Пригоршня вечности

(Ралион I)

ревизия 5

љ 1993-1999, 2002 Константин Юрьевич Бояндин

Email: contact@ralion.net, konstantin@boyandin.info

Проект Ралион http://ralion.id.ru

Почтовый адрес: Россия 630090 Новосибирск-90 а/я 315

Опубликовано в 1998 году издательством "Северо-Запад"

в книге: "Пригоршня вечности", 560 с.

ISBN 5-7906-0082-4, серия "Перекрёсток миров"

Модификация данного текста, его использование в коммерческих целях

запрещены без предварительного письменного согласия автора

I.

Буря утихла.

Обрушив часть своей ярости на источенные скалы острова, она отступила к северу, волоча за собой тяжёлый чёрный шлейф облаков.

Смирившиеся волны лениво покачивали корабль, уже не стремясь смять его, захлестнуть, увлечь в лазурную бездну.

И капитан, и команда были измотаны недавней схваткой со стихией; их единственный пассажир, напротив, сохранял полное спокойствие. Капитан тайком посматривал на него; высокий, стройный, закутанный (в эдакую жару!) в меховой плащ. Должно быть, боги милостивы к этому странному человеку, раз буря улеглась так скоро...

Да только что могло привлечь столь прилично выглядящего путешественника на этот проклятый остров? Ни одно судно вот уже десятки лет не причаливает к нему: древний маяк многие годы как не светит. Лишь отчаянные искатели приключений стремятся сюда за обсидианом, за сокровищами, якобы погребёнными в подземных лабиринтах... Капитан вздохнул. Положительно, его пассажир не похож на авантюриста.

Впрочем, пусть его высаживается.

Пока готовили шлюпку, капитан припомнил начало рейса; мрачные знамения не оставляли их в покое. Призрачные корабли, преследующие его судно; мрак, что опустился на море посреди ясного дня на второй день после отплытия; неожиданный пожар, который лишь чудом не уничтожил их всех. Пора прекращать ходить сюда, где обитают лишь молчаливые немигающие рептилии; где боги, покровительствующие людям, слепы и глухи к воззваниям.

Неожиданно для самого себя капитан сложил пальцы за спиной в знак, отгоняющий злых духов. Быстрей бы убраться отсюда.

* * *

Стало очевидно, что матросы не намерены ступать на землю островка. Нламинер покачал головой, молча проклиная их суеверия, и бросил свою поклажу на скамью. Меньше всего ему сейчас хотелось искупаться вместе со всем имуществом.

Тяжёлые неодобрительные взгляды сверлили ему затылок, когда он перебрался за борт - вода оказалась на удивление тёплой - и в три шага добрался до узенькой полоски песчаной отмели, что опоясывала остров неровным кольцом.

Притихший остров встретил его лишь вечным голодным призывом чаек. Ни пятна лишайника, ни травинки, ничего. Воздух у иссечённых ветром и солнцем базальтовых стен был горячим и влажным.

Волны равнодушно облизывали песчаную полоску у его ног.

- Передайте-ка мне... - слова застыли на губах Нламинера, когда шлюпка быстро и беззвучно истаяла, рассеялась, словно дым.

Секундой позже и корабль уже не покачивался чуть поодаль.

Несколько мгновений голоса людей ещё отражались от горячих тёмных скал.

А капитан увидел, как рябь пошла по фигуре его пассажира, и того не стало. Без хлопка, взрыва и прочих эффектов. Был человек - и нет его. Матросы в шлюпке, побелевшие, словно снег, за пару минут пригнали её назад.

А спустя ещё десять минут островок удалялся за кормой и никто не осмелился оглянуться, чтобы проводить его взглядом. Свёрток с вещами их загадочного попутчика немедленно полетел за борт.

Больше капитан уже не плавал в этих водах и не испытывал такого ужаса, что овладел им возле забытого маяка. Он никому не рассказывал, что ему померещилось за несколько мгновений до того, как его последний пассажир бесследно испарился.

Капитану показалось, что чужое, нечеловеческое лицо глянуло на него; лицо, покрытое коротким светлым мехом, с двумя массивными клыками, выступающими изо рта.

* * *

Нламинер постоял ещё несколько минут; слабая надежда на то, что случившееся - наваждение, не сразу покинула его. Однако, ни чутьё, ни звуки и запахи не ободряли. Пора было что-нибудь предпринимать. Облизнув клыки, он оглянулся.

Не впервые ему было вступать в неизвестность с голыми руками. Однако, во всех предыдущих вылазках была уверенность, что задача ему под силам; были сведения, был азарт. Теперь же - ничего, лишь этот скалистый зуб, торчащий из безбрежного океана. Что он знает об этом островке? По слухам, место, где в глубинах таятся невиданные сокровища. Маяк, который уже полсотни лет как никому не нужен: новая магия и навигационные инструменты были в состоянии справиться даже с самым густым туманом, провести корабль вопреки любым прихотям погоды.

Одним словом, ничего. Ничего вразумительного. Ах да, легендарный храм, ушедший под воду вместе с большей частью острова... Но даже имя божества никто не мог назвать точно. И суеверия. Каких только сказок не сочиняют про этот крохотный островок!

Под эти мысли Нламинер за какой-то час обошёл половину острова и вновь непонятная тревога шевельнулась где-то внутри. Посёлок был пуст. Сборщики обсидиана, вспомнил он и пошевелил ногой груды бесценного вулканического стекла. Верно, многие маги, ювелиры и алхимики платили огромные деньги за эту застывшую кровь глубин. Что же могло заставить здешних жителей бросить всё - хижины, сокровища, инструменты - все свои вещи, и покинуть остров?

Не было никаких сомнений, что отсюда бежали в величайшей спешке. Зола в очагах была относительно свежей: огонь разжигали не более двух дней назад. Немногочисленные сараи были сожжены дотла со всем, что находилось внутри: дрова, инструменты, всё скудное имущество тех, кто добывал чёрное стекло, несмотря на чудовищные легенды. Прах. Нламинер постоял, пересыпая пепел из руки в руку и задумался вновь. Деревья здесь растут только в кратере, там, где маяк. Да и то следовало бы быть безумцем, чтобы срубать тамошние деревья на дрова: роща была посвящена... кажется, Мурти. Покровительница лесов, Стрелок, Не Знающий Промаха.

Словно искра сверкнула в глубинах его рассудка. Какое-то несоответствие. Всё здесь не так. Откуда взяться лесу? Зачем сжигать драгоценное здесь дерево, уничтожать инструменты, спасаясь бегством?

Загадка на загадке. Он побродил ещё немного, но отыскал лишь тупой старый нож да несколько полусгоревших досок. Пора подниматься наверх, подумал он. Из того, что осталось здесь, ни лодки, ни плота не собрать.

Когда он достиг Лестницы, Элиор-солнце уже опускался за горизонт.

* * *

- То, что мы видим и то, что есть на самом деле - совершенно разные вещи, - говорил ему Инлеир, один из магов портового города Оннд, что лежал теперь в шестидесяти километрах к северу - недосягаемый, как если бы находился на обратной стороне дальней из лун.

Разумеется, они беседовали на Тален, Среднем наречии, придуманном для того, чтобы все расы Ралиона - как гуманоидные, так и нет - могли бы общаться на едином языке. Многие звуки Тален были непривычны и сложны для человеческой гортани... как, вероятно, были сложны иные звуки для рептилий, крылатых Флоссов и других невероятных созданий, живущих бок о бок с человеком.

Нламинер никогда не видел Инлеира без капюшона на голове и без накидки; впрочем, у всякого мага свои странности. В его родном поселении Анлавен один из местных чародеев ни на шаг не отходил от древнего, затерянного в лесах алтарного возвышения, где множество богов - ныне известных и давно забытых - взирали на любопытствующих ледяными глазами.

Когда изнурительные упражнения бывали выполнены, маги-наставники Дворца Мысли города Оннд становились простыми смертными - почти что сверстниками, которых о многом можно было спросить, на которых можно было глядеть, не испытывая суеверного ужаса перед непостижимыми глубинами, куда мог погружаться их отточенный ум.

- Как же тогда отличить, что истинно, а что - нет? - услышал Нламинер свой собственный голос. Прохладный камень стен не пропускал ни раскалённых лучей солнца, ни порывистого солёного южного ветра.

Маг улыбнулся и постучал пальцами по отполированной крышке стола.

- Зачем тебе потребовалось отличать?

Нламинер словно споткнулся.

- Нну-у-у... Разве хорошо - жить среди иллюзий, не зная того, что за ними скрывается?

- Смотри, - маг протянул руку к окну, где в изящном глиняном горшке пышно цвело небольшое растение. - Вот линхо, бессмертник, пустынный цветок. Жители тех мест, где он растёт, приписывают ему множество совершенно фантастических свойств. Скажи, какого цвета лепестки его цветков?

- Белые, разумеется, - ответил Нламинер недоумённо.

- В самом деле?

Нламинер поднялся и подошёл к цветку. С каждым шагом по лепесткам линхо пробегали волны цвета. Сиреневый... красный... жёлтый... изумрудный... Голова кружилась от разноцветного вихря и Нламинер остановился в трёх шагах от горшка. Ярко-пурпурные цветки светились в полумраке комнаты, источая терпкий, едва ощутимый аромат.

- Так какого же он цвета?

Нламинер не ответил, только слабо пожал плечами. Наставник тремя быстрыми шагами пересёк комнату и сел неподалёку.

- Даже люди одной и той же расы по-разному видят одни и те же вещи, - продолжал он. - Пока что мы не говорим о том, как им удаётся называть предметы своего внутреннего мира так, чтобы другие их узнавали. Достаточно того, что все видят всё по-своему.

- Значит, нет смысла искать подлинное? - голос Нламинера показался ему самому каким-то глухим.

- Подлинный смысл сам отыщет тебя, - Инлеир больше не улыбался, голос его был сух и серьёзен. - Если не стараться всем знакам и образам приписывать предопределённый смысл, они расскажут его сами. Поэтому первое, чему мы обучаем, это...

- ... умению видеть, - хрипло прошептал Нламинер и открыл глаза. Он вновь был на островке. Огромная Лестница из белого камня поднималась к кромке кратера. Начинаясь в глубинах океана, что некогда были сушей, она тянулась на сотни шагов вверх, соединяя три стихии, подчиняя их себе. Ступени её были сбиты и покрыты сетью трещин, однако едва уловимая гармония формы всё ещё звучала. Сколько народу прошло по тебе? - думал Нламинер, поднимаясь с прохладного камня. Кромки ступеней были округлены и отполированы тысячами ног. - Что думали они при этом?

Но лестница хранила молчание и оставалось только подняться по ней и попытаться получить ответы.

* * *

С каждым шагом сгущалась темнота, слабый ветерок подталкивал в спину. Поднявшись на десяток ступеней, Нламинер осознал, что ничто живое не проявляет себя ни единым звуком.

Только шорох сонных волн. Только шёпот ветра.

Предчувствие накатило волной. Он присел, хватаясь за гладкий камень, превозмогая головокружение. Тьма клубилась в глазах ещё несколько мгновений, прежде чем мысль оформилась в слова.

"Возвращаться некуда".

Нламинер обернулся. Слабо фосфоресцирующий океан, россыпь звёзд, ночная прохлада. Донёсся ли голос с небес или явился из глубин разума, звук его был чужим: сухой, чуть насмешливый тон. Нламинер сделал ещё несколько шагов и холод пополз по спине, обостряя чувства, пробуждая от раздумий. Рука его потянулась к поясу... но оружия не было.

Что-то ожидает его наверху.

Однако незачем бросаться очертя голову в неведомое. Нламинер повернулся спиной к подъёму (далось это с некоторым трудом) и направился вниз. Злорадный смешок пронёсся где-то на границе слышимости за его спиной, но он не обернулся.

...Он не сразу заметил, что направляется к изрезанным кромкам скал. Предчувстие вновь вело его, но опасность не ощущалась. Нламинер прогнал усилием воли дымку, покрывавшую сознание и остановился. Перед ним был узкий лаз: даже днём его трудно было бы заметить. Мысль ещё не успела облечься в слова, но Нламинер уже всё понял. Он усмехнулся и наклонился к лазу.

Тишина внутри напряглась.

- "И открыл он мне ворота, и предложил мне вкусить Вечности", - произнёс он тихонько и чуть нараспев.

Тишина, казалось, чуть расслабилась. Затем едва слышный шорох донёсся изнутри скалы.

- Входи, - послышался тихий голос.

II.

Многократно чья-то доброжелательная воля вторгалась в жизнь Нламинера. За свои тридцать шесть лет он испытывал это вторжение весьма явственно. Начать с того, что в одно прекрасное утро он возник, плачущий и дрожащий, на пороге дома Унхара, жреца Тиерха, местного бога города Анлавен.

Жрец, восьмидесятилетний старик, едва увидев странного нечеловеческого младенца, заметил крохотный медальон, одетый на шею подкидыша. Рунами одного из северных диалектов Тален там было выгравировано одно лишь слово "сернхе", или, на местном языке, "судьба". Унхар воззвал к Тиерху и ответ божества был скор и ясен.

"Оберегать и обучать".

Его супруга, Анвес, посвятила себя воспитанию необычного ребёнка. Ни меха, которым он частично был покрыт, ни длинных клыков, ничего не замечала она: двое сыновей погибли, защищая город от пиратов, и неожиданный дар провидения вернул её к жизни.

Невелик город Анлавен. Некогда был он знаменитым портом, через который шли многие морские караваны. Но вот уже четыре сотни лет, как почти не осталось судов - иные средства путешествия употребляются на Ралионе и далеко не всем пошло это на пользу.

Соседство с древним подземным городом, разрушенным однажды извержением вулкана, также не добавляло Анлавену доброй славы. Немало искателей приключений сгинуло, пытаясь добраться до легендарных подземных сокровищ, и вскоре поток желающих сильно уменьшился.

Одним словом, стал Анлавен из метрополии провинцией. Хотя и не впал в запустение, не пришёл полностью в упадок, но таяло его население, разъезжались люди. Кто - на соседние острова Архипелага, кто - вовсе на Большую Землю. А с нечеловеческими народами у людей издавна отношения не самые добрые.

Долго сидел в тот вечер Унхар, раздумывая над словом "судьба". Любят боги облекать свою волю в туманные фразы. Виделось ему великое полотно, что ткёт Интуар, не смертный и не бог. Сотни, миллионы нитей переплетаются под его чуткими пальцами и сходит с золотого станка серн, полотно, взглянув на которое всякий сможет сказать, что ждёт каждую отдельную ниточку - каждую смертную или бессмертную жизнь. Сможет, если допустит к себе Ткач. Ибо существует он вне стихий, которыми повелевают боги, вне страстей, которыми боги являются, вне времени, вне всего. Лишь два-три божества, которым подвластно время, могут иногда уговорить вечно занятого Интуара позволить им взглянуть на серн.

Тянется сернхе, причудливая нить жизни разумного существа, меняясь от перевоплощения к перевоплощению. Изредка теряется она совсем, когда суждено существу исчезнуть навсегда, и иногда новые нити вплетаются в серн - те, у которых не было ещё перевоплощений. Незримы такие нити для богов и много удивительного доступно живущим в первый раз, - если, конечно, осознают они себя.

Чаще всего не успевают они постичь свою суть и втягиваются, как и все, в изобилующий страданиями и радостями круговорот.

* * *

...Он вполз в неожиданно просторную пещеру, освещённую зыбкой фосфоресценцией стен. Лишь несколько секунд спустя глаза Нламинера привыкли и он увидел груду костей и черепов, аккуратно собранную у одной из стен. Над останками слабо светилась руна Нааты, божества смерти и перерождений. Несколько толстых поленьев лежало у противоположной стены; посреди чернело пятно давно не зажигавшегося костра.

Нламинер поднял руку ладонью вверх и прикрыл глаза. Когда он вновь открыл их, новый свет наполнял пещеру, смывая нависшие тени и оживляя полутьму красками. Прямо перед ним воздух задрожал и сгустился в низенькую фигуру. Шарик света, который Нламинер подвесил над собой, вздрогнул и поднялся к потолку пещеры. В узком отверстии, что служило, видимо, дымоходом, тихонько шелестел и стонал ветер.

Нламинер оглянулся. Никого больше.

Некоторое время они рассматривали друг друга...

- В другом мире и в другой раз, - произнёс он и уселся на поленья. - Это другой раз, Рисса, но мир всё тот же.

Рептилия кивнула и уселась прямо на пол.

- Тебя попросили узнать, что происходит на острове, - продолжал Нламинер, по привычке потянувшись за фляжкой. - Затем корабль высадил тебя и растворился в воздухе.

Рептилия замерла, не завершив движения и удивлённо мигнула.

- Откуда ты знаешь?

В ответ Нламинер пересказал ей историю своего прибытия на остров.

- И я хочу сначала выбраться отсюда, - заключил он, - а затем найти того шутника, что дал мне поручение.

- Высокий человек или ольт, со смуглой кожей, слегка сутулится и говорит с небольшим акцентом, - произнесла Рисса, чуть прищурив глаза.

- Откуда ты... - начал Нламинер и рассмеялся, не закончив. - Всё понятно. Давно здесь сидишь?

- С утра.

Нламинер с завистью посмотрел на её пояс. Ажурная конструкция из полосок кожи казалась хрупкой и недолговечной, но служила своей хозяйке сразу рюкзаком, кольчугой и мало ли чем ещё. Оружия при ней не было, но Нламинер знал, что полутора метров ростом, хилая на вид рептилия представляла собой нешуточную военную силу.

- Нда-а, - вздохнул он, - и вся моя поклажа тоже уехала. Нашла что-нибудь интересное?

- Самое интересное должно быть наверху, на маяке, - Рисса извлекла откуда-то большую рыбину, ещё слегка подрагивавшую и протянула Нламинеру. - Но туда мне одной не пройти. В посёлке я тоже ничего не нашла... Правда, в этой пещере есть кое-что.

Нламинер подошёл к стене, на которую ему указали и присмотрелся. Камень как камень, ничего особенного... но затем словно кто-то смахнул пелену с глаз. Массивная дверь, не ниже двух метров, была тщательно замаскирована под скалу.

- Так ты намерена всё здесь исследовать?

Рисса кивнула и принялась задумчиво поедать свою рыбину. Нламинеру, воспитанному людьми и привыкшему к человеческой пище, было немного не по себе. Одновременно стало понятно, что с немедленным отплытием придётся повременить. Коль скоро Рисса что-то задумала, то постарается довести до конца. Нламинер мрачно смотрел на живую ещё рыбу и гадал, сколько он протянет на таком пайке.

Тут его осенило. Ведь он же сидит на дровах! Нламинер схватил ближайшее полено, и попытался ножом расщепить его.

Проще было бы вогнать соломинку в стальной слиток.

Он вращал полено и так и этак, поражаясь его небольшому весу и невероятной прочности. Ну да, ведь деревья на острове не растут. Значит, всё это привезено с материка. Где же он встречал такое дерево раньше?

- Сиарх, каменный дуб, - пояснила наблюдавшая за ним Рисса. - Должно быть, этим поленьям несколько столетий.

- Они разводили костёр из каменного дуба? - не поверил своим ушам Нламинер. - Да любой алхимик отдал бы полжизни за такое брёвнышко!

- Скорее всего, они схватили первое, что попалось под руку, - ответила Рисса. - Попытались укрыться в этой потайной пещере и умерли от голода. - Она указала на кости.

В пещере воцарилось молчание.

- И это тоже странно, - продолжала Рисса. - Я попыталась спросить эти кости, что с ними случилось, но они молчат. Словно им уже несколько тысячелетий... или же кто-то следит за мной.

Мурашки побежали по спине Нламинера.

В глазах её блеснул зелёный огонёк, - признак испуга. Те моменты, когда испуг светился в её глазах, всякий раз казались последними мгновениями жизни.

Ветер над их головой застонал жалобнее.

* * *

После смерти своих приёмных родителей (они умерли в одну и ту же ночь, во сне, со спокойной улыбкой на губах) Нламинер, или Марркес - "клыкастый", как звали его сверстники - остался один на один со всем миром.

Ни новый жрец, ни соседи Унхара не питали к нему особой приязни. Проработав у городского кузнеца пару лет, Нламинер счёл, что пора искать новое пристанище. Весь известный ему мир до той поры помещался внутри стен Анлавена.

Только годы спустя, вспоминая своих приёмных родителей, он удивлялся - как можно прожить без малого сотню лет, не выходя за стены крохотного городка?

А пока же перед ним расстилалась неизвестность, и древние стены города, в котором он вырос, казались крохотными и ничтожными, стоило отойти от них на пару километров.

В свои шестнадцать лет он знал язык людей и венлор, лесного народа; люди звали их "ольты". Позже Нламинер осознал, что ольтами также называют любую вредоносную нечисть и впервые задумался, почему мир настолько сложнее, чем кажется.

Разумеется, Унхар обучил его Тален - тем двум диалектам, которыми владел сам. Грамотность по-прежнему была хорошей традицией, несмотря на то, что "мир катится к хаосу", как частенько говорили старейшие обитатели города.

Спустя два дня, когда Нламинер порядком углубился в лес, он случайно набрёл на старинное святилище. По преданиям, некогда боги настолько хорошо ладили друг с другом, что алтари их стояли совсем рядом, и ни одного верующего не задевало близкое присутствие чужеродных стихий.

Зная по опыту, что подобные истории зачастую основаны на предрассудках, Нламинер не был склонен доверять им. Если уж жрецы нынче не могут терпеть чужих культов, что уж говорить об обычных людях! - но когда столетние деревья расступились перед ним, открывая каменную плиту, он не поверил своим глазам.

Десятки каменных изваяний соседствовали там - все ухоженные, вычищенные и украшенные подобающим образом. Не сразу понял Нламинер, что это за статуи, но потом заметил улыбающегося Тиерха с сосновой ветвью в руке и холодок пробежал по спине. Боги!

Он расслышал голоса и решил подкрасться поближе. Тиерх следил за ним полуприкрытыми глазами, сработанными из изумрудов и, казалось, благосклонно кивал своему подопечному.

* * *

- Эй, старик, - хриплый голос раздался неожиданно и Хранитель чуть вздрогнул. Плоды дикой яблони едва не высыпались с подноса. Не оборачиваясь, он аккуратно сложил душистые яблоки у мраморных ног богини и лишь затем повернулся.

Трое путников, - по виду воины - с насмешкой взирали на него, положив руки на истёртые рукояти коротких мечей. Три лошади стояли поодаль, привязанные к молоденькой сосне.

- Ты, я вижу, заботишься о богах?

Двое уселись на валуны, что в старину служили скамейками для пилигримов. Некогда бескрайняя пустыня окружала исполинскую плиту, и боги так же улыбались бесплодному песку, как нынче - могучему лесу.

- Да, путник, - голос старика был неожиданно сильным. - У святилища всегда должен быть хранитель, иначе боги отвернутся от смертных.

- Присядь, старик, - воин повелительно махнул рукой. - Я повидал немало так называемых жрецов и богов, и мне не терпится хотя бы раз увидеть что-нибудь настоящее.

Его спутники усмехнулись и принялись расстёгивать свои сумки. Снаряжены они были основательно - перед ними вскоре появились несколько головок сыра, изрядный ломоть вяленого мяса и толстая бутыль с янтарной жидкостью. Тот, кто говорил с Хранителем, некоторое время смотрел, как содержимое бутыли играет и переливается под солнцем.

- Садись, садись, - уже более дружелюбно повторил путник и извлёк четыре медные кружки, украшенные крохотными опалами. - Но знай, старик, что я чрезвычайно любопытен и мне не терпится получить у тебя ответ на свой вопрос.

Его спутники довольно заржали, что, впрочем, не помешало их трапезе.

Хранитель степенно опустился на соседний валун и добавил к приготовленной снеди каравай хлеба и несколько терпких лесных груш. Его собеседники переглянулись, но не произнесли ни слова.

- А вопрос мой таков, - произнёс путник, разливая вино по кружкам. Старик отметил, что вкус у вина должен быть неплох. - Скажи, старик, живы ли твои боги?

Хранитель не шелохнулся.

- Пока смертные верят в богов, боги живы.

- Видят ли они людей, слышат ли их?

- Боги видят лишь тени людей, - ответил старик обвёл рукой святилище. - Но слышат они всё, что хотят.

- Здесь, - путник взмахнул рукой, обводя святилище, - Стоят десятки богов. О многих из них никто уже не помнит. Они что, тоже живы?

- Достаточно того, что я забочусь о них, - старик пригубил вино. Действительно, один из лучших сортов.

- Защитят ли тебя они, окажись ты в опасности? - последовал новый вопрос и Хранитель заметил огонёк, блеснувший в глазах незнакомца. Его спутники перестали пить и молча следили за происходящим.

- Понятия не имею, - пожал он плечами. - Я не жрец, чтобы знать волю богов, я лишь Хранитель их святилища.

Воин расхохотался.

- Наконец-то я вижу кого-то, кто не угрожает мне карами небесными! - он смахнул с подбородка крошки и потянулся. - Поверишь ли, старик, но все жрецы оказывались шарлатанами. Сначала они читают вдохновенные проповеди, затем запугивают чудовищными карами. Стоит, однако, приставить им нож к горлу, как всё божественное вдохновение тут же проходит.

Хранитель молчал. Слабая усмешка блуждала по его губам.

- А потому только справедливо, что мы отнимаем у таких шарлатанов все сокровища, которые они обманом уводят у честных людей. Не так ли?

- Если боги вмешаются, путник, - возразил Хранитель мягко, - у тебя может не остаться времени, чтобы раскаяться. Ибо боги живы, несмотря ни на что. Даже если от их имени выступают проходимцы.

Путник побагровел и вскочил на ноги.

- Посмотрим, - ответил он сухо. - Я намерен забрать отсюда всё, что мне сможет пригодиться. И если ты скажешь хоть слово, старик, которого я не пойму, твоя служба богам закончится.

Один из его спутников неуловимым движением направил на Хранителя арбалет. Тот даже не пошевелился. Ни следа гнева или испуга не появилось в его глазах, к немалому удивлению грабителей.

Главарь неторопливо подошёл к святилищу и вздохнул.

- Как обычно, - проронил он. - Наивные люди одевают истуканов в золотые ожерелья, в надежде, что те исцелят им пару прыщиков.

Он протянул руку к золотому ожерелью, украшавшему грудь улыбающейся статуи бога с флейтой в руках.

Что-то звонко щёлкнуло по стальному шлему.

Главарь развернулся, стремительно выхватывая свой меч.

Худенький юноша стоял поодаль и наслаждался дикими вишнями, которые брал прямо с блюда для подношений. На глазах опешившего главаря он съел ещё одну ягоду и вновь запустил в него косточкой.

На юноше из ценностей был лишь потрёпанный походный плащ. Главарь выдержал взгляд тёмных насмешливых глаз незнакомца и криво усмехнулся в ответ.

- Старик-то нам наврал, - объявил он громко. - Что, хранитель, нанял-таки себе защитника? Да только он меня не впечатляет. - Свободной рукой он вновь потянулся к ожерелью.

Косточка попала ему в глаз, и бандит озверел.

- Ладно, малец, - он сплюнул на каменные ноги божества. - Так и быть, начнём с тебя. - Не спеша, держа меч наготове, он принялся подходить к наглецу. Тот спокойно отступал, держась на прежнем расстоянии и направляясь к выходу из святилища.

- Ребята, не давайте ему уйти, - крикнул главарь, не спуская с юноши глаз.

Некоторое время все беззвучно и медленно двигались, словно во сне. Один лишь Хранитель, под прицелом тяжёлой стрелы, сидел неподвижно и загадочно улыбался. В конце концов третий бандит, также с арбалетом наготове, преградил юноше выход.

- Ещё не поздно извиниться, - ухмыльнулся главарь. Противник был в ловушке.

- Посмотрим, - нарушил молчание его новый противник и, не подавая признаков испуга, тихонько хлопнул в ладоши. Все три лошади, дико заржав, пустились безумным галопом куда-то в глубь леса. Тот, кто держал старика на прицеле, едва не выронил оружие. Чертыхаясь, он кинулся вдогонку и остановился, одумавшись.

- Похоже, что извинения тебе не помогут, - рявкнул главарь и замахнулся.

Его клинок разрубил пустоту и грабитель покатился прямо под ноги своему спутнику. Он вскочил, глаза его пылали яростью. Юноша стоял в четырёх шагах от него, но улыбка его стала недоброй.

- Пристрели старика, - произнёс главарь, не оборачиваясь, и вновь замахнулся.

Юноша повторно хлопнул в ладоши.

Бандит спустил тетиву арбалета, но какая-то тварь ужалила его в предплечье. Стрела рассекла воздух сверкающей молнией и пробила насквозь ладонь главаря.

Тот выронил меч и посмотрел на окровавленную руку, не веря своим глазам. Затем с воплем кинулся на юнца - задушить его голыми руками, разорвать на куски!

От чудовищного удара в глазах его засверкали искры. Пошатываясь, главарь отпустил дерево, неожиданно вставшее у него на пути, и мешком свалился на землю.

В этот миг второй сообщник выстрелил в юношу.

Тот лишь взмахнул рукой и поймал снаряд. Стрела в ладони его разгорелась нестерпимым голубым сиянием и юноша небрежно швырнул её обратно.

Громовой удар потряс землю. Перед грабителем сверкнула молния, опаляя ему лицо и превращая арбалет в пригоршню праха.

Этого было достаточно. С побледневшими от страха лицами бандиты пустились наутёк.

...Когда главарь, шатаясь, поднялся на ноги, старик вновь ходил по святилищу, стирая пыль, раскладывая дары леса и что-то тихонько напевал. Юноша сидел на ступенях и играл на флейте. Даже сквозь туман в голове главарь осознал, насколько виртуозной была игра. А когда в глазах перестало двоиться, разглядел тонкую изящную золотую цепочку, обвивавшую шею музыканта. Рядом на ступени лежала сверкающая арбалетная стрела.

Прижимая окровавленную руку к животу, главарь поплёлся прочь. Никто не обратил на него ни малейшего внимания.

* * *

- ... так что оставаться здесь безопасно, - завершила Рисса. - Ты меня слушаешь?

Нламинер стряхнул с себя видение.

- Не вполне, - ответил он. - Извини. Повтори ещё раз.

- Судя по всему, - пояснила Рисса, обводя рукой стены пещеры, - никто сюда не заглядывает. Не стоит останавливаться в других местах, пока не выясним, что к чему.

- Понятно. - Впервые он ощутил усталость. Она накатила волной и неожиданно не осталось сил, даже чтобы подняться на ноги. - Завтра и начнём, - промолвил он невпопад и свалился рядом с поленницей.

Рептилия постояла над ним, вслушиваясь в дыхание, и села у "порога". Ветер гудел уже совсем сердито, но в укрытие ему было не попасть.

Постепенно сон сморил и её.

* * *

Тучи разошлись и солнце засияло над притихшим океаном.

Нламинер стоял на мраморной лестнице. Только теперь она простиралась не на полсотни метров, а на тысячу. Величественное здание возвышалось над ним; незнакомый изящный город расстилался внизу. Множество рептилиеобразных существ чинно шествовали по лестнице по-двое - по-трое.

Они не обращали на него внимания. Все они были по грудь Нламинеру, но держались так, словно он был песчинкой у ног великанов. У тех, кто поднимался к зданию ("храму", решил Нламинер), в руках были подношения - гроздья незнакомых ему мелких ягод, резные фигурки, и многое другое.

Пожав плечами, Нламинер направился наверх. Он не ощущал своих шагов - словно плыл по воздуху. Тут только до него дошло, что это - видение, сон. Он усмехнулся. Нечасто ему доводилось видеть столь яркие и правдоподобные сны.

"Поклонись статуе, когда войдёшь с храм", шепнул ему чей-то голос и Нламинеру немедленно показалось, что где-то он уже его слышал. Двигаясь вверх, он достиг массивных распахнутых дверей сооружения и вошёл внутрь.

Красивые мозаики, воздух, прохладный и исполненный необычной свежести, огромная фигура улыбающегося божества в дальнем конце зала. И сотни существ. Как по команде, они повернулись в его сторону. Под взглядом немигающих глаз с сузившимися вертикальными зрачками Нламинеру стало не по себе. Он медленно поклонился статуе и все сразу же перестали им интересоваться.

"Положи подношение к его ногам", вновь шепнул голос и Нламинер опустил глаза. В руках он нёс свой меч, Покровитель, и края клинка едва заметно поблёскивали сиреневым отливом.

Сквозь туман, клубившийся в голове, проползла мысль: "Что-то здесь не так! Остановись немедленно и подумай!"

Он замер и поднял глаза на статую. Множество предметов украшало ниши и постаменты поблизости от неё - вазы, статуэтки, ягоды, множество вполне повседневной утвари... Что случилось, почему его так беспокоит меч, который он должен положить к ногам изваяния?

Слабый стон пронёсся по залу и всё вокруг стало таять, терять материальность и прочность. Затем сияющий сгусток света пронизал пространство и взорвался перед ним, расплескивая свет и смывая вялость и неторопливость, с которой он шествовал по видению.

III.

Чья-то прохладная рука прижималась к его лбу.

Нламинер открыл глаза и сел. Рисса стояла над ним, принюхиваясь; посмотрев ему в глаза, она уселась рядом. Сквозь "дверь" в пещеру просачивался утренний свет.

- Что случилось? - поинтересовался Нламинер, разминая чудовищно затёкшие суставы. Отвык я от походной жизни, подумалось ему.

- Ты говорил во сне, - был ответ. - Прежде никогда с тобой такого не было. Видел сон?

Нламинер кивнул. - Довольно яркий и странный. А что?

Рисса открыла было рот, но запнулась.

- Это весьма необычно, но я тоже видела сон. Он был... - она потрясла головой, словно не вполне ещё проснулась и встала. - Впрочем, ладно. Я не чувствую ничего подозрительного ни в тебе, ни в себе. Пошли.

И так всегда, угрюмо подумал Нламинер, выкарабкиваясь навстречу прохладному утреннему морю.

Ветерок пригладил его мех и развеял последние остатки ночного видения. Сразу же захотелось есть. Однако, подумал Нламинер, наш стол не будет баловать разнообразием. Только чайки гнездились на островке; если наверху нет людей, останутся лишь дары моря. В сыром виде. Да, и морская вода взамен пресной.

- Пойду-ка я наверх, - Нламинер окинул взглядом Лестницу. - Может, случится чудо и там кто-то есть.

- Хорошо, - кивнула Рисса в ответ. - Попытайся открыть ворота. Только осторожнее: там, где нет света, наверняка небезопасно. Я пока поохочусь.

И нырнула в море.

Нламинер проводил взглядом её силуэт и пошёл наверх, считая ступени. Солнечные лучи скользили по-над морем; картина была мирной и величественной. Впрочем, давно известно, что мир ночной разительно отличается от мира дневного. "И сумеречного мира", - шепнул ему голос на ухо и Нламинер резко остановился. Опять этот "советчик"! Кто бы это мог быть?

Голодные резкие вопли птиц были ему ответом.

* * *

...В святилище Нламинер задержался на несколько дней. Он появился на сцене, едва незадачливые грабители покинули её.

Впрочем, мало кто обвинил бы его в трусости: невелика доблесть выступать голыми руками против опытных бойцов.

Юноша, наигрывавший на флейте, подмигнул ему и бросил арбалетную стрелу. Нламинер ловко поймал её и едва не выронил: вместо стрелы в руках его был старинный ключ, сработанный из драгоценных металлов и украшенный множеством каменьев. А когда он вновь поднял глаза, на ступенях никого не было.

Каменья образовывали стилизованную руну "П". Что бы это значило?

В святилище оказалось немало работы, которая была уже не под силу пожилому Хранителю. Та же непонятная воля, что направляла Нламинера через лес, неожиданно отпустила его.

Впервые он оказался предоставленным самому себе.

Однако, Хранитель принял его радушно. За те несколько дней, что Нламинер провёл, приводя в порядок каменную площадку - сметая пыль, поправляя статуи, восстанавливая невысокий забор, ограждавший святилище двойной восьмёркой - он рассказал ему немало интересного о вселенной, окружавшей их. Воображение Нламинера загорелось. Он часами слушал рассказы о героях старины, о неведомых землях и великих океанах, о битвах богов и смертных, о взлёте и падении целых народов. Как проста и безмятежна оказалась размеренная жизнь Анлавена! Где-то за пределами её бурлил огромный, неизвестный мир и желание добраться до него стало нестерпимым.

Тогда же он понял первый закон жизни: мгновение триумфа должно быть заранее оплачено долгими и неинтересными годами, насыщенными тяжёлым и однообразным трудом.

Ему потребовалось пять лет, чтобы пересечь шестьдесят километров леса, преграждавшие путь в соседний город, Киннер, откуда можно было отплыть в любую часть света.

Пяти лет хватило с лихвой, чтобы научиться самому решать, что делать. Перепробовав массу профессий и испытав не раз горькое разочарование от того, что оказываешься неподготовленным к новым испытаниям.

* * *

С вершины Лестницы океан разворачивался во всём своём величии. Сквозь размеренный строй ленивых волн осязалась дремлющая мощь, способная однажды восстать, разгневаться и обратить в прах всё, что попадётся на пути. Где-то там, в лазурной глуби, скрывался древний город... и ещё девять десятых Лестницы. Нламинер представил себе занесённые илом улицы, полностью стёртый с лица Ралиона народ и ужаснулся. Можно сколько угодно говорить о величии вселенной и мудрости её законов, но когда видишь, как эти законы действуют, разум порой может помрачиться.

К северу, за дымкой, находился Континент, Большая Земля, арена многих боёв прошлого, изобилующая чудесами и загадками. Только близость его была обманчивой. Хорошо тем, у кого под ногами надёжная палуба корабля или тусклое зеркало портала впереди - сделал шаг, и ты уже на другом краю света. Когда же вокруг только камни да пыль...

Сразу за Лестницей следовал небольшой тоннель - игра природы, окно, выточенное неутомимым ветром. За ним, в кратере давно потухшего вулкана и находился маяк. Он тоже был древним, переживший сотни лет и бывший свидетелем бесчисленных событий. Теперь, когда магниты и магия вели корабли надёжнее любого маяка, он стал не нужен - и оставлен на произвол судьбы. Любопытно, кто и чем занимался здесь последнее время?

Всё небольшое пространство кратера занимала роща - здесь, на выветривающемся базальте, под надёжной защитой стен вулкана в конце концов прижились священные деревья - ольха, берёза и... Нламинер оторопел, когда увидел то, что осталось от рощи.

Мёртвые остовы деревьев торчали из каменистой земли, словно грозя последним проклятьем всем встречным. Лишь крохотная часть рощи ещё была жива; впрочем, и там деревья были больны и долго им не протянуть. Стараясь не касаться рассыпающихся в прах пней, Нламинер подошёл к десятку уцелевших деревьев и покачал головой. Словно кто-то высасывает из них жизненную силу. Однако Рисса уже была здесь и не заметила ничего подозрительного. Великие боги, что же может быть подозрительней!

Собственно маяк был крохотной крепостью, отгородившейся от мира пятиметровыми стенами и стальной решёткой в воротах. Нламинер постоял минут десять, вслушиваясь в звуки и запахи, но ничто не привлекло его внимания. Только камни да пыль.

Ему не составило большого труда перелезть через арку ворот и поднять решётку с той стороны. Проржавевшие зубья угрожающе нависли над головой. Ворота выглядели неприветливо и даже враждебно - словно голодная пасть чудовищно старого хищника.

Он сделал два шага по небольшому внутреннему дворику и остановился, поражённый увиденным. Сразу за воротами находились главные двери центрального строения, на вершине которого некогда сиял путеводный шар. Двери выглядели едва живыми; казалось, тронь пальцем - и рассыплются пылью. Поверх обоих изуродованных створок чем-то, похожим на свежую кровь было каллиграфически начертано на Тален:

"Добро пожаловать!"

Он поднёс руку к двери, чтобы толкнуть её и замер. Время отступило назад на несколько лет. Точно так же он стоял тогда у разрушенных дверей большого подземного города Сингары.

* * *

Только глупец, самонадеянный и слепой, мог кинуться в глубины Сингары без предварительной разведки. Город некогда был славой всего Архипелага: драгоценные камни и руда, фантастически дорогой подземный светящийся мох, ценнейший алхимический реагент и многое другое - где всё это? Половину тысячелетия прожил город, привлекая торговцев, магов, кладоискателей; людей, хансса, дарионов и подземных ольтов - найя - а вернее, все расы, известные Ралиону. Затем проснулся древний вулкан - и все забыли город, наполовину снесённый буйством стихии.

Где справедливость и благодарность? Или правду говорят жрецы, что справедливость уместна только между подобными друг другу, и нечего надеяться камню на справедливость со стороны скульптора и городу - со стороны его обитателей?

Никому это не ведомо. К счастью, предсказатели не ударили лицом в грязь, и никто не пострадал при катастрофе. И потянулись охотники за брошенным в глубинах добром - словно обречённые муравьи, копошащиеся в разрушенном муравейнике.

А затем, подтверждая истину известной поговорки, чудовища наводнили руины. Там, куда не проникают лучи гневного Элиора, правят другие силы, и их подчинённые не прочь перекусить искателем приключений.

* * *

...Их было пятеро. Остальные попутчики, поняв, что Нламинер с приятелями не шутит по поводу посещения Сингары, благоразумно отстали по пути. В немом молчании смотрели все пятеро на едва живые двери, пока Нламинер не подошёл и не толкнул их.

Одна из створок рухнула, разваливаясь на куски и открывая тёмный провал пещеры. Эхо удара блуждало во тьме переходов и несколько раз возвращалось ко входу.

- Пришли тихонько, называется, - прошептал кто-то из его спутников. Нламинер среди них был самым снаряжённым. Двое оставшихся полагали, видимо, что им предстоит развлекательная прогулка и не взяли приличного оружия. Порой легенды о несметных богатствах подавляют остатки здравого смысла.

Они вошли в первый из множества залов, которые, опускаясь всё глубже и глубже, вели к остальным уровням и районам города. Основная часть его была практически нетронута: вулкан действовал всего лишь неделю, после чего заснул.

Никому не ведомо, надолго ли.

Нламинер имел опыт боевых операций - как-никак, три года служил в пограничных войсках Северной провинции. Страшнее браконьеров противники не попадались, но кой-какие опыт и чутьё он всё же приобрёл.

Он немало удивил своих спутников, неслышно обнажив меч и встав наизготовку. Что-то не очень приятное связывалось у него в голове с самым широким - центральным - проходом.

- Ну ладно, постой тут, а мы пока пойдём дальше, - рассмеялся кто-то за его спиной. Не осознавая, что делает, Нламинер чуть подался назад и расслабил мускулы, готовый нанести удар. Вновь чья-то воля направила его действия и отпустила.

Недоумённый вопль, свист меча и грохот падающего тела слились в один взрыв звука. Тот, кто посмеивался за его спиной, лежал, глядя в недоумении на окровавленное плечо. Рядом лежала перерубленная пополам небольшая птица с длинным и острым, словно жало, клювом. Оперение её светилось.

Клюв был испачкан в крови.

Спутники Нламинера разом выдохнули. Ужас, смешанный с восхищением, читался на их лицах.

- Тебе стоит вернуться, - посоветовал один из них, перевязывая раненому плечо. - Иначе всё подземелье сбежится на запах крови.

По глазам пострадавшего было видно, что приключений с него на сей раз довольно. Хмуро кивнув, он попрощался и побрёл, пошатываясь, обратно.

Нламинер с оставшимися искателями приключений свернули в правый проход.

* * *

- С тобой всё в порядке? - послышался тихий голос позади.

- Вполне, - он толкнул правую створку дверей и она рухнула, складываясь внутрь себя. Клубы пыли, едкой и почти невесомой, повисли вокруг отвратительным облаком. Нламинер сделал, почти неосознанно, быстрый жест кистью правой руки. Пыль осела и, казалось, даже впиталась в камень. Рисса с интересом посмотрела на своего спутника, но ничего не сказала.

- Где-то это я уже видел, - пробормотал Нламинер и шагнул в темноту. На его пояс опустилась рука и резко остановила его.

- Смотри! - шепнула Рисса, указывая на пол.

Кровавые буквы упали вместе с частью двери. В падении они немного перемешались - надпись теперь гласила:

"Легко войти, трудно выйти".

- Как ты думаешь, кто к нам обращается? - спросил Нламинер и впервые со времени их встречи заглянул рептилии в глаза. - Меня не оставляет чувство, что кто-то наблюдает за нами. Иногда даже хочется обернуться.

Рисса закрыла глаза и Нламинер заметил, как сдвинулись, стали нечёткими очертания её тела. Затем словно крохотный белый вихрь опустился на её голову и Рисса ответила, не открывая глаз.

- Никто из известных нам людей... - она помедлила, - или богов. Разумеется, боги никогда не открывают нам всех своих намерений... Но никто из нас двоих, насколько я знаю, не провинился перед божествами. Разве что этот наш общий знакомый, который попросил заехать на остров. Но мы одни на острове.

- Точно?

- Точно.

Последовало тягостное молчание.

- Я-то думал, что дела хуже некуда. - Нламинер по привычке вновь потянулся за фляжкой и остановился на полпути. - Выходит, они ещё хуже. Мы на острове, которого боятся, как чумы; здесь нет ни щепочки, чтобы построить плот и никто из нас не сможет пролететь десяток-другой километров, чтобы оказаться в безопасности.

- С каких это пор ты потерял азарт к приключениям? - в глазах Риссы зажглись ехидные огоньки.

- Я привык сам их выбирать, - Нламинер вздохнул. - И мне казалось, что я достаточно вырос, чтобы чуять подвох. Только не говори, что ты в восемь раз меня старше, я это уже слышал.

Он шагнул в темноту. Рисса последовала за ним.

Кровавая надпись под ногами с шипением впиталась в камень. Выбежавшая из тьмы крыса принюхалась к поднявшемуся дыму и в ужасе поспешила прочь.

IV.

Ралиону были известны "движущиеся сцены", килиан, как их называли. Уже несколько поколений маги торговали специальными устройствами для создания таких "записанных" сцен и на демонстрацию красочных, объёмных изображений - не только хроник, но и разнообразных исторических, приключенческих и прочих сеансов собиралось множество народу. Пожалуй, только килиан вызывал интерес практически у любой расы.

Сейчас Нламинер ощущал ту "прозрачность", налёт нереальности, что сопровождал почти каждый килиан. Только на сей раз он был не зрителем, а актёром неведомо кем придуманной сцены. Иногда хотелось прикоснуться к стене, почувствовать материальность окружающего, убедиться, что это не сон.

Трудно было сказать, что создавало такую иллюзию. В конце концов Нламинер смог выразить ощущение словами: в каждый момент времени было что-то неестественное в окружении. Хотя бы малая деталь. Звуки или их отсутствие, запахи, пейзаж. Ощущение то накатывало, то отпускало. Несколькими годами раньше Нламинер решил бы, что переутомился. Сейчас же, после полугода сравнительно спокойной жизни, откуда бы взяться переутомлению?..

* * *

...Рисса шла и думала о странной "трещине", что появилась в астральной проекции окружающего мира. Раса, Хансса, которой она принадлежала, обладала врождёнными свойствами магии этого рода. Но иногда рождались необычайно талантливые особи, Хаанс, к которым относилась и Рисса, что "находились" в одно и то же время на двух плоскостях существования: "обычном мире", леор, и астральном, таваи, отражающем все проявления интеллекта.

Изъян в астральной проекции, который она почувствовала пару дней назад, не показался ей зловещим: таваи непостоянен и подвержен неожиданным изменениям. Кроме того, несколько сотен Хаанс были рассеяны по всему свету. Если были бы основания поднимать тревогу, ей давно это стало бы известно.

Ни её способности, ни двойное видение не изменились, так что беспокоиться вроде бы не о чем, и всё же...

* * *

Грандиозный погром предстал их глазам.

Вся скромная обстановка внутри здания была или полностью разрушена или повреждена. Не было видно никакого смысла в столь разрушительных действиях; обломки старинной вазы были перемешаны со щепками от дорогих кресел; изорванные в клочья книги валялись там и сям, присыпанные каменным крошевом. Несколько раз попадались тонкие и глубокие борозды в камне, напоминающие следы когтей. Нламинер указал на них Риссе, но та в ответ только пожала плечами.

Ничьих останков, однако, не было и Нламинер испытал некоторое облегчение. Возможно, конечно, что на верхних этажах и в подвалах их ждут более неприятные сюрпризы,.. но пока что жертвой безумного гнева пали предметы неодушевлённые.

- Интересно, водились ли у них мыши? - вырвалось неожиданно у Нламинера, когда он заметил несколько страниц, не тронутых грызунами.

- И сейчас водятся, - Рисса поманила кого-то пальцем и из угла комнаты выбежала тощая мышь. Стоило Нламинеру шевельнуться, как она немедленно скрылась. - Дело не в мышах, а в книгах. Я бы не стала прикасаться здесь ни к чему, пока мы не обойдём всё вокруг.

- Пожалуй, с одним из твоих выводов я уже согласен, - заметил Нламинер, перешагивая через руины каменного стола и помогая спутнице перепрыгнуть их.

- С каким же?

- Никого, кроме нас с тобой, здесь нет.

Ветер, ворвавшийся сквозь выбитые окна, задумчиво поднял обрывки страниц и разложил их новой, но столь же унылой мозаикой.

* * *

Хранитель святилища, что скрыто в лесах возле города Анлавен, ничуть не удивился, когда из воздуха соткался путник в поношенной одежде и, вежливо поприветствовав его, встал у ступеней, ведущих к статуям. Путник бросил в чашу для пожертвований несколько старинных золотых монет и присел на один из валунов.

- Все ли статуи святилища, о почтенный, тебе известны?

- Разумеется, - ответил старик спокойно. Кем бы ни был этот посетитель, в свою судьбу Хранитель верил не менее твёрдо, чем во всех богов, образы которых его окружали. Даже если этот путник замышляет недоброе, беспокоиться не о чем.

Поймав взгляд старика, путник улыбнулся.

- Не сочти за дерзость, о почтенный, но не смог ли бы ты рассказать мне о каждой? Как и тебе, мне дорого наше прошлое и я помогаю помнить его. На Ралионе осталось едва ли с десяток подобных святилищ...

- Одиннадцать, - вставил Хранитель, кивнув.

- ... и в каждом есть образы, не встречающиеся больше нигде. У меня нет времени, чтобы помочь тебе, но по крайней мере я смогу хорошо заплатить. Времена такие, что многие отвращаются от богов.

- Верно, хотя времена меняются и к лучшему. - Хранитель несколько мгновений смотрел в глаза пришедшего и кивнул. - Хорошо, странник. Я не знаю, кто ты, но я помогаю всем, кто искренне интересуется богами.

Прошёл примерно час, и вот они встали перед улыбающимся божеством, сжимающим в одной руке несколько колосьев, а в другой - вычурной формы жезл. И тут что-то сместилось в голове Хранителя и, как он ни старался, ничего не мог вспомнить о статуе. Путник увидел, как крайнее изумление и тень отчаяния мелькнули поочередно в глазах старика и, наконец, тот признался:

- Должен признаться, странник, что память меня подводит. Ничего не помню. Возможно, чуть позже...

- Благодарю, о почтенный, - путник коротко наклонил голову. - Всё, что ты успел рассказать, весьма мне поможет. Я надеюсь, что более проблем с памятью у тебя не будет.

И исчез.

Спрятав оставленный странным гостем щедрый дар - мешочек с редкостными каменьями - Хранитель ещё раз обошёл обширное святилище, но память на сей раз работала исправно: ничего неизвестного не было. Что за причуды!

Поразмыслив, впрочем, он не стал придавать значения произошедшему. В его жизни было немало куда более странных событий.

* * *

- Должно быть, это была библиотека, - задумчиво предположил Нламинер, отворив скрытую в стене дверь. - Странно только, что скрытая.

По сравнению с жилыми комнатами, где посреди обломков мебели гнили обрывки одежды, бумаг и всевозможного металлического мусора, комната выглядела сравнительно целой. Книги, занимавшие обширные стеллажи вдоль всех стен, также не избежали печальной участи. Плесень, солнце и чьи-то острые зубы придали им жуткий вид; однако, стёкла уцелели и комната выглядела даже уютной - по сравнению с остальным зданием.

Осмотревшись, Нламинер подошёл к ближайшей полке. Рисса подняла предостерегающе руку, но он не стал ничего брать. Взамен, искорка вспыхнула на кончике пальца Нламинера и комната на миг озарилась призрачно-зелёным пламенем. Рисса успела заметить, как переплёты книг засветились разными цветами.

- Самая обычная библиотека, - подтвердил Нламинер. - Как и все смотрители маяков, здешний тоже предпочитал книги по магическим дисциплинам.

- Осталось только найти этого смотрителя, - проговорила Рисса. - Здесь занимались чем-то... очень неправильным... - Нламинер посмотрел на неё - Трудно описать это словами, но весь этот маяк создаёт впечатление очень больного места.

Несколько секунд они молчали.

- Ну что, спускаемся в подвал? - спросил Нламинер, отряхивая руки. - Здесь всё равно за несколько минут ничего не выяснить.

- Солнце садится, - было ему ответом.

Нламинер оглянулся. Рисса стояла у окна. Солнечный диск начал тонуть в море; горизонт вновь нахмурился чёрными грозовыми тучами. Во всех щелях сквозняк затянул похоронные песни.

- Возвращаемся в пещеру, - скомандовала рептилия резко. - Ничего не говори. У нас очень мало времени!

Поражённый, Нламинер послушался. Со всех ног они пустились вниз - по заваленным хламом лестницам, по мрачному залу, мимо фонтана, из которого сочилась вязкая слизь. Дальше, за ворота, и вниз по Лестнице. За их спинами что-то хрустнуло - словно раскололись сами небеса - и леденящий порыв ветра едва не сбросил их на острые камни внизу. Меньше, чем за минуту они втиснулись в пещерку и Рисса хлопнула ладонью по шершавой глыбе: - Помоги мне открыть!

Могучая скала неожиданно подалась и плавно повернулась на невидимой оси. Узкая лестница свивалась в петли, прижимаясь к стенам широкого каменного колодца. Нламинер взглянул в провал шахты и голова его закружилась.

Рисса не дала ему насладиться впечатлениями. Только, когда камень за их спиной вновь загородил проход и прочный засов лёг в выдолбленные щели, она опустилась прямо на крошащиеся от времени ступени и вздохнула.

Нламинер помолчал немного и спросил, понизив голос:

- Что там, снаружи?

- Не знаю, - ответила она и вновь вздрогнула. - Смерть. Может быть, что-то похуже. Вряд ли мы узнаем это.

Тусклое свечение стен скорее мешало видеть, чем помогала. Нламинер не решался зажечь магический огонёк - что-то подсказывало, что не стоит сейчас употреблять магию. Впрочем, Риссе свет вообще не был нужен. Пары глаз на двоих - вполне достаточно.

Они спускались вниз долго - так долго, что Нламинер потерял счёт времени. Усталости не было; удивительная лёгкость наполняла его существо и всё происходящее было так похоже на сон, что он не раз щипал себя за руку.

Его неотступно преследовала тень звука - словно чьи-то когти скребли по камню где-то вдалеке.

* * *

Где-то, где смыкаются двенадцать изогнутых стен-лепестков, где ветер вечно кружит над головой, принося прохладу и свежесть, послышались чьи-то шаги.

Кто-то, чей облик непрерывно менялся - становясь то мужским, то женским, меняя рост, возраст и даже расу - кто-то неопределённый встал в зале и полюбовался (полюбовалась?) немеркнущим свечением каждого из лепестков.

Возле стены, полыхавшей всеми оттенками зелёного стоял трон, высеченный из прозрачного камня. Искорки бегали в его глубинах - до чего, должно быть, неуютно и неловко тому, кто садится на трон!

Пришелец встал у трона и на миг сгустился в путника, которого уже видел Хранитель святилища. Пальцы его пробежались по трону. Хрустальные звонкие ноты наполнили на миг воздух и растаяли, а в глубине трона пробежала стайка искорок. Однако, ничего более не случилось. Пришелец задумался, отчего по лицу его пробежала рябь, и щёлкнул пальцами. Стена за троном протаяла и открылся мост, уходивший куда-то в глубины. Трон вновь музыкально отозвался и тьма, окружавшая мост, ожила звёздными огоньками.

- Иногда подслушивать полезно, - проворчал путник себе под нос и шагнул на мост.

* * *

- ...Ты не спишь?

Голос вырвал его из сомнамбулического состояния. Нламинер заморгал и огляделся. Обширная пещера открывалась перед ними. Гигантский купол, в несколько десятков метров, опирался на стройные естественные колонны. Небольшой бассейн в центре помещения был наполнен слабо светящейся водой: именно она порождала нестойкие, обманчивые светящиеся пятна, от которых радужно искрились стены и пол. Нламинер оглянулся. Никого.

- Проснулся?

В голосе звучало много эмоций: немного тревоги, насмешка, сомнение... Чей это голос? Нламинер попытался ответить, но горло пересохло и ни звука не вырвалось из него.

Тихие шаги позади.

- Ты меня звала? - смог, наконец, спросить Нламинер. Голос был чужим: глухим, очень низким, с едва различимым шипением.

Рептилия покачала головой.

- Нет, я ждала, когда ты очнёшься.

- Кто же тогда говорит со мной?

Тихий смех пронёсся под куполом зала.

- Ты слышала? - резко повернулся он к Риссе.

- Нет, но я догадываюсь, что ты слышишь. Если хочешь совета - молчи. Видишь стражей?

Нламинер придирчиво изучал пещеру, но никого не заметил. На той стороне зала что-то мерцало в глубине камня, но подробностей не было видно. Он затаил дыхание. Шелест ветра, слабый плеск воды и биение собственного сердца. Никого больше.

Рисса засмеялась.

- Сделай шаг вперёд.

Нламинер повиновался и едва не наступил на громадную ящерицу. Массивная, с гребнем всех цветов радуги рептилия надменно взирала на него снизу вверх и не двигалась. Нламинер заметил, насколько велики её когти и замер неподвижно. Существо лениво сдвинулось, освобождая проход - и вновь замерло. Тут же Нламинер увидел его сородичей. Несколько десятков их ползало по пещере, то и дело сливаясь с камнем. Каждая - метра в три длиной.

- Если стража здесь, значит, нам повезло, - заметила Рисса, осторожно пробираясь к водоёму. - Но везение может кончится в любой момент. Пойдём, тебе тоже будет интересно заглянуть в воду.

- Что за стража? - мысли у Нламинера совсем перемешались. - Где мы?

Но вопрос остался без ответа. Рисса бесшумно скользнула вперёд, мимо расступившихся ящеров. Ступая за ней, он заметил острые шипы, которыми венчались гребни и содрогнулся. Не хотелось бы разозлить этих милых существ...

Рисса подошла к водоёму, зачерпнула ладонью воды и выпила. Жестом предложила своему спутнику сделать то же самое. Нламинер неохотно подчинился: его магическое чутьё было слепо в этом глубоко скрытом месте и это нервировало его. Становилось ясно, как сильно он зависит от магии. Принюхался. Нет, ничего подозрительного. В конце концов он решился и выпил пригоршню воды.

Ничего не случилось. Только серебряные иголочки принялись покалывать его виски. Слегка закружилась голова и Нламинер упёрся ладонями в полированный камень, чтобы не упасть лицом в воду.

Вода неожиданно потемнела и мгла забурлила в её глубине.

Перед тем, как окружающий мир окончательно растворился, Нламинеру ощутил чей-то пристальный и недобрый взгляд у себя на спине.

* * *

Вначале была только мгла. Без названия, ощущений и мыслей. Ни времени, ни пространства - лишь вращающаяся тьма и беспомощность. Вечность длилось это непереносимое ощущение и мгла взорвалась яркой болезненной вспышкой, выбросив его наружу, опалённого и задыхающегося.

* * *

Он стоял на границе тьмы и света; сполохи то и дело разрывали тьму позади, отбрасывая мечущиеся, размытые тени. Голоса, безумные, визгливые и ужасные разрывали мрак, то ли выкрикивая проклятия, то ли читая невероятно нескладные стихи. Он сделал шаг вперёд, но полоса мрака, качнувшись, поползла следом.

- Где я? - поинтересовался он у самого себя, и голос неожиданно гулко прокатился по окружающей его пустоши.

Мгла догнала его, и вновь послышался хор голосов... Он то приближался, то отдалялся, но звук его замораживал сердце ужасом.

Он побежал вперёд. Мрак, очнувшись от спячки, последовал за ним. Под ногами клубилась едкая коричневая пыль; сухой, лишённый всякой влаги воздух сжигал его лёгкие, но надо было двигаться.

На бегу он попытался понять, как попал сюда - и не смог. Попытался вспомнить, кто он - и не нашёл имени. Память была пуста. Он осознавал, что думает, но не мог понять, на каком языке.

Хохот родился из пустоты в его памяти и, оглянувшись, он увидал свою призрачную, прозрачную копию, что едва передвигала ноги, волоча за собой полосу тьмы.

Он остановился и закрыл ладонями глаза. Сердце отбивало глухой ритм и каждый миг он ждал, когда голоса вновь настигнут его.

Но порыв ветра рассеял иссушающий зной и земля дрогнула под ногами...

* * *

Он шёл, не скрывая своего присутствия, и ножны меча то и дело показывались из-под складок плаща.

Волосы были заплетены в четыре коротких косички и скреплены серебряной скобой, символизирующей смертельную месть. Шаги гулко отдавались в пустоте просторного туннеля, и всё указывало на то, что цель его близка.

...Гнев его был велик, и указание божества было недвусмысленным: настигнуть противника любой ценой. Пощады свыше в случае промаха не будет. Тем не менее, было очевидно, что на сей раз испытывать терпение божества не придётся. Знаки на стенах, тепло, что двигалось навстречу из глубин прохода говорили не менее красноречиво, чем надпись "твой враг здесь".

И вот потолок принялся вздыматься вверх, стены раздвинулись и две изящных статуэтки, изображающие танцующих драконов, встали по обе стороны от спускающихся в слабо освещённые глубины горы ступеней. Лестница была колоссальна. Даже самый крупный горный тролль смог бы пройти здесь, не задев макушкой свода.

- Я здесь, - заметил пришелец и выхватил оружие. Два взмаха - и статуэтки раскололись, осыпаясь блестящим дождём. Левая рука начертала в воздухе затейливый знак - и огонь обволок осколки статуэток, обращая драгоценный камень в отвратительный пепел. Что-то глухо шевельнулось в глубинах, словно сама гора заворочалась во сне, и стихло. Пришелец рассмеялся.

- Я не горд, Ливайер, - крикнул он в распахнувшийся исполинский проход. - Я сам спущусь к тебе, коль скоро ты трусишь.

Он пустился бегом по длинным и прочным ступеням и светящиеся камни стен отбрасывали зловещие блики на его клинок.

Спустя несколько минут сумасшедшего бега лестница неожиданно кончилась и просторная комната необъятных размеров раскрылась впереди. Многочисленные чёрные проходы испещряли стены.

Из теней вышел огромного роста человек, облачённый в просторную мантию. Шлем на его голове оскалился драконьими зубами, в руках его горел невыносимым сиянием искривлённый посох. Губы гиганта изогнула снисходительная усмешка.

- Что ты станешь делать в этот раз, Шайар, если я ускользну? - громыхнул он и стукнул посохом о пол, отчего трещины зазмеились по полу, окружив его зловещей паутиной. - Ты утомляешь меня. Не надейся, выкупать свою жизнь я не стану. Мне проще уйти от тебя, тогда твой жалкий бог сам накажет тебя. Что скажешь? - и гулкий хохот потряс стены.

- Ты продолжаешь осквернять чужие храмы и уничтожать тех, кто ничем не оскорбил ни тебя, ни твоего бога. Рано или поздно вы оба пожалеете об этом. Пока же подумай, не стоит ли сдаться - пока ещё есть время.

Шайар извлёк кинжал из складок плаща и поднёс светящееся лезвие к затылку. Его оппонент наблюдал за этим, сохраняя на лице усмешку.

Шайар отрезал все свои косицы и швырнул их на пол между собой и противником. Со вспышкой они исчезли и стены комнаты со скрежетом покачнулись. Не изменившись в лице, Шайар переломил свой меч и презрительно выбросил его обломки за спину.

- Теперь только один из нас покинет эту комнату, Ливайер, - проговорил он безразличным тоном и противник его вздрогнул. - Позаботься об обороне, если только ты не решил положиться на милость моего повелителя.

Не обращая никакого внимания на своего оппонента, Шайар принял ритуальную позу и начал исполнять сложные фигуры танца. Свет в комнате померк и по мере того, как движения его ускорялись, зловещее синее сияние начало разливаться по клинку кинжала. Не дождавшись конца танца, противник его что-то прорычал и взмахнул своим жезлом. И исчез.

Шайар завершил свой танец и свечение кинжала поблекло.

- Не надеешься же ты вечно играть со мной в прятки, - крикнул он в дальний конец комнаты, где что-то тяжело шевелилось и грохотало. - Иди сюда, пора уже закончить наш спор!

Грохот, тяжёлый топот и рычание были ему ответом. Судя по звукам, что-то очень большое мчалось ему навстречу. Дымка, повисшая в комнате и слабое свечение стен не позволяли пока увидеть приближающуюся махину.

Улыбаясь, Шайар стоял на том же месте.

Он не пошевелился, когда очертания дракона, нёсшегося на полной скорости, не появились из дымки. Видимо, на сей раз противник его решил не тратить попусту силы. Что может сделать человек против мчащейся лавины, хрупкий мотылёк против ревущего смерча?

За несколько шагов до жертвы дракон подпрыгнул, выставив когти и разинув пасть, из которой выбивались отдельные огненные струйки.

Не переставая улыбаться, Шайар поднял руку, защищая лицо.

Дракон словно налетел на несокрушимую скалу. Движение ладони отбросило бронированного хищника на десяток шагов и дракон распростёрся на полу, оглушённый.

С обезьяньей ловкостью Шайар вскочил на голову дракона и извлёк полыхавший синим кинжал.

- Твой бог бессилен против справедливой мести, - объявил он и струйки жидкого огня падали с клинка, стекая по шкуре дракона дымящимися ручейками. - Пусть попытается наказать меня.

Он с силой опустил кинжал и ослепительная вспышка опалила искрящиеся стены.

* * *

С тяжело бьющимся сердцем Нламинер поднял голову и встретился глазами с Риссой. Непроизвольно облизнул губы. Как хочется пить! Что же значили эти видения, настолько подлинные и правдоподобные?

- Ты что-то видел? - спросила она и искорка удивления блеснула в её глазах. - Впрочем, позже. Пойдём-ка, повидаем хозяина этого водоёма. Он ждёт нас.

Нламинер осознал, что все ящеры выстроились в две шеренги, не оставляя им другой дороги. Их немигающие глаза вселяли в Нламинера тревогу, а "улыбающиеся" морды не придавали бодрости.

Несколько минут - и они, сопровождаемые эскортом, вошли в небольшую нишу.

Там, поддерживая на кончике носа прозрачный светящийся шар стояла статуя диковинной ящерицы, возвышаясь над их головами. Нламинеру казалось, что она постоянно пребывает в движении. Стоило отвести глаза хотя бы на миг, и поза каменного существа, казалось, менялась. Не отрываясь от своего пьедестала, оно исполняло плавный непрекращающийся танец.

- Он что-то хочет сказать, - шепнула Рисса. - Жаль, что я его не слышу. Придётся ждать.

Они стояли и смотрели на переливающуюся из формы в форму фигуру, пока вдруг отдалённый гул не проник откуда-то сверху. К их ужасу, статуя потекла струями густого светящегося тумана и испарилась.

Словно тяжёлый вздох послышался позади. Рисса обернулась. Никого. Пустой зал, ни ящеров, ни воды в бассейне. Тёмные стены сдвинулись, угрожая поглотить их в любой момент.

Нламинер не слышал её удивлённого возгласа. Перед его глазами всё ещё светилась надпись, что зажглась в глубинах прозрачного шара. Он прилагал все усилия, чтобы не забыть ни единого штриха.

- Пойдём, - потянула она его за руку. Голос её был почти умоляющим. - Уйдём отсюда. Здесь теперь небезопасно.

Прежде чем уйти, Нламинер наклонился и подобрал оставшийся от статуи шар. Он лежал в груде щебня, оставшегося от пьедестала и стал совсем крохотным, не больше фаланги пальца.

Воды в водоёме больше не было.

V.

Утро выдалось дождливым.

В их крохотной пещерке царил теперь такой же разгром, что и на маяке. Хорошо, что ничего не оставили здесь, подумал Нламинер. Несокрушимые, казалось, поленья каменного дуба множеством ароматных щепок устилали пол. Четыре рыбины, оставшиеся со вчерашнего дня смердели так, словно пролежали неделю под солнцем. Чьи-то когти оставили многочисленные отметины на стенах - словом, надеяться на безопасность этого убежища теперь не имело смысла.

Нламинер изучал взглядом спину Риссы, сидевшей перед ним и гадал, о чём она размышляет. Пытаться прервать её в такие моменты - совершенно безнадёжная затея. Её концентрации могли позавидовать многие. Судя по всему, её раса действительно живёт в обеих плоскостях, подумал Нламинер, заметив, как размываются порой очертания её тела. До того привычны к таким путешествиям, что совершают их чуть ли не непроизвольно.

Он встал, с хрустом потянулся и выглянул наружу. Ему делалось не по себе при одном виде косых струй, хлещущих по песку. Мех тут же промокнет и придётся потом расчёсывать его битых полчаса, чтобы не выглядеть пугалом. Он принюхался. Ну разумеется, зарядило на весь день. Впрочем, не сидеть же здесь безвылазно только потому, что нечем привести себя в порядок...

Сегодня придётся обосноваться на маяке, подумал он. Кто бы там ни обитал, ночевать больше негде. Только что новую пещеру вырыть. Так что развлечений им хватит на весь день: привести в порядок хотя бы одну комнату и исследовать, наконец, подвал.

Он сделал несколько шагов вперёд и наткнулся на Риссу, сидевшую всё в той же позе, но на первой выступающей из воды ступени Лестницы. От неожиданности он даже потерял дар речи.

- Тренируюсь, - обыденным тоном ответила она и чуть прищурила глаза, что означало улыбку. - Ну что, пойдём осматривать наш новый дом?

И она ещё шутит, мрачно подумал Нламинер, вздрагивая, когда струйки дождя стекали ему за шиворот.

* * *

- Учитель Инлеир, - обратился юноша в потёртом дорожном плаще, выходя прямо из стены комнаты. - Мне нужна ваша помощь. Срочно.

Маг обернулся, откинув капюшон и некоторое время изучал посетителя. Тот сел, словно был с магом на короткой ноге и, улыбаясь, продолжал смотреть на него.

- Мы незнакомы, - ответил ему маг.

- Незнакомы, - кивнул посетитель и превратился в точное подобие Инлеира. Превращение было на редкость плавным и, на взгляд Инлеира, знакомая ему магия была тут ни при чём. Странное ощущение охватило его - словно что-то, давно позабытое, вертится на языке и никак не может оформиться в слова.

Два одинаковых мага бесстрастно разглядывали друг друга.

- "Ты спрашиваешь меня, где положена грань между добром и злом?" - вырвалось у мага как-то само по себе. - "Сами боги не могут сказать нам об этом. Одно и то же деяние предстаёт перед нами в разных тонах, и не хватило бы ничьей жизни, чтобы постигнуть его во всех оттенках."

Посетитель кивнул и подхватил текст.

- "Но говорим мы о человеке - великий праведник, и говорим о другом - великий злодей. Разве можно представить себе праведника, хоть раз отступавшего от тропы добра? Разве можно представить себе злодея, совершившего благой поступок?"

Инлеир сглотнул. Неприятное теперь ощущение усиливалось. Он видел раньше этого странного гостя, но когда и где это было?

- Ты ищешь мне имя, маг Инлеир, - нарушил молчание посетитель. - Не торопись искать его, поскольку у меня множество имён. Ты ответил на первый мой вопрос, и я вскоре покину тебя.

- Вопрос?

- Вопрос. Иногда на вопрос можно ответить, не зная, что он задан. Ты думаешь, что я морочу тебе голову, маг, но ты, по крайней мере, знаешь, кто ты и что делаешь. Я - не знаю.

Инлеир пошевелил пальцами руки и сидящий перед ним его двойник исчез, чтобы через миг появиться вновь.

- Я не иллюзия, - ответствовал двойник с укоризной. - Последняя просьба, маг. Сейчас ты увидишь несколько лиц. Скажи, кто их них тебе знаком, и я перестану докучать тебе.

Потекли вереницы лиц. Одно плавно "перетекало" в другое; некоторые из них казались смутно знакомыми, остальные Инлеир видел впервые. Остальные части тела двойника не подвергались превращению. Только голова непрерывно меняла форму, вид, выражение. У славящегося своей выдержкой мага по спине поползли мурашки.

Наконец, среди потока лиц мелькнуло одно, весьма знакомое и пальцы Инлеира дрогнули.

- Благодарю, маг Инлеир, - поклонился ему тот самый юноша, который недавно вышел из стены. - На прощание скажу: готовьтесь к неприятностям.

Гость кивнул и шагнул к окну. Его силуэт размылся и разошёлся туманными струями.

С гулко бьющимся сердцем Инлеир нащупал в кармане устройство экстренной связи. Обыденно сказанные прощальные слова испугали его впервые за двести двадцать последних лет. Неплохо было бы спросить своих коллег о новостях. Было бы обидно последним узнать о конце света.

* * *

Напротив "библиотеки" нашлась сравнительно целая комната. Если не считать выбитых стёкол, её обстановка вполне годилась для использования. Дверь можно было запереть, а из окна - либо спрыгнуть на крепостную стену, либо взобраться на крышу.

К полудню они закончили наводить порядок и разделились. Нламинер отправился в библиотеку и сел, размышляя над увиденным в шаре начертанием. Он перенёс его на бумагу, попытался перевести его с шести известных ему языков, применял для этого магию - бесполезно. Либо не было никого, кто говорил бы на этом языке, либо это - шифр, знак смысла, ключ к замку, который ему неизвестен.

Рисса отправилась в подвал. Крыс и прочих обитателей заброшенного строения она не боялась, а ничего более существенного просто не ощущалось. Проходя мимо фонтана, она очистила источник, и мерзкая слизь исчезла. Правда, у воды был по-прежнему неприятный запах и странный вкус, но ядовитой она больше не была, и ладно.

За прошедшее время трещина в таваи вроде бы исчезла, но основания для тревоги остались. Как и Нламинер, она ощущала смутно чьё-то неусыпное внимание, чей-то разум, стремящийся подслушать мысли, чьи-то глаза, постоянно сверлящие спину.

Ни ей, ни Нламинеру не снились сны в эту ночь. Ничего странного, не каждый раз доводится их видеть. К тому же, каменная лестница - не самое удобное места для отдыха. Размышляя, она спустилась по ненадёжной, рассыпающейся лестнице в сырой мрак подвала и осмотрелась.

Ближайшая дверь, судя по запаху, вела в кладовую с запасами пищи. Заглянув внутрь, она увидала то, чего следовало ожидать. После взмаха рукой заросшие плесенью сундуки, коробки и мешки осыпались прахом, перестав источать немыслимое зловоние. Крысы попрятались кто куда, хотя она и не входила. Чего они боятся? Осторожность - одно дело, а панический страх - совсем другое. Что их так напугало?

Вторая дверь вела к водоёму, из которого, вероятно, питался и фонтан. В нём тоже завелась живность, но не опасная и Рисса не стала задерживаться здесь надолго.

Третья дверь, массивная, окованная медью, отказалась поначалу открываться, несмотря на все её усилия. Рисса произнесла несколько слов, отдававшихся эхом в низком помещении, и хлопнула по двери. С грохотом та отворилась, ударившись о стену и осыпая зелёными хлопьями всё вокруг.

За ней лежал длинный проход, оканчивавшийся оружейным складом. Ни мечи, ни алебарды, ни доспехи, ни порох уже не заслуживали никакого внимания. Как и наверху, запустение было полным. Но этого просто не должно быть! Исчезновения искателей приключений, что привыкли лезть в разверстую пасть по доброй воле, происходят часто, но происшествие подобного рода не мог пройти незамеченным!

Неужели никто до сих пор не отваживался заглянуть сюда?

Рептилия постояла среди едкого воздуха хранилища, в окружении груды ржавого железа, в попытках понять, что за несчастье постигло маяк. Память подсказала ей: пятьдесят лет назад остров покинут, оставлено только селение для добытчиков обсидиана. И всё. Оборудование и вещи были вывезены с острова. Да, но откуда тогда огромное количество сгнившей провизии? Откуда книги, каменный дуб, останки, что валялись в пещерке? И где все те люди, чьи вещи разбросаны повсюду? Ни одной косточки им не попалось ни в одном из помещений.

По возвращении на материк надо организовать следствие, подумала Рисса, двигаясь наверх, к дождю и свежему воздуху. Что-то здесь нечисто. И, как назло, только голые руки. Впрочем, нет: голова и руки. Даже две головы.

Она вышла за внешние ворота маяка и направилась к Лестнице.

* * *

Нламинер сидел и перелистывал обширные журналы смотрителей маяка. Помимо пяти потрёпанных тетрадей, остальные книги были набиты какими-то неизвестными символами, загадочными рецептами, неизвестными заклинаниями. Подборка была на редкость странной. Предположим, что журналы подлинные - их состояние и содержание вроде бы похожи на правду. Уход за светильником - огромным шаром, который поглощал солнечный свет, а по ночам щедро выплёскивал его обратно - был весьма условным, и магов среди смотрителей не было. Пока маяк действовал, на острове оставалось постоянно ещё двое: помощник смотрителя и слуга. Судя по содержанию записей, служащие здесь были довольны своими постами, и ничего примечательного за все сто двадцать лет работы маяка не происходило. Правда, было слабое землетрясение девяносто семь лет назад. Ничего не было разрушено, никто не пострадал.

Записи обрывались датой пятидесятитрёхлетней давности и припиской: "всё имущество и ценное оборудование вывезено". Шар, конечно же, оставили. Интересно, почему он раскололся? Нламинер уже поднимался на крышу: в гнезде лежало четыре осколка, на которые распалась некогда идеальная сфера пяти с половиной метров диаметром. Молнии били в неё и раньше, на это он был рассчитан. Так что же случилось? Ещё одна загадка.

Итак, пятьдесят лет назад кто-то возвращается на остров, приносит с собой груду магической литературы, обосновывается здесь и никому об этом не сообщает. Затем, в один прекрасный день что-то происходит, все в ужасе покидают остров, ломая по пути всё подряд, и опять-таки никого это не настораживает! Спина его похолодела. Неожиданно Нламинер перестал ощущать себя в безопасности. Какие-то странные действа происходили и продолжают происходить здесь по ночам, уже много лет подряд, и никому нет до этого дела! Божества Хаоса? Вряд ли, их культы вне закона - да и Рисса почуяла бы неладное. Уже более двух сотен лет прекратились войны между различными расами Ралиона. Но можно ли назвать миром то, что происходит здесь?

Он рассеянно листал книги, поражаясь обширной коллекции заклинаний, в них заключённой, когда дверь позади скрипнула. Он обернулся. Рисса прошла мимо него и опустилась на скамью. Чешуя её была мокрой от дождя.

- Я нашла кладбище, - сообщила она безразличным голосом.

* * *

Вход на кладбище был скрыт в туннеле. Один из камней легко подавался и уходил внутрь. Просторный коридор вёл вниз, постепенно поворачиваясь по часовой стрелке. Повсюду в стенах проходы сверкали драгоценные камни. Неясно, кто и зачем украшал таким образом проход, но вид у него, даже под слабым освещением магического "фонарика" поражал воображение. Миллионы огоньков загорались и гасли в стенах, сверкающей паутиной окружали смотрящего, затуманивали разум. Не раз и не два Нламинер, засмотревшись на огоньки, ушибался о стену.

После десятка оборотов проход завершился массивной двустворчатой дверью. Сложный барельеф был выбит на ней - двуногие хвостатые фигуры танцевали, сражались, склонялись перед кем-то; надписи на неизвестном Нламинеру языке были выбиты под каждой сценой. Как и коридор, дверь прекрасно сохранилась. Рисса остановилась и указала на щель между створками.

- Кто-то там был. Несколько лет назад, по меньшей мере.

Нламинер осторожно прикоснулся к одной из створок. Ничего особенного. Прохладный камень, отполированный ветром и временем... или сотнями прикосновений.

Ничто, кроме их дыхания, не нарушало тишины.

- Ты там была?

Рисса покачала головой.

- Одной там небезопасно.

- Тогда почему ты решила, что это кладбище?

- Так здесь написано.

- Но откуда... - Нламинер осёкся. - Ты что, уже видела надписи на этом языке?

Рептилия кивнула.

- Сто пятьдесят лет назад. У нас на острове нашли похожее кладбище. Этим могилам не менее тысячи лет.

- Значит,.. - мысли обгоняли одна другую. - Значит, это кладбище было здесь задолго до маяка и до извержения вулкана... Но, погоди-ка, как же тогда оно сохранилось? Считается, что весь город затонул при извержении!

- Как-то сохранилось. Мне интереснее было бы узнать, кто и когда здесь побывал. Ну что, заходим?

- Погоди, - Нламинер указал на вьющиеся змейками буквы. - Что здесь написано?

Рисса прикрыла на миг глаза и прочла:

- "Кто страж твоей тени? Тот, кто предостерегает. Кто встретит тебя после смерти? Тот, кто не видит теней..."

Она замолчала.

- Мне кажется, я понял, - произнёс Нламинер наконец. - У этого священного текста, надо полагать, было несколько употреблений?

- Несомненно, - рептилия кивнула. - Грабители, что увидели бы его, не смогли бы проникнуть в гробницы.

Нламинер кивнул и медленно распахнул двери. Его "фонарик" скользнул внутрь, осветив обширный зал, у стен которого располагались могилы. Не менее сотни, подумал поражённый Нламинер. Они сделали несколько шагов внутрь и чудовищная картина открылась их взгляду.

Все могилы были вскрыты. Все до одной.

Создатели гробницы не предполагали, что когда-нибудь появятся неграмотные грабители, - пришла в голову странная мысль.

Груды сокровищ - монеты, драгоценности, оружие, непонятные предметы - лежали перед каждой могилой. Лежали как попало, словно те, кто выбрасывал всё это из захоронений, ни в коей мере не интересовались этим богатством.

Там и сям лежали осколки костей, истлевших кусочков ткани, металла, дерева.

И непонятный двойной крест был начертан на каждой надгробной плите.

- Никогда бы не подумал, что когда-нибудь увижу столько сокровищ разом, - произнёс Нламинер и сразу же пожалел об этом. Взгляд, который бросила на него Рисса, мог бы обратить его в камень. - Что за странные грабители! Ничего не взяли. Что же тогда они искали?

Он сделал несколько шагов к ближайшей могиле и двойной крест на ней слабо замерцал. Рисса поймала его за руку.

- Здесь и так хватает покойников, - заметила она холодно. - Мне сейчас потребуется твоя помощь. Посмотри, нет ли здесь чего-нибудь скрытого.

Зеленоватое свечение коснулось стен зала и стал виден тёмно-пурпурный ореол, окружавший каждую могилу. У дальнего конца зала многие надгробия были окружены непроницаемо-чёрными пятнами.

- Не подходи близко к могилам, - велела Рисса и осторожно двинулась к центру зала. Пятна зашевелились, словно чуяли присутствие кого-то чужого, враждебного. Под потолком что-то слабо зашелестело и стихло. Нламинер осторожно шагал следом, стараясь не терять концентрации. Пятна гипнотически шевелились, разум готов был поверить в стон и шорох, исходящий из тёмных провалов. Когда они остановились, Нламинер оглянулся и не увидел выхода из зала. Ужас едва не сковал его по рукам и ногам.

- Дай мне руку, - донёсся до него голос откуда-то с другого конца вселенной. Руку? Бежать отсюда! Бежать, пока изо всех могил не появились их рассерженные обитатели. Что может сделать смертный против того, что уже мертво?..

Словно порыв прохладного ветра пронёсся под сводами его черепа, изгнав страх и беспомощность. Рисса встряхнула его и наваждение рассеялось.

- Будь готов бежать отсюда в любой момент, - приказала она твёрдо. - И не отпускай моей руки.

Свободной рукой она начертала в воздухе знак, и двойные кресты на надгробиях зашипели, испуская чёрный густой дым. Невидимый прежде амулет со светящимся именем Нааты вспыхнул на её шее.

Рисса что-то добавила на незнакомом Нламинеру языке и пламя охватило надгробия, заставляя пятна пурпурного и чёрного извиваться и сокращаться. Вопль, слышимый не слухом, но сознанием, донёсся отовсюду. Пол мелко задрожал и камешки посыпались с невидимого потолка.

Рептилия начертала один из знаков своего божества, символ Моста, соединяющего мир живых и умерших. Надгробия взорвались бесшумными вспышками; рассыпаясь на миллионы сверкающих частиц, распались груды сокровищ. Нламинер почувствовал, как чудовищный водоворот забирает его жизненную силу, отнимает бодрость, энергию, ясность мысли. И "фонарик", и "глаз", выявлявший скрытое, сразу же исчезли; взамен зал озарился неровным зловещим синеватым свечением, что сочилось отовсюду.

- Бежим! - крикнула Рисса и потянула его за руку с такой силой, что едва не оторвала её. Потолок и пол тряслись, камни с голову величиной сыпались дождём. Им едва хватило времени, чтобы юркнуть назад в тоннель, где тряска практически не ощущалась. Впрочем, спешка не помешала Нламинеру подхватить с пола переживший катаклизм меч в богато украшенных ножнах.

Он захлопнул дверь и последний, самый сильный толчок сбросил их обоих наземь. Двери сорвались с петель и только чудом никого не придавили. За проёмом теперь находилась пропасть; пыль густым туманом висела в разрушенном погребальном зале. Однако, ничто теперь не давило на разум, не повергало в панику, не парализовало ужасом. Нламинер посмотрел на густо запорошенную пылью подругу и рассмеялся. Она засмеялась в ответ. Смех этот, хоть и был не очень-то весёлым, всё же снял остатки напряжения.

- Анс-Шаар, - Рисса, отряхнулась, поднимаясь с пола. - Тебе всегда требуется встряска, чтобы прийти в форму. Спасибо, одна бы я не справилась.

Пока Нламинер с проклятиями вычищал из меха осколки камня, Рисса рассматривала меч. По клинку бежали сложные геометрические узоры, и изящные тонкие буквы были сплетены в одно и то же слово - оно повторялось на каждой из сторон клинка и на рукояти.

- Ну что же, - ответила она наконец, - Хотя его сила практически иссякла, ты теперь вооружён. Кстати, тебе, возможно будет интересно узнать, что меч называется "Покровитель".

"Покровитель"! Так назывался меч, с которым он тогда спускался по безжизненным улицы Сингары.

Рисса вернулась к проёму и принюхалась.

- Так, здесь всё кончено. Надеюсь, что, кроме нас, теперь некому бродить по ночам. Пойдём обратно, я хочу поскорее смыть эту пыль.

- Что теперь ты намерена предпринять? - спросил Нламинер, пока они взбирались по спиральному коридору.

- Решить, каким образом мы можем убраться отсюда и пригласить сюда тех, кому полагается решать подобные проблемы. Я Наблюдатель, не более. К тому же у нас нет ни сил, ни средств далее ворошить это гнездо.

Нламинер уловил ударение на слово "мы".

- Ты хочешь сказать, что могла уйти отсюда в любой момент?

Рептилия кивнула.

- Но мне показалось, что тебе не хотелось бы заканчивать эту жизнь до срока, да ещё в пасти у нежити. Анс-Шаар, - повторила она и медальон на её шее на миг засверкал маленьким солнцем.

* * *

Прежде красивые деревянные скамьи и столы теперь годились разве что на растопку. К вечеру погода совсем испортилась; шторм бушевал вокруг острова, молнии то и дело озаряли его безжизненные скалы. Впрочем, за закрытыми ставнями и возле растопленного камина было гораздо уютнее. В одной из ниш на здешней кухне нашлись масляные лампы и масло для их заправки - так что Нламинер читал со всеми удобствами. На ужин у них была всё та же рыба, что, впрочем, доставляло беспокойство одному только Нламинеру.

Они смотрели на надпись, которую Нламинер безуспешно пытался прочесть.

- Загадка достаточно трудная, - признался Нламинер. - Кроме того, если её показало божество, вряд ли имелась в виду какая-нибудь мелочь. Всякий раз, как я пытаюсь её прочесть... Впрочем, нужно показать. Напиши рядом что-нибудь на языке, который я не знаю.

Рисса задумалась и набросала несколько слов, начертанием похожих на переплетение ветвей.

Нламинер кивнул и пошевелил пальцами. "Ветви" на листе бумаги ожили и сползлись во фразу на Тален: "должен быть ответ". Надпись же, которую он перенёс из глубин хрустального шара, попросту растаяла.

Воцарилось молчание.

- А если надпись нарушить?

- Как это? - не понял Нламинер.

- Нарисовать с дефектом. Опустить какую-нибудь линию.

- А что, это мысль! - обрадовался Нламинер. - Сейчас попробуем.

В слове было тринадцать букв. Нламинер набросал с десяток версий слова, опуская разные части букв и прочёл заклинание. Линии начали вновь тускнеть, как вдруг на бумаге проступили слова Тален - обрывочные, с пропусками. Рисса склонилась над листком, захваченная происходящим, когда Нламинер ощутил резкий запах озона. Говорить было некогда и он прыгнул, увлекая Риссу за собой на пол.

Контуры букв на листке вспыхнули, накалились добела и листок испарился с громким хлопком.

Поражённые путешественники выбрались из-под перевёрнутой скамьи и вернулись к столу. В некогда полированном мраморе его крышки теперь виднелись проплавленные углубления. Семь незавершённых слов:

"По...л тре... кни.а с.... вв.... с.ве.. .ап.."

Они помолчали несколько секунд.

- Ну что ж, повторим опыт, - предложила Рисса. - Рано или поздно что-нибудь да увидим.

Нламинер кивнул, извлёк новый лист и замер с пером в руке.

- Я его забыл, - произнёс он гробовым тоном.

Рисса присвистнула.

- А на других листках?

Нламинер принялся рыться в кармашках пояса и обрывках бумаг на столе и под столом, но все они были совершенно пусты.

- А я ведь специально записал его несколько раз, - сообщил он совсем упавшим голосом. Покопавшись в кармане, он извлёк уменьшившийся шарик и некоторое время изучал его, прислушивался, вглядывался в глубины. Ничего.

Рисса положила руку ему на плечо.

- Пора отдыхать. Думать будем завтра, раз уж так получилось. Ложись спать, я постою на страже. Тем более, что мне пока не спится.

Нламинер хотел было возразить, но затем кивнул и свернулся по-кошачьи у камина. Рисса задула лампу и села за стол. Надпись, проплавленная в камне, светилась оранжевым светом, постепенно остывая и сливаясь с фоном.

Что-то стонало и гремело под крышей. Хорошо, если просто ветер.

VI.

Нламинер, прежде чем заснуть, вспоминал прошлое.

Тот день, когда они впервые встретились.

Возможно, это была ночь. Два дня спустя после того, как он с тремя спутниками штурмом взял небольшую сокровищницу - а воевать пришлось с уже знакомыми им птицами-кровопийцами - так вот, с того момента мнения в команде разделились. Нламинер считал, что пора возвращаться. Известные ему карты себя исчерпали. Глубинные уровни города были абсолютно неизвестным лабиринтом. Самые нижние этажи, где выращивались ценные мхи и грибы и добывались минералы, вообще были тайной за семью печатями.

Тем не менее трое его спутников жаждали большего. Хотя с грузом сокровищ передвигаться было уже обременительно, они втроём энергично возражали против возвращения. Сингара казалась чередой трудных, но преодолимых препятствий.

Когда выяснилось, что кровопийцы боятся огня, ничего не стоило придумать нехитрую тактику нападения на их гнездилище. Расправившись с двумя десятками смертоносных противников, поистине можно было считать себя героями.

Нламинер, однако, был настроен скептически. В конце концов договорились, что если в течение нескольких часов не удастся обнаружить чего-либо стоящего, они повернут назад.

Нескольких часов не потребовалось. Спустя полчаса один из его спутников заметил предмет, спрятанный в трещине, на уровне глаз. Прежде, чем Нламинер успел его окрикнуть, он полез в расщелину и извлёк красивый золотой браслет, инкрустированный крохотными рубинами.

- Странный способ прятать ценности, - усмехнулся искать приключений, опуская добычу в мешок. - Никогда бы не подумал...

Договорить он не успел. Мощный удар гонга раздался над их головами и все инстинктивно присели, озираясь. Мигом позже непроницаемый мрак опустился на коридор и послышалось глухое ворчание невдалеке.

Нламинер успел заметить, что ворчание доносилось из-за спины. Он приготовился зажечь магический свет и извлёк своего "Покровителя" из ножен, но его перепуганные приятели не стали его слушать. Не сговариваясь, на ощупь они ринулись вперёд, в совершенно незнакомый проход. Только чудом Нламинер не попал ни под один из ударов: в панике они беспорядочно отмахивались.

Нламинер, наоборот, побежал назад. Там, в десятке шагов от него, была пустая кладовка, в которой можно было забаррикадироваться. Он заметил быстро приближающуюся пару горящих огоньков и бросился наземь. Вовремя: струя пламени пронеслась над ним, опаляя спину.

Нырнув в кладовку, он успел погрузить меч в несущегося мимо противника. Попал. Что-то со стоном рухнуло на пол. Нламинер едва успел подхватить оружие, как второе полотно пламени скользнуло мимо его лица.

Откуда-то доносились вопли и лязг оружия. Некогда было обращать на это внимание: второе существо едва не вломилось в ту же кладовку. Сила его была чудовищной; Нламинер не смог опустить засов и старался, сдерживая скрежещущую дверь, перехватить меч поудобнее.

Сквозь щель внутрь ворвалась струя пламени и "Покровитель" немедленно нагрелся так, что Нламинер выронил его. Оставался только кинжал. Если он не уложит противника с первого попадания, тогда конец, подумал Нламинер, уворачиваясь от очередного горячего приветствия.

В этот момент вновь что-то сместилось в голове и время потекло быстрее. Нламинер заметил, как косматое, напоминающее низкорослого волка создание собралось, чтобы вновь всей массой обрушиться на едва державшуюся дверь. Он присел, повинуясь безмолвной подсказке, перебросил кинжал в левую руку и бросился вперёд и в сторону в тот момент, когда противник с рычанием устремился внутрь.

Струя огня обволокла его руку, но он успел вонзить клинок по рукоять в глаз противника. Захлопнув за собой дверь, выскочил в коридор. Левая кисть страшно болела, от запаха палёной шерсти мутило, но бой ещё продолжался.

Впрочем, он ошибался. Бой был завершён. Судя по всему, противников было трое. Третий лежал чуть дальше, зарубленный, среди останков двух растерзанных им людей. Следы третьего человека - несомненно, серьёзно раненого - исчезали в одном из боковых проходов. Нламинер хотел было броситься следом, как услышал знакомое попискивание крылатых кровопийц и передумал.

Он едва успел вернуться в кладовку и опустить засов, как снаружи послышался шорох крыльев и воинственные крики птиц. Трясущиеся ноги плохо держали его. Опустившись в угол комнаты, подальше от трупа хищника (жар его тела чувствовался даже на расстоянии), он принялся бинтовать пострадавшую руку.

Почти сразу же после этого он погрузился в тяжёлый сон без сновидений.

* * *

Рмаир, некогда младший жрец Нааты и - в далёком прошлом - воспитатель Риссы, умирал. Шестьсот тридцать лет иссушили его телесную оболочку. Теперь он витал где-то в других мирах, время от времени возвращаясь в своё уставшее тело, что покоилось на груде высохших ароматных трав.

Где-то рядом продолжалась жизнь. Смутно, словно сквозь толщу камня, он слышал разговоры своих соплеменников. Жизнь продолжалась. Планировались спасательные экспедиции, собирались отряды для ликвидации очагов распространения нежити, и многое другое - за свою жизнь Рмаир успел увидеть с десяток войн, боролся с загадочными эпидемиями и посланцами Хаоса, служил посредником при заключении мира и был наставником в магических и культовых дисциплинах.

Однако, что-то тревожило старого Ханссу. Что-то несоразмерно огромное вторглось в смежные области астральной проекции - что-то, ускользающее от пристального внимания. Словно зыбкие пятна-призраки, что мерещатся в темноте - стоит подойти поближе, и они исчезнут.

В его теперешнем состоянии любой дальний прыжок в таваи мог навсегда оборвать уже очень слабые связи с телом физическим. Не то чтобы Рмаир боялся или не торопился умирать: страж Моста уже пристально следил за ним, приближающимся к границе двух миров. Ощущение незавершённости своей жизни, ощущение опасности, - вот что не давало ему покоя. Судя по всему, никто более не замечал очень тонкого изменения, которое открывалось его "глазам". И это тоже было скверно.

Он парил над астральным двойником своего родного острова - Розового острова, единственного обитаемого места южного полушария, где некогда зародилась цивилизация Хансса. Здесь всё было в норме. Ничто из противодействующих сил не нарушало установленного соотношения. Вопреки распространённому мнению, нельзя полностью истреблять нежить, нельзя полностью подавлять зародыши Хаоса. Иначе их место займут другие - и может потребоваться немало времени, прежде чем новые нарушители негласных границ будут обнаружены. Так уже было, и истребление целых народов, опустошение огромных пространств - обычные последствия слишком рьяной войны с так называемым злом.

Трудно передать словами ощущения, что испытываешь в таваи, После возвращения "сверху" пребывание в теле физическом похоже на жизнь глухого, слепого и парализованного человека. И всё же, здесь также нужно чувство меры. Печально кончается необдуманно долгое астральное путешествие. Физическое тело без носителя разума, итха, служит лёгкой приманкой для всех бестелесных существ, что вечно скитаются, незримые, в обоих мирах. И тот, кто пропустит подобное нападение, либо обречён делить своё тело с чужеродным и враждебным сознанием - что обычно кончается плохо для них обоих - либо становится сам вечным скитальцем, застрявшим в цепи перерождений, обречённым на непрекращающееся бессмысленное существование. Правда, поблизости от священных помещений, где сейчас пребывал - физически - Рмаир, ему нечего было опасаться. Как и многие другие Хансса, остаток жизни он проводил, не обременённый страданиями разрушающегося организма.

Когда "около" него возник многоцветный сгусток - чьё-то другое астральное тело - Рмаир приготовился строго выбранить самонадеянного подростка, что дерзнул отправиться в подобную экскурсию без надлежащего обучения. Цветом и структурой его сосед походил на молодого Хансса.

Вернувшись в умирающее тело, Рмаир застал в комнатке - к своему величайшему изумлению - не Ханнса, но человека, закутанного в переливающийся плащ всех цветов радуги. Впрочем, это понятно: в подземных жилищах Хансса по человеческим меркам было прохладно. Непонятно другое: как могли его сюда пропустить? Даже не всем его соплеменникам был разрешён вход в иные комнаты, прилегающие к Храму... не говоря уже о людях.

- Почтенный Рмаир, - поклонился человек, - Приношу извинения тебе и твоему почитаемому богу за это вторжение. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я не стал бы тебя тревожить.

В двух словах гость описал то, что давно уже видел Рмаир и то, что никто больше не замечал.

- Кто ещё из твоих учеников мог бы заметить подобную брешь? Если их слишком много, чтобы вспоминать всех, то не скажешь ли, кто из них может быть поблизости?

Рмаир задумался. Очертания лица его собеседника неторопливо менялись, словно оно существовало отдельно от своего хозяина.

- Ширанс, Наблюдатель на Змеином острове, - проговорил, наконец, Хансса. - Орас, исполнитель особых поручений, Выжженный остров. Рисса, Наблюдатель области Оннд. Халиар, Жрец второй ступени. Остальные гораздо дальше. Этих же я ещё вижу.

- Благодарю, - гость встал, ещё раз поклонился и начал таять в воздухе. - Похоже, я догадываюсь, что должен сделать. Тебя же, почтенный Рмаир, я попросил бы предупредить всех своих соплеменников, что приближается война. Не знаю, минует ли она Ралион.

Прежде, чем совсем растаять, посетитель постучал по двери и испарился прежде, чем в комнатку вошли обеспокоенные служители Храма.

* * *

Риссе показалось, что кто-то тихонько царапает дверь их штаб-квартиры и, бесшумно и осторожно, скользнула к ней. Принюхалась. Ничего и никого. Оглянувшись, она увидела безмятежно спавшего Нламинера и, помедлив несколько мгновений, распахнула дверь.

За ней начинался огромный зал с величественной колоннадой; витражи высотой в десятки метров изображали легендарных героев и разнообразных богов. Фонтаны рассыпали радужные потоки брызг, воздух был свежим и приятным. Солнца не было, но сквозь мозаичный потолок, что находился на умопомрачительной высоте, просачивался рассеянный, не слишком яркий свет. Рисса шагнула в зал и вновь оглянулась. Теперь она увидала две фигуры: Нламинера, дремлющего у тлеющих огоньков камина и саму себя, сидящую за столом.

И вновь она не удивилась. Ощущения были близки не к тем, что она испытывала в сновидениях, а к путешествиям по таваи. Присутствие могучей и неизвестной силы электризовало воздух; тело казалось невесомым.

У ближайшего фонтана она заметила низенькие скамеечки, достаточно удобные, чтобы хвост не мешал сидеть. Усмехнувшись, она села и принялась смотреть в радужные глубины фонтана. Каскад брызг окружал водоём облаком приятной прохлады, а шелест его не мешал размышлениям.

Время от времени она оглядывалась, наблюдая сквозь проём за собой и Нламинером, но "там" ничего особенного не происходило. В любом случае наблюдать за собой со стороны - необычайно впечатляющее зрелище.

- Я полагаю, что теперь можно поговорить.

Голос был глубоким, раскатистым, не принадлежал ни одной из известных ей рас. Она оглянулась в поисках говорящего, но никого рядом не заметила. "Там", на маяке, она устроилась удобнее за столом.

- Кто говорит? - спросила Рисса. Её собственный голос также оказался глубоким, вибрирующим, гораздо мощнее, чем прежде.

- Это не имеет значения, - ответил собеседник. - Пока не имеет. Мне нужно от тебя одно небольшое обещание.

Рисса молчала.

- Мне нужно, чтобы ты помогла своему... - голос помедлил, словно подбирал слово, - спутнику оказать мне одну небольшую, но весьма существенную услугу.

- Почему бы тебе не показаться?

- Не могу, - ответил голос с грустью. - Кроме того, это противоречит тем условиям, что я... - снова пауза. - Должен соблюдать.

- Что это за услуга? - поинтересовалась Рисса. - И зачем, собственно, я должна ему помогать?

- У вас обоих редкое сочетание очень необходимых мне качеств. - голос словно бы приблизился. Рисса осмотрелась - никого. - Впрочем, если вы окажетесь слишком строптивыми, - нотки угрозы прозвучали в голосе, - то я подожду кого-нибудь ещё.

- Кого-нибудь ещё, - повторила Рисса. - А что будет с нами?

Ответа не последовало.

- Что будет с нами? - Рисса повысила голос.

Зал словно взорвался перед её глазами. Она была в знакомом ей месте, в одном из коридоров Храма Нааты на Розовом острове. Странные, несуразные признаки упадка предстали её глазам. Коридоры обветшали и были давно не убраны. Шаркающие шаги вокруг были неуверенными, словно принадлежали либо тяжело больным, либо старым существам. Она провела рукой по стене. Под густым покровом паутины открылась руна Нааты, знак Обновления. Знак сильно искрошился и распадался от прикосновения.

Рисса машинально прижала руку к своему амулету, одновременно знаку её положения в иерархии культа. Амулет был прохладен и не походил на действующий. Холодок прополз по животу, мысли немедленно спутались. Во имя всех богов, что здесь случилось?

Она поспешила вперёд, к главному проходу, что вёл к святая святых Храма - Залу Моста. По пути она замечала другие удручающие признаки запустения. Календарные надписи утверждали, что прошло несколько месяцев с того дня, как она получила просьбу навестить старый маяк и исследовать, что там происходит.

Зал Моста был переполнен. Там и сям стояли, сидели, лежали Хансса, - словно весь остров попытался поместиться здесь. Все они были необычайно, невероятно стары. Странно было, что они ещё живы!

Воздух в Зале был отвратительным, - смрад разложения витал вокруг, словно все присутствующие гнили заживо. Не обращая ни на что внимания, охваченная ужасом Рисса попыталась протиснуться к центральному возвышению, где надлежало находиться Старшему жрецу. Там стоял какой-то старик, в регалиях Старшего жреца, но поза его была бессильной, а взгляд - тусклым.

- Что случилось? - спросила Рисса. Голос был дрожащим, неуверенным. Старик поднял глаза.

- Вернулась, - заметил он едва различимым голосом, переходящим в шипение. Он что, тоже болен?

- Вернулась, чтобы наблюдать гибель своих соплеменников, - отозвался кто-то позади. - Довольна ли ты тем, что видишь?

Рисса закрыла глаза руками, но звуки и запахи продолжали её преследовать. Всё вокруг смолкло. Все смотрели на неё, но хранили молчание.

- Нет больше Хансса, - продолжал жрец (бывший жрец?), сверля её взглядом. - Ни одна Хансса уже не сможет отложить яиц. Наш бог изгнан, а сами мы прокляты. Может, ты скажешь, за что?

Рисса молчала. Она пыталась сосредоточиться на том, что всё это - наваждение, но всё происходящее имело невыносимый теперь признак реальности, и ни одна её попытка проснуться не помогала.

- Знает, - ответил всё тот же незримый голос из-за спины. - Она знает. Мы все дорого заплатили за несправедливость. Что тебе стоило согласиться, перешагнуть через свою гордость?

Рисса задыхалась. Она увидела мёртвые, распадающиеся в прах глаза изваяния Нааты, осквернённые и разбитые священные изображения, осознала, как тяжело давит на неё осознание вины...

Вины?!

Он отняла руки от лица. Она была вновь в зале, позади открывалась дверь в настоящее, которое она недавно покинула, а перед глазами всё ещё стояло ужасное будущее, которое ей посулили...

Вины?!

Что-то неправильное было в видении будущего, которое ей предстало. Не было времени думать, что именно.

- Если ты угрожаешь, - возразила она с негодованием, прижимая руку к груди, - значит, ты не можешь нами управлять. Я не стану давать обещаний.

- Ладно, - согласился неожиданно голос. - Я не позволю вам позвать на помощь. А будете упорствовать - помогу вам подумать в таком месте, где других занятий у вас будет немного.

Фонтан неожиданно притих, а когда Рисса подняла глаза, вместо воды, чистой и прохладной, фонтан источал теперь кровь. Отвратительный запах гниения вновь коснулся её ноздрей. Стены зала поросли плесенью и мхами, а сверху стал сочиться кроваво-красный свет, скудный и скрадывающий обстановку.

Кривясь от отвращения, Рисса побрела по скользкому и липкому полу к едва различимым тлеющим уголькам по ту сторону видения. За спиной её кто-то добродушно и тихо смеялся.

* * *

...Нламинер попался в ловушку.

Проход, по которому их компания пришла, оказался перекрыт массивной металлической решёткой - настолько тяжёлой, что ему не удавалось её даже пошевелить. Дождавшись, когда пернатые хищники умолкнут вдалеке, он прокрался в тот коридор, куда скрылся раненый, специалист по ловушкам по имени Нарри. Кровавый след вёл в одну из комнат, где явно произошла схватка: на полу валялись останки нескольких птиц. Дальше следы продолжались, но уже без цепочки кровавых пятнышек. Нламинер некоторое время следовал за ними, пока не упёрся в такую же массивную решётку.

Ладно, подумал он, раз уж он смог уйти, то и выбраться из города наружу ему будет не слишком сложно. Поднимать шум было бы небезопасно. Предыдущие отчёты ничего не говорили ни о птицах-кровопийцах, ни об огнедышащих "волках". Похоже, правы те, кто утверждают, что привычная спокойная жизнь - крайне хрупкое и недолговечное состояние. Стоило на несколько десятков лет покинуть город, как уже нужна по меньшей мере армия, чтобы очистить его от новых обитателей.

Сейчас он был вынужден красться, подолгу замирая у каждого нового перекрёстка, прислушиваясь и принюхиваясь, стараясь экономить воду - её оставалось дня на три, не более. В памяти осталось одно: город имеет достаточно простую планировку; самый широкий проход неизменно приводит к серии лестниц и подъёмников, ведущих на другие уровни. Только нигде не говорилось, с кем или с чем придётся встретиться, чтобы прорваться к одному из таких мест.

Таилась, правда, робкая надежда, что портал, соединявший некогда город с другими крупными городами Ралиона, всё ещё действует - тогда он будет рад убраться отсюда куда угодно. Как сильно может изменить взгляд на жизнь пара-другая железных решёток, думал он. Нет их - и ты свободен. Есть они - и ты обречён.

...Десятки странных помещений - проходов, каморок, складов, жилых комнат и много чего ещё - прошло перед его глазами. Однако не было времени всё это исследовать. Поразмыслив, Нламинер спрятал большую часть сокровищ, найденных ими, в той комнатке, где он отбивался от огнедышащих хищников.

На второй день осторожного перемещения по широкому проспекту - вероятно, некогда величественному и красивому - ему почудилось чьё-то присутствие. Кто-то, без сомнения, был поблизости, - судя по следам, по запахам, по непонятным знакам, нацарапанным на стенах. Кто бы то ни был, решил Нламинер, вряд ли его общество будет намного хуже теперешнего. Ночью ему не удавалось спать спокойно: непонятные звуки тревожили его, сотрясения пола, непрекращающееся болезненное свечение стен. Он начинал ощущать себя букашкой, ползущей внутри разлагающихся останков подземного колосса, куда стремились теперь самые отвратительные и невероятные твари со всего мира.

Следы вскоре потерялись - то ли исследователь глубин двигался какими-то тайными ходами, то ли попросту умел летать - и впереди, там, где заканчивалась цепочка следов, коридор разделялся на три прохода.

Левый и правый были узкими, и оттуда тянуло ледяным сквозняком. Центральный постепенно подымался и сохранился явно лучше других. Подумав немного, Нламинер двинулся по среднему, по-прежнему прижимаясь к стенам, готовый в случае необходимости обратиться в бегство, либо слиться со стеной, укрыться, переждать возможную опасность.

Никого не было. Он подкрался к двери, которой завершался коридор и заметил буквы, что светились на ней. Местным языком Нламинер владел слабо, но рядом виднелась полустёртая копия той же надписи, но на Тален. Выходило что-то вроде "..у. т....орт....". Вряд ли там было что-то запрещённое или опасное - ни замков, ни предупреждающих знаков. Поколебавшись несколько секунд, Нламинер аккуратно приоткрыл дверь.

Просторный зал был пуст и безмолвен. Слабый запах озона витал в воздухе; девять полированных круглых возвышений - восемь у стен, одно в центре. Над тем, что в центре, висел сгусток черноты, от которого и исходил слабый запах озона.

Портал!

Впервые за множество часов Нламинер почувствовал облегчение. Держа меч наготове, он очень медленно двинулся в обход портала, чтобы либо мгновенно прыгнуть в него, либо отскочить прочь - насколько ему было известно, портал всегда предупреждал звуком о перемещении по нему.

Неожиданно он расслышал лёгкие, но несомненные звуки со стороны, противоположной той, откуда вошёл. Позабыв про портал, Нламинер кинулся вперёд и распахнул дверь ударом ноги.

За дверью начинался новый проспект - просторный проход со сводчатым потолком, более чем в полсотни метров шириной. Сравнительно неподалёку что-то время от времени вспыхивало и слышался звук, напоминавший шипение огромной разъярённой змеи. Плавающие в воздухе чёрные тени померещились ему и, подняв засветившийся "Покровитель" перед собой, Нламинер бросился вперёд.

Похоже, он подоспел вовремя. Низкорослая фигура яростно отбивалась от восьми или более теней, что окружали её со всех сторон. Даже на почтенном расстоянии Нламинер ощущал ледяной холод, распространявшийся от призраков и понял, что времени терять нельзя. Никакой кодекс ведения рукопашного боя не относился к подобным чудовищам и он наискось перечеркнул одно из них, уворачиваясь от туманных "рук" тени. Вопль едва не оглушил его; меч проходил сквозь противника, словно сквозь густой студень. Тень, которую он поразил, распалась на чёрные фрагменты и рассеялась. Отбивавшийся отсалютовал Нламинеру, но тому некогда было отвечать на приветствие. Три тени насели на него и не было времени ударить как следует.

Он понял, что его неожиданный спутник должен мастерски владеть оружием: даже трёх теней хватало, чтобы времени едва оставалось на оборону. Спустя всего несколько секунд он начал замерзать и успел подумать, что, скорее всего, в этот раз попался по-настоящему.

Одна из теней безо всякой причины поплыла прочь и Нламинер, прокатившись под двумя остальными, вонзил с размаху меч в отступающего противника. В этот раз "Покровитель" сильно нагрелся и искры брызнули в разные стороны. Позади него послышался ещё один стон поверженной нежити и это придало ему уверенности.

Вторая тень покачивалась у него за спиной и он, успев поразиться её "беспечности", ударил снизу вверх. Но тут же в голове словно взорвалось пушечное ядро. Нламинер слабо осознавал, что меч, который он выпустил, медленно опускается наземь, среди лохмотьев разрушенной тени и успел заметить призрачную руку, вновь замахивающуюся для удара...

Чья-то сильная рука отшвырнула его в сторону и нарисовала в воздухе ослепительно вспыхнувший знак, от которого тень пошла рябью и испарилась. Та же рука посадила его у стены. Капюшон откинулся и Нламинер увидел под ней голову рептилии: светло-серая мелкая чешуя, внимательные жёлто-зелёные глаза и необычный, напоминающий аромат благовонных трав, запах. Тут в ушах его зазвенело, и окружающий мир померк.

* * *

Очнулся он на свежем воздухе. Молот, сокрушавший его мозг изнутри, успокоился и теперь только слабая боль в висках напоминала о случившемся. Он сел и тут же пожалел об этом: боль на момент ударила с прежней силой. Нламинер схватился рукой за затылок и зашипел.

И ощутил сильный запах трав. Подняв голову, он увидел перед собой небольшую фляжку. Кто-то вложил её в его непослушную ладонь и слегка сжал её. Ладно. Раз уж остался жив, почему бы не продолжить? Нламинер закрыл глаза и сделал основательный глоток. Вкус был резким, отрезвляющим, но не тошнотворным. Туман моментально рассеялся в глазах и необычайная бодрость наполнила всё его существо.

Нламинер попытался подняться и с удивлением осознал, что ни одна косточка не болит. Неподалёку лежал его "Покровитель", вложенный в ножны. Он оглянулся и встретился в уже знакомой ему парой глаз. Только теперь они были пронзительно-зелёного цвета. Показалось, что ли, успел подумать Нламинер и отступил на шаг от неожиданности.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Рептилия была уже без накидки, её единственной одеждой был сплетённый из полосок кожи пояс, что служил - судя по тому, что он видел - одновременно рюкзаком и бог весть чем ещё. Ему показалось, что на шее рептилии сверкнул небольшой амулет, но взглянув ещё раз, он не заметил ничего.

Всё, что можно было бы предположить - что его новая знакомая женского пола. Ростом она была чуть больше полутора метров, но уже не казалось хрупкой или слабой: Нламинер помнил, с какой силой она отбросила его прочь от врагов.

- Рисса, - указала на себя рептилия, - Рисса Талашесс анс Шиора.

- Нламинер, - отозвался Нламинер. Рептилия говорила на Тален, и лишь едва заметное шипение отличало её голос от человеческого.

- Анс-Шаар, - произнесла рептилия и протянула руку ладонью вверх. Помедлив секунду, Нламинер осторожно коснулся её своей ладонью.

Ему показалось, что огонь на миг обжог руку. В ушах прозвучала высокая музыкальная нота, а на шее Риссы вспыхнул и вновь стал невидимым небольшой амулет.

- Ты спас мне жизнь, - продолжала рептилия, усаживаясь у камня. Нламинер повторил её действие и устроился поблизости. - Теперь мы... - рептилия словно подбирала слова, - союзники, если ты не откажешься от моей помощи.

- Не откажусь, - услышал Нламинер свой голос. Отчего-то он был страшно смущён, и слова давались с трудом. - Помощник из меня был, правда, неважный.

Беспокойство и смущение схлынули так же быстро, как и накатили. Окружающий пейзаж словно только что стал видимым: горный склон, низенькие изогнутые деревья, трава, прохладный воздух и ватные островки облаков на небе.

И чёрный провал пещеры, выше на склоне.

- Что ты там делал? - неожиданно спросила Рисса, встречаясь с ним взглядом.

Поколебавшись всего несколько мгновений, Нламинер описал вкратце все события, что случились с момента, как их компания вошла в юго-западные ворота Сингары. Рептилия выслушала, не перебивая, покачала головой.

- Весьма безрассудно. Это был первый раз, когда вы решились на такое приключение? - глаза её приобрели на долю секунды оранжевый оттенок.

Нламинер кивнул.

Рисса некоторое время размышляла.

- То, для чего я сюда спустилась, ещё не завершено. Могу ли я попросить тебя помочь мне?

Нламинер кивнул, не раздумывая.

- Это крайне опасно, - предупредила Рисса.

- Если бы мы не встретились, я вряд ли пережил бы этот вечер, - ответил он. - Я тоже обязан тебе жизнью.

- Отправимся ночью, - было ответом. - Разбуди меня, если что-нибудь случится.

И сразу же уснула, укрывшись от солнца в тени большого камня.

Никогда прежде Нламинеру не предлагали дружбу и доверие столь стремительно. Впрочем, что-то подсказывало ему, что подвоха ждать не следует. Нельзя было сказать, на чём основывалось это ощущение. Он знал это, вот и всё.

Постепенно проснулся голод. Стараясь вести себя настолько тихо, насколько возможно, он перекусил остатками своего дорожного пищевого запаса и наполнил фляжку свежей водой, спустившись чуть ниже: там журчал небольшой ручеёк.

Вернувшись к камню, он уселся, опираясь о его нагретый солнцем бок, и постарался не думать о тревогах и радостях, что свалились так неожиданно в таком количестве. Спокойствие нарушал лишь оскалившийся голодной пастью вход в пещеру. Что-то скрывалось там - голодное, настойчивое, ожидающее своего часа.

Он просидел так, пока солнце не стало опускаться за горизонт. Сон не шёл, но усталость мало-помалу прошла.

* * *

Человек в чёрном плаще мрачно поднимался по Лестнице; потоки дождя хлестали по нему, едва не сбивая с ног. Ливень был тёплым, земля под ногами кипела, превращённая в предательскую кашу, скользкую и ненадёжную.

Задержавшись на миг у входа в разрушенное теперь кладбище, он поднял голову и увидел два забранных ставнями окна на втором этаже здания.

- Понятно, - буркнул он себе под нос. - Теперь начинается самое интересное. Пожалуй, надо позаботиться о внешности.

Если бы его увидел сторонний наблюдатель, то, вероятно, бежал бы в панике, даже если бы дело происходило и не на острове с неважной репутацией. С каждым шагом части тела идущего меняли вид, размер, положение; из рукавов высовывались то ухоженные кисти рук человека, то массивные короткие лапы рептилии, снабжённые когтями длиной в ладонь; ступни то обрастали шерстью, то меняли количество пальцев. Если бы не дымка, которая в этот момент скрывала контуры пришельца, более жуткого зрелища было бы не представить.

Он поднялся на второй этаж (следов от него не оставалось) и прошёл сквозь стену в комнатку, в которой путешественники разбили свой лагерь. Оглянувшись, он увидел в проёме приоткрытой двери зал с фонтанами и Риссу, сидящую у одного из них. Перевёл взгляд на вторую Риссу, безмятежно глядевшую в окно и покачал головой.

- Нехорошо подсматривать, - признал он, наклоняясь над Нламинером, - но всегда приходится.

И растаял.

* * *

- Вот мы и встретились, - помахал рукой незнакомец, по виду - ольт, закутанный в переливающийся многими цветами плащ, выходя из-за камня, рядом с которым устроилась Рисса.

Нламинер остолбенел. Этого не могло происходить! Во сне он невольно просматривал многие моменты из прошлого - так иногда удавалось решить проблемы настоящего.

Но этого персонажа не могло быть в его воспоминаниях!

Оглянувшись, он увидел, что всё вокруг застыло. Деревья перестали шевелить листьями на ветру, птицы замерли прямо в воздухе и ни ветерка не проносилось мимо него. Наступила абсолютная тишина. Лишь биение сердца нарушало её. Присмотревшись, Нламинер осознал, что весь окружающий мир - кроме них с пришельцем - стал чёрно-белым, потеряв все остальные цвета.

Тени от предметов падали в самых неожиданных направлениях; у незнакомца тень постоянно двигалась, меняя очертания и размеры, а у самого Нламинера её вообще не было. Он протёр кулаками глаза и вновь поднял голову. Незнакомец не исчез.

- Иначе бы ты испугался и, чего доброго, проснулся, - пояснил тот. - А это ни к чему. У нас с вами впереди и так достаточно забот.

- Я узнал тебя! - с жаром выкрикнул Нламинер, позабыв обо всём на свете. - Ты направил меня с поручением на этот остров! - Он пошарил вокруг себя, чтобы взять свой походный рюкзак и осёкся. В этом сне его быть не могло.

- Действительно? - с энтузиазмом ответил незнакомец и огляделся. - Очень интересно! И о чём же мы говорили?

Похоже, это действительно сон, причём, скорее всего, кошмар. Иначе как объяснить, что он видит такое? Нламинер встал и заглянул за камень. Та Рисса спала, и чёрно-серым цветом своей чешуи нисколько не отличалась от камня, у которого лежала.

- Она не проснётся, - заверил его пришелец. - Считай, что её вообще нет. Не отвлекайся. Итак, о чём мы беседовали?

Может быть, подумал Нламинер, проще рассказать этой галлюцинации всё, что она хочет? Тут он осознал, что понимает, что всё происходит во сне и - во сне, разумеется, огорчился. В кои-то веки выпадает шанс видеть столь яркий и управляемый сон - и чем приходится заниматься!

Он вздохнул и рассказал всё, что помнил. Память его была необычайно цепкой и достоверной. Когда он завершил свой рассказ, с негодованием глядя на собеседника, тот кивнул, совершенно удовлетворённой.

- Вот теперь я готов, - сообщил он невпопад и поднялся с камня. Плащ взметнулся вверх радужной волной и растёкся по высокой фигуре ольта.

- Что же ты хотел? - спросил Нламинер, который неожиданно понял, что сейчас этот загадочный посетитель его сновидений уйдёт так же неожиданно, как и вторгся.

- Я не могу тебе это сказать, - ответил тот серьёзно. - Сейчас я покину тебя, и наш разговор ты вспомнишь очень, очень не скоро. Мне не позволено давать тебе никаких советов, кроме одного: оставайся самим собой. Вы вдвоём - необычайно удачная пара. Всё, что вам нужно, вы найдёте сами.

- Подожди! - крикнул Нламинер, но контуры пришельца растаяли, словно дым. Закатные краски вернулись на свои места, ветер освежил его горячую голову. Поднявшись с камня, он никак не мог понять, что могло его разбудить? Рисса спала рядом, закат стремительно переходил в ночь и густая ночная тишина окутывала всё вокруг...

* * *

Тишина!

Ни всепоглощающего пения цикад, ни песен птиц, ни редкого писка мелких зверьков, ведущих ночную жизнь.

Полная тишина взамен этого. Нламинер проверил свой меч - в полном порядке. Он тронул осторожно руку Риссы и она немедленно открыла глаза.

- Тихо, - шепнул он. - Что-то не в порядке. Слышишь?

Он сделал выразительный жест и обвёл молчащие окрестности. Повернувшись к Риссе, он вздрогнул: её не было.

Позади него послышался шорох. Он обернулся и увидел полностью снаряжённую Риссу. В руках у неё поблескивал жезл, вторую она подняла предостерегающе: молчи! Нламинер застыл и медленно повернул голову к пещере. Откуда-то из её глубин доносилась угроза, не облечённая в слова.

- Отступаем вниз, - шепнула Рисса. - Здесь мы в ловушке. Старайся держаться на открытом пространстве.

Из пещеры потянуло холодом и Нламинер увидел нечто, выползающее из мрака. Хотя размерами оно и не отличалось от их прежних противников, даже издали было заметно, насколько оно вредоноснее. Трава, над которой оно перемещалось, чернела и съёживалась; с деревьев поблизости чёрным потоком посыпались листья. Нламинер ощутил исходивший от них запах - запах болезни, гниения, порчи, и с отвращением стряхнул их с себя.

Тень помедлила, затем простёрла к нему свои бесплотные руки и, казалось, произнесла что-то языком, неощутимым для слуха. От этих слов кровь потекла медленнее в его жилах и страх накатил на него удушающей волной. Однако, тело его оказалось сильнее разума. Он следил, как, отступив на шаг, выхватывает "Покровитель" из ножен и становится в оборонительную позицию.

Наваждение прошло. Тень стояла перед ним, не решаясь касаться ярко сияющего острия оружия, но не стоять же так вечно! Он всем телом ощущал тлетворные эманации чудовища, что продолжало высасывать жизненные силы изо всего, что находилось вокруг - травы, деревьев, животных и его самого. Нламинер решился и меч его скользнул к конечности призрака. Послышалось злобное шипение и другая рука обожгла левую часть его головы. Нламинер ощутил, как ледяная боль пронзает голову и едва не выронил оружие. Тень оказалась едва ли не проворнее своих меньших сородичей. Она была повсюду: туманные, смертельно опасные щупальца, казалось, заполняют всё вокруг. Он отступал, осторожно, парируя каждый возможный удар противника, но долго так продолжаться не могло.

Собравшись, он сделал глубокий выпад и погрузил клинок в чёрные глубины призрака. Меч застрял в его вязком теле, раскалился добела и начал оплавляться. Нламинер даже не пытался его извлечь и откатился назад, судорожно хватая ртом обжигающе холодный воздух. Призрак яростно бил вокруг себя едва заметными конечностями и стонал нам многие голоса.

В мертвенно-бледном свете, что исходил от испаряющегося оружия, стало видно, как из глубин пещеры появилось ещё три таких же призрака. Риссы нигде не было видно, и Нламинер понял, что теперь-то он погиб. Тени развернулись цепью и заскользили к нему с ужасающей скоростью. Нламинер оглянулся: позади была пропасть. Метров десять для отступления. Потом - только вниз.

Он не успел заметить, как это произошло. Казалось, что солнце на миг взошло прямо над его головой. Ослепляющий, невыносимо горячий сгусток света повис между ним и призраками, от которых протянулись дрожащие длинные тени.

В несколько мгновений всё было кончено. Тени съёжились, поплыли неровными волнами. Запах свежести и грозы наполнил всё вокруг. Какое-то время Нламинер, видел всё пространство вокруг одновременно. Рисса, притаившаяся среди деревьев, воздевшая руку к небесам. Тени, беспорядочно протянувшиеся во все стороны. Силуэты птиц, выхваченные вспышкой из темноты. Каждый камушек, травинка, каждый изгиб земли под ногами были пронзительно ясными и осязаемыми.

* * *

И всё завершилось. Рисса вышла из-под укрытия и подошла к нему. Её прохладные пальцы прикоснулись к голове и ожог от призрачной руки перестал донимать дёргающей, назойливой болью.

- Ничего страшного, - донёсся до него голос. - Дважды в день попасть под такое - не каждый выдержит. Ещё два дня отдыха, и будешь в полном порядке.

- Почему ты не нападала раньше? - спросил он вяло. Боли не ощущалось, ощущалась только невероятная усталость. Должно быть, действие травяного напитка закончилось.

- Надо было бить наверняка, - ответили ему. - А для этого нужно было выманить их всех наружу. Тебе это удалось.

- Тебе невероятно везёт, - добавила Рисса после того, как он уснул. - Немногие пережили бы и один удар. Что ж, надеюсь, что ты поделишься своей удачей.

VII.

Ставни распахнулись и свежий воздух ворвался внутрь, разгоняя гарь и прогоняя остатки сна.

Нламинер поднялся с пола, щурясь и часто моргая. Рисса завтракала, сидя за столом. Её чешуя ещё не успела высохнуть от морской воды.

Он мысленно взвыл и пожелал, чтобы на этом острове водился хотя бы один заяц. Или сурок. Что угодно съедобное. Уж он бы выследил его! О боги, все сокровища Палнора за кусок хлеба!

Нламинер поднялся и заметил цепочку тёмных следов, ведущих от стола к двери. Принюхался. Пахло чем-то мерзким.

- Откуда это? - указал он на пятна в величайшем удивлении. - Я хотел сказать, доброе утро. Что здесь случилось ночью?

Рисса коротко рассказала о своей "встрече" с неизвестным, умолчав о втором своём видении. Нламинер осторожно подошёл к двери и выглянул наружу. Разумеется, там был коридор и мокрые следы, тянувшиеся от лестницы.

- Нда, - вздохнул он. - У меня тоже был очень странный сон. Я,.. - он замер. Тёмная пелена опустилась где-то в глубине его памяти. - Очень интересно. Я помню, что видел крайне странный сон, но не помню ни одной детали. Уже второй раз я забываю вещи, которые только что помнил. Как по-твоему, это нормально?

- Нет, - ответила она коротко.

- Всё время хотел спросить, - Нламинер сел рядом. - Твоя магия может вернуть память?

- Иногда, - Рисса пожала плечами. - Ты действительно хочешь, чтобы я попробовала?

Он выдержал взгляд её оранжево-зелёных глаз и покачал головой.

- Пожалуй, что нет, - ответил он, поджав губы. - По крайней мере, не сейчас. Сейчас я хотел бы заняться вон той надписью, - кивок в сторону стола. - Или есть другие предложения?

- Мы тщательно осмотрели только две комнаты, - ответила рептилия. - Пока что мы не нашли ничего, что объясняло бы, почему нас заставили прибыть именно сюда. Кладбище разрушено, так что там мы ничего не узнаем. Подземный храм тоже разрушен.

- Храм? - удивился Нламинер. - Это был храм? Там, где водоём и ящеры? Чей же?

Рисса вздохнула.

- Надо заняться твоим образованием. Это был храм Андринкса, Властителя Времени. Правда, он скорее не зависит от времени, чем повелевает им. Так что гордись, у тебя в кармане лежит знак на память от одного из величайших богов.

Нламинер покопался и извлёк ключ. Тот самый, с той памятной встречи у святилища близ Анлавена. За прошедшие годы ключ не утратил своей привлекательности.

Рисса осеклась.

- Я говорила о шарике, который ты подобрал. Откуда у тебя это?

Нламинер вздохнул не менее тяжко.

- Похоже, нам предстоит рассказать друг другу множество вещей, - заключила рептилия. - Позже. Я пойду осмотрю здание. Кстати, не забудь позавтракать.

Нламинер положил шарик рядом с ключом и посмотрел на них. Куда ни глянь, кругом боги. Слишком много богов, надо признаться, для такого крохотного клочка суши.

Какая-то мысль шевельнулась в глубинах его сознания. Слишком много богов, повторил он вслух и спрятал оба предмета.

Затем вернулся к камину и принялся разводить огонь.

* * *

- Учитель, что такое Анс-Шаар? - спросил Нламинер у Инлеира три года спустя своей первой вылазки в Сингару. Распрощавшись с Риссой через три недели после их встречи, он посетил почти все города Западного Архипелага, подрабатывая охранником и постепенно совершенствуя свою магию.

Так прошло ещё шесть лет.

Собственно, Инлеир уже не был его учителем. По крайней мере, официально. Закончив первые три года обучения, Нламинер, как и его сверстники, находился перед выбором: остаться магом с начальными знаниями, вполне годными для мелких бытовых целей или же поступить на более серьёзные - и более ответственные курсы. Вопрос был далеко не праздным, требования к студентам были высокими, но и времени на размышление давалось неограниченно много.

Инлеир откинул капюшон, под которым обнаружились короткие кудри серо-стального цвета. Глубокий шрам, начинаясь у правого виска, продолжался далее где-то под волосами. Он скрывает шрам, подумал Нламинер, несказанно удивившись такому жесту. Интересно, почему?

- Где ты это слыхал?

- Так мне сказали... несколько лет назад.

- Ага. И кто эта твоя новая знакомая? - Инлеир хитро прищурился и огоньки зажглись в глубине его тёмных глаз.

Теперь настала очередь Нламинера удивиться.

- Откуда вы знаете, что это 'она'?

- Сейчас объясню. Пока же ответь, ты пытался её расспрашивать об этом?

- Нет, - честно признался он.

- Правильно, - маг откинулся в кресле. Они сидели на одной из площадей, где Нламинер случайно заметил своего прежнего наставника. Само то, что вечно занятый маг спокойно проводил время за прохладительными напитками, было достойно удивления. Однако то, что Инлеир был настроен поговорить, и вовсе оказалось величайшей удачей!

- Скажу пока одно: твоя знакомая - важная фигура в их иерархии.

- В чьей?

- Хансса. Кстати, весьма многочисленная раса, но очень скрытная. Ты когда-нибудь замечал их в Оннде?

- Нет, ни разу, - ответил Нламинер, вспоминая Риссу. Положительно, её соплеменники бросались бы в глаза в любом месте города.

- То-то и оно. А тем не менее их здесь тысячи.

- Не может быть! - вновь поразился Нламинер.

- Может. Кстати, Оннд - один из древнейших городов, и здесь представлены практически все расы. Тебе, наверное, кажется, что здесь только человекообразные расы, такие как люди, ольты, найя, дарионы и некоторые другие. Однако, здесь есть все. Просто не все их замечают.

Вернёмся к твоему вопросу, - продолжил маг. - Насколько я понял, ты практически ничего не знаешь о Хансса. При условии, конечно, что твоя знакомая ничего не рассказывала.

- Пожалуй, что ничего.

- Кое-что я знаю. Знаю, что их цивилизации несколько десятков тысяч лет, что живут они не менее шестисот лет...

- Шестьсот лет! - воскликнул Нламинер, облизывая клыки. Для него это действие означало крайнее удивление. Многие случайные свидетели, однако, воспринимали его клыки как демонстрацию несколько других намерений.

- ... и имеют очень сложную систему взаимоотношений. Там сотни названий, в которые я не стану вдаваться. Очень большое внимание они уделяют представителям других рас. Тебе предложили очень своеобразные взаимоотношения... в Тален нет нужного слова... одним словом, это сочетание одновременно личного друга, союзника, отчасти собрата по культу и кое-чего ещё. Я сам не вполне понимаю их психологию - вероятно, никто, кроме Хансса её не поймёт, - но тебе дано весьма привилегированное положение в их сообществе. Не исключено, что это тебе ещё пригодится. Такие вещи не делаются просто так.

- Надо же! - пробормотал Нламинер. - А откуда вы сами это знаете?

- У меня не менее высокое положение среди Хансса, - ответил маг просто. - Когда-то я был у них послом. Ещё во время войны на западе. Кстати, неподалёку от Сингары. Около ста двадцати лет назад.

Они помолчали несколько минут. На площади царило обычное оживление, но в небольшой закусочной на свежем воздухе, где они сидели, народу было немного. Нламинер время от времени бросал осторожный взгляд на прохожего, гадая, какое лицо скрывается на самом деле под видимым обликом.

- Я рекомендую тебе обратиться в городскую библиотеку, - предложил маг серьёзно. - Почитай труды о Хансса. Потерять их расположение не очень трудно, и было бы обидно попасть впросак по неведению. Я сам зайду туда и попрошу дать тебе доступ к соответствующим записям.

- Так эти сведения не для всех?

- К сожалению. Мы живём без войн всего лишь сорок три года. Возможно, что нам удалось, наконец, создать способ предотвращать межрасовые конфликты - но пока опасность сохраняется, будет и тайное знание, недоступное большинству. Впрочем, боюсь, что так будет всегда.

- Как мало мы знаем друг о друге...

- Вовсе нет, - возразил Инлеир. - Ты знаешь, на каких условиях было заключено последнее перемирие? Наблюдатели от всех рас, заинтересованных в прекращении войн на Ралионе присутствуют во всех мало-мальски значимых населённых пунктах друг у друга. Явно или нет, как шпионы или советники, послы и прочее. Помимо всего прочего, это должно свести к минимуму риск сговора и попытки вновь начать раздел территорий.

- Так что же выходит, не все расы заинтересованы в мире?

Инлеир вздохнул и посмотрел куда-то поверх Нламинера.

- Во-первых, не все считают необходимым как-то фиксировать своё мнение. Хотел бы я посмотреть на дракона, который снизойдёт до подписания - хотя бы и формального - какого бы то ни было перемирия! Во вторых, у некоторых рас нет понятия о едином управлении. В таких случаях мир подписывали заинтересованные области - княжества, королевства, называй как хочешь. В третьих, некоторые расы рассеяны по всему миру и во многих случаях никогда не собираются в больших количествах. Не стану утомлять тебя другими подробностями.

Нламинер вновь облизал клыки.

- А я-то считал, что мы живём в относительно спокойном мире. Не очень безопасном, конечно, но не в таком беспорядочном. Лучше бы я не спрашивал...

Инлеир поднял вверх указательный палец.

- Правило номер два, помнишь? Не следует стремиться получать сверх необходимости. Знать много о мире - значит, пребывать в большем беспокойстве. Никогда не пересекай границы известного без веских причин. Пока что твоё любопытство сходило тебе с рук...

"Я бы так не сказал", подумал Нламинер, погладив побелевший после общения с нежитью мех на голове.

- ... но когда-нибудь может и не повезти.

Инлеир щёлкнул пальцами и прислушался.

- Мне пора. Спасибо, Нламинер, за беседу. Пожалуйста, зайди ко мне в школу до отправления куда бы то ни было. Я, помимо прочего, Наблюдатель в Оннде, и всё, что ты сочтёшь нужным рассказать, будет очень интересно многим другим.

Они распрощались.

"Пожалуй, пока из города уезжать я не стану", решил Нламинер, двигаясь не спеша в сторону гавани.

Поглазев на корабли и послушав свежие новости, он направился к ближайшую гостиницу, чтобы обдумать свои планы. Заработанного ему должно хватить на несколько месяцев, а за это время он найдёт, чем заняться.

Он прошёл едва ли сотню шагов, когда кто-то осторожно потянул его за руку.

- Я слыхала, что ты ищешь, чем заняться? - спросили его.

* * *

"По...л тре... кни.а с.... вв.... с.ве.. .ап.."

Нламинер очнулся от воспоминаний и понял, что уже час сидит, глядя на проплавленные буквы.

"По...л" - несомненно, "подвал". Это-то понятно. Если бы Рисса что-то обнаружила поблизости, она давно бы уже сказала. Стены достаточно тонкие, скрытых помещений над землёй не должно быть - план маяка висит в нескольких местах здания и ни одна копия существенно от других не отличается. Значит, что-то должно быть под землёй. "Если только здесь нет порталов", возразил внутренний голос. Нламинер поморщился. Пока лучше думать, что здешние подземелья, как и положено нормальным классическим подземельям, не меняют своего вида каждые несколько минут, и что каждая дверь, сколько бы раз её ни открывали, будет вести в одно и то же место. Правда, дверь из их комнаты вела ночью куда-то... впрочем, это было что-то вроде сна.

"Кни.а" - "книга"? "Третья книга"? Где здесь есть книги, среди которых можно найти третью? Разумеется, напротив. Нламинер вышел на минутку в библиотеку и быстро вернулся. Понятно. "Третья книга слева вверху". Какая-то простая загадка...

Третьим слева - если считать полки, стоя лицом внутрь помещения, был объёмистый том всяческих путевых заметок и описаний народов Ралиона. Нламинер посмотрел: издано сто сорок лет назад. Ну да, небось, полным-полно всяких сказок. Искать в такой книге что-то полезное и связанное с маяком?

На всякий случай он прихватил книгу, которая была бы третьей слева, стой он лицом в противоположную сторону. Это был справочник по наиболее известным архитектурным сооружениям Ралиона. Тоже очень полезный, несомненно. Тот, кто оставлял это послание, большой шутник.

Но вот последние слова никаких идей не навевали.

Он сидел, листая пожелтевшие страницы, поражаясь фантазии автора, смехотворным подчас воззрениям путешественников прошлого, когда появилась Рисса и села поближе к камину.

- Холодно, - сообщила она. - Очень холодно для середины лета. Ужасные сквозняки во всех этих комнатах.

Нламинер показал ей книги и сел, прислушиваясь к завывающему за окнами ветру. Рисса захлопнула ставни и вернулась к очагу.

- Иначе, - пояснила она, - и в спячку впасть недолго.

- Вы впадаете в спячку? - поразился Нламинер.

- В прошлом, - ответила она, держа руки у огня. - Будь со мной всё моё снаряжение, мне и зазимовать ничего бы не стоило.

Нламинер посмотрел на останки мебели - последний запас дров. Дня на два хватит, не более. Что делать потом - совершенно неясно.

- Слушай, - повернулся он к Риссе. - Не может быть, чтобы здесь топили одними дровами. Даже когда здание ещё не было разгромлено, потребовались бы тонны дерева! Что, его везли с Материка?

- Почему бы и нет? - пожала плечами она. - Один раз в год - не так уж и дорого, если речь идёт о безопасности многих десятков кораблей.

- Но камин есть только в этой комнате! Как обогревались остальные?

Рисса задумалась.

- Должно быть, какое-то центральное отопление. Я правда, не помню, чтобы оно было на планах, но что в этом такого интересного?

Нламинер поднялся.

- Где-то в кладовках я видел зимние одежды, - заметил он, подбрасывая новое полено в огонь. - Поищу, может там что-нибудь найдётся.

- Отвратительная погода, - пробормотала Рисса, поворачивая хвост к огню. - Не хватало только замёрзнуть.

* * *

Нламинер шёл, сжимая в руках изрядно пострадавшую от воды, моли и времени меховую накидку и прислушивался к каждому звуку. Снаружи уже бушевала метель. Если бы он не видел это своими глазами, нипочём бы не поверил. Позавчера - лето, жаркое и влажное. Вчера - осень, с опаданием листьев, дождями и непрекращающимся ветром. Сегодня - уже зима. Чертовски быстро идёт здесь время!

Обратившись лицом туда, где должен был быть континент, он прищурился, стараясь сквозь вращающийся снежный туман увидеть хотя бы один блик света, хоть какое-нибудь свидетельство существования цивилизации. Но тщетно.

Осколки путеводного шара на крыше время от времени испускали болезненный, неровный свет. Он выхватывал из снежного вихря фантастические, эфемерные картины, от которых становилось не по себе.

Он вернулся в их комнату и вздохнул с облегчением. Как тепло!

Рисса дремала у огня.

Нламинер постоял у окна и вздрогнул. Шаркающий звук донёсся до него, словно из другой вселенной - так, что его можно было бы счесть игрой воображения. Он повернулся к Риссе. Та спокойно спала, практически беззвучно и неподвижно - как обычно.

Нламинер повесил на пояс ножны с мечом и выскользнул из комнаты. Сквозняк оплакивал что-то в концах коридора, и отдельные снежинки весело кружились в воздухе. Пыли на полу уже не было: пол был чист и даже, кажется, натёрт. Скоро новый, снежный ковёр украсит большинство здешних комнат.

Шаркающие звуки донеслись вновь, откуда-то снизу. Нламинер обнажил клинок и поразился: голубое пламя плясало по нему, то пригасая, то проносясь яркими волнами. Нламинер подобрался к лестнице и заглянул вниз. Никого. Ни теней, ни запахов. Он скользнул по каменным ступеням вниз и выглянул за угол. Одна из дверей была приоткрыта. Звук доносился изнутри.

Может, стоит всё же разбудить Риссу? Её чутьё никогда прежде не подводило... за исключением тех случаев, когда он полагалась на его чутьё. Что-то с ней не так, подумал Нламинер, стараясь ни звуком, ни движением не выдать своего присутствия. Совсем уж врасплох её не застать. Если что - подниму шум погромче.

Он вжался в стену и подкрался к косяку. Изнутри тянуло запахом горящих дров, пыли и чего-то ещё. Слабый скрип. Свист ветра в щелях. Что там происходит?

Нламинер беззвучно возник в проёме. Кто-то, сгорбленный, закутанный в старую шубу, сидел за столом и медленно, словно с трудом, писал в старой потрёпанной книге. В камине рядом едва-едва теплился огонь. Нламинер быстро огляделся. Что-то сродни видению Риссы. Очень настоящее, но... не настолько, насколько он сам. Впрочем, раз уж у нас тут летом зима, почему бы не появиться ещё одному жителю?

Он медленно, шаг за шагом, приближался к сидящему. Сказалась многолетняя привычка. Ни одна половица не скрипнула под ногами, ничто не захрустело и не покатилось. В кресле сидел, видимо, человек: пальцы были узловатыми, почти коричневыми, но явно человеческими. Пальцы старика или тяжело больного.

"Лето 102/4.", прочёл Нламинер из-за его спины, уже не сильно беспокоясь о своей безопасности. Он стоял чуть боком: если кому-то ещё вздумается пробраться в комнату, он заметит пришельца. Сидящий же, судя по всему, не был опасен. Он прислушался и вновь осторожно наклонился над книгой.

"Метель и сильный ветер продолжаются уже третий день. Нет никакой возможности ухаживать за шаром: от холода я чувствую себя гораздо хуже. Если не прибудет корабль с топливом, то до конца лета я просто не доживу."

Сидящий неожиданно поднял голову и посмотрел Нламинеру в глаза.

Огромного усилия воли ему стоило не закричать от ужаса.

Мёртвое лицо открылось его глазам. Оно выглядело так, словно в течение многих лет постепенно отваливалось кусками, и недостающие части замещались первым попавшимся материалом. По всем законам природы, человек с таким лицом не мог быть живым.

Человек поднялся из кресла и двинулся прямо на Нламинера. Тот, потрясённый, не сдвинулся с места, и случилось нечто странное: человек прошёл сквозь него. Кряхтя (судя по движениям), взобрался на небольшую складную лестницу, чтобы поплотнее закрыть створку окна. Нламинер, не веря своим глазам, потрогал стол, украдкой пошевелил страницу книги, дотронулся до чернильницы. Всё совершенно материально.

Человек подошёл, сгибаясь в три погибели, к очагу, что-то беззвучно сказал и вышел прочь из комнаты. Поборов крупную дрожь, что не позволяла ему пошевелиться, Нламинер направился следом. Не было смысла таиться от этого старика: всё равно он его не ощутит.

Он двигался вслед за человеком, заглядывая во все комнаты, поражаясь произошедшим там переменам. Что-то тихонько стучало и бурлило на кухне - кастрюля, стоявшая на плите. Связка ключей лежала рядом с люком, закрывающим спуск в подвал. Человек с величайшим усилием открыл люк (Нламинер подумал, что тут-то ему и наступит конец) и исчез в темноте внизу. Вскоре там зажёгся неровный жёлтый свет и Нламинер поспешно спрыгнул вниз. Облачко пыли поднялось из-под его ног. Человек тут же обернулся (Нламинер отвёл взгляд в сторону), посветил вверх и что-то произнёс. Затем, покачав головой, скрылся там, где Рисса обнаружила сгнившие мешки с провизией.

Всё там было чисто и аккуратно. Никакой плесени, никакого запаха гниения. А у самого входа был ещё один люк (как это мы его пропустили?), в который человек и спускался. Нламинер подошёл и заглянул внутрь. Внизу аккуратными рядами стояли какие-то бутыли, свёртки, тюки. Пахло пылью. Человек тащил что-то скрежещущее. Вскоре он вернулся со своей поклажей к люку. Это была вязанка дров.

Нламинер привидением следовал за этим существом, всё более проникаясь ощущением нереальности. Старик обошёл все комнаты, наверху и внизу (заглянул и в ту, где по-прежнему безмятежно спала Рисса), и, неожиданно, вновь направился в подвал.

В этот раз он двинулся туда, где находилась оружейная. Зачем, интересно? С кем он собрался воевать?

Дверь распахнулась, но никакой оружейной там не было. Да и зачем такому сторожу оружие? Всё пространство внутри занимали четыре огромных, высеченных ы камне концентрических круга. Посреди чёрным туманным облаком висел портал. Изящная вязь неизвестного (дарионского - судя по начертанию) языка украшала каждый круг. Понять бы ещё, что всё это значит!

Человек поднял руку и внешний круг осветился. Левой рукой старик принялся чертить в воздухе некий знак, контуры которого загорались ярким фиолетовым свечением. Нламинер видел, как шевелятся губы человека, но не мог угадать ни единого слова. Круг погас и человек сделал шаг вперёд. Новый знак - новые безмолвные слова - новый круг гаснет, и снова шаг вперёд. Когда перестал светиться и последний круг, портал издал мелодичный звук и Нламинер вздрогнул. То, что все действия старика были безмолвными, усыпляло бдительность. До чего же напряжены нервы! Он вытер пот с лица и осторожно выдохнул.

Человек постоял у портала, коснулся его рукой и, горестно опустив голову, отправился восвояси. Каждый круг чуть загорался, когда идущий пересекал его, а портал постепенно переставал светиться. Наконец, старик исчез где-то наверху и заскрежетал люком.

Запустив крохотный магический "фонарик", Нламинер осторожно поднёс руку к границе внешнего круга. Неприятное покалывание стало ощущаться на расстоянии нескольких сантиметров и острая боль - словно от нападения электрического угря - пронзила кисть, когда он попытался пересечь невидимый барьер.

Всё понятно.

Дождавшись, когда замолкнут шаги наверху, Нламинер сдвинул люк в сторону и бегом бросился наверх, вознося молитвы всем богам, чтобы линии каждого из четырёх знаков не стёрлись из его памяти.

* * *

Немалых трудов стоило убедить Риссу, что всё, увиденное им, действительно происходило.

- Мы здесь одни, - заявила она уверенно. - Не считая, конечно, крыс и прочей мелочи. И были одни.

- Что мне, по-твоему, всё это приснилось? - возмутился Нламинер.

Они посмотрели друг другу в глаза.

- Нам осталось только поссориться, - ответила Рисса дружелюбно, но с тончайшей ноткой холода в голосе. - Хочешь посмотреть?

Нламинер кивнул. Рисса взяла его за руку и окружающий мир чуть-чуть расплылся.

- Закрой глаза и мысленно осмотрись, - велела Рисса.

Даже с закрытыми глазами он увидел себя и Риссу - как два туманных, но вполне различимых силуэта. Где-то под ногами мельтешили многочисленные белые пятнышки. Нламинер попытался вглядеться в пятна - по очертаниям это были мелкие грызуны, какие-то ящерки, всякая мелочь. Смутные туманные пятна за пределами острова. Рыбы? Дельфины? Он не мог сказать точно. Рисса отпустила его руку и окружающий мир вернул чёткие контуры.

Нламинер разжал кулак и они оба уставились на небольшой прозрачный шарик, что всё это время лежал там.

- Вот как? - с удивлением произнёс Нламинер и аккуратно уложил шарик обратно в кармашек. Рептилия, не мигая, следила за ним.

Цвета окружающего казались теперь куда более яркими.

- Пойдём посмотрим, - махнул он рукой. - Даже если здесь никого нет, я нашёл место, где мы не были. И вот это, - он помахал в воздухе листком бумаги с наброском каждого из четырёх начертаний.

Рисса кивнула.

- Пойдём. Тем более, что нам ещё предстоит решать, как отсюда выбраться.

* * *

Где-то на северном берегу материка, возле того места, где кончаются обширные Лересские болота, находится множество поселений. Порты там, хоть иногда и замерзают, неизменно деятельны, а поток посещающих их не иссякает.

Кое-кто из предприимчивых жителей пытается выращивать на болотах некоторые редкостные растения, грибы и мхи, кое-кто исследует самые гиблые места в поисках неожиданных находок. Постоянно движущаяся трясина, постоянная опасность, угрожающая жителям - от болезней ли, что в изобилии подстерегают незадачливого путешественника, от редких, но ужасных обитателей трясин, от самих болот, что то и дело меняют свои границы - всё это никого не оставляет равнодушным.

Человек в сером, подбитом мехом плаще побродил по городу, что всегда несколько притихал по вечерам, прошёлся по длинным торговым рядам и повернул к западной окраине городка Лерей. Посмотрев в сторону слоя тумана, постоянно плывущего над болотами, он углубился в лабиринт мелких, древних построек и, не колеблясь, направился к одному из домиков.

У входа в него упражнялся жонглёр.

Жонглёр был молод - лет двадцать с небольшим - но самое поразительное, что с первого взгляда человек в плаще не смог понять, мужчина перед ним или женщина. Ни лицо, ни одежда, ничто не позволяло выбрать, как обратиться к улыбающемуся артисту. Он подождал завершения нескольких особенно впечатляющих каскадов, пару раз хлопнул в ладоши и объявил:

- Приветствую. Времени у меня довольно мало и я сразу перейду к делу. Мне нужны твои хозяева.

- Хозяева? - удивился жонглёр. Голос его (или её?) также был бесполым. Человек в плаще покачал головой.

- В настоящее время я ни на кого не работаю, - продолжал жонглёр, опускаясь на низенькую скамейку возле дома и вытирая пот со лба. - Может быть, вы ищете хорошего, профессионального артиста? Я с удовольствием поработаю на вас. Это лето - не лучший сезон.

- Я говорю о настоящих хозяевах, Шин-Арон, - ответил человек, внимательно наблюдая за собеседником. - У меня действительно мало времени. Мне нужно их увидеть.

Выражение лица жонглёра не изменилось.

- Не вполне понимаю, о чём вы, уважаемый, - было ответом. - Кроме того, вы назвали не моё имя.

- "Там, где солнце не светит, где не светит луна, там мой мир и покой", - продекламировал человек и оглянулся. Никого не было поблизости. Когда он перевёл взгляд на жонглёра, тот держал в руке не горящий факел, а узкий поблескивающий меч. Улыбка по-прежнему держалась на губах, но глаза уже не улыбались.

- Тот, кто знает чрезмерно много, не всегда в состоянии справиться с грузом знания, - сообщил жонглёр. - Известно ли тебе, уважаемый, что я теперь сделаю с тобой?

- Сначала я должен увидеть их, - повторил его новый знакомый. - Остальные проблемы можно обсудить позже.

- Забавно, - проговорил жонглёр, опуская меч в ножны. Теперь вместо карнавального костюма он был облачён в какое-то подобие просторного халата. Ткань была почти чёрной и слабо шелестела при каждом движении. - Впрочем, почему бы и нет? У людей иногда бывают самые причудливые желания. Следуй за мной, странник, если не передумал. Или беги, если надеешься скрыться от меня.

Странник пожал плечами, откинул небрежным движением волосы со лба и вошёл вслед за жонглёром в полутёмный дверной проём.

* * *

Угли в очаге ещё тлели.

Эта комната была второй и последней жилой комнатой, в которой был камин. Судя по всему, подумал Нламинер, не для обогрева. Настоящий обогрев осуществлялся как-то по-другому.

Рисса смотрела на камин широко открытыми - на этот раз ярко-жёлтыми - глазами. Она наклонилась над очагом, принюхалась. Скривилась. Столь же тщательно исследовала журнал для записей. Осмотрела всю комнату.

- Этот человек серьёзно болен, - ответила она, наконец. Нламинер был слегка разочарован. Рисса ничем не выдала своего удивления, никак не отреагировала на встречу с тем, что считала невозможным. - Очень странно... - Глаза её вновь позеленели.

Они отправились в путешествие по маяку, посещая те комнаты, куда заходил таинственный старик. На плите (которая была ещё тёплой) остывала кастрюля с чем-то - на запах - вполне съедобным. Ни следа пыли, разорения, запустения. Подобрав ключи с пола, они спустились в подвал.

Рисса долго прислушивалась к чему-то, прежде чем позволила Нламинеру спрыгнуть в очередной люк. Спустившись туда, Нламинер не смог не издать возглас удивления.

Чего здесь только не было! Аккуратно перевязанные связки дров, от которых шёл слабый смолистый запах. Кучи угля. Небольшая с виду печь, вмурованная в дальнюю стену. Помещение было низким, и Нламинеру пришлось пригнуться, чтобы не собирать макушкой паутину. Бутыли с маслом для освещения, какие-то другие фляги, бутылочки, свёртки... Несколько сундуков, тщательно прикрытых плотной тканью. Откуда всё это?..

Рисса направлялась куда-то в дальний конец этой потайной кладовки. Нламинер увлёкся чтением запылившихся этикеток на бутылях и не сразу отозвался, когда его позвали. Он помог Риссе оттащить несколько мешков с углем. Обнаружилась небольшая выемка в стене, в которой валялось нечто, покрытое угольной пылью.

Рисса сдёрнула покрывало и высохшее лицо, с обладателем которого Нламинер познакомился недавно, открылось их глазам. Он сглотнул и отступил на шаг назад. Изуродованные губы скривились в чудовищной усмешке, взгляда на которую хватило бы, чтобы самому сойти с ума.

- Закрой его, - прошептал он хрипло, схватившись за грудь, в которой неожиданно стало больно. Рисса не слышала его, осматривая останки и Нламинер уселся прямо на пол, подальше от страшной находки.

- Он мёртв уже несколько лет, - сообщила Рисса, отряхивая чёрную пыль с ладоней. - Что с тобой?

- Сейчас пройдёт, - ответил он слабо.

- Убит ударом по голове. Странно, что он так хорошо сохранился... Впрочем, для нас это не представляет никакого интереса.

Она задумчиво рассматривала Нламинера, лицо которого по-прежнему было серым.

- Сейчас мы поднимемся наверх, - говорила она, помогая Нламинеру встать и добраться до выхода. - Ты запрёшься в комнате, а я отправлюсь за помощью. Мне очень не нравится то, что здесь происходит, и, видимо, надо рискнуть.

Нламинер пришёл в себя довольно быстро и до комнаты добрался уже своими силами. Там, усевшись на скамью, он наблюдал, как Рисса сцепила руки и пропела что-то, отчего все металлические предметы в комнате отозвались тонким хрустальным звоном. Улыбнувшись, она закрыла глаза. Над её головой открылся светящийся изнутри "проход", и закрылся вновь, как только её тело поблекло, стало прозрачным и рассеялось.

Почти тотчас Нламинер услыхал, как что-то словно шумно выдохнуло - так мог бы выдохнуть гигант, подслушивающий за крохотной дверью этой комнаты, который, забывшись, перестал сдерживать дыхание.

Дверь комнаты с треском распахнулась и второй Нламинер, улыбаясь, с рукой, поднятой в приветственном жесте, вошёл в комнату. За дверью открылась пустота; Нламинеру померещились мерцающие огоньки, туманности, шелест ветра.

- Вот мы и встретились, - заметил его двойник, усаживаясь рядом на скамью. Голос был, видимо, его собственный: слегка гортанное "р", едва заметные следы свиста. - Я не смогу беседовать долго, но в присутствии твоей назойливой подруги беседы бы вовсе не получилось.

Нламинер закрыл глаза и посидел несколько секунд, прежде чем открыть их вновь.

* * *

"Это я уже слышал", - чуть было не вырвалось у него. Однако, внутренний голос, в котором он до сих пор ни разу не усомнился, посоветовал не говорить двойнику о предыдущем "ольте", с которым не так давно довелось поговорить.

- Ты уже говорил с ней, - Нламинер говорил утвердительно.

Тот кивнул. Нламинер заметил, что двойник держится с достоинством, которое пристало бы королю. Одет он был весьма просто - такую же поношенную одежду носил он сам несколько лет назад. Запомни это, сказал внутренний голос. Каждая мелочь имеет смысл.

- Так что же ты хочешь от нас?

- Ты когда-нибудь слышал о Суде Смертных?

Нламинер покачал головой. Кое-что он знал, но было интересно услышать это от чужака. Тот устроился поудобнее, насколько позволяла простая каменная скамья и начал рассказывать.

Нламинер украдкой скосил глаза под скамью и облегчённо вздохнул про себя. И он сам, и его собеседник отбрасывали тени, как и подобает нормальным людям. Может, хоть это не сон!

По словам чужака, Суд Смертных собирался в тех исключительных случаях, когда божества и им подобные силы не могли договориться самостоятельно без развязывания опустошительных войн во всех аспектах реальностей. Божества выбирали незаинтересованных лиц - тех, кто отличался бы ясным умом, но не имел бы никакого отношения к конфликту. В указанное время собирались все избранные судьи и выносили вердикт. Этот вердикт был окончательным, каким бы он ни был.

- Понятно, - кивнул Нламинер. - Но мы-то здесь при чём?

- Я предлагаю тебе стать одним из судей.

- Почему бы не попросить об этом как-нибудь проще? - Нламинер припомнил все странные события, что произошли в последнее время и рассердился. - Если то, что происходило - способ убеждать, то я скорее убеждён не помогать тому, о ком идёт речь. Или той. Не имеет значения.

- Боюсь, что ты неправильно понимаешь, - собеседник вздохнул, но в глазах его блеснули огоньки, не ускользнувшие от Нламинера. - Не я... не тот, кто послал меня к тебе, сделал всё это. Это работа тех из богов, кто не хочет, чтобы Суд состоялся. - Он нервно постучал пальцами по сидению.

- То есть, если мы выберемся отсюда,..

- ...То за ваши жизни я не дам ничего стоящего.

- А доказательства?

Собеседник встал.

- Доказательства у тебя будут достаточно скоро. Но я очень бы советовал согласиться сейчас, и помог бы тебе... помог бы вам обоим укрыться до начала Суда там, где никто вас не найдёт.

Нламинер тоже встал.

- Я предпочту дождаться помощи и обдумать твои слова позже.

- До чего же вы, смертные, одинаковы. Ну что же, думай... для этого у тебя будет достаточно времени.

- Как зовут того, кому нужно моё содействие?

Двойник промолчал. Он открыл дверь и ступил за порог, прямо в чёрную пустоту. И обернулся.

- Только на помощь извне я бы на твоём месте не рассчитывал.

Дверь с грохотом захлопнулась.

Почти немедленно у потолка открылся "проход" в никуда, и из него вывалилась Рисса. Она тяжело дышала, пальцы были сжаты в кулаки. Рисса взглянула в глаза Нламинера и тот заметил быстро погасший в них красный огонёк.

Её молчание было красноречивее любых слов.

* * *

Зал был высоким, облицован тёмным камнем. Стройные колонны поддерживали его свод, витражи и гравюры украшали стены. Впрочем, обычно в этом зале было темно. Вот и сейчас в зале горел один-единственный огонёк. Его неровный свет слабо освещал трёхступенчатое возвышение и плоскую белую каменную плиту, на которой стояла небольшая ваза. Именно она и испускала слабое, голубоватое свечение.

Человек в плаще уверенно двигался к огоньку сквозь темноту. Рядом с ним шёл кто-то ещё; не было необходимости всматриваться в силуэт. Он и так догадывался, кем был его сопровождающий.

То, что он ощущал, отличалось от ожидаемого. Никаких гротескных, уродливых очертаний, отвратительных запахов, потоков крови и груд костей. Благовонный дым и абсолютная чистота взамен. Интересно, кто здесь убирает? Металлические подковки на его сапогах чуть слышно клацали о камень и порой высекали искры.

Он подошёл к возвышению, но не стал подниматься по ступеням. Его сопровождающий отстал по пути и затерялся где-то в обширной неосвещённой пустоте. Человек постоял, вслушиваясь и запоминая свои ощущения и поправил волосы ладонью.

- Просто поразительно, - заметил он искренне. - Никак не ожидал, что увижу такое.

- Времена меняются, - ответил ему глубокий бас с той стороны возвышения и фигура высокого, облачённого в тяжёлую мантию незнакомца появилась с другой стороны возвышения. Это тоже был человек; в руках у него был массивный жезл, сплетённый из белой и чёрной металлических спиралей. Многочисленные кольца унизывали его пальцы; амулет с причудливой руной слабо светился в полумраке. Жрец - так определил его посетитель - испытующе поглядел на своего нежданного гостя и чуть взмахнул жезлом. Слабо светящийся розоватый туман обволок пришельца на долю секунды и растаял.

- Ты не вооружён. - произнёс жрец и усмехнулся. - У тебя завидное самообладание, незнакомец. Зачем ты хочешь видеть моих повелителей?

- Боюсь, что тебе я этого объяснять не должен.

У жреца тоже было отличное самообладание.

- Ты смеёшься надо мной? Насколько я понимаю, тебе уже стоит задуматься, как ты будешь отсюда выбираться.

Позади из мрака выскользнул "жонглёр". Он (она?) уже ни в коей мере не походил на беззаботного артиста. Одеяние его напоминало символикой одежды жреца, а серебристый клинок хищно светился в полутьме. Не обращая внимания на сопровождающего, человек поджал губы и вздохнул.

- Право же, жрец, мне необходимо поговорить с ними. С обоими. Я понимаю так, что сейчас этот храм - храм обоих богов?

- Да, - ответил жрец, буравя пришельца тяжёлым взглядом. - Откуда тебе это известно?

- Мне кажется, что многое из того, что известно мне, было бы очень интересно твоим хозяевам.

- То, что им нужно, они узнают и сами. Ты пришёл, чтобы торговаться с ними?

- Видимо каждый раз придётся доказывать, что я действительно тот, за кого себя выдаю. У меня за спиной стоит твой слуга. Похоже, у него ко мне имеются какие-то претензии. Пусть он попытается их удовлетворить, а мы потом продолжим разговор.

- Сомневаюсь, что мы его продолжим, - усмехнулся жрец, - Но зрелище будет достойным.

Он взмахнул жезлом и богато украшенный зал превратился в арену. Не торопясь, человек снял плащ, аккуратно сложил его поодаль, слегка размял кисти рук и повернулся к спокойно выжидающему противнику.

- Имей в виду, что никакая магия здесь тебе не поможет, - предупредил тот, ослепительно блеснув зубами. Его меч поднялся и замер в ожидании.

- Позаботься лучше о себе, - ответил человек и слегка кивнул своему противнику.

Где-то над ними ударил гонг.

* * *

- Ничего? - спросил Нламинер.

Рисса покачала головой. Вид у неё был очень мрачный.

- Ничего. Непроницаемая стена. Словно весь окружающий мир перестал существовать. Я ещё могу видеть в пределах острова... но скоро, вероятно, и это кончится.

- Итак, нас вынуждают забраться в тот портал.

- Возможно.

- У тебя есть ещё идеи?

Рисса подняла глаза вверх, словно кто-то её окликнул, поднесла палец к губам и скользнула к углу комнаты. Там был прикреплён к стене план здания, залитый в какую-то твёрдую смолу. Подумав немного, она указала пальцем на план.

- Библиотека? - недоверчиво спросил Нламинер. - Ты что, заметила там что-то ещё?

Рисса кивнула и сделала знак в воздухе.

- Дверь? - удивился Нламинер. - Где именно?

Рисса указала на запад.

- Сейчас проверим, - объявил он и вышел из комнаты. Спустя секунду Рисса услышала удивлённый возглас и вышла следом. Сбитый с толку Нламинер стоял у стены, в которой был когда-то вход в библиотеку и чесал в затылке.

- Он ведь только что был здесь! - воскликнул он. Рисса кивнула и вновь поднесла палец к губам.

На этот раз Нламинер догадался.

"Нас подслушивают!" - изобразил он на языке жестов. - Очень хорошо. - произнёс он вслух. - Ну что же, тогда пошли вниз. Кто бы нас ни загонял в угол, выбора всё равно нет.

"Ты уверена, что уплыть отсюда нам не удастся?" - спросил он её тем временем на языке жестов.

"Уверена".

Они спустились в подвал и направились прямо к порталу. Нламинер успел заметить, что ни двери туда, где находился склад, ни кухни уже не существует.

Они вошли в зал и за их спинами слабо скрежетнуло. Оглянувшись, они заметили, что двери больше нет: там, где был проём, теперь была сплошная стена. Ничто не свидетельствовало, что там вообще когда-либо была дверь. Пол слабо вздрогнул и неясный гул донёсся снизу.

- Очень мило, - вырвалось у Нламинера. - Ну что же, начнём.

Он встал перед внешним кругом и уверенно начертил в воздухе первый знак. Знак ослепительно засиял, но круг не торопился погасать. Нламинер лихорадочно искал в памяти хоть что-нибудь, но тщетно. Он протянул руку, пересекая её границу круга и тотчас же отдёрнул. Ожог был очень неприятным.

Знак померк и распался на миллионы крохотных, быстро гаснущих искорок. Рисса с тревогой посмотрела на него.

- Не знаю слов, - пояснил Нламинер, сжав губы. - Я не слышал их и не смогу воспроизвести их по тому, что я видел. Что будем делать?

- Возьми меня за руку, - приказала она, и Нламинер подчинился.

- Закрой глаза, - добавила она.

- Сосредоточься на том, что ты видел. У тебя будет очень мало времени...

Дальше он не расслышал. Тишина опустилась на него и чудовищная тяжесть упала на плечи. С трудом превозмогая невероятное давление, он вспомнил, как крался за стариком, и пол ушёл у него из-под ног.

Он открыл глаза. Старик стоял на границе круга и поднял руку, чтобы начертать знак. Нламинеру показалось, что он висит в воздухе. Посмотрев вниз, он с ужасом осознал, что не видит своего тела. Это было странно, ведь он ощущал его, все чувства были предельно обострены, буйная энергия кипела в каждой клеточке!

"Сосредоточься на том, что видел..." - прозвучало откуда-то из глубин его сознания. Был ли это его собственный голос или чей-то ещё? Нламинер поднял глаза на старика и на сей раз услышал всё, что тот произносил. Слова были совершенно незнакомыми, на неприятно звучащем языке, но каждое слово немедленно откладывалось в памяти - словно высекалось там, как высекают надписи в камне. Радужное свечение исходило от всего, что видел Нламинер и стоило немалых трудов сохранять концентрацию.

Нламинер повторил жесты старика и постарался воспроизвести его слова. Шаг вперёд. Нламинер полностью повторил то, что делал старик, приближаясь вместе с ним к порталу. Второй круг. Третий. Глаза едва удерживали фокус, грохот океанского прилива почти заглушал и без того невнятно произносимые слова. Четвёртый круг. Едва Нламинер повторил всё, что видел и слышал, как мощный удар выбросил его за пределы зала куда-то в чёрную пустоту и ветер засвистел в ушах. Он падал с невероятной высоты и полёт вот-вот должен был завершиться...

...Он поднялся с пола, засыпанного кусками льда и крошками камня. Все четыре круга были повреждены многочисленными трещинами, что змеились по полу, стенам, своду зала. У ног его лежала Рисса, присыпанная снегом и кусками льда.

Пол содрогался и стонал. Скрежет камня донёсся сверху и каменная пыль обрушилась на него щедрым каскадом. Подхватив Риссу с пола, он сгрёб все вещи, которые успел заметить и, стараясь не споткнуться, шагнул в тусклое зеркало, что дрожало и мерцало прямо перед ним.

Мгла охватила его. Обернувшись, он увидел рушащиеся камни и лаву, выплескивающуюся из стремительно расширяющихся трещин. Однако, прежде, чем портал схлопнулся и тьма, в которой не было никаких ощущений, сомкнулась, множество картин промелькнули перед его глазами.

Он стоял перед островерхим двойным пиком, на бесплодной равнине и фиолетовой свечение волной стекало с вершины горы.

Он сидел у невысокой каменной скамьи и кто-то смутно знакомый лежал на ней, укрытый светло-зелёным покрывалом.

Он бежал вверх по бесконечной анфиладе комнат, в которых горы книг едва оставляли место для перемещений и кто-то с тяжёлым топотом нёсся следом.

Он...

...был в тысяче разных мест и вереница видений всё ускорялась, пока они не слились в один ревущий, ослепительно белый поток.

Прежде, чем сознание покинуло его, он ощутил, как опускается на что-то мягкое и удобное. И ещё: чьё-то мрачное и подозрительное внимание неожиданно оставило его.

* * *

Человек стоял у алтаря и рассматривал меч, который несколько секунд назад принадлежал его сопернику.

Эффектного боя не получилось. Когда зазвучал гонг, человек просто оказался за спиной у противника, поймал его за запястье, отобрал меч и отшвырнул его владельца на несколько десятков шагов. Когда тот, недоумевая, поднимался и готовился обрушить на своего врага магический шквал, остриё меча упёрлось ему в горло и бой закончился. Жрец нетерпеливо махнул рукой, и арена вновь превратилась в зал.

- Оставлю себе на память, - сообщил человек, пряча меч куда-то под плащ.

Жрец неторопливо приблизился к нему. Глаза его были расширены от изумления.

- Мне нужно поговорить с твоими хозяевами, - повторил пришелец так, словно никакого боя не было.

- Подойди к алтарю, - ответил тот. - Не знаю, откуда у тебя такая сила... Но придётся подчиниться.

Они встали по разные стороны от алтаря и из вазы начал вытекать серый, почти чёрный поток тумана. Он скатывался клубящимися волнами на пол и впитывался в пол.

- Мы слушаем тебя, - слова срывались с губ жреца, но принадлежали они кому-то другому. Голос был мужским, стальным и холодным. Черты лица жреца стали каменными, жезл в его руке принялся слабо мерцать.

- Прежде всего, почему Шин-Арон? Почему в именах ваших слуг постоянно есть что-то шипящее?

Его собеседник рассмеялся. Льдинки и тысячи острейших лезвий ощущались в этом смехе.

- Ты для этого отрывал нас от дел? - отозвался второй голос, женский, вкрадчивый и мягкий. Та же сталь сквозила и в нём, замаскированная интонацией, словно отравленный клинок, скрытый полой одежды.

- Нет, просто спросил. - Человек задумчиво посмотрел на насмешливое лицо жреца, закрыл на миг глаза и продолжил. - Я хочу предложить вам небольшую сделку.

- Сделку? - ответили оба голоса. Диссонанс был потрясающим. На обычных людей, подумал пришелец, это подействовало бы чудовищным образом. Впрочем, откуда бы здесь взяться обычным людям?..

- Приближается Суд Смертных, - сообщил пришелец, и выражение лица жреца изменилось. Теперь на нём читалось любопытство.

- Вряд ли кто-то вспомнит там о нас, - ответил мужской голос. - Что нам с того?

- Я могу подсказать вам, как обрести здесь определённое влияние и усилить свои позиции. Правда, придётся стерпеть несколько серьёзных оскорблений. Может быть даже, позволить осквернить этот храм.

- Ты просишь много, Шаннар (Торговец), - ответил с сомнением женский голос. - Мы и так очень слабы здесь. Чем ты подтвердишь свои слова и докажешь, что не насмехаешься над нами?

- Шаннар! - воскликнул человек и расхохотался. - Ну что же, имя не хуже других. Я как раз думал, какое имя мне себе подобрать. Что же касается доказательств, то...

Он пододвинулся ближе к жрецу и заговорил, сильно понизив голос.

Никого не было в зале и некому было подслушивать.

VIII.

Что-то изменилось в мире с тех пор, как он взобрался на руины древней крепости Моррон.

В глазах ещё светился ослепительный фиолетовый свет, что упал с небес, пожирая и его, и все его достижения. В этой вспышке застыли скопившиеся под крепостью войска, сотни и тысячи людей, обитателей лесов и равнин, множество других существ, что пришли, чтобы сравнять крепость с землёй.

Как и прежде, он лишился всего в момент наибольшей силы; был повержен в миг триумфа. Право же, не стоило огорчаться поражению. Некто мудрый, что существовал задолго до этого мира, сказал, что даже злейшему противнику следует позволить ощущение триумфа.

И вот - снова плоть и кровь, что течёт где-то в глубине его нового тела.

Неожиданно зрение и слух вернулись к нему, наполнив его разум буйством и заставив упасть на колени под этим неистовым напором. Тотчас же наваждение прошло. Острые углы камня вонзились в колени, в ладони и боль привела его в чувство.

Поднявшись, он увидел хмурые волны, в несколько метров высотой, что упорно пытались добраться до него, обрушивая на скалы громоподобные удары. Воздух был насыщен электричеством, клубящиеся тучи мчались по-над скалами, едва не касаясь их, однако буря уже уходила.

На север.

Он поднялся и посмотрел на свои руки - чужие, незнакомые, с короткими острыми когтями вместо ногтей, покрытые светло-серым коротким мехом. Прикоснулся к лицу, ощущая пальцами массивные клыки. Зажмурился в замешательстве и рука скользнула к поясу (на котором ничего не было), повторяя, без сомнения, чей-то жест.

"Я снова - чья-то тень".

Мысль пришла просто и естественно. Сколько теней накопилось во глубине времён? Трудно сосчитать. Стоящий на скале оглянулся, ожидая увидеть нанесённые волнами груды светло-фиолетового песка и руины крепости Моррон, чей древний страж, наконец, обрёл покой.

Но позади него не было ничего подобного. Там грохотал, вырываясь на свободу, подземный огонь; султан дыма и пепла, уже не рассеивающийся под шквальными порывами ветра, грозно вздымался в небеса. Ярко-красные кипящие брызги вырывались из кратера и летели во все стороны, стремительные и смертоносные. Одна из таких капель с шипением утонула в нескольких шагах от стоящего. Вулкан. Куда его занесло на этот раз?

И как его теперь зовут? Прошлое имя всплывало с трудом. Оно затерялось где-то в невероятной дали, там, где оставалась вся память, впечатления и идеи, откуда нет выхода. Как звали обладателя этого тела?

"Я - Нлоруан".

Мысль вновь выпала из небытия и чужая память перевела: "нлоруан - тот, чей путь не завершится".

Прежде, чем странник произнёс это имя вслух, позади него зашуршали камни - его новый слух был необычайно чутким! - и чья-то тень легла рядом с его тенью, изломанной и размытой.

- - -

- Я позвал тебя на этот раз, - голос был незнакомым и вряд ли принадлежал человеку. - Однако, как союзник, а не как повелитель. Что скажешь, странник?

Нлоруан долго думал, глядя в глаза невысокому существу полутора метров ростом, и слова долго не шли с языка. Что лучше - забвение, где дух не дремлет в ожидании воплощения, но бодрствует, лишённый всего, кроме себя самого - или новая тень кого-то, новая попытка бросить вызов силам, что превыше человеческих и вновь потерпеть неудачу?

Что ты знаешь о союзниках, подумал Нлоруан, глядя в глаза незнакомцу, скрестившему руки на груди, чтобы говорить со мной таким тоном? Слепая ярость, что изредка вырывалась наружу, шевельнулась где-то поблизости и он сжал руки в кулаки, чтобы не дать ей выплеснуться. Что сделаешь ты, карлик, если я просто протяну руку и оторву тебе голову?

- Я отращу себе новую, - ответил тот вслух. - И вообще, не о моей персоне идёт речь. Предстоят очень интересные события - клянусь всеми подвластными мне силами, что ты не пожалеешь. Как только придёшь в себя, странник, мы снова побеседуем.

Нлоруан стоял, мрачная улыбка блуждала по его губам.

- Поговорим позже, - резко повторил карлик и ушёл прямо в скалу.

* * *

Сознание вернулось сразу - как будто в богато украшенном тёмном зале одновременно зажглись тысячи свечей.

Он лежал на траве, под ярким голубым небом и ослепительно белые холмики облаков лениво ползли над его головой.

Рядом шелестела листва и запахи леса накатывались волнами. Голова сразу же прояснилась и усталость разошлась, словно льдинка в кипятке.

Нламинер сел, упираясь ладонями в густую траву и огляделся. Бесконечные холмы разбегались во все стороны и низенькие деревья росли между ними. Ветерок изредка пробегал над головой, разгоняя духоту. Трещали насекомые; где-то неподалёку пела небольшая лесная птичка. Он не смог вспомнить, какая именно. Часть сознания всё ещё пребывала в тумане.

Где я?

Он встал и осмотрелся. Куда ни глянь, всюду холмы. Никого и ничего; однообразный ровный пейзаж, приветливый, красивый. Посмотрим, каким всё станет ночью, шепнул внутренний голос и Нламинер скривился. Откуда здесь могут браться такие странные мысли?

Куда идти?

Нет, разумеется, можно сидеть на этом холме, - скорее всего, в этом лесу с голоду он не умрёт. А может быть, надо просто закрыть глаза и заснуть - кто знает, может удастся проснуться в...

Откуда я здесь?

Это он произнёс вслух и ему показалось, что на какой-то миг его тень раздвоилась. Два совершенно одинаковых контура, один чуть в стороне от другого, лежали перед ним. Он потряс головой и тень вновь стала нормальной.

Он пожал плечами и двинулся туда, куда стоял лицом. Прошлое плыло где-то рядом, скрытое густым туманом и не торопилось проявляться. Свежий воздух приведёт меня в чувство, повторил Нламинер и сорвал по пути травинку. От неё исходил свежий, живой запах - сейчас он казался особенно сильным, словно всё предыдущее время он просидел в мрачном подземелье, где царили мрак и гниение.

Он шёл, что-то напевая и туман в голове постепенно таял.

* * *

Рисса сидела на одном из холмов и наслаждалась ощущениями.

Память не говорила ей, откуда она здесь и что случилось несколько дней тому назад. Смутный туман скрывал это знание. Вглядываясь в этот туман, она не видела ничего, кроме причудливо изменяющихся форм, эха знания, нечётких контуров. Она знала, как её зовут и где родилась, кто её воспитывал и обучал.

И всё.

Впрочем, пока её это не беспокоило. Окружающий мир обрушивался на неё невероятно богатым изобилием красок, цветов, ощущений любого рода. Она осознала, что незадолго до того пребывала в месте, где всё - по сравнению с этой долиной - было менее чётким, менее настоящим, менее заметным. Её ощущения были сродни ощущениям умирающего от голода, которого выхватили из бесплодной пустыни, вволю накормили и вернули в нормальный, дружественный мир. Нереальность. Эйфория. Энергия, бьющая через край.

Она попыталась увидеть здешнюю проекцию таваи, сосредоточилась... и увидела всё ту же долину. В точности всё то же. Попыталась вернуться "назад" - и вновь тот же холм, та же рощица неподалёку, ручеёк, что журчал за её спиной и щебет птиц. Поразительно, не правда ли?

Только отсутствующая память о прошлом мешала ей, вызывала беспокойство. Тем не менее, еды здесь было вдоволь - множество мелких грызунов, змей, птиц; её магический дар постепенно восстанавливался и туман, застилающий минувшее, постепенно разрежался. Названия и образы ещё не обрели чётких форм, но вот-вот их обретут.

До той поры всё, чем имело смысл заниматься - сидеть, и медитировать, и упражняться. В конце концов она - Наблюдатель. И, хотя здесь и не было места ничему подозрительному, ни тело, ни мозг не должны расслабляться.

* * *

День сменялся днём, ночь - ночью. Нламинер брёл куда-то (компаса с собой не было, а солнце вставало каждый раз там, где ему вздумается) и конца не было этим холмам. Он мог поручиться за то, что не остаётся на месте. На каждом холме, где он останавливался, чтобы заночевать, оставлялся знак: несколько вбитых в землю колышков, что приходилось достаточно долго обтёсывать невероятно тупым ножом.

Следовало бы хорошенько наказать тех, кто доводит своё имущество до такого состояния. Нламинер думал об этом всякий раз, как смотрел на затуплённое, со множеством зазубрин лезвие, которое, вероятно, несколько лет не знало точильного камня и которое никогда не вытирали. Не может быть, чтобы это было моим! Впрочем, на поясе всё равно ничего больше не было.

В других отношениях всё также было достаточно просто.

С водой был полный порядок: ручьи то и дело попадались на глаза. Единственное, что омрачало жизнь, была строгая диета из ягод и кореньев. Никакого приличного оружия, способного поразить птицу или зверя, он не смог соорудить. Равно как и способа развести костёр: ни камушка до сих пор не попадалось на его пути. То, что у него были огромные клыки, вроде бы свидетельствовало о том, что предки его были хищниками,.. однако есть сырое мясо он сможет только в самом крайнем случае.

Что-то ещё я забыл, говорил он себе частенько. Что-то вот-вот всплывёт. Как-то же я справлялся раньше, причём в условиях, намного худших!

Он убедился, что тело отлично помнит приёмы владения оружием - импровизированным шестом, относительно прямой ветвью, что могла сойти за тренировочный меч или посох. Когда и где я обучался этому?

Не было ответа. Тем не менее, он открыл для себя новое развлечение - вспоминал заученные уроки владения оружием, нападения и защиты, часами бегал по холмам, восстанавливая физическую форму - и тело не очень протестовало. Всё, чего оно требовало - это еды. Тут, конечно, большого разнообразия вроде бы не предвиделось.

Однако, однажды он набрёл на здоровенный замшелый валун, что выглядывал из-под травы у подножия очередного холма. Камень оказался твёрдым и в какой-то мере годился для роли точила.

Когда он довёл свой нож до сравнительно острого состояния, новая волна энтузиазма наполнила его существо. Где-то неподалёку он заметил дерево с необычайно твёрдой и упругой древесиной. Возможно, лук со стрелами окажется для него слишком трудной задачей - но сделать несколько заострённых шестов, рогатину или даже вырезать сколько-нибудь сносный бумеранг - задача вполне посильная.

Тем более, что ничто пока не подсказывало ему, зачем он здесь и что надо бы предпринять. Не сидеть же, действительно, сложа руки!

* * *

- Должен признаться, что не сразу узнал тебя, - ответствовал средних лет человек, что сидел перед Шаннаром в просторном удобном кресле.

Они были в богато обставленном зале. Мебель, инкрустированная золотом и драгоценными камнями, украшения, на которые приятно смотреть. Богатая мозаика, украшающая стены и тонко подогнанный орнамент под ногами - редчайшие породы дерева и камня пошли на его изготовление. При всём этом зал не производил ощущения показной пышности. Скорее, он свидетельствовал о том, насколько высокое положение занимает его хозяин.

Старинная на вид флейта лежала на столе.

Сам Шаннар, на сей раз без своего плаща и без меча, выигранного у Рыцаря Хаоса, сидел в не менее удобном кресле напротив. Фрукты и несколько кувшинов с вином стояли на столике между ними.

Плащ владельца зала был небрежно брошен прямо на пол. Шаннар заметил узор из стилизованных рун "П", серебристой паутинкой украшавший изнанку плаща.

Его собеседник с улыбкой изучал не очень приметную фигуру Шаннара. Не придавая, впрочем, своему лицу никакого выражения, уместного при общении с нижестоящими. Улыбка была дружеской.

- Этот облик выбрал не я, - было ответом. - Кстати, как я должен к тебе обращаться на этот раз?

- У меня множество имён, - махнул ладонью собеседник. - Зови меня, например, Легнаром. Вполне подходящее имя.

- Легнар. Графство Селир, север Змеиного острова, - ответил собеседник. - Как же, как же. Похищение фамильных сокровищ тамошнего графа. Плюс небольшая стычка с... э-э-э...

- Я действительно не ошибся, - сверкнул белыми зубами Легнар. - Всё-то ты помнишь. Так что стряслось на этот раз?

- Суд Смертных.

- Знаю.

- И кого же выберешь в судьи?

- Стоит ли об этом говорить? - лениво протянул Легнар. - Как ты понимаешь, я не обязан это разглашать. Да и что особенного в этом Суде? Я помню их сотни. Все достаточно интересны по-своему... и достаточно скучны, кстати...

- За исключением тех случаев, когда ты проигрывал.

- Точно! - вновь улыбнулся Легнар и глаща его чуть сузились. - Задал-таки я беспокойства этим надутым любителям всего блестящего. - Его глаза приобрели мечтательное выражение и он продекламировал неожиданно густым басом: - "За похищение драгоценностей и осквернение храмов да будут твои подданные вечно вне закона в моих владениях!"

Оба собеседника расхохотались.

- Так что же ты хочешь? - повторил Легнар.

- Ты меня не очень-то жалуешь.

- Я никого не очень-то жалую. К тому же мне как-то боязно говорить с тем, кто вне моего влияния. Хотя... у тебя, ты говоришь, есть один прекрасный меч?

- Какой меч? - искренне изумился Шаннар и оба рассмеялись.

- Ладно, - ответил Шаннар в конце концов. - Сейчас дело несколько серьёзнее. Речь может пойти об изгнании.

Легнар присвистнул.

- И кто рвётся в нашу славную компанию?

- Вот это я как раз и выясняю. Тут-то мне и нужна помощь. В обмен могу предложить какой-нибудь интересный экземпляр для твоей коллекции.

- И что же за экземпляр? - Легнар придвинулся поближе.

- Так я тебе и сказал! С тобой, как всегда, будет всё просто. Услуга за услугу.

- Вон ты как... - протянул Легнар. - А что мне за интерес тебе помогать? За кота в мешке?

- Я когда-нибудь тебя обманывал?

- Нет, - Легнар энергично мотнул головой и его тщательно собранная причёска при этом изрядно пострадала.

- Вот видишь! Так что давай перейдём к деловой части. У меня ещё масса других идей... да и отдохнуть немного хочется. Уже неделю как на ногах.

Легнар посмотрел в глаза своему гостю.

- Скажи же хоть что-нибудь!

- Ну ладно, - Шаннар отхлебнул вина и аккуратно поставил бокал на столик. - Скажи откровенно, ты в состоянии увидеть Впервые Рождённого?

Легнар был озадачен.

- Нет, разумеется. К чему этот вопрос?

- Не видишь совсем?

- Совсем. Ни тело, ни сернхе... если это тебя интересует. А что?

- Я и так сказал слишком много, - Шаннар поднялся и поклонился хозяину. - Не одним же богам изъясняться загадками!

Легнар рассеянно щёлкнул пальцами и его нищенский наряд сменился другим, более подобающим изяществу и богатству комнаты. Свечи зажглись в многочисленных канделябрах, а за окном стремительно зашло солнце.

- Кстати, о мече, - обронил Шаннар, когда дошёл до двери наружу, - Я действительно оставлю тебе его на память... только не говори его прежним хозяевам, что тебе его подарили. Неудобно выйдет, знаешь ли.

* * *

Спустя десяток дней встрёпанный, но вполне живой и бодрый Нламинер заметил первые признаки пребывания в этом необычном месте (которое он про себя прозвал Лугами).

На вершине холма, на который он взбирался, чтобы устроиться на ночлег, чёрным пятном выделялось старое костровище. Судя по всему, решил он, принюхавшись, несколько месяцев прошло с тех пор, как здесь зажигался костёр. Костёр! Он вздохнул. Те редкие камни, что попадались на пути, годились для высекания искры так же, как воздух - для питья.

Он лихорадочно принялся исследовать землю вокруг, но всё, что нашёл - несколько угольков и оплавленные куски какого-то серого металла. Ничего не понимая, он всё же разбил здесь свой лагерь.

Той ночью он впервые увидел сон.

Во сне он увидел самого себя.

Точнее, не вполне самого себя. Никогда он, Нламинер, не носил на лице такого хмурого выражения, никогда его мех не был в таком беспорядке. Исключая, конечно, три недели в пустыне Анертон, где он иногда сутками сидел в руинах, спасаясь от погони. Но то было давно.

Его двойник путешествовал по местам, вроде бы знакомым - очертания гор, растения, деревья казались известными. Иногда казалось, что звуки, запахи и прочие ощущения вот-вот прорвутся - настолько реалистичным был сон.

Картинки были смутными, быстро обрывались, переходили одна в другую безо всякой видимой связи. Тем не менее, смотреть сон было интересно.

Сон оборвался, когда "Нламинер" подошёл к полуосыпавшейся каменной стене с непонятными рунами, чудом уцелевшими на ней и, взмахнув рукой, сделал что-то, отчего руны потекли и образовали слово, уже вполне понятное и знакомое. "Вода".

Здесь Нламинер проснулся. Холодный пот выступил на лице, сердце бешено стучало. Я тоже так умею, неожиданно пришла мысль. Я тоже умею читать неизвестные надписи. Почему я об этом забыл?

Он лежал, глядя в испещрённое яркими звёздами небо и под оглушительный хор цикад думал, думал, думал. Пытался вспомнить. Слова уже начали прорываться сквозь туман и оставалось надеяться, что воспоминания будут приятными.

* * *

К полудню непонятно какого по счёту дня (лишь позднее Нламинер пожалел, что не попытался отмечать время) он заметил три человеческие фигуры, сидевшие на холме, склонившиеся над чем-то и оживлённо - судя по жестикуляции - что-то обсуждающих.

Нламинер кинулся к ним, не помня себя от радости. Наконец-то хоть какая-нибуль компания! Однообразные холмы, постоянная тёплая погода, полное отсутствие какого бы то ни было общения начинали выводить его из равновесия.

Трое сидели прямо на траве и между ними, на круглой подставке лежало что-то вроде макета. Нламинер издалека разглядел домики, дороги, башни... Что бы это значило?

Трое не обращали никакого внимания на его приближение. Кто они такие? Строители? В таком месте? Нламинер перебрал несколько объяснений происходящему и решил не прибегать ни к какому объяснению.

- А, зритель! - обрадованно вскричал один из сидящих и повернул к Нламинеру своё изборождённое множеством морщин, худое смуглое лицо. - Нам как раз нужен добрый совет. Смотри, - и он махнул рукой куда-то в сторону.

Вереница холмов в указанном направлении просела, туман опустился с небес и быстро разошёлся. Прекрасный город открылся Нламинеру - в точности как на макете. Архитектура была ему незнакома, но вид был впечатляющим.

- Вот как мы его, - произнёс всё тот же человек (был ли он человеком на самом деле?) и земля содрогнулась под ногами у Нламинера. Он в ужасе увидел, как глубокие трещины разверзались там, в долине, жадно заглатывая рассыпающиеся здания. Охваченное паникой население пыталось спастись, но почти всех настигали либо падающие обломки, либо бездонные трещины, либо огонь. Прошло всего несколько секунд и там, где был город, лежали руины. Пыль медленно оседала на останки былого великолепия.

- Он испугался! - вскричал всё тот же человек и повернулся к своим собеседникам. - Я же говорил, что так будет эффектнее всего. Ну что, решили? - он взмахнул рукой и изрядно поднадоевшие холмы вновь заполнили пространство со всех сторон.

- Что тут происходит? - вымолвил, наконец, Нламинер.

Другой из сидящих поднял к нему мрачное лицо и тень улыбки мелькнула на нём. - Придумываем, как нам избавиться от этого города. По-моему, землетрясение - это не очень оригинально. Может быть, наводнение? Как ты считаешь, зритель, наводнение страшнее?

- Какой я вам зритель! - рявкнул неожиданно для самого себя Нламинер и краем глаза заметил, что тень его вновь расщепилась. Чьё-то сознание, холодное и чёткое заглянуло в открывшуюся брешь. - Вы что тут, в игры играете?

Все трое подняли головы и уставились на него. Третий, который продолжал улыбаться с того самого момента, как Нламинер подошёл к ним, тихо сообщил: - Он ничего не понял.

- Ему, наверное, наши лица не нравятся. Может быть, женские не будут тебя так раздражать? - тембр его голоса его на полуслове изменился и перед ошеломлённым Нламинером оказались три миловидные девушки. Лица их, правда, сохраняли то же обветренное, жёсткое выражение.

- Нет, ему, наверное, хочется чего-нибудь страшного, - ответила вторая и - новое превращение. Три четвероруких, зубастых создания уставились на него красными горящими глазами, потирая внутренние руки. Блеск их когтей и зубов, несомненно, быстро бы свёл с ума любого человека... вероятно. В Нламинере же поднялась лишь усталость. Он был сыт по горло этим миром, где ничто не следовало привычным физическим законам.

- Где я? - спросил он у своих новых знакомых. Ближайшее чудовище скривилось, пошло волнами и вновь превратилось в того, кто показал ему землетрясение.

- Он не помнит! - радостно вскричал третий. - Как раз то, что нам нужно!

- Ты действительно не помнишь, откуда ты здесь? - спросил его мрачный. Нламинер покачал головой. - Ну что ж, мы, конечно, поможем. Только у нас принято оказывать ответные услуги.

- У вас? - вырвалось у Нламинера.

- У нас, у вас... - мрачный поморщился. - Ты каждый день встречал нас раньше, однако не замечал. Так что не перебивай.

- Пусть присоединяется к игре! - воскликнул улыбающийся. - Не надо навязывать ему сторону - пусть выберет сам! Давненько у нас не было подобного зрелища...

- Что за игра?

- Наша игра, - первый поднял указательный палец и солнце немедленно зашло, а звёздное небо стремительно возникло из-за горизонта. У Нламинера закружилась голова и он закрыл глаза ладонями. Открыв их, он увидел за спиной у троих огромную, в треть неба, луну. Зрелище было настолько жутким, что он отвернулся, чтобы не сойти с ума.

- К тебе однажды подойдёт кто-нибудь и попросит оказать услугу - от нашего имени. Как по-твоему, это равноценная услуга?

- От вашего? От чьего именно?

- Не беспокойся, этого ты не узнаешь. По крайней мере, от нас. Но этого посланца ты узнаешь безошибочно.

Нламинер смотрел в глаза собеседника и видел в них что-то, трудно описываемое словами. Миры... события... катастрофы... видения едва не захлестнули его и он отвёл взгляд вниз.

У каждого из его собеседников было по три тени. По две указывали на двух остальных... а третья - на Нламинера. У самого Нламинера тени не было.

И вновь Нламинер ощутил, как знание ворочается в глубине разума, но не может облечься в слова.

- Согласен, - ответил он после долгой паузы и трое зааплодировали.

- Мы будем наблюдать, - произнёс улыбающийся и небо вновь стало дневным, а воздух - прохладным.

Нламинер чувствовал, что засыпает. Падая куда-то в вязкую тёплую пропасть, он слышал над собой голоса, что могли бы принадлежать богам. Неимоверная мощь чувствовалась в каждом звуке.

- ... говорил, что их было двое ...

- ... пусть останется, если захочет ...

- ... действительно самый первый ...

В этот или другой момент где-то вдали от него случилось два события.

Рисса проснулась и села, озираясь. Вокруг неё расстилалась каменная пустыня, с расставленными там и сям могильными камнями. Внутри остывал болезненный жар, и тысячи тонких иголочек пронизывали всё тело. Ощущения были такими, словно она проснулась от долгого непрекращающегося бреда, очнулась от болезни, что терзала её несколько лет.

Нлоруан с криком проснулся, сбрасывая с себя покрывало и хватаясь за оружие. Впервые за бессчётное количество ночей он увидел сон. Кошмарный сон. Такой, который никогда никому не рассказывают, чтобы видения постепенно забылись и рассеялись. Впрочем, когда на его крик снаружи в дверь его номера вежливо постучали, он вернул себе самообладание и предложил стучавшему убраться туда, откуда ещё никто и никогда не возвращался.

* * *

Он очнулся всё там же. Он лежал ничком в густой траве, в очень неудобной позе и шея страшно затекла.

Поднимаясь, он ушибся головой о дерево и чертыхнулся. Потирая затылок, повернулся кругом и встретил всё тот же неизменный мир. Холмы, деревья и всё прочее. Он вспомнил странную троицу и поморщился. Разыграли? Он по-прежнему не помнил ничего, кроме своего раннего детства и бесконечности Лугов. Что теперь?

Подняв глаза, он увидел две полосы, небрежно проведённые краской по коре дерева. Чёрная и белая. На их стыке краски слегка смешались и тончайшие струйки серого всех оттенков разделяли два цвета. Краска ещё не высохла - она блестела на солнце и источала густой хвойный запах.

Нламинер вгляделся в нарисованные полосы и поднял ладонь ко лбу. Туман в сознании заклубился и начал стремительно таять. Память наваливалась так быстро, что он обхватил дерево руками и прислонился к нему.

Прошлое возвращалось.

* * *

...Обмакнув кисть в белую краску, Инлеир провёл по деревянному щиту белую полосу. Другой кистью он провёл чёрную - так, чтобы края полос соприкоснулись.

- Ты видишь чёрное и белое, - заметил он. Нламинер кивнул. - Детский взгляд на мир. Правильное и неправильное. Доброе и злое, созидательное и разрушительное... и так далее.

- Теперь вглядись, - указал он и Нламинер придвинулся ближе. - Видишь ли ты чёткую грань между чёрным и белым? Так, чтобы можно было сказать: "Вот место, где начинается чисто белое"?

Нламинер покачал головой и улыбнулся.

- Это знание - одно из самых очевидных, но и наиболее трудно постигаемых, - Инлеир поднял указательный палец. - Истина в том, что всегда существует граница. Никогда не бывает противостояния двух сил. Всегда есть третья - иногда плохо различимая, иногда отлично заметная - она есть всегда. Без неё весь мир был бы вечной ареной, вечным полем боя, безо всякого затишья.

- Граница эта, - продолжал маг, - присутствует во всех аспектах существования. Поясню на примере ещё одного популярного заблуждения. Магия очень привлекательна и полезна, с точки зрения некоторых и кажется источником невероятной угрозы для других. Где, по-твоему, истина?

- Где-то посередине, - предположил Нламинер.

- Верно. Всё зависит от употребления. А теперь скажи, часто ли ты слышал легенды о могущественных злобных магах, которые развили свою мощь до такой степени, что сами законы мироздания бессильны перед ними и кажется, что обрести власть надо всем сущим для них - лёгкая задача?

- Конечно, - глаза Нламинера загорелись. - И книги читал, и немало представлений в килиане видел...

- Как, по-твоему, возможно ли такое?

Нламинер подумал несколько секунд и молча пожал плечами.

- Трудный вопрос, согласен. Теоретически это возможно. Чёрная полоса в этом случае - это то состояние, когда мощность мыслящего существа такова, что оно в состоянии манипулировать законами реальности, в которой обитает. Белая - это наш уровень, уровень существ принципиально ограниченных, неспособных бросить вызов всему остальному миру.

- Граница в этом случае, - маг подошёл к окну и говорил, не глядя на ученика, - весьма своеобразна и единого мнения среди магов нет. Наиболее общая точка зрения такова. Когда существо приобретает способности, превосходящие те, которые записаны в его нити жизни - некоторые называют это кармой, но разница всё же есть - то законы воплощения начинают подавлять такое существо, чтобы не нарушать равновесия его и окружающего мира.

- Равновесия? - подал голос Нламинер. - Как же, слышал. Ходил однажды проповедник и говорил, что всё в мироздании предопределено и уравновешено, и что задача каждого - медитацией понять, как надо поступать, чтобы не нарушить текущее положение вещей. Представляю себе картину - все сидят и медитируют, а вселенная тем временем живёт сама по себе...

- Занятно, - Инлеир улыбнулся - Впрочем, проповедников нынче много, так что не стоит слишком уж верить их словам. Вообще, слова лучше всегда подвергать сомнению - мои, кстати, тоже. Так вот, завершая эту тему. Мы вольны упражняться в наших магических искусствах как угодно, в рамках ограничений, что накладывает на нас образ жизни, общество, вера - неважно, какой культ ты исповедуешь и исповедуешь ли вообще. Как только маг попытается переступить ту грань, в рамках которой он не нарушает равновесие своей нити жизни, сернхе, вмешиваются иные силы, что неподвластны ни смертным, ни богам, и противодействуют попыткам стать чрезмерно могущественным.

- И нельзя обмануть эти силы?

- Кто знает? Однако, ни одно смертное существо на памяти Ралиона не смогло установить сколько-нибудь полный контроль над всем миром, хотя некоторые были весьма близки к этому. Замечу, однако, что все такие личности либо сходят с ума, либо неожиданно изменяются духовно и отказываются от власти. Что-то ломает их решимость в той или иной форме. Разумеется, ни из чего не следует, что эти силы нельзя обойти. Если хорошенько захотеть, то можно постараться. Вопрос только - зачем?

- Да, это сложный вопрос, - ответил Нламинер несколько секунд спустя. Новое знание взбудоражило его и зародило сомнения в его правомерности. Воистину, чем больше узнаёшь о мире, тем больше видно непознанного...

... - Хорошенько захотеть, - произнёс он, вставая с земли и отряхиваясь. Дерево таинственным образом усохло, пока он сидел у него и полосы, проведённые на коре, казались невероятно старыми.

Окружающая местность также изменилась. Она стала заметно менее холмистой. Камни покрывали её в изобилии; деревца были чахлыми и голоса птиц больше не раздавались вокруг. Смолкли все насекомые и тёплую жару сменила осенняя прохлада.

- А я хочу вспомнить всё, что забыл, - произнёс Нламинер и вновь ощутил, как что-то настороженно шевельнулось в его сознании.

Один невысокий холм возвышался к северу от него - или к югу, а, может быть, вообще в любую сторону. Если предположить, что огромное тусклое солнце садилось на западе, то к северу.

И на этом холме стояло неприветливое квадратное сооружение, с колоннадой, украшающей стены. Единственная постройка за всё время его последних скитаний. Намёк был понятен; Нламинер направился к постройке и с каждым шагом прошлое возвращалось к нему, и многие вопросы находили свои ответы.

И почему-то казалось, что его обвели вокруг пальца.

* * *

Рисса сидела, прислонившись спиной к ближайшему могильному камню и размышляла.

Несколько недель - или меньше? - она пребывала в необычном мире, который совпадал со своей астральной проекцией. Всего там было вдоволь, и еды, и воды, и ощущений - не было лишь собеседников. Память вернула ей имя, воспоминания о детстве, о воспитании, об обучении и первых стычках с врагами...

И ничего больше?

Память возвращалась скачками. Трое её детей... двое из которых всё ещё были живы... битва с Повелителями Химер и серьёзное ранение в болотах Лерея...

Что же не хочет возвращаться к ней?

Странным было это чувство - осознание того, что память вернулась не вся. Странным и жутким. Рисса взывала к богам, к Эзоксу и Андринксу - но боги молчали. Ни Всезнающий, ни Вечно Следящий ничего не знали о месте, в котором она застряла. Мысль была настолько необычной, что Рисса даже улыбнулась.

Поскольку холм, на котором она очнулась, ничем не отличался от других, в обеих проекциях, не было смысла куда-то двигаться. Ждать на месте - тоже способ перемещаться. Рано или поздно мир сам сдвинется из-под ног.

Как сейчас вот сдвинулся.

Один раз ей показалось, что она слышит скрипучий смех в три голоса. Как-то раз она проснулась ночью и увидела луну, не менее чем в треть неба, что нависала над ней, ослепительная и неправдоподобная. Видения других незнакомых мест - могучего замка на небольшом острове, пыльной анфилады комнат, заваленных книгами, почти бесплодного пейзажа, по которому во все стороны разбегались двойные ниточки железных брусков, опирающихся на бруски деревянные... Множество видений посещало её сны, но все были мимолётными, неясными и зачастую не поддающимися толкованию.

И многие сны, что не относились к Ралиону или его проекциям... но вызывали острое чувство уже пережитого. Глянцево-чёрная река, отделявшая пустошь от буйного леса, статуя каменного ворона с жарко горящими глазами... чьи это были сны?

И вот теперь этот бесконечный могильник. Интересно, кто-то собрался её напугать? Человека это могло бы испугать. При виде нежити, выбирающейся их могилы человек, как правило, впадал в смертоносное оцепенение от страха. Их раса боялась совсем другого. Для неё кладбище - это почти что священное место, место отдыха души, место, где всегда незримо присутствует страж Моста, их расовое божество, великий Наата.

Или же ей создают священное место? И это глупо, так как все эти могилы - не более чем декорация. Это ясно и по ощущениям, от них исходящим, по запаху, по внешнему виду... Непонятно.

Камушки скрежетнули справа от неё и, повернувшись, она увидела выходящего из-за постамента Шаннара. Он приветствовал её жестом и сел напротив, тоже прямо на землю.

- Вспомнить всё пока ещё не удалось, - произнёс он глубоким голосом, в котором что-то выдавало нечеловеческое происхождение.

Рисса кивнула.

- Мы знакомы, - продолжал собеседник. - Я участвовал в штурме башни Мерго, когда тебе было примерно сто двадцать лет.

Рисса сузила глаза (они при этом стали чуть-чуть карими) и произнесла:

- Человек, что сражался под зелёным знаменем? Тот, кто не позволил убить пленников?

Шаннар кивнул. - В тот раз меня звали...

- ...Арлион. "Стремительный". Помню. Только мне не о чем говорить с тем, кто стоял на стороне Хаоса.

И встала, чтобы уйти.

- Начнём с того, что я не повинуюсь богам, - произнёс человек за её спиной и Рисса вздрогнула. - Боги иногда повинуются мне - это верно.

Рисса остановилась.

- Во-вторых, я стоял на стороне равновесия, а не хаоса. Ты же не видела меня ни раньше, ни позже, верно?

Рисса обернулась.

- В-третьих, сейчас у меня к вам неотложное дело и нет никакой надежды, что я смогу ещё вот так запросто с вами поговорить.

Рисса в замешательстве прикоснулась ладонью ко рту.

- С нами? С кем ещё?

- Так ты его не вспомнила? Ладно, немного подскажу. Не так давно ты отправлялась в Сингару, чтобы запечатать могильники...

Рисса хотела что-то сказать, но осеклась.

- Вижу, что вспоминаешь! Я показал бы его тебе, но последние детали тебе предстоит вспомнить самой.

Он помолчал и продолжил.

- Здесь, конечно, время не идёт, - для всех, кроме меня. Поэтому я немного тороплюсь. Итак, я указываю тебе, куда идти - чтобы, наконец, выбраться отсюда - а в ответ ты меня выслушаешь. Идёт?

Рисса кивнула. Шаннар указал пальцем куда-то вдаль, и там Рисса заметила небольшой холм и какую-то постройку. Отсюда она казалась совсем крохотной и никаких деталей не было видно.

- До чего же приятно иметь дело с расой, наподобие твоей! - заметил Шаннар, когда они зашагали к далёкому холму. - Людям приходится доказывать по несколько часов, что их не вводят в заблуждение, не обманывают, не пугают...

- У людей слишком мало органов чувств, - отвечала Рисса. - И раса их ещё молода.

- Так вот, - продолжал Шаннар. - Я не стану представляться - у меня уже сотни имён, и узнать ещё одно - невелика радость. Вам нужно узнать имя того, кто вас отправил сюда. Выглядит он примерно так...

И на ходу Шаннар превратился в небольшого карлика, которого повстречал Нлоруан на берегу острова. Шагать ему приходилось теперь чуть ли не вдвое быстрее.

- Где-то я это уже видела, - ответила Рисса, осмотрев подвижное существо с немигающими глазами рептилии, но практически без чешуи и с чрезвычайно подвижными пальцами.

- Несомненно. Однако позволь предупредить. Как только вы узнаете его имя, он сможет вновь добраться до вас. Он сделал двойника твоего спутника - и я пока не знаю, почему именно его. Это вам тоже предстоит выяснить. И не забывайте, что, как только вы получите ответ на оба вопроса, у вас будет всего несколько дней на все действия.

- А что будет потом? - поинтересовалась Рисса.

- Потом состоится Суд Смертных и я уже ничего не смогу изменить.

Сказав это, Шаннар растаял в воздухе. Рисса остановилась, некоторое время ожидая его возвращения, затем пошла дальше. Память возвращалась к ней с каждым шагом и, когда она подошла совсем близко к постройке, кто-то высокий и худощавый сидел на ступенях, глядя в её сторону. Не помня себя от радости, Рисса бросилась бегом. Позже они довольно долго простояли, взявшись за руки и глядя друг другу в глаза.

У обоих было, что спросить и что рассказать.

IX.

В одном из многочисленных трактиров озёрного города Яндор сидел закутанный в тяжёлый плащ Нлоруан и потягивал вино, слушая разговоры и размышляя. Похоже, что его новый союзник не лгал; силы его уже почти восстановились и чутьё подсказывало, что говорит он именно то, что думает.

Две вещи омрачали его существование.

Прежде всего, союзник никогда не называл себя по имени. Про себя Нлоруан звал его "коротышкой", а в разговоре всё более обходились местоимениями. Тем не менее, тому имя Нлоруана было известно.

Одно за другим Нлоруан вспоминал свои прежние имена. Цепочка медленно уходила в прошлое - Нлоруан, Каллиро, Оттураэ, Ценнонн... новая память подсказывала ему видения, которых не могло быть в этом мире - чёрная река, в водах которой застывало само время, расколотый надвое фиолетовый пик посреди великой пустыни, кольцо гор, внутри которого господствовала нежить... Ничего такого здесь не было. Так, обширный, но в целом сонный мир - с небольшой армией он взял бы его за считанные дни. В этом ли будет его поручение?

Далее, невидимая область в его памяти по-прежнему оставалась. В отличие от своего союзника, Нлоруан знал, что в решающий момент удача ему изменит, знал, что сама по себе его ненормальная, бесконечная цепь перерождений не прервётся. Что-то сломалось во вселенском законе и он стал жертвой этого сбоя. Ни предсказатели, ни могущественные телепаты, никто не мог пробиться в мёртвую зону и вынести оттуда единственное знание, в котором Нлоруан нуждался: узнать, почему это случилось.

Союзник обещал это рассказать... когда он, Нлоруан, поможет ему в решающий момент. Может быть, бросить всё это ко всем чертям и заняться своей жизнью? Перестать выполнять чьи-то поручения, попытаться освободиться от гнёта предыдущих жизней: их память не умирала в его голове и, хотя и не сводила с ума, ничего приятного также не приносила.

Что-то ещё?

Ах, да, его новое тело. Это, конечно, забавно, но такой расы здесь нет. Он один в своём роде. Впрочем, возможно, это чьи-то эксперименты. Не он ли сам некогда создавал совершенно невероятных существ, которые в одиночку могли справляться с целыми армиями, а выглядели совсем похожими на людей?

И ещё этот шепчущий голос в голове... непохожий на память прошлого. Живой, отличающийся от него самого голос. Чей он, интересно?

Тут, как всегда, появился "коротышка". Он молча сел за тот же столик и жестом заказал себе вина. Когда заказ был исполнен, он положил обе руки на стол и произнёс:

- Ну что же, через восемь дней я должен буду решить одну небольшую проблему. А тебе, через два дня, надо будет встретиться кое с какими людьми и...

- Убить? - равнодушно спросил Нлоруан, одним глотком допивая то, что у него оставалось.

Карлик сморщился.

- Разве для этого я стал бы нанимать профессионала? Нет, дело тут гораздо тоньше.

Он придвинулся поближе и заговорил шёпотом. Со стороны эта компания не вызывала никаких подозрений: двое прилично одетых торговцев совещались о чём-то. Никому и в голову не пришло бы подслушивать их беседу.

* * *

Повелитель драконов был сух и неразговорчив.

Его жилище было открыто всем ветрам. Вокруг расстилалась безбрежная пустыня, а вглубь пещеры, у которой он встретил Шаннара, он его не пригласил.

С кем только не приходится иметь дело, вздохнул про себя Шаннар и в который раз обрадовался тому, что его мысли неосязаемы даже для богов.

В этот раз Зартин принял человеческий облик. Он выглядел воином, в богатой сверкающей кольчуге, со множеством украшений на пальцах, запястьях, голове. Ослепительно сияющий амулет светился на его шее.

- Я уже сотни лет не участвую в Судах Смертных, - голос Зартина содержал и шорох начинающегося обвала, и далёкие раскаты грома. Даже на почтенном расстоянии Шаннар ощущал тепло, источаемое его телом. - Почему я должен изменить своим привычкам? Мои подданные живут в другом мире и не имеют ничего общего с остальными... - он помедлил - расами.

- Давно ли я нарушал твой покой, Владыка Драконов? - спросил Шаннар, глядя прямо в глаза Зартина, в бушующее алое пламя. Его собеседник выдержал взгляд и чуть усмехнулся. Каждое его движение наводило на мысль о невероятной, почти непреодолимой мощи. Шелест его одежд казался свистом далёкого урагана, а звуки голоса внушали ужас.

- По счёту времени Ралиона, не беспокоил тысячу сто шестнадцать лет. Что с того? Предыдущий раз я послушался тебя, но мог бы и не слушаться.

Предыдущий раз тебя и всех твоих подданных могли бы изгнать, не уговори я Элиора поддержать тебя, подумал Шаннар, но вслух говорить этого не стал. На лице у Зартина читалось, как неудобно ему говорить с тем, чьи мысли - тайна за семью печатями и Шаннар позволил себе вновь немного этому порадоваться.

- Ладно, - Шаннар стёр с лица вежливую улыбку и принял такое же кислое выражение, какое видел на лице у собеседника. - Поистине, терпение моё не бесконечно. Если сам мой визит не свидетельствует, что к словам моим стоит прислушаться, то далее убеждать тебя бесполезно. Желаю всего наилучшего.

Он резко повернулся и пошёл прочь. Теперь-то он знал, как поступит Зартин и прилагал все силы, чтобы не расхохотаться. Как просто порой можно заставить собеседника сделать то, что нужно! При условии, конечно, что вас не сотрут в порошок, не обратят за беспокойство в нечто безобидное, не одарят любым из тысяч известных проклятий. О смертные! Для чего вы выдумываете своим богам такое щедрое разнообразие проклятий?..

* * *

Невзрачное серое здание, у которого они встретились, имело по двери в центре каждой стены. И двери, и стены, и ступени были невероятно пыльными - словно тысячелетия не дул здесь ветер, не проходила ничья нога. Нламинер было коснулся массивной золотой ручки, когда Рисса поймала его за руку.

- Взгляни-ка, - указала она пальцем поверх двери.

Там, полускрытая осевшей пылью была высечена надпись. На Тален. Словно вся вселенная на нём разговаривает, подумал Нламинер, подпрыгивая, чтобы смахнуть наросты пыли. Открывшаяся надпись была так же лаконична, как и непонятна.

"РАЛИОН".

- Понятно, - кивнул он, - дорога домой. Не хочется туда вернуться?

Рисса покачала головой.

- Нет, мне много чего было обещано, если я вернусь назад. Тебе там, кажется, тоже делать нечего. По крайней мере, сейчас.

Нламинер кивнул.

- Ну что же, пошли дальше.

Следующая дверь (шли они по часовой стрелке) была помечена:

"МУЗЕЙ".

- Не сказал бы, что у этого музея много посетителей, - отметил Нламинер, отряхивая с коленей поднявшуюся въедливую пыль.

- Как бы самим не оказаться экспонатами, - проворчала Рисса и потянула его за руку. - Пошли дальше.

"АНЕКТАС".

- Что бы это значило? - спросил Нламинер озадаченно. - Я что-то не припомню такого слова.

- Я тоже.

"ПОРТ".

- Отлично! - выразил Нламинер своё восхищение. - Последние несколько дней у меня складывается впечатление, что я - кукла в какой-то непонятной и страшно глупой пьесе. Теперь я в этом совершенно убеждён. Ну что, куда пойдём?

- Пойдём-ка дальше, - предложила Рисса, у которой начало возникать нехорошее предчувствие.

Следующая дверь была девственно пыльной и надпись на ней гласила: "БИБЛИОТЕКА". Оба путешественника посмотрели на надпись, затем друг на друга.

- Пять сторон у квадрата, - задумчиво произнёс Нламинер и вновь почесал затылок. - Хорошо, что я сидел, а не ходил вокруг здания. Долго же мы искали бы друг друга!

Они помолчали несколько минут.

- Я настроен войти, - заявил Нламинер. - Может быть, мы кого-то и позабавим, если будем без конца бегать вокруг этого здания, но мне, честно говоря, хочется ясности.

- Пошли, - согласилась Рисса.

Он открыл дверь и из открывшегося чёрного проёма на них пахнуло пылью выдержки в несколько тысячелетий. Воздух был невероятно сух и от него неприятно запершило в горле.

Они сделали шаг в проём, взявшись за руки и окунулись в непроглядный мрак, что тянулся, казалось, бесконечно во все стороны. Слабое эхо их шагов возвращалось спустя несколько секунд и от этого единственного звука у Нламинера по спине забегали мурашки.

* * *

Нламинер ощущал себя затерявшимся в обширном помещении, словно мошка, залетевшая в храм. Стен не было видно; под ногами чуть поскрипывал паркет (менее пыльный, чем входные ступени) и ничего опасного вроде бы не ощущалось.

Распахнутая дверь позади выглядела прямоугольной дырой, пробитой в черноте и вызывала неприятные чувства. Впрочем, Нламинер не полностью проникся человеческой склонностью бояться всего, что непонятно или не видно. Ему не мерещились притаившиеся за спиной орды привидений, среди шорохов сквозняка не чудились стоны и плач. Темнота была просто темнотой. Запах пыли и другой, не менее своеобразный аромат пробудили в нём воспоминания о библиотеке Оннда - восьми огромных залах, где собралась мудрость двадцати пяти веков, художественная литература (жанр, который только начинал развиваться), всевозможные атласы, справочники, жизнеописания и много чего ещё.

В библиотеке Оннда было принято окуривать книги неким алхимическим составом, что защищал хрупкую бумагу от разрушения, предохранял книги от влаги, насекомых, грызунов. И здесь, в неизвестном до сих пор месте он ощутил отголоски того, привычного и спокойного запаха и последние остатки настороженности испарились прочь.

...Рисса шла, размышляя о своих невероятно обострившихся чувствах и о загадочной речи её старого (как теперь выяснилось) знакомого. Мыслимо ли, чтобы человек прожил так долго и не изменился? Ничего магического или сверхъестественного не излучал Арлион, не был он ни аватарой божества, демоном или кем-то ещё не от мира сего. И всё же сохранился! Её память напомнила тот день, когда объединённые войска трёх рас разрушили гнусную башню, откуда выходили практически неуязвимые и невероятно опасные чудовища, порождённые больной фантазией хозяев башни... Тогда Арлион первым разгромил магическую лабораторию, но встал, с клинком наголо, у сдавшихся на милость нападавших горстки чародеев и не позволил озверевшим бойцам разорвать их на части немедленно... Так и ушёл вместе с ними куда-то, не пожелав ничего объяснить. Никто не осмелился его преследовать: до той поры он был надёжным союзником и его огненный меч, Ридиал (Гроза), не раз обращал исход сражений в пользу объединённых сил.

Как давно это было!

Она помотала головой, отгоняя видения.

Её ночное зрение показывало ей ряды стеллажей с книгами, стойки, кресла, столы, аккуратно положенные дорожки. Ни в коей мере это место не пребывало в запустении. Но где же тогда посетители? Ей приходилось бывать в десятках библиотек (хотя город Оннд обладал крупнейшей), но все они, вместе взятые, целиком уместились бы в этом зале. Вдали, где даже ночное видение не проникало сквозь мглу, смутно угадывались очертания ещё одной двери. Новый зал? Новые стеллажи? И как, интересно, они смогут прочесть здесь хоть что-нибудь?

Немногие расы издавали книги. Лидером здесь были, как ни странно, Люди, которые во всех остальных отношениях были гораздо моложе остальных рас. Только Ольты, Найя и Дарионы сами научились печатать книги. Остальные расы, включая Хансса, использовали до настоящего времени другие способы. Птицы Флоссы, которым отсутствие рук отрезало путь ко множеству технологий, в совершенстве владели способом запоминать практически любой объём знаний и передавать их, не теряя ни одного ощущения, ни слова, ни мысли. Хансса изобрели сложную пиктографическую систему и воспроизводили памятники своей культуры во множестве пещер, подземных городов, на камне и дереве, на металле и кости. Впрочем, теперь они тоже печатают книги - бумага, хоть и ненадёжна на вид, а хранит сведения не менее надёжно, чем гранитная стена, да и печатать книги проще.

Не всем, конечно, нравятся нововведения, но даже самые придирчивые мудрецы не нашли ничего недостойного в том, чтобы доверять тонкой бумаге священные тексты, исторические записи, картины и многое другое.

Рисса заметила, как Нламинер зажёг крохотный магический огонёк, машинально, сам того не замечая. Теперь она осознавала, что сам он не всегда замечает, как быстро чему-то обучается и пользуется своими возможностями не всегда осознанно. Ловушка, в которую угодили многие до него.

И были случаи, когда его поведение ставило её в тупик! Она считалась одним из лучших экспертов по человеческой и ольтийским расам, и всё же Нламинер, воспитанный людьми, оставался уникальным. Она не знала, есть ли у него цель в жизни. Он никогда не отходил ни на шаг от своих решений, и практически никогда не терял голову. Разум его казался совершенно бессбойным, а неправильные решения, видимо, объяснялись только недостатком знаний. Рисса поёжилась. Никто из её знакомых никогда не слышал о такой расе, не знал даже малейших упоминаний о таких существах. Десятки вымерших или считающихся вымершими рас известны Ралиону, но Нламинер такой один. И его имя - в переводе с диалекта Анлавена оно означает "находящийся под покровительством". Уж это точно...

Он не знает ничего о своих родителях или сородичах (и это его нисколько не тревожит), а теперь кто-то, не менее загадочный, интересуется им.

Тут она вспомнила пещеру, бассейн, разрушившуюся статую Андринкса... Он тоже заглянул в бассейн. Сама Рисса там увидала множество образов, все так или иначе связанные с Хансса. А что видел там он?

Так ведь и не нашлось времени спросить!

Ладно, как только будет время устроить привал, спрошу непременно. Собственно, это всё, за что пока можно зацепиться.

* * *

Элиор, вопреки всем ожиданиям, оказался наиболее дружелюбным.

Он встретил Шаннара на берегу небольшого озера, у приветливой берёзовой рощи. Было лето и воздух был в меру тёплым.

- Честно говоря, я немного устал, - добавил Шаннар, после того, как рассказал, зачем он, собственно, побеспокоил его. Элиор (на сей раз выглядевший одетым во всё жёлтое тяжеловесным воином) кивнул и продолжил:

- Отправил бы меньшую аватару.

- Все мои аватары перед тобой.

- Ах да, - Элиор усмехнулся. - Неужели дело ожидается настолько серьёзное? Как зовут претендента?

- Никто не знает.

- Так уж никто?

- Никто из смертных, - уточнил Шаннар. - Те двое, что ближе всего к ответу, находятся в серьёзной опасности. Хуже всего, что я не могу подсказать им, где искать, так как сразу же выйду из игры. А мне надо в любом случае присутствовать на Суде.

- Кто будет выносить вердикт?

- Эзоксу, наверное. Уже две тысячи лет, как он. Никто пока не в претензии.

Бог-Солнце нахмурился и вокруг потемнело. Шаннар поднял голову и увидел небольшую тучку, заслонившую солнечный диск на небе.

- Ладно, - в конце концов ответил Элиор и тучка немедленно растаяла. - Я постараюсь узнать всё, что смогу. И помогу, в случае чего. В обмен на любезность, конечно.

- Любезность?

Элиор кивнул.

- У меня много проблем в приграничных с Ралионом реальностях. Кто-то усердно выкорчёвывает мой культ... и все мои меньшие воплощения. Мне пригодилась бы помощь.

Шаннар кивнул.

- Я думаю, мы договоримся. Прежде чем я пойду дальше, не позволишь посидеть здесь немного? Очень уж отдохнуть хочется.

- Чувствуй себя, как дома, - Элиор подмигнул и растаял в воздухе.

Шаннар улёгся у самой воды и уставился в небо. Солнечный диск исчез с неба, но было по-прежнему светло. Вереница облаков плыла над его головой, меняя очертания.

- Зверски трудно иметь дело с богами, - проворчал он, в надежде, что никто из них его не услышал.

* * *

Рисса бродила по залу, открывая всё новые детали его интерьера.

Стоило закрыть "входную" дверь, как где-то невероятно высоко над головой зажглось освещение. Вокруг всё равно были сумерки, в которых читать было бы очень трудно, но всё же это было лучше, чем ничего.

Множество кресел, сооружённых из неизвестного Риссе металла, стояли по два - по три у низеньких деревянных столиков. Искусственные цветы - также из неизвестного лёгкого материала - стояли на столиках в изящных вазах. Рисса фыркнула, изучив одну из ваз. Неужели настоящие цветы чем-то хуже этих подделок?

Нламинер с энтузиазмом рылся в огромном каталоге - несколько десятков тысяч ящиков, где сведения о книгах хранились на множестве бумажных карточек. В библиотеках Ралиона предпочитали магические носители. Прикоснёшься к такому, сосредоточишься на искомом, получишь ответ. Быстро и эффективно. Здесь же надо было рыться в каталогах, перебирая многие тысячи карточек, вдыхая пыль... Одно забавно: стоило взять карточку в руки, как текст на ней становился понятным. Не то, чтобы совсем: некоторые названия - впрочем, чего уж греха таить - большинство названий не говорили абсолютно ничего. Мир, в котором собрали эту библиотеку, был совершенно не похож на Ралион. Рисса вздохнула. Люди завидуют остальным расам, чей век в несколько раз дольше их. Мы, Хансса, иногда завидуем Драконам, что живут тысячи лет. Хватило бы Драконьего века, чтобы постичь всё, что здесь есть?

...Нламинер за какой-то час понял, чем руководствовались создатели каталога и быстро нашёл стопку карточек, со ссылками на книги о культах. Поиск самих этих книг занял существенно больше времени: пришлось пройти в следующий зал (который начинался за дальней дверью), и ещё раз в следующий. Ковёр-самолёт совсем бы не помешал, подумал Нламинер, взбираясь на головокружительную высоту по хрупким на вид лестницам.

В конце концов и Рисса подошла к каталогу и принялась что-то сосредоточенно искать.

* * *

- Вот здесь, - Нламинер сидел у одного из столиков, заваленных подобранными им книгами и быстро листал массивный том. - Я нашёл упоминания о многих культах, о которых на Ралионе, возможно, никто никогда не слышал.

Заинтересованная Рисса наклонилась поближе. На страницах, исполненные в красках, мелькали сотни картинок - сопровождаемые бисерным, но вполне понятным текстом. Несмотря на свой кажущийся возраст, книга пребывала в отличном состоянии. Как это, интересно, достигается?..

- ...Вот здесь, - Нламинер открыл очередную страницу и знакомый лик глянул на Риссу. Все атрибуты. Короткий плащ, пронизывающие до глубины души глаза, жезл со множеством насечек, которым отмеряется будущая участь смертного. Наата. Одно из наиболее распространённых изображений.

- Откуда это? - произнесла Рисса, вчитываясь в текст.

- Я думал, что это - наше, из Ралиона. Не тут-то было! Это - совсем неизвестный мне мир. Что-то вроде Анлигей. И бога этого зовут Дажез. Но ты, я вижу, опознала его сразу?

- Это Наата, - кивнула Рисса. - Никаких сомнений быть не может.

- Значит, не только нам он... - Нламинер бросил взгляд на картинку и поправился, - она известна.

Рисса скрыла улыбку.

- Что-то не так? - озадаченно спросил Нламинер, глянув в её глаза.

- Наата обычно является смертным, приняв облик противоположного пола, - пояснила она.

Нламинер усмехнулся.

- Значит, точно он... Я тут подобрал ещё двенадцать томов об истории культов. Сейчас сяду разыскивать нашего знакомого.

Щёлк! Что-то в голове у Риссы сместилось.

- Ты думаешь, что это - божество? - спросила она и внутри у неё словно всё застыло.

- Он обратился ко мне - "смертный". Значит, либо бог, либо считает себя богом. - Нламинер кивнул и направился к стеллажам. Магический огонёк не поплыл за ним, но остался висеть над Риссой. Она, забыв про найденные ей тома склонилась над изображением Дажез-Нааты и изучала черты, знакомые ей с детства.

Снова что-то сместилось у неё в голове и ещё одна часть головоломки встала на место.

"Считает себя богом".

Арлион сказал: "тогда состоится Суд Смертных".

Она закрыла лицо руками и посидела немного, ошеломлённая догадкой. Их судьба, судьба двух смертных, вряд ли может решаться на Суде Смертных. Значит, решается судьба богов. Арлион, судя по всему, появляется только в моменты чрезвычайной сложности (или опасности - если богам может всерьёз угрожать опасность)...

"Считает себя богом"...

Но обычный смертный, как бы высоко он не приблизился к богоподобному состоянию, никогда не посмел бы требовать божественности. Как никто в здравом уме не станет требовать ордена с надписью "Самому скромному". Божественность - одна из тех вещей, которых нельзя достичь, если к ним стремиться.

Выходит, что можно?

Когда Нламинер вернулся, Рисса сидела, погружённая в медитацию. Он бросил короткий взгляд на плывущие очертания её тела, пожал плечами и тихонько водрузил огромную кипу на стол. Всё равно бесполезно её отвлекать.

* * *

Впервые в жизни Рисса была озадачена.

Она привыкла к текущим, вечно меняющимся пейзажам таваи. Красочные фантастические ландшафты, переливающиеся краски, зыбкие контуры и вся гамма чувств, которую только можно ощутить.

Теперь же она стояла в холодном, тёмном и сыром месте, где под ногами были острые камни. Её обувь, вместе с остатком вещей, осталась с её "грубым" телом. В таваи можно существовать только лично - придумать себе сколь угодно украшенный облик, но лично для себя существо остаётся полностью обнажённым. Ничего, кроме собственного "тела".

И это тело сейчас ощущало острые углы, впивающиеся в ступни. Прочная чешуя не помогала. Аккуратно переставив ноги, Рисса огляделась и принюхалась.

Пещера. Сырость и сквозняки. И холод. Не физический, конечно - откуда ему тут взяться! Иной холод, от которого постепенно устаёт и застывает разум.

Она сдвинулась и хруст камней под ногами отозвался гулким насмешливым эхом. Охота побродить, смертный? Добро пожаловать! Что-то неприятное поразило её обоняние. Тонкий, отнюдь не зловонный, оттенок, тем не менее оскорблявший её чувства.

Несколько более светлых пятен сгустились в окружавшем её мраке. Помедлив, Рисса осторожно двинулась в направлении одного из них.

Путешествие во тьме отняло, казалось, вечность. В конце концов туннель изогнулся, круто наклонился вниз и завершился, неожиданно, чем-то вроде окна.

В нём виднелась часть обстановки какого-то достаточно убогого питейного заведения, но лица! Рисса готова была поклясться, что это - Ралион!

Прямо "под" окном был столик на двоих. Спиной к ней, с головой, укрытой капюшоном, сидел кто-то высокий. Напротив, лицом к ней, сидел персонаж, ей вовсе не известный. Впрочем нет,.. определённые черты были знакомы. Почти человекоподобная фигура, с мелкой чешуёй, удлинёнными челюстями, глубоко посаженными глазами и длинными, тонкими конечностями. Очень невысокое: Рисса и её соплеменники не отличались ростом, но это существо было ещё мельче.

Они о чём-то оживлённо беседовали. Окно не пропускало ни звуков, ни запахов, ни ментальных всплесков - только изображение.

Наконец, карлик закончил разговор, уставился прямо на Риссу (у неё вновь всё замёрзло внутри от этого взгляда), и... прыгнул прямо на неё!

Он отшатнулась, прижимаясь к острым и холодным камням туннеля. Что-то со свистом пронеслось мимо, словно комета, оставляя за собой слабо светящийся, быстро гаснущий след. Звук, напомнивший ей безумный хохот, растаял вдалеке.

Незнакомец в капюшоне сидел, как ни в чём не бывало. Затем, видимо, кто-то окликнул его. Он опустил капюшон и повернулся к Риссе лицом. Она вздрогнула и вновь пережила шок.

Это был Нламинер.

Лицо его, правда, словно хранило на себе отпечатки тысяч боёв, в глазах таилась мрачная бездна, а губы давно уже не знали улыбки. Несколько томительных мгновений они смотрели друг другу в глаза (осознавал ли он это?) и Рисса показалось, что гул и суета трактира начинают доноситься до неё откуда-то издалека.

Незнакомец усмехнулся, блеснув ослепительно белыми клыками и отвернулся вновь.

Рисса уже мчалась обратно, чтобы вернуться скорее в мирную тишину Библиотеки.

* * *

Рука опустилась на плечо Нламинера и он едва не выронил тяжеленный том себе на ногу. Поднял глаза. Риссы не было в кресле напротив. Обернулся и встретился с ней глазами.

- Хотя бы раз привыкнуть к такому! - воскликнул он и нервно облизал клыки. - Что случилось?

- Я только что видела тебя, - пояснила Рисса и опустилась в кресло. Глаза Нламинера расширились и Рисса описала ему вкратце своё путешествие.

- Очень хорошо! - он недовольно поморщился. - Опять от меня что-то скрывают. Ты догадываешься о чём-то - по глазам вижу. Правильно?

Рисса кивнула.

- О чём-то, что касается меня.

Вновь кивок.

- Тогда почему бы не сказать?

Рисса немного помедлила с ответом.

- Ты смотрел вместе со мной в бассейн Андринкса. Помнишь?

Нламинер хмуро кивнул. Как не помнить!

- Этого достаточно. Я не стану ничего пояснять, поскольку тебе следует самому сделать все выводы. Ты что-то видел там - что-то, настолько тебя потрясшее, что я тогда испугалась за состояние твоего рассудка...

Рисса вспомнила, с каким страшным лицом он озирался и продолжала:

- ...И я не буду расспрашивать, что именно ты там видел. Это меня не касается.

Она помолчала. Нламинер опустился обратно в кресло, с плохо скрытой досадой на лице. Такое выражение частенько встречалось на лицах у детей. Которым отказываются сообщать ответ на загадку, что оказалась им не под силам. Которые считают себя обиженными.

- Если кто-нибудь расскажет, что именно видел в том бассейне, может случиться что-нибудь непоправимое, - пояснила она почти оправдывающимся тоном.

Нламинер вздохнул и самообладание вернулось к нему.

- Понятно, - произнёс он устало. - Я подумаю. Пока же вот, смотри, моя следующая находка.

Он положил перед Риссой открытую книгу. Огромная, чуть ли не в квадратный метр, картина занимала всю страницу.

С неё Риссе приветливо улыбался тот самый карлик, которого она разглядывала совсем недавно. Только глаза у существа на изображении не светились лихорадочным светом, а лицо излучало не подозрительность, а доброту.

Она посмотрела на иллюстрацию и подняла глаза на Нламинера. Тот был явно восхищён своей находкой и довольно улыбался. Затем прижал палец к губам.

- Только не читай его имя вслух, - предупредил он. - Иначе у нас будут неприятности.

Он указал ей под стол. Там виднелись останки сожжённой дотла книги. Видно, огонь был очень сильным: белела кучка пепла, запаха почти не ощущалось.

- Хорошо, что нашёлся второй экземпляр, - пояснил Нламинер и откинулся в кресле, закрыв глаза.

* * *

Они сидели снаружи от Библиотеки.

Нламинер развлекался тем, что рисовал в пыли запретное имя и тут же поднимался ветерок, который сдувал его. Он не осмелился выцарапывать его в камне - как знать, может, земля тогда разверзнется под ногами, чтобы стереть с камня надпись, которой не должно быть. В конце концов Рисса поймала его за руку.

- Остынь, - посоветовала она. - Не привлекай к себе внимания.

- Послушай, - повернулся он к ней и хитрые огоньки зажглись в его глазах. - Этот трюк - с именем, которое нельзя произнести, чтобы не быть замеченным - он ведь довольно старый?

- Старый, - пожала плечами она. - Многие на Ралионе им пользуются. Конечно, всё не так сильно. Как правило, это работает в пределах дома... иногда города. Для большей области влияния требуются чудовищные затраты энергии...

Она вновь запнулась.

- А боги этим пользуются?

- Пользуются, только не этим. Боги кругом, - Рисса начертила в воздухе круг. - Они присутствуют сразу во всех местах. Им не нужно произносить заклинания, чтобы почувствовать обращение к себе. Самого обращения достаточно.

- Понятно, - Нламинер почесал затылок. - Похоже, что наш знакомый как-то раз прибег к этому заклинанию, да так и наращивает мощность. Может быть даже, не подозревая об этом.

Нламинер улёгся прямо на чахлую траву и прикрыл глаза.

- Вертится одна идея в голове, - произнёс он, не открывая глаз. - Попытаюсь поймать её.

Рисса наблюдала за его лицом. Выражение на нём было ей знакомо: всякий раз, когда Нламинера настигало озарение, на лице его было точно такое же, немного насмешливое, выражение. Она уселась рядом, перебирая камушки под руками и вспоминая.

* * *

Опустив шест, Рисса критически оглядела своего нового знакомого.

- Кто учил тебя фехтовать?

Нламинер смутился.

- Я пытался учиться у тренеров Оннда, но на лучших у меня не было денег.

- Понятно, - она поджала губы. - До сей поры тебе везло, но удача не может длиться бесконечно.

"Почему не может?" - хотел спросить Нламинер, но взглянул в её глаза и передумал.

Три дня после неожиданной ночной схватки с нежитью восстановили его силы, но изредка странная ноющая боль поражала все его мускулы и суставы на несколько секунд... чтобы так же неожиданно отпустить. Словно ревматизм, подумал он. Рисса, выслушав его описания, сказала только, что со временем это пройдёт.

- У нас ещё есть восемь-девять дней, - сообщила Рисса и извлекла из чехла на спине свой жезл. - Придётся тебя немного подучить, иначе нам обоим может сильно не повезти.

Так начались безрадостные дни, наполненные исключительно уроками. К концу дня Нламинер совершенно выматывался, в то время как Рисса выглядела возмутительно бодрой. Он впервые увидел, что такое хорошее владение оружием. Кроме жезла (который она предпочитала) Рисса неплохо владела также мечом и посохом.

- То, чему тебя учили, - говорила она, показывая Нламинеру основные оборонительные приёмы, - годится для спортивного боя. Ни в настоящем бою, ни тем более в бою с чудовищами тебе всё это не поможет. За несколько дней я не смогу тебя научить всему, но основы дать успею.

Как настоящий учитель, попытки улизнуть от тренировок она встречала весьма прохладно.

- Там, внизу, нам придётся встретиться с подавляющими силами, - пояснила она. - Другой дороги отсюда всё равно нет - либо слезать с обрыва, либо возвращаться через Сингару. Если же мы проведём здесь слишком много времени, следующая группа нападающих окажется нам не по зубам.

Это произошло на четвёртый день занятий. Нламинер уже испытывал острое отвращение к занятиям (что, как говорила Рисса, является верным признаком того, что они необходимы).

Они стояли друг перед другом, вооружённые шестами, что должны были изображать мечи.

На второй или третий раунд их поединка странное чувство посетило Нламинера: словно его разум отделяется от тела. Он следил, как тело его, словно само по себе, движется, принимает ту или иную позу, как руки движут шестом. Время ускорилось. После нескольких секунд такого состояния что-то будто бы взорвалось в голове - ослепительная вспышка, принесшая неожиданное знание. Позже он рассказывал, что ощущения были сродни стихам, что возникли у него перед глазами. Слова были понятны, хотя и не переводились точно ни на один язык. Ближайший перевод был примерно таким:

"Где та стрела,

Что взмыла ввысь,

И вслед за сбитой ей звездой назад вернулась?"

После этого время пошло прежним ходом.

Теперь, однако, мускулы его обрели привычку владеть мечом, тело - знание о том, как, куда и когда надо двигаться, а разум - обострённое чувство того, куда будет нанесён удар. Он не обратил внимания на ложный выпад, шагнул, поворачиваясь, вглубь незащищённой области и ударил.

Шест вырвался из рук Риссы, переломился в воздухе и упал по обе стороны от неё. А шест Нламинера остановился посреди замаха у её шеи.

Нламинер опустил шест и сел, стараясь унять неожиданно возникшую дрожь в руках.

Рисса стояла, поражённая. У неё в глазах ещё стояло фантастически быстрое движение, которое обезоружило её. Бой был завершён профессионально, за два молниеносных движения. Как ему это удалось?

- Впечатляет, - произнесла она, когда обрела дар речи. - Ты что, намеренно притворялся?

- Нет, только что научился, - ответил он, стуча зубами. Отвратительная дрожь всё не проходила. Рисса посмотрела ему в глаза и сразу же поверила.

* * *

Кто-то тихонько кашлянул.

Нламинер немедленно вскочил на ноги, а Рисса открыла глаза, прогоняя воспоминания.

Шаннар-Арлион стоял перед ними и довольно улыбался.

- Началось, - произнёс он без какого бы то ни было вступления. - Боги уже начали назначать судей, а наш общий знакомый с напарником развили бурную деятельность. Мне срочно нужно его имя. Успели выяснить?

Нламинер и Рисса кивнули.

- Превосходно. - Шаннар кинул что-то Нламинеру и тот машинально поймал предмет. Это была массивная, хотя и тонкая, золотая цепочка. - Одень на шею, - посоветовал он. - Это от Дайнера.

- От кого? - поразился Нламинер, разглядывая цепочку. Рисса шепнула ему на ухо: "Дайнер, бог-посредник между смертными и остальными богами".

- От него, - невозмутимо продолжал Шаннар. - Я тут поговорил с некоторыми из богов,.. Они согласны будут помочь вам, так что этот предмет может пригодиться. Однако мой совет - просите помощи только в крайнем случае.

Нламинер пожал плечами и одел цепочку.

- Сейчас вы мне скажете имя, - продолжал Шаннар, - и я уйду. Будьте готовы к неприятностям в любой момент. Как только мой...э-э-э... небольшой обман всплывёт, наш общий знакомый будет, мягко говоря, недоволен. Вам придётся проникнуть к нему домой и утихомирить его.

- Но как?! - воскликнул Нламинер.

Шаннар пожал плечами.

- Понятия не имею. У меня и без того хватает дел, так что думайте сами. Не забудьте про его напарника - он для меня по-прежнему неосязаем, и что от него ждать, я не знаю. Так как его зовут?

- Его зовут Токссар, - произнесла Рисса прежде, чем Нламинер успел её остановить.

Шаннар кивнул и исчез.

- Не стоило говорить,.. - начал было Нламинер и осёкся.

Чёрная трещина открылась за спиной у Риссы. Порыв ледяного ветра швырнул её внутрь и сбил с ног Нламинера. Прежде, чем он сумел подняться на ноги, трещина сомкнулась с грохотом, от которого заложило уши.

Нламинеру показалось, что чей-то гулкий хохот донёсся до него.

- Я доберусь до тебя! - крикнул он в ярости и погрозил небу кулаками.

Когда он разжал кулаки, каменное крошево высыпалось наземь.

X.

Один.

Нламинер довольно долго стоял, глядя на место, где только что стояла Рисса.

У него чесался язык сообщить всем богам и всем тем, кто впутал их двоих в непонятную и затяжную игру всё, что он о них думает. Да только с цепочкой Дайнера его могли услышать (а нрав у богов бывает разный), да и сниматься эта цепочка не пожелала.

За несколько лет общения с Риссой Нламинер успел отучиться от иррационального страха перед смертью, который привили ему люди. Кроме того, его "шестое чувство", которое не раз указывало ему нужное решение, говорило, что она всё ещё жива... только где? Вторым "подарком" от людей, избавиться от которого было труднее, была пассивность. Анлавен жил, пребывая в неторопливом безмятежном сне; все указания свыше, от правительства ли или ещё от кого - принимались как должное, какими бы они ни были. Думать полагалось избранным.

Теперь он не знал, за что взяться.

Прежде всего, стоило следить за мыслями. То, что боги обещали содействие, не означает, что оно будет дано бесплатно. И так уже было высказано несколько обещаний, выполнять которые ещё предстояло.

Посему он подавил немедленное желание спросить у кого-нибудь из богов, куда дели его подругу и потребовать, чтобы её вернули обратно.

Да и у кого спрашивать? Он перебрал в уме известные ему культы и осознал с ужасом, как мало он о них знает! Всю жизнь казалось, что нет нужды обременять себя подобным знанием: будет необходимость - узнаешь. Теперь необходимость была, но было ли время? Когда Арлион появится вновь?

Неизвестно.

Нламинер вздохнул и собрался с мыслями. Всё остальное вокруг него не изменилось. Позади виднелась распахнутая дверь в Библиотеку. Пожалуй, для начала это сойдёт.

Будем считать, что времени достаточно. А раз времени достаточно, надо срочно узнать о культах Ралиона всё, что удастся.

Когда Нламинер добрался до каталога, паника и ощущение беспомощности прошли.

* * *

Куда ни глянь, кругом расстилалась ледяная пустыня.

Однако прямо под ногами была тёплая и мягкая земля; неподалёку росли деревья, обрамляя небольшое озерцо. Здесь царило лето; в сотне-другой шагов в любую сторону от озера - вечная зима.

Шаннар некоторое время бродил по роще, пока не осознал, что никого здесь нет. Не то чтобы совсем никого: где-то над головой пели птицы, стрекотали и жужжали насекомые - крохотный мирок жил летней жизнью, совершенно необычной и невероятной в таких условиях.

"Это - последний визит", - подумал Шаннар и вздохнул. За исключением перемещений между многочисленными порталами, которыми были связаны все миры, где он побывал, путешествовать приходилось пешком. Ноги гудели и плохо слушались своего хозяина. Мало тренировки, подумал он и усмехнулся. Он попытался вспомнить, чем занимался, когда очередной "вызов" вырвал его из привычного окружения и поместил на Ралион, ничего не понимающего и безоружного. Всякий раз "вызов" заставал его врасплох.

"Интересно, я один такой?" - подумал он и эта мысль внушила беспокойство. В самом деле, сколько существ выполняют волю невидимого судьи, который требует от них, чтобы задача, о которой всегда приходится догадываться самостоятельно, была решена как можно быстрее? Если он не один такой, было бы интересно познакомиться с коллегами. Или товарищами по несчастью. В конце миссии всякий раз вместо благодарности ему достаются угрозы и упрёки. Так уж устроен мир.

Интересно, куда подевался хозяин этих мест?

Шаннар поднял камушек и бросил в озеро, перепугав стайку небольших толстых рыбок. В разбегающихся волнах закачались кроны деревьев, побежало рябью ослепительно синее небо. Вздохнув, он сел у озера и уставился в отражение.

Тут до него дошло, что в воде отражаются двое. Он оглянулся - никого. Вторым отражался худощавый, практически лысый человек, который пристально смотрел ему в глаза. Что ж, дело хозяйское.

- Приветствую, - Шаннар махнул рукой отражению и оно кивнуло в ответ.

Затем отражение постепенно растаяло, а на берегу материализовался его владелец.

- Эзоксу? - спросил Шаннар и человек кивнул.

- Наконец-то, - произнёс Шаннар, вытягиваясь на траве. - Ты уж извини, что я без должного почтения. Я до того утомился ходить из гостей в гости...

- Знаю, - Владыка Мудрости опустился в возникшее из воздуха кресло и устроился поудобнее. - Что ты затеял на этот раз?

- Я затеял? - Шаннар обиженно покосился на собеседника. - Во-первых, не я, а... - он оглянулся. - Нас здесь никто не услышит?

- Никто, - покачал головой Эзоксу.

Шаннар понизил голос и назвал имя.

- Тот, кто его произнёс вслух в последний раз, похоже, нарвался на неприятности, - пояснил он. - Надо будет, конечно, помочь... как-нибудь. Тебе это имя что-нибудь говорит?

Эзоксу смотрел куда-то сквозь него и Шаннар представил, как на миллионах миров бессчётные его воплощения сейчас перебирают все те бездонные океаны знаний, хозяином которых он считался. Прошло несколько секунд и взгляд Эзоксу стал более осмысленным.

- Был такой бог, весьма скромных возможностей, местный для небольшого селения. Но о нём уже несколько тысяч лет никто не вспоминает.

- Скоро вспомнят, - пообещал Шаннар. - Кто-то, кто назвался его именем, скоро соберёт Суд Смертных...

- Известно.

- А известно, что он потребует?

Эзоксу выглядел растерянным и Шаннар в очередной раз насладился ощущением. Хоть какая-то компенсация за все эти длинные, трудные и утомительные разговоры!

- По правилам, это не оглашается до начала Суда.

- Он потребует изгнания нескольких других божеств и попытается присвоить их области влияния. По крайней мере, на Ралионе.

- Бессмысленно, - Эзоксу покачал головой. - Судьи его не поддержат. Потрясения были бы слишком сильными.

- А если поддержат?

- Что ты имеешь в виду?

Шаннар выдержал паузу и объяснил.

- Претендент тихонько сидел на Ралионе несколько столетий и кого-то ожидал. Он нашёл себе интересного напарника - имя Нламинер из Анлавена тебе что-нибудь говорит?

Эзоксу вновь посмотрел куда-то в пустоту, после чего ответил:

- Говорит. Но я полагаю, ты с ним уже знаком.

- Знаком. У этого малого не было отражения в бассейне Андринкса.

Эзоксу нахмурил брови.

- И он теперь в напарниках у претендента? Какая жалость!

- Не совсем. Его двойник. Двойник идеальный, но содержимое его телесной оболочки для меня невидимо. Скажи, ты можешь попытаться увидеть двойника?

- Попытаюсь, - Эзоксу помедлил секунду-другую и ответил голосом, в котором звучало искреннее удивление: - Не могу!..

- Вот так, - Шаннар покивал головой. - Никто его не видит. Только смертные, но и для них он, скорее всего, принимает какой-нибудь неприметный облик. Вчера начали назначать судей. У меня есть полная уверенность в том, что эта парочка попытается как-то на них повлиять.

Воцарилось молчание.

- Так что ты хочешь? - впервые за время их разговора Эзоксу посмотрел Шаннару в глаза. - Всё это очень странно, но я не имею права вмешиваться.

- Я хочу устроить небольшой розыгрыш, - невозмутимо объявил Шаннар, глядя в глаза божества. - Если не действовать, то, возможно, половина божеств вскоре покинет Ралион. Заметят это немногие, но когда заметят, будет уже поздно. Так что я хочу расстроить Суд.

- Ты с ума сошёл! - Суд Смертных был высшей инстанцией для божеств - но не для Шаннара. Теперь в голосе Эзоксу звучал ужас. - Ты понимаешь, чем это может обернуться для нас всех?

- Не для всех, - Шаннар поднялся с травы. - Всего лишь для двух смертных, которых претендент избрал своим инструментом. И для меня. Я открою ещё одну страшную тайну, Эзоксу: претендент вовсе не является божеством. Пока. Но если он выиграет Суд, то в пантеоне появится ещё один персонаж... и весьма мрачный, смею заметить. Слуги Хаоса покажутся сущим подарком по сравнению с ним. Ты же знаешь, никто так не кровожаден и мстителен, как смертные.

- Я уже пообещал помочь этим двум. Не слишком ли многого ты от меня хочешь?

Шаннар мысленно проклял самомнение всех божеств, включая Владыку Мудрости, и вновь заговорил.

Прошло немало времени, прежде чем ему удалось убедить своего несговорчивого собеседника.

- ...Зайди как-нибудь ко мне, когда всё это закончится, - предложил Эзоксу. - Я что-то уже не ощущаю себя всезнающим. Неловко получается!

- Загляну, - пообещал Шаннар весело. - Кстати, тебе будет интересно поговорить с Нламинером. Или с ними обоими. Кстати, услуга за услугу. Где они сейчас находятся?

На сей раз Эзоксу очень недолго медлил с ответом.

- Ни на одной области, мне доступной, их нет.

- Значит, где-то на окраине, - Шаннар что-то прикидывал в уме. - Это очень плохо. Он, конечно, может тебя позвать, да вот только...

- Что только?

- Я ему посоветовал обращаться к богам только в самом крайнем случае.

- Ну что же, - заметил Эзоксу. - Вот и посмотрим, насколько он силён. Жаль, конечно, что первым его увидел претендент...

- Первым его увидел кто-то другой, - возразил Шаннар. - Ну ладно, мы ещё поговорим об этом. До встречи!

* * *

Одиночество сильно мешало ему.

Сам он вряд ли смог бы подобрать подходящее слово для нового ощущения. К большому облегчению его приёмных родителей, Нламинер вовсе не интересовался вопросами своего появления на свет и тонкостями взаимоотношений между полами вообще. Словно уже знал всё, что ему было нужно.

Если бы его хоть раз показали эмпату (воспринимающему эмоции) - Флоссу, например - тот бы наверняка заинтересовался этим необычным ребёнком, который оставался глух к одним видам эмоциональных переживаний и необычайно чувствителен к другим. Этого, однако, не произошло.

В окружающих он более всего ценил честность.

Во всех остальных отношениях Нламинер также был уникален... впрочем, как и все мы. Так или иначе, он сумел успокоить ноющее, неприятное чувство утраты и усилием воли поддерживал работоспособное состояние. Вследствие какого-то колдовства ни пить, ни есть ему не хотелось, пока он находился в Библиотеке. Его тайные ожидания не сбылись: никого больше в Библиотеке так и не появилось.

А жаль, подумал он. Никакого способа следить за временем не было (по подозрениям самого Нламинера, время здесь вообще не шло), но по внутренним часам прошло не менее трёх суток, прежде чем он, прихватив с собой несколько книг (которые, как ему казалось, ещё пригодятся), вышел наружу, в бескрайние пустоши.

- Каждая дверь не лучше других, - заявил он вслух и твёрдо открыл дверь с надписью "ТЕАТР".

К его удивлению, изнутри вырвался не пыльный и застойный, но чистый, бодрящий воздух, наполненный хвойным ароматом.

* * *

Селиан Килор, потомственный ткач, был немало удивлён, когда богатый эскорт прибыл к нему домой и пригласил его в храм Элиора, оказывая почести, которые подобали бы какому-нибудь богатому аристократу.

Пока его торжественно везли в храм, его соседи по улице успели составить несколько версий происходящего. Среди версий были: участь жертвы на каком-нибудь особо торжественном празднестве гневного бога; неожиданно вскрывшиеся родственные связи с каким-нибудь высокопоставленным жрецом; такие впечатляющие предположения, как кража большого количества храмовых сокровищ и многое другое. Если бы не крайний ужас, который не отпускал ткача всю дорогу, он, без сомнения, достойно бы ответил зубоскалам.

К его невероятному удивлению миссия, которую ему поручили, была равно ответственной и почётной. Сам он слышал о Суде Смертных, но быть самому избранным судьёй! Это была слава на всю жизнь, чем бы Суд не закончился. Он только робко заметил, что не имеет никакого отношения к культу (мстительный характер Бога-Солнца был ему хорошо известен).

- Это не имеет значения, - ответили ему.

После чего с почётом проводили домой. На сей раз массивная золотая эмблема на его шее мигом пресекла всевозможные разговоры. Шутки шутками, а смеяться над судьёй, избранным Элиором, означало бы значительно сократить срок своей жизни...

...Поздно вечером в дверь его дома постучали. Селиан, чей разум перебирал радужные перспективы, с неохотой оторвался от раздумий и открыл дверь.

За ней стоял высокий незнакомец, отличавшийся от человека только очень длинными клыками. Он улыбнулся (Селиан вздрогнул) и вежливо спросил:

- Имею ли честь говорить с Судьёй Селианом Килором?

- Вы из... Храма? - спросил почему-то Селиан, глядя в глубокие, затягивающие чёрные зрачки пришельца.

- В некотором смысле, - ответил тот. - Я вас надолго не задержу.

Селиан впустил гостя в дом и запер дверь.

* * *

Нламинер сделал несколько шагов и остановился в недоумении. Затем оглянулся. Дверь "наружу" висела в воздухе, безо всякой видимой опоры. А вокруг расстилались подозрительно знакомые холмы...

Впрочем, нет. На горизонте виднелось величественное куполообразное строение. Должно быть, это и есть Театр. Одинокие небольшие постройки - полуразвалившиеся хижины, какие-то памятники и совсем непонятные сооружения украшали собой холмы.

Слева от него глухо заворчал отдалённый гром и Нламинер обернулся. Обернулся и тут же присел от неожиданности, не зная, спасаться ли ему бегством, или вцепиться в землю, слиться с ней, держаться до последнего.

Огромная, непередаваемо грозная и клубящаяся грозовая туча возвышалась на расстоянии нескольких шагов от него. Она висела всего в метре-другом от земли, щедро изливая на неё водяные запасы. Внутри чёрной массы непрерывно сверкали молнии; время от времени доносились раскаты грома. Небывалое зрелище совсем парализовало Нламинера - сил хватило только на то, чтобы не кинуться без оглядки подальше от такого дива.

Он так и не нашёл в себе храбрости дотронуться до тучи рукой, и предпочёл отвернуться и пойти к Театру. Несколько раз оборачивался - туча лениво плыла своей дорогой и размеры её были просто потрясающими. Судя по всему, ползти над одним и тем же местом ей предстояло несколько дней.

Только теперь он заметил, что и обычные облака тоже плывут чуть-чуть ниже уровня его головы. Всё остальное - деревья, кусты, даже птицы, которые в изобилии летали вокруг - было нормального размера и острое чувство нереальности долго не отпускало Нламинера.

Он не решился пройти насквозь ни одно облако и предпочитал обходить их за несколько шагов. По пути он пытался запоминать ориентиры, если случится возвращаться той же дорогой, но постепенно приходил к выводу, что эта затея напрасна. Где бы ни был он сейчас, это всё одно с Лугами, с мёртвой пустошью вокруг здания с бессчётным количеством дверей, с Библиотекой и Портом... Интересно, а что там за дверью, помеченной "Ралион"? Привычный ему мир или такое же место, где ни один закон природы не является обязательным?

Узнаем в своё время, думал Нламинер, постепенно приближаясь к растущей громаде Театра. Искушение воззвать к какому-нибудь божеству было сильным, но он сумел его побороть.

* * *

Она неслась сквозь пространство, лишённое материи.

Чем-то это походило на путешествие по таваи, но на сей раз полёт был неуправляемым.

Её "тело" непрерывно вращалось, далёкие зарницы освещали призрачным сиянием "небо" и многочисленные более светлые пятна проносились мимо. Возможно, это были "спуски" в физическую проекцию, возможно, что-то ещё - понять это не представлялось возможным. От прежней Риссы сейчас оставался только разум в чистом виде, без всего прочего. Что-то, что для физического тела казалось бы ледяным ветром, влекло её по никому не ведомому пути.

В момент "отрыва" от физического тела всякий, кто практиковал путешествие по таваи, испытывал поначалу сильный шок. Разъединение духа и тела, мыслящей сущности и её носителя никогда не проходило безболезненно. Со временем можно было привыкнуть к этому довольно болезненному ощущению, как хронически больной свыкается со своими неудобствами. Полностью избежать этого нельзя.

Но теперь, судя по всем признакам, она совершала именно астральный полёт, - безо всякого нервного укола. Это было поразительно и, вероятно, именно эта мысль пробудила Риссу. Слишком стремительно "унесло" её сюда и слишком настойчиво неизвестный до сих пор голос убаюкивал её, предлагая вечный отдых и покой.

Очнувшись, она ощутила пронизывающий "холод", которым было сковано всё её невидимое "тело".

Осознав себя, она смогла остановить вращение вокруг своей оси и принялась изучать окрестности.

Очень скоро стало ясно, что она движется по спирали, постепенно ускоряясь и приближаясь к загадочной центральной точке её орбиты. Повернувшись "лицом" (скорее по привычке, чем по необходимости: в таваи мыслящее существо смотрит одновременно во все стороны) к центру "притяжения", она заметила странную тёмно-фиолетовую вращающуюся туманность, куда ей предстояло упасть.

Попытавшись мысленно остановить свой спиральный полёт, она убедилась, что каждая такая попытка приводит только к ускорению движения. Какие бы методики, способы концентрации, мысленные приказы она ни отдавала, на каждую попытку остановить движение неведомая сила отвечала противоположным действием.

Тогда Рисса, секунду поколебавшись, прекратила сопротивление и убрала все ментальные барьеры, которые привыкла воздвигать, проникая в таваи. Как правило, в любом месте проекции есть обитатели, которых притягивает временно "необитаемое" тело. Беспечность может дорого обойтись. Здесь же, когда физическое тело было неведомо где, на это можно было пойти.

И случилось чудо: её движение почти прекратилось. Исчез жуткий холод, оставалась только равнодушно вращающаяся туманность да светящиеся дыры-окна, украшающие "небесную" сферу. Рисса поймала одну из них взглядом и тут же непреодолимая сила повлекла её навстречу быстро приближающемуся окну. Инстинктивно она дала приказ невидимым мускулам защитить руками лицо, но в следующий момент окно уже закрывало собой полнеба. И тогда застывшая картина, которую она увидела сквозь окно, ожила.

* * *

Словно в древнем килиане, где не было звуков и порой не было красок, картина была немой.

Рисса увидела незнакомое небо, почти чисто сиреневого цвета и приземистые, ветвистые деревья. Впрочем, какими бы странными не были иные миры, везде были деревья, везде была трава, птицы, животные. Глаза и сознание быстро привыкали к новым формам. По крайней мере, её глаза и сознание: смежные реальности были ей знакомы и то, что приводило другие расы в суеверный ужас, для Хансса и некоторых других рас было столь же обыденным, как порталы, големы - неутомимые работники на все руки, ковры-самолёты и прочие достижения цивилизации. Разница была в точке зрения.

Изящное строение под открытым небом было, несомненно, храмом. Человекоподобные существа, с иссиня-чёрной кожей и коротким мехом, покрывавшим почти всё тело, участвовали в неком неизвестном обряде. Точка зрения сместилась и в кадре появилась изящная представительница прекрасного пола, державшая за руку ребёнка. Женщина стояла перед небольшим возвышением (алтарём?), на котором находилась хрупкая на вид статуя - летящее крылатое четвероногое существо с оскаленной пастью. Жрец со своей свитой приблизился к возвышению с другой стороны и, судя по движениям губ, принялся что-то читать. Статуэтка, казалось, ожила и засветилась всеми цветами радуги.

И это будет всегда, подумала Рисса. Всегда будут боги и им поклоняющиеся, всегда у смертных существ будет необходимость опереться на что-то более постоянное, универсальное, всеобъемлющее.

В этот момент ребёнок сумел освободиться от руки своей матери и потянулся к сверкающей, переливающейся игрушке, что манила его.

Несколько человек бросилось к алтарю со всех сторон.

Слишком поздно. Ручки уже сомкнулись на постаменте статуэтки. Кто-то успел поймать ребёнка за руку, но безуспешно. Статуэтка покачнулась и, упав на каменный пол, взорвалась дождём из сотен сверкающих брызг.

Все, кроме матери, бросились прочь от ребёнка. Алтарный камень стал непроницаемо-чёрным. Трещины побежали по нему. Чёрный саван опустился на испуганного малыша, впитался в его кожу, в одежду, в пол под ним.

Лицо ребёнка заполнило весь экран. Рисса старалась запомнить каждую его черту. Особенно запомнились его глаза - чёрные, бездонные, непонимающие.

Камера начала удаляться. Все те, кто несколько секунд назад принимали участие в ритуале, осторожно, пятясь, удалялись прочь от осквернённого алтаря. Возле перепуганного, плачущего ребёнка и его матери, что лежала ничком на камне, уже не было никого. Все сторонились их, словно зачумлённых.

Окно отодвинулось прочь, картинка замерла и через миг Рисса вновь вернулась на свою орбиту. Подавив бешеное сердцебиение, она выбрала следующее окно и оно вновь поглотило её...

* * *

Сотни картин увидела Рисса, одна не была похожа на другую - менялось всё: раса персонажа, пол, реальность... Неизменным оставались только почти неуловимые следы. Выражение лица. Выражение глаз. Мимика. Почти ничего общего, но, тем не менее, что-то связывало все увиденные ею картины воедино.

С каждым новым "представлением" реальность всё больше походила на Ралион. Трудно понять, чем походила - сама Рисса не смогла бы дать этому никакого убедительного объяснения. Новое чувство требовало названия, но названия не находилось.

Оглянувшись как-то раз, Рисса заметила, что "окна", в которые она заглядывала, постепенно тускнеют. Лишь дюжина их горела звёздами на "небе", всё остальное было залито чернотой.

Когда предпоследнее окно показало ей ещё одну историю несчастий всё того же персонажа, ощущение какого-то небывало древнего, но всё же достоверного прошлого Ралиона стало очень сильным. Вон те горы походили на Серебряный хребет, что начинался не слишком далеко от Оннда, древнейшего города. Фиолетовый песок под ногами всё ещё встречался и под Онндом, и среди бесплодных дюн Выжженной Земли. Замок, на башне которого стоял безвестный персонаж, ничего ей не напомнил, но мало ли руин пребывают в забвении, после многих веков бесконечных войн?

Рисса не стала смотреть, что сталось с владыкой замка, который успел перебить почти всех нападавших. Ясно было одно: победы ему не видать. Ему не повезёт, как не везло постоянно.

Вот оно, общее! Рисса ощутила, как сильнее забилось сердце. Невезение. Древнейшее из проклятий, которое обезоруживает самых сильных и ломает самых крепких. Но кто слышал, чтобы все воплощения, одно за другим, страдали от того же самого невезения? Страшное сочетание - редкостный магический талант и невезение, острый ум и неприязнь к негостеприимному миру.

Теперь оставалось лишь два места - клубящееся фиолетовое облако за спиной и последний сияющий глаз "окна". Что ждёт её здесь? Что ожидает там? Ничто не помогало ей сделать выбор. Возможно, Нламинер был прав, и они давно уже перестали владеть свободой воли?

Она долго размышляла, прежде чем сделать выбор.

* * *

Когда за спиной его захлопнулись массивные двери Театра, Нламинер вздрогнул. На Ралионе театр был другим. Честно говоря, сам он поклонником этого вида искусства не являлся. Только Люди, некоторые из Ольтов и - что удивительно - многие Флоссы питали страсть к пьесам. И удовольствие это было не из дешёвых.

У него оставались лишь смутные воспоминания о театрах. Впрочем, своеобразная атмосфера, дух театра, присутствовали везде - и этот дух вновь коснулся его, едва лишь двери захлопнулись. Перед ним было просторное фойе - настолько просторное, что могло бы вместить в себя весь многоэтажный Дворец Мысли Оннда. Ещё и место осталось бы. Потрясающая, привлекательная, но чудовищно чрезмерная роскошь обрушилась на него.

Колонны, сделанные из слабо светящегося камня, уходили куда-то под невидимый потолок. Тяжёлые золотые люстры самых причудливых форм спускались сверху на толстых стальных цепях. Множество крохотных шариков светилось в них, заполняя фойе рассеянным полумраком. Не было резких теней, не было пятен тьмы и ярко освещённых пятен.

Столь же гигантский гардероб начинался по левую руку. Какая-то фигура в ливрее стояла за стойкой, не привлекая к себе внимания, но у Нламинера не было никакой одежды, которую полагалось бы сдать. Он сделал шаг вперёд и тихий шум встретил его слух. Знакомая мягкая какофония оркестра, настраивающего свои инструменты, перезвон невидимых колокольчиков, слабое шуршание чьих-то бесед на почтительном расстоянии - всё это подтверждало, что Театр жив. Никого больше Нламинер не увидел и, выждав минуту-другую, сделал несколько шагов вперёд, ступая по превосходным, тщательно подобранным и вычищенным коврам.

Он брёл мимо рядов кресел, в некоторых из которых сидели, тихо переговариваясь, какие-то существа (зрители?); мимо ярко освещённых изнутри киосков, где продавалась всякая мелочь; мимо множества лишённых надписи дверей. Услышав из-за одной пары дверей рукоплескания, Нламинер отважился открыть их и войти внутрь.

Билетёр чуть поклонился ему, предложив пройти в зал. Зал был невообразимо огромен - оставалось непонятным, как многочисленные зрители видят и слышат всё, что происходит на сцене? Нламинер пробирался мимо занятых кресел, стараясь не глядеть в лица и изо всех сил пытаясь играть свою роль. Роль Зрителя. Впрочем, нет. Большой буквы заслуживал лишь сам Театр; все остальные были здесь зрителями, актёрами, случайными прохожими...

Усевшись в мягкое, удобное кресло, Нламинер попытался понять, что происходит на невероятно далёкой сцене, но неожиданно почувствовал себя крайне уставшим.

Откинувшись на спинку, он прикрыл глаза и почти мгновенно опустился в глубокий сон без сновидений.

* * *

Затерянный неведомо где запретный Храм Хаоса был погружён в тишину.

Тишину потревожил стук чьих-то подошв о камень Храма. Кто-то уверенно шёл в темноте, приближаясь к святая святых - алтарю со стоящей на нём расписной вазой.

Звон металла о камень мог бы пробудить и мёртвого. Когда силуэт приблизился к алтарю, из мрака выступил жрец и вопросительно взглянул на пришедшего.

- Вот, значит, как живут поклонники запрещённых культов, - насмешливо заметил пришелец, держа руку на рукояти меча.

- Что тебе нужно, путник? - спокойно поинтересовался жрец, наблюдая, как вскипела тьма внутри стоявшей на алтаре вазы.

- Я пришёл сказать вам, что этот тайный храм уже не будет тайным, когда я вернусь назад и скажу о нём всем заинтересованным. Думаю, что не всем понравится новость о том, что тысячи людей живут поблизости от столь жуткого места.

- Ты угрожаешь храму? - мягко спросил жрец и из темноты выступил Рыцарь Хаоса, вооружённый ярко-пурпурной булавой. Пришелец презрительно усмехнулся.

- Боги, что действительно достойны почитания, защитят меня от любых неприятностей, - бросил он, извлекая меч из ножен. - Сейчас мы посмотрим, на что способны слуги Хаоса.

Он взмахнул мечом и ваза с мелодичным звоном распалась на сотни светящихся осколков. Темноту сотряс чей-то могучий рык и пришелец небрежно взмахнул мечом ещё раз, отражая удар булавы. От прикосновения его меча внушительная на вид булава осыпалась ярко-пурпурным песком. Рыцарь Хаоса, с улыбкой, застывшей на губах, протянул руку к святотатцу, но чёрная стрела, которую он пустил, отразилась от груди пришельца, рассеиваясь безвредным туманом. Пришелец расхохотался.

- Можете собирать всех своих слуг - всё равно вам со мной не справиться. Если вам потребуется найти меня - меня зовут Нламинер из Анлавена.

И ушёл, посмеиваясь.

Когда звуки его шагов затихли, второй жрец - точная копия первого - выступил из мрака, держа в руке священную вазу - точную копию разрушенной.

Несколько секунд два одинаковых жреца смотрели друг на друга.

Затем один из них вытянулся, похудел и превратился в Шаннара. Бережно смахнув метёлкой пыль с алтаря, он водрузил вазу на место.

Спустя долю секунды жрец, Рыцарь и Шаннар сотрясались от хохота. Шаннар мог поручиться, что к гулкому смеху жреца примешиваются ещё несколько голосов, гораздо более зловещих.

- Он попался, - признал Шаннар, вытирая слёзы. - Я так и думал, что он будет вести себя до невозможности глупо. Итак, я сдержал своё слово.

- Если бы он сломал настоящую святыню, - возразил Рыцарь, - ему бы не поздоровилось.

Шаннар с сомнением покачал головой.

- Он не блефовал. Никто сейчас не может повредить ему.

- Даже ты?

- Даже я.

- Недопустимо, чтобы смертное существо обладало такими способностями, - нахмурился жрец. - Мои повелители приветствовали бы такую мощь, будь она употреблена в меру. Но я прочёл в глазах этого варвара безумие.

- Это не его безумие, - вздохнул Шаннар. - И не его глаза, раз уж на то пошло.

Они помолчали несколько мгновений.

- Ну что же, - Шаннар слегка поклонился. - Я свою задачу выполнил, остаток долга вам вернёт кто-нибудь другой.

Жрец кивнул.

- Тогда - до встречи, - Шаннар махнул рукой и исчез в раскрывшемся перед ним портале.

* * *

Нламинер очнулся от того, что кто-то едва слышно всхлипывал неподалёку.

Давно уже ему не приходилось слышать подобного! Во многих килиан-представлениях слёзы были почти неизменным атрибутом - в особенности, когда показывали драму. Для самого Нламинера слёзы ни с чем не ассоциировались: они наворачивались на глаза, если было очень больно или обидно, но плакать он не умел.

Где-то поблизости был человек. Человеческий ребёнок, если быть точным. Нламинер открыл глаза и поразился. Зал был пуст. Представление завершилось. Кроме редкого, тихого плача лишь слабый свист ветра нарушал тишину.

Он посмотрел на далёкую сцену - чёрное пятно в почти полном окружающем мраке - и вновь поразился, как можно было отсюда что-то разглядеть? Взялся за поручни, чтобы встать и вцепился в них от неожиданности: едва он прикоснулся к прозрачному шарику, которым был украшен подлокотник, сцена рывком приблизилась к нему - словно вот она, протягивай руку и прикасайся. Сейчас, лишённая актёров, света, оркестра она выглядела пугающе. Что-то тихонько поскрипывало за кулисами, подрагивала - видимо, от сквозняка - бахрома на них и впечатление от этого создавалось самое гнетущее.

Нламинер отпустил шарик и сцена вернулась на своё место. Но некогда было восхищаться столь интересными вещами: кому-то здесь, в необъятной темноте зала, было страшно. Нламинер мягко, по-кошачьи, перепрыгнул ряд кресел, встал в одном из проходов и прислушался. Чуть ли не километр отделял его от сцены. Неужели здесь всюду ходят пешком?

В конце концов он заметил скорчившуюся, вжавшуюся в глубину кресла небольшую фигурку и направился к ней.

Ребёнок продолжал плакать, время от времени что-то бормоча сквозь слёзы. Язык был ему неизвестен, ну да не беда! Нламинер подошёл поближе, присел и окликнул ребёнка на Тален.

Крик, который был ему ответом, мог бы считаться оружием. Нламинера едва не отбросило назад. Нламинер щёлкнул пальцами, зажигая магический огонёк и легонько шлёпнул ребёнка по щеке, чтобы оборвать истерику.

Это был мальчик, лет семи. Он воззрился на Нламинера, оглядывая его лицо, задержался на его клыках и уставился на фонарик. Глаза ребёнка широко раскрылись.

Судя по всему, с магией он не знаком. Нламинер чуть заметно усмехнулся и расцветил магический огонёк всеми цветами радуги. Мальчик что-то сказал, показывая на огонёк, но Нламинер, разумеется, ничего не понял. Он произнёс ещё одно заклинание и коснулся одной ладонью своего лба, а другой - лба мальчика. Тот сначала отпрянул, затем прикоснулся пальцами к меху на его руке.

- Кто ты такой? - спросил мальчик почему-то шёпотом.

Нламинер улыбнулся и поднялся на ноги.

- По крайней мере, я не людоед.

Глаза раскрылись ещё шире.

- Ты меня понимаешь?!

- Разумеется. Одно из самых простых заклинаний.

Мальчишка поглядел на него с нескрываемой завистью.

- Ты умеешь колдовать!

- Ну, положим, умею я не так много. Ты что, заблудился?

Мальчишка потупил взгляд.

- Я... ну... я видел этот театр во сне... и я захотел забрать себе вот это на память.

Он разжал кулачок и показал прозрачный шарик. Верно, выковырял из подлокотника. Нламинер рассмеялся бы, не будь у ребёнка столь затравленного вида.

- Понятно, и проснулся не дома, а здесь.

Тот кивнул.

- Попытайся поставить эту вещь на место и заснуть ещё раз, - посоветовал Нламинер. - Тогда вернёшься домой.

- Правда? - впервые в глазах мелькнула надежда.

- Правда, - заверил его Нламинер, совершенно не представляя, что будет делать, если это не так.

- А ты кто? - выпалил мальчишка, всё ещё сжимая в руках шарик.

Нламинер покачал головой.

- Вряд ли я успею тебе объяснить. Я тут тоже чужой. И мне здесь сидеть никакой охоты нет. Так что выбирай - или пошли со мной, или возвращайся домой.

Он заранее знал ответ.

- Меня мама будет искать, - вздохнул мальчик. - Я лучше домой пойду. А мы ещё встретимся? - в глазах его вновь мелькнула надежда.

Нламинер усмехнулся, снял с шеи свой амулет и одел его на мальчишку.

- Если не увидимся, оставишь себе на память, - пояснил он. - Мне он приносил удачу.

Мальчишка не стал больше задавать вопросов, старательно ввернул шарик на место и скорчился в просторном кресле.

- Не уходи, - попросил он, закрыв глаза. - Побудь ещё здесь, пожалуйста!..

Напряжение его сказывалось: стоило закрыть глаза, как сонливость немедленно охватила его.

- Не уйду, - пообещал Нламинер и уселся в соседнее кресло. На мальчишке была одежда, которой он никогда не видел на Ралионе. Ткань была словно отлита, а не соткана. Фасон тоже был неизвестен: такого никто не носил, ни люди, ни кто другой. Не стану его расспрашивать, подумал Нламинер. Интересно, зачем я ему посоветовал снова заснуть? Когда его обучали медитации, то одним из первых упражнений было не позволять языку опережать разум. Никогда не говорить, не подумав. Или ослаб его внутренний страж, что плохо - нельзя расслабляться! - или он сказал в каком-то смысле истину. Сейчас засну, подумал Нламинер, закрывая глаза, и проснусь на Розовом острове. Рисса будет сидеть рядом, размышляя о высоких материях, а я буду сидеть и слушать прибой. И нет никакого маяка.

Нет никакого маяка.

И не было...

* * *

...Они остановились у входа в старинную гробницу (так пояснила Рисса - в то время Нламинер плохо владел заклинанием-переводчиком).

Какой-то текст был выгравирован над дверью, украшенной тонким барельефом. Изображался царь, сидящий на троне и вершащий правосудие. Как давно это было, подумал Нламинер, разглядывая изображённые регалии. Сколько времени стоит здесь эта гробница?

- Переведи текст, - попросил он Риссу. Та кивнула, опустила жезл и принялась читать.

"Долго я искал того, кто открыл бы мне тайну жизни.

Обращался я ко многим богам,

но откликнулся мне лишь Страж Смерти

Он открыл мне ворота и предложил мне вкусить Вечности..."

Она запнулась.

- Текст частично сколот, - пояснила она. - Это одна из ритуальных надписей. Люди и многие другие расы полагают, что Наата - злобный бог, готовый истребить всё живое и тем живущий. Они взывали ко всем мыслимым силам, чтобы те позволили покойнику поскорее покинуть загробный мир - по их представлениям, место мучений - и вновь вернуться в мир живых. Здесь выбито начало одной старинной легенды...

- Так они понимают Наату? - указал Нламинер на многорукое, зубастое и вооружённое устрашающим количеством клинков чудище, которое выглядывало из-за трона, хищно усмехаясь зрителям.

Рисса потрясла головой. - Возможно.

Он не стал развивать эту тему, тем более, что в божествах разбирался довольно слабо.

- Что будем делать теперь? - спросил он взамен. Рисса повернула к нему ярко-янтарные глаза и долго смотрела куда-то сквозь него.

- Откроем дверь, - ответила она. - Доберёмся до печати, которая должна не пропускать нежить в наш мир и посмотрим, что с ней стало.

- Там кто-то есть? - спросил Нламинер, изучая дверь и осторожно ощупывая косяк, детали рельефа, - всё, что могло бы дать ключ к тому, как её открыть максимально бесшумно.

- Там нас ждёт целая армия, - было ему ответом и сказано это было совершенно серьёзно. Нламинер едва не выронил свой инструмент. - Очень вдохновляет, - проворчал он, продолжая изучать замки.

Наконец, раздался едва слышимый щелчок и дверь распахнулась.

...Они шли по просторному проходу, и умершие - в виде памятников, надгробий, простых могильных плит - были с ними. Ничто человек так не задабривает, как смерть. Ничто человека так не пугает, как смерть. Даже те, кто уверовал в перерождение духа и бесконечную цепь существования, не избавлен от древнего, примитивного, но неумолимого инстинкта - беги от смерти прочь, спасайся!

Все ли этому подвержены? - думал он впоследствии. Поскольку, если оставаться честным, в тот момент ему было не до философии. Вышагивая рядом с невозмутимой Риссой, он прилагал все усилия, чтобы не удариться в панику. Невероятная, почти идеальная чистота здесь, в гробницах, и терпкий, слабый запах, ничего общего с тленом и временем не имеющий не помогали ему отвлечься от мрачных мыслей. После двух схваток с могущественной нежитью один и тот же навязчивый мотив преследовал его во снах - что он бежит, убегая от орды преследующих его оживших мертвецов, а тело слушается его всё меньше, а тело его стареет, распадается, превращается в груду такого же мёртвого истлевшего праха, из которого состоят его преследователи...

Когда они остановились, Нламинер словно вынырнул из одного кошмара, чтобы окунуться в другой.

Сотни теней стояли вокруг. Он оглянулся - новые сотни их подступали со всех сторон, оставаясь, впрочем, на почтительном расстоянии. На шее Риссы разгорелся ярко-зелёным пламенем небольшой овальный амулет и сам Нламинер смутно осознавал, насколько ему сейчас не помешала бы защита. Если выберусь отсюда живым, подумал он, расскажу, сколько всего было вокруг. Жаль, что никто не поверит. И чуть не расхохотался.

Перед ними, на полу посреди небольшого открытого пространства, среди самых величественных надгробий светился сложный геометрический узор, вписанный в окружность добрых двух метров в диаметре. Издалека было видно, что узор местами прерван, нарушен, не завершён. Хотя линии светились белым, ощущение чего-то по природе своей чёрного исходило из глубины рисунка.

- Печать, - произнесла Рисса отрешённо. - Как я и предполагала, кто-то повредил её.

- Что будем делать? - спросил Нламинер шёпотом. Тени не двигались, плотно сомкнувшись вокруг них. Ему мерещились призрачные лица, воздетые когтистые лапы, полураспавшаяся плоть, стекающая с ветхих костей. Он зажмурился и отогнал видение.

Рисса повернула к нему спокойное лицо и произнесла только:

- Не подпускай никого ко мне, - и шагнула вперёд, к Печати. Призраки расступились, слабое недовольное шипение послышалось отовсюду. Не подпускай! Нламинер извлёк Покровитель из ножен - кромка меча светилась во мгле не слабее Печати - и подумал, сколько раз он успеет взмахнуть, прежде чем бесплотные руки сожмут его горло?

Рисса сделала шаг и ещё один. Несколько шагов отделяло её от Печати и казалось, что свет, струящийся из линий диаграммы, фонтаном выплескивается вверх, чтобы скатиться вниз светящимся каскадом. Свечение волнами стекало по её серебристо-серой чешуе, когда она опустилась перед Печатью на колени и развела руки в стороны.

Тени тут же ожили, шагнув к ней. Нламинер бросил наземь свою поклажу и встал за спиной у Риссы, держа холодно сверкающую сталь Покровителя перед собой.

Тени сделали несколько шагов, протягивая дрожащие призрачные руки к ним, но ритмичные, исполненные странной музыки слова упали в тишину погребального зала и тени замерли.

За "спиной" каждой из теней открылся косой крестообразный разлом в пространстве. Свет, вспыхнувший за разломами, вобрал в себя призраков и заплавил собой разломы.

Они остались одни.

Нламинер вытер со лба пот дрожащей рукой и оглянулся. Рисса продолжала что-то напевать, проводя ладонями перед Печатью, и линии рисунка стали плыть, сдвигаться, смыкаться.

Позади него воздух колыхнулся, пропуская что-то в комнату. Нламинер стремительно обернулся и встретился с парой немигающих глаз - сгустков тьмы на призрачном сером лице. Призрак был на голову выше противника, подавлял своим присутствием и нисколько не боялся смертного с его светящимся оружием. Рисса не обращала внимания на происходящее, Нламинер был предоставлен самому себе.

Пять шагов отделяло его от чудовища.

Он поднял ладонь и зажёг над собой магический свет - настолько яркий, насколько могли позволить его силы. В яркой вспышке длинная, бесконечно длинная тень упала на пол позади призрака - тень чего-то бесплотного, колыхающегося, враждебного.

Меньшая нежить сгорала от света, зачастую не успев пошевелиться. Более сильную свет заставлял замереть и, хотя и немного, повреждал. В этот раз фокус не удался: призрак взмахнул рукой и магическое "солнце" зачахло, съёжилось. Тьма окутала их обоих.

Призрак шагнул вперёд. Его бесплотный палец поднялся и Нламинер увидел, как седеет, редеет и выпадает его мех, как иссушается и кусками сходит кожа, как разваливается в пыль его тело. Сжав зубы, он силился побороть наваждение, вцепившись в холодную рукоять меча и удерживая себя по эту сторону черты, за которой - хаос.

Призрак вновь шагнул вперёд. Покровитель описал тускло светящуюся во мраке дугу и вонзился туда, где у людей было бы сердце.

Призрак издал хриплый рёв (позже Нламинер пытался понять, чем он мог бы его издать) и вырвал меч из себя. Оружие накалилось добела, посеребрённый клинок начал плавиться и поток ослепительных брызг рухнул между противниками. Нламинер отпрыгнул. Кипящее серебро ранило призрака - его проницаемая "плоть" уже была усеяна множеством отверстий, но он был ещё не побеждён.

Всё, доигрался, думал Нламинер, извлекая из рукава кинжал - жалкая игрушка, конечно, к тому же не серебряная - но не сдаваться же! За спиной его что-то грохотало, дрожал каменный пол, но всё это было за тысячу километров отсюда. Сейчас призрачная рука коснётся его тела, и тогда...

Призрак ринулся вперёд, когда дорогу ему преградил огромный крестообразный разлом. Жаром дохнуло из глубин его; Нламинер закрыл лицо ладонями и отступил на шаг. Его противника разлом поглотил без остатка. Жуткий вопль донёсся откуда-то из нестерпимо сияющей глубины. С металлическим щелчком разлом сомкнулся и тут же вновь стало светло.

В воздухе повис жар кузницы. Сухой, металлический жар, с привкусом горящих угольев. Нламинер с трудом поверил, что вновь остался жив и обернулся. Рисса сидела у Печати - теперь совершенно целой и завершённой - и слабо улыбалась ему.

- Он мёртв? - спросил Нламинер. Видение призрака всё ещё стояло перед глазами.

- Надеюсь, - ответила она, пытаясь встать на ноги. Ноги плохо слушались её и Нламинер поспешил на помощь. - Впрочем, он никогда и не был живым.

Они побрели прочь из гробницы, слишком уставшие, чтобы позволить себе разглядывать многие сотни надгробий и прикасаться к давно ушедшему времени.

* * *

Нламинер проснулся, словно выплыл на поверхность моря - толчком. Протерев глаза, он осознал, что находится в Театре. Мрак по-прежнему окутывал его, но в соседнем кресле никого не было.

Сработало, подумал он с вялой радостью. Зажёг фонарик, ожидая увидеть в кресле или возле него свой амулет. Но ничего не было.

Мальчишка унёс его с собой. Одной легендой больше, подумал Нламинер безо всякого воодушевления и поднялся с места. Во тьме слабо светились очертания двери - выход. Странно, удивился он, раньше я её не замечал.

На сей раз тишину зала нарушали только его шаги.

XI.

Рисса падала вглубь фиолетовой туманности и хор голосов - похоже, миллиардов голосов - пел что-то печальное и заунывное. В сердцевине туманности царила полная темнота, а вокруг с чудовищной скоростью вращалось множество "окон". Времени на раздумья было немного и Рисса предпочла чёрную мглу. Большого выбора всё равно не было - только что выбрать наугад одно из "окон" - на которое повезёт свалиться - переместиться неведомо куда, неизвестно в какое время, в какой мир. Нет, что бы ни было здесь самым интересным, оно находилось в центре.

Мрак поглотил её и сотни серебряных иголочек принялись покалывать её невидимое тело.

После тело стало обретать очертания, непрозрачность, весомость. Рисса с интересом наблюдала, как собирается её тело - по частям - как возникают кости, как обрамляются мышцами и чешуёй. Зрелище хотя и было жутким, но оторваться не было никакой возможности.

Когда тело вновь стало материальным, ноги коснулись пола.

Вслед за этим ярко вспыхнул и испарился её амулет. Секунда - и всё остальное снаряжение последовало в небытие. Она осталась одна, без облачения, без оружия, без всего.

Она находилась в гигантском лабиринте - высота проходов была чуть больше её роста, но многие из ветвящихся и разделяющихся поворотов уходили куда-то за горизонт. Стены были обиты плотной искрящейся тканью, которая переливалась всеми цветами радуги. Рисса осторожно сделал шаг - ничего не случилось. Было тепло и как-то необычайно спокойно. Если когда-нибудь вернусь домой, подумала она, я смогу поверить во что угодно.

"... что угодно...", отозвалось эхо.

Странно, поразилась она. Я ведь ничего не говорила вслух.

"... вслух...", подтвердило эхо.

Рисса подошла к одной из стен. И, о чудо! - стена словно сделалась зеркальной. Навстречу ей шагнула ещё одна Рисса, повторяя её малейшие жесты. Очень качественное отражение - более красочное, более живое. Впрочем, нет - это не отражение. Кто-то похожий на неё - но были и отличия. Едва заметные, но были. Рисса замерла и отражение рассеялось. Ткань была соткана из чрезвычайно тонких ниточек - тоньше паутинок - но все они были переплетены исключительно сложным узором, всюду своеобразным, нигде не повторяющимся. Какое странное место, подумала Рисса в восхищении.

"... место...", подхватило эхо и убежало, посмеиваясь, за угол.

Рисса коснулась ткани пальцем и ощутила живое тепло, исходящее из неё. Хор голосов вновь пропел что-то - в глубине её сознания, и Рисса убрала ладонь. Отпечаток пальца светился ярко-сиреневым цветом ещё несколько секунд. Сама ткань цвета не имела - на расстоянии была серой, а вблизи по ней пробегали волны самых разнообразных оттенков.

Делать нечего, надо идти. Пытаться понять, что было за тканью, означало разрывать её. На это у неё не хватало духу - настолько сильным было чувство, что ткань живая.

Она появилась в тупике и, поскольку не было никаких других идей, пошла, поворачивая на каждом перекрёстке налево.

* * *

Молин Улигдар был прекрасным охотником, способным выжить практически в любой обстановке.

В этот день он забрёл в глухую чащу, что покрывали склоны Северо-Восточного хребта, в поисках чего-нибудь редкостного. Алхимики платили немалые деньги за разнообразные редкие (и порой опасные) трофеи, но дело того стоило.

Первая половина дня выдалась неудачной. Присев на сравнительно открытом пространстве перекусить, Молин внезапно обнаружил, что его окружил десяток Флоссов. Как и полагалось, они возникли из ниоткуда - что достаточно неожиданно для птиц таких размеров.

Кусок едва не застрял у него в горле. Довольно длительное время Флоссы разглядывали его - не издавая ни одного вразумительного звука.

После один из них предложил Молину следовать за ними. Дескать, им нужна его помощь и он не пожалеет об этом. В любом случае, думал Молин, поди скройся от них! Он не очень хорошо понимал сложную сигнальную систему Флоссов и боялся лишний раз открыть рот.

Так они и следовали куда-то в почти полном молчании.

Затем - как это произошло, Молин не успел понять - он оказался в очень странном месте. Оно походило на огромную, занимающую площадь целого города скульптуру, составленную из причудливо выросших стволов и ветвей деревьев. Ему пояснили, что он находится в Храме Гвайи, их богини, у которой есть к нему дело.

Молину стало сильно не по себе. Он быстро перебрал в уме, не обидел ли чем каких-нибудь богов. Впрочем, невозможно жить, не вторгаясь во владения хотя бы одного божества - настолько повсюду их можно найти. После чего смирился.

...Несколько одуревший, с тяжёлым золотым знаком на шее и сумкой, до отказа набитой редкостной ценной ягодой синлир, Молин оказался - как, он не помнил - у себя в деревушке, у порога собственного дома. Одно было ему теперь ясно - если выживет в ближайшие несколько дней, от нищеты застрахован и он, и его семья, и его потомки на несколько поколений вперёд.

...Никого дома, однако, не было.

Молин не успел выйти на улицу, чтобы начать поиски - все должны были быть дома и никаких поездок не планировалось - как кто-то деликатно кашлянул у него за спиной. Оглянувшись, он увидел незнакомца в просторной хламиде и широкополой шляпе, скрывающей большую часть лица.

- Давай сюда свой знак, - прошептал тот, прислонив к его шее что-то острое для большей убедительности. Вот же несчастный день, подумал только Молин, после чего его быстро обезоружили, связали, заткнули кляпом рот и положили на пол в кладовке, велев лежать тихо и шума не создавать.

Он успел только заметить, что грабитель лицом и ростом похож на него самого.

После чего в дверь постучали.

- Судья Молин Улигдар? - вежливо осведомился некто высокий, с приветливой улыбкой, длинными клыками и холодными глазами.

- Да, - степенно ответили ему и впустили в дом.

...Молин был изумлён до полного онемения, когда всё тот же незнакомец развязал его, вручил ему знак Судьи, солидный кошелёк с привлекательным звоном изнутри и посоветовал никому об этой истории не рассказывать. И ушёл.

Жену и детей он обнаружил в спальне. Они были немало удивлены, когда он разбудил их - все с негодованием утверждали, что и не думали ложиться спать в такую рань, когда ещё столько дел!

В тот день это не прибавило Молину спокойствия.

* * *

День тянулся за днём.

Нламинер обнаружил, что сидит в гостях уже более месяца. Теперь он находился в месте, которое стоило бы назвать Гостиницей - правда, судя по его ощущениям, гостиницей на одного клиента. Поблуждав по пыльным и тёмным переходам, он наткнулся на комнатку, которая казалась очень уютной (какой и оказалась) - и обнаружил, что целая армия молчаливой, но неизменно вежливой прислуги готова сделать его пребывание здесь настолько приятным, насколько возможно.

Поначалу его это неприятно поразило. Не то что денег (да и какие деньги годились бы здесь?) у него не было - денег с него не требовали; не то что его удерживали насильно - нет, иди куда хочешь. Нет, его оскорбляло всё то же ощущение навязываемого поведения. Никакой свободы воли.

Он пытался выйти из Театра. Не тут-то было! Часами он мог блуждать по переходам, пересекая время от времени длинные фойе - где бродило множество разнообразной публики, для которой он не представлял решительно никакого интереса. Мог посещать спектакли - и даже посидел на двух-трёх. Ничего знакомого - реалии были совершенно чужими - но артисты играли профессионально, и некоторые вещи он всё же почти что понял.

И всё. Можно было долго странствовать по переходам. Неизменно он находил дверь в стене, которая вела в его номер. Просторный номер - гостиная с большим камином и имитацией окна, кабинет и спальня. В конце концов он оставил попытки убежать. Чем больше он пытался, тем яснее становилось, что это не удастся.

Похоже было, что лучший исход - принять правила игры. Нламинер даже начал вести дневник. Память не подводила его, но кто знает, сколько ещё времени ему предстоит провести здесь? То, что совсем недавно он торопился, беспокоился, стремился побыстрее что-то сделать, для этого места было пустым звуком. Возможно, он уже никогда не увидит ни Ралион, ни Риссу, никого из знакомых - здесь никому до этого нет дела.

А перестать беспокоиться о том, что совсем недавно казалось обязательным и неотделимым от него самого - это настолько трудно! Но выбора не было. Либо изводить себя тревогой и ожиданием чего-то нового, либо считать, что окружающий мир подождёт его, Нламинера, возвращения, а до той поры ничего не случится.

Он сидел, листая позаимствованные в Библиотеке тома.

В одном из них он нашёл новое для себя заклинание, которое позволило уместить восемь огромных (шестьдесят на тридцать на десять сантиметров) книг в крохотный кармашек на поясе. Нламинер уже представлял себе восхищённые лица магов из Дворца Мысли, когда он покажет им этот небольшой фокус.

Книги, набранные убористым шрифтом, оказались прекрасным средством для самоконтроля. И он сидел, погружённый в чтение, изредка выходил на прогулку и неизменно возвращался в номер, где его ожидал растопленный камин и стопка бумаги возле чернильного прибора.

Так шли дни, пока однажды он не вышел из фойе, погружённый в задумчивость, в просторный зал, где множество народу обедали за изящными столиками, где сновали официанты и играла приятная музыка.

Нламинер остановился, как вкопанный. У дальней стены этого заведения помещалась целая батарея разнообразных бутылок. Возле неё стоял, по всей видимости, владелец заведения - судя по его виду, в котором ощущались достоинство, уверенность и приветливость. Обходя столики и чувствуя себя слегка оглушённым мерным гулом разговоров, привлекательными запахами и яркими красками, Нламинер постепенно приближался к стойке и вежливо улыбающемуся человеку за ней.

* * *

Поворот тянулся за поворотом, и Рисса всё шла и шла.

Время здесь не шло. Спать ей не хотелось; усталость проходила, стоило прилечь и закрыть глаза, а есть не хотелось вовсе. Лабиринт уже изрядно надоел ей, но выхода не было. Приходилось надеяться, что когда-нибудь прихотливо извивающиеся проходы приведут её к чему-нибудь.

И вот однажды - непонятно, сколько времени спустя начала её странствий - она услыхала лёгкий повторяющийся звук. Словно кто-то тихонько играл на арфе со множеством струн. Рисса долго стояла, затаив дыхание, пытаясь понять, откуда доносится звук и принялась красться, осторожно выглядывая из-за каждого поворота, опасаясь пропустить источник звука. Возможно, в лабиринте и нет никого живого, но вдруг! Ралион и его проблемы остались где-то в другом мире, и сейчас беспокоиться о нём - только отнимать у самой себя жизнь.

Не впервые ей приходилось действовать одной, но, к своему изумлению, она начала осознавать, что одиночество тяготит её. Привязанность, для которой в богатом языке Хансса не было слова, сумела пустить корни и укрепиться в ней. Впрочем, всегда что-то случается впервые. Тем более стоило поискать кого-нибудь ещё - выход обязан быть, даже если вход куда-то делся.

Звук постепенно приближался, и за очередным поворотом Рисса увидела столь неожиданную картину, что даже замерла на миг.

Внушительных размеров ткацкий станок заполнял просторное помещение - и шире, и выше, чем остальные проходы. Небольшого роста ткач стоял у станка и работал. Позади станка двое его подручных совершали какие-то манипуляции - что именно делали они, на таком расстоянии понять было невозможно. Рисса осторожно подошла поближе, стараясь не прикасаться ни к чему из достаточно скудного убранства зала и вежливо приветствовала ткача.

Тот не обратил на неё внимания. Возможно, конечно, что короткое движение головой, которое почудилось Риссе, было ответом. Впрочем, неважно. Она медленно подошла к самому станку и взглянула ткачу в лицо.

Трудно было понять, к какой расе он относился. Скорее всего, имел признаки очень многих. По крайней мере, нельзя было сказать, покрыт ли он кожей, перьями или чешуёй; лицо его напоминало человеческое, но было словно обожжено и изборождено морщинами. Одет он был в совершенно непонятное одеяние, полностью скрывавшее всё остальное его тело. Две руки, с длинными и ловкими пальцами, взлетали над станком, перебирали нити, управлялись с челноком - так быстро, что порой казалось, что рук этих больше, чем две. Возможно, их и было больше.

Глаза его на миг повернулись к Риссе, не отражая никаких эмоций, и вернулись к станку. Рисса прислушалась. При каждом взмахе рук ткача станок отзывался мелодичной нотой. Именно эта музыка и привлекла её внимание там, в лабиринте.

Рисса обошла станок и взглянула на полотно, что волнами падало позади него. Непонятно было, откуда берутся нити: похоже, что ткач вынимал их прямо из воздуха. Подручные ткача - той же расы, такие же тощие, закутанные по подбородок и молчаливые - деловито приподнимали полотно и уносили его куда-то за угол. Риссу они игнорировали и ничем не выразили своего недовольства, когда она присела у кромки полотна и принялась его разглядывать. То же самое полотно украшало стены.

Рисса взглянула на ткача и догадалась, что ещё привлекало её внимание: он не отбрасывал тени. Рисса взглянула себе под ноги и увидала странную, расплывчатую тень без чётких очертаний. Так могли бы выглядеть десятки теней, наложенных одна на другую.

Понимание начало приходить к ней.

Она заглянула за угол. И верно - подручные прикрепляли полотно к стене. За их спинами темнела чернотой стена, на которой ещё не было этого своеобразного покрытия.

Должно быть, стены, необходимые для полотна, тоже откуда-то брались - в необходимом количестве. Рисса вспомнила про свои способности и попыталась глянуть на здешний таваи. Тщетно.

Одна из нитей в глубине полотна казалась ей ярче других. Рисса осторожно подошла поближе и прикоснулась к ткани, стараясь разглядеть нить повнимательней. Даже её острыми когтями подцепить её было трудно - настолько тонкими были нити - но, в конце концов, это удалось.

...- Что случилось? - поинтересовался Нламинер, медленно поднимаясь с пола пещерки. Рисса увидела свою собственную руку, которая только что касалась его лба и услышала свой голос.

- Ты говорил во сне. - Нламинер нахмурился. - Прежде с тобой такого никогда не случалось. Видел сон?

Он кивнул. - Довольно яркий и странный. А что?..

...Рисса отняла руку и сидела, крепко зажмурив глаза. Недостающий фрагменты возникли у неё в сознании и теперь стало понятно, что это за ткач. Её раса мыслила всеобъемлющие законы мироздания по-другому. Ткач и полотно, серн, принадлежали к легендам Людей, Ольтов и других млекопитающих.

Она прикоснулась к собственной нити жизни, сернхе - к тому, во что никогда не верила и существование чего не представлялось необходимым.

Холодок пробежал по её спине. Абстракции и множество идей, которыми оперируют смертные в надежде понять законы вселенной порой кажутся наивными и смешными... но вот он, Ткач, неутомимо создающий судьбу всей вселенной... как же так? Как такое могло случиться?

Она сидела, закрыв лицо ладонями. Один из древнейших вопросов - что было раньше, разум или материя? Боги создали смертных или смертные - богов?

Она присмотрелась к своей нити. Та причудливо извивалась в плотной ткани, переплетаясь со множеством других. Не совсем так, однако: две нити переплетались с её собственной. А вот - совсем близко к станку - ещё одна нить обвилась вокруг трёх свившихся спиралью нитей, одна из которых - её. А вот и пятая, приближающаяся к этим четырём. Приближающаяся постепенно. Ещё несколько десятков взмахов челнока - и эта нить приблизится к сплетению. Что происходит?

Она посмотрела на Ткача, стараясь запомнить его черты, выражение лица, движения. Кто знает, успеет ли она кому-нибудь рассказать об этом. Хотя, возможно, и не стоит рассказывать. Кого она хочет убедить? Людей? Они и так в это верят. Своих соплеменников? Те, если и поверят, отнесутся к этому достаточно спокойно. Нламинера? А надо ли его убеждать?..

Рисса принялась перебирать складки серн, осторожно перекладывая тяжёлую ткань и стараясь не мешать Ткачу. Вот бежит её нить... бежит, бежит... то истончается, то становится чуть толще. Стоп! Вот место, где нить резко переставала светиться. Рисса старалась подавить сердцебиение и замерла с рукой, почти прикоснувшейся к нити. Стоит ли касаться нити того, кем она была в предыдущем воплощении?

Подумав, она поборола искушение и не стала этого делать.

Прошло немало времени, прежде чем она отыскала нить Нламинера - та тоже светилась чуть ярче остальной ткани. Проследив за ней, она отыскала то, в чём уже не сомневалась.

Эта нить начиналась из ниоткуда.

Ещё немного постояла Рисса перед станком, прислушиваясь к голосам миллионов судеб, что сейчас возникали, обрывались, продолжались. Затем, отыскав свою нить, она крепко схватила её и уже не отпускала.

* * *

- Что будете заказывать, сударь? - человек за стойкой был сама вежливость. Впервые кто-то проявлял к нему искреннее расположение и интерес - не считая, конечно, того мальчишки.

Нламинер секунду помедлил.

- Сожалею, уважаемый, - он покачал головой и вздохнул. - Мне нечем платить.

- Это вряд ли, - человек ненадолго отвернулся, поколдовал над множеством бутылок, стаканов и загадочных стеклянных приспособлений и протянул ему высокий бокал с тёмно-рубиновой жидкостью. В бокал была помещена соломинка. - Шеннсский Особый. За счёт заведения.

- Благодарю. - Нламинер неловко взял бокал в руки - из соломинки ему пить ещё не приходилось - и осторожно сделал несколько глотков. Вкус был потрясающим.

Человек следил за его эмоциями с улыбкой.

- Неплохо, верно? - спросил он, когда Нламинер поставил бокал на стойку. - Гвоздь сезона, позволю заметить. Чего-нибудь ещё?

Нламинер покачал головой.

- Мне кажется, что вы должны разбираться в этом... - Нламинер пытался подобрать нужное слово, - месте лучше меня. Не ответите ли на пару вопросов?

- С удовольствием, - человек просиял. - Меня зовут Юарон. По вашему выговору ясно, что вы происходите из Анлавена. И зовут вас...

- Нламинер, - ответил Нламинер, поражённый тем, что человек был знаком с его родным городом. Они пожали друг другу руки - Нламинер сделал это нерешительно, поскольку пожимал руки в третий раз в своей жизни - и Юарон жестом предложил ему присесть. Забравшись на один из высоких табуретов, Нламинер вопросительно взглянул на своего нового знакомого.

- Мне всегда доставляло удовольствие беседовать с умными людьми, - произнёс тот, полируя бокал полотенцем. - Видите ли, гостей здесь чрезвычайно много, но достойных собеседников - почти не бывает.

- Где это - "здесь"?

- Здесь, - Юарон обвёл рукой зал и Нламинер проследил глазами за его жестом. - В Театре.

- В Театре, - эхом отозвался Нламинер и опустил голову, уперев её в ладони.

- Не огорчайтесь, - произнёс Юарон рядом с ним. - Раз уж вы нашли меня, значит, вы готовы заплатить за содействие.

* * *

Арлион-Шаннар чувствовал, что хорошо поработал.

Из тридцати семи судей, которых назначили все заинтересованные божества, он успел посетить тридцать пять прежде, чем их находил загадочный помощник Токссара.

При разговорах с ним - все тридцать пять бесед оказались до смешного одинаковыми - этот помощник никак не заподозрил, что имеет дело с подделкой. Не смешно ли, подумал Шаннар. Всё же есть изъян в планах Токссара. Не всё он предвидит, не всё чувствует, не всё предусмотрел. Теперь, когда все тридцать пять Судей, свободные от внушения, которое пытался применить союзник, скажут своё настоящее мнение, участь Токссара незавидна. Что-то он предпримет после этого? Впрочем, это будет уже другая история - хотя, возможно, он, Шаннар, вновь окажется в неё втянутым.

Нет, скучной такую жизнь не назовёшь. Он вытянулся на серо-фиолетовом песке, на побережье в полутора километрах от доков города Оннд и принялся рассматривать султан дыма, вставший над островком, где не так давно находился маяк.

Теперь оставалось только ждать. Никто не знает, когда боги объявят день Суда, и никому не под силам предсказать этот день. Теперь, когда выдалась передышка, можно просто погулять вокруг. Никакой спешки, никаких забот... на время.

И что самое обидное - ни для кого он не друг, хотя многим, кажется, враг. Подлинные подвиги никогда не заслуживают ни единого доброго слова. Шаннар подобрал плоский камень и метнул его, не глядя - загадав предварительно желание.

Камень отскочил от воды четырнадцать раз, прежде чем утонуть. Как он и загадывал.

* * *

- Значит, вы здесь хозяин, - произнёс Нламинер, проходя вслед за Юароном в обширную оранжерею.

- Я не хозяин, - возразил тот. - И никто не может им быть. Просто я лучше остальных понимаю законы Театра и всегда их соблюдаю. В ответ, Театр позволяет мне делать всё, что я сочту нужным. Разве это не справедливо?

Нламинер только вздохнул.

- Как вы здесь оказались? - спросил он после долгого молчания. Юарон был поглощён изучением какой-то лианы, что обвивала ствол высокой пальмы. Закончив осмотр, он спрятал лупу в карман и ответил, отряхивая руки:

- Просто оказался, и всё. Многие попадают сюда, но не всем хватает ума осознать, что они хотели и как этого добиться. Я, в каком-то смысле, осознал.

- И давно вы здесь?

- Почём мне знать? - пожал плечами Юарон. - Здесь время не идёт. Отсюда можно выйти и в тот же момент времени, и в прошлое, и в будущее. Мне кажется, что я всегда здесь жил, хотя я помню и детство, и более зрелые годы...

На вид ему дашь лет сорок, подумал Нламинер. Сколько же он здесь на самом деле? Юарон тихо рассмеялся и двинулся дальше по проходу.

- Не стоит забивать голову вопросами, если ответ на них не нужен, - продолжил он. - Похоже, так учат в вашем Дворце Мысли? Здесь это не просто совет. Здесь это - правило номер один.

- Со скольки же миров у вас здесь... гости? - спросил, сглотнув, Нламинер. Вселенная за последние несколько недель настолько расширилась, что он уже не считал себя чем-то уникальным и достойным внимания.

Юарон вновь пожал плечами.

- Что считать миром? Ралион - одна из планет, из звёздной системы одного из миллиардов звёздных скоплений. В соседних звёздных системах у вас тоже есть разумные существа, хотя и живут они совсем по-другому. Принадлежат ли они другому миру? У меня бывают люди, похожие на меня или на вас, на вашу спутницу,..

Что-то я не помню, чтобы я говорил о ней, подумал Нламинер.

- ...и на прочие расы Ралиона. Никто из них никогда не слыхал о Ралионе. Многие не верят в магию. Некоторые отрицают существование богов. Из другого ли они мира? Зачастую другой мир лежит в двух шагах - или даже в пределах того же самого существа. Так что я не могу ответить на вопрос.

- Вы сказали, что я готов заплатить. А за что, вы знаете? И чем это я могу заплатить?

- Догадываюсь, - Юарон отворил следующую дверь, и перед Нламинером открылась обширная библиотека. Не такая грандиозная, как Библиотека, но немалая. Юарон провёл его к небольшому отгороженному уголку, где на старинном деревянном столе располагалась обширная стопка бумаги, чернильный прибор и несколько перьев.

- Вот ваша плата, друг мой, - Юарон указал на стопку бумаги. - Если вы сядете и опишете всю свою жизнь, изложите своё знание о Ралионе, Театр окажет вам ответную услугу. Или даже несколько услуг - всё зависит от вашей добросовестности. Дорогу сюда вы теперь найдёте, а если вам не будет работаться - заходите ко мне в ресторан, где я всегда буду рад побеседовать, развлечь вас музыкой, разговором - да мало ли чем ещё!

- Ресторан, - задумчиво повторил Нламинер доселе неизвестное слово. - И сколько же я здесь просижу?

- Время в Театре не идёт, - повторил Юарон. - Если вам угодно считать это заключением, - что ж, это очень приятное заключение. Согласитесь, что обслуживание здесь - высший класс.

- Пожалуй, - согласился Нламинер, мрачно осматривая толстенную кипу, видимо, очень тонкой бумаги. Итак, приключения продолжались.

Видно, во взгляде его мелькнуло отчаяние, поскольку Юарон похлопал его по плечу и добавил:

- Сам я потратил немало сил и отказался от многого, чтобы выйти отсюда. Театр меня не выпускает. Ваша же свобода вам доступна - как и весь Театр. Играйте свою роль, друг мой, и завоёвывайте аплодисменты.

Когда Нламинер очнулся от мрачных мыслей, Юарона поблизости не было. Стук закрываемой двери свидетельствовал о том, что ушёл он пешком, как все добрые люди. Хоть что-то здесь делается по-человечески, проворчал про себя Нламинер, усевшись за стол и задумавшись с пером в руке. Писатель из меня никакой, подумал он. Не беда, отозвался иронический голос где-то в глубине сознания. У тебя будет много времени для тренировки.

XII.

В день, когда Нламинер закончил свою работу, он - как и тысячи раз до того - бродил по причудливо изгибающимся проходам Театра, пока не вышел - совершенно неожиданно для себя - в небольшую комантку, стены и потолок которой состояли из стекла.

Странные картины открылись его взору.

Их объединяло одно: везде царили сумерки. Холмы, заросшие столетним лесом, виднелись слева; полуразвалившиеся строения - прямо перед ним. Могучая река текла по правую руку - и неправдоподобно тонкая и высокая плотина виднелась вдали, гораздо ниже по течению.

И лес, украшавший горизонт. Нламинер долго смотрел на него, не в силах понять, почему лес кажется таким необычным. Вскоре он понял: если законы перспективы не нарушались, каждое дерево в том лесу должно было быть высотой в несколько сотен метров.

Разглядывая невероятную, невозможную мозаику ландшафтов, Нламинер находил в ней всё новые и новые детали. Вон - здание, построенное словно изо льда; вон - выжженная солнцем пустыня, с небывалыми грибовидными строениями, разбросанными там и сям; вон - дворец, мрачный и тёмный... Сколько же здесь всего!

И каждое из этих мест, соединённых неизвестным художником в единое полотно, представлялось ему знакомым. Не прежде виденным, нет: скорее таким, которое невозможно не увидеть - рано или поздно.

...Впоследствии именно эта стеклянная комнатка, а не всё остальное текучее великолепие Театра возникала перед его глазами, стоило ему подумать о проведённом там времени...

* * *

"Время!"

Голос вывел Шаннара из задумчивости. Он стоял у лавки бродячего торговца, прицениваясь к паре неплохих каменных браслетов. С детства он питал слабость к кустарным изделиям - у него дома скопилась уже неплохая коллекция. Теперь, пожалуй, он добавит к ней кое-что...

"Время!"

Голос внутри его головы звучал, как набат. Следовало торопиться. Неслыханно удивив торговца тем, что поспешно бросил на прилавок сумму, которую тот назвал в надежде всласть поторговаться, Шаннар схватил браслеты и кинул их в карман.

"Время..."

И испарился на глазах у ошарашенного торговца. Тот долго не решался взять оставленные чудаковатым магом деньги - не иллюзия ли? Не ловушка ли? В конце концов, он всё же взял их, отложив в специальный кармашек - непременно проверить! Если то, что ему досталось, не фальшивое, то неделю можно отдыхать...

* * *

Незримо ни для кого, тридцать семь Судей надели Знаки, выданные им, и растворились в воздухе.

* * *

Нламинер прощался с Юароном.

- Не уверен, что ещё увидимся, - покачал тот головой. - Однако, желаю вам всего хорошего. Передавайте привет от меня всем своим друзьям. Если когда-нибудь окажетесь здесь, вы знаете, как меня найти.

- За ту же плату? - Нламинер изобразил на лице ужас и оба расхохотались.

- Нет, за счёт заведения, - ответил, отдышавшись, Юарон. - Жаль, я не знаю, что вас погнало в этакие странствия. Занимательная история, скажу я вам. Ну, всего доброго.

Они вновь пожали друг другу руки, и Нламинер открыл невидимую до поры дверцу рядом со столом, за которым он провёл немало времени.

За дверцей открывался чудесный лес, где всё искрилось и переливалось на солнце - видимо, недавно прошёл дождь. Нламинер ступил на тропинку, что змеилась среди деревьев, и оглянулся. Дверца захлопнулась за его спиной бесследно.

Впереди возвышалось высокое здание, на фасаде которого даже издалека можно было увидеть множество изображений. Одно было знакомо Нламинеру - весы.

Судя по всему, Театр выполнил своё обещание. Вся усталость, которая накопилась в его сознании за долгие дни, проведённые в Театре, быстро расселась, когда он сделал несколько первых шагов. Над ним было небо - настоящее небо. Настоящие птицы летали вокруг и настоящая жизнь текла своим чередом.

Надеюсь, что я тоже настоящий, сказал про себя Нламинер и решительно направился к зданию.

* * *

Боги приходили по одному.

Эзоксу, Главный Судья, прибыл первым и сидел в просторном зале, рассматривая украшения, размышляя о том, что предстоит сделать. Здесь он становился на какое-то время личностью - не всеми теми Эзоксу, что присутствовали одновременно в мириадах миров, ему доступных, а собой. Тот образ, под которым он был известен, некогда был смертным существом. Никому не ведомо, где пролегает грань между смертным и богом, хотя однажды Эзоксу-смертный её пересёк. Но даже ему, Всезнающему, не было дано узнать этого.

Вторым прибыл Легнар, он же Палнор, он же владелец тысяч других имён - бог воров, музыкантов, исследователей, художников... Некогда самостоятельные олицетворения всех этих родов деятельности во всех видимых Палнору мирах постепенно становились его ипостасями. Одет Бог Воров был в неизменные лохмотья, и, как всегда, держал в руке свою любимую флейту.

- Я, значит, самый первый, - произнёс он, оглядываясь, и поправился, обнаружив Эзоксу. - Точнее, самый второй. Привет, Судья. Не возражаешь, если я тут немного сыграю?

- Можешь похитить моё беспокойство, - усмехнулся Эзоксу. Здесь, в Зале Суда, никто из божеств не мог использовать свои атрибуты, что ставило всех в равное положение. Но музыка Палнора, лишённая всех её коварных магических свойств, всё же оставалась непревзойдённой.

Палнор кивнул и, усевшись на одно из мест для Судей, тихонько заиграл что-то тихое и жалобное.

А затем пошли все остальные - их соседи по Ралиону, включая таких редких гостей, как божества Хаоса, и некоторых богов из числа тех, которым Ралион не был доступен.

Истца всё ещё не было, и, пока в Зал не начали заходить Судьи, боги беседовали, делились новостями, рассказывали забавные истории. Здесь они не имели власти - и не могли враждовать. Зартин, Владыка Драконов, держался особняком, но и на него произвело впечатление мастерство Палнора. Впрочем, подходить к Палнору вплотную он, как и Элиор, не решился.

* * *

Нламинер наблюдал, как Судьи и масса другого народу - все очень странно и по-своему выглядели - входили в здание. Собственно, дверей не было: просторная арка служила входом в единственное помещение, но не оставалось сомнений, что здесь и происходит Суд Смертных. И не всякому дано войти туда.

Риссы поблизости не было. Надеюсь, что с ней всё в порядке, подумал Нламинер. Хотя её совет сейчас был бы как нельзя кстати!

Токссар и его помощник, Нлоруан, прибыли последними. Притаившись за колонной, Нламинер следил за тем, как они вошли и на его глазах Нлоруан стал почти прозрачным, войдя под арку. Все остальные присутствующие были вполне материальны и непрозрачны. Почти все - за исключением Андринкса, в облике белого ящера - приняли человеческий облик. Токссар не был исключением. В одной руке он нёс ветвь дерева, в другой - изогнутый посох, свой культовый знак.

Нет, поправил себя Нламинер. Тот Токссар был подлинным владельцем этого культового знака. Этот же - самозванец, который пытается присвоить то, что присваивать не положено.

Сам он не смог войти под арку - что-то не впускало его - да в том и не было нужды. Ему всё было прекрасно видно и слышно. Его самого из помещения не было видно - по крайней мере, Нламинер на это надеялся.

Он приготовился наблюдать за тем, как пойдёт Суд, как кто-то осторожно тронул его за плечо. Он обернулся... надежда ожила в нём и тихо растаяла вновь. Это была не Рисса.

Человек в небрежно наброшенном плаще, почти полностью облысевший и мягко улыбающийся, приветствовал его.

- Интересно? - полюбопытствовал он.

- Ещё как, - мрачно ответил Нламинер, пытаясь понять, с кем говорит.

- Я помогу тебе, - человек подмигнул и в одной руке его появился свиток, а в другой - прозрачный кристалл. Нламинер тут же узнал его и несказанно поразился.

- Эзоксу! - он взглянул в Зал. На месте главного Судьи уже сидел Эзоксу. - Кто же тогда...

- Тс-с-с, - Эзоксу прижал палец к губам. - Там один наш общий знакомый. Говори потише, а то кое у кого могут быть слишком длинные уши.

- Ничего не понимаю, - честно признался Нламинер. - Что за знакомый? Неужели вы собираетесь расстроить Суд? Что, богам всё позволено? - он почти кричал.

- Не так громко, - Эзоксу недовольно поджал губы. - Богам позволено не всё. Но можешь не возмущаться: тот, кто всё это подготовил - тоже не бог. Так что все останутся довольны.

Нламинер потрогал золотую цепочку, которая по-прежнему отказывалась покидать его шею.

- И что тогда делать? - спросил он и ощутил, насколько глупо он выглядит.

- Слушать, - указал Эзоксу рукой. - Ждать. Теперь всё зависит от Судей.

И они принялись смотреть и слушать.

* * *

- Истец имеет какие-либо замечания к Судьям или ответчикам? - задал вопрос лже-Эзоксу.

Токссар оглядел зал, подолгу останавливаясь взглядом на каждом из богов. Гвайя, с крыльями, изображёнными на её одежде, насмешливо прищурилась, когда холодный взгляд скользнул по ней. Дольше всего Токссар изучал Палнора. Тот напустил на себя маску смертельной скуки и выразительно зевнул. Нламинер почувствовал, как, несмотря на важность происходящего, его обуревает смех.

- Нет, - ответил, наконец, Токссар.

- - -

Эзоксу позади Нламинера шепнул: - Всё идёт по плану. Он не заметил подделки. Если бы он действительно был богом, то обязательно заподозрил бы неладное.

- А если Судьи его поддержат? - спросил Нламинер, не оборачиваясь.

- Тогда приду я и объявлю, что Суд неправомочен, поскольку моё место занимает кто-то другой.

- Похоже, вы всё продумали, - фыркнул Нламинер.

- Я надеюсь, - скромно отозвался Эзоксу.

- - -

- Судьи имеют замечания к истцу? - спросил "Эзоксу", одарив каждого из Судей вежливой улыбкой.

- - -

- Он не перепутает слова? - спросил Нламинер.

- Я заставил его повторить трижды, - усмехнулся бог. - Можешь не беспокоиться. Моя роль здесь - самая простая.

- Неужели они не видят его спутника? - удивился Нламинер.

- Не видят только Судьи, - пояснил Эзоксу. - Это тоже козырь в наших руках. Истцу полагается приходить одному.

- - -

Судьи возражений не имели. Нламинер видел довольную улыбку на губах своего двойника, заметил он и едва видимый кивок, которым Токссар поддержал своего союзника.

- Назовитесь, Истец, - предложил "Эзоксу". Когда это произошло, некоторые из богов обменялись удивлёнными взглядами. Только Андринкс, Зартин и Палнор оставались равнодушными. Божества Хаоса, Кунди и Янати, улыбнулись друг другу и взялись за руки. Не хотел бы я с ними встретиться, подумал Нламинер.

- Изложите свои требования, - предложил "Эзоксу" и, не моргнув глазом, выслушал требования отставки на Ралионе более чем семи божеств. Включая самого Эзоксу. Теперь наступила очередь Токссара тихо радоваться, глядя на изумлённые лица богов.

- Судей просят ознакомиться с деталями требования истца, - невозмутимо продолжал "Эзоксу". В Зале повисла гробовая тишина. Пока Судьи вчитывались в обширное описание, все остальные молчали. Ни один звук не нарушало хода мыслей - только едва заметный шорох бумаги.

- - -

- Мне как-то не по себе, - произнёс Нламинер вполголоса, глядя на сосредоточенные лица Судей.

- Мне тоже, - отозвался Эзоксу. - Как-никак, мне тоже грозит изгнание.

- Но ведь остаются остальные миры?

- Ты думаешь, претендент потребовал только Ралион? О, не сомневаюсь, что его аппетиты гораздо обширнее. В любом случае, изгнание - очень неприятная вещь. Можешь верить, можешь не верить.

- - -

...Ритуал Суда продолжался, казалось, бесконечно. Наконец, "Эзоксу" взял в руки символ Весов - символ правосудия - и объявил:

- Уважаемые Судьи, просьба ответить, поддерживаете ли Вы требования истца?

- Да, - ответил твёрдо один из Судей и Нламинер заметил, как вздрогнул Эзоксу. Токссар старался сохранять безразличное выражение лица.

- Да.

- Да.

- Нет, - отозвался следующий и теперь вздрогнул Токссар, а на лице его появилась растерянность.

Все остальные сказали "нет".

Уж лучше бы Эзоксу было явиться в своём традиционном облике - пернатого змея. Тогда, подумал Нламинер, с неприязнью глядя на бога, у его лица не было бы такого самодовольного выражения.

- Ну, вот и всё, - Эзоксу довольно потёр руки. - Теперь ему будет, над чем задуматься. До встречи, смертный. Не сомневаюсь, что мы ещё увидимся. - Он помахал весело рукой и исчез.

- До встречи, смертный, - передразнил его Нламинер, когда Эзоксу скрылся из виду. - Надеюсь, что мы не скоро увидимся, о Всезнающий! Как вы, все бессмертные, мне надоели!

Ему едва хватило времени спрятаться, когда наружу вырвался разъярённый Токссар и устремился куда-то в чащу, ударами ладони сшибая на ходу деревья.

Если он тебя заметит слишком рано, то твоя удача точно закончится, сказал себе Нламинер, следуя за ним и своим мрачным двойником на почтительном расстоянии.

* * *

Токссар испытывал одновременно страх и ярость.

Ярость - понятно. Остальные боги всё же смогли его перехитрить. Что делать с ними - тоже понятно, но на это снова нужно время, и почему вдруг стали рушиться его планы?

Прежде всё, что он задумывал, свершалось в точности и никаких непредвиденных последствий не проявлялось.

Он потребовал, чтобы Впервые Рождённый пришёл на Ралион, где его, Токссара, микроскопическое влияние всё же было самым сильным - и так оно и случилось. Правда, немного не совпало время и место - но это уже мелочи.

Он потребовал, чтобы того хорошо подготовили к восприятию правды о его происхождении. И это правда. Так оно и случилось.

Он поставил ловушку, запретив произносить своё имя - и его бесполезная уже спутница блестяще в неё попалась. Вряд ли теперь её ждёт возрождение.

Он призвал одного из самых мощных магов, что когда-либо являлись на свет - и бесценная физическая оболочка Впервые Рождённого заполнилась тем, кем нужно. Незримый для богов и предсказателей, Нлоруан оказал ему немало ценных услуг. Скоро, правда, он потребует платы - но всё это уже разрешимые проблемы!

Он навлёк проклятие Хаоса на Впервые Рождённого - и теперь тот будет уничтожен, едва лишь осмелится ступить туда, где имеют влияние Владыки Хаоса.

Всё было готово! Все Судьи были обработаны, чтобы произнести нужное слово в решающий момент. И вот - провал.

Он метался по своей обширной резиденции, бормоча проклятия, а Нлоруан стоял и бесстрастно смотрел на всё это.

* * *

Нламинер стоял перед дверью в жилище лже-Токссара и готовился войти внутрь.

Правда, правильнее было бы назвать эту дверь стеной. Ни щёлки, ни замочной скважины, ни ручки. Предыдущая, украшенная множеством зловещих надписей и снабжённая десятками смертоносных ловушек, открылась без единого возражения и безо всякого сопротивления, едва он прикоснулся к ней старинным ключом со множеством инкрустаций.

Ключом, что столько лет пролежал в кармашке его пояса.

Если ему повезёт, то, возможно, он успеет сделать хоть что-нибудь, прежде чем из него вышибут дух. Едва он подумал об этом, как цепочка на шее слегка нагрелась и вспыхнула изумрудным свечением. Нламинер огляделся. Никакой стражи. Ну да, когда это божество кого-то опасалось!

Дверь постараемся открыть без помощи богов, подумал он и принялся тщательно ощупывать её. И так, несомненно, без них не справиться. Лучше уж самому побольше сделать.

Однако, дверь не желала открываться, пока Нламинеру не пришла в голову забавная мысль.

Если его догадка окажется верной, дверь вскоре перестанет служить препятствием.

* * *

Когда дверь рухнула и в туче каменной пыли появился Нламинер, сжимая в руке ярко пылавший Покровитель, Токссар менее всего задумывался о том, что ему придётся обороняться.

Нламинер не особенно оглядывался по сторонам. Чутьё подсказывало, что главным противником оставался мрачного вида карлик, получеловек- полурептилия, что злобно смотрел на него исподлобья. Краем глаза он заметил многочисленные стеллажи, уставленные книгами, всевозможным магическим инвентарём, всякой всячиной. Что-то пошевелилось за стеллажами, но Нламинер не спускал глаз с Токссара, приближаясь к нему.

Когда их разделяло несколько шагов, из тьмы выступил улыбающийся Нлоруан, с таким же пламенеющим клинком и заслонил ему дорогу. На шее своего двойника Нламинер заметил точную копию своего талисмана.

- Ты оказался сильнее, чем я думал, - заметил Токссар неожиданно спокойным голосом и Нламинер заметил, что тот улыбается. - Что ты хочешь теперь? Я предлагал тебе союзничество - ты не смог победить меня и вряд ли теперь выживешь сам. Однако, я всё ещё могу предложить тебе союз. Подумай над этим.

Нламинер опустил меч.

- Он говорил тебе то же самое? - обратился он к двойнику. Тот усмехнулся.

- У меня с моим союзником есть договорённость, - ответил Нлоруан и его клыки влажно блеснули. - В каком-то смысле я, конечно, и твой должник - как-никак, пользуюсь твоим телом...

- А также моей памятью, моими впечатлениями, - продолжил Нламинер. - Вот только кто из нас может называться Впервые Рождённым? Вряд ли ты, Нлоруан.

- Откуда ты знаешь моё имя? - резко спросил двойник и улыбка слетела с его лица.

- Значит, тебя ввели в заблуждение, - продолжал Нламинер с довольным видом. - Он, небось, сказал тебе, что я изгнан, что никоим образом не могу помешать вам. Он солгал.

- Ты обвиняешь меня во лжи? - мягко, но с угрозой спросил Токссар.

- И я обвиняю, - откуда-то из-за стеллажей вышла Рисса и указала светящимся жезлом на Токссара. - Как ты думаешь, он знает что-нибудь о твоём секрете? - спросила она у помрачневшего Нлоруана.

- Ты?! - задохнулся от злобы Токссар, но тут же вновь изобразил на лице своём улыбку. - Не было никакой тайны.

Пора, подумал Нламинер и воззвал к Дайнеру. Цепочка на его шее засветилась и двойник бросил на Нламинера короткий взгляд.

- Он знал, что тебе никогда не везло в конечном счёте, - обратился он к своему двойнику.

"Он знал, что тебе никогда не везло в конечном счёте", повторило эхо и Нлоруан поднял глаза к потолку, стараясь понять, кто говорит. Рисса тоже услышала эхо и улыбнулась Нламинеру. Он отсалютовал ей в ответ.

Он выглядит по-другому, поняла Рисса, глядя на Нламинера. Как-то больше... старше... умнее... Где он побывал? Сколько прошло времени?

Токссар, похоже, эха не услыхал.

- Я не знал ничего подобного, - возразил карлик насмешливо. - Я честно соблюдал нашу договорённость.

"Разумеется, я знал об этом", - отозвалось эхо и глаза Нлоруана расширились. - "Я намеревался избавиться от него при первой же возможности".

Нлоруан бросал взгляды попеременно то на Нламинера, то на Токссара. Последний, похоже, так и не слышал эха, что открыло его подлинные мысли.

- Я знаю, что привело тебя к невезению, - Рисса шагнула вперёд. - Вспомни об алтаре и статуэтке. Тот, кто называет себя Токссаром, намеренно не стал говорить тебе об этом.

- Ложь! - взвился Токссар. - Я ничего не знал об этом! Уничтожь их, Нлоруан - пока они не успели заморочить тебе голову!

"Правда", - возразило эхо, - "Зачем же мне было ему говорить? Я надеюсь, что вы успеете перебить друг друга, а я разберусь с уцелевшими".

Нлоруан повернулся к Токссару и тот прочёл в его глазах приговор. Нлоруан замахнулся мечом, бросаясь к нему, но карлик лениво шевельнул пальцем и чёрный портал, разверзшийся перед двойником Нламинера, поглотил его.

- Ладно, - отозвался Токссар равнодушно. - Хотите войны? Сейчас устроим. - Он вновь шевельнул пальцем и многочисленные порталы начали открываться во всех стенах. Нежить, разнообразная и смертоносная, выступила из порталов и принялась приближаться к Нламинеру и Риссе.

Нламинер воззвал к Элиору и ослепительный свет затопил помещение. Рисса с изумлением смотрела, как корчатся и растворяются в воздухе неудавшиеся убийцы. Нламинер шагнул к Токссару, поднимая Покровитель. Карлик отступал к столу, заваленному множеством разных предметов, и на лице его читалось недоумение.

- Ты хочешь поднять руку на неуязвимого? - спросил карлик с усмешкой и в руке его появился чёрный дротик. - Сначала докажи, что справишься с этим.

Нламинер воззвал к Зартину, когда карлик метнул своё оружие, и снаряд осыпался перламутровой пылью, коснувшись его тела. Второй снаряд метнул карлик и третий - всех их постигла та же участь. Едва ли с десяток шагов разделяло противников.

Рисса подняла руку и принялась читать какое-то заклинание, когда Токссар зарычал и махнул рукой в её сторону. Огромная пасть поднялась прямо из-под Риссы и поглотила её. Нламинер воззвал к Андринксу, Владыке Времени, и Рисса вернулась на прежнее место.

Теперь в глазах карлика появился страх. Он неуверенно отступал к стене, насылая на Нламинера разные напасти.

Огонь охватил всю комнату - но Монффу, Владычица Дождей, справилась с ним. Лёд попытался сковать всё живое - но Бог Шанта, Повелитель Огня, уничтожил и лёд. Нламинер замахнулся было мечом, как карлик, ускользнув из-под удара, метнулся к неприметному на вид стеллажу.

Нламинер воззвал к Эзоксу и массивная книга, стоявшая на стеллаже, ярко засветилась. Бросив бесполезный меч, Нламинер кинулся к книге.

Рисса что-то продолжала читать им вслед, но следить было некогда.

И Нламинер, и Токссар достигли книги одновременно.

Никто из них не мог вырвать том из рук противника.

- Ты считаешь себя самым умным? - спросил Токссар со страшной улыбкой. - Книга слушается меня, о Впервые Рождённый Глупец. Сейчас ты в этом убедишься.

Книга лёгким движением стряхнула Нламинера и тот неловко упал наземь. Карлик раскрыл книгу и торжествующе уставился на своего недруга.

- Итак, - провозгласил карлик, - Я, Токссар, обращаю этого недостойного...

Отличное дополнение к твоей коллекции, подумал Нламинер и, дотянувшись пальцем до края книги, воззвал к Палнору.

Книга испарилась из рук карлика.

Тяжкий гул сотряс комнату.

Тёмный портал открылся за спиной у Токссара. Тот упал со стоном на колени. Из портала вышел чёрный силуэт с горящими глазами. Нламинер заметил, что Рисса упала наземь, закрыв лицо ладонями и последовал её примеру. Тишину разорвал пронзительный вопль.

С грохотом рушащегося здания портал захлопнулся.

Карлик лежал на спине и Нламинер заметил, как сильно тот состарился. Теперь от выглядел не просто старым - древним. Карлик что-то прошептал и Нламинер шагнул было к нему, но Рисса отстранила его и склонилась над умирающим.

Затем начертила над ним Знак Моста.

Вслед за этим карлик обратился в прах.

Рисса долго сидела перед грудой пыли, отдалённо напоминавшей очертаниями человеческую фигуру и держала руки сцепленными в ритуальном знаке. Нламинер не осмеливался отвлекать её.

- Что он сказал? - спросил он, когда Рисса повернула к нему посеревшее, измученное лицо.

Ответа он не получил.

XIII.

- ...И тогда я мысленно нарисовал его имя на двери.

- И что же?

- Дверь рассыпалась, что же ещё?

Они сидели на камне у гавани и смотрели на уходящие корабли.

- Я должен был бы уплыть на нём, - объявил Нламинер ошарашенно. - Клянусь, это тот самый корабль!

- Куда уплыть? - не поняла Рисса.

- На маяк, - Нламинер махнул рукой на север. - Видишь? - он указал рукой на календарный камень. - Тот самый день, когда я должен был бы уехать туда. Мы что, вернулись назад во времени?

- Возможно, - Рисса вновь опустилась на камень. - Ноги совсем не держат. Мы отправим на остров тех, кому положено справляться с подобными вещами и они вычистят всю заразу. Так что не стоит беспокоиться.

Они помолчали, наслаждаясь покоем и солнечным светом.

- Так ты говоришь, что он предложил тебе написать твою биографию в обмен на перемещение в нужное место? - продолжала расспрашивать Рисса.

- Ну да, - кивнул Нламинер. - И я долго сидел там, сочиняя её.

- Как долго?

Нламинер прикинул.

- Если мои записи верны, двадцать с небольшим лет.

- Лет?!

Нламинер кивнул с кривой усмешкой.

- Так что я очень устал, и тоже не прочь отдохнуть. Теперь, когда всё закончено...

Кто-то кашлянул за их спинами.

- Опять он, - вздохнула Рисса. - Я вернусь, - пообещала она, с неприязнью посмотрела на Шаннара и отошла в сторонку.

- Ну что же, всё закончилось, - заключил тот, лучезарно улыбаясь. - Все мы устали и всем пора отдохнуть. Я, собственно, зашёл передать, что боги просили тебя не забывать о долгах.

- Каких долгах?

- Ты же обращался к ним за помощью? Ну так вот, теперь тебе придётся оказать каждому из них небольшую услугу.

Нламинер машинально схватился за цепочку. Та неожиданно легко расстегнулась и стекла ему в ладонь золотым ручейком.

- Оставь себе на память, - предложил Шаннар. - Трое просили тебе передать, что очень довольны и никаких других обязательств с тебя не возьмут.

Нламинер по привычке скосил глаза. С тенями всё было в порядке. Шаннар проследил за его взглядом и рассмеялся.

- Очень мило с их стороны, - выговорил Нламинер, едва сдерживаясь.

Шаннар подмигнул.

- Нечего ворчать, я тоже не бездействовал. Ну ладно, счастливого отдыха.

- Скажи мне одно, - спросил Нламинер его спину, когда Шаннар собрался было удалиться. - Кто ты такой?

- Ты первый меня об этом спрашиваешь открыто, - ответили ему спустя долгую паузу. - Поэтому я отвечу честно. Я не знаю. Спроси себя, кто ты такой? Может быть, это тебе поможет?..

И ушёл неторопливо, напевая песенку.

Когда Рисса вернулась, Нламинер мрачно смотрел на прибой.

- Что случилось? - спросила она встревоженно.

Нламинер поднялся и со злостью швырнул цепочку в океан. Подумал, и отправил туда же ключ и крохотный шарик, что по-прежнему лежали в кармашке его пояса.

- Отдых отменяется, - пояснил он. - Я тут умудрился немного задолжать всем богам сразу.

- Ну что же, это успеется, - ответила Рисса, помолчав. - К тому же, я помогу тебе. Буду ждать тебя в городе - многим не терпится познакомиться с тобой.

Прикоснувшись ладонью к плечу Нламинера, Рисса оставила его у моря и пошла по тропинке, по которой ходила уже несколько столетий.

Нламинер сидел, поднимая камушки и швыряя их в воду. Где-то на севере небо ещё отливало зловещей чернотой, но над Розовым островом не осталось даже крохотных облачков.

Буря утихла.

КОНЕЦ