Аннотация: Что может случиться если чайный гриб вдруг оживет?..
Чайный гриб
"Чайный гриб"
Гиндесбург Фурзякин открыл дверь своей квартиры и увидел в прихожей свою жену. Жена мыла пол выгнувшись дугой. Её внушительных размеров таз был наполнен мутной и грязной водой, в которой плавала шелуха от семечек, скомканые комочки кошачей шерсти и фантики от конфет. Фурзякин брезгливо наморщился.
- Чего нос воротишь пистон пробитый? - сказала она, с силой кинув тряпку на пол.
- Запах какой-то странный, - оправдался он.
На самом деле он испытывал отвращение не к запаху. Вид его жены был тому виной. Жена убивала двух зайцев разом. Делала уборку в квартире и сохраняла молодость лица, измазав его сметаной поверх которой были налеплены круги огурца. Она напоминала печеную под овощами молочную свинью, поданную в прошлом году к столу в ресторане "Зульфия" на пятидесятилетие Гиндесбурга.
- Ишь ты! Запах ему негож! Сымай калоши и копыта мой! - заявила жена, сверкнув из под сметаны огнем блеклых очей.
Фурзякин немедля повиновался. Нырнув за дверь ванной комнаты он поспешно стянул с себя рабочий костюм и облачился в домашний халат. Ноги он ополоснул теплой водой и сунул в тапочки.
- Мне бы поужинать, - жалобно попросил он приоткрыв дверь.
Жена в ответ фыркнула что-то нечленораздельное, похожее на внезапно выплывший из болотной жижи пузырь зловонного газа, что означало - ужин на плите, гнилоносный кобель!
Ужином оказались котлеты на пару, с привкусом хозяйственного мыла, и холодные, как забытые на зимней рыбалке черви, макароны. Наскоро поев Фурзякин заварил себе чаю и просочился в гостиную, где уборка уже была закончена. Там он включил телевизор и стал смотреть новости. В новостях сообщили что премьер министр снова посетил финансовый форум в Гааге, что на летних олимпийских играх российские спортсмены завоевали
восемь золотых и четырнадцать серебряных медалей, а так же принесли бронзу в соревнованиях по синхронному плаванию и гребле на каноэ. Так же узнал Фурзякин что со следующего квартала текущего года плата за электричество возрастет, и что кактусы подсемейства опунциевых отличаются особым типом шипов - глохидиями. Крайне жесткими и ядовитыми, попадание которых в пасть животных вызывает мучительные боли и судороги влекущие за собой смерть.
Гиндесбург с наслаждением закрыл глаза и представил себе свою жену сьевшую такой кактус. Мечущаяся в агонии супруга с иссиня-черным лицом и глазами готовыми вышвырнуться из орбит, подарила сознанию Фурзякина успокоение и негу. Но его
прекрасное видение было безжалостно разрушено ворвавшейся в комнату женой.
- Твой поганый гриб раззросся как тварь! Или ты эту дрянь изничтожишь или я тебя собаку паршивую ночью порублю и ему скормлю!
- Да что ты Ларочка, успокойся, - примиретельно проблеял
Фурзякин, - раз он раззросся, я его разделю и Федору отдам половину. Он давно просил.
- Отдам?! - возмутилась супруга так словно ей предложили съехать из комфортабельной квартиры в грязный сарай, - Я его ращу, пою чаем с сахаром! А ты этому иждевенцу алкоголезному за так? Ну нет! Вот ему а не половину! - и показала супругу огромный розовый кукиш с жирным и уродливым большим пальцем.
- Да ведь...
- Иди сейчас же в унитаз смой! Я эту дрянь видеть не хочу, не то что трогать! - и хлопнула дверью так что у Гиндесбурга екнуло в груди.
Он, зная на что способна супруга в моменты когда приказы её игнорируют, отправился на кухню где в трехлитровой банке рос столь любимый им чайный гриб. Выбрасывать его было до жути жаль. Фурзякин знал что гриб полезен и для желудка, и тонизирует лучше всякой минеральной воды. А уж как средству борьбы с похмельем - равных ему нет! Но жена! Перечить ей, было делом столь же бесполезным как воевать с торнадо при помощи пылесоса.
Взяв банку Гиндесбург понес её в туалет. Встав над очком отхожего места он горестно вздохнул и накренил банку, как вдруг увидел что со дна её поднялся крупный пузырь газа и медленно поплыл кверху. Когда он всплыл, гриб слегка приподнялся в центре и по его поверхности прошла странная вибрация. Боковые слои гриба чуть раздвинулись и Фурзякин услышал:
- Не делай этого!
Он резко обернулся и понял что дверь за ним заперта.
- Кто это сказал? - прошептал он.
- Я, - ответил гриб.
- Но ведь... Так не бывает. Ты же гриб. Ты не живой!
- Что за глупости? - возмутился гриб, завибрировав краями, - Конечно же я живой.
- Да но...
- Хочешь сказать что если я гриб то и живым быть не могу? - усмехнулся тот, - У меня даже есть имя.
- Имя? - удивлению Фурзякина не было предела.
- Имя мое Гао-Цзу. Но ты можешь называть меня проще, вторым моим именем Цзы. Должен предупредить я отношусь к очень древнему и знатному роду. Я - первый император китайской династии Хань.
Фурзякин нервно сглотнул, подумав про себя, не подсыпала ли жена ему какой-нибудь отравы в ужин. Он где-то читал что у отравленных перед смертью часто бывают галлюцинации. Фурзякин мотнул головой и снова накренил банку с твердым намерением
слить гриб в унитаз.
- Эй, эй! - вскрикнул водоплавающий гриб, - Спокойнее. Я могу доказать что я и вправду живой!
- Как?
- Очень просто! Я знаю где твоя Ларочка прячет деньги, - заявил гриб придав голосу таинственную интонацию, - на кухне в правом шкафчике над плитой, прямо в банке с гречкой. Там что-то окола ста тысяч.
- Хм... - рассудил Гиндесбург, - если ты моя галлюцинация, то это окажется ложью. А если нет, то...
- Видишь как просто. Стоит только проверить, - приободрил хитрый гриб Цзы.
- Ладно. Побудь пока тут.
- Нет! Не оставляй меня, а то эта мигера меня выльет!
- И то верно, - согласился Фирзякин.
- Что ты там бормочешь, идиотина? - раздался вопль жены за дверью. Ручка в туалет в тот же миг спазматически задергалась, и Фирзякин от испуга чуть не выронил банку. Гриб
тревожно булькнул.
- Скверная жена у тебя Гиндесбург, - сказал он тихо.
- И не говори.
Гиндесбург осторожно отодвинул задвижку и тут же дверь распахнула его супруга. Её зловещие глаза принялись шарить по крохотному пространству туалета.
- Что ты там прячешь, рухлядь нафталиновая?
Фирзякин, держа банку за спиной, не нашелся что ответить, а только безвыходно покраснел.
- Смыл? - жена грозно сдвинула брови.
Фирзякин молчал. Он робко попытался выйти но тут же был оттиснут мощной грудью супруги обратно.
- Смывай при мне!
- Нет! - сказал он треснувшим голосом.
- Что!??
- Это мой гриб, - сказал он твердо.
- Что, что! - повторила жена тоном оскорбленного евреем офицера Вермахта.
Фирзякин с ужасом увидел как громадная, шпалоподобная рука супруги медленно поднялась в высь и уже через секунду в глазах его вспыхнули молнии, а в ушах заложило ватой. Гиндесбург увидел что теперь он полулежит в совершенно неесттественной позе зажатый между унитазом и стеной, а его жена с улыбкой дьяволицы победоносно держит перед собой банку с грибом. Пока Гиндесбург пытался освободится жена его успела таки вылить несчастный гриб в унитаз. Беспомощный, он лежал теперь на приступке толчка, склизкий и жалкий. Края его слабо вибрировали предчувствием неминуемой гибели.
- Вот сука! - сказал он вдруг отчетливо и громко.
Лариса Фирзякина тянувшая в этот момент руку к рычажку слива, окаменела. Взгяд её метнулся на супруга.
- Это кто сказал? Ты??? - спросила она сипло.
- Он, - ответил Фирзякин кивнув на гриб.
Жена не веря своим глазам наклонилась над очком отхожего места. Гриб молчал. Тогда она вооружилась стоящим возле унитаза вантузом и хотела было ударить им гриб, как тот вдруг легко и неожиданно выпрыгнул из унитаза и налип на её раскрасневшееся после косметической маски лицо. Фирзякин услышал дикий, заглушенный телом гриба рык. Жена пытаясь содрать атаковавшею её нечить, сучила по лицу когтями. Но все было тщетно. Гриб словно прирос к ней. Края его сомкнулись на затылке намертво. Несчастная вертясь юлой, в агонии выскочила в коридор, налетела на рогатину вешалки и упала на пол. Спустя минуту она затихла и Фирзякин понял что произошло страшное.
- Не волнуйся, - услышал он вдруг, - я только усыпил её. Правда надолго. Пусть проспиться как следует. И потом она нам только мешать будет.
- Мешать нам? - удивился Фирзякин.
Он увидел что гриб, совершая странные телодвижения сполз с лица его жены и проворно движется обратно в туалет.
- Застрял? - посочувствовал тот забравшись на край унитаза, - Ну давай я тебе помогу.
И гриб проскользнув по керамическому бортику оставил после себя текучий маслянистый след. Слизь эта словно смазка стекла по бортам и Гиндесбург с легкостью выскользнул из своей ловушки.
- Ты мне новую банку поищи, - сказал гриб горестно созерцая осколки прежней свое обители, разбитой мечащейся в агонии женой Фирзякина.
- Ага.
- А теперь, -, сказал он, потирая свои края друг о друга, - пойдем чай пить!
---
Гиндесбург и гриб сидели друг на против друга за кухонным столом. Тут же стояла вскрытая банка с гречкой в которой были обнаруженны спрятанные женой деньги, остывший недопитый чай, в фарфоровых кружках, литровая бутылка водки - опустевшая
наполовину, маринованные помидоры на блюдце, нарезанная колбаса и сахар рафинад которым гриб закусывал водку. Делал он это так. Всосав очередную рюмку, гриб наползал на кирпичик сахара и с урчанием растворял его в себе. Гиндесбург наблюдал эту картину с неописуемым умилением, словно гриб был ему родным годовалым сынишкой выучившемся самостоятельно ходить.
- ...И когда я взобрался на гору Фудзи, - вещал гриб, заплетаюшимися краями своей кожистой мантии, - в душу мою снизшел небесный свет. И все стало прозрачно и чисто. Я понял - дух и плоть лишь временно объединены меж собой. Но дух неизмеримо выше, а потому любой кто достиг просветления способен воплотится к новой жизни в любом живом объекте. Мой срок пришел сейчас.
- Поразительно! - восторгался Фирзякин. Он тоже сильно опьянел. Голова его покачивалась, а нос стал распухшим и красным, - Но почему ты не стал снова человеком? Разве удобно тебе быть чайным грибом?
- Не все так просто. Мое истиное перерождение должно было бы состоятся еще только через сто лет. НО МНЕ НЕОБХОДИМО СЕЙЧАС ПРИСУТСТВОВАТЬ В МИРЕ! Ибо грядут события последствия которых может изменить всё! - сказал он посерезнев.
- Какие события?
- Ты обо всем узнаешь в свое время. Судьба соединила наши судьбы и теперь тебе суждено стать моим проводником и помощником. Готов ли ты послужить свету?
- Готов, - пламенно ответил Фирзякин.
- Я знал, что ты чист душой. Знай твое имя останется в веках.
И судьба твоя будет не напрасной.
- Я всегда мечтал сделать что-нибудь великое, - признался Гиндесбург, горестно вздохнув, - но как тут развернешся? - он огляделся по сторонам. Крохотная кухонька, с пожелтевшими обоями и старой облупившейся местами мебелью, производила впечатление тяжкое. На подоконнике тоскливо вяли заброшенные хозяйкой фикусы. Нездорово гудел маленький старый холодильник. В углу у помойного ведра на пыльной паутине покачивался жирный паук.
- Горизонты необъятны, а стены не есть препятствие. Лишь твой разум ставит преграды, но в сущности нет ничего не достижимого и ты как и всякий кто служит свету способен и
достоин великой судьбы!
- Спасибо! - с чувством ответил Фирзякин, блеснув слезой.
- Завтра мы отправимся в подвал соседнего дома, - заявил гриб.
- Зачем?
- Ты все поймешь, когда увидишь своими глазами, - гриб качнулся и чуть не соскользнул с края стола, но Фирзякин успел его поймать.
- Спасибо! - поблагодарил тот икнув, - Вообще-то перемещаться по городу мне будет проблематично, задумался он, - поэтому наденешь меня вместо кепки.
- Но... Это как-то...
Ну не в банке же тебе меня носить? И потом так мне будет комфортнее.
- Понял, - согласился Фирзякин.
- И еще, - предупредил деловито гриб, - Ты должен делать все что я тебе говрю. Должен верить мне. Даже если мои указания покажутся тебе странными. Понятно? Все-таки я как никак император!
Фирзякин покорно кивнул. Они выпили еще на сон грядущий и Гиндесбург уложив гриб в новую банку отправился спать. Бездыханную супругу он оттащил на тахту, а сам улегся в
кровать, раскинувшись на ней свободно как беззаботный оболдуй на цветочной поляне.
Но хотя и выпил он довольно много, сон все никак не шел. В голове вертелись странные мысли о мире, перерождении человеческой души и грибах. За окном горела прожектором
полная луна. Призрачные облака медленно обрамляли её. Зыбкие как утренняя дымка. На подоконнике сидел свернувшись холмом кот.
Странное дело, - думал Гиндесбург, - гриб рос у меня почти год. Почему же он раньше молчал? И вообще чудеса это, чесное слово. Гриб и вдруг император! Однако вписаться в историю, стать личностью которую запомнят в веках... Эта игра стоит свечь!
С этой приятной мыслью Гиндесбург мягко провалился в сон и его унесло на волнах фантазий в мир грез словно щепку в океан.
***
Утром фирзякин по приказу гриба сходил в магазин и купил сорок упаковок черного индийского чая и десять киллограм сахарного песка. Все это они взяли собой. По дороге к подвалу соседнего дома Фирзякин встретил знакомого. Это был его приятель Гриша Шишковец. Гриша слыл во дворе фигурой любознательной, а потому сразу же его взгляд
упал на странный головной убор Гиндесбурга.
- Промокла кепка, - пояснил Фирзякин стараясь как можно быстрее ретироваться. Взгляд приятеля так и вперился в гриб лежащий бесформенной мокрой плесенью на его макушке.
- Да? - удивился Гриша и запрокинув кверху нос, взглянул в чистейшие, без единого облачка небеса.
- Дуркак какой-то окатил из окна, - наврал Фирзякин.
Приятель оценивающе приблизился носом к кепке.
- Кисленьким пахнет, - сказал он воодушевленно.
- Мне идити нужно, - скривился в вынужденой улыбке Гиндесбург.
- Иди. Только кепку свою выбрось. Какая-то она не правильная у тебя...
Фирзякин стушевался не зная что и сказать.
- А она знаешь на что похожа... да нет постой. Это же так и есть, - глаза Шишковца округлились, - это же...
Но договорить он не успел. Фирзякин сам того не понимая как это произошло, схватил Гришу за горло и принялся душить. Делал он это против своей воли и сам ужасался тому что видел. А видел он задыхающегося приятеля, жадно пытающегося схватить распахнутым ртом воздух. Вдруг Гиндесбург почувствовал какое-то движение на голове и увидел как с его макушки, отделившись от гриба слетела тонкая кожистая пленка. Она
насела на лицо Шишковца, точно облепив его контуры, и спустя долю секунды всосалась в его сипящий рот. Как только это произошло Шишковец замер, прекратив попытки
освободится, зрачки его расширились и он отчетливо, голосом совершенно невозможным для человека произнес:
- Отпусти.
Гиндесбур понял, вдруг, что вновь обрел над собой контроль и разжал пальцы.
- Теперь это наш человек, - сказал Шишковец.
- Кто? - не понял Фирзякин.
- Он, - Ответил Шишковец указав пальцем себе в лоб, - я отдал часть своей мантии и теперь могу манипулировать его сознанием.
Фирзякина прошиб пот. Это было так чудовищно. Перед ним стоял все тот же Шишковец. Но явно было понятно что это уже не он. И человеческого в нем было теперь мало. Глаза остекленели. В теле чувствовалась мрачная мраморная неподвижность. Движения его стали механическими и неестественными, словно он был куклой в руках кукловода.
- Боже! зачем ты так с ним?
- Он мог помешать нам, - назидательно ответил гриб ртом Шишковца, - Пойдем.
И развернувшись Шишковец зашагал деревянной походкой к подвалу соседнего дома. Фирзякин двинулся за ним. Войдя в подвал они остановились в тускло освещенном,
пропахшем сыростью и нечистотами помещении. Повсюду тянулись проржавленые трубы, в которых журчала и булькала вода. Блестели зеленой краской круглые штурвалы кранов. А на полу тут и там валялся всякий хлам. Шишковец-гриб осмотрелся и уставившись в даль подвала указал пальцем в пыльное пространство.
- Нам туда, - сказал он голосом, без какой бы то нибыло эмоции. Так мог бы говорить дуб, или чугунный фонарный столб.
У Фирзякина от этого голоса онемели конечности. Гиндесбургу стало так страшно. Он представил вдруг, что и с ним может случиться такое же, что гриб так же овладеет и им.
Импульсивно он потянулся рукой к голове желая сорвать с макушки гриб, но тут услышал.
- Ты что? У тебя возникли сомнения? - это вещал уже не Шишковеу, а сам гриб облепивший его череп. При этом рука Фирзякина замерла в воздухе сама собой и он понял что итак уже не владеет своим телом.
- Вчера ты клялся мне в верности, а сейчас испугался такой ерунды? - продолжал наглый гриб, - Да конечно я мог бы сделать куклу и из тебя. Но заметь я этого не сделал! Ты мой
друг! Соратник. Компаньен. Ты должен доверять мне и за это получишь награду такую, какой никто тебе не предложит.
- Прости, - дрожащим голосом проблеял Гиндесбург.
Тут к нему повернулся Шишковц.
- Я тебя прощаю. Но учти, если ты будешь пытаться помешать мне. А это с твоей стороны будет ничем иным, как предательством и откровенной изменой. Я сначала сделаю тебе очень, очень больно. А потом завладею так же как и им, - и снова Шишковец ткнул себя в висок скрюченным каменным пальцем.
- Я все понял, задрожал Фирзякин. Я больше никогда. Поверь, никогда не усомнюсь.
- Вот и хорошо, - кивнул кукольной головой Шишковец, - следуй за мной. И не забудь сумку.
Фирзякин поднял с пола сумку с чаем и сахаром, что сама собой выпала из его рук от испуга и двинулся по коридору вслед за своим провожатым. В центре подвала Шишковец-гриб остановился возле помещения с табличкой "ЦК - Не Входить!".
- Что это? - спросил Фирзякин.
- Центральный коллектор, - пояснил гриб, - отсюда идет распределение воды по всему вашему району.
- От куда ты знаешь? - удивился Гиндесбург.
- О-о. Я знаю много чего, - хихикнул гриб на его макушке, склизко хлюпнув, - вышибай дверь, - приказал он.
И в этот же миг Шишковец отпрянув метра на два от двери, со всего маху ударился в неё всем телом. Выглядело это жутко. Казалось тряпичную куклу с ненавистью швырнули о стену. Дверь с грохотом провалилась в комнату и Шишковец упал вслед за ней. Из уха у него потекла тонкая струйка крови. Фирзякин испуганно вскрикнул, но тут увидел что Шишковец поднимается. Лицо его так же оказалось разбитым, а нос сломанным. Выглядел он точно зомби из кинофильма. Одна рука его неестественно вывернулась и болталась теперь, словно оборванный шланг.
- Иди за мной, сказал он и изо рта у него вылетел выбитый окровавленный зуб.
Господи, - подумал Фирзякин, - это сон. Жуткий сон!