Это не ошибка! Это мой Миэм, имя собственное с Буквы! Прописной! По-школьному - "с большой"! Это не ваша аббревиатура, это со всех больших МОЙ МИЭМ.
... самое ведь страшное - прикоснуться к НЕЙ первый раз, дальше снимать с нее - все проще и проще, вот и последняя кружевная линия радостной обороны, веселенькие... белый флаг... вот и в пИсательстве этом - самое страшное - начать. От куда от кого, от чего от кому начать петь эту оду моему МИЭМу, о великий All? Отсюда все эти эки и воки, от смущения...
Но я обещал студентам. Обещал написать про все аудитории, написать и воспеть. "Екатерина Великая - о! - поехала в Царское Село".
Оду зданию, в котором я хотел работать до конца, потому что знал, где будет висеть фотка моя в рамочке. На первом этаже, на столбе, что третий от проходной направо, том столбе, что молча стоит пред лестницей. Вам что, поэтажный план подавать? - нет его у меня, перетопчитесь. Работать до конца, но успеть положить мел на полочку у доски, чтобы, опускаясь... со скрипом суставов... на пол, не раздавить бы выпавшее из правой руки бойца, не создать лишней работы уборщице.
Как с нулевой отметки Москвы, как из-за зада жукова коняги, памятника "нормалек", как народ кличет его - высшее признание, как сказал бы Веничка, - с тебя начну, тебя назову первым, ты, безвестный имярек Илья Бродский из группы М 72. Ни фига ты не знал, написал на листке погоняло свое и номер барака - М 72, и ушел, ушел в ночь, как уйдет мой МИЭМ, как ушел совок, как уйдем все мы, как уйдет все. А может, ты ушел в столовку, травиться пиццей стюденческой... Не сдал ты зачет, и с горя - смеетесь? - правильно смеетесь! - не с горя, что не знал ничего, оставил ты листок со своими фамилией-именем-группой и далее чисто, бело... да, девственно бело, пусто, бело, как заснеженные просторы замерзающей страны, бывшей шестой части... гордой своими никому не нужными замерзающими размерами... Оставил листок на столе, как корова - лепешку, оставляет студент... то бутылку, то пакет, то обертку, то объедок, то листок с зачета, то реферат, который преподу вместо содержимого мозга предъявлял, то диплома главу, то вовсе мерзость - из википомойкопедии распечатку... ответил, небось, пропел свои многословнорандомнонаборные рулады, препод рвотный рефлекс с титано-танталовыми муками подавил и что-то там поставил по непонятносколькобалльной системе. Оставил студиозус лепешку непереваренных знаний и врезал по пицце. Кийяааа!
Не капитан последним уйдет с тонущего корабля, не крысы первыми; капитана, последнего ректора, сняло министерство, открывая дорогу крысам-похоронщикам, и.о. недоделанным, даже не "пальцем деланным", а непонятно чем, брюхоносцам-брылетрясам... а последними уйдут нынешние второкурсники, последний миэмовский набор, последний, хоть немного похожий на людей. А дальше будут блатники да жулики с проплаченными егэбаллами да купленными призами - за те олимпиады, где их и духу не было, а еще пойдут дурачки, купившиеся на лейбл, мерчандайзеры да промоутеры новой России, будущий сертифицированный планктон, хавка китовая, нефтянковая. Нефтяно-левиафановая... А может, и просто шибко сообразительные, решившие, что будет это кратчайшим путем за бугор; может, для них это и так: обаятельные, да еще социально адаптированные бездельники с сертификатами везде требуются.
В 514 аудитории оставил ты, безвестный насельник групповухи М 72 свой листок - в трубу свисток, повод для написания бессмертной этой похоронной оды. Вот и начнем с этой аудитории брав траур урное ное наше шествие... нашествие в урну. Начнем же наш пока что некрестный, неполумесячный, и даже не вполне магендавидный ход. Аудитория сия знаменита, как и все четыре аудитории этого конца коридора, но более них знаменита она еще! Ибо в них четырех были по стенам развешаны плакаты, посвященные проискам американского империализма, действиям солдат и граждан при атомном взрыве и прочей военно-патриотической тряхомудии. Впрочем, были там и граффити студенческие, вполне по тряхокатегории проходящие. По-нонешнему, 18+. Или, для надежности, 60+. И были эти плакаты разжиганием ненависти и культивированием "психологии осажденной крепости", дававшей испокон веку на Руси прокорм массе и бездельников-трудяг, как ни парадоксально сие сочетание, и просто бездельников, обкрадывавшей нас, работных людей. И был в этой 514-ой аудитории откидывавшийся от стены ящик, да не с песком для миэмовских кошек, жили в моем МИЭМе когда-то временами хвостатые, а с макетом района пригорода ящик, заводик там, озерцо и прочее, а тут вдруг - шарах: вопель "АТОМ" по трансляции... и УУУУУУУУУ.... короче, военная подготовка.
Нет, не могу я так сразу рвануть по-вдоль пятого этажа золотым пером певца перевариваемого вшами моего МИЭМа, желаю попервоначалу воспеть свой четвертый этаж. Хотя какой своее, четвертый али пятый?... ведь когда-то ФМШ гнездилась в 509-ой! Там рождалась наша Физматшкола - вокруг карликового стола, в щели между шкафом и окном, в боях с примазавшимися и пытавшимися примазаться, там я встретил маленькую Машу в красном плащике и влюбился, там Евгений Папернов учил нас преподавать, там я начал учиться учить, и вот, прошло 45 лет - и я по-прежнему переставляю ноги и машу руками, мечась вдоль доски, только дикция стала еще дикчее. И не стал рюкзак тяжелее, но все более топка и безнадежна дорога... Концом, концом пахнет болото российского образования... Началом конца образования пах предыдущий министр, изрекший, что солдат нужнее студента, а инженеров будем ввозить из-за бугра, развитым, как социализм, концом пахнет нынешний недоумок, начавший с уничтожения вузов на Октябрьской площади - здания, здания-то какие! - откат и распил застит глазенки и дурманил бы головенку, если бы была. Да уж на фоне министра культуры, приравнявшего граждан России по количеству ДНК к картошке, и эти ублюдочные порождения российской власти светлым инфракрасным пятном выглядят... Власть пигмеев плодит пигмеев... Бляааа... Точнее, "бэээ..."
Бытовало у нас в студенческие времена выражение "пугать унитаз". А у следующего поколения, как редактор подсказывает, бытовал вариант "вызывать Ихтиандра", понятно чем навеянный.
Итак, все-таки четвертый этаж. Начнем с покаяния - о, 421-ая, я виноват перед тобой... я редко вел в тебе занятия. Ты скромна и неприметна, и ты не в ряду аудиторий, а вклинилась между двумя какими-то не-аудиторными комнатенками. Загадочен твой фанерный квадрат на стене - какой клад - наверное, клад мудрости или даже кладезь ея - таится за ним. Скоро съедят нас до конца вши, выкинут нас из здания, навсегда останется для меня загадкой - что там, за фанерным квадратом, что там, за горизонтом, что там, за Горизонтом Событий Вселенной? А вот еще загадочное - два угла, один внутренний, один внешний, обшитые деревянными планками - почему два, почему именно эти? Я не спрашиваю, почему деревом - это Россия, значить, обшили тем, что валялось ближе всего; я не спрашиваю, почему воопче - хотя был бы самый российский вопрос, глобальный, гносеологический, даже, мабуть, онтологический: "почему вообще?", но почему именно два? Ведь между ними еще два, вот и задача по топологии - "почему чередуются углы внешние и внутренние?" "Только то и держится на гвозде, что не делится без остатка на два" - может быть, в этом дело? Ведь держится, и держится на гвозде... Но инженер во мне замечает, что близко расположенные углы обделываются, так сказать, комплектно, но наполовину... полуобделанный угол! Топология такого не признает, но инженер - запросто. Даже два: полуобделанный по ширине и полуобделанный по длине. Правильно говорю я студентам: определения в инжиниринге совсем не то, что в математике. Во! Утомясь от философии, идем дальше...
Дратые стены 430-ой зримо - а как еще - напоминают о бренности и краткости земного пути стен аудитории... но гораздо сильнее, гораздо онтологичнее огрызок величия, висящий над дверью. Это огрызок высокоскоростного Интернета, это вам не собачий понятно что! Когда проводили в моем МИЭМе высокоскоростной, оказавшийся "высокоскоростным", совали кабель куда попало, попало и в эту разнесчастную аудиторию, и болтался он и болтался своими четырьмя витыми парами, пока кто-то не стал им, высокоскоростным кОбелем, за ручку его привязывая, блокировать хлопание двери от ветра, по-вдоль миэмовского пространства пролетающего... И нес свою гордую службу высокоскоростной, покуда не износился, пока не оборвался и не сгинул... как и все мы...
А вот соседка, моя 431-ая, на дверях которой древняя табличка "424". Как тебе служится, разжалованной или вознесенной с 424-ой до 431-ой? - радостно ли, обидно ли? С кем тебе дружится, наверное, с соседкой своей 430-ой? Зачем тебе шесть дырок в стенах с надписью "220" над каждой и одна без надписи? Имелось ли четверть века - или полвека назад? - в виду, что в ней будет не "220", а, нечто иное? Будущие 230, европейский стандарт, или древние 127 или, суперэкзотичное харьковское привокзальное 55, или вообще заморские 110, или нечто вовсе умонепостигаемое? Висит над окном неподключенный кондиционер, висит под кондиционером провод, молча приглашая воспользоваться. Сходить, что ли, за мылом? У нас в 416-ой есть два сорта... Одно полужидкое французское, подаренное нам полвека назад тетей Наташей, преподом нашим, где-то я о ней писал, линки вставлю когда-нить потом или, как говорит моя редактор и друг, "не в этой жизни". А может, вы вставите, студенты и школьники мои, ученики моих учеников, тысячи мои в аудиториях, за полвека мои почти у доски.
Ну вот, теперь можно вскарабкаться на этаж вверх. Здесь мы уже были - в великой 514 с ее бывшим макетом. Пусть теперь будет ее соседка, загадочная 513-ая. С загадочной железной дверью ты и с деревянными скамейками. Что ж загадочного в деревянных скамьях, возопите вы. Отвечу: когда вши сожрали мой МИЭМ, первое, что сделали, это заменили скамьи стульями с полумягкими спинкой и сиденьем. Как острили студенты: "Первое, о чем они позаботились, - задница". Правда, еще в 430-ой как раз некоторое количество скамеек есть. А часть - стулья: оригинальна она и в этом, не только в скоростном своем кабеле! Так вот, в моей 513-ой не полумягкие стулья, а деревянные скамьи. Мабуть, испужались недокресла железных дверей и помчались со ржанием дальше по коридору. И еще в этой аудитории, как обычно, один стол стоит не там, где все, а у двери. Потому что там - розетка: в нее втыкают; нет, только ноут. Может, еще что-то втыкают, но я не видел.
Кстати. И правда, о задницах прежде всего позаботились, ободрали в туалетах-клозетах устройства для подачи туалетной бумаги страждущему человечеству, повесили другие, правда, с точки зрения... эээ... функционирования - хуже. Лелею надежду, что хоть с точки зрения лесопильной - распила да отката - лучше.
Спрашиваете, почему я аудитории "моими" имею мою наглость называть? Потому что они все - мои. Понятно, суки? По российскому праву всех прошлых веков - тот, кто обрабатывает безхозную землю семь лет, приобретает на нее право. При совке все было всехнее, то есть бесхозное, и - я имею право на мой МИЭМ - имею это право шесть с нелишним раз. И хоть вы сожрали мой ВУЗ - слышите, ублюдки мастербизнесдебилистрейшены? - не "вуз", а ВУЗ - но все равно, право мое. А вы, шпана вы распилооткаточная, с какой стороны за отвертку и паяльник берутся, хоть знаете? Интеграл от "е" в степени "икс" с какой попытки берете? Ах нет, вы только умеете составлять программы продвижения новых методов контроля эффективности внедрения инновационных методов составления программ... и визжать "где ваши кимЫ, где ваши кимЫ". Киманутые вы наши... Контрольно-Измерительными Материалами пыльными из-за угла шибанутые...
Смешно слушать мне, физику и преподавателю метрологии, убогое ваше булькание про измерения. Да я тестер в руках всю жизнь держу, а панорамным индикатором Х1-28, по-нынешнему свип-генератором, науку двигал, когда вы еще мимо горшка промахивались... Потому что ламинарность струи не соблюдали, хоть вас мама и учила.
Соседка ее, 512 - дальше отступать некуда. Дальше - стена, а за стенкой - зима... зима российского образования. Поставили образование к стене... к промерзлой стенке. Благодарный народ знал бы расстрельщиков поименно... если бы не было народу на все это забить. Вот рост квартплаты - это да, актуально. И победа на чемпионате. И какая артистка кому дала. И что именно... А против удушения образования возражают так, единицы. И то - половина в очках, треть в шляпе, а четверть - вообще стыдно сказать кто. Так, может, все это гармонично и закономерно? Разве что в учебнике истории 2050 года напишут мелким шрифтом - основной-де вклад в погибель образования внесли - и поименно. Пофамильно, тоись. Желаю вам обальцгеймериться побыстрее, вдохновители удушения, тупые недоучки, МВАнутые дебилы, считающие, что все можно измерить числом, желательно одним и не более десяти. Хотя ведь и когда голова у вас будет в альцгеймере сверху по уши - все равно будете рулить российским образованием. И никто ничего не заметит...
Да, 512-ая - одна из тех, в которых висело учебно-военно-наглядное. Напротив нее, кстати, дверь не лестницу, обычно закрытая. По лестнице этой можно и на чердак подняться, и в подвал спуститься. В подвале том ничего интересного нет, на чердаке, впрочем, тоже. Был я там два раза - сорок с лишним - или нужным? - лет назад и вот, неделю назад. Слой пыли в сантиметр, как лежал, так и лежит. Та же она или иная? Динамическое это равновесие или статическое? Молчит пыль веков, не дает ответа. Валяются на досках две драные телогрейки, стоит электрочайник. Значит, доросла земная цивилизация до электричества, подумали марсиане, залетевшие на своей мини-тарелке-блюдце в щель этой крыши... крыша наша, завсегда текущая, чаще по весне, но иногда и неожиданно...
Напротив - 511-ая, тоже из бывших военно-наглядных, висел там роскошный атомный гриб, висел на стене загадочный провод, никуда не ведущий, ниоткуда не идущий... провод из ниоткуда в никуда... как дорога с Машинами у Стругацких... в попытке к несостоявшемуся бегству... и в других аудиториях провода такие наличествуют... а за окном - бульварное кольце, дома и окна, люди там жили и живут и будут жить... а мы не будем... не будем на них смотреть... а еще из окна видны другие окна моего МИЭМа, и вечером, занятие ведя, службу отправляючи, мир на плечах держа, можно думать - а что делают в МИЭМе вон за тем окном... глядят ли они на мое окно, думают ли обо мне... думает ли обо мне она, когда-нибудь моя "она", с кружевной линией радостной обороны?..
Вернемся на другую сторону коридора. Дальше - четыре маленькие подряд, сестрички-аудитории, 514-ая, 515-ая, 516-ая, 517-ая. Все четыре без особых примет, во всех вел я занятия и со школьниками, и со студентами, по всем я бегал, ища мел и тряпку, да и по всему коридору, пока на стал держать в 416-ой "загашник" и с собой носить... "тупому америкосу", который - о, критерий! простой до вшивости! - Онегина наизусть кипятком не шпарит, расскажи, иль поведай о сем хранцузскому студенту, который, ежели популярной брехне верить, 111 на 3 делить не умеет, спой им героический эпос про препода, что в далекой заснеженной России, под вой волков и метели, средь ободранных стен, рыщет по зданию. В экспедицию по мел и по тряпку отправляется препод, прощается на всякий случай со студентами, обнимает их в последний раз, прощание не славянки поет... Расскажи болонкинутым европеям, что на весь МИЭМ две аудитории с проекторами, и те - собственность кафедр, и чужие там не ходют... Не поверят. И правильно сделают. Потому что жизнь - сон. Ведь не может быть наяву этого бреда: как Россия "встает с колен" и мордой... то есть образованием... в грязь.
И фиговый листок нанотехнологий прикрывает "тряпочку, которая была грозой всей Одессы". Если верить анекдоту...
А из окон сестричек-аудиторий гляжу на все наше, да не на национальную нашу икону курчавую, должны же люди хоть одну фамилию писателя уметь назвать, а на мое все наше - дом напротив со старательно обваленными вазонами, дабы они самостоятельно на голову гражданам не свалились - может и образование по тем же причинам рушат, чтобы оно на голову недоучкам не рухнуло, вдруг кто-то три в квадрат возводить умеет, а я, гарант не помню чего, не помню куда мною со "товарищи по работе" засунутого, только два в это, не помню что, возвожу, как вертикаль. И хоть обрушил народ в пароксизме радости болвана железного, посреди площади стоявшего, посреди площади - символа смерти, но создали, кажись, последыши Феликса кровавого новый памятник, на своей территории, говорят, поставили и церкву там же, оченно гармонично получилось.
И окромя ржавых железяк, от обваленных вазонов оставшихся, вижу я карниз, по которому кошки гуляли энд веселой и, смею надеяться, интересной кошачьей жизнью жили... Пока какие-то новорусские уроды квартиру не купили, кошек извели, мансарду соорудили... средь зимы сооружали, швы по-людски сделать не могли, потом работяги чем-то под вой ветра промазывали, по заснеженной крыше елозя, все по-нашему, "все наше"... одно утешение - у этих уродов нормальный ребенок растет, с кошками пытался общаться, с фантазией дитеныш... только убьют в нем эту фантазию родители да школа совместными усилиями. И нас в доме напротив уже не будет... кто тогда твоих детей от смрадного болота этой эпохи в истории страны хоть немного прикрыть попробует? Кто ему хоть плохонький, да противогаз вручит? Не защитил ты нас, инженеров противогаза, дорогой россиянин... Спасай таперича своих детей сам... или отдай их молоху сырьевой экономики, отдай их на офисное заклание шпане, ошалевшей от конверсии власти to babki.
Зачем тебе дети, россиянин? Если ты детей образования лишаешь, если ты детьми-инвалидами за понты властьимущих да свои антиамериканские комплексы расплачиваешься? Не нужны тебе дети, и значит - поставит тебе демография точку. Заслуженную.
Про кошек я в другом месте все написал, да с фотками. И в Интернете, и в журнале "В мире животных", на бумаге. Повторяться не буду, захотите - найдете. А еще из этих аудиторий крыша с антеннами видна, готовое учебно-наглядное пособие по электродинамике, выложенное на фламбере, и воспетая мною где-то - ищите ссылку сами - и не только сфотанная, а даже сроликованная антенна невозможная. Уникальная, принимающая TV-сигнал с поляризацией под 45 градусов к горизонту... А зачем ей ролик!? - воскликнете вы - навсегда останется это для вас волнующей тайной, если не найдете ссылку...
Пройдут века, стабилизируется население Земли, окончательно погрузится в кисель земная цивилизация, омедузятся последние людишки, и в далеком затерянном буддистско-иудейском монастыре в недрах скал под Иерусалимошамбалой напишет ИИ, персонаж современной да хардовой фантастики, напишет комментарий ко мне. Напишет, читая мою статью о себе, напишет, улыбаясь доброй сталинской улыбкой в усы, прижимая к себе Мамлакат, девять сестер и братьев которой умерли, одна сестричка выжила - хорошо жил счастливый советский народ. Примечание к школьному курсу истории СССР для студентов и школьников: на некоторых снимках вурдалак прижимает к себе другую девочку, но когда он сгноил в лагере отца той девочки, как сгноил миллионы и миллионы других счастливых советских людей, на плакатах заменили имя той девочки на имя этой. Как гордо говорили советские люди, рабы, находившие, чтобы не сойти с ума от стыда, радость в своем рабстве: "незаменимых у нас нет".
А вот и 518-ая. Знаменитая, ой, знаменитая аудитория... широко известная в узких кругах. Это из нее некоторые засранцы кидались мелом в проезжающие машины. И попали в один крутой (по тем временам) лимузин... в вылезли из него крутые (по тем временам) ребятки... уже не в малиновых пиджаках и не с золотыми в палец цепками на решительных выях, но еще с бритыми затылками, еще не в кардене и гуччи, но уже с перекатывающемся по языку словом "лимон" с приставкой "баксов"... и скандал был... никакому гуччи не карден, не дьявол в праде и параде... впрочем, я всю эту с элементами дзен историю где-то в другом месте рассказал... захотите - найдете, линк поставите... Между прочим, в этой аудитории не стулья полумягкие, а скамьи. Не в память ли о том случае? В мире, знаете ли, усе увязано незримыми нитями. Тянущимися от зомбоящика к вам, ну да всенародный стерховожак с вами, вас мне менее жалко, но тянущимися ведь и к вашим детям. А вот деток жалко.
Великая 519-я. Сия аудитория - не побоюсь этого слова - символ. В ней - лужа. Вечная по весне у доски ЛУЖА, многовековой линолеум хранит след ея. Вообще-то это не единственная лужа в моем МИЭМе, традиционна протечка в 531, которую я очень, очень, очень люблю и вскорости в скорости поведаю вам, почему. А еще в 519-ой у доски возвышение, как, впрочем, и в некоторых других больших аудиториях. Оно амбивалентно: с одной стороны, вещать с насеста, петь свое оригинальное кукареку преподу удобнее. Артистом оригинального жанра ощущаешь себя, приподнятым над аудиторией в приподнятом состоянии душонки... с другой стороны, хоть я и Кот по ментальности, и естественно мне взирать на мир с высокой ветки, идущую к водопою трепетную лань высматривая... трепетную лань, идущую к учебной части за допуском, с веселеньким белым флагом - сдаваться... хотя теперь допусков нет, вши их съели... при некоторых болезнях есть такое кратковременное и частичное улучшение перед окончательным распадом организма... ремиссия тоись... в частности при заведомо смертельной дозе радиации. Да, так вот, неприятно мне смотреть на студентов сверху. С механического верха.
Потому что и мои студенты, и я прекрасно знаем, где я выше, а где выше они. И эти наши знания, что харАктерно, совпадают. И поэтому не в шутку говорю - учусь я у них. Тоже.
А что касается возвышения, то оно имеется не во всех больших аудиториумах, и это - след истории, и не хухры-мухры! Нет его в тех больших, которые изначально большими не были, а скроили их из двух поменьше. О них попозже. А еще в 519-ой до последнего ремонта в подоконнике было около доски такое углубление, куда оптимально помещался мой зад, когда я задавал студентам очередной сильно риторический вопрос, дабы на 137 секунд (тут - чтобы напомнить, кто автор сей текстульки - аллюзия на физику и Станислава Лема) - что бы вы подумали? - заткнуться. И мы знаем, чьим задом было то углубление протерто - заметила редактор. Ну да... и моим тоже.
На другой стороне коридора, несколько особняком поэтому, 537-ая, окна выходят во двор, кольцо бульварное почти не видно. Окна домов и окна МИЭМа: кто там, кто ночью сидит бездомно в институте, а кто греется у твоего огня, дом? Дом и веселенький флаг. А еще в этой аудитории, которая почему-то ассоциируется у меня с олимпиадами, которые мы множество раз проводили, есть в одном месте на стене галерея стикеров. Галерейка... А еще из окна виден большой жилой дом, простой, как мычание, из окон коего просматривается весь двор МИЭМа, по которому мы маршировали с учебными автоматами, дав подписку, в которой под страхом уголовного наказания обязались что-то там свято хранить и "скрывать сам факт прохождения военной подготовки".
Идем мы дальше и возвращаемся на основную сторону коридора. Здесь еще - две маленькие, три большие. Маленькие 521-ая и ее соседка 522 и вклинилась эта двоечка или даже парочка, тест на грамотность для читателя, вклинилась между большой 520-ой с возвышением у доски и 523-ей с 524-ой без возвышений. Помнят ли они, как были маленькими, как произошло слияние, мечтают ли они о делении? Есть ли у аудиторий пол, если да - были ли гаметы разнополыми, зигота ль ты, 523-ья и ты, 524-ая? Висит в 524-ой загадочная розетка, да и в 519-ой загадочная розетка имеется, заинтересовались как-то студенты, что в ней есть, напряжение или ток, начался разговор про Ома и Кирхгофа, да на что фундаментальное оба вторых опираются, и почему и когда есть первый, а когда нет его, и почему то, что законом Ома в школе называют, вовсе оным не является, а кончилось это тем, что ношу я теперь всегда с собой тестер в рюкзаке, и всегда могу ответить, что в розетке...
... а когда призовет меня Конструктор Вселенной и скажет "ИЗМЕРЬ!" - выну я и измерю. И скажет Он мне - стой всегда за моей спиной и когда скажу Я "измерь" - измеряй. И встану я рядом с рабби Акивой и поклонюсь ему в ноги. И буду Гиллелю и Шамаю внимать, и, признавая авторитет первого, сторонником второго, в натуре, стану.
А в некоторых аудиториях совсем по-простому провода ничем не кончающиеся, висят, не кончаются ни вкл-выкл'ом, ни розеточкой, а ничем... как в школьном анекдоте "девочки пИсали из ничего". Когда-то я о таком проводе рассказ написал... не, написАл... но то происходило в другом здании, ищите тот текст сами. Кстати, вот загадка: часть стульев в 523-ей другого цвета. Не сидится спокойно пытливому разуму студента, думает он день и ночь - на чем сидит? На черном аль на сером?
И стоит напротив этого конца коридора школа, и видим мы, ведущие занятия в этих аудиториях, видим тех, у кого не ведем занятия, и понимаем, что мир велик и прекрасен, и всегда будут те, кто может прийти к нам, а придут ли - от промоушена зависит. Только оказалось, что хоть вши все лапки топырили и кричали, что тысячи со всей страны будут в двери наши ломиться, но не ломились ни тысячи, ни десятки, не бились, не рыдали "пустите, пустите". А те немногие, кто на лейбл купился, не сконнектились с нашим подходом к жизни и науке, и слиняли экспоненциально. А кто еще не слинял, гадит в аудитории - схавав конфету, на пол бережно обертку швыряет. А поверх той школы карниз идет, по которому кисоньки в стародавние времена прогуливались, но сильно реже; хотя и такое бывало.
А вдали стоит елда снизу подсвеченная, ночером, и особливо в туман, что-то сильно спортивное в моем сердце пробуждающая - освещена верхняя часть ее снизу, и кажется мне, что стоит на газовой горелке кружка со снежком, шипит тихо газ, шуршит по капрону палатки ветер, и черно-белый мир снаружи, и сотни метров пустоты, пустоты, пустоты... лишь ветром ледяным наполненные...
А справа стоит пафосное здание, высотка Котельническая, одна из высоток Москвы, как тогда говорили, "символизирующая величие нашей эпохи". Родился я в ней, и прожил не столь много лет в жуткой коммуналке с чередой керогазов на кухне... символ двуличия советской эпохи. Ибо жили в символе величия, в "зоне А", в центральной части, артисты народные, недоотправленные в лагеря, и генералы, недопоставленные к стенке, а в крыле, на Москва-реку выходящем, скворчал керогазов ряд... помню коридор на седьмом этаже, помню комнату с эркером, помню занавеску, и когда еду трамваем из одного здания покойного моего МИЭМа в другое по мосту, смотрю снаружи на окно, через которое - изнутри - впервые увидел большой мир.
Вернемся напоследок по коридору, посетим единственную не в коридоре, а на площадке угнездившуюся 531-ую. Знаменита она доской, которая когда-то спланировала из ее окна во двор и приземлилась в нескольких метрах от помощника ректора, вышедшего во двор слегонца курнуть. Не, не то, что вы подумали, а просто... надо думать, филипповский морис. Скандал был до небес, я где-то о нем подробно рассказывал. Аудитория сия большая и с возвышением у доски, и почему-то именно в ней всегда веду я занятия по воскресениям, веду занятия и смотрю в сторону Кутузовского проспекта, где живет хорошая девочка, которой я однажды книгу посвятил, и думаю я, что хорошо бы подать сигнал ей, дать знать, что думаю я о ней. Но поскольку лазера с надлежащими параметрами нет под рукой, то даю я ей знак иным, "понятным водителям транспортных средств", как сказано в старых правилах дорожного движения, способом.
А дальше стена. Промерзлая стена, пустота, снег, вой ветра, не черно-белое, а блекло-грязное, и не горы - альпинизм молодости моей, а яма моя невыгребная...
Простите мне, студенты мои и школьники, что не вышел на площадь, что допустил все это, что допустил мое время, мое время и место мое тошнотворное. Простите, что не опустил рубильник, а ссылку найдете сами.
---------------
Какой-то текст "недухоподъемный", как говорит моя редактор, получился. А первый читатель, хорошая вышеупомянутая девочка, просто написала, что "не думала, что ты это так чувствуешь... это какой-то сгусток боли". Боли? - мне-то казалось, что ненависти; значить, ошибался я... А другой читатель, сотрудник наш, написал "читаю и плачу". Поэтому для смягчения стресса - в приложении две виньетки (совм. с МГ).
1. В ходе блужданий по просторам Интернета обнаружился другой МИЭМ, который пока не сожрала ВШЭ - Международный институт эстетической медицины www.iiam.ru
И решили мы расширить наше сознание новым пониманием. Итак...
04.12 - 05.12 - терапия ботулотоксином - отравление мыслью, что до начала сессии осталось две недели
