Бурак Анатолий
Крыса в Лабиринте. (Люди Дромоса 2)

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 6, последний от 28/08/2021.
  • © Copyright Бурак Анатолий (towo21@rambler.ru)
  • Размещен: 26/06/2014, изменен: 07/09/2014. 544k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
  • Люди Дромоса
  • Иллюстрации/приложения: 1 штук.
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Изначально серия "Люди Дромоса" задумывалась как трилогия. В процессе переписки с издателями она сократилась до двух частей. "Белки в колесе" и "выжимки" из второй и третьей частей, ставшей "Людьми Дромоса". "Белку в колесе" и "Людей Дромоса" предполагалось напечатать одним толстеньким симпатичным томом . Увы, не сложилось. "Белку в колесе" издали отдельной книгой в другом издательстве (спасибо АСТ), а "Люди Дромоса" разошлись по просторам Интернета и есть во многих сетевых библиотеках.Здесь я размещаю авторский вариант из трех книг.
    •    ИМЯ АВТОРА
      
      
      
      
      
       НАЗВАНИЕ
      КНИГИ
      
      
      
      
      
      
      
      
      Анатолий Бурак.
      Люди Дромоса. Книга II.
      Крыса в лабиринте.
      (c) Copyright Анатолий Бурак. 2004г.
      e-mail:towo21@rambler.ru
       burak21@mail333.com []
       Люди - дети, взрослые дети,
       им необходимы такие игрушки,
       как "если бы...".
       Презабавная штука: покидаешь
       ее из одного уголка души в
       другой - и словно получишь
       облегчение.
      
       Аматуни Гай Петроний.
      
       Вместо предисловия.
      
       "Как известно, при формулировании гипотезы автор сам допускает ее возможную ошибочность, чтобы в дальнейшем путем строгих опытов либо отвергнуть ее, либо подтвердить, может быть, видоизменив".
       Академик Н. Семёнов.
      
       Вот, прочитал умную мысль и сразу задумался. И заподозрил, что теория устройства описанной мною Вселенной не выдерживает никакой критики. В оправдание могу лишь привести диалог, по мнению историков имевший место между Поляками и Иваном Сусаниным:
       "- Куда ты завёл нас? Не видно ни зги!
       - Идите за мной, и не парьте мозги!
       - Да что б ты в болото, дурак, провалился!
       - Пошли бы вы все, я и сам заблудился"!
       Рассказчик.
      
      
       Пролог
      
       - О чём грустишь, милый?
       - Да вот, понимаешь, каждый уважающий себя автор обязательно рассказывает рецепт какого нибудь блюда.
       - Ну и что. - Инна с сомнением смотрела на меня, морща носик, а в глазах плясали чёртики.
       - Что, что. Я ж, кроме яичницы, сама знаешь...
       - Ну, так и напиши, чего ж тут трудного?
       - Да неудобно как-то получается. Это ж любой дурак может.
       - Любой говоришь?..
       Ехидства в голосе любимой прибавилось, но я стойко делал вид, что ко мне это не относится.
       - Ладно уж, отвали.
       Я уступил ей место за клавиатурой, и тонкие пальчики споро запорхали, выбивая пулемётную дробь, сопровождаемую хихиканьем. Дело заняло минуты полторы, после чего меня чмокнули в щёку, и Инна мгновенно "ушла". Я уселся перед монитором и ... А, сами читайте.
       "Милые читательницы, яичница проста в приготовлении и, несомненно, полезна. Самое главное, это точность. Не важно, какой из способов вы выберете, результат будет зависеть от Вашей меткости и сноровки. Если вы находитесь близко от объекта, то очень удобно сделать это коленкой. Если же места достаточно, смело бейте подъёмом стопы. В любом случае, помните, нельзя сделать яичницу, не разбив яйца"!
       Ударение, как вы понимаете, стояло на первом слоге.
      
       Глава 1
      
       - Слышал, у вас с Инной прибавление? - Его глаза, как всегда, искрились весёлым радушием.
       - Угу-м... - Распространяться на эту тему мне не хотелось.
       - Полноте, мой друг, я же не враг вам.
       - Надеюсь.
       Мне и в самом деле не хотелось бы иметь ТАКОГО врага.
       - Вы знаете, Юрий, Вы и Инна в своём роде уникальны.
       - Ага. Мистер и Мисс Вселенная. А так же Параллельные Окрестности.
       - Зря вы иронизируете. До сих пор, такие как мы, возникали спонтанно. И, как правило, в довольно таки зрелом возрасте. Во всяком случае, когда могли осознавать свои поступки, и их последствия. В Вашем же случае можно вести разговор о некоей запланированности. Ведь дети обладают Способностями?
       "Способности" он произнёс с большой буквы, хотя, всё было понятно и так.
       Да уж. Таланты наших милых детишек прям таки пёрли изо всех щелей. Несмотря на то, что родились близнецами, Анька и Ванька обладали каждый своим "даром". И, чуть что не так, норовили показать характер. Если в случае с парнем всё было более-менее понятно, и дело ограничивалось дружным рёвом двух глоток, раздававшимся в момент "возвращения", то Анька могла пропасть, чуть ли не на день. Заставляя сердце биться через раз, и прибавляя Инке седых волос. Что интересно, для "перехода" дочке не требовались никакие камни, ни "тёплые", ни, тем паче "холодные". Захотела - и "перешла". И нате-ка, папа с мамой, выкусите!
       Собеседник тактично ждал, когда я соблаговолю ответить, делая вид, что рассматривает книги на полках.
       - Вы правы, Старший. Обладают, да ещё какими.
       Он удовлетворённо кивнул, не в силах скрыть улыбку. И, мне кажется, в ней не было ни капли яда. Хотя, как знать. Любой родитель гордится чадом. Особенно, если то, что он до сих пор пытался сделать руками, никуда не годилось.
       - Вот и славненько. - И "Аббат" стал собираться. - Ладно, Юрий, привет супруге, как говорится.
       Мы пожали друг другу руки, и он вышел за порог. Как радушный хозяин, я проводил гостя, собственноручно открыв ворота. И стоял, глядя вслед машине, увозившей самого могущественного человека в известной мне вселенной.
       Наконец машина скрылась за поворотом, и я стал вешать замок. Кроме меня в доме не было никого. Прислугу мы не держали из принципиальных соображений, а Инна с детьми была "у себя". Лена, добровольно взявшая на себя обязанности няни, тоже находилась с ними. Так что я, почти холостяк, наслаждался столь любимым мною бездельем и одиночеством. Пива в холодильнике было, хоть залейся. На винте скопилось штук сорок не просмотренных фильмов, да и ещё около двадцати кассет, купленных по случаю, ждали своей очереди.
       Откупорив бутылку, я развалился на диване и, лениво прихлёбывая, стал обдумывать последние сорок минут. Нет, конечно, ничто человеческое нам не чуждо, и визит мог быть нанесён просто по старой дружбе. Вот только не очень-то верилось, в сентиментальность того, кого я зову "Аббатом". Что странно, спустя несколько лет, в течении которых длилось наше знакомство, я так и не узнал его имени. И ведь, каждый раз, после прощания спохватываюсь, что хотел спросить. А в следующий раз, поздоровавшись, забываю об этом напрочь. Конечно, глупо и недостойно подозревать человека, которого я, безусловно, уважаю, в целенаправленной скрытности. Но всё же, всё же... Словно как только я перевожу разговор в интересующее меня русло, он "отступает" назад. А, "вернувшись" мягко и незаметно переводит разговор в другую колею, подталкивая мои мысли в нужном направлении.
       "Сосунок ты ещё, Юрий Андреевич. Щенок беззубый, только-только научившийся тявкать". - Это та моя половина, у которой стакан всегда наполовину пуст, начала привычно поскуливать, нагоняя тоску.
       "Однако, несмотря ни на что, Большие и Взрослые Собаки, тем не менее, находят время, чтобы лично, так сказать, засвидетельствовать своё почтение". - Моё жизнерадостное "Я", для которой и пол стакана - тоже неплохо, не преминуло вставить свои пять копеек.
       Истина, как всегда, была где-то посередине, а потому я преспокойно лежал себе на диване, прихлёбывая пиво, и потихоньку катая в голове милые и приятные воспоминания.
       О том, что близнецы такие же, как и папа с мамой мы стали догадываться где-то через неделю. Но ужас, граничащий с паникой, вскоре отошёл на второй план, уступив место любопытству. В конце концов, это ведь наши дети, и с ними априори не должно случиться ничего плохого.
       Ванькины "переходы", были практически незаметны "невооружённым глазом". Анька же, если что не по ней, скрывалась "у себя". Иногда прихватив с собой братишку, а иногда в одиночестве. Впрочем, всё оказалось не так уж и страшно, и вскоре Инна научилась предсказывать попытки "дать дёру". Как правило "исчезновению" предшествовало недовольное сопение, сопровождаемое возней, затем переходящей в рёв. А когда Инна, взяв близнецов на руки "испарилась" вместе с ними, а затем вернулась, держа обоих на руках, я вздохнул свободнее.
       - Решила "сходить" к водопаду?
       - Неа. - Моя дорогая весело мотнула головой, заставив рассыпаться по плечам волосы. - Это меня пригласили в гости.
       - Ты хочешь сказать?..
       - Угу... И, ты знаешь, там очень занятно.
       Движимый любопытством я немедленно схватил карапузов, вызвав ехидную улыбку благоверной.
       - Счас, папаша, разбежался. Это тебе не такси!
       Малыши довольно щурились, махая ручёнками и угукая. На руках у папы им было хорошо, и "убегать" куда бы то ни было, они не собирались.
       Я, конечно, не Тарас Бульба* (*Ежели кто не помнит, это тот, который "Я тебя породил, я тебя... Ну, и так далее). Но тут не удержался. Ухватив негодников в одну руку, принялся щекотать обоим носы, не особо задумываясь, где тут мальчик, а где девочка. Реакция последовала незамедлительно, и вот я уже стою в окружении каких-то розовых облаков. Стало заметно теплее, а карапузы довольно заугукали, широко раскрыв рты и став хватать клочья розового тумана. Не удержавшись, я поймал кусочек и попробовал. М-м-м вкусно. Покрутив головой я вдруг понял, что не чувствую поверхности, на которой стою. Не было ни верха, ни низа, и мы как будто парили в этом аппетитном киселе. Мелюзга зашевелилась активнее и я, не справившись, уронил одного и... Ничего не произошло. Младенец, во всю дрыгая ножками, казалось, источал блаженство, довольно жмурясь, и всем своим видом показывая, как ему здесь хорошо.
       Сердце, на мгновенье остановившееся, снова стала биться, а я вытер холодный пот.
       - Ну, сынуля, вырастешь, ты у меня за это ещё ремня получишь!
       Подхватив непослушное чадо, и не особо задумываясь, я "вышел".
       - Ну, и как тебе?
       - Дела-а...
       - Дела, - согласилась Инна. - Хорошо, хоть, что мы чувствуем их "убежища".
       - И в самом деле...
       Я "вышел" назад так, словно бы находился "у себя", на берегу реки. И ни на минуту не задумался, можно это сделать, или нельзя.
       - Однако, каков стиль, а? - В голосе мамы звучала гордость за детишек. - Сплошная благодать, и много-много вкусного вокруг!
       Я пожал плечами, не разделяя восторгов благоверной, но и не особо горюя "по поводу". Куда ж ты от судьбы денешься?
       Однако Ленка, зачастившая в последнее время к нам в гости, быстро вылила на наши головы ушат холодной воды.
       - Это надо пресекать!
       - Нафига? - Начал я волынку.
       В самом деле, такой расклад устраивал меня полностью. Это ж просто прекрасно. Не успел сменить подгузник - а детишки сами от него избавились, "перейдя". Забыл покормить - ну и чёрт с ним. Вон, сколько вкусного вокруг.
       Но в голосе хрупкой белокурой Ленки зазвучали стальные нотки боярыни Земцовой:
       - И что, по-твоему, из малышей вырастет? Ежели с первых дней жизни у них выработается привычка чуть что "давать дёру"?
       - Ну.., не знаю...
       - Я, вообще-то, тоже... Но, мне кажется, они так и ходить толком не научатся. Так и будут плавать в розовом киселе, пуская пузыри.
       Я не шибко Макаренко, но резон в Ленкиных словах был.
       - И.., умненькая ты наша?
       Но Мисс Педагогиня пропустила моё ёрничанье мимо ушей.
       - Собирайте манатки, и марш к Инне. Оттуда, надеюсь, им свалить не удастся. Да и климат там получше.
       Пришлось уступить. Натаскав гору жомперсов, сосочек-бутылочек и кучу всевозможного детского питания, близнецы с Инной переселились в пещеру. Хотя, увешанная коврами, и уставленная мебелью он потеряла свой экзотически вид и теперь, скорее, напоминала уютную квартиру. Удобства, правда, были на улице, но это никого не смущало. Малыши вовсю карапузились, норовя залезть в озеро и Ленка, как я уже сказал, почти всё время пропадала там же. Так, что на какое-то время я снова стал свободным. Вообще-то, если честно, никто моих телодвижений стеснять не собирался. И если вы думаете, что, став матерью моих детей, Инна хоть немного изменилась, то это зря. Высказывания "по поводу" не прекратились и не стали ни на йоту мягче. И в её глазах я так и остался... Ладно, лучше промолчу.
       Но, не сделавшись более задушевными, наши отношения, тьфу, тьфу, тьфу, не сдвинулись и к минусовой отметке. Статус кво, золотая середина, Инь-янь если хотите. А, впрочем, кто их, баб разберёт, может, так оно и надо?
       Зазвонил телефон и я пошарил под собой, пытаясь нащупать трубку. Эти современные сотовые, размером со спичечный коробок и обтекаемой формы штука, конечно, хорошая. Ежели б ещё мне немного солидности... А так, постоянно он у меня норовит куда нибудь зашкериться.
       - Аллё.
       - Привет, Юрка.
       Голос Лёньки был бодр и весел, и я представил его, загорелого до черноты, сверкающего белозубой улыбкой.
       - Здоров, туземец.
       После всех событий Лёнька, забрав Ирку с детьми, поселился на Киан-туо. Само собой, притащив туда Монбланы и Эвересты всевозможного компьютерного железа. Не знаю уж, как на это смотрела Ира, а по мне так было глупо, живя на столь прекрасном острове проводить дни, уткнувшись носом в монитор. Впрочем, не моё это дело.
       - Как живёте, как животик?
       - Да, вроде, всё путя.
       - Ну и славненько. Ты это, Юра, когда за Профом пойдёшь, меня не забудь.
       - Да не забуду, не забуду. А чё, надоела мирная жизнь?
       Надо сказать, что после "спасения мира" Проф как-то позабыл про то, что хотел исследовать "Американскую Сибирь". Недели на две. Но после всей тягомотины, что началась после нашего приземления, вдруг резко изменил своё мнение, и запросился обратно. То есть, для меня "обратно". Для "Профа & Со" всё было как будто в первый раз.
       Конечно, те деловитые личности в галстуках и с озабоченным выражением на лицах, что начали было "гнать волну", вряд ли бы слезли с нас так просто. Но тут вмешался "Аббат". Озабоченные "восстановлением правдивой картины происшедшего" мужи как-то вдруг сникли, превратившись в никчемных и слабо вякающих сявок. Мы же все не замедлили воспользоваться создавшейся ситуацией и под кочумчик слиняли на Киан-Туо. Пару раз нам звонили, "вызывая на ковёр", но все дружно игнорировали распоряжения. Да и Виктор, как будто кое-чего стоил. В плане кабинетных баталий, я имею в виду. Во всяком случае, "возвращаться" мне так и не пришлось. К счастью для чиновничьих шавок и к радости моего "Альтер это" по фамилии Обломов.
       Но Семён Викторович уже снова загорелся идеей, и мы опять отправились "покорять Сибирь". Хотя и произошёл "временной сдвиг", события развивались практически точно так же. Правда, на этот раз я не стал дожидаться визита Чёрного Сэма, а сам отправился в гости. Велев профессору и девочкам держаться в стороне, я "вышел в коридор" и облачился в модуль. В конце концов, для меня они уже умерли, так чего церемониться? Драчка вышла что надо. Причём, дело было вечером, и действо происходило на глазах у всего города. Ну, почти у всего. Конечно, ежели б должным образом проаносировать, за загодя распространить билеты... Ладно, пофантазировали и будя. Короче, я буянил, а девочки "прибирали". Точнее, прибирала Лена, а Инна тем временем, развернув предвыборную кампанию, вовсю рекламировала кандидатуру Профа на место шерифа. Полномочия были переданы тут же, на площади, и мы снова заселились в муниципальные апартаменты. Памятуя про поджог, я не ложился спать, но всё обошлось. Не помню, видел ли я лицо Джонни в толпе избиваемых, но шутить с огнём ему явно расхотелось.
       Понежившись недельку на харчах, получаемых на деньги налогоплательщиков, и посетив таки злачные места Нью-Саунгемптона, мы стали собираться восвояси. Профу оставили скафандр, кучу стрелкового оружия и обещание вернуться через год. Что и было сделано с точностью до одного дня. Семён Викторович отрастил небольшое брюшко, сменил имя на Сэм Вик и обзавёлся подругой. Вы будете смеяться... Хотя, попробуйте догадаться сами... Ежели ещё не допетрили, или по какой-то причине пропустили первую часть моей занимательной истории, в которой, между прочим, каждое слово - правда, то тогда это мамми Роза.
       К тому времени на свет уже появились Анька с Ванькой, а потому навещал Профа я с Леной. Погостив денька три, и убедившись, что всё нормально, мы снова перебрались назад. Эх, ну что стоило "господину Аббату" хотя бы намекнуть, где та дверца. И так, между делом, подарить мне пресловутый "Золотой ключик". Но, увы, приходилось довольствоваться образом индейской хижины, так удачно нарисованной котом Матроскиным. И вот, снова пора отправляться в гости. Блин, как время то летит!
       - Юрка, ты что оглох?
       - Извини, Лёнь, задумался.
       - А я говорю, говорю... О чём мечтал то?
       - Да так, вспоминал профессора.
       - А...
       - Ладно, Лёнь, ты это, деньков через десять подруливай в Москву.
       - Хорошо. Ну, будь.
       Он отсоединился и я, выключив телефон, не глядя бросил трубку на диван.
      
       Глава 2
      
       Скучая, окинул взглядом комнату. Удивительным образом, но в последнее время я что-то привык к роскоши. И это я, всю сознательную жизнь проживший в "хрущёбе". Хотя, убранство нашего с Инной жилья не было слишком вычурным, и в глаз не било, вызывая раздражение и желание что нибудь сломать. Как то так получилось, что всеми хлопотами занялись девчёнки, оставив мне роль наблюдателя. Что говорить, формально, я и не являлся-то здесь никем. Так, зашел человек в гости, и забыл вернуться в свою двухкомнатную квартирку. Пожалуй, единственным моим вкладом в обустройство дома было то, что я решительно воспротивился Инниной затее построить хоромы по какому-то особому проекту. С индивидуальным подходом и компьютерным дизайном. Справедливо полагая, что для того, чтобы получить от наших подрядчиков желаемое придётся потратить уйму нервов и времени. Не говоря уже о деньгах. По мне, так уж лучше сразу купить что-то более-менее подходящее, и по быстрому обставить, придав строению жилой вид. К тому же я свято верил, что наша способность к адаптации, как и у каждого советского человека - выше всяких похвал. Так что, благодаря моей упертости, домом мы обзавелись в считанные дни. Инна, вопреки опасениям, возражала не сильно, видать свежи были в памяти непрестанные свары с отделочниками, облагораживающими "Приют". В общем, приутихла моя дорогая, на собственном печальном опыте убедившись, что, затевая строительство нужно помнить главное правило. А именно: всё, абсолютно всё, от обещанных сроков, до распоследнего гвоздя, нужно смело умножать на два. И это в лучшем случае.
       Кстати, о "Приюте". Стоит, родимый. У меня, да и у девочек, есть пропуска, позволяющие находится на территории в любое время суток. Хотя, должен сказать, что не часто я туда заглядываю. Только для того, чтобы "отправить" да "забрать" очередную смену наблюдателей. С Землёй-2 тоже как будто всё нормально. Живность расплодилась, солнышко блестит, травка зеленеет. И, вроде, никто к нам не летит. Хотя, после "гостинца" Виктора, ушедшего через портал, нехорошие зелёные человечки могут надолго потерять охоту вообще куда нибудь летать. Ну да, чёрт с ними. За что боролись, как говориться.
      
       Пиво незаметно кончилось, и я встал, чтобы взять из бара-холодильника новую бутылку. Откупорив, включил телек. Новости, фильмы. По каким-то каналам музыка. Ни что не "зацепило", и я поднялся с дивана, чтобы вставить кассету в видик. Взяв какой-то боевик в яркой обложке, всунул её в приёмник, но та не пожелала лезть ни в какую. Ба-а! Да я ж забыл достать предыдущую. Старею, блин. Уже не могу вспомнить, что ж это я смотрел накануне. Как ни напрягал мозги, на ум так ничего и не пришло. Что ж, просмотрим.
       На кассете были записаны новости. Причём, явно не местные. Вы спрашиваете, как я догадался? Да очень просто, я ж в английском ни бум-бум. Хорошо, хоть, внизу экрана были надписи: название телеканала, число, время, а так же, скромненько так, Нью-Йорк. Число было сегодняшнее, и выходило, что пока мы с "господином Аббатом" мило беседовали, где-то, на другом краю земли кто-то кого-то убивал. Причём, что самое обидное, было бы за что. Впрочем, поймать пулю в любом случае неприятно, а шальную - досадно вдвойне.
       В Нью-Йорк мне не хотелось. Даже не то, чтобы мне был противен этот город, ничуть. Не было желания поднимать с дивана филейную часть. Но намёк был более чем прозрачен. К тому же, как ни крути, а человека, оставившего невысказанную просьбу я уважал. Недолюбливал - да. Слегка побаивался - это тоже. Но, всё же, восхищения было больше. Так что, по быстрому распечатав на принтере штук десять фоток, на которых хорошо были видны мои "клиенты" и, самое главное, время их расположения в определённых местах, я стал собираться. Собственно, сборов, как таковых не было. Ведь всё необходимое есть у меня в "коридоре", теперь больше напоминающем проходной двор, пополам с базой повстанцев, предводительствуемых Люком Скайуокером. Да и, судя по всему, акция не займёт много времени.
       Малёк посумневавшись, всё же поддался лени и решил плюнуть на "Самолёты Аэрофлота". Какого чёрта я буду несколько часов корячится в неудобном кресле? Да ещё таможня наша, таможня ихняя. В конце концов, если кому-то что-то не понравится - это проблемы "Аббата". Да и, не зря ведь нам троим, вполне официально разрешили зарегистрироваться в качестве пилотов, имеющих личные самолёты. Так что, борт номер такой-то, просит разрешения на взлёт. Но это на тот случай, ежели поймают. Обычно, буде нужда, удавалось всё проделать по-тихому. Да и не сильно я злоупотреблял в последнее время. Так что, надеюсь, прорвёмся.
       Решив "не светить" семейное гнёздышко, отъехал от посёлка километров на тридцать, и "вошёл" в коридор. Машину "забрал" с собой. Нет, нет. Я не научился "работать" с виртуозностью боярыни Земцовой. Но, сняв автомобиль с тормозов и слегка подтолкнув, мне всегда удавался этот фокус. Ну, почти всегда. Правда, штуки три уже успело скопиться возле домика, но надежды я не теряю...
       Забравшись в закрытый модуль, с лёгкостью "вернулся" назад. Нет, всё-таки, это вам не мёртвое железо немецкого производства. И "кузнечики", и скутеры, стоило только забраться внутрь, тут же становились частью меня. И никаких тебе проблем!
       Хорошенько разозлившись и отогнав страх куда подальше, я прыгнул. Хорошо. Где-то километра четыре. Чёртов инстинкт самосохранения. Если бы не он, я уверен, можно было бы выйти за пределы атмосферы. А так...
       Зависнув на несколько секунд начал плавно опускаться и "ушёл на базу". По быстрому пересев в скутер "материализовался" в небе Подмосковья, чтобы скоренько выйти на орбиту. Авось не очухаются наши славные ПВО-шники. А если всё же засекут, то, надеюсь, не догонят.
       Вот, лечу, значит себе, никого не трогаю. Красота!.. Мало того, что спасу в Нью-Йорке случайную жертву шальной пули, так ещё покатаюсь. Интересно, кто это там пострадал? На экране были видны лишь носилки, со свисающей рукой. На голубой простыне, укрывшей тело, алели пятна крови. Чем же происшедшее так важно для Старшего? Но, не мне судить этого человека. Он, словно гроссмейстер, продумывает всё на много ходов вперёд. Остаётся только надеяться что мы трое, даже нет, уже пятеро, в его системе ценностей не разменные пешки.
       Задумавшись, на полном ходу проскочил Северо-Американский континент. Хрен с ним. В кои-то веки выбрался полетать, так хоть разок крутанусь по орбите.
       Летел я не высоко, так что Земля напоминала не шар, а, скорее, большой выпуклый блин сине-зелёного цвета с разводами облаков. Шутки ради перевернулся вверх тормашками, и невольно поёжился. Громада планеты, повисшая "над головой" заставила сердце тревожно забиться. И это у меня, симбиотом которого был квазиживой псевдомозг скутера, полностью адаптированный к таким вещам. Как же наши космонавты месяцами живут на космических станциях, в неодушевлённых консервных банках, именуемых орбитальными комплексами? Железные, должно быть люди.
       Вот снова показались очертания материка. Я-человек, опять бы пропустил это дело, но я-корабль на этот раз напомнил о цели нашего путешествия. Мысленно прикинул, где лучше "перейти" и церебральный шлем тут же выдал информацию. Оказавшись в коридоре, снова перебираюсь в "кузнечика". Для "перехода" я снизился километров до двадцати, но всё равно страшновато. Ладно, поехали!
       Здесь уже была ночь, и подо мной раскинул свои огни огромный город. Решив, что дело того стоит я снизил скорость до минимальной и тихо парил, любуясь панорамой. Мысленно прикидывая при этом, куда лучше приземлиться. Вон тот небоскрёб, вроде симпатичный. Плавно опустившись на крышу, я свесился через перила. М-да, впечатляет. Стало немножко грустно. Когда-то, в студенческие годы, когда мы зарабатывали малярным альпинизмом, у меня была мечта: помыть окна хоть на одном небоскрёбе. Вот он, небоскрёб, да только из детской своей мечты я вроде как вырос. Что ж, надо спешно выдумывать забаву поинтересней. И такую, чтоб в ближайшие сто лет - ни-ни... А то скучно как-то без мрои. Серо и обыденно.
       Я перевалил через парапет и неспешно заскользил вдоль стены вниз. Едва коснувшись тротуара, "убрал" модуль и решил немножко пройтись и осмотреться. От происшествия меня отделяло семь часов, так что часика два можно погулять. Как раз, чтобы, "выйдя" в коридор хорошенько выспаться перед делом.
       Походив минут пятнадцать, зашёл в какой-то бар. Девушка за стойкой что-то спросила, но я лишь указал глазами на пивной кран. Да Юрий Андреевич, язык учить надо было. Хорошо хоть, нет проблем с деньгами. Ведь недавно услышал анекдот и теперь знаю, что ихние доллары - это наши баксы.
       Похлебал пивка, поглядывая на девчёнку. Симпатичная, между прочим. Чёрт, надо бы вычеркнуть, а то Инка голову оторвёт. Ладно, выкручусь как нибудь. Ничего больше здесь вроде не держит, так что пора.
       Будучи под впечатлением ночного полёта, спать завалился во дворе. Никаких будильников кроме естественного, разумеется, у меня не было, но даже промахнувшись, всегда ведь можно подождать и "вернуться".
      
       Проснувшись и сбегав к реке, чтобы умыться не спеша позавтракал, запивая это дело пивком. В голове, как всегда перед трудным делом, была звенящая пустота. И что этим двум придуркам дома не сиделось? Добро бы грабили банк, или виллу миллионера. Нет же, остолопы. Норовят схватить, что ближе и плохо лежит. Да и сколько наличности может быть в небольшом магазинчике? Ведь нынче в моде пластик. Нет, и это меня дорогая называет идиотом! В общем, я так и не решил, что буду делать с придурками. Выходит, как всегда, кривая вывезет.
       "Вышел" я часов около одиннадцати утра. "Наедут" на бакалейщика они где-то минут через сорок, так что вполне успею. Махнув рукой, подозвал такси и протянул бумажку, с распечатанном на принтере адресом.
       - ........, сэр?
       Сэр я понял, в остальном же - дурак дураком.
       - ..........
       Пришлось пожать плечами, виновато при этом улыбнувшись.
       - М-да, кореш, - послышалось с переднего сиденья, - эдак мы далеко не уедем.
       Я воспрянул духом, растянув губы до ушей.
       - Сразу надо было по человечески спрашивать. А то талдычишь что-то, американец хренов.
       - Фью-уть, - присвистнул парень, - а в Одессе плюнь - не хошь, всё в еврея попадёшь. Земляк, значит.
       - Угу.
       - И давно?
       - Со вчерашнего вечера.
       - Ну, с приездом.
       - Спасибо. А в чём проблема-то.
       - Да я сам-то за баранкой недавно. Вот и уточнял, как туда ехать.
       Я быстро достал распечатку карты города, с обозначенным галочкой нужным местом.
       - Вот теперь порядок. Минут за двадцать домчу.
       Он затормозил перед витриной и я, расплатившись, вышел. Тишь да благодать. Вошёл внутрь и, не торопясь, побрёл вдоль полок. Кроме меня покупателей было человек пять, так что я, незаметно достав фотки, стал осматриваться. Ага, вон у той стойки они будут в 11.45. Хотя, чё это я голову ломаю. Лучше всего ведь, это профилактика. Я поспешно стал пробираться к выходу. Тут в магазинчик вошли двое. Тёмные рубашки, на головах чулки. В общем, парни приметные.
       "Выйдя" в коридор я "отмотал" пять минут и вскочил на улицу. Вот они. Совсем ещё дети. Обоим нет и двадцати, и заметно волнуются. У рыжего, вон, пот на лбу выступил. Второй, пуэрториканец, явно заводила. Эх, пацаны, пацаны.
       Громко свистнув, я заставил их обернуться и вломил рыжему между глаз. Вот, понимаешь. Был человек, а теперь на тротуаре лежит бесчувственное тело. Смуглый полез было за пазуху, но был слишком растерян. Ещё бы. Это ведь они крутые парни. Рецепт яичницы пришелся как нельзя кстати, и парнишка улёгся рядом. Я слегка надавил ногой на правую руку несостоявшегося налётчика, пресекая дурные мысли. Забрав у него пистолет, повернулся к рыжему, так и не пришедшему в себя. Что тут у тебя, мальчик. О! Узи! "Выкинув" железки, ещё раз наподдал латиносу, отключив его, и быстро свернул за угол.
       Что ж, в графе "добрые дела" можно смело ставить галочку.
      
       Изображать туриста страшно не хотелось, и я стал озираться в поисках такси. За город и домой. Но улица была пустынна и я не торопясь брёл себе, что-то тихонько насвистывая.
       - Поздравляю, Юрий!
       Я невольно вздрогну.
       - Ну же, это я.
      
       "Аббат" сидел за рулём роскошного "Континенталя" серебристого цвета. Притормозив, распахнул дверцу и сделал приглашающий жест.
       - Прошу!
       - Давно не виделись, - буркнул я.
       - Не так чтоб очень. - В тон ответил "Аббат", разворачивая машину.
       - Ну, и?
       - А вот этого не надо. - В голосе зазвучал металл. - Да и вообще, вам это не идёт.
       Так и захотелось сказать: "Короче, Склифасовский", но я, сделав над собой усилие, прикусил язык.
       - Добрыми намерениями, Юрий...
       Я понуро кивнул.
       - И что?
       - Их судьба решена. Причём, не мной и не вами. В любом случае, отморозки должны понести наказание. Так что, решайте сами.
       - Тогда, остановите возле входа, пожалуйста.
       Я снова вошёл в магазин и, сверившись с фото занял место приблизительно между ними. То есть, чтобы "выйти" где-то посередине. Одни из моих песочных часов были как раз на двадцать минут и я, не заботясь о сохранении тайны, "шагнул" на берег реки. Песчинки сыпались, а я всё колебался. Потом принёс из домика иньектор и положил так, чтобы был под рукой.
       Моего появления они, как будто, даже не заметили. Быстро схватив обоих за рукава, слегка качнул, "уводя" в коридор. Они по-прежнему сжимали оружие, так что я старался действовать без промедления. Шпок, шпок. С негромким звуком каждый получил дозу снотворного и ребята быстро обмякли. Нет уж, я вам не палач, и пусть голова болит у пенитенциарной системы Соединённых Штатов Америки. Пострелять в потолок вы успели, так что по паре-тройке лет вам обеспечено. И жертв, слава Аллаху ещё нет. "Выталкиваю" обоих наружу и быстро выбегаю на улицу. Скорей, скорей за угол.
       "Континенталь" стоял неподалёку и он улыбался своей детской улыбкой. Глядя на мой хмурый вид, не удержался, залившись весёлым смехом.
       - Рано или поздно всё становится явным. Как тайное, так и просто то, что пока не входит в круг ваших интересов.
       - Да ладно, разве ж я против?
       - Вот и хорошо. - Машина тронулась с места, и дядечка покосился на меня: - Я так понимаю, вам бы, куда нибудь в чисто поле?
       Понимал он, в общем-то, правильно.
      
       Глава 3
      
       Снова "войдя" в коридор на высоте нескольких километров я понуро пересаживался в скутер. Ну не люблю я служить, хоть тресни. Вот ведь незадача, а? Вроде бы доброе дело сделал, и спас там кого-то, и хорошему человеку услугу оказал, а на душе противно. Может, это оттого, что корень "слуг"? Как это в далёкой юности, во время прохождения ускоренного курса оболванивания: жить в обществе, и быть свободным от него нельзя, так вроде. Что ж, общество "господина Аббата" не из самых противных. Да и обстоятельства таковы, что если плюну я - то мой визави утрётся. А вот ежели харкнет он, то у меня есть все шансы утонуть... В общем, проехали.
       Скутер, умная машина, уже летел в околоземном пространстве. Снижаться на этот раз не стал. Лет сорок назад какой-то американец прыгал с парашутом с тридцатикилометровой высоты. И это с воздушного шара, без всяких там страховок в виде моего коридора и оснащения вроде мобильного модуля. Конечно, было боязно, но ничего, выжил. Не знаю уж, что там себе думали бравые парни, спящие на страже воздушных рубежей нашей Родины, но встречать меня никто не встречал, и из зениток, слава Богу, не палили. И, приземлившись, снова "ухожу" на базу, чтобы пересесть на "Мерседес". За те два с лишним года, что минули с посещения мною завода по изготовлению Мобильных Модулей, в свободную продажу они так и не поступили. Так что, приходится тащиться по земле. Впрочем, что это я скулю. Если верить моему недавнему работодателю, жить я буду долго и, наверняка, застану толпы детишек, прыгающих в школу в "кузнечиках".
       По дороге заехал в супермаркет и загрузил багажник под завязку. Вот-вот должны "выйти" девчёнки с карапузами, и навряд ли они станут довольствоваться пивом и бутербродами.
       Затолкав свёртки, пакеты и пакетики в холодильник, вставил кассету в магнитофон и взял в руки пульт. Ничего! Всё происшедшее осталось только в моей памяти. Собственно, чего ж я ожидал? Коридор - не место для шуточек. Что-то на меня хандра напала. Напиться, что ли?
      
       - Милый, мы дома!
       Голос любимой и единственной звучал звонко и весело. Малыши вторили радостным лепетом и тут же забрались на меня с ногами, принявшись дёргать за уши и таскать за волосы.
       - Привет, Юрик, что праздновал?
       Ленка была свежа и, казалось, источала сияние. А дорогая уже упёрла руки в боки, выдав на-гора нечто в стиле поэта по фамилии Пи..юшкин:
      
       Полудурок, полудурок
       Ну когда ж ты повзрослеешь?
       Неужели дуралеем
       Стать, мечту ты не лелеешь?
      
       Вот уж действительно, с кем поведёшься. Надеюсь, хоть детям-то это не передалось. Но высказывание требовало немедленного ответа и я, слегка напрягши извилины, промычал:
      
       Я стараюсь, дорогая
       Скоро стану идиотом
       Может быть, в начале мая
       Пить - нелёгкая работа
      
       Ленусик негромко поаплодировала, а Инка шмякнула по моей бедной голове подушкой. В общем, всё как всегда.
       - Ну-ка, ну-ка лежебока, вставай, давай.
       - Горим, что ли?
       Вставать не хотелось, но не тут то было. Стряхнули с дивана меня, как-то походя, пробурчав что-то о примере, который я подаю детям. Ворча под нос, я поплёлся в душ. По большому счёту Инка права, и хоть истина порою бывает в вине, но это не выход.
       Взбодрившись холодной водой, и выпив кофе, я снова обрёл в глазах любимой статус мужчины. Нет, нет, не подумайте, никто не говорил мне тёплых слов и не пытался преданно заглянуть в глаза. Всё было гораздо прозаичней, и запрягли меня как ломовую лошадь. Все свёртки, пакеты и пакетики из холодильника снова перекочевали в багажник "Мерса". И тут выяснилось, что все ждут только меня.
       - Хватит, Инка, совсем беднягу заездила. Давай уж я поведу.
       Я благодарно взглянул на Лену, но та уже уселась за руль.
       - Куда едем-то?
       - Вот те раз, - деланно удивилась ведьмочка, - совсем мозги отпил?
       - К Рае. - Коротко бросила Лена. - И взглянула на меня внимательней: - Что-то произошло?
       - Угу-м.
       Но просто так съехать мне не дали. Боярыня Земцова притормозила и повернулась ко мне всем телом. Куда ж ты денешься, с подводной лодки?
       - Был гость из Сен-Дени.
       Видно, в голосе у меня сквозила вселенская тоска, так как Ленка поинтересовалась:
       - Дубль два?
       - Да.
       - И... Что-то серьёзное.
       - Кто ж его ведает. По мне - так дело яйца выеденного не стоит. Но ты же знаешь "Аббата".
       - В чём дело-то было?
       - Да так. Два отморозка каких-то бакалейную лавочку грабанули. Психи полные. Начали палить и зацепило какого-то прохожего.
       - Насмерть?
       - Наверное. Но вот что странно. Я встретил дураков на подходе и слегка вломил обоим. Так нет же. Дальновидный наш настоял на "возвращении", блин. "Цель высшая моя, что б наказанье преступленью стало равным". Законник хренов.
       - И гордая и свободолюбивая натура не смогла вынести позора. - Это уже Мисс Ирония со своей свеже отчеканенной монеткой, достоинством в пять копеек.
       Ну чего ещё ожидать от стервочки. И никуда не денешься ведь. Любовь, знаете ли, сурова.
       - Не бери в голову, Юра. В конце концов, он гораздо мудрей всех нас.
       - Тоже мне, отец основатель.
       - По моему, пять тысяч лет дают ему такое право.
       - Сколько? - Я слегка обалдел.
       - Ты что, не знал?
       - Ну, мы пару раз говорили на эту тему. Сначала она сказал, что ему сто сорок пять. А потом и вовсе отшутился.
       - М-да. Но, надеюсь, ни в чём предосудительном ты его не подозреваешь?
       - Подозреваю, причём во всех смертных грехах сразу.
       - Ага. По улицам слона водили, как видно, напоказ. - Инка никак не желала проникнуться серьёзностью момента.
       - Да замолчи ты.
       - Вот-вот. - Картинно возмутилась чертовка. - Мужской шовинизм в чистом виде!
       - Всё, хватит. - Отрезала Ленка голосом боярыни Земцовой. - Да и приехали уже. Так что, быстренько освежили в памяти светлые мысли и поярче улыбнулись.
      
       - Тётя Лая. А мы в гости плиехали.
       Раиса прямо светилась радушием и малыши тут же оказались у неё на руках. Женщины по очереди перецеловались, я же, как подобает мужу сестры, чинно поцеловал ручку. Всё-таки Рая молодец. И, вопреки моим опасениям, никаких обид на меня у неё не было. В общем - нормальная баба. Иной раз доведённый Инкой до белого каления я в сердцах жалел, что это не она одна из нас. Но - увы. Хотя, иметь такую женщину в качестве родственницы тоже неплохо. Чем-то они с Ленкой похожи. И, хоть внешне Рая практически неотличима от Инны, содержанием значительно разниться с сестрой. Есть в ней какая-то спокойная умиротворённость. И, находясь рядом, я невольно чувствую себя маленьким мальчиком. В общем - женщина мать.
       - Заходите, заходите в дом.
      Мы вошли во двор и поднялись на крыльцо. Инна настояла, чтобы Рая, к тому времени вышедшая замуж, переехала в новый кирпичный особняк. При всей её стервозности, жадиной Инка никогда не была и, покупая жильё для сестры, не поскупилась. Да и Рая молодец. Никакой тебе ложной гордости, типа "я не могу" да "мне не удобно". Семья есть семья. Мне в этом отношении нравятся итальянцы. Клан - это всё. А уж потом идут Государство, Родина и, в любом случае неблагодарное, человечество.
       Пока я так размышлял, женщины споро накрывали на стол. Тихонько зайдя в одну из комнат, я "достал" из коридора баночку пивка и, похмелившись, улёгся прямо на диване. Нужен буду - разбудят. Поспать в самом деле необходимо. А то вчера я что-то увлёкся этим делом.
      
       - ... нормально. Мелюзга днями не вылазит из озера и, мне кажется, плавать научилась раньше, чем ходить. К тому же, сама понимаешь, в отсутствие электричества есть шанс вырастить здоровое потомство.
       Я потряс головой, отгоняя остатки сна. За окном смеркалось и застолье, по-видимому, начали без меня. Судя по тону и теме разговора, ужин давно завершён и все пьют чай с чем нибудь вкусным. Решил было надуться и, ввалившись в гостиную малёк испортить идиллию. И тут же остановил сам себя. "Стой, полудурок. Так, и в самом деле, никогда до круглого дурака не дорастёшь. Тебе же дали поспать, голову больную вылечить. Так что - цени". Посмотрев на ситуацию под таким углом, пришёл к выводу, что за праздничным столом вполне обойдутся без меня, и почухал в затылке. Куда себя, любимого, деть не знал совершенно. Путь из спальни, так или иначе пролегал через обозримую из трапезной полосу, а потому "шагнул" на берег реки. Разделся и полез в воду. Хо-ро-шо! Поплескавшись минут пятнадцать, повалялся на берегу, обсыхая и взял из кучи велосипед. И, в самом деле, сколько той жизни?
       За прошедшее время мы с Ленкой накатали вполне осязаемую дорогу. Так что педали крутились легко, и на душе было спокойно. Вот и лагерь в месте "перехода" на Землю-2. Пяток космических катеров, да десяток "кузнечиков", как "закрытых", так и облегчённых делали его очень похожим на своего собрата, что находился в скольких-то километрах вверх по реке. Колёса брошенного велика ещё продолжали вращаться, а я, забравшись в модуль, уже был "снаружи".
       Так, где это я? Чтобы сориентироваться, свечёй взмываю вверх и зависаю, ищя глазами огни. Ага.
       Базовый лагерь так и остался на месте стоянки корабля, унесённого Ленкой на "нашу" Луну. Но желания поселиться в мёртвом городе ни у кого не возникло и как-то так получилось, что за два года здесь вырос целый посёлок. Если не ошибаюсь, сейчас дежурство одного из "плюшевых мишек". И как раз наиболее мне симпатичного, Сергея. Иван, конечно, тоже мужик что надо, но я всё никак не могу забыть его попытки приударить за Инной в первый же день знакомства. Так что, некоторая натянутость в отношениях всё же существовала.
       Плавно опустившись сверху, я тут же был окружён "аборигенами". На лицах у многих была тревога.
       - Привет! - Серёга крепко пожал мне руку. - Случилось что?
       - Да нет, ребята. Просто хандра напала. А вы - самое ближайшее стойбище первобытного человека.
       - А-а. - Вздох облегчения.
       - Ну, как вы тут?
       - Да всё так же. В основном занимаемся наблюдением. Ну, иногда экскурсии устраиваем. На той неделе в местную Германию слетали.
       - Ну и?..
       - Да,.. всё то же. Экономически они практически не отличались. Да и в культурном плане, ты же сам знаешь. Единое человечество.
       - Не надоело?
       - О чём ты? Если б было можно, с радостью остался бы здесь навсегда.
       - Нельзя, ты же знаешь. Вы и так тут, словно на переднем рубеже.
       - Все мы на рубеже. В конце концов, "у нас" ведь Эти тоже побывали.
       Серёга был с нами в момент атаки на корабль-разведчик и прекрасно понимал, о чём говорит.
       - Кстати, открой военную тайну.
       Он вопросительно взглянул на меня.
       - Со мной Виктор молчит, как рыба об лёд, так, может, хоть ты скажешь.
       - Да не тяни кота за яйца.
       - "У нас", никто не высказал желания соорудить "портал"?
       - Как же, как же.
       - И что?
       - Тьфу, тьфу. Не стали. Нашлись таки осторожные, и законсервировали весь этот хлам.
       Я удовлетворённо кивнул.
       - А вы как? Инна, дети? Елена Владимировна.
       - Девчёнки с карапузами практически полностью "на той стороне". А я холостякую.
       - Пассию не завел?
       - А, - махнул я рукой, - не заводится. Да и, покажи мне хоть одну, выдерживающую сравнение с Инкой.
       К нам подошла девчёнка в коротких шортах и ковбойской рубашке, завязанной на животе узлом.
       - Пойдёмте, мальчики. Поужинаем, по сто грамм за встречу.
       - Поесть не откажусь, а спиртного - ни-ни.
       - Ты что, не заночуешь?
       - Да понимаешь. Мои там посиделки устроили, а я смотался. Так что через часик назад порулю.
       Что-то такое отразилось на их лицах. Нечто, враз отдалившее нас друг от друга. Словно вмиг между нами вырос невидимый барьер. Вот только что были рядом и уже в миллионе световых лет друг от друга. Да, возможно, так оно и есть. Для них путешествие сюда было самым значительным событием. Делом всей жизни, можно сказать. К тому же, наверное, желающих попасть на Землю-2 великое множество, и существует своего рода конкуренция. А я вот так, походя, сбежал от жены и "здрасте, я ваша тётя".
       Повисло неловкое молчание, и девчёнка поспешно защебетала:
       - Скорей, скорей. Шашлыки стынут, и вообще, народ хочет знать, что там, на "большой земле".
       Ребята немного выпили, поспрашивали как там Москва, стоит ли. Москва стояла и я как мог, обрисовал последние события, в курсе которых и сам был довольно таки смутно. Рассказал пару свежих анекдотов. Но, главным образом мне приходилось слушать. "Наблюдателей" было человек пятнадцать и за месяцы, что им пришлось вариться в "собственном соку" они соскучились по слушателю. Так что я изо всех сил поддерживал беседу, преимущественно сохраняя молчание и стараясь не упускать нить разговора.
       - Как вы думаете, Юрий Андреевич, нам разрешат остаться?
       - Ох, люди, это не ко мне. В конце концов, колонизация - дело сурьёзное. К тому же, вы сами знаете, дамоклов меч.
       - А мне кажется, что это перестраховка. Уже сейчас сюда могли бы переселить несколько сот тысяч человек из неблагополучных регионов.
       - Ага, и через сто лет они и тут начнут вымирать от голода.
       - Так вы расист?
       - Ну, не то чтоб очень. Но, согласитесь, что климат в той же Африке гораздо благоприятней для земледелия, чем в северной Европе. А гуманитарную помощь им оказывают почему-то Голландцы.
       Говоривший, молодой парень с длинными волосами набрал полную грудь воздуха, явно намериваясь сразить меня наповал. Но я пресёк это дело, поднявшись.
       - Пора мне, ребята. Но, вообще-то, хотелось бы видеть здесь людей одной с нами расы. Хотя это - моё личное мнение и, буде нечто вроде голосования, от участия я откажусь.
       Видно было, что юноша рвётся в бой, но Серёга, чей авторитет был непререкаем, коротко покачал головой. Я влез в "кузнечика" и, чтобы не смущать народ, взмыл вверх, "перейдя" на высоте около километра. Зря, вообще-то. Дома опять "выскочу" не к месту.
      
       "Выскочил" с серединки на половинку. Не так чтоб в густонаселённом районе, но и не в глуши. Закрыв глаза, я мысленно представил карту Подмосковья и Раин дом. Мозгов у этой железяки поболе чем у меня будет, вот пусть и рулюет.
       "Двадцать три километра" мелькнуло в голове и я "дал старт". Причём, проделал всё с закрытыми глазами и через минуту почувствовал, что стою на земле. Я был во дворе Раиного дома, достигнув его за один прыжок. При максимальной скорости модуля это расстояние - пустяк. А когда не видишь, то и не так страшно.
       "Убрав" транспорт, поднялся на крыльцо и вошёл в дверь. В гостиной по-прежнему раздавались голоса и один из них, мужской, что-то очень напоминал мне баритон Сенсэя.
       - Давай уж, заходи. - Моё появление не осталось не замеченным. - А мы тут, понимаешь, звёзды обмываем.
       - Какие звёзды?
       - Я же говорила, - начала Инка, но Виктор коротко бросил:
       - Цыц! - И, уже обращаясь ко мне: - Ваши, какие же ещё. Поздравляю с присвоением очередного звания.
       О том, что мы все на службе я как-то и забыл. Видать, где-то запахло жареным, а то с чего бы это Отечество в лице Генерала про нас вспомнило? Выходит, я уже майор?
      
       Глава 4
      
       "Аббат" в последний раз глянул на панораму города, распростёршегося у его ног. Величественный двуглавый орёл был равнодушен в своём великолепии. Как спокойны и целеустрёмленны были люди, по чьему приказу он был создан. Москва. Для жителей этого мира в этом звуке слилось гораздо больше, чем для Юрия Андреевича. Мысли невольно повернули в другое русло. Молодцы всё-таки. Ведь, говоря об уникальности этой троицы, он ничуть не преувеличивал. И, по прежнему улыбаясь своим мыслям, таинственный незнакомец, выбравший своей резиденцией аббатство в Сен-Дени "шагнул" в дромос*.(* То же, что и "коридор", только на греческий лад.)
      
       Оно было вязким и густым. И оно было всюду. Обволакивало со всех сторон, проникало в лёгкие и заполняло мысли. Находясь одновременно перед глазами, маяча смутной пеленой, и в воображении, стоило только глаза закрыть. Казалось, даже смерть не сможет избавить его от этих странных ощущений. Да, так оно, в сущности, и было на самом деле. Исчезло само понятие времени, и куда-то испарились мысли. Человек не чувствовал своего тела. Ни тепла, ни холода. Боли он тоже не ощущал. Только что-то непонятное звонким эхом отзывалось в затухающем сознании. Что-то до ужаса неопределённое, то, чему нет названия. Тоска? Печаль? А, может, следы былых надежд и упущенных возможностей, на смену которым пришло разочарование?
       Думать совершенно не хотелось, ибо ЭТО думало за него. Застлав собой весь мир и принеся с собой смутные эмоции, напоминающее облегчение. От чего? И, разве раньше было тяжело? Мысли мучительно цеплялись друг за друга в поисках ответа. Медленно, неуклюже. Долго, очень долго, сравнимо разве что с бесконечностью, в своём абсурде замкнувшейся петлёй Мёбиуса, человек оставался tet-a-tet с самим собой. В конвульсиях пытаясь разгадать самую непостижимую загадку мироздания. КТО Я?
       Где-то на стыке безумия с чем-то осязаемым, звонкой каплей, с упорством долбящей камень, брезжила мысль: " Надо вернуться обратно".
       Куда "обратно"? И кому надо? Кому надо, тот пусть и возвращается. Разве там есть кто-то, кто мне дорог? Там, в отвергнувшем меня мире, таком чужом и злобном в своей жестокости.
       Но от ХОЧУ, или НЕ ХОЧУ маленькой букашки вселенная не перестала существовать. Мир не исчез и непостижимые законы мироздания всё так же, порой противореча друг другу в абсурде парадоксов, продолжали действовать.
       Подобно бешеному вихрю, подхватившему лёгкое пёрышко, словно стремительный горный поток, уносящий сухой стебелёк травы, его закружило, не оставив выбора. И даже последнего убежища, на которое имели право все, абсолютно ВСЕ люди он был лишён. И смерть, отныне не властна над ним, ибо всеобъемлющее НЕЧТО признало его своим. Нет, частью себя, как непостижимый в своём многообразии организм адаптируется к новым вирусам и микробам, включая их в обмен веществ и не осознавая этого.
       Незавидная, страшная участь, которой не пожелал бы даже врагу. А, разве, у него есть враги? Видит Бог, сейчас он был бы рад самому ненавистному из них, приняв его с распростёртыми объятиями. Но как ураган, не ведающий своей силы, словно торнадо, ужасающий в своей мощи, НЕЧТО не знало таких понятий.
       Научись быть частью ЭТОГО, или ... Или ... Но альтернативы не было, и даже спрятаться в спасительное безумие он не имел возможности. Выходом стали мечты. Он уходил в них, стараясь выбраться из этого вязкого киселя, и грёзы обретали реальность. Что характерно, всё происходило на уровне подсознания и, стоило ему захотеть, скажем, отождествить себя с глубоководной рыбой и это так и оставалось фантазией.
       Сто лет, двести? А, может быть, тысячу? Времени не было, вернее, он САМ БЫЛ ВРЕМЕНЕМ. Но это уже не пугало и не вызывало удивления. Это так хорошо, ВСЕГДА! Ведь прошлого нет, как не существует будущего. Есть только он и НЕЧТО. Это самое, ставшее его гордостью и его проклятьем. И они ВСЕГДА!
       Постепенно, с осторожностью и опаской он стал "выглядывать" наружу. Чтобы заново научиться ходить и вновь почувствовать своё тело. Тело мужчины. Воина и созидателя. Пять тысяч лет! Именно столько охватывало его вновь сформировавшееся сознание. Много это, мало? Для сущности, частью которой он стал это лишь кратковременный миг. Для жалкой же букашки, чей несовершенный мозг используется лишь на два процента, это безумно много.
       И снова в голове рождались путаные мысли, перемежаемые на этот раз туманными образами серой мглы. КТО Я? И ЗАЧЕМ? Так, наверное, блоха на шкуре мамонта, сумевшая осознать себя, с удивлением и ужасом задаёт себе тот же вопрос.
       "А ведь я уже БЫЛ КОГДА-ТО". И снова ужас. Жгучее желание немедленно отправиться на поиски себя и первобытный страх, и боязнь встречи. Зачем? Ведь никогда уже не будет так уютно. Что бы ни случилось, отныне над ним не протирается щит неведения. Хотя состояние, в котором он находится сейчас, знанием тоже не назовёшь. ВСЕГДА! Как это ужасно для букашки. И как обыденно для всеобъемлющего НЕЧТО. Ведь иначе нельзя. Не может быть по-другому. ВСЕГДА!
      
       Дро-м-м-м! С лёгким гулом в голове человек "материализовался" в мире, известном как Земля-1. Перемещение в пространстве не составляли для него абсолютно никакой проблемы. Ведь ЭТО было ВЕЗДЕ. Стоило только "войти", как вселенная, вмиг ставшая осязаемой расположилась внутри него. Звёзды, планеты. Накладывающиеся друг на друга и порой пересекающиеся пласты реальностей. Всё это было как на ладони, даже ещё доступней. Весь мир был ИМ, а ОН был частью мира.
       Он-человек, не в силах охватить мысленным взором картину целиком вынужден был абстрагироваться от множества любопытных вещей. Зачем сходить с ума, пытаясь объять необъятное? В конце концов, это смешно. И может ли вошь, пусть даже копошащаяся в волосах гения, мечтать о чём-то подобном? Разве что очень уж самонадеянная вошь. Волею случая проскользнувшая между зубьев гребня, и обнаглевшая в своём нахальстве.
      
       "Аббат" глубоко вздохнул и прищурился, привыкая к яркому солнечному свету. Ну почему всё не так? Если он-симбиот, для которого расстояние между мирами ничего не значили, мог по человеческим понятиям всё, то он-человек, стоило только материализоваться, становился так уязвим и ограничен реалиями какого-то конкретного мира. "Здесь и сейчас" сковывало похлеще каторжных кандалов. И, если человеку очень, до безумия чего-то хотелось то, как правило, не моглось. А он-сущность был спокоен и безразличен в своём равнодушии.
       И вот. Любое мало-мальски стоящее начинание походило на мышиную возню. Приходилось постепенно, шаг за шагом идти к поставленной цели. Порой отступая, "переигрывая" и корректируя. И тем более было обидно, снова оказавшись ТАМ, с усмешкой взирать на тщетные попытки жалкой букашки совершить что-то значительное. Но если хочешь жить - приходится вертеться. И он вертелся, пробуя и ошибаясь, в неустанных своих попытках становясь для кого-то палачём, в то же время являясь для других благодетелем.
       По меркам людей ему не было оправдания. Но ему-сущности было на это наплевать. А он-человек находил пусть и слабое, но всё же утешение в том, что в этой вселенной нет добра и зла. Есть только ХОРОШЕЕ. И ЛУЧШЕЕ, которое, как известно, является его злейшим врагом, и ведёт беспощадную войну на уничтожение. И разве его вина в том, что он не может прекратить неустанные попытки движения вперёд. Он-человек.
       Он-нечто, вспыхнувший кратковременной вспышкой, длинною в пять тысяч, лет лишь слабо усмехался. А ОНО, чья "жизнь" исчислялось миллионами веков, казалось, просто не знает о существовании маленькой букашки. И, поистине, гомерическим был бы ЕГО смех, узнай ОНО про то, что "Человек - это звучит гордо".
      
       Несмотря на чувство неполноценности, возникающее каждый раз после "погружения", возможности его были не так уж и малы. И "вышел" он именно там, где хотел.
       Любой из его роду-племени с радостью бы отдал правую руку за его "способности". А он, с той же радостью не пожалел бы головы, чтобы их лишиться. Что ж, у каждого свой крест. Но, к счастью, его земное существование находилось где-то "посередине". Раз уж так вышло, то почему бы и нет? Ведь, несмотря ни на что, он - обычный человек. И может позволить себе маленькую радость побыть просто собой. Да, иллюзия. И, дойдя до конца, он так и не обретёт забвения. Пусть. Тогда он просто "переселится" в какую нибудь другую реальность и начнёт сначала. Семья, дети. Любимые женщины.
       Но сейчас не до этого, и опять требуется его вмешательство. Нет, оно вовсе не обязательно и, плюнь он на всё, ничего страшного не случиться. Подумаешь, вон их сколько, пластов и ошмётков реальностей. Но - мы в ответе за тех, кого приручили. А, однажды побывав где-то, он вольно или невольно проникался симпатией практически к ЛЮБОМУ миру. Хоть ты сиди безвылазно дома. Но кто скажет, где он, ДОМ?
       Тогда, очень давно. Так давно, что он порой сомневался, а было ли это на самом деле, он жил в полудиком племени. Простой охотник, не хуже других, но и не лучше. Во всяком случае, он всегда мог рассчитывать на место у костра. И женщина его была не хуже чем другие. И, как он теперь надеялся, не более несчастна. После первого "перехода", выжатый как лимон, он так и не смог "вернуться" в своё племя. Волею случая он перенёсся в одну из реальностей, наиболее соответствовавшей его тогдашним преставлением о Рае. Где было много еды, а звери были не опасными и послушными. Повезло, одним словом, ибо он попал в один из цирков, бороздящих просторы совершенно чуждого ему мира. Кто знает, как сложилась бы его дальнейшая судьба, не окажись на его пути трупа весёлых, и одновременно серьёзных людей. Его, дикаря, обучали грамоте, а цирковой астролог, имевший, между прочим, учёную степень по астрономии, объяснил ему устройство вселенной. И первая "цивилизованная" женщина... Конечно, сейчас, после стольких прожитых лет он понимал, что та воздушная гимнастка была далеко не красавицей. Да и возраст её перевалил за тридцать, что для него двадцатитрёхлетнего было слишком. Но тогда... Она казалась ему сказочной принцессой, удивительной феей, сошедшей с небес и приоткрывшей ему двери в волшебную страну.
       Никогда, никогда больше он не "возвращался" в те годы. Это - святое. И он боялся, что вернувшись, нарушит очарование. То время было сказкой и все, в общем-то, обыденные события казались ему удивительными и прекрасными. Так что, в некотором роде эта реальность, бывшая для Юрия & Со родной, с полнм правом могла называться его домом.
       Сейчас он не мог сказать, выиграли ли люди, населявшие этот мир с его приходом сюда, или же, наоборот, проиграли. По крайней мере, они продолжали существовать, а это главное. Но снова нужно вмешиваться в ход событий, и исправлять то, что, в общем-то, сам же и начал. Комбинация, благополучно разрешившаяся два года назад, была начата им в тридцатые годы. И для того, чтобы незваный гость, столь энергично отвоёвывавший жизненное пространство мог быть уничтожен, он на дюжину лет вынужден был уступить место фашистам. Ведь лучший стимул для создания оружия - это страх. А из трёх дюймовой винтовки системы Мосина космический корабль не собьёшь...
       И всё как будто хорошо, и можно малость расслабится, если бы не одно "но". И как раз для разрешения этой ситуации ему опять нужна молодёжь. К стыду своему, он должен был признать, что всё возникло спонтанно. По крайней мере "он-теперешний" ничего такого не планировал. И бывший сослуживец Инниного мужа, обосновавшийся в Израиле в самом деле "заказал" чёртов прибор. Кто знает, попроси он и, может быть, Петюня просто подарил бы ему этот, в общем-то, бесполезный камень. Так нет же, в своём хитроумии, тот догадался нанять каких-то полу-уголовников. Благодаря стараниям Юрия Алексеевича все они благополучно почили в бозе. Что самое смешное, спустя день после сделанного заказа делец стал жертвой терроистического акта. И был буквально изрешечён осколками мины, ставшей причиной смерти ещё полутора десятков людей. так что Юрий заимел прибор. С помощью которого, в своею очередь сумел собрать команду. А остающееся в полном неведении, ни ухом ни рылом человечество, получило ещё один шанс...
       Сколько их было уже, этих шансов. Лично он знал, по крайней мере, четыре мира, где людям не повезло. Впрочем, не только людям. Ведь человек отнюдь не венец творения и есть расы гораздо более достойные. Проклятая сентиментальность. Если бы не тот цирк. И не воспоминание о веснушках на курносом носике той гимнастки... Ведь те, за чью смерть отомстил Виктор Петрович, были во всех отношениях лучше... Но сердцу не прикажешь, и, хотят того молодые люди, или не хотят, а на ближайший год их действия предопределены.
       На миг он почувствовал себя сволочью, но тут же пресёк самокопание. Все останутся живы, а это главное. Ну, почти все...
       Ведь, недаром, ему не раз и не два удавалось сойти за великого мага. Правда, времена тогда были несколько иные, и выступая под именем Джона Ди, срок жизни которого он сам определил с 1527 по 1608 год, он мог не таиться. За время своей "жизни" он собрал огромную по тем временам библиотеку в четыре тысячи томов. Его "мир" был наполовину научен, а наполовину волшебен, а сам он был известен как философ, математик собиратель древних артефактов, а так же проповедник и астролог. Не очень заботясь о конспирации, он провёл немало опытов, который впоследствии описали как "магические". А свидетели его экспериментов утверждали, что он "входит в контакт с ангелами".
       Исчезнув на некоторое время, в 1672 году он анонимно выпустил книгу "Hortus Amoenus", написанную на латыни. "Книга глагомеля
       Прохладный Вертоград", так переводилось её название на удобоваримый язык, и она заняла достойное место на полках многих мыслящих людей того времени.
       Да, давно это было. Но остаться серой лошадкой ему так и не удалось, и в начале ХVIII века Европу посетил и поразил таинственный граф Сен-Жермен. На этот раз он "родился" в 1710 году, и происхождение его, по сей день, осталось тайной для всех. Ну, ещё бы... Сейчас, по прошествии веков он не мог без улыбки вспоминать те времена. Придуманный им образ, несмотря на авантюрный характер, был одарён всеми мыслимыми талантами. Прекрасно разбирался в науках, хорошо знал магию и оккультную философию. Прослыл знатоком химии, медицины и музыки. Обладал огромным поэтическим таланом, виртуозно играл на скрипке и превосходно писал маслом картины. Он знал, да и сейчас знает, множество иностранных языков, и на всех говорил практически без акцента. Хотя графства Сен-Жермен никогда не было, "граф" был сказочно богат, собирал коллекцию бриллиантов и всегда преподносил дорогие подарки королевским дворам Европы. Его везде встречали с уважением, но он нигде и никогда не задерживался и повсюду слыл чужеземцем. Хотя... В Париже его принимали за француза, в Италии - за итальянца а в России - за русского.
       Будучи Сен-Жерменом, он породил множество легенд о себе, постоянно меняя имена: в Генуе и Ливорно он называл себя графом Салтыковым, в Нидерландах или, если хотите Голландии - графом Сармонтом, а в Гольштинии и Гессене выдавал себя за испанского гранда.
       Кем только его не называли. Говаривали, что он незаконный сын испанской королевы Марии, отпрыск венгерского князя Ференца Ракоци, философ Аполлоний Тианский, которому удалось открыть тайну вечной жизни. А так же средневековый алхимик Артефиус, тибетский масон "высокого посвящения" и даже сам САТАНА. Иначе, почему все его псевдонимы начинались на букву "С"?..
       Забавляясь и одновременно преследуя собственные цели, он разувал эти слухи. Будучи в хорошем настроении, любил вскользь упомянуть о своих беседах с Христом и Платоном, о завтраке с Сенекою и Апостолами.
       Как всё было просто! В 1762 году он даже удосужился посетить Санкт-Петербург.
       Со временем ему это изрядно надоело, и в 1784 году он "сошёл со сцены".
      
       Увы, другие времена. И вот, всё чаще приходится прибегать к услугам молодёжи. Он перестал забавляться игрой в таинственность и забыл про все свои имена. Хотя, тайна, так или иначе, осталась с ним. Как и прозвище, данное кем-то из "молодых". Гроссмейстер.
      
       Глава 5
      
       - Ну, до дна.
       Специально для такого случая из недр кухонного шкафа были извлечены чайные гранёные стаканы. И мы, как и положено русским солдатам, соблюдали традицию. Всё же, садистом Генерал не был, и девчёнкам налил на донышко. Мне же, как и подобает мужчине, пьющему за повышение в звании и славу русского оружия, набухал до краёв. Ох-х, бедная моя голова.
       Слегка поморщившись, я выпил, и мне тут же сунули в руку солёный огурец. (Чёрт, ну когда же я человеком стану? Тут бы закатить описание праздничного стола, страниц эдак на пяток. Да посмаковать тонкие и изысканные блюда колониальной русско-французской кухни, которыми потчевала нас потомственная боярыня Земцова. Так нет же, мужлан хренов. Хряпнул стакан водяры, понимаешь. Сунули в руку огурец. Он и захрумкал, довольный. Инку попросить, что ли? У утончённой моей наверняка найдётся подробненький рецепт какого-нибудь "заливного из ушей" и "холодца из п...ца". Кстати, пропущены буквы "т", "е" и "н". Не говоря уже о таком традиционном блюде русской кухни, как "мозги на сковородке").
      
       Брызгали мозги под сковородкой
       Вылезали сопли из ушей
       Зря, наверно, закусил селёдкой
       Хватит, хватит, милая, не бей
      
       Ну, не Лермонтов же... Сплошная проза жизни...
      
       - Как пошла? - Деловито осведомился Виктор.
       - Уг-м-хрум-м-м. - Моё нечленораздельное мычание сопровождалось энергичными кивками.
       - Усугублять будем?
       - М-м-м. - На этот раз я столь же резво замотал головой. Нет уж, хватит с меня, а то так выполню обещанное любимой досрочно. Не дождавшись мая. Числу эдак к восьмому. Марта.
       - Ну, как знаешь. А я, пожалуй, приму ещё сто пятьдесят.
       Виктор налил себе, я же поддержал компанию минералкой. Всё же, пить такими темпами не для меня, а потому, извинившись, я вышел в соседнюю комнату, и "перешёл". Чтобы завалиться спать.
      
       Здесь нет ни дня, ни ночи, а потому, проснувшись и умывшись, я "поспешил" обратно. Спал я, как выяснилось, часа четыре. Что ж, всё поправимо. Снова "войдя" в коридор, "отматываю" двадцать четыре минуты в ускоренном режиме.
      
       Виктор ещё не успел прожевать, а я вновь устроился за столом. Свежий и отдохнувший. Как огурчик, который намедни схарчил под живую воду.
       - Господи, ну почему тайно? - Видимо продолжая начатый ранее, ещё до моего "первого" появления, разговор спрашивала Инна. - По-моему, так всему миру понятно, где здесь хорошие, а где плохие.
       - Нам-то, может и понятно. Да только политика - дело хитрое.
       В голосе Генерала не было ни осуждения, ни одобрения.
       - Лично я - против Юркиного участия во всём этом. - Инка была категорична. Да и, кого ей, собственно, стесняться?
       Виктор лишь вздохнул. Но так многозначительно, что сразу стало понятно, кто здесь прав, а кто дитя неразумное. Тут я потихоньку начал врубаться, стало доходить до меня, что я опять мобилизован на действительную военную службу. И, как будто, тайную.
      
       Ноль-ноль-семь покажет всем
       Быстро в бульбу все сховались
       Счас вот, только всё доем
       Вы ещё не разбежались?
      
       Перед Сенсэем я никогда не хвастался моими скромными поэтическими талантами. И сейчас не стал. Просто молчал и слушал, пытаясь понять, на ком же это "без меня, меня женили"?
       Невестой была, оказывается моя незнакомая и случайная, далёкая и совсем совсем "не историческая" Родина. Чёй-то там у них не заладилось, на земле обетованной. А говорят ещё, что еврей всегда выкрутится. Хотя, как знать, может, как раз сейчас и выкручиваются. Подставляя мою ж... под арабские пули, выпущенные из милых сердцу автоматов Калашникова.
      
       Я прошу вас, не судите строго
       Умоляю, не рубить с плеча
       У советских собственная гордость
       Мы под пули лезем сгоряча
      
      
       Не, ну ва-а-ще, полный бред. Это я от страха, наверное.
      
       - В общем, собирайся, давай.
       О моём участии в предстоящем безобразии Генерал говорил как о чём-то само собой разумеющемся.
       - Э... Я...
       - Ну некого мне на это дело послать. То есть, народу-то хватает, конечно. Но ведь они, в случае чего,.. сам понимаешь. А у тебя этот, как его там? Проходной двор, вроде?
       Видали, сволочь какая? Ещё и издевается!
       - Рад стараться, господин Банный Лист. Дозвольте с мелюзгой попрощаться?
       - Руку, мать твою! Сколько вас учить?! К пустой голове!..
       Но я уже вышел из-за стола.
      
       Близнецы спали в своей сдвоенной кроватке. Сон их был спокоен и беспечен, как может быть безмятежен только сон малышей. Взрослые люди спят не так. Чутко, будто и не спят вовсе, а всего лишь дремлют. Готовые в любой момент перейти от сна к бодрствованию. Словно дикие животные, постоянно ожидающие опасности. Но Анька и Ванька, как и все маленькие человечки в их возрасте, обладали этой привилегией. Спать спокойно, не задумываясь о том, что ещё может выкинуть этот непредсказуемый мир.
       Анька обняла маленькой ручёнкой плюшевого мишку, причмокивая во сне губками и пуская пузыри. "Что тебе чудесится, моя хорошая"?
       Ванька же, как и подобает мужчине, был серьёзен. Хоть и с ноготок, а уже мужик. "Расти, пацан", - подумал я. - "С твоими столь рано прорезавшимися талантами ты должен вырасти непременно хорошим человеком. По крайней мере, не хуже, чем папа с мамой".
       Нет, конечно, я не образец добродетели, и под этим небом ходят люди гораздо более достойные. Но всё же, всё же... Где-то, в глубине души, я надеюсь, что чаша, на которую складируются мои добрые поступки, весит гораздо больше, чем та, другая...
      
       Летели самолётами Аэрофлота и я благоразумно не лез с предложением Ускорить это дело и добраться самостоятельно. Подробно проинструктированный Виктором я сохранял угрюмый вид, в разговоры не вступал и на провокационные предложения стюардессы, типа "Виски, сэр!" не откликался. Да и вообще, какой из меня сэр. У меня ж, если верить Инне, на морде написано пролетарское происхождение.
       Приземлились в Иерусалиме, то да сё. Таможня, детекторы-мелаллоискатели. О своём почётном гражданстве я помалкивал в тряпочку, а потому обошлось без цветов и оркестра. Едва выйдя из здания аэропорта, тут же, найдя укромное местечко, "перешёл", чтобы спрятать паспорт и вооружиться. Хотя, зачем это делаю, и сам себе сказать не мог. Дальше мой путь лежал в Бейрут. Это который в Ливане. До Хайфы добрался на автобусе, и очень надоели досмотры и проверки. Всё же, достали арабы Израильтян. Словно в Северную Корею попал. Там, читал, нельзя без письменного разрешения покинуть место проживания. И тоже кругом солдаты, солдаты... Так что, пришлось при первом же шухере "возвращаться" в коридор и делать обратную рокировку. В Хайфе малёк побродил по городу, сходил на набережную, где когда-то качалось на волнах плавучее кафе. Господи, как давно это было. И "перешёл". Глупо пытаться пересечь границу в "этом" мире. До места километров двести, так что, с Божьей помощью допрыгаю на "кузнечике". Снова велосипед и вот я уже на Земле-2.
      
       Когда-то здесь были сады, теперь пришедшие в запустение. Потом потянулись рощи маслин, фиговые деревья и дикие виноградники. То есть, это сейчас они были дикими. Когда-то же, я уверен, они обильно плодоносили, снабжая жителей этого мира превосходными винами. Я не торопясь прыгал, оглядываясь вокруг. Вскоре пейзаж стал более однообразным. Небольшие подъёмы чередовались с пологими спусками. Снова город. Опять зелёная зона из плодовых деревьев. Кладбище. Ещё то, на которое людей свозили до "обеззараживания". Карьер, в котором добывали камень. Войдя в город, не удержался, и зашёл в один из домов. Даже сейчас, по прошествии более чем двадцати лет с момента трагедии он носил отпечаток хозяев, явно любивших местные традиции. Небольшой дворик, запертый со всех сторон стенами дома, вымощен мозаикой и украшен большими раковинами. Интересно, это из Средиземного моря, или же их привезли из Персидского залива? Несколько фонтанчиков, теперь высохших и забросанных мусором окружали густые заросли жасмина, олеандра и роз. Бассейн, выложенный белым мрамором. когда-то в нём купались хозяева. Среди яркой и густой зелени блестели золотые клетки в которых, видно, держали певчих птиц. Стены дворика увиты плющём и виноградом.
       Я представил, как хорошо, должно быть в этом зелёном раю в жаркий полдень. Из которого наружу, во внешний мир ведет только одно окошко - вверх.
       В дом заходить было поначалу боязно, но я всё же решился. Комнаты были убраны коврами и шёлковыми тканями. Повсюду лежало множество подушек всех мыслимых цветов. В сухом климате их не тронул тлен и, если бы не слой пыли... Впрочем, это было вполне современное жилище. И, как и в домах Москвы, здесь имелся экран во всю стену, да и кухня поражала обилием различной техники.
       Интересно, сколько было у хозяина жён? Я представил восточных красавиц, привольно расположившихся на этих пуфиках, и сердце защемило от жалости.
       Всё-таки, странная скотина, человек. Вот иду я по этой мёртвой земле, чтобы, "перейдя" в свой мир убить скольких-то его жителей. И - ничего. А тут вдруг сопли развесил. А ещё говорят мол, миллионы жертв - это статистика.
       Но, распуская нюни, делу не поможешь и я, выйдя во двор, взвился ввысь.
      
       Пока скакал, подобно гордому джейрану, так и сяк ворочал в голове предстоящую операцию. Вы спрашиваете, почему сравниваю себя с гордым джейраном? Ну, не с горным же козлом, простите за выражение.
       Так вот. Тогда, два с лишним года назад, после нашего сольного выступления, израильтяне, как вы помните, всячески старались нас ублажить. Включая ордена и почётное гражданство. Никто не проникся, и переселяться к ним не стал. И мобильный модуль, в подарок новой родине не приволок. Не знаю уж, были ли попытки купить это дело, но, мне кажется, что были. Причём на самом высоком уровне. Но не вышло, как я понимаю.
       И всё бы ничего, да вот только недавно "кузнечики" Российского производства появились у арабов. Ну, дети Моисея, естественно, сразу себя пяткой в грудь. Дескать, Россия вась-вась с международным терроризмом. Наши, конечно, ручки к сердцу, морду кирпичём. Спите спокойно, дорогие бывшие сограждане. Виновные будут наказаны.
       Бог его знает, насколько большая шишка теперь Виктор, но в результате в дело снова запустили проект "Странник". О-хо-хо, грехи мои тяжкие. Самое прикольное, что по документам всё в ажуре. Спасибо всё же Сенсэю, не стал спрашивать, "а не мы ли это продались Алькайде"? Хотя, мог бы и спросить, а то что-то давно я никому в глаз не давал. Так, по дружески...
      
       Всё, доскакал, кажется. Плюс-минус не в счёт. "Переход-велосипед-переход". Ура! Наши в городе! Вернее, за городом. И красота вокруг, мать твою! Просто поразительно. Небо, такое голубое, что кажется нарисованным. И в этот вечный аквамарин упираются снежные вершины. Великолепная зубчатая цепь горных пиков и прекрасное море со скалистыми, изъеденными волнами берегами составляют общий фон, на котором поднимаются террасами разноцветные домики красивой архитектуры. И снова вокруг виноградники, пальмовые рощи, сады апельсинов, гранатов и миндалей. С востока красноватые дюны, постепенно засыпающие сады, оттеняют зелень, делая вид ещё эффектней. И ещё какие-то деревца, с верхушками, похожими на зонтики. В общем, ландшафт не хуже, чем в Швейцарии. Вот только мумба-юмба, понимаешь... Дети Востока, для которых такие как я, вроде, как и не люди... А так - с удовольствием бы приехал сюда с друзьями отдохнуть, на недельку-другую.
       Солнце клонилось к западу, отбрасывая на море свои багряные блики, и я решил подождать темноты. Дело у меня здесь тайное. Можно даже сказать, деликатное. Так что - повременим.
      
       Значит так, вчера, какой-то отморозок, как и положено шибко озябшему человеку подложил бомбу в один из магазинов Хайфы. И... "ускакал". Что там было - чёрт его знает, но бочки стали катить на наших. Уж больно похож был попрыгунчик на мобильный модуль. Израильтяне не дураки и быстренько отследили это дело с помощью спутника. И прискакал, хороший наш, на быстроходный катер. А тот, в свою очередь, направился в Бейрут. Видит око, да зуб неймёт. И ежели знать они знали, в какую норку убежала мышка, то лапки были коротки. Виктор же, право слово, молодец. Оперативно он это... Да и, подозреваю, что наши отделы внешних операций всегда отличались повышенным пофигизмом ко всяким там международным нормам.
       Но, как я думаю, дело не в евреях. Вернее, не столько в евреях, сколько в чести мундира. Российского, разумеется. Ладно бы атомную боеголовку стибрили, вон их, сколько, бесхозных валяется. Так нет же. Только-только по промышленным меркам, начали производить, и на тебе. Уже "несуны" появились. Ладно, я личность без гражданства. "Человек дромоса", можно сказать. Но, лучше бы, конечно, на моё место Ниро Вульфа какого нибудь. Или Эраста Фандорина, к примеру. Я ж в сыскном деле дурак дураком. И, к тому же, "возвращаться" ужасть как не хотелось. Подождать, что ли, пока они ещё кого замочат? Шутка.
      
       Глава 6
      
       И снова ожидание. Опять я маюсь дурью на берегу "своей" реки и пытаюсь хоть как-то спланировать предстоящую ночь. А ведь я самый богатый землевладелец во вселенной. Точнее, в известной мне вселенной, поправился я. Ведь мало кто может похвастаться тем, что имеет в своём единоличном распоряжении реку. Не озеро, не морской залив или лагуну. А именно реку. По-моему, в человеческой истории подобных прецедентов ещё не было.
       Памятуя, что удача улыбается подготовленным, я назаряжал различного оружия и разложил железки вокруг "эпицентра". Туда же бросил пару иньекторов, заправленных лошадиными дозами снотворного. Ну, что ещё приготовить для неведомого пока супостата? Сапёрную лопатку, что ли? Слегка улыбнувшись, я воткнул в землю и ёё. Хорошая, всё-таки, штука. Универсальная, можно сказать. Удивительно, сколько сейчас фентези пишут. И про мечи всех времён и народов. Удачно сбалансированных и остро заточенных. Луки и арбалеты, копья и алебарды. Все эти предметы, так или иначе, сравниваются с друзьями. Надёжными и верными. И ни одна ... личность не подумала о таком замечательном инструменте. А, ведь, буде необходимость, так ведь и кусок сала на ней поджарить можно, и пару яиц, куриных, разумеется. О тактико-технических характеристиках я вообще молчу...
       Одни из моих песчаных часиков, рассчитанных на четыре часа, подсказывали, что мне пора. Ничего путного так и не придумал, а от Генерала никаких конкретных указаний не поступило.
       "Ты осмотрись там. Ну... и гляди, чтоб всё нормально было".
       Всё же, как упрощает задачу конкретный и подробный приказ. Делаешь всё с точностью до наоборот и... опаньки. Тебе - два наряда вне очереди и выговор с занесением в грудную клетку, начальству - орден, ну или, на крайний случай, премия. А тут я прям, растерялся весь. Чё нарушать-то, ежели никто ничего не запрещает? Да, мелковатые нынче пошли Генералы. Стену таким лбом, уж точно не прошибёшь...
      
       Я не спеша брёл вверх по неширокой улочке, больше похожей на какой нибудь каньон, и так же лениво прикидывал, что я могу найти в этой чёртовой дыре. Незаметно для себя достиг высшей точки, и стал спускаться. Здесь чувствовалось дуновение ветра. Ток воздуха ощущался и раньше, в лабиринте кривоватых и грязных переулков, но сейчас это стало подобно маленькому урагану. С придыханием, словно дети шайтана, дэвы и иблисы вышли на ночную охоту. Чтобы всласть потешиться над уснувшим и укутанным тьмой древним городом. Окна старинных, наверняка помнящих пророка, одно-двух этажных домов были плотно закрыты ставнями и на опустевшей улице давно исчезли самые запоздалые прохожие.
       Да... Ночной Бейрут - это вам не Москва. На непродолжительное время мне показалось, что город вымер. И что сейчас не начало двадцать первого века, а самое настоящее средневековье. Да, так оно и было, в какой-то мере. Ведь, если местные жители и смогли прикупить кой какие внешние атрибуты современности, вроде мобильных телефонов и спутниковых тарелок, то в социальном плане здесь царил самый настоящий феодализм.
       Величественный город, находящийся на берегу прекрасного моря, он был для меня чужим и холодным. Как безумно далеки от меня были помыслы и чаяния населявших его людей. Иной, совершенно чуждый мне мир, подсознательно отождествляемый с пришельцами, имеющими слегка зеленоватый цвет кожи...
       Ну вот, кажется, пришёл. Дом, точнее вполне современный ангар, небольшой и невысокий, невесть как затесавшийся среди столь древних старцев. Строение оказалось зажатым между двумя домами, окружёнными высокими заборами увитыми плющём. Он и сам скрывался за забором, словно надеясь стать более незаметным. Скрылся от людских глаз, дабы творить свои тайные дела.
       Над крышей возвышалось пару антенн спутниковой связи а, подтянувшись, я разглядел Джип и небольшой автобус, стоящие во дворе. Ни охраны, ни собак. Никого. Видать, и впрямь, в бульбу поховались. Что ж, полезли, мистер шпиён, покажем им кузькину мать.
       Я перелез через забор и, не торопясь, пошёл по двору. Ничего похожего на мобильные модули в поле зрения не наблюдалось. Заглянул в джип, потом подошёл к автобусу.
       Всё же двор был не так пустынен, как казалось вначале. В затылок мне упёрся ствол автомата, и мужской голос что-то прошипел на незнакомом языке. Выяснять кто это, и что он хочет, я не стал, "перейдя" и захватив с собой автомат Калашникова. Хотел, правда, без владельца, да вот, не вышло.
       Пленный или, если хотите, невольный мой гость начал привычную "пляску смерти". Я не садист, и быстро пустил в дело иньектор. Странная, всё-таки штука, коридор. Людей, находящихся в сознании он сводит с ума и убивает. А спящих - принимает за своих. Или, вернее, за неодушевлённые предметы. Хотя, кто знает, может быть, всё с точностью до наоборот? И дело не в коридоре, а в людях. Что же такое есть во мне с девчёнками? Но, лучше не думать. Иногда правда бывает оч-чень ... В общем, ну её. Многия знания, как говориться...
       Посидев над бесчувственным телом минут эдак с пяток, я решил, что ничего не высижу. И надо сдаваться в плен самому, а не захватывать заложников. Раз не выстрелили в затылок сразу, или не оглушили прикладом, значит, есть шанс что-то выяснить. "Отмотав" сколько нужно, вернее, сколько получилось, я схватил бедолагу за шкирку и "вернулся" назад. Надеюсь, что и мой гость - тоже. Снова перелез через забор и вот уже ощущаю дуло на затылке. Опять ни хрена не понял, но руки на всякий случай поднял. Бам-м-м. В глазах потемнело, и я автоматически "перешёл".
       Не, ребята, так дело не пойдёт. Я ж сам, можно сказать добровольно... А вы сразу прикладом по затылку. Спасибо коридору, голова перестала болеть практически мгновенно и я "ломанулся" назад.
       На этот раз стал чуть вполоборота и, едва появился этот гад и приставил дуло к моей шее, я ухватил за ствол и потянул на себя. Ребром ладони легонько стукнул чуть пониже уха. Тут же выскочили ещё двое, но стрелять не стали а кинулись в рукопашную. Что ж, повеселиться я люблю. Один оказался какой-то хлипкий и упал сразу. Я и ударил-то не сильно. Скорее махнул ногой, слегка толкнув его в грудь. А вот его товарищ оказался настоящим бойцом. Уважаю. Секунд тридцать мы обменивались ударами, после чего я получил коленкой под дых. Ну, шансов у него по любому не было. А то, что в момент удара он держал меня за грудки, только помогло. В коридоре, действовавшем на нас по-разному, я быстренько оклемался и стрельнул в него капсулой со снотворным.
       "Возвращаться" не стал и, взяв того с собой, "пошёл" наружу. Ага, вон, лежат родимые. Дальше начались сплошные непонятки. Вспыхнули сразу несколько прожекторов. Откуда-то набежало множество гортанно вопящих людей. Если бы не оружие, то подумал бы, что попал на базар, столько их было. Мне споро заломили руки и уложили мордой на бетонные плитки двора. За что боролись, спрашивается?
       Покричав несколько, минут нас пинками подняли на ноги и погнали в сторону ангара. Тот, что побывал у меня в гостях, так и не очухался, и тащить его пришлось, сами догадайтесь кому. Приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не "уйти". Что толку-то уходить. Чтобы ещё раз получить коленкой в живот?
       Дверь за нами лязгнула и мы очутились в полной темноте. Не в силах сдержать эмоции я ругнулся и...
       - Ты кто такой? - Спросили меня по-русски.
       - Японский городовой. - Ответил я машинально и лишь потом пришло удивление.
       - Чёрт, не видно ни хрена. посветить-то есть чем?
       Я мотнул головой, запоздало сообразив, что меня не видят. И в самом деле, чего это я? По быстрому "вылез" в коридор. Схватив пачку свечей а, заодно, пару упаковок пива и чего-то пожевать, "выскочил" наружу. Всё это, разумеется, я проделал в "нормальном" режиме.
       Когда вспыхнул свет, я разглядел, что передо мной находится человек с явно не арабской внешностью. Скорее, он был похож на одессита. Да, чего уж там, на еврея он был похож. В Одессе ж, сами знаете, стоит только плюнуть... Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что к чему.
       Тот, который находился без сознания и вовсе имел светлые волосы, а третий, что вырубился от одного касания, оказался девчёнкой. Рыженькой и с серыми глазами.
       Ну, вот скажите мне, чего она сюда попёрлась? Сколько уже писано, что женщина в критической ситуации является слабым звеном, и деморализует личный состав. Мужик может не выдержать пытку, а может и выдержать. Но вот видеть, как издеваются над женщиной, он не способен патологически. Нет же, явилась, не запылилась. Мало я ей вломил, Мате хреновой. По Харе надо было, по Харе.
       Однако, увидев, что я держу в руках запаянные в полиэтилен пивные банки, он нахмурился. Не понимая, я уставился на него. Ах, да! Мы ж в плену.
       Я, не торопясь, открыл банку с пивом, отломил кусок копчёной колбасы и принялся жевать. Парочка пялилась на меня, всего из себя мирно жующего, и явно съезжала с катушек.
       - Ну, чё уставились. Война войной, а обед по расписанию. Или особое приглашение требуется?
       Мужик взгляну на девчёнку, а та вдруг рассмеялась. Истерически как-то и он, обняв её за плечи, принялся утешать. Аппетит сразу пропал и я, подойдя, дал ей пару пощёчин. После чего сунул ей в руку жестянку и кусок салями. Парня долго упрашивать не пришлось, и вскоре мы дружно заработали челюстями.
       - Ну, и... Каким самумом вас сюда занесло?
       Мужик снова набычился, а пигалица гордо вскинула головку.
       - Какое вы имеете право?..
       - Закон джунглей, - лениво потянул я, намекая на право сильного.
       Бедняжка как-то сникла, а мне стало немножко совестно. Ведь им сейчас страшно. До ужаса. До дрожи в коленках и недержания мочи. А ведь молодцы. Держаться. Она ведь знает, к кому попала. И догадывается, что международные нормы обращения с военнопленными здесь не в почёте.
       - Ладно, ребята. Я, кажется, и сам знаю. Вы по поводу вчерашнего тер акта в Хайфе. Я тоже. И, что бы вы себе не думали, я на вашей стороне.
       Ответом мне было молчание, и я продолжал:
       - Значит, так. Я знаю, что следы террористов привели сюда. Так же я знаю то, что где-то здесь находятся, должны находится, поправился я, двадцать мобильных модулей Российского производства, похищенных недавно с одного из заводов. Так что, против вас я ничего не имею, никаких претензий. Вам - плохие дяди, мне - "кузнечики". И разбежались.
       Они снова переглянулись, и на лицах проступило такое выражение... Решив, что доверие - основа любого начинания, я "вышел" в коридор и выволок целую гору оружия. Увидев стволы, недоверчивые мои несколько оттаяли и, быстренько похватав железки, взглянули на мою скромную персону с уважением. Но любопытства не сдержали:
       - Всё же, кто вы?
       - Странник. - Почему пришло на ум именно это, я и сам не знал. Ляпнул, и всё тут.
       - И, каков ваш план.
       Да, вот тут-то я и ... Плана у меня, как вы понимаете, не было. Разве что, как всегда, кривая вывезет. Но распространяться об этом я не стал а, сделав умное лицо, задал вопрос:
       - Что с вашим товарищем? В смысле, делать будем?
       Лежащий без движения под воздействием снотворного, не очухается ещё часов шесть. К тому времени, я думаю, все, так или иначе, закончится.
       Они пожали плечами, и я снова взял инициативу в свои руки.
       - Не возражаете, если я его ненадолго спрячу?
       - Куда? - О, женщины!..
       Но парень оказался молодцом и быстро кивнул.
       - Нет.
      
       Я "перетащил" соню и присел возле него. И, в самом деле, что дальше?
       Нет, конечно, вон, у меня лежит СИ-4. И, захоти я разнести всё тут к чертям собачьим, то нет проблем. Но вот здесь ли модули? Да и, тимуровцев этих надо куда-то деть.
       Я катал в голове мысли так и сяк. Пытался, по совету профессора рассматривать ситуацию под разными углами, но, кроме силовых методов, ничего в голову не приходило. А, была не была, вот только спрошу у своих нечаянных соратников, как это они намеривались поступить и - вперёд.
       Парень с девчёнкой ждали, крепко сжимая в руках оружие. Моё появление встретили с тревожным выражением на лицах, однако, вопросов не задавали.
       - Послушайте, - начал я, - ну ладно я-то. Со мной мне всё ясно. Но вы-то, вы как намеревались действовать?
       - Ну... - Стушевался тип похожий на одессита, - это была разведывательная операция. И, в случае обнаружения объекта, мы бы просто отошли. А силовые мероприятия есть кому провести и без нас.
       Ага, теперь понятно, откуда взялась женщина в этом разбойничьем вертепе. Элита, значит. Интеллектуалы и интеллектуалки.
       Хреново дело. И арабы не друзья, и с израильтянами, хоть они случайные и далёкие сограждане, а надо что-то делать.
       - Слушайте внимательно, - начал я, - и, главное, ничему не удивляйтесь. сейчас я немножко приподниму этот сарай. Будет малёк трясти, но вы не бойтесь. Ну, а дальше - по обстоятельствам.
       Снова "перейдя" я облачился в модуль и забрался в скутер. Молодёжи я предусмотрительно указал места по углам, так что, должно обойтись. Космический катер, умница такая, сразу же послушно "материализовался" в нашей тюрьме. И я стал потихоньку взлетать.
       Что-то заскрежетало, с треском стены стали оделяться от бетонного пола. Сверху посыпалась какая-то ржавая труха. Всё строение перекособочило, но, послушный моей команде, бот упрямо поднимался всё выше. Вот уже та часть, где была наша темница, вздыбилась где-то на метр. С громким звоном лопались сварные соединения, и по обшивке катера что-то застучало. Выше, ещё выше...
       Строение окончательно оторвалось от фундамента и образовало с землёй угол в сорок пять градусов. Как там мои умники? Надеюсь, инстинкты у них работают нормально и дали дёру они в нужном направлении. Поплевав через плечё, мысленно конечно, я поднялся ещё малёк и поставил всю конструкцию на попа. Та, словно раздумывая, пошаталась и начала заваливаться на бок. Где-то зазвучали автоматные очереди, но мне было не до этого. Махина вот вот должна была свалиться на соседний домишко, и я, чуть чуть подкорректировал направление. С громки лязгом, сминая в гармошку стальные листы, ангар упал вглубь двора. Что ж, пора осмотреться. Я взмыл вверх и, зависнув на высоте около километра, вылез на обшивку. Картина внизу напоминала извержение вулкана, и я сиганул в клубящиеся тучи пыли.
       Чёрт те что. Прожектор работал на полную мощность но видимость была нулевая. Мысленно представив себе модуль, отдал приказ начать ультразвуковой поиск. Ага, кажется есть. Модули, сколько не знаю, но точно больше десяти, были сложены в морской контейнер. Какой-то джигит с автоматом остервенело долбил прикладом по навесному замку. Соображает. Но закончить я ему не дал...
       Я не стал даже пытаться поднять эту махину. Просто не смог себе вообразить, что это возможно, пусть даже и в модуле. Вместо этого запрыгнул обратно в скутер и, снизившись, зацепил тросом за одно из ушей, торчащих наверху. И, взлетев, "перешёл".
       Расположились мы как-то неудачно. Контейнер-то стал хорошо, а вот я... Хвост катера остался наверху, а носом он упёрся в землю. Ладно, потом разберёмся. Надо пионэров вытаскивать. Схватив из кучи металлолома автомат, "выхожу" наружу.
       Кто-то чего-то орёт. Постоянно слышится имя какого-то Абдуллы. И кругом пальба. Слегка прислушавшись, я стал ориентироваться... правильно, на русский мат. Будь ты хоть трижды евреем, и имей кучу учёных степеней, а уж если говорил когда-то на великом и могучем, никуда, брат от этого не денешься...
       Любознательные мои, надо отдать им должное, дёру не дали. Наоборот, паля что есть мочи, пытались прочёсывать территорию. Поздно, ребятки. И, ухватив обоих за шкирку, я спешно покинул театр боевых действий.
      
       Глава 7
      
       Негромко играла музыка а в воде отражались городские огни. Над столиками, привлечённые светильниками, порхали ночные бабочки. Воздух, казалось, можно потрогать рукой, такой он был тёплый и так вкусно пах. Мы сидели в кафе на набережной, потягивая лёгкое вино, и беседовали ни о чём. Они, Ицхак и Рашель, нашли меня сегодня днём и пригласили сюда. Как я подозреваю - не случайно. Нет, конечно, я не исключаю тёплых чувств, распирающих двух агентов спецслужб. Вполне правдоподобно. Я их, вроде как спас и вот, в порыве благодарности...
       Но это ещё как посмотреть. И, если вдуматься - то я не избавил их от опасности а, скорее, сорвал операцию. К тому же, увёл из под носа контейнер с модулями. Так что, в случайность нашей встречи верилось слабо. Но, надо отдать должное принимающей стороне, всё было более чем прилично. Никаких тебе "руки за глову" и "немедленно вступай в партию, а то яйца отрежем". Красиво, можно даже сказать благородно. Непринуждённая беседа. Сейчас, как я понимаю, последует лёгкий флирт.
       Рашель, будучи женщиной и, довольно таки красивой, несомненно поняла, что нравится мне. Да и моя злость на её участие в столь зубодробительных операциях произрастала, если разобраться, из беспокойства. (Ну всё, куча вариаций на тему "сковородки" мне точно обеспечена). Так что, если я правильно понимаю, это попытка вербовки.
      
       Вчера, надо сказать, всё закончилось довольно хорошо. За нами, правда, погнались на джипе, что-то горланя и стреляя из автоматов. Но я быстренько охладил пыл преследователей, удачно пальнув из гранатомёта. Приземлившись в паре кварталов, я предложил им спрятаться "у меня", но ребята отказались. Лишь попросили подбросить до машины. "Выгрузив" спящего я тепло с ними попрощался, думая, что навсегда, и "ушёл" к себе. До Израиля, виза которого была у меня в паспорте, я добрался по Земле-2, решив, что на этот раз приключений довольно.
       Однако должен признаться, что это профессионалы. И просчитали они меня как сосунка. Я, как и подобает сентиментальному олуху, конечно попёрся на ту же самую набережную, где мы когда-то так славно сидели с Ленкой и Виктором, который ещё не был для меня Генералом. Тогда начальством, вроде как был я и, что самое главное, нигде не служил и ни-ко-му ни-че-го не был должен.
       "Сосунок ты ещё, Юрий Андреевич. Щенок беззубый, только-только научившийся тявкать".
      
       - Вы не окажетесь потанцевать со мной? - Рашель обворожительно улыбнулась.
       Ну, ну, деточка. Ты, конечно, женщина красивая. Но что же у тебя есть такого, чего я не видел?
       Я взглянул не неё внимательней.
       Большущие светло серые глаза изучали меня сквозь очки в тонкой золотой оправе. Тоненькая агрессивная девчонка в мешковатом комбинезоне, превратилась в привлекательную молодую женщину. Нежную и хрупкую. Интересно, зачем ей очки? Хотя, красоту ничем не испортишь и, надо признать, они ей очень идут. Должно быть это символ. Знак того, что "я на работе". Да, до прожжённой циничной стервозности профессиональных Матей Харей тебе ещё далеко. Под моим взглядом она несколько смутилась, но тут же вскинула головку, посмотрев на меня с вызовом.
       В скромной хлопчатобумажной блузке, с серебряной брошкой, с длинными рыжими волосами, спутанными шаловливым ветром, она напоминала юную фею, безуспешно пытающуюся притвориться взрослой леди.
       Рашель вдруг рассмеялась, и смех ее был светел, как майское солнышко.
       И я снова спросил себя: Ну нафига? Зачем тебе это нужно? Все эти взрослые игры. Причём не открытые игры порядочных людей, а вся эта шпионская возня, напоминающая сырой болотный туман. Мало того, что противный сам по себе, так вдобавок ещё скрывающий подлые топи, в которых уже утонуло столько гораздо более искушённых людей.
       Твой смех напоминает звонкий лесной ручеёк, пение ангелов. И я постараюсь надолго запомнить этот вечер. Сохранить где-то в глубине души. Буду держать эти воспоминания в тайном уголке сердца, чтобы, когда нибудь, доведённый до отчаяния, если дела пойдут совсем уж скверно, вызвать их в памяти. И вспомнить тебя, дочь израильского народа, так упорно отстаивающего своё право жить. Назло всему шайтанову окружению жить, и этой самой жизни радоваться.
       А вот насчёт завербоваться, поддавшись твоему очарованию - это уж извини. Имеется своё чудо. Единственное и неповторимое. Ждущее меня сейчас с двумя карапузами на берегу такого симпатичного озера, в которое с весёлым журчанием скатывается небольшой водопад.
      
       - Пойдёмте но, должен предупредить, что я не очень искушённый танцор.
       - Ничего страшного. Моего умения хватит на двоих.
       Я подал ей руку, и мы вышли на средину площадки. Скрипачи подняли смычки, певица томно вздохнула и...
       Чертовка заехала мне коленкой между ног. Браво! Эмансипации всех стран, соединяйтесь!
       - Это вам за ту пощёчину! - Её газа сверкнули, и девушка гордо прошествовала к выходу.
       Скрипки дзинькнули, примадонна выронила микрофон, а я почувствовал, что краснею. Все посетители, а их было не мало, вовсю пялились на меня, держащегося обеими руками за... В общем, за пострадавшее место и я, сгорая от стыда "перешёл".
       Что ж, поделом тебе. Хаму - хамово, как говориться. Впредь будешь помнить, что женщина всегда остаётся женщиной. Пусть даже и одетая в мешковатый комбинезон.
       Включив прибор в "нормальном" режиме я просидел в коридоре до глубокой ночи. Было немножко обидно, но тут я ничего поделать не мог. То есть, мог, конечно, но зачем? Судя по всему, обидел я её здорово. И, "переиграй" я это дело, буду иметь самое худшее, что может быть во вселенной. Оскорблённую женщину. Так что - один - один. В общем-то, это справедливо.
      
       Оно не могло сказать, пусть даже и самому себе, когда родилось. Точно так же, как не ведало дня своей смерти. Хотя... Для существа, а оно было именно одушевлённым существом, живущего миллионы и миллиарды лет, смешно оперировать такими понятиями, как день, или даже столетие. Оно просто БЫЛО. И было ВСЕГДА. Свет летел от звезды к звезде, перемещались пылевые туманности, вращались вокруг своих солнц планеты. И всё это было им. И оно думало. Это был самый мощный сверхмозг во вселенной, обрабатывающий информацию со скоростью одного байта в сто лет. Но какое это имеет значение для того, кто существует в континууме, подчиняющемуся совершенно другим законам. Точнее, оно САМО и было континуумом. И законы природы создавались им. Творились неосознанно. Возникали, подчиняясь "сиюминутной" необходимости, и так же "быстро" убираясь куда нибудь на задворки сознания.
       Иногда, не чаще чем один-два раза в миллиард лет оно испытывало дискомфорт. От момента осознания, если, конечно в данном случае можно оперировать такими понятиями как момент или мгновение, до осязаемой реакции проходило не так уж и много времени. По его меркам, конечно. А какие ещё, спрашивается, могут быть в этой вселенной мерки? Для него, зажигающего по мере необходимости солнца, и уничтожающего целые системы, чтобы полюбоваться пылевым скоплением, такого понятия как время просто не существовало. Ибо оно само и было ВРЕМЕНЕМ.
       А дискомфорт... Что ж, оно устранит причину беспокойства... Чуть погодя. Вот только полюбуется превращением красного карлика в чёрную дыру... Тем более что ничего важного, а уж, тем паче, интересного, в той области нет. Десяток звёзд, да несколько планет, заражённых чем-то, вызывающим неприятные ощущения... Это будет даже любопытно, распылить тот сектор, чтобы, не торопясь, наблюдать тенденцию возрождения. Иногда вмешиваясь и корректируя, получая удовольствие от самого процесса созидания.
       А мелкие букашки, в своей непомерной гордыне возомнившие себя "равными и достойными", в силу своей убогости просто не могли осознать грозящей всему ихнему роду опасности. И не могли понять... Впрочем, непонимание являлось извечной проблемой мироздания. Так что, тут они не изобрели ничего нового.
      
       - Как прошло?
       Голос Виктора был спокоен, и было видно, что вопрос задан лишь в угоду традиции. И, в самом деле, раз стою перед ним, значит - всё "более или менее".
       - Ну... в общем, как обычно?
       - Осложнения были?
       - Да так...
       Назвать осложнением тоненькое рыжее недоразумение можно было лишь с натяжкой. А "белый танец" - это уж и вовсе мои проблемы.
       - Ясно. - Генерал, совсем не по уставу хлопнул меня по плечу. - Ну, давай. Хвастайся успехами.
       - Кузнечика дайте.
       Мы вошли в Приют, внешне мало изменившийся с тех пор, как здесь вовсю кипела бурная деятельность, и я забрался в один из модулей. Импортный ещё. Можно сказать, ветеран. Опосля вышел во двор и прыгнул, стараясь залететь как можно выше. Зависнув в крайней точке - "перешёл". Кто его знает, как оно получится, так что лучше повторить все действия в обратном порядке. В конце концов, я - не Ленка. И "достать" многотонный морской контейнер может оказаться мне не по зубам. Забрался в скутер и...
       Всё получилось. Мы "выскочили" в небе Подмосковья, и контейнер болтался внизу.
       "Молодец, Юрий Андревич. Делаешь несомненные успехи. Ещё малёк потренируешься, и сможешь стырить Тадж Махал. А то что-то здание Приюта стало надоедать в последнее время".
       Малёк погордившись я осторожно поставил многотонную коробку на землю и, зависнув, спрыгнул вниз.
       - Могли бы и сами отцепить. - Проворчал я.
       - Ладно уж. - В голосе Виктора было веселье. - Сегодня твой день.
       Я отцепил трос и, запрыгнув обратно в кабину, "убрал" катер.
       Контейнер тем временем вскрыли и деловитые молодые люди вытаскивали модули наружу. Ну, дальше не мои заботы.
       Виктор отдал какие-то распоряжения и вернулся ко мне.
       - Благодарю за службу!
       - Рад стараться, Ваш-соко-бродие!
       - А... - Начальство, видимо попривыкшее к моим выходкам, только махнуло рукой. - Дальше-то, что делать будешь?
       - Ну, дык. План по валу, как говорится. А в нём на первом месте стоит посещение братской реальности, стонущей под гнётом американских империалистов, подло оккупировавших Сибирь.
       - Надолго?
       - Думаю, недельки на две. Семён Викторович, сами знаете, быстро не отпустит.
      
       - Девочек берёшь с собой?
       - Инну вряд ли. Всё же карапузы ещё слишком малы. А Елену Владимировну - само собой.
       - А без неё никак?
       - Ну, вы же знаете. Без Ленки я - словно ноль без палочки. В общем, совершено не боевая единица.
       - Так уж и не боевая. - Хитро прищурился Генерал, намекая на только что завершённую операцию.
       - Да мало ли...
       - Ладно уж, действуй. По возвращении доложить.
       - Есть!
       - Да, в кассу зайди. А то начфин поседеет скоро. В наше-то время и забывать такое мероприятие как получение денежного довольствия!
       Я получил зряплату. А так же премию за "успешно проведёную операцию", о чём собственноручно расписался в приказе. Не так чтоб много, конечно, но и не мало. В общем, сколько положено. И, взяв одну из служебных машин с шофёром, поехал домой.
      
       "Юрик, мы "у меня". Думаем "вернуться" дней черз пять. Убери в доме. Целую, Инна."
       Я тяжко вздохнул и пошёл доставать пылесос. За что боролись, как говориться. Инициатором отказа от наёмной рабочей силы был я, так что все хлопоты по уборке автоматически ложились на мои плечи.
       Но, только представив, что кто-то чужой будет ходить по дому, заглядывая во все уголки и роясь в вещах. Нет уж, инциденты двухлетней давности наглядно показали, что внимание к нашим персонам, пусть и не явное, но всё же пристальное существует. И я хочу иметь возможность делить на чёрное и белое. И, ежели кто нибудь в наше отсутствие забредёт к нам в дом, случайно так, проходя мимо, то буду уверен, что это враг. И поступлю сответственно. Так что, моя упёртость по поводу прислуги, как видите, имет под собой прочную параноидальную основу.
       Я возюкал пылесосом по углам. Без особого вдохновения, правда, но и не сильно манкируя своими обязанностями. Для себя ведь старался, не для чужого дяди.
       Комнаты постепенно приобретали умытый вид, а я предвкушал блаженое нчего-не-делание. Ленусик, со свойственной ей педантичностью, постоянно проводила какие-то поиски. Роясь в подшивках старых журналов и часами просиживая в интернете. И постоянно делясь с нами интересными находками. Что ж, её можно понять. В том информационном вкууме, что царил в её мире "по поводу", у неё должен был развиться бешеный, прямо таки волчий аппетит ко всякого рода сплетням и досужим вымыслам.
       Хотя, чья бы корова ни мычала... Ведь я-то существую. И девчёнки. Так что, возможно, она и права, пытаясь найти рациональное зерно и хоть как-то притянуть за уши село к городу.
       Так, с пылесосом закончил, и сейчас время мокрой уборки. Сразу, значит, сотрем пыль с мебели, а потом помоем пол. Руки сами собой проделывали необходимые манипуляции и вскоре, убрав причиндалы в кладовку я завалился на диван.
      
       "Люди исчезают внезапно, бесследно и необъяснимо. Случаи такие происходили и происходят во всем мире. Я имею в виду те ситуации, которые не могут быть объяснены никак. Исчез парализованный старик, которого близкие вывезли в кресле и на пару минут оставили одного у дверей своего дома. В пустом кресле остался только плед, которым был он укрыт"
      
       Старший, которому всё обрыдло? Гуд бай, милые родственнички, а то что-то я тут с вами засиделся!
      
       "В прошлом веке на глазах своего слуги в Берлине на безлюдной улице исчез служащий британского министерства иностранных дел. Он собирался садиться в запряженную карету, но в последнюю минуту, сказав слуге, что хочет проверить упряжь подошел к лошади. Слуга, стоявший у дверцы, видел, как он стал осматривать сбрую, и через секунду его уже не было. Карета и упряжка стояли одни на пустынной мостовой. Так же, буквально на глазах, исчез молодой человек на окраине Глазго ранним новогодним утром 1966 года. Три брата шли по дороге, направляясь с праздничным визитом к родственникам, как это принято в этот день по шотландским обычаям. Они говорили о чем-то как вдруг буквально на полуслове обнаружили, что самого младшего Алекса с ними нет. Он исчез и никогда так и не был найден.
       Перечень таких исчезновений, внезапных и необъяснимых, повторяю, весьма велик. Как пример приведу еще один случай происшедший в Москве. К человеку зашли друзья по работе. Кончились сигареты и он, набросив пиджак, как был, в тапочках, спустился в гастроном, который был в том же доме, а вход его - в соседнем подъезде. Ждали его напрасно, он так и не вернулся. Исчез бесследно среди бела дня на пространстве в несколько десятков метров".
      
       Вот так вот, пошёл посцать и не вернулся... Я хлебанул пивка и взял следующий журнал.
      
       "Когда в 1947 году внезапно потерял управление и разбился американский двухмоторный самолет, на борту его находилось тридцать два человека. Однако спасатели, прибывшие вскоре на место аварии, не обнаружили там ни одного ни погибшего, ни живого. Не было ни крови, ни малейших следов, которые свидетельствовали бы, что в момент удара на борту находился хотя бы один человек. Заинтересованные ведомства назначили награду за обнаружение малейших следов тех, кто находились в самолете. Однако усилия спасателей и других групп, обшаривших все окрестности, так и остались тщетны. Все тридцать два человека исчезли без следа".* (*А.Горбовский. Тайная власть).
      
       Да, батенька, не ты первый, не ты последний... Только, видать, предшественники твои были чуток поумнее, и старались свои скромные таланты не афишировать. Хотя... Ведь никогда не поздно слинять. Некрасиво, конечно, но ежели припрёт... Да и, не так уж и много про нас известно, если разобраться.
       То что Ленка припасла дальше походило, скорее, не чисто "её" случай.
      
       "Можно назвать много чрезвычайно сложных сооружений древности, строительство которых предполагает наличие глубоких инженерных знаний, знаний, которые, прежде чем исчезнуть, возникали словно из небытия. Ни до, ни после подобных сооружений не было.
       В Андах существуют развалины древнего города Тиахуна-ку. Многие здания в нем выстроены из огромных каменных блоков. Вес некоторых блоков достигает 200 тонн. Причем ближайшее место, где можно взять такую породу, находится на расстоянии не менее пяти километров.
       Чтобы представить себе, какими знаниями нужно было обладать, чтобы передвигать такие глыбы на столь значительные расстояния, достаточно привести отрывок из сообщения, опубликованного в 1960 году в "Правде". Речь идет о том, с какими трудностями столкнулась наша современная техника, когда потребовалось перевезти каменную глыбу такого же веса в Москву. "Вчера в Москву прибыл необычный состав. Со станции Кудашевка на особой, 16-осной платформе доставлен огромный монумент для памятника К. Марксу, который будет воздвигнут на площади Свердлова.
       Транспортировка каменной глыбы весом в 200 тонн представляла сложную задачу. Из-за больших размеров гранитного блока состав мог передвигаться лишь в том случае, если на линии не было встречных поездов..."
       Тиахунаку - не единственное место на земном шаре, где имеются подобные сооружения. Среди развалин города Ба-альбек, на территории теперешней Сирии, есть постройка, вес отдельных монолитных частей которой достигает 1200 тонн.
       В Индии до сих пор существует храм "Черная пагода", сооруженный якобы всего лишь семь веков назад. Храм этот высотой в 75 метров венчает крыша из
      тщательно обработанной каменной плиты. Вес этой плиты 2000 тонн"!*(*А. Горбовский. Четырнадцать тысячелетий назад).
       Выходит, не одни мы такие. Все из себя беспечно-непосредственые. И где-то есть гораздо, гораздо более достойные.
       Что это были за люди? Куда ушли, и где они сейчас?
       Ну, как тут не вспомнить Друга Горацио?
       Впрочем... они свои жизни прожили. И смогли сделать что-то достойное звания человека. А наша... Надеюсь, вся ещё впереди. И ещё не вечер...
      
       Глава 8
      
       - Сколько с меня?
       Продавщица назвала сумму и я, расплатившись, загрузил покупки в багажник. Сегодня должен прибыть Ленька, и хочешь - не хочешь, а дружба обязывает это дело отметить. Не торопясь зарулив во двор, я взял в каждую руку по батарее пивных банок.
       На удивление, меня никто не встречал, и я вошёл в дом. Ага, приехал уже.
       Из комнаты слышался Лёнькин голос:
       - "Я смотрел на особняк и усиленно соображал. Рита явно была внутри, а в будке лишь один охранник. Выходит, второй сторожит пленницу. Черт, куда же ее повели? В подвал? Вряд ли. Ведь там, как я помнил из вчерашней экскурсии, располагается библиотека и хранится лишком много сокровищ, как материальные так и духовных. Хотя, духовной ценности для владельца особняка не представляло ни что. Да и, для простых охранников само существование хранилища должно оставаться тайной за семью печатями.
       В таком случае - куда? Я совершенно не представлял план дома. Риту не могли увести на первый этаж, так как там везде слоняются люди. Я вчера мог убедился в этом сам. Тогда, может, на второй? Я пригляделся. Из четырех окон горело только одно. Оно было зашторено, и я не был уверен, что Рита находится именно там. Но стоило попытаться".
      
       Все внимательно слушали, и наш хакер, купаясь в лучах славы, продолжал:
      
       - "Возвращаться в особняк, чтобы пройти через парадный вход мне не хотелось. К тому же нужно было преодолеть забор, по которому пропущено электричество. Пришлось разбить боковое стекло в одном из автомобилей и пошарить внутри. При помощи отвертки, которую нашел в бардачке, был вскрыт багажник автомобиля. Запасное колесо, набор инструментов, домкрат - ничто из этих вещей не могло помочь. Захлопнув крышку багажника, я вернулся к осмотру салона. На глаза попался толстый резиновый коврик.
       "Вот и ладненько"! - произнес я.
       Потом успешно преодолел невысокий каменный забор, на котором
      находилось проволочное заграждение с пропущенным по нему электричеством.
      Какое здесь напряжение? И выдержит ли импровизированная изоляция? Я набросил коврик на провода и осторожно прикоснулся, ощущая, как стальная нить вибрирует под пальцами. Крепко взявшись руками за верхние провода, поставил на забор ногу. Сквозь ботинок электричество не ощущалось, и я стал забраться наверх, стараясь не задеть провода. Затем спрыгнул, и оказался на противоположной стороне. Стена была гладкой, и добраться по ней до освещенного окна, было невозможно.
       "Где ты, spiderмеn?" - Почесав затылок, произнес я, и стал осматриваться по сторонам".
      
       Блин, ну вы гляньте, какой талант пропадает! Шекспир с Мольером в одном флаконе! Но, ладно, послушаем.
      
       - "Неподалеку росло высокое ветвистое дерево, неразличимой в темноте породы. Да это было и неважно. По ветвям можно было перебраться на карниз, а уж по нему добраться до окна.
       Кряхтя, я вскарабкался по стволу до второго этажа и перебрался на ветку, которая подходила к карнизу. Крепость опоры не вселяла уверенности, и она была не самой толстой. Но все же пришлось решиться.
       Я прополз полтора метра и почувствовал, как ветка начинает гнуться. До карниза оставалось еще метра два. Продолжая двигаться вперед, я тянул ветку на себя, передвигая тело. С каждым сантиметром ветка прогибалась
      все больше. Я поднял голову, чтобы посмотреть, как далеко продвинулся, и обнаружил, что до стены осталось только протянуть руку, но ветка прогнулась настолько, что цель оказалась у над головой. Чтобы достать до карниза, пришлось протянуть руки и оттолкнуться от хлипкой опоры. Ветка громко хрустнула, обломившись. А я свалился на землю, зашибив бок, и больно ударившись головой. Но отступать, как вы знаете, я не привык, и взгляд мой обратился на водосточную трубу. Правда, находилась она довольно далеко от окна и, в случае удачи, пришлось бы идти по карнизу мимо многих окон. Но, проходить сквозь стены, подобно вам, мои дорогие, я не умел, а потому снова полез наверх.
       На удивление, лезть по трубе оказалось намного удобнее, чем по ветке. И именно тут пригодилась подготовка, полученная мной в наших горных походах. Держась за трубу, и переступая с анкера на анкер, как по ступенькам, я снова достиг карниза. Руки зацепились за край сандрика, но тут с, виду прочный, металлический штырь прогнулся, и ноги потеряли опору. Сильно приложило о стену дома, и я, лучший хакер всех времён и народов, можно сказать, гроза компьютеров, повис, слегка оглушенный".
      
       Если и грозит ему смерть в ближайшем будущем, то явно не от скромности. Сказать, что ли? Ладно, пусть повыпендривается. А Лёнька, дурачась и явно получая от этого удовольствие, вовсю работал на публику.
      
       - "Повисев так некоторое время, затаив дыхание и ожидая, что кто-нибудь выбежит на шум, я подтянулся. Но было тихо. Музыка не прерывалась, окон не открывали, и не раздавались озабоченные голоса. Скребя ногами по фасаду, я снова лег животом на карниз".
      
       Столь подробное описание "двенадцати подвигов Геракла", видимо, вызвало зевоту не только у меня. Потому что Инна ехидно спросила:
       - И сколько раз вы еще сверзились?
       Ленька, было, насупился, а потом засмеялся.
       - Да влез я, влез. А сверзился еще только раз. Но это уже, когда с Ритой назад вылазил.
       Я решил, что сейчас самое подходящее время появиться и, кашлянув, вошёл в комнату.
       - Привет, гроза частных владений!
       - Ты чё, подслушивал!?
       - Ну... Самую малость.
       Но Леонид, как я уже говорил, стопроцентно "наш" человек. Так что, об обиде речи не было вообще. Вместо того, хакер деловито осведомился:
       - Пиво принёс?
       - А то. - Я поднял вверх обе руки с упаковками.
       - А почему я ещё трезвый!?
       Свои люди, одним словом. Мы вскрыли по баночке, и Ленка вкратце пересказала мне самую суть. На нас опять пытались наехать. То есть, объектом, на этот раз была Рита, но я воспринял это как личное оскорбление.
       С Киан-Туо Лёнька с Ритой летели через Францию. В аэропорту их встретила миловидная девушка, представившаяся секретарём профессора Дюруа. И пригласила посетить загородный особняк, где, якобы давался банкет в честь какого-то юбилея. Ну, попраздновали, значит. Милые интеллигентные люди, базар-вокзал. Всё более чем прилично. Хозяева были столь любезны, что предложили переночевать. Лёнька с Ритой благоразумно отказались и тогда их подвезли до отеля. А утром позвонила секретарь. Дескать, Ритка забыла свои документы в дамской комнате. И, посетовав на то, что не может приехать, предложила Рите самой забрать их. Паспорта, и в самом деле, на месте не было.
       Лёнька ждал почти до вечера, а потом, поехал на выручку.
      Что самое интересное, полиция сделала морду клином. Конечно, было проведено официальное расследование, которое, как всегда ничего не дало.
       "Барышня слишком много выпила и прилегла отдохнуть. И вовсе никто не собирался её похищать. В конце концов, вы ведь смогли беспрепятственно выйти из поместья? Вот видите! И, давайте, не будем делать из мухи слона".
       Что это было? Если похищение - то какое-то идиотское. А если шутка, то очень злая. Уши бы пооборвать шутникам.
       Но все события "накладывались" на мои подвиги на земле обетованной, и я решил оставить всё как есть. В конце концов, все живы, а это главное.
       - А Ритка где?
       - Так во Франции, где ж ей ещё быть!
       - Ну, и что она там делает?
       - Паспорт ждёт. Пока в посольстве выдадут новый, взамен утерянного.
       - А мы тут пиво пьём, значит?
       Но Инка пресекла мой порыв немедленно бежать и спасать, в зародыше:
       - Расслабься, милый. Если б хотели, давно бы уже что нибудь сотворили.
       - И, в самом деле, Юра. Это вполне могли быть "безобидные" фармацевты. Слухи о новом лекарстве, сам знаешь... И необязательно делать из всего трагедию. Возможно, ей просто хотели сделать деловое предложение.
       - А усыплять зачем?
       Ленка пожала плечами.
       - Ну, мало ли. Может, попросили таким образом подождать? Да и Леонида, как видишь, не тронули. Ну, сам подумай, если бы за это дело взялись спецслужбы, смог бы он так просто её оттуда вытащить?
       Да, не смог бы.
       - Уговорили. Но, пока Ритка не прилетит, сидим дома.
       - Так никто ж и не спорит. Подождём. Да и, я думаю, может, пригласить её с собой. Пусть посмотрит. Да и Семёну Викторовичу будет приятно видеть Риту в гостях.
      
       Тут зазвонил телефон и я поднял трубку. Приветствие и всего одна фраза, сказанная ровным, спокойным голосом. Дружелюбное прощание и короткие гудки.
      
       - Юрка, ты куда?
       - Да вот, решил пройтись.
       - Надолго?
       - Ну, на час, может больше...
       Я по быстрому заскочил в комнату и, взяв кое-что выбежал из дома.
      
       Мы договорились встретиться в семь часов, и я, боясь опоздать пришёл на пятнадцать минут раньше. Но он уже был там. Стоял на дорожке парка и мирно крошил голубям хлебный мякиш. Не доходя шагов пять я негромко кашлянул.
       Обернувшись, "Аббат" подал мне руку и улыбнулся во все свои тридцать два зуба.
       - О чём грустим, мой юный друг?
       - Вопросы рвут на части душу. Боюсь, от них я занедужу, не получив ответов вдруг.
       Он приподнял брови и слегка похлопал в ладоши. Чё это с ним?
       Но уж нет, на этот раз я настроен более чем серьёзно. Я схватил один из журналов, оставленных мне Ленкой и протянул ему. Старший обречёно вздохнул и принялся читать. Не удержавшись, я пристроился рядом, заглядывая через плечё.
      
       "Существует гипотеза, что Африка и Европа смыкались когда-то между собой в том самом месте, где теперь находится Гибралтарский пролив. "Между Андалузией и Тангером, - сообщает известный арабский источник Массуди, - на месте, называемом Хадра, что близ Фарс эль Магриб, существовал некогда мост (перешеек), который состоял из больших камней, по которым стада проходили с западного берега Андалу-зии на северный берег Африки. Отсюда начиналось Средиземное море, вытекавшее из Океана, или Великого Океана". Таким образом, течение шло в сторону Средиземного моря или, как называли его тогда, Мрачного Моря. Это и понятно: в Средиземном море, как море внутреннем, уровень воды должен был быть значительно ниже, чем в океане.
       Но однажды Атлантический океан хлынул через разорванный перешеек в Средиземное море. Событие это произошло примерно в 1450 году до н. э. Обширные территории, бывшие прежде сушей, оказались под водой. О том, что в этом районе до его затопления была суша, говорят и другие восточные и греческие авторы.
       Воспоминания о прорыве Атлантического океана в Средиземное море сохранились в Греции в форме преданий о так называемом потопе Девкалиона.
       Есть, однако, основания предполагать, что затопление Средиземного моря было делом... рук человека.
       В географическом словаре арабского ученого и путешественника Якута можно найти сведения о прорыве Гибралтарского перешейка: "Вот что я читал в одной древней книге, содержащей в себе историю Египта Северной Африки. По пресечении рода фараонов царями Египта были дети Далуки.
       Из них особенно замечательны Дарокун бен Малтес и Рамег-рах. Эти два царя были одарены умом проницательным и необыкновенною телесной силой, притом обладали большими познаниями в магии. Когда греки вторглись в их владения, египетские цари, вознамерившись избегнуть их владычества, предпринял соединить Западный Океан с морем Средиземным. При исполнении этого предприятия море потопило многие обитаемые земли и могущественные царства и пролилось даже на Сирию и Грецию".
       Другие источники, повествующие об этом событии, рассказывают, что произошло оно в течение одной ночи.
       Разрушить каменный барьер, очевидно довольно прочный, если он мог выдерживать напор Атлантического океана, было делом нелегким. Тем более трудно было сделать это за такой короткий срок. Если только...
       Если только не предположить, что фараоны, которые "обладали большими познаниями в магии", имели в своем распоряжении какие-то взрывчатые вещества! В таком предположении нет ничего невозможного.
       В Германии, в городе Фрейбурге, стоит памятник человеку в монашеской рясе. Человека этого звали Бертольд Шварц. Монах-францисканец, Бертольд Шварц, обвиненный в занятиях черной магией и колдовстве, был посажен в тюрьму. Продолжая и здесь свои опыты, он смешал однажды серу, селитру и уголь и получил состав страшной разрушительной силы: порох"!
      
       Не хило, да? Сидит, значит себе в тюрьме, и балуется с взрывчатыми веществами!
      
       "Произошло это в 1330 году. Вскоре рецепт этот стал известен повсюду, и именно с начала XIV века порох получает распространение в Европе. Над полями битв, где раньше слышался только стук мечей да звуки труб, раздалось тяжелое уханье первых пушек. XIV век стал веком рождения пороха.
       Но, если внимательно углубиться в историю, можно найти удивительные факты. Оказывается, задолго до этого порох внезапно появляется то в одном месте, то в другом, то с голь же внезапно вдруг исчезает на целых 500 лет.
       Необъяснимо, почему такое важное орудие войны не получает полного распространения, почему ни один из полководцев-завоевателей так и не смог воспользоваться этим страшным средством, которое поставило бы на колени любого противника.
      
       Можно подумать, что были какие-то люди, которые стремились, чтобы тайна этого гибельного оружия не стала достоянием всех.
       Сведения о порохе хранились в строжайшей тайне. Кем? Во всяком случае, не воинами и не политиками, которые не преминули бы им воспользоваться. И разве не странно, что всякий раз, когда тайна как бы вырывалась из-под контроля, мы узнаем о случае применения пороха, но затем порох снова бесследно исчезает.
       В 1257 году арабы применили порох при осаде одного из городов Испании.
      Другой случай применения его (тоже арабами) относится только к 690 году. В 668 году порох был известен египтянам, а еще раньше, в 80 году н. э., рецепт его из Индии попал в Китай.
       Когда Ганнибал, командовавший карфагенской армией, прошел через Альпы и спустился в Италию, возле Тразименского озера путь ему преградили римские легионы. Здесь решалась судьба целой кампании. Если Рим победит и на этот раз, он окончательно станет властелином всего побережья Средиземного моря. Судьбой народов будут распоряжаться пресыщенные римские сенаторы, алчные рабовладельцы, тупые и жестокие воины. Что же касается самого Карфагена, то он будет разрушен!
       В учебниках истории вы можете прочесть, что Ганнибал победил. Но едва ли вы найдете там описание, как это произошло.
       Некоторое время два войска стояли друг перед другом, затем Ганнибал несколько отступил. Римские легионеры промаршировали на место, с которого отошли карфагеняне.
       Вдруг в ту же минуту под ногами римлян началось, как сообщает хроника тех лет, "землетрясение". Но это было очень странное землетрясение, от которого пострадали только римляне! Все покрылось дымом. Когда же дым рассеялся, оказалось, что большая часть легионеров лежит на земле, погребенная под слоем камней и скал, которые, взлетев на воздух, обрушились на них.
       Как известно, ни от одного землетрясения камни и обломки скал не могли взлететь вверх, чтобы упасть потом на головы римлян. Так же маловероятно, чтобы землетрясение сопровождалось неизвестно откуда взявшимся дымом. Тому, что произошло, может быть только одно объяснение. Ганнибал нарочно заманил римлян на заминированное поле, а потом взорвал заряд.
       Когда изобретение Бертольда Шварца стало всеобщим достоянием, и позднее, когда европейские пушечные фрегаты начали появляться у берегов Америки и островов Тихого океана, народы этих стран, услышав пушечную пальбу, сочли ее громом, которым бледнолицые боги поражают своих врагов. Точно так восприняли это греки Александра Македонского, впервые столкнувшиеся с применением пороха. Осадив город в Индии, греки в страхе бежали от его стен. "Жителям этого города помогали боги! - вспоминали они потом. - Со стен его на нас обрушивались молнии и гром!"
       Есть упоминание о порохе и в библии, но тоже не прямое. Мы читаем, например, об "иерихонской трубе". У этой трубы был такой громкий звук, что от него падали крепостные стены. Можно предположить (и целый ряд исследователей придерживается этого мнения), что речь идет об осадном орудии типа пушки или мортиры.
       В Индии о порохе знали уже за пять тысяч лет до нашей эры. Причем рецепт его был известен из еще более древних священных текстов.
       Определенному уровню знаний должна предшествовать какая-то практическая деятельность. Поэтому всякий раз, когда мы обнаруживаем у древних удивительную осведомленность, которая не опирается на предшествующий опыт, возникает как бы из небытия, напрашивается предположение..."*
      (*Ал. Горбовский. Четырнадцать тысячелетий назад).
      
       "Аббат" слегка улыбнулся.
       - Умный дядька, этот твой исследователь. Наверное, плохо кончил?
       - Это что, непременное условие?
       - Упаси Бог. - Он поднял руки в шутливом жесте. - Но вы бы видели сейчас своё лицо!
       - Но Вы мне так и не ответили!
       - А, ерунда! - Махнул он рукой, лучше подумайте вот об этом.
       Я взял протянутую им газетную вырезку и прочитал:
       "Последний раз по приговору суда за колдовство казнили Анну Гельди в швейцарском городе Гларус 18 июня 1782 г. Подсчитано, что в XVI и XVII вв. в период охоты на ведьм было казнено по крайней мере 200 000 женщин."
       - А вы говорите, "Порох"! Да и, никуда он от вас не делся. Пожалуйста, палите, сколько влезет!
       Видно, я задел за больное место, иначе с чего бы ему так кипятится. А, ведь и в самом деле, кто я такой, чтобы судить человека, которому лет больше чем Христианству. Н-да. Кто знает, что бы сейчас было, если бы?.. И, сам собой на языке возник вопрос:
       - Выходит, и сейчас есть что-то такое, что вредно знать дитятям неразумным?
       - Есть, есть, - с сарказмом заявил он, - например сотня космических скутеров. И, ещё, небольшой межзвёздный корабль на Луне.
       Вот это уел, так уел. Даже щёки покраснели.
       - Полноте, мой юный друг. - Передо мной снова стоял весёлый и беспечный человек. Такой, каким я его знал с первого дня нашего знакомства. - Всё к лучшему. К тому же, вы, как я знаю, не так давно учредили частный пенсионный фонд? Напомнить, по какому поводу?
       - Да нет, спасибо. А что, есть какие нибудь возражения?
       - Ну почему же. Каждый волен в своём выборе.
       Вот так вот. Опять я на сумбурный свой вопрос не получил ответа. Вернее, получить-то получил, да вот ответ этот мне не очень-то понравился. Я ощутил себя какой-то козявкой. Стоит передо мной высшее существо и самим своим присутствием стремительно развивает у меня комплекс неполноценности.
       Старший тактично молчал, отвернувшись к беззаботным птичкам. Я поковырял носком ботинка тротуарные плитки и спросил:
       - Зачем звали-то?
       - Ах, это... Вы, я слышал, собираетесь в гости?
       - Ну да. А что, противопоказано?
       - Почему же, отнюдь. Только... Вы там... Поосторожней...
       Ого! Куда ж это я встряну? Или, выходит, уже встрял, раз такая забота.
       - Так что, до встречи?
       Рукопожатие его было крепким, а улыбка, как всегда, заразительной. Я поневоле растянул губы в ответ и тут... Шумно хлопая крыльями, взлетела стая голубей. Я посмотрел на птиц, а когда обернулся, на аллее кроме меня никого не было.
      
       Глава 9
      
       Я ехал в сторону дома и хмуро смотрел на дорогу. Злился же я потому, что "господин Аббат", по большому счёту был прав. И я такая же сволочь, как и он. Вернее, чуть поменьше, в смысле творимых мною безобразий. В остальном же - ни на йоту не лучше. Да и, кто знает, что было бы правильным в той ситуации...
       Дело в том, что года полтора назад, где-то в середине марта обрушилось здание, стоящее в центре Москвы. Шороху было - жуть. Всё произошло средь бела дня и, как водится, пострадала масса народа. Самое гадкое, что это была уже вторая катастрофа подряд, так как незадолго до этого обвалилась крыша в одном из бассейнов столицы. На случай с бассейном я как-то и не отреагировал. Просто принял к сведению и выкинул всё из головы. Конечно, было желание куда-то сходить и что-то кому-то попытаться объяснить. Собственно, сходить то, я сходил. И даже дошёл до приёмной директора спортивного комплекса. И пошёл себе. Спрашиваете куда? Вот куда послали, туда и пошёл.
       Ну, самим понимаете, в моих прогнозах осечек не бывает и, с точностью до секунды... Но самое интересное, для меня, конечно, было потом. Как ту Кассандру, которую сгоряча побили камнями, насмерть, между прочем, так и мою благородную личность попытались слегка припутать к этому делу. Вспомнили, не забыли, оказывается, родимого. И даже фоторобот составили. Дескать, органами разыскивается имярек, в связи с ... В общем, насчёт "кто виноват" кандидатуру найти можно легко. Так что, я потихоньку "вернулся" и ничего не стал предпринимать. Сволочь, говорите? Так я ж и не спорю.
       И тут обвалилось старинное здание, простоявшее двести лет.
       Как и положено, "возмущаться начали, на общее собранье собрались..." Но это опять извечное рассейсое "Кто виноват"? Мне ж, сами понимаете, на тех "кто виноват" было по барабану. И я быстренько приступил ко второй части Мармезонского Балета, ничтоже сумяшеся насчёт того "Что делать"?
       "Запасшись" парой-тройкой канистр с бензином я, за день до происшествия, вошёл в обречённое здание. Дело близилось к закрытию и, послонявшись туда-сюда, я поднялся к чердачной двери. Она, как и положено, была закрыта на навесной замок, но меня это волновало мало, так как я "ушёл" в коридор.
       Кто-то где-то строил планы, пророча старинному сооружению вторую молодость. Объявлялись многомиллионные тендеры и чиновники потирали руки в предвкушении солидных взяток. Мечты, мечты, где ваша сладость?
       Занялось сразу и горело ярко. И, как и положено, сгорело до тла.
       Совесть меня не мучила тогда, не сильно тревожит и теперь. Да, два человека погибло. Причём страшной смертью. Но ведь в "прошлый раз" погибло около двухсот. И, среди них женщины и маленькие дети. Знаю, не имел я права решать судьбу этих двоих, но так уж вышло... А деньги... Нет, никакими деньгами не заменить жёнам мужей. И дети, лишённые отцов тоже, узнай об этом, наверняка прокляли бы меня. Но там, в несостоявшейся катастрофе, под обломками Манежа, людей было гораздо больше...
       - Сволочь ты, "господин Аббат"! Да и я не лучше.
       Но Старший был где-то далеко, а вечернему подмосковному шоссе, пустынному в этот час, было всё равно. Оно наверняка видело не одну трагедию и, имей возможность говорить, у слушателей волосы встали бы дыбом. Ведь, по статистике, в автомобильных авариях гибнет гораздо больше народа.
      
       - Ты где шлялся-то? - Инна с наигранно-весёлым любопытством повернулась ко мне.
       - Да так... Нарисовалась одна деловая встреча.
       - А-а.
       Казалось, она потеряла к разговору интерес, но вдруг спросила:
       - В последнее время что-то произошло?
       - Да нет, вроде. Всё как всегда. - Я и в самом деле не понимал, куда она клонит. - А что, я дал повод?
       - Ну, не то чтобы. Но задумчивый ты какой-то.
      
       - А, это. Да, понимаешь, Ленка тут чтиво подсунула. Вот я и пытаюсь что-то сообразить.
       Мы сидели на веранде, глядя в ночное небо. Лена с Лёнькой остались в комнате, смотреть новости. Малышня уже спала, так что, ничего не мешало нашему тет-а-тету. Да и Инна, против обыкновения не ерничала, и я мысленно удивлялся взятому ею тону.
       - О чём хоть пишут-то?
       - О всяком. Ленка вот, например, нарыла случаи, похожие на наши. Ну, не совсем, конечно, - поправился я, - но, с небольшой натяжкой можно было бы провести некоторые параллели.
      
       - Можно-то можно, да вот надо ли?
       Не зная, что сказать, я пожал плечами. И, в самом деле, что бы я сделал, если бы кто-то, пусть и без задней мысли, стал совать нос в мои дела? То-то и оно. Пожалуй, Ленкино, да и моё, чего уж греха таить, любопытство оправдывало лишь расхожая фраза: "Кто не знает своей истории, у того нет будущего". Хотя, если разобраться, истории толком не знает никто. Вернее, каждый знает свою. Умытую и причёсанную. А так же кастрированную. И ничего, живём, как видите. Как живём - это уж другой вопрос. Хотя и на него ответ очевиден. Как умеем, так и живём. Точно так же, как жили люди, о которых написаны столь интересные статьи. Жили себе, и не забивали голову разной ерундой, вроде "ответственности перед будущими поколениями" или тем "что о нас подумают потомки". Может, благодаря именно такой позиции эти самые потомки и живы-то до сих пор.
       Что же касаемо конкретно меня то, как ни напрягал мозги, ничего путного в голову не шло. Все мои предки были абсолютно "нормальными". Крестьянами они были. И только мама с папой, на волне индустриализации приехали в город. И никаких тебе выкрутасов.
       С Инной я тоже пытался поговорить на эту тему, но она лишь отмахивалась. Девочка моя вообще предпочитала замалчивать своё происхождение. Тоже, кстати, самое, что ни на есть рабоче-крестьянское. Как будто стыдилась этого. Но, надо отдать её должное, их кожи вон не лезла, стремясь войти в какие-то особые "круги" истеблишмента. Просто выдумала себе красивую сказку и жила в ней потихоньку. Не знаю, что за разговоры на эту тему вела с ней боярыня Земцова, но надеюсь, не подливала масла в огонь. Со мной же, насмотревшись на мой пофигизм, предпочитала вообще не затрагивать эту тему. Что ж, спасибо и на этом, как говориться.
       - Когда пойдёте?
       - Только после того, как увижу Риту целой и невредимой.
       - Может, подключить Виктора?
       Это была идея, и я немедленно вытащил сотовый телефон.
       - Ну что ты, милый? - Инна погладила меня по руке. - Пусть этим займётся Лена.
       Ленка так Ленка, какая разница.
       - Кстати, как у них с Виктором?
       - Как, как. Да как обычно.
       Это значило, что на предложение руки и сердца, ежели таковые опять имели место, боярыня Зецова снова ответила отказом. Предпочтя статус свободной женщины. Эмансипация, блин. Но, не моё это дело.
      
       Виктор, сославшись на занятость, приехать отказался, и пригласил к себе. В смысле на работу. Не буду углубляться в описание строения и его месторасположения. Контора, она и есть контора.
       - Кабинет у тебя хороший!
       - А то?
       Он протяну мне руку, и кивком указал на одно из свободных кресел. Кабинетик был так себе, я видел и получше. По телевизору. Но все соответствующие атрибуты наличествовали. Вплоть до секретарши. К чести Сенсэя, это была пятидесятилетняя дама, малёк смахивающая на воблу. Но, несмотря на внешнюю сухость у неё была светлая, хорошая улыбка. Если б не знал, где она служит, легко спутал бы с заслуженной учительницей. А ведь она в звании, не ниже моего. Да уж, внешность обманчива.
       Но тётенька, тем не менее, исправно принесла чай и, выслушав указание Генерала "никого не пущать" удалилась.
       Виктор поставил на стол коробку с кусковым сахаром, и я тут же захрустел, нимало не заботясь о сохранности зубов.
       - Ну, и?..
       - Да, понимаешь, Рита во Франции застряла.
      
       - Бывает.
       В голосе Виктора не было ни малейшей заинтересованности. Скорее, слышалось скрытое злорадство, типа "мы же вас предупреждали". Вон значит как. Но я пришёл за помощью, и уходить без неё не собирался.
       - Что значит, бывает? И ты считаешь это ответом?
       - Чем плох мой ответ? Не хуже других.
       - Но и не лучше.
       Виктор с усмешкой покачал головой и отхлебнул чайку. Я же трущил рафинад, не сводя с него требовательного взгляда.
       - Ну, чего уставился?
       - Ай-ай, Виктор Петрович. Нехороший ты, оказывается, человек. Можно сказать, овощное растение семейства крестоцветных.
       - Каких ещё красноцветных?
       - Raphanus sativus.
       - Ты мне голову-то не дури. Интеллигент.
       Нет, хорошо у него это получается. Смачно так, колоритно. Вроде и ничего такого, а сразу всё всем становится ясно.
       - А! - Махнул я рукой. - Редиска ты, Генерал.
       Всё ж, за своими героическими буднями, он нашёл таки время посмотреть "Джентльменов удачи", так как заулыбался.
       - А чего ты ожидал, скажи на милость. Что я прямо сейчас подниму взвод "Альфы" и помчусь брать штурмом Париж?
       - Нафига штурмом-то? Просто, позвони, кому надо. Пусть паспорт побыстрее выпишут.
       - Ага, как самостоятельными быть, так мы уже взрослые. А как цыплёнок табака в попку клюнул, так сразу к папочке?
       Ну, не сволочь ли? Но я, как можно небрежнее, пожал плечами.
       - Да я и сам могу. Просто, думал всё сделать официально.
       - Вот пусть и будет, официально. А выказывать слишком явный интерес к Маргарите Львовне я не буду. Итак, желающих сунуть нос в наши дела - выше крыши.
       Что ж, может он и прав.
       - Ну, как знаете, господин Генерал.
       - Отставить! - Рявкнул он. - Ты мне это брось. - И, уже помягче. - Вы ведь не дети, Юрий. И должны понимать, что, владея любыми материалами, вывезенными нами с Земли-2, вы все подвергаете себя риску. Самостоятельности им захотелось, видишь ли. Всё равно, так или иначе, рано или поздно, а что нибудь подобное бы произошло.
       - Так что же делать?
       - Я всем вам ещё два года назад сказал, что делать. И что мы имеем? Вы по-прежнему всё делаете по-своему. В общем, в этой ситуации я тебе не помощник.
       - Ладно, подождём. Вряд ли её жизни угрожает серьёзная опасность. Спец она классный, а таких, как правило, покупают, а не похищают.
       - Охрану бы им, хотя... Если захотят, то никто не поможет.
       Да уж блин. Стоит только рядовому гражданину что нибудь заиметь, будь то лишний миллион, или какую нибудь, мало мальски любопытную информацию, в которую непременно найдутся желающие сунуть свой нос и прости прощай спокойная жизнь. И уже, вольно или не вольно, а приходится окружать себя целой сворой церберов, секретарей и прочая и прочая и прочая... А разве ж это жизнь? Нет, для кого-то, может и в кайф поизображать из себя крутого босса, но я уж точно не из таких. Да и Лёнька тоже. Насчёт Маргариты Львовны не уверен, но, раз за два года не заболела звёздной болезнью, значит - наш человек. А наших людей мы в обиду не даём по определению.
       Я попрощался с Виктором, сказал "до свидания" секретарше и, взяв у охранника на выходе красную книжечку, удостоверявшую мою принадлежность к новым опричникам, вышел за порог.
      
       - Юрий Андреевич?
       Определённо, я становлюсь популярен. Пусть даже и в узких кругах.
       - Чем обязан?
       - Да, собственно, не обязаны. Просто, давно мечтал с Вами познакомиться.
       - Так в чём проблема? Знакомьтесь.
       - Ах да. - Он протянул руку. - Смыслов. Генрих Свиридович. В некотором роде ваш коллега.
       Я усмехнулся. Иш ты, коллега. Но любопытство хуже похмелья и я принял приглашение. Мы сели в чёрный "Сааб" и поехали.
      
       Как я и предполагал, прибыли мы в заведение, в чём-то родственное тому, которое возглавлял Генерал. Да и отрекомендовался он, если помните...
       Снова мраморные ступеньки, красная ковровая дорожка и гипсовые бюсты шибко отличившихся на славном поприще служения великому делу. Впрочем, если уж продаваться на всю жизнь в добровольное рабство, то уж непременно чему-то большому и значительному. С непременными атрибутами вроде Званий, Должностей и висюлек на лацканы пиджаков и мундиров.
       Секретарша, правда, была помоложе, и сквозила у ней во взгляде такая стервозность, что я невольно пожалел хозяина кабинета. Ну, нельзя, в моём понимании, всё время меть под боком ту, с которой делишь постель. Женщина и работа вещи взаимокомпенсирующие.
       Вы говорите, а как же Инна?
       Но, должен вам сказать, что я никогда не относился к тому, что я делаю как к службе. Мне просто было, интересно. Да и сейчас тоже, если честно, энтузиазм не угас. Этот же, явно использовал служебное положение для удовлетворения собственного либидо. Вернее, они оба использовали.
       И это внезапное понимание, помимо воли настроило меня отрицательно. Да, да. Вот так на уровне эмоций я, помимо воли уже принял решение до начала разговора.
       Но, если разобраться, то что он предлагал, было в любом случае неприемлемо.
       - Чай, кофе?
       - Минералку. Если можно, минскую, номер четвёртый.
       Он распорядился. Козочку, оказывается, звали Элеонора. Воду принесли в запотевшем бокале и я отдал должное дипломатичности хозяина кабинета. Просил Минскую - пожалуйста. Ведь, кто его на вкус разберёт. Вроде как похожа.
       Он молчал, изучающе глядя на меня, и я, шумно отхлебнув и поставив стакан на поднос, начал первым:
       - Итак?
       Генрих Свиридович торжествующе улыбнулся. Знаем, знаем, ваши прсихологическе игры. Раз первым начал, не сдержал любопытства - значит уже помимо воли на крючке. Боюсь вот только, резьба на моём винте тебе не понравится.
       Я слушал, полуприкрыв глаза и не очень-то вникая в смысл отдельных слов. Прав ты Сенсэй. Тысячу раз прав. Вот и этот туда же. Неглупый мужик. Кое- что сопоставил, малёк притянул за уши. Но, в целом, картину нарисовал более-менее похожую.
       Правда, на первом месте у него стояли девочки, да и способности он им приписал совсем уж мистические. Но молодец, молодец.
       Что ж, с почином, Юрий Андреевич. Со времён ныне покойного Игоря Вячеславовича Кузнецова это первый наезд. Или, если хотите, деловое предложение. Но тогда, объектом был непосредственно Виктор. Так что, сподобился я впервые.
       А вот это вы зря, дорогой мой. Близнецы здесь не при чём.
       Пуп земли хренов. Вернее, собирающийся в кандидаты. Пупок, пупочек. Нет уж батенька. Как сказала бы вызвавшая твоё любопытство Инна, невесть где подхватившая это четверостишие и теперь употребляющая его к месту и не к месту: "Солдат может стать генералом, а может - и не стать. У блеющей баранины же путь один". А ты и не мечтал, не грезил о шашлыке, из себя любимого?* (*Речь идёт о кусочке стихотворения Г. Л. Олди:
       "Мы не соль земли, мы соль на раны
       Грезят шашлыками стать бараны").
       Тоже мне: "Вот - я"!
       Головка от буя. Внешность твоя меня не впечатлила. Речи - косноязычны и не отличаются оригинальностью. Слышали, слышали мы уже такие. Да и характерец твой мне что-то не очень.
       Так что извини, брат. Сейчас я начну совершать никогда не виданные тобой, и алогичные с твоей же точки зрения поступки.
       Судя по первому впечатлению, это пока что личная инициатива. Шанс, так сказать, выбиться в люди. Так что, о нашем разговоре, я почти уверен, кроме нас троих никто не знает. Прошу, вас, нижайше прошу в гости.
       Идиот не успел понять, что к чему, а берега "моей" реки уже оглашали тоскливые завывания. Я сделал ему инъекцию и "вернулся" в кабинет. Людоедка-Эллочка, пусть и невольно, а замешана. Так что...
      
       Я неторопливо брёл по вечерним улицам, осоловело пялясь по сторонам. Вокруг, обгоняя и спеша по своим делам, шли другие люди. Мчались машины, светя красными и жёлтыми огнями. Иногда потоки транспорта останавливались, чтобы пропустить пешеходов, чтобы затем снова начать свой бесконечный и неведомый мне путь. Тверская, Охотный ряд. Вот и новый Манеж, воздвигнутый на месте сгоревшего по непонятной причине. Огромное количество фонарей разом зажгли свои огни, и было светло как днём. На лавочках, забитых до отказа сидела молодёжь. Подобно виноградным гроздьям пацаны и девчёнки облепили чугунные ограды и мраморные бортики фонтанов. Звенели гитары, и тут и там раздавалось нестройное пение. Народ развлекался, как мог, успевая при этом есть, пить и заливисто смеяться, радуясь неизвестно чему. Впрочем, им-то это известно. Жизни, жизни они радуются. Своей молодости и беззаботности. Ведь это такое счастье, когда не видишь впереди забот.
       Сколько время-то? Но, не успев спросить, я тут же получил ответ. Забили куранты на Спасской башне. Одиннадцать часов. Под ногу попалась пресловутая пивная жестянка и я, сами понимаете, не упустил случай поупражняться. Но тинэйджерам, занятым своими сигаретами, дымок от которых явно попахивал травкой, было не до того. Вот, один из мальчишек, явно рисуясь, скрутил трубочкой сто долларовую купюру и, сыпанув на основание большого пальца белого порошка, стал втягивать, чередуя ноздри, эту гадость. Потом, отвалившись на спинку, закрыл глаза, всем своим видом изображая, как ему хорошо. Идиот. В моём понимании, конечно. Хотя, вон, довольно крупная блондинка, сидящая напротив, с волосами собранными в конский хвост, показала на юного наркомана пальцем, и закатила глаза, явно передразнивая. Все засмеялись, но тут же потеряли всякий интерес к юному оболтусу.
       Я вышел на площадь, и навстречу мне выкатило человек десять-двенадцать роллеров и скейтбордистов. Это уже публика посерьёзней. И коньки на колёсиках, и скейтборд требуют какой никакой, а спортивной подготовки. Выделывая различные фигуры высшего пилотажа, компания обогнула меня, позволив просочиться, и покатила дальше, по своим конькобежным делам.
       А я брёл себе, среди этой живущей своей жизнью толпы, ежевечерне собиравшейся здесь, практически никем не замеченный. Тёплым летним вечером я оставался один среди такого множества народа. Снова мелодично зазвенели куранты на Спасской башне. Четверть часа? Или прошло уже тридцать минут? Какая к чёрту, разница.
       Я снова шёл, будучи невидимым в скоплении народа, оставаясь чужим в этом, бывшем когда-то родным для меня городе. Одном из множества городов Вселенной. В которой существует множество миров, непонятным образом ухитряющихся "накладываться" один на другой. А вы говорите "деловое сотрудничество". Эх, полковник, полковник, знал бы ты, на кого бочку катишь, обосрался бы, наверное.
       Но прогулка по ночной Москве сделала своё дело, и я постепенно успокоился. Да ну его к чёрту. В смысле - пусть живёт. Маленький винтик, который, к несчастью для себя оказался чуть-чуть умнее, малёк прозорливее чем положено винтику. В конце концов, тоже ведь, человек. Наверняка семья, дети. Должно быть, было ошибкой "забирать" его в коридор. Но - нет ничего не поправимого. Под действием снотворного, Дромос примет его за своего. Так что... А, почему бы и нет. Пусть очнётся на лавочке, в центре Москвы. Авось, примет это за демонстрацию силы и отвяжется...
       Как сказал один алхимик Леопольду II: "Если я в самом деле умею делать золото, то не нуждаюсь в Императоре. А если я не умею делать золото, то он не нуждается во мне".
      
       Глава 10
      
       Аудитория? Зал? Амфитеатр? Среди множества сравнений, больше всего на ум приходил древний Колизей, являвшийся, по своей сути цирком. В ряду миллионов и даже миллиардов строений, созданных когда либо человеческими руками, от тростниковой хижины дикаря, до так трагически погибших зданий-близнецов в Нью-Йорке или оперного театра в Сиэтле это сооружение стояло особняком. С Колизеем его роднило лишь то, что оба они были созданы трудом тысяч рабов. Построены для того, чтобы служить на потеху публике. Правда, у Колизея была более завидная участь, так как там десятки служили забавой для многих. Отдавая свои жизни, и развлекая многотысячную толпу. Здесь же, около сотни человек собирались время от времени, чтобы развлечь одного. Бывало, что в помещение не входили по несколько лет. И тогда посещавшие его люди считали, что "всё нормально". А иногда, как сейчас, под сводами, раздавались возмущённые голоса, отражаясь от стен, увешанных головами охотничьих трофеев и принося своим обладателям некое подобие утешения. Ибо чем, как не утешением, может служить то, что каждый и них лелеял в глубине души. "Я - особенный. Я - значим. Я - вершитель судеб".
       Собравшиеся были для Гроссмейстера вечной головной болью. И постоянным развлечением. Но, так было даже удобнее. И, вместо того, чтобы соваться в пекло, он просто воздействовал, отправляя сообщение самому себе "по волне". Не то, чтобы он не любил входить в Дромос, но - старался без нужды не злоупотреблять. Ведь, слившись в единое целое с НИМ, он невольно начинал смотреть на всё свысока. Как если бы человек смотрел на муравейник. И попробуй тут повлияй, стараясь при этом не уподобиться слону в посудной лавке. К тому же каждый "переход" выворачивал душу наизнанку, заставляя нервы звенеть, подобно натянутым струнам. И, что было ещё горше, приходилось возвращаться. Чтобы вновь ощутить себя букашкой. Тлёй. Помня при этом то, что только что был равным Богу. БЫЛ БОГОМ.
       Так что, пусть. Большого вреда от этих "Парламентских заседаний" нет, да и, они с ним одной крови. А с соплеменниками, как известно, воюют только полные идиоты. Нормальные же люди - сотрудничают.
       "Аббат" стоял в одной из галерей. В обыкновенном, "естественном" коридоре, вырубленном в толще скал, и слушал. Не было необходимости прятать улыбку, и он улыбался, иногда переходя на откровенный смех. Пусть. Детям нужны игрушки. И не его вина, что волею судеб игрушкой этих стал целый мир. В конце концов, кто-то всегда остаётся жив. А ведь это главное.
       Говорил высокий широкоплечий человек, с серебряной щёточкой усов и таким же ёжиком. Что ж, послушаем.
       - Я бы хотел обратить внимание присутствующих на некоторую напряжённость, возникшую в подконтрольном регионе. Если раньше, в период правления известной вам личности она практически не проявлялась внешне, то теперь этот локальный конфликт грозит перерасти в полномасштабную войну.
       - Позвольте возразить. - Встал с места маленький черноволосый мужчина. - Но ведь четырнадцать лет назад, во время оккупации Кувейта, мы вмешались, предотвратив свержение известной вам личности. Осмелюсь напомнить, по вашей инициативе. И, как прикажете это понимать?
       - Но, в данном случае, речь идёт об усилении астральных возмущений. И цена, которую нам приходится заплатить может быть слишком высока. Я боюсь, что начались нарушения реальности, которые мы не способны предвидеть и распознать.
       Присутствующие загалдели. Несколько раз прозвучало Имя Гроссмейстера, но человек, стоявший в одном из проходов не счёл нужным показать себя публике.
       Пошумят и разойдутся. Даже такая малость, как организовать отправку сообщения "по волне" не по силам никому из собравшихся. Так что, в его власти повлиять на любое их решение, даже не наложив право Вето, а просто проигнорировав его.
       Гроссмейстер тихонько отступил в тень и направился во тьму лабиринта, располагавшегося под горным хребтом, известным в этом мире как Пиренеи. В последнее время его тревожило другое, и это другое, ещё не до конца осознанное, было поистине страшным. Настолько, что заставляло его человеческую сущность просыпаться по ночам от ночных кошмаров. Тянущих нервы и тревожно напоминающих о чём-то. Знать бы ещё о чём? Но, он привык доверять своим ощущениям, и требовалось время чтобы, вдали от всех, спокойно и неторопливо, разобраться. Что за сюрприз готовит ему всеобъемлющее и вездесущее НЕЧТО, порой признававшее его маленькое "Я" частью себя самого.
       Пройдя несколько десятков метров, то и дело сворачивая, "Аббат" остановился перед дверью лифта, ведшего на поверхность. Поднявшись, он оказался в неприметном здании частного аэродрома, взлётно-посадочная полоса которого примостилась в одной из долин. Скрытый среди горных склонов, аэродром был недостижим для двигающегося по земле. Разве что, желание того попасть сюда было бы очень велико, и он обладал альпинистской подготовкой. С воздуха же... Впрочем, какой пилот захочет сесть в незнакомом месте, без указаний диспетчера и наземных огней? Но все эти маяки были только для своих. Так что, это было поистине тайное место.
       Он вошёл в ангар, в котором стояли самолёты, чьи хозяева нынче были внизу. И занимались тем, что переливали из пустого в порожнее. Сделанный из листов алюминия, он, покрытый пылью и поросший мхом, был так же незаметен сверху. Не то, чтобы это делалось специально, но раз уж так вышло, то пусть.
       Гроссмейстер занял место за штурвалом своего реактивного самолёта и взлетел. На ближайшую неделю он запланировал себе отдых. И намеревался провести отпуск в одном из отелей Майами. Одном из многих, принадлежавших ему.
       Внизу проносились облака, а он, включив автопилот, пытался "объять необъятное". И как для муравья непостижимы помыслы случайно забредшего в лесную чащу человека, так и для него было почти невозможно понять ход мыслей всеобъемлющей сущности. "Если, конечно, это можно назвать мыслью", - невесело усмехнулся он. - "Ведь для НЕГО, даже не подозревающего о нас, наши, так называемые мысли подобны примитивным инстинктам тех же муравьёв. Сиюминутные и быстротечные, направленные на удовлетворение примитивнейших потребностей".
       Неприятно было сознавать, что все чаяния человечества, для кого-то - ничто. От безысходности опускались руки, а всё тело охватывала слабость. И он, в безутешной ярости, если конечно она, ярость, бывает такой, внезапно "перешёл".
       Гроссмейстер ощутил знакомое напряжение всех мышц, на смену которому пришло полное расслабление. Как будто тело, исчезло.
       Перестав быть человеком, он вновь с удивлением обнаружил, насколько личностны и сиюминутны были все его порывы. Сознание устремилось к величию, на протяжении многих веков скрытому в глубине человеческого духа. Но тут же, захваченное прикосновением этого огромного, необъятного и грандиозного тут же потеряло ко всему интерес.
       Кто я?.. И зачем?..
       Каждый раз был первым. И, рождаясь заново, и проходя все стадии осознания себя, он с трепетом в душе ожидал: Вот... Вот сейчас. Ещё немного, и он поймёт, постигнет...
      
       Дром-м-м... С гулом в ушах, покрытый холодным потом и с дрожью во всех членах он "материализовался". Как всегда - именно там, где и хотел. Среди отребья, приговорённого судами Великого Рима "К Гладиусу". О нет, в них не было абсолютно никакого величия прославленных бойцов, сражающихся в поединках и, порой, завоёвывавших свободу своими победами. Это было именно отребье, смертники, предназначенные для участия в травле. И "противниками" их были хищные звери, жизнь каждого из которых ценилась неизмеримо больше чем жалкое существование всей швали, наполняющей эту казарму. У них был только один путь. Умереть. Страшной и мучительной смертью, будучи разорванными когтями и зубами. И впереди - никакой надежды, дожить до заветного, двенадцатого поединка. И навсегда покинуть арену. В окружении рукоплесканий и имея то, что не измерить сотнями талантов золота. Свободу.
       Увы. Для этих была лишь одна свобода. И она лежала по ту сторону.
       "Аббат" усмехнулся. Что ж, Австралия, сейчас гордящаяся тем, что её основателями были каторжники, ссылаемые на вечное поселение, была далеко не оригинальна. И, возможно, это не первых христиан обрекали кончить свои жизни в лапах львов. А всё было наоборот. И, среди этого жалкого сброда, у которого не было другого выхода, появились первые христиане.
       Но это так, о птичках. Предаваясь таким мыслям, "Аббат", тем временем, скинул с себя пиджак, стоивший ему в той, "другой" жизни, не одну тысячу долларов. Снял галстук ручной работы и оторвал вместе с запонками рукава белой рубашки. Туфли от Гуччи и тщательно выглаженные брюки после всего, конечно, придётся выбросить. Но разве это главное? Ему нужна разрядка, и сегодня он её получит.
       Он протолкался к выходу, и занял место у самой двери. Где, по обыкновению находились самые слабые, выталкиваемые из глубины темного помещения поближе к неизбежному.
       Ещё немного, ещё чуть чуть. Более сильные, в отчаянии цепляясь за жизнь, сами продевали свои мучения. Многие сознавали это. Но, выйти вперёд, добровольно предпочтя ужас ожидания относительно быстрому концу, решались немногие.
       Ближайшие кандидаты в покойники играли в кости. Вот кто-то молится, высказывая одними губами свои последние надежды новому Богу. А кто-то, забившись в угол, дрожит, не обращая внимания на то, что обмочился.
       Вот уж действительно, не мы выбираем, где и когда умереть. И даже способ ухода из этой жизни придумали за них. Но, в их власти выбрать "как".
       "Эти уже готовы", - мелькнула мысль. - "Так, или иначе, для них скоро всё будет кончено".
       "Аббат" уселся на корточки и закрыл глаза. Дыхание было глубоким и ровным, а сердце мощно колотилось о рёбра, разгоняя по телу адреналин. Скоро, скоро он получит то, за чем "пришёл" сюда.
      
       Хуже нет, чем ждать
       Плохо догонять
       А вот я, к примеру,
       Не могу понять
      
       "Да и не сможешь". - Оборвал он себя. - "Тут надо просто принять решение. Подсознательно, на уровне инстинктов. А ждать некоторым приходилось и поболе. К примеру, дольше всех пришлось просидеть в камере смертников неким Лионгу Ви Тонгу, пятидесяти двух лет, и Тан Тиану, которому было шестьдесят два. Они были расстреляны 31 октября 1987 года в столице Индонезии Джакарте за ограбление и убийство. К моменту казни, они провели в ожидании по двадцать пять лет".
       Послышались шаги, и лязгнул тяжёлый дверной засов.
       - На выход, навоз манежный.
      
       Голос ланисты не был злым или грубым. Они и в самом деле были для него навозом. Десятки и сотни подобных проходили мимо его взора, чтобы обагрить кровью песок арены, доставив радость свободным гражданам Великого Рима.
       Не звучали медные голоса труб и арену не оглашали приветственные крики. Не срывались с этих губ оставшиеся в веках слова: "Аве, Цезарь, моритури те салютант", ибо основными зрителями были простолюдины. Занимавшие самые дешёвые места, они равнодушно жевали принесённые с собой нехитрые яства, запивая самодельным вином. И - Ждали. Ждали того момента, когда прольётся кровь. Кровь себе подобных, ибо какая радость видеть умертвление бессловесной твари? На любой бойне можно посмотреть, как забивают скот, но этот зрелище не собирает толпы любопытных. Другое дело - человек. С ним можно мысленно поменяться местами и, с замиранием сердца, прочувствовать каждый удар когтистой лапы, каждый укус острых клыков, рвущих мягкую плоть. И, наслаждаясь безопасностью, лелеять жалкую мыслишку - "Это не со мной, это не я"!
       Вопреки обыкновению, кто-то шагнул на арену сам. Ланиста был удивлён, ибо обыкновенно приходилось древками копий выгонять "добровольцев". Мало, мало было желающих поучаствовать в экзотическом шоу.
       Вышедший раб, одетый в чистую рубаху и варварское изобретение, называемое штанами, снова нарушил традицию, отказавшись от чаши дешёвого вина, призванной придать смелости обречённым.
       "Наверно, из Готов", - мелькнула мысль. - "Они, там, у себя, пьют нечто, напоминающее по вкусу мочу, называя это пивом. Одно слово - дикари. Ибо только варвары делают хмельное, варя проросшие зёрна ячменя, вместо того, чтобы, подобно людям утолять жажду благородными напитками, получаемыми из виноградного сока".
       Скорее по многолетней привычке, чем по необходимости, ланиста подтолкнул древком копья странного смертника. И... не попал. Неуловимым движением тот выхватил у него оружие и, сломав его в руках, бросил тупой конец обратно. После чего усмехнулся и взмахнул рукой. В глазах ветерана арены всё померкло, и он повалился на каменные плитки прохода, ведущего к смерти.
       Над грязным песком, впитавшим много, очень много крови, роились мухи. Нещадно палило солнце, навевая мысли о послеобеденной сиесте со стаканом холодного лимонада в руке. Нежные пузырьки воздуха стремятся вверх, на волю, и мелодично позвякивают кубики льда. "У бедных животных наверняка блохи". "Аббат" усмехнулся. Достойные мысли во всех отношениях достойного мужа.
       Сзади лязгнула калитка, через которую вытолкнули на арену его "соратников". Он обернулся, с жалостью посмотрев на обречённых. Измождённые, они широко раскрытыми от ужаса глазами смотрели не него, идущего на встречу двум десяткам диких зверей. Чьё количество ровно вдвое превосходило число смертников. Иначе - не будет эффекта. Ведь только голод и численное превосходство может заставить хищников напасть. Ибо, они сами боялись. Увы, только в сказках и легендах львам приписывают смелость и благородство. В реальной же жизни...
       Львы явно не хотели атаковать. Гроссмейстер шагнул вперёд и воинственно крикнул, издав вопль своего племени. Но, не чуя запаха страха, обычно исходящего от их жертв хищники испугались сами.
       Губы человека растянулись в улыбке.
       "Всё врут. И никакие вы не цари зверей. Собаки. Жалкие, побитые собаки, только и умеющие, что нападать на того, кто слабее".
       Он сделал ещё шаг и заорал во всю мощь своих лёгких. Вкладывая в кличь первобытную ярость и давая волю эмоциям. Звери оскалили клыки и попятились. На трибунах послышался ропот. Тут и там звучал откровенный смех.
       Человек махнул рукой и, отвернувшись, побрёл прочь. Это было понятно. Жертва спасалась бегством и вот уже один из зверей неторопливо затрусил вдогонку, всё ускоряя бег. Прыжок... И зверь забился в агонии, нанизанный на остриё копья. В ярости махая лапами, он пытался достать своего врага, но тот уже выдернул оружие, доставлявшее столько мучений. Но, ободрённая примером вожака, на одинокого смельчака бросилась вся стая. Белая рубаха окрасилась кровью. Залился в судорогах на песке арены ещё один зверь, но человек уже скрылся в клубке тел, которые вёл самый свирепый хозяин в мире. Голод.
       С благоговейным ужасом наблюдала собравшаяся публика за страшным в своей ярости клубком. Но, когда звери, перестав терзать тела своих сородичей, отступили, по цирку пронёся изумлённый вздох. Ибо, кроме убитых странным одиночкой и растерзанных трупов животных, на арене не было НИЧЕГО. Не то, что останков отчаянного храбреца, даже обрывка одежды не сохранилось на окровавленном песке...
      
       А человек, взбудораживший своим появлением один из провинциальных городков Древнего Рима, уже растворился, купаясь в необъятных волнах ставшего таким привычным и остававшимся непостижимым НЕЧТО. И ему, сбросившему отрицательные эмоции, не было дела до того, "что подумают потомки". Пусть. Когда нибудь, когда ему снова нужна будет разрядка, он снова придёт в один из городов этого мира. В конце концов, по утверждения материалистов, даже легенда о Христе возникла под влиянием мифов об Осирисе, Таммузе и Адонисе.* (*Языческие боги. Соответственно Египетский, Вавилонский и Греческий. В своё время умерщвлённые, а опосля вернувшиеся в этот мир).
      
       Глава 11
      
       - Ну, так что скажешь?
       Я молчал, так как давным-давно, Оноре де Бальзак сказал за меня: "Если хотите потерять друга - одолжите ему денег". А другой, неглупый человек, добавил: " Не давайте в долг больше, чем можете подарить". Друга терять не хотелось. Пусть даже и такого безалаберного как Славка. Заниматься же подаянием... Сами понимаете, так тоже всех друзей растеряешь, оставив вокруг себя лишь прихлебателей.
       Славка тоже притих, глядя на мой задумчивый вид. И, подозреваю, потихоньку начинал считать меня жадиной. Не то, что бы было жалко денег, но у моего товарища было одно замечательное свойство ввязываться в непредсказуемые авантюры. То есть, для всех-то они были как дважды два, но только не для доморощенного финансового гения. Я старался не вдаваться в подробности, но разлюбезный друг, видя моё замешательство, принялся сыпать словами:
       - Я уже обо всём договорился. Товар готов и покупатель прибудет завтра... Мне бы только чуть чуть капусты.
       - Я, вообще-то уезжаю сегодня... - Без особой уверенности в голосе начал я. - Ты это, может, подождёшь. А там, глядишь, всё и прояснится.
       Кореш состроил оскорблённую рожу и притворно театральным жестом обхватил голову руками. А я в досаде закусил губу. Ну почему это так? Неглупый ведь мужик, вот и кандидатскую защитил по истории какого-то наречия древнего Памира. Так нет же, лавры Мавроди покоя не дают.
       - Сколько надо-то? - Обречёно спросил я.
       - Двадцать пять... - Почему-то шёпотом произнёс Славка. И, ещё тише, добавил: - Тысяч.
       М-да... Вот и попробуй, докажи этому оболтусу аксиому. Разве что, и в самом деле, подарить ему эти деньги. Да и подарил бы, если бы знал, что купит он на них, к примеру, машину. Будет катать жену, детишек. Или дачу достроит, которая, между прочим, начала рассыпаться, так и не приняв жилого вида. Блин. Стопудово уверен, что купит он очередную туфту, которая никому в Москве не нужна. И потом опять придёт ко мне, чтоб помог заплатить за место, занимаемое этой самой туфтой не чьём-то складе.
       Так было с мазью для лыж, не имеющего сертификата санэпидемстанции. И с партией детских игрушек китайского производства. Взять с собой дурака, что ли? Только вот, боюсь, Славка тут же предложит наладить торговые отношения с Сибирскими Соединёными Штатами, впутавши "меня & Со" в очередную авантюру.
       Ко всему прочему, договорились отправиться завтра утром. Лёнька сидел в гостевой комнате, уткнувшись носом в монитор. Надо сказать, что Славка не входил в нашу бродяжническую шайку-лейку. Так что, с Леонидом они были знакомы едва-едва.
       - Хорошо, дружище, - принял решение я, - поедем сейчас в одно место и посмотрим, благосклонно ли смотрят боги на твою затею.
       - Какие ещё боги? - Подозрительно покосился он.
       - Да есть тут одна. Фортуной кличут. Может, слыхал?
       Судя по его обиженному виду, он принял это за подначку. И сейчас раздумывал, обидеться ли за прозрачный намёк на фатальную его невезучесть. Хотя, везение, по моему глубокому убеждению, здесь ни при чём.
       Мы сели в машину и покатили по направлению к Москве. Почему бы и нет, в конце концов? На то и существуют друзья, чтобы время от времени доставлять лёгкую головную боль. У меня не было какого-то особого плана и, вырулив на Новый Арбат, я остановился возле первой же неоновой вывески.
       - Вперёд, мой друг.
       Автоматические стеклянные двери распахнулись, и швейцар растянул губы в профессиональной улыбке, успевая при этом оценивающе оглядеть нас с головы до ног. Что ж, всё правильно. И, вызови мы подозрение, тут же появились бы крепкие мальчики, следящие за порядком в заведении. Вооружённые металлоискателями и с многозначительными выпуклостями под мышками.
       Но, по-видимому, наш мирный вид не внушил опасения встречающему. так как, после визуального тест-контроля он сделал приглашающий жест.
       - Юрка, ты чего?
       - Того самого. Топай, давай.
       Объяснять что-то не хотелось. А уж говорить правду - тем более.
       Мы подошли к кассе, и я достал из кармана заранее припасённую тысячу долларов.
       - На все, пожалуйста.
       Девушка подала в окошечко фишки, и мы двинулись в зал.
       Я сунул в реку Славке пяток жетонов, общей сумой не сотню.
       - Разомнись, давай. Только не лезь пока к рулетке. Да и я огляжусь, что к чему.
       Вживаясь в обстановку и освежая в памяти, казалось давно забытый год моего шулерства, я проиграл с десяток фишек, не особо расстраиваясь при этом. Первые минут пять ловил на себе подозрительный взгляд молодого человека, явно секьюрити, вылавливающего залётных шулеров, но вскоре тот нашёл себе объект поинтересней.
       Что ж, парень, в том, что сейчас произойдёт, твоей вины не будет.
       Всё это время я внимательно следил за тем, что происходит за соседними столиком с вращающимся колесом, запоминая расклад. Что ж, по-моему, пора.
       "Пе-ре-ход". Пять минут в режиме возврата, и вот я уже встаю из-за стола, где мне не повезло в "Двадцать одно" с экзотическим названием и, не торопясь, направляюсь к рулетке. Славка, успевший просадить все фишки, пристроился рядом.
       - Ну, как фортуна? Благоволит?
       Не надо быть провидцем, чтобы знать, что он ответит, и я протянул ему разноцветную стопку.
       - Три, десять, двадцать семь. Играй на все и ничего не бойся.
       - Но... Юрка!..
       - Жду в машине. И, попробуй только мне сделать больше трёх ставок. Яйца оторву.
      
       Теперь всё зависело только от него. От Славкиного благоразумия. Надеюсь, его не захватит жадность и после трёх ставок он уйдёт, забрав выигрыш.
       К его чести, он сделал всё так, как я сказал. И, спустя пятнадцать минут, сияя счастливой улыбкой, он плюхнулся на заднее сиденье, сжимая в руке толстенную пачку денег.
       - Как прошло?
       - Замечательно. Но откуда ты?..
       - Да так... Догадался...
       Да ты хоть понимаешь, что ты сделал? Мы теперь с тобой таких дел наворотим!
       Угу, родной ты мой. Без тебя наворотили уже. Так что, вынужден огорчить.
       Я повернулся и взял его за грудки.
       - Это было в первый и последний раз. И, между прочим, ты должен мне тысячу.
       Славка зашуршал купюрами и протянул мне деньги.
       - Вот, здесь пять.
       - Разве я сказа про пять?
       - Ну... Всего поучилось тридцать. Двадцать пять я оставил себе...
       Я отсчитал десять сотенных, а остальные вернул ему.
       - Но... Мне не надо столько...
       - На днях вычитал одну умную мысль. И, знаешь, в чём она заключается?
       - Н-нет.
       - Очень хреново, если ты даёшь другу взаймы. Но ещё хреновей, если ты одолжаешь ровно столько, чтобы только-только покрыть его расходы. Как правило, такие дела всегда связаны с риском. И есть большая вероятность прогреть. Ты же не хочешь прогореть?
       - Н-не х-хочу.
       - Тогда бери. Чтобы хватило наверняка.
       - С-спасибо, Юрка. Я, я отдам, честное слово.
       - Ты уже отдал то, что был должен. Так что, желаю удачи.
       Всю дорогу он молчал и я, высадив его возле подъезда, протянул руку.
       - Ну, бывай, предприниматель.
       Я старался повторить интонацию Виктора, но куда там. Так что, вышло вполне безобидно. И мой друг детства, доживший до тридцати шести лет, но так и не выросший из коротких штанишек, пошёл домой. Кто знает, должно же когда-то дураку повезти.
      
       Лёнька ещё не спал и, по-прежнему сидел, уткнувшись в монитор. Услышав мои шаги, обернулся и потёр глаза руками.
       - Юрка, ты не возражаешь, если я возьму с собой ноутбук?
       Я пожал плечами.
       - Бери, мне то что? - И, в свою очередь поинтересовался: - Что, задумал перевернуть патриархальный уклад?
       - Да нет, просто игрушка зацепила.
       - Делаешь новую игру? Ты ж, вроде как раньше не занимался этой дребеденью.
       - Да нет... - Программер слегка покраснел. - Играю я в неё. - И, словно оправдываясь, добавил: - Старею, наверное. всё никак не могу дойти до конца, блин.
       Нормально, да? Дитяти тридцать шесть лет, скоро внуки пойдут, а он днями просиживает перед экраном, воюя с картинками.
       - Ладненько, маленький ты наш, только упакуй всё покомпактней. И батареек захвати.
       - Ну, я думаю, что смогу переделать наши адаптеры к ихней частоте тока.
       Что меня меньше всего волновало, так это технические подробности и я, махнув рукой, завалился спать.
       Разбудил нас голос Ленки.
       - Вставайте, лежебоки.
       Я приоткрыл глаза и уставился на бодренькую и свеженькую девушку.
       - А дорогая где?
       - "Ушла" назад. Только на секунду "выскочила", чтобы меня "выбросить", и "вернулась" к карапузам.
       Может, оно и к лучшему. Долгие проводы, как говорится...
       Лёнька, чисто выбритый и одетый в костюм, уже сидел в гостиной. Видно, в ожидании "перехода" он совсем не спал, так как глаза у него был как у кролика. У ног стояли два чемодана, а на столике лежали капсулы.
       Увидев нас, он вопросительно поднял брови, и я слегка кивнул. Лёнька проглотил капсулу со снотворным, и отсалютовав нам бокалом, запил это дело минералкой. Мы молча наблюдали, как он погружается в объятия Морфея. Вскоре веки его сомкнулись, дыхание стало ровным. Ленка, дотронувшись до его плеча "забрала" нашего хакера и тут же " вернулась". Я взял её за руку.
       - Ну что, "пошли"?
      
       В своё время я купил контейнер десантных ботов, предназначенных именно для таких случаев. То есть, походов в гости к Профу. Слишком уж лениво было крутить педали несколько часов подряд.
       Вытащив один, я открыл баллон со сжатым воздухом, и мы молча наблюдали, как бесформенная куча обретает очертания плавсредства. Столкнув плот на воду, я забросил в него два велосипеда и сделал приглашающий жест:
       - Прошу!
       Ленка шутливо опёрлась на мою руку и, изображая "Фу-ты, ну-ты", забралась на борт.
       Не дотрагиваясь до вёсел, я отдался на волю течения. Девушка, свесив руку в воду, задумчиво смотрела в глубину, пытаясь разглядеть что-то, ведомое ей одной. Я же попросту лежал, глядя в серое небо.
       - Юрка. - Внезапно позвала она.
       - Ау.
       - Как ты думаешь, зачем всё это?
       - Ну, ты же знаешь, Ленусик, думать - это прерогатива лошади. А почему? А потому, что у неё голова больше!
       И, в самом деле, что тут думать. Это, в смысле, существования коридора, было настолько необычным, что я просто принимал его, как данность. Иначе, можно легко съехать с катушек. Съезжать, сами понимаете, очень не хотелось, так что, в последнее время я старался не брать в голову.
       - Нет, Юрка, я серьёзно!
       - И я серьёзно. Хочешь, лучше анекдот расскажу?
       - Ну, трави, давай.
       - Летит, значит, орёл. И тут, высовывается у него из ... ну, сама понимаешь откуда, глист. - "Орёл, какая высота?". - "Два километра". - "Орёл, ты ж, смотри, не обосрись"!
       - Ну, и на что ты намекаешь?
       - Да ни на что. Просто... тоже в своё время ломал над этим голову, и извёлся весь.
       - Н-да.
       Я покосился на Ленку. А та, снова смотря в воду, произнесла:
       - И, всё же, было бы любопытно, как всё устроено.
       - Ну, это ты с Лёнькой посоветуйся. И Профессора подключите. Они тебе сходу выдадут пяток теорий, одна правдоподобнее другой. И, при этом, все они будут не похожи друг на дружку.
      
       В прошлый раз я "ушёл в коридор" с чердака полицейского участка и в нашем мире оказался на миленоком холме, заросшем кустами. И теперь, я постарался встать точьно на то же самое место. Так, что, "материализовались" мы среди пыльных стропил и хлопанья голубиных крыльев.
       - Лёньку сейчас доставать? - Деловито осведомилась Лена.
       - Можно и сейчас. Хотя, давай уж, спустимся, что ли?
       Я приподнял крышку люка, и мы оказались на лестничной площадке жилого комплекса, принадлежащего городу, и предоставляемого стражам правопорядка.
       - Ау-у, есть кто дома?
       Но ответом нам была тишина, и я, заглянув в одну из квартир, непродолжительное время бывшей нашей с Инной, затопал по ступенькам.
       По видимому, отсутствие Американских континентов как-то изменило океанические течения, так как климат здесь был поистине райский. Мы шли по улицам Сентвилля, глазея по сторонам и не замечая никаких существенных отличий. Да и какие изменения могли произойти в маленьком американском городке за прошедший год. Всё та же неторопливая и сонная провинция, если не сказать, захолустье.
       Подойдя к домику Мамми Розы я постучал в дверь и услышал голос Семёна Викторовича:
       - Да, да, прошу вас, входите.
       Увидев нас, он заулыбался и раскрыл объятия.
       - Только вдвоём?
       - Лёнька " в багажнике".
       - Прекрасно.
       Сверху спустилась добродушная негритянка и по очереди поцеловала нас. И тут же запричитала, сетуя на то, какие мы худые и одновременно собирая на стол.
       Ленка, тем временем "достала" Лёньку и приводила в чувство с помощью нашатыря. Очнувшись, первым делом он стал искать глазами чемоданы и, найдя, облегчённо вздохнул. Геймер хренов! И, поймав мой взгляд, смущённо улыбнулся.
       - Прошу к столу!
       Мы уселись за круглый стол, уставленный яствами, и отдали должное кулинарным способностям хозяйки мотеля. За неторопливыми разговорами, и обменом новостями, время летело незаметно и я с удивление обнаружил, что за окном темнеет.
       У Семёна Викторовича всё было в порядке. Никто не пытался оспаривать его авторитет, да и бандитов, подобных Чёрному Сэму на горизонте не предвиделось.
       - Теоретизирую, знаете ли. - Смущённо хихикая, сообщил он.
       - И, что же это за теории? - Живо поинтересовалась Ленка.
       Когда-то, давно, когда всё ещё не зашло так далеко, и главой частного предприятия был я, Виктор полюбопытствовал:
       - Каких наук профессором является Семён Викторович?
       Ничтоже сумяшеся я отшутился, махнув рукой:
       - Он сумасшедший профессор. Универсал.
       Сдаётся мне, что в каждой шутке, таки есть ма-аленькая доля правды.
      
       Глава 12
      
       - Дело в том, молодые люди, что любая выдвинутая нами теория будет основана на заимствованных у классической физики концепций пространства-времени. - Профессор, как будто перенёсся на несколько лет назад, и снова находился в аудитории. - Но, для объяснения паранормальных явлений, все они гм-м... я бы сказал, несколько устарели. Ведь, если разобраться, они ни на йоту не приближают нас к пониманию телепатии, не проливают свет на перемещение предметов на расстоянии, я у ж не говорю, о Вашем, без сомнения реальном феномене.
       Время от времени задумываясь над этой проблемой, я всегда удивлялся
      тому факту, что энергия и информация, являющаяся, согласно моей теории, одним и тем же - рассматриваются под двумя совершенно различными углами зрения. Наши, несомненно, заслуживающие уважения, преподаватели физики учили нас этому, но сами никогда не дали себе труда задуматься о последствиях такой практики. И вот, мы имеем, что имеем. Суп - отдельно, а мухи - отдельно.
       А ведь ещё французский физик Коста де Борегар писал относительно взаимосвязи этих физических величин: "Должно быть, в природе вероятности существует нечто, обеспечивающее действенную связь между объективным и субъективным, между материей и духом".
       Я не был знаком с прославленным французом и, кажется, не много потерял. А объяснения профессора, запутывали меня всё больше и больше, ставя более-менее привычный мир с ног на голову. Однако, тем не менее, Ленка слушала с глубоким интересом, а у Программера уже загорелись глаза.
       И Семёна Викторовича, который увидел интерес в глазах слушателей, уже понесло:
       - Синхронность событий и всевозможные совпадения, которыми изобилует наша жизнь, наводят на мысль, что мир организован скорее как база данных компьютера, в которой файлы расположены случайным образом, чем библиотека с последовательно расставленными книгами. Как в нынешнем понимании выглядит четырехмерная Вселенная традиционной физики.
       Я постарался съёжиться, и бочком-бочком начал продвигаться к выходу. Но на плечё мне легла Ленкина рука.
       - Сидеть!
       А Лёнька, стараясь облегчить профессору задачу, принялся объяснять "на пальцах":
       - Если, допустим, представить, что четвёртое измерение, называемое нами временем, на самом деле отсутствует, то наш мозг воспринимает события ассоциативно. Так, как это делают современные компьютеры. Пользователь
      "вызывает" нужные ему записи, прибегая к ключевым словам - управляющим командам. И, если теория Профессора верна, - лёгкий полупоклон в сторону Семена Викторовича, - то мы живем скорее в неком подобии ассоциативной Вселенной, системного программиста, чем в "последовательной" Вселенной физика, взявшего на вооружение классическую идею пространства - времени. И тогда все твои "чудеса" перестают восприниматься как события иррациональные.
       Мне казалось, что мой очумелый вид должен сказать сам за себя, но, по видимому, это было очевидно только мне.
       - Ребята, может, я пойду, а? - Жалобно проблеял я.
      Но, к несчастью, они думали обо мне лучше, чем я был на самом деле.
       - Сидеть! - На этот раз в Ленкином голосе явно звучали Иннины нотки.
       А Лёнька, ободрённый благосклонным кивком Профа, продолжал гнуть своё:
       - Ещё в 1957 году Хью Эверетт и Джон Уилер из Принстонского университетат предложили "многомировую интерпретацию" квантовой механики. В рамках этой концепции Вселенная непрерывно разветвляется на альтернативные реальности.
       Ну, слава Богу, хоть несколько понятных слов в этой абра-кадабре!
       - Совершенно с вами согласен, коллега. - Подал голос проф. Ого, уже, коллега, видали! - Пространство и время могут быть адекватными понятиями, чтобы начертить путь локомотива в графическом изображении, но практически абсолютно бесполезны для объяснения нашего феномена. - И, уже обращаясь ко мне, пояснил: - Пространственно-временные координаты ведут свое начало от графического представления. Если бы человечество изобрело компьютер до линованной бумаги, сегодня наши представления о Вселенной могли бы быть совершенно иными. К тому же, в последние годы появились новые, невероятные и более плодотворные идеи. И, согласно им существует гораздо большее число измерений. Хотя, в этом мы успели убедиться на практике. Самые интересные результаты вытекают из теории "суперструн", появившейся в 70-е годы. Многие физики-теоретики, работающие сегодня в этой области, полагают, что Вселенная родилась из неустойчивого десятимерного ядра. По мнению Таку и Трейнера, "шесть измерений свернулись, оставив нетронутой нашу четырехмерную Вселенную".
       Мать моя женщина! Во встрял, так встрял!
       - И что нам со всем этим делать?
       Вопрос прозвучал совсем уж по идиотски, но недаром же все мы, вольно или не вольно, приписываем другим свои качества. И меня снова приняли за умного.
       - У меня есть мнение, что "гости", посетившие наш мир два года назад и немногим раньше уничтожившие Землю-2, прибыли вовсе не из глубин космоса.
       - И, откуда же?
       - Я думаю, из какого нибудь мира, подобного любому из "наших". Согласно теории вероятности, развитие их науки могло пойти несколько иным путём. И, то, что в нашем мире доступно единицам на чисто интуитивном уровне, поставлено у них на промышленную основу.
       - А зачем тогда космический корабль?
       - Вероятно для того, чтобы достигнув световой скорости, совершить первый "прокол" реальности. А уж затем, устанавливаются врата и всё. Ещё один колонизованный мир к их услугам.
       - Но, ведь Виктор, то есть, я хотел сказать, Генерал, отправил им "подарочек".
       - Ну, в общем да... Но, думая над этим, я пришёл к выводу, что мало вероятно, чтобы в двух параллельных мирах возникли идентичные условия, приведшие к созданию подобных смертоносных технологий. В то время как моя теория объясняет это более-менее достоверно.
       - Но боеголовки-то где-то взорвались?
       - Несомненно. И, боюсь, это-то самое плохое. Ведь, ни один нормальный человек не станет всё время отправляться с центральной планеты. И, как мне кажется, заселение происходит постепенно. Из Мира в Мир.
       - Так что, они могут прийти и сюда?
       - Кто знает, как составлен их поисковый алгоритм. Но, если есть хоть малейшая вероятность этого, то надо продолжать работать в этом направлении.
      
       Вот так вот. В сошедшей с ума Вселенной, подобно клёцкам в супе плавает то, что я называю реальностями. А на клёцках этих живут микробчики. Ма-аленькие такие. И, вот, одним микробчикам стало тесно, на своём кнедлике и они решили заселить другой...
      
       Не хило, да? Цивилизация, расширяющая экспансию в параллельные миры. И очень, ОЧЕНЬ, не любящая конкурентов. До такой степени, что прямо жуть берёт...
       По-видимому, желание прибегнуть к универсальному решению всех проблем, было написано у меня на лице, потому что Ленка показала кулак.
       - И не думай!
       Я состроил невинную рожицу:
       - О чём это ты?
       - Об этом самом. Ни капли спиртного, понял?
      
       Но накал потихоньку стал ослабевать. Профессор С Лёнькой, пристроившись рядышком, и включив переносной компьютер что-то оживлённо обсуждали. Я же, стараясь быть незаметным, вылез из-за стола и вышел во двор. Вечер, постепенно переходящий в ночь, был тих и прозрачен. Звёзды, такие далёкие и недоступные светили настолько ярко, что казались волшебными фонариками. В принципе, имея корабль, можно конечно, попытаться... Но вот, куда лететь, и зачем? Смешно представить, как если бы вдруг дикари в нашем мире, живущие на одном из атоллов Тихого океана, сумей, конечно, они захватить американский авианосец, собрались бы в поход на Соединённые Штаты. Не радовало только то, что в роли наивных детей природы на этот раз выступали мы сами. Чёрт! Хоть одного бы урода удалось захватить живьём! Но, увы. Оставь мы тогда кого-то из незванных гостей - и неизвестно, чем бы всё кончилось. Да и, всё происходило настолько быстро, что я порой просто не успевал вмешиваться.
       Ленка подошла и простроилась рядом.
       - Как ты думаешь, Юрка, они это серьёзно?
       - А ты? Ты сама-то, что думаешь?
       Она глубоко вздохнула и пожала плечами. Потом вскинула голову:
       - А ведь, мы так и не смогли подключиться к мозгу корабля.
       - Так ведь, пришли к выводу, что вся аппаратура сгорела во время "переходов". Да и что можно считать мозгом? И, ты же знаешь, на то время все просто опасались нажать что-нибудь не то и обнаружить себя.
       Гад, всё-таки, профессор. Испортил, можно сказать, отпуск. Я-то думал, оттянусь, съезжу в Нью-Саутгемптон. Может быть, сгоняю в тутошнюю Москву. Вместо этого, он задурил голову своими заумными теориями. Да и Ленка хороша. Ведь, по моему глубокому разумению, всё равно, ничегошеньки мы сделать не сможем. Молоды мы ещё, чтобы тягаться с пришельцами, откуда бы они ни прилетели.
       Ни до чего так и не додумавшись, я поплёлся наверх и завалился спать. Мамми Роза приготовила свои лучшие перины. Хрустящие простыни приятно холодили тело, а подушки обещали спокойные и радостные сны. Засыпая, я почувствовал, что вернулся в детство. Точно так же, проводя летние каникулы у бабушки в деревне, я любил засыпать на большой кровати с металлическими шариками и мягкой периной. Завтра, завтра я проснусь и забуду обо всех бредовых теориях чёртовых умников. Это ж надо до такого додуматься, и это на трезвую голову! Хотя, Проф, в силу своего возраста и привычек не был поклонником спиртного. Как оказалось, своей дури в голове хватает. Выше крыши, можно сказать...
       Проснулся я часов в десять утра. Внизу слышались голоса, в окно светило солнце и настроение было, в общем-то, нормальное. Я умылся и поводил бритвенным станком по лицу. Линув на ладонь одеколона, растер подбородок и спустился вниз.
       Мамми Роза и Ленка пили кофе.
       - Доброе утро!
       - Привет, привет!
       Говорил я по-русски, но Мамми, за два года жизни с Профом, успела выучить десяток фраз. Мне налили кофе и поставили перед носом тарелку с чем-то вкусно пахнущим. Я принялся уплетать, одновременно пытаясь задать вопрос:
       - Уг-м-чгум-хрум?
       - Прожуй сначала, а потом скажи.
       Я последовал Ленкиному совету и повторил попытку:
       - А где умники?
       - На рыбалке.
       Ясно. И, если Семён Викторович был ярым любителем проводить время с удочкой, постоянно повторяя при этом избитую фразу про Бога, который не засчитывает время проведённое на рыбалке, то на Лёньку это было мало похоже.
       По быстрому дожевав, и одним глотком допив кофе, я поблагодарил хозяйку.
       - Пойду, пожалуй, испорчу им кайф. Лен, составишь компанию?
       Но девушка покачала головой.
       Выйдя на улицу и, обогнув мотель, в котором, кроме нас не было ни одного постояльца, я направился к реке. У Профа, ещё со времени первого нашего посещения, "стёртого" по вине обстоятельств, было излюбленное место в излучине. На берегу стояло несколько плакучих ив, и он устроил себе шалаш. Прямо таки, Ленин, обдумывающий революцию.
       Неслышно ступая, я спускался к воде. Вон, сидят, голубчики. Взглянув на воду, такую прозрачную, что был виден каждый камешек, каждая песчинка на дне и я разглядел быстрое движение. Проф, ведомый инстинктом, лёгким движением забросил муху прямо к носу форели. Ивы отбрасывали на воду едва шевелящиеся тени, а в небе не было ни одного облачка, и оно отражалось в воде глубокой синевой.
       Инстинкт не подвёл и рыбу, и вот уже муха пропала у неё во рту и форель оказалась на крючке.
       - Двенадцатая! - Гордо сказал Семён Викторович Лёньке, а тот только развёл руками, не споря с мастером.
       Хотя, в проволочной корзине, что висела в воде, привязанная к колышку, вбитому у его ног, тоже плескалось штук семь разных рыбёшек.
       Тут они заметили меня и замахали, приглашая в компанию.
       - Ну, как улов?
       Традиции нужно соблюдать, и мы минут пять поговорили на тему "клюёт - не клюёт". Мужики снова забросили удочки. А я улёгся в траву и, закусив ароматный стебелек, уставился в голубое небо. По нему неторопливо плыли по своим делам перистые облака. Лёгкие и пушистые, они были окрашены солнеными бликами во все оттенки жёлто-розового и радовали глаз.
       Лёнька, видимо продолжая начатый ранее разговор, спросил у Профа:
       - И что, Семён Викторович, никто даже не подозревает о богатстве, валяющемся под ногами?
       - Увы, мой друг, их технологии ещё несовершенны. Да и, при существующем положении вещей и общей тенденции развития науки, вряд ли в ближайшие сто лет кто-то обратит на это внимание.
       - А как же теория невмешательства, и их право распоряжаться своими природными ресурсами?
       - Ну, про невмешательство, ты лучше этим расскажи, у которых зеленоватая шкура. А насчёт ресурсов, так ведь я предлагаю взять лишь то, что уже переработано. Никто не собирается строить шахты и разрабатывать недра.
       Краем уха слушая разговор, и ещё толком не зная о чём это они, я почувствовал, как настроение стало стремительно подниматься. Да и, догадаться было не трудно. Проф, верный себе, уже что-то там изобрёл. И вербует сторонников.
       - О чём вы, люди? - Не поднимая головы, поинтересовался я.
       - Дело в том, Юрий, что здешние руды очень богаты, относительно, конечно, ниобием. Этот металл относится к группе редкоземельных и чрезвычайно дорог. У нас дома, конечно. Здесь же - увы. Про современные технологии никто не слышал и отработанную породу, которая может принести пусть не баснословную, но вполне ощутимую прибыль, используют для строительства дорог. Зарывают талант в землю, можно сказать.
       - Просветите хотя бы, для чего он нужен-то?
       - В нашем мире ниобий используется для производства лазеров.
       Вот так вот. Сокровища лежали под ногами, а беспечные аборигены даже не подозревали об этом.
       Я уже мысленно сравнивал положение "Белого человека", со скромным достоинством несущего своё бремя, с жалкой участью мелкой букашки, которой на миг ощутил себя вчера. Да, не в пример приятнее ощущать себя эдаким "Бваной Юрием" ведущим "честную торговлю" с туземцами. Приподнявшись на локте, я спросил:
       - И что, Проф, во сколько это встанет?
       - Я думаю, где-то в полмиллиона российских червонцев.
       Я присвистнул.
       - А в тутошних долларах?
       - Ну, это миллиона два будет.
       Тоже не хило, хотя, какая к чёрту, разница. Ни золотых червонцев, ни экзотических долларов Сибирских Соединённых Штатов у меня всё равно не было. Но, ради приличия я всё же полюбопытствовал:
       - Зачем так много, Семён Викторович? Вы ж сами сказали, что по здешним меркам, это просто земля.
       Но Проф был закалён десятилетиями преподавательской деятельности, и с терпением, выработанным общением с сотнями и тысячами тупых "почемучек" стал объяснять:
       - Сам по себе шлак, действительно стоит копейки. Но вот для того, чтобы извлечь на свет божий ниобий, я имею в виду в промышленных количествах, требуется организация производства. Обогатительные фабрики, дороги для подвозки породы. Охрана, взятки местным, хоть и не очень жадным, но всё же существующим чиновникам. Так что...
       Мне в друг стало скучно. Я закрыл глаза и принял равнодушный вид. Но прямо таки физически ощущал на себе взгляды обоих. Ну-ка, проверим. Слегка разлепив одно веко, я сквозь ресницы взглянул на умников. Так и есть, те во всю пялились на меня.
       Ну, Проф то ладно, у него было время повариться в собственном соку и съехать с катушек. Но Лёньке то это нафига? Те же переглянулись и, отвернувшись к воде, дружно забросили удочки. Концессионеры, блин.
      
       Глава 13
      
       Мужики рыбачили ещё часа два, а я всё так же бездумно пялился в небеса.
      Впрочем бездумно - не то слово. В голове подобно муравьям копошились различные мысли. В основном, вариации на излюбленную мню тему "а навошта мне это трэба"?
       Ну, допустим, подсуетились мы, значить, и конвертировали наши средства в тутошнюю валюту. Или, ещё проще, "сходили" на Землю-2 и экспроприировали ещё
      центнер-другой золотишка. И тут сразу начинается головная боль и ненужные, с
      моей точки зрения, вопросы разных любознательных личностей. Как тех, кто "у
      руля" так и мрази, вроде Чёрного Сэма, только калибром покрупнее. Проделав
      энное количество телодвижений мы, конечно, все эти препятствия героически преодолеем. Оторвав дюжину-другую голов и оставив за спиной десяток могил.
       И вот, ура! Процесс пошёл. И, спустя где-то год, мы становимся обладателями, к примеру, центнера вожделённого ниобия. Грузим это дело и "переправляем" к нам. И, головная боль начинается по новой. На базаре им, сами понимаете, торговать не будешь. Остаётся очередной проныра, вроде Мишки Френкеля, который снова будет пытаться обжурить. Либо же, снова "брать в дело" Виктора, но тогда придётся отвечать на кучу вопросов и, боюсь, Большие Дяди захотят послать сюда своих представителей. Осмотреться, и вообще...
       Есть, правда, ещё и третий путь, который предпочли девчёнки, ввязавшись в разработки противораковой панацеи. И опять, деньги, деньги, деньги. И Мигрень, Менингит и вечная запарка. И - Снова пристальное внимание спецслужб. Теперь уже не только Российских и Израильских а всего мира.
       Каждый ж мнит себя пупом земли. Пупочком. И - могилы, могилы, могилы. Ибо
      прогресс - штука кровавая, и ни одно дело так не изобилует смертями как доброе. Никто ж не спорит, всё это сплошь и рядом будут "плохие", и исключительно "не наши". Вот только, оставь я всё как есть и, по моим скромным подсчётам, около сотни человек останутся живы. Женятся, детишек наплодят. А там, глядишь, и внуки пойдут...
       Да уж, необходимость принимать решения всегда головная боль для
      руководителя. И большой риск. Вообще-то, лично я ни чем не рискую и всегда успею "соскочить". Но ведь, как ни крути, а история этого мира изменится. И, боюсь, не в лучшую сторону. Ведь, вряд ли Проф сможет обойтись без самого простенького компа. А это уже нонсенс, господа. И снова - ненужные вопросы. Потом какая нибудь светлая голова подкинет одну-две рацухи, чтобы дело крутилось быстрее. Там, глядишь, нас осчастливят своим внимание доблестные преторианцы Великой России. Тот, кто держит бразды правления за Уралом, вряд ли потерпит какие либо безобразия на соседней территории. Тем более, что тишь да благодать длится уже более трёхсот лет. Не, мужики, не нравится мне ваша затея, хоть тресни. Лёнька с Профом смотали удочки и, не поминая больше эту тему, засобирались. Поднялся и я, отряхнув одежду от налипших травинок.
       - Роза обещала приготовить на обед гуся. - С мечтательным выражением сказал Проф. - А на ужин зажарит улов. Рыба у неё вообще получается - пальчики оближешь.
       Я ничего не имел против жареной форели и молча плёлся следом. После того, как, повосхищавшись добытчиками, рыбёшек водворили в холодильник, уселись за стол. Гусь удался на славу и все молча работали челюстями.
       После обеда я, захватив одну из принтерных распечаток, привезённых Профом ещё два года назад поднялся к себе.
       Не знаю ничего приятней и полезней для здоровья, чем после хорошего обеда подремать часок. Вы спросите, зачем макулатура? Так ведь нет лучшего снотворного, чем какое нибудь чтиво. Прочитал страницу-другую и готово. Сон безмятежен и совесть чиста. Приобщаюсь, значитца. Засыпаю над книгой, можно сказать. И не придерёшься ведь, ибо каждое слово - правда.
       Так, посмотрим, чем это Семён Викторович увлекается? Похоже, это что-то вроде Ленкиных изысканий: "В 1954 году в Японии после народных волнений во время паспортного контроля задержали странного гражданина. Документы у него были в полном порядке, за исключением одной детали. Паспорт был выдан никогда не существовавшим государством Туаред! Возмущенный "туаредчанин" на пресс-конференции утверждал, что его страна находится в Африке между Мавританией и Французским Суданом (не путать с более восточным Суданом), и был потрясен, когда ему показали карту, где на месте большей части Туареда был Алжир. Правда, в указанном месте действительно проживает народ туарегов. Разница, как нетрудно заметить всего в одну букву, но существующие "в нашей реальности" туареги не обладали никогда в обозримом прошлом своим суверенитетом, так неужели же туареги в будущем создадут собственное государство? Или не в будущем, а, к примеру, в параллельном мире?* (*Кузовкин А., Непомнящий Н. "Феноменальное" 1991, с.4).
       Что ж, по моему, я стал причиной нового веяния. И Проф, хотя и воочию смог убедиться в существовании Земли-2, как и все люди нуждался в "доказательствах" своей нормальности. Не мне его за это судить, ведь он всего лишь обычный человек. И действие "коридора" не распространяется на него, как на нас с Ленкой. Приводя в норму физические параметры, и снимая психоэмоциональное напряжение. Глаза слипались, но всё же, движимый любопытством я продолжал читать:
       "В мае 1828 года в Нюрнберге полиция поймала очень плохо одетого странного юношу 16-ти лет. Власти провели самое тщательное расследование, разослали портреты по всей Европе, исписали 49 томов дела, но не установили места, откуда прибыл этот человек, получивший имя Каспар Хаузер. Имевший самые невероятные привычки и способности, он видел в темноте как кошка, нюх имел лучше собачьего, но не знал, что такое молоко, огонь и расстояние до объекта. О Каспаре, погибшем от пули убийцы, осталась лишь уверенность, что прежде чем попасть в Германию, он жил в мире, совершенно отличном от нашего... Впрочем, еще в 19 веке возникла и тривиальная версия, что на самом деле Хаузер - наследный принц Баденский, насильно отстраненный от престола и помещенный в темницу еще в детстве... Но генный анализ, проведенный спустя 164 года после гибели Каспара, показал, что он не являлся каким-либо сыном баденской маркграфини"... *("ТМ" 1998, N 10, с.54).
       Как и предполагал, хватило меня на полторы страницы. Я почувствовал, как книжка валится из рук и погрузился в сон.
      
       Проснувшись, я ощутил чьё-то присутствие. Лена сидела у изголовья и держала в руке подборку статей, распечатанную Профессором.
       - Что пишут?
       - Так, всякое-разное. Вот, послушай:
       "В конце 1980-х - начале 90-х годов о необычной судьбе мальчика под именем
      Юнг Ли ЧЕНГ несколько раз писала гонконгская газета "Вен Вен По". В кратком
      изложении его запутанная история выглядит следующим образом: в 1987 году местным гонконгским ученым (можно понять, что речь идет о психиатрах) попался для исследования мальчик, утверждавший, что он "пришел из прошлого". Результат исследования (опроса мальчика с большим пристрастием) кое-кого сильно смутил - "пришелец" хорошо говорил на древнекитайском языке, пересказывал биографии давно умерших знаменитостей, не по годам хорошо знал историю прошлого Китая и Японии, упоминал о многих событиях, о которых в настоящее время либо вообще не помнили, либо знало лишь очень ограниченное число историков, узкоспециализированных на определенных периодах или событиях. Странный мальчик к тому же был одет также, как одевались жители Древнего Китая, так что его появление было либо хорошо спланированной "провокацией" какой-либо могущественной организации (например, телекомпании), стремящейся к получению сенсации, либо... Поверить в версию самого мальчика было трудно, к тому же он и сам не понимал, каким образом
      попал в современный город Гонконг.
      
       Тем не менее, как сообщила газета, историк Инг Инг ШАО решил проверить не слишком стройный мальчишеский рассказ и углубился в изучение хранящихся в храмах древних книг. Наконец, в одной из книг его внимание привлекли рассказы, почти полностью идентичные с устными пересказами Юнг Ли, все даты, названия местностей и имена конкретных людей совпадали. В одном месте историк наткнулся на запись о месте и дате рождения мальчика, он был почти уверен, что речь идет именно о "его мальчике", но, чтобы до конца убедиться в потрясающем открытии, надо было вновь побеседовать с Юнг Ли... Однако, уже в мае 1988 года, пробыв всего год в нашем Времени, мальчик-путешественник неожиданно для всех исчез, больше никто и по сию пору не видел его...
       Раздосадованный историк Инг Инг Шао вновь засел за книги и в одной из них
      сразу за именем "Юнг Ли Ченг" нашел следующую запись: "...исчезал на 10 лет
      и появился вновь с ума сошедший, утверждал, что был в 1987 году по
      христианскому летоисчислению, видел огромных птиц, которые достигают облаков, большие волшебные зеркала, ящики, разноцветные огни, которые зажигаются и сами гаснут, широкие улицы, украшенные мрамором, что ездил в длинной змее, которая ползает с чудовищной скоростью. Признан сумасшедшим и умер через 3 недели..."* (*"Перекресток Кентавра" 1997, N 11).
      
       - Наверное, Профу пришлось изрядно покопаться в Интернете. - Зевнул я.
       - Наверное. - Согласилась Ленка. - Ты знаешь, Юрка, - добавила она, - мне кажется, что нет никаких "твоих" или "моих" мест. А есть что-то одно на всех. Большое и... страшное. И, в той или иной мере, этой способностью, я имею в виду "даром проникновения", наделены все люди. Просто, некоторые, подобно нам, оказались более везучими, умеющими отсекать то, что не в силах воспринять. И преобразуя это самое ЧТО-ТО в нечто приемлемое сознанием. Другие же, "нормальные", обречены на гибель. И их "неспособность" проникнуть" является чем-то вроде хорошо развитого инстинкта самосохранения. А иные, вроде этих несчастных, на свою беду сумевшие "войти" и благополучно "выйти" вынуждены носить клеймо "сумасшедших". И это в лучшем случае.
       Ляпнуть, что ли про Горацио? Не, наверное не стоит.
       Видно было, что Ленка немало об этом думала и ей хотелось с кем-то поделиться.
       Н-да... два глиста, малёк более удачливых чем остальные, и с иммунитетом к враждебной среде, взялись анализировать устройство ... А, и в самом деле, что мы пытаемся понять? Как устроен пищевод? А что же тогда кровеносная система? И как всё это соотносится с мыслительными процессами, ежели таковые имеют место? Нет уж, в роли "Бваны Юрия" я ощущал себя гораздо комфортнее.
       Но Ленусик, глядя на мой отрешённый вид, и сама поняла, что на данном этапе мне немножко по барабану. И перешла к основному вопросу:
       - С Семёном Викторовичем говорил?
       - Ну, допустим.
       - И что?
       - Что-что, да ничего. И вообще, если хочешь знать моё мнение, то я против.
       Ленка терпеливо вздохнула, и я понял, что проиграл. Куда мне тягаться с потомственной аристократкой.
       - Лен, а может, ну его, а? - Без особой надежды начал канючить я.
       Но та, зная меня как облупленного, лишь молча улыбалась. Зачем слова, если сейчас я начну приводить все мои "гениальные" доводы, потом, чуть погодя, стану извиняться и сам себя опровергать, взвешивая "за" и "против". Потом, окончательно запутавшись и разозлившись, упрусь рогом. И - всё... Тут то она меня тёпленького и возьмёт.
       Ну уж нет. Не раз и не два я проигрывал ей и сейчас, назло врагам, просто буду молчать. Помолчали. Долго так, минут пять. В голове постепенно забрезжило сомнение: "Это ж, выходит, я уже перешёл к последней стадии? Не попытавшись вывалить на неё все свои "про" и "контра"? Хотя... Очередная авантюра сулила новые впечатления. В кузнечике покувыркаюсь, опять же... К тому же, наверняка "пойдём" отсюда, так что окажемся в районе нашего Новосибирска. Интересно, как там у них всё было. Опять же, прибарахлимся малёк. А дальше - я умываю руки. Пусть у профессора голова болит. Моё дело только транспортировка. И ничего более.
       Видать, я и вправду, созрел, так как Ленка подала голос:
       - Это ведь МОЙ мир, Юрка.
       И было у неё в голосе что-то такое...
       - Ну и что. Живи тут, раз такое дело.
       - Ты не понимаешь. По мнению Профессора, можно постепенно внедрить здесь кое-какие технологии. Раз уж процесс пошёл то, рано или поздно, а будет изобретён портал, подобный тому, что завезли на Землю-2 пришельцы. И тогда... Я очень хочу, чтобы МОЯ Земля не оказалась бедной роственницей.
       - Ну, это пока что ещё только теории.
       - То, что мы здесь - теория?
       - Ну, нет, конечно. Но про портал ты загнула.
       - В ВАШЕМ Китае, когда-то давно жил человек, по имени Лу Синь Чжоу Шу-Жень. Так вот он сказал: "Мечта - это не то, что уже существует, но и не то, чего не может быть. Это, как на земле, - дороги нет, а пройдут люди, проложат дорогу". Ведь, когда-то и ВАШЕЙ Америки не было. Но нашёлся упёртый еврей по имени Колумб и потащился через океан. Тоже, между прочим, в погоне за прибылью...
       Я прикрыл глаза. Порталы... Врата, ведущие из мира в мир. Миры-заводы. Миры Санатории. Миры-тюрьмы. Человеки организованно отмечают паспорта и следуют, куда кому надо. А на таких как я, имеющих наглость соваться в обход установленных правил, объявлена охота. Неча, неча! Иш ты, самый умный выискался! Тут все люди заслужанныя, можно даже сказать, благонадёжныя.
       - Ленусик, так ведь, по одной из версий, Бертольда Шварца, в последний раз осчастливившего человечество порохом, им же и подорвали.
       - Ты это к чему, Юрка?
       - Да так... Может, ну его, а? Ваш этот, Павел, четвёртый кажется, очень даже миленько всё устроил. Тихо, мирно... Ты хоть представляешь, сколько горя приносят простым людям революции? Короче я - против.
       Выдержка изменила всегда спокойной Ленке:
       - Ну и пошёл ты! И вообще, я остаюсь здесь... Навсегда!
       М-да... не то, чтобы меня всё это сильно смущало, но на Земле-2 застряли Сергей с ребятами. И перед Виктором неудобно. Сам заварил кашу, а теперь, выходит... Конечно, можно работать с Инной, но в глубине души я знал, что такого тандема как с Ленкой у меня уже ни с кем не будет.
       - С кем поведёшься... - Буркнул я.
       - Ты это к чему? - Деланно удивилась вредина.
       - К тому, что слишком много времени ты провела в обществе моей любимой.
       - Ах, ты об этом. - Рассмеялась она. - Юрик, дорогой. В каждой женщине это заложено от природы. И извлекается на свет божий по мере необходимости.
       - Кстати, Лен, этот туаредчанин не отсюда, часом?
       Но она лишь молча покачала головой.
      
       Глава 14
      
       Следующие два дня прошли в неторопливых сборах. Снова палатки, спальники, консервы. За всем пришлось ездить в Нью-Саутгемптон и я с удовольствием взял на себя эту обязанность. Сопровождала меня в основном Ленка, говорившая по-агнглийски. Загрузив старенький грузовичёк мамми Розы мы решили пройтись по городу. Словно попали в двадцатые годы прошлого века. Нет бетонных многоэтажек. Меньше машин. В остальном же, город как город. Мальчишки продают газеты. За столиками кафешек сидят парочки. Детвора носится на роликах. И, возможно конечно иллюзорное, ощущение неторопливости. Хотя, Нью-Саутгмтон всего лишь провинциальный городишко. Так что, скорей всего я прав, и никто здесь не спешит делать деньги. Просто живут себе, смакуя каждый день. Без печали вспоминая прошедший и без страха смотря в будущий. И, Бог ты мой, кинотеатры. В современной Москве я почти забыл, что такое ходить в кино. А ведь ещё лет пятнадцать назад это было целое событие. И неважно, идёшь ли ты один или с друзьями. И уж тем более, в нечто особенное превращался поход в кино с девушкой. Увы. Телевидение, видео и Интернет практически полностью лишили кинотеатры их притягательности.
       - Лен...
       - Что, Юрик?
       - Давай в кино сходим.
       Она удивлённо покосились на меня, но от комментариев воздержалась.
       - А язык? Ты ж ...
       - Да ерунда. Давай на что нибудь со стрельбой. Надеюсь, вестерны здесь есть?
       - Что есть?
       Да уж. Если нет Запада, вернее, в его роли выступает Великая Россия со своим консервативным укладом, то какие уж тут вестерны.
       - Ты имеешь в виду охотничьи приключения?
       - Ну да.
       Интересно, "про индейцев", выходит, тоже нету? Во что же тогда здешние пацаны играют? Движимый любопытством я поинтересовался:
       - Лена, а что, Робин Гуд у вас был?
       - Конечно.
       Ну, слава Богу. Хоть здесь всё как у людей. А Ленка, не останавливаясь на достигнутом, стала объяснять:
       - Согласно преданиям сэр Робин Локсли во время мятежа черни вынужден был скрываться в Шервудском лесу. К сожалению, мятежникам удалось временно захватить власть. И несколько лет отважный дворянин, объединив вокруг себя остатки знати и уцелевших во время резни придворных, был вынужден вести тайную борьбу с главарями голодранцев. Его отважные налёты и успешные операции по уничтожению голозадой мрази и их семей по праву вошли в историю.
       Потрясённый, я уставился на неё.
       - И... Что было дальше?
       - Когда всё встало на свои места, и на английский престол вернулся король Ричард, сэр Робин занял ведущее положение при дворе. К сожалению, вскоре он бы убит в одной из карательных акций. Говорят, его подвела любовь к женщинам. Его заманила в ловушку и предала некая Мария.
       Вот так вот. У каждого свои кумиры.
       - Ты чего притих?
       - Да так.
       - В кино-то идём?
       - Идём.
       Мы взяли билеты и заняли места в зрительном зале. Как я и предполагал, главный герой был отважным белым парнем, который в компании не менее храброго узкоглазого парня сражался против других белых парней. В чём там суть я толком не понял. Вроде, "плохие" хотели выкорчевать лес. Древесину продать, а свободное место пустить под выращивание льна, что ли. А бравые Гринписовцы бодренько так их отстреливали. Сначала поодиночке, но под конец, когда страсти стали накаляться, героический дуэт из двух однозарядных стволов завалил человек пятьдесят несознательных сограждан.
       В общем, с вестернами тут было всё в порядке. Да и вообще, чувствовалось, что тутошние отцы нации не дураки, и насчёт хлеба и зрелищ всё путём.
       Ленка смотрела безо всякого интереса. Отбывала, можно сказать. Иной раз я ловил на себе её удивлённые взгляды, но ехидных высказваний в духе Инны она, слава Богу, воздерживалась.
       - Лет десять в кино не был. - Заявил я когда мы вышли.
       Снова удивлённый взгляд. Ну да. Ленка выросла в семье потомственных дворян. И, должно быть, у них был свой домашний кинозал. Так что, вряд ли ей известны такие простые радости жизни, как поход в киношку.
       - Ладно, забудь. Просто у нас, в своё время, это был целый культ. Вот и всплыла ностальгия.
       Мы сели в грузовичок и отправились в Сентвилль. День близился к концу и машина весело катила между картофельных полей. То и дело попадались заправочные станции и небольшие мотели. Вскоре показались первые домики и вот мы уже въезжаем во двор мамми Розы.
       Проф сидел на крыльце в кресле-качалке и строгал какую-то щепку. У его ног маленький чёрный щенок забавлялся с мячиком. Тут же, на ступеньках сидел подросший негритёнок. И, удивительное дело, Проф разговаривал с ним как с равным, что-то объясняя. Малыш время от времени переспрашивал, водя пальцем по доскам крыльца а на лице Семёна Викторовича играла добродушная улыбка.
       Что ж, учитель не может не учить.
       Завидев нас, они встали. Малыш Билли важно протянул мне руку.
       - Длавстуй, Юа.
       Я невольно улыбнулся, вспомнив, каким впервые увидел его два года назад. Чумазого и сопливого. потрепав малыша по голове я порылся в карманах и, нашарив перочинный нож протянул парню:
       - Держи.
       - Сэнк ю, Юа. И добавил что-то по-английски.
       Я вопросительно глянул на Профа.
       - Билли хочет знать, дадут ли ему попрыгать на кузнечике. Говорит, что уже достаточно вырос, чтобы достать головой до шлема.
       - Ноу, Билли, ноу.
       Но малыш, видно, и сам понимал всю несбыточность надежд, и лишь шмыгнул носом.
       - Так что, Семён Викторович, завтра?
       - Завтра. Я постараюсь не ложиться, чтобы ограничиться минимумом снотворного.
       Уже появились свои ритуалы. Мы с Ленкой ложимся спать, чтобы набраться сил. А те, кто "в багажнике", наоборот, остаются бодрствовать.
       - Тогда до завтра. В пять утра.
       И я пошёл наверх, чтобы как следует отдохнуть пред обратной дорогой.
       Утром я "сходил" в коридор и выволок всё, что накопилось. Ленка забрала кучу барахла "к себе", оставив пару десантных ботов для Билли и Профа. Мог бы и сам догадаться. Ведь старик так любит рыбачить.
       Семён Викторович с Лёнькой уже сидели в гостиной с бокалами в руках и капсулами наготове. Я кивнул и они дружно чокнулись и проглотили снотворное...
       Подав Ленке руку, я задал традиционный вопрос:
       - Ну что, "пошли"?
      
       Мы "вышли" рядом с железнодорожной насыпью. Вереница вагонов стояла на путях. Серебристые и выпуклые, они сразу наводили на мысль о скоростных поездах будущего. И только отсутствие окон выдавало в них заурядные товарняки. Рядом находилось какое-то сооружение, наподобие бетонной трубы, из которой вытекала небольшая речушка. Чуть ниже по течению, был устроен мостик из обыкновенных досок. Вода споро журчала под досками, как-то глухо хлюпая, и разветвляясь на несколько маленьких ручейков. Подходы к трубе, расположенной в низине были вымощены бетонными плитками. Узкими, и явно пострадавшими от беспощадного времени. Дорожки эти вели к домам, будто бы побывавшими под артобстрелом. Проломанные стены и сорванные крыши открывали нашему взору сломанную мебель. На дырявых окнах кое-где хлопали чудом уцелевшие обрывки занавесок. Люди давно исчезли, а шторы, движимые ветром бились о каменные стены и делали картину ирреальной, представляясь последним движением жизни. Пустынно и безмолвно вокруг.
       Видно, уже после всего здесь было землетрясение. Не знал, что эти места являются сейсмически активной зоной. Хотя, это ведь вполне самостоятельный мир. И никакой "привязки" к нашему быть не может.
       Незаметно меня вдруг обуяла грусть. Где-то послышался волчий вой. То есть, именно таким, по моим представлениям, должно быть завывание серого хищника. Не знаю, как называется чувство, охватившее меня в эти мгновенья. Удивлением, страхом, восторгом? Но сопротивляться этому ощущению я не мог и невольно сделал шаг вперёд, навстречу живым звукам.
       - Ты куда? - Голос Ленки был безразличен.
       - Так ведь...
       - Это всего лишь волки. Их мы тоже завозили. Равно как и оленей, лосей и кучу другой всевозможной живности.
       Н-да. Земля-2 не совсем пуста, и уже есть первые обитатели. За два года наверняка появились маленькие волчата и оленята. Растут себе, чтобы, в свою очередь, плодится и размножаться.
      
       Ленка же, поднявшись вверх по дорожке, деловито "вытащила" Профа с Лёнькой. И уже достала нашатырь, чтобы привести их в чувство. Потом на свет появились четыре модуля и мы принялись ждать пока очухаются сони.
       - Ну и, каков наш план?
       - Как и в прошлое наше посещение, шарим по ювелирным лавочкам. - Взял слово профессор. - На бирже дают по четырнадцать долларов за грамм, так что, ориентировочно, нужно центнера полтора.
       Вспомнив, чему учил непутёвого Славку, я решил высунуться:
       - Давайте уж рассчитывать на два, Проф. А то ведь я свалю, а вдруг вам на что-то не хватит.
       Семён Викторович согласно кивнул.
       - Что ж, я не против.
       Вспомнив наглую и неблагодарную скотину Мишку Френкеля, я снова спросил:
       - Откуда такие цены, Проф?
       - Так из газет. - Семён Викторович смотрел на меня с недоумением.
       Я взглянул на Ленку, но та лишь пожала плечами.
       По видимому, в Ленкином мире на эти вещи смотрели гораздо проще. Но - не мои это проблемы. Я Профу не нянька, и быть ею не собираюсь.
       Решили не разделяться и, облачившись в модули взвились ввысь. Профессор, взявший на себя роль ведущего, махнул рукой по направлению к центру.
       - Давайте, начнём с этой улицы.
       С этой так с этой. Дверь магазинчика была закрыта, и я выпустил гранату из подствольника. Когда осели клубы пыли, мы вошли внутрь и я снова повторил процедуру. На этот раз с сейфом. Вышло не так чтоб много, и мы двинули дальше.
       Азарта, подобного тому, что был в прошлое посещение, не возникало, и я механически собирал побрякушки в мешок.
       То ли городок этот был победнее. А, может, мы не шибко старались, но к вечеру набралось где-то килограммов семьдесят. В общем-то, я и рассчитывал на поход с ночёвкой. Мы выбрались за город и стали устраивать лагерь. Разбили две палатки, разожгли костёр. Лена вскрыла банки с консервами, в чайнике закипала вода и мы, не торопясь жевали и смотрели на огонь.
       - Юра, - внезапно нарушил тишину Проф, - Вы не могли бы на несколько минут взять меня "к себе" без снотворного?
       - Зачем вам это, профессор?
       - Да вот, Леонид рассказывал про ощущения, во время нахождения "там". И, вы знаете, мне кажется, подобные описания я уже когда-то читал.
       - Господи, Семён Викторович. Ну это же опасно. Тем более, в вашем возрасте. Да и вообще, просветите хотя бы. Кто, когда? И, сколько перед тем этот писатель на грудь принял?
       Проф усмехнулся и негромко начал:
       - Наша, казалось бы до предела насыщенная информацией эпоха, не перестаёт удивлять, рождая всё новые и новые легенды.
       Согласно одной из них, в апреле 1955 года в крематории Юинга, близ Трентона ближайшими родственниками Альберта Эйнштейна была сожжена его последняя рукопись. И, вместе с прахом умершего гения, развеяна по ветру. Труды последних лет его жизни, действительно, так и не были найдены. Эйнштейн, прославившийся не только как великий учёный, но и ярый противник войны, вполне мог решиться на такой шаг. Если бы, конечно, счёл, что эти знания опасны для людей. И вот я, да и не только я, спрашиваю себя: Чего же испугался человек "подаривший" нашему миру ядерное оружие. Путь даже и вынужден был это сделать против своего желания.
       - При чём тут Эйнштейн, профессор? - Не понял я и, как всегда, не постеснялся об этом спросить.
       Лена с Лёнькой же просто слушали, не сводя глаз с рассказчика.
       - Из записей астрофизика Мориса Джессупа следует, что в последние годы жизни Эйнштейн пытался теоретически "довести до ума" результаты эксперимента, поставленного в 1943 году с эсминцем DЕ-173 "Элдридж". В котором использовались магнитные генераторы с высокой частотой, создававшие вокруг судна поле огромной напряжённости. Работодателем учёных в этом, без сомнения, грандиозном эксперименте были военные. И целью ставилось получить прибор, превращающий боевые корабли в "невидимки". Но, в конечном итоге, результаты опыта превзошли все ожидания.
       Корабль пропал с глаз наблюдателей и с экрана радаров, при этом, по свидетельству очевидцев, его появление "словно из воздуха" наблюдали на значительном расстоянии от Филадельфии в районе Норфорлка. А это триста пятьдесят километров.
       Магнитное поле окутавшее корбль было видимо невооружённым глазом и имело форму вращающегося эллипсоида. Простираясь на 100 м по обеим сторонам корабля оно имело зеленоватый цвет. Все, кто находился в этом поле, имели лишь размытые очертания, но воспринимали всех тех, кто находился на борту этого корабля, таким образом, будто они шли или стояли в воздухе. Те же, кто находился вне поля, но близко, вообще ничего не видели, кроме резко очерченного следа в воде.
       Эксперимент посчитали почти удачным, когда эсминец вновь возник на прежнем месте, однако для экипажа корабля он завершился более чем трагически.
       Матросы обезумели от целой цепочки странных происшествий, случившихся на борту: люди как бы "замерзали", застывали в одной позе, "выпадали" из нашего Времени, "растворялись" в воздухе, и даже сгорали заживо без всяких видимых причин! Свидетелями трагедии стали моряки с корабля сопровождения "Эндрю Фьюресет" и портовые служащие. К несчастью для свидетелей, Америка - свободная страна. Вскоре информация о происшествии просочилась в прессу.
       - Почему к несчастью?
       - Дело в том, что военное ведомство очень быстро засекретило все материалы, так или иначе касающиеся "Элдриджа". В течении трёх лет Джессуп расследовал эту таинственную историю. И события развивались подобно сюжету средней паршивости детектива.
       Непонятным образом исчезали документы, замолкали разговорившиеся свидетели. В 1959 году, Джессуп вышел на очевидца трагедии К. Альенде, но ему тут же "посоветовали" прекратить это занятие. Вскоре ученого нашли задохнувшимся газами в собственной машине...
       По всей видимости, сами того не желая, военные в эксперименте столкнулись с проявлением изменения Пространства-Времени, возникающими в резонансных магнитных полях.
       Мощное поле, окружившее корабль, создало некое подобе "перехода" в другое измерение. И, воздействуя на незащищенных людей, оказало на них губительное действие, похожее на эффект "коридора". Для "нормальных", естественно. Из рассказов очевидцев, следует, что даже спустя много часов после окончания эксперимента "личное" время любого из участников могло вдруг остановиться. При нулевой скорости биологического времени эти люди для стороннего наблюдателя казались "умершими", либо находящимися в летаргическом сне. Ощущения же самих потерпевших, в точности совпадают с симптомами, вызываемыми вашим "коридором".
       Я неуверенно пожал плечами а Проф добавил:
       - Кстати, аналогичное "выпадение из Времени" наблюдалось и при работе людей в мощных полях, возникающих вблизи эпицентра ядерного взрыва.
      
       Что мне никогда не приходило в голову, так это отождествлять ставший таким привычным в последние годы "коридор" с атомным взрывом. Но раз человек хочет, почему бы и нет? Даже если что-то пойдёт не так, всегда ведь можно "вернутся" на несколько минут назад. Прибор я спрятал в камнях и, до сих пор он меня ни разу не подводил. Тьфу, тьфу, тьфу, конечно.
       - Хорошо, Семён Викторович. Пойдёмте. - И, обращаясь к Лене, спросил: - Поможешь?
       Та встала, и мы с двух сторон подошли к профессору. Ленка взяла его под руку а я, обняв Профа, дотронулся до её плеча и сделал небольшой шаг...
       Всё так же гремел водопад и висели в воздухе миллиарды брызг, наполняя его влагой. Надо отдать должное Профу, держался он с достоинством. Но было видно, что ему худо. Секунд через двадцать он начал хватать ртом воздух и мы "вышли".
       Он был какой-то притихший и растерянный.
       - Что вы чувствовали, Семён Викторович?
       - Ох, Юрий, не дай Бог. Видно, и впрямь, староват я для таких фокусов.
       - Но хоть шум водопада вы слышали? И брызги?
       Увы, ни влажного тумана, ни грандиозного рёва воды для него не существовало. Казалось, мы оба слегка разочарованы результатами опыта. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и стали готовиться ко сну.
      
       Глава 15
      
       Проснувшись, я обнаружил, что в палатке, кроме меня никого нет. Впрочем, снаружи слышался голос Профа. Высунув нос, я увидел Ленку, пьющую чай и Семёна Викторовича, снова излагавшего одну из своих заумных теорий.
       - Наше сознание организовано таким образом, что абстрактные неопределённости, возникшие вследствие сопряжения, многократно трансформируются на пути к мозгу, снижая свой размер, но сохраняя при этом соотношение амплитудно-частотных характеристик. Его можно представить в виде телескопа, состоящего из системы линз. Объективом является всё пространство "коридора", окружающее вас, а окуляром - мозг. Разум сознания обустраивает пространство области своего обитания в соответствии с требуемыми характеристиками. Энергетические параметры наблюдаемого образа, его яркость, воспринимаются как увеличение амплитуды чувственных восприятий. Зрительный образ воспринимается в виде двух картинок, наблюдаемых в левом и в правом зрительных объемах. Идущие от сетчатки глаза нервные волокна частично связаны между собой, и имеют перекрест - хиазму. Поэтому в каждом зрительном объеме, проще говоря в глазах, присутствуют элементы изображения другого зрительного объема, что является связующим кодом изображения.
       Одновременно этот образ передается в зрительные области больших полушарий головного мозга. Каналы передачи визуальной информации обратимы, т.е. создание образа в областях больших полушарий, ответственных за "видение" вызывает появление зрительных образов, как бы на экране, проявляясь на сетчатке глаза.
       Ну что за люди, а? Всё им надо объяснить. Причём, непременно с научной точки зрения. И, вместо того, чтобы как все нормальные люди уверовать в чудо, или принять наши способности за дар Божий, начинают совать свой нос куда не след.
       Из всего вышесказанного я понял от силы слов пять. Причём в общих чертах и лишь то, о чём и сам догадывался. Всё это миражи. И моя река, и прекрасное Иннино озеро с водопадом. Мы сами, чтоб не съехать с катушек, строим иллюзорную реальность. Словно программисты, делающую новую игрушку. Но лучше об этих вещах сильно не задумываться. И так уже НЛО всякие мерещатся, зелёные человечки, опять же...
       Я вылез из палатки и направился к небольшому ручью, протекавшему шагах в десяти от нашего лагеря. Шумно умылся, отфыркиваясь и расплёскивая брызги. А ведь здесь самая чистая вода во Вселенной. В смысле микробов. Пришельцы обо этом позаботились. Нет, всё же, положа руку на сердце, не осуждал я Генерала за его "акцию возмездия". Поделом этим уродам. А, если теория Профа верна, и они прилетели не из глубин космоса, а "из за угла", то тогда ещё лучше. Есть шанс, что в Ленкин мир они не доберутся. Всё же куча боеголовок - не фунт изюму. Их ещё переварить надо. А то, глядишь, и подавились...
       Вернувшись к костру, я получил кружку с чаем и банку тушёнки. Все уже поели и обсуждали, куда отправится сегодня. И, судя по разговорам, ограничиваться золотишком Лёнька с Семёном Викторовичем не собирались. И любознательные мои раскатали губу на десяток другой компьютеров, без которых, как я и подозревал, наладить производство - ну просто никак. Тем более, что в устройстве Лёнька уже разобрался, а бесхозного железа вокруг - пруд пруди. Но, я уже решил, что моё дело - сторона. Я отвечаю лишь за "переправку" Ленки. А что она захватит с собой - её дело. Ведь, как ни крути, а "упрогрессорить" собираются её мир. Наш, и так уже ... по самое "не могу".
       Снова расселись по "кузнечикам" и взмыли ввысь. Тут и там видны были следы разрушений. Не очень сильных, но всё же. Что же всё-таки произошло? Землетрясение или, кто-то нетерпеливый под шумок опять организовал народные волнения? И, как и положено, получил по мозгам гравитационным лучём?
       Мысли текли сами собой, а дело помаленьку двигалось. Мешки наполнялись, и "забирались" Ленкой. Одно из разрушенных зданий оказалось банковским хранилищем. Кусок стены обвалился, и пред нами находилась металлическая дверь, явно от сейфа. Крепкая оказалась штучка. Мы истратили штук десять снарядов, прежде чем удалось открыть.
       Но зато, все наши усилия окупились сторицей. Золота там было поболе двух центнеров. Причём в слитках. мелочёвки вроде брюликов тоже хватало. Так что, профессор может быть доволен. Хватит на обустройство небольшой обогатительной фабрики и ещё на выпить и закусить останется.
       - Кстати, вы знаете, молодые люди, что золото является самым пластичным элементом в природе? - Вдруг спросил Проф.
       - Да, в общемо-то, нет.
       - А, между тем, один грамм золота можно растянуть в длину на две целых и четыре десятых километра.
       Вот уж чего не знал, того не знал. Но теория теорией, а пора и честь знать.
       - Ну что, сваливаем? - поинтересовался я, как только последний мешок был завязан и "отправлен".
       - Ещё чуть-чуть. - попросил Лёнька. - Я с утра смотался к путям и пошурудил малёк. Один из вагонов под завязку набит железом. Не иначе, как какое нибудь министерство собирались переоснащать. Системные боки, мониторы, периферия. И всё упаковано, "в масле", можно сказать.
       Не мне было осуждать программера и я согласно кивнул.
       - Только, давайте перекусим. А то жрать охота - сил нет.
       - Юрий, здесь, неподалёку, я заметил винный магазин. Вы не возражаете, если Елена Владимировна "захватит" с собой пару-тройку коробок с коллекционными напитками? Всё же, а самому молодому из них более двадцати лет.
       - Валяйте, Проф. И на мою долю прихватите. Мне то всё равно, что пить, а вот дорогая будет довольна. Для гостей там, и вообще, для понта.
       Мы вошли в лавочку и обчистили складское помещение. Красивые фигурные бутылки, изображённые на коробках, прекрасные женщины, держащие в руках бокалы с янтарной жидкостью и рекламно улыбающиеся, снова заставили вспомнить о печальной участи этого мира. И опять меня обуяла ярость. Сволочь зеленожопая. Хотя, не такие уж они были и зелёные. Так, слегка отдавали бриллиантином. Но всё равно - гады.
       Затарившись спиртным, мы вернулись в лагерь и перекусили. Я привычно развалился, намереваясь предаться послеобеденной сиесте.
       - Лежи уж, - хмыкнула Ленка, - я сама схожу и "заберу" Лёнькино барахло.
       - Между прочим, это, как вы выразились барахло, может существенно преобразить жизнь в вашем мире, дорогая.
       - Так я ж и не спорю, Лёнь. - Примирительно улыбнулась Ленка. - С языка сорвалось.
       - То-то. - Важно поднял палец Хакер и, кряхтя, стал забираться в модуль.
       Добытчики прыгнули, и скрылись из глаз, а я повернулся к профессору.
       - Вы это серьёзно, Семён Викторович?
       - Насчёт чего?
       - Ну, про параллельные миры, и вообще?
       - А где мы с вами сейчас находимся, по-вашему?
       Я пожал плечами. Хрен его знает, где мы находимся.
       - И... что, насчёт ворот в другие миры... Это тоже реально?
       - Так ведь они уже есть, ворота. И хранятся в одном военном институте под Москвой. Вопрос стоит только так: где вторые? А так же третьи, четвёртые, пятые... А скопировать то, что уже однажды было сделано и, без сомнения работало - лишь вопрос времени. И тут уж вам с Еленой Владимировной карты в руки. Ибо доставить портал можете только вы.
       Перспектива соединить наш мир и Землю-2 постоянным коридором мне понравилась. Это ж одной головной болью меньше. А там уж, пущай ООН думает, кого пущать, а кого не пущать. Опять же, на ближайшие лет сто у идиотов от политики появится новая игрушка. Кстати, о том, чтобы принести Портал в Ленкин мир или, к примеру, на безлюдную Землю путь даже и не думают.
       - А что же корабль? Разве, с его помощью нельзя "перейти"?
       - Боюсь, не в ближайшем будущем. Во первых, мы не располагаем технологией производства топлива. Во вторых, надо ещё знать, куда лететь и с какой скоростью. Ведь, соседние реальности "находятся" где-то рядом. Может быть, наш мир от этого отделяет каких-то полсекунды. И, чтобы преодолеть их, требуются сверхвысокие скорости, близкие к скорости света. А, возможно, в каких-то определённых областях космоса есть естественные "порталы". И опять таки встаёт вопрос: Куда? Так что, боюсь, без вас и вам подобных не обойтись.
       - Проф, я вас очень прошу, не заикайтесь никому о "нам подобных".
       - Хотите сохранить единоличную власть, монополию, так сказать?
       Я улыбнулся и покачал головой.
       Пожалуй, самой большой ошибкой со стороны кого бы то ни было, будет, если любого из обладателей "Дара" Спутают с солдатом. Никто из нас принципиально не будет выполнять чьи бы то ни было приказы, или маршировать под звуки марша, уподобляясь болванчикам, всё достоинство которых и состоит в том, чтобы шагать в ногу. Такие как мы - в ногу не ходят. Несмотря на то, что внешне мы неотличимы. Пусть даже имеется некоторая общность в восприятии мира и схожие общечеловеческие ценности, мы живём, всё таки, в немножко другой Вселенной. Не похожей на ихнюю. И, как ни крути, по другим законам.
       Да, мы иногда можем дружить, ходить к друг другу в гости и даже готовы понять другого, почти такого же, как мы, с полуслова. Почти...
       - Да Бог с ней, с властью. Просто... - Я немного поколебался и всё же принял решение. - У "коридора" есть ещё одно интересное свойство. Я могу вернуться назад во времени. Не на много, но всё же достаточно чтобы предотвратить любые нежелательные последствия. А теперь представьте, что на моём месте окажется менее покладистый человек. Если же учесть то, что всё наше племя - жуткие эгоисты то, боюсь, все любознательные вскорости просто вымрут. И смерть их будет быстра и неестественна.
       Проф печально покачал головой.
       - Да, об этой стороне вопроса я как-то не подумал. И, много вас... таких?
       - По слухам, около сотни.
       - Да, это поистине чудо, что у меня учились именно Вы.
       Вот, это по-нашему. Чудо, и всё тут. И никакой научной абракадабры.
      
       После обеда в желудке ощущалась приятная тяжесть, по телу разливалось тепло. К тому же необременительная беседа с Профом убаюкивала и вскоре сон овладел мной.
      
       Я сидел за столиком возле стеклянной стены и далеко внизу простирался город. Незнакомый и непривычный он, в основном состоял из таких же башен, построенных по-видимому из железобетона, перемежаемого тут и там опоясывающими зеркальными кольцами.
       Передо мной стоял бокал с каким-то напитком, терпкий вкус которого ощущался на губах. Потянувшись за ним, я с удивлением обнаружил, что руки скованы наручниками. Я поднял бокал обеими руками и, отсалютовав неизвестно кому, отпил ещё немного.
       С каждым глотком в теле разливалась удивительная лёгкость. Притупляющая чувство страха и создававшая эйфорию.
       "Разве я должен бояться"?
       Бояться я не должен, но откуда-то, неосознанный и почти неосязаемый приходил подспудный страх. Он зарождался где-то внизу живота и, распространяясь во всех направлениях делал ватными ноги и заставлял дрожать руки мелкой дрожью.
       Ещё глоток волшебного напитка и снова кратковременное облегчение. В голове разлились звенящая пустота, впрочем, никак не проливающая свет на то зачем я здесь. Подспудно я знал, что впереди меня ждут неприятные события. Не смертельные, но неотвратимые и рождавшие тревожащее чувство безысходности.
       Не-хо-чу!
       Сколько человек мысленно и вслух выкрикивали эту фразу.
       Нет! Ноу! Ни за что! Только не это!
       Увы, их жалкие протесты абсолютно ничего не решали. Сознание, как будто разделилось на два совершенно независимых я.
       Одно, охваченное усиливающейся паникой всё больше и больше уподоблялось животному.
       Как шкодливая кошка, не разумея собственного паскудства, не может понять, почему ее бьют, так и моё загнанное в угол сознание не способно было вспомнить то, что предшествовало этому страху.
       Второе же, то, которое осознало себя несколько минут назад, пыталось разглядеть связь между тем, что меня постигло и некогда совершенными поступками. Должно быть, это было нечто поистине ужасное раз, несмотря на успокаивающий эффект напитка вызывало такую реакцию.
       По крайней мере, я не профессионал. И, раз боюсь, жуткая гадость совершена мною впервые. Хотя, возможно, это попался я в первый раз. Значит, до этого всё благополучно сходило с рук? Что же произошло? Чёрт, ну нельзя же так. По чьей-то злой иронии я должен понести наказание за поступок, которого как бы и не совершал. То есть, раз сижу здесь, скованный и весь из себя в грустях то, наверное, набедокурил. Но вот не помню, и всё тут.
       "Не виноватый я, люди", так и просилось на язык, но кроме меня в помещении никого не было.
       Я откинулся на спинку жесткого и неудобного стула и снова отхлебнул.
      Последнее желание приговорённого, мелькнуло в голове. Читал где-то, что ничего не происходит просто так, и у каждого из нас есть выбор. Вот учудил что-то и - пожалуйста. Украл, выпил - в тюрьму. Сделал рацпредложение - получи в тык.
       Выбор. У каждого из нас в жизни есть определённые мгновенья, решающие судьбу. Не очевидные и, порой полностью стёршиеся из памяти, они затерялись где-то в прошлой жизни. Поступить согласно принципам, или же поступиться? Предаться удовольствиям или же заняться делом? Коварная это штука - Выбор. Порой ситуация настолько очевидна, что не возникает никаких сомнений как поступить. Хотя, все мы свято верим в то, что ВСЕГДА поступаем правильно. И, даже если порой, на словах, делаем вид, что действуем под давлением обстоятельств - это ложь. Ибо выбор всегда подсознателен. Или же он сделан уже давно, раньше. И привёл к неразрешимой ситуации. Кстати, тоже проблема выбора. Ведь, как сказал классик, их не бывает, неразрешимых ситуаций. Есть только неприятные решения.
       Разница между жизнью и смертью, набившее оскомину "быть или не быть" хитро маскируется под увлекательнейшую и азартную игру. И Ставкой в ней часто бывает жизнь. Кто не рискует, как говориться... Чтож, вот твой бокал, наслаждайся, смертник! Но нет, помниться, о жизни пока речи не идёт. Всё гораздо хуже.
       Может, прав был мой друг, и всё дело в том, что риск просто обязан
      быть благородным и бескорыстным. В противном случае победный бокал
      шампанского может оказаться горькой чашей с лёгким наркотиком, призванным облегчить незавидную участь.
       Странно, как правило, любая трудность вызывала совершенно противоположный эффект. Проблемы заставляли сосредоточиться. Я начинал держать спину прямо, молодея на глазах и озорно сверкая глазами. почему же сейчас такая безысходность?
       За спиной зашуршало, и я непроизвольно обернулся. Двое.
       - Вы готовы?
       Я одновременно пожал плечами и слегка кивнул. Потом поднялся и, оперевшись руками о стол, начал говорить:
       - Как воспитывают своих детей тигры? Учат убийствам. Чему учат своих детей коровы? Лениться и жевать траву. Почему вы не хотите запретить им это делать? Да потому, что это против их естества. Почему же мы хуже тех самых тигров или коров? Мы имеем полное право учить своих детей тому, что считаем правильным. И мы будем их учить. Учить жить, не считаясь с теми ограничениями, которые, как полагаете вы, и подобные вам, мы должны накладывать на себя ДОБРОВОЛЬНО.
       Но, по-видимому, вошедшим было глубоко наплевать на все доводы, которые мог привести тот, в чьём теле я находился. Это лишь просто исполнители, и ничего более.
       Один из двоих, расставив ноги, начал читать по памяти:
       "Мир этот был бы переполнен злом, если бы оно, приходя, оставалось в нем, не уходя обратно в небытие. Но уйти оно может только через ту же
      дверь, через которую вошло, навсегда покинув пределы цивилизованного пространства. За совершённые деяния вы, Арнхейм Гарах, приговариваетесь к вечной ссылке в мир-колонию. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит".
       Один кивком указал на открывшийся в стене проход, а второй пристроился сзади. Мы вышли в коридор и тут только до меня дошло. У моих обвинителей были зеленоватые лица!
      
       - Юрий, что с вами!? - Профессор с обеспокоенным выражением на лице тряс меня за плечё. - Вы вдруг так закричали. Так тоскливо и безысходно.
       Сны отпрянули и кинулись врассыпную, как испуганные зайцы, оставляя лишь смутные следы в встревоженном сознании.
       Я лежал в палатке, и всё было так же, как и час назад. В смысле обстановки. А вот самочувствие... Лучше не думать. Всё тело покрывал холодный пот, руки дрожали, и во рту был металлический привкус. Видимо, во сне я до крови закусил губу.
       Семён Викторович по-прежнему смотрел на меня, и я попытался объяснить:
       - Кошмар приснился. Ужас. Я где-то, чёрт знает где. И двое зеленомордых зачитывают приговор.
       Проф пошарил в углу и протянул мне бутылку. Спиртного с собой мы не брали, значит, это одна из экспроприированных. Свинтив пробку, я отхлебнул и сладковатая жидкость сразу же обожгла горло. Жаркий комок опустился по пищеводу. "Да уж, это не утешительные сопли в чаше смертника". Воспоминания о сне снова испортило настроение и я поспешил глотнуть ещё раз. Ну, всё. Придётся оставаться ещё на одну ночь. "Коридор" меня выпимшего точно не признает.
      
      
       Глава 16
      
       Вскоре появились Ленка с Лёнькой. Лёнька улыбался, "рот до ушей, хоть завязочки пришей".
       - Чему радуешься? - Полюбопытствовал я. - Небось помародёрствовал на славу?
       - На славу, на славу. А вот ты-то, что празднуешь? И почему в одну харю?
       - А, - махнул я и скорчил кислую рожу, - приснилось тут...
       - Что, как Инка ведёт под венец?
       - Да не... Это бы я как нибудь пережил. Тут такое...
       - Ну, так расскажи, что ли.
       Вы пытались когда нибудь пересказать кошмар? То-то и оно. Нормальный сон, про футбол там, рыбалку - пожалуйста. Свадьбы-похороны, тоже, в общем-то, понятно. Тут же я сильно затруднился. Тем паче, что в моём сне не было практически никакого действия. Только вселенская тоска, малёк приглушенная суррогатом алкоголя.
       Послушав минуты три моё меканье, добытчики, тем не менее, бочку катить не стали.
       - Юрка, ты такой смешной, когда выпьешь. - Заявила Ленка.
       А Лёнька, так даже обрадовался.
       - Вот здорово! Юрка, так я смотаюсь в город, а то сам понимаешь, всё железо мёртвое. Пошуршу по конторам. Программки там, драйвера всякие.
       - Опять Винты выковыривать будешь?
       Он лишь развёл руками.
       - А что прикажешь делать? NEТ-то тутошний давно умер.
       - Лёник, ну скажи мне, убогому. - Начал я, намекая на горы оборудования, собранного нами два года назад. - Сколько хлама нужно человеку для счастья?
       - Так то ведь мы домой уволокли. А это предназначено для Сентвилля.
       - Что, игровой салон хотите открыть?
       - Может, и хотим. И вообще, ты в доле?
      
       - Тугрики, конечно, не помешают, так что, само собой. Но, учитывая мою природную лень, сильно на меня не рассчитывайте. "Сходить-отнести" - это пожалуйста. А вкалывать - Боже упаси.
       - Да не придётся тебе вкалывать. Мы с профессором составим график "переходов". Но, я думаю, что он не будет очень жёстким. Раз в месяц, не чаще. Так что, балдей пока.
       Я откинулся на спальный мешок и принялся балдеть. Долго так наслаждался. Минут пять. Но, как только вся троица стала, весело гомоня, залезать в модули не вытерпел и высунулся наружу.
       - Эй, погодите! Я с вами.
       Ленка с сомнением покачала головой.
       - Ты ж пьяный. Куда тебе за руль?
       - Да ерунда. Движение не шибко интенсивное. Да и ГИБДДешников тоже не видно.
       Энтузиазма на лицах друзей не просматривалось, но и останавливать силой, или похищать мой модуль никто не стал. Инка - та бы точно схватила "кузнечика" в охапку и ускакала. Так что, я тоже влез в модуль и церебральный шлем привычно обхватил голову.
       - Куда, командир? - Глянул я не Лёньку.
       - Давай за мной, там разберёмся.
       Мы взвились вверх. До города было где-то километров пять и, с высоты птичьего полёта, он был как на ладони. Проф указал на белое здание с флагштоком.
       - Это, наверное, здешняя мэрия.
       Никаких остатков флага на торчащей на крыше палке не сохранилось, так что, это вполне мог быть обыкновенный громоотвод. Но спорить я не стал. Всё равно, надо с чего-то начинать.
       Мы походили по зданию, и в самом деле оказавшимся каким-то учреждением.
       Лёнька, вооружившись отвёрткой, доставал винчестеры. Проф собирал дискеты и разную макулатуру. Мы же с Ленкой просто бродили по комнатам. К счастью, в здании никого не было. Да и, в самом деле, какой ненормальный в такое время пойдёт на работу? Когда скопилось штук двадцать, Лёнька попросил Лену "отнести".
       Я, позёвывая от скуки, спросил:
       - Ну, что теперь?
       - Да Бог его знает, - Лёнька пожал плечами, - можно и назад отправляться.
       Выйдя на улицу, мы осмотрелись. Кварталах в двух находилось высокое здание, этажей в сорок.
       - Может, туда заглянем?
       - Не стоит. Вряд ли найдём что-то новое. Да и, внутри могут быть люди...
       Мы взвились вверх, и тут моё внимание привлекло что-то необычное. За чертой города, немного западнее нашего лагеря стояли яркие шатры, подобные тем, что показывают в кино про бродячие цирки.
       - Люди, давайте посмотрим?
       Никто не возражал, и я мы направились в ту сторону.
       Лучше бы мне на глаза не попались эти яркие пятна. Это и в самом деле были шатры. Красочной, праздничной расцветки, они ещё более усиливали эффект, производимый ужасным зрелищем. Эти люди, поняв, что произошло и бессильные что либо изменить устроили себе праздник. Кто читал Эдгара По, поймёт, о чём я. Столы, уставленные золотой и серебряной посудой. Кое-где стояли бокалы из хрусталя. Но ещё больше было осколков. Как будто, желая задобрить злую судьбу люди, выпив последнюю чашу, разбивали бокалы, даже в такой ситуации соблюдая ритуал, приносящий счастье.
       В прошлые посещения мы посмотрели достаточно хроник, чтобы понять, что одежда, в остатки которой были облачены скелеты, не была повседневной. Пёстрые и вычурные, они явно предназначались для карнавала. В какой-то мере это и был карнавал, последний праздник жизни в этом мире.
       Многие, уходя из жизни, занимались любовью. Тут и там лежали парочки, застигнутые смертью в объятиях друг друга. Это было ужасно, видеть обнимающиеся скелеты.
       Вот, на неком подобии сцены стоят музыкальные инструменты. Чьи-то останки лежат на самом краю. Неведомыё мне певец так и умер, сжимая в руках микрофон. Подле электропианино - ещё один скелет.
       Я подошёл к ударной установке и взял в руки палочки. Меня переполняла злость и, с остервенением, я начал выбивать ритм марша. Всё громче и громче терзал я барабаны, оглашая окрестности мрачными звуками, издрвне призывающими человеков в бой. Вы не поверите, мне, МНЕ, вопреки своей природной лени ХОТЕЛОСЬ воевать. Потрясённый жутким зрелищем я жаждал крови.
       Пластиковая мембрана оказалась прочнее хрупкого дерева и одна палка сломалась. Ударив другой на последок по бронзовой тарелке я выбросил её и начал отбивать ритм руками, подобно тому, как играют на своих там-тамах дикие племена. Руки, облачённые в перчатки модуля извлекали звуки даже более мощные. Я что-то орал, давая выход ярости и срывая на несчастном музыкальном инструменте свою злость.
       - Хватит, Юрка! Хватит!
       Ленка схватила меня за плечи но, как и она я был в модуле. Мысленно напрягшись, я усилил сопротивление и продолжал молотить. Тогда Лёнька с Профом попросту вытащили у меня из под рук барабаны.
       - Говорила же, пьяный ты. Лучше б дома сидел.
       Но я уже начал остывать. Злость прошла и только пот, тёкший по лицу, напоминал о вспышке ярости.
       - Пойдёмте отсюда.
       Лёнька указал глазами на видеокамеры, установленные по краям сцены но я помотал головой.
       - Хватит уже, насмотрелись. Да и, что это даст, в конце концов? Ещё одно свидетельство былой трагедии?
       Мой друг пожал плечами а я вдруг пожаловался:
       - Муторно мне, Лёнька. Хреново и тяжко.
       - Что уж теперь. Так фишка легла.
       - Хреново она легла, брат. Очень хреново.
       Как-то понуро мы вернулись в лагерь. Я было потянулся за бутылкой, но Ленка по быстрому выхватила её из моих рук и "смылась".
       - Совсем оборзел, ранимый ты наш. - Набросилась она на меня "выйдя". - Такими темпами ты скоро перекроешь рекорд Томми Джонса.
       - Кто такой Томми Джонс? - Не сдержал любопытства я?
       - Один из героев Книги рекордов Гиннеса. Согласно записи, 9 сентября 1982 г. Томми Джонс из Брисбена, житель штата Квинсленд в Австралии, был арестован за пьянство в 2000-й раз. Начало же рекордной серии было положено в 1957 г. Но и это, как оказалось, не предел его возможностей. Целенаправленно продолжая двигаться в раз и навсегда выбранном направлении он, к моменту его последнего правонарушения, состоявшегося 30 апреля 1988 г. довёл число арестов почти до 3000.
       - А чё, нормальный мужик. - Одобрил я. - Наверное, у него были славянские корни.
       Но Ленка не разделила моего восхищения.
       - Спать ложись. И, чтоб завтра мне был как огурчик.
       Для пущей убедительности девушка погрозила кулаком и я невольно улыбнулся, представив хрупкую Ленку в качестве спарринг партнёра.
       И завалился спать.
      
       Утро выдалось хмурое и туманное. Слегка побаливала голова и малость сушило после вчерашнего. Но, в общем, всё было нормально. Коридор "впустил" меня без всяких фокусов и, "выйдя" я сообщил что готов.
       Проф с Лёнькой, как оказалось всю ночь играли в шахматы и теперь, с красными глазами, взъерошенные и похожие на кроликов, с довольным видом проглотили пилюли. Ленка проделала всё необходимое и подала мне руку.
       - Ну что, "пошли"?
      
       Спускались вниз по течению снова в десантном боте. Говорить было не о чем, и мы с Ленкой просто молчали. Один раз она, всё время глядевшая на воду вдруг встрепенулась.
      
       - Смотри!
       Я глянул в указанном ею направлении, но ничего, кроме волн не увидел.
       - Что там было, Лен?
       - Да так, показалось.
       Что ж, мне тоже в своё время казалось. Но распространяться о своих видениях я не стал. Доказательств этому никаких нет. А на нет, сами знаете... Но, вообще-то, было бы заманчиво иметь возможность "выглядывать" из коридора "наружу". Не то, чтобы это имело какое-то принципиальное значение, но всё же, всё же... Это ж, каких делов можно наворотить... Поймав себя на том, что начинаю мечтать, я тут же прекратил это дело. Хватит. И без того наворотили уже. И продолжаем воротить... С восторженным энтузиазмом недоумков, и практически полным отсутствием сомнений.
       Вскоре послышался шум водопада, и в воздухе почувствовалась привычная влажность. Мы с Ленкой взяли в руки вёсла и направили наш надувной плотик ближе к берегу.
       - Тебе никогда не хотелось заглянуть вниз? - Поинтересовалась Ленка, кивнув в сторону ревущей бездны.
       М-да, у дураков и мысли сходятся.
       Зачем-то пришёл на ум Ницше, и я поспешил осчастливить Ленку перлом, почерпнутым из кладезя мудрости:
       - Не смотри в глубокую яму. А то ведь Взрослые Дяди говорят, что если долго смотреть в пропасть, то пропасть начинает смотреть в тебя.
       - Ты это к чему? - Не поняла она.
       - К тому, что если пытаться объять необъятное, то от широты шага можно и штаны порвать.
       - Юрик, а зачем ты вообще к нам попёрся?
       Вот уж действительно, вопрос вопросов. Я пожал плечами и неуверенно сказал.
       - Ну... От скуки, скорей всего.
       - Ну, ну. - Она улыбнулась фирменной "Инниной" улыбочкой.
       - Что значит ну-ну?
       - Между прочим, другой Взрослый Дядя, Барух Спиноза его звали, в одной из своих этических теорем, в двадцать седьмой, кажется, говорит что: "Вещь, которая определена Богом к какому-то действию, не может сама себя сделать не определенной к нему".
       На этот раз "нукал" я. Ленка моё "нуканье" проигнорировала, и я на всякий случай добавил:
       - Да иди ты.
       - Вот и "пошли".
       Она протянула мне руку, и мы оказались на окраине Сентвилля.
       Чтобы избежать лишних вопросов со стороны мамми Розы я настоял на том, чтобы она "вытащила" яйцеголовых тут же, на месте. Подождав, пока умники очухаются, мы неспешным шагом направились в городок.
       Мамми, едва завидя нас, тут же принялась всех обнимать и потянула за стол. И мы дружно принялись. Проф с Лёнькой - завтракать, а мы с Ленкой - обедать.
       - И, что теперь? - поинтересовался я?
       - Всё по плану. План по валу. - Шутливо ответил Проф. Сначала надо прикупить земли. То есть, конечно, сразу надо конвертировать драгоценности в местную валюту, а уж затем обзаводиться недвижимостью.
       Мне опять стало скучно.
       - Проф, я шибко извиняюсь, но не могли бы вы сразу перейти к той части плана, что касается меня.
       - Ах, да. - Мне показалось, что профессор обиделся за то, что я не разделяю его энтузиазма. - Что касается Вас, Юрий, то, я думаю, в ближайший год у меня хватит забот по организации производства.
       - Так что я, выходит, не нужен?
       - Только в той мере, на которую распространяется ваше желание участвовать в Проекте.
       Ей Богу, он так и сказал, с большой буквы.
       - Ну, вы же знаете, Семён Викторович, лениво мне. И вообще, что касается дел, то за всё отвечает президент нашей транспортной компании. Прошу любить и жаловать, Елена Владимировна Змцова.
       Ленка, не вставая из-за стола и не выпуская из рук вилку, ухитрилась изобразить кникенс, а я с чистой совестью постарался навсегда забыть о том, что в природе существуют лазеры, для производства которых нужен редкоземельный элемент со скучным названием НИОБИЙ. "Почему со скучным"? - спросите вы. Да потому что, смахивает на Библейское НИ УБИЙ.
       Собственно, моё участие в этом деле можно считать законченным. Хотя, нет. Я ещё раз ухитрился вставить свои пять копеек.
       Где-то через неделю, к нам во двор въехала машина с определённого вида молодыми людьми. Одеты они были в костюмы. На головах шляпы и даже имели место галстуки. Вот только было в них что-то, что роднило с московскими быками в кожаных куртках. Наверное, манеры. Держались гости самоуверенно, я бы даже сказал нагло. Нет, никто не пытался хватать Ленку за задницу, как это намеривался сделать перед смертью Чёрный Сэм. Да и нос свой, куда не след парни не совали. Но то, каким тоном они спросили где Сэм Вик мне сразу не понравилось. И я снова завёлся с пол-оборота. Гарных хлопцев было трое, и под мышками пиджаки оттопыривали кобуры. Но если уж моча в голову стукнула...
       Удар, "уход". Один есть. Даже не сообразил, голубчик, что к чему. На всякий случай делаю инъекцию. Тридцать секунд в "обратном" режиме, чтобы не дать двоим оставшимся опомниться. Второй успел поставить блок, но я толчком "забрал" его с собой.
       Всё же, у них были повадки хищников, так как третий начал вытаскивать пистолет. Вряд ли он когда нибудь видел автомат Калашникова, но тонкий намёк понял с полуслова. Пушка полетела к моим ногам и я жестом пригласил его присесть на крыльцо.
       - Кто таков?
       Гость что-то залопотал, и я с досадой крякнул. Как же это по ихнему? "Who you"?, кажется. Но и повторение вопроса на туземном наречии не приблизило меня к пониманию.
       Я уж совсем было собрался "забрать" его в коридор, как тут во двор въехал профессор. Увидев меня с автоматом, направленным на гостя Семён Викторович заулыбался.
       - А, мальчики Мистера Уилли, я полагаю.
       Обезьяна опять что-то залопотала, за что и получила прикладом в бок. Но тот, продолжал апеллировать к Профу, делая страшные глаза и постоянно нажимая на какой-то agreement.
       - Сколько их было? - полюбопытствовал Проф.
       - Трое.
       - Надеюсь, остальные живы.
       - Ну, в общем-то, да.
       Проф понимающе кивнул.
       - Поехали.
       - Куда, Профессор?
       - К ихнему работодателю.
       Я стволом указал парню на машину и уселся сзади. Проф с Лёнкой пристроились следом. Достигнув Нью-Саутгемптона, мы остановились возле большого особняка из красного кирпича. Крыльцо было отделано мрамором, и по бокам стояли львы, выкрашенные под бронзу. Дворецкий, появившийся, как только мы подъехали к воротам, заулыбался. Но, увидев меня с автоматом, тут же сменил выражение лица.
       - Шагай, давай!
       Я упёр ствол в спину моего невольного водителя, но тут вмешался Проф.
       - Оставьте, Юрий.
       Нас пригласили в дом. Хозяин, всем своим видом демонстрировавший радушие пожал Профессору и Лёньке руки. У меня создалось впечатление, что роднее нас в целом мире у него никого нет.
       Они о чём-то полопотали, после чего Семён Викторович попросил:
       - Юра, вы не могли бы "вернуть" коллег вашего собеседника из гм...
       Мне-то что, надо так надо. Не особо заботясь о конспирации, я выволок обоих и бросил у ног хозяина. Тот, бедняга, аж посинел но, видя что оба живы, снова бросился жать руку профессору.
       - Я думаю, нам пора. - Сказал Проф и мы поспешили откланяться.
      
       - Семён Викторович, это ж примитивный рэкет. - Начал я волынку, едва мы отъехали от особняка.
       - Есть малость. - Не стал спорить новоявленный предприниматель.
       - Так чего ж с ними, уродами, церемонится?
       - Дело в том, Юрий, что поубивать таких как мистер Уилли довольно просто.
       - Вот видите. - Я заулыбался. - Так, может, вернёмся?..
       Но идею Проф не одобрил. А, вместо этого разразился целой тирадой.
       - Юрий, весь мир таков, что в каждом обществе есть свой король. И неважно, как он называется. Вождь, Президент, Пахан. И мистер Уилли - маленький король в здешних местах.
       - Ну и хер с ним.
       - Так уж повелось, что свято место пусто не бывает. И, убей мы этого господина, на смену ему придёт кто-то ещё. И что тогда? Опять силовые акции?
       - А почему бы и нет.
       - Потому, что так будет продолжаться до тех пор, пока кто-то из нас вольно или невольно не займёт его место. И что дальше? Вы хоть когда нибудь задумывались, сколько бессонных ночей проводит человек, сидящий на верху, размышляя об угрозах, действительных и мнимых, нависших над его Империей? Королям, в отличие от нормальных людей, приходится жить постоянно оглядываясь. В каждодневном страхе, что в один прекрасный момент они могут всё потерять. И, в глубине души, каждый из них понимает, что рано или поздно его могущество кончится. Ведь, как ни крути, а они тоже люди. Со временем приходит старость, силы иссякают. Замедляются реакции и мозг, измученный многолетним беспокойством, перестаёт адекватно воспринимать окружающий мир. Ей Богу, Юра, я бы не хотел такой жизни. Не так уж и много мне осталось. Да и тонна-другая ниобия не стоит затраченных усилий. Не говоря уже о десятках жизней.
       Я молчал, не зная, что сказать. Оказывается, не всё так однозначно. И Семён Викторович, будучи в отличии от меня простым смертным, по своему был прав.
       - Сколько заплатили-то?
       - Мистер Уилли стал официальным владельцем десяти процентов акций нашей обогатительной фабрики.
      
       - А это много или мало?
       - Нормально. Не так уж и мало, чтобы потерять уважение коллег по цеху. Но и не настолько много, чтобы побудить людей к ответным силовым акциям.
       Помниться, Государство в лице глубокоуважаемого Генерала потребовало половину. Так что, может всё не уж и плохо.
       Остаток пути проехали в молчании. Как я уже сказал, не моё это дело. И, раз Проф считает, что так надо - пусть так и будет. В конце концов, его цель ниобий, а не установление теневого господства в отдельно взятом штате.
      
       Глава 17
      
       На следующий день я засобирался. Нет, не домой. Мне захотелось смотаться в Париж. Тутошний. Ленка, едва услышав предложение составить компанию, покачала головой и отвернулась, чтобы скрыть слёзы.
       - Ну, будет, Лена, будет.
       Я обнял девушку и стал гладить по трясущимся плечам, но она вырвалась и убежала. Никогда бы не подумал, что всегда спокойная и уравновешенная Лена может так разрыдаться из-за пустяка. Но, по-видимому, для неё это не такой уж и пустяк. Попытавшись поставить себя на её место, я так и не пришёл к однозначному выводу. Как бы себя чувствовал, если б, к примеру, был лишён возможности жить на Родине? Наверное, нужно самому побывать в этой шкуре, чтобы понять всю горечь существования на чужбине. Сколько раз слышал про ностальгию, изводившую Русских эмигрантов. Сначала первой волны, бежавших от революции, потом тех, кто уехал в Штаты, наши, разумеется.
      
       Небоскрёбы, небоскрёбы
       А я маленький такой
       То мне грустно, то мне скучно
       То теряю свой покой*
       (*Песенка, бывшая популярной лет двадцать назад).
      
       Сказать по поводу мне было нечего и я, попрощавшись с Профессором и Лёнькой, и пообещав вернуться недели через две, отправился искать Лену, чтобы одолжить у неё космический скутер. Никакого паспорта, ни Американского ни, тем более, Российского у меня не было, а без него границу не пересечёшь. В смысле легально.
       Пас-порт. Право на въезд в порт. Сюда бы Ги ван Keepа из нашего Брюсселя, который в Бельгии, с его кучей всяких документов. Он ухитрился собрать коллекцию из 3880 просроченных паспортов и проездных документов, заменявших когда-то паспорта. В его собрании представлены документы из 130 стран и учреждений, уполномоченных их выдавать (включая многие ныне уже не существующие страны). Экспонаты относятся к самым разным эпохам с 1615 г. до наших дней. Самый ценный из них - красочный китайский паспорт 1898 г., стоимость которого, по меньшей мере, 22 500 долл."* (*Книга Рекордов Гиннеса).
       Нет, можно, конечно, использовать влияние, которое, я надеюсь имеет Проф. Шериф как ни как, а не посторонний человек с бугра. Но опять же, вопросы, взятки. Всё это на меня нагоняет тоску. Потом таможня Американская, таможня Российская. Шаг влево, шаг вправо... А если ещё учесть то, что в Английском я ни бельмеса то, согласитесь, это ни в какие ворота. Что это за турист такой, что в родном языке ни бум-бум, зато на языке Империи ботает - закачаешься.
       В общем, я предпочёл идти по пути наименьшего сопротивления. Ленка молодец, катер "выволокла" без вопросов и я, ни минуты не сомневаясь, облачился в модуль и залез внутрь.
       - Ну, пока. Недельки через две, я думаю...
       И взлетел, почти сразу же развив бешеную скорость. Спустя пару минут достиг верхних слоёв атмосферы и, мысленно задав курс, принялся глазеть на облака.
       Вскоре пересёк Уральские Горы. Но, с такой высоты, местность напоминала скорей рельефную карту. Скорость, я повторяю, была приличная и вот уже подо мной Москва. Настроив сенсоры, включил увеличение и полюбовался панорамой города. Красиво. Но снижаться и, тем более, приземляться не стал. В этом городе нет ничего от мегаполиса, к которому я привык. Кроме, разве что, названия. С таким же успехом можно слетать в нашу Америку и посетить провинциальную Москву где нибудь в Канзасе.
       Так и не выключив увеличения, летел и разглядывал дома, дороги, людей. Все они жили своей жизнью, куда-то спешили. Чем-то занимались. Ссорились, влюблялись. И я вдруг почувствовал жалость к Ленке. Революцию устроить, что ли? Чтобы боярыне Земцовой вернули её поместье. Плохих, как водится, наказали, и все зажили дружно и счастливо.
       Но вот и цель моего путешествия. Как и у нас, местные жители построили башню. Не знаю, правда, Эйфель ли был её конструктором, но это и не важно. Главное, что она есть. Бесполезное, в принципе сооружение, и в этом мире оно является предметом гордости жителей Парижской Губернии.
       Снизившись над Булонским лесом, я "ушёл" вместе со скутером. Каждый раз, перемещаясь из одного места в другое, я не переставал удивляться. Вот пролетел я тысяч десять километров, а то и поболе. А "перешел" опять к водопаду. Мистика какая-то. Но спросить было не у кого. То есть, конечно, можно было бы задать вопрос "Аббату" но он, как вы помните, всё время ускользал от ответа. От одной же мысли, чтобы впутать в это дело Профа у меня волосы вставали дыбом. Нет, конечно, Семён Викторович со всей душой. Всё эдак подробненько мне объяснит и разложит по полочкам. Одна беда, полочки эти - у него в голове. И я, как всегда, ни хрена не пойму и, где-то на пятом слове, начну засыпать. Нет, не уточняющими вопросами, а в буквальном смысле клевать носом. Так что, остаётся с гордым видом изображать из себя Римлянина, с его "Всё своё ношу с собой"! Да и, будь всё по другому, вряд ли мы смогли перемещать ребят по измерениям, не говоря уже о "кузнечиках" и космических катерах. В общем, накрылась бы наша транспортная компания медным тазиком.
       "Выпрыгнув" из коридора где-то на высоте трёхсот метров я долетел до края леса, возле которого проходила дорога, и "убрал" модуль, заменив его велосипедом. И покатил в Париж. Слава богу, с французским у меня более менее, да и места, как-никак знакомые.
      
       Весело крутя педали, я что-то насвистывал и глазел по сторонам. В общем-то, местность как местность. Обычный сельский пейзаж. Возделанные поля, виноградники. Тут и там иной раз мелькают люди и трактора. Но, вскоре пасторальная идиллия кончилась, и я въехал в город. Сначала была мысль поселиться в том же дешёвом клоповнике, что и в первый раз. Но, вспомнив убогость обстановки я невольно поёжился и направился на постдвор "Гордость Нации", носивший в моём мире название "Националь". Подрулив ко входу, отделанному коричневатыми полированными плитами я, сопровождаемый удивлённым взглядом швейцара, оставил велик у входа и вошёл внутрь. Клерк был другой, но выражение его лица было точь в точь, как у того, что встретился мне в прошлый раз.
       - Что угодно господину?
       - Отдельный номер. Люкс, пожалуйста.
       - Надолго к нам? - Не скрывая усмешки, поинтересовался он, одновременно делая призывный жест рукой.
       На плечи мне легли чьи-то ладони, и я недоумённо оглянулся. Да что ж это такое, в конце концов? Опять морды секьюрити. И такая пренебрежительная скука на них написана... Ну чем, скажите на милость, я им не угодил? Вошёл тихо-мирно. Вежливо попросил номер. Не, одни уроды в этом местном "Национале" собрались. Я вам покажу, бля, "Гордость нации".
       Видимо, моя субтильная фигура не внушала охранникам опасенья, так как руки их, не оказывая ощутимого давления, лишь слегка касались моих плеч. Но не они причина моих несчастий. Я слегка подался вперёд, высвобождаясь и, улёгшись грудью на стойку, достал таки чёртова портье по носу. Тот жалобно и как-то по бабьи ойкнул, а белоснежная сорочка окрасилась красными пятнами. Урод, холуй, коридорный хренов!
       Не знаю, то ли такие эксцессы были редкостью в этом прибежище снобов, и секьюрити разленились. А, может, это я стал резким, как понос. Но, пнув одного в коленный сустав, не сильно, чтобы не поломать, а второго ткнув пальцами в горло я вырвался и, изо всех сил стараясь сохранять достоинство, вышел на улицу. Как и в прошлое моё посещение, обернулся и таки ударил ребром ладони по сгибу локтя. Надеюсь, ребята оценили. И, расхохотался, поймав в стеклянной двери своё отражение. Одновременно поняв причину всех моих несчастий. На мне были старые застиранные джинсы. Синяя ковбойская рубашка в крупную клетку не заправлена. А бейсболка, так и вообще надета задом на перёд. Велик ещё этот. Наверное, в их практике такое впервые. Чтобы к пяти, или столько он там у них, звёздочному отелю, подъезжали на велосипеде. А-а, нехай спасибо скажут, что не попросил припарковать. Не удивительно, что холуй принял меня за клошара. Может, не так уж он и виноват. Ведь, как и у нас, здесь встречают по одёжке. Но извиняться я не собирался и, подобрав своё транспортное средство, направился в клоповник, давший мне приют в первый приезд сюда.
       Назывался он "Для господ коммерсантов" и поселили меня здесь безо всяких вопросов. Душ, правда, был на коридоре. Да и удобства тоже. Но разве ж это главное? Главное что, заплатив сколько положено, я стал обладателем отдельного номера и никто не дал мне почувствовать себя недочеловеком. Утомлённый всеми этими хлопотами я захотел есть и, решив не рисковать, направился прямиком в "Медвежий Угол". Конечно, можно было слегка приодеться и пойти, к примеру, в ресторацию, где Ленка нанимала меня во второй раз. Но, как видно, всем мом посещениям мест классом повыше суждено оборачиваться неприятностями. Хотя, в милой сердцу забегаловке, где подают валящие с ног коктейли, драки происходят постоянно. И ничего. Там это в порядке вещей. А, придя в чуть более приличное заведение, я прямо физически начинаю чувствовать себя не в своей тарелке. Вот и сегодня. Не, урод, он и в Париже урод. Маловато я ему вломил. На ум пришёл фильм с Джеймсом Белуши. Тоже похожая ситуация. Сперва бомжа выгоняют. Потом он, значит, приодевшись, приходит в ресторан снова. Весь из себя такой приличный. Метрдотель улыбается: "Чего изволите"? Белуши тоже улыбается и даёт метрдотелю в морду. Да, пожалуй, ради этого стоит приодеться. Может, если будет совсем уж скучно, как нибудь вернусь к этому вопросу.
       В дневное время в кабачке было тихо и пустынно. Бармен, как ни странно узнал меня и приветливо заулыбался.
       - Привет.
       - Привет, привет.
       - Что будешь?
       - Да, как всегда.
       Он на секунду задумался и поставил передо мной кружку пива и тарелку с горячими бутербродами.
       Я отхлебнул добрый глоток и впился зубами в хлеб, на котором лежал внушительный ломоть мяса.
       - Давненько тебя не было видно.
       - Угу.
       Сделав ещё один глоток, я предложил:
       - Налей и себе. За мой счёт.
       Окинув взглядом зал, в котором кроме нас было два человека, он наполнил кружку и поднял её в салюте. Я жевал, а он медленно тянул пиво, гладя на меня поверх бокала.
       - Где пропадал-то?
       - Да так. Долго рассказывать.
       Мне было не удобно спрашивать, но я поинтересовался:
       - А... ты, случайно, Анну не встречал?
       - Случайно, встречал.
       - И, как она?
       - Надеюсь, вполне счастлива.
       - И... давно?
       - Сегодня утром. - Ответил он и, видя мой удивлённый взгляд, добавил: - Она моя жена.
       Я стушевался.
       - Извини.
       - Да нет, ничего. Если бы ты не пропал тогда, вряд ли бы она согласилась выйти за меня.
       - Как она, в порядке?
       - Ты про "сейчас", или про "тогда"?
       - Про сейчас. И... про тогда.
       Он ещё отхлебнул пива и посмотрел на меня в упор.
       - Зачем ты пришёл?
       И, в самом деле, зачем? Вот уж, действительно прав был тот, кто сказал, что ни в коем случае нельзя возвращаться туда, где было хорошо. Вряд ли он поймёт про мою ностальгию по бесшабашным временам. Я неуверенно пожал плечами и выгреб из кармана жменю червонцев.
       - Сколько с меня?
       - Угощаю. - Бросил он. И, гладя мне прямо в глаза, попросил. - Юра, не приходи сюда больше.
       - Конечно.
      
       Я кивнул и, оставив недопитым пиво и недоеденным бутерброд, вышел на улицу.
       Анна вышла замуж. Вообще-то глупо было бы ожидать что женщина, подобная ей, будет в течении двух с половиной лет лить слёзы, и хранить верность случайному любовнику. Да и не Анны мне было жаль, а именно тех времён, когда я был на два с половиной года моложе. Что ж, совет да любовь. И, надеюсь, детки. Здоровые и жизнерадостные карапузы, такие, как Анька с Ванькой.
       Я покатил куда глаза глядят. И, незаметно для себя оказался в колониальном квартале. Надо сказать, что всё, что располагалось южнее сороковой параллели, правительства обоих государств относилли к колониям. То есть, конечно, как-то там они назывались но, по сути своей, это были сырьевые придатки. Само собой, исходя из географического положения, Российской Империи досталась Северная Африка, а Сибирским Штатам - То, что у нас называется Азией. Деньги тут и там имели хождение соответственно те же, что и в метрополии. Так что, колониальный квартал был населён, в основном людьми, похожими на арабов. Эта часть Парижа мало напоминала современный европейский город. Скорее, невероятное переплетение извилистых улочек, расположенных безо всякого порядка и разбегающихся во все стороны, смахивала на Бейрут. Как и в том, расположенном в нашем мире городе, они были чрезвычайно узки. И, раскинув руки, можно было достать до стен домов, расположенных на противоположной стороне. Для жаркого южного климата лучше не придумаешь, ведь в таких "каменных" джунглях" постоянная тень. И, хотя климат здесь вполне умеренный, традиции оказались сильнее.
       Но, как и все восточные города, колониальный квартал оказался коварен. И, спустя минут пять я почувствовал, что заблудился. Когда же в третий раз проехал мимо лавочки с пытающимся ухватить за рубашку торговцем, то понял, что без посторонней помощи мне не выбраться. И я притормозил, отдавшись на милость лавочника, пытавшегося всучить мне какую-то шкатулку с чем-то бухающим внутри. Хитрющий торговец всем своим видом изображал готовность помочь в моих затруднениях, но - потом. Глядя на мой понурый вид он, что-то гомоня, затащил меня внутрь и перешёл на русский.
       - Вы не можете уйти, не попробовав кофе.
       Кофе так кофе. Я сидел на плоской подушке в ожидании, пока мне принесут напиток. Но, всё же я зашёл не в европейское кафе, а был почти насильно затащен в лавку торговца. Наверное, у меня от всего пережитого притупилась бдительность, так как я позволил ему втянуть меня в увлекательнейший процесс купли-продажи. Весь кайф для меня состоял ещё и в том, что предлагали мне буквально кота в мешке. Как говорится: "что это такое по-арабски не знаю, а на русский не переводится". Купи - и всё тут. Должно быть, это у них своего рода спорт. И лавочники заключают между собой пари, кто быстрее сможет продать хоть что-нибудь зазевавшемуся гостю. И именно ставки служат основным доходом, а вовсе не выручка от продаж.
       Но,услышал цену, я в срочном порядке изменил своё мнение. Ибо она была поистине неимоверной. Двадцать червонцев. На лбу у меня написано, что ли, что я лох?
       Восточная торговля, должен вам сказать - нечто особенное. Мне предлагали купить - я отказывался. Тогда хозяин начинал хвалить мою "ханум" и желать здоровья и долголетия мне, моей семье и моим детям, пусть Аллах пошлёт их как можно больше. Потом снова назвалась неимоверная цена. Я - естественно делал круглые глаза и, бочком бочком начинал пробираться к выходу. Сладкоречивый хозяин хватал меня за рукав и снова спрашивал, сколько я готово заплатить.
       В отчаянии, я ляпнул, что готов отдать за то, что он укажет мне выход в европейскую часть Парижа один золотой. Блин, тут то и началось самое интересное. Я, судя по его воплям, сволочь эдакая, хочу пустить его по миру, оставить голодными его детей и свести парня в могилу, так и не дав ему дождаться внуков. Но, решив что, в крайнем случае "выйду в коридор" я упёрся рогом. Главное, не набавлять цену, пока хозяин её снижает. Стеная и хватаясь за голову, лавочник минут через тридцать понуро кивнул.
       - Давайте ваш золотой.
       Я протяну монетку, и тут принесли кофе.
       Чашечка, по виду напоминала напёрсток. "Тут и пить-то нечего" - мелькнула мысль. Сделав один глоток, я почувствовал, что на второй может и не хватить. Да плюс ещё на дне был основательный слой гущи. "Маловато", подумал я, и тут же понял, что больше и не надо. Сердце заколотилось, словно я только что пробежал стометровку. И - прилив бодрости. А улыбающийся хозяин уже протягивает мне чёртову шкатулку с чем-то громыхающим внутри.
       - Послушайте, уважаемый, а как же дорога?
       Тот, улыбаясь, открыл заднюю дверь и я увидел широкий проспект, по которому весело бежали машины. Невдалеке виднелась Эйфелева башня. Мистика какая-то. Извинившись, я вышел на улицу и, взяв в охапку велосипед, попёрся прямо через магазин.
       Шкатулку не было куда деть и я намеривался уже выбросить её в ближайшую мусорку. Но, вспомнив Инку и её страсть ко всякого рода безделушкам, снял рубашку и, завязав в неё приобретение, повесил за спину. Ну и что, что с голым торсом? За клошара сегодня уже приняли, так что плевать.
      
       Глава 18
      
      
       Я снова крутил педали, с твёрдым намерением добраться до постдвора и завалиться спать. Само собой, намеривался взять чего нибудь перекусить и никуда больше не встревать. Как же, размечтался. Уже почти добравшись до места, я наткнулся на толпу состоящую из кришнаитов. Бритоголовые парни и девушки, облачённые в жёлто-оранжевые балахоны, ритмично колотили в барабаны и заунывно тянули противными голосами: "Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе Харе Рама Харе Рама
      Рама Рама Харе Рама".
       Прохожие с изумлением взирали на этих молодых людей, казалось не имеющих пола, проводящих свой киртан нисколько не заботясь о том, что оккупировали добрый кусок проезжей части. Глухие удары барабанов гулом отдавались в ушах, звенели мриданги и, заунывно звучали мантры. Мантра, она и в Африке Мантра. И, как оказалось, звучит совершенно одинаково. Что в индийском Майяпуре, у нас дома, что в местном Париже, который расположен, я и сам затрудняюсь сказать где. Экзотические дхоти и сари развевались на ветру, большей частью создаваемом последователями Шрилы Прабхупады, вертящимися в танце. Рядом, у большого, отделанного мрамором фонтана, с бронзовой статуей посредине, на фоне водяных струй, подсвеченных во все цвета радуги, те же кришнаиты продают брошюры, как я понимаю религиозного содержания. Но, как и большинство местных жителей, я предпочёл просто любоваться на экзотику, не рискуя ещё раз вступать в, без сомнения, полезный для тонуса процесс. Невольно вспомнилось, как ещё до того, как первый раз "проник" в коридор, попал в окружение подобных молодых людей у нас на Арбате. Вежливые, аж противно. Подошли и ласково так поздравили с каким-то своим праздником. И, как тот волшебник, в голубом вертолёте преподнесли бесплатный подарок, сильно смахивающий на кусок сыра, который бывает, сами знаете где. Книгу подарили, значит. Как только взял в руки почти насильно всунутый том в суперобложке, на которой было нарисовано что-то из индийской мифологии, эти заулыбались. Ещё раз проехав по ушам, совсем уж вежливо попросили пожертвовать сколько могу. Что интересно, сумму назвали конкретную. Не то, чтобы большую, правда. Но и не маленькую. Наверное, я всё же произвожу впечатление доверчивого простака. Или, может быть, это часть их религии, считать всех чуть ниже себя в умственном развитии. Нет, я, конечно, ничего не имею против Бога в любой его ипостаси. И, где-то в глубине души согласен с теми, кто утверждает, что Бог един. Просто, в силу языковых отличий, имена у него разные. Да что говорить, ведь только у Будды, кажется, тысяча имён, что ли? Но, не возражаю я - только против Бога. Служителей культа, исключая покойного и глубоко уважаемого мной отца Алексия я, по большей части, на дух не переношу. Может, это во мне от родителя, направо и налево утверждаюшего: "В Бога - верю, а попам - Нет"! В общем, надо было видеть выражение лиц тех двоих, когда я им объяснял, тоже вежливо, что к несчастью, как раз в этот день недели не подаю. И начал совать им книгу обратно. Аж жалко их стало, честное слово. Видно, эта схема срабатывала у них безотказно или, во всяко случае, довольно часто. Ведь, среди толпы выбрали не абы кого, а меня, зачуханного интеля.
       Неподалёку располагался кафедральный собор и над площадью поплыл колокольный звон, приглашающий к вечерней мессе. Пытаясь объехать пляшущих я невольно свернул на встречную полосу и задел едущий навстречу автомобиль. К счастью, водитель тоже снизил скорость, так что ни я, ни мой велосипед почти не пострадали. Машина тоже, если не считать небольшой вмятины на левом крыле и лёгкой царапины.
       Но, к несчастью, владелец авто так не считал. Из салона вылез мальчик под метр восемьдесят пять и, грозно нахмурив брови, стал оглядывать повреждения. Что ж, виноват - готов возместить ущерб. Я уже было открыл рот, чтобы начать извиняться но, к несчастью, молодой бычёк ехал не один, а с дамой. Сердца, или ещё него, не знаю. Не спрашивал. И, вместо того, чтобы дождаться полиции, начал выпендриваться перед своей тёлкой. Небрежно так взял меня за грудки, намериваясь...
       Впрочем, хрен его знает, что он там намеривался. Сделав пол оборота влево, я локтем ударил его по руке. Тоже по локтю, по внутренней стороне. Когда-то этому меня научил Виктор. Чёрт его знает, как приёмчик называется, но срабатывает безотказно. Шкатулка, привязанная за спиной, стукнула по рёбрам, снова напомнив о Сэнсэе. Почему-то пришёл на ум Факультативный курс. Вообще-то, много чего вспомнилось. Анекдот вот один пришёл на ум... И я принялся наезжать, ибо лучшая защита, как известно - нападение.
       - Ну, что мужик, будем разбираться? Я сегодня только новый катафот повесил.
       - Что повесил? - Ошалевший, он не верил своим ушам.
       - А вон, видишь, на переднем колесе светоотражатель. Так раскололся он!
       Лицо его приобрело совсем уж растерянное выражение. Ну, конечно, стоит перед ним сморчёк, метр с кепкой. И борзеет. И это в то время, когда рядом девица. Это ж он, по определению, крутой. Но я не выпускал инициативу из рук.
       - В общем, так, парень. Двести золотых - и проваливай.
       Реакция у него была хорошая, да и не удивительно. Молодой, здоровый. В спортзал, наверное, ходит.
       Кулак полетел мне в лицо, но я не спеша уклонился и, одним движением сорвал рубашку с завязанной в ней, чёрт те за чем купленной хреновиной. Всё вышло как-то само собой и, крутанув кистью, я вломил парню по яйцам. Надо сказать, что весу в изделии трудолюбивых арабских кустарей было где-то с килограмм, так что, должно быть, было больно.
       Пока мужчина разгибался, дама с интересом пялилась на меня. Я же, похлопав по капоту, поинтересовался:
       - Будем платить, или как?
       Только очень умные люди понимают с полунамёка. Некоторым приходится повторять дважды. И трижды. Бить, правда я его не стал, ограничившись нанесением материального ущерба.
       Снова взмах и мой снаряд угодил точнёхонько в царапину, оставив гораздо более внушительный след.
       Не понял. И даже потянулся во внутренний карман пиджака. Что может носить молодой вальяжный господин в таком месте? Вообще-то, всем нормальным людям придёт на ум бумажник, но кто говорит о нормальных?
       Шкатулка угодила по руке, заставив того взвыть. А я снова приложился по многострадальной дверце. Звону было - жуть. Но, рассудив, что её, так или иначе, придётся менять, я не церемонился. Ну и, сами понимаете, всякая работа требует вознаграждения. Я и потребовал:
       - Триста!
       Честное слово, не знаю, что побудило его принять правильное решение. Подозреваю - мой чистый, и по детски наивный взгляд. А так же скромное красноречие. По лицу мальчишки текли слёзы раскаяния. Хватая ртом воздух, он замахал здоровой рукой и ею же полез в карман. Кинув мне бумажник, в котором были только банковские ассигнации, он сам так и остался сидеть на тротуаре. Отсчитав три купюры нужного достоинства, я вернул портмоне владельцу и уселся на свой велосипед.
       - Рад был знакомству.
       Уже отъезжая услышал, как хлопнула дверца. Это девушка покидала салон. Но - о коварные женщины - не для того, чтобы утешить осознавшего всю низость своего поведения благородного рыцаря. Отпустив пару эпитетов, не очень лестных для любого мужчины, она стала удаляться, оставив бедного парня безутешным. Даже совестно стало, ей Богу. Но, с другой стороны, я ведь предлагал возместить ущерб по-хорошему. Так нет же, покрасоваться ему захотелось.
       В общем, первый день в Париже выдался незабываемым. Хорошо это, или плохо - чёрт его знает. Но впечатлений было выше крыши. А ведь и пяти часов не прошло, как приехал. Если так пойдёт и дальше... Но, к счастью, до пристанища "господ коммерсантов" я добрался без приключений. Прихватив по дороге пяток бутылок пива и копчёной колбасы, наконец, с аппетитом перекусил и прилёг отдохнуть. А то совсем запарился с этой экскурсией.
      
       Спал я часов до семи вечера и, проснувшись, "позавтракал" остатками. Ну и что, что вечер? У истинно русских, это ж всем известно, когда проснулся - тогда и утро. Об этом даже по телевизору говорили. В общем, позавтракал и, бодрый и полный сил, снова вышел на улицу. Пройтись, осмотреться, поднабраться новых впечатлений и вообще...
       У входа стояла машина. Ничем не приметная "Тверь", являвшаяся продукцией здешнего российского машиностроения не привлекла моего внимания и я бы так и прошёл мимо, если бы не давешняя девица.
       - Господин, погодите!
       Я чё? Я - ничё. Раз вежливо просят, то всегда пожалуйста. Увидев, что я остановился, девушка снова уселась в салон, и я счёл это приглашением.
       - Доброе утро. - Вежливо поздоровался я, вызвав однако недоумённый взгляд.
       - Добрый вечер.
       Ах да, они ж тут все не местные. Но, вдаваться в подробности я не стал а, проигнорировав удивление, вопросительно взглянул на неё.
       В ответном взгляде, которым одарило меня юное существо, сквозила изрядная толика сомнения. И был он такой... Оценивающий, что ли. Я пожал плечами и приоткрыл дверцу, намериваясь выйти. В конце концов, Париж - Город не маленький. Пусть даже в отличие от столицы мира "у нас" здесь это всего лишь провинциальный городишко. Так что, впечатлений мне и без её общества, я надеюсь, хватит.
       - Ладно, погодите. - Сдерживая досаду, отрывисто бросила она.
       Ох, не фига ж себе! Я что, милостыню пришёл просить, или на работу устраиваться?
       - Да пошла ты!
       И, хлопнув дверцей, я направился дальше. Но, видно, судьба такой. Настырная девица пристроилась следом и медленно ехала, никак, впрочем, не пытаясь задержать. Пройдя так кварталов пять, я понял, что мы привлекаем к себе внимание. Да и любопытно стало. Не изнасилует же она меня, в конце концов. Хотя, с такой партнёршей...
       Крякнув, я открыл заднюю дверцу и снова уселся в салон.
       - Ну?
       Она, закусив губу, испытующе взглянула на меня. Ничего не оставалось делать, как пожать плечами и улыбнуться. Дурацкая, должно быть, получилась улыбка но девушка улыбнулась в ответ и контакт, по крайней мере, визуальный, был установлен.
       - Приехали отомстить за дружка? - полюбопытствовал я. - Отстоять поруганную честь и потребовать сатисфакции?
       - Он мне не дружок.
       - А кто же?
       Снова испытующий взгляд но, как видно, мне удалось произвести впечатление.
       - Он частный детектив. Сегодня утром я его наняла для одного дела.
       - Ну и как, справился? - Я взглянул на неё с интересом.
       - Справишься с вами, как же.
       - Так вы специально на меня наехали?
       Притворно-грозно нахмурив брови, я подпустил в голос малёк паранойи.
       - Ах, перестаньте. Он нужен был мне для того, чтобы найти сестру. И, я надеялась, что найдёт. Если бы вы столь жестоко не помешали поискам.
       - Разве? - Деланно удивился я. - Мне показалось - я был сама любезность. Это манеры некоторых молодых людей не могут не заслуживать осуждения.
       Она хмыкнула и покачала головой.
       - Да ладно. Хватит вам придуриваться. Вон как парня отделали. А у него, по его словам, степень в единоборствах. И не какая нибудь, а первая.
       - Купил, наверное? - С сомнением предположил я. - Мне и мухи-то не обидеть.
       Но девушка оставила без ответа моё кривляние и перешла к делу.
       - Так вы возьмётесь?
       - За что?
       - Я же вам всё объяснила. Надо найти мою сестру.
       Горнисты поднесли к губам горны. Барабанщики подняли свои палочки. Гордо затрепетали на ветру знамёна. Вот-вот должен был грянуть бравый марш, зовущий в поход и обещающий ПРИКЛЮЧЕНИЕ.
       - Нет. - Ответил я и начал вылезать.
       - Но почему? Я заплачу.
       - Я в отпуске. - Коротко и ясно.
       Так нет же. Подобно самке клеща девица выскочила и ухватила меня за рукав.
       - Пожалуйста.
       Не люблю хамить женщинам, но те, иной раз сами нарываются на грубость.
       - Отвали, козочка.
       - Но ведь, судя по вашему виду, деньги вам не помешают. Да и, для такого человека как Вы, я надеюсь, это не составит труда.
       Ну да, она, видите ли, надеется. А голову в петлю совать придётся мне.
       - НИ ЗА ЧТО!
       Я слишком хорошо помнил, чем кончилась маленькая услуга, оказанная боярыне Земцовой. Не согласился бы и, как знать, сидела бы сейчас в своём поместье. Может, замуж бы вышла.
       "Ага". - Ехидно встряло то моё "Эго", которое "Альтер". Не было бы ни скутеров, ни "кузнечиков". И человечества бы уже не было.
       Воспоминания о событиях последовавших за знакомством, с Ленкой заставили меня притормозить.
       Барабанщики в моей голове опустили палочки и горнисты задудели таки свой марш. И, мысленно махнув рукой, я развернулся, чтобы снова увязнуть в очередном приключении, называемого всеми нормальными людьми авантюрами. Но, разве ж речь идёт о нормальных?
      
       Аванс мне передали тут же в машине, по ходу пьесы посвящая в детали "гениального" плана. Насчёт аванса я не возражал, а вот что касается участия в предстоящей операции девицы... Кстати, её звали Ольга и она, по её словам, изучала искусство в местной Сорбонне. Вот и изучала бы.
       Но, в конечном итоге, кто платит, тот и заказывает музыку, так что сильно я не возражал. Так, поупирался для приличия. Ровно столько, сколько нужно для того, чтобы потом качать права и нудить по поводу "я же вас предупреждал".
       Сестрёнка ейная, тоже значит, изучала. Только не искусство, а природу человеческих взаимоотношений. И, будучи натурой непосредственной и далеко не ординарной, пришла к выводу, что взаимоотношения жителей Империи скучны и не достойны быть темой её диссертации. Вот жизнь в колониях - это совершенно другое дело. А на востоке оно, как известно, тонкое. К тому же - непаханое поле для пытливого ума.
       В общем, полгода назад сестрёнка отправилась куда-то в Курдские Эмираты и - с концами. Вообще-то, как мне показалось, это плёвое дело. Найти женщину европейского типа в какой-то отсталой колонии. Да два пальца об асфальт.
       Вылетела Мари из Москвы, на рейсовом дирижабле до Стамбула. А там, я думаю, дело техники.
      
       Как и когда-то Ленка, Ольга взяла билеты на дирижабль. Но не до Москвы, а до Афин. А уж оттуда мы должны морем добраться до Турции и начать наши, без сомнения плодотворные, поиски.
       - Ну, что ж, до завтра?
       - До завтра.
       Она протянула мне ладошку, зачем-то тыльной стороной вверх, и мы скрепили наш союз рукопожатием.
      
       Я лежал на кровати и смотрел в ободранный потолок. А в голове так и сяк крутилась, поворачиваясь то одним, то другим боком, гипотеза широко известного в узких кругах американского учёного Карла Юнга. Психиатр по образованию, Карл ЮНГ в своё время разработал собственную теорию синхронии, суть которой заключалась в том, что "некоторые факты, как будто совершенно случайные, могут тем не менее вступать в некую логическую связь между собой". Спорить с великим ученым на уровне такого объяснения было просто неудобно, да и невозможно, в силу некоторой удалённости друг от друга. И, потом, непонятно ведь, почему факты все-таки вступают в связь друг с другом, хотя и делают это не всегда...
       Взять хотя бы сегодняшний день. То, как меня встретили в "Национале". Да и предложение это странное...
       Заснул я, мысленно декламируя одно из русских - есть и такие - хокку (или хайку?), как нельзя подходящее к случаю:
      
       Снабдили его
       Разными знаниями.
       Помер дураком.
      
      Блин, а какого ж оно рода-то?
      
       Глава 19
      
       Дирижабль приземлился на посадочном поле, и мы ступили на землю Греции. То есть, это я ступил. Ольга же просто сбежала по трапу, не выказывая никакого священного трепета. Для неё это была всё та же Россия, и ничего более. Пароход на Стамбул должен отплыть лишь вечером и, оставив вещи в портовой гостинице, мы отправились за билетами.
       - Давайте. - Ольга держащая в руке деньги и свой паспорт, выжидающе смотрела на меня.
       - Что давать?
       - Ваш паспорт.
       - Как же я вам его дам, если у меня его нет?
       - Как нет? - В голосе моей нанимательницы звучало неподдельное удивление. - Этого просто не может быть. Даже самый последний клошар, даже нищие, стоящие на паперти имеют паспорта.
       - Так я, по-вашему, нищий?!
       - Юрий, хватит придуриваться! Небольшая очередь продвигалась к стойке, а во мне нарастала злость. Тоже мне, прелести тоталитарной системы. "Даже бомжи у них, видите ли имеют паспорта". Дёрнул же меня чёрт связаться с этой девчёнкой.
       "Отступив" в коридор я "вернулся" на десять минут назад.
       - Оля, вы берите себе билет, а обо мне не беспокойтесь. - Начал я готовить почву, едва мы подошли к зданию воздушного вокзала.
      
       Девушка с подозрением уставилась на меня.
       - Что значит, не беспокойтесь?
       Объяснять что либо постороннему человеку не хотелось, и я уклончива пробормотал.
       - Ну.., я переправлюсь по своим каналам.
       - Каким таким каналам? - Бровки грозно нахмурились и серые глаза вот вот должны были начать метать молнии.
       - Понимаете я здесь.., в некотором роде нелегально. И, как бы это сказать... паспорта у меня нет. Так что, сами понимаете.
       Она уставилась на меня, широко распахнув глаза и раскрыв рот. Должно быть, это и в самом деле из ряда вон - собираясь покинуть пределы Империи, не иметь при себе документов.
       - Вы, вы... вы наглый обманщик! Я, я... я разрываю наш контракт.
       Облегчённо вздохнув я протянул ей деньги, полученные мною в качестве аванса, и прибавил пару монет, которые она потратила на дорогу.
       - Я же вас с самого начала предупреждал, что это плохая затея.
       Но Ольга, гордо вскинув головку и, всем своим видом выказывая презрение, уже вошла в здание вокзала.
       Некрасиво как-то получилось. Но не рассказывать же ей про коридор. Мало того, что не поверит, то ещё сочтёт сумасшедшим. Не то, что бы меня это сильно волновало, но ...
       До отплытия оставалось около восьми часов, так что, в любом случае, спешить мне не куда. И я направился бродить по городу.
       Хоть в последнее и не было у меня тяги к заграницам, но побывать в Греции всегда хотелось. Так что, я устроил себе маленькую экскурсию. Решив не пользоваться услугами профессионльных гидов, просто бродил в одиночестве, рассматривая руины, которым более двух тысяч лет.
       Акрополь, Театр Ироду Аттику, Храм Гефеста. Инка бы с ума сошла, если бы узнала что я ДОБРОВОЛЬНО, хожу по таким местам. Но - сердцу не прикажешь. Как и у "нас", в этом мире именно здесь "всё начиналось". И, пусть сколько угодно твердят о "десяти тысячах лет японцы". И китайцы пусть вторят им о древности своей культуры. Для меня, хоть и восточного, но европейца священным местом являются памятники Коринфу, Эпидару, Олимпии. Я немного позавидовал "Аббату". Ещё бы, ведь он мог, так сказать, лично присутствовать. А, может, его самого принимали за какое нибудь божество?
       Впрочем, если и принимали то, скорее за римского Бога Януса.
       Имидж двуликого Божества, бывшего прежде Юпитера Богом неба и солнечного света как нельзя более подходит моему таинственному знакомому. Ведь Янус, занимавший должность ключника небесных врат, выпускавшего солнце на небосвод, оставил этот пост, чтобы стать владыкой всех начал и начинаний во времени. Именно под его покровительством находились все входы и выходы, будь то двери частного дома, храма богов или ворота городских стен.
       Как раз по нему работка, всюду сующему свой нос и ухитряющемуся быть во всех местах одновременно. И не его ли радостная улыбка стала причиной запрета на какие либо выяснения отношений во время жертвоприношений двуликому богу? Ссоры и раздоры с криком и шумом были запрещены законом, чтобы не омрачить ими доброжелательное отношение Януса, который, разгневавшись, мог ниспослать дурной год для всех.
       Надо будет при встрече более внимательно глянуть на его руки. Нет ли там "мастей". Ведь, поскольку Янус был богом времени, ведущим счет дням, месяцам и годам, то на пальцах его правой руки было начертано число
      300 (латинские цифры = CCC), а на левой - 65 (латинские цифры - LXV), что означало число дней в году.
       Да и, повоевать старичёк бы не дурак. Перед началом сражений главное лицо в государстве, будь то царь или консул, отпирал ключом двойные двери храма и перед ликами Януса под арками проходили вооруженные воины, отправлявшиеся в поход, а также юноши, впервые взявшиеся за оружие. В продолжение всей войны ворота храма стояли открытыми. Когда же заключался мир, то вооруженные войска вновь проходили перед статуей бога, возвращаясь из победоносного похода, и тяжелые двойные дубовые двери храма, украшенные золотом и слоновой костью, вновь запирались на ключ.
       Как раз в его манере везде совать свой нос, не оставляя без внимания любое мало мальски значительное событие.
       Но и это ещё не всё, ведь кроме всего прочего, Янус считался покровителем дорог и путников.
       Ну, как портрет, похож?
       К счастью, "Аббат" был где-то далеко и никак не мог подслушать моих желчных мыслей. Но, я думаю что, если не дурак, то и сам догадывается, что мало кто испытывает к нему нежные чувства.
       Я ещё немного побродил по городу, мысленно ахая и восхищаясь древностями.
       Перекусил в какой-то забегаловке, после чего направился к морю. Вызвал удивление плакат, оповещающий, что любые находки, найденные на территории Греческой губернии, на государственных или частных землях, в реках озёрах и на морском дне, будь то античный или средневековый клад, или одна-единственная монетка, являются произведением искусства и находятся в в единственной, постоянной и нераздельной собственности ГОСУДАРСТВА.
       Да уж, "нашему" немецкому археологу (забавно звучит, правда?) Генриху Шлиману проводившему в середине XIX века раскопки в Турции и обнаружившего древнюю Трою здесь бы не поздоровилось. Наука наукой, а найденные ценности, впоследствии названые Троянским кладом, старик-то, как ни крути, спёр. Кстати, после взятия Берлина клад оказался в Москве и, совсем недавно - Инка рассказывала - был выставлен на всеобщее обозрение.
       Вволю накупавшись, грешен, поныряв с целью обнаружения древних ценностей, я повалялся на песке, понежился под жаркими лучами афинского солнца и решил, что пора.
       Войдя в воду, я поплыл, делая мощные гребки и с каждой секундой удаляясь от берега всё дальше и дальше. Оказавшись километрах в трёх, набрал полную грудь воздуха и нырнул, стараясь опуститься как можно глубже. А, когда почувствовал, что грудная клетка готова разорваться и перед глазами поплыли красные круги, "перешёл".
      
       Почему я решил "уйти" под водой? Да чёрт его знает. Вот захотелось - и всё. Не торопясь одел модуль и влез в скутер. Жаль, конечно, что ни катер, ни "кузнечик" не хотят работать в коридоре. Слетал бы вниз, к подножию водопада, посмотрел бы что там, и как. Но, в силу каких-то совершенно непонятных мне причин, обе умные машины в коридоре были словно парализованы. Странное чувство. Едва шлем "кузнечика" обхватывал голову он, как и снаружи, становился частью меня. Вернее, я - его. Но и только. "Выйти" - пожалуйста. А вот, чтобы "похулиганить" в коридоре - нет, и ещё раз нет.
       "Покинув" окрестности водопада я, как вы понимаете, оказался под водой. Куда плыть - ни малейшего представления. К счастью, контакт между нами происходил на подсознательном уровне, так что, вскоре в моей голове "проявилось" объёмное изображение всего Восточно-Средиземноморского региона. С рельефом дна, между прочим. Мне опять стало страшновато. Ну не может слуга быть умнее хозяина. А тут был как раз такой случай.
       И, снова управляющий процессор скутера посылает мне успокаивающие сигналы. И я опять понимаю, как смешны мои сомнения. Он не слуга, точно так же как не является отдельной вещью. Он - часть меня. А разве я смогу причинить вред самому себе?
       Параллельно всем этим мыслям на карте обозначается маршрут и мы удаляемся от берега, погружаясь всё глубже и глубже.
       Достигнув прибрежной полосы Малой Азии и, убедившись, что смогу без техники доплыть до берега, снова "ухожу " в коридор. Вся дорога заняла какой-то час, так что, есть время поспать.
       Прибор, эта волшебная штучка, с которой всё началось, работал "вперёд". Батарейка, судя по индикатору, прослужит ещё долго, так что, беспокоиться не о чем.
       Я улёгся на спальник и взял в руки то, что меня практически силой заставил купить назойливый торговец.
       Металлическая шкатулка была увита арабской вязью. То ли письмена а, может, просто орнамент. Покрутив так и сяк, я потряс ею возле уха, и внутри опять что-то глухо стукнуло. Меня захватил исследовательский азарт и, подобно чукче из анекдота, я не остановился на достигнутом. А, держа шкатулку неподвижно, потряс головой. НИ ЗВУКА. Результаты опыта, давали обширнейшую пищу для размышлений, но я не из тех, кто позволяет сомнениям одолеть себя в подобной ситуации. И смело открыл ящичек.
       Ни джиннов, ни ифритов... Хоть бы птичка вылетела. Внутри лежал кусок то ли камня, то ли стекла какой-то уж очень заковыристой формы. И довольно таки тяжёлый. М-да. Воистину, Восток - дело тонкое. Ситуация настолько напоминала "купи кирпич", что я невольно засмеялся. Потом, от скуки, перевёл стоимость минерала в запотевшие поллитровые ёмкости с пивом. Золотого было жаль, но не "возвращаться" же из-за пустяка...
       От Афин до Стамбула около пятисот километров. Это по прямой. Но, если учесть все эти бесчисленные островки и островочки, в которых сам чёрт ногу сломит. Да плюс, наверняка пробки в Босфоре. Опять же, таможня наша, таможня ихняя... В общем, проспать я не боялся. И, к тому же, коридор всегда под рукой.
       Проснувшись, слегка перекусил. Так, чтобы не мешало плыть и, несколько раз глубоко вздохнув, запасая кислород, "перешёл".
       В общем-то, довольно интересное ощущение. Похожее возникает, когда ныряешь но, всё-таки чуть-чуть не то. До поверхности было мета два и я, выскочил из воды как пробка. "Снаружи" была ночь. Тёплая и ласковая средиземноморская ночь. Лёгкие волны покачивали меня, словно пушинку. Тысячи звёзд отражались в воде, создавая иллюзию, что находишься в глубоком космосе, подкрепляемую ощущением невесомости. Море было настолько тёплым, что невольно на ум приходило сравнение с "парным молоком". Лежал бы так и лежал. Глядя в небо, и ни о чём не думая. И чтоб не надо было искать клады, спасать сумасбродных принцесс, и вообще, ничего мне не надо. Только я и море. И звёзды. Ну, ещё ящик-другой пивка на берегу. Много ли нужно человеку для счастья?
       Вдали послышались звуки мотора. Чертыхнувшись, я перевернулся на живот и заработал руками. Кто бы это ни был, а быть спасённым я не желал. Прибой легко подталкивал к берегу, и вскоре я вышел на пляж, чтобы улечься на песок и снова уставиться в небо. "Иоанн Креститель" прибывает лишь утром, так что торопиться особенно не куда.
       Обсохнув, я "сходил" в коридор, чтобы одеться и захватить чего нибудь пожевать. И, сидя на чужом и незнакомом Турецком берегу в который раз ломал голову на предмет "Зачем мне это надо"? Обдумывая ситуацию и так и сяк, пришёл к неутешительному выводу, что это очередная дурость, и ничего более. Сделать что нибудь по просьбе Виктора или "Аббата" - это, видите ли " в падлу". А вот просто так, от большого ума ввязаться к какую нибудь драчку, или взять и попереться к чёрту на кулички - это мы завсегда пожалуйста. И это при том, что дома осталась пусть и гражданская, но жена. И дети. Вполне, кстати официально мною признанные, о чём имеются выданные Загсом свидетельства о рождении. Но, Инна вполне уже большая девочка, да и, договаривались же, что уходим на две недели. Так что, смотри на всё, как на очередной отпуск. И я, оседлав велосипед, покатил в сторону славного города Стамбула.
      
       Добравшись до порта, "убрал" велик и, ничтоже сумяшелся, улёгся прямо на скамейку и принялся ждать. Вскоре рассвело, на улице стали появляться прохожие, а мне захотелось пить. В кармане были только Росийские червонцы и ассигнации, и я отправился искать обменник, или что у них тут. Но, вот незадача, едва я протянул в окошечко купюру, на ломаном русском у меня потребовали паспорт. С катушек они тут все посъезжали, что ли? Или это в портовых городах так принято? В прошлый свой "приезд" я прожил в Париже чёрт те сколько, и даже не задумался об этом. Теперь же, второй раз за два дня у меня требуют удостоверение личности. Где ты, Ги Ван Кеер? Но, предусмотрительный Голландец остался "за поворотом", даже не подозревая о существовании этого измерения, а я отправился к уличным менялам. Мои деньги без лишних вопросов исчезли в кармане шустрого мужичка.
       - Серебро, ассигнации? - На довольно неплохом руссом осведомился валютчик.
       - Давай налопопам.
       Это он тоже понял и, пересчитав мани, я пошёл своей дорогой.
       Лавочек, магазинов и магазинчиков здесь было - хоть залейся. Глаза разбегались от обилия вывесок. Но, подойдя поближе, я сильно удивился нагромождению решёток, как снаружи, так и внутри. Они шли сплошь, от пола до потолка и товар мне протянули через небольшое окошечко. Видимо, нештатные ситуации возникали здесь довольно часто, и в критический момент хозяин мог надеяться только на себя и крепость запоров. Хотя, порты и вокзалы всегда привлекали всякое отребье. Может, в жилых кварталах всё немного цивилизованнее?
       Жуя какой-то местный деликатес, и запивая соком из пакетика, я стоял в толпе встречающих. Люди спускались с трапа. С чемоданами и без. У кого-то были фотоаппараты, а кто-то шёл налегке и за ними, сгибаясь под тяжестью поклажи спешили матросы. Вон и моя работодательница. Топает ножками, гордо вскину головку и глядя поверх толпы. Упёртая, всё-таки девчёнка. Отправилась в незнакомую страну, одна.
       Как только она оказалась на пирсе, я подошёл и дотронулся до её плеча.
      
       - Вы!
       Ей Богу, я не смог разобрать, чего в её голосе было больше, удивления или восторга. Глубоко вздохнув, я пожал плечами, всем своим видом изображая "так уж вышло, шёл мимо, дай думаю, зайду".
       Но, видимо вспомнив причину нашего расставания, на снова нахмурила бровки и строго спросила:
       - Как вы здесь оказались?
       - Просочился. По своим каналам.
       Секунду подумав, она благосклонно кивнула:
       - Ладно, вы приняты.
       Ну, ещё бы ей меня не принять. И я принялся наглеть:
       - Верните аванс.
       - Что? - Удивилась Ольга, но тут же покраснела. - Ах да, извините. И вообще, признаю: Я была не права.
       Делая вид, что не обращаю на её извинения внимания, я сосредоточенно пересчитывал деньги. Очень хотелось сказать что нибудь эдакое. Остроумное и в тему но, как назло, в голову ничего не шло, и я просто спросил:
       - Куда теперь?
       - Я не знаю, - неуверенно пожала плечами Ольга, - наверное, в гостиницу.
       В гостиницу так в гостиницу и, взяв такси, мы направились в мотель.
       Как оказалось, для иностранцев здесь установлены "плавающие цены". Во всяком случае, судя по названной сумме, это должен бить отель не ниже пятизвёздочного, а апартаменты в нем - только для особ королевской крови. Покачав головой, я подхватил Ольгин чемодан, и мы направились к выходу.
       Поразительным образом сумма уменьшилась втрое и, расписавшись в амбарной книге, мы заняли два соседних номера. Что интересно, паспортов не потребовали.
       Сообщив, что ей нужно привести себя в порядок, на что потребуется час-полтора, барышня скрылась за дверью, а я направился к стойке с газетами, расположенной в углу. Купив пару изданий на руссом и войдя в номер, не раздеваясь, улёгся на диван и принялся читать.
       Сразу стало тоскливо. Судя по газетным заголовкам, это было самое беспокойное место в мире. Просто ужас какой-то. Любой, мало-мальски состоятельный гражданин, был просто обязан боязливо оглядываться на всех остальных сограждан. И, само собой, в "группу риска" входили все без исключения иностранцы, как живущие в Метрополии, так и граждане Сибирских Соединённых Штатов.
       От приведённой статистики волосы на голове вставали дыбом. Оглушив, и накинув мешок на голову, здесь ежегодно запихивали в багажник автомобиля более трёх тысяч человек. Утешением могло служить лишь то, что Здешняя Турция стояла "всего лишь" на втором месте после Курдских Эмиратов, где подобных инцидентов происходило на тысячу больше. То есть, четыре тысячи человек похищались с целью получения выкупа...
      
       Глава 20
      
       Ужасно, просто непереносимо болела спина. Пульсирующая боль отдавалась во всех членах: руках, плечах, ногах. Глаза не хотели смотреть, ибо веки словно стали каждое в тонну весом. И сознание того, что это лишь фантомная боль не приносило облегчения.
       "Аббат" лежал в шезлонге на крыше отеля в Майами и предавался самобичеванию.
       Несмотря на все усилия, он так и не смог заснуть. Беспокойно ворочался с боку на бок в своём жёстком ложе и мучался раскаянием. Зачем устроил жеребятину? В то время, как к его услугам были все мыслимые способы, за века изобретённые человечеством для расслабления, он за каким-то чёртом попёрся в Древний Рим. Ну, в самом-то деле - зачем? Дурака валял? Воистину дурака...
       Аббат встал и подошёл к парапету. Внизу, с высоты сорокового этажа похожие на муравьёв, спешили по своим делам люди. Они выглядели такими маленькими и беззащитными, что казалось, и мечты их ничтожны и не заслуживают внимания, а планы мелкие и крошечные. Работа, дом, семья. На уик-энд кто-то поедет на пляж или в парк. Мужчины отправятся на рыбалку.
       Он почувствовал на губах вкус крови. Наверное, так оно и есть. И люди, находящиеся сейчас внизу не заслуживали его внимания. Ему нравился его статус. Нравилось быть наверху, с высоты своего положения взирая не то, что на отдельных людей, отправляющихся по выходным на природу и, сидя на траве гладящих своих жён и радующихся игре ребятишек, а на судьбы целых народов.
       Эти люди жили вполне упорядоченной жизнью, совершенно не похожей на закон джунглей. Их полезность для общества равнялась не количеством убитых зверей и умением, в случае необходимости разорвать ближнему глотку. И, в отличие он народов, их не окружали соседи, которые только и мечтают о том, чтобы уничтожить, стереть с лица земли не только их, но даже и саму память о их существовании.
       И, всё время не покидало смутное беспокойство. Щемящее, тревожное чувство, что всё идёт "не так".
       Он пытался расслабить тело и заставить мозги подумать о деле но - не получалось. Тот мизер информации, что у него был, уже давным-давно усвоен и рассмотрен под разными углами. Ничего нового из этого не выжмешь. Надо просто там, на месте, подобно пауку, поджидающему муху в засаде, натянуть хорошую паутину, сесть поудобнее и ждать. И все. Ибо он ВЕРИЛ, что решение придёт само. Интуитивно, на уровне подсознания.
       В какой-то момент ему показалось, что ответ найден и он "шагнул" с парапета, "растворяясь" в сущности.
      
       Дром-м-м. В ушах снова появился знакомый гул, чтобы тут же исчезнуть, словно впитавшись в каждую клетку, и перестав беспокоить его в новом качестве. Как тысячи, десятки тысяч раз до этого он разлетелся на миллионы кусочков. Чтобы, спустя вечность собраться вновь. И вряд ли можно было найти какую-либо аналогию, сравнивающую ЭТО с каким-нибудь изученным им ранее явлением. С каким-то подобием абстрактных, существующих лишь в воображении фигур или провести параллели с пространственными понятиями. Как просто всё устроено в голове у Юрия. Река. Из пункта А в пункт Б. Чего уж проще?
       Увы, в силу каких-то, присущих только ему одному особенностей, он ощущал всё совершенно по другому. И даже пытаясь как-то понять феномен, позволявший ему перемещаться куда либо, вряд ли он мог сказать, что плывёт "по", или же "против течения". Ибо Сущность не имела направления, как не было здесь расстояний. ОНО не было подобно прямой, не являлось спиралевидным или кольцеобразным. Не похоже было это и на ленту Мёбиуса, сравнение с которой порой приходило ему на ум.
       Нет, нет и ещё раз нет.
       Ибо движение в какую нибудь сторону предполагает наличие направления. Для того же, чем он был сейчас, не было нужды распространяться куда ни было с какой нибудь скоростью. Так как оно уже было ТАМ. Нет нужды двигаться, концентрироваться, сворачиваться и поворачивать вспять. Это уже свойство материи. Это же было НАД материальным миром. Одним своим присутствием влияя на пространство, которое, в свою очередь, влияло на НЕГО.
       Но, находясь ВНУТРИ, он ничего не знал об этом, так как изменялся вместе с ним. Ибо, для самой его природы, пусть и СВЕРХ, но всё же ЧЕЛОВЕКА, ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО, материальное и эфемерное - неразделимы. И, меняя что-то в пространстве, он менялся вместе с ним. Создавая очередное МОЖЕТ БЫТЬ, тем самым лишал десятки разных МОГЛО БЫ БЫТЬ... И, находясь в этой сверхсложной системе, которая постоянно движется во всех направлениях сразу, он просто не мог зафиксировать изменения, происходящие по воле этого движения. Внезапно он понял. проблема в том, что он ВНУТРИ. То, что делало его почти всемогущим, было в то же время величайшим проклятием. Он должен находиться вне системы. СНАРУЖИ. И тогда, тогда он сможет, нет, не понять. ДОГАДАТЬСЯ.
      
       Он "материализовлся" 20 апреля 1889 года в городе Бранау, в Австрии. Именно в этот день родился один из НИХ. Маленький мальчик по фамилии Schicklgruber. Этот человек, ставший проклятием для целых народов вызывал у него однозначное чувство - ненависть. Нет, он не единственный из обладателей "дара", кто пытался влиять на судьбы мира. Взять хотя бы Де Голля. Но, умница де Голль употребил свой талант во благо, оставив добрую память у потомков и вовремя уйдя со сцены. Тот же, кто ещё лежал в колыбельке, не гнушаясь ничем, станет рваться к власти. Используя безудержную демагогию, провокации, шантаж и убийства. Но, как ни неприятно было думать об этом человеке, он снова и снова возвращался к мысли о его судьбе. Неустанно размышляя и взвешивая все "за" и "против".
       Если стереть его с лица земли, то история этой реальности пойдёт по другому пути. Ведь обошлись же без двух мировых войн "соседние" измерения. Но на другой чаше весов было то, что именно в ЭТОМ Континууме создали ядерное оружие. Да, оно появилось и в некоторых соседних, но только как подражание. Двигаться же в направлении создания сверхмощного вооружения заставил людей СТРАХ.
       Не будет этого человека - не будет миллионов смертей.
       Но тогда, спустя немногим менее шестидесяти лет, человечество окажется беззащитным перед экспансией "братьев по разуму". Ведь только силовая акция, проведённая "Юрием & Со" смогла удержать пришельцев, заставив остановиться на уже завоёванных позициях.
       Пятьдесят миллионов жизней против пяти миллиардов. Если бы можно было просто украсть атомную бомбу и переправить её куда нибудь в соседнее измерение. Но - увы. Бомба - это не просто кусок железа. Это сознание целых наций. Политика, Экономика, образ мыслей.
       Он снова освежал в памяти ещё не состоявшуюся биографию ефрейтора 1-й роты 16-го Баварского пехотного полка Шикльгрубера, который в 1-ю Мировую был неоднократно на волосок от гибели. на Ипре и на Сомме он дважды был ранен и дважды награждался за мужество Железным крестом.
       Несомненно, уже тогда он осознал свои способности. По его словам, однажды среди ночи он ВНЕЗАПНО проснулся и, НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЯ, вылез из блиндажа, побрел по нейтральной полосе... Очнулся от оцепенения только в момент, когда ЕДИНСТВЕННЫЙ случайный снаряд попал туда, откуда ефрейтор только что вышел и где не выжил в тот момент никто...
       А ведь, не будь у него этих способностей, и не было бы Национал-социалистской рабочей партии Германии, организованной при его активном участии в 1919 году. И не стал бы он год спустя во главе движения. Не предпринял бы 8-9 ноября 1923 Г. вместе с генералом Э. Людендорфом в Мюнхене попытку фашистского переворота, которая, правда окончилась провалом.
       И 30 января 1933 президент Германии П. Гинденбург не назначил бы его рейхсканцлером.
       Когда он уже был руководителем Германии и носил партийную кличку Гитлер, на него устроили тщательно спланированное покушение. В пивной, где фюрер ежегодно выступал на юбилее партии, в колонну вмонтировали мощный заряд, время рассчитали по секундам, но 8 ноября 1939 года Гитлер, после телефонного звонка, внезапно уехал - впервые за все годы на полчаса раньше. И от взрыва пострадали больше сотни его товарищей по партии (официально - 7 погибло, 63 ранено)... Наибольшую известность получило неудачное покушение в 12.42 днем 20 июля 1944 года: портфель с взрывчаткой, подложенный полковником Клаусом ШЕНКОМ фон ШТАУФЕНБЕРГ под ноги фюрера, "случайно" сдвинули за стол. Оно было столь быстро и "по глупости" раскрыто, что уже в 22.50 заговорщик и трое его сообщников были расстреляны...
       Еще трижды самым тщательным образом планировал покушение на Гитлера его выдвиженец адмирал Канарис со своими подчиненными из службы германской разведки, и все три раза - неудачно...
       Но бомб и отравленных пуль было не одна, не две, даже не десять, двадцать.
       Вовсю пользуясь "даром" - он стал несомненным рекордсмен по ОФИЦИАЛЬНО ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫМ покушениям на его жизнь. Всего таковых было СОРОК ОДНО!
       Как не раз до этого, раздумья привели к колебаниям. Сомнения заглушили уверенность, и он, в который раз так ничего и не предпринял. Мятущиеся чувства требовали выхода, и Гроссмейстер позволил себе немного пошутить. Вряд ли безобидная шутка могла серьёзно повлиять на ход истории. Но, не зря же он перенёсся в такую даль.
       Он купил билет и сел в поезд, направляющийся в Санкт-Петербург. Столицу Российской Империи. Покачиваясь вместе с вагоном под стук колёс он, то и дело улыбаясь, водил пером по бумаге. И постарался выбросить из головы всю цепь событий, которая развернётся вследствие его сегодняшней нерешительности.
       Запылают крематории Освенцима и Дахау. Замаршируют колонны оболваненых людей, сея ужас и порождая СТРАХ. И, лишь в апреле 1945 года, он лично уничтожит человека по имени Адольф, "забрав" его в свой дромос. И подбросит в бункер заранее изуродованное тело, принадлежащее человеку совсем из другой эпохи. Чем, в свою очередь, породит немало толков и досужих домыслов.
       В 1937 году Сталина, а точнее, своего старого друга-большевика Кобу, задушит в сталинском кабинете Григорий Константинович ОРДЖОНИКИДЗЕ (Серго), однако, как выяснится, не додушит, и очень скоро Серго будет вынужден застрелиться...* (*Бунич И. "Пятисотлетняя война в России. Гроза", С-П., Облик, 1997 г).
       Излишне говорить, что рукой судьбы была его рука. Иосиф Виссарионович был простым смертным, пришедший к власти благодаря извечной российской безалаберности. Где всегда всё не так и постоянно, хоть чего нибудь, да не хватает. И единственное его достоинство в том, что руководимая им страна смогла Сдержать Гитлера, не дав тому завладеть миром. Так что, к пятидесяти миллионам жертв второй мировой войны смело можно прибавить ещё миллионов десять репрессированных.
       Да и в последующие годы неимоверных усилий стоило поддерживать истерию холодной войны с единственной целью - СТРАХА.
       Пришлось даже "выдвинуть" Фиделя Кастро, одного из "своих". И лишь для того, чтобы русские смогли утвердиться на Кубе. Абсолютно бестолковый хозяйственник, доведший страну до полной нищеты, Кастро, тем не менее, был далеко не дураком.
       Благодаря "дару", он тоже стал одним из рекордсменов по выживанию в покушениях.
       По оценкам американских средств массовой информации, покушений на него устраивалось "не менее двух десятков", причем почти всегда убийство планировали профессионалы экстракласса, те, у кого редко бывают осечки. Но пассаран! Так вот, ЦРУ и кубинским контрреволюционным организациям так и не удалось воплотить в жизнь убийства с помощью ядов, бомб, пуль и т.д. Не удалось даже относительно безобидное покушение, во время которого агент ЦРУ хотел всего-навсего лишить Кастро его роскошной бороды...
       Но это будет ещё не скоро. До нарастания террора, устроенного Сталиным ещё тридцать восемь лет. А о том, кто такой Фидель Кастро услышат очень и очень немногие из живущих сейчас. Хотя, некоторые из них с ним довольно хорошо знакомы...
      
       Как, всё же легко человеку окинуть взглядом муравейник. И как Трудно для муравья хотя бы вообразить устройство своего дома. О существовании поляны, на которой стоит такой привычный и уютный дом он даже не задумывается. А про то, что ещё наличествует лес, в котором находится поляна, никому из козявок не может присниться даже в самом страшном сне.
      
       В один из тёплых апрельских дней в редакцию одного из толстых питерских журналов вошёл человек лет сорока-сорока пяти. Оставив пальто на вешалке он постучал в дверь к главному редактору и тот, завидя гостя, расплылся в улыбке. Ещё бы. Вошедший в кабинет был одним из тех, на чьи деньги существовал журнал.
       - Заходите, заходите. Милости просим. - Редактор назвал гостя по имени отчеству, но оно вряд ли что нибудь скажет потомкам. - Что привело вас в наши края?
       - Да так. Хотелось бы напечатать кое какой материал?
       - Да? - С интересом воззрился на посетителя главный редактор. Ну, ещё бы. Попробовал бы он посмотреть без интереса или, хотя бы просто неприветливо... - Ну, и что же это за материал?
       - Да так. Юмористические заметки в духе Жюля Верна.
       - Но ведь мусью Жуль Верн пишет, насколько я знаю, выдуманные фантастические истории.
       Гость лишь вздохнул и развёл руками.
       - Что ж, давайте.
       Редактор заглянул в рукопись и, прочтя первые строки, улыбнулся.
       - 1917 год. Что же заставило вас прогнозировать столь далёкое будущее?
       - Интуиция, мой друг. Только лишь Интуиция.
       - Но здесь нет названия.
       - Ну, пусть будет ... скажем "Штурм Эрмитажа".
       Ещё раз заглянув в машинописные листочки редактор снова задал вопрос:
       - Но почему ваша история не окончена? Зачем вы обещаете продолжение? Ведь, тут всего ничего, и мы могли бы поместить ваш материал целиком.
       - А, - беспечно махнул рукой посетитель и засверкал белозубой улыбкой. - Потом, как нибудь, допишу.
       - Так я распоряжусь, чтобы поставили в майский номер.
       - Спасибо, мой юный друг. Надеюсь, благодарность потомков будет невыразима.
       И, попрощавшись, вышел из кабинета.
       Редактор долго смотрел ему вслед, не переставая удивляться странности этого человека. Россия с уверенностью смотрела в будущее. Новый век обещал благоденствие и процветание. Немногим менее двух лет назад в Шлиссельбурге был казнён Александр Ульянов. Член Террористической фракции партии "Народная воля". Пожалуй, покушение на Его Величество - единственное, что омрачило последние годы. Но впереди новая жизнь. И, без сомнения, будущее светло и прекрасно.
       "Двадцать восемь лет" - мелькнула мысль. Нет, не доживу. А вот у Павлуши, внука, наверняка уже будут свои детки. И, раскрыв рукопись, редактор принялся читать:
       "7 ноября 1917 года в Смольном состоялось собрание ВКПб. Членами собрания стали рабочие и матросы. Все их чувства, все их мысли были направлены на достижение цели. Самодержавие вот-вот должно пасть, и считанные часы отделяли старую эпоху от светлого будущего. Но в России ни одно хорошее дело никогда не делалась на трезвую голову. Поэтому вместо того чтобы захватить банки, телеграф и телефон пролетариат ринулся брать Зимний дворец, так как там, по слухам, был огромный винный погреб. И вот трезвые, а потому озверевшие солдаты и матросы бросились на штурм.
       Молоденькие курсанты и бабы женского батальона с изумлением смотрели на эту ораву. Никто и не думал стрелять. Курсанты - потому как не обучены, а бабы не стреляли совсем по другой причине...
       Но сколько русского мужика не корми, а он все равно выпить хочет, а потому вся эта солдо-братия рвалась к заветному погребу. Пацанов и женщин они попросту не заметили. Не были замечены даже огромные ворота Зимнего дворца. Их просто вынесли, а толпа ринулась дальше...
       В штурме Зимнего Дворца принимало участие огромное количество исторических личностей, например таких как Солдат Иван Чонкин, Мальчиш-Кибальчиш , а так же все-непременные участники всех исторических и вообще мало-мальски значимых событий Василий Иванович с Петькой.
       Кстати, Анку-пулеметчицу они на следующее утро подобрали в качестве трофея, а та погоревала-поплакала да и прижилась.
       По слухам в этом эпохальном событии принимал участие даже сам Максим Максимович Исаев, который тогда еще не был двенадцати кратным \ по количеству серий \ героем Советского Союза, а потому тоже очень любил выпить.
       Временное правительство было арестовано, Что это обозначало пока еще не знал никто, да собственно говоря, никого в данный момент это и не интересовало. И все было бы смешно, если бы не было так грустно. Хотя, между прочим, у нас еще от этого никто не умирал. Вот так вот, мои дорогие...
       Между тем на другом конце города происходили события весьма и весьма, я бы сказал, странные. Плешивый мужичёк, с редкой рыжей бороденкой, забравшись на броневичёк, упражнялся в красноречии перед небольшой группой обывателей. Он нервно теребил в руках кепку и страшно картавил, а потому смысл сказанного доходил до слушателей через слово:
       - Горожане я приветствую вас. Не так давно я видел, что можно сделать только лишь на голом энтузиазме. То, что вы совершили, было поистине грандиозным. Я бы хотел, чтобы все мы и впредь были так же дружны, едины и сплоченны, как и вчера. С чувством глубокого удовлетворения я несу эту чушь, так как знаю, что никто из вас не отдает себе отчета в том, что же сейчас происходит на самом деле.
       Какое отношение собравшиеся имели к происшедшему вчера пьяному бунту и впрямь, было совсем уж не понятно, но заходящемуся в экстазе оратору на это было абсолютно наплевать...
       Да Бог с ним, с картавым, у нас ведь есть ещё герои.
       Отдельного упоминания заслуживает Господин Керенский, так запомнившийся из курса истории, отредактированного и причесанного для неокрепших детских умишек более подкованными товарищами. Запомнился же г-н Керенский двумя вещами: введением валюты нового образца ИМЕНИ СЕБЯ ЛЮБИМОГО и своим знаменитым бегством с места событий. Что касаемо денег, то какой же дурак их не любит, а кто себя не любит - тот уж полный дурак. Так что в этом вопросе выше упомянутый проявил, сами понимаете, нечто сродни гениальности, увековечив свое имя. Ведь, как известно знание будущего никому из нас не дано и предугадать второе событие, прославившее его, Керенский никак не мог. Что же касается поспешного бегства имярек с места событий в женском платье, то ведь и ежу понятно, что г-н Керенский в момент штурма был занят настоящим мужским делом с особой из женского батальона. А платье то надел в спешке или по ошибке. Но вернемся к нашим баранам..."
      
       - Странный, весьма странный молодой человек. - Пробормотал редактор в пол голоса. Но, отказывать в столь пустяшной просьбе не было причин, и он вызвал секретаря. - Поставьте в номер, пожалуйста.
      
       Шла весна 1889 года.
      
       Глава 21
      
       На следующий день мы завтракали в кафе. Я ничего не стал говорить Ольге о прочитанном накануне, но шила в мешке не утаишь. Как только принесли кофе девушка попросила газету и на первой полосе...
       Прочитав материал, она побледнела и с испугом взглянула на меня.
       - Юрий, но ведь этого не могло случиться с Мари?
       Я пожал плечами. Такого не могло случиться с Ленкой. И даже Инна, при её более скромных возможностях, вряд ли дала бы себя в обиду. Что же касается любого из "нормальных", то тут, сами понимаете - никто не застрахован.
       Энтузиастка, блин. Дома надо сидеть, дома.
       Допив кофе, и ещё малёк попереживав, она быстро обрела уверенность и с деловым видом принялась командовать.
       - Пойдёмте.
       - Куда, позвольте спросить?
       - В полицию, разумеется.
       Вот уж в чью помощь я не верил ни на грош, так это полиции. О чём и сообщил, за что был удостоен ещё одного полупрезрительного взгляда. Во второй половине сквозило ничем не прикрытое сомнение в моих умственных способностях.
       На всякий случай пожал плечами и покорно склонил голову. Хочется ей поиграть во взрослую - пожалуйста. Надеюсь, большого вреда от этого не будет. Но, дурёха хотя бы убедиться, что не всё золото, что блестит.
       В комиссариате нас промурыжили часа три. Толстая сволочь, сидящая за столом и обмахивавшаяся газетой, с вызвавшей у Ольги такую сильную реакцию статьёй, внимательно нас выслушала и попросила подождать.
       Час, два. Когда же девушка, не вытерпев, спросила, чего мы, собственно ждём, ей невозмутимо ответили, что переводчика.
       - Зачем нам переводчик? Ведь мы прекрасно понимаем друг друга.
       - Таковы правила, мэм. Принять заявление у иностранных граждан я могу только в присутствии третьего лица, имеющего официальные полномочия.
       - И когда же он появится?
       В ответ местный мент лишь с восточной невозмутимостью пожал плечами и вернулся к своему занятию.
       - Но вы могли бы, по крайней мере, отправить кого-то из своих сотрудников, чтобы навести справки.
       Полицейский посмотрел на нее, и даже такое дитя как Ольга смогла всё понять с первого взгляда. Она уже было открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, когда он лениво заявил:
       - Позвольте ещё раз взглянуть на фото вашей сестры.
       Девушка полезла в сумочку и, доставая фотографию, нечаянно засветила довольно приличную пачку местной валюты. Глазки-бусинки на жирном лице засияли и, лишь мельком взглянув на фото, он перешёл к интересовавшей его теме.
       - Вы возите с собой крупную сумму денег!
       Ольга с недоумением посмотрела на него.
       - Какое отношение к поискам моей сестры имеют деньги?
       - Вы правы, госпожа, но это может быть опасно. Вас могут ограбить в любую минуту.
       - Ничего. Я надеюсь, мой спутник сможет меня оградить от опасностей.
       Я, было, гордо выпятил грудь но, по мимолётной Ольгиной улыбке и косому взгляду, брошенному на меня, понял, что она и сама не воспринимает свои слова всерьёз. И это скорей очередная подначка.
       Но толстяк, выпучив глаза и сделав страшное лицо, на котором прямо таки сквозило беспокойство о Ольгином материальном положении, весьма наглядно изобразил нож, приставленный к горлу и пистолет, упёртый в бок.
       И, жестикулируя, принялся объяснять, одновременно мягко, но настойчиво вытянув пачку из рук девушки.
       Оказывается, свои кровные, по его словам, лучше всего держать в ботинке. Он даже не удосужился взглянуть на миниатюрные ножки девушки в лёгких туфельках. Да это, судя по всему, было для него и неважно. Главное, чтобы деньги, хоть на пару секунд оказались у него в руках.
       Тут же из шуфлядки стола он извлёк бумажный пакет и предложил показать, как лучше всего упаковать деньги.
       - Благодарим вас, мы займётся этим в гостинице! - Подал голос я.
       На что получил гневную отповедь.
       - Нет, господа. Нет и ещё раз нет. Как человек, отвечающий за порядок в этом районе, я искренне обеспокоен. Даже несчастные триста метров до отеля могут стать роковыми!
       Мне то что. Я и замолк, тем более что хозяйка денег покосилась с неодобрением.
       "Кидал", до сих пор, я видел не много, точнее, всего лишь одного. И с их деятельностью знаком лишь по бульварной прессе. Но о такой виртуозной наглости не писали даже московские газеты в "моём" мире. Это ж надо, начальник полиции, в своём кабинете обувает наивную иностранную дурочку. Кстати, тот, единственный, которого мне довелось лицезреть, прямо на моих глазах объегорил моего друга на сто долларов, всунув ему взамен купюру с портером Вашингтона. Друг тогда тоже пренебрёг моим советом не связываться с сомнительными личностями, за что и поплатился. Подмена же была обнаружена минут десять спустя, когда мошенника и след простыл. Так что, заранее зная, чем всё кончиться, я просто уселся поудобнее и принялся ждать.
       "Упаковав" деньги, начальство подобрело и тут же достало официальный бланк. Уточнив приметы и попросив фото, с любезной улыбкой постаралось, как можно скорей, выпроводить нас за дверь.
       - Может быть... - Ольга неуверенно достала из сумочки бумажный кулёк.
       - Нет, госпожа, ни в коем случае! - Полицейский негодующе замахал короткими ручками, а на жирном лице было написан искреннее негодование. - Наш долг помогать людям, попавшим в беду.
       Ну, ещё бы. Если всё шло именно так, как я и предполагал, то он просто вынужден изображать альтруиста и бессеребренника.
      
       - Ну, и что дальше? - С иронией спросил я.
       - Будем ждать.
       - Согласен, только, давайте используем время ожидания с пользой. И попробуем сами походить по соседним отелям. Надеюсь, это была не единственная фотография Мари?
       - Нет.
       Мимо нас как раз пробегал мальчишка, продававший мороженное, орехи и прохладительные напитки. Ольга, польстившись на фирменное блюдо, полезла в сумочку.
       Пацан тем временем засыпал в бумажный кулёк жменю толчёного льда. Потом пропитал его одним из разноцветных сладких сиропов, бутылок пять которого торчало из специальных гнёзд в тележке, и сверху всё полил сгущёнкой.
       - Позвольте вас угостить!
       Я протяну мальчишке мелкую купюру, а умненькая наша, тем временем развернула пакет.
       - Что это? - Олька недоумённо вертела в руках пачку нарезанной газетной бумаги, с двух сторон которой сиротливо пристроились бумажки достоинством в один динар.
       - А, разве не за это вы боролись?
       - Вы... вы... - На глазах девчёнки заблестели слёзы.
       - По-моему, вполне выгодный обмен. - Я старался говорить как можно более непринуждённее. - Да и, согласитесь, спектакль был хорош.
       - Но это же, это же...
       - Самое обыкновенное кидалово.
       - Но ведь он... он...
       - Нормальный человек. Продукт того общества, в котором живёт.
       Олька решительно развернулась и быстрым шагом направилась в сторону полицейского участка.
       - Вы что, хотите провести пару недель, подметая стамбульские улицы? Или вас достали клопы в отеле? - Девчёнка молчала, а я продолжал изгаляться. - Вообще-то, вы правы. Если ваша сестра похожа на вас, то скорей всего, в кутузке вы найдёте её гораздо быстрее. Да и камеры в полицейском участке, наверняка, регулярно дезинфицируют. К тому же, чтобы избежать блох, всех арестованных бреют наголо.
       Упоминание о местных визажистах доконало её, и Олька уселась прямо на бордюр. И разрыдалась.
       Я же, вытряхнул из кармана штук тридцать золотых, сунул ей в руку.
       - Держите.
       - Вы... Вы уходите? - Она зарыдала ещё громче.
       - Что я садист, что ли. Я одолжаю вам денег. Не можете же вы находиться в чужом городе совершенно без средств. И перестаньте ныть. Наша договорённость остаётся в силе.
       Она уткнулась мне в плечё, а я, посчитав, что педагогический процесс можно считать законченным, принялся гладить её по головке. Всё же, славная она девушка.
       О том, чтобы "вернуться" и "переиграть" не могло быть и речи.
      Ведь рано или поздно, с доверчивыми домашними барышнями происходят всякие нехорошие истории. Так что, Олька довольно легко отделалась.
       Вволю поплакав, Олька подняла глаза и спросила:
       - Я, наверное, ужасно выгляжу.
       О, женщина! Ну, какое мне дело до того как ты выглядишь?
       - Нормально.
       Обняв её за талию, я подвёл безутешное дитя к фонтану и, зачерпнув ладонью, плеснул ей в лицо. Сочтя процедуру достаточной для поднятия тонуса, развернулся и направился в отель. Как же, как же.
       - Погодите! - Требовательно приказала барышня.
       - Ну, что ещё?
       Но она уже вытащила косметичку и принялась наводить марафет. Всё же, чего-то я не понимаю в женщинах.
       Минут через десять, видимо сочтя, что выглядит подобающим образом, Олька поднялась и, снова обретя былую уверенность, поинтересовалась:
       - И что, по-вашему, мы теперь должны предпринять?
       Нет, зарёванная и растрёпанная она мне нравилась гораздо больше. Что же касается ближайших действий, то тут у меня не возникло ни малейших сомнений.
       - Пожрать!
       На её хорошеньком личике отразилось всё, что она думает "по поводу" но тут, к счастью, городские часы пробили час дня и, взглянув вверх, она сменила гнев на милость.
       - Хорошо, пойдёмте.
      
       Плотно покушав я, сопровождаемый нытьём Ольги, поднялся к себе в номер и завалился на диван. Поиски поисками, а хорошее пищеварение - дело святое. Привык я, знаете ли, за последние два года к размеренному образу жизни. И, в ответ на все её стенания, лишь промычал:
       - Когда вы говорите, Мари отправилась изучать местные взаимоотношения?
       - Пол года назад.
       - Вот и я говорю, каких-то два часа погоды не сделают.
       И заснул.
      
       Я сидел на голой земле и бездумно просеивал песок сквозь пальцы. Всё кончено. И в глазах всех миров мы стали анафемой. И останемся анафемой до окончания времён. Впрочем, даже память о нас исчезнет через десяток лет. Ибо те, кого отправили в ссылку - не возвращаются.
       Общество, борьбе за гуманность которого, я посвятил свою жизнь отвергло мои усилия. Оно ненавидит и преследует нас, буквально безо всякой причины! Разве так уж плохо, так страшно то, чтобы каждый мир имел возможность избрать СВОЙ ПУТЬ? Видимо, да. Большинство, шокированное самой мыслью, что можно жить как-то иначе, брезгливо отвернулось. Некоторые открыто выражали негодование, а о реакции властей мне даже не хочется вспоминать... Но разве то, за что мы боролись шло в разрез с основными принципами Уклада Десяти Миров? Мне казалось, что нет. Увы, лишь только казалось. При одном только упоминании о любом из нас у добропорядочного гражданина усиливается тахикардия а волосы начинают шевелиться. Но разве не в Укладе записано, что КАЖДЫЙ имеет право на существование. Видимо, имелся в виду КАЖДЫЙ из нашей расы.
       Согласно теории, количество миров бесконечно. Я же, всего-навсего, предложил ограничиваться более мягкими мерами при заселении. Ведь совсем не обязательно уничтожать ВСЕХ и ВСЯ на своём пути. Достаточно, просто выкупив какую-то часть территории "следующего" мира, установить там Портал. И, не трогая обитателей идти дальше.
       Но откуда тогда взялись предвзятость, недоверие и
      предрассудки? Кто и когда решил, что мы ЕДИНСТВЕННЫЙ народ, имеющий ПРАВО на существование. И, почему бы, не дать ДРУГИМ возможность жить так, как им нравиться. Почему бы ВООБЩЕ не дать им возможность жить? Зачем мы их уничтожаем? Сколько раз, глядя засекреченные хроники, где люди, почти во всём похожие на нас, умирают МИЛЛИОНАМИ, я скрипел зубами, не в силах сдержать ярость. Эти несчастные, подобно загнанной лани, которую преследует хищник, изначально не имеют никаких шансов. И всё лишь для того, чтобы к Союзу Десяти присоединить ещё одну планету. Злая ирония состоит в том, что, войдя в очередной ДРОМОС, корабль-разведчик ориентируется на возмущение энтропии, вызванной ядерными взрывами. И мы "открываем" лишь те миры, которые уже достигли заметного прогресса в своей науке. И безжалостно уничтожаем. По какой-то прихоти судьбы отсталый и варварский мир может существовать бесконечно долго. Ведь разведчик, дежурящий в дромосе, практически слеп и глух. И только мир, к своему несчастью достигший определённого рубежа становится обречён.
       Захотелось пить и я, встал и, отряхнув брюки, направился к журчащему неподалёку ручью. И, наклонившись чтобы напиться, в ужасе закричал. Ибо лицо, отражённое в воде, имело ЗЕЛЕНОВАТЫЙ ОТТЕНОК.
      
       - Вы неврастеник?
       В голсе Ольги не было и следа иронии. Всего лишь холодное и деловитое любопытство. В руках у неё был кувшин с водой, из которого, по всей вероятности, она и плеснула мне в харю.
       Признаваться в своей ненормальности не хотелось. К тому же, я и сам был не до конца уверен, и намеревался держаться до последнего.
       - Ну, как вам сказать... Не хочется вас разочаровывать но, боюсь, что нет.
       Она с сомнением глядела на меня. Потом, поставив кувшин на столик, заявила:
       - Вы так орали, что я подумала, кого-то режут.
       - Не заорёшь тут, как же. Посмотрел бы я на вас, если бы во сне вам в лицо плеснули водой.
       - Позвольте уточнить. - Ехидно прошипела она. - Сначала ВЫ принялись вопить во всю Ивановскую. И только потом я решила прийти на помощь.
       - Спасибо.
       Видимо, в моём голосе не было искренности, так как процедив сквозь зубы: "Не за что", Олька сообщила:
       - Жду вас в холле через пятнадцать минут.
       Остаток дня мы провели, шляясь по отелям. Везде совали под нос фото Мари и, подобно Чейзовским детективам, расставались с купюрами.
       Повезло нам в четвёртом. Замученный клерк, с жёлтым цветом лица закивал головой и сообщил на ломаном русском:
       - Да, господа. Я помню эту девушку. Кажется, она жила у нас около недели.
       - Давно?
       - Точно не помню, но где-то месяцев пять-шесть назад.
       - И?.. - Я протянул ему ещё одну денежку, чтобы стимулировать мыслительный процесс.
       Денежку он взял и сосредоточенно нахмурил лоб, изображая потуги что-то вспомнить.
       - Мне кажется, к ней приходила в гости одна из Белых Бабочек.
       - Каких Бабочек? - Не понял я.
       - Ну... девушек особого сорта.
       Услышав это заявление, Ольга покраснела и собралась было сообщить наглецу что-то типа "не такая - жду трамвая", но я, уточнив, где обитают ночные феи уже тащил её к выходу.
      
       Глава 22
      
       Девушки стояли вдоль улицы. В мини юбках и платьицах, скорее напоминающих комбинации. Кое у кого, прямо на голое тело была надета шубка. Словом, квартал красных фонарей не отличался от любого другого подобного, в любом городе. Будь то "здешний" Стамбул или "наша" Москва. Видя, что я с дамой, путаны не обращали на нас особого внимания. То есть, не навязывали свои услуги. Но любопытных взглядов хватало. Ведь, согласитесь, мало кто ездит в Тулу со своим самоваром.
       Ольга вытащила фото Мари и мы принялись методически обходить скучающих девиц. Кто-то, едва взглянув, качал головой. Некоторые разглядывали снимок подольше, но все с тем же результатом. Обойдя десяток девиц, я уже совсем было решил предложить Ольге обратиться к одному из частных детективов, которые, наверняка имеются в этом славном городе. Но тут одна и девиц опознала беглянку:
       - А-а, Машенька.
       - Вы её знаете?
       Голос Ольги дрожал и путана улыбнулась.
       - Кто она вам?
       - Сестра.
       - Хорошая девушка.
       Моя спутница, после некоторой заминки всё же решилась:
       - Скажите она... тоже?
       - Нет. - Девица покачала головой. - Просто, подружилась с одной из наших. Всё носилась с идеей равноправия, и постоянно доказывала всем, что де проституция - это плохо.
       Ольга облегчённо вздохнула а мне почему-то вспомнился старый старый анекдот:
       "- Я честная девушка, и работаю в публично доме всего лишь уборщицей.
       - Бросьте, моя дорогая. Не может этого быть.
       - Ну... вообще-то, иногда, по субботам, когда бывает слишком много клиентов и у девочек запарка, я прихожу и НЕМНОЖКО ПОМОГАЮ".
       Бередить Ольке душу я не стал, и так, бедная вот вот разревётся, ибо на вопрос "Где же они теперь"? словоохотливая девица сообщила:
       - Месяцев пять назад Элеонора согласилась на предложение одного богатого курда. Он имеет свой гарем и постоянно пополняет его свежими кадрами. Она и соблазнилась деньгами. Вроде бы, договаривались на год.
       - А... Мари?
       - Да кто её знает. - Путана пожала плечами. Может - следом увязалась. Она что-то там лепетала, про теорию взаимоотношений у народов Востока. А, может, домой уехала.
       - А откуда он приехал, этот мустафа?
       Снова пожатие плеч.
       - Вроде бы, место называется Эль-Наджаф. Точно не знаю.
       По крайней мере, это было что-то, которое всегда лучше, чем ничего. И мы отравились готовиться к путешествию.
      
       Для начала, купили крупномасштабную карту с указателями на русском языке. Потом настала очередь провианта. Кто его знает, как тут у них в глубинке всё организованно. Но, подозреваю, ни Мак-Дональдсов ни бистро мы не обнаружим. Закупив добрый центнер жратвы я приказал доставить её в гостиницу, не обращая внимания на скептический взгляд моей нанимательницы. В "коридоре" нулевая энтропия, и даже молоко не кисло. Так что, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.
       Ну и, наконец, дело стало за транспортом. Мы сунулись было в один из немногочисленных автосалонов, вернее, один из двух, но там стояли спортивные игрушки. Яркие и красивые, они были совершенно не пригодны в нашем деле. И тогда я, отозвав одного из служителей в сторону и сунув ему пару золотых монет, "на пальцах" объяснил ему, чего хочу.
       - Вам надо что нибудь военное. Что бы вы предпочли: русского "Зубра", или штатовский Джип?
       Надо сказать, что Джип, который имел в виду продавец ничуть не походил на хромированных монстров "у нас" дома. Скорее, он напоминал своего собрата времён Второй Мировой войны. Но, поскольку именно с Джипом я имел дело, будучи в гостях у Профа, то решил в пользу последнего.
       Уплатив задаток и назвав адрес гостиницы я, не обращая внимания на угрюмый Олькин вид, решил что на сегодня хватит.
       Подъехав к отелю, мы увидели, что посыльный, в сопровождении двух охранников заносит провизию в мой номер. Подождав окончания процедуры, и дав "на чай" я тут же, правда, в несколько приёмов, "убрал" всё в коридор. Так что Олька, вошедшая в номер спустя минут пятнадцать снова удивлённо выпучила глаза.
       - Вы что, уже всё съели?
       - На аппетит не жалуюсь.
       Но она не могла сдержать любопытства.
       - А, всё же, куда делась гора провизии?
       Старательно изображая взрослого, в десятый раз втолковывающего что-то нетерпеливому дитяти я произнёс:
       - Ну я же вам говорил, что у меня есть свои каналы. Я и воспользовался ими, чтобы отправить запасы по пути следования.
       - Бред какой-то. - Не сдержалась она. - Вы что, за дурочку меня держите?
       - А где это растёт, спереди или сзади?
       Олька топнула ножкой и, обозвав меня кретином, хлопнула дверью. Потом снова всунула голову в номер и заявила:
       - Иногда мне хочется вас убить.
       Видали, да? И это после всего, что я собирался для неё сделать.
      
       Выехали рано утром, пока не так жарко и на дорогах практически никого нет. Дорога как дорога. Иногда попадались люди в форме но, так как ничего предосудительного с мы собой не везли, то и претензий к нам особых не было. Один раз, правда, потребовали документы, но я протянул золотую монетку и интерес стазу пропал. Из карты следовало, что цель нашего путешествия находится на территории "нашего" Ирака. Собственно, эти самые Эмираты и были им. Ну, и ещё кусок Ирана прихватили. Но мне не было дела до здешних территориальных границ. Я просто крутил баранку, то и дело ловя на себе взгляды спутницы. Если так пойдёт и дальше, срочно надо выдумывать очередную сказочку. Не выдержала она где-то через два часа:
       - Кто вы, Юрий?
       Я пожал плечами, давая понять, что подобное любопытство неуместно. Как же, размечтался. Повернувшись вполоборота Олька начала загибая пальцы перечислять "несуразности":
       - Вы располагаете довольно значительными суммами, но при этом одеваетесь в лохмотья. Потом, паспорта, по вашим словам, у вас нет, но границу вы пересекли, словно по волшебству. Я специально проверяла. Позавчера из Афин, кроме "Иоанна Крестителя" на Стамбул не шло ни одно судно. Дирижаблей же в тот день вообще не было. И потом, куда вы дели продукты?
       Что-либо объяснять не хотелось. Да и ничего правдоподобного, как назло не выдумывалось. Так что я, весь из себя загадочный и неприступный, многозначительно молчал.
       До границы добрались без приключений и, заплатив пошлину, оказались на территории Эмиратов. Пограничник, в потном мундире и без фуражки, поинтересовался, зачем мы туда направляемся.
       - Этнографическая экспедиция. - Не задумываясь, ответил я.
       - В глубинке неспокойно. - Предупредил он. - Опять принялись резать друг друга религиозные фанатики, так что, будьте осторожны.
       В порыве благодарности я "мелькнул", вытащив несколько бутылок пива и пакетик сока для дамы. Увидев запотевшие бутылки, тот расплылся в улыбке, и ещё раз посоветовал быть осторожнее.
       От границы до города Аль-Захо мы добрались довольно благополучно. Усталости я не ощущал, но на выезде из города нас задержала полиция, посоветовав подождать до утра.
       Мы немного побродили по торговому кварталу, ничего не покупая а просто убивая время. Курды, как оказалось, довольно дружелюбны и нам, проходящим вдоль лавочек, то и дело предлагали взять что нибудь бесплатно, на пробу. Мне они даже понравились. Степенные, неторопливые и преисполненные самоуважения.
       Решив, что погода довольно таки тёплая, я "вытащил" из коридора платку и два спальных мешка. Переночевали мы в городском парке. И, в самом деле, ночью где-то далеко за городом, периодически слышны были взрывы. Правда, немного смущало то, что как раз в нужном нам направлении.
       С самого утра, свернув палатку и торопливо перекусив, мы двинулись дальше. Снова монотонный пейзаж и назойливое любопытство Ольги. Один раз остановились, чтобы посмотреть развалины Эрбирской крепости. Как оказалось, здесь тоже был свой Искандер из Македонии. И, в 331 году до н.э. он на голову разбил здесь "местного" царя Дария III.
       Повосхищавшись руинами и отказавшись сфотографироваться на память, мы двинулись дальше. Как видно, не зря на пути нам встретилось напоминание о великом завоевателе. Ибо, совершенно того не хотя, мы вторглись во владения местного Бога Войны.
       Кто бы мне сказал, где тот сценарист, который, сидя в небесной канцелярии, придумывает сценарии побоищ, войн и войнушек, в которые потом вынуждены играть мы, люди. Такое чувство, что у него слабовато с фантазией и запас сюжетов весьма ограничен. Во всяком случае, у меня создалось впечатление, что Верховные, стоящие над миром стратеги, маршалы и генералиссимусы, повинуясь чьей больной фантазии мы снова и снова идём в бой, попросту копируют друг друга. Либо же, приходило на ум и такое, что это нечто фатальное. Безликое и неодушевлённое. Бьющее с размеренностью и методичностью парового молота. И нет ему дела до мелких людишек.
       Где-то часа через три нас обстреляли из укрытия неизвестные личности.
       - Вот, значит, как! - прорычал я уродам, которые стояли на пути и, притормозив, "ушёл" в коридор.
       По быстрому облачившись в модуль, и захватив другой для Ольги, я "выскочил" наружу.
       - Одевайся, быстро.
      
       Она с удивлением пялилась на диковинную конструкцию, но как я уже говорил, всё в "кузнечиках" сделано так, чтобы было интуитивно-понятно с первого взгляда.
       Я же уже взвился вверх и, не целясь, а полагаясь только на инстинкт и интуицию, пальнул в них из приделанного к руке АКМа. Попал - не попал - не знаю. И, так, на всякий случай, добавил из подствольника. Бабахнуло что надо. Хотя вряд ли в этой какофонии можно было что либо разобрать. Так что, скорей всего, это моё, без сомнения богатое воображение, дополнило картину звуковым эффектом. Но в ответ не стреляли и я, перекрестившись - куда же без этого - снова прыгнул, стараясь зависнуть над их окопом.
       Как оказалось - попал. И ещё как. Очередь из лучшего в известной мне Вселенной автомата буквально смела три мужские фигуры, с чалмами на головах и патронными лентами крест накрест, превратив врага, бывшего несколько минут назад таким грозным в окровавленную кашу из плоти и крови, кое где перемежаемую остатками одежды.
       "Значит, не врали, что очередью из АКМа можно свалить сосну или расщепить рельс". - Мелькнула мысль.
       Да и, гранатомёт, без сомнения сделал своё дело, ибо у одного из трупов не было головы. Словно футбольный мяч, подброшенный ногой неведомого монстра, она валялась метрах в четырёх. Глаза были открыты, а зубы оскалены в страшной гримасе. И... ужас какой, ОНА МОРГАЛА.
       Почувствовав, как к горлу подкатывает жаркий комок я не смог сдержать рвоты и, наклонившись блеванул, как когда-то, впервые увидев трупы зеленокожих пришельцев.
       Ольга стояла рядом, бледная, как мел. По лицу её тёк пот а губы мелко дрожали.
       - Вы... вы... Они...- И она заплакала, уткнувшись мне в грудь и принявшись колотить меня по плечам.
       - Они первые начали. - Голос мой звучал хрипло, но детская отговорка вызвала улыбку.
      
       - Простите, Юра. Я больше не буду.
       - Я тоже.
       Все-таки, молодец она. Малёк психанула, конечно, не без этого. Но и я ведь не лучше. Опозорился на глазах у дамы. Но в обморок не грохнулась и вообще. Я крепче стиснул зубы, подавляя желание "уйти" и "переиграть". Нет уж, уроды. Мы пришли с миром, и нравится это вам, или нет, а собираемся идти дальше. И никакие абреки за спиной мне не нужны.
       По счастью, наш Джип не задело и, уже усевшись в кабину, мы увидели, как из-за бугра на нас выезжает танк, разворачивая свою башню. И никаких сомнений относительно его намерений у меня не возникло.
       Я вскинул гранатомёт приделанный к левой руке, и нажал на спуск. Граната, на самом деле являющаяся ракетой ближнего действия, проделала в лобовой броне аккуратное отверстие и со звуком, напоминающим чавканье, разорвалась внутри. Механическое недоразумение подпрыгнуло на месте и со скрежетом завалилось на бок, а изо всех щелей повалил жирный дым.
       Снова вспомнилась недавняя картина, а услужливое воображение тут же дорисовало невидимые детали. Если простое попадание из подствольника на открытом пространстве так изуродовало тела, что же тогда натворил внутри корпуса кумулятивный снаряд?
       Снова потянуло блевать, но я усилием воли сдержал благородный порыв и выжал сцепление. И почти тот час же где-то километрах в двух впереди за поворотом дороги и хаотичным нагромождением каких-то валунов раздалась беспорядочная и совершенно мною не санкционированная автоматная пальба.
       Потом за камнями прогремело несколько взрывов, но я уже развернул машину и вовсю жал на газ, а рёв мотора заглушал страх. Мгновенье спустя над головой послышался свист и на то место где слышались звуки боя обрушился артиллерийский залп.
       Вначале поднялся здоровенный столб огня, взметнувший в воздух тучи песка и камней, а потом до нас докатилась ударная волна. Машину основательно тряхнуло и, даже облачённые в модули, мы ощутили силу и мощь взрыва множества снарядов. Напор взбесившегося ветра был настолько силён, что показалось, спину обожгло горячей волной. Что же касается солдат, на которых обрушился залп, то их, должно быть просто разметало в разные стороны в виде мелкого фарша.
       Нам повезло гораздо больше, и мы не только не попали под молот артобстрела, но и оказалась в стороне от основной массы падающего мусора. Всего лишь несколько мелких камней царапнули наши "кузнечики", к счастью, не причинив никакого вреда.
       Но нужно было спешить, так как Бог его знает, какие ещё сюрпризы готовят нам и друг другу воюющие непонятно за что стороны.
       Да, если нам удастся найти Мари живой, надеюсь, впечатлений у неё хватит на всю оставшуюся жизнь.
       Путь был свободен от враждебно настроенных людей, чего нельзя было сказать о дороге. Стараясь не терять времени даром, я прыгнул вперёд, убирая куски каких-то брёвен, крупные и мелкие камни и оттаскивая трупы. Ольга, вначале оставшаяся сидеть в машине, тоже работала рядом, и лишь мертвенная бледность выдавала её действительное самочувствие.
       После всех этих "прелестей" у меня возникло желание вытащить скутер и попросту долететь до места. Но, во-первых, он был одноместный. А, во-вторых, очень уж не хотелось что-то объяснять настырной девчёнке. Каюсь, то и дело я задавал себе вопрос, не так давно услышанный от Ленки: "А какого собственно, чёрта я вообще в эти Эмираты попёрся"? Вероятно, чтоб в очередной раз получить в лоб за доброе дело.
       Так ничего и не решив, "убрал" кузнечиков и мы покатили дальше.
      
       Глава 23
      
       Не теряя времени, я жал на газ, оставляя позади киломентры ставшей вдруг такой неприветливой страны. Местность стала всё более гористой но, к счастью, дорога была вполне проходимой.
       К вечеру разбили лагерь у небольшой и быстрой горной речушки, в которой тут и там мелькали тени рыб. Но, заниматься рыбной ловлей было лень и я "вытащил" припасы" из коридора. К Ольке, похоже, вернулось хорошее настроение, и она больше не совала свой нос, куда не след, а оживленно
      щебетала о своей учёбе, о книгах, и была приветлива и доброжелательна. Мы разожгли костёр и довольно плотно поужинали. Ольга, держа в одной руке бутерброд, уплетала за обе щеки и, по моему совету, запивала всё это пивом. Убаюканный полным желудком и нежным голосом девушки я вскоре заснул.
      
       "И пройдут годы и тысячелетия, и однажды случиться так, что всё, что когда-либо было создано людьми будет разрушено. И Великое Ничто пройдёт через все эпохи. И Всемогущий вновь наложит свою руку на мир людей.
       Ничто не устоит и не уцелеет и, подобно сгнившей ветоши станут распадаться могучие страны, и целые народы исчезнут с лица Мироздания. Не слышен будет плач жён по своим мужьям, и не побледнеют в ужасе сильные и грозные мужи, ибо НЕКОМУ будет рыдать, и дрожать от страха.
       Но придёт один, который будет рождён для того, чтобы не устрашиться. И, не дрогнув, встретить своё предназначение. Не раз, и не два, он снова и снова будет приходить в этот мир. Не рождаясь и не умирая. И так будет длиться ВЕЧНО.
       Сеющий Хаос и устанавливающий Порядок, с каждым приходом в Мир он будет приносить стенания. И люди при его появлении станут причитать, заливаясь слезами и, проклиная скрипеть зубами. В прах и пепел превратит он всё одним своим появлением, расколов мир и разорвав скрепляющие узы. Словно огненная вспышка в тысячу солнц он ослепит всех страшным огнём и опалит, заставив сжиматься сердца.
       Но, в то же время Возрожденный встанет против предопределения и, несмотря ни на что, вновь дарует нам СВЕТ!
       Плачьте, о люди! Рыдайте, и радуйтесь своему спасенью".
      
       Мне снова плеснули водой в лицо и, холодная и мокрая, она потекла за шиворот. Вскочив, я недоумённо уставился на Ольгу а та, вся дрожа, со страхом смотрела на меня.
       - Вы... вы так кричали. Так...
       Я поднялся и направился к ручью. И, в самом деле. Что-то часто в последнее время мне стал сниться всякий бред. Может, это частота "переходов" повлияла? Или все мы, по определению, "ку-ку"?
       Сон был настолько отчётливым, что, казалось, я мог повторить каждое слово, каждую мысль, до сих пор звучавшие в мозгу. На это раз я приснился самому себе в роли пророка. Стоя на каком-то валуне, я вещал кучке людей весь этот бред. Но, что самое неприятное, у всех моих слушателей были зеленоватые лица.
       Или, это на меня так подействовало последнее посещение Земли-2? Помнится тогда, напившись, я шибко хотел с кем нибудь повоевать. Вот и обдумываю подсознательно, коварный план изничтожить подлого врага изнутри.
       После всего пережитого, я понял, что заснуть всё равно не смогу, и стал потихоньку собираться. Если не очень торопиться, то как раз к рассвету будем готовы выехать.
       Ольга молчала, да и у меня, если честно, никакой охоты трепать языком не было. Весь день мы ехали через горы но, по счастью, никаких абреков в поле зрения не наблюдалось. Пики
      и кряжи, вздымавшиеся по обе стороны иззубренными стенами серо-коричневого цвета, создавали угнетающее впечатление, и невольно наводили на мысль о коварстве аборигенов и притаившихся за ближайшим поворотом засадах. Но, как видно, мы уже заплатили входную пошлину и Злой Бог, отвечавший в этой местности за военные действия, престал обращать на нас внимание. Иногда, бросая на Ольгу косые взгляды, я видел, что она улыбается но, так как молчание не прекращалось, не спешил относить её хорошее настроение на свой счёт.
       Ближе к сумеркам горный ландшафт уступил место холмам. С округлыми и словно сглаженными вершинами, они тесно стояли, поросшие редким кустарником и какими-то деревьями с кривоватыми стволами.
       Дорога как-то вдруг сошла на нет, превратившись в узкую тропинку, наподобие тех, по которым чабаны гоняют свои отары. В одной из впадин, меж холмов мы увидели такого пастуха, сидящего возле костра. По мере того, как мы приближались, он всё больше и больше напрягался и, в точке наибольшего сближения, метрах в тридцати, встал в полный рост, недвусмысленно сжимая в руках ружьё. Но вряд ли он мог быть нам полезен и, не останавливаясь, мы проехали мимо.
       Немного погодя показались поля, врезанные наподобие террас в некоторые холмы. Подобно гигантским ступеням, они колосились какими-то злаковыми но, в силу позднего времени, были пустынны и безлюдны.
       Уже почти совсем стемнело, когда мы увидели первые городские огни. Рассудив, что в столь поздний час вряд ли мы встретим радушный приём в незнакомом городе, я остановил машину. И мы снова стали разбивать лагерь. Олька, вооружённая мною пистолетом, отправилась набрать хвороста, а я принялся устанавливать палатку для дамы. Сам же, как и в предыдущие ночи, я намеривался спать возле костра в спальном мешке.
       Если честно, я побаивался, что меня опять посетит кошмар но, тьфу, тьфу, тьфу, спал как младенец. Даже, по-моему, снилось что-то приятное. Жаль только, не помню что. Но, всё равно, проснулся я в прекраснейшем настроении и, так как воды поблизости не было, "сходил" к водопаду. Балансируя на одном из валунов, умылся и набрал воды, чтобы взять с собой. Как ни странно, но ставший в последнее время таким привычным рёв воды действовал успокаивающе. Или, быть может, это общие свойства коридора приводили меня в норму, излечивая от всяческой психопатии и приводя в божеский вид? Во всяком случае, "выйдя" я был удостоен комплимента по поводу.
       - Хорошо выглядите, Юрий! Сон явно пошёл вам на пользу.
       Я скромно потупился и еле сдержался, чтобы не шаркнуть ножкой.
      Ещё подумает, что подлизываюсь. Но, как видно, Олька не умела долго злиться и встретила улучшение моего самочувствия с явным облегчением. Вообще-то, я её понимал. Ну, ещё бы. Забраться чёрт знает куда с практически незнакомым человеком и вдруг обнаружить, что у того явные отклонения от нормы. Любая бы потеряла самообладание. Так что, Олька была молодец. Или молодица? Да, какая к чёрту разница.
       Пока я совершал утренний моцион, девушка уже разожгал костёр и моя вода пришлась как раз вовремя. В ожидании чая я раскрыл шкатулку, прихваченную "оттуда" неизвестно зачем и принялся разглядывать осколок стеклянного камня.
       - Откуда ЭТО у вас?
       Голос девчёнки звенел, а по лицу разлилась какая-то мертвенная бледность.
       Я пожал плечами.
       - Да так, купил по случаю.
       - Не лгите! - Она в упор смотрела на меня и глаза, казалось, метали молнии. - Вы не могли это купить по случаю.
       - Как это не мог?! Да, если хотите знать, я полчаса отнекивался, прежде мне практически насильно всучили эту дребедень. И, вообще, если хотите - пожалуйста.
       Я протянул ей странной формы кусок стекла, но она в ужасе отшатнулась.
       - Нет, уберите!
       - Да что происходит, чёрт возьми? Или вы решили составить мне компанию, и тоже съехали с катушек? А то я удивляюсь, почему это всё тихо-мирно с утра.
       Но, отодвинувшись на метр, Олька заметно повеселела и принялась объяснять:
       - Согласно преданию, нигде, впрочем не афишируемому, этот осколок является половинкой целого. В это практически никто не верит, да и легенда известна только узкому кругу специалистов. Но вот что странно. Перед тем, как ознакомить каждого из нас с этим мифом, со всех взяли подписку. Знаете, типа "перед прочтением уничтожить". И ещё... В течении трёхсот лет действует положение о награде тому, кто не то что найдёт, а даже просто укажет ЛЮБОЙ след, ведущий к этой, по вашим словам, безделушке.
       - Сколько дают-то?
       Она посмотрела на меня с сомнением и назвала сумму. Видимо, ей таки удалось произвести впечатление, так как спустя с пол минуты, она в точности повторила жест, который когда-то, в моей московской квартире сделала Инка.
       Подошла и, как можно деликатнее установила пальчиком на место мою челюсть.
       - Так и вывихнуть недолго!
       Да, хитромудрый торговец сам себя перехитрил. Ведь даже запрошенные им двести золотых были карманными деньгами младшей школьницы по сравнению с обещанной кем-то огромной суммой.
       - Скажите, Ольга. А какова вероятность подделки? Ну, допустим, прослышали народные умельцы про награду и давай, пусть и кустарным способом, но зато в массовом порядке, шлёпать изделия пользующиеся спросом.
       Но она лишь покачала головой.
       - Во-первых, об этом, как я говорила, знает лишь узкий круг специалистов. Да и потом, легко проверить. Если это действительно интересующий нас артефакт, то его нельзя уничтожить.
       Насколько я знаю, самым твёрдым минералом является алмаз. Но и тот поддаётся обработке. К тому же, в моём мире самый крупный подобный "булыжник" по имени "Куллинан" весил 621,2 грамма или 3106 карат. И стоит знаменитый камешек ни много ни мало а 290 миллионов "наших" родных американских долларов. В этом же куске стекла было грамм семьсот. То есть, я сейчас держал в руках эквивалент более чем 100 тонн чистого золота высочайшей пробы!
       Но это пока только теоретически. На практике же, всё это могло оказаться липой чистейшей воды. И вообще чьей-то злой шуткой. Начиная с назойливого торговца и кончая подставой в виде небольшой автомобильной аварии. Не было ответа лишь на один вопрос. Нафига? Какой во всём этом смысл? Вряд ли кто знал, что я попрусь в Париж. Да и на ту лавочку я набрёл совершенно случайно.
       В любом случае, не мешало проверить подлинность камня и я, подняв над головой, шмякнул им об ближайший валун.
       Как ни странно, он не брызнул тучей осколков а, наоборот, оставив на своём более крупном собрате небольшой скол, отлетел в сторону. Не останавливаясь на достигнутом, я "сходил" в коридор и "вернулся" в мобильном модуле. Ещё раз положив стекляшку на валун я, приподняв другой, весом где-то в тонну, снова приложил им по такому хрупкому с виду кусочку хрусталя.
       Вы будете смеяться, но мой снаряд раскололся пополам. А чёртов сувенир так и остался лежать, как ни в чём ни бывало.
       Олька, на всякий случай отодвинувшаяся от психа подальше, со смесью страха и интереса наблюдала за моими действиями. Как видно, результаты опыта произвели на неё впечатление, так как девушка притихла и с опаской смотрела на меня.
       - Ну и, что теперь? - Я глянул на неё вопросительно. - Что прикажете с этим делать?
       Она скорчила гримаску и пожала плечами.
       - А я почём знаю? Вы владелец, вам и решать?
       Ну, мне-то предположим до фонря, а вот что собирается делать она, меня сильно заинтересовало. И я решился на провокацию. Хотя... как знать, согласись она на моё предложение, возможно, я и отдал бы ей камешек.
       - Берите! Раз за него обещают такие деньги, то предлагаю вам отнести его, куда следует. А награду разделим поровну.
      
       Но Ольга в испуге отпрянула, выставив перед собой ладошки.
       - Нет!
       - Но почему? Неужели вас не интересует слава в научном мире. Да и награда, я думаю, не помешает. Вы, насколько я помню, поиздержались в дороге.
       - У этого, как вы выразились, изделия кустарей, очень печальная история. Если верить тому, что нам сообщили на лекциях, из-за него погибло около сорока пяти человек. Некоторые просто исчезали бесследно. Так что, боюсь, слава моя будет печальной, а признание посмертным.
       Невидимый и огромный водоворот, подобно зарождающемуся торнадо зашевелился за спиной. И ещё послышалось, как начинают приходить в движение жернова. Те самые, чью неумолимую неотвратимость я почувствовал, сопровождая боярыню Земцову в её, без сомнения, увлекательных путешествиях.
       Я повертел в руках камень, явившийся источником неприятностей для стольких людей. Половинка неправильной формы шара. Как будто, кто-то, с силой ударив обо что-то твёрдое, расколол его. И, вглядевшись повнимательней, мне показалось, что в аномальной формы разломе я разглядел черты чьего-то лица.
       - Ладно, забудьте. - Беспечно махнул я рукой и, "мелькнув" забросил чёртову стекляшку в коридор. - Лучше скажите, что делать то будем?
       Но девушка, не в силах выбросить из головы удивительное и страшное известие молчала, закусив губу.
       Да-а, такая Ольга мне совсем не нравилась, и я снова "вошёл" в коридор. Выключив прибор, что автоматически стало "уносить" меня назад во времени я выждал двадцать минут и, снова нажав кнопку включения, "вернулся" наружу. Зачем забивать девчёнке голову. Мне и самому непонятно, что за тайны кроются за всеми этими камнями. Но, без сомнения, всё это, так или иначе связано с возможностью "проникновения". Может, чем больше "булик", тем ширше возможности? Да и, помниться, Олька что-то лепетала про вторую половину.
       Но, так как на меня, убогого, эта стекляшка, на поверку оказавшаяся твёрже алмаза, совершенно никак не действовала, то я предпочёл заняться утренним кофеем, который, в отсутствии оного, мы заменили чайком.
       Позавтракав и загасив костёр остатками воды, я помог Ольке умыться, полив из кружки. Затем, по-быстрому свернув лагерь и "убрав" манатки я уселся за руль.
       - Ну, как думаете, найдём беглянку?
       - Надеюсь.
       Освещаемый утренними лучами солнца и кое где подёрнутый туманной дымкой, перед нами лежал город, являвшийся целью нашего путешествия и носивший непривычное моему уху имя Эль-Наджаф.
      
       Глава 24
      
       - Хайя - аль - фаллах иль Алла - акбар! О свет моих очей, светлоглазая пери и её, без сомнения во всех отношениях достойный муж. Да продлит Аллах ваши годы и пошлёт богатство и благоденствие в ваш дом. Кто же не знает достопочтимого кади Джумбека, ради счастья предстать перед очами которого, проделали столь долгий и тяжкий путь чужестранцы.
       Мы стояли перед лавкой торговца и, хотя я обещал ему золотой только за указание пути, тот явно намеревался нам что-то продать. Он тпещал со скоростью пулемёта на довольно приличном русском но, не смотря на восточное многословие, полезная информация его речей равнялась нулю. Повертев в пальцах монетку, я небрежно сунул её в карман и отвернулся, намериваясь отвалить от этого бурдюка с красноречием, да наложит Аллах печать молчания на его источающие сладкий мёд уста.
       Но, видимо, дураком он не был и, с усилием преодолев спортивный азарт, ухватил меня за рукав.
       - Да простит, без сомнения во всех отношеньях достойный гость, недостойного его слугу, позволившего отнять малую толику столь драгоценного времени. Не в силах устоять перед ликом великого мужа, бедный Нияз хотел всего лишь отдать дань уважения его прозорливости и щедрости ибо, кто, кроме Старого Нияза, лучше укажет путь к дому достопочтенного кади Джумбека.
       Видимо, краткость не была отличительной чертой его скромных талантов, да продлит Аллах его годы и направит стопы моих недругов в лавку, без сомнения достойного торговца Нияза. Да выплеснет он на них весь ушат своего, драгоценного и обильного запаса прекрасных слов и ни с чем ни сравнимых цветистых и мудрых выражений, могущих свести менее стойкого в могилу.
       Я снова достал монету и, сделав зверское лицо, спросил:
       - Куда ехать?
       - О мудрый чужеземец, клянусь чалмой халифа Алимбека, ты принял правильное решение. Ибо кто, кроме Нияза в этом городе воров и попрошаек сможет указать кратчайший и верный путь, по которому ты сможешь направить своего ишака!
       Терпение подходило к концу но, представив, что с кем-то другим придётся всё начинать сначала, я сжал зубы и, взяв его за грудки, снова спросил:
       - Где это?
       Решив, должно быть, что потрепал мои нервы ровно на золотой, и сдачи я не потребую, он быстро выхватил монетку из моей руки и нормальным голосом сказал.
       - Это в западном квартале. - Но, тут же снова принялся за своё: - Заведение достойного Джумбека, да пошлёт Аллах ему процветание, славится на весь Эль-Наджаф и, должен сказать, что во вех отношений достойный чужеземец не мог выбрать себе лучшего друга, чем достопочтенный Тифф-Саак-Джумбек из квартала Ас-Саак!
       Правая рука зачесалась, и только Олькин смех остановил меня, не дав стать убийцей. Но, главное, что хоть и приблизительно, а нам указали дорогу. "Оседлав своего ишака" и подождав, пока усядется Ханум, "свет очей которой способен затмить солнце днём и освещать путь ночью", я поспешно нажал на газ.
       Наглая девчёнка ржала во всю и я угрюмо на неё зыркнул, но вскоре и сам расхохотался.
       - Между прочим, именно при таких обстоятельствах я и купил эту злополучную шкатулку.
       - Какую шкатулку? - Спросила она, и я тут же прикусил язык. Чёрт, ведь сделал же "дубль-два". Ну кто, скажите на милость, тянул дурака за язык?
       - Ах да, я ведь, кажется, вам не рассказывал.
       Сделав невинное лицо, я принялся вдохновенно врать:
       - Как-то раз в колониальном квартале Парижа мне довелось приобрести чудную вещицу. За сущие гроши. Друг, которому я впоследствии показал её, никак не хотел верить в случайность покупки и смехотворно малую цену.
       Но Ольга, занятая мыслями о судьбе Мари уже потеряла к разговору всякий интерес.
      
       Облачённый в модуль, я завис возле одного из окон. Огромное помещение, если сильно не присматриваться вполне могло бы быть дворцовым залом из Тысячи и одной ночи. Громадные мраморные колонны, с куполообразного потолка свисают золочёные люстры, в которых горит множество свечей. Пол выложен замысловатым мозаичным узором, изображавшим какой-то орнамент, а стены увешаны разноцветными персидскими коврами.
       Но, вглядевшись повнимательней, я стал замечать некоторые несуразности. В первую очередь - публика. Весь этот сброд, одетый весьма и весьма пёстро никак не мог находиться во дворце. Никто бы их не то что не пригласил, а даже не пустил на порог. Да и отделка, при детальном рассмотрении оказалась слишком уж похожей на бутафорскую. Не было в ней той тщательной скрупулёзности, присущей покоям владык. На окнах осела пыль и тут и там висела паутина.
       В общем, выглядело всё так, словно кто-то, не особо впрочем, стараясь, захотел придать сараю видимость дворца. Стилизовать, не особо заботясь о достоверности и качестве отделки.
       Но, даже и не видя всей аляповатости и вычурности этого варварского великолепия, достаточно просто принюхаться, и сразу становилось понято, что вы не во дворце. Запах множества мужских тел, гашиша, просто табачный дым. Всё это амбре более соответствовало кабаку, чем великосветским покоям. Чем, собственно, заведение и являлось.
       Сегодня днём, когда мы с Ольгой подъехали к владениям почтенного Джумбека, мне стазу стало понятно, что просто так дело не кончится. В смысле добром. Нас принял лично хозяин, вежливо угостил кофе, по крепости и убойной силе больше похожем на мышьяк, и осведомился, что привело столь уважаемых граждан Империи в такую глушь.
       То да сё, базар-вокзал, слово за слово. И, наконец, картина вырисовалась во всей своей кристально-прозрачной красе. Вернее, безобразии. Ибо ничем иным, как захватом с целью получения выкупа приглашение Мари "в гости" я назвать не мог. Элеонора - блядь по жизни, знала на что шла и, надеюсь, получила именно то, за чем приехала. Эта же наивная дурочка, имела несчастье понравиться уроду Джумбеку. Он, ошибка природы, видите ли, понёс некоторые расходы. Потратился, понимаешь, на бледнолицую Пэри. И теперь готов отпустить Ханум-Мари с сестрой за... десять тысяч российских Червонцев. Но, "видит Аллах, сердце его готово разорваться от горя, и он до конца дней своих будет безутешен оттого, что этот волшебный цветок не распустит свои лепестки в его цветнике". То есть, попросту говоря, гареме.
       Надо отдать должное достопочтенному кади Джумбеку, он добивался благосклонности девушки исключительно восточным терпением и красноречием. И собирался сделать её своей женой, а не наложницей. Иначе я просто оторвал бы ему голову, не вдаваясь в подробности, и не ведя нудных переговоров, выслушивая "дивные речи, услаждающие слух, подобно звону благородного серебра".
       В ответ на просьбу Ольги увидеться с сестрой, был получен ответ, что Луноликая Пэри в данный момент спит но, если уважаемые гости соизволят прийти вечером, то им непременно представиться такая возможность.
       Мы и пришли. Бледная девчёнка с голубыми глазами встретила сестру без особого энтузиазма.
       - Ольга, зачем ты приехала?
       - За тобой.
       Но та лишь горестно вздохнула.
       - Боюсь, они меня не отпустят. Да и вас...
       - Тогда мы заберём тебя силой! - Храбро заявила моя спутница.
       Но, как видно, её слова не произвели должного впечатления, ибо скользнув взглядом по моей не слишком героической фигуре, она лишь пожала плечами. И, в самом деле, даже на фоне жирной туши Джумбека, имевшего "в холке" под метр девяносто, я как-то не смотрелся. А, ежели учесть человек десять охранников...
       Как видно, Джумбек был в этом городе весьма и весьма уважаемым человеком. И совсем ничего не боялся. Во всяко случае, бесцеремонно оглядывая Олькину хрупкую фигурку и закатывая маслянистые глазки в наглую предложил ей оставаться рядом с сестрой. Меня он, будто бы и не замечал.
       Выйдя из заведения, одновременно являвшимся и курильней, и театром стриптиз-шоу, и неким подобием публичного дома, я взглянул на Ольку и спросил:
       - Ну, так как, Вы мне доверяете?
       - А что ещё остаётся делать?
       Тогда я порылся в бардачке джипа, и протянул ей розовую капсулу.
       - Пейте.
       - Что это?
       - Лекарство против страха. - Соврал я. - Оно немного затормозит ваше эмоциональное восприятие. А, когда действие пилюли закончится, всё уже будет позади.
       И, подождав, пока девушка заснёт, "забрал" её в коридор. Потом, облачился в закрытый модуль и, "выйдя" наружу, запрыгнул к одному из окон.
       И вот, вишу теперь, изобретаю план захвата Парижа.
       На неком подобии сцен одна из красавиц танцевала танец живота. Молоденькая девчёнка, одетая в прозрачные шаровары и микроскопический лифчик извивалась подобно змее. Вуаль, закрывавшая лицо, оставляла открытыми огромные чёрные глаза, и они смотрели на зрителей с какой-то скукой и отрешённостью. Да уж, крутишься тут, вертишься, а кругом станки, станки...
       Но, не хозяина, ни безголовой Олькиной сестрёнки в зале не было и я, опустившись на землю подошёл к кабинету Джумбека. Тот, развалишись на какой-то софе, заваленной горой подушек, курил кальян и в комнате явно распространялся запах гашиша. Кстати, по-ихнему "кальян" и "гашиш" одно и то же. Да ладно, зато водку не пьют...
       Мари, безучастная ко всему, сидела в уголке, наталкивая на мысль о том, что она давно и прочно находится под кайфом. И, Бог ты мой! В руках она вертела вторую половинку стекляшки, так взволновавшей Ольку! Может, есть всё же в этом что-то "не просто таковое"? Попёрся вот сюда, в войнушку поиграл. Опять же, доброе дело собираюсь сделать... В общем, цель была близка и "танки наши быстры".
       Отойдя шага на два, я получше прицелился, и прыгнул, вломившись в окно. Рама повисла на шее, но я буквально разорвал её. Джумбек и не думал что либо предпринимать а, выронив чубук изо рта, ошарашено смотрел на механического монстра. Я же взял девчёнку на руки и "перешёл". Конечно, иньектор с пентоталом натрия - зверская штука но, я надеюсь, выживет. Во всяком случае, действуя по строго отработанной схеме, я практически ничем не рискую. Сам же, тотчас "выскочил" наружу. Кади Джумбек так и сидел, пуская слюни, и я, снова через окно, выпрыгнул на улицу. И взвился вверх. Скутер, вообще-то, машина умная, но и ей нужно пространство для манёвра.
      
       Сделка была заключена мною в Париже, поэтому я летел на запад. Ни вниз, ни по сторонам я не глазел, а просто сидел, бездумно ожидая, пока в мозгу возникнет подтверждение прибытия. Времени полёт занял немного, и вскоре мы снова очутились над Булонским лесом.
       Убрав скутер, и приземлившись в модуле, я "вытащил" девчёнок, "выкатил" джип и принялся ждать. Олька очнулась раньше и, увидя спящую сестру, принялась меня тормошить:
       - Что с ней?
       - Спит.
       Потом она огляделась и снова схватила меня за руку.
       - Где мы.
       - Дома.
       - Не морочьте мне голову! Я же прекрасно помню, что каких-то пару часов назад мы были в Эль-Наджафе!
       - Это всё действие лекарства. - Понёс ахинею я. - Я же вам говорил, что ваше восприятие несколько затормозится. Отсюда и неадекватные ощущения.
       Мы препирались до самого утра. Наконец, очнулась Мари и, первым делом попросила пить. Я снова "сгонял" к водопаду и "приволок" упаковку сока.
       - Оля! - В голосе отважной исследовательницы взаимоотношений народов востока слышалась неподдельная радость. - А я думала, что это сон.
       - В какой-то степени, так оно и есть. - Подал голос я. Но, к счастью, всё кончено, и вам остаётся только выкинуть последние месяцы из головы.
       И принялся разогревать мотор джипа.
       В ближайшем городке мы остановились возле магазина, торгующего одеждой, и я почти насильно всунул Ольге деньги.
       - Господи, я же и так Вам должна!
       "Вам" она явно произнесла с Большой Буквы.
       - А, пустяки. В конце концов, люди должны помогать друг другу.
       Взглянув на своё отражение в витрине, она поспешно пришла к тому же выводу, и они отправились переодеваться.
       Всю дорогу до города, Ольга то и дело пыталась свести разговор к оплате долга. Лепетала что-то о загородном коттедже, оставшемся от родителей, за который она сможет выручить столько-то. В конце концов, мне это изрядно надоело и, остановившись, я "сходил" к водопаду и принёс ей почти все деньги, что у меня были.
       - Вот, это вам за консультацию!
       - Какую консультацию.
       Чёрт, опять я забыл, что для неё нашего разговора не было.
       - Не хочется вдаваться в подробности но, во время последнего мероприятия вы оказали мне довольно значительную услугу. Так что, держите. Эти деньги вами честно заработаны. - И, чтобы окончательно рассеять её сомнения, спросил: - Я похож на человека, который будет отдавать золото просто так?
      
       В Париже шёл дождь. Нет, не противный затяжной дождь, который бывает осенью, с тяжёлыми серыми тучами, полной беспросветностью и безнадёгой. И не гроза, сопровождаемая стремительным ливнем. Это был лёгкий и радостный дождик, который у меня дома называют "цыганским". Тёплый и нежный, он осторожно, словно опытный музыкант, тронув клавиши в высоком регистре, застучал по крышам, исполняя либретто. В лужах отражалось солнце и многие прохожие, не пытаясь прятаться и сняв обувь, босиком топали по своим делам. Мне показалось, что прозрачная вуаль нежным флером окутала парижские улицы, слегка коснувшись красной черепицы и мягко обняв каштаны. Газоны, умытые тёплой влагой, вовсю сверкали на солнце и клумбы пестрели разноцветьем, открывшихся навстречу живительной влаге тюльпанов и гвоздик.
       Он беспечен и недолог, цыганский дождь, во время которого светит солнце. От нагретого за день асфальта стремительно поднимается пар, давая понять, что скоро, как только он перестанет ткать свой музыкальный узор, от его звонкого Либретто не останется и следа. Умыв город и не оставив после себя ни серых потёков ни грязных луж он исчезнет, испарится, оставшись только в людской памяти как что-то светлое и необычное. То, чему удалось принести пусть кратковременную и недолгую, но всё же радость. Он прекрасен именно своей мимолётностью и лёгкостью. Красив первой свежестью утренней росы и застенчивостью робкого и несмелого поцелуя юной девушки.
       И мы, спеша не упустить момент, тоже скинули обувь и зашлёпали по тёплым пузырящимся лужам босиком. Подставляя лицо нежным струям и ласковым лучам солнца.
      
       Глава 25
      
       Под шероховатым брюхом скутера проносились поля и реки, и я снова летел... в Париж. С тех пор как, решив, что набрался достаточно впечатлений, и вернулся под крылышко мамми Розы прошло два дня. У "Профа & Со" всё шло по плану. Ребятишки мистера Уилли не докучали своими визитами. На территорию будущей обогатительной фабрики завозились стройматериалы и оборудование. Лёнька - хлебом его не корми - забросил свои детские "стрелялки" и что-то там усовершенствовал.
       Ленка же наслаждалась ничего-не-деланием. Собственно из-за неё-то мы и возвращались назад. Я говорю "мы", потому что она тоже летела со мной. Отдавая дань моему лидерству, её скутер пристроился в хвосте, и мы вот-вот должны были "перейти", чтобы приземлиться в "кузнечиках". Но, кажется, я забегаю немного вперёд.
      
       Перездоровавшись со всеми и, для приличия сунув нос куда не след, я отдал должное кулинарному искусству мамми Розы и завалился спать. И только на следующий день, вспомнив про чёртовы куски стекла, "сходил" к водопаду и показал их Ленке.
       Надо сказать, что они прилегали друг к другу просто идеально. И, что любопытно, на изломе второго куска тоже просматривались очертания лица.
       Ни сложенные вместе, ни по раздельности, талисманы на меня не действовали, так что я с лёгкой душой протянул их Ленке.
       В отличие от Студентки Российской Сорбонны, на неё они не произвели такого уж сногсшибательного впечатления. Но, повертев их так и сяк, приложив друг к другу, и полюбовавшись почти невидимой линией разлома на Ленкином лице появилось выражение узнавания.
       - Мне кажется... что-то такое я читала. Вроде бы, это древний талисман, принадлежавший когда-то двум первым людям, с которых всё началось.
       - Послушай, а на тебя, эта штука точно не действует?
       Та лишь пожала плечами.
       - Разве что чисто в эстетическом плане. Да и то, такие произведения искусства не совсем в моём вкусе.
       - Так что, выходит, бабушкины сказки?
       - Ты о чём.
       - Да вот... Я показал один из кусков специалисту по истории. Бедняжку чуть столбняк не хватил. Такого мне наговорила.
       - Ну, так поделись.
       Я, как сумел, пересказал ей нашу с Олькой беседу, особо напирая на невольный страх, который вызвал у неё кусок стекла.
       - Если она не врала, то выходит, кому-то этот странный предмет очень нужен. - Закончил я. - Ну-ка, скажи мне, кто может вот так, с кондрачка уплатить огромную сумму?
       - Только Правящий Дом. - Ни на минуту не задумываясь, ответила Ленка.
       - То-то. А что мы знаем про Сильных вашего мира? - Она растерянно пожала плечами, а я продолжил: - То, что в охоте за камнями, они не останавливаются ни перед чем.
       Как видно, упоминание о властях вызвало у Ленки неприятные воспоминания, так как она изменилась в лице. Но, быстро взяв себя в руки, неуверенно произнесла:
       - У моих родителей был старинный иллюстрированный фолиант. Своеобразное генеалогическое древо, с указанием всех родовитых семей и описанием всех камней, принадлежащих этим людям. И, как мне кажется, в одной из глав упоминалось что-то похожее. Даже, по-моему, рисунок был.
       - Ленусик, - нерешительно начал я, - не охота тебя расстраивать но, как мне кажется, твоё имение давно пошло с молотка. Да и вряд ли его не обыскивали. Так что...
       - Обыскивать-то наверняка обыскивали. Но только я сильно сомневаюсь, чтобы смогли обнаружить хотя бы один тайник.
      
       Мы приземлились всё в том же лесу, и я выкатил джип. Никакого особого плана у нас не было. Просто, блудная дочь, после двухлетнего отсутствия решила навестить отчий дом.
       Всё та же ограда и знакомые ворота. Мне показалось, что у Ленки задрожали руки, когда она взялась за бронзовую ручку калитки.
       Едва мы сделали пару шагов по гравиевой дорожке, как навстречу вышел дворецкий.
       - Что угодно господам?
       Молодой парень был совершенно незнаком ни мне, ни Ленке, и она спросила:
       - Скажите, кому сейчас принадлежит это имение?
       - Хозяином является Павел Модестович Ферапонтов.
       Сдаётся мне, что это имя я уже слышал. Ленка же прямо на глазах побледнела.
       - А как давно он вступил в права собственности?
       - Павел Модестович был пожалован собственностью два с половиной года назад. За особые заслуги перед Правящим Домом. - Ответил встретивший нас человек и, оглядев меня и Ленку с головы до ног, поинтересовался: - Как прикажете доложить?
       - Земцова. Елена Владимировна Земцова.
       Наверное, он ждал визитки, но у меня их отродясь не было. Да и Ленка, общаясь со мой изрядно одичала. То есть, я хотел сказать, очеловечилась.
       Нас провели в дом и, идя по коридорам и комнатам, в которых прошло её детство, Ленка прямо на глазах падала духом. Человек же, когда-то сыгравший передо мной роль хозяина, тоже был растерян.
       - Боже мой, Леночка. Как же это? Ведь, в газетах писали, что вы погибли. Пропали без вести.
       - Так всё-таки погибла, или пропала без вести?
       Голос Ленки дрожал, а лицо пошло красными пятнами.
       - Вы же понимаете... - Начал оправдываться он. - Но, видимо первое удивление прошло, и Павел Модестович потянулся к телефону.
       - Позвольте, я прикажу подать на стол. В честь встречи, так сказать.
       Но Ленку уже обуяло бешенство и, толкнув его в грудь, она исчезла вместе с человеком, которому верила больше всего на свете.
       Оставшись в одиночестве, я уселся в кресло и принялся ждать. Ленусик - женщина разумная. И вряд ли доведёт дело до смертоубийства. А дворецкий, всё же сволочь. Как видно, понравилось изображать хозяина. А, может, всё началось гораздо раньше?
       Скорей всего отгадка предельно проста. В полном соответствии с чеканным изречением древних римлян "Куй продест?" - "Кому выгодно?". И, стоит только как следует оглядеться и поискать нет ли в пределах досягаемости кого-то, кто поимел с этого бльше всего, как всё сразу же становится на свои места. То есть, уважаемого Петра Модестовича попросту задушила жаба.
       Как я и предполагал, вскоре она появилась, таща за шкирку бывшего слугу.
       - Живой? - С любопытством осведомился я?
       - Живой. - Вздохнула Ленка.
       - А чё так? Или кровь врага перестала отвечать твоим кулинарным пристрастиям.
       Вообще-то Ленка никогда не отличалась особой кровожадностью, и хамил я нарочно, для поднятия тонуса. Но, как видно, она уже пришла в норму, так как принялась методически обчищать покои, "забирая" практически всю обстановку и оставляя голые стены. Мальчишку, встретившего нас, она угостила прямым в челюсть и, не прерываясь ни не минуту, продолжила своё увлекательнейшее занятие.
       - Может, помочь?
       - Отвали, Юрка. И без тебя тошно.
       На то, чтобы очистить весь особняк ушло часа полтора и, наконец, бросив мне толстенный том, она "ушла" к себе. Впрочем, не на долго. Тут же "материализовавшись" в кузнечике, она легонько пнула всё ещё лежащего в беспамятстве Петра Модестовича и, разбив окно, выпрыгнула на улицу.
       Я же, решив, что мне абсолютно всё равно, где листать старинные страницы, взял толстенный том под мышку и снова направился в пристанище господ коммерсантов.
       У портье меня ждала записка, написанная Олькой.
       "Юрий, мы с Мари не знаем, как выразить вам свою благодарность и моя сестра хочет пригласить вас в - по её словам - удивительное место. Да и мне кажется, что вам оно придётся по душе". И номер телефона.
       Ну, повеселиться, да ещё в обществе двух хорошеньких девушек я всегда рад, так что, ничтоже сумяшеся, "забросил" умную книжку в коридор и, набрав номер, договорился встретиться с боевыми подругами ближе к вечеру.
       Олька с Мари заехали за мной в семь часов на такси. После обмена приветствиями Мари даже робко поцеловала меня в щёку и мы, рассевшись, тронулись.
       - Как дела?
       - Хорошо. Мари снова начала работу над диссертацией. Я же, собираюсь вернуться к прежним занятиям.
       Что ж, надеюсь, на её долю хватит неоткрытых тайн в искусствоведении. Которые, по возможности, она разгадает, не выходя из кабинета.
       Такси, тем временем, остановилось и, выйдя, я оказался перед входом в... "Медвежий угол". Памятуя об обещании, данном бармену, не показываться на глаза я невольно попятился но, встретив недоумённые взгляды обеих дам, только горестно вздохнул. Подумаешь...
       - Это и есть ваше хвалёное местечко?
       - Оно самое.
       - И чем же, позвольте спросить, оно примечательно?
       Я, конечно, и сам прекрасно знал, что лучше этой дешёвой забегаловки не найти во всём Париже, но захотелось услышать мнение принимающей сторны.
       Олька прыснул в ладошку, а Мари томно закатила глаза.
       - О, Юрий! Здесь порою собираются такие личности! Отпад!
       Я малёк поудивлялся продвинутости местной молодёжи и мы вошли внутрь.
       Тихонько усевшись за столик, я принялся ждать. Мари, похоже, была здесь частой гостьей, да и с Ольгой то и дело здоровались.
       - Здесь раньше было не так уютно. - Принялась щебетать Мари. Так, ничем не примечательная забегаловка. И только с приходом совладелицы это местечко приобрело теперешний шарм.
       Я недоумённо огляделся в поисках каких либо изменений и, ничего не обнаружив, прожал плечами.
       - Нет, нет. - Поспешно заявила Мари. Никакой перестройки интерьера не было, и всё осталось, как и много лет назад. Но, с появлением Анны сюда стала заглядывать совсем другая публика.
       Вот значит как. Хотя, Анна девушка приличная и, надо сказать, не лишённая интеллекта. Так что, нечего удивляться. Став хозяйкой ей, как видно надоело лицезреть каждодневные побоища и она железной рукой взялась за наведение порядка.
       - А вон и она.
       Мари тронула меня за руку и указала глазами на вышедшую из служебного помещения женщину.
       Я же, кинув мимолётный взгляд, постарался съёжиться как можно больше и, по возможности, спрятаться под столом.
       - Куда это вы?
       - Да так... Шнурок развязался.
       Ничего глупее я придумать не мог, а потому девчёнки звонко рассмеялись. И, естественно, сразу же привлекли к нашему столику внимание.
       Когдатошняя моя, и случайная подруга всегда отличалась статью. И, пока она шла через зал, все взгляды невольно следовали за ней.
      
       По мере приближения её лицо меняло выражения от радостно-удивлённого узнавания до какой-то детской обиды. И, став перед нашим столиком, она упёрла руки в боки.
       - Явился, значит?
       Стало так не уютно, что я готов был тотчас "перейти" и навсегда стереть это посещение. Но, с другой стороны, я не виноват, что так вышло. Нужно было срочно спасать Ленку и на сантименты просто не оставалось времени.
       Я снова вздохнул и пожал плечами, всем своим видом стараясь изобразить "как мне жаль", "не виноват я, это ж ясно" и "извини, так уж вышло".
       Но Анна, умница эдакая, не стала устраивать вечер воспоминаний с битьём посуды и привлечением общественности. А просто, развернувшись, скрылась в подсобке.
       И почти сразу же к нашему столику подбежали две официантки. Словно на скатерти самобранке на нём появились разные яства и бутылка Шампанского.
       - За счёт заведения. - Коротко бросила одна из девушек, исподтишка разглядывая нашу троицу.
       Открыв бутылку, официантка разлила вино и тихо удалилась.
       - А вы, оказывается, человек с прошлым. - Ольга смотрела на меня во все глаза.
       Я же снова постарался изобразить невинную овечку и, уткнувшись в тарелку, заработал челюстями.
       Анна, всё же молодец, сделав широкий жест, не докучала, а потому я вскоре повеселел. Насытившись и довольно таки невежливо отклонив предложение Мари потанцевать, я решив использовать нашу встречу "мелькнул" и принёс фолиант.
       - Оля, вы не могли бы взглянуть?
       Она с интересом взяла в руки толстенный и увесистый том и тут же углубилась в чтение.
       - Откуда это у Вас?
       - Знакомые дали почитать.
       - У Вас, должно быть, очень странные знакомые.
       У-у, девочка, ты даже не представляешь, насколько. Один "господин Аббат" чего стоит. Вслух же я спросил:
       - Так, всё же, что это?
       - Это одна из домовых книг. Когда-то, такой том был в каждом родовитом семействе. Но затем, лет триста назад, вдруг начались гонения на благородные фамилии. И, спустя сто лет стало считаться, что подобных "Генеалогических древ" уже не осталось. Так что, просто не представляю, кто бы мог вам это дать.
       Ну, предположим, про то, что книжка тайная, я и сам бы мог догадаться. И то, что неведомый Хозяин этой "Тихой обители" не любит конкурентов - тоже знаю не понаслышке. В данный же момент меня интересовало совсем другое. И, взяв из рук девушки книгу я открыл её в самом начале.
       - Вы не могли бы мне сказать, что это? - Я указал на рисунок, весьма точно изображавший те два куска сверхпрочного стекла, добытых мною в последнюю неделю.
       Но, к сожалению, ничего нового она сказать не смогла.
       Тут к столику снова подошла Анна и потянула мне пакет.
       - Держи, подарок на память.
       Я глянул на нее, а она, невесело усмехнувшись, объяснила.
       - Здешний фирменный. Такой, как подавали два года назад.
       Я невольно улыбнулся, ибо местный коктейль назывался "Белый медведь", а состоял - ежели кто не знает - из смеси шампанского со спиртом. И убить этим самым "Медведём" можно было насмерть.
       - Спасибо, Ань. И... извини, пожалуйста.
       - Чего уж теперь. - И она, закусив губу, снова ушла.
       Но, как видно, каждое моё посещение Парижа должно быть связано с каким нибудь мордобитием. Так что, не обошлось и в этот раз.
       Покушав - выпив - закусив я, как и всякий здоровый человек почувствовал, ну... сами понимаете. И в туалете, едва за мной закрылась дверь, появился Анькин муж. Вошёл он молча, и на лице у него торжественной маской застыло выражение "я ж тебя, поганца, предупреждал". А в руках он держал палку для игры в лапту. Не бейсбольная бита, конечно, но тоже штука невкусная.
       Ей Богу, повеселились мы на славу. От зеркал до потолка и голубого фаянса умывальников мало что осталось. На кафеле тут и там виднелись проломы и вмятины. И даже хромированные металлические краны пришли в полную негодность. В азарте увлекательнейшего поединка мой противник даже проломил унитаз.
       Должен вам сказать, что я, как всегда, "кругом не виноватый". И никаких фокусов с "переходами" и переодеваниями в боевой модуль не вытворял. Просто, Анин муж вёл малоподвижный образ жизни, а я, как никак, всё же "человек Дромоса". И Коридор помимо воли поддерживает меня в форме. Так что, я просто всегда оказывался чуть-чуть быстрее.
       Вволю намахавшись своим дубиналом он, запыхавшись, уселся прямо на унитаз и, вытирая пот, спросил:
       - Ну, чего припёрся-то, а? Я ж просил!
       - Извини, дружище. Ей Богу, это всё клиентки. Захотели отметить удачную сделку и притащили сюда. Знаешь этих баб: "Милое местечко, любопытная публика". Да и вообще, мы как раз собирались уходить. - Я протянул ему руку. - Мир?
       Он горестно вздохнул, и я закрыл за собой дверь.
       - Извините, девочки. - Я постарался принять виноватый вид. - Как выяснилось, появилось срочное дело, и я вынужден уйти.
       Видимо, в глазах девчёнок я окончательно обрёл статус крутого мужчины, так как ни обижаться, ни, тем более капризничать, они не стали.
       - Что ж, пойдёмте. Вам куда?
       Я было хотел вернуться в свой клоповник но вдруг передумал. В Париже меня абсолютно ничто не держит. Впечатлений получил - выше крыши. Так что, пора и честь знать. А поскольку "подшофе" у меня с коридором частенько возникали проблемы, то я заявил:
       - Я еду на вокзал. И, надеюсь, вы не окажетесь меня проводить?
       Благодаря стараниям Анны заведение, и впрямь, приобрело кое-какую репутацию. Так как у входа дежурило сразу несколько такси. В былые времена, насколько я помню, ничего кроме кареты городовых здесь не наблюдалось. Ну, и ещё иногда машины местной "Скорой помощи", если публика очень уж развеселиться.
       Я взял билет на трансконтинентальный экспресс Париж - Москва и, поскольку вещей у меня с собой не было, просто закинул толстенную книжку на полку.
       - Что ж, прощайте, девочки.
       - До свидания.
       Я протянул Ольге руку и она, пожав её, вдруг поцеловала меня в губы.
       - Прощайте, Мари.
       Блудная сестрёнка слабо улыбнулась и тоже дотронулась губами до моей щеки.
       - Спасибо Вам.
      
       Когда поезд тронулся, я долго стоял, высунувшись из окна, и смотрел на девушек, которые махали мне вслед. И, несмотря на все мои привычки, зачем-то было немножко грустно. Но, вскоре стук колёс, который всегда действовал на меня завораживающе, приглушил горечь расставания. Пусть не от Бреста до Урала, а всего лишь от Парижа до Москвы, но всё же впереди было необычное путешествие через всю Империю и я, улёгшись на полку и подложив руку под голову, принялся глазеть в окно.
      
       Глава 26
      
       Вздрогнув, словно раздумывая и заскрипев сцепками, поезд тронулся.
      Дождик, по-прежнему стучал в окно, и медленно поплыла взад безымянная станция. Шёл второй день пути, погода за окном испортилась и явно не хотела исправляться. Только что миновали тутошнюю Германию и ехали где-то в пределах нашей Польши.
       Облезший ларёк, в котором днём, наверное, продавали газеты и разную дребедень закрыт. Вот уже кончилась платформа, и колёса бодро застучали, отбивая лишь им одним ведомый ритм. В окне промелькнуло зелёно-красное пятно семафора, и замелькали небольшие домики. Совсем как у нас.
       "А что ты хотел. Люди, они и в Африке люди. И, забрось их судьба хоть на Альфу Центавра, точно так же будут строить дома. Разбивать огороды и, наверное, выращивать цветы".
       Мелькнул шлагбаум на переезде, и потянулись поля. Вон кто-то, спасаясь от непогоды, пристроился под раскидистым деревом. Ага! Это ждут трактор, что спешит забрать продрогших полеводов. И стоит на переезде, несмотря на непогоду, мотоциклист. Б-р-р. Удовольствие ниже среднего, должно быть.
       Но начались лесопосадки, как и в моём мире тянущиеся вдоль дорог. В надвигающихся сумерках ели казались величественными и мрачными. А поля, кое-где выглядывающие сквозь просвет, представлялись плоскими и безжизненными.
       Из соседнего купе донеслись голоса, и в приоткрытую дверь высунулась улыбающаяся усатая физиономия.
       - Скучаете?
       Хитро прищуренный глаз смотрел на меня из-под козырька лихо сдвинутой набекрень форменной фуражки. И, не успел я ответить, как меня схватили за рукав.
       - Прошу, прошу к нам.
       Мне сунули в руку стакан, наполненный чем-то жёлтым, и приятно пахнущим и я, выпил, закрыв глаза и наслаждаясь послевкусием.
       Нежный, ароматный напиток. Во рту словно зазвучали высокие ноты. Как будто нежная женская рука тронула струны арфы. И, тотчас, по телу разлилась обманчивая лёгкость, создавая эффект парения. Сие произведение французских самогонщиков именовалось Шартрез, хотя даже отдалённо не напоминало его тёзку там, у нас дома.
       Его букет насыщен до умопомрачения, а коварство поистине безгранично.
      Первая рюмка приносит эйфорию, снимая усталость и прибавляя бодрости. Со второй - отключаются ноги. После третьей-четвертой, проходящей почти незаметно, появляется поразительный эффект: кажется, что голова по-прежнему светла и ты практически трезв, только немного весел. В действительности же, окружающий мир уж толком не воспринимаешь - остаешься лишь ты сам и твои иллюзии, навеянные словами собутыльников. Одним словом, страшное оружие в умелых руках. Например, в руках спецслужб, или, как их тут называют. И вряд ли может служить утешением то, что после сего благородного напитка почти не ощущается похмелья. Конечно, в кругу друзей добрая пьянка, да без головной боли... Но вряд ли эти люди успели подружиться до такой степени, чтобы угощать друг друга местным подобием психоделиков.
       Я более внимательно оглядел присутствующих.
       Господин во фраке, севший в поезд часа два назад. Худощавая паненка с короткой стрижкой. Почему панночка? Слышал, как садясь в поезд, обронила парочку польских фраз. Так, что, явно не барыня, не фрау и не мадмуазель. Господин что-то шептал на ушко своей спутнице и та, делала вид, что очень этим смущена. Это в тридцать-то лет. И, притом, что в дорогу отправилась одна. Впрочем, почему бы и не покраснеть женщине в ответ на двусмысленный комплимент случайного попутчика.
       Напротив сидел человек в форме городового. Китель расстёгнут, а фуражка лежит в сеточке на стенке купе.
       - Ну, со знакомством. - И мне в руки сунули ещё один стакан.
       - Минутку, господа, я сейчас.
       Как всякий советский человек, хоть раз в жизни путешествовавший по железной дороге, я ехал не пустым. И, войдя в своё купе я достал одну из бутылок Фирменного напитка, подаренного нынешней хозяйкой "Медвежьего угла", и пришедшихся как нельзя кстати. Кто не знаком, рекомендую и не начинать. Хотя, все пьющие, рано или поздно а пробовали сей коктейль, состоящий из чистого спирта, разбавленного шампанским. Некоторым, правда больше нравится вместо шмапусика лить в благородную жидкость обычное пиво, но это уже никакой не Медведь, а самый натуральный Ёрш.
       Почему так жестоко, спросите вы? Да так. Были у меня кое какие подозрения на сей счёт. Так что, лучше уж пить то, к чему привык. А за последствия содержимого моей бутыли я мог ручаться стопроцентно.
       Иммунитета к "Белому медведю" нет. И валятся от него даже самые закалённые выпивохи. А похмелье... Это просто жуть. Наверное, Данте привиделся его Ад после знакомства с "Белым медведём". Что же касаемо закуски, то здесь царит абсолютная демократия. Пол-на-я.
       Можешь закусывать лимоном, а можешь схарчить под это дело кусок сала. Липильсинка тоже сойдёт, равно как и клейкая, невесть как попавшая в карман карамелька, с налипшими на обёртку крошками табака.
       Его величества Павла IV парижский городовой произнёс тост. Предложив поднять бокалы за прекрасных дам. Как здесь отсутствующих наших жён и любовниц, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб никогда им не познакомиться, так и вообще за лучшую половину человечества в лице панны Вандочки.
       Чокнулись. Выпили. Закусили, чем Бог послал.
       - Ещё по одной?
       - Обижаете, господин хороший!
       Разлили ещё.
       Я достал новую бутылку, а вагоновожатый принёс яблок и американские рыбные консервы. Процесс пошёл и, войдя в накатанную колею, практически не нуждался в чьей либо инициативе. Наверное, таково уж свойство загадочной русской души - пить до упаду. И неважно, что мы ехали по местам, бывшими у нас Польшей, а поездная бригада состояла напополам из немцев и французов. Была бы водочка, как говорится. И, если уж лёд тронулся, господа присяжные заседатели...
       Уже выпили и по третьей, и по четвертой - под какой-то совершенно двусмысленный тост, сказанный милой попутчицей. И под застенчивое "на брудершафт", которое промямлил проводник, попытавшись при этом обслюнявить румяную щёчку дамы. За окном стемнело окончательно, стук капель по стеклу стал громче, явно перекрывая мерное звучание колёс. Вода, подчиняясь силе тяготения и одновременно слушаясь инерции поезда, создавала причудливые узоры не стекле, искажая отражения наших хмельных и счастливых лиц.
       Внезапно над головой загремело, и я невольно выглянул в окно. Тучи, выхваченные молнией, вспыхнули фиолетовым цветом, создавая фантасмагорическую картину, усиленную водяным рисунком.
       - Скажи друг, - настойчиво теребил вагоновожатый мой рукав. - Разве ж это по совести. Я всю жизнь в Империи живу. И батя мой жил, и дед. И прадед.
       Я терпеливо слушал перечисление всей родни до пятого колена.
       - А они мне: "сменить фамилию не считаем возможным". Ну, скажи мне, ответь. Ну какой я, к чёрту фон Рауф?
       - Чем плохо быть Рауфом?
       - Дык... Ик... Дык в душе ж я Романофф.
       - А чем хорош Романофф?
       - Бля буду. - Попытался обнять меня он. - И вправду, ну их всех... Ты... русский человек! И сразу понял душу русского. И немца ик... понял...
       - Я не русский, - вздохнул я. - Я полуполяк, полуеврей. У меня мама в девичестве носила фамилию Кацнерманн.
       - Все равно, ты русский! - не унимался вагоновожатый - Ты думаешь по-русски, ты понимаешь русскую душу.
       - Делов-то. После трёх стаканов.
       - ...потому что все мужчины двуличные развратники. - Игриво объясняла господину панночка. - Любая женщина это знает. Низменные, примитивные удовольствия. Вот всё, что вам надо от женщины. И совершенно никакой утончённости.
       Замечательно... Особенно, если учесть, что мило беседуя с попутчиком, она другой рукой шарила в ширинке бравого полицейского, расплывшегося в улыбке от удовольствия.
       - ...ты ж меня понимаешь, - не отпускал мой рукав вагоновожатый. - Только ты один понял. Русский человек - всегда русский человек. Ну и что, что фон Рауфф. Ты, братуха, самую суть понял!
      Мутным взглядом я окинул купе. "Истинно русский" наклонил пустую бутылку над стопками, с недоумением глядя на отсутствие живительной влаги.
       "Котик, миленький, ещё сто грамм". - Анекдот с далёкой Родины так и просился на язык. Вместо этого я сходил в своё купе и принёс ещё бутылку "Белого медведя".
       Вот - русский человек! - завопила страждущая душа, и вновь полезла обниматься.
       Дальнейшее, к стыду моему я помню смутно. Должно быть, в полном соответствии с марксистско-материалистическим учением, о котором в этом мире никто не слышал, количество перешло в качество. Кажется, бравый полицмейстер сошёл с дистанции, и я занял вакантное место, принявшись слизывать остатки помады с панночкиных губ. И вдруг стало мокро и совершенно нечем дышать.
       Не соображая, что делаю, я заработал руками и... вынырнул на поверхность. Вокруг, куда ни глянь, была водная гладь. Метрах в четырёх от меня виднелась голова нашей любвеобильной спутницы. Как-то странно посмотрев на меня, она глубоко вздохнула и нырнула. И, как говориться, с концами. Прошло минут пять-семь, прежде чем я осознал весь ужас своего положения. Я - в чужом коридоре. Вернее - в тупике. И попался, как последний идиот. Это ж надо, быть взятым в плен женщиной. И, надо признать, это профессионал. В невольном восхищении я позволил себе улыбнуться. Как пацана "сделала". А я-то, наивный, предпринял "меры предосторожности" в виде убойной силы "Белого медведя". Да, судя по всему, ей на это тьфу - и растереть. Да и "убежище" её как нельзя располагало к такого рода мероприятиям.
       И, как нельзя кстати, пришо на ум одно из красивейших японских стихотворений, точь в точь подходящее к случаю:
      
       Хотелось двигаться и быть в пути
       И ехать в поезде, поехал
       А с поезда сошёл - и некуда идти
      
       Для очистки совести попробовав "перейти" и, убедившись в бесполезности усилий, я принялся крутить головой и обнаружил метрах в двухстах некое подобие острова. Подобием же это было потому, что из воды торчал кусок скалы. Почти отвесные стены вздымались на добрых тридцать метров и не имели никакого намёка на растительность. Но выбора у меня, сами понимаете, не было и я заработал руками.
       Добравшись до чёртова утеса, я поплыл вдоль стенки, пытаясь оценить свои шансы взобраться наверх. И. обогнув его почти полностью, обнаружил место удобное для подъёма. Сразу стало как-то веселей и, не смотря на мокрую одежду, липнущую к телу, норовившую зацепиться за малейший выступ скалы и изрядно мешающую, я всё-таки полез наверх. А кто бы не полез на моём месте?
       Лез я долго. Может - час а, может и больше. Если бы знал, как тоскливо будет просто сидеть и пялиться в бескрайний простор то я, наверное, растянул бы удовольствие часа на три. Или на пять. Ибо как раз здесь наиболее наглядно постиг истину, что счастье не в достижении цели, а в пути к ней. Но, раз уж залез, то не спрыгивать же обратно. И я, улёгшись на твёрдые камни уставился в низкое серое небо и принялся ждать.
       Должно быть, стервозный характер у этой дамочки. Вон какой ужас себе нафантазировала. Истеричка, наверное. Или фанатка какого нибудь "...изма". Всё больше и больше распаляясь, я окончательно и бесповоротно пришёл к выводу, что человеку с нормальной психикой до такого ни в жисть не додуматься.
       У неё, наверное, на совести не один десяток душ бедных и невинных представителей местной знати. И, ежели понырять с аквалангом, то обнаружиться, что дно подле утёса усеяно костями жертв.
       Вскоре стало скучно, и я принялся выискивать в памяти что нибудь, когда-либо читанное, более или менее похожее на мой случай. Это ж всем ясно, что ежели знаешь, что кому-то было горше, то, вроде как легче становиться.
      
       "Один из самых длительных сроков пребывания в тюремном заключении приписывают Полю Гейделю. 5 сентября 1911 г. 17-летний носильщик одной из нью-йоркских гостиниц по имени Поль Гейдель был осужден за убийство второй степени (по американскому закону - убийство при смягчающих обстоятельствах). Он вышел из исправительного учреждения Фишкилл в г. Бикон, шт. Нью-Йорк, США, лишь 7 мая 1980 г. в возрасте 85
      лет, отсидев в тюрьме 68 лет 245 дней."
      
       М-да, впечатляет. Но, как ни странно, легче не становилось. А сука-память подсовывала всё новые и новые факты:
      
       "Самый старый заключенный Билл Уоллес (1881-1989) последние 63 года своей жизни провел в психиатрической больнице в Арарате, шт. Виктория, Австралия. В декабре 1925 г. он убил человека в одном из ресторанов Мельбурна, однако его признали невменяемым и в феврале 1926 г. передали дело в Управление психиатрии. В результате Уоллеса поместили в психиатрическую лечебницу, где он и пребывал вплоть до своей смерти 17 июля 1989 г., случившейся незадолго до его 108-летия."
      
       Представив такую прорву времени, почти вдвое превышающую всю мою сознательную жизнь, я поневоле заволновался и стал вспоминать что нибудь более приятное. Вот, кажись, это больше способствует укреплению духа:
      
       "Бывшая советская гражданка Татьяна Русанова, ныне проживающая в
      Хайфе, Израиль, в 1943-54 гг. 15 раз совершала побеги из разных сталинских лагерей и после поимки 14 раз приговаривалась к новым срокам заключения".
      
       Что ни говори, а молодец тётка! Но, к сожалению, ни просидеть шесть десятков лет, ни попытаться пятнадцать раз бежать я не сумею. Так как где-то через недельку помру от голода.
       Подобные мысли нагнали совсем уж чёрную тоску, и я заснул.
      
       Не знаю, сколько я спал, но проснулся, явственно ощущая чьё-то присутствие. Разлепив веки, я покрутил головой и обнаружил... "господина Аббата". Бог ты мой. Никогда я не радовался ему так, как сейчас. Да и вряд ли буду радоваться когда нибудь ещё. И его дурацкая улыбка согревала лучше солнечных лучей, которых здесь отродясь не было. Не понимаю, чем она мне не нравилась? Вполне нормальная улыбка.
       - Как вы меня нашли. Вы следили за мной?
       - Всё гораздо проще, Юрий. И, одновременно, гораздо сложнее.
       Но, в теперешнем состоянии я был готов взяться разгадывать теорему Ферма. И, ей Богу, с ходу выдал бы пяток решений! И все они были бы правильными!
       - Пойдёмте скорей отсюда!
       В голосе моём звучало нетерпение, а руки, помимо воли, дрожали.
       Но, вместо этого, он уселся, скрестив ноги и, глядя в даль неторопливо начал...
       От того, что он мне рассказал, волосы вставали дыбом. И даже, если учесть, что то, что пророчил Профессор так или иначе должно сбыться, это всё равно были семечки. Подумаешь, наши миры ждёт очередная волна экспансии пришельцев. Он даже не удосужился уточнить, кто победит.
       Его воспоминания порой казались мне бессвязными но, учитывая необычность сказанного, это можно было простить. Ему, "Аббату" около пяти тысяч лет. Как он выразился - "в любую сторону".
       И его "место" - это огромный лабиринт, состоящий из множества всевозможных дромосов. Он и сам не до конца ещё разобрался во всех ходах, да это и не важно. Даже те, что он "открыл" можно исследовать тысячелетиями, и всё равно не хватит времени.
       Я слушал открыв рот, пытаясь хоть как-то вообразить то, о чём он говорил. Хозяева Земли - совсем не люди, а некая таинственная субстанция, обладающая разумом. Что-то большое и всеобъемлющее, занимающее огромное пространство в космосе. И, что самое обидное, на Землю, да и вообще на всех нас, ей абсолютно наплевать. Мы - нечто вроде бактерий, и пока сильно не досаждаем - то живём. От осознания всего этого у меня слегка съехала крыша, но я старался не подавать вида и стойко держался.
       Проблема же, по его словам, была в других разумных. Да, да это таинственные "зелёные человечки". Своей активной экспансией они причиняют неудобство всеобъемлющему нечто. Причём открытая конфронтация между Землёй и пришельцами только ухудшает дело. Какая Богу разница, кто прав, кто виноват. Всех пестицидами, авось полегчает. Причём, что самое странное, это произойдёт не в каком-то отдалённом или не очень будущем а, произойдёт ВООБЩЕ. То есть, вообще не возникнет ни одной из наших реальностей. Не будет ни прошлого, ни будущего. ОНО просто свернёт этот рукав галактики, со всеми нашими мелкими дрязгами, и дело с концом.
       Должно быть, вид у меня был совсем глупый, так как "Аббат" внезапно сменил тему. И рассказал мне старинную Даосскую притчу, призванную, как видно, укрепить мой дух в будущих испытаниях.
      
       "Как-то раз Ле, по прозвищу "Защита Разбойников", стрелял на глазах у своего учителя, Темнеющего Ока. По праву гордясь своим мастерством, он поставив на предплечье кубок с водой, натянул тетиву до отказа, и принялся целиться. Пустил одну стрелу, за ней другую и третью, пока первая была еще в полете. И все время оставался неподвижным, подобным статуе.
       - Это мастерство при стрельбе, но не мастерство без стрельбы, - сказал
      Темнеющее Око. - А смог бы ты стрелять, если бы взошел со мной на высокую гору и встал на камень, висящий над пропастью глубиной в сотню жэней?
       Тут Темнеющее Око взошел на высокую гору, встал на камень, висящий над
      пропастью глубиной в сотню жэней, отступил назад, до тех пор, пока его
      ступни до половины не оказались в воздухе, и знаком подозвал к себе Ле, Защиту Разбойников. Но тот лег лицом на землю, обливаясь холодным потом с головы до пят.
       - У настоящего человека, - сказал Темнеющее Око, - душевное состояние не меняется, глядит ли он вверх в синее небо, проникает ли вниз к Желтым источникам, странствует ли ко всем восьми полюсам. Тебе же ныне хочется зажмуриться от страха. Опасность в тебе самом"!
       Говоря это, "Аббат" смотрел мне в глаза, словно пытаясь увидеть там что-то, о чём мне самому не ведомо. И в чём он сам сильно сомневался.
       И тут я почувствовал, что в воздухе явственно запахло жареным. Причём горела не чья нибудь, а именно моя шкура. Наши кандидатуры, естественно, первые в коротком списке добровольцев. К тому же, техникой пришельцев располагаем, и вообще, хорошие мы парни и девушки.
       Вслух я, однако, так ничего и не сказал. Да и что говорить-то. Сижу тут, как суслик. Ни "войти" ни "выйти".
       Он же, пожевав зачем-то губами, встал на краю обрыва лицом к морю и протянул руку, задав так часто повторяемый мною вопрос:
       - Ну что, "пошли"?
       Я, подобно персонажу даосской байки, с опаской заглянул за край, а он весело улыбнулся.
       - Дерзайте! Или вы только дерзить способны?
      
       Глава 27
      
       Вокруг была мгла неопределённого серого цвета. Непроницаемая до такой степени, что, казалось её можно потрогать рукой. Осязаемая в своём мрачном величии, дышавшем холодом и безнадёжностью. Хотя, холод был во мне, внутри. Снаружи же мелькали странные тени. Рождённые прихотью моего подсознания, они скользили мимо, пропадая без следа и вновь возникая ниоткуда.
       Я растворился, меня больше не было. И, в то же время, я точно знал, что продолжаю существовать. Кем-то и когда-то проклятое сознание не сдавалось, не желая умирать ни в какую. И тянуло за собой бренную оболочку. Нафига? Почему я здесь? Что всем этим уродам от меня надо? От меня, вшивого интеля, который и мухи-то в своей жизни не обидел? Внезапно я понял, что не знаю, кому адресовал свой вопрос. Кто же эти таинственные "они"?
       Тени становились гуще, чужие лица, появившиеся невесть откуда скалились, корча страшные рожи. Расплывчатые, неопределённые. В ушах раздался демонический хохот. Такой далёкий, что, поначалу, я принял его за эхо своего веселья. Вот только смеяться мне абсолютно не хотелось. Не было повода, знаете ли. Ну же, ну. Вспоминай, давай. Чего тебя занесло в эту дыру? Что ты здесь делаешь, словно во вселенной не осталось ничего, кроме этой мутной мглы, серо-буро-малинового цвета.
       Ах, да. Я же "в гостях". Сволочь "Аббат", подстроил дело так, что я сам напросился сюда. Выходит, это его "коридор". Конечно, конечно. Каков поп, как говорится... И где же тогда чёртова потайная дверца? Эх, Дуратино ты Дуратино. И, ведь, самое противное, что вроде бы как всё правильно. А спасение утопающих...
       Злость помогла сосредоточиться, и тут же вспомнился покойный отец Алексий. Ведь это по его совету я поперся тогда в Сен-Дени. Или, это тоже подстроил "Аббат"? Что-то уж слишком прозорливый он у меня получается. Так не бывает.
       Незримое присутствие рядом Отца Настоятеля разогнало ухмыляющиеся рожи. И я стал думать.
       Само собой в голове образовалось некое подобие решётки. Объёмной и прозрачной. Только вот линии в ней не были прямыми. Скорее, это было похоже на извивающиеся тоннели, странного фиолетового цвета. И я понял, что вязкий кисель стал отступать. Точнее, стал принимать задуманную мною форму. Ходы обрели конфигурацию, и в каждом вырисовывался пейзаж. И начало, и конец этих ходов терялись в серой мгле, растворяясь, будто в тумане. Ну и чёрт с ним. Мне бы выбраться хоть куда нибудь. Я напрягся в отчаянной попытке упорядочить всё это безобразие, и соотнести с какой нибудь системой координат.
       И, внезапно, я вспомнил наши с Виктором занятия по "рукопашке". Он разговаривал со мной, пытаясь вложить в мою дурную голову хоть какие-то зачатки разума.
       "Надо постоянно тренироваться, учиться как можно быстрее настраиваться на рабочее состояние, молниеносно подключать воображение. Чтобы, не задумываясь ни на секунду, быть готовым произвести любое действие, и без раскачки "войти в образ". Научиться концентрировать внимание на самых неуловимых движениях, самых неосязаемых ощущениях и незначительных процессах".
       Отчаяние и отсутствие выхода как нельзя лучше стимулируют это самое воображение. Да и Аббат, должно быть, где-то рядом. С улыбкой я вспомнил свои детские обиды по поводу нежелания подарить мне ключик от заветной дверцы. Вот, пожалуйста. Бери, пользуйся...
       Интуитивно придерживаясь направления, я двигался от дромоса к дромосу, постепенно начиная проникаться внутренней логикой и совершенством их устройства. Страх прошёл, и ничто не мешало освоиться в этом алогичном, на первый взгляд хаосе из сотен и тысяч "нитей", каждая из которых была чьим-то "коридором". Расслабившись, я почувствовал ритм всего этого огромного лабиринта, чем-то похожего на полимерную молекулу из учебника химии, в котором приходилось пробираться.
       Затем вспомнились слова профессора, сказанные им на одной из "лекций" ещё в те времена, когда мы были в первой экспедиции на Земле-2:
       "Понимание зависит не от знания множества фактов как таковых, а от построения правильных концепций, объяснений и теорий. Одна сравнительно простая и понятная теория может охватить бесконечно много неудобоваримых фактов. Это иллюстрирует еще одно свойство понимания. Возможно понять что-то, не осознавая, что понимаешь это, или даже не уделяя этому особого внимания.
       Это звучит парадоксально, но смысл глубоких обобщенных объяснений состоит в том, что они охватывают не только знакомые ситуации, но и незнакомые".
       Ситуация была как раз не знакомой, но, когда надо, самоуверенности мне не занимать.
       Закрыв глаза, я сосредоточился и... плюхнулся в воду. Возле своего лагеря. Вон и домик стоит на берегу. И милые моему сердцу скутеры и "кузнечики". Как есть, в мокрой одежде, я "ломанулся наружу"
      
       Лежа на земле я медленно оттаивал. Судорожная злость, комком засевшая где-то в животе отступала. Постепенно начал работать разум, зашевелилось сознание, наполнив
      полупарализованный страхом, но уже начинающий подавать признаки жизни мозг круговертью мыслей и предположений. Но, всё ещё сумбурные, они устроили в бедной моей голове дикую пляску. Усилием воли я заставил их вести себя потише. Спазмы в горле постепенно прошли, и я обрёл способность говорить. Расслабились так же мышцы груди и живота, а затем перестали дрожать и успокоились ноги. Подогнувшись поимо воли, они заставили меня вытянуться на земле без сил, требуя хотя бы кратковременного отдыха.
       Только что пережитые ощущения вынудили вспомнить, что я вырос семье крайне упёртых материалистов. И, несмотря на солидный опыт, связанный с "коридором", некоторые вещи я, как и родители, скорее приписал бы галлюцинациям и бреду, чем осязаемой и видимой реальности.
      
       - Впечатляет, не правда ли? - Он стоял рядом и снова улыбался.
       Нет, я когда нибудь вломлю ему за эту дурацкую улыбку.
       - Угу. - Слов, приличных разумеется, не было, но он всё понял и так.
       - Ну же, ну. - Снова радостная улыбка. Хоть ты спой что нибудь, или спляши. - И сколько, позвольте спросить, вам понадобилось времени, чтобы "выйти".
       - Ну... Там, похоже, нет времени.
       - Как видите, я был прав. Вы своего рода уникум.
       - А... - Я махнул рукой. - Что толку от моей уникальности, если я ничего не понимаю.
       - Как, разве... Вы ничего не помните?
       - Да что я должен помнить-то?
       - Ну... Ощущения, мысли.
       - Мысли, по большей части нецензурные. А что касается ощущений, то жопа она и есть жопа. Жопа Серого Кардинала.
       - И, никакой сопричастности? Вы не чувствовали себя частью целого?
       Я помотал головой, а "Аббат" вздохнул.
       - Вы ещё больший счастливец, чем я думал. - Потом, снова испытующе поглядел на меня и произнёс: - Кажется, через неделю вашим малышам исполняется по два годика? - Я набычился, но он и не требовал ответа. - Так я зайду в гости. И... соберите всю вашу команду. Виктора, Профа... мне кажется, нам есть о чём поговорить.
       Он развернулся ко мне спиной и стал удаляться, растворяясь и исчезая в вообржаемо-иллюзорном пространстве далей. Скрываясь в видимости того, что, возможно, и не было настоящим: равнин, лесов, неба.
      
       Постепенно успокаиваясь, я медленно огляделся, на предмет местонахождения. Судя по тому, что оказался я возле своего лагеря, в месте, "выходившем" на нашу Землю, то я дома. Только вот где? Поломав голову, и вспомнив, что "забрали" меня с поезда, шедшего где-то по просторам Польши, или что там было в Ленкином мире, я решил, что должен находится где-то вблизи Варшавы.
       Освежая в голове ничтожный запас польских слов, я брёл через поле, пытаясь угадать, что же попадётся мне на пути. Пройдя километра два и почувствовав, что хождение изрядно надоело, я "вернулся" в коридор и облачился в модуль.
       Снова "перейдя", подпрыгнул километра на два и, наконец-то огляделся. Привычный, в общем-то, пейзаж. Километрах в двадцати стоял небольшой городишко и я, решив, что терять мне, в общем-то, нечего, снова "вернулся" в коридор, чтобы пересесть на скутер. Семь бед, один ответ. Ибо то, что рассказал мне Аббат, делало абсолютно ВСЁ мелким и не важным.
       Хотя, нет, не всё. Например, со всеми этими расстройствами, я изрядно проголодался. И, прежде чем предпринять путешествие в Москву, зашёл в один из маленьких ресторанчиков в замеченном мною городке.
      
       Я уселся за столик и жестами изобразил, что хочу есть. Передо мной поставили большущую тарелку, и я почувствовал, что чертовски, просто безобразно и до неприличия голоден.
       Аромат копчёного мяса защекотал ноздри и вскружил голову, заставив заурчать желудок. Казалось, даже кровь скорее побежала по венам, подгоняемая учащённо забившимся сердцем. Потекли слюнки и я, урча, словно голодный зверь, впился зубами в поданный мне кусок. Эх, пивка бы сейчас. Я щёлкнул пальцами и на столике быстро появился кувшин с пенистой шапкой. И очень вовремя, надо сказать, так как во рту начался пожар, который я поспешил залить продуктом местных пивоварен. Холодным, пенистым. Казалось, оно таяло во рту, гася угли и, в свою очередь, требуя "продолжения банкета" в виде воблы. Мечтать не вредно, ибо воблы в меню не было.
       Но это я уж совсем оборзел.
       "Как быстро ты превратился в эстетствующего гурмана". Ехидно начало моё "второе Я". Хотя, кто их, гурманов знает. Может, они воблу на дух не переносят.
       Поймав себя на этих мыслях, я понял, что вот теперь, мне действительно всё нипочём. И, расплатившись долларами, вышел из заведения и побрёл за город, чтобы, наконец, забраться в скутер и отправиться в Москву.
      
       Дома меня ждала Инкина записка.
       "Юрик, Лена. Куда вы запропастились? А, впрочем, догадываюсь. Вляпались в очередную авантюру. Я с малышами "у себя" и собираюсь "выйти" через два дня. Пока. Инна".
       Внизу стояло вчерашнее число.
       Да уж, дорогая угадала на все сто пятьдесят процентов. Вот, боюсь только, узнав насколько мы вляпались, у неё волосы встанут дыбом.
       За всеми этими размышлениями я не торопясь принял душ и произвёл ревизию холодильника. И, чистый и умытый, сияя распаренной розовой кожей приготовил здоровущий бутерброд и принялся собираться с духом, чтобы позвонить Виктору.
       "Раз уж "Аббат" настаивает на сборе всех то, значит, у него есть какой-о план. И, я так понимаю, это не просто "сходи туда куда я скажу, и дай тому-то и тому-то по морде".
       Наконец, собравшись с духом, взял трубку и набрал номер. Он ответил после третьего гудка.
       - Здравствуёте, Сэнсэй.
       - А, явился! - едва заслышав мой голос, заворчал он.
       - Я что, ухитрился пропустить что-то важное?
       - Да нет, это я так, для острастки. Что новенького?
       - Много чего. - Я боялся быть принятым за сумасшедшего и не решился пересказать то, чем осчастливил меня Аббат по телефону. Лучше, пусть уж сам. При встрече, так сказать.
       - Чего звонишь-то? - Подозрительно спросил он. - Что-то раньше за тобой подобной прыти не наблюдалось.
       Это он верно подметил. После сворачивания работ по исследованию Земли-2 я всеми правдами и неправдами старался отлынить от всевозможных мелких и нудных поручений, которыми меня старался загрузить Генерал. Иногда это удавалось, а иногда, как в случае с командировкой к берегам Средиземного моря - нет.
       - Да вот, звоню напомнить, что через недельку у нас праздник.
       - Ну, об этом мог бы не напоминать. Да и Елена Владимировна не дала бы забыть. Кстати, как она там?
       - Жива здорова. По крайней мере была таковой два дня назад.
       - Ладно, майор, до встречи. И смотри там у меня. - В его голосе появлись притворно-грозные нотки.
       - Куда смотреть-то?
       - Ну, не прикидывайся овечкой. Кто Смыслова с секретуткой на бульвар выволок? Бедняг подобрал милицейский патруль, и дело получило огласку. А в ведомствах, подобных нашему, сам знаешь...
       - Так таки не смог отмазаться?
       - Смочь-то смог, это ты прав. Да вот, только, карьерный рост проколовшегося сотрудника поневоле начинает тормозиться. У нас же, сам знаешь, на каждое место по два кандидата.
       - Так, может, я уступлю кому нибудь моё? - Не преминул поинтересоваться я. Не то чтобы погоны меня слишком тяготили, но...
       - Но-но, ты это мне брось. Голову собственноручно оторву.
       И дал отбой.
       Попрощавшись с Виктором, я часа два поспал, после чего, оставив Инне записку и глубоко вздохнув, снова "вошёл" в коридор.
       По счастию, это было во всех отношениях привычное место. И никаких выкрутасов, сводящих с ума и вызывающих желание немедленно наложить в штаны. Я взял из кучи велосипед и споро закрутил педали.
       Ноги работали сами собой, а я невольно пытался вспомнить, как это у меня всё получилось. Картина, возникшая в голове, состояла из каких-то обрывков. И, даже мысленно я не мог представить, что снова смогу заставить себя войти в это огромное и сумбурное нечто. Оно словно растворяет в себе, норовя всосать, и разложить на молекулы без остатка. Бог с ним, с Золотым ключиком от заветной дверцы. На мой век и тех трёх миров, в которые то и дело забрасывает судьба, с лихвой хватит. Правда, есть одно маленькое но. Это самое пресловутое шестое чувство. У кого как, а у меня оно чаше всего выражалось словами: "жопой чую". И это самой чуйство было шибко неприятным, навевая образы густого киселя, в котором мне ещё предстоит побарахтаться. Ощущая на себе чужое и мощное давление и, временами, бесстрастный и беззастенчивый взгляд. С холодным равнодушным любопытством разглядывающий диковинное нечто, невесть как попавшее в устоявшуюся, хотя и непостижимую систему. И нет ей дела до чаяний и надежд маленькой букашки, которой и нужна-то всего одна норка. Маленькая и непохожая на другие. Да и, узнай оно о существовании таких норок-ходов, понаделанных настырными букашками, им явно не поздоровиться.
      
       Глава 28
      
       - Что-то ты долго? - Ленка смотрела на меня и это была прежняя Ленка. - Загулял, небось.
       - Можно сказать и так. - Согласно кивнул я. - Ты-то как?
       Она пожала плечами, давая понять, что, мол, переживёт.
       - А где Проф с Лёнькой?
       - В песочнице, где ж им ещё быть. Организовывают.
       - Тут такое дело, Ленусик... В общем, надо их вытащить "назад к нам".
       Решив, не распрягаться дважды, пока мы ехали, я таинственно молчал, а Ленка, как я уже говорил - большая умница, и ни о чём не спрашивала.
       Вон и строительная площадка. Вовсю кипит работа, а Семён Викторович, с видом Большого Босса стоит в сторонке и то и дело улыбается.
       - Привет, Проф!
       - Здравствуйте. - Потом он испытующе посмотрел на меня и посерьёзнел. - Случилось что-то неординарное?
       - Случилось. - Я глубоко вздохнул, давая понять, что я тут кругом невиноватый.
       - Что ж, рассказывайте.
       - В общем, тут такое дело... нас всех, меня, девочек, Вас, Лёньку и Генерала приглашает на собеседование один очень могущественный человек.
       - Не тот ли, с которым вы как-то обещали познакомить?
       - Он самый. - Кивнул я.
       - Ты имеешь в виду Гроссмейстера?
       И, хотя Ленка при мне ни разу не называла его так, я понял, что она об "Аббате".
       - Его самого.
       - Юрка, не тяни.
       Но я покачал головой.
       - Всё настолько не укладывается в голове, что, боюсь, не смогу объяснить подробно. Пусть уж он сам.
       - Когда? - Ни Профа, ни Лёньку долго уговаривать не пришлось.
       - Через шесть дней. Как раз приурочил ко дню рождения малышей.
       - Что ж, придётся консервировать производство. - В голосе Профа не было и следа сожаления, только сухая деловитость. - Я думаю, дня за четыре справимся, так что, во вторник.
      
       Видно, Проф и в самом деле прижился в этом мире, так как на лице у него была написана грусть а Мамми Роза украдкой смахивала слёзы. Я же, проведший все дни ожидания, валяясь у речки, был даже рад. Мы сели в машину и направились к холму, облюбованному мной для "переходов". Вот уже спят Лёнька с Семёном Викторовичем, а Джип "забрала" Ленка. И, в который раз я протягиваю ей руку.
       - Ну что, "пошли"?
      
       На именины к близнецам приехали Рая с мужем. С Киан-Туо прилетела Ритка, как всегда загоревшая и улыбающаяся. Совершенно обычным образом появился "Аббат". Или, мне теперь называть его Гроссмейстер?
       Он просто вошёл в калику и постучал в дверь.
       Стол был накрыт и все, отдав подарки и по очереди поумилявшись нашим детишкам, расселись, чтобы отдать должное Раиной стряпне. Чувствуя важность момента, почти никто не пил и, слегка перекусив, Рая вдруг взяла малышей за руки, предложив немного погулять. Муж же её, словно на верёвочке последовал следом.
       Когда в гостиной остались только те, кто был в курсе, Гроссмейстер кашлянул, привлекая внимание, и начал говорить. Говорил он долго и ничего для меня нового не рассказал.
       Разве что, сбила с панталыку короткая фраза в конце:
       - Я думаю, нам стоит сходить к нашим соседям в гости.
       Несколько простых и обыденных слов ударили, словно обухом по голове, и снова стало неуютно. Будто вдруг из мягкого кресла, стоящего в нашей уютной гостиной, меня снова вытащили, чёрт знает куда. Да, собственно, господин Гроссмейстер как раз это и собирался сделать.
       Проф же, выслушав гостя лишь произнёс:
       - "Quae mala sunt inchoata in principio vix bono perguntur exitli".* (* Вещи, которые в принципе дурны в начале, редко завершаются добром в
      конце (лат).
       Я, как всегда не понял, и мне перевели.
       Виктор же, не дал Профу отделаться общими фразами и потребовал детального анализа.
       Со двора был слышен заливистый смех Аньки с Ванькой, и я намерился было составить им компанию. Но, увы, "господин Аббат", под одобрительным взглядом Виктора - он же Сэнсэй - он же Генерал (именно столько отеческой заботы, мудрости старшего по званию и сочувственного понимания было в его взгляде), придержал меня за рукав, сказав вполголоса:
       - Погодите, мой Юный Друг. Я думаю, вам будет полезно послушать. К тому же ещё Будда утверждал, что "Невежество есть величайшее преступление, ибо оно является причиной всех человеческих страданий, заставляя нас ценить то, что недостойно быть ценимым, страдать там, где не должно
      быть страдания, и принимая иллюзию за реальность, проводя нашу жизнь
      в погоне за ничтожными ценностями, и пренебрегая тем, что в действительности является наиболее ценным - знанием тайны человеческого бытия и судьбы". Я покорно уселся в одно из кресел и принялся внимать.
      
       - Космологи Джон Барроу и Фрэнк Типлер рассмотрели астрофизические
      следствия, которые имела бы жизнь, если бы она выжила в течение долгого
      времени после того, когда Солнце могло бы во всем остальном стать красным гигантом. Они обнаружили, что жизнь, в конечном итоге, внесла бы грандиозные качественные перемены в структуру Галактики, а впоследствии, и в структуру всей вселенной...
      
       "Чёрт, опять Профессор оседлал своего любимого конька". Я полуприкрыл глаза и задремал.
      
       - ... Любая теория структуры вселенной во всех стадиях, за исключением самых ранних, должна принимать во внимание то, что будет или чего не будет делать жизнь к тому времени. Этого нельзя избежать, так как, несомненно, будущая история вселенной напрямую зависит от будущей истории жизни. Астрологи всегда верили, что космические события влияют на дела людей. Наука же, напротив, в течение многих веков считала, что ни космос не влияет на людей, ни люди на космос. Теперь мы понимаем, что всё же дела людей влияют на космические события...
      
       "В конце концов, не всем же быть умниками. Даже знаменитый проект "Манхеттен" закончился банальнейшим "отвезли и сбросили", так что, надеюсь, когда договорятся до чего нибудь путного, поставят в известность".
      
       - ... Стоит, наверное, поразмышлять над тем, где мы сбились с пути и начали недооценивать физическое влияние жизни. Это произошло из-за нашей ограниченности. Ирония состоит ещё и в том, что древние консенсусы избегали нашей ошибки, потому что были еще более ограниченными. Во вселенной, как мы её видим, жизнь не повлияла ни на что, что имело бы хоть какое-то астрофизическое значение. Однако мы видим только прошлое, и более или менее подробно мы видим только то прошлое, которое находится в пространстве, близком к нам...
      
       "Но, в общем-то, повоевать я не против. Мало того, что зеленомордые испоганили Землю-2, так у меня к ним ещё личные счёты за всю ту абра-кадабру, что мешает спать по ночам".
      
       - ... Человеческая раса в целом, возможно, уже обладает достаточным потенциалом, чтобы разрушать планеты, если бы от этого зависело ее выживание. Даже Неразумная жизнь уже много раз значительно трансформировала свою собственную массу поверхности и атмосферы Земли. Весь кислород в нашей атмосфере, например, - около тысячи триллионов тонн - был создан растениями и, следовательно, был побочным следствием репликации генов, т.е. молекул, потомков единственной молекулы...
      
       "А, интересно, всё же, как там " у них"? Ведь, как ни крути, а кроме нас троих послать некого. Иначе чего бы это "Аббат" удостоил личной беседы. Да и сейчас вон, сидит с умным видом и кивает. Интересно, он-то хоть что нибудь понимает в этой белиберде, или так же как и я "делает вид"?
      
       - ... Жизнь оказывает влияние не потому, что она более крупная, массивная или энергетическая, чем другие физические процессы, а потому что она обладает большей приспособляемостью...
      
       "Ну вот, кажись, Проф закончил вступление и перешёл к конкретике".
      
       - ... представления современного глобального эволюционизма, разработанные знаменитым академиком Моисеевым. Согласно этим представлениям, всякая система развивается в своем "канале эволюции". Но "каналы" исчерпывают себя. Развиваться дальше по этим правилам система не может, а никакие другие правила "в условии не заданы". И система вступает в "точку бифуркации" - время поиска нового "канала эволюции". При этом, система распадается на составные элементы. Часть этих "элементов" гибнет, часть - необратимо изменяется, а способ новой "сборки" целого определяется тем, каков будет новый "канал эволюции"...
      
       "Что-то такое я, кажется, помню из школьного курса. "Верхи не хотели, а низы не могли жить по-старому". Или, как всегда, я всё путаю и пытаюсь надеть корове седло"?
      
       - ... Применительно к человеческому обществу, а наши визави, несомненно, принадлежат к виду Хомо Сапиенс, это означает, что, стихийно и бездумно развиваясь, общество постоянно рискует "перерасти" законы жизни, созданные столетия назад, в совершенно других условиях.
       Прокормить население в этом количестве и на этой территории оказывается невозможным. И, соответственно, общество вступает в период бифуркации - Хаоса, начинает судорожно искать новые правила общежития, причем с непредсказуемым результатом. И у меня есть много оснований считать "бифуркациями" все, что происходило не так давно, относительно конечно, у цивилизации, пожаловавшей к нам в гости...
      
       "Нет, я конечно уважаю Профа, и всё такое, но уж больно он любит повыпендриваться. Ну сказал бы по нормальному: "Тесно стало, жрать нечего, вот и попёрлись к соседям", так нет же".
       Но Проф так складно говорил, что я не удержался и задал совершенно уж дурацкий вопрос, обеспечив себе ещё минут пятнадцать спокойной дрёмы.
      
       - Семён Викторович но, раз они имеют именно такой цвет кожи, значит чем-то это вызвано?
       - Безусловно.
       - А.., это не опасно?
       Профессор, святая простота, не понял подвоха, а я опять ощутил себя на пятнадцать лет моложе. Словно, после очередной вечеринки, сижу в аудитории и сплю, ухитрясь при этом изображать полнейшее внимание.
      
       - Попробуем взглянуть проблему ещё раз, и представить, как они выглядят в своей Вселенной. И почему именно так, а не иначе. Мы не имеем возможности заглянуть в другое измерение, так сказать, непосредственно, невооружённым глазом. Но в нашем распоряжении самый совершенный инструмент - наш мозг. Немного напряжем извилины и, воспользовавшись имеющимися в нашем распоряжении теоретическими знаниями, я надеюсь, сможем получить более или менее достоверную картину...
      
       Я представил Профессора, напрягшегося и отрастившего из головы шупальце-извилину. Сначала оно - щупальце - немного позанималось с гантелей, а потом, открыв на конце глаз, стало заглядывать в соседнюю Вселенную.
      
       - ... Как мы знаем, ДНК всех живых организмов в естественной среде подвержена непредсказуемым мутациям. Изменениям в последовательности молекул А-С-G-Т.
       Из теории эволюции мы знаем, что адаптация в генах а, следовательно, и сам факт существования генов, зависят от возникновения подобных мутаций. Именно и только из-за мутаций, популяции любого гена содержат некоторую степень искажений, от, так сказать, эталона. И те особи, что являются носителями генов с более высокой степенью адаптации, имеют возможность оставить больше потомства, чем другие...
      
       Дурацкий мультик в моей голове моментально пополнился новыми героями. Сперматозоиды с искажёнными мордами вовсю принялись ухаживать за женскими хромосомами. Миленькими такими хоромсомочками, хромосусечками.
      
       - ... К сожалению, соотношение положительных мутаций ко всем прочим приблизительно равно 1:170000. Так что, большая часть вариаций гена делает его неспособным вызывать свою репликацию, потому что измененная последовательность уже не приказывает клетке производить что-то полезное. Остальные вариации просто делают репликацию менее вероятной. То есть, проще говоря, сужают возможности гена. Однако некоторые, очень редкие, изменения в структуре ДНК, могут реализовать новые команды, которые повысят вероятность воспроизводства...
      
       "Э-эх, скукота".
      
       - ... Таким образом, происходит естественный отбор. С каждым поколением изменений и воспроизводства степень приспособляемости выживающих генов увеличивается...
      
       Ну, вот скажите мне, почему на простой вопрос: "Почему они зелёные"? нельзя дать удобоваримый ответ типа: "Так фишка легла" или, к примеру "самогон из травы гнали". Нет же, Профу обязательно надо всё поставить с ног на голову, запутав человека. Чтобы потом, окончательно сбив с панталыку, с самым невинным видом спросить: "Ну что, все всё поняли"?
       Тут-то и встаёт старая как мир проблема Абдуценса. Попросту говоря - выбора из двух зол. То ли во всеуслышание признать себя дураком, то ли сделать вид, что абсолютно всё понял, и попасть впростак уже немного опосля. Промолчу уж, авось ещё раз сойду за умного. Да и, из тех трёх слов что уразумел, можно сделать полу утешительный вывод: Если и загнусь, то не сразу. К тому же, надеюсь, коридор не даст своих в обиду.
      
       Глава 29
      
       По-видимому, пришло время для сладкого и дегустации благородных напитков, так как моя дорогая с гордым видом извлекла из глянцевой коробки, расписанной завитушками, и поставила на стол ужасной формы бутылку. На этикетке значилось Hors d Age. Разлив по пузатым бокалам красновато-янтарного цвета жидкость, тут же сунула нос в стакан и - ох, не люблю - стала с деловым видом зыркать на всех глазами.
       Бесенята, живущие где-то глубоко внутри, настойчиво запросились наружу. И, как не пытался я сохранить спокойствие, это было выше моих сил.
       Я подобно Инне сунул нос в бокал и, томно прикрыв глаза, начал вещать замогильным голосом:
       - Арманьяк... произведение искусных виноделов солнечной Гаскони. Единственное отличие Арманьяка от коньяка в том, что его перегоняют лишь один раз. И долгие, долгие годы, прозрачная бесцветная жидкость хранится в дубовых бочках. Сначала в новых, потом в старых. Только гасконский дуб придаёт этому благородному напитку неповторимый аромат, вкус и цвет. Время в винных погребах течёт медленно, но именно это и требуется "воде жизни".
       У Арманьяка три "носа". Первый запах чувствуется в пяти сантиметрах от края бокала. Лёгкий, но очень характерный и неповторимый, отличающий один сорт от другого.
       Второй начинает ощущаться, когда вы прикасаетесь носом к краю бокала. Ароматы сухих орешков, абрикоса, горького миндаля и ещё добрый десяток почти неуловимых запахов достались напитку в наследство от винограда и молодой дубовой бочки.
       И только полностью опустив нос в бокал и "поздоровавшись" с напитком, вы сможете уловить третий. Это мощный и густой аромат, появляющийся лишь после пятнадцати лет выдержки. Его даёт только старая бочка.
       Как видите, Вы держите в руках бокал "тюльпанной" формы, имеющий большую площадь испарения и узкое горлышко. Которые, согласно канонам дегустации, позволяют лучше ощутить аромат.
       Инка смотрела на меня во все глаза, а я, поднеся бокал к глазам и посмотрев не неё сквозь стекло, продолжал выпендриваться:
       - Для того чтобы раскрыть все вкусовые достоинства Арманьяка, требуется особый подход. Ведь дегустация - целое действо. Сначала Вы разглядываете бокал на свет, делая вид, что наслаждаетесь цветовым оттенком напитка. Затем осторожно согреваете его теплом рук, чтобы разбудить дремлющие в нём флюиды. Потом "кружите" Арманьяк в бокале, вдыхаете аромат и делаете Первый (маленький!) глоток.
       Я отпил и, закатив глаза, продолжил:
       - Не торопитесь, подержите напиток во рту,чтобы ощутить его поистине божественный вкус и аромат! После небольшой паузы, такой, чтобы опять появилось желание, сделаете второй глоток. Пейте понемногу, растягивая удовольствие.
       Инна совсем уже потрясённо пялилась на меня, не чувствуя подвоха. А я, с самым невинным видом закончил тираду:
       - Вообще-то, как и любую спиртосодержащую жидкость, Арманьяк можно впотреблять и в качестве Аперитива, то есть, бухла по-нашему. Со льдом, водой и даже...
       Залпом допив остатки, я вытащил из кармана заранее припасённый огурец и аппетитно захрумкал. Смачно, со вкусом.
       Лёнька с Виктором ржали так, что мне показалось - повылетают все стёкла в доме. Инка вскочила из-за стола.
       - Идиот! Плебей! Деревня!
       Никто ж не спорит, но обзываться-то зачем? Надо будет потом глянуть в энциклопедии, что это за плебеи такие. Вроде, низкорослое племя в Африке, что ли? Но вообще-то, поделом ей. Тоже мне, лляди благородных кровей выискалась. Если честно, Инка, порой, изрядно утомляла своей эмансипацией и показушной утончённостью.
       К сожалению, это очень распространённый в Росси тип женщины: От рождения такая особа "очень умна" и шибко талантлива, По крайней мере, сама она свято в это верит. Само собой, получила хорошее образование но, увы, не смогла найти себе "достойную" пару. И, бедняжка эдакая, сошлась с тем, кого всю жизнь будет втайне презирать. Ох-ах, он, скотина такая, путает Бабеля с Бебелем, пишет порой с грамматическими ошибками, и предел его мечтаний - стакан самогона с такими же, как он лоботрясами. Но, тем не менее, требует, чтобы ОНА, стирала ему носки.
       Все её мысли, все её "умные" рассуждения для него - бабская чепуха. Он ставит мокрые стаканы с пивом на её книги, шумно чешется и со смаком сморкается, но он - глава семьи. Ей, бедняжке, постоянно приходится вести тонкую политику, внушая, что все важные решения исходят от него, и всё делается по его желанию.
       Одно слово, феминистки, в глубине души испытывающие глубочайшее презрение ко всему мужскому миру. Дай таким волю, и мир будет выглядеть примерно так:
       Бокс, хоккей и вообще, все контактные виды спорта - запрещены. Это слишком жестоко и способствует вырабатыванию Агрессии у самцов. Футбол... футбол можно оставить, но только как чисто женский вид спорта. Разумеется, в мире сплошь и рядом все вегетарианцы. И - сбылись самые бредовые мечты "Гринписовцев". На высоте охрана природы. Энергия вырабатывается только ветряными мельницами, и только в количествах, достаточных для поддержания работы электрофенов.
       Мужики, все как один прекратили играть в войнушку. У арабов, Ирландский революционеров, Российских вооружённых сил и НАТО отобрали все их пукалки-стрелялки.
       Нельзя так же пить пиво с друзьями, и вообще, разве может низшее существо располагать свободным временем? Поняли моду, понимаешь, шляться, неизвестно где.
       Все равны и независимы. То есть, все ЖЕНЩИНЫ. Браки, как устаревшая форма человеческих отношений, повсеместно отменены. Так, на всякий случай. Мужчины - это же всем известно - грубые животные, и оставаться долго с ним наедине может быть опасно. Вдруг обидит. Дети воспитываются в общественных яслях.
       Что там ещё? Ах да, порнография... Ну-у, сами понимаете, это ни в какие ворота. За-пре-тить!!! За появление в супружеской спальне в нетрезвом виде карать в соответствии с законами Шариата. И вообще, в сексе главенствующая роль отведена прекрасному полу. Ежели вдруг женщина почувствовала, что готова совокупляться - она сама сообщит об этом самцу. И больше, больше времени надо уделять петтингу! А, если вдруг она передумала - ну и что, что в последний момент, не хочу и всё! - самец должен немедленно встать, надеть штаны и удалиться.
       МИРОМ ПРАВЯТ ЖЕНЩИНЫ.
       - Зря ты так, Юра. - Ленка с упрёком глянула на меня. - Ну, хочется ей, чтобы всё было красиво.
       Может, и зря. Только, почему-то её желание красивости на меня тоску нагоняет. Я ж её не тащу с собой на природу. И по пивнухам, буде соответствующий настрой, шляюсь в одиночестве.
       Но, теперь уже немножко поздно. Раньше надо было думать. Тогда, в Париже, три года назад.
       А сейчас Принцесса опять сердилась, и надо было срочно что-то делать. Извинившись перед присутствующими и по быстрому освежив в памяти стандартный набор студенческих хохм, изрядно подзабытый в последние годы, я ринулся в бой.
       Подойдя к Инне и легонько обняв ее за плечи, я таинственно произнес:
       - Извини, солнышко.
       - Отстань, придурок!
       Я с виноватым видом потёрся носом о её плечё.
       - Ты знаешь, только что ко мне пришла замечательная мысль.
       Покосившись на меня с подозрением, мать моих детей все же спросила:
       - Прямо таки, уж и замечательная?
       Я энергично закивал головой, и она не удержалась:
       - И какая же?
       - А черт ее знает. - С невинным видом я пожал плечами. - Она сразу же ушла.
       Инна надула губки, а я, переместив руку на талию, предложил:
       - Пойдем, поищем вместе?
       И мы "отправились" искать негодную в район озера с водопадом.
       "Искали" мы минут сорок и, окончательно замирившись, снова "вернулись" к заседающим. Я так понял, у Гроссмейстера уже есть готовый план, и дело за малым. Немного подождать, пока он утрясётся-уляжется в головах присутствующих. Затем и позволил затеять все эти дебаты. Я же, как уже говорил, довольно лёгок на подъём, так что был почти согласен. Да, что там. Готов на все сто пятьдесят процентов.
       Как выяснилось, я опять всё испортил и, негодник эдакий, свалил, оставив благородную публику, лишив её тем самым возможности лицезреть стеклянную диковинку, состоящую из двух половинок. Делов-то. И я, "мелькнул", вытащив хреновину на всеобщее обозрение. И опять начались дебаты. Проф, повертев половинки в руках, с ходу провёл параллели и выдал на гора заковыристую теорию. Я мало что понял, но попробую пересказать по памяти:
       "Физик Альберт ЭЙНШТЕЙН на склоне собственных лет в противовес Теории
      Вероятности разрабатывал теорию так называемого ЭПР-эффекта, названного так в честь его самого и ближайших сотрудников - Бориса ПОДОЛЬСКОГО и Натана РОЗЕНА. Именно в этой работе Эйнштейн попытался объяснить явления повторов и дублирования, происходящих в атомном мире. Еще в 1935 году было показано, что 2 субатомные частицы, взаимодействуя однажды, могут потом реагировать на движения друг друга спустя тысячи лет и на расстоянии, равном нескольким световым годам! Эйнштейн, как и многие другие известные ученые, много лет безуспешно ломал голову над этой загадкой. Он говорил, что мировой науке предложена "целиком неприемлемая" альтернатива: или "объективная реальность, данная нам в наших ощущениях", является попросту иллюзией, или же само по себе измерение одной ЭПР-частицы нарушает существующие законы путем "телепатического" влияния на другую частицу! Странный с точки зрения человека с нормальной логикой ЭПР-эффект впоследствии стал именоваться как "закон парных случаев". После упрощения его трактовки получается примерно следующее: "Если произошло нечто, жди, что-то где-то подобное произойдёт еще раз". Итак, любая история и любое физическое явление, имеет свойство повторяться неоднократно. Другое дело, что не найдя физического основы этого странного свойства Вселенной, ученые-атомщики поспешили возвести его в догму, как и все другие непонятные для большинства явления. Так что праздновать победу
      над тайной и сейчас пока рано..."
       Радовало хотя бы то, что не один я такой недоумок и более учёные мужи тоже ничего не поняли. Но профессор не стал умничать, а популярно объяснил всё "на пальцАх":
       - Строго говоря, эти два куска неизвестного вещества должны вести себя идентично и проявлять одни и те же свойства, независимо от того, как далеко друг от друга они находятся. И если то, что рассказала мне Елена Владимировна про свойства своего и Инниного "талисманов" соответствует истине, то эти кристаллы должны обладать подобными параметрами.
       - Да, но не обладают же. - Я был рад, что понимаю почти каждое слово, и спешил поспорить с Семёном Викторовичем. Когда ещё представиться случай?
       - Если верить нашим милым дамам, то все камни делятся ими на "тёплые" и "холодные". И, судя по всему, эти две половинки как раз можно отнести к разряду "холодных".
       - Мусор. - Разочарованно протянул я.
       - Ну, предположим, не такой уж и мусор. Как я думаю, камни Инны Викеньтьевны и Елены Владимировны просто обладают небольшим энергетическим потенциалом. И, имея, как и всё в этой Вселенной собственную частоту колебания, они неким таинственным образом попадают в резонанс с длиной волны ваших, условно говоря, "мест". Что и позволяет совершать "переходы".
       Девчёнки переглянулись и пожали плечами. Видимо им, как и мне в своё время, тоже стало неуютно оттого, что при всех раскрывали их маленькие секреты. Но Проф, как и всякий яйцеголовый бы увлечён и мало обращал внимания на такие тонкости, как душевное состояние милых дам.
       - Таким образом, элементарно снабдив эти, как вы выразились, бесполезные куски кварца, источником питания, мы, я думаю, получим нечто весьма и весьма любопытное.
       Я почувствовал, как щёки начинают покрываться красными пятнами. Ну ещё бы. Ведь нечто подобное лежало у меня в коридоре. И именно этот маленький и, как выяснилось нехитрый, приборчик позволил заварить всю кашу с путешествиями по измерениям и посещением соседних реальностей. А в этих двух кусках килограмма полтора будет. И если свойства вновь сделанного "прибора" будут зависеть от массы, то... В общем, идея Профа насчёт ворот "из мира в мир" становилась не такой уж нереальной. Словно читая мои мысли, Семён Викторович вовсю строил планы:
       - Допустим, одна половинка, подключенная к питанию, остаётся здесь, у нас. А вторую кто нибудь, например Юрий, "переносит" на Землю-2. А так как обе они, согласно теории ЭПР-эффекта работают в унисон, то мы получим - я надеюсь - "прямой" проход, соединяющий эти два измерения. И без всяких побочных эффектов, вызывающих столь неприятные ощущения.
       Тут профессор слегка поёжился, вызвав понимающую улыбку у Виктора.
       - Браво, мой юный друг! Я и сам не смог бы сформулировать лучше.
       Гроссмейстер поаплодировал, вызвав краску смущения на лице Профа. Ещё бы. Не часто твоя с бухты-барахты возникшая гипотеза моментально принимается за основу, прямо на глазах обретая черты фундаментальности. Тут бы и я покраснел.
       - Что ж, действуйте, Семён Викторович. - Подвёл черту Генерал. - Потом майор отнесёт одну половинку куда надо и, я думаю, мы сможем посмотреть, что это за раса такая, и как они дошли до такой людоедской жизни.
       - Куда ж это я его отнесу? - Начал было возмущаться я, но Генерал не обратил на моё вякание абсолютно никакого внимания.
       Я, право, затрудняюсь сказать, что было тому причиной. То ли безграничная вера в мои скромные способности, то ли твёрдое убеждение, что приказы должны выполняться любой ценой.
      
       После резюме Генерала, оставаться в нашей гостиной как-то ни имело смысла, и автор идеи с верным Санчо Пансой в лице Лёньки направились в Приют.
      
       Глава 30
      
       - Ну что, "пошли"?
       Ставшая уже традиционной фраза прозвучала на этот раз в стенах Приюта. На "доводку до ума" двух половинок прозрачного булыжника ушло всего ничего. Как оказалось, при детальном рассмотрении, в них даже обнаружились специальные отверстия, для подсоединения контактов. Правда, провода подошли не абы какие, а лишь из благородного золота, но этот ни на минуту не остановило Профа. Как нельзя кстати, пригодились материалы "доперестроечной" поры, изъятые из Инниного института. В точности следуя по однажды пройденному пути, Проф повторил все опыты, и вскоре заявил, что Прибор готов. И все принялись пробовать "на зуб" как он работает. В смысле, Я, Ленка и Инна.
       В общем и целом, работать-то он работал, но никаких существенных изменений к способностям девочек не добавил. Они, как и прежде "входли-выходили", но и только. Инка было заикнулась о том, что она могла бы, как и я в своё время, поисследовать свою "терру инкогниту" но этому в один голос воспротивились все.
       - Нет, нет и ещё раз нет! -
      Завил Виктор, то есть Генерал. - Давайте работать с тем, что есть. Что известно и более-менее изучено. Так что, вольно или невольно, а нашим полигоном снова стала Земля-2.
       Как и десятки раз до этого, я снова оседлал велосипед и, пристроив упакованный в чёрный футляр камень с аккумуляторами и парой кнопок, завертел педали.
       "Выйдя" из коридора, я пристроил камень на ближайшем валуне и, дотронувшись до него, представил лабораторию в Приюте, которую покинул час назад. И сделал шаг.
       В самом деле, работает. Минуя коридор, с унылым серым небом я "перешёл" напрямую. Сквозь стену, так сказать.
       Меня встретили напряжённые лица.
       - Ну что?
       - Как что, разве не видно?
       - Получилось?
       Ах, да. Для них ведь я появился неизвестно откуда.
       - Получилось.
       Я протянул руку и, схватив Виктора, положил другую на чёрный футляр, стоявший на столе, легонько "потянул" его на себя.
       - Ну, как?
       Генерал же, стоял, крутя головой и привыкая к солнечному свету.
       - Молодец! - И, тут же скомандовал: - А ну, давай назад!
       Назад, так назад. Мне-то что.
       Я снова беру его за руку и, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не двинуться с места, мысленно "делаю шаг".
       Снова лаборатория и по-прежнему стоящие вокруг стола члены нашей команды.
       - Ну что, девочки, теперь вы.
       Ленка положила руку на футляр и "ушла". И, как всегда, именно в момент перехода хлопнула дверь и отвлекла наше внимание. А, когда все обернулись, её уже не было в комнате. Впрочем, спустя минуту, он "вернулась", так же не привлеча ничьего внимания.
       - Ну?
       - Прямёхонько в безлюдный мир. Право, даже не вериться.
       - Давай с нами. - Потребовал генерал и, жестами пригласил Лёньку с Профом.
       Я не удержался и, как только они исчезли, тоже положил руку на Прибор и вот уже перед моими глазами их счастливые лица.
       Виктор радостно смеялся и тискал ребят. Ленке, должен сказать, досталось больше всех.
       - Молодец вы, Семён Викторович. Вы даже не понимаете, какое огромное дело сделали.
       - Ну, не такой уж я и молодец. - Скромно потупился Проф. - Ведь, насколько я понимаю, для "нормального" человека дорога по прежнему непроходима без проводника. Так что, мы просто чуть-чуть облегчили работу нашей "транспортной компании".
       - Ворота! - Возбуждённо начал Генерал. - У нас же есть ворота!
       - Не торопитесь, Виктор Петрович. - Подал голос Гроссмейстер, про которого как-то все забыли. - Не забывайте, для чего мы все здесь собрались. Да и, я бы не стал пользоваться Порталом, не разведав обстановки, так сказать, на месте.
       - Но, как мы туда попадём?
       - Очень просто. Я "отнесу" половинку камня в один из интересующих нас миров, наведя, так сказать, мосты. А уж потом, пошлём разведчика, для более детального изучения местности и претворения нашего плана в жизнь. Правда, я не могу точно сказать, в какой из миров я попаду. Ни разу не был, знаете ли.
       - Как ни разу? - Изумлению моему не было границ. - Вы же можете попасть куда захотите.
       - А как можно хотеть того, чего не знаешь. Я, всё же человек одной из "наших" реальностей. И до определённого момента просто не задумывался о такой возможности.
       - Так уж и не задумывались?
       Но он лишь улыбнулся одной из своих фирменных улыбок и пожал плечами.
       Услышать о том, что Гроссмейстер далеко не всемогущ и даже не всеведущ было как-то удивительно. За те три года, что я его знал, настолько привык к мысли, что уж он-то, в случае чего... Словом, о-го-го... А он всего лишь человек, видите ли.
       - Когда пойдём? - Виктор, как всегда более практичный и трезво мыслящий смотрел на вещи без моих интеллигентских штучек. Для него возможность "перехода" в один из миров потенциального, да что там потенциального, самого настоящего противника, уже была вполне объективной реальностью. И, как в любой операции, предстояло лишь уточнить детали.
       - Я предлагаю для начала устранить некоторые г-м... внешние различия. Согласитесь мы, с нашей пигментацией, будем выглядеть несколько экстравагантно в любом из чужих городов.
       - Нам что, придётся пить какую-то гадость, чтобы заболеть желтухой? Или, как там её, зелёнкой?
      Это я от большого ума поспешил задать сильно волнующий меня вопрос. Но Гроссмейстер лишь улыбнулся.
       - Ну, зачем же. Я думаю, достаточно просто несмываемой косметики. Если вести себя осторожно, то наш человек сможет не слишком привлекать к себе внимание. Да и Юрий, в случае чего, всегда сумеет подкорректировать, если что-то пойдёт не так.
       - Вы думаете, коридор будет действовать и там.
       - А как же. При небольшом волевом усилии, вы даже не заметите разницы. Ведь, повторяю, Вселенная едина. Она подчиняется одним и тем же законам, просто, в силу ограниченности своего восприятия, все мы трактуем их по разному. Кто-то из учёных мужей вашего мира сказал: "Мы понимаем структуру реальности, только понимая теории, объясняющие ее. А поскольку они объясняют больше, чем мы непосредственно осознаем, то и понять мы можем больше, чем непосредственно осознаем, что поняли".
       Началось, блин. Сейчас подключится профессор, там Лёнька вставит свои пять копеек, и понеслась. Ну, что я вам говорил...
       И я, стараясь быть как можно более незаметным, бочком-бочком приблизился к столь облегчающему путешествие Прибору и "слинял" в лабораторию Приюта.
      
       Народ появился часа через два. Как видно, они уже обо всём договорились и мне оставалось лишь послушно следовать указаниям старших товарищей. Я и последовал. И, должен вам сказать, это был просто какой-то ужас. Меня радели догола и, уложив на стол, занялись вивисекцией. Ибо никак иначе назвать то, что сделали со мной, я не могу. Подстригли волосы, но это ерунда. Дальше - больше. Выщипали на моём лице всю скудную растителность, заменявшую мне бороду и усы. Сказали, что иначе - никак нельзя, ибо у "этих" на лице волосы не растут. Затем закачали под кожу лица малёк парафина, отчего моя морда стала похожа на... а, лучше не расстраиваться понапрасну. По крайней мере, мне твёрдо обещали, что когда всё кончится, путём небольшого хирургического вмешательства мне вернут прежнюю мою харю.
       Дальше же начался вообще мрак беспросветный. Вас когда ничудь варили живьём? Что? Не пробовали? Советую и не начинать. Меня, приедварительно сбрив всю растительность на теле, уложили в чан с краской и вымачивали в нём довольно долгое время. Кожу жгло, щипало, и всё тело чесалось так, что не приведи Господь. Кое-где проступили красные болячки, и я готов был выть от отчаяния. Право, не знаю, что удержало меня от искушения "отменить" весь этот кошмар. Наверное, любопытство.
       - Со временем это пройдёт. - Утешила меня Ритка, и снова принялась за своё, доводя моё бедное тело до кондиции трупа, лежащего на соседнем столе. Трупа пришельца, разумеется, один из которых Генерал распорядился доставить в нашу лабораторию. Дня через три, когда, по словам компрачикосов краска высохла и обрела "устойчивость к внешним воздействиям", за меня принялись татуировщики. Как видно, радикально зелёный цвет моей морды, и качество контрабандного красителя, сделанного на Малой Арнаутской, не отвечали всем высоко эстетическим требованиям моих мучителей. Всё бы ничего, если бы её хоть было видно. Так нет же, практически неотличимая, она покрывала тело какими-то непонятными узорами в самых интимных местах. В смысле, спрятанных под одеждой.
       Шкура моя опять воспалилась, а тело распухло. И снова утешительные взгляды Ритки и хихиканье дорогой по поводу того, какой я милашка, и как она ждет, не дождётся того момента, когда можно будет остаться наедине.
       И, наконец, спустя неделю мои мучители объявили что всё готово. Я стал сам на себя не похож, и вполне смогу сниматься в практически любом фильме ужасов. Без дополнительного грима.
       - Ну, покажись, Гинза-Но ты мой ненаглядный.
       Сенсей всё напутал, ибо актёры японского театра Гинза-Но выступают в масках. Гримируют лица последователи школы Кабуки-Дза. Но, в общем-то, в моём теперешнем положении, я с радостью согласился бы носить любой противогаз, только бы вернуть всё как было. Хотя, посмотрим, может ещё и "верну". Смотаюсь вот, гляну, что там и как. А там будем посмотреть.
       - Хорош, хорош. Просто вылитый зеленомордый. - Лицо Виктора сохраняло серьёзное выражение, но в голосе слышались смешинки. - Пожалуй, я мудро сделал, что воздержался от смены образа. Во всяком случае, начальство точно бы не поняло.
       Ну, вот всегда так, они делают карьеру, а я тут, понимаешь, отдувайся за всех. Не, ребята, я вам это ещё припомню.
       - Краска долго не слезет? - Деловито осведомился тем временем Генерал.
       - Гарантируют месяц. Хоть купайся-загорай, хоть в баню ходи.
       - Ну, месяц, это ерунда, продержишься. Один американец более сорока лет жил под чужой личиной, и ничего.
       Я помнил этот факт из книги Рекордов Гиннеса,* (*"Самое долгое пребывание на свободе после побега". "Леонард Фристоу";"15 декабря 1923 г. Леонард Фристоу совершил побег из тюрьмы в Карсон-Сити, шт. Невада, США, куда его посадили в 1920 г. за убийство двух помощников шерифа. В итоге Леонарда выдал полиции его собственный сын, но случилось это только 15 ноября 1969 г. в Комптоне, шт. Калифорния. К этому времени он провел на свободе 46 лет, скрываясь от правосудия под именем Клода Р. Уиллиса.") и мысленно поёжился. Нет уж, так долго я там сидеть не собираюсь. У меня жена, дети, и вообще... Мне дома больше нравиться, если хотите знать.
      
       Но необходимость провести превенивные мероприятия настойчиво звала в дорогу. Гроссмейстер, ткнув меня кулаком в плечё, сказал:
       - Так что, через пятнадцать минут. Я только отнесу Прибор и постараюсь установить его в каком нибудь безлюдном месте. Если же не вернусь, то... уничтожьте второй экземпляр. И... я, право, даже не знаю, что будет дальше.
       - Погодите, молодые люди, у меня возникла идея. - Все повернулимсь к профессору, а он принялся излагать: - я предлагаю на первом этапе сделать точкой входа одно из "убежищ". И, даже возникни тревожная ситуация, и завладей нашим устройством кто-то посторонний, то опасность будет угрожать скорее незваному гостю, чем любому из наших миров.
       Генерал сразу оценил идею и кивнул мне. И я, пожав всем руки, взял под мышку футляр, а вторую протянул для рукопожатия"Аббату":
       - Пятнадцать минут.
       И мы "разошлись" по своим дромосам.
       Я перевернул песочные часы и принялся ждать. Должен сказать, что в голову лезли всякие мысли. Не то, что бы мне на нравился план Гроссмейстера, но всё же было как-то не по себе. Ибо меры, предложенные Аббатом, были поистине радикальными. И я готовил не много ни мало, а уничтожение целой расы.
       - Дела обстоят так, что или мы, или они, и я выбираю нас. - Сказал Гроссмейстер, и больше к этому вопросу не возвращался.
       Никто с ним и не пытался спорить, даже толерантно настроенный профессор. Никто, кроме меня. Но "Аббат" только улыбнулся в ответ на мои слабые попытки убедить всех в том, что существует другой путь. А Семён Викторович, ещё два года назад яро возражавший против "гостинца" Виктора, грустно покачал головой.
       - Всё это выдумки фантастов, мой друг. Только в романах, можно, произведя пресловутое Минимально Необходимое Воздействие изменить ход истории. Развитие целых народов, и прекращение космических полётов, не остановишь, просто переставив коробку с полки на полку.* (*А. Азимов. Конец вечности.) Своевременные, "дозревшие" научные открытия совершаются, невзирая на личности. Классическая электродинамика возникла бы и без Максвелла, кибернетика - без Винера с фон Нейманом, а не родись Эйнштейн, кто-то другой, рано или поздно, додумался бы до теории относительности.
       Я знаю, вам сейчас довольно трудно. И трудность состоит в том, что все наши "плохо" и "хорошо" складываются из противоречивых и постоянно изменяющихся желаний. То, что какое-то время назад для вас было "плохо", в определенный момент может приобрести значение "хорошо". Но важно отличить истинные, глубинные желания от тех временных, к которым подталкивает лишь настоящий момент...
       В общем, Проф, как он это умеет, за красивыми словами спрятал старую как мир народную мудрость. Гласящую, что "своя жопа ближе". Так что, в общем-то он прав.
       Тут за спиной "возник" Гроссмейстер, и я непроизвольно вздрогнул. До сих пор коридор был чем-то таким... личным и незыблемым. И вот, принеся сюда половинку Прибора я сам, добровольно, открыл его для любого, обладающего "даром".
       Я "вытолкнул" его "наружу" и, тяжко вздохнув, положил руку на чёрный футляр.
      
       Глава 31
      
       Ночь подходила к концу, и на смену ей вкрадчиво делало первые шаги утро. Над крытыми металлочерепицей крышами сиротливо догорала последняя утренняя звезда. Обещавшие пасмурный день тучи ушли, уступив место перистым облакам, и над тихим в этот утренний час городом распростёрлось ясное небо. Теплое и, надеюсь, приветливое. В конце концов, хоть что-то должно быть приветливым в этом непредсказуем мире.
       Становилось прохладно, но я не двигался, стараясь продлить приятные мгновения утренней неги, глядя на отпускающую слабо мерцающую звезду. Далёкая и манящая, она представлялась, чуть ли не единственной приятельницей среди чужого и молчаливого мира. Больше напоминающего страшный сон. Ночной кошмар, привидевшийся с жуткого похмелья.
       Вот сейчас проснусь, открою глаза и окажется, что я "дома". Пусть не на "своей" Земле. Пусть в Ленкином мире, где так уютно чувствует себя профессор. Да хоть в любой, даже самой безлюдной точке Земли-2. Где угодно, только чтобы там не было этих исчадий ада. С лягушачьего цвета кожей и ледяными душами, полными прагматизма. Мечты, мечты...
       Утренний туман отступал, и всё отчётливей проступали очертания чужого города. Странно, что здесь меня приняли за "своего". Хотя... Ведь мы являемся, если и не "родными", то уж, во всяком случае, "двоюродными" братьями. Так что, вымазав морду зелёнкой и закачав под кожу малёк парафина, и стал вылитый Агн. О том, что придётся все эти процедуры проделывать в обратном порядке, мне и думать не хотелось.
       Но вот рассвело окончательно, предрассветные сумерки уступили место яркому дню, сорвавшему слабую иллюзию прелести этого мира. Мира, в котором я был чужаком. Пришедшем тайно и так же тайно собирающемся его покинуть. Оставив после себя пепелище, мёртвую пустыню, в которой не будет ничего, кроме воя ветра и звенящей тишины...
       Я заставил себя встать, убрать постель и закрыть окно. Не мой мир исчез, скрывшись за плотными шторами. И, снова, меня посетила странная мысль: "Зачем"?
       Ну на фига мне всё это надо? Ведь для всех этих, как ни крути, а людей, это я являюсь исчадием ада. Да, я делаю именно то, что должен. И это не мной вопрос поставлен именно таким образом. Или - или. Или мы - или они. Но, неужели нельзя что-то придумать, чтобы живы остались ВСЕ?
      
       Я находился в этом мире, вернее, в одном из Десяти Миров уже несколько дней и, должен вам сказать, что мне здесь всё больше и больше НРАВИЛОСЬ.
       Нет, конечно, они в своём холодном высокомерии по отношению к другим расам не могли вызывать ничего, кроме презрения и брезгливости. Но, это если смотреть глазами чужака. Если же посмотреть на всё взглядом местного жителя, то, надо признать, что организовано всё здесь не так уж и плохо. Рационально и, одновременно бестолково. В смысле, демократично. За те несколько дней, что я "работал Шпиёном" на меня никто так и не обратил внимания. Казалось, всем абсолютно наплевать, кто я, что и откуда. На ночлег я устроился в одной из множества гостиниц, причём, оказалось, что услуга эта абсолютно бесплатная. Всего-то и потребовалось, что войти в вестибюль и посмотреть на табло, напротив каких значков светятся зелёные огоньки. Так же не было проблем с едой. На первом этаже здания располагалось нечто вроде столовой. Правда, и отель и пищеблок были автоматическими, но находившемуся по городу за день, а потому уставшему и голодному мне было наплевать на такие тонкости. Не то, чтобы меня это сильно волновало, ведь, по уверению Гроссмейстера, коридор по-прежнему продолжал действовать, так что, уж переночевать я бы мог и там. Но, должен вам сказать, что я попросту боялся "войти". Страшился вдруг обнаружить какие-то изменения, отличия от моей реки, ставшей за три года чем-то таким привычным и незыблемым.
       Как оказалось впоследствии, мне просто повезло. И я в наглую воспользовался привилегиями колониальной политики правительства Десяти Миров, суть которой заключалось в следующем: Всем, решившим оставить Родной Мир, и посвятившим свою жизнь освоению новых территорий, социальный минимум предоставляется бесплатно. А я, по прихоти судьбы, "высадился" как раз в одном из таких миров. Относительно безлюдный, и населённый всего лишь неполным миллиардом зеленомордых, он ещё не играл заметной роли в Союзе. Заселённый каких-то сто лет назад он, подобно Сентвиллю в Ленкином мире поражал неторопливостью и размеренностью. На другой день я прошёлся по городку и набрёл на лавку старьевщика, скупавшего различные археологические находки у "гробокопателей". Собственно, навёл меня на неё субъект с внешностью бомжа, но подлетевший на некоем подобии скутера, только с открытым верхом. И, в задней его части лежал различный шанцевый инструмент. Оставив кораблик у входа, он взял мешок и скрылся за дверями.
       На меня сразу повеяло романтикой и духом кладоискательства. Смущало только то, что это, как ни крути, был мародёр. Впрочем, такой же, как и я совсем недавно.
       Но всё моё естество встало дыбом, против такого сравнения. Ведь мы, случайно обнаружили Землю-2. Эти же, грабили, предварительно хладнокровно уничтожив местное население. Потом, когда я приволок множество записывающих пластинок и парочку считывающих устройств, выяснилось, что, по официальной версии, все миры были открыты как бы случайно. И, после правительственного сообщения об очередной удачной находке, начиналась переселенческая кампания. В принципе, здешние отцы командиры, могли позволить себе такую роскошь как социальный минимум. Ещё бы, ведь те, кто прибывал сюда в числе первых, делали всю грязную работу, одновременно обчищая осваиваемую планету, и переправляя в их сокровищницы новые и новые богатства. Так что, большинство, да что там большинство, практически всё население Десяти Миров нельзя было напрямую обвинить в постигшей соседей участи. Ну, разве что, самую малость. Выражавшуюся в излишней плодовитости.
       Малёк посумневавшись, я вошёл следом за оборванцем. И попал в типичнейшую лавку старьевщика. Хотя, должен вам сказать, что ни разу до того не бывал в подобного рода заведениях, всё здесь навевало на мысль о именно таком названии.
       Вдоль стен располагались стеллажи, и чего только на них не было. Образцы всевозможных инструментов, какие-то электробытовые приборы, множество различных статуэток, кубков и разного рода картин, изображавших как пейзажи, так и портреты, одиночные и групповые. Причём, на них были изображены люди явно одной из "наших" рас. То есть, с нормального цвета кожей.
       - ..........?
       Стоящий за прилавком агн произнёс какие-то звуки, но я, как и должно быть, ничего не понял. Но морде у того проступило явно читаемое раздражение.
       - ...........?
       "Гав, мяв". - Отозвался мой мозг, даже не делая попыток проникнуть с смысл сказанного, ибо он был понятен и так. У меня явно спрашивали, с чем пожаловал.
       Порывшись в кармане, я вытащил одну из брошек, захваченных с собой с Земли-2. Коль уж Вселенная сделана из одних и тех же атомов, то и ценность элементов должна быть соответственной в соседних мирах. Ведь, и в Ленкином Мире, и на Земле-2 основным мерилом человеческих взаимоотношений было золото. Так что, ошибиться я не боялся.
       Повертев так и сяк в руках брошь, хозяин заведения взглянул на меня более приветливо. Хотя, кто их разберёт, с ихними страхолюдными мордами, где у них хорошо, а где плохо. Как там вещал Проф? Что-то вроде того, что время от времени они у нас меняются местами?
       - ..........? - Снова пролаял он, а я опять ничего не понял.
       Что-то недовольно пробурчав, он стал рыться под прилавком. А я, чисто интуитивно, дополнил картину репликой про грязных иностранцев. И, почти угадал. Только в роли иностранцев выступали вновь прибывшие эмигранты. Что ж, под это определение я подходил как нельзя более кстати.
       Вдоволь покопавшись, он разогнулся и бросил на прилавок обруч. Вернее, выпуклую полоску металла, согнутую в виде обруча так, что края почти сходились. И выжидательно уставился на меня.
       Поскольку диаметр как нельзя более соответствовал объёму головы, я надел украшение, и мозг сразу заполнился сумбурными образами. Но, вскоре, всё утряслось, и я понял, что это упрощённый аналог шлема модуля. Что-то вроде универсального переводчика, одновременно снабжённого разного рода справочниками и элементарными понятиями о номах приличия. И теперь, захоти я, к примеру, пожать руку кому нибудь из агнов, то мне бы стазу стало ясно, что делать этого ни в коем случае не следует, так как это совершенно неприлично и может быть сочтено вопиющей фамильярностью, и привести к вызову на дуэль.
       Кстати, о дуэлях. До начала колонизации и образования Десяти Миров, они, в связи с чудовищным перенаселение повсеместно поощрялись. И, хотя уже лет эдак двести, как в распоряжении плодовитой расы были новые планеты, мода на "поединки чести" не прошла. Так что, мне повезло дважды, что, прожив в тутошнем мире целые сутки ухитрился случайно не наступить кому нибудь на ногу, или просто хлопнуть по плечу.
       Но, благодаря ментальному помощнику, языковой барьер был преодолён и я перестал быть глухим в стране говорящих.
       - Ты где это взял?
       Видали, какой простой. Так я тебе и скажу. Я было, уже открыл рот, чтобы высказать ему свои соображения по поводу его настырности, несмотря на возможный вызов, но вовремя прикусил язык. Вряд ли он поймёт то, что я собирался сказать ему по-русски. А вот подозрения я вызову обязательно.
       И я развёл руками, показывая, что не только глух, но и нем.
       Пожав плечами, скупщик ещё раз повертел в руках брошь и сказал:
       - Я дам тебе за неё ментагратор.
       По видимому, так называлась умная железяка, сидевшая словно влитая у меня на голове. Что ж, мне показалось это выгодным. Хотя, зная эту породу "у нас" я нисколько не сомневался, что он надул меня, минимум втрое. Ну и пусть. Бирюлек у меня полные карманы, так что, не обеднею. И я повернулся, чтобы уйти.
       - Эй, если найдёшь что нибудь ещё - приходи только ко мне. В других лавках сидят такие проныры...
       Я улыбнулся, кивком дав понять, что впредь буду иметь дело только с этим честнейшим в известной мне вселенной существом и... Впрочем, тело, выдрессированное Виктором отреагировало само, и моей заслуги в победе в молниеносной дуэли нет. Оказывается, формальности в подобного рода мероприятиях здесь испокон веку сведены к минимуму. И, где увидел не понравившегося тебе субъекта - там и гаси его. Но, я опять оказался чуть-чуть быстрее и лавочник уже валяется у моих ног. Услужливая железяка принялась объяснять сложное хитросплетение местных обычаев, и градацию всевозможных улыбок, в порядке тяжести нанесения оскорбления недругу. О том, что улыбка выражает радость, как-то не упоминалось.
       В общем, хорошие ребята, эти Агны. И нравы у них проще некуда. А чувство юмора... как оказалось, они прекрасно обходятся и без него. И ничего, живут, плодятся и размножаются. Вон, даже Союз Десяти организовать ухитрились.
       Но, в общем, небольшая драчка была очень полезна, так как напомнила мне, зачем я здесь. Да и ментагратор, поубавил сантиментов. А то рассиропился, понимаешь. Ах-ах, все люди братья. Да, у них тут, в общем, всё здорово организованно. В особенности теперь, когда места - хоть отбавляй. Но, весь фокус в том, что сделали они всё это ДЛЯ СЕБЯ. И ЗА СЧЁТ ДРУГИХ. То есть нас.
       Порывшись в скудной базе данных допотопной модели переводчика, я с удивлением выяснил, что здесь царила ПОЛНАЯ свобода личности. Ограниченная только собственным выбором и оценкой последствий того или иного поступка. Ведь, свобода была у ВСЕХ. К примеру, хозяин лавки захотел слегка проучить меня - и пожалуйста. А вот я захотел ответить - и получи фашист гранату. И стороны расстаются довольные друг другом.
       В их распоряжении более десятка миров и любой волен передвигаться от планеты к планете. Правда, услуга эта бесплатная только в одну сторону. А именно, из центральных, то есть ранее освоенных миров, на окраины. Обратно же... Но, в общем-то, так и должно быть. У нас, насколько я помню не так уж и давно, всем желающим осваивать Крайний Север предоставлялись огромные льготы. А вот переселиться обратно в Москву... И такое совершенное по моим меркам общество я должен уничтожить. Хотя, до этого ещё далеко. И я побрёл дальше, в надежде что, так или иначе, всё разузнаю.
       Сзади послышался топот, и я обернулся, сразу приняв оборонительную позицию. Но лавочник, вопреки опасениям, протянул мне парочку пластиковых карточек.
       - Держи, кладоискатель. Я ошибся при расчёте с тобой.
       Тому, что он ошибся - я нисколько не удивился. Удивительно было другое. То, что ошибку свою он, в конце концов, признал. Всего-то и потребовалось, что сделать пару ударов по кумполу. И мне снова стал нравиться уклад здешней жизни. По-прежнему не раскрывая рта, я изобразил рукой летящий скутер и он, моментально понял, о чём речь произнёс.
       - Тех денег, что я тебе дал, не хватит. Нужно, по меньшей мере, ещё две таких броши.
       Я засунул руку в карман и на ощупь выбрал две побрякушки.
       Глаза лавочника загорелись и он, развернувшись, жестом позвал меня за собой. Войдя в магазинчик, он протянул мне ещё несколько карточек, снова пригласив заходить, буде что-то на продажу.
       Порывшись в "памяти" железяки и выяснив, что простой кивок не побудит его снова наброситься на меня с кулаками, я без слов попрощался и снова вышел за порог.
      
       Машину я себе выбрал что надо. Не новую, конечно, но вполне, по словам продавца годную к межконтинентальным полётам. С герметичной кабиной, расширенной базой данных и личным ментальным идентификатором. Кстати, в захваченных нами скутерах, по-моему, ничего подобного не было. Может, потому, что это была военная техника, и любой скутер должен был быть доступен для любого члена экипажа? Отдав почти все карточки, и так толком и не разобравшись в местных номиналах, я уселся в катер и сразу убедился, что машина эта всё же гражданская. И, когда я представил чёрное звёздное небо околоземного пространства, меня попросту не поняли. То есть, это была техника для передвижения только в пределах атмосферы. Ну и чёрт с ним. На первое время хватит, а там, Бог даст, и домой вернусь.
       Я поднялся вверх и, набрав максимальную высоту, просто летел, наслаждаясь самим фактом полёта.
       Едва подумал о том, что неплохо было бы узнать, что делается в мире и - пожалуйста. В голове стали прокручиваться местные новости. Блин, ну совсем, как у нас. У этих тоже есть свой бомонд, театральные премьеры и светская жизнь. На какой-то миг мне даже захотелось сходить с один из местных театров. Но, вспомнив, зачем я здесь, я направил катер к ближайшему крупному городу, чтобы просто купить информационных носителей, аналогов наших компакт-дисков. И, разумеется, считывающих устройств.
       Должно быть, я вызвал удивление у продавца, осведомившегося, что я желаю. Ибо желал я всё. И, сметя с прилавка гору пластинок, я затащил их в катер и направился к месту, где был спрятан кристалл, с подсоединённой к нему батарейкой. Погостили, пора и честь знать.
       Добравшись до глухого горного уголка, изрытого пещерами, я бросил скутер и, спустившись под землю, взял футляр в руки. Жаль, конечно умной машины, но Гроссмейстер сказал, чтобы я, на всякий случай "оставил проход". Закрыв глаза я представил вторую половинку камня, лежащую у меня в коридоре и... вот уже стою возле домика на берегу реки.
       Забрав охапку информационных носителей, я похлопал по одному из модулей и "вышел" наружу.
      
       Глава 32
      
       В Приюте меня ждали и, можно даже сказать с нетерпением. Во всяком случае, как только я "вышел" ко мне сразу повернулось несколько голов. И на лицах отображалась целая гамма чуйствов. В основном радость и облегчение.
       - Ну что? Как там?
       - Америка, времён освоения Дикого Запада.
       Почему-то пришло на ум именно это сравнение.
       - А мы, значит, в роли индейцев.
       Виктор, появившийся неизвестно откуда крепко пожал мне руку и не смог сдержать улыбки. Я даже шуточку знаю, которую отпустит.
       - Ну и рожа у тебя, Шарапов.
       - Да и вам, товарищ Генерал, выходя в люди, не мешало бы противогаз снимать.
       Он ткнул меня кулаком в плечё.
       - Ну, давай, выкладывай.
       Я кивнул на гору информационных носителей, а от себя добавил:
       - Жируют, падлы. На костях.
       - Ясно. - Коротко бросил Виктор и сразу запряг всех присутствующих. - Что ж, братцы кролики, за работу. Если верить нашему таинственному гостю, бяка может произойти в любую минуту, так что...
       Но на лицах у всех и без того было написано нетерпеливое любопытство и, шайка-лейка, во главе с Лёнькой и Семёном Викторовичем направилась в машинный зал.
       Сзади послышался шорох и я обнаружил, что мы остались наедине с Инной. Дорогая слегка раскраснелась, а на лице у неё было написано смущение. Закусив губу, она испытующе смотрела на меня.
       Да, видно, боевая раскраска произвела на любимую неизгладимое впечатление.
       Неуверенно дотронувшись до моей руки, она прошептала одними губами:
       - Пойдём?
       Карапузы под присмотром Ленки плескались в озере и, увидев нас, няня расхохоталась. Инка покраснела ещё больше и шутливо брызнула на обидчицу водой. Анька с Ванькой, поначалу глазевшие на меня во все глаза, моментально поняв, что начинается веселье, принялись хлопать ладошками по воде, окатывая с головы до ног правых и виноватых. И, что удивительно, меня они не испугались. На ум пришло где-то читанное, что дети до пяти лет видят ауру, так что, если верить этому утверждению, никакой боевой раскрас ввести их в заблуждение не мог.
       Ленусик - женщина умная. Сразу поняла, кто здесь лишний и, взяв малышей за руки, вопросительно взглянула на Инку. Та легонько дотронулась до нее, и мы остались одни.
      
       Отсутствовали мы часа два, а в приюте в это время вовсю кипела работа. В смысле, все имеющиеся мозги штурмом брали информацию, которую я приволок. Лёнька, верный себе, уже присобачил их ментальные просмотрщики к нашим компам и, написав какую-то особо хитрую программку - За два часа! - уже смог вывести информацию на монитор. Правда, наслаждаться все могли лишь изображением, так как в языке никто ни бе ни ме. К счастью, те два устройства, что я принёс в наш мир, были оснащены ментаграторами. Один был на голове у Виктора, а вторым завладел "Аббат". Движимый любопытством, я "сходил" в коридор и "принёс" то старьё, что всучил мне скупщик. И сразу стал понимать о чём речь.
       Пресловутое "Время Бифукации" кончилось триста лет назад. То есть, именно столько времени прошло с момента "случайного" открытия первого мира. И - с песней по жизни, как говориться. Должен вам сказать, что их размах просто поражал. "Будучи в гостях" я видел лишь малую часть одной из периферийных планет. Вид же главных городов, транслируемый на мониторы стремительно развивал комплекс неполноценности. И опять волосы зашевелились оттого, что нам предстояло сделать.
       - Что ж, я думаю, всё ясно. - Гроссмейстер снял с головы обруч. - И, как мне кажется, не стоит терять времени.
       Все как-то притихли, и в помещении будто бы стало на несколько градусов холоднее. Всё же, все мы несмотря на то, что не были пай мальчиками и девочками, не являлись и выродками. И тем страшнее казалось то, что совершили наши "братья по разуму", и что теперь собирались сделать с ними мы.
       - Человек, сбросивший бомбу на Хиросиму, сошёл с ума и покончил с собой. - Широко раскрытыми глазами Инна смотрела сквозь меня а на ресницах блестели слёзы.
       - Прекратить! Истерик мне только не хватало.
       Виктор стремительно подошёл к Инне и дал её пощёчину. И... пропал вместе с ней.
       Спустя секунд десять они появились. Генерал весь красный и покрытый потом, а Инка снова имела свой всегдашний вид.
       - Извини Виктор.
       - Ничего. Это ты меня извини.
       Гроссмейстер тронул меня за плечё.
       - Значит так. По быстрому смотайся за второй половинкой и сразу назад. Елена Владимировна тем временем "выведет" на околоземную орбиту большой корабль. И, главное, не думай. Помни, или мы - или они.
       Это-то я как раз хорошо помнил, но пару вопросов всё-таки решился задать.
       - Но ведь он практически мёртвый. Двигатель мёртв, бортовые системы неисправны.
       - Ну, предположим, что двигателем никто всерьёз не занимался. А что касается бортовых систем, то нам ведь не нужно лететь к чёрту на рога, развивая субсветовые скорости. Семён Викторович предлагает просто подключить к цепи один из исправных скутеров. Его маленького мозга как раз хватит, чтобы задать траекторию орбитального полёта. Что же касается стерилизующей установки, то она исправней некуда, проста в обращении и готова к действию.
       Я вновь подумал, что наша жизнь состоит из великого множества "если бы". Если бы Ленка не смогла "забрать" тогда корабль. Что было бы? Боюсь заглядывать так далеко, но подозреваю, что ничего бы не было. И был бы не Союз Десяти, а Союз Одиннадцати, потом Двенадцати и т.д. и т.п.
       Такие мысли помогли настроиться на "рабочий" лад и я, ни с кем не попрощавшись, "шагнул в коридор". Собственно, на всё про всё мне понадобилось лишь четыре шага. И я снова в Приюте и в руках у меня два чёрных футляра, с помощью которых вконец обнаглевшие козявки в очередной раз пытаются перехитрить судьбу.
       - Оставь пока у себя. - Голос гроссмейстера был сух и спокоен. Я думаю, мне лучше "выйти" за пределами атмосферы.
       За пределами, так за пределами, мне какая разница.
       - Так что, поскучаете пока "у меня"?
       - Да, пожалуй. - Ответил он. - Но, я думаю, лучше "эвакуировать" мирное население от греха подальше, скажем, к вашей супруге.
       - Я - за. Но только вам придётся полностью использовать свой "дар убеждения".
       Он улыбнулся одними губами, давая понять, что здесь, как и в любом из миров авторитет его непререкаем. Вся наша команда, включая людей, так или иначе посвящённых в проект, послушно собралась в самой большой лаборатории и, не выказывая особого недовольства, проглотила пилюли.
       Виктор, уснувший в числе последних, глянул мне в глаза.
       - Смотри там...
       И, смежив веки, улёгся прямо на пол. А я принялся помогать Инне, возможности которой были гораздо скромнее, чем у Ленки. Не сильно церемонясь, я брал людей за руки и чуть чуть сдвигал с места, выполняя роль тягловой силы, одновременно "подталкиваемый" ею "в направлении" её "убежища".
       Всего набралось человек двадцать и, наконец, вытерев пот, я протянул руки им обоим.
       - "Пошли"?
       "Проводив" Гроссмейстера с Инной, я надел модуль и "вернулся" в Приют. Запрыгнув повыше, снова "перешёл", чтобы сесть в скутер. Инна с "Аббатом", по-видимому, были в домике, и я "выскочил" в небо Подмосковья.
       Ленка была уже в корабле, так как мозг катера, стоило лишь подумать, тотчас связал меня с нею.
       - Ну, как ты, Юрка?
       - Грустю.
       - Ну, грусти. - Согласилась она.
       - А вот не буду.
       - Вот и молодец.
       - Ты уже поднялась с поверхности?
       - Нет пока. Пробовала "оживить" мозг, но не удаётся.
       Я представил Ленку, сидящую в одиночестве в мёртвом корабле и мне стало неуютно.
       - Да ну его к чёрту, Ленок. Вылазь и " забирай" его "к себе". А сама лети на скутере.
       - Да знаю я, знаю. Просто, хотелось попробовать. В общем, я снова сажусь в катер, так что до связи.
       За то время, что мы болтали, небо потемнело и загорелись звёзды.
       А ведь у каждой есть свои планеты. И у каждой планеты двойники. Гирлянды миров, возможно, населённых своими обитателями. Я вновь почувствовал себя так, словно нахожусь в "Дромосе" Гроссмейстера. Неуютно почувствовал. Нет, с моей впечатлительностью лучше не летать в космос, а сидеть дома, потягивая пивко и пугаясь страшных героев боевиков.
       - Юрик, а-у.
       Голос Ленки прогнал прочь дурь из головы, и я отдал приказ катеру идти на сближение.
       А сам, закрыв глаза, попросил показать что нибудь из истории. Но - увы. Это была довольно узко специализированная машина. И её прежний хозяин не позаботился о досуге будущих владельцев.
       - Юрка?!
       - Что?
       - Опять грустишь?
       - Ну, грустю.
       - А пива хочешь?
       Блин, и знаю же эту хохму, а всё равно купился.
       - Спрашиваешь. - Мечтательно протянул я.
       - Не-а, издеваюсь!
       - Да иди ты!
       - А ты что думал? Не всё ж тебе Арманьяк огурцом закусывать.
       Так, подначивая друг друга, мы вскоре оказались в пределах прямой видимости.
       - Ну что, Юрик. Погуляй пока...
       Как всегда, момент "перехода" я не заметил. Вот только что было пустое пространство и - бац! Прямо перед носом плывёт километровая громадина. Видидмо, Ленка опять надела на голову шлем.
       - Ну, что стоишь? Подруливай, давай.
       Медленно, ведомые мозгом скутера, мы вплыли в шлюз, и я откинул колпак.
       - Ты знаешь, Юрка. По-моему, здесь было "разделение" труда. И за работу маршевых двигателей отвечал отдельный человек. Знающий координаты точки "входа-выхода" и, по-моему, обладавший "Даром". Штурман, или астрогатор, не знаю, как правильно назвать. А за работой вспомогательных двигателей следил обычный персонал.
       - Не говори ерунды. Любой, у кого есть "Дар" выжил бы в твоём "убежище".
       - Да, ты прав. Я как-то не подумала. Но, в любом случае, орбитальные двигатели мы должны запустить.
       - Ладно, Ленок, ты пока проверь герметичность жилых отсеков, а я "сгоняю" за Гроссмейстером. Кстати, мы неподвижны?
       - Ну, в общем-то, да. Да и, я думаю, что корабль обладает достаточной массой, чтобы коридор открылся прямо сюда.
       Но всякий случай гроссмейстер С Инной облачились в модули и я взял их за руки.
       Так или иначе, но "вышли" мы, действительно, в тот же отсек, откуда я "перешёл".
       - Теперь давай ты. - Сказал я Инке.
       - Я что, тяжеловоз? Пошли, поможешь.
       Я послушно, "подталкиваемый" Инной "выволок" Лёньку с профессором и Ленка уже сунет им под нос ватку с нашатырём. А мы уже "отправились" за Генералом.
       - Ну что, действуйте, умники.
       И умники принялись действовать.
       Что-то там подключали, о чём-то советовались, разговаривая на неудобоваримом и малопонятном языке. Но, в конечном итоге подключили. И, часа через два, один из мобильных модулей с Земли-2, от шлема которого шёл кабель и скрывался где-то в хитросплетении проводов за обшивкой корабля, стал частью мозга этого чудовищного монстра.
       "Командовать парадом" единогласно доверили Ленке. Она села не сиденье модуля и он послушно обхватил её, схлопнувшись подобно створкам раковины. Загорелся один из обзорных экранов, и мы стали двигаться.
       - Ну, как? - Спросил "Аббат".
       - Даже легче, чем управлять ботом.
       - Что ж, тогда, постарайся зафиксироваться в какой-нибудь точке пространства, чтобы я не "промахнулся", возвращаясь обратно.
       И, взяв в руки футляр с половинкой добытого мною камня, Гроссмейстер направился к отсеку со скутерами.
       Он небрежно, словно спортивную сумку забросил футлр в кабину и снова улыбнулся.
       - Я скоро.
       И, запрыгнув в кабину, исчез вместе с ботом.
       Впрочем, ненадолго. И, спустя где-то минуту, катер появился снова и вот уже "Аббат" откинул колпак.
       - Порядок. Триста пятьдесят лет... Они даже ещё в космос не вышли.
       - Откуда вы знаете? - не удержался я.
       - Ну, я провёл там некоторое время...
       - И... как там?
       - Юрий, Юрий. Ну, зачем вам это знать? Давно не мучили кошмары? Ведь у такого прожжённого негодяя как я нервы немного покрепче будут. А вам это совсем ни к чему.
       И, знаете, я даже не попытался с ним поспорить. У каждого человека есть свой предел, и я, кажется, знаю где границы моего.
       Мы снова вернулись в рубку и Ленка, по-прежнему сидящая в подкдключённом к кораблю модуле, взяв в руку футляр, "перенесла" нас в нужную точку.
       - Вот и всё, мы на месте.
       Голос Гроссмейстера звучал вполне обыденно. Так мог бы говорить клерк, закончив бухгалтерский отчёт. Или программист, написавший удачную программку.
       - И что теперь?
       - Ничего. Леонид запустит автоматику, включающую стерилизатор, одновременно направив корабль по орбите. Я же сейчас заберу нашего "проводника" и переправлю его в ваш "дромос". Так что, "забирайте" всех, кто путешествует "багажом" и прошу домой.
       И, дотронувшись до футляра, "Аббат" исчез, чтобы объявиться в моём коридоре и перенести туда вторую половинку камня, открыв тем самым нам всем "Путь домой".
       - Так просто. - Задумчиво сказал Инна. - Вот Лёнька нажмёт несколько кнопок, потом Юрка "заберёт" нас "к себе" и всё. И нет целой расы. И никогда не будет Десяти Миров. Выходит, и скутеров не будет?
       - То что находится в коридоре, не подвергнется изменениям, ты же знаешь. В противном случае, нас бы просто здесь не было.
       И всё покатилось в обратном порядке. Лёнька настроил всё так, чтобы система пришла в действие после нашего ухода. Ленка "забрала" умников с Генералом к себе. Я же, взяв в руки камень, вместе с девчёнками, ухватившими меня под локти с обеих сторон, сделал шаг, уносящий нас на триста пятьдесят лет вперёд и Бог его знает, за сколько километров отсюда.
      
       Глава 33
      
       Я присел, невольно заслонившись рукой от слепящего света. Хотя, если разобраться, не такой уж он был и яркий. Это после дромоса глаза, привыкшие к полутьме, сами собой щурились.
       Вокруг меня, просторно раскинулась во все стороны яркая поляна с какими-то странными растениями. Но, если уж по честному, это я был странным. Чужим и незваным. Пришедшим в этот, с первого взгляда симпатичный мир, чтобы... Я сидел, улыбаясь словно Иванушка-дурачёк. Окружённый экзотическими цветами, устилавшими опушку пёстрыми ковром до толстых стволов, обступивших это открытое пространство. То ли пихта, то ли ель... Лес был настолько густой, что взгляд терялся в десятке метров, видя только деревья, ещё деревья, ещё... Красиво... И воздух... Пахнущий чем-то непонятным. Какой-то первозданной чистотой и свежестью, какая бывает после летнего дождя.
       Ну, лесом меня, старого бродягу не удивишь. Особенно после безлюдной Земли стоящей в одном переходе от Ленкиного Мира. И вскоре я почувствовал себя как рыба в воде.
       Есть же идиоты, не любящие и боящиеся вылазок на природу. Ну, какая в конце концов разница, что у тебя под ногами? И разве грязный, вонючий в летнюю пору асфальт, усеянный плевками и окурками лучше мягкого ковра из мха, устланного павшими иголками или прошлогодней листвой?
       По стволам деревьев ползла, спеша по своим маленьким делам, всякая мелкая живность. Вот, перебирая мохнатыми лапками, спешит кто-то, похожий на муравья. Я не энтомолог и, возможно ошибаюсь, но это и не важно. И нет мелкой букашке дела до того, что могло произойти в недалёком будущем. Чуть-чуть не произошло, если верить "Аббату".
       Вдруг откуда-то сверху послышался крик. Нет, какой-то гомон сопровождал меня всё время, что я находился здесь. Просто сейчас он достиг "болевого порога", вызвав чувство дискомфорта.
       "Вот и птичка прилетела", - мелькнула мыслишка, и тут же тело невольно забила мелкая дрожь. Постыдная и противная. Усилием воли я напряг мускулы и задышал как можно спокойнее. Мелькнула огромная тень и "представитель пернатых" умчался прочь. Как видно, облачённый в мобильный модуль, я не показался ему вкусным.
       Издав облегчённое "Уф-ф", я приподнял лицевой щиток и вытер тыльной стороной ладони лоб. Где смог достать, конечно, ибо снять шлем, после всего увиденного, обездвижив тем самым модуль, я не решился.
       Рано расслабился, батенька. "Птенчик", развернувшись, заходил на цель. Хорошо так, красиво. У меня бы даже возник вполне обоснованный интерес, если б в качестве мишени птеродактиль не выбрал меня.
       Но всплеск адреналина, недавно заставивший меня трястись от страха, сделал своё дело. И, подняв руку, я выпалил в желавшую продегустировать меня тварь из гранатомёта, так ловко прилаженного к левой руке.
       Срань господня! Где ж теперь помыться-то? Хищник разлетелся кровавыми осклизлыми ошмётками, К тому же вонявшими ... Б-р-р.
       "С прибытием, Юрий Андреевич!"
       Но, несмотря на происшедшее, этот лес всё же на удивление прекрасен. И, непривычный в своей первозданности, кажется умытым и чистым. Как будто его специально готовили к приёму гостей. Объёмистые, в обхват, стволы зеленовато-коричневого цвета уже не выглядят такими чужими, примиряя с действительностью. По крайней мере, мне очень хочется в это верить. В то, что почувствовать себя как дома мне помогает красота веток, шевелящихся в дуновении лёгкого ветерка. И блики солнечного света, причудливыми пятнами ложащиеся на цветочный ковёр и лучами пронизывающими более тёмное пространство леса. Они, а не только что совершённое мною действо. Показавшее, кто на самом деле здесь главный.
       Человек, человек. Только что, войдя в этот мир, ты уже чувствуешь себя его хозяином. Понадобилось-то всего лишь умертвить одну безмозглую тварь. И, признайся, хотя бы самому себе, что прелесть дикой природы здесь не причём.
       Ликуя, я взвился вверх и приземлился где-то в паре километров от места сражения. Лес был немножко другой. Более болотистый, что ли.
       Однако выстрел мой расшевелил местных обитателей. Над кронами деревьев с шумом захлопали крыльями неизвестные мне твари. Послышалось визгливое, похожее на вой гиены завывание. То и дело ветви вздрагивали, раскачиваемые взмахами кожистых крыльев другого птеродактиля. Одного из тех летающих существ, которых Бог создал первыми, и которые сохранились у нас только в виде окаменелостей. В крошечной головке, должно быть мог разместиться мозг не больше горошинки но, тем не менее, это не помешало им и им подобным в течении миллионов лет править миром. Между стволами, с хрустящим шуршанием пробегали наземные обитатели этого мира. С опаской перебегающие открытые места, они не были слишком крупными, чтобы причинить мне какой- нибудь вред, но всё же вид их вызывал у меня отвращение.
       Какие-то ящерицы, пятнистые и цветастые, споро носились по стволам этих камышей, собирая неведомое мне пропитание и ловя мух, коих здесь было предостаточно.
       - Дела-а. - Почухав голову только и мог сказать я, глядя на этот "Парк Юрского периода".
       Багровое, с алыми отливами солнце неспешно опускалось за все эти кусты-переростки. И из глубины растений, из их кривоватых веток и перепончатых листьев надвигались сумерки. И, с приходом темноты замокал гомон дневных травоядных обитателей этого первобытного мира, уступая место истинным хозяевам - ночным хищникам.
       Я вздрогнул и поднял руку с гранатомётом, когда вдруг папоротники задвигались и с ломким хрустом затрещали, заставляя шевелиться волосы и нагоняя страх.
       Растения вздрагивали, расступаясь, а некоторые и вовсе ломались словно спички, когда на поляну совершенно безбоязненно и оглашая округу утробным рёвом, вышли мастодонты. Истинные господа и владыки этих лесов. Огромные и чудовищные, размером с небольшой деревенский домик, они пугали одним своим видом. И запах... Точнее вонь... Она одна могла уничтожить, подобно газовой атаке немцев в первую мировую войну целый взвод. Прямые клыки торчали из пастей в три ряда, подобно острым ножам. Но, даже не видя этих устрашающих зубов, можно было испугаться. Одних только могучих и тугих мышц, натянутых под толстой зеленовато-коричневой кожей словно канаты.
       За вожаком, чуть сзади и по бокам шли две самки, малёк уступая в росте и в размере клыков. Но не намного и, каждая играючи могла бы заглотить целиком дикого кабана или медведя, не говоря уже о таком маленьком существе, как я, пусть даже и облачённом в мобильный модуль.
       Солнце спряталось за гигантскими листьями и, судя по сгущающимся сумеркам вот вот должно было скрыться за горизонтом. И снова топот тяжёлых ног и треск ломаемых стволов. Казалось, земля задрожала, а моя душа провалилась прямиком в пятки.
       - Не, братцы кролики. Пожалуй, я малёк подожду "у себя". Немного, пока не взойдёт солнце и вы, насытившись, не заляжете в дневную спячку.
       Я последний раз глянул на зелёно-чёрные в темноте листья, всё ещё, мягко кружась, плавно опускавшиеся на землю, качаясь, словно на воде, в насыщенном густыми запахами и нагретом жарким солнцем за день воздухе, и "вошёл" в коридор.
      
       - Ну, как там, всё нормально?
       Инка, подобно нетерпеливой девочке, ждущей новогоднего подарка тормошила меня, мучимая жаждой новостей.
       - Да знаешь... Как бы это сказать...
       Я и в самом деле не знал, как сказать, что снаружи всё немножко "не так". То есть, вообще-то ничего, жить можно. Вот только попали мы явно куда-то не туда. Хотя, если судить по нашему местонахождению в коридоре, "вышел" я как раз там, где нужно. Ну не мог я больше нигде "выйти", и всё тут!
       - Знаешь, солнышко, давай подождём до завтра. Утро вечера мудренее и вообще...
       Инна оглянулась на Ленку, но та лишь пожала плечами, давая понять, что Бог его знает, что ещё мне в голову втемяшилось.
       - Почему это до завтра?
       - Ну, там сейчас ночь и неуютно.
       - Что-то не так, Юра?
       В голосе всегда спокойной Ленки звучала тревога.
       - Завтра, девочки. - Отрезал я. - Вы лучше скажите, тут поблизости Господина Гроссмейстера не видели.
       - Не видели.
       М-да. Если всё происходящее было одной из дурацких шуток "Абата", то ему полагалась смертная казнь, путём отрывания головы. Но, как назло, всемогущий наш куда-то запропастился. А я вот отдувайся теперь.
       Мы подождали до утра и, "выйдя" с первыми лучами солнца застали всё ту же картину. Мезозой и никаких даже намёков на цивилизацию.
       - Где всё? - В голосе любимой звучала угроза. Причём как раз прямая и явная.
       - Н-не знаю. Вот, Ленка "вытащит" умников, они пусть и думают.
       А Инна уже скрылась " у себя", чтобы, выйдя, счастливо заулыбаться:
       - Всё нормально. И, на ваше счастье, с близнецами ничего не случилось.
       К счастью, Инкино "убежище" оказалось таким же незыблемым местом, как и мой ненаглядный коридор. Коридорчик, коридусик. Будь ты не ладен. Ежели б не ты, сидел бы я сейчас в своей конторе, и не рисковал попасть на обед к какому нибудь динозавру. Ну и если б не моя дурная бестолковка...
       Очнувшись, профессор покрутил головой и голосом Владимира Ильича из чёрно-белых кинофильмов деловито осведомился:
       - Ну, как всё прошло?
      Тут как раз раздался рёв и в поле зрения показался один из местных жителей. По счастью, травоядный.
       - По-моему, Семён Викторович, мы попали куда-то не туда.
       Проф, надо отдать ему должное, врубился сразу и тут же принялся действовать.
       - Леонид, у вас в переносном компьютере есть астрономический атлас?
       - Есть.
       - Юрий, прошу вас.
       Я "сходил" за Лёнькиным ноутбуком.
       - Елена Владимировна, будьте так добры, "достаньте" один из ваших скутеров.
       Ленка послушно "достала" маленький кораблик и Проф, надев модуль и забравшись в кабину взмыл вверх.
       - Ну, ты даёшь старик.
       Казалось, Лёньку ситуация ни мало не страшила а, скорее, наоборот, забавляла. Хотя, самое страшное он пережил два года назад, заболев раком, так что мне его не понять.
       - Так, хватит лясы точить. - подал голос Виктор. И, обращаясь ко мне, приказал: - Быстро "дуй" к себе и волоки сюда всё Фото-видео, что есть. Надо заснять как можно больше.
       Я снова "сбегал" на "Базу Скайуокера" и принёс требуемое. Ленка уже "Выволокла" каждому по "кузнечику" и мы принялись снимать на видео и фотографировать окрестности.
       А Генерал молодец. И никаких сомнений в благополучном исходе авантюры. Прыгали мы часа два, пока не вернулся Профессор.
       - Ну, что там, Семён Викторович?
       - Вы знаете, поразительно. Никаких следов цивилизации. Ни на Земле, ни в космосе. Ни спутников, ни городов, ни дорог. Только стада рептилий и кругом лес.
       - Так что, выходит, мы заблудились?
       - Об этом я смогу судить сделав сравнительный анализ звёздного неба. Астрономия - наука точная, и дела земные небесных светил не касаются.
       Лёнька ввёл данные в комп и, спустя несколько секунд стало ясно, что мы влипли. Мы были ДОМА. То есть, географически или как там ещё. Только вот Дома, как такового не было. Да и строители, как назло, куда-то запропастились.
       - Как же это Проф? А?
       Семён Викторович, светлая голова, задумался ненадолго и тут же выдал одну из своих сумасшедших и всеобъемлющих теорий. К счастью, на нормальном языке.
       - Изучая материалы, привезённые вами Юрий из мира Агнов, я несколько раз натыкался на упоминание планеты, на которую ссылались недовольные политикой правительства Десяти Миров. И, в частности, мельком упоминалось, что она не была присоединена по той причине, что проход работал лишь в один конец. Корабль разведчик, достигнув места передал сигнал о проведении стандартной подготовки и установлении портала. Но вернуться через него по каким-то причинам было невозможно. И вновь открытый мир стали использовать как "места не столь отдалённые". Сопоставив эти скудные данные, я могу лишь выдвинуть гипотезу, что нашу Землю, колонизовывали, как минимум, дважды. И первое заселение произошло как раз сразу после эпохи динозавров. Кстати, в мою Гипотезу как нельзя кстати укладывается общеизвестный науке факт, о практически мгновенном и повсеместном вымирании вида, господствовавшего на планете многие миллионы лет. И, опять же, в предположение отлично вписывается теория доктора Уоллеса.
       - При чем тут Уоллес? - Не выдержал я. - Да и, вообще, кто это такой?
       - Старая, тяжелая и неудобоваримая для официальной науки история. Уоллес, будучи соратником Дарвина, самостоятельно пришел к теории эволюции, а потом так же самостоятельно от нее отказался. Отверг же он стройное и логичное ученье потому, что не смог ответить, откуда, с точки зрения эволюции, у человека человеческий мозг. В науке не любят вспоминать эту историю.
       В частности он написал: "Если более сложный организм происходит от менее сложного, если приспособление к среде происходит за счет случайных изменений в организме, если случайные изменения могут дать только минимальное преимущество новому виду, если случайные изменения должны соответствовать новым условиям, чтобы вид сохранился, то для образования человеческого мозга не было у человека ни времени, ни условий, ни предшественников. Ни, что самое главное, нужд. Откуда этот феномен, единственный в природе? Мозг, не порожденный реальными нуждами эволюции?
       В науке не любят вспоминать эту историю ещё и потому, что и сейчас точного ответа на этот вопрос наука не знает.
       Уоллес изучал самые отсталые племена - почти пещерных людей - и написал: "Оказалось, что умственные способности их намного превышают необходимость... то есть нехитрые способы добывания пищи... а их мозг мало чем уступает мозгу рядового члена наших научных обществ... Таким образом, природой создан инструмент, намного превосходящий нужды своего обладателя".
       - Вы хотите сказать, что эти зеленомордые, были нашими предками?
       - Это всего лишь гипотеза, мой друг. Игра ума и ничего более.
       Сдаваться я не желал, равно как не хотел иметь в пращурах этих противных уродов.
       - Но ведь они же зелёные, Проф!
       - Не вы ли мне рассказывали анекдот, который как нельзя более подходит к нашему случаю.
       - Напомните, Проф. А то я много чего рассказывал.
       И профессор с удовольствием напомнил:
       - Негр, с недоумением спрашивает белого: "Ну, как вас понять? Вы - бледнолицые, а стоит только малость загореть - и становитесь красными. Заболеете желтухой - желтеете, а чуть-чуть перепьёте и становитесь зелёными. И у вас хватает совести называть нас цветными"?
       Я улыбнулся. Не сколько анекдоту, сколько тому, что хоть раз Проф объяснил всё нормальным человеческим языком. Не став вешать на уши лапшу про "пластичность генофонда и высокую позитивную вариативность ДНК нашей расы".
      
       Не шибко, конечно, правдоподобно, но Семён Викторович только развёл руками, давая понять, что сказал всё, что хотел. А кто хочет - пусть скажет лучше. И вот все, снова наглотавшись снотворного, лежат "у Ленки". Сама же Лена спит в домике. Она, чтобы не терзаться неизвестностью, решила провести время ожидания во сне. Инка осталась с малышами в пещере у озера с водопадом.
       - Если уж ничего не получится, хочу, по крайней мере, жить с детьми в привычной обстановке. Буду "выходить" на охоту за свежим мясом, так что, не пропадём.
       С момента начала авантюры, затеянной неизвестно куда запропастившимся "господином Аббатом" прошло около трёх недель. Четыреста восемьдесят часов реального времени, или сорок восемь часов в "ускоренном режиме". В которые, если верить заумным теориям Профа непостижимым образом вместились триста пятьдесят лет до "Точки бифукации" и чёрт те сколько миллионов лет до момента первого посещения Земли пришельцами. И я сижу в полном одиночестве и пялюсь на реку, ожидая, когда истечёт срок. Интересно, где же Гроссмейстер? Наверное, в "момент атаки" он неосторожно находился "снаружи", в одном из "реальных" миров. И его постигала та же участь, что и всё не рождённое человечество. Вы будете смеяться, но мне до ужаса страшно. Что, если "выйдя" я опять застану непроходимые джунгли и вольготно гуляющих рептилий? Конечно, нас более двадцати человек, но я читал, что для более-менее стабильного существования любой общины нужно не менее восьмисот. Хотя, есть ещё возможность спуститься вниз по реке. Кто знает, может, наши опрометчивые действия не затронули "соседние" миры?
       Песок тонкой струйкой сыплется в нижнюю колбу и времени остаётся всё меньше и меньше. А я всё ещё боюсь.
       (492 кб. txt)
      
       Минск. 13 марта - 22 апреля 2004 г.
      
      e-mail:towo21@rambler.ru
       burak21@mail333.com
  • Комментарии: 6, последний от 28/08/2021.
  • © Copyright Бурак Анатолий (towo21@rambler.ru)
  • Обновлено: 07/09/2014. 544k. Статистика.
  • Роман: Фантастика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.