Долинго Борис Анатольевич
Понять вечность

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 23/01/2016.
  • © Copyright Долинго Борис Анатольевич (writer@r66.ru)
  • Обновлено: 08/03/2009. 446k. Статистика.
  • Роман: Фантастика Романы и повести
  • Иллюстрации/приложения: 1 штук.
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман издавался в серии "Звёздный лабиринт" издательства АСТ. Выставлена 1/2 романа (1-я часть). Получить текст полностью можно у автора.

  •   dolingo@r66.ru
      
      ПАМЯТИ МОЕГО БЕЗВРЕМЕННО УШЕДШЕГО ИЗ ЖИЗНИ ДРУГА ПОСВЯЩАЕТСЯ
      
       От автора: Любое совпадение и подобие имён или названий, встречающихся в романе, с реальными является совершенно случайным и не несёт никаких намёков. Всё это происходило не здесь, а совершенно в другом месте
      
      
      Борис Долинго
      ПОНЯТЬ ВЕЧНОСТЬ
      Роман
      
      ЧАСТЬ 1
      
      Приключения капитана Колота Винова
      
       "Жизнь - это по большей части то, что
       происходит где-то в другом месте"
       Алан Беннет
      
      Пролог.doc
      
       Александр Мишарев, следователь Октябрьского РУВД, перешагнул через сброшенный на пол системный блок и вышел на лоджию. В комнате продолжали копошиться эксперты.
       Мишарев немного нервно достал пачку "Мальборо-лайтс" и заглянул внутрь: там оставалось существенно меньше половины. "Дьявол, сигареты всё подорожают и дорожают", - подумал он. - "Скоро придётся либо переходить на дерьмо, либо бросать курить. А я чёрта с два брошу".
       Он закурил и, бережно убрав пачку в карман, стал смотреть сквозь не слишком чистое стекло вниз. Там расстилался город, на который уже опустились сумерки. С высоты восьмого этажа были видны цепочки фонарей, пропечатавшие линии улиц, уходящих в ночь. "Как линии судеб", - подумал Александр. - "Ведут, ведут... и приводят, неизвестно куда".
       Вот этот парень, хозяин квартиры... Как его звали?... Александр немного напряг набухшие за день мозги - да, Сергей Батурин. Вот что толкнуло его на то, чтобы покончить с собой?
       Ну, ладно, подозревали его в убийстве. Но Александр уже посмотрел материалы следствия, по которым этому самому Батурину хотели предъявить обвинение, и многое там было ещё не очевидно доказано. Но, выходит, действительно убил он: именно так можно было бы объяснить нежелание впускать сотрудников милиции в квартиру и самоубийство при попытке вскрыть дверь.
       И, хотя у Мишарева имелись некоторые сомнения относительно данной версии, но в основном ему приходилось склоняться к ней. Ну, в самом деле, Батурину было предложено открыть дверь, а он не открывал и не отвечал. В квартире он находился один, явно выпил для храбрости: даже бутылка валялась на полу у самой входной двери. Затем надел на голову некое устройство, которое и, судя по всему, сам и взорвал.
       Или оно, это устройство взорвалось случайно? Странно, конечно: именно в тот момент, когда начали вскрывать дверь. Ладно, теперь слово за экспертами.
       Мишарев посмотрел с лоджии в комнату. Труп Батурина уже уложили на пол, и теперь эксперты собирали остатки непонятного устройства, которое было надето на голову погибшего.
       Следователь покачал головой: странный способ самоубийства - каким-то бредом всё отдаёт. Если считать Батурина убийцей Марии Беркутовой и её сына, по делу которой его собирались привлекать, то, выходит, что он просто маньяк: её с ребёнком убил, а потом таким же странным способом и с собой разобрался!
       Но, в общем-то, многое сходилось: погибший Батурин был хорошо знаком с семьёй Беркутовых, а его машину видели у их дома за пятнадцать минут до убийства. Правда, там у самой квартиры по показаниям свидетелей засветились ещё какие-то люди, но Мишареву уже звонил сам начальник ГУВД и сказал, что с людьми этими в целом разобрались. Это были просто знакомые Беркутовых - один, кажется, депутат, а привлекать депутатов по каким-то пустяковым подозрениям не следует. Намёк являлся более, чем прозрачным, а начальнику ГУВД, разумеется, виднее.
       В том, что Мария Беркутова была убита, следователь Мишарев практически не сомневался: на руках у Марии находился её мёртвый ребёнок, и Александр не сомневался, что вряд ли найдётся женщина, которая так расправится с собой и одновременно со своим ребёнком.
       Одно обстоятельство было, правда, совершенно непонятным. Михаил Беркутов, муж Марии, буквально за несколько дней до этого происшествия покончил с собой - в том случае у экспертов сомнений не было абсолютно, поскольку Беркутов принял яд постепенного действия.
       Но, странное дело: он умер в таком же месте, что позже его жена, и этот парень - сидя у компьютера. Психоз на почве Интернета? Надо бы тщательно проверить компьютеры погибших, но для этого придётся подключать хороших программистов и, возможно, психологов. Хотя, надо ли после звонка из ГУВД, ведь всё ясно?
       Мишарев подумал ещё немного, затянулся в последний раз и выбросил окурок в приоткрытую форточку.
       И, тем не менее, всё же, не следует торопиться с окончательной версией, хотя ему самому страшно хотелось закрыть данное дело поскорее. Но, во-первых, не хотелось идти против намёков высоких чинов, а, во-вторых, впереди "светил" отпуск. Если же он будет прокручивать разные варианты, да ещё доложит о всех своих соображениях непосредственному начальству, то очень может статься, что отпуска в ближайшее время не видать.
       "Блин", - подумал Мишарев. - "Как мне надоело всё это: убийства, изнасилования, наркоманы, ворюги, хулиганьё, да ещё за гроши, которые платят. И ещё давление "сверху": вот к этим вопросам подойти так, а к этим - так-то... М-да, вот схожу в отпуск и, точно, подумаю о предложении Валерки".
       Валерка, его старый приятель, владевший частной юридической фирмой, уже несколько раз звал Александра возглавить детективный отдел, который планировал создать. Штука баксов только для начала - разве это можно сравнить с тем, что даёт рядовому следователю государство?
       В принципе, Мишареву нравилась работа следователя, но всему есть предел: в наше время нормальному мужику просто невыносимо жить на зарплату в семь тысяч рублей, имея семью. Невыносимо - не то слово, но вот он как-то живёт, да ещё "Мальборо-лайтс" курит".
       Александр пока не говорил жене о предложениях приятеля: будет скандал, поскольку Катя не поймёт, о чём он ещё думает в данном случае. Однако, как это казалось ни смешно, Александра Мишарева удерживало на нынешнем месте сознание своей нужности людям. Именно людям, тем самым, простым гражданам, которые каждое утро болтаются в автобусах и трамваях, заводят потрёпанные "жигулята", так же как сам он, следователь Мишарев, направляясь на службу. Это он сейчас устал за целый день и раздражён, а когда отдохнёт, то предложение старого друга при всей своей заманчивости не покажется таким уж приятным. Да, в этой фирме он будет получать много больше, но чем ему придётся заниматься? Выслеживать любовников жён толстосумов, вываливающихся из всяких "мерседесов" и разглядывающих тебя примерно также, как собственную собаку: гляди-ка, тоже может искать, но ещё и разговаривает! Выяснять связи конкурентов в сомнительном бизнесе и "подключать" для решения проблем старые наработанные "ментовские" связи? Помогать искать тех, кто совершил очередное заказное убийство? Честно говоря, наблюдая жизнь не только на экране телевизора, следователю Мишареву очень часто хотелось взять что-нибудь этакое с глушителем, запастись патронами и самому пойти отстреливать нынешних "хозяев жизни".
       Нет, он не завидовал большим деньгам, дорогим автомобилям и коттеджам, но уж больно много сволочи среди владельцев всего этого. Почему? Услужливая память подсказывала, что, возможно, это связано и с тем, что по некоторым вопросам, которые ему, как следователю, стоило бы бескомпромиссно отрабатывать, часто звонят начальники ГУВД, помощники мэра и губернатора и просят (что равносильно приказу) не привлекать того-то и того-то. Однако он гнал от себя подобные выводы: начальство есть начальство, и ему виднее, хотя всё тут, конечно, понятно. Но тут-то он как раз и бессилен, если, конечно, сам хочет жить. Хотя это - не жизнь.
       Ну, а если разобраться, откуда появились все эти, так называемые "новые русские"? Из какой-то родовой аристократии или с Марса прилетели? Нет же, выросли вот в этих самых "хрущёвках", шлялись по тем же самым горбатым тротуарам, жрали когда-то ту же самую колбасу "Любительская". То есть, выпестованы они, так сказать, этим же самым народом, который теперь плюётся вслед иномаркам, нагло паркующимся на газонах и тротуарах.
       "Вот сволочи! - восклицают борцы за справедливость. - Все газоны изъездили, тротуары своими машинами засрали!. И тут же сами нагадят на эти же газоны и тротураы. Так чем же они лучше нуворишей?... Только тем, что не успели денег наворовать, а наворуют - так же будут по газонам ездить!...
       "М-да, что-то я, действительно, устал", - подумал Мишарев. - "Пора в отпуск".
       - Саша! - позвал его один из криминалистов, тоже Александр. - Посмотри, тут такая игрушка прикольная.
       Мишарев, тихонько посвистывая сквозь зубы, встал в дверном проёме. Труп спокойно лежал, накрытый простынёй, а эксперт Саша, страстный любитель компьютерных игр, водрузил упавший системник на стол и сейчас проверял его работу.
       На удивление, переживший падение компьютер работал, а взорвавшимся устройством не повредило большой TFT-монитор с широким углом обзора. Сейчас на экране виднелась очень красивая заставка с видами морского побережья - песчаные обрывы, покрытые соснами и каким-то крупными лиственными деревьями, высились над золотым пляжем. В углу экрана располагалось какое-то "меню", строчки которого Мишарев разглядеть с порога не мог.
       - Всё дурью маешься? - поинтересовался следователь, насмешливо глядя на своего тёзку и вытаскивая новую сигарету.
       - Да ты только посмотри! Игрушка, судя по всему, просто класс. И, странное дело, она места занимает не так уж много, но почему-то однозначно требует для запуска входа в Интернет, а вот модем повреждён. Ещё тут нужен какой-то "преобразователь" - кстати, я думаю, это то, что было надето у него на голову. - Криминалист кивнул на тело, скромно лежавшее на полу. - Это точно какая-то виртуалка!
       - Ну-ну... - Мишарев затянулся и, прищурив глаз, посмотрел на тёзку, выпуская струю дыма. - Ты много чего не слышал.
       - Это как сказать... - сосредоточенно произнёс Саша младший, пытаясь что-то набрать на клавиатуре.
       Ничего не получалось, и он чертыхнулся с досады.
       - Саша, ты не против, если я эти диски... ну, того... - Парень сделал неопределённое движение пальцами и кивнул на несколько компакт-дисков, валявшихся на столе.
       "Господи", - вздохнул про себя Мишарев. - "Двадцать шесть лет человеку, а пацан-пацаном".
       - Объясняю, - сказал он вслух, приваливаясь плечом к косяку, - это всё есть "вещь-доки". Поэтому ничего ты не возьмёшь. Во всяком случае, пока.
       Эксперт разочарованно посмотрел на экран монитора и вздохнул.
       "Блин, как я хочу в отпуск! Как мне всё надоело!", - подумал Мишарев и снова глубоко затянулся сигаретой.
      
      
      
      Глава 1.avi
       "Ты помнишь, как всё начиналось?"
      
      
       Десантный бот стоял на краю огромной лесной поляны. Даже не поляна это была, а целое девственное поле, обрамлённое лесной чащей, в которой преобладали хорошо знакомые на Земле ели и сосны, местами разбавленные лиственными породами. Густая высокая трава устилала богатую почву, на которой никто никогда не сеял никаких культурных растений.
       При взгляде вдаль казалось, что дальние предметы, находившиеся в поле зрения, периодически окутываются радужным туманным ореолом и искривляются, как отражения в плавно текущей воде, а небо вспыхивает разводами основным цветов спектра, полностью скрывая в такие моменты разбросанные в вышине белоснежные кучевые облака. Это работала так называемая "невидимка", закрывавшая десант от постороннего глаза. На неподготовленного наблюдателя подобные визуальные метаморфозы производили странное и неприятное впечатление, которое к тому же дополнялось мерзким звоном в ушах, едва слышным, но будто бы ввинчивающимся в самую сердцевину мозгов. К этому необходимо было привыкнуть.
       Травяное поле тянулось почти на километр, где вдали гряда тёмно-зелёной чащи обрезала его как ножом. Когда цветные разводы "невидимки" гасли, то над зубцами елей, выделявшихся на общем фоне, голубело совершенно земное небо. Однако никто из копошившихся сейчас у бота людей сделать такого сравнения не мог, поскольку на Земле никогда не был. Из всего экипажа исключение составлял один лейтенант, который вроде бы на Земле когда-то был, да и то он сейчас возился в рубке с боевыми системами наведения.
       Капитан Колот Винов таких аллегорий тоже не выстраивал. Он стоял, прислонившись к посадочной опоре, и курил длинную зелёную сигарету, хотя устав строжайше запрещал курение при высадке десанта на вражеской территории даже при включённой "невидимке".
       Капитан Кол?т В?нов таких аллегорий тоже не выстраивал. Он стоял, прислонившись к посадочной опоре, и курил длинную зелёную сигарету, хотя даже при включённой "невидимке" устав строжайше запрещал курение при высадке десанта на вражеской территории.
       Мимо капитана взад-вперёд сновали десантники, рослые парни с планеты Ферма. Некоторые здоровяки запросто вытаскивали на горбу ёмкости с напалмом, а в каждой было центнера по полтора! То, что здоровые такие, было, конечно, хорошо, плохо другое: все они являлись наёмниками, и потому доверия им нельзя оказывать никакого.
       Капитан скосил глаза на десантников и послал смачный, зеленоватый от табака плевок под ноги очередному, спускавшемуся по наклонному пандусу. Фермянин поскользнулся в слюне, но устоял, балансируя с ящиком взрывчатки. Капитан сплюнул ещё раз, теперь уже в сторону и попал на опору бота. Густая слюна начала медленно сползать по металлу, покрытому побежалостями от больших перепадов температур.
       Мужичьё, деревенщина, подумал капитан. Надоело выгребать навоз из хлева, ионизировать молоко быдлей, да тискать толстых девок в стогах. (Ферма была аграрной планетой, и капитан знал, что все девки, а уж тем более бабы, там толстые, как обычно в таких случаях).
       Капитан разглядывал фермян с брезгливостью военного-профессионала. В наёмники подались, денег заработать, видите ли! Так-то, вроде, здоровяки, каких мало, а прижарит шкуру напалмом или кусок ягодицы срежет лазером - сразу нюни распустят. Он, капитан Колот Винов с радостью променял бы сотни этих остолопов на одну лишь дюжину своих в доску ребят с Попоя.
       Променял бы, если бы не эта сволочь, Профессор Хиггинс. Естественно, он никогда бы не доверил капитану боевой корабль с настоящими бойцами-попойцами. Боится, трус, зная, что тогда бы ему самому не поздоровилось.
       У капитана с Хиггинсом были старые счёты. Давным-давно он, как начальник контразведки Президента Попоя выслеживал бандитов Хиггинса, замышлявшего государственный переворот. Либеральная власть бывшего Президента Нико довела до того, что на Попое практически не было смертной казни. Нико был добрейший человек, но этим пользовалась любая сволочь. У капитана, предлагавшего раз и навсегда жёсткими мерами покончить с подпольщиками, эта доброта полностью связывала руки для радикального искоренения скверны. И чем же это кончилось?...
       Да тем, чем и должно было кончиться. Прошло уже почти пять лет, как Профессор Хиггинс при поддержке своего пристебая Х. Пигмалиона и молодчиков из банды Синей Бороды, именовавших себя многовиками (якобы, от того, что их было много, и они выражали интересы "многих") осуществил на Попое государственный переворот. Вся семья Президента Нико, и он сам, расстреляны, а трупы брошены в старые урановые шахты с высочайшим уровнемрадиации. Капитан с верными людьми, несмотря на жёсткое излучение, хотел найти останки, чтобы предать их земле по совести, но никто не знал, где расположены эти чёртовы шахты. А не знаю точно, как искать? Так ведь тоже нельзя: найдёшь останки, а потом окажется, что не те! Кроме того, длительное пребывание в зоне сильнейшей радиации делало очень спорными, в принципе, результаты идентификации останков президентской семьи по структуре ДНК. В общем, от затеи отказались, увы!
       Теперь всё, всё на Попое совсем иначе. Профессор Хиггинс вроде как всенародно избран Пожизненным Президентом Попоя (ППП), а Х. Пигмалион назначен таким же пожизненным Премьером (в данном случае "пожизненный" писалось с маленькой буквы, поскольку пожизненность тут определялась уже решениями самого ППП). Но сволочь и осла Синюю Бороду это не слишком волновало: он дорвался до своего - заполучил в полную наследную собственность бар "Старый Альтаирский Кишлак", или просто САК в просторечии.
       В былые времена при прежней власти капитан любил посидеть в САКе за бокалом "Астероидного" или отдохнуть с девочкой в номере. Хорошее, тихое было местечко. Из окошечек номеров виднелись зелёные аллейки с жёлтенькими песчаными дорожками, утром мадам в номера завтрак подавала. Девочки не что-нибудь вам такое, а нормальные: две руки, две ноги, посередине гвоздик... Ну, не гвоздик, конечно, а то, что надо посередине.
       Сплюнешь, бывало, утром из окна, ещё стаканчик холодного "Генитального Красного Камня" пропустишь и хлопнешь девчушку по попке: вали отсюда, ко всем чертям, дорогая, а то мне на службу пора! Интимнейшая, почти домашняя обстановка...
       А сейчас эта тварь вместо уютных номеров пристроила к бару дом терпимости в сто этажей с посадочной площадкой для орбитальных челноков на крыше. Толчётся, сами понимаете, всякий сброд с половины галактики, проходимцы, быдло разное. Шлюх доставляют тоже всех мастей: со щупальцами, с рогами, с хвостами, есть членистоногие, кишечно-полостные и даже червеобразные. Словом - выбирай, клиент, подругу на ночь.
       Капитан как-то раз, выпив лишнего, решил всё-таки попробовать, что же это такое - переспать с инопланетянкой? Стоя на сильно гнущихся ногах у стойки заказов, он ткнул наугад пальцем в толстенный красочный каталог, с трудом различая какие-то надписи, и потребовал проводить его в номер ПЗ-2578\421-ЕБ. Будь он хоть чуточку трезвее, он бы заметил, как администраторша с интересом на него посмотрела, и сказала, пробегавшей мимо обычной полуголой девице, с уважением оттопырив нижнюю губу: "Извращенец высшего класса!"
       Ввалившись в номер, капитан сделал несколько шагов, с трудом фиксируя взгляд на странном интерьере, и плюхнулся в неглубокий бассейн жёлтого мрамора с Аль-де-Барана, занимавший больше половины комнаты. Чертыхаясь, он поднялся и встал по пояс в жидкости, наполнявшей бассейн. По виду и цвету жидкость напоминала чистое оливковое масло, но пахла как-то странно. На дне бассейна лежала большая красивая ярко-оранжевая раковина, похожая на устрицу, но больше метра в диаметре. Трезвея, капитан сообразил, что, очевидно, это и есть "девочка". Такая вот "девочка", мать её, если у неё может быть мать, а не митоз какой-нибудь.
       Раковина качнулась и, слегка, но вполне достаточно, раскрыв створки, по краям которых виднелись мелкие зубчики, поплыла к капитану. Одновременно из динамиков киберпереводчика раздались страстные стоны на интерлингве: "О, милый, я так тебя ждала!"...
       Будучи не робкого десятка, капитан, плохо помнил, как оказался на улице, хотя почти окончательно протрезвел к этому моменту. Даже сейчас, ещё раз вспомнив об этом, капитан сплюнул и передёрнул плечами.
       Эта сволочь Хиггинс даже имена у всех сменил. У всех жителей Попоя, фамилии которых содержали больше восьми букв, он приказал делить их пополам. Первая половина становилась именем, вторая - фамилией. Поэтому теперь капитана звали Колот по фамилии Винов.
       В принципе, казалось бы, Хиггинс действовал нелогично. Он не уничтожил капитана, как можно было подумать, исходя из их прежних, так сказать, отношений. Честно говоря, капитан сам для себя не понимал этого. Видимо, единственным объяснением могло служить то, что Профессор Хиггинс по натуре являлся прагматиком, а специалистов по военному делу на Попое оставалось раз, два - и обчёлся. Поэтому он предложил капитану оставаться в строю на полном довольствии и с приличным, для находящейся в разрухе планеты, жалованием. Конечно, все возможные пути подготовки заговора постарались пресечь, так как Пожизненный Президент, естественно, понимал, что подобные мысли бродят в голове капитана.
       Разумеется, имелись ещё и политические соображения. П.Хиггинс не бросил капитана в темницу, а оставил его при деле ещё и потому, что желал выглядеть демократом в глазах галактической общественности. Прошли времена, когда даже на Попое неугодных личностей забирали среди ночи из постели, швыряли в гравикар и увозили, неизвестно куда, так что о них ни одна живая душа ничего больше не знала. Капитан слышал, что последний раз так делали, вроде бы, на пресловутой Земле в стране, которую почему-то называли одними большими буквами, в период с 1917 по 1953 годы, то есть очень, очень давно.
       А, может, и брехня всё это, и страны с таким названием не могло существовать, тем более - на Земле? Откуда-то, тем не менее, такая информация в голове капитана крутилась.
       Профессор Хиггинс, конечно, и рад был бы физически устранить всех неугодных, да не мог: он из последних сил играл в демократию - даже сохранил празднование национального праздника Попоя - 25-го Жравня, перенеся его, правда, на 7-е Пивня по Новому стилю.
       Но демократия, демократией, а особое внимание новый Пожизненный Президент Попоя уделял идеологической обработке населения. По Указу Профессора, все должны были наблюдать за каждым, а каждый, в свою очередь, за всеми. Проверить истинное исполнение бредового Указа, естественно, было трудно, если не сказать невозможно. Ведь если просто так взять и строго спросить каждого: "Наблюдаешь ли ты за всеми?", то каждый, не будь дурак, завопит в ответ: "Так точно, наблюдаю!" Тем более, если об этом же спросить вообще у всех: толпа просто хором заорёт: "Наблюдаем, да ещё как!". Одним словом, выполнялось это не очень, но считалось, что выполняется усердно.
       В армии П.Хиггинс с этой же целью ввёл должность "зампоид" - заместитель командира по идеологии, - в обязанности которого, прежде всего, входило воспитывать личный состав в духе преданности режиму, служить личным примером, а главное - надзирать за командиром. Конечно, подготовленных должным образом зампоидов, остро не хватало, и приглашали, откуда только возможно. Старались, правда, с культурных планет, но - куда там!
       Такого вот соглядатая, естественно, приставили и к капитану Колоту Винову. Это был какой-то выскочка, искатель приключений с Земли - Хиггинс уважал наёмников. По всей видимости, французишка, так как фамилия у него звучала странно - Д"Олонго. Что такое "французишка", капитан не знал, но крутилось, почему-то в голове.
       В общем, этот проходимец торчал на Попое без году неделя, а уже получил лейтенанта!
       По всей видимости, был он французишка, так как фамилия у него была соответствующая - д"Олонго. Что такое "французишка", капитан не знал, но крутилось, почему-то в голове, что такие фамилии как-то связаны с понятием "Франция", которое тоже было незнакомым.
       Изредка, когда он очень напрягал память, у него возникали странные галлюцинации. Попытки вспомнить что-то могли привести к появлению вверху справа перед глазами зеленоватых полупрозрачныхнадписей. Например, пытаясь увязать слова "французишка", "Франция" и "Земля" иногда могли вызывали тексты вроде: "К&М: Франция (France), Французская Республика (Republique Franciase), гос-во в Зап. Европе, на З. И С. омывается водами Атлантич. ок....", и так далее, в том же духе - полная белиберда.
       Что всё это значило, капитан не понимал, никому о таких штучках не рассказывал, а то ещё за сумасшедшего примут и спишут с космофлота. Поэтому каждый раз, когда галлюцинации возникали, он старался расслабиться и пропустить стаканчик-другой, чтобы снять стресс. И, надо сказать, помогало.
       Видимо, всё это являлось результатом нервных потрясений после всех заварух и переворотов. К счастью, у капитана была здоровая натура, как он сам считал, и такие видения посещали его всё реже и реже.
       "Паршивый соглядатай", подумал капитан, ненавидевший скакавших через очередные звания службистов и, тем более, соглядатаев. Правда, был случай, что Д"Олонго сумел завоевать некоторое расположение капитана. После очередной диверсионной операции против этих же вот дисов с планеты Идента, когда почти всю команду наёмников перебили, и капитан со своим зампоидом едва уносили ноги на подбитом корабле, Д"Олонго, находясь в развороченной гиперонным снарядом рубке, в два присеста высосал из горлышка бутылку коньяка "Пять Звёздных Скоплений". При этом он вальяжно опирался на обнажившийся кожух реактора. Капитан, сам являвшийся изрядным пьянчугой, и тоже бравировавший своей устойчивостью к ионизирующим излучениям, это оценил. Но всё равно он испытывал к Д"Олонго неприязнь, какую только может испытывать арестант к своему тюремщику.
       Капитан глубоко затянулся, выпустил дым и заорал на двух наёмников, присевших передохнуть на ёмкость с ОВ:
       - А ну-ка, вы, остолопы, пошевеливайтесь! Чего расселись, протухшие урановые стержни! В порошок сотру, пёрну и развею по Вселенной!
       Из грузового люка вылез Д"Олонго, поддал ногой зазевавшемуся на пути фермянину, осмотрелся и, увидев капитана, направился к нему.
       - Поразительная бестолочь попалась в этот раз, - сказал зампоид вместо приветствия. - Копаются как врачи скорой помощи, принимающие роды в зале суда у подсудимой, которой "вышак" ломится.
       Он тоже смачно сплюнул и вытащил сигареты. Капитан хотел спросить, причём тут роды в зале суда, но, увидев настоящую "Приму" с Земли, потянулся к пачке, далеко отшвырнув свой зелёный окурок.
       - Как вы полагаете, - спросил Д"Олонго, выпуская струю ароматного дыма, - закончим закладку фугасов до полуночи?
       - С этими скотами? - Капитан ткнул сигаретой в сторону копошащихся десантников. - На этот раз нас точно ухлопают, если не дисы, то эти бегемоты. Я нехорошее чувствую. Им бы только жрать, да спать, да на бабу свою с Фермы залезть. Когда этого не получают, могут очень скоро пустить тебе пулю в затылок. Советую держать ухо востро, если жить хочется.
       Д"Олонго понимающе покивал, а капитан глубоко с наслаждением затянулся и спросил, как ни в чём ни бывало:
       - Послушайте, лейтенант, где вам удаётся доставать такие сигареты?
       - Связи надо иметь, - ухмыльнулся Д'Олонго. - Вернёмся целыми, могу и вам "сделать" пару блоков.
       - Был бы весьма признателен, - искренне выгнул бровь капитан и, посмотрев на часы, добавил: - Ну, пора выезжать, отсюда ещё часа два пути. Половину идиотов оставляю вам, займите круговую оборону и ждите моего возвращения.
       - О'кей! - ответил зампоид.
       Капитан давно уже подметил, что хотя Д"Олонго и был французишка, но явно предпочитал английский язык. Что такое "английский", капитан тоже не знал, а мозги напрягать не хотел: на чёрта нужны лишние галлюцинации особенно в ответственные моменты?
      
      Глава 2.doc
      "Семейный портрет в интерьере-1".
      
       Заплакал Ванечка, и Маша проснулась, не понимая, сколько же удалось поспать. Кровать рядом пустовала.
       Светящийся дисплей будильника расплывался перед глазами. "Чёрт возьми", - подумала она, - "я тоже уже начала мыслить компьютерными категориями. "Дисплей", скажи, пожалуйста! Не циферблат, не табло, а именно дисплей!"
       Ванечка плакал.
       Она включили ночник, встала, чуть пошатываясь, и подошла к кроватке в углу спальни.
       Да что же это такое: подгузники, которые, согласно рекламе, должны впитывать, впитывать и впитывать, уже переполнились. Или он писает в пять раз больше, чем обычный ребёнок, или эти "памперсы" - дерьмо.
       Маша сменила подгузник, и, взяв малыша на руки, немного покачала его. Ванечка, ничего не видя в полумраке, сонно похлопал глазками, почмокал губёшками, думая, что сейчас ему дадут сиську, или хотя бы соску. Способ заставить замолчать маленького человечка верный, но нельзя же приучать ребёнка к этому по ночам: быстро поймёт, что к чему, и ночи превратятся в полные кошмары.
       Маша побаюкала малыша, и он потихоньку затих, засопев крошечным носиком. Она осторожно поцеловала мягкий, словно плюшевый, лоб и уложила мальчика.
       Из дальней комнаты по коридору доносилось гудение вентиляторов в системных блоках. Господи, даже здесь слышно! Маша присела на кровать, и уставилась на подёрнутую желтоватым светом ночника стену.
       Миша опять торчал у своего "железа". Он тратил на компьютер сумасшедшие по меркам любого нормального человека деньги. Агрегат, собранный им, занимал два системных блока типа "миди". Ещё один блок целиком заполняли жёсткие диски - колоссальная долговременная память. Маша как-то спросила, для чего ему столько "винтов", ведь можно писать на "сидюки", но Миша объяснил, что он постоянно кроит свою "Программу", объём у неё - здоровый, и ему нужен нормальный рабочий "бэк-ап". Да и медленнее всё происходит, если с компашками работать.
       Маша немного понимала во всём этом, и до рождения Ванечки ей, как молодому ординатору кафедры клинической кардиологии, приходилось обрабатывать на компьютере массу данных, снятых со спец-мониторов, благо муж научил. Вообще она подумывала даже о кандидатской диссертации, тем более что папа очень хотел, чтобы дочка "пошла в науку". "Но пусть уж сначала муж", - как любящая жена думала Маша.
       О Мише в те времена уже начинали ходить легенды в медицинской среде: достаточно редкое явление - прекрасный нейрохирург, разбирающийся в тонкостях нейрофизиологии, золотые руки которого могли держать не только скальпель, но и паяльник, специалист, соображающий в технике и программировании, что давало ему огромную фору среди коллег. Точнее, могло дать.
       С компьютерами Михаил был на "ты" лет с четырнадцати, когда и проявились его первые задатки хакера: он сумел взломать все коды и пароли какой-то крутой и новомодной игрушки, чем заслужил репутация спеца в соответствующих кругах.
       Однако к огромному удивлению родственников, он поступил в медицинский институт, объяснив своё решение стремлением понять связь между работой ЭВМ и человеческого мозга. После этого никто, в общем, уже не удивлялся решению специализироваться на нейрохирургии.
       В мединституте они и встретились. Маша училась на год младше. Близкое знакомство выглядело весьма тривиально: какая-то студенческая вечеринка, симпатичный худощавый парень, довольно быстро показавшийся ей действительно интересным. Маша уже слышала о Мише как об одном из лучших студентов третьего курса, видела его в институте, но почему-то считала "ботаником".
       В тот вечер её мнение сильно переменилось: "ботаником" он никоим образом не был. Он был чрезвычайно приятный, начитанный собеседник, знал массу анекдотов, многие, правда, с компьютерным уклоном, но тоже ничего. Маше тогда особенно понравился анекдот по разговор двух компьютерных фанатов. Слова о том, что "...я вчера грохнул "мамку", и поэтому пришлось выкинул из неё "мозги", чтобы вставить новые" очень насмешили Машу. Она в отличие от многих девочек, слушавших анекдот, сразу поняла юмор. Её отец, профессор кафедры патофизиологии, тогда недавно обзавёлся домашним "компом", разбираться с которым ему помогал старинный друг-программист. Маша, которой "умная" машина тоже была интересна, наслушалась многих жаргонных словечек. Папин приятель, естественно, годившийся Маше в отцы, таял перед симпатичной девчонкой и распускал порядком поредевший хвост, как павлин, откликаясь на каждый вопрос пространными пояснениями.
       Маша и сейчас усмехнулась, вспоминая это.
       Мишина карьера как нейрохирурга рухнула два года назад. В клинику после покушения привезли какого-то то ли крупного чиновника, то ли "авторитета". Ни сам Михаил, ни, естественно, Маша так и не узнали, кто точно это был. Да, в общем-то, они и не очень пытались это узнать.
       Три пулевых ранения в голову, а человек, если он таковым являлся, ещё жил. Объяснить это можно было только тем, что, видимо, основные жизненно важные центры этого субъекта располагались вне вместилища мозга. Заведующий отделением нейрохирургии профессор Канюкин, опасаясь, судя по всему, не без оснований, неблагоприятного исхода, и выбирая из двух зол меньшее, поручил операцию "самому талантливому" из своих учеников.
       Пациент умер у Миши на столе: кое-какие важные центры в черепной коробке всё же имелись, и даже в столичной клинике врачи вряд ли смогли бы сделать большее. Но это мало кого волновало: виноватые, как всегда, должны были быть. Поэтому когда соратники по совместной деятельности неизвестной "шишки" пришли разбираться в причинах летального исхода, Канюкин, не долго думая, указал на молодого хирурга. Он всё рассчитал правильно.
       Мишу вызывали в "отдельный кабинет" и долго разбирались, после чего уволили. Маша возмутилась и хотела подключать все связи своего папы-профессора, но Миша, сидя после "разбора полётов" вечером на кухне и допивая бутылку коньяка, категорически запретил ей ворошить это дело.
       - Знаешь, - сказал он тогда, пьяновато помаргивая на висевшую над столом люминесцентную лампу, - а, может, это к лучшему. Я не буду пересказывать всех слов, произнесённых там. Хорошо ещё, что просто уволили: эти люди могли и убить.
       - Не знаю, что они там могли, - возразила Маша, возбуждённая ситуацией не менее самого Миши, возможно, потому, что была в тот момент совершенно трезвая, - но ты же остался без работы, перспективной работы! Мы собирались заводить ребёнка, а я же копейки получаю!
       - Насчёт денег не волнуйся! - махнул рукой Михаил. - Ну, может, пару месяцев будет сложно, но я освежу навыки системного программиста и, не сомневаюсь, стану зарабатывать. - Он вылил остатки коньяка в стакан и, посмотрев на свет, выпил. - Голодать не будем, даже более того. Я тут поговорил уже кое с кем - заказы есть, и платят хорошо.
       Как поняла потом Маша, освежил он свои навыки хакера экстракласса и начал взламывать различные базы данных через сеть, добывая нужную информацию.
       Платили Мише действительно здорово. Машиному папе, который не брал взяток за протаскивание абитуриентов в институт, государство жаловало десять тысяч рублей в месяц с лекционными часами и прочими обязанностями профессора. Миша мог заработать столько же за час, если не меньше, но он не упирался. Тем не менее, меньше трёх-четырёх тысяч долларов за одну двенадцатую часть года он никогда не приносил, а этого-то, чего уж греха таить, на житьё действительно, более чем хватало. Правда, почти половину денег Миша тут же спускал на свои компьютерные штучки, но, тем не менее, жаловаться было грех.
       Маша бросила работу и занялась домом и любимым мужем, обустраивая быт трёхкомнатной квартиры, которую они купили вскоре после Мишиного увольнения, продав жилплощадь Машиной покойной бабушки и добавив хакерских денег.
       Михаил с головой ушёл в свои компьютерные дела, но собственно работа, которая приносила деньги, занимала всего процентов десять его времени.
       - Понимаешь, - сказал он Маше ещё в тот первый после увольнения вечер на кухне, - я тут давно уже очень интересную штуку обнаружил, но почти год не мог этим заняться: операции, больные, истории болезней, совещания идиотские...
       Тогда он впервые рассказал ей про идею программы "сопряжения" биотоков мозга и сетевой компьютерной информации. Из объяснения Маша в первый раз мало что поняла, только то, что можно будет сделать какие-то очень интересные игры с элементами виртуальной реальностью, которые, якобы, никому ещё и не снились. Но она не стала переспрашивать, зная, что Миша не любит, когда жена чего-то не понимают.
       - Рассчитываешь на этом заработать? - робко спросила Маша.
       - Ха-ха, заработать! - только и сказал тогда Михаил. - Пока ещё не знаю, что заработаю, но штука получается - сам не ожидал!
      
      Глава 3.avi
      "Бунт на корабле".
      
       Капитан трясся в броневике по лесной дороге, которая, петляя, то взбегала на гребни холмов, то ныряла в ложбины, где весело журчали маленькие речонки. Бронетранспортёр, окутанный "невидимкой", бухался в воду, поднимая тучи брызг, которые весело играли радугами, преломляясь в маскировочном поле. Следом шёл второй броневик.
       Сидя рядом с водителем, капитан в зеркало заднего вида поглядывал на десантников, подпрыгивающих на жёстких скамейках всякий раз, когда машину швыряло на ухабах. Всё остальное свободное место в кормовой части БТР занимали ядерные фугасы, ёмкости с напалмом, отравляющими веществами и генолитиками, а также контейнеры с опасными вирусными культурами.
       Фугасы предстояло заложить неподалёку от Вошмутона - столичного города Иденты. Новый президент Попоя ненавидел дисов и старался как можно больнее ущипнуть их. В открытые боевые действия с одним из мощнейших политических образований Галактики он, естественно, не вступал, а вот тактику террористических актов очень любил: мины заложить, воду отравить, вирусы распылить - пожалуйста.
       Нанести хоть какой-то урон из-за угла дисам было очень важно для Профессора Хиггинса. Они давно сидели у него, как бельмо в глазу, мешая проводить в этой части Пространства нужную ему политику. Да и у себя на Попое Хиггинс всё устроил бы совсем иначе, не будь под боком всего в каких-то тридцати световых годах Иденты с её военной силой и, вроде бы, демократическим режимом. Многих бы пересажал Профессор, если бы дисы не трубили на всю Галактику о правах гуманоида.
       Подъезжая к нужному месту, капитан лишний раз подивился, как, казалось бы, плохо охраняют дисы подступы к своим городам. Подлететь к Иденте сложно, но уж если прорвался незаметно, то на поверхности чуть ли не что хочешь делай. Вот она, свобода дурная...
       Хотя, вспомнил капитан, они, кажется, предпочитают идеологические методы борьбы, но и воевать умеют. Не то, что эти, с Фермы - совершенные идиоты!
       Капитан покосился на водителя, с напряжением крутящего штурвал машины, и вдруг гаркнул так, что у самого в ушах зазвенело:
       - Твои действия в случае, если наскочим на засаду?!
       Недотёпа фермянин, кажется, чуть не обмочился от неожиданности. БТР вильнул.
       - Чо? - пробормотал водитель. - Чо, господин капитан?
       - Быдло тупое! - Капитан плюнул под ноги и отвернулся, поглаживал кобуру.
       Водитель сгорбился, глазки его бегали, он явно опасался нового звенящего в ушах теста на сообразительность.
       Наконец броневик выполз на поляну, откуда за верхушками деревьев вдалеке уже проглядывали километровые башни Вошмутона. "Здесь", - решил капитан.
       - Остановиться! - приказал он своему водителю и одновременно по системе связи второму БТР. - Выйти к машинам! Боеприпасы вынести! Приступить к закладке зарядов! Живо!
       Фермяне забегали, если можно было так назвать их суету вразвалочку. Пихаясь толстыми задами, они выволакивали смертоносный груз, негромко загудел робот-траншеекопатель: работа спорилась, хотя и медленно.
       Капитан встал у машины и закурил. Неожиданно у него в шлемофоне запел сигнал индивидуального вызова - это был лейтенант д"Олонго.
       - Капитан, - заорал он, - нас окружили дисы и предлагают сдаваться! А эта мразь, ваши наёмники с Фермы, хотят улепетнуть. Я их пока на мушке держу, но вряд ли долго получится. Может грохнуть это быдло, а, капитан? Что вам эти наёмники? Решайте: они ведь уведут бот, разобьют его - и мы сами на корабль не попадём!
       "А этот французишка - парень ничего", - мелькнуло в голове у капитана. Он покосился на десантников, которые, естественно, не могли слышать слов лейтенанта, так как тот передавал только на командирской волне.
       Фермяне копались у траншеи, как жуки в навозе, даже хуже. "Чёрт", - подумал капитан, - "сколько д"Олонго сможет продержаться? Надо побыстрее тут закончить, да возвращаться. Хотя, если эти остолопы соединятся, их будет в два раза больше. Может, и этих тут положить вместе с зарядами - больше заразы на дисов полетит. Клянусь Крысей Столозадой, как они мне противны, эти толстые свиньи!"
       А если от десантников отделаться, то можно было бы захватить корабль! Д"Олонго, конечно, пришлось бы тоже устранить: ничего не поделаешь, хоть они парень и ничего, а работает на Хиггинса, а с теми, кто с Хиггинсом, капитану было не по дороге.
       "Дьявол", - начал рисовать в своём воображении радужную и героическую картину капитан, - "вот можно было бы устроить веселье и задать этой сволочи жару! Захватить корабль, набрать верных ребят, многие из которых в своё время эмигрировали с Попоя к отщам на планету Пенца, да нагрянуть к Профессору и Пигмалиону с огоньком: нате, прикурите! Заодно и с Синей Бородой удовольствие себе доставить посчитаться".
       Рука капитана сама потянулась к бластеру, и он погладил кобуру, глотая слюну вожделения. Эх, где-то теперь лейтенант спецназа Галямов фон Анвар, верный друг? Его никто так и не видел после переворота. Рассказывали, что Галямов бежал, но куда? На Пенце, откуда капитан через верных людей иногда получал весточки, фон Анвара не видели, или же он тщательно скрывался.
       В общем, сейчас первым делом нужно выручать д"Олонго, чтобы потом, естественно, устранить. А если десантный бот захватит либо это быдло, либо дисы, на корабль не попадёшь. Вот тогда всё будет действительно кончено, а пока шансы есть, есть шансы...
       Капитан окликнул капрала. Тот подошёл развязной походкой, зевая. Как всегда: подворотничок не подшит, сапоги грязные.
       - Как ты стоишь, скотина?! - заорал капитан. - И закрой рот свой вонючий, когда к тебе обращается старший по званию! Па-ачему ещё не закончили? В нормативы не укладываетесь, дохлые межзвёздные устрицы! Чтобы через пять минут всё было готово! Ясно?
       Капрал что-то буркнул и потрусил к своим солдатам, сгрудившимся у траншеи. Они о чём-то вели разговор вполголоса.
       "Дело начинает пахнуть керосином", - подумал капитан, - "кажется, эти и те, что остались с д"Олонго, сговорились. Надо быть начеку".
       Он не знал, что такое "керосин", но откуда-то помнил, что так говорят, когда дела плохи. К счастью, сейчас никаких зелёных надписей перед глазами не появилось.
       Колот Винов прислонился к броне машины возле открытого люка и, делая вид, что снова закуривает, вытащил из боевых ячеек три плазменные гранаты, незаметно сунув их в коробку от пищевого НЗ, болтавшуюся у него на боку. Коробка пустовала, хотя по Уставу космофлота капитану полагался хороший офицерский паёк. Однако у Хиггинса дела всегда обстояли так: положено, а нету!
       От группы десантников отделился капрал и направился к капитану. Колот Винов спокойно курил, облокотясь о нагретый солнцем борт БТР, сверля глазами тушу фермянина с вывалившиеся из-за поясного ремня пузом. Позади капрала мелкими шажками приближались человек пять солдат, а остальные по-прежнему стояли в отдалении и смотрели, что произойдёт. Очевидно, для ожидалось некое зрелище.
       "Я вам устрою представление", - злорадно подумал капитан. - "Никогда такого больше не увидите!"
       - Это что ж такое, а? - грозно повысил он голос. - Свиньи рогатые, живо за работу! В морду давно не получали, видать?
       - Вы, капитан, не очень-то того... - начал подошедший капрал. - Мы тут с мужиками прикинули и решили: не с руки нам тут взрывы устраивать. - Он облизнул губы, собираясь с духом, и выпалил: - В общем, так: мы решили корабль забрать у вас, значит, и назад на Ферму нашу, матушку, двинуть. Дисам мы всё расскажем, и они нас отпустят.
       - Чего-чего? - скривившись поинтересовался капитан и выпустил сигаретный дым прямо в маслянистую рожу капрала. - Что ты там насчёт корабля несёшь, урод? Тварь ты бесхвостая, забыл, как на реактор со снятым экраном голой задницей сажают? Я твою задницу толстую могу прижарить, раз плюнуть!
       - Вы, капитан, не очень-то того, - пробубнил капрал. - Надоело нам у вас на Попое. Сами в наёмники нанимали строй ваш защищать, а сами постоянно жалование задерживаете, да и платите мало. Масло у вас по талонам, колбаса по талонам, жрать нечего, да и водка тоже уже по талонам. А сами всегда орёте: "Давай, давай, вперёд!" Это как называется? Уж лучше к дисам податься, у них, говорят, всё есть!
       Капитан бешено завращал глазами, как и предписывал в таких случаях Устав.
       - Ты чего тут рассуждаешь, свиной цепень! - заорал он, наливаясь кровью. - Кварк гонококковый, чтоб тебе пять парсеков без скафандра топать по дерьму быдлей ваших. Чтоб тебе и всем вам дрейфовать по межзвёздным течениям двести лет и в чёрной дыре плавать, как дерьмо в проруби, мать вашу, кикимору, с каракуртом скрещенную! Что за вонь ты здесь распускаешь, клизма дырявая? Да я вот сейчас кишки тебе на хобот твой грязный намотаю и этаким ёршиком твою поганую глотку прочищу, чтобы впредь глупостей не слышать, ты, жертва дырявого презерватива!
       Капитан перевёл дух, сплюнул и локтём небрежно сдвинул коробку с гранатами на живот. Он так и думал: этим олухи собрались его прикончить.
       - В общем, так, мутанты кастрированные, строем - живо к траншее! - приказал капитан. - Шевели булками!
       Никто не шевельнулся. Капрал уже пришёл в себя после яростного наскока капитана, нагло сплюнул и, чувствуя поддержку соплеменников, буравивших ему спину поросячьими глазками, подбоченясь, заявил:
       - Ладно, капитан, баста! Песенка ваша спета, можно сказать! Кончим мы вас сейчас, а лейтенанта этого, который всё время пинается, ребята уже, наверное, прибили, эт' точно. Лучше по-хорошему отойдите сами туда вон, к траншее. Там мы вас сперва трахнем, а потом застрелим, значит, чтоб не мучить особо - чай, мы не звери.
       Капитан вдруг сморщил лицо, всхлипнул и в тон капралу сказал:
       - Опустить меня решили, значит, но стрелять-то за что? И не жалко вам меня?... Ну, да ладно, судьба, видать, такая. Только вот, ребята, чтоб продукты зря не пропадали, паёк мой командирский съешьте, уж. Колбаска тут копчёная, значит, икорка разноцветная, панчохи маринованные... Вкусное ведь всё, скушайте, а, ребята? - приговаривал капитан, спокойно, как в последний раз, расстёгивая коробку из-под НЗ.
       Стоявшие вокруг наёмники и капрал закрутили носами, у них заблестели заплывшие жирком глазёнки. Капитан расстегнул коробку и, мягко скользнув пальцами внутрь, повернул запал на одной из гранат.
       - Нате, жрите! - вдруг надсадно заорал он, швыряя смертоносный "паёк" под ноги солдатам.
       В следующее мгновение тело капитана одним толчком влетело в раскрытую дверь бронетранспортёра, которая тут же захлопнулась.
       Громыхнул взрыв, и по броне вжикнули осколки. Кусок окровавленного мяса, который секунду назад был частью чьего-то тела, залепил бойницу.
       Капитан рванулся к спаренным пулемётам и лазерам добивать уцелевших, но чуть не налетел на водителя, остававшегося по Уставу внутри БТР и теперь наставлявшего на него трясущимися руками автомат.
       С криком "кий-я!" капитан вытянулся в шпагат, отбивая ствол ногой. Уже в следующее мгновение его железные пальцы рогаткой вонзились в глаза фермянину. Водитель с визгом повалился на спину, прижимая ладони к лицу.
       В воздухе чуть справа возникла до омерзения знакомая зеленоватая надпись: "Ослепление игрового персонажа - 96,82%". Капитан с раздражением тряхнул головой, и зеленовато-прозрачные буквы исчезли.
       - Чертовщина, только бы не сейчас, - пробормотал он. - Проклятые нервы сдают, а выпить нечего!
       Колот Винов выбросил визжащего водителя через люк в полу командирского отсека и, припав к гашетке, почти с наслаждением ловил в перекрестье скакавших перед машиной уцелевших наёмников. Но выстрелил первым не он.
       Из-за верхушек огромных деревьев вынырнули две обтекаемые боевые машины дисов и на бреющем полёте пронеслись над поляной, поливая всё вокруг кинжальным огнём. Даже в эту критическую минуту капитан успел отметить, что дисы берегут свою природу, так как они не стали использовать для уничтожения десанта ни декстра-конверторы, ни даже простые излучатели антиматерии, что было бы наиболее эффективно и просто. Траншею с заложенными зарядами накрыл сизый колпак силового поля: теперь её смертоносное содержимое было надёжно изолировано от окружающей среды.
       Не дожидаясь, пока штурмовики сделают повторный заход, капитан рванул БТР под укрытие вековых деревьев чащи и погнал по тропе, которую они проложили по пути сюда. Позади раздавались выстрелы и вопли уже бывших наёмников с Фермы. На экране кругового обзора Колот Винов увидел, как второй броневик завалился на бок, опрокинутый взрывом, и вспыхнул.
       Поёжившись, капитан проверил приборы и датчики слежения: режим маскировки работал, погони, похоже, не было. "Кажется, ушёл", - с облегчением подумал он. - "Теперь главное - добраться до бота, стартовать и попасть на корабль, корабль, корабль... Корабль почти мой!"
       А, кстати, что там с лейтенантом? Капитан включил вызов, но д"Олонго молчал. Один раз в шлемофоне раздалось странное мычание - и всё! "Неужели с ним разделались?" - подумал капитан.
       Однако делать было нечего, и Колот Винов продолжал гнать БТР к месту посадки бота.
       - Что такое "панчохи"? - вдруг спросил он вслух и сам же, хихикнув, ответил: - Да чёрт его знает! Придумал же кто-то словечко, мать его!
      
      
      Глава 4.doc
      "Семейный портрет в интерьере-2".
      
       Из детской поликлиники её подвёз папа. Когда они вместе с Арсением Петровичем поднялись в квартиру, там царила тишина. Дверь в кабинет была закрыта.
       Профессор помог дочери внести сумку с продуктами и укатил на новенькой Волге-3110, на которую Михаил недавно "добил" ему не достававшие две тысячи "зелёных".
       Стараясь не шуметь, Маша уложила Ванечку спать и заглянула в "компьютерный салон". На удивление, машина была выключена. Миша сидел в своём вращающемся кресле "сенатор" перед вторым рабочим столом и молча смотрел на нечто среднее между дуршлагом и мотоциклетным шлемом. Тут же на столе были разбросаны инструменты, микросхемы и радиодетали. Над паяльником на подставке вился лёгкий столбик дыма, качнувшийся от движения воздуха, когда в комнату вошла Маша.
       Миша медленно повернул голову и отсутствующим взглядом посмотрел на жену.
       - Ну, о чём задумался? - поинтересовалась Маша, присаживаясь на стоявший у стола стул.
       Несколько секунд Миша смотрел на неё, а потом встал и обнял её за плечи.
       - Понимаешь, - сказал он, целуя её в шею чуть ниже уха, - не хочет он у меня брать т-волны. "Альфа" берёт, а "т" - ну никак!... Что делать, даже не знаю!
       - Но ведь ты же придумаешь, правда? - вроде бы безразлично спросила Маша, но голос вдруг заметно дрогнул.
       До родов она была уверена, что знает, что такое секс, но только сейчас поняла, что значит - возбуждаться практически от одного прикосновения. Маша даже стала немного бояться саму себя: она любила мужа, но последнее время ей казалось, что обними её любой мужчина - и сил отказать не будет.
       Миша прекрасно почувствовал страсть в голосе жены. Его ладони мягко и ласково скользнули к грудям Маши, чуть сдавив их, и она ощутила, что в лифчике стало мокро: у неё было очень много молока, готового чуть ли не в любой момент литься из больших тугих сосков.
       - Обязательно придумаю! - медленно и тихо приговаривал Миша, порхая пальцами по пуговицам кофточки, как по клавиатуре компьютера. - Ведь если не получится, то моя Программа так и останется просто игрушкой.
       Маша протянула руку за голову, вытащила заколки, и волосы водопадом упали по плечам.
       - А если получится... то она... будет реальная?
       - Ещё какая реальная, там и так уже целый мир, только сообщения глючат немного - по-моему, они их даже иногда видят... Или вообще убрать эти сообщения? Собственно, зачем они?... - рассуждал Миша, одновременно раздевая жену.
       Сначала кофточка, а затем и лифчик упали на пол. Миша припал губами к соскам Маша, и она сдавленно засмеялась:
       - Ну, вот ещё одного кормить приходится!...
       Не выпуская грудь, Миша поднял Машу и понёс на диван.
       - У тебя же там включено... - прошептала она, почти теряя сознание.
       - Паяльник на подставке, не страшно, - пробурчал Миша с набитым ртом. - А я уже сам прогретый, как паяльник...
      
       - И ты хочешь сказать, что такой игрушки ещё вообще никто никогда не делал? - спросила Маша, когда они несколько позже ужинали на кухне. - Миша, ну хакерствуешь ты, ну, и, слава богу, ты только поосторожнее. Но для чего ты с игрушками связался?
       Миша подцепил вилкой макароны, посыпанные тёртым сыром и обильно приправленные перцем. Отправив в рот кусок блюда итальянской кухни, он той же вилкой вытащил из баночки мидию в соусе "провансаль". Несколько секунд он сосредоточенно жевал, молча глядя на Машу и хитро щурясь.
       - Тебе хочется прославиться как создателю новой игры? - продолжала жена.
       В её голосе не было раздражения или насмешки, она действительно искренне старалась понять, что же конкретно пытается сделать муж. Да и какое же раздражение можно испытывать на человека, которого любишь, и деятельность которого при всём этом приносит каждый месяц в дом несколько тысяч "зелёных"?
       Миша проглотил ещё одну мидию, снова посмотрел на Машу и сделал длинный глоток из высокого стакана с пивом.
       - Понимаешь, Машук, дело не в игре, дело не в каком-то там сценарии, если ты это имеешь в виду... Хотя сценарий, естественно мой, и он, безусловно, новый - я же сам писал весь комплекс программ. Но не это принципиально новое в данном случае.
       - Ну а что тогда у тебя там принципиально нового? - не унималась Маша.
       - Да в том-то и дело, что там новое - всё! А сценария, как такового, просто, можно сказать, уже нет. У меня Программа, именно Программа, с большой буквы. Она настолько развита, что сама формирует дальнейший ход событий.
       - Как это может быть? - удивилась Маша.
       - Очень просто. Изначально я задал некие исходные данные в пространстве действий, которое само также зависит от последующего изменения этих исходных данных. Сценарий, таким образом, развивается в комплексе: там огромное количество взаимно влияющих факторов, сейчас я сам уже не берусь сказать, что и как происходит. Герои, которые действуют, да и вообще абсолютно все персонажи, имеют определённую "исходную память" о своём прошлом, свою предысторию. Но они воспринимают своё виртуальное существование как объективную реальность. Они уверены, что они, и только они реальны!
       - Ты так странно об этом говоришь... Как будто они - живые? - Маша округлила глаза.
       - Сами для себя, если почувствовать этот мир изнутри, то - да, они - живее некуда! - кивнул Михаил, прихлёбывая пиво.
       - Как же ты можешь это оценить? Ведь для этого надо оказаться там, на их месте, верно?
       Муж хитро посмотрел на неё:
       - Можно сказать, что я там уже периодически присутствую. Не всё пока получается, как надо, но вот если я добьюсь устойчивого преобразования т-волн и всего спектра биотоков мозга в комплексе, то это будет более чем реально для персонажа, запускаемого отсюда.
       - Что значит - для "персонажа отсюда"?
       Миша вылил остатки пива в рот и посмотрел на Машу сквозь стакан, подёрнутый налётом пивной пены.
       - Заработает у меня шлем - увидишь сама.
       - Слушай, если у тебя там, как ты говоришь, целый мир, то как же машина-то справляется? Я, может, чего-то не понимаю, но, по-моему, даже вот этого, - Маша кивнула в сторону кабинета, где громоздились коробки системных блоков, - для "целого мира" маловато. Ты не преувеличиваешь?
       - Умница! - Миша с удовольствием посмотрел на жену. - Ты правильно понимаешь. Я тоже быстро сообразил, что не хватит, хоть ещё десять юлоков поставь. Мне приходится использовать ресурсы мировой сети, как машинные, так и информационные.
       - Как это?!
       - Да очень просто! Зачем же я к интернету подключался по выделенке? Когда нужно, машина использует память и ресурсы других машин, работающих в сети в данный момент, но так, что они об этом даже не знают! Можно сказать, что у меня сейчас компьютер, который состоит из сотен тысяч, миллионов "компов", разбросанных по всему миру - вот тебе и неограниченное увеличение возможностей! Я и сам эти возможности по-настоящему не могу уже оценить.
       Маша оперлась локтями на стол и, положив подбородок на ладони, задумчиво посмотрела на Мишу:
       - Да, - сказала она, - это, похоже, интересно. Когда дашь взглянуть?
       - Вот подожди, отлажу шлем, окунёшься туда! - Миша хихикнул. - Там есть очень занятные места... И персонажи!
       - Миша, - спросила Маша, всё так же задумчиво глядя на него, - неужели ты сделал такое первым? Как? Неужели никто?...
       - Если честно, иногда сам поражаюсь, - пожал плечами Миша и усмехнулся, довольно щурясь. - Даже странно: всё, вроде, яснее ясного, но никто пока такого не повторил - я же слежу за публикациями. Видимо, я очень умный, ха-ха!
      
      
      Глава 5.avi
      Новый поворот.
      
       Когда до места посадки бота осталось с полкилометра, капитан остановил машину на небольшой полянке у маленького болотца, берега которого заросли ивняком. Включив режим внешнего прослушивания по разным диапазонам, он оценил обстановку. Вокруг царила тишина - если впереди у бота и была какая-то заварушка, то сейчас всё уже закончилось.
       "Скорее всего, дисы уже там", - подумал Колот Винов, - "именно поэтому не устроили погони: ловушку готовят, понимают, что в лоб меня так просто не возьмёшь. Правда, возможна и такая ситуация: быдло-десантники прикончили д"Олонго и попытались стартовать. Тогда либо они сами гробанулись: пилотов-то среди них нормальных нет, либо их сбили дисы. Хотя, правда, если бы бот разбился при старте, здесь присутствовал повышенный радиационный фон, а ничего такого нет. Что ж, всё равно придётся идти смотреть самому. Одним словом, куда ни кинь, всюду..."
       Тут следовало употребить какое-то интересное слово, но его не было в словаре капитана. "Вот же чёрт", - подумал он, - "ведь чувствую, что какое-то слово должно быть, такое крепенькое слово, от которого уши вянут, а нету его почему-то. Почему?"
       Капитан напрягся, вспоминая, но вдруг в правом верхнем углу поля зрения возникла надпись ненавистными зеленоватыми буквами: "Фильтр цензуры - включён".
       "Ну что ты будешь делать", - подумал капитан, - опять эти галлюцинации поганые!" Ладно, не будем напрягаться. Вот, скажем, есть слово "хай". Ничего не значит, но под определение "крепенькое", вроде бы, подходит. Таким образом, будем говорить так: "Куда ни кинь, всюду хай!"
       "А что, вполне нормально", - заключил Колот Винов, смакуя фразу в уме. - Хай, так хай". Он знал, например, что можно было говорить ещё так: "Пошёл на хай!". Это когда кто-то надоедал очень сильно. Ну, что бы, значит, этот тип ушёл куда-то далеко-далеко, и не возвращался больше. Вполне нормальная идиомка!
       Капитан прихватил реактивный автомат с туннельным подствольником и мягко спрыгнул на густую влажную траву. Его гибкое тело скользило среди растительности подлеска так аккуратно, что под ногами не хрустнул ни один сучок. Двигаясь в таком темпе, он, наконец, достиг места посадки.
       На краю поля было совершенно тихо. Жужжали насекомые, порхавшие над цветами, хорошо пахло хвоей и нагретой корой деревьев, но людей у бота не наблюдалось, хотя чечевица космического челнока стояла, как ни в чём не бывало, на прежнем месте. Чёрным провалом маячил открытый люк, что ничего хорошего в такой ситуации не предвещало, но, самое главное, "невидимка" оказалась выключена.
       Колот Винов заметил также несколько трупов принадлежавших наёмникам, валявшихся, как попало, среди кустиков и кочек, а у опоры бота в небо поднимался небольшой столбик дыма: там явно что-то догорало. Капитан старательно присмотрелся и принюхался - показалось, что ощущается запах горелого мяса, но датчик радиации на запястье по-прежнему молчал. Он ещё раз всмотрелся в тёмную дыру люка и перевёл предохранитель автомата в боевое положение.
       Вдруг чуткое ухо уловило слабые регулярно модулированные звуки, доносившиеся со стороны бота, как раз оттуда, где лёгкой струйкой вился дымок. Капитан прислушался, из последних сил напрягая барабанные перепонки.
       Голос с явно выраженными пьяными интонациями, показавшийся, тем не менее, знакомым, тихо напевал старинную застольную песню. Капитан даже вспомнил, что называлась эта песня "Интерьер-национал". Кажется, таких песен было почему-то даже три штуки. Из отрывочных сведений, полученных в военной академии на Попое, капитан припоминал, что, вроде бы, песню эту любили петь в одном очень большом государстве, существовавшем на какой-то далёкой планете, возможно, на той же Земле, тысячи две лет тому назад. Возможно, это было то самое государство, которое называлось одними большими буквами - то ли тремя, то ли четырьмя. В то время на этой Земле, якобы, имелось множество государств, в каждом из которых пытались установить свой собственный общественный строй, отличный от всех других. Понятно, что подобное противоречит здравому смыслу и просто-напросто неосуществимо, но говорят, точ пытались.
       "Чёрт, как же называлось то государство?" - подумал капитан. - "Хотя какой сейчас от этого толк? Всё ведь кануло в небытие или куда-то ещё. Буду мозги напрягать - опять эти зелёные призраки появятся, да идёт оно всё на хай!".
       Гораздо насущнее узнать, что же произошло здесь? Кто это там поёт, например, певец засранный? Голос-то, голос, вроде бы, знакомый...
       Капитан сплюнул: терять ему уже было нечего. Он вышел из-за кустов и, уже не прячась, пошёл напрямик к боту, обходя округлый корпус справа.
       Когда Колот Винов обогнул высившуюся перед ним серую махину, глазам предстало зрелище, которое он ожидал увидеть меньше всего. Рядом с одной из посадочных опор горел костёр, над которым на рогатке висел котелок. От варева, булькавшего в посудине, поднимался пар, смешивавшийся с дымком.
       У костра прямо на траве валялись два тела, по позам которых капитан понял, что это не мертвецы, а просто пьяные "в стельку". Рядом с телами, привалившись спиной к башмаку посадочной опоры, напоминавшему куриную лапу с растопыренными пальцами, сидел его зампоид лейтенант д"Олонго. Он, безусловно, находился в сознании, но, судя по всему, тоже был пьян как свинья. Лейтенант, хотя и не без помощи опоры, сохранял сидячее положение, и тихо напевал этот самый "Интерьер-национал", не в такт размахивая перед собственным носом бутылкой, в которой что-то ещё плескалось.
       Вокруг валялось довольно много пустых бутылок. Капитан присмотрелся и заметил, что всё они были из-под очень популярного на Попое и во всей Галактике пива "Классный Бык" и виски "Белый Осёл". Правда, на Попое эти напитки достать было очень трудно, разве что в спецраспределителях для высоких правительственных кругов или, конечно, у самого Пожизненного Президента Хиггинса.
       Лейтенант, наконец, тоже заметил капитана и сделал широкое приглашающее движение вихляющейся, как на плохом шарнире, рукой.
       - О, капитан! - заорал он, пытаясь встать. - Пивка, может, холодненького? Или виски? А?
       Он неуклюже поднялся, поскользнулся, и бутылка выпала из его руки. Виски полилось под ноги капитану, и тот быстро подхватил драгоценный сосуд. Лейтенант, пытаясь сохранить равновесие, в конце концов, не устоял и плюхнулся прямо в набежавшую лужицу, да так и остался в ней сидеть.
       - К-капитан, - продолжал д"Олонго, громко икнув, - м-мы тут слегка гуляем, понимаешь ли. Специально для вас, м-можно сказать, варим вашу же любимую похлёб... пох... ёб... тьфу - пох-лёб-ку! - Он хихикнул и сделал картинный жест рукой: - Прошу к столу, ваше благородие!
       Жест снова получился чересчур размашистым, инерция выброшенной в сторону руки нарушила слабое равновесие, и лейтенант мешкообразно завалился на бок.
       Капитан Колот Винов готов был взорваться, дав волю чувствам и, мягко говоря, напомнить подчинённому про Устав, субординацию и прочие армейские каноны, но вся ситуация настолько отличалась от того, что он ожидал здесь встретить, что капитанские челюсти как-то окаменели, а язык присох к гортани. Ладно хоть зелёные слова перед глазами не всплывали.
       Зампоид сел и утёрся ладонью.
       - Да тут и друзья ваши старые, как выясняется, хотят вас увидеть, поболтать после стольких лет разлуки, - сказал лейтенант, икая. - Как обнаружилось, что это ваши друзья, так мы и начали пить за ваше здоровье, чтоб вы целый вернулись. Вон они ещё очухаться не могут: давно, видимо, позавтракали, вот и свалило их на голодный желудок. Даже, вон, засранцы, не поднимутся встретить вас, как положено.
       Д'Олонго всё-таки кое-как встал на ноги, цепляясь за посадочную опору, и пнул одного из спящих:
       - Вставай, пьянь! Вставай, кому говорят, проклятьем заклеймённый!... Одним словом, я думал, что у вас на Попое конкретнее могут пить, конкретнее! - Лейтенант поднял указательный палец и помотал им в воздухе.
       Палец перевесил, и д'Олонго снова чуть не упал. Капитан наконец обрёл дар речи:
       - Что-о тут вообще происходит?! Какие ещё друзья, мать вашу?! Меня в лесу чуть не прихлопнули, а вы водку пьянствуете, спирохеты бесполые!
       - Не водку! Не водку, а виски! - с многозначительно-умным видом поправил зампоид, покачиваясь, и вдруг задёргался, прижимая кулак ко рту.
       Несколько секунд он с явным напряжением боролся с чем-то, рвавшимся наружу из его утробы, после чего, одержав кратковременную победу, промолвил:
       - Я, капитан, прош-шу прощения! Я вам всё объясню по порядку, вот только схожу...
       И он затрусил, спотыкаясь, в ближайший кустарник.
       Капитан Винов сплюнул и ещё раз внимательно осмотрелся. Вдруг брови всегда, в общем-то, невозмутимого воина полезли на лоб: к своему величайшему изумлению он увидел, что один из спящих, который валялся, бессовестно раскинув ноги и издавая раззявленной пастью немелодичный храп, есть ни кто иной, как лейтенант Галямов фон Анвар, его старинный приятель по службе на Попое ещё при старом режиме.
       Подойдя к фон Анвару, капитан присел на корточки и по-свойски подёргал того за нос - тоже старый приём, который иногда срабатывал, если степень опьянения позволяла. Сейчас из глотки Галямова вырвалось утробное рычание, и на капитана пахнуло густым липким, но, как всегда, каким-то дразнящим воображение перегаром. Колот Винов чуть отшатнулся и осклабился: фон Анвар был в своём амплуа, но откуда он тут взялся, и что, вообще, означает весь маскарад?
       Капитан взял стоявшую в траве бутылку виски и, примеряясь, взвесил в ладони. Там оставалось около трети. Откуда-то в памяти всплыло: "Пить или не пить: вот в чём вопрос?" Капитан не мог вспомнить, откуда такая строка, кажется, это что-то из классиков литературы.
       Захрустели ветки, и из кустов уже значительно более твёрдой походкой выдрался д"Олонго, вытирая лопухом ротовое отверстие.
       - С облегчением, - сказал Колот Винов и, решившись, отпил из бутылки добрый глоток.
       Д"Олонго только махнул рукой и, скривив морду, сел рядом.
       - Ну, так как? - поинтересовался капитан. - Говорить уже можешь внятно? А если можешь, то доложи, что здесь произошло, да по порядку!
       - Дайте запить! - Д"Олонго протянул руку к бутылке.
       Колот Винов отдал ёмкость, и лейтенант припал к горлышку, булькая. Когда он оторвался от источника, бутылка опустела. Д'Олонго отшвырнул её, весело звякнувшую где-то за опорой бота, рыгнул и потянулся к детандеру, стоявшему рядом:
       - А вот сейчас пивка надо холодненького...
       Он элегантно свернул пробочку с бутылки и высосал содержимое в несколько глотков.
       - Ну, вот, - резюмировал д'Олонго, - произошло следующее. Это быдло, десантники, так называемые, хотели меня прикончить. Потом они дождались бы тех, которые были с вами - уже, естественно, без вас, и рванули бы "к сабе, на Ферму-матушку" - Лейтенант передразнил выговор фермян, усмехнулся и сплюнул. - Однако они не на того напали. Не с их... этим самым, хаем меня брать врасплох...
       - А, так вы тоже знаете это слово? - оживился капитан.
       - Ну, а как же без него? Слово - как птица: нагадит - и улетит!... Так что я-то с самого начала был начеку. Они ещё только своими задницами толстыми передёрнули, а я уже залёг у бота с бластером и ни одного не подпустил.
       Он снова смачно сплюнул и рассеяно открыл новую бутылку пива.
       - Одиннадцать голов! - с удовлетворением сообщил лейтенант. - Они только встанут, я р-раз - и башки нет! Видели трупы без голов валяются? Так это мои "крестники", мать их, каракатицу!
       Он встал, отпил пива и, покачиваясь, прошёлся взад-вперёд перед сидевшим капитаном: так, видимо, легче говорилось.
       - Уж как они меня просили отдать бот по-хорошему! Обещали, что не тронут, даже сулили с собой на эту их Ферму забрать... А чего я там не видел, спрашивается? - Лейтенант снова сплюнул. - Ну, вот так мы, значит, и сидели: я тут, а они во-он там, и некоторые уже лежали, не вставая. Надо сказать, что с наступлением ночи шансы бы у них повысились, но тут вдруг появились дисы. Они настроились на волну моего шлемофона и предложили сдаваться. Я как раз по этому поводу сразу вызывал вас, помните? Но потом связь прервалась, и я решил, что лучше уж дисы, чем эти вонючие фермяне...
       - Что!? - вскричал, привскакивая, капитан. - Вы сдались дисам?
       - Не психуйте, - с неестественным спокойствием сильно подвыпившего человека ответил лейтенант. - Дисы - парни, с которыми хоть иногда можно чего-то решать. Конечно, они в первую очередь всегда преследуют свои интересы. Но ведь уже хорошо, что они желают вашего Пожизненного Президента долбануть, туда ему и дорога - тут ваши интересы как раз совпадают, верно?... Ну-ну, что вы на меня так смотрите? Тут записывающей аппаратуры нет, не бойтесь! Я, между прочим, тоже к Хиггинсу подался отчасти по необходимости, так сказать. Но, ша, дело не в этом... Вот вы мне скажите, что, по большому счёту, Хиггинс хорошую жизнь устроил вам на Попое?
       - У нас всё идёт по плану, - заученно молвил капитан.
       - Как бы не так! Всё лозунги, лозунги, а у вас и раньше-то работать, как следует, не умели, а при этой новой власти вообще разучились. Устроили: почти ни черта не платят людям, но при этом и спросу никакого, вроде, нет - знай только лозунги кричи. Нашли компромисс между трудом и капиталом, нечего сказать! По мне, Хиггинс и его банда вообще создали у вас идеальные условия для безделья и живут только за счёт эксплуатации природных ресурсов. Именно поэтому у вас пока нет активных выступлений против этого режима.
       - Что-то вы не то говорите, зампоид, - осторожно вставил капитан. - На публику, что ли, работаете?
       - Да на какую публику! Говорю же, тут записывающей аппаратуры нет. Но, ладно, короче: дисы знают, что вы ненавидите существующий режим, они знают и ценят вас как военспеца и поэтому готовы помочь. Вам ведь главное перебить банду Хиггинса и захватить власть, правильно? Народ ваш, уж простите, пойдёт за кем угодно. Поэтому лучше всё сперва проделать с помощью верных людей, - Д"Олонго заговорщически понизил голос и кивнул на валявшиеся на траве тела, - а боевой флот дисов на Попой вообще пока не пускать: дисы хоть ребята и неплохие, но кто их тоже знает до конца, верно? Всегда со всеми лучше разговаривать, как минимум, на равных, я так полагаю. Что же касается меня, то можете рассчитывать - я целиком на вашей стороне.
       Капитан посмотрел на д"Олонго, прищурив глаз:
       - А почему это я должен вам доверять: может вы провокатор какой-то? Знаю-то я вас всего ничего - без году неделя!
       - Ну, кроме того, что я просто вас уважаю, у меня ещё и есть определённая привязанность к вашей планете, и поэтому я хочу, чтобы на ней жилось не так паршиво.
       - Ну, а всё-таки? - настаивал капитан. - Хотите, чтобы вам доверяли, будьте добры, обоснуйте всё, чтобы действительно поверили. Слова, знаете ли, они слова и есть, а вы факты дайте!
       - Ну, вы уж совсем охиггинсились, капитан! - Д"Олонго усмехнулся и отвёл глаза в сторону. - Вам ещё справку представь, характеристику в пять экземплярах, партком пройди и всё такое прочее... Ну, дама у меня на вашей планете завелась, дама сердца. Так я сюда и приехал, а потом возникли материальные трудности - пришлось идти служить к Хиггинсу. Достаточно таких объяснений? Какие ещё факты? Хотите - верьте, хотите - нет! Нужна моя помощь - поверите, не нужна - не поверите. Как хотите!
       - Но вы меня-то поймите: вы так выслуживались перед режимом, не отрицайте, поэтому и вызывали подозрение. Как вам можно было верить? Если честно, я даже думал устранить вас, чтобы самому захватить корабль. Теперь я как офицер прошу у вас извинения, что сразу не понял, что вы - человек благородный. Вашу руку, лейтенант! Смерть гнилому режиму Профессора Хиггинса!
       - Можете не извиняться, - сказал лейтенант, пожимая протянутую руку. - Так должно было быть, иначе и настоящие прислужники Хиггинса догадались бы. А сейчас нам надо подумать, как лучше всего использовать в своих интересах помощь дисов. Вы же понимаете, что просто из одних добрых побуждений они ничего не делают: они там все бизнесмены, а не филантропы. Насколько я понимаю, дисы не прочь влезть в экономику Попоя и эксплуатировать ваши природные ресурсы - до подобного они большие охотники. Вам же, попойцам, это совершенно ни к чему, поэтому нужно как следует просчитать линию поведения. Что вам надо, вы и сам знаете, ну а я поддержу вас во всём!
       - Слово офицера: я вам доверяю! - воскликнул капитан. - За такое необходимо выпить! Ваше здоровье, лейтенант!
       С этими словами он вытащил из ящика, стоявшего рядом, бутылку виски, откупорил её, и они по очереди присосались к горлышку.
       - Да, кстати, - поинтересовался капитан, без закуски постепенно тоже доходя до кондиции, - а кто она, эта ваша дама?
       - Боюсь показаться сентиментальным, - сказал д"Олонго, повторно начинающий уже слегка соловеть после нового приёма спиртного, - но рискну сказать, что для меня она - лучшая женщина во всей Галактике.
       Он начал задумчиво начал открывать ещё одну бутылку.
       - Одно плохо, - продолжал лейтенант, - она ко мне не испытывает тех же чувств, что я к ней. - Он сделал изрядный глоток. - Знаете, как это бывает: те, кто вешаются к тебе на шею, не нужны, а кто вроде бы нужен, не вешаются.
       Погрустнев, д'Олонго невзначай отпил с четверть бутылки.
       - Да бросьте вы, старина! - Капитан забрал и допил виски. - Бабьё, известное дело, сволочи, особенно красивые. Вы уж извините, ради бога, но я-то их знаю: ломанного звяка не дам за юбку, слово офицера! Ну, на что может быть нужна мужчине баба, кроме как?... Ну, ладно, согласен, - поспешил добавить он, видя, что лейтенант желает слабо возразить, - кому как нравится. Тут можно дискутировать до посинения...
       - Чего? - переспросил лейтенант, меланхолично прихлёбывая пиво.
       - Что значит, чего? - удивился капитан. - Ну, вы, прямо, вопросы какие-то неприличные задаёте. Что у кого раньше посинеет, до того, стало быть, и дискутируют.
       - А, - мотнул головой д'Олонго, - понятно. Только дискутируй, не дискутируй, а она всё равно не даётся...
       - Что значит, не даётся? - возмутился Колот Винов, сплёвывая чуть в сторону от фон Анвара. - Ты смотри, не даётся! Да и чёрт с ней: сегодня не даётся, а завтра сама проситься будет... Да куда она денется? После переворота сделаю вас премьер-министром, представляете?! И прибежит ваша любезная, можно сказать, на крыльях любви прилетит, гарантирую.
       - Сомневаюсь... - Лейтенант пытался сфокусировать взгляд.
       - Только не говорите мне, что ваша Матрёна Ивановна не такая! - вскричал капитан, видя, что лейтенант снова готовится возражать. - Они все, все такие! Все! Женщина по натуре - существо продажное: любит более сильного и более богатого. И, может, даже осуждать их за это не стоит, в смысле - женщин, конечно, а не богатых. Вот увидите: станете у меня первым человеком в правительстве - всё изменится!
       Он по-хозяйски распечатал новую бутылку, и они выпили. Д"Олонго помотал перед носом капитана пальцем:
       - Да только ведь она совсем не Матрёна Ивановна...
       - Кто?! - удивился капитан.
       Лейтенант сделал непристойный жест в пространство то ли несговорчивой даме сердца, то ли Профессору Хиггинсу.
       - Да она... Ну, это, точно, не важно. Может быть вы и правы, капитан, но вот только мне кажется...
       - Кажется - креститесь! - отрезал Колот Винов. - Я говорю, что мы всё устроим, слово офицера. А сейчас давайте о деле. Дисы дисами, но откуда тут взялся фон Анвар? И что это за второй тип с ним? Говоришь, что я его тоже знаю? - Он как бы невзначай окончательно перешёл на "ты".
       - Да, вроде как должен знать, - подтвердил лейтенант, принимая заочный брудершафт. - Он говорил, ты знаком с ним ещё по Москве...
       - Москва?! - вскинул брови капитан. - Та системка в пятидесяти трёх световых годах от скопления Аль де-Баран? Параллакс один и двадцать два?
       - Ага, - подтвердил д"Олонго. - Говорит, что его кличка "Зелёный".
       - Во-во-во-во-во! - радостно сообразил Колот Винов. - Точно! Была у меня там женщина как-то раз, а этот Зелёный - оказался её мужем. Очень хороший человек, надёжный, правда, они потом развелись, но это даже к лучшему... М-да, и что же они делают на Иденте? Я имею в виду его и фон Анвара, конечно, а не женщину, - уточнил он. - Женщины этой тут хоть нет, кстати?
       - Нет, - заверил лейтенант, - про эту женщину они ничего не говорили в таком смысле. Ну, Галямов бежал сюда прямо с Попоя после переворота, а Зелёный приехал совсем недавно его навестить и помогать готовить восстание против Хиггинса. Вас, то есть, тебя просят возглавить армию повстанцев. Радуют такие новости?
       - Ещё как радуют! - подтвердил капитан. - Только это всё так неожиданно...
       - Самое неожиданное - это то, чего мы тут ожидаем, - напуская философского тумана изрёк д"Олонго и посмотрел на часы. - Вообще уже скоро должны снова появиться дисы. Они как всех этих десантников добили, оставили нас с твоими друзьями пообщаться, посидеть, отдохнуть, одним словом, выпить за будущую победу.
       - Победим, не сомневаюсь! - Капитан покосился на валяющиеся тела и пустые бутылки. - Но что же дисы?
       - Они отвезут нас в свою столицу Вошмутон, где мы немного поживём и обсудим план операции в деталях. Ещё раз хочу напомнить, что дисы, по их заверениям, тоже очень ценят капитана Колота Винова как военного специалиста. Так что это надо использовать!
       Из-за леса раздалось негромкое монотонное гудение, и над верхушками деревьев показался большой правительственный гравилёт с государственным гербом Иденты. Дисы были точны, как всегда. Гравилёт сделал круг над полем и пошёл на снижение.
       Капитан Колот Винов и лейтенант д"Олонго принялись расталкивать фон Анвара и москвича Зелёного.
      
      
      Глава 6.doc
      Семейный портрет в интерьере-3
      
       В один прекрасный день Миша позвал Машу в свой кабинет, и, хитро улыбаясь, широким жестом указал ей на лежавший на столе шлем, который она уже видела. К шлему было приделано непрозрачное забрало с мягкими выступами, накрывавшими глаза.
       - Получилось? - догадалась Маша. - То, о чём ты говорил?
       - Угу, - кивнул муж. - Сегодня я продемонстрирую тебе возможности этой штуки. Ты сможешь окунуться в виртуальную реальность. Хм, в настоящую виртуальную реальность. Даже я бы сказал так: в реальную виртуальность.
       - Ну, а всё-таки - какого типа у тебя получилась игра? Не думаю, что ты сделал банальный "шутер". Наверное, какая-то мощная "стратегия"? - серьёзно спросила Маша.
       - О, господи! - Миша возвёл глаза к потолку. - Обижаешь! Ну почему все сходят с ума по этим "стратегиям" и, особенно, по "стрелялкам"? Нет, у меня не "стратегия", не ролевая игра, и уж конечно, не "шутер", хотя стрельбы и взрывов там может быть навалом. Я же говорил тебе: это вообще не игра! Это практически модель жизни в неком придуманном мной виртуальном мире. У меня предусмотрено, что отсюда туда можно будет включаться либо в качестве уже имеющегося там персонажа, либо можно создать и новое действующее лицо, но можно остаться и самим собой, так сказать.
       - Что значит - "самим собой"?
       - Это значит, что любой желающий может войти в этот мир, воспринимая сам себя там таким, каким он есть на самом деле, то есть здесь, в "реале". - Миша усмехнулся: - Например, если он там посмотрит в зеркало, то увидит собственную рожу.
       - Ну, уж ты скажешь - рожу! - шутливо возмутилась Маша и непроизвольно посмотрела в зеркало, висевшее на стене.
       - Пардон! - поправился Михаил и засмеялся: - К тебе это не относится. У тебя, разумеется, лицо, и очень даже ничего себе лицо.
       Маша задумчиво покивала и осторожно потрогала шлем.
       - Как тебе это удалось? Ты, вот, говоришь, что любой может играть, но ты же не можешь заранее предугадать, кто будет играть, и написать программу для каждого, кто захочет там быть, как ты называешь, "самим собой"? - спросила она, демонстрирую определённое понимание проблемы.
       - Естественно, - согласился Миша, присаживаясь на край стола и обнимая Машу ниже талии. - Как раз всё сделает вот эта самая штука. - Он кивнул на шлем. - Собственно, это устройство - самый главный компонент моей системы, после Программы. Когда система начинает работать, этот шлем считывает весь набор характеристик сознания человека, а софт уже только как бы транслирует их в соответствующей форме в среду того мира.
       - Ты хочешь сказать - в твою игру?
       - Ну, мне бы не хотелось, чтобы ты называла это игрой. Я уже говорил, что игрой это перестало быть давно. Пока там ещё могут всякие глюки возникать, но я почти всё почистил, да и Программа сама себя отлаживает постепенно. Честно говоря, и я сам не вполне ожидал такого эффекта, но там, повторяю, целый мир.
       - Неужели хватает места под такие массивы информации? - Маша кивнула на системные блоки, расставленные на одном из столов. - Я, конечно, не всё понимаю, но на такое, по-моему, не хватит даже терабайтов!
       - Ты что, забыла?! - Миша довольно засмеялся. - Я же тебе говорил: у меня ресурсы Сети!
       - А, ну да, ты говорил про интернет...
       - Ну, естественно! Я влез на кучу серверов и юзаю машинное время и дисковое пространство даже уже и не представляю, какого объёма. Программа сама решает, что и где ей взять.
       - А как ты выключаешь эту игру? - удивилась Маша и тут же поправилась, улыбнувшись: - Ну, этот твой мир, я имею в виду.
       Миша отпустил жену и, встав, прошёлся по комнате несколько раз взад-вперёд.
       - Тут очень интересная штука получается, - сказал он задумчиво, как бы рассуждая сам с собой. - Я тоже, кажется, уже говорил, что не ожидал такого эффекта...
       - Какого эффекта? - не поняла Маша и хихикнула. - Что у тебя получится целый мир?
       - Вот в том-то и дело, такой вот компот. Ты понимаешь, он уже живёт там сам по себе, без моих включений и выключений.
       - Э-э... это как?... - Маша, слыша неподдельную серьёзность в голосе мужа, прекратила улыбаться и внимательно посмотрела на Мишу. - Что значит - сам по себе? Ведь если ты выключишь свою машину...
       - Вот-вот! Никакого значения не будет иметь, если я выключу вот эту штуку. - Миша кивнул на стол, где у него стоял монитор, один из системных блоков и клавиатура. - Здесь только как бы вход, просто дверь. А там, в том мире, который лежит теперь в Сети, всё будет идти своим чередом. Правда, есть один момент, связанный со временем: субъективное время там идёт несколько быстрее, чем здесь, но это, в общем-то, вполне объяснимо...
       - Так-так, подожди... Если я, скажем, надеваю шлем и играю, то есть, вхожу туда, а ты выключаешь машину, то я что, не вернусь? Я там останусь?!
       - В данном случае - нет. Ты, то есть твоё сознание, "вывалится" назад, но там жизнь будет продолжаться.
       - Ага, но в Сети же включают и выключают какие-то конкретные компьютеры, что-то выходит из строя, что-то останавливается. В этих случаях как?
       Миша улыбнулся и сказал немного разочарованно:
       - Ну, мне казалось, что ты всё поняла. Повторяю ещё раз: это же система с перераспределёнными ресурсами. Программа создана так, что она использует все дей-ствую-щие сво-бод-ные ресурсы в Сети. Если что-то "вываливается", она сразу же переходит на имеющиеся свободные узлы, а их масса. Она ничего не портит, упаси боже, а то её могут принять за вирус разные там "авэпэшки" и "фаерволы". Её можно остановить, только вырубив все системы, точнее - значительную часть систем, включённых в мировую Сеть, что, сама понимаешь, возможно, только в случае, если перестанет существовать наш реальный мир. Значит, теперь мой мир будет жить столько, сколько будет существовать цивилизация на планете Земля, по крайней мере, в таком виде, как сейчас, с использованием компьютеров, объединённых глобальной сетью. Я, естественно, могу уничтожить этот мир, написав соответствующую анти-Программу и запустив её, но, знаешь ли, у меня вряд ли уже поднимется так сделать рука. А что касается конкретно вот этого или любого иного компьютера, то он вкупе со шлемом, повторяю, не более чем дверь туда.
       - Но всё-таки, ты утверждаешь, что так называемые "игровые персонажи", те, в общем-то, программки, которые ты написал, осознают себя там настоящими людьми? Миша, ты в своём уме?
       Миша кивнул:
       - В самом, что ни на есть своём уме, так оно и происходит! Я, конечно, ничего не могу утверждать на сто процентов, но, во всяком случае, по своим ощущениям могу смело говорить, что там - не куклы с заданной программой. Да, конечно, на начальном этапе я как бы сформировал память и в какой-то степени своё "я" основным персонажам, с которых всё начиналось, но я не ожидал, что это будет так натурально. Я уже много раз бывал в том мире и пытался понять, насколько те люди действуют по программе. И неоспоримо выяснилось только одно: они живут своей собственной жизнью. Более того, это относится не только к персонажам, которые я тщательно "прописывал", а и ко всем вспомогательным, так сказать.
       - Да ну уж, - с сомнением Маша покачала головой.
       - Говорю тебе, я имел возможность в этом убедиться. Они все испытывают дружеские чувства, ненавидят, воюют, пируют, любовью занимаются - одним словом, живут, как обычные люди. Они уверены, что имели родителей, жили там-то и там-то, когда-то делали то-то и то-то. Одним словом, имеют память о своём прошлом, ну и о том, что произошло уже после начала работы моей Программы, само собой.
       - Ага, - сказала Маша, переваривая всё услышанное, - а если ты "вываливаешься" из игры...
       - Как там это воспринимают, хочешь ты сказать?
       - Ну, да, именно! Как, если ты утверждаешь, что они живут настоящей жизнью?
       - Это действительно, с самого начала стало представляться мне проблемой, - согласился Миша. - Если ты "вывалишься", выступая сама собой, то есть, персонаж, который ты используешь, это ты сама, то людям, населяющим тот мир, покажется, что ты просто исчезнешь. Я специально не стал сохранять матрицу такого персонажа там - понятно, почему. Людям там, конечно, это покажется странным явлением, но я же пока единственный, кто входит туда, поэтому случалось это не часто. Когда же мне нужно выйти в заданный момент, я старался не находиться на виду у посторонних.
       - Но, значит, если связь всё-таки прервётся, то людям там покажется, что твой персонаж исчез?
       - Именно так, но это касается только вхождения в качестве самого себя или персонажа, которого там ещё не было.
       - А если я выбираю кого-то, кто уже там есть?
       - Программа пока прописана у меня так, что ты как бы замещаешь его сознание на время, пока не выходишь.
       - Хм, - покачала головой Маша, - интересный эффект: прямо какой-то обмен разумов.
       - Конечно, если ты будешь вести себя как-то слишком иначе, чем вёл себя персонаж до этого, то могут быть проблемы.
       - То есть?
       - Ну, представь себе, что в теле твоего знакомого оказался бы кто-то другой. В средние века сказали бы, что в человека вселился дьявол. Кто знает, возможно, и у нас имеют место подобные штучки? Хотя не знаю как в случае дьявола, а здесь ты воспринимаешь некоторую часть личной информации, известной персонажу, поэтому можешь корректировать своё поведение. Я так специально сделал. Но можно эту опцию убрать.
       - Слушай, а если тебя убивают там, в этой виртуальной реальности? - спросила Маша, пропустившая рассуждения Миши мимо ушей.
       - Я вываливаюсь сюда назад в своё реальное тело. Точнее - в голову. Однако меня очень заинтересовало другое: где ты окажешься, если тебе будет некуда возвращаться?
       Маша внимательно посмотрела на него:
       - Объясните, сэр, что вы имеете в виду?
       - Помнишь нашего Кешу? - вопросом на вопрос ответил Миша.
       - При чём тут Кеша? - удивилась Маша: зелёный волнистый попугайчик сдох у них около месяца тому назад.
       - Так вот, признаюсь: это я его умертвил.
       Маша округлила глаза:
       - Миша, ты придурок, или как!? С ума сошёл? Зачем? Совсем рехнулся со своими экспериментами?
       - Да нет, мне его самому жалко, но мне нужен был экземпляр, который бы точно знал меня, и которого я мог бы чётко идентифицировать там.
       - Где это - там? - продолжала возмущаться Маша.
       - Господи, да в виртуальности, говорю же тебе.
       - При чём тут виртуальность, идиот? Взял и Кешку убил - это же надо! Я прямо не знаю, Миша...
       - Ну, прости меня за попугая. Кешка пострадал во славу науки, и, наверное, ему следовало бы поставить памятник, посолиднее, чем собаке Павлова. Только об этом никто пока не знает, и, возможно, к счастью.
       - Ничего не понимаю! - Маша была почти в ярости.
       - Ну, прости меня, успокойся! Вот смотри.
       Миша достал из одного из ящиков стола нечто, похожее на миниатюрную шапочку.
       - Это тоже шлем, но только для Кешки. Мне пришлось его специально делать.
       - Такой же шлем для попугая? Тебе что, больше нечем было заниматься?
       - Не скажи, это было очень нужно. Ну не имелось у меня подопытного экземпляра, который был бы ко мне приручен, да и времени на приручение не было. Вот и взял Кешку.
       - Ну и что, в конце концов?...
       - Я вытащил его вместе с собой в виртуальность и проверил, узнаёт ли он меня там. Оказалось, что - да, узнаёт! На голову садился, изо рта ел.
       - Прекрасно, но убивать его было зачем?
       - Говорю же, у меня возникло интересное предположение: если погибает тело здесь, в нашем реальном мире, то что будет с виртуальным аналогом?
       - Ну и что же ты узнал? - Маша скрестила руки на груди и критически посмотрела на мужа.
       - Я вышел из виртуальности и умертвил Кешку... Мне и самому было жалко, но как же ещё я мог это проверить?
       - Так что же ты узнал? - повторила Маша, поджав губы.
       - Кешка остался жить там - понимаешь, что это значит?
       - И что же?
       - Маша, ну ты же у меня умница... - немного заискивающе, но всё же разочарованно сказал Миша. - Неужели не понимаешь? Погибая здесь, существо остаётся в виртуальном мире!
       - Ты сделал этот вывод на одном опыте с несчастным Кешкой?
       Миша выглядел немного сконфуженным.
       - Нет, когда я получил первый результат, я не мог удержаться. Мне пришлось использовать несколько дворняг, шаставших у нас во дворе. Виноват перед ними, но они так быстро к тебе привязываются, если хорошо покормить. Между прочим, привязанность сохраняется и там, а это подтвердило, что они ничего не чувствуют при умерщвлении здесь. Это вообще очень интересная тема: получается, что некий аналог души типа как всё же есть...
       - Так вот почему у нас несколько раз пахло псиной в доме! А я и не знала, что думать...
       Маша села в кресло и, откинувшись на спинку, подняла голову к потолку. Несколько секунд она переваривала всё услышанное, а потом вдруг покачала головой и усмехнулась.
       - Слушай, - сказала она. - А, ведь получается, что ты у нас - сам Господь Бог: за несколько дней творения ты создал целый мир и даже переносишь туда существ из мира нашего.
       - Ну, этих дней прошло много больше, чем несколько, - серьёзно ответил Миша, - но в чём-то, возможно, ты права. Я лишний раз понял, какая великая и страшная штука - все компьютерные сетевые технологии.
       - Ну, не нагоняй жути, - махнула рукой Маша. - Что же тут страшного? Ты же всё там, как я понимаю, контролируешь...
       - Представь себе, что многие вокруг начнут создавать свои миры. Что если собственный мир создаст маньяк, извращенец, садист? В конце концов, там ведь будут люди, виртуальные, но всё-таки люди. А часть людей можно высылать отсюда туда, понимаешь? Ну, взять, напялить шлем и отправить в "виртуал", а тело здесь умертвить. И создатель мира, действительно, может выступать для них богом. Представляешь, каково это, когда бог у тебя - шизофреник? Более того, - Он немного нервно рассмеялся, - а что если и наш мир тоже создан каким-то придурком?
      
      
      Глава 7.avi
      Делу - время
      
       Гравилёт снижался над Вошмутоном. Внизу плыли гигантские параллелепипеды зданий, какие-то огромные купола, виадуки, магнитопроводы скоростных гауссовых трасс и ещё чёрт знает что. Галямов наклонился к капитану Винову:
       - Если бы у нас на Попое хозяйствовать с умом, а не как Профессор Хиггинс, и не такое можно было бы построить!
       Капитан молча покивал, восхищаясь проплывавшими под машиной урбанистическими пейзажами, а теперь уже бывший зампоид д"Олонго подсел к пилотам.
       - Куда мы сейчас летим? - спросил он по-идентски, что не укрылось от капитана.
       - Вам для начала отведено три дня на отдых в Райских Кущах, - ответил первый пилот, завистливо сверкая глазами. - Такая честь оказывается, как правило, только героям нации, или очень знатным гостям. Завидую - порезвитесь там. Наши девочки умеют такое, что в Галактике, а уж тем более на вашем Попое, и не снилось!
       - Это те самые Кущи, про которые писали в альманахе "Книга рекордов Пеннисса"?
       - Именно! - кивнул дис.
       - И что уж там у вас - такие поднаторевшие девочки?
       - А то! Сами увидите. Так вас измочалят, что только держитесь! - Пилот захохотал. - На карачках уползёте, если вообще сможете двигаться!
       - Это мы ещё посмотрим, кто кого измочалит, - интеллигентно вмешался москвич Зелёный, с интересом слушавший беседу лейтенанта и первого пилота.
       - Ставлю 100 звяков, что измочалят! - безапелляционно встрял в разговор второй пилот.
       - Отвечаю! - вскинулся Зелёный. - Ты думал, не отвечу? Ну-ка, разбей! - кивнул он лейтенанту.
       Как раз в этот момент гравилёт пошёл на посадку. Машина сделала круг над одним из самых фешенебельных районов мегаполиса и подлетала к огромному зданию в форме...
       Собственно, здание это не имело формы. Это было нечто невообразимое на нормальную трезвую голову. Возьмите 100 пирамид Хеопса, 200 Тадж-Махалов, 300 Нотр-Дамов и 1000 самых ультрасовременных зданий из стекла, никеля и пластика, осыпьте всё садами Семирамиды, хорошенько перемешайте... Соль, перец и, если угодно, майонез, по вкусу. Отрежьте кусочек и проглотите. М-да... Вот тогда, пожалуй, можно было бы получить отдалённое представление о том, как выглядело здание, к которому подлетал гравилёт. Все в пассажирском салоне затаили дыхание. Над дворцом в воздухе плавала голографическая надпись "Райские Кущи".
       - Да, хотел бы я оказаться на вашем месте не то, что на три дня, а хоть на три часа! - с завистью промямлил первый пилот и вздохнул. - Всё оплачено, гуляй - не хочу!
       Гравилёт сел на одной из бесчисленных посадочных площадок, Винов, д"Олонго, фон Анвар и Зелёный вышли на гладкий, волнующе скользкий мрамор. Пилоты почтительно отдали честь, и гравилёт свечой ушёл в небо.
       Капитан и его друзья в неподдельном восхищении оглядывались вокруг. Воздух был напоён ароматом знакомых и незнакомых растений, произраставших в хрустальных кадках по периметру посадочной площадки до самых шикарно отделанных дверей входа. Уже здесь, хотя ничего ещё не было видно, витала некая эротическая аура, заставлявшая энергичнее биться сердца, а кровь быстрее циркулировать по всем частям тела.
       Из голубоватой тени космических пальм явно завезённых с побережья океана Лактация на планете Блэк-Хэд, величаво выступила представительная матрона в элегантной накидке из жемчужных и рубиновых бус, нежно оттенявших совершенство форм её тела. Позади матроны довольно скромно стояла девчушка, на которую сразу же положил глаз лейтенант.
       Матрона благоухала самым дорогим благовонием из исследованной части Галактики, известнейшим брэндом "Кли Макс-Фактор". Этот запах капитан слышал ранее только один раз на приёме у Хиггинса, и одно только воспоминание об этих флюидах сводило его с ума. Капитан и остальные герои грустно посмотрели на свои заляпанные дерьмом одежды.
       - Приветствую вас, отважные парни! - обратилась к ним матрона. - В наших Райских Кущах можно получить любые мыслимые и немыслимые наслаждения, как для гуманоидов, так и для негуманоидов. Но вы все, насколько я вижу, гуманоиды. Сейчас вы сможете сбросить ваши жуткие лохмотья, привести себя в порядок, а потом для вас начнётся трёхдневный праздник Райских Кущ! По приказу президента Иденты господина Клина Блинтона наши Кущи работают только на вас все эти три дня! Прошу! - Она сделала жест рукой и последняя нить бус сползла с её мощного бюста; капитан скрипнул зубами.
       Из бокового прохода появились одна стройнее другой девушки в туфельках-шпильках и сюртучках. Это была своего рода команда к действию, и лейтенант бросился знакомиться с девушкой, продолжавшей скромно стоять сзади матроны. Другие девушки, хохоча, утащили капитана и остальных в помещение, где стояли аметистовые ванны...
       После омовения девушки помогли всем облачиться в небесно-голубые тоги, и только лишь капитан и его друзья хотели использовать этих аппетитных созданий по прямому назначению, девушки заливисто хохоча, убежали с глаз долой.
       - Вот идиотство, - разочарованно пробормотал Зелёный.
       Колот Винов и его соратники в недоумении переглянулись и собирались, было, уже высказать всё, что они думают по поводу идентского гостеприимства, как появилась давешняя матрона и пригласила следовать в зал для пиршеств.
       - Во всём должна быть определённая система, - торжественно провозгласила она.
       Зал сей представлял собой обширное помещение, где всюду стояли низкие мраморные столы и кушетки, обитые антигравитационным бархатом. Матрона широким жестом, вновь отбросившим бусы с её груди, пригласила компанию возлежать.
       Как только все устроились на кушетках в зал впорхнули девушки в сомнительного размера одеяниях из листьев. Капитан подумал, что листья для юбочек собирали не иначе как в пустыне Хасара на той же планете Блэк-Хэд, поскольку листьев в этой пустыне просто нет. Девушки вносили вереницы блюд со всевозможными яствами и кувшины, графины, бурдюки и просто бутыли с горячительными напитками.
       Четвёрка друзей-соратников, если уж так пошло, начала с обильных возлияний. Матрона, заметив взгляды капитана, которые тот бросал на неё, пристроилась, наконец, рядом с ним. Девушки, словно ждали команды, тут же облепили остальных, а часть присоединилась и к матроне. Вино лилось рекой, веселье было в полном разгаре...
       Последующие три дна сохранились в памяти кандидатов в повстанцы как сверкающий калейдоскоп удовольствий и развлечений. Трудно было даже выделить что-то конкретное, отрывочные картины сменяли одна другую. Условно одетые и, безусловно, раздетые девушки, ныряния в хрустальные бассейны, натирания ароматическими мазями для повышения эротичности, специальные психотропные модуляции (разумеется, в меру), ванны с шампанским и девушками, море выпитого и пролитого вина, сожранных, надкусанных и просто раздавленных деликатесов.
       Иногда появлялись какие-то негуманоидные твари и заявляли, что они - тоже женщины. Таких с негодованием изгоняли. Один только Зелёный, поразмыслив немного, облюбовал себе женщину-верёвку с Гаммы Свинопаса. Эта особа могла обвиваться, где хочешь, и Зелёный так с ней везде и ходил - получалось часто весьма забавно. Здорово было, одним словом.
       Но всему приходит конец, и часто один на всех, наступил он и тут. Поэтому на четвёртый день капитан и его соратники вновь вымытые, надушенные, облачённые в новые удобные комбинезоны, помахали руками девушкам и голубым бассейнам, сели в гравилёт, доставивший их во дворец идентского президента.
       В просторном кабинете сидели сам президент Клин Блинтон, вице-президент, планетарный секретарь, министр обороны и несколько самых влиятельных дисов. Рядом с президентом устроилась его личный секретарь, широко известная в Галактике личность по имени Слон?ка Бл?винских. Одеты все были по-деловому: голубые в бордовую полоску смокинги, розовые рубашечки, зелёные галстуки-бабочки и белые бриджи в красный горошек, а Слоника была в простой жёлто-зелёной юбке: строго, и ничего лишнего.
       Президент выступил с речью, в которой отметил судьбоносное начало новой эры в отношениях между Попоем и Идентой. В ответном дежурном слове капитан поблагодарил дисов за готовность оказать помощь правому делу и отдельно - за "Райские Кущи". Затем началась основная часть переговоров. Мягко, без нажима выступил министр обороны.
       - Нам хотелось бы разместить на Попое пять военных баз для нашего звёздного флота, - непринуждённо сказал он, ласково улыбаясь. - Последнее время небезызвестная всем планета Блэк-Хэд выходит из-под контроля, и, кроме того, наметились серьёзные проблемы с системой Желтофэйс, где, как вы знаете, колоссальный прирост населения, что вот-вот породит неконтролируемую экспансию. Вы могли бы оказать нам неоценимую услугу.
       - Как, впрочем, и себе, - вставил президент Клин Блинтон.
       Естественно, предложение о размещении целых пяти военных баз на Попое само по себе было довольно большой наглостью: дисы считали, что попойцы сейчас целиком и полностью от них зависят, и потому беспардонно диктовали условия. Капитан уже открыл, было, рот, чтобы обложить министра, президента, всех присутствующих, а также их родственников в основном по материнской линии, но тут же заметил предостерегающие взгляды фон Анрава и д"Олонго.
       Это заставило Колота Винова повременить с четырёхэтажной тирадой, созревшей у него быстрее, чем созревает воздушный огурец с планеты Лучья Сапа, звезда УИ-46Х, а это, как известно, самое быстро созревающее растение в исследованной части Галактики (время полной вегетации плода составляет 0,79385 секунды). Капитан отложил ругательный экспромт в один из многочисленных запасников своего сознания в расчёте использовать его попозже и прочистил горло.
       - М-м-м, - начал он, любезно осклабившись, - да-да, пять баз... Да... Но... ведь континентов у нас всего четыре, а логичнее и удобнее было бы разместить по базе на континенте. Ведь если на каком-то континенте будет не одна база, а, скажем, две, при старте космических кораблей придётся разрывать защитное энергетическое кольцо. А нам бы этого так не хотелось, хе-хе...
       За столом воцарилось чуть неловкое молчание. Каждый из присутствующих понимал, что всё именно так и есть, но дипломатия - штука тонкая. Капитан поставил вопрос немного резковато, и требовалось большое искусство обойти прямолинейный намёк на то, что дисы просто наглеют, пользуясь своим преимуществом в данной обстановке.
       - Гм, да-да, - пробурчал министр обороны, - а остров Тухо-Бормо? Он же огромный, почти что континент! Не секрет, что вы зарегистрировали его как остров, чтобы платить поменьше налогов в Галактическую Конфедерацию. На этом острове вполне можно разместить пятую базу. А нам она просто необходима! Чтобы организовывать регулярные челночные рейды на Чёрную Башку и эффективно контролировать Желтофэйс! - добавил он.
       Президент Клин Блинтон покивал, соглашаясь со словами министра.
       - Э-э-э... - протянул капитан, - ну, что ж... Это, конечно, мысль... Но, видите ли, мы, - Он кивнул на своих спутников, - мы должны посоветоваться, обсудить сие... э-э... предложение. И, наверное, это не единственная просьба, а?
       Министр развёл руками:
       - Лично у меня и у армии Иденты - единственная.
       - Вот видите, друзья, мы не так уж много и просим! - улыбаясь, подал голос президент Блинтон. - Хотя услугу вам оказываем, согласитесь, огромную. Фактически, вы становитесь правителями своей планеты.
       Довольно тучный дис, сидевший справа от министра обороны, деловую строгость костюма которого нарушал только кокетливая аппликация в виде сердечка на брючном гульфике, кашлянул и бросил на президента многозначительный взгляд.
       - Да-да, прошу вас, конечно! - Глава государства сделал приглашающий жест рукой. - Господа, наш, можно сказать главный торговый магнат, Жу О"лик.
       Мистер Жу О"лик поправил голографическую вставку на лацкане смокинга, изображавшую то ли лебедя в полёте, то ли свинью на вертеле, и сказал:
       - Ну, разве что ещё просьба предоставить нам режим наибольшего благоприятствования и снизить пошлины на товары с Иденты. Но это, право, на общем фоне такая мелочь... - Он сладко улыбнулся и развёл руками.
       - Конечно-конечно! - поспешно вскричал фон Анвар, заметив наливающееся кровью лицо капитана. - Уверен, что если вы поможете капитану стать президентом Попоя, он будет вам настолько благодарен, что сможет всегда и впредь проводить выполнение рассмотрения удовлетворения и согласования любых ваших просьб по первому же требованию. И даже всегда пойдёт вам навстречу в вопросах куда более серьёзных. И не просто он пойдёт, а и вы пойдёте... - Тут Галямов спохватился и поправился: - пардон, это я просто не очень хорошо вашим языком Владею. Выполнит он то, что надо, одним словом.
       - Ну, вот и чудесно! - расплылся в улыбке президент. - Я всё понимаю, конфиденциальность должна быть соблюдена. Прошу вас пройти в комнату отдыха и посовещаться между собой. Мой адъютант вас проводит.
       Капитан и его друзья в сопровождении адъютанта, высокого детины в форме военно-космических сил Иденты, прошли в богато обставленное помещение и уселись под голубыми сикоморами с Дерепасы, планеты из системы Веги. Затем адъютант с поклоном удалился.
       Д"Олонго вытащил пачку "Примы" и широким жестом протянул остальным. Всё закурили.
       - Ну, что мы решим? - спросил после некоторого молчания капитан.
       Зелёный показал пальцем себе на рот, а потом на ухо.
       - Думаешь?... - шепотом спросил Галямов.
       - Безусловно! - кивнул д"Олонго, не понижая голоса. - И можешь не шептать: всё равно услышали бы.
       - Но как же?...
       - А вот так же! - Д"Олонго, усмехаясь, вытащил маленькую коробочку и поставил её на стол. - Я всё предусмотрел.
       - Что это? - Капитан ткнул пальцем в коробочку.
       - Это, - Д"Олонго ласково погладил коробочку, - устройство, блокирующее любые, разработанные до настоящего времени системы подслушивания. Любые! - Лейтенант назидательно поднял палец.
       Фон Анвар взял коробочку и осмотрел её со всех сторон.
       - Сделано на Земле, - с уважением вздохнул он. - Султанат Рига, фирма "Ноо-Гав"!
       - Я ещё в кармане заранее включил эту штуку, - пояснил д"Олонго. - Теперь как бы дисы ни старались, они нас не услышать.
       - То есть, можно спокойно всё говорить? - уточнил капитан.
       - Всё, что угодно - дисы будут слышать всякую чушь: например, как ты мочился в Парке Культуры и Отдыха.
       - Я там такого не делал... - с лёгким замешательством возразил капитан.
       - Нет, конечно, - согласился лейтенант, - но дисы будут так думать, по крайней мере.
       - Ну-ну, детка, давай ещё... - пробормотал себе под нос Зелёный.
       Капитан усмехнулся, покачал головой, зачем-то оглянулся по сторонам, покосился на сидящего со странно-отрешённым видом Зелёного и сказал:
       - Однако, неслыханная наглость - требовать размещения на Попое пяти военных баз. Ну, одну, две, три - ещё куда ни шло, но пять!
       - Это же дисы, - ухмыльнулся д"Олонго. - Им никогда не нужен был сильный Попой, им самим хочется рулить по всей Вселенной. Они, кстати, и не требуют, а, как вы все заметили, просто просят. Про-сят! Ты, старик, можешь и не соглашаться, только в этом случае не жди никакой помощи. Они сердечно улыбнуться тебе в свои тридцать шесть зубов - и...
       - В тридцать два, - поправил Галямов, бывший когда-то врачом-стоматологом и сохранивший немного садистские наклонности, которыми очень умело пользовался.
       - Чего - тридцать два? - не понял д"Олонго.
       - Зуба, говорю, у нормального человека тридцать два, а не тридцать шесть.
       - А-а, - протянул бывший зампоид, - так то у нормального человека, а это же дисы. Ты же здесь жил, неужели ничего не знаешь? Они себе методами генной инженерии вырастили ещё четыре голографических зуба. По одному с каждой стороны нижней и верхней челюстей. Направляешь на такой зуб, любой источник когерентного излучения...
       - Какого-какого излучения? - уточнил фон Анвар.
       - Да хоть какого. Хоть ультрафиолетового, хоть, инфракрасного, хоть лазерного. Можно и просто рентгеновское направить, только не очень мощное, а то копыта откинут - всё равно ведь люди они.
       - Направляешь - и что? - не унимался Галямов.
       - Да, по большому счёту, ничего особенного, - Д"Олонго пожал плечами. - Просто возникает там голографическое изображение: ну, ихний флаг звёздно-волосатый, герб с белозадым петухом, все их президенты, один за другим...
       - Ладно! - нетерпеливо перебил капитан. - На хрена мне их президенты сдались? Давай по делу.
       - По какому? - Лейтенант наивно-непонимающе уставился на Колота Винова.
       Капитан, еле сдерживаясь, закатил глаза, но сказал вполне спокойно:
       - Ты сказал: улыбнутся, выставив свои зубы, и что дальше? По зубам им, что ли, дать?
       - Вот-вот, - Д"Олонго засмеялся, - но по зубам им давать не надо, не поймут. В общем, они улыбнуться, как я сказал, и в лучшем случае выдворят вас с Иденты.
       - А в худшем? - продолжал допытываться капитан.
       - В худшем? - повторил д"Олонго. - Ну, тебе-то и Галямову бояться особо нечего, а вот нас с капитаном за попытку совершения диверсионной акции вполне могут заслать в урановые копи на ту же Лучью Сапу.
       Все тревожно переглянулись. Капитан озадаченно почесал затылок.
       - Что же делать? - немного растерянно спросил он. - Неужели соглашаться?
       - Именно: соглашаться! - кивнул д"Олонго. - В противном случае Хиггинс и его команда ещё долго будут заправлять на Попое.
       - Но если мы согласимся, то Попой попадёт под полный контроль Иденты! - почти взвизгнул фон Анвар. - Если у дисов будет на планете пять баз, то, считай, они её полные хозяева!
       Д"Олонго иронично посмотрел на Галямова, вздохнул и смачно затянулся "Примой".
       - Да, - сказал он, выпуская дым к потолку, где виднелся детектор речи, замаскированный под дополнительный плафон освещения, - как я погляжу, искусство дипломатии во всей своей первозданной красе, похоже, сохранилось только у нас, землян. Верно я говорю, а, Зелёный?
       - Ага! - кивнул Зелёный, словно выходя из состояния какого-то транса и совершенно не понимая, куда клонит лейтенант. - У нас в Москве всегда так... О-па, о-па. - По его лицу расплывалось блаженное выражение.
       Капитан пристально посмотрел на гражданина звёздной системы Москва.
       - Э-э, Зелёный, ты что - пьян, что ли?
       - Й-я? - Зелёный сконцентрировал внимание как бы с лёгким раздражением. - А ты меня поил, что ли? Ничего я не пьян, как можно в такой момент!? Я всего-то одну бутылку прихватил из этих Райских Кущ...
       Тут все заметили, что один карман у Зелёного оттопыривается.
       - Ну-ка, давай тогда хоть горло немного промочим! - распорядился капитан. - А то спрятал, понимаешь, и втихую сосёт...
       - Да я не сосу, - оправдывался Зелёный. - Сосу не я....
       - Ладно, не оправдывайся! - Капитан махнул рукой. - Втихушку сосёшь. Это что, у вас так положено?
       - Нет, ну что ты, скажешь тоже, - совсем засмущался Зелёный. - А пьём мы и вместе тоже...
       Он вытащил бутылку, и все увидели, что она совершенно непочатая, так что Зелёный действительно ничего не сосал. Колот Винов удивлённо посмотрел на д"Олонго. Бывший зампоид только плечами пожал.
       Бутылка пошла по кругу и через минуту опустела.
       - Так что ты говорил про свою дипломатию? - поинтересовался повеселевший капитан, ставя бутылку на столик рядом с глушителем подслушивающих устройств.
       - А я говорил, что нигде в Галактике не умеют вести переговоры так, как у нас на Земле, - ответил д"Олонго, вежливо рыгнув. - Кстати, не ставь пустую бутылку на стол и, тем более, рядом с глушителем разговоров. Бутылки тут на Иденте делают из ионизированного стекла, это может вредно повлиять на работу аппарата.
       - Да-а? - протянул капитан и поспешно запихнул бутылку под кресло.
       - Так вот, - повторил лейтенант, - вы все - не дипломаты! Нам ведь сейчас надо следующее, - Он начал загибать пальцы: - Первое: соглашаться со всеми предложениями дисов и, естественно, со всеми их условиями. Второе: обещать, что подпишем любые договоры. И третье, самое главное: просить под это как можно больше денег и оружия.
       - Да, но если мы сейчас пообещаем, то потом придётся выполнять, и Попой попадёт под полный контроль Иденты! - крикнул капитан, стукнув кулаком по подлокотнику кресла так, что тот хрустнул. - Пять военных баз, пять! - Он помотал пальцем перед носом лейтенанта. - По базе на каждом континенте, плюс на острове Тухо-Бормо! Вся планета - в их власти, а я буду просто марионеткой!
       Лейтенант застонал и закрыл лицо руками, раскачиваясь взад-вперёд.
       - Слушай! - Он резко отнял ладони от лица. - Военный ты, конечно, классный! - Д'Олонго показал выставленный вверх большой палец, - но дипломат... Ну нет в наше время дипломатов, не-ту!... Ладно, вот, смотри: подпишешь ты с дисами все договоры, дадут они нам оружие и денег, мы скинем Хиггинса и посадим тебя во главе Попоя, так?
       - Ну, так, - согласился капитан. - Этого и хотелось бы.
       - И, что, разве базы дисов появятся на планете моментально вслед за этим? Нет, базы надо ещё построить, надо оборудовать энергоприёмники, раструбы пространственного наведения, склады, всякие помещения, посты управления, да мало ли ещё чего? Это же времени потребует. А кто в это время будет заправлять Попоем, а? У кого будет при этом полный контроль над планетой: у дисов или у тебя? Кто тебе в такой ситуации будет мешать послать дисов подальше и сказать: "Извиняйте, дорогие, планы мои изменились! Хрен вам, а не базы!"
       - А и то верно! - захохотал фон Анвар. - Хрен им, а не базы! Правильно, так и надо сделать! Просто - и гениально!
       - Вот-вот, - кивнул д"Олонго, - надо всего-то согласиться, получить своё, а потом делать, как вздумается. На Земле, например, так всегда и поступают, когда втихаря, а когда и открыто. Именно это и называется дипломатией!
       - Да, - всё ещё сомневался капитан, - но я же буду должен подписать договор. Меня же потом этим самым договором к стенке припрут: выполняй, скажут!
       - Ну, как ты не понимаешь, тысяча чертей! - всплеснул руками лейтенант. - Кто сейчас ты, фон Анвар, Зелёный, я, в конце концов? - Он по очереди ткнул пальцем во всех присутствующих. - Все мы в глазах галактической общественности пока просто частные лица. Фактически, мы не представляем никакой организации, волю народа Попоя, так сказать, не выражаем, действуем на свой страх и риск...
       Капитан, фон Анвар и Зелёный смотрели на него. Д'Олонго перевёл дух и сказал, уже тоном ниже:
       - Слушай, вот когда ты сядешь во главе Попоя, ты как управлять собираешься? Какой строй ты установишь: диктатуру в чистом виде или же под видом демократической республики?
       - Конечно, под видом демократической республики! - в один голос закричали капитан и Галямов.
       - До чего у вас головы забиты всякими "демократическими республиками", - вздохнул лейтенант. - Ну, да ладно, у меня есть по этому поводу особое мнение, но это разговор отдельный. В общем, если вы пока собираетесь устраивать эту самую республику, вам придётся, якобы, действовать по воле народа, а народ этот выскажется против размещения баз дисов, я не сомневаюсь.
       - А его кто будет спрашивать? - слегка удивился капитан.
       - Вот, правильно! - Лейтенант расплылся в улыбке. - Мыслишь верно! По большому счёту, дело даже не в том, как выскажется народ, спрашивать-то его никто и не будет. Просто вы заявите дисам, что народ против - и точка! А против "воли народа" в случае демократической республики не попрёшь, то-то! Или, допустим, будет такое коммюнике, типа: "Всенародный референдум продемонстрировал консенсус с властью, поддерживаемой этим самым народом", вот. А сейчас ты для вида поторгуйся с дисами насчёт четырёх баз, чтобы натуральнее выглядело: мол, думали, обсуждали, решение трудное принимали, и предложи им помощь в организации рейдов, скажем, на ту же Блэк-Хэд или в систему Желтофэйс. Это, кстати, Попою выгодно будет. Ну, как план?
       - Гениально, ничего не скажешь, - Капитан явно находился по впечатлением под впечатлением от столь весомых аргументов.
       - Поддерживаю безоговорочно! - вскинул руки фон Анвар.
       Капитан толкнул локтем Зелёного:
       - Ну, ты что, пьянчуга? Эй, ты чего?
       Тут все заметили, что Зелёный всё-таки ведёт себя как-то странно: глаза его были полуприкрыты, а телом он совершал какие-то мелкие немного конвульсивные движения.
       - Эй, ты, как тебе план? - повторил капитан, снова толкая москвича.
       Глаза Зелёного медленно сделались осмысленными. Он шумно выдохнул воздух.
       - Всё ништяк, - несколько пространно сообщил он.
       - Ты, значит, согласен?
       - Э-э... А с чем? - осторожно поинтересовался Зелёный.
       - Ты что, дурак? - вскипел капитан. - Мы план обсуждаем! Ты слушаешь иногда?
       - Да нет-нет, все нормально, классный план, - пробормотал Зелёный.
       Капитан внимательно посмотрел на него:
       - Что-то я не пойму, что с тобой происходит, парень... - начал он.
       - Да ладно, шут с ним, - махнул рукой д"Олонго, - поддерживает, ведь. В общем, ты соглашайся и подписывай всё, что угодно, - повторил он. - Считай, что тебя это вообще ни к чему не обязывает, но получаешь ты всё, что тебе требуется.
       Капитан хохотнул и хлопнул лейтенанта по плечу:
       - А, знаешь, такая дипломатия мне очень даже нравится.
       Он встал и одёрнул комбинезон. Все тоже поднялись, и лейтенант спрятал глушитель в карман.
       - Ну, пошли! - подытожил капитан Колот Винов, и повстанцы направились к дверям.
       Адъютант, болтавшийся в коридоре, смотрел на них как-то удивлённо.
       - Ведите нас к президенту! - потребовал капитан.
       - Да-да, прошу вас! - Адъютант сделал почтительный жест рукой. - Прошу!
       Когда они вошли в кабинет президента Иденты, их встретили дежурными улыбками до ушей.
       - Ну, как? - спросил Клин Блинтон, вставая из-за стола.
       - Что вы решили? - без обиняков поинтересовался министр обороны, попыхивая сигарой.
       - Мы согласны, - решительно сказал капитан и поспешно добавил, вздёрнув голову. - Но на четыре базы, на четыре!
       Лучащиеся улыбками дисы поскучнели и настороженно переглянулись.
       - Почему же четыре? - явно недовольно спросил министр обороны. - Был же разговор о пяти!
       - Видите ли, - Капитан пожевал губами. - Нам не хочется давать повод для болтовни в галактической прессе о том, что в своё время Тухо-Бормо был зарегистрирован в реестре планетарной суши как остров. Сами понимаете, наше новое правительство может быть с самого начала представлено в невыгодном свете. Эти шакалы пера могут такого наплести! - Он сокрушённо махнул рукой.
       - Да уж, - поддержал капитана д"Олонго, понимая, что последний хорошо усвоил краткий урок дипломатической торговли. - У вас тут совсем не так, как у нас. Пресса у вас совершенно бесконтрольная какая-то: что хотят, то и пишут. Вот вам надо учиться, как на Земле делают. У нас любого неугодного писаку зажмут так, что и пикнуть не успеет, только перья полетят в прямом и переносном смысле. А вы...
       - Да, - вдруг вздохнул президент, - тут вы правы. В Галактике пресса просто распоясалась, но ничего не поделаешь: свобода слова - это основа нашей системы.
       - Поэтому: четыре базы, четыре! - Капитан сделал скорбное лицо, сознавая, что нужно ковать железо, пока горячо. Вдруг он растянул рот до ушей: - Но мы вот что, возьмём обязательства снабжать базы продовольствием и помогать в организации рейдов на Блэк-Хэд, например, или куда-то ещё. Как вам такой вариант?
       - Хм, ну что же... - Президент переглянулся с остальными дисами.
       Вице-президент едва заметно кивнул. Надо сказать, что для полного контроля над Попоем дисам вполне хватало и четырёх баз, а если ещё эти базы будут обеспечены жратвой, то лучшего и не пожелаешь.
       Капитан в свою очередь скосил глаза на своих спутников. Фон Анвар и д"Олонго скорчили одобрительные гримасы, а Зелёный снова как-то странно клевал носом, чуть закатив глаза.
       - Что ж! - Клин Блинтон вытащил большой лист бумаги с золотым обрезом по краю. - В таком случае, подпишем соглашение на уровне протокола о намерениях? Возражений...
       - Нет! - игриво докончил капитан, с трудом сдерживающий ухмылку.
       - Прочтите, пожалуйста! - любезно предложил президент Иденты.
       Капитан взял лист, и Д"Олонго с Галямовым пристроились, заглядывая ему через плечи. Зелёный же остался стоять на месте, слегка покачиваясь, как простыня на лёгком ветру. Теперь уже и дисы смотрели на него с удивлением, но от комментариев воздерживались.
       - Ну, так, - сказал капитан, прочитав текст. - Всё, в общем-то, правильно. Вы предоставляете в нашу полную собственность десять звёздных кораблей класса "мерзавец-IV" с экипажами и полным комплектом вооружения и боезапаса. Десять кораблей такого класса - это мне вполне достаточно, чтобы выпустить Хиггинсу кишки...
       - А не маловато ли, чтобы атаковать систему планетарной защиты? - негромко вставил д'Олонго.
       - Если с умом, то можно, только приёмы атаки надо знать! - отрезал Колот Винов и поднял указательный палец, обращаясь к дисам: - Но без экипажей, без! Экипажи я сам наберу из эмигрантов на Пенце. Там у меня много проверенных ребят, знающих местные условия и военное дело. Иностранцы мне ни к чему: народ Попоя меня не поймёт.
       - Опять же не для прессы, - снова всунулся лейтенант. - Капитан должен совершить переворот собственными, что называется, попойскими руками, а не руками наёмников.
       - Да! - с пафосом сказал капитан и повторил, гордо оглядев дисов: - Да!
       - Д-да! - вдруг громко сказал Зелёный и тоже обвёл присутствующих мутным Орлиным взором; дисы даже вздрогнули, настолько неожиданной была реплика.
       - Ну, как хотите, - разочарованно прогундосил министр обороны. - Я-то думал придать вам в помощь своих молодчиков.
       - Они вам ещё на Блэк-Хэде понадобятся, - резонно заметил капитан.
       - Дело ваше, - тоже с нескрываемым сожалением сказал президент. - Давайте тогда подписывать.
       - Э! - погрозил пальцем капитан. - Сперва договор надо переписать и убрать все ненужные пункты.
       - Ах, ну да, разумеется! - закивал головой Блинтон.
       Он зачеркнул в тексте соглашения несколько строк и передал документ Слонике Блевинских, которая изящно протопала к электронному секретарю, стоявшему в углу просторного кабинета и сунула лист в приёмное отверстие аппарата. Машина проглотила бумагу, и через несколько секунд на золочёный поднос выпали копии новой редакции. Президент подал один лист капитану.
       - Ну вот, теперь порядок, - обрадовался Колот Винов, ознакомившись с текстом.
       Президент и капитан сели за специальный столик для подобных процедур и подписали все экземпляры соглашения. Каждый из спутников капитана получил на память по листу с золочёной каймой. Зелёный долго смотрел на бумажку всё более яснеющим взором, наконец, хмыкнул и, сложив лист вчетверо, сунул его в карман комбинезона.
       - Когда можно будет осмотреть корабли и начать подготовку к отлёту? - деловито осведомился капитан.
       - А когда вам будет угодно! - Президент улыбнулся фирменной идентской улыбкой, но голографические зубы не блеснули: отсутствовал источник когерентного излучения. - Мне лично было очень приятно беседовать с вами и с вашими друзьями, капитан. У вас прекрасные соратники. - Он стрельнул глазами по Зелёному. - С ними вы, безусловно, победите. По-носаран!
       Президент, вице-президент, министр обороны и все присутствовавшие дисы вскинули руки в традиционном приветствии Иденты. Капитан с друзьями тоже неловко дёрнули плечами.
       - А что значит "по-носоран"? - шёпотом спросил практически пришедший в себя Зелёный у лейтенанта.
       - Слушай, точно не помню, - так же тихо ответил Д"Олонго. - Это что-то на каком-то древнем революционном языке. Вроде как "нагадить нам на всех врагов, и пусть они в своём дерьме сами захлебнутся". Полагаю, тут какие-то общие исторические корни слов. По-носоран, одним словом.
       - Ишь, ты! - восхищённо пробормотал Зелёный. - Сами норовят нагадить, да и что бы те в своём же дерьме захлёбывались! Одно слово: дисы!
       Когда высшие государственные чиновники опустили руки, президент Блинтон сказал:
       - Ну, а сейчас я передаю вам своего министра обороны. Он полностью введёт вас в курс дела.
       - Я начну немедленно, если не возражаете? - поклонился министр.
       - Конечно, не возражаю, - кивнул президент. - Уверен, что это также желание капитана и его друзей. Ведь, как говорится у вас на Попое: делу время, потехе - вся жизнь.
       - Да уж не возражаем. По-носаран, как говорится, - согласился Колот Винов: он слышал комментарии лейтенанта по поводу данного выражения.
       - В таком случае, господа, желаю удачи! - Президент протянул руку капитану. - Имею надежду в самом скором времени побывать у вас на Иденте с визитом дружбы. У вас чудесные женщины, водка и икра сосоля.
       - А какие народные забавы! - воскликнул фон Анвар. - Например, заплыв любви!
       - А это как? - заинтересовался президент.
       - А наливают бассейн той же водки, ставят на одном краю женщину или бабу, кому как больше нравится, а ты должен до неё доплыть и всё такое.
       - Надо же! - восторженно залопотали дисы. - И неужели кто-то проплывает?
       - Бывает! - скорчил рожу Галямов. - Я лично раз пять в таком заплыве выигрывал.
       - И что, женщин, все время новых ставят? - поинтересовался министр обороны.
       - Каких женщин? - удивился фон Анвар.
       - Ну, тех, которые на краю бассейна.
       - А, - махнул рукой фон Анвар, - да я даже не знаю, стоят себе и стоят. В водке же плывёшь - ну и плыви себе.
       - М-да... - Министр обороны озадаченно почесал затылок, но больше вопросов задавать не стал.
       - В общем, мы будем рады принять столь высокого гостя! - сказал капитан, обращаясь к президенту Блинтону и долго тряся его руку, даже после того, как главе Иденты это порядком надоело. - Всё будет хорошо, и даже лучше. Всё, самое чудесное, будет ваше: и женщины, и водка, и что хотите. Друзьям предлагаю лучшее, как говорится!
       - Это откуда? - поинтересовался президент.
       - Что? - не понял капитан.
       - Ну, вот эти ваши слова.
       - Не знаю, - совершенно искренне признался капитан и широко, по-идентски, улыбнулся. - Наверное, от всего сердца.
       Наконец, обмен любезностями был завершён, и капитан со товарищи, сопровождаемые министром обороны Иденты покинули правительственные апартаменты.
       Спускаясь по ступенькам президентского дворца к личному гравилёту министра, Зелёный, уже совершенно пришедший в себя, вдруг заметил человека в лётной форме, который при их приближении резко повернулся и хотел, было, скрыться за одной из многочисленных колонн.
       С радостным криком москвич рванулся вперёд и через мгновение уже держал за рукав давешнего второго пилота, с которым они спорили на сотню звяков.
       - Гони монету! - потребовал Зелёный. - Мы-то - как огурчики, только что с президентом болтали. Так что проиграл ты, парень!
       - Да я на мели сейчас, - слабо отбивался пилот. - Может, потом?
       - Гони-гони! - настаивал Зелёный. - Ничего не знаю, спорили ведь.
       - Конечно, я разбивал, - подтвердил подошедший лейтенант. - Нехорошо теперь отказываться.
       Пилот неохотно полез за кошельком. Зелёный послюнил палец и пересчитал денежки.
       - Непорядок! - деловито констатировал он. - Спорили на сто, а тут только девяносто. Гони ещё!
       Пилот, скорчив мину, вытащил из нагрудного кармана явно заначенную бумажку и подал Зелёному.
       - Вот теперь - порядок! - Зелёный радостно похлопал по стопочке денег. - Ничего у вас девочки, не спорю, но нас так просто не заездишь. Даже за три дня.
       Д"Олонго и подошедшие капитан и фон Анвар обидно захохотали.
       - Вообще-то одна штучка из этих самых Райских Кущ мне особенно понравилась, - продолжал издеваться над ограбленным пилотом Зелёный. - Такое вот видал?
       Он неожиданно вытащил из брючного кармана женщину-верёвку и помахал ею в воздухе.
       - Я её на память прихватил, - доверительно сообщил он друзьям.
       - Ну и Зелёный! - поперхнулся смехом Галямов.
       - А я-то на приёме у президента решил, что он пьяный, - схватил фон Анвара за рукав д"Олонго, и они захохотали уже вместе.
       Ограбленный пилот тоже криво улыбнулся и поплёлся прочь. Д"Олонго, фон Анвар и неожиданно поднаживший денег Зелёный направились к гравилёту, где их поджидали министр обороны и капитан.
      
       Ещё с воздуха, увидев десяток новеньких с иголочки боевых кораблей, капитан радостно потёр руки.
       - Ну, - воскликнул он, - действительно: делу время! С таким флотом мы разнесём Профессора Хиггинса в пух и прах.
       - Ура! - завопили соратники капитана.
       Осмотрев корабли, они убедились, что техника действительно находится в полной боевой готовности. Главный инженер космодрома подробно показал каждый корабль, а поскольку крейсера были совсем не маленькие, приготовления завершились только под вечер.
       - Вот этот, - капитан указал на корабль с номером "1" на броне, - будет моим флагманом.
      
      Глава 8.doc
      Семейный портрет в интерьере-4
      
       Шлем опустился на голову, и Маша ощутила лёгкие покалывания в глазные яблоки, виски и в шею у затылка - там, где располагались контакты.
       - Ты не очень пугайся, если что, - услышала она голос мужа. - Первый раз переход воспринимается довольно... м-м... необычно. Да и в место ты попадёшь тоже не вполне обычное. Я отправляю тебя в шкуру игрового, так сказать, персонажа. - Слышно было, как он хмыкнул, усмехаясь. - Думаю, ты в таких местах никогда не была.
       - Что ты имеешь в виду? - немного встревожено спросила Маша из-под шлема.
       - Да не волнуйся, - засмеялся Миша. - Это же всё-таки виртуальность. По крайней мере, по отношению к нам здешним. Так что ты успокойся и просто развлекайся, ни о чём особо не думая - это приключения духа, но не твоего тела...
       Голос Миши неожиданно пропал, и Маша оказалась в другом месте. Только что она сидела у компьютера в своём доме и вдруг сразу, не успев, что называется, моргнуть глазом, очутилась стоящей на большой открытой площадке. Чуть осмотревшись, Маша поняла, что площадка явно выступала словно огромный балкон из стены соответствующего колоссального здания. С места, где стояла Маша, можно было разглядеть, что здание имеет необычно вычурную форму и вздымается на десятки, если не сотни этажей. Создавалось впечатление, что здесь собраны все мыслимые и немыслимые архитектурные стили. Вдали виднелись не менее огромные, но более регулярные здания, образовывавшие, судя по всему, громадный мегаполис.
       Несмотря на неожиданность и необычайность такого перемещения, ощущение реальности было абсолютным: в окружающем пейзаже не было и намёка на определённую карикатурность, присутствовавшею во всех, даже самых продвинутых играх, которые ранее видела Маша. Но, самое главное, она полностью ощущала себя ВНУТРИ действия! Она сама этим действием и была!
       Площадка, на которой она сейчас находилась, тянулась на добрую сотню метров. Вокруг в хрустальных кадках и просто на клумбах росли странные экзотические растения и цветы. Впрочем, там были и знакомые: розы, монстеры и орхидеи Маша, по крайней мере, узнала.
       Эффект присутствия был настолько впечатляющим, что она невольно подняла руки, чтобы проверить, куда делся с головы шлем. Шлема на голове не было, да Маша ведь уже и не сидела в кресле, а стояла у входа в какое-то внутренне помещение этого чудесного здания.
       Не было на ней и привычной одежды, в которой Маша ходила дома. Собственно, на ней не было почти ничего: вместо джинсов и футболки она оказалась облачённой в короткую, одно название, юбочку, босоножки-шпильки и некий намёк на бюстгальтер...
       Стоп! Маша посмотрела вниз на своё (своё ли?) тело. Нет - явно НЕ ЕЁ! У неё самой была отличная, немного спортивная фигура и, несмотря на это, вполне приличная грудь, но здесь виднелась просто какая-то порно-звезда: длиннющие ноги, тонкая талия и бюст размера 4-5, не меньше. И всё совершенно натуральное, живое! Она видела бронзовый загар и мелкие золотистые волоски на коже девушки - своей в данный момент коже, необычный с радужными полосками лак ногтей и кружево белья. Кроме того, Маша чувствовала прикосновение ткани к коже и ощущала десятки манящих сладострастных запахов, витавших в воздухе.
       "Ну и виртуальность", - подумала Маша. - "Это кто же я здесь такая?"
       И вдруг сквозь её собственное сознание как чернила сквозь промокашку стало проступать другое "я". Нет, это второе "я" не подчиняло сознание Маши, оно её как бы и не замечало: сама Маша совершенно чётко понимала, что является Марией Беркутовой, девичья фамилия Обухова, но в то же время она в настоящий момент являлась ещё и девицей по имени Вакура, работавшей по найму в Райских Кущах на планете Идента.
       Первая часть Машиного сознания уже хотела удивиться, что это за Райские Кущи такие, но вторая часть, действующая сейчас как некий ментальный справочник, услужливо подсказала, что Райские Кущи - это огромное увеселительное заведение, расположенное в столице этой самой Иденты и контролируемое правительством. Как раз сегодня здесь ожидают каких-то видных гостей, в которых заинтересован сам господин президент Клин Блинтон. Именно поэтому Райские Кущи закрыты на три дня для всех остальных посетителей. Она, Вакура, как раз входит в группу встречи этих гостей. Кроме того, сейчас должна была появиться для открытия и участия в торжественной части главная настоятельница Кущ матрона Тохопь.
       Маша-Вакура посмотрела назад в длинный, ярко освещённый коридор, уводящий в сияющие и благоухающие внутренности чудо-здания. Вот уж и матрона идёт. Славное, похоже, будет время препровождение...
       Неожиданно Маша осеклась своим мыслям. Чему она радуется? Она ведь оказалась просто-напросто в борделе, в публичном доме, пусть очень шикарном и явно для избранных особ, но надо называть вещи своими именами. "Ну, Мишка, я ему покажу!" - подумала Маша, одновременно с некоторым беспокойством прислушиваясь к сладко-тянущему ощущению внизу живота и понимая, что, возможно, тут будет очень даже интересно. В конце концов, это же всё в виртуальной реальности...
       Какое-то дуновение и тихое гудение сверху заставили её поднять голову. На площадку опускался интересный летательный аппарат, не имевший ни турбин, ни воздушных винтов. Больше всего машина напоминала летающую тарелку, но не классической круглой формы, а сильно удлинённой. "Летающее блюдо", - усмехнулась про себя Маша: у неё как раз было очень похожее - вытянутое, овальное, чтобы, например, сервировать на стол рыбу.
       На матроне Тохопи красовалась элегантная накидка из редких нитей с драгоценными камнями - и ничего больше. Она вышла на площадку и встала рядом с Машей, величественно, но в тоже время как-то развязно-интимно кивнув ей.
       Второе "я" тут же подсказало Маше, что тело-носитель, в котором она оказалась, неоднократно имело близкие контакты с самой настоятельницей. "Ну, надо же!" - Маша всплеснула про себя руками. - "Я тут ещё и лесбиянка по совместительству! Я всё-таки Мишке кое-что оторву за такую подставу!"
       Летающее блюдо опустилось на площадку метрах в тридцати от Маши-Вакуры и Тохопи. Открылся широкий люк, одновременно служащий трапом и из чрева машины показались гости. Их внешний вид несколько обескуражил Машу. Она ожидала увидеть действительно важных особ в бизнес-сьютах, а на полированный мрамор ступили какие-то личности в помятых и даже кое-где замаранных и драных комбинезонах.
       - Это что, и есть знатные гости президента? - удивлённо спросила скорее Вакура, чем Маша.
       - Тише ты! - шикнула на неё Тохопь, выставляя вперёд огромный бюст. - Сам президент лично распорядился насчёт них. Исполнять всё, что они пожелают. А на их шмотки не обращай внимания - отмоем красавчиков их же спермой!
       Первым из гостей шёл худощавый мужчина среднего роста с бородкой - Маше он показался чем-то неуловимо знакомым. Сначала она подумала, что он напоминает последнего российского императора, убиенного на Урале большевиками, но затем ей показалось, что кого-то похожего она когда-то видела то ли среди Мишиных знакомых, то ли, кажется, в мединституте среди преподавателей. Сознание Вакуры, разбиравшейся в знаках отличия, услужливо подсказывало Маше то, чего она не знала: бородатый мужчина имел звание капитана галактического флота.
       Вторым шёл сравнительно молодой человек в порванном на плече комбинезоне с нашивками лейтенанта, за ним выступал какой-то тип вообще без погон. Тип довольно ухмылялся и ерошил свою, выкрашенную в зелёный цвет шевелюру, в предвкушении славного времяпрепровождения. Замыкал процессию высокий статный мужчина со слегка азиатским чертами лица.
       Матрона Тохопь шагнула из тени пальм и обратилась к гостям Райских Кущ с приветственной речью. Новоприбывшие довольно скалились, а капитан, сообразив, что можно начинать, потянулся руками к матроне.
       Откуда-то из бокового прохода вынырнул табунчик почти голых девушек, которые с профессионально-беззаботным хохотом и криками облепили гостей. Матрона покосилась на Машу и несколько недовольно мотнула головой: очевидно, Вакуре следовало проявлять больший энтузиазм при встрече. Маша почувствовала, что у неё замирает всё внутри, но она не могла двинуться с места.
       - А чего это девушка робеет?! - воскликнул моложавый лейтенант, и кинулся к Маше с довольной ухмылкой на нагловатом лице...
      
       Что-то мелодично щёлкнуло, казалось, в самой голове, и Маша обнаружила себя снова сидящей в кресле. Она ничего не видела перед собой, и только через секунду-другую сообразила, что это сработал установленный на определённое время таймер, а увидеть окружающее ей мешает шлем, надвинутый на глаза.
       Маша осторожно сняла шлем и посмотрела вокруг. После просторных залов Райских Кущ знакомая комната давила на неё своим малым объёмом. Мягко пели вентиляторы системных блоков, и мигала крупная надпись на экране монитора, сообщавшаяся, что закончилось установленное время входа. Миши в комнате не было.
       - Ничего себе игрушечка, - чуть хрипло произнесла вслух Маша.
       У неё было ощущение, что прошёл не час, а гораздо больше. "Господи", - спохватилась она, - "мне же Ванечку кормить!" Однако, посмотрев на часы в углу экрана, она поняла, что здесь прошёл именно установленный Мишей час. А она чувствовала себя вымотанной происходившей в виртуальном мире оргией.
       Маша покачала головой и осторожно запустила руку в джинсы. К её удивлению там было сухо. "Странно", подумала она, "получается, что моё тело никак в этом не участвовало, а иначе у меня бы тут уже хлюпало..."
       Она встала с удобного кожаного кресла и совершенно бессознательно провела ладонью по грудям, ощущая томление внизу живота. А у Вакцуры они больше", - почему-то с некоторым сожалением подумала она, хотя никогда не испытывала комплексов по этому поводу.
       В квартире было тихо, только откуда-то доносилась слабая музыка. Маша открыла дверь и вышла в коридор. Заглянув в комнату к Ванечке, она убедилась, что ребёнок ещё спокойно спит, значит, не сильно проголодался.
       Миша сидел на кухне, пил кофе с коньяком и смотрел канал MTV. Увидев жену, он немного скабрёзно усмехнулся:
       - Ну, как тебе?
       - Мишка, я тебе яйца оторву, - устало проговорила она, вспоминая своё обещание.
       - Это за что?! - картинно удивился муж.
       Маша тяжеловато опустилась на кухонный диванчик и налила себе в заранее поставленный бокал коньяка.
       - Тебе же нельзя. - Миша хитро покосился на жену. - Выкормишь ребёнка алкоголиком...
       - Я чуточку, - вздохнула Маша, делая глоток. - И вообще его надо сейчас поменьше кормить грудью - большой уже мальчишка.
       В ней боролась странная смесь чувств - острое физическое довольство, усталое возбуждение и неловкость перед мужем.
       - Мишка, ты ведь не мог не знать, куда меня отправляешь?
       - Ну, примерно, конечно, знал... - Он наклонил голову, пряча ухмылку.
       - Ты засранец, - покачала головой Маша, делая второй глоток.
       "Нет, точно не буду Ваньку сегодня кормить грудью", - подумала она.
       Миша покосился на пятна на футболке жены.
       - Вижу, тебя там проняло, - то ли спросил, то ли констатировал факт он. - Ну, и что ты об этом всё-таки думаешь?
       - Если серьёзно, у меня слов нет, мистика какая-то: меня здесь не было, я полностью находилась там! Это не игра, это, действительно, целый мир! Как тебе удалось такое?
       - Понравилось? - вместо ответа спросил Миша, и, видя, некоторое замешательство Маши, засмеялся и поспешил её успокоить: - Да ты не стесняйся, говори, как есть. Всё ведь это было совсем не с тобой, тело было даже не твоё. Поэтому я не ревную!
       Маша покачала головой, собираясь с духом.
       - Всё было абсолютно реально: я полностью жила в другом мире, в теле этой девки. Неужели это всё позволяет почувствовать шлем?
       - Не совсем так. Делает всё, конечно, Программа, но шлем тоже важнейшая часть моей системы: как-то же надо считывать личность человека, чтобы отправить его туда.
       - Слушай, тебе удалось считывать личность?! Это же...
       - Знаю, - кивнул Миша, - открытие века. Можно сказать, что я не хуже самого Мефистофеля: я могу забрать душу человека.
       - Это же... - повторила Маша и сама, опасаясь своих слов, сказала: - Нобелевская премия, не меньше!
       Миша покивал, как-то сразу помрачнел и хлебнул из своего бокала.
       - Ты чего? - насторожилась Маша, всегда тонко чувствовавшая настроения мужа.
       - Да, понимаешь, какая штука... Это, возможно, похуже атомной бомбы. По крайней мере, своей дешевизной. Представляешь, сколько народу ринется туда? Кроме того, как я уже говорил, можно ведь программно прописывать самые разнообразные миры и отправлять туда электронные души людей. Мне как-то стало боязно такой массовой перспективы. Превратимся в придатки машины, как в "Матрице".
       Маша хотела возразить, что кто же возьмёт и добровольно полностью уйдёт из нашего реального мира в виртуальный, но потом вспомнила свои ощущения в Райских Кущах и поняла, что Миша прав: её переживания в виртуальном мире ничем не отличались от воспоминаний реальной жизни. Она рельано жила там, и ведь увидела пока только часть того мира, причём, довольно специфическую, так сказать. И если можно программно создать совершенно другие миры, то числа им будет не счесть...
       - Ну, и что ты планируешь теперь делать? - осторожно спросила она.
       - А, скорее всего, ничего, - махнул рукой Миша. - Мне что, денег не хватает? Славы, конечно, хотелось бы, но боюсь, что тут есть и ещё один аспект, кроме морального: я опасаюсь, что не долго проживу, если попытаюсь обнародовать это изобретение.
       - То есть? - насторожилась жена.
       - Хм, то есть... На это дело сразу же захотят наложить лапы. Те же спецслужбы, например: представляешь, какие это сулит перспективы?
       Маша автоматически кивнула, но тут же спохватилась:
       - Нет, вообще-то не совсем понимаю. Что спецслужбам с того, что можно погулять по виртуальному миру?
       - Видишь ли, - вздохнул Миша, - я кроме всего рассматриваю возможность, как "переписать" личность из виртуального мира в тело-носитель нашего. Мне, правда, не хватает экспериментальных данных, так сказать, но дело не в этом. Это вопрос времени. Вот и представь себе, а что дальше? Понимаешь, это же прямой путь к коррекции поведения людей и серьёзному контролю над обществом со стороны властей, и тэ-дэ, и тэ-пэ. Как только сильные мира сего узнают об этом, они заграбастают и изобретение, и самого изобретателя.
       - Ты считаешь, что это повторно не откроют без тебя? Нет, ты конечно гений, но сам понимаешь... Уж лучше ты об этом заявишь, чем кто-то другой: хоть денег и славы наживёшь.
       - Понимаю, и поражаюсь, почему уже давно не открыли! - снова вздохнул Миша. - Отчасти, ты права, но, повторяю, денег нам пока хватает, а вот насчёт славы... Кажется, я её уже нажил. Сомнительную...
       - То есть?
       - То есть... Я имел неосторожность показать эту штуку Калабанову.
       - Этому жлобу, который тебя снабжает заказами? - удивилась Маша. - Зачем?
       - Ну, так получилось! Дурак я, гениальный, но дурак. Когда у меня всё получилось в первый раз - это было в начале июня, ты как раз уезжала к родителям на дачу, я был как в эйфории. А тут как раз он заехал, ну я и продемонстрировал начальный вариант. Это было не то, что сейчас, но тоже производило впечатление. Калабанов сразу вцепился в эту систему и сейчас меня просто терроризирует. Я откручиваюсь, как могу, пытаюсь объяснить, что хочу доделать, усовершенствовать, но дальше тянуть уже трудно.
       - Ну, и что ты думаешь делать?
       - Не знаю, - пожал плечами Миша, - если он действительно захочет, то вырвет это всё у меня с потрохами. Есть, конечно, выход - сдать это всё официальным, так сказать, властям, но я уже говорил, чем это тоже грозит. Пожалуй, ещё хуже, чем с Калабановым связываться. Или, может быть...
       - Что - или?
       - Или, или, или... - Миша немного помолчал. - Или рвануть заграницу и там скрыться, ну, чтобы никто не знал? Деньги у нас кое-какие есть. Кроме того, тот же Калабанов подкинул мне как раз суперклёвый заказ: представляешь - сто тысяч сразу?
       - Рублей? - осторожно спросила Маша.
       - В том-то и дело, что баксов! Если я это сделаю и получу деньги, то у нас будет почти четыреста тысяч - ну, это, конечно, если продать всё ценное и квартиру, я подсчитал. А четыреста тысяч - это уже кое-что. Кроме того, я и там как программист смогу заработать, уверен!
       Маша потёрла согнутым указательным пальцем кончик носа - характерное движение, когда она думала.
       - А не окажется, что этот заказ Калабанова - какой-то подвох?
       - Не-ет, вряд ли, - потряс головой Миша. - В данном случае нет. Я его выполню, и мы рванём заграницу - у меня есть пара знакомых по интернету, которые нам помогут, особенно, если мы приедем не как иждивенцы, а с деньгами. Пересидим там пару-тройку лет, а за это время Калабанова точно либо посадят, либо кокнут: он слишком зарывается. Лезет сейчас, например, к контрольному пакету акций Кадниковского комбината полиметаллов. Есть у меня информация, что он уже успел где-то схлестнуться с людьми то ли Чубайса, то ли Потанина. Так что, думаю, ему не долго осталось, - И Миша засмеялся.
       - Ох, смотри, - покачала головой Маша, - ты, уж, осторожнее со всякими жлобами.
       - Ладно, постараюсь. - Миша допил коньяк и потянулся за бутылкой. - Тебе ещё плеснуть?
       - Да нет, хватит. - Маша выставила перед собой ладонь. - Надо идти кормить. Уже долго спит ребёнок.
       - Слушай, - вдруг сказал Миша, - а ты же обещала мне кое-что оторвать?
       Он встал и, схватив Машу за талию, поднял её с диванчика.
       - Да ты что! - Маша попыталась слабо защищаться, чувствуя как её уже здесь, в реальности, охватывает такая же истома, как на площадке перед входом в Райские Кущи. - Мне же ребёнка кормить.
       - Подождёт ещё немного, - сказал Миша, рывком поднимая жену на руки.
       - А я не хочу немного, - прошептала Маша, срывающимся от страсти голосом.
       - Ну, значит, это будет подольше...
      
      
      Глава 9.avi
      Разговор по душам
      
       Капитан Колот Винов стоял в бывшем кабинете Пожизненного Президента Попоя Профессора Хиггинса и смотрел в огромное окно. Кабинет располагался на самом верху Дома правительства, и отсюда открывался вид на изрядную часть мегаполиса Блэво - столицы Попоя. Когда Колоту Винову доложили, что здание Дома правительства полностью очищено, он сразу поднялся сюда.
       Смеркалось. Нельзя было сказать, что город лежит в руинах, но в поле зрения всё равно попадалось много развалин, особенно там, куда пришлись ракетные или пучковые удары. Во многих местах к красноватому закатному небу поднимались дымы пожаров, придававшие пейзажу зловеще-угрюмый вид.
       Капитан испытывал противоречивые чувства. С одной стороны ему было жаль видеть подобные разрушения в главном городе родной планеты, а с другой его переполняло чувство возбуждённой радости от того, что он вошёл сюда, как победитель, а с Хиггинсом покончено и, по-видимому, навсегда.
       Личность по имени Профессор Хиггинс, так же как и некий его сподвижник Синяя Борода, были схвачены и находились сейчас в специальном изоляторе в необъятных подвалах Дома правительства на минус двенадцатом этаже, вырваться откуда им практически не представлялось возможным, тем более что армейские подразделения, поддерживавшие первого и последнего Пожизненного Президента Попоя, были разгромлены, а их остатки, почувствовавшие, что дальнейшее сопротивление только переведёт их из разряда живых в категорию мертвых, предпочли "добровольно" перейти на сторону капитана Колота Винова.
       Надо сказать, что капитан испытывал сложные чувства не только по поводу вида столицы, но ещё и потому, что теперь предстояло взять на себя управление целым планетарным государством, а он понимал, что это дело не простое. Требовалось сформировать правительство, распределить должности среди знающих людей и, упаси боже, не обидеть никого из своих сподвижников. Обычно, если такое происходит, бывшие соратники затаивают обиду, начинаю точить зуб, и постепенно или очень быстро превращаются в противников. И смута начинается снова. Получается, что сам же власть захватывал, то есть, прецедент уже есть - тогда почему кому-то не может придти в голову отнять эту самую власть уже у тебя?
       А капитану хотелось мира, по крайней мере, на своей планете. "Да, непросто будет", - подумал он. - "Это куда сложнее, чем стрелять".
       Часть стекла в окне кабинета была выбита выстрелом из противопехотного лазера, и с улицы тянуло дымом и вечерней сыростью. Очень противное сочетание: какая-то жжёная химия и сырость. Капитан передёрнул плечами и отошёл от окна.
       Он встал у громадного президентского стола, на котором в беспорядке были разбросаны обрывки не успевших сгореть документов, гильзы от энергетического и огнестрельного оружия, окурки, а на самом краю лежала чья-то перчатка от пехотной моторизованной брони: гвардейцы Хиггинса были экипированы серьёзно.
       Вообще в кабинете царил полный разгром, всюду валялись остатки какого-то вооружения, экипировки и части индивидуальной брони. Видимо прямым попаданием из квантового деструктора одного из одетых в броню разорвало в куски, а перчатка отлетела на стол.
       Из перчатки что-то подтекало. Колот Винов немного нагнулся, заглянул в раструб краги и поморщился: там оставалась оторванная кисть руки.
       - Да уж, - сказал капитан вслух. - Не повезло парню.
       Первым дело, как считал капитан, надо будет организовать допрос Хиггинса и Синей Бороды. Обидно, что ускользнул Пигмалион, и дело было даже не в том, Премьер-министр много знал. Он мог начать готовить где-нибудь мятеж или какую-то пакость. Надо будет прочесать всю планету, и если Пигмалион остался здесь, то он не уйдёт.
       Дверь за спиной капитана распахнулась пинком, и он, ещё не отвыкнув от необходимость в условиях городских боёв стрелять на каждый шорох и скрип, резко повернулся, выхватывая бластер из кобуры.
       Перед глазами вверху справа слабо мигнула еле различимая зеленоватая надпись: "Захват цели - 94,23%".
       "Господи, снова галлюцинации", подумал капитан, моргая и потирая немного вспотевший лоб. "Давненько не было..."
       Бледное видение исчезло. В дверной проём, отталкивая локтём вторую створку, протиснулся верный сподвижник лейтенант д"Олонго. В руках он с некоторой натугой держал огромную коробку из красивого голопластического картона. Капитан, сплюнул и выругался, убрая бластер.
       Лейтенант тяжело плюхнул коробку на стол и перевёл дух.
       - Что это ты за оружие хватаешься? - спросил он, отдуваясь. - Нервишки на радостях шалят?
       - Да ну, тебя! - отмахнулся капитан. - Входишь, понимаешь ли, неожиданно - так и грех на душу взять недолго. Вот шлёпнул бы тебя...
       Д"Олонго присел на край стола, брезгливо смахнув окровавленную перчатку на пол и пробормотав "Мир его праху".
       - Ты вот лучше сюда посмотри! - Он указал на коробку и откинул крышку. - Гляди, что я у Хиггинса в закромах откопал! С этим помирать вдвойне обидно.
       Капитан заглянул в коробку и присвистнул:
       - "Пять Звёздных Скоплений", мой любимый коньячок! Да ещё и "Перцовая Астероидная", вот это да!... Слушай, а почему он так называется? Никогда, кстати, не понимал.
       - Как это - так? - удивился д"Олонго.
       - Ну, - Колот Винов покрутил пальцами, - вот почему - "Скоплений"? От слова "скопец", что ли? Это они что хотели сказать, что если будешь пить, то кастрируют, что ли? И почему целых пять?... Странно, коньяк-то ведь классный...
       Лейтенант с сомнением покачал головой:
       - Я, вообще-то, никогда не задумывался об этимологии данного бренд-нэйма. Пил себе, и пил, если возможность была... Думаю, всё-таки, что ты не прав. Они, наверное, хотели сказать, что вот если не будешь пить этот коньяк, то тогда точно оскопят, значит.
       Они захохотали.
       - Так где ты это сокровище откопал? - поинтересовался капитан.
       - Говорю же, у Хиггинса! - Лейтенант махнул рукой куда-то под полкабинета, - Целый запасник, прямо под этими апартаментами. У него там и не только спиртное, там настоящий портативный бордельчик, можно сказать, этакая комната отдыха, мать его! Он же в моралиста играл перед народом: я, мол, Президент, и хоть у нас всё вроде как бы разрешено, но я сам ни-ни. А в этих своих кабинетах он, похоже, и напивался со своей сворой, и всякое такое. Но теперь Хиггинсу - конец!
       Капитан засмеялся:
       - Ну, по такому поводу точно нужно выпить!
       - Безусловно! - согласился лейтенант. - В конце концов, мы победили, да и просто потому, что у нас с собою есть!
       Они откупорили по бутылке и чокнулись. Капитан отпил солидный глоток и прошёлся по кабинету.
       - Слушай, развал, везде развал. Я даже не предполагал, что будут такие разрушения.
       Лейтенант тоже встал и подошёл к разбитому окну. Он подобрал сорванную портьеру и попытался кое-как занавесить выбитый участок. Портьера не держалась и всё время падала. Лейтенант махнул рукой, вытер руки о ткань и бросил портьеру.
       - Ну а ты как хотел? - спросил он. - Захватить власть - и без разрушений? Так, дорогой капитан, не бывает.
       - Да не учи, знаю. - Колот Винов раздражённо дёрнул плечом и остановился рядом с д'Олонго.
       Несколько минут они молча смотрели на дымы пожаров, стлавшиеся над городом. Капитан вздохнул.
       - Знаешь, - сказал он, - у меня серьёзные сомнения. Такая разруха, Хиггинс, сволочь, довёл планету до ручки, сейчас ещё кое-где бои идут... Разруха, одним словом. Народ, конечно, бедствует, в промышленности развал. Как управлять, одним словом, а?
       - Что и говорить, сложно. - Лейтенант сокрушённо покачал головой. - Но ты не отчаивайся - выкрутимся!
       - Выкрутимся! - передразнил капитан. - А как, как выкрутимся? Власть взяли, это хорошо, но что дальше делать?
       - Хороший вопрос, - одобрил д"Олонго, - его многие себе и не только себе задавали. Более универсальных рецептов, чем на Земле, всё равно, полагаю, не найти. Есть один вариант - его использовали многие, когда с помощью переворотов к власти приходили. Используй и ты его. Перво-наперво, провозгласи построение Золотого Века, и обязательно для всех граждан. Обещай равноправие, все мыслимые блага, что каждый будет во дворце жить и так далее...
       - Слушай, какие дворцы, что ты мелешь?! Кто мне поверит? Где они, дворцы?! - Капитан обвёл рукой панораму города. - Что я сейчас могу людям дать, спрашивается, а?
       - Сейчас ты, конечно, дать ничего не сможешь, это ясно. Дело-то ведь не в этом. Я же говорю: надо о-бе-щать! Указать путь к светлому будущему, и даже как бы повести туда. Вначале надо выступить перед народом, произнесёшь речь о разрухе, тяжком наследии режима Хиггинса и Пигмалиона, о бесчинствах банды Синей Бороды и так далее. Ну, речь мы напишем, не переживай. А затем следует нажимать на то, что в связи с трудным, я бы даже сказал - тяжелейшим положением родной планеты каждый трудоспособный гражданин должен осознать свой долг, и все, как один, должны взяться и строить, строить, строить! Работать, работать и работать. На первых порах, мол, граждане, жизнь будет трудной, но потом... В общем - свет в конце тоннеля, и там же Золотой Век, одним словом...
       Д"Олонго замолчал, вздохнул и плюнул в дыру в окне. Она была большой, и не попасть с этого расстояния было трудно, но помешал сквозняк. Лейтенант всё-таки не попал и выругался. Плевок повисел на самом краю выбитого поляризующего стекла, чуть покачиваясь на ветерке, и медленно сполз, устремляясь в полёт к поверхности площади, которая находилась внизу на расстоянии ста двадцати этажей.
       Капитан чуть подался вперёд, машинально провожая взглядом сгусток слюны, и спросил:
       - Ты сам-то в это веришь?
       - Дело не во мне, - серьёзно ответил лейтенант. - Но если речь произнести пламенно, то народ, особенно здешний, поверит, и лет семьдесят-восемьдесят ты продержишься совершенно спокойно. Это просто, как вариант, даже если вообще ни черта делать не будешь, а только говорить по большому счёту. Но ведь ты будешь кое-что делать, ведь так?
       Капитан промолчал, но кивнул.
       - Есть ещё вариант, - задумчиво продолжал лейтенант, - но он требует более детального осмысления. Просто нужно совершенно иначе власть организовать, чтобы вообще переворотов больше не было или, по крайней мере, не было на законных основаниях.
       Капитан ещё постоял у окна, прошёлся по кабинету и, наконец, сказал:
       - Я, конечно, согласен рассмотреть разные варианты, но сперва надо допросить Хиггинса. Если правда то, что мы услышали о тайне Опер Геймера, то, возможно, Золотой Век не такая уж болтовня.
       - А вот это, скорее всего, пустые россказни. Ты в них веришь? - удивился лейтенант. - Ты имеешь в виду то, что рассказал этот полковник Салем, который сдался нам на космодроме? Он же из службы безопасности, и вполне может специально кинуть нам "дезу".
       - Зачем полковнику врать? Он говорит, что лично сам первый беседовал с Опер Геймером. Этот физик - загадочная личность, но он существует. Его видел, кстати, не только полковник, который и доставил его на первую встречу с Хиггинсом. А потом Опер Геймер исчез, исчез, говорят, прямо из кабинета, где сидел с Хиггинсом.
       - Ты считаешь, что это возможно? Как? - скептически спросил д'Олонго.
       - Есть очевидцы! Говорят, что этот яйцеголовый открыл способ мгновенного перемещения в пространстве и какой-то новый источник энергии, по сравнению с которым всякая там термоядерная - просто ерунда. Источник неисчерпаемый, и, самое главное, энергию можно получать везде, практически везде.
       - Как это везде? - пожал плечами лейтенант. - Так не бывает! Брехня всё это, дезинформация.
       - Но Опер Геймер действительно исчез, а Хиггинс явно знает больше, чем полковник Салем.
       - Ты его ещё попробуй, заставь рассказать, - бросил д"Олонго.
       Капитан хитро подмигнул:
       - А вот это - заставим! Сейчас, кстати, и займёмся его допросом. Я тут знаешь, кого нашёл? Самого Садиса!
       - Садис? - удивился лейтенант. - Это ещё кто такой?
       - Да, действительно, - махнул рукой Колот Винов, - ты же его не знаешь. Он ещё до режима Хиггинса служил со мной на должности старшего истязателя в чине палачейного мучителя. В своём деле специалист с большой буквы. Он сейчас тут, я его вызову и поручу допросить Хиггинса. А заодно пусть и эту тварь, Синюю Бороду, оприходует.
       - Ну, так давай начинать, чего ждать? - обрадовался лейтенант. - С удовольствием посмотрю, что умеет твой старший истязатель.
       Капитан достал коммуникатор и приказал вызвать Садиса, а также поднять арестованных из подвальных застенков в специальный кабинет интенсивной работы с инакомыслящими, который у Хиггинса был оборудован почему-то на предпоследнем верхнем этаже Дома Правительства.
       - Я полагаю, - заметил капитан, - мы начнём с главного "виновника торжества", с нашего миленького Профессора.
       - Полностью с тобой согласен, - кивнул д"Олонго. - С самой крупной рыбины и надо начинать.
       Они вышли из кабинета главы Попоя и направились в помещения для интенсивной работы. Лифты пока не действовали, и капитану с лейтенантом пришлось прыгать в аварийную антигравитационную трубу. От такого полёта, как и от предвкушения допроса старого врага, захватывало дух.
      
      
      Глава 10.doc
      Смысл жизни
      
       Я никогда не думал, что Мишка может взять и умереть, тем более - покончить жизнь самоубийством. Среди моих знакомых это был, пожалуй, один из самых умных и жизнерадостных парней, любивший жизнь во всех её проявлениях. Он любил выпить, любил хорошо закусить, любил приударить за хорошенькими девчонками, и в студенческие годы мы с ним не раз увлекательно проводили время, хотя потом он, всё-таки, слишком рано по моим понятиям женился. В любом случае мы с ним достаточно долго оставались близкими друзьями, но потом жизнь всё-таки растащила по разным полкам, и если сейчас я виделся с Мишкой три-четыре раза в год, то это, считай, часто.
       Он был очень стойкий и упорный. Когда его выкинули из клиники за какую-то, якобы неправильно сделанную операцию, он ничуть не упал духом, несмотря на то, что вся его блестяще начинавшаяся карьера нейрохирурга оказалась похоронена. Иной вполне мог легко сломаться от такого удара, тем более что, как я слышал, Мишка в той истории был совершенно не при чём, и спасти пациента возможным не представлялось: ни один нейрохирург не спасёт раненого, у которого автоматной очередью снесло пол черепа. Мишку подставил завотделением, это все понимали, но никто ничего не смог сделать.
       Однако Мишка смог не просто не сломаться, но даже снова встал на ноги, причём в такой области, где мало кто из врачей чего смыслит - в программировании. Не знаю до конца, уж как он это делал, но деньги начал зарабатывать после ухода из больницы просто сумасшедшие: я тогда с ним общался ещё почаще, и видел, как поползло в гору благосостояние его семьи.
       Правда, пару раз я встречал его с весьма подозрительными типами бандитской наружности, однако сейчас многие с уважением и завистью называют таких "крутыми". В компьютерах подобные субъекты, как правило, ни черта не смыслят, но хорошо платят тем, кто решает для них научные и околонаучные проблемы. Я догадывался, что именно на таких людях Михаил и зарабатывает свой очень неплохой кусок хлеба. Сам он говорил на эти темы мало, а я не настаивал - и так всё ясно: без вычислительной техники сейчас в бизнесе никуда, хоть в легальном, хоть в нелегальном.
       Несколько позже наше общение с Мишкой стало куда более редким, у него родился сын, он весь погрузился в собственные дела, помимо зарабатывания денег пытался ещё что-то изобретать, да и на меня навалилось множество проблем и всякой разной бытовой ерунды.
       Должен сказать, что я всегда ему завидовал. Нет, не чёрной завистью - мне Мишка очень нравился, мы были близкими друзьями, особенно если взять студенческие годы, и такая дружба редко проходит совсем, но он был такой способный! Взять, к примеру, все эти компьютерные штучки. Вот он врач, а освоил программирование настолько, что я, проучившийся на физфаке пять лет, и в подмётки ему не годился.
       Отработав несколько лет в НИИ прикладной физики местного отделения Академии Наук, я, в конце концов, вынужден был сбежать оттуда в поисках более или менее приличного заработка, но собственные мои предпринимательские попытки окончились неудачей, и пришлось искать наёмную работу. Самое большее, что я сумел сделать, так это пристроиться исполнительным директором в филиал московской фирмы, торговавшей стиральными порошками и прочей бытовой химией. Сперва всё шло не так уж плохо, но после очередного кризиса в экономике моя фактическая зарплата упала, почитай, в четыре раза (платили-то нам рублями!), и руководство не спешило её пересматривать. Хотя, можно сказать, что мне ещё повезло: я знаю людей, которые после таких перипетий вообще остались без работы.
       Однако я знал, что у Мишки дела как шли прекрасно, так и шли, и не сомневался, что и дальше у него всё будет, как надо. Поэтому когда его жена Маша позвонила мне сообщить о времени похорон, меня словно оглоушили. И ещё меня поразило, что Маша держалась очень спокойно, слишком спокойно для любящей супруги. Я задал несколько вопросов, но даже не по тону, а оттенку Машиного голоса понял, что не стоит наседать на неё, особенно по телефону.
       Сами похороны меня тоже поразили. Когда я на своей пожилой "девятке" подъехал к центральному городскому кладбищу, где последние лет десять хоронят только либо сверхуважаемых людей, либо крупных криминальных авторитетов, мне стало стыдно: народу собралось немного, но самой захудалой машиной оказалась новая "Волга ГАЗ-3110" Машиного папы-профессора. К тому же похоронная процессия ожидалась аж с центрального въезда на кладбище, а не через "обычные" для всех рядовых граждан ворота!
       Я скромно припарковался чуть в сторонке от нескольких сверкающих металликом иномарок и направился к семье покойного. Маша стояла и разговаривала с парой каких-то ну очень "крутых" личностей. Увидев меня, она сама двинулась навстречу.
       - Серёжа! Спасибо, что приехал, я тебе чрезвычайно признательна...
       - Боже мой, Маша, мои соболезнования! - Я взял её за руки. - Не могу себе представить... Как такое произошло? Что, что случилось?!
       - Серёжа, пожалуйста! Не задавай мне пока никаких вопросов. Ты единственный из старых друзей Миши, да и, кроме того... - Маша немного замялась, а я смотрел на неё, ожидая продолжения. - В общем, его основные работодатели просили, так сказать, чтобы похороны проходили без лишней помпы, и чтобы людей было поменьше, хотя и устроили всё, видишь, где...
       - Без лишней помпы?! А при чём тут какие-то работодатели? - совершенно непроизвольно удивился я, косясь на немногочисленные, но очень дорогие машины.
       - Серёженька, я тебе потом объясню ситуацию! Извини, ты побудь тут... - И она величественной походкой вернулась к людям, от которых только что отошла.
       Я проводил глазами стройную фигуру в траурно-чёрном, но, на мой взгляд, коротковатом для подобного случая платье. Такое довольно простое, с первого взгляда ничем не примечательное строгое платьице. Долларов за 500-600, минимум.
       Родители покойного отсутствовали - собственно, у него их, фактически, и не было, а воспитала Мишку тётка, майор милиции в прошлом. Но сейчас и она отсутствовала, и я не стал спрашивать у Маши, почему.
       У Мишки вообще любопытная история детства: как он сам рассказал мне когда-то, мать бросила их с отцом, когда ребёнку было 4 месяца. Отец через какое-то время завёл новую семью, а Мишка остался с сестрой отца, никогда не бывшей замужем и своих детей не имевшей. Впрочем, дама она была по своим временам состоятельная, так что Миша вырос, если и без настоящей материнской ласки (тётка его баловала, но бывала часто просто грубовата как работник органов), однако в полном достатке.
       От нечего делать, я вытащил сигареты и подошёл к Машиным родителям, тоже, кстати, стоявшим особнячком. С Арсением Петровичем мы познакомились ещё на свадьбе Маши и Михаила, поскольку я выступал свидетелем со стороны жениха. Профессор с женой выслушали мои соболезнования, после чего Арсений Петрович попросил сигарету.
       - Арик! - возмущённо-придушенным тоном просвистела Машина мама. - Держи себя в руках! Ты же бросил, Арик!
       - Ну, солнышко! - пророкотал Арсений Петрович. - Ну не могу я с нервами совладать, ну что ты... Мы отойдём с Серёжей, чтобы на тебя не дымить.
       Марина Степановна возмущённо надула губы, но скандала устраивать не стала, учитывая трагичность момента. Мы отошли на приличествующую дистанцию закурили. Арсений Петрович выглядел куда более растерянным и расстроенным, чем Маша, и это было мне почему-то неприятно. Точнее, неприятно мне было то, что супруга покойного в этой ситуации выглядела менее расстроенной, чем его тесть.
       - Ну, как он мог, ты подумай, Серёжа, как он мог! - Арсений Петрович, нервно затягиваясь, "выдул" сигарету за минуту, покосился на супругу, и, прикрываясь от неё спиной, попросил у меня ещё одну. - Я не знаю, что уж у Миши там такое стряслось, но совершить самоубийство! Бросить жену, ребёнка! Нет, ты подумай! Что значит - "какие-то неприятности по работе"! Что, у него было безвыходное положение?...
       "Так-так", - подумал я. - "Вот это да! Действительно, какие такие "неприятности по работе"?... Ну что же за невезение у Мишки: тогда, когда он работал ещё врачом, и теперь вот... Но, собственно, что это я говорю?! Сейчас это уже невезением назвать просто кощунственно."
       Арсений Петрович продолжал излагать свои взгляды на аморальность самоубийства. Я слушал эти сетования, кивал и поддакивал.
       С горки к кладбищу съехал катафалк, последовала традиционная процедура проводов в последний путь и прощания с покойным. Я слегка обалдел, поскольку Мишина могила оказалась практически в одном ряду с "аллеей героев", как у нас в городе называли ряд могил крупнейших мафиозников, которые последние лет десять только здесь и находили свой последний приют. Аллея действительно напоминала выставку бронзовых бюстов, но только не Героев бывшего Советского Союза, а героев нашего времени - руководителей крупнейших преступных и не очень сообществ города, фактически, новых хозяев жизни. Что ж, у каждого времени свои идеалы и свои герои. И свои кладбища...
       Я, стоя рядом с парой мощных ребят, судя по всему, телохранителей кого-то из новых Мишиных знакомых, слушал короткие траурные речи, смотрел на лицо покойного, спокойно лежавшего в гробу, и про себя поражался: когда же мой старый друг вышел на подобную орбиту?
       Телохранители даже не пытались переброситься со мной парой-тройкой фраз, как это обычно бывает на похоронах даже между совершенно незнакомыми людьми - очевидно, видели машину, на которой я приехал, и не посчитали меня достойным внимания. В общем-то, я и сам не горел желанием беседовать с ними, хотя, не скрою, ситуация меня интриговала, ведь мало кто на моём месте не строил бы кучу догадок относительно случившегося.
       Пригоршни земли глухо ударили по крышке гроба, хмуровато-сосредоточенные кладбищенские рабочие зарыли могилу и водрузили довольно красивый временный крест. Судя по всему, позже, когда земля осядет, здесь поставят какой-нибудь неординарный памятник, и мой друг по-настоящему встанет в один ряд с таращащимися пустыми бронзовыми глазницами почётными жуликами и бандитами, но пока над холмиком земли будет выситься этот уравнивающий всех христиан символ. Впрочем, Мишке это уже совершенно всё равно: как говорится, "это нужно не мёртвым, это нужно живым". Это они, пока живущие, усердно стараются сохранить неравенство там, где "костлявая" всех примирила и умиротворила. Хотя, примирила ли?
       Для проведения поминок оказался снят небольшой банкетный зал в элитном ресторане "Астория". Солидность оплаты подтверждали поданные блюда, хотя всё было сделано достаточно строго и быстро. Всего собралось человек двадцать, и никого, кроме Маши и её родителей, я не знал.
       Скромно отсидев в уголке, я позволил себе выпить три рюмки водки, хотя и был за рулём, и, когда все стали расходиться, ещё раз засвидетельствовал соболезнования семье покойного. Я надеялся, что Маша хоть теперь что-нибудь объяснит, но она довольно дежурно кивнула и укатила с крупным толстоватым мужиком на внедорожнике "Лексус".
       "Кажется, всё понятно", - с оттенком очередного разочарования в жизни подумал я. - "Не женился пока, да и не стоит, видимо. Все они сучки!"
       Я сел в свою "девятку" и осторожно, стараясь ничего не нарушать, чтобы не объясняться с гиашниками в лёгком подпитии, уехал домой. Казалось, что здесь понятно если не всё, то основное в этой истории: у Маши начались романы с кем-то из крупных заказчиков Михаила и, видимо, именно поэтому он и решил свести счёты с жизнью. Я знал, что он-то Машку очень любил. Хотя, блин, выглядело так, что и она его, но в жизни многое меняется, увы!
       Дома я достал почти полную бутылку "Смирнова ?21" и умял её в одиночестве под оказавшуюся в холодильнике банку сельди в горчичном соусе: так я помянул Мишку по-своему.
       "Ну и идиот ты, Миша, прости меня господи!" - подумал я, уже захмелев. - "Вот, действительно, не ожидал такого от тебя: чтобы из-за измен жены взять и руки наложить! Не понимаю, да хоть какая любовь, но травиться-то зачем?!"
       Неожиданно в мою пьяную голову пришла дикая мысль: что если Мишка прав, и жить на этом свете вообще не за чем? Ведь, если разобраться, бытие наше есть вещь неимоверно паскудная. Ты живёшь, тратишь время, получаешь техническое образование, и - вдруг оказывается, что это вообще никому не нужно, а нужно, чтобы ты работал на дядю и продавал стиральные порошки и средства для чистки унитазов! А какие-то толстозадые боровы будут разъезжать на "лексусах" и "мерседесах", трахать твоих жён и всё такое прочее. Хотя я тут же поправил сам себя, что тот, чью жену трахают сомнительные личности, жил последние годы в материальном смысле очень даже не плохо, имел совсем не старенький ВАЗ, а вполне новенький "RAV-4", и жена его ездила хоть и на отечественной машине, но на новой "десятке".
       Впрочем, я тут же сказал сам себе, что вот это, видимо, и есть плата за подобную жизнь. Страна у нас, видимо, такая, что мало-мальски хороший и умный человек за "красивую" во всех смыслах жизнь заплатит, в конце концов, вот так, как Мишка, то есть, самой своей жизнью. Такой вот каламбур, мать его...... Или - мать её? В общем, - мать их!
       Я много каких ещё хмельных философских выводов настроил в тот вечер относительно паскудности бытия и сделал вывод, что мне практически всё с Мишкиной смертью ясно. Даже начало казаться, что Маше просто нечего будет мне теперь и рассказать - так я здорово проработал все гипотезы, превратив их в теории.
       Я вообще был уверен, что вряд ли уже услышу о Маше, но я ошибся, как и со всеми своими выводами о причинах случившегося. Оказалось, что я просто вообще ничего не знал.
      
      
      Глава 11.avi
      Подмена
      
       Основной кабинет для работы с инакомыслящими практически не пострадал при штурме Дома Правительства. Можно было даже сказать, что когда Колот Винов и д"Олонго вошли туда, кабинет сиял чистотой белых кафельных стен. Единственным косвенным свидетельством кипевшей тут когда-то допросов с различными степенями устрашения остались ряды мрачных агрегатов, специальных кресел, да несколько впопыхах брошенных лотков с пыточными инструментами.
       Капитан осмотрелся в этом режущем глаза и душу оазисе садизма и кивнул:
       - Это уже само по себе производит впечатление. Думаю, фон Анвару, как новому руководителю службы Государственной Безопасности, придётся здесь здорово поработать, пока он полностью войдёт в курс дела. Надо передать Садиса под его начало, он ему будет просто необходим. Они должны сработаться: Анвар ведь тоже был одно время стоматологом.
       Прозвенел звонок, и в кабинет доставили Хиггинса. Два дюжих солдата из только что организованной личной гвардии капитана-Президента втащили Профессора и застыли, ожидая приказа. Капитан кивнул на одно из кресел. Гвардейцы сноровисто впихнули Хиггинса в замысловатую установку и прикрутили ремнями в самой, что ни на есть, пикантной позе.
       Колот Винов подмигнул лейтенанту и ласково сказал, обращаясь к Профессору Хиггинсу:
       - Ну, что, господин Пожизненный Президент, не бывали в этом помещении в таком вот качестве? Мне почему-то кажется, что ещё нет, не бывали... А вот и оказались, наконец! - вдруг резко повысил голос капитан. - Не рой другому яму, не готовь другому пыточного кресла!
       Профессор что-то промычал, кажется, пустил ветры и отвернулся, насколько позволяли ремни.
       - Фу, - сказал лейтенант, - надо включить кондиционер. А, знаешь, по-моему, он недоволен.
       - Ещё бы! - уже совершенно спокойно согласился капитан. - Никому бы такое не понравилось. Ведь ты пойми, задница, - Он снова обратился к Хиггинсу, разгоняя рукой смрад, - я же лично против тебя ничего не имел. Ты сам тут всё устроил, а нагадил - надо отвечать. Чистосердечное признание облегчает, как говорится. И участь облегчает, и кишечник заодно, пойми.
       Хиггинс только что-то тихо мычал и смотрел в сторону. Капитан вопросительно взглянул на д"Олонго. Лейтенант пожал плечами:
       - Он, кажется, чего-то не понимает.
       - Угу, - кивнул капитан. - Ладно, сейчас начнёт понимать, оценит моё терпение и доброту.
       Он заложил руки за спину, покачался на носках, пожевал губами, и немного подумал.
       - Что ж, начнём. Позовите Садиса! - махнул капитан гвардейцам.
       Садис вошёл, подобострастно кланяясь. Взгляд его, устремлённый на капитана, лучился преданностью.
       - Здравствуй, дорогой! - радушно приветствовал его капитан.
       - Салам алейкум, уважаемый капитан, а теперь Президент! - ещё раз низко поклонился палач. - Пусть аллах пошлёт вам и вашим близким дни процветания и благоденствия! Пусть в садах вашей души нежнейший аромат вьётся над розами ваших мыслей, помогая торжеству справедливости во всей Вселенной! Пусть звезда вашей храбрости вечно озаряет наш путь в этом мире, а враги ваши, глядя на грозные разящие лучи её, трепещут и не в силах будут скрыть свои гнусные замыслы, подобно горькому яду изливающиеся из...
       - Именно! - закричал капитан, прерывая словоизлияния Садиса. - Пусть не в силах будут скрыть, это ты верно говоришь! Поэтому постарайся выжать из этого молодчика всё, что он знает. А он кое-что знает! И знает, что я знаю, что он знает! Бери его, дорогой Садис, работай с ним, займись делом, одним словом!
       Садис повернулся на жест капитана и будто только теперь увидел привязанного к креслу Хиггинса. Он всплеснул руками и дурашливо склонил голову набок, рассматривая бывшего Пожизненного Президента Попоя.
       Надо сказать, что в жилах палача, который, как и лейтенант, был выходцем с Земли, текли потоки самой разнообразной крови. Корни родословной Садиса уходили в древнюю Бухару и в Индию, кто-то из его предков был не последним человеком при дворе самого императора И-Пына династии Хань, кто-то даже плавал с Эриком Рыжебородым. Кроме того, затесался среди его предков ещё и какой-то Иван, пьяный дурак, а дед, кажется, был простым местечковым евреем из Мелитополя. Впрочем, сам Садис любил говорить, что он простой узбек, поскольку мама, как ни как, звалась узбечкой.
       Садис унаследовал черты и манеры многих своих пращуров, а поскольку сам он, как и истинные мастера своего дела, был от природы большим артистом, то всегда любил пользоваться этим и легко переходил из одного образа в другой.
       - И-и! - сказал Садис, разводя руками. - То-то я смотрю и вижу: знакомое, очень вроде как, мине лицо. Здравствуйте, уважаемый бивший Пожизненный Прэзидент Хиггинс! - Садис поклонился, но не так, как он кланялся капитану, а развязно-пренебрежительно.
       Профессор замычал и упёр подбородок в грудь, как бы пытаясь разорвать ремешок, стягивавший ему лоб. Капитан переглянулся с лейтенантом и усмехнулся. Он сел в одно из свободных кресел, закинул ногу на ногу и жестом предложил д"Олонго тоже устроиться поудобнее, так как спектакль ожидался достаточно продолжительный.
       Ободрённый улыбкой капитана, Садис продолжал:
       - И-и, уважаемый Хиггинс, ви не узнаёте Садиса? А помните, что лично ваши солдаты в день вступления на пост Президента, будь он не ладен, сделали с моей младшей дочкой? А ведь ей было всего 10 лет, и ни годом больше! Может быть, она им показалась старше, ну тогда ладно... А потом ви тоже лично приказали отдать солдатам мою жену С"Ару, и их было много, этих солдат. После мне пришлось таки искать себе новую жену, буде та сказала, что после этого она уйдёт жить в казармы... Что с женщинами иной раз происходит: третьи роды, а вот, пожалуйста, надо ей идти в казармы, я вас спрашиваю? Э-хе-хе, жену-то я нашёл, вот только зовут её не С"Ара, а мне это имя нравилось... Ну да ладно, и что это я всё о своём, да о своём? О вам говорить надо, уважаемый Профессор. Ви, наверное, спросите, что же, кроме говорить, умеет Садис, этот простой палачейный мучитель? А я вам сейчас отвечу и даже скромно покажу. Ви, наверное, помните, что я у некотором роде профессионал.
       По лицу Профессора Хиггинса вновь пробежала судорога, он издал непонятный звук и задёргал пристёгнутыми руками и ногами, пытаясь освободиться. Садис осклабился и повернулся к зрителям.
       - У него с лицом что-то, - сказал палач, показывая пальцем на Хиггинса. - Оно же так дёргается, ви видите? Как же ж можно так, чтобы он меня не узнал? Я думаю, таки, узнал.
       - Я полагаю, узнал, - важно кивнул капитан, скрестив руки на груди.
       Лейтенант покосился на капитана:
       - Может, всё-таки пора начинать? Мне чертовски хочется узнать тайну Опера Геймера, если она, конечно, есть.
       - Да, действительно, - согласился Колот Винов и сделал знак Садису: - Начинай, пожалуйста, голубчик! Подкрепи слова делом, не томи!
       - Слушаю и повинуюсь! - Садис сложил ладони на груди. - Господин капитан, прикажите своим ребятам для начала принести мой скромный походный чемоданчик.
       - Принесите немедленно! - приказал капитан. - Только, Садис, зачем он тебе? Разве здесь не хватает оборудования? Тут все устройства - первый класс, высокие технологии! Чего стоит ректороманоскоп на процессоре с тактовой частотой в двадцать гигагерц! Все эти штучки давно дожидались случая быть опробованными на своём же хозяине!
       Лейтенант хохотнул, качая головой, а Садис вновь молитвенно сложил руки на груди и совершенно без акцента попросил:
       - Господин капитан! Если вы позволите, я всё же воспользуюсь своими старыми надёжными инструментами. Поверьте опыту палачейного мучителя с более чем тридцатилетним стажем: лучше древних устройств для этих целей ничего серьёзного не придумано. Изобретать тут что-либо просто бессмысленно, ведь всё уже давным-давно придумано. А всё это уже просто псевдонаучные излишества. Вот, например, взгляните, - Садис плавным взмахом руки обвёл кабинет интенсивной работы с инакомыслящими и указал на стоявший у стенки замысловатый станок, напоминавший рентгеновский аппарат, - электронный чоппер мошонки. Да, уверяю вас, простой полукилограммовый молоток значительно дешевле, но куда эффективнее. Понимаете ли, чем проще пыточный инструмент по своей сути, тем меньше отвлекается пытуемый на технические нюансы, тем более он концентрирует своё внимание на ощущаемой боли, а, значит, тем вероятнее достижение успеха в работе сотрудника, занятого на сборе показаний.
       - Какие интересные мысли! - с искренним восхищением воскликнул д"Олонго. - Ну, прямо философ своего дела!
       Польщённый Садис улыбнулся и скромно опустил глаза.
       - О, - сказал капитан, - ты его ещё не знаешь. Садис вообще очень интересный и ценный человек. Вот, вроде, простой узбек, а какой мастер! Работает, прямо, как музицирует...
       - Подожди, - перебил его лейтенант, - если он узбек, то он не музицирует, а узбецирует - это будет точнее.
       - А, музицируют, узбецирует, - махнул рукой капитан, - какая разница? Главное, есть результат. Давай посмотрим, друг мой. Это действо, с большой буквы действо! Хотя, и не для слабонервных.
       Тут, наконец, доставили чемоданчик Садиса. Лейтенант в который уже раз переглянулся с капитаном, поскольку трудно было назвать "чемоданчиком" огромный сундук из уже сильно потёртой кожи дилокрока с планеты Блэк-Хэд.
       Садис склонился в поклоне и спросил:
       - Прикажите приступать, господин капитан?
       - С нетерпением ждём, Садис, начинай, пожалуйста! - благосклонно кивнул Колот Винов.
       Садис поклонился ещё раз и начал аккуратно раскладывать свои рабочие инструменты на столике, который придвинули гвардейцы.
       Лейтенант уважительно оттопырил нижнюю губу: набор пыточных принадлежностей подчёркивал высочайший профессионализм Садиса. От всех этих таких простых с виду пилочек, щипчиков, тисочков, иголочек, крючочков и верёвочек с узелками веяло ужасом средневековых подземелий Святой инквизиции. Д"Олонго даже стало казаться, что в кабинете сделалось темнее, в углу запылал камин, пластиковые потолочные своды опустились и превратились в закопченные каменные, а на Садисе откуда-то появилась грязноватая хламида с капюшоном.
       Лейтенант тряхнул головой, но видение не исчезало. Он посмотрел на капитана. Колот Винов в странном бархатном камзоле и при шпаге сидел в громадном резном кресле, даже не кресле, а просто троне каком-то. На его суровом лице играли отсветы колеблющегося пламени факелов.
       В правом верхнем углу поля зрения появилась дрожащая зеленоватая надпись: "Ошибка исторической атрибутики. Запускается утилита-корректор."
       Д"Олонго снова тряхнул головой, и видение исчезло: он по-прежнему сидел в кабинете, залитом яркими светом поляроидных плафонов. "Что за чертовщина?" - подумал лейтенант. - "Но капитан-то в камзоле здорово выглядел. Прямо монарх!" Он ещё раз тряхнул головой, сплюнул и стал внимательно следить за Садисом...
       Среди инструментов палачейного мучителя были также и более новые, например, высокопоставленным зрителям попалась на глаза электродрель с набором замысловатых насадок. Садис настолько любовно раскладывал свой инвентарь, что капитану с лейтенантом показалось, что они присутствуют перед началом необыкновенного спектакля. Они даже задышали потише, стараясь не помешать этому возвышенному художнику, дающего представление в театре одного актёра. Впрочем, это было не совсем верно, поскольку на сцене имелось и второе действующее лицо - Хиггинс.
       - Да, всё гениальное - просто, - шёпотом сказал лейтенант.
       Капитан наклонился поближе и тоже шёпотом сказал:
       - А всё простое - гениально! Даже немного завидуешь вон ему, ей богу! - Капитан смахнул набежавшую слезу умиления и кивнул на Хиггинса. - Такой профессионал будет его пользовать, не каждому выпадает честь!
       Профессор косился на инвентарь Садиса, дёргался и мычал.
       - А вот ему это, похоже, не слишком нравится, - усмехнувшись, заметил лейтенант. - Но почему он мычит? Сказать, что ли не может?
       - Господи! - Капитан махнул рукой. - Чего ты хочешь? Никакого вкуса, никакой интеллигентности. Кто он, по большому счёту, этот Хиггинс? Ну, быдло, а быдло оно и на Блэк-Хэде - быдло. Вот и мычит...
       - И не говори, - поддержал лейтенант. - И ещё в президенты лезут!
       В самую последнюю очередь Садис достал из своего чемоданчика-сундука несколько длинных брусков сделанных из натурального дерева. Все бруски немного сужались к одному концу.
       - Я, пожалуй, начну с очень простого, но с очень эффективного, - сказал он, словно немного раздумывая. - В данном случае, полагаю, этого будет вполне достаточно. Я ведь не садист какой-то и не получаю удовольствия от бессмысленных мучений пытуемого.
       - Золотые слова, - согласился капитан, - Мы и сами не садисты, но показания-то нужны, значит, надо действовать. А что это у тебя, Садис, за деревяшки?
       - Эта штука, как гласит история, очень хорошо действует на высших военных, министров, на профессуру всякую. Уверен, подействует на всяких там Пожизненных Президентов нисколько не хуже. Это самая простая ножка от табуретки: были когда-то такие деревянные сиденья вроде кресел, только без спинок.
       - Думаешь, он что-то скажет? - Капитан с сомнением покосился на несолидную деревяшку, которую Садис, примериваясь, взвешивал в руке.
       - Скажет, обязательно скажет, - заверил его палачейный мучитель. - Даже сознается в том, чего и не было вовсе. Такими ножками пользовались ещё в 1937 году на Земле.
       - Мне-то, в общем-то, не надо того, чего не было, - нахмурившись, сказал Колот Винов.
       - А вот это не скажите, господин капитан. Кто его знает, может быть и потребуется? Ну, например, для того, что бы этот Хиггинс выглядел в глазах народа уж полной сволочью. Почему бы и нет?
       - Может, и так, - согласился капитан. - Но мне в первую очередь нужно получить сведения про некоего физика Опер Геймера. Пусть он это сначала расскажет.
       - Расскажет, обязательно расскажет, - пообещал Садис, внимательно рассматривая то ножку от табуретки, то Хиггинса. - Посмотрите, какая это замечательная ножка, а я не думаю, что мой нынешний клиент более стойкая личность, чем, например, маршал Тухачевский.
       Капитан с лейтенантом переглянулись в который раз.
       - Образованнейший человек! - восхищённо сказал лейтенант. - Какое знание истории!
       - Да, - поддержал капитан, - хотя, заметь, образования-то, как такового, у него как раз нет.
       Садис тем временем несколько раз, приглядываясь, обошёл вокруг кресла с Хиггинсом.
       - Прошу прощения, господин капитан, - сказал он, обращаясь к Колоту Винову, - мне потребуется, чтобы ваши ребята кое-что тут выполнили...
       - Конечно, Садис, приказывай им, что нужно. Выполнять распоряжения старшего истязателя! - крикнул он гвардейцам.
       Следуя указаниям Садиса, солдаты перетащили Хиггинса на одну из стоявших в кабинете лежанок подходящей формы с выпуклостью в середине. Как ни вырывался Профессор, как он ни мычал, в конце концов, его привязали животом вниз, так что зад оказался выпяченным вверх.
       Садис взял острый ножик и вспорол бывшему Пожизненному Президенту штаны. Затем, чтобы не занозить случайно руки, он надел плотные перчатки и снова взял ножку от табуретки, услужливо поданную ему одни из гвардейцев. Мгновение палачейный мучитель примеривался, а потом вдруг резко всадил ножку в Хиггинса.
       Хиггинс замычал. Садис выдернул ножку и снова ввёл её, повернув по часовой стрелке два раза. Профессор опят замычал и, как показалось присутствующим, захрюкал.
       - Ничего не понимаю! - воскликнул удивлённый капитан. - Садис, это что такое?
       Садис и сам остановился в некотором замешательстве.
       - Эй, ты! - закричал капитан, обращаясь уже к Хиггинсу. - Это что такое? Тебе так, что - нравится?
       - М-м-м! - мычал Хиггинс, довольно тараща глаза.
       Садис в изумлении воздел руки к небу и шептал какую-то древнюю азиатскую молитву. Капитан, вдруг что-то сообразив, вскочил со своего места и подбежал к Хиггинсу.
       - Ну-ка, ты! - снова заорал он. - Открой рот!... Рот открой, тебе говорят, и скажи "А-а"!
       - Э-э, - промычал Профессор с разинутым ртом. - Э-э-э!
       - У него языка нет! - вскричал капитан. - Кто-то отрезал Хиггинсу язык!... Я знаю, кто! Это Пигмалион, сволочь! Точно, он!
       Лейтенант тоже подскочил к лежанке и заглянул в открытый рот Хиггинса.
       - Да-а, - протянул он, - языка как ни бывало... Но, судя по шраму, он лишился его очень давно.
       Капитан в сердцах пнул привязанного Хиггинса:
       - Всё равно расскажешь, гад! Даже, если и язык проглотил! Писать будешь! Мозги тебе вскроем и по нейронам методом Вышинского-Берия прочитаем!
       Лейтенант потёр подбородок:
       - Вот почему он всё время мычал... Но одно мне непонятно: почему он при этом так радостно хрюкал? Ты уверен, что это Хиггинс?
       - Что я, Хиггинса не узнаю? - с негодованием уставился на д"Олонго капитан. - Даже Садис его узнал. Верно, Садис?
       Садис задумчиво повертел использованную ножку, внимательно посмотрел на привязанного немого и бросил опоганенное орудие в бачок для отработанного материала. Затем снял перчатки, зачем-то плюнул на пальцы и, нагнувшись, потёр лицо Хиггинса, после чего посмотрел на свою ладонь.
       - Так и есть, господин капитан, - сказал Садис, - во истину мудр тот, кто не упорствует в своих заблуждениях! Признаюсь, сперва я, к своему стыду, обознался. Это не Хиггинс, это подставное лицо. Тут задета и моя профессиональная честь: настоящий Хиггинс просто не мог бы так кайфовать, я ведь старался, а тут прямо патология какая-то. Дело нечисто: это хорошо загримированное подставное лицо и, по-моему, с какими-то нетрадиционными наклонностями.
       Лейтенант присел на корточки рядом с лже-Хиггинсом.
       - Ты помнишь, какие у настоящего Хиггинса глаза? Какого цвета? - спросил он капитана.
       - Откуда я помню? - пожал плечами Колот Винов. - А ты не помнишь?
       - А я-то откуда могу помнить? Я с ним почти и не знаком был.
       Капитан резко повернулся к гвардейцам:
       - Привести Синюю Бороду! Живо!
       Втащили Синюю Бороду. Его окладистая, действительно синяя борода, нахально спускалась на нахально выставленное пузо, а руки были связаны за спиной. Большой нос с крупными вырезами ноздрей, из которых торчала густая синеватая поросль, был презрительно вздёрнут.
       - Ага, голубчик, - приветствовал его капитан, - сейчас мы с тобой побеседуем, синенький ты наш. А, может, вовсе и не синенький, а другого оттенка?
       Синяя Борода вздёрнул бороду ещё презрительней.
       - Ладно, короче! - махнул рукой Колот Винов. - Отвечай: кто это?
       Синяя Борода надменно, но с некоторой опаской посмотрел на капитана, покосился на связанного Профессора и ответил, скривив губы:
       - Если вы спрашиваете про то, как его зовут, то его зовут Хиггинс.
       - А кто у него вырезал язык? - настаивал капитан.
       - Понятия не имею. Может быть, у него отродясь языка не было.
       - Так, может, это и не Хиггинс вовсе?
       - Нет, это Хиггинс.
       - Значит, Хиггинс? Ты это утверждаешь? Скажи, а то хуже будет.
       - Я ещё раз повторяю: это Хиггинс!
       - Та-ак, - сквозь зубы процедил капитан, - не хочешь чистосердечно облегчить свою участь. Ну, Садис, тогда слово вновь за тобой. Не подкачай на этот раз!
       Садис кивнул гвардейцам, и дюжие парни, схватив Синюю Бороду, подтащили его ко второй лежанке, стоявшей рядом с первой, на которой почивал тот, кого назвали Хиггинсом. Синяя Борода начал, было, отчаянно сопротивляться, но палач ловко огрел его по голове колотушкой, и бывший главарь Банды для особых поручений при бывшем Пожизненном Президенте успокоился, слегка безучастно покорившись судьбе.
       - Давай, Садис, давай! - наперебой торопили капитан с лейтенантом.
       Палач задумчиво повертел в руках новую ножку от табуретки.
       - Я, прямо, что-то уже весь в сомнениях, - сказал он. - Попробую что-нибудь другое.
       Палач отложил ножку и взял электродрель. Установив в её патрон штопорообразную насадку, он включил инструмент на среднюю скорость вращения и нежно ввёл орудие в ягодицу Синей Бороды.
       В стороны полетели брызги, бандит тут же очнулся и дико заорал:
       - А-а-а! Не надо, не надо! Я всё скажу, развяжите! Ради всего святого!
       - Видишь как, - улыбаясь, заметил капитан, - уже и святых вспоминаем! Тебя ведь предупреждали... Ладно, развязать!
       Синюю Бороду развязали. Он, всхлипывая, упал на колени и пополз к ногам капитана, оставляя на пластике пола кровавые следы.
       - Всё скажу, всё, только не надо больше так... Больно!
       - Хорошо, - кивнул капитан, отстраняясь. - Говори: это кто?
       - Это Хиггинс... - начал, было, Синяя Борода.
       Лицо капитана налилось краской:
       - Да ты, что, сволочь, хитрить вздумал?! Я тебе покажу! Ребята, давай по новой!
       - Не-ет, не надо по новой!!! - закричал Борода. - Не надо! Я правду говорю: это тоже Хиггинс. Его фамилия действительно Хиггинс, только это другой Хиггинс. Это Хиггинс из порта, его зовут Грузчик, а не Профессор. Гомосексуалист он...
       Секунду капитан смотрел на бандита, потом пожал плечами.
       - Значит, это не Президент Хиггинс?
       - Нет-нет, этот Грузчик Хиггинс, из порта, он и так немного похож на Профессора Хиггинса, а сейчас ещё и хорошо загримирован.
       Синяя Борода ползал у ног капитана, размазывая по щекам слёзы, перемешанные с кровью и соплями. От боли он кусал бороду, и губы его посинели.
       - Что за дерьмовой краской ты красишь бороду? - сказал капитан, разглядывая изувеченного бандита. - У тебя губы в краске.
       - Ой, да не в этом дело, - продолжал скулить Синяя Борода. - Я сейчас правду говорю, а если не верите - посмотрите у него на груди. У Профессора Хиггинса там татуировка со стихами, у него, говорят, есть даже что-то этому самому Опер Геймеру посвящённое. А у этого Хиггинса только всякая непристойность вытатуирована. Мамой своей клянусь, и всеми святыми, что это Грузчик, а не Президент...
       Подскочивший лейтенант с помощью Садиса и гвардейцев вспороли рубаху на груди немого, и взорам открылась настолько похабная татуировка, что даже капитан присвистнул. Сомнений не оставалось: это, действительно, был тот, кто был.
       На несколько минут воцарилась почти полная тишина, и даже Синяя Борода скулил совсем тихо, словно сознавая значимость момента. Он валялся ничком на полу, видимо, ослабев от потери крови и издавая через равные промежутки времени короткие писклявые звуки, словно некий своеобразный метроном. Капитан походил по кабинету, заложив руки за спину.
       - Так! - резко сказал, наконец, Колот Винов, останавливаясь в центре помещения.
       Все вздрогнули, и даже Синяя Борода поднял голову и посмотрел на капитана.
       - Эту падаль, этого портового "голубка", убрать вон! И поскорее!
       В этот момент запел сигнал коммуникатора. Капитан включил связь.
       - Господин Президент! - раздалось из динамика. - Говорит Зелёный. Прибыла миссия дисов. Они желают приступить к разработке проектов размещения военных баз согласно достигнутых договоённостей.
       Капитан переглянулся с лейтенантом.
       - Не терпится урвать своё! - зло проворчал капитан.
       - Так что мне делать-то? - спросил из коммуникатора Зелёный.
       - Слушай, - укоризненно сказал Колот Винов, - ты же в курсе всех договорных пунктов и, вообще, всех дел. Хоть тогда эта женщина-верёвка тебя ублажала, но, наверное, ты всё-таки суть дела помнишь?
       Зелёный неопределённо пробурчал в ответ нечто не вполне членораздельное.
       - Хм, в конце концов, - продолжал капитан, - я же тебя назначил Министром иностранных дел - а для чего? Вот и займи их подольше, а у меня пока неотложные дела. Но проведи всё достаточно тонко и деликатно, понял? Делай, одним словом, что хочешь, но время тяни. Ясно?
       - Ясно! - хихикая ответил Зелёный.
       - А у них есть какие-то особые вопросы? - становясь очень серьёзным, спросил Колот Винов.
       - Кстати, да, я заметил, - ответил Зелёный. - Их почему-то в первую очередь интересует база на острове Тухо-Бормо. Нажимают по данному вопросу очень осторожно, но мне-то сразу бросилось в глаза: им важно начать строительство именно там...
       При словах "Тухо-Бормо" Синяя Борода непроизвольно поднял голову, пробормотал что-то вроде "опе-е..." и, спохватившись, вновь уронил лицо в грязноватую лужу на полу. Капитан и лейтенант посмотрели на лежащего бандита.
       - Ну, ладно, - сказал капитан в коммуникатор, - вешай дисам лапшу, по ушам езди, пока из лапши блинчики не получатся, но что бы они хоть на какое-то время забыли о переговорах. О, заплыв им этот организуй, с водкой и с бабами - это их отвлечёт, не сомневаюсь! А я тут пока постараюсь выяснить некоторые вопросы. Если ты хороший Министр иностранных дел, то несколько часов ты мне обеспечишь. Всё, действуй! И водку возьмите получше, а то отравятся каким-нибудь дерьмом. - Он выключил связь.
       Когда вернулись гвардейцы, убравшие лже-Хиггинса, капитан приказал им заняться Синей Бородой.
       - Возьмите этого, - кивнул он на бандита. - Пусть перевяжут и быстренько приведут в порядок. На всё - полчаса времени. Потом его немедленно ко мне в кабинет, я продолжу допрос там. И, кстати, о субординации. Я теперь не просто "господин капитан", а ещё и господин Президент. Пусть не "Пожизненный", как некоторый, но, тем не менее!
       - А почему, собственно? - вполголоса спросил д"Олонго, ни к кому особо не обращаясь.
       - Что - "почему"? - недовольно спросил Колот Винов.
       - Почему не Пожизненный? В этом есть определённый смысл, если подвести соответствующую базу.
       Капитан секунду смотрел на лейтенанта.
       - Не вполне понял, поговорим позже. Значит так, - продолжал он, обращаясь к гвардейцам и указывая на д"Олонго: - А вот это теперь - Премьер-министр Попоя. И обращаться соответственно. Всё ясно?
       - Так точно, господин капитан-Президент! - в один голос отрапортовали сообразительные гвардейцы, а всё ещё стоявший тут же Садис склонился в почтительном поклоне.
       - Ты, кстати, Садис, можешь отдыхать. Если потребуешься, я тебя вызову, - сказал капитан палачу. - Пошли, Премьер-министр, приготовимся к интимной беседе, покопаемся в бороде этого субчика.
      
      
      Глава 12.doc
      Ветер перемен
      
       Однако я ошибся, и Маша мне позвонила всего через день после траурного события. Я был чрезвычайно удивлён приглашению приехать, но, не задавая лишних вопросов, прыгнул в машину и через двадцать минут был на квартире своего покойного друга.
       Маша прикрыла дверь в комнату, где спал полуторагодовалый Ванечка, и предложила мне выпить. Я отказался, поскольку, когда опускаются сумерки, вероятность быть остановленным случайным дорожным патрулём весьма высока - не стоит рисковать.
       Правда, когда мы уже сидели на кухне, пили кофе, и я слушал Машин рассказ, мне захотелось вмазать чего покрепче, поскольку всё это смахивало на бред.
       Сначала мне стало даже немного страшно: я решил, что Мария с горя рехнулась. У меня, естественно, возникла куча вопросов, однако Маша все вопросы предупредила в самом начале.
       - Серёжа, чтобы бы ты понял мотивы Мишиного поступка, тебе нужно знать ситуацию, в которой он, да и я, оказались. Дело в том, что на него сильно давил Калабанов - ну, тот мужик на "лексусе", ты его видел на похоронах. Он хотел просто заграбастать Мишкино открытие, и, в общем-то, уже можно было реально опасаться за безопасность меня и Ванечки...
       - Но что, нельзя было как-то разобраться с официальными органами? Это же открытие, а не ворованные деньги!
       - Ну, как ты не понимаешь? Михаил был у Калабанова на крючке: ты считаешь, что он ему платил деньги только за прикладные программки для его офиса? Михаил взломал не одну базу данных по поручению Калабанов - с чего бы он такие приличные деньги имел?
       - Ну а что за открытие такое?
       - Видишь ли, - сказала Маша вместо ответа на мой вопрос, - Калабанов хотел заполучить то, что сделал Михаил. Поэтому мы хотели рвануть заграницу, чтобы там скрыться от этого типа. Миша решил выполнить последний заказ: там, действительно, была хорошая сумма, но, видимо, Калабанов понимал, что Михаил решил во что бы то ни стало не позволить ему завладеть изобретением, и этот заказ оказался "подставой". Как я его, дура, не отговорила, надо было уезжать с теми деньгами, что у нас уже были.
       - Но неужели единственный выход... - Я не закончил фразу.
       - Да, получалось так. Калабанов поставил ему условия: изобретение или наши жизни.
       - Прямо вот так вот?!
       - Ну, не совсем, но намёк был прозрачным, и времени у Михаила не оставалось. Кроме того, за взлом последней базы данных на Мишку просто открыли бы уголовное дело, и Калабанов на это тоже намекнул.
       - И ты так светски беседовала с такой сволочью на похоронах?!
       - А что мне оставалось?! Мне, прежде чем отправиться к Мишке, нужно было сделать так, чтобы хер Калабанову показать! И я не оставлю ему возможности угрожать даже моему ребёнку.
       - Ну,... э-э-э... - протянул я, видя, что ошибался во всех своих первоначальных домыслах: Машка не рехнулась и не была любовницей разных "крутых", она, похоже, действительно была предана Мишке настолько, что даже готова... Но разве это не сумасшествие?
       - Слушай, неужели нет выхода? - сказал я. - В конце концов, если так, то ты должна бороться, а не оставлять всё этому Калабанову. Можно же и этим людям тоже нагадить. Надо спрятать сына и...
       - Господи! - Маша всплеснула руками, но горя или отчаяния на её лице я не видел, вот что было поразительно! - Сергей, ты не понимаешь: с этими людьми бесполезно бороться, и уж, во всяком случае, не мне! Мише, в конце концов, тоже надоела зависимость от них, мы просто не успели уехать.
       - Но Маша! - Я ещё никак не мог воспринимать её рассказ, во всяком случае, главную его часть, как реальность. - Возьми себя в руки, ты собираешься совершить самоубийство, да ещё вместе с Ванечкой!!!
       Я смотрел на Машу очень внмиательно, но никак не мог увидеть следов помешательства на её лице.
       - Серёжа! Это не будет самоубийством, не вполне самоубийство. Я понимаю, поверить трудно, но Миша, да и я тоже всегда относились к тебе очень хорошо. Может быть, поэтому ты - единственный, кому я рассказываю всё. Кроме того, я уже сказала, что не хочу, чтобы Мишино изобретение попало в руки этих людей. Они давно допытывались, что же это такое. Миша имел неосторожность показать действие системы на ранних этапах свой работы, а вчера Калабанов прямо заявил мне, что если я не найду все данные - а я ему сказала, что не знаю, где что лежит у Михаила, - он займётся моим ребёнком. И тут же, сволочь, представляешь, звал к себе в сожительницы? Обещал, что у меня будет столько денег, сколько мне нужно и всё такое прочее, урод! Поэтому я уверена, что он со своими подручными постарается добыть всё, что сделал Миша, и, возможно, очень скоро. Он только одного не учёл: у Мишки был выход, он им воспользовался, и у меня он тоже есть.
       - Ты называешь это выходом? - с мрачным сомнением спросил я.
       - Знаешь, как громко это не прозвучит, Миша создал альтернативу нашему миру. Громко, конечно, сказано, но так он и есть...
       - Маша, - Я перебил её, но старался говорить как можно мягче и спокойнее. - Разве может быть альтернативой...
       - Самоубийство, имеешь ты в виду? - произнесла она за меня слово, которое я не решался сказать вслух. - Пойми, дело не в этом, это не так, говорю, не совсем так. Он не умер, он в другом мире, который уже существует независимо от нашего. Или почти независимо.
       - Ну, ладно, ладно! - Я погладил её по руке. - Пусть так, но тогда объясни мне, пожалуйста, что это такое? Ты хочешь сказать, что это как-то связано с работой Миши? Но при чём тут какой-то иной мир? Мир в компьютере? Включил компьютер - есть мир, выключил - нет? Извини, ведь это - бред!
       - Серёжа, не спрашивай - многие вещи я и сама не понимаю, но система Миши существует не в одном компе, она живёт в Интернете, она как бы растворена между миллионами машин, и, например, Мишин компьютер - это только вход туда, в этот мир. Этот мир не зависит от того, включишь ты или выключишь какой-то один компьютер, мне и Миша так говорил.
       - Почему ты не отдашь программу или систему - как её правильно называть? - ну, я не знаю, кому: властям, органам, или ещё кому-то, если ты не хочешь, чтобы она попала к этому, как там его, Калабанову?
       Маша всплеснула руками, словно имела дело с не очень умным собеседником.
       - Сергей, как же ты не поймёшь!... Я не хочу, чтобы этот мир попал в лапы всякой шушеры, и Миша, кстати, категорически этого не хотел. Вначале, подозреваю, он хотел прославиться, склепав некую супер-игрушку с эффектом присутствия, и, надо сказать, эффект присутствия у него получился, да ещё какой! Но, знаешь, потом созданная им Вселенная стала для него чем-то гораздо большим, чем игрушка. И он не собирался, чтобы в его творении - не боюсь так сказать, - копались грязными лапами, превращая в увеселительное шоу для придурков, если не хуже. Его мир там, - Она кивнула в сторону Мишкиного кабинета, - возможно, не лучший, но он ничем не хуже нашего.
       Она замолчала, и я несколько секунд тоже молча смотрел на Машу, лихорадочно соображая, считать это всё-таки бредом, или нет? Маша абсолютно не была похожа на психопатку или рехнувшуюся, хотя я, в конце концов, не психиатр...
       - Ты думаешь, это изобретение никогда не повторят? - спросил я; мне было неудобно сказать, что вряд ли Миша являлся гением, изобретение которого не могут воспроизвести иные изобретатели.
       - Не знаю! Миша сам удивлялся, как подобного ещё никто не сделал. Конечно, нечто такое обязательно сделают, но это будет совершенно иной мир, а второго точно такого же не будет, как не может быть одинаковых людей, например: Миша делал всё индивидуально. Он даже кое-каких своих знакомых туда ввёл.
       - Как это - знакомых? - совершенно искренне удивился я. - Игровыми персонажами, что ли?
       - Да, в некоторой степени. Видишь ли, это было сделано ещё в шутку на стадии первичных разработок: Миша взял характерные прототипы нескольких старых знакомых, добавил ещё кое-кого... Вот так и получилось.
       - А меня там нет? - усмехнулся я.
       - Нет, - совершенно серьёзно сказала Маша. - Миша сперва в шутку использовал персонажи всего двоих своих знакомых, которые были, точнее, - Она вздохнула и поправилась, - и остаются страшными любителями фантастики. Ты их, наверное, пару раз видел раньше: один научный работник из мединститута, Сергей Колотвинов, а другой, по-моему, в Универе тоже, как и ты учился, сейчас, кажется, пробует сам писать фантастику. Фамилия у него ещё такая интересная - Долонго. Миша ещё как-то посмеялся над ним, сказав, что раньше, чем Борька создаст свои миры на бумаге, он это сделает для него на компьютере.
       - А почему их не было на похоронах? - спросил я, ощущая, несмотря на своё неверие, уколы ревности.
       - Если честно, Серёжа, мне необходимо было похоронить тело Михаила, как положено, а Калабанов помог с местом на центральном кладбище. Но нужно было всё сделать быстро, и он требовал, чтобы вообще присутствовало как можно меньше народа. Я пригласила бы этих двоих ребят, но не нашла телефоны в спешке, только твой.
       В воздухе снова повисло молчание. Моя физиономия, несмотря на старание, очевидно, имела некоторое обиженное выражение. Поэтому Маша даже усмехнулась:
       - Не обижайся, Сергей. - Она коснулась рукой моего плеча. - У тебя есть шансы побывать в Мишкиной Вселенной, а вот у тех мужиков нет, если ты их туда сам не пригласишь: все нужные диски я отдаю тебе. Делай с ними, что хочешь, только не показывай и не отдавай их, хотя бы случайно, никому. Уверена, что Калабанов будет искать эту Программу, и постарается проверить все наши с Мишей связи. Так что будь аккуратнее.
       - Где я смогу побывать? - недоверчиво спросил я. - Как?
       - В Мишин мир ты сможешь войти и со своего компьютера, теперь уже сможешь. Войти можно, в принципе, уже с любой машины, если есть стартовый диск, подключение к Сети и, самое главное, шлем-преобразователь. Вот это действительно настоящее Мишино изобретение. Знаешь, что мне не так давно он сказал? Чтобы я в случае чего отдала коробку с контрольным комплектов дисков и один шлем именно тебе. Возможно, он уже что-то предчувствовал или даже предвидел. Вполне возможно, мы там встретимся.
       От этих последних слов у меня пробежали мурашки по коже.
       - Пойдём со мной. - Маша встала из-за стола.
       Она провела меня в Мишкин кабинет, где громоздились системные блоки, сканеры, принтеры и ещё какие-то устройства, о назначении которых я мог выдвинуть только весьма смутные предположения. Здесь Маша достала из ящика коробочку с несколькими компакт-дисками и протянула всё мне.
       - Вот, - сказала она, - здесь весь необходимый софт. Это ключ в Мишин мир, а это, - Она взяла с одного из столов большой шлем, очень похожий на мотоциклетный, но с непрозрачным лицевым щитком и кабелем, подключённым к разъёму на задней части, - это, можно сказать, дверь. Или, наоборот.
       - А что с этим делать? - растеряно спросил я, машинально принимая и шлем, и коробку.
       - Всё очень просто: на одном из дисков есть подробная инструкция, поймёшь по названию файла. Прочитаешь внимательно, воткнёшь разъём в системный порт компьютера, надеваешь шлем, а всё остальное машина сама сделает. У тебя ведь есть компьютер, насколько я помню?
       - Да, - кивнул я: Маша помнила, что в прошлом году Мишка помогал мне подобрать что-нибудь приличное. - Но только мой вряд ли такой мощный, как ваш.
       - Процессор какой, "Пентиум-четыре"?... Нормально, а винчестер сколько?
       - Шестьдесят гигабайт, - как заводная кукла, не успевая въезжать в реальность происходящего, ответил я.
       - У, более чем хватит, - по-деловому кивнула Маша. - На самом деле, программа занимает не так много места, как может показаться - при условии, что мир уже создан в Сети. Выход в Интернет у тебя есть, конечно?
       - Да, - так же машинально ответил я, держа в охапку шлем и коробку, - канал "левый", знакомые ребята делали, но стабильный.
       - Значит, у тебя есть всё, что надо. Можно было бы одну плату добавить для ускорения передачи данных, но не обязательно - Миша всё сделал достаточно просто. Имей в виду, что если у тебя связь с Сетью отключится, то ты сразу вывалишься, поэтому нужно будет в самом начале специально установить дополнительную программку.
       - Что? - глупо спросил я, таращась на Машу.
       - Если у тебя за время твоего нахождения в Мишином мире компьютер отключится от Сети, ты, то есть, твоё сознание, вывалится назад. Тебе необходимо иметь программу, восстанавливающую подключение к сети автоматически. А, может, - Она усмехнулась, - тебе тоже и не захочется возвращаться. Наш мир - довольно большое дерьмо, там интереснее...
       На столе зазвонил телефон. Маша взяла радиотрубку, лицо сразу же приняло злое выражение.
       - Нет, - сказала она в телефон, - я же говорю: нет! Я сейчас ложусь спать. Давай всё порешаем завтра... Да мне плевать на каких-то там людей, Виктор! Я что, из-за них спать не должна? Нет, я же говорю завтра... Да иди ты...
       По тому, как она опустила трубку, я понял, что её собеседник отключился раньше, высказав Маше нечто явно ультимативное. Несколько секунд Маша покачивала трубкой как бы в такт своим мыслям, а затем бросила её на стол.
       - В общем, так! - сказала она тоном, не терпящим возражений. - Времени у меня нет, да и у тебя тоже: эта сволочь скоро приедет сюда. Если звонил из своего коттеджа, то приедет минут через сорок, а если откуда-то из города, то и того быстрее. Давай, Серёжа, немедленно уходи, всё!
       - А ты как? - стараясь вырваться из ступора, промямлил я.
       - Я тут со всем разберусь: программы сотру, а вот шлем... - Она пошарила глазами по комнате, - со шлемом всё само собой сделается - Миша и это предусмотрел. Кстати, имей в виду, в твоём шлеме тоже есть взрыватель, так что соблюдай определённую осторожность. Всё инструкции на диске внимательно прочитай, а после этого диск с интсрукцией на всякий случай уничтожь. И не стирай, и именно уничтожь!
       - Маша, какой ещё взрыватель?... - начал, было, я, но она схватила меня за руку и подтащила к двери.
       - Серёжа, убирайся быстрее! Если эти люди тебя увидят, у тебя кончится спокойная жизнь! Всё, иди! - Она чмокнула меня в щёку. - Если со всем разберёшься и захочешь, то мы там, возможно, встретимся.
       - Но, Маша...
       - Да иди же, чёрт, говорю тебе! - Она открыла дверь и просто вытолкала меня на лестничную площадку.
       - Маша, - голосом, срывающимся от волнения, которое передалось и мне, всё-таки успел вставить я, - давай вызовем ментов. У меня есть один знакомый лейтенант...
       - Господи, лейтенант! С ума сошёл! - зашипела Маша, понижая голос, чтобы не шуметь в подъезде. - Даже не вздумай! Тут надо куда солиднее, да и то... Ну, уходи же, дурак! Повторяю: не вздумай вообще никому звонить, по крайней мере, сейчас! Всё, прощай или... до встречи!
       Дверь захлопнулась перед моим носом. Я постоял, соображая, что же теперь делать. Надо было бежать куда-то за помощью, но тон, которым разговаривала со мной Маша эти последние секунды, явно говорил, что я могу навредить какому-то её плану. Мне эта история вообще представлялась бы не стоящей выеденного яйца, если бы не смерть Миши: ну нет у нас пока тех страстей с компьютерной информацией, какие разворачиваются в американских триллерах, хотя, если на этом уже хорошие деньги зарабатывают, то всё может быть...
       Я пожал плечами и пошёл к лифту. "Завтра позвоню Машке и узнаю в спокойной обстановке, кто приезжал, и что от неё хотели", - решил я. - "Тем более что она сама меня отправила - так что моя совесть чиста: она зла на кого-то, но явно не боится".
       На улице уже спустились глубокие сумерки. Я вышел из подъезда и направился к своей машине, оставленной чуть в стороне под ярким фонарём. Какой-то мужчина с овчаркой-колли на поводке неспешно проследовал по тротуару в сторону Машиного подъезда.
       Закурив сигарету, я подождал несколько минут, ожидая, не подъедет ли кто к дому. Свет фонаря не попадал в салон, а поскольку до подъезда было метров тридцать, моё лицо явно никто не мог разглядеть. В воздухе висела тишина тёплого позднего осеннего вечера. Со стоявшего рядом клёна сорвался большой жёлтый лист, спланировал на лобовое стекло и плавно соскользнул на капот. Я стрельнул звёздочкой окурка в темноту, покачал головой, пожал плечами, вздохнул и завёл мотор.
       Всю дорогу до автостоянки и затем до дома я гадал, правильно ли поступаю, и так и не смог определить, как же должен был бы действовать. Заперев входную дверь, я положил коробку и шлем у компьютера, и хотел всё-таки набрать номер квартиры моих друзей. Я даже уже снял трубку, но, подумав, положил на место. Кто знает, возможно, этим звонком я могу только навредить Маше? Ладно, утро вечера мудренее.
       Завтра была суббота, фирма наша не работала, и я хорошо выспался. Однако, проснувшись часов в десять, я сразу же вспомнил о вечернем разговоре и позвонил Маше. Телефон не отвечал. Я подумал, не позвонить ли её родителям, но потом прикинул, что я им скажу, и как буду отвечать на вопросы, которые мне непременно станут задавать? Тем более что Маша сама настаивала, чтобы я не поднимал шума. "Что ж", - решил я, - "ей самой всё-таки виднее, что опасно, а что нет. Позвоню ещё раз позже".
       Я позавтракал яичницей с грудинкой и помидорами, снова позвонил Маше часов в одиннадцать, и снова телефон не отвечал. У меня появилось нехорошее предчувствие, но я просто не знал, что предпринимать в такой ситуации.
       Не зная, чем себя занять, я включил телевизор и с полчаса глазе на какую-то чушь. Неожиданно зазвонил телефон, заставив меня вздрогнуть. Однако это оказался Рудольф или просто Рудик, арендатор с соседнего склада с забавной фамилией Удот: именно Удот, а не Удод. Хороший парень, играет на гитаре и душевно поёт, особенно вещи Розенбаума, например, тех же "Глухарей". Мы с ним как-то сошлись последний год и иногда вместе проводим время. Сейчас Рудик был немного возмущён:
       - Сергей, я не понял! Ну, ты что, забыл?
       Я выругался - а, ведь, действительно забыл: Рудик отправил вчера вечером жену и двух дочек отдыхать на юг и теперь располагал почти тремя сладкими неделями свободы. Ещё за несколько дней до этого мы договорились отметить столь радостное событие. Рудик сильно рассчитывал на меня, поскольку я, как в принципе свободный человек, имел достаточное количество знакомых особей женского пола, способных как раз и добавить особую сладость холостяцким вечеринкам.
       Для намеченного мероприятия я взялся произвести "подбор" девочек, но, естественно, совершенно забыл об этом в связи с похоронами и из-за вчерашнего визита к Маше. Я чертыхнулся и начал оправдываться. Рудику ничего не оставалось делать, и мои оправдания были приняты.
       Каюсь, в этот день я уже забыл о Машиных проблемах, хотя некоторая обеспокоенность всё-таки подсознательно сверлила мозги. Наверное, именно она и толкнула меня утром в воскресенье проснуться пораньше.
       Несколько секунд я соображал, где нахожусь, а потом понял, что всего лишь лежу на роскошном диване в гостиной Рудика. Рядом спала Марина, накануне как-то незаметно упившаяся вдрызг. Моя голова тоже потрескивала почти в так её посапыванию, но болевые ощущения укладывались в допустимые пределы с учётом прекрасно проведённой ночи. Бутылочка холодного пива или банка джин-тоника полностью поправят самочувствие.
       Я осторожно перелез через Маринку и в поисках целебных напитков проковылял на кухню. Дверь в спальную оставалась закрыта - там почивали Рудик и Света, девушка, которую вчера по моей просьбе пригласила Марина. Я с ней не был до этого вечера знаком, и сначала чисто внешне она мне не слишком понравилась. Но оказалось, что Светлана хоть и не красавица, но весёлая, заводная, а самое главное, совершенно без комплексов, и оголодавший от семейного однообразия Рудик накинулся на девушку как коршун на ягнёнка. Впрочем, ягнёнок это был ещё тот: хотел бы я знать, кто там кого укатал и не слишком ли ягнёнок порвал коршуна!
       Я усмехнулся, прикрыл дверь на кухню и залез в холодильник, с благоговением глядя на специально оставленные для лечения запасы: мы с Рудиком люди предусмотрительные и не любим такими вот ранними похмельными утрами на больную голову бегать по магазинам.
       Бутылка почти сразу же запотела, не успел я её распечатать: "Сименс" у Рудольфа работал здорово. Я с наслаждением сделал несколько глотков и присел на табуретку к столу, блаженно улыбаясь: жизнь явно налаживалась. "А не пойти ли поспать ещё раз-другой с Мариной?..." - подумал я и вдруг вспомнил про вечер пятницы.
       Мне стало стыдно: я вот тут с девками барахтаюсь и водку пьянствую, а жена моего покойного друга, возможно, решает проблемы с бандитскими типами! "Ох, как мерзко, Сергей Николаевич!" - сказала одна моя знакомая женщина по имени "совесть".
       Есть у меня и такие знакомые, и я заскучал, задумавшись.
       "Но, в конце концов", - возразил я этой несносной даме, - "Мария меня сама вчера почти вытолкала за дверь. Что я, насильно должен навязывать помощь?! Да и потом, что я могу в данном случае? С таким, как этот Калабанов, мне явно не тягаться, а милицию Маша запретила вызывать. Ведь так?"
       Совесть молчала. Сидела, укоризненно смотрела на меня, и молчала. Кажется, саркастически ухмылялась краешком губ. Ну что мне с ней делать? В конце концов, я решил наплевать на всё. Сейчас попью пива и вернусь к Маринке.
       Чтобы не простудить горло, я пил мелкими глотками, не торопясь, и от нечего делать ткнул кнопку стоявшего у Рудольфа на кухне маленького телевизора, предварительно убавив звук. Я включил "Тринадцатый канал", который вещал почти круглосуточно и снабжал горожан самой "жареной" информацией. Как только этого ведущего Гешу, нашего местного Невзорова, ещё не пристрелили, удивляюсь?
       Я рассеяно посмотрел зарисовку о воровстве в мэрии, затем об убийстве бабушкой надоевшего своим пьянством дедушки - всё одно и то же! Но затем я чуть не упал с табурета.
       Геша своим немного гнусавым и нарочито безразличным голосом промямлил текст очередной криминальной хроники - почти одновременно на экране появились кадры, показывающие хорошо знакомый мне подъезд.
      
      
      Глава 13.avi
      Тайна
      
       Кабинет Президента Попоя уже был приведён практически в полный порядок. Техники заделали дыру в окне, а климатические установки насыщали воздух приятно-тёплой прохладой и мягкими ароматами лесов и лугов. Последний мусор убирали две более чем миловидные горничные. Капитан и лейтенант переглянулись.
       - Н-ну, и как? - утробным шёпотом вальяжно поинтересовался капитан.
       - Очень даже ничего, вполне. Прямо "абба" какая-то - блондиночка и брюнетка. Займёмся между делом? Ты какую будешь?
       - Время, к сожалению, не позволяет, - прищёлкнул языком капитан. - Кстати, что такое "абба"?
       - Чёрт его знает, - признался лейтенант. - Мне только помнится, что "абба" - это всегда блондинка и брюнетка, и обе - класс! Идиома такая.
       Капитан удивлённо посмотрел на лейтенанта:
       - Откуда ты это знаешь?
       - Да, говорю же: не помню! Сидит в башке, а откуда, понятия не имею!
       Увидев хозяина кабинета, горничные присели в реверансе. Капитан остановился, дружелюбно глядя на девушек.
       - Новенькие! - скорее констатировал, чем спросил он. - И как же вас зовут?
       - Ногорея, - поклонилась брюнеточка.
       - Пертри! - Смешливая пухленькая блондинка стрельнула глазом по капитану, но и лейтенанту досталось рикошетом.
       Капитан щёлкнул пальцами и улыбнулся:
       - Красивое имя - Ногорея! Ты, случайно, не с Тухо-Бормо?
       Девушка снова поклонилась новому Президенту Попоя:
       - Мы обе родом с Ка-Клоа, господин Президент. Мы - двоюродные сестры.
       - Ка-Клоа, как я слышал, находится не слишком далеко от Туха-Бормо, - тихо сказал лейтенант, останавливаясь позади Колота Винова.
       Капитан, казалось, не обратил внимания на эти слова и с сожалением посмотрел на девушек.
       - Вот что, милые, - вздохнув, сказал он, - идите-ка пока. Если что, то я вас вызову... Может быть вместе, а, может быть, и по одной...
       Когда девушки ушли, лейтенант спросил:
       - Знаешь, я не местный, возможно, чего-то не понимаю... Но, любопытно узнать, что ты всё же думаешь по поводу того, что первую базу дисы рвутся разместить именно на Тухо-Бормо?
       Капитан пожал плечами:
       - Расположен этот остров, конечно, очень выгодно, но мне тоже не понятно, почему они так настаивают. Явных причин подобного предпочтения вроде бы нет. Может, потому, что Тухо-Боромо - очень большой остров, но всё-таки не материк, практически не заселён, и дисам для начала было бы проще установить контроль над ним? Я понимаю, они же стремятся получить контроль над нашей планетой, но с Тухо-Бормо ты прав, тут надо подумать: вряд ли это просто совпадение!
       Лейтенант покивал, задумчиво глядя в окно.
       Капитан тем временем пошарил в баре, выполненным как единое целое с президентским столом, и извлёк оттуда одну из бутылок, притащенных давеча д"Олонго. В бар их наверняка переставили горничные.
       - Ты как насчёт "Перцовой Астероидной"? - осведомился капитан.
       - Какие же могут быть возражения? Когда я был против выпивки, а уж тем более, хорошей?
       Капитан распечатал бутылку, и они выпили. Отдышавшись, выпили ещё.
       - Слушай, - поинтересовался лейтенант, глубокомысленно глядя капитану в глаза, - а как, по-твоему, этот Зелёный в качестве Министра иностранных дел? Потянет, думаешь? Выглядит он, как раздолбай, да и умом, похоже, не блещет? Или как?
       - Надеюсь, что потянет. Разгильдяй он, конечно, приличный, да и много за ним всякой ерунды... - Колот Винов рассеяно отхлебнул настойки. - Но, по крайней мере, парень он приличный и преданный, что самое главное. Нужен тут ещё кто-то по хозяйственным вопросам - сам видишь, дел сколько. У меня есть один человечек на примете, из моих, из бывших...
       - Это кто же такой? - поинтересовался лейтенант, сосредоточенно рассматривая этикетку на бутылке.
       - Да ты его видел мельком на Пенце, когда мы экипажи комплектовали, но, наверное, не запомнил - я ведь вас специально не знакомил. Некто Вано Быкошвилли. Есть у него, правда, один недостаток - завистлив, но Хиггинса ненавидел всеми фибрами души, так что человек преданный.
       - Кому преданный-то? - удивился лейтенант. - Так разве бывает: завистливый - и вдруг преданный?
       - Согласен, почти что не бывает, - кивнул капитан. - Но этот Быкошвилли мой старый друг.
       - М-да, любопытно... А насчёт Зелёного я, значит, угадал? Разгильдяй?
       - Ещё какой, - засмеялся Колот Винов. - Как-то раз, было, он вообще выкинул ну просто верх разгильдяйства.
       - Ага, ну и что же? - заинтересовался д"Олонго, подливая в стаканы.
       - Было это давно, - начал капитан, благосклонно принимая поданную посуду, - ещё задолго до Хиггинса. Я и Зелёный собрались отдохнуть в имении одного нашего приятеля. Было это, кстати, не так далеко от вашей Земли, в системе Альтаира. Жена этого приятеля как раз свалила куда-то по делам, ну а мы взяли подружек, да и припёрлись к нему в поместье для приятного времяпрепровождения. Ну а Зелёный вот что выкинул. В комнатах, где он отдыхал со своей девчонкой, пардон - с дамой ... с дамой... ну, этого самого...
       - С дамой своего сердца? - подсказал лейтенант.
       - У кого-то это, может, и сердце, а у Зелёного совсем другое: вспомни женщину-верёвку! Интересно, кстати, куда он её дел?
       Д'Олонго пожал плечами:
       - Я откуда знаю? Верёвки мы иначе используем. Кстати, надо бы проверить, не шпионка ли она?
       - Кто, верёвка?! Да Галямов уже всё проверил, - махнул рукой капитан, - обычная проститутка, не более, только что обвивается. В общем, отдыхал он там и накидал под кровать электронных сепулек...
       - Так-так-так! - захихикал лейтенант. - И это добро потом нашла жена вашего приятеля, верно? Представляю, что было!
       - В сто раз смешнее, ты послушай! У нашего приятеля был робот-уборщик, преданный ему. ну просто как собака. Этот робот обладал утилитарной функцией: всякий мусор, особенно отходы электроники он использовал для построения систем своего корпуса. В общем, поддерживал таким образом свой кибернетический гомеостаз, мать его. Вот он нашёл всё эти штучки под кроватью, взял, да и использовал, представляешь? Ну, материал-то хороший - резина, белок нативный. Утром мы рано вместе с хозяином все смотались, так что он своего электронного болвана не наблюдал, а через пару дней возвращается его жена и видит робота - этакое чучело со встроенными сепульками! Небрежность Зелёного стоила нашему приятелю довольно сложных объяснений с супругой - она же всё поняла. Представляешь, то-то было смеху! Хорошо хоть жена у него с чувством юмора: рассердилась, но комизм ситуации, кажется, оценила.
       Они посмеялись и выпили ещё. Тут на двери загорелся сигнал, свидетельствующий о том, что Синяя Борода доставлен. Капитан дал распоряжение, и под руководством капрала Дарука, начальника взвода личной охраны Президента, в кабинет вкатили кресло со свежеперевязанным бандитом.
       - Выпить хочешь? - вместо приветствия осведомился капитан.
       - Хочу! - без обиняков согласился Синяя Борода; говорил он ещё довольно слабым голосом, но выглядел много бодрее, по сравнению с тем, когда валялся на полу в кабинете интенсивной работы с инакомыслящими.
       Лейтенант налил солидную порцию "Белого Осла", и пленник жадно вылакал стакан.
       - Итак, - Капитан поставил ногу на край кресла-каталки, в котором сидел Синяя Борода, сознательно чуть прищемив бандиту ляжку, - рассказывай всё, что знаешь! Самое главное: куда бежал Хиггинс? И не вздумай снова запираться, а то Садис ждёт, не дождётся возобновить ваше интимное общение. Ты, как партнёр, ему очень понравился. Не разговоришься здесь и сейчас - снова увидишься с Садисом!
       - Я всё расскажу! - переводя дух после порции крепкого напитка, пообещал Синяя Борода и уточнил: - Всё, что знаю, клянусь!
       - Ладно, поменьше слюней, не тяни резину! Где Хиггинс? Как ему удалось сбежать?
       - Хиггинс бежал вместе с Пигмалионом, переодевшись в женское платье. У него был спрятан корабль на острове Ка-Клоа...
       - Ага, на Ка-Клоа?! - переспросил капитан. - Любопытно, давай дальше!
       - У Хиггинса вообще на этом острове хватало своих людей.
       - Так-так, любопытно, - кивнул капитан, быстро делая пометки в блокноте. - И куда же бежали Хиггинс?
       - Естественно, на Блэк-Хэд. Вы же знаете, что правительство этой планеты всегда тяготело к режиму Хиггинса... Они же вместе действовали против дисов!
       - Это я знаю, - согласился капитан. - Хорошо, так, вопрос в лоб: а что тебе известно об Опер Геймере?
       В глазах бывшего владельца бара "Альтаирский Кишлак" на мгновение что-то мелькнуло.
       - Ну! - властно прорычал капитан, как бы невзначай дёргая Синюю Бороду за бороду. - Я же сказал: не запирайся!
       - П-понимаете, этот Опер Геймер - какая-то мистическая личность! Он появился, казалось, ниоткуда, и так же исчез.
       - Ага, ну, и что же?
       - Не знаю... Я не имел с ним дело, но знаю, что он сам хотел встретиться с Хиггинсом...
       - Для чего? Что он обсуждал с ним? - спросил лейтенант, который до этого момента молчал и только внимательно слушал.
       - Я не всё знаю, я даже не знаю, сколько у них было таких встреч. Он, вроде бы, ничем конкретно не помогал Хиггинсу, но Профессор-то очень хотел овладеть тайной Опер Геймера.
       - И что это за тайна?
       - Говорю же: не знаю! С отрывочных упоминаний Хиггинса я понял только, что Опер Геймер что-то такое открыл. То ли что-то, связанное с новыми видами энергии, то ли с перемещениями в каких-то параллельных пространствах. Ещё я слышал, что у него, якобы, есть некое средство и если он захочет, то может уничтожить всю нашу Вселенную! Это и интересовало Хиггинса больше всего. Но я не знаю, что здесь просто болтовня, а что - правда, Хиггинс-то меня к этому не подпускал. Сомневаюсь, что даже Пигмалион был в курсе дела.
       Колот Винов и д"Олонго несколько секунд смотрели друг на друга. Наконец капитан почесал затылок и спросил:
       - Допустим, всё так и есть. Но где же сейчас сам Опер Геймер?
       - Откуда же мне знать? - плаксиво промямлил Синяя Борода и, увидев занесённую руку капитана, поспешно добавил: - Ну, честное, благородное слово: не знаю! Он исчез, и, собственно, после первого раза я его не видел. Есть слухи, что его убрал сам Хиггинс, но, возможно, что это совсем не так. В одном я уверен...
       - Говори! - потребовал капитан.
       - Как я понял из одного разговора, который случайно услышал, на острове Туха-Бормо что-то есть...
       - Что значит "что-то"?
       - Там по слухам и работал Опер Геймер, там была какая-то секретная лаборатория, что ли. Но я понятия не имею, где она, только не бейте, - поспешно добавил Синяя Борода. - Говорят, что никто не знает, где эта лаборатория: она тоже бесследно исчезла. Я знаю, что Хиггинс посылал три экспедиции на Тухо-Бормо, но ничего не нашёл. И, более того, что самое странное, он не нашёл никого, кто вообще что-то слышал о лаборатории Опер Геймера на этом острове. Такое впечатление, что, либо Опер Геймер уничтожил абсолютно всё, что имело отношение к лаборатории, либо...
       - Что - "либо"? - грозно спросил капитан.
       - Либо этой лаборатории там вообще не было.
       - Как же это, ведь ты говоришь, что Хиггинс был уверен? Да и ты слышал про лабораторию на Тухо-Бормо? - удивился д'Олонго.
       - Я не понимаю, - покачал головой Борода. - Судя по уверенности Хиггинса, это никак не могло быть дезинформацией: я точно знаю, что один раз, по крайней мере, он виделся с Опер Геймером в своих апартаментах, а потом Опер Геймер таинственно исчез.
       - Может быть, Хиггинс его тогда и ликвидировл? - спросил капитан.
       - Не похоже: Хиггинс тогда сам был обескуражен исчезновением этого физика - он же исчез прямо в президентских апартаментах! Это даже было зафиксировано специальной следящей аппаратурой: они беседовали с Хиггинсом - и вдруг Опер Геймер пропал! Именно поэтому Хиггинс считал, что учёный владеет какой-то секретной технологией.
       - Какой такой секретной технологией?
       - Да не знаю я! Поисковые экспедиции на Тухо-Бормо ничего не нашли, вообще ничего! А я больше ничего не знаю, совсем ничего не знаю...Даже если ваш Садис вставит мне в задницу ещё три электродрели, - обречёно добавил Синяя Борода.
       Капитан снова переглянулись с лейтенантом. Было похоже, что на сей раз бандит говорит истинную правду.
       - Чертовщина какая-то, - сказал д"Олонго. - Как это так: появился, исчез? Никаких следов лаборатории? А была ли она?
       - Будем разбираться, - проворчал капитан. - Вокруг этого Опер Геймера сплошные тайны, но если правда хотя бы половина, что говорили... Слушай, - обратился он к Синей Бороде, - а как получилось, что Хиггинс не прихватил тебя с собой на Блэк-Хэд? Или вообще не убрал? Ты ведь слишком много знал про него.
       Бандит слабо заулыбался:
       - Ну, я и сам не очень хотел бежать с Попоя, гадом буду. Я всё-таки здесь родился, дело своё у меня, все деньжата в него вложены, а "Альтаирский Кишлак" и до Хиггинса существовал. Ну, я и надеялся, что бар останется и после него. Моё это, всё-таки, дело, кровное.
       - М-да, - немного задумчиво сказал Колот Винов. - Хороший был когда-то бар, пока ты с Хиггинсом не связался. Любил я там посидеть, я ведь тоже в кишлаке родился...
       - Так вы с континента Ка-Чур? - заискивающе спросил бандит.
       - Оттуда, - кивнул капитан, на которого нахлынули воспоминания. - Сам-то я из провинции Кистон-Узбе... Кишлаки там замечательные, а закаты какие, а плов! А в реках вот такие чурки водятся, жирные! - Капитан показал руками. - А фекаль какая!
       - А фекаль - это что такое? - осторожно спросил лейтенант.
       - Да тоже рыба, к пиву, м-м, замечательная! У нас там ещё песня такая была: "Шаланды полные фекали..." - напел капитан. - Хорошие времена когда-то были!
       Д"Олонго, соглашаясь, покивал, понимая ностальгические настроения Колота Винова.
       - Так в чём же дело? - пользуясь удачным моментом и заглядывая капитану в глаза, спросил Синяя Борода. - Вы, господин капитан-Президент, простите меня, подлеца. Разрешите снова дело на ноги поставить - и бар будет лучше прежнего! И пива завезём, и рыбы всякой, одной фекали - горы будут. Я ведь это сдуру за Хиггинсом пошёл, ей богу! Столько денег на него угробил, а что взамен получил? Да ничего, вы же видите! Высосал меня Хиггинс и выбросил, вот и всё!... А площадку для звездолётов с крыши я уберу, и шлюх инопланетных - всех, до одной...
       - Хм, ладно, - криво усмехнулся капитан. - А как же всё-таки Хиггинс тебя не ликвидировал, когда ты решил остаться? Не поверю, что он это проморгал.
       Синяя Борода радостно захихикал:
       - Я обстряпал всё так, будто кончаю жизнь самоубийством: всё, мол, пошло прахом, погибло, капиталы все на ветер, ну и так далее. Я ему так и сказал: "Жить больше, Хиггинс, не хочу и не буду!", и вроде как яд принял. То есть, он меня мертвецом теперь считает, хе-хе.
       - Значит, ты надеялся, что своей информацией купишь моё прощение! - подытожил капитан и мрачно засмеялся. - Чего же сразу не начал говорить, дурак? Зачем тебя пытать пришлось?
       - Поторговаться хотел, - потупился бандит, - цену набить...
       - Ну, и как? Много наторговал? - Капитан кивнул на перевязанную задницу Синей Бороды. - С наваром?
       - Заживёт, надеюсь, - заискивающе прочирикал Синяя Борода. - Я и не думал, что вы сразу так круто возьмётесь.
       - А ты как хотел, голубчик? Времени у нас мало, а знать нужно всё, и поскорее.
       Широким жестом Колот Винов налил Синей Бороде ещё один стакан, который бандит проглотил также моментально, как и первый. Прищурясь, капитан спросил:
       - А как насчёт агентуры? Хиггинс оставил кого-нибудь?
       - Конкретно не знаю, но слышал, что он собирался оставить, как он выразился, каких-то надёжных людей с Ка-Клоа.
       Лейтенант легонько толкнул капитана локтём в бок:
       - Ка-Клоа и твоя "абба"! - многозначительно сказал он.
       - Я тоже обратил внимание, - согласился Колот Винов. - А точные имена назвать можешь?
       - К сожалению, не знаю, честное слово, - грустно покачал головой Синяя Борода. - Да если бы знал, господин капитан-Президент!... Да я бы всех их поимённо, гадов, век воли не видать!...
       - Ну, ладно-ладно, играй да не переигрывай! - Капитан хлопнул в ладоши, вызывая гвардейцев. - За сведения, которые ты сообщил, оставим тебе твой бар: восстанавливай его и начинай работать по-хорошему, да поскорее. Но учти, если снова вздумаешь что-нибудь против меня выкинуть... Тогда тебе точно конец, причём, конец весьма мучительный: с Садисом ты уже знаком, постарайся с ним больше не встречаться. Если же будешь вести себя честно и оказывать по мере необходимости услуги, которые могут мне потребоваться и в дальнейшем, то я всё забуду и на награды не поскуплюсь. Я, вообще, человек справедливый, щедрый и полумер не люблю: пытать, так уж пытать, наградить, так уж наградить. Любить, так любить, стрелять, так стрелять, летать, так летать, эх!...
       - Это что такое? - удивлённо вскинул глаза лейтенант.
       - Что? - не понял капитан.
       - Да ну это: "любить, так любить...", и так далее. Это же вроде песня какая-то?
       - Да чёрт его знает, просто так, к слову сказал. Какая разница? То есть, ты меня понял? - Капитан снова посмотрел на Синюю Бороду. - Понял или нет?
       - Понял, всё понял, господин капитан-Президент, - затараторил Синяя Борода почему-то с заметным Ка-чуркским акцентом, видимо, думая, что это будет приятно капитану. - Буду стараться, заслужу! Вы мной довольны останетесь!
       - Ладно, хватит! Смотри, чтобы Садис тобой больше доволен не был! - оборвал его капитан и приказал гвардейцам: - Увести! Пока - в госпиталь!
       Оставшись одни, капитан и лейтенант некоторое время молча обдумывали услышанное. Наконец, Колот Винов с расстановкой сказал:
       - Так, ты понял? Кое-что мы всё-таки узнали.
       - Первое и самое главное! - Лейтенант выставил вверх средний палец.
       Капитан удивлённо уставился на него. Д'Олонго секунду смотрел на свой кулак, а потом сменил палец на указательный.
       - Так вот, - продолжал он, - дисы явно не спроста стремятся разместить свою первую базу именно на Туха-Бормо.
       - Сомнений нет: они что-то пронюхали про работы Опер Геймера. И потом это упоминание о людях Хиггинса с Ка-Клоа!
       - Эти красотки: их нужно будет проверить.
       - Разумеется, но времени у нас мало. И ведь мы даже не знаем, что конкретно искать на Тухо-Бормо.
       - Этот урод сказал, что на Тухо-Бормо была лаборатория Геймера, - сказал лейтенант. - Если так, то там и надо искать. Как это может получиться , что целая лаборатория исчезла бесследно? Всё равно что-то где-то осталось, кто-то что-то видел и помнит.
       - Выбор, конечно, не богатый, но нам надо действовать побыстрее. - Капитан встал из-за стола. - Мы с тобой завтра же отправляемся на Тухо-Бормо.
       - Ты хочешь оставить столицу сейчас, в такое время? - Лейтенант сделал круглые глаза. - Порядок полностью не наведён, кое-где смута, и верные Хиггинсу отряды ещё остались. Ты же стержень твёрдой власти, тебе пока следует оставаться на самом острие политической жизни!
       - Ничего, мы постараемся действовать быстрее. Я всё решил, пойми меня правильно: я не могу лично не участвовать в таком деле. А если кто-то нас опередит? Мы тайно отправимся завтра же утром. Девок этих с Ка-Клоа заберём с собой: если они - люди Профессора, то рано или поздно проявят себя, пытаясь передать сведения. Полагаю, не возражаешь?
       Лейтенант сделал протестующий жест:
       - Нет, конечно, но кого ты оставишь заместителем?
       - Я уже принял решение, - сказал капитан. - Оставлю Вано Быкошвилли! У него и образование подходящее: как ни как, был директором...
       - Да ты что!? - Д"Олонго сделал ужасное лицо. - Был директором?! Да с учётом того, что он завистлив, это очень опасно. Особенно, в такое время.
       - Но он, всё-таки, мой друг. И потом за всем будет приглядывать фон Анвар, так что беспокоиться не о чем.
       - Ну, смотри! - развёл руками лейтенант, качая головой.
       - Думаю, тут всё будет нормально, - повторил капитан. - Столица под контролем, народ явно на моей стороне, особенно после той речи, что я толкнул по твоему совету. А мы с тобой отправимся на пару-тройку дней вроде как на пикник: всё равно некоторой огласки не избежать, поэтому пусть абсолютно все думают, что мы поехали развлечься чуток после тяжёлых дней. Только несколько гвардейцев возьмём и девок этих.
       - Может быть, забрать и Синюю Бороду?
       - Похоже, он уже рассказал всё, что знает, - покачал головой капитан. - Да и он сейчас пока нетранспортабельный, только мешать будет.
       - А Зелёный? - настаивал лейтенант.
       - Зелёный пусть занимает дисов: уж кого-кого, а их пока вообще нельзя и ногой пускать на Тухо-Бормо. Одним словом, собирайся. Завтра рано утром будь готов!
       - Всегда готов! - щёлкнул каблуками лейтенант.
      
      
      Глава 14.doc
      Другое место
      
       "... Мария Беркутова, жена довольно известного в определённых кругах программиста и, по слухам, хакера Михаила Беркутова, в начале этой недели по официальной версии покончившего с собой, была обнаружена мёртвой в своей квартире в пятницу вечером..." - радостно вещала корреспондентка на выезде, одна из помощниц гнусавого диктора.
       Я поперхнулся пивом. Ведущий "Тринадцатого канала" рассказал, что милицию вызвали соседи. Услышав сильный шум, похожий то ли на взрыв, то ли на громкий выстрел, соседка квартиры напротив подошла к дверному глазку и увидела двоих мужчин, выбегавших из квартиры Беркутовых. Один мужчина, похоже, был ранен, о чём свидетельствовали и следы крови в подъезде.
       Опергруппа обнаружила в квартире труп женщины, предположительно хозяйки Марии Беркутовой. Опознание трупа затрудняется сильно обезображенной головой, на которой у потерпевшей взорвалось некое устройство в виде шлема. Рядом с женщиной находился труп полуторагодовалого ребёнка, предположительно сына Беркутовых с подобными же повреждениями. Начато расследование.
       Я тупо смотрел в телевизор и ничего не понимал. Если Маша совершила самоубийство таким жутким образом, да ещё вместе с сыном, то я не мог подобрать слов. Если же её убили, то, получается, виноват я, поскольку именно я должен был, несмотря ни на что, вызвать милицию и постараться хотя бы так защитить Машу.
       "Знаешь", - неожиданно подала голос совесть, закинув одну длинную ногу на другую, словно дразня меня, - "если эти люди прикончили Марию, то ты уж точно ничего бы не поделал, хоть вызови, хоть не вызови милицию. Рано или поздно они всё равно бы до неё добрались. Вряд ли тебе в данном случае нужно винить себя. Послушай-ка новости дальше".
       Странная дама, эта совесть.
       Хотя тут она была права: дальше следовала хотя и не такая сногсшибательная, но непосредственно касавшаяся меня информация. Сосед из квартиры сверху, возвращаясь незадолго до взрыва с прогулки с собакой, видел записку, воткнутую в дверь Беркутовых, и подумал, что у них кто-то был, не застал хозяев дома и оставил эту записку. Предположительно это мог быть молодой человек, который, судя по всему, вышел из подъезда минут за пятнадцать до взрыва и уехал на белой "девятке", номер которой сосед, к сожалению, не запомнил.
       "К счастью", - подумал я, хотя явно было не лишено оснований подозревать, что это уловка следователей, и, если тот собачник всё-таки сообщил им номер мой машины, то меня уже вычислили. Правда, было совершенно чётко сказано, что свидетельница видела не одного, а двоих мужчин, убегавших из квартиры, именно которых и подозревали в убийстве, по крайней мере, по официальной версии.
       Я выключил телевизор, быстро оделся, черкнул ребятам пару строк, чтобы не волновались по поводу моего исчезновения, и выскочил на улицу. Всю дорогу в пойманном частнике я гадал, откуда могла взяться записка, засунутая в Машину дверь? Могло статься, что в короткий интервал времени после моего ухода к ней приходил кто-то ещё, кто звонил в дверь. Маша не откликалась, и этот человек оставил записку. Тех, кого соседка видела убегавшими из квартиры, Маша явно впустила сама или они открыли двери ключом, поскольку если бы дверь взламывали, то соседи, вне всякого сомнения, услышали бы иной шум: дверь у Беркутовых была как от банковского сейфа. Но откуда у этих людей мог быть ключ? Впрочем, откуда мне это знать, как и то, почему Маша могла их впустить сама?
       С другой стороны, мужик с собакой зашёл в подъезд на моих глазах, а больше никого, входящего или выходящего из подъезда за это время, я не видел. Получается, записку оставили в двери буквально через минуту после моего ухода, но кто? Сама Маша, что ли, её в дверь воткнула?
       Гадать я мог хоть до посинения.
       Из предосторожности я попросил водителя заехать в один из дворов, располагавшийся недалеко от моего дома и, расплатившись, вышел там. Нацепив чёрные очки, одолженные в квартире Рудика, я осторожно прошёл мимо своего подъезда, но ничего подозрительного вокруг не заметил. Было ещё сравнительно рано для воскресного дня, поэтому и народ на улицах практически отсутствовал. Только пара собак, растопырив задние лапы, сосредоточенно гадила на газонах под умильные взгляды хозяев. Чуть попозже на эти самые газоны выползут малые дети или внуки этих вот самых хозяев. Всё отлично, и почему в дерьме живём - не понятно?
       Я для верности обошёл дом и небрежно прошествовал к своему подъезду уже с другой стороны. Так же из предосторожности я сначала поднялся на самый верхний этаж. Никакой милицейской засады на площадках не было, и это меня успокоило, поскольку я был уверен, что дожидаться меня, наблюдая из-за какой-нибудь соседней двери, менты уж точно не будут. В конце концов, я, вроде бы, не являюсь подозреваемым номер один.
       Я вошёл в тишину квартиры, сел к компьютеру и уставился на лежавшую на столе коробку с дисками и шлем. Что же там такого, из-за чего разгорелись все эти страсти?
       Была одна штука, которая совершенно не укладывалась в общую картину и мешала мне сделать достаточно убедительные, хотя бы для самого себя, выводы: поведение Маши в пятницу вечером. Она абсолютно не выглядела испуганной, затравленной или отчаявшейся. Разозлённой, но ни в коем случае не отчаявшейся, и, выпроваживая меня, она явно вела себя как человек, который знает, что ему делать дальше. Такое впечатление, что у неё был чёткий план, и она ничего не совершала впопыхах. Она не напоминала свихнувшуюся самоубийцу. Впрочем, что мы знаем о баобабах - так, кажется, ставил вопрос Экзюпери? Это в смысле о том, что я не знаю, как выглядят самоубийцы.
       Я ещё немного подумал, сходил, закрыл свою металлическую входную дверь изнутри на все засовы, включил компьютер и вставил в дисковод диск с инструкциями.
       Ознакомившись с начальными пояснениями, я скептически усмехнулся и открыл коробку с остальными дисками. Они оказались помечены номерами, и я вставил диск номер один. Руководствуясь "хэлпом", я произвёл установку программного обеспечения со всех дисков по порядку в корневой каталог. Наконец, весь "софт", что был на Мишкиных дисках, встал ко мне на машину и сразу попросил подключения к Интернету.
       С Сетью по воскресеньям машина обычно коннектится просто великолепно, а сейчас почти сразу же после сообщения о проверке имени пользователя и пароля экран мигнул, погас и безмолвствовал более минуты. Я уже начал разочарованно оттопыривать губу, решив, что машина "повисла", как монитор снова ожил, но никакой главной страницы узла я там не увидел.
       На экране возникла картинка, с фотографической точностью показывающая какое-то очень красивое местечко. Точка, откуда был сделан снимок, располагала где-то на возвышенности, а за деревьями просматривалось что-то вроде моря или большого озера. До кризиса, когда заработки ещё позволяли не экономить на хорошем отдыхе, я побывал в Средиземноморье. Там кое-где можно найти похожие места, только растительности поменьше - здесь-то лес был очень уж хорош.
       Посреди экрана мигнуло окошко, и появился первый "промпт", на котором маячил указатель "мыши".
       "Если готовы войти, произведите выбор/модификацию внешности". Я посмотрел на строчки соответствующего меню - их было очень много: цвет глаз, цвет волос, форма носа и так далее. Я хмыкнул и оставил курсор на верхнюю строку "Воспроизводить внешность оператора", запоздало подумав, как это машина может воспроизводить внешность оператора, то есть, мою?
       Следующее указание предлагало выбрать снаряжение. Я щёлкнул по окошку и снова просмотрел длиннющий список. Пока всё шло так, как было описано в инструкции, и походило на нормальную, хорошую игру. Неужели из-за какой-то игрушки у Михаила могли быть такие, мягко говоря, неприятности? Потом я вспомнил, что неприятности, по словам Маши, у него начались после взлома какой-то базы данных, а вот саму Машу этот Калабанов теребил, судя по всему, как раз из-за этой игры. Много неясного.
       Я не слишком весело усмехнулся и пожал плечами. Поскольку сейчас долго играть я не собирался, а хотел лишь оценить принципы игры, я, не мудрствуя лукаво, выбрал себе обычный автомат АКМ, хотя список содержал самое разнообразное оружие, включая пресловутые бластеры и всякие ужасные лазерные винтовки.
       "Вы взяли только оружие?" - удивилась система. - "Уверены, что больше ничего не надо?" Я пожал плечами и ответил утвердительно.
       - Нечего меня учить, - сказал я вслух.
       "Подумайте ещё..." - настаивала машина. - "Если хотите вернуться к выбору снаряжения, нажмите "B" (BACK), для продолжения - "F" (FORWARD). Естественно, я двинулся вперёд.
       На экране выплыло сообщение: "Что ж, как хотите, дело ваше. Можно надеть преобразователь и нажать "ENTER". Я снова усмехнулся, теперь уже веселее: Мишка, всё-таки, был человек с юмором.
       Я уже прочитал в "хэлпе", что несколько контактов, расположенных в шлеме-преобразователе биотоков мозга, и касающихся висков, лба, глаз и шеи, следует протереть спиртом перед началом работы. Так и поступив, я водрузил шлем на голову и на ощупь коснулся нужной клавиши, которую, в общем-то, спутать с другими сложно.
       Несколько секунд ничего не происходило, я начал только ощущать лёгкие электрические покалывания в месте касания контактов шлема, и вдруг...
       Я даже не мог описать этого ощущения самому себе. Только что я сидел в кресле перед компом, ничего не видел из-за надвинутого на глаза шлема, но знал, что нахожусь в своей комнате в знакомой обстановке. И вдруг...
       Я просто оказался, именно оказался, как раз на той поляне, которую видел на заставке к игре. Я стоял совершенно голый на траве, которая приятно покалывала босые ступни, и ощущал струящееся сквозь стебли тепло нагретой солнцем земли.
       Это было настолько и неожиданно и даже немного страшно, что я боязливо оглянулся: всё-таки неприятно оказаться совершенно голым в незнакомом, хотя и очень живописном месте.
       Игра, однако, создавала максимальный эффект присутствия. Да что я говорю - это вовсе не какой-то "эффект присутствия", поскольку я действительно находился на этой поляне.
       Вокруг не было ни одной живой души, а у ног своих я заметил валявшийся в траве автомат и тут же схватил его. Кто знает, может, это сейчас окажется куда полезнее, чем штаны?
       Присев, я напряжённо вглядывался в окружающие заросли, выглядевшие, впрочем, вполне мирно. Ощущение реальности создавалось просто поразительное: высокая трава неприятно защекотала мне промежность так, что я даже был вынужден снова привстать. Неожиданно сам для себя я подумал, что если кто-то за мной сейчас наблюдает, то трудно придумать более комичное зрелище: голый парень с автоматом наизготовку высовывающийся из травы посреди поляны. Так вот почему машина спрашивала меня, не возьму ли я ещё что-то: я ведь не выбрал ни одежду, ни обувь, потому и оказался здесь нагишом.
       И, чёрт побери, я поймал себя на мысли, что именно так и подумал: "...оказался здесь...". Да ведь, чёрт побери, нигде я не оказался! Я по-прежнему сижу за своим столом, на башке у меня шлем, и мне это всё только кажется.
       Я непроизвольно передёрнул плечами, как бы стараясь стряхнуть с себя наваждение, напущенное Мишкиной программой и его дьявольским шлемом. Плечами-то я тряхнул, очень хорошо почувствовал это своё движение, но ничего не произошло. Я всё также стоял на поляне среди знакомой и незнакомой растительности, и тряс плечами не "там" у своего компа, а "здесь", в совершенно другом месте.
       Я поднял голову и посмотрел вверх. По ярко синему небу величаво плыли облака, было, судя по всему, ещё достаточно ранее утро, и солнце, очень похожее на земное, жёлтое и тёплое, вставало из-за моря, которое, если бы не некоторая примесь зелени в цвете, могло слиться с небосклоном.
       У меня под рукой не было зеркала или хотя бы какой-нибудь лужи поблизости, куда можно было взглянуть, чтобы увидеть собственное отражение, но, рассмотрев себя настолько, насколько это было возможно без зеркальных поверхностей, я пришёл к выводу, что я - это я. Лица, конечно, я видеть не мог, но вот все остальные части тела, находившиеся в поле моего зрения, вроде бы соответствовали моим воспоминаниям о них, и даже кожа имела привычный запах.
       Как и любой городской житель, привыкший снимать ботинки разве что на пляже, я, осторожно ступая, прошёл между деревьями и оказался на каменисто-песчаном склоне, довольно круто спускавшемся к морю. По ходу дела, я машинально отмечал детали стволов деревьев, мимо которых проходил, веток, которые отодвигал, и камней, о которые старался не поранить ноги. Чешуйки коры, листья и вообще всё вокруг выглядело предельно натурально.
       Мир вокруг меня существовал и, самое главное, все мои органы чувств подтверждали, что и я сам существую сейчас именно в нём. Руками я чувствовал пластмассу и металл автомата, а ногами совершенно естественно ощущал колющие травинки и сучья, которые периодически врезались в босые ступни. Один раз я даже так сильно стукнулся большим пальцем о камень, который вовремя не заметил, что зашипел от боли - громко чертыхаться я почему-то не решался.
       "Я мыслю, значит, я существую" - куда уж реальнее!
       Море было спокойное, только лёгкие волны набегали на ровную, широкую полосу пляжа. На таком бы пляжу, да с хорошей компанией, да с пивом, да с шашлыками! Эх...
       Я ещё раз внимательно посмотрел вокруг, машинально опираясь о самую, что ни на есть настоящую сосну. К ладони прилипла к смоле, крупными слезами сочившуюся в нескольких местах сквозь кору. Я усмехнулся и, нацепив ремень автомата на голое плечо, попробовал оттереть липкую субстанцию, но только испачкал пальцы левой руки.
       Смола была настоящая и пахла совершенно по-настоящему. Я закрыл глаза и вспомнил детство, проведенное на даче у своего деда: запахи леса, нагретого песка, скошенной травы. Здесь скошенной травой, правда, не пахло, но, судя по описанию игры, где-то тут есть люди. Значит, и траву косят, следовательно, запахи такие в этом мире тоже есть. Вообще-то, наверняка тут есть много чего, если система советует взять с собой оружие.
       Ай да Мишка! То, что он создал, действительно стоит миллионы, если не миллиарды, и не рубчиков, а именно этих самых, поганых зелёных, за которые наше страну сейчас покупают и продают все, кто может. А это значит, что Мишкино изобретение вполне может стоить и самой жизни, коей мой друг, получается, и поплатился.
       "Стоп", - сказал я себе, вдруг вспомнив Машины слова про то, что она последует за Мишей. - "Значит, возможно, что Мишка сейчас где-то здесь? И Маша, наверное, сейчас тоже где-то здесь, если она успела сделать то, что хотела". В общем, мои ощущения подсознательно уже начали убеждать меня, что всё вокруг - вполне реальный мир.
       Теперь я начал сомневаться, было ли убийством то, что произошло в квартире Беркутовых. Что если это всё-таки, действительно, самоубийство? Я не видел маленького шлема, но в новостях упоминали, что у ребёнка на голове тоже было подобное устройство. Но зачем Маше потребовалось уходить именно так? Можно же было принять какую-нибудь отраву, наконец. Хотя, любопытно, если меня, точнее - моё тело, которое осталось валяться в кресле, сейчас, скажем, кто-то пристрелит, то я, что - останусь в этом мире? Кстати, Маша говорила, что в моём шлеме тоже есть взрыватель. В инструкциях я об этом ничего не заметил, но я и не смотрел их ещё до конца.
       Надо посмотреть, что там с этим взрывателем, а то шарахнет сам по себе... Мир этот, судя по всему, совсем не плох, даже, наоборот, но от подобных мыслей становилось боязно.
       Я непроизвольно обернулся, а когда снова посмотрел на море, то увидел над водой странный аппарат, бесшумно летевший метрах в пятидесяти над водой параллельно береговой линии. Машина напоминала летающую тарелку, какими их любят изображать в научно-популярной литературе. Она, правда, была не совсем круглая, а несколько вытянутая, так что скорее её можно было назвать каким-то летающим блюдом.
       На всякий случай, хотя до аппарата было далеко, я отошёл за толстый ствол сосны, и очень пожалел, что не выбрал в списке снаряжения бинокль. Хотя, чего там, я ведь даже штанов не выбрал!
       Странное летающее средство скрылось за изгибом берега. Я постоял, размышляя, что же мне делать? Самым разумным было бы вернуться и заказать полную экипировку, а заодно тоже какой-нибудь летательный аппарат - я помнил, что и таковые, и всякие иные машины присутствовали в списке снаряжения. Кажется, там были даже так называемые гравилёты. Я, естественно, не умею управлять подобными штуками, но наверняка найдутся пояснения в "хелпе".
       Вдруг неожиданно свет вокруг померк, в ушах у меня прозвучал резкий жалобный звук, словно порвалась струна, и всё погасло. Я больше не стоял за сосной, а по-прежнему сидел в кресле со шлемом на голове и ничего перед собой не видел.
       Сняв шлем, я понял, что случилось. Маша как раз упоминала об этом: произошло прерывание связи с Сетью, и система "выбросила" моё сознание назад в реальный мир в моё собственное тело. Я вспомнил, что программу, восстанавливающую подключение автоматически, я так и не поставил.
       Мне, правда, было непонятно, каким образом я, находясь в игре, а точнее, уже не боясь этого слова, в мире, созданном Михаилом, не замечу в таком случае отключения машины от Сети, но это были уже детали. После того, что я только что увидел (или, точнее, почувствовал), я верил всему, что рассказывала Маша. У меня вообще создалось впечатление, что я всё ещё стою неподалёку от берега моря и наблюдаю за тем странным воздушным судном. Я даже посмотрел на свою ладонь, но следов смолы там, естественно, не обнаружил.
       Положив шлем на стол, я направился к бару, где хранилась кое-какая выпивка. Пива дома не было, однако имелся джин - наш отечественный, но совсем неплохой. Я налил треть стакана, разбавил "фантой" из холодильника и сделал добрый глоток.
       Ясно, что в руки мне попала гениальная штучка. Я могу, конечно, пользоваться ею сам: путешествовать в тот мир, наверное, найти там Мишку и Машку, обрести каких-то новых друзей, наверняка пережить захватывающие приключения...
       Интересно, а если человека, сидящего перед компьютером, убивают там, в той виртуальной реальности, то что происходит с его сознанием и телом, так сказать, настоящим телом? Выбрасывается ли его сознание назад и в таком случае? Если да, то, получается, что игрок бессмертен по отношению к тому миру! По крайней мере, пока он жив в этом. Но под каким видом он возвращается в игру потом? Ведь, если верить Маше - а после увиденного своими глазами (точнее, наверное, мозгами?) я ей верил - события в виртуальном мире продолжают развиваться и без игрока. Возможно, тут могут помочь опции по выбору внешности, если он не хочет, чтобы в нём узнали воскресшего убитого?
       А в том, что там могут убить, я нисколько не сомневался: автомат, который я держал в руках, выглядел абсолютно настоящим.
       Ну ладно, поиграть, побегать взад-вперёд между своим и тем, виртуальным миром, а дальше что? Попытаться заработать на этих программах, тем более что автору их уже, видимо, всё равно, и его интересов я никоим образом не ущемляю?
       Хотя стоп, как же не ущемляю? Ведь что произойдёт с тем миром, если туда ринутся толпы из нашей реальности? Интересы моего приятеля, так или иначе, будут ущемлены: если тот мир настолько же реален для пребывающих в нём (в чём я уже имел возможность убедиться), то эти вновь прибывающие окажутся самыми настоящими завоевателями, рвущимися туда пострелять ради забавы. Кто-нибудь наверняка додумается формировать отряды для специальных "миссий", "рейдов" и так далее, и тому подобное. Мишкина программа снабдит эти отряды любым оружием в любых количествах, и для того мира это будет самым настоящим нашествием. Представляете, если бы в наш мир тоже кинулись подобные "игроки"?...
       Интересно, а не может ли быть так, что и наш мир - это тоже кем-то смоделированная реальность? Таким образом, различные явления типа НЛО и тому подобных вещей могут объясняться как раз входом и выходом в нашу реальность (или виртуальность) объектов из мира, по отношению к которому мы сами - всего лишь программа, написанная каким-нибудь тамошним гениальным программистом. Что наша жизнь - игра!...
       Вполне возможно, что вся наша жизнь, действительно, всего лишь игра - стратегия или "ролевик", а все наши земные беды и битвы - это театр, где нами как марионетками манипулируют игроки, заплатившие за эту игру неким своим предприимчивым гениям. Во всяком случае, посмотришь на разные события мировой политики, и уже не кажется, что такого быть не может. Но если нами заправляют такие "боги", то они точно извращенцы и шизофреники.
       Мне стало не по себе, и я залпом допил остатки джина. Я начинал понимать, почему Михаил не торопился громко заявить о своём детище: он понял, что теперь на нем лежит ответственность за собственное творение. И вряд ли я сам, понимая это, воспользуюсь изобретением старого друга для наживы. Да я и не смог бы заработать на этой программе: я же не имею о ней и, самое главное, о конструкции шлема, ни малейшего понятия, чтобы их тиражировать на продажу, даже если бы и захотел. Но я даже и не хочу.
       Я посидел, разглядывая пустой стакан. Всё это очень интересно, но, вполне возможно, что меня сейчас ищет милиция. Для начала как свидетеля, а если не возьмут главных подозреваемых, которыми, как я понимал, являются Калабанов и тот, кто был с ним на квартире у Маши, то доблестные стражи порядка, желая поскорее закрыть дело, запросто могут перевести в разряд обвиняемых меня. Как в наших уже не советских, но всё-таки застенках демократической и независимой России могут выбивать нужные показания, я слышал: энкавэдэвская школа неплохо сохранилась.
       Чёрт, я тут сижу, а меня, возможно, уже ищут! Вряд ли меня будут искать калабановские бандиты, поскольку он теперь, похоже, сам в бегах, а вот менты...
       Да что Калабанов, такие как он вполне могут откупиться в подобной ситуации, во всяком случае, у него хотя бы есть на это деньги, которых у меня нет. Если я попаду в мясорубку следствия, то выпутаться мне будет очень сложно: я присутствовал в квартире незадолго до самоубийства или убийства, на кухне или ещё где явно остались мои отпечатки пальцев, так что объяснить мне что-то, особенно пристрастному следствию, будет непросто. Чёрт, сколько же на меня проблем свалилось вот так вот сразу.
       И вдруг я понял, что, несмотря на все проблемы, я попал, как человек, "подсевший" на иглу: я ни за что не расстанусь с этим миром, где под ярким лучами солнца блестело мелкой рябью зелёно-голубое море, и шумели высокие сосны, ронявшие на песок пляжа свои иглы.
       Я никогда не принимал наркотики, но сейчас почувствовал, что, возможно, понимаю состояние наркоманов: меня неодолимо тянуло туда, в этот выдуманный гением моего покойного друга мир. Да, тот мир всего лишь иллюзия по отношению к нашему настоящему миру, но разве я мог сказать, что мне что-то мерещится, когда стоял, опираясь о шероховатую кору высоченной сосны, вздымавшейся над песчаным обрывом? Я до сих пор чувствую запах моря, нагретого песка, хвои и ощущаю липкие капли смолы на пальцах.
       Но, если серьёзно, что мне, собственно, терять в этом мире? Свою должность исполнительного директора филиала по торговле стиральным порошком? Возможность подкопить денег и открыть своё дело? И только и думать потом, как обойти нелепое налоговое законодательство, биться с налоговыми инспекциями и отстёгивать дань всяким "крышам"? Смотреть, как разворовывается и разваливается страна, в которой я живу? Наблюдать, как Дальний Восток заселяют китайцы? Плодить детей, которые будут жить, чёрт знает где, чёрт знает как, ведь за китайцами всё равно не угнаться по приросту населения?
       А в этом виртуальном мире я могу попытаться стать из ничего чем-то. Я могу появиться там с какой угодно экипировкой и средствами, там даже можно, как я понял, летать в космос. Естественно, в виртуальный космос, но если я буду чувствовать и воспринимать его так же, как те море и лес, то какая мне разница, где кончается наш реальный мир и начинается тот, виртуальный? Там я могу, наверное, выбрать себе целую планету где-нибудь на краю галактики!
       Да, Мишкино изобретение - это наркотик, но это не грязный шприц, несущий смерть от СПИДа и всяких там гепатитов а-бэ-вэ-гэ-дэ - это реальная возможность начать новую жизнь.
       Хотя - стоп! Ведь если я буду находиться в том мире бесконтрольно долго, то моё тело просто сдохнет здесь от истощения. Значит, я должен периодически "выходить" в реальный, так сказать, мир, чтобы банально питаться и справлять естественные надобности, а то ведь, как минимум, наделаешь под себя. Кстати, в Мишкиной системе есть опции таймера, ограничивающие время пребывания, я это заметил.
       А хорошо, что первый раз у меня произошёл "дисконнект": я ведь не подумал о возможности зависнуть там неограниченно долго и бегать голым от дерева к дереву. Поэтому - хвала сбоям в телефонных линиях! Но, в принципе, раз в программе есть таймер, надо ставить выделенку, ну а для начала установить программу восстановления связи.
       В некотором возбуждении я снова сходил к бару и налил новую порцию джина. Ну, что ж: если надо, значит, буду выходить оттуда время от времени. Кроме того (я даже усмехнулся), если над нашим миром, возможно, есть бог или боги, играющие с нами в свои непонятные нам "ролевые" игры, то над Мишкиным миром бога явно нет: сам создатель устранился от управления делами, ушёл в мир иной, так сказать, если правда всё, о чём упоминала Маша.
       Жаль, что я не сразу поверил Маше: сколько нужных вопросов я мог бы ей задать, пока сидел у неё дома! Хотя так получилось, что когда у меня могли появиться какие-то осмысленные вопросы, на разговоры уже не оставалось времени. Ладно, инструкции дочитаю и проверю всё на практике.
       Я хлебнул джина и снова усмехнулся: бог-то в том мире ушёл, но у него появился заместитель...
      
      Глава 15.avi
      Снова переворот
      
       Универсальный аппарат УАП-469, называемый в просторечии на Попое "уапиком", двигался в надводном режиме, приближаясь к архипелагу Тухо-Бормо. На верхнем мостике стояли капитан-Президент Колот Винов и лейтенант-Премьер д"Олонго. Оба курили настоящую "Приму" с Земли, которую лейтенант, как и обещал капитану, доставил контрабандными путями. Соратники напряжённо вглядывались в смутные очертания берега, проступающие на горизонте сквозь маскирующую пелену утренней дымки.
       Экспедиция предпринималась совершенно тайно. О ней знали только несколько человек: естественно, сами капитан и лейтенант, Министр иностранных дел при капитане-Президенте бывший москвич Зелёный, оставленный замещать Президента Вано Быкошвилии, записанного капитаном в число своих старых друзей, а также Галямов фон Анвар - и больше никто. Остальные участники экспедиции - девицы Ногорея и Пертри, которых капитан и лейтенант прихватили с собой, поскольку те были родом с острова Ка-Клоа вархипелаге Тухо-Бормо, пятеро гвардейцев и водитель-пилот УАПа ничего не должны были знать до самого последнего момента.
       Собственно, даже уже находясь на борту, они так и не знали об истинной цели экспедиции: это, якобы, был пикник, ещё одна причуда бесшабашно-взрывных личностей, каковыми являлись Колот Винов и д"Олонго. Эти господа даже штурм столицы Блево организовали именно так: никто ничего не знал, не ведал, и вдруг - бац, корабли вывалились из гиперперехода прямо над городом, на высоте не более двадцати километров! В принципе, выход из гиперпространства в атмосфере планеты равносилен встрече корабля с материальным препятствием на скорости, равной световой, что должно привести к вполне понятным последствиям. Однако при высочайшем мастерстве управления кораблём шанс всё-таки был. Сверхрискованно, безусловно, но десяток кораблей, действительно, маловато, чтобы протаранить систему планетарной защиты с высоких орбит или непосредственно из космоса.
       Надо отдать должное капитану: в сражении не было потеряно ни одной единицы техники. Выстроив эскадру в строгом кильватерном порядке, он добился того, что основной удар от встречи с атмосферой при выходе из гиперпространства принимал на себя флагман, а остальные корабли рисковали значительно меньше, так как выскакивали в обычную метрику уже в вакуумном пузыре, возникающим сразу за первым кораблём. Но в том-то и дело, что пузырь этот возникал за кораблём, а не перед ним! Для того, чтобы расширить этот пузырь, Колот Винов непосредственно в момент выхода развернул флагманский крейсер кормой по направлению вектора движения и на доли секунды запустил маршевый двигатель, аннигилируя встречный участок атмосферы.
       Подобный манёвр требовал ювелирной синхронизации каждой операции, но капитан выполнил его настолько блестяще, что позволил флагману также оказаться в нужное мгновение в вакуумном пузыре, созданном прямо перед собой. Малейшая ошибка в расчётах привела бы к последствиям, о которых теперь, правда, можно было уже и не думать.
       Ранним утром все на борту уапика ещё спали, так что капитан и лейтенант стояли на верхнем мостике в сдвоенном одиночестве. Оба молчали, каждый думал о чём-то. Д"Олонго сплюнул в сине-зелёные волны и щелчком послал окурок по красивой параболе, которая, впрочем, оказалась прервана в самой середине порывом утреннего ветерка. Лейтенант с сожалением хмыкнул и, облокотившись о поручни мостика, уставился в зелёно-голубые волны.
       - Что знают двое, - ни с того, ни с сего пробурчал он себе под нос, - знает и свинья.
       - Чего-чего? - оживился капитан, которому, признаться, надоело молчание.
       Лейтенант щёлкнул пальцами и потянулся:
       - Народу слишком много знает...
       - О чём?
       - Обо всём: и о тайне Опер Геймера, и про что-то там, на Тухо-Бормо, и, самое главное - о нашей экспедиции.
       - Ладно тебе, - махнул рукой капитан, - вечно ты каркаешь... Всё будет нормально!
       - Хорошо, если бы так, - повёл плечом лейтенант. - Только мы в спешке многое не продумали.
       - Нам надо было спешить! - возразил капитан. - Я где-то читал высказывание одного из великих, причём, по-моему, с этой самой вашей Земли. И он сказал такие слова: сегодня рано, а завтра будет поздно. Очень точно к нашему случаю подходит, между прочим. Видимо, головастый был мужик.
       Д"Олонго скорчил гримасу, словно в рот ему попала кислятина:
       - Ой, да проходил я это по истории! А знаешь, между прочим, что там потом случилось с этим, так называемым, "великим" и его учением? Не знаешь?
       - Да откуда ж я знаю-то? Я вашу земную историю вообще не учил. Она-то, в принципе, есть?
       - В принципе-то, она есть, - проворчал лейтенант, - и кое-что знать следовало бы: много там имеется чего поучительного. Хотя бы даже насчёт тех, кого ты сам цитируешь.
       - Ну и что там насчёт этого великого? - насмешливо спросил Колот Винов. - Его как звали-то, кстати?
       - Я сам тоже, если честно, подзабыл, - признался д'Олонго, - это же древняя история: почти три тысячи лет. Звали его то ли Левин, то ли Лемин - не помню!
       Капитан удивился:
       - Левин? Еврей, что ли?!
       - Н-не знаю, - потряс головой лейтенант. - но это вряд ли имеет значение. Еврей, не еврей - дело совсемо не в этом.
       Колот Винов немного скособочился и облокотился спиной на поручень:
       - И что же произошло с этим Левиным, или как там его?
       - Я же говорю: мало чего известно. Всё легендами обросло, преданиями, мифами. История здесь, как говорится, блуждает впотьмах. Одним словом, если верить слухам, этот Левин устроил какую-то бучу в планетарном масштабе, хотел провести себе генетическое перекодирование, чтобы стать живее всех живых, а в результате из него мумию сделали...
       - За что же его так?! - вскинул брови капитан, ужасаясь.
       - Ну, за всё хорошее, видимо. И, вот, его мумия почти пятьсот лет пролежала в пирамиде Хеопса, и в конце концов её оттуда выкинули. Вот и всё, практически. Финита, бля, комедия, как говорится.
       - А учение? - заинтересовался капитан.
       - А что, учение? Ничего! Дураками чуть все не сделались на этой почве.
       - Правда, что ли?!
       - Да откуда я знаю? - абсолютно искренне пожал плечами лейтенант. - Если судить по тому, сколько ныне идиотов во всей Галактике, то, пожалуй, что всё это - правда.
       Капитан захохотал, хлопая д"Олонго по плечу:
       - Ну, вот за что я тебя, чёрта, люблю! Всегда скажешь какую-нибудь ерунду, чтобы от дурных мыслей отвлечь!
       - А что, есть? - покосился на него лейтенант.
       - Что - "есть"?
       - Ну, мысли эти самые, дурные? Возникают?
       - Да так, ничего, в общем-то, особенного, - махнул рукой капитан и вздохнул.
       Они помолчали.
       На нижней палубе раздались голоса - это проснулись гвардейцы и сейчас разминались после сна. На мостик вспорхнули девицы Ногорея и Пертри. Утренний бриз шевелил лёгкие халатики, наброшенные на упругие тела. Девицы позёвывали и ёжились от свежего ветерка.
       - Как спалось, красавицы? - спросил капитан.
       Девушки захихикали:
       - На море разве уснёшь? Качает очень!
       - И качают, к тому же... - негромко добавил лейтенант.
       Все весело и непринуждённо засмеялись.
       - Ничего, милые, - сказал, отдышавшись от смеха, капитан, - ничего! Отдыхайте пока.
       - Со всеми ребятами познакомились? - поинтересовался лейтенант, подразумевая гвардейцев.
       - Да, кроме пилота вашего, - ответила Ногорея.
       - А пилот-то - что, столь скромный? Отказался знакомиться? - хохотнул капитан.
       Девицы наморщили носики и замахали руками:
       - Да ну его! Мы таких не любим. Во-первых, Пшек - ну что это за имя такое? - надулась Пертри.
       - А, во-вторых, - поддержала подругу Ногорея, - он вообще в кабине управления заперся, сказал, что не может отвлекаться на всякие глупости от системы управления. А сам с кем-то по связи среди ночи болтал, вот!
       Колот Винов и д"Олонго переглянулись.
       - Болтал? - спросил капитан. - А с кем и о чём?
       - Да кто его знает? - махнула рукой Ногорея, - мы же не слушали специально. Может, он...
       - Сексом по рации занимался! - вставила, хихикая Пертри.
       Капитан строго посмотрел на неё, и Пертри осеклась
       - Продолжай, милая, продолжай, - сказал капитан Ногорее. - Так что ты там, говоришь?
       - Да он, ну, в общем, он так и не вышел.
       Свежий бриз шевелил халатики девиц, шаловливо играя короткими подолами.
       - Ладно, спускайтесь вниз, готовьте стол. - Капитан подтолкнул девушек к трапу. - Надо побыстрее перекусить, а то скоро сходим на берег.
       - А что мы там будем делать? - спросила Ногорея, тыча пальчиком в сторону встающего из воды побережья.
       - Отдыхать будем, отдыхать, - ответил Колот Винов, выжимая девиц с мостика. - Давайте, пошустрее готовьте нам завтрак.
       Бывшие горничные, хихикая, убежали, а капитан и лейтенант остались наверху, всматриваясь в приближающийся берег. Исходный план, разработанный ими в общих чертах ещё в резиденции Президента, был такой: разбить на берегу лагерь отдыха, между делом взять вездеходный модуль УПАа и на нём отправиться вглубь острова Тухо-Бормо на поиски следов секретной лаборатории Опер Геймера. Правда, оставалось неизвестно, где искать эту лабораторию.
       Возможно, что это знал сбежавший Профессор Хиггинс, но вот что странно: как доподлинно выяснили капитан и лейтенант, никто и никогда не видел на острове Тухо-Бормо не то что самой лаборатории, а даже намёка на следы таковой. Конечно, остров был очень большой, на многих планетах он бы и за материк сошёл, но, всё-таки...
       Никто ничего не знал, никто ничего не видел, и самое странное, что, похоже, так оно и было. Единственной зацепкой сейчас оставался обрывок листа бумаги с чем-то вроде стихотворения, который Зелёный нашёл в камине, где Хиггинс перед спешным бегством сжигал какие-то документы.
       Вот что там было написано:
      
       "500 км шагай на восток от Залива,
       К озеру выйди, что остров имеет по центру.
       В 8 часов на закате включи голоскоп,
       И гравитатор по кольцам рефракций укажет вам..."
      
       Листок обгорел, и запись на этом обрывалась. Капитан и лейтенант долго рассматривали карту Тухо-Бормо, пытаясь понять смысл странных строчек. С заливом, писавшимся с большой буквы, вроде, всё было понятно. Остров имел форму огромного яблока, и там, где у данного плода находился черенок, как раз имелся огромный залив. От этого залива, двигаясь как раз на восток и, пройдя 500 километров, можно было оказаться почти в центре Тухо-Бормо. Однако тут начинались неясности.
       "...К озеру выйди, что остров имеет по центру". Означало ли это, что имелось в виду озеро в центре острова, или же подразумевался остров уже в центре некоего озера? Дело в том, что почти в центре самого Тухо-Бормо примерно в пятистах километрах от исходного залива, располагалось несколько озёр, и на двух из них примерно в центре имелись островки. История была запутанная, и капитан с лейтенантом сошлись на том, что следовало разбираться на месте в рабочем, так сказать, порядке.
       Берег тем временем приближался, уже различались отдельные деревья, плотной стеной спускавшиеся с гористого склона к воде.
       - Хм, - сказал вдруг д"Олонго и достал компакт-бинокль с нейтринным наведением.
       - Ты чего? - покосился Колот Винов.
       - Странно, - проворчал лейтенант, передавая бинокль, - вот, посмотри. Разве на этом побережье Тухо-Бормо есть военные форты?
       - Насколько я знаю, нет, - ответил капитан, разглядывая строения на берегу. - Я знаю, что есть один форт на Ка-Клоа, а на Тухо-Бормо ничего такого нет. Там всего-то пара фермерских посёлков, захудалый порт - и больше ни души.
       - Может быть, мы попали на Ка-Клоа? - высказал мысль д"Олонго.
       - Да с чего бы это? - довольно резко возразил Колот Винов, у которого тоже начало появляться нехорошее предчувствие.
       Он достал переговорное устройство и вызвал водителя УПАа.
       - Слушай, Пшек, - сказал капитан, - ты как машину вёл, по каким координатам? Ты, может, курс перепутал, пока мы шли под водой?
       - Никак нет, господин капитан-Президент! - отчеканил водитель. - Вёл точно по заданным. Ночью со мной связался господин Вано, он скорректировал курс.
       - Быкошвилли? - удивился лейтенант, слушавший разговор.
       - С чего это он выходил на связь?! - Капитан выматерился. - Я же просил не нарушать радиомаскировки... Ну, ладно, а что он тебе сказал?
       - Он сказал, что курс ошибочен, - отчекани Пшек, - и дал поправку, совсем небольшую. Я не стал вас будить - всё-таки сам господин Вано...
       - Ладно, чёрт с тобой, разберёмся, - проворчал капитан и выключил связь.
       Затем он нервно потёр подбородок и закурил.
       - Ну, и что ты скажешь? - Он посмотрел на молчавшего д'Олонго.
       - Странно и подозрительно, - покачал головой лейтенант. - Надо проверить наше точное местонахождение.
       - Ладно, - согласился капитан, - сейчас перекусим и проверим.
       На мостик поднялась Ногорея.
       - Всё готово, господа, можно завтракать... - Девица посмотрела на берег и удивилась: - Как, господин Президент, мы, оказывается, плыли на Ка-Клоа?
       Капитан и лейтенант дёрнулись, как ужаленные.
       - Что!? - закричал капитан, выпучивая глаза. - Это Ка-Клоа? Ты уверена?
       Ногорея с растерянной улыбкой посмотрела на офицеров:
       - Конечно! Вон те домики - это форт Шапара. Мы тут с отцом плавали когда-то. Наш посёлок недалеко, меньше ста километров, если напрямую от берега...
       Капитан и лейтенант ошарашено пялились друг на друга. Ногорея, покусывая губку, смотрела на них, и вдруг, словно догадавшись, захлопала в ладоши и бросилась на шею к капитану. Халатик её многообещающе задрался.
       - О, дорогой! - закричала она. - Ты хотел нам сделать сюрприз: специально ничего не говорил и привёз на Ка-Клоа, к нам домой! Это так мило, я...
       Капитан сорвал руки девицы со своей шеи и заорал:
       - Да ты с ума сошла?! "Мило", видите ли! У тебя вместо мозгов что, вата прошлогодняя? Дура ты одноклеточная. Всю жизнь мечтал вам, марамоцкам, сюрпризы делать! Ну-ка, уматывай в каюту, чтобы я тебя тут не видел!
       Обиженная и испуганная Ногорея поспешно ретировалась. Д"Олонго почесал затылок.
       - Что-то тут не то... - философски изрёк он.
       Капитан снова припал к окулярам бинокля.
       - Там у форта солдаты, президентские гвардейцы. Ладно, высадимся, разберёмся. Свяжусь с Вано и дам ему выволочку, паскуда бесхвостая...
       - А, может, не подходить к берегу? - предложил лейтенант. - Уйти сейчас же в подводный режим, включить фидеры противоторпедной защиты?
       - Да на хрен! Я сейчас им там в этом сраном форте тоже шею намылю... - начал капитан и потянулся к включателю переговорного устройства.
       Но в этот момент из-за деревьев на берегу вырвались два мощных боевых гравилёта. Машины сделали вираж и зависли по сторонам "уапика".
       - Внимание на борту! - загремел усиленный мегафоном голос. - Пристать к причалу, вы задержаны! Всем покинуть аппарат!
       - Они что, обалдели? - воскликнул капитан.
       - Это именно то, чего я боялся, - сказал лейтенант.
       - А чего ты боялся?
       - Не знаю, - пожал плечами лейтенант, - но, похоже, тут не обошлось без Вано Быкошвилли.
       - Причём тут Вано? Это какая-то ошибка!
       Капитан переключил переговорное устройство в мегафонный режим и крикнул:
       - Эй, вы! С ума сошли, идиоты? Я капитан-Президент Колот Винов! Я вас в молибденовые копи сошлю, кретины!
       - Если не подчинитесь, - заявил голос в гравилёта, - расстреляем в упор.
       Как бы в подтверждение этих слов с обеих боевых машин были даны мощные лазерные серии по ходу УАПа. Вода закипела, и облако пара на несколько секунд окутало мостик.
       - Сволочи! - процедил капитан, сжимая кулаки. - Я с ними разберусь!
       Не находя себе места от ярости, Колот Винов шагал взад-вперёд по мостику. УАП наконец выполз из воды, водитель выпустил короткий трап, и все сошли на берег. Вдоль линии пляжа, направив на прибывших оружие, вытянулась цепочка солдат. Их шеренги выступил мордастый сержант. Он открыл, было, рот, но капитан опередил его.
       - На каком основании, - начал Колот Винов голосом, в котором звенел металл топора и слышался скрип виселицы, - устроен сей маскарад?!
       Он сделал ещё шаг вперёд и поднял руку, но сержант выхватил импульсный пистолет и нацелил оружие прямо на капитана.
       - Замолчать! - уверенно гаркнул сержант. - Здесь говорю я, а вы будете меня слушать! Зачитываю приказ Президента Попоя Вано Быкошвилли!
       Капитан и лейтенант переглянулись и чуть не сели на влажный песок.
      
      Глава 16.doc
      Реальная виртуальность
      
       Воскресенье прошло спокойно. Правда, часов около двенадцати дня мне позвонил Рудик и деланно-возмущённым тоном спросил, куда я слинял. Я сочинил историю про звонок на сотовый от руководства из Москвы в связи с тем, что прилетает один из боссов, и мне его вот-вот надо ехать встречать. В свою очередь я поинтересовался, как они там без меня отдыхают.
       Рудик немного замялся и начал рассказывать, что Светка слиняла, а они тут с Маринкой сидят и пьют пиво.
       - Вот, думаю, может ты подъедешь, - без заметного "энтузязизма" в голосе и почти шёпотом осведомился он.
       Я сразу понял, откуда ветер дует, и напрямую поинтересовался:
       - Похоже, тебе не слишком хочется, чтобы я сейчас подъезжал? Уже разок оприходовал девушку?
       - Ну, видишь, так получилось... - начал канючить Рудик. - Светке нужно было часов в десять уйти, а Маринка ещё спала...
       - Да что ты мне объясняешь, дружище! - Мне хотелось как можно скорее отвязаться от Рудика. - Получилось, так получилось. Вот мы и стали "молочными" братьями. Мы ещё как-нибудь соберёмся в том же составе и, хм... попьём пиво с девочками по очереди, а то и одновременно, не переживай. Нормально хоть сидите или лежите??
       Рудик, осознав, что я ни чего против не имею, оживился и, не отвечая на мой прямо поставленный вопрос, начал звать приехать прямо сейчас, хм, пива попить: Марина, мол, сама хочет меня увидеть.
       - И не слишком сомневаюсь, - уверил я, - Марина - натура широкая. Но сейчас не выйдет. Вы там отдыхайте, а потом обдумаем, когда нам ещё раз собраться.
       Я наскоро позавтракал и уселся к клавиатуре. Сегодня я не стал больше соваться в мир зелёно-синего моря, а внимательно изучал описание и все опции Мишкиных программ. Незаметно я засиделся перед компьютером до позднего вечера. Пару раз в течение дня звонил телефон, но я трубку не снимал.
       Часов в одиннадцать я принял решение и позвонил в Москву самому главному боссу, чтобы испросить отпуск недели на две: я чувствовал совершенно наркотическую необходимость поплотнее заняться Мишкиным миром.
       Босс Володя - человек жёсткий и порой резкий, но я это прекрасно понимал: а каким ещё, спрашивается, должен быть человек, владеющий компанией, у которой двадцать филиалов в разных точках России? Тут, если будешь миндальничать с подчинёнными, быстро в трубу вылетишь. Не любит он отпускать исполнительных директоров в отпуска, особенно летом, когда спрос на товар всегда выше. У меня, правда, имелось сомнительное оправдание - я уже второй год не отдыхал.
       - Ну, смотри, - согласился Володя, в конце концов, - если зам у тебя за время твоего отсутствия пропрётся - по ценам там или по договорам, шкуру спущу конкретно с тебя!
       - Шеф, чтоб я сдох! - резюмировал я. - Я всех сотрудников проинструктировал, как надо. Гениталии на отсечение даю - никто не пропрётся.
       - И что я с твоими гениталиями делать буду, если что?
       - Да тебе они, конечно, на фиг не нужны, - констатировал я.
       - Это уж точно, - хохотнул босс и, давая понять, что всегда принимает посильное участие в моей судьбе, поинтересовался: - Едешь-то хоть куда?
       - В Анталию, куда ж ещё, - бодро наугад сморозил я.
       - Смотри, пацаны тут у меня вот только что оттуда. Говорят - жара дикая: сорок пять в тени! Ты подумай.
       - Да уже деться некуда, - продолжал я лепить "горбатого". - Билеты на руках.
       - Ну, как знаешь, - снова предупредил босс и хохотнул. - Чтобы тебя только с тепловым ударом не привезли. А то придётся нам искать нового директора.
       - Типун тебе на язык, - сфамильярничал я. - Но, серьёзно: не волнуйся. Всё будет тип-топ.
       Босс порекомендовал сплюнуть и пожелал хорошо отдохнуть, а я перекрестился и снова уселся к компьютеру.
       Примерно к середине дня в понедельник я начал понимать, что собой представляет мир, созданный Мишкой - благо мой покойный друг оставил много пояснений и комментариев на дискетке, которую передала мне Маша.
       Как я выяснил из прочитанных документов и просмотренных демонстрационных файлов, действие по легенде разворачивалось как бы в будущем нашей собственной Вселенной, где ныне шёл 3555 год от Рождества Христова. Центром действия, в которое попадает входящий в игру, то есть в этот мир, является некая планета со смешным названием Попой. Михаил не комментировал это название, но мне почему-то стало казаться, что это намёк на нашу Родину.
       На планете происходили перевороты, правительства то заключали союзы с соседними планетарными государствами, то воевали с ними. Основным противником Попоя многие годы (если так можно было выразиться) являлась планета Идента, чем-то в Мишкиной интерпретации напомнившая мне США. На самом Попое в настоящее время хозяйничал некий Профессор Хиггинс (причём Профессор - это было имя!) вместе с прихвостнем Пигмалионом, устроившие очередной государственный переворот.
       Один из главных созданных Мишкой героев, некий капитан Колот Винов, служил в космических войсках Попоя и ненавидел путчистов. Как раз в данный момент капитан замышлял какие-то действия против Хиггинса с помощью дисов с Иденты и своего сподвижника лейтенанта д'Олонго, якобы француза с Земли. Косвенно, я мог судить о том, что в этом мире присутствовала и Земля, но где-то очень далеко-далеко от Попоя.
       Я вспомнил прототипов, которые Мишка взял для образов капитана и лейтенанта. Действительно, у него были такие знакомые, даже фамилии он изменил лишь слегка: один - сотрудник кафедры микробиологии нашей медицинской академии, кажется, недавно защитивший докторскую диссертацию, а второй парень когда-то учился в университете на одном со мной факультете, только парой курсов постарше. Мы виделись несколько лет тому назад, как раз на Мишкиной свадьбе и потом ещё один раз на даче у Машиных родителей, куда меня приглашали на шашлыки.
       Не знаю, насколько уж близок был с ними Мишка, но я немного обиделся на покойного за то, что эти персонажи он посчитал возможным ввести в игру, а моего там не оказалось. Но, немного поразмыслив, я успокоил себя тем, что реальные доцент и физик понятия не имеют о мире, где крутятся их прототипы, а я-то имею. И не просто имею - мне отдали все ключи к этому миру!
       Оказаться в Мишкином мире можно, как я понял, во многих местах, но сейчас всё было настроено на вход на родной, так сказать, планете капитана Колота Винова, и не вообще на ней, а только на одном из крупнейших островов с названием Тухо-Бормо, которое, по-моему, отлично сочеталось с именем планеты. Наверное, программно Мишка мог что-то менять, но в данный момент я разобраться не смог, а комментарии по этому вопросу отсутствовали.
       Поэтому чтобы оказаться где-нибудь в другом месте на самом Попое, или в другой солнечной системе данной вселенной мне необходимо было перемещаться уже на местных подручных средствах. К счастью, эти средства легко вводились вместе с собой в игру, то есть в Мир Капитана, как я всё чаще начал называть Мишкину вселенную для самого себя.
       Вообще, как я уже не сомневался, Мишка сначала всё делал в шутку, откровенно развлекаясь и используя дурацкие, смешные и искажённые имена и названия, зачастую с какими-то явными, или не слишком, намёками. По крайней мере, с названиями "Белый Осёл" или "Гамма Свинопаса" всё было понятно, а зачем он взял имена "Профессор Хиггинс" или, скажем, "Синяя Борода" я не понимал - возможно, у него имелись некие личные ассоциации. Местами некоторые имена или названия у Мишки являлись, на мой взгляд, пошловатыми, но - на всё воля Создателя, как говорится. В реальной жизни тоже пошлости хватает - тут-то кого винить?
       Я немного поспал, утром в понедельник позвонил на работу, проинструктировал сотрудников, как вести дела пока я буду, якобы, отдыхать в Турции, и снова засел за клавиатуру.
       Первые вылазки я делал достаточно краткими, на небольшом вездеходе изучая местность вокруг уже знакомой мне точки входа на Тухо-Бормо. Район был совершенно пустынным, я обследовал его расширяющимися кругами, экипировавшись значительно серьёзнее, чем в первый раз. Никаких следов Миши и Маши я не обнаружил, но это не удивляло: я понял, что время в этом мире идёт ощутимо быстрее, чем в нашем реальном, поэтому наверняка они могли успеть удалиться от точки входа, даже если и сами входили сюда в этом же месте, что не являлось неоспоримым.
       Вполне возможно, что, имея космический кораблю, они вообще убрались с Попоя подальше. Я и сам мог организовать себе космолёт, но не спешил этого делать: следовало получше разобраться в обстановке.
       К вечеру в понедельник по моему собственному времени я обследовал радиус километров двадцать от исходной точки, не встретил ни одной живой души, и мне это надоело: я решил двинуть прямо в столицу Попоя со смачным названием Блэво и посмотреть, что делается там. Проблем с языковым барьером не существовало, поскольку Мишкина программа позволяла вводить язык общения для создаваемого персонажа. Персонажем у меня являлся я сам, поскольку, не мудрствуя лукаво, использовал собственную личину.
       Во время всех путешествий меня немного смущала одна штука, а именно то, что в шлем, который надевался на голову, создатель вмонтировал взрывное устройство, о котором предупредила Маша. По видимому, таким же взрывателем воспользовалась она сама, как я теперь понимал. Неприятно было держать на голове бомбу, но, честно говоря, вытаскивать её из шлема я не решался, так как Михаил не оставил указаний, как это сделать. Единственное, что имелось, так это пояснения по включению (и выключению!) часового механизма, но этим я как раз и не собирался пользоваться.
       Таким образом, к вечеру вторника, освоив в виртуале управление одним из прелагаемых в меню типов интереснейших машин под названием "гравилёты", я установил таймер на сутки по времени Мишкиного мира (в моём собственном реальном мире должно было пройти намного меньше времени) и вылетел к столице Попоя. Непосредственно перед этим я предусмотрительно отправил все естественные потребности и запасся продуктами, чтобы лишний раз не бегать в магазин - после кратковременного выхода в реальность я, естественно, собирался вернуться.
       Летел я низко над океаном, поскольку знал о существовании системы ПВО, но рассчитывал, что меня не засекут до того, как удастся достигнуть побережья неподалёку от столицы. Там я предполагал спрятать свой маленький гравилёт и пешком или на каком-то попутном транспорте добраться до города, где можно будет уже инкогнито присмотреться к местному населению и составить какое-то представление о жизни в этом виртуальном, но таком реальном для приходящего сюда мире.
       Я летел и лишний раз поражался, как Мишке удалось создать подобную штуку. Край солнечного диска показался над кромкой океана, изумительно чёткой линией очерчивающей горизонт. Внизу проносились мелкие барашки волн, слегка подсвеченные просыпающимся светилом. Практически, насколько я представлял, это ничем не отличалось от подобного рассвета над океаном на Земле, но разве в своём реальном мире я когда-нибудь имел бы шанс пролететь на сверхскоростной машине на бреющем полёте над волнами, встречая восход в этом захватывающем дух движении навстречу новому дню?
       Я, конечно, не раз летал в земных пассажирских лайнерах, и, было дело, наблюдал восходы в воздухе. Но это совершенно иной случай - сидеть в одном из многих десятков кресел пассажирского салона и пытаться разглядеть сквозь крохотный иллюминатор почти невидимую в дымке далеко внизу землю. Стремительный полёт в кабине юркой, послушной машины с почти круговым обзором в двадцати метрах над водой настолько повышал остроту восприятий, что ни в какое сравнение с путешествием в брюхе аэробуса это дело не шло.
       Нет, Мишка, безусловно, гений. Он сделал так, что я в данную секунду пребывал в абсолютной уверенности, что не сижу у компьютера, молотя пальцами по клавиатуре и пялясь в монитор, как в каком-нибудь "Хаф-лайфе" или "Драйвере", я был самым непосредственным участником событий, я был частью этой совершенно реальной виртуальности. И я сам, лично, а не как паршивый "игровой персонаж" присутствовал в этом мире!
       Непонятно, как Мишка решил все проблемы, связанные с вопросами полной реальности восприятия у человека, надевающего шлем-преобразователь и погружающегося в этот мир? Одно определение я мог подобрать, и только: гений, и этот гений был моим другом! Нет, мне обязательно нужно будет найти его здесь, это станет моей главной задачей на первое время. Надо будет также почитать литературу по программированию - вдруг смогу разобраться в некотрых вещах получше. Хотя, впрочем, куда уж мне...
       Этот гравилёт развивал скорость почти три тысячи километров в час (Мишка использовал земные единицы и для своего мира), но лететь мне над океаном предстояло почти два часа, поскольку я внимательно изучил географию Попоя и составил маршрут движения, наиболее удалённый от населённых мест.
       Насколько я понимал, формируя свой мир, Мишка создал его историю, как историю расползшегося по Галактике человечества наподобие сюжетов многих так называемых "космических опер". Сначала по легенде эти миры входили федерацию с Землёй в качестве центра, а потом населённые людьми планеты одна за одной вычленились в самостоятельные планетарные государства, и история начала повторяться как бы на новом витке: теперь уже отдельные планеты-государства формировали союзы, захватывали новые миры и так далее. Такое, наверное, вполне могло иметь место, если бы наше земное человечество тоже когда-нибудь вышло бы в космос и сумело заселить множество иных солнечных систем. Во всяком случае, я читал подобные прогнозы в футуристической научно-популярной литературе. Однако меня брало сильное сомнение, что земному человечеству удастся пройти путь к звёздам, который прошли люди вселенной, созданной Мишкой.
       "Хотя, что я говорю", - поправил я сам себя, - "никто тут никакого "пути к звёздам" не проходил". Человечество и всякие разные Чужие, то есть инопланетяне, населяющие мир капитана Колота Винова, имели, что называется, встроенную память о своей истории, которая сама по себе была чистым вымыслом. Хотя, судя по всему, с какого-то момента эту историю они реально для себя уже творили сами - я понял это некоторых комментариев, имевшихся на диске Михаила. Получалось, что его система теперь "жила" в мировой сети и развивалась самостоятельно с момента, который можно считать её рождением,. Это не вполне укладывалось в голове, но я считал, что со временем разберусь и в этом. Пока же мне доставляло невыразимое наслаждение ощущать эту реальную виртуальность и, что немаловажно, собственное могущество при перемещении в сюда.
       Через некоторое время мне надоело вести гравилёт самостоятельно и я, включив автопилот, откинулся в удобном кресле, попивая виртуальный апельсиновый сок, который, впрочем, ничем для меня не отличался от настоящего. По крайней мере, пока я сам был в виртуальности.
       Полёт прошёл спокойно, и вдали уже показался берег материка. Я планировал двигаться километров пятьсот вглубь, после чего свернуть на запад и над безлюдной лесистой местностью пролететь до транспортной магистрали, идущей от столицы к противоположному побережью материка. Оттуда я уже хотел добраться до Блэво на попутках, которые, как я понимал, могли встречаться на дороге. Во всяком случае, хоть представлю на первый раз, как тут всё устроено в населённой местности.
       Однако я не учёл профессионализма попойских военных. Расслабившись в кресле пилота, я сперва даже не обратил внимания на индикатор, мигающий на пульте управления. Как оказалось потом, я забыл включить звуковое сопровождение режима радарного обнаружения и понял, что меня засекли только, когда перед самым носом машины ударил предупредительный лазерный трассер.
       Я подпрыгнул в кресле: так можно слишком рано выйти из игры! Включив устройство связи, я тут же услышал монотонно повторяемый приказ:
       - Пилот неопознанного гражданского гравилёта "ГЛ-25"! Вы находитесь в несанкционированной для полётов зоне! В случае неповиновения через одну минуту будет открыт огонь на поражение.
       В то же самое мгновение чуть не коснувшись днищем колпака кабины моей машины надо мной пронёсся военный гравилёт, ощетинившийся стволами лазерных пушек и активаторами бластеров. Позади я увидел вторую боевую машину, следовавшую по курсу точно за мной: наверняка её пилот держал меня в прицеле.
       Скорчив рожу самому себе, я включил связь на передачу - надо было что-то отвечать.. Моя затея добраться до столицы теперь уже казалась весьма скоропалительной и непродуманной.
       - Э-э, офицеры, - начал я и почувствовал, что горло моё как-то пересохло: подумать только - это же было виртуальное горло, но как я натурально всё чувствовал!
       - "ГЛ-25", включите визуальную связь, назовите себя и идентификационный номер машины!
       Я снова чертыхнулся: всё-таки я немного дикарь по отношению к уровню здешней техники! Дело в том, что какие-то экраны в привычном для меня понимании в кабине гравилёта отсутствовали, однако имелось устройство, создающее в ограниченном пространстве рядом с пультом объёмное голографическое изображение. Для этого служила небольшая пластина, выступавшая справа от консоли, и, естественно, я об этом забыл.
       После касания пары сенсоров на пульте невзрачный серый выступ превратился в иллюзорный объёмный экран, на котором я увидел человека в шлеме военного пилота. Лицо как лицо, немного смугловатое, в нашем мире сошёл бы за испанца или итальянца, но никаких существенных отличий от обычного человека реального мира Земли не прсматривалось. Наверное, не следовало даже искать такие отличия - они просто отсутствовали, как, скажем, и в случае восхода солнца над океаном.
       Естественно, никакого идентификационного номера я назвать не мог. Надо было как-то выкручиваться, и я решил врать и держаться как можно более нагло.
       - Послушайте, офицер, - начал я. - Я физик, известный учёный, бежавший по политическим мотивам с планеты Урал...
       - Не понял, откуда? - удился пилот.
       - Есть такая планета, вы просто не знаете, - быстро пояснил я. - Она, кстати, не так давно вступила в конфликт с Идентой, так что я, в некотором роде, ваш союзник.
       Я знал, что режим нынешнего Пожизненного Президента Попоя остро конфликтует с Идентой.
       - Ладно, разберёмся, - ответил военный. - И что вы за физик такой?
       - Я, э-э,.... известный в научных кругах физик пространства... Опер Геймер, - выпалил я, вспоминая Мишкину игру словами при подборе названий и имён для этого мира.
       - Ладно, но как вы проникли на Попой?
       - Э-э... - Я не успевал подобрать удобоваримые версии. - Я хотел бы встретиться с Президентом Хиггинсом!
       - Пожизненным Президентом Хиггинсом! - назидательно напомнил военный.
       - Да, конечно, именно так. Я имею сообщить ему о важном открытии и возможностях, которые это сулит. Я собираюсь работать здесь, на Попое. Президент... э-э, Пожизненный Президент Хиггинс хотел меня принять для первой беседы.
       "Что я несу?" - подумал я, но в данный момент хотелось просто любыми способами отвязаться от воздушного патруля. Может быть, упоминание о предполагаемом контакте с самим Пожизненным Президентом Хиггинсом заставит вояк оставить меня в покое?
       Я сильно ошибся, поскольку продолжал думать о людях этого мира как о неких куклах, которых я, человек мира реального, легко смогу обвести вокруг пальца. Пилот молчал несколько секунд, переваривая мои слова, и переварил их совсем не так, как мне бы хотелось.
       - Возможно, вы говорите правду, - ответил лётчик, - но нас о вашем появлении никто не предупреждал. У меня же есть приказ охранять воздушное пространство в секторах прилежащих к столице. Поэтому сейчас вы проследуете на военный космодром, а там вами уж будет заниматься служба безопасности Пожизненного Президента.
       - Пожизненного Президента Хиггинса, - машинально поправил я, пытаясь понять, что мне сулит встреча со службой безопасности.
       - Ну, да-да, конечно, Пожизненного Президента Хиггинса, - поспешно поправился офицер.
       Гравилёты пристроились по бокам от моей машины, и один из пилотов сделал через стекло кабины вполне понятный жест рукой, который я видел в обычном кино: следовать за ними и садиться по их указанию. Мне ничего не оставалось, как подчиняться, поскольку мой лёгкий гравилёт не мог тягаться с этими боевыми машинами.
       Я не представлял, что буду врать службе безопасности, но одно успокаивало: примерно через 20 часов я из этого мира исчезну. Всё-таки у меня здесь имелись кое-какие преимущества.
      
      
      Глава 17.avi
      Следствие закончено - расстрелять
      
       Капитана и лейтенанта бросили, к счастью, в одну камеру. Возмущению Колота Винова не было предела, но, сколько он не пытался требовать прямой связи с Быкошвилли, ничего не вышло. Настойчивость даже навредила, поскольку требования капитана так надоели начальнику конвоя, что красноречие Колота Винова прервали ударом приклада. Между делом пара тычков досталась и хитроватому д"Олонго, старавшемуся помалкивать и по возможности спокойно оценить обстановку.
       Потирая ушибы, капитан уселся на древние деревянные нары в каменном мешке, куда их втолкнули, и зло посмотрел на лейтенанта, который уже успокоился и, философски посвистывая, посматривал на зарешёченное окно, находившееся значительно выше уровня глаз. Там виднелась разлапистая ветвь пальмы, покачивавшаяся на ветру, изредка постукивая по прутьям плотными кожисто-восковыми листьями. День клонился к закату, и небо, на фоне которого мельтешила ветка, постепенно тускнело.
       - Ну и что, мать их, ты думаешь обо всем этом? - не выдержал, наконец, капитан.
       Д"Олонго сплюнул кровью, потрогал один из зубов, проверяя, как тот держится в лунке, и повернулся к Колоту Винову.
       - Вляпались, похоже, - сделал он глубокомысленный вывод.
       - Да, потроха, вчерашним дерьмом нашпигованные, это я и без тебя понимаю! - вспылил капитан. - Что можно сделать, спрашиваю?
       - Я тебе, что - великий визирь? - вопросом на вопрос ответил д'Олонго и пожал плечами. - Не знаю! Даже не представляю, что там, в столице произошло. А пока мы не понимаем до конца всего расклада, то есть кто, как и с чьей помощью организовал этот переворот, строить далеко идущие планы бесполезно.
       - "Далеко идущие планы!" - передразнил капитан. - Мать твою дери! Нас, похоже, шлёпнуть собираются! Какие такие "далеко идущие планы", в задницу? Мы, может, и до утра не доживём!
       Д'Олонго снова пожал плечами.
       - Так это зависит от того, что понимать под "далеко идущими". - Он совершенно искренне вздохнул. - Я полагаю, что если у нас есть впереди часов пять-шесть, уже хорошо. Для нас это теперь почти целая жизнь, так что вот тебе и далеко идущие планы...
       - М-да, - Капитан дёрнул подбородком и скривился от боли. - Ну, так и что же?
       - Вот я и говорю: надо посмотреть, пока есть время. Нам даже не выдвинули никаких обвинений. Надо понять, насколько серьёзно нас воспринимают как пленников, какая тут охрана и так далее. Без этого невозможно ничего спланировать.
       - Тоже верно, - согласился капитан и, встав с нар, начал ходить взад-вперёд, заложив ладонь за борт мундира.
       Одна из пуговиц, которая плохо держалась после рукоприкладства, оторвалась и покатилась по полу. Колот Винов мгновение смотрел на пуговицу, пнул её ботинком, после чего продолжил хождение по камере.
       Лейтенант задумчиво посмотрел на ноги капитана, а потом медленно перевёл взгляд на свои ботинки.
       - А вот это подсказывает мне, что нас не воспринимают очень серьёзно, - медленно сказал он.
       - Что - "это"? - нервно спросил капитан, останавливаясь под окном напротив лейтенанта.
       - Обувь! - многозначительно произнёс д'Олонго. - Если бы нас воспринимали серьёзно, то забрали бы всё, что может нам пригодиться: обувь, ремни, даже носовые платки. Ремень вообще может стать серьёзным оружием, если надо, да и платком можно руку обмотать, чтобы врезать по морде, например, и чтобы не так больно было.
       - Кому не так больно? - ехидно поинтересовался капитан, чувство юмора у которого не умирало даже в самые критические моменты. - Морде?
       - Ясно, кому, - усмехнулся д'Олонго. - Ну, так вот, значит, они тут или лохи, или просто считают лохами нас. И то, и другое - хорошо...
       - Что такое - "лохи"? - спросил капитан.
       - Дураки, значит. На Земле всех дураков так называли. Вот нам и надо далее косить под лохов: авось, и поможет.
       Капитан открыл, было, рот, спросить что-то ещё, но тут во дворе раздался грохот, по тональности похожий на то, как если бы несколько маленьких громов слились в один. Капитан на мгновение замер, но тут же сориентировался.
       - Ну-ка! - Он кивнул д'Олонго, показывая на окно и делая движение корпусом, как если бы хотел подпрыгнуть.
       Лейтенант мгновенно сообразил, что от него требуется. Он сложил руки замком и, расставив ноги для упора, встал у окна. Капитан вскочил в сцепленные ладони соратника как в стремя и, вытянув шею, посмотрел в окно.
       - Вот суки! - прорычал он, подтягиваясь на решётке и стараясь выглянуть как можно дальше. - Наших солдатиков положили...
       - Расстреляли? - не поверил д'Олонго.
       - Именно так, сволочи! Не думал, что их так вот... Они-то при чём?
       Ещё несколько секунд он рассматривал то, что позволял увидеть не слишком большой угол обзора.
       - Слушай, а тут даже больше расстрелянных. Ещё какие-то тела лежат, явно в форме гарнизона форта. Не понимаю...
       - А девки? - быстро спросил лейтенант.
       - Что - "девки"? - огрызнулся капитан. - Ты что, всегда только о девках думаешь?
       - Да я не в этом смысле. Если наших девок не расстреляли, то это наводит на некоторые мысли.
       - Например?
       - Возможно, они работали на того, кто устроил этот переворот, и именно они сообщили о том, куда мы направляемся.
       Капитан почесал затылок, продолжая стоять на ладонях лейтенанта, и одной рукой придерживаясь за решётку.
       - Да, возможно, ты и прав, это очень даже может быть. Ведь больше никто не знал, что мы направляемся именно на Тухо-Бормо. Никто вообще не знал, куда мы направляемся. Приказ же поступил следовать на Ка-Клоа, а Ка-Клоа при всём этом не так уж далеко от Тухо-Бормо. Ты понимаешь? Именно здесь имелся гарнизон, и именно сюда нас отправили.
       - Слушай, слезай, а то руки устали тебя держать, - попросил д'Олонго и, когда капитан пружинисто спрыгнул на пол камеры, спросил: - Ты уверен, что расстреляли всех солдат, которые приехали с нами?
       - Да, вроде, все там, - кивнул капитан.
       - Значит, рассчитывать нам не на кого, только на самих себя, - заключил лейтенант.
       Колот Винов вопросительно посмотрел на него:
       - Что, у тебя уже есть план?
       - Да ничего особенного, - махнул рукой д'Олонго. - Так, импровизация и наглость. Была такая поговорочка: "Наглость - второе счастье". Главное сейчас - понять, что с нами собираются делать, и, коли нас не расстреляли сразу, то шансы есть. Я бы, честно говоря, сразу бы в расход вывел, недооценивают они нас. Обижают, даже, можно, сказать, вот и придётся понаглеть!
       Капитан несколько нервно хохотнул и потрогал ушибленную скулу:
       - Ну, я тоже не жеманная барышня, но чем наглость в данном случае поможет?
       - Не только наглость, конечно, - в тон ему ответил лейтенант. - Необходима ещё хитрость, а она у тебя вроде как есть, если уже на пятьдесят второй уровень вышел...- Он осёкся и как-то странно посмотрел на капитана; тот тоже уставился на д'Олонго.
       - Не понял, - спросил Колот Винов, - при чём тут какой-то уровень?
       Д'Олонго несколько рассеяно поморгал:
       - Да оговорился я: сам не понимаю, что это у меня про какой-то уровень вырвалось. Хотел сказать, что ты и я уже достаточно побывали в переделках.
       - Ладно, с кем не бывает, - согласился капитан. - Но, всё-таки, у тебя есть конкретные задумки, как действовать?
       - Дождёмся, пока хоть кто-то к нам явится. - Лейтенант подошёл к двери и пнул её. - Мы же пока сидим в полном неведении.
       - Мне, кстати, показалось, что солдат в форте не так уж много, - сказал капитан.
       - Мне тоже, - кивнул лейтенант. - И это тоже говорит о том, что нас, похоже, недооценивают.
       - Скорее всего, Быкошвилли успел поставить здесь исключительно своих людей, - предположил капитан. - Быстро сработано, даже слишком, но этого исключать нельзя. Иначе как объяснить, что тут так мало солдат?
       - Ну, если и так, то всё равно нам это на руку, - заметил д'Олонго.
       - Только непонятно, на какую!
       - Да на обе! - хохотнул лейтенант.
       В этот момент за дверью раздалось цоканье ботинок по каменным плитам коридора. Дверь распахнулась, и в камеру ввалился давешний мордатый сержант в сопровождении ещё трёх солдат с не слишком приятными физиономиями.
       - Точно тебе говорю, - в полголоса сказал капитан, - тут все подставные: рожи-то самые, что ни на есть продажные.
       - Согласен, - кивнул лейтенант.
       - Молчать! - рявкнул сержант. - Прекратить разговоры и внимательно слушать меня!
       Капитан и лейтенант переглянулись и уставились на сержанта. Одновременно они краем глаза оценивали его подручных. Вооружены и экипированы все были отменно, как бойцы хорошего десантного отряда, что само по себе вызывало недоумение, так как для гарнизона форта подобного снаряжения вовсе не требовалось. Это и наводило на мысли, что они действительно являлись штурмовой группой. Однако то, как солдаты стояли, подсказывало, что они, тем не менее, не профессиональные военные, а, скорее всего, просто вооружённые до зубов бандиты.
       Сержант достал лист бумаги и начал довольно коряво читать:
       - Именем Пожизненного Президента Попоя, э-э... мэтра Вано Быкошвилли... поддержанного всем народом...
       - Смотри-ка, - шепотом заметил Колоту Винову лейтенант, - и этот тоже "пожизненный".
       - Да ещё и мэтром заделался! - Капитан сплюнул через губу. - Ну, если только вырвусь отсюда, недолго он у меня останется пожизненным...
       - Заткнуться, суки вонючие! - заорал сержант и продолжал: - ... Произведено следствие по выявлению состава и м-м... мотивов преступления, совершённых так называемым капитаном Колотом Виновым, примкнувшим к нему отщепенцем с Земли ме... мещанином д'Олонго и прочими прихвостнями. Следствием доподлинно установлен состав преступления, ...практически не требующий доказательств!
       - Что ещё за состав преступления? - возмутился лейтенант. - Нам бы хоть вопросы для вида задали!
       - Да уж, - как бы в пространство сказал капитан, - моё самое главное преступление, что доверился подонку Быкошвилли!
       Сержант с деланной неторопливостью, багровея от самостоятельно нагоняемой на себя ярости, медленно опустил бумагу и вперил в заключённых рачьи глазёнки.
       - Если вы, псы смердячие, ещё раз позволите себе меня прервать, я пристрелю вас сейчас же. А дослушаете до конца, получите дополнительные минут пятнадцать жизни. Ясно? - И он неожиданно захохотал, явно довольный своим остроумием.
       Капитан и лейтенант переглянулись.
       - Стоит дослушать, - согласился лейтенант. - Для нас сейчас время - больше, чем деньги.
       - Давай, читай, - поддержал его Колот Винов, обращаясь к солдафону. - Я, как Президент Попоя, тебе разрешаю.
       Быдло саркастически посмотрело на капитана, но, не сказав ничего, продолжило:
       - Следствием э-э... выявлены преступные действия, приведшие к массовым человеческим жертвам среди мирного населения Попоя, попытка предоставить вражеской планете Идента м-м... пяти баз на поверхности Попоя и тем самым явно сви-де... свидетельствующие о намерение подчинить э-э... экономику нашей планеты растленному режиму дисов.
       - Вообще мы обещали дисам только четыре базы, - вставил капитан.
       - Молчи, пособник галактического империализма! - воскликнул сержант. - Где четыре, там и пять! Вы бы весь Попой проклятым дисам продали, со всеми полезными ископаемыми!... Следствие также установило, что мерзкий и продажный Колот Винов был готов предоставить дисам под свалки радиоактивных отходов места в своей родной провинции Кистон-Узбе на континенте Ка-Чур! Это лишний раз показывает, как низко пал этот Иуда, готовый за жалкие серебряники продать даже самое святое, что есть у человека - Родину!
       Капитан крякнул, покачал головой и ещё раз сплюнул.
       - Поэтому высокий суд в лице Пожизненного Пахана... то есть, Президента Попоя, досточтимого э-э...мэтра Быкошвилли, рассмотрев материалы следствия, приговорил бывшего капитана попойского кос... кос-ми-чес-ко-го флота Колота Винова, м-м... эммигранта с Земли самозванного лейтенанта д'Олонго и всех остальных пособников данных преступников, каких только следствие сможет дополнительно выявить и арестовать, к расстрелу на месте без дальнейшего судебного э-э... делопроизводства! Приговор окончательный и подлежит исполнению в течение одного часа максимально с момента оглашения!
       - Вот так вот! - разочарованно протянул капитан, глядя в глаза лейтенанту. - А ты говорил!...
       - Милостивым решением Пожизненного Президента вам даётся право на исполнение одного предсмертного желания, - заявил сержант.
       - Желаю, чтобы вы нас отпустили, - быстро сказал лейтенант.
       Сержант захохотал, довольно искренне.
       - А ты парень не промах! - давясь смехом, словно блевотиной, заявил он. - Не подпадал бы ты под указ - взял бы тебя к себе в банду... то есть, я хотел сказать - в подразделение.
       - Ну, так в чём же дело? - невинно поинтересовался лейтенант, стрельнув краем глаза на капитана.
       - Не могу, братан, - сочувственно ответил сержант, чеша жирынй затылок. - Приказано паханом, то есть, Президентом вас обоих расстрелять. Вот если бы только его, - Он указал на Колота Винова, - то тогда бы мы могли помараковать на эту тему.
       - Что-то я слова такого не знаю - "помараковать", - сказал д'Олонго отмечая про себя открытую кобуру с бластером на поясе у сержанта. - Это что ж такое значит?
       - Значит это, что тогда мы могли бы с тобой потолковать, может, ты бы нам и сгодился: парень ты, похоже, крепкий и не фраер, - ответил сержант.
       - А без этого, значит, ну, никак?
       Сержант развёл руками так, что стали видны потные круги на гимнастёрке подмышками:
       - Прости, никак!
       - И даже если я знаю, что в этом форте вот он, - Лейтенант указал на Колота Винова, одновременно подмигивая, чтобы не заметили сержант и его прихвостни, - запрятал в своё время на "чёрный", так сказать, денёк кассу своего флагманского крейсера? А это, между прочим, пятьдесят миллионов звяков, как никак! Такая информация вполне стоит того, чтобы взять меня в команду! Что-то я не уверен, что точное исполнение приказа Быкошвилли дороже!
       Сержант и его головорезы навострили уши.
       - Так-так-так! - оживился сержант. - А чего ж ты раньше молчал? Я вот и смотрю: что это я в тебя такой влюблённый? Ладно, пошли, пока потолкуем, а этого, - Он кивнул на капитана, - мы через полчасика замочим. И приказ, в целом, не будет нарушен.
       Он махнул рукой лейтенанту следовать за ним и хотел, было, повернуться, чтобы покинуть камеру. Его подручные начали уже протискиваться в дверь, несколько загромоздив проём.
       - Ах ты сволочь!!!! - От крика капитана завибрировали даже отсутствовавшие в окне стёкла. - Предатель проклятый!!!
       Колот Винов растопырил пальцы и прыгнул на д'Олонго, вцепляясь ему в горло. Лейтенант машинально отпрянул, оказываясь рядом с сержантом, который ещё не успел даже опустить руку. Вместе с навалившимся капитаном они толкнули мордоворота, причём в руке д'Олонго тут же оказался вырванный из кобуры бандита бластер.
       Толчок капитана оказался так силён, что вдвоём они повалили сержанта, а тот, падая, в свою очередь толкнул стоявшего перед ним головореза. Свалившимся сержантом занялся капитан, а лейтенант вообще начал стрелять уже в падении.
       Первым выстрелом снесло голову первому же из оставшихся стоять бандитов, а следующим разворотило бронежилет на груди второму. Третий выстрел достался упавшему, который запутался в узком дверном проёме излишне богатой амуницией и не успел поднять собственное оружие.
       Лейтенант вскочил на ноги, готовый уложить и сержанта, но это уже не требовалось. Потеряв свою былую спесь и крутизну, сержант, скуля, на коленях отползал в угол камеры, прижимая ладони к лицу.
       Лейтенант быстро выглянул за дверь, но в коридор пока оставался пуст. Тогда он обернулся к капитану, брезгливо вытиравшему носовым платком какую-то слизь с пальцев. Д'Олонго перевёл дыхание.
       - Чётко ты меня понял! А я уж боялся, что решишь, будто я действительно хочу тебя продать.
       - Скажешь, тоже! - осклабился капитан. - Отлично сработано!
       В углу повизгивал сержант:
       - Суки, бляди! Ну, падлы, вам Быклшвилли пасть порвёт за это...
       Капитан подобрал оружие одного из убитых и поставил его на боевой взвод, после чего подошёл и пнул продолжавшего сыпать угрозами бандита:
       - Теперь сам заткнись и отвечай на мои вопросы, если хочешь, чтобы тебя в реанимационный блок побыстрее оттащили. Сколько ещё твоих людей в форте, и где все они сейчас?
       Бывший псевдо-сержант навострил уши - единственный оставшийся у него эффективный орган чувств:
       - А вы меня не обманите? - проскулил он.
       - Я уже указ подписал! Вот видишь? - Колот Винов пнул бандита и захохотал также издевательски, как несколько минут назад смеялся тот. - Придётся пока на слово поверить! Говори, сволочь, и поскорее - у тебя что, выбор есть?
       Сержант прикинул и решил, что выбор у него, действительно, сильно ограничен. Поэтому через минуту капитан и лейтенант уже знали, что в форте находится всего десять солдат, точнее бандитов, нанятых Быкошвилли. Трое из них в настоящий момент кремировали трупы расстрелянных солдат гарнизона и тех, что прибыли с капитаном и лейтенантом. Остальные семеро пребывали в столовой форта, где в данный момент принимали пищу и под руководством капрала.
       Как и подозревали капитан и лейтенант, девки Ногорея и Пертри были пособницами Быкошвилли, причём не слишком высокого ранга. Поэтому их, естественно, не расстреляли, а оставили бандитам в качестве небольшого приза.
       - Да-а, - задумчиво сказал лейтенант, - ну и шлюхи...
       - Шлюхи, конечно, - согласился капитан. - Ну что, начинаем действовать?
       - Ага, - согласился д'Олонго. - Сейчас тех, что в столовой положим: там они нас меньше всего ждут.
       - Точно! - осклабился Колот Винов. - Ну, двинулись, прикрываем друг друга.
       Они направились прочь из камеры.
       - Эй, где вы там? - окликнул их сержант. - Меня же в реанимационный блок хотели. Обещали ведь...
       - Ну да, обещали, - кивнул капитан, - но, уж прости, передумали!
       Прежде чем бандит успел что-либо возразить и продолжить торговаться, капитан заткнул ему пасть выстрелом из бластера.
       - Эт' ты зря, - с сожалением сказал лейтенант. - Надо было его потом получше допросить. Может, чего любопытного рассказал про Быкошвилли...
       - Да ну его, надоел он мне! Мерзкий тип, вонючий! Вот, - Капитан понюхал свою руку, - даже пальцы всё ещё воняют! Воистину: глаза - зеркало души!
       - Или её клоака, - глубокомысленно добавил лейтенант, а капитан ухмыльнулся.
       Перебежками они миновали коридор тюремного блока и выскочили во внутренний двор форта. Тут первоначальный план оказался нарушен, поскольку они столкнулись с похоронной командой, возвращавшейся с кремирования несчастных солдат. Дисциплина у бандитов хромала, да, кроме того, они настолько уверовали в свою безнаказанность, что не опасались ничего, полагая, что врагов в форте не осталось. Капитан и лейтенант расстрелял их как в тире, а затем побежали в пищеблок, откуда доносилась музыка, свидетельствовавшая, что приём пищи у остальных членов банда проходит очень весело.
       Бандиты были настолько беспечны, что даже не выставили пост перед дверями. Впрочем, ворвавшись в столовую с бластерами наизготовку, капитан и лейтенант поняли, что заставило головорезов помимо всего прочего забыть о бдительности.
       Глазам предстало забавное зрелище: бандиты развлекались с подаренными боссом девицами прямо на обеденных столах, и, конечно, не смогли быстро среагировать на опасность, которой совершенно не ожидали.
       Всё было кончено за несколько секунд. Только последний из бандитов успел схватить оружие, но капитан и лейтенант сразили его дуплетом. Ногорея была подстрелена вместе с очередным любовничком, а не задетая энергопучками Пертри в слезах, соплях и всём остальном ползала по полу, моля о пощаде.
       Капитан прошёлся по помещению, переступая через трупы и искоса посматривая на проститутку.
       - Ну-ну, как же так, девушка? - процедил он, наконец.
       Пертри, решив, что это означает более или менее благосклонное отношение к себе, с готовность утёрлась скатертью со стола и продолжала оправдываться:
       - Нас безобразно подставили, господин капитан, то есть - Президент. Нас с сестрой одурачили, завербовали на работу в штабе в столице, а когда привезли туда, то паспорта отняли и заставили в притоне работать за миску риса. Это всё Хиггинс, это его методы - сначала загнал нас в бордель, а потом поставил перед выбором: либо станете шпионить за Колотом Виновым, либо сгниёте. А у нас с сестрой братишки маленькие на Ка-Клоа, нам их кормить надо...
       - Слушай, что она несёт? - спросил капитан, останавливаясь так, чтобы на всякий случай видеть входную дверь: он старался никогда не терять осторожности.
       - Не знаю, - ответил лейтенант, присаживаясь на стол и закуривая сигарету. - По-моему, врёт она всё. Я проверил по всем базам данных как в Блево, так и по общепланетарной: на Ка-Клоа никогда не жили девушки с подобными именами, тем более - двоюродные сёстры. Откуда они взялись - вообще не понятно, но с какого-то момента они стали числиться у Хиггинса в канцелярии.
       - Слышала, милая? - зловеще-ласково спросил Колот Винов. - Лучше расскажи, кто ты на самом деле? Ситуация такая, что я не могу позволить себе излишнюю жалость, понимаешь?
       - Я всё понимаю, - затараторила шлюшонка, изображая стыдливость и прикрываясь чьими-то подобранными штанами, - но я действительно с Ка-Клоа, я же помню, что я там выросла. Я помню... Я правду говорю.
       Капитан и лейтенант переглянулись. Надо сказать, что девушка действительно выглядела напуганной и, вполне возможно, что она не лгала, но сейчас и вправду было не время для сентиментальных вздохов по невинно загубленным молодым судьбам.
       Лейтенант пожал плечами:
       - Возможно, она действительно так считает, но базы данных лгать не могут, и я перепроверил не раз. Тогда следует, что она - зомби.
       - Это плохо, - задумчиво процедил капитан, - это очень плохо, это значит, что мы вообще не знаем, что от тебя, милая, ожидать! Вдруг ты просто бомба ходячая с никому не ведомой, заложенной в подсознание диверсионной программой?
       Пертри несколько секунд затравлено смотрела то на одного, то на другого из них, вдруг взвизгнула и рванулась к двери. Впрочем, она не добежала даже до порога: лейтенант, не поднимая бластера со стола, нажал на спуск, и сгусток плазмы вонзился в поясницу зомбированной девице, швырнув её обгорелый труп на пол.
       Капитан поморщился:
       - Ты тоже поторопился, стоило её допросить: кто, когда, зачем и так далее...
       - Ага, как же! Так тебе зомби и расскажет что-то! Она же действительно убеждена, что жила на Ка-Клоа!
       - Но кто же они тогда?
       - Понятия не имею! - пожал плечами лейтенант. - Я ведь даже мазки у них потихоньку взял и на генокод проверил: таких тёлок никогда на Попое не рождалось!
       - С другой планеты?
       - Как минимум, - кивнул д'Олонго.
       - М-да, ну ладно, теперь уж что об этом говорить?...
       Пару минут они молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. Собственно, что сейчас делать, им было понятно. Для начала следовало послушать сообщения информационных каналов, чтобы хоть приблизительно представлять происходящее на планете, разобраться, насколько сильны позиции Вано Быкошвилли, и есть ли организованное сопротивление. Но при этом пытаться выходить на связи с оставшимися в живых соратниками было рискованно: ведь пока Быкошвилли и его пособники точно не знают, жив ли капитан и где он, и лучше не давать им такой информации.
       Не сговариваясь, Колот Винов и д'Олонго направились к одному из гравилётов, на которых на остров прибыли бандиты, намереваясь через его систему связи проверить эфир. К сожалению, просмотрев все приёмные информационные каналы, они ничего не узнали. Работала только одна главная вещательная станция в столице, передававшая победные марши и постоянно транслировавшая наспех сляпанную голографическую запись выступления мэтра Быкошвилли с обращением к народу по случаю "низложения антинародного режима Колота Винова".
       Предатель Вано выглядел несколько обескураженным и не вполне уверенным в себе. Рядом суетились выскочки-прихлебатели, подобострастно заглядывавшие в рот новоявленному Пожизненному Президенту. Один раз передали сводку новостей, где говорилось, что "верные спасителю-диктатору войска громят остатки Виновских банд", но никакими видео материалами эта информация подтверждена не была. Показали только пустынные улицы столицы, по которым промаршировал военный отряд, больше напоминавший стаю уголовников.
       Вообще в эфире царила удручающая пустота. Если оставшиеся в живых сторонники капитана ещё находились на планете, они переговаривались по секретным модулированным каналам.
       - Ну? - Лейтенант вопросительно посмотрел на капитана. - Какие будут указания, Господин Президент?
       - Издеваешься? - Колот Винов скосил глаз на д'Олонго.
       - Даже не думал! - Лейтенант был совершенно серьёзен и смотрел прямо на капитана. - Даже если я сейчас и единственный твой солдат, я готов исполнять любые приказания.
       Капитан повернулся и посмотрел на лейтенанта. Колота Винова трудно было заподозрить в сентиментальности, но на мгновение д"Олонго показалось, что глаза капитана как-то странно поблёскивают.
      
      Глава 18.doc
      Двойная игра
      
       На космодроме уже ждали сотрудники службы безопасности. Они деловито обшарили мои карманы и кабину гравилёта, изъяв всё имевшееся оружие. Особое злорадное удовольствие у них вызвало наличие у меня нескольких мощных гранат и устройства, совмещавшего функции бинокля, прибора ночного видения, направленного микрофона, дальномера, радара и ещё чего-то такого. Безопасники переглянулись и многозначительно кивнули друг другу.
       Было объявлено, что меня допросит лично начальник Службы безопасности космодрома полковник Салем. Я усмехнулся: имечко, возможно, перекликалось с сортом сигарет, которые любила Маша.
       На небольшой машинке типа открытого джипа, но явно не с двигателем внутреннего сгорания меня доставили в здание ведомственных служб специального назначения. Полковник Салем имел немного странную внешность, напоминавшую какую-то смесь простоватого русского мужичка и хитроватого татарина. Впрочем, во всём остальном он производил впечатление совершенно обычного человека, если особист может таковым быть. Это правило непостижимым образом действовало и Мишкином мире.
       - Итак, - Полковник аккуратно сверлил меня чуть раскосыми глазами, - вы утверждаете, что прибыли на Попой с некой планеты Урал?
       - Н-да, - кивнул я.
       - И где же находится сия планета, позвольте узнать? - в пока вежливом голосе Салема явно проступал металл.
       Я в свою очередь внимательно посмотрел в глаза полковнику, сел поудобнее и заложил ногу на ногу. Собственно, всё это виртуальность, и эти полковники, капитаны и замечательные гравилёты существуют лишь в виде потоков информации, плавающих между отдельными узлами мировой Сети. Правда, я тоже сейчас витаю среди всего этого, точнее, там летает моё сознание, а моё тело сидит в кресле перед монитором. Так что, ко всему здесь следует относиться абсолютно спокойно. Чёрт, правда, дёрнул выдумывать какую-то планету Урал. Нужно было получше познакомиться с записями Мишки, хотя у меня сложилось впечатление, что и сам он в этом мире не знал всего или уже не знал. Как это могло получаться, я не понимал: выходило, что сам создатель не ведал, что создал?
       Мне стало немного не по себе, но я тут же успокоился, вспомнив о таймере, и отметил время по часам, висевшие на стене кабинета полковника - мои у меня отобрали бдительные охранники.
       - Что, на часы поглядываете? - насмешливо поинтересовался полковник. - Торопитесь куда-то? Вам торопиться уже некуда. Отвечать на поставленный вопрос! - неожиданно повысил он голос. - Так где же находится ваша планета Урал?
       - Очень далеко, - ответил я, - но, имейте в виду, сейчас это не суть важно. Важно то, что я прибыл с целью сообщить Президенту... Пожизненному Президенту Хиггинсу важную информацию.
       - Так-так!
       Полковник встал из-за стола и прошёлся по кабинету, причём, когда он оказывался у меня за спиной, я непроизвольно ожидал какой-нибудь гадости с его стороны. Ну, вот как в кино про гестаповцев Третьего Рейха или энкавэдэшников сталинских времён: ходит, ходит такой деятель по комнате, а потом как врежет сзади ребром ладони по шее подследственному с надсадным криком "Сознавайся, сволочь!". Виртуальность вокруг меня оставалась настолько реальной, что мне совершенно не хотелось получать ребром ладони по шее, а затем хрипеть и сползать со стула на пол.
       - Так-так, - повторил полковник, наконец, останавливаясь напротив и сверля меня глазками, - а вот у меня есть данные, что вы прибыли сюда готовить покушение на Пожизненного Президента Хиггинса! У меня есть основания серьёзно подозревать, что вы связаны с мятежником капитаном Виновым.
       - Я о каком-то капитане первый раз слышу, - небрежно ответил я.
       - А мы это проверим: у нас есть средства и люди, развязывающие язык. - Он наклонился ко мне. - Пытки, поверьте, прекрасное средство заставить чистосердечно признаться.
       Лицо полковника находилось настолько близко, что я мог заметить прыщик на крыле носа, маленький порез на подбородке, очевидно, от утреннего бритья, и даже чувствовал его дыхание. Впрочем, надо отдать должное, дыхание было совсем не зловонным: в основном, кроме движения воздуха я чувствовал только запах лосьона. Я вообще не удивился, если бы полковник жевал, например, "Орбит". Хотя, Мишка явно придумал для местных жвачек какие-то смешные названия...
       - Видите ли, - процедил я сквозь зубы как можно спокойнее и презрительнее, - не рекомендую вам этого делать, поскольку, когда многоуважаемый Президент Хиггинс...
       - Пожизненный Президент Хиггинс! - почти по слогам поправил полковник.
       - Разумеется! Когда Пожизненный Президент Хиггинс узнает, ЧТО вы не позволили ему сообщить, то я гроша ломанного не дам за вашу карьеру, полковник.
       Мои слова и ударение на слове "что" неожиданно возымели эффект: полковник Салем выпрямился и снова заходил по комнате. Он явно размышлял, как лучше поступить. Режимчик Хиггинса был, похоже, чем-то сродни режиму Иосифа Виссарионовича: гнева "хозяина" боялись здесь больше всего на свете.
       - Ну-ну, - кивнул, наконец, полковник то ли мне, то ли своим мыслям, - я доложу Пожизненному Президенту Хиггинсу о вас. В принципе, в окружении Президента о вас известно?
       - Естественно, нет! - Я помотал головой. - Если бы об этом было известно, то меня вполне могла перехватить разведка Иденты: уж они бы такое изобретение не упустили!
       - Ага, - Полковник покивал, - значит, речь идёт об изобретении? И как о вас доложить Пожизненному Президенту Хиггинсу?
       - Доложите, что физик... - Я чуть замялся, вспоминая, как же я себя обозвал в первый раз, - Опер Геймер хочет предложить вашему режиму машину пространства и неограниченные источники энергии. Одним словом, полный контроль над миром!
       - Вот даже как! - Полковник явно смягчился. - Хорошо, так и доложим. Но смотрите, если блефуете, то умрёте в страшных муках. А пока придётся отправиться в камеру: посидите до ответа Пожизненного Президента Хиггинса.
       - Я думал, вы немедленно сообщите, - разочарованно сказал я. - Не хотелось бы терять времени.
       Полковник совершенно искренне, как показалось, развёл руками:
       - Вы считаете, что я напрямую звоню в Президентские покои? Тут своя субординация, как ни как. Всё должно быть, как положено. А вы посидишь пока под охраной. - И Салем нажал кнопку звонка.
       - Кстати,- как бы между делом напомнил полковник, - так где же находится планета Урал? Я действительно ничего о ней не слышал.
       - Это в районе Гаммы Свинопаса, - ляпнул я первое пришедшее в голову.
       - А-а, - скабрёзно оживился полковник, - это в тех краях есть планета с женщинами-верёвками?
       - Ну... - Я криво усмехнулся и опустил глаза, как бы говоря, что да, мол, есть там, наверное, и такие.
       - Не поможете достать одну? - многозначительно посмотрел на меня Салем.
       Я совершенно не представлял, что такое женщина-верёвка, но мог догадываться, что это одна из шуточек Мишки. Но не буду же я сейчас дискутировать об этом с каким-то полковником службы безопасности какого-то Пожизненного Президента Хиггинса?
       - Учёные, а, тем более физики, - веско ответил я, - глупостями не занимаются. Но для вас...
       - Э-э, гм, хм... - начал Салем.
       В кабинет вошли два охранника, отдали полковнику честь и замерли у двери.
       - Мы ещё побеседуем, - почти доверительно сообщил особист и подмигнул. - Насчёт особенностей Гаммы Свинопаса. Но смотрите, если врёте: пытки, пытки и ещё раз пытки!
       Камера, куда меня привели, оказалась маленьким каменным мешочком три на три метра. Вдоль одной стены шли узкие, ничем не покрытые банальные деревянные нары, а напротив двери, которая, наверное, похожодила на двери всех тюрем, располагалось маленькое зарешёченное окно, в которое я не мог заглянуть, так как оно располагалось значительно выше нормального человеческого роста. Сразу слева от двери слева примостилась небольшая аккуратная "параша", освещаемая ярким плафоном под потолком. Впрочем, надо отдать должное, яркий свет позволял видеть, что помещение содержалось в образцовой чистоте. Кроме глазка в двери, явно заметных следящих устройств в камере не было, но это, разумеется, ничего не значило.
       Я присел на нары, поводил пальцем по слегка вытертой кромке, окрашенной, по-моему, простой масляной краской, и задумался. По моей прикидке до "возвращения" оставалось часов девятнадцать с небольшим местного времени. Мне очень хотелось надеяться, что Президент, то есть, Пожизненный Президент Хиггинс за это время заинтересуется моей персоной, и я успею с ним пообщаться, уж если так получилось. Наверняка, узнаю любопытную дополнительную информацию об этом мире.
       А вообще, я недооценил ситуацию, рассчитывая вот так запросто пробраться в столицу: видимо подсознательно, несмотря на абсолютную реальность ощущений, мной всё ещё руководит отношение ко всему, здесь меня окружающему, как к некой игрушке. Теперь совершенно ясно, что вокруг - совершенно не мультяшные персонажи. Интерес полковника к женщине-верёвке чего только стоит!
       "Как же Мишке всё это удалось?" - в который раз подумал я.
       Ну не мог же он задать все такие вот мелочи, как эти нары, например, или слегка отбитая каменная кромка с одной стороны окна камеры! Да как та же женщина-верёвка, наконец! Или мог? М-да, женщину-верёвку, наверное, и мог, а вот отбитую краску на стене камеры - это как?
       Шлем, как я понимаю, списывает мои биотоки, формируя программный аналог личности, и засылает виртуальное "я" в киберпространство мировой Сети, где и разворачивается всё действо. Может быть, картину окружающего виртуального мира достраивает до реальности уже моё собственное сознание, а не программа?
       Интересно, а как воспринимали бы всё окружающее два человека, одновременно отправившиеся сюда? Ведь если всё достраивает сознание каждого из них, то они должны видеть разные, так сказать, вещи. Однако, судя по словам Маши, всё это не так: если она отправилась вслед за мужем, то этот мир выступал уже сам по себе объективной реальностью, данной попадающим сюда в очеь сходнях, если не одинаковых ощущениях.
       Тут, скорее всего, какое-то уникальное сочетание Мишкиной программы, методики снятия характеристик личности с помощью преобразователя-шлема и свойств самой Сети. Ведь что такое Интернет сегодня? Это, действительно колоссальная мировая "паутина", опутавшая земной шар, миллионы компьютеров и различных устройств, соединённых связями, просчитать реальные свойства которых людям уже, скорее всего, не под силу. Как не под силу сформировать единую и единственно верную философскую концепцию самого мира, в котором они живут.
       Кто знает, какие новые качества порождает данный количественный фактор Сети? Это же огромный псевдо-организм, отдельные клетки которого то отмирают, то возрождаются, постоянно подключаются какие-то новые системы, и всё находится в бесконечном движении и информационном взаимообмене. Кто может описать эту, пусть и искусственную, но уже можно сказать жизнедеятельность? Да и как описать - в каких терминах и единицах? Методика описания отсутствует полностью.
       Я вспомнил один давным-давно читанный фантастический рассказ с забытым названием, где описывался подобный переход огромного количества в совершенно не предсказуемое качество. Правда, поскольку рассказ писался автором, когда никакого Интернета и в помине не существовало, речь там шла о мировой телефонной сети. Сложность коммуникаций и огромные масштабы системы создали возможность звонить из будущего в прошлое, чем и пользуется герой, пытаясь предупредить самого себя о правильных или неправильных действиях. Такое вот ведь, чёрт возьми, не прямое, но в какой-то степени предвидение!
       Из-за толстой двери камеры были слышны приглушённые размеренные шаги часового, ходившего взад-вперёд по коридору. Когда цоканье ботинок по полу приблизилось в очередной раз, я встал и постучал в дверь. Результат не заставил себя ждать: через несколько секунд открылось небольшое окошко, и молодой голос поинтересовался, что мне нужно.
       - Приятель, - сказал я как можно дружелюбнее, - у меня к тебе вопрос: скажи, пожалуйста, сколько точно сейчас времени?
       - Не положено, - вяло ответил солдат и хотел захлопнуть маленькую дверцу-глазок.
       - Знаешь, - быстро сказал я, - когда меня вызовет отсюда лично господин Пожизненный Президент Хиггинс, все вы будете гораздо вежливее разговаривать.
       Солдатик хмыкнул, но явно задумался, переваривая мои слова. Из этого я заключил, что слишком жёстких инструкций ему дано не было. Значит, пока мной выбрана верная тактика поведения. Лишь бы Президент Хиггинс действительно заинтересовался персоной вымышленного Опер Геймера.
       - Так не будешь ли любезен, сколько сейчас времени? - повторно поинтересовался я.
       Охранник подумал ещё секунд десять и всё-таки сказал - я быстро прикинул, что до возвращения оставалось ещё семнадцать часов десять минут.
       - Огромное тебе спасибо, уважаемый, - поблагодарил я солдатика. - А сигаретки в таком случае не найдётся для будущего руководителя группы исследования физики пространства при Пожизненном Президенте Попоя? - Я придумывал всякую ерунду на ходу.
       Охранник снова хмыкнул, покопался в кармане, щёлкнул зажигалкой и протянул мне через окошечко уже зажжённую длинную зелёную сигарету.
       - Ещё раз огромнейшее тебе спасибо, - совершенно искренне сказал я. - Как зовут-то тебя, чтобы знать, кого потом при возможности поблагодарить особо?
       - Даруком меня зовут, - ответил солдатик.
       - Даруком? - удивился я и спросил, поражённый неожиданной догадкой: - А братца у тебя, случайно, нет?
       - Есть, - почти радостно ответил охранник, - даже двое: старший Каруд и младший Рудак! А вы их что, знаете?
       - Да нет, лично не знаю, только слышал про них. - Я с трудом сдержал смех. - Но всё равно - спасибо!
       Солдатик немного помедлили, ожидая какого-то продолжения разговора с моей стороны и, в конце концов, захлопнул окошко. Я, усмехаясь, повертел в пальцах сигарету: надо же - "Звезда Попоя"! Интересно, кто так развлекается с этими названиями - Мишка или сама Сеть? Я уже ни в чём не был уверен.
       Затянувшись, я выпустил дым к потолку и почмокал с разочарованием языком: данный сорт сигарет явно оставлял желать лучшего. Но, наверняка, здесь должны быть сорта классом выше.
       Время ожидания, как всегда, тянулось медленно. Докурив сигарету, я выбросил окурок в "парашу" и уже хотел улечься на нары, как вдруг почувствовал, что хочу облегчиться по малой нужде: очевидно, давал себя знать апельсиновый сок, который я выпил в изрядном количестве в гравилёте. Надо же, виртуальный сок, заставляющий работать виртуальные почки и наполняющий мой виртуальный мочевой пузырь! "Интересно, а не напружу ли я под себя в реальном мире в данный момент?", - немного запоздало подумал я, старательно целя струёй в тюремный унитаз.
       Дёрнув вполне чистенький рычажок, я спустил воду и улёгся на нары. Продолжая раздумывать над проблемами ощущений в виртуальном мире, я всё-таки ещё раз сделал для себя вывод, что какими бы чудесными свойствами ни обладала Сеть, Мишка, как ни как, гений, этого не отнимешь, если не сказать большего. Возможно, он, действительно, в чём-то уподобился богу.
       Ведь что получается: шлем списывает какие-то там биотоки, биопотенциалы и прочее, так? Так! Но, моя личность при этом присутствует только здесь, она же не раздваивается! Я же не помню ничего, что происходит с мои телом там, пока я остаюсь сидеть в кресле в реальной жизни. Неужели Мишкин шлем отправляет в Сеть саму душу?!
       Но что же тогда происходит при попадании в персонажа, уже существующего в мире виртуальном? Я ведь помнил, что такая опция имеется. Происходит ли какое-то раздвоение личности здесь или же местные персонажи "души" не имеют? Не знаю, не знаю, но люди, которых я пока видел и с которыми разговаривал, выглядели самыми обычными людьми, судя по их действиям, поступкам и манере вести разговор. Во всяком случае, я их таковыми воспринимал. Значит, у них вполне могло быть что-то, что есть у меня, и то, что Мишкин шлем отсылает в этот виртуальный мир.
       Тогда возникает чрезвычайно интересный вопрос: а возможно ли личность из этого мира отправить в наш, так сказать, реальный мир? Конечно, чёрта с два я на него отвечу: Мишка - вот только кто мог бы что-то сказать по этому поводу.
       Я встал, послонялся по камере от стены до стены и снова лёг на нары: делать было абсолютно нечего. Почему-то я чувствовал себя очень усталым - очевидно, сказалось нервное напряжение, если это понятие оказывалось применимо к моему пребыванию в виртуальном мире. Впрочем, почему же нет? Справить-то естественную нужду мне хотелось, а нервы мотать - то же физиология, хоть и виртуальная!
       Я неожиданно вспомнил о проблемах, "светившихли" мне в мире реальной Земли. Интересно, запомнил тот мужчина номер моей машины или нет? Если он его всё-таки запомнил, и телевизионщики врали в интересах следствия, то меня непременно вызовут давать показания. Честно говоря, я был уверен, что ничего хорошего вызов к следователям мне не сулит, и я не представлял, что же делать, если всё-таки принесут повестку или ещё чего хуже. Хотя, если будут интересоваться на работе, то там ответят, что я отдыхаю в Турции, а если будут звонить в дверь, то я могу просто не открывать: какое-то время, во всяком случае, до своего воображаемого приезда из Анталии я, безусловно, протяну.
       Дьявол, вот о чём я совершенно не подумал, увлечённый исследованиями Мишкиного мира, так это о возможном алиби. Я вполне мог попросить своих подчинённых на работе, а также Рудика на случай, если им вдруг будут задавать вопросы, отвечать, что нахожусь в отпуске в Турции, скажем, уже несколько дней. Сомнительное, но, тем не менее, алиби - особенно, если меня никто не заложил бы сознательно. Однако поздно плакать по убежавшему молоку...
       Хотя, почему же поздно? Я могу ещё, вернувшись, позвонить и даже подъехать на работу, наплести что-нибудь про отложенный выезд и попросить каждого из моих сотрудников конфиденциально, что бы говорили то-то и то-то. Это стоит сделать, как только вернусь - я же совсем забыл, что в моём мире времени прошло существенно меньше, чем здесь.
       Но всё это будем иметь смысл, если, конечно, в течение прошедшего времени никто из милиции пока не наведывался. Если же мной уже интересовались, то при любом раскладе меня потом попросят предъявить билеты, да и через турфирму всё легко "пробить". Наверное, я сглупил: проще было бы сказать, что уехал к другу на Алтай или что-то в этом роде.
       За этими досужими теориями я проторчал в камере, периодически слоняясь из угла в угол и ложась на нары, часа три моего субъективного времени. Наконец, в очередное моё приземление на жесткий лежак, я не заметил, как задремал (кстати, это было любопытно: оказывается, я мог спать в этом виртуальном мире!).
       Разбудил меня тривиальное лязганье засова. Потягиваясь, я встал с нар, и вовремя: в камеру вошёл лично полковник Салем. Несколько охранников - я не мог видеть, сколько их всего в коридоре - остались у двери.
       Полковник осмотрел камеру, как будто я мог что-то тут спрятать, и, покачнувшись на носках, сказал:
       - На ваше счастье Пожизненный Президент Хиггинс распорядился немедленно доставить вас к нему. Что ж, пока удача вам улыбается. Хочу только посоветовать, чтобы он не разочаровался. Иначе прямая дорога в специальный кабинет работы с инакомыслящими в Президентском Дворце, где и добывают показания у подозрительных лиц.
       Я поинтересовался у полковника, который сейчас час. Он немного подозрительно стрельнул на меня своими русско-татарским глазками, но всё же ответил. Получалось, что проторчал я в камере вместе с моим сном ни много, ни мало, аж семь с лишним часов.
       Меня вывели из здания службы безопасности космодрома и на военном гравилёте под усиленной охраной доставили к президентскому Дворцу. Я сожалел, что пока летели меня поместили в отсек, не имевший иллюминаторов, и я был лишён возможности лицезреть с воздуха столицу славного планетарного государства Попой.
       Гравилёт приземлился в закрытом ангаре, так что я даже не мог представить, в какой части Президентского Дворца нахожусь. Сначала меня провели через помещение, где подвергли тщательному осмотру, хотя осматривать уже было нечего: карманы мои очистили полностью ещё на космодроме. Но безопасность здесь соблюдалась на высоком уровне, и меня даже просветили на какой-то явно не рентгеновской установке, допуская, очевидно, что внутри может оказаться бомба или что-то в этом роде. В общем, обследовали меня очень долго, брали пробы крови, кала и мочи, попросили состричь немного ногтей и волос. Я начал догадываться, что исследования ведут, наверное, на уровне структур ДНК.
       Затем люди в белых халатах долго задавали разные вопросы, впрочем, пока очень не конкретные, в основном, видимо, направленные на составление некой психической карты личности. Однако там были и очень забавные, скажем, о моих интимных пристрастиях: меня, например, спросили, как я отношусь к любви с кишечнополостными или, скажем, со скрыто-жаберными, а также с парнокопытными. Это было более чем любопытно и наводило на мысль о многообразии форм жизни в этой виртуальной вселенной.
       "Ну", - сказал я сам себе, когда меня в сопровождении четырёх охранников и полковника Салема увели из центра обследования по бесконечным коридорам, - "дальше врать тебе придётся ещё более складно". Если, конечно, считать, что пока мене врать удавалось.
       Наконец меня привели в какое-то помещение, но это оказалась не приёмная Президента, а нечто вроде комнаты ожидания, если не сказать, камеры. Правда, камера эта была намного более комфортабельная, чем та, где я уже посидел. Во-первых, она имела площадь метров двадцать квадратных, во-вторых, обставлена просто шикарно: кожаная мебель, пальмы и какие-то незнакомые растения в кадках, создающие впечатление зимнего сада, светильники, излучающие приятный мягкий свет, и даже бар с холодильником, набитый разными напитками. Однако там отсутствовали окна, а дверь своей массивностью наводила на мысли, что это всё-таки камера, хоть и предназначенная, возможно, для достаточно важных пленников.
       Одно утешало: мой рейтинг явно повысился, вопрос - надолго ли? Впрочем, тут кое-что зависело и от меня.
       Меня оставили одного, охрана и даже полковник Салем удалились. Я не сомневался, что здесь-то уж точно есть какие-то устройства слежения, и поэтому стал вести себя как можно более непринуждённо. Сначала я подошёл к небольшому фонтанчику, бывшему в углу камеры-салона и всполоснул лицо: умыться мне после моего сна в каменном мешке так и не дали.
       Затем я открыл бар и внимательно изучил незнакомые напитки. Моё внимание привлекла бутылка коньяка "Пять Звёздных Скоплений". На маленькой этикетке ближе к горлышку бутылки имелось сокращение даже "ПЗС" - оформление ну ни дать, ни взять, как у какого-нибудь КВВК или, скажем, "Дойны".
       Была там ещё настойка "Перцовая Астероидная", различные вина, одно из которых имело странное название "Генитальный Красный Камень", и даже виски с иденты под названием "Белый Осёл", что свидетельствовало, о том, что у Президента Хиггинса, или просто Профессора Хиггинса политические и вкусовые пристрастия явно не совпадали. Впрочем, Шелленберг тоже курил "Кэмэл".
       Кстати о куреве: тут лежали и сигареты. Явно дешёвой "Звезды Попоя" я, разумеется, не увидел, а вот к величайшему изумлению обнаружил очень знакомую "Приму". Более тог, на задней стороне пачки шла надпись, что сигареты выпущены на Земле (правда, в Султанате Рига - вероятно в 3555 году в Прибалтике приняли ислам). Имелась даже акцизная марка!
       Я начал пробовать всё подряд и отдал должное высокому качеству напитков, несмотря на порой странные названия. Пробовал я, конечно, всего понемножку, но постепенно "крыша" от всех коктейлей у меня поехала. Было любопытно ощущать лёгкую степень опьянения: я всё ещё не верил, что от виртуального алкоголя можно словить кайф. "Впрочем", - сказал я сам себе, разглядывая на свет бокал с вином под названием "Рубин", которое тоже оказалось великолепным, - "для моей души, которая благодаря Мишке пребывает здесь, всё это - несомненная реальность". Ай да Мишка, ай да Мефистофель: купил мою душу с потрохами!
       На одной из стен висели часы, довольно архаичные - со стрелками, и я наглядно мог видеть, как утекает время. Это меня уже начало немного беспокоить, так как совсем скоро я должен был вернуться назад, а Хиггинса пока так и не встретил.
       Я допил вино и закурил, чтобы попробовать местную "Приму". Реальность ощущений была полная: дрянь дрянью, что здесь, что на моей Земле. Почему они только лежат в этом баре? Наверное, экзотика - у нас ведь тоже есть люди, которым нравятся египетские сигареты.
       Пошёл последний час моего пребывания в мире капитана, и я уже отчаялся дождаться беседы с Хиггинсом. Однако, наконец, щёлкнул дверной замок, и на пороге появился полковник Салем в сопровождении какого-то мужика с окладистой бородой, крашенной в синий цвет. "О!", подумал я. "Возможно, это и есть Синяя Борода?" Пару секунд они меня рассматривали, затем синебородый кивнул и ушёл, а полковник Салем сказал:
       - Вам продолжает везти: сейчас вы удостоитесь беседы с глазу на глаз с самим Пожизненным Президентом Попоя господином Профессором Хиггинсом.
       - Куда прикажите мне идти? - вальяжно поинтересовался я, поднимаясь с дивана.
       - Никуда. Господин Пожизненный Президент прибудет сюда самолично. Но имейте в виду: за вами следят, - Полковник кивнул куда-то под потолок, и я увидел несколько отверстий, который ранее не заметил: очевидно, они открылись только что.
       - При любых ваших неадекватных действиях компьютерная система откроет по вам точечно-прицельный огонь анестезирующими иглами. А потом вами займутся наши палачейные мучители.
       - Кто? - не понял я.
       - Специалисты, к которым попадать не советую. Одним словом, я вас предупредил.
       Полковник Салем повернулся и, прежде чем я успел что-то сказать, исчез. Я уже решил, что мне снова придётся чёрт знает сколько куковать в ожидании Президента Хиггинса, но вопреки моим опасениям через пару минут дверь снова открылась, и в комнату вошёл дородный мужчина в полосатом, как узбекский халат, сюртуке. Лицо его украшали пышные викторианские усы. Двое гвардейцев застыли на пороге, но Президент Хиггинс, а это был, без сомнения, он собственной персоной, сделал им знак, и вояки ретировались.
       Я чуть не хихикнул: "уссатый, полосатый", как в известной шутке, но сдержался и почтительно встал, демонстрируя уважение к главе государства, хотя явно тоталитарного.
       Хиггинс несколько секунд рассматривал меня, затем широким жестом пригласил садиться и сам уселся в кресло напротив дивана. От Хиггинса пахло хорошим одеколоном и довольно дешёвым табаком.
       - Итак, я Пожизненный Президент Хиггинс, но пока я в хорошем расположении духа и заинтересован в информации, которую вы хотите предоставить, вы можете называть меня просто Профессор. Когда полковник Салем, очень исполнительный человек, доложил мне о вашем появлении, я приказал проверить всё, как следует, но не задавать лишних вопросов, чтобы не происходило никакой утечки информации! Но теперь - рассказывайте! - потребовал он
       - Профессор Опер Геймер! - отчеканил я, уже хорошо выучив своё новое имя.
       - Профессор - это имя или звание? - уточнил Хиггинс.
       - Легко понять, дорогой Профессор, что в моём случае это звание. Я же учёный, - нагловато ответил я.
       Всё выпитое мной за время ожидания в камере-салоне, а особенно последний бокал "Рубина" ударил в голову, и меня понесло. Впрочем, довольно складно.
       Я наплёл про свои опыты по исследованию пространства, про открытие новых способов перемещения между параллельными мирами, упомянув, что и сам-то я как раз из параллельного мира. Хиггинс внимательно слушал.
       - Почему же вы сказали полковнику Салему, что вы с какой-то планеты Урал? - немного удивился он.
       - А что я должен был сказать этому солдафону? - безапелляционно возразил я, посмотрев на часы на стене.
       Хиггинс усмехнулся, достал длинный, судя по всему, золотой мундштук, украшенный мелкими самоцветами, и вставил в него "Приму". "Вот почему от него пованивает дешёвым табаком", - сообразил я.
       - Что есть, то есть, - имея в виду моё замечание насчёт полковника, сказал Хиггинс, выпустил дым сквозь усы и откинулся в кресле. - Салем - верный служака, но, естественно, солдафон. А как же иначе?
       - Да я понимаю, - согласился я, и продолжал свои басни.
       Не знаю, если бы я не накатил, как следует, разве можно было бы так болтать? Особенно "Рубин" почему-то распалил мои фантазии. Я объяснил побег из моего параллельного мира конфликтом с императрицей Екатериной Второй: я там, якобы был придворным учёным, и она хотела, чтобы я стал ещё и её любовником, а я не хотел иметь таких дел с этой старой жирной коровой. Вот я и решил дать дёру, поскольку уже мог шастать между разными мирами. Хиггинс кивал почти с отеческим пониманием.
       - Видит бог, я всё хотел сделать чисто и мирно, - надрывался я, - а эта тварь приказала слугам привязать меня к кровати, ну и... сами понимаете! Более того, потом она приказала заняться мной своим гвардейцам-извращенцам
       - Ой-ёй-ёй! - Хиггинс сочувственно затянулся.
       - Но я отомстил по полной программе - им всем!
       - Это как?
       - А взял и долбанул весь тот мир к чёртовой матери!
       - Весь мир?! - Хиггинс даже привстал с кресла.
       - А чего там с ними было церемониться? - махнул я рукой. - Как магистр мироздания, авторитетно заявляю, что миров - до фига! Что там значит - миром больше, миром меньше? Вот ваш мир очень хороший, и я решил здесь обосноваться. На Иденте мне не понравилось, - Я заметил, как при упоминании этой планеты насторожился Хиггинс, - а у вас очень даже неплохо. Я пока расположился со своей лабораторией на Тухо-Бормо...
       - Как так - на Тухо-Бормо? А почему никто ничего не знал? Вас что, не засекли службы ПВО?
       - Уважаемый Профессор! - Я расцвёл дурацкой улыбкой. - Я же магистр ми-ро-зда-ния! Я могу появляться, где захочу, и так, что никто не увидит.
       - Почему же вы так легко дали себя засечь, когда летели на гравилёте? - сразу сообразил Президент Попоя и насмешливо прищурился.
       - Да просто потому, что лишний раз хотел продемонстрировать, что не имею никаких, так сказать, чёрных замыслов. А если бы хотел... - ну, сами понимаете. - Я развёл руками.
       - А где же у вас лаборатория на Тухо-Бормо? - осторожно поинтересовался Хиггинс.
       Я усмехнулся, припоминая карту Тухо-Бормо:
       - Её вы всё равно сами не найдёте, даже если я и скажу, где она там точно расположена. Она на острове посреди озера. Иногда на закате или восходе, когда происходит определённая аберрация солнечных лучей, можно увидеть контуры лаборатории. Но, повторяю, ничего это не даст: здание как бы висит в параллельном пространстве, и у вашей цивилизации нет пока средств проникнуть туда.
       - М-да, - сказал Хиггинс после некоторого раздумья, - это очень поэтично. Я, знаете ли, немного поэт. Я даже напишу об этом стихи. Вот у меня уже даже кое-что сложилось в уме экспромтом. Не желаете ли послушать?
       - С огромным удовольствием, - согласился я, посмотрев на часы.
       Хиггинс откинул волосы со лба и начал декламировать. Я должен был признать, что для экспромта получилось очень неплохо. Я не знаток поэзии, но, по-моему, это было нечто среднее между Шекспиром в переводе Маршака и Омаром Хайямом:
      
       "Пятьсот километров шагай на восток от Залива,
       К озеру выйди, что остров имеет по центру.
       В восемь часов на закате включи голоскоп,
       И гравитатор по кольцам рефракций
       Укажет вам путь,
       Что ведёт к неразгаданным тайнам!"
      
       Хиггинс закончил декламировать и посмотрел на меня.
       - По-моему, великолепно, - искренне сказал я. - Только почему пятьсот километров, например? Я ведь расстояний не называл.
       - Вот! - торжествующе изрёк Хиггинс. - Сразу видно, что вы не поэт.
       - Я учёный, - сделал я картинно-патетический жест рукой, - учёный! Я привык оперировать точными, проверенными цифрами.
       - В этом-то и разница, - согласился Президент. - Здесь слово "пятьсот" - просто эмоционально-конструктивный элемент, удачно вписывающийся в строку. Можно было, разумеется, сказать "шестьсот" или "семьсот" - тоже удачно бы подошло. А вот, скажем, "двести" уже не вписывается в ритм. Чувствуете?
       - Ещё бы, - согласился я.
       - Я напишу о вас поэму, - мечтательно сказал Хиггинс, - но у меня есть вот такой вопрос... Хм, а позволяет ваша методика прихлопнуть не всю вселенную - это, согласитесь, довольно жестоко, - а только одну отдельно взятую планету в конкретной вселенной?
       - Вы имеете в виду Иденту? - не церемонясь, напрямик, ляпнул я.
       - Не надо называть имён! - Президент Попоя выставил перед собой ладони. - Во всяком случае, пока. Так позволяет или нет?
       - Я как раз над этим работаю, и уже есть успехи, - не моргнув глазом, соврал я. - В общем, мазать уже можно, так сказать, но кушать пока нельзя.
       - То есть? - не понял Профессор.
       - Это я к тому, что результат скоро будет. Намажете, и - бац! - Я хлопнул по подлокотнику кресла. - Камня на камне не останется!
       - Прелестно, прелестно, - пробормотал Хиггинс, складывая ладони пальчиками друг к другу. - Это очень хорошо. Значит так, поэму я всё-таки напишу, но я не только поэт, а ещё и политик, который не имеет права ошибаться и доверять всему, что ни услышит. Поэтому лирика лирикой, а мы сделаем вот что.
       Он внимательно и уже жёстко посмотрел на меня:
       - Вы проведёте меня и нескольких самых доверенных моих людей в свою лабораторию и продемонстрируете лично мне возможности вашей технологии. После этого мы будем разговаривать о вашем статусе в моём правительстве. Пока же я ничего не увижу, я рассматриваю ваши слова как красивый рассказ, не более.
       - Ну что же мне так не везёт? - спросил я сам себя вслух. - Императрица меня изнасиловала, а теперь ещё и вы хотите того же! Уважаемый Хиггинс, неужели вы думаете, что я дам теперь на это кому-либо шанс? Ни за что! Мы с вами будем сотрудничать следующим образом. На первых порах, я, скажем, с помощью синтезатора материи, изобретённого мною, буду подкидывать вам любое потребное количество военной техники и боеприпасов, а вы не будете трогать меня на Тухо-Бормо. Я должен закончить кое-какие исследования и осмотреться в вашем мире...
       Я подразумевал для самого себя, что мне необходимо найти здесь Мишу и Машу, но, естественно, даже намекать на то, что ищу кого-то, не стал.
       - После того, как я буду уверен, что вы...
       Хиггинс неожиданно резко встал.
       - Все условия буду диктовать я! - громко сказал он. - Поскольку вы, господин Опер Геймер, сейчас полностью в моей власти, вы будете делать то, что я скажу! Я вижу, вы любите жизнь, любите хорошие вина, не любите старых жирных коров - любите, очевидно, молодых резвых козочек. Ну, так вот...
       Хиггинс сделал эффектную паузу и плотоядно усмехнулся:
       - Либо добровольно, либо под пытками вы покажете место расположения вашей лаборатории и продолжите работу под наблюдением наших сотрудников безопасности. Первая ваша задача - методика точечного, назовём это так, уничтожения планет. Кроме того, параллельно вы будете заниматься синтезом вооружений, как сами сказали. После того, как вы разработаете нужную методику, мы рассмотрим дальнейшие условия вашей работы. Естественно, вы не будете ни в чём нуждаться: ни в комфортабельных условиях содержания, ни в женщинах - ни в чём. Но работать будете в закрытом суперсекретном учреждении.
       - Это всё? - насмешливо спросил я и посмотрел на часы: оставалось чуть меньше двух минут до моего возвращения.
       - Да, всё! - дёрнул головой Хиггинс, от которого и на этот раз не укрылось моё внимание к положению стрелок на часах. - А что вы, уважаемый господин Геймер, всё на часы поглядываете?
       Я потянулся, картинно зевая:
       - А вам, уважаемый господин Президент, следовало спросить об этом пораньше. Вы думали, что я идиот, и никак не обезопасил себя, засовывая голову к вам в пасть? Приборы, созданные мной контролируют моё положение в пространстве вашего мира и в заданный момент вернут меня обратно, в какую бы камеру вы меня не посадили. Зря, вы так - я думал, что мы договоримся, ведь я был заинтересован в сотрудничестве, матрас вы полосатый. Теперь - тю-тю, говна вам на лопате, а не сотрудничества.
       От такой дерзости Хиггинс даже немного опешил. Он ещё не вполне верил мне, но по беспечности и наглости тона сообразил, что я его нисколько не опасаюсь. Пожизненный Президент открыл рот, чтобы крикнуть стражу, но тут раздался мелодичный щелчок.
       - Адьё, президентишка! - сказал я и показал язык, но Хиггинс меня уже явно не видел и не услышал, так как я сидел в кресле перед клавиатурой своего компьютера.
      
      
      Глава 19.avi
      Найди то, не знаю, что
      
       Весь день на побережье Тухо-Бормо лил дождь и дул сильный ветер. Серые валы обычно ласкового голубого океана разбивались о скалы мириадами брызг или выплёскивались мутной пеной на золотой песок пляжей. Впрочем, пляжи эти были абсолютно пустынны практически везде: большинство континентов Попоя имели очень низкую плотность населения.
       Тухо-Бормо вообще оставался практически безлюдным, на этом огромной острове имелись только два небольших фермерских посёлка, да маленький порт Галыр на западном побережье, откуда фермеры отправляли свою продукцию на континенты. Именно поэтому дисы так стремились разместить здесь военную базу: отсутствие развитой инфраструктуры полностью развязывало им руки для строительства собственных посёлков и разнообразных сооружений так, как им этого бы хотелось.
       Гравилёты бандитов-мятежников, захваченные капитаном и лейтенантом, оказались бесполезным: управление машин было заблокировано. Тратить время на расшифровку кода капитан и лейтенант не стали и отправились на собственном проверенном "уапике". Весь путь от Ка-Клоа они шли в подводном режиме, чтобы обеспечить скрытность передвижения.
       Несмотря на безлюдность местности, капитан подвёл УАП к восточному побережью Тухо-Бормо, чтобы избежать ненужных свидетелей. Кроме того, так было даже удобнее начинать прочёсывание территории в поисках таинственной лаборатории Опер Геймера.
       Тяжело шлёпая выдвижными гусеницами, машина выбралась из воды и, покачиваясь на рытвинах, устремилась в глубь острова. Кое-где капитану приходилось взлетать, поскольку заросли становились практически непроходимыми, а использование специальных средств прокладки пути в таких условиях слишком явно обозначило бы направление, в которым они двигались. Включения антигравитатора, который служил на УАПе вспомогательным устройством, приводило к перерасходу энергии бортового реактора и сильно снижало запас хода, но капитан считал, что подобные действия оправданы.
       - Если мы откроем тайну этого Опер Геймера, - сказал он, - Вано Быкошвилии не поздоровится. Даже если наших сторонников и разобьют.
       - Но ты даже не знаешь, что там найдёшь. Это только слухи о каком-то неисчерпаемом источнике энергии. А если враньё всё это? - пытался полемизировать лейтенант.
       Капитан упрямо сжимал рычаги ручного управления.
       - Ну, хорошо, - продолжал д'Олонго, - допустим, мы найдём эту лабораторию, и это таинственное изобретение почти мистического учёного. Но что дальше? Знание о каком-то источнике энергии, пусть даже и очень мощном, не поможет тебе в данных условиях. Тебе будут нужны корабли, боеприпасы, верные солдаты...
       - На худой конец мы найдём всё это на Пенце или у тех же дисов, ведь реализовав такое изобретение, мы заработаем кучу денег, на которые построим новый флот и захватим Попой! А затем эти знания помогут нашей планете встать в ряд ведущих в Галактике.
       - Прекрасно, если так, ну а если ничего этого не существует? Может быть, разумнее было бы попытаться убраться немедленно и уже на Пенце или, где ещё, начать думать, как организовать действия сопротивления?
       - Вспомни, что говорилось о каком-то таинственном способе уничтожать целые планеты! Что если эта тайна попадёт к Быкошвилии? Тогда уже никаких ответных действий не предпримешь. Быкошвилии, если он оказался таким подонком, захватит и подчинит себе пол-Галактики!
       Лейтенант задумчиво покивал:
       - Так оно, конечно...
       - Ну, вот видишь! - подвёл черту капитан. - Нам нужен этот секрет Опер Геймера. Нужен, как воздух!
       - Конечно, нужен, я ведь не спорю, - согласился лейтенант. - Если он в принципе есть...
       Машина выползла из леса на открытый склон холма и остановилась. Колот Винов устроился на верхнем мостике, осматривая в бинокль окрестности. Д'Олонго примостился рядом и протянул капитану сигарету.
       Вокруг на сколько хватало глаз, простирался субтропический лес. Местность здесь была существенно выше, чем низина, по которой они продирались последние километров сто, и поэтому суше, а заросли не такие густые, что позволяло двигаться относительно свободно. Нигде в поле зрения не наблюдалось никаких признаков человеческой деятельности.
       - Можно подумать, что никаких нигде переворотов нет, никакой стрельбы. И, вообще, людишек нигде нет: девственно чистая планета, да и только, - задумчиво протянул лейтенант.
       Капитан посмотрел на него искоса:
       - Кабы так... Не расслабляйся, помни, что если Быкошвилли окончательно возьмёт верх, единственное, о чём нам придётся беспокоиться, так это как унести ноги с планеты.
       - А я тебе это сразу, между прочим, предлагал, - возразил д'Олонго. - Тебя же заклинило на поиске мифической лаборатории мифического Опер Геймера.
       - Я тебе уже объяснял, - с расстановкой сказал капитан, как если бы разговаривал с ребёнком или идиотом. - Если нам это удастся, мы вытянем самый счастливый билет и выиграем сразу всё...
       - А тебе надо или всё - или ничего?! Пусть даже головы не останется, так что ли?
       - Ну... - Капитан пожал плечами. - Голову лучше оставить, конечно. Но хочется решить как можно больше проблем сразу. Ты вот тоже хотел решить проблему со своей кралей побыстрее. Кстати, а как она? Я что-то не помню, чтобы во время нашего короткого правления ты часто встречался с этой дамой.
       Лейтенант махнул рукой:
       - Знаешь, я как-то м-м... перегорел, что ли... Она ко мне любовью не пылала, а я попылал, попылал, да и погас. Я теперь здесь только из-за тебя.
       - Хм, - Капитан покосился на д'Олонго с некоторым опасением, - а ты не гомосексуалист, случайно?
       - Ну, зачем обязательно - гомосексуалист?! Гетеросексуалист я, гетеро! Но что касается моего отношения к тебе, так просто ты нормальный мужик, и я, можно сказать, предан тебе. Вот так! А теперь мы и вовсе повязаны с тобой одной цепью, как в песне поётся. И теперь или мы этого Быкошвилли скинем, или...
       - Понятно, - несколько растроганно сказал Колот Винов, - извини, если плохое подумал. А что это за песня такая, где про цепь, а?
       - Да это у одной группы есть песня, так и называется: "Связанные одной цепью".
       - Хорошее название, - одобрительно кивнул капитан. - А что за группа такая? Группа захвата, что ли?
       - Почему "захвата"? - удивился лейтенант. - Группа - в смысле "ансамбль", ребята, поют которые. "Наутилус" называются.
       - Откуда ты это знаешь? - спросил капитан.
       - Да как - откуда? Это... - начал, было, д'Олонго и вдруг запнулся. - Хм, слушай, а чего-то я, действительно, не могу вспомнить, откуда я это знаю. Просто сидит в мозгах - и всё тут... Честно говоря, я вот сейчас чего-то только сообразил, что у меня много такого в голове: вроде как знаешь, а откуда - не понятно. Просто знаю - и всё тут.
       - М-да, - Колот Винов посмотрел на своего приятеля немного круглыми глазами, - я вот тоже такое часто чувствую. Даже непонятно, как это: просто знаешь - и всё! Слушай, а что с нами такое происходит? Может, мы все зазомбированные, а?
       - Не знаю! - пожал плечами лейтенант. - Давай лучше не думать об этом. Это как о смысле жизни думать: все, кто много думал, давно свихнулись. Мы сейчас знаем, что нам делать?
       - Конечно, знаем! - подтвердил капитан.
       - Ну и хорошо! Поехали искать лабораторию, а болтать мы можем до вечера.
       Капитан направил УПА к руслу широкой реки, которая текла из глубины острова, и повёл машину по воде, чтобы не оставлять следов.
       К вечеру они поднялись вверх километров на двести, и только один раз им попалась небольшая деревушка рыбаков. В поселении отсутствовал даже самый примитивный радиопередатчик, так что никаких новостей жители не знали, но, самое главное, и не могли ничего сообщить сторонникам Быкошвилли, если бы даже захотели.
       В разговорах с местными жителями выяснилось только, что деревню не раз посещали отряды, посылавшиеся Хиггинсом на поиск лаборатории Опер Геймера, но, кажется, ничего они так и не нашли.
       Капитан и лейтенант уже готовы были отбыть далее, потому что аборигены достали их просьбами о выпивке, а на УАПе и для его экипажа оставалось не так много спиртного. Но тут совершенно случайно один старый охотник вспомнил, что когда-то километрах в ста севернее в лесу на берегу океана видел странную картину: абсолютно голого человека с автоматом. Человек, казалось, возник ниоткуда, некоторое время прятался в траве, затем пробрался к опушке леса, постоял, наблюдая за морем, а потом вдруг исчез. Вот только что он стоял, опираясь на ствол сосны - и вдруг исчез, как ни бывало!
       Охотник не вышел из-за кустов, потому что к чужакам, которые хоронятся, а, тем более, голым, здесь всегда относились подозрительно. Через некоторое время старик снова наведался в это место и ещё раз увидел того самого человека, но на этот раз уже одетого и на небольшом вездеходе - вёл он себя так, словно искал чего-то или изучал местность. Потом в этот район зачастили боевые правительственные гравилёты, и охотник поспешил оттуда убраться.
       Вскоре после того, как солдаты Хиггинса перестали прочёсывать остров, в деревню приезжал какой-то учёный, собиравший жуков, бабочек и всякие травы. Никаких собранных образцов у него никто, правда, не видел, да и интересовался этот "яйцеголовый" не столько природой, сколько каким-то мужиком и бабой с ребёнком. Да только откуда тут взяться в диком лесу бабе с ребёнком? Но самое странное, что охотник опознал в том учёном человека, которого уже видел ранее.
       Выслушав этот рассказ, изобиловавший кряхтениями и причмокиваниями, символизирующими желание опохмелиться, капитан и лейтенант переглянулись.
       - Вот я чувствую, что мы на правильном пути! - убеждённо заявил капитан.
       - Да, похоже, тут, действительно, есть что-то интересное, - кивнул лейтенант. - Признаю, твоя убеждённость оказалась правильной. Вот только странно, что за учёный сюда приезжал? И почему естествоиспытатель? Вряд ли Опер Геймер стал бы жуков собирать...
       Стоявший рядом староста деревушки не выдержал и спросил у капитана:
       - А в столице-то что творится? У нас тут были слухи, что скинули Хиггинса наконец, но ничего больше мы и не знаем.
       - Это точно, - подтвердил капитан. - Хиггинса больше нет.
       - Славно! - радостно улыбнулся староста. - А то мы уже подумали, что кончилась наша спокойная жизнь. Они ведь, хиггинсовцы, когда последний раз тута были, этого вот, Опер... или как там его, искали, заявили, что мы ребят своих должны в армию ихнюю отправлять, поставки продовольствия для правительства специальные делать и много чего ещё. Прежнее-то правительство тоже было никудышное, но нас-то не трогали, а тут мы уж, было, заволновались. Вы уж сказали нам, от нового правительства будете или сами по себе?
       Капитан бросил ненесколько озадаченный взгляд на лейтенанта - тот скорчил утвердительную рожу.
       - Мы-то, да, - Капитан с воодушевлением почесал затылок, - от самого, что ни на есть, нового. Остались кое-какие проблемы, но мы их решим...
       - Что, не всех хиггинсовцев ещё добили?
       - Ну, в каком-то смысле, не всех - там ещё новые гады появились. Но добьём, обещаю, и очень скоро! Мы установим новый справедливый порядок на нашем родном Попое: никаких поборов с населения! Чрезмерных, я имею в виду. А если и будет какой-то там налог - ну, сами понимаете, нельзя без налогов, то государство и чиновники эти сборы отработают, собаки, на благо народа, так сказать. Я вообще установлю такой справедливый порядок...
       Лейтенант кашлянул, и капитан замялся на середине фразы. Староста и несколько стоявших рядом жителей посёлка внимательно смотрели в рот Колоту Винову. Эти простые люди редко слышали зажигательные политические речи, произносимые образованными людьми, и готовы были многому верить на слово.
       - В общем, - продолжал Колот Винов, - мы сделаем так, чтобы народ смог вздохнуть, наконец, спокойно. Да и мы сами тоже, - добавил он.
       Староста деловито прокашлялся:
       - Я так понимаю: нас бы в покое оставили - мы и будем спокойно дышать.
       - Вы умный человек, - Капитан внимательно посмотрел на старосту. - Вас как зовут?
       - Жуковым кличут. Иваном, стало быть.
       - Вот что, Иван, - Капитан доверительно положил старосте руку на плечо. - Подожди! Наступит и у вас счастливая жизнь.
       - Ну я и говорю - оставили бы нас в покое, нам и счастье...
       - Обязательно, Иван, оставят в покое, верь мне, и вы будете счастливы!
       Подчиняясь неожиданному порыву, капитан вскарабкался на УАП, вытащил из кабины бутылку недорогой "Особой попойской" и протянул старосте.
       - Это в залог моих слов и вашей к правительству лояльности...
       - Чего-чего? - не понял Ванька, с радостью заграбастывая царский по здешним меркам подарок.
       - Лояльности, говорю, - пояснил Колот Винов. - Ну, преданности, скажем так.
       - Да мы завсегда преданы хорошим людям, которые народ понимают! - Счастью старосты не было предела, а все, стоявшие вокруг аборигены с завистью зыркали глазами на бутылку.
       - Помяни моё слово, Иван: придумаю, как сделать так, чтобы всем стало лучше, - уверил капитан, заметив пристальный интерес народа к выпивке.
       - А вы, стало быть, вес в новом правительстве имеете? - В голосе старосты слышалась если не безграничная преданность, то безграничное уважение.
       - Разумеется, имею. И он имеет, - Капитан кивнул на лейтенанта. - Здесь мы, можно сказать, с секретной миссией: выясняем, как всё для народа лучше сделать. И сделаем...
       - В смысле - выпивки? - с надеждой спросил охотник, которому было обидно, что бутылка досталась не ему, рассказавшему явно интересную информацию, а совершенно, в общем-то, левому человеку.
       - И в этом смысле тоже, и во всех остальных смыслах. Прощайте, друзья, прощайте. Нам пора в путь. А вы ждите и надейтесь: обязательно станет лучше. Ведь если не надеяться, то зачем тогда жить? Можно пойти и в реке сразу утопиться, верно?
       В толпе подобострастно и с надеждой засмеялись.
       - Пора! - Капитан уже с мостика УАПа помахал всем рукой. - До встречи!
       Они выехали в указанном охотником направлении, несмотря на советы старшины заночевать в посёлке: теперь, когда, казалось, что загадочная цель, которую капитан толком и не представлял себе, близка, он особенно спешил.
       Начали опускаться сумерки. К несчастью выяснилось, что бандиты на Ка-Клоа испортили автомат ночного управления. Вести УАП впотьмах по сильно пересечённой местности было небезопасно, и капитан устроил привал, укрыв машину от возможного наблюдения с воздуха под густыми деревьями нависшими над оврагом. Они ещё раз попытались прослушать эфир, но теперь уже замолчала и центральная правительственная станция. Это могло свидетельствовать о том, что мятежники пали, но, в принципе, могло означать чёрти что.
       Почти стемнело, когда капитан и лейтенант пристроились под кустами и разогрели концентраты и консервы. Угольно-чёрное небо расцветили сгустки причудливых созвездий.
       - Да, - сказал лейтенант, старательно разливая по стаканам "Перцовую Астероидную", которую ещё не вылакали бандиты, - надавал ты обещаний простому народу. Как думаешь выполнять?
       - Ладно, - отмахнулся капитан, поднимая стопку, - как-нибудь выполню. За удачу!
       Они выпили. Лейтенант крякнул.
       - Это, между прочим, вопрос серьёзный, водки ты им, конечно, можешь дать, но дело не только в этом...
       Капитан кивнул, прожёвывая кусок прессованного мяса. Лейтенант несколько секунд смотрел на него, затем протянул руку и налил ещё, поставил бутылку и взял свой стакан. Теперь уже капитан смотрел на него пристально. Лейтенант молчал.
      - Ну и?... - Нарушил молчание капитан, не отрывая взгляда от лейтенанта. - Я же вижу, что ты хочешь что-то сказать. Если уж начал - говори! Мы же соратники, я так понимаю?
       - Ты всё правильно понимаешь, - кивнул д'Олонго. - Я вот что хотел тебе сказать...
       Он снова замолчал, уставившись в одну точку. Капитан выжидающе смотрел на него.
       - Знаешь, - сказал, наконец, лейтенант, - у меня в голове крутятся всякие мысли...
       - Вот я и чувствую, что крутятся, - немного насмешливо вставил Колот Винов.
       - Подожди! - Лейтенант поднял руку. - Дай я выскажусь. Так вот, у меня крутятся всякие мысли, и я, как уже говорил, порой не понимаю, откуда они берутся.
       - Вот тебе раз! - воскликнул капитан.
       Д'Олонго протестующе помотал в воздухе пальцем:
       - Да подожди, дело не в этом! Я твой соратник, подчинённый, приятель, друг - называй, как больше тебе нравится, и хочу дать совет относительно устройства государства. Совет, который, вроде бы, исходит из всего знания Земной истории, хотя, я её и не знаю...
       - Вот тебе раз! - снова повторил капитан.
       - Да, именно так. Тем не менее, у меня в голове есть некая информация, и я хочу изложить её тебе. Мы давно как-то начинали говорить, да потом дела всякие навалились, отсутствие времени. А я речь веду об организации принципа власти, вопрос-то важный. Вот, смотри: у вас на Попое было правительство до Хиггинса, так? Так! А до того правительства что было?
       Капитан озадаченно посмотрел на своего соратника, подчинённого, приятеля, друга:
       - Слушай, чёрт его знает! Я ведь даже не помню, что было до этого. Такое впечатление, что... - Он немного помолчал. - Ну, не знаю. Как будто всё так вот и началось... Я как будто сразу начал служить капитаном, в баре "Альтаирский Кишлак" сидел, - Он нервно хохотнул, - чуть ли не с детства...
       - Вот-вот! - воскликнул лейтенант. - Именно так же я ощущаю и себя, но дело не в этом, чёрт с ним! Ваше давешнее, ещё до Хиггинса, правительство вело какую-то мягкотелую политику, но при этом хапало себе на "красивую жизнь" немерено, чиновники покупались и продавались - гниль, одним словом. Естественно, стали появляться недовольные. Поскольку правительство это называлось "демократическим" - то есть все в нём были вроде бы как бы из народа, так сказать, то у разного отребья, типа того же Хиггинса, Пигмалиона и всяких иже с ними Синих Бород начинает появляться соблазн заменить это правительство на самих себя: мол, чем мы-то хуже? Сядем на их место и будем так же всем заправлять, воровать, всё делать, как в наши дурацкие головёнки взбредёт. Правильно?
       - Ну... - Капитан почесал затылок, - может и правильно... Только я именно поэтому и хотел Хиггинса скинуть. Чтобы лучше жизнь сделать.
       - О! - Д'Олонго торжествующе поднял палец. - Допустим, ты такой хороший, но посмотрел тот же Быкошвилли на то, как ты власть брал, и решил: "А чем я хуже? Теперь моя очередь переворот устраивать!" И устроил это как только ты на несколько дней уехал. Вот так!
       Капитан молчал с минуту, обдумывая слова лейтенанта, затем поднял стакан и жестом показал другу и соратнику, что пьёт за его здоровье. Лейтенант тоже опрокинул посуду. Колот Винов шумно выдохнул и сказал:
       - Ладно, допустим, так оно, но куда ты клонишь, не пойму? Где ж тогда выход? Ты, как я понимаю, хочешь сказать, что даже если мы свалим Быкошвилли, то появится кто-нибудь другой, кто снова будет замышлять переворот?
       - Именно так, ты прекрасно всё понимаешь! - радостно воскликнул лейтенант. - И такому положению вещей необходимо положить конец.
       - Конец - в каком смысле? - спросил капитан.
       - А хоть в каком! - Лейтенант рубанул рукой воздух. - Конец - и всё тут!
       - Правильно, но как? - простодушно поинтересовался капитан.
       - Вот! - Лейтенант снова поднял вверх указательный палец. - Это вопрос вопросов. Ты знаешь, что такое монархия?
       - Хм... - Капитан наморщил лоб. - Что-то такое в голове крутится, но даже не знаю, откуда. Монархия - это, вроде, когда король управляет всем или этот, как его ещё - царь, да? Но я не могу вспомнить, как это всё там происходит...
       - Вот-вот, тебя и надо стать царём. Монархом, то есть.
       - Как это - стать? Взять и объявить себя, как диктатором?
       - Не-ет, это будет неправильно: ничем от диктатора отличаться не будет, а диктатор - это плохо. Царь, монарх - это же помазанник.
       - Кто? - удивился капитан.
       - Помазанник! - громко сообщил лейтенант и выставил вперёд ладонь, предупреждая новый вопрос капитана. - Не спрашивай, кто это такой, не знаю. Но чувствую, что царём можно стать, только совершив чудо. Помазанник - это вроде как назначенный богом...
       - А бог - это... - Капитан поднял глаза, показывая на звёздное небо.
       - Да! Это тот, кто всё это создал. Но главное в другом. Главное: если правитель назначен настолько свыше, то, как ты понимаешь, требуются совсем иные моральные критерии, чтобы его свергнуть. Это тебе уже не какой-то там диктатор, который вроде как сам себя посадил в правители. И, кроме того, царская власть передаётся по наследству, и это тоже хорошо. Вспоминаю, правда, что есть такое понятие: "конституционная монархия". Это, вроде, как и царь есть, и парламент, но это неправильно, это уже не монархия, а похабщина какая-то, я так понимаю. Политический гомосексуализм какой-то, не иначе. Ведь должен быть просто царь, самодержец: то есть сам держит власть и сам, понимаешь, всё решает.
       - Да как это так?
       - Подожди, - покачал головой лейтенант. - Давай, всё-таки, ещё выпьем.
       Они выпили.
       - Ну, так как это - самодержец? - настаивал Колот Винов.
       Д'Олонго заговорщически подмигнул ему и пояснил:
       - А вот являются к тебе, скажем, послы дисов: то да сё, базы нам дайте, полигоны предоставьте, а ты им в ответ: "Царь я! Я всё и решать буду. Как захочу, так и сделаю!"
       - Так мы же уже говорили об этом! - разочарованно протянул капитан. - Помнишь, ты сам говорил: "Хрен им, а не базы!" И не надо никаким монархом быть, простым президентом достаточно.
       - Э-э! - довольно ухмыльнулся лейтенант. - Там хрен был простой, президентский, народный, можно сказать, а тут будет хрен монарший! Чувствуешь разницу? Президентский хрен ещё можно как-то прожевать и не поперхнуться, да начать всякие сопли развозить: "Ну, это пока не есть мнение всего народа, а только одного президента, а вот что скажет народ? Давайте демократический референдум или опрос общественного мнения организуем." А монаршим-то хреном не закусишь: это такой хрен, что поперёк горла встанет. Конец, одним словом - и точка!
       - Да-а... - задумался капитан, - это, действительно, интересно. Если монарх может всё решать так, как захочет...
       - Одно только условие: в любом случае с умом всё надо решать, чтобы как можно больше людей оставалось довольно. Тогда, тебя, как монарха, будут на руках носить.
       - Ну, - разочаровался капитан, - на всех ведь никогда не угодишь.
       - Да и не надо на всех! На всех никто никогда, действительно, не угодит, но не должно быть парламентского базара. Видишь ли, беда любой, так называемой, демократии состоит в том, что выигрывают при той системе, в конце концов, самые наглые и беспринципные.
       - Ты думаешь? - удивился капитан.
       - Да сто процентов! Вот, ты пораскинь морзгами: демократическая идея хороша сама по себе, но позволяет разному хамлу, которое едва получило образование и только-только поднялось выше планки обычного быдла, но каким-то образом денег наворовало, качать свои права по полной программе и всеми средствами. Те, кто без тормозов, они же на этой демократии, естественно, хотят себя отхватить кусок ещё пожирнее, прикрываясь свободами всякими. И беда в том, что если ты - правитель, а у тебя демократия, то, вроде, как и не моги этому хамлу рот заткнуть: свобода предпринимательства, свобода слова, свобода собраний, свобода, прости господи, совести и всё такое. Хамло все эти штучки очень быстро и хорошо схватывает, и очень скоро начинает орать, что даже смертную казнь отменить надо. Он, например, подонок из подонков, он сам убивать будет в своих интересах или согласно своим извращениям, а ты его не тронь: жизнь, мол, человеческая - штука святая, человек имеет право жить, и так далее! А если ты царь, то всегда - понимаешь, всегда! - можешь просто повелеть: такого-то за такие-то прегрешения и проступки бить нещадно, ноздри вырвать, четвертовать, в землю живьём зарыть, обезглавить, и так далее!
       - А четвертовать это как? Вот так? - засмеялся капитан и указал на бутылку, в которой оставалось не более четверти горячительного напитка.
       - Хуже: раз - и на четыре части! Голова здесь, ноги-руки там. А захочешь, так и помилуешь, кого надо. Царь, одним словом, самодержец. Никакого гнилого базара, это же здорово!
       - Да, это здорово, - мечтательно улыбнулся капитан, поднимая глаза к ночному небу, и вздохнул: - Только ничего не выйдет. Ведь если я просто так возьму и объявлю себя царём, то чем это будет отличаться от простого диктатора?
       - Верно мыслишь, - согласился лейтенант. - Именно поэтому я и подумал о той пользе, которую мы можем извлечь из обнаружения лаборатории Опер Геймера или что-то в этом роде: нам чудо нужно. Ох, как нужно. Хотя, правда, мы пока даже не знаем, что оно из себя представляет.
      
      Глава 20.doc
      Побег
      
       В течение нескольких последующих дней я делал короткие вылазки на Тухо-Бормо, устанавливая таймер пребывания буквально на десять-пятнадцать минут, и я в этом не ошибся: Хиггинс бросил большие силы спецназа на прочёсывания острова.
       Несколько раз меня засекали, но, к счастью, Пожизненный Президент, очевидно, отдал твёрдый приказ брать "великого учёного" только живым. Поэтому солдаты ни разу не открывали огонь, а пытались окружить и захватить подозреваемого, что, разумеется, не удавалось в виду краткости моих пребываний в этом мире.
       Поначалу подобная игра в прятки забавляла, но потом я сообразил, что если вдруг Миша и Маша прячутся тут же на острове, то я мог таким образом подставить их: Хиггинс будет искать меня, а найдёт того, кто ему, в общем-то, был куда нужнее: я же всё равно ни черта не знаю.
       Однако по общей ситуации я мог понять, что никого и ничего интересующего они на острове вообще не нашли.
       Затем в один прекрасный день на острове стало тихо. Прослушав каналы связи я понял, что Хиггинс в настоящий момент озабочен более насущными делами, чем погоня за таинственным Опер Геймером: в столице шли бои. Из отрывочных сообщений я узнал, что капитан Колот Винов при поддержке правительства планеты Идента поднял мятеж против Хиггинса. Впрочем, бои оказались не долгими, Хиггинс бежал, а остатки его армии перешли на сторону повстанцев: судя по всему, большой любовью народа режим Профессора не пользовался.
       Беда в том, что у меня не было и намёка на возможное местонахождение Миши и Маши. Однажды под видом исследователя флоры и фауны острова я наведался в забытую богом деревушку, но жившие там охотники и рыболовы никогда о мужчине и женщине с ребёнком не слыхали. В общем, насколько я мог судить, Михаила на острове не было уже достаточно давно.
       Я стал подумывать, не вступить ли в контакт с новым правительством Попоя, однако печальный опыт общения с Хиггинсом удерживал меня от скоропалительных решений. Необходимо было придумать некую более гладкую легенду, чем образ "магистра мироздания".
       В так называемом реальном мире пошла вторая и последняя неделя моего, якобы отпуска. Я стал продумывать варианты обследования планет, на которые могли отправиться Миша и Маша, и уже был готов начать поиски по всей этой вселенной.
       Но, самое главное, я не представлял, как снова начну ходить на опостылевшую работу. Дело в том, что вернувшись к прежнему ритму жизни, я мог бы уделять своим путешествиям в виртуальный мир весьма ограниченное и фиксированное время, а это представлялось неудобным. С другой стороны, не мог же я, вообще, не работать: надо на что-то жить! Вот если бы я мог вытащить в свою реальность какое-нибудь виртуальное золото или бриллианты...
       Никто меня не тревожил, телефон, правда, звонил несколько раз, но я так и не снимал трубку, а из квартиры практически не выходил, так как запасся продуктами дней на десять вперёд. Я, честно говоря, начал немного забывать о том, что серый и скучный для меня реальный мир лежит прямо за стенами дома. Однако, как выяснилось, забывать об этом не стоило.
       Реальность напомнила о себе как всегда неожиданно. Среди дня во вторник второй недели моего добровольного заточения как раз когда я не находился в виртуальности, раздался звонок в дверь. Я осторожно подошел и прислушался.
       Кто-то потоптался на площадке, нажал кнопку звонка ещё пару раз, а затем позвонил в дверь к соседям напротив. Через некоторое время раздался искажённый лестничным эхом визгливый голос соседки Майи Ивановны, женщины лет шестидесяти пяти. О чём шла речь, я не слышал, но, в конце концов, соседская дверь хлопнула, а звонивший спустился на промежуточную площадку к лифту.
       Я решил, что это какой-нибудь агитатор или что-то вроде того - вскоре ожидались очередные выборы то ли в городскую, то ли областную думу, и вернулся к своим делам.
       Часов в семь вечера, когда я ужинал пельменями с пивом, в прихожей снова зазвенел звонок, но я даже не стал подходить, а лишь прикрыл дверь на кухню, чтобы на площадке ненароком не услышали работавший у меня телевизор.
       Около девяти мне пришлось всё-таки вынести мусор из кухонного ведра: там ещё оставалось место, но за неделю объедки стали пованивать. На всякий случай я посмотрел в глазок, не стоит ли кто под дверью, и вышел на площадку.
       Когда я возвращался с ведром, из соседской двери высунулся нос Майи Ивановны, которая жизнерадостно сообщила, что мне "пришла повестка". У меня похолодело внутри.
       Стараясь не показать вида, я меланхолично сказал: "А-а..." и небрежно забрал мятую бумажку. Майя Ивановна доверительно на всю площадку сообщила, что это был кто-то из милиции.
       - Ну да, да, - ответил я, - я тут свидетелем по одному вопросу прохожу.
       Захлопнув дверь, я впился глазами в кое-как напечатанный бланк.
       Повестка гласила, что мне надлежит явиться 19 сентября, то есть завтра в районный отдел внутренних дел, комната такая-то, к следователю такому-то. Причём сознательно или нет, но в повестке не было указано, в качестве кого я должен явиться.
       Всё, закончились мои приключения в виртуальном мире, теперь за меня возьмётся реальность, и самая, похоже, что ни на есть суровая.
       Чёрт, дьявол, чёрт, дьявол! Я нервно заходил по квартире.
       Что у них может иметься на меня конкретно? Да что бы ни имелось! Может, действительно, отпечатки пальцев, но откуда они взяли контрольные образцы моих, чтобы предъявлять какие-то обвинения? Хотя я тут же сообразил, что следователи могли достать отпечатки пальцев для сравнения, например, с моей машины, если тот хмырь с собакой всё-таки заметил номера. Зная адрес, легко выяснить, на какой стоянке я могу держать автомобиль - не на другом же конце города, а по соседству с домом. Совпадение отпечатков может давать право выдвигать обвинения и против меня, тем более, если этот Калабанов замял своё участие в деле.
       Чёрт, чёрт, чёрт... Что же делать? Соваться в милицию нельзя: я, безусловно, оттуда не выйду. Посадят в камеру и, действительно, начнут меня трахать пятнадцать "гвардейцев" как я не удачно, но, получается, пророчески пошутил. Тут останется либо сознаваться в том, чего не совершал, либо подставлять задницу и дальше, пока не сознаешься: наша родная милиция умеет обстряпать всё так, как ей надо.
       Может, конечно, и пронесёт, я просто отвечу на вопросы следователя и спокойно уйду, ну а если нет? Эх, что же я не подготовил себе алиби!
       Нет-нет, соваться в милицию нельзя - слишком велик риск, что вместо полюбившегося виртуального мира, где я был почти что богом, я окажусь в ином совершенно реальном мире, который называется почти по научному - "зона". И всё: уже не будет у меня этих Мишкиных дисков, этой программы. Никто их не сохранит для меня, и дорога в мир капитана Колота Винова окажется навсегда закрытой. Кроме того, кому ещё достанутся диски, кто полезет в этот мир и что там натворит - тоже ведь вопрос!
       Что же делать? Забрать компьютер, погрузиться в машину, слинять к дальним родственникам в Егорьевск и отсидеться там? У меня есть тысяч пять долларов, накопленных за последние годы: была у меня мечта - собрать денег на приличную иномарку, а теперь, если при экономном расходовании, этой суммы хватит на достаточное время. Но ведь это тоже ерунда: дорога не близкая, а если объявят розыск, то на машине меня перехватят в два счёта. Поехать поездом - тоже всё отслеживается, да и как я с этими бандурами?
       Я посмотрел на громоздкие монитор и системный блок. Надо было в своё время купить "ноутбук", да денег пожалел - он намного дороже стоит при сходных параметрах.
       Так, стоп, есть ещё один выход - электрички! Билеты продают без паспорта. Сажусь, доезжаю до Чернокаменска, там на другую, и так далее - до Егорьевска. Комп, конечно, придётся бросить, а шлем места немного занимает и он не тяжёлый. В Егорьевске куплю новый компьютер - долларов шестьсот-семьсот хватит за глаза. Вот только есть ли в Егорьевске приличные интернет-провайдеры? Собственно, почему нет? Город всё-таки тысяч шестьдесят населения, наверняка сейчас-то уж есть, и не один.
       Я лихорадочно кинулся искать брошюрку с расписанием движения поездов. Меня постигло большое разочарование: как раз с сентября месяца электрички до Чернокаменска ходили только с одиннадцати часов утра. Я, честно говоря, предпочёл бы убраться пораньше. Так-так, но есть ещё и автобусы, наверняка они идут раньше.
       Налив полстакана коньяка, я хлопнул его и задумался. Конечно, если я сбегу, то полностью окажусь под подозрением, но нет же иного выхода - отправившись завтра к следователю, я рискую потерять виртуальный мир навсегда. Даже если бы вероятность эта составляла только процентов десять, я и то, наверное, не стал бы рисковать. А тут шансы наверняка куда хуже.
       Я налил ещё коньяка и выпил. Не-ет, выход пока один: смотаюсь и буду прятаться сколько возможно. Если уж совсем обложат, то...
       А что, Машин вариант у меня всегда есть!
       Хотя нет, поправился я, это можно сделать только тогда, когда я подключён к Сети. В противном случае душа моя ни в какое виртуальное пространство не отправится.
       Выпив ещё, я решил: завтра пораньше двину на автовокзал, а если автобуса подходящего нет, то - к электричке. Не такие уж у нас менты сообразительные, что пасти меня там. В конце концов, у них же нет стопроцентной уверенности, что убийца - я.
       Я хотел налить ещё немного коньяка, но тут продолжительная трель звонка чуть не сбросила меня с кухонной табуретки. Я вскочил и, как был с бутылкой в руке, прокрался к двери.
       На площадке раздавались мужские голоса. Они о чём-то негромко совещались. Вдруг среди этого неясного гомона прорезался визгливый голос Майи Ивановны.
       - Вот сука! - Я был уже изрядно пьяненький, и эта фраза вырвалась довольно громко: наверняка именно эта старая кляча позвонила в милицию.
       Звонок снова резко и настойчиво забренчал почти у меня над головой, и я вздрогнул. В дверь ещё и забарабанили для солидности.
       - Гражданин Батурин! - теперь уже очень громко сказал мужской голос. - Открывайте, мы знаем, вы дома! Открывайте, милиция!
       Выпитый коньяк разливался по жилам приятным теплом и туманил голову, но плакали мои электрички, и автобусы вместе с ними. А заодно, поезда, самолёты и белые пароходы... "Хм", - вдруг пришло мне в голову, - "а ведь кроме перечисленного транспорта есть ещё и космолёты, например. Хоть и виртуальные, однако, но они существуют!"
       На площадке снова заговорили, и я услышал, как заверещала и заулюлюкала рация. "Будем вызывать группу для вскрытия двери", - чётко услышал я мужской голос.
       - Да дома он, дома", - повизгивало на площадке эхо голосом Майи Ивановны, явно наслаждавшейся разворачивавшимся на её глазах действом, словно каким-нибудь "Лебединым озером".
       "Вы что считаете, придурки, что я уже на нарах сижу? Ни хрена не выйдет! Убийцу нашли! Калабанова этого ловите!" - подумал я и, хлебнув ещё прямо из горлышка для храбрости, бросил бутылку на пол и побежал к компьютеру.
       Выбора у меня не осталось, но минут десять, чтобы взять напрокат космолёт, ещё имелось.
      
      
      ПРОЛОГ.exe
      
       Утром я поохотился и подстрелил хорошего кабанчика. Не очень умело, но разделал тушку, часть мяса замариновал для шашлыка, а остальное заложил в холодильник. Здесь в глуши мне страшно не хватало хорошей компании, но прекрасно можно поесть шашлыков и в одиночестве. Впрочем, я был не совсем один: откуда ни возьмись ко мне приблудилась собака - обычный кобелишка-дворняга, которых можно пачками найти на улицах, но я и ей был рад. Собака охотно отзывалась на кличку Шарик и помогала на охоте.
       Я развёл огонь в мангале, который сам сложил, выбрав подходящие камни на берегу океана, и подождал, пока прогорят дрова. Конечно, собирался я, мягко говоря, в спешке, а то можно было предусмотреть побольше так нужных иногда мелочей. Однако каменный мангал - тоже мангал, особенно, если ты сам его сделал.
       Жил я в небольшом военном рейдере, который успел притащить с собой. Этот кораблик, судя по техническим характеристикам, вполне мог покрыть расстояние в несколько десятков световых лет. Я бы дано уже стартовал на поиски Миши и Маши в ближайших мирах, однако не вполне освоился с управлением кораблём, которое, несмотря на всю автоматику, требовало хороших навыков, особенно при пилотировании в одиночку, а права разбиваться здесь насмерть я теперь, увы, уже не имел. Точнее имел, но только один раз - первый и последний.
       Иногда я прослушивал каналы связи. На планете начался очередной переворот, и сейчас войска новоявленного диктатора некоего Вано Быкошвилли бились с отчаянно наступавшими отрядами, верными капитану Колоту Винову, который и сам сварганил переворот всего несколько недель тому назад. Впрочем, то, что капитан скинул Хиггинса, меня нисколько не расстраивало.
       Дрова почти прогорели, образовались жаркие угли. Я принёс котёл с замаринованным мясом и начал насаживать его на шампуры. Шарик, дремавший рядом после настоящего обжорства обрезками открыл один глаз и тихонько гавкнул, очевидно, намекая, что и ему следует подбросить ещё. Я бросил кусок мяса, и пёс поймал его налету, сглотнул, после чего снова закрыл глаза.
       Естественно, настоящих шампуров у меня не нашлось, но в хозяйственном отсеке рейдера среди стандартного набора материалов обнаружилась толстая стальная проволока, которая вполне сгодилась. Я только чуть-чуть расплющил её, чтобы удобнее было фиксировать шампуры в определённом положении над огнём.
       Восхитительный запах поплыл над пляжем, и я сразу вспомнил первый визит сюда, когда голый с автоматом обозревал окрестности. Вот и сбылась моя тогдашняя мечта: был шашлык, и пиво. Не было, правда, хорошей компании - Шарик всё-таки в счёт не шёл. Эх, я должен найти Мишку и Машку во что бы то ни стало, ведь, как ни крути, это единственные родные мне люди в этом мире.
       Я принёс пару бутылок холодного пива и сидел, потягивая светлое "Кистон-Узбе" в ожидании готовности мяса. Честно говоря, вынужденное одиночество на меня уже давило.
       Конечно, я понимал, что такие настроения возникают во многом ещё и из-за того, что я пока не знал, за что взяться и куда отправиться. Будь у меня чёткий план действий, было бы легче. На этом фон пару раз даже промелькнула мысль, что не поторопился ли я, бросаясь вслед за Мишей и Машей?
       Но, во-первых, сделанного уже не воротишь, успокаивал я себя. Во-вторых, я тут же вспоминал визг "болгарки", режущей мою железную дверь, и прекрасно представлял, что за этим последовало бы: омоновцы в пахучем камуфляже, врывающиеся в квартиру, крики, пинки, швыряние на пол, обыск. И нары в КПЗ, по сравнению с которым нары в службе безопасности космодрома, где я провёл несколько часов, могли показаться кроватью как минимум в трёхзвёздочном отеле: параша-то там стояла такая, каких в наших тюрьмах точно нет.
       Выхода у меня всё равно не было, если я не хотел лишиться Мишкиного мира, а его лишиться я просто не мог. Я бы потом всё равно с тоски повесился.
       Но отличие нынешнего положения от первых визитов в этот мир заключается в том, что теперь я здесь не "заместитель бога", а всего лишь обычный житель. Такая же, по большому счёту, "серость" как и у себя дома, только не со старой "девяткой", а с маленьким космическим кораблём, что не слишком принципиально по большому счёту в масштабах вселенной.
       Да, не долго я исполнял обязанности Господа - пришлось перейти на более низкую должность, в рядовые, так сказать, сотрудники. Что ж, но это как бы возможность начать жизнь заново, точнее - возможность повторно сдать экзамен на место под солнцем, пусть даже под виртуальным. Для меня-то оно сейчас - самое, что ни на есть, настоящее.
       И не каждому ведь это даётся - пересдать экзамен жизни: большинство и до сессии-то не дотягивают, так и не понимают, чем же они занимались весь единственный, отпущенный природой семестр. А если этот экзамен удаётся пересдать где-то в другом месте, а? Разве это плохо?
       Здесь, например, даже живут дольше, чем в реальности на Земле: если не хлопнут раньше, можно дотянуть лет до ста пятидесяти. Самое главное: у меня теперь есть вторая попытка. Виртуальная, если смотреть с той стороны, но здесь этого никто не знает, и это мой весьма солидный шанс.
       Я специально сложил мангал так, чтобы с одного края мясо прожаривалось побыстрее - ел-то я всё равно один, и первый шампур был уже готов.
       С наслаждением содрав зубами с проволоки брызжуший соком кусок, я отхлебнул пива и, прищурившись, посмотрел на клонящееся к водному горизонту солнце, мягко касавшееся моей кожи тёплыми лучами. Нет, всё-таки ничего я, наверное, не потерял. Я обязательно включусь в эту новую жизнь, да к тому же серьёзная цель для начала имеется: нужно найти Мишку и Машку.
       Уже уписывая второй шампур, я услышал тихое гудение, и, посмотрев по сторонам, на всякий случай пододвинул к себе бластер. Гудение заглушилось хрустом веток и камней, и метрах в ста от меня, там, где обрыв переходил в пологий спуск к пляжу, из леса выехала странная машина. Возможно, я просмотрел её в Мишкином меню, а, возможно, она там просто отсутствовала.
       Машины одновременно выглядела и неуклюжей, и изящной - нечто среднее между плавающим танком и быстроходной яхтой. Выступающие по бокам полукруги подсказали, что здесь имеется и антигравитационный двигатель.
       Шарик мгновенно стряхнул с себя дремоту и вопросительно посмотрел на меня: мол, что это такое, и как ему следует реагировать? Я пожал плечами - ясно, что тут ты, лопоухий, не поможешь, если что.
       Машина развернулась и направилась в мою сторону - водитель не мог не заметить дым мангала. Когда до меня оставалось метров десять, стальной монстрик остановился, и из его чрева на небольшую верхнюю палубу выбрался хорошо вооружённый человек в военной форме. Осмотревшись вокруг и никого кроме меня не заметив, он крикнул кому-то внутри машины:
       - Прикрой, я проверю, что это за тип, - и, спустившись вниз, направился ко мне с оружием наизготовку.
       Боевая башенка повернулась, нацеливаясь стволом мощного лазера. Я пожал плечами и откусил очередной кусок мяса.
       Держа меня на прицеле, человек приблизился. Теперь я мог его хорошо рассмотреть. Это был молодой мужчина с погонами лейтенанта вооружённых сил Попоя, хотя из-за всех последних переворотов я не мог определить, к какой же группировке он принадлежит. Лицо мужчины можно было назвать приятным, если бы не выражение крайней подозрительности и, что я сразу заметил, усталости. Вдохнув исходящие от моих шампуров ароматы, лейтенант явственно проглотил слюну и совсем уже откровенно покосился на пиво. Шарик угрожающе зарычал и гавкнул.
       Я цыкнул на пса и продолжал спокойно есть шашлык. Мужчина остановился в паре метров от меня и приказал:
       - Встать, руки за голову! Кто такой?
       Я ответил, продолжая жевать:
       - А как же я буду шашлык кушать, понимаешь, если руки за голову положу? Так не годится. Хочешь шашлыка - садись и тоже ешь. Тут на всех хватит.
       Мужчина немного растерялся от моей наивной наглости, но мне надоело одиночество, а также надоело всего бояться.
       - Кто такой? - снова задал он вопрос, однако, повторного приказа встать и держать руки на затылке не последовало.
       "Эх, была ни была!" - подумал я.
       - Вообще-то меня зовут Сергей, но один придурок по имени Профессор Хиггинс считал, что я - Опер Геймер.
       У лейтенанта отвисла челюсть.
       - В каком смысле? - поинтересовался он, продолжая коситься то на мой бластер, то на шашлык, то на пиво.
       - Что, в каком смысле? Придурок, что ли? - уточнил я.
       - То, что Хиггинс придурок и сволочь, я и сам знаю, а в каком смысле ты - Опер Геймер?
       Я не успел ответить. Кабина броневика была, безусловно, оборудована направленными микрофонами, так что сидящие внутри нас слышали. На мостике появился второй военный и, спрыгнув на песок, быстро двинулся к нам.
       - Напрасно вы, капитан, вылезли, - предупредил лейтенант, и я почему-то понял, что больше в машине никого нет. - Вдруг засада...
       - Никакой засады тут нет, я один на тысячу километров побережья, не считая собаки и вас, - заметил я. - Собака безобидная, если её не трогать. Присаживайтесь, и будем есть шашлык, а то пересохнет на огне. Я вот только ещё за пивом схожу.
       - Сидеть! - приказал капитан и дёрнул стволом бластера. - В каком смысле ты - Опер Геймер?
       - Вас не поймёшь, - Я пожал плечами. - Один приказывает встать и руки за голову, другой - сидеть! Может, я лучше за пивом схожу? Вон там у меня кораблик в лесочке припрятан, там и пиво в холодильнике дожидается. В вашем драндулете, я понимаю, пива нет. Если есть - несите вы: мой шашлык - ваше пиво, по справедливости.
       - Я говорю, в каком смысле ты - Опер Геймер? - повторил капитан.
       - Да ну в том смысле, что так думал бывший Пожизненный Президент Хиггинс. Я просто представился ему как физик Опер Геймер, а никакого Опер Геймера на самом деле не было и нет.
       Капитан и лейтенант переглянулись. Капитан вытащил из кармана мятый обгорелый листок бумаги и протянул его мне.
       - А как же вот это? - поинтересовался он. - Хиггинс записал намёки на расположение лаборатории Опер Геймера. Он большие силы кинул на эти поиски.
       Я прочитал обрывки текста, написанного на листке, и расхохотался:
       - Я же говорю, что Хиггинс придурок! Я хоть всего один раз его видел, но сразу многое про него понял. Профессор, судя по всему, любил выказывать из себя возвышенную и интеллектуальную личность, стишки пописывал. Вот это самое он, кстати, сочинил сходу, когда я наболтал ему, что на Тухо-Бормо, якобы, устроена моя лаборатория. Господи, надо же: "...и гравитатор по кольцам рефракций..."! Ну, ей богу, придурок. Вы хоть не уподобляйтесь ему!
       Капитан и лейтенант снова посмотрели друг на друга, и я решил, что слегка переиграл, и что они сейчас на меня обозлятся, но военные неожиданно тоже расхохотались и смеялись довольно продолжительное время. Эти ребята мне определённо начинали нравиться, как большинство людей с чувством юмора.
       - Слушай, - сказал капитан, смахивая слезу, - если всё так, то, получается, что ты нам здорово помог. Хиггинс просто свихнулся на поисках лаборатории Опер Геймера, почти ничем другим не занимался и здорово ослабил бдительность и оборону столицы.
       - Рад был помочь, хоть и косвенно, - кивнул я и улыбнулся.
       На груди у капитана запищал сигнал миниатюрной рации. Он включил приём.
       - Господин капитан-Президент, докладывает фон Анвар! - услышал я. - Мятеж подавлен, Быкошвилли схвачен при попытке бежать из столицы в женском платье. Довольно стандартная ситуация, правда? Что прикажете с ним делать, сразу допросить?
       И тут до меня дошло, что передо мной не кто иной, как сам легендарный Колот Винов!
       - Отлично! - воскликнул капитан. - Нет, с Быкошвилли не торопитесь. Пусть посидит в камере до нашего возвращения. Не могу отказать себе в удовольствии лично первый раз допросить предателя. Кстати, как там Садис, живой?
       - Жив, - ответил невидимый фон Анвар. - Такие, как он, умирают, как правило, своей смертью.
       - Ну и славно, - кивнул капитан. - Дайте ему Быкошвилли на пять минут буквально, не более. Пусть приведёт его в состояние лёгкой расслабленности перед допросом, но не очень усердствует. Мы уже скоро будем.
       - А шашлыки? - напомнил я. - Мне их одному много. Посидели бы...
       Капитан задумчиво потёр бородку.
       - Слушай, Анвар, - сказал он в рацию, - вообще мы немного задержимся, часа, эдак, на два-три. Мы встретили одного весьма занятного молодого человека. Действительно, посидим тут, поговорим.
       - Хорошо, - немного удивлённо протянул фон Анвар, отключаясь. - Если что потребуется - вызывайте, я буду на связи.
       - Постойте, - Бдительный лейтенант не мог забыть детали "дела Опер Геймера", - как же Хиггинс отпустил тебя? Кое в чём он, может, и придурок, но тебя он бы ни за что не выпустил, пока не убедился во всём сам.
       - Да не мог он меня не выпустить, - ответил я, вставая с песка. - Рассказывать нужно довольно долго и издалека. Пошли, поможете мне принести пива и винца красненького к мясу, я вам всё расскажу. У меня, кстати, и "Пять Звёздных Скоплений" есть...
      
       После третьей бутылки коньяка, когда уже стемнело, мы подружились окончательно, и я рассказал им всё, как есть. Сперва капитан и лейтенант мне, конечно, не поверили. Я мог только развести руками и посетовать, что пропал Мишка.
       - Найдём мы твоего Мишку, - пообещал капитан. - Если его нет на Попое, то он либо на Пенце, либо на Иденте. Не дурак же он с женой и маленьким ребёнком на Блэк-Хэд соваться!
       - Но где же мы его там найдём? - сетовал я, подливая в стаканы.
       - Я подключу своих ребят, - утвердительно молвил капитан. - Если он на Пенце, то вообще проблемы не будет. Ну а если на Иденте, так я с тамошним президентом на "ты", можно сказать - тоже не откажет. А вот для тебя у меня есть предложение: давай-ка к нам в новое правительство министром науки...
       - Точно, - перебил лейтенант, уже находившийся порядком навеселе, - и это правильно!
       - Ну что вы, - Я даже смутился. - Ну какой из меня министр науки? Министром науки надо Мишку сделать, если мы его найдём.
       - Найдём мы его, говорю тебе, - заверил капитан. - Но твой Мишка - учёный, ты же сам говоришь. Вот пусть всякими исследованиями и занимается. Создадим ему первоклассный научный центр - будет там работать на благо, так сказать. А министр, особенно министр науки, как я понимаю, это же администратор с воображением.
       - Хорошо сказано, именно - с воображением! - вставил лейтенант и показал руками: - Во-от с таки воображением!
       - Так я и говорю, что он будет нормальным министром науки - воображение у него работает: ведь даже Хиггинсу сумел мозги запудрить! И руководить, похоже, сумеет.
       - Да, а вот о руководстве... - сказал я, вспоминая слова нашего второго, а, точнее, теперь уже ихнего президента России об укреплении "вертикали власти". - Надо вам тут укреплять вертикаль власти, так сказать. А то, что это такое - переворот за переворотом?! Надо это как-то решить радикально. Естественно, на сто процентов обезопаситься никогда невозможно, но необходимо оставить тем, кто будет замышлять что-то против власти, как можно меньше моральных, что ли, и прав на подобные деяния. Я понятно говорю?
       - Куда как понятно! - снова с энтузиазмом подтвердил лейтенант д'Олонго. - А я ведь тебе, господин капитан-Президент, то же самое говорил буквально вчера, между прочим.
       Капитан Колот Винов посмотрел внимательно на нас обоих и покивал, прищурив один глаз. В отсветах костерка его лицо чем-то неуловимо напоминало лицо Николая Второго. "Да-да", - подумал я, - "это и, впрямь, любопытно..."
       Капитан протянул руку, взял кусок уже немного остывшего мяса и отхлебнул вина.
       - А, действительно, лейтенант, что ты там давеча говорил про монархию?...
      
      КОНЕЦ 1 ЧАСТИ
      .................. (в романе 2 части)

  • Комментарии: 1, последний от 23/01/2016.
  • © Copyright Долинго Борис Анатольевич (writer@r66.ru)
  • Обновлено: 08/03/2009. 446k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.