Через уцелевшие камеры внешнего обзора Дмитрий видел, как автоматчики приблизились ко входу и начали укладывать заряд. Он покосился на Раису, но та с ожесточением продолжала лупить по клавиатуре.
- Бесполезно, - негромко сказал лейтенант.
Раиса не ответила. И точно так же не отвечала ей мэрия, молчало Управление, никто не хотел говорить с осажденной Башенкой. Дмитрий встал, подтянул к себе тело Таги-заде. У подполковника теперь не было головы, но он все еще продолжал сжимать окостеневшими пальцами белое полотенце.
- Рая, перестань. Приказ на нашу ликвидацию пришел с самого верха, никто не поможет.
- Так что теперь, из окна прыгать?! - вскинулась Раиса.
- Не успеем, сразу срежут пулеметами.
Одного не мог понять Дмитрий: почему не зашвыряли гранатами? Башенка строилась не для отражения штурмов, почти все помещения имели широкие окна, теперь разбитые в получасовой перестрелке.
- Кто-нибудь еще жив?
- Нет, только мы.
Она быстро взяла себя в руки, подполковник Раиса Насырова. Начальник Седьмого Особого отдела, в течение пары часов полностью переставшего существовать.
- Связь работает. Но никто не отзывается. Никто...
- Может быть, кто-нибудь ушел?
- Нет.
Раиса сказала это так убежденно, что Дмитрий поверил. В распахнутую дверь виднелись сразу три тела, сваленных очередью из пулемета, установленного где-то на крыше. А теперь внизу готовятся взорвать дверь, идти по лестницам, захватывать этаж за этажом... Ничего этого не нужно, потому что атаковали Башенку без предупреждения, никто даже не понял, кто именно открыл огонь. Полицейские кинулись к окнам, надеясь что-то изменить своими "Рокотами", но тут ударили пулеметы, со всех сторон. Лейтенант представил себе, как очереди прошивали высокое тонкое здание насквозь, как летело стекло и осколки бетона... Со всех сторон Башенку подсвечивают десятки прожекторов, они постоянно мигают, не позволяя прицелиться в исчезающие слепящие пятна. Наверное, очень красиво. Во всем квартале выключен свет, а вот чуть дальше Москва живет обычной жизнью. Что подумают жители, услышав пальбу?
На экране массивная дверь разлетелась в куски, автоматчики открыли беспорядочный огонь. С легким запозданием снизу долетел неясный гул, потом треск. Дмитрий хрустнул пальцами, прикидывая, кто бы это мог быть. Вряд ли НБ, уж очень неуверенно работают в городе. Скорее пригнали какую-нибудь флотскую команду, или вообще обратились к жандармерии.
- Рая, соберись. У нас сейчас остается одна задача: выжить. Слышишь?
- Как? - женщина обернулась и Дмитрий увидел в ее глазах спокойную безнадежность.
Конечно, проще всего выскочить в коридор с пистолетом, или вообще сделать два шага в сторону окна. Умирать очень просто, если только всю жизнь ты не играл в совершенно другую игру.
- Не вижу иного способа, как переодеться в форму атакующих и попытаться прорваться. Как в кино.
Насырова некоторое время смотрела на лейтенанта, потом ее губы исказила злая улыбка.
- Не смешно!
- Не смешно, - согласился Дмитрий. - И практически невыполнимо. Но другого способа выжить просто нет, так что придется воспользоваться этим.
- И ты готов попытаться убить кого-то из них, чтобы спастись?!
- Конечно.
Как странно... Этой женщине осталось жить несколько минут, она даже не понимает за что ее убьют. Но стрелять в своих - нельзя... Как местной полиции еще удается поддерживать порядок? Не иначе, преступность совершенно выродилась. И ведь это лучшие - Седьмой Особый отдел, созданный именно для того, чтобы стрелять, но в чужих, в нелюдей, в убийц. А тут простые, симпатичные парни в черной униформе и масках.
- Но ребята ни в чем не виноваты! - выкрикнула Насырова. - Они просто выполняют приказ!
- Они просто хотят убить нас.
- Ты мог бы оказаться на их месте!
- Нет, - Дмитрий покачал головой, одновременно пробуя остроту большого перочинного ножа, обнаруженного в кармане Таги-заде. - Я работаю в совершенно другой структуре.
- Отработался! - отрезала Раиса. - Все. Скорее всего, и твоей "структуры" больше нет.
- Возможно, - неохотно признал лейтенант. - Но сейчас не время это обсуждать. Верно ли я понимаю, что ты не собираешься ничего предпринимать?
Насырова опустила голову, в задумчивости еще несколько раз надавила кнопки, потом с силой оттолкнула от себя клавиатуру.
- Если они будут стрелять в меня, когда я подниму руки, то пускай убивают. Как всех наших...
- А все были здесь? Точно?
- Точно, я же сказала. Все, кроме Даниловой... Тофик объявил "военное положение", общий сбор. В отпусках никого, даже трое больных приехали.
- Жаль...
Дмитрий потянулся было к диску, лежавшему на столе, но остановил себя. Ни к чему, сейчас надо просто выжить. От полученной в Башенке информации нет никакого толка, не шантажировать же ей мэрию? Верная смерть и большая глупость - пытаться напугать информацией тех, кто убивает полицейских целыми отделами посреди города. Надо, как и всегда, выжить, и только потом думать.
- Я ухожу.
Раиса не ответила, она сидела, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки. Лейтенант перекатился к двери, стараясь не пораниться об осколки стекла. Стоило бы убить ее, чтобы не выдала... Но вряд ли штурмующие дадут ей возможность говорить. Интересно, чего же они так боятся? Дмитрий прополз по коридору к внутренней пожарной лестнице, спустился на несколько пролетов. Трупы, всюду трупы. Большой был отдел.
Снизу уже отчетливо доносились покрикивания автоматчиков. Да, похоже, это действительно моряки - они самые горластые. Наверняка почти все первый раз в деле, и сразу в таком крупном, и сразу против не ожидавшей атаки полиции. О чем они думают? Скорее всего, вообще ни о чем, не зря же им несколько лет дубили затылки.
Надеяться можно было только на неопытность штурмовиков в подобных акциях. Спрятаться, дождаться выстрелов сверху, потом доклада о выходе на крышу и полном захвате Башенки. После этого все неминуемо расслабятся и дадут Дмитрию единственный шанс спастись.
Один из мертвых полицейских был разорван очередью почти пополам. С помощью довольно острого ножа Таги-заде Дмитрий раскромсал труп: нижняя часть в одну сторону, верхняя - под стол, к столу привалить тело другого бедолаги. Самому втиснуться среди убитых, так, ноги спрятать под мертвого лейтенанта. Тут и пригодится обрубок тела... Примостить его слева, вывалить сбе на брюхо чужие кишки, вымазаться кровью и дерьмом. Если как следует испачкаться, то вряд ли кто-нибудь захочет проверить у него пульс... Разве что подтвердить пулей его отсутствие.
Уткнувшись лицом в чей-то мертвый бок, Дмитрий приготовился ждать. Он ни о чем не думал, лишь отсчитывал про себя от тысячи к нулю, чтобы успокоить непослушное сердце. Запах вокруг был на удивление мерзкий, и это тоже могло отпугнуть штурмовиков.
Время от времени снизу долетала пальба - так штурмующие отмечали вход на очередной этаж. Однако били очередями, не похоже на контрольные выстрелы. Неумехи. Здоровые, сильные, подвижные неумехи. А все дело в том, что никто и не хочет уметь... Грязная работа.
Пули откололи от стены крупные куски бетона, грохот едва не заставил вздрогнуть. Дмитрий услышал короткий разговор бойцов, но почти ничего не понял: они обменивались какими-то кодовыми словами. Стрельба наверху, топот. Еще немного, и подполковника Насыровой не станет.
- Не стреляйте! - лейтенант с трудом узнал ее голос, ставший тонким, жалобным, к тому же искаженный эхом. - Пожалуйста, не стреляйте! Я не вооружена! Произошла...
- Седьмой! - быстро буркнул кто-то, и почти сразу же раздался хлопок.
Граната, догадался Дмитрий. Сейчас будет взрыв... На этот раз он даже не дернулся. По руке поползло какое-то насекомое. Наверное, муха. Когда успела залететь так высоко? Или внизу крови мало? Осталось еще немного, и начнется тот короткий промежуток времени, в который можно что-то успеть.
- Пол-отбоя!! - гаркнул чей-то хриплый голос спустя несколько
секунд.
- Есть пол-отбоя!
- Третий-девятый!
- Есть третий-девятый!
Да, наверное моряки - даже муха улетела от таких криков. Шаги, удаляются, а вот скрип осколков под бутсами стал громче, это парень вышел на лестничную площадку. Интересно, работает ли лифт? Дмитрий чуть повернул голову: свет горит везде, где уцелели лампы. Никого. Он быстро сел, отодвинул чужую исковерканную плоть, бесшумно вскочил на ноги.
- Третий-девятый продолжать, двенадцатый готовь!!
- Есть третий-девятый продолжа...
Знать бы, что означают эти команды. Оружие не собрали, и Дмитрий схватил валявшийся на полу полицейский "Рокот", совершенно, впрочем, пока бесполезный. Выбирая место для каждого шага, лейтенант исхитрился бесшумно подойти к выбитой двери на пожарную лестницу, прислушался. Чье-то тяжелое дыхание, какое-то позвякивание снизу. Видимо, все вышли на площадки, находятся в прямой видимости и ждут другую команду, которая окончательно зачистит Башенку.
Дмитрий подавил желание сплюнуть. Да, ничего пока не выходит. Впрочем, и не должно было выйти, уж очень невелики были шансы на удачу с самого начала. Лестница перекрыта, лифт мгновенно будет остановлен и расстрелян. Снято ли наружное наблюдение? Определенно, стрелкам дан приказ не палить по окнам, иначе они перебили бы штурмующих. Но не похож одетый в спортивный костюм лейтенант на закованный в черную кожу морской спецназ, даже маски нет.
И все же он подошел к ближайшему окну, высунулся по пояс, стараясь не задеть торчащих осколков толстого стекла. В Башенке примерно пятьдесят этажей, она вся светится, а вокруг озеро тьмы, окруженное в свою очередь морем огней города. На проспекте тихо, чего и следовало ожидать: движение перекрыли перед самым штурмом, тогда же в районе выключили электричество. Вниз убегает гладкая, ровная стена. Даже если бы никто не мешал, перебираться от окна к окну с помощью штор - занятие до самого утра. А внизу огни фар, прибыли какие-то машины...
Дмитрий скорее ощутил легкую вибрацию, нежели услышал гул. Лифты! Кто-то поднимался с самого низа. Сейчас здание наводнят "зачисточные" команды, которые заберут трупы и технику. Что делать лейтенант не знал и просто встал в угол, под разбитую лампу.
Ждать пришлось недолго, лифты сновали вверх-вниз, постепенно насыщая здание новыми людьми. Вот раздался хруст осколков, с лестницы вошел боец. Дмитрий легко мог представить, как он, закинув автомат за спину, чуть прижимает клипсу индивидуальной связи к шее, у всех спецназовцев почему-то такая привычка.
- Да, понял... Жду. Есть нулевка-три.
Почти бесшумно раскрылись двери лифта, но выступ стены не позволил Дмитрию увидеть прибывших. Зато он сразу услышал их громкие, деловые голоса.
- Веди отсчет дальше, Леша! Пока пятьдесят процентов, уже хорошо, в полчаса должны уложиться!
- Командование выше, но ты не жди, снимай сервер! Вынесем каждую железяку, а уж дома как-нибудь сложим...
Где же ваш дом, ребята? Наверное, теперь это НБ. А может быть, и нет, в таком странном деле все возможно. Мелькнул серый комбинезон, один из прибывших зашел в комнату, задержался в дверях.
- Тел нет! Несколько приборов, начинаю выносить.
- Один справишься? Наклейки не забудь.
- Не учи...
Шаги стихли. Дмитрий, повинуясь инстинкту, шагнул из своего убежища, поднимая "Рокот". Он увидел спину спецназовца, вернувшегося на лестницу. Больше никого. Из комнаты, ближайшей к нему, раздался грохот, кто-то смахнул со стола канцелярскую мелочь, но моряк даже не оглянулся. Проскользнув сквозь косо висящую, пробитую пулями дверь, Дмитрий оказался прямо за спиной человека в сером комбинезоне, деловито шлепающего наклейки на все, что могло бы вызвать малейший интерес его руководства. Сканеры, принтер, плейер, окруженный рассыпанными из коробки дисками...
Шлем, тоже серый, соединялся с толстым комбинезоном шарниром. Нехитрый механизм позволяет почти свободно крутить головой, зато гарантирует, что пока ты в шлеме, шею тебе никто свернуть не сможет. Так бы оно и было, но лейтенант уже имел дело с подобной конструкцией. Он положил пистолет на мягкое кресло, опять достал нож убитого подполковника и быстро воткнул его под лопатку незнакомцу. Прежде чем тот, почувствовав несильный толчок, успел обернуться, Дмитрий сумел перерезать один из узких ремней, обеспечивающих комбинезону жесткость. Теперь оставалось только крепко ухватиться за хорошо подогнанный, застегнутый шлем и резко вывернуть голову врага влево.
Шарнир сопротивлялся, но сползал, потеряв опору, по спине. Человек уже не мог издать ни звука, не мог повернуться, прижатый лейтенантом к столу. Он попробовал дотянуться до кобуры, но Дмитрий рванул шлем на себя и выкрученный позвоночник не выдержал.
Опять приехал лифт, лейтенант схватил "Рокот" и повернулся к двери. Но поднявшиеся разошлись по другим комнатам, оттуда послышались голоса, тут же стали вытаскивать компьютеры. Дмитрий сорвал с уха мертвеца клипсу, прижал к шее. Короткие команды, чье-то пыхтение - пока никакой паники.
Не стараясь особенно соблюдать тишину, Дмитрий переоделся. Комбинезон оказался немного мал, из-за перерезанного ремня шлем съехал чуть набок, а серая маска пропахла чесноком, к тому же не подходила центровка окуляров. Однако, грех жаловаться, и лейтенант как мог вколотил ноги в бутсы на два размера меньше, сгреб в руки оргтехнику, пристроил сверху плейер. У лифтов все стихло, и, прислушавшись к своим ощущениям, Дмитрий наконец решился выйти.
Операция кончается, скоро Башенка будет полностью выпотрошена, и тогда спецназ снимут с постов и отправят на базу для обязательного осмотра и дезинфекции. Потом - самолет, который отнесет героев к месту постоянной дислокации, в какой-нибудь невзрачный приморский городок. О чем они будут говорить по дороге?
Лейтенант решительно вдавил кнопку лифта. Малосильный полицейский "Рокот" остался лежать на кресле, в кобуре на поясе оказался "Галкин", он же "Каунт" - в зарубежном исполнении. Еще был нож, широкий, с бренчащей рукоятью, закреплен на голени. Вероятно, убитый принадлежал к техническим службам - странно, что таким вообще дают приличное оружие.
Кабина остановилась, за прозрачной дверью виднелись две фигуры, тоже нагруженные выносимой из здания аппаратурой.
Техники негромко переговаривались между собой, уже обсуждая архитектуру внутренней сети Башенки. Вообще-то полицейские Сети не представляют из себя закрытого массива данных, Управление легко сможет войти и скачать всю информацию. Но подпустят ли к этому делу Управление? Дмитрий теперь сильно в этом сомневался.
- Девяносто шесть процентов, еще три с лишним неподтвержденных! - услышал он через клипсу чей-то доклад. - Некоторых так порубило пулеметами, что без экспертизы не разобраться.
- Был один гость, - сообщила женщина. - Сам очень им интересуется, найдите мне человека без полицейской карты.
- Так надо было каждого проверять! - расстроился ее собеседник. - А половину тел уже вынесли. Куда он шел?
- На самый верх. Я запросила видеозаписи, но там Ачикян, у него вечно все на тормозах. Пока просто проверь последние этажи, постарайся.
- Ладно... Муса куда-то делся. Муса! Ты не слышишь, что ли? Давай обратно наверх, дело у нас с тобой.
Пауза. Другие голоса продолжали звучать, но "индивидуалка" воспроизводила их гораздо тише. Значит, эти люди не относились напрямую к подразделению убитого. Дверь поползла наверх: седьмой этаж. Втиснулись еще двое, Дмитрий прижался к стене лифта, стараясь производить впечатление человека, полностью погруженного в размышления о добытом сканере.
- Муса!! Рита, где этот идиот?!
- Подожди, Мишин, я на другой линии...
- Муса!! Вот я сейчас тебя найду и тогда мы без клипс поговорим.
Неумехи. Если бы сейчас этот разговор слышал хоть один разумный человек, то вся Башенка немедленно была бы блокирована, лифты отключены. Но ничего не произошло, дверь снова поднялась. Первый этаж.
- Рита! Рита!
- Ну что ты раскричался, Мишин? Я же сказала, Сам хочет...
- Найди мне Мусу, Риточка, прошу!
- Ты без него хоть пописать сможешь, без Мусы своего? Сейчас... В холле на первом этаже твой Муса, скоро наверное поднимется. Да, лейтенант Салиев?
Тоже лейтенант, оказывается. Стараясь поменьше показывать окружающим свою порезанную спину, Дмитрий вместе с потоком людей вышел из Башенки, направился к ближайшему грузовику, чтобы отдать аппаратуру.
- Салиев! - женский голос стал строгим, раздраженным. - Ты думаешь, у меня других дел нет? Мишин, он во дворе, у грузовиков. Сейчас поднимется, и ты ему дай по мозгам как следует, потому что завтра получишь сам. Выход на операцию с неисправной связью - это...
- Рита, Муса убит!!
Вот и все, сейчас начнется паника. Дмитрий заметил ограждение, выставленное вокруг Башенки, а за ним каких-то людей в форме. Тихо все равно не уйти, а значит, все пока идет как по маслу. Как всегда.
- Салиев?.. Как это убит, он же внизу!
- Он лежит здесь, он мертвый, Рита! С него сняли шлем и клипсу, и... Скажи Самому!!
- Ты уверен, Мишин? Я докладываю, жди.
Дмитрий обошел огромный грузовик, на ходу вытаскивая пистолет. Между машинами стояли двое водителей. Заметив лейтенанта, суетливо отвернулись - наверняка курили на операции. Вот и хорошо. Два одиночных выстрела заставили смолкнуть приглушенный гомон, только в клипсе продолжали бубнить оставшиеся в Башенке техники. Толстые, многослойные комбинезоны могут помочь против полицейских "Рокотов", но "Галкин" - славное оружие.
Оказавшись в кабине, Дмитрий тут же снес выстрелом коробку идентификатора. Вспыхнули десятки красных огоньков, но лейтенант уже выдирал два кабеля, соединял напрямую провода. Нужно только три, черный и два красных...
- Тревога! - это спохватилась наконец-то Рита. - Всем оставаться на своих местах, готовность номер один! Убит лейтенант Муса Салиев, неизвестный переоделся в его комбинезон! Он у второй от ворот машины! Всем, кто видит преступника...
Грузовик тронулся с места, со всех сторон закричали. Тут же оборвалась индивидуальная связь, клипсу Салиева наконец-то отключили. На всякий случай пригнувшись к рулю, Дмитрий разогнал огромную машину, снес пластиковое ограждение и вырулил на проспект. Сзади стреляли, но крупнокалиберных пулеметов, способных остановить спецгрузовик, лейтенант не слышал.
Рассыпая через открытые двери кузова сложенную сзади аппаратуру, Дмитрий понесся в сторону Кремля, потом свернул налево. Еще одно ограждение, во все стороны брызнули куски светящегося красным пластика. На этот раз стреляли в лобовое стекло, но оно справилось, появилась лишь пара трещин. У этих парней не было даже автоматов... Мунгвардейцы? Впереди светились окна жилых многоэтажек, Дмитрий покидал район операции.
Пару раз свернув, он увидел старика, в недоумении замершего возле своей машины. Еще бы: на такой скорости по Москве не ездят! Резко затормозив, лейтенант выпрыгнул, на ходу срывая шлем и маску.
- Не двигаться, полиция! За руль, быстро!
Позади раздался какой-то звук, и Дмитрий начал стрелять, даже не закончив разворота. Один из грузивших технику оставался в кузове, а теперь хотел совершить подвиг. Очередь из "Галкина" отбросила храбреца к колесу, приколотила его к толстой резине.
- За руль! - повторил Дмитрий старику и зашвырнул шлем, позволявший отслеживать передвижения владельца, подальше в темноту. - Быстрее, а то убью.
Старик вел машину неровно, с трудом вписываясь в повороты. И все же они успели, проскочили полупустыми ночными улицами к одному из парков Центра. Дмитрий вышел, вдохнул прохладный воздух.
- Куришь?
- Нет... Кто вы?
- Жаль.
Поскрипывая гравием, лейтенант быстро захромал в темноту, прикидывая, как же теперь выглядят его ноги. Позади часто дышал старик. Дмитрий, достигнув первых деревьев, обернулся.
- Вы убьете меня? Убьете?! Чтобы я не поднял тревогу раньше, чем вы уйдете?
- Да, - согласился Дмитрий и поднял пистолет. - Именно поэтому.
2
В траве паслись высокие, длиннорогие животные. Они выстроились полукругом, чтобы защитить телят с подветренной стороны. И было от кого - Крысолов отчетливо видел, как, волоча косматое брюхо по земле, крадется красивая, грациозная тварь. Явно из семейства кошачьих... Зверь почувствовал взгляд Крысолова, оглянулся, ощерился.
- Привет, привет! - Крысолов помахал ему рукой и отхлебнул из фляги. Когда снова опустил взгляд, собеседник уже исчез в траве. - Удачной охоты...
Вечером он натянул гамак между двумя деревцами на самом краю леса. Теперь уже вовсю припекало солнце, но широкополая шляпа надежно скрывала от лучей вытянутое бледное лицо. Паук, очень красивый, оранжево-синий, спустился по стволу и осторожно потрогал лапками веревку, не решаясь ступить на нее.
- Понравилась сеточка? - Крысолов закрутил крышку фляги и чуть пошевелил мыском, прогоняя гостя. - Паучок-то с кулачок... Но это моя паутинка, не твоя.
Надо было идти. Он ловко сбросил вниз длинные худые ноги, вскочил, потянулся. Прекрасный мир! Свежий воздух и чистая вода, множество животных. Птицы, рыбы... На западе - горная цепь, от нее ползут темные облака, явно собирающиеся превратиться в тучи. Крысолов собрал гамак, пихнул сетку в мешок, затянул его хорошенько, взвесил на руке.
- Соль почти кончилась... Где бы у вас тут взять соли?
Он даже вздрогнул от оглушительного щелканья: птица, сильно напоминающая попугая, что-то ответила ему из ветвей. Судя по интонации, о такой штуке, как соль, она и не слыхивала.
- Ладно, в другой раз, - согласился Крысолов, забросил мешок на плечо и немного потопал ногами, недовольно морщась. - Ленив я стал, переобуться трудно лишний раз. Прощай, красавец!
Он пошел вдоль леса, вглядываясь в траву - хотелось еще раз увидеть того, желтоглазого, с длинным беспокойным хвостом. Но природа подарила хищнику подходящий для охоты окрас, пройдешь в двух шагах и не заметишь. Крысолов задумчиво потер нос, прислушиваясь к чему-то внутри себя, остановился, потом пошел снова, резко изменив направление.
За кустами обнаружилось толстое, раскидистое дерево, на нем пережидало жару семейство обезьян. Может быть, они и не были обезьянами, но внешнее сходство заставляло называть их именно так. Детеныш, вцепившийся в спину матери, встретился со взглядом Крысолова широко распахнутыми глазенками и немедленно заверещал. Меланхолично очищающий фрукт самец тут же влепил сыну затрещину. И правильно - чего орать-то? Идет мимо некая сущность, вот и пусть идет. Чужая она, странная.
Прежде чем шагнуть в глубокую тень, Крысолов снял шляпу и обмахнулся, еще раз оглядевшись. Здесь и в самом деле было очень хорошо. Прекрасный мир... Огромная бабочка уселась на плечо, зашевелила жвалами, царапая толстую кожу куртки. Он сдунул ее, усмехнулся.
- Кусачие бабочки - это лихо! Это смешно... Ну, я пошел. До встречи.
Шаг, другой - и остались позади кричавшие на сто голосов джунгли. И вот шелестят уже не только листья, но и шины, плачет не обезьяний, но человеческий ребенок... Крысолов продрался сквозь кусты и оказался перед сетчатым забором. Он пошел вдоль него, стараясь не отдать колючкам шиповника мешок и не изодрать зеленую куртку.
За забором виднелось невысокое здание, возле самого угла стояли двое юношей, а из окна на Крысолова подозрительно поглядывала пожилая женщина. Он добрался до асфальтовой дорожки и свернул направо, спустился по крутой лесенке. Вокруг высокие дома-ульи, воздух наполнен запахами асфальта, отработанного топлива, даже дыма. Запах цивилизации. Запах гнили. Впрочем, не так уж и плохо... По крайней мере чувствуется свежий ветерок, неподалеку вода.
Крысолов заметил лавочку у большой двери, ведущей в многоэтажное человеческое жилище, присел. Проходивший мимо мужчина, одетый только в подмокшие шорты, покосился на незнакомца с подозрением. Крысолов как мог широко улыбнулся ему, даже приподнял шляпу, потом достал из мешка трубку и табак. Всегда надо сначала осмотреться, а еще раньше - покурить.
Трубка, даже скорее трубочка с очень длинным мундштуком, вызвала недоверчивый взгляд еще одного аборигена. Этот только еще спешил на пляж, и шорты у него пока были сухие. Крысолов не обратил на него внимания, увлеченно набивая табак. Щепотку как ребенок, щепотку как женщина, щепотку как мужчина... Как следует утрамбовав зелье будто специально обточенным до нужной ширины пальцем, курильщик зажег длинную спичку.
У Крысолова все было длинным: руки и ноги, нос и пальцы, трубка и спички. Его наряд составляли высокие сапоги, куртка почти до колен, из мягкой, но прочной зеленой кожи, той же кожи штаны, зеленая тканая рубаха. Во дворе, по которому сновали редкие в этот час обитатели района, он выглядел куда более чужеродным, чем в джунглях. Но никто не сообщит в полицию о появлении подозрительного человека, никто не пожалуется на открытое нарушение "Закона о легких наркотиках". Только поморщатся прохожие, оказавшись в облаке дыма, и пойдут себе дальше, с каждым шагом отчего-то все меньше негодуя.
Слишком чужой, чтобы быть заметным.
Закончив курить, Крысолов аккуратно выколотил трубку, продул мундштук и уложил все обратно в мешок, затем достал дудочку, тоже довольно длинную. Внимательно осмотрев немудреный инструмент, Крысолов осторожно извлек несколько пробных нот. Рядом тотчас же остановился ребенок.
- Откуда вы всегда беретесь? - нахмурился Крысолов. - Как из-под земли вырос! Иди, я не стану играть для тебя.
Мальчик лет пяти, толстый, надутый, хотел наверное что-то возразить, но не успел собраться с мыслями. Вернулась потерявшая его на миг из поля зрения мать, крепко встряхнула и потащила за собой.
- Разве ты не видишь, что это плохой дядя?!
Малыш покорно переставлял ноги, однако упорно выворачивал голову, стараясь хорошенько рассмотреть плохого дядю. Глаза уже блестели от первых слез. Наконец пара скрылась за углом здания.
- Чувствуют... - проворчал Крысолов и дунул еще несколько раз. - Чувствуют лакомство, хотят.
Несмотря на яркое солнце, на высоком лбу не выступило ни капли пота. Звуки вылетали один за другим, поначалу никак не связанные между собой, но постепенно они сливались в единую мелодию с землей и огнем, водой и воздухом. Вышедший из подъезда пожилой мужчина вдруг поежился, словно от холода, глянул на небо и вернулся назад, громко хлопнув дверью.
- Счастье еще, что здесь мало детишек! - хмыкнул довольный собой Крысолов. Он быстро нашел необходимые созвучия. - Но где мало детей, мало и крыс, так уж заведено.
Он легко поднялся и уверенно зашагал по незнакомой земле. Навстречу попалась женщина, смуглая, высокая, с короткими волосами, в светлом комбинезоне. Крысолов на ходу приподнял шляпу - ровно настолько, чтобы из тени на миг показались светло-серые глаза. Женщина отчего-то вздрогнула, отшатнулась. Когда он прошел, она мельком оглянулась, поправляя прическу.
- Шляпа... Какая странная шляпа.
Да уж, в Москве давно не видели таких шляп. Остроконечная, зеленая, с широкими мягкими полями. Тулью перехватывал тонкий коричневый ремешок, из-за которого торчал ослепительно зеленый цветок. Таких не бывает.
3
- Это Живец.
- Молодец, Живец... Знаю, что было весело.
- И сейчас не скучно. Что у тебя?
- Примерно так же. Встретимся как в позапрошлый раз, с поправкой на один и половину. Время восемь.
Дмитрий разорвал связь, аккуратно опустил трубку в приемное окошко автомата. Тот, за несколько секунд сняв плату, выплюнул личную карту. У обычных людей такая штука одна на всю жизнь, а вот у Дмитрия их целая пачка.
Отойдя от автомата, он стянул с головы сложенную из газеты шапочку, надежно прикрывшую лицо от видеокамеры. Вряд ли полиция обратит внимание на звонок, таких каждый день бывает полно. Наркоманы договариваются со своими дилерами, собираются на совещания сетевые пираты, хакеры. Впрочем, ищет его скорее всего вовсе не полиция, и этой картой лучше без необходимости больше не пользоваться.
В позапрошлый раз они с со Снежинкой встречались на стоянке возле гипермаркета в Звенигороде, а теперь, значит, следует искать на пятьсот метров севернее. "Время восемь" настанет всего через час, пора отправляться.
По дороге, в Экспрессе, Дмитрий осторожно разглядывал попутчиков. Самые обычные люди, в основном пожилые, как и большинство населения города. Прежде никто не вызвал бы у Живца подозрений, но теперь следовало быть особенно осторожным. Вот совсем древняя старушка в темных очках, беседуя с кем-то по браслету, смотрит чуть левее Дмитрия, прямо на его толстого соседа. Тот нервничает, поправляет волосы, а старушка будто и не замечает. Куда же она смотрит на самом деле?
Рискуя опоздать, лейтенант все-таки вышел из вагона загодя, попетлял немного в переплетении миниметро. Нет, никто за ним не шел... Нервы. Незаметно поправив под легкой "пузатой" курточкой пистолет, Дмитрий рискнул вернуться на линию Экспресса, и тут же увидел ту самую старушку. Она чересчур быстро отвернулась, и Живец решился.
- Не подскажете, как мне побыстрее до Ярославля добраться?
- До Ярославля? - дребезжащим голосом переспросила она. - А вы по схемке посмотрите, молодой человек. Вон, на стене схемочка. Где мои таблетки?.. Ведь брала из дома, точно помню...
Она склонилась над сумочкой, но Дмитрий уже навис над ней.
- Я помогу.
Старушка сидела в самом углу зала, и остальные ожидающие вагона не видели, как рука лейтенанта стиснула тощую, морщинистую шею.
- Вот так... - приговаривал Живец, запустив руку в сумку и уже там высвобождая из рукава нож. - Тише, не надо дергаться...
Она все-таки рванулась, попыталась нащупать пистолет, но лезвие уже проткнуло тонкую стенку сумочки, скользнуло между ребрами. Вскрикнуть умирающая не смогла, лишь дернулась несколько раз. Вроде бы, никто ничего не заметил. Подошел вагон, в суете высадки и посадки он "поудобнее" пристроил тело, прикрыл медленно наполняющуюся кровью сумочку старушкиной кофтой. На несколько минут такой маскировки должно хватить... А оружие у нее оказалось что надо - все тот же "Галкин". Последним вскочив в Экспресс, Дмитрий присел у выхода и тут же отвернулся к широкому окну.
Вот так: это не нервы, но чутье, то самое, что до сих пор позволяет оставаться в живых. Ничем нельзя объяснить эту способность Живца притягивать к себе благое расположение множества случайностей, умение безошибочно определять никак не выдающего себя врага, предчувствовать опасность. Чистая удача, вот как еще можно назвать это чутье, и только на него теперь можно рассчитывать. Старушка наверняка успела его отснять и передать изображение остальным охотникам. Правда, пока он наверное только подозреваемый, один из многих, но эту недоработку исправят, как только обнаружат труп. Может быть, не ездить на встречу со Снежинкой?
Тогда связь будет полностью разорвана, останется лишь окончательно выйти из игры, рвануть куда-нибудь за Урал, или в Европу. Дмитрий не сомневался в своей способности спрятаться, но как жить дальше? Придется забыть все, стать нищим бродягой, больше всего опасающимся картотеки Интерпола. Возможно, другого выхода просто нет, но следует в этом убедиться, пусть даже это будет стоить жизни. В сущности, не так уж много он и потеряет. Игра важнее.
Пришлось пересесть еще один раз, но в Звенигород Дмитрий попал вовремя. Станция находилась на площади, со всех сторон окруженной рядами бутиков, ювелирных магазинов, сувенирных лотков и прочей ерунды, так привлекающей молодящихся горожан. Даже не пытаясь скрыться, лейтенант быстро прошел к жилому кварталу, дворами добрался до гипермаркета. К северу от него находился маленький парк аттракционов, повизгивали дети, их тут оказалось необычно много для Москвы. Скверное место для перестрелки.
Снежинка ждала его у фонтана, она сидела на лавочке, ничем не выделяясь из ряда усталых, разморенных на жаре мамаш. До уговоренного времени оставалось еще шесть минут, но Дмитрий не стал ждать, прямо направился к ней. Недовольно сморщившись, Снежинка встала навстречу. На ее коже, очень черной, поблескивали тысячи капелек пота.
- Заставляешь себя ждать! - громко заявила Снежинка, подставляя щеку, и тут же тихо добавила: - Живец, когда ты поймешь, что мелочей не бывает?
- Отстань.
- Время "восемь", Живец! Часы спешат?
- Отстань, говорю! За мной следили, пришлось приколоть к сиденью одну старуху.
- Где?
- На станции Экспресса, в Химках.
- О, Господи!
Они медленно шли по аллее, и Дмитрий почувствовал, как от Снежинки будто потянуло холодом. Ему всегда доставляло удовольствие досадить ей вот таким спокойным признанием. Да, опять убил. И еще вчера пять человек, один из которых виноват только в том, что решил куда-то поехать ночью и оказался на пути Дмитрия. Можно было даже оставить его в покое, все равно лицо Живца зафиксировали камеры в Башенке. Но - вдруг записи испорчены при штурме?.. Старик просто вышел из дома не вовремя. Хотя, в сущности, все остальные тоже случайно оказались на пути бегущего хищника, другого объяснения нет.
- Что говорит пресса? - прервал Живец затянувшееся молчание.
- А тебе не наплевать, что она говорит? - мрачно поинтересовалась Снежинка. - На Ленинградском ночью была крупная полицейская операция по уничтожению банды оборотней-наркоторговцев, было оказано серьезное сопротивление, есть жертвы в правоохранительных органах. Есть жертвы?
- Целый отдел.
- Вот. А у нас была операция маленькая. Малюсенькая... Терехин получил приказ ликвидировать восемнадцать сотрудников, вот и все.
- Откуда знаешь?
- Сам сказал. Я его навестила сегодня утром, перед нашим сеансом связи.
- Он на нашей стороне? - удивился Дмитрий.
- А разве есть такая сторона? - Снежинка брезгливо покосилась на собеседника. - Я его убила. А перед этим мы немного поговорили... Баран, я всегда это знала. Приехал утром домой, как ни в чем ни бывало, даже без охраны. А ведь знал, что я ушла!
- Мне опять повезло, - сделал вывод лейтенант. - Больше я бы ни с кем связаться не рискнул.
- А и не с кем, все наши ликвидированы терехинской внешней охраной. Дела увезены куда-то, не знаю, куда... Он сам ничего не знал, это точно. Слушай, Живец, а не сдаться ли нам? Вот тебе не стыдно старушек убивать?
- Не стыдно. Ей же не стыдно было за мной следить.
- Откуда она знала, кто ты такой? Наверняка пешка из добровольных сотрудников, ей сказали, что ищут наркодилеров... - Снежинка подвела Дмитрия к свободной лавке и первая тяжело плюхнулась на пластиковое сиденье. - Мне все надоело, Живец.
- Быстро! Суток не прошло. Об одном прошу: расскажи мне, что происходит. Ты обязана это сделать, пойми. Вчера я поехал в этот Седьмой Особый отдел, и успел проговорить с их начальством всего полчаса. - Дмитрий присел рядом, взял Снежинку за руку. - Я просто хочу знать, за что меня хотят убить! И за что перебили весь этот несчастный отдел, конечно, не говоря уже о наших.
- Как за что? - Снежинка высвободила руку, скучающим взглядом уставилась на стайку купающихся в песке воробьишек. - За то, что много знали. За что же еще убивают? Я сегодня, когда ты позвонил, еще на что-то надеялась... Попробовала поговорить кое с кем из других отделов, но все сразу предлагают встретиться. Понимаешь?
- Понимаю, - кивнул Дмитрий. Встреча стала бы последней.
- Я не знаю, какую для них придумали легенду, но Терехин уверен, что мы приторговывали дурью в международных масштабах. Был уверен... Нет никого на нашей стороне, Живец. И стороны нашей нет, а есть только ты и я. Пока.
Дмитрий вытянул ноги, закинул руки за голову. Они с Днем плохо смотрелись рядом: он в спортивном костюме и бумажной курточке, она в нарядном сарафане, увешанная бижутерией, с высокой прической. Если здесь есть наблюдатели, то такая парочка пойдет у них первым номером.
- Расскажи что знаешь, а потом простимся, - решил Живец. - И поступай, как хочешь.
- А ты убьешь еще десяток человек? - хмыкнула Снежинка. - Знаешь, я вот сижу и думаю: а не пристукнуть ли мне тебя прямо сейчас? Всем будет лучше.
- Говори.
- Что тебе сказал Плещеев? - Снежинка вытащила из нагрудного кармашка какую-то конфетку, воздух наполнился мятным ароматом. - Вообще, почему именно ты поехал в эту Башенку, если ничего не знаешь?
- Потому что подполковник Насырова потребовала срочной встречи. Но Плещеев подозревал что-то, решил, что лучше ему будет остаться в кабинете.
Мимо них прошли четверо молодых мужчин. Дмитрий почувствовал, как напряглось бедро Снежинки, но он-то знал, что опасности пока нет.
- Плещеев запретил мне вести запись, и брать что-нибудь от Насыровой - тоже. Надеялся, наверное, сойти за неосведомленного... Почему Насырова обратилась к нему, а не в НБ? Не в свое Управление хотя бы?
- Полиция погрязла в карьерных играх, они прессы боятся больше, чем преступности. Управление приказало ничего не предпринимать, ждать указаний, а в Седьмом отделе пропал сотрудник, капитан Данилова. Надо было попытаться ее спасти, вот Насырова и связалась с Плещеевым, они когда-то были дружны. Наша контора все-таки еще имеет прямые выходы и в Мэрию, и даже на Кремль, она это знала... - Снежинка сняла с плеча сумку и отставила ее на край лавочки. - Все, я решила: не буду больше прятаться.
- Дальше, - потребовал Дмитрий.
- А что дальше? - она безразлично пожала крупными плечами. - Дальше ты поехал в Башенку, а за нами вскоре пришли. Анзор успел мне крикнуть с улицы в окно, вот я и проскочила через подвал в основное здание Министерства, ну а там просто вышла не скрываясь и даже уехала на своей машине. Случайность... Ведь Терехин случайно был таким идиотом, правда? - Снежинка немного посмеялась, и Дмитрий не стал ее торопить. - Ладно, слушай. Меня напрямую история с Даниловой не касалась, но... Ты ведь уже знаешь о тварях в старых тоннелях? Тебе успела рассказать Насырова?
- Таги-заде, - поправил Живец. - Ее заместитель. Да, кое-что известно, я и раньше слышал похожие страшилки.
- Сказки становятся былью, ты просто редко бываешь в Москве. Началось все гораздо раньше, года четыре назад, когда Плещеев еще только нащупал эту тему. Создал группу, доложил наверх...
- Что, действительно мутанты? - приподнял брови Дмитрий.
- Считай, что так. Несколько лет мы работали в этом направлении, группа постепенно расширялась. Гриф "Совершенно секретно", само собой. Меня включили в тему месяца три назад... - Снежинка замолчала и выпрямилась, будто ожидая пули.
Живец проследил за направлением ее взгляда. Две женщины сидели на лавке, рассматривая что-то в раскрытом гитарном футляре.
- Это еще не за нами.
- Что-то не верится...
- А ты мне верь, - улыбнулся Дмитрий. - Я тоже мутант.
- И правда, - согласилась Снежинка. - "Чиновник для особых поручений", мы тебя так называли. Ставки делали, когда тебя все-таки дилеры прикончат.
- Говори дальше, время идет, - попросил лейтенант. К тому же эта тема была ему неприятна: Снежинка не знала, чем занимался Живец в СПР на самом деле. - Значит, в городе появились мутанты. Седьмой Особый отдел полиция создала тоже для борьбы с ними, но не знала, с кем имеет дело. А мы знали. Теперь и они догадались, и тогда всех убили. Глупо как-то получается, а?
- Плещеев считал, что мутанты угрожают существованию человечества, не больше, не меньше. Убеждал в этом руководство, бывал в очень высоких кабинетах. Он был уверен, что мы с ними просто не справимся, ни полиция, ни НБ, никто.
Снежинка посмотрела на Дмитрия, но тот спокойно выдержал ее взгляд.
- Не веришь, да? А Плещеев был не паникер, просто знал больше других. Что именно - не скажу, я работала только на сборе общей информации. Честно говоря, ничего интересного... Ты сам знаешь, что бывает последнее время на улицах после наступления темноты. Растерзанные трупы, часто без конечностей... Или вообще одни пятна крови. Руководство решило послать Плещеева подальше, и направило к Отилю.
- Это такой длиннобородый? - уточнил Дмитрий. - Чудной.
- Да, совсем ненормальный. У него свой отдел, давно из одного полковника Отиля состоящий. Оккультизм какой-то...
- Приехали!
- Да, вот так. Но Отиль утверждал, что нашел способы связаться с инопланетным разумом, или с Господом Богом, что-то такое. Правда, это коридорная информация... В общем, Плещеев впал в тоску и сказал как-то недавно, что положение аховое, шансов выжить у нас - он имел в виду все человечество - никаких. И что впору обращаться за помощью к самому дьяволу, не то что к Богу. Они с Отилем много совещались, а на работу нашей группы Плещеев вообще перестал внимание обращать. Поэтому и тебя послал к Насыровой, ему было все равно.
- Интересно. Вот только не понимаю, почему всех решили ликвидировать.
- А кто понимает? - вскинулась Снежинка. - Ты думаешь, я понимаю? Прослеживаю связь, и только. Может, это мутанты приказали нас перебить. Может, у них свои люди в НБ или в Министерстве. Может, завтра Конец Света.
Они замолчали, ожидая, пока мимо проковыляет старик с массивной тростью. Подул ветерок, взметнув краешек сарафана Снежинки.
- Данилова пропала два дня назад, - медленно проговорил Дмитрий. - Таги-заде в ходе несанкционированной операции отправил ее в старые тоннели, с какими-то своими людьми. Утверждал, что ни цыган, ни бомжей там больше нет. Вообще никого нет, кроме мутантов, они всех истребили. Связь оборвалась, и тогда Насырова, которая была в курсе всего, запретила ему продолжать, обратилась за помощью в Управление, потребовала устроить облаву в подземельях. Но Управление не помогло, тогда они вызвали всех своих сотрудников, приготовились действовать самостоятельно. Насырова все же попробовала найти помощь через Плещеева, но тот не захотел с ней говорить, послал меня. Что происходит, Снежинка?
- Мы встали у кого-то на пути. Теперь... Теперь нам нет места, Живец. От НБ не уйдешь даже ты.
На этот счет Дмитрий имел свое мнение, но промолчал. В версию причастности к делу НБ ему не верилось. Надо было продолжать борьбу за выживание, и Снежинка уже не была его союзником.
- Значит, больше этого знают только в верхах?
- Да, но туда ты не подберешься. Насколько я понимаю, удивительно много руководителей всяческих структур покидает Москву. Отправляются отдыхать... Это неспроста, просочились, наверное, слухи... Усилена охрана.
- Отиль тоже вчера убит?
- Нет.
Дмитрий едва не подпрыгнул.
- Продолжает работать?!
- Он исчез, несколько дней назад. Просто исчез, и все. Это Терехин сказал.
Небо постепенно затягивало облаками, на скамью упала тень. Живец поднялся, поправил куртку.
- Мне пора. Ты остаешься?
- Да, - Снежинка опять полезла за конфетками. - Всю жизнь работала на правительство и общество, и теперь не собираюсь от них бегать. Терехина прикончила, вот и хватит. Знаешь, если они захотят со мной поговорить, я все расскажу о нашем разговоре.
- Ладно... - Дмитрий на миг задумался, но не нашел причин что-либо скрывать. Пусть живет. - Прощай.
Она не ответила.
4
Они встретились на остановке Экспресса и пешком дошли до моста. Здесь дул ветер, разговаривать мешали проносившиеся машины. Плещеев все хотел спросить, точно ли это то самое место, но Отиль дважды не расслышал вопроса, и полковник махнул с досады рукой. Наконец дошагали до обзорной площадки, где толпились какие-то туристы, спустились вниз на пролет и Отиль остановился.
Плещеев облокотился о железные, с облупившейся краской перила и посмотрел вниз, на реку. Отчего все время хочется плюнуть с высоты?.. Какой-то инстинкт, из разряда лишних, позорных. Полковник сглотнул, повернулся к спутнику. У Отиля залихватски развевалась борода, в спокойном состоянии доходившая до пояса и в нижней трети раздваивающаяся. Широкое лицо, большой лоб с просторными залысинами, узкие глаза.