Уютно бурлила горячая вода. Зеленоватая мятная пена колыхалась и дышала, медленно разрастаясь; она переваливалась через край ванны нежно-голубого оттенка, рвалась и шлепалась на мокрые плитки пола. Плоский сибер-уборщик очумело крутился на скользкой поверхности, торопливо всасывал воду и тревожно попискивал, пытаясь призвать на подмогу стоящих на зарядке товарищей.
На стеклянной полочке среди разноцветных флаконов с шампунями и гелями, несчитанных баночек с кремами и прочих тюбиков лежал длинный нож.
Гнат нежился в ванне.
- Только не думай, что я сумасшедший. Признаться честно, поначалу я и сам подозревал, что схожу с ума. Но ведь настоящие безумцы никогда не считают себя безумными. Вот и получается, что я нормальный...
Яр сидел на стуле, спиной к ванне, лицом к приоткрытой двери. Он не мог двигаться - Гнат клейкой лентой надежно примотал его к стулу.
- Всё началось со снимков. Я тогда увлекался фотографией. Вот ты знаешь, что это такое? Нет, конечно, откуда тебе знать? - Гнат пренебрежительно фыркнул. - Сейчас всё заполонило тупое видео, а то, что называют фотографией, - бездумное бездарное копирование реальности. А ведь это искусство! Настоящее древнее искусство!.. - Гнат возвысил голос, зашевелился возбужденно - и гора пены заволновалась вместе с ним. - С собственной историей! С особыми законами! А вы со своими тысячапоинтовыми камерами лишь плодите никому не нужный мусор! - Он осекся, будто пенной воды глотнув. Откашлялся, закрывая рот исцарапанным кулаком. Сказал спокойней:
- Впрочем, неважно. Я сейчас о другом, о тех снимках, на которых я впервые увидел их. Это случилось почти год назад. Да. Как сейчас помню. Я был дома, безжалостно вычищал свои старые альбомы. Один снимок мне очень понравился: ночной город, спящие такси, фонарь. Я очень долго его разглядывал, любовался. И вдруг заметил сбоку какую-то фигуру, попавшую в кадр. Человек, закутанный в плащ или во что-то подобное. Он нарушал мне всю композицию! Его не должно было там быть! Как я мог не заметить его, когда делал фото?! Почему не заметил сразу, когда разбирал снимки? И следующая фотография - те же такси, тот же фонарь, но с другого ракурса. И опять эта черная фигура всё портила! Но здесь она была еще заметней, еще крупней, ближе... Я удалил эти два кадра. А через несколько минут в следующем альбоме встретил ту же самую фигуру! И вновь на ночном снимке! Место было другое, на противоположном конце города, - а фигура стояла та же, такая же, она почти полностью сливалась с полосой тени, отбрасываемой стеной. Я, наверное, не заметил бы ее, если б не видел предыдущих двух фотографий. Кто же это? Что за странная фигура? Я выделил ее и запустил глобальный поиск по подобию. И знаешь, что я нашел? Тысячи фотографий! Почти все сделаны ночью! А фигура на них одна и та же, в точности, во всех деталях - будто это был один человек! Везде он стоял спиной к снимающему, везде он был в плаще, везде он прятался в тени так, что разглядеть его нужно было постараться! Разные снимки, в разных местах, в разное время! Как же так? Я не понимал... - Гнат перевел дух. Помолчал. И сказал тихо, страшно, угрюмо:
- Теперь они охотятся за мной.
Яр почувствовал, как на голове у него зашевелились волосы.
- Я так и не понял, кто они, - тяжело проговорил Гнат. - Но я научился их видеть. И я могу их убивать.
Уютно бурлила горячая вода. Шлепались на пол пенные плевки - точно так падали капли крови на пыльные ступени.
"Безумец! - Яр пытался придумать, как ему спастись. Но в голове металось лишь одно это слово: - Безумец! Безумец!.."
- Ты только не думай, что я сумасшедший, - повторил Гнат. - Зря, наверное, я тебе всё это рассказал. Но так хотелось поделиться... Ты не представляешь, через что я прошел. Вот уже шесть месяцев я прячусь, я борюсь, пытаюсь спасти свою шкуру. Я уже не тот человек, каким был полгода назад... Ты спросил меня сегодня, не дикий ли я... Да, теперь я дикий. Я одичал. И я... я... обезумел...
Яру показалось, что Гнат всхлипнул.
- Вчера ночью они опять выследили меня. И я опять сумел убежать... Шея - их слабое место... Кажется, они совсем не чувствуют боли... Но вот шея... Я убил троих... И вырвался... Убежал... Скрылся... Теперь мне нужно отдохнуть... А потом я уйду... Я должен найти еще одного человека... Нам нужно встретиться...
Бормотание Гната сделалось совсем уж невнятным. Кажется, он засыпал.
Яр попробовал двинуть рукой.
Если удастся освободиться, если Гнат забудется сном, если получится не шуметь, если... Если, если! - у Яра слезы навернулись на глаза, и горячий ком подступил к горлу. Как же не повезло! Почему именно на него свалился этот псих с ножом? Почему не на кого-нибудь другого?!
Ему стало нестерпимо жалко себя. Со страшной силой захотелось излить кому-нибудь душу - посторонним незнакомым людям, анонимно, не называясь, искренне и страстно.
Нужен был совет.
Нужно было участие.
И помощь!
Яр напряг все мышцы. Ощутил, как почти незаметно растягивается лента, осознал, что способен разорвать ее.
Но что делать дальше? Схватить нож и воткнуть его в спящего безумца? Невозможно!
Тихо выскользнуть из ванной, заблокировать дверь, вызвать службу порядка? А если не успеешь? Если не получится удержать дверь?
Если, если, если! - что за неудобное мешающее слово!
Выбежать из квартиры? Но выход завален...
Отчаяние придушило его, отняло силы.
Он не мог ничего сделать. Не решался.
И тут в комнате подал голос комми.
- Что это? - спросил вмиг очнувшийся Гнат.
- Сообщение пришло, - ответил Яр. На душе полегчало: теперь от него ничего не зависело; теперь не нужно было мучить себя, пытаясь принять какое-то решение.
- Ты кого-то ждешь?
- Нет, - сказал Яр, и вдруг вспомнил о разговоре с Ольшей. Она собиралась зайти завтра. У нее было какое-то важное дело.
- Ко мне утром должны прийти жена, - поспешил исправиться Яр, и затылком почувствовал, как напрягся Гнат.
- Почему ты не сказал сразу?
- Я?.. Не знаю... У меня всё вылетело из головы...
- Больше никого не ждешь?
- Нет.
- На работе не хватятся?
- У меня свободный график.
- Друзья, соседи?
- Я никого не приглашал.
- Два-три дня... - Гнат завозился в ванной. - Дай мне только три дня. Потом я уйду.
- Оставайтесь, сколько хотите, - неуверенно сказал Яр.
Гнат на бездумную вежливость хозяина отреагировал странно: он хрюкнул, будто подавившись, несколько раз фыркнул - и, хлопнув в ладоши, оглушительно расхохотался.
Мятная пена так и полилась на пол.
* * *
На ужин у них было тушеное мясо "Биф", фаршированные блины "Диакос" и лазанья "Итал". Все это Яр приготовил сам, поскольку страдающий манией преследования Гнат заставил его выключить почти всех квартирных сиберов, в том числе и домашнего кулинара марки "Клайм". Впрочем, труд был невелик: открыть упаковку, разложить полуфабрикаты в правильном порядке, добавить специи, разогреть в подходящем режиме и полить нужным соусом. Яру приходилось и раньше готовить самому, особенно в то время, когда он ухаживал за Алетой, своей первой женой. Тогда у него не хватало поинтов для покупки современного кулинара, а старенький кухонный мастер умел обращаться лишь с ограниченным списком продуктов, и при том постоянно что-то путал в рецептах. Вот и приходилось порой самому вставать к готовочному столу и по шагам выполнять писанные для сиберов инструкции.
- Неплохо, - признал Гнат, пробуя лазанью под кислым соусом. - Знал бы ты, какой дрянью я питался последние месяцы...
Яр этого знать не хотел. Он вяло ковырял вилкой в своей тарелке и с тоской думал о заказанном в ресторане "Идальго" столике.
- Ты боишься чего-нибудь? - спросил вдруг Гнат.
Яр посмотрел на него, пытаясь угадать, чем вызван такой необычный вопрос. Подумал, что лучшим ответом будет короткое - "тебя".
- Не знаю, как ты, но лично я всегда боялся портов. - Гнат взялся за тушеное мясо. - С самого детства боялся, сколько себя помню. Если подумать - чудовищные штуки. Заходишь в кабину одного порта - и через пару минут выбираешься из кабины другого, расположенного на противоположном конце города. А то и вовсе в другом городе. Что за сила тебя туда перенесла?.. Наверное, слышал истории про то, как порты забрасывали людей непонятно куда?
Яр пожал плечами:
- В детстве.
- Ну да, конечно. Ночные страшные истории - детишки любят пугать такими друг друга. Пугать и пугаться... Так вот, я почти уверен, что это не сказки. По-крайней мере, я точно знаю, что некоторые люди, однажды зайдя в кабину порта, пропадают навсегда. Те люди, что заподозрили неладное. Люди, которые научились видеть их. - Гнат перешел на зловещий шепот. - И я бы так же пропал, если бы не мой страх. Я всегда избегал портов, ездил только на такси, а в других городах никогда не был. Если бы не страх, я вошел бы в кабину, чтоб скрыться от преследователей, назвал бы код какого-нибудь города... И где бы я оказался?.. Они убивают нас десятками способов. Причем так, что убийства эти остаются незамеченными. Ну, зашел человек в порт - и сгнул. Где его искать? Что с ним случилось?.. Будь моя воля, я бы совсем запретил эти дьявольские штуковины! Товары, грузы - перевозите, пожалуйста! Но люди? Ни за что!
- А как же путешествовать?
- Зачем? - фыркнул Гнат. - Сходи в ближайший иллюзорий, загрузи нужную программу - и путешествуй в свое удовольствие. Хочешь общаться с жителями других городов? Любой самый простенький комми дает тебе эту возможность... Да и что за глупость - путешествие? Что Оска, что Ньюсити, что Окайдо, что Жанеро - велика ли разница? Зачем смотреть чужой город, когда и своего-то не видел? Вот ты, например, знаешь, что у нас, совсем недалеко отсюда, растет настоящее живое дерево?
- Нет.
- А оно есть. В двенадцатом квартале, в Стеклянном Парке. Когда там будешь, попроси отвести тебя на Аллею. Пятое дерево с южного края будет настоящее. Про него никому не рассказывают, потому что служители боятся, что дерево разломают и растащат на сувениры.
- А я сегодня видел птицу, - сказал Яр.
- На остановке? - угадал Гнат.
- Да.
- Я тоже ее видел. Она умирала. Птицы не могут жить в городе.
- Почему?
- Откуда мне знать? Возможно, на них влияют генераторы погоды. Или излучения сетей. А может, это работающие порты виноваты - я всегда чувствовал к этим штукам антипатию. Мы же ничего не знаем, мы не понимаем, как всё устроено, даже не задумываемся об этом. Мы просто пользуемся тем, что досталось нам от прежних поколений, потребляем то, что производят заводы и фабрики Концерна - слава предкам, строителям городов! Мы давно всё забыли, мы ничего не умеем делать, кроме как нажимать на нужные кнопки, отдавать команды сиберам и следовать древним, но не устаревающим инструкциям. Мы отупели. Мы - паразиты, живущие на всем готовом... - Покрасневший лицом Гнат опять разошелся - видно было, что тема задела его за живое. Он говорил, пристукивая кулаком по стеклянной столешнице. На кривящихся губах пузырилась слюна.
- А знаешь, почему мы отупели? Догадываешься, почему так вышло?
Яр помотал головой, стараясь не глядеть в глаза разбушевавшемуся гостю.
Но Гнат внезапно успокоился, поскучнел.
- Это сработал предохранитель, - сказал он и принялся за еду. Доев мясо, он кусочком хлеба, словно губкой, собрал с тарелки остатки соуса и отправил его в рот. Хлебнул вина, вытер салфеткой рот. И чуть отодвинувшись от стола, постучал себя по виску согнутым указательным пальцем:
- Вот здесь предохранитель. С незапамятных времен заложенный в нас. Природой или Творцом заложенный - не знаю. Но он был, и он есть. Пока человечество росло, предохранитель не мешал ему развиваться. Это было время, когда человек познавал мир и творил историю. Но потом познание зашло так далеко, что для мира возникла опасность. Человек получил огромное могущество. И при том не поумнел. Люди из-за глупости своей и благодаря своим знаниям получили возможность уничтожить весь мир. Вот тогда-то предохранитель и сработал - мы начали тупеть. Из поколения в поколение. Незаметно. Понемногу. Мы учились нажимать на кнопки, но забывали устройство этих самых кнопок. Мы жрали и не задумывались, откуда берется еда. Мы работали, но реально ничего не производили. Мыслили, но не познавали... История остановилась. Кончилась.
Гнат махнул рукой, откинулся на спинку стула, вытянул ноги. Лицо его словно оплыло, глаза потухли, уголки рта опустились.
Он очень устал. Он был нездоров.
- Где ты это слышал? - тихо спросил Яр, неожиданно для себя переходя "на ты".
- Слышал? - Гнат хмыкнул. - Я сам додумался до этого. Когда отлеживался в подвале одного дома. У меня не было ни комми, ни медийного центра - ничего не было. Мне нечего было читать, мне не с кем было поговорить, нечего было слушать или смотреть - и тогда я стал разговаривать с собой. И вдруг открыл, что могу развлекаться сам: размышляя, думая.
- Но история не кончилась, - неуверенно возразил Яр. - Ведь мы живем. Человечество по-прежнему существует.
- Возможно, это был не предохранитель, а переключатель, - помолчав, сказал Гнат. - Но я не вижу большой разницы... Позвони жене. Отмени встречу. И не вздумай хитрить - если что-то покажется мне подозрительным, я тут же перережу тебе глотку.
Яр дернул головой и подавился плохо пережеванным куском мяса.
* * *
Разговор получился недолгий.
- Привет. Это я.
- Наконец-то! Я места себе не нахожу! Опять не могла до тебя дозвониться! И журнал твой пуст!
- Я отключал комми.
- Зачем?
- Он не работал.
- У тебя что, нет другого?
- Где-то валяется. Но надо искать.
- Я не понимаю, что с тобой происходит, дорогой. У тебя какие-то проблемы?
- Нет-нет. Всё хорошо, не волнуйся. Мне просто надо немного отдохнуть. Мы не сможем завтра встретиться.
- Что?
- Я буду очень занят. Завтра я не могу. Никак не могу.
- Занят? Как это? Чем?
- Извини.
- Я не понимаю, что ты говоришь. Я должна тебя увидеть! Нам надо поговорить!
- Давай немного позже. Через несколько дней. Я свяжусь с тобой.
- Ты не один? Ты сейчас не один? Покажи мне комнату!
- Я... Я один...
- Покажи немедленно!
- Извини, я не могу больше разговаривать. Мне надо идти.
Яр выключил комми.
Холодная острая сталь соскользнула с его шеи.
* * *
На следующий день незадолго до обеда Гнат вновь отвел хозяина квартиры в ванную комнату и примотал его к стулу.
- Минут двадцать посиди спокойно, - сказал он, проверяя надежность клейких пут. - Мне надо поболтать с одним человеком. Ты не будешь против, если я воспользуюсь кое-какой твоей техникой?
Яр осторожной мимикой показал, что он не то что бы "за", но, учитывая сложившиеся обстоятельства, то, в общем-то, не против...
- И помолчи пока, - затыкая рот пленника полотенцем, велел Гнат. Он открыл воду, включил музыку и притворил дверь. Теперь Яр не мог слышать, что происходит в других комнатах квартиры.
Двадцать тоскливых минут показались ему вечностью. Потому возвратившегося Гната он встретил почти как избавителя. Сам языком вытолкнул изо рта мокрое от слюны полотенце, подвигал челюстью, поинтересовался:
- Ну что?
- Послезавтра, - объявил Гнат. - В полдень.
Этих слов для понимания ситуации было явно недостаточно, но Яр предположил, что послезавтра перед обедом он будет освобожден, и жизнь его вернется в привычную колею. Такая перспектива была весьма привлекательна, и он, боясь разочароваться, не стал ничего уточнять.
Они прошли в гостиную: пленник и конвоир. Сели на диван. Гнат огляделся, снял со стены джойстик, покрутил его, изучая, надел на одну руку.
- Пара к нему есть?
- Да.
Второй джойстик пылился под диваном. Яр вытащил его, обдул, потер об штаны, протянул Гнату:
- Вот.
- Надевай... Во что предпочитаешь сыграть?
- Не знаю... Всё равно.
- Тогда выберу я.
Стена раздвинулась; на экране появился список доступных игр.
- Давно не брал я в руки джойстик, - пробурчал Гнат. И, повернувшись к Яру, сказал: - Вот смотри, джойстик надевается на руку, но мы говорим, что берем его в руки, - не странно ли?
Яр никогда над этим не задумывался. Он дернул плечом и ответил:
- Наверное, раньше были другие джойстики.
- Наверное, - согласился Гнат, листая отсортированный в алфавитном порядке список. - Пожалуй, вот во что мы сейчас сыграем....
Игру эту Яр увидел впервые. Она была столь непритязательна, что поначалу вызывала отвращение. Нужно было с помощью подвижной платформы отбивать летающий мяч, уничтожая им блоки с выпадающими бонусами. У противника был точно такой же мяч, но другого цвета. Победитель определялся по набранному числу очков.
- Когда-то я числился здесь чемпионом, - сказал Гнат, увлеченно гоняя по экрану прыгающий шарик. - А знаешь почему? Потому что соперников не было. В эту игру никто не хотел играть. А теперь подумай, чем занимаются рекордсмены, о которых так часто нам сообщают в новостях? Все эти укротители сиберов, жонглеры тарелками, пожиратели пирожков. Они пытаются доказать нам, что они лучшие, что они чемпионы. А в действительности у них просто нет соперников. Они сами устанавливают правила своих достижений... К чему это я?.. Уже не помню... В голове сумбур, мысли разные - туда-сюда, туда-сюда. Вот как этот мяч... Я изменился, Яр. Очень сильно изменился. Изменился настолько, что иногда сам себя начинаю бояться...
Они играли два часа. Потом прошлись по вещательным каналам, но так ничего и не выбрали, выхватили только обрывки новостей и кусочки каких-то фильмов.
- Это всё такое пустое, - приговаривал Гнат, переключая каналы с помощью игрового джойстика. - Но почему-то всегда верится, что где-то здесь прячется важное, главное. Но на самом-то деле оно, это главное, вот тут, - он стучал себя пальцем по виску. - Здесь, в голове. А не там, на экране.
Яр кивал, не собираясь спорить с умалишенным, не вслушиваясь даже, о чем тот бормочет.
Было сонно и скучно.
А потом в заваленную дверь кто-то громко заколотил, и разомлевший, расплывшийся Гнат вмиг обернулся страшным чудовищем. Схватив нож, он перелетел через спинку дивана, метнулся к окну, быстро глянул на улицу, тут же пригнулся и завертел головой, то ли укрытие выискивая, то ли место для боя выбирая.
Яр с нарастающим ужасом следил за ним.
- Кто это? - прорычал Гнат.
- Я не знаю.
- Ты вызвал кого-то?
- Нет! Честное слово, нет!
- Если это они... Если это... - глаза Гната сделались совсем бешеными.
В дверь колотили беспрерывно.
- Послезавтра! - застонал Гнат, мотая головой. - Совсем немного же оставалось!
Яру хотелось забиться под диван.
Или забраться в угол за кресло.
- Подойди, - зашипел на него Гнат. - Спроси, кто это. Что надо. Я буду рядом...
И он был рядом. Стоял за спиной, дышал тяжело и страшно. Особым хищным способом держал в руке нож.
- Кто? - крикнул Яр не своим голосом.
- Ты не один! - донеслось из-за двери. - Открой немедленно! Я хочу ее видеть!
Это была Ольша. Его жена.
* * *
Яру хотелось кричать.
"Всё из-за тебя! Ты виноват! Ты разрушил мою семью! Убирайся из моей жизни!"
Ему хотелось хлестать Гната по лицу, бить его кулаками в грудь, душить, царапать.
Но он смотрел на нож, смотрел в равнодушные, словно бы мертвые глаза и понимал, что никогда не сделает ничего подобного...
Ольша ушла. Убежала.
Он не мог впустить ее в квартиру. И не мог ничего объяснить. Он просто стоял перед заваленной дверью и орал во всю глотку:
- Мне надо побыть одному! Еще один только день!
Она тоже кричала что-то однообразное. Называла его нехорошими словами. Обвиняла в измене и трусости. Требовала открыть дверь.
Рядом молча и угрюмо стоял Гнат, чужой, совершенно ненужный здесь человек.
Это он был во всем виноват.
Он один...
Яра трясло. Оттеснив Гната плечом, он прошел в гостиную. Встал у окна, прислонился лбом к холодному стеклу, заглядывая вниз и ожидая, когда из подъезда появится Ольша.
Она вышла через несколько секунд. Вскинула голову, будто зная, что муж сейчас на нее смотрит. Махнула рукой, посылая ему прощальное оскорбление.
- Извини, - сказал вставший за спиной Гнат. - Я не думал, что так получится.
Яр отодвинулся. Он не желал находиться рядом с этим человеком. Не хотел его ни видеть, ни слышать.
Крохотная взбешенная Ольша направилась к стоянке такси. Яру казалось, что он и отсюда слышит яростный стук ее каблуков.
- Она беременна, - сказал вдруг Гнат.
- Что? - изумился Яр.
- Она беременна, - повторил Гнат. - Именно об этом она хотела с тобой поговорить.
- Откуда ты знаешь?
- Не могу тебе объяснить... Можешь считать, что я это просто чувствую.
- Я должен с ней связаться! - Яр кинул взгляд на столик, где лежал его отключенный комми.
- Нет! - Гнат заступил ему дорогу. - Ты наговоришь еще больше глупостей, всё только испортишь. Пусть она успокоится. Успокойся и сам.
- Я должен хоть с кем-нибудь поговорить!
- Нет! - Лицо Гната закаменело. Лезвие ножа опасно шевельнулось. - Мы должны сидеть тихо!
- Я не хочу сидеть тихо! Мне надоело!
- Ты должен, - с нажимом сказал Гнат. Он надвинулся на Яра, взял его за плечо, сдавил больно. - Не всегда можно поступать, как хочется. Иногда приходится поступать как нужно.
Яр скривился, попытался вырваться из вонзившихся в плечо пальцев. Решимость его стремительно угасала, злость растворялась - он слабел.
- Посмотри еще раз вниз, - Гнат развернул его к окну. - Внимательно посмотри. Там где столб, возле самого бордюра... Ничего не замечаешь?.. Там стоит один из этих. А еще один прячется за углом.
- Ты просто чокнутый, - тихо сказал Яр.
- Может и так. Но я живой, - прошептал Гнат. - И я могу видеть их.
- Там никого нет... - Яр скрипнул зубами. - Твои преследователи сидят в твоей башке. Вот здесь! - Он указательным пальцем постучал себя по виску. - Только тут они существуют.
- Ты заблуждаешься, - чуть слышно сказал Гнат. - Ты просто не умеешь на них смотреть. Ты слепой. Они делают тебя таким.
- Я зрячий. А ты сумасшедший.
- Нет. Нет!
- Да!
Боль в плече заставила Яра согнуться. Из глаз брызнули слезы. Он вскрикнул, скорчился, осел на пол. Гнат не держал его больше, он навалился на подоконник, забормотал:
- Теперь еще и третий... Я их вижу... Я не сумасшедший... Ты зря так говоришь...
Лезвие ножа царапало стену.
Мёртвая квартира зловеще молчала.
* * *
Ужин прошел в тишине. Не было фоновой музыки, молчал медийный центр, выключенный комми не подавал признаков жизни, не урчали, не попискивали многочисленные сиберы-помощники. От этого тягостного безмолвия Яру начинало казаться, что и его так же выключили. Чтобы хоть как-то наполнить квартиру звуками, он гремел посудой, и кашлял, и постукивал столовыми приборами по столешнице, и производил еще много других ненужных действий.
Гнат всё чаще и чаще подходил к окну. И всё озабоченней делалось его лицо. Он ничего не объяснял, но Яру и без того было ясно - вокруг дома собирались воображаемые невидимки.
Несуществующие создания лично его не беспокоили. Но напряжение нарастало - ведь Яр не знал, на какие действия могут спровоцировать психа с ножом его мнимые преследователи.
Когда вечернее освещение на улице сменилось ночным, Яр встал из-за стола. Стараясь не смотреть на Гната, он собрал грязную посуду и скормил ее утилизатору. Оставшуюся еду запаковал в вакуумный пакет и убрал в холодильный шкаф. Сказал в пустоту:
- На завтра продуктов не хватит. Надо заказать.
- Ничего страшного, - отозвался Гнат. - Не умрем.
Он вновь подошел к окну - в сотый, наверное, раз. Осторожно, будто боясь быть замеченным, заглянул вниз. Покачал головой.
- Неужели я чем-то себя выдал? Почему их здесь столько?
Яр встал рядом, но не слишком близко.
Ему всегда нравился вид из этого окна. Внизу - круглый скверик с беседкой: свитое из стали ограждение; декоративные камни, то ли ныряющие в застывший волнами бетон, то ли выныривающие из него; куст-световод, широко развернувший свои гибкие ветви, наполненные голубым сиянием. За сквером - игровая площадка под прозрачным куполом. Когда становится тоскливо, достаточно немного понаблюдать за людьми, что собрались там под стеклом, - и тоска отступает. И кажется, что ты тоже перенесся туда, в яркий шумный мирок, полный веселья и общения, в место, где официально запрещена грусть, где на входе каждый получает таблетку счастья и веселящий вдох... А над куполом игровой площадки до двадцатых этажей возносится сложная эстакада. Ночью, когда включаются фонари, она словно повисает в воздухе. И вид парящего иллюминированного сооружения, внутри которого расплавленным металлом переливаются потоки скоростных такси, наполняет душу тихим восторгом. Высотные дома, облицованные светособирающими панелями, ничуть не мешают взгляду. Две расходящиеся улицы словно вспарывают город, позволяя увидеть его нутро, полное сияющих, тесно свитых потрохов. Там - богатые кварталы даунтауна. Дороги, по которым можно двигаться на личном транспорте с ручным управление. Причудливые дома известных риччи. Заведения, куда закрыт вход сиберам, где всю - абсолютно всю! - работу делают люди. Кабины портов, открывающиеся в полузапретные места других мегаполисов...
И нигде никаких черных фигур.
- Нужно представить, что ты вышел из своего тела, - бормотал Гнат. - Надо посмотреть на всё откуда-нибудь сбоку или сверху. Так, будто ты сторонний наблюдатель. И тогда, возможно, ты заметишь их. Не сразу, нет. Нужно тренироваться...
Яр отступил вглубь комнаты. Он не желал слушать этот отвратительный бред, ему вдруг стало казаться, что произнесенные Гнатом слова обретают форму. Слова выглядели как комки серой пульсирующей слизи - живые комки. Впусти их в свои уши - и они доберутся до мозга и заразят тебя безумием.
"Это галлюцинация. - Яр вовремя вспомнил предупреждение доктора и только поэтому не запаниковал. - Побочный эффект лечения".
- Я болен, - сказал он громко лишь для того, чтоб остановить болтовню Гната.
- Что?
- Я болен, - чуть тише повторил Яр. - Я умер бы через несколько недель. Но мне сделали операцию. Запустили внутрь сибера. Из-за него у меня могут возникать галлюцинации... Ты можешь быть моей галлюцинацией...
Гнат усмехнулся.
- Кажется, ты не очень везуч, - сказал он, выдержав паузу. - Болезнь, операция, нападение с ножом, неприятности в семье... Что дальше?
Яр смолчал.
- Возможно, мне придется бежать сегодня ночью, - посерьезнев, сказал Гнат. - Или завтра. Мне не нравится, что их собралось так много. Не понимаю, что им надо? Если они пришли за мной - то откуда они узнали, что я здесь? Как выследили? Не понимаю...
Опять закружились в воздухе серые сгустки слов. Яр закрыл уши ладонями, зажмурился и прислонился к стене.
Он простоял так пятнадцать минут.
И всё это время ему ясно представлялось, как под кожей у него ползает крохотный сибер, оставляя за собой тонкие будто волос ходы и испражняясь лекарствами.
* * *
Сон не шел.
За окнами привычно шумела серая ночь. Время от времени яркие цветные всполохи лазерных реклам впрыгивали в комнату и растекались по стенам. Чуть слышно гудели и похрипывали системы обеспечения дома. Где-то наверху играла музыка.
Яр перевернулся на спину.
На потолке таились тени. Увидеть их можно было только, когда менялось освещение: отблеск реклам озарял комнату - и тени тут же начинали двигаться, обнаруживая себя. Смотреть на это живое шевеление было страшновато, и Яр натянул одеяло на голову.
Будь он сейчас один, нашел бы спокойный ночной канал и заснул бы под тихое бормотание медийного центра. Или велел бы включиться какой-нибудь расслабляющей мелодии. А может, наплевал бы на отдых и отправился бы в чат, где собрались такие же полуночники, мающиеся от скуки и от бессонницы.
Но медийный центр обесточен. Его экраны черны, стенные акустические системы отключены, спрятанные микрофоны и датчики ни на что не реагируют.
Уютная квартира обернулась первобытной пещерой.
Как мало для этого потребовалось!..
Лежащий на полу возле кровати Гнат громко всхрапнул и завозился. Через несколько секунд его дыхание опять стало ровным - вооруженный, преследуемый призраками безумец безмятежно спал на жестком полу. Яр ему только позавидовал.
И подумал, что сейчас самый удобный момент для бегства.
Или для нападения на спящего безумца.
Ведь совсем не обязательно его убивать. Достаточно отобрать нож, оглушить сильным ударом, связать... Но насколько сильным должен быть удар? И чем надо бить? Не подушкой же...
Яр выбрался из-под одеяла. Осторожно приподнялся, сел на кровати, осмотрелся.
Бегство - вот самое разумное, что можно предпринять в подобной ситуации. Но прежде чем открыть дверь, придется разобрать завал. А сделать это тихо и быстро не получится. Тем более со связанными руками.
Хотя руки-то, наверное, можно освободить...
Яр, прислушиваясь к сопению Гната, медленно спустил ноги на пол.
Убежать из квартиры вряд ли получится. А если спрятаться? В шести комнатах достаточно укромных мест. Взять, к примеру, гардеробный шкаф. Посторонний человек даже не заподозрит, что одна из зеркальных стен этой квартиры сдвигается, открывая доступ к полкам с одеждой и обувью. Но даже если чужак и сумеет найти этот шкаф, то вряд ли он догадается, что за ящиками справа есть просторная ниша, которой хозяин квартиры так и не нашел достойного применения.
Когда-то Яр рассчитывал прятать там что-нибудь запретное, вроде чёрного танатола.
Но, кажется, пришло время спрятаться самому...
Он медленно наклонился вперед. Перенес вес тела на ноги. Начал приподниматься.