такого молодого - не хорошо. В наших весьма суровых краях - чревато. Вы как по делу или из чистого любопытства?
       Я успел прищемить ногу Петьки.
       - Да, так, вроде и то и другое...
       - Понятно, - мужик подтянул пояс, поправил кепку, - Таитесь. Дело ваше. Прощайте.
       - Простите, нам бы хотелось.... - начал я.
       - А вот мне не хочется. Вдобавок, смена моя кончилась. А так как сменщика неделю тому назад сожрали, рабочий день у меня не нормированный. Гуд бай! - он потрепал Петьку за торчащий вихор.
       - А когда у Вас закончится перерыв? - поинтересовался я. Вот только зачем?
       - Через двое суток. Сутки - двое, слыхали? Да только вам и часа вечером не пережить. Перемирие в сумерках заканчивается. И всякие кусачие твари на прогулку выходят. А они страсть как свежачка любят!
       Он вскинул на плечо мешок.
       - Так что нам теперь делать?
       - Защищайтесь, если сможете, - посоветовал мужик и поправил лямки.
       В воздухе пронеслась банка с отчетливой надписью на боку "Глупость" и со звоном разбилась в центре площади.
       - Ну, вот. Первый привет от Жужу. - мужик сбросил мешок и вызватил из-за тумбы короткоствольный автомат. - Шалит! Конвенцию нарушает, а еще дама! В развалины не лезьте. Держитесь возле тумбы. Ежели поместитесь, то тачка на двоих рассчитана.
       Мужик преобразился. От ленивого, истомного существа, не осталось и следа. Гибкие, кошачьи движения, цепко настороженный взгляд, ствол оружия казался продолжением рук.
       "Фьют" - пропело что-то над головами. "Бах-бах-бах!" задергался ствол автомата. Развалины ответили гомерическим хохотом и залпом ракет разорвавшимися на другой стороне от нас.
       Я схватил Петьку поперек и заметался вокруг тумбы. Под ноги мне подвернулась какая-то палка и я со всего размаха растянулся на земле. Петька только пискнул подо мной. Тумба брызнула гранитом и осыпала нас.
       Подняв глаза я видел, что мужик крутился в каком-то неистовом танце, умудряясь стрелять из самых непонятных положений, но, не сходя с одного места. Там, где пересекались его трассы, в наступавшей клубящейся мгле, мелькали и пропадали какие-то силуэты.
       Передо мной мостовая вдруг вспучилась частым рядом жутковатых аккуратненьких отверстий. Я дернулся назад и больно ударился боком о край тачки.
       Скорей инстинктивно, чем сознательно, я забросил туда Петьку и перевалился сам.
       И тут же, сверху на нас рухнул наш недавний собеседник. Получив пинок, тачка дернулась и с места взяла приличную скорость.
       - Фу-фу-фу! Еле отбился..., - мужик сбросил шляпу на мостовую. Туда же полетела фуфайка. И, заметив мой недоуменный взгляд, пояснил, поставляя голову под струю ветра: - Тут кто кого. И два раза в одном и том же не появишься. Она дама капризная. Сенсоры перенастроит и того. Каюк с первого залпа.
       Тачка неслась по мостовой, подпрыгивая на выбоинах и сноровисто обходя препятствия.
       - Вот так и живем, теперича! День и ночь - сутки прочь! - под рубахой нашего защитника я заметил серебристого цвета безрукавку.
       - Ага, вот и пророк появился. Но, что-то рановато, - отвлек меня от созерцания его возглас.
       Странный кортеж, появившийся в конце улицы, возглавлялся большим компьютером в тележке, толкаемой тремя роботами. Увидев нашу тачку, компьютер зажужжал как муха, и выбросил в воздух пачку перфокарт. Воздев в воздух манипуляторы, оглоушил воплем:
       - О, представители органического мира, протоплазматическое неорганизованное! Гряде, грядет конец света. Все тлен и прах у вас!
       Машина закашлялась. Один из роботов, выхватив из-за спины масленку, пустил тугую струю внутрь машины.
       - Все развеется, все придет на круги свои! Сущее станет единым и неделимым, прошлое-будущим, настоящее - вечным, строй - за перестрой! Настоящее - вечно! О, верю в тебя единосущий вседержатель разумного мира и на развалинах нынешней цивилизации сельскохозяйственной артели мы построим в тысячу раз прекрасней. Ибо большие батальоны всегда правы, а винтовка рождает силу. Это говорю я, Аварроэс двенадцатый, потомок могучих киборгов минсковских!
       Машины, перевела дух, и обыденно обратилась к нам:
       - И не думайте что, если вы сидите в тачке, и не питаетесь электроэнергией, то это сойдет вам с конечностей.
       Петька, шепнул: - Пора удирать. Сейчас будут драться!
       Роботы, оставив пророка, стали приближаться к нам шевеля манипуляторами.
       Я начал раскачивать тачку из-зо всех сил, стараясь ее сдвинуть с места. Но она не сдвинулась ни на йоту.
       - Зря стараетесь, - мужик положил руку на автомат. - Наша тачка из ихней породы. В любой момент может заупрямиться, как сундрик! Так что, сейчас будем драться.
       Ужасный грохот прервал наши приготовления. Из осыпающихся развалин, сокрушая все на своем пути, вылетел средних лет безукоризненно одетый джентльмен во фраке с бабочкой.
       - Теперь, моего вмешательства не потребуется. Наслаждайтесь, - скрестив руки, мужик свесил ноги с тачки, - Он и сам справится.
       - Кто это? - испуганно спросил Петька, провожая глазами фигуру джентльмена.
       - Сейчас поймешь.
       Безукоризненный джентльмен пронесся мимо нас, одарив дежурной в 32 зуба улыбкой и приподняв шляпку. Над его головой светился нимб с надписью "СУПЕР".
       Роботы завидя, что тот направляется к ним, издав воинственный вопль, набросились на незнакомца.
       Завязалась ожесточенная потасовка.
       - Больше ничего интересного не предвидеться, - мужик зевнул и потянулся, - так что, пожалуй, я лягу. А как приедем, разбудите.
       - Куда приедем? - хором спросили мы с Петькой.
       - На туже площадь.
       - А...
       - Я же сказал - НИЧЕГО УЖЕ НЕ БУДЕТ.
       Нет, определенно здесь все телепаты и читают мысли на раз!
       Я с тоской глянул вперед. Джентльмен дотаптывал кучу металлолома, еще недавно бывшего тремя роботами.
       Тачка, тяжело вздохнув, тронулась с места. Джентльмен принялся потрошить железного прорицателя, отбивающего манипулятором, при этом улыбка на его лице стала еще дружелюбно-ослепительной.
       - Попадет же нам от мамы, - неожиданно вздохнул Петька, - когда мы ей об этом расскажем.
       Я привлек его к себе и прижал:
       - Конечно же, попадет! И не только тебе. Но мы все стерпим!
       - Ага, - подтвердил Петька и сильно сжал мою руку.
       Дальнейший путь, действительно, не представлял особой опасности. На одном перекрестке тачка, затормозив, пропустила лаву донельзя разъяренных конных монголов, пытавшихся догнать мальчика на самокате. Да, в одном из переулков рухнула стена, преградив нам путь. Сквозь облака пыли, кирпичной и бетонной крошки донесся крик:
       - Ату его, ату! Держи. Уйдет ведь, тысяча дохлых котов! Стажер ...
       Потом раздался громкий взрыв и все стихло. Тачка подпрыгнула и боком перескочила кучу. В развалинах, еще дымящихся после взрыва, что-то шевелилось и выразительно сопело. Уже заворачивая за угол, мы вздрогнули от восторженного крика: - Капитана, моя поймала его!!
       Больше тачка нигде не останавливалась. Нас обливали то кипятком, то холодной водой, бросали бревна, приговаривая при этом "нечего тут разъезжать как у себя на усадьбе", свистели многотонные камни. Мы подверглись обстрелу из всевозможного вида и калибра оружия.
       Что там Петька, я сам не раз с громадным трудом сдерживал вопль ужаса. А мужик спал себе, недовольно ворча на некоторые толчки при маневрах тачки. Но все пролетало, свистело, плюхалось, взрывалось далеко от тачки. На последок то, что, вероятно, было когда-то городом, угостило нас кошмарным видением ужина (или раннего завтрака?) семьи вампиров. Он проходил на милой зеленой лужайке в английском стиле под открытым небом и сопровождался музыкой Вивальди.
       Миновав широкий ров, который почему-то постоянно менял очертания, мы вылетели на прежнюю площадь. Она была прекрасна. Ни тени прежнего разора и беспорядка. Цветники, фонтаны, розарии, черные лебеди посреди небольшого пруда, парившего в воздухе, совсем как на Патриарших прудах в хорошее время.
       Помогая вылезти нам из тачки (ноги затекли и плохо слушались), угрюмо помрачневший "ПЕРЕВОЗЧИК", как значилось на его служебной, неизвестно откуда взявшейся, бляхе, что-то ворчал себе под нос и бросал резкие, выразительные косые взгляды по сторонам.
       - "Синий Аист", вот там, через площадь, дойдете, не маленькие, - "ПЕРЕВОЗЧИК" с ожесточение попинал колесо тачки, и повернулся к нам спиной.
       - Спасибо, - робко сказали мы и Петька влез, как всегда, первым, - А как Вы узнали, что нам туда?
       - Как, как... А другим здесь просто взяться неоткуда, - туманной фразой ответил "ПЕРЕВОЗЧИК" и неловко поклонившись в нашу сторону, пошел прочь, гремя бляхой.
       Мы с Петькой, сжимая свой небольшой узелок, пошли в другую сторону, ориентируясь на парящий в воздухе, пруд как центр площади. Дойдя до центра площади, Петька дернул меня за рукав и указал глазами.
       На тумбе, сверкающей наисвежайшей полировкой, сияли золотые буквы: "Прямо пойдешь - голову потеряешь, налево - совсем не вернешься, направо - вообще, и говорить не хочется! "Синий Аист" приветствует ВАС! Он рад, что вы отделались так легко. Другим везло меньше. ВЕЛКОМЕ" Последнее было написано как-то сбоку и похоже было что у писавшего огромные проблемы и с английским, и с русским.
       Мы не успели больше сделать и одного шага. Воздух взвыл, и перед нами встала стена огня. "Фантомы", построившись в карусель, принялись долбить площадь по квадратам. Первая серия кассетных бомб пришлась на пруды и розарии.
       - Знакомый почерк! Жужу жаждет реванша! - повеселевший "ПЕРЕВОЗЧИК" вынырнул из разваливающегося фонтана. В ту же секунду крупный кусок или пуля попала ему в голову и со звоном отскочила, снеся лепнину со статуи.
       - Ха, старые штучки! Мы к ним привыкшие, нам бы чего покрепче, - свистнул он и прыгнул в напалмовое пламя, доедавшее розарии.
       Я застонал, но спасительной тачки рядом не было.
       На пылающую площадь густо сыпались десантники в пятнистой форме. "Гоу, Гоу, Гоу," - неслось со всех сторон.
       Внезапно на площадь, под прикрытием крупнокалиберной артиллерии, вступили дредноуты, времен войны Севера и Юга, поставленные для удобства на колесики.
       И в этом кошмарном шизофреническом бедламе перед разваленным фонтаном появилась невысокого роста девушка в кремовом комбинезоне. И все замерло.
       Она не спеша подошла к нам и ласково улыбнулась: - Потерпите, миленькие, я сейчас.
       И просто щелкнула пальцами. "Фантомы", оправдывая свое название, исчезли бесшумно, втянув обратно выпущенные ракеты класса "воздух-земля". Грозные дредноуты стали съеживаться и исчезли, оставив после себя приятный запах морского прибоя. Словом, через минуту все было кончено. Последний десантник, с нежностью поправил смятый лепесток розы, отдал честь и, подхватив автомат, растаял с милой улыбкой на лице.
       Еще через минуту мы с Петькой, оставляя мокрые следы на персидском ковре, очутились в "Синем Аисте".
       - Нет, что не говорите. Быть в этом мире одной все-таки тяжело. Чудеса, спасение утопающих, гибнущих, сирых и убогих, ... - Пелька вздохнула, - А так хочется чего-нибудь простого, земной любви, например. Или газировки за пять копеек.
       Я заерзал на кресле.
       - Я, когда в стародавние времена в Муромских лесах с папашей проживала, намного лучше себя чувствовала. Все же вольная волюшка много значит. От рамок и установок замороков много. Тоскую я по прежним временам, по волюшке. Когда ж, папашка совсем лик человечий потерял, и со всякой нечистой силой знаться стал, ушла от него. Видеть их свинные рыла рядком не могу. А тут, - она сделала жест, как будто охватывая все - я сама себе хозяйка. Вот только одно плохо - сюда со всех научно-фантастических и приключенческих романов и повестей, рассказов разных герои собираются. Это когда книги их стоят на полках и не читают.
       Мне везет, что такое чтиво в ходу, иначе совсем покоя не было бы. Хотя в последнее время, что-то часто стали наведываться всякие странные гости, да и старые тоже. Читать реже стали, что ли?
       Вы вот первые, нормальные, порядочные сюда попал, в смысле, люди живые, а не схемы придуманные.
       В комнату влетел поднос с завтраком (ужином?) и плавно приземлился на стол. Мы себя уговаривать не заставили, и отдали должное пище.
       Пелька, подперев рукою щеку, с жалостью смотрела как Петька уплетал котлеты по-киевски.
       После трапезы мы расположились в верхней горнице. Петька тут же свернулся калачиком на груде мягких шкур зверей невиданных и засопел. Пелька с нежностью провела рукой по его обросшей голове, - Зарос-то как, чисто ежик! Видать неслух, баловник и всем интересующийся.
       - Да, уж, - согласился я с ней. - За последнее время ему не хватало женской твердой руки. Последнюю фразу я промычал неопределенно, смущенный таким оборотом разговора.
       - Ну вот, покормила, спать положила, теперь можно и о деле поговорить, - Пелька поправила шкуру на ручной рыси неимоверного размера, примостившуюся рядом с Петькой.
       - А...? - протянул я, указывая глазами на рысь, боясь пошевельнуться.
       - Не бойтесь, она ничего ему не сделает, - успокоила Пелька, спускаясь вниз, - Так что у вас там?
      

    *****

       - Вот, в общих чертах, как мы оказались у Вас,- закончил я свой рассказ о странной двух месячной командировке в чудеса.
       - Ах, поганцы! Мало им пакостей в книгах, так и до сказочного народа решил добраться! Ну, я им задам. Попомнят "Синего Аиста"! А, тебе, папаша, - она погрозила кому-то в воздухе аккуратным пальцем, - особо на орехи, по родственному, по простому!
       Поднявшись, Пелька оказалась уже в кольчуге. Окинув взором горницу, она сдвинула брови и принялась командовать:
       - Так, мальчик спит и будет спать. А вот мы с вами, займемся некоторыми приготовлениями. Работы много будет, но дело того стоит. Тем более, ВАМ эта работа знакома.
      

    *****

      
       .... И был день, и было утро. Расколотое небо, вздыбленная земля, и были "...жалкий лепет оправдания, судьбы свершившийся приговор..." Многое я узнал впервые.
      

    ******

       Вода медленно струилась и была прозрачна до такой степени, что было видно как играют в салки маленькие водяные.
       - Жалко, что Змей Подколодный все-таки ускользнул, - я осторожно коснулся локтя Пельки.
       - Ничего, далеко не убежит, - заверила она, и, взяв меня под руку, повела вдоль берега реки, - Зло оно многолико и изворотливо. Мы еще не раз с ним повстречаемся. Одними дорогами ходим. Контент узок.
       Синий Аист, стоявший рядом на одной ноге, утвердительно кивнул. Он был не многословен, но я-то знал на что символ мудрости способен. Сам видел. И верил ему, как и Пельке.
       - Ну, вам пора. Домой.
       С этими словами Вещий Олег мощно оттолкнул лодку, я запрыгнул в нее, и нас потащило течением. Пелька, прощально взмахнув рукой с платочком, вошла в заросли карликовых дубов, а Аист нырнул в тростники. Домой, они и мы.
      

    *****

      
       Нашего отсутствия, действительно никто не заметил. На календаре по-прежнему стояло ... июня 198... года. За окном гремела летняя, ошалевшая от жары, Москва. А через два дня вернулись родители Петьки - чета Плюхиных, загорелые и довольные. Петька тут же стал им рассказывать про ужасы пережитые нами, и Володька нередко крутил у виска показывая какой я идиот, что ребенку такие сказки на ночь завожу. Плюхин-старший странным образом охладел к "Арине Электроновне" и разобрал ее для очередного своего творения. Тем более, что Петька уже не требовал сказок на ночь, а сам переключился на научную фантастику.
       Все постепенно входило в нормальное русло. Занятия в институте, Плюхины, Петька, этнографические командировки далеко. И только по ночам, я, вновь и вновь, метался по площади перед "Синим Аистом" под обстрелом больших стеклянных банок с четкими надписями "Глупость", "Жадность", "Подлость", "Хамство". И казалось мне, что это не расшалившаяся не ведомая мне Жужу, а ехидная морда Змея Подколодного в импортном костюме выглядывает из развалин. А за ним инструктора Длинный и Грустный крутят фиги, разбрасывают по площади какие-то листовки и при этом как-то задористо размахивают флагами.
       Спустя год, после этих событий, я встретил девушку в кремовом комбинезоне, и вскоре мы поженились. И была свадьба, и как говориться в русских народных сказках: "Мед, пиво пили, по усам текло и в рот не попадало". И прошли мои кошмары, и я стал забывать эту странную, сказочную историю, когда однажды на мое имя наложным платежом пришла толстенная бандероль.
       Но, это уже совсем другая история. А та, что я рассказал, так ведь ... "сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок".
      
       Лето 1981 года.

    "Проект - 17" 27

      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Регентов Дмитрий Павлович (regentov@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 101k. Статистика.
  • Повесть: Сказка
    • Оценка: 5.97*9  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.