БОЛЕРО - называлось лесное кафе. На вывеске две последние буквы отлетели, а верхняя планка у "Е" соскочила и перевернулась, так что она стала похожа на мягкий знак.
Рядом остановился микроавтобус цвета свернувшейся крови. Захар, одетый в грязные джинсы и клетчатую рубаху, выбрался наружу и хлопнул дверцей. Морща низкий лоб, закурил. Впалые щеки его покрывала щетина, темные круги залегли под глазами.
Возле кафе лежал ствол сломанного дерева - недавно в этом районе была сильная буря. Холодные, изумрудно-вишневые сполохи рекламы над входом озаряли пространство перед 'Болеро'; ветер гнал по автостоянке обрывки бумаги и мусор из перевернутого бака. Захар бросил сигарету и каблуком вдавил ее в усеянную сухой хвоей землю.
Сквозь неплотно закрытые двери доносились голоса и музыка. На ходу расстегивая верхние пуговицы рубахи, он пересек короткий коридор, распахнул следующую дверь - и из естественного мира холодных звезд, холодных огней и холодного ветра попал в мир искусственный, стерилизованный: лазерные звезды блистали на пятиугольных гранях стробоскопа, огни жили в стекле, пластике и зеркалах, а ветер, сухой и теплый, дул от широких лопастей вентилятора под потолком. Две здоровенные черные колонки по сторонам от стойки наполняли зал грохотом децибелов. Между столиками плясало несколько парней и девиц.
Усатый бармен с добродушным полным лицом и татуировкой на левой щеке вежливо спросил:
- Что желаете?
Захар ткнул пальцем в батарею пивных бутылок на стойке. Бармен рассмотрел посетителя, прикинул, как к нему обращаться, и решил, что на "ты" будет в самый раз.
- Присядешь?
Захар мотнул головой и уставился на татуировку. Она изображала широко раскрытый глаз с овальным зрачком, состоящим из множества овалов поменьше.
Бармен открыл бутылку. Захар, просунув под ворот рубашки худое волосатое запястье, почесал грудь и стал разглядывать зал. Девчонки и пацаны дергались под примитивный ритм, пили и лапали друг друга. Огни стробоскопа метались по стенам, покрытым разноцветными граффити. За столиком в углу сидел высокий, очень тощий человек с вытянутым бледным лицом, одетый во все зеленое. Захар окинул его взглядом, скривил губы и, отпив пива из горлышка, повернулся спиной к залу.
И увидел, как бармен моргнул, глядя на что-то за его спиной. Захар вздрогнул, ощутив прикосновение холодного металла к шее чуть выше воротника.
- На месте! - хрипло гаркнули над ухом. - Не шевелись!
Бармен сделал шаг назад, подальше от возможных неприятностей. Захар махнул рукой, выплескивая пиво в лицо тому, кто стоял позади него, присел, поворачиваясь и пытаясь перехватить руку с пистолетом.
И тут же носок сапога врезался ему в висок.
- Сука, бля, не двигайся!!! - Ему съездили рукоятью пистолета по лбу и вывернули руку за спину.
- Милиция!
Захар дергался, шипел и плевался, но бармен уже принялся помогать милиционеру в форме дорожного патруля.
- У меня сейчас наручников нет. Держите его... а, вот!
Руки чем-то стянули за спиной.
- Допрыгался, псих пархатый?! - И сапогом по копчику. - Он сейчас приехал?
- Сейчас, сейчас. - Голос бармена.
Захар лежал, постанывая и стуча лбом о пол. Не поворачивая головы, он видел - или ему казалось, что видит - клубящееся облачко растерянности вокруг бармена, серебристо-стальную ауру того, кто его связал, и болезненные, мутные ауры танцоров.
Бармен наконец смог рассмотреть милиционера, раскрасневшегося, но довольного.
- Капитан? - определил он.
- Дорожная милиция. Вас как звать?
- Э... Бучински.
- Бучински? Что за имя такое... а, ладно. Кто хозяин?
- Я хозяин.
- Телефон здесь есть?
- Сегодня вырубился. Буря была, знаете? Какая-то авария...
- Е-мое, а у меня рация не работает! И в мотоцикле коляска сломалась, я этого урода с собой взять не смогу.
- А кто он?
Из двери позади стойки появилась дородная женщина, очень похожая на бармена. Без усов, конечно, но с таким же оплывшим, добродушным лицом - наверное, они были близнецами. Следом вышла худосочная девчонка в переднике поверх короткого грязного халатика, с леденцовым петушком во рту и ворохом огненно-рыжих косичек на голове. Голые ноги под халатом были тощими и кривыми.
- Бучински-2, - представил бармен, пальцем ткнув в грудь женщины. - А она - Маргаритка. Посудомойка наша. Так кто это?
- Что за имена у вас! Здесь психушка неподалеку, вы знаете? За лесом сразу... Он оттуда сбежал недавно. Он... маньяк какой-то, что ли? Знаменитый такой, его звать Захар Астархан. Ну, помните - который думал, что он экстрасенс? Проводил опыты, а потом у него в доме нашли трупы в подвале, разрезанные... Садист-сатанист. Он как-то сумел вскрыть замок, зарезал сторожа скальпелем, задушил водителя, который медикаменты привозил, переоделся в его одежду и смылся на машине.
- Да, я по радио вчера слышал, - сказал бармен Бучински.
- Да уж. Его ловили совсем в другой стороне. Непонятно, почему он сюда поехал? Он именно в этом направлении рвался, понимаете? Сбил двух человек на дороге. А сюда зачем зашел? Эй, псих, ты чего в кафе приперся? Молчишь, тварь? Дурак! Значит так... Мне его надо у вас оставить на время.
- Да вы что! - испугался Бучински. - Не нужен он мне здесь! Не хватало еще...
- Не спорьте! Я на мотоцикле, без коляски. Как я его возьму? За собой посажу? Сколько всего вас тут в заведении?
- Трое. Люди здесь редко появляются. А вы мне всех клиентов распугали!
Капитан обернулся, позевывая от нервного напряжения. Не каждый день обычному менту удается поймать знатного маньяка-садиста-сатаниста. Зал опустел, лишь тощий мужик в зеленой одежде безучастно сидел за столиком в углу.
Захар Астархан лежал, стонал и слушал.
- А если он сбежит?
- Я ему проводом руки замотал. И сам провод толстый, и еще изоляция на нем - не порвет. Вниз его надо, вниз.
- Как вниз? - заволновался Бучински. - Почему вниз?
- Не спорьте, говорю! Не хотите содействовать милиции? У меня сват в налоговой, позвоню ему, вашу шарашку завтра прикроют!
Астархана схватили за руки и поволокли куда-то.
- Мне придется в город ехать. Это значит - вернусь с подкреплением только к утру. Или, может, по дороге патрульную машину встречу, тогда сразу его заберем.
Захар висел лицом вниз и видел только грязные ступеньки лестницы, по которой спускались те, кто пленил его.
Стало темно, потом включился свет. Голос капитана:
- Ниже, давайте запрем его в подвале где-нибудь. Чтоб точно не сбежал.
- Да нет там ничего ниже.
- Как нет? А вон дверь за ящиками?
Захару казалось - или он действительно видел - как аура Бучински темнеет, наливается фиолетовым, словно бармену очень не нравится происходящее.
Очередную дверь распахнули его головой. В поле зрения появился картонный ящик, потом нога, которая откинула его в сторону. Опять темно, опять свет - совсем тусклый.
- Что тут за каморка?
Бросили на пол.
- Подвал это, ниже уже точно ничего.
- Какой же "подвал" - вон электрочайник у вас, вон розетка, кофеварка...
- Не работают они, рухлядь. Сюда кладем. - Аура Бучински стала совсем коричневой, и наконец Астархан понял, что бармен не просто озабочен происходящим, он боится. Страх всегда давал темный цвет, это Захар определил давно.
- Ладно, пусть лежит. Слышь, псих? Лежи, не рыпайся!
Удаляющиеся шаги, дыхание, скрип двери. Холод и тусклый свет заброшенного подвала... Тишина.
...продлилась недолго. Скрипя зубами, Захар Астархан перевернулся на бок. Бетонный пол холодил щеку. Помещение с низким потолком освещала тусклая, загаженная мухами лампочка. Захар лежал под стеной в одной стороне подвала, а противоположную заполняли развороченные электроприборы, картонные коробки, доски, ржавая рухлядь. Захар выгнулся, глядя себе за спину, пытаясь рассмотреть стянутые руки. Разглядел два конца покрытого изоляцией толстого провода.
Он уперся в пол лбом, кряхтя, встал на колени. И увидел - почувствовал, или увидел, или ему просто показалось - пелену, состоящую из розоватых комочков слизи, которые, проникая сквозь бетон, висели, тихо пузырились над полом. В помещении было холодно, но под распахнутым воротом рубахи на груди Захара выступил пот.
Снизу сквозь пол подвала проникала боль. Астархан тихо зарычал, плечом надавил на узкую железную дверь в стене. Когда выяснилось, что та надежно заперта, он на коленях стал пересекать помещение. Дверь позади заскрипела. Захар повалился на пол лицом вниз.
Раздались тихие шаги, кто-то засопел над ним. Астархан лежал, не шевелясь. Его легко ткнули в икру. Он лежал молча. Вставший над ним человек вздохнул. Ягодицы Захара напряглись, когда кто-то легко коснулся его спины. Человек вытянул его рубаху из-под джинсов и просунул руку под ремень. Рука была маленькая и холодная. Пальцы пролезли под трусы и ухватились за мошонку, дыхание раздалось над самым ухом - напряженное, прерывистое. Пальцы стали гладить, потом сжались - сильнее, сильнее... Астархан вскрикнул, повернулся и увидел присевшую на корточки посудомойку Маргаритку.
Они посмотрели друг на друга. Губы Маргаритки были приоткрыты. Она покачивала головой и рыжие косички тоже качались, сухо потрескивая.
Маргаритка широко развела худые острые колени и подалась вперед, протягивая растопыренные пальцы с ярко-красными длинными ногтями к ширинке Захара. Пальцы вцепились в клапан, рванули, с мясом выдирая "молнию". Зарычав, Астархан согнул в коленях ноги и пятками ударил посудомойку в грудь. Косички взметнулись, Маргаритка отлетела назад, въехала головой в кучу коробок и негодных электроприборов. Куча с лязгом просела.
Захар перекатился и опять встал на колени, спиной к стене. Он выгнул шею, скосив глаза, разглядел большую розетку старой конструкции. Круглые отверстия для вилки разбиты, между ними протянулась широкая трещина, в которой торчали металлические контакты. Маргарита встала, тряся головой и облизываясь. Заурчав, она вытянула руки к Захару.
Спустя секунду в Болеро погас свет.
...и включился, когда Бучински перекинул рубильник на электрощите.
Замкнув все двери, Бучински и Бучински-2, вооруженная большим хлебным ножом, ворвались в подвал. Разбросанный мусор и ржавая рухлядь были щедро залиты кровью Маргаритки. Ее нижняя челюсть лежала на полу рядом с головой, удерживаемая лишь полоской натянувшейся кожи. Бело-розовая подкова зубов, вырванная вместе с десной, валялась под стеной.
Там, скрытый раньше грудой мусора, темнел проём распахнутой двери.
- Как он ее открыл? - Бучински подскочил к Маргаритке, схватив ее за косички, стал дергать так, что голова замоталась из стороны в сторону. - Что тут происходит?
- Он пошел вниз, - рассудительно произнесла Бучински-2. - Плохо.
- Я что, не вижу? Но как он открыл?! - татуированная щека Бучински налилась багрянцем, хотя другая оставалась бледной. Он схватил нижнюю челюсть Маргаритки, дернул, оторвал ее от черепа и с размаху швырнул в стену.
- Подожди... - Бучински-2 вдруг уставилась на бармена. - Пересыльщик! Да у тебя...
Бучински и сам уже понял - подняв руку, он прикоснулся к щеке, где в татуированном глазу фрактальный зрачок пожелтел.
За его спиной из двери шагнул высокий тощий человек в зеленой одежде. Услышав шаги, Пересыльщик повернулся. Гость уставился на щеку Бучински и произнес, подвывая:
- Готоуво?
- Готово! - передразнил Бучински. - Нет, еще не готово!
Зеленый взглянул на труп Маргаритки и перевел взгляд на Бучински-2. В его лице была трудноуловимая несообразность: только очень внимательно присмотревшись, можно было заметить, что ресницы, длинные и густые, росли лишь на нижних веках.
- У ваус проублемы? - произнося слова, человек в зеленом ненатурально артикулировал и широко разевал рот, полный маленьких острых зубов.
- Мы решим их. Пойдем первые, вы за нами. Мы все подготовим очень быстро. Только чуть обождите.
Бучински со злостью пнул голову Маргаритки и шагнул в дверь, Бучински-2 последовала за ним - в уходящий вниз коридор с бетонными стенами.
...по которому шел Захар Астархан. Чем ниже, тем все более плотная розовая масса боли наполняла коридор. Физически она не ощущались никак, но Астархан воспринимал ее мысленно, в виде розовых комочков жирной слизи, которая просачивалась сквозь череп, впитывалась в мозг и наполняла его отголосками предсмертных воплей. Возможно, ему все это мерещилось, но Захар кривился, скалил зубы и тряс головой.
Коридор изогнулся, под ногами захлюпала вода. У Захара ломило виски и дрожали руки, на правом запястье ныл ожог от расплавившейся изоляции. Пальцы были прокусаны зубами Маргаритки.
Слизистых комочков становилось все больше.
После очередного поворота он остановился. Коридор перегораживала массивная железная дверь без видимых замков или засовов. Астархан нажал на нее, дверь со скрипом приоткрылась, он шагнул внутрь и повалился на пол.
Посреди освещенной прожектором пещеры чернела яма, рядом валялась деревянная лестница. Над ямой, расползаясь, как мягкая закваска для теста, вспучивалась и лопалась гнойными пузырями алая масса боли. Она нахлынула, облепила Захара, потом ленивой волной откатилась.
Глаза Астархана блеснули. Он заскрипел зубами и пополз к яме. Слизистые волны хлестали мозг. Цвет их изменился, красный смешался с коричневым - с цветом страха. Захар дополз до края и посмотрел вниз.
Яма была не слишком глубока, но с отвесными стенами - те, кто находился внизу, выбраться не могли. Тихий плач, стоны, шепот... Когда пленники ямы увидели появившуюся над краем голову, закваску прорвало, как чирей, и цунами страха накрыла Захара.
Он попятился, встал, огляделся. За ямой на полу начиналась земля, с потолка свисали лохматые лианы. Растение неведомой породы росли там - стволы, или мясистые стебли, переплетшиеся ветви с большими бутонами. Невозможно было определить, что это, карликовые деревья или гигантские цветы.
Астархан обошел яму. Уже достигнув зарослей, оглянулся и увидел, как медленно открываются железные двери.
Огромные цветы с фосфоресцирующими пестиками источали резкий аромат, от которого кружилась голова. Астархан продрался сквозь мохнатые лианы, свисающие почти до земли, и вышел к круглой зеркальной площадке изумрудно-синего, как у брюшка навозной мухи, цвета. В центре ее стояла Машина. Вокруг площадки стволы и лианы переплелись и образовали сплошную стену от пола до невидимого потолка.
Захар осклабился.
Окруженное диковинными зарослями, накрытое колпаком мертвенного света, круглое зеркало было напитано энергией боли. В изумруде отражались сущности сотен людей, которых убили здесь. Их беззвучные стоны плескались над зеркальным кругом, вязли в мохнатых лианах и тихо колыхали разноцветные лепестки цветов. Провалы ртов и пустых глазниц зияли в горячечном кошмаре, окутывающем изумрудную площадку. Эхо чужой боли забилось в голове Астархана. Захрипев, он рванул воротник, вцепился в густые волосы на груди, глубоко царапая ногтями кожу.
Когда спазм прошел, он обежал площадку по самому краю, то и дело поглядывая на Машину в ее центре, и побыстрее нырнул в заросли - сзади донесся шелест.
...это Бучински и Бучински-2 продирались сквозь кусты. На короткой веревке они волокли за собой одноногого мужчину и женщину без рук. Жертвы, просидевшие в яме уже больше недели, почти не сопротивлялись, но еще понимали, что происходит вокруг. Это было обязательное условие, а иначе вся затея теряла смысл.
- Если мы сейчас же не начнем!.. - ревел Пересыльщик, гримасничая. На его щеке раскаленными линиями пылал татуированный глаз Вызова. Фрактальный зрачок в нем налился густым золотым цветом и пульсировал, причиняя нестерпимую боль.
- Уже близко.
- Он требует отправить его, давно пора начать...
Они выскочили на зеркальную площадку, посреди которой стояла Машина из камня, металла и пластика. Машину покрывал барельеф, повторяющий то, что Захар увидел в изумрудном зеркале: искаженные мукой лица и провалы разинутых ртов.
- А где этот псих? - спросила Бучински-2.
- Прячется где-нибудь в дебрях. Потом найдем его. Приступай.
Пересыльщик дернул веревку, подтягивая к себе одноногого мужчину. Женщина, которую Бучински-2 схватила за волосы, начала что-то едва слышно бормотать. Бучински-2 развернула ее лицом к Машине, куда Пересыльщик уже волок одноногого, и заставила опуститься на колени.
- Смотри, милая, это ждет и тебя. Ты понимаешь?
Из Машины торчал короткий рычаг в виде человеческой руки со сломанными в суставах пальцами. Пересыльщик, татуированный глаз которого пылал огнем, нажал на рычаг. Машина включилась.
Закрутились шестерни с острыми гранями, архимедов винт стал вращаться, все быстрее и быстрее. В передней части машины был короткий гибкий шланг с форсункой на конце, покрытый оболочкой из узких железных колец. Одноногий глухо замычал, когда Пересыльщик потянул его за руку и вставил запястье в раструб на боку машины. Руку по плечо затянуло внутрь, мычание превратилось в вопль и смолкло. Шестерни вращались с шипением и лязгом, жужжал винт.
- Тебя ждет то же самое, - наклонившись, прошептала Бучински-2 в ухо женщины.
Та громко закричала, и черный ужас пополз от нее во все стороны. Он смешивался с болью одноногого, и все это напоминало пожар: красные всполохи страдания сквозь дымные клубы страха. От их насыщенности притаившегося в зарослях Захара Астархана затошнило, он согнулся, схватившись за живот. Тело одноногого, булькая и хрустя, исчезало в машине. Винт зажужжал громче, когда внутрь втянуло голову, потом низко загудел. Череп смяло как мокрый картон. Пересыльщик вскрикнул, от его щеки пошел дымок - зрачок в центре татуировки горел.
Узкие металлические кольца звякнули, и шланг сам собой медленно распрямился.
Боль и ужас над зеркальным кругом достигли максимальной концентрации. Бучински-2, перерезав хлебным ножом горло женщины, сильно толкнула ее. Тело упало навзничь. Что-то щелкнуло в Машине. Из форсунки ударил красный фонтан. С шипением он поднялся над землей и расплылся облаком крови и мельчайших частиц плоти.
В зарослях Захар Астархан смотрел безумно сверкающими глазами на красный гриб, который медленно расползался над площадкой. В его центре, там, где в предельной концентрации страх и боль жертв смешались с красной взвесью плоти, реальность свернулась как прокисшее молоко.
И возник фрактал.
Человек в зеленой одежде, выйдя из зарослей по другую сторону зеркального круга, спросил:
- Готоуво?
- Готоуво?
Фрактал, скопище кружащихся, толкающих друг друга мягкими боками овалов, похожих на увеличенное изображение красных кровяных телец, отражался в изумрудной поверхности. Татуировка погасла, Пересыльщик с облегчением произнес:
- Всё, теперь готово.
Зеленый человек что-то протянул ему, Пересыльщик взял, рассмотрел, буркнул: "Достаточно" и сунул в карман. С бульканьем из форсунки вылетели последние капли, зазвенели металлические кольца - шланг опустился.
Фрактал не исчез. Дрожа и переливаясь багрянцем, овалы кружились над площадкой. Зеленый человек направился к ним, а по другую сторону с хриплым криком на зеркальный круг выскочил Астархан. Ахнув, Бучински-2 метнула в него хлебный нож.
Изумрудная поверхность оказалась очень скользкой, ноги Захара разъехались. Он упал на четвереньки, тут же вскочил и увидел, что широкий клинок торчит из щеки Пересыльщика, той, на которой была татуировка.
- Стоуй! - зеленый человек преградил ему дорогу, занося сжатую в кулак руку, на запястье которой проступили толстые изумрудные вены. Захар зубами вцепился в его колено, потом боднул головой в живот и вскочил. Пересыльщик выл, пытаясь вытащить нож из щеки. От татуировки летели искры, вокруг головы Пересыльщика по воздуху расплывались горящие круги.
- Ты всеу сломауешь, - произнес зеленый человек, и Захар с размаху всадил длинный скальпель, тот, которым зарезал сторожа больницы, в его рот.
- Я искаул способ вернуться многоу лет, - произнес он, широко раскрывая полный маленьких острых зубов рот. - Перепроубывал всеу, но не мог достичь такой силы боули.
- Сломауешь... - пузырящаяся изумрудная жижа пошла горлом, и зеленый человек упал.
Астархан кинул взгляд на Бучински-2, которая рыдала, присев возле лежащего навзничь Пересыльщика. Раскинув руки и выкрикнув что-то, Захар побежал к фракталу. Красно-черная энергия, от мощи которой реальность стала зыбкой, прозрачной, впиталась в овалы. Они слиплись в большой липкий ком, тот парил в воздухе, раздувался и опадал - дышал. Захар бросился в него. Ком содрогнулся, стал прозрачным. Круглая площадка потускнела, отражение исчезло. Фрактал съежился и померк; еще мгновение силуэт на фоне неописуемо странного, затянутого багряной дымкой мира Фантазма был виден внутри.