Аннотация: Как ни странно, написано по следам реальных событий.
Предстоящее торжество
и неожиданная посетительница.
- Только не фиолетовое! - воскликнула Инесс, когда я показала ей фото понравившегося мне платья.
- Почему? - не поняла я, - мне не пойдет?
- Не в этом дело, с твоим-то цветом лица! Однако надевать в день своей собственной помолвки платье фиолетового цвета - это слишком беспечно!
- Какая связь? - искренне удивилась я.
- Я не знаю, как это обосновать, чтобы ты мне поверила, но фиолетовый цвет - это символ одиночества!
- Но нельзя же так серьезно относиться к суевериям, - я невольно пожала плечами.
- А я и не прошу, чтобы ты к ним относилась серьезно, но на всякий случай не стоит рисковать, никто ведь не знает, что стоит за всем этим.
- Ну, хорошо, - вздохнув, согласилась я, - тогда посмотри эти каталоги сама.
- Чуть позднее, - довольно улыбнулась госпожа Катлер, - я понимаю, тебя волнует в первую очередь твой наряд, но поверь моему опыту: то, что будет стоять на столе, привлечет внимание твоих гостей не меньше.
- Мне так неудобно, - искренне воскликнула я, - все ложится на твои плечи...
- Мэриэл, - прервала мою тираду Инесс, - ты даже не представляешь, как я счастлива, я всегда мечтала о дочери и об этих хлопотах тоже, так что не лишай меня, пожалуйста, даже крупицы удовольствия.
- Ну, если так, - честно говоря, я просто не знала, что на это ответить. Но из неловкого положения меня вызволил сигнал моего телефона.
- Я знаю, что вы никого не собираетесь принимать в течение недели, - услышала я голос своего секретаря, - но госпожа Вернер приехала специально из Кельна, чтобы встретиться с вами.
- Это из Германии? - зачем-то уточнила я.
- Разумеется, - ответил Ари, - так что мне ей сказать?
- Я сейчас приеду, попроси ее подождать, - решительно заявила я после короткого раздумья.
Отключив свой аппарат, я посмотрела в глаза Инесс и приготовилась к объяснению.
- Ничего страшного, - опередила она меня, - я уже все поняла, у тебя клиент, которому ты не можешь отказать, я ведь жена комиссара. Да, собственно, ты мне тут сейчас пока не нужна, а твоим платьем мы можем заняться и вечером. Я поцеловала Инесс в щеку и стала набирать номер для заказа такси.
Исчезновение Моники Вернер
Я бы не решилась, даже приблизительно, определить возраст Доры Вернер, если бы она не сказала, что ее внучке через месяц исполняется восемнадцать лет. Среднего роста, изящная, стройная. Темные пышные волосы свободно спадают на плечи, умелый макияж лишь слегка подчеркивает все достоинства ее приятного лица, нисколько не отмеченного ни преждевременными морщинами, ни усталостью во взгляде выразительных глаз цвета темного янтаря. Впрочем, было в ней что-то такое, что не позволяло мне назвать ее красивой женщиной.
- Ваш секретарь, очень милый молодой человек, сказал мне, что я, к сожалению, приехала некстати, - госпожа Вернер вздохнула, - прошу прощения, что не позвонила предварительно, однако о вас я узнала только здесь в Сент-Ривере. Мне посоветовала к вам обратиться Сара Битнер. Я бы не стала отвлекать вас от ваших приятных хлопот, но, возможно, это дело не окажется таким уж сложным.
- Уж, коль мы встретились, - как можно мягче сказала я, - расскажите мне о своей проблеме, а там посмотрим.
- Именно это я и хотела сделать. А там действительно посмотрим, Сара рассказывала о вас так, словно вы - волшебница, а не детектив.
- Она преувеличила мои способности, но я готова вам помочь, если это будет в моих силах.
Наш предварительный разговор принял какой-то странный характер, мы словно примерялись друг к другу, не проявляя открытого недоверия, но и ни на что особо не рассчитывая.
- Все это произошло почти девятнадцать лет назад, - начала свой рассказ Дора, - даже раньше. Мне ведь нужно начать с того дня, когда мой сын решил жениться на Монике, - прежде чем продолжить свой рассказ, моя посетительница сделала довольно продолжительную паузу. - Эта девочка училась с моим Дэнни в одной школе. А затем в университете они тоже оказались рядом. Да и ее семья, семья Колдьи, жила по соседству. Признаюсь сразу: меня не обрадовало решение моего сына, хотя к тому моменту ему уже было тридцать, самое время создать семью. Нет, не подумайте, что мне чем-то не нравилась Моника. Она была очень красивой, умной и образованной девушкой. Ее поведение тоже было безупречным. Кроме того, они работали с Дэнни в одной лаборатории и можно сказать, что были увлечены одними и теми же идеями. Но мне казалось, что отношения между ними были не естественными для мужчины и женщины, я попытаюсь объяснить, хотя чего же тут не понять? Они были хорошими друзьями, партнерами, соратниками, единомышленниками. Все это хорошо, но недостаточно для того, чтобы жить вместе. И главное - этого недостаточно, чтобы чувствовать себя счастливыми. Они никогда не ссорились, но никогда и не удивляли друг друга, может, потому, что слишком давно и слишком хорошо друг друга знали? Хотя вряд ли дело в этом. Моника была всегда такой серьезной... И еще она была сильной, я бы даже сказала властной, а таких женщин могут полюбить очень немногие мужчины. Мой сын - обыкновенный. Я - любящая мать, но я не слепая и не глупая. Я не могла ему объяснить, чего он себя лишает, отказавшись от любви, ведь у него не было даже опыта влюбленности. Так я считала тогда, впрочем, мнение мое не изменилось.
- Но, может, вы ошибались? Просто их отношения развивались иначе, не так, как вы привыкли их представлять? - не удержалась я от замечания.
- Я думала об этом, - Дора грустно улыбнулась, - именно так я и рассудила, чтобы в день их свадьбы не чувствовать себя несчастной.
- Значит, свадьба состоялась? - уточнила я.
- О, да! И не только свадьба. Они прожили четыре года. И у них родился сын, все шло, казалось бы, хорошо. Я знаю, что так могла пройти и вся их жизнь. Однако судьба вмешалась, подвергнув их испытанию на прочность старым банальным способом.
- И что же это за способ?
- Разлука, которая заставила каждого из них обрести новый жизненный опыт, причем каждый оказался с этим опытом один на один.
- Почему же они расстались? Я правильно поняла вас?
- Да, они действительно расстались, как им казалось, совсем ненадолго. Моника должна была на какое-то время приехать сюда, в Сент-Ривер.
- Вы имеет в виду столицу?
- Нет, страну. Если уточнить, она отправилась в Мэрвик, вернее, в Мэрвикский университет. Я должна немного рассказать об их работе. Действительно совсем немного, поскольку толком и не понимаю всего того, чем они занимались. Знаю лишь, что их лаборатория исследовала космическое излучение, или космические лучи. Я не ручаюсь за точность своих слов, да и это к нашей тайне, как мне кажется, отношения не имеет. И важно только то, что в Сент-Ривере появилась какая-то научная программа, с которой Дэнни и Моника хотели, во что бы то ни стало, познакомиться. Почему решили, что сюда отправится именно Моника, я не могу сказать. Мой сын отказался отвечать на мои вопросы и решения своего до сих пор не изменил. Так, или иначе, маленький Поль остался на моем попечении, а моя невестка улетела за границу.
- И за время своей работы здесь она не ни разу не побывала дома? - удивилась я.
- Ну, почему же? Через два месяца после своего отъезда она прилетала... На три дня, чтобы повидаться со мной и Полем. А Дэнни в это время улетел по каким-то неотложным делам в Австралию, так они и не увиделись больше.
- Вы хотите сказать, что ваша невестка навсегда осталась в Сент-Ривере?
- Она не вернулась. Но я не говорила, что она осталась здесь, она пропала, исчезла.
- Но вы сказали, что у вас есть еще и внучка, или это дочь вашего другого сына, или дочери? Но, видимо, не дочь Дэнни, у вас есть еще дети? Или, отправляясь в Мэрвик, Моника уже...
- Нет, - моя собеседница не дала мне договорить, - Лео не дочь Дэнни, но и других детей у меня нет. Дослушайте меня, и вы все поймете. Те три дня, что моя невестка провела со мной и своим сыном, были очень странными, и сама Моника была не такой, какой я привыкла ее видеть. Она почти все время проводила с Полем. Была с ним терпеливой и ласковой, чего раньше я за ней не замечала. Со мной она держалась как обычно, то есть практически не обращала на меня внимания. Но перед самым отъездом она вдруг подошла ко мне, взяла меня за руку, пристально посмотрела мне в глаза и сказала: "Я не умею об этом говорить, но я очень уважаю и ценю вас, возможно, мое чувство имеет какое-то другое название. Мне важно, чтобы вы об этом знали, я люблю вас всех" Так она и сказала: "Вас всех". Я очень жалею сейчас, что не сумела тогда ее разговорить, но поймите меня, я просто растерялась, это было слишком неожиданно. А на утро она улетела в Сент-Ривер.
- Насколько я понимаю, это была ваша последняя с ней встреча? Но вы же какое-то время и хоть каким-то образом поддерживали связь со своей невесткой?
- Да, разумеется. Она писала нам письма. Тогда еще все пользовались обычной почтой, а не электронной. Иногда звонила. Мы считали, и такая картина складывалась по ее письмам, что она живет в пансионате при университете и очень много работает. Но за месяц до ее предполагаемого возвращения связь с ней прервалась. И она не вернулась, хотя из университета нам сказали по телефону, потом это же подтвердили и письменно, что ее работа была очень успешно завершена, и госпожа Вернер, очевидно, уехала домой. Нам ничего не оставалось, как обратиться в полицию. Полиция, как мне кажется, не слишком старалась найти Монику. Они просто выяснили, что с ней не случилось ничего плохого. Мне кажется, что они считали, что жена моего сына исчезла по собственной воле, в какой-то мере это подтвердили и дальнейшие события.
- Она действительно не захотела вернуться к своей семье? Даже к сыну?
- Боюсь, что это именно тот вопрос, ответ на который я бы и хотела получить с вашей помощью, или точнее, это один из тех вопросов. Но я продолжу, с вашего позволения.
- Да, конечно, извините.
- Мы получили из Сент-Ривера внушительный список тех происшествий, в которых не пострадала Моника Вернер и отчет о том, каким образом данная информация проверялась. Но никто нам так и не ответил на вопрос, где находится жена моего сына, моя невестка и мать Поля. Мы начали привыкать обходиться без нее. Дэнни держался спокойно, но я понимала, как было ему нелегко. Родители Моники не могли успокоиться дольше, они даже нанимали частного сыщика, но найти дочь тоже не смогли. Так прошел год. Одна беда в семье Колдьи шла вслед за другой. От сердечного приступа умер отец Моники, мать пережила его только на два месяца. Вот так - была семья, и нет ее.
- Но Моника...
- Нет, - остановила меня моя посетительница, - о ее судьбе мы так ничего и не узнали, по сей день. Однако это еще не все. Через два месяца после похорон матери моей невестки к нам пришел адвокат. Это был Яков Гроссер, который вел дела Колдьи. Он был их поверенным много лет. Он и рассказал нам о Лео. Таким образом, что-то стало известно и о Монике, во всяком случае, мы хоть что-то могли предположить, если, конечно, это не было ошибкой, фатальным стечением обстоятельств. Здесь, в вашей стране, в приюте при больнице святого Патрика, недалеко от Мэрвика, находилась девочка, мать которой назвалась Моникой Вернер. Отцом девочки был записан Дэнни, впрочем, только потому, что он был вписан в документы женщины как ее муж. Адвокат рассказал, что, по словам доктора, возглавлявшего эту больницу, госпожа Вернер оставила девочку в монастыре всего на неделю, чтобы съездить, как она сказала, и поговорить с мужем. В больнице к тому времени догадались, что в семье были свои сложности. Но не только через неделю, а и через месяц женщина не вернулась, когда прошел еще месяц, начались поиски родственников ребенка. Они не стали обращаться к моему сыну, поскольку понимали, что отцовство Дэнни под сомнением. И в первую очередь нашли адрес родителей матери девочки, но немного с этим опоздали. Тогда они и обратились к господину Гроссеру, а он решил обо всем рассказать мне.
- То есть, он предложил вам взять опекунство над ребенком, не смотря на то, что, судя по обстоятельствам, никакого родства между вами нет?
- Нет, прямо он не предлагал, лишь намекнул, что формально мой сын может считаться отцом девочки. Но я сама так решила, и настояла на своем решении, хотя в итоге надолго утратила взаимопонимание с собственным сыном. Вы можете считать меня плохой матерью, но я ни о чем не жалею. Леонсия мне не менее дорога, чем Поль. Пусть она мне не внучка по крови, но это никакого значения не имеет.
- Так, что же вас привело ко мне? - спросила я, поскольку действительно не понимала, чего ждет от меня госпожа Вернер.
- Я понимаю, что выполнить мою просьбу будет сложно, ведь прошло столько лет, но я готова заплатить вам любой гонорар. Узнайте, что случилось с Моникой, или найдите хотя бы отца Леонсии. Я уверена, что он достойный человек. Так будет лучше для моей девочки.
- Извините, но почему вы не попытались найти его раньше?
- Причин тут сразу несколько, - Дора задумалась, затем продолжила, - мне хотелось, чтобы девочка чувствовала, считала, что Поль - ее настоящий брат, а значит Дэнни - отец. Я надеялась, что мой сын способен полюбить эту крошку. Ну и был, конечно, эгоистический страх ее потерять. Это - главное...
- Хорошо, - медленно проговорила я, - попробую что-то выяснить. Следы пребывания вашей невестки в нашей стране, должны были остаться, да и отец у девочки, конечно, есть, но у него может быть уже другая семья, прошло столько лет.
- Да, - согласилась со мной моя собеседница, - я даже не исключаю, что у него была семья и тогда, когда он познакомился с Моникой.
- И это тоже вариант вполне вероятный, - заключила я.
Помолвка
Я не люблю торжества и приемы. Особенно когда они устраиваются для каких-то практических целей. Когда вокруг вас собираются не столько друзья, сколько люди, от которых что-то там зависит, например. Не то, чтобы я так уж осуждала подобную практику. Действительно, у стола с напитками и деликатесами иногда вопросы решаются проще, психология. Но я против того, чтобы для подобных целей использовать такие поводы, как помолвка.
Именно об этом я заявила своему секретарю, когда он подал мне список лиц, коих, как он считал, было бы целесообразно пригласить.
- Ну, как знаете, - почти обижено отреагировал Ари.
- Не сердись, - этой репликой и особенно своим просительным взглядом, я, похоже, удивила его, - я в этот день хочу видеть вокруг только друзей, не забудь, кстати, что и ты входишь в их число.
- Вы меня официально приглашаете? - уточнил мой секретарь.
- Конечно, и официально приглашаю, и очень прошу - ответила я, с трудом сдерживая улыбку.
- Ну, я вроде ваш подчиненный, какие могут тут быть особые просьбы...
- Милый мой Ари, это будет не в рабочее время, и я очень надеюсь, что ты придешь на нашу с Дэвидом помолвку просто как наш друг.
В этот момент я совершенно искренне расчувствовалась и была вознаграждена тем, что впервые за все время нашей совместной работы увидела на лице нашего невозмутимого Авриэля выражение, если не удовольствия, то чего-то очень близкого к этому.
***
Честно говоря, мне было немного жаль, что пришлось отказаться от фиолетового платья, но спорить с Инесс я не стала. Она выбрала для меня легкий шифоновый брючный костюм светло-бирюзового цвета. Я неплохо в нем смотрелась, если верить Дэвиду, впрочем, почему бы и не поверить?
Инесс оказалась права и в том, что праздничный стол, несомненно, лучшее ее творение, привлек гораздо больше внимания, чем мой наряд.
Вообще, все было замечательно и я очень благодарна моим друзьям за этот вечер. Я задержалась в своем повествовании на этом эпизоде только потому, что он имеет некоторое отношение к делу, о котором тут идет речь.
Уже было очень поздно, или об этом времени более правильно будет сказать рано, когда дом Катлеров, наконец, опустел, а мы отправились домой.
Нужно было хорошо отдохнуть, поскольку в полдень мы должны были вылететь на остров Канти, где собирались провести целую неделю отпуска. Именно я настояла на том, чтобы в этот раз был остров. Дэвид законченный урбанист. К тому же он просто влюблен в Мэрвик.
- Дэвид, я хочу с тобой посоветоваться, - осторожно начала я разговор, о котором думала в течение последних трех дней.
- Советуйся, с кем же еще, если не со мной?
- Может, нам все же отправиться в Мэрвик?
- Что?! Ну, ты вовремя... Да еще в сезон отпусков.
- Дело в том, что для нас забронирован номер в Лагуне.
- Так, - я почувствовала, что смысл происходящего стал медленно доходить до моего жениха, - мы же договорились, что неделю будем только отдыхать: загорать, кататься на катере, плескаться в море, ну и заниматься другими очень приятными вещами.
- Конечно, ничего не отменяется, - улыбнулась я, - даже все другие приятные вещи.
- Послушай, я тебя прекрасно знаю, если ты готова вместо того, чтобы лететь на Канти, отправиться в Лагуну, то это только потому, что тебе нужна информация именно в Мэрвике. Это дама из Кельна?
- Допустим. Но я не собираюсь там заниматься расследованием, только расследованием...
- Ты неисправима. Что ж, если есть даже забронированный номер, отговаривать тебя я не стану и пытаться. Но ты мне хотя бы расскажешь, в чем там дело?
- Конечно, расскажу, завтра, хорошо?
- Разумеется, завтра.
Мэрвик. Отель "Лагуна"
В "Лагуне" мы были не впервые, но никогда еще не останавливались в таком шикарном номере. Госпожа Вернер сделала нам с Дэвидом царский подарок. Я не очень разбираюсь в тонкостях гостиничного сервиса, а тем более, если речь идет о мебели, постельном белье и других предметах, определяющих класс отеля. Поэтому в описании ограничусь тем, что скажу: было просторно и удобно, из окна было видно море. Номер состоял из двух спален и гостиной. А две ванные комнаты, были огромны и сверкали, в прямом смысле этого слова.
- Я чувствую себя королевой во дворце! - не удержалась я от восклицания.
- Так уж и королевой? - засмеялся Дэвид, - люкс мы, конечно, ни разу не снимали здесь, но всего-то пара лишних комнат, зачем, скажи, пожалуйста, на нужны две спальни?
- Разберемся, - улыбнулась я, - может, как раз не лишними окажутся. В любом случае, я не ожидала. Чувствую некоторую тревогу, а вдруг я не смогу разыскать ни Монику Вернер, ни отца Леонсии. Прошло столько лет.
- А если бы твоя клиентка заказала для нас номер поскромнее? Ты бы меньше волновалась?
- Пожалуй, так же.
- Что ж, придется тебе помогать, но давай сначала хотя бы пообедаем.
- Достаточно, - я не удержалась, чмокнула Дэвида в щеку и прошептала у самого его уха, - вполне.
***
Обед наш несколько затянулся. А после него мы составили приблизительный план действий на ближайшую неделю. Конечно, мы не случайно приехали именно в Мэрвик, но мы не собирались отказываться от своего отпуска. Серьезно поисками Моники Вернер и ее возлюбленного я хотела заняться уже по возвращении в столицу. Но почему бы кое-что и сейчас не выяснить? Ведь мы оказались именно там, где оборвался след пропавшей женщины. Да и поиски отца девочки тоже имело смысл начать отсюда. В общем, мы решили, что завтра с утра отправимся в университет и попробуем там найти кого-то, кто был знаком с Моникой, или хоть что-то мог бы о ней сообщить.
Вечером мы побродили по набережной, искупались в теплой морской воде при лунном свете. Затем посидели в маленьком старом ресторанчике "Фрегат". Вернулись в номер уже после полуночи.
- Видишь, как здорово, - сонным голосом и не открывая глаз проговорил Дэвид, - что мы приехали именно сюда. Даже необходимость что-то разнюхивать, не сможет испортить нам удовольствие.
- Но в свадебное путешествие мы отправимся на остров... - засыпая, ответила я, впрочем, не уверена, что меня кто-нибудь услышал.
Университетский городок
Это только считается, что университет находится в Мэрвике. На самом деле университетский городок расположен чуть в стороне и представляет собой вполне автономное образование, именно городок со своей системой управления и со своей самобытной жизнью.
Учебные корпуса, лаборатории, огромный ботанический сад, спортивный комплекс, художественная галерея, библиотека, телевизионный центр, обсерватория, даже собственный полицейский участок, - это далеко не все, что есть здесь, только то, что сразу вспомнилось, когда я взялась за описание.
Можете себе представить, насколько сложной показалась нам задача, которую мы сами себе задали. Но раз уж мы сюда приехали, мы должны были начать действовать.
Остановившись на первой попавшейся нам на глаза стоянке, мы вышли из машины и огляделись. Первое, что увидели, было небольшое здание с хорошо знакомой эмблемой над входом. Полицейский участок.
- Может, начнем с полиции? - предложил Дэвид.
- Это, конечно, было бы хорошей мыслью, если бы мы были сейчас не здесь, а в Сент-Ривере, - медленно проговорила я, - у меня нет уверенности, что в здешнем полицейском участке кто-то захочет ответить на наши вопросы, тем более, что полиция занималась этим делом лет восемнадцать назад.
- Тогда мы сделали большую глупость. Наверняка, комиссар Катлер не отказался бы помочь.
- Чем он мог нам помочь? Ведь он этим не занимался даже тогда, когда все происходило.
- Но, если бы у нас были сейчас материалы того старого дела, возможно, мы знали бы, с кем тут имеет смысл пообщаться.
- Материалы дела? Да, неплохо бы их просмотреть, - я вдруг замерла от осознания своего профессионального промаха. - Вот, что значит - мозги были не тем заняты! - с досадой в голосе воскликнула я, - понимаешь, Дора мне рассказывала, что ейв свое время прислали отчет о результатах поисков Моники, наверняка, этот отчет она сохранила. А я не сообразила попросить у нее копию!
- Ты не знаешь номера ее телефона? - спокойно спросил Дэвид.
- Знаю, и позвоню ей, чтобы она мне выслала эту копию, но мы уже здесь, зря ехали что ли?
- Позвони ей сейчас, не думаю, что этот отчет так уж велик, может, она сама его просмотрит и найдет имя человека, которого мы могли бы попытаться тут найти.
- Конечно, ты прав. Сейчас позвоню.
Мы вернулись в машину, и я, отыскав номер телефона госпожи Вернер в памяти своего мобильника, нажала кнопку связи. После нескольких безответных гудков я, наконец, услышала голос Доры.
- Да, - в голосе прозвучало удивление, - я вас слушаю, кто это?
- Мэриэл Адамс.
- О! Извините. Рада вас слышать.
- Извините вы меня за беспокойство, но мне нужна ваша помощь.
- Конечно, я сделаю все, что нужно, говорите.
- Мне нужно было сразу вас об этом попросить, но я не подумала...
- Ничего, не смущайтесь. Вы хотите получить отчет полиции Мэрвика? Я знала, что он вам понадобится.
- Да, вы правы.
- Я вам его вышлю прямо сейчас, адресом можно воспользоваться тем, что на вашей визитке? Я имею в виду, разумеется, электронный адрес.
- Да, пошлите по этому адресу. А он, этот отчет, большой?
- Нет четыре странички.
- Вы не могли бы их сейчас просмотреть? Мы в Мэрвике, в университетском городке, но не знаем, с кем тут можно начать разговор...
- Понимаю, - прервала меня моя клиентка, - разыщите там астрофизический факультет. В административном отделе этого факультета работала Мэри Виллис, она давала показания в полиции, и по этим показаниям можно предположить, что она сблизилась с Моникой больше других. Возможно, она и сейчас работает на том же месте, как минимум, вам там могут дать ее адрес.
- Спасибо, госпожа Вернер, вы клиентка, о которой можно только мечтать.
- Это вам спасибо госпожа Адамс, ведь вы в отпуске, и называйте меня просто Дорой.
***
Астрофизический факультет располагался рядом с университетской обсерваторией, о чем можно было догадаться, даже располагая такими приблизительными представлениями об астрофизике, какие были у нас с Дэвидом. Мы не потратили на поиски и четверти часа. Чуть сложнее было найти административный отдел, но и с этой задачей мы справились.
Секретарь отдела, очень милая блондинка не старше тридцати лет, даже не спросила, кто мы такие. Судя по всему, Дэвид внушил ей абсолютное доверие. Меня она просто не заметила.
- Мэри Виллис? - переспросила девушка, сосредоточив свой взгляд на лице моего спутника, - да она работает в нашем отделе, но она сейчас в отпуске. Номер ее телефона я вам запишу. Хотите лимонный сок со льдом? Сегодня так жарко.
Даже не предполагая, что мы можем ответить отрицательно, она открыла холодильник, вытащила кувшин с напитком и налила его в два высоких стакана. В какой-то момент я подумала, что это предложение адресовано только Дэвиду, поскольку в мою сторону наша собеседница так и не собиралась смотреть.
Впрочем, сок был кстати, и номер телефона мы получили, так что, все началось неплохо.
Госпоже Виллис я позвонила уже из машины.
- Здравствуйте, меня зовут Мэриэл Адамс, я частный детектив, - почему я начала наш разговор именно так?
Не знаю, что-то выбило меня из колеи. Впрочем, к счастью, этот день, видимо, был для нас удачным.
- Детектив? Как интересно! - воскликнул в ответ звонкий женский голос, - я могу вам чем-то помочь?
- Я очень на это надеюсь, - ответила я, и ко мне вернулось нормальное состояние, то есть, я опять стала сносно соображать.
- Но, может быть, вам удобнее приехать ко мне? - доброжелательно спросила Мэри Виллис.
- Если вы не против.
- Ничуть, я живу в пансионе "Академия" вы знаете, где это?
- Нет, мы приехали из Сент-Ривера...
- Его очень легко найти, - не стала она выслушивать мои объяснения, - где вы сейчас?
- Возле обсерватории.
- А, понятно, вы на машине?
- Да.
- Тогда выезжайте из городка по северной дороге, там есть указатель. Ехать не более десяти минут.
- Спасибо, надеюсь, мы не очень вас побеспокоим.
- Что вы? Я буду только рада. Мне так любопытно.
***
Пансион "Академия" занимал старое, но еще довольно крепкое и, судя по всему, недавно отремонтированное двухэтажное здание. На первом этаже было несколько маленьких, однако, отдельных квартир, снимаемых, в основном преподавателями и служащими университета. На втором этаже располагались комнаты для студентов. В каждой жили двое, иногда даже трое молодых людей, или девушек.
Мэри Виллис, невысокая хрупкая женщина лет пятидесяти, как мне сразу показалось, была из тех людей, вокруг которых всегда что-то происходит. Она была одета в джинсы и легкую блузку спортивного покроя, ее абсолютно седые волосы были довольно коротко и аккуратно подстрижены. Светло-голубые глаза смотрели на нас с нескрываемым любопытством.
Вслед за ней мы прошли по сумрачному и довольно длинному коридору. Квартира была маленькой, но уютной. Ожидая нас, Мэри приготовила кофе, наполнивший крохотную гостиную ароматом гостеприимства. Разговор обещал быть приятным и полезным, я очень надеялась на это.
- Так что же вас привело сюда, какое зловещее преступление, или мистическая тайна? - с легкой шутливостью в голосе спросила госпожа Виллис, когда мы расположились в креслах вокруг чайного столика.
При этом она ловко наполнила наши чашки прекрасно приготовленным напитком и жестом предложила нам угощаться всем, что стояло на столе. Здесь были сэндвичи, с тонко нарезанной ветчиной и листьями салата, бисквиты, шоколадное печенье, дольки лимона и фруктовый мармелад. Непринужденность ее манер и ее веселая доброжелательность располагали к откровенному разговору.
- Мы приехали в Мэрвик немного отдохнуть, но у нас есть одно дело, расследование которого связано с Мэрвикским университетом. Нам сказали, что именно у вас мы можем кое-что узнать, - несколько путано начала я разговор, но не потому, что волновалась, а потому, что мне хотелось сказать сразу все.
- Если я смогу... Так что же я, по-вашему должна знать?
- Примерно восемнадцать лет назад сюда приезжала из Германии некая Моника Вернер.
- Ах, вот о каком деле идет речь, - Мэри Виллис вдруг утратила свою веселость, словно сменила маску, хотя, возможно, мне это показалось.
- Да, - подтвердила я, - судя по вашей реакции, вы ее помните.
- Ее так и не нашли?
- Нет, но сейчас у меня немного другая задача.
- Странно. У нее ведь в Кельне остался маленький сын?
- Да, сейчас он уже взрослый. Судя по всему, с этой женщиной случилось что-то серьезное.
- Полиция тогда очень тщательно проводила расследование. Единственное, что оставляло сомнение, это землетрясение, которое было именно в этот год, все знают, что некоторые люди так и не были найдены, ни среди живых, ни среди мертвых. Официальный список пропавших без вести не включает тех людей, пребывание которых в районе этого стихийного бедствия не было установлено, вы же это понимаете?
- Да, это вполне возможный вариант. Но тут мы вряд ли сможем сделать то, что оказалось не под силу ни полиции, ни специальной следственной группе, в которую входили и эксперты, и ученые, и журналисты.
- Так что тогда хотите расследовать или найти вы?
- У Моники Вернер восемнадцать лет назад родилась дочь.
- Да, я знаю. В той больнице, где она рожала, ее и видели в последний раз.
- Если учесть, что к тому времени, ее работа в вашем университете была уже завершена, можно сделать вывод, что вы ее знали не только по службе, так?
- Да, можно сказать, что мы с ней сблизились, - Мэри замолчала и несколько секунд смотрела куда-то поверх моей головы, потом она вдруг словно очнулась от своих воспоминаний и продолжила, - да, мы сблизились ровно настолько, насколько можно было сблизиться с такой женщиной как Моника. Это случилось не само собой, так распорядилась судьба. Я вам сейчас расскажу все, что рассказала тогда полиции и то, что произошло уже тогда, когда следствие было завершено.
- Значит, было еще что-то, чего вы не сообщили полиции? - спросила я.
- Но меня никто об этом не спрашивал, дело было уже закрыто к тому времени, как я думаю. Поскольку речь не шла о преступлении, то я никуда и не стала сообщать ничего.
- Да, похоже, что никаких преступлений тут и не было, - поспешно согласилась я.
- Сейчас я уже в этом не так уверена, - вдруг произнесла наша собеседница, и мы с Дэвидом, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.
- То есть, вы хотите сказать, - вступил в разговор мой друг, - что в этой истории есть и такие обстоятельства, которые могли бы заинтересовать полицию?
- Не знаю, - Мэри вздохнула, - послушайте мой рассказ о событиях, а уже потом я выскажу свои мысли.
- Хорошо, - мягко сказала я, - рассказывайте, а после этого подумаем вместе.
- Если встряхнуть свою память и уточнить время, - госпожа Виллис пару секунд смотрела в сторону, видимо действительно считая, затем она продолжила уже более спокойно и уверенно, - Моника приехала к нам в университет чуть больше девятнадцати лет назад. Да, давненько, но время пролетело так быстро, что кажется, словно оно сжалось, или вдруг исчезло...
- Да, так бывает, - сказала я, чтобы напомнить о себе, поскольку Мэри опять задумалась. Впрочем, когда нужно воспроизвести события почти двадцатилетней давности, это естественно.
- Вы пока не понимаете, да и поймете ли? Вы не видели Монику...
Мэри Виллис встала, вышла в другую комнату, очевидно в спальню, и очень скоро вернулась. В руках у нее была фотография, которую она тут же показала нам.
Мы увидели на фоне нечеткого интерьера двух женщин. И одной из них, несомненно, была наша собеседница, она выглядела моложе, но это не мешало ее узнать. Рядом с ней была красивая молодая женщина. Впрочем, о красоте я упоминаю, только потому, что это был бесспорный факт. Не это было главным. Даже по этой плохонькой фотографии угадывалось, что Моника Вернер была женщиной незаурядной. Если вы меня спросите, по каким приметам я это определила, мне будет трудно вам ответить, скорее, это можно было отнести общему впечатлению, к чему-то на интуитивном уровне. Если говорить о зрительном восприятии, то, прежде всего, это были глаза, само собой большие и красивые. Но во взгляде этих прекрасных глаз читалась такая сила и, прошу меня простить за излишнюю высокопарность, такая вселенская мудрость, что становилось не по себе, казалось, что обладательнице этих глаз было доступно понимание главных истин, управляющих нашими судьбами.
- В жизни она производила еще более сильное впечатление, - заговорила Мэри, - я с ней познакомилась по необходимости. Тогда, когда она прибыла к нам, чтобы поработать с программой РКС-1, я была администратором на астрофизическом факультете. Ко мне ее направили для того, чтобы я помогла ей с жильем. В "Академии" не было мест даже на втором этаже, Моника приехала через два месяца после начала занятий. Впрочем, она сразу объяснила, что в средствах не стеснена, ей просто хотелось бы иметь возможность каждый день ходить в университет пешком. Я хотела предложить ей пока остановиться у меня, а потом поискать что-то более удобное, но какое-то необъяснимое предчувствие удержало меня от этого шага. Хорошо это было, или наоборот, плохо? Я не знаю, возможно, если вы распутаете узел тайн и загадок, центром которого в свое время стала Моника Вернер, вы ответите и на этот вопрос. Я обещала подумать и помочь, а также сделать это побыстрее.
- Но ведь пока вы искали для нее подходящую квартиру, на это все же понадобилось время? Она тогда где-то жила, так ведь? - поинтересовалась я.
- Да, на мои хлопоты и на ее переезд ушло около двух недель, все это время она жила в отеле "Бриз" и ездила в университет на машине.
- А затем вы нашли ей квартиру где-то поблизости? - уточнила я.
- Конечно. Впрочем, моей заслуги в этом было немного. Она сняла комнату у Бертины Мюллер, ее дом в десяти минутах ходьбы от факультета. Бертина тогда еще преподавала психологию. Ну, а сейчас уже лет пятнадцать, как она на пенсии.
- Значит она не молода? - спросила я, и почему-то мне показалось это важным.
- Именно так. Сейчас ей почти восемьдесят. Она сама предложила Монике снять у нее комнату, я подумала, еще, что Бертина профессионально заинтересовалась потенциальной постоялицей. Конечно, она жила одна в большой квартире, возможно, ее объяснение по поводу усталости от постоянного одиночества были в значительной степени искренни, но слишком уж лакомым кусочком выглядела эта госпожа Вернер для столь нетрадиционного психолога.
- Что вы хотите этим сказать, - опять оживился Дэвид.
- Профессор Бертина Мюллер - сторонница теории о существовании психологических фантомов, но, если вы с этой теорией не знакомы, вам лучше выслушать ее объяснения.
- Вы думаете, что Моника принимала участие в каких-то экспериментах госпожи Мюллер? - не без удивления предположила я.
- Скажем так: я не исключаю, что нечто подобное могло быть, но не уверена в этом.
- Очевидно, нам все же стоит поговорить с этой дамой, - заключила я.
- Конечно, - согласилась Мэри, - она знает многое, как мне показалось, даже больше, чем сочла нужным сказать полиции.
- Но как получилось, что вы подружились с Моникой, если она жила не в "Академии"? Или вы сталкивались с ней по работе?
- Нет, что вы! Я ничего не смыслю ни в астрономии, ни в физике. Я - сугубо административный работник. И, тем не менее, я была первым человеком в университете, с которым госпоже Вернер какое-то время пришлось общаться. Наверное, поэтому она обратилась именно ко мне тогда, когда у нее появилась проблема.
- Проблема? - удивилась я.
- О! Ничего серьезного. Просто группа, в которой стажировалась, или обучалась, не знаю, как это правильно назвать, Моника, устраивала вечеринку, посвященную выходу их первого журнала. Сейчас этот журнал широко известен и имеет неплохой рейтинг среди специалистов. А тогда вышел первый номер, и все были жутко горды. Насколько я поняла, госпожа Вернер не слишком часто посещала подобные мероприятия. В общем, если говорить начистоту, я и сама удивилась, когда поняла, насколько она взволнована предстоящим событием. При нашей первой встрече она казалась такой самоуверенной, а тут... Ну, просто школьница перед первым балом. Она совершенно серьезно стала расспрашивать меня о том, как это все происходит, как принято одеваться. Интересовалась, не обидятся ли на нее коллеги, если она не будет пить спиртное. Я ее успокоила, сказала, что народ у нас смирный, непьющие есть, и на это никто не обращает внимания, что это будет похоже на обычный семинар, только с напитками, сэндвичами и пирожными, все равно, в конце концов, все закончится спорами о какой-нибудь статье, или обсуждением последней серии испытаний установки. Конечно, именно так и было, - Мэри усмехнулась, - но с того дня, не с вечеринки, а с разговора о ней, наши отношения заметно потеплели. Моника откровенно радовалась, когда мы случайно сталкивались в коридоре, или в баре, где мы пили кофе, чаще всего, устроившись за одним столиком.
- Она вам нравилась? - спросила я.
- Хороший и правильный вопрос, а вот полицейский инспектор, которому я тоже кое-что рассказывала, меня об этом не спросил. Знаете, мне очень грустно от этой мысли, но мое отношение к Монике Вернер нельзя было назвать дружеским. Я ей сочувствовала, чтобы не сказать - жалела. Да, да, сейчас я поняла, что это было так, а не иначе.
- Но почему? - воскликнул Дэвид.
- Я понимаю ваше удивление, - улыбнулась ему Мэри, - действительно, разве можно было предположить, что эта красивая умная и богатая женщина нуждается в сочувствии? Если бы я стала рассуждать и умом пыталась понять причину такого своего отношения к ней, вряд ли бы я эту причину нашла. Но другое дело - чувства! Поверьте мне, она была очень одинока, эта госпожа Вернер. Мне кажется, что по какой-то странной причине именно здесь она сама это почувствовала. Я знаю, что она была замужем, но брак далеко не всегда заключается, как говорят, на небесах. Не было у нее, вероятно, и друзей. Здесь тоже никто особо не стремился к общению с ней, если это не касалось работы. Да она и не умела говорить ни о чем, кроме формул, приборов, результатов, расчетов, каких-то каталогов, я мало, что в этом понимала, но именно поэтому со мной она могла говорить только о других вещах, если это можно было назвать разговором, ведь болтала, в основном я, а она слушала. Мне кажется, что я открыла ей какую-то новую грань жизни. Один раз, она напросилась ко мне в гости, это было в самом начале ее работы в программе РКС-1, прошло не больше двух месяцев, вечером, перед выходными. Я запомнила этот эпизод. Да и как его было не запомнить? Тогда эта женщина все еще была для меня совершеннейшей загадкой. Мы с ней случайно встретились, одновременно выходя из здания обсерватории. Просто так, ничего не имея в виду, я заметила в коротком нашем разговоре, что этот вечер мне придется провести в одиночестве, такое действительно в те времена бывало нечасто. Вот тут Моника, ужасно смущаясь и почти заикаясь, сообщила мне, что Бертина на выходные поедет к сыну, а ей жутковато оставаться в квартире одной. Мне ничего не оставалось, как пригласить ее на этот вечер к себе.
- И она приняла приглашение? - зачем-то спросила я, ведь ответ был очевиден.
- Да, мне показалось, что она вздохнула с облегчением, когда услышала от меня слова, которые, видимо, были ей нужны, - ответила Мэри и продолжила свой рассказ, - мы договорились, что она придет ко мне часов в восемь вечера и останется до утра. Я и сейчас не понимаю причину ее страха, но не сомневаюсь, что она действительно чего-то серьезно боялась. Вообще, когда вы встретитесь с Бертиной, то поймете, что у человека, мыслящего рационально, эта женщина может вызвать достаточно странные чувства, но чего можно было бояться в квартире профессора Мюллер, когда ее самой там не было? Этого я так и не поняла.
Бертина Мюллер и ее версия
Прежде, чем позвонить госпоже Мюллер, мы с Дэвидом решили обсудить между собой факты, оказавшиеся в нашем распоряжении благодаря откровенности Мэри.
Мы прекрасно понимали субъективность полученной информации. Но больше всего нас настораживала нарастающая мистичность событий, связанных как с личностью Моники Вернер, так и с ее загадочным исчезновением.
- Да... - многозначительно протянула я, не находя слов, достаточно точно отражающих все мои сомнения.
- Люди любят загадочные истории, - прокомментировал Дэвид то, что я не сказала вслух.
- Но нам-то нужны факты, что из всего, услышанного нами, можно использовать для начала расследования?
- Фактом является только то, что Моника Вернер жила какое-то время в квартире Бертины Мюллер, остальное - догадки и заблуждения разных людей, - вздохнув, произнес Дэвид.
- Возможно, знакомство с профессором Мюллер даст хоть какой-то материал для размышлений и выведет нас, наконец, на факты, не противоречащие здравому смыслу. Давай звонить.
***
Бертина Мюллер была дома и сразу пригласила нас к себе. Дом ее найти оказалось не сложно. Он выделялся своеобразной архитектурой, как минимум, наличием таковой, в то время, как остальные строения в этом районе вполне укладывались в определение: "современные типовые коттеджи.".
***
Большинство женщин время от времени думают о том, как они будут выглядеть, когда состарятся. Ну, может, не большинство, но я-то точно об этом думаю. В шестнадцать таким ужасным возрастом я считала тридцать лет, но когда перешагнула двадцатипятилетний барьер, цифра эта выросла и продолжала расти, с каждым годом. Однако 80 лет мне казалось жуткой перспективой всегда, и так было до тех пор, пока я не познакомилась с Бертиной Мюллер.
Не могу сказать, что она выглядела моложе своих лет, не в этом дело. Когда общаешься с таким человеком как профессор Мюллер, в какой-то момент понимаешь, что женская красота - понятие более сложное, чем принято считать.
***
- Так что вас привело ко мне, молодые люди? - спросила госпожа Мюллер, когда мы уже расположились вокруг старого овального стола, накрытого тяжелой бархатной скатертью и уставленного вазочками со всякими сладостями. Чай мы пили из больших керамических кружек, ни молока, ни сахара, ни лимона на столе не было.
- Вы помните женщину по имени Моника Вернер, - спросила я.
- Конечно, - усмехнулась Бертина, - вы ведь наверняка знаете, что она жила у меня, пока работала на факультете.