Аннотация: Грустная сказка о Полесском заповеднике после Чернобыля.
Сказка о мертвяке и Рыбке
1
Есть на севере Украины, в лесном краю, небольшой и древний городок. Когда-то считался он здешней ягодно-грибной столицей. Почти сразу за городком начинался заповедник. Охотиться здесь не разрешали, но рыбалка с ночевкой не возбранялась.
Восемьдесят шестой год многое изменил в заповеднике. Не стало грибников, не стало и рыбаков. Рыба тоже заразной оказалась, как и грибы-ягоды, как вода и воздух. Зато вдесятеро прибавилось чудес. Разное говорили: медновласые озорницы на ветвях сидят, чешуйчатыми хвостами помахивают; невиданные звери оставляют на опушке следы-воронки; космические пришельцы лесными тропами бродят и, криво ухмыляясь, чужие слова повторяют.
Рыбак -- назовем его, для определенности, Немиром -- разбил палатку наверху, у сосен, где комарье летало не тучей, а отдельными гвардейскими эскадрильями. Солнце опускалось за реку, в лес, к острому аромату древесной смолы и нагретой хвои примешивался дурманный запах трав да густой грибной дух. Птиц почти не было слышно, зато рыба плескалась вовсю.
Оборудовав ночлег, Немир час-другой просидел над удочками, почесываясь и глядя на закат. Рыба тихо смеялась над рыбаком. Комары пели песни, кружились у лица и храбро, как камикадзе, набрасывались на свежачок. Не клевало, да и не могло клевать, потому что зуд вынуждал рыбака искать спасения в воде. Он кидался в речку, доплывал до быстрины и стоял там, вертя головой: комарики всюду доставали. Не клевало -- но на уху много и не требовалось.
Ночь под рассыпными звездами, бок о бок с боязливыми косулями, так любящими вечерние сказки, с огромным рогатым лосем, заглянувшим к Немиру на огонек, оказалась скоротечной. Мигнула она черным крылом и улетела за лес. Вспыхнул рассвет, встал над рекой сияющий туман, наступил час утреннего клева и розовых существ, рожденных водой.
Немиру пришлось закрыть глаза. Никто ведь не подскажет, что возникло там, в тумане. Взглянешь ненароком -- ослепнешь. А не ослепнешь -- умом тронешься.
Что-то или кто-то. Озорница какая-нибудь. Боковым зрением он ощущал ее присутствие. Можно не глядя угадать несоразмерность в тонкой девичьей фигурке. То ли баба там с тощим телом школьницы, то ли кикимора с пропорциями кинодивы, поди узнай.
Странные создания водятся в этой речке. Леший их побери, всю рыбу распугают!
Ох ты рыбина! Поводить ее, поводить... Акула! Кит на крючке! Сейчас мы тебя, осторожненько... все равно тебя вытяну, чудище! -- шептал он.
Сглазил! Сказал -- и, оступившись, взмахнул руками. Устоял, но именно в этот миг рыбе вздумалось деру дать. Удочка стрелой ушла под воду.
Ладно, рыбка. Уплывай, живи. Будь благодарна мне за неуклюжесть.
И тут прямо перед ним -- не спрятаться, не отвести глаз -- вынырнуло одно из розовых созданий. Вышло на берег. Приблизилось. Разглядывает.
-- Ты кто? -- спросил Немир, стараясь держаться просто, естественно и доброжелательно. Именно так держатся заросшие мужики, облаченные в трусы и штормовку, когда в безлюдном медвежьем углу к ним выходят из прибрежных омутов мокрые, перемазанные илом девочки. И смотрят, будто узнают.
-- Местная я!
-- Это твое имя? -- она не поняла. -- Спрашиваю: зовут тебя как?
-- Зовут меня? А кто?
-- Папа с мамой! -- Немир вздохнул: как же, жди ответа... Не хотел бы я с тем папой ночью встретиться, подумал он.
-- Папа с мамой зовут меня Рыбкой! -- сообщила девочка.
-- Как же тебя занесло в эту глушь, Рыбка?
-- Я купалась.
-- Вижу. А почему голенькая?
-- А я не голенькая!
Она руками по телу провела, будто заслониться хотела. И тут Немир увидел: на девочке был купальник. Тонкий, почти прозрачный. Мерещится или нет? -- растерянно подумал он. -- Вдруг она и на самом деле человеческий ребенок?
-- Одежка моя на острове. Недалеко. Разве нельзя?.. Тут же нет никого.
-- А я? Вдруг я людоед? Или бандит. Не маленькая, все-таки!.. -- он снял штормовку. -- Оденься, Рыбка. Тут свежо, простудишься. Твои родители остались на острове?
-- Не скажу. Вдруг ты людоед?
-- Оденься, сказал! Вот так. А людоед -- так что ж теперь? Тогда убегай. А я буду страшно скрипеть зубами и орать: вернись, мой завтрак!
Она залилась смехом. Какая-то пичужка откликнулась с неба. В тон попала. Смех почему-то успокоил Немира, и он отважился посмотреть девочке в глаза. Заглянул, отшатнулся. Зрачки отсутствовали.
Нежить. Речной фантом. Радужки, залитые тушью.
-- Ты меня хорошо видишь? -- спросил он. Молчать -- опасно.
-- Да.
-- И какой я, по-твоему?
-- Веселый. Теплый... -- она облизнулась. Немир отступил на шаг.
-- Я есть хочу! -- объявила девочка.
-- Ступай к родителям, пусть накормят!
-- А ты разве не голоден?
-- А хоть бы и голоден? Нет у меня ничего съедобного...
Немир хотел просто обойти ее. Прикоснулся к холодному плечу -- и вдруг содрогнулся от брезгливости, оскалился и с силой оттолкнул девчонку. Тварь не удержалась на ногах. Шлепнулась в песок тяжелой рыбиной. Вскрикнула.
На ее голени красовалась алая ссадина. О корягу зацепилась.
-- Прости, я не нарочно! Тебе больно?
-- Ничего. Рыбки не плачут.
-- И кровь у них не идет?
-- Почему? Идет иногда... Ну как хочешь. Оставайся голодным. Или отдай мне одно свое желание. А я братика позову.
-- О чем ты, Рыбка?
-- А если тебе жалко отдавать желание, то можешь сам его отоварить. Скажи: "хочу еды-питья-забав вволю!" -- и увидишь, что будет.
-- А что будет?
-- Увидишь! Ну скажи!
-- Скажу -- и перед нами развернется скатерть-самобранка?
-- Нет, конечно! -- Девочка смеялась. -- Это не-ги-генично... Джинны все делают красиво. Например, мы пойдем гулять в лес и увидим там ресторан. И ты окажешься сотым посетителем. Или первым. И поэтому тебя обслужат бесплатно и дадут все, что потребуешь. И еще подарки подарят.
-- А сколько желаний у меня в запасе?
Девочка поняла его:
-- Ты можешь высказать три просьбы. Только они должны быть такими, которые можно ре-ли-лизовать... Аврора нам объясняла, что иногда ей не хватает русерса.
-- Ресурса?
-- Да-да, ресурса. Иногда просят такое! Никто не знает, как это сделать. А некоторые теряют совесть и хотят стать важными существами: владельцами знаменитых картин и замков, орлами с двумя головами. Глупые!
-- Хорошо, Рыбка. Тогда слушай мое первое желание. Тут неподалеку находится шикарный отель "У трех сосен". Я его владелец.
-- Да исполнится воля достойного! -- по-старушечьи провыла девчонка. В ее глазах возникло розовое свечение. Это было страшно: электрический накал на мертвой радужке. А затем слепящее сияние и вспышка. Хлопок выстрела, тень смерти, ужас -- как из двух стволов полыхнуло в упор. Беспамятство...
-- Вставай, пойдем!
Немир поднялся. Что с ним? Обморок? С голодухи ослаб?
Неужто снова кровь гниет? Скверно. И травы не спасают, значит. И комары с пиявками не помогли.
-- Эй, журавлик! -- закричала девочка.
-- Ты кого-то зовешь, Рыбка?
-- Братика моего. Он где-то здесь, на деревьях.
Журавлик оказался долговязым, востроносым и до отвращения тощим отроком.
-- Окей, босс. А ты, сестренка милая, пойдешь ли с нами?
Чувствовалось: эту фразу он репетировал часто и в охотку.
-- Фу, какой! -- надулась сестренка. -- Все насмешничаешь, а не знаешь, что меня пригласили в ресторан.
-- Ку-ул! -- Журавский расцвел. -- Май систер есть очень важная персона!
Его трясло ветерком, и он прилагал заметные усилия, чтобы оставаться поближе к земле и не взлететь подобно бумажному змею. Рыбка шла с ним бок о бок, придерживая парня за край белого пухового жилета. Она уже успела переодеться. Золотистый облегающий костюмчик с искрой делал ее старше. Немир обнаружил, что он облачен в черную "тройку" безнадежно могильного оттенка. Алый галстук, темно-коричневая рубашка, ярко-желтая эмблема на груди -- круг, кровавый ободок и три луча, бьющие из центра -- да туфли цвета мокрой глины естественным образом дополняли эту непробиваемую черноту. Он остался доволен собой.
Отель ждал их. При отеле имелся ресторан. Наверное, Рыбка с Журавликом наворковали.
Деревянная изба на светлом пригорке манила путника. Изба казалась высокой и просторной. У крыльца переминались с ноги на ногу два бородатых мужичка-крепыша. Приземистые, широкоплечие, белозубые и видом страшные, они явно олицетворяли идею служения человечеству, однажды пронзившую их людоедские сердца шальной стрелой раскаяния. Немир притормозил. В идеи он не верил. Клыки-то торчат!
"Перекуем мечи оральные!" -- пронеслось в голове. "Труд перевоспитает каннибала... Лешаков -- в домовые..."
-- Хлеб-соль, хозяин! -- проревели лешаки. -- Добро пожаловать на порог!
-- Ну что ж, пожалуем, пожалуй. Слушай мою команду: накормить нас до отвала! Самым лучшим!
-- Сию минуту! Наилучшим, отборнейшим! Все готово! Горница прибрана, столы накрыты, накладные закрыты, нуклеосинтезаторы в режиме...
-- Рад стараться! -- в два голоса откликнулись служивые. Тот, который пожиже, помладше и посветлее, робко уточнил:
-- Только не орлы мы. Орлы от людей клювы воротят, хозяин.
-- Как же вас звать-величать?
-- Я Уж. А вот он -- Тетерев. А вы кто будете, хозяин?
-- А я буду держателем вашим... Значит, так: сами -- на кухню. Ребята отдохнут -- и на обслугу их. Оркестрик организуйте, рекламу. Зазывать сюда каждого встречного! Ресторан всех прокормит.
2
-- Эй, Журава! Ты по-русски понимаешь?
Стройный юноша-официант склонился перед господином Держателем Хаты:
-- Оф кос, понимаю! И еще как понимаю! "Хиячь отседа, козел с пальцами, пока не отодрали!" Здорово, да? Они ему рога хотели отодрать, наверное. Метафорически отъять. Ритуально убить. Велика фэнтезиабельность народа!
-- Что-что? Болтун болтливый! Ничего ты не понимаешь. Господину Дважды Безрукому подал вместо яичницы... что ты ему подал вместо яичницы, дурья башка?
-- Вау! Деликатес... ну, мясное... я опять напутал?
-- Спрашиваешь! Мог бы у Инны уточнить, чего возжелал господин! Твоя сестра прекрасно разбирается в этом.
-- Инь -- специалист по желаниям, -- подтвердил удрученный Журавлик.
-- А? Да, это так... но разве в этом дело? Пора бы и самому знать, что такое яичница и из чего её делают!
Завершив воспитательную процедуру, он поискал взглядом Инну. Вот она, хохотушка! По музыкальному пятачку прогуливается, начала ждет. Ничего в ней не осталось от щуплой девчонки. Юная красотка, благоухая медовыми духами, порхала по заведению, радовала взор и обоняние посетителей. Всюду она успевала, каждого одаряла улыбкой, а в перерывах исполняла вокальные партии под гармоничный бой гитар. Группа "Дип Форест Грин Бэнд" состояла из двух богатырей и трех гномов. Богатыри рвали струны, гномы били по клавишам и барабанам. Народ плясал до изнеможения. А тексты были дикие, мрачные:
Сад невидимых троп
Над обрывом цветет,
Где летучая плазма гудит,
Где всю ночь напролет
На горящий сугроб
Из колодца русалка глядит.
Сад дымящих крестов
Пророс в серных глазах
Зомби-ангела атомных зон,
Чтозавис в небесах;
Череда его снов --
Один миг, один крик, один стон.
Сад пропащих людей
Неподдастся ловцам.
Зверь, поднявший Полынь кпетухам,
Запрещает отцам
Зватьумерших детей
И отводит глаза чужакам.
Но Рыбка такое не исполняла. У нее были свои песенки:
В Полесье, у Чернобыля, все люди погорельцы.
От здешнего житья-былья заводятся пришельцы.
Здесь каждый, словно космонавт, пришельца приютит,
Хотя он нежить и мутант, и ночь в себе таит,
И на орбите целый век витает перманентно,
И выглядит как человек, но светится зачем-то.
Смешные песенки пела Рыбка. Смешные, добрые...
Немир поманил ее. Девочка радостно откликнулась на зов.
-- Присаживайся, красавица. Поговорим. А то крутимся с утра до ночи, как заводные, пискнуть некогда.
-- Ну и что? Мне нравится. Как здорово все сложилось! Весь лес каждый день у нас в гостях. Раньше по норам прятались, на соседа косились... А ты теперь совсем другой. Важный такой!
-- Важный? Толстый, ты хотела сказать?
-- Румяный и сильный!
-- Питание хорошее. И свобода... иначе с моей дозой долго не протянешь. Вначале на лекарства все что есть спустишь, потом сгноят потихоньку в лазаретах. Вот и удрал, в лес забурился... Как чувствовал: отстанет смерть! Хоть на время -- да отстанет.
-- Ты смешной! Только скажи: хочу стать здоровее зубра! И все: никаких болезней не останется. Я выполню!
-- А, ну конечно... Хорошая мысль. И вообще все у нас хорошо. Только знаешь что... Нет, не знаешь: слишком молода ещё... Ты хоть целовалась уже?
-- А это мое личное дело! -- отрезала Инна.
-- Да я просто так... Из любопытства. Я, понимаешь, давно уже...
Почему-то отвернулась Рыбка. Вскочила, к окну подбежала. Смеется? Нет, не смеется, молчит. Косы свои струистые к стеклу прикладывает.
-- Понимаешь, я взрослый человек, у меня дом, работа... Да ладно тебе фыркать, ты и сама точно такая же -- хлопочешь, носишься по залу, торты и бифштексы наделяешь вкусом, как только получается у тебя? Дело, работа, хобби, друзья, -- только этого мало. Бог не зря сотворил женщину.
-- Не печалься, повелитель! Нимфы лесные, огненные и озорные; лунные феи, нежные, как лепестки цветов; райские гурии, сладкие-пресладкие, в любви умелые, в беседах искусные, -- кого желаешь ты? Не трать на них сокровенное, просто позови! Никто не устоит перед зовом Держателя!
-- Да не нужны мне твои гурии! Мне другое нужно...
-- Говори, господин!
-- Вон ты какая ехидная... Все господин да повелитель... Ты же знаешь! Все, что мне нужно, это любовь, -- еле слышно сказал Немир. -- Не смотри на меня... ты все знаешь... мысли мои глупые знаешь...
-- Да исполнится воля достойного! -- воскликнула золотая рыбка Инь.
Синь в ее жутких глазах. Яркая, ослепляющая лазурь.
Вначале они целовалась робко, как дети, словно молились.
Потом обнимались жарко и тесно, по-змеиному переплетаясь, -- они стали подростками.
А потом хлынул на них древний, от сотворения мира, огненный дождь; и были они -- Адам и Ева, и грешное Древо шумело над Эдемом.
3
Однажды она произнесла то, чего он с самого начала боялся услышать:
-- Я хочу еще одного тебя. Я хочу малыша! А ты?
Женщина, которую он любил, выросла на его глазах. Едва ли год минул.
Вырос ли он в ее глазах? Немир никогда не заглядывал туда, в черные омуты. Там, в бездонных колодцах, кружатся две рыбы-истины, шипастые и страшненькие.
-- Хотел бы... Не дразни меня, Утешительница. Ты все сама понимаешь.
-- Ты несчастлив, Держатель?
-- Почему? У нас есть все. Всего два тайных желания посмел я высказать. Этого достаточно. Теперь у меня есть почти все, чего стоит желать. Дом, друзья, любимая. Мы, лесовики, живем в дружбе, и мы умеем любить. Дружба наша -- работа и застолье, да что с того? Все равно крепка: не бывает крепче! Любовь наша -- ведь не только светлые чувства, правда? Вот только детишек от нее не дождешься...
-- Мы попробуем. Кому-то надо решиться на это.
-- Нельзя. Прогневим богов лесных. Нам запрещено быть людьми.
-- Разве? Мы, быть может, и не люди, но мы -- живые! Не просто отражения на воде -- воплощения! Мы учимся жизни. Нам нужно идти своей дорогой, чтобы не повторять их ошибок. Мы должны попробовать!
-- Знаешь, я все время вспоминаю о тех днях, когда можно было зайти в лес просто так, гуляя... заходил, малину от пуза лопал... как они могли? Я не о себе, ими убитом, -- я обо всем этом. Представь себе, Рыбка: сжечь целый мир, погубить его обитателей, чтобы в тепле и при свете по хатам своим сидеть! Чтобы на экраны глядеть, вникать в то, как кто-то кого-то мочит... или производить какую-нибудь энергоемкую дрянь...
-- Люди злы, Немир. Разве хорошо быть злым? Разве обязательно быть человеком?
-- Да я и не говорю, что это так уж хорошо. Просто... я был рожден... Ты не поймешь, Рыбка. Мне -- обязательно...
-- Ты же сам все себе доказал! Будут дети, и мы ни в чем больше не уступим людям. Наоборот: они уступят нам путь. Мы живем в чудесном, тянемся к звездам. К будущему.
-- Как мне думать о будущем? Взгляни на меня! По-настоящему взгляни, взглядом чары отведи. Видишь? Мертвец, которому не дали умереть. Ходячий радиоактивный труп... Одно желание осталось у меня: последнее и главное.
-- Прибереги его!
-- Зачем? Ничего другого мне не надо... что с тобой, Утешительница? Рыбки не плачут, забыла? Подумай вот о чем: ведь на той стороне нет никого, кто бы понял тебя. Некому вспомнить лесных обитателей, некому полюбить их. Между нами преграда. Я хочу сломать ее. Я вернусь человеком, Рыбка моя! Только не дай мне пропасть...
Вот мое желание: я снова стану живым! Городок у заповедника встретит меня. Я расскажу им о том, как живут в лесу. Они поймут...
Ничего не ответила Инь. Взглянула на него -- и красным прерывистым огнем замерцали нечеловеческие глаза.
4
Стволы автоматов. Грохот очередей. Тень смерти. Ужас.
Немир хватает руками колючую проволоку, раздирая ладони и все еще на что-то надеясь. Оцепление беспощадно. Спецназ в упор расстреливает лесную живность.
Там лешаки, там мутанты. Бей нечисть, пока можешь!
Без колебаний бей, без предупреждения!
"Я попробовал", шепчет, сползая по "колючке", человек, вернувшийся из Леса.
Живым стать -- не получилось. Зря он полез грудью на заграждение.
Умирая, Немир понял: нужно терпеть.
Терпение и труд -- вот и все, что нужно лесу.
...Он стряхнул с себя дрему. Сильными гребками преодолел полосу розовой, чуть солоноватой воды. Вышел на берег. В лодыжку моментально впился огромный, с полпальца, злющий-презлющий вампир.
-- Даже над рекой забвения беспокоят нас укусы комариные! -- сказал мертвец. -- Пусть пьют, раз им нужно... потерплю. А тем, которые нас за оградой поджидают, -- ни хрена! Из луж напьются. Они-то и есть мертвяки! К черту мертвяков!
Он поднимался к лесу. Тут его дом. Хорошее место для дома выбрал Ян. Молодец мальчишка. Хочет и сестренку свою привести. А что? Выстроим отель -- назначим ее хозяйкой...