Когда ЗК Али ибн Серов вышел из камеры, его уже ждал Ивдель.
Встречавший стоял далеко у плетня, огораживавшего посадочную площадку, присыпанную, как и всё вокруг, девственным снегом.
Ивдель помахал рукой и двинулся навстречу, проваливаясь чуть не по колено. Серов для приличия тоже покрутил ладонью в воздухе и, откинув капюшон куртки, осмотрелся.
Редкие снежинки с кошачьей мягкостью планировали из затянувших небо белёсых облаков. Здесь и сейчас медленно надвигались сумерки. Холмистая белая равнина тянулась, насколько хватало глаз. Вдалеке маячила стена леса - и ни огонька, ни признака жизни вокруг. Единственным напоминанием существования человека служили круглые разгрузочные площадки системы наведения с высокими стальными плетнями, в которых зияли технологические разрывы - специально для удобства вывоза грузовых контейнеров.
Одного взгляда хватило, чтобы понять: он опоздал - на соседней площадке уже стояла камера. Значит, его визави, ЗК аль-Фарадей, представитель компании 'МГ', прибыл первым.
'Плохо, - с ломотой в скуле подумал Серов. - Плохо, но, надеюсь, ещё не всё потеряно'.
Али посмотрел вверх, где за облачной мутью на стационарной орбите висел его лихтер, протянувший вниз невидимый гравитационный трос, по которому и спускалась камера. Если он в течение трёх дней не сумеет убедить аборигенов подписать контракты, то по этому тросу никогда не пойдут контейнеры от 'Космотранс'.
Впрочем, Серов хотя и расстроился, что аль-Фарадей прибыл раньше, но прекрасно понимал, что шанс не окончательно потерян: он неплохо знал выскочку америкоса, и не сомневался, что вполне ещё может выиграть местный тендер.
'Что ж, - сказал себе Серов, - не всегда побеждает тот, кто успевает первым. Посмотрим!'
Ивдель подошёл, улыбаясь, и громко шмыгнул носом, словно приветствуя.
Сейчас Серов мог рассмотреть его как следует, несмотря на ускользающий вечерний свет и капюшон парки, свисавший на лицо аборигена. Грубоватые черты: обветревшая и загоревшая на открытом пространстве кожа, длинноватый нос, крючком высовывавшийся вперёд. И какие-то по-детски блестящие наивные - и в то же время наглые серые глаза.
- Ну, здравствуй, что ли! С прибытием! - Ивдель тоже откинул капюшон, словно догадался, что экспедитор хочет лучше разглядеть его физиономию. Глаза лучились добродушием, а рот растягивался, обнажая крепкие, не слишком чистые зубы, среди которых, к тому же, парочки не хватало.
- Привет! - Серов на всякий случай тоже улыбнулся и протянул руку. - Я Али, тот самый, с кем ты только что по каналу связи говорил.
Ивдель крякнул, словно имя вызвало у него некоторую досаду, и кивнул:
- Ну а меня, ты знаешь, поди, как кличут. Ивделем - и всё тут!
- Да-да, я знаю, - подтвердил Серов, продолжая дежурно улыбаться.
Абориген опасливо покосился на небо:
- Поехали, что ли? А то как начнут твои коробки сыпаться...
Али удивлённо выгнул бровь:
- Разве ты не знаешь?! Автоматика гарантирует безопасность: мой лихтер начнёт опускать контейнеры только на пустую площадку! А если кто-то из людей войдёт сюда, то процесс сразу остановится...
- А, представляешь, если он, - Ивдель потыкал пальцем в небо, - ошибётся? На лихтер надейся, но сам не плошай!
ЗК снисходительно улыбнулся:
- Ты хоть раз слышал, чтобы контейнеры с лихтеров на людей падали?
- Нет, - честно признался Ивдель. - Но к нам редко кто прилетает живьём за последние десять лет, в основном только автоматические транспорты здесь разгружались. А мы в таких разах тута и не стояли! Это я к тебе счас пришёл...
- Хм, что ж... Спасибо за встречу! - ЗК стало даже чуть неловко: человек опасается падающего контейнера, но из уважения пришёл встретить экспедитора!
- Кстати, о контейнерах, - сказал он. - Чтобы они именно сюда начали опускаться, мне ещё надо суметь контракты подписать. Похоже, мой соперник успел раньше, да?
- Ага, - с готовностью заверил Ивдель. - Его мой свояк забрал, с полчаса тому назад. Да ты не волнуйся, всё равно раньше завтрего аукцион тендерный никто не начнёт. А, может, и не завтра даже...
- Вот как?....Точно не начнут? - спросил Али, в душе которого зашевелилась крепнущая надежда, переходящая в уверенный азарт состязания.
- Стопудово! - заверил абориген.
- Ладно, хорошо, если так, - Серов потёр ладони.
'Вполне возможно, что всё будет нормально, сумею обыграть этого мордоворота аль-Фарадея'.
- Тогда, тьфу-тьфу, сюда повалятся мои контейнеры - сказал он вслух. - Кстати, а как ты вывозить их будешь? Я не вижу разгрузочных систем и всего такого!
Про ублюдов в справочных материалах говорилось совсем ничего. Как, впрочем, и про феллахов, но из пары малознакомых слов всегда крепче цепляет последнее.
- Ну а то! Конечно, животные! Мы их запрягаем, значит, и возим грузы на них. Часто и сами ездим.
- На животных ездите?! - изумился Серов. - Купили бы мобили - деньги же имеете, как я понял из отчётов!
- А чего тебе наши животины не нравятся?! Не нужны нам эти железки: они ломаются, запчасти к ним надо заказывать, чтобы чинить. А ублюдику дал сена или, на худой конец, хлореллы - он и доволен. Для хозяйства самое то!
Серов молча смотрел на Ивделя. Абориген потоптался, зачем-то оглянулся, откашлялся и сказал:
- Ладно, поехали, что ли? У меня там банька уже согрелась... Да и всё остальное готово. Этого твоего соперника - как его звать-то? - тоже попарим. Документы для аукциона и на груз, если что, у тебя с собой?
Серов похлопал по планшету, висевшему на боку.
- Ну так поехали! - повторил Ивдель.
- На ублюдах? - с нарочитой небрежность поинтересовался Серов.
- Зачем?! - Теперь уже пришла очередь аборигена удивиться. - На аэросанях! Они у меня вот там стоят, в ложбинке.
- Ясно! - Серов с облегчением кивнул. - А что такое 'банька'?
- Банька-то?! - Ивдель расплылся в улыбке. - Это, брат, такое, чего вы тама, в космосах своих, и не видали! Хорошо это, одним словом: пар, вода горячая, веник и...
- Так это душ, что ли? - перебил с надеждой Серов. - Но тогда зачем веник?!
Иведль вздохнул и почесал затылок, покрытый клочковатой шевелюрой, сейчас чуть подсеребрённой нападавшими снежинками:
- Что такое душ уже я не знаю, а баня - это мытьё такое, в общем. С паром.
- А не обжигаетесь - паром-то? - в тон Ивделю спросил ЗК.
- Ну, если руки не оттуда растут, то можно, конечно, и обжечься, когда воду кидаешь на каменку. А если аккуратно бздавать, то просто удовольствие, говорю тебе!
'Ничего не понимаю!' - с отчаянием подумал Али и махнул рукой.
Существовал справочник РПДП - 'Разъяснения по поведению на дальних планетах', который обязан был знать каждый экспедитор, без этого не оформляли страховку и не платили пенсию. Правда, разъяснялось там не всё, но при этом советовалось не слишком назойливо расспрашивать самих аборигенов относительно местных обычаев.
Вообще, в РПДП нелогичного хватало. Скажем, в подтверждение рекомендации не расспрашивать аборигенов приводился пример, когда некий профессор, изучая местные обычаи на планете Попагей, попросил местного правителя продемонстрировать ему какие-нибудь, самые характерные из таковых. Кончилось всё плачевно - профессора ритуально съели. Оказывается, на этой планете съедали всех гостей именно в качестве демонстрации наиболее характерных местных обычаев, а если приезжий не заикался о такой демонстрации, он и представить бы не себе не мог мирных и интеллигентных попагейцев в роли каннибалов.
Правда, в толстом томе 'Разъяснений' можно было найти и обратные примеры - как путешественник мог пострадать, вообще не задавая вопросов. Вот, на планете Бох-Алла экспедитор просто убил муху, севшую на рукав его куртки, и это повлекло за собой не менее страшные последствия. Дело в том, что на Бох-Алле исповедывали мухризм - религию, основывающуюся на вере в двух пророков - Муху и Хрисю. Поэтому муха являлась там священным животным, убивать которое нельзя ни в коем случае! Как выглядело второе священное животное, которое должно было по логике тоже существовать ('хрися' какая-то, что ли?) в РПДП не пояснялось. Но очень подробно рассказывалось о том, что правоверные мухрисы после решения суда закидали экспедитора камнями. Насмерть! Но ведь убил муху экспедитор именно по незнанию местных верований!
Про тот же Бох-Алла говорилось, что там нет воровства, однако Серов доподлинно знал, что во время восстания против диктатора Хуммада Сасейна тамошняя столица, город Каккамекка был начисто разграблен, и даже сотни тысяч мух при этом убиты. Вот тебе и набожность, и строгое следование религиозным традициям!
Одним словом, создатели 'Разъяснений' явно не имели склонности к излишней детализации важной информации, но, как бы то ни было, хотя о страшных местных нравах Ивделя ничего не говорилось, Серов не стал настаивать на разъяснениях, дав себе слово быть предельно осмотрительным, мух просто так не убивать и вообще не провоцировать аборигенов.
- Поехали, что ли? - повторил Ивдель.
Али пожал плечами, кивнул и, взяв сумку, пошёл вслед за Ивделем, тоже проваливаясь в снег, покрытый сверху тонким настом.
По дороге сюда, следуя наставлениям 'Разъяснений' экспедитор Серов, называемый на профессионально жаргоне ЗК (или 'звёздный контейнерщик'), внимательно ознакомился с имевшейся Базой Данных (БД) по Ивделю. Маленький мирок (впрочем, с почти привычной силой тяжести - видимо, здесь имелось очень массивное, плотное ядро) вращался вокруг местного солнца четвёртым по счёту. Планетку покрывали заснеженные поля и леса. Кое-где под корками редко таявшего льда стыли озёра, кое-где текли речки, большую часть местного года тоже скованные сверху льдом. Иногда имели место оттепели, в периоды которых небо голубело, и местная травка на проталинах жадно тянулась зелёными язычками к солнцу. Но так случалось редко, и общее впечатление от планеты Ивдель сложилось такое: много снегов и лесов - и совсем мало тепла и людей.
Да и странные люди жили в этом странном месте. Когда-то, лет через сто уже после Третьей Галактической войны, которую официально именовали Великим Противостоянием, на Ивдель прибыла группа беженцев, и осела здесь. Что их заставило выбрать Ивдель своими домом - непонятно: полезных ископаемых на планете почти не было, климат более чем прохладный.
Почему планету назвали именно так, информаторий, хранивший БД, тоже умалчивал. Единственное, что было доподлинно известно, так это что мужчин здесь очень часто нарекали по имени самой планеты - Ивделями. И жители сами себя звали так же, но с маленькой буквы. Утверждалось, что здесь отсутствовало воровство, но такое писали, кстати, и про пресловутую Бох-Аллу, а цена этим утверждениям (точнее - 'разъяснениям'!) тоже была известна. Впрочем, слухов о воровстве на Ивделе, действительно, не ходило. О местном социальном устройстве вообще информация отсутствовала даже в виде слухов, потому что практически некому было эти слухи разносить - сюда и по делу очень редко кто прилетал, а без дела - так вообще никто.
Ступая вслед за мужчиной по имени Ивдель, Серов осторожно, словно пробуя пальцем воду неизвестной температуры, спросил:
- А к вам давно люди не прилетали?
- Давно! - сокрушённо молвил Ивдель. - Года три назад явился тут один - землизм проповедовал. Слыхал про такую религию? Ерунда, честное слово. Ну ты только подумай: якобы, все люди произошли от какой-то богини Земли, которая сотворила космос, звёзды и планеты! И человека к тому же она сотворила! Причём, без совокупления и порока, стало быть - каково?! Мы послушали, послушали - да и отправили его в дальние края, так сказать.
- Камнями забросали? - Серов постарался спросить это небрежно, но голос предательски дрогнул, и Али пощупал мощный автоматический пистолет, висевший под курткой, хотя и понимал, что пистолеты редко помогают в подобных ситуациях.
- Чего-чего?! - Ивдель даже оглянулся, и ЗК невольно отвёл глаза. - Почему - камнями? За что - камнями, ты чего говоришь?! Ну, болтает человек, так и пусть себе болтает. Мы же не мухрисы какие-то - камнями забрасывать! Просто попросили убираться восвояси. Дуй, мил друг на свой звездолёт. Лети дальше охмурять придурков, но не нас, не нас! Видано ли дело, чтобы богиня сотворила людей! Как это она сотворит, да ещё без совокупления?! Даже богиня - ха-ха! - такого не сможет, верно?
Серов хотел спросить, уже не атеист ли Ивдель, но промолчал, и дальше шёл молча. Ведь, согласно 'Разъяснениям', ивдели не могли быть атеистами: предмет поклонения у них, вроде как, имелся - в информатории содержались отрывочные данные по сему вопросу.
- Богиня людей сотворила! - продолжал возмущаться, правда, весьма незлобно, Ивдель. - Людей жёны рожают, а не богини. Хочешь богине поклоняться - поклоняйся, но глупость-то не мели!...
- Кто рожает? - машинально переспросил Серов.
Ивдель остановился и резко обернулся. Рука ЗК машинально дёрнулась к пистолету, но абориген усмехнулся по-прежнему добродушно, и у экспедитора отлегло.
- Вы чего там, на звёздах своих, с ума все, что ли, посходили, честное слово? - Ивдель покачал головой. - Жена рожает, же-на!
- Женщины, в смысле? - спросил Али и, подстраиваясь под простецкий говор Иваделя, добавил: - Бабы?
- Как ты сказал? - почти шёпотом поинтересовался Ивдель, и в душе у Али снова заворочалось холодящее желудок беспокойство. - Женщины? Бабы?! Ну.... Зачем же ты так? Женщины-то - бес ними, просто слово нехорошее. А бабы - это святое, да и не могут бабы рожать. Баба не может состоять из плоти, песка или дерева; баба всегда из снега!
- Ах, ну да, из снега, значит,... - поспешно согласился Серов, в замешательстве глядя на Ивделя, но абориген по-прежнему не выказывал злобы, только совершенно искренне удивлялся необразованности космолётчика.
Люди на Ивделе должны были бы вымереть - но не вымерли. Они продавали на другие планеты древесину, меха, весьма выгодно сбывали (разумеется, контрабандой) рога ублюдов, из которых получали презер - отличный стимулятор умственных способностей.
Испокон веку ивдели закупали, в частности, в компании 'Космотранс' морковки, уголь, мётлы и оцинкованные вёдра. Потому что делали 'снежных баб' - в базе данных подробно объяснялось, что это такое: так называли фигуры, вылепленные из снега. Как правило, три шара, один другого поменьше, поставленные друг на дружку. Снежных баб, как выяснилось, лепили только ещё в нескольких мирах, где тоже имелся снег (там, где вырос Серов, снега никогда не выпадало, и он отродясь не видел снежных баб). Но только на Ивделе, как говорилось в 'Разъяснении' и отражалось в БД, снежным бабам поклонялись! Так и было написано - 'поклонялись', Али уже читал про это, но не воспринял серьёзно, потому и совершенно забыл.
В языке Ивделя имелось много производных терминов, связанных с исходным словом: например, тут даже деньги называли 'бабками'! Вспомнив данный факт, Серов сразу же дал себе слово ничего плохого про снежных баб не говорить, хотя смутно представлял себе, как же это можно поклоняться вылепленному из снега чучелу. Мухризм - и тот более понятен, хотя тоже глупость, казалось бы.
Но сейчас монополия торговли 'Космотранс' оказалась под угрозой - молодая напористая компания 'МГ' ('Мгновенные грузы') стремилась внедриться в, казалось бы, монополизированный сектор продаж на Ивделе. Аль-Фарадей, насколько знал Али, привёз сюда весьма привлекательный пакет скидок и предложений новых брэндов. Впрочем, ему предстояло побороться с Серовым: 'Космотранс' не остался в долгу, и у Али в планшете тоже имелись весьма сильные козыри.
Аэросани Ивделя оказались вполне современной машиной, с уютной обтекаемой кабиной из светлого пласт-полиметалла, на широких лыжах. Над прилизанной каплей корпуса сзади чуть горбился кожух активатора. Вертикальные рули торчали, словно вывернутые крылья ласточки, добавляя особую грацию скоростному транспортному средству.
Серов удивился вдвойне - современной машине и тому, что выкрашена она не в яркие цвета, которые, и ребёнку понятно, более заметны в этом однообразии снежной равнины: случись что, так легче искать.
Несмотря на свои сомнения и опасения, Серов задал Ивделю прямой вопрос. Абориген засмеялся, кашляющим смехом.
- Ни так, ни эдак! Искать не стоит, если сам выбраться не можешь. Снег и холод - они не враги, а естество бытия. Снежные бабы - они же холод любят.
Серов пожал плечами, залез в кабину.
Поехали они очень быстро, просто помчались - только снег закружился позади аэросаней, заслонив покрывалом искусственной метели разгрузочную площадку. Пока ещё позволял свет вечерней зорьки, видно было, что однообразие заснеженных холмов, действительно, нарушали только темно-зелёные, также присыпанные снегом леса, рваными языками то подскакивавшими вплотную к лыжне, то скрывшиеся за изгибами местности. Никаких признаков человеческого жилья не встречалось и в помине, лишь на одной лесной поляне Серов разглядел оставленные лесоповальные машины.
Примерно через каждые полсотни метров вдоль лыжни стояли вылепленные из снега гротескные фигуры с морковками вместо носа и цинковыми вёдрами на головах в качестве шапок. Видимо, это и были пресловутые снежные бабы, но Серов, завороженный быстротой езды, пока не стал задавать вопросы.
Окончательно стемнело, Ивдель включил фары, и создалось полное ощущение, что машина мчится в тёмном тоннеле, вдоль которого выскакивают навстречу ей и тут же исчезают позади мистические белые изваяния. В летящей двойной шеренге снежных баб просматривались иногда разбитые фигуры - это Али успел заметить. Видимо, и здесь существовали вандалы.
Пригревшись в тёплом, удобном кресле, Али осмелел и решил снова завести разговор на заинтересовавшую его тему.
- Слушай, друг Ивдель, - начал он, - вот ты сказал - снежные бабы. То есть, бабы - это, значит, обязательно снежные, да?
Всматриваясь в блестящую под светом фар лыжню, Ивдель хмыкнул:
- Путано излагаешь, но считай, что так оно и есть.
- Хорошо, но вот ваших детей тогда кто рожает?
- Так я же тебе уже сказал - жёны!
- Значит, всё-таки, женщины?
- Ну, уж если хочешь так называть - называй, но только жёны - это правильнее. Одно и тоже, как бы, но жёны - правильнее, по существу. И - пристойнее.
Али озадаченно наморщил лоб - что-то ускользало от его понимания, спрашивать, наверное, не стоило, но Ивдель был вполне приветлив, а потому врождённая тяга к конкретике понесла ЗК дальше.
- Как же так - одно и то же?! Женщины - они все женщины, а жёны - не обязательно! Не все же жёнами становятся!
- Да ну, правда?! - Ивдель насмешливо покосился на Серова. - Как же не обязательно? Все они жёны - с самого рождения жёны!
- То есть, каждая женщина - это жена? - уточнил Али.
- Обязательно! - подтвердил Ивдель. - Так оно и есть, непременно!
- А если она не захочет?
- Чего не захочет? - не понял абориген.
- Ну, женой быть не захочет! Она ведь может женой и не стать, а женщиной-то останется, верно? Если женщиной родилась.
Ивдель скривился, словно съел кусок лимона, помотал головой, и аэросани качнуло из стороны в сторону, так как автопилот включён не был.
- Да ты хоть одну такую видел?
- Кого? - Теперь уже не понял Серов.
- Да ну эту самую, как ты называешь, женщину, которая женой не захочет стать?
- Видел! - убеждённо кивнул Серов. - Вот только месяц назад предлагал одной выйти за меня замуж, а она отказалась, потому что....
- Отказалась?????!!!!!! - вдруг истошно завопил Ивдель и врубил динамический реверс, выполнявший на этой машине функцию тормоза.
Аэросани пронеслись юзом по лыжне и встали как раз возле одной из снежных баба, выстроившихся почётным караулом вдоль дороги.
- Отказалась?!?! Как это она отказалась?! Как это она могла отказаться?!
Приговаривая так, Ивдель зачем-то открыл створку кабины и неожиданно вывалился в снег, по которому начал в исступлении кататься, молотя руками и ногами.
- Отказалась!!! - выкрикивал он. - Как могла, тварь, отказаться?! Убить мало, убить! Почему отказалась?! Дайте мне её - зубами порву, суку, глаза выпью!....
Вдруг он вскочил и снова кинулся к саням. Али испугался, что Ивдель бросится на него, и потянулся за пистолетом, но, к счастью, снова не угадал. Ивдель выхватил из инструментального ящика длинный гаечный ключ и побежал в сторону от лыжни. Оскальзываясь, он подскочил к ближайшей снежной бабе и с хриплым стоном опустил импровизированную дубинку на голову изваянию. Ведро со скрежетом проломилось, одновременно, давя снежную голову, из которой пулей вылетела морковка, а абориген с криками 'Как это - отказалась?', 'Убью!' и тому подобными махал железякой, пока от снежной бабы осталась разве что четвертинка нижнего шара. Последним делом Ивдель схватил упавшую тут же метлу и переломил черенок о колено. Не удержавшись на накатанной лыжне, он финальным аккордом грохнулся на спину, смачно треснувшись затылком.
Серов с опаской следил за эволюциями Ивделя, чуть высунувшись из кабины.
Ивдель, как ни в чём ни бывало, встал, подобрал гаечный ключ и вылетевшую в самом начале морковку. Откусив от корнеплода, он скривился и отбросил кочерыжку в сторону.
- Блин! - сплюнул абориген. - Совсем замёрзла!
Неожиданно спокойно Ивдель положил ключ на место, отряхнул снег и вернулся в кабину.
- Ты с ней разберись, - погрозил он пальцем Серову. - Вернёшься к себе - и разберись! Видано ли дело - оказалась! Эх, поди ж ты!...
Он покопался в грузовом отсеке и вытащил солидную бутыль с какой-то зеленоватой жидкостью, напомнившей Серову по цвету раствор для охлаждения реактора, и две простые алюминиевые кружки. Примерившись, Ивдель точными движениями плеснул в обе посудинки равное количество пойла и протянул одну Серову.
Али с опаской взял подношение.
- Ну, хлопнем по маленькой для успокоения! - предложил абориген, залпом опорожнил ёкость, занюхал рукавом куртки и покосился на ЗК: - Чего не пьёшь-то?
Серов потянул носом запах содержимого своего 'кубка'.
- Это что, алкоголь? - недоверчиво спросил он.
- Само собой, не моча же! - хохотнул Ивдель. - Да ты пей - так надо! За всё хорошее!... Слушай, а ты, часом, не мухрис?
- Бог с тобой, - махнул рукой Али, - разумеется, нет. Я же специалист, а специалисты все неверующие.
- Ну, так пей! Это мухрисам нельзя, якобы, а нам и вам можно.
- А вам - это кому?
- Ивделям, само собой. Мы люди свободные. Хоть и живём в заднице, ей богу.
- В заднице?!
- Да это я так, фигурально, значит. Далеко, то есть... Да, пей, что же ты?!
- Хм, без закуски? - продолжал сомневаться Серов.
Ивдель руками развёл:
- Ну, уж, извиняйте! Ничего с собой нету, а морковки замёрзшие. Вот приедем в посёлок - там всего навалом. А пока ты это - рукавом занюхай или, вот... - Он перегнулся через край кабины и поднял комочек снега, - на худой конец снежком заешь. Только немножко, само собой.
Серов вздохнул и выпил. Пойло оказалось просто обжигающим, и по пищеводу словно огненная река потекла. Али машинально схватил протянутый Ивделем снежок и отправил его в рот тушить разгоравшийся пожар.
- Эт-то шо-о? - прохрипел он.
- Сам же уже догадался - алкоголь, - зубоскалил Ивдель. - Водочка называется. До этого мы только брагу гнали, а эту штуку к нам завезли землисты. Утверждали, что, якобы, дар их богини Земли. Фуфло толкали про дар, конечно, но пойло хорошее. Землистов мы выгнали, а водочку у них переняли. Главное - аппаратик иметь такой для приготовления.
- Какой аппаратик, зачем? - спросил Серов, вытирая выступившие на глазах слёзы: когда первый шок прошёл; почувствовал он себя, как ни странно, спокойнее. - Взяли бы синтезатор - и производили бы.
- Какой ты умный! На всех синтезаторов не напасёшься, синтезатор дорогой в эксплуатации, а тут всего-то надо - опилки, трубки и две банки для перегонки.
- Неужели всего две?
- Честное слово! Ну, три, чтобы лучше, я тебе нарисую потом. Ладно, ты в порядке? Ну и поехали!
Аэросани понеслись дальше.
Какое-то время Али озадаченно молчал. По телу от выпитого пойла со странным названием 'водочка' уже растекалось не жжение, а удивительное тепло. Сделалось хорошо и приятно, и совсем не страшно на этой дикой планете среди снегов с каким-то сумасшедшим аборигеном, управлявшим аэросанями, мчащимися сквозь ночь. В конце концов, человек же он, и водочка у него хорошая...
Вдруг ЗК представил себе, как прилетает на базу, берёт гаечный ключ и идёт разбираться с технологом по имени Рамийя, которая отказалась выйти за него замуж - и засмеялся: более нелепое зрелище трудно было себе вообразить. Хотя смеяться не стоило: поступи он так, Серова посадили бы в тюрьму.
А интересно, сажают за такое на Ивделе? Впрочем, если здесь везде одни снега, то тут и тюрьмы не надо. Али подумал про это и снова засмеялся.
- Ты чего это всё время ржёшь? - поинтересовался Ивдель. - Закривел уже?
- Закривел? - не понял Серов.
- Чего хихикаешь, говорю?
ЗК объяснил. Ивдель понимающе кивнул:
- Ну, жену твою я тебе мочить не предлагаю - это ни к чему. Просто - разберись.
- Да не жена она мне, - возразил Серов.
- Да ну как же не жена?! Говорю же: все они - жёны.
- А вдруг она не за меня замуж выйдет - что тогда?
- Ну и что же с того, что?! - изумился Ивдель. - Мало ли за кого она выйдет. Пусть себе и выходит, и заходит. А жёны они все, по большому счёту, общие. Какие-то ограничения, что ли, есть? Есть, я тебя спрашиваю?
Серов, подозревая подвох, с сомнением пожал плечами:
- Конечно, есть. Нельзя же чужую жену... того, сам понимаешь. Ну, то есть, как бы можно, но по закону нельзя... Как бы.
- Вот именно - как бы! Да и потом, повторяю: что значит, чужая жена? Говорю же: все они общие! Об-щи-е! Не бывает чужих жён, не может такого быть!
- Хе! - только и крякнул Серов. - Как у тебя просто. А везде же по-разному!
- Это верно, читал я - неожиданно согласился Ивдель, - обычаи везде свои, и всё такое. Да только вот к жёнам это не относится.
- Да как так - не относится?
- Да вот так! Что тебе мешает, чтобы чужая жена стала твоей? Вот скажи, что?
- Чтобы моей стала? - неуверенно переспросил Али.
Ивдель вздохнул:
- Вижу, не совсем верно я вопрос тебе задал. Да пусть она, так сказать, и его женой остаётся, но и твоей тоже будет. Вот скажи мне, что этому мешает?
- Ну, а если её муж узнает...
- Ладно, пока оставим и такой вариант. Предположим, он не узнает! Кстати, имей в виду: ты же тоже муж! То есть, ты, как бы знаешь, а тот другой - или сколько их там? - не знает. Тебя так устраивает?
- Ну, если так... то можно.
- Вот, видишь, - радостно подхватил Ивдель, - всё становится на свои места! А когда на места всё становится, то там и должно стоять. Что жёны, что снежные бабы, что наше с тобой мужское достоинство!
- Погоди-ка, - вспомнил Серов, - а снежную бабу ты зачем разбил гаечным ключом?
- А чем ещё мне снежную бабу разбивать?! Руками что ли? Да и как же - зачем? Возмутился я, мне надо было выплеснуть раздражение. А ты бы хотел, чтобы я настоящей жене, в смысле - женщине, как ты там их называешь, башку проломил? Так к твоей лететь - далеко, да и засудят там, опять же. Сошлют потом, чёрти куда.
- Это вас-то отсюда сошлют? - удивился Али.
- А то! Ивдель - не самая плохая планета, хоть и задница. Ты же всюду летаешь, знаешь, какие ещё дыры во вселенной есть.
- Да, так конечно, только.... Ты прости, может, я чего не так скажу...
- Ха-ха! - хохотнул Ивдель. - Это я уже заметил, что ты часто что-то не то говоришь.
- Я в смысле, чтобы ты не бил меня гаечным ключом и камнями не закидывал...
- Да ты что?! Как же можно - живого человека? Хотя, это смотря за что, да... Так ты чё спросить-то хотел?
Али почесал затылок. Ему было боязно спрашивать, особенно, вспоминая катание Ивделя по снегу и размахивание гаечным ключом, но удержаться он не мог, даже кончик носа вспотел в холодной кабине, и ЗК решился.
- Ну, вот, вы тут, вроде как, снежным бабам поклоняетесь....
- Да не 'вроде', а именно поклоняемся, - подтвердил Ивдель. - И что с того?
- Поклоняешься, - Серев окончательно осмелел от ударившего в голову через голодный желудок алкоголя, - а сам разбил!
- Да я ж тебе, дуриле, объясняю: поклоняемся - и бьём. Везде же так. Так спокон веку и было: бабе поклонялись - и били, поклонялись - и били!
- Правда? Ты меня не обманываешь?
- Ей бабу, то есть - богу! Жён бить нельзя, а баб можно!
- С-снежных? - уточнил Серов.
- Само собой! Для того и поклоняемся, чтобы мочить их, а то как же? Кого ж тогда?
- А если всех разобьёте вдоль дороги?
- Во-первых, ремонтная бригада - мы их бабуинами зовём - баб систематически восстанавливает. Во-вторых, они не только вдоль дороги стоят, а и в посёлке нашем тоже. Так что всё хорошо: есть, кому поклоняться, есть, кого бить.
- А жён не бьёте?
- Ни-ни! Понимаешь, баба, то есть, есть смысл всего сущего; баба достойна поклонения. Баба всегда из снега! Потому как тут вокруг снега.
- А какая связь?
- Исключительно психологическая!
- Ну-ну!...
- Хм, а ты точно не мухрис?
- Никогда! - заверил Али. - Ни за что!
- Тогда давай ещё по маленькой! А то нам ещё долго пилить, а у меня печка, похоже, сломалась. Вот, говорю же: железка и есть железка.
Он включил автопилот, и наполнил кружки. Серов сообразил, что не помнит, из какой кружки пил перед этим, а если меняться посудой с незнакомыми аборигенами, то вполне можно словить страшную болезнь, передаваемую пангалактическим вирусом гоморастом. Но водочка, весело плескавшаяся в кружке, словно подсказала, что бояться на такой прохладной, но дружелюбной планете каких-то дурацких заболеваний не стоит. Болезнь гоморастия процветает на развитых планетах при большом скоплении населения и в тепле, а здесь-то она откуда возьмётся? И Серов спокойно выпил, занюхав, как ему советовали, рукавам куртки.
- Вот-вот, я был уверен, что вторая пойдёт у тебя лучше, - одобрительно заметил Ивдель. - Споём?
- Почему? - не понял Али.
- При чём тут'почему'?! Песню, говорю, споём! Не умеешь, что ли, петь?
- Не знаю, - честно сознался Серов. - Не пробовал.
- Да ну тебя! - Ивдель махнул рукой. - Это ещё проще, чем водочку пить, особенно, если уже выпил. Я буду петь, а ты мне подпевай. Просто слова повторяй, стало быть.
И он затянул какую-то тягуче-грустную, но вместе с тем удивительно мелодичную песню про космолётчика, замерзавшего в пустоте Вселенной на корабле, пробитом метеоритом. Космолётчик что-то просил у товарища - очевидно, замерзал не один, но вот почему не замерзал товарищ, Серову так и осталось не ясно.
* * *
Почти через час гонки по снежной трассе впереди засветились огоньки, и Ивдель сбавил скорость.
- Ну вот, приехали почти, - сообщил он. - Ты как, сразу хотел бы в тендере начать участвовать или отдохнёшь с дороги?
Серов понимал, что ставить вопрос так, чтобы начать тендер сразу по приезду, но после выпивки, мелькания смутных теней за стеклом кабины и мелодично-заунывного пения Ивделя его совершенно разморило. 'Да чего я, в конце концов? - решил он. - Думаю, никто ночью ничего здесь не начнёт'.
- Да уж, поспать бы не мешало, - сказал он вслух.
- Чего это - поспать? Устал, что ли? Какое там спать?! Сейчас отдыхать будем, понял? Коли решил уже сегодня не работать.
- А это как - отдыхать?! - в замешательстве поинтересовался Серов.
- Да у нас тут уже новый день начался! А коли решил сегодня не работать, так и не работай. Да и ребята наши, поди, собрались - им охота на тебя поглядеть. Думаешь, к нам часто оттуда прилетают? - Ивдель ткнул пальцев в небо, ограниченное потолком кабины. - Да ещё двое сразу?
- Двое? - удивился Али.
- А то как же?! А этот, который перед тобой-то прилетел?
- А! - Серов почти забыл о конкуренте и теперь насупился немного. - Я бы его видеть пока не хотел.
- Да ну чего ты? - Ивдель примирительно махнул рукой. - Сейчас выпьем, в баньке попаримся, потом ещё выпьем. Ты не бери в голову! Чего вам делить-то, по большому счёту?
- Как чего?! 'Космотранс' спокойно торговал с вашей планетой, а эти выскочки из 'МГ' влезают на рынок! Если я не продлю контракт, то меня могут уволить.
- Ишь ты! - Ивдель почесал в затылке. - И это что, так страшно, если уволят?
- Разве приятно остаться без работы? - вздохнул Серов.
- Как это можно - остаться без работы? - удивился Ивдель. - Работы вокруг ведь всегда до хрена! Делать - не переделать! У нас никто никого не увольняет, потому что работа есть всегда.
Али ибн Серов покосился на аборигена - издевается, что ли? Но Ивдель, судя по всему, говорил совершенно серьёзно.
'Придурки тёмные, - подумал Серов, криво улыбаясь. - Что они понимают? Сидят в своих снегах, лепят снежных баба ?- и в ус не дуют'.
Тем временем аэросани въехали на улицу небольшого городка или, скорее, посёлка - в темноте было сложно рассмотреть, насколько велико поселение, и Али ориентировался лишь по горящим огонькам. Их светило не так много, и легко угадывалось, что большинство строений - одноэтажные.
Некоторые здания, были, правда, освещены неплохо. Как раз у такого, проехав метров триста по взбегающей на пригорок улице, и остановились аэросани.
- Всё, приехали! - радостно сообщил Ивдель.
Было морозно, но не слишком. В свете фонарей с непроглядно-чёрного неба сыпалась ванилью снежная пыль. Сани стояли у длинного строения, круглых отцилиндрованных брёвен. На всей улице, насколько позволяла рассмотреть ночь, это было одно из немногочисленных двухэтажных зданий. По углам высились два столба, на которых висели яркие фонари, хорошо освещавшие только площадку рядом с домом. Строение венчала крыша из пластчерепицы, блестевшая от припорошившего её снега.
К двустворчатыми дверям, перехваченным крест-накрест металлическими полосами, вело высокое, о пяти ступеньках крыльцо. Справа на стоянке мостились рядами несколько аэросаней, а слева - четыре санные повозки, запряжённых какими-то странными животными с ветвистыми рогами и мордами лягушек. На их спинах топорщилось по три выступа или, скорее, горба с длинными костистыми наростами. Животные периодически совали морды в горизонтальный лоток, притороченный к стене дома, и чего-то мерно жевали.
Серов догадался, что это, видимо, и есть ублюды, о которых упоминал провожатый.
- Идёшь, что ли? - позвал Ивдель уже с крыльца.
Серов кивнул и поспешил за аборигеном.
За дверью оказалась жарко натопленная широкая прихожая, с вешалками, на которых рядами висело множество разных курток, каких-то шуб и вообще непонятных расшитых узорами шерстяных тряпок. Полы устилали шкуры.
- А, вон тут и мои феллахи есть, - Ивдель кивнул на расшитые тряпки.
Серов подумал, что где-то тут же, вероятно висит и куртка его конкурента. Если бы знать, можно взглянуть, не оставил ли аль-Фарадей в карманах каких-то важных документов... Втопчем, копаться в чужих карманах на глазах у Ивделя было совестно.
Из ниши за высокой конторкой выскочил коренастый человечек в высоких войлочных сапогах, кожаных брюках и малиновой рубашке, перехваченной золотым шнурком.
- Здравствуйте, Ивдель, - почтительно, но совершенно без подобострастия приветствовал он аборигена, одновременно улыбаясь Серову. - Что, ещё одного гостя привезли?
- Здравствуй, Мозес, - кивнул Ивдель, сбрасывая парку. - Ага, привёз. А где мой свояк с первым гостем?
- Они уже в зале. Сударь, попрошу оформиться в гостевой книге, - Человечек сделал Серову приглашающий жест.
У конторки данные удостоверения экспедитора вписали в толстую книгу в бархатном переплёте. Али обратил внимание, что в книге едва заполнена пара страниц. Пока Серов регистрировался, Ивдель терпеливо ждал, потирая руки, словно в предвкушении чего-то приятного.
Серов снял куртку, предварительно вынув из карманов всё ценное, запихал это в планшетку, и последовал за Ивделем. Сумку с вещами пришлось оставить.
У самого входа в помещение, куда его вёл Ивдель, за выступом стены неожиданно открылся альков, где в мягком голубоватом свете высились три снежные бабы.