Светофор отливал красным, как глаз вампира на закате. Подтягивалась к концу третья минута ожидания. Игнат уже проверил поступившие за последние полчаса СМС-ки, окропил тонированный лоб "Мерседеса" водой из "Святого источника", и теперь просто изнывал от томительного ожидания.
Старушка в черном пальто и платке, побалансировав в нерешительности на краешке тротуара, все-таки шагнула на грязно-белую полосу дорожной "зебры", придерживая рукой поднятый воротник.
"Медленно идет, - прикинул Игнат. - Не успеет же!" - и выскочил из машины.
- Бабуля, давайте помогу...
Старушка сперва, конечно, шарахнулась, но скоро смекнула, что не сделает ей плохого этот странный тип с короткой стрижкой, скромной осмиевой заколкой в галстуке и стограммовым золотым болтом на пальце, которому так и не удосужились придумать имя. Не обидит, не выхватит посреди дороги сумочку с пенсией.
- Вот сюда, пожалуйста. Так.
Занервничал, замигал всем телом зеленый человечек в конце перехода. Погас, над ним зажегся красный - как будто житель Венеры сменил марсианина. Нетерпеливо загудела машина, другая...
- Да сейчас я, - махнул им Игнат.
Заныл, жалуясь на жизнь, чей-то бело-голубой проблесковый маячок.
- Ладно, бабушка, вы уж дальше сами. Тут недолго уже.
Игнат, стараясь не глядеть в озверелые лица водителей, впрыгнул в машину. Пока трогался с места, где-то слева взвизгнули шины, раздался, резанул по ушам короткий приглушенный стук. Чело Игната омрачилось преждевременной морщиной: не любил он такие вот скомканные моменты.
"По-моему, наши беды, - записал он в ежедневнике прямо под напоминанием "11:30. Киберобл. - не забыть, Щелк-в", благо автоматическая коробка передач оставляла простор для маневра правой рукой, - от того, что мы постоянно куда-то спешим и не всегда доводим начатое до кон..."
Темно-зеленая "БМВ" из третьего ряда резко вильнула вправо. Игнат вынужденно прекратил писать и вцепился в руль обеими руками.
- Игнат Петрович! - почтительно кивнул лифтер и отпустил дежурную шутку: - Вам как обычно?
Игнат кивнул дважды, приветствуя и подтверждая. Развернул купленный на входе у вахтера "Коммерсант" и, пробежав страницу по диагонали, споткнулся взглядом о вызывающе парадоксальное словосочетание.
"Убийственная благотворительность!" - гласило название статьи. Игнат заинтересовался.
"Услышав в одном из репортажей ОРТ о судьбе полупарализованного мальчика-инвалида из деревни Редькино Вологодской области, который, несмотря на проблемы со здоровьем не расстается с мечтой стать космонавтом, некий московский предприниматель проникся жалостью к калеке и перевел на указанный в программе счет 10 тысяч долларов США в рублях по курсу ММВБ минус 13 процентов - стоимость перевода. "На тренажеры и хороших врачей для пацана", - гласила сопроводительная записка. Однако когда мальчик явился на почту за деньгами, его ждало потрясение. Сославшись на недостаток средств в кассе, почтовое отделение согласилось обналичить лишь часть суммы, причем исключительно монетами пятирублевого достоинства. Получив на руки двухпудовый мешок с деньгами, несчастный подросток..."
Дверцы лифта разъехались бесшумно, выпуская Игната в холл двенадцатого этажа.
- Так что лучше ничего не сообщать. Пока... - услышал он вкрадчивый мужской голос, входя в собственную приемную. Разговаривали Лидочка, его личный секретарь-референт, и главный менеджер по имени Андрей.
При виде шефа лицо Андрея разверзлось широкой белозубой улыбкой.
- Добрейшего утречка, Игнат Петрович!
Игнат кивнул.
- Вот отчетность за первый квартал. Входящие. Исходящие. Текущие... - Менеджер перетасовал в руках стопку разноцветных папок и протянул Игнату.
- Других не держим, - улыбнулся менеджер и изобразил плечами: "обижаешь, начальник". Такая реакция немного успокоила Игната, так что он решился спросить:
- А как там со школьниками?
- Еще три школы в Первомайском районе оборудованы современными компьютерными классами, - четко, как перед микрофоном, доложил Андрей. - Все по последнему слову техники: сенсорные рукавицы и кибероболочки четвертого поколения.
Полчаса он провел в своем кабинете, наблюдая за подводной и теневой жизнью обитателей огромного, в полстены, аквариума. Дочитывать статью не хотелось. Игната всегда напрягало, когда о нем писали в газете или говорили по телевизору, это казалось ему нескромным.
Телефон на столе зазвонил.
- Алло! Это Щелкунов, - объявил резкий, раздраженный голос.
- Здравствуйте, - сказал Игнат. Он вспомнил запись в ежедневнике и испытал запоздалый укол совести. - Я как раз собирался вам...
- Долго собирались! - рявкнула трубка. - Ответьте мне: Что Вы Делаете?
- Что?
- Я спрашиваю, о чем вы думаете, поставляя в российские школы непроверенное оборудование? Вы хотя бы в курсе, что эти ваши кибероболочки у себя на родине находятся в стадии альфа-тестирования? И скорее всего, они его не пройдут, поскольку уже три японских мальчика, занятые в проекте, вторую неделю пребывают в глубокой...
Трубка неожиданно замолчала. Игнат несколько раз подул в нее, затем растерянно выглянул в предбанник.
- Лидочка, опять со связью что-то...
Секретарша, при его появлении отдернувшая руку от пульта, нервно улыбнулась и пожала плечами:
- Бывает... Какие-нибудь неполадки на линии.
Игнат вернулся к себе и углубился в кресло. Телефон снова работал, но никто больше не звонил. Впрочем, настроение и без того было испорчено.
Тем временем серый сомик, дорвавшись до кормушки, разом заглотил половину общака и снова залег на дно. Игнат с минуту посмотрел, как он лениво шевелит усами, затем подошел к сейфу и, поколдовав с замком, достал непривычной формы телефонную трубку с корпусом из черного дерева. Торчащая вверх короткая, с прозеленью антенна напоминала свежий побег на мертвом деревянном обрубке. Круглых сглаженных шпеньков, заменяющих кнопки, на корпусе было всего три, но и в них, как в трех соснах, с непривычки немудрено было заблудиться.
Записная книжка сама раскрылась на букве "Е". Обладая отвратительной памятью на имена и фамилии, Игнат все важные телефоны всегда записывал на Е. "Если приедут люди в масках..." "Если станет одиноко..." "Если посредник начнет зарываться по процентам..." Это все не то... Вот!
"Если снова захочется странного..."
Телефон глухо плимкнул семью цифрами набираемого номера, в трубке раздались и смолкли сухие деревянные щелчки, затем настала полная тишина. Не слышалось вздохов или иных признаков чужого присутствия.
- Отец? - осторожно позвал Игнат.
- Я слушаю, сынок, - ответила трубка ласковым, немолодым голосом. - Что-то случилось?
- Отец...
Игнат задумался. В принципе, ничего из ряда вон пока не произошло, но какие-то мелкие происшествия, неприятные раздражающие факторы вроде выразительного взгляда, пойманного в зеркальце заднего вида, или услышанного краем уха обрывка фразы, теперь вот еще каких-то японцев с их оболочками... Все это имело обыкновение накапливаться и, накопившись, тяготить.
- Почему они так не любят нас? - спросил он. - Мы ведь такие же люди, как они, усталые люди с неприятностями, у которых ни на что не хватает времени. Я верчусь целый день, ко мне постоянно приходят какие-то личности, разные личности. Одни говорят, что они из милиции, другие называют себя пожарными, третьи лицензионщиками, четвертые аудиторами и так далее. Двадцать пятые никак себя не называют, более того - обижаются, когда их самих называют бандитами. И все они просят денег. И я плачу им всем, я отстегиваю, даю на лапу, уделяю внимание... К тому же я постоянно на что-нибудь жертвую - в фонд мира, борьбы со СПИДом, в помощь пострадавшим от землетрясения в Уругвае... Ты слышишь, я не знаю, где это, но послушно перевожу пятнадцать штук куда попросили. Да, я не беден, у меня есть, где жить и на чем ездить, на что сходить в ресторан и слетать... да хоть в тот же Уругвай, но я ведь делюсь! Теперь ответь, кому от того, что я делаю, становится хуже?
Он вспомнил вдруг очередь в шереметьевском коридоре VIP, где десяток таких же, как он, работящих людей в спецовках от Кардена и в кирзе от Гуччи, ни на минуту не выпуская из рук своих рабочих инструментов: телефонов, коммуникаторов, электронных блокнотов, дожидались прохождения быстрого таможенного контроля, вспомнил их простые, усталые лица.... и неожиданно для себя заплакал.
- Ну что ты, что? - забеспокоилась трубка.
- Ах, отец...
Серый, с голубой искрой, шевиот вздрогнул и мелко затрясся на плечах.
- Успокоился? - спросил голос пару минут спустя.
Игнат кивнул. В данной ситуации этого было достаточно: в черной трубке все равно не наблюдалось прорезей микрофона.
- Слушай, а давай... Бросай все свои дела - и ко мне. Знаешь, какая тут природа? А река! Сядешь на бережку, опустишь ноги в воду - и обо всем на свете забудешь.
Игнат задумался, на какое-то мгновение - почти всерьез. Затем грустно усмехнулся.
- Нет уж, лучше помучаюсь... Я здесь еще кое-кому нужен.
- А то смотри... Если надо - приглашение тебе выправим. Официальное.
- Не надо приглашений, - попросил Игнат. - Я как-нибудь потом... сам. И во сне, пожалуйста, больше не зови.
- Ну, как знаешь... - Трубка изобразила вздох. - Тогда подойди к окну. Вот так. Что видишь? Солнышко?
- Солнышко... - повторил Игнат, чувствуя, как по губам непроизвольно растекается улыбка.
- И какое оно?
- Теплое...
- То-то! А еще что?
Маленькая взъерошенная птичка присела на карниз и с подозрением покосилась на Игната.
- Птичка! - сказал он.
- Не просто птичка! - произнесла трубка со значением. - Воробушек! Ну-ка, покорми его.
Игнат беспомощно огляделся. С сомнением шагнул к аквариуму и зачерпнул из стоявшей рядом банки щепотку корма для рыбок. Подстелив листок с экземпляром какого-то договора, высыпал корм на подоконник.
Воробушек деловито подскочил к кучке, решительно клюнул бронированное стекло и, смешно вывернув шею, как будто задумал выщипнуть перышко из хвоста, спланировал с карниза - солидно, почти как орел, без судорожных взмахов крыльями.
- Окно-то! - напомнила трубка. - Окно-то раскрой!
Игнат, обругав себя за недогадливость, двумя руками приподнял тяжелую фрамугу и, высунув голову, посмотрел вниз. Однако, воробья нигде не обнаружил.
С крыши напротив блеснул окуляр какой-то оптики. Брызнул в глаза, заставил сощуриться.
- Зайчик! - умилился Игнат.
- Зайчик! - назидательно повторил голос. - Теперь садись, пиши диктант. Нашел чем писать? Тогда записывай. "Счастье - это когда..." Да не так, грамотей! Когда тебя научу :"ча", "ща" - пиши через "а".
Игнат, прикусив губу, внес исправление.
- Ну, хорошо тебе теперь? - спросила трубка.
- Хорошо... Спасибо, отец!
- Да не за что. Пиши дальше...
Снова блеснула оптика на соседней крыше, крохотное пятнышко красным светлячком пробежало по рубашке, сверкнуло, отразившись в осмиевой заколке галстука.
В следующее мгновение Игнат почувствовал, как что-то сильно толкнуло его в грудь, и с удивлением увидел, что полированная поверхность стола наваливается на него откуда-то сверху, так что ему пришлось упереться в нее обеими руками, чтобы не упасть, не выронить зажатую между плечом и ухом трубку.