Аннотация: Четвертая часть цикла "Приемы Холлистока".
Макс Роуд
14.04.2014 - 03.06.2014
Приемы Холлистока 4. Доппельгангеры семьи Бодари.
Глава 1. Начало.
- Проходите, месье Бодари, прошу вас! - Масси Грин посторонился, пропуская в квартиру крупного солидного мужчину, одетого, несмотря на жаркое лето, в плотный темный костюм. - Пожалуйста, вторая дверь по коридору!
Мужчина кивнул. Заметно прихрамывая, он подошел к указанной двери и осторожно постучал.
- Да - да! - изнутри послышался звонкий мужской голос. - Заходите!
Войдя внутрь, Бодари в изумлении остановился. Такого интерьера, выполненного преимущественно в красно-черных цветах, ему еще не доводилось видеть никогда. Стены, оклеенные мягкими красными обоями, резко контрастировали с полом и потолком из настоящего цейлонского эбена, выглядевшего особенно загадочно при электрическом свете, исходящем от настенных светильников, а мебель, состоявшая из высоких резных кресел, с сиденьями, обтянутыми бардовым бархатом, и вовсе потрясала воображение. Окна наглухо закрывали тяжелые темно-красные портьеры, закрепленные на люверсах, а венчал все это великолепие большой прямоугольный стол с черной мраморной столешницей и массивным дубовым каркасом. За столом сидел хозяин кабинета - высокий поджарый мужчина лет сорока, с тонким благородным лицом, сразу располагавшим к серьезному доверию. Одетый в изысканный черный френч и ослепительно-белую шелковую сорочку, он производил неизгладимое впечатление на собеседника своим суровым обаянием, доступным лишь людям особой породы.
- Добрый вечер, месье Бодари, - Генрих Холлисток бросил на вошедшего короткий взгляд, а затем вновь перевел его на экран серебристого ноутбука, одиноко стоявшего перед ним на столе. - Одно мгновение, пожалуйста... мне нужно сохранить файл... да, вот и всё! Прошу вас, присаживайтесь! - Холлисток встал с кресла и, пожав своему гостю руку, кивнул на одно из кресел. - Необычная обстановка здесь, да? Вы так осматриваетесь!
- Никогда не видел ничего подобного, - мужчина с трудом сел, вытянул перед собой больную ногу и снова огляделся. - Напоминает..эээ...Красную комнату в Белом Доме в Вашингтоне или..
- Или? - Холлисток улыбнулся.
- Не знаю.
- Не самое плохое сравнение вам пришло на ум, месье Бодари. Но мне очень нравится подобное сочетание цветов, и когда я решил купить в Париже квартиру, то свой кабинет мне виделся только в такой гамме. Красный цвет позволяет думать, сохраняет тонус и равновесие, а черный лишь подчеркивает его достоинства. Вы не находите?
Бодари неопределенно пожал плечами:
- Пожалуй, но для этого нужен определенный склад характера. А мебель - это старинные вещи, месье Холлисток? Мебель бесподобна, такой стоять в Лувре или в Вестминстере.
- Нет, все самое современное, сделано по моему заказу. Я не люблю старые вещи - в них много духа от прежних хозяев, а я не люблю пользоваться такими предметами. Любители антиквариата могут сколько угодно говорить о том, что теперь-де так уже не делают и раньше все было лучше, но это полная чепуха. Сейчас можно сделать что угодно, было бы желание, а все предметы старины это не более чем фетиш, в который, к тому же, так удобно вкладывать деньги. Но мы с вами немного отвлеклись, месье Бодари - рассказывайте о вашей проблеме.... а нет, еще минутку! - Холлисток вновь перевел взгляд на ноутбук и некоторое время аккуратно проделывал какие-то манипуляции мышкой, будто забыв о своем посетителе.
- Мне на прошлой неделе провели интернет, - сказал он, наконец закрывая крышку. - Это удивительная вещь, месье, никак не могу оторваться. К сожалению, в нем еще много пробелов, но я уверен, что вскоре именно интернет изменит жизнь. Вы им пользуетесь?
Бодари кивнул:
- Да, уже полтора года. Кстати, ваше объявление я нашел именно в интернете.
- Это Масси подавал, - Холлисток глазами указал на дверь, ведущую в коридор. - Он большой специалист по компьютерам, но стал им только тогда, когда я приказал ему это сделать. Раньше мы подавали объявления только в газетах, но теперь охват аудитории расширился, да. Ну так что, месье Бодари, вам стало легче, как я отвлек вас беседой?
- Ах, так это был такой прием?! - посетитель первый раз улыбнулся. - Признаюсь, легче не стало, но напряжение как-то немного сошло.
- Ну вот видите! - Холлисток улыбнулся в ответ. - Да, у меня много разнообразных приемов, что и говорить... Так я вас внимательно слушаю!
- Я даже не знаю с чего начать, - мужчина пожал плечами. - Столько произошло событий, что поневоле запутаешься. Честно говоря, я не ожидал, что когда-нибудь в жизни обращусь к психологу, а тем более, к обладающему, как написано, паранормальными способностями. Я всегда считал это несерьезным, месье, уж простите, а тех, кто обращается к подобным специалистам, слабаками или дураками, но вот несмотря на это я здесь.
Холлисток с пониманием склонил голову:
- Жизнь - штука весьма переменчивая! Скажешь слово 'никогда' по отношению к чему-нибудь, так уже готовься к обратному результату. Со своей стороны я могу сказать, что стараюсь избегать общения с людьми, мне неинтересными, и если на ваш звонок мной был дан положительный ответ, то это не только интерес к вашему делу, но и привилегия. Моя практика не столь и широка, но я почти не берусь за мелкие дела, а для того, чтобы распознать, какое дело мне подойдет, достаточно нескольких слов. Так что, добро пожаловать в мой клуб, месье Бодари!
- Я слышал, что вы творите чудеса, почище любого Шерлока Холмса, месье Холлисток.
- Откуда такая информация?
- Из интернета!
- Ах вот оно что! - Холлисток глубоко вздохнул. - Да, настали времена, когда необходимо держать в уме и этот момент. Ну что же, впредь буду более внимательно обращаться с человеческой памятью - излишняя шумиха вокруг моего имени вредна... так что вы говорили про слабаков, месье?
- Я по-прежнему не знаю, с чего начать, - Бодари сокрушенно развел руками, даже не услышав последних слов Холлистока. - Когда шел сюда, то вроде бы определился, а сейчас вновь ничего не могу.
- Давайте я вам помогу, - Холлисток поудобнее устроился в кресле. - Начните рассказ с момента своего рождения - говорить об этом человеку легко, а дальше разговор пойдет сам собой.
- Я родился в 1951 году, в Бордо... об этом действительно нужно говорить?
- Да, конечно, - Холлисток утвердительно кивнул.
- Я не вижу связи с моим делом, ну да ладно. Мой отец был простым человеком, работал на деревообрабатывающем заводе начальником формовочного цеха, а мама - дочь местного винодела средней руки. Я был у них поздним (этот брак для родителей был не первым) и единственным ребенком, но, несмотря на это, никогда не был баловнем и эгоистом. Вскоре после женитьбы отец начал работать у своего тестя, то есть моего деда. Он смог по-новому наладить работу виноградников и через несколько лет дед полностью передал ему бразды правления. К этому времени мне шел восьмой год. Жили мы неплохо, но все же без особого шика. Отец с раннего утра шел на фабрику, потом проводил время на плантации, потом снова на фабрике и вечером возвращался домой. Мама не работала, занималась домом и моим воспитанием. Словом, обычная французская провинциальная семья с доходом немногим выше среднего.
- Не удавалось увеличить размер плантаций? - спросил Холлисток.
- Да, все земли вокруг издавна принадлежали винодельческим семьям и в конкуренции между собой никто не хотел объединяться. Так продолжалось до середины 1967 года, когда однажды отец вдруг решительно заявил, что пора менять жизнь и заниматься не только работой, но и собой. Он вообще сильно изменился в тот год - стал более решительным, резким, уверенным, стал следить за своей одеждой и требовал, чтобы и мама больше занималась своей красотой. Мне, в свою очередь, он начал оказывать повышенное внимание, постоянно говоря о будущем, которое меня ждет после окончания университета, на который он уже откладывает деньги. Вскоре изменилась и мама. Она словно почувствовала вкус к такой жизни и теперь полностью разделяла мнение отца. Между ними не было никаких трений, это была действительно идеальная пара, а я же только радовался, поскольку видел, что за внешними изменениями они остались прежними людьми. Люди захотели жить, кризис среднего возраста - что поделать! Летом мы поехали не куда-нибудь, а в Монте-Карло, где внезапно моими родителями овладела страсть к игре. Ночью они уходили в казино, а утром возвращались счастливые, с карманами, полными выигранных денег. В конце нашего отпуска отец еще сказал, помню, что за две недели он получил больше, чем за тридцать пять лет напряженной работы.
- Такое бывает, - согласился Холлисток, который все более и более внимательно следил за своим собеседником. - В целом, я все понял, месье Бодари. Теперь вы можете завершать свой рассказ о событиях тридцатилетней давности и вернуться в наши дни. Вас ведь именно последние события привели ко мне, и мне кажется, что вам непросто дался этот шаг.
- Очень непросто, месье. Но заканчивать, так заканчивать... Итак, в конце концов мой отец продал виноградники и жизнь его завертелась - закрутилась. Вместе с мамой он начал вести праздный образ жизни, постоянно разъезжая по миру. Они продолжали играть в казино и, отличаясь фантастической удачей, почти никогда не знали потерь. Я к этому времени учился в университете Бордо на экономическом факультете и родителей почти не видел, хотя деньги от них получал в надлежащем объеме. В 1974 году я закончил учебу и только после выпускного вечера узнал от отца и мамы, которые приехали в город по случаю такого события, что теперь они занимаются продажей коммерческой недвижимости в Париже и мне уже уготовано место в их фирме. Все шло великолепно. Мы разрастались и через несколько лет уже имели целую сеть агентств, охватывающих не только Париж, но и другие крупные города. Я женился, в 1977 году у меня родилась дочка, а через год отец погиб. Его нашли утром на улице с пулей во лбу, и ни одно из обстоятельств этого преступления так и не удалось раскрыть. Просто был человек и нет его.
- Сколько ему было лет? - спросил Холлисток.
- Шестьдесят три.
- Он вел прежнюю жизнь, как я понимаю, раз в таком возрасте ночами ходил по улицам?
Бодари кивнул:
- Да, он не знал меры ни в чем, и хотя это ни шло в ущерб работе, но здоровье он испортил в значительной мере.
- А ваша мама?
- К сожалению, то же самое, - мужчина глубоко вздохнул. - Она вела праздный образ жизни, фирму вели мы с отцом, а после его смерти она и вовсе начала пить. Мы пытались что-то сделать, но все было бесполезно. В алкоголе она нашла смысл уходящей жизни и в 1982 году умерла от сердечного приступа. Перед смертью мама много чудила и, признаюсь, она стала облегчением не только для нее. К этому времени у меня уже было двое детей - в 1979 году у нас с женой родился мальчик, Жан. Фирма процветала, а потом я и вовсе сумел войти в бизнес-элиту. У меня появилось какое-то новое чутье, помогающее обходить конкурентов на несколько шагов, и уже к 1983 году я открыл крупное инвестиционное агентство. Одновременно во мне появилась такая тяга к роскошной жизни, что я стал позволять себе то, о чем и не думал ранее, занимаясь только работой. Нет, бизнес все равно был для меня главным делом жизни, но теперь не единственным. В конечном итоге это стало поводом для развода с женой, которая ушла от меня, не принимая моих новых запросов. Да, надо сказать, я и сам виноват, потому что стал задерживаться у других женщин.... эх, иногда в совсем пьяном виде, так, что даже сам не мог потом припомнить всех обстоятельств. А вот дети мои, кстати, остались со мной, потому что не захотели менять привычный образ жизни. Я мог дать им все и делал это не скупясь. В то же время, они росли хорошими людьми, а если кому-то просто нравится богатство, то что в этом плохого, да?
- Да, - Холлисток с улыбкой кивнул головой. - Стремиться к регрессу и потерям не должен ни один человек. Жизнь, правда, частенько распоряжается судьбами иначе. Но к сильному ни одна зараза не пристанет, а если попробует, то тем хуже для нее.
- Я очень рад, что вы меня понимаете. Так вот, дети мои росли со мной, хотя, конечно, общались с матерью, сколько им того всем было угодно. Другую женщину я не привел, мне больше понравилось разнообразие, - Бодари с улыбкой подмигнул Холлистоку, - вы меня понимаете, так по-мужски?
- Я тоже живу один... в основном, - Холлисток подмигнул ему в ответ. - Женщин много не бывает, хотя я на этом все же не зацикливаюсь.
- Вот-вот! Но, в конечном итоге, дело не в этом. Итак, сейчас начало лета, а в начале весны в нашей семье стали происходить странные, я бы сказал, трагические события. Мои дети, дочка и сын, росли самыми нормальными детьми, которых никто ни к чему не принуждал. Они сами вполне осознанно сделали выбор, оставшись со мной, без всякого, замечу, принуждения или заманчивых обещаний. Имея в жизни все, они, тем не менее, не стали этакими мажорами, как часто бывает с детьми богатых родителей, а вполне ответственно относились к тому, что получили по праву рождения. Оба хорошо учились, а дочка и вовсе начала помогать мне в работе, имея явные задатки бизнесмена. И вот в марте этого года она вдруг исчезла. Я поднял на уши всех, но все было бесполезно - исчезла, как в воду канула. Нашлась она через неделю в парке Тюильри в совершенно жутком состоянии. Грязная, в рваной одежде, с поломанной ногой, в синяках, а что самое ужасное - со следами уколов в вену. Она ничего не помнила, ничего, понимаете, месье Холлисток? Что с ней произошло, где она была - ничего! Помнит только, что пришла в ночной клуб веселиться, а потом зашла там в туалет и всё! Полиция все проверила - она действительно была в клубе, но никто не видел, чтобы моя дочь выходила оттуда. Некоторые завсегдатаи припомнили, что в тот день там была странная девушка среди посетителей, которая вела себя странно и нескромно, мягко говоря, а потом прибилась к какой-то компании и уехала с ними. Моя дочь тоже часто посещала этот клуб, ее там знали, так что все в один голос утверждали, что та девушка, хотя и имела с ней схожую фигуру, была совсем другим человеком. Мало того, месье Холлисток, я нашел детективов, которые провели частное расследование и нашли ту компанию, с которой уехала эта девушка. Это были светские повесы, не брезговавшие наркотиками, и по их показаниям та девушка не имела схожих черт лица с моей дочерью. Они познакомились в клубе, а потом целую неделю провели с ней, и даже сами удивлялись тому рвению, с каким эта особа пускалась во все тяжкие. Мало того, она полностью спонсировала всю компанию, расплачиваясь картой, а потом... потом она перебрала с героином и они, сами устав от такой спутницы, отвезли ее в сад Тюильри, положили на скамейку и уехали. Дочь клялась, что не помнит ничего такого, месье, клялась и под гипнозом, и под допросом, но тут есть еще один момент - с ее карты постоянно снимались деньги и сумма была огромная. Карта была ее личная, не именная, даже я не знал о ее существовании, но моя девочка сама рассказала про деньги. Мы все проверили - деньги снимала та девушка, о которой все говорят, что это не моя дочь!
Бодари замолчал, выжидательно глядя на Холлистока, но тот был совершенно непроницаем и даже, как будто, немного безразличен. Наконец, видя, что от него ждут реакции, Генрих спросил:
- Вы сказали, у нее была сломана нога?
- Да, на это тоже был получен ответ.
- Какой же?
- Детективы нашли двух бродяг, которые видели, как ранним утром в Тюильри по земле каталась девушка, бешено при этом крича. Они подошли поближе, но она, увидев их, схватила камень и погналась за бродягами, а потом зацепилась ногой за ограду клумбы, упала и затихла. Бродяги, конечно же, убежали, как они говорят. По фотографии они опознали ту же девушку, что и все, но вовсе не мою дочь.
- А что с сыном? - спокойно спросил Холлисток.
- Вас не затронула моя история? - Бодари выглядел удрученным.
- Затронула, но мне надо знать все. С сыном, я так полагаю, похожая история?
- Да. В начале мая пропал и сын. Нашелся он через четыре дня в Ницце, в разбитом 'Феррари', купленном на его собственные накопления. С ним была девушка не самого тяжелого поведения - они оба пострадали при аварии, так вот эта девушка, придя в больнице в сознание, так и не смогла опознать моего сына и утверждала, что провела все это время с совершенно другим человеком. Он появился в Ницце, приехав на яркой спортивной машине, этакий классический мачо, и за несколько дней немало накрутил не только с местными девушками, но и вообще вел самую развязную жизнь, проводя ее только что не в ваннах с шампанским. С моими детьми настолько не вяжется такой образ, что я даже не могу себе представить их в подобных ситуациях. Тем не менее, человек, который снимал деньги в банке, оказался заснят на видеокамеру наблюдения. Он был в одежде моего сына, расписался точно как он, но я видел эту запись - это был не Жан, это точно! Естественно, что сам Жан так же клятвенно заверял, что ничего не помнит из происходящего, что он сначала шел из музыкального магазина, потом провал в памяти, а потом он приходит в себя, сидя в 'Феррари', влетевшей в столб. Вокруг незнакомый город, полиция и неизвестная девушка, сидевшая рядом. Он сильно пострадал - у него оказались сломаны ребра, а у девушки сильное сотрясение и перелом лодыжки. Следствие в конечном итоге зашло в тупик, но поскольку состава преступления не было, дело закрыли.
- Понятно, а что об этом всем в том время думали вы? - спросил Холлисток.
- Я перестал верить своим детям, - Бодари опустил взгляд вниз и нервно провел рукой по вспотевшему лбу. - Я был уверен, что все это они выдумали, а все свидетели просто-напросто куплены. Пропали большие деньги - на них можно много чего сделать, а уж дать по нескольку тысяч франков всей этой шантрапе и попросить молчать, говоря о том, что это был другой человек, а не мои дочь или сын - плевое дело. Я знаю как покупаются люди, деньги это самое надежное - получше любого слова, уговора или угроз. Весь вопрос только в предложенной сумме.
Холлисток согласно склонил голову набок, а затем задумчиво почесал кончик носа:
- Сначала новой жизни захотелось вашей дочке, а потом, глядя на ее пример, и сыну захотелось вкусить неизвестного, так?
- Так я и думал, вы правы, месье.
- А вы не пробовали дать денег кому-нибудь из свидетелей? Перекупить их? Вы же сами только что говорили о деньгах?
- Нет, - Бодари удивленно посмотрел на Генриха. - Такое приходило мне в голову, но я решил, что это слишком сложно и опасно...понимаете, репутация.
- Так что же случилось с вами? - спросил Холлисток. - Тоже в один прекрасный момент очнулись в неизвестном месте, да еще и с травмой? - он взглядом указал на травмированное колено Бодари. - Уж не в Монте-Карло, ли?
- Что??? Но как... позвольте, месье, - удивлению Бодари не было предела. - Как вы догадались?
- У меня есть свои приемы, - Генрих загадочно улыбнулся. - Так что с вами произошло?
- Неделю назад я после работы заехал в магазин, купил там вина, продуктов и поехал со всем этим к одной знакомой. Сложив покупки в багажник, я сел в автомобиль и.... очнулся в Монте-Карло на пляже. Было раннее утро, а я, представляете, пьяный, в костюме, с бутылкой шампанского, с карманами, набитыми фишками из казино, презервативами и крупными деньгами. Там иногда встречаются любители подобного отдыха из богатых семей, а потому никто и не обратил внимания, что на Ларвотто лежит пьяный господин. Не понимая, что происходит, я попытался встать, но боль в ноге не позволила. Оказалось, что я, видимо, упал и сильно поранил коленную чашечку - она вся была в крови. На пляже не было ни души, так что мне все же пришлось добираться до лифта самому. Кое-как я выбрался на бульвар Луи Второго и вскоре встретил полицейского, который и подвез меня до участка. Уже там выяснилось, что целых пять дней я в розыске, про мое исчезновение пишут все газеты, сын и дочь дают интервью и так далее. Вы не представляете, месье Холлисток, сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы уговорить полицию не сообщать где и при каких обстоятельствах я нашелся, а чтобы не выглядеть полным идиотом, я сказал, что мне надоела вся эта суета и просто решил отдохнуть в их замечательном городе. Каждый имеет право на личную жизнь и все такое. Я оставил им все деньги, которые нашел в карманах, взяв себе только на билет до Парижа и через несколько часов был дома. Мне пришлось выдержать натиск со стороны прессы, расспросы моих сотрудников и очень сложный разговор дома. Даже Полин и Жану я не рассказал, что со мною произошло, для них, как и для остальных, вся история выглядела как простое человеческое решение усталого бизнесмена на несколько дней скрыться от всех, чтобы побыть наедине с самим собой, а заодно и посмотреть, как на это отреагируют окружающие.
Глава 3. Приемы Холлистока.
- О вашем исчезновении много писали в интернете, - Генрих бросил на Бодари хитрый взгляд. - Именно поэтому я и заинтересовался вашим случаем, когда вы позвонили. Видите, какая это прекрасная вещь - интернет! Нет, я определенно должен изучить его как можно быстрее, чтобы потом всегда иметь возможность сравнивать его с тем, что будет далее и удивляться. Думаю, лет через пятьдесят по этой системе можно будет передавать не только информацию, но и простые физические предметы, а потом и вовсе фрукты с вином заказывать хоть к себе в машину. Протянул руку и получил! Вы мне не верите?
- Нам с вами до такого не дожить, - Бодари развел руками. - Да и, признаюсь, меня сейчас другое заботит.
- Да бросьте вы... 'не доживем'! - Холлисток со смехом отмахнулся. - Говорите за себя, месье! Что касается меня, то я намерен дожить обязательно. Ну а что касается вашего дела, то я за него возьмусь.
- Вы поможете мне, правда? - Бодари вновь утер пот со лба и с надеждой посмотрел на Генриха.
- Вполне возможно.
- Я не постою за ценой, месье, если вам удастся разобраться в происходящем.
Холлисток кивнул:
- Об этом мы еще поговорим, а сейчас я задам вам еще несколько вопросов.
- Да-да, месье, пожалуйста.
Холлисток открыл ящик своего стола, достал оттуда длинную голландскую сигару в красной стальной тубе, медленно проделал все необходимые манипуляции и, закурив, выпустил к потолку облачко ароматного дыма.
- Какие у вас сейчас отношения с детьми? - спросил он у Бодари, который так же как он, следил за тем, как постепенно дым рассеивается в воздухе, принимая множество разнообразных форм.
- С детьми? - Бодари немного удивленно посмотрел на него, а затем пожал плечами. - Сложно, месье. Они стали отдаляться от меня после того, как я усомнился в их честности.
- А вам они поверили, когда вы исчезли, а потом нашлись с больной ногой?
- Похоже, что да. Я же говорил вам, что я сам далеко не ангел, ну а то, что раньше такого не бывало... что же, все когда-то случается в первый раз.
- Сами вы теперь им верите?
Бодари сокрушенно вздохнул:
- Да.
- Тянет же вас всех на Лазурный Берег! - сказал Холлисток после некоторого молчания, а затем криво ухмыльнулся. - Понравилось, значит!
- Что вы имеете ввиду? - удивленно спросил Бодари.
- Любители развлечься за чужой счет, поиграть с жизнью, рисковать, одновременно ничем не рискуя - знакомая картина, месье. Я быстро понял, что за причина у всех ваших несчастий, но чтобы это поняли вы, тут нужно постараться.
- А вы расскажите, я же не идиот!
Генрих усмехнулся:
- Тут дело не в этом. Наоборот, вы сильный человек, раз смогли прийти ко мне. Но что вы сами думаете о том, что с вами случилось?
- Да в том-то и дело, что я не знаю, месье! Может быть, если бы я не сбежал так быстро из Монако, то и смог бы узнать, что я там вытворял и в каком виде, но это же было невозможно! Я сразу бы привлек внимание, а для желтой прессы это такой горячий шашлык... да они мне всю жизнь бы испортили! Оказавшись дома, я сразу попросил работающих на меня детективов найти лучшего психолога в Париже, а когда они указали мне на вас, да еще когда я узнал, что вы не только теоретик, но и практик, то у меня больше не было сомнений!
- Еще три-четыре дня, и вы не смогли бы прийти ни ко мне, ни к кому бы то ни было другому, - Генрих покачал головой. - Я не зря сказал, что вы сильны, потому что далеко не каждый может справится со своим вторым 'я' и начать действовать раньше, чем оно вцепится в ваше сознание, заблокировав кое-какие его отделы.
- Что вы имеете ввиду под этим 'вторым я'?
- Только то, что вы столкнулись с физическим раздвоением личности. Это обязательно будет иметь тяжелые последствия, но не торопитесь, я все объясню. Так вот, возвращаясь к детям: скажите, вы замечали за ними изменения в поведении после всех этих случаев?
- Изменения? - Бодари задумался. - Вы знаете, пожалуй что, нет. Если только, конечно, принять во внимание тот печальный факт, что мы больше отдалились. Они переживают мое недоверие и не всегда сообщают о своих действиях.
- Например?
- Могут неожиданно уйти из дома, а на вопрос ответить достаточно резко. Но ведь они уже совсем взрослые, я не имею права воздействовать на них теми же методами, как и тогда, когда они были детьми?
- На руках девушки больше не было уколов, вы не видели?
- Нет. Я вообще думаю, что укололи ее, а не она сама. Там было всего два укола, хорошо, что обошлось без последствий.
- А что с 'Феррари'?
Бодари усмехнулся:
- Отремонтировали ее, теперь Жан иногда на ней ездит. Хорошая машина, куплена на его имя, что уж теперь с этим делать.
- Понятно. Скажите, месье Бодари, а вам не кажется странным, что ваш сын оказался в Ницце, вы в Монте-Карло? Не видите связи с тем, как вел себя ваш отец?
- Не знаю, - Бодари пожал плечами. - Все туда едут, когда хочется красивой жизни. А куда еще? Не в Тулузу же, или Лион? Скажите, месье Холлисток, вы намекаете на то что мы психически больны и это наследственное?
Генрих отрицательно покачал головой:
- Нет, это не болезнь. Хотя в вашем случае именно наследственность играет решающую роль.
Бодари вздрогнул:
- Родовое проклятье? Мы одержимы?
- Это вы сами так думали, и не раз, - Генрих только развел руками. - Но это не одержимость, месье Бодари. То, что с вами происходит, имеет с ней много общих черт, но одержимость лежит больше в духовной плоскости, нежели в физической, как у вас.
- Но что тогда? Умоляю, не томите!
- Вы слышали про доппельгангеров? - Холлисток посмотрел своему визитеру прямо в глаза. - На эту тему и книги существуют, и фильмы.
Доппельгангеры? - мужчина задумался. - Нет, а что это?
- Это две личности, соединенные в одном теле. Они имеют возможность сосуществовать вместе, периодически меняясь ролями. Одна является донором, основной личностью, а вторая приобретенной, но при этом именно вторая более сильная и именно она руководит процессом, постепенно выживая первую.
- А какой исход? Что делать-то, месье Холлисток?
Холлисток пожал плечами:
- Исход часто летальный. Одно противится другому, иногда находит общий язык в чем-то, но в основном, это вопрос времени, а также того, что представляет собой вторая личность и ее цель. В вашем случае все началось именно с того момента, как ваш отец решил вести новую жизнь. Это был поворотный момент, а значит вам, месье Бодари, следовало бы припомнить что-нибудь необычное, что с ним происходило перед этим. Это очень непросто, я понимаю, но в него вселился некто, а это должно было быть спровоцировано.
- Я не знаю, месье, - Бодари, схватив свое лицо обеими руками, в отчаянии начал раскачиваться в кресле. - Вы говорите, что исход только трагический?
- К сожалению. Сильный человек рано или поздно убивает себя сам, а слабый попадает под полный контроль своего доппельгангера, который, вволю натешившись, уничтожает своего носителя.
- Но зачем?
- Потому что единожды попав в тело человека, доппельгангер не может выйти из него другим способом. А зачем ему нужно больное, сильно использованное тело? Он получает от него возможность по полной вкусить блага земной жизни, а потом, удовлетворившись, начинает ждать новую жертву.
- Вы встречались уже с такими случаями? - спросил Бодари.
- Приходилось.
- А нам вы поможете? Я вам верю. Верю, потому что сам прочувствовал все на своей шкуре, хотя, признаюсь, если бы еще недавно мне рассказали о подобном, я только покрутил бы пальцем у виска.
Холлисток усмехнулся:
- Если вы попали ко мне на прием, то одно это означает мою готовность помочь вам. А про 'пальцем у виска'... люди недоверчивы, им все надо потрогать. Но если бы они были другими, все знали и понимали, как бы непросто ими было управлять!
- М-да... вы правы, месье. Знаете, у меня сейчас появилось ощущение, что я на приеме у врача, который быстро устанавливает диагноз и немедленно приступает к лечению. А для меня, как для любого пациента, всегда лучше знать о своем заболевании как можно больше.
- Хороший врач! - Холлисток поднял вверх указательный палец, с улыбкой конкретизируя внимание на данном аспекте. - Вы забыли добавить необходимое прилагательное, месье Бодари. Только хороший специалист может правильно установить причину болезни и правильно приступить к лечению, а иначе для больного это ничем хорошим не закончится. Существует три вида течения заболевания - полное излечение, переход в хроническую фазу и гибель заболевшего. Так вот я признаю только первый исход, месье, и если берусь за дело, то в результате уверен.
- Спасибо, месье. Скажите, я могу узнать стоимость лечения? - Бодари неловко кашлянул. - Я бизнесмен, месье, и для меня такой подход самый естественный, поймите.
- Для меня тоже, - Генрих кивнул. - Я всегда называю цену, очень высокую цену, но результат моей работы всегда перекрывает любые ожидания. Я единственный специалист в своем роде и эта эксклюзивность дает мне право действовать именно так, используя все и вся в собственных интересах. Тем не менее, в вашем случае, я все же воздержусь от оглашения конкретной суммы. Причин тому две: во-первых, мне самому интересно происходящее, во-вторых, я не знаю точно, каких затрат потребует весь процесс вашего освобождения от опасных сожителей. Впрочем, не буду вас томить в полном неведении - цена будет высокая, но для вас вполне посильная. Вы согласны?
- Да что вы! - Бодари только всплеснул руками. - Избавьте нас от этой заразы и я отдам вам хоть половину моего состояния!
Холлисток улыбнулся:
- Хорошо. Ну а теперь, послушайте, что я буду говорить и запоминайте.
Глава 4. Холлисток говорит.
- Исходя из вашего повествования, для меня сложилась следующая картина, месье Бодари, - Холлисток сел поудобнее и, скрестив кончики пальцев, посмотрел на своего визави. - Нет сомнений, что изначально один из доппельгангеров проник в вашего отца, затем другой в мать, а последняя тройка в вас и ваших детей. Вероятно, вашему отцу достался какой-то предмет, через который доппельгангер проник в него. Месье Бодари, вы можете припомнить что-то, что сначала принадлежало вашим родителям, а потом от них перешло вам? Предметов должно быть не менее трех и ими не могут быть книга, ложка для обуви и обеденный стол. Между ними должна быть четкая связь или, даже, унификация. Чего у вас не было сорок лет назад, потом появилось, а после смерти родителей теперь принадлежит вам троим, можете вспомнить?
- Сложно сказать, - после некоторого раздумья Бодари развел руками. - Много чего есть в доме, так сразу я, пожалуй, не смогу сориентироваться.
- Ладно, оставим пока, - Холлисток коротко махнул кистью руки. - Слушайте дальше... итак, ваш отец оказался во власти доппельгангера, который начал последовательно изменять его личность, изменяя некоторые ее черты в выгодную для себя сторону. Затем второй доппельгангер проник в вашу мать, таким образом начав содействовать первому и помогать. Вы спросите, зачем они это делают? Да попросту развлекаются, дорогой месье Бодари. Доппельгангер живет в астральном мире, где возможно все, кроме плотских наслаждений. Там нет денег, вина, секса, наркотиков, азарта, новейшей техники, в том виде, как мы их понимаем, а жителям тонкого мира тоже хочется вкусить всех этих удовольствий. Люди же не особенно волнуются о том, что делают во сне или в мыслях, так и доппельгангер не переживает о последствиях своих действий. Он получает удовольствие, развлекается, а последующие страдания оставляет донору. Пусть тот подлечится и тогда доппельгангер снова начнет свою игру. Ощущения тонкого мира - это действие мысли. Ты можешь сделать практически все, но физического удовлетворения не получишь. Моральное, это да, но этого не всегда достаточно. На земле любой нищий может мысленно видеть себя миллионером, которому доступно все, слабый видит себя всепобеждающим героем, а неудачник -сразу любимчик фортуны. И где-то внутри себя они именно такие, но на физическом плане этого не происходит. В тонком мире земные ценности не имеют такой роли, но здесь они определяют все течение жизни, являются ее основами.
- А любовь? - вдруг спросил Бодари.
- Что - любовь?
- Любовь там есть?
- Любовь есть, - Холлисток утвердительно кивнул. - Она не только есть, она и там правит всем, но тот драйв, который можно испытать здесь, там отсутствует. Конечно, главное это чувства, но иногда хочется и горяченького. Так, месье?
- Вы хотите сказать, что доппельгангеры здесь вроде туристов? - Бодари удивленно воззрился на Генриха. - Человек для них как источник физических переживаний?
- Именно.
- Но как это возможно?!
Холлисток тонко улыбнулся:
- Вы верите в то, что у вас есть душа?
- Конечно!
Так вот ваша душа существует именно в астральном мире, а доппельгангер, как исконный обитатель этого мира, охотится на нее и иногда выгоняет из принадлежащего ей тела. Он просто сильнее, вот и все.
- А он может полностью подменить её собой?
- Бывает и такое, - Холлисток сделал утвердительный жест. - Но в основном для него это скучно, понимаете. Обычная жизнь это, по большей части, рутина, а турист именно бежит от рутины! Турист получает удовольствие, отдыхает и возвращается к своему обычному существованию, такому простому, понятному и привычному. Так же действуют и доппельгангеры. Другое дело, что использованное человеческое тело, даже если оно еще может функционировать, уже не представляет интереса ни ему, ни душе, которая вернулась в это тело. Она подавлена и унижена, а потому исход один в любом случае. Так произошло с вашими отцом и матерью.
- Но они прожили достаточно долго!
Генрих только усмехнулся:
- А что такое время для обитателя астрального мира? Это игра, месье Бодари, а короткая она или длинная, это не важно. Там, где нет времени, любой срок как мгновение, а в игре главное что?
- Что?
- Её суть! Один допельгангер постепенно начал выстраивать новую жизнь для вашего отца, второй принялся ему помогать, завладев матерью, а остальные сейчас принялись отрываться по полной программе на ваших детях и вас. Таковы правила данной игры, и каждый исполняет в ней свою роль. Кому что нравится.
- Мы так в компьютере обращаемся с юнитами, - Бодари вздохнул. - Но оказывется, я теперь сам юнит!
Холлисток развел руками:
- Видите, как просто!
- Значит, надо нейтрализовать игрока и вернуть все на место?
- Да.
- Но как?
Холлисток пожал плечами:
- Есть много надежных способов, а какой из них применить, покажет время. Для начала мне необходимо побеседовать с вашими детьми, а вам, месье Бодари, нужно припомнить, какие предметы принадлежали вашим родителям и вам. Каждому лично!
- А за то время, пока вы будете вести дело, с нами ничего не произойдет? Этот мой доппельгангер узнает, что я был у вас?
- Может быть и узнает, но мгновенных действий не стоит ожидать. Время у нас будет. Завтра утром вы сможете быть дома, скажем, часов в одиннадцать?
- Вы хотите зайти?
- Да.
- Я буду дома.
- И ваших детей задержите, если захотят уйти.
- Разумеется! - Бодари встал и протянул Генриху руку. - Я буду ждать вас, месье. Мой адрес Рю Друо, дом 10, пятые аппартаменты.
- Хорошо, месье, Бодари, - Холлисток пожал протянутую руку, а затем повернулся в сторону двери. - Масси, проводи господина!
Когда Бодари уже выходил, Холлисток внезапно его окликнул:
- Месье Бодари!
- Да? - тот обернулся.
Холлисток стоял возле стены, на губах играла тонкая улыбка:
- Ваше отношение к миру изменилось, но это не навсегда. Вы многое узнали и под воздействием обстоятельств приняли все эти знания. Сейчас вам ничто не кажется странным, а уж тем более, смешным - астральная жизнь, тонкий мир, доппельгангеры. В абсолютном большинстве случаев, разговорами на эти темы людей водят за нос различные 'маги', умеющие лишь ловко обращаться с чужой психикой и выбивать деньги из несчастных посетителей. Мой вам совет - думайте об этом поменьше, сейчас это мое дело.
- Я постараюсь, месье Холлисток, - Бодари с грустью пожал плечами. - Посмотрим...до свиданья!
- До завтра!
Глава 5. И снова Генрих Холлисток.
Генрих Холлисток. Он появился на земле в самом начале восьмого века, когда ему уже было более тысячи лет, если считать по общепринятому летосчислению. Рожденный в 638 году до нашей эры в потустороннем мире от обычной земной женщины Габриэлы и Четвертого Демона Вельтона, он с самого начала готовился на ту роль, которую ему предстояло играть на земле, а именно - поддержание баланса между силами, управляющими развитием цивилизации.
Известные нам как представители иных форм жизни, о которых все знают, но фактически которых никто не видел, они существуют в сознании большинства людей лишь как часть мифов, страшилок и различных культов. Привидения, демоны, ангелы, вампиры, домовые, кикиморы, умертвия, зомби, черные тени, русалки, призраки, суккубы, оборотни - о них не только говорят, снимают фильмы, пишут множество книг, но и боятся. Как можно боятся того, что существует только в воображении? Ответ прост - наше воображение, лишь отражающее частицу подсознания, позволяет видеть гораздо больше, чем может воспринять разум. Они существуют - нет, их никто не видел - да, они страшные - да, так может быть все это есть - да. Вот простейший алгоритм работы нашего мозга, который должен оставаться в четких рамках, предписанных теми, кто создал человеческий разум. Единственным, во что позволено верить всем, являются религиозные культы, которые необходимы для управления сознанием масс, и хотя различные боги мало чем отличаются от остальных форм внеземного разума, отрицание их существования порождает у людей дикую ярость, а сопоставление этих богов влечет одну войну за другой.
Генрих Холлисток, или Армор, как его звали в действительности, приводил в исполнение решения Высшего Совета, которые касались непосредственно той самой, незаметной части земной жизни. Именно он мог уничтожить зарвавшуюся нежить или человека, если их действия не состыковывались с планами тех, кто управлял жизнью на планете. Это и было его основной задачей, но большую часть времени Генрих был предоставлен сам себе и единолично мог выбирать, чем и как ему заниматься. Его тело, не подверженное старению вследствие особенного метаболизма, отвечающего за данный процесс, тем не менее требовало постоянной подпитки. В качестве пищи использовалась не только обычная еда, но также человеческая кровь, и та энергия, которую человек отдает в пространство под воздействием ярких эмоциональных переживаний. Именно такой симбиоз давал ему силы на протяжении сотен и сотен лет существовать в физическом мире, одновременно оставаясь в полюбившемся теле, которому не было страшно никакое внешнее воздействие. Одновременно с этим, являясь представителем иного мира, он мог свободно перемещаться между остальными мирами, оставаясь самим собой даже после процесса развоплощения, обязательного в таких случаях.
Пять миров, составляющие Вселенную, именуются: физическим - то есть Землей, тонким - который существует параллельно с ним и служит непосредственно для низших духов и людей, имеющих возможность выходить из своей оболочки, загробным - являющимся для человека олицетворением рая и ада, где души людей находятся во власти сил света и тьмы, потусторонним - где обитают только внеземные сущности, и наконец - миром теней. Именно из него идут сигналы в предыдущие четыре мира, и именно в нем сосредоточено всеобщее правительство - Высший Совет, плюс гигантский инкубатор, совершенно беспредельный по своим масштабам, из которого постоянно выходят миллиарды новых сущностей и людских душ, составляющие население остальных миров.
Начиная с четырнадцатого века Холлисток, имевший звание Восьмого Лорда всех тридцати вампирских легионов, находился на земле, постигая систему жизни физического мира. Для последующей работы ему было необходимо научиться видеть природу любого события, происходящего здесь, в совершенстве знать психологию людей, предвосхищать их действия, обращая все в свою пользу. Живя в мире людей, он использовал их в качестве доноров или подручного материала, помогающего справляться с основными задачами, но не более. Если ему требовались помощники, он обращал нужных людей в вампиров, чтобы с ними, сильными и неутомимыми, работать над разрешением тех или иных проблем. Были ли у него поражения? Нет, сложности были, но поражения - никогда. К тому моменту, когда Холлисток приступил к выполнению своей миссии, а именно, в середине пятнадцатого века, он был полностью готов к ней. Люди были изучены, находящиеся на земле сущности к нему привыкли, линия поведения, свойственная ему одному, была найдена и доведена до совершенства. К людям он относился спокойно, без лишних эмоций, всегда получая от них желаемое. Когда к нему обращались за помощью, он не отказывал, но всегда брал за свою работу высокую плату, не по наслышке зная о законе сохранения энергии, требующем равного распределения затраченных сил между обеими сторонами. Он сам выбирал, кого из обращавшихся пригласить к себе на прием, и нередко именно от этих людей узнавал о том, что какое-либо из сверхъестественных существ начало играть не по правилам.
Обычному человеку сложно представить жизнь отдельного индивидуума в столь огромные временные промежутки, но в данном случае человеческие понятия о времени не действовали. Тысячелетие большой срок только для того, чья жизнь ограничена, максимум, сотней лет, но для существ, относящихся к другим мирам, столь строгих рамок не существует. Обычные вампиры, также как и оборотни, кикиморы, русалки, домовые, могут пребывать на земле до трехсот лет, привидения и умертвия до четырехсот, призраки и черные тени до тысячи, вампиры высокого уровня, к каким относился и Холлисток - до десяти тысяч лет, а демоны или ангелы и вовсе вечны в своих физических воплощениях.
К моменту начала данного повествования, а именно, июню 1999 года, Холлистоку был 2361 год, что никак не позволяло его назвать даже пожилым, а его помощнику Масси, некогда обычному молодому человеку, которого Генрих по стечению обстоятельств превратил в вампира, около 150 лет. Много лет эта неразлучная пара ездила по миру, выжигая каленым железом то и дело появлявшиеся очаги дисбаланса между людьми и прочими сущностями. Ими было проведено расследование сотен происшествий, от незначительных до глобальных, повержено множество врагов и приобретено множество интересных знакомств. С середины 1982 по начало 1997 года с ними находилась жена Холлистока - Анна Гоф, но она, будучи беременной, покинула землю, переместившись в потусторонний мир для рождения ребенка.
В начале 1998 года Холлисток, никогда не задерживающийся на одном месте более нескольких месяцев, вдруг решил поселиться в Париже. Ему всегда нравился этот город, а теперь он и вовсе приобрел здесь апартаменты, в которые неизменно стал возвращаться из всех поездок. Периодически он здесь же устраивал приемы посетителей, по обычаю представляясь доктором философии и специалистом по оккультным наукам. Каждый посетитель становился для него источником пищи - иногда энергетическим, иногда материальным, а иногда и вполне реальным донором крови, жизненно необходимой любому вампиру для поддержания кондиций собственного тела. Франсуа Бодари исключением не был...
Глава 6. Пять золотых 'петухов'.
Едва закрыв дверь за уходившим Бодари, Масси направился к Холлистоку.
- Что у него, босс? - спросил он, заглядывая в комнату.
- Любопытство - не порок! - Холлисток, до этого задумчиво изучавший пепел от выкуренной сигары, поднял на него глаза. - У него доппельгангеры, Масси.
- О-о! - тот присвистнул. - Сколько же их? Плохо себя ведут?
- Видел - хромает?
- Ну, это еще ничего! А помните, в тридцать первом году мы ездили в Массачусетс к толстой негритянке? Несколько раз в неделю она напивалась, а потом превращалась в белую длинноногую красавицу и бегала голой по улице, предлагая себя всем желающим! Некоторые даже пользовались предложением...Вот это был у нее доппельгангер!
- Да, - Холлисток усмехнулся, - она пела вторым голосом в церковном хоре.
- Точно!
- На этот раз их трое, Масси. Ведут себя вполне обычно - игра, деньги, противоположный пол.
- Развлекаются, значит!
- Да.
- Через какой предмет они прошли? А кто остальные двое - его жена и ребенок?
- Дочь и сын. Всё ты торопишься! - Холлисток улыбнулся. - Пока ничего не известно, но завтра утром мы поедем к ним в гости. Рю Друо, дом 10 - посмотри, где это?
- Сейчас, - Масси подошел к ноутбуку, стоявшему на столе и, развернув его экраном к себе, набрал указанный адрес. - Это тут недалеко, босс, во втором округе. Ехать минут двадцать.
- Ну и отлично, - Холлисток зевнул. - Завтра в половине одиннадцатого выезжаем.
На следующее утро, плотно позавтракав, Генрих Холлисток и Масси Грин спустились в гараж, сели в машину и, влившись в плотные ряды автовладельцев, спешащих по своим делам, поехали по указанному адресу. За рулем сидел Масси - сам Холлисток, хотя и умел водить, предпочитал находиться на пассажирском сиденье. В это прекрасное июньское утро, залитый солнцем волшебный Париж менее всего располагал к какой-бы то ни было работе, но двое вампиров, в отличие от многих своих собратьев, не боящиеся дневного света, были далеки от подобных сантиментов. Во-первых, за полтора года оба уже привыкли к городу и, как истые парижане, не замечали всех его красот, а во-вторых, долгое нахождение под прямым солнечным светом все же не лучшим образом сказывалось на состоянии их бледного кожного покрова. Холлисток, более спокойно выдерживал подобные испытания, но Масси Грин, не обладая его возможностями, все же любил более пасмурные дни. Их белый 'Тойота Ланд Крузер 100', полностью тонированный светоотражающей пленкой и оснащенный мощным кондиционером, предоставлял возможность прятаться от прямых лучей, одновременно не теряя мобильности, что было весьма кстати в огромном городе. Обычно Холлисток и Масси пользовались общественным транспортом, но сейчас, осев в Париже, купили роскошный внедорожник. Масси сам настоял на выборе данной модели, а Генрих, до того предпочитавший седаны, поначалу хотя и высказывал некоторые сомнения, теперь тоже влюбился в суровую роскошь автомобиля.
Дом номер десять по улице Друо оказался фешенебельным строением конца 19 века. Входные двери оказались заперты, но через несколько секунд подоспевший консьерж уже впустил посетителей. Вежливо осведомившись о именах господ, он сверил их с записью в своем журнале, после чего пригласил проследовать на третий этаж, где и размещались апартаменты Бодари. Хозяин сам встречал их в дверях:
- Доброе утро, господа, - сказал он, широким жестом приглашая войти внутрь. - Я еще вчера вечером отпустил слугу, потому все делаю сегодня сам. Я не хотел афишировать ваш приход - мало ли что, тема-то деликатная.
- Хотите позавтракать? Правда, сегодня у нас все по-простому - кофе, тосты, сыр. Мой сын Жан этим занимался.
- Нет, спасибо. А что же ваша дочь, она не любит готовить?
- Спит! - Бодари пожал плечами. - Пришла в середине ночи, теперь до сих пор спит! Жан! Жан, подойди, пожалуйста, сюда!
- Проведите нас в гостиную, - сказал Холлисток, наблюдая, как из двери одной из комнат выходит высокий молодой человек. - Здравствуйте, месье!
- Доброе утро, - Жан Бодари кивнул в ответ. - Отец мне сказал, что к нам придет психоаналитик... интересно будет пообщаться!
Холлисток улыбнулся:
- Нам тоже!
- Полин будить, месье Холлисток? - спросил Бодари. Проведя визитеров в гостиную, он предложил им сесть на большой диван, напротив которого стояло три кресла, разделенные журнальными столиками.
- Нет, пусть пока отдыхает. Давайте поговорим с вами для начала, - Холлисток огляделся. - Я смотрю, здесь много старых вещей - это все от родителей?
- Да, очень многое.
- Хорошо. Ну что же, тогда начнем разговор. Садитесь и вы, господа!
Сев на кресла напротив, некоторое время мужчины молчали, продолжая присматриваться друг к другу. Бодари немного нервничал, но в целом был даже более спокоен, чем накануне, а что касается Жана, то под маской безразличия явно чувствовалось большое волнение, смешанное с недоверием к происходящему. Масси Грин с интересом осматривал комнату, демонстрируя показное спокойствие и даже, некоторое безразличие, в то время как по непроницаемому лицу Холлистока вообще было невозможно что-либо понять. Первым, в итоге, заговорил именно Холлисток.
- Как вам спалось сегодня? - спросил он, смотря, в первую очередь, на молодого Бодари.
- Нормально, - тот пожал плечами. - А что вы имеете ввиду?
- Вы каждую ночь хорошо спите? - Холлисток будто не заметил обращенного к нему вопроса.