Он открыл глаза и, как сквозь густой туман, стало проясняться окружающее его пространство. Он обвел глазами комнату. Светлые стены без всяких украшений указывали на то, что это нежилое помещение. Все тело его сковывала вялая тяжесть. Он не мог оторвать руку от постели, хотел повернуть голову в ту сторону, где угадывалось окно, но шея, налитая свинцом, не повиновалась. Где он находится?.. Сон это или явь?.. Что с ним произошло?... Множество вопросов теснилось в пробуждающемся сознании... Мягкие шаги приблизились к его постели и тихий женский голос произнес:
- Господин Свэнсон, вы слышите меня? - к его лицу наклонилось неясное очертание женской головы. Он нее исходило что-то свежее, похожее на цветущий луг - то ли фиалка, то ли ландыш... - Если вы слышите и понимаете меня, то закройте глаза. Это будет означать, что мы установили контакт.
Он опустил тяжелые веки и через несколько мгновений снова открыл глаза. Лицо женщины над его головой приобрело более резкие очертания. Как будто фотобумага в проявителе - почему-то пришло на ум. А женщина прикоснулась ладонью к его лбу, потом обхватила запястье вялой руки и удовлетворенно произнесла:
- Все оборачивается к лучшему... Я на несколько минут оставлю вас, Питер Свэнсон.
Он не понял, к кому обращается женщина. Разве его имя Питер? Питер Свэнсон - чье это имя? Его размышления прервали шаги. К изголовью подошли трое - все в белых халатах и таких же белых шапочках. Мужчины с обеих сторон наклонились к его лицу, и один из них произнес:
- Несколько дней назад вы попали в автомобильную катастрофу. Вы находились без сознания шестьдесят восемь часов. Вы помните, как это произошло?
- Нет... - чуть слышно выдохнул лежащий, - ничего не помню...
- А имя свое?...Фамилию помните?...
- Нет, ничего не помню... - так же тихо прошептал он.
Трое в халатах отошли в сторону и приглушенно стали обмениваться репликами. Слышались отдельные непонятные слова, кажется - латинские. Повторялось несколько раз слово "амнезия"... Мужчины в белой одежде снова подступили к нему с обеих сторон, просили пошире открыть глаза, направили в них тонкий луч света, через лупу всматривались в зрачки, слушали пульс...
- Ваше имя Питер Свэнсон...оно что-то напоминает вам?
- Нет... - слабо пошевелил губами лежавший на постели.
- Все будет отменно, - успокаивали его мужчины, - так бывает почти всегда после травмы головы. Память постепенно вернется к вам... Только нужно выполнять все медицинские предписания. И не напрягайтесь, не торопитесь восстановить в памяти прошлое...Организм ваш молодой, здоровый - будем надеяться на мудрость природного фактора.
Все трое вышли из комнаты, потом вернулась женщина. Она была молода, привлекательна, движения мягкие, пластичные. Низкий, с небольшой хрипотцой голос обволакивал и успокаивал...Женщина объяснила, что зовут ее Анэла, что она будет постоянно находиться при нем и Питер должен повиноваться ее указаниям... При этом она улыбнулась и предложила выпить горькую таблетку.
Питер снова погрузился в глубокую дрему без сновидений. Он пробуждался, пил сок из рук Анэлы, принимал лекарства и опять отключался. Постепенно пробуждения его становились более продолжительными, тяжелые обручи сжимавшие прежде черепную коробку, заметно ослабили свое давление и к Питеру возвращалась потребность физических напряжений для рук и ног. Он пробовал подняться самостоятельно с постели и сесть. С первой попытки сделать это ему не удалось - закружились все предметы вокруг и он снова оказался в лежачем положении.
С помощью Анэлы вскоре он перебрался на каталку, и его стали вывозить за пределы помещения. Анэла объяснила, что он находится в частной клинике, где лечились и отдыхали всего несколько пациентов. Клиника располагалась в небольшом двухэтажном доме, окруженном нетронутым цивилизацией реликтовым лесом. На горизонте высились горы с заснеженными вершинами, а сквозь деревья в низине просматривалась водная гладь озера. Он уже привык к тому, что его называют Питер Свэнсон. Анэла постоянно напоминала о требовании врачей не тревожить сознание, не травмировать память, постепенно возвращавшуюся к нему. Ежедневно Питер подвергался тщательному медицинскому осмотру. Никаких серьезных физических травм у него не обнаружилось, и скоро ему разрешили самостоятельно передвигаться. После долгого малоподвижного нахождения в постели мышцы ног и рук ослабли, и Питеру пришлось возвращать их к активной жизнедеятельности, в чем помогала ему советами Анэла. В отношении общего физического состояния у Питера все обстояло благополучно. Появился аппетит, он посвежел лицом, стал набирать вес. А вот с психикой... Когда он пытался заглянуть в свое прошлое, перед ним возникало неодолимое пустое пространство. Врачи успокаивали, внушали ему надежду, убеждали, что процесс выздоровления проходит в пределах нормы. Анэла ежедневно снабжала его определенной дозой сведений из его прошлого. Так он услышал от нее, что Питер Свэнсон - большой ученый, женат, имеет двух дочерей близнят, что жена его также занимается научной деятельностью... Когда он поинтересовался, почему же никто из близких не навещает его, Анэла замялась и ответила, что всему свое время. На другой день снова появились два уже знакомых ему врача. Они осторожно пытались подготовить Питера к сообщению, неожиданному для него:
- Вы, господин Свэнсон, уже достаточно окрепли, чтобы адекватно воспринять печальную для вас новость. В катастрофе, где вы получили тяжелую травму головы, погибла вся ваша семья... В ваших документах на месте катастрофы было обнаружено это фото.
Питер взял из рук говорившего небольшой снимок, где были изображены молодая женщина с миловидным лицом, ясным взглядом в окружении двух девочек на одно лицо, примерно, лет по десяти. Питер внимательно всматривался в изображение на фотографии, но ничего не сдвинулось в его сознании и душе. Врачи стали объяснять, что в его нынешнем положении эта фотография и изображенные на ней люди могут показаться незнакомыми ему и ничего не объясняющими. Так бывает при подобной травме. Но со временем он вспомнит своих близких, как и все свое прошлое. А сейчас ему вернут сохранившиеся личные вещи и документы.
Через день Питеру предложили поехать на кладбище к месту захоронения его семьи. Сопровождала его Анэла, она же вручила ему большой букет только что срезанных темно-красных роз. Питер стоял у свежей могилы, где на скромном надгробии была вмонтирована под стеклом такая же фотография, какую ему вручили накануне - молодая светловолосая женщина в окружении похожих друг на друга девочек. Питер уложил цветы под фотографией и несколько мгновений стоял безучастный, стараясь вызвать в своей душе хоть какие-либо намеки воспоминаний и эмоций. В мрачном расположении духа он вернулся в клинику. А на следующий день к нему в палату наведался немолодой мужчина, с напомаженными гладко причесанными темными волосами, с пытливыми умными глазами за стеклами очков в роговой оправе. Мужчина излучал элегантность и предупредительность. Он представился адвокатом и сразу же приступил к делу:
- Господин Свэнсон, вы пока еще не совсем здоровы и не можете самостоятельно решать множество возникающих банальных проблем. Попечительский совет нашего округа назначил меня поверенным в ваших финансовых и прочих делах. На данный момент вы достаточно обеспеченный материально человек, что позволяет вам находиться в этой дорогой клинике. К тому же вы обладаете солидной недвижимостью. Я имею в виду ваш дом с большим земельным участком, в котором вы проживаете. Но к этой теме мы вернемся позднее, когда вы сможете самостоятельно определиться в решении своих имущественных и финансовых вопросов. А сейчас, если вы не возражаете, маленькая формальность - необходимо подписать доверенность на мое имя.
Он не возражал. Задумавшись на мгновенье, неуверенной рукой он вывел внизу на листке бумаги - ПЕТР САМСОНОВ.
Где-то в сибирской глухомани за Уралом, в двадцати километрах от областного центра находился большой поселок городского типа. Он не был обозначен на географической карте и не имел названия. Почтовый адрес его был весьма странным "Таймыр- 2". Город был огорожен от внешнего мира трудно проходимой тайгой, к нему не были проложены шоссейные дороги, кроме железнодорожной ветки, которая связывала населенный пункт с областным центром и была в личном владении города. Еще был свой аэродром, принимавший воздушные суда среднего класса. Этот населенный пункт напоминал небольшой европейский город со всеми инфраструктурами. Обихоженный, удобный для проживания даже в суровую зимнюю стужу. Население его чем-то напоминало пришельцев из другого мира, мало похожих на задерганных, суетливых жителей современных больших городов. Они были неторопливы, немногословны, предельно корректны в общении. Они гордились своим городом, вписанном прямо в лесной массив, где сохранилась всяческая лесная живность, за исключением крупных зверей.
Ровно в 8.00 предприятия и научные центры наглухо закрывали свои проходные, через которые в неурочное время можно было проникнуть извне или наоборот только по специальному пропуску. Обезлюдевший город на весь день замирал, лишь иногда молодая мамаша со своим малышом посещала гастроном, поликлинику или предприятие бытового назначения. В этом городе праздношатающихся людей не наблюдалось, здесь все были при деле, все находились на своем рабочем месте. Это был закрытый для посторонних глаз и посещений город, город ученых и высококлассных специалистов многих профессий. Стать жителем этого города считалось престижным. и много разных инстанций необходимо было пройти, прежде чем обретешь постоянный статус горожанина.
Главный Ученый города, он же и негласный Главный Администратор дал указание помощнику собрать совещание по списку в 10.00. Минута в минуту Главный Ученый появился в малом зале для совещаний узкого круга лиц. Поздоровавшись, он уселся на Председательское место. Опоздавших, как обычно, не было. Главный Ученый обвел присутствующих взглядом усталых глаз за стеклами сильных линз и произнес тусклым голосом почти безразличным тоном:
- На нашей фирме произошло ЧП. Находясь в зарубежной командировке на симпозиуме, исчез один из наших ведущих специалистов- физиков Петр Александрович Самсонов. На этот научный форум мы не направляли официальную делегацию. Петр Александрович выразил желание направиться туда в качестве наблюдателя, как частное лицо. Он намеревался выступить с информационным сообщением по теме симпозиума. Наш коллега исчез при непонятных, загадочных обстоятельствах вечером накануне дня своего выступления. Сопровождавший академика его помощник старший научный сотрудник Дмитрий Семенович Уткин утверждает, что Петр Александрович отлучился из гостиничного номера всего на несколько минут, чтобы купить в ресторане сигареты. Обеспокоившись долгим отсутствием своего научного руководителя, Дмитрий Уткин направился на его поиски. Не обнаружив Самсонова в ресторане, он обратился в администрацию отеля. Вместе с представителем местной службы безопасности они опросили работников и постояльцев, дежуривших у главного входа водителей такси. Поиски никаких результатов не принесли. Вот такая странная история произошла за рубежом с нашим коллегой. Может ли прояснить обстоятельства Главный специалист по кадрам и соблюдению режима объекта "Таймыр- 2"? Говорите сидя, Степан Георгиевич.
Крупный мужчина, к которому обратился Главный Ученый был плотного телосложения, с трудом умещавшийся в кресле, с обритым наголо черепом и прикрытыми тяжелыми веками сонными глазами. Степан Фомичев вопреки своему внешнему, сугубо штатскому виду, был человеком всесторонне образованным со знанием нескольких иностранных языков, с цепким аналитическим умом, феноменальной памятью на лица, события и даты. Он сцепил пальцы рук, лежавших на столе, и поднял взгляд на самых посвященных, сидевших вокруг.
- Вы помните? - обратился он к Главному Ученому, - я был против поездки академика Петра Александровича Самсонова. Моя докладная находится у вас в сейфе. После получения тревожной информации мы связались с МИДом, а те, в свою очередь, с посольством в данной стране. Поиски ведутся и по линии ИНТЕРПОЛА, но положение осложняется тем, что Самсонов не имел официального статуса и прибыл туда, как частное лицо. Мы не можем пока обратиться по правительственным каналам. Меня смущает тема сообщения, заявленная на этом симпозиуме академиком Самсоновым: "Ядерная зима", и экологические последствия для флоры и фауны планеты Земля в случае применения в локальных войнах ядерного оружия". Многие зарубежные государства и политики не допустят ознакомления мировой общественности с научными выводами академика Самсонова.
В тот же самый день еще одно совещание узкого круга военных специалистов проходило в столице небольшого европейского государства. На окраинной улице города трехэтажный железобетонный дом, окруженный высоким забором, оснащенный видеокамерами наружного наблюдения и новейшими приборами, подавляющими возможность прохождения радиосигналов, был до предела напичкан электроникой, спутниковыми антеннами, невидимыми лучами, защищающими от внешнего воздействия. В одном из кабинетов под названием "Бункер", изолированном от внешнего мира настолько, что давал стопроцентную гарантию от утечки секретной информации, собрались военачальники самого высокого ранга, представляющие европейские государства. Все они были хорошо знакомы, некоторые дружили семьями. Но сейчас совещание носило строго официальный характер. Председательствующий генерал обвел строгим взглядом присутствующих и обратился к одному из них:
- Господин Крамер, вы отвечаете за секретный отдел, самый ответственный отдел Союза. Ваши подчиненные, генерал, глаза и уши всей мощной военной машины. Как же могло случиться, что специалисты- аналитики не придали значения появлению этого академика?... Если бы его научные прогнозы стали достоянием общественности - это был бы настоящий атомный удар по нашим позициям. Под угрозой оказалась вся стратегическая концепция союза.
Из- за стола поднялся средних лет, худощавый с сухим лицом аскета офицер. Он напоминал одного из врачей частной клиники, где находился на излечении Питер Свэнсон. Сейчас на нем нет белого халата, а торс плотно облегал военный френч, который он, вставая, одернул.
- Я всецело принимаю критику в наш адрес, господин командующий. - ровным, спокойным голосом произнес генерал. - Нас сбило с толку то обстоятельство, что из этой страны на симпозиум не была аккредитована официальная делегация. Объект прибыл самостоятельно, как частное лицо. Лишь в последний момент стало известно о его прибытии. Содержание подготовленной для выступления информации мы получили накануне открытия симпозиума. Сразу же были приняты меры.
- Наслышан о ваших мерах... Пресса, как сенсацию подает факт необъяснимого исчезновения русского ученого с мировым именем. В ход пошли политические домыслы, весьма похожие на истину... Грубая, топорная работа...
- Альтернативного выбора не было. В каждом большом городе ежедневно происходят преступления, исчезают люди с целью выкупа или по другим причинам... Самое реальное - ученый предпочел свободу выбора и западную демократию... А сейчас он, возможно, скрывается от мести спецслужб своего государства... Несколько авторитетных печатных изданий завтра же вбросят эту версию... Читатели ее проглотят... У нас отработан и запасной вариант...
- Это грязная история, от которой долго придется отмываться...в европейском городе, в центральном отеле исчез человек...каменный век...
- Не беспокойтесь, господин Командующий... Вот другой вариант...в районе отеля в эту же ночь было обнаружено тело неизвестного мужчины лет около сорока, без каких-либо документов... Предположительно, неизвестный был убит с целью ограбления... По истечении сорока восьми часов, при отсутствии запросов о неизвестном, он был кремирован и захоронен на кладбище "Святых мучеников" под номером 47. В полиции остались для опознания кое- какие детали одежды...подлинные.
- А каково состояние самого объекта?
- После эвакуации из отеля и транспортировки объект был отключен. Свидетелей не было замечено...потом он был передан в руки наших специалистов. Все проходит по накатанной схеме. Небольшая пластическая операция лица и изменение рисунка на пальцах рук полностью исключают идентификацию с оригиналом. Сейчас проводится процесс дозированной информации для заполнения мозгового отдела памяти. Объект физически окреп, освоил свое новое имя...
- Мне известно и о вашей дозированной информации.. - В голосе командующего угадывалась ирония, - объект вспомнил свое подлинное имя...
- Это небольшой рецидив на уровне подсознания, - успокоил его генерал.
Командующий легко поднялся из кресла и обратился к присутствующим:
- Господа, через час я вылетаю за океан по известной вам проблеме. Члены Большой Коллегии требуют информации из первых рук. Можете не завидовать мне.
В частной клинике, где находился на излечении Питер Свэнсон, жизнь проходила монотонно, в накатанном ритме. Питер обрел определенную долю свободы, если не учитывать постоянное не назойливое присутствие Анэлы. Она сопровождала его на прогулках, напоминала о времени приема пищи и лекарственных препаратов, требовала соблюдения режима с обязательным послеобеденным отдыхом. От послеобеденного сна Питер готов был отказаться, так как пробуждался с тяжелой головой. Но Анэла была неумолима и убеждала его, что для быстрейшего восстановления памяти необходимо проводить сеансы психотерапии. Эта несложная процедура заключалась в прослушивании больным мелодичной успокаивающей музыки. Музыка, действительно, оказывала благотворное воздействие на психику Питера. Организм расслаблялся и он погружался в сон. Сновидения были странного характера, они ничем не напоминали событий и людей из прошлой жизни. Он не догадывался, что музыка была закодирована и насыщена определенной информацией, которая подсознательно внедрялась в его память. Клетки головного мозга заполнялись новой информацией. Специалисты клиники могли гордиться своими научными изысканиями по моделированию новой личности практически с чистого листа.
Сверхзвуковой, персональный самолет Командующего всего за три часа совершил прыжок через океан из Европы на Американский континент. В самолете командующего находились еще адъютант и пресс- секретарь военного Союза. Командующий был молчалив и сосредоточен, его ожидал нелегкий разговор. Члены Большой Коллегии были, по сути, некоронованными владыками мира. Им негласно подчинялись Президенты, Парламенты, видные Политики многих стран. Ни один военный конфликт не начинался и не прекращался без их ведома. Ведущие Демократические и Либеральные Партии получали от них финансовую подпитку, щедрость которой зависела от их послушания. Большая Коллегия организовывала финансовые и экономические кризисы в той или иной части света, разумеется, в своих интересах. Почти все средства массовой информации, включая международные телеканалы, плотно ими опекались и безропотно выполняли их волю. Командующий понимал, что исследования русского академика, если они станут достоянием мировой общественности, равноценны колоссальной силы военно-политическому поражению Запада. Зачем тогда нужно было устанавливать атомные мины по всему периметру размежевания военно-политических блоков, если, как доказывает русский академик, Европу никак не защитят эти заряды? В первую очередь подрыв мин уничтожит самих создателей этого оборонительного пояса... Если не сразу, то в течение самого короткого временного отрезка. Сотни миллионов тонн грунта и пепла с земной поверхности будут вброшены в пределы высших слоев атмосферы и, разносимые ветрами, перекроют доступ света и тепла от Солнца. Циркуляция воздушных масс, их постоянное перемещение постепенно накроют этой страшной пеленою все континенты и наступит вечная холодная ночь... Флора и фауна будут самоуничтожаться с чудовищной быстротой и скоро весь земной шар покроется черной ледяной коростой... Достаточно вспомнить исторический факт - извержение вулкана Кракатау, выбросившего в атмосферу сотни тысяч тонн пепла и дыма... Даже извержение этого единственного вулкана нанесло тогда непоправимый ущерб земной экологии и последствия этой катастрофы ощущались еще долгие годы...
Такие размышления тревожили командующего перед встречей с членами Большой Коллегии, но он был человеком военным и мыслил другими категориями. Он знал, что войны уносят жизни людей. Это было закономерно. Другой вопрос - какова цена Победы и оправдывает ли она издержки войны?
Самолет приземлился вдали от крупных городов, на краю незаселенного, выжженного горячим солнцем края. Этой взлетной площадкой пользовались только особые самолеты. Воздушная зона охранялась истребителями новейшей конструкции. Пара из них находилась в постоянной готовности, чтобы подняться в воздух и прервать полет любого незапланированного объекта. Аэродром не числился даже на картах военных ведомств. Он находился в личном пользовании Большой Коллегии, а обслуживание его осуществлялось специально вымуштрованной, тщательно отобранной командой. Высокая оплата услуг персонала гарантировала от утечки нежелательной информации.
После приземления самолета, прибывшего из Европы, командующий и его спутники были приглашены в вертолет, который осуществлял регулярные рейсы в Особую зону. Она представляла собой оазис на берегу неширокой, но глубокой с быстрым течением холодной речки. Эту географическую точку для размещения штаб-квартиры Большой Коллегии выбирали тщательно и долго. После споров, экспертиз пришли к согласию и за один год в безлюдном прежде регионе появились причудливой архитектуры строения, которые отвечали самым изощренным потребностям человеческой натуры. В центре Оазиса находился похожий на космическую летающую тарелку главный корпус для заседаний Большой Коллегии - своеобразного Олимпа международного бизнеса. Кроме зала заседаний, здесь же были обустроены апартаменты для всех двадцати двух небожителей современного делового мира. Каждый член Большой Коллегии имел еще собственную резиденцию на территории Оазиса, архитектурно выполненную согласно с причудами и вкусами хозяев. Обычные коттеджи современного вида с парковой и спортивной площадками. Последние обычно пустовали в связи с преклонным возрастом их хозяев. Нашлись и чудаки, воплотившие свои детские мечтания в настоящие средневековые замки со всеми аксессуарами - рвом вокруг замка, заполненным водой, подъемным мостом и огромными, оббитыми железом воротами. Некоторые избранные остановили свой выбор на авангардных формах современной архитектуры - многочисленные кубы, в беспорядке установленные друг на друга соседствовали с острыми шпилями башен, отдаленно напоминающими готику. Хозяева этих строений могли позволить себе почти все блага жизни, только не были они властны над временем.
Все двадцать два члена этого клуба были личностями самого высокого ранга в международной финансовой иерархии. Каждый из них владел несколькими десятками миллиардов долларов, вложенных в транснациональные корпорации, ценные бумаги, нефть, уголь, газ, в аэрокосмический бизнес, тяжелую индустрию, политику... Ни один Президент или глава Правительства любой страны не получал мандат на правление, если этому воспротивился хоть один член Большой Коллегии. На содержании этих людей находятся некоторые Правительства, сенаторы, депутаты, самые влиятельные телеканалы, радиостанции и авторитетные в политическом мире газеты, журналы не говоря уже об отдельных представителях пишущей братии.
Большая Коллегия фактически исполняла функции мирового теневого Правительства и все члены этого клуба отчетливо осознавали свою силу и влияние. В основном это были люди третьего возраста, обремененные не только годами, но и многими недугами, которые невозможно излечить никакими финансовыми вложениями. Сегодня на Большой Коллегии председательствовал Фил Гарберт, ему было уже далеко за восемьдесят. Излишне худощавый, с голым, без единого волоска черепом, подвижным чисто выбритым нервным лицом и острым взглядом умных, холодных глаз. Одет он был, как и все избранные, в темный костюм с такого же цвета бабочкой на стоячем воротнике. Внешние ритуалы здесь соблюдались неукоснительно. Автоматически регулируемая температура создавала комфортные условия для работы. Перед креслом каждого члена Коллегии размещался небольшой рабочий столик с компьютером, компактная аппаратура связи со всеми континентами, блокноты и листы чистой бумаги. Из динамика невидимого для глаз раздался негромкий голос:
- Самолет уже совершил посадку, сэр.
- Немедленно доставьте гостя к нам. - тихим властным голосом отдал приказание Фил Гарберт.
На вертолетной площадке прибывших ожидали трое мужчин в полувоенной форме.
- Следуйте за мной, господин генерал. Только вы один. Ваших спутников направят в отель.
У входа в главное здание их встретил еще один мужчина и вежливо потребовал:
- Ваше личное оружие, генерал. - Таков порядок был установлен для всех посетителей без исключения.
Скоростной лифт через несколько мгновений доставил генерала и сопровождавших в залу заседаний Коллегии. Генерал подготовился к серьезному разговору и с некоторой долей беспокойства шагнул за порог зала.
- Добрый день, господа, - обвел он взглядом всех двадцать двух избранных. Некоторых он знал в лицо, но большинство присутствующих были ему незнакомы. В зале заседаний установилась неловкая пауза. Генерал ощутил на себе изучающие взгляды. Наконец, слева от него прозвучал тихий властный голос:
- С прибытием, генерал Гровс. Проходите, усаживайтесь. - Фил Гарберт указал на кресло, которое было расположено так, что отлично просматривалось всеми присутствующими. "Как при допросе" - машинально уяснил свою позицию генерал.
- Какова в Европе погода, генерал? Я не о политической погоде, о ней у нас отличная информация. Мы слышали - Европу затопили ливневые дожди?
- Слухи эти несколько преувеличены. Старая Европа занята сейчас летними отпусками.
- Теперь к делу, генерал Гровс. - Эти слова произнес Стивен Браух, небольшого роста мужчина, один из самых молодых избранных, если под эту категорию можно подвести почти восемьдесят лет. Браух страдал несварением желудка и сегодня он ощутил приближение очередного приступа. Потому его голос прозвучал несколько раздраженно. - Нас интересуют причины и последствия действий ваших спецслужб в связи с исчезновением русского ученого...
Генерал Гровс поднялся из кресла и перечислил все известные события в хронологическом порядке.
- А где сейчас находится этот опасный для судеб мира параноик? И в каком он физическом состоянии? - Вопрос был задан сидевшим справа от Гарберта благообразным на вид седым мужчиной с брезгливым выражением лица.
- Можно считать, что его просто не существует, - ответил генерал, - он находится в закрытой клинике. У него новое имя, другие биография и память. Его внешние физические показатели, дактилоскопические данные не могут быть идентифицированными с исчезнувшим ученым. Есть и второй, запасной вариант - убитый в районе отеля грабителями мужчина, примерно сорока лет, неопознанный знакомыми и родственниками, по истечении сорока восьми часов кремирован и прах его захоронен в могиле под номером 47 на кладбище "Святых мучеников". Сохранились его некоторые личные вещи. Все строго по закону.
- Но для чего нам тогда этот живой русский ученый, хоть и в новом физическом исполнении? - Это снова подал голос мужчина с брезгливым выражением лица.
- Ну зачем вы так, Гарри? Мы же не людоеды, а христиане, - перебил Фил Гарберт своего коллегу. Он вспомнил, что уже во втором поколении его уважаемый род принял христианство, и сейчас он сам и вся семья являются примерными прихожанами протестанской церкви.
- Я отвечу на вопрос, уважаемые господа. Дело в том, что указанный ученый последние годы работал над проблемой синтеза ядерной энергии. Его разработки были близки к завершению, и наши специалисты надеются восстановить его интеллектуальные способности в этой области. Если это удастся реализовать, то он будет работать на нашу команду.
- Не знаю...не знаю...стоит ли нам спешить с продвижением этого проекта? - Подал голос еще один член Коллегии. Даже находясь в кресле, он возвышался на голову над своими партнерами. Слова говорившего с трудом протискивались сквозь челюсти и приобретали шипящий звук. - Вы представляете, господа, если на практике будет осуществлен этот так называемый управляемый термоядерный синтез? Отпадет необходимость в добыче и переработке углеводородных носителей, остановятся десятки тысяч шахт, рудников, останется на приколе нефтеналивной флот, замрут электрогенерирующие предприятия и прочие последствия... Вместо земного рая, который предполагается при возможности получения неисчислимого количества энергии почти из любого химического элемента, сотни миллионов безработных хлынут на улицы и будут требовать хлеба. А безудержный рост народонаселения на нашей планете, в условиях резкого улучшения комфортности жизни?... Никакими войнами мы не сможем остановить размножения примитивных народов... Эти катастрофические последствия вполне реальны и намного страшнее "ядерной зимы", которой нас напугал господин генерал... - закончил свой долгий шипящий монолог высокий мужчина. Затем подали голоса и остальные члены Большой Коллегии. Мнения и споры по выявленным проблемам были противоречивы, но страсти умело усмирял Фил Гарберт. Генерал Гровс, как прилежный ученик, стоял перед членами Большой Коллегии, которые, он ощущал, уже потеряли к нему интерес. Они рассуждали о зигзагах большой политики, преимущественно, в защиту своих личных интересов. А судьбы мира для них были не более, чем сиюминутная выгода мелких лавочников. С точки зрения здорового пятидесятилетнего мужчины вся эта старческая компания давно должна была покоиться в фамильных склепах. Многие из них, Гровс был хорошо информирован об этом, уже забронировали себе место в калифорнийском пантеоне, где замороженные в специальных прозрачных саркофагах, они надеются пролежать столетия, ожидая когда их вернут к земной жизни при помощи будущих медицинских технологий. Так мысленно рассуждал генерал, но на его бесстрастном лице эти мысли никак не отразились. Тем более, что ему придется еще выбивать финансирование для перехода на новые системы вооружения армий Военного Союза Европы. В итоге, генералу были обещаны крупные суммы за счет прижимистых правительств государств Старого Света. Но старцы приготовили ему и неприятную пилюлю:
- Вы не надейтесь, генерал Гровс на вашу исключительность и безальтернативность. Вам не помогут ни прежние заслуги, ни высокие звания и награды, если вы будете подбрасывать нам шарады типа "ядерной зимы". Вы уполномочены решать такие задачи кардинально, без нашего участия! - Гровс молча проглотил выпад в свой адрес, вежливо попрощался и отправился в отель, где его ожидали спутники. А на следующее утро генерал со своим сопровождением за три часа перемахнул через океан.
В штаб- квартире Военного Союза командующий принимал начальника секретных служб генерала Крамера.
- Нам настоятельно рекомендуют завершить операцию "Я.З." Какие у вас новости, генерал?
- Я регулярно навещаю нашего подопечного. Состояние его психики не внушает оптимизма. В прошлой жизни русский академик свободно изъяснялся на шести европейских языках. Сейчас с трудом осваивает английский и немецкий... Приходит в возбужденное нервное состояние, когда встречается с текстами, выполненными на кириллице. В отношении восстановления научной базы памяти - тут полный провал. Наши хваленые специалисты перестарались. Мое мнение - работа с этим объектом лишена перспективы, и на ней можно поставить крест.
Генерал Гровс вспомнил предложение, подобное этому, одного из членов Большой Коллегии и поморщился, как от зубной боли.
- Что вы? Что вы, Крамер?... Ведь мы же христиане, а не палачи... Продолжим наблюдение за объектом, но уже в других, менее комфортабельных условиях. Есть много приличных и недорогих закрытых заведений, где наш знакомый сможет завершить остатки своего земного пути...
Через несколько лет в научном городке "Таймыр- 2" при участии руководства отмечали пятидесятилетие со дня рождения великого русского ученого Петра Александровича Самсонова. На этом торжественном, но совсем не радостном событии присутствовала и семья академика Самсонова - его супруга и тридцатилетний сын Иван, принявший научную эстафету у своего знаменитого отца. По прошествии нескольких лет со дня исчезновения за рубежом академика Самсонова никаких следов или намеков, объясняющий этот факт не было получено ни по правительственным каналам, ни от спецслужб. Коллеги вспоминали добрыми словами Петра Самсонова, его незаурядные научные достижения, исключительные личностные черты характера. Под большим портретом академика Самсонова кисти известного сибирского художника Главный Ученый заключил памятный вечер:
- Сегодня мы отмечаем юбилей человека, который опередил свою эпоху на многие десятилетия. Научные изыскания академика Самсонова позволили миру не переступить грань самоуничтожения. Потому он попал под жернова жестоких сил...мы ничего не знаем о его судьбе... Я предлагаю вспомнить этого человека в его живой плоти, как нашего коллегу, супруга, отца...
Воцарилась тишина, и взгляды всех обратились на портрет академика Самсонова. В это же мгновение сконцентрированный сгусток энергии через несколько часовых поясов достиг приземистого здания благотворительного приюта для хронических больных с нарушением психики. В вечерних сумерках сидевший на кровати с опущенной головой человек вздрогнул и поднял вверх лицо, на котором отразилось ожидание чего-то значительного. В его подсознании прояснились картины далекого детства...
...Он лежит, уютно укутавшись на своей постели, а над ним склонилось лицо матери:
"Спи сыночек, баю-бай...
Крепче глазки закрывай,
А то серый волк придет,
В лес Петрушу унесет..."
Черный вторник
В это памятное утро мне никак не хотелось оторвать голову от подушки, хотя, я это отлично помнил, предстояла важная встреча, которая могла изменить мое финансовое положение в лучшую сторону. И - на долгое время. Дело в том, что моя последняя разработка в области совершенствования компьютерного программирования заинтересовала одного крутого в этой области специалиста. Встреча была назначена на 12.00 в кафе "Римские каникулы".
Вчера я немного "оторвался" в кругу друзей и потому голова была не очень свежая. Не то, чтобы я часто срывался "в пике". Можно с уверенностью утверждать, что я человек непьющий, или, точнее, редко употребляющий. Может быть из- за отсутствия привычки к этому занятию я проснулся в таком скверном расположении духа. А тут еще Чубайс вспрыгнул на постель и стал нагло орать мне в лицо, что хочет жрать. Я отвернулся от нахальной кошачьей морды и натянул одеяло на голову, но этот бандит перебрался на другую сторону постели и еще более истерично требовал завтрака. Чубайс - это единственный мой сожитель в квартире. Семейная жизнь моя дважды сложилась неудачно, чему содействовала и весьма была этому рада родная мать. Она была уверена, что не родилась еще женщина, достойная ее единственного отпрыска. Из этих семейных передряг я выбирался без особо ощутимых потерь. Со всеми брачными союзами и последующими разводами энергично справлялась моя мама. Я же не напрягался, занимал пассивную позицию, так что изменение семейного статуса не доставляло мне особых хлопот. И вот в свои 38 я остался один, если не принимать в расчет Чубайса.
А появился в моей жизни кот год назад, когда сел на мель мой второй брачный чёлн. Возвращаясь вечером домой из своей научной конторы, я набрел на пороге квартиры на маленькое взъерошенное существо неопределенного черно- рыжего окраса. Существо истошно орало, тыкалось в мои ноги и не допускало к двери собственного жилища. Открыв дверь, я пытался войти в переднюю. Котенок путался в брюках, продолжая истерично орать, и неожиданно юркнул в раскрытую дверь. Я пытался найти чужака и выставить его за порог, но усилия мои были тщетны. Шельмец забился в какой-то темный угол за вешалку и затих. Решив позднее заняться поиском нарушителя, я поужинал и, раскрыв газеты, сел перед телевизором. Расслабившись, я совсем забыл о котенке, как вдруг мне на колени вспрыгнул маленький хулиган. И уже негромко, а жалобно и просительно замяукал, глядя мне в глаза: "Есть хочу, есть" - слышалось в его голосе... Жаль мне стало маленького бомжонка и кончилось тем, что я налил в блюдце молока, накрошил туда хлеба и поставил в кухне, решив завтра с утра по дороге на службу отнести беднягу подальше от дома. А наутро я торопился и не успел заняться поисками котенка, который, как я предполагал, знал о моем недружественном намерении и снова забился в какой-то угол. Я налил молока в блюдце, отломил в холодильнике половину котлеты, которыми меня исправно снабжала заботливая мама и убежал протирать штаны в опостылевшее мне НИИ, которое еще вроде бы существовало, но денежное вознаграждение своим сотрудникам вот уже который месяц не выделяло.
Вернувшись вечером домой, я застал своего постояльца на пороге квартиры. Котенок кинулся ко мне, стал ластиться к ногам и одновременно выговаривать мне жалобным голосом: "Где, мол, ты пропадаешь весь божий день? Я истосковался, ты теперь моя мама и должен заботиться о голодном малыше"... Я выслушал его стенания, какая-то струна тренькнула в моей груди и кончилось тем, что я приготовил ужин на двоих. Потом мы уселись перед телевизором, я - с газетами, а он свернулся калачиком на моих коленях и запел умиротворенную лирическую песенку. Я размышлял о судьбе моего нового члена семьи и решил - пусть живет. Хлопот для меня не очень прибавится, а моя заботливая мама прокормит нас обоих. Я налил в тазик теплой воды, разбавил шампунем и искупал беднягу. Котенок сначала пытался вырваться из моих рук, но потом покорился судьбе и водная процедура прошла успешно. Я завернул его в полотенце и стал припоминать мужские кошачьи имена, ибо я удостоверился в его мужском происхождении. Когда котенок обсох, шерстка его оказалась на удивление шелковистой и пушистой. Я вспомнил, что шампунь, как обещала реклама, был насыщен керамидами, которые укрепляют волосы, придают им блеск и молодость... Окрас же его шерсти был необычен - почти черный, с продольными рыжими полосами. Потому мне пришло на ум имя Чубайса - такого же нахрапистого малого, как мой новый постоялец. Мама отнеслась к появлению в моей жизни Чубайса вполне лояльно - "пусть будет лучше кот, чем какая-то неряха, ничего не умеющая и не желающая ценить ее сына"... Чубайс также отнесся к ней снисходительно, так как понял, что с каждым ее визитом в доме появляется много вкуснятины. Коту, как и мне, по душе были мамины котлеты. Может быть от этих котлет, а может и от чего другого, кот день ото дня увеличивался в размерах, приобретал солидность. Его щеки округлились и морда стала, как говорится, просить кирпича. Через несколько месяцев Чубайс превратился в красавца - кота с лоснящейся шерстью, упрямым, самоуверенным характером и чувством собственного достоинства.
Возвращаясь к тому памятному утру, когда неохота было оторвать от подушки несвежую голову, а Чубайс сидел у меня на груди, уставившись зелеными глазами и ворчал: "Все хозяева - люди, как люди, а ты до полдня валяешься в постели и не хочешь приготовить завтрак. Я бы сам сделал такую малость, но ты же понимаешь, что это не в моих возможностях"... Мне не хотелось возвращаться в непредсказуемый, суматошный мир... Я опустил ноги на холодный пол, поднялся с постели и стал нещадно шлепать себя по спине и груди ладонями. Я следил за собой, старался находиться в приличной спортивной форме и потому каждое утро обязательно занимался упражнениями по древней китайской системе "Цигун". Я разогнал застоявшуюся кровь по всем сосудам организма и немного согрелся. Сейчас, думаю, побарахтаюсь в прохладной воде и верну себе привычную бодрость. Но сегодня я ощущал что-то неладное. Когда я отправился в ванную и стал через нежелание плескаться в холодной воде /так я закаляю волю и воспитываю твердость характера/, мыло из моей руки выпрыгнуло, как лягушонок, и исчезло под ванной. Чертыхаясь, я пополз под ванну, долго ловил ускользающий обмылок и порядочно извозился. Таким образом процесс омовения пришлось начинать сначала. Во время всего этого действа Чубайс сидел на пороге ванной комнаты и глядел на меня насмешливыми глазами: "Какой ты неловкий, право"... Я взглянул на стену, где находились часы - десять утра, времени еще предостаточно. Я усилил звук радиоточки и стал вполуха впитывать новости, накопившиеся за прошедшую ночь...
"Продолжается идентификация трупов обгоревших на большом пожаре...в Израиле завалили из вертолета известного террориста, он был в легковушке...процветающий бизнесмен расстрелян на пороге собственного жилища"... Еще было про взрывы, взятие заложников...Словом, весь бодрый набор наступающего дня. Окончились новости все- таки в мажорной тональности - известная кинодива появилась на элитной тусовке в платье, сшитом из стодолларовых купюр...
Я, между тем, по аккомпанемент орущего кота "Жрать давай!" принялся за бритье. С некоторых пор я отказался от электрической бритвы. С моей жесткой щетиной "Жиллет" - лучше которой для мужчины нет...как будто под руку меня кто-то толкнул и результат - порез на подбородке и кровь, если не ручьем, то во всяком случае обильно капает на мой любимый халат. Еще раз вспомнил я все нехорошие слова, а заодно и Чубайса, который вертелся под ногами. Наскоро перекусив и натолкав рот ненасытного кота, я расслабился на мгновенье и вспомнил, что сегодня вторник. Не понедельник, а вторник. Почему же сегодня у меня все валится из рук? Вообще-то я не верю во все эти приметы: несчастливый понедельник, тринадцатые числа, знамения разные...Все это муть. Интеллигентному человеку стыдно поддаваться суевериям и бабским бредням... К тому же сегодня не понедельник, а вторник и у меня на туфле порвался шнурок именно во вторник - следовательно, нет никакой этой самой чепухи...
Телефонный звонок прервал мои размышления и возню со шнурками - я просто связал узлом оба оборвавшихся конца. Звонила мама. Она сообщила, что днем забежит ко мне, принесет весенний супчик и мои любимые /Чубайса тоже/ котлеты. Я попросил, чтобы она по дороге купила хлеба и не забыла прижать дверцы холодильника стулом - кот наловчился самостоятельно открывать холодильник и наводить там свой порядок. Чубайс внимательно прислушивался к нашему диалогу. Он узнал голос мамы и плотоядно облизнулся.
Заклеив пластырем кровоточащий подбородок и, освежившись своим любимым одеколоном "Только ты", я направился к двери, но кот перегородил мне дорогу: "Не пущу тебя сегодня никуда!". Я выслушал наглеца и чуть не силой отодвинул его от двери. Чубайс отчаянно сопротивлялся и громко возмущался. Я поразился поведению моего партнера по совместному проживанию. Что это угораздило его вести себя таким неподобающим образом? Но время поджимало и я захлопнул дверь перед носом орущего кота. Необходимо заметить, что Чубайс был весьма самостоятельным котом, с изощренным мышлением и непредсказуемым поведением. Еще в первые дни нашего знакомства я обратил внимание, что кот читает мои мысли и предугадывает действия. Во всяком случае, если ему необходимо было отлучиться для свидания со своими подругами, он находил любую щель и способ покинуть квартиру. Не раз возвращался он с серьезными царапинами на морде и прокушенными ушами, которые приобретал на рыцарских турнирах во имя прекрасных дам.
"Не доставало мне еще сегодня застрять в лифте" - подумал я, но лифт благополучно достиг первого этажа и вытолкнул меня на крыльцо. Вдруг что-то просвистело у моего уха и шмякнулось в ногах. Я вздрогнул от неожиданности и поднял взгляд ввысь. На балконе третьего этажа стояла соседка - милая пожилая женщина и, воздев руки, охала: "Самый любимый мой цветок...цены ему нет...Я вырастила его из маленького черенка...представляете?" Я отлично представил, как этот любимый и бесценный цветок падает на мою голову вместе с горшком, и вспомнил почему-то Чубайса. Не зря ведь он тормозил меня у двери. Я отмахнулся от черных мыслей и взглянул на часы - до условленной встречи осталось всего- ничего... На перекрестке улицы, по зеленому сигналу светофора, я направился на противоположную сторону, где останавливался автобус необходимого мне маршрута. За спиной у меня что-то взвизгнуло и обдало жарким воздухом... "Как ты переходишь дорогу, козел? Или жить надоело?" - послал мне вслед негодующие реплики водитель самосвала. Он приоткрыл дверцу и еще выкрикнул несколько слов, не вписывающихся в официальную лексику. Я не понял, что произошло и вознегодовал. Ведь я переходил перекресток на зеленый, а машина совершала правый поворот и должна была уступить мне дорогу. Но это все теория, а "де факто" - я сейчас мог лежать расплющенный на асфальте и уже не мог бы доказать свою правоту... Я остановился и глубоко вдохнул загазованный воздух, стараясь унять невольную дрожь. Не слишком ли много стрессовых ситуаций у меня на сегодня?
Тут как раз подкатил необходимый мне автобус и я попытался вместе с приличной группой пассажиров втиснуться в салон. Дюжий мужик припер меня острым углом чемодана к раскрытой дверце. Одна моя нога оказалась на ступеньке и еще удалось правой рукой ухватиться за поручень... Вся остальная моя личность осталась снаружи, когда автобус уже тронулся с места. Напрасно я старался ухватиться за стоящих впереди пассажиров...они брезгливо стряхивали мою руку. Подпрыгивая на одной ноге, я тщетно пытался состязаться в скорости с машиной... Кончилось тем, что я оказался выдавленным из салона на проезжую часть в нелепой на четвереньках позе, с оторванной от пиджака пуговицей и, слава богу, почти без травм, если не учитывать ушибов ноги и локтя и еще пары синяков...
Отдышавшись, я решил больше не испытывать судьбу и потихоньку, оглядываясь по сторонам, двинулся к родному дому. На этот раз до своей квартиры я добрался без всяких приключений. На пороге меня радостным воплем встретил Чубайс: "мол, жив, слава господу!" Он стал тереться о мои ноги и напевать: "Все будет хорошо...все будет хорошо" - есть такой популярный хит... Подсчитав свои ушибы, синяки и потери, облачившись в любимый халат, я рухнул на диван и стал размышлять о нынешних своих злоключениях. Ведь сегодня не понедельник, не полнолуние, не тринадцатое число и нет выбросов на солнце... А Чубайс, усевшись на мой живот и устремив в мою душу зеленые очи, назидательно промолвил: "Сегодня не твой день, приятель...для тебя сегодня "черный вторник"...
Отражение звезды
Этот курортный город встретил Федора Федоровича Федорчука летним зноем и влажным дыханием моря. Полет продолжался около двух часов и после искусственной прохлады салона самолета резкое перемещение в другую климатическую зону вызывало неприятные ощущения. Пот со лба можно было смахнуть носовым платком, ну а рубашка под пиджаком сразу же увлажнилась и прилипла к спине.
Желающих арендовать такси оказалось больше, чем самих машин. Но это обстоятельство не очень удручало Федорчука. За деньги, он был твердо убежден, можно получить любую обслугу. И, действительно, к нему подкатил черноволосый, разбитной парень с рыскающим взглядом и, узнав маршрут, заломил цену, вероятно, вдвое превышающую разумную. Федор Федорович не торговался, тем более, что приехал расслабиться и привести себя в норму после тяжелого потрясения. Всего месяц назад он похоронил свою супругу. Тяжелый недуг свел в могилу надежную спутницу жизни, оставив его и двух взрослых уже, самостоятельных детей в недоумении - как же все это могло с ними произойти.
Молодость быстро адаптируется к обстоятельствам, а вот сам Федор Федорович трудно возвращался из душевной комы. Молодежь настояла, чтобы он отвлекся от тяжелых мыслей, развеялся, переменил обстановку и вот он оказался на берегу моря.
Администратор санатория, вальяжная дама средних лет с томными глазами и холеными руками, унизанными золотыми перстнями и браслетами, усадила в кресло вновь прибывшего и любезно стала просвещать его о порядках и особенностях этого учреждения:
- Наш санаторий не является в строгом смысле этого понятия, как это было недавно в профсоюзных здравницах, лечебной организацией. Скорее - это оздоровительный центр, где, кроме лечебных назначений, вы можете получить и другие услуги. Распорядка дня, как такового, у нас нет, кроме определенного времени приема пищи. При санатории имеется ресторан, казино, боулинг, тренажерный зал и прочие развлечения. Можно из ресторана сделать заказ в свой номер, пребывание гостей на территории не ограничивается во времени. Словом, ощущайте себя свободным, раскрепощенным гражданином, не стесненным никакими условностями, как и полагается в демократическом обществе.
Федорчук принял из рук дамы множество рекламных буклетов и на предложение, при определенной доплате, поселиться в одноместном номере, ответил решительным отказом:
- В этом нет необходимости. В связи с некоторыми обстоятельствами я не хочу оставаться один на один с самим собою. Мне не помешает общение с интеллигентным человеком, примерно, моего возраста. Подберите такого, чтобы не курил и не имел прочих дурных наклонностей.
Комната или номер, как здесь принято называть, находилась на втором этаже с видом на море, широким балконом, укрытым тентом от солнца и двумя шезлонгами. Сама комната была весьма просторной с продуманным расположением мебели. Две полуторные деревянные кровати были отделены письменным столом с настольной лампой и телефоном. Большой встроенный платяной шкаф с плечиками для одежды, журнальный столик, два мягких кресла, тумбочки около каждой кровати, телевизор в углу. Туалетная комната, совмещенная с ванной и душевой кабиной. Словом, все было на хорошем уровне, как в приличном отеле. Да и путевка в этот оздоровительный комплекс тянула на весьма солидную сумму, но Федор Федорович с некоторых пор мог себе такое позволить.
Ночь Федорчук провел почти без сна, не помогли и таблетки. Новый постоялец прибыл к обеду. Вежливый стук в дверь и на пороге появился среднего роста, плотного телосложения человек с ничем не примечательным обликом. Разве только густые черные брови привлекали внимание. А так, встретишься с таким человеком в людном месте и разойдешься с ним, не оставив в памяти никаких особых примет. Лет ему, как и самому Федорчуку где-то в районе пятидесяти. Мужчина поставил на пол чемодан и, улыбнувшись, произнес низким голосом:
- Я не ошибся? Это 224? Здравствуйте, и будем знакомиться. Меня зовут Федором Устиновичем, но чтобы не напрягать память, зовите меня просто Федором.
- Для меня не составит трудности запомнить ваше имя, так как меня самого зовут Федором. Федор Федорович Федорчук, - протянул он руку прибывшему. Мои друзья и близкие люди в шутку прозывают меня "три фэ".
Пожимая руку нового знакомого Федорчук ощутил на мгновенье, что где-то уже встречался с этим человеком, но приглядевшись внимательнее и обменявшись несколькими фразами, отогнал эту странную мысль. Хотя некоторые основания для этого были - новый знакомый прибыл на отдых из того же города, что и Федорчук. Но совпадение не казалось странным, так как город этот был с населением где-то под миллион жителей.
Приехавший быстро распаковал чемодан, освежился в душе и предложил отметить знакомство в ресторане. Федор Федорович не возражал. Они спустились на открытую террасу ресторана, заказали ужин. Новый знакомый предпочитал салаты из овощей, его поддержал и Федорчук, так как вкусы их оказались схожими. Заказали шашлык, минеральную воду и бутылку красного вина. Ужин проходил в добром общении под негромкую музыку ресторанного оркестра.
Федор Устинович поделился новостями из области страхового бизнеса, которым занимался несколько лет. Федор Федорович рассказал о своем автосалоне, владельцем которого он стал совсем недавно, и тут же добавил, что в жизни его произошла утрата - совсем недавно он потерял любимую жену... За столом воцарилась странная пауза. Федор Устинович смотрел не мигая в лицо собеседника и, наконец, ошеломленно выдавил из себя: "Вы, надеюсь, не шутите? Это я похоронил свою жену месяц назад...и теперь вот по настоянию детей, приехал развеяться от мрачных мыслей...".
Федорчук поднял взгляд от тарелки и снова возникла пауза. Он стал внимательно разглядывать собеседника, пожал плечами, изобразив на лице недоумение.
- Странно, весьма странно... Разве может быть такое совпадение? Невероятная ситуация...Впрочем, в жизни и не такое случается. - и, стараясь преодолеть возникшую между ними неловкую паузу, продолжил, - Вот я читал недавно, что есть люди, которые совершенно не едят человеческую пищу и не употребляют никакие напитки... Они питаются за счет солнечной эволюционной энергии. Этот феномен называется "параническое питание". Энергия солнца синтезирует в человеческом организме все необходимые для жизнедеятельности вещества... В общем, я материалист и в такие чудеса не очень верю... Но в этой информации приведен конкретный человек - жительница Краснодарского края, которая на протяжении нескольких лет не употребляет пищи и воды. Таких людей в мире насчитывается около трех тысяч.
Федор Устинович уже несколько оправился от напряжения, возникшего между ними и охотно поддержал собеседника. Он стал вспоминать услышанные им когда-то подобные истории, да из личного опыта немало случалось с ним странностей, похожих на чудеса, или несуразностей, которые невозможно предположить при здравом рассудке... Словом, за столом восстановилась прежняя доброжелательная атмосфера, хотя что-то непонятное, возникшее между ними, преодолеть не удалось. Как будто кто-то невидимый стоял за их плечами и внимательно наблюдал за ними.
По окончанию ужина возникло небольшое несогласие. Каждый из них намеревался оплатить счет за ужин. Сошлись на том, что рассчитались с официантом на немецкий манер, каждый за себя. Федор Устинович сказал, что устал с дороги и потому отправится отдыхать. Федор Федорович, напротив, решил прогуляться по вечерней набережной, подышать запахами моря, которое он видел нечасто. Несколько раз еще в прошлые годы вместе с супругой и детьми бывал он на этом курорте. Но сейчас, спокойный прежде город оглушал музыкой, ослеплял назойливой рекламой предлагающей, призывающей, обещающей массу удовольствий. Эта шумная, праздничная круговерть раздражала Федора Федоровича и пробуждала воспоминания, когда он в кругу детей и любимой женщины гулял вечерами по этой же набережной, тихой и умиротворяющей.
Не испытав особого удовлетворения, он вернулся в номер. Сосед уже тихо посапывал во сне, а сам Федорчук, стараясь не потревожить его, разделся и улегся в постель. Однако спалось ему плохо, беспокойно. Какие-то странные люди предлагали купить подержанные вещи, нагло совали их ему в лицо. Он никак не мог избавиться от этих грубых личностей. Он пробуждался, поворачивался на другой бок, надеясь, что неприятные видения прекратятся, но сновидение продолжалось в том же духе. Лишь когда на горизонте проявилась светлая полоска неба, Федор Федорович освободился от ночного наваждения и уснул крепким сном. Он ощущал себя не отдохнувшим, угнетенное настроение не оставляло его. Холодный душ несколько взбодрил и он принялся за бритье. Отражение в зеркале не прибавило ему радости. Как- никак уже пятьдесят два - большая часть жизни осталась позади... Он вроде бы здоров, болезни пока не тревожат его. Но вот уже намечаются мешки под глазами... Светлые волосы еще не прорежены залысинами, но на висках отчетливо пробивается седина. Он всегда помнил себя уверенным, оптимистичным, охотно занимался различными видами спорта. Потому фигура его, крепко сбитая, все еще сохраняла стройность и гибкость. Серые глаза выражали волю, упрямство в достижении цели. Все вроде бы на месте, но образ потускнел и кого-то напоминает. Он напряг память и увидел в зеркале соседа по комнате - вроде бы что-то есть схожее... Федор Федорович отогнал эту мысль и вспомнил, что с момента приезда не привел в порядок зеркало. Когда-то он услышал, что зеркала общего пользования запечатлевают образ человека, который хоть раз смотрелся в него. Эти образы, наслаиваясь друг на друга, могут оказать отрицательное энергетическое воздействие. Потому Федорчук в каждом временном жилье всегда протирал влажной тряпкой зеркало, стирал все прежние лики. Именно так поступил он и сейчас и отражение его изменилось к лучшему.
Федор Федорович направился к завтраку, обдумывая по дороге планы на предстоящие сутки. Несколько дней, проведенных вместе с новым знакомым никак не сблизили их, не располагали на откровенные, доверительные беседы. После первого, проведенного вместе вечера, между ними установились ровные, вежливые отношения. Это, возможно, к лучшему. Федорчук не любил зависеть в своих действиях и желаниях. Впрочем, он не ощущал таких попыток со стороны компаньона по комнате. Тот был аккуратен, не разбрасывал своих вещей, чем характерны были устоявшиеся привычки и самого Федора Федоровича. В этом отношении они, как будто повторяли друг друга.
В последующие несколько дней Федорчук наладил свой сон. Прогулки у моря, утреннее солнце и купанье укрепили его дух. Примерно, то же самое сообщил ему и сосед по номеру. И все же он возвращался к мысли, что решение его о совместном проживании с кем-либо было ошибочным. Не то, чтобы сосед был назойлив, некорректен - наоборот, он обладал природным тактом и не навязывался на дружбу. Федор Федорович обратился с просьбой к уже знакомой ему даме- администратору - возможно ли на оставшийся срок перейти в одноместный номер?
- Нет проблем, - ответила дама, - до обеда я оформлю ваш перевод, Федор Устинович, и вы сможете перейти в одноместный номер.
- Я не Федор Устинович, - с непонятным для самого себя раздражением возразил Федорчук.
- Ах, простите меня ради бога... вы так похожи друг на друга даже походкой и манерой разговаривать...только голоса отличаются...
Федорчук сообщил своему соседу по комнате, что переходит в одноместный номер, объяснив свое намерение тем, что будет связываться со своими партнерами по бизнесу - это постоянные телефонные звонки в любое время суток. Ему неудобно нарушать отдых Федора Устиновича... Тот внимательно посмотрел на Федора Федоровича и кратко обронил:
- Поступайте, как вам удобнее...
Федор Федорович редко виделся со своим соседом по комнате. Встречались они главным образом в столовой, обменивались краткими, ничего не значащими фразами и расходились в разные стороны. На новом месте обитания Федорчук не ощутил желанного успокоения. Мыслями он возвращался в 224 комнату к своему прежнему соседу. Помимо своей воли он воскрешал в памяти манеру его поведения, вспоминал краткие их беседы. Его все больше беспокоили совпадения их характеров, привычек, вкусов. Чтобы разрешить свои сомнения и избавиться от навязчивых мыслей, Федор Федорович решился на встречу с психоаналитиком, как теперь на западный манер называют обычных врачей- психиатров. Таковой имелся в штате санатория и пользовался популярностью, особенно у женской половины отдыхающих. К психоаналитику можно было попасть только по предварительной записи, но это обстоятельство не очень смутило Федорчука. Несколько крупных денежных купюр помогли ему вскоре познакомиться с психоаналитиком.
Навстречу Федору Федоровичу из массивного кресла поднялся и шагнул мужчина, в элегантном светлом костюме, с внимательными за линзами очков карими глазами, с чисто выбритым сухим лицом и ежиком седых волос на голове. Он представился Владленом Владимировичем и усадил посетителя в такое же массивное кресло по другую сторону низкого столика, на котором красовался великолепный букет свежих пунцовых роз в тяжелой из цветного стекла вазе. Убранство комнаты не напоминало врачебный кабинет. Письменного стола, как такового, не было. На стенах несколько живописных полотен. Оригиналы - отметил Федорчук. Рядом с креслом врача стояла тумбочка с телефонным аппаратом, блокнотом и перекидным календарем. В углу комнаты находился небольшой шкаф с занавесками на стеклянных дверцах, где угадывались медицинские приборы, а рядом - кушетка.
- Какими ветрами вас занесло ко мне, милейший? Сюда в основном заглядывают прекрасные дамы со своими сердечными, неразрешимыми бедами...На такового вы не похожи...
Федорчук представился, кратко изложил суть своей проблемы. Рассказал, как он познакомился с Федором Устиновичем, о недавней потере супруги, о необъяснимом совпадении их жизненных ситуаций и имен, о схожести характеров, бытовых привычек, вкусов...
Владлен Владимирович поднял телефонную трубку и попросил, вероятно, даму- администратора срочно направить ему все документы, касающиеся двух Федоров. Потом он уселся напротив Федорчука и попросил еще раз, только более подробно повторить факты по порядку, по дням, часам, а также свои личные ощущения на данные события. Слушал он внимательно, лишь изредка вставлял наводящие вопросы.
Когда принесли затребованные документы, Владлен Владимирович углубился в их изучение. Он удивленно поднял брови и произнес:
- Ну и чудеса в решете, милейший...Вы знаете, что вы со своим знакомым не только одногодки, но родились в одном городе, в один и тот же месяц и день?
- Нет, не знаю, - ответил Федорчук. - Для меня это еще одна загадка...За всю свою жизнь обстоятельства не сталкивали меня с этой личностью.
Владлен Владимирович помедлил со следующим вопросом, еще раз тщательно просмотрел доставленные бумаги и раздумчиво произнес:
- В моей практике это первый подобный случай...Не знаю с какой стороны вам помочь. Я могу только дать вам пищу для размышлений...Поведую вам одну историю, то ли быль, то ли легенду. За истину не ручаюсь...
Владлен Владимирович сосредоточенно протер стекла очков, водрузил их на переносицу и продолжил:
- Произошла эта история в одном европейском государстве...То был конец восемнадцатого, а может быть начало девятнадцатого веков. Впрочем, это временное летоисчисление не имеет к легенде никакого отношения. В этом государстве был коронован по праву наследования молодой человек. Звали его Иоганном Вторым. Молодой человек был хорошо воспитан, получил прекрасное европейское образование. Он был добрым, сердечным, отзывчивым на чужую беду. Словом, его подданным повезло с властителем. По прошествии некоторого времени один из его приближенных сообщил ему конфиденциально, что на границе государства в небольшой деревушке он случайно столкнулся с человеком, который внешним обликом и фигурой, как две капли воды, похож на самого монарха. Иоганн Второй воспринял рассказ с недоверием. Он приказал не разглашать эту новость и скрытно, более подробно выведать все сведения об этом человеке. Приближенный исполнил повеление властителя и сообщил, что человека зовут Иоганн. Он простой, безграмотный пастух, но вот что странно - родился он в тот же год, того же месяца и числа, что и сам монарх. Иоганн Второй был взволнован таким поворотом событий и призвал объяснить эту странную ситуацию своего главного советника Астролога. Этот старый, мудрый жизненным опытом человек, был знаком с религией и обычаями многих народов. Всю жизнь он изучал древние манускрипты и хорошо знал тайны движения небесных светил.
- Мой повелитель, вы и этот простолюдин родились в один час, в одну минуту, когда звезда из созвездия Орион послала на землю особый сигнал. Каждый смертный в этом мире имеет свою звезду. Вот и случилось, что вашим двойником, или, вернее, звездным близнецом оказался простой пастух. Таким людям уготована почти одинаковая судьба. Жизненный путь каждого из них, как зеркальное отражение, повторяется до мелочей и завершается в тот же час, как и рождение.
Услышанное привело мысли монарха в еще большее смятение. После долгих размышлений он приказал самым надежным слугам переселить пастуха за пределы своего государства, купить ему землю в горной малонаселенной местности, приобрести ему отару овец, обустроить на новом месте, чтобы ни в чем он не нуждался. Приказание властителя было исполнено быстро и точно. На протяжении многих лет Иоганн Второй ничего не слышал о своем двойнике и вычеркнул его из своей памяти. Но в один из осенних дней он получил срочное донесение от своего доверенного лица, который негласно наблюдал за звездным близнецом, что тот погиб, по неосторожности сорвавшись в пропасть. Получив это тревожное известие, монарх задумался и произнес: "Этот человек уже мертв, но ведь я живой! Астролог был неправ...". И в тот же миг его жизнь прервала пуля карбонария.
Владлен Владимирович закончил рассказ и, слегка улыбнувшись, участливым тоном обратился к Федорчуку:
- Не принимайте, милейший, на веру эту легенду. За тысячелетнюю историю человечество сочинило множество мифов и легенд...Это все, чем я могу вам быть полезен, милейший. - И встал, давая понять, что аудиенция окончена.
Визит к психоаналитику не принес Федорчуку ожидаемого разрешения странных загадок, но все же немного успокоил. В этот день Федор Устинович ему не встречался, а на следующий ему предстояла многочасовая экскурсия по побережью курорта.
Экскурсанты вернулись к вечеру, проголодавшиеся и уставшие, но вместо столовой Федорчука просили срочно обратиться к администратору. Рядом с уже знакомой дамой находился капитан милиции. Он представился инспектором уголовного розыска и объяснил, что Федорчуку необходимо поехать с ним на опознание утонувшего сегодня мужчины.
- Случай ординарный, - сказал инспектор, - уже заведено уголовное дело, а с погибшим, нас информировали, вы проживали в одной комнате несколько дней. Процедура эта не займет много времени.
Скрепя сердце, Федор Федорович сел в машину с инспектором и направился на опознание в морг.
При тусклом освещении, в холодном подвальном помещении на столе лежало обнаженное тело, укрытое клеенкой. В присутствии еще двух человек инспектор отвернул клеенку и Федорчук увидел его. Да, это был Федор Устинович. На вопрос инспектора, знает ли он этого человека, Федор Федорович утвердительно кивнул головой. Он неотрывно смотрел на спокойное, умиротворенное лицо погибшего и еще его внимание привлекло родимое пятно под соском левой груди. Точно такое же родимое пятно было у самого Федора Федоровича. Родители еще шутили: "Если потеряется малыш, то его легко найти по этой примете". Из оцепенения Федорчука вывел голос инспектора:
- Подпишите протокол и можете возвращаться в санаторий. Вас отвезут.
Вернувшись в санаторий, Федор Федорович стал лихорадочно собирать свои вещи, потом спустился к администратору.
- Каким транспортом завтра с утра можно уехать? - спросил он даму.
Позванивая многочисленными тонкими браслетами на запястьях, администратор пробежала глазами листки с расписанием транспорта, отбывающего в сторону его города.
- Скорый поезд отправляется в 8.00, можете лететь самолетом в 13.15...
- Самолет исключается. - Отрезал Федорчук. - Только поезд. Закажите купейное место, нижнюю полку и такси завтра на 7.00...
- Но ведь у вас, господин Федорчук, осталось еще пять дней...- напомнила ему дама.
- Дела!.. - холодным тоном парировал он.
И вот он в купе скорого поезда, вместе с веселой молодой парой, молчаливый и мрачный. Его отъезд напоминал трусливое, поспешное бегство. Он старался отогнать от себя дурные мысли и предчувствия. "Все отрезано и осталось позади. - Успокаивал он себя. - Нелепые, случайные совпадения не могут служить причиной для трезвомыслящего человека...Всякие легенды и мифы в наш прагматичный век выглядят нелепо".
Но в памяти его, помимо воли, всплывало умиротворенное, спокойное лицо случайного знакомого и звездочка родимого пятна под соском левой груди.
Настройщик
Грузный, немолодой человек с крупными чертами волевого лица, с залысинами на лбу и внимательными серыми глазами распахнул дверь, приглашая широким жестом стоявшего на пороге мужчину.
- Проходите, уважаемый Михаил Семенович, присаживайтесь там, где вам покажется удобным.
В отличие от хозяина кабинета, вошедший был небольшого роста, щуплым, с невыразительным нервным лицом. Лишь изящные очки в металлической желтой оправе придавали его облику некую значительность и интеллигентность. Он поставил на подоконник потертый кожаный саквояж, указывающий на его солидный возраст, и уселся перед письменным столом. Обычно это сиденье было предназначено для тех, кого не приглашали, а приводили под конвоем в кабинет старшего следователя Николая Петровича Калошина. Сам хозяин не последовал за письменный стол, а уселся на другой стул напротив гостя, что означало установление особой дистанции доверия.
- Даже не знаю, какие извинения высказать в ваш адрес, что побеспокоил в очередной раз. Речь идет о серьезном преступлении и лица, причастные к нему - довольно высокого полета.
Знакомство их произошло более года назад при весьма прозаических обстоятельствах. Супруга Николая Петровича убедила его в том, что вступающая в юношескую пору их единственная дочь Надежда обладает исключительными музыкальными задатками и величайшим грехом с их стороны будет не развить этот природный дар. Николай Петрович согласился с мнением супруги, как поступал всегда, стараясь сохранить баланс в обычном семейном противостоянии. Дальше все обстояло проще простого. В их квартире находился древний инструмент, оставшийся в наследство от родителей супруги - нечто среднее между пианино и роялем. Эта музыкальная старина называлась роялино. Инструмент необходимо было привести в порядок и Надина музыкальная наставница рекомендовала настройщика, как она выразилась, специалиста милостью божьей.Таким образом состоялась первая встреча Михаила Семеновича с Николаем Петровичем.
Настройщик поднял крышку роялино, прошелся пальцами по западавшим, пожелтевшим от времени и прикосновений костяшкам клавиш. Долго, как внимательный хирург, изучал его внутренности, бормотал что-то неразборчивое и, наконец, изрек:
- Этому инструменту больше, чем сто лет. Когда-то он покорял своим звучанием слушателей... Смотрите, дека какая...от нее резонанс отличный. Настройка венскими ключами... А сейчас... Вы, что по клавишам ногами ходили? Но перед этим вы хоть калоши надевали?
Если бы настройщик знал фамилию хозяина дома, он никогда не допустил бы такую бестактность. Николай Петрович всю жизнь, как крест, нес эту неблагозвучную фамилию - Калошин. Она, по его мнению, мешала в продвижении по службе. А школьные воспоминания навсегда омрачились в его памяти обидной кличкой "Калоша". Между тем, настройщик снял очки, долго протирал стекла и, наконец, произнес:
- Я могу взяться реанимировать эту историческую древность только по причине уважения к культурному наследию... За деньги сейчас не будем говорить. Это, если что- нибудь получится...
Настройщик колдовал над стареньким роялино четыре дня, работал с утра до позднего вечера... И инструмент заговорил на своем языке чистым, глубоким звуком. Желтые костяшки клавиш настройщик заменил новыми, девственной белизны, растянутые дребезжащие струны тоже обновились, а полировка роялино внешне омолодила его.
Хозяева не могли нарадоваться, глядя на возрожденный музыкальный инструмент. Настройщик назвал сумму, весьма скромную, учитывая объем проделанной им работы. И в полном согласии, с отличным настроением Михаил Семенович принял приглашение хозяев выпить с ними чайку в честь завершения трудовых будней. Чаепитие растянулось на неполных два часа. На столе с привлекательной снедью присутствовали, кроме чая, и более крепкие напитки, от которых Михаил Семенович отказался. Он находился в добром расположении духа потому и разоткровенничался перед хозяевами.
- Такой инструмент за свою долгую работу настройщиком я встречаю только второй раз. Пришлось повозиться, но я получил душевное удовольствие... Я ведь должен был стать музыкантом, с раннего детства занимался по классу скрипки. И у меня, не хвастаю, хорошо получалось. Мои Мама и Папа уже видели меня во фраке и белой манишке в самых больших концертных залах Лондона, Парижа... Вы знаете, как в наших еврейских семьях? Если родители задумают профессию для своего сына - музыканта, врача, адвоката...это так и будет... Они пожертвуют своим благосостоянием, чтобы это и произошло... Такой менталитет, как модно сейчас говорить, у моего народа... А разве это плохо хотеть, чтобы дети жили лучше родителей?
Супруги Калошины согласно закивали головой и поинтересовались - почему же не стал он музыкантом?
- Случайность...вывих пальцев во время игры в футбол... Банальная травма для любого мальчишки, только не для скрипача. Природная подвижность двух пальцев левой руки так и не вернулась, и мне пришлось проститься со скрипкой.
Михаил Семенович поднял над столом левую руку и пошевелил пальцами. Отчетливо виделось, что указательный и средний пальцы сгибаются не до конца. Хозяева сочувственно поохали. Михаил Семенович поблагодарил хозяев, собираясь уходить и, указав на экран телевизора, который обычно не выключался в этом доме, заметил:
- Этот великий политик врет, не задумываясь, хоть бы одно искреннее слово произнес.
Петр Николаевич удивленно посмотрел на гостя и не согласился.
- А я считаю этого человека правдивым и искренним. Ведь он занимает высокий пост.
- Не могу поддержать вас, Петр Николаевич. Разве вы не видите вокруг его головы темную ауру? Я и с закрытыми глазами на слух могу определить по одному только звуку голоса правду говорит человек или лицемерит. Ведь я настройщик.
Супруги Калошины были озадачены словами гостя и засыпали его вопросами. Михаил Семенович пытался удовлетворить их любопытство.
- Не только люди, но и все живое и неживое вокруг нас издают звуки, индивидуально присущие только им одним. Для меня совсем просто расшифровать язык, смысл этих звуков. Не имеет значения, шум ли это моря, жужжание мухи, пение птицы, шелест листьев на деревьях... Даже в запахе цветов есть своя тональность, звук. Вы слышали, наверно, о третьем глазе? Это, когда человек видит даже при закрытых глазах... А у меня, я уверен, есть третье ухо. Где оно находится, я точно не знаю, но оно есть. Вот вы, Николай Петрович, по роду своей профессии привыкли отдавать приказания, не терпите в ответах неопределенности. Вы упорны, осторожны, не доверяете собеседнику. А супруга ваша, наоборот, лирична, наивна, добра и готова довериться первому встречному. Это я определил из тех недолгих разговоров за дни общения с вами.
Супруги еще более удивились такому точному определению своего характера и попросили гостя продолжить заинтриговавшую их тему. Михаил Семенович согласно кивнул головой.
- Вы знаете, когда я повредил пальцы, это был удар больше для родителей, чем лично мне. Я был тогда мальчиком без опыта жизни. Переживания в таком возрасте быстро проходят. Но я любил музыку, она звучала в моей голове и груди целые сутки. Она звучала у меня и ночью во сне. Любая фальшивая нота вызывает у меня физические страдания. А сколько вокруг нас этих разных звуков? Когда я подрос и окончил школу, мой Папа попросил своего старинного знакомого взять меня в ученики настраивать музыкальные инструменты. У меня это удачно получалось. Так постепенно я набрал опыт и стал работать один, уже без учителя. Не буду хвастать, я стал известным профессионалом. Мой Папа, обычный портной, мог бы сейчас гордиться мной, если бы был жив. На свои доходы я не жалуюсь, содержать семью хватает. Потом я понял, что люблю свою уважаемую профессию.
Николай Петрович всерьез заинтересовался необычными способностями Михаила Семеновича и просил его, при первой возможности, зайти к нему на службу.
- Я познакомлю вас с интересными людьми и сюжетами. Уверен, вы будете довольны этим опытом.
В один из дней в кабинете Калошина раздался телефонный звонок. Трубка голосом настройщика Михаила Семеновича просила разрешения зайти на минутку, так как он освободился сегодня рано и находится совсем близко. Николай Петрович подтвердил свое приглашение, объяснил, на каком этаже находится его кабинет, сказал, что закажет пропуск и ожидает его.
Михаил Семенович негромко постучал в дверь и попросил разрешения войти. Калошин приветливо встретил гостя, усадил его и предложил кофе.
- Во второй половине дня я воздерживаюсь от этого напитка. Потом плохо сплю. В нашей жизни так много возбуждающих причин... Вот иду я сейчас к вам. На углу стоит большой, красивый автомобиль. Извините, я не знаю, как он называется... Крышка на автомобиле открыта и шофер возится с мотором. Я же говорил вам, что не могу слышать, когда над кем-то издеваются. А тут такой случай - мотор захлебывается в истерике. Я и говорю этому шоферу: "Молодой человек, вам не кажется, что вы причиняете боль этой машине? Ведь мотор кричит "караул"! А этот молодой человек посмотрел на меня, как на царя египетского и грубовато так ответил: "Ты что, дядя, доктор по машинам? Или, может, механик знаменитый?" Я честно ответил, что с машинами не знаком, что я простой музыкальный настройщик. "Ну, и иди ты.....пока я тебя не расстроил!"
- Как вам нравится эта современная молодежь? Что такого я сказал обидного? Вот, когда у него мотор поломается, он еще вспомнит меня...
Петр Николаевич успокоил гостя и предложил провести эксперимент.
- Сейчас, уважаемый Михаил Семенович, я прошу вас внимательно прослушать запись допроса по одному серьезному уголовному делу. Слушайте внимательно и, если сможете, отделите ложные показания от искренних.
Гость согласился и следователь включил кассету. Допрашивались три человека. Каждый отвечал на одни и те же вопросы. Михаил Семенович прослушал Фонограмму и, не колеблясь, определил:
- Вот этот, которого допрашивали вторым, ни в чем не виновен. Можете его выпустить. Хотя он и берет все на себя. Он чем-то запуган, потому его ответы такие. А те, первый и последний, мне кажется, имеют отношение к преступлению, хотя и не согласны с обвинением. В их ответах нет ни одного честного слова.
Петр Николаевич пытался скрыть свое удивление. Ведь по этому давно закрытому делу все именно так и определилось. Петр Николаевич позвонил двум своим коллегам. Когда те появились в кабинете, он познакомил их с Михаилом Семеновичем и рассказал о своем эксперименте. но для этих людей просто слова мало значили, им нужны были факты и Калошин понимал это. Потому он попросил Михаила Семеновича еще немного задержаться.
- Вы сейчас просмотрите видеозапись допроса. Вы будете не только слушать, но и видеть. Сообщники подозреваются в убийстве. Это дело еще не расследовано до конца, в нем много белых пятен.
Михаил Семенович сосредоточенно смотрел на экран монитора и слушал допрос, который вели сразу два следователя. Пожилая женщина получила травму головы неизвестным твердым предметом, отчего и скончалась. Подозреваемые утверждали, что зашли в квартиру, когда женщина уже была без признаков жизни. Входная дверь была на запоре, в квартире все предметы обихода находились на своих местах. Они обнаружили бездыханное тело на пороге кухни и сразу же сообщили об этом по телефону в милицию. Оперативная группа осмотрела место происшествия. Были задержаны дочь погибшей и, как выяснилось позднее, ее сожитель. Опрос соседей показал, что неприязненные отношения дочери с матерью часто перероставшие в громкие ссоры сложились именно из- за сожителя, которого мать терпеть не могла и не соглашалась зарегистрировать на свою жилплощадь. Все улики были явно против задержанных и следователи вели перекрестный допрос напористо, без пауз, оказывая психологическое давление на подозреваемых. Женщина рыдала, сбивалась в своих показаниях и повторяла: "Это мать моя, я не могла лишить ее жизни. Я не виновна!". Сожитель ее держался более спокойно и отрицал обвинения, хотя в ответах его ощущалась некая неуверенность. Калошин остановил запись и обратился к Михаилу Семеновичу:
- Ну, что вы можете сказать об этих людях?
Настройщик неопределенно пожал плечами и попросил отмотать запись на начало и снова включить. Через несколько мгновений Михаил Семенович обратился к присутствующим:
- Вы видите над головой женщины светлое пятно с чуть розоватым оттенком? Это характерный признак на данный момент искренности говорящего человека. Во все время допроса это пятно остается неизменно светлым.
Коллеги Калошина посмотрели на него с чуть ироничной ухмылкой - они ничего не видели над головой женщины. Между тем Михаил Семенович продолжил:
- А вот с ее партнером дело посложнее. Его ответы мне кажутся не совсем правдивыми. А вокруг его головы пятно принимает холодную голубую тональность. Особенно, когда он рассказывает о своем прошлом. Мне показалось, что у него есть причины скрывать что-то неприятное.
- На этот раз вы правы, Михаил Семенович, - сказал Калошин - этот парень имел одну отсидку.
- Но что касается убийства, - после паузы произнес Михаил Семенович, - я уверен, ни женщина, ни мужчина отношения к этому случаю не имеют. Мне так кажется... Находите что-то другое...
Через несколько дней следователь по телефону разыскал Михаила Семеновича и сообщил приятную для того новость:
- Ваши рассуждения, уважаемый Михаил Семенович, оказались справедливыми. Эксперты пришли к заключению, что пожилая женщина по своим хозяйственным надобностям взобралась на стул. Не удержавшись, она упала оттуда и ударилась головой об угол газовой плиты. Что же до того, что ее нашли на пороге кухни далеко от места падения, медицинская экспертиза утверждает, что в состоянии смертельного шока человек еще может передвигаться. Есть такие прецеденты - во время войны солдат с винтовкой наперевес бежал в атаку...осколок снаряда срезал солдату голову, а он все еще продолжал бежать...
С того первого посещения следственного отдела авторитет Михаила Семеновича у правоохранительных органов резко пошел вверх. Его все чаще стали приглашать на визуальную и звуковую экспертизу особо сложных криминальных дел. Следователи обычно толпились за его спиною, стараясь понять, что за пятна над головами людей видит настройщик. Но этот дар был присущ только Михаилу Семеновичу. Впрочем, такая громкая слава оставляла его равнодушным, его больше радовала встреча с музыкой, со звуками, которыми он мог управлять и придавать им стройную гармонию. Михаила Семеновича стали приглашать в различные дома под предлогом настройки инструмента с тайной целью знакомства с известным в городе человеком, обладающим необычным даром. Люди в любом возрасте, как маленькие дети, верят в чудеса и потому стремятся удовлетворить свое любопытство. Михаил Семенович сразу разгадывал эти хитрости и сердился:
- Ваше пианино находится в полном порядке и не требует моего вмешательства.
В остальном жизнь Михаила Семеновича не претерпела значительных изменений с того памятного дня, когда он впервые переступил порог квартиры старшего следователя Калошина. Он настраивал инструменты и испытывал детский восторг, когда удавалось вернуть к жизни какое- нибудь запущенное фортепиано. В душе его постоянно звучала музыка, мощным накатом звуки владели его мыслями, ощущениями, памятью. Рядом с ним бурлила, кипела чужая жизнь с ее страстями, борьбой, удачами и страданиями, но это все, казалось, происходит в другом мире, в другом измерении, не отвлекало и было ему глубоко безразлично. Домашние привыкли к его образу жизни и особо не вникали в его пристрастия и заботы. Он вовремя был накормлен, ухожен, свежая рубашка всегда была готова принять его в свои объятья. Лишь одно обстоятельство стало беспокоить настройщика - порой он ощущал странные провалы в восприятии звуков. Он с тревогой понимал, что утрачивает слух. Нет, не музыкальный слух, а обычный слух, который присущ каждому из нас. Он осознавал, что надвигается глухота еще потому, что не может больше различать ауру над головой собеседника, определить ее цвет. Он не видел ее, она просто исчезла. На все приглашения в следственный отдел к Калошину он отвечал вежливым отказом, ссылаясь на нездоровье и занятость. Такое состояние было, действительно, похоже на болезнь явно прогрессирующую. Михаил Семенович страдал от того, что не может, как прежде, воспринимать звуки. Они укрыли свои сокровенные тайны, он как бы остался в темном помещении, где все окна и двери оказались на крепком запоре. К врачам настройщик долгое время не решался обращаться. Лишь один раз он согласился на осмотр специалистом, который вынес неутешительный приговор:
- Звуковоспринимающий аппарат ваших ушей вышел из строя. Улитковый или картиев орган, содержащий слуховые клетки и слуховой нерв атрофированы. Впрочем, вы можете частично восстановить слух при помощи специальных приборов... Их сейчас великое множество разных моделей... Резонансные колебания передаются посредством жесткого контакта с черепной коробкой, минуя барабанные перепонки.
Михаил Семенович равнодушно выслушал специфические объяснения врача о строении ушной раковины, анализаторов, молоточков... Он понял, что активная творческая жизнь его подошла к концу и на него накатила безысходная тоска... Неужели - все? Он не будет больше ощущать радость бытия окружающего многоликого мира через звуки, которые заставляли убыстрять сердечный ритм, вдыхать ароматы звучания полной грудью, ароматы недоступные обычному обывателю?..
В семье сочувственно отнеслись к его трагедии, окружили ненавязчивым вниманием и заботой. Михаил Семенович перестал выходить из дома, часами просиживал, уставившись в одну точку. Он исхудал, в его потухшем взгляде не загорался, как прежде, огонек творческого азарта. Единственно, что смиряло его в нынешнем положении, в душе не переставала звучать музыка. Она звучала утром и днем, а вечером, укладываясь в постель, он намечал себе задание на предстоящую ночь. Он замысливал очередного любимого им композитора и до рассвета, даже в моменты тревожного пробуждения, в его мозгу, в груди звучали мелодии симфоний, ораторий, опер... Он существовал теперь в мире сплошной без остановок музыки... Настройщик потерял аппетит, таял на глазах и его родные решили определить Михаила Семеновича в приличное медицинское учреждение, где, они надеялись, врачи окажут ему необходимую помощь.
Благодаря обширной известности Михаила Семеновича, связанной не только с его профессиональной деятельностью, но и его уникальным способностям звуковой аналитики, настройщика определили в приличное психоневрологическое отделение при научно- исследовательском институте. Светлая, чистая палата, где его поселили была всего на два пациента. Обслуживание и лечение были на хорошем уровне. Заболевание и, особенно, необычные способности Михаила Семеновича привлекли научную мысль своей уникальностью. Постоянные консультации, курсы физиотерапии, лекарственные назначения... Настройщик был послушен, аккуратно принимал все процедуры, глотал депрессанты, безропотно переносил внутривенные вливания. Однако духовное его состояние оставалось на прежнем уровне. В нем наблюдались глубокая апатия, равнодушие к окружающему миру. Врачи приглашали на консультации светил от медицины, но результаты равнялись нулю.
Николай Петрович Калошин прослышал о странном заболевании настройщика и решил навестить его. Визит Калошина никак не отразился на настроении Михаила Семеновича. Он равнодушно ответил на приветствие, на вопросы односложно отвечал "да" или "нет". Создавалось впечатление, что он даже не узнал посетителя. Перед тем, как направиться в палату, Николай Петрович в разговоре с заведующим отделением уяснил, что болезнь настройщика не поддается излечению. Пощипывая короткую с проседью бородку немолодой врач произнес:
- Есть такая хроническая форма шизофрении...человек, вроде бы, есть, а на самом деле его нет...одна оболочка. Счастье больного еще в том, что он находится в мире грез... Музыка - единственно, что занимает его. По- своему он счастлив...если может быть счастливым даже здоровый человек в этом жестоком, непредсказуемом мире...
При расставании Михаил Семенович оживился, в глазах его появился интерес к собеседнику. "Вы не волнуйтесь, - доверительно прошептал он, приблизившись вплотную к лицу старшего следователя. - Мне хорошо здесь, покойно... никто не мешает заниматься любимым делом... Сегодня у меня назначена встреча с Вагнером... Вы знаете такого? Это немецкий композитор... Ничего страшного, что его любил слушать Адольф Гитлер...композитор в этом не виноват... У Вагнера очень мощная музыка, она переворачивает горы...божественная музыка...ночью я буду слушать "Полет Валькирии" ... или "Кольцо Нибелунгов"...
Петр Николаевич Калошин покинул больницу в смятенных чувствах. А ночью, ближе к утру над больничным корпусом прошелестел яркий метеорит. В это же самое мгновенье душа Михаила Семеновича распрощалась с его телом. Никто уже не сможет узнать, какое произведение Вагнера в эту минуту звучало в груди настройщика.
Гектор
Имя это принесла из школы, где начали изучать античный мир, младшая дочь хозяев подворья.
- Я назову своего любимца Гектором, - заявила она. - Никто в семье не возражал, только Мать засомневалась: "Вычурно такое имя для домашнего гуся. Очень необычное"... А все остальные вроде бы согласились и нарекли гуся Гектором. Со временем имя укоротили и стали называть его просто Гера.
Гусь ничего против античного героя не имел. Он охотно откликался и на Гектора и на Геру. Его занимали свои серьезные заботы и почетные обязанности вожака стаи. Это был не совсем обычный гусь - намного крупнее своих соплеменников, с гордо посаженной на высокой, гибкой шее головой, упрямый норовом, бесстрашный, явно разумней других гусей.
Многие препятствия пришлось преодолеть Гектору, прежде чем его признали вожаком. Помнил он, как из тесной коробки вывалили их на землю - три десятка пищащих желтых комочков. Поставили перед ними тазик с водой и разбросали корм. Помнил он - с каким наслаждением всасывал в себя живительную влагу, оттесняя сородичей, хватал перед их клювом пищу и набивал свой зоб... Набивал до такой степени, что трудно становилось передвигаться. Так потом поступал он всегда - оттеснял от корыта слабых и насыщался до отвала. Потому и ростом он выдался отменным и силой... Непокорных, не желающих поначалу подчиняться, он наказывал нещадно. А особо строптивых щипал очень чувствительно.
Еще во дворе обитали Мурка и Полкан. Гектор со временем и над ними утвердил свое верховенство. Не забыл он, как кошка гоняла неоперившихся, неуклюжих малышей, стараясь поддеть их мягкой лапой с острыми коготками. Когда он подрос и ощутил свою силу, то задал Мурке такую трепку, что клочья шерсти ветер долго еще гонял по двору. Потому Мурка на все времена запомнила свой позор и при встрече с ГЕКТОРОМ искала ближнее дерево или забор. А Полкан старался не вступать в прямую конфронтацию с гусем. Хоть и обидно было хозяину двора, когда гусь выговаривал ему сердито что-то на своем шипящем языке. Полкан равнодушно отворачивался, клал морду на передние лапы и на всякий случай прикрывал веки. Он хорошо усвоил приемы Гектора. В потасовках тот старался нацелить твердый клюв в глаз противника.