Секрет

То, что я сейчас напишу, - это секрет. Мой большой секрет, потому
что я этого очень стесняюсь. Спрашивается: зачем же я это пишу?
Затем, что вдруг со мной что-то случится. Надо, чтобы кто-то меня
на этом посту сменил. Случится не в этом смысле, что убьют - не
нужен я никому, и криминала здесь нет, а в том дебильном смысле,
в котором пьяный водитель и обледенелый тротуар. Или вообще
какая-то дурь в дурацкой стране...

Этот текст, если со мной что случится, будет опубликован. И, я
думаю, я надеюсь, найдется человек, которому потребуется ощущать,
что он кому-то нужен, а быть нужным одной женщине характер не
позволяет, а всем сразу - невозможно, детей воспитывать не умеет
он, терпения не хватает, преподаватель, говорят, хороший, но
этого же для счастья мало. Это я. А тот, кто прочтет, он, быть
может, и не преподаватель даже, ему совсем тогда плохо, как
молодежь говорит - из любой ситуации есть выход в окно. Да, я вот
как раз об этом. Телефон доверия.

Представляете, сколько нервов надо, чтобы там работать. Когда
человек бритву в одной руке держит, а телефонную трубку - в
другой. Ну, на окне с телефоном никто не стоит, так разница ли?
Вот стакан и таблеток три пачки. Полгода, говорит, копил, и
подробно так объясняет, почему он должен это сделать. Так
логично, что не подкопаешься. А скажи, что не делай - ведь смотри
сам: сделаешь, откачают, криком кричать будешь: "Зачем я, идиот,
это сделал!" Не поверит. Еще скорее их сожрет, если тут слово
"скорее" применимо. Когда-то я заметку об этой службе читал, там
корреспондент спрашивает: "У вас что, психологи работают?" А
руководитель ему отвечает: "Нет, не психологи. Обычные люди, и не
могу даже объяснить, кто приходит и почему остается. Может,
психологи объяснят, да нет их у нас". Ну так я не психолог, я
вовсе преподаватель физики.

В московском метро, в переходах сейчас инвалиды в колясках и на
тележках - непрерывно. В газетах два-три раза статьи были, что у
них бригадиры есть, которые их расставляют, их долю им водкой
выдают, милиция на паях и так далее. И похоже, что так, чаще они
не только без рук и ног, но и без человеческого облика. Однако
подают им, сам видел, значит - социальную функцию эти калеки
несут. Дают людям возможность без больших усилий хорошими себя
чувствовать.

Как-то я сумбурно пишу, но не это важно. Девушку я увидел. Нет, я
просто дальше писать не могу, и не заставляйте. Понимаете: мир
для меня - это задача. Все сделать можно, не я - так он, не
сегодня - так завтра, не в этом веке - ну, в другом. А тут -
понимаете, она же ничего не может. Ничего. Совсем.

И что меня еще поразило - глаза. Как она что-то в переходе
разглядывала. Понимаете, у них же обычно совершенно пустой взгляд
- ну, посиди в переходе день. А ее, видимо, первый раз из дома
вывезли, она, может, от рождения столько людей не видела. Или от
не знаю чего.

* * *

Работа у меня несложная. В восемь вечера я прихожу, снимаю
куртку, заливаю воду в чайник, смотрю, хватит ли кофе и чая, на
месте ли молоко. Она, кстати, предпочитает сок. Телефон у службы
доверия многоканальный, это номер один, а операторов - когда как,
но меньше шести не бывает. А всего мест - десять. Трубку у уха
держать не надо - наушники и микрофончик, гарнитура. Понимаете,
психология психологией, и терпеливо разговаривать тоже надо
уметь, но хотел бы я посмотреть на самоубийцу, который не отложит
бритву и таблетки, узнав, что у той, кто его уговаривает, нет
рук.

А моя роль проста. Я им чай и кофе наливаю. А той, что я когда-то
в переходе увидел, - сок. Она почему-то предпочитает манго.
Говорит, что он горло смягчает. Ей же иногда подолгу говорить
приходится.

* * *

К двум, к трем звонки прекращаются. Я надеваю куртку, вставляю в
уши наушники. Чтобы смыть с себя день, мне нужен heavy metall.
Доезжаю до дома, раздеваюсь, стираю шмотки, проверяю будильник и
падаю в кровать. Я засыпаю раньше, чем голова касается подушки.

И даже не успеваю подумать, что я счастлив.