Аннотация: Роман издавался в серии "Звёздный лабиринт" издательства АСТ. Выставлена 1/2 романа (1-я часть). Получить текст полностью можно у автора.
dolingo@r66.ru
ПАМЯТИ МОЕГО БЕЗВРЕМЕННО УШЕДШЕГО ИЗ ЖИЗНИ ДРУГА ПОСВЯЩАЕТСЯ
От автора: Любое совпадение и подобие имён или названий, встречающихся в романе, с реальными является совершенно случайным и не несёт никаких намёков. Всё это происходило не здесь, а совершенно в другом месте
Борис Долинго
ПОНЯТЬ ВЕЧНОСТЬ
Роман
ЧАСТЬ 1
Приключения капитана Колота Винова
"Жизнь - это по большей части то, что
происходит где-то в другом месте"
Алан Беннет
Пролог.doc
Александр Мишарев, следователь Октябрьского РУВД, перешагнул через сброшенный на пол системный блок и вышел на лоджию. В комнате продолжали копошиться эксперты.
Мишарев немного нервно достал пачку "Мальборо-лайтс" и заглянул внутрь: там оставалось существенно меньше половины. "Дьявол, сигареты всё подорожают и дорожают", - подумал он. - "Скоро придётся либо переходить на дерьмо, либо бросать курить. А я чёрта с два брошу".
Он закурил и, бережно убрав пачку в карман, стал смотреть сквозь не слишком чистое стекло вниз. Там расстилался город, на который уже опустились сумерки. С высоты восьмого этажа были видны цепочки фонарей, пропечатавшие линии улиц, уходящих в ночь. "Как линии судеб", - подумал Александр. - "Ведут, ведут... и приводят, неизвестно куда".
Вот этот парень, хозяин квартиры... Как его звали?... Александр немного напряг набухшие за день мозги - да, Сергей Батурин. Вот что толкнуло его на то, чтобы покончить с собой?
Ну, ладно, подозревали его в убийстве. Но Александр уже посмотрел материалы следствия, по которым этому самому Батурину хотели предъявить обвинение, и многое там было ещё не очевидно доказано. Но, выходит, действительно убил он: именно так можно было бы объяснить нежелание впускать сотрудников милиции в квартиру и самоубийство при попытке вскрыть дверь.
И, хотя у Мишарева имелись некоторые сомнения относительно данной версии, но в основном ему приходилось склоняться к ней. Ну, в самом деле, Батурину было предложено открыть дверь, а он не открывал и не отвечал. В квартире он находился один, явно выпил для храбрости: даже бутылка валялась на полу у самой входной двери. Затем надел на голову некое устройство, которое и, судя по всему, сам и взорвал.
Или оно, это устройство взорвалось случайно? Странно, конечно: именно в тот момент, когда начали вскрывать дверь. Ладно, теперь слово за экспертами.
Мишарев посмотрел с лоджии в комнату. Труп Батурина уже уложили на пол, и теперь эксперты собирали остатки непонятного устройства, которое было надето на голову погибшего.
Следователь покачал головой: странный способ самоубийства - каким-то бредом всё отдаёт. Если считать Батурина убийцей Марии Беркутовой и её сына, по делу которой его собирались привлекать, то, выходит, что он просто маньяк: её с ребёнком убил, а потом таким же странным способом и с собой разобрался!
Но, в общем-то, многое сходилось: погибший Батурин был хорошо знаком с семьёй Беркутовых, а его машину видели у их дома за пятнадцать минут до убийства. Правда, там у самой квартиры по показаниям свидетелей засветились ещё какие-то люди, но Мишареву уже звонил сам начальник ГУВД и сказал, что с людьми этими в целом разобрались. Это были просто знакомые Беркутовых - один, кажется, депутат, а привлекать депутатов по каким-то пустяковым подозрениям не следует. Намёк являлся более, чем прозрачным, а начальнику ГУВД, разумеется, виднее.
В том, что Мария Беркутова была убита, следователь Мишарев практически не сомневался: на руках у Марии находился её мёртвый ребёнок, и Александр не сомневался, что вряд ли найдётся женщина, которая так расправится с собой и одновременно со своим ребёнком.
Одно обстоятельство было, правда, совершенно непонятным. Михаил Беркутов, муж Марии, буквально за несколько дней до этого происшествия покончил с собой - в том случае у экспертов сомнений не было абсолютно, поскольку Беркутов принял яд постепенного действия.
Но, странное дело: он умер в таком же месте, что позже его жена, и этот парень - сидя у компьютера. Психоз на почве Интернета? Надо бы тщательно проверить компьютеры погибших, но для этого придётся подключать хороших программистов и, возможно, психологов. Хотя, надо ли после звонка из ГУВД, ведь всё ясно?
Мишарев подумал ещё немного, затянулся в последний раз и выбросил окурок в приоткрытую форточку.
И, тем не менее, всё же, не следует торопиться с окончательной версией, хотя ему самому страшно хотелось закрыть данное дело поскорее. Но, во-первых, не хотелось идти против намёков высоких чинов, а, во-вторых, впереди "светил" отпуск. Если же он будет прокручивать разные варианты, да ещё доложит о всех своих соображениях непосредственному начальству, то очень может статься, что отпуска в ближайшее время не видать.
"Блин", - подумал Мишарев. - "Как мне надоело всё это: убийства, изнасилования, наркоманы, ворюги, хулиганьё, да ещё за гроши, которые платят. И ещё давление "сверху": вот к этим вопросам подойти так, а к этим - так-то... М-да, вот схожу в отпуск и, точно, подумаю о предложении Валерки".
Валерка, его старый приятель, владевший частной юридической фирмой, уже несколько раз звал Александра возглавить детективный отдел, который планировал создать. Штука баксов только для начала - разве это можно сравнить с тем, что даёт рядовому следователю государство?
В принципе, Мишареву нравилась работа следователя, но всему есть предел: в наше время нормальному мужику просто невыносимо жить на зарплату в семь тысяч рублей, имея семью. Невыносимо - не то слово, но вот он как-то живёт, да ещё "Мальборо-лайтс" курит".
Александр пока не говорил жене о предложениях приятеля: будет скандал, поскольку Катя не поймёт, о чём он ещё думает в данном случае. Однако, как это казалось ни смешно, Александра Мишарева удерживало на нынешнем месте сознание своей нужности людям. Именно людям, тем самым, простым гражданам, которые каждое утро болтаются в автобусах и трамваях, заводят потрёпанные "жигулята", так же как сам он, следователь Мишарев, направляясь на службу. Это он сейчас устал за целый день и раздражён, а когда отдохнёт, то предложение старого друга при всей своей заманчивости не покажется таким уж приятным. Да, в этой фирме он будет получать много больше, но чем ему придётся заниматься? Выслеживать любовников жён толстосумов, вываливающихся из всяких "мерседесов" и разглядывающих тебя примерно также, как собственную собаку: гляди-ка, тоже может искать, но ещё и разговаривает! Выяснять связи конкурентов в сомнительном бизнесе и "подключать" для решения проблем старые наработанные "ментовские" связи? Помогать искать тех, кто совершил очередное заказное убийство? Честно говоря, наблюдая жизнь не только на экране телевизора, следователю Мишареву очень часто хотелось взять что-нибудь этакое с глушителем, запастись патронами и самому пойти отстреливать нынешних "хозяев жизни".
Нет, он не завидовал большим деньгам, дорогим автомобилям и коттеджам, но уж больно много сволочи среди владельцев всего этого. Почему? Услужливая память подсказывала, что, возможно, это связано и с тем, что по некоторым вопросам, которые ему, как следователю, стоило бы бескомпромиссно отрабатывать, часто звонят начальники ГУВД, помощники мэра и губернатора и просят (что равносильно приказу) не привлекать того-то и того-то. Однако он гнал от себя подобные выводы: начальство есть начальство, и ему виднее, хотя всё тут, конечно, понятно. Но тут-то он как раз и бессилен, если, конечно, сам хочет жить. Хотя это - не жизнь.
Ну, а если разобраться, откуда появились все эти, так называемые "новые русские"? Из какой-то родовой аристократии или с Марса прилетели? Нет же, выросли вот в этих самых "хрущёвках", шлялись по тем же самым горбатым тротуарам, жрали когда-то ту же самую колбасу "Любительская". То есть, выпестованы они, так сказать, этим же самым народом, который теперь плюётся вслед иномаркам, нагло паркующимся на газонах и тротуарах.
"Вот сволочи! - восклицают борцы за справедливость. - Все газоны изъездили, тротуары своими машинами засрали!. И тут же сами нагадят на эти же газоны и тротураы. Так чем же они лучше нуворишей?... Только тем, что не успели денег наворовать, а наворуют - так же будут по газонам ездить!...
"М-да, что-то я, действительно, устал", - подумал Мишарев. - "Пора в отпуск".
- Саша! - позвал его один из криминалистов, тоже Александр. - Посмотри, тут такая игрушка прикольная.
Мишарев, тихонько посвистывая сквозь зубы, встал в дверном проёме. Труп спокойно лежал, накрытый простынёй, а эксперт Саша, страстный любитель компьютерных игр, водрузил упавший системник на стол и сейчас проверял его работу.
На удивление, переживший падение компьютер работал, а взорвавшимся устройством не повредило большой TFT-монитор с широким углом обзора. Сейчас на экране виднелась очень красивая заставка с видами морского побережья - песчаные обрывы, покрытые соснами и каким-то крупными лиственными деревьями, высились над золотым пляжем. В углу экрана располагалось какое-то "меню", строчки которого Мишарев разглядеть с порога не мог.
- Всё дурью маешься? - поинтересовался следователь, насмешливо глядя на своего тёзку и вытаскивая новую сигарету.
- Да ты только посмотри! Игрушка, судя по всему, просто класс. И, странное дело, она места занимает не так уж много, но почему-то однозначно требует для запуска входа в Интернет, а вот модем повреждён. Ещё тут нужен какой-то "преобразователь" - кстати, я думаю, это то, что было надето у него на голову. - Криминалист кивнул на тело, скромно лежавшее на полу. - Это точно какая-то виртуалка!
- Ну-ну... - Мишарев затянулся и, прищурив глаз, посмотрел на тёзку, выпуская струю дыма. - Ты много чего не слышал.
- Это как сказать... - сосредоточенно произнёс Саша младший, пытаясь что-то набрать на клавиатуре.
Ничего не получалось, и он чертыхнулся с досады.
- Саша, ты не против, если я эти диски... ну, того... - Парень сделал неопределённое движение пальцами и кивнул на несколько компакт-дисков, валявшихся на столе.
"Господи", - вздохнул про себя Мишарев. - "Двадцать шесть лет человеку, а пацан-пацаном".
- Объясняю, - сказал он вслух, приваливаясь плечом к косяку, - это всё есть "вещь-доки". Поэтому ничего ты не возьмёшь. Во всяком случае, пока.
Эксперт разочарованно посмотрел на экран монитора и вздохнул.
"Блин, как я хочу в отпуск! Как мне всё надоело!", - подумал Мишарев и снова глубоко затянулся сигаретой.
Глава 1.avi
"Ты помнишь, как всё начиналось?"
Десантный бот стоял на краю огромной лесной поляны. Даже не поляна это была, а целое девственное поле, обрамлённое лесной чащей, в которой преобладали хорошо знакомые на Земле ели и сосны, местами разбавленные лиственными породами. Густая высокая трава устилала богатую почву, на которой никто никогда не сеял никаких культурных растений.
При взгляде вдаль казалось, что дальние предметы, находившиеся в поле зрения, периодически окутываются радужным туманным ореолом и искривляются, как отражения в плавно текущей воде, а небо вспыхивает разводами основным цветов спектра, полностью скрывая в такие моменты разбросанные в вышине белоснежные кучевые облака. Это работала так называемая "невидимка", закрывавшая десант от постороннего глаза. На неподготовленного наблюдателя подобные визуальные метаморфозы производили странное и неприятное впечатление, которое к тому же дополнялось мерзким звоном в ушах, едва слышным, но будто бы ввинчивающимся в самую сердцевину мозгов. К этому необходимо было привыкнуть.
Травяное поле тянулось почти на километр, где вдали гряда тёмно-зелёной чащи обрезала его как ножом. Когда цветные разводы "невидимки" гасли, то над зубцами елей, выделявшихся на общем фоне, голубело совершенно земное небо. Однако никто из копошившихся сейчас у бота людей сделать такого сравнения не мог, поскольку на Земле никогда не был. Из всего экипажа исключение составлял один лейтенант, который вроде бы на Земле когда-то был, да и то он сейчас возился в рубке с боевыми системами наведения.
Капитан Колот Винов таких аллегорий тоже не выстраивал. Он стоял, прислонившись к посадочной опоре, и курил длинную зелёную сигарету, хотя устав строжайше запрещал курение при высадке десанта на вражеской территории даже при включённой "невидимке".
Капитан Кол?т В?нов таких аллегорий тоже не выстраивал. Он стоял, прислонившись к посадочной опоре, и курил длинную зелёную сигарету, хотя даже при включённой "невидимке" устав строжайше запрещал курение при высадке десанта на вражеской территории.
Мимо капитана взад-вперёд сновали десантники, рослые парни с планеты Ферма. Некоторые здоровяки запросто вытаскивали на горбу ёмкости с напалмом, а в каждой было центнера по полтора! То, что здоровые такие, было, конечно, хорошо, плохо другое: все они являлись наёмниками, и потому доверия им нельзя оказывать никакого.
Капитан скосил глаза на десантников и послал смачный, зеленоватый от табака плевок под ноги очередному, спускавшемуся по наклонному пандусу. Фермянин поскользнулся в слюне, но устоял, балансируя с ящиком взрывчатки. Капитан сплюнул ещё раз, теперь уже в сторону и попал на опору бота. Густая слюна начала медленно сползать по металлу, покрытому побежалостями от больших перепадов температур.
Мужичьё, деревенщина, подумал капитан. Надоело выгребать навоз из хлева, ионизировать молоко быдлей, да тискать толстых девок в стогах. (Ферма была аграрной планетой, и капитан знал, что все девки, а уж тем более бабы, там толстые, как обычно в таких случаях).
Капитан разглядывал фермян с брезгливостью военного-профессионала. В наёмники подались, денег заработать, видите ли! Так-то, вроде, здоровяки, каких мало, а прижарит шкуру напалмом или кусок ягодицы срежет лазером - сразу нюни распустят. Он, капитан Колот Винов с радостью променял бы сотни этих остолопов на одну лишь дюжину своих в доску ребят с Попоя.
Променял бы, если бы не эта сволочь, Профессор Хиггинс. Естественно, он никогда бы не доверил капитану боевой корабль с настоящими бойцами-попойцами. Боится, трус, зная, что тогда бы ему самому не поздоровилось.
У капитана с Хиггинсом были старые счёты. Давным-давно он, как начальник контразведки Президента Попоя выслеживал бандитов Хиггинса, замышлявшего государственный переворот. Либеральная власть бывшего Президента Нико довела до того, что на Попое практически не было смертной казни. Нико был добрейший человек, но этим пользовалась любая сволочь. У капитана, предлагавшего раз и навсегда жёсткими мерами покончить с подпольщиками, эта доброта полностью связывала руки для радикального искоренения скверны. И чем же это кончилось?...
Да тем, чем и должно было кончиться. Прошло уже почти пять лет, как Профессор Хиггинс при поддержке своего пристебая Х. Пигмалиона и молодчиков из банды Синей Бороды, именовавших себя многовиками (якобы, от того, что их было много, и они выражали интересы "многих") осуществил на Попое государственный переворот. Вся семья Президента Нико, и он сам, расстреляны, а трупы брошены в старые урановые шахты с высочайшим уровнемрадиации. Капитан с верными людьми, несмотря на жёсткое излучение, хотел найти останки, чтобы предать их земле по совести, но никто не знал, где расположены эти чёртовы шахты. А не знаю точно, как искать? Так ведь тоже нельзя: найдёшь останки, а потом окажется, что не те! Кроме того, длительное пребывание в зоне сильнейшей радиации делало очень спорными, в принципе, результаты идентификации останков президентской семьи по структуре ДНК. В общем, от затеи отказались, увы!
Теперь всё, всё на Попое совсем иначе. Профессор Хиггинс вроде как всенародно избран Пожизненным Президентом Попоя (ППП), а Х. Пигмалион назначен таким же пожизненным Премьером (в данном случае "пожизненный" писалось с маленькой буквы, поскольку пожизненность тут определялась уже решениями самого ППП). Но сволочь и осла Синюю Бороду это не слишком волновало: он дорвался до своего - заполучил в полную наследную собственность бар "Старый Альтаирский Кишлак", или просто САК в просторечии.
В былые времена при прежней власти капитан любил посидеть в САКе за бокалом "Астероидного" или отдохнуть с девочкой в номере. Хорошее, тихое было местечко. Из окошечек номеров виднелись зелёные аллейки с жёлтенькими песчаными дорожками, утром мадам в номера завтрак подавала. Девочки не что-нибудь вам такое, а нормальные: две руки, две ноги, посередине гвоздик... Ну, не гвоздик, конечно, а то, что надо посередине.
Сплюнешь, бывало, утром из окна, ещё стаканчик холодного "Генитального Красного Камня" пропустишь и хлопнешь девчушку по попке: вали отсюда, ко всем чертям, дорогая, а то мне на службу пора! Интимнейшая, почти домашняя обстановка...
А сейчас эта тварь вместо уютных номеров пристроила к бару дом терпимости в сто этажей с посадочной площадкой для орбитальных челноков на крыше. Толчётся, сами понимаете, всякий сброд с половины галактики, проходимцы, быдло разное. Шлюх доставляют тоже всех мастей: со щупальцами, с рогами, с хвостами, есть членистоногие, кишечно-полостные и даже червеобразные. Словом - выбирай, клиент, подругу на ночь.
Капитан как-то раз, выпив лишнего, решил всё-таки попробовать, что же это такое - переспать с инопланетянкой? Стоя на сильно гнущихся ногах у стойки заказов, он ткнул наугад пальцем в толстенный красочный каталог, с трудом различая какие-то надписи, и потребовал проводить его в номер ПЗ-2578\421-ЕБ. Будь он хоть чуточку трезвее, он бы заметил, как администраторша с интересом на него посмотрела, и сказала, пробегавшей мимо обычной полуголой девице, с уважением оттопырив нижнюю губу: "Извращенец высшего класса!"
Ввалившись в номер, капитан сделал несколько шагов, с трудом фиксируя взгляд на странном интерьере, и плюхнулся в неглубокий бассейн жёлтого мрамора с Аль-де-Барана, занимавший больше половины комнаты. Чертыхаясь, он поднялся и встал по пояс в жидкости, наполнявшей бассейн. По виду и цвету жидкость напоминала чистое оливковое масло, но пахла как-то странно. На дне бассейна лежала большая красивая ярко-оранжевая раковина, похожая на устрицу, но больше метра в диаметре. Трезвея, капитан сообразил, что, очевидно, это и есть "девочка". Такая вот "девочка", мать её, если у неё может быть мать, а не митоз какой-нибудь.
Раковина качнулась и, слегка, но вполне достаточно, раскрыв створки, по краям которых виднелись мелкие зубчики, поплыла к капитану. Одновременно из динамиков киберпереводчика раздались страстные стоны на интерлингве: "О, милый, я так тебя ждала!"...
Будучи не робкого десятка, капитан, плохо помнил, как оказался на улице, хотя почти окончательно протрезвел к этому моменту. Даже сейчас, ещё раз вспомнив об этом, капитан сплюнул и передёрнул плечами.
Эта сволочь Хиггинс даже имена у всех сменил. У всех жителей Попоя, фамилии которых содержали больше восьми букв, он приказал делить их пополам. Первая половина становилась именем, вторая - фамилией. Поэтому теперь капитана звали Колот по фамилии Винов.
В принципе, казалось бы, Хиггинс действовал нелогично. Он не уничтожил капитана, как можно было подумать, исходя из их прежних, так сказать, отношений. Честно говоря, капитан сам для себя не понимал этого. Видимо, единственным объяснением могло служить то, что Профессор Хиггинс по натуре являлся прагматиком, а специалистов по военному делу на Попое оставалось раз, два - и обчёлся. Поэтому он предложил капитану оставаться в строю на полном довольствии и с приличным, для находящейся в разрухе планеты, жалованием. Конечно, все возможные пути подготовки заговора постарались пресечь, так как Пожизненный Президент, естественно, понимал, что подобные мысли бродят в голове капитана.
Разумеется, имелись ещё и политические соображения. П.Хиггинс не бросил капитана в темницу, а оставил его при деле ещё и потому, что желал выглядеть демократом в глазах галактической общественности. Прошли времена, когда даже на Попое неугодных личностей забирали среди ночи из постели, швыряли в гравикар и увозили, неизвестно куда, так что о них ни одна живая душа ничего больше не знала. Капитан слышал, что последний раз так делали, вроде бы, на пресловутой Земле в стране, которую почему-то называли одними большими буквами, в период с 1917 по 1953 годы, то есть очень, очень давно.
А, может, и брехня всё это, и страны с таким названием не могло существовать, тем более - на Земле? Откуда-то, тем не менее, такая информация в голове капитана крутилась.
Профессор Хиггинс, конечно, и рад был бы физически устранить всех неугодных, да не мог: он из последних сил играл в демократию - даже сохранил празднование национального праздника Попоя - 25-го Жравня, перенеся его, правда, на 7-е Пивня по Новому стилю.
Но демократия, демократией, а особое внимание новый Пожизненный Президент Попоя уделял идеологической обработке населения. По Указу Профессора, все должны были наблюдать за каждым, а каждый, в свою очередь, за всеми. Проверить истинное исполнение бредового Указа, естественно, было трудно, если не сказать невозможно. Ведь если просто так взять и строго спросить каждого: "Наблюдаешь ли ты за всеми?", то каждый, не будь дурак, завопит в ответ: "Так точно, наблюдаю!" Тем более, если об этом же спросить вообще у всех: толпа просто хором заорёт: "Наблюдаем, да ещё как!". Одним словом, выполнялось это не очень, но считалось, что выполняется усердно.
В армии П.Хиггинс с этой же целью ввёл должность "зампоид" - заместитель командира по идеологии, - в обязанности которого, прежде всего, входило воспитывать личный состав в духе преданности режиму, служить личным примером, а главное - надзирать за командиром. Конечно, подготовленных должным образом зампоидов, остро не хватало, и приглашали, откуда только возможно. Старались, правда, с культурных планет, но - куда там!
Такого вот соглядатая, естественно, приставили и к капитану Колоту Винову. Это был какой-то выскочка, искатель приключений с Земли - Хиггинс уважал наёмников. По всей видимости, французишка, так как фамилия у него звучала странно - Д"Олонго. Что такое "французишка", капитан не знал, но крутилось, почему-то в голове.
В общем, этот проходимец торчал на Попое без году неделя, а уже получил лейтенанта!
По всей видимости, был он французишка, так как фамилия у него была соответствующая - д"Олонго. Что такое "французишка", капитан не знал, но крутилось, почему-то в голове, что такие фамилии как-то связаны с понятием "Франция", которое тоже было незнакомым.
Изредка, когда он очень напрягал память, у него возникали странные галлюцинации. Попытки вспомнить что-то могли привести к появлению вверху справа перед глазами зеленоватых полупрозрачныхнадписей. Например, пытаясь увязать слова "французишка", "Франция" и "Земля" иногда могли вызывали тексты вроде: "К&М: Франция (France), Французская Республика (Republique Franciase), гос-во в Зап. Европе, на З. И С. омывается водами Атлантич. ок....", и так далее, в том же духе - полная белиберда.
Что всё это значило, капитан не понимал, никому о таких штучках не рассказывал, а то ещё за сумасшедшего примут и спишут с космофлота. Поэтому каждый раз, когда галлюцинации возникали, он старался расслабиться и пропустить стаканчик-другой, чтобы снять стресс. И, надо сказать, помогало.
Видимо, всё это являлось результатом нервных потрясений после всех заварух и переворотов. К счастью, у капитана была здоровая натура, как он сам считал, и такие видения посещали его всё реже и реже.
"Паршивый соглядатай", подумал капитан, ненавидевший скакавших через очередные звания службистов и, тем более, соглядатаев. Правда, был случай, что Д"Олонго сумел завоевать некоторое расположение капитана. После очередной диверсионной операции против этих же вот дисов с планеты Идента, когда почти всю команду наёмников перебили, и капитан со своим зампоидом едва уносили ноги на подбитом корабле, Д"Олонго, находясь в развороченной гиперонным снарядом рубке, в два присеста высосал из горлышка бутылку коньяка "Пять Звёздных Скоплений". При этом он вальяжно опирался на обнажившийся кожух реактора. Капитан, сам являвшийся изрядным пьянчугой, и тоже бравировавший своей устойчивостью к ионизирующим излучениям, это оценил. Но всё равно он испытывал к Д"Олонго неприязнь, какую только может испытывать арестант к своему тюремщику.
Капитан глубоко затянулся, выпустил дым и заорал на двух наёмников, присевших передохнуть на ёмкость с ОВ:
- А ну-ка, вы, остолопы, пошевеливайтесь! Чего расселись, протухшие урановые стержни! В порошок сотру, пёрну и развею по Вселенной!
Из грузового люка вылез Д"Олонго, поддал ногой зазевавшемуся на пути фермянину, осмотрелся и, увидев капитана, направился к нему.
- Поразительная бестолочь попалась в этот раз, - сказал зампоид вместо приветствия. - Копаются как врачи скорой помощи, принимающие роды в зале суда у подсудимой, которой "вышак" ломится.
Он тоже смачно сплюнул и вытащил сигареты. Капитан хотел спросить, причём тут роды в зале суда, но, увидев настоящую "Приму" с Земли, потянулся к пачке, далеко отшвырнув свой зелёный окурок.
- Как вы полагаете, - спросил Д"Олонго, выпуская струю ароматного дыма, - закончим закладку фугасов до полуночи?
- С этими скотами? - Капитан ткнул сигаретой в сторону копошащихся десантников. - На этот раз нас точно ухлопают, если не дисы, то эти бегемоты. Я нехорошее чувствую. Им бы только жрать, да спать, да на бабу свою с Фермы залезть. Когда этого не получают, могут очень скоро пустить тебе пулю в затылок. Советую держать ухо востро, если жить хочется.
Д"Олонго понимающе покивал, а капитан глубоко с наслаждением затянулся и спросил, как ни в чём ни бывало:
- Послушайте, лейтенант, где вам удаётся доставать такие сигареты?
- Связи надо иметь, - ухмыльнулся Д'Олонго. - Вернёмся целыми, могу и вам "сделать" пару блоков.
- Был бы весьма признателен, - искренне выгнул бровь капитан и, посмотрев на часы, добавил: - Ну, пора выезжать, отсюда ещё часа два пути. Половину идиотов оставляю вам, займите круговую оборону и ждите моего возвращения.
- О'кей! - ответил зампоид.
Капитан давно уже подметил, что хотя Д"Олонго и был французишка, но явно предпочитал английский язык. Что такое "английский", капитан тоже не знал, а мозги напрягать не хотел: на чёрта нужны лишние галлюцинации особенно в ответственные моменты?
Глава 2.doc
"Семейный портрет в интерьере-1".
Заплакал Ванечка, и Маша проснулась, не понимая, сколько же удалось поспать. Кровать рядом пустовала.
Светящийся дисплей будильника расплывался перед глазами. "Чёрт возьми", - подумала она, - "я тоже уже начала мыслить компьютерными категориями. "Дисплей", скажи, пожалуйста! Не циферблат, не табло, а именно дисплей!"
Ванечка плакал.
Она включили ночник, встала, чуть пошатываясь, и подошла к кроватке в углу спальни.
Да что же это такое: подгузники, которые, согласно рекламе, должны впитывать, впитывать и впитывать, уже переполнились. Или он писает в пять раз больше, чем обычный ребёнок, или эти "памперсы" - дерьмо.
Маша сменила подгузник, и, взяв малыша на руки, немного покачала его. Ванечка, ничего не видя в полумраке, сонно похлопал глазками, почмокал губёшками, думая, что сейчас ему дадут сиську, или хотя бы соску. Способ заставить замолчать маленького человечка верный, но нельзя же приучать ребёнка к этому по ночам: быстро поймёт, что к чему, и ночи превратятся в полные кошмары.
Маша побаюкала малыша, и он потихоньку затих, засопев крошечным носиком. Она осторожно поцеловала мягкий, словно плюшевый, лоб и уложила мальчика.
Из дальней комнаты по коридору доносилось гудение вентиляторов в системных блоках. Господи, даже здесь слышно! Маша присела на кровать, и уставилась на подёрнутую желтоватым светом ночника стену.
Миша опять торчал у своего "железа". Он тратил на компьютер сумасшедшие по меркам любого нормального человека деньги. Агрегат, собранный им, занимал два системных блока типа "миди". Ещё один блок целиком заполняли жёсткие диски - колоссальная долговременная память. Маша как-то спросила, для чего ему столько "винтов", ведь можно писать на "сидюки", но Миша объяснил, что он постоянно кроит свою "Программу", объём у неё - здоровый, и ему нужен нормальный рабочий "бэк-ап". Да и медленнее всё происходит, если с компашками работать.
Маша немного понимала во всём этом, и до рождения Ванечки ей, как молодому ординатору кафедры клинической кардиологии, приходилось обрабатывать на компьютере массу данных, снятых со спец-мониторов, благо муж научил. Вообще она подумывала даже о кандидатской диссертации, тем более что папа очень хотел, чтобы дочка "пошла в науку". "Но пусть уж сначала муж", - как любящая жена думала Маша.
О Мише в те времена уже начинали ходить легенды в медицинской среде: достаточно редкое явление - прекрасный нейрохирург, разбирающийся в тонкостях нейрофизиологии, золотые руки которого могли держать не только скальпель, но и паяльник, специалист, соображающий в технике и программировании, что давало ему огромную фору среди коллег. Точнее, могло дать.
С компьютерами Михаил был на "ты" лет с четырнадцати, когда и проявились его первые задатки хакера: он сумел взломать все коды и пароли какой-то крутой и новомодной игрушки, чем заслужил репутация спеца в соответствующих кругах.
Однако к огромному удивлению родственников, он поступил в медицинский институт, объяснив своё решение стремлением понять связь между работой ЭВМ и человеческого мозга. После этого никто, в общем, уже не удивлялся решению специализироваться на нейрохирургии.
В мединституте они и встретились. Маша училась на год младше. Близкое знакомство выглядело весьма тривиально: какая-то студенческая вечеринка, симпатичный худощавый парень, довольно быстро показавшийся ей действительно интересным. Маша уже слышала о Мише как об одном из лучших студентов третьего курса, видела его в институте, но почему-то считала "ботаником".
В тот вечер её мнение сильно переменилось: "ботаником" он никоим образом не был. Он был чрезвычайно приятный, начитанный собеседник, знал массу анекдотов, многие, правда, с компьютерным уклоном, но тоже ничего. Маше тогда особенно понравился анекдот по разговор двух компьютерных фанатов. Слова о том, что "...я вчера грохнул "мамку", и поэтому пришлось выкинул из неё "мозги", чтобы вставить новые" очень насмешили Машу. Она в отличие от многих девочек, слушавших анекдот, сразу поняла юмор. Её отец, профессор кафедры патофизиологии, тогда недавно обзавёлся домашним "компом", разбираться с которым ему помогал старинный друг-программист. Маша, которой "умная" машина тоже была интересна, наслушалась многих жаргонных словечек. Папин приятель, естественно, годившийся Маше в отцы, таял перед симпатичной девчонкой и распускал порядком поредевший хвост, как павлин, откликаясь на каждый вопрос пространными пояснениями.
Маша и сейчас усмехнулась, вспоминая это.
Мишина карьера как нейрохирурга рухнула два года назад. В клинику после покушения привезли какого-то то ли крупного чиновника, то ли "авторитета". Ни сам Михаил, ни, естественно, Маша так и не узнали, кто точно это был. Да, в общем-то, они и не очень пытались это узнать.
Три пулевых ранения в голову, а человек, если он таковым являлся, ещё жил. Объяснить это можно было только тем, что, видимо, основные жизненно важные центры этого субъекта располагались вне вместилища мозга. Заведующий отделением нейрохирургии профессор Канюкин, опасаясь, судя по всему, не без оснований, неблагоприятного исхода, и выбирая из двух зол меньшее, поручил операцию "самому талантливому" из своих учеников.
Пациент умер у Миши на столе: кое-какие важные центры в черепной коробке всё же имелись, и даже в столичной клинике врачи вряд ли смогли бы сделать большее. Но это мало кого волновало: виноватые, как всегда, должны были быть. Поэтому когда соратники по совместной деятельности неизвестной "шишки" пришли разбираться в причинах летального исхода, Канюкин, не долго думая, указал на молодого хирурга. Он всё рассчитал правильно.
Мишу вызывали в "отдельный кабинет" и долго разбирались, после чего уволили. Маша возмутилась и хотела подключать все связи своего папы-профессора, но Миша, сидя после "разбора полётов" вечером на кухне и допивая бутылку коньяка, категорически запретил ей ворошить это дело.
- Знаешь, - сказал он тогда, пьяновато помаргивая на висевшую над столом люминесцентную лампу, - а, может, это к лучшему. Я не буду пересказывать всех слов, произнесённых там. Хорошо ещё, что просто уволили: эти люди могли и убить.
- Не знаю, что они там могли, - возразила Маша, возбуждённая ситуацией не менее самого Миши, возможно, потому, что была в тот момент совершенно трезвая, - но ты же остался без работы, перспективной работы! Мы собирались заводить ребёнка, а я же копейки получаю!
- Насчёт денег не волнуйся! - махнул рукой Михаил. - Ну, может, пару месяцев будет сложно, но я освежу навыки системного программиста и, не сомневаюсь, стану зарабатывать. - Он вылил остатки коньяка в стакан и, посмотрев на свет, выпил. - Голодать не будем, даже более того. Я тут поговорил уже кое с кем - заказы есть, и платят хорошо.
Как поняла потом Маша, освежил он свои навыки хакера экстракласса и начал взламывать различные базы данных через сеть, добывая нужную информацию.
Платили Мише действительно здорово. Машиному папе, который не брал взяток за протаскивание абитуриентов в институт, государство жаловало десять тысяч рублей в месяц с лекционными часами и прочими обязанностями профессора. Миша мог заработать столько же за час, если не меньше, но он не упирался. Тем не менее, меньше трёх-четырёх тысяч долларов за одну двенадцатую часть года он никогда не приносил, а этого-то, чего уж греха таить, на житьё действительно, более чем хватало. Правда, почти половину денег Миша тут же спускал на свои компьютерные штучки, но, тем не менее, жаловаться было грех.
Маша бросила работу и занялась домом и любимым мужем, обустраивая быт трёхкомнатной квартиры, которую они купили вскоре после Мишиного увольнения, продав жилплощадь Машиной покойной бабушки и добавив хакерских денег.
Михаил с головой ушёл в свои компьютерные дела, но собственно работа, которая приносила деньги, занимала всего процентов десять его времени.
- Понимаешь, - сказал он Маше ещё в тот первый после увольнения вечер на кухне, - я тут давно уже очень интересную штуку обнаружил, но почти год не мог этим заняться: операции, больные, истории болезней, совещания идиотские...
Тогда он впервые рассказал ей про идею программы "сопряжения" биотоков мозга и сетевой компьютерной информации. Из объяснения Маша в первый раз мало что поняла, только то, что можно будет сделать какие-то очень интересные игры с элементами виртуальной реальностью, которые, якобы, никому ещё и не снились. Но она не стала переспрашивать, зная, что Миша не любит, когда жена чего-то не понимают.
- Рассчитываешь на этом заработать? - робко спросила Маша.
- Ха-ха, заработать! - только и сказал тогда Михаил. - Пока ещё не знаю, что заработаю, но штука получается - сам не ожидал!
Глава 3.avi
"Бунт на корабле".
Капитан трясся в броневике по лесной дороге, которая, петляя, то взбегала на гребни холмов, то ныряла в ложбины, где весело журчали маленькие речонки. Бронетранспортёр, окутанный "невидимкой", бухался в воду, поднимая тучи брызг, которые весело играли радугами, преломляясь в маскировочном поле. Следом шёл второй броневик.
Сидя рядом с водителем, капитан в зеркало заднего вида поглядывал на десантников, подпрыгивающих на жёстких скамейках всякий раз, когда машину швыряло на ухабах. Всё остальное свободное место в кормовой части БТР занимали ядерные фугасы, ёмкости с напалмом, отравляющими веществами и генолитиками, а также контейнеры с опасными вирусными культурами.
Фугасы предстояло заложить неподалёку от Вошмутона - столичного города Иденты. Новый президент Попоя ненавидел дисов и старался как можно больнее ущипнуть их. В открытые боевые действия с одним из мощнейших политических образований Галактики он, естественно, не вступал, а вот тактику террористических актов очень любил: мины заложить, воду отравить, вирусы распылить - пожалуйста.
Нанести хоть какой-то урон из-за угла дисам было очень важно для Профессора Хиггинса. Они давно сидели у него, как бельмо в глазу, мешая проводить в этой части Пространства нужную ему политику. Да и у себя на Попое Хиггинс всё устроил бы совсем иначе, не будь под боком всего в каких-то тридцати световых годах Иденты с её военной силой и, вроде бы, демократическим режимом. Многих бы пересажал Профессор, если бы дисы не трубили на всю Галактику о правах гуманоида.
Подъезжая к нужному месту, капитан лишний раз подивился, как, казалось бы, плохо охраняют дисы подступы к своим городам. Подлететь к Иденте сложно, но уж если прорвался незаметно, то на поверхности чуть ли не что хочешь делай. Вот она, свобода дурная...
Хотя, вспомнил капитан, они, кажется, предпочитают идеологические методы борьбы, но и воевать умеют. Не то, что эти, с Фермы - совершенные идиоты!
Капитан покосился на водителя, с напряжением крутящего штурвал машины, и вдруг гаркнул так, что у самого в ушах зазвенело:
- Твои действия в случае, если наскочим на засаду?!
Недотёпа фермянин, кажется, чуть не обмочился от неожиданности. БТР вильнул.
- Быдло тупое! - Капитан плюнул под ноги и отвернулся, поглаживал кобуру.
Водитель сгорбился, глазки его бегали, он явно опасался нового звенящего в ушах теста на сообразительность.
Наконец броневик выполз на поляну, откуда за верхушками деревьев вдалеке уже проглядывали километровые башни Вошмутона. "Здесь", - решил капитан.
- Остановиться! - приказал он своему водителю и одновременно по системе связи второму БТР. - Выйти к машинам! Боеприпасы вынести! Приступить к закладке зарядов! Живо!
Фермяне забегали, если можно было так назвать их суету вразвалочку. Пихаясь толстыми задами, они выволакивали смертоносный груз, негромко загудел робот-траншеекопатель: работа спорилась, хотя и медленно.
Капитан встал у машины и закурил. Неожиданно у него в шлемофоне запел сигнал индивидуального вызова - это был лейтенант д"Олонго.
- Капитан, - заорал он, - нас окружили дисы и предлагают сдаваться! А эта мразь, ваши наёмники с Фермы, хотят улепетнуть. Я их пока на мушке держу, но вряд ли долго получится. Может грохнуть это быдло, а, капитан? Что вам эти наёмники? Решайте: они ведь уведут бот, разобьют его - и мы сами на корабль не попадём!
"А этот французишка - парень ничего", - мелькнуло в голове у капитана. Он покосился на десантников, которые, естественно, не могли слышать слов лейтенанта, так как тот передавал только на командирской волне.
Фермяне копались у траншеи, как жуки в навозе, даже хуже. "Чёрт", - подумал капитан, - "сколько д"Олонго сможет продержаться? Надо побыстрее тут закончить, да возвращаться. Хотя, если эти остолопы соединятся, их будет в два раза больше. Может, и этих тут положить вместе с зарядами - больше заразы на дисов полетит. Клянусь Крысей Столозадой, как они мне противны, эти толстые свиньи!"
А если от десантников отделаться, то можно было бы захватить корабль! Д"Олонго, конечно, пришлось бы тоже устранить: ничего не поделаешь, хоть они парень и ничего, а работает на Хиггинса, а с теми, кто с Хиггинсом, капитану было не по дороге.
"Дьявол", - начал рисовать в своём воображении радужную и героическую картину капитан, - "вот можно было бы устроить веселье и задать этой сволочи жару! Захватить корабль, набрать верных ребят, многие из которых в своё время эмигрировали с Попоя к отщам на планету Пенца, да нагрянуть к Профессору и Пигмалиону с огоньком: нате, прикурите! Заодно и с Синей Бородой удовольствие себе доставить посчитаться".
Рука капитана сама потянулась к бластеру, и он погладил кобуру, глотая слюну вожделения. Эх, где-то теперь лейтенант спецназа Галямов фон Анвар, верный друг? Его никто так и не видел после переворота. Рассказывали, что Галямов бежал, но куда? На Пенце, откуда капитан через верных людей иногда получал весточки, фон Анвара не видели, или же он тщательно скрывался.
В общем, сейчас первым делом нужно выручать д"Олонго, чтобы потом, естественно, устранить. А если десантный бот захватит либо это быдло, либо дисы, на корабль не попадёшь. Вот тогда всё будет действительно кончено, а пока шансы есть, есть шансы...
Капитан окликнул капрала. Тот подошёл развязной походкой, зевая. Как всегда: подворотничок не подшит, сапоги грязные.
- Как ты стоишь, скотина?! - заорал капитан. - И закрой рот свой вонючий, когда к тебе обращается старший по званию! Па-ачему ещё не закончили? В нормативы не укладываетесь, дохлые межзвёздные устрицы! Чтобы через пять минут всё было готово! Ясно?
Капрал что-то буркнул и потрусил к своим солдатам, сгрудившимся у траншеи. Они о чём-то вели разговор вполголоса.
"Дело начинает пахнуть керосином", - подумал капитан, - "кажется, эти и те, что остались с д"Олонго, сговорились. Надо быть начеку".
Он не знал, что такое "керосин", но откуда-то помнил, что так говорят, когда дела плохи. К счастью, сейчас никаких зелёных надписей перед глазами не появилось.
Колот Винов прислонился к броне машины возле открытого люка и, делая вид, что снова закуривает, вытащил из боевых ячеек три плазменные гранаты, незаметно сунув их в коробку от пищевого НЗ, болтавшуюся у него на боку. Коробка пустовала, хотя по Уставу космофлота капитану полагался хороший офицерский паёк. Однако у Хиггинса дела всегда обстояли так: положено, а нету!
От группы десантников отделился капрал и направился к капитану. Колот Винов спокойно курил, облокотясь о нагретый солнцем борт БТР, сверля глазами тушу фермянина с вывалившиеся из-за поясного ремня пузом. Позади капрала мелкими шажками приближались человек пять солдат, а остальные по-прежнему стояли в отдалении и смотрели, что произойдёт. Очевидно, для ожидалось некое зрелище.
"Я вам устрою представление", - злорадно подумал капитан. - "Никогда такого больше не увидите!"
- Это что ж такое, а? - грозно повысил он голос. - Свиньи рогатые, живо за работу! В морду давно не получали, видать?
- Вы, капитан, не очень-то того... - начал подошедший капрал. - Мы тут с мужиками прикинули и решили: не с руки нам тут взрывы устраивать. - Он облизнул губы, собираясь с духом, и выпалил: - В общем, так: мы решили корабль забрать у вас, значит, и назад на Ферму нашу, матушку, двинуть. Дисам мы всё расскажем, и они нас отпустят.
- Чего-чего? - скривившись поинтересовался капитан и выпустил сигаретный дым прямо в маслянистую рожу капрала. - Что ты там насчёт корабля несёшь, урод? Тварь ты бесхвостая, забыл, как на реактор со снятым экраном голой задницей сажают? Я твою задницу толстую могу прижарить, раз плюнуть!
- Вы, капитан, не очень-то того, - пробубнил капрал. - Надоело нам у вас на Попое. Сами в наёмники нанимали строй ваш защищать, а сами постоянно жалование задерживаете, да и платите мало. Масло у вас по талонам, колбаса по талонам, жрать нечего, да и водка тоже уже по талонам. А сами всегда орёте: "Давай, давай, вперёд!" Это как называется? Уж лучше к дисам податься, у них, говорят, всё есть!
Капитан бешено завращал глазами, как и предписывал в таких случаях Устав.
- Ты чего тут рассуждаешь, свиной цепень! - заорал он, наливаясь кровью. - Кварк гонококковый, чтоб тебе пять парсеков без скафандра топать по дерьму быдлей ваших. Чтоб тебе и всем вам дрейфовать по межзвёздным течениям двести лет и в чёрной дыре плавать, как дерьмо в проруби, мать вашу, кикимору, с каракуртом скрещенную! Что за вонь ты здесь распускаешь, клизма дырявая? Да я вот сейчас кишки тебе на хобот твой грязный намотаю и этаким ёршиком твою поганую глотку прочищу, чтобы впредь глупостей не слышать, ты, жертва дырявого презерватива!
Капитан перевёл дух, сплюнул и локтём небрежно сдвинул коробку с гранатами на живот. Он так и думал: этим олухи собрались его прикончить.
- В общем, так, мутанты кастрированные, строем - живо к траншее! - приказал капитан. - Шевели булками!
Никто не шевельнулся. Капрал уже пришёл в себя после яростного наскока капитана, нагло сплюнул и, чувствуя поддержку соплеменников, буравивших ему спину поросячьими глазками, подбоченясь, заявил:
- Ладно, капитан, баста! Песенка ваша спета, можно сказать! Кончим мы вас сейчас, а лейтенанта этого, который всё время пинается, ребята уже, наверное, прибили, эт' точно. Лучше по-хорошему отойдите сами туда вон, к траншее. Там мы вас сперва трахнем, а потом застрелим, значит, чтоб не мучить особо - чай, мы не звери.
Капитан вдруг сморщил лицо, всхлипнул и в тон капралу сказал:
- Опустить меня решили, значит, но стрелять-то за что? И не жалко вам меня?... Ну, да ладно, судьба, видать, такая. Только вот, ребята, чтоб продукты зря не пропадали, паёк мой командирский съешьте, уж. Колбаска тут копчёная, значит, икорка разноцветная, панчохи маринованные... Вкусное ведь всё, скушайте, а, ребята? - приговаривал капитан, спокойно, как в последний раз, расстёгивая коробку из-под НЗ.
Стоявшие вокруг наёмники и капрал закрутили носами, у них заблестели заплывшие жирком глазёнки. Капитан расстегнул коробку и, мягко скользнув пальцами внутрь, повернул запал на одной из гранат.
- Нате, жрите! - вдруг надсадно заорал он, швыряя смертоносный "паёк" под ноги солдатам.
В следующее мгновение тело капитана одним толчком влетело в раскрытую дверь бронетранспортёра, которая тут же захлопнулась.
Громыхнул взрыв, и по броне вжикнули осколки. Кусок окровавленного мяса, который секунду назад был частью чьего-то тела, залепил бойницу.
Капитан рванулся к спаренным пулемётам и лазерам добивать уцелевших, но чуть не налетел на водителя, остававшегося по Уставу внутри БТР и теперь наставлявшего на него трясущимися руками автомат.
С криком "кий-я!" капитан вытянулся в шпагат, отбивая ствол ногой. Уже в следующее мгновение его железные пальцы рогаткой вонзились в глаза фермянину. Водитель с визгом повалился на спину, прижимая ладони к лицу.
В воздухе чуть справа возникла до омерзения знакомая зеленоватая надпись: "Ослепление игрового персонажа - 96,82%". Капитан с раздражением тряхнул головой, и зеленовато-прозрачные буквы исчезли.
- Чертовщина, только бы не сейчас, - пробормотал он. - Проклятые нервы сдают, а выпить нечего!
Колот Винов выбросил визжащего водителя через люк в полу командирского отсека и, припав к гашетке, почти с наслаждением ловил в перекрестье скакавших перед машиной уцелевших наёмников. Но выстрелил первым не он.
Из-за верхушек огромных деревьев вынырнули две обтекаемые боевые машины дисов и на бреющем полёте пронеслись над поляной, поливая всё вокруг кинжальным огнём. Даже в эту критическую минуту капитан успел отметить, что дисы берегут свою природу, так как они не стали использовать для уничтожения десанта ни декстра-конверторы, ни даже простые излучатели антиматерии, что было бы наиболее эффективно и просто. Траншею с заложенными зарядами накрыл сизый колпак силового поля: теперь её смертоносное содержимое было надёжно изолировано от окружающей среды.
Не дожидаясь, пока штурмовики сделают повторный заход, капитан рванул БТР под укрытие вековых деревьев чащи и погнал по тропе, которую они проложили по пути сюда. Позади раздавались выстрелы и вопли уже бывших наёмников с Фермы. На экране кругового обзора Колот Винов увидел, как второй броневик завалился на бок, опрокинутый взрывом, и вспыхнул.
Поёжившись, капитан проверил приборы и датчики слежения: режим маскировки работал, погони, похоже, не было. "Кажется, ушёл", - с облегчением подумал он. - "Теперь главное - добраться до бота, стартовать и попасть на корабль, корабль, корабль... Корабль почти мой!"
А, кстати, что там с лейтенантом? Капитан включил вызов, но д"Олонго молчал. Один раз в шлемофоне раздалось странное мычание - и всё! "Неужели с ним разделались?" - подумал капитан.
Однако делать было нечего, и Колот Винов продолжал гнать БТР к месту посадки бота.
- Что такое "панчохи"? - вдруг спросил он вслух и сам же, хихикнув, ответил: - Да чёрт его знает! Придумал же кто-то словечко, мать его!
Глава 4.doc
"Семейный портрет в интерьере-2".
Из детской поликлиники её подвёз папа. Когда они вместе с Арсением Петровичем поднялись в квартиру, там царила тишина. Дверь в кабинет была закрыта.
Профессор помог дочери внести сумку с продуктами и укатил на новенькой Волге-3110, на которую Михаил недавно "добил" ему не достававшие две тысячи "зелёных".
Стараясь не шуметь, Маша уложила Ванечку спать и заглянула в "компьютерный салон". На удивление, машина была выключена. Миша сидел в своём вращающемся кресле "сенатор" перед вторым рабочим столом и молча смотрел на нечто среднее между дуршлагом и мотоциклетным шлемом. Тут же на столе были разбросаны инструменты, микросхемы и радиодетали. Над паяльником на подставке вился лёгкий столбик дыма, качнувшийся от движения воздуха, когда в комнату вошла Маша.
Миша медленно повернул голову и отсутствующим взглядом посмотрел на жену.
- Ну, о чём задумался? - поинтересовалась Маша, присаживаясь на стоявший у стола стул.
Несколько секунд Миша смотрел на неё, а потом встал и обнял её за плечи.
- Понимаешь, - сказал он, целуя её в шею чуть ниже уха, - не хочет он у меня брать т-волны. "Альфа" берёт, а "т" - ну никак!... Что делать, даже не знаю!
- Но ведь ты же придумаешь, правда? - вроде бы безразлично спросила Маша, но голос вдруг заметно дрогнул.
До родов она была уверена, что знает, что такое секс, но только сейчас поняла, что значит - возбуждаться практически от одного прикосновения. Маша даже стала немного бояться саму себя: она любила мужа, но последнее время ей казалось, что обними её любой мужчина - и сил отказать не будет.
Миша прекрасно почувствовал страсть в голосе жены. Его ладони мягко и ласково скользнули к грудям Маши, чуть сдавив их, и она ощутила, что в лифчике стало мокро: у неё было очень много молока, готового чуть ли не в любой момент литься из больших тугих сосков.
- Обязательно придумаю! - медленно и тихо приговаривал Миша, порхая пальцами по пуговицам кофточки, как по клавиатуре компьютера. - Ведь если не получится, то моя Программа так и останется просто игрушкой.
Маша протянула руку за голову, вытащила заколки, и волосы водопадом упали по плечам.
- А если получится... то она... будет реальная?
- Ещё какая реальная, там и так уже целый мир, только сообщения глючат немного - по-моему, они их даже иногда видят... Или вообще убрать эти сообщения? Собственно, зачем они?... - рассуждал Миша, одновременно раздевая жену.
Сначала кофточка, а затем и лифчик упали на пол. Миша припал губами к соскам Маша, и она сдавленно засмеялась:
- Ну, вот ещё одного кормить приходится!...
Не выпуская грудь, Миша поднял Машу и понёс на диван.
- У тебя же там включено... - прошептала она, почти теряя сознание.
- Паяльник на подставке, не страшно, - пробурчал Миша с набитым ртом. - А я уже сам прогретый, как паяльник...
- И ты хочешь сказать, что такой игрушки ещё вообще никто никогда не делал? - спросила Маша, когда они несколько позже ужинали на кухне. - Миша, ну хакерствуешь ты, ну, и, слава богу, ты только поосторожнее. Но для чего ты с игрушками связался?
Миша подцепил вилкой макароны, посыпанные тёртым сыром и обильно приправленные перцем. Отправив в рот кусок блюда итальянской кухни, он той же вилкой вытащил из баночки мидию в соусе "провансаль". Несколько секунд он сосредоточенно жевал, молча глядя на Машу и хитро щурясь.
- Тебе хочется прославиться как создателю новой игры? - продолжала жена.
В её голосе не было раздражения или насмешки, она действительно искренне старалась понять, что же конкретно пытается сделать муж. Да и какое же раздражение можно испытывать на человека, которого любишь, и деятельность которого при всём этом приносит каждый месяц в дом несколько тысяч "зелёных"?
Миша проглотил ещё одну мидию, снова посмотрел на Машу и сделал длинный глоток из высокого стакана с пивом.
- Понимаешь, Машук, дело не в игре, дело не в каком-то там сценарии, если ты это имеешь в виду... Хотя сценарий, естественно мой, и он, безусловно, новый - я же сам писал весь комплекс программ. Но не это принципиально новое в данном случае.
- Ну а что тогда у тебя там принципиально нового? - не унималась Маша.
- Да в том-то и дело, что там новое - всё! А сценария, как такового, просто, можно сказать, уже нет. У меня Программа, именно Программа, с большой буквы. Она настолько развита, что сама формирует дальнейший ход событий.
- Как это может быть? - удивилась Маша.
- Очень просто. Изначально я задал некие исходные данные в пространстве действий, которое само также зависит от последующего изменения этих исходных данных. Сценарий, таким образом, развивается в комплексе: там огромное количество взаимно влияющих факторов, сейчас я сам уже не берусь сказать, что и как происходит. Герои, которые действуют, да и вообще абсолютно все персонажи, имеют определённую "исходную память" о своём прошлом, свою предысторию. Но они воспринимают своё виртуальное существование как объективную реальность. Они уверены, что они, и только они реальны!
- Ты так странно об этом говоришь... Как будто они - живые? - Маша округлила глаза.
- Сами для себя, если почувствовать этот мир изнутри, то - да, они - живее некуда! - кивнул Михаил, прихлёбывая пиво.
- Как же ты можешь это оценить? Ведь для этого надо оказаться там, на их месте, верно?
Муж хитро посмотрел на неё:
- Можно сказать, что я там уже периодически присутствую. Не всё пока получается, как надо, но вот если я добьюсь устойчивого преобразования т-волн и всего спектра биотоков мозга в комплексе, то это будет более чем реально для персонажа, запускаемого отсюда.
- Что значит - для "персонажа отсюда"?
Миша вылил остатки пива в рот и посмотрел на Машу сквозь стакан, подёрнутый налётом пивной пены.
- Заработает у меня шлем - увидишь сама.
- Слушай, если у тебя там, как ты говоришь, целый мир, то как же машина-то справляется? Я, может, чего-то не понимаю, но, по-моему, даже вот этого, - Маша кивнула в сторону кабинета, где громоздились коробки системных блоков, - для "целого мира" маловато. Ты не преувеличиваешь?
- Умница! - Миша с удовольствием посмотрел на жену. - Ты правильно понимаешь. Я тоже быстро сообразил, что не хватит, хоть ещё десять юлоков поставь. Мне приходится использовать ресурсы мировой сети, как машинные, так и информационные.