Солнце поднималось из-за леса, бодрое, отдохнувшее, готовое к трудам. Олег потянулся, хрустнув суставами, привалился к стволу: хоть минуту, а можно передохнуть. Первые лучи нежили лицо, массировали опущенные веки, разгладили складку между бровей. Скоро погоне конец.
Он глубоко вдохнул, мысленно представляя, как втягивает в себя солнечное тепло, заряжает им тело, потом медленно, осторожно выдохнул усталость. Вот и все, пора за дело. Прикрывшись ладонью, Олег открыл глаза, и тут же увидел прямо перед собой красную капельку на березовом листе.
- Так... - он коснулся капли пальцем, потом зачем-то понюхал кровь. - Вот и ква к удаче. Совсем свежая. Теперь ты попался.
Олег поправил на поясе саблю, еще раз глубоко вдохнул и выдохнул. Оборотень не может не понимать, что от бегущего по пятам ведуна не скрыться. Значит, попытается напасть из засады. Странно только, что тянул так долго - до самого рассвета. Или надеялся все же с первыми лучами обернуться человеком?
- Эй! - Середин вышел на поляну, пробуя разбитыми поршнями сырую землю. Скользко, конечно, но ничего, сойдет. - Ну, хватит прятаться! Выходи!
Поршни по сравнению с привычными милицейскими ботинками - вообще не обувь. Взяли два куска кожи, обернули ими ноги, да и прихватили нитками. Прочно, почти не трет, вот только пятки после целой ночи бега уже совершенно ничего не чувствуют. Каблуки - великая вещь... И, конечно, рифленая подошва. Скользко на поляне.
- Ну, выходи, ночник! Возьми мою голову!
Серебряный крест, примотанный к запястью, нагрелся чуть сильнее, когда Олег повернулся левым плечом к зарослям кустарника. Не показав виду, ведун еще немного прошелся по поляне, покричал во все стороны. Но оборотень не рискнул и теперь, не соблазнился атаковать врага даже со спины.
- Так, ну хватит же комедию ломать, электрическая сила! - Середин круто повернулся к оборотню и пошел на него, чувствуя, как теплыми толчками подсказывает направление крестик. - Я что, по-твоему, совсем ничего не соображаю?
В кустах тихо хрустнуло - может быть, это неловко дернулся раненый ночник, а может быть, с таким звуком разбилась его последняя надежда. Ветки раздвинулись и на поляну высунулась крупная медвежья голова. При свете он произвел на Середина даже большее впечатление, чем в темноте. К всевозможным криксам да мавкам, их порой до тошноты жутким ликам ведун привык, а вот могучий, так похожий на настоящего зверь по-прежнему внушал опасение. Когти длиннее человеческих пальцев...
- Вот, давно бы так! - Олег остановился в нескольких шагах, одновременно вытягивая из ножен саблю. - Зачем попусту мучиться, верно?
Медведь ответил глухим рыком, означавшим, скорее всего, какое-нибудь грязное ругательство. Кусты затряслись сильнее, оборотень вышел на поляну целиком, недовольно покосился на солнце. Да, наверное, и в самом деле надеялся с рассветом опять стать человеком, избавиться от болтающейся на шее цепочки.
- Дурак ты... - одними губами сделал вывод Олег и попятился еще немного.
Пожалуй, хватит хорохориться. Если оборотень попался глупый, так это очень хорошо. Теперь нужно еще показать ему испуг, нерешительность, и ночник обязательно атакует, надеясь на свои когти. Правда, называть его ночником теперь не совсем верно...
"Полуночник," - прикинул Середин. - "Так лучше."
Оборотень уже полностью вышел на поляну. От бега, но еще сильнее - от заговоренной цепочки, наброшенной охотником на шею врагу в самом начале знакомства, глубокая рана на плече так и не затянулась. Но и с раной он смог бы легко уйти от Олега, не на четырех, так на трех лапах, если бы не все та же заговоренная цепочка. Тонкая, а не разорвешь, просторная, а не сбросишь.
Ведун еще немного попятился, мельком оглянулся через плечо, как бы прикидывая расстояние до ближайших деревьев. Нога заскользила по сырой от росы траве - это уже не специально, это так вышло, но Олег решил развить успех и неуклюже приземлился на пятую точку. Ладно уж, никто кроме оборотня не увидит, а он никому не расскажет, не успеет. Зато не придется по кустам бегать, и без того продырявленную в ста местах косуху в полную негодность приводить.
С оглушительным ревом медведь прыгнул вперед. Олег буквально взлетел в воздух, оказавшись на ногах, и смущенный не присущей обычному человеку подвижностью оборотень притормозил. Но поздно, они уже оказались рядом. Зверь поднялся на задние лапы, сразу оказавшись на голову выше Середина, с кажущейся неуклюжестью взмахнул когтями.
Дразнить оборотня мелкими царапинами больше не следовало и Олег предпочел увернуться. Ушел назад - нырять под лапу показалось слишком рискованным. И не зря: каким-то неуловимо быстрым скачком из арсенала Майка Тайсона медведь подскочил в упор, когти мелькнули у самого лица, а вторая лапа тем временем оказалась почти за спиной ведуна, готовая подгрести его поближе. Спасла только интуиция, Середин кувыркнулся в другую сторону, тут же опять поднялся и опять кувыркнулся - перемещался мишка с неестественной легкостью.
А что было бы, не сковывай его движений заговоренная цепь? Вот так враг! Десять раз теперь подумаешь, прежде чем в лес по грибы отправиться - бывают ведь и самые обыкновенные, но очень сердитые медведи. Олег отбросил в сторону эти мысли, а заодно опять прокатился по земле, рубанув оборотня по лапам. Тот взревел пронзительнее, от боли, и остался на месте.
- Ловок ты, братец! - выкрикнул Олег, точнее, собирался выкрикнуть, но сбитое дыхание не позволило выговорить половину звуков. - Только я ловчее, электрическая сила...
Теперь настала его очередь нападать. Орудуя последней четвертью сабли, почти кончиком, ведун изрядно попортил лжемедведю шкуру, а тот, совершенно потерявшись и устав от душащей цепочки, только пытался ухватить оружие за лезвие. Один раз, впрочем, ему это почти удалось - когти подходящий инструмент, вот только сноровки у оборотня оказалось маловато. Повернув кисть, Олег вернул в подчинение дернувшийся было из рук клинок и тут же уколол врага в глаз. Тот отреагировал совершенно по-человечески: зарычал, откинув назад косматую голову, прикрыл рану лапой и попятился.
"Тут тебе и конец," - Середин от души рубанул но толстой шее, вниз градом посыпались тонкие звенья больше не нужной цепочки. Защищал ли ее оборотень, или даже это ему в голову не пришло? Дураки ни бед своих, ни счастья равно не понимают. Олег отошел в сторону, даже отвернулся ненадолго, чтобы не видеть малоприятную картину превращения зверя в человека.
Рев сменился плачем. К счастью, не женским, да этого и быть не могло, иначе Олег всю ночь гонялся бы за медведицей. Немного отдышавшись и мысленно пожелав себе крепости душевной, ведун посмотрел на злодея. Им оказался худенький, болезненного вида мужичонка, одетый в тряпье и босой. Размазывая по лицу кровь, слезы и сопли, оборотень тоненько выл, зажимая ладонью вытекающий глаз. Руки все изрезаны, на ноге рассечено ахиллесово сухожилие... Смотреть противно.
- Что же ты, такой убогий, зло творил?! - перекидывая из руки в руку саблю, Олег стал примериваться для последнего удара. - Ну, будь мужиком, выпрямись! Тебе же лучше!
- Не губи! - завыл злодей. - Не губи меня, человече! Службу сослужу!
- Восемь семей, - напомнил скорее себе, чем оборотню ведун. - Восемь семей, а уж про случайных прохожих и говорить нечего. Вот когда надо было помнить о "не губи".
- Из-за бабы это! - оборотень упал на спину, скорчился, будто надеясь защититься. - Позволь рассказать! Я тебе слово секретное скажу, клад знаю, не губи! Службу сослужу, рабом буду! Не ведал, что творил!
Не так давно Середину уже случилось выслушать одну трогательную историю. Там, правда, все было из-за мужика, потому что рассказывала женщина. Поруганная невинность, желание отомстить насильнику, знатному да богатому - вот и отправилась бедная девушка к колдуну, в лес, а уж он и сделал из нее зверя, проклял, то есть не виноватая она ни в чем... Складно рассказывала, если бы опыт не научил ведуна держать руку на сабле, мог бы и прозевать бросок.
- Оставь свои истории для чертей, или уж не знаю, где ты окажешься, - Олег, вопреки, а может, и благодаря своему призванию, не имел четко выраженного религиозного мировоззрения. - Опусти руки, последний раз прошу, или на куски тебя рубить придется.
- Тайну скажу, о тебе! - оборотень действительно опустил руки, оперся на них и привстал, повернувшись к убийце здоровым глазом. Это было неожиданно, ведун замер с поднятым оружием. - Ведь ты - пришлый колдун! Ведь это о тебе народ сказывает!
- Допустим, ты угадал, - Олег взялся за саблю двумя руками, выставил вперед ногу. Теперь он принял позу, скорее подходящую для ожидающего нападения самурая. - Говори, а то ведь не успеешь.
- Не губи! Слух о тебе прошел, колдун! И по селам да городам, и по болотам да лесам! Не пришелся ты ко двору, странник! Есть много ведомого людям зла, да то все меньшие братья, а смотри, как бы старшие тебе одному не показались... - оборотень вытянул шею к ведуну, единственный глаз горел страстной надеждой. - Поклянись, что отпустишь меня, дашь раны зализать да из этих краев уйти, тогда скажу, как тебе спастись. Солнышко светит, да ведь и ночь придет... Клянись мне силой своей и здоровьем, левой и правой рукой, клянись своей ворожбой и своим...
Середин не дослушал - надоело держать саблю. Позиция была не слишком удобной, но он уже опуская оружие сделал шаг в сторону и сумел попасть очень хорошо. Колка дров, если к ней подходить творчески, весьма развивает необходимые для палача навыки, а не далее как позавчера Олег как раз пособлял одинокой старушке. От нее и услышал про лютующего в окрестностях медведя-оборотня...
- Почти все, - вздохнул ведун и покрутил над головой саблю, сгоняя с клинка капельки крови. - Осталось мелко нашинковать и поставить в духовку...
Одна из самых неприятных сторон жизни в чужом времени - невозможность найти человека, который способен оценить твои шутки. Здесь юмор какой-то другой, грубоватый, а над известными Олегу анекдотами никто не смеется. Может быть, дело в том, что каждый раз приходится объяснять, что за люди "новые русские", и откуда у запорожцев вдруг взялись колеса.
- А может быть, я просто не умею их рассказывать, - вслух предположил Середин, продолжая вращать саблю. - Или же и то и другое, что вернее всего.
Труп оборотня, даже обезглавленного, не стоит оставлять валяться в лесу. Он насыщен черной злобой, так притягивающей нечисть, и может послужить слишком питательной пищей для какой-нибудь сущности, а то и вместилищем для бесплотной грешной души.
- Тьфу, электрическая сила...
Нет, надо рубить, хоть и противно. Мысленно извинившись перед верным оружием, Олег опять ухватил саблю двумя руками. Хорошо еще, мужичонка попался хилый, тощий. И почему так? Может, недоедал? Или все в медведя уходило?
Покончив с "расчлененкой", Олег вытер саблю, на этот раз как следует, и спрятал ее в ножны. Потом достал из поясной сумки мелок и очертил забрызганную кровью часть поляны, стараясь оставлять на все еще влажной траве хоть какие-то следы.
- Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами - мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном; выйду на широко поле, поднимусь на высоку гору... - мелок кончался, надо бы обзавестись новым. - Поймаю птицу черную, птицу белую, птицу алую...
Олег не слишком старался - нужно было просто не подпустить к останкам, и без того мало на что пригодным, случайную криксу. Всего несколько минут, пока ведун будет собирать топливо для костра. Огонь лучше всего, надежнее, да и проще это, чем яму копать. А вот надеяться на авось, на волков да лисиц, которые по косточке растащат оборотня, нельзя.
Несколько дней назад Олег убил упыря. Самого обычного, хотя и довольно старого уже, опытного. Вспоминая об этом случае, ведун не сдержал улыбки: тварь забралась на дерево и принялась там выть, будто надеясь на чью-то помощь. Середин полез было следом, но упырь скорчился на самой верхушке, которая и под ним-то отчаянно раскачивалась, а двоих не выдержала б ни за что. В сердцах Олег принялся рубить верхушку саблей, и тогда ночник отважился прыгнуть на соседнее дерево.
- Тарзан, однако! - восхитился ведун, глядя, как промахнувшийся упырь полетел вниз, и уже в двух саженях от земли с маху напоролся на сухой сук, но иронии судьбы оказавшийся осиновым.
Чем может быть опасен упырь, болтающийся на осине, проткнутый ей насквозь? Ничем и никому. Пускай птички порадуются! Середин спустился и спокойно отправился дальше, намереваясь в этот день солидно сократить расстояние до дома своего друга и учителя Ворона - надо же когда-то туда добраться? Работа сделана - совесть чиста, душа поет. С такими душой и совестью вместе очень весело шагать по дорогам.
И ведун шел весь день, до самого заката. Вечером, так и не повстречав достойного противника, он плотно поужинал и улегся спать. Не раскались освященный в Князь-Владимирском соборе крестик так, что Олег запрыгал от боли, спугнув приснившуюся Таньку Зорину - никогда бы уже не проснуться ведуну. Упырь был здесь - стоял за ближайшим деревом, тянул к врагу удлиняющиеся, будто резиновые руки. Эти руки Середин ему тут же укоротил саблей, а потом, все тем же серебряным крестом прижигая лицо, выяснил, в чем дело. Помогать друг другу нечисть не способна, а вот заполучить более слабого сородича в рабы всегда рада. Уж как леший сумел договориться с мертвым (вторично!) упырем, Олег не понял, но ведь договорился, и помог, снял "с крючка". И что Середин ему сделал? Обычно-то лешие прохожих не трогают. Неужели за верхушку того дубка обиделся?
- Электрическая сила! - набравший целую гору валежника Середин вернулся на поляну и увидел, как прочь метнулась рыжая молния, наверняка уносящая в зубах кусочек мясца. - Ведь когда надо - не дозовешься вас!
Прежде чем развести "погребальный" костер, Олег достал второй мелок, черный, пропитанный крысиной желчью, и нарисовал еще один круг. Для очистки совести - вдруг занесет нелегкая охотников, устроят привал на старом кострище. Зло субстанция живучая, готова через поры в человека просачиваться, и накапливаться там. Черный мелок во время этой операции окончательно истерся, остатки рассыпались между пальцами.
- Надо, надо домой заглянуть, - поставил себе диагноз Олег. - А то и ностальгия грызет, и запасы все иссякли. Пусть Ливон Ратмирович дает отпуск, а я ему пива принесу. Ведь вернусь, вернусь обязательно...
Далеко позади - и в то же время еще дальше впереди - остался "спортивно-реконструкторский" клуб "Остров Буян", где маленький старичок по прозвищу Ворон учил ребят драться холодным оружием и расправляться с нечистью. Так учил, будто важнее этого и нет ничего. И оказалось - не зря...
- Хоть бы раз в лифте прокатиться! - сморщившись, стараясь не вдыхать аппетитный запах жареного мяса, ведун отступил от костра и не оглядываясь зашагал дальше, к Ворону.
Пожара он не опасался: двойной заговоренный круг не только нечисть да людей не подпустит, но и пламени не даст вырваться наружу, "Гринпис" может быть спокоен. Когда деревья заслонили ведуна от поляны, Олег разрешил себе вспомнить о последних словах оборотня.
"Врал или нет? Что еще за "старшие браться"? Надо посоветоваться с Ливоном Ратмировичем. Не подумает же он, что я испугался?"
Через час глаза стали слипаться - сказывалась проведенная на ногах ночь. Хорошо бы на дорогу выйти, хорошо бы добрых людей повстречать... И не успел Середин об этом подумать, как впереди посветлело, а вскоре он уже переставлял свои поршни по утоптанной тропинке, вдоль поля. Далеко на востоке поднимался к небу дымок, обещая не своими руками приготовленную еду - Олег считал, что так гораздо вкуснее.
- Шевели поршнями! - прикрикнул он на себя и тут же скривился: - Ох, и юморочек, Середин... Не соблазнить таким порядочную девушку, электрическая сила.
ЗОВ
Входя в вонючее, задымленное до рези в глазах помещение, Олег был вынужден наклонить голову. Что поделать - редкий обитатель здешних мест дотянулся бы макушкой до уха никогда прежде не считавшего себя высоким ведуна. Зато хозяин, обладатель необычайно толстых красных рук, оказался почти того же роста, что и Олег. По крайней мере можно было так предположить, ибо этот богатырь налег грудью на высокий стол, уперся подбородком в здоровенные кулаки и равнодушно поглядывал на посетителей.
- Будь здрав... - буркнул он, чуть пошире открыв глаза при виде Олега. - Откуда бредешь?
- Странствую.
Середин давно понял, что попытка объяснить что-либо подробнее воспринимается многими не иначе как слабость и вызывает еще больше подозрений. Приблизившись к хозяину, он вытащил из-за голенища маленький, но красивый нож с серебряной насечкой, положил его на стол.
- Хорошая вещица, - хозяин повертел нож в толстых пальцах. - Хотя и недорогая.
- Щей да каши, - сделал заказ Олег. - А еще кваску и выспаться бы, да с утра перекусить.
- Бражки? - добавил хозяин, окончательно определяя цену ножу. Олег кивнул. - Садись, обожди... До утра-то еще долго, день да ночь. Богатырский у тебя сон, путник.
Олег отвернулся, прошел к свободному месту за одним из длинных грязных столов, уселся на лавку. На него косились: бедные поршни плохо сочетались с по местным меркам вполне еще справной курткой-косухой и особенно с саблей на боку. Лезвия не видно, но медная чашка гарды и рукоять из пластиковых дисков всех цветов радуги не могла не привлекать внимания. Спохватившись, ведун стащил с головы платок, завязанный на манер банданы - так тут тоже не носят.
- Ой люли-люли-люли... - негромко пропел за соседним столом худой малый с испитым лицом, погремел маленьким бубном. - Как да нашего кота прищемили ворота...
- Закрой пасть! - рявкнул его толстый, богато одетый сосед, на миг оторвав косматую голову от столешницы.
- Плачет котик в воротах, кошки ждут его в кустах... - неуверенно продолжил скоморох и печально положил бубен на стол. - А вот были и у меня раньше сапоги. Красивые, да со шпорами, а к шпорам конь, а на коне невеста!
- Все ты врешь, - ухмыльнулся сосед ведуна, обгладывающий здоровенную кость, роняя на бороду капли жира.
- Правду говорю!
- Врешь. Вам, скоморошьему племени, на роду написано все что есть на бражку выменивать. С вечера тут сидит, и побирается! - пожаловался мужик ведуну. - Меня Глебом звать, на торги вот ездил да от своих отстал, а вообще-то - хозяин, из Озерец. А ты откуда будешь? Не в нашу ли сторону путь держишь? Товарищу всегда рад.
- Олегом кличут, - подручный хозяина корчмы, сопливый прыщавый отрок, принес щей, ведун достал из сумки деревянную ложку. Наверное, и здесь могли бы дать, да только из своей приятнее. - Брожу, мир смотрю.
- Красивая у тебя сабля, - Глеб не стал задавать лишних вопросов о причинах "брожения". - И одежда вроде наша, а вроде какая-то сорочинская. Другой бы подумал: лихой человек, а я сразу вижу доброго товарища. Так не в наши ли края путь держишь? Озерцы тут недалече и...
- Нет, - помотал головой ведун, с наслаждением отхлебывая пьянящий квас. - Да и устал, спать хочу.
- Ну, тогда ладно, - сразу согласился Глеб. - Я-то скоро пойду. Солнце уж высоко, скоро народ по дороге появится, да и здесь шумно будет. Жена заждалась, опять скажет: все домой, а ты в корчму... Да ничего, она скажет - я послушаю. Вот и замолчит.
- А сказывают, ночами в этих краях оборотень пошаливает! - некстати заявил скоморох и быстро подсел. - Вот страху-то! Не боишься, хозяин справный, что повстречает он тебя?
- Дурень! - Глеб закончил с костью и звонко стукнул ей в лоб скомороху. - Оттого я ночь тут и провалялся, чтобы с пьяных глаз в лес не забрести. А про оборотня давно известно, медведь даже в дома вламывался. Но это далеко от моих Озерец.
- А что же, днем нечисть не может одинокого путника подстеречь? Не может?! - загорелся скоморох, потирая лоб. - Вот тебе не стану, а путнику Олегу спою. Ой люли-люли...
- Тебе самому пора уж давно, - заметил богатырь, опять опершийся на локти за своим столом. - Ну-ка, сынок, иди разбуди тех, что по лавкам спят, да скажи, чтобы или спросили чего, или проваливали. Полдень скоро.
Отрок послушно поплелся толкать с вечера оставшийся в корчме люд. Закончив со щами, в которые неплохо было бы хоть капнуть сметаны, Олег придвинул к себе горшок с кашей. Удивительно, до чего наваристые, вкусные каши ели предки. Ради такой пищи картошку можно обратно в Америку отправить. Вот только еще бы разок попробовать...
Середин вздохнул, но после первой же ложки гречневой каши временно забыл о своей тоске по картофелю, лифтам и бутылочному пиву. Бражка дожидалась своей очереди, он отведал и ее, найдя как всегда крепкой и вкусной.
- Нет никаких оборотней! - заявил проходящий между столами к дверям человек. - Есть лишь диавол, внушающий некрепким духом свои мерзости! А следует его перекрестить и плюнуть, а сперва самому креститься. Помощи у Господа нашего искать следует, как...
- Ой люли-люли-люли!! - визгливо взвыл скоморох и сорвался с места в неуклюжий танец. - Раз сложил наш грек персты, наложить на всех кресты! Но народ вместо креста уронил его с моста!
"Не больно-то складно", - отметил про себя Олег. - "И громко. Наверное, толстый его сейчас вытолкает."
- Хозяин! Налей дураку! - вместо этого сообщил толстяк. - Слышь, скоморох! Дашь еще пинка колдуну греческому, так и закуски получишь!
Но на пинок скоморох не решился: христианин отмахнулся от глумящегося тяжелым посохом, а в его глазах читалась готовность схватиться хоть со всем миром и пострадать за убеждения. Однако достойного противника не нашлось, и адепт византийской веры гордо удалился.
- Ой люли-люли...
- А теперь заткни пасть! - толстяк опять уронил голову.
- У нас в Озерцах оборотней нет... - продолжил разговор Глеб, задумчиво прихлебывая квас. - На Сером болоте, где, сказывают, раньше чудское кладбище было, много всякой гадости, да она к деревням соваться боится... А на полдень от нас, за Еловым лесом, испокон веку страшное творится...
- А ну не поминай, - потребовал до того молчавший старик по левую руку от Олега. Почти беззубым ртом он очень медленно, едва ли не по крупинке, поглощал такую же кашу.
Ведун бросил на соседа удивленный взгляд. Седой, с крупным, носящим следы многочисленных переломов носом, на лице шрамы... Одет небогато. Старый вояка? Что ж тогда мешает о нечисти говорить, будто испугался?
- Что это ты, старый человек, мне рот затыкаешь? - обиделся Глеб. - Я хозяин, семья пять ртов, не скоморох какой, не побирушка с крестом. Что хочу, то и говорю.
- Кое о чем и говорить не след, - упрямо стоял на своем старик, поджимая тонкие губы.
- Внуков своих поучай, коли вырастил! А я не вру, правду рассказываю, мне скрывать нечего. Вот какая у нас напасть, Олег: живет за Еловым лесом - так его у нас кличут, а для князей, может, и другое название имеется - живет там какой-то чародей. А вернее сказать, и не живет вовсе, потому что давно уж мертвый. Еще дед мой помнил историю про то, как убили колдуна, но волшба его сильнее смерти оказалась. Прежде в тех местах дорога была, а по дороге и деревеньки попадались, да только все это давно было. Исчезли люди... А если случится кому в тех местах приблудиться, то таких и искать никто не идет. Вот это лихо так лихо... - Глеб встал, облизывая ложку, забросил ее в извлеченный из-под стола мешок. - Сказывают, отправлялись туда вои, да не вернулись. Сказывают также, что чародей тот проголодался, и за лесом ему сидеть скучно становится. Ну, пошел я, люди добрые, поспешать пора! Будь здрав, Олег!
- Будь здрав, - кивнул ему на прощание ведун.
Он спокойно закончил с кашей, запил трапезу остатками кваса. Пора бы и на боковую... А потом можно и к Озерцам заглянуть, посмотреть, что там за умрун. Придется еще немного подождать старому Ворону гостя.
- Что, уж собрался идти? - поинтересовался старик.
- Куда? - насторожился Олег.
- За Еловый лес, куда ж еще? Вижу, что собрался... А только не дело это, - старик все никак не мог справиться со своей порцией. - Глуп ты.
- Отчего же глуп? - поев, Олег пришел в блаженное дремотное состояние, лень было даже встать, чтобы добраться до стоявших в глубине помещения лавок.
- Ну, это сразу видать! Люди говорят, бродит по нашим краям молодец с мечом заморским. Нечисти не боится, а наоборот, большой до нее охотник. Наговоры знает, в сече искусен весьма... - старик сделал паузу, пережевывая оставшимися в глубине рта зубами гречку. - И вот приходит в корчму один малый - куртка хоть и добрая, а драная, на ногах поршни, шаровары светятся срамно, голову платком повязывает, как баба какая. Нешто не глуп?
- Так ты думаешь, я тот молодец и есть?
- Об том и думать не надобно. А думаю я, что коли у меня, старика, сапоги имеются, а у ведуна не то что сапог, а шапки завалящей нет, так тот ведун - глуп. То-то нечисть обрадуется, как его увидит...
- До сих пор ни одна тварь не обрадовалась, - сквозь сытость Олег все же немного обиделся. - А плату брать не всегда с руки, ведь нечисть больше простым людям досаждает, чем вельможам.
- И простые люди в сапогах ходят! - с досадой сморщился старик. - А что богатеям нечисть не досаждает - неправда это. Да только с тобой, оборванцем, они и дела иметь не захотят, другому заплатят, пусть он и не поможет. И заплатят златом... Ох, не про то говорим. Вот что, Олег-ведун, не ходи ты туда. Не ищи того мертвого чародея.
Олег потер виски ладонями. Странно как-то все складывается... Конечно, в таких вот грязных местечках он обычно и слышал жалобы на всяческих крикс да анчуток, а то и упырей да оборотней. Что ж, для того и ходит Середин по этой земле, для того и призван Вороном из далеких времен, а то и откуда подальше - трудно разобрать, что за мир вокруг. Но почему Глеб рассказал про далекую нечисть так коротко, будто испугался старика? И отчего сам старик так рассердился?
- Слышь? - сосед ткнул Олега в бок острым локтем. - Не ищи!
- Уж больно ты раскомандовался, старый, - ведун потер бок. И правда, больно. - Своя голова на плечах есть.
- Эх, глупый! - свистящим шепотом воскликнул старик и Олег даже отшатнулся, опасаясь получить ложкой по лбу. - Неспроста этот Глеб здесь сидел! Тебя дожидался! За Еловым лесом места глухие, все бы давно забыли про этого умруна, коли не ходили бы тут... Рассказчики. А я тебе еще раз говорю: не ходи!
- Ну ладно, дедушка, поговорили - и хватит, - ведун стал вылезать из-за стола. - Устал я, спать хочу.
- Кровью от тебя несет, - придержал его за рукав старик. - Медвежьей кровью. Догадываюсь... А ну присядь еще на чуток, слово скажу. Дальше - поступай уж, как знаешь.
Олег боком опустился обратно на скамью, всем своим видом демонстрируя, что сейчас уйдет.
- Есть разная нечисть, - все так же шепотом сообщил ему странный сосед. - Мелкоту посечь - искусство требуется, так оно у тебя есть. Не ведомо мне, откуда... Да дело не мое. Однако мелкая нечисть потому в такую силу вошла, что присматривают за ней старшие братья, питают ее. На службе у себя держат.
Ведун медленно повернул голову, всмотрелся в бледные, выцветшие глаза старика. Опять "старшие"? Крест, примотанный к запястью, оставался холодным. Холоднее даже, чем возле обычных селений, где чувствовал нехристианскую магию деревенских колдунов.
- Чародей тот - и есть из старшей нечисти. Не терзает умрун людей, не ест их, не пьет кровушку. Он их живыми заглатывает. Понимаешь?
- Нет, - честно признался Середин.
- Глупый потому что! Ходили туда люди, вроде тебя, охотники землю от скверны избавлять. Да только неправда это, что умерли. Живые они... И сила каждого к чародею перешла, слугами его они стали. Сами стали нечистью, понимаешь? Что умрун творит с богатырями - мне неведомо, но другими они стали. Чародей ведунов не боится, он их ищет, зовет. Вот и ты зов получил. Не ходи.
- Так что же, будет этот чародей спокойно лихо творить, а я от него прятаться? - усмехнулся Олег. - Этого хочешь?
- Не одолеешь умруна - свою силу ему отдашь, - старик опять отвернулся к каше. - Пойдешь доброе дело совершить, а сотворишь зло. Вот и весь сказ. А Глеб этот, да и все жители Озерец, давно уж чудные стали. И соседи их, овражкинские, такие ж. Как в наших местах не окажутся - все в гости зовут... Да по дороге гости пропадают. Думай сам.
- Что же ты князю не пожалуешься? - ведун опять встал с лавки, расслабил пояс. - Кто-то же должен порядок навести?
- То-то умрун рад будет, коли к нему целая дружина пожалует... - пробурчал старик, не поднимая головы. - В молодости моей по тому Еловому лесу бабы ходили, грибы собирали. А теперь и до Озерец не добраться... Все оттого, что вот такие как ты сами ему в пасть лезли. Крепчает чародей.
- Да кто он такой? Чернокнижник?
- Ты спать хотел? Иди да спи! - окончательно рассвирепел старик. - Может, с утра у тебя голова нечесаная хоть немного просветлеет, поймешь тогда, что такие вопросы и задавать не след!
Фыркнув, Олег отправился почивать, приглаживая русые волосы, и правда давно не чесаные, да и не мытые. Подстелив куртку, а в голову бросив поясную сумку - окружающие называли ее "калита", да ведун никак не мог привыкнуть - он обнял саблю и закрыл глаза. Сон налетел как тать из-за угла, ударил по голове пуховым кистенем, все исчезло.
ДОБРЫНЯ
Утром - а Олег, как и обещал хозяину, проспал остаток дня и всю ночь - Середин опять уселся за стол. Никого из виденных здесь накануне не осталось, но жалел ведун только о старике. Эх, надо было поподробнее расспросить, заставить отвечать... Но уж очень спать хотелось, загонял оборотень по лесу.
Хозяин принес завтрак, добавив от себя полкаравая в дорогу. Видать, понравился ножик. А может, уже продал чуть дороже, чем рассчитывал. Глядя на его сильные руки, крепкие плечи, Олег запоздало удивился, что такой крепкий малый не нашел себе иной судьбы, чем содержать грязную корчму для бедного люда.
- Жду, пока сынок подрастет, - без слов все понял богатырь и кивнул на прыщавого отрока. - Слабенький он у меня, в мать покойницу... А потом, если годы позволят, опять в дружину.
- Что ж, родни не осталось? - Олегу стало жаль, что такой боец тратит силы разве что на выбрасывание за порог перепивших посетителей.
- Как не остаться? Только родня не моя, женкина... Испортят мальца. Он и без того хил, все больше к грамоте тянется, а родственнички то ли с греческой верой связались, то ли еще с какой... Старых богов не чтят в их деревне. Сделают из него монаха какого-нибудь, переписчика, на том роду и конец. Нет уж, лучше к хорошему человеку приказчиком пристроить... Да только все случая нет. Ну, и мал еще, боюсь - зашпыняют. У купцов жизнь нелегкая.
- Тебе ли, старому дружиннику, такое говорить? - удивился ведун.
- Да как же! Молодой приказчик в палатах сидеть не будет, придется и на ладьях поплавать, и по степи погулять. А там ворон ловить - стрелу поймать. Народец ушлый... Сядут на горб, да погонять станут, а случись беда - и не выручат, какой за пацана спрос? Правда, я-то спрошу... - хозяин почесал густую копну черных волос с редкой, первой сединой. - Да уж лучше, чтобы не было повода спросить. Ну, мил человек, пойду кашеварить, а то Ратмир один и тут не справится.
- Ратмир? - улыбнулся Олег. - Знаю я одного Ратмировича... А как звать тебя, хозяин? Я вот Олег, по фамилии - Середин.
- По фамилии?.. - засомневался корчмарь и снова почесался. - Был у меня знакомец недобрый, Насретдин... Тоже, значит, фамилия?
- Да нет, это у нас род такой - Середины.
- От Середы пошли! - понял богатырь. - А я Добрыня. Сын мой - Ратмир Добрынич. Отца своего не знаю, степной найденыш я. Так что, выходит, Добрыничи мы оба... Застоялся я возле тебя, путник, прости.
Корчмарь заспешил к пологу, отделявшему топящуюся по-черному печь от общего "зала". Ведун продолжил было трапезу, но вдруг вспомнил о старике.
- Хозяин! А старик-то, что вот на этом месте вчера сидел - ушел?
- Ушел! - прогудел басом Добрыня. - Вчера утром и ушел! Я его не знаю!
- Ну и ладно, - легкомысленно согласился Середин.
Закончив с завтраком, он завернул в куртку хлеб - на улице светило жаркое солнце - и вышел на разбитое крыльцо. Пожалуй, дружинник из Добрыни был куда лучше, чем хозяин придорожного заведения. Дом выглядел покосившимся, в помещении царила грязь. Вчера усталый ведун был рад и этому, но в иное время, пожалуй, прошел бы мимо. Здесь, наверное, воров немало...
- А и правда! - на всякий случай Олег проверил свои небогатые пожитки в поясной сумке.
Все оказалось на месте, да иной вор, пожалуй, и добавил бы от себя что-нибудь, прослезившись. Ведун вздохнул, опять вспомнив про старика. Прав он - негоже расхаживать в таком виде. Хоть сапоги надо справить, да только как? Если завтра встретится старушка и пожалуется на какую-нибудь нечисть, одолевшую их нищую деревеньку - неужели требовать с нее платы?
- Однако же, если не встретится старушонка, то вечером буду голодный, - напомнил себе Олег. - Опять охотиться... А лука нет.
Охота - искусство, которое легко дается выросшим в полях да лесах, а вот как быть горожанину? Да такому заядлому горожанину, каких здесь отродясь не бывало...
- Не только сапоги, а еще и лук, - для памяти произнес Олег и посторонился, пропуская в корчму спрыгнувшего с коня молодца в сверкающих доспехах.
- Держи, награжу! - молодец еще и повод Олегу в руку сунул.
Конь недоверчиво покосился на ведуна, но разрешил подержать немного узду. Олег, боясь подойти ближе к разгоряченному скачкой животному, присмотрелся к седлу. Богато... Видели, конечно, и получше, и все же такое седло стоит денег, не говоря о коне. Вот вскочить бы, да умчаться - будет знать курносый ратник, как доверять личный транспорт первому встречному.
Из корчмы донесся грохот, крики. Неужели вновь прибывший рассердил Добрыню? Тогда ему не поздоровится! Конь немного повернулся, встревоженный, и Олег смог хорошо рассмотреть красивый, расшитый бисером колчан, притороченный к седлу. Большой лук, длинные стрелы... Опытному стрелку с таким оружием о еде много думать не приходится, уток на болотах полно.
- Перун их разрази!! - Добрыня вылетел на улицу, потряс в ярости кулаками. - Ох, что сделаю!
- Только поспешать надобно, слышь?! - ратник выскочил следом, выхватил у Олега повод, ни словом не обмолвившись о награде. - Косой ждать не станет! Сказал - до завтрашнего заката!
- Ух... - корчмарь закрутился на месте. - Так, а коня-то у меня нет, за этот сарай отдал коня-то я... Ух! Вынесет твой двоих?
- До Авдотьина двора доберемся, а там разживемся! - ратник уже был в седле. - Ну, что?
- Так меч возьму... Ах, незадача! Ратмирку одного тут не оставишь с этими охальниками! - Добрыня забежал обратно, загремел оттуда: - А ну, добрые люди, выметайтесь все прочь! Закрываю!
Ему ответил нестройный гул посетителей, новость им не понравилась. Ведун, приосанившись и поправив саблю, обратился к всаднику:
- Ох! - корчмарь вылетел обратно, волоча двоих мужиков, сходу швырнул их в пыль дороги. - Тоже ведь не дело это, так выбрасывать... А если задержимся? А случись со мной что?! Олег! - он заметил ведуна. - Олег, беда у меня! Старый друг в засаду попал, Косой, вражья тать, раненым его у себя держит, а до князя далеко. Выручать надо ехать, понимаешь?
- Понимаю! - Середин опять оправил саблю. - Пособлю как сумею. Далеко эти разбойники?
- Не в них дело! Ратмирку мне оставить не с кем, ведь тут одни лихоимцы! В какую сторону путь держишь, Олег Середич?
- Да я... К Озерцам собирался, - развел руками ведун. - Может, тебе остаться, а я бы съездил к твоему приятелю, поговорил там с этим Косым?
- Да как же! - опять всплеснул руками Добрыня, покрутился на месте и снова вбежал в корчму.
Буквально через пару секунд он выскочил обратно, волоча с собой прыщавого отпрыска.
- Вот, Олег, не оставь пацана! Ты человек с разумением, да и не без совести, это сразу видать. Доведи его до Озерец, мать-то его оттуда. Но лучше не оставляй там, а веди дальше, в Овражки, это еще день пути, не более, и там родня сыщется. Хотя... Сами разберутся, хоть до Озерец проводи. По гроб благодарен буду! А уж в награду - проси что хочешь!
- Да я... - растерялся Середин окончательно. - Я ж не знаю...
- Выручай! - Добрыня опоясался внушительным мечом. - Эх, хозяйство бросаю какое-никакое... Все разворуют, тати! Ратмирка, слушайся дядьку Олега во всем. Пожалуется на тебя - шкуру спущу!
- Не хочу к деду Яромиру!! - вдруг во все горло заорал отрок, закрыв даже глаза. - Не хочу, батя!! Возьми с собой!
- Молчи, пока вожжами не перетянул! - Добрыня взлетел на присевшего коня, устроился за спиной курносого ратника. - Ну, Олег: жив буду, отыщу! Ратмирка дорогу покажет, он только с виду такой дурной!
- А корчма-то?!. - ведун сделал несколько шагов вслед коню. - Что с ней будет?!
- Да пропади она пропадом! - донесся недвусмысленный ответ.
Мужички, выброшенные на дорогу, сноровисто подскочили, переглянулись и бегом заскочили обратно. Можно было не сомневаться, что вскоре от заведения останутся одни стены, а там и их на доски разберут.
- Ты бы собрался, что ли? - прокашлявшись, предложил Олег отроку. - Неплохо бы харчей в дорогу взять, да и вещи что подороже.
- Сейчас... - не глядя на него отозвался Ратмир и пошел внутрь, утирая слезы.
Олег решил, что лучше проследить за пацаном - мало ли что, народ в корчме разный. Они зашли за полог, и обнаружили там обоих мужичков, те шустро пихали за пазуху все подряд.
- А ну! - ведун вытянул саблю, пощекотал острием одному воришке подбородок. - Положьте-ка все на место!
- Да мы что? Мы - так... - оба не стали спорить, и вытрясли обратно на грязный стол украденные продукты, успев при этом все понадкусывать.
- Тьфу... - расстроился Олег. - Значит так, Ратмир: бери хлеба, мяса сколько съесть успеем, соли обязательно, и ножи. Ножи все заберем!
Железо имеет цену, даже самое завалящее, благо кузница в каждом селе. Покрутив головой, Олег отыскал среди деревянной да глиняной утвари закопченный котелок, снял с крючка. Ратмир тем временем накидал аж два мешка продуктов, ссыпал в сумку хранившиеся отдельно ножи, да и всякую другую железную мелочевку вроде гвоздей. Среди прочего ведун заметил и красивый боевой кинжал, и тот маленький ножик, что сам недавно отдал Добрыне.
- Не много еды-то набрал?
- Все одно пропадет... - не глядя отозвался Ратмир и подпихнул один мешок Олегу: - Ну, пошли что ль?
- А одежка? Одежки у тебя что же, больше никакой?
- Лето же, а батя говорит, я расту. Зачем же теперь одежка? Он и зимнюю-то всю продал, у меня батя хозяйственный... Как волк лесной!
- А деньги? - вспомнил Олег и понизил голос: - Ты деньги-то не забудь, спрячь на себе.
- Серебра да злата в доме не имеем, - враждебно заявил отрок. - А что у бати есть, так то он, небось, припрятал, мне не сказываясь. Он же меня хотел к хорошим людям отдать, вот и экономил на всем, спали на соломе. Так, говорил, для здоровья полезнее... Нет у меня ничего!
- Да я разве отнимаю? Просто подумай еще раз, вдруг...
- Пошли!
Ратмир решительно вышел из корчмы, даже не оглянувшись на сидевших за столами.
- А лошади? - в представлении Олега корчма была солидным хозяйством. - Во дворе-то ничего разве не осталось?
- И лошадей нет! И косы нет! И телеги! Что пристал?! - Ратмир затрясся, назревала истерика. - Батя хозяйничать терпеть не может, я его лишний чугунок купить ни разу не уговорил! Только сам себя хозяином звал, а сам в дружине привык на всем готовом пить да спать! Что пристал?! Тебе сказано - к Озерцам проводить, так и провожай! А не желаешь - иди своей дорогой!
- А вот я тебя сейчас ножнами-то по спине, - пресек ведун назревающую сцену. - Не ори, люди оборачиваются. Коли все взял - так пойдем, прощайся с домом.
- Да нужен он мне... - буркнул Ратмир и запылил по обочине. - Пропади он пропадом.
Кое-что все-таки роднило его с отцом. Олег вздохнул, поудобнее поправил на плече мешок и отправился следом. В сущности, что особенного случилось? Все равно по пути. Можно даже сперва отвести Ратмира в эти Овражки, а уж потом вернуться к Озерцам и посмотреть, что же там происходит. По крайней мере, о еде в ближайшие дни можно не беспокоиться.
- А лука в доме не было? - запоздало припомнил он. - Или, может, сапог отцовых?
Ратмир не ответил, даже не обернулся, только потряс нестриженой головой.
РАТМИР
Дорога, по корой шагали путники, время от времени вбирала в себя младших подруг, убегавших к деревенькам, и постепенно становилась все шире и многолюднее. Многолюдность, конечно, была условной - в своем родном мире Олег не рискнул бы так выразиться о трех пешеходах, видневшихся впереди и крестьянской семье на телеге, которая потихоньку нагоняла путников благодаря маленькой, но выносливой лошадке.
Мешок с продуктами оказался нелегок, но ведун улыбался каждый раз, как перекидывал его на другое плечо. Вот уж действительно - своя ноша не тянет. Старик в корчме был прав: Олег пока не научился продавать свои умения, и истреблял нечисть скорее на общественных началах. И сам Середин подумывал порой, что надо бы изменить такое положение вещей, да все как-то было не с руки.
Вот и теперь: какая-то нечисть живет за Еловым лесом у Озерец. Не проходить же мимо? Страха ведун не испытывал, ведь каждый раз ему говорили - не ходи, погибнешь! Люди и не могли думать иначе, для них-то это действительно была верная смерть. Ну так на то и ведун, чтобы помогать.
- Ратмир! - отрок все так же шагал впереди, согнувшись под тяжестью своего мешка. - А где бы нам привал сделать? Есть подходящее место?
- Есть, - Ратмир воспользовался разговором, чтобы остановиться и с кряхтением свалил мешок на обочину. - Вот как с большака свернем, будет ручей. Эх, кружек-то не взяли...
- Да не беда. Я вижу, ты устал? Давай посидим, отдохнем.
- Давай... - в глаза отрок не смотрел.
Ратмир по земле отволок мешок в сторону, присел на него. Ведун тоже сбросил груз, с облегчением повел плечами, поправил саблю. Надо обзавестись конем, надо. Но сперва сапоги и лук, да и штаны надо бы поменять - неуютно в тонких шароварах. А там, глядишь, и косуха окончательно расползется...
- Богатое село Озерцы?
- Откуда мне знать?
- Ну, дома-то там хорошие?
- Дома как дома, - пожал плечами Ратмир. - Мне какое дело? Я в Овражки пойду.
- Я, вообще-то, тоже, - напомнил Олег. - Тебя провожу, раз уж не хочешь в Озерцах остановиться. Это недалеко, верно?
- Кому как. Может, и не пойду в Овражки, может, в Озерцах, у деда Яромира останусь.
- А она бате за так почти досталась, - сплюнул отрок и поморщился. - Батя хозяйствовать не любит, ему все в обузу - и корчма, и я. Да и мать в обузу была. Дружинник... Разбойник, почитай.
- Ты уж на отца-то не ругайся, - попросил его ведун. - Все же он о тебе заботится, в люди вывести хочет.
- Хочет он... Как же... А сам в Озерцы отправил, к деду Яромиру постылому. Да не он один, остальные там еще хуже! А в Овражках и того пуще.
- Не любишь родню? - с сочувствием спросил Олег.
Ратмир не ответил, только сплюнул еще раз и принялся расковыривать прыщ на щеке. Он, видимо, пошел в мать: беловолосый, бледный, с тонкими нервными губами и глубоко посаженными водянистыми глазками. А может быть, она была красавицей, в сыне же проявился дед Яромир. В любом случае сын корчмаря Олегу не нравился. Но попутчик есть попутчик, не бросишь же его одного?
- Давно мать-то умерла?
- Тебе отец отвести меня приказал, или вопросы задавать?
"Ах ты, змееныш!" - рассердился Олег, но виду не подал.
Зато подхватил мешок - нечего задерживаться, такого товарища лучше поскорее до места довести и проститься.
- Пошли!
Их почти догнала телега, которую в свой черед настиг скакавший по дороге ратник. Чтобы разминуться, ему пришлось съехать на обочину, конь споткнулся, всадник едва не слетел на землю.
- Ах ты, чурка сиволапая! - в досаде ратник хлестанул плетью крестьянина, с готовностью сгорбившегося, и поскакал дальше.
Ратмир тоненько расхохотался. Крестьянин поднял на него недобрый взгляд.
- Ты что это потешного увидел, сопляк? Вот сейчас слезу да вздую, будешь впредь зубы скалить!
- Чурка сиволапая! - повторил Ратмир и, продолжая смеяться, пошел дальше, не обращая больше на крестьянина внимания.
Тот, смущенный таким обращением перед женой и детьми, недовольно покосился на Олега, на его богатую саблю, и промолчал. Ведун смущенно покашлял, но не говорить же: я не против, слезь и надери ему уши! Глупо... Да и не те времена, чтобы кому-то доверять наказание доверенного тебе юноши - народ всюду крутой, уши надерут так, что и ушей не останется, в самом прямом смысле.
Крестьянин раздраженно стегнул лошадку и та, печально вздохнув, пошла живее. Один ударил хозяина, другой посмеялся над ним, третий напугал - а отвечать за все ей.
"Был бы один - не испугался бы," - подумал Олег. - "Наверняка в сене коса, да и за сапогом что-нибудь найдется. Но он с семьей, ответственность на нем, головой рисковать не может. Нечестно получилось."
- Эй, Ратмирка! - как можно суровее крикнул он, когда расстояние до телеги увеличилось. - Ты так больше не делай!
Отрок не ответил, лишь досадливо передернул плечами.
- Слышишь?! - Олег начал злиться всерьез. - Слышишь меня или нет? Не смей больше никого задирать!
- Что, чурки сиволапой испугался? - хмыкнул Ратмир, по прежнему не оборачиваясь. - Да не боись, этот народ только десять на одного нападать умеет.
- Боюсь, ты меня не понял, Ратмир! - ведун догнал негодного мальчишку, схватил за плечо. - Твой отец тебя мне доверил, а значит, и воспитывать тебя мне придется.
- Что, ударить хочешь?! - вдруг заорал отрок, швырнул на землю мешок, отскочил. - Ну, давай, бей! Ты сильный, я слабый! Бей! Можешь убить меня, все равно отец тебя отыщет!
- Ты не кричи... - начал было Олег, даже оглянувшись - неудобно на людях такие разговоры вести.
- Давай, что встал! - Ратмир рванул на груди рубаху. - Бей! Я тебе ничего сделать не смогу, бей меня! Ты же испугаешься, отца моего испугаешься! А если смелый - давай, бей пацана! Никто мне не поможет!
Во все стороны летели слюни, Ратмир мелко трясся и притоптывал на месте.
"Ну точно только что с малолетки," - подивился Олег. - "Молодой, а порченый. И как Добрыня до такого допустил?"
- Тебя что же, отец бил?
- Отец не бил, да не нужен я отцу! Ты меня убей - а он твою голову снимет, да потом спасибо скажет, что от заботы избавил! Вон как он меня - к деду Яромиру, в Озерцы! А что там... Ему все равно! У него вон друг в беде, а на меня ему наплевать!
Теперь по щекам Ратмира текли слезы, вперемешку с соплями, само собой. Ведун сморщился, поправил на плече мешок и пошел вперед.