В небольшом провинциальном Алатыре, в маленькой пекарне, работала обычная женщина. Света Косицына. Её маленькая, совсем незаметная жизнь, ничем не отличалась от миллионов себе подобных. Родившись в обычной рабочей семье, она с самого детства словно была помечена стандартным клеймом жителя российской глубинки. Её ждала, написанная словно под копирку, однообразная скучная жизнь. Учёба в школе, потом в профессиональном училище или техникуме, затем первые самостоятельные шаги, замужество, рождение детей, и дальше по накатанной - разрываться между ними, домом, работой и запойным мужем. После пятидесяти, лишившись здоровья, выйти на заслуженный отдых и, похоронив беспутного супруга, нянчится с внуками, пропадая весну и лето на небольшом огородике, выращивая непритязательные русские овощи. И, наконец, отдав свою жизнь без остатка, тихо умереть в коридоре местной больнице.
Лишь единицы из единиц вырываются из этого замкнутого круга, ещё в молодости навсегда исчезая из родных домов. Промедление в несколько, лет и всё - ты завяз. Света никуда не уехала. К своим двадцати шести она уже успела дважды побывать замужем и дважды овдоветь, так как один бедолага-супруг замерз пьяный на улице через полгода после свадьбы, не дойдя до дома всего несколько сотен метров, а другого, вполне приличного человека, сбила машина. Детей у неё не было - она хотела, но... не вышло. Впрочем, может быть, в такой ситуации это и к лучшему. Родственники, родители? Отец умер, а мать и тётка... Света не хотела о них слышать. Однажды, когда после смерти второго мужа ей негде было жить, они не пустили её даже на порог, припомнив, что она, не спросив совета, вышла замуж за человека почти вдвое старше себя, и половина города не упускала возможности при встрече ехидно спросить, каково иметь зятя старше тещи.
Мечтая о нормальной, а значит, новой жизни, Света почти перестала замечать течение времени. Работа сменялась домом, дом работой, редкие и мимолетные встречи с мужчинами оставляли после себя только утреннюю пустоту. Несколько подруг, таких же несчастливых, как она, не могли дать ничего, кроме бесконечных одинаковых рассказах о собственных невзгодах. Она даже приобщилась к богу, начала исправно посещать церковь, постилась, но прошел год, ровно ничего не изменилось, и религия ушла на второй план. Однажды очередной её знакомый порекомендовал обратиться к бабушке-знахарке, жившей в маленькой деревушке в часе езды от Алатыря. Сам он был женат (уж прости, Света), но помочь женщине, такой молодой, доброй, симпатичной, но несчастливой, был бы искренне рад. Про бабушку рассказывали всякие чудеса, но те, кому на не отказывала в просьбе, вроде бы получали желаемый результат. В основном, конечно, это казалось лечения, но и, опять же, как говорят, приворотами она тоже не брезговала. Деревенская магия - так, кажется, это называется.
Находясь в своём обычном настроении, Света и в этот день шла знакомой дорогой с работы домой. Пекарня находилась на окраине, от нее надо было пройти около километра через частный жилой сектор до большой дороги, затем проехать четыре остановки на автобусе, а затем, наискось пройдя через поле местного стадиона, Света попадала на свою улицу, где и жила в небольшом домике, оставшемся от бабушки. Ещё выходя из своей пекарни она вдруг почувствовала смутное беспокойство. Сегодня она задержалась дольше обычного, ожидая, когда уборщица сдаст ключи, и теперь, идя в полной темноте, ей почему-то постоянно хотелось обернуться. После посещения знахарки, где она прошла через какой-то дикий обряд и выпила странного настоя, Свету теперь часто преследовали необъяснимые фобии, но на этот раз всё было ярче и живее. Только страх не позволял ей сделать это немедленно, и лишь подойдя к освещенной дороге, она бросила короткий взгляд через плечо... да, за ней в некотором отдалении действительно шел какой-то человек. Одетый во все темное, с лицом, скрытым накинутым от непогоды капюшоном, он не должен был внушать подозрений, мало отличаясь от местных мужчин, но Света почувствовала неприятный озноб.
Тема маньяков, активно муссирующаяся в прессе и на телевидении, не прошла для нее бесследно, как и для тысяч других женщин. Тоже фобия, но если раньше она боялась только во время просмотра передач, где обсуждалась данная тема, и ещё немного потом, то теперь и этот страх, равно как и остальные, волнами накатывал на неё с незавидной ритмичностью. Знахарка предупреждала, конечно, что настой, прежде чем подействует, будет долго ходить в организме, постоянно влияя на его состояние, но не до такой же степени! Стоило было за это отдавать все свои деньги и единственное украшение - бабушкин золотой кулон....
К автобусной остановке, куда Света пришла едва ли не бегом, мужчина не подходил. Остановившись поодаль, прямо на обочине дороги, он сунул руки в карманы и, казалось, не обращал на Свету никакого внимания. Он даже не смотрел в её сторону, но эти минуты ожидания автобуса показались ей самыми долгими в жизни. В салон она входила с мокрой от выступившего пота спиной и испытала безграничное облегчение, когда автобус тронулся, оставив темную фигуру стоять в одиночестве у дороги. Через пятнадцать минут Света вышла на своей остановке и быстрым шагом направилась домой. И уже на полпути, проходя вдоль глухой стены двухэтажного стадионного строения, она снова увидела его. Незнакомец появился в тот момент, когда она находилась посередине здания, за которым начинался железный забор вокруг игрового поля. Вокруг не было ни души, кричать или бежать было бесполезно - в своём положении он легко бы догнал ее. Ни говоря ни слова, Света обречённо прислонилась спиной к стене, поставила рядом сумку, и так и стояла, даже не глядя на приближающуюся фигуру.
Когда мужчина подошел вплотную, она явственно ощутила исходящий от него странный горелый серный запах. Превозмогая охвативший её ужас, Света подняла голову, чтобы посмотреть на него, но капюшон надёжно скрывал лицо. В полном молчании они стояли друг против друга, а затем он медленно протянул вперед руки и сильные пальцы сдавили ее грудь. Света начала задыхаться, ноги стали ватными, но при этом она по прежнему не издала ни звука и не пыталась сопротивляться. Одна рука опустилась ниже, прошла по ягодицам, приподняла подол её длинной куртки и ощупала упругое бедро. Страшно, но.... почему-то не неприятно. Между тем вторая рука уже вовсю хозяйничала сзади её шеи, как-то судорожно трогая завитки волос, мочки ушей, проходила вниз, вдоль позвонков, и уже было понятно, что мужчине достаточно одного резкого движения, чтобы развернуть Свету к себе спиной и спокойно совершить своё грязное дело...
Внезапно хватка ненадолго ослабла, и тут Света неожиданно для самой себя быстро поцеловала мгновенно ставшую вдруг холодной, кисть. Мужчина, вздрогнул и, странно заворчав, отошел немного назад, словно хотел повнимательнее рассмотреть свою жертву, а затем, вытащив из кармана какой-то предмет, вложил его ей в руку и крепко сжал Светины пальцы. Пробормотав ещё что-то неясное, он потрепал Свету за волосы и медленно удалился, постепенно слившись с темнотой. Постояв так ещё несколько минут, Света в полной прострации пошла по направлению к дому, сжимая в руке подарок незнакомца, и только там смогла наконец рассмотреть небольшой красноватый камешек странной треугольной формы, лежащий у нее на ладони. При всей своей кажущейся невзрачности, он был необычайно притягателен, и даже лежа перед ней на столе, неведомым образом оставался теплым, ровно настолько, чтобы почувствовать это. Не потерять бы. Осмотревшись, Света положила камешек в розетку для варенья и убрала её в сервант, но затем, едва сделав несколько шагов, вернулась, вновь взяла его в руку и положила в спичечный коробок, который спрятала в свою сумку, заботливо освободив целое отделение.
В этот вечер, обессиленная Света, не ужиная и даже не умываясь, легла спать. Решив обо всем молчать, на следующее день она как обычно работала, а придя домой обнаружила в двери записочку от мамы, в которой та сообщала, что ей звонил некий Владимир. Он оставил свой номер телефона в Москве, очень прося Свету связаться с ним. Мама приходила и написала записку, звонил Владимир... Света была в шоке. На следующий день она набрала с работы его номер и услышала давно забытый голос, голос человека, с которым связаны были самые сильные воспоминания молодости и первая любовь. После короткого разговора, когда он вкратце расспросил о её жизни, Владимир перешел к делу:
- Я организовал свое дело, будем печь торты и пирожные. Мне хотелось бы видеть на ответственных должностях своих людей. Я предлагаю тебе стать технологом производства, и если тебя действительно ничего не держит, можно через неделю приступать. Мне это важно,Свет. Про жилье не волнуйся, я сниму тебе квартиру...
Его слова перевернули сознание. Написав заявление об уходе, сказав всего несколько слов ошарашенным друзьям и знакомым, быстро начеркав записку матери, где просила её заботиться о доме, Света выехала в Москву. Там, не задумываясь, приняла все предложения Владимира и целиком погрузилась в новую жизнь. Дела быстро наладились. Причём, одновременно, и в бизнесе, и в личном плане. Созданное уже супругами большое современное предприятие приносило теперь сверхдоходы, позволяя жить на широкую ногу. Появившиеся вскоре дети только украсили жизнь Владимира и Светланы, привнеся в семью еще большую гармонию. Новые дома, машины, успешный зарубежный проект, придавали жизни все новые и новые краски. Ничего не осталось от прежней маленькой Светы, несчастной наивной девушки из Алатыря. И только маленький красный камешек, заключенный теперь в золотой медальон, висящий на шее, постоянно был с ней. Он не был её прошлым или настоящим, он стал её частицей, потерять которую, как и обрести, можно лишь однажды. Она знала, что когда-нибудь ей придется расстаться со своим сокровищем, чтобы отдать его владельцу, но старалась не думать об этом - всё это было ещё так далеко. Она просто наслаждалась жизнью, получая от неё все.