Денис Юрин

Рассказ "Взлет-Посадка"

Жуткий грохот. Мощный удар сотряс кабину. Пилота качнуло вперед, а потом резко отбросило назад, обратно в кресло. Бронированное лобовое стекло штурмовика выдержало столкновение, а вот на шлеме управлявшего им капитана появилась довольно внушительная вмятина. Голова пилота мгновенно заболела, а цветные сигналы, копки и рычажки на приборной доске стали размножаться с поразительной скоростью, соперничая с амебами, инфузориями и другими примитивными формами жизни, которых Марк в далеком детстве любил рассматривать через окуляр микроскопа. Щитки заискрили, главный экран и все четыре вспомогательных монитора замерцали, в кабине запахло паленой проводкой. Дело было дрянь, оставалось лишь выяснить насколько.

Правая рука капитана крепко вцепилась в штурвал, а левая потянулась к аптечке и, быстро открыв ее, схватилась за розовый шприц. СДК или синил дитоната кабия нейтрализовал последствия легкого сотрясения мозга, подавлял болевой шок и эффективно справлялся с прочими мелкими неприятностями, которыми была так богата нескучная жизнь военного летчика. Не раздумывая, Марк вколол себе в ногу целый кубик, а потом все той же свободной рукой проделал ряд доведенных до автоматизма операций: перезагрузил мониторы, включил программу тестирования и отдал бортовому компьютеру приказ на автоматическое устранение неполадок. Умная техника зажужжала и заскрипела, вселяя надежду в сердце запертого в летающем гробу человека. Голова пилота немного прояснилась, а калейдоскоп цветных точек перед глазами стал постепенно упорядочиваться.

"Поломка Љ 19 произошла в результате попадания в хвостовую часть аппарата ракеты класса ЦЛ, предположительно ЦЛ48 или ЦЛ53, - замурлыкала программа тестирования приятным женским голоском. - Повреждения: Обшивки 17 процентов, восстановлению не подлежит. Двигатель - 43 процента, восстановлению не подлежит. Выведено из строя три из пяти ускорителей. Боекомплект и орудия - в норме. Система жизнеобеспечения - в норме. Связь восстановлена. Управление - неполадки устраняются. Включение автопилота невозможно. Корректировку курса и крена необходимо произвести вручную. Жизненные показатели пилота..."

Марк чертыхнулся и отключил оптимистично вещавшую дамочку. Он и так прекрасно знал свои показатели и чувствовал, что корабль немного завалился на левый бок. Это было неважно, пилота страшило лишь то, что он не сможет, прикрывшись техническими неполадками, прервать полет и вернуться на дрейфующий на орбите планеты крейсер. Он по-прежнему был в строю и должен был выполнять, мягко говоря, неумные приказы недальновидного, упрямого, как целое стадо ослов, командора, не желающего слушать о потерях и намеревавшегося любой ценой взять киольскую Цитадель на Азио-Ката. Планетка была отвратительной, представляющей собой сплошной скалисто-песчаный монолит. Видимость не поднималась чуть выше нуля, небо постоянно было затянуто густой пеленой грязно-серых облаков, а грозовые разряды сбивали тяжелые штурмовики, пожалуй, чаще, чем снаряды противника.

Мониторы включились, снова заработала связь. Первое обстоятельство обрадовало капитана, второе - заставило недовольно поморщиться.

"...Внимание! Всем подразделениям, выполняющим команду девятнадцать, срочно перейти к выполнению команды сорок семь. Исходная позиция 23-18-236. Внимание, повторяю!..."

После неудачной, четвертой по счету атаки им дали приказ отойти: подняться на высоту восемь тысяч метров и, скрываясь от радаров Цитадели за грозовыми облаками, собраться в указанной точке. Еще четыре месяца назад кадет пятнадцатого астропланетарного штурмового полка Марк Невис надеялся бы, что их выведут из жаркого боя, безумной бойни без единого шанса на успех. Однако нынешний капитан Невис трезво оценивал приоритеты командования. Для штабистов в золотых погонах их жизни всего лишь ставки в игре. Азарт пьянит и будоражит кровь любого военачальника, заставляет его стоять до конца, конца чужих жизней, и уповать на чудо, которое вот-вот должно произойти. Еще ни один генерал не заканчивал сражения, пока потери личного состава не превышали восемьдесят процентов; еще ни один командор астрофлота не давал команду "отбой", пока о скалы занятой врагом планеты не разобьется последний штурмовик.

Выжившим пилотам дали передышку, а теперь снова бросали в бой, заставляли лететь обратно, прямо на дула многочисленных батарей крупнокалиберных орудий и ракетных установок. Только не обстрелянные кадеты да чудаки с крейсера еще верили в возможность победы. Остальной же летный состав прекрасно понимал, что сорока штурмовикам, а именно столько их было вначале, Цитадель на Азио-Ката не взять. Слишком много у врагов орудий, слишком точны киольские радары и слишком стара отечественная система радиопомех.

"... Перегруппировка! Тактическая Группа Љ1: Синий 7, Зеленый 2, Оранжевый 4, Красный 9..."

Как и предполагал подлетавший к месту сбора капитан Невис, теперь командор решил объединить пять потрепанных эскадрилий в две штурмовые группы и атаковать Цитадель всего с двух стороны. Из сорока боевых машин в воздухе осталось лишь шестнадцать. Восемь потеряли управление в грозовых облаках; у четверых счастливчиков вышли из строя орудия, и командование великодушно позволило им временно вернуться на крейсер; а остальные, видимо, повстречали старушку - смерть, возможно, даже мгновенно ударившую косой.

Исход боя Марк предугадал еще во время второй атаки, а вот то, что "штабные" возложат командование второй группой на Коричневого 3, то есть него, оказалось неожиданностью, не сказать, что приятной. Кратко отрапортовав "есть" и, переведя систему управления в боевой режим, пилот потянул штурвал на себя. Тяжелый штурмовик, грозная машина убийства, камнем обрушилась на океан грозовых облаков и только затем полетела в горизонтальном направлении. На мониторе новоиспеченного командира появилась сводка о составе и состоянии машин его группы.

- Ребятам досталось, - присвистнул Марк, бегло изучив информацию о количествах и характере повреждений аппаратов его подопечных.

У пятерых боекомплект был почти на нуле, не считая пулеметов, которые можно использовать в бою с истребителями противника, но не для обстрела бронированных артустановок. Двое летали почти без брони, а двигатели трех машин были повреждены настолько, что им было ни за что самостоятельно не взлететь с этой проклятой планеты. Положение было плачевным настолько, что кавалеру трех боевых орденов, палачу семи воздушных и пятнадцати наземных целей, капитану Невису вдруг захотелось включить двигатель на максимальные обороты и, откупорив баночку пива, направить свою машину на ближайшие скалы.

К чему мучаться, если задание все равно не выполнить? К тому же, лютая ненависть к врагу в сердце капитана никогда не водилась, он даже не видел ни одного живого киола. Пропаганда, напыщенные речи, шумиха с трибун могли одурачить лишь новичка, фронтовики же смотрели на хрупкую оболочку изменчивых, общественных мнений совсем по-другому, гораздо проще и прагматичней. Все пилоты, снабженцы и "технари" из его полка прекрасно знали, что затянувшаяся на четырнадцать долгих лет война между землянами и населением небольшой планеты Киол из соседнего сектора велась не за идею, не во имя господства или ради тотального уничтожения представителей чужого вида. Правительствам обеих сторон приглянулась парочка планет, таких же необитаемых и пустынных, как Азио-Ката, но чьи недра были очень-очень богаты полезными ископаемыми.

Марк чувствовал в себе силы немедленно свести счеты с жизнью и не имел желания прихватить с собой на тот свет парочку-другую врагов, однако непокорная натура бойца не давала ему опустить руки. Вслепую ведя штурмовик среди облаков и упорно настраивая частоту связи между членами тактической группы, пилот искал выход, и наконец-то нашел его жалкое подобие. Шансы на успех были невелики, но при удачном стечении обстоятельств капитан смог бы даже спасти жизни нескольким боевым товарищам. К сожалению, далеко не всем пилотам из его группы выпал случай сыграть в орлянку с судьбой.

- Тактическая Группа 2, ТГ 2, как слышите меня, прием? - произнес Марк, предварительно щелкнув тумблером на канал внутренний связи.

В ответ пилот услышал семь вариаций на тему "ОК": одни - нейтральные, другие - не очень. У обреченных на смерть пошаливали нервишки, дело понятное, поэтому командир не стал обращать внимание на некоторые пожелания в адрес командования, командора и его ближайшей родни.

- Сбавим скорость до 4 Л! Держитесь в облаках! Координаты исходной позиции 17-15-103. Ориентировочное время выхода - 03.04. Как поняли меня, прием, как поняли меня?

- Да, поняли мы... поняли, мистер Коричневый! - огрызнулась красавица Белла, пилот борта Синий 6.

- Да-а-а!!! - раздался неистовый рев в наушниках Оранжевого 3

- Поняли или поимели?! - грубо пошутил и сам расхохотался над незамысловатым, вульгарным каламбуром Красный 4.

Реплики остальных четверых пилотов ТГ 2 так же полностью не соответствовали строгим нормам летного устава.

- Коричневый 6 и Зеленый 8, берете на себя цели 15, 3 и 21! Синий 3 - 12! - стал распределять задания капитан, прекрасно понимая, что их сборная эскадрилья летучих подранков не сможет уничтожить и пары киольских орудий, - По выполнению заданий отход на исходную, связь с командованием только через меня, повторяю, только через меня!

Иногда для подстраховки приходится вести себя, как непутевый неуч, и с умным видом вещать несусветные глупости. Каждый пилот знал, что переговоры напрямую с крейсером были строжайше запрещены, да и технически невозможны в радиусе двадцати километров от Цитадели. Однако горький жизненный опыт капитана подсказывал, что всегда найдется дурак, попытающийся настучать на товарища самому командующему, да еще и непосредственно во время боевых действий.

До расчетного времени выхода на цели осталось всего несколько минут. Отвлекаясь по пустякам, то есть на выслушивание нудных и бесполезных советов командования, а так же умело уклоняясь от грозовых разрядов, почти ежеминутно накидывающихся на несколько тонн летящего в небесах железа, Марку все-таки удалось найти радиочастоту, на которой он мог говорить с четырьмя членами группы, не боясь, что остальные трое их услышат. У капитана было, что скрывать от боевых товарищей, но старался он исключительно во благо других, а не ради себя.

- Белла, Кимыч, Барон, Макс! Как слышите меня?! Прием! - впервые за полгода карьеры военного летчика обратился капитан не по кодовым названиям, а по именам.

- Ты что, совсем сбрендил?! - выразил свое недовольство Макс, он же Оранжевый 3.

- Почему на отдельной частоте? - сразу подметила главное Белла.

Самая красивая девушка полка, да, пожалуй, и всего корпуса была не только обворожительна, но и чрезвычайно умна. Это всегда притягивало к ней Марка, но и ставило между ними непреодолимую преграду. С Беллой было сложно найти общий язык. Сколько пилот не пытался стать для нее не просто сослуживцем и боевым товарищем, но мисс "суровый взгляд" и "ледяное сердце" воздвигала перед жалкими попытками ухаживания непреодолимый барьер равнодушия, куда более неприступный, чем защитное поле крейсера.

- Так надо, щас сама поймешь, - ответил капитан, только после того как убедился, что и два остальные невольных участника тайных переговоров его слышат. - Ну, как, близка победа, камикадзе?!

По многострадальной обшивке хвостовой части пробарабанила пулеметная очередь. Томный женский голос ненавязчиво предупредил, что повреждения брони достигли восемнадцати с половиной процентов.

- В морду те дать не могу, но ты понял...! - пробасил в наушник Барон, не даром называемый Красным.

- Надеюсь, это общее мнение? Надеюсь, никто не тешится себя наивной надеждой вернуться живым?! - вопросил Марк и, не желая, выслушивать в свой адрес порцию нелестных эпитетов, перешел к главному, то есть к краткому и четкому изложению дела. - Через две минуты я дам сигнал к атаке. Советую не усердствовать и поберечь машины. Создайте видимость штурма... для тех... кто засел наверху. У нас пятерых еще есть выбор: погибнуть глупой, геройской смертью, от которой никому не станет ни жарко, ни холодно, или выжить, но плюнув при этом на присягу и устав.

- Подлец! - выкрикнул Барон и еще раз прошелся по хвосту Коричневого 3 из пулемета, доведя повреждения обшивки до круглого числа двадцать.

К счастью, близкое расстояние между машинами и наличие контроля за полетом с крейсера не дали вспыльчивому гордецу возможность использовать более разрушительное оружие.

- Я чувствовала, что ты лживый двуличный лис, но подстрекать к измене...! - презрительно произнесла Белла. - Интересно, а почему ты выбрал нас, почему записал в смертники тех троих?!

- Выбрал не я, а обстоятельства, - невозмутимо ответил Марк, предугадав, что первая реакция товарищей на его предложение будет именно такой. - Их машины сильно повреждены, им никогда не взлететь с планеты. У них нет выбора, выбор есть только у нас. Иррациональный фанатизм обреченного на смерть приводит к гибели всех остальных. Лично я же не вижу причины умирать без пользы для дела. Амбиции командора стоят жизни многим: и нам, и пехоте, что десятками гибнет внизу. Не был бы наш "папочка" самовлюбленным идиотом и откровенным шизофреникам, давно бы прекратил операцию. Я же предлагаю вам выход, плохой или хороший, не знаю, но он единственный, что подразумевает жизнь...

- Что за план? - прервал воцарившееся в эфире на целую минуту молчание Макс.

Поскольку реплик со стороны других потенциальных дезертиров не последовало, Марк посчитал, что первая фаза уговоров успешно завершена. Нужно было срочно переходить ко второй, тем более что до начала очередного и, возможно, последнего налета на неприступную Цитадель оставалась неполная минута. Капитан открыл было рот, но его внимание привлек вдруг замигавший на щитке радиосвязи красный индикатор. Несмотря на безвыходность их положения и строжайший запрет командования во время боя вызывать на связь крейсер, тихушник Кимыч упорно терзал свой передатчик. Марк и раньше подозревал, что худощавый, усатый лейтенант был с гнильцой, но все-таки включил его в группу заговорщиков, надеясь, что инстинкт самосохранения возьмет верх над взлелеянной годами потребностью постукивать.

- О плане потом, сейчас атака! Помните, что я сказал! Дорога жизнь, берегите машины! - ушел от ответа капитан, решив преподать предателю жестокий урок. Щелчок тумблера, и командир перешел на частоту ТГ 2, - Внимание, до атаки пять секунд! Корректировка плана: Синий 3, Зеленый 3 и я берем цель 12, ведущий я! Остальное без изменений... ну, поехали!

Издав дружный рев, одновременно заработали все уцелевшие на восьми машинах ускорители, из сорока их осталось всего девятнадцать. Грозные, стальные птицы быстро понеслись вниз, разрезая грязно-серые облака большими крыльями. На двух из четырех мониторов стали выстраиваться траектории и мелькать показатели спуска. Марк не обращал на них внимания, его волновали лишь изменения картинки на основном экране, где появилось сразу несколько десятков маленьких красных треугольников - значков атакуемых целей. Пальцы пилота забегали по клавиатуре, введя несколько цифр, в том числе и "12". Он специально выбрал неоптимальный, неверный маршрут. Ведомые должны были неотступно следовать за ним, а значит, попали бы в зону обстрела сразу нескольких десятков орудий. Он летел первым, он должен был успеть проскочить до того, как крупнокалиберные стволы развернутся в их сторону. Синего 3 было жаль, но он изначально входил в число обреченных. Совесть капитана жалобно поскуливала, робко выражая недовольство. Большего капитан позволить ей не мог, ведь он участвовал в этом безумии сам, следовательно, был намного честнее пославшего их на верную смерть командора. Война - жестокая штука и очень плохой учитель, не удосуживающийся повторять дважды, но строго спрашивающий якобы пройденный материал. Многому приходилось учиться самому, в том числе, и искусству быть негодяем.

Марк немного не рассчитал, недооценил чувствительность киольских радаров. Вражеские орудия уже были готовы к их прибытию и встретили наглецов шквальным огнем. Резкий разворот штурвала влево едва спас положение и все-таки сумел предотвратить встречу неповоротливого штурмовика сразу с тремя ракетами класса ЦЛ. К счастью, при данных погодных условиях ни одна из сторон не пользовалась самонаводящимися ракетами. Частые электрические разряды, громыхавшие с небес, и повышенная влажность сбивали даже самые точные настройки.

Штурмовик закрутило вокруг своей оси и потянуло вниз. Пилот справился с управлением лишь у самой поверхности планеты. Стальное дитя небес, с ревом пронеслось сквозь ряды гибнущей в песках пехоты, а затем взмыло вверх, на прощание, запустив пару ракет в случайно подвернувшийся под прицел танк противника.

Летящим позади повезло меньше: Синий 3 мгновенно погиб, став жертвой прямого попадания, а Зеленого 3 обдало фонтаном разлетевших осколков. Машину "Кимыча" сильно качнуло, Марк взглянул на монитор группы и не удержался от злорадной ухмылки. В распоряжении предателя остался лишь один пулемет. Осколочное орудие и обе ракетных установки были целыми, но система наведения вышла из строя. Элероны переклинило, стабилизаторы полезной нагрузки сорвало, и теперь его штурмовик раскачивало из стороны в сторону, как дамочку на сносях, зачем-то залезшую под купол цирка. Злодею оставалось лишь завершить начатое, и он не упустил своего шанса. Марк развернул машину и на бреющем полете направил ее в сторону Цитадели. Ракеты были выпущены наугад с большого расстояния, но все-таки одной каким-то чудом удалось зацепить и вырвать с креплениями из стены скорострельное орудие. Штурмовик взмыл вверх, сделал бочку и вернулся на прежний курс, пижонски помахав разъяренным киолам крылом.

Капитан специально вызвал огонь на себя, зная, что расплачиваться за дерзкую выходку будет не только он, точнее совсем не он. Опытному, молодому пилоту с хорошей реакцией да еще на относительно целой машине не составило труда уйти от снарядов, в то время как сорокалетний старик на еле удерживающем курс подранке был обречен. Командир ТГ 2 не стал задерживаться на месте своего лихого злодеяния, ему было достаточно увидеть, как на мониторе группы погас значок Зеленый 3.

- Все, отходим на исходную, перегруппировка! - прокричал сквозь шум эфирных помех капитан и снова направил машину под защиту грозовых облаков.

- Мы потеряли троих, двух по твоей вине, - не скрывая презрения, проворчала Белла.

- Зато на нашем счету цель номер "14", подбитый танк и пара десятков наделавших в штаны киолов, - бойко парировал Марк. - Поверь, милая, нашего командора интересуют лишь положительные показатели. Весь негатив он спишет на превратности войны.

- Кажется, мы кое-что обсуждали, - подключился к разговору Макс, предусмотрительно перейдя на отдельный канал для избранных. - У тебя есть план спасения или нет?

- Есть, - ответил Марк и зачем-то кивнул головой. - Только я уже не уверен, захотите ли вы меня слушать.

- Говори, - проворчал Барон.

- Пусть говорит, - нехотя, согласилась Белла.

Троим еще имеющим шанс на побег, в отличие от единственного бедолаги, не принимавшего участие в крамольных разговорах, ужасно не хотелось становиться безликими строками в траурной колонке отчета "Потери". Последняя атака вымыла из голов все сомнения и ложные представления о геройстве. Солдат - не пушечное мясо, и должен иметь хотя бы призрачный шанс вернуться из боя живым. Лишать его надежды - одно из самых омерзительных преступлений, какое только можно придумать.

- Теперь нас только четверо, мы сможем поднять наши израненные АПШ (Сноска: астро-планетарный штурмовик) с планеты и направить их в сторону....

- Ага, под гулкую канонаду всех орудий крейсера. Ты думай, о чем говоришь! До капитана целого дослужился, а наивный, как пень! - перебила Марка красотка полка. - Разве не знаешь приказа, разве не знаешь, что дезертиров расстреливают?! Стоит нам лишь из атмосферы выйти, как...

- Не считай меня идиотом, имей терпение дослушать до конца! - прокричал в микрофон выведенный из себя Марк и чуть не обозвал красавицу истеричной дурой. - Если вы просто бежите, то вас отстреляют, как куропаток, а если поступите с умом, то, возможно, замысел и удастся. По крайней мере, я на это надеюсь. Вы взлетаете и атакуете крейсер! За дезертирство уже расстреливают, так что терять Вам особо нечего. Пока несколько штурмовиков вызывают огонь на себя, у одного будет шанс спастись: выйти за пределы выстрела и направиться к Мербару. Планетка не ахти, но тамошние власти себе на уме, поэтому ни наших, ни киольских дезертиров не выдают. Вы хоть поняли, о чем я речь веду?!

- Поняли, как не понять, а счастливчиком-беглецом будешь, конечно, ты, - хмыкнул окончательно потерявший уважение к командиру Барон.

- Если бы ты меня внимательно слушал, то заметил бы, я говорил "вы", а не "мы". Я с вами не полечу, я здесь подыхать останусь!

- С чего это вдруг? - заподозрила подвох Белла.

- Белла, ты такая умная и красивая, но почему-то считаешь меня последней сволочью, - наконец-то высказал давно накипевшее Марк. - Ускорители повреждены, до орбиты я дотяну, на крейсер сесть смогу, но в бою я буду легкой мишенью. Чтобы вылететь из-под огня крейсера, нужна скорость не менее пятидесяти Л. Это здесь я шустриком летаю, а в открытом космосе более десятки не выжму.

- Но все-таки ты почему-то предпочитаешь остаться и погибнуть здесь, почему? - не унималась недоверчивая девица. - Какая тебе разница: взорваться от огня киольских орудий или стать мишенью для крейсерских?

- Если я останусь один, то мне наверняка разрешат отступление, - честно признался Марк, - пока же машин несколько, то нас так и будут кидать и кидать в бой. Кстати, совещание затянулось, "верхи" недоумевают, нам снова на штурм пора. Вы уж решайте побыстрей, куда полетите боекомплект достреливать: вверх или вниз. Тем более что три машины еще смогут прорваться, а две, увы, нет.

- А как мы счастливчика выберем? - задал вопрос по существу Макс.

- Вот это вы уж без меня определитесь, други, - рассмеялся Марк. - Жребий киньте, в покер по каналу метеосводок сыграйте, даме место уступите. Поверьте, этот вопрос мне столь безразличен....

Бывшие боевые товарищи довольно быстро приняли предложение. Их машины поднялись над облаками и мгновенно растворились в небесной выси, а вскоре Марк остался совсем один, разваливающийся налету штурмовик его единственного компаньона добило случайное попадание молнии. Неизвестно, как протекал и чем закончился бой на орбите, но только через полчаса, проведенные в полетах над Цитаделью, Коричневый 3 получил долгожданный приказ к отступлению.

Вокруг грозной космической крепости-крейсера беспорядочно летали стальные осколки. По их количеству и виду было не разобрать, погибли ли все трое или кому-то все-таки удалось выжить. Но это уже было неважно, главное, что капитан сделал для своих солдат все что мог, его совесть была чиста.

Открылись створки посадочного дока. Приятный голос диспетчера пригласил борт Коричневый 3 на посадку. Марк совершил несколько привычных подготовительных процедур и направил малютку-АПШ к папочке-кораблю. Однако когда до призывно мигавших огней взлетно-посадочной полосы оставалось всего несколько метров, пилот вдруг резко рванул штурвал на себя, и включил ускорители. Бортовой компьютер запротестовал, но тут же был безжалостно обесточен. За считанные доли секунды штурмовик развил скорость в два с половиной Л и, ловко лавируя между турелями и внешние надстройками, направился к командному мостику. Конечно, капитан Невис не смог разглядеть искаженного ужасом лица командора, не смог расслышать испуганных криков полезших под столы штабистов, но он прекрасно представлял, что сейчас творилось внутри командного отсека, и был этим необычайно доволен. Две пулеметные очереди одновременно забарабанили по толстому стеклу, способному выдержать прямое ракетное попадание. Естественно, они не причинили ему вреда, но это были не удары, а звонкие пощечины, нанесенные подлецу, живущему за счет других: за счет непосильного труда, страданий и смертей превращенных в пушечное мясо солдат.

Боекомплект был исчерпан, Марк развернул корабль и опять до предела нажал на рычаг ускорителей. Ему вслед загрохотали турели, но капитан все-таки успел сорвать уже бесполезный щиток системы связи и с силой вдавить в панель спрятанную за ним красную кнопку.

О, слава великому, черному рынку и его храбрым рыцарям - контрабандистам! Они хоть и дерут с доверчивых клиентов три шкуры, но поставляют весьма полезную всячину, порой даже работающую. О, слава сговорчивым техникам из корабельного дока! Всего за бутыль спирта они легко соглашаются не проводить досмотр оборудования и милостиво позволяют смертникам-штурмовикам оснащать корабли всякой неположенной ерундой.

Мир перед глазами пилота померк, звезды и планеты слились в одно сплошное, белое пятно, расплывающееся на фоне всепоглощающей черноты. Всего через несколько секунд, кстати, довольно неприятных, вокруг Марка снова был привычный космический пейзаж, но вот только Галактика, похоже, уже была совсем не та. Хитрое устройство то ли мандусийского, то ли кальвианского производства, ласково названное продавцов "подарочек беглецу" закинуло бывшего капитана, черт знает куда. Астропланетарный штурмовик был не рассчитан на подобные нагрузки. Все системы, кроме аппаратуры жизнеобеспечения вышли из строя; обшивка оплавилась, а крылья с фюзеляжем вообще отвалились. Марк Невис плавал посреди открытого космоса в крепкой стальной коробке, пил холодное пиво из все еще урчащего холодильника и радовался судьбе. Другой бы на его месте плакал, рисуя в воображении долгую-предолгую смерть в космическом одиночестве, но бывший офицер астрофлота Земли был законченным оптимистом.

Причины для радости были две. Во-первых, он окончательно и бесповоротно покончил с гнетущим прошлым, а во-вторых, будущее почему-то рисовалось ему в светлых тонах. Еще несколько минут назад он был рабом, а теперь оказался свободен и мог сам распоряжаться своей судьбой. Совесть молчала, ей нечего было сказать и сложно, ой, как сложно, в чем-то упрекнуть капитана. Все долги Марк раздал, притом с причитающимися процентами. Кто считает не так, пусть поучится сводить жизненные дебет и кредит.

Командование астрофлота научило его летать, дало пройти краткий курс "взлет-посадка", и то лишь для того, чтобы вылетающий и прилетающий с задания кусок мяса в простенькой стальной упаковке сдуру не разворотил дорогостоящую взлетно-посадочную полосу крейсера. За эту науку он расплатился сполна, расплатился сбитыми истребителями, уничтоженными орудиями и спасенными жизнями мечтавших о поддержке с воздуха пехотинцев, обычно находившихся еще в более незавидном положении, чем он. Воевать и выживать на войне он научился сам, методом проб и горьких ошибок. Так вот спрашивается, неужто Марк Невис обязан оставшуюся жизнь прожить безвольной марионеткой только потому, что когда-то давно, почти в другой жизни, его научили взлетать и садиться?