Погуляй Юрий
Именем Горна?

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 2, последний от 29/05/2008.
  • © Copyright Погуляй Юрий (y_poguliay@mail.ru)
  • Размещен: 15/11/2006, изменен: 14/11/2010. 102k. Статистика.
  • Статья: Фэнтези
  • Книги
  • Скачать FB2
    • Оценка: 7.00*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    После сражения под Скафолком я понял, что Боги мертвы. Или же просто забросили надоевшую им игру, оставив своих детей сражаться между собой. Да, в то сырое, холодное утро, глядя, как воронье облепило тела моих солдат - я осознал горькую правду. Но промолчал. Куда там... Каратели Братства всегда были неподалеку

    •    Анхор, восточный край Путаных земель
             'После сражения под Скафолком я понял, что Боги мертвы. Или же просто забросили надоевшую им игру, оставив своих детей сражаться между собой.
             Да, в то сырое, холодное утро, глядя, как воронье облепило тела моих солдат - я осознал горькую правду. Но промолчал. Куда там... Каратели Братства всегда были неподалеку. Нет, я уважал Чародеев, и когда, наконец, война закончилась - был уверен, что большая заслуга в победе принадлежит этому молодому ордену магов. Но я боялся их, и не без оснований. Нет, и не было во мне уверенности, что они служат Халду или Небесному Горну. Конечно, за любое сомнение в Богах чародеи карали быстро и жестоко. Но, скорее всего, ими двигали совсем иные цели, впрочем, удачно совпадающие с моими.
             Анхор должен быть свободен!
             Когда остатки армий Усмия были откинуты за южные границы - я ни минуты не сомневался в том, что будет дальше. Мне не давал покоя тот жестокий рассказ о жертве ста... Сто гвардейцев Братства собственной кровью заманили Ледяного Стража в западню, в Стохолмье. Что они чувствовали, когда один за другим уходили в темноту? Какие мысли терзали воителей, пока из добровольно перерезанных вен на землю сочилась их жизнь? О чем думал тот, кто нес медленно угасающего товарища, и знал, что скоро настанет и его очередь пустить себе кровь?
             Все они погибли. Как и несколько чародеев Братства, принесших себя в жертву Анхору и заперших творение Усмия в недрах еще работавшей тогда штольни.
             Сами ли они пошли на это? Или...
             Один из Карателей обмолвился, что Братство собирается закрыть границу с вечно сражающимся югом, отгородиться от смут и войн, и им нужны могущественные стражи, готовые оберегать покой жителей Анхора вечно. Поставленные на защиту воины... Именно тогда я понял, что меня ждет. Осознал, что слышали те сто гвардейцев, проложивших кровавую дорогу в шахту Стохолмья...
             Как ни странно - я смирился. Не ради Братства, не ради Халда. А ради Анхора... Ради свободы и покоя родного королевства.
             Так или иначе они должны были меня умертвить, героя этой войны. Того, кто будет нести ее печать на своем лице до конца своих дней, отравляя мир окружающих. Может быть, они были правы, что дали мне выбор? Погибнуть во благо родной страны и сохранить имя, или же предстать перед Анхором преступником?
             Война пробуждает звериные чувства, и вряд ли кто смог пройти ее хоть раз не преобразившись в чудовище. Наверное, у каждого был свой грешок, тщательно отмеченный Братством. Мой грех...
             Не люблю о нем вспоминать. Не хочу о нем вспоминать! Я рад, что смог искупить его! Даже такой ценой...
            
             Братство жестоко, но справедливо. И простые люди их боготворят. Как теперь, наверное, и нас, Поставленных. Зелье, убившее меня, я принимал после командира 'Лесной Смерти'. Мне всегда нравился этот молодой стрелок: столь быстрое восхождение по военной карьере, звание генерала к двадцати пяти годам, верный глаз и осторожный ум. Его отряды изрядно попортили кровь ратям Усмия, он сделал гораздо больше, чем я. По словам Карателей - все те, кто пил зелье, вызывались добровольцами. Но, думаю, мои товарищи по фронту слышали обо мне тоже самое. Или нет? Вдруг действительно они пошли на такой шаг сами, а не так, как я - припертый к стенке Чародеями и изнывающий от ненависти к себе?
             На вкус отрава показалась мне молоком. И не скажешь, что яд. Не скажешь, что часть дикого ритуала. В последний момент я струсил и думал отказаться от рокового глотка. Я мог отказаться от него! Мне было плевать на Чародеев, так как они не вечны. Мне было плевать на Богов, так как они нас забыли. Мне даже было наплевать на те ужасы, что я совершил во время войны.
             Но я любил Анхор!
             Поэтому и выпил...
             Сейчас я редко вижусь с другими Поставленными. Порой залетает Хмурый Гонец, но даже поговорить с ним мы не можем. Вернее - он может, а я нет... Поэтому просто слушаю, хотя мечтаю спросить - сделал ли он тогда свой последний глоток по собственной воле, или же ради искупления.
             Недавно, наверное лет пять назад, я видел Собирателя. Он был единственным незнакомым мне человеком из тех, кто пошел на смерть. Маг Братства, не самый сильный, но и не слабый. Его звали Монтелла... Хотя, может быть, у него был свой грех?
             Монтелла...
             С годами память ведет себя удивительно. Я могу вспомнить, как выглядели знамена Усмия, в той сече у Скафолка. Я прекрасно помню глаза моей жены, погибшей во время злополучной осады Хеска. Но мне становится страшно, когда я пытаюсь вспомнить СВОЕ имя... Как меня звали?! КАК?!'
             Воин неожиданно вздрогнул, отчего на землю посыпался облепивший его снег; с испуганным карканьем в небо сорвалась ворона, что до этого дремала на черных ветвях огромного дуба и не обращала внимания на снежную статую внизу. Скрипнул древний, изрядно подгнивший доспех генерала, полыхнули зеленым светом мертвые глазницы. Страж резко повернулся в сторону севера, пытаясь осознать, что произошло в глубине его страны, что прервало его размышления.
             Граница нарушена. Кто-то пробрался в Анхор. Но как неизвестному удалось так быстро миновать земли, оберегаемые Поставленными? Мертвый Латник, как называли в народе бывшего генерала, вдруг почувствовал, как слабеет. Как что-то медленно заволакивает его разум.
             Координатор мертв?! Координатор мертв!
             Воин медленно сделал шаг вперед и застыл. Он не знал, что теперь ему делать.
         
          В высокой башне координатора, затерявшейся среди глухих северных лесов, испокон веков стояло древнее зеркало. Раньше, когда еще был жив старый маг, оно верно служило отшельнику глазами, позволяя за считанные минуты обозреть земли великого королевства. Но то было раньше... В последнее время чародей так редко обращался за помощью волшебного зеркала, что накапливающаяся в артефакте сила сама рвалась наружу. Как, например, сейчас.
          Едва уловимое мерцание окутало поверхность. Задрожала отражающаяся в нем запущенная комната. Скрылся затянутый паутиной огромный книжный шкаф, растаял ветхий письменный стол, на котором покоился раскрытый фолиант с выцветшими от пыли страницами. В дымке проступил снежный лес.
          Где-то на юге далеко-далеко от одинокой башни, через лес пробирался неестественно бледный мужчина в изодранных одеждах. Проваливался по колено в снег, испуганно оглядывался, будто ожидая погони; губы странника шевелились, словно он неистово молился одному из Высших. Правая рука путника была перевязана и на грязной тряпке виднелась побуревшая, засохшая кровь. Зеркало еще помнило отражение беглеца. Странный человек был в этой комнате совсем недавно.
          Путник упал и пару мгновений не шевелился, словно удивившись собственной неловкости. Затем мотнул головой, сплюнул на белоснежный снег кровью и тяжело поднялся.
          Зеркало дрогнуло, затуманилось еще больше, и зимний лес растаял. Серебристая гладь потемнела, и в ней проступила старая комната, много веков привычно отражавшаяся в волшебном зеркале.
          В кресле, у холодного камина, безвольно склонив голову, сидел убитый чародей...
              ****
            
          Агон не плакал, горечь предательства и потери стояли комом в горле, но император не мог позволить себе постыдных слез. Он до сих пор не мог смириться с произошедшим. Не мог понять, как так вышло. Халда он, и его товарищи, убили без каких-либо осложнений. Старый бог даже не пошевелился, когда они проникли в его покои, и Лемилла нанесла смертельный удар. Но когда они явились к Усмию... Девчонки, которая должна была сдерживать его силу, с ними не оказалось. Она просто исчезла, бросила их.
          Агон выжил только чудом и слишком высокой ценой. Оба товарища, в отличии от него, не растерялись, сходу вступив в бой с охраной Усмия, а вот император замешкался, удивленный бегством Лемиллы, и слишком поздно ударил пробуждающегося бога, тот все таки успел открыть глаза и бросить проклятье...
          Целью Усмия оказался старина Склой... Агон поморщился от обиды и боли потери. Сколько лет они вместе с длинноусым рыцарем поднимали Мереан. Сколько ночей пролетели за кувшинами дорогого мирамийского вина, в жарких спорах и обсуждении планов. Когда они готовились к выходу, друг лихо закрутил правый ус, цокнул языком и пообещал вечером опустошить целую бочку эля, дабы отпраздновать. Молодой, хищный, вечно бодрый Одвор, обладатель грозной сейнарской татуировки на лице, в ответ широко улыбнулся, и предложил пари, что Склой не сможет выпить и половины.
          Юный боец успел тогда среагировать на вопль Агона, мощным ударом свалил на пол охранника Усмия, и рванул из голенища сапога свиток. Но в следующий миг сцепился с тем, кто раньше был Склоем. Дальнейшего Агон уже не видел. Едва он оказался в комнате с кристаллами возврата, то сразу разбил их все. Какой из них чей - он не знал, но оказаться лицом к лицу с изменившимся Склоем ему не хотелось. Одвор выберется из любой передряги, если сможет использовать заклинание... А вот Лемилла! Ее кристалл не горел, то есть девушка заранее настроила перенос в другое место и сейчас далеко отсюда. Предательница!
          Перед выходом на задание возлюбленная Агона подозрительно молчала, и он даже заволновался, не прознала ли она про ту интрижку с юной смуглянкой. Случайность, вспышка страсти, после которой император сослал красавицу обратно на Берег Сердца под усиленным конвоем. Много раз жалел о произошедшем, корил себя, что не сохранил верность Лемилле... Кто знал, как обернется. Видимо, узнала бывшая пастушка! Узнала! И так глупо отомстила!
             Дело завершено, и Агон остался один. Внутри бурлила невиданная доселе сила, но счастья не было. Стоило ли менять прежнюю жизнь на могущество? Имела ли смысл вся затея, с таким-то результатом? После операции он и Лемилла должны были быть вместе, и тогда б план удался полностью. Что же теперь будет?
            ***
          Труп незнакомца привезли в деревню охотники. Старший из них, бородатый, вечно щурящийся Гадак, угрюмо прошел через весь поселок, неприветливо кивнул попавшимся по дороге знакомым и остановился у дома старосты. Нерешительно кашлянул в кулак, помялся немного, собираясь, и ступил на крыльцо.
          Вести он принес дурные, ими сложно кого-нибудь обрадовать. Гадак прекрасно понимал, что найденный в лесу мертвец не к добру. Черноволосый, покрытый нелепыми татуировками... Вооруженный, израненный - явные признаки недоброго.
          Староста распахнул дверь после первого же стука, будто ожидал прихода охотника. Улыбнулся радостно старому другу, но, взглянув на Гадака, побледнел:
          - Что?
          - Это... Мертвеца нашли, как бы. Ну... - охотник замялся, заметив, как меняется лицо приятеля. - Не наш он, вот... Не Анхорец...
          Накинув на плечи полушубок, деревенский староста быстро вышел из дома:
          - Веди, - кратко приказал он.
            
          В сам поселок труп не понесли, положили у края дороги в снег, будто чувствуя, что и так слишком близко к родным местам принесли кусочек зла. Двое охотников с луками остались сторожить покойника, смущенно улыбаясь собирающимся зевакам. Весть о происшествии облетела поселок очень быстро, и любопытствующие потянулись к окраине.
          Когда пришел староста, у мертвеца собралась почти половина деревни.
          Южанин?!..
          - Того... Замерз, видать... Вот и взял его Халд, - оправдывающимся голосом сказал Гадак.
          - Хамур! Хамур пришел! - загудели собравшиеся, увидев старосту. Тот молчал, осматривая покойника. Окровавленная повязка на руке, стеклянный, не потерявший тоскливого отчаянья, взгляд. Чужак.
          - Расходитесь, - проронил, наконец, Хамур. - Не надо тут стоять... Расходитесь...
          Жители не противились, послушно кивали и, не спеша, уходили прочь, уже пожалев, что вообще пришли. Вид старосты поселил в сердцах людей страх.
          - Где нашли?
          - Ну... Милях в трех к югу, за Хрустальным, ну... вот, - Гадак пожал плечами, не в силах описать более точно место, где охотники наткнулись на тело чужака.
          - Плохо это, Гадак.
          - Ну... Оно ж понятно... Но...того, а чего пропустили его? - смущенно поинтересовался старый охотник. Увидев непонимание в глазах друга, он закашлялся, замялся: - Ну... Поставленные-то... Ну, понимаешь?
          - Не знаю, Гадак. Не знаю, - поморщился староста. - Что-то случилось, надо гонца снаряжать. Поищи помоложе мальчонку из своих, пусть летит в Хески, к кому-нибудь из Братства, сообщает...
          - Э...
          - Сообщает, что чужаки в Анхоре, - выдавил из себя приговор Хамур.
          - А с мертвецом чего делать-то? - поинтересовался один из охотников.
          - Ждать, пока не придет Собиратель... Это его забота. Не нам вставать на пути Поставленных. К мертвецу никого не пускайте, а лучше оттащите его подальше в лес и ждите.
          Не глядя, как охотники, хлопнув рукавицами, с кряхтением поднимают труп, Хамур отправился к дому, тяжко переставляя ноги. Чужаки в Анхоре, темное время наступает.
            
          Собиратель пришел только на следующий день, в полдень. Укутанная в ветхое тряпье фигура возникла перед недавно сменившимися охотниками, что лениво переговариваясь грелись у костра, застыла и медленно подплыла к мертвецу. Молодые ребята, онемевшие от неожиданности, не пытались остановить удивительное существо.
          Неестественно высокий Собиратель - под восемь футов, а то и выше - следов не оставлял, паря в считанных дюймах над снегом. Грязный, почти истлевший капюшон плаща все еще надежно закрывал голову мифического, чудовищно худого Поставленного. Лица прибывшего за трупом гонца охотники не увидели, впрочем, и желания у них такого не возникло.
          - За-а-а-аби-и-и-ыра-а-аю, - прошелестел сиплый голос. Свист вьюги? Предсмертный выдох? У обоих часовых немедленно вспотели спины.
          Собиратель замер над телом южанина, распростер руки и мертвец поднялся в воздух. Повисли окоченевшие руки южанина, звякнул меч на перевязи покойного. На искрящийся под солнцем снег упала заколка его плаща.
          - Буде-е-ехт мно-ого-о-ох рабо-о-охты, - просипел Поставленный и исчез. Вместе с трупом.
          - Да хранит нас Братство, - прошептал охотник постарше, и коснулся лба.
          Младший промолчал, но жест товарища повторил, а затем подошел к упавшей побрякушке и осторожно закопал ее в снег. Вещи мертвецов счастья не приносят...
            
            
            

    Глава Первая

            
          Сегодня непогодилось. Злой ветер постоянно менял направление, будто издеваясь над кутающимся в плащ дозорным. Добротный навес от порывов вредной стихии не спасал, и мокрый снег нет-нет да обжигал лицо часового, несмотря на затянутый капюшон. С Нирана ползли угрюмые, не предвещающие ничего хорошего, тучи.
          Первый месяц зимы выдался сырым. Снег падал и таял, падал и таял. Стоящий на смотровой вышке Гуга Лунь, как и всякий нормальный человек, слякоть ненавидел. Раскисшие тропы-дороги, унылые леса да поля вокруг, постоянный насморк, да мечта о сухом топчане - вот и весь нехитрый быт таких дней. Хотя на судьбу грех жаловаться, одно дело стоять под каким-никаким, а навесом, и совсем иное - трястись в седле, тщетно выискивая в округе наиковарнейшего врага, мечтающего поработить славный Зурраг.
          В гарнизоне у Трех Границ отродясь таких супостатов не видели. Глухое место, на отшибе от всех мало-мальски приличных городов. Большое поле, на северной части которого, в пропитавшемся сыростью форте, обитает немногочисленный гарнизон Зуррага, а на южной, в точно таком же укреплении, коротают дни стражи Халдии. На востоке же, над мрачными, черными вершинами елей, возвышается Ниранская смотровая вышка.
          Не единой стычки за много-много лет. Тишь да гладь, будто к западу от Трех Границ не отлавливают зуррагских крестьян странствующие инквизиторы Халдии, да не отстреливают заблудших церковников лихие стрелки приграничной обороны.
          Здесь святоши не появлялись. Храмы Халда далеко, да и деревень поблизости никаких нет, если не считать Ниранского поселка в тридцати-сорока милях к юго-востоку. А враждовать с гарнизоном Халдии незачем. Там такие же солдаты, как и в зуррагском гарнизоне, упивающиеся бездельем да возможностью послужить спустя рукава. Жалованье идет, чего еще надо?
          Сигнальные рожки по утрам раздавались лишь со стороны ниранцев, да и те звучали как-то лениво, для проформы, мол, бдят воители, а не вымерли.
          Скорее бы настоящая зима... Мороз, солнышко и блестящий снег. Глаза, конечно, будут болеть, но хоть не так уныло в душе.
            
          Всадника, неспешно выехавшего из ниранского леса, Гуга заметил не сразу, да и когда сквозь мечущиеся хлопья снега разглядел силуэт - только покачал головой. В такую погоду в путь отправится только сумасшедший. Старый Хунор, высушенный годами гарнизонный кашевар, говорил, что у каждого своя правда, но обладателей подобной истины часовой понять не мог. Чего в тепле не сидится? Хоть бы коня пожалел!
          Странник уверенно направился к зуррагскому форту, и Гуга тяжело вздохнул. Сейчас надо будет вытащить руки из-под теплого плаща и подать сигнал ребятам у ворот, пусть встречают. Поступок не героический, но требующий изрядной силы воли в такую-то погоду.
          Едва всадник приблизился к форту на расстояние выстрела из лука, часовой сквозь зубы выругался, брать в руки мокрый, холодный молот очень не хотелось, но делать нечего, работа есть работа.
          Гулкий звон поплыл над Тремя Границами, но быстро рассеялся, поглощенный вездесущими снежинками.
          Внутренний двор с вышки можно разглядеть, только если перегнуться через поручень. По такой погоде любое лишнее движение навевало лишь тоску, поэтому Гуга прислонился к свае и перевел скучающий взор на поле. Какая разница, кого принесло под стены гарнизона?
          Снизу послышался глухой голос десятника, спрашивающего незнакомца о цели визита. Ответа часовой не расслышал, но, судя по треску открывающихся ворот, причина начальство удовлетворила. Оно и ладно.
            
          Истошный вопль, да невыносимый звон, раздавшиеся через несколько минут, заставили Гугу подпрыгнуть от неожиданности. Бросившись к перилам, не обращая внимания на слетевший капюшон, часовой перегнулся через поручень и уставился на внутренний двор. Перед всадником, прямо у копыт его коня, корчился, скреб землю пальцами солдат в медвежьем полушубке. Имлай, из второго десятка. Что случилось?! Трое оторопевших стражников медленно пятились от завывающего воина.
          На крик из казармы шумно вывалились вооруженные товарищи. Громкий приказ десятника, чудом пробившийся через визг Имлая, поверг их в изумление:
          - Стоять! Не трогать его!
            
          От незнакомого гостя исходил яркий свет, будто на время путник стал небольшим солнцем. Гуга даже прикрыл глаза одной рукой, укрываясь от слепящего зарева. Сквозь звон прорвался усталый, но четкий голос всадника:
          - Именем Небесного Горна, прощаю тебя, слуга Усмия.
          Имлай заверещал, задергался еще быстрее, словно пытаясь закопаться в землю, подальше от безжалостных слов странника.
          - Служение твое окончено, прими покой и ступай к владыке Халду, да простит тебя и он. Да переродится душа твоя в Небесном Горне, а не в Кузницах Подземного! - гремел незнакомец.
          Десятник неловко преклонил колено, зло глянул в сторону опешивших солдат, и опустил голову. Воины, неуверенно последовали примеру командира.
          - Благословляю тебя на пути к небу. Ты прощен!
          Визг прервался, Имлай обмяк, и только в этот момент Гуга плюхнулся на колени, содрогаясь от увиденного. Паладин Небесного Горна собственной персоной. Вот так встреча! А Имлай - слуга Усмия! Никогда бы не подумал! Три года вместе служат, сколько браги выпито, сколько дней в одной казарме жили! Звон снизился, пробирая нутро, и, наконец, утих.
          - Мое имя Ладомар, - послышался голос всадника. - Да пребудет с вами Небесный Горн, воины.
          - И с тобой, святой воин, - сдавленно ответил ему десятник. Бывалый рубака лихорадочно соображал, как будет объяснять произошедшее уехавшему в патруль командиру форта. А особенно то, как один из самых проверенных в десятке людей оказался слугой Усмия.
          Паладин устало склонился в седле, откинул забрало простенького шлема, и благодарно погладил коня по гриве. Во время обряда вышколенное животное ни разу не пошевелилось, а значит, заслуживало награды.
          - Найдется ли у вас угол для странника? Погода не радует, дорога долгая была. Нужен отдых.
          - Разумеется, господин паладин! - десятник нахмурился, пытаясь вспомнить имя воителя. Как назло, оно напрочь вылетело из памяти.
          - Косляк, Грива - оттащите это, - он ткнул пальцем в труп Имлая.
          - Э... - нахмурился косматый солдат, по прозвищу Грива. - Слушай...
          - Закопайте его где-нибудь. Быстро! - рыкнул десятник.
          Новоявленные могильщики с подозрением приблизились к телу бывшего соратника.
          - Время Великой Войны еще не пришло. Поэтому он не опасен, - холодно, будто неохотно рассеял страхи солдат воин.
          - Понимаем, сир, - быстро ответил десятник, многозначительно посмотрел на все еще сомневающегося Гриву и осторожно, так, чтобы не увидал паладин, показал подчиненному кулак. Мол, не дай то Халд - ослушаешься.
          - Да вы спешивайтесь, коня помоем, пристроим, накормим, - спешно затараторил он, видя, что гость все также сидит в седле. - Прошу за мною. Командир сейчас в отъезде, поэтому пока придется подождать, но я в полном вашем распоряжении.
          - Благодарю, - кивнул всадник и неожиданно ловко соскочил с коня. Бряцнул пластинчатый доспех, звякнули шпоры на ладных сапогах. Десятник никогда не считал себя высоким, иногда досадуя, что природа не наградила его внушительным ростом. Всего-то пять с половиной футов (нет, конечно, многим и такой считается достойным, но десятнику было мало). Однако паладин оказался на полголовы ниже. Только сейчас временный начальник Зуррагского форта разглядел его лицо. Лет тридцать гостю, не больше. Невзрачные черты, владельца которых назавтра забудешь, и в толпе не узнаешь. Но вот глаза... Глаза у всадника оказались очень глубокими, черными, будто угольными. Мирамиец или эйморец, не иначе. Далеко занесло странника.
          - Какими судьбами в наших краях? - поинтересовался солдат.
          Паладин посмотрел на него жгучим взором, поджал тонкие губы и с едва скрываемым раздражением ответил:
          - Волею Небесного Горна, разумеется.
          - Достойный путь, - сдержано прокомментировал это десятник.
          - Я знаю...
            
          Грива и второй "доброволец" с ужасом на лицах взяли за ноги труп Имлая и потащили за пределы форта. Проводив взглядом мертвого соратника, десятник понял, что на всю жизнь запомнит его именно таким. С вытянутыми, волочащимися по грязи руками и безвольно мотающейся головой. Обидно то как... Имлай - и слуга Усмия... Ведь, пришла бы Великая Война - удар в спину обеспечен. До знака рабы Подземного ничем не отличаются от обычных людей, но если настал день... Яд в общем котле, нож в спину часовым и открывшиеся ночью ворота - это лишь первые из возможных вариантов, что приходят в голову.
          - Места у нас глухие, гости редко захаживают, - задумчиво проронил десятник, размышляя, где устроить паладина. Койка в казарме для таких случаев не годилась. В комнату командира вести не следовало. Кто знает, как тот отреагирует? Оставалось только одно место - столовая. Там чисто, да и старый Хунор, может, придумает, чем накормить почетного гостя. - Но накормить можем, командир вернется - и топчан по рангу найдем.
          Паладин странно посмотрел на небо, едва ли не с обидой, встряхнул головой и с ожиданием уставился на десятника, словно не слышал последних слов.
          - Я, вообще-то, проездом. Удивлен, что у вас усмиец нашелся, - вдруг усмехнулся странник.
          - А я-то как удивлен, - буркнул десятник.
          - Сожалею, но потом могло оказаться хуже.
          - Да чего говорить, что я - не понимаю, что ли? - покачал головой пограничник. - Все понимаю. Работа есть работа, ничего не попишешь.
          - Вот и хорошо...
            
          Форт Ладомару не понравился, слишком старый. Но не величественный, как твердыни Мирамии, а именно дряхлый, разваливающийся. Пропахший сыростью, износившийся - да много эпитетов подобрать можно. Однако живут же солдаты? Наверняка еще и довольны. Место тихое...
          Крепкий десятник, совершенно точно непривычный к гостям, старался не ударить в грязь лицом, как бы тяжело ему это не давалось. Чувствовалось, что "высокий слог" ему в новинку, речь была медленная, неуверенная. Знаки, которыми он угрожающе одаривал подчиненных, от паладина не ускользнули. Повар, после короткого покачивания недюжинным кулаком, стал работать раза в три шустрее. Воина тут уважали и боялись даже больше чем паладина.
          - Расслабься, служивый, - произнес Ладомар, глядя, как пограничник напряженно ерзает на табурете напротив. - Похлебка отменная, давно такой не пробовал.
          Десятник едва уловимо улыбнулся, но слегка успокоился. Интересно, за кого он держит воинов Горна? За неженок? Думается, что пограничник ест горячее гораздо чаще, чем Ладомар. И вообще чаще ест.
          - Как служба? - прихлебывая парящий бульон, поинтересовался странник.
          - Ну... - растерянно пожал плечами десятник, - как-как... Хорошо. Стоим на защите, бдим. Чтобы, значится, враг не вздумал...
          - Это ты своим баронам рассказывай. И начальству, - резко бросил паладин. - Я далек и от тех и от других.
          - Ну а что рассказывать-то? Служба есть служба.
          - Как хочешь, - Ладомар отправил в рот еще одну ложку, местный повар, судя по похлебке, был сторонником приправ. Повезло гарнизонным солдатам, ничего не скажешь. И тихо, и стряпня приятная. - Зовут-то как?
          - Кого?
          - Тебя, - терпеливо уточнил паладин.
          - Скив, - буркнул десятник. - Скив из Гахка.
          - Я Ладомар из Двух Столпов.
          - Это где?
          - Эймор.
          - Далеко...
          Беседа явно не ладилась. Десятник нервничал, паладин устал, погода мерзкая, да и слуга Усмия, опять же. Плохой день, про себя решил странник. Плохой...
          - Давно служишь?
          - Угу.
          - Ясно... - поморщился Ладомар. Завтра с утра на север, и через пару дней первый зуррагский городок. По крайней мере, так говорила старая карта, потерявшая от сырости и времени половину названий. Может, пока не поздно, уйти в Халдию? Правда, не хотелось портить нервы в разбирательствах с инквизиторами. Небесного Горна они не отрицали, но старательно сманивали паладинов в свои ряды и при отказе начинали строить препоны. Сидеть в подземельях и вспоминать когда, да при каких условиях проявился дар, и не дар ли это Усмия - удовольствия мало. Хорошо еще, что сыном Подземного не клеймят... Народ, как бы его не обманывали и не использовали, на такие заявления может и зароптать. Да и с Орденом ссориться церковникам не с руки.
          Зурраг тоже не сахар, конечно... Однако немногословный отшельник из Мирамийских гор сказал, что искать Элинду надо в этих краях. "На северо-западе" - коротко бросил обросший, дурно пахнущий старик и больше ни на какие вопросы не отвечал. Сидел посреди сырой пещеры, покачиваясь на куче высохшей травы, служащей ему подстилкой, и молчал. Жалко, что он не оказался слугой Усмия... Ладомар с огромным удовольствием отправил бы "святого человека" к Небесному Горну. Но хоть ответ дал...
          Только вот северо-запад большой. Зурраг, Халдия - это еще начало. А вот если имелся в виду Кроней или, не дай то Горн, Мереан... Впрочем, пока рано об этом думать. Время есть. Вся жизнь впереди.
          Командира ждали дотемна, паладин едва удерживался от того, чтобы не начать клевать носом. Осмотр форта дальше кухни не пошел, все еще нервничающий Скив молча составлял компанию гостю, немедленно отзываясь на каждую просьбу или вопрос, и оставаясь по-прежнему лаконичным.
          Даже пришедшие на ужин солдаты вели себя как шелковые. Молчали, аккуратно поглощая стряпню пожилого кашевара. Даже не верится, что пограничники вдали от начальства. Лихие же люди, обычно. Сорвиголовы, а так посмотришь - пансионат для высокородных отпрысков. Причину такого отношения к паладинам Ладомар никогда не понимал. Ведь святые воины не выбирают, кому быть слугой Усмия. Просто бьют детей Подземного, когда те оказываются рядом. Только наверняка! Если чист перед Горном, то и бояться нечего.
          Шум во дворе заставил паладина оживится. Дико хотелось спать, и Ладомар про себя молился, что начальник крохотного гарнизона устал не меньше и повременит с расспросами до утра.
          - Во! - обрадовавшись, вскочил десятник. - Во! Приехал командир! Уж извините за то, что так ждать пришлось. Служба, сами понимаете.
          - Понимаю, - Ладомар нахмурился, внутри неприятно защекотало, а этот знак паладин прекрасно знал. - Сядь только...
          - Да вы что, сир? Сейчас, приведу сюда кома...
          - Сидеть, я сказал, - чувство усилилось. Так и есть - еще один усмиец. Вот это форт...
          - Это...
          - Сядь, солдат, - холодно повторил Ладомар и поднялся из-за стола, удерживая рвущуюся наружу силу Горна. В коридоре раздалась веселая брань, топот подкованных сапог. Радуются... Сейчас все изменится.
          Дверь распахнулась, и на пороге объявился рослый бородатый солдат в шлеме с наносником, дорогой, подбитый мехом плащ, добротная кольчуга, неплохие сапоги. Для рядового воина слишком богато одет, а значит, сам командир пожаловал. Но слуга не он.
          - О! Гости? - громыхнул вошедший. - Скив, это кто?
          Слуга Усмия шел следом, молодой, сверкающий улыбкой парень. Светлые, восторженные глаза, русые волосы, собранные в хвост. Широкоплечий, статный, мечта любой девицы...
          - Это... - начал было Скив, и Ладомар вспыхнул, выпуская силу наружу. Как всегда в такие моменты нестерпимо защекотало в животе, словно именно там находился источник света Небесного Горна, а не в сердце, как утверждали духовные отцы ордена. Внутри зародилась волна тепла и с оглушительным звоном ринулась на свободу. Ослепленный свечением командир гарнизона отшатнулся и закрыл глаза рукой, а слуга Усмия взвыл от боли, отпрянул, ударился о косяк и рухнул на пол. От звона треснул стоящий на столе кувшин.
          - Именем Небесного Горна, - заговорил Ладомар слова изгоняющего заклинания, - прощаю тебя, слуга Усмия.
          Мерзкий текст, но необходимый. Без него может не сработать, а экспериментировать слишком рискованно. Конечно, можно вытащить клинок и прикончить кричащего врага, но пусть помучается, да и остальным солдатам урок. Молодой парень завизжал, пополз к объятому светом экзорцисту.
          - Служение твое окончено, прими покой и ступай к владыке Халду, да простит тебя и он. Да переродится душа твоя в Небесном Горне, а не в Кузнице Подземного!
          Слуга Усмия замер, заскреб ногтями грубые доски, но поднял голову, оскалился и вцепился в ножки стола. Рванулся на одних руках вперед...
          - Благословляю тебя на пути к небу. Ты прощен!
          Парень вновь взвыл, ударился головой об пол, скорчился и затих.
          Свет уходил, стихал звон, а Ладомар не отводил глаз от замершего под столом усмийца. Силен слуга Подземного оказался...
          - Скив, можешь не отвечать, я уже все понял, - хмуро проговорил командир форта.
          Паладин молча потянулся за перевязью, вытащил меч из ножен.
          - Может, хватит? - недовольно буркнул начальник гарнизона.
          Обойдя стол, Ладомар подхватил усмийца за ногу и выволок к двери.
          - Эй? Паладин?! - окрикнул его командир.
          Ни слова не говоря, воин вонзил меч в спину неподвижному усмийцу. Зашипев, слуга Подземного попытался вырваться, но Ладомар еще сильнее налег на рукоять, стараясь удержать врага на месте.
          - Иногда заклятья плохо помогают, - бросил он ошеломленным людям. Когда усмиец перестал сопротивляться, паладин выдернул меч из трупа и обтер его об одежду убитого.
          - Ты знаешь, святой человек, кого ты только что к полу прикалывал? - заинтересованно склонил голову начальник гарнизона. Подняв на него взгляд, Ладомар не обнаружил ни капли страха. Лишь задумчивость и чуточку иронии.
          - Слугу Усмия.
          - Ну, это я и без тебя понял, - пограничник присел у трупа и повторил, - и без тебя... Это младший отпрыск барона Алира Диналийского, брат.
          - Не имею представления, кто такой этот Алир.
          - Долго рассказывать... Вот так новости.
          - Плохой гарнизон у тебя..., - Ладомар с ожиданием посмотрел на командира форта.
          - Нуфер, к вашим услугам, сир... паладин, - улыбнулся тот. Харизматичен донельзя. Таких офицеров простые солдаты на руках носят, да во всем слушают беспрекословно. Для службы хорошо, но для жизни этих командиров...При потере авторитета они начинают ненавидеть всех причастных, быстро катятся под гору и оканчивают свои дни в глухом одиночестве.
          - Ладомар из Двух Столпов, - представился паладин. - Плохой, говорю, гарнизон у тебя, Нуфер. Это второй усмиец за сегодня.
          - Кто первый? - офицер метнул взгляд на Скива.
          - Имлай, - буркнул тот.
          - Вот оно как, - протянул Нуфер. - Согласен, гарнизон плохим оказался. Силенки еще остались, господин... паладин?
          - Ладомар из Двух Столпов, - раздраженно напомнил странник.
          - Да-да, конечно. Ну так как?
          - Сила Горна неисчерпаема.
          - Громкие слова, красиво сказано. Скив, - Нуфер повернулся к десятнику. - Общее построение у смотровой вышки. Шустренько. Спящих разбудить, хворых вытащить. Выполнять.
          Скив с огромным облегчением бросился наружу. Намаялся, наверное, весь день думать самостоятельно.
          - С размахом работаешь, - отчего-то Ладомар проникся симпатией к командиру гарнизона. - Все бы так.
          - Если чистить, так чистить все. Мой тебе совет, странник. Если в Зурраг направляешься - то будь осторожен. Алир второй человек в королевстве, и гибель сыночка он тебе не простит, уж поверь мне.
          - Да? - удивился Ладомар.
          - Нет, открыто, конечно же, волосы на голове будет драть да каяться, что не доглядел. Однако в дороге поосторожнее быть придется. Кто знает, откуда стрела прилетит?
          - Настолько все плохо? - скривился паладин.
          - Кто знает, кто знает, - уклончиво ответил Нуфер. - Уж прости меня, приятель, не знаток я высшего света, но об Алире хорошего не слышал.
          - Куда ваш король только смотрит? Если у него бароны такие?
          - Куда и все, приятель, на запад, - сказал командир.
          Запад... Мереан... Война. Большего и не требовалось говорить.
          - С утра провожатых дам, до Гахка. Все равно о произошедшем сообщить надо. Комнату могу предложить только одну, - Нуфер кивнул на труп. - Его. Да и то, слово одно, а не комната. Но топчан имеется. У нас тут не дворец, видишь ли.
          - Усмий живет в душах, а не в вещах, - процитировал слова духовных отцов Ладомар.
          - Ну, а я бы побрезговал, - хмыкнул офицер. - Много чего говорят, да всяко случается.
          - Горн хранит своих детей.
            
          Больше усмийцев в гарнизоне не оказалось, под пристальными взглядами солдат Ладомар прошелся мимо неровного строя, отрицательно мотнул головой, заслужив короткий кивок Нуфера, и с огромным облегчением последовал в отведенную для ночлега комнатушку. Солдат-провожатый всю дорогу молчал, и даже смотреть на паладина не решался. Странные люди. Брал бы пример с командира, что ли?
          Но подозрительно наличие сразу двух усмийцев в одном месте. Не к добру...
          Первым делом, оказавшись в комнате покойного отпрыска барона, Ладомар приступил к обыску. Перерыл все, что можно, но ничего интересного не обнаружил. Интересно, а знал ли убитый о "соратнике"? За свою недолгую, но бурную жизнь, паладин усвоил только одно - совпадения крайне редки.
          Тайной организации слуг Усмия не существует. По крайней мере, так говорили более опытные паладины Горна, да и отцы-духовники отрицали любую возможность подобного мирового заговора. Время усмийцев придет только во время Великой Войны... Хотя не она ли идет с запада вместе с войсками Мереана? Более молодые воины Небесного считали иначе, и Ладомар принадлежал к их числу. Правда, в отличие от большинства верующих в тайное общество, паладин считал, что для связи не нужны письма и депеши. Слугам достаточно общаться мысленно, и скорее всего, так они и делают.
          Отсутствие каких-либо улик лишь подтвердило старую догадку.
          Что собрало в одном месте двух усмийцев? За пять лет Ладомар с подобным не сталкивался, хотя слышал о том, как товарищи накрывали гнезда Подземного где насчитывалось до десятка слуг. Но то были общины, а здесь иное. Здесь пограничный гарнизон, а значит - стратегическая точка. Дорогу в Зурраг стоит отложить... Форт Нирана паладин проскочил бездумно, а теперь придется возвращаться, да и к гарнизону Халдии надо заскочить. Лучше проверить, если и там есть усмийцы... Плохи дела.
          Элинда простит...
          - Да, видишь, я вновь иду не к тебя, радость, - проговорил Ладомар в тишине комнаты и, принялся снимать доспехи. Последние тринадцать лет он их иначе как одежду и не воспринимал. Как в пятнадцать ушел в леса, разбойничать, так с тех пор и породнился с оружием да железом на теле. Для паладина школа жизни хорошая, постоять за себя он умел. А для окружающих весьма поучительная история о малолетнем бандите, вставшем на путь служения Горну. Однако прошлого своего Ладомар стыдился, исключение составляла лишь память об Элинде. В этом имени состояла вся его жизнь, за которую не было обидно. Два года службы в дружине одного из многочисленных дворян Эймора. Замок на холме, со смотровой башни которого видно чудесное озеро.
          - Придержи коней, - вырвался из объятий воспоминаний Ладомар. - Придержи. Завтра в путь...
          Память слушать отказывалась. Вспомнились дни, когда Элинда пропала, сбежав одной лунной ночью из родового замка. Пролетели перед глазами три года службы в карательном приграничном отряде Эймора, и вылазки в земли Сейнарской вольницы. Время потери самого себя, и поиска. Время бегства от образов прошлого.
          Служение Горну оказалось панацеей, успокоившим душу. Воистину - вера творит чудеса. Да и постоянные путешествия, к которым приговорен паладин, способствуют поиску...
          Хотя отыскать в огромном мире девушку, хоть и красивую, задача посильная только Халду или Усмию. Но кто не пытается, тот не находит.
            
          Уснуть удалось только к середине ночи.
            
          Нуфер к словам Ладомара о необходимости проверки соседних гарнизонов отнесся серьезно, выделил в сопровождение троих всадников и пожелал удачи. Сегодня с погодой повезло, на небе виднелись голубые просветы, ветер не зверствовал, так что день обещал быть приятным для дороги.
          - Куда едем, господин паладин? - поинтересовался старший из его спутников, косматый, с утопающими на бугристом лице глазами всадник. Воин упирал в стремя желтое, с черным замком посередине, знамя Зуррага. - Проще сначала к ниранцам, а потом к халдийцам. Церковники ближе будут.
          - Сначала к халдийцам, - бросил Ладомар. Если у церковников все в порядке, то нет особой необходимости проверять воинов Нирана. А вот если...
          - Воля ваша, - недовольно протянул пограничник, и пришпорил коня.
            
          Гостям солдаты Халдии удивились, в форте пропел сигнальный рожок, на стене появилось сразу несколько пограничников, халдийцы с недоумением уставились на замерших неподалеку от их твердыни всадников.
          - Дальше я сам, - не оглядываясь на спутников, сказал Ладомар и направился к гарнизону.
          - Чего надо, зуррагец? - крикнул со стены один из воинов.
          - Да пребудет с вами Небесный Горн, - ритуально ответил ему паладин.
          - Кто? - не понял боец.
          - Открывайте ворота, - на стене появился еще один пограничник. Прищурившись оглядел поле, задержал взгляд на замерших неподалеку всадниках Зуррага, и повел, разминаясь, плечами. - Рады видеть в нашей скромной обители святого воина.
          Дождавшись, пока приподнимутся ворота, пропуская внутрь странника, Ладомар обернулся на спутников, коротко кивнул и понукнул коня.
          - Что привело в наши края, паладин? - едва закрылись ворота, говоривший прежде солдат спустился во двор и теперь, подбоченясь, разглядывал гостя.
          - Воля Горна, - привычно ответил Ладомар, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде бы все в порядке.
          - Воля Горна - воля Халда, - чуть поклонился пограничник. - Чем можем?
          Спешившись, паладин отметил, что здесь в глазах солдат нет страха, только любопытство или же откровенная скука.
          - Меня зовут Ладомар. В гарнизоне Зуррага я нашел слугу Усмия. Плохие места, раз твари Подземного живут тут не первый год.
          Взгляды изменились, воины стали переглядываться, а командир усмехнулся:
          - Что взять с еретиков?
          - Мне напомнить про верховного инквизитора Халдии? - скучающе спросил Ладомар. История была громкая, паладин Дулларин, будучи проездом в столице Халдии - изгнал слугу Усмия, оказавшимся магистром инквизиторского ордена.
          Собеседник хмыкнул, вновь повел плечами, и повернулся к застывшему за его спиной воину:
          - Общий сбор.
          Солдат моментально сорвался с места.
          - История верховного - позор нашей страны, - между делом сообщил пограничник. - Негоже о нем вспоминать.
          - Гордыня, не лучший помощник в делах Халда, - парировал Ладомар.
          - Сарказм оружие политика, а не воина, - ухмыльнулся офицер.
          Паладин сдержался от едкого ответа, пропустив слова халдийца мимо ушей.
          - У ниранцев были? - поинтересовался пограничник.
          - Пока нет.
          - Ну, надеюсь, у нас все в порядке.
          - Я тоже...
          То, что не в порядке, Ладомар понял спустя несколько мгновений. Провиденье бросило его на землю, едва послышался свист. Стрела вонзилась в седло коня, и животное испуганно заржало. Вскинув голову, паладин отыскал взглядом лучника на стене.
          - Снять его! - заорал пограничник, а неудавшийся убийца метнулся к воротам.
          - Именем Горна, - взревел Ладомар, вскочил и, зажмурившись, вызвал в себе священный огонь. Сияние окутало правую руку и, размахнувшись, паладин швырнул сверкающий сгусток в сторону убегающего стрелка. В тот момент, когда над фортом повис нечеловеческий вой, в тело слуги Усмия уже вонзилось несколько стрел. Бросившись к лестнице и оттолкнув по дороге особо ретивого пограничника, паладин в несколько мгновений оказался наверху. Раб Подземного зло ощерился и попытался встать. Но опоздал.
          Сила Горна вырвалась наружу, и Ладомар привычно произнес слова изгнания. Когда все закончилось, усмиец не шевелился. На всякий случай пронзив мертвеца клинком, паладин мрачно посмотрел на поле. Теперь в ниранский гарнизон ехать придется?
           - Слава Халду - цел, - на стене появился уже знакомый пограничник. - Патрулей сегодня не отсылали, сейчас соберутся все - я вас прикрою, если вдруг еще какой ухарь найдется. Мне очень жаль, паладин, что так вышло...
          Куда только делось прежнее высокомерие? Неужели вспомнилось, что в Халдии делают с теми, кто покрывал слуг Подземного?
          - В роду знать была? - поинтересовался у него Ладомар.
          - Ну да...
          - Тогда не на колу бы смерть нашел, а в костре. Меньше позора было бы, - нервы... Нервы говорят, одернул себя паладин. - Виноват, - через паузу добавил он. - Сорвался...
          - Я понимаю, - кивнул пограничник. - Солдаты почти построены, - заметил он, глянув на внутренний двор.
            
          Больше усмийцев в гарнизоне не оказалось, что несказанно обрадовало начальника форта, но оставило равнодушным паладина. Факт есть факт. Два гарнизона, и в каждом по слуге Подземного. Есть о чем задуматься... Попрощавшись с подавленными халдийцами, Ладомар вернулся к спутникам.
          - В Ниран? - обречено поинтересовался знаменосец.
          - Увы... - кивнул ему паладин. Он уже знал, что там найдет...
          И не ошибся.
            
          Новоявленный командир ниранского гарнизона долго лопотал высокопарные речи, стараясь не глядеть на труп старого начальника. Ладомар отстранено кивал, вглядываясь в ошеломленные лица собранных у ворот солдат, и размышляя о том, что делать дальше. В крепости Нирана, как и в зуррагском форте, нашлось двое усмийцев. Такое скопление слуг Подземного в одном районе - явление точно не рядовое. Догадки паладина, к огромному сожалению, подтверждались. Теория собратьев по мечу рушилась в пух и прах. Внедрение в три гарнизона рабов Усмия являлось ничем иным как подготовкой плацдарма для скорой войны. Новой ли, или уже ползущей с запада? Ладомар покачал головой - с запада... Еще несколько лет назад владения Мереана были только на удаленном от всего мира полуострове Клык, а сейчас под пятой императора Агона находятся как берег Сердца, так и земли влившегося в расцветающую империю царства Хинн, что гораздо ближе к Трем Границам, чем родной Эймор.
          Молодой ниранец воодушевился, приняв отстраненный кивок на свой счет, и залился соловьем, прославляя Небесного Горна. Немудрено, неплохое повышение по службе. Если еще и высшее начальство официально поставит его во главе пограничного отряда, а не пришлет нового командира (что вряд ли) - то старт карьере дан. Для юнца Ладомар сейчас оказался благодетелем.
          Не слушая хвалебное пение, паладин с тоской понимал, что в Зурраг путь заказан. О неприятном открытии необходимо сообщить в Орден, а в неприветливой стране нет ни единой его ставки. В Халдию неизвестному никому Ладомару ехать рискованно. Мереан же Небесного не признает и паладины туда стараются не соваться. Между надвигающейся империей и двумя не освященными благодатью Горна королевствами остается только Кроней, но и тот готовится к войне, а оторванность местных святых воинов от остального мира на руку не сыграет. Значит надо возвращаться в Ниран и бить тревогу.
          - Да хранит вас Небесный Горн, - буркнул Ладомар, вскочил на коня и покинул форт, не обращая внимания на застывшего в изумлении командира ниранцев. Да, может быть, невежливо, но дело важнее нелепых ритуалов.
          Зуррагские всадники с недоумением последовали за направившимся в глубь чужой страны паладином, и Ладомар с едва скрываемым раздражением остановился.
          - Господин? - удивленно поинтересовался знаменосец, поправил древко и вопросительно поднял брови.
          - Мне надо в Ниран, вы свободны, - произнес святой воин, слегка кивнул головой и позабыл по спутников.
            
          Когда конь паладина исчез из видимости, молодой зуррагский всадник повернулся к старшему и сквозь зубы процедил:
            - Каков с-с-скот, а? Мы, видите ли, свободны.
          Знаменосец, соглашаясь, покачал головой. Не такими он представлял себе воинов Ордена, совсем не такими.
          - Ну, с работой он справился, - неохотно произнес третий всадник. - Но, конечно, неприятный человечишка. Как его звать-то?
          Старший нахмурился, вспоминая, затем неуверенно усмехнулся:
          - Глупое имя какое-то. На "м" вроде бы... У начальника спросим.
            
          Нуфер имени паладина тоже не вспомнил, хотя не согласился со знаменосцем. Имя точно не начиналось на "м", а скорее всего первой должна идти "д". Десятник с авторитетным видом сообщил, что точно помнит начало "На", а вот дальше - из головы вылетело.
            
          Ладомар гнал коня на восток, по ниранскому тракту, думая о вещах далеких от цели путешествия. В голове паладина крутилась противная, но привычная мыслишка. Что если старый отшельник имел в виду не Кроней, не Зурраг... Не Мереан...
          Что если Элинда в Анхоре?
          На Агона, Великую Войну и слуг Усмия ему было глубоко плевать. Пока стучат копыта коня, да проплывают мимо сырые, черные леса Нирана, все происходящее в мире теряет смысл.
            
            
            

    Глава вторая

            
          Заброшенная штольня объявилась лишь на второй день пути. Слава Братству, что хоть небольшой поселок рудокопов не оказался пуст. Забравшись на холм, Эйдор с радостью обнаружил снежные крыши домов и дымки из печных труб. Штольня красовалась еще западнее, черный зев виднелся даже отсюда. Ночевка на холоде отпадала, что порадовало молодого пилигрима. Однако еще надо было добраться до деревеньки. Окинув взглядом раскинувшуюся перед ним зимнюю долину, испещренную навесными мостами, странник приблизительно определился с дальнейшим маршрутом. Стохолмье свое название оправдывало, хотя наперекор географам Анхора юноша считал местные "холмы" небольшими горами. Конечно, до Челюсти Подземных им далеко, но и здесь можно было найти роковую расщелину...
          Поправив дорожный мешок, Эйдор осторожно заскользил вниз, к отмеченному мосту. Лыжни тут тоже не оказалось, но и снег, слава Братству, был слежавшийся, несложный. Великолепные места, зима их красит, снег чистый, белый, хотя и видны звериные тропки. Покрытые сверкающим инеем ветви деревьев, могучие ели в ослепительных шапках. Наслаждаясь легким, не жгущим кожу ветерком в лицо, Эйдор улыбался, скользя к переправе. Тут людей давно не было, глухие места. Чем же не угодила местным жителям восточная окраина? Впрочем, путей тут множество, может быть, этот просто неудобен?
          У обрыва молодой странник остановился, изучая резную фигуру у входа на мост. Деревянный лучник, устало склонивший голову, но по-прежнему готовый к неведомому сражению. Натянутый лук в искусно исполненных руках, оказался настоящим. Коснувшись лба, Эйдор слегка поклонился идолу. Одинокий Стрелок, хранитель Стохолмья.
          Отдав почести изображению Поставленного, юноша перевел взгляд на мост. Надежный, заботливо ухоженный руками местных жителей. Виднелись свежие доски, установленные взамен подгнившим. Да и цепи не внушали подозрения. Значит, кто-то здесь все-таки бывает, следит за переправой.
          Сняв лыжи и закинув их на плечо, Эйдор ступил на первую доску. Слегка поскрипывает, но ничего страшного, если бы трещала - тогда да, стоило бы и остеречься.
          Придерживаясь за натянутую вдоль переправы цепь, холодящую ладонь даже через добротные варежки, парень аккуратно зашагал на ту сторону обрыва. Вниз он старательно не смотрел, зная, что тогда идти будет страшнее. Иногда расщелины здесь достигали нескольких сотен футов. На середине пути мост уже качался под ногами путника, и, стараясь не попадать в такт забавной пляски, Эйдор еще сильнее вцепился в цепь. Лыжи небольно постукивали по плечу, отбивая ритм перехода, но неудобств не доставляли. Однако лишь на той стороне юноша почувствовал себя спокойно, и вновь приложил руку ко лбу, обнаружив уже знакомого деревянного лучника. Только потом он обернулся и поглядел на дно расщелины. Закованная в лед речушка, с редкими проталинами, петляющая меж укутанных снегом валунов, заставила путника восхищенно цокнуть языком. Нет, не зря он отправился в путешествие, не зря - столько красивых мест!
          Неторопливо нацепив лыжи, Эйдор поспешил дальше. Оставалось еще три переправы до поселка. Такого близкого и такого далекого.
            
          Недалеко от деревеньки, после последнего моста, нашлась лыжня, на которую Эйдор ступил с нескрываемым удовольствием. Проторенные дорожки он всегда любил. На окраине поселка юноша остановился, задрал голову, оглядывая возвышающуюся над деревней гору. Штольня там, а значит, цель близка.
          Эйдор сразу отметил царящую над дворами уютную тишину. Сразу захотелось сдернуть лыжи и пройтись по хрустящему снегу через все село. А была бы здесь своя изба - то шагнуть на родное крыльцо, заботливо расчистить его от белого полотна, открыть дверь и ощутить дуновение сырости. Не мерзкой, чужой, опасной, а той, что пахнет детством и новыми свершениями.
          Улыбнувшись, юноша зашагал по деревенской улочке, отыскивая взглядом трактир.
          Таверна обнаружилась в центре поселка, да и ту он отличил от прочих домов только по наличию вывески, на которой красовалась резная кружка с пенистым пивом.
          Ступив на крыльцо и отряхнув сапоги, Эйдор потянул кольцо на себя и с восторгом втянул в себя вырвавшийся на улицу теплый, вкусно пахнущий воздух.
          - Здравствуйте! - странник шагнул внутрь.
          За одним из столов играли в карты трое мужчин в меховых куртках, лица расслабленные, отстраненные. Зимой в деревне работы много меньше, чем в иное время года. Посему можно и отдохнуть. Эйдор представил, что живет в избе на краю села, и после полудня каждый день идет в трактир поиграть со старыми друзьями. Наверное, это невыносимо скучно...
          - Здравствуйте! - повторил он.
          Один из мужчин поднял голову, коротко кивнул, улыбнулся, обнажив неровные зубы, и вернулся к игре. Его товарищи молчали, сосредоточенно изучая доставшиеся им карты.
          Из подсобного помещения появился хозяин трактира, близоруко щурясь, вытирая руки о серый передник, низкорослый толстячок произнес:
          - О как! Гхости! Проходите, присаживайтесь! Есть что будете? Может, комната нужна? Откуда идете? Какими судьбами в Стохолмье?
          Ошалев от невероятного потока вопросов, Эйдор миг собирался с мыслями.
          - Хотелось бы горячего чего-нибудь, добрый хозяин!
          - Ну не холодцом же потчивать, - живо всплеснул руками толстячок. - Гумми же не дурак! Значит картошечки отваренной, да эля горячего кружечку, так? Есть рыба, могу и уху по велению!
          - Нет, рыбы не надо, - Эйдор прислонил лыжи к стенке и расстегнул тулуп. - Неси, хозяин.
          Усевшись за стол, парень оглядел помещение. Украшений мало, но не из-за жадности, а для создания еще большего уюта. На стене, у двери, висела чучельная голова медведя, в глубине зала потрескивал камин, у которого расположилось два деревянных кресла. Приятное место, в очередной раз отметил для себя Эйдор.
          Горячий эль принесла полная служанка, озорно улыбнулась, поставила глиняную кружку на чистый стол и направилась к игрокам. Те нахмурившись смотрели на расклад, вполголоса спорили:
          - Слепой Колдун бьет Пехотинца! - бурчал тот, кто кивнул Эйдору при входе.
            - Да пусть бьет, дурья твоя башка, но не в этот раз - добродушно говорил плечистый игрок с пышной, рыжей шевелюрой. - Ты видишь, чта Мертвые Псы выложены?
            - На третьем круге Псы Пехотинца защищают, - не соглашался первый.
            - А у нас какой? - вдруг вмешался третий, лысеющий уже мужчина с усталым, бледным лицом. Юноше показалось, будто он только проснулся.
            - Да третий же, завали тебя штольня! - возмутился рыжий.
            - Какой третий, когда четвертый? Сейчас Псы не защищают! - ткнул в карты первый.
            - Да иди ты, - удивился рыжий.
             "Храм" Эйдор никогда не понимал, из-за сложных правил, но послушать игроков любил. Так интересно было, перед глазами вставали картины придуманных сражений. Вот идет по полю Слепой Колдун, вместо глаз кровавые раны, но они ничуть не делают его слабее. Вот навстречу волшебнику выходит рослый Пехотинец в бело-золотых доспехах Гвардии Братства, а вокруг воина снуют мертвые собаки. Дух захватывает!
             Пригубив эль, юноша с наслаждением прикрыл глаза. Потрясающе!
             Картошку хозяин принес сам, поставил исходящее паром блюдо перед гостем и сел напротив, заинтересованно оглядывая Эйдора.
            - Гумми меня звать! Нечасто гости к нам захаживают!
            - Эйдор, - представился юноша и с жадностью принялся за еду.
            - Ничего, что отвлекаю? - озаботился толстячок.
             Эйдор лишь мотнул головой, мол, нет, все в порядке.
            - Так комната-то нужна? - трактирщик походил на заботливого деда, таким взором он смотрел на кушающего гостя, что странник едва сдержал умиленную улыбку. - Хорошая, с видом красивым. И теплая! Возьму немного, сущие пустяки, а не деньги-то! Каких то два братиска!
            (примечание: Братиск - мелкая разменная монета. 12 братисков - один бартэск, 12 братэсков - один братын)
            - Скорее всего нужна, похолодало! - с набитым ртом ответил Эйдор.
            - Так-то оно так, да ведь и весна уже не за горами. Скоро солнышко пригреет, речушки вскроются! Но у нас не замерзнешь! Гумми никогда не врет, любого спроси в округе!
             Юноша улыбнулся, наслаждаясь отлично сваренной картошкой с маслом.
            - Как дела в большом мире? У нас известия редки, на отшибе как-никак.
            - Да все по старому, Король здоров, да хранит его Братство, - механически коснувшись лба, произнес Эйдор. Толстячок немедленно повторил его жест. - На востоке от Большой, правда, опять шумят, но когда там спокойно бывало?
            - Вечно там недовольны чем-то, - сокрушенно покачал головой Гумми. - Казалось бы живи да радуйся, нет, найдется тот, кого пчела ужалит! Значит, нет известий?
            - В хороших империях новостей никогда нет, - вспомнил древнее изречение Эйдор.
            - Что правда - то правда, - немедленно согласился толстячок. - А к нам-то какими судьбами?
             Эйдор промолчал, вспомнив о цели путешествия. Легендарный Ледяной Страж, скованный Братством на дне когда-то работающей штольни. Исполин, прорвавшийся в Анхор из царства Подземельного во время последней войны.
            - Да так... Проездом. Вот, на Штольню посмотреть, - уклончиво ответил юноша.
            - С ынспецией или как? - хитро прищурился догадливый Гумми, и Эйдор виновато улыбнулся.
            - Что-то вроде нее.
            - А все в порядке у нас! Не извольте беспокоиться! - засуетился толстячок, незаметно перейдя на вы.
            - Я видел, хорошая деревенька, очень уютная. Я бы тут поселился, но служба есть служба.
            - Да, дела Братства превыше всего. Вот только...
            - Что? - напрягся Эйдор.
            - Штольня-то старая. Там небезопасно стало, то бишь. Сваи-то совсем прохудившиеся...
            - Потому и посмотреть надо.
            - Дело ваше, господин инспектор. Гумми не враг Анхору!
            - Я прекрасно это понимаю.
            - Проводничок-то нужен? Или сами пойдете?
            - Не помешал бы, - Эйдор почувствовал, что у него портится настроение. Он очень не любил, когда в нем признавали инспектора, но врать-то тоже не стоило. Неправильно это. Но, узнав правду, народ сразу меняется. Гораздо приятнее работать инкогнито. - Только Гумми, не надо рассказывать о том, что я с инспекцией, хорошо? Простой путешественник.
            - Да конечно же, господин инспектор, да что я враг, что ли? Конечно же не скажу!
            - Эйдор, - поправил его юноша.
            - А?
            - Меня Эйдором звать.
            - О, простите, господин Эйдор...
            - Ладно, - оборвал трактирщика юноша, прекрасно понимая, что не смолчит Гумми. Растрезвонит, и хорошо бы если не на всю деревню. Очень хочется уюта и покоя, а не настороженных взглядов. Людей беспокоить грешно...
            - Где бы мне смотрителя найти?
            - А это мы мигом! Вон, Рыжий сидит, играет! Он за штольней и следит! Эй, Рыжий!
             Эйдор не успел остановить разговорчивого толстячка, и теперь, смакуя эль, предоставил ситуации разрешаться самой.
            - Че?
            - Рыжий, вот, к нам гость приехал! С тобой хочет поговорить. Штольню посмотреть.
             Плечистый игрок обернулся, скользнул по Эйдору веселым взглядом:
            - Рисковое дело, завали тебя штольня. Там совсем тяжка ходить стало. Год-два и рухнеть она, как пить дать - рухнеть.
            - Я столько проехал, - вмешался инспектор. - Готов рискнуть.
            - Ха! Ты-то может и готов, - осклабился Рыжий. - Да чего говорить-та! Сходим мы к ней, но завтра. С утречка пораньше, мне все равно в тот край надо. Так чта с ранья и пойдем, идет? Но внутрь - ни-ни! Указ!
            - Да, конечно же, спасибо большое!
            - Эх, завали тебя штольня, но на Ледяного стоит глянуть! Я те точна говорю - спасибо Братству, чта он на дне торчит, а не по Анхору бродить!
            - Храм! - хмыкнул лысый, и Рыжий забыл про существование гостя:
            - Как эта?
            - Хха! Ну, Рыжий, значит, послезавтра дров мне поколешь! - лысый довольно потер руки.
            - Вот ведь курва, завали тебя штольня! И впрямь Храм! - плечистый громогласно возмутился раскладу карт. Кривозубый оскалился, хохотнул, хлопнул лысого по плечу.
            - Ну, не буду отвлекать, как откушаете - извольте ко мне, я комнатку покажу. Хорошая комнатка! - Гумми поднялся с лавки и поспешил в подсобку.
             Эйдор уткнулся в кружку, настроение было безнадежно испорчено, хотя чем Подземные не шутят, вдруг да смолчит трактирщик?
            
             Комната и вправду оказалась хорошей, в меру просторная, уютная. От окна не веяло привычным холодом, как во многих постоялых дворах, на окнах красовались редкие для таверн занавески. Перед лежанкой на полу был разложен чистый коврик. У двери примостился стул с изогнутой спинкой и мягкой подушкой на сиденье. Устроившись на таком подарке судьбы, Эйдор задумался.
             О плачевном состоянии Штольни он знал, все-таки почти триста лет минуло с тех пор, как в ней зачаровали Ледяного Стража. Да и Хамриф рассказал то, что в отчетах прошлой инспекции указано не было. Плохи дела в Стохолмье, неудачно все складывается, Брат-наместник без дела не сидит, но и место сложное. Соседи дурные, своенравные, житья спокойного не дающие. На востоке от Большой много недовольных, годами туда уходили те, кому Братство мешало. Лихой народ, шебутной. В последнее время еще и с Мерзлыми спутавшийся.
             У Ясного города один из самых крупных в Анхоре гарнизонов стоит, даже Гвардия имеется, а все равно объявляются хищные корабли с востока. Одна хвала им, что только у порта и шумят, южнее, вдоль Большой - не лютуют. Может быть, пока? Говорят, что Мерзлые и за рекой появляться стали, а они Анхор никогда не любили. Вот народ и беспокоится, ведь не слепой он, видит многое.
             Да и доверия к Братству тут поменьше будет, чем в той же Зеленой Долине. Близко земли Вольных к Стохолмью, близко, и Мерзлые недалеко, потому и сомнений много.
             А еще и заброшенная Штольня. Отремонтировать ее невозможно, чтобы ненароком чары не сбить, Ледяного сдерживающие. В общем, благостно Стохолмье видами, да напускным покоем, а на деле напряженный край. Но не Эйдорова забота о местных бедах думать. На то свои есть служаки.
             Родом невысокий, худощавый Эйдор был из Скафолка, богатого края к югу от этих земель. По традиции, инспекции проводили пришлые. Кто-то из Стохолмья сейчас, небось, у горы Вестника бродит, тоннели запечатанные проверяет, а то и у Башен крутится. Кто знает, как Верховные чародеи решили. Не Эйдорова ума дело...
             Странник улыбнулся мыслям, надо же, как деловито рассуждает, будто не раз Анхор пересек с инспекцией. А ведь пока только второе задание у него. И только небесный владыка Халд ведает, будет ли третье. Иные гонцы годами на месте сидят, добром обрастают.
             С сожалением покинув удобный стул, юноша принялся раздеваться. Давно не спал в кровати, ночами порой мечтал о таком отдыхе! Поэтому уснул Эйдор сразу, не ворочаясь.
            
             Спалось отменно, мирный быт крохотной деревни был тому причиной. Мир словно съежился до размеров комнаты, и юноше казалось, будто за ее пределами царит пустота. Утром Эйдора разбудил плечистый проводник, Рыжий не церемонился, выяснив, где почивает странник, он уверенно заколотил в указанный номер.
             Увернувшись от распахнувшейся двери, детина осклабился:
            - Чта? Идем на Штольни глядеть?
             Юноша, спросонья, лишь кивнул и принялся собираться, одновременно вытряхивая из головы остатки сна.
            - Солнца сегодня будет много, - прислонился к косяку проводник, - Халд милостив.
            - До Штольни ведь недалеко?
            - Недалече, но и не близко. Эта ж только отседа кажется, что она рядом. Вот такие чудеса, завали их штольня! Собрался?
             Эйдор понял, что трактирщик слово сдержал, столь непосредственно вести себя с инспектором Братства - только от незнания. Впрочем, юноша не возражал, а наоборот, радовался такому раскладу. Сказать придется, но можно сделать это и позже.
            
             Гумми, увидав в зале постояльца, споро предложил завтрак, перед "дальней дорогой". Рыжий важно крякнул, почесал лохматый затылок и с авторитетным видом заявил, что подкрепиться не помешает. Могут и к вечеру вернуться.
             Эйдор не возражал, наскоро перекусил отменной яичницей, хлебнул горячего отвара на высушенных травах на дорогу. Лыжи, как успел заметить юноша, были заботливо поставлены у дверей. Славные хозяева, приятное место.
            
             Морозный деревенский воздух выгнал остатки сна из сознания, вдохнул в душу радость. Снежное Стохолмье блестело от солнечных лучей, на небе ни облачка, ветра почти нет. Чем не чудесный денек?
             Плечистый дотошно проверил крепления на лыжах, прищурившись глянул на заброшенную Штольню, улыбнулся и, не дожидаясь Эйдора, заскользил к выходу из деревни.
            
             Несмотря на опыт путешественника, инспектор с трудом поспевал за проводником. Сказывалась местность, вверх да вниз идти, да тем более на лыжах, жителю равнинного Скафолка непривычно. Рыжий внимания на Эйдора не обращал, улыбался своим мыслям, оглядывался по сторонам, будто на прогулку вышел, а значит, не замечал, как его подопечный медленно, но верно выматывался.
             На одном из холмов юноша не выдержал, попросил отдыха, с удивлением отметив, как сипло прозвучал его голос. Плечистый будто опомнился, смущенно крякнул:
            - Эта... Извиняй, задумался.
             Опершись на лыжные палки, переводя дыхание, Эйдор обернулся на деревню, а затем посмотрел на Штольню. Полпути сделано! Отсюда поселок смотрелся будто игрушечный, нарисованный и еще более умиротворенный чем раньше.
            - Скоро уж дойдем, не волнуйся! - поделился Рыжий.
            - Как звать-то? - поинтересовался у него юноша.
            - Кого?
            - Ну не меня же!
            - А... Симром кличут, - вновь сверкнул улыбкой плечистый. - Да только к Рыжему я больше привык, как-то.
            - Я - Эйдор.
             Проводник кивнул, и, неожиданно, нахмурился:
            - Только эта... Когда дойдем - потише там. Место нехорошее, Ледяной все жа.
            - Отчего? Хвала Братству, не опасен он, - внутренне напрягся Эйдор.
            - Оно, конечна, так, но чудится мне, что... - Симр умолк, подбирая нужное слово, а юноша почувствовал, как екнуло сердце. - Ну, ета, Ледяной меняется, завали его штольня! Раньше, вродя, побольша был. Да и теплее стала в штольне-та.
            - Не пугай, Симр, - усталость как рукой сняло.
            - Да я-то чта? Может и правда - мерещится, - пожал могучими плечами Рыжий. - Да толька не грех бы кому из чаровников показать. Но где их взять? До Ясного дня три, если верхом-та.
             Эйдор глянул на штольню. Теплее? Очень плохо... Только бы показалось смотрителю!. Льдом оковали древнего стража. Тепло - верный враг чарам. Дурной признак.
            - Пошли, - инспектор выпрямился, не сводя глаз с недалекой цели.
            
             У черного зева они были спустя час. Огромный, полуразвалившийся ворот, с помощью которого в старину вытаскивали наружу телеги с ценной рудой, был почти полностью скрыт снегом. Выдолбленная в камнях лестница ныряла в темные недра горы.
            - Вот она, Штольня-та! - Симр довольно подбоченился. - За ней еща мой дед следил, да хранит Халд душу его.
            - Мне надо внутрь.
            - Внутрь нельзя! - помрачнел Рыжий, насупился. - Приказь!
            - Я инспектор, - Эйдор с тяжелым вздохом потянулся за медальоном Братства, показал его смотрителю и удивился. Симр расплылся в улыбке, будто не было только что тяжелого взгляда и угрозы в голосе.
            - Скользка там, - как ни в чем не бывало предупредил он, подошел ко входу, пошуровал в снегу и нащупал люк. Выудив оттуда факел, он деловито полез в поясную суму за огнивом. - И темно. В рукаве, где Ледяной стоит - светлее, но пока дойдем...
            - Второй возьми, - посоветовал Эйдор, стаскивая лыжи.
            - Почто? У меня схрон тама есть, не боися. Главна - на ступенях осторожнее, за поручень держися. Он крепкий, обновляю иногда. А на скат не вставай, насмерь убьешься.
            - Хорошо, Симр.
            - Не зевай, инспектар, - Рыжий высек, наконец искру, и факел неохотно разгорелся.
             Последовав за решительно шагнувшим в черный зев проводником, юноша молча взмолился Халду. Только бы почудилось смотрителю штольни, только бы не ослабли чары. Хотя где-то в глубине души, Эйдор был уверен - так оно и есть.
             Блуждали долго, пару раз приходилось одолевать завалы едва ли не ползком. Симр неожиданно заботливо указывал все сложные места, освещая особенно сомнительные. У второго схрона проводник сменил факел и уверенно нырнул в узкий проход, до этого и незамеченный Эйдором. Периодически смотритель останавливался, обезвреживал поставленные им ловушки, рассчитанные на чрезмерно любопытных гостей. Братство накрепко запретило посещать места, где заперты твари Усмия. Мрачного бога Подземных...
            - Вот он, - наконец приглушенно сообщил Рыжий, и Эйдор напрягся, ожидая увидеть Стража. - По этому коридорчику в залу выйдем, тама к стенке поближа, провал тама на нижние уровни, опосля лестничка будя, по ней и к рукаву выйдем, завали его штольня!
             Сердце готово было вырваться из груди, и юноша молча наградил ни в чем не виноватого проводника нелестным эпитетом, о котором сразу же пожалел. Ну не специально же смотритель пугает. Просто думает о своем и все.
            
             В подземельях сыро, и, все же, чуть потеплее, чем снаружи. Земля согревает, оберегает от мороза.
            - Раньше богатая шахта-то была, да и сейчас добра хватаеть, - глухо поделился идущий впереди проводник. - Народцу опять жа, больше было. Половина домов пустыя стоят, долго люд не держится в бездельи-та. Вот отчего Стража не в южных штольнях заперли? Они жа годков двадцать как истощилися! А руда в Стохолмье лучшая завсегда была, как старики сказывають.
            - Я слышал, что иного выбора не было, - попытался оправдать Братство Эйдор. - Заманили его сюда, потому что не могли иначе.
            - Да слыхал я байку эту, завали ее штольня, слыхал. Понимаю, но обидна! Да и смельчаков, сюды затащивших Стража жаль, но нет да объявится мысля-то, чта может и до южных дотянули...
            - Думаю, не до этого гвардейцам было, - поморщился инспектор. История о ста гвардейцах Братства была ему известна. Кровью своей заманивали, а разоряющий Стохолмье Страж шел по алой дорожке, будто зачарованный, прямиком в западню волшебников Братства. Сто воинов по очереди изошли кровью, сами или от рук товарищей, проложив красный путь. Герои... Сколько дошло - неведомо, да и чародеев тех больше никто не видел, погибли они, скорее всего, в момент заклинания. Но победили исчадье Подземного, заточили в недра шахты. Солнце тут не растопит, а огонь не повредит. Магический лед держит крепко...
             Но теплеет... Видать, Усмий вновь раскалил Подземные Кузни.
             Лестница оказалась старой, сюда Симр не добирался, поэтому идти пришлось очень осторожно, держась за сырые камни стен. Один раз Эйдор едва не потерял равновесие, но, испуганно ойкнув, удержался.
            - Осторожнее, - собрано сообщил идущий впереди проводник. - Ухнешь вниз, меня еще к Халду заберешь. А мне рановата к Халду-то.
             Юноша смущенно улыбнулся, понимая, что такого извинения Рыжий все равно не увидит.
            
             В зал с Ледяным Стражем они вынырнули неожиданно для Эйдора. Сияющие голубым огнем стены заставили сердце инспектора замереть.
             Посреди застыло древнее, косматое чудовище, огромное, в пять-шесть человеческих ростов, с длинными, касающимися земли когтистыми лапами. Необычайно крохотная для такого гиганта голова была опущена, будто монстр спал.
             Скованный льдом Страж был великолепен, если так вообще можно сказать о порождении Усмия. Белая шкура казалась невероятно пушистой, более подошедшей зайцу, чем подобной твари. Могучие плечи, поджарая фигура. Подземный коварен, а Халд чист помыслами. И создания их подстать демиургам. Еретики за Большой говорят, что на самом деле это Усмий - владыка небес, а как раз Халд - зло мирское. Обмануты видом, а не сутью. Поклонники Подземного!
             Впрочем, их тоже можно понять. За время странствий Эйдор видел двух детей Халда и двух Усмия. Обитателей Небесного Замка - закованных в алую броню воителей с огромными кожистыми крыльями, да Хмурого Гонца, как-то раз объявлявшегося в Скафолке. Летящая над землею голова в обрамлении спутанных волос. Создания владыки Халда.
             Творения Усмия не были ужасающими по виду. Вот, Страж, например... А на старой гравюре, найденной Эйдором в архивах, был изображен Золотой Убийца, уничтоженный в сражении под столицей триста лет назад. Величественный воин в сверкающих доспехах. Таким должен быть благородный рыцарь, а не полководец Подземного.
             Недалекие умы могли потеряться от таких знаний, но юноша верил в Халда и судил по поступкам его детей и созданий Усмия. Внешность обманчива.
            
             Ледяной колосс стоял посреди небольшого озерца, и Эйдор сразу понял, что Симр прав. Чары рушились. Слишком тепло, слишком много воды...
            - Че? - встревожился проводник, обнаружив, что инспектор переменился в лице. Тот, молча, полез в сумку и вытащил оттуда хрустальный шарик вызова.
            - Ты че?
             Звон разбившегося артефакта заставил Эйдора вздрогнуть, как, наверняка, вздрогнул в далекой обители Братства чародей. Дальше дело за ним, скорее всего уже через пару дней сюда прибудет какой-нибудь маг, чтобы уточнить ситуацию.
            - Ты че эта? - упорствовал Симр.
            - Сообщи в деревне, чтобы были готовы уходить из этих мест. - Эйдор прислонился к сырым камням и посмотрел на огромного Стража. Заклятья рушатся... Что произошло? Неужели опять война? Смогут ли чародеи вновь наложить заклятье на оживающее чудовище?
            
             ***
            
             Чародей был недоволен, но виду старался не подавать. По крайней мере, в присутствии рыцаря Братства. Прибывший в Стохолмье Победитель званием был повыше обычного мага. И власти имел больше.
            - Возвращайтесь в Скафолк, сообщите настоятелю о произошедшем. Ваша задача выполнена, и выполнена хорошо. Благодарю за службу, - отчеканил, наконец, рыцарь, обладатель массивного волевого подбородка, очень короткой стрижки и серых, пристальных глаз.
             Долгие расспросы все-таки подошли к концу, юноша уже второй день ждал этого момента. Прибывшие в деревню волшебники и эскорт излазали Штольню вдоль и поперек. Из обрывистых, случайно услышанных разговоров, Эйдор знал, что Ледяного Стража сковали вновь, но теперь только в зале, и потому вход в его тюрьму решили обрушить, от греха подальше и без риска разрушить древние чары. Если что - творение Усмия все равно выберется, а до того дня ветхие опоры точно не доживут. Лучше раньше и самим, чем позже и с жертвами. Вполне логичный поступок. Странно, что так не сделали раньше.
             Оба дня Победитель и чародей Алинок попеременно расспрашивали инспектора обо всем, что он видел в окрестностях Стохолмья. Приходилось вновь и вновь в мельчайших подробностях рассказывать о дороге, о заботливом отношении к изображениям Поставленных, о штольне, о догадках, о действиях после. Иногда рыцарь задавал совершенно не относящиеся к делу вопросы. Например, интересовался прошлой инспекцией, или спрашивал о здоровье настоятеля Скафолкской обители. Воин Братства показался Эйдору очень странным человеком: несмотря на ослепительную, часто мелькающую на лице улыбку, серые глаза лорда всегда оставались пристально внимательными. Алинок, в отличие от рыцаря, казался добрым дядюшкой и по большей части просто ворчал, что его оскорбляет недоверие Братства, не отпустившего в Стохолмье одного. Однако после заверений юноши, что Верховные не ошибаются, чародей кряхтел, сокрушенно каялся в малодушии и продолжал расспросы, рано или поздно возвращаясь к теме "будто бы эти вояки понимают больше магов".
             И вот, наконец, Эйдор свободен. Теперь можно встать на лыжи и мчаться на юг, к родному Скафолку. Сообщить о произошедшем и забыть про неприятное задание. Если повезет, то получить миссию получше и найти успокоение в новых странствиях. В Анхоре очень много удивительных мест, которые хотелось повидать. Например Шепчущий Город и леса Заката. Но это будет потом, сначала дорога домой. Разумеется другим маршрутом, потому что одна и та же тропа это потеря толики чудес, распределенных на пути каждого человека самим Халдом.
            
            Небольшую деревеньку у Заброшенной Штольни Эйдор покинул утром, ни с кем не прощаясь и мыслями находясь далеко за пределами Стохолмья. Целая неделя пути до Скафолка ни капли не пугала молодого лыжника; гораздо лучше проводить время в дороге, а не на одном месте. Движение - жизнь.
             Эйдор ошибся, в родных землях он оказался чуть раньше, сказалась хорошая погода, легкий снег и отсутствие чего-либо настолько интересного, способного ненадолго задержать возвращение домой. Небольшие поселения, придорожные трактиры и знаменитая Анхорская зима вокруг. Красиво, хорошо, но серенько, без ярких впечатлений. После Заброшенной Штольни хотелось еще приключений, новых эмоций, поострее. Такие размышления неожиданно вызвали тень уныния и опасную мысль, что в иных краях все похоже на последнюю неделю. Живут себе люди, со своими традициями и законами, горя не ведают, счастливы в своем покое. И так везде. Юноша поймал себя не мысли, что сравнивает про себя такое существование с жизнью леса. Веками стоят деревья, красивые, спокойные, но везде одинаковые.
             В расположение Обители Эйдор прибыл мрачнее тучи, силясь прогнать от себя вредные мысли. Он - инспектор, и влачить однообразный быт ему по должности не положено, однако тоненький голосок в душе увещевал, что рано или поздно судьба заставит, и он осядет в одной из многочисленных деревень Анхора. Верить маленькому паникеру не хотелось...
             Серокаменный замок Братства возвышался на холме, у подножья которого, вокруг небольшого озера, много лет назад выросла деревушка. Если дела пойдут совсем плохо, Эйдору придется строить здесь собственный дом, как поступали инспектора постарше. Община поможет, в этом юноша не сомневался, но как не хотелось приковывать себя к одному месту...
             Спустившись к замерзшему озеру, на котором то тут, то там виднелись сидящие рыбаки, Эйдор снял лыжи и направился в замок, стараясь пройти через центр деревни. Обычно, общение с людьми помогало избавиться от плохих мыслей, но, к сожалению, за всю дорогу до ворот крепости, путник не встретил ни одного знакомого.
             Караульные на входе в обитель Братства поприветствовали молодого инспектора сдержанными кивками, а вот офицер неожиданно поманил его пальцем. Эйдор знал невысокого, слегка раскосого гвардейца, но не настолько чтобы тот во время дежурства решил перекинуться парой словечек, и поэтому, не скрывая удивления, приблизился.
            - Здравствуй, Эйдор. Да хранит тебя Братство, - Иллиан, как звали офицера, настороженно впился зелеными глазами в лицо инспектора.
             Прикоснувшись ко лбу, юноша кивнул:
            - Привет, Иллиан. В чем дело?
            - Тебя сам настоятель ждет, - со значением промолвил гвардеец. - Сказали, что как появишься - сразу же к нему. Ни с кем не разговаривать, нигде не останавливаться. Я дам тебе провожатых.
            - Зачем, Иллиан? Я знаю дорогу! - изумился Эйдор.
             Гвардеец кашлянул, многозначительно посмотрел на инспектора и повторил:
            - Я дам тебе провожатых.
             Эйдор испугался. Что произошло? Он под стражей? Хотя, нет, в таком случае Иллиан церемониться бы не стал. Но что случилось?
            - Я не понимаю, Иллиан!
             Офицер молча подозвал к себе двоих ближайших гвардейцев, кивнул на юношу и коротко бросил:
            - Доставить к настоятелю.
             Мечники вцепились в Эйдора холодными взглядами:
            - Прошу, - проговорил один из них и указал рукой направление.
             Опешивший инспектор зашагал по крепостному двору в сторону внутренней стены. Каблуки выстукивали по очищенным от снега камням роковой ритм. Покои настоятеля находились на верхнем этаже замка, в небольшой башне с флюгером в виде единорога, и если раньше они вызывали легкий трепет в сердце инспектора, то теперь ему было откровенно страшно.
             Гвардейцы за время пути не проронили ни слова, неотступно следуя за подавленным юношей Разговорчивостью солдаты Братства никогда не отличались, однако сейчас тишина просто убивала; в голове крутились самые невероятные мысли. Что если он как-то не так себя повел в Штольне? Или сказал что-то не то магу Алиноку? А то и самому Победителю... Почему сразу к настоятелю? Инспектор должен отчитаться перед своим командиром, в данном случае перед Хамрифом, но выходит иначе.
             Впрочем, дело тоже не рядовое произошло. Может из-за этого весь сыр-бор?
             Пытаясь успокоить бухающее в груди сердце, Эйдор поднимался по ступеням в башню настоятеля и старался поменьше цепляться за стены лыжами. Занести их в свою комнату гвардейцы, с лязгом следующие за инспектором, не дали. Коротко одернули, и вновь жестом попросили следовать дальше.
             У покоев настоятеля юноша подвергся неожиданному обыску. Гвардейцы, не обращая внимания на сдавленное, тихое изумление инспектора, изъяли у того кинжал, лыжи и лыжные палки, забрали дорожный мешок и только после того, как один из воинов сложил вещи в коридоре у стены, второй уверенно постучал в дверь.
             Через минуту Эйдор оказался перед настоятелем. Высушенный годами старик, закутавшийся в теплую шубу, сидел у камина и, когда солдаты ввели в комнату юного инспектора - коротко кивнул ему на крепкое кресло рядом с собой. После чего скупым жестом отпустил гвардейцев и уставился в огонь.
            - Настоятель Айлок, - почтительно склонился Эйдор, неуверенно прошел к камину и сел на предложенное место.
            - Кому ты рассказывал о результатах инспекции? - проскрипел старик.
            - Никому, - удивился столь неожиданному вопросу Эйдор.
            - Не ври, - сморщенное лицо, на котором блеснули необычайно пронзительные глаза, выражало негодование, и инспектор похолодел от страха.
            - Клянусь, никому! Только Победителю и прибывшему с ним магу!
            - Так никому, или же сэру Победителю и магу Алиноку? - сварливо уточнил старик. - Осторожнее с клятвами, мальчик!
            - Простите, настоятель...
            - Больше никого не забыл? - пожевал губами чародей и поежился в кресле.
            - Нет, настоятель!
            - Это хорошо. Этому я поверю... - маг замолчал, по-прежнему глядя на весело пляшущий огонь. Несмотря на камин в комнате волшебника было прохладно. Пользуясь случайной паузой Эйдор осторожно осмотрелся. Даже его комната выглядела побогаче покоев настоятеля. Голые, холодные стены, титанический стол в углу, на котором беспорядочно разбросаны древние книги, два кресла у камина и скромная кровать.
            - Я аскет, - заметил интерес юноши старик. - Излишества отвлекают от дела...
             Эйдор промолчал, ожидая, что еще скажет настоятель. Не просто же так тот его вызвал... Однако Айлок не торопился.
             Наверное, прошло минут десять, прежде чем маг повернул голову к Стуже и тихо, неохотно произнес:
            - Есть задание.
            - Я готов, настоятель! - дышать стало легче, и страх в одно мгновение исчез. Все в порядке, просто впереди новая дорога!
            - Не уверен, - недовольно покачал головой маг. - Опыта мало у тебя. Очень мало. Хамриф о тебе хорошо отзывался, но юн ты очень.
            - Для Братства я готов на все!
             Настоятель закашлялся, содрогаясь всем телом, затем, отдышавшись, неожиданно улыбнулся:
            - Поменьше патетики, мальчик. Молодость - время героизма и подвигов, но еще не пришла пора, когда знаешь, на что готов.
            - Испытайте меня, настоятель! - Эйдор почувствовал укол обиды.
            - Выбора все равно нет, - буркнул под нос старик. - Молодость - враг и друг. Кто постарше - не выдержит, кто помладше - не справится. Был бы ты чуть-чуть старше, мальчик.
            - Мне двадцать два года, настоятель.
            - Я вижу, - промолвив это, старик вновь замолчал, и Эйдор испугался, что вновь надолго.
            - Это очень сложное задание, мальчик, - обманул его ожидания маг. - И ты должен не кривя душой сказать, готов ли ты попытаться его выполнить. Отбрось гордость, подумай головой. Будь честен перед собой, Эйдор из Скафолка, и дай мне ответ. Способен ли ты быть честным со своим сердцем? Забудь, что я настоятель Обители, представь, что я это ты.
            - Я попробую, настоятель, - осторожно ответил юноша.
            - Попробуй, - кивнул чародей. - Чтобы не смущать тебя, я расскажу все по частям, а ты отвечай, готов или нет.
            - Хорошо, настоятель.
            - Оставь "настоятеля" в покое, - поморщился маг. - Первое - ты должен будешь покинуть Анхор и отправится на юг, в земли Смутных королевств.
             Эйдор напрягся. Неожиданное место, несколько веков прошло с тех пор, как Анхор отгородился ворожбой от вечно сражающихся друг с другом южных соседей. Проклятые Халдом королевства, не знающие мира и порядка.
             Следуя совету чародея, молодой инспектор прислушался к сердцу. Повидать земли, о которых жители Анхора только слышали? Несомненно "да". Опыт странствий есть, прожить в одиночку он сможет, чего тянуть?
            - Да, насто..., простите, я готов! - душа неожиданно вспыхнула восторгом и жаждой дороги. Будь на то воля мага - Эйдор готов был бы прямо сейчас выскочить из покоев, взять лыжи и мчаться на юг.
            - Молодость, - хмыкнул старик. - Второе - ты должен найти там определенного человека. Помни, что Анхор - это не весь мир, а всего лишь одно из многих королевств.
             Сердце екнуло, понимая, что путешествие срывается. Отыскать человека в Анхоре-то занятие непростое, и способное занять годы, что же говорить про целый мир? Да еще и неизвестный!
            - Боюсь, нет, - мрачно, с трудом ответил Эйдор и поник.
            - Молодец, - кивнул чародей и поплотнее запахнул шубу. - Честен. Но не беда, я дам тебе компас, который будет указывать направление, где находится этот человек.
            - Тогда, наверное, смогу, - радостно улыбнулся молодой инспектор. - А кто этот человек?
            - Девушка, - коротко ответил маг. - Это неважно, компас не ошибется. Третье - ты должен будешь одеть ей на палец это кольцо.
             В руках волшебника, словно из пустоты, появилось неброское колечко.
            - Задача несложная, - в смятении произнес инспектор.
            - Иногда она непосильная, - хмыкнул старик, пожевал губами, кашлянул и добавил, - поживешь - увидишь. Ну, и, наконец, последнее - довести ее до наших земель. Сопротивляться она не будет.
            - Смогу! - Эйдор нетерпеливо поерзал в кресле. - Когда отправляться?
            - На днях, - грубо осадил его чародей. - Поедешь не один. С тобой рыцарь Братства отправится. В Смутных Королевствах сложно выжить без острой стали. Поставленные вас пропустят и проводят до границы.
            - Хорошо!
            - Пока остаешься в Обители - постарайся как можно больше узнать о тех землях, мальчик. От себя скажу - не доверяй никому из южан. Они не такие как мы. Совсем не такие... - старик замолчал. - Не жди опасности только от паладинов Небесного Горна, они, возможно, последние сохранившие честь в Смутных Королевствах.
            - Хорошо, настоятель! - Эйдор понял, что после аудиенции забросит вещи в комнату и пойдет в библиотеку. Может быть, там что-нибудь найдется о южных землях.
            - Последнее - никому не рассказывай ни о задании, ни о результатах инспекции. Все хорошо, ничего не случилось. Запомнил?
            - Почему, настоятель?
            - А вот это уже не твоего ума дело, - сурово глянул на него Айлок. - Просто говори, что я сказал. Причина нашей беседы - твой перевод в столицу, так говори братьям.
            - Хорошо, настоятель, - юноша понял, что никак не может отделаться от официального обращения, но так как старик не отреагировал - выбросил мысль из головы.
            - Тогда иди. Когда придет время, я тебя вызову.
            
             В библиотеку Эйдор попал только к вечеру. Знакомые и приятели совсем замучили молодого инспектора с расспросами, заинтригованные его аудиенцией к настоятелю, о которой не знали, пожалуй, только в деревне у озера. Кто-то завидовал, кто-то с видом знатока говорил, что в столице тоска зеленая, а юноша мечтал добраться до книг о Смутных Королевствах.
            
             Поздней ночью в комнату настоятеля влетел Хмурый Гонец, но этого никто не видел, а слов чародея, обращенных к посланнику, никто не слышал. Едва Поставленный покинул Обитель и умчался в черное небо, маг устало растянулся на кровати и тупо уставился в потолок. Обычно перед сном старый волшебник молился владыке Халду, но сейчас в молитве не видел никакого смысла.
            ***
      
  • Комментарии: 2, последний от 29/05/2008.
  • © Copyright Погуляй Юрий (y_poguliay@mail.ru)
  • Обновлено: 14/11/2010. 102k. Статистика.
  • Статья: Фэнтези
    • Оценка: 7.00*6  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.