Кликин Михаил
Идеальный враг

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кликин Михаил (klikin@yandex.ru)
  • Размещен: 06/05/2009, изменен: 25/11/2010. 62k. Статистика.
  • Фрагмент: Фантастика
  • Скачать FB2
    • Оценка: 6.87*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Армады свирепых инопланетных агрессоров обрушиваются на Землю. Чудовищные создания, пожирающие живую плоть, захватывают все новые территории. Противостоять безжалостному противнику способны лишь Международные оборонные силы, на оснащение и поддержку которых брошены все земные ресурсы. Однако инопланетяне стремительно мутируют, после каждого нового столкновения с вооруженными силами Земли становясь все более неуязвимыми и беспощадными. Рядовому международного армейского корпуса Павлу Голованову предстоит принять участие в самых тяжелых боях с чудовищным противником.
    •   ______избранные места из книги
      ______"НАШЕСТВИЕ - история затянувшейся войны"
      ______профессора Санфилда и профессора Эйзермана
      ______(адаптированное для России издание на английском языке)
      
      ...Мы и сейчас не знаем, откуда они пришли. Нам не удалось понять логику их действий. За тридцать два года войны мы выяснили многое, но все, что нам известно - это лишь надводная часть айсберга. И только одно не подлежит сомнению - в лице экстерров человечество нашло беспощадного врага. Врага, с которым невозможно договориться. Врага, которого невозможно уничтожить. Врага, у которого нет лица.
      Мы можем лишь защищаться.
      (...)
      Точных свидетельств, когда произошло вторжение экстерров, мы не имеем. Скорей всего, космические пришельцы посещали Землю уже в первой половине двадцатого столетия. По крайней мере, достоверно известно, что именно в это время в воздушном пространстве Земли замечены летающие дискообразные объекты, похожие на корабли экстерров. Тогда действия пришельцев не носили агрессивный характер. Хотя случалось всякое.
      В 1946 г. в штате Сан-Паулу (Бразилия) неопознанный летающий объект направил луч света на 40-летнего фермера Престоса, лишив его сознания. На теле Престоса не было видно никаких ожогов, но в течение часа его мягкие ткани стали отваливаться от костей, зубы и кости обнажились. Все это происходило на глазах у свидетелей. Через 6 часов фермер скончался.
      Подобные случаи были зафиксированы в 1967 г. в Криксасе (Бразилия) и в 1968 г. около города Окленда.
      (...)
      По всей видимости, пришельцы проводили разведку, собирали информацию о человечестве и планете. Известно несколько документально подтвержденных случаев похищения людей инопланетянами. Какие эксперименты проводились на космических орбитах - мы не знаем. Что получилось в результате - мы видим сейчас.
      (...)
      Поначалу пришельцы старались не проявлять своего присутствия. Их корабли были неуловимы. Но остаться совсем незамеченными они не могли.
      В 1957 г. венесуэльский ученый Корралес сфотографировал пролет русского "Спутника-2" и обнаружил, что рядом со спутником летел еще какой-то объект.
      30 июня 1973 г. во время испытательного полета французского самолета "Конкорд" на высоте 17000 метров экипажем и командой ученых был замечен двигающийся дискообразный объект.
      22 мая 1969 г. во время пребывания "Аполлона-10" на высоте 110 км над поверхностью Луны в 324 км восточнее моря Смита американские астронавты Стаффорд и Сернан, находившиеся на отделившимся от корабля посадочном модуле, сняли на кинопленку быстрый пролет по вертикальной траектории белого объекта.
      В августе 1971 г. член экипажа "Аполлона-15" Уорден наблюдал огромный объект, летевший над поверхностью Луны.
      Армстронг и Олдрин - первые люди, высадившиеся на Луну, наблюдали на ее поверхности большие неизвестные сооружения, явно искусственного происхождения. Что это было - тогда не понимал никто. Сейчас мы можем утверждать наверняка, что уже в то время у инопланетян имелись базы на спутнике Земли.
      (...)
      В 2011 году над территорией Соединенных Штатов был сбит корабль экстерров. Он рухнул на землю и выгорел почти полностью. Но на месте катастрофы был обнаружен уцелевший контейнер с останками существа, которое журналисты окрестили Рочестерской Тварью.
      (...)
      В 2022 году о деятельности пришельцев стало известно широкой общественности. Правительство США решило обнародовать часть секретных документов, касающихся контактов с инопланетянами. Именно тогда был снят нашумевший фильм "Нас изучают!", почти предугадавший дальнейшее развитие событий. А в 2024 году вышла полудокументальная книга Анри Роуфа "Друзья не прячутся", где автор впервые назвал инопланетян экстеррами (ExTerr - сокращение от "ExtraTerrestrial").
      (...)
      Первое нападение экстерров на земное поселение произошло в 2029 году, 21 февраля. Пришельцы атаковали безымянную деревушку к югу-западу от города Охинага (Мексика). Немногие выжившие свидетели впоследствии рассказывали, что непонятно откуда взявшиеся, размножившиеся в считанные часы экстерры разгромили деревню и двинулись в сторону границы, где и были уничтожены ракетно-бомбовыми ударами авиации США.
      (...)
      Война была объявлена, но еще не началась.
      Пришельцы, получив отпор возле Охинаги, словно затаились на время. Как и прежде, их корабли показывались в воздушном пространстве Земли; время от времени при загадочных обстоятельствах пропадали люди; периодически информационные агентства сообщали о случайных столкновениях с небольшими группами экстерров, но целенаправленных инопланетных атак больше не было. Пришельцы выжидали. Возможно, они анализировали информацию, полученную при первом нападении.
      Анализом занимались и земные ученые.
      (...)
      США выступили с инициативой создания на базе НАТО новой организации, предназначенной для отражения новой угрозы. На основе полученных от ученых данных разрабатывалась новая стратегия, строились планы защитных мероприятий.
      (...)
      Цивилизованный мир готовился к войне, но не все верили в реальность новой угрозы. Лидеры ряда государств, в том числе и России, проявили преступную недальновидность, посчитав опасность надуманной.
      (...)
      Экстерры вернулись в 2034 году. Массированная атака инопланетян на города Мексики, Колумбии, Кубы и ряда других латиноамериканских стран получила название "Первой Волны". Благодаря своевременной помощи США и стран - членов НАТО жертв оказалось не так много, как могло быть.
      Крупнейшее сражение этого периода произошло в Колумбии близ города Пасто. В ходе операции были уничтожены две колонии экстерров общей площадью 60 квадратных километров.
      (...)
      В 2037 году по странам Ближнего Востока и Африки ударила "Вторая Волна". Но у нас уже был опыт по ведению боевых действий против плодящихся полчищ экстерров. Ровно год потребовался для того, чтобы справиться с новым вторжением.
      (...)
      В 2041 году накатила "Третья Волна" нашествия экстерров. На этот раз атаке подверглись государства Восточной Европы, Азии и Океании. (...) Но к тому времени человечество уже имело надежных защитников в лице UDF (United Defense Force) - международных оборонных сил. Мощная организация, гигантская инфраструктура, в 2038 году созданная США при поддержке ряда дружеских стран, оказалась единственной силой на планете, способной противостоять пришедшим из космоса ордам экстерров...
      
      ______Глава 1
      
      14.06.2068
      
      Идем на посадку. Трясет, писать сложно. Сам не знаю, разберу ли потом собственный почерк. Но пишу, так как больше делать нечего. Карябаю на бумаге карандашом.
      Обзора нет никакого, стены глухие. Куда летим? Ясно только, что вниз. Трясет мелко, то и дело включаются корректирующие двигатели и тогда под ногами что-то жутко скрипит. Надеюсь, так и должно быть. Страшновато. Стараюсь не думать, что будет, если столкнемся с чем-нибудь.
      Ребята в большинстве своем спят. Они привычные. Это я - новичок. Салага.
      Сержант наш - парень тертый, - чувствуется - смотрит сейчас на меня. Интересно, о чем он думает?
      Гнутый - долговязый, сутулый (потому и "Гнутый") - подрезает ножом ногти. Обкусывает, сплевывает. Губы шевелятся, должно быть, он поет, но его не слышно: шумят двигатели, пол вибрирует.
      Рыжий - крутит головой, разглядывает стены, пол, потолок. Ему действительно интересно или только вид делает? Что тут может заинтересовать? - кругом железо, пара приборов - давление воздуха и температура, пластиковые кресла, ремни.
      Ухо (правое ухо у него оторвано, говорят, кто-то откусил в драке) - шлифует пряжку ремня. Это его гордость - офицерская пряжка на солдатском ремне. Говорят, кого-то из большого начальства спас, а тот ему подарил в благодарность свою портупею.
      Остальные спят. Подняли рано. Вот они и досыпают. Привычка. Я так не могу.
      Здесь у всех клички. Имена остались на гражданке. Так легче, понятней - вот Гнутый, вот Рыжий, вот Ухо. А почему Цеце? Надо будет уточнить у ребят.
      Сколько прошло времени? Часы есть только у сержанта. Ну и в кабине пилотов, конечно же. Перед погрузкой в корабль у нас у всех зачем-то отобрали часы. Думаю, летим уже час. Сколько осталось?
      Температура растет. Наверное из-за атмосферы снаружи.
      Наверное, скоро приземлимся.
      Трясет так, что желудок выпрыгивает.
      Все, заканчиваю.
      
      1
      
      Огромный плоскобрюхий корабль завис над бетонной площадкой. Сопла выключенных маршевых двигателей еще дышали жаром - раскаленный воздух над ними струился словно тюлевые полотнища. Мелко дрожала земля, и с ревом плескали в бетон тугие факелы рыжего пламени, удерживая корабль в воздухе. Лениво покачивались короткие широкие крылья, сверкая серебряными голограммами - "U.D.F.".
      А потом монолитный корпус словно лопнул - черные трещины побежали по изъеденному ржавчиной металлу, посыпалась на бетон чешуя окалины. Медленно вывернулись из стальной утробы корявые лапы, повернулись на скрежещущих шарнирах, напружинили рессоры, готовясь принять на себя многотонную тушу корабля. И рев стал глохнуть, укоротились языки упругого пламени. Неторопливо, величественно, уверенно, встал корабль на свои ноги, и бетонные плиты, казалось, просели под его тяжестью.
      Хлопнув, погасли дюзы. Скрипнули, словно вздохнули, пружины рессор. А по корпусу корабля змеились новые трещины - раскрывались глухие трюмы, поднимались двери-гильотины, переборки превращались в трапы, гремели цепи подъемников - космическое судно выворачивалось наизнанку.
      Со стороны ангаров уже катились к приземлившемуся кораблю роботы-погрузчики, словно для приветственных объятий разведя в стороны руки-манипуляторы. За ними ползли три неповоротливых буксира на широченных гусеницах. От складов тянулась к месту разгрузки черная лента механического транспортера, громыхая роликами на неровных стыках рельсов.
      Три человека с высоты следили за прибытием и начинающейся разгрузкой корабля. Они находились в просторной, похожей на аквариум комнате, венчающей смотровую башню, стоящую на краю посадочной площадки. Первый из них - высокий, улыбчивый, подвижный - главный инженер Форпоста, - с профессиональным интересом наблюдал за деловитой суетой оживших механизмов. Он гордился четкостью и слаженностью их работы, хотя его заслуги в том не было. Он сам прибыл на Форпост неделю назад и не успел даже толком ознакомится с технической документацией.
      Второй человек - в гражданском костюме, неестественно аккуратный, холеный, словно бы даже лоснящийся - начальник отдела информации - хищно всматривался в раскрывающуюся громаду корабля. Он с нетерпением ждал, когда оттуда появятся люди. Роботы его не интересовали.
      Третий человек на вознесенном к небу наблюдательном пункте - коренастый, сутуловатый, небритый, сонный и хмурый, в мундире с полковничьими знаками различия - командир Форпоста - откровенно скучал. Последние несколько лет он жил в ожидании пенсии, и потому с большим неудовольствием принял новое назначение в этот дикий, Богом забытый край.
      - Ну вот и пополнение, - удовлетворенно сказал начальник отдела информации. Теперь забот нам прибавиться.
      - Наконец-то людей здесь станет больше, чем роботов, - буркнул командир, подавляя зевок.
      - Не забудьте, - живо повернулся к нему главный инженер, - вы обещали мне двух человек!
      - Помню. Обещал.
      - У меня некомплект кадров!
      - А у меня пока ни единого бойца... Поглядим, кого нам прислали...
      
      2
      
      Словно комар сердито заныл пробудившийся зуммер. По потолку бегущей волной прокатилась к выходу линия красных огней.
      - Приготовились! - рявкнул сержант.
      Бойцы отстегнули ремни, удерживающие их в креслах. Кто-то чуть приподнялся, массируя затекшие от долгого сидения ноги.
      - Я не давал команды двигаться! - сержант разевал пасть так широко, что, казалось, можно было увидеть, как в его глотке рождаются звуки. - Гнутый, сядь на место! Цеце, подбери свои ходули! Кто там щерится? Пасть закрой!..
      Щелкнув соленоидами, разблокировались замки. С лязгом отошли запирающие стержни. Чавкнув, ушла вверх гильотинная дверь, и в тесное помещение потек дым, воняющий горелой изоляцией. Взвыла сирена, заглушая зуммер, и бегущая дорожка огней сменила цвет на зеленый.
      - Вперед! Быстро! Марш!
      Вразнобой застучали по металлическому полу окованные ботинки. Запрыгали по стенам взбалмошные тени.
      - Взять ногу! - сержант ярился. - Левой! Левой!
      Зеленые огни ручьем катились в открытую дверь и убегали вглубь темного извилистого коридора, направляя людей к выходу, задавая им темп движения.
      - Шире шаг, черти! - ни на миг не смолкал сержант, стоя возле двери и по одному пропуская мимо себя бойцов. - Не растягиваться! - Он с силой подталкивал в спину бегущих солдат, словно впихивал их в овальную дыру дверного проема. Рыжий, получив увесистый шлепок по лопаткам, приостановился, повернул к сержанту рябое лицо, осклабился:
      - Может не надо так рьяно, сэр?
      - Двигай, Рыжий! - сержант мутным взором исподлобья смотрел сквозь бойца. Непривычного человека такой взгляд испугал бы, но сержант и Рыжий давно знали друг друга.
      - Новое место, сержант, - Рыжий ухмылялся. - Новое начальство. Понимаю.
      - Еще одно слово, и три наряда я тебе обещаю!
      - Понял, сэр!
      В коридоре громыхали громом сотни окованных подошв. Из открывшихся отсеков выбегали бойцы, на ходу перестраивались и спешили к выходам, следуя за волнами зеленых огней, подгоняемые воем сирены и тычками одинаково сердитых сержантов.
      Павел покидал душный отсек последним. Он выронил карандаш, когда убирал записную книжку, и замешкался, доставая его из-под сиденья. Сержант с издевкой следил, как новичок, путаясь в болтающейся амуниции и тихо поругиваясь, ползает на коленях, отыскивая закатившийся карандаш.
      - Что, писатель, тяжело начинается служба?
      Света было мало, только зеленые всполохи пробегали по потолку.
      - Давай, давай! - сержант шагнул от двери. - Ну что за раззява в моем взводе?
      Павел наконец-то отыскал карандаш, подхватил его и выпрямился, оказавшись лицом к лицу с рассерженным взводным.
      - После отбоя два часа занятий на плацу!
      - Да, сэр! - рявкнул Павел, вытаращив глаза.
      - Что ты там писал? - сержант чуть понизил голос.
      - Дневник, сэр!
      - У тебя что, много свободного времени? Ладно, сейчас некогда. Но мы еще вернемся к этому разговору. На выход!
      - Есть, сэр!
      Взвод ждал их в коридоре. Тридцать хмурых лиц одновременно повернулись к двери. Кто-то буркнул что-то недовольное, но сержант уже ругался:
      - Что встали? Кого потеряли?
      - Вас, сэр! - прогнусавил Ухо.
      - Я знаю, что ты потерял! - сержант, оскалившись, навис над излишне разговорчивым бойцом. - Ухо свое ты потерял! А теперь проверь, на месте ли хозяйство! Может тоже кто откусил?!
      В тридцать глоток грянул хохот, заглушив сирену.
      - Хватить ржать! Последними идем! Марш!
      Коридор петлял словно кишка. Вой сирены то глох, отставая, то вновь нарастал, появляясь спереди. Грохотало, лязгало железо под ногами. Волной бежали по потолку огни.
      Вскоре пол пошел вниз, под уклон. Стало светлеть, и скачущие по стенам, преследующие бойцов тени побледнели. Потянуло сквозняком, дышать стало значительно легче.
      - Подтянуться! Выровняться!
      А когда взвод сбежал на горячий бетон посадочной площадки под лучи яркого солнца, недоумевающий, вроде бы даже чуть растерявшийся сержант повернулся к Павлу:
      - Это и есть ваша Сибирь?
      Чистое без облачка небо. Далекие величественные бугры сопок, на долгих пологих склонах щетина сосновых перелесков - редких и светлых. Веселый проблеск озерца в ложбине.
      - Да. Это наша Сибирь.
      - А где же снег? Как же морозы?
      - Сейчас лето, - усмехнулся Павел. И помедлив, добавил негромко: - Еще будет. И снег. И мороз. И медведи с росомахами.
      
      3
      
      Все Форпосты строились по одному проекту. Точнее, проектов было несколько, на разные климатические зоны, но различия между ними были заметны лишь самим проектировщикам и строителям. Солдат же, куда бы они ни прибыли, везде ждало знакомое однообразие: взлетно-посадочная площадка для тяжелых кораблей ES-класса, аэродром для гиперзвуковых самолетов класса LT и десантных геликоптеров, блок-госпиталь, выкрашенный в белый цвет, буро-зеленые казармы, помывочный пункт с пристройкой сауны, гостиница на двадцать номеров, солдатская столовая, бар, плац, спорткомплекс, открытый стадион с полосой препятствий, ангары, гаражи, склады; в стороне - городок: жилые дома для офицеров и вольнонаемных, гостиница для гражданских лиц, магазинчики, клубы для культурного досуга, двухэтажный ресторан, а вокруг всего этого - широкое кольцо высокого бетонного забора с датчиками движения и видеокамерами, со спиралью колючей проволоки поверху. И один-единственный КПП, за тройными дверьми которого, за шлюзом цельнометаллических ворот, начинается дорога в большой мир.
      В мир, который нужно защищать.
      
      4
      
      Ровными коробками выстроились на плацу роты. Замерли, закаменели людские ряды. Вытянулись по швам руки. Крепко сомкнулись пятки. Застыли суровые лица.
      - ...Вы прибыли сюда, чтобы защитить свой мир! - Грохочущий голос с разбегу бился о шеренгу бойцов, словно прибой плескал в скалу. Начальник отдела информации, поднявшись на невысокую трибуну, выступал перед солдатами с приветственной речью. - Своих родителей, своих братьев и сестер, своих жен и детей! Враг безжалостен! Значит и мы будем безжалостны к врагу!.. - Отражаясь от стен, рокочущим эхом возвращалось сказанное, катилось по плацу, и все слушали не столько слова, сколько их рокот. Не в словах чувствовалась сила, а в том как они звучали. - Вы здесь, а это значит, что вы настоящие сыны своих народов, преданные нашему общему делу! И пока мы вместе, враг не поставит нас на колени!
      Оратор замолчал, медленно, словно через силу поднял руку, стиснул кулак над головой, угрожая небу, а пять сотен бойцов - солдат и офицеров - затаив дыхание, зачарованно слушали, как не желают умирать отзвуки усиленного микрофоном голоса.
      - А теперь скажу я, - глухо и бесцветно прозвучали чьи-то слова. И ряды бойцов чуть заметно дрогнули. Пятьсот пар глаз обратились на невысокого, невзрачного человека в форме с полковничьими знаками различия, сутулой спиной устало привалившегося к трибуне. - Я хочу, чтобы вы поняли одно, - тихий голос заставлял вслушиваться, - здесь ваш новый дом. А все остальное - поле боя... - Полковник, замолчав, обвел взглядом строй бойцов. Отчего-то поскучнел, ссутулился еще больше. Сказал хрипло, совсем не по-военному, просто, буднично: - Командирам проверить наличие личного состава и доложить.
      И строй распался. Командиры отделений и взводов, печатая шаг, выступили вперед, развернулись лицом к подчиненным, начали перекличку. Ротные принимали первые доклады, разворачивались, направлялись к командиру. А тот, все также опираясь спиной на трибуну, словно забыв о воинском приветствии, кивал приближающимся офицерам и совсем не по уставному протягивал им руку.
      - Добро пожаловать на новое место. На днях обязательно зайду к вам поговорить.
      Смущаясь, ротные жали вялую сухую ладонь, и спешили доложить:
      - Сэр, отсутствующих нет!
      - Хорошо, - говорил полковник, и было заметно, что его одолевает смертная скука. - Очень хорошо.
      
      ______Глава 2
      
      15.06.2068
      
      Казармы здесь точно такие же, как и в учебном центре - само здание, вытянутое и оттого похожее на коровник, и спальные комнаты-ячейки, каждая на тридцать пять человек - на взвод. Спортивный уголок, а в нем те же снаряды, и расставлены так же. Комната отдыха со столами, креслами, двумя шкафами и прочей стандартной мебелью. Туалет на восемь посадочных мест, умывальники. Даже постельное белье точно такое же. Не думаю, что это совпадение. Наверное, так и задумано. Наверняка. Чтобы солдат, попав на новое место, сразу во всем ориентировался.
      Вчера командиры нас порадовали - дали два выходных на обустройство. Вечером до отбоя ходил с ребятами осматриваться - они взяли меня проводником, сказали, что боятся заблудиться в русской тайге, вроде бы как пошутили. Трое из них поляки, что меня особенно позабавило. Но они так и не поняли юмора, видимо историю свою совсем не помнят.
      Осматриваясь, ушли далеко за ангары, подошли к оружейным складам, оттуда нас прогнал часовой - даже разговаривать не стал, все оружием грозил и ругался на иврите, кажется. Непонятно, но обидно.
      Плюнув, обошли склады стороной, вышли к самой стене. Высоченная - метра четыре - не меньше. Граница - дальше нельзя! Прогулялись вдоль, потом вернулись - уже темнеть стало. Наткнулись на незнакомого офицера, он нам прочитал целую лекцию о вреде безделья. Цеце, послушав, рассказал ему историю о своем прадеде, который жил припеваючи, ничего не делая, а потом решил отремонтировать крышу и сломал шею, свалившись с лестницы. Офицер вроде бы обиделся и ушел, ничего больше не сказав.
      Кстати, я понял почему Цеце так называют. Он сам откуда-то с Украины, и даже когда по-английски говорит, это его "цеканье" здорово режет слух. Сам он своего "акЦЕнта" не замечает.
      Сегодня весь день разбирали вещи, рассовывали по тумбочкам и шкафам. У Рыжего личных вещей нет, только то, что положено - зубная щетка, ложка, бритва. И фотография, которую он прячет. Я проходил мимо, когда он ее рассматривал, и он отвернул ее от меня, спрятал за собой и глянул колюче. Впрочем, и другие ездят почти без багажа. Если со мной сравнивать. У меня две сумки и чемодан - ребята посмеивались, когда я их тащил через всю казарму на свое место. Чемодан я так и не разобрал - некуда было выкладывать вещи. Сунул его под кровать.
      Оказывается, Гнутый везде возит с собой хота. Вчера он принес клетку со своей животиной, поставил ее (в смысле клетку) на окне. Хот здоровый, пушистый, мордастый. Сержант ругается, но не сильно, как бы для очистки совести, по обязанности своей.
      Сержант, кажется, до сих пор не верит, что его привезли в Сибирь. Он-то полагал, что попадет в заснеженную тайгу, а здесь сейчас днем 37 градусов жары по Цельсию, да и ночью немногим прохладней. Он родом из Испании, по национальности немец, а фамилия у него, вроде бы, английская. Занятное сочетание.
      Едим сухпай. Невкусно. В столовой пока ни разу не были - а так хочется чего-нибудь горячего, наваристого. Говорят, до сих пор не могут найти поваров. Вроде бы сперва хотели отыскать кого-нибудь из местных, из городка, что в тридцати километрах от нас. Но никто не захотел перебираться в Форпост. Ходят слухи, что привезут нам повара от космолетчиков - они дислоцированы неподалеку, в трехстах километрах к югу, в Монголии. Уж скорей бы. Сухпай надоел.
      Сейчас вечер. Пишу лежа. Вот-вот выключат свет. А спать совсем не хочется. Переполняют новые впечатления.
      Ребята зачем-то зовут.
      Все на сегодня!
      
      1
      
      - Эй, дорогой, ты чего все пишешь? - забираясь под одеяло, крикнул Шайтан - маленький араб с огромным носом и с волосатыми, как у джинна, ушами.
      - Дневник.
      - Зачем это? - неприязненно прогнусавил Ухо.
      - Может когда-нибудь напечатаю, разбогатею, - Павел улыбнулся, пожал плечами. Он догадывался, что к "писакам" здесь отношение, мягко говоря, осторожное.
      - И про нас пишешь? - спросил Рыжий.
      - Про все пишу.
      - Разбогатеешь, про меня не забудь! - Цеце, зевая, стягивал через голову майку. На волосатой груди серела татуировка - автомат Калашникова и надпись "СССР". - Иначе через суд потребую свою часть гонорара.
      - Будет тебе гонорар, - пропыхтел Зверь - квадратный, бугрящийся мышцами капрал. Он уже третью минуту держал "уголок", приподнявшись на руках над табуретом. - Гонорар от Юдифи. Сто баков в неделю. Домик на природе. И зарезервированное место на кладбище героев. Только доживи. До пенсии.
      - С таким командиром, - вздохнул кто-то, - нам не то что до пенсии... До отпуска бы очередного дотянуть.
      - Да уж... - хмыкнул Рыжий. - Полковник наш совсем старичок. Интересно, впал он в маразм или еще все впереди?
      - Зато брехун у нас молодой и бодрый, - Гнутый пересел к окну и стал сквозь прутья клетки кормить хота тушенкой из сухпая. - Голосистый. Как он сегодня на весь плац!
      - А им положено такими быть, - Цеце обкусывал ногти. - Ты видел когда-нибудь пожилого брехуна?
      - Нет.
      - То-то и оно, - Цеце щелкнул языком. - Вот я и думаю - может их списывают куда-нибудь, когда они стареть начинают?
      - Ага, - хохотнул Зверь, и вытянутые ноги его дрогнули. - Списывают и в расход пускают. Чтобы больше никому кровь не портили.
      - Слушай, молодой, - повернулся вдруг Рыжий к примолкшему Павлу. - Ты поаккуратней со своими записями. Не дай бог прочтет кто, о чем мы тут говорим.
      Сразу сделалось тихо, и стало слышно, как глухо ворчит хот, дожирая тушенку.
      - Да, конечно, - Павлу сделалось неуютно. - Я все понимаю.
      - Понимать мало, - с неприязнью в голосе сказал Ухо. - Надо дело делать. Увидит начальство, что ты что-то в блокнотик черкаешь, сразу на дознавание поведут.
      - Я понимаю. Командиры ничего не видели. Только... - Павел почувствовал, что краснеет. - Только сержант.
      Рыжий ухмыльнулся:
      - Сержант свой человек, хоть и страшен, конечно, он на вид и голос. Но он с тобой в бой пойдет, ты его спину прикрывать будешь, и он отлично это понимает. Так что его ты не бойся. Ты бойся тех, кто в штабе сидит. У них голоса ласковые, и лица приветливые. А на войне это самое страшное - приветливые лица и ласковые голоса. Вот чего бояться надо. Вот от чего подальше держись.
      - Ладно тебе, Рыжий, парня запугивать, - сказал Гнутый, открывая дверцу клетки и вынимая недовольно фыркающего хота.
      - А я не запугиваю, - Рыжий холодно улыбался, глядя Павлу в лицо. - Я ему правду рассказываю. То, чего в учебке не говорят. То, о чем брехуны молчат.
      Снова стало тихо. Гнутый отпустил хота на пол, и зверь, оказавшись в новой незнакомой обстановке, стал, осторожничая, исследовать казарму, то и дело поглядывая на хозяина. Бойцы с интересом наблюдали за осваивающимся животным.
      Через минуту свет в казарме погас. Только по углам горели синим светом маленькие ночники.
      - Отбой! - крикнул в коридоре дежурный. И предупредил тоном пониже: - Сержант идет!
      - Я иду! - рявкнул через пару секунд знакомый голос, и широкая тень заслонила дверной проем. - Почему еще не спим?
      - Ладно тебе, сержант, - буркнул Ухо, расшнуровывая ботинки. - Начальников тут нет, не выделывайся.
      - Зверя своего опять выпустил... - Сержант присел на корточки, потянулся к оскалившемуся, зашипевшему хоту. - Гнутый! Я же говорил, чтоб зверюга твоя в клетке сидела!
      - А он крысу ловит... - Гнутый, озабоченно хмурясь, заглянул под кровать. - Только что тут пробежала. Вот мы его и выпустили.
      - Крысу? - недоверчиво переспросил сержант. - Врешь ведь!
      - Вон, русский подтвердит, - Гнутый кивнул в сторону Павла.
      - Врет? - с затаенной надеждой спросил сержант у Павла.
      - Что-то промелькнуло... И, кажется, не экстерр.
      Сержант скривился, пробурчал что-то сердитое, почти наверняка зная, что его дурят.
      - Что сказали на совещании, сержант? - Шайтан высунул из-под одеяла нос и зевнул.
      - Ничего хорошего. Объявили мне выговор за твои небритые уши.
      - Эх, нехорошо так говорить! - обиженный Шайтан отвернулся к стене.
      Сержант усмехнулся:
      - Ладно, всем спать. Возможно, ночью будет учебная тревога, начальство хочет с вами познакомиться. Так что убирайте своего зверя в клетку, а то наступите еще ненароком... А ты, писатель, обувайся. Я тебе обещал два часа занятий на плацу? Думал, я забыл? Я ничего не забываю! Потому что у меня тоже есть блокнот, и я тоже умею писать! Быстро! Выходи строиться перед казармой!
      - Гениально, сэр! - воскликнул вдруг Гнутый, устремляя в потолок указательный палец.
      - Что? - С подозрением глянул на него сержант.
      - Писатель! Это гениально!
      - Да?
      Гнутый, шлепая по полу босыми ногами, подбежал к обувающемуся Павлу, хлопнул его по плечу и проговорил нараспев:
      - Нарекаю тебя Писателем!
      Заскрипели кровати, раздались первые хлопки, зазвучали веселые голоса:
      - Писатель! Писатель! С новым именем тебя, молодой!
      - Тихо! Тихо, черти! - пытался унять нарастающий шум сержант. - Марш-бросок устрою вам завтра! Заткнитесь!
      Но уже почти вся казарма гудела:
      - Эй, Писатель! Когда именины? Новое имя полагается обмыть! С первой же выплаты! Писатель, слышишь! Нас не забудь позвать!.. - От других взводов, стуча голыми пятками, прибежали закутанные в простыни послы. Они выстроились в очередь и с серьезными минами, но с веселыми искорками в глазах, подходили к смущенному Павлу, церемонно жали руку, представлялись, витиевато поздравляли с новым именем.
      Сержант, выругавшись, махнул рукой на творящийся беспорядок, и присел рядом с Гнутым, с некоторой опаской поглаживая недовольного, но великодушного хота, по кошачьи свернувшегося на коленях у хозяина.
      А рота все никак не могла успокоится. И даже когда сконфуженный именинник в сопровождении надувшегося сержанта ушел на улицу, развеселившиеся бойцы еще долго смеялись, шутили, подначивали друг друга, не обращая внимания на дежурного, жалобно призывающего их к порядку.
      Военные люди любят праздники.
      
      2
      
      Ровно два часа, минута в минуту, вышагивал Павел по пустому гулкому плацу под ритмичный счет и отрывистые команды сержанта. Маршировал беспрерывно, звонко печатал шаг, высоко поднимая ногу, широко отмахивая руками - как было велено в пособии по строевой подготовке. Лишь один раз ему было позволено немного отдохнуть - на плац вышел дежурный уорент-офицер, подошел к сержанту, небрежно козырнул в ответ на его четкое приветствие.
      - Почему не спите, сержант?
      - Помощник командира четвертого взвода первой десантной роты, стафф-сержант Хэллер, сэр!
      - Я спрашиваю, почему не спите, сержант Хэллер.
      - Отрабатываем наложенное взыскание, сэр!
      Павел, стоял, вытянувшись по стойке смирно, высоко вздернув подбородок, таращась прямо перед собой, как было предписано уставом.
      - Фамилия?
      - Рядовой Голованов, сэр! - ответил за своего подчиненного сержант. И словно оправдывая его, чуть тише, добавил: - Он только что из учебного центра.
      - Голованов... - медленно проговорил уорент-офицер. - Русский?
      - Так точно, сэр! - отозвался сержант.
      - Что за фамилии у вас, русских, - пробурчал уорент-офицер, разглядывая застывшего безмолвствующего Павла. Не дождавшись ответа, махнул рукой:
      - Ладно, продолжайте... - Он повернулся, намереваясь вернуться в штаб, в каморку дежурного, где остались старший офицер и солдат-посыльный, но вспомнил что-то и снова обратился к сержанту:
      - Хэллер!
      - Да, сэр!
      - Закурить есть?
      - Так точно, сэр!
      - Дай сигарету.
      - Пожалуйста, сэр! - Сержант красиво и четко - словно специально тренировался - выхватил из нагрудного кармана пачку сигарет, протянул уорент-офицеру. Тот вытащил одну сигарету, помедлив, поразмыслив, взял еще одну. Поблагодарил:
      - Спасибо. Свои кончились, а ночь длинная.
      - Да, сэр.
      - Вы тут недолго давайте. Перед рассветом тревога может быть. Отсыпайтесь.
      - Ясно, сэр. Скоро закончим.
      - Ну-ну...
      Уорент-офицер, спрятав трофейные сигареты за обшлаг кителя, ушел. И муштра возобновилась.
      Было уже совсем темно. Над черными сопками поднялся в звездное небо месяц - тонкий, словно след от ногтя. Из-за темных казарм, с той стороны посадочной площадки, где стояли ангары, доносилось грохотание, слышалось мерное постукивание, там зарницами вспыхивали отблески электросварки - техники разбирались с новым оборудованием, проверяли его, доводили до ума - времени у них почти не оставалось, и они трудились даже ночами. Главный инженер Форпоста был настоящим фанатиком работы...
      - Все на сегодня, - устало сказал сержант через полчаса. - Покурим и пойдем спать. После прогулки на свежем воздухе спиться хорошо, по себе знаю. Сигареты есть?
      - Я не курю, сэр.
      - Это правильно, - Сержант мял в пальцах сигарету. - Я до армии тоже не курил. А тут начал.
      Они присели на ступенях трибуны, с который не так давно приветствовал их начальник отдела информации - брехун, если говорить проще.
      Сержант щелкнул зажигалкой, понес огонек к сигарете, затянулся, выдохнул дым в ночное небо. Долго смотрел на месяц. Сказал тихо:
      - На Луне, по последним данным, шесть баз экстерров.
      Павел тоже посмотрел в небо. Нашел среди звезд красную искорку - возможно, Марс. Сказал:
      - И на Марсе три.
      - Да... И, вроде бы, на спутниках Юпитера. А может и еще где-то... Далеко, чертовы твари. Нам до них не дотянуться.
      - Когда-нибудь, сэр, мы очистим от них всю Солнечную систему.
      - Когда-нибудь...
      Павел смотрел в небо и вспоминал дом. Думал об отце, которого совсем не помнил. О матери и сестре. О Тинке - впечатлительной, смешливой Тинке, веселой девчонке, которая однажды вдруг изменилась, стремительно повзрослела.
      А когда-то они тоже вот так смотрели в небо, и он показывал ей Марс, и рассказывал об экстеррах, а она ежилась и прижималась теснее. Тогда ему нравилось пугать ее. Теперь же...
      - Ходят слухи, затевается третья экспедиция, - сказал сержант.
      - На Луну?
      - Нет, на Марс.
      - Нанесем удар по логову?
      - Может узнаем что-то новое про этих тварей. Вдруг найдем самих хозяев?
      - Две экспедиции ничего не дали.
      Сержант помолчал. Потом заявил жестко:
      - Я буду туда проситься. Я уже готовлю рапорт.
      Павел посмотрел на него. Напомнил то, о чем не было надобности напоминать:
      - Первые две не вернулись.
      - Знаю.
      - Все погибли. Весь десант.
      - Космолетчики вернулись.
      - Они не высаживались на поверхность.
      Сержант пожевал губами сигарету. Повторил тихо:
      - Я буду туда проситься.
      Они помолчали, задумавшись каждый о своем.
      - Слушай, Писатель, - всем телом повернулся к Павлу сержант. - Ты на меня не обижайся, ладно? Я иногда кричу, ору, могу и кулаком двинуть, но ты не обижайся.
      - Нет, сэр.
      - Ты пойми, я ведь совсем не такой, каким кажусь. Я не настолько туп, и не так груб, как выгляжу. Это роль. Погоны - это как маска. Я надеваю форму, и начинаю играть роль. Такие уж правила. Иначе нельзя.
      - Понимаю, сэр.
      - Понимать не надо. Главное - не обижайся. Обид на войне быть не должно.
      - Да, сэр.
      - Думаешь, мне доставляет удовольствие гонять тебя тут два часа? Да я сам спать хочу. Просто уж роль у меня такая. У каждого своя роль... - Сержант затянулся в последний раз, щелчком выбросил окурок - алая стрелка рассекла ночь, ударилась о бетон и рассыпалась мелкими искрами.
      - А знаешь, какое самое страшное наказание было у нас в учебке? - Сержант встал, потянулся, кряхтя. - Не марш-бросок, не шагистика на плацу. Это для настоящего солдата на пользу и в удовольствие. А нас заставляли учить стихи. Запирали в карцере с книгой, и пока не вызубришь, не расскажешь наизусть отрывок, из карцера не выйдешь. Чем больше провинность - тем больше учить. Я Шекспира читал, и Гёте, и Шиллера. Гомер - это настоящее мучение. И ваших тоже знаю - Пушкина, Чехова.
      - Чехов прозаик, сэр, - заметил Павел, поднимаясь и отряхиваясь.
      - Да, - кивнул сержант. - Мне он тоже никогда не нравился. Пошли спать, а то как бы не устроили нам тревогу за три часа до подъема...
      Когда они уже поднялись на освещенное крыльцо своей казармы, сержант придержал Павла за руку:
      - Слушай, Писатель... - казалось, он чего-то смущался.
      - Да, сэр.
      - Ты забудь, что я там тебе говорил. На плацу. Забудь, слышишь! Это я так... Ерунду всякую нес...
      - Да, сэр. Понял, сэр.
      Сержант секунду смотрел Павлу в глаза, потом отвел взгляд и пробормотал:
      - Зря... Это все чертовы звезды...
      
      3
      
      Тревогу устроили за полтора часа до подъема.
      Взвыла сирена над штабом, в казармах вспыхнул свет, замигал нервно. Загудели вызовами матюгальники громкоговорящей связи, и вялые дежурные, встрепенувшись, закричали, срывая голоса:
      - Тревога!
      Одновременно во всех казармах взметнулись крыльями отброшенные одеяла. Заскрипели, раскачиваясь, двухъярусные койки, сбрасывая с себя людей. Многоголосая, многоязычная ругань заглушила рев сирены.
      Павел скатился с кровати, еще ничего не понимая, еще толком не проснувшись. Кинулся к своей тумбочке, на которой была сложена форма, с кем-то столкнулся, чуть не упал.
      - Быстрей! Быстрей, черти! - орал сержант Хэллер, уже когда-то успевший одеться. Или он не раздевался на ночь? - Три минуты до построения!
      Павел наклонился к своим ботинкам и невольно охнул от резкой боли, пронзившей одеревеневшие после ночных упражнений икры.
      - Сколько вас можно ждать! - бесновался сержант, раздавая подзатыльники бегущим мимо него, застегивающимся, заправляющимся на ходу бойцам. - Сказано было, что планируется тревога! Ну что за идиоты!
      Стучали по полу окованные подошвы форменных ботинок, царапали пластик покрытия. Старшие групп и командиры отделений выкрикивали имена подчиненных, проверяли, все ли на месте. Бойцы выбегали на улицу, строились в шеренгу на площадке перед казармой.
      Павел, запутавшись в шнурках, никак не мог обуться и с горьким отчаяньем понимал, что снова он в числе последних.
      - Быстрей, Писатель! - надевая штаны, мимо на одной ноге пропрыгал к выходу Шайтан.
      - Полторы минуты до общего построения! - сержант с ненавистью смотрел на мешкающего Павла. В казарме они остались вдвоем. Все остальные ждали их на улице.
      Павел зло выругался, досадуя на себя, пеняя на невезение. Ну почему так получается? Он же не хуже других был в учебке. Укладывался во все нормативы. Никогда никуда не опаздывал. А здесь! Как нарочно!
      Он выпрямился, подхватил ремень, бросился к двери. Сержант отвесил ему подзатыльник, едва не сбив с ног, придав ускорение.
      Они выбежали на крыльцо и рота приветствовала их свистом.
      - Нале-во! Бегом, марш! - рявкнул сержант, не дожидаясь, пока Павел займет свое место в строю. - Ускориться! Быстрей, черти! Быстрей! Минута до построения!
      Ритмично громыхая ботинками по бетону, они идеально ровной колонной мчались на плац. А небо над темными сопками светилось розовым, и алели акварельные мазки растянувшихся на полнеба облаков - это было настолько красиво и величественно, что у Павла перехватило дыхание.
      - Левой! Левой! - голос сержанта словно отдалился. - Шевелитесь, черти!
      Павел сбился с ноги, его тут же толкнули в плечо, ударили по пяткам, и он, очнувшись, негромко выругавшись, опустил голову, уставился в серый бетон.
      Они выбежали на плац в последние мгновения. Офицеры уже стояли на своих местах. Командир роты, капитан, глянул на свой хронометр, недовольно покрутил лысой головой, надел фуражку. Командиры взводов, лейтенанты второго класса, молодые, только что из офицерской школы, дружно погрозили кулаками сержантам, своим заместителям.
      - Становись! - прозвучала команда.
      Бойцы рассыпались, перестроились в шеренгу повзводно.
      - Командирам проверить наличие личного состава и доложить!
      Началась осточертевшая перекличка, и Павел, заскучав, вновь посмотрел на застывшее небо.
      - Эй, русский, - прошептал кто-то справа. - Ты часто дрался?
      - Что? - Павел повернул голову, встретился взглядом с незнакомым солдатом из второй роты.
      - Ты дрался когда-нибудь, спрашиваю?
      - Ну... Да... А что?
      - Заткнитесь там! - сержант Хэллер, не оборачиваясь, дернул плечом.
      И Павел заткнулся. Но боец из второй роты не успокоился:
      - У нас два молодых, такие же дохлые, как и ты. А вот в четвертой роте, говорят, есть один здоровый. Но я его еще не видел...
      - Я видел, - шепнул сзади кто-то из своих. - Здоровее, чем наш Зверь. Убийца!
      - А? Чего надо? - это Зверь, услышав свое имя, заинтересовался разговором.
      - Русский ваш суховат.
      - Он писатель, - со смешком сказал Рыжий и осекся, получив тычок локтем от стоящего рядом сержанта.
      - А в четвертой роте, говорят, есть один здоровяк...
      Павел, высоко задрав подбородок, смотрел в небо и старался не обращать внимания на осторожные шепотки, гуляющие по строю.
      С трибуны брехун вещал что-то патетическое, знакомое и оттого совсем неинтересное. Помятый старик-полковник, зевая, поглядывал на часы.
      - Зачем подняли? - буркнул Цеце. - Дурь эту, сто раз слышанную, слушать?..
      Закончив речь, начальник отдела информации совсем другим тоном - потише, без надрыва в голосе - зачитал годовой давности распоряжение восточно-европейского штаба UDF о создании Форпоста номер 863. Объявил, что Форпост начнет выполнять свои боевые задачи согласно плану, с первого июля две тысячи шестьдесят восьмого года.
      Вздох недовольства прокатился над строем.
      - Две недели без дела торчать, - фыркнул Ухо.
      - Сгнием тут! - возмутился Зверь.
      - Тоска, - протянул Рыжий.
      - Молчать! - тут же одернул расшумевшихся бойцов сержант.
      Заглушив нарастающий шум, грянули вдруг мощные аккорды гимна UDF. Из ревущих динамиков прозвучала команда перестроиться для прохождения торжественным маршем.
      - Тьфу! - Цеце выругался. - Теперь так и будем две недели маршами ходить, плац подметать. Занять-то нас больше нечем...
      Четко и слаженно перегруппировались подразделения, сомкнулись, разбившись на ровные коробки - словно большая головоломка собралась в новую конфигурацию.
      - Ма-арш! - пророкотала команда.
      И сотни ног синхронно ударили в бетон.
      Павел шел в самой середине строя. Он, как было велено уставом, крепко прижимал руки к телу, но, следуя негласным правилам, чуть растопырил локти, касаясь ими локтей соседей и таким образом контролируя свое положение в шеренге.
      Бойцы, уставшие стоять в строю, маршировали с показным удовольствием. Звонко печатали шаг, дружно выкрикивали приветствие. Никому не хотелось заходить на второй круг.
      Полковник, перестав зевать, по-обыкновению хмурил густые брови, но было видно, что он сдержанно улыбается, глядя на проходящие мимо подразделения.
      - На этом всё, - сказал в микрофон брехун. - Идите, досыпайте... - Это звучало как издевка. До подъема оставалось чуть больше получаса.
      
      ______Глава 3
      
      17.06.2068
      
      Надоело валять дурака! Это общее настроение - и офицеров, и сержантов, и солдат.
      Мы облазили весь Форпост, побывали везде, где разрешено. За забор нас пока не выпускают, да там, собственно, ничего нет - сопки. Сообщение с миром еще не налажено. Но обещают, что вот-вот до ближайшего города (до него 30 км) начнет ходить бус. Три раза в день. По выходным, кроме того, два дополнительных рейса - рано утром и поздно ночью.
      Поскольку заняться нам нечем (бар все еще не работает, тир закрыт, доступа в Сеть нет. Открылась библиотека, но она пустует, кроме меня и молодых лейтенантов туда никто не заглядывает. Лейтенанты, надо заметить, идут туда не за книгами, а только ради того, чтобы пообщаться с симпатичной библиотекаршей)... Так вот, поскольку заняться нам нечем, и чтобы мы не слонялись, нас занимают всевозможной муштрой. Каждый день три часа строевой подготовки - это не считая ежедневных разводов. Разбираем-собираем оружие - видим его только на занятиях, да и то - старые образцы или вовсе тренировочные муляжи. Слушаем лекции брехуна и его помощников. Смотрим одни и те же учебные фильмы про экстерров. Зубрим уставы и пособия. На складах таскаем с места на место какие-то ящики, кажется, все одни и те же - выполняем работу грузовых роботов. А еще метлами подметаем чистый бетон - за этим занятием хорошо думается.
      Вчера, к слову сказать, орудуя метлой, пришел к мысли, что все это правильно. Если солдату нечего делать, необходимо придумать ему занятие. Иначе он обязательно что-нибудь натворит.
      Кстати, вчера вечером видел, как наш сержант брал в библиотеке книгу. Кажется, Чехова.
      Послезавтра должны открыть спорткомплекс. Все с нетерпением этого ждут, но особо на эту тему не распространяются. Как я понял, будет что-то вроде солдатского праздника. И, кажется, вечером там состоится "посвящение" молодых бойцов. Меня в том числе. Пока не совсем ясно, что надо будет делать, но, кажется, придется драться.
      Драться я не люблю.
      Наконец-то я познакомился со всеми в своей роте. Не всех помню по именам-прозвищам, но в лицо узнаю каждого. Здороваюсь. Они называют меня Писателем. Не самое худшее прозвище. В третьем взводе одного товарища зовут Глистом. А во втором взводе есть Задница. Забавно слышать порой что-нибудь вроде:
      - Задница, подтянись!
      Недавно было собрание. С нами знакомились офицеры - ротный и взводные. Беседовали сначала со всей ротой, потом уже вызывали по-одному. Малоприятное ощущение - сидеть перед сборищем офицеров, и смотреть, как они неспешно листают твое толстенное личное дело и о чем-то шепотом, чтобы ты не слышал, переговариваются. Мне задали лишь один вопрос - хорошо ли я знаю эти места. Я ответил, что плохо, поскольку никогда раньше здесь не был.
      Наш капитан-ротный - заметный мужик. Здоров, подтянут, громогласен, лыс. Подавляет одним своим видом.
      Лейтенант - командир нашего взвода - напротив, молод, тих, высок, худ, бледен. Но, если верить слухам, он ударом кулака разбивает два кирпича, а ударом ноги потрошит боксерский насыпной мешок. Говорят, что по прибытии кто-то из сержантов стал с ним пререкаться, и этот двадцатипятилетний парнишка несильным, вроде бы, шлепком отбросил верзилу-сержанта на пару метров.
      Очень много негласных правил и неписаных обычаев. Узнаю их постепенно, никто ничего не говорит, не объясняет. Поэтому, порой, оказываешься в дураках.
      Буквально вчера, перед тем как лечь спать, я перестелил постельное белье, протряс его. А утром Гнутый, ухмыляясь, сказал, что белой тряпкой в казарме не машут. Примета плохая.
      Гнутый мне нравится. Он поляк по национальности. Часто юморит с серьезным видом. Неглуп. Постоянно возится со своим хотом...
      Надоело валять дурака!
      Зачем мы здесь? Бетон подметать? Сейчас экстерры где-то кого-то жрут, а мы тут... дурью маемся.
      Июль не скоро.
      
      1
      
      В казарме было тихо. До отбоя оставалась еще почти минута, а большая часть бойцов уже спала. День выдался тяжелый - подъем на полчаса раньше, пробежка в противогазах, потом сразу строевой смотр, а после обеда до самой ночи - тяжелая работа в ангарах вместе с промасленными измученными механиками.
      Павел уже практически заснул, когда его тронули за плечо:
      - Эй, Писатель... Не спишь?
      - Уже нет, - Павел открыл глаза и приподнялся на локте. - Что надо?
      - Разговор есть, - негромко сказал Рыжий.
      - Серьезный разговор, - кивнул Цеце.
      Павел внимательно оглядел двух своих собеседников, в данный момент очень похожих на заговорщиков, пожал плечами, сказал осторожно:
      - Я слушаю.
      - Ты у нас один молодой... - сказал Рыжий. - Выбирать нам не из чего...
      - Что делать... - чуть развел руками Цеце.
      - О чем это вы? - спросил Павел, наморщив лоб.
      Они разговаривали вполголоса, чтобы не мешать спящим.
      - Отбой! - донесся из-за двери голос дежурного, и свет в казарме померк.
      - Ты драться умеешь? - спросил Цеце, немного помолчав.
      - Ну, рукопашный бой? Бокс? Каратэ? Кун-фу, может быть? - перечислил Рыжий, с надеждой заглядывая Павлу в глаза.
      - А-а... - Павел зевнул, разом потеряв интерес к разговору. - Вы все о том же... Я не люблю драться.
      Цеце чертыхнулся, потер кулаком переносицу:
      - Драться придется.
      - Зачем?
      - Таковы правила, - ответил Рыжий.
      - С кем?
      - С молодыми из других взводов.
      - Но зачем?
      - Традиция, - вздохнул Цеце, оценивающе разглядывая Павла и покачивая головой.
      - А если я не буду?
      - Так нельзя.
      - Почему?
      - Потому что ты весь взвод опозоришь. А тебе с нами со всеми еще воевать, - в голосе Цеце не было угрозы - только констатация.
      - Ну, если надо, - Павел, решив, что разговор окончен, взбил кулаками подушку, - значит попробую.
      - Ты погоди, - придержал его за руку Рыжий.
      - Выспаться ты успеешь... - Цеце огляделся, зашептал еще тише. - Ты скажи, тебе активацию делали?
      - Нет еще.
      - Плохо! - Рыжий раздосадовано потер переносицу. - И где только тебя готовили? Сейчас же всех рекрутов сразу прививают!
      - Нам не кололи, - Павел зевнул, на этот раз нарочито широко, долго, демонстративно.
      - Слушай, - совсем тихо зашептал Цеце, подавшись к Павлу. - Вот, значит, какое дело. Есть у меня пара чудо-таблеток. Одну ты выпьешь сейчас, а другую перед самым боем. Смекаешь?
      - Зачем? - Павел продолжал изображать унылое непонимание.
      - Вот заладил! - Цеце ругнулся. - Таблетки - первый сорт. Для себя доставал. Через проверенных людей. Съешь - и ни боли, ни страха. Сразу сильнее станешь, выносливей. И быстрей. Я на себе пробовал - такая вещь!
      - Да я как-нибудь без этого обойдусь, - Павел, не желая дальше продолжать разговор, лег, закрыл глаза. Но Цеце и Рыжий отступаться не собирались. Они стояли, держась за кровать, и смотрели на притворяющегося спящим Павла, на его подрагивающие веки.
      - Ты что, боишься? - спросил Рыжий. В голосе его слышалось презрение.
      - Может у тебя аллергия на химию? - недоумевая, предположил Цеце.
      - Ага, - откликнулся Павел, не открывая глаз. И повернулся лицом к стене.
      - Врешь же, - неуверенно пробормотал Цеце. - Тебя бы не взяли, если б какие-то болезни были.
      - Он боится, - подвел итог Рыжий...
      Они замолчали надолго. Павел лежал и чувствовал на затылке их взгляды. Это было неприятно. Нестерпимо неприятно. Не выдержав, он резко к ним повернулся:
      - А вам-то что? Чего вы-то переживаете? Ну, подумаешь, побьют меня, так не в первый раз. Я привычный.
      - Нам надо, чтобы ты победил, - сказал Цеце и глянул на Рыжего, словно ища у того поддержки.
      - Зачем? - вздохнул Павел, понимая, что теперь долго не уснет.
      Цеце снова посмотрел на Рыжего. Тот, помедлив, кивнул острожно, словно нехотя.
      - Проигрались мы, - признался Цеце. - Вчера. Продулись в карты. Вчистую. В четвертой роте играли, дружок у меня там старый, давно не виделись. Заглянули мы к нему в гости, и вот... Не повезло... Долг большой, так просто не расплатиться. Но нам обещали его списать, если ты их здоровяка одолеешь... Видели мы его мельком... - совсем упавшим голосом проговорил Цеце. - Машина для убийства. Здоровый, как дьявол. Кулаки, что твоя голова... Эх!.. Куда уж тебе...
      - Таблетки я глотать не буду, - немного поразмыслив, твердо сказал Павел. - А драться, раз надо, выйду.
      - Ты хотя бы две минуты продержись, - просительно проговорил Цеце. - Тогда нам половину долга спишут. Уговор у нас такой был... А насчет таблеток все же подумай.
      - Слушай, а может тебе с нашим лейтенантом поговорить? - предложил Рыжий. - Он хлипкий на вид, но говорят удар у него неслабый. Может чего посоветует? Прием какой покажет.
      - Да какой прием! - досадливо отмахнулся Цеце. - Тут уж ничего не поможет... - Он горько вздохнул и покачал головой.
      Глянув на его кислую физиономию, Павел невольно улыбнулся.
      Впрочем, особого веселья он не испытывал.
      
      2
      
      Посреди ночи его разбудили.
      - Опять вы! - простонал Павел. - Ну что еще? - Он разлепил веки, прищурился, пытаясь разглядеть, чей это силуэт - Рыжего или Цеце - заслоняет свет, льющийся из-за полуоткрытой двери.
      - Не шуми, - сказала фигура голосом сержанта Хэллера. - Все спят. - Сам он разговаривал почти в полный голос.
      - А, это вы, сэр, - зевнул Павел, заподозрив, что видит сон. - И наверное, тоже насчет драки?
      Сержант хмыкнул:
      - Не я первый?
      - Да уж.
      - Так и должно быть.
      - И вы тоже продулись в карты?
      Сержант ответил не сразу. Спросил с подозрением:
      - О чем это ты?
      - Да так... - Павел понял, что оплошал. Подумал, не слышит ли сейчас их разговор Цеце, спящий внизу, на первой ярусе койки.
      - Рыжий и Цеце снова играли? - сержанту объяснения не требовались.
      Павел счел за лучшее промолчать.
      - Ладно, с ними я еще поговорю! - с угрозой в голосе проговорил сержант. Сказал это так, словно хотел, чтобы Цеце и Рыжий его услышали.
      - Не шумите, сэр. Все спят, - напомнил Павел.
      - Их пушкой не разбудишь, - буркнул сержант. И перешел к делу: - Ты когда-нибудь дрался?
      Павлу уже стал надоедать этот вопрос, и он слегка пожал плечами:
      - Все когда-нибудь дрались.
      - Ты понял, о чем я, - сержант не любил, когда на прямо поставленный вопрос отвечали так уклончиво.
      - Да, сэр, - ответил Павел. - Дрался, сэр.
      - И хорошо дрался?
      - Не очень.
      - Знаешь, что тебе предстоит?
      - Да, сэр.
      - Я тоже знаю, - мрачно сказал сержант. - И мне это не нравится.
      - А у вас-то какой интерес? - полюбопытствовал Павел.
      - Что? - не понял сержант.
      - Вы хотите чтобы победил я? Так? Зачем это вам?
      - Не мне, - хмыкнул Хэллер, - а взводу. И роте.
      - Да? - теперь уже Павел не понимал, о чем речь.
      - Ты что, не слышал об Игре?
      - Нет, - осторожно сказал Павел. - Кажется, не слышал.
      - Игра начнется послезавтра. И бои новичков - это старт. Было бы неплохо сразу взять хотя бы десяток очков.
      - Игра? - заинтересовался Павел. - Что за Игра? В чем смысл? Какие очки?
      Сержант не ответил ни на один вопрос. Он секунд пять разглядывал приподнявшегося Павла, потом вздохнул:
      - Да, хоть бы пару очков... Было бы неплохо.
      - А от меня что требуется?
      - Выдержи пару боев. И главное - не умирай.
      - Всего то?
      - Большего от тебя никто не требует, - хмуро отозвался сержант.
      Павел вспомнил Рыжего и Цеце, что именно они от него хотели, но подумал, что сержанту не следует этого знать.
      Продержаться пару минут против главного претендента на победу. Хотя бы.
      Сделать невозможное.
      Как они все полагают...
      Павел хмыкнул:
      - Постараюсь.
      - Я говорил с нашим лейтенантом, - сказал сержант Хэллер, - и он согласился показать тебе пару приемов. Ты наверное не слышал, но он с пяти лет занимался боевыми искусствами. Хотя по нему и не скажешь. Говорит, что бойца из тебя за один день не сделать, но при определенных обстоятельствах... Если повезет... Кто знает, вдруг дойдешь до полуфинального боя?
      - Хорошо, сэр. Обязательно к нему обращусь. Завтра?
      - Он сам к тебе подойдет, он тоже заинтересован. Ведь это наш взвод. Мы все участвуем в игре.
      - Так что это за игра, сэр?
      Ответа Павел не получил - сержант, сказав все, что собирался, уже уходил. Он был сегодня в наряде - обходил казармы и прилегающие территории.
      - Игра... - пробормотал Павел, опуская голову на жесткую подушку. - Первый раз об этом слышу.
      
      3
      
      Рано утром перед рассветом, часа за полтора до побудки, когда сон крепок и особенно сладок, Павла опять разбудили:
      - Писатель! Писатель! - звал громкий шепот. Чьи-то руки тормошили плечо: - Просыпайся! Разговор есть!
      - Убирайтесь! - прорычал Павел и сунул голову под подушку. Но шепот был слышен и там, а чужие жесткие пальцы еще больней впились в плечо:
      - Да проснись ты! Слышишь?
      - Ну что? Что еще надо? - промычал Павел в подушку. - Дайте поспать человеку!
      - Успеешь отоспаться! Скажи, ты когда-нибудь дрался?
      - О, господи! - взмолился Павел, чувствуя, что закипает. - Ну, когда это кончится? Да, я дрался! Я профессиональный боец! До службы я только тем и занимался, что дрался! Я был чемпионом мира по уличным дракам! Я непобедим! Раньше меня называли Свирепым Медведем!
      - Шутишь? - неуверенно спросил голос.
      - Правда! - Павел на подушку сверху натянул одеяло. - Все до единого слова - правда!
      - Ну ладно, - успокоено сказал незнакомец, наконец-то перестав трясти Павла за плечо. - Тогда я поставлю на тебя.
      - Ставь на кого хочешь, - пробормотал Павел, зажимая ладонями уши. Хмыкнул, передразнивая себя, посмеиваясь на собой: - "Свирепый Медведь... Чемпион по уличным дракам...".
      Он так и не понял, с кем только что разговаривал.
      Он снова спал.
      
      4
      
      Павлу снился сон.
      Он видел постаревшую мать и повзрослевшую сестру. Видел необычайно серьезную, суровую Тину. И хмурого отца.
      Отца, которого знал только по фотографиям и скупым рассказам матери.
      Они вчетвером стояли перед ним. Выстроились в ряд. Молчали. Смотрели на него, словно чего-то ждали.
      А потом Тинка сдержано улыбнулась и спросила:
      - Ты когда-нибудь дрался? Дрался из-за меня? Ради меня?
      И Павел почувствовал вдруг, что сейчас расплачется. К горлу подступил горячий горький ком, запульсировал, мешая дышать. Но Павел сдержался, не дал слезам пролиться, стиснул челюсти, сжал кулаки. И сказал твердо:
      - Я дерусь. Я буду драться. Ради тебя, Тинка. Ради всех вас. Ради тебя, отец.
      
      Глава 4
      
      -----------------------------------------------------
      Полный текст романа доступен бесплатно на http://lib.aldebaran.ru/author/klikin_mihail/klikin_mihail_idealnyi_vrag/klikin_mihail_idealnyi_vrag__0.html
      Там же и другие книги.
      
      Сайт автора: http://www.klikin.ru
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кликин Михаил (klikin@yandex.ru)
  • Обновлено: 25/11/2010. 62k. Статистика.
  • Фрагмент: Фантастика
    • Оценка: 6.87*7  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.